оделись. Вместо старенькой бабушкиной поддевки Нина, дочка синего кирасира, купила себе новую меховую шубу из курчавого барашка. А Лиза, внучка сенатора, чтобы не отставать от соперницы, приобрела себе подобную же шубу из стриженого барашка. Но в дальнейшем их вкусы расходились. Лиза надевала на работу платья с такими соблазнительными декольте, словно она идет на свидание. А Нина ударилась в другую крайность. Она сшила себе на заказ строгий костюм из грубого колючего сукна и носила его в бюро как спецодежду. -- Этот пиджак колется, как хлыстовская власяница,-- комментировал Остап Оглоедов.-- Ух, хлыстовская богородица. Говоря объективно, Лиза с Ниной были, конечно, девушки не глупые и по-своему талантливые. Они прекрасно знали, что реклама -- двигатель торговли. Так Нина с видом знатока брала чей-нибудь скрипт, морщила носик и презрительно бросала его в сторону. И все сразу видели, какая она умная. А Лиза так та прямо утверждала, что радио "Свобода" только на ней и держится. Делали они это так ловко и проворно, что спорить с ними было совершенно бесполезно. Естественно, что по молодости лет у них получилось маленькое головокружение от успехов, и они вообразили, что все кругом них -- это сплошное ничтожество. Так сидят себе в углу старый-престарый эсер-террорист, который уже бегал с бомбами в руках, когда Лизы еще и на свете не было, и имя которого занесено во всех анналах революции. А Лиза подходит к этому почтенному старцу и сладчайшим голоском говорит: -- Ах, простите, пожалуйста, но я забыла ваше имя... Дряхлый террорист знает, что Лиза прекрасно знает его имя, но нарочно делает вид, что забыла. Террорист злится, а Лиза знает, что он злится, и улыбается ему еще милей: -- Так, простите, как вас зовут? Или подходит молоденькая Нина к Остапу Оглоедову, почтенному отцу хотя и чужого, но зато многочисленного семейства, и с этакой восхитительной наглецой обращается к нему, как к уличному мальчишке: -- Эй, Остапка, сбегайте-ка к товарищу Чумкину. Фю-ить, живо! От такого беспардонного обращения Остап, конечно, обижается и ворчит, как медведь в берлоге, а Нине только того и надо. Остап жалуется, что у него опять разболелась язва желудка, а Нина смотрит на него сияющими глазами и улыбается. Благодаря игривости ума и живости характера у Лизы с Ниной всегда имелся неисчерпаемый запас подобных развлечений. Поэтому они никогда не скучали. Да и другим скучать не давали. Правда, некоторые ворчуны считали эти веселые проделки просто пакостями, а изобретательных проказниц называли стервами. Так или иначе, все это будировало людей и оживляло сонную атмосферу социалистического реализма на радио "Свобода". Иначе там и мухи позасыпали бы. Незаметно подошел Новый год. По традиции большинство работников агитпропа встречали Новый год на бале-маскараде в клубе Аэрофлота, что на Ленинградском шоссе. Ну и начались всякие сборы и приготовления. Монна Нина, как обычно, держала себя с кавалерами подчеркнуто строго. Зато Лиза со своим декольте вела себя как светская львица. Она не дожидалась, пока ее пригласят, а выбирала кавалеров сама. На этот раз она остановила свой выбор на Остапе и пригласила его встречать Новый год в качестве ее кавалера. В глубине души Остапу хотелось отдохнуть от своей жены, чужих детей и нервных кошек. Кроме того, приглашение французской Лизы льстило его мужскому самолюбию. -- А Нина за нами не увяжется?осторожно спросил он. -- Не-е-ет,- сладко пропела Лиза.-- Мы пойдем вдвоем. -- Ну ладно,- согласился Остап.-Только чтоб без шухеру -- В клубе Аэрофлота бал-маскарад был в полном разгаре, и все предвещало приятный вечер. В качестве маскарадного костюма Остап надел свой заветный фрак, символ красивой жизни, намотал на голову тюрбан из полотенца и выглядел как настоящий магараджа. Лиза оказалась настолько деловой, что даже заранее заказала отдельный столик. За соседним столиком сидел Борис Руднев в красной турецкой феске на голове и с какой-то девицей, замаскированной под таитянку с хулахула на шее. Только Остап с Лизой сели за свой столик, как рядом, словно из-под земли, появилась Нина в бальном платье и с веселой улыбкой на лице. За руку она тащила своего кавалера, хорошенького, как херувимчик, мальчика лет пятнадцати, который испуганно моргал глазами. Не говоря ни слова, Нина уселась рядом с Лизой. -- Просьба занимать места согласно взятым билетам,-- напомнил Остап. -- Это наши места,-- фыркнула Няна,- Мы их давно заказали. -- Ага, опять ваши трюки,- мрачно сказал Остап. Но подруги-соперницы уже щебетали, забыв обо всем на свете. Нинин кавалер, не зная, что ему делать, присел на кончик стула, спрятал руки между коленями и испуганно озирался по сторонам, словно ожидая, что сейчас к нему подойдет милиционер и выведет из зала как несовершеннолетнего. Когда Остап заказал бутылку вина, бедный мальчик сжался и побледнел. Видно, он истратил все деньги на билеты, а о дальнейших расходах не подумал. В душе проклиная и Нину и ее кавалера, Остап, как джентльмен, налил четыре рюмки. Пока он разливал вино, заиграла музыка, и Нина, забыв о своем кавалере, потащила Лизу танцевать. А Остап остался на положении беби-ситтера. Когда девицы вернулись, Остап надвинул свой тюрбан набекрень и хмуро заявил: -- Нина, вашему беби спать хочется. Да и мне это начинает надоедать... -- А вы станцуйте вдвоем,-- посоветовала Нина. Между столами ходил фотограф, и Нина решила сфотографироваться. -- Только вы отодвиньтесь,-- попросила она обоих кавалеров.-- Чтобы не испортить фотографию. Внучка сенатора уселась на стуле и сделала соблазнительную улыбку. А дочка синего кирасира стояла сзади, облокотившись о спинку стула и выставив ножку. -- Так снимались наши дедушки за креслом бабушки,-заметил Остап.-- Нина, для полноты эффекта вам не хватает только усов и сабли. Натанцевавшись и нафотографировавшись, веселые и разгоряченные Лиза с Ниной присели наконец отдохнуть. Нинин подкидыш сидел и не знал, зачем его сюда привели. А Остап наклонился к соседнему столику, где сидел Борис Руднев, и попросил: -- Слушай, Боря, можешь ты меня выручить? Подбрось меня с Лизой на твоей машине в клуб ДКА. Получив согласие, Остап повернулся к Лизе, как недовольный магараджа: -- Вы тут, вижу, так склещились, что вас и водой не разольешь. Думаете, что вы хитрее всех? Но я все ваши трюки вижу насквозь -- и даже глубже. Взяли меня на маскарад для собственной маскировки? Хотите на бал даром проканать? И выпить на халтуру? Остап допил свою рюмку и кивнул на Нининого кавалера: -- И даже этого молокососа употребили. Да он, чтобы купить билеты, может, у отца последние деньги украл. Это называется растление малолетних. -- Что за хамство?-- обиделась дочка кирасира.-- Он выражается, как на воровском шалмане. Магараджа нахлобучил свой тюрбан на глаза: -- Я в лагере таких, как вы, тысячи бачил. Вы что, меня за фрайера считаете? Третесь тут на сухую. Я за Лизу пенензы платил, так я ее и танцую. Из принципа! Поняли? Магараджа встал и взял внучку сенатора за руку: -- Пошли! -- Куда? -- Туда, где нет Нины.-- И он повел Лизу к выходу. Внучка сенатора попробовала было сопротивляться, но ее рука была зажата, как в медвежьем капкане. В отчаянии Лиза оглянулась за помощью к Нине. Дочка кирасира ухватила ее за другую руку и потащила в обратную сторону. У бедной Лизы захватило дух. Ей казалось, что вот-вот ее раздерут пополам. -- Этот уркаган сидел в лагере с проститутками!- в ярости кричала дщерь кирасира.-- Так он теперь и с нами так обращается! -- Да вы хуже всяких проституток,-- пыхтел магараджа.-- Деньги берущие -- и ничего не дающие. Люди за соседними столиками с интересом наблюдали, как по залу шагает огромный детина в тюрбане и фраке и, как бурлак, волочит за собой растрепанную белокурую девицу, в которую, как рак в утопленника, вцепилась вторая девица. -- Гляньте, из-за Остапа две бабы подрались!- с завистью сказал Люся Шелапутин.-- Эх, везет же людям. Около гардероба Нина подняла крик, что Остап не имеет на Лизу никакого права. Остап вытащил из кармана билет и тряс им в воздухе. Нина кричала, что он шаромыжник, нахал, майданщик и жулик. Остап возмущенно распахнул свой фрак и, как горилла, стучал себя кулаком в грудь. Кругом начала собираться толпа любопытных. Не одеваясь, Остап взял Лизу на буксир и потащил ее к выходу. Нина опять вцепилась в свою подругу-соперницу, пытаясь оторвать ее от Остапа. Так, в пылу сражения, все трое и вывалились на улицу в маскарадных костюмах. Но даже и морозный зимний воздух не охладил воинственный дух дщери кирасира. -- Я милицию позову!-- кричала она. Остап молча впихнул внучку сенатора на заднее сиденье белого ЗИЛа, за рулем которого сидел Борис Руднев, уселся сам и облегченно вздохнул: -- Фу-у-ух, поехали поскорей, а то Нина еще на крышу вскочит. Однако, как только машина тронулась, Нина на ходу распахнула дверцу и вскочила рядом с Лизой. Обстановка была такая, что в машине вот-вот разгорится драка. Борис свернул с Ленинградского шоссе, и теперь они ехали по пустынному Петровскому парку. Дщерь кирасира неистовствовала и требовала: -- Борис, сейчас же остановите машину! Магараджа на всякий случай отодвинулся от Нины подальше и советовал: -- Борис, поезжай в милицию. Сдадим Нину в вытрезвитель. -- Остановите машину,-- злобно шипела дщерь кирасира.- В последний раз говорю. А то... Она яростно рванула ручку и приоткрыла дверцу машины. Дверца загребала воздух, и ехать так было нельзя. -- Знакомый номер,- пробасил магараджа.-- Так делают все уличные девки, когда нужно драпануть из машины. Видя, что Нина вот-вот или вцепится кому-нибудь в глаза, или вывалится из машины. Борис притормозил и сказал: -- Эй, закройте дверь. Но Нина распахнула дверцу еще больше. Вслед за этим раздался треск стекла и металла. Дверца зацепилась за фонарный столб и беспомощно повисла на сорванных петлях. Борис съехал в сторону и остановил машину. -- А за такое вредительство уже бьют по мордасам,-- мрачно сказал Остап. -- Так вам, хулиганам, и надо,прошипела Нина.- Чтобы знали, как обращаться с приличными барышнями. Ух, шпана подзаборная! Пока Борис чертыхался и осматривал развороченный бок машины, она быстро выскочила и вытащила за собой Лизу. Опасаясь, что их действительно могут побить, подруги-соперницы бросились бежать. Магараджа высунулся из машины и плюнул им вслед: -- Тьфу, таких стервей нужно убивать при рождении! Вот как весело встречали Новый год некоторые сотрудники радио "Свобода". Потом Остап Оглоедов сидел и устало вздыхал: -- Эх, так вот и вся наша жизнь -- маскарад, маскировка, маски... Глава 10. ИСКУШЕНИЕ СВЯТОГО ВАРФОЛОМЕЯ ...Подлежите вы... страшному проклятию потомства в жизни настоящей -- земной. Из анафемы патриарха Тихона Поскольку грешников всегда больше, чем святых, то и в доме чудес, где помещался спецпроект "Профсоюз святых и грешников", грешников тоже было больше, чем святых. Говорят, что одним из таких святых был Варфоломей Яковлевич Кукарача. Сам же он уверял, что он еще и великомученик, страстотерпец. Днем Варфоломей исполнял в доме чудес обязанности художника-карикатуриста. И надо сказать, что художником он был талантливым, а жизнь его была довольно карикатурной. Ночи Варфоломей обычно посвящал алкоголю и напивался так, что, подражая зеленому змию, начинал ползать на четвереньках. В доме чудес так и говорили -- варфоломеевские ночи. Пил Варфоломей только водку. Нередко он выпивал и в рабочее время, уверяя, что водка дезинфицирует организм и помогает творческому процессу. И ему она действительно не мешала, а даже наоборот -- карикатуры получались еще карикатурнее. Когда от Варфоломея требовали сверхурочную или спешную работу, иногда всю ночь напролет, он ставил только одно условие -- литр водки за казенный счет. Утром находили честно выполненную работу, пустую литровку и спящего Варфоломея. Вместо подписи он изображал на своих карикатурах в уголке маленькую бутылочку с надписью 40° и обгрызенный хвост селедки. Хотя дом чудес и считался одним из объектов психологической войны, хотя и говорят, что это война психов, но чудики из дома чудес жили довольно тихо и мирно. А иногда даже и весело. Этому веселью, конечно, значительно помогали всякие веселящие напитки. Поэтому, чтобы иметь выпивку под рукой, президент дома чудес Борис Руднев всегда держал у себя в столе две бутылки. Одна бутылка была диковинной формы, похожая на противотанковую гранату, и с заманчивыми заграничными этикетками, где были изображены всякие благородные люди и где сообщалось, что в этом сосуде содержится настоящее старое шотландское виски, которое в свое время пил сам король Георг. Вторая же бутылка была из простого пузырчатого зеленого стекла и без всякой рекламы. Президент не скрывал, что во второй бутылке самый обычный отечественный самогон. Первую бутылку этого самогона преподнес в подарок начальству бывший повар Васьки Сталина и похвастался этим в Недодёлкино. С тех пор каждый недоделок из Недодёлкино, приходя к своему начальнику, тащил за пазухой бутылку самогона, который в Недодёлкино варили под каждой крышей. Однажды президент вынул обе бутылки, дал Варфоломею полюбоваться их видом, потом предложил понюхать содержимое: -- Выбирай, из какой налить. -- Ну, конечно, виски,-- решил Варфоломей.-- Сразу видно, что королевский налиток. -- Это только для хороших друзей,-- сказал президент, щедро наливая из пузатой бутылки полный чайный стакан. Надо сказать, что другой посуды Варфоломей просто не знавал. Потом Борис нацедил себе маленькую рюмочку из плебейской бутылки. -- А ты что же это, самогон сосешь?-- спросил художник. -- Из патриотических соображений,-- объяснил президент.- Поскольку я лицо официальное, сам понимаешь... Варфоломей опрокинул свое виски в горло и крякнул: -- Ух, чистый огонь! Красота! -- Это виски еще крестоносцы пили,- сказал президент.-- В одной руке меч, а в другой -- фляжка с виски. -- Ну-ка, подлей еще немножко,-- попросил Варфоломей. -- У тебя вкус как у короля Гейрга,-- похвалил президент, подливая художнику виски и потихоньку потягивая свой самогон. -- А здорово ты самогон цедишь,-удивился Варфоломей.-Так даже я не могу. Его, проклятого, нужно пить так: закрыть глаза, зажать нос -- и скорей в глотку. Да потом надо еще водой завить. -- Это у меня такая политика,-- объяснил президент,-- Чтобы не терять авторитета перед массами. -- Да, кто такую отраву пьет и не морщится, тот далеко пойдет,-- сказал Варфоломей. Сначала Борис хотел просто пошутить над Варфоломеем-- и поменял содержимое бутылок. Но скоро слава о президентском виски разнеслась по всему дому чудес и дошла до ушей Сосия Исаевича Гильруда. Комиссар дома чудес пришел к своему президенту и тоже захотел попробовать виски короля Георга. -- М-м-м... поставщик двора Его Величества,-- читал Сося по этикетке, нюхая шотландскую бутылку с русским самогоном,-- М-м... а букет-то какой! И дымком припахивает. Все как полагается. Хотя Сося считался знатоком тонких напитков, но и он стал жертвой формалистической рекламы. Попробовав рюмочку, он облизнулся и прищелкнул языком: -- М-да, королевский напиток! Для знатоков. Знаешь, как этот виски делается? -- Немножко,-- сказал президент. -- Его варят из специального овса,-- комиссар сделал губы бантиком.-- В специальных глиняных горшках. А потом выдерживают в специальных дубовых бочках. Ну и всякие там секретики производства. Но президент дома чудес прекрасно знал, что весь секрет этого самогона заключается в том, что его варят из отрубей и всяких отбросов, пользуясь вместо перегонного куба ржавыми бочками из-под бензина. Эти эксперименты навели президента на счастливую мысль. Если нужно было избавиться от засидевшегося посетителя, Борис предлагал ему волшебный напиток короля Георга. Никто не мог отказаться от заманчивой бутылки. И никто не задерживался потом в кабинете больше пяти минут. Все бежали полоскать рот в уборную. Исключение составлял только один Варфоломей, который безболезненно переносил все, вплоть до денатурата и древесного спирта. В доме чудес так привыкли ко всяким чудесам, что никто ничему не удивлялся и никто ничему не верил. Так, Варфоломей Яковлевич Кукарача уверял, что он родственник знаменитого графа Витте и что во время немецкой оккупации, когда он был в Киеве, немцы его за это чуть не повесили. А другие киевляне говорили, что они сами выручили его из гестапо, куда его посадили как полуеврея. Варфоломей же категорически отрицал свою еврейскую половину, говоря, что это злостная клевета. -- Ведь так, как я, пьют только русские!- говорил он. После окончания войны Варфоломей взял себе приемного ребенка-еврея, родителей которого гитлеровцы расстреляли в Бабьем Яру. Ну и говорили, что это голос крови. А Варфоломей говорил, что это из жалости. Так или иначе, все считали Варфоломея хорошим парнем. В наказание за то, что он был под немецкой оккупацией, Варфоломея в Москве не прописывали. И вместо того чтобы жить вместе с Пастернаком в Переделкино, ему приходилось жить в Недоделкино. Вместе с другими неудачниками из московской богемы, которых так и называли -- недоделки из Недоделкино. Маленький и толстенький, с курчавыми рыжеватыми волосами и орлиным носом, Варфоломей уверял, что в молодости он брал призы по боксу и за прыжки в высоту. Кроме того, выпив, он любил прихвастнуть своим успехом у женщин. Но дома у него была жена Манечка и трое детей. Манечка была такая маленькая, тощая и замученная, словно она вечно голодает. А детишки были такие грязные и оборванные, словно у них нет ни отца ни матери. Хилая, как осенний цыпленок, Манечка уверяла, что она дочь известного генерала, которого ликвидировали во время Великой Чистки. А Варфоломей уверял, что он святой человек, который живет только ради своей жены и детей. Манечка же жаловалась, что Варфоломей все пропивает. Тогда Варфоломей жаловался, что он пьет потому, что ему тошно идти домой. -- Нас пять человек -- и я пропиваю ровно пятую часть моего жалованья,-- доказывал он.- Разве это не честно? Про своего старшего сына Варфоломей сам говорил, что это приемный ребенок. А про двух других детей сплетничали соседи, удивляясь, что они, как две капли воды, похожи не на Варфоломея, а на курносого, голубоглазого и белобрысого Степку, который жил по соседству и частенько заходил к Манечке, чтобы поколоть дрова или помочь ей по хозяйству, пока ее муж бражничает по кабакам. К чести Варфоломея, надо сказать, что он не обращал на эти сплетни ни малейшего внимания. Посмотрев на все это, президент дома чудес решил помочь Варфоломею. Поставив на стол полную бутылку виски короля Георга, Борис развел руками: -- Послушай, ты такой талантливый человек. Но почему у тебя такая несуразная жизнь? -- Не знаю,-- вздохнул Варфоломей. -- Ведь ты ж мужчина в расцвете лет... -- Конечно,-- согласился Варфоломей и опрокинул себе в глотку стакан виски. Потом он похлопал себя по толстому животу и выгнул грудь колесом. -- У тебя только не хватает организационных способностей,-- решил президент.-- Но если к этому делу подойти с толком, то... И Борис принялся расписывать Варфоломею ожидающее его блестящее будущее, расцвет его таланта и беззаботную жизнь в окружении влюбленных в него красавиц. -- А как же это сделать?-- заинтересовался карикатурист. -- Очень просто. Тебе нужно развестись с Манечкой. Ведь это ж не жена, а карикатура. Кроме того, между нами говоря, и детки-то у тебя того... Уж слишком они на тебя не похожи. У тебя нос орлиный, а дети -- курносые. -- Ну, это формалистические мелочи. -- Настоящий художник должен быть свободен, как ветер,-- агитировал президент.-- И тогда ты взлетишь, как орел. Потом ты мне еще спасибо скажешь. Вечером пьяный в дым Кукарача шатался по Недоделкино и хвастался всем встречным и поперечным, что он разводится с женой и начинает новую жизнь. Чтобы отпраздновать это радостное событие, он завалился в местную пивнушку и организовал там всенародную пьянку. Тем временем Манечке уже сообщили об ожидающей ее судьбе, и она приняла свои меры. В самый разгар пьянки в пивнушку ворвался курносый Степка, который помогал Кукараче в семейных делах, и отчаянно завопил: -- Люди добрые, Манечка отравилась! Мгновенно протрезвев, как стеклышко, Кукарача вскочил и ринулся домой. Там, собрав всех соседей, Манечка публично травилась. Вернее, она держала в руке кулек со снотворными таблетками и предупреждала, что сейчас будет травиться. А соседи ее отговаривали. Как только в комнате появился Кукарача, Манечка принялась глотать таблетки. Затем она громко охнула, ахнула, всплеснула руками так, что таблетки посыпались во все стороны, и бухнулась на пол. Одновременно у дверей задудела карета скорой помощи, вызванная Степкой. На следующий день, как школьник, не выполнивший домашнее задание, Варфоломей избегал встречаться с президентом и даже отказался от виски короля Георга. -- Манечка меня так любит,- бормотал он,- что придется мне с ней и дальше мучиться. Это судьба всех святых людей -- мучиться. С тех пор Варфоломей запил еще пуще прежнего. Затем, как говорили в доме чудес, святой Варфоломей попал под автобус. Президент опять решил помочь своему карикатуристу и достал где-то патентованных таблеток против алкоголизма под названием "Антобус". -- Барахло!-- пренебрежительно заявил Варфоломей.-Если б этот автобус действовал, так не было бы и алкоголиков. -- А ты попробуй,-- посоветовал потомок Чингисхана.-Боишься? -- Я ничего не боюсь,-- ответил карикатурист.-- Я даже авиационный ликер пил -- мы его из антифриза гнали. Он взял две таблетки "Антобуса" и проглотил их. -- Эх, как монпансье! Вечером потомок Чингисхана сидел в столовой, которая служила своего рода клубом, и бренчал на рояле "Молитву девы". Выставив вперед живот, вошел Варфоломей с бутылкой водки в руке. Предвкушая удовольствие, он налил себе стаканчик водки, выпил и крякнул: -- Эх, продезинфицируемся... Окончив свою "Молитву девы>, потомок Чингисхана оглянулся и ужаснулся. Лицо у Варфоломея было темно-бурякового цвета, а глаза налились кровью так, словно его вот-вот хватит апоплексический удар. В этот момент карикатурист сам почувствовал что-то неладное и пулей ринулся в уборную с криком: -- Я, кажется, попал под автобус! Последующие три дня Варфоломей почти не выходил из уборной. Это вам подтвердят все чудики из дома чудес. Поговаривали, что он даже не ездил домой в Недоделкино и ночевал тоже в уборной. Во всяком случае, когда сотрудники дома чудес приходили на работу, Варфоломей уже сидел там и стонал: -- Вот же ж проклятый автобус... Такое издевательство над человеческой личностью... Этого изобретателя надо повесить за... Через дверь его спрашивали: -- Ну как ты там? Жив? Здоров? -- Полужив, полуздоров,- кряхтел Варфоломеи.- Своему худшему врагу такого не желаю... Вот же ж распроклятый автобус! Это были, вероятно, единственные три дня в жизни художника, когда он сидел без водки. Потом он пил по-прежнему и приговаривал: -- Лучше честно сдохнуть от водки, чем от какой-то дряни. Несмотря на свою дружбу с зеленым змием или, может быть, именно благодаря ей, Варфоломей Яковлевич Кукара-ча считался одним из лучших карикатуристов Советского Союза. Руководителю спецпроекта "Профсоюз святых и грешников" иногда было трудно разобраться, где у него святые и где грешники. Помимо святого Варфоломея около дома чудес крутился еще один кандидат в святые -- катакомбный христианин Зарем Волков, он же гроссмейстер СССР по шахматам, да еще по игре вслепую. Каждый раз, когда у Зарема обострялась его мания преследования, он бросал работу и, чтобы как-то прокормиться, приходил в дом чудес, где у него иногда из жалости покупали всякие пропагандные статейки. Как-то президент дома чудес спросил: -- Ну, Зарем, что у тебя нового? -- Да все то же самое -- следят. -- Слушай, кому ты нужен, чтоб за тобой следили? -- Э-э, вы просто этого не знаете. Вот недавно одна женщина пригласила меня поужинать. А потом приглашает и в постель. Э-э-э, думаю, это не женщина, а ловушка. Я скорей поблагодарил -- и ходу. Видите -- следят! -- Я был бы рад, чтоб за мной так следили,- сказал Борис. -- Имеющие очи -- и не видят,-печально сказал гроссмейстер по игре вслепую.-- Так вот и вы многого не видите. Вот недавно вы хотели помочь Варфоломею, а все получилось наоборот. А почему -- этого вы не знаете. -- Почему же? -- На нем анафема патриарха Тихона,тихо сказал катакомбный христианин.-- Это тайна святых и грешников. Но вы хороший человек, вы жалеете меня, и я скажу вам эту тайну. Вот, смотрите сами. Ведь отец Манечки был крупным генералом -- и расстрелян во время Великой Чистки. Неужели вы не понимаете? -- Не совсем. -- Вот, видите, имеющие уши -- и не слышат. Ведь раз отец Манечки в 1935 году был крупным генералом, значит, он был революционным генералом, значит, это человек с ног до головы в крови. А на такое дело шли только грешники. Вот он и поплатился за свои грехи. Ведь и мой отец был крупным коммунистом -- и тоже расстрелян во время Великой Чистки. За свои грехи. И я расплачиваюсь за его грехи. Но я это понял -- и мне легче нести мой крест. Знаете, что сказал патриарх Тихон? -- Что? -- В самый разгар революции, 19 января 1918 года, святейший Патриарх Московский и всея России смиренный Тихон публично предал большевиков анафеме. И в тексте этого проклятия есть такие слова, слушайте внимательно... "Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей -- загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей -- земной".-- Катакомбный христианин опустил голову.-- Как видите, это проклятие исполнилось. Родители расстреляны, а их дети несут еще и проклятие потомства в жизни настоящей -- земной. И я несу. И Манечка несет. -- Ну а Варфоломей? -- И он отвечает-за грехи своих предков -- за грехи антихриста. Потому он и пьет: сам от себя убегает -- и не может. Но в общем он более или менее клонится в сторону святых. Но это хитрый святой. -- В чем же его святость -- в водке? -- Господи Боже, неужели вы все еще не видите? Ведь у него один ребенок приемный, а двое других -- все знают, что от Степки. Практически, его брак -- это чистая фикция. И он кормит чужих детей, что он прекрасно знает,- Гроссмейстер СССР по игре вслепую подвел итог:-- В принципе Варфоломей идет по тому же пути, что и монахи. Но, поскольку он немножко еврей, то немножко хитрит. Кроме того, .если там и есть грехи, то это грехи Манечки. Говоря о грехах, нужно всегда начинать с женщины. Поэтому в Библии и говорится, что первый грех -- это грех Евы. Но даже и при помощи Степки от Манечки ничего хорошего не получится, так как на ней анафема патриарха Тихона. Будут очередные недоделки из Недоделкино.-- Катакомбный христианин пожал плечами:- Поэтому-то святой Куприян и говорит, что женщина -- это инструмент, которым дьявол пользуется, чтобы овладеть нашими душами. А отец церкви Тертуллнан прямо говорит, что женщина -- это врата ада. И даже Ницше подтверждает, что женщина -- это вторая ошибка Господа Бога. -- А какая первая ошибка? -- Ну, например, Варфоломей. -- Хорошо,-- сказал Борис.- А почему Варфоломей уверяет, что он родственник графа Витте? -- В переносном смысле да -- они своего рода родственники. Граф Витте был женат на еврейке. Такой же смешанный брак, как у Варфоломея. Кстати, граф Витте был видным членом тех тайных обществ, которые сами себя называют гуманистами, а другие называют их сатанистами. Это там, где сатана снюхивается в антихристом. Президент "Профсоюза святых и грешников" откинулся в кресле и посмотрел в глаза Зарема; Глаза чемпиона по игре вслепую были какие-то бесцветные и как будто слегка мутноватые. Но эти глаза видели то, чего не видят другие. Чудак, но мозги как компьютер. Словно читая его мысли, человек-компьютер виновато ульюнулся: -- Когда я сказал вам, что я убежал от женских соблазнов, вы, конечно, подумали, что я какой-то ненормальный или сумасшедший. Но сначала нужно знать, что это за женщина. Это не просто женщина, а женщина-ловушка. Поэтому я даже не считаю грехом назвать ее по имени, чтобы и другие знали. Это французская Лиза. -- Та, которая врет, что она внучка царского сенатора? -- Нет, тут она не врет. Ее дед действительно был царским сенатором. Та же самая история, что у графа Витте. Видите ли, евреи частенько мешаются с вырождающейся аристократией и гнилой интеллигенцией. Таким образом они как бы воруют интеллигентские гены, а потом бегут назад в еврейство. И они занимаются этими фиглями-миглями уже тысячи лет. Отсюда и хваленая еврейская интеллигентность, а на самом деле это просто ворованные гены.-- Катакомбный христианин поучительно поднял палец:-- Если вы откроете Библию, то увидите, что знаменитый еврейский царь Давид был пастухом и начал свою карьеру с того, что занимался содомскими грехами с царевичем Ионафаном, сыном царя Саула, загляните во Вторую книгу Царств, 1:26. Таким образом, уже царь Давид стал царем, так сказать, через задний ход. А мудрейший еврейский царь Соломон был сыном этого самого царя-содомиста Давида и матери-хоттеянки Вирсавии. То есть уже мудрейший еврейский царь Соломон был, собственно говоря, не еврей, а полуеврей, полукровка. И странное совпадение: советский чемпион по шахматам Спасский -- полуеврей и американский чемпион по шахматам Фишер -- тоже полуеврей. Но почему все это не чистые евреи, а полуевреи?-- В глазах советского чемпиона по игре вслепую блеснул огонек.-- Если разобраться, то многие евреи, а особенно еврейская интеллигенция, только думают, что они евреи, а на самом деле это просто помесь, грешная помесь изо всех тех стран, где евреи болтались четыре тысячи лет. Но таким образом евреи как бы взвалили себе на спину грехи всего мира. А потом удивляются, почему их не любят, и жалуются на антисемитизм.-- Катакомбный христианин укоризненно покачал головой-компьютером:-- Безродные космополиты. Как Агасфер. Как тот замаскированный марсианин, что в рассказике Синявского "Пхенц". Но диссидент Синявский полуеврей, а его напарник Даниель еврей. И они прекрасно знают, что это за марсиане: это они сами себя изображают. Но такими марсианами были также Ленин и Керенский. Или такие байстрючата, как Гитлер и Рузвельт. А почему все дети Сталина перемешались с евреями? Потом Ленин, Сталин, Гитлер и Рузвельт устраивают всемирные войны и революции, а миллионы и миллионы нормальных, здоровых и ни в чем не повинных людей убивают друг друга... Зачем? Почему? Чтобы перевести разговор на другую тему, президент "Профсоюза святых и грешников" сказал: -- Хорошо, но почему французская Лиза такая опасная. -- Да потому, что ее родители были бердяевцами, которые молятся на союз сатаны и антихриста. От этого якобы рождаются человекобоги или богочеловеки. Но это дьявольский обман. На самом деле от этого получаются всякие черточеловечки и человекочертенята, всякие ведьмы и ведьмаки. И вот Лиза -- такая ведьма. -- Неужели?-- шутливо удивился Борис. -- Да, да. Но таких ведьм в первую очередь вербуют всякие хитрые органы. Потому-то Лиза и была можно-герл КГБ. Таких ведьм подсовывают мужчинам в постель, чтобы сделать им фрейдовский психоанализ. А теперь у меня есть подозрение, что американцы завербовали Лизу для операции "Черный крест". -- А это еще что такое? -- Это военная тайна психвойны. Знаете, американцы за мной следят, но и я за ними тоже слежу. Когда Зарем Волков ушел, президент "Профсоюза святых и грешников" сидел и думал: "Вот и разбери, где здесь святые -- и где грешники? Где веселые грешники -- и где хитрые святые? Где гроссмейстер СССР, да еще по игре вслепую -- и где помешанный, да еще с манией преследования?" Иногда Борис заезжал в дом под золотым петушком и листал там "Протоколы советских мудрецов", где якобы хранились ключи познания добра и зла, ума и безумия, жизни и смерти. В общем, советский справочник по сатановедению. А для отвода глаз какие-то разговорчики про высшую социологию и диалектическое христианство. Как и полагается Фоме Неверному, Борис смотрел на все это довольно скептически. Поэтому, полистав скучные "Протоколы советских мудрецов", чтобы развлечься, он иногда рылся в делах начальника 13-го отдела КГБ. Так он наткнулся на желтую папку с делом д-ра Отто Иона. Когда начальник контрразведки Западной Германии д-р Отго Ион в 1954 году вдруг перебежал на советскую сторону, это была мировая сенсация. Весь мир недоумевал и терялся в догадках: как это могло получиться, что самый главный охранник великой державы вдруг сам оказался предателем? Что за чертовщина? Дело Иона напоминало театральную комедию. Бывший начальник контрразведки Западной Германии запросто гостил в Восточной Германии у своих советских коллег, которые принимали его очень радушно. Отто устраивал пышные пресс-конференции, где старался не за страх, а за совесть -- и публично выкладывал все западные секреты. А западногерманская пресса тем временем, задним числом, вешала на него всех собак: что Отто-де и пьяница, и наркоман, и гомосексуалист, и сукин сын, и вообще не человек, а черт знает что. Вэй-вэй-вэй, но -- как все это получилось, что вы этого раньше не видели? Погостив на Востоке, неугомонный Отто вскоре соскучился за Западом и, как ни в чем не бывало, как беззаботный турист вернулся домой. Советские хозяева гостя нисколько не задерживали. За такие проделки служащих контрразведки, даже на Западе, наказывают очень строго. Но поскольку Отто был не простым смертным, а начальником контрразведки, демократический верховный суд Западной Германии вынес ему поразительно демократический приговор: такой, какой обычно дают мелким карманникам. И вскоре его вообще выпустили из тюрьмы. За хорошее поведение. Государственная измена -- и комедия! Но каким образом педераст, наркоман и пьяница, истерик и психопат стал начальником немецкой контрразведки? И почему ему дали такой поразительно мягкий приговор? А рядом справка 13-го отдела, что Отто Ион был не только педерастом, но и членом какой-то тайной партии, которая на Западе играет почти такую же роль как в СССР компартия. Судя по материалам желтой папки, 13-й отдел давным-давно знал все тайны и секретики Отто Иона. Кстати, брат Отто Иона в 1944 году был повешен за участие в заговоре против Гитлера, значит, потомственный заговорщик. Хотя Отто Ион был педерастом, но у него была и жена, еврейка Люси Манен. Однако бежал он не со своей еврейской женой, а дуплетом со своим приятелем. Точно так же сбежали дуплетом английские дипломаты-педрики Бергесс и Маклин, оказавшиеся советскими шпионами. Маклин тоже был женат и даже имел детей. Хм, как же эти педрики женятся? Специалисты 13-го отдела объясняли это очень просто. Гомосексуалисты натягивают друг дружку в большинстве случаев не в зад, а в рот, отчего и произошли такие общеизвестные ругательства, как х.-.сосы и в рот е...ные. А когда эти гомо женятся, то они женятся на минетчицах из французских анекдотов и натягивают своих жен в рот. И детки получаются тоже такие. Потому и говорят -- пальцем деланные. В желтой папке упоминались также нашумевшее шпионское дело "Красная капелла" и самый знаменитый шпион второй мировой войны Рудольф Ресслер. Всю войну этот Ресслер оперировал в женском платье и под женским именем Люси. Значит, тоже какой-то ненормальный. На полях приписка рукой начальника 13-го отдела КГБ: "Потому философы и говорят, что дьявол -- это пятая колонна всех веков и народов"-. Но самое интересное в деле Иона было то, что это дело было как-то связано с Обществом советско-нсмецкой дружбы в Восточном Берлине, а это общество, в свою очередь, было как-то связано с хитрым домом агитпропа и с домом чудес, где Борис был теперь президентом спецпроекта "Профсоюз святых и грешников". Президент дома чудес захлопнул желтую папку. Ох, видно, недаром генерал-архиепископ Питирим обещал, что в этом доме чудес будет какая-то черная магия, которой я, Борис, даже и видеть не будет. Однажды профессор темных дел Малинин, повстречав Бориса в доме под золотым петушком, конфиденциально подмигнул: -- Борис Алексаныч, поскольку я приставлен к вам в качестве как бы репетитора или классной дамы, то позвольте спросить: как там дела с черной социологией? -- Знаете, Игорь Викторович, когда мне было годика этак 22, чтобы повысить свой культурный уровень, я решил серьезно почитать Достоевского. Взял я "Неточку Незванову", читаю: какая-то девчонка-подросток, которая все время психует и бьется в истерике, а потом кидается целовать свою подружку-княжну. Всю ночь лежат в постели и целуются. -- Наступление половой зрелости,-- заметил профессор темных дел,-- В это же время просыпаются и все психозы. В принципе это просыпающаяся лесбиянка. -- Да, но тогда я учился в индустриальном институте, где было 5 тысяч студентов. И за все 5 лет учебы я не помню ни одного случая гомосексуальности. -- Вы этого просто не видели. Так как никто и никогда в этом не признается..А тем более в советское время, когда это не модно. Кроме того, в результате революции в университеты пришли более здоровые люди, те самые советские люди нового типа, гомо совьетикус, о которых вы, кажется, собирались писать книжечку. -- Так или иначе, хотя Достоевского и считают великим психологом, но читать его мне было просто тошно -- и я бросил. Так вот и от вашей черной социологии меня тоже немножко поташнивает. -- Вполне естественная реакция нормального человека,-заключил профессор темных дел,-- Хинин тоже горький, но это лекарство. А теперь проделаем маленькое практическое упражнение. Когда вы были в Берлине, вы познакомились там с двумя немочками -- Маргит и Аннуш. Кстати, это -- агенты, можно-герлс. Скажите, какого вы мнения об этих барышнях? -- Очаровательные существа. -- К сожалению, я должен вас разочаровать,- профессор Малинин улыбнулся так кисло, как благовоспитанная классная дама.-- Это две лесбиянки. -- Чепуха!- горячо воскликнул член Общества советско-немецкой дружбы,-- Какие ж это лесбиянки, если я с одной из них спал?! -- Вот, вот, имеющие очи -- и не видят. Извините за нескромный вопрос: а не замечали ли вы в ее любви маленький французский акцент? -- М-м-м-м... Да, немножко... -- Вот, то-то и оно-то. Это самый верный признак гомосексуальности -- ротовой эротизм папули Фрейда. Играться с такими женщинами можно. Но, упаси Бог, жениться. Такая женщина отравит вам всю жизнь. Это первопричина большинства несчастных браков, мучительных разводов и дефективных детей -- и до самой смерти вы не разберетесь, отчего это и почему. Так что Неточки Незвановы существуют не только на бумаге, но и в жизни. Профессор темных дел вежливо, как классная дама, распрощался и поехал дальше по своим делам. А Борис остался с неприятным осадком в душе. Ох, видно, недаром колдун Апулей говорил, что для достижения настоящей мудрости сначала нужно побывать в ослиной шкуре. Глава 11. КОГДА ВОСХОДИТ ЛУНА ...Он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо чаете бросается в огонь и часто в воду. Матфей. 17:15 Однажды президенту дома чудес по почте пришел красивый пригласительный билет. Там сообщалось, что по случаю Международного женского дня 8 марта радио "Свобода" устраивает для своих женщин интимный бал-маскарад. Билет был надушен хорошими духами и внизу приписка: "Приходите -- это будет самая настоящая 1002-я ночь!" Вечером 8 марта, забыв про приглашение и 1002-ю ночь, Борис заехал на этот маскарад, просто чтобы посмотреть, что там делается. Бал-маскарад был в полном разгаре. На. самом видном месте восседал падший ангел Адам Баламут и его жена Ева Ивановна. Адам Абрамович был в украинской косоворотке, что символизировало дружбу народов, и он улыбался всем, как ласковый Будда. А рядом с ним вертелся его архангел -- политсоветяик Давид Чумкин, который вырядился в красную рубашку, что означало перманентную революцию. Сев за пустой столик, Борис надвинул на лоб маскарадную турецкую феску и заказал пива. В качестве распорядителя по залу, как волкодав, носился сын Остапа Бендера в своем заветном фраке и с красной повязкой на рукаве. Ему помогал неохристианин Серафим Аллилуев, который замаскировался под женщину и кокетничал с Остапом. За столиком наискосок расположилось семейство Миллеров. Рядом с Ниной сидел какой-то очень хорошенький мальчик, который казался моложе ее и который смотрел на нее влюбленными глазами. А сидевший с другой стороны Гоняло Мученик обнимал этого мальчика за плечи и шептал ему что-то на ухо. Милиция Ивановна сложила руки на животе и со скучающим видом оглядывалась по сторонам. Увидев Бориса, она кивнула ему, как старому другу дома. А друг дома сидел и надувался пивом. После пятой бутылки пива маскарад заметно повеселел, а блондинки за соседним столиком так похорошели, что Борис сдвинул свою феску на затылок и стал раскачиваться, чтобы пригласить одну из них на танец. Но только он привстал со стула, как дорогу ему преградила темная фигура в маске: -- Куда вы так торопитесь? Тысяча и вторая ночь только начинается. И луна еще не взошла. Ноги незнакомца обтягивало черное шелковое трико, с плеч спадал красный полуплащ, на голове торчали маленькие рожки, а из-под полуплаща выглядывал задорный хвостик. Незнакомец вежливо поклонился, жестом приглашая Бориса на танец. Полагая, что это обычная маскарадная провокация, где рекомендуется осторожность, президент дома чудес попробовал отшутиться: -- Знаете, с чертями танцевать скучно. Вот если б не черт, а чертовка... Незнакомец опять церемонно поклонился, как хороший слуга, подчиняющийся требованию своего господина. Красный полу плащ распахнулся, черное шелковое трико шло до самого горла, и по волнам этого трико зарябили электрические блики. Да такие блики, да на таких волнах, что у инженера человеческих душ по спине сразу пробежал электрический ток. Это был не черт, а самая настоящая чертовка с чертовски хорошими формами. Трико было настолько откровенное, черные груди такие упругие и горячие, а танцевала незнакомка столь вызывающе, что маскарадная мистификация становилась доводы ю интересной. Но маска была такая, что ничего не разберешь. Когда они танцевали мимо стола Миллеров, незнакомка кивнула на Нину, одетую в белое газовое платье, и пренебрежительно уронила: -- Фу, агитпроповская богородица. Вы за ней, кажется, ухаживали? -- Да, немножко -- я начал писать роман и думал использовать Нину в качестве модели. -- А что это за роман? -- Об идеальных людях нового типа -- гомо совьетикус. -- Ну и как, получается? -- Ничего не получается -- модели ведут себя не по плану. После танца маска села с Борисом за его столик и усмехнулась: -- Поскольку я послала вам приглашение, я должна следить, чтобы вы не скучали. Вела она себя в полном соответствии со своим костюмом -- как черт, вцепившийся в грешную душу. Хотя Борис был полностью уверен, что это какая-то провокация, но чем больше он присматривался к провокационным формам в черном трико, тем больше ему хотелось выяснить, чем все это кончится. Мимо протанцевала Нина, но не со своим кавалером, а с папой. Потом папа запыхался и отдыхал с Нининым кавалером, а Нина танцевала с Серафимом Аллилуевым, который уже давно жаловался, что он безнадежно влюблен в нее. Теперь же Нина даже посадила его за свой столик. -- Так это, значит, герои вашего романа -- гомо совьетикус,-- сказала замаскированная чертовка. Как настоящая грешница, недолюбливающая святых дев, она презрительно фыркнула:-- Посмотрите, как этих хлыстов тянет к их хлыстовской богородице. -- Каких хлыстов? -- Их там целых три. А кто это -- угадайте сами. Ведь это вы пишете роман, а не я. Кстати, это в точности, как в Нининых стишках: "Изо всех невозможно-возможных возможностей -- ты всех невозможней -- и всех милей!" Судя по всему, эта чертовка была молода, хороша, остроумна, распространяла вокруг себя запах тонких духов и твердо решила разыгрывать свою роль до конца. Даже после окончания маскарада, отцепив в гардеробе хвост и рожки, маску она все-таки не сняла. Когда они садились в машину незнакомка вдруг показала на повисшую в небе луну: -- Смотрите, луна уже взошла. И какая полная. Говорят что в полнолуние некоторые люди сходят с ума. Может быть, и я тоже сошла с ума, что еду с вами. -- Куда вас везти?-- спросил он. -- Куда хотите. Чтобы положить конец провокациям, он предложил: -- Тогда поехали ко мне? -- Хорошо,-- согласилась чертовка.-- Только на всю ночь. Когда они приехали, она сияла с себя все, кроме маски, и честно расхаживала кругом, чтобы показать, что все другое без обмана. Потом, не снимая маски, она прыгнула в постель. Видно, поэтому декадент Кафка, хитроумный еврей, и писал, что борьба с чертом напоминает борьбу с женщиной и неизменно кончается в постели. Писателям, которые претендуют на современность, рекомендуется придерживаться языка данной эпохи. Но как описать столь исписанную тему, как женщина, в наш век социалистического реализма, индустриализации и механизации? К счастью, незнакомка вполне соответствовала духу нашей индустриальной эпохи. Это была не женщина, а машина. Из тех женщин, которые кричат: "Долой мужчину -даешь машину!" Незнакомка сняла с себя маску только тогда, когда ей захотелось спать. На подушке с закрытыми глазами лежало хорошенькое личико французской Лизы. -- Это действительное сказка из тысяча и второй ночи!-- сказал он.-- Ведь ты же всегда ненавидела меня, как собака кошку? Лиза устало улыбнулась: -- Знаешь, человеку свойственно ошибаться, сказал петух, слезая с козы. -- Но почему ты мне так грубиянила? -- Ах, ты ничего не понимаешь в женщинах,-- сонно бормотала Лиза, не открывая глаз.-- Ты просто нравился мне -- и я ревновала тебя к Нине. А теперь я с Ниной поссорилась. -- Ох чудеса... -- Да, от президента дома чудес я тоже ожидала всяких чудес,-- сонно шептала Лиза.-- Но, кажется, я ошиблась... Впрочем, ты самое большое чудо в доме чудес: нормальный человек... А теперь луна зашла, и я хочу спать. Утром Лиза увидела на стене триптих Босха "Сад земных утех", который висел здесь еще с тех времен, когда этой квартирой пользовался Максим. -- Ага, слева скучный рай,-- сказала она.-- Посередке наша сумасшедшая жизнь. А справа, посмотри, какой веселый ад! Кстати, этот Босх, хотя и был монахом, но принадлежал к секте голиков-адамитов. Он любил бегать голеньким -- вот так, как я,-- и она затанцевала голенькая по квартире. Когда они встретились в следующий раз, Лиза поставила вопрос ребром: -- А почему ты еще не сделал мне предложения? Ведь это свинство с твоей стороны! От такого свинства она так рассердилась, что чуть не засадила ему вилку в бок. Потом она стала хныкать, что когда-то, катаясь на лыжах с гор, она стукнулась головой о дерево, и с тех пор врачи говорят, что у нее было сотрясение мозга, и поэтому она за свои поступки не отвечает. Однако у Лизы были и свои хорошие качества. Например, она никогда не отказывала. Иногда, когда Борису было скучно, он звонил ей по телефону. Иногда уже за полночь. -- Ох, у меня здесь сидит один поклонник,- вздыхала Лиза.-- Немножко неудобно. Но ничего, я сейчас приеду. И приезжала в машине своего поклонника. -- Я не люблю долгих разговоров,-- оправдывалась она, прыгая в постель.-- Все мужчины стараются доказать, какие они умные. А я и сама не дура. Благодаряя хорошему знанию иностранных языков французская Лиза была на особом положении. Иногда по приказу свыше ей давали на радио "Свобода" отпуск, и она в качестве переводчицы сопровождала всякие советские делегации за границу. Однажды, вернувшись из такой поездки в Вену, она привезла Борису два подарка. В первом пакетике был серебристый шелковый галстук. -- Самый лучший в Вене!- сказала она.- Ты такого даже v и не заслуживаешь. Во втором пакетике была маленькая игрушечная ведьма на помеле. Рыжие волосы из куриного пуха, остренький деревянный носик и штанишки из клеенки. -- Самая хорошенькая ведьма в Вене,-- улыбнулась Лиза.-- Если не считать меня. Но я летаю не на метле, а на самолете. -- Хм,-- сказал Борис, вертя игрушку в руках.-- А зачем это? -- Это амулет от нечистой силы. Повесь его себе в машину. Вместо машины Борис засунул подарок в ящик письменного стола и забыл о нем. Но зато Лиза не забыла. Как и многие женщины, она была довольно близорука, но очков не носила. Поэтому отсутствие амулета в машине она заметила не сразу. Но зато когда заметила... Лиза подняла крик, что неуважение к маленькой ведьме -- это для нее личное оскорбление. Дело происходило ночью в подмосковном лесу, и Лиза закатила такой скандал, что взбудоражила все лесное зверье. На верхушках деревьев проснулись и загалдели вороны. Из-за кустов выскочил перепуганный заяц и метнулся через дорогу. А Борис, чтобы не наехать на зайца, чуть не наскочил на телефонный столб. -- Видишь, это-потому, что у тебя нет амулета!-- вопила Лиза. -- Но ведьма в машине -- это дурная примета,- оправдывался он. -- Ах так! Значит, и я для тебя тоже дурная примета?-вскипела Лиза и выскочила из машины, как разъяренная пантера. В темноте она сослепу стукнулась ногой о пенек и подняла такой гвалт, такой переполох, какого подмосковные леса не слышали со времен наступления немцев на Москву. Однажды Борис спросил Лизу, кто она такая: полуеврейка или внучка царского сенатора. Лиза недовольно поморщилась: -- Евреи -- это не раса, а религия. Поэтому, раз мои предки перешли из иудейства в христианство, значит, я никакая не еврейка. И не напоминай мне об этом. Желая доказать, что она вовсе не еврейка, Лиза даже рассказала еврейский анекдот: -- Знаешь, когда Абрамчику исполнилось тринадцать лет, устроили праздник бар-митцва, а потом мамеле и говорит: "Ну, Абрамчик, теперь ты уже взрослый, на тебе рубль и сходи к проститутке". Тогда Абрамчик идет к своей младшей сестре Сарочке и говорит: "Слушай, Сарочка, зачем я буду давать рубль проститутке. Может, хочешь ты заработать?" А Сарочка и говорит: "Что? Рубль? Да мне папеле за это же самое пять рублей платит".-- Лиза с сожалением вздохнула:- А я, дура, тебе даром даю. Видишь, значит, я вовсе не еврейка. -- Слушай, Лизочка, если ты даже бывшая еврейка,-улыбнулся Борис,-- то тебе все-таки не стоит рассказывать такие анекдоты. -- Почему?- фыркнула Лиза.-- Ведь эти анекдоты сами ж евреи и выдумывают. Ведь вы ж, русские, до таких хороших анекдотов никогда и не додумаетесь. Иногда, когда начальству дома чудес хотелось выпить, там устраивали вечеринку, чтобы отпраздновать чей-нибудь день рождения. Удобнее всего для этой цели был дряхлый потомок Чингисхана, который тщательно скрывал дату своего рождения, но любил выпить и готов был праздновать свой день рождения хоть каждый день. Чтобы загладить инцидент с амулетом, президент дома чудес пригласил Лизу на одну из таких вечеринок. На шею он предусмотрительно надел серебристый галстук, самый лучший в Вене. Новорожденный потомок Чингисхана запрыгал вокруг Лизы, как воробей: -- Боже, какая женщина! Настоящая мечта поэта! -- М-да,-- согласился флегматичный Филимон.- Темперамента у нее хватит на трех. Борис сидел в углу со своим комиссаром Гильрудом и его женой, которая, как обычно, скучала и жаловалась на головные боли. Чтобы подбодрить ее, Борис сделал ей маленький комплимент. Но этот комплимент обошелся ему дорого. Сидевшая рядом Лиза вдруг взорвалась, как атомный реактор. Она выплеснула содержимое своей рюмки на самый лучший в Вене галстук, хватила рюмкой о пол и вылетела из комнаты, как баллистический снаряд. Вся дрожа от негодования, она заявила, что органически не переваривает комплиментов другим женщинам. Потомок Чинхисхана грохнулся перед ней на колени: -- Царица, богиня, дайте я поцелую вашу ручку! - И он принялся лизать ей руку, как маленькая собачка. Лизе это так понравилось, что она пустилась в пляс и сломала себе каблук. Тогда она сбросила туфли и продолжала пляску в чулках, чем привела всех в дикий восторг. Неистовый Артамон покачал головой. -- Такая женщина расшевелит даже мертвого. -- А живого загонит в гроб,-- заметил флегматичный Филимон. Борис промокал свой галстук промокашкой и оправдывался: -- Знаете, это моя подруга детства... -- Бурное же у вас было детство,-- сочувственно пожевал губами комиссар дома чудес. После этого Борис решил, что пока он еще цел и невредим, сказку из 1002-й ночи пора заканчивать. Если сначала Лиза разыгрывала из себя незнакомку, то теперь он стал разыгрывать из себя незнакомца. Но подруга детства не сдавалась. Каждое утро она будила его телефонными звонками и справлялась, где и как он провел эту ночь. -- Ты там с какой сучкой ночевал?-- спрашивала внучка сенатора, и ее голос не предвещал ничего хорошего. Однако, слава Богу, все кончилось более или менее благополучно. Лиза помирилась с Ниной и успокоилась. И опять они бегали с Ниной, как веселые молодые козочки. Встречая Бориса, Лиза бросала ему презрительные взгляды. Так, словно она вышла победительницей. А президент дома чудес был очень рад, что дешево отделался. На память о Лизе в его машине еще долго болтался амулет от нечистой силы -- маленькая игрушечная ведьма. На радио "Свобода" произошло чрезвычайное происшествие, или, как теперь говорят, ЧП. А началось все это с совершеннейшей чепухи. Однажды поэт-неохристианин Серафим Аллилуев вышел с работы вместе с Ниной и французской Лизой. Затем они случайно встретили Бориса Руднева и решили употребить его, чтобы он отвез их домой на своей машине. Французская Лиза, помирившись с Ниной, осталась у нее ночевать, а Серафим затащил Бориса в пивную. Там Серафим стал пить ерша, то есть пиво, смешанное с водкой, от которого человек сразу дуреет. После второго ерша Серафим укоризненно покачал головой: -- И как только тебе не стыдно? -- Что? -- Но ведь ты морочишь голову порядочным девушкам. -- Кому? Лизе? Она сама сказала, что это ее тысяча и вторая ночь. -- Ах, Борис, но притворяйся... Ведь Нина мне во всем призналась... -- В чем? -- В том, что когда ты развлекался с французской Лизой, Нина из-за тебя каждую ночь в подушку плакала. Маленький поэт сделал себе третьего ерша, подсыпал туда соли и перца, потом печально забормотал: -- Эта Нина действует на меня, как змея на кролика. Как увижу ее, сразу начинаю дрожать и пороть всякую чушь. Чувствую себя как последний идиот -- и ничего не могу поделать. Это моя судьба -- карма. А Нина надо мной только смеется. -- Но Лиза говорила, что у тебя с Ниной маленький романчик. -- Не романчик, а сплошная трагедия,-- уныло признался поэт. Он сосредоточенно посмотрел на дно своей пивной кружки:- Но теперь я все понимаю. Раз Нина говорит, что она из-за тебя плакала, да еще по ночам, да еще в подушку, значит, она в тебя влюбилась. -- Чепуха,-- сказал Борис,-- Она хамит мне на каждом шагу. Поэтому я ее даже избегаю. Вот и сегодня она опять фыркала, как дикая кошка. -- Это она нарочно -- из гордости. Ты просто не понимаешь женщин. Ну представь себе: она в тебя влюблена, а ты нахально спишь с ее подругой. Потому она и фыркает. -- Ничего,- примирительно решил Борис.- Сегодня она сама спит с этой подругой. С этого дня Серафим запил горькую. Каждый вечер он блуждал по пивным и хлестал ерша, а днем сидел, нахохлившись, на радио "Свобода" и сочинял политические куплеты. В ответ на сепаратистскую политику американского радио "Освобождение" Серафим сочинил такой куплет: Россию вам не поделить -- Она ие плитка шоколада! Потом он передал этот куплет и, глядя в одну точку, мрачно бормотал: И Нину нам не поделить -- Она не плитка шоколада! Пока на радио "Свобода" делили Нину, на московских кладбищах творились странные вещи. Милиционеры рапортовали начальству: -- Хулиганы, значиться, по ночам памятники уродують. Марморные. То нос отобьють. То ухи отломають. Или руку, ежели торчить. А то усю башку отшибуть. И малюют какие-то черные кресты. В милиции завели "Дело о хулиганстве среди покойников". Но поскольку покойники эти были не советские, а еще дореволюционные, то делу этому большого значения не придавали. Однако вскоре хулиганы взялись и за советских покойников. На одной из свежих могил они даже перевернули вверх ногами красную звезду, которую поставили вместо памятника. Хулиганы исписали эту красную звезду непечатными словами, а внизу нарисовали черной краской христианский крест, но тоже вверх ногами. Теперь дело о беспокойстве покойников принимало уже более серьезный оборот. В милиции записали: "Дело о вредительстве социалистической собственности в форме покойников". Как ни старалась милиция, но хулиганов поймать не могли. В конце концов начальнику московской милиции пришлось обратиться за помощью к своему злейшему врагу -- специальному уполномоченному КГБ полковнику Приходько. Этот уполномоченный занимался специально тем, что разбирал уголовные дела, где оказывались бессильны лучшие следователи милиции и угрозыска. К величайшей досаде начальника милиции, полковник Приходько щелкал эти дела, как орехи, и частенько даже не выходя из своего кабинета. За спиной Приходько шептали, что он из какого-то сверхсекретного 13-го отдела КГБ, который официально даже как бы и не существует. Кроме того, поговаривали, что он был каким-то доктором или даже профессором. Начальник милиции признавал только тюрьму, а полковник Приходько почему-то больше интересовался сумасшедшими домами. Поэтому начальник милиции за глаза называл его "интеллигентским хлюпиком" и общение с ним считал для себя унижением и оскорблением. А с делом о беспокойстве покойников получилось совсем плохо. Полковник Приходько просто посмотрел на календарь и заранее указал день и даже час, когда следует ожидать очередное хулиганство на кладбище. В надежде поймать не хулиганов, а полковника Приходько, начальник милиции в этот день послал на все кладбища усиленные наря-ды милиции и посадил в засаду агентов угрозыска. И началась настоящая кладбищенская чертовщина. Ровно в полночь, в точности, как предсказал полковник Приходько, агенты угрозыска поймали человека, который хулиганил на кладбище: на памятниках, где были пятиконечные звезды, он пририсовывал шестой конец. А потом малевал черный крест. Совершенно пьяного злоумышленника, который оказался поэтом Серафимом Аллилуевым, посадили за решетку, откуда он всю ночь возмущенно кричал: -- Опять поэтов сажают! Безобразие! Ух, фашисты! Я -- диссидент! Несогласию! Инакомыслящий! Начальник милиции зашел к полковнику Приходько и смущенно спросил: -- Послушайте, полковник, откуда вы знали заранее этот день и даже час? Вы что, колдуете? -- Нет, я просто посмотрел на календарь, когда будет полнолуние. -- Да вы что, смеетесь надо мной? -- Вовсе нет. Из протоколов было видно, что предыдущие осквернения могил совпадают с полнолунием. И для меня было ясно, что это работа лунатика. -- Что-о? -- Видите ли, на разных людей луна действует по-разному. По-английски, еще со времен средневековья, сумасшедших так и называли -- лунатиками, а сумасшедшие дома называют приютами для лунатиков. Да и в наших сумасшедших домах в полнолуние некоторые сумасшедшие начинают так психовать, что на них заранее надевают смирительные рубмпки. Начальник милиции развел руками: -- Кла-адбище! По-олночь! Полнолу-ние! И советский поэт, бражничающий с покойниками! Полковник Приходько наклонился и достал из нижнего ящика стола какую-то книгу. При этом на его погонах блеснули значки технической службы КГБ -- скрещенные топорики. Полковник полистал эту книгу, потом протянул ее начальнику милиции: -- Прочтите-ка вот это место. "Господи! Помилуй сына моего,читал начальник милиции.-- Он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо часто бросается в огонь и часто в воду..." -- Что это за книга? -- Это Библия. Евангелие от Матфея. 17:15. Как видите, уже и в библийские времена люди знали, что "в новолуния беснуется", что бесноватость, то есть душевные болезни, связаны с луной. И в Евангелии от Матфея. 4:24, тоже говорится о "бесноватых и лунатиках". Начальник милиции пораженно откинулся на стуле и только качал головой. Полковник Приходько продолжал: -- Чтобы вы лучше поняли это дело, нужно учитывать, что этот Серафим Аллилуев является полуевреем. А теперь почитайте-ка, что говорит здесь про евреев Иисус Христос, тоже еврей и личность довольно авторитетная.-- И полковник показал пальцем на соседний абзац. "Иисус же, отвечая, сказал: о, род неверный и развращенный!-- читал начальник милиции.-- Доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?" (Матфей. 17:17). -- В переводе на современный язык,- пояснял полковник Приходько,-- это означает следующее: статистика, причем еврейская статистика, говорит, что среди евреев психических болезней в шесть раз больше, чем среди других людей. Это подсчитал знаменитый еврейский профессор Ломброзо. -- Но Аллилуев только полуеврей. -- Практика показывает, что среди полуевреев душевных болезней еще вдвое больше, чем-среди чистых евреев. Философы называют это союзом сатаны и антихриста. -- Но говорят, что Аллилуев неплохой поэт... -- Вот это-то и плохо. Знаменитый греческий философ Аристотель писал, что ум и одновременно безумие чаще всего стречаются именно у поэтов. Философ Демокрит говорил, что человека в здравом уме он не считает настоящим поэтом. А философ Платон считал, что для построения идеального государства прежде всего нужно изгнать всех поэтов за границу этого государства. -- Сдаюсь!-- сказал начальник милиции и поднял руки кверху.-- Хорошо, что я не поэт, а только старый милиционер. Уходя, генерал милиции дружески улыбнулся: -- Послушайте, профессор... Говорят, что вы из папской гвардии нашего красного папы. Так вот, передайте вашему красному папе, что его гвардия хорошо подкована. На радио "Свобода" арест Серафима произвел немалую сенсацию. В стенгазете появилась заметка, где сообщалалось, что поэт Серафим Аллилуев сгорел на освободительной работе. О подробностях начальство отмалчивалось. Падший ангел Адам Абрамович и его архангел Давид Чумкин делали вид, что они ничего не знают. А всякая мелкая сошка собиралась по углам и шепталась: -- Говорят, что на кладбищах находили разбитые бутылки водки и пива... -- Да, он хлестал ерша, а потом, наершившись, искал женские статуи и лез к ним обниматься и целоваться... -- А потом обижался, что они холодные и не шевелятся. Эх, говорит, Нина меня не любит -- и вы меня тоже не любите? Вы что, антисемиты? И давай обламывать статуям носы и уши... В общем, устроил на кладбище настоящий погром. -- Он еще прималевывал на памятниках к пятиконечным звездам шестой конец -- как у звезды Давида. Впрочем, он уже и раньше говорил, что пятиконечная звезда -- это обрезанная звезда Давида. -- У него какая-то мания насчет обрезания. Из-за революции его не обрезали вовремя. Так как все обрезальщики пошли работать в ЧК. А когда он вырос, то у него оказался фимоз, то есть незалупа, то есть женилка не работает. И его пришлось обрезать уже во взрослом возрасте. Ну и из-за этого у него получилась какая-то душевная травма. -- Потом он еще рисовал на памятниках какой-то неохристианский крест -- вверх ногами. Черный крест. А кругом 69, всякая порнография и матерщина. -- Хм, забавно. Ведь то же самое делает в своих стихах поэт Иосиф Бродский: бормочет о Христе, а потом "е...мать"~ и даже без точек. А ведь он тоже из обрезанных. -- Эти обрезанные теперь подделываются под неохристиан. Уж чья б корова мычала, а эта лучше б молчала... -- Говорят, Иосиф Бродский уже сидел в психиатрической клинике -- в дурдоме. А потом его послали в колхоз -- копать навоз. А теперь и нашего Серафима в дурдом засадят. И будет он там куковать: ку-ку, ку-ку... -- Знаете, в этих дурдомах им впрыскивают сульфазии -- в задницу -- двадцать уколов. Это лекарство такое, что сумасшедшие от него выздоравливают, а здоровые сходят с ума. Всезнайка Остап Оглоедов авторитетно заявил: -- Я уже давно знал, что у Серафима в голове перекос -- параллакс. Но если его посадят в дурдом, то виновата во всем эта Нина: она поссорилась с Лизой, злилась и отыгрывалась на Серафиме. У-ух, хлыстовская богородица. Серафима не судили в обычном порядке. Его даже почти не допрашивали. Наоборот, следователь в белом халате, из-под которого выглядывали форма КГБ, передал Серафиму толстую папку из архивов КГБ и попросил его внимательно ознакомиться с содержанием папки. Это было старое следственное дело Феофана Аллилуева, отца Серафима, которого ликвидировали во время Великой Чистки. Там было много такого, что Серафим знал. Много такого, чего он не знал. И больше всего такого, чего бы он не хотел знать -- и чтобы об этом, не дай Бог, не узнали другие Серафим знал, что его отец был журналистом, атеистом, морфинистом и футуристом, который взял себе литературный псевдоним Дикий. А в протоколах следствия стояло, что псевдоним Дикий характерен для нигилистов и анархистов, которые, как правило, душевнобольные психопаты с комплексом разрушения или саморазрушения, за чем обычно скрывается садизм или мазохизм, что обычно связано с открытой, скрытой, подавленной или латентной гомосексуальностью. А дальше шло такое, что об этом лучше умолчать. Протоколы следствия, датированные 1936 годом, были подписаны особоуполномоченным НКВД Давидом Львовичем Голинковым. Сверху к серой папке было приложено постановление московской прокуратуры о возбуждении судебного дела против Серафима Феофановича Аллилуева по обвинению в политическом хулиганстве. Эта бумажка была подписана следователем по особо важным делам при генпрокуроре СССР и старшим советником юстиции -- тем же Давидом Львовичем Голинковым. Серафим сразу понял, что кого-кого, но Давида Львовича ему не обмануть. Когда Серафим ознакомился с серой папкой, следователь в белом халате вежливо предложил ему на выбор: открытый суд, где будут выложены все секреты из серой папки, или курс лечения в психиатрической больнице имени Кащенко. Однако секреты из серой папки были такие грязные, что Серафим с радостью избрал больницу. Он даже еще благодарил следователя за доброе отношение. Так поэт-модернист Серафим Аллилуев попал в дурдом имени Кащенко, в палату No 7. Если кто интересуется дальнейшими похождениями Серафима в дурдоме, пусть почитает книгу Валерия Тарсиса "Палата No 7", которая потом вышла где-то за границей. Глава 12. ЛЮБИМЕЦ БОГОВ Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем. Иоанн. 4:16 В доме чудес, где помещался "Профсоюз святых и грешников", эту необычайную историю называли чудом святого Котика. Константин Семенович Горемыкин, которого ласкательно звали просто Котиком, во время войны был членом оперативной группы Гильруда и оперировал в качестве советского агента в гестапо. Когда же Сосий Исаевич стал комиссаром дома чудес, он взял себе Котика на должность как бы личного секретаря. Внешне Котик Горемыкин был бледной личностью неопределенного вида и возраста, с рыбьим характером и гладко прилизанными волосиками. Это бесцветное существо могло весь день сидеть с людьми в одной комнате, во его присутствие как-то не замечали. А если его замечали, Котик стеснялся, смущался и виновато хихикал. -- Он был идеальным агентом: человек-вевидимка,- говорил Сосий.-- Котик, а покажи-ка, что у тебя под рукой. Человек-невидимка смущенно улыбался: -- Да просто маленькая татуировочка... -- Которую ставили эсэсовцам,-- пояснял Сося. Поскольку Сося Гильруд был связным между белой и черной пропагандой агитпропа, а это штучка сугубо конспиративная, то Сося и его секретарь работали вдвоем ва специальной конспиративной квартире, расположенной недалеко от дома чудес. В одной комнате устраивали конспиративные собрания, где подальше от мелкой сошки собирались и пили водку руководящие члены дома чудес. А во второй комнате жил Котик. Когда-то знаменитый чародей и алхимик Корнелиус Агриппа занимался своей черной магией наедине со своей черной собакой Монсьером, которая ходила на задних лапах и служила ему вместо секретаря. Говорят, что они даже ели с одного стола и даже спали вместе. Так вот и чародей Гильруд занимался своей черной пропагандой, которая теперь заменяла черную магию, наедине со своим секретарем Котиком. В работе Котик тоже ходил перед своим шефом на задних лапках и был очень аккуратным секретарем. Но зато в личной жизни у него царил полный беспорядок. Вся беда заключалась в том, что, будучи сам характера довольно мягкого, он всегда попадал в руки женщин с характером жестким и препоганейшим, которые его потом всячески третировали. Когда-то Котик ухаживал за Капиталиной. Но показываться с ней в обществе Котик избегал. Потому что приходила она с ним, а потом демонстративно уходила с другим мужчиной. А бедный Котик печально жался к Сосе и его жене Линде. Чтобы утешить Котика в его любовных неудачах, Сося иногда приглашал своего секретаря прогуляться по пивным или поужинать в ресторане. А Котик платил ему за это самой настоящей собачьей привязанностью. Президент дома чудес удивлялся: -- Почему Котика всегда тянет к стервам? -- Потому что Котик однолюб,-- объяснял чародей Сося.-Одну полюбил -- и мучится. Святой человек... Но однажды по дому чудес разнеслась новость, что однолюб Котик тайком от всех женился на Магдалине, секретарше Адама Баламута. На той самой Магдалине, с которой Нина когда-то рисовала рубенсовских женщин и которая была лучшей подругой Капиталины. -- Это все наш президент экспериментирует,-- сказал Сося и скептически пожевал губами.-- Сначала он искушал святого Варфоломея. А теперь искушает Котика. Президент дома чудес поздравлял Котика: -- Ведь это ж для тебя как миллион рублей в лотерее выиграть! Однако в первую же брачную ночь Магдалина устроила маленький скандальчик. Она так хлопала дверями, что с потолка обвалилась штукатурка, и подняла такой гвалт и крик, что соседи вызвали милиционера. Магдалина осталась дома, а Котик провел свою первую брачную ночь в милиции. -- Видимо, этот муж уж слишком нажимал,- говорили соседи. Через несколько дней Магдалина сняла со сберегательной книжки Котика все его сбережения и укатила в Крым, чтобы провести свой медовый месяц подальше от мужа. А Котик тем временем ходил лечиться к психиатру: после женитьбы он стал заикаться и у него так тряслись руки, что он даже не мог закурить папиросу. По вечерам он сидел и писал нежные письма своей беглой жене. умоляя ее вернуться. Промотав в Крыму все деньги, блудница Магдалина согласилась попробовать семейную жизнь еще раз, но при условии, что Котик пришлет ей деньги на обратную дорогу. Она вернулась с курорта веселая и загорелая, провела с Котиком еще одну ночь -- и опять сбежала. В той лотерее, которая называется жизнью, бедному Котику достался не миллион рублей, а миллион несчастий. Так и бродил он между небом и землей -- не женатый и не холостой. Больше всех его жалел Сося Гильруд: -- Ведь я же говорил -- святой человек... Но если вы думаете, что это и есть чудо святого Котика, то вы глубоко ошибаетесь. Это была только прелюдия, увертюра. Незаметно прошло уже несколько лет, как монна Нина и французская Лиза начали свою карьеру на радио "Свобода". Иногда их спрашивали: -- А вы замуж не собираетесь? Но Нина с Лизой только пренебрежительно фыркали. Когда заходил разговор о любви, они уверяли, что по любви выходят замуж только дуры. А умные женщины выходят замуж всегда по расчету. Так или иначе, но однажды по радио "Свобода" разнеслась сенсация: -- Слышали? Французская Лиза охотится за Котиком Горемыкиным. Хочет оженить его. -- Но ведь он же женат на Магдалине! -- Все это была буза. Они даже не регистрировались. Волновались и чудики в доме чудес: -- Это опять наш президент комбинирует. У него счастье просто делается: выпил стакан водки, сел в машину, поехал -- и сразу нашел себе любовь. Он думает, что и у всех так. А оно вовсе не так... -- Ведь он этой Лизой сам немножко попользовался. Говорят, что это была сказка из 1002-й ночи. А теперь он сватает свою бывшую невесту. Литературные негры на радио "Свобода" удивлялись: -- Лиза, такая львица -- и выбрала себе такого таракана, как Котик? -- Если женщина львица,- поучительно заявил всезнайка Остап,-- так муж у нее завсегда таракан. Это закон природы: единство противоположностей. Из приемной Адама Баламута выскочила блудница Магдалина: -- Что? Опять Котика женят? Так у него же женилка не работает... -- А может, Лизе как раз такой жених и нужен,- философски заметил Остап Оглоедов. Французская Лиза принялась ковать свое счастье, как заправский кузнец. Прежде всего она выяснила, почему Котик боится женщин. Оказывается, он вырос сиротой, так как его отец был алкоголиком и покончил самоубийством, а мать от горя сошла с ума. Поэтому сирота Котик воспитывался у всяких бездетных тетушек. От избытка материнских чувств эти старые девы заставляли его называть их мамами. А у Котика от избытка мам появилось что-то вроде женобоязни. -- Но это даже лучше,-- говорила Лиза.-- Не будет бегать за другими женщинами. Прошлое у Котика было довольно запутанное. Вырос он в Эстонии и говорил на нескольких языках. Когда-то он с трудом окончил среднюю школу, а свое высшее образование он проходил в гестапо как советский агент-двойник. Теперь же Лиза уверяла, что Котик окончил два университета -- Оксфорд и Сорбонну. В подтверждение она даже показывала какхе-то бумажки с печатями: -- Смотрите, по факультету гуманитарных наук. -- Это фальшивки, сфабрикованные в гестапо,-- ворчал Остап.- Туфта. Кроме того, Лиза установила, что Котик не простой смертный, а отпрыск древнего княжеского рода. Как это ни странно, но в этом была доля правды. Котик был каким-то родственником знаменитого князя Оболенского, который прославился тем, что был членом какого-то тайного общества и участвовал в заговоре революционеров-декабристов, за что он потом 13 лет сидел в Нерчинских рудниках в, Сибири. Был и еще один князь Оболенский, который тоже был революционером и даже финансировал Ленина, а после революции был членом ЦК Компартии СССР. Правда, во время Великой Чистки этого князя-ленинца почему-то расстреляли. -- А когда я жила в Париже,-хвасталась французская Лиза,- там я знала еще двух князей Оболенских: один горбатый, а другой хромой. Горбатый князь Оболенский был редактором парижского журнала "Возрождение". Правда, некоторые остряки называли этот журнал не "Возрождение", а "Вырождение". Да еще говорили, что горбатого могила исправит. А хромой князь Оболенский просто шкандыбал по Парижу -- как "Хромой барин" из Алексея Толстого. В результате всего этого, поскольку Лиза была чем-то вроде внучки царского сенатора, и чтобы не было мезальянса, Лиза теперь ходила и уверяла всех, что Котик -- это не просто Котик, а князь Горемыкин-Оболенский. Так под опытным руководством Лизы князь Горемыкин рос не по дням, а по часам. Чтобы переделать Котика не только внутренне, но и внешне, Лиза заставила его купить себе модное пальто верблюжьего цвета, яркий шарф и специальные ботинки на тройной подошве, отчего Котик вырос еще на целый сантиметр. После этого Лиза подцепила своего жениха под ручку и привела показать на радио "Свобода". Увидев князя Горемыкина, Остап Оглоедов вскочил, вытянулся во фронт и во всю глотку рявкнул: -- Здра-авия ж-желаю, ваше сиятельство! - Потом Остап развалился в кресле и принялся философствовать: -- Когда человек так неудержимо фантазирует и брешет -- вот так, как Лиза, да еще и верит собственной брехне, то дело плохо... Это уже расщепление личности. Мозговой разжиж. Или этакий перекос в мозгах -- параллакс. Снаружи человек вроде нормальный, а внутри он - чистый псих. Монна Нина вступилась за свою подругу: -- Остап Остапович, знаете, что говорят о любви поэты: "Ихо всех невозможно-возможных возможностей -- ты всех невозможней -- и всех милей!" -- Знаю я этих поэтов,-- ворчал Остап.- Вон Серафим Аллилуев уже. сидит в дурдоме. Это потому, что все модер-ные поэты -- шизофренники. У них мозги разжиженные, а личности расщепленные. Вот эти жидкие мозги болтаются в этой расщелине туды-сюды, как масло в маслобойке, и получаются стихи. Рифма вроде есть, а смысла никакого, просто бред сумасшедшего. Поэтому Лев Толстой и говорил, что поэзия -- это самый дурной и неудобный способ выражать свои мысли. Писатели и поэты уверяют, что любовь -- это вещь иррациональная. Так вот и Лизина любовь. Лиза знала Котика давным-давно и не обращала на него ни малейшего внимания. А теперь Лизина любовь вдруг вспыхнула, как засорившийся примус. Вцепившись в своего суженого волчьей хваткой, Лиза трепала его и так и этак, прижималась к нему щечкой и всячески демонстрировала свои нежные чувства. А князь Горемыкин от свалившегося на него счастья только виновато улыбался и беспощно пожимал плечами. Правда, иногда, словно вспоминая что-то, он нервно вздрагивал и подпрыгивал, как сверчок на горячей печке. Свадьба князя Горемыкина и французской Лизы подготовлялась с княжеским размахом -- приглашали всех встречных и поперечных. Нина честно помогала своей подруге: она обходила всех сотрудников, просила расписаться в списке приглашенных и, когда человек расписывался, говорила: -- Да, подбросьте-ка деньжат на выпивон и закусон. И не забудьте принести Лизе хороший подарок. Когда очередь дошла до Остапа, тот взвыл: -- Хотя я сам халтурщик, но даже я на халтуру не женился. А эти разбойницы еще и приданое с людей сдерут! За день до свадьбы Лиза позвонила по телефону Борису Рудневу и попросила, чтобы он отвез ее на свадьбу на своей машине и сдал ва руки жениху. -- Не могу,-- ответил Борис.-- Я занят. -- Поскольку все это с твоего, так сказать, благословения,- В голосе Лизы послышалось что-то вроде грусти,-- В общем, если хочешь, ты можешь иметь право первой брачной ночи... -- Ну, это уж слишком того... по-французски... -- Не бойся,-- насмешливо пропела Лиза.-- Мой брак с Котиком -- это брак не простой, а специальный. И твой Котик ничего не теряет. Если хочешь, я могла бы приехать к тебе сразу после свадьбы... -- Спасибо. С меня хватит и того, что было. Хорошего по-немножку. -- Хотя и говорят, что ведьмы не могут любить,- печально сказала Лиза,-- но я тебя, кажется, немножечко любила. -- Эх, дешево ты отделался... Ведь мое счастье -- это несчастье для других. Да, кстати, береги тот амулет против ведьм, который я тебе подарила... Может быть, он тебе еще пригодится... В воскресенье Остап Оглоедов сидел дома и читал газету. Потом он устало зевнул и нажал на радиоприемнике кнопку, настроенную на волну радио "Свобода". "...Во имя Отца и Сына и Святого Духа..."-- раздалось из радиоприемника. По комнате плыло торжественное хоровое пение. Да еще на церковнославянском языке. Остап удивленно посмотрел на свою жену: -- Хм, из какой же это-оперы? "...Во имя Отца и Сына, и Святого Духа венчается раб Божий Константин рабе Божией Елизавете... Господи, Боже наш, славой и честью венчай их..." -- Гос-споди Бож-же мой!-- прохрипел Остап.-- Так ведь это ж-женят Котика и французскую Лизу! Затем диктор объявил, что это передается из церкви обряд венчания советской патриотки Лизы Абрамовны Черновой-Шварц, которая репатриировалась из Франции, с Константином Горемыкиным, потомком князей Оболенских. Это был очередной трюк хитрого дома агитпропа, чтобы показать заграничным слушателям, как либерализировалась жизнь в Советском Союзе. -- Ну теперь у Котика на выбор шестьдесят девять комбинаций,-- сказал Остап. -- Каких комбинаций? - спросила жена. -- Шестьдесят девять способов быть несчастным,-- заключил Остап. Вскоре после свадьбы князя и княгиню Горемыкиных перевели на работу за-границу. На аэродроме Внуково их провожали Гильруд и Нина. Как добрый шеф, Гильруд пожелал своему секретарю успеха в новой жизни. А Нина, прощаясь со своей подругой, даже расплакалась. Когда самолет поднялся в воздух, Нина еще долго стояла и махала ему вслед мокрым от слез платочком. На память о веселых подругах-соперницах в кабинете Адама Баламута, между сводками новостей, одиноко болталась выцветшая фотография, где Лиза и Нина были увековечены в зените их славы. Чудики в доме чудес удивленно качали головами: -- Ведь это ж просто чудо! -- Святой Котик -- и женился на такой блуднице... -- Да еще и превратился в князя! Как в сказке... -- Да, чудо святого Котика... Зарем Волков, шахматный чемпион по игре вслепую, анализировал это чудо несколько иначе. -- Имеющие очи -- и не видят, -бормотал человек-компьютер.-- Борис Руднев хотел сделать доброе дело -- и нажил себе двух смертельных врагов. Ведь он оженил Сосиного миньона. И Сося ему этого никогда не простит... И Нина ему этого никогда не простит... Есть недалеко от Москвы небольшой дачный поселок по имени Березовка. Когда-то эта Березовка была знаменита тем, что там жили на дачах многие руководители партии и правительства, заслуженные герои революции и прославленые политкаторжане. Но во время Великой Чистки 30-х годов Березовка опустела. Большинство руководителей партии и правительства оказалось врагами народа, и их подметали целыми семьями. Заслуженных героев революции расстреливали, как бешеных собак, их жен ссылали в концлагеря, а детей отправляли в специальные детдома, где им давали новые имена, чтобы они даже и не знали, кто их родители. В их бумагах стояло клеймо РВН, то есть родственники врагов народа. Потом взялись и за прославленных царских политкаторжан. С ними уже не цацкались, как в проклятое царское время. Их или быстренько расстреливали в подвалах НКВД, или опять загоняли в Сибирь. Двери дач в Березовке были опечатаны красными сургучными печатями НКВД, окна забиты досками, дворы поросли бурьяном. Немногие уцелевшие родичи бывших членов правительства ютились по чердакам. Окрестные жители обходили Березовку, как чумное кладбище. После смерти Сталина некоторые из бывших врагов народа, приговоренные к ссылке без права переписки и кого уже давно считали мертвыми, вдруг воскресли и стали возвращаться из Сибири на старое пепелище, в Березовку. Все это были дряхлые люди, живые мертвецы, которым теперь платили маленькую пенсию. Подрабатывали они еще тем, что сдавали комнаты дачникам. Когда наступило лето, каждую субботу семейство Миллеров усаживалось в автобус и уезжало в Березовку. Там у Милиции Ивановны были старые знакомые, у которых они останавливались на субботу и воскресенье. После замужества Лизы Нина заметно скучала без подруги. Хотя они с Лизой и уверяли, что замуж выходят только дуры, но все это была только бравада. А на самом деле всем женщинам, конечно, хочется замуж. Кому охота сидеть в старых девах, чтобы люди потом пальцами показывали?! Нину частенько видели с новым кавалером. Это был высокий интересный мужчина, бывший морской офицер, который теперь работал начальником спецотдела на радио "Свобода". Поговаривали, что Нина собирается выходить за него замуж. Акакий Петрович все еще страдал чем-то вроде черной меланхолии. Однажды, когда ему было особенно тошно на душе, он позвонил Борису Рудневу: -- Послушайте, Борис Алексаныч, нехорошо забывать старых друзей. Мы считаем вас другом дома, а вы даже никогда и не позвоните. Говорят, что по вашей книге теперь кино делают. Вот вы и зазнаетесь. За артистками, наверно, ухаживаете... Знаете что, завтра суббота, и мы едем в Березовку. Приезжайте-ка к нам туда в гости. . -- Да я бы с удовольствием, но... -- Никаких "но". Ваши артистки от вас не убегут. А в Березовке чудное озеро, пляж, купаться можно. Только не забудьте купальные трусики. Сейчас Нина вам объяснить, как туда проехать. На следующий день, к вечеру, Борис приехал в Березовку на своей машине, и Нина с папой даже вышли встречать его на окраину поселка. Когда они подъехали к даче, где остановились Миллеры, и вышли из машины, Нина дружески взяла Бориса под руку и как старая знакомая вдруг заговорила с ним на "ты". Раньше спящая красавица категорически запрещала прикасаться к ней руками и упорно дистанцировалась при помощи "вы". Теперь же другу дома показалось, что спящая красавица все-таки просыпается. На веранде стоял накрытый праздничный стол с тортом и букетом полевых цветов. -- Сегодня мой день рождения,-- объяснила Нина.- Ох, скоро мне уже придется скрывать свой возраст. -- После того как вы сосватали Лизу,- заметил Акакий Петрович,-- Нина чувствует себя как старая дева. -- Может быть, ты и меня сосватаешь?-- шаловливо улыбнулась Нина. Милиция Ивановна полулежала в шезлонге и разговаривала с хозяином дачи. Это был маленький, уродливый и колченогий человек с всклокоченной гривой седых волос и выражением лица мрачным, как у Робеспьера. Когда сели за стол ужинать, уродец упорно молчал и недовольно кривился, словно у него болит живот. После ужина Акакий Петрович закусил пилюлей против меланхолии и сладко зевнул. Милиция Ивановна тяжело вздохнула и опять развалилась в шезлонге. А Нина сбегала наверх и вернулась в купальном костюме. -- Пошли купаться!-- кивнула она Борису,-- Вечером вода такая теплая. К озеру вела извилистая каменистая тропинка, заросшая по сторонам крапивой. Нина шла впереди и весело болтала: -- Наш хозяин дачи в молодости немножко ухаживал за моей мамой. Он немножко странный, но ты не обращай на это внимания. Он из этих, знаешь, репрессированных и реабилитированных. Отсидел двадцать лет в Сибири. После этого станешь странным. Вот он и обижается на весь мир. Эх, говорит, дали всем жителям Березовки березовой каши. А за что? -- А кто он вообще такой?-- спросил Борис. -- Потомственный чудак. По рождению он вроде князь Шаховской, из столбового дворянства, от Рюриковичей. Но старый князь Шаховской тоже был большой чудак: когда ему было уже под семьдесят, он женился на молоденькой еврейке с целым кагалом байстрючат. Ну и пошли всякие сплетни. Одни говорят, что это байстрючата от князя. Другие говорят, что все это фигли-мигли, что князь этих детей только усыновил. А некоторые уверяют, что это от какого-то еврея, который был у князя управляющим и который подсунул князю кукушкины яйца. Эти великосветские сплетни доставляли Нине явное удовольствие: -- А молодому князю Шаховскому все эти фигли-мигли так надоели, что он взбунтовался и пошел в революционеры. Но после революции этот байстрюк был большим человеком -- героем гражданской войны. Его так и звали -- герой Перекопа. -- Погоди, погоди... Герой Перекопа? Так я ж его прекрасно знаю. Только это было давно. Я тогда еще мальчишкой был. Но уже и тогда он был немножко тронутый. Мы, мальчишки, его дразнили, а он гонялся за нами с шашкой наголо. Или поднимал пальбу из маузера по воробьям. А потом его арестовали как самозванца. Говорили, что у него поддельные документы. -- А он говорит другое,- улыбнулась Нина,Он уверяет, что у него был романчик с женой одного работника НКВД. Ну, тот узнал и жену пристрелил. А его, героя Перекопа, загнал в Сибирь. -- Хм, забавно... Тогда мы все жили по соседству... И этого энкавэдэшника я тоже немножко знал... Потом болтали, что этот герой в детстве сидел в интернате для дефективных детей. А когда вырос, стал дамским парикмахером. Попутно он был актером-любителем и страшно любил выступать в героических ролях. А потом он и в жизни стал выдавать себя за героя Перекопа. Что-то вроде мании величия. Тропинка кончалась у крутого песчаного обрыва, по которому спускалась длинная деревянная лестница. Половина ступенек выломана, а там зияют дыры, где легко сломать себе ногу. Внизу валяются ржавые консервные банки и всякий мусор. Нина легко прыгала со ступеньки на ступеньку. Борис шагал вслед за ней, держась за перила. В этой сонной Бере-зовке все выглядит так, словно здесь просыпаются мертвые. Опять этот хромоногий герой Перекопа. А ведь с ним связана загадочная смерть Ольги и вся последующая чертовщина с Максимом. -- Вот же хромой черт,- буркнул Борис. -- Это ему в Сибири ногу деревом отдавило,-- сказала Нина. -- Раньше он брехал, что это его под Перекопом искалечило. А на самом деле он уже родился колченогим. -- Он уверяет, что в молодости за ним все женщины бегали. -- Женщины -- не знаю, а вот мальчишки действительно бегали. Он ходил в красных галифе, на боку серебряная шашка, завитой, напудренный. Духами от него за квартал воняло, как от настоящего парикмахера. -.В общем чудак,-- сказала Нина.-- Теперь он говорит, что он не князь Шаховской, а князь Сибирский. Я, говорит, .этот титул честно заработал -- я всю Сибирь пешком исколесил. И требует, чтобы мы его так и величали -- князь Сибирский. Иначе он просто не отзывается. -- Значит, его и Сибирь не вылечила,-- сказал Борис. У подножия лестницы лениво плескалась вечерняя вода. Кругом ни души. Только они да тихое лесное озеро. Раньше Нина не заходила в воду выше колен. Теперь же она уверенно поплыла на глубину. Он прыгнул вслед за ней. -- Кто это научил тебя плавать? -- Лиза. Мы всегда купались здесь вместе. Метрах в пятидесяти от берега стояла на якоре перевернутая вверх дном лодка. Они подплыли к ней и улеглись на ее плоском днище. -- Ух, х-холодно,-- зябко передернула плечами Нина и, чтобы согреться, доверчиво прижалась к Борису. Так просто, словно они старые добрые приятели. А раньше при малейшем прикосновении она шипела, как дикая кошка. -- Ведь сегодня мой день рождения,-- мечтательно сказала Нина,-- И мне так хотелось бы народиться заново и начать новую жизнь. -- Говорят, что ты собираешься выходить замуж за начальника вашего спецотдела. -- О нет... Этот спецмальчик слишком сладенький и слишком самовлюблен. Это плохие мужья. Он ходил со мной только для маскировки... Но я его насквозь вижу. Когда они после купания поднимались вверх по тропинке, Нина взяла Бориса под руку: -- Ну как ты, доволен? В ее голосе звучал шаловливый вызов. Говорили, что она чужая невеста, а теперь эта чужая невеста вдруг ласкается к нему. -- Я теперь совсем-совсем другая,-- обещающе улыбнулась чужая невеста.-- И это только начало. Посидев еще немного на веранде у князя Сибирского, Борис хотел было ехать в Москву, но Акакий Петрович запротествовал: -- Ведь завтра воскресенье. И ваши артистки от вас не убегут. Давайте я устрою вас на ночевку у одной знакомой старушки, тут рядом. -- Оставайтесь, Борис Алексаныч,-- пропела Милиция Ивановна.-- Завтра.весь день купаться будем. Хотя Нина и уверяла, что в молодости ее папа был синим кирасиром, но знакомства у него были сугубо прогрессивные. Хозяйка домика, куда он повел Бориса, оказалась старой революционеркой. Опять из тех жителей Березовки, которым после революции всыпали березовой каши. По дороге Акакий Петрович сообщил, что этой милой старушке уже около восьмидесяти лет, из которых большую половину она провела в тюрьмах и ссылках, и что зовут ее Дора Моисеевна. -- Знаете, в революцию 1905 года она уже с бомбами под юбкой бегала,-- бормотал Акакий Петрович.-- Во время февральской революции она воевала в женском "Батальоне смерти" у Керенского. Потом Керенский переоделся в женскую юбку и сбежал. Говорят, что Дора Моисеевна ему свою юбку дала. А после Октябрьской революции она примкнула к большевикам и немножко постреливала в ЧК. А во время чистки, при Ежове, ее, бедняжку, опять загнали в Сибирь. Двадцать лет отсидела. Так, ни за что ни про что. Из дальнейшей болтовни Акакия Петровича скоро выяснилось, что эта милая старушка есть не кто иная, как знаменитая Дора Мазуркина, которая прославилась на весь мир тем, что выступила на XXII съезде КПСС с сенсационным заявлением, что она хотя и старая коммунистка, но занимается спиритическими сеансами, где общается с духом Ленина и спрашивает у него всякие советы. В результате по совету товарища Ленина съезд Компартии СССР постановил, чтобы товарища Сталина выбросили из Мавзолея. И опять Борису показалось, что в Березовке просыпаются мертвые. Дора Мазуркина... Так ведь это ж мать Ольги и теща Максима, которую он загнал в Сибирь. -- Кто был ее муж?-- спросил Борис. -- Знаете, .после каждой революции она меняла себе мужа: то еврей, то армянин, то русский. -- А дети? -- Знаете, у всех знаменитых людей с детьми всегда беспорядок. Всех ее детей преследовала какая-то трагическая судьба: или убийство, или самоубийство, или сумасшедший дом. -- А что она сейчас делает? -- Мемуары пишет. К ней иногда даже иностранные журналисты заглядывают. В Березовке все мемуары пишут -- как им, березовцам, дали березовой каши. Ну вот мы и пришли. Знаменитая революционерка жила как вдовствующая королева в изгнании. В углу стояло высокое самодельное кресло, к которому наподобие трона вели три ступеньки, покрытые изодранным красным ковриком. На этом троне восседала похожая на маринованный гриб кривобокая старуха .с тяжелым подбородком и лошадиными зубами, с приплюснутыми висками и большим выпуклым лбом, какие приписывают гениям или идиотам. На высокой спинке кресла, как раз над головой Доры Моисеевны, наподобие родового герба была намалевана масляной краской красная пятиконечная звезда. Говорила старуха хриплым мужским баском. С высоты своего трона она прежде всего учинила Борису строгий допрос насчет его политических убеждений и сделала ему выговор за недостаточное знание истории коммунизма. Чтобы наверстать этот пробел, она принялась вспоминать свои собственные революционные подвиги. Да с таким жаром, словно она и сейчас готова задрать подол и бежать на баррикады. Ленина она называла запросто Вовиком и уверяла, что жена Ленина была ее интимной подругой. Старуха вела себя столь высокомерно и нагло, что скоро Борису стало тошно от ее самовлюбленного бахвальства. Он сидел и думал: "Так вот эта старая ведьма, которую Максим загнал в Сибирь. Правильно сделал". Потом он мягко сказал: -- Знаете, теперь революционеров сажают в специальные психбольницы -- дурдома. -- Безобразие,-- проскрипела старая ведьма.-- Теперь бы они и Ленина в дурдом засунули. До постели Борис добрался только после того, как выслушал всю историю революционного движения в России. Потом Дора Моисеевна сунула ему в руку пачку своих мемуаров и посоветовала почитать их перед сном. Улегшись в постель, он наугад раскрыл рукопись. С откровенностью выживающей из ума старухи Дора описывала, как во время первой мировой войны она была медсестрой в военном госпитале: "Когда я делала уколы шприцем, некоторые раненые так боялись моего взгляда, что отказывались от уколов, словно они опасались, что я впрысну им не лекарство, а яд. Зачем я надела красный крест сестры милосердия? Чтобы люди думали, что я милосердная? Или мне доставляли удовольствие беспомощность этих раненых мужчин и моя власть над ними? Или меня притягивали человеческие боль и страдание и возможность покопаться в них руками? Так или иначе, но даже в госпитале я вложила свой кирпичик в дело революционной анархии". Ночью Борису приснился профессор темных дел Малинин. Он стоял и, как классная дама, укорзиненно качал головой. -- Ай-ай-ай, плохо вы читали "Протоколы советских мудрецов". Иначе вы бы сразу поняли, что это за ведьма. Садизм. А из садизма получаются комплекс власти и мания величия. Эгоцентризм. А рот у нее видели как дергается? Это нервный тик -- и ротовой эротизм Фрейда. А вы заметили, что она кривобокая? Это Бог шельму метит. И душа у нее тоже кривая -- шизофрения. Ведь эта стерва вам даже чашку чая не предложила. Борис перевернулся на другой бок. Но там неизвестно откуда на него налетела ведьма Дора в развевающейся черной юбке, с бомбой в одной руке и отравленным шприцем в другой. Он хватает старуху за морщинистое, как у индюка, горло и старается свернуть ей шею. Кусаясь и царапаясь, ведьма Дора пытается воткнуть ему в бок отравленный шприц. А в другой руке у нее догорает фитиль от бомбы. Когда бомба взорвалась, Борис проснулся и чертыхнулся. Потом он встал и запер дверь изнутри на крючок. Утром семейство Миллеров расположилось на песчаном пляже рядом с лестницей. Милиция Ивановна сидела на пестром коврике, а Акакий Петрович стоял рядом и уныло переминался с ноги на ногу. Ему было скучно и страшно хотелось пойти и поиграть в картишки с князем Сибирским. -- Ох, у меня от этого солнца уже голова разболелась,-- пожаловался он.- Знаешь что, Милиция... -- Знаю,-- перебила его Милиция Ивановна.- Накрой твою глупую голову газетой. А потом,