---------------------------------------------------------------
© Copyright Анатолий Алексин
WWW: http://anatoly-aleksin.com/
Origin: http://mirny.yakutia.ru/vrem/lit/aleksin/aleksin.html
---------------------------------------------------------------
Л. Лагину, автору знаменитого "Старика Хоттабыча", посвящаю
ПОКА ЕЩЕ НЕ НАЧАЛАСЬ СКАЗКА...
Эту дорогу я знаю наизусть, как любимое стихотворение, которое никог-
да не заучивал, но которое само запомнилось на всю жизнь. Я мог бы идти
по ней зажмурившись, если бы по тротуарам не спешили пешеходы, а по мос-
товой не мчались автомашины и троллейбусы...
Иногда по утрам я выхожу из дому вместе с ребятами, которые в ранние
часы бегут той самой дорогой. Мне кажется, что вот-вот сейчас из окна
высунется мама и крикнет мне вдогонку с четвертого этажа: "Ты забыл на
столе свой завтрак!" Но теперь я уже редко что-нибудь забываю, а если бы
и забыл, не очень-то прилично было бы догонять меня криком с четвертого
этажа: ведь я уже давно не школьник.
Помню, однажды мы с моим лучшим другом Валериком сосчитали зачем-то
количество шагов от дома до школы. Теперь я делаю меньше шагов: ноги у
меня стали длиннее. Но путь продолжается дольше, потому что я уже не мо-
гу, как раньше, мчаться сломя голову. С возрастом люди вообще чуть-чуть
замедляют шаги, и чем человек старше, тем меньше ему хочется торопиться.
Я уже сказал, что часто по утрам иду вместе с ребятами дорогой моего
детства. Я заглядываю в липа мальчишкам и девчонкам. Они удивляются: "Вы
кого-нибудь потеряли?" А я и в самом деле потерял то, что уже невозможно
найти, отыскать, но и забыть тоже невозможно: свои школьные годы.
Впрочем, нет... Они не стали только воспоминанием - они живут во мне.
Хотите, они заговорят? И расскажут вам много разных историй?.. Или лучше
одну историю, но такую, какая, я уверен, не случалась ни с кем из вас
никогда!
В ту далекую пору, о которой пойдет речь, я очень любил... отдыхать.
И хотя к двенадцати годам я вряд ли успел от чего-нибудь слишком уж
сильно устать, но я мечтал, чтобы в календаре все поменялось: пусть в
дни, которые сверкают красной краской (этих дней в календаре так немно-
го!), все ходят в школу, а в дни, которые отмечены обыкновенной черной
краской, развлекаются и отдыхают. И тогда можно будет с полным основани-
ем сказать, мечтал я, что посещение школьных занятий - это для нас нас-
тоящий праздник!
На уроках я до того часто надоедал Мишке-будильнику (отец подарил ему
огромные старые часы, которые тяжело было носить на руке), что Мишка
сказал однажды:
- Не спрашивай меня больше, сколько осталось до звонка: каждые пят-
надцать минут я буду понарошку чихать.
Так он и делал.
Все в классе решили, что у Мишки "хроническая простуда", а учительни-
ца даже принесла ему какой-то рецепт. Тогда он перестал чихать и перешел
на кашель: от кашля ребята все же не так сильно вздрагивали, как от ог-
лушительного Мишкиного "апчхи!".
За долгие месяцы летних каникул многие ребята просто уставали отды-
хать, но я не уставал. С первого сентября я уже начинал подсчитывать,
сколько дней осталось до зимних каникул. Эти каникулы нравились мне
больше других: они, хоть и были короче летних, но зато приносили с собой
елочные праздники с Дедами-Морозами, Снегурочками и нарядными подарочны-
ми пакетами. А в пакетах были столь любимые мною в ту пору пастила, шо-
колад и пряники. Если б мне разрешили есть их три раза в день, вместо
завтрака, обеда и ужина, я согласился бы сразу, не задумываясь ни на од-
ну минуту!
Задолго до праздника я составлял точный список всех наших родственни-
ков и знакомых, которые могли достать билеты на Елку. Дней за десять до
первого января я начинал звонить.
- С Новым годом! С новым счастьем! - говорил я двадцатого декабря.
- Уж очень ты рано поздравляешь, - удивлялись взрослые.
Но я-то знал, когда надо поздравлять: ведь билеты на Елку везде расп-
ределялись заранее.
- Ну, а как ты заканчиваешь вторую четверть? - неизменно интересова-
лись родные и знакомые.
- Неудобно как-то говорить о самом себе... - повторял я фразу, услы-
шанную однажды от папы.
Из этой фразы взрослые почему-то немедленно делали вывод, что я -
круглый отличник, и завершали нашу беседу словами:
- Надо бы тебе достать билет на Елку! Как говорится, кончил дело -
гуляй смело!
Это было как раз то, что нужно: гулять я очень любил!
Но вообще-то мне хотелось немного изменить эту известную русскую по-
говорку - отбросить два первых слова и оставить только два последних:
"Гуляй смело!"
Ребята в нашем классе мечтали о разном: строить самолеты (которые
тогда еще называли аэропланами), водить по морям корабли, быть шоферами,
пожарниками и вагоновожатыми... И только я один мечтал стать массовиком.
Мне казалось, что нет ничего приятней этой профессии: с утра до вечера
веселиться самому и веселить других! Правда, все ребята открыто говорили
о своих мечтах и даже писали о них в сочинениях по литературе, а я о
своем заветном желании почему-то умалчивал. Когда же меня в упор спраши-
вали: "Кем ты хочешь стать в будущем?" - я каждый раз отвечал по-разно-
му: то летчиком, то геологом, то врачом. Но на самом деле я все-таки
мечтал стать массовиком!
Мама и папа очень много размышляли о том, как меня правильно воспиты-
вать. Я любил слушать их споры на эту тему. Мама считала, что "главное -
это книги и школа", а папа неизменно напоминал, что именно физический
труд сделал из обезьяны человека и что поэтому я прежде всего должен по-
могать взрослым дома, во дворе, на улице, на бульваре и вообще всюду и
везде. Я с ужасом думал, что, если когда-нибудь мои родители наконец до-
говорятся между собой, я пропал: тогда мне придется учиться только на
пятерки, с утра до вечера читать книги, мыть посуду, натирать полы, бе-
гать по магазинам и помогать всем, кто старше меня, таскать по улицам
сумки. А в то время почти все в мире были старше меня...
Итак, мама и папа спорили, а я не подчинялся комунибудь одному, чтобы
не обидеть другого, и делал все так, как хотел сам.
Накануне зимних каникул беседы о моем воспитании разгорались особенно
жарко. Мама утверждала, что размеры моего веселья должны находиться в
"прямой пропорциональной зависимости от отметок в дневнике", а папа го-
ворил, что веселье должно быть в такой же точно зависимости от моих
"трудовых успехов". Поспорив между собой, оба они приносили мне по биле-
ту на елочные представления.
Вот с одного такого представления все и началось...
Я хорошо запомнил тот день - последний день зимних каникул. Мои
друзья уже просто рвались в школу, а я не рвался... И хотя из Елок, на
которых я побывал, вполне можно было бы образовать небольшой хвойный ле-
сок, я пошел на очередной утренник - в Дом культуры медицинских работни-
ков. Медицинским работником была сестра мужа маминой сестры; и хотя ни
раньше, ни сейчас я бы не мог точно сказать, кем она мне приходится, би-
лет на медицинскую Елку я получил.
Войдя в вестибюль, я поднял голову и увидел плакат: ПРИВЕТ УЧАСТНИКАМ
КОНФЕРЕНЦИИ ПО ПРОБЛЕМАМ БОРЬБЫ ЗА ДОЛГОЛЕТИЕ!
А в фойе висели диаграммы, показывающие, как было написано, "рост
снижения смертности в нашей стране". Диаграммы были весело обрамлены
разноцветными лампочками, флажками и мохнатыми хвойными гирляндами.
Меня тогда, помнится, очень удивило, что кого-то серьезно занимают
"проблемы борьбы за долголетие": я не представлял себе, что моя жизнь
может когда-нибудь кончиться. А мой возраст приносил мне огорчения
только тем, что был слишком мал. Если незнакомые люди интересовались,
сколько мне лет, я говорил, что тринадцать, потихоньку накидывая годик.
Сейчас я уже ничего не прибавляю и не убавляю. А "проблемы борьбы за
долголетие" не кажутся мне уж столь непонятными и ненужными, как тогда,
много лет назад, на детском утреннике...
Среди диаграмм, на фанерных щитах, были написаны разные советы, необ-
ходимые людям, которые хотят подольше прожить. Я запомнил лишь совет о
том, что надо, оказывается, поменьше седеть на одном месте и побольше
двигаться. Я запомнил его для того, чтобы пересказать своим родителям,
которые то и дело повторяли: "Хватит тебе носиться по двору! Хоть бы по-
сидел немножко на одном месте!" А сидеть-то, оказывается, как раз и не
нужно! Потом я прочитал большой лозунг: "Жизнь есть движение!" - и пом-
чался в большой зал, чтобы принять участие в велосипедных гонках. В тот
миг я, конечно, не мог предположить, что это спортивное соревнование
сыграет совершенно неожиданную роль в моей жизни.
Нужно было сделать три стремительных круга на двухколесном велосипеде
по краю зрительного зала, из которого были убраны все стулья. И хотя
старики редко бывают спортивными судьями, но тут судьей был Дед-Мороз.
Он стоял, словно на стадионе, с секундомером в руке и засекал время каж-
дого гонщика. Точней сказать, он держал секундомер в нарядных серебрис-
то-белых рукавицах. И весь был нарядный, торжественный: в тяжелой крас-
ной шубе, прошитой золотыми и серебряными нитками, в высокой красной
шапке с белоснежным верхом и с бородой, как полагается, до самого пояса.
Обычно везде, и даже на праздничных утренниках, у каждого из моих
друзей было какое-то свое особое увлечение: один любил скатываться вниз
с деревянной горки - и делал это столько раз подряд, что за несколько
часов успевал протереть штаны; другой не вылезал из кинозала, а третий
стрелял в тире до тех пор, пока ему не напоминали, что и другие тоже хо-
тят пострелять. Я успевал испытать все удовольствия, на которые давал
право пригласительный билет: и съехать с горки, и промахнуться в тире, и
выловить металлическую рыбку из аквариума, и покружиться на карусели, и
разучить песню, которую все уже давно знали наизусть.
Поэтому на велосипедные гонки я явился немного утомленным - не в луч-
шей форме, как говорят спортсмены. Но когда я услышал, как Дед-Мороз
громко провозгласил: "Победитель получит самый необычайный приз за всю
историю новогодних елок!" - силы ко мне вернулись и я почувствовал себя
абсолютно готовым к борьбе.
До меня по залу пронеслись девять юных гонщиков, и время каждого было
громогласно, на весь зал, объявлено Дедом-Морозом.
- Десятый - и последний! - объявил Дед-Мороз.
Его помощник - массовик дядя Гоша подкатил ко мне облезлый двухколес-
ный велосипед. До сих пор я помню все: и что верхняя крышечка звонка бы-
ла оторвана, и что на раме облупилась зеленая краска, и что в переднем
колесе не хватало спиц.
- Старый, но боевой конь! - сказал дядя Гоша.
Дед-Мороз выстрелил из самого настоящего стартового пистолета - и я
нажал на педали...
Катался я на велосипеде не очень хорошо, но в моих ушах все время
звучали слова Деда-Мороза: "Самый необычайный приз за всю историю ново-
годних елок!"
Эти слова подгоняли меня: ведь, пожалуй, никто из участников этого
соревнования не любил получать подарки и призы так сильно, как любил я!
И к "самому необычайному призу" я примчался быстрее всех остальных.
Дед-Мороз взял мою руку, которая утонула в его рукавице, и высоко поднял
ее, как поднимают руки победителей боксерских соревнований.
- Объявляю победителя! - произнес он так громко, что услышали все де-
ти медицинских работников во всех залах Дома Культуры.
Сразу же рядом появился массовик дядя Гоша и своим вечно радостным
голосом воскликнул:
- Давайте поприветствуем, ребята! Давайте поприветствуем нашего ре-
кордсмена!
Он захлопал, как всегда, так настоятельно, что сразу же потянул за
собой аплодисменты со всех концов зала. ДедМороз взмахнул рукой и уста-
новил тишину:
- Я не только объявляю победителя, но и награждаю его!
- Чем?.. - нетерпеливо поинтересовался я.
- О, ты даже представить себе не можешь!
В голосе Деда-Мороза мне почудилось что-то странное: он говорил как
волшебник, уверенный, что может сделать необычайное, сотворить чудо - и
поразить всех! И я не ошибся...
- В сказках чародеи и волшебники просят обычно задумать три заветных
желания, - продолжал Дед-Мороз. - Но мне кажется, что это слишком много.
Ты же установил велосипедный рекорд только один раз, и я выполню одно
твое желание! Но зато - любое!.. Подумай хорошенько, не торопись.
Я понял, что такой случай представляется мне первый и последний раз в
жизни. Я мог попросить, чтобы мой лучший друг Валерик остался моим луч-
шим другом навсегда, на всю мою жизнь! Я мог попросить, чтобы конт-
рольные работы и домашние задания учителей выполнялись сами собой, без
всякого моего участия. Я мог попросить, чтобы папа не заставлял меня бе-
гать за хлебом и мыть посуду! Я мог попросить, чтобы вообще эта посуда
мылась сама собой или никогда не пачкалась. Я мог попросить...
Одним словом, я мог попросить все что угодно. И если бы я знал, как в
дальнейшем сложится моя жизнь и жизнь моих друзей, я бы, наверно, попро-
сил о чем-нибудь очень важном для себя и для них. Но в тот момент я не
мог заглянуть вперед, сквозь годы, а мог только поднять голову - и уви-
деть то, что было вокруг сияющую елку, сияющие игрушки и вечно сияющее
лицо массовика дяди Гоши.
- Чего же ты хочешь? - спросил Дед-Мороз.
И я ответил.
- Пусть всегда будет Елка! И пусть никогда не кончаются эти канику-
лы!..
- Ты хочешь, чтобы всегда было так же, как сегодня?
Как на этой Елке? И чтобы никогда не кончались каникулы?
- Да. И чтобы все меня развлекали...
Последняя моя фраза звучала не очень хорошо, но я подумал: "Если он
сделает так, чтобы все меня развлекали, тогда, значит, и мама, и папа, и
даже учителя должны будут доставлять мне одни только удовольствия. Не
говоря уже обо всех остальных..."
Дед-Мороз ничуть не удивился:
- Хорошо, эти желания вполне можно посчитать за одно. Я сделаю так,
чтобы каникулы и развлечения для тебя никогда не кончались!
- И для Валерика тоже! - поспешно добавил я.
- Кто это... Валерик? - спросил Дед-Мороз.
- Мой лучший друг!
- А может быть, он вовсе не хочет, чтобы эти каникулы длились вечно?
Он об этом меня не просил.
- Я сейчас сбегаю вниз... Позвоню ему из автомата и узнаю: хочет он
или нет.
- Если ты еще вдобавок попросишь у меня деньги на автомат, то это и
будет считаться исполнением твоего желания: ведь оно может быть только
одно! - сказал Дед-Мороз. - Хотя... скажу тебе по секрету: я теперь дол-
жен выполнять и другие твои просьбы!
- Почему?
- О, не торопись! Со временем узнаешь! Но эту просьбу я выполнить не
могу: твой лучший друг не участвовал в велосипедных гонках и не завоевал
первого места. За что же я должен награждать его самым необычайным при-
зом?
Я не стал спорить с Дедом-Морозом: с волшебником спорить не полагает-
ся.
К тому же я решил, что мой лучший друг Валерик - гипнотизер и правда
не захочет, чтобы каникулы никогда не кончались...
Почему гипнотизер? Сейчас расскажу вам...
Однажды в пионерлагере, где мы летом были с Валериком, вместо киносе-
анса устроили "сеанс массового гипноза".
- Спать! Спать! Спать!.. - замогильным голосом произносил со сцены
бледный гипнотизер.
- Это какое-то шарлатанство! - на весь зал воскликнула старшая пио-
нервожатая. И первая в зале уснула...
А потом уснули и все остальные. Только один Валерик продолжал
бодрствовать. Тогда гипнотизер разбудил нас всех и объявил, что у Вале-
рика очень сильная воля, что он сам, если захочет, сможет диктовать эту
свою волю другим и, наверно, при желании сумеет сам стать гипнотизером,
дрессировщиком и укротителем. Все очень удивились, потому что Валерик
был невысоким, худеньким, бледным и даже в лагере летом совсем не заго-
рел.
Я, помню, решил немедленно использовать могучую волю Валерика в своих
интересах.
- Мне сегодня нужно учить теоремы по геометрии, потому что завтра ме-
ня могут вызвать к доске, - сказал я ему в один из первых дней нового
учебного года. - А мне очень хочется идти на футбол... Продиктуй мне
свою волю: чтобы сразу расхотелось идти на стадион и захотелось зубрить
геометрию!
- Пожалуйста, - сказал Валерик. - Попробуем. Смотри на меня внима-
тельно: в оба глаза! Слушай меня внимательно: в оба уха!
И начал диктовать мне свою волю... Но через полчаса я все равно отп-
равная на футбол. А на другой день, сказал своему лучшему другу:
- Я не поддался гипнозу - значит, и у меня тоже сильная воля?
- Сомневаюсь, - ответил Валерик.
- Ага, если ты не поддаешься, то это из-за сильной юли, а если я не
поддаюсь, то это ничего не значит? Да?
- Извини, пожалуйста... Но, по-моему, это так.
- Ах, это так? А может быть, и ты вовсе никакой не гипнотизер? И не
дрессировщик? Вот докажи мне свою силу: усыпи сегодня на уроке нашу учи-
тельницу, чтобы она не смогла меня вызвать к доске.
- Извини... Но если я начну ее усыплять, могут уснуть и все ос-
тальные.
- Понятно. Тогда просто продиктуй ей свою волю: пусть она оставит ме-
ня в покое! Хотя бы на сегодняшний день...
- Хорошо, постараюсь.
И он постарался... Учительница раскрыла журнал и сразу же назвала мою
фамилию, но потом подумала немного и сказала:
- Нет... пожалуй, сиди на месте. Лучше послушаем сегодня Парфенова.
Мишка-будильник поплелся к доске. А я с того самого дня твердо пове-
рил, что мой лучший друг - настоящий укротитель и гипнотизер.
Сейчас Валерик уже не живет в нашем городе... А мне все кажется, что
вот-вот раздадутся три торопливых, словно догоняющих друг друга, звонка
(так всегда звонил только он!). А летом я вдруг ни с того ни с сего вы-
совываюсь в окно: мне кажется, что со двора меня, как прежде, зовет нег-
ромкий Валеркин голос: "Эй, иностранец!.. Петька-иностранец!" Не удив-
ляйтесь, пожалуйста: так меня звал Валерик, а почему - в свое время уз-
наете.
С годами я стал замечать, что дружба очень часто связывает людей с
разными и даже противоположными характерами. Сильный хочет поддержать
бесхарактерного, словно бы поделиться с ним своей волей и мужеством;
добрый хочет отогреть чье-то холодное, черствое сердце; настойчивый хо-
чет заразить своим упорством легкомысленного и увлечь его за собой...
Валерик тоже пытался вести меня за собой, но я то и дело терял его
след и сбивался с дороги. Ведь это он, к примеру, заставил меня зани-
маться в школе общественной работой: быть членом санитарного кружка. В
те предвоенные годы часто объявлялись учебные воздушные тревоги.
Члены нашего кружка надевали противогазы, выбегали с носилками во
двор и оказывали первую помощь "пострадавшим". Я очень любил быть "пост-
радавшим": меня заботливо укладывали на носилки и тащили по лестнице на
третий этаж, где был санитарный пункт.
Мне тогда и в голову не приходило, что скоро, очень скоро нам придет-
ся услышать сирены настоящей, не учебной тревоги, и дежурить на крыше
своей школы, и сбрасывать оттуда фашистские зажигалки. Я и представить
себе не мог, что мой город когда-нибудь оглушат разрывы фугасных бомб...
Я не знал обо всем этом в тот день, на сверкающем Елочном празднике:
ведь сети бы мы обо всех бедах узнавали заранее, тогда вообще не могло
бы быть на свете никаких праздников.
Дед-Мороз торжественно объявил:
- Выполняю твое желание: ты получишь путевку в Страну Вечных Каникул!
Я быстро протянул руку. Но Дед-Мороз опустил ее:
- В сказке путевок на руки не выдают! И пропусков не выписывают. Все
произойдет само собой. С завтрашнего утра ты очутишься в Стране Вечных
Каникул!
- А почему не сегодня? - нетерпеливо спросил я.
- Потому что сегодня ты можешь отдыхать и развлекаться без всякой по-
мощи волшебной силы: каникулы ведь еще не кончились. Но завтра все пой-
дут в школу, а для тебя каникулы будут продолжаться!..
ТРОЛЛЕЙБУС ИДЕТ "В РЕМОНТ"
На следующий день чудеса начались прямо с утра: не зазвонил бу-
дильник, который я накануне завел и, как всегда, поставил на стуле возле
кровати.
Но я все равно проснулся. Вернее сказать, я не спал с самой полуночи,
ожидая своего предстоящего отъезда в Страну Вечных Каникул. Но никто от-
туда за мной не приезжал... Просто вдруг промолчал будильник. А потом ко
мне подошел папа и строго произнес:
- Немедленно перевернись на другой бок, Петр! И продолжай спать!..
Это сказал папа, который был за "беспощадное трудовое воспитание",
который всегда требовал, чтобы я вставал раньше всех и чтобы не мама го-
товила мне утренний завтрак, а я сам готовил завтрак для себя и для всей
нашей семьи.
А потом мама грозно добавила:
- Не вздумай, Петр, пойти в школу. Смотри у меня!
И это сказала мама, которая считала, что "каждый день, проведенный в
школе, - крутая ступенька вверх".
Как-то однажды я для интереса подсчитал все дни, проведенные мною в
школе, начиная с первого класса...
Получилось, что по этим маминым ступенькам я забрался уже очень высо-
ко. Так высоко, что мне все, абсолютно все должно было быть видно и все
на свете понятно.
Обычно по утрам Валерик, который жил этажом выше, сбегая вниз, давал
три торопливых звонка в нашу дверь. Он не дожидался, пока я выйду на
лестницу, он продолжал мчаться вниз, а я догонял его уже на улице. В то
утро Валерик не позвонил...
Чудеса продолжались.
Все, словно заколдованные Дедом-Морозом, пытались удержать меня дома,
не пустить в школу.
Но как только родители ушли на работу, я вскочил с кровати и заторо-
пился...
"Вот, может быть, выйду сейчас, а у подъезда меня поджидает какое-ни-
будь сказочное средство передвижения! - мечтал я. - Нет, не ковер-само-
лет: всюду пишут, что он для новых сказок уже устарел. А какая-нибудь
ракета или гоночный автомобиль! И унесут они меня... И все ребята это
увидят!"
Но у подъезда стояло только старое грузовое такси, из которого выгру-
жали мебель. Не на нем же мне предстояло унестись в сказочную страну!
Я пошел к школе той самой дорогой, по которой мог бы идти зажмурив-
шись... Но я не зажмуривался - я глядел по сторонам во все глаза, ожи-
дая, что вот-вот ко мне подкатит что-нибудь такое, перед чем весь наш
городской транспорт просто замрет от изумления.
Вид у меня, вероятно, был очень странный, но никто из ребят ни о чем
не спрашивал. Они вообще не замечали меня.
И в этом тоже было что-то новое и непонятное. Тем более, что в тот
первый день после зимних каникул все должны были просто завалить меня
вопросами: "Ну, сколько раз был на Елках? Раз двадцать успел? А сколько
ты съел подарков?.."
Но в то утро никто не шутил. "Не узнают они меня, что ли?" - подумал
я. На миг мне стало обидно, что они вроде бы отделили меня от себя, -
захотелось вместе с ними дойти до школы, войти в класс... Но я уже вхо-
дил туда много лет подряд, а в Стране Вечных Каникул я еще не был ни ра-
зу! И я снова стал оглядываться и прислушиваться: не шуршит ли шинами,
еле касаясь асфальта, гоночный автомобиль? Не спускается ли воздушный
корабль, летающий по маршруту "Земля - Страна Вечных Каникул"?
На перекрестке, возле светофора, стояло много разных машин, но среди
них не было ни одного гоночного автомобиля и ни одного воздушного кораб-
ля...
Мне нужно было пересечь улицу и затем свернуть в переулок налево.
Я уже шагнул на мостовую, стараясь ступать как можно легче: если меня
вдруг подхватит какая-нибудь волшебная сила, пусть ей будет не очень
трудно оторвать меня от земли! И вдруг услышал над самым своим ухом
свисток. "Ага, предупреждающий сигнал!" - обрадовался я. Обернулся - и
увидел милиционера.
Высунувшись по самый пояс из своего "стакана", он кричал:
- Не туда идешь! Заблудился, что ли? Остановка направо!
- Какая остановка?
Но уже в следующее мгновение я понял, что милиционер - это переодетый
в синюю форму посланец Деда-Мороза. Волшебной палочкой, перевоплотившей-
ся в полосатый милицейский жезл, он, конечно, указывал мне будущую оста-
новку или, вернее сказать, посадочную площадку того самого... что должно
было прилететь за мной и умчать в Страну Вечных Каникул.
Я быстро пошел к столбу, возле которого, как у мачты с флагом (полот-
нище заменял прямоугольный плакатик - "Остановка троллейбуса"), выстрои-
лась довольно-таки длинная очередь.
И прямо тут же, словно еле-еле дождавшись моего прихода, подкатил
троллейбус, у которого впереди и на боку вместо номера было написано: "В
ремонт!" Он был пустой, только в кабине склонился над своей огромной ба-
ранкой водитель, и сзади, возле слегка подмороженного окна, подпрыгивала
на своем служебном месте, как всегда спиной к тротуару, кондукторша в
платке. В те годы людям доверяли не так сильно, как сейчас, и троллейбу-
сов без кондуктора еще не было.
Когда пустой троллейбус остановился и раздвинулись задние дверки-гар-
мошки, кондукторша высунулась и обратилась не к очереди, а лично ко мне
(ко мне одному!):
- Садись, дорогой! Добро пожаловать!
Я изумленно отшатнулся в сторону: никогда я еще не слышал, чтобы кон-
дукторша так разговаривала с пассажирами.
- Сейчас не моя очередь, - сказал я.
- А им с тобой не по дороге! - Кондукторша указала на людей, выстро-
ившихся возле столба. - У них - другой маршрут.
- Но мне не нужно "в ремонт"...
Конечно, кондукторша эта была не просто кондукторшей, потому что оче-
редь не произнесла ни звука и потому что под ее взглядом я все-таки по-
корно залез в пустой троллейбус. Двери-гармошки с легким стуком захлоп-
нулись за моей спиной.
- Но ведь он же идет... в ремонт, - повторил я, обводя лазами пустой
вагон, - А мне - в Страну Вечных Каникул...
- Не тревожься, хороший ты мой!
С доброй кондукторшей, как и с Дедом-Морозом, как и с милиционером,
высунувшимся из "стакана", спорить было бесполезно: они знали все лучше
меня!
"Если бы все кондукторши были такими ласковыми, как эта, - думал я, -
люди бы просто не вылезали из трамваев и троллейбусов! Так бы и катались
целый день по городу!"
У кондукторши на ремне болталась сумка с билетами. Я стал шарить в
кармане брюк, где лежали деньги на завтрак.
- Если ты заплатишь и возьмешь билет, - строго предупредила кондук-
торша, - контролер оштрафует тебя!
Все было наоборот! Все было как в сказке! Или вернее сказать: все бы-
ло в сказке. В самой настоящей!..
Хоть я ехал в Страну Вечных Каникул не в быстроходном автомобиле и не
на воздушном корабле, но зато бесплатно и один в целом троллейбусе! Я
сел на заднее сиденье, поближе к дверям-гармошкам.
- Тебя не трясет? - заботливо спросила кондукторша. - Ты ведь можешь
сидеть где угодно: хоть впереди, хоть на моем кондукторском сиденье! Для
этого тебе и подали отдельный троллейбус!
- Я люблю немного потрястись, - ответил я. - Так приятно подскакивать
на одном месте!..
- Лишь бы тебе это доставляло удовольствие! - сказала кондукторша.
И я остался на своем заднем сиденье: мне было как-то неловко разгули-
вать по троллейбусу и пересаживаться с места на место.
- Первая остановка - твоя! - предупредила кондукторша.
Пустой троллейбус по-стариковски дергался и трясся сильней, чем всег-
да, но мне казалось, однако, что все в нем было исправно, и непонятно
было, зачем он катил "в ремонт". Вскоре он притормозил, остановился.
- До свидания, милый! - сказала кондукторша.
Я спрыгнул на тротуар. И увидел прямо перед собой Дом культуры меди-
цинских работников. О чудо! На нем тоже висели дощечки со словом "Ре-
монт". Но не было ни строительных лесов, ни мусора, без которых не может
быть никакого настоящего ремонта.
"Должно быть, это просто такой пароль", - решил я.
И, когда навстречу мне из дверей Дома культуры неожиданно выскочил
массовик дядя Гоша, я коротко и таинственно произнес:
- Ремонт!
- Что, что? - переспросил дядя Гоша. - Не понимаю...
Дядю Гошу я знал давно: он выступал на многих Елках.
И мы с ребятами давно уже наградили его непривычным прозвищем из це-
лых двух слов: "Давайте поприветствуем!" У него было вечно сияющее лицо,
вечно радостный голос, и мне казалось, что в жизни у него вообще не мо-
жет быть никаких горестей, печалей и бед.
Хоть сейчас дядя Гоша появился на улице без пальто и шапки, голос его
был все так же весел и бодр:
- Пожалуйте в Страну Вечных Каникул!
И я вошел в просторный вестибюль Дома культуры - туда, где еще нака-
нуне собирались сотни нарядных ребят, пришедших на Елку. Сейчас я был в
сверкающем, обрамленном гирляндами и флажками вестибюле один-одинешенек.
А на лестнице, как и вчера, стояли лисы, зайцы, медведи и целый духовой
оркестр.
- Давайте поприветствуем юного каникуляра! - воскликнул дядя Гоша.
- Кого?! - не понял я.
- Юные жители Страны Вечных Каникул называются каникулярами и канику-
лярками, - объяснил дядя Гоша.
- А где же они - каникуляры и каникулярки?
- Никого нет... Все население на данном этапе состоит из тебя одного!
- А где просто эти... которые были вчера? Ну, юные зрители?
Дядя Гоша виновато развел руками:
- Все в школе. Учатся... - И он снова воскликнул: - Давайте попри-
ветствуем нашего единственного юного каникуляра!
И оркестр грянул торжественный марш, хоть я был одним-единственным
зрителем, пришедшим на праздник. Марш гремел гораздо громче, чем накану-
не, потому что звуки его разносились по совершенно пустому вестибюлю.
А потом с белокаменной лестницы навстречу мне ринулись переодетые
зверями артисты...
Я обомлел. Это было уже слишком. Это было чересчур даже для сказки.
ЧЕМПИОН, РЕКОРДСМЕН, ПОБЕДИТЕЛЬ!
Но, впрочем, я тут же оправился от смущения. В ту пору я вообще редко
смущался и всегда очень быстро приходил в себя.
Ликующий голос массовика дяди Гоши помог мне овладеть собой. Накануне
я попросил Деда-Мороза: "Пусть всегда будет Елка!" - и массовик вел ут-
ренник по той же самой программе, что и вчера, не меняя ни одного слова.
Поэтому ко мне он обращался во множественном числе: "Сейчас вы, друзья,
подниметесь в большой зал!" И я поднимался. "Сейчас вы, друзья, посмот-
рите акробатический номер!" И я смотрел.
Я был горд тем, что меня называют так уважительно: "Вы, друзья!" Мне
очень хотелось, чтобы рядом очутился Валерик и услышал, с каким почтени-
ем обращается ко мне сам главный помощник Деда-Мороза. Но потом я сооб-
разил, что, если бы Валерик очутился рядом, тогда в обращении "Вы,
друзья"! уже не было бы ничего удивительного: ведь нас и в самом деле
было бы двое!
Дядя Гоша был мастером своего дела: обращался ко мне в прозе и сти-
хах, которые сочинял сам. Последнюю стихотворную строку он обычно не до-
читывал до конца - он таинственно умолкал, чтобы рифму угадали сами юные
зрители.
В то утро дядя Гоша воскликнул: Ну, а сейчас с огромным чувством Мы
познакомимся с...
- Искусством! - угадал я.
- Хорошо, хорошо! Тоже будешь поэтом! - похвалил меня дядя Гоша.
И сразу начался концерт... Мне казалось, что песен и танцев в то утро
было гораздо больше, чем накануне, потому что раньше они как бы распре-
делялись на сотни юных зрителей, а в то утро доставались мне одному. И я
был просто в восторге!
"Все ребята сейчас сидят в классе, - радовался я, - зубрят, потеют у
доски. А я - снова на Елочном празднике, как их полномочный представи-
тель, или, сокращенно говоря, полпред!"
Для меня одного пели певцы, и аккомпанировали аккомпаниаторы, и тан-
цевали танцоры. Потом артисты кланялись (тоже мне одному!) и ждали, пока
я аплодисментами попрошу их исполнить что-нибудь еще. Но я хлопать не
торопился... Я на несколько мгновений задумывался, как бы размышляя над
увиденным и услышанным, а затем уже аплодировал. Разным артистам я хло-
пал по-разному - одним погромче, другим потише, чтобы все видели, что у
меня есть свой вкус и свои взгляды на искусство.
Потом дядя Гоша вновь перешел на стихи:
Ну, а сейчас с большим задором
Все будем петь!
Что значит...
- Хором! - подхватил я.
И мне действительно пришлось петь, потому что это входило в программу
утренника. На несколько минут я даже пожалел, что со мной рядом не было,
как вчера, других школьников и школьниц, потому что петь "хором" одному
очень трудно. Особенно, если у человека такой ужасный слух, как у меня.
Накануне голоса ребят как бы заслоняли собой мой голос, но в то утро
заслонять было некому...
И я запел. Песня была очень длинной, и я не мог остановиться посреди-
не, потому что мне аккомпанировал целый оркестр. Все шло по вчерашней
программе, и поэтому, когда я, наконец, закрыл рот, зайцы, медведи и ли-
сы захлопали мне очень громко, как и полагалось.
А сам массовик опять перешел на рифмы: Собирайся, весь народ, Соби-
райся в...
- Хоровод! - угадал я.
И один пошел "хороводом" вокруг елки. Это тоже было не очень приятно,
но все же легче, чем петь.
Зато потом грянул туш, и появился Дед-Мороз в окружении своей свиты.
Впереди на легких серебристых роликах кружилась Снегурочка. Она подкати-
ла прямо ко мне, и я взволнованно вскочил со своего места, потому что
она была внучкой Деда-Мороза, а внучка волшебника, конечно, и сама тоже
хоть немного волшебница.
- Дедушка поручил мне оформлять прописку в Стране Вечных Каникул. Но
до сих пор я была без всякой работы: прописывать было некого! - сказала
она. - У тебя есть паспорт?
Она спросила это так деловито, словно была паспортисткой из нашего
домоуправления.
- Пока еще нету... - ответил я.
- Тогда мне некуда поставить штамп о прописке, - сказала она.
- Меня при рождении, кажется, вписали в мамин паспорт, - тихо сообщил
я.
- Но туда я не могу поставить свой штамп, - возразила Снегурочка, -
ведь твоя мама не выразила желания быть жительницей Страны Вечных Кани-
кул. Ты - первый каникуляр в вашей семье, и во всей вашей школе, и во
всем вашем городе...
- А как же тогда быть? - пробормотал я.
- Ничего! Считай, что ты все равно прописан. Мы отметим это в твоем
пригласительном билете. Билет-то хоть у тебя есть?
Я протянул свой измятый и замусоленный вчерашний билет, где был уже
оторван корешок с заветным словом: "Подарок". Снегурочка повертела билет
в руках, что-то пошептала, на миг крепко зажала его между ладонями и
вернула мне. Я взглянул на билет - и увидел новое чудо: билет стал но-
веньким, даже вновь запах типографской краской. Корешок с "Подарком"
опять был на своем месте, а наверху красовался прямоугольный штамп, на
котором было написано: "Прописан постоянно. По адресу: Страна Вечных Ка-
никул".
- В конце утренника дай билет на подпись Деду-Морозу, - сказала Сне-
гурочка. - Без его подписи недействительно.
И Снегурочка-паспортистка умчалась на своих легких серебристых роли-
ках.
Дед-Мороз, как и накануне, встал в центре зала с секундомером в руке,
будто судья на стадионе, и объявил соревнования "Кто всех быстрее? Кто
всех ловчее? Кто всех умнее?"
Снова ко мне подвели под уздцы "старого, но боевого коня" - облезлый
зеленый велосипед (должно быть, дядя Гоша возил его с Елки на Елку), я
опять взобрался на кожаное седло и нажал на педали. Но, на этот раз я не
очень торопился - мне было ясно, что я все равно буду "всех быстрее",
потому что соревновался я сам с собой.
Я ехал счастливый, заранее видя себя двукратным велосипедным чемпио-
ном медицинской Елки. "Как это здорово: быть абсолютно уверенным в своей
победе! - думал я, от удовольствия совсем уже замедляя ход. - Никто не
может меня догнать и обойти!"
О спортсменах-гонщиках в газетах часто пишут примерно гак: "У них не
оставалось времени ни для каких мыслей, кроме одной: "К финишу! Скорей к
финишу!.." А у меня для мыслей времени было вполне достаточно. И я раз-
мышлял о том, какие призы вручит мне Дед-Мороз за то, что я бесспорно
окажусь "всех быстрее, всех ловчее и всех умнее". И еще я думал: "Ведь
праздник идет точно так, как вчера... Может, и подарков в конце принесут
столько же? А получать их буду я один!"
Размечтавшись, я подъехал к финишу на самой медленной скорости. Сразу
же было объявлено, что я "быстрее всех", и мне был вручен победный приз.
Конечно, не такой, как накануне. Самый необычайный приз может быть вру-
чен только один раз, иначе он не был бы "самым необычайным".
На этот раз Дед-Мороз вручил мне красивый бумажный пакет, раскрашен-
ный в красный и зеленый цвета. Я заглянул внутрь и с радостью увидел,
что в пакете мои любимые белые и розовые брусочки пастилы, шоколадная
медаль в золотой обертке и мятные пряники.
Я успел засунуть в рот одну конфету, откусить кусочек сладкой корич-
невой медали и ощутить во рту охлаждающий, словно зубной порошок, вкус
мяты: в конце концов, спортсмен должен подкрепить свои силы после одного
ответственного состязания и накануне другого!
- Кто всех ловчее?! - провозгласил Дед-Мороз.
И я вышел вперед, готовый вновь ринуться в соревнование с самим со-
бой!
Нужно было запомнить, где дядя Гоша расставил три металлических
кольца, и потом с завязанными глазами пролезть или прыгнуть сквозь
кольца, как через тоннель, не задев их и не стронув с места.
Дядя Гоша вообще очень любил, чтобы юные зрители закрывали или завя-
зывали глаза: в эти-то минуты он и совершал все самое загадочное и чу-
десное. "Вы видите: я - в черной куртке! - восклицал дядя Гоша. - Теперь
закройте глаза! Откройте!.. Я - уже в красной!.. Закройте глаза! - ко-
мандовал он. - Теперь быстро откройте! Вот и зажглась наша зеленая кра-
савица!
Мальчишки редко подчинялись дяде Гоше или закрывали только один раз.
Поэтому они видели, что массовик просто сбрасывал одну куртку, под кото-
рой была другая. Но зато они улавливали и тот в самом деле прекрасный
миг, когда заливалась огнями елка, будто кто-то высыпал на нее сверху
горсть драгоценных камней.
А девочки, всегда более исполнительные, по команде дяди Гоши аккурат-
но моргали ресницами, словно куклы с закрывающимися и открывающимися
глазами.
Я пристально, чтобы хорошенько запомнить, посмотрел, где дядя Гоша
расставлял металлические кольца. Мне завязали глаза носовым платком... Я
стремительно прыгнул - и ничего не задел. Но оказалось, что я прыгнул
мимо кольца. Второе кольцо повисло у меня на шее. А через третье я про-
лез как полагалось: не задев и не тронув с места. Таким образом, я наб-
рал одно очко из трех возможных. И тут же на весь Дом медицинских работ-
ников торжественно объявили, что я "всех ловчее".
Дед-Мороз вручил мне еще один приз: пергаментный конверт, раскрашен-
ный в голубой и желтый цвета. Я заглянул внутрь и увидел, что там - бе-
лые и розовые прямоугольнички пастилы, шоколадная медаль в серебряной
обертке и медовые пряники.
Я еще немного закусил перед третьим, самым ответственным состязанием
"Кто всех умнее?"
Говорят: "Один ум хорошо, а два - лучше!" Но в то утро мне было очень
приятно, что мой ум один-одинешенек участвовал в соревновании: победа
ему, таким образом, была обеспечена!
Нужно было отгадать три загадки... Дядя Гоша, обвязав свою блестящую
лысину чалмой на манер восточного факира, скрестил руки на груди и про-
изнес:
- Два кольца, "два конца, а посредине - гвоздик!
И, хотя разгадка была хорошо известна мне еще в детском саду, я отве-
тил не сразу. Сперва я погрузился в глубокую задумчивость, потом потер
немного ладонями виски - и, наконец, не вполне уверенно ответил:
- Кажется, ножницы...
Дядя Гоша вновь скрестил руки на груди и поднял глаза к потолку, уви-
тому гирляндами и хвоей.
- Без окон, без дверей - полна горница людей!
Я снова наморщил лоб, опять потер ладонями виски и тем же неуверенным
голосом сказал:
- По-моему, огурец...
Вообще-то говоря, первые две загадки дядя Гоша всегда задавал дошко-
лятам. Но так как он не менял в своей вчерашней программе ни единого
слова, а я как бы представлял в этот день в зале школьников всех возрас-
тов, то мне за мои ответы были засчитаны сразу два очка.
Третья загадка была потруднее и не такая известная - ее дядя Гоша
обычно задавал ребятам постарше. Но тут уж мой ум жил, как говорится,
"чужим умом": ответ я запомнил еще накануне. И повторил его...
Но тоже, конечно, не сразу, а глубоко поразмыслив и потерев виски ла-
донями.
Мне был вручен третий приз: целлофановый пакет, раскрашенный в корич-
невый и синий цвета. Я даже не стал заглядывать внутрь, я уже заранее
знал, что там пастила, шоколадная медаль и пряники...
Таким образом, я стал абсолютным чемпионом: победил во всех трех со-
ревнованиях! Зайцы, лисы и медведи танцевали вокруг меня, воспевали мои
достижения и протягивали свои лапы для крепкого дружеского "лапопожа-
тия".
Но потом все расступились: ко мне своей степенной дед-морозовской по-
ходкой подошел Дед-Мороз.
В руках у него был мешок, из которого он всегда в конце праздника
доставал самые желанные для ребят, самые заветные новогодние подарки.
Мне только казалось немного странным, что он, волшебник и чародей, од-
новременно, как какой-нибудь контролер у входа, отрывал от билета коре-
шок со словом "Подарок".
"Отдал бы мне весь мешок сразу! - подумал я. - Ведь, кроме меня, да-
рить подарки здесь абсолютно некому".
И хоть я с трудом удерживал в руках три пакета со своими призами, но
как-то, сам того не замечая, потянулся еще и к мешку.
- Нет, - остановил меня Дед-Мороз, - призы ты уже получил... А пода-
рок я могу дать тебе только один: бухгалтерия выписывает подарки по чис-
лу зрителей. И тут даже волшебная сила бессильна! В бухгалтерские дела и
расчеты мы, честные волшебники, не вмешиваемся. Так что, хоть ты и заме-
нял сегодня целый зрительный зал, получай всего-навсего одну коробку.
Я взял жестяную коробку, мельком заглянул в нее. Так и есть: пастила,
шоколадная медаль и тульские пряники. Сбывались мои самые заветные жела-
ния и мечты!
Я протянул Деду-Морозу пригласительный билет, чтоб он, как всегда,
оторвал корешок со словом "Подарок". Он оторвал. Потом положил билет на
одну рукавицу, накрыл сверху другой, на миг крепко зажал его между рука-
вицами - и корешки со словами "Подарок" и "Контроль" снова оказались на
своих местах, будто никто их и не отрывал.
- Это чтобы ты завтра снова мог прийти сюда и опять получить свой по-
дарок, - объяснил Дед-Мороз.
- И сколько еще раз будут эта утренники? - спросил я.
- О, сколько захочешь! Ведь ты прописан в Стране Вечных Каникул на-
вечно! А если пожелаешь развлекаться как-нибудь еще - только обратись,
только сообщи, и твое желание будет исполнено! Слово каникуляра для нас
- закон!
- Но куда же я обращусь?
- В старых сказках обращались к разным неодушевленным предметам, ко-
торые назывались талисманами. Или, например, брали в руки зеркальце и
просили его: "Ты мне, зеркальце, скажи да всю правду доложи!.." Этот
способ давно устарел. Теперь для получения заявок на исполнение желаний
мы, волшебники, используем новейшие средства связи. Лучше всего - теле-
фон. Ты наберешь две двойки - и тебе сразу ответит "Стол заказов"...
Я поморщится:
- Странный немного... телефонный номер. Одна двойка - и то как-то
неприятно, а тут целых две!
- О, ты не прав! - воскликнул Дед-Мороз. - Мы специально подобрали
именно такой номер: чтобы он был привычен и близок сердцу каникуляра.
Наберешь - и сразу ответит "Стол заказов"!
- Как в магазине?
- О нет, это совсем другое дело. Там принимают заказы на продукты, а
тут на исполнение желаний. Так что звони, не стесняйся! Но только по по-
воду развлечений! Других желаний мы выполнять не можем. А отвечать тебе
будет Снегурочка. Она заведет этим "Столом".
- Но ведь она - паспортистка...
- А там работает по совместительству. Страна Вечных Каникул была в
вынужденном простое... Из-за отсутствия каникуляров. И у нас произвели
сокращение штатов. Теперь благодаря тебе мы опять заработали! Подавай
заявки на любые развлечения... Будем удовлетворять!
- А как же школа? - спросят я.
- О, об этом ты не волнуйся, - авторитетно заверил меня Дед-Мороз. -
Учителя будут только довольны.
- А папа с мамой?
- И они тоже!
Я, конечно, не мог усомниться в его словах: ведь он уже на деле дока-
зал мне, что может запросто совершать чудеса!
"Как это замечательно! - размышлял я. - Если пожелаю, каждый день бу-
ду веселиться, получать призы и подарки! Ходить куда захочу и смотреть
что захочу!.."
- Значит, Страна Вечных Каникул - не только здесь, не только в этом
доме? - на всякий случай еще раз решил удостовериться я.
- Нет, здесь только столица этого государства. Она называется Докме-
раб, что в расшифрованном виде обозначает: Дом культуры медицинских ра-
ботников. Запомни на всякий случай: Докмераб! А сама Страна Вечных Кани-
кул отныне будет для тебя всюду: и дома и на улице...
- И во дворе?
- Во дворе тоже!
И я отправился во двор. Я шел по улице, жуя попеременно то пастилу,
то шоколад, то пряник. Я был горд тем, что стал единственным в нашем го-
роде каникуляром. И что теперь, если захочу, каждый день буду "всех
быстрее" и "всех ловчее". Но главное - "всех умнее"! Хорошо было бы, ко-
нечно, чтобы это заметили мама и папа. И все мои приятели тоже. И Вале-
рик... Ведь когда наших успехов никто не замечает, это очень обидно. Тем
более, что самому рассказывать о них как-то неудобно.
Я шел во двор, чувствуя себя чемпионом, рекордсменом и победителем!
ПЕЧАЛИ И РАДОСТИ КАНИКУЛЯРА
У нас был большой двор. Конечно, он остался таким и сейчас, но я те-
перь старше - и то, что в детстве казалось мне огромным, стало большим,
а то, что казалось большим, стало просто немалым.
В доме у нас, сколько я себя помню, всегда была "комиссия по работе
среди детей". Председателем ее был сам управдом. Комиссия заботилась о
нас: устраивала разные экскурсии и даже путешествия на пароходе. А еще
она любила заседать и издавать распоряжения, которые тут же расклеива-
лись на столбах: "Категорически запрещается звонить в чужие квартиры и
убегать, не дождавшись, пока откроют!", "Запрещается становиться ногами
на скамейки, где люди должны сидеть!", "Запрещается переговариваться
друг с другом через двор в форме крика: это мешает жильцам отдыхать! "
Валерик не входил в "комиссию по работе", по он придумал устроить во
дворе крокетную площадку и футбольное поле, которое зимой становилось
хоккейным.
Валерки уже давно здесь нет... А то футбольное поле есть и сейчас. И
крокетная площадка тоже. И в красном уголке по-прежнему показывает спек-
такли наш теневой театр, который открыл свой первый сезон еще тогда,
много лет назад, пьесой Валерика "Ах вы, тени, мои тени!".
Управдом называл Валерика "фантазером", и это слово звучало в его ус-
тах осуждающе. А он и правда был фантазером. В пионерлагере по вечерам,
когда, согласно распорядку, уже должен был наступить глубокий сон, он
рассказывал нам страшные истории "с продолжением". Это были сюжеты
фильмов и книг, которых мы с ребятами не видели и не читали. Валерик
всегда обрывал на самом интересном месте, и мы на следующий день просто
не могли дождаться вечернего лагерного отбоя. От страха я с головой за-
рывался под одеяло и слушал оттуда, сквозь узкую щелочку.
А потом как-то Валерик признался мне, что никаких таких фильмов он
тоже не видел и книг не читал, а просто все придумывал сам, чтобы нам не
было скучно.
Помню, "комиссия по работе" приобрела для ребят бильярд, который ус-
тановили в красном уголке, а рядом на стене повесили объявление: "Сукно
не рвать! Киями не драться! Металлическими шарами друг в друга не ки-
дать!" Все стали сражаться за звание лучшего бильярдисга. И тогда однаж-
ды Валерик сказал:
- Знаете, как называют теннисиста-чемпиона? "Первой ракеткой"! А луч-
шего боксера? "Первой перчаткой". У нас во дворе теперь есть хоккей,
футбол, бильярд и крокет... Давайте установим почетные звания: "Первая
клюшка", "Первая бутса", "Первый кий", "Первый молоток"! И будем бо-
роться за эти звания.
Мы стали бороться!
Я умел играть только в крокет. Так получилось, что на даче, где я
несколько лет подряд жил летом, все очень увлекались крокетом. И я тоже,
не разгибаясь по целым дням, гонял молотком большие деревянные шары. Ни
у кого из моих соседей по дому не было такого богатого крокетного опыта,
и я вскоре завоевал почетное звание "Первого молотка".
Но мне, конечно, очень хотелось стать одновременно "Первой клюшкой",
"Первой бутсой" и "Первым кием"! Я пытался участвовать во всех матчах и
состязаниях, но меня не принимали.
- Норовишь проскочить через все дужки сразу! Хватит с тебя одного
крокета. Совершенствуйся! - говорил мне самый длинный парень во дворе -
Жора, у которого было целых два почетных звания: "Первая клюшка" и "Жо-
ра, достань воробушка!".
Жоре, единственному среди нас, беспрепятственно продавали билеты на
любую кинокартину и на любой сеанс, даже на самый поздний. За это его
потом стали звать "Жора, достань билетик!".
Жора был лучшим спортсменом у нас во дворе: спорить с ним я не решал-
ся. Но в тот день и во дворе тоже произошло чудо!
Когда я появился со своими пакетами и жестяной коробкой, все ребята
бросились мне навстречу так, будто только меня и ждали.
- Хотите? - протянул я им свои призы и подарок.
- Что ты, Петенька? Что ты? - в ужасе шарахнулись от меня ребята. -
Все это должен съесть ты сам. Только ты! И больше никто! Вдруг тебе са-
мому не хватит? Подумать страшно!
Чтобы мои друзья-приятели отказывались от пряников и конфет? Такого
еще не бывало! И почему они называют меня Петенькой? Всю жизнь звали
Петькой, а тут... Конечно, все они были крепко-накрепко, просто наповал,
заколдованы Дедом-Морозом.
- Очень хорошо, что ты пришел, - ласково сказал Жора. В обычные дни
он вообще не замечал, есть я во дворе или меня там нету. - Пойди в крас-
ный уголок и поскорей переоденься, - продолжал он. - Ты будешь у нас
вратарем.
Я? Вратарем? Да меня раньше и болельщиком-то не признавали - Жора го-
ворил, что у меня нет еще ярко выраженных симпатий: то я болел за первый
корпус нашего дома, то за второй, а чаще всего за тех, кто выигрывал. И
вдруг: вратарем! Я вопросительно взглянул на Валерика: уж он-то не ста-
нет меня разыгрывать. Бледное лицо Валерика на холоде побелело еще
сильнее.
- Видишь, я совсем замерз, ожидая тебя...
Тут уж я не мог сомневаться!
"Ага! Узнали силу Деда-Мороза? - мысленно возликовал я. - Он вас еще
и не то заставит сделать! Вы еще меня капитаном своим изберете, а может
быть, и тренером!.."
Я сделал вид, что ничуть не удивился Жориному решению: приглашение в
команду мастеров первого корпуса я принял как должное. И не спеша отпра-
вился в красный уголок. Там меня поджидали самодельные наколенники из
старой стеганки, которые Валерик и Жора смастерили для того, чтобы вра-
тарь не расшибал себе коленки. На скамейке лежали клюшка и свитер с циф-
рой "1" на груди - это значило, что я буду защищать хоккейную честь пер-
вого корпуса.
Потом профессиональной спортивной походочкой, которую я перенял у Жо-
ры, я вышел во двор и встал у заветных ворот. Валерик, как самый спра-
ведливый во всех трех корпусах нашего дома, был судьей. Да, его все ува-
жали... Жора мог "достать воробушка", а Валерик едва доставал Жоре до
плеча, но, когда они разговаривали, Валерик не тянулся на цыпочках
вверх, а, наоборот, длинный Жора всегда наклонялся, чтобы маленькому и
худенькому Валерику было удобней его слушать.
Валерик дал свисток - и игра началась.
Я бы не сказал, что она, как пишут в спортивных обозрениях, "шла с
переменным успехом. Нет, даже переменного успеха у нашей команды не бы-
ло, потому что за два тайма я пропустил в ворота максимально возможное
количество" шайб. И еще две шайбы загнал в свои ворота сам.
Но моя команда меня не ругала. Наоборот, все старались доказать, что
я ровным счетом ни в чем не виноват.
И все меня успокаивали, словно я был каким-то нервнобольным.
- Не расстраивайся! - говорил Жора. - Первый блин комом, а первый
матч голом!
Я представлял себе, что бы сказал мне Жора, если б за его спиной не
маячила незримо борода моего покровителя Деда-Мороза.
- Даже про иного гроссмейстера, знаешь ли, пишут:
"Сыграл не лучшим образом!" - утешал меня Мишка Парфенов, который то-
же жил в нашем доме. - Не огорчайся!
Ну, что для тебя сделать? Хочешь, я скажу тебе, сколько сейчас време-
ни?..
Я подошел к Валерику и спросил:
- Ужасно, да? Ты меня презираешь, да?
- Почему же? - ответил Валерик. - Ты ведь давно хотел поиграть в хок-
кей. И не как-нибудь, а в сборной команде. Вот ребята и доставили тебе
удовольствие. Как говорят, исполнение желаний!
Я видел, как прыгала от счастья команда второго корпуса.
"Ну ничего, недолго вам прыгать! - думал я, повторяя про себя номер
"Стола заказов". - Вот сейчас приду домой, наберу две двойки - и ни одна
шайба больше никогда не залетит ко мне в ворота!.."
Мишка Парфенов предложил мне:
- Хочешь сыграть на бильярде? Сейчас как раз моя очередь. Я тебе ус-
тупаю!
- Нет... я уже наигрался...
Дед-Мороз продолжал действовать: развлечения наступали на меня со
всех сторон.
Даже Мишка Парфенов, довольно-таки жадный и завистливый паренек, ко-
торый и на пять минут не давал никому поносить на руке свой знаменитый
"будильник", - даже Мишка уступал мне сейчас очередь.
- Слушай, Мишка, а учительница заметила, что меня сегодня не было в
школе? - спросил я тихо, предварительно оглядевшись по сторонам. - Или
не заметила?
- Ну как же! Заметила!.. И знаешь, что нам сказала?
- Что я прогуливаю!
- Нет...
- А что же?
- Она сказала, что ты отсутствуешь по вполне уважительной причине!
- По уважительной?
- Ну да. Она сказала, что ты проходишь какой-то "курс лечения".
- Как? Как?!
- Курс лечения! Что-то она, наверно, перепутала.
Мишкино сообщение так поразило меня, что я сразу пошел в красный уго-
лок переодеваться. "Почему курс лечения? - недоумевал я. - Какой же та-
кой курс лечения? А может быть, Дед-Мороз внушил ей, что я тяжело бо-
лен?"
Я стянул с себя свитер с цифрой "1" на груди, накинул на плечи пальто
и задумчиво поплелся домой.
Уже в парадном, на лестнице, меня догнал Мишка Парфенов:
- Ты забыл, Петя... там, в красном уголке...
И он вновь нагрузил меня тремя моими пакетами и жестяной коробкой.
- Хочешь шоколадку? - ласково спросил я у Мишки.
- Что ты, Петя! Тебе самому не хватит!
Дед-Мороз был на страже моих интересов! И я уверенно зашагал по лест-
нице, радостно размышляя: "Все ребята сейчас пойдут делать уроки, а я
буду делать что захочу: мои каникулы продолжаются! Позвоню вот сейчас
Снегурочке!.." И позвонил.
- "Стоя заказов"! - ответила мне Снегурочка.
- Я бы очень хотел стать лучшим вратарем у нас во дворе...
- Принимаем заказы только на развлечения. Игре в футбол не обучаем!
- А в хоккей?
- И в хоккей тоже.
- А справки вы даете?
- Какие?
- Я бы вот очень хотел узнать... Почему наша учительница сказала, что
я прохожу курс лечения?
- Твоя бывшая учительница просто оговорилась...
"Бывшая? - удивился я. - Ах, да! Я же навек распрощался со школой!.."
- Она хотела сказать: курс развлечения, - продолжала Снегурочка, - а
случайно сказала: курс лечения. Вот и все. Заявок на развлечения нету?
- Нету... - ответил я. И повесил трубку.
То, что я не хотел развлекаться, видимо, огорчило моего покровителя
Деда-Мороза, и он решил доставить мне удовольствие сам, по собственной
инициативе, чтобы я позабыл о своих хоккейных неприятностях.
Правда, преподнесен был подарок волшебника в несколько необычной фор-
ме, - папа торжественно усадил меня на диван и сказал:
- Слушай! Мама сообщит тебе от нашего общего имени нечто очень и
очень важное.
- Безобразие! - начала мама. - Ты не съел еще всех пряников и кон-
фет?! Чтобы навести порядок в этом деле, мы решили, что я не буду отныне
готовить завтраки, обеды и ужины: нельзя отвлекать тебя от основной пи-
щи! - Она указала на мои пакеты. - Нельзя портить тебе аппетит! Мы с па-
пой будем питаться в столовой или в кафе, которое у нас на первом этаже.
А для тебя мы разработали особое меню. Я отпечатала его у себя на работе
на пишущей машинке...
Слушай внимательно! На завтрак у тебя теперь будут мятные пряники с
кофе. Обед будет, конечно, из трех блюд: на первое - пастила, на второе
- тульские пряники, а на третье - медальки из шоколада. На ужин - медо-
вые пряники с чаем!.. И не вздумай нарушить или хоть чутьчуть изменить
это меню! Слышишь, Петр?
И тут я понял, что ни один волшебник на всем белом свете не сможет
сделать так, чтобы я повелевал своими родителями, - всегда и всюду они
будут командовать мной.
"Но пусть их команды и повеления всегда будут такими, как сейчас", -
мечтал я.
Все шло прекрасно! "Буду есть что захочу! - торжествовал я. - Буду
ходить куда захочу!" На радостях мне вдруг очень захотелось пойти в
цирк, и я снова набрал две двойки.
- Заказ принят! - ответила внучка Деда-Мороза. - Номер заказа: один
дробь семь. Приняла и оформила Снегурочка.
СЕГОДНЯ В ЦИРК МЫ ПРИШЛИ НЕ ЗРЯ!..
Я уже привык поздно вставать. Сквозь сон я слышал, как мама упрекала
папу:
- Топаешь своими ножищами! А он не должен слышать, что мы так рано
поднимаемся: нельзя подавать ему дурных примеров!
Папа снимал ботинки и ходил по комнате в носках и на цыпочках.
Будильник в нашем доме по приказу мамы онемел и просто молча показы-
вал время, как самые обыкновенные безголосые часы.
Но в то утро мама сама разбудила меня.
- Петр, - шепотом сказала мама, - ты окончательно не просыпайся: тебе
еще спать да спать! Но я не могу уйти на работу, не предупредив тебя о
том, что в цирке бывает несколько представлений в день... Если понравит-
ся, можешь остаться и на второе и на третье.
Когда Дед-Мороз успел сообщить маме, что я собираюсь в цирк? И почему
она не спрашивает, на какие деньги я туда пойду? И не волнуется, как я
туда доберусь, хотя цирк находится совсем в другом конце города?
Никто, конечно, не смог бы ответить мне на эти вопросы. Да и вообще,
когда дело касается сказки, лишних вопросов лучше не задавать.
Днем, выйдя на улицу, я не успел даже подумать, на чем бы мне доб-
раться до цирка... Я не успел об этом подумать, потому что прямо к
подъезду подкатил тот самый пустой троллейбус с дощечкой "В ремонт!" на
заднем стекле.
В нашем доме, на третьем этаже, жил один большой начальник, директор
завода. За ним каждый день приезжала машина, которую в доме называли
"персональной". Это слово почему-то произносили негромко, вполголоса.
Тот легковой автомобиль марки "эмка", высокий и прямой, точно карета с
мотором, сейчас не пустили бы на центральные улицы нашего города, как не
пустили бы какую-нибудь старую телегу. Но в то время "эмка" казалась мне
роскошным автомобилем. Иногда большой начальник катал ребят в своей пер-
сональной машине: взрослых людей в ней, кроме шофера, помещалось не
больше четырех, а нас, ребят, набивалось по семь или даже по восемь че-
ловек. Ну, а в моем персональном троллейбусе могли бы уместиться десятки
пассажиров, но ехал я в нем один-одинешенек.
Мне очень хотелось, чтобы ребята или хотя бы взрослые соседи увидели,
как я сажусь в свой персональный троллейбус. Но уж так всегда получает-
ся: если хочешь, чтоб тебя увидели, то как раз в эту минуту рядом никого
не оказывается. Только один незнакомый пешеход сказал другому:
- Посмотри-ка, здесь теперь сделали остановку троллейбуса!
Я повернулся и гордо сообщил:
- Здесь нет остановки. Это за мной приехали!..
И поднялся по ступенькам навстречу той же самой приветливой кондук-
торше.
Как и в первый раз, кондукторша стала предлагать мне:
- А не пересядешь ли ты лучше вперед, поближе к водителю? Там меньше
трясет. А не перейдешь ли ты лучше на другую сторону? Там солнце не бьет
в глаза. А может быть, ты хочешь посидеть на моем, на кондукторском мес-
те?
Я уже не стеснялся доброй кондукторши. К тому же путь был более дол-
гим, чем в первый раз, и я успел прогуляться по всему троллейбусу: поси-
дел возле кабины шофера, и на кондукторском месте, спиной к окну, и под
белой табличкой "Для пассажиров с детьми и инвалидов". А троллейбус ка-
тил вперся без всяких остановок, и даже светофоры светили ему всюду сво-
им самым нижним, зеленым, глазом: наверно, Дед-Мороз считал, что на моем
пути к развлечениям не должно быть никаких препятствий!
Никаких!..
- До скорой встречи, - прощаясь, сказала кондукторша.
"Ага, значит, она приедет сюда за мной после представления", - сооб-
разил я. Спрыгнул на тротуар, побежал к цирку, и тут услышал за спиной
голос какого-то гражданина:
- Когда это здесь пустили троллейбус?
- Не знаю, - ответил другой. - Должно быть, поставили столбы, провели
провода и пустили.
- В том-то и дело, что никаких проводов нету! Посмотрите-ка вверх!
Посмотрите!
На тротуаре уже собрались любопытные. Я вместе с ними задрал голову
вверх: никаких проводов действительно не было.
- А теперь взгляните туда, взгляните! - не успокаивался все тот же
гражданин.
Я вместе с другими повернулся в ту сторону, куда он изумленно тыкал
пальцем, и увидел вдали свой персональный троллейбус, длинные "усы" ко-
торого свободно болтались, словно плясали в воздухе над крышей.
- Никогда не видел ничего подобного, - протирая глаза, сказал ка-
кой-то старичок. - Чтобы троллейбус ездил без проводов, как автобус...
- И не грузовой троллейбус (тот и без проводов может на одном мото-
ре), а самый обыкновенный, пассажирский... Не-во-о-бра-зи-мо! - медленно
произнес гражданин в шляпе. И надел на нос очки, чтобы получше разгля-
деть это чудо.
"И не то еще увидите, если я захочу вас удивить! Стоит только мне
зайти хотя бы вон в ту автоматную будку, набрать две двойки и попросить
Деда-Мороза..." - с этими мыслями, счастливый и гордый, я покинул прохо-
жих, не привыкших вот так запросто, прямо на тротуаре, встречаться со
сказкой.
По вечерам здание цирка выглядело наряднее, чем в дневное время: ве-
чером фамилии акробатов, укротителей и клоунов были написаны разноцвет-
ными огнями. А сейчас, днем, кое-какие фамилии даже трудно было разоб-
рать: утром на буквах налипли снежинки, а потом потеплело - и буквы вы-
тянулись, потекли вниз. Но я все же сумел прочитать, что в представлении
участвует знаменитый клоун-богатырь.
Остальные фамилии я прочитать не успел, потому что на меня наскочила
какая-то дама, державшая за руку маленькую девочку:
- У тебя нет лишнего билета?
- У меня нету... - ответил я.
Маленькая девочка, которая совсем уже приготовилась попасть в цирк (я
видел это по ее празднично заплетенным косичкам), скривила губы, еле-еле
удерживаясь от плача. И меня тоже стала тревожить мысль: "Как же пройти
мимо контролеров туда, где скоро загремит музыка, и забегают по арене
светящиеся круги, и будет показывать свои номера знаменитый клоун-бога-
тырь? Тут ведь не Докмераб, не столищ Страны Вечных Каникул. И дядя Гоша
не встречает меня у входа..."
Так думал я, потихоньку, боязливо приближаясь к тому месту, где широ-
кий поток зрителей словно бы входил в искусственный шлюз - в узкий про-
ход, по обеим сторонам которого стояли контролерши в форменных костюмах
с серебряными полосками на рукавах. Неужели Дед-Мороз забыл обо мне?..
Когда до опасного шлюза оставалось всего несколько шагов, я услышал
осторожный шепот:
- Вниз, направо, вторая дверь... Не оглядывайся! Мы с тобой не знако-
мы!
Выбравшись из общего потока, я все-таки обернулся и увидел того чело-
века, который шепнул мне на ухо: "вниз, направо, вторая дверь..." Он то-
же был в форменном костюме с серебряной полоской на рукаве и, стало
быть, тоже работал в цирке. Но ведь он, значит, мог бы просто так, без
билета пропустить меня в зал! И почему я не должен смотреть в его сторо-
ну? Почему должен подчеркивать, что мы не знакомы?
"Вниз, направо, вторая дверь!" - повторил я про себя. Вниз?.. Может
быть, Дед-Мороз хочет, чтобы я проник в здание цирка подземным ходом? Но
на той самой второй двери справа не было напитано "Подземный ход", а бы-
ло написано "Служебный вход".
Я вошел... И ко мне сразу кинулось трое или четверо людей в форменных
костюмах с серебряными полосками.
- Никто не видел, как ты сюда зашел? Никто не слышал, как тебя сюда
послали?
- Никто, - ответил я. - А что такого особенного, если б кто-нибудь и
услышал?
- Это невозможно! - раздался громовой голос. - Тогда бы все погибло.
- Что погибло? - тихо спросил я, отступая назад перед огромным чело-
веком в ярком и нелепом клоунском костюме. - Что бы тогда погибло?
- Тогда бы весь мой номер сегодня в зале помер!
Эти стихи почему-то очень напомнили мне стихи дяди Гоши.
- Нет, никто ничего не видел, - тихо сообщил я.
- Тогда все будет гладко: ведь ты - моя "подсадка"!
Дядя Гоша декламировал только во время представлений, а этот знамени-
тый клоун-богатырь (конечно же, это был он!) все время разговаривал в
рифму. "Наверно, не все люди, которые пишут и даже говорят стихами, на-
зываются поэтами", - неожиданно подумал я.
У клоуна-богатыря было свирепое лицо: насупленные брови, огнен-
но-красные щеки, которые напоминали две раскрашенные тыквы, глаза состо-
яли из одних только круглых черных зрачков, а белков совсем не было. Но
это была маска. А под ней, мне казалось, должно было скрываться лицо,
очень похожее на лицо массовика дяди Гоши - вечно ликующее, неизвестно
чему улыбающееся. И лысина, наверно, была такая же блестящая, словно от-
полированная, хотя над маской торчала мохнатая и густая щетка чьих-то
чужих волос.
Да, будет все в порядке:
Ведь в зале - три "подсадки"!
Заметив, что я ничего не могу понять, клоун подтвердил:
Да, все должно быть гладко:
Ведь ты - моя "подсадка"!
- Кто, Я?
- "Подсадка"! Одна, как говорится, из трех. Значит, он иногда все-та-
ки переходил на прозу.
- И куда я должен подсаживаться?
Не в поезд, конечно, ведь здесь не вокзал!
А просто как зритель в наш зрительный зал!
Ты тихо подсядешь у всех на виду На пятое место в десятом ряду!
Я молчал.
- Опять не понимаешь? Это, вероятно, из-за стихов, - прогремел над
самым моим ухом клоун-богатырь. - Давай поговорим, как нормальные люди.
- Очень хорошо! - обрадовался я.
- Главное - секретность, или, как говорится, конспирация. Никто не
должен знать, что ты - моя "подсадка". Соображаешь?
Я по-прежнему соображал довольно туго.
- Слушай дальше! Ты тихонечко, чтобы никто, как говорится, ничего не
заметил, выйдешь отсюда в фойе. Походишь туда-сюда, как самый обыкновен-
ный зритель. Даже можешь купить мороженое: обыкновенные зрители всегда
едят мороженое. А потом, когда прозвенит третий звонок, войдешь вместе
со всеми, в общей, как говорится, массе, в зал и сядешь на пятое место в
десятом ряду. Сиди и жди, когда я начну выступать. Мой, как говорится,
коронный номер: поднятие тяжестей. Чтобы доказать, что мои тяжести очень
тяжелые, я вызову трех самых, как говорится, обыкновенных зрителей из
зала на арену. Первым будешь ты!
Только не вздумай поднять мои тяжести...
- Я не смогу, - тихо сказал я.
Клоун-богатырь перешел на шепот. Но и от его шепота подрагивал графин
на столе:
- Ты вполне сможешь поднять мои тяжести, потому что они очень легкие.
Но ты должен делать вид, что их невозможно не только поднять, но даже,
как говорится, сдвинуть с места. Соображаешь?
- Как говорится, ага... - ответил я, невольно подражая богатырю, ко-
торый поднимал легкие тяжести. - Только одно мне не совсем понятно.
- Что именно?
- На какие деньги я куплю мороженое?
Клоун загремел своим богатырским хохотом. Он хохотал очень долго. Но
лицо его при этом ничуть не менялось: оно по-прежнему было свирепым, по-
тому что это было не лицо, а маска.
- Кто, как говорится, получает на орехи, а кто - на мороженое!
Клоун протянул мне деньги. "Какой добрый, благородный богатырь! - по-
думал я. - Совсем как в легендах или былинах!.." Значит, именно с его
богатырской помощью.
Дед-Мороз решил бесплатно провести меня в цирк, да еще и угостить мо-
роженым! Мороженое я любил не меньше, чем пастилу, шоколад и пряники.
Ни на одном стуле, ни в одном зрительном зале мне не было так приятно
сидеть, как на пятом месте в десятом ряду.
Ведь я был не просто зрителем - я был участником представления, но
тайным участником, и никто вокруг об этом не знал.
Сперва на арену вышита четыре медведя. Тяжелые и с виду неповоротли-
вые, они ловко вскакивали на ходу в мотоциклетные коляски, объезжали
арену на самокатах и даже разгуливали на передних лапах, задрав задние
вверх. Я не хлопал, не визжал от восторга, как мои соседи, сидевшие в
десятом ряду, - я все время пристально вглядывался в медведей и думал: а
может быть, это не настоящие звери? Если тяжести могут быть легкими, то
и медведи могут быть не медведями. Может, какие-нибудь артисты залезли в
бурые шкуры и нацепили медвежьи маски?
Медведи свободно расхаживали по арене... А тигры не пользовались та-
ким доверием: они были в клетках. Но там, за стальными прутьями, они вы-
делывали такие номера, что я опять стал сомневаться: может быть, это
вовсе не тигры? Катаются на шарах, прыгают сквозь горящие обручи. Гораз-
до ловчее, чем я сквозь обручи дяди Гоши... Вот если бы меня послали
проверить: настоящие они или не настоящие? Я представил себе, как дрес-
сировщик провозглашает на весь цирк: "Сейчас обыкновенный зритель, сидя-
щий на пятом месте в десятом ряду, проверит моих зверей. Если он выйдет
обратно из клетки, значит, звери не настоящие, а если не выйдет - зна-
чит, все в порядке". От одной этой мысли все мои сомнения сразу рассея-
лись: нет, конечно, тигры не нуждаются ни в какой проверке! Я готов был
подтвердить это прямо со своего места в десятом ряду, даже не подходя к
клеткам.
Когда чего-нибудь ждешь, время тянется томительномедленно. Я не заме-
чал, какой интересной и разнообразной была цирковая программа, потому
что с нетерпением ждал выхода на арену знаменитого клоуна.
И вот наконец на арене загремели стихи: Сегодня в цирк вы пришли не
зря: Увидите клоуна-богатыря!
Вслед за клоуном появились две тележки с такими гирями, что казалось,
упади они - и на манеже образуются глубокие воронки. Люди в форменных
костюмах с серебряными полосками на рукавах везли тележки медленно, тя-
жело отдуваясь, то и дело останавливаясь для отдыха.
- Мои помощники, или, как говорится, ассистенты! - сообщил клоун. И
стал заниматься гимнастикой, готовясь к поднятию тяжестей. Он вытягивал
руки - и мускулы его вздымались, как крутые пригорки на ровной дороге.
"Наверно, клоун пошутил, что тяжести легкие", - подумал я, видя, как ес-
тественно выбиваются из сил, надрываются и вытирают пот со лба ассистен-
ты, катившие по арене повозки с гирями.
Никто на всей планете
Не сдвинет гири эти!
Никто не сможет в мире
Поднять такие гири!
Громогласно объявив об этом, клоун обвел застывшим свирепым взглядом
ряды зрителей и в рифму спросил:
Может быть, вы не верите?
Может быть, вы проверите!
Сразу вверх потянулись руки.
- Возьмем с каждой трибуны первых попавшихся зрителей, - объявил кло-
ун-богатырь.
- Ребенок! Он, ясное дело, не поднимет! - запротестовал кто-то в за-
ле.
- Вес моих гирь испытают представители разных поколений! - объявил
клоун-богатырь. - Как говорится, и старые и малые!..
И тут же ему на глаза "случайно" попался я...
Я был в десятом ряду, но очутился внизу на арене так быстро, будто
сидел в первом. Однако, очутившись там, внизу, я вдруг понял, как это
страшно - выступать перед зрителями. Сотни глаз со всех сторон устави-
лись на меня и на гири. И все ждали... Только обычно от человека, стоя-
щего на арене, рядом с гирями, ждут, чтобы он их поднял, а от меня жда-
ли, чтобы я не сумел их поднять. Все было наоборот.
Я смотрел на клоуна, как на самого настоящего богатыря и героя: он
расхаживал по арене совершенно спокойно, будто вокруг не было никаких
зрителей и никто с трибун на него не глазел. А у меня тряслись коленки,
и я со страху чуть было не поднял гири, которые были такими легкими,
что, казалось, прямо-таки прилипали к моим ладоням и тянулись за ними
вверх. Но я вовремя опомнился, напряг все свои силы и сумел не поднять!
Я даже не сдвинул их с места. Потом я, подражая ассистентам клоуна-бога-
тыря, стал вытирать пот со лба. Пот у меня действительно выступил...
- Что, не под силу? - над самым моим ухом прогремел голос.
- Не под силу, - растерянно ответил я.
- Устами младенца, как говорится, истина глаголет! - торжественно
провозгласил клоун. - Теперь вызовем первых попавшихся зрителей с другой
трибуны. Начали мы с ребенка, а сейчас вызовем мужчину. Да покрепче,
поздоровее!
Я вернулся на свое пятое место в десятом ряду. Представление продол-
жалось... А мне хотелось, чтобы оно уже кончилось: не терпелось поскорее
вернуться домой и позвонить Деду-Морозу. У меня была к нему одна очень
важная просьба!..
Я снова набрал две двойки. И снова мне ответил знакомый Снегурочкин
голос:
- "Стол заказов" слушает!
- Это я... Петя-каникуляр!
- Оформить заказ на выполнение желаний?
- Да, пожалуйста. Если не трудно...
- Такая наша работа.
- Я бы очень хотел, чтоб все мои друзья очутились в цирке на дневном
представлении!
- Обслуживаем только каникуляров! - строго ответил "Стол заказов".
- Но ведь меня это очень развлечет. Мне доставит огромное удо-
вольствие, прямо-таки наслаждение, если все мои приятели окажутся в цир-
ке!
- Обратись непосредственно к Деду-Морозу. Может быть, он разрешит...
в порядке исключения. Соединяю!
Я начал повторять свою просьбу, но Дед-Мороз перебил меня:
- О, не затрудняй себя: я слышал ваш разговор по отводной трубке. Во-
обще-то говоря, Снегурочка абсолютно права: по правилам я должен развле-
кать только каникуляров. У сказки ведь тоже есть свои законы. Если, зна-
ешь ли, волшебники начнут делать все, что им взбредет в голову, они та-
кое натворят на белом свете... Но в порядке исключения, так уж и быть,
пойду тебе навстречу: организую для всех твоих приятелей культпоход в
цирк.
- Завтра? - обрадовался я.
- Нет, не завтра, а в ближайшее воскресенье.
- Почему-у? Мне бы очень хотелось...
Дед-Мороз опять перебил меня:
- Я дисциплинированный волшебник и не могу отрывать ребят от занятий.
И от всяких общественных дел. Особенно сейчас, когда они в школе гото-
вятся ко дню открытия...
- Что это они там собираются открывать? - лениво перебил я волшебни-
ка.
- Вот видишь, я нечаянно нарушил законы сказки: каникуляру нельзя да-
же рассказывать о том, что делается в школе. Ни о каких занятиях, ни о
каких делах! Он должен только отдыхать и развлекаться. Так что больше я
ничего не расскажу. А просьбу твою насчет цирка выполню.
И сразу же в трубке раздался голос дед-морозовской внучки:
- Заказ принят! Номер заказа: два дробь семь. Приняла и оформила Сне-
гурочка.
Я уже говорил о том, что мне в ту далекую пору очень нравились выход-
ные дни.
Но, пожалуй, никогда еще я не ждал воскресенья с таким нетерпением,
как после разговора с Дедом-Морозом. Ведь на дневном воскресном предс-
тавлении в цирке должна была осуществиться одна моя необыкновенная за-
тея! Необыкновенная!..
"Будет так... - размышлял я. - Выкатят огромные гири, выйдет кло-
ун-богатырь, а потом уж спущусь на арену и я. Спущусь тихо и скромно,
будто первый раз в жизни...
Все наши ребята будут смотреть на меня. И даже Валерик замрет от
изумления. "Устами младенца, как говорится, истина глаголет! - восклик-
нет клоун. И обратится ко мне:
- Под силу ли тебе, мальчик, поднять эти гири?" А я возьму и подниму
их вверх! Трудно даже представить себе, что тут начнется! Все решат, что
я великий силач! Ведь остальные "подсадки" не будут подводить клоуна и
не смогут поднять гири. А я смогу! Ах, если мой план осуществится! Тогда
все ребята сразу и на веки веков забудут о моем позоре на хоккейном по-
ле! Забудут обо всех моих неудачах!.. Обо всех!"
И вот наступил долгожданный день.
Со своего пятого места в десятом ряду я видел, как на противоположной
трибуне расхаживают мои друзьяприятели. Но они меня не замечали: должно
быть, ДедМороз нарочно сделал так, чтобы они не смотрели в мою сторону.
А я не спускал глаз с Валерика. Он, конечно, сидел рядом с Жоркой и Миш-
кой-будильником. Он даже положил руку Жорке на плечо. И мне было как-то
неприятно на это смотреть...
Девчонка, сидевшая позади них, стала объяснять, что ей из-за длинню-
щего Жоркиного роста ничего не видно. Тогда Жора немного отодвинулся от
Валерика, чтобы девчонка могла смотреть в просвет между ними. И рука Ва-
лерика соскользнула с Жориного плеча. Мне стало легче. Может быть, это
Дед-Мороз нарочно посадил сзади такую маленькую девчонку?
"Ну ничего, Валерик, - думал я. - Скоро, буквально через каких-нибудь
полчаса, ты поймешь, кто больше заслуживает уважения: я или твои новые
приятели!"
Мне казалось, что увертюра, которую исполнял оркестр, стала гораздо
длиннее, чем была, что медведи катались на самокатах гораздо дольше, чем
в первый раз, и что укротитель в клетке гораздо медленнее готовил своих
тигров к прыжкам сквозь горящие обручи.
- Сколько можно смотреть на этих зверей! - тихонько ворчал я. - Зоо-
парк здесь, что ли? Сколько можно слушать эту музыку! Концерт здесь, что
ли?
- Все-то тебе не нравится, - рассердилась женщина, сидевшая рядом. -
Вышел бы сам на арену да и выступал!
Она и представить себе не могла, что я через несколько минут действи-
тельно появлюсь на арене.
И вот наконец раздалось: Сегодня в цирк вы пришли не зря: Увидите
клоуна-богатыря!
"Не знаю, как другие, а уж я-то, по крайней мере, пришел не зря. Это
точно!" - говорил я сам себе, аплодируя клоуну. И все ему хлопали. Даже
Валерик, который не любил выражать восторгов, и тот неторопливо, както
по-своему, не сгибая пальцев, аплодировал циркачу-геркулесу. Ассистенты,
отдуваясь на каждом шагу, опять приволокли гигантские гири.
Никто на всей планете
Не сдвинет гири эти!
Может быть, вы не верите?
Может быть, вы проверите?
Весь ряд, в котором сидели мои приятели, первым задрал руки вверх.
Только один Валерик не рвался проверить клоуна... Жорина ручища тянулась
ввысь, как семафор. Но хоть она была длиннее всех, клоун-богатырь ее не
заметил. Взгляд его опять совершенно "случайно" наткнулся на мою руку.
После первого представления клоун за кулисами сказал мне:
- Не лети на арену как угорелый: это может вызвать подозрения. Веди
себя естественней!
И я попытался вести себя естественнее. И не спеша поднялся со своего
стула и робко спросил:
- Вы вызываете меня?
- Ну да, тебя!
- Именно меня?
- Тебя! Тебя, мальчик!
- И я могу спуститься вниз, на арену?
- Можешь!
- А мое место тут без меня не займут?
- Никто его не займет...
Но я все-таки обратился к своей соседке так, чтобы слышали все кру-
гом:
- Покараульте, пожалуйста, мое место!
Только после этого я медленным шагом сошел вниз, на арену. Весь ряд,
в котором сидели мои приятели, вытянул шеи вперед и замер.
- Устами младенца, как говорится, истина глаголет! - объявил клоун. -
Вот мальчик, по имени... Как тебя зовут?
- Петей.
- Сейчас мальчик, по имени Петя, скажет нам всем: можно ли поднять
эти гири! Или хоть чуть-чуть сдвинуть их с места!
"Ничего!.. Сейчас ты, Валерик, начнешь уважать меня. И вы, мои друж-
ки-приятели, тоже", - подумал я. И стремительным рывком поднял гари
вверх!..
Наступила абсолютная тишина.
И вдруг среди этой тишины загремел голос клоуна-богатыря:
- Перед нами - феноменальный ребенок! Ребенокбогатырь!.. Родители
мальчика в зале? Я хочу, чтоб они по праву разделили успех своего сына,
его триумф. Но раз он пришел один...
- Он не один! - завопил ряд, в котором сидели мои приятели. - Это наш
Петя! Он живет в нашем дворе! Он учится в нашей шкапе!..
- Ага, значит, здесь присутствует коллектив, в котором, как говорит-
ся, рос и развивался наш юный рекордсмен по поднятию тяжестей?
- Он с нами! - вопил коллектив. - Это наш Петя!
- Чтобы вы по достоинству оценили богатырскую силу этого мальчика, -
перекрикивая всех моих друзей, продолжал клоун, - мы сейчас вызовем двух
самых крепких, самых плечистых мужчин! Первых попавшихся... Ну, хотя бы
вот этих!
Но не тут-то было... Десятки зрителей со всех концов зала ринулись на
арену: они хотели потрогать гири, которые я так легко поднял ввысь. "Не-
ужели в зале столько "подсадок"? - подумал я. - Нет, не может быть...
Значит, это самые обыкновенные зрители. Какой ужас! Что сейчас будет?"
- Стойте! Остановитесь! - воскликнул я так громко, как не смог бы,
наверно, крикнуть даже сам клоун-богатырь. - Сейчас я покажу вам еще
один номер. Но если хоть один выбежит на арену, все пропало...
Те, что бежали, замерли в проходах между рядами.
- Подождите минутку! - предупредит я. - Одну минутку! Мне нужно сбе-
гать за кулисы!.. И тогда вы увидите такой номер, какого никогда не ви-
дали!..
- Что ты еще придумал, негодяй? - еле слышно прохрипел сквозь маску
клоун-богатырь. Мне казалось, что он вот-вот упадет в обморок.
Я выбежал за кулисы и, задыхаясь от волнения, спросил у женщины в
форменном костюме с двумя серебряными полосками на рукаве:
- Где тут у вас телефон?
- Во-он там, на столике, где сидит дежурный пожарник!
Не спрашивая разрешения у пожарника, я набрал две двойки.
- "Стол заказов" слушает! - ответила Снегурочка.
- Я хочу, чтобы гири стали тяжелыми! Чтобы никто не смог их под-
нять!..
- Принимаем заказы только на развлечения.
- Но тогда развлечение превратится в мучение... Сделайте, пожалуйста,
в порядке исключения!
От волнения я вдруг, как клоун-богатырь, заговорил стихами. И это по-
действовало на Снегурочку.
- Заказ принят! - сказала она. - Номер заказа: три дробь семь.
Вернувшись на арену, я скомандовал:
- Теперь проверяйте! Бегите, бегите сюда... Попробуйте поднять эти
гири!
- А где же обещанный номер? Где номер?..
- Номер отменяется! В следующий раз... - пообещал я. А сам подумал:
"Сейчас-то и будет главный номер программы!"
Первыми на арену ворвались ребята с нашего двора. А вслед за ними -
незнакомые мне мужчины, женщины, мальчишки и девчонки. Все стали хва-
таться за гири, но - о, чудо! - никто не мог их поднять! Я, будто слу-
чайно, толкнул ногой одну гирю - и почувствовал, что она налилась неп-
риступной тяжестью и словно бы приросла к полу. Сказка пришла мне на по-
мощь! Но как же теперь поднимет эти гири сам клоун-богатырь?
- Я не могу работать в такой обстановке! - прогремел он на весь цирк.
И, гордо вскинув свою свирепую голову, ушел за кулисы.
- Никто не может сдвинуть гири с места, а ты смог! Ты смог! - обнима-
ли меня дружки-приятели. Они подняли меня на руки и потащили в тот ряд,
где сидели сами.
- Куда же вы его? - закричала моя бывшая строгая соседка. - Я сберег-
ла его место!..
Ей хотелось сидеть рядом с ребенком-богатырем. Но ребята унесли меня
к себе. Мишка и Жора теснились теперь на одном стуле, а я сидел на быв-
шем Жорином месте, прижавшись плечом к Валерику.
- Вот что значит курс лечения! - с завистью сказал Мишка. - Мы ходим
в школу, зубрим, с утра до вечера расходуем свои силы. А он сберегает
их! Накапливает!.. Вот бы мне кто-нибудь прописал такой "курс"!
- Да, здорово было бы! Если бы и нам тоже. Эх, хорошо было бы! -
вздыхали и другие ребята.
Сзади и спереди ко мне потянулись руки: все хотели пощупать мои мус-
кулы.
- Вы ничего не почувствуете: они в расслабленном состоянии, - сказал
я. - Отдыхают!
Валерик молчал. А вечером во дворе он подошел ко мне и вполголоса, но
повелительно произнес:
- Смотри на меня внимательно: в оба глаза! Слушай меня внимательно: в
оба уха! Гири были фанерные? Или из какого-нибудь там папье-маше?
Я хотел сказать, что гири были настоящие, что ни один человек в цир-
ке, кроме меня, не смог их поднять. Но язык не слушался меня, голос ку-
да-то пропал. И я не сумел соврать. Первый раз в жизни хотел - и не су-
мел! Наверно, Валерик меня загипнотизировал...
Только уже дома голос ко мне вернулся. Тогда я набрал две двойки и
торопливо, взволнованно заговорил в трубку:
- Я вас очень прошу... Я просто умоляю: заколдуйте, пожалуйста, Вале-
рика! Чтобы он восхищался мною, как все!
- Это невозможно, - ответила Снегурочка.
- Но ведь воля каникуляра должна быть для вас законен!
- Да, это верно. Но тут мы бессильны.
- Почему?!
- Я не могу объяснить.
- Из-за его сильной воли, да?
- Нет, дело совсем в другом.
- В чем?
- Не могу объяснить...
- Это тайна?
Снегурочка повесила трубку. Почему Валерик не поддавался Деду-Морозу?
Почему он был неподвластен сказке?
Да, это была тайна. И такая, что даже каникуляру не имели права ее
раскрыть...
ПРОКАЗНИЦА-МАРТЫШКА, ОСЕЛ... ДА КОСОЛАПЫЙ МИШКА
Не подумайте только, что я плохо помню те строки из басни Крылова,
которые очень похожи на название этой главы. Басню я учил в школе, а то,
что я учил там, запомнилось на всю жизнь...
У Крылова написано: "Проказница-Мартышка, Осел, Козел да косолапый
Мишка", но я козла пропустил. И не потому, что забыл о нем, а просто по-
тому, что... Впрочем, об этом вы узнаете немного позже.
А сейчас я хочу рассказать о том, что было после моего выступления на
цирковой арене.
Все ребята стали просить меня поднять что-нибудь тяжелое. И все те-
перь обращались ко мне очень вежливо и уважительно.
- Петя, подними, пожалуйста, скамейку в садике, - просил один.
- Петя, там, на улице, стоит инвалидная коляска... Подними ее, если
не трудно.
- Мне не трудно, - отвечал я. - Но просто не хочется расходовать си-
лы. Вот если будет что-нибудь важное... Какой-нибудь особый случай!
Мишка-будильник попросил меня однажды:
- Петя, подними, пожалуйста, меня и подержи в воздухе минут пять. Это
как раз очень важно: я поспорил с ребятами из соседнего двора. Они не
были в цирке и не верят.
На этот раз меня случайно выручила мама. Она высунулась в форточку и
тем же голосом, каким раньше звала: "Домо-ой! Пора делать уроки!" - ка-
тегорически приказала мне сверху:
- Домо-ой! Пора смотреть телевизор!..
Простите, телевизоров тогда еще не было... Я вспомнил, мама крикнула
мне сквозь форточку:
- Домо-ой! Пора слушать патефон!
У нас был синий облезлый ящик, который шипел и кряхтел от старости. Я
любил по десять раз в день слушать одну и ту же пластинку. Раньше мама
возмущалась, что я даром теряю время.
- Перемени пластинку! - заявляла она. - Почитай лучше книгу. Или
раскрой учебник.
А теперь мама сама смело крутила тугую ручку, хотя знала, что ручка
иногда со стремительной силой раскручивалась в обратную сторону.
- Ты стал недопустимо пренебрегать патефоном! - говорила она. - Смот-
ри у меня!
После истории в цирке Мишка-будильник начал упрямо допытываться, где,
в какой поликлинике мне прописали такой замечательный "курс лечения".
Мишка вообще был завистливым пареньком, а тут уж прямо места себе не на-
ходил.
- Скажи: что нужно глотать, чтобы набраться такой силищи? Порошки,
да? Пилюли, да?.. Ведь этот твой "курс лечения" можно и самому себе дома
устроить, а? Скажи, Петька... А я тебе буду всегда сообщать точное вре-
мя! Хочешь? Сейчас девятнадцать часов - ровно!
- Ничего я тебе не скажу: это страшная тайна!
- Боишься, что я стану сильнее тебя, да? А ты мне столько этих пилюль
дай или порошков, чтобы я тоже стал сильным, но все-таки был в два или
даже в три раза слабее тебя, - торговался Мишка. - Мне и этого будет
достаточно. Ты можешь сразу две гори поднять, а я пусть смогу только од-
ну. Мне и этого хватит! А, Петька?..
Ребята рассказывали обо мне легенды. Через несколько дней в соседнем
дворе уже знали, что я поднял в воздух самого клоуна-богатыря, у которо-
го было две гари в руках, одна - в зубах, одна - на голове и две - под
мышками.
И только Валерик по-прежнему мною не восторгался. А я так хотел это-
го!
Мне так хотелось, чтобы он забыл о фанерных гирях и о моем позоре на
хоккейном поле, чтобы он стал уважать меня чтобы ему снова, как прежде,
хотелось видеть меня чаще, чем всех остальных ребят в нашей школе и в
нашем дворе.
И я решил, что надо тайно провести Валерика в Дом культуры медицинс-
ких работников. Пусть он увидит, как для меня одного поют певцы, и тан-
цуют танцоры, и показывают фокусы фокусники. Ведь всякое торжество -
только наполовину торжество, если его не могут оценить другие.
Пусть же Валерик увидит, как сам Дед-Мороз вручает мне призы! И пусть
другие ребята тоже присутствуют в зале в эту минуту моего торжества! Мо-
жет быть, не все, но хотя бы Жора и Мишка-будильник.
"Вот только как же они туда пройдут? - думал я. - У них же нет посто-
янной прописки на моем елочном празднике. И даже временной тоже нету. А
у дверей с вывеской "Ремонт" меня встречает массовик дядя Гоша... Да и
Снетурочка-паспортистка поглядывает, чтобы никто не проживал в Стране
Вечных Каникул без прописки."
А вывеска "Ремонт", конечно же, приколочена к дверям специально для
того, чтобы посторонние не входили в Дом культуры, когда там для меня
(для меня одного!) гремит духовыми оркестрами, заливается песнями и кри-
чит вечно радостным голосом дяди Гоши Страна Вечных Каникул.
"Ни для какой нашей "Первой клюшки" и "Первой бутсы" не станет
Дед-Мороз зажигать новогоднюю елку в феврале, - думал я. - А для меня
зажигает!"
Как же сделать так, чтобы Валерик и Жора с Мишкой увидели это?
Как сделать?
Может быть, Дед-Мороз поможет мне... В порядке исключения?
Я набрал две двойки.
- "Стол заказов" слушает! - ответила Снегурочка.
- Я хочу, чтобы мои приятели попали в столицу Страны Вечных Каникул -
в Докмераб на Елку!
- Обслуживаем только каникуляров.
- А если... в порядке исключения?
- Обратись непосредственно к Деду-Морозу. Соединяю!
И я обратился.
- Не могу, - ответил Дед-Мороз так решительно, как не отвечал еще ни-
когда. - Я дисциплинированный волшебник. И не могу устраивать Елку в
феврале. По всем законам этот праздник заканчивается в последний день
зимних каникул. Для каникуляра я могу продлить... Потому что его канику-
лы никогда не кончаются и не имеют последнего дня. Это другое дело! Но
для нормальных ребят...
- Как это для "нормальных"? А я разве сумасшедший?
- О нет! Ты просто... не совсем обычный. Для тебя я обязан делать
все, что ты пожелаешь.
- А если... в порядке исключения? - настаивал я.
- Хочешь, лучше поведу тебя самого в Музей изобразительных искусств?
Или в Планетарий? Или на выставку мод?
В музее и Планетарии я уже бывал, а моды меня в то время еще не инте-
ресовали.
"В конце концов, мое дело пригласить, - решил я, - а пройти - это уж
их дело! Недаром ведь Валерика называют фантазером: он что-нибудь приду-
мает!"
И Валерик придумал...
Помню, как вечером у нас в коридоре раздались короткие, словно дого-
няющие друг друга, условные звонки, при звуке которых я всегда пулей
срывался с места, но которых уже очень-очень давно не слышал. Моя мама
любила Валерика, но в тот вечер она, кивнув в мою сторону, строго сказа-
ла:
- Он еще сегодня не слушал радио! Скоро будет передача "Танцуйте
вместе с нами!", а затем концерт легкой музыки. Не отрывай его от прием-
ника!
В Доме культуры я должен был петь хором и ходить хороводом, а тут еще
- танцевать!
- Я только на два слова, - сказал Валерик. И сразу обратился ко мне:
- Ты говорил, что туда, в Дом культуры, приходят артисты?
- Много артистов! Одни поют, другие танцуют, третьи прыгают мартышка-
ми и топают медведями...
- Вот это - самое главное!
- Что?..
- Мартышки и медведи!
- Почему?
- Смотри на меня внимательно: в оба глаза! Слушай меня внимательно: в
оба уха! Потому что у нас есть три маски: мартышки, медведя и осла. Мы
их наденем и пройдем в Дом культуры!
- Но ведь все артисты - взрослые. Дядя Гоша вас сразу заметит.
- "Жора, достань билетик!" выше любого взрослого. Ты согласен? А мы
пройдем как его помощники. Он уж там пробасит что-нибудь такое, абсолют-
но взрослое. И мы все будем в масках!
- Это замечательно! - воскликнул я. - Только приходите чуть-чуть по-
раньше: артисты собираются до начала. И еще учтите, что массовик дядя
Гоша всегда прямо на улице, у входа, меня встречает. А вход возле самой
троллейбусной остановки. Так что вы из троллейбуса выскакивайте уже в
замаскированном виде!
- В каком?
- То есть в масках, я хотел сказать. А то дядя Гоша сразу заметит,
что и Жора тоже никакой не взрослый артист.
- Ладно, - сказал Валерик. - Мы придем. В следующее воскресенье.
- Может быть, завтра?
- Извини, но мы должны идти в школу.
- Ах, я совсем забыл!
- Тем более, что мы готовимся к одному важному дню!
- Ко дню открытия...
- Откуда ты знаешь? - перебил Валерик.
- Я все знаю!..
- Начинается передача "Танцуйте вместе с нами!", - раздался требова-
тельный мамин голос.
И я поплелся танцевать. А мне так хотелось обсудить с Валериком все
детали предстоящей операции "Три маски", или "Проказница-мартышка,
осел... да косолапый мишка"! И, между прочим, выведать: что же такое они
там собираются открывать?..
В тот день я на своем персональном троллейбусе подкатил к Дому
культуры медицинских работников немного раньше обычного: мне хотелось
посмотреть, как мои приятели в масках будут переходить границу Страны
Вечных Каникул.
На охране границы, как всегда, стоял массовик дядя Гоша. Увидев меня,
он удивился:
- Так рано? У нас еще артисты не в полном сборе.
- Хочу немного подышать свежим воздухом, - ответил я. - Что-то меня в
троллейбусе укачало.
- Расстрясло, наверное, - посочувствовал дядя Гоша. - Понятное дело:
пустой вагон!
Я стал прогуливаться возле входа, широко раздувая ноздри, втягивая в
них холодный воздух и время от времени охлаждая лоб комочками снега: дя-
дя Гоша с сочувствием смотрел, как я прихожу в себя. Но прогуливался я
недолго. Вскоре из переполненного троллейбуса, остановившегося возле До-
ма культуры, выкатились три моих приятеля в масках. Выходившие вслед за
ними пассажиры громко возмущались:
- Без-зобразие! Ребенка напугали!
В троллейбусе плакала девочка.
- Какого ребенка! Я сама чуть не получила разрыва сердца - поверну-
лась и вижу: медведь!..
Жора в маске медведя выглядел абсолютно взрослым: он был на полголовы
выше массовика.
Дядя Гоша стал отмечать что-то в своем блокноте:
- Та-ак, хорошо! Один медведь пришел! Ослов у нас, помнится, вчера не
было... И мартышек...
Он пристальным взглядом окинул невысокого Валерика в маске осла и
Мишку Парфенова, изображавшего проказницу-мартышку.
- Это со мной: из детской самодеятельности! - пробасил Жора.
- Не могли, что ли, за кулисами загримироваться?
- Мы с другой Елки: опаздывали и не успели переодеться, - не своим
голосом басил Жора.
- Какие еще Елки в феврале?!
Я в этот момент ахнул и схватился за виски...
- Тебе плохо? - всполошился массовик: он берег единственного в мире
каникуляра.
Ребята скрылись в подъезде Дома культуры. И мне както сразу полегча-
ло.
Когда в вестибюле грянул оркестр, я шепнул своим друзьям:
- Слышите? Для меня одного!
И взглянул на Валерика. Но его ослиная маска ничего не выражала: ни
восторга, ни удивления.
Конечно, я давно уже мог попросить Деда-Мороза переменить программу
елочного представления, показать мне что-нибудь новенькое. Но я боялся:
а если в другой программе не будет знаменитых соревнований, которые я
так привык выигрывать? И не будет призов, к которым я тоже очень привык!
Когда с белокаменной лестницы ринулись мне навстречу лисы, зайцы и
скоморохи, я снова шепнул:
- Видите? Все для меня одного!
К Жоре подбежал дядя Гоша:
- Ты, медведь, из какой концертной организации? Почему стоишь со сво-
им ослом из детской самодеятельности на одном месте? И с мартышкой то-
же... Почему не работаете?
- Мне очень приято, что они стоят рядом, - сказал я. - Это меня очень
развлекает!
Дядя Гоша виновато отступил:
- Твое слово для нас - закон!..
- Видишь, как он меня слушается? - шепнул я Валерику. - Что захочу,
то и будет делать!
Но ослиная физиономия даже не дрогнула. "А что там, за масками? - ду-
мал я. - Наверно, в себя не могут прийти от восторга и удивления!"
Но, поднявшись в фойе Дома культуры, осел, медведь и мартышка пришли
в себя очень быстро. Прежде всего, вместо того чтобы развлекать меня,
они сами взобрались на деревянных карусельных коней и стали кружиться.
Потом они скатились вниз с деревянной горки... Но внизу их уже поджидали
разные "звери" из концертных организаций:
- Мы работаем, а вы катаетесь! Развлекаться сюда пришли, что ли?
Конечно, мои друзья пришли развлекаться. Ненаходчивый Жора ответил:
- Это он нас попросил. "Мне, говорит, самому надоело кружиться и ка-
таться: хочу посмотреть, как у вас получится!"
- Да, - подтвердил я, - это так интересно: смотреть, как другие ката-
ются!
- Ну, если тебе интересно, тогда другое дело: все для твоего удо-
вольствия!
И я после этого сразу попросил моих друзей пойти пострелять в тире:
мне это тоже было очень приятно! А потом они сами стали ко мне обра-
щаться:
- Ты просишь нас посмотреть мультфильмы? Ты просишь нас сбегать в
комнату сказок?
И я просил!
"Как это здорово! - думал я. - Все зависит от моего желания: захочу -
и будут кататься, захочу - и увидят фильмы!.."
А потом начался концерт. И мне показалось, что я не слышал накануне
этих песен и не видел этих танцев... Все было как-то по-новому, потому
что со мной в зале сидели мои друзья.
Но друзьям не сиделось. И когда Дед-Мороз объявил знаменитые соревно-
вания - "Кто всех быстрее? Кто всех ловчее? Кто всех умнее?", - все трое
подняли руки, словно они были в классе и хотели ответить на вопрос учи-
тельницы.
Этого, конечно, я предвидеть не мог.
- Странные какие-то звери, - негромко сказал ДедМороз своему помощни-
ку дяде Гоше. - В одних масках, без шкур...
- Это не профессиональные звери, - пояснил массовик. - Они из самоде-
ятельности.
- Ах, так? Тогда объясните им, что в соревнованиях могут участвовать
только каникуляры и каникулярки: мы здесь работаем, а не развлекаемся.
- Помоги нам, - умоляюще прошептала мне в ухо проказница-мартышка.
Казалось, она вот-вот расплачется Мишкиными слезами. - Заступи-ись...
Ведь ты здесь всесильный!
Я вскочил со своего места:
- Меня бы очень развлекло, если бы они приняли участие в соревновани-
ях. Я получил бы от этого огромное удовольствие! Просто наслаждение!..
- Просьба каникуляра для нас - закон!
Как жалко, что я в тот момент не мог одернуть с Валерика его ослиную
маску: мое слово было законом для Деда-Мороза! Для самого повелителя
всех елочных праздников, при одном появлении которого дети начинают пры-
гать и вопить не своим голосом. Неужели и это не поразило моего лучшего
друга? Неужели?!
Дед-Мороз застыл с секундомером в руке возле елки, а я, как всегда,
оседлал "старого, но боевого коня", пришпорил его и поехал по кругу.
Я именно не помчался, как в тот первый день, а всегонавсего поехал,
потому что за полмесяца я привык уже, сидя на кожаном велосипедном сед-
ле, еле-еле шевелить ногами. "Быстрей, быстрей!" - подгонял я самого се-
бя: мне вдруг очень захотелось выиграть у своих друзей самому, без помо-
щи волшебной силы! Но "старый конь" не слушался меня и "плелся рысью
как-нибудь"...
Велосипед был один, и поэтому соревнующиеся садились на него по оче-
реди. Вторым сел Жора. Он, конечно, был лучшим спортсменом из нас четве-
рых, но велосипед был ему мал: Жорины ноги смешно сгибались в коленях, а
колеса крутились не быстрей, чем у меня. С такими ногами Жоре было бы
лучше всего соскочить на пол и просто побежать - он добрался бы до фини-
ша гораздо скорее. Но по условиям соревнования нужно было не бежать, а
ехать на велосипеде.
Валерик в маске осла тоже не продемонстрировал рекордной скорости. И
первое место, таким образом, заняла проказница-мартышка.
- Тебе доставит удовольствие, если я вручу мартышке победный приз? -
спросил Дед-Мороз.
- Я буду просто счастлив! Это так развлечет меня, так развлечет!.. -
сказал я, хоть на самом деле мне было в тот миг не до веселья.
- Но ведь там пастила и шоколадная медаль...
- И пряники! - радостно подхватил я. - Пусть мартышка получит все
это. Я нарочно проиграл соревнование, чтобы она могла полакомиться в
свое удовольствие. Или, вернее сказать, в мое удовольствие!
- Как это - нарочно проиграл? - запротестовала мартышка голосом Миш-
ки-будильника. - Тогда давай переиграем!
- Сразу видно, что это не профессиональная мартышка, - шепотом утешил
меня дядя Гоша. - Настоящие мартышки никогда не спорят со зрителем. Тем
более с каникуляром!
"Какая неблагодарность! - думал я. - Только что умолял помочь допус-
тить до соревнований... А теперь осмелел: "Давай переиграем!""
Переигрывать мы, конечно, не стали, и Мишке был вручен бумажный па-
кет.
А потом дядя Гоша установил свои металлические обручи и стал по оче-
реди завязывать нам глаза.
"Может, подбежать к Деду-Морозу, - подумал я, - и тихонечко шепнуть
ему на ухо: "Очень хочу быть всех ловчее и всех умнее!" Или, может быть,
спуститься вниз к телефону-автомату, набрать две двойки и попросить о
том же самом Снегурочку?" Ее не было на празднике, Дед-Мороз объявил,
что его внучка захворала, то есть стала немного подтаивать, и что он по-
ложил ее на лечение в холодильник... Но я-то знал, что она просто дежу-
рит в "Столе заказов". Не позвонить ли туда?
Нет, мне почему-то упрямо хотелось испробовать свои собственные силы
и выиграть без помощи волшебства! Я вступил во второе соревнование...
Наш Жора бегал с завязанными глазами лучше, чем с развязанными. Он
сразу проскочил через три кольца, не задев ни одного. Потом он зачем-то
с завязанными глазами покачался на турнике, приготовленном для следующе-
го акробатического номера. И, наконец, все так же, не снимая повязки,
прошелся по залу на руках.
- Мне доставит огромное удовольствие... я развлекусь сразу на пять
дней вперед, если ему будет вручен победный приз! - сказал я, чуть не
плача, потому что сам умудрился свалить три кольца из трех возможных.
С укором поглядывал я на Деда-Мороза и его помощника дядю Гошу: "При-
учили меня соревноваться с самим собой. И побеждать без всякой борьбы...
Приучили! Но зато в третьем соревновании я все равно окажусь впереди:
загадки и отгадки мне хорошо известны!"
- Кто всех умнее! - провозгласил Дед-Мороз.
Дядя Гоша обвязал свою лысину чалмой, принял величавую позу факира и
начал:
- Два кольца, два конца, а посредине гвоздик!..
Мы все трое отгадали все три его загадки.
Проказница-мартышка, осел да косолапый мишка не давали мне хоть на
секунду опередить себя: они выкрикивали ответы в один голос со мной. Не-
весело было мне на этом елочном празднике: "Хороши товарищи! Я их приг-
ласил, помог пройти без билета... И вот благодарность!"
Как в ответственном футбольном матче, где в случае ничейного исхода
дается дополнительное время, дядя Гоша предложил нам четвертую, дополни-
тельную загадку.
Скрестив руки на груди, дядя Гоша продекламировал:
С длинной-длинной бородой,
Бородой почти седой,
С нами в праздник очень дружен,
Всем нам в праздник очень нужен...
Дайте быстро мне ответ:
Как зовется сей предмет?
- Дед-Мороз! - дружно выкрикнули мы с Жорой и Мишкой Парфеновым.
- Обычная ошибка! - торжествующе ответил дядя Гоша. - В том-то и тон-
кость и остроумие этой загадки, что не Дед-Мороз!..
- Извини... Но разве Дед-Мороз - это предмет? - шепнул мне сквозь
свою ослиную маску Валерик.
- Одушевленный предмет! - возразил я.
- С каникуляром спорить не полагается, - одернул Валерика дядя Гоша.
- Облегчаю загадку: даю наводящую рифму... Внимание!
Дайте быстро мне ответ:
Как зовется сей предмет?
Но подумайте сначала!
Сей предмет зовут...
- Мочало, - спокойно сказал Валерик.
- Молодец, осел! - воскликнул дядя Гоша. - Хоть и из самодеятельнос-
ти, а молодец!
- Но почему же только в праздник сей предмет "нам очень нужен"? - ти-
хо спросил я у Валерика.
- Наверно, дядя Гоша моется только по праздникам, - шепотом ответил
он.
Итак, медведь оказался ловчее меня, осел - умнее... А мартышка лучше
меня каталась на велосипеде.
По дороге домой Мишка начал допытываться:
- Слушай, Петя, а что такое "каникуляр"? Так тебя называли на Елке, я
слышал... Это происходит от названия твоей болезни, да?
- Какой болезни?
- Ну... ты ведь проходишь курс лечения. Так вот от. названия той са-
мой болезни, от которой тебя лечат... Да?
Знаешь, человека, у которого больное сердце, называют "сердечником",
у которого печень - "печеночником"... У меня дядя - "печеночник". А ты,
значит, "каникуляр", да? Но как же тогда называется твоя болезнь?
Я не отвечал. Вид у меня был мрачный. И тогда Жора с Мишкой стали ме-
ня утешать:
- Вот если бы Дед-Мороз устроил соревнование "Кто всех сильнее?", ты
бы нас сразу победил. Положил бы на обе лопатки!
- Вот если бы нужно было поднимать гири, а не прыгать сквозь кольца,
ты бы сразу занял первое место!
Валерик молчал. Он не возражал ребятам, не спорил с ними. Хоть
Дед-Мороз не мог заставить его поверить в мою силу, как он заставил Жору
и Мишку. Я знал об этом, и мне было стыдно перед своим лучшим другом.
"Но почему же он не поддается волшебной силе? Почему?! Даже папа, ко-
торый всегда был за "беспощадное трудовое воспитание", и тот поддался.
Даже маму, которая изобрела знаменитый закон "прямой пропорциональной
зависимости развлечений от отметок в дневнике", и ту удалось заколдо-
вать. А к Валерику Дед-Мороз даже не подступается... И дело, как мне со-
общила Снегурочка, вовсе не в сильной Валеркиной воле. А в чем же тогда
дело? В чем?!" Это была загадка, которую я никак не мог разгадать...
МАМА ПРОПИСЫВАЕТ ЛЕКАРСТВО
Однажды мама позвала меня домой со двора (хотя патефон я в тот день
уже успел послушать), закрыла за мной дверь и как-то очень озабоченно
сказала:
- Я должна серьезно поговорить с тобой, Петр! Очень серьезно!
- О чем? - испуганно спросил я.
- Меня тревожит одно обстоятельство...
- Какое?
- Ты редко ходишь в кино!
Я молчал... А мама взволнованно продолжала:
- Ну сколько раз в месяц ты ходишь на кинокартины?
Я никогда этого не подсчитывал, но все же ответил маме:
- Три или... четыре раза.
- Это недопустимо мало! Отныне ты будешь смотреть по одной картине в
день, после обеда...
Мама говорила так, будто речь шла о пилюлях или о микстуре. Я видел,
как на лекарствах, которые она сама приносила из аптеки, было написано:
"Принимать по одной таблетке, после еды".
А теперь я "после еды" должен был в обязательном порядке принимать по
одному кинофильму. Только волшебник самой высшей квалификации мог заста-
вить мою маму прописать мне такое сказочное лекарство!
"Такое лекарство, - думал я, - любой согласится принимать и до еды, и
после еды, и даже во время еды!..
Вероятно, Дед-Мороз удивлен, что я еще ни разу не попросил его отпра-
вить меня в кино, и вот решил сам через маму доставить мне это удо-
вольствие!"
Чтобы скрыть свою радость, я сказал:
- Но где же я найду столько новых картин?
- Ничего, - ответила мама. - Некоторые можно смотреть по нескольку
раз. К тому же, есть ведь еще и старые, которые ты не успел посмотреть.
У тебя не должно быть никаких пробелов!
- Хорошо... Я буду смотреть и старые тоже, - сказал я таким тоном,
будто мама дала мне очень трудное задание, но я готов был выполнить его,
несмотря ни на что.
- Учти: я буду проверять, не прогуливаешь ли ты киносеансы, не про-
пускаешь ли каких-нибудь фильмов! Смотри у меня!
Раньше мама проверяла, не прогуливаю ли я школу, не пропускаю ли за-
нятия, а теперь...
- Чтобы я была спокойна и уверена, что ты, Петр, не пренебрегаешь
своими обязанностями и добросовестно ходишь в кино каждый день, - про-
должала мама, - тебя будет проверять Дашенька. Или, вернее сказать, тетя
Даша.
- Какая тетя Даша?
- Это подруга моей юности. Она на днях поступила билетершей в новый
кинотеатр, который открылся у нас за углом...
- В "Юный друг"?
- Да, она работает в "Юном друге". Туда трудно достать билеты, но у
Дашеньки есть свой служебный стул, и ты будешь просиживать на этом стуле
каждый день... Хотя бы в течение одного сеанса. Как минимум. Петя!
- А можно, я буду ходить в кино через день, но зато вдвоем с Валери-
ком?
Увы, Дед-Мороз продолжал быть дисциплинированным волшебником: он обс-
луживал только каникуляров!
- У Дашеньки один служебный стул, - ответила мама.
- Мы будем сидеть друг у друга на коленях: полсеанса он у меня, а
полсеанса я у него... Мы один раз уже так сидели!
- Ну, если Валерик захочет...
Я побежал к Валерику. Дело в том, что в кино мы с ним почти всегда
ходили вместе. А потом долго обменивались впечатлениями, иногда спорили.
Я спорил громко, размахивая руками, а Валерик отвечал вполголоса, как бы
сам с собой беседуя и рассуждая. С годами я понял, что чем, человек
меньше знает и меньше видел, тем он самоувереннее. Конечно, Валерик тоже
бывал не прав, но я понял, что истине не нужно быть крикливой немногос-
ловной: ее, в конце концов все равно не могут не услышать и не признать.
- Теперь мы будем ходить в кино через день! - прямо с порога заявил я
Валерику. - Совершенно бесплатно. Мы будем сидеть на служебном стуле те-
ти Даши!
Валерик слегка удивился, но не обрадовался. И даже не поинтересовал-
ся, кто такая тетя Даша.
- Ты извини меня... Но я не могу ходить через день, - ответил он.
Валерик любил извиняться. И еще он любил слова, которые я лично упот-
реблял очень редко: "простите", "пожалуйста", "будьте добры".
- Почему ты не сможешь? - удивился я. - Ты когданибудь сидел на слу-
жебном стуле?
- Нет...
- И я тоже. А теперь мы можем сидеть на нем через день!
- Но у меня просто не будет времени.
- Чем это ты так занят?
- Контрольная скоро будет. А во-вторых...
- Что "во-вторых"?
- Ты же знаешь... Мы все готовимся ко дню открытия...
- Чего?
- Не могу сказать... Но сейчас вот, например, нам всем очень нужно
попасть в зоопарк.
- В зоопарк? Зачем?
- Извини, но этого я тебе тоже не могу сказать...
- Ну, и идите в свой зоопарк! Звери вас ждут не дождутся!
- Не можем мы к ним попасть, к сожалению.
- Почему же не можете?
- Закрыт зоопарк: не то на ремонт, не то на учет.
- И вы не можете туда попасть?
- Не можем.
- Ха-ха!
С этим загадочным восклицанием я удалился домой. А там сразу же схва-
тился за телефонную трубку. И набрал две двойки.
- "Стол заказов"!
- Мне очень хочется завтра попасть в зоопарк!
- Заказ принят.
- И чтобы вместе со мной туда пошли Валерик и другие мои товарищи.
- Обслуживаем только каникуляров.
- А если в порядке исключения?..
- Соединяю с Дедом-Морозом!
Выслушав мою просьбу, Дед-Мороз задумчиво произнес:
- В зоопарк?.. Вместе с товарищами? Ну что ж. Кстати, им, кажется,
нужно туда попасть...
- Зачем?! - громко крикнул я в трубку.
- Я дисциплинированный волшебник и не могу рассказывать каникуляру о
школьных делах: это может утомить его. А он должен только отдыхать и
развлекаться. У сказки - свои законы!
"Сколько раз можно повторять это?!" - мысленно воскликнул я.
- Заказ принят, - раздался в трубке голос дед-морозовской внучки. -
Приняла и оформила Снегурочка. Номер заказа: четыре дробь семь!
Когда я на своем персональном троллейбусе подъехал к зоопарку, ребята
были уже там, возле входа.
- Ты зачем приехал? - удивился Валерик.
- А вы зачем пришли? Ведь зоопарк закрыт.
Я сделал вид, будто не знаю, что их всех привел сюда по моему личному
указанию, или, точнее сказать, по моей просьбе, волшебник Дед-Мороз.
Валерик ничего не ответил. Он с грустью смотрел на фанерную дощечку,
висевшую на воротах: "Зоопарк закрыт на учет".
- А ты заметил, как я сюда приехал? - не отставал я от Валерика.
- Как? По-моему, на обыкновенном троллейбусе.
- Это по-твоему на обыкновенном! Ты не обратил внимания, что я ехал
один?
- Но ведь в одиночку перевозят только больных... или, прости меня,
ненормальных. Разве ты... - Он посмотрел на меня каким-то неприятно вни-
мательным взглядом.
"Не поддается... Опять не поддается волшебству! - горестно подумал я.
- Но почему?! Его в троллейбусах толкают, наступают ему, на ноги, а я
еду один и свободно могу переходить с места на место! И Елку для меня в
феврале устраивают. И гири я в цирке поднял... Неужели он не понимает,
как это прекрасно?!"
Валерик снова кивнул на фанерный плакатик "Зоопарк закрыт на учет".
- Бегемотов пересчитывают... - сказал он. - Мы бы им помогли считать,
лишь бы нас туда, внутрь, пустили.
- Вам очень нужно?
- Очень.
- Та-ак... Попробуем что-нибудь предпринять.
И в ту же минуту (в сказках все чудеса совершаются "в ту же минуту"
или "в ту же секунду") из калитки, что была возле ворот, выскочил мужчи-
на в очках, бросился прямо ко мне и представился так, будто объявил ар-
тиста, выступающего на сцене:
- Экскурсовод зоопарка Львов!
В ответ я назвал свою фамилию и крепко пожал руку экскурсоводу. Очки
в толстой роговой оправе и с толстыми стеклами казались непомерно
большими и тяжелыми для его узкого, щупленького липа. Эти очки светились
такой ни на миг не угасающей приветливостью, что у меня даже зарябило в
глазах.
- Будем говорить по-русски? - спросил меня Львов.
- Да... пожалуй, - ответил я.
- А какой язык является государственным в той стране, откуда вы при-
были?
Я замялся. Промычал что-то невнятное. Но потом нашелся и выпалил:
- Язык веселья и развлечений!
- Это чудесный, весьма привлекательный язык! - воскликнул экскурсовод
Львов. - Зоопарк, как вы могли заметить, закрыт для проведения некоторых
мероприятий учетного характера, но для посетителей из других стран, ко-
торые едут и могут вообще никогда не увидеть наши редчайшие экспонаты,
мы делаем исключение.
Экскурсовод так привык общаться с представителями других стран, что
сам говорил, мне казалось, с иностранным акцентом. По крайней мере, он
произносил слова чересчур четко, как говорят люди, недавно выучившие
язык. А может быть, он произносил каждое слово так нарочито ясно, как бы
отдельно от других, для того, чтобы его лучше понимали.
- Вы прибыли к нам из Страны...
- Вечных Каникул! - торопливо прошептал я в самое ухо экскурсовода.
Очки засверкали такой радостью, таким гостеприимством, будто Страна
Вечных Каникул была родной или, по крайней мере, любимой страной экскур-
совода.
- Сейчас перед вами будут плавать, летать, ползать, бегать, петь и
рычать широты всего земного шара! - торжественно и заученно провозгласил
экскурсовод, пропуская меня в калитку и показывая спину всем моим прия-
телям.
- А они?.. - растерянно поинтересовался я.
- Для вас мы делаем исключение! А они смогут посетить зоопарк дней
через десять в любое удобное для них время.
- Но ведь они меня сопровождают!
- Ах, так? Тогда пожалуйста.
Очки сразу осветили гостеприимством и приветливостью всех моих прия-
телей. И я вошел в зоопарк в сопровождении Валерика, Жоры, Мишки-бу-
дильника и всех других, онемевших от изумления ребят.
- Где тут у вас катаются на осликах? - спросил я с тем подчеркнутым
интересом, с каким, как я замечал, задают вопросы туристы.
- Хотя сейчас ослики тоже проходят переучет, мы специально для вас
запряжем одного из них в санки.
- А упряжь осла, я надеюсь, будет с этими... Как они у вас называют-
ся?.. С бубенчиками? - все больше входил я в роль туриста.
Очки светились готовностью выполнить все мои пожелания. Но тут вме-
шался сопровождающий меня Валерик.
- Извини, пожалуйста... Но может быть, ты покатаешься потом? У нас
ведь есть цело.
- Ах, оказывается, у сопровождающих меня друзей иные пожелания! -
воскликнул я. - Что ж, не возражаю.
- Все экспонаты сейчас на зимних квартирах, - сообщил Львов. - Кого
мы посетим в первую очередь? Хищников, птиц или...
- Лучше всего кроликов и белых мышей, - перебил его Валерик.
Экскурсовод Львов, видно, привык не удивляться. Он повел нас к мышам
и кроликам с таким удовольствием, словно это были самые необычайно ред-
кие экспонаты, прибывшие в зоопарк с самых дальних широт.
Кога мы вошли в помещение, экскурсовод сказал:
- Простите, здесь несколько спертый воздух, но ничего не поделаешь.
Когда вы приедете к нам из своей страны летом, будет совсем другое дело:
экспонаты переселятся на свежий воздух.
Валерик вытащил тетрадку, карандаш и начал задавать экскурсоводу воп-
росы. Он задавал их часа полтора подряд, не меньше. Гостеприимный блеск
роговых очков начал даже немножко тускнеть. Но экскурсовод продолжал от-
вечать, все так же четко произнося каждое слово и обращаясь при этом
только ко мне. Хотя вопросы-то задавал Валерик...
Я пропускал ответы Львова мимо ушей: мне не терпелось поскорей доб-
раться до ослика с бубенчиками.
В Докмерабе, столице Страны Вечных Каникул, на осликах не катали. По-
этому я проехал на санках не меньше десяти кругов.
А потом стали кататься и сопровождавшие меня приятели...
Когда бедный ослик совсем замучился, мы закончили нашу экскурсию.
Экскурсовод Львов попросил меня одного снова зайти. на минутку в зак-
рытое помещение. Там он протянул мне толстую красивую книгу в кожаном
переплете.
- Сюда заносят свои отзывы и впечатления туристы из других стран, -
сказал экскурсовод. - Напишите и вы что-нибудь теплое...
Я хотел прочитать отзывы и впечатления других туристов, чтобы напи-
сать что-то похожее. Но прочитать я не сумел, потому что свои впечатле-
ния они "заносили" в книгу на непонятных мне языках.
Я написал: "Прибыв из Докмераба, столицы Страны Вечных Каникул, я на-
шел в вашем зоопарке очень много любопытного!"
- А что произвело на вас наибольшее впечатление? - спросил экскурсо-
вод.
Я дописал: "Наибольшее впечатление на меня произвел ослик с бубенчи-
ками". И расписался.
Затем я попрощался с экскурсоводом.
- Если снова прибудете из своего Докмераба, заходите, пожалуйста, -
сказал он. - Наши звери будут вас ждать!
Я в сопровождении своих приятелей покинул зоологический сад.
На улице я спросил ребят:
- Ну, как? Накатались? Может быть, хотите еще?
Больше ребята не хотели. Но на меня все они взирали с восхищением.
Поняли, что такое каникуляр!
И только Валерик, не подчиняясь Деду-Морозу, сказал:
- А ты у нас, оказывается, турист? Иностранец?.. Из какой ты приехал
страны?
Он произнес эти слова насмешливо. Он по-прежнему мною не восторгался.
Вот с того самого момента ко мне и приклеилось прозвище
"Петька-иностранец"! А прозвища запоминаются даже лучше, чем имена, по-
тому что они почти все разные: у каждого - свое. И сейчас иногда, встре-
тив немолодого уже человека, с которым мы в ту давнюю пору вместе учи-
лись в школе, я замечаю, что он не может вспомнить моего имени, но зато
сразу вспоминает прозвище: "Иностранец!.."
Я хочу рассказать о вечере того далекого дня, когда это мое уже из-
вестное вам прозвище прозвучало впервые.
Вернувшись домой, я поспешно набрал две двойки и попросил:
- Соедини меня, Снегурочка, с Дедом-Морозом.
- По какому вопросу?
- По очень важному!
- Может быть, я сама могу его разрешить?
- Нет, ты не сможешь.
- Соединяю.
Услышав в трубке голос своего покровителя, я быстробыстро заговорил:
- Дедушка, у меня есть одно предложение! Расколдуй всех моих прияте-
лей: пусть они мною не восхищаются. И не хвалят меня... А вместо этого
заколдуй одного только Валерика! Чтобы он уважал меня, и хвалил, и хотел
со мною дружить, как прежде...
- О, как тяжело мне тебе отказывать! Но ты просишь о невозможном.
- Ведь ты же волшебник высшей квалификации!
- Да... так считают.
- И ты не можешь этого сделать?
- Нет.
- Почему же?!
- Может, когда-нибудь ты узнаешь об этом.
- Когда?
- Когда придет время.
- А когда придет это время?
- Когда пробьет час.
- А когда пробьет час?
- О, спроси меня о чем-нибудь другом. Задай мне любой вопрос.
- Хорошо. Я задам. Я спрошу!.. Зачем ребятам так нужно было попасть в
зоопарк?
- Ты опять нашел вопрос, который не должен был находить, потому что я
не имею права на него ответить.
Пойми: каникуляру не полагается знать о том, что происходит в школе.
- Ты второй раз сегодня отказываешь каникуляру, - воскликнул я.
- О, не терзай мое сердце! Мне так тяжело тебе отказывать! Но ведь я
уже объяснял, что сказка имеет свои законы. И все-таки я отвечу тебе...
Но без всяких подробностей. В самых общих чертах...
- Конечно! Конечно!.. Без всяких подробностей!
- И только в порядке исключения...
- Конечно! Конечно!
"И какая же это хорошая фраза: "в порядке исключения", - подумал я. -
С ее помощью можно делать все, чего делать не полагается!"
- Они готовятся ко дню открытия...
- Чего? - нетерпеливо перебил я.
- Кружка юнукров!
- Юнукров?.. А при чем здесь зоопарк?
- Больше я ничего не скажу. Никаких подробностей.
- Но, дедушка, может быть, ты ошибся? Наверно, кружок юнкоров? Юных
корреспондентов?
- О, ты обижаешь меня: я никогда бы не посмел вводить в заблуждение
каникуляра!
Вообще-то Дед-Мороз разговаривал как все обычные люди, но только час-
то употреблял восклицание "О!" Одна эта буква, поставленная вначале,
придавала его фразам некоторую торжественность. И я, сам того не заме-
чая, тоже стал иногда восклицать: "О, я пойду во двор! О, дайте мне вил-
ку!.."
- О, дайте мне немного подумать! - сказал я маме и папе после теле-
фонного разговора с Дедом-Морозом.
И ушел на улицу: мне хотелось побыть наедине со своими мыслями, раз-
гадать, кто же такие эти юнукры.
"Юнукры? - размышлял я. - Может быть, это "юные украшатели"? Но что
они украшают? Школьный двор? Или улицу? Ничего интересного! А может
быть, "юные укрепители"? Но что они укрепляют? Дисциплину в школе? Тоже
нашли занятие! А если ни то, ни другое? Кто может ответить мне, объяс-
нить?.. Конечно, только Валерик: ведь он не подчиняется законам сказки.
Он может, если захочет!"
Через несколько минут я был у Валерика:
- Дай слово, что ответишь мне на один вопрос!
- Прости, но я должен знать, на какой именно.
- Кто такие юнукры? Объясни! Ведь я же провел вас всех в зоопарк...
Я не договорил последнюю фразу, сообразив, что она не понравится Ва-
лерику.
- А тебе очень интересно узнать?
- О, просто до смерти интересно! - воскликнул я.
- Ну ладно... Ототри на меня внимательно: в оба глаза! Слушай меня
внимательно: в оба уха! Это юные укротители! Сокращенно получается:
юнукры. Понимаешь?
- Понимаю... И чем же вы будете заниматься?
- Дрессировать, укрощать...
- Кого?
- Потом, когда закалим свою волю по-настоящему, может быть, даже и
хищников.
- А зачем же ты интересовался в зоопарке кроликами, белыми мышами и
ежами? Их ведь никто не дрессирует.
- А мы попробуем! И кроликов, и ежей, и белых мышей... Но, главным
образом, кошек!
- Почему? - удивился я.
- Потому что многие хищники принадлежат к семейству кошачьих. Мы бу-
дем на кошках привыкать, тренироваться... Ты вообще-то, я надеюсь, зна-
ешь, что отряд хищных делится на разные семейства? И семейство кошачьих
как раз в этом отряде. А наша домашняя кошка, между прочим, произошла от
дикой нубийской буланой кошки, потомки которой и сейчас живут в Африке.
- Это в учебнике зоологии написано?
- Да.
Валерик в последнее время часто произносил разные цитаты из учебни-
ков. Мне хотелось тоже пощеголять такими умными фразами, но я не мог:
мама спрятала все мои учебники в шкаф и заперла их на ключ.
Так поступила мама, которая раньше считала, что каждая прочитанная
книга, как и день, проведенный в школе, - "это крутая ступенька вверх".
- День открытия кружка станет у нас как бы традиционным днем юных ук-
ротителей, - продолжал Валерик. - И через год, и через два, и через три
мы будем устраивать в этот день представления, сеансы дрессировки и па-
рады юнукров. Каждый юный укротитель будет вести на поводке или нести на
руках свое подшефное животное.
- На этих парадах представители семейства кошачьих сожрут всех ваших
белых мышей, - сказал я.
- Мы установим мир и дружбу между животными! А ежи, кстати, тоже ло-
вят мышей. И считаются очень полезными, - сообщил Валерик.
- Так в учебнике написано?
- А что?
- Я учебников не читаю.
- Это я знаю.
- А что там написано про семейство собачьих?
- Прости, но такого семейства не существует.
- Какая ужасная несправедливость! - воскликнул я. - Семейство ко-
шачьих есть, а собачьих - нету.
- Зато есть семейство псовых!
- Ах, все-таки есть? Ну, тогда я спокоен!
- Про собак-то вообще много чего написано. Но у нас собак не хватает.
Никто не хочет их отдавать: все-таки друзья человека! Я объясняю своим
укротителям: "Вы же все равно и в кружке будете шефствовать над ними,
воспитывать их". Говорят: родители не согласны. Мы даже решили дворняжек
принимать...
- А меня примете? - тихо спросил я.
- Куда? В кружок? Просто не сможем.
- Та-ак... Значит, дворняжки для вас подходят, а я нет?
- Пойми: ты никак не можешь стать юнукром!
- Почему?
- У юнукров должна быть воля! И потом... мы будем дрессировать на на-
учной основе. А ты учебников не читаешь.
- Та-ак... Понятно. Значит, я вам сегодня открыл вход в зоопарк, а вы
для меня вход закрываете...
С этими словами я решительно направился к двери. Но когда я уже взял-
ся за ручку, меня неожиданно осенила одна идея. И я повернулся к Валери-
ку:
- Значит, породистых собак у вас не хватает?
- Нет.
- О, это прекрасно!..
У нас в квартире были соседи. Соседей было трое: муж, жена и их люби-
мица такса, по имени Рената.
Что касается меня, то я не был любимцем соседей. Они даже говорили,
что хотят устроить обмен и уехать из нашей квартиры, потому что я - "не-
нормальный жилец" (опять - ненормальный!).
Соседям очень не нравилось, что я любил читать Валерику по телефону
свои сочинения по литературе; что вообще мы с моим лучшим другом перез-
ванивались каждые полчаса, хоть он жил всего-навсего этажом выше; что
Валерик придумывал таинственные игры, по ходу которых мы бросали друг
другу в почтовый ящик разные "вещественные условные знаки": камни не-
больших размеров, ржавые гайки, старые шнурки от ботинок и металлические
бильярдные шарики. Им не нравилось, что все наши самые важные советы и
заседания проходили в ванной комнате. Им не нравилось, что, приходя ко
мне, мои приятели оставляли следы от своих башмаков в коридоре на натер-
том паркете. И еще очень многое другое не нравилось нашим соседям.
А мне не нравилось, что ранним утром, и днем, и поздним вечером они в
коридоре громко, приторными голосами беседовали со своей любимицей так-
сой:
- Не хочешь ли ты прогуляться, наша ласточка? Не нужно ли тебе ку-
да-нибудь, наша милая? Не стесняйся, скажи нам правду - и мы выведем те-
бя на улицу, наша красавица!
У красавицы были такие короткие ножки, что казалось, брюхо вот-вот
коснется земли, а обвислые уши напоминали больше увядшие листья, которые
скоро должны были опасть на землю.
Иногда соседи обращались к своей Ренате не на "ты" и даже не на "вы",
а как-то странно величали ее словом "мы".
- Мы еще не захотели отправиться к заборчику или к нашему любимому
столбику? - вопрошали они на всю квартиру. - Мы сегодня не в духе? У нас
сегодня грустное настроение?
Рената была молчалива. Но стоило ей хоть вполголоса тявкнуть, как я
тут же появлялся на пороге своей комнаты и заявлял:
- Людям, значит, нельзя разговаривать в коридоре, а собаке лаять мож-
но? Надоел ваш таксомотор!
- Скажи, как ты относишься к Ренате, и я скажу, кто ты! - вслух пере-
иначивала соседка известную русскую поговорку.
В один голос со своим супругом она восклицала:
- Не смей называть нашу таксу таксомотором! А ты, ласточка, его не
слушай!
Соседи обожали рассказывать о родословной своей таксы и нередко заяв-
ляли мне:
- У ее родителей были три золотые медали! Посмотрим, получишь ли ты в
десятом классе хоть одну серебряную!
Я и сам не был уверен, что смогу тягаться в этом смысле с родителями
Ренаты, и потому ничего не возражал.
И вдруг сейчас породистые и знаменитые предки таксы, фотографии кото-
рых висели у соседей на стене, рядом с портретами их собственных
родственников, - да, именно предки Ренаты должны были прийти мне на по-
мощь. Я это понял, когда Валерик сообщил мне, что не хватает породистых
собак и что в свой будущий зоопарк они будут принимать дворняжек без
всякого конкурса.
Дома я подошел к телефону, набрал две двойки и сказал Снегурочке:
- Я хочу, чтоб меня полюбила Рената!
- Кто? Кто?..
- Меня очень развлечет... мне доставит огромнейшее удовольствие, если
такса Рената откажется от своих хозяев и будет признавать только меня
одного.
Через пятнадцать минут после этого разговора мирная Рената тяпнула
своего хозяина за палец. Когда к ней протянула руки хозяйка, она тяпнула
и ее.
- Ты обозналась! - в ужасе закричала соседка. - Милая Рената! Пригля-
дись к нам повнимательней: это же мы, твои самые близкие люди...
Но такса рассвирепела и не желала вглядываться в лица моих соседей.
Она рычала так грозно и непримиримо, что они с криками: "Она заболела!
Ее кто-то укусил!" - ринулись в комнату и захлопнули за собой дверь.
Соседи привыкли сваливать все свои беды на меня, и я удивился, что
они, прячась в комнате, не заявили, что это я укусил их собаку.
Я вышел в коридор и поманил таксу к себе. Она подбежала и стала лас-
ково, покорно вилять своим куцым хвостом. В этот момент соседка выгляну-
ла в щелку и закричала своему мужу:
- Смотри, смотри, он околдовал нашу Ренату!
Если б она только знала, как точны были ее слова!
Короче говоря, через час я повел Ренату к ее любимому столбику. А еще
через час выяснилось, что она принимает пищу только из моих рук. Я с
удовольствием кормил ее своими призами и подарками, которые уже начинали
мне немножко надоедать.
- Если бы она была бешеная, - через дверь объяснял я соседям, - она
бы кусала всех. А вот посмотрите: она же меня не кусает. Значит, Рената
просто разлюбила вас и полюбила меня! Ведь у людей так бывает? А собака
- друг человека: значит, и с ней это может случиться.
За дверью раздались рыдания соседки. Мне даже стало ее жалко. Но я
знал, что только при помощи Ренаты смогу проникнуть в кружок юнукров,
участвовать в представлениях и парадах юных укротителей.
Ночь такса провела у меня под кроватью. Как ни заманивали ее соседи
на старую лежанку, она твердо решила переменить квартиру.
На следующий день соседи привели к таксе своего знакомого ветеринара.
Он осмотрел собаку и сказал:
- Мне бы такое здоровье!
- Но в чем же дело? - воскликнула соседка.
- У собаки тоже есть сердце, - ответил ветеринар. - Да, сердце, кото-
рому не прикажешь! Вы хотите, чтобы такса осталась в вашей квартире?
- Да, конечно... Разлука с ней была бы невыносима!
- Тогда уступите ее вашему юному соседу. Это единственный выход.
Рената стала моей!
Прежде всего я дал таксе новое имя. Юнукры называли мирных домашних
животных грозными именами хищников: рыжих кошек - Львицами, пятнистых -
Тигрицами. Я назвал свою таксу Рысью.
По десять раз в день выводил я таксу во двор, надеясь, что нас с ней
увидит Валерик. Я подводил Рысь к ее любимому столбику, но она равнодуш-
но отворачивалась от него, давая мне понять, что столько раз в день этот
столбик ей вовсе не нужен. А Валерика во дворе не было: должно быть, он
с утра до вечера готовился к своему знаменитому дню юнукров.
Тогда однажды я вывел таксу во двор совсем рано, в тот час, когда Ва-
лерик должен был бежать на уроки.
Рысь со всех ног помчалась к столбику (за ночь она успевала по нему
соскучиться), а я стал дежурить возле подъезда, чтобы не пропустить Ва-
лерика. Наконец он появился... Хоть в запасе у меня было всего несколько
минут (Валерик торопился в школу), я решил начать не с самого главного.
- Что это у тебя в руках? - спросил я. - Такое... свернутое в трубоч-
ку...
- Это плакаты для нашей будущей "комнаты смеха и страшных рассказов".
- Смеха и страшных рассказов?
- Ну да. Мы открываем ее специально для юнукров. Юный укротитель дол-
жен быть всегда веселым и храбрым! В этой комнате он иногда будет весе-
литься, а иногда страшные рассказы будут закалять его волю!
Я насторожился. Дело в том, что я очень любил смеяться. Я мог сме-
яться целыми часами, и иногда в самых неподходящих местах: например, на
уроке или где-нибудь на сборе. И страшные истории Валерика "с продолже-
нием" я тоже мог слушать до бесконечности. Поэтому я сказал:
- Но ведь мне тоже нужно закалить свою волю! Ты сам говорил об
этом... Вы пустите меня туда, в эту комнату?
- Видишь ли, - начал объяснять Валерик своим как бы вечно извиняющим-
ся голосом, который моя мама называла вежливым, интеллигентным и непохо-
жим на мой. - Мне очень неудобно тебе отказывать... Но у нас будет не
просто веселая комната. Там, на стенах, будут вывешены всякие плакаты.
Как раз вот эти, которые у меня в руках...
- А что там написано?
- Ну, например: "Кто не работает, тот..."
- Не ест! - подхватил я быстро, точно отгадывая последнюю строчку в
стихах дяди Гоши.
- Нет, у нас будет написано немного по-другому: "Кто не работает, тот
не смеется!" И еще: "Смеется тот, кто..."
- Смеется последним! - снова перебил я Валерика.
- Опять не угадал. У нас будет написано так: "Смеется тот, кто не
только смеется!" Понимаешь? Ну, в том смысле, что не только развлекает-
ся...
- Но ведь ты знаешь, что я умею смеяться громче, всех у нас в школе!
И потом... моя воля очень нуждается в закалке. Я сам это чувствую!
- Этого еще мало!
"Ах, этого еще мало! - мысленно возмутился я. - Ну, сейчас ты пой-
мешь, что я вам пригожусь! Что я не с голыми руками собираюсь вступить в
юнукры!.."
- Рысь! Рысь, сюда! - крикнул я.
И такса послушно подскочила ко мне.
- Соседкину собаку прогуливаешь? - спросил Валерик.
- Нет, не соседкину, а свою! Теперь она моя.
- Довольно породистая...
- Довольно породистая! Да знаешь ли ты, что ее родители имели десять
золотых медалей, пятнадцать серебряных и столько же бронзовых! Я уже не
говорю о ее дедушке и бабушке!..
- Отдай ее нам, - сказал Валерик.
- Это невозможно: Рысь любит только меня. И просто сдохнет с тоски...
- Не умрет! А кто-нибудь из ребят будет ее воспитывать.
- Твой любимый Жорочка?
- Напрасно ты злишься: Жорка - хороший парень.
- А я плохой?
- Жорка - сильный и добрый.
- А я слабый и злой?
Валерик ничего не ответил.
- А я, значит, не могу воспитывать свою собственную таксу? Не имею
права?
- Извини меня, Петя... Но ведь ты же не можешь ходить в школу. А кру-
жок наш будет как раз при школе.
- Почему это я не могу?
- Потому что ты проходишь "курс лечения", а больные школу не посеща-
ют.
- Это вам учительница сказала? Она все перепутала!
В эту минуту из подъезда выскочил Мишка-будильник и громко сообщил:
- Восемь часов двадцать минут!
Они с Валериком побежали за ворота, на ту самую дорогу, по которой я
и сегодня мог бы идти зажмурившись...
Из другого подъезда выскочил Жора, догнал их... И они побежали втро-
ем.
Дед-Мороз аккуратно выполнял мою просьбу. Я понял, что смеяться мне
теперь придется в одиночку. И в одиночку придется закалять свою волю. И,
уж конечно, одному придется сидеть в темноте на служебном стуле подруги
маминой юности.
Я вернулся домой. Снял трубку и набрал две двойки.
- Собака очень утомляет меня, - сказал я Снегурочке. - Просто даже
отягощает... Пусть она вернется к своим хозяевам.
Словно предчувствуя разлуку, такса стала тереться о мою ногу.
- Рысь, брысь! - отогнал я ее.
- Что такое? - спросила Снегурочка.
- Это я собаке... Она наскучила мне!
- Все понятно. Заказ принят. Номер заказа тринадцать дробь семь.
Больше никаких желаний не будет?
Я хотел что-нибудь попросить. Помолчал немного...
Но, так ничего и не придумав, спросил у Снегурочки:
- А почему у вас к каждому номеру прибавляется это самое "дробь
семь"?
- Для пущей сказочности, - ответила Снегурочка.
- Для сказочности? - удивился я.
- Ну да. Разве ты не замечал, что семерка - одна из самых волшебных
цифр? Почти все чудеса в сказках совершаются "за семью морями", "за
семью замками", "за семью печатями", "в семь дней и семь ночей" или
где-нибудь "на седьмом небе"!.. Значит, сегодня заказов на развлечения
не будет?
- Нет. Что-то я немного устал...
Я и правда устал, потому что в Стране Вечных Каникул был очень напря-
женный график развлечений.
Утром я выходил из дому, за углом садился все в тот же троллейбус,
впереди и на боку которого было написано: "В ремонт!", и прибывал на нем
в Докмераб. Там я пел "хором", ходил "хороводом", соревновался сам с со-
бой, побеждал, забирал все призы, которые были у Деда-Мороза, получал
жестяную подарочную коробку и уходил домой.
Конечно, я мог попросить Деда-Мороза изменить эту программу, но я
по-прежнему боялся, что в другом представлении не будет соревнований, в
которых я уже так привык побеждать. И что я не буду каждый день получать
пряники, пастилу и шоколадные медали. Хотя от всего этого меня уже по-
немножку начинало тошнить.
Над столом у меня теперь вместо "Расписания уроков" висело "Расписа-
ние развлечений". Согласно этому расписанию, которое каждый день меня-
лось, я после Елки непременно должен был идти в цирк, или на дневной
концерт, или на какую-нибудь выставку.
А сразу же после обеда я, по маминому приказу, отправлялся в кино.
Вечером, вернувшись с работы, мама высовывалась в окно и, если я был
во дворе, требовательно звала меня слушать патефон. Иногда в окно высо-
вывался и папа.
- Домо-ой! Пора смотреть диафильмы! - командовал он.
Да, кроме кинофильмов, я еще должен был дома в обязательном порядке
смотреть диафильмы.
Раньше папа, который был за "беспощадное трудовое воспитание", требо-
вал, чтобы я сам вешал на стену свой пододеяльник, предварительно, ко-
нечно, вынув из него одеяло, и чтобы сам возился с черным аппаратом,
вставляя в него узкие ленты диафильмов. Теперь папа не разрешал мне ве-
шать экран-пододеяльник и не позволял близко подходить к аппарату - он
все делал сам, а я был только зрителем.
- Твое дело смотреть! - говорил папа. - Это тоже нелегкое занятие.
И правда, это было не очень легко, если учесть, что в нашем домашнем
кинотеатре, как и на медицинской Елке, одна и та же программа повторя-
лась каждый день. Мои приятели теперь поздно возвращались из школы: го-
товились ко дню юнукров.
Во дворе и в красном уголке я общался теперь, главным образом, с пен-
сионерами. Кстати, однажды, когда я заказал в "Столе заказов" в качестве
очередного развлечения катание на поезде метро (ничего другого я уже
просто не мог придумать!) и когда я спустился на эскалаторе вниз, дежур-
ный по станции усадил меня в первый вагон под табличку: "Для пассажиров
с детьми и инвалидов". Я долго упирался, отказывался, но он решительно
настаивал: "Нет, нет, сиди, пожалуйста: здесь твое место! Видишь, напи-
сано: "Для инвалидов".
В красном уголке я играл с пенсионерами и инвалидами в их любимые
"сидячие игры": лото и домино. И еще я привык слушать разговоры о разных
болезнях. Я теперь точно знал, от чего бывают спазмы сосудов, каковы
признаки грудной жабы, склероза и язвы желудка. Вернувшись домой, я под-
робно ощупывал себя и находил признаки всех болезней, о которых слышал
во дворе. Кажется, я старел... Нет, не взрослел (поскорее вырасти и
стать взрослым было в те годы моей самой заветной мечтой!), а именно
старел и дряхлел.
Однако не все мои новые друзья поддавались возрасту. Бывший спортсмен
дядя Рома все время говорил о пользе физических упражнений. И однажды я
решил с его помощью потренироваться в хоккейной игре: мне очень хотелось
научиться защищать ворота и когда-нибудь взять реванш за свое первое по-
зорное поражение.
Мы договорились, что я буду стоять в воротах, а дядя
Рома попытается клюшкой забивать мне голы. Помню, дядя Рома, который
очень любил физические упражнения, размахнулся, ударил - я упал и не
пропустил шайбу. Но в ту же минуту упал и дядя Рома... Ему стало нехоро-
шо.
- Простите меня, дядя Рома, - пролепетал я.
- Ничего, ничего... Просто переоценил свои возможности, - сказал он.
- Каждому возрасту - свои игры...
Вечером Валерик, встретив меня, спросил:
- Играешь в хоккей с пенсионерами?
- А что такого особенного? Достойные, всеми уважаемые люди... Пользу-
ются заслуженным отдыхом!
- Они-то заслуженным!.. - сказал Валерик. И усмехнулся: - Эх ты, пио-
нер-пенсионер!
Так приклеилось ко мне еще одно прозвище.
"Когда же, - думал я, - сбудется, наконец, предсказание Деда-Мороза,
и я узнаю, почему Валерик не подвластен волшебной силе?.."
"ОПАСНАЯ ЗОНА" В ПОСЛЕДНЕМ РЯДУ
Уже целые сутки я голодал... Я не мог больше питаться пряниками, пас-
тилой и шоколадом.
Признаться в этом маме и папе я не хотел. Но когда они ушли на рабо-
ту, я стал шарить в буфете и на кухне между оконными рамами, где мама
обычно охлаждала продукты.
"Колдовство какое-то! - злился я. - Ничего нет... Нарочно едят в кафе
и в столовой, чтобы я умер с голоду".
На моем столе, и в буфете, и на подоконниках лежали пакеты с призами
и жестяные коробки с подарками, но я не мог даже смотреть на них. На
улице я теперь всегда заранее, по запаху, угадывал приближение конди-
терских магазинов и тут же переходил на другую сторону.
В полдень я попросил у соседки кусок обыкновенного черного хлеба.
Как я мечтал теперь о простом черном хлебе! Или о картошке с жареной
колбасой!.. Или о том, чтобы посидеть просто вдвоем с Валериком и пого-
ворить о наших общих делах, как это бывало раньше. Но общих дел у нас с
ним уже почти не осталось...
Соседка черного хлеба не нашла.
- Хочешь пряников? - спросила она. - Или сладкого пирога?
Это было поразительно! Ведь наша соседка всегда утверждала, что для
человеческого организма "пироги и пышки - это синяки и шишки". Соседка
вообще любила по-своему переиначивать пословицы и поговорки. Она всегда
учила свою Ренату: "На черный каравай пасть разевай!" И вдруг у нее не
оказалось ни кусочка черного хлеба!..
В последнее время мои отношения с соседями резко изменились. Оба они
официально заявили, что я стал наконец "нормальным жильцом".
И дело было не только в том, что я расколдовал и вернул им их любимую
таксу. Моих соседей очень радовало, что я уже не читал Валерику по теле-
фону свои сочинения, что вообще телефон отдыхал теперь от моих разгово-
ров, что уже никто не бросал в почтовый ящик "вещественные условные зна-
ки" и что никто из моих приятелей не оставлял в коридоре следов от своих
ботинок. Соседей радовало мое одиночество...
В тот день я решил не идти на Елку за призами и подарками. А пошел
прямо в кинотеатр "Юный друг".
У входа меня поджидала подруга маминой юности. Лицо у тети Даши было
бледное и расстроенное.
- Что случилось? - спросил я.
- У меня неприятности по работе, - сообщила тетя Даша. - Из-за тебя
никто не покупает билеты на места в последнем ряду. Получается недогруз
зрительного зала!
- Из-за меня?
- Да, по всему району прошел слух, что у нас в последнем ряду "опас-
ная зона".
- Но при чем же здесь я?
- Перестань подсказывать зрителям, кто там, на экране, будет же-
ниться, а кто разводиться, кто куда уедет и кто кого убьет... Зачем же
ты забегаешь вперед и рассказываешь им содержание? Чтобы меня уволили с
работы?
В кинотеатре "Юный друг" фильмы шли примерно по неделе - таким обра-
зом, каждый из них я смотрел не меньше семи раз.
Однажды я обратился к Деду-Морозу с просьбой, чтобы кинокартины не
повторялись.
- О, я рад был бы тебе пойти навстречу! - ответил он. - Но где же
взять столько фильмов? Ты и так смотришь абсолютно все, на которые дети
до шестнадцати лет допускаются...
- Тогда покажи мне то, на что дети не допускаются! - воскликнул я.
- О, этого я не могу... Я же дисциплинированный волшебник!
Дед-Мороз не выполнил моей просьбы, поэтому все, что происходило на
экране, я выучивал почти наизусть и во время сеанса объяснял своим сосе-
дям, что будет дальше. Но, вместо того чтобы поблагодарить меня, они
возмущались:
- Перестань шептать! Сидит на каком-то странном стуле, между рядами и
еще шепчет. Надо позвать администратора!
Я ожесточился: "Почему это всем должно быть в кино интересно, а мне
одному скучно и неинтересно? Нарочно буду подсказывать!.."
И вот места по бокам от служебного стула опустели... Получилось, что
я не только езжу в персональном троллейбусе, но и сижу в персональном
ряду! Тогда я начал рассказывать о предстоящих на экране событиях ребя-
там, которые сидели впереди меня.
И вот какая из всего этого получилась неприятность: подруга маминой
юности могла потерять работу. Что стоило ей вообще выгнать меня со свое-
го служебного стула? И больше никогда в жизни не пускать меня на этот
особый стул? Казалось бы, ничего... Но Дед-Мороз не разрешал ей так пос-
тупить. Да, только Валерик оказался и дедморозоустойчивым! Но почему?
- Ты рассказывай мысленно, про себя, - робко советовала мне тетя Да-
ша.
Я обещал.
В тот день впереди меня сидели какие-то мальчишки. А по обе стороны
от служебного стула места опять пустовали: здесь была "опасная зона".
Когда начал медленно гаснуть свет, почти все мальчишки, седевшие впе-
реди, обернулись ко мне. И один из них предупредил:
- Попробуй только подскажи!
- Очень мне нужно! - ответил я.
В самый разгар картины, когда на экране враги напали на след героя,
мальчишки стали перешептываться между собой: "Его поймают! Его най-
дут!.." И тут я не выдержал:
- Не бойтесь! Его не поймают. Он спрячется...
- Попробуй только выйди на улицу после сеанса! - ответили мне в тем-
ноте.
На всякий случай я не стал дожидаться конца сеанса.
- Ничего, мы тебя и завтра найдем! - прошипел мне вдогонку все тот же
парень. Он знал, что я хожу в кино ежедневно.
"Скажу маме, что зрители меня травят!" - решил я. И без всякого сожа-
ления навсегда распрощался со служебным стулом подруги маминой юности...
А в доме у нас в тог день происходило что-то необычайное. То и дело я
слышал за дверью на лестнице топот ног. "Ишь ты, - думал я о Валерике, -
сидит себе дома, как командир в штабе, а к нему бегут, топают ногами!
Что у них там происходит?"
Время от времени на лестнице раздавалось мяуканье и собачий лай. Ре-
ната задвигала своими обвислыми ушами и вместе со мной стала напряженно
прислушиваться.
Я чуть приоткрыл дверь и в щелочку стал наблюдать за ребятами. Что
это они так торжествуют? Чему так радуются? Наверно, устроили конкурс
животных: доя зоопарка отбирают!..
Увидев, что Мишка-будильник тащит на руках пятнистого щенка, я высу-
нулся на лестницу:
- Леопарда несешь?
У Мишки была радостная и, я бы даже сказал, ликующая физиономия.
- Что это у вас... такое? - спросил я.
- Завтра открываем кружок юнукров! И "комнату смеха" тоже.
- А сегодня что? Генеральная репетиция?
- Да, готовимся.
- Очень уж много у вас беготни, - сказал я.
- Двадцать часов восемнадцать минут! - сообщил мне на прощание ликую-
щий Мишка. И скрылся за поворотом лестницы.
А я бросился к телефону. "Сейчас выпрошу у Деда-Мороза... В порядке
самого исключительного исключения!" - решил я. И набрал свои привычные
двойки.
- "Стол заказов" сегодня закрыт: санитарный день! - ответил мне голос
Снегурочки.
"Додумались! Устроили свой санитарный день как раз накануне такого
дня! - со злостью думал я. - Чистюли какие! И что они там, интересно,
моют? Дезинфицируют бороду Деда-Мороза?.."
На лестнице не прекращался топот моих приятелей.
"Ой, как здорово! Как потрясающе!.." - повизгивали девчонки.
"Подумаешь, телячьи восторги! Какой-то там кружок, "комната смеха и
страшных рассказов"! Что такого особенного? - рассуждал я. - Чего они
так ликуют? Придумали себе праздник и радуются. Я вот могу хоть каждый
день ходить в настоящий театр, в настоящий цирк, могу хоть каждый день
устраивать себе праздники... И то не радуюсь!
Не бегаю как угорелый по лестнице!"
Но когда сверху раздалось пение, я не выдержал и побежал туда, к Ва-
лерику...
На лестнице я на мгновение остановился, прислушался и разобрал при-
пев:
Нас никому не застращать:
Зверей мы будем укрощать!
И воспитаем многих
Друзей четвероногих!..
Когда в дверях показался Валерик, я сказал:
- Уж очень вы громко орете...
- Прости, но я думал, что звук резонирует кверху, то есть как бы ухо-
дит вверх...
- Это в учебнике написано?
- А что?
- А то, что ваш звук резонирует книзу...
- Прости, мы будем петь тише. У вас кто-нибудь спит?
Он хотел закрыть дверь, но я удержал его:
- Можно, я немножко попою вместе с вами? Знаешь, как я умею петь!
Каждый день пою "хором"... Или, вернее сказать, за целый хор! И еще хожу
"хороводом"...
- Мы разучиваем "Гимн юных укротителей". Его будут петь Завтра только
юнукры!
- А я не могу прийти на это ваше открытие?.. Не могу?
Валерик задумался.
- Погоди. Кажется, есть выход.
- Какой?!
- Мы пригласим тебя экскурсантом.
- Я не хочу экскурсантом! Я хочу воспитывать какуюнибудь собаку...
Или пусть даже белую мышь! И хочу смеяться в "комнате смеха"!
Валерик молчал.
- Ага, молчишь! И по телефону звонить перестал. И в почтовый ящик ни-
чего не бросаешь...
- А что же ты сердишься? У тебя теперь свои дела, у меня - свои.
Но я-то хотел, чтобы дела у нас с ним всегда были общие! Я почему-то
вспомнил, как Снегурочка однажды по телефону назвала нашу учительницу
моей "бывшей учительницей". "Может быть, и Валерик становится моим быв-
шим лучшим другом?" - со страхом подумал я.
Я не хотел этого. Я любил Валерика. И решил удрать из Страны Вечных
Каникул!
ДЕНЬ ОТКРЫТИЯ - ДЕНЬ ЗАКРЫТИЯ
Всю ночь я репетировал свой предстоящий разговор со "Столом заказов".
- Позвоню Снегурочке, - шептал я, с головой спрятавшись под одеяло, -
и скажу ей: "Мне доставит огромнейшее, просто самое большое удовольствие
в мире, если вы отпустите меня из Страны Вечных Каникул! И пусть никто в
школе не требует у меня оправдательных справок... Пусть никто не спраши-
вает, где я был эти полтора месяца!"
"Интересно, когда начинается рабочий день в "Столе заказов"? - раз-
мышлял я. - Наверно, как в продовольственных магазинах, в восемь утра!"
Ровно в восемь я был у телефона. Набрал две двойки, но вместо голоса
Снегурочки услышал злые короткие гудки: занято! Я еще минут пять подряд
крутил диск, но "Стол заказов" не освобождался. Занят! С кем же это, ин-
тересно узнать, Снегурочка разговаривает? Может быть, появился еще ка-
кой-нибудь каникуляр? Вот было бы хорошо! Тогда бы моего побега никто и
не заметил. "А вернее всего, - решил я, - просто угадали волшебным пу-
тем, о чем я хочу попросить, и не хотят откликаться. Тогда я буду
действовать сам, без помощи волшебной силы. А если она попытается мне
мешать, я буду бороться!.."
Окрыленный таким смелым замыслом, я побежал собираться в школу. До
начала уроков оставалось всего минут двадцать... Но как быть с учебника-
ми и тетрадями? Ведь моя мама заперла их в шкафу!
- Зачем ты берешь портфель, Петр?! - строго спросила она.
- Так приказал Дед-Мороз, - не задумываясь, соврал я. - Он придумал
какую-то новую игру: "А что у тебя в портфеле?" Мне нужны учебники и
тетради...
- Ну, если это для игры, тогда хорошо, - сказала мама.
Она взяла ключ и отперла шкаф. Никогда еще - ни раньше, ни потом - не
укладывал я книги и тетради в портфель так бережно и с такой любовью,
как в то далекое утро...
- А почему ты так рано поднялся? - спросила мама.
- Сегодня очень уплотненный день, - ответил я словами, которые часто
слышал от папы. - Я хочу успеть и в музей, и в Планетарий, и в цирк, и
даже, может быть, на выставку мод.
- Молодец! - похвалила она. - Работяга!
Портфель распух, но он не казался мне в то утро тяжелым: я нес его
так же легко и радостно, как носил раньше подарки с елочных праздников.
Идти в школу обычной дорогой я не решился: меня на перекрестке мог
вновь окликнуть свистком милиционер, заколдованный Дедом-Морозом, и нап-
равить в сторону от школы - к троллейбусной остановке. Но я знал, как
добраться до школы проходными дворами. И смело отправился в путь!
В утренних дворах было пусто. Только дворники сгребали снег в сугро-
бы, словно все, соревнуясь друг с другом, лепили одни и те же белоснеж-
ные остроконечные башенки. А ледяные дорожки посыпали песком и солью.
"Зачем? - удивлялся я. - Ведь во дворах хозяйничают ребята, а они ни-
когда не спотыкаются на ледяных дорожках, они так любят кататься по этим
узким зеркальным островкам!"
И вот, наконец, я дошел до последних ворот, сквозь которые уже была
видна наша школа... и на которых было написано: "Проход запрещен". Неу-
жели специально для меня закрыли ворота?!
Где-то в углу двора одиноко приткнулась к стене автоматная будка,
стекла которой заросли густым снежным мохом.
"А не набрать ли мне сейчас две двойки? - подумал я. - И потребовать,
чтобы распахнулись ворота! Нет, пожалуй, не стоит. Лучше сам перелезу!"
Я чувствовал, что в это утро "Стол заказов" работает против меня.
Лезть через ворога было очень трудно, потому что в руках у меня был
портфель, туго набитый тетрадями и книжками. С одного валенка слетела
галоша, и я понял, что это шутки Деда-Мороза. Вслед за галошей упал и
валенок.
"Если даже вниз полетит и второй, - со злостью думал я, - прибегу в
школу в одних носках. И просижу так в классе все пять уроков. До самого
открытия кружка юнукров!" Но тут сзади раздался грубый голос:
- Русскому языку тебя, что ли, не учили? Читать не умеешь?
Русскому языку меня учили, хотя по этому предмету я никогда не имел
больше тройки.
Обернувшись, я увидел усатого дворника в белом переднике.
- Я опаздываю в школу... Пустите! - умоляюще проговорил я, сидя на
металлической перекладине ворот.
Но дворник, конечно, стал отвечать мне по шпаргалке Деда-Мороза. А
может быть, это был сам Дед-Мороз, который оставил дома бороду и нацепил
белый фартук.
- Если свалишься, кто отвечать будет?
- Если я свалюсь, так не к вам во двор... а на ту сторону. И ребята
меня подберут.
- Брось валять дурака!
Отчаяние и решимость овладели мною. Я перебросил портфель через воро-
та, чтобы он не мешал мне. И полез дальше вверх, цепко хватаясь за ме-
таллические прутья, которые обжигали мои пальцы, вылезавшие наружу из
дырявых перчаток.
Дворник хотел схватить меня, но руки у него были коротки или, вернее
сказать, просто я залез уже слишком высоко. Добравшись до вершины, я
приветливо помахал дворнику озябшей ногой, с которой слетел валенок, и
стал спускаться вниз по другую сторону ворот. Я уже был совсем близок к
цели, но дворник протянул свои ручищи в брезентовых рукавицах сквозь ме-
таллические прутья: он все еще надеялся помешать мне. Тогда я зажмурился
и спрыгнул. Прыгал я с небольшой высоты и все же упал... Хотел вскочить,
отряхнуться. Но кто-то склонился надо мной. "Неужели дворник перемахнул
через ворота"? - подумал я. И в ту же минуту увидел над собой милиционе-
ра.
- Ушиблись, гражданин? - спросил он, почему-то обращаясь ко мне на
"вы".
- Нет! Я побегу в школу...
- Ни в коем случае. Вы - пострадавший.
Наверно, Дед-Мороз заколдовал все наше отделение милиции!
- Вот нарушили порядок, полезли через ворота и пострадали.
- Мне совсем не больно.
- Не пререкайтесь! Сейчас приедет машина. И я вас отправлю.
- Куда? В отделение?
- Нет, на лечение, - не то в шутку, не то всерьез ответил он.
И тут же раздалась пронзительная, всегда сжимающая сердце сирена
"скорой помощи". К нам подкатила машина с красными крестами на боках. Из
кабины выскочила санитарка. Поверх шапки у нее был белый платок, тоже с
красным крестом. Она склонилась над моей озябшей ногой:
- Бедный! Никак, обморозился!.. И ушибся?
Она осторожно натянула мне на ногу валенок, который подал ей дворник
сквозь металлические прутья с той стороны ворот.
- Доставьте его в свое медицинское учреждение. Срочно! - сказал мили-
ционер.
Они с санитаркой положили меня на носилки с колесиками и вкатили эти
носилки внутрь машины. Санитарка уже не села к шоферу в кабину, а устро-
илась подле меня.
Вообще я очень любил, когда меня носили на носилках, как пострадавше-
го. Это бывало во время учебных воздушных тревог. Но ехать в настоящей
карете "скорой помощи", в настоящее медицинское учреждение я не хотел.
- Портфельчик ваш? - спросил на прощание милиционер.
- Мой, - ответил я. Схватил портфель и прижал его к сердцу.
Машина дала пронзительный сигнал, и мы помчались.
- Тебе удобно? - спросила санитарка.
Голос ее показался мне очень знакомым. Я поднял глаза и увидел...
кондукторшу из моего персонального троллейбуса. Да, да, это была она!
Только без сумки с билетами, а с белой косынкой и красным крестом на го-
лове.
- Вы-ы?.. - изумленно произнес я.
- Узнал, родимый?
- И кондукторша, и санитарка?..
- Что поделаешь: у нас в Стране Вечных Каникул было большое сокраще-
ние штатов. Теперь совмещаем профессии.
Сквозь маленькое окошко над головой я узнал затылок того самого води-
теля, который всегда крутил огромную баранку в кабине моего персонально-
го троллейбуса. И он, значит, тоже обслуживал "скорую помощь" по совмес-
тительству.
Тем же самым ласковым голосом, каким она предлагала мне прогуливаться
по троллейбусу с места на место, санитарка сказала:
- Может быть, неудобно лежать на спине? Можешь перевернуться на бок.
Чувствуй себя как дома.
- А куда вы меня... сейчас? - спросил я тихо.
- В медицинское учреждение. Тебя там подлечат немного... Да вот и
приехали!
Дверь распахнулась, и я увидел, что мы прибыли в... Докмераб.
- Но ведь это... - проговорил я.
- Дом медицинских работников, - перебила санитарка. - Медицинское уч-
реждение! Здесь тебе окажут необходимую помощь.
Подбежал дядя Гоша. Они с санитаркой схватились за ручки носилок. И
внесли меня в столицу Страны Вечных Каникул, словно какого-нибудь вос-
точного владыку или повелителя.
Как только мы миновали входную дверь, дядя Гоша спросил:
- Ты хочешь, чтобы тебя теперь все время носили на руках... или,
прости, на носилках? Если хочешь - пожалуйста!
- Нет! Не хочу. Ни в коем случае!
Я спрыгнул на пол.
- Желание каникуляра для нас - закон, - провозгласил дядя Гоша.
И санитарка с носилками тут же исчезла.
- Наконец-то ты прибыл, - сказал дядя Гоша, хотя час был очень ран-
ний. - Дед-Мороз уже здесь и с нетерпением ждет тебя.
"Все ясно: узнал о моем неудавшемся побеге. И пусть знает. Я этого
скрывать не буду!" С такими мыслями я переступил порог вестибюля.
Дед-Мороз курил возле гардероба.
- Видишь, нервничает! - шепотом объяснил дядя Гоша. - А ведь ему ку-
рить пожарная охрана запрещает, он весь огнеопасный - усы, борода!
Я еще никогда до той поры не видел курящих и нервничающих дедов-моро-
зов. И поэтому изумленно остановился возле дверей.
А волшебник выбросил папиросу в урну и, забыв о своей обычной степен-
ной неторопливости, прямо-таки бегом направился ко мне, задрав полы рос-
кошной красной шубы, расшитой золотом и серебром.
- Ты здесь? Вот и прекрасно. Значит, можно начинать? "Идет к нам, де-
ти, Новый год!"
Этими словами он каждый день начинал представление, хотя на дворе уже
была середина февраля.
Я остановил Деда-Мороза:
- Не хочу больше встречать Новый год в феврале!
- Что? Что?! - изумился он. - А зачем этот портфель? Ты решил! Теперь
носить призы и подарки в портфеле? Боюсь, они гам помнутся. Принеси луч-
ше завтра авоську.
- Завтра я сюда не приду...
- Не придешь?
- Выпишите меня, пожалуйста, из Страны Вечных Каникул!
Я протянул Деду-Морозу пригласительный билет с постоянной пропиской.
- Везде трудней прописаться, чем выписаться, - сказал Дед-Мороз. - А
у нас, в Стране Вечных Каникул, наоборот: выписаться гораздо трудней.
- Почему? - испугался я. - Почему трудно меня выписать?
- А ты о нас подумал? Мы же все останемся без работы до следующих
зимних каникул!
- Почему?
- Потому что придется закрыть Страну Вечных Каникул. Ты же у нас
единственный каникуляр! Мы должны тебя беречь и лелеять!
- А эти зайцы, лисы, медведи? - спросил я.
- Развлекая тебя, все мы трудились. Значит, никто из нас не был кани-
куляром. Ты понимаешь?
- Да-а...
- Вот и выходит, что страну-то придется закрыть за неимением населе-
ния.
И правда, в каждой стране ведь должно же быть хоть какое-нибудь насе-
ление. Ну хотя бы состоящее из одного человека! Я понимал это. И все же
решительно произнес:
- И закрывайте ее! Кому она нужна? А ты, дедушка, вполне можешь уйти
на пенсию. Как дядя Рома... И в дни зимних каникул работать... на об-
щественных началах. Так многие пенсионеры делают. Я их теперь хорошо
знаю. Подружился!
- А как поступить со Снегурочкой?
- Молодым везде у нас дорога! - воскликнул я.
- О, это верно, - задумчиво произнес Дед-Мороз. - Может быть, пере-
вести ее на другую работу? До следующих зимних каникул... Куда-нибудь на
Крайний Север. Или в Антарктиду!
- Зачем так далеко?
- Чтоб не растаяла... до следующих зимних каникул.
- Так вы меня отпускаете? - с надеждой спросил я.
- Сейчас напиши заявление: "Прошу выписать..." и так далее, - делови-
то сказал Дед-Мороз. - Я сбоку поставлю резолюцию. И пойдешь к Снегуроч-
ке: она у нас ведает вопросами прописки и выписки.
Я достал из портфеля новенькую тетрадку. Но мне жаль было вырывать из
нее чистый лист. Тогда я вынул из середины розовую промокашку, написал
на ней заявление чернильным карандашом и протянул Деду-Морозу. Он послю-
нявил немного кончик моего карандаша и вывел в левом углу лиловую резо-
люцию: "Из каникуляров отчислить. Страну Вечных Каникул закрыть! Дед-Мо-
роз".
- Отдай Снегурочке: она все оформит.
- Дедушка, - тихо сказал я, - у меня к тебе есть еще одна очень
большая просьба...
- Ну, на прощание готов исполнить. О чем твоя просьба?
- Я ведь почти целую учебную четверть пропустил. Не можешь ли ты все
знания за это время как-нибудь мне в голову... вложить, что ли?
Дед-Мороз обнял меня и накрыл своей бородой:
- Этого ни один, даже самый могущественный и квалифицированный вол-
шебник сделать не сможет! Знания - без учения и труда? Нет, этого, ми-
лый, никто не сможет...
Я видел, что ему не хотелось отказывать мне в последней просьбе. Не
хотелось, чтоб наше прощание было грустным. И он погладил меня рукавицей
по голове:
- А вот сделать так, чтоб ребята в классе тебе помогли, это я могу...
- Не надо, не беспокойся, - ответил я.
Я был уверен, что Валерик поможет мне и так, без вмешательства вол-
шебной силы. Я знал своего лучшего Друга...
- Ну что ж! Как хочешь, - сказал Дед-Мороз.
Он уже готов был уйти, но тут я вспомнил:
- А оправдательная справка? Меня же не пустят в школу. Раньше, если я
пропускал занятия, мне давала справку мама. Или выписывал доктор.
- Снегурочка оформит, - сказал Дед-Мороз.
Я пошел к Снегурочке. Вернее, она сама катила мне навстречу на сереб-
ристых роликах. Я протянул ей промокашку с резолюцией Деда-Мороза.
- А пригласительный билет? - спросила Снегурочка.
Я протянул ей билет. Снегурочка положила его на одну ладошку, накрыла
другой, потом потерла ладошку о ладошку и отдала мне. Но это уже был не
билет, а справка о том, что я "в течение полутора месяцев проходил курс
лечения в медицинском учреждении". Внизу стояла подпись: "Врач Елки-
на-Иголкина".
- Сегодня у нас день закрытия! - громко в рупор объявила Снегурочка.
- Закрывается Страна Вечных Каникул, закрывается ее столица - Докмераб,
закрывается "Стол заказов"!
Когда я вышел на улицу, дощечек со словом "Ремонт" у входа уже не бы-
ло.
"На дне закрытия я сегодня уже побывал. Может быть, успею еще и на
день открытия!" С этой мыслью я, "вылеченный" и "отремонтированный",
помчался по тротуару, размахивая портфелем.
И вскоре очутился на той самой дороге, по которой я мог бы идти заж-
мурившись, если бы в моем городе по тротуарам не спешили пешеходы, по
мостовой не мчались автомобили и троллейбусы и на каждом углу не подми-
гивали бы своими разноцветными глазами светофоры.
Сказки кончаются благополучно: одни свадьбой, другие пиром. И такими,
к примеру, словами: "Я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не
попало..." По случаю своего возвращения из Страны Вечных Каникул я тоже
закатил пир, если не на весь мир, то по крайней мере на весь двор.
Тут-то и пригодились мне все призы и подарки, от которых (о, чудо!) меня
как-то сразу вновь перестало тошнить.
Меда и пива не было, но были медовые пряники. И я там был, чай с пря-
никами пил. По усам ничего не текло, потому что усов у меня тогда еще не
было, но в рот попало. И немало!..
Вчера в нашей квартире раздались три торопливых, словно догоняющих
друг друга звонка. Я побежал открывать дверь так стремительно, как бе-
гал, услышав эти звонки, раньше, много-много лет назад... Соседка изум-
ленно протерла глаза: ей показалось на миг, что она вместе со мной вер-
нулась в те далекие годы. На пороге стоял Валерик... Он приехал в наш
город на несколько дней.
Валерик почта не изменился: был таким же маленьким и худеньким, как
прежде, словно навсегда остался мальчишкой. Только на носу появились оч-
ки, и от этого, как сказала мама, "лицо его стало еще интеллигентнее".
Мама почему-то очень смущалась: то называла Валерика на "вы", то на
"ты". А один раз даже назвала по имени-отчеству. Когда он закурил, она
вскрикнула: "Ты куришь!" - как вскрикнула бы много лет назад, когда мы
были школьниками...
Мы с Валериком подошли к окну и выглянули во двор, где было все то же
футбольное поле и та же крокетная площадка.
Валерик неожиданно повернулся ко мне и голосом заклинателя произнес:
- Смотри на меня внимательно: в оба, глаза! Слушай меня внимательно:
в оба уха!
И я вдруг вспомнил, как однажды, в последний день каникул, сказал Ва-
лерику-гипнотизеру: "Ах, если бы эти каникулы никогда не кончались!"
Валерик тогда вот так же, как вчера, пристально взглянул на меня и
голосом заклинателя произнес: "Смотри на меня внимательно: в оба глаза!
Слушай меня внимательно: в оба уха! Вообразим, что твое желание сбылось!
Что тогда будет? Все начнется с Дома культуры медицинских работников,
куда ты сегодня идешь на Елку!.."
И он стал придумывать сказку - ведь я уже говорил вам, что он был со-
чинителем и фантазером. А я... Я в тот день провалился в Страну Вечных
Каникул... Как проваливаются в сон. Как иногда погружаются в мечту, мо-
жет быть, вздорную, но неотвязную.
Наверно, Валерик и правда был немножко гипнотизером: я поверил, что
все, о чем он рассказывал мне, случилось на самом деле. Я так твердо в
это поверил, что даже сумел сейчас, через много лет, пересказать вам эту
историю от своего имени, кое-что, конечно, изменяя и добавляя на ходу.
Рассказывая, я вновь переживал свое детство... И вновь удивлялся, по-
чему Валерик был не подвластен волшебству. Хотя, в общем-то, ясно поче-
му: сказка сама была подвластна ему, его выдумке и фантазии - ведь это
он сочинил ее... Впрочем, не все в этой сказке выдумка. Нет, не все...
Кружок юных укротителей у нас был. И Дом культуры медицинских работ-
ников тоже был. И Елка там была. Это я точно помню.
В. Макаров
Популярность: 17, Last-modified: Tue, 18 Mar 2008 16:19:45 GmT