ПТИЦЫНА. Учат нас, учат, а мы все нараспашку. БЕССМЕРТНЫЙ. Так было, есть и будет! Иначе не можем. Своего горя невпроворот, а над чужим плачем. Но про Кайла вы зря. Ведь он со своими детьми к нам приехал. Другие увозят, а он привез. Хороший человек. Не чужое ему наше горе. А это дороже миллионов. ПТИЦЫНА. Это верно. И у меня, наверное, депрессия, как сказал Лев Иванович. Видишь, и тут без иностранного словечка не обошлось. А ведь проще - тоска безысходная. Пустая беспредельная тоска, и деться, сбежать от нее некуда. БЕССМЕРТНЫЙ. А все туда же - в работу. ПТИЦЫНА. Ты и впрямь в утешителях. Молодец! Поднялся - таки, а когда-то мертвецки пьяным лежал. На карачках жил, будто собачонка. БЕССМЕРТНЫЙ. Я ею и остался по сути-то... ПТИЦЫНА. Ну ладно, ты-то не хандри. Последний оптимист. Появляется из бокса Анна Петровна. БЕССМЕРТНЫЙ. (Наклоняется к Птицыной, шепотом). Маленький вопрос. Верно, что вы про меня писали - изменения в костном мозге, потеряна индивидуальность его? ПТИЦЫНА. Верно. Зачем тебе это? БЕССМЕРТНЫЙ. Значит он, мозг мой, эталонный? ПТИЦЫНА. Не поняла. БЕССМЕРТНЫЙ. Любому подходит? ПТИЦЫНА. В принципе, да. БЕССМЕРТНЫЙ. Благодарю за информацию. Пойду к себе, надо подготовиться к встрече высокого иностранного гостя. АННА ПЕТРОВНА. Только без шляпы и бабочки. БЕССМЕРТНЫЙ. Знаю, с кем имею дело. Просто элегантно, достойно. Все-таки в вашем деле я козырный туз. ПТИЦЫНА. Уж и не знаю, что бы мы без тебя, малыш, и делали! БЕССМЕРТНЫЙ. Я без шляпы и бабочки, а вы без "малыша". Договорились? Проще - "товарищ" или в крайнем случае, учитывая международность обстановки, "господин Бессмертный". Уходит в свой бокс. ПТИЦЫНА. Что там? АННА ПЕТРОВНА. К сожалению, динамика прежняя. Видно, при столь высоких дозах наша методика не очень эффективна. Чуть лучше, но только чуть... ПТИЦЫНА. Когда начинали, не спасали и при четырехстах... А теперь уже за 600 перебрались. Те, кто раньше здесь месяцами лежал, не всегда выходил, нынче в обычной клинике. А ты говоришь "чуть-чуть". Другое дело, хотелось бы побыстрее шагать, но уж больно страшная болезнь "лучевка", похлеще рака будет... АННА ПЕТРОВНА. Это понятно, но душой не могу принять, противится все, не верится. ПТИЦЫНА. Я ведь тебя совсем молоденькой помню. Тоже на практику, как Вера и Любовь. И сбежать хотела, и мучилась, и не верила... АННА ПЕТРОВНА. Девчушки хорошие... Обе... ПТИЦЫНА. Заберем к себе... Добьюсь и прописки, и комнаты для начала. Они через самое страшное прошли, толк из них будет. Входят Сергеев и профессор Кайл. СЕРГЕЕВ. Это, уважаемый коллега, наш третий этаж. Тот самый, о котором вы слышали и который вы так хотели посмотреть... Позвольте представить вам, профессор Птицына, и профессор... АННА ПЕТРОВНА. Доктор. СЕРГЕЕВ. Наша дорогая Анна Петровна, как всегда, преуменьшает, скромничает... КАЙЛ. (Первую фразу актер произносит по английски и сразу же ее переводит). Рад, дорогие коллеги, очень рад с вами познакомиться. СЕРГЕЕВ. (Показывает на Веру и Любовь). Наши доктора - практиканты. Как я вам уже рассказывал, в институте постоянно практикуются врачи с разных атомных станций и клиник, специализирующихся по радиобиологии. Они некоторое время работают в лабораториях, знакомятся с последними исследованиями. Точно также, как и у вас. КАЙЛ. О да, сложившаяся система в наших центрах наиболее отвечает интересам пациентов. Ведь, по сути, коллеги, мы с вами ради них и работаем. СЕРГЕЕВ. Конечно, я бывал в ваших центрах. Идеально. ПТИЦЫНА. Кстати, у нас они появились раньше. КАЙЛ. К сожалению, информация от вас не всегда широко распространяется, коллега. Одна из целей моего приезда - познакомить американскую и европейскую общественность с реальным положением дел. Отмечу сразу же: ваша информация полностью соответствует действительности, однако, мы, на Западе, привыкли к иному. Простите за критическое замечание, но, как мне сказали, теперь критика у вас в моде. Не так ли, коллеги? ПТИЦЫНА. То, что ваша общественность плохо информирована, не наша вина, а ваша беда. СЕРГЕЕВ. Лидия Степановна! ПТИЦЫНА. Молчу, молчу. КАЙЛ. Что вы, профессор! Вы правы, безусловно. Ваши великолепные работы я печатаю в своем журнале регулярно. К сожалению, последние два-три года я их встречаю не так часто, но каждая из них - жемчужина! ПТИЦЫНА. Старею, а потому болею. Да и ленюсь писать. КАЙЛ. О, это так печально, профессор! Ваш опыт, ваши знания бесценны. И, поверьте, я всегда искренне сожалел, что вы не бываете на наших конгрессах и конференциях. Я столько раз обращался к вам с просьбой приехать. ПТИЦЫНА. Не обессудьте - домоседка. КАЙЛ. Профессор Сергеев приезжает регулярно. И всегда выступает блестяще! СЕРГЕЕВ. Благодарю. Прошу вас, коллега (приглашает его к первому боксу). К сожалению, с некоторыми нашими пациентами... КАЙЛ. Понимаю. Глубоко сожалею и сочувствую. Я знакомился в других клиниках с положением дел - ужасно то, что произошло, но ваши прекрасные специалисты делают все возможное. Я обратился к мировой общественности, думаю, что вся помощь будет оказана. Вы, наверное, знаете, что я подарил лекарства на сумму в полмиллиона долларов. Это первый взнос. Наша помощь может быть значительней... Я готов. Сергеев и Кайл проходят в первый бокс. АННА ПЕТРОВНА. (Птицыной). К чему дискуссии? ПТИЦЫНА. Дурной характер. Не научилась сдерживаться. ВЕРА. А этот профессор из америки недурен. Холеный. ЛЮБОВЬ. Они о себе не забывают... ПТИЦЫНА. Не нападайте. Он действительно классный специалист, но... Сергеев и Кайл переходят в следующий бокс. ЛЮБОВЬ. Что "но"? ПТИЦЫНА. Хирург великолепный, но пересадка костного мозга помогает только при определенной дозе облучения. Чуть больше 600 - и она уже бесполезна. Он же считает пересадку панацеей... АННА ПЕТРОВНА. Узкий специалист. Они все такие. Сергеев и Кайл выходят. Американский профессор горестно качает головой. Заходят в следующий бокс. ЛЮБОВЬ. В америке есть такие институты, как наш? ПТИЦЫНА. Сомневаюсь. Слишком дорого, если нет пациентов. А они считать умеют. Сергеев и Кайл переходят в очередной бокс. АННА ПЕТРОВНА. Думаю, что теперь создадут. Все-таки атомный век. ПТИЦЫНА. Посмотрят, как у нас. Сделают так же, позовут журналистов, те распишут, какой замечательный центр, а потом к нам будут приезжать, говорить, мол, мы сделали, как в америке. ВЕРА. По-вашему, получается, что Россия - родина слонов... ПТИЦЫНА. Слоны не наши. Но вот в радиологии мы впереди, это точно. И увидите, как он реагировать будет... Сергеев и Кайл заходят к Бессмертному. ПТИЦЫНА. Сейчас наш малыш повеселится! Кайл - ему подарок от скуки... (Анне Петровне) это ты ему о костном мозге поведала? АННА ПЕТРОВНА. Он и сам все знает. Любознательный... ПТИЦЫНА. Его настроение мне не понравилось. Сергеев, Кайл и Бессмертный выходят из бокса. БЕССМЕРТНЫЙ. (Протягивает журнал) господин Кайл, здесь обо мне все написано. Самым подробным образом. Что-либо добавить мне трудно. КАЙЛ. Благодарю вас. Весьма признателен. Вы удивительный пациент. СЕРГЕЕВ. Он любит оригинальничать! БЕССМЕРТНЫЙ. Нет. Просто с господином Кайлом мне хотелось бы побеседовать о глобальных проблемах. Моя личная судьба - песчинка общепланетарной бури... КАЙЛ. Вы очень точно определили ситуацию, господин... БЕССМЕРТНЫЙ. ...Бессмертный. КАЙЛ. Да-да, Бессмертный. Именно посещение вашего центра меня еще раз в этом убедило. ВЕРА. У вас, в Америке, такой центр есть? КАЙЛ. Пока нет. Но теперь я твердо уверен, что он совершенно необходим. И в этом меня убедил господин... Бессмертный. Странная все-таки фамилия... БЕССМЕРТНЫЙ. Псевдоним. Как Стендаль или там Жорж Санд... Что-то из американцев никого не припоминаю. Да, впрочем, это неважно. КАЙЛ. Согласен с вами... Согласен. И совершенно потрясен тем, что увидел. Фантастично! ПТИЦЫНА. Да, дозы действительно фантастичные. КАЙЛ. Я разделяю ваше мнение, профессор Птицына. Эта ужасная трагедия, и мы должны из нее извлечь все уроки. Опыт вашего лечения удивительный. Я представлял, что при таких дозах облучения исход предрешен моментально... А вы добиваетесь выдающихся результатов! СЕРГЕЕВ. Ваша высокая оценка нашей работы, профессор, льстит. Мы вам благодарны за нее. КАЙЛ. У меня завтра пресс-конференция. Я прошу вас, профессор Сергеев, и вас, коллега Птицына, быть рядом со мной, когда меня будут атаковать журналисты. ПТИЦЫНА. Не смогу. Работаю. КАЙЛ. Понимаю. Но вы, профессор, просто обязаны быть рядом со мной. Я должен показать прессе, какие замечательные специалисты работают в вашей стране. Я должен это сделать. СЕРГЕЕВ. Признателен. Буду. КАЙЛ. И главное, что мы с вами должны сказать представителям мировой прессы, что эта трагедия на атомной станции - ничтожный инцидент по сравнению с ядерной войной. Ее уже можно наглядно сейчас представить. ВЕРА. Но вы же сами... Это у вас в америке... СЕРГЕЕВ. Вера! КАЙЛ. Я понимаю мою очаровательную молодую коллегу. Да, у нас разные взгляды и разное понимание происходящего, но, думаю, что нас, врачей, объединяет одно: в случае ядерной катастрофы некому будет лечить. Просто нас, врачей, не хватит! Это будет для всех гибель. БЕССМЕРТНЫЙ. Саркофаг. КАЙЛ. Что? Не понял? БЕССМЕРТНЫЙ. Коллективный, общепланетарный саркофаг. КАЙЛ. Прекрасно! С вашего разрешения я воспользуюсь этим образом? БЕССМЕРТНЫЙ. Дарю. Не жалко... КАЙЛ. Я расскажу о вас, о вашем юморе, о вашей исключительной судьбе. К сожалению не могу пригласить вас в америку, понимаю, что это невозможно. Но... БЕССМЕРТНЫЙ. Уж больно далеко, а я не люблю летать самолетами. Вдруг разобьемся, а? КАЙЛ. (Смеется) юморист! До чего же мне нравятся русские - даже в такие трудные минуты не могут обойтись без юмора. БЕССМЕРТНЫЙ. (Мрачно) действительно очень смешно. Начинает мигать первый и восьмой боксы. Слышен сигнал зуммера. ПТИЦЫНА. Извините, мы должны... КАЙЛ. Не буду задерживать. Прощайте! СЕРГЕЕВ. Я провожу гостя. БЕССМЕРТНЫЙ. (Кайлу) одну минуту, профессор. Хочу я потолковать попроще, по-свойски... Без этикета и дипломатии. Ладно? Забудь, что ты американец и находишься среди русских... По-честному скажи, страшно все это? (Показывает на боксы). КАЙЛ. (Растерянно) очень... И даже не верится, что такое может быть. БЕССМЕРТНЫЙ. Ты там, в америке, скажи своим, ну тем, кто с атомной бомбой... Скажи, если жахнет, то ничего не останется, ничего... Или только такие, как я. Но радости в этом нет. Поверь, нет ни радости, ни жизни. Так и скажи. КАЙЛ. Обязательно. БЕССМЕРТНЫЙ. Хороший ты парень... Жаль, указ у нас действует, я бы с тобой на брудершафт по сто грамм с удовольствием!.. Всего доброго, профессор, долгой вам и счастливой жизни! Кайл и Сергеев уходят. Птицына с Верой, Анна Петровна с Любовью идут в боксы. БЕССМЕРТНЫЙ. (Задумчиво). Точка. Кажется, я уже дожил до всемирной славы... Гаснет первый бокс. Оттуда выходит Птицына. БЕССМЕРТНЫЙ. Лидия Степановна, можно с вами серьезно? ПТИЦЫНА. Это так спешно? БЕССМЕРТНЫЙ. Да. Помните, после первой операции вы сказали мне: "Проси, чего хочешь, выполню?" ПТИЦЫНА. Было такое. БЕССМЕРТНЫЙ. Хочу попросить. ПТИЦЫНА. Так долго ждал? БЕССМЕРТНЫЙ. Пора. Возьмите мой костный мозг и отдайте тому, ну, в пятом боксе... ПТИЦЫНА. Чего еще наделал, малыш! БЕССМЕРТНЫЙ. Я серьезно. ПТИЦЫНА. Это же огромный риск. Для тебя. Я не имею права. БЕССМЕРТНЫЙ. Я прошу, а значит право есть. Так надо. ПТИЦЫНА. Успокойся... БЕССМЕРТНЫЙ. Я в здравом уме. Может быть, впервые за эти 488 дней. У меня есть право хотя бы один раз в жизни совершить по-сту-пок! Впервые в жизни... ПТИЦЫНА. Не надо... Выходит из бокса Анна Петровна. БЕССМЕРТНЫЙ. Надо. Бессмертный? Смешно... Не Бессмертный, а Кролик. И всегда был им... Жизнь? В роли кролика? Что ж обойдется, останусь им, но при одном условии - я обязан спасти его (показывает на бокс N5). АННА ПЕТРОВНА. Почему именно его? БЕССМЕРТНЫЙ. Он обязан жить. Он не имеет права умереть вместе с ними. (Показывает на боксы)... Помните, как в средние века? Прокаженному на шею надевали колокольчик. Он шел по городу и все слышали, все знали, что идет прокаженный. Надо, чтобы все знали, все видели, что идет один из тех, кто виноват. Пусть на него показывают пальцем, пусть им стращают детей... Я напечатал бы его портрет во всех газетах, на первой странице... Я учил бы в школе, какими дети не должны вырасти... Я возил бы его из города в город и показывал его людям: вот он, смотрите, один из главных виновников!.. Я хочу приговорить его к жизни... Все боксы, кроме пятого и десятого, постепенно гаснут. Птицына обнимает Бессмертного и идет с ним бокс N 10. Звенит звонок. Анна Петровна берет трубку. АННА ПЕТРОВНА. Слушаю, Лев Иванович... Через час? Ждем... (Вере и Любе) еще шесть человек... Скоро привезут... Надо готовить боксы... Уходят. Зарево на заднем плане начинает стихать... Бокс N10 постепенно гаснет. Информация по радио. От коллектива театра и автора: "Правику и Леличенко, Кибенку и Игнатенко, Тищуре и Вашуку, Титенку и Телятникову, Бусыгину и Гриценко, пожарным и реакторщикам, физикам и наладчикам, офицерам и солдатам, вертолетчикам и шахтерам, взрослым и детям - всем, кто ценою своей жизни и здоровья погасил ядерное пламя Чернобыля, посвящается этот спектакль". Зарево на заднем плане исчезает. Темнота на сцене. Сигналит только пятый бокс.