нием, Смуга сказал: - Ого-го! Значит ты явился на обед!? - А почему бы и нет? - ответил Томек. - Я голоден, как волк. - Прекрасно. Если качка не лишила тебя аппетита, то из тебя выйдет хороший моряк. Ты знаешь, что три великана-суданца, сопровождающие верблюдов, уже лежат как бревна в своих каютах, - смеясь сообщил Смуга. Томек прекрасно переносил качку. Несмотря на это, его не пускали на палубу из опасения, что волны, непрерывно омывающие судно, смоют его за борт. Поэтому Томек в своем тире прошивал пулями жестяные коробки все меньшего и меньшего размера, всякий раз точно попадая в цель. Через несколько дней море немного успокоилось. Новицкий, воспользовавшись свободной минутой, появился на пороге тира. Томек стрелял быстро и хорошо. Удивленный успехами своего ученика, боцман одобрительно сказал: - Ну-ну, браток, вижу, что ты уже немногому научишься у меня. Теперь разве что Смуга сможет тебя научить чему-либо новому в стрельбе. - А что, Смуга так хорошо стреляет? - удивился Томек. - Я думал, что лучше вас никто не стреляет. - Эге, браток! Смуга - это стрелок отменный! Он может попасть между глаз любому, даже самому маленькому зверьку, - ответил боцман уверенно, хотя все, что он знал о Смуге, было ему известно по рассказам старшего Вильмовского. Конечно, Вильмовский ничего не говорил боцману об умении Смуги попадать животным "между глаз", но Новицкому казалось, что маленькая неточность не помешает. Томек уже давно решил во всем подражать Смуге, великому охотнику и зверолову. Он задумался над словами боцмана. Стараясь находить коробки все меньшие по размерам, рисовал на них по два кружка, которые должны были изображать "глаза" животного, и снова и снова стрелял, пытаясь попасть "между глаз". Делал это он втайне от боцмана. Дни проходили быстро. "Аллигатор" все дальше шел на юго-восток. VI ЦЕЙЛОНСКИЙ СЛОН И БЕНГАЛЬСКИЙ ТИГР Томек с нетерпением смотрел на полосу суши, видневшуюся на горизонте, среди колеблющихся волн океана. Это остров Цейлон(*17) - страна жемчуга, белых сапфиров, красивых пальм и редких растений. "Аллигатор" медленно прошел в широкие ворота порта, образованные двумя волноломами и очутился в большой, уютной пристани столицы Цейлона, Коломбо. - Я собираюсь на берег со Смугой. Если желаешь, можешь пойти с нами, - объявил Томеку отец, когда с борта судна опустили трап на причал. - Нам необходимо получить разрешение на погрузку животных на судно. - Слона и тигра? - спросил Томек. - Да. Отсюда мы должны их взять в Австралию, - подтвердил Вильмовский. - Ах, как интересно! Мне еще не приходилось видеть живого слона или тигра. А этот слон, ручной? - Полагаю, что он дрессированный слон. Я возьму с собой фотоаппарат. Ты ведь должен послать тете и дяде свою фотографию из далекого путешествия. - Конечно. Я бы очень хотел... - Что? Хотел бы покататься на слоне? - Да! - Посмотрим, - сказал Вильмовский. - Приготовься к выходу на берег. Через несколько минут, приодевшись, Томек вернулся на палубу, где его уже ждал отец с большим футляром, в котором находился фотоаппарат. По узким, прогибающимся мосткам они сошли на пристань. Вскоре они очутились на обширной городской площади. Томек поправил пробковый шлем на голове, чтобы заслонить глаза от яркого солнца и осмотрелся вокруг. Вблизи стояли двухколесные арбы, бока которых и верх были защищены матами. В арбы были впряжены рогатые азиатские зебу, происходящие, по-видимому, от степного тура(*18). От отца Томек узнал, что степной скот, похожий на зебу, можно также встретить и в Африке у многих негритянских племен. Некоторые виды зебу, называемые в Африке вагума или ватуси, отличаются огромными рогами. Другие породы зебу носят на плечах более или менее крупный горб жировых отложений. Особенно развит этот горб у азиатских зебу. Томек был несказанно удивлен, что в Индии зебу почитают священным животным, держат их в храмах, а за убийство этого животного, виновника приговаривают к смерти. Здесь, на Цейлоне, зебу служили в качестве тягловых животных. Они с совершенным равнодушием стояли теперь под палящими лучами солнца. В некотором отдалении, Томек заметил ряд рикш, двухколесных повозок с сидениями между колесами. У повозок стояли сингальцы(*19) с телами, отливающими бронзовым цветом. Увидев белых путешественников, выходящих из порта, три рикши подбежали к ним, таща за собой свои тележки. Наши путешественники уселись и поехали в город по прямым, широким улицам. В порту и в самом городе царило оживленное движение. По середине улицы, топая босыми ногами, пробегали услужливые кули, с необыкновенной ловкостью лавируя двуколками среди разноцветной толпы. Томек с восхищением смотрел на стройных сингальцев, которые носили вместо штанов короткие юбочки, а длинные, черные волосы скрепляли на затылке черепашьими гребнями. Их желтое, зеленое и красное одеяние смешивалось с синими и голубыми сари индийцев. Время от времени Томек замечал в толпе браминов, одетых в желтые, длинные одежды. Женщины - сингальки и тамильки - были обильно украшены блестящими серьгами и браслетами. Многие прохожие, защищали головы от солнечных лучей цветными зонтами. После короткого, но быстрого бега, рикши, везшие наших путешественников, остановились у каменного здания. Здесь находилась транспортная контора. Оказалось, что слона и тигра можно погрузить на борт в любой момент. Поэтому необходимые формальности удалось быстро закончить, и наши путешественники, сопровождаемые высоким, худым англичанином, служащим конторы, вышли, чтобы получить животных. Они находились в пригородном имении английского негоцианта. Обширный парк имения был огорожен низким забором. Дом стоял в глубине парка. Кули, не уменьшая скорости, описали полукруг и через широкие, украшенные орнаментом, чугунные ворота вбежали в парковую аллею. По обе стороны аллеи высились стройные стволы пальм. Их длинные зеленые листья бросали густую, живительную тень. За пальмами в глубине парка пышно росла всевозможная тропическая зелень. Среди разбросанных кое-где деревьев: хлебных, коричных, гвоздичных, магнолиевых и великолепных саппановых виднелись бесчисленные кустарники и молодые деревца: оливковые, лимонные, апельсиновые, банановые с огромными листьями, среди которых висели гроздья зрелых плодов. Рикши остановились у одноэтажного, белокаменного дома, вокруг которого шла глубокая тенистая аллея. Англичанин вышел на крыльцо и пригласил путешественников в дом, предлагая немного отдохнуть. Как только гости расселись в глубоких, удобных бамбуковых креслах, молодой индиец поставил перед ними огромные подносы с восточными сладостями, плодами и холодными, освежающими напитками. Во время беседы отца и Смуги с англичанином Томек съел несколько сочных, южных плодов, но то и дело с нетерпением поглядывал в глубину парка. По всей вероятности, там находился слон, которого они собирались взять с собой в Австралию. До сих пор Томеку не приходилось видеть экзотических животных. В то время в Варшаве не было еще зоологического сада, где можно было бы увидеть живые образцы мировой фауны. Поэтому нет ничего удивительного, что наряду с любопытством Томек испытывал легкую тревогу. Ведь настоящий живой слон, это совсем не то, что раскрашенная картинка или даже фотография. После недолгой беседы мужчины встали. Вместе с Томеком они вышли в парк. В самом конце дорожки находилась лужайка со старательно подстриженной травой. На лужайке в тени столетнего, огромного баобаба(*20) стоял слон. Он медленно шевелил ушами и длинным хоботом хватал из кормушки охапки сена, отправляя их себе в рот. Путешественники подошли совсем близко к слону. Томек заметил на одной из задних ног животного железное кольцо, за которое он при помощи длинной цепи был прикован к стволу баобаба. Увидев посетителей, из-за ствола дерева показался индиец и остановился в ожидании. - Это погонщик слона, - сказал англичанин, показывая на индийца. Слон медленно повернул голову в сторону Томека, который держал в руке сочный апельсин. Он вытянул хобот, но Томек, не уверенный в своей безопасности, предусмотрительно спрятался за стоявшего рядом Смугу. - Не бойся, слон хочет только полакомиться чем-нибудь вкусным, - успокоил Томека англичанин. - А он меня не схватит за руку? - с недоверием спросил Томек. Слон как бы понял его слова, и еще раз вытянул к Томеку хобот, широко раскрыв пасть. Хобот неподвижно застыл в таком положении. - Видишь, он не хочет тебя укусить, - сказал англичанин. Осмелев, Томек подошел к слону и подал ему апельсин. Слон медленным движением поднес кончик хобота с апельсином ко рту и проглотил вкусный плод. Индиец подошел к слону и ласково погладил его по хоботу. - Он очень любит детей, - пояснил он. Вильмовский, памятуя о беседе с Томеком на борту судна, произнес: - Мой сын хочет послать фотографию своим родственникам. Мне кажется, что мы могли бы сделать прекрасный снимок. - Посади мальчика на слона, - приказал англичанин погонщику. Томек победил свой страх. Подошел к огромному животному. Рука Томека невольно коснулась длинного хобота. Индиец сказал несколько слов на незнакомом Томеку языке, слон нежно обхватил стан Томека своим хоботом. Еще один момент и Томек очутился высоко в воздухе, рядом с громадной головой слона. Томек судорожно схватился за большое ухо животного и легко уселся на его шею. Вильмовский установил фотоаппарат на штатив. Сделал несколько снимков, после чего Томек, по совету англичанина, слез, спустившись по хоботу слона на землю. - Ты доволен? - спросил Томека отец. - Очень доволен, папочка. Эту фотографию я пошлю всем моим знакомым в Варшаве, - заявил Томек, скрыто жалея, что у него не было на плечах великолепного штуцера. Англичанин предложил посмотреть тигра. В тени остроконечной, покрытой матами крыши, поддерживаемой толстыми столбами, стояла бамбуковая клетка. В глубине клетки скрывалось большое, чрезвычайно подвижное полосатое туловище бенгальского тигра. Увидев людей, тигр приблизил голову к бамбуковой решетке клетки и гневно свел веки глаз. Мускулы на морде зверя задрожали, обнажая грозные, острые клыки. Тигр отрывисто и коротко зарычал. Ударяя хвостом по бокам туловища, тигр вытянул передние лапы, прижался к полу клетки, словно готовясь к прыжку. - С ним надо быть очень осторожным, - предупредил англичанин. - Он пойман всего лишь два месяца тому назад, и очень плохо переносит неволю. Желтые глаза животного грозно блестели, он обнажил ужасную пасть и диким ревом угрожал назойливым посетителям. Томек подошел к Смуге, который со всех сторон осматривал тигра и спросил: - Скажите пожалуйста, это правда, что тигр прежде чем прыгнуть на жертву, пригибается к земле и бьет себя хвостом по бокам? - Да, это так, Томек. Уж таков у тигров обычай проявлять свои неприязненные чувства. Если бы не толстые прутья клетки, мы, пожалуй, не могли бы здесь стоять в безопасности. - Вы, наверное, уже охотились на тигров? - продолжал спрашивать Томек. - Да, охотился в Индии. - Куда надо целиться, чтобы уложить тигра наповал? - Тигры выходят на охоту ночью. В темноте лучшая цель - его светящиеся глаза. Если с первого выстрела попадешь между глаз зверя, убьешь его наповал. - А если не попаду? - Тогда несомненно проснешься в ином, лучшем мире, - с улыбкой ответил Смуга. "Оказывается боцман Новицкий прекрасно знает Смугу! - подумал Томек, вспоминая все, что веселый моряк говорил ему об охотничьих способностях великого ловчего. - Он и вправду стреляет только между глаз!" Они медленно возвращались к рикшам. Вильмовский согласовывал с англичанином подробности погрузки животных на борт "Аллигатора". По дороге Томек, который шел рядом с ними и Смугой, снова обратился к охотнику: - Скажите, эти слон и тигр пойманы на Цейлоне? - Нет, родина тигра - Бенгалия, это в северо-восточной части Индийского полуострова, а слон - коренной обитатель Цейлона. - Какие еще животные водятся на Цейлоне? - Можно с уверенностью сказать, что самый разборчивый охотник найдет здесь животное по своему вкусу. Кроме слонов, на Цейлоне есть медведи, леопарды, гиены, дикие кошки, буйволы, олени, индийские дикие свиньи, крокодилы, аллигаторы, огромные очковые змеи, разнообразнейшие виды обезьян и птицы, от самых маленьких до самых больших. - Откуда вы все это знаете? - Несколько лет тому назад я со своими друзьями охотился на Цейлоне, - ответил Смуга. - А где вы охотились в Индии? - На родине нашего тигра, в Бенгалии. Мы там ловили бенгальских тигров для Гагенбека. - У вас есть о чем вспомнить. Хотел бы я быть на вашем месте. - Не все воспоминания приятны, - ответил Смуга. - Как раз в Бенгалии мне пришлось пережить очень неприятное приключение. - Ах, расскажите, пожалуйста. - Это печальная история, Томек. Там, где мы охотились на тигров, один из них очень беспокоил жителей. Не было ночи, чтобы он не зарезал хотя бы одну голову скота. Крестьяне расставляли всякие ловушки на грозного разбойника. Они выкапывали ямы, на дне которых ставили острые колья, а сверху закрывали дерном и листьями. Все попытки убить хищника кончались трагически для охотников. Наконец, в отчаянии крестьяне обратились ко мне с просьбой убить злого тигра. Однажды ночью я засел в засаду вблизи загородки для скота. - Почему вы были один, и никто больше не принял участия в этой опасной охоте? - Меня сопровождал проводник, индиец. Тигр, на которого мы охотились, был старым опытным разбойником, а у крестьян не было хороших ружей. Тигр подкрадывался к нам в полной тишине. Если бы не волнение среди скота в загородке, мы бы его совершенно не заметили. Грозный блеск светящихся глаз тигра я увидел, когда он подошел ко мне на расстояние не больше пяти метров. Пораженный неожиданным появлением тигра, я выстрелил слишком поспешно. После выстрела некоторое время царила ужасная тишина. Мой проводник, уверенный в меткости моей стрельбы, стал искать убитого зверя, хотя я предупреждал его, что не уверен, попал ли я в тигра. Однако проводник утверждал, что если бы я промахнулся, тигр уже бросился бы на нас. По его мнению, тишина свидетельствовала о смерти животного. Он рассуждал вполне логически, но меня убедить не мог. Я советовал терпеливо подождать. К сожалению, индиец меня не послушал и начал поиски. Через секунду я услышал ужасный крик индийца, от которого у меня мороз пробежал по коже, и еще более ужасный рев хищника. Я бросился на помощь, держа наготове заряженный карабин. Прошло всего лишь несколько секунд, но когда я прибежал к месту трагедии, я увидел, что тигр душит и рвет когтями моего проводника. Я увидел блеск глаз этой ужасной бестии. Я спустил курок и хотя на этот раз был вполне уверен в меткости выстрела, тигр не выпустил из когтей свою жертву. Увидев, что тигр, ощерив ужасные клыки, склонился над телом бедного проводника, я всадил приклад ружья в его открытую пасть. Тигр прыгнул в мою сторону. Я упал, и тигр придавил меня всей тяжестью своего тела. Но к счастью, это были последние мгновения его жизни. Лежа на мне, тигр содрогался в предсмертных судорогах. Наконец, он затих навсегда. - И с вами ничего не случилось? Вы не были ранены? - спросил Томек, с восхищением глядя на Смугу. - Собственно говоря ничего, по сравнению с моим бедным проводником. - Ага! Однако же вы были ранены! - Тигр когтями нанес мне глубокую рану на предплечье. Я пролежал в горячке почти два месяца, мне угрожало заражение крови. Взгляни! - Смуга закатал короткий рукав рубашки. Томек увидел глубокий, неровный шрам, идущий от плеча, почти до самого локтя. - Но это ужасно! - прошептал Томек. - Ужасна была только смерть моего проводника. К сожалению, он был неосторожен. Мы знали, что бенгальские тигры очень свирепы и опасны. Оказалось, что моя первая пуля попала ему в череп несколько выше глаз. Если бы мы терпеливо подождали до утра, все обошлось бы прекрасно, без несчастья с проводником. Томек тяжело вздохнул. Он подумал, что надо обладать большой отвагой, чтобы охотиться за такими кровожадными бестиями. Через минуту Томек снова обратился к Смуге: - Мне кажется, в Австралии нет тигров. - Единственный хищник, который встречается в Австралии - это дикий пес динго. Только поэтому отец решился взять тебя в экспедицию. Впрочем, не печалься, Томек! Ты великолепно проведешь каникулы. - Я так рад, так рад! - вскричал Томек. - Я был бы еще больше рад, если бы вы обещали взять меня с собой поохотиться на... тигров. - Когда вырастешь, я тебя, наверное, возьму. - Вы в самом деле обещаете мне это? Смуга ласково погладил Томека по голове и серьезно сказал: - Обещаю тебе это, Томек! Путешественники вернулись на борт "Аллигатора". Животных погрузили без всяких приключений. Слона перевязали широкими полосами из полотна, после чего при помощи судового крана погрузили на судно. Его поставили в загородке рядом с верблюдом, а клетку с тигром вставили в отдельное помещение, чтобы он своим присутствием не беспокоил и не раздражал других животных. После обеда погрузка угля была закончена, но "Аллигатор" снялся с якоря и оставил уютную пристань в порту Коломбо только при ярком свете луны. VII МЕЖДУ ЦИКЛОНОМ И ПАСТЬЮ ТИГРА "Аллигатор" на всех парах шел на юг по направлению к экватору(*21). Жара становилась невыносимой, в каютах стояла духота, поэтому наши путешественники охотно проводили вечера на палубе. Томек внимательно следил за звездами южного полушария. Его внимание привлекли пять ярких звезд, сиявших на небе. Отец сказал ему, что это созвездие носит название Южного Креста, и в южном полушарии играет у мореплавателей ту же роль, что Полярная звезда, находящаяся в созвездии Малой Медведицы - в северном, то есть служит путеводной звездой. На третий день после ухода из Коломбо хорошая до этого погода стала меняться. На горизонте появилось маленькое, черное как смоль, облачко. В воздухе царила странная тишина, а на поверхности океана появились короткие, злые волны. Капитан Мак Дугал, первый заметил облако, быстро растущее на горизонте. Он немедленно стал давать приказания. Отдана команда: "Всем наверх". Свистки офицеров и топот ног бегущих матросов встревожили Томека. Он вышел на палубу и подошел к отцу. - Что случилось? Почему все так суетятся? - обеспокоенно спросил Томек. - Капитан считает, что приближается буря, - ответил Вильмовский. - Смуга пошел проверить, как привязаны животные, поэтому мы можем посмотреть начало танцев на море. Мне кажется, нам не удастся избежать циклона. - Что такое циклон? Если я хорошо помню, это понятие как-то связано с давлением воздуха? - припомнил Томек. - Мы называем циклоном центр ядра низкого давления, которое возникает под влиянием высокой температуры воздуха, куда со всех сторон дуют ветры. Скорость циклонов необыкновенна. В этих географических широтах они вызывают сильнейшие дожди и очень часто бури, - пояснил Вильмовский. И правда, вскоре тяжелые, грозовые облака покрыли все небо, вплоть до самого горизонта. Упали первые крупные капли дождя и сразу же превратились в сплошные потоки воды, льющиеся с неба. Резкий порыв ветра, ударил и сильно замутил всю поверхность моря. Разразилась гроза. Дождь лил не переставая. Вильмовский с Томеком спрятались в кают компании и через иллюминатор наблюдали титаническую борьбу стихий. Море бесилось в сумасшедшем танце. Огромные волны, с вершин которых сильный вихрь срывал клочки белой пены, метали судно, как перышко. Волны вздымались спереди, сзади, с левого и правого борта, смешивались в каком-то первозданном хаосе, бешено вертелись, образуя огромные, пенистые воронки. "Аллигатор" дрожал под ударами вихря, иногда погружался в волнах, казалось, по самые верхушки мачт, тяжело боролся с ураганом за свое существование. Он прорезал вырастающие перед ним огромные волны лопастями бешено вращающегося винта, ложился попеременно то на правый, то на левый борт, скрипел всеми снастями, грузно взбираясь на вершину водяного вала и снова скатывался в раскрывшуюся между волнами пропасть, но не поддавался страшной стихии. Казалось, что сплошная стена дождя полностью соединила черные тучи, покрывающие небо с поверхностью брызжущего пеной океана. Несмотря на то, что был полдень, в море царила темнота, и на судне зажглись огни. Томек судорожно держался за ручку дивана, привинченного к стене, и со страхом смотрел через иллюминатор на палубу, которую то и дело заливала многометровая толща воды. Вильмовский обнял сына и прижал его к себе, потому что судно переваливалось по волнам, как мячик, принимая самые неожиданные положения в пространстве. Судну грозила гибель. Вильмовский внимательно наблюдал за поведением сына в минуту опасности. Он видел, что Томек пытается усилием воли преодолеть страх. Резкие прыжки судна и сильная качка вызывали у Томека тошноту. Он сильно побледнел. - Томек! - обратился к нему Вильмовский, стараясь перекричать рев бури. - Ты должен сейчас же лечь. Ты еще не привык к такой качке. В каюте тебе несомненно станет лучше. - Хорошо. А что случится со мной, если мы вдруг начнем тонуть? - громко ответил Томек, чувствуя, что его охватывает противная слабость. - Ничего, не бойся! Хотя "Аллигатор" не новое судно, такая буря ему ничем не угрожает. Судно уже не раз переживало циклоны, ураганы, тайфуны - это его хорошие знакомые. Можешь спать спокойно, пока кораблем командует такой старый и опытный морской волк, как капитан Мак Дугал. Опасности нет никакой, а сидя здесь, ты только измучишься от этой сумасшедшей качки. Они с трудом пробились через узкий коридор. Осторожно спустились по трапу и, наконец, очутились в каюте Томека. Вильмовский заботливо помог Томеку раздеться, положил его на койку, укрыл одеялом и застегнул пояса безопасности, чтобы во время сна Томек от качки не свалился на пол. Вскоре Томек почувствовал облегчение. Бледность постепенно сходила с его лица. - Ну как, лучше тебе? - спросил отец, заметив румянец на щеках сына. - Лучше, значительно лучше, - подтвердил Томек. - Постарайся заснуть. Когда проснешься, бури уже не будет. Не успел Вильмовский закончить фразу, как в каюту, словно бомба, влетел боцман Новицкий. Он пытался что-то сказать, но один взгляд на Томека заставил его сдержаться. Только лишь после некоторого размышления он крикнул: - Ну и качели, вот так качели! Совсем, как карусель на Белянах в Варшаве! - Циклон, ужаснейший циклон! - крикнул ему Томек. - Эх, какой это циклон, - рассмеялся боцман. - Это киты танцуют на канате, опоясывающем землю вдоль экватора, и раскачали море, вот и все. Томек сразу повеселел. Он понял, что боцман шутит. Ведь на экваторе нет никакого каната. Томек знал, что у моряков есть обычай "крестить" новичков, впервые проходящих через экватор, то есть устраивать разные шутки, разыгрывать их. Поэтому Томек, сразу же забыл о циклоне. - По-видимому, мы как раз проходим через экватор! - воскликнул Томек, радуясь приходу своего остроумного приятеля. - Держись, браток, крепко за свою койку, "Аллигатор" вот-вот зароется носом, чтобы пролезть под канатом, растянутом на экваторе. Как бы какой-либо разгулявшийся кит не хватил нас хвостом по башке. Вот будет номер! - ответил боцман. - Насчет кита, это только шутка, - улыбнулся Томек. - Ишь ты, какой хитрый? Так знай же, что такая "шутка" весит около двух тонн! - Вы, конечно, не видели китов, пляшущих на канате, - смеялся Томек. - Только потому, что на дворе стало так черно, как у негра в... за пазухой! - Я знал, что вы шутите, - весело констатировал Томек. - Смейся, Фома неверный, смейся! А я ведь прибежал за тобой, Андрей, чтобы ты помог нам приподнять канат, а то корабль готов задеть его мачтами, - закончил беседу боцман, шутливо грозя пальцем Томеку. - Попытайся теперь уснуть, Томек. Я скоро вернусь, - сказал Вильмовский и спокойно вышел из каюты. Но как только они очутились в коридоре одни, Вильмовский сразу же тревожно обратился к боцману: - В чем дело, что случилось, боцман? - В вольере, где у нас тигр, волны повредили иллюминатор, - официальным тоном доложил боцман. - Вода льется внутрь вольера, как из ручья. Тигр бросается, как бешеный. Его необходимо как можно скорее перевести в другое место. Не теряя больше времени на подробности, они побежали к вольерам, перескакивая по несколько ступеней сразу. Положение было довольно грозное. В вольере у тигра было уже довольно много воды, которая при каждом крене судна обливала животное с головы до ног. Два матроса пытались задраить иллюминатор джутовыми мешками. Вильмовский, убедившись в бесплодности усилий, дал команду: - Отставить иллюминатор! Подвести под клетку колья. Попытаемся сначала перенести клетку с тигром в другое помещение, а потом исправим повреждение. Смуга и два матроса подвели под клетку тигра прочные бамбуковые жерди, а Вильмовский ножом перерезал крепление, которым клетка была привязана к полу. В этот момент вода с удвоенной силой прорвалась в разбитый иллюминатор. Тигр, с гневным рычанием рвал когтями бамбуковые прутья клетки, стремясь выбраться из воды, заливавшей ее. С большими усилиями матросы вынесли клетку с тигром в другое помещение, после чего занялись исправлением поврежденного иллюминатора. Таким образом, с тех пор как Вильмовский вышел из каюты Томека, прошло не менее двух часов. К своему удовольствию, Вильмовский застал Томека сладко спящим на койке. Буря стала стихать только к утру. Правда, волны еще перекатывались через судно, а ветер время от времени ударял в борта словно тараном, но непосредственная опасность прошла. Только теперь часть экипажа и Вильмовский смогли немного отдохнуть. Томек проснулся и с удивлением заметил, что уже наступил день. Лучи солнца весело заглядывали в каюту через иллюминатор. Качка уменьшилась, из чего можно было заключить, что буря утихла еще ночью. Томек расстегнул пояс безопасности и сел на койке. "Буря прошла, - с удовлетворением отметил он, - пойду-ка я немного постреляю. Скорее пройдет голова, а то трещит..." Несмотря на то, что Томек чувствовал себя еще не совсем в своей тарелке, он тщательно умылся и оделся. Взял в карман горсть патронов и со штуцером под мышкой вышел в коридор. На судне господствовала тишина, нарушаемая только монотонным стуком работающих машин. Томек понял, что еще очень рано. - "Тем лучше, - обрадовался он. - Никто мне не будет мешать, а завтрак... мне все равно не хочется есть." Он спустился в трюм. Проходя вблизи вольеров, где помещались животные, Томек услышал, или, быть может, это ему показалось, что где-то рядом хлопнула дверь. Он остановился выжидающе. Однако, кроме мерного стука машин, ничего больше не было слышно. "Наверное, мне показалось", - подумал Томек и направился к своему тиру. Подошел к поперечному коридору. Вдруг он заметил, что дверь, ведущая в помещение тигра, открыта. Иногда, при сильном движении судна, створка двери хлопала ударяясь о косяк. - Ах, вот откуда слышалось хлопанье дверей, - пробормотал Томек. Он с возмущением подумал о небрежности судовой вахты. Как можно оставить открытой дверь в вольер тигра. "Я должен закрыть дверь, или сообщить об этом отцу и Смуге" - подумал Томек. Томек в нерешительности остановился. Он боялся заглянуть к бенгальскому тигру, хотя и знал, что зверь находится в запертой клетке. Однако, если Томек пойдет пожаловаться отцу на недосмотр матросов, прежде чем сам исправит их оплошность, его легко могут обвинить в трусости. "И так плохо, и так не хорошо, - задумался Томек. - В конце концов можно туда и не заглядывать. Стоит подождать момента, когда дверь сама захлопнется, и запереть засов. Потом можно будет обо всем рассказать папе". Томек, приняв такое решение, вздохнул с облегчением. Это был правильный выход из положения. Подошел к хлопающей то и дело двери, и, улучив момент, схватился за скобу и задвинул засов. "Вот и все" - подумал Томек обрадованно. Он сразу же решил, что раз последствия недосмотра устранены, то отпала необходимость сейчас же будить и беспокоить отца. "Расскажу ему об этом потом, когда кончу стрелять". Томек решил поиграть в охоту на тигров. План игры он составил моментально: он, Томек, стал знаменитым звероловом Яном Смугой. Обитатели бенгальской деревушки умоляют его застрелить тигра, который уже давно не дает им покоя. Конечно, он, Томек, уходя на охоту никому не позволяет сопутствовать ему, потому что такая охота очень опасна. Загородка для скота находится в тире, а тигра будет изображать жестяная коробка подвешенная, как всегда, к потолку; кружки нарисованные на ней мелом - это глаза кровожадной бестии. Томек быстро зарядил штуцер и побежал к двери, ведущей в помещение тира. Одним прыжком он очутился в тире, захлопнул за собой дверь и прижался к ней спиной. Взглянул, желая найти цель и выстрелить в нее, как вдруг... у него на лбу выступил холодный пот и волосы зашевелились на голове. Широко открытыми глазами он смотрел на ужасное зрелище, от которого застывала в жилах кровь и крик замирал на устах. В противоположном углу помещения стоял бледный, как полотно, Смуга, а в двух или трех шагах от него притаился готовый к прыжку, самый настоящий бенгальский тигр, грозно обнаживший острые, хищные клыки. У Томека потемнело в глазах. Ноги подогнулись под ним. Он быстро закрыл глаза, думая, что это кошмарный сон. Только спустя секунду, показавшуюся Томеку вечностью, он услышал голос Смуги, который тихо, но твердо сказал: - Спокойно, только спокойно, не надо волноваться... В ответ послышалось глухое рычание тигра. Вдруг, словно молния, Томека озарила идея. Ведь Смуга не позволит, чтобы с ним, Томеком, случилось что-нибудь плохое. Он открыл глаза... Тигр изменил положение. Он теперь лежал, повернувшись к Смуге боком, и зло смотрел на обоих врагов. На загривке зверя шерсть встала дыбом. Он грозно разевал пасть, обнажая белые, как снег, клыки. Томек понял, что случилось что-то непредвиденное, раз тигр находился в помещении его тира, а не там, где раньше стояла клетка! Только теперь он заметил, что бамбуковая клетка находилась здесь, в глубине помещения, но вот что удивительно! Дверь клетки была заперта. Каким образом тигр выбрался из клетки? Томек хотел спросить Смугу, что это все значит, но не мог сказать ни слова. Смуга заметил, что происходит с Томеком и снова предупредил его: - Если он будет прыгать на тебя, стреляй и сразу же отскочи в сторону. Потом беги, зови отца, чтобы спасал; только теперь возьми себя в руки и действуй спокойно... Сказанные Смугой слова: "чтобы спасал", сразу же отрезвили Томека. К нему возвратилось присутствие духа. Он взглянул на Смугу. Тот был безоружен. Пальцы Томека сильнее сжали штуцер. Тигр нетерпеливо вздрогнул и стал бить хвостом о пол. Его рычание стало грознее и громче. "Это только коробка, жестяная, большая, очень большая, коробка", повторял себе Томек, желая полностью овладеть собой в этот грозный момент. Смуга прижался спиной к стене. Он незаметно подвигался в сторону мальчика, непрерывно успокаивая его тоном своего голоса. Он решил во что бы то ни стало спасти Томека. Как только Томек выстрелит, он прыгнет между тигром и мальчиком. Таким образом, ему удастся хоть на короткий момент задержать разъяренного зверя и облегчить Томеку бегство. Тигр, по-видимому, заметил маневр Смуги. Он подался назад, будто хотел удлинить себе дорогу для разбега, потом прижался к полу, несколько раз ударил хвостом по нему и с бешеным рычанием стал напрягать мускулы для прыжка. Даже неопытный в таких делах Томек и тот не имел никакого сомнения, что бестия готовится к прыжку на Смугу. Перед лицом смертельной опасности Томек вдруг успокоился. Он уже знал, что надо делать. Молниеносно взвел штуцер. И как только мушка его винтовки очутилась между глаз зверя, нажал курок. Выстрел и грохот тяжелого падения двух тел на пол слились в один звук. Бесстрашный Смуга, как только Томек выстрелил, бросился всем телом на тигра. Теперь человек и зверь, схватившись в смертельном объятии, представляли ужасное зрелище. Несколько мгновений они с головокружительной быстротой катались по полу, иногда коричневое, полосатое туловище тигра находилось наверху, иногда над ним появлялась светлая сорочка Смуги. Томек автоматически перезарядил штуцер. Выстрелить вторично он не мог, так как тигр и Смуга метались слишком быстро. Томек очень хотел помочь Смуге, но какая-то непреодолимая сила не давала ему возможности пошевелиться. Широко открытыми глазами смотрел Томек на разыгравшуюся перед ним борьбу не на жизнь, а на смерть. Вдруг вертевшийся на полу клубок тел остановился. Огромное туловище тигра билось в конвульсиях, распростертое над Смугой, который судорожно, обеими руками сжимал горло зверя у самой пасти. Раздалось еще одно хриплое рычание, после чего тигр совершенно затих. Смуга все еще лежал навзничь, прижатый телом мертвого тигра к полу, на котором вокруг их голов виднелись пятна крови... Томек не мог сказать ни одного слова. Его охватила какая-то удивительная слабость. Стены каюты закачались. Он упал в обморок. Когда Томек пришел в себя, он увидел склонившегося над ним Смугу, который сидя на полу, держал его голову на коленях. - Уже все в порядке, Томек, - услышал он голос зверолова. - Как ты себя чувствуешь? Томек взглянул на огромное туловище распростертого на полу тигра и... его стошнило. Он почувствовал себя лучше только спустя некоторое время. Его лицо постепенно стало принимать обыкновенное выражение. Они сидели, опираясь спинами о стену. Смуга крепко обнимал Томека. - Никак не думал, что ты так хорошо стреляешь, - проговорил Смуга. - Кто научил тебя так метко стрелять? - Боцман Новицкий, - ответил Томек. - Здесь как раз мы устроили себе тир. - Я знал, что ты учишься стрелять, но никак не ожидал, что за такой короткий срок станешь мастером в этом деле! Вот папа будет гордиться тобой! - Я не совсем в этом уверен, - ответил Томек. - Если бы не вы, я умер бы от страха. Откуда здесь взялся тигр, и зачем вы выпустили его из клетки? - Буря повредила иллюминатор в вольере, где стояла клетка с тигром, и вода стала заливать помещение. Нам пришлось вынести оттуда клетку. - Это было тогда, когда боцман приходил ночью к отцу? - Да. Я послал за ним, потому что самому мне было трудно справиться с положением. - А боцман ничего мне не сказал, - возмутился Томек. - Рассказывал только анекдоты об экваторе и китах. - Видимо, он не хотел тебя пугать. Он же твой большой ДРУГ. - Хорошо, что же было потом? - Мы поместили тигра в другом месте, а потом исправили иллюминатор. Во время транспорта клетки, кто-то нечаянно отодвинул засов, замыкающий дверь клетки, и никто из нас этого не заметил, из-за чего и произошло это пренеприятное событие. Рано утром я решил проведать тигра. Войдя в вольер, я убедился, что дверь клетки заперта на засов. По всей вероятности засов защелкнулся автоматически от качки. Поэтому я и попал в ловушку. Я стоял вблизи клетки. Как вдруг увидел, что тигр находится на свободе и крадется ко мне. Он, был сильно возбужден и чрезвычайно раздражен. Я пытался успокоить зверя словами, как это обыкновенно делают дрессировщики. Одновременно я осторожно стал отступать, пока не очутился в углу, в котором ты меня застал. - Вы не боялись?! - спросил Томек, с восхищением глядя на зверолова. - Очень боялся, Томек. Помнишь, что я тебе рассказывал о моем приключении в Бенгалии? С той поры я очень не люблю тигров. Он, видно, чувствовал это, потому что становился все злее и злее. В этот момент ты вбежал в каюту, и я тогда испугался еще больше. Я был уверен, что мы погибнем оба. Но ты оказался молодцом! Спас и себя и меня! - Почему после выстрела вы бросились на тигра? - Я не знал, что ты так метко стреляешь. Я опасался за тебя. Это, впрочем, было излишне, ты попал бестии точно между глаз. Когда я бросился к нему, тигр уже находился в агонии. - Значит вы хотели меня защитить! - шепнул Томек в глубоком волнении. - Говоря правду, я за тебя очень боялся. Разве я мог предполагать, что ты такой храбрый и умелый охотник? - Я стал таким, только благодаря вам. Я прямо-таки умирал от страха, - тихо признался Томек. - Мы невольно сообща поохотились на тигра, сказал Смуга, улыбаясь. - Этот смешной старичок из Порт-Саида, пожалуй, и не предполагал, что его предсказание исполниться так скоро. Пойдем теперь и уведомим обо всем твоего отца и капитана Мак Дугала. VIII СОВЕТНИК ИЗ МЕЛЬБУРНА Смерть тигра от пули Томека взбудоражила экипаж "Аллигатора". Ведь только счастливый случай позволил избегнуть трагического исхода. Если бы вместо Смуги был кто-нибудь другой, не столь опытный в обхождении с дикими животными, то очутившись в одиночестве, наедине с тигром, наверное, погиб бы. Все единодушно признали, что смертельный выстрел в тигра был единственным средством спасти людей. Был составлен подробный акт, в котором излагались события в их последовательности; дело в том, что перед погрузкой в порту Коломбо на судно животные были застрахованы от несчастных случаев, и надо было позаботиться о страховой премии. Томек стал героем дня. Капитан Мак Дугал лично поздравил его с меткой стрельбой. Вильмовский гордился сыном и был совершенно счастлив. Ведь не было сомнения в том, что Томек спас жизнь Смуги, да заодно и свою. Конечно, среди похвал, пришедшихся на долю Томека, тепло упоминалось имя боцмана Новицкого, обучившего мальчика мастерской стрельбе. Смуга подарил Томеку на память о пережитом опасном приключении новенький барабанный револьвер системы Кольт, вместе с кобурой, поясом и патронами. Пока все это происходило, корабль полным ходом приближался к берегам Австралийского континента. "Аллигатор" должен был прийти в Порт-Огаста, расположенный в южной части Австралии. Там наших звероловов ожидал зоолог Карл Бентли, директор зоологического сада в Мельбурне. По договору с фирмой Гагенбека, директор должен был принять участие в экспедиции в глубь материка в качестве советника. Томек с нетерпением ждал прибытия судна в Австралию. Ему хотелось увидеть этот самый маленький и позднее других открытый материк(*22). Томек прекрасно помнил овальную форму этого материка, со слабо изрезанными берегами, недаром он целые часы просиживал над картой Австралии, знал он понаслышке и длиннейший на земном шаре Большой Барьерный Риф, который на протяжении двух тысяч километров замыкает доступ к берегам Австралии с северо-восточной стороны. Подробно знакомясь с картой Австралии, Томек не раз дивился большому количеству пустынь на этом континенте: "Большая песчаная пустыня", "Пустыня Гибсона", "Большая пустыня Виктория"(*23) - читал он на карте, и видел в воображении необозримые просторы, сплошь покрытые песком, или часть суши, называемой в Австралии, по-английски "скрэб", заросшую непроходимой чащей карликовых акаций и эвкалиптов, а также огромные пространства покрытые острой, как нож травой "спинифекс". Немногочисленные территории, пригодные для жизни человека, окружены здесь с востока длинным горным хребтом(*24), а с запада страшными пустынями. Правда, отец рассказывал Томеку, что европейские поселенцы сумели прекрасно освоиться с этим негостеприимным краем, но все же мальчик стал понимать, почему англичане в свое время избрали Австралию местом ссылки преступников. Томек уже знал в общих чертах историю Пятого континента. Австралия была открыта голландцами только лишь в XVII веке. Но исследования Австралии были начаты гораздо позднее, англичанами. Первым европейцем, прибывшим к восточному побережью континента, был Джемс Кук(*25), который открыл Залив Ботани(*26) вблизи нынешнего Сиднея. Восемнадцать лет спустя, капитан Филлип(*27) выгрузил там первый транспорт каторжников и основал первую на континенте английскую каторжную тюрьму. Длительное время Австралия пользовалась худой славой у европейцев. Уже это одно вызывало у Томека неприятное чувство, к тому же он вспомнил, что во время охоты придется так или иначе вступить в опасные отношения с дикарями, аборигенами Австралии. Ведь придется охотиться на территориях, еще не завоеванных европейцами. До сих пор Томек знал представителей коренного населения Австралии только по фотографиям в книгах. Они выглядели не очень дружелюбно. Это были полунагие с коричневым цветом кожи мужчины, отличавшиеся приплюснутым носом, толстыми губами и буйными, черными, курчавыми волосами на голове. Тела их были покрыты шрамами татуировки и полосами, нарисованными белой краской, в руках они держали копья или бумеранги. Особенно бумеранги возбуждали сомнение. Недаром австралийские дикари принадлежат к самым примитивным племенам в мире. "Ого! Они, конечно, не любят белых, - размышлял Томек. - Кук не сумел с ними договориться. Они не приняли от него даже блестящих стекляшек, цветного полотна и продовольствия. Разве это не Кук сказал, что несомненно дикари желали только одного - чтобы мы поскорее убрались восвояси?" "Впрочем, я им не удивляюсь! - продолжал думать Томек. - Кому желательно, чтобы его родной край завоевали чужеземцы?" Рассуждая так, Томек стал сильно сомневаться в гостеприимном приеме их экспедиции аборигенами Австралии. Поэтому он воспользовался первым удобным случаем, чтобы поговорить об этом со Смугой и отцом. - Я несколько опасаюсь, захотят ли австралийские дикари помогать нам во время охоты, - сказал Томек однажды. - Ведь они, по всей вероятности, никогда не слышали о фирме Гагенбека, который снарядил нашу экспедицию за дикими животными. - Я тоже совершенно уверен, что австралийцы не знают Гагенбека, - ответил Смуга, - но я надеюсь, что за хорошее вознаграждение они с удовольствием примут участие в нашей охоте. - Значит, мы их просто наймем для помощи в охоте, - удивился Томек. - Вот именно. Так мы и намерены поступить, - пояснил Смуга. Я думаю, что это обойдется дешевле, чем приезд соответствующего количества людей из Европы. Мы всегда во время экспедиций пользовались услугами местного населения. - Меня интересует, хорошо ли относятся австралийцы к белым? - спрашивал Томек, пытаясь до конца развеять свои опасения. - Мне не приходилось слышать о какой-либо серьезной борьбе австралийцев с поселенцами, - вмешался в беседу Вильмовский. - Вообще австралийцы очень добродушны и гостеприимны, хотя у них достаточно причин ненавидеть белых колонизаторов. - Почему? - удивился Томек. - Следует помнить, что в первые годы колонизации Австралии на местное население посыпались неисчислимые беды. Их уничтожали, пользуясь любым поводом, угощали даже отравленной едой и водкой. Особенно ужасная судьба постигла бедных тасманийцев, которых убивали с такой жестокостью и беспощадностью, что уничтожили их поголовно. Последняя тасманийка умерла еще в 1876 году. - Это ужасно, - прошептал возмущенный Томек. - Европейцы при завоевании новых континентов не останавливались ни перед чем. Во всех случаях местное население вынуждено было отдавать им свои лучшие земли, полностью подчиниться или погибнуть. Тех из аборигенов, которые пытались заявить о своих справедливых правах, безжалостно убивали, обвиняя их в дикости, враждебности и некультурности. Так происходило в Африке, так было в Америке, Австралии и Тасмании. - Скажи, папа, много ли коренных австралийцев живет теперь в Австралии? - продолжал спрашивать Томек. - Пожалуй, наберется еще несколько десятков тысяч человек. Они, в основном, живут в глубине континента и в северо-западной части, наименее пригодной для жизни, Несколько успокоенный Томек, продолжал рассматривать виднеющиеся вдали обрывистые берега Южной Австралии. На пятьдесят шестой день после выхода из Триеста "Аллигатор" вошел в глубоко врезавшийся в материк Австралии залив Спенсера. Сразу же после того как был отдан якорь в Порт-Огаста, Вильмовский привел на корабль зоолога Карла Бентли, уже несколько дней ожидавшего их прибытия. Для участников экспедиции, поляков, появление его было приятным сюрпризом. Здороваясь с Томеком, он неожиданно спросил его на польском языке: - Как, и вы, молодой человек, принимаете участие в экспедиции? - Ах, вы говорите по-польски! - обрадовался Томек. - Мы этого никак не ожидали, - добавил Вильмовский, удивленный не меньше, чем сын. - Я не только знаю польский язык, но до некоторой степени считаю себя поляком, - весело ответил Бентли. - Вы поймете все, если я скажу, что мой отец англичанин, а мать полька. - Мы об этом ничего не знали, - заметил Смуга. - Гагенбек говорил о вас, как об англичанине. - Я не считал нужным подробно объяснять Гагенбеку тайну моего происхождения. Это ведь мое личное дело. Но сразу же обратил внимание на ваши фамилии в списке членов экспедиции. Я попросил, чтобы мне дали более подробные сведения. Получив их, я с удовольствием принял предложение участвовать в экспедиции. С нетерпением ожидал прибытия земляков моей матери. Я ей обещал, что после окончания экспедиции привезу вас всех в Мельбурн. - Пусть меня съедят акулы, если эта экспедиция в Австралию не становится приятнее час от часу! - пробормотал про себя боцман Новицкий. - Теперь разрешите мне повторить вопрос, - сказал Бентли. - Вы в самом деле намерены взять в экспедицию этого молодого человека? - Конечно! Но почему вы об этом спрашиваете? - с беспокойством спросил Вильмовский. - Нас ждут труды и, быть может, опасности. Ведь он еще слишком молод, - ответил Бентли. - Этот молодой человек одним выстрелом из штуцера застрелил тигра и спас меня и себя от жестокой смерти, - вмешался в беседу Смуга. - Мне уже сообщили об этом, и я не сомневаюсь, что тигра необходимо было застрелить. Но я не знал, что это сделал молодой Вильмовский, - удивленно сказал Бентли, одобрительно разглядывая мальчика. - Если дела обстоят таким образом, я беру назад свои возражения. Я ведь был озабочен только его безопасностью. - Поляки не так уж заботятся о своей безопасности, уважаемый господин директор, - ответил боцман Новицкий. - Томек, конечно, еще пацан, но можете быть за него совершенно спокойны. Пока у него в руках эта хлопушка, - боцман показал на штуцер в руках Томека, - он не даст себя в обиду. Томек с благодарностью взглянул на боцмана, потому что после его слов Бентли дружески улыбнулся и перестал возражать против участия Томека в экспедиции. - Мы сначала должны обсудить способ перевозки слона в Мельбурн, - обратился Вильмовский к зоологу. - Не предвижу с этим, никаких затруднений, - ответил Бентли. - На станции слона ждет специальный вагон и два человека из числа работников зоологического сада. - Когда вам удобнее взять слона? - продолжал спрашивать Вильмовский. - Если вы не возражаете, то завтра утром. - Прекрасно. Завтра утром мы выгрузим также пятьдесят верблюдов, взятых нами из Порт-Саида для здешней транспортной конторы. Таким образом, мы сразу же разгрузим судно. - Значит, нам остается только обсудить план действий на ближайшие дни. В соответствии с договором я уже начал подготовку. Пора вам рассказать об этом, - заявил Бентли. - Пожалуйста, мы слушаем, - сказал Вильмовский. - В основном, нам следовало выбрать место нашей будущей охоты, - начал свой отчет Бентли. - По сведениям, полученным мною, вы намерены поймать различные виды кенгуру, то есть: рыжих, голубых, серых, горных и валлаби. В перечне животных, присланном мне фирмой Гагенбека, кроме того, есть страусы-эму, дикие псы динго, медведи коала, ехидны, сумчатые летяги, называемые здесь лисьими кузу, медвежьи вомбаты, а из птиц: лирохвосты, черные лебеди, гигантские зимородки и беседковые. Я считаю, что нам следует начать с поимки кенгуру и эму, потому что ловить этих быстроногих животных можно только при помощи большого числа местных охотников. Массу времени у нас займет как раз организация облавы. Я разработал такую программу охоты, что экспедиция, продвигаясь с запада на восток через Новый Южный Уэльс сможет ловить упомянутых животных в определенном порядке. При этом я принял во внимание необходимость постепенной отправки животных для погрузки на корабль. С этой целью маршрут экспедиции предусматривает, подход время от времени к линиям железных дорог. - Очень хорошо, - сказал Смуга. - Возможность постепенно отгружать животных очень облегчит экспедицию. - Вот в этом-то и дело, - продолжал Бентли. - Из Порт-Огаста мы по железной дороге поедем в Уилканнию на реке Дарлинг. Оттуда мы на лошадях направимся на северо-запад на животноводческую ферму Джона Кларка, бывшего работника трансконтинентального телеграфа. Вблизи от его фермы мы будем охотиться на рыжих и голубых кенгуру, на эму и динго. Эту часть экспедиции мы должны закончить как можно скорее. Нынешняя зима довольно сухая, поэтому как только потеплеет, животные разбегутся в поисках воды. С фермы Кларка мы направимся на юго-восток, где в лесах обитают серые кенгуру. На западных склонах Австралийских Альп мы встретим вомбатов, кузу, медведей коала, гигантских зимородков, или как их называют кукаберри, а в Гипсланде - лирохвостов и черных лебедей. Закончить охоту, по моему мнению, лучше всего у подножия Австралийских Альп. В нашем зоологическом саду такое множество птиц, что мы охотно обменяем их на других. - Вы предупредили Кларка о нашем прибытии? - спросил Вильмовский. - Само собой разумеется. Не только предупредил, но и обсудил с ним подробности экспедиции. Кроме того, я десять дней тому назад послал к Кларку известного туземного следопыта Тони. Он уже, наверное, хорошо ознакомился с местом нашей охоты. - Найдем ли мы там необходимое количество людей для помощи при ловле животных? - продолжал свои вопросы Вильмовский. - Недалеко от фермы Кларка постоянно кочуют многочисленные племена туземцев. Я приказал Тони договориться с ними об участии в нашей охоте. Услышав это, Томек обратился к Бентли: - Скажите пожалуйста, что мы будем делать, если туземцы откажутся нам помогать? - Я не хочу и думать о чем-либо подобном. Без помощи туземцев наша экспедиция совершенно бесцельна. - Если я правильно вас понял, то это значит, что без помощи туземцев мы не можем ловить животных? Неужели они действительно такие превосходные охотники? - с недоверием спросил Томек. - Ты затронул сразу два вопроса, - дружески ответил Бентли. - Во-первых, как я уже говорил, ловить диких животных лучше всего с помощью большого числа хорошо организованных загонщиков. В этом случае охота проходит значительно быстрее, она не так утомительна для охотников и не так сильно отражается на состоянии пойманных животных, для которых резкая перемена жизненных условий часто равносильна гибели. В Австралии трудно найти рабочих. Здесь мало белых, и потому рабочим приходится дорого платить. Поэтому, если в глубине материка мы не сможем привлечь к охоте туземцев, наша экспедиция будет обречена на неудачу. Во-вторых, ты спросил, хорошие ли охотники австралийцы. Могу тебя уверить, что да, они превосходные охотники и звероловы. Тяжелые жизненные условия выработали у них дар находить и читать следы животных. Кроме того, они располагают большим опытом охоты с облавой. Туземцы - прекрасные знатоки местной флоры и фауны. Если они не сумеют выследить животное, на которое ты охотишься, то лучше тебе отказаться от охоты вообще. Пожалуй, ты теперь понимаешь почему я придаю столь большое значение участию туземцев в нашей охоте? - Да, конечно. Я надеюсь, нам удастся договориться с туземцами о помощи. Господин Смуга мне уже говорил, что мы готовы дать им за это крупное вознаграждение, - с горячностью утверждал Томек. Бентли кивнул мальчику головой и обратился к Вильмовскому. - Много ли ваших людей пойдет в экспедицию? - Прежде всего с нами идет господин Смуга. Как всегда, он будет заботиться о нашей безопасности. Капитан Мак Дугал согласился отправить с нами четырех матросов с "Аллигатора". Во время путешествия вдоль берегов Австралии они ему не понадобятся. В их числе находится боцман Новицкий. Кроме того, у нас есть пять человек, работников фирмы Гагенбека, прошедших специальное обучение по уходу за дикими животными. Вот и все. - Вы забыли еще одного участника экспедиции. Ведь с нами идет молодой погромщик, охотник на тигров, - добавил Бентли. - Томек и я - это по сути одно лицо, о котором я не упоминал. - Я считаю, что людей у нас вполне достаточно, хотя нам придется много поработать, - продолжал Бентли. - Следует принять во внимание, что с каждой партией животных, отправляемых на судно, уйдет кто-нибудь, знакомый с уходом за животными. - Да, но это, к сожалению, необходимо, так как в противном случае на капитана Мак Дугала свалилось бы слишком много хлопот. Ведь мы должны будем поставлять пойманным животным соответствующий корм. - Первая партия пойманных животных не будет находиться долго на корабле, - пояснил Бентли. - Я приказал построить вблизи Порт-Огаста временные загородки. Мы возьмем оттуда животных перед самым уходом судна. - Очень хорошо. Когда мы можем начать путешествие вглубь страны? - Чем раньше, тем лучше. Как я уже говорил, существует опасение, что лето будет жарким и сухим. Если реки пересохнут, охота будет затруднена. В Австралии не так уж много воды. Томек внимательно слушал беседу. Он смотрел на карту, на которой Бентли отмечал, упоминаемые во время разговора географические точки. Он отметил про себя, что животноводческая ферма Кларка находится к востоку от больших озер. - А мы не можем ловить животных вблизи этих озер, виднеющихся на карте? - несмело спросил он. - По-видимому, там достаточно воды. - Да, если смотреть на карту, то это кажется справедливым, - снисходительно ответил Бентли, - но дело в том, что на берегах этих озер многие славные путешественники и открыватели гибли от жажды. Озера, которые выглядят на карте очень заманчиво: Торренса, Эйр(*28), Гэрднер, Амедеус (Эмедейс) и другие, в действительности не что иное, как соленые болота, в значительной части поросшие камышом. Зимой они непригодны для плавания на лодках, летом совершенно пересыхают и превращаются в низменности, заполненные солоноватым илом. То же самое можно сказать о многих реках, виднеющихся на картах, которых нельзя найти в натуре не только во время засухи, но даже обыкновенным жарким летом. Идешь, бывало, по самому руслу такой реки и не чувствуешь даже следа влаги. - Так когда же мы трогаемся? - кратко спросил Смуга. - Послезавтра утром, если вы согласны на это, - решил Вильмовский. - Хорошо, я уж говорил, что чем раньше, тем для нас лучше, - закончил беседу Бентли. IX ПЕРВООТКРЫВАТЕЛИ АВСТРАЛИИ На "Алигаторе" Томек никак не мог долго усидеть на месте. Он нетерпеливо ждал назначенного срока отъезда. Томека можно было увидеть в разных местах судна, по которому он метался, как угорелый. То он высовывался за борт "Аллигатора", пытаясь разглядеть, что происходит на берегу, то бежал к вольерам, чтобы посмотреть на слона, которому торжественно обещал проведать его в зоологическом саду в Мельбурне, то, наконец, летел в камбуз к коку, где с аппетитом уплетал предложенные ему яства, и вновь мчался на палубу посмотреть, как выгружают верблюдов. Томек часто обращался к Бентли с разными вопросами; капитана Мак Дугала он спросил, не будет ли тот скучать на корабле, когда остальные члены экспедиции уедут на интересную охоту. Он несколько успокоился только тогда, когда пришла пора оставить судно. Но вот последний багаж экспедиции - большие тюки со снаряжением, продуктами и другими предметами, могущими понадобиться во время путешествия - выгружен и отправлен на вокзал, и наши путешественники, наконец, тронулись в путь. Томек, идя рядом с отцом через город, делал серьезное лицо. Ему казалось, что веселое настроение неуместно в такой торжественный момент; ведь он, совершенно так, как и его взрослые спутники, шел со штуцером на плече, а на правом боку ощущал роскошную тяжесть кобуры с револьвером. Томек удовлетворенно смотрел на прохожих, которые, казалось, обращали внимание прежде всего на него. Поэтому он принимал по возможности равнодушный вид и думал: "Как жаль, что меня не видят сейчас тетя Янина и дядя Антоний с ребятами! Ах, что бы сказал Юрек Тымовский, если бы он увидел меня теперь!?" К удивлению Томека, Порт-Огаста, хотя и находился в самой настоящей Австралии, почти ничем не отличался от виденных столько раз портовых городов. Даже железнодорожный вокзал по внешнему виду и внутреннему устройству напоминал вокзалы, виденные Томеком в Европе. Но обычаи здесь были несколько иные. При входе на перрон не спрашивали билетов. Можно было занимать места в вагоне первого или второго класса без всякого контроля, а весь багаж, в том числе ручную кладь, надо было сдавать кондуктору. Сначала Томек никак не мог с этим примириться. Ведь в Варшаве каждый пассажир сам заботился о своих чемоданах. Рассеянность в этом деле грозила потерей багажа. Как же в такой "дикой" стране можно было забыть об элементарной осторожности? Опасения Томека были развеяны Бентли, который сказал, что в Австралии не возят ручную кладь в пассажирских вагонах. По установившемуся издавна обычаю, кондуктор отправляет кладь в специальный багажный вагон, а потом, после приезда на станцию назначения, вручает пассажирам их собственность. "По-видимому, в каждой стране свои обычаи, а как известно по пословице "в чужой монастырь со своим уставом лезть нельзя", вспомнил Томек прописную истину, которую не раз повторяла тетка; он со всеми удобствами устроился на диване купе, заняв место напротив Бентли. Томек нетерпеливо ждал, когда женщина-начальник станции подаст сигнал к отъезду. И вот, наконец, долгожданный момент настал. Ритмический стук колес медленно тронувшегося поезда, заставил сердце Томека биться учащенно. Наконец-то началась экспедиция в глубину таинственного австралийского континента. Томек сначала с интересом наблюдал проносящиеся мимо пейзажи Австралии, но вскоре, разочарованный "цивилизованным" видом местности, обратился к своим спутникам. Осмотрелся в купе. Смуга спал, как убитый. Он заснул сразу же после того, как поезд отошел от станции Порт-Огаста. Голова великана-боцмана тоже колыхалась во сне из стороны в сторону. Отец и другие члены экспедиции успешно готовились последовать их примеру. Томек с сомнением стал думать об охоте в обществе таких сонливых товарищей, и только посмотрев на Бентли, облегченно вздохнул. Тот один еще не спал, хотя видно было, что общее сонное настроение начинает действовать и на него. "Если и Бентли заснет, то я умру со скуки" - подумал Томек. Чтобы не допустить до столь печального конца, он начал вертеться и кашлять, и как только Бентли обратил на него внимание, сказал: - Может быть это вам покажется глупым, но я совсем иначе воображал Австралию. - И что же, ты разочарован? - с любопытством спросил Бентли. - Должен признаться, что Австралия пока очень напоминает мне родные места. Везде видны возделанные поля, сады или луга. Разве что овец здесь больше, чем у нас, да пастухи ездят верхом. Бентли улыбнулся, потом ответил: - Ты говоришь, дружище, что Австралия чересчур напоминает Европу? Если ты ожидал, что встретишь здесь многие вещи, неизвестные в Европе, то могу тебя успокоить. Конечно, встретишь. Мы пока что находимся в хорошо освоенной прибрежной полосе, но вскоре пейзаж изменится. Мне интересно, как ты воображаешь себе Австралию? - Я уверен, что почти вся Австралия покрыта бескрайними степями и пустынями, в которых человека подстерегают самые ужасные опасности. Я даже слышал, что здесь легко встретить разбойников! - Ну, что касается разбойников, то теперь нам с их стороны ничто не угрожает. Несколько десятков лет тому назад действительно были смельчаки, баловавшиеся здесь разбоем. Это было во время золотой лихорадки, охватившей всю страну. Но ты не ошибаешься насчет того, как выглядит пейзаж огромной части этого континента. Вот, подожди, пусть только мы очутимся несколько дальше к северу. На огромных пространствах Австралии есть еще немало мест, куда не ступала нога белого человека. Скажи мне, пожалуйста, кто тебе рассказывал об австралийских разбойниках? - Я прочел о них в книгах польских путешественников, проведших в Австралии порядочное число лет! - Это очень интересно! О каких путешественниках ты говоришь? - О Сигурде Висневском и Северине Кожелиньском. Бентли некоторое время размышлял, пытаясь вспомнить фамилии названные Томеком, потом сказал: - Мне кажется, я никогда не слышал о путешественниках с такими фамилиями(*29). Они, по-видимому, не принадлежат к числу первооткрывателей Австралийского континента? - Я об этом уже спрашивал у папы. Он мне сказал, что Висневский не был ни открывателем новых земель, ни ученым-исследователем. Правда, он принимал участие в одной из экспедиций, направлявшейся в глубину Австралии(*30), но очень быстро ушел оттуда. - Вот почему я о нем ничего не слышал. По-видимому, Висневский имеет заслуги в истории польских путешествий, хотя особых достижений на научном поприще за ним, видимо, не числится. - То же самое сказал и папа. Несмотря на это, вы можете пожалеть, что не читали этой книги. Впрочем, она у меня есть на "Аллигаторе", и если вы желаете, я вам дам ее прочесть. - Спасибо, Томек, я с удовольствием воспользуюсь твоей любезностью. Это Висневский представил Австралию в таких мрачных красках? - Совсем нет, - возразил Томек, - разве он выдержал бы здесь целых десять лет, если бы Австралия ему не нравилась? - Но ты же сам только что сказал, что он пишет о множестве разбойников в Австралии. Правда, первыми поселенцами были здесь ссыльные каторжане, но в Австралии никогда не было анархии. - Возможно я не так выразился. Насколько я помню, Висневский писал, что в провинции Виктория законы соблюдались строже, чем в самой Англии, но все же он сам был схвачен шайкой разбойников, промышлявших на берегах реки Муррей. - Что же, это вполне возможно. Было время, когда в Новом Южном Уэльсе разбойничали бандитские шайки. Но в нашей провинции(*31) авантюристов никогда не гладили по головке, - удовлетворенно сообщил Бентли. - А может быть, ты помнишь имена этих разбойников? - Прекрасно помню. Висневский был схвачен бандой Жильберта и Бен Холла, бывших ранее членами шайки Гардинера. - Мне знакомы эти имена. - Расскажи мне, пожалуйста, при каких обстоятельствах польский путешественник встретился с этими бандитами? - Это было по дороге в Батерст(*32). До города оставалось всего лишь несколько миль, как вдруг Висневского задержали два всадника. Представившись членами шайки бандитов, они направили на путешественника дула своих пистолетов и повели его в лес, к своему лагерю. Как выяснилось потом, они поджидали здесь дилижанс, который намеревались ограбить. В их притоне уже было несколько человек, задержанных и ограбленных, подобно нашему путешественнику. - Гм! Это вполне возможно! Австралийские разбойники часто устраивали засады на почтовые дилижансы, везущие золото с приисков, и задерживали всех путешественников, едущих впереди, чтобы они не сообщили властями о засаде и готовящемся нападении, - согласился Бентли. - Ну и что же было дальше? - Бандиты отобрали у Висневского часы и несколько фунтов денег(*33), которые были у него в кармане. Впрочем, они относились к своим пленникам довольно сносно. Их кормили, поили водкой, а некоторым даже не связывали рук. В конце концов, они ограбили дилижанс. Бандиты убили вооруженную стражу, а дилижанс вместе с пассажирами притащили в свой лагерь. Поскольку улов золота оказался совсем небольшой, разбойники с горя крепко выпили и заснули. Висневский сумел воспользоваться благоприятным случаем. Он на костре пережег веревки, связывавшие его по рукам и ногам, взял мешок, в котором бандиты держали часть награбленного добра, в том числе его часы и деньги, и бежал из лагеря. Несмотря на снаряженную за ним погоню, ему удалось добраться до города и уведомить полицию. Из захваченного мешка он взял принадлежавшие ему деньги и часы, а остальное оставил в депозите. - Ого! Я вижу, твой Висневский был смелым и отважным человеком, - со смехом перебил Томека Бентли. - А Кожелинский, книгу которого ты тоже читал, много пережил подобных приключений в Австралии? - Кожелинский был золотоискателем и, хотя не нашел много золота, пережил в Австралии немало! Он даже видел белых людей, которых убили туземцы. Поэтому я думал, что и мы во время нашего путешествия встретим на своем пути различные опасности. А здесь... Томек умолк на полуслове. Взглянул в окно и красноречиво пожал плечами, показывая обработанные поля. Бентли, развеселившись, весело хохотал. Через минуту он стал серьезным и сказал: - Не печалься, Томек! Уверяю, что во время охоты у тебя будет больше впечатлений, чем ты думаешь. Правда, благодаря смелым, отважным и неутомимым путешественникам, мы теперь хорошо знаем Австралию, ее природу и население. Но все дело в том, что Австралия обжита только на узкой прибрежной полосе. Скоро ты увидишь другую, настоящую, дикую Австралию. - Это очень хорошо. А то мне казалось, что здесь уже нет первобытных и диких местностей. - Это только так кажется, дружище, потому что мы едем удобным поездом и не чувствуем тягот путешествия. А ведь не так уж давно, первые путешественники по Австралии вынуждены были, рискуя жизнью, преодолевать невероятные препятствия и переживать трудности, часто превышавшие нормальные человеческие силы. Многие из них заплатили жизнью за свою смелость. - Может быть, вы были знакомы с кем-либо из таких путешественников? - с любопытством спросил Томек. - Времена больших открытий прошли еще до моего рождения. Поэтому я не мог лично знать кого-либо из знаменитых австралийских путешественников, а вот мой дед, действительно, принимал участие в экспедиции одного из очень заслуженных первооткрывателей Австралии. - Он исследовал территорию, по которой мы теперь проезжаем? - Нет, мой друг! Мы сейчас находимся уже на границе центральной Австралии. А путешественник, о котором я говорю, вместе с моим дедом исследовал Новый Южный Уэльс и Землю Виктории, находящиеся на юго-востоке материка. Что касается центральной Австралии, то ее исследовали главным образом экспедиции Стерта и Стюарта. Поверь, что их путешествия изобиловали опасностями, которые редко встречаются на других континентах. - Вы, наверное, хорошо знакомы с историей открытий, сделанных этими экспедициями? Я отчаянный любитель рассказов о таких путешествиях! Бентли кивнул головой. Он достал из кармана трубку, набил ее табаком, медленно раскурил и продолжал рассказ: - Экспедиции Стерта и Стюарта(*34) были предприняты в первой половине и в начале второй половины девятнадцатого века. Стерт стремился проверить рассказы нескольких его предшественников. утверждавших, что в глубине материка находится внутреннее море. Он организовал несколько экспедиций, но ни одной из них не удалось добраться до центра Австралии из-за страшнейшей жары. Во время первой экспедиции солнечные лучи совершенно сожгли траву в степи, а реки пересохли. Огромные территории превратились в выжженную пустыню. Даже страусы-эму, напрасно бегали, вытянув шеи, вдоль и поперек пустыни в поисках воды. Дикие псы-динго, на что уж привычные ко всем и всяческим невзгодам и те исхудали из-за недостатка пищи и воды. Экспедиция Стерта была вынуждена вернуться ни с чем, так как он опасался гибели людей от жары и жажды. - Он, конечно, отказался от мысли снарядить новую экспедицию, - вмешался Томек. - Смерть от жажды ужасна! - Ну нет, не такой был человек Стерт, чтобы легко отказаться от задуманного, - продолжал Бентли. - Он отправился в новую экспедицию еще в том же году. На этот раз он поехал на лодках, и встретил в пути несколько сот австралийцев, коренных жителей материка. Их тела были разукрашены белыми полосами, означавшими, что они находятся в состоянии войны. Стерт не мог пройти мимо, так как дикари были настроены явно враждебно к экспедиции. Несмотря на значительный численный перевес нападающих, Стерт решил разогнать их с помощью огнестрельного оружия. Как вдруг, совершенно неожиданно, в дело вмешались четыре австралийца из числа нападавших. Один из них схватил за горло своего агрессивного земляка, находившегося уже на мушке ружья Стерта, оттолкнул его изо всех сил и начал горячо что-то объяснять остальным воинам. Тем самым он предотвратил кровавое побоище. Оказалось что четыре воина принадлежали к племени, находившемся в дружественных отношениях со Стертом. С их помощью экспедиция могла продолжать свой путь. Однако вскоре стали угрожающе быстро уменьшаться запасы продовольствия, взятые экспедицией в дорогу, и Стерт был вынужден отдать приказ о возвращении. На обратном пути участники экспедиции питались только хлебом и водой, да изредка убитыми дикими утками. Их постоянно беспокоили отряды австралийских воинов. Один из участников экспедиции не выдержал тягот путешествия, сошел с ума и потерял дар речи. Однако вскоре Стерт снарядил новую экспедицию. В ней приняли участие Джемс Пуль и Макдуэлл Стюарт. Они намеревались дойти до центра контитента. В этот год случилось очень жаркое лето. Страдая от недостатка воды, экспедиция с трудом добралась до источника Рокей Глен, где наши путешественники продержались в лагере шесть тяжелых месяцев. Днем, даже в тени, температура воздуха доходила до 45 градусов по Цельсию. От жары земля покрылась трещинами, вся растительность погибла. Стерт со своими товарищами спасался от жары в землянках. Солнце жгло столь немилосердно, что роговые гребенки плавились и ломались. Один из участников экспедиции умер, второй - Пуль - заболел цингой. Оставшиеся товарищи пытались отнести больного в ближайший населенный пункт. Несмотря на уход и старания товарищей Пуль умер и его похоронили в пустыне. Экспедиция тронулась в дальнейший путь. Перебравшись через реку Стшелецкого(*34а), они вскоре очутились на берегу озера Бланч. - Ах, одну минуточку! Вы упомянули реку, названную именем моего соотечественника, - вскричал Томек. - Насколько я знаю, он сделал в Австралии много открытий. Разве Павел Эдмунд Стшелецкий тоже снаряжал экспедиции во внутреннюю Австралию? - Я вижу, что все знаменитые поляки близки твоему сердцу, - ответил Бентли. - Ты уже немало знаешь об их деятельности. Да, ты прав. Одна из рек, протекающих в глубине Австралийского континента, названа по имени знаменитого путешественника Павла Стшелецкого. Но следует помнить, что его открытия относятся, в основном, к юго-восточной части материка. Заслуги Стшелецкого отмечены в частности тем, что одна из рек Австралии, о которой я упомянул, была названа его именем. Я надеюсь, при случае рассказать тебе о многих приключениях этого польского путешественника. А пока что вернемся к исследователям центральной Австралии. Бентли прервал свой интересный рассказ. Вынул из плоского кожаного портфеля карту и разложил ее на диване перед Томеком. - Посмотри внимательно, где расположены река Стшелецкого и озеро Бланч. Видишь, они находятся вблизи территории, на которой мы намерены охотиться. Теперь ты, надеюсь, лучше поймешь то, что я тебе говорил на "Аллигаторе" об австралийских озерах. Именно вблизи этих озер экспедиция Стерта невыносимо страдала от жажды. - Что же было дальше со Стертом и его экспедицией? - нетерпеливо спросил Томек, заинтересованный необыкновенным рассказом Бентли. - Идя на север, экспедиция дошла до скалистых холмов. На каменистой почве отсутствовала всякая растительность. Здесь даже лошадиные подковы не оставляли следов. Из-за отсутствия корма и воды, начался падеж лошадей. До цели оставалось всего лишь каких-нибудь двести километров, но Стерт, стремясь сохранить жизнь свою и своих спутников, должен был возвратиться восвояси. Это была последняя экспедиция с участием Стерта. Только лишь спустя несколько лет, один из участников экспедиций Стерта, Макдуэлл Стюарт после шести неудачных попыток, прошел всю Австралию с юга на север. Теперь по пути, проложенному Стюартом, проходит телеграфная линия, соединяющая Аделаиду с Портом Дарвин. - Что было со Стюартом потом? - допытывался Томек, пораженный отвагой и упорством путешественника. - Трудности путешествий значительно ухудшили состояние его здоровья. Ему грозила даже потеря зрения. Стюарт уехал в Англию, где и умер, спустя несколько лет, - ответил Бентли. - Счастье его, что он не погиб в этой страшной пустыне, - облегченно прошептал Томек. - Ведь это ужасно - одинокая смерть в диком краю! - Не все путешественники были так счастливы, как Стюарт, - подхватил Бентли. - Я ведь уже говорил тебе, что многие из них заплатили жизнью за свою отвагу. - Кто из путешественников погиб во время экспедиции? - сразу же спросил Томек, заинтересованный словами собеседника. - Вот, например - Лейххард и Кеннеди. Первый из них погиб при очень таинственных обстоятельствах, - Пожалуйста, расскажите мне об этих путешественниках, - попросил Томек. - Людвиг Лейххард(*35) совершил путешествие вдоль восточного побережья континента на север. Во время первой экспедиции, преодолевая значительные трудности, он добрался до залива Карпентария. Вечером того же дня, австралийцы, возмущенные тем, что путешественники нарушили их охотничьи угодья, напали на экспедицию Лейххарда. Во время боя, один из участников экспедиции был убит, двое других - тяжело ранены. Лейххарду пришлось вернуться. Он был болен и истощен голодом, но уже в 1848 году организовал новую экспедицию, надеясь на этот раз дойти до города Перт, расположенного на западе. Лейххард взял с собой пятьсот домашних животных, чтобы обеспечить экспедицию продовольствием. По неизвестной причине он изменил направление пути, и вместо того, чтобы пойти на запад, снова двинулся на север. В дождливое время года, на заболоченных территориях, животные взятые Лейххардом в дорогу скоро погибли. Несмотря на это, путешественник в обществе пяти европейцев и двух местных проводников-австралийцев, преодолевая все препятствия, дошел до реки Когун. Это было последнее известие, полученное от экспедиции Лейххарда. Как только они вошли на территорию покрытую густой чащей, всякие вести о судьбе экспедиции прекратились. Двинувшиеся на поиски спасательные экспедиции, нашли на деревьях вырезанные буквы Л, что могло означать первую букву фамилии Лейххарда, и несколько седел, которые вероятно принадлежали экспедиции. Ничего больше о судьбе, постигшей Лейххарда, узнать не удалось. По всей вероятности, путешественники погибли от голода и жажды, а может быть, утонули во время внезапного половодья, случающегося здесь, когда сухое русло реки вдруг переполняется водами дождя, выпавшего в ее верховьях. Возможно также, что их убили местные жители. - А как обстояло дело с путешествиями Кеннеди(*36)? - спросил Томек. - Он намеревался исследовать полуостров Йорк, - ответил Бентли. - Его экспедиция уперлась в болота, и путешественникам пришлось потерять шесть недель на их обход. Когда они углубились в чащу девственного леса, им пришлось топорами прорубать себе дорогу. Племена австралийских аборигенов, настроенные враждебно против путешественников, не давали им покоя. Кеннеди приказал применить огнестрельное оружие. Хотя в бою были убиты пять австралийцев, остальные непрерывно следовали за экспедицией, ожидая удобного случая к нападению. Тяжелые телеги оказались непригодными для перевозки грузов через болота и трясины, поэтому Кеннеди пришлось их бросить, навьючив грузом лошадей. По этой причине экспедиция подошла к Шарлотт-Бэй, где должна была погрузиться на поджидавшее экспедицию парусное судно, с большим опозданием. Здесь Кеннеди убедился, что судно отчалило, не дождавшись прибытия экспедиции. Кеннеди решил оборудовать стоянку. Оставив людей, потерявших способность к дальнейшему путешествию, Кеннеди в обществе четырех спутников, отправился к острову Олбани, который был целью его путешествия. Однако на этом пути Кеннеди постигли несчастья. Один из путешественников случайно погиб, второй был ранен, что вынудило третьего из товарищей Кеннеди остаться, чтобы ухаживать за ним. Кеннеди вместе с верным проводником, туземцем Джеки-Джеки, пошел дальше. Все это время за ним неотступно следили жаждущие мести туземные воины, которые в конце концов, в неравном бою тяжело его ранили. Кеннеди погиб не достигнув цели своего путешествия. Джеки-Джеки похоронил его, и, захватив с собой дневник экспедиции, в одиночестве направился на остров Олбани. Капитан шхуны "Аршель", проходя вблизи берега, заметил сигналы Джеки-Джеки и взял его на борт судна. Немедленно была организована экспедиция, для оказания помощи больным и раненым путешественникам, оставленным Кеннеди. К сожалению, помощь опоздала. Ожесточенные австралийцы убили их. Из двенадцати человек вернулись только двое. X СОПРОТИВЛЕНИЕ ТУЗЕМЦЕВ Необыкновенно заинтересованный беседой с Бентли и его рассказами об опасных приключениях первых путешественников по Австралии, Томек совершенно не обращал внимания на то, что происходило вокруг. А тем временем солнце стало клониться к западу. Спутники Томека уже давно проснулись и с интересом слушали рассказ Бентли. Томек опомнился только тогда, когда зоолог, уставший от длительной беседы, достал корзинку с провиантом. Томек тоже почувствовал голод. Он достал было дорожную сумку с едой, как вдруг, взглянув в окно вагона, ахнул от изумления и тотчас же забыл о всякой еде. Широкие долины, между пологими склонами холмов были покрыты густым кустарником из вечнозеленых карликовых акаций и эвкалиптов. Такие места получили в Австралии название "скрэб", что по-английски значит чаща колючего кустарника. Пейзаж был столь первозданно прекрасен и столь оригинален, что Томек пришел в совершенный восторг. - Что ты там увидел, Томек? - спросил Вильмовский подходя к сыну, выглядывавшему из окна вагона. - Наконец-то австралийская природа возбудила интерес у нашего молодого спутника, - заметил Бентли. - Всего лишь несколько часов тому назад он жаловался, что Австралия слишком напоминает Европу! - Неужели это знаменитый австралийский скрэб? - с восхищением повторял Томек. - Да. Ты не ошибаешься, Томек, - подтвердил Бентли. - Но самые интересные и характерные для Австралии пейзажи ты увидишь во время охоты. - Я так и представлял себе скрэб, когда учился географии в школе, - хвастался Томек. И только тогда, когда на обширную степь спустился вечер, Томек с большим аппетитом съел ужин и, втиснувшись в угол вагонного дивана, сразу заснул. Весь следующий день Томек почти не отходил от окна вагона. С волнением он рассматривал широкие полосы саванн, с разбросанными здесь и там группами низких деревьев, и любовался суровым, сухим, колючим скрэбом, который преобладал на этой лишенной воды территории. Он заметил даже росшее вблизи железнодорожной линии знаменитое бутылочное дерево с расширенным к низу стволом, отчего это дерево действительно напоминает бутылку. Бентли не преминул воспользоваться случаем и рассказал, что вода, накапливающаяся в порах ствола этого дерева, не высыхает во время самой жестокой засухи, и дерево это не раз спасало путешественников от смерти в сухой австралийской пустыне. Томек очень заинтересовался и другим представителем австралийской флоры. Он заметил травяное дерево с толстым, но не слишком высоким стволом и пучком длинных, острых как нож листьев на макушке. Из листьев выглядывала ветвь, усыпанная белыми звездчатыми цветами. Травяные деревья, хорошо приспособленные к засушливому климату, Томек потом не раз встречал даже в каменистой пустыне в глубине континента. Поезд мчался все дальше и дальше на север. Теперь на западном горизонте иногда можно было рассмотреть синеющие вдали горные хребты. Кое-где скрэб прекращался, и вдоль пути тянулись песчаные барханы дюн. Вокруг царила мертвая тишина и невыносимая жара... К вечеру поезд вырвался на простор широкой степи, поросшей выжженной солнцем травой. На небе показались звезды. Бентли стал готовиться к концу пути. Томек немедленно выглянул в окно. Вскоре он крикнул: - Я вижу вдали светящиеся точки! Это, пожалуй, наша станция? - Мы подъезжаем к Уилканнии, - подтвердил Бентли, взглянув на карманные часы. Среди вечерней тишины гулко раздался паровозный гудок. Поезд, скрипя тормозами, остановился вблизи станционных построек. Часть участников экспедиции направилась к грузовому вагону, чтобы проверить выгрузку багажа. Томек с любопытством наблюдал за жизнью маленькой, почти безлюдной станции. На перроне стояло несколько худых, загорелых мужчин в цветных сорочках и брюках, заправленных в сапоги с длинными голенищами. На головах они носили мягкие, фетровые шляпы с широкими полями. К Бентли подошел худой, среднего роста мужчина. Его небольшую голову покрывали блестящие черные волосы. Низкий лоб, широко расставленные темные глаза, приплюснутый нос с сильно раздутыми ноздрями, выдающиеся скулы и белизна крепких зубов между толстыми мясистыми губами, сообщали его лицу выражение дикости, несмотря на европейскую одежду, какая была надета на нем. - А вот и Тони! - воскликнул Бентли, увидев туземца. - Знакомьтесь, Вильмовский, это Тони, наш проводник и превосходный охотник, о котором я вам говорил в Порт-Огаста. Тони по очереди поздоровался со всеми присутствующими. - Где ты оставил верблюдов? - спросил Бентли. - Ждут у подъезда вокзала, - ответил Тони ломаным английским языком. - Можем ли сейчас уезжать? - Погрузим багаж на телеги и немедленно едем на ферму Кларка. Мы хотим поскорее очутиться на месте, - подтвердил Бентли. Члены экспедиции вышли на другую сторону вокзала. В слабом свете ручных фонарей Томек увидел две телеги с высокими осями и большими задними и несколько меньшими передними колесами. В телеги были впряжены одногорбые верблюды, по три пары в каждую. Как Томек узнал потом, упряжка из восьми верблюдов без особых усилий тащит телегу с грузом в три тонны по очень плохой дороге, даже по пескам пустыни. Четыре низкорослых туземца, с лицами землистого цвета и шапками курчавых волос на головах, быстро погрузили на телеги весь багаж. Экспедиция тронулась в путь. Немногочисленные постройки пристанционного поселка быстро исчезли с глаз. Они ехали по степи, поросшей высокими травами. Томек напрасно пытался разглядеть дорогу. Он не мог понять, как можно здесь ехать в нужном направлении? Ночная темнота не позволяла видеть что-либо вокруг. Но верблюды под умелыми руками погонщиков быстро шли вперед, а охотники пытались сократить время пути беседой. Вильмовский расспрашивал Бентли о хозяине фермы, на которой они намеревались остановиться во время первой охоты. - Вы говорили, что Кларк работал раньше на станции трансконтинентального телеграфа. Почему он уволился оттуда? - спросил Вильмовский. - Ему просто надоела одинокая и монотонная жизнь на телеграфной станции, - ответил Бентли. - Надо сказать, что отдельные станции разбросаны вдоль линии на растоянии примерно 250 километров одна от другой. Если принять во внимание, что телеграф проложен через безлюдную пустыню Центральной Австралии, легко понять почему служащим станции приходилось жить как отшельникам. - Сколько человек, как правило, обслуживает одну такую станцию? - продолжал спрашивать Вильмовский. - В большинстве случаев на станции постоянно работают два телеграфиста и четыре механика. - Если на линии случится повреждение, механики двух смежных станций, между которыми произошла авария, немедленно берут с собой инструменты и материалы, необходимые для ремонта, и отправляются навстречу друг другу. Они ведут проверку линии до тех пор, пока одна из групп не обнаружит место повреждения и устранит его. Известие, что повреждение исправлено, сообщается второй группе, после чего обе группы механиков немедленно уходят каждая на свою станцию, часто вовсе не встречаясь. - Откуда вам известны такие подробности? - удивился Томек. - Кларк - мой близкий друг, - ответил Бентли. - Еще во время службы на телеграфе он пригласил меня к себе на станцию. Я целый месяц провел на Пик оверленд телеграф стейшн (Peak Overland Telegraph Station), расположенной несколько западнее озера Эйр. Это был очень удобный случай ознакомиться с "Мертвым сердцем" Австралии, как многие называют центральную часть нашего континента. - Почему центральную часть континента называют мертвым сердцем Австралии? - удивленно спросил Томек. - Центральная Австралия - это пустыня, лишенная воды, и весьма негостеприимная как для людей, так и для животных. Вблизи озера Эйр даже птицы встречаются редко. Ведь я тебе уже рассказывал о непреодолимых трудностях, с которыми встретились люди из экспедиции Стерта и Стюарта. - Вы упомянули о необходимости частого исправления повреждений на телеграфной линии, - вмешался Смуга. - Каковы причины аварий на линии? - Основная причина - совершенно дикая и безлюдная пустыня, через которую проложена линия. Строительство телеграфа было делом весьма трудным и хлопотливым. Деревянные столбы, проволоку, изоляторы и даже продовольствие приходилось привозить на вьючных животных. Караваны с материалами путешествовали по пустыне больше двух лет. Вдобавок вскоре после начала постройки оказалось, что деревянные столбы непригодны в пустыне - они быстро уничтожались полчищами термитов. Если бы вовремя не заменили древесину стальными мачтами, вся проделанная работа оказалась бы напрасной. Кроме того, примите во внимание частые песчаные бури, беспрепятственно гуляющие вдоль и поперек пустыни. - Я теперь вспомнил, что начатое в 1878 году, то есть шесть лет позже, чем телеграфная линия, строительство железной дороги встретилось с подобными трудностями. Железная дорога тоже должна была пересечь весь континент с юга на север, - добавил Вильмовский. - Строительство железной дороги не закончено до сегодняшнего дня. Южная часть дороги доведена до Алис Спрингс, а северная заканчивается в Дейли Уотерс. Между этими станциями простирается участок пустыни шириной в восемьсот километров, - заключил Бентли. - Надо сказать, что дешевле обходится проложить новую линию, чем откопать из-под песчаных заносов прежнюю. - Нелегкая у вас жизнь! А я думал, что это туземцы перерезывают телеграфную линию. - Нет, они не трогали линию, - возразил Бентли. - Еще во время ее постройки туземцам был преподан поучительный урок. Им предлагали дотронуться до проводов, через которые пропускали электрический ток. Удары тока были столь неприятны и производили на австралийцев столь большое впечатление, что они боялись и близко подходить к телеграфу. Более того, они предупреждали об опасности других своих земляков. С тех пор туземцы называют телеграфную линию "дьявольской выдумкой белых людей". Правда, иногда происходили попытки нападений со стороны туземцев на станции телеграфа, вплоть до убийства служащих. Телеграфных проводов они не трогали. - А теперь туземцы успокоились, или все еще нападают на телеграфные станции? - продолжал свои вопросы Смуга. - Рассказывали недавно о нападении на станцию в Барроу крик. Туземцы напали на работников станции, когда они шли на берег ручья, чтобы искупаться. Белым пришлось под градом копий отступить к зданию станции. Туземцы убили телеграфиста Степлетона и одного из механиков. Двое других служащих отделались ранами. - Мне не приходилось до сих пор слышать об особой агрессивности туземцев, - заметил Смуга. - Ведь в Австралии не было большой войны между туземцами и белыми пришельцами? - Туземцы, в основном, люди спокойные, но они хорошо помнят зло, причиненное им поселенцами, - признал Бентли. - Это правда! Об этом прекрасно свидетельствует численность туземцев оставшихся в живых, и нищета, ставшая их уделом, - добавил Вильмовский. - Это печально, но правдиво, - ответил Бентли и изменил неприятную для него тему беседы. Ночное путешествие по степи быстро утомило Томека. Он заснул, прислонив голову к плечу отца. Проснулся он на рассвете, когда караван остановился, чтобы дать передохнуть уставшим верблюдам. Вокруг, насколько хватало глаз простиралась степь, поросшая высокой, пожелтевшей от солнца травой. По степи гулял утренний ветерок и трава пригибалась к земле, волновалась, делая степь похожей на океан. Только в отдельных местах, словно островки виднелись небольшие группки, тянувшихся вверх деревьев. Вдали на западе можно было заметить контуры невысоких холмов. Погонщики распрягли верблюдов, а наши охотники разбили палатку и на скорую руку приготовили завтрак. После короткого отдыха караван продолжал свой путь. Только лишь перед самым заходом солнца они увидели на горизонте очертания каких-то строений. Подъехав ближе, они увидели низкий забор, окружающий одноэтажный домик с тенистой верандой и разбросанные вокруг него хозяйственные постройки. Сразу же за фермой начиналась густая чаща кустарников, широкая полоса которых доходила до подножия холмов. - Приехали, - сообщил Бентли, когда караван подошел к ферме. На веранде показался высокий мужчина. Он увидел приближающийся караван и выбежал на встречу гостям. - А вот и Кларк, собственной персоной! - воскликнул Бентли, увидев хозяина фермы. - Как дела, Джонни(*37)? - А я вас поджидаю уже по крайней мере три часа, - ответил Кларк. - Я уже боялся, что суп из хвоста кенгуру, приготовленный к вашему приезду, совсем выкипит. Слезайте с телег и считайте себя дома. Кларк отвел в распоряжение охотников три самые большие комнаты. Не успели они как следует распаковать вещи и привести себя в порядок, как Кларк пригласил их к столу. Домашним хозяйством Кларка заведовал китаец Ват-Сунг. По мнению Кларка это был великолепный повар, но хваленый суп из хвоста кенгуру Томеку не понравился. Однако обед был обильный и состоял из большого количества разнообразных блюд. Быстро утолив голод, мужчины закурили трубки. - К сожалению, я должен вас уведомить, что в последнее время здесь у нас сложилось не очень благоприятное положение, - начал беседу Кларк. Среди кочующих в нашем округе туземцев распространился слух о планируемой нами большой охоте. Они об этом узнали от Тони, который предлагал им принять участие в облаве. По моим сведениям, известие об охоте вызвало среди туземцев неожиданное волнение. Они будто бы отказываются помогать. Если учесть, что их сейчас очень много вблизи фермы, мы должны проявить особую осторожность. Я не советую вам по одному выходить в степь. Конечно, надо также помнить об оружии, без которого выходить нельзя, даже целой группой. - Тони, ты слышал, что сказал господин Кларк? - обратился Бентли к охотнику. - Да, я слышал! Господин Кларк прав, он хорошо говорит, - ответил Тони. - В чем же дело? - допытывался Бентли. - Они не хотят большой охоты белых людей в этом округе. - Почему? Ведь мы готовы заплатить за помощь! - Они боятся, что после этой охоты исчезнет дичь. - А ты объяснял, что мы намерены поймать живьем всего лишь нескольких животных? - Вот это-то им и не нравится, - ответил Тони. - Они говорят, что ловля живых зверей это новая хитрость белых людей. Они не согласны на это. Они говорят так: "сначала белые словят дичь, а потом заберут всю землю и построят город". Они говорят, что белые так поступают всегда. - Тони, ведь ты принимал участие во многих наших экспедициях и прекрасно знаешь, чего мы хотим, - разочарованно сказал Бентли. - Знаю. Но они мне не верят, потому что я с вами. - Что вы скажете по этому поводу, Вильмовский? - обратился Бентли к руководителю экспедиции. - Мне уже не раз приходилось встречаться с враждебным отношением туземцев к охотничьей экспедиции, - спокойно ответил Вильмовский. - Мы постараемся убедить их в том, что они ошибаются насчет наших намерений. - Во всяком случае, надо предпринять все необходимые меры предосторожности, - повторил Кларк свой совет. - До несчастья недалеко. - Я с вами вполне согласен, - подтвердил Вильмовский, и обращаясь к Смуге, добавил: - Послушай Янек, ты отвечаешь за нашу безопасность. Дай соответствующие указания. А я постараюсь договориться с туземцами. Смуга немедленно вызвал всех участников экспедиции и потребовал от них далеко идущей осторожности. В заключение сказал: - С этого момента выходить за пределы фермы без моего разрешения запрещается. Если потребуется, мы выставим у дома караулы. Но предупреждаю, что употребить оружие можно только при отражении нападения, грозящего смертью. Я уверен, что Вильмовский, как всегда, овладеет положением и убедит туземцев в необоснованности слухов. Вскоре все легли спать. На маленькой ферме воцарилась тишина. Вильмовский долго не мог заснуть. Ответственность за успех экспедиции всецело лежала на нем. Слухи, возникшие среди туземцев, могли значительно усложнить положение. Если они откажутся от участия в охоте, экспедиция будет обречена на полную неудачу. Без помощи туземцев организовать облаву на быстроногих кенгуру и страусов эму и думать нечего. Как вдруг, его невеселые мысли были прерваны Томеком, который шепнул: - Папа, ты еще не спишь? - Не сплю, - тоже шепотом ответил Вильмовский. - Вижу, что и ты не можешь заснуть. Уже поздно... - Я думаю о том, что сказал Кларк. Почему туземцы не верят Тони? - Не верят ему, потому что он служит белым людям. Они считают его предателем. - Но ведь он не делает ничего плохого, - удивился Томек. - Это не так просто, Томек. Они считают, что Тони работает у нас во вред туземному населению. - Как же мы убедим туземцев в наших добрых намерениях? - Придется по-дружески объясниться с ними и преодолеть недоверие, а теперь спи, уже очень поздно. - Хорошо, папочка, я постараюсь заснуть. Спокойной ночи! Томек повернулся к стене. Вильмовский вскоре тоже уснул, так и не приняв окончательного решения. Это был неспокойный сон. Ему приснилась африканская экспедиция, во время которой у него были тоже неприятности с туземцами. В его подсознании стали возникать тревожные картины. Он слышал во сне предостерегающие и пугающие звуки там-тамов, и видел лица дикарей, выглядывавших из густой листвы джунглей. Вильмовский проснулся внезапно от сильного волнения, вызванного сновидением. Успокоился; в комнате было уже совсем светло. Он понял, что его мучил неприятный кошмар. Как вдруг он ясно услышал сухой треск ружейных выстрелов. "Раз, два, три", - тихо считал он выстрелы, пытаясь сообразить, что значит эта канонада. Его охватило чувство тревоги. Машинально он взглянул на кровать Томека. Она была пуста. Он не увидел также револьвера и штуцера, уложенных сыном у кровати перед сном. Вдали опять раздались ружейные выстрелы. Вильмовский почувствовал на лбу холодный пот. Он сорвался с постели, выхватил из-под подушки револьвер и крикнул: - Тревога! Охотники вскочили с постелей, хватая оружие. Вильмовский в ужасе закричал: - Томек вышел из дому! Я слышу выстрелы из его штуцера! Охотники выбежали из комнаты, в чем стояли. Они бросились по тому направлению, откуда слышались выстрелы. Но не успели они достичь домика, занимаемого Ват-Сунгом, как к ним вышел полностью одетый Кларк. - Стойте, черт возьми! - крикнул он повелительно. Кларк схватил Вильмовского за руку и задержал на месте. - Томек вышел из дому! - задыхаясь от быстрого бега, сказал Вильмовский. - Это он стреляет! - Я знаю об этом, - ответил Кларк, - но успокойтесь, пожалуйста, мы с Ват-Сунгом наблюдаем за ним в бинокль. Ему ничто не угрожает. Вильмовский постепенно стал приходить в себя. Он смахнул рукой пот со лба. - Мы о нем вчера забыли, - тяжело вздохнул он, бросая взгляд в сторону Смуги. - Придется его наказать за самоуправство. - Возможно наказать придется кого-то другого... это еще как посмотреть, - пробурчал Кларк. - Войдите в дом. Я вам покажу что-то очень интересное. Они вошли в маленькую комнатку. Ват-Сунг, стоя у окна глядел в бинокль. Рядом с ним у стены стояла винтовка. - Ну как? - коротко спросил Кларк. - Все по-прежнему, - был ответ. Кларк подал Вильмовскому бинокль со словами: - Посмотрите-ка сами, что делает ваш сын. Вильмовский посмотрел в бинокль и замер, пораженный. Он увидел Томека, хвастающегося меткостью стрельбы перед кучкой туземных подростков. - С ума сошел парень! - гневно пробормотал Вильмовский. - А что он там делает? - с любопытством спросил Смуга. - Устроил состязание в стрельбе с молодыми туземцами, - пояснил Кларк. - А до того в обществе новых знакомых съел завтрак. - Что вы говорите? - недоверчиво спросил Вильмовский. - То, что вы слышали. Учитывал брожение среди туземцев, мы уже несколько дней предпринимаем меры всяческой предосторожности. Бодрствуем посменно. На рассвете пришла моя очередь сторожить. Я сразу же заметил этих молодых австралийцев. Вполне уверен, что это разведчики одного из кочующих племен. Когда я увидел Томека, направляющегося к ним с коробками консервов и со штуцером на плече, я в первый момент хотел сделать тоже, что только что хотели сделать вы. Я уже собирался выбежать с винтовкой в руках, чтобы задержать его, как вдруг мне пришла в голову идея. - Уже догадываюсь, - сказал Вильмовский. - Вы заинтересовались, удастся ли мальчику завязать дружеские отношения с его австралийскими ровесниками. - Вот именно! Я позвал Ват-Сунга и, держа винтовку наизготовку, стал наблюдать за мальчиком, скрываясь за занавесками окна. По всей вероятности, ему каким-то образом удалось договориться с австралийцами, потому что они вскоре вместе уселись за завтрак. Потом Томек начал показывать свое уменье попадать налету в пустые консервные коробки и до сих пор развлекает этим своих новых знакомых. - Вы уверены, что это разведчики? - спросил Смуга. - Совершенно уверен! - подтвердил Кларк. - Мы с Ват-Сунгом предполагали, что вы услышите выстрелы, и я вышел, чтобы сообщить вам о происходящем и успокоить вас, но вы уже выбежали из дому. - Интересно, что из этого получится? - задумчиво сказал Смуга. - В одном можно быть вполне уверенным, - отозвался молчавший до сих пор Бентли, - если Томек и не поможет нам в глупом положении, в каком мы очутились, то во всяком случае и не повредит. Но все же надо внимательно следить за ним. Вильмовский рассказал содержание своей ночной беседы с сыном. - Я никак не предполагал, что эта беседа будет иметь такие последствия, - заключил он. Что полагается делать в таком случае? - Давайте наблюдать за Томеком и терпеливо ждать, - предложил Кларк. - Мне кажется, что их игра кончается. Австралийцы гасят костер. Через несколько минут он отнял бинокль от глаз. - То