Янка Мавр. Полесские робинзоны

     --------------------------------------------------------:)
     Книга: Янка Мавр. "Полесские робинзоны"
     Перевод с белорусского А.Миронова
     Издательство "Юнацтва", Минск, 1981
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zpdd@chat.ru), 7 августа 2001
     --------------------------------------------------------:)

     Повесть

     Перевод с белорусского А.Миронова
     Для среднего школьного возраста
     Художник С.Волков
     Издательство "Юнацтва", Минск, 1981


     Много лет наши ребята дружат с героями этой книги,  Мироном и Виктором,
на  долю  которых выпали  необычайные да,  пожалуй,  и  опасные приключения.
Отправившись путешествовать во время половодья, они оказались на необитаемом
острове,  непроходимыми болотами отрезанном от  всей земли.  Хлопцам грозила
гибель...
     Но они выстояли, преодолели все трудности, помогли взрослым обезвредить
и  задержать опасную шайку бандитов.  И в этом проявились не только мужество
полесских   робинзонов,   а   прежде   всего   взаимопомощь,   готовность  к
самопожертвованию и крепкая, верная дружба.


        I

     Отважные  путешественники.   -   Среди  моря.  -  Крушение  корабля.  -
Путешествие по воде. - Незнакомый берег. - Подсчет имущества.

     - Правь туда, вон в тот лесок! Интересно покататься в челноке по лесу.
     Долговязый Мирон,  крепко вцепившись руками в борта, сидел на корточках
на дне выдолбленного челнока -  "душегубки". Колени его едва не доставали до
носа. Показывая на лес, он вдруг поднял руку и даже привстал немного.
     Челнок качнулся.
     - Да не крутись ты! Видишь...
     Виктор,  стоя  управлявший челноком,  не  успел  договорить  -  потеряв
равновесие,  он неловко растянулся и лодке. Душегубка качнулась еще сильнее,
зачерпнула воды.  Хлопцы тут же распластались на дне и даже затаили дыхание.
Наконец челнок успокоился, в нем заплескалась вода.
     - Видишь, чего натворил! - с упреком сказал Виктор. - И нужно было тебе
вставать! Вычерпывай теперь!
     - Да сам же ты и виноват! - огрызнулся Мирон. - Пофорсить захотел: вот,
мол, как я ловко справляюсь с этой паршивой "душегубкой".
     - Ну и справился бы, если б ты спокойно сидел!
     - Я и сидел,  а вот ты забыл,  в каком корыте едешь. Чего стоял во весь
рост?
     Мирон попробовал было приподняться, но челнок снова резко качнулся.
     - Опять встаешь?!  -  грозно крикнул Виктор. - Хочешь топиться - черт с
тобой, а я подожду! Мирон смутился.
     - Ну ладно уж... - миролюбиво сказал он. - Давай лучше вычерпаем воду.
     - А чем будешь вычерпывать? Черпак взял?
     - А ты взял?
     - А кто ж его знал, что эта колода будет течь?
     - Да она и не течет. Через верх налилось...
     Хлопцы неподвижно сидели друг против друга,  словно аисты в  гнезде,  и
поглядывали то на дно лодки где было пальца на четыре воды,  то в глаза один
другому.
     Борта челнока,  и без того невысоко поднимавшиеся над водой,  осели еще
больше.
     И еще более опасным стало теперь каждое движение путешественников.
     А  вокруг расстилалось необъятное взбаламученное море.  Позади уже едва
виднелся  берег,  от  которого  они  удалялись,  а  впереди,  далеко-далеко,
вырисовывался лес,  приковавший внимание Мирона. Летом там кончалось озеро и
начиналось  непроходимое  болото,   сейчас  залитое  водой.   Воде  не  было
конца-краю,  и на всем этом просторе лишь кое-где то группами, то в одиночку
виднелись верхушки кустов и деревьев.
     Погода стояла тихая,  теплая.  Весеннее солнце грело уже  как  следует.
Деревья зазеленели.  Шел второй паводок на Полесье в этом году: первый был с
месяц назад,  -  с  льдинами,  заморозками.  После него недели две держалась
настоящая теплая весна.  Вода почти сошла.  Но  потом снова начались дожди и
снегопады. Неделю назад кончилась и эта непогода. В других местах приступили
к пахоте,  а то и к севу, но в этой низине все еще собиралась вода с далеких
окрестностей, особенно с севера.
     В такое-то время и попали сюда наши путешественники-одногодки,  которым
вместе было лет тридцать пять. И внешним видом, и, особенно, характерами они
резко отличались друг от друга.  Мирон -  худой, угловатый парень с голубыми
глазами,  с  острым  птичьим  носом  и  длинными светлыми волосами.  Виктор,
наоборот, приземистый, крепкий, черноволосый, с круглым и плосковатым лицом.
Мирон  -   рассудительный,   неторопливый,   спокойный,   Виктор  -   живой,
стремительный.
     Они готовы были спорить в  любое время и по любому поводу и все же жить
не могли друг без друга.
     Оба учились в  техникуме в одном из областных городов Белоруссии и были
самыми  активными членами  краеведческого кружка.  Быть  может,  краеведение
потому так и интересовало их, что оба родились и выросли и этом городе.
     С  самого детства они  были соседями и  товарищами,  так же,  как и  их
родители.
     Отец Мирона работал на мельнице, Виктора - на стекольном заводе.
     Природу,  лес,  деревню друзья знали только по  экскурсиям,  в  которых
участвовали, когда учились в семилетке. Далее десяти километров от города им
никогда не приходилось бывать.
     Учились оба хорошо,  читали много книг, особенно приключенческих - Жюля
Верна, Майна Рида, Купера. Интересовали их разные страны, "дикари", индейцы,
которых теперь,  пожалуй,  и нет на свете. Восхищались разными приключениями
из их жизни,  происходившими лет шестьдесят -  восемьдесят назад.  Мечтали о
пальмах,  джунглях, а ни разу не видали настоящей пущи, которая начиналась в
нескольких  десятках  километров от  их  родного  города.  Представляли себе
увлекательную, полную опасностей охоту на тигров, слонов, львов, но ни тому,
ни другому не довелось пока понаблюдать за обыкновенной белкой,  прыгающей с
ветки на ветку в родном белорусском лесу.  Мечтали о море,  о кораблях, а ни
разу не  побывали до  сих  пор на  большом озере,  километрах в  двадцати от
города.
     В краеведческом кружке друзья узнали,  что в Белоруссии вообще,  а в их
районе особенно,  есть немало уголков,  не менее интересных,  чем заморские.
Есть пущи не хуже далеких тропических лесов.  Есть озера и  болота,  которые
весною превращаются в  моря.  Есть звери,  реже встречающиеся на свете,  чем
слоны и тигры
     Постепенно выяснилось, что Мирона больше интересует ботаника, а Виктора
- зоология.  Читая книги,  каждый из  них  главное внимание обращал на  свою
область науки.  В  живом уголке Виктор возился с  кроликами,  белыми мышами,
лягушками,  Мирон  -  с  различными  растениями.  Постепенно каждый  из  них
довольно серьезно ознакомился со своим любимым предметом.
     Когда наступила весна,  а с нею десятидневные каникулы, приятелям очень
захотелось совершить вылазку за  город,  куда-нибудь подальше,  на несколько
дней  посмотреть  знаменитое полесское  половодье.  Такая  вылазка  казалась
привлекательнее организованных по плану летних экскурсий.
     - Там все идет по расписанию,  как занятия в классе,  - говорили они. -
Заранее знаешь,  где и когда будешь, что тебя ожидает. Не смеешь пойти, куда
захочешь,  остановиться там,  где хочется,  делать, что тебе нравится. Такие
путешественники чувствуют себя как дома,  не знают приключений и опасностей.
Что в этом интересного?
     Но  когда  они  рассказали о  своем  замысле некото-рым  товарищам,  те
подняли их на смех:
     - Ну и выдумали! Какая польза от такого путешествия, какой смысл?
     - Ничего вы не понимаете! - обиженно ответил Виктор, и друзья больше ни
с кем не заводили разговора на эту тему. А сами твердо решили выполнить свое
намерение,  чего бы это ни стоило,  и  доказать всем,  что такое путешествие
интереснее, чем обыкновенная экскурсия.
     И  вот  наши  путешественники в  челноке-"душегубке" среди  безбрежного
моря. И пока оба довольны.
     - Давай вычерпаем воду шапками, - предложил Мирон.
     - Ничего иного не остается, - согласился Виктор. - Только боюсь, что ты
начнешь ворочаться, как медведь, и перевернешь лодку.
     А  я  боюсь,  как бы она не перевернулась от твоего языка,  -  спокойно
ответил Мирон и, сняв шапку, принялся вычерпывать воду.
     Виктор тотчас присоединился к  нему,  и  скоро на  дне  челнока уже  не
плескалась вода. Можно было плыть дальше.
     - А ведь до леса, пожалуй, далеко, - сказал Мирон.
     - Что, испугался? Может, назад хочешь? - поддел Виктор.
     - Только бы ты не испугался, - насмешливо ответил Мирон.
     - Ну,  этого,  брат,  не дождешься!  - свистнул Виктор. - Первый раз по
морю еду.
     - Только вот корабль наш портит путешествие, - вздохнул Мирон.
     - А ты сиди спокойно,  и все будет хорошо,  - посетовал Виктор и взялся
за весло.
     - Зачем ты опять встаешь? - крикнул Мирон. - Давай лучше я грести буду,
а ты отдохни.
     - Что ж, попробуй, - усмехнулся Виктор и отдал весло.
     Мирон осторожно, но ловко пристроился на коленях и начал грести.
     - Какая же разница?  -  засмеялся Виктор.  -  Ты на коленях выше, чем я
стоя.
     - Разница есть,  -  серьезно ответил Мирон.  - Центр тяжести ниже, если
помнишь физику.
     - Едва ли ты сам знаешь, где у тебя центр тяжести, - недовольно буркнул
Виктор.
     Мирон греб  осторожно,  размеренно и  сильно.  Челнок двигался довольно
быстро.  Вот приблизились первые кусты,  кое-где из воды торчит сухой камыш:
значит, озеро кончилось и начался берег. Но вскоре открылось другое, меньшее
озеро.
     - Ишь ты, как оно тут, - озера идут одно за другим, - заметил Виктор.
     - Это еще неизвестно.  Может, под нами болото. Кто его теперь разберет?
- сказал Мирон.
     Сильная светлая струя,  словно  река,  пересекла им  дорогу,  и  челнок
начало относить в сторону. Мирон упрямо боролся с течением.
     - Берегись! - вдруг крикнул Виктор.
     На  них  неслась огромная рогатая коряга.  Столкновение было неизбежно:
разминуться с корягой на таком неуклюжем судне было просто невозможно.
     - Ложись!  -  крикнул Мирон и сам прижался ко дну лодки. Потом протянул
вперед  весло,  уперся в  корягу и  постепенно начал  ослаблять руки,  чтобы
уменьшить удар. Коряга не столкнулась с челноком, но зато крепко сцепилась с
ним, и дальше они поплыли уже вместе.
     - Вот принесло ее  лихо на нашу голову!  -  сердился Виктор.  -  Как же
теперь от нее отцепиться?
     - Подожди,   не  горячись,   отцепимся,   -  спокойно  сказал  Мирон  и
постепенно, не торопясь, освободил челнок.
     Миновали озерцо,  снова пошли кусты.  Временами они казались островами,
но когда челнок приближался, он легко пересекал эти "острова" прямо по воде.
Попадались и деревья: березки, ольха, даже ели.
     Впереди, уже недалеко, виднелся густой синий бор.
     - А  он,  кажется,  стоит высоко,  на  сухом месте,  -  сказал Виктор и
тихонько встал, чтобы посмотреть. - Хочется ноги выпрямить, затекли...
     - Да подожди ты,  не вставай,  сейчас приедем, - сказал Мирон, но и сам
не удержался, привстал и начал всматриваться в лес.
     - Кажется,  песчаный пригорок виднеется,  -  произнес он,  глядя из-под
руки.
     А   челнок  тем  временем  попал  в   не  замеченный  путешественниками
водоворот,  и  не успели друзья опомниться,  как их закрутило и  стукнуло об
ольху. Удар был несильный, он не причинил бы большой беды, если б они сидели
на дне. А теперь - Виктор сразу полетел под олешину.
     - У-ух!  -  вскрикнул он  не  то от страха,  не то от холода,  не то от
неожиданности, а скорее от всего вместе.
     Челнок от  его  движения так  закачался и  закрутился,  что  Мирок едва
усидел,  вцепившись руками в борта. Однако, растерявшись, он выпустил из рук
весло. Течение подхватило беспомощный челн и понесло дальше, к другой ольхе.
Поравнявшись с  нею,  Мирон ухватился за  ветви.  Он чувствовал,  что челнок
выскальзывает из-под него.  Держась за сук,  висящий почти над водой,  Мирон
старался подтянуть к  себе челнок ногами,  но  кончилось это  тем,  что  сук
обломился,  парень полетел в воду вверх ногами,  а челнок, получив последний
толчок,  поворачиваясь из  стороны в  сторону,  быстро понесся вперед.  Пока
Мирон снова ухватился за  дерево и  огляделся,  утлое суденышко было уже  на
таком  расстоянии,  что  догнать его  нечего было  и  думать,  тем  более  в
намокшей, отяжелевшей одежде.
     Все произошло так быстро, что Виктор, пытавшийся в это время взобраться
на дерево,  даже не заметил, что делается за его спиной. А Мирон, барахтаясь
в воде, не издал ни звука.
     Оглянулся Виктор - ни челнока, ни друга! Что за черт?
     - Миро-он! - крикнул он.
     - Ну!  -  послышалось совсем близко.  Глянул Виктор - и глазам своим не
поверил.
     - А где челнок?
     - Не знаю.
     - Как не знаешь?
     - Да так. Поехал...
     - Что ж это такое? - в отчаянии крикнул Виктор.
     - Приключение, - спокойно ответил Мирон со своего дерева.
     - Что ты наделал?
     - А может, это ты наделал?
     - В челноке-то ведь ты остался!
     - Хотел бы я  поглядеть,  как бы ты остался,  если б  тебя стукнуло,  -
сказал Мирон.
     Так они спорили, пока не прошло первое впечатление от катастрофы. Никто
никого всерьез не винил,  да и  какая польза в этом,  но привычка поспорить,
упрекнуть друг друга сказалась и тут.  И только наспорившись вдоволь, друзья
начали искать выход из неприятного положения.
     А   положение  действительно  оказалось  незавидным:   им  некуда  было
податься,  кроме леса,  видневшегося в километре с небольшим от этого места.
Неизвестно,  как удалось бы  юношам проплыть такое расстояние в  одежде,  по
холодной воде;  случись несчастье на реке или на озере.  Но на залитом водою
болоте нашлись "станции" для  отдыха -  деревья,  кусты и  просто неглубокие
места.
     Наступил полдень.  Неоглядный водный простор искрился на солнце.  С юга
чуть  дышал  теплый ветерок.  Вода  плескалась возле  деревьев.  Со  свистом
пролетели две  утки.  Солнце  приятно  согревало мокрую  одежду.  Настроение
улучшилось, особенно у Виктора. Он даже начал шутить:
     - Когда-нибудь еще рады будем,  что так получилось.  Тут тебе и море, и
кораблекрушение,  и  таинственный остров.  Может,  даже бегемоты встретятся,
крокодилы, тигры...
     - Невелико счастье с голыми руками тигра встретить, - сказал Мирон.
     - А ты хочешь,  чтобы тебе все готовеньким подали?  Тогда уж лучше было
дома сидеть.
     - Я  и  предпочел бы сейчас сидеть дома.  Если описать наше положение в
книжке,  какой-нибудь глупый мальчишка,  может,  и  захотел бы быть на нашем
месте. А я во всей этой истории не вижу ничего хорошего.
     - Эх, ты! - укоризненно сказал Виктор. - Что из тебя дальше будет, если
ты теперь уже раскис? Мирон усмехнулся.
     - Предвидеть -  не  значит  раскиснуть.  Еще  посмотрим,  кто  окажется
крепче.  Однако пора  в  дорогу.  Эх,  до  чего ж  не  хочется снова лезть в
холодную воду!
     - Погоди, может, стоит еще поискать наш челнок? Может, он за куст какой
зацепился? - сказал Виктор. - Мое дерево выше, я поднимусь погляжу.
     - Где  там!  -  безнадежно махнул рукою Мирон.  -  Эта гладкая колода и
зацепиться даже не способна.  Да вон, гляди, его уже в озеро вынесло. Ничего
не поделаешь, придется плыть.
     И друзья пустились в дальнейший путь.
     Они сразу же убедились,  что плыть в одежде -  нелегкое дело. Намокшая,
она мешала двигаться,  тянула ко  дну.  Вначале оба проплывали без отдыха по
нескольку десятков метров, но с каждым взмахом рук плыть становилось труднее
и  труднее,   и  расстояние  между  "станциями"  заметно  сокращалось.  Дело
осложнялось тем,  что "станции" находились совсем не  там,  где хотелось бы.
Деревья попадались очень  редко и  не  всегда по  дороге.  Часто приходилось
отдыхать прямо в воде,  уцепившись за верхушки полузатопленных кустов.  Тело
коченело от холода,  и  поэтому,  если встречалось дерево,  на которое можно
было взобраться,  друзья больше радовались возможности погреться на  солнце,
чем отдыху. О крокодилах и тиграх забыли - не до них!
     Метров  за  триста  от  берега  хлопцы почувствовали под  ногами землю.
Теперь они могли стоять по грудь в  воде,  и оба страшно обрадовались этому.
Но  снова  беда:  дно  оказалось таким вязким,  что  идти  не  было  никакой
возможности.
     - Знаешь, что? - сказал Виктор. - Давай используем закон Архимеда.
     - Как это? - удивился Мирон.
     - Если мы  опустимся в  воду по самую шею,  то станем легче на столько,
сколько весит вытесненная нами вода.
     - Правильно!
     - Значит,  мы не будем вязнуть в  болоте,  а  пойдем как вприсядку,  по
шоссе, понял? Давай попробуем!
     Опустились в воду -  действительно,  ноги не вязнут.  Но едва двинулись
вперед, как снова стали вязнуть даже больше, чем раньше.
     - Вот тебе и Архимед! - обиделся Виктор.
     - Не Архимед виноват, а мы сами, - рассудительно заметил Мирон. - Мы не
учли,  что,  двигаясь,  должны преодолевать сопротивление воды,  а для этого
нужно крепко упираться ногами в землю.
     Таким образом,  друзьям пришлось плыть даже на неглубоком месте. Хорошо
хоть,  теперь можно было чаще отдыхать,  стоя на кочках, да вволю греться на
солнце.
     Наконец они добрались до такого места,  где и  руки начали доставать до
земли. Но и здесь ноги вязли в топком дне.
     - Что  же  теперь  делать?  -  раздумывал Виктор,  останавливаясь возле
куста. - Ни плыть, ни идти...
     - Значит надо  ползти на  руках,  -  сказал Мирон и,  распластавшись на
воде, легко поплыл, перебирая руками по земле. За ним пустился и Виктор.
     - Ну, как? Теперь Архимед помогает? - спросил Мирон.
     Чтобы  исправить свою  недавнюю ошибку  и  показать,  что  он  не  хуже
приятеля разбирается в физике, Виктор поспешил разъяснить:
     - Теперь у  нас сопротивление воды совсем незначительное и  нам не надо
крепко упираться руками в дно.
     Все  шло  хорошо,  пока  тело держалось на  воде.  Но  когда до  берега
осталось метров пятьдесят,  оба "сели на  мель":  двигаться дальше не  стало
никакой  возможности.  Нельзя  было  ни  опереться руками,  ни  подняться на
ноги-от  каждого движения друзья все больше вязли в  болоте.  Хоть ты  назад
поворачивай!
     Хлопцы цеплялись за  каждую коряжину,  за прошлогодний камыш и  осоку -
лишь бы найти опору. Постепенно у обоих набралось по целой вязанке сучьев, и
тут Виктор внес предложение:
     - Если  мы  не  можем  двигаться просто  так,  давай  попробуем ползти,
опираясь на эти вязанки. Вот, смотри!
     Крепко держа  двумя руками вязанку,  он  забросил ее  вперед,  а  потом
подтянулся к  ней  всем  телом.  Первый шаг  был  сделан.  А  за  ним  пошли
дальнейшие шаги, - трудные, медленные, но приближающие к желанному берегу.
     Выбрались на берег едва живые,  облепленные тиной,  дрожащие от холода.
Берег оказался очень уютным. Довольно высокий, сухой, он выходил на юг и все
время нагревался солнечными лучами.  Под пологом вековых сосен не  ощущалось
ни малейшего ветерка.  От нагретой земли веяло теплом,  как в погожий летний
день. Особенно манили к себе пятна чистого белого песка. На него и свалились
наши путешественники.
     - А  тут  было бы  совсем неплохо,  если б...  -  сказал Виктор усталым
голосом.
     - Если б не это "если б",  было бы действительно хорошо,  -  согласился
Мирон.  - Но если мы высохнем в такой грязной одежде, будет еще хуже: станем
настоящими мумиями.
     - Для  тебя  это  особенно опасно:  можешь  переломиться,  -  засмеялся
Виктор.
     - Да и тебе будет не лучше, - ответил Мирон. - Надо смыть грязь.
     Но  как не хотелось вставать,  раздеваться!  Тишина,  усталость,  тепло
клонили ко сну. Через несколько минут Мирон снова сказал:
     - Надо вымыть и высушить одежду, пока солнце греет.
     - Надо, - согласился Виктор.
     И оба остались лежать неподвижно.
     - Ничего  не  поделаешь,  придется вставать,  -  сонным  голосом  опять
произнес Виктор.
     - Придется, - подтвердил Мирон. И снова оба остались лежать.
     Прошло еще несколько минут. Мирон решительно сказал:
     - Так ничего не получится. Давай по команде: р-раз!
     - Два! - подхватил Виктор.
     А  "три"  не  сказал ни  тот,  ни  другой -  так  хотелось еще  минутку
полежать.  Прошло немало таких  минуток,  пока,  наконец,  почти  вместе оба
крикнули "три", вскочили на ноги и начали раздеваться.
     Всей одежды было:  две пары белья, двое брюк, две верхние рубашки, пара
сапог (Мирона),  пара ботинок (Виктора),  кожаная куртка (Виктора), суконная
свитка (Мирона),  пара рваных носков (Виктора), пара портянок (Мирона) и две
шапки.
     Перетрясли карманы и подсчитали все свое имущество.
     Виктор прежде всего схватился за  табак.  Сверху махорка превратилась в
кашу, а от бумаги почти ничего не осталось.
     - Эх,  жаль добра!  -  вздохнул он  и  осторожно начал вытаскивать свое
богатство. - Где теперь возьмешь?
     - И хорошо! - сказал Мирон. - Может, курить отвыкнешь.
     - Ну нет, брат! Я лучше есть отвыкну.
     - Для  меня  это  было  бы  очень кстати,  -  спокойно произнес Мирон и
вытащил мокрую корку хлеба.
     - Хлеб? - подскочил Виктор.
     - Тихо,  тихо!  Ты же только что говорил,  что можешь не есть,  лишь бы
махорка была. Выбирай: или хлеб, или курево.
     - Ну и лихо с тобой, не надо! - обиделся Виктор. Мирон положил сушиться
свой хлеб и даже собрал все крошки.
     Когда вытрясли карманы, у обоих носы опустились еще ниже. Все имущество
состояло из  махорки,  корки  хлеба,  мокрой  бумаги,  карандаша с  железным
наконечником,  одного  носового  платка,  восьми  рублей  семидесяти четырех
копеек деньгами и четырех спичек в расплющенном мокром коробке.
     - Даже спичек у тебя нет, - упрекнул Мирон. - Единственный случай выпал
в истории человечества, когда курильщик мог оказаться полезным для общества,
- и то неудача.
     - Спичек  у  меня  хватало,  да  только  они  вместе  с  другими вещами
хранились в походном мешке,  который ты пустил по воде, - огрызнулся Виктор.
- А где твой нож?
     - Так ведь и он остался в мешке, - понуро ответил Мирон.
     Но  спорить не  было  времени.  Друзья нашли небольшой чистый заливчик,
выполоскали одежду и  в  четыре руки выжали так,  что в  ней,  казалось,  не
только воды,  но  и  живого места не  должно было бы остаться.  Развесили на
солнце,  а  сами уселись на  песок под корнями большой сосны.  Жаловаться на
холод еще  нельзя было,  однако солнце неуклонно спускалось к  горизонту,  а
одежда  сохла  медленно.  Бережно  разложили для  просушки и  все  остальное
имущество, особенно спички.
     - Тебе  не  приходилось  пользоваться высушенными спичками?  -  спросил
Мирон. - Горят они?
     - Не приходилось.
     - Вот видишь: такая простая вещь, а ты не знаешь.
     - А ты?
     - Так ведь я не курю.
     - Это  не  только для курения необходимо.  Эх,  ты!  -  покачал головою
Виктор. - Рассуждать только любишь...
     Виктор все время искоса посматривал на  хлеб.  Не  терпелось и  Мирону.
Взял он влажный кусок,  разломил пополам,  протянул Виктору.  Съели -  и еще
острее почувствовали голод.
     - Знал бы, что так получится, совсем не стал бы есть, - ворчал Виктор.
     - Привыкай, браток, не то еще будет, - утешил его Мирон.
     - Хоть бы закурить, - сказал Виктор, глядя на свою махорку.
     - Обойдешься и так, - махнул рукою Мирон.
     До  сих  пор  у  них  не  было времени задумываться о  своей дальнейшей
судьбе.  Теперь же,  когда оба сидели голышом под деревом, невольно думалось
про завтрашний день.
     - А  что,   если  нам  несколько  дней  придется  бродить  здесь,  пока
выберемся? - задумчиво произнес Виктор.
     - О, это было бы огромным счастьем! - воскликнул Мирон.
     - Спасибо тебе за такое счастье! - хмыкнул Виктор. - А есть что будешь?
Или решил с голоду помереть?
     - Вот  поэтому я  и  считаю  счастьем проплутать несколько дней,  а  не
недель и не месяцев, - уныло сказал Мирон.
     - Можешь сказать еще - столетий, - усмехнулся Виктор.
     - И это может быть,  - серьезно ответил Мирон. - Наши кости могут найти
и спустя несколько столетий!
     - Эх ты,  нытье ходячее! - поморщился Виктор. - Тебе бы на печи сидеть,
а  не путешествовать.  Я много раз слышал,  кик люди бродили в лесах,  но не
знаю случая,  чтобы у нас в Белоруссии кто-либо погиб,  заблудившись в пуще.
Это тебе не бразильские джунгли, не африканские леса.
     - Чего ты  кипятишься?  Могу заверить,  что я  тоже не  имею особенного
желания тут погибнуть, - оправдывался Мирон.
     - Ну, так незачем и готовиться к смерти! - отрезал Виктор.
     Хотя солнце еще и светило, но уже не грело. Длинные тени протянулись от
деревьев. Хлопцы почувствовали холод.
     - Ничего  не  поделаешь,  придется надевать влажное белье,  -  вздохнул
Мирон.
     - Не беда, досохнет на теле, - бодрился Виктор.
     А когда оделись, он как-то нерешительно предложил:
     - Может, дальше пойдем?
     - Куда ты  пойдешь на  ночь глядя?  -  ответил Мирон.  Даже по знакомой
дороге рискованно идти в  такое время.  А  так  мы  наверняка проплутаем всю
ночь. Едва ли где-нибудь поблизости есть селение. Придется ночевать здесь.
     За  весь сегодняшний день это  был первый вопрос,  не  вызвавший спора.
Начали  готовиться к  ночлегу.  Устроили себе  логово в  сухом  песке  между
корней, нагребли сухих листьев и сучьев.
     Наконец наступил самый великий,  торжественный и ответственный момент -
добывание огня. Сердца у друзей застучали сильнее, руки дрожали. Быть может,
с  таким же чувством тысячелетия назад в каком-нибудь первобытном храме люди
приступали к добыванию священного огня.
     - Высохли они?
     Ощупали спички со всех сторон - кажется, высохли.
     Чиркнул Виктор раз,  другой -  ничего...  Только белый след  остался на
коробке.
     - Может,  плохо высохли,  -  грустно сказал Мирон.  - Больше портить не
стоит.
     - Моя рубашка уже сухая, я положу их под мышки, - решил Виктор.
     Так и пристроились в своем логове без огня.


        II

     Первая ночь.  -  Борьба в темноте. - Заяц, который клюется. - Последние
спички. - Домой.

     Солнце зашло,  но еще не менее часа на всем лежал сероватый сумрак. Над
озером со  свистом пролетали утки,  спеша  на  ночлег.  В  вышине послышался
журавлиный крик.  Вот  он  крепнет,  становится более отчетливым,  -  видно,
журавли спускаются на отдых.
     - Эх,  вот если б  какой-нибудь журавль или гусь сел мне на  голову!  -
сказал Виктор.
     - А что бы ты делал с ним без огня? - вздохнул Мирон.
     - Съел бы и сырого.
     Мирон перевернулся на спину,  глянул на звезды.  Они так красиво сияли!
Ласково  перешептывались вершины  деревьев.  Дома  небось  любуются чудесной
весенней погодой, а они...
     - Вот к чему приводит самовольство!  - самому себе сказал Мирон. - Если
бы мы попросили челнок у хозяина,  люди знали бы сейчас,  где мы, и приехали
бы  за  нами.  А  так,  если  даже  и  найдут  где-нибудь челнок,  никто  не
догадается, каким образом он очутился там. Послушался я тебя...
     - Ну-ну, нечего ворчать, - недовольно отозвался Виктор. - Никто тебя не
заставлял.  Если уж ты такой паинька,  незачем было соглашаться.  А  идти за
полкилометра искать хозяина и  у  тебя не было охоты.  Что мы,  съели бы эту
"душегубку", что ли? Не случись такой нелепицы - вернули бы на место, и делу
конец.
     Мирон умолк. Ничего не исправишь. И надежды на помощь нет. Никто их тут
не  знает.  Даже если заметили,  как уплыли на  челноке какие-то два хлопца,
никому и голову не придет,  куда они могли деваться.  Значит, придется самим
искать обратную дорогу.
     Становилось сыро,  холод усиливался.  Хорошо еще,  что  ветра не  было.
Помогало  и  то,  что,  крепко  прижавшись,  хлопцы  немного  согревали один
другого.
     Время  тянулось медленно.  Голод  и  холод  мешали уснуть.  Приходилось
ворочаться с  боку на  бок.  Задремали,  но  скоро так замерзли,  что начали
стучать зубами. Виктор не выдержал, вскочил.
     - Эй, вставай! - толкнул он Мирона.
     - А? Чего?
     - Вызываю тебя на состязание!
     - Ты что, сдурел?
     - Вставай бороться!
     - Отстань ты  со  своей борьбой,  и  без  того тошно!..  Но  Виктор уже
ухватил Мирона за ноги и поволок по земле. Мирон не на шутку разозлился.
     - Ты чего лезешь?  -  закричал он.  -  Чего спать не даешь?  Вот я тебе
сейчас...
     - Тише, тише, - сказал Виктор. - Я тебя не драться вызываю, а бороться,
понял? Чтоб согреться.
     - А!..
     И  в  ночной тишине началась борьба...  Виктору быстро удалось повалить
Мирона. Тот обиделся:
     - Погоди, погоди! Ты же не дал мне хорошенько взяться, сразу накинулся.
Давай-ка еще раз, вот так... Посмотрим, как теперь...
     И хлопцы схватились снова, да еще с каким усердием!..
     Наконец устали, легли. Поспали немного и снова начали шевелиться. Вдруг
над ухом послышался дикий,  пронзительный крик.  Крик жуткий и  вместе с тем
жалобный,  словно кто-то душит ребенка...  Страх охватил друзей. Они плотнее
прижались к  корням.  Крик  не  прекращался,  недалеко  в  кустах  слышалась
какая-то возня. Виктор бросился к кустам.
     - Мирон! Скорее сюда! - послышался его нетерпеливый зов.
     Мирон даже рассердился на друга - надо же ему соваться неизвестно куда!
Но  в  ту же секунду Мирон и  сам оказался в  кустах.  Виктор что-то держал,
прижимая к земле, а это "что-то" билось и вырывалось.
     - Держи! Скорей! - снова крикнул Виктор. Мирон вцепился руками в шерсть
какого-то зверя.
     - Что это? - удивился он.
     - Держи, держи крепче! Заяц! - запыхавшись, отозвался Виктор.
     Мирон еще крепче прижал зайца к земле,  но тотчас отдернул руку: кто-то
сильно клюнул его в ладонь.
     - Ой, да он клюется! - воскликнул с невольным страхом парнишка.
     - Держи обеими руками! Держи, а то убежит! - сердито командовал Виктор.
     Мирон подчинился команде.
     - В  самом деле заяц,  -  удивленно бормотал он,  изо всех сил стараясь
удержать добычу. - Что за напасть? Никогда не слыхал, чтобы зайцы клевались.
     - Я  же  филина держу.  Это он  тебя клюнул.  Держи зайца,  а  я  этому
лупоглазому голову размозжу.
     И  Виктор стукнул хищника головой о  ствол  ближайшего дерева.  Так  же
покончили с зайцем.
     - Как  ты  узнал,  что  там происходит?  -  спросил Мирон,  когда они с
добычей вернулись на свое место.
     - Жалобный крик услышал и понял: небольшой зверек попал в беду. Возятся
в  кустах,  значит,  и  враг его не  очень сильный,  если так долго не может
справиться со  своей добычей.  Потом послышалось хлопанье крыльев:  не иначе
сова или филин напали на зайца,  как часто описывается в книгах.  Ой, как он
здорово запустил когти и  спину зайцу!  Сам  хотел вырваться,  да  не  смог,
потому  и  удалось  мне  схватить  их.  А  теперь  попробуем спички,  может,
загорятся.
     Сунулся Виктор  туда-сюда,  а  спичек  нет.  Потерял,  -  сказал  он  в
отчаянии.
     Хотел было Мирон наброситься на товарища, но подумал, что и сам виноват
не меньше Виктора.
     - Завтра найдем, - успокоил он друга. - Да, пожалуй, и утрата невелика,
все равно толку не было бы.
     - А есть хочется... - жалобно сказал Виктор.
     - Ты же говорил, что мог бы есть сырое мясо. Вот и ешь.
     - Ну, ну! Легко сказать. А все-таки что же мы будем делать завтра?
     - Завтра и посмотрим,  -  сказал Мирон,  устраиваясь в логове.  - Давай
спать...
     Наконец дневные и  ночные хлопоты окончательно сморили хлопцев,  и  оба
уснули так крепко,  что теперь, пожалуй, их не смог бы разбудить ни гром, ни
мороз.
     Утром поднялось солнце.  Пригревшись,  оба проспали до  самого полудня.
Проснулись, сели, озираются.
     - Вчера в это время я так наелся... - начал Виктор.
     - Давай лучше поищем спички, - перебил Мирон. - Тогда и поешь.
     Расплющенный коробок с  двумя  спичками нашли  скоро.  Волнуясь,  Мирон
чиркнул одну спичку - шипение, и все. Вторая даже на зашипела...
     - Ну и  бес с  ними -  рассердился Виктор и  вскинул на спину зайца.  -
Пойдем домой.
     - Куда домой?
     - К ближайшему дому, куда попадем.
     - А что делать с этим дурацким филином?
     - Конечно,  с собой возьмем.  Сделаем из него чучело,  поставим в нашем
краеведческом    музее    и    напишем:    "Пойман    в    Полесской    пуще
героями-путешественниками и  исследователями  -  Мироном  Божко  и  Виктором
Калягой собственными руками,  без  всякого оружия".  Даже  зайца я  согласен
пожертвовать для науки и славы.
     И они пошли вдоль озера в ту сторону, где должен был находиться их дом.


        III

     "По-о  морям!" -  Все направо да направо.  -  Заячий обед.  -  Снова на
старом месте.

     Быстро шли друзья по  сухому бору.  Слева время от  времени открывалось
озеро.   Березы,   олешины,  вербы  с  маленькими  светло-желтыми  листиками
обрамляли его,  словно мережка.  Ели  и  сосны на  их  фоне  казались совсем
черными.  Солнце светило так  по-весеннему весело и  ласково,  что  у  ребят
поднялось настроение. Они даже о голоде забыли.

     По-о морям,
     Морям, морям, морям!

     Затянул Виктор.

     Нынче здесь, а завтра там!

     Подхватил Мирон.

     В ответ в лесу загудело: "Ам! ам!"
     - Знаешь,  что?  - прервал Виктор песню. - Я уже начинаю жалеть, что мы
направляемся домой.  Охотно согласился бы  пожить здесь несколько дней.  Тут
тебе и море, и первобытный лес, и даже зверей можно руками ловить.
     - Да  и  я  ничего против не имел бы,  -  усмехнулся Мирон,  -  но есть
нечего, вот беда.
     - А это что? - повертел Виктор зайца над головой.
     - Как же ты его зажаришь?
     - Добудем огонь, как это делают дикари, - и вся музыка.
     - А хлеба, соли где взять?
     - Булки, чаю, колбасы! - передразнил Виктор. - Эх, ты! А как же папуасы
живут весь век без этого? А ты и несколько дней боишься прожить!
     - Подожди,  подожди,  может,  придется и против нашей воли жить тут,  -
сказал Мирон, глядя вперед.
     Там местность понижалась,  переходила в  болото,  а  за ним вдали опять
блестела вода.
     - Видишь, и там вода. Значит, надо сворачивать в сторону.
     Повернули направо.  Теперь пошли низиной;  под ногами чавкала и хлюпала
вода.  Густой ельник тоже  мешал идти.  Оба  старались использовать малейшую
возможность,  чтобы продвинуться в  нужную сторону,  налево,  но  каждый раз
вынуждены были отступать перед непроходимой трясиной.
     Как-то вышли на сравнительно сухое место и двинулись было к югу, однако
скоро выяснилось,  что  это  всего лишь  клин,  вершиной своей упирающийся в
озеро или болото. Пришлось повернуть назад.
     Так шагали часа три. Хорошее настроение давно было испорчено. Не только
у  Виктора в ботинках,  но и у Мирона в сапогах хлюпала вода.  Устали хлопцы
страшно, а голод начал допекать так, что и весна, и весь мир стали не милы.
     - Этак,  чего  доброго,  и  вторую ночь  придется коротать здесь,  -  в
отчаянии проговорил Виктор.
     - А не ты ли сказал недавно,  что хотел бы пожить тут несколько дней? -
подколол Мирон.
     - А ну тебя! - махнул Виктор рукой.
     Он наклонился,  начал щипать и есть какую-то траву. Пригляделся Мирон и
увидел  светленькие нежные  круглые листики так  называемой заячьей капусты.
Значит, будем обедать? - спросил он.
     Оба опустили свою добычу на землю и начали "пастись".
     Долго они подкреплялись "заячим обедом",  но устали еще больше. Наконец
Мирон остановился и сказал:
     - Хватит. Как бы не заболеть.
     После  "обеда" захотелось пить.  Вода  в  озере была  мутная.  Пришлось
поискать лужу,  где она успела отстояться.  И это все,  что ели за последние
сутки.
     Ныло уже часа три-четыре пополудни.
     - Идем прямо на запад, может быть, там выберемся, - сказал Мирон.
     И  они  пошли  на  запад.  Некоторое время  места  здесь были  довольно
высокие.  Песчаная почва,  красивый сухой  бор.  Но  скоро опять уткнулись в
болото. Пришлось поворачивать направо.
     Виктор рассердился:
     - Так  мы  обойдем вокруг и  снова  придем на  старое место.  Сбрасывай
штаны!  Чего бы это ни стоило,  мы должны вырваться отсюда.  С  этой стороны
озера нет, тут только болото. Давай попытаемся!
     Они   отважно  ринулись  вперед.   Надо   отдать  справедливость  нашим
путешественникам:  оба показали себя настоящими героями.  Пробирались сквозь
кусты,  прыгали с  кочки на кочку,  вязли в  трясине и  тут же помогали друг
другу выбраться до тех пор, пока... снова не увидели озеро.
     - Значит... мы на острове? - пробормотал Виктор.
     - Пока  неизвестно,  -  сказал Мирон.  -  Во-первых,  мы  не  знаем еще
четвертой стороны,  во-вторых,  видишь, из воды торчат кусты и даже деревья.
Следовательно,  это только паводок. Пойдем-ка быстрее назад, чтобы успеть до
вечера осмотреть последнюю сторону.
     Положение было незавидное,  а  тут  еще  обиднее стало:  столько усилий
затратили -  и  все  зря.  Друзья прошли уже  немалый путь,  и  вот  -  надо
возвращаться.
     Выбравшись на сухое место,  они тут же, не задерживаясь, направились на
север. На этот раз не потеряли много времени: сразу убедились, что выбраться
нельзя.  Далеко впереди блестело озеро,  а между ним и берегом, как и на той
стороне острова, километра на два - на три раскинулось болото.
     Когда  наступил вечер,  приятели стояли возле того  самого дерева,  под
которым нашли пристанище.
     - Ну, что ты скажешь на все это? - обратился Виктор к Мирону.
     - Скажу,  что у нас положение в тысячу раз лучшее, чем у тех, кто попал
на  пустынный и  безлюдный остров среди океана.  А  мы не раз завидовали им,
читая об этом в книгах.
     - Спасибо тебе на добром слове.
     - А разве не правда?  Нам придется просидеть здесь неделю или две, пока
спадет вода. А у тех и такой надежды не было.
     - Ничего себе - неделю или две. Как же мы проживем это время не евши?
     - Н-ну, это будет зависеть от нас самих.
     - Может, кто-нибудь случайно заедет сюда?
     - Лучше на это не надеяться. С каждым днем озеро будет отодвигаться все
дальше от  нас,  а  на  его  месте останется болото,  через которое никто не
полезет.
     - Чего доброго за это время ноги протянем от голода.  Я  и  сейчас едва
стою на ногах.
     - Ну, если придется умирать от голода, можно не только сырого зайца, но
и сову съесть. От мяса, хоть и сырого, люди не умирают.
     Спокойные рассуждения Мирона  несколько успокоили Виктора.  Теперь хоть
они знают, что их ожидает и что они должны делать.
     - Вот твое желание и сбылось,  -  усмехнулся Мирон.  -  Можешь теперь и
огонь добывать, и жить здесь, как дикарь.
     - Это верно,  -  почесал Виктор затылок, - но на деле получается совсем
не так увлекательно, как казалось раньше.
     Солнце опускалось за  лес.  Последние лучи  его  скользнули по  водному
простору,  а  затем направились вверх.  Загорелись вершины деревьев,  словно
солнце освещало их  теперь больше,  чем днем.  Заиграли на небе разноцветные
облачка,  которых,  казалось,  до  этого вовсе и  не  было.  От воды пахнуло
холодком. Тишина была полная.
     Чувство одиночества охватило хлопцев.  Зачем  они  забрались сюда,  так
далеко от  людей,  от  своих близких?  Что  им  тут делать?  А  когда и  как
выберутся -  неизвестно.  Значит,  не  зря  смеялись товарищи,  узнав об  их
намерении. Такие мысли упрямо лезли в голову и Виктору и Мирону, но гордость
не позволяла признаться в этом не только товарищу,  но и самому себе. Голод,
приглушенный только водой,  с каждой минутой мучил все больше.  По мере того
как опускалось солнце, усиливался и холод.
     - Давай  делать берлогу!  -  крикнул Виктор,  встряхнув плечами и  этим
словно отгоняя от себя и холод, и голод, и грустные мысли.
     В песчаную яму,  где провели прошлую ночь,  они стащили все сухое,  что
смогли найти вокруг,  а вдобавок наломали еловых лапок.  Получилась берлога,
от которой не отказался бы и медведь.
     Хлопцы залезли в  нее,  некоторое время прилаживались и вертелись,  как
наседка в  гнезде,  потом затихли.  Несмотря на  усталость,  долго не  могли
заснуть.  Положение,  в  котором они  так  нечаянно оказались,  было  не  из
приятных.  Успеют ли они вернуться в техникум до начала занятий? Как прожить
эти дни?  Сколько тревоги будет дома,  если они задержатся!..  Одним словом,
было о чем подумать.


        IV

     Вот  тебе  и  нехитрая наука!  -  Пришлось попробовать сырого зайца.  -
Динамо-машина. - Огонь! - Обида Виктора. - Научная дискуссия.

     - Только сначала трудно,  -  говорил утром Мирон,  -  а вот вторая ночь
была совсем не плохой.  Может,  и к голоду сумеем привыкнуть.  Я,  например,
сейчас не чувствую его.
     Не чувствовал голода пока и Виктор, только во рту было неприятно.
     Встал вопрос,  что делать в первую очередь:  дом ли строить,  или огонь
добывать? Спорить не пришлось - единогласно решили, что огонь важнее. Но как
приступить к этому делу?
     - Надо как-то тереть и вертеть сухие щепки,  -  сказал Виктор. - Но вот
как - ты не знаешь?
     - Наука нехитрая, - ответил Мирон.
     Взяли  два  сухих куска дерева и  начали тереть один  о  другой.  Терли
долго,  терпеливо,  сменяя друг друга.  Деревяшки так нагрелись,  что нельзя
было притронуться, но от них даже дымком не пахло, не говоря уже об огне.
     - Подожди!  -  крикнул Виктор.  - Надо же подготовить трут и что-нибудь
сухое. Дерево само не загорится.
     - Знаю я,  -  ответил Мирон,  -  но  пока труту не  от чего загораться.
Деревяшки  только  нагреваются -  и  все.  И  как  это  сделать,  чтобы  они
загорелись? Неужели не помнишь? Ты, наверно, не раз читал об этом.
     - А ты не читал?
     - Читал,  да  не  обратил внимания на  подробности.  Пишут,  что крутят
как-то, а как - не интересовался.
     - Эх, если б знать, что пригодится! - вздохнул Виктор.
     - Не  умеем мы внимательно читать книги,  -  огорченно сказал Мирон.  -
Сколько раз читал, а как это делается - не запомнил.
     - А может, лучше высечь огонь кремнем? - предложил Виктор.
     - Лучше, конечно, но где ты кремень возьмешь?
     Действительно, поди найди кремень среди болота!
     Мысль,  что  огонь  добыть  не  удастся,  совсем расстроила друзей.  На
мгновение оба почувствовали,  что им  ничего не хочется делать,  ничто их не
интересует и  что даже солнце,  кажется,  перестало греть.  Но спустя минуту
Виктор решительно сказал:
     - Подготовь что-либо сухое на растопку,  а я тереть буду...  хоть целый
день. Главное - не останавливаться.
     Сжав зубы, он снова принялся тереть - сильно, упрямо, долго. Капли пота
падали на  куски дерева и  почти шипели,  но  дыма все не было.  Наконец оба
куска  дерева  раскрошились в  руках.  Виктор  злобно отшвырнул их  и  начал
вытирать лоб.
     - Может,  и загорелось бы,  если б дерево было потверже, - нерешительно
произнес Мирон. Виктор только рукой махнул:
     - Где там!  Если б так,  уже была бы хоть маленькая искра или дымок.  А
тут только нагрелось -и все.
     - Но в книгах пишут...
     - Пусть бы сам попробовал тот,  кто пишет!  -  перебил Виктор и  тяжело
вздохнул.
     Он стоял,  опустив руки,  будто только что вылез из воды. Мирон никогда
не  видел приятеля таким,  как сейчас:  это был не  жизнерадостный юноша,  а
взрослый мужчина с суровым лицом и глубокими складками на лбу. Виктор что-то
обдумывал.  Затем  твердыми шагами  подошел к  зайцу,  поднял  его  и  начал
рассматривать, раздвигая в некоторых местах шерсть.
     - Что  ты  собираешься делать?  -  с  невольным страхом  спросил Мирон,
догадываясь, в чем дело.
     - То,  что сделал бы на нашем месте каждый разумный человек, - спокойно
ответил Виктор  и,  набравшись духу,  словно собирался броситься в  прорубь,
запустил зубы зайцу в спину...
     Нужно отметить,  что в данном случае "геройство" Виктора было не в том,
чтобы отважиться попробовать сырого мяса,  а  в  том,  что он одними зубами,
сквозь шерсть и кожу,  добрался до этого мяса. Что там ни говори, операция и
нелегкая, и далеко не приятная.
     - Ну,  как?  -  затаив дыхание,  спросил Мирон,  когда Виктор, наконец,
откусил и проглотил кусок мяса.
     - Попробуй,  -  ответил тот  и  протянул ему зайца.  Мирон нерешительно
взял, повертел его, нацелился было укусить, но снова опустил.
     - Нет, - прошептал он, - не могу. Пока не умираю - подожду.
     Виктор усмехнулся:
     - Не скажу,  чтобы было очень вкусно.  Со вторым куском я тоже подожду.
Думаю, пока и первый кое-что даст для организма. Но все же считаю, что лучше
съесть сырого мяса, чем умирать. Ну, смелее!
     - Подожди немного, успею, - сказал Мирон и опустил зайца на землю.
     - Не  очень успеешь,  -  серьезно сказал Виктор.  -  Если  долго будешь
ждать, мясо испортится.
     - Хоть немножко подождем,  -  отказался Мирон,  - а пока попытаемся еще
одним способом добыть огонь. Я там видел отличную палку.
     Он принес сухую гладкую ольховую палку и подал Виктору.
     - Постарайся заострить ее, а я поищу еще чего-нибудь.
     Виктор, не долго думая, пустил в ход свои зубы.
     - Что ты делаешь?  - крикнул Мирон и выхватил палку из его рук. - Ты же
намочишь ее! Надо как-то иначе.
     Виктор попытался заострить палку о дерево,  потом всунул конец в щель в
древесном стволе и начал крутить. Мирон пошел в лес.
     Несколько минут спустя послышался его голос:
     - Виктор! Сюда! Скорее!
     Виктор помчался на  зов.  Мирон стоял возле срезанного пня  и  держал в
руках несколько широких щепок.
     - Ты что, не мог без меня принести их? - сердито сказал Виктор.
     - Ни в том дело. Гляди, вон несколько срезанных пней.
     - Ну и что?
     - Значит,  тут  люди бывают.  Значит,  мы  не  на  необитаемом острове.
Значит, и выход должен быть.
     - Это,  брат,  невеликая радость.  Пожалуй,  деревья здесь  рубили  еще
зимой. А сидеть на острове до зимы...
     - Не  просидишь,  -  хмуро  согласился Мирон и  искоса бросил взгляд на
зайца.
     Начали готовить новое приспособление.
     - В дощечке нужно выковырять ямку,  -  объяснил Мирон.  - Вставим в нее
острый конец палки,  вот так,  я  ее  буду прижимать сверху,  а  ты крути из
стороны в сторону.
     Легко  сказать  -  "выковырять  ямку".  А  когда  дошло  до  дела,  это
"ковыряние" оказалось очень нелегким и медленным.  Сколько щепок переломали!
И главное -  пришлось следить,  чтобы щепки были совсем сухие,  иначе в ямке
стало бы влажно.
     Наконец закончили подготовку.
     Виктор  зажал   палку  в   ладонях  и   начал  вертеть.   Но   "машина"
останавливалась ежеминутно:  то руки соскользнут, то Мирон слишком нажмет. У
Виктора заболели ладони.
     - Даже не нагревается,  -  раздосадованно сказал он. - И как это дикари
справляются с  такой работой?  Мы  вот дикарями их называем,  а  сами глупее
любого из них. Нужна специальная машина, чтобы палку вертеть.
     Мирон  стоял,   опустив  голову,  и  напряженно  думал.  И  вдруг  даже
подпрыгнул:
     - Вспомнил!  Вспомнил!  Надо сделать лук,  накрутить на  палку тетиву и
пилить, как смычком по скрипке. Я на рисунках видел такое в одной книге.
     - Подожди скакать, как козленок, - недоверчиво сказал Виктор. - Мы ведь
уже действовали по книге.
     - Так, да не так, - уверенно отозвался Мирон.
     Найти  и  отломать нужную ветку не  составило особого труда.  Но  какую
тетиву натянуть? Огляделись вокруг, осмотрели сами себя.
     - Давай шнурок от ботинок! - нашелся Мирон.
     Приспособили  шнурок.   Подготовили  трут,  маленькие  стружки.  Начали
двигать луком. Дело пошло иначе. Даже Виктор воспылал надеждой.
     - Вот так динамо-машина! - засмеялся он. Палка быстро вертелась, ямка в
доске заметно углублялась.
     - Полный ход! Без остановок! - командовал Мирон.
     Виктор и  без  того старался вовсю.  Но  вдруг лук  как  дернется,  как
прыгнет в сторону!.. Едва Виктору глаз не выбило: лопнул шнурок.
     - Опять несчастье!  -  воскликнул он. - Почему ты два шнурка не скрутил
вместе?
     - А ты почему раньше не сказал?
     - Все я да я. А у тебя для чего голова на плечах?
     - Так ведь этот способ и шнурки не ты, а я придумал!
     Виктор понял,  что дал маху,  но отступать не собирался. Готовя шнурки,
он продолжал ворчать, - лишь бы за ним осталось последнее слово.
     - Рано пока хвалиться новым способом.  Еще  неизвестно,  что  из  этого
получится. А шнурки на чужих ногах может найти каждый. Я и сам бы догадался,
подумавши...
     - Месяц-другой, - в тон ему проговорил Мирон.
     Виктор взглянул на товарища и рассмеялся.
     Лопнувший шнурок связали, скрутили с целым. Но снова беда: узелок мешал
приспособлению двигаться!
     Друзья  обмотали шнурки тоненькими корешками.  От  этого  веревка стала
толще, узелок спрятался, а мощность "машины" повысилась и несколько раз.
     Снова взялись за лук.  Теперь вертел Мирон,  а Виктор сверху нажимал на
палку.  И  когда уже  казалось,  чти  вот  вот  появится дымок,  палка вдруг
соскользнула, и вся машина развалилась...
     Мирон не выдержал:
     - На какой участок тебя ни поставь, обязательно будет авария!
     - Да разве я нарочно? - покорно оправдывался Виктор.
     Мирон понимал,  что друг не  виноват,  и  больше не  стал упрекать его.
Снова  запустили "машину".  Минута,  вторая,  десятая...  И  вдруг показался
дымок!
     - Ур-ра!   Давай,   давай  еще!   -   ликовали  хлопцы.   Дымок  быстро
увеличивался, почернели опилки и... блеснула искра!
     - Пододвинь трут! Дуй, дуй сильнее!
     Прошло еще  несколько минут,  и  друзья блаженствовали возле  огня.  На
лицах светилось такое счастье, какого не знали еще ни разу в жизни. Сгущался
вечерный сумрак, и от этого у костра было еще уютнее.
     - Не зря первобытные люди поклонялись огню, - рассуждал Мирон. - Не зря
и  религии ведут начало от него.  Мне самому хочется молиться на наш костер.
Все мы так привыкли к огню,  так легко добываем его,  что кажется, будто так
было всегда и иначе быть не может.  Только в нашем положении можно полиостью
ощутить, что значит огонь, и представить себе, как жили люди без него.
     Виктор сидел неподвижно, не сводя глаз с костра. Оба даже о еде забыли,
так им было хорошо в эти минуты. Наконец Виктор вскочил и крикнул:
     - Зачем же я сырое мясо ел?  Ты отвертелся, а я зря мучился. Нет, брат,
так не пойдет: ты тоже должен попробовать!
     Он схватил зайца и начал тыкать им в лицо приятелю.  Завязалась веселая
потасовка.
     - Подожди!  - крикнул Мирон, запыхавшись. - Ты ведь и так передо мной в
выигрыше:  тебе сырая зайчатина не повредила, и можешь теперь хвалиться, что
пережил все на свете, даже сырое мясо ел.
     - А что ты думаешь?  И правда,  -  согласился Виктор,  - Давай готовить
ужин.
     Но оказалось,  что это ни такое простое дело: ножа ведь нет! А без него
к зайцу не подступишься.
     - Вот так задача!  -  смутился Виктор.  -  Хоть ты  его целиком в  огне
клади.
     Он поворачивал зайца и так и этак, но ничего дельного придумать не мог.
     - Выходит, нужно снова зубы в ход пускать, - сказал он наконец. - Но на
этот раз придется тебе.
     - Погоди-ка, - отмахнулся Мирон. - Надо сообразить. Может, какой-нибудь
острый камень найдется? Я поищу...
     Было уже темно, и он начал ощупывать землю вокруг себя.
     - Теперь и  я  могу  тебе лекцию прочитать,  -  важно сказал Виктор,  -
Острого камня тут не найдешь, ведь все камни занесены сюда ледниками и талой
водой  с  далекого севера.  По  дороге  они  или  перетерлись в  песок,  или
отшлифовались в круглую гальку.  Даже сравнительно крупных камней здесь нет:
они остались там, севернее, например, на Полотчине.
     - Знаю я все это,  -  отозвался Мирон, продолжая копаться в песке. - Но
не может быть,  чтобы не нашлось ни одного камня, хотя бы и небольшого. Если
круглый - не беда: можно расколоть.
     Виктор  смутился:  как  это  он  сам  не  догадался,  что  камень можно
расколоть! И тоже принялся искать.
     Долго пришлось им ползать,  пока, наконец, не нашли небольшой, гладкий,
несколько сплющенный камень. По когда попытались разбить его, оказалось, что
это нелегкое дело: другого камня у них не было.
     - Вот тебе и на!  -  озадаченно произнес Мирон.  - Надо, значит, искать
еще один.
     Но надежды на удачу почти не было. Виктор не преминул подколоть друга:
     - Не выкрутишься, брат, - грызи зайца сырым!
     - А вот посмотрим! - упрямо ответил Мирон, отстегнул ремень и взялся за
железную пряжку. - Эта штука выручит. Особенно, если ее заострить.
     - Ох, и хитрый же ты, черт! - с восхищением вырвалось у Виктора.
     Мирон принялся затачивать пряжку,  но  она  лишь  скользила по  гладкой
поверхности камня.
     Тогда  Виктор  побежал к  болоту  и  принес товарищу пригоршню влажного
песку.
     - Вот тебе рационализация! - сказал он.
     "Рационализация" несколько помогла.  Хоть наострить пряжку, как нож, не
удалось,  но  канты с  нее Мирон все же  снял.  Однако новая беда:  гладкий,
закругленный край пряжки лишь скользил по шкуре зайца, не оставляя следа.
     - Опять не то! - с досадой крикнул Виктор.
     - А мы сделаем, чтобы было "то", - спокойно ответил Мирон.
     - Каким же образом?
     - Постучим по камню, и получатся насечки. По принципу пилы.
     - По принципу пилы-ы!  - с шутливым уважением повторил Виктор. - О, это
я понимаю.
     Пряжка  начала  царапать  шкуру,   оставляя  какой-то   след.   Но  тут
обнаружился новый  дефект:  "лезвие" оказалось слишком коротким,  им  нельзя
было ни пилить, ни резать, а угол пряжки все еще был слишком тупым. Пришлось
острить угол.
     Одним словом,  приходилось снова и  снова улучшать нож.  Наконец Виктор
сказал:
     - Надо  было  сразу  все  это  сделать.   А  то  целый  час  понемножку
выдумываем.
     - Видно, без практики не очень выдумаешь, - ответил Мирон. - Считаю, мы
за  этот  час  прошли  путь,  какой  первобытный человек  проходил за  годы,
столетия...
     - ...тысячелетия! - шутливо подсказал Виктор.
     - И тысячелетия!  -  серьезно согласился Мирон. Первобытный человек так
же,  как ты, ел сырого зайца. А сколько времени прошло, пока он добыл огонь?
Первобытный человек не  имел  никаких инструментов,  как  и  мы,  A  сколько
времени прошло,  пока он  додумался использовать камень?  И  сколько времени
прошло от камня до железа?
     - Подожди,   подожди,  -  перебил  Виктор.  -  Тут  уж  ты  неправильно
рассуждаешь: железо ты не выдумал, а готовое взял.
     - Ну,  хорошо,  -  согласился Мирон. - Но обработку и использование его
первобытный человек придумал,  очевидно, не за год и не за два. Вот вместе и
наберутся не только тысячи лет, а даже сотни тысяч. А у нас с тобой и дня не
прошло.
     - Нечего задаваться,  -  пренебрежительно махнул рукою  Виктор.  -  Это
открытие -  не твоя заслуга, а всех людей, что жили на земле до нас с тобой,
в том числе и первобытных. Твоего тут и на грош нет. А если б до нас с тобой
никого не было, мы тоже затратили бы на все это миллионы лет.
     Разговор этот  был  полезен тем,  что  на  некоторое время отвлек мысли
друзей от голода.  Наконец "нож" был пущен в ход. Какой это был "ход", лучше
не говорить... Во всяком случае, технические данные приспособления совсем не
соответствовали той научной дискуссии,  которая велась вокруг него. Однако с
помощью сучков, щепок и пальцев друзей оно выполнило свою задачу: получилось
несколько кусков мяса, которые Мирон и закопал в жар костра.
     - Может,  лучше на огне поджарить?  - сказал Виктор, - Я читал, что так
делают.
     - А я читал,  что кладут в горячую золу, - ответил Мирон. - В следующий
раз попробуем на огне. Успеем еще испробовать разные способы.
     Когда мясо начало зажариваться и шипеть, мучения друзей увеличились.
     - Вытаскивай, хватит уже! - кричал Виктор каждую минуту.
     Наконец вытащили.
     Что за жаркое получилось,  какой у него был вкус -  неизвестно, так как
съедено оно было в одно мгновение. И только после этого начались разговоры.
     - Кажись, мы его не дожарили.
     - Жаль, нет соли. Было б совсем другое дело.
     - Эх, если б хоть корочку хлеба!
     Зато куски мяса, оставленные на следующий день, были зажарены на славу.
Разложили их на щепках под деревом и начали готовиться ко сну.  Настроение у
друзей стало совсем другим.
     - Закурить бы теперь,  -  сказал Виктор и отправился за махоркой.  Но в
темноте ее  не  нашел.  Взял  горящую ветку -  и  увидел,  что  вся  махорка
рассыпана, затоптана в песок.
     - Это ты сделал?! - крикнул он на Мирона.
     - Зачем она мне?  -  пожал тот плечами.  -  Сам ты,  видно, и рассыпал,
когда боролись.
     Начал было Виктор собирать крупинки, но скоро рассердился и плюнул.
     - Вот и хорошо,  -  заметил Мирон, - когда-нибудь поблагодаришь судьбу,
что так получилось.
     - Как бы костер не потух, - тревожился Мирон. - Может, будем стеречь по
очереди?
     - Ну,  нет. От хорошего костра всегда остается под пеплом жар до самого
утра.
     Запасли на ночь топлива.
     Спать укладывались не  спеша.  Чувствовали себя так  спокойно и  уютно,
будто находились в самом обычном положении.
     - Только два дня прошло,  -  рассуждал Мирон,  -  а мне кажется, словно
давным давно мы здесь.  Что будем есть, если придется еще неделю или две так
жить?
     - Зверей ловить,  рыбу,  птиц, - весело ответил Виктор. - Теперь, когда
есть огонь, я ничего не боюсь.
     - Это верно, но чем ловить? - задумчиво спросил Мирон.
     - А  как  же  дикари живут?  -  храбрился Виктор.  Через час они сладко
спали, ощущая приятное тепло от своего в поте добытого огня.


        V

     Таинственный зверь. - Гроза. - Борьба за огонь.

     Ночь выдалась теплая,  тихая.  Но  лес,  видно,  не  спал.  То  пискнет
какая-то птичка,  то пронзительно крикнет сова,  то хрустнет сухая ветка, то
послышится едва уловимый шорох.
     Огонь догорал. Куча сушняка все уменьшалась, концы сучьев тлели вокруг.
В  середине было  достаточно углей,  но  свет  костра заметно тускнел.  Угли
начали покрываться серой  пленкой,  надвигалась тьма.  Вот  уже  огонек едва
светится...
     И тут в лесу мелькнула тень какого-то небольшого зверя. Двигался он так
осторожно, что друзья не услыхали бы, если б даже не спали. Зверь то с одной
стороны подходил, то с другой, все ближе, ближе.
     Вот уже можно узнать,  что это лиса.  К счастью, она была безопасна для
наших путешественников. Повертелась - и исчезла.
     Было уже за  полночь,  но  воздух не  только не  свежел,  а,  казалось,
становился даже теплее.  Он был какой-то густой, парной. С запада доносилось
приглушенное громыхание, блистала далекая молния. Приближалась гроза...
     Хлопцы крепко спали и не слышали ничего. Может быть, потому, что грохот
был  глухой,  беспрерывный и  усиливался постепенно.  Он  сливался  с  шумом
деревьев,  а  к такому шуму уши уже привыкли.  Не проснулись друзья и тогда,
когда начали падать первые капли теплого дождя.
     Вскочили,  когда совсем близко громыхнул раскат грома. Прошло несколько
минут, прежде чем оба поняли, в чем дело.
     - Огонь!  Огонь!  -  закричали  друзья  и  бросились к  костру.  Начали
раздувать его, подкладывать сухие сучья.
     А дождь пошел уже как следует. Сучья шипели, не хотели гореть.
     - Дуй! Дуй! - кричали приятели, уткнувшись лицами чуть не в самые угли.
По спинам хлестал дождь.
     Высокая ель,  под которой находилась стоянка,  не могла прикрыть костер
своими ветвями от косого дождя.
     Вот  уже  гром  слышится над  самой  головой,  молнии  попыхивают почти
беспрерывно,  ветер  раскачивает деревья.  Рядом  что-то  затрещало.  Однако
бедняги ничего  этого  не  видели  и  не  слышали.  Они  видели  только свой
несчастный костер,  погибавший буквально на  глазах.  Сучья,  подброшенные в
него,  не только не загорались, а, наоборот, кажется, окончательно придушили
огонь. Вначале шел еще густой дым, но скоро и он начал уменьшаться. Это было
верным признаком, что огонь умирает.
     - К  черту эти мокрые сучья!  -  крикнул Виктор и  начал раскидывать их
ногой.
     - Что ты делаешь?  -  в ужасе воскликнул Мирон.  Но Виктор уже стащил с
себя кожаную куртку и один край ее протянул товарищу.
     - Держи! А все лишнее - вон!
     Они  растянули куртку.  Виктор подлез под нее,  со-брал еще не  угасшие
угольки, подложил маленьких сухих щепочек и раздул небольшой огонек.
     Этот  огонек они  и  начали охранять.  Куртку можно было держать совсем
низко, не боясь, что она загорится, и оба стали на колени. Теперь даже косой
дождь не мог повредить огню.
     Два  часа продолжалась гроза,  два часа шел такой проливной дождь,  что
мог  бы  залить  любой  пожар.  Хлопцы  давно  промокли до  последней нитки,
закоченели от  холода,  но,  казалось,  просто не  чувствовали ничего этого.
Только напряженно следили за ветром и дождем,  наклоняя куртку и ту сторону,
откуда грозила опасность.
     Маленький огонек беззаботно играл под  курткой,  словно крошечное дитя,
не думающее о беде, от которой его оберегают.
     - Ура! Победа! - закричал Виктор, когда гроза прошла.
     "Крошечное дитя" скоро выросло в огромный костер, и защитники полностью
были вознаграждены за свои хлопоты.
     - Поддавай!  Еще,  еще! - носились они по лесу, собирая сушняк, который
теперь горел даже мокрый, настолько ярко пылал костер.
     Дым от него,  казалось,  заполнил весь лес. Собрав побольше топлива про
запас, друзья смогли, наконец, просушить одежду.
     Спать в эту ночь уже не пришлось - так и дождались восхода солнца.


        VI

     Мясо исчезло.  -  На охоту с голыми руками. - Зайцы издеваются. - Белка
спасла.  - Напрасный испуг. - Обед из трех блюд без второго. - Строительство
с помощью двадцати пальцев.

     На  этот раз обошлось.  Однако нужно было приниматься за строительство,
чтобы обеспечить себя не только огнем, но и кровом.
     - Придется построить большую юрту,  -  говорил Виктор,  - чтобы в ней и
спать можно было, и для огня хватало места.
     - Не  забывай,   что,   кроме  двадцати  пальцев,  у  нас  нет  никаких
инструментов, - заметил Мирон.
     - А о ноже забыл?
     - Какой там нож?  -  махнул рукою Мирон.  -  Сначала сделаем навес, под
который можно будет прятать огонь в случае дождя.  Даже не для костра, а для
маленького запасного огонька. Вон там, например, среди корней можно.
     - Если так, маленький огонек можно и в шалаше держать.
     - Дымно будет, да и место для него лишнее потребуется.
     Начали спорить.
     - Если так, будем голосовать! - крикнул Виктор по привычке.
     - Давай! - засмеялся Мирон.
     Виктор опомнился и тоже покатился со смеху. Этот смех прекратил спор.
     Они увидели, что и спорить-то не о чем. Можно поддерживать огонь и там,
и тут. Лишь бы сохранить его. Наконец согласились вначале строить "избу".
     - Только  нужно   предварительно  подкрепиться,   -   сказал  Виктор  и
направился к дереву, где они вчера положили мясо. Сунулся туда, сюда, а мяса
- как не бывало!
     - Что за черт? - развел он руками. - Может, ты съел?
     - Еще  что  выдумаешь!  -  возмутился Мирон и  тоже принялся искать.  В
нескольких шагах от лагеря нашли маленький обгрызенный кусочек.
     - Значит,  какой-то зверь стащил.  Ах,  чтоб его разорвало! - выругался
Виктор. - Видно, тут много зверья шныряет, а мы и не подумали об этом. Еще и
на нас могут напасть.
     - У нас нет таких хищников,  которые нападали бы на людей.  Разве волки
зимой, да и то если стаей. А вот что нашу последнюю пищу украли - это совсем
скверно, - грустно сказал Мирон.
     Положение сразу показалось самым безрадостным.
     Не только жаль было этого мяса,  но встал вопрос -  как быть дальше? Не
каждый день удается поймать руками зайца, а что еще можно сделать без ружья?
     Виктор совсем опустил голову.  Насколько быстро и сильно закипала в нем
энергия, настолько же быстро она и исчезала.
     - Этак действительно придется тут погибать, - хмуро сказал он. - Пойдем
лучше искать брод. Когда еще вода спадет - неизвестно.
     - Нет,  братец, так нельзя, - рассудительно ответил Мирон. - С отчаяния
бросаться во все стороны - последнее дело. Нужно что-нибудь придумать, чтобы
пищи добыть, тогда и искать брод.
     - Ну что ты сделаешь голыми руками?
     - Пойдем на охоту хоть с  голыми руками,  а  там увидим.  Строительство
придется пока отложить.
     - Видно,  очередь и до филина дойдет,  -  вздохнул Виктор.  -  Все-таки
жареный филин должен быть не хуже сырого зайца.
     Мирон взял хищника и по-хозяйски осмотрел его. Выпученные глаза, кривой
клюв даже теперь способны испугать. Понюхал Мирон и сморщился.
     - Может,  и  ничего себе,  но  воротит от  него.  Посмотрим,  что будет
дальше, - и Мирон положил птицу под дерево.
     Подбросили в костер самые толстые сучья и пошли "на охоту". Направились
в гущу леса,  где пока еще не бывали. По их предположениям, вчера они прошли
километров двадцать вокруг острова,  значит,  можно считать, что неизвестная
местность имеет километров шесть поперек. Простор немалый.
     - Кто его знает,  что там,  в лесу, - сказал Виктор. - Может, даже идти
туда опасно безоружным.  Половодье сделало лес островом,  на котором, видно,
спасается все зверье из окрестных мест.
     И  действительно,  шагов  через триста вспугнули зайца,  потом второго.
Зайцы  прошмыгнули под  самым  носом,  но  наши  "охотники" ничего не  могли
сделать.
     - Какая досада!  -  вздохнул Виктор. - Этак они скоро начнут издеваться
над нами. Надо бы лук смастерить.
     - Видно, так и придется, - ответил Мирон, - а пока хоть бы какую добычу
найти,  чтоб можно было взяться за  строительство.  Смотри,  вон около дупла
белка крутится. Говорят, иногда у них можно поживиться.
     - Конечно,  можно!  -  повеселел Виктор и  мигом  начал  карабкаться на
дерево.  Белка  испуганно  крикнула,  перепрыгнула  на  вершину  и  тревожно
заметалась там.
     Дупло  было  не  очень  высоко,  возле него  от  ствола дерева отходила
большая сухая ветвь. Виктор быстро влез, плотно устроился на суку и запустил
руку в дупло. Мирон вытянул свою длинную шею и затаил дыхание.
     - Ну, что? - нетерпеливо спросил он.
     - Не могу достать, руки не хватает, - отозвался Виктор.
     - Пусти, я залезу, у меня руки длиннее.
     - Ничего не  будет.  Никаких признаков,  наверно,  ничего здесь нет,  -
ответил Виктор и растерянно уселся на суку.
     Помолчали немного.
     - Вот что! - крикнул вдруг Виктор. - С этой стороны стенка дупла тонкая
и  трухлявая.  Подай мне какой-нибудь кол,  я  так разверну дыру,  что и сам
пролезу.
     Мирон  выломал тонкое деревце и  подал товарищу.  Виктор засунул кол  в
дупло,  нажал  -  посыпались щепки,  труха.  Через  несколько  минут  вместо
отверстия  дупла  образовалась длинная  щель,  через  которую  Виктор  смог,
наконец, добраться до гнезда.
     - Есть что-то! - крикнул он.
     - Что?  Что?  -  заволновался Мирон.  Виктор еще покопался, и потом как
гаркнет во все горло!
     - Орехи! Много oрехов!
     Набил полные карманы, насыпал за пазуху, а орехи все еще не кончались.
     - Сыпь на землю, я подберу! - кричал Мирон.
     Посыпались орехи крупные,  полные,  все как на  подбор.  Наконец запасы
иссякли. Виктор вытащил и пустил по воздуху беличье гнездо.
     - Зачем  ты  гнездо  сломал?   -   упрекнул  его  Мирон.   Хоть  бы  из
благодарности не трогал.
     - Все равно она больше не будет здесь жить,  -  сказал Виктор и  слез с
дерева.
     Орехов оказалось килограмма три.
     - За  здоровье этого милого создания!  -  сказал Виктор,  щелкая орехи.
Друзья весело отправились "домой".
     Через несколько шагов Виктор остановился.
     - Смотри!  - крикнул он. - Никак грибы? Может, и их можно использовать?
Нет, кажется, волчьи.
     Мирон  наклонился.  Он  увидел бурые грибы,  похожие на  сушеные груши,
воткнутые  острыми  концами  в  землю.  Множество  таких  сморщенных  "груш"
виднелось вокруг.
     - Это сморчки, - сказал Мирон, внимательно рассмотрев их.
     - Их можно есть?
     - Можно, они даже вкусные, но эти слишком старые. Сморчки - первые наши
грибы. Они появляются сразу, как только растает снег.
     - Если можно есть, нечего перебирать, - старые или нет.
     - Это как сказать. Старые небезопасны - ядовиты. А в этих столько песку
и грязи, что их и вымыть нельзя.
     - Тогда поищем молодых.
     - Поищем.
     Начали искать,  но  дело  это  оказалось очень  медленным :  почти  для
каждого гриба  приходилось создавать "комиссию",  чтобы выяснить,  старый он
или молодой.  Боясь отравиться, выбросили немало и хороших грибов, но все же
постепенно набиралось больше и  больше бесспорно хороших сморчков.  Вот  уже
скоро полная шапка будет...
     И тут на шею Мирону упало несколько капель дождя.
     - Дождь!  -  закричал он не своим голосом, словно горячая смола обожгла
ему шею,  бросил шапку с  грибами на землю и на длинных своих ногах помчался
так, что Виктор сразу потерял его из виду.
     Виктор,  посмотрев на небо,  увидел,  что большой опасности нет: легкая
тучка хотя и уронила несколько капель,  однако сильным дождем,  кажется,  не
грозила.  Подхватив шапку  Мирона,  Виктор  побежал  следом  за  ним.  Через
несколько шагов он увидел на земле орехи,  тачала небольшую полоску, а потом
целую кучку. А капли больше не падали с неба.
     - Стой!  Назад!  Орехи  растерял!  -  закричал Виктор и  начал собирать
орехи. Вскоре вернулся и Мирон.
     - Чего ты  полетел,  как сумасшедший?  -  набросился на него Виктор.  -
Видишь, добро рассыпал! Дождя же нет.
     - А ты забыл, как мы дрожали над огнем? - ответил тот. - Хочешь еще раз
рискнуть?  Хорошо,  что  так  обошлось.  Поздно бежать,  когда большой дождь
пойдет!
     Искать все до последнего ореха не хотелось,  друзья находились недалеко
от стоянки, а потому решили подобрать остальные в другой раз.
     Вскоре оба  вернулись в  лагерь.  Здесь  все  еще  весело горел костер.
Вымыли сморчки, бросили в огонь. Грибы сморщились так, что, казалось, и есть
нечего.  Да и пепла набилось в них столько,  сколько было и самих грибов.  И
все же еда получилась достаточно вкусной.  А знаешь,  что? - сказал Мирон. -
Мне кажется, что пепел неплохо заменяет соль.
     - Ну и ешь на здоровье,  этого добра хватает,  -  ответил Виктор. - Вот
только жаль,  что второго блюда у  нас нет и приходится сразу приниматься за
третье - за орехи.
     - Зато вообще сегодня обед у нас барский. Изысканный и вкусный.
     После обеда сразу же  принялись строить шалаш.  Долго прикидывали,  как
без топора и ножа взяться за работу,  и наконец нашли неплохой выход.  В тех
кустах,  где поймали зайца,  они выбрали удобное местечко и  над ним связали
вершины молодых деревьев,  росших  здесь  довольно густо.  "Сруб"  получился
отличный. А переплести лозняком стены, устроить крышу было совсем не трудно.
     Часа через два шалаш был готов.  Вышел он  на славу.  Чтобы было чисто,
пол засыпали слоем мелкого песка.  Постели сделали из прошлогоднего камыша и
осоки.   Радость  хлопцев  была  безмерной.  Любовно  осматривали  они  свое
сооружение,   затыкали  каждую  щель,   обламывали  каждую  лишнюю  веточку,
любовались и снаружи и изнутри.  Сделанный собственными руками шалаш казался
им лучшим жилищем в мире.
     - Теперь я согласен жить здесь хоть целое лето! - сказал Виктор.
     - Сюда орехи положим,  а в этом углу -  сухие дрова, чтобы поддерживать
огонь во время дождя, хозяйничал Мирон.
     Когда шалаш (или "юрта", как говорил Виктор) был готов, решили сразу же
уладить дело с  огнем.  Главную базу для него выбрали в той ямке под корнями
дерева, где было их логово.
     - Надо  выкопать яму  глубже,  чтобы  жар  в  ней  долго сохранялся,  -
планировал Виктор, - да пустить его под корень, чтобы вода не добралась.
     - Это бы  не плохо,  -  сказал Мирон,  -  но мы испортим большое ценное
дерево.
     Глянул Виктор на дерево -  высокое, могучее, стройное. Конечно, было бы
лучше устроить огнище под пнем, но, к сожалению, вокруг не видно ни одного.
     - Жаль дерева,  -  вздохнул он,  -  но речь идет о жизни двух советских
граждан. Мы потом посадим вместо него несколько молодых.
     - Будь здесь камни,  можно бы печурку сложить,  -  сказал Мирон. - Надо
иметь это в виду: подбирать камни, где бы ни нашли их.
     Помня,  что  дожди у  нас  чаще всего идут с  запада,  друзья соорудили
огнище с  восточной стороны дерева.  Для хозяйственных нужд разложили второй
костер возле самого шалаша.
     Наконец  все  необходимое было  сделано,  и  уголок  приобрел  обжитый,
культурный вид.  Строители совсем забыли, в каком положении они находятся, и
чувствовали себя как никогда хорошо.
     Под  вечер серые тучки все  же  собрались в  одну и  затянули все небо.
Начался мелкий дождик,  но теперь он был не опасен.  Даже открытый костер не
страдал от него.  Такая погода не только не портила настроения, а заставляла
еще больше радоваться, что в шалаше по-домашнему уютно.
     Ночью в некоторых местах капало сверху, с крыши.
     - Гляди  ты,  -  ворчали хлопцы,  -  так  плотно  сделали,  а  все  еще
протекает. Нужно будет завтра подправить.


        VII

     Неудачная попытка.  -  До  "дикарей" еще  не  доросли.  -  Рыбная ловля
рубашкой. - Рыбный садок.

     На  следующий день  погода  выдалась очень  хорошая.  Весна  быстро шла
вперед.  Утром отправились собирать вчерашние орехи и искать сморчки.  Орехи
собрали быстро, но грибов не нашли: видно, их время уже прошло.
     - Давай сделаем лук, - предложил Виктор. - Может, какого-нибудь глупого
зайца удастся оглушить.
     - А медведя не хочешь? - засмеялся Мироя.
     Но  на  всякий случай взялись за  дело.  Выломали по хорошему ореховому
суку,  концы  их  обожгли  над  костром.  Зарубки сделали Мироновой пряжкой.
Виктор натянул свои шнурки, но для Мирона тетивы не нашлось.
     - Можно бы отрезать тонкую полоску от ремня,  -  сказал он, - но на это
нужно затратить несколько дней, да и не надеюсь я на такое оружие.
     - А как же дикари, о которых мы у Жюля Верна и у Майна Рида читали?
     - Мы теперь в худшем положении,  чем дикари.  У них лук был результатом
многовековой культуры, средством добычи пищи, а для нас он - игрушка. Кончим
сначала твой.
     Оказалось,  что труднее всего сделать стрелу. Вырезать настоящую стрелу
из  сухого крепкого дерева не было возможности.  Пришлось взять обыкновенный
прут и обжечь его. Подготовился Виктор и выстрелил.
     Стрела метнулась в  воздух...  и  упала в нескольких шагах от них.  Оба
покатились со смеху.
     - Вот так оружие! - крикнул Мирон.
     - Ты не думай,  -  с деланной серьезностью проговорил Виктор.  - Если б
там  сидел заяц и  если б  концом стрелы ему  попало в  бок,  да  если бы  с
перепугу и от неожиданности он бросился в нашу сторону - вот и была бы у нас
добыча. А такие случаи бывают. Отец рассказывал, что однажды заяц без всякой
стрелы выскочил ему под ноги.
     - Ну,  если так,  сдаюсь,  - засмеялся Мирон. Попытался было Виктор еще
раз натянуть тетиву, но шнурки лопнули.
     - Шутки в  сторону,  -  сказал он  серьезно.  -  Я  сам  знаю,  что это
глупости.  Но  неужели мы  не  сумеем сделать настоящий лук,  такой,  как  у
дикарей? Мы же можем кожаную тетиву натянуть.
     - Вполне, - согласился Мирон, - но для этого и дерево требуется особое,
и знать надо,  как его обработать, и уметь делать хорошие стрелы и, наконец,
долго тренироваться. А самое главное - нужен нож. Возможно, что в дальнейшем
нам  и  придется взяться за  это.  А  теперь  пойдем  посмотрим,  нельзя  ли
какую-нибудь рыбину поймать.
     - Чем ловить-то будешь?
     - Поглядим сначала, что и как, а там придумаем. Может быть, рубашка или
штаны помогут.
     Пошли вдоль болота.
     - Смотри-ка, кажется, вода начинает спадать, - заметил Виктор.
     Так  оно  и  было.  Вода немного отодвинулась от  вчерашних берегов.  В
разных местах из нее показались новые кучки травы.
     - Это  хорошо,   -   сказал  Мирон,   -  но  для  рыбной  ловли  меньше
возможностей, потому что на месте воды остается болото.
     Так шли они целый час, отыскивая подходящее место. Наконец добрались до
небольшой заводи.  Она врезалась в ложбинку между двумя пригорками. Ложбинка
оказалась  с  песчаным  дном.  Посреди  нее  образовалось крошечное  озерцо,
соединявшееся с настоящим озером узкой полоской воды.
     - А в этом углу должна быть рыба,  -  сказал Виктор.  - Вода спокойная.
Видишь, как светло и уютно здесь под солнцем. А вон и рыбки мелькают!
     И он начал стягивать с себя нижнюю рубашку.
     - Завяжем воротник и рукава,  вставим обруч -  вот и получится сачок не
хуже рыбацкого,  -  говорил он,  но спустя несколько минут вскрикнул:  - Ах,
чтоб тебе треснуть! Рваная! Снимай свою.
     Мирон тоже  снял рубашку.  Завязать ее  и  вставить обруч из  лозы было
делом пяти  минут.  И  вот  наши  рыбаки вошли в  воду.  На  первых порах их
постигло разочарование:  вода не выходила из рубашки и рыба при всем желании
не могла попасть в нее - вода не пускала.
     - Выходит, что твоя, с дырой, годится больше, - сказал Мирон.
     - Нет,  дырка большая,  да и сразу порвется еще больше. Вот беда! Давай
так сделаем:  развяжем рукава и возьмемся за концы их одною рукой,  а другой
будем вести за обруч.
     - А когда рыба попытается удрать в рукава,  мы ее -  цап!  -  засмеялся
Мирон.
     Начали ловить новым способом. Все бы ничего, но приходилось наклоняться
в воду по самую шею, чтобы удержать рукава на нужной глубине.
     Вдруг Мирон крикнул:
     - Есть! Стой! Ах, вырвалась...
     - У-у, неуклюжий! - рассердился Мирон.
     - Да она маленькая, - оправдывался Мирон.
     Но тут закричал и Виктор:
     - Есть!  Держи свой конец,  чтобы не удрала!  К берегу тяни,  к беpегy!
Поднимай! Большая... Ой, кусается!
     Трудно было  тянуть к  берегу рубашку,  словно бочку,  полную воды.  Но
когда вытащили,  нашли в  ней десяток небольших рыбешек,  а  в руках Виктора
забилась двухфунтовая щука!
     - Вот это добыча! - радовались друзья.
     Больше ни  тому,  ни  другому в  воду лезть не  хотелось:  оба  изрядно
замерзли.
     - Куда она денется,  рыба,  -  говорил Виктор. - Мы можем в любое время
ловить ее здесь, как в собственном пруду.
     Но Мирон с грустью покачал головой.
     - Может, завтра уже этого пруда не будет. Спадет вода - и конец.
     - Жаль,  -  растерянно сказал Виктор и  уставился на  воду.  Но  тут же
радостно воскликнул:  - Ничего! Мы можем перегородить вон в том узком месте.
Пускай себе вода уходит, а рыбы все равно останется.
     Тотчас приступили к делу. Втыкали в землю все, что можно было воткнуть.
Очень слабая получалась загородка, зато друзья взяли количеством. Часа через
дна  двухметровая запруда  уже  отделяла  заливчик  от  болота.  Будь  здесь
течение,  оно в одно мгновение разрушило бы все сооружение,  но,  к счастью,
этого нечего было опасаться.
     - Вот рыба и в плену!  -  восторгался Виктор. - Пусть себе гуляет, а мы
будем брать сколько нужно и когда нужно.
     Такая возможность подняла дух друзей: появилась некоторая уверенность в
завтрашнем дне. Вечером у костра Мирон рассуждал:
     - Еще и пяти дней не прошло, а как у нас все изменилось! И огонь имеем,
и дом, и пищу, даже собственный рыбный садок.
     - Мне  бы  большее  удовольствие доставила собственная хлебопекарня,  -
ответил Виктор, обгладывая выпачканную золой костистую рыбку.
     Как всегда, после дневных забот разговор коснулся дома. Какими далекими
казались теперь все домашние дела!  Не верилось, что при нормальных условиях
за  один  день  можно  было  бы  вернуться домой.  Пока  не  миновали десять
каникулярных дней, большой тревоги там не будет. А когда эти дни пройдут?


        VIII

     Простое, но надежное оружие. - Знакомство с кабаном. - Клюква. - Змея -
тоже добыча.  -  Лесные жители.  -  Царское животное.  -  Булава из ежика. -
Вперед на черепаху. - Пешеход из Африки.

     - Что будем сегодня делать? - спросил на следующее утро Виктор.
     - Предлагаю пойти глубже в лес на разведку, - ответил Мирон. - Мы ж еще
ни разу не заходили туда.
     - Надо бы какое-нибудь оружие захватить, - заметил Виктор.
     - Только не  твой  лук,  -  усмехнулся Мирон.  -  Лучше сделаем хорошие
дубины.
     Нашли  подходящие  деревца,   выломали,   обожгли  над  огнем.   Оружие
получилось хоть куда!
     - С этим я и на волков готов идти!  -  сказал Виктор,  размахивая своей
булавой.
     - А  что ты думаешь,  с  двумя такими штуками не боязно,  -  согласился
Мирон и так хватил по кусту, что от него во все стороны полетели ветки.
     Взяли с собой орехов, подложили в костер побольше дров и пошли.
     Середина леса оказалась холмистой. На вершинах песчаных пригорков росли
ели,   в  низинах  -  невысокий  олешник,  березняк,  заросли  лозы.  Иногда
встречались красивые лужайки с  лиственными деревьями по краям:  дуб,  граб,
липа.
     - Идем вон к тем дубам,  -  предложил Мирон.  -  Может, найдем на земле
прошлогодние желуди. Если будет туго с едой, и они пригодятся.
     - Да и вообще кофе неплохо попить,  -  ответил Виктор.  -  Жаль только,
сахара нет.
     Подошли к  дубам -  и увидели,  что тут уже успел кто-то похозяйничать.
Земля была перекопана,  на  ней виднелось множество следов,  а  желудя -  ни
одного. Следы казались совсем свежими.
     - Кто бы это мог быть? - задумчиво сказал Мирон.
     - Дикие свиньи! - уверенно ответил Виктор, разглядывая следы.
     - Не знаю, радоваться нам или жалеть, что нашлись такие соседи, - пожал
плечами Мирон.
     Виктор почему-то помахал своею дубиной.
     - Хорошо  бы  кабанины  попробовать,  да,  говорят,  зверь  этот  очень
опасный. Как разозлится, даже настоящее оружие не всегда поможет.
     В эту минуту в стороне, за кустами, что-то затрещало. Хлопцы вздрогнули
и крепче сжали свои дубимы.  Из-за кустов показался кабан. Казалось, весь он
состоял из одной страшной головы.  Ни зада, ни коротких ног не было видно, -
одна бурая голова со щетинистым загривком, стоячими ушами, огромными клыками
и маленькими свирепыми глазками.
     - Не шевелись! - прошептал Виктор.
     Вепрь  остановился,  задрал  рыло,  понюхал  воздух,  глухо  хрюкнул  и
повернул назад в кусты.
     - Ну и страшилище! - прошептал Мирон. - Его не то что дубиной, а пушкой
не возьмешь. Ну их к бесу, таких соседей.
     - Обидно все же!  - пожалел Виктор. - Такой случай, а ты стой да гляди,
как дурак.
     Пошли  дальше.  В  густом ельнике услышали почти рядом громкое хлопанье
крыльев:  казалось,  какая-то большая птица запуталась в  ветвях и  не может
вырваться.  Глянули  в  ту  сторону  и  действительно увидели большую черную
птицу,  неуклюже парившую среди елок так  низко,  что,  казалось,  ее  легко
схватить руками.
     - Лови! - рванулся Мирон. Но Виктор не пошевелился.
     - Бесполезно.  Глухарь всегда так летает в  ельнике,  но  еще никому не
удавалось его поймать.
     - В  таком случае иди сюда,  -  крикнул Мирон,  -  я покажу тебе что-то
другое.
     Когда Виктор вслед за Мироном выбрался на небольшую болотистую полянку,
Мирон уже набивал рот пригоршнями клюквы.
     - Попробуй,  какая вкусная,  сладкая после зимы,  -  сказал он.  - Жаль
только,  что  лесные  жители уже  основательно полакомились ею:  осталось не
очень много.
     С  большим удовольствием друзья  подкрепились ягодами,  да  и  с  собой
набрали полную шапку.
     - Ничего,  жить можно, - сказал Виктор. - Но должен признаться, что все
время  чувствую себя  голодным.  Кусок бы  хлеба или  какого-нибудь варева -
совсем другое дело.
     - Сначала сырому зайцу был рад, а теперь обед ему подавай, - рассмеялся
Мирон.  -  В нашем положении нужно рассуждать иначе: хоть какая еда, лишь бы
силы поддержать.  И  главное,  чтобы пища была разнообразной.  Вот  почему и
клюква очень полезна.  Это,  брат,  ягода,  а  в ней есть железо,  углеводы,
витамины.
     С полной шапкой ягод им не захотелось идти дальше в лес. Сделали круг и
направились к  дому.  В  одном  месте  увидели  большую  змею.  Она  лежала,
свернувшись,  на  пеньке и  грелась на  солнце.  Голову змея подняла вверх и
лениво поводила ею из стороны в сторону.
     Виктор бросился к змее и убил ее одним ударом.
     - Ну и гадина!  -  сказал он и потрогал змею ногою.  -  Пожалуй, с метр
будет, не меньше.
     Они тронулись было дальше, но скоро Мирон остановился.
     - Слушай,  - сказал он, - в нашем положении жалко бросать добычу, какая
бы она ни была. Нельзя ли как-нибудь использовать и эту?
     - А что ты из нее сделаешь? - удивился Виктор.
     - Пока не  знаю.  Но  в  нашем убогом хозяйстве все  может пригодиться.
Снимем с нее кожу.
     - Может,  чучело сделаем для  нашего техникума?  Экземпляр отличный,  -
согласился Виктор.
     Неприятное было  дело,  но  скоро кожу сняли.  На  земле остался голый,
противный сверток, а кожу-кишку Виктор закинул себе на плечо.
     Тихо шли они по лесу, внимательно оглядываясь вокруг. За недолгое время
их  жизни  на  острове  природа совсем  преобразилась.  Листья  на  деревьях
погустели,   трава  поднялась.   Казалось,   и  птиц  стало  больше,  громче
раздавались их  голоса.  Вот  пинькает  лиловогрудая сойка,  вот  заливается
черный дрозд, свистит желтая иволга, барабанит по стволу дятел. Зашевелились
разные  козявки,   а  в  тени  слышится  неприятный  звон  комаров.  Кое-где
перепрыгивают с ветки на ветку белки.
     - Эх, если б еще орехов найти! - сказал Мирон.
     - Держи  карман...  -  улыбнулся Виктор.  -  Не  на  каждом шагу  такое
случается,  брат ты мой. Даже если б нашли еще дупло, вовсе не значит, что в
нем обязательно будут орехи: могла и белка съесть их за зиму.
     Тут  на  дереве мелькнуло какое-то  новое животное,  немного похожее на
белку, только тоньше и длиннее ее. Цвет шкуры был рыжий с белыми пятнами.
     Мирон мельком глянул и спросил:
     - А это не белка?
     - Тсс! - шепнул Виктор и придержал товарища рукой. - Это горностай!
     - Неужели он такой жалкий?
     - Зимою он белый, а сейчас меняет зимний наряд на летний. Самое главное
отличие его - конец хвоста, который всегда бывает черным.
     Горностай тем временем исчез.
     Мирон пренебрежительно пожал плечами:
     - А  я  думал  -  горностай невесть что.  Раньше никто,  кроме  царей и
князей, не смел носить горностаевые мантии.
     - Пожалуй,  если бы  цари присвоили себе исключительное право на лапти,
то и лапти считались бы самой роскошной и модной вещью, - усмехнулся Виктор.
     Потом они наткнулись на ежа.  Почуяв опасность,  зверек сразу свернулся
клубком. Ребята подошли и начали обсуждать, что с ним делать.
     - Если б  мы  могли сейчас же отправиться домой,  в  город,  взяли бы с
собой,  а так зачем он нам?  Есть-то его,  пожалуй,  нельзя,  - с сожалением
сказал Виктор.
     - А надо бы и его как либо использовать,  -  задумался Мирон.  - Могут,
например, пригодиться иглы.
     - A  знаешь,  что?  -  спохватился Виктор.  -  Если  взять его  шкуру и
обернуть ею конец дубины,  получится такая булава, что с нею хоть на медведя
иди!
     - Вот видишь!
     - Но ведь жалко убивать его! - вздохнул Виктор.
     Однако пришлось убить.  К  клюкве и змеиной коже прибавился еж.  С этой
добычей друзья и вернулись домой.
     Было  еще  рано.   Времени  для  разных  хозяйственных  дел  оставалось
достаточно. Пообедали рыбой, орехами и клюквой.
     Змеиную кожу повесили сушиться, а из шкуры ежа начали делать булаву. Ну
и помучились,  пока сняли шкуру своим "ножом"! Все четыре руки были изранены
до крови. Зато булава вышла на славу! Только Мирон высказал сомнение:
     - Против человека,  пожалуй,  лучше и  не  надо.  А  что ты сделаешь со
зверем? Для него эти иглы - пустяк.
     - Все же лучше, чем голая дубина, - любовался Виктор.
     Теперь,  когда  непосредственная угроза  голода миновала,  они  сильнее
ощутили отсутствие одной мелочи - посудины или какого-либо черепка для воды.
Все время приходилось пить из пригоршней. А когда озеро отступило, стало еще
хуже:  до  чистой  воды  невозможно  было  добраться  по  вязкому  болоту  и
приходилось пить  грязную,  пахнущую тиной.  Зачерпнешь ее  пригоршнями раз,
другой и со дна поднимается муть.
     - Такой пустяк,  и как мешает жить!  - сердился Виктор. - Пойдем искать
глину, может слепим что-нибудь.
     - Пойдем за рыбой,  по дороге поищем,  -  согласился Мирон. - До захода
солнца еще часов пять, успеем.
     Но не так-то легко оказалось найти глину.  То песок, то болото, а глины
- ни  следа.  Все дальше и  дальше отходили друзья в  сторону.  Возле одного
болотца  издали  заметили,  что  на  берегу  его  кто-то  шевелится.  Хлопцы
приостановились,  потом начали тихонько подкрадываться.  Но  чем ближе,  тем
больше росло их  удивление:  этот "кто-то" не  был похож ни на зверя,  ни на
птицу. Что-то круглое вертится на месте, встает на дыбы.
     - Черепаха! - прошептал Виктор.
     Друзья  остановились и  начали  наблюдать.  Черепаха  была  величиною с
шапку.  Она  смешно и  неуклюже возилась,  пытаясь хвостом выкопать в  земле
ямку,  и так была занята этим делом,  что ничего не замечала вокруг.  Хлопцы
смогли подползти совсем близко.
     - Что она делает? - прошептал Мирон.
     - Ямку копает, чтобы положить в нее яйца, - ответил Виктор.
     - Не подождать ли, пока положит? Говорят, черепашьи яйца очень вкусные.
     - Может, они действительно вкусные, - сказал Виктор, - но и черепаха не
дура: она умеет делать так, чтобы лакомки, вроде тебя, не ели ее яиц.
     - Это как же?
     - Очень просто: положив яйца, она смачивает их чем-то очень неприятным.
     - Не может быть! Кто тебе говорил?
     - В книжке читал.
     - Тогда вперед!  На черепаху!  - крикнул Мирон. Хлопцы вскочили и мигом
схватили беспомощное животное. Бедная черепаха спряталась в панцирь.
     - Как до нее добраться? - раздумывал Виктор.
     - Придется заколоть через дырку.
     Скрепя сердце выполнили друзья эту задачу.
     - Я думаю, нам нет нужды идти дальше, - сказал Мирон. У нас есть теперь
и ужин и посуда.
     Вернулись домой.  Насилу вытащили черепаху из панциря. Пришлось щепками
отделять ее  спину от  роговой крышки.  Возились долго,  зато ужин получился
прекрасный.
     Хороша была  и  посудина.  Только немного мешал нижний панцирь.  Однако
Мирон нашел, что это даже лучше.
     Набирать воду  и  пить почти не  мешает,  а  зато у  нас  будет миска с
крышкой.
     - А нельзя ли в ней греть воду?  -  спросил Виктор.  - Уж очень хочется
чаю попить.
     - Пожалуй,  нельзя,  ведь  она  роговая  и  должна  гореть.  Постой!  -
спохватился Мирон. - Мы можем иметь чай, даже сладкий!
     - Откуда?
     - А березовый сок!
     - И  как  это нам раньше в  голову не  пришло!  -  хлопнул себя по  лбу
Виктор. - Из бересты можно было сделать посудину для воды!
     - Таков  уж  закон  человеческого развития,  -  важно  сказал Мирон.  -
Вначале все внимание обращается на самое главное, на необходимейшие нужды, и
только потом человек может думать о другом.
     Солнце склонялось к западу.
     - Пойдем,  поставим на ночь черепаху,  чтобы завтра был чай,  -  сказал
Мирон.
     Пошли,  проковыряли в березе дыру. Но как подставить посудину, если она
с крышкой?
     Мирон всунул в дырку веточку, второй конец ее опустил в панцирь.
     - Хоть и  медленно будет,  и пропадет часть сока,  однако к утру на чай
наберется, - сказал он.
     Над головой их кто-то тихонько пролетел и сел на соседнюю березу.
     - Что это такое?  -  удивился Мирон.  -  Не птица,  не летучая мышь, не
белка. Кажется, шерсть какого-то сизого цвета. Ну, специалист, объясни.
     Животное неуклюже копошилось в развилке березы. Виктор присмотрелся.
     - Это летяга,  или летучая белка,  -  сказал он наконец.  -  Хотя,  как
видишь,  она  сильно отличается от  обычной белки.  Днем она  всегда сидит в
своем гнезде.
     - Сколько тут разного зверя, о котором даже и слышать не приходилось, -
пожал плечами Мирон.
     - Если б  этот дикий уголок не  был  пристанищем для зверей,  -  сказал
Виктор, - тогда и нам не пришлось бы тут сидеть.
     - Почему?
     - Очень  просто.  Если  тут  много зверей,  значит,  редко бывают люди,
значит, добраться сюда трудно, а выбраться, как ты знаешь, еще труднее.
     "Крэк-крэк", - послышался вдруг голос дергача.
     - И он тут! - удивился Мирон. - До сих пор я слышал его только во ржи.
     - Это,  наверно,  путешественник, - авторитетно сказал Виктор. - Видно,
только что пришел из Африки.
     - Как это "пришел"? - удивился Мирон.
     - Да вот так пешком и притопал.
     - Из Африки?
     - Да.
     Мирон весело захохотал.
     - Ты  не  смейся,  я  говорю серьезно.  Сам  читал.  Они  плохо летают,
предпочитают идти  и  лишь  тогда  поднимаются в  воздух,  когда  на  дороге
встретится вода или другое какое препятствие.
     Мирону пришлось поверить, но долго еще он смеялся над этим удивительным
пешеходом.
     - Все бы ничего,  -  сказал Мирон, когда они улеглись в своем шалаше, -
да вот накрыться нечем. А по ночам еще холодновато.
     - Зато это вынуждает вставать и поддерживать огонь,  - ответил Мирон, -
А иначе он когда-нибудь может и потухнуть.


        IX

     Сладкий чай.  - Лекции Мирона. - Важная госпожа. - Хищник на рыбалке. -
Арена битвы. - И змея понадобилась. - Бойцы в плену.

     Утром  пошли  за  "чаем".  Черепашина  была  полная,  даже  через  верх
перелилось. С каким удовольствием выпили свежего сладкого сока!
     - Сразу, кажется, почувствовал себя крепче, - отметил Виктор.
     - Так и должно быть, - сказал Мирон. - В соке есть сахар, а он полезнее
мяса.  Его как раз и не хватало нашему организму. Сахар поддерживает нервную
систему и особенно полезен при умственной работе.
     - О,  это кстати!  -  повернулся Виктор на одной ноге. - Я уже чувствую
себя более умным и  готов сейчас же начать культработу среди здешних жителей
- зайцев, ежей, черепах.
     - Послушаешь твою трескотню,  так  не  скажешь,  что ты  стал умнее,  -
съязвил Мирон, но Виктор не обиделся.
     Поставили черепашину на  прежнее место и  направились к  рыбному садку.
Дорога была  знакомая,  шла  она  главным образом вдоль  берега,  зверей тут
друзья  не  ожидали и  поэтому могли  больше внимания обращать на  некоторые
интересные  растения,   встречавшиеся  по   пути.   Настала  очередь  Мирона
продемонстрировать свои знания.
     Уже шагов через сто Виктор заинтересовался высоким деревом с  сероватой
гладкой корой и сизыми иглами.
     - Что это такое? - спросил он. - Кажись, не сосна и не ель.
     - Кедр,  -  ответил Мирон.  -  Видишь,  иглы более сжатые,  а снизу две
синевато-белые полоски. Шишки похожи на еловые, но тупые.
     - Так он же растет в Сибири! - удивился Виктор.
     - Как видишь,  есть и у нас.  Сибирский и пониже, и иглы и шишки у него
вполовину меньше.
     Мирон был доволен,  что так удачно блеснул своими познаниями, но вскоре
он  оказался в  затруднительном положении.  Друзья  наткнулись на  небольшое
дерево,  похожее на сирень, но с какими-то странными листьями: то ли хвойные
иглы,  то ли обычные узенькие листочки. Две половинки листа образовывали как
бы желобок, а возле листовой пазухи прилепились шероховатые шарики.
     - А это хвойное или лиственное?  - спросил Виктор, уверенный, что Мирон
знает.
     Мирон начал рассматривать дерево, но не мог припомнить названия.
     - Это, это... - бормотал он.
     - Эх ты, спец! - насмешливо сказал Виктор.
     - Тис!  -  выпалил Мирон.  -  Южное растение,  но относится к  хвойным.
Листья ядовитые.  Само  дерево очень крепкое.  Вот  из  чего  ним  следовало
сделать лук! Не знаю, как здесь, а в других местах живет до двух тысяч лет.
     - Ого! - удивился Виктор. - И всегда такое маленькое?
     Иногда достигает порядочных размеров,  но особенно большим не растет. У
нас оно встречается очень редко;  есть еще в  Беловежской пуще.  А дальше на
восток нету...
     - Молодец! Выдержал экзамен! - хлопнул Виктор друга по спине.
     Некоторое время спустя обратили внимание еще  на  одно хвойное дерево с
маленькими зелеными иглами, росшими отдельными метелками.
     - Гляди,  -  остановился Виктор,  - кажется, будто иглы совсем молодые,
только-только начинают расти.
     - Так и есть. Это - лиственница. Она на зиму сбрасывает свои иглы.
     - Какая щупленькая !
     - Лиственница любит горную, каменистую почву. Но в некоторых местах и у
нас хорошо растет. Часто здесь ее разводят искусственно.
     Потом Мирон остановился возле травы с  зубчатыми сложными листьями.  На
верхушке стебля зонтиками собрались пучки, готовые распуститься.
     - Советую запомнить это растение,  - со смехом сказал Мирон. - Тебе оно
может понадобиться.
     - Почему - мне? - А вот когда начнешь слишком горячиться, сделаем отвар
из его корней, чтобы успокоить нервы.
     Это - валериана.
     - Гляди,  брат,  как бы тебе не понадобилось,  а я обойдусь,  - ответил
Виктор.
     - Если  б  собрать побольше,  можно было  бы  сдать.  В  аптеках охотно
принимают. Да и вообще теперь у нас везде покупают лекарственные растения.
     - В таком случае давай начнем сбор!
     - Сначала посмотрим, что тут можно найти.
     И Мирон более внимательно начал рассматривать все вокруг.  Однако не на
каждом шагу растут такие травы.  К тому же,  было еще рано,  не все растения
распустились как следует, далеко не все начинали цвести.
     Поэтому особенно бросилось в глаза скопление не то травы,  не то кустов
с большими красивыми золотисто-желтыми цветами на склоне холма,  под охраной
деревьев.  Подойдя ближе,  друзья  увидели,  что  некоторые стебли достигают
двухметровой высоты.  Листья продолговатые, толстые, словно смазанные жиром.
От цветов шел крепкий запах.  Казалось, будто растение это здесь - случайный
гость.
     - Интересная штука!  -  произнес Виктор  и  тронул рукою  сначала лист,
потом  цветок.  -  Словно  фикусы  или  рододендроны,  что  иногда  растут в
комнатах, в горшках. Да и запах такой, что можно одуреть.
     Мирон смотрел на растение с каким-то волнением.
     - Да,  -  сказал он наконец,  -  это азалия, или, как говорят в народе,
"божье" деревце.  Читал я о ней и даже удивлялся, почему ее так уважают. Наш
профессор  Адамов  специально ездил  в  какой-то  уголок  Белоруссии,  чтобы
исследовать азалию.  Описал подробно:  и  какие соседи рядом с ней,  и какой
камушек под  ней,  и  каким клином она  разместилась,  и  план  составил,  и
сфотографировал, и даже срисовал. В конце концов возбудил ходатайство, чтобы
оградить и охранять ее.
     - Ай-яй-яй!  -  воскликнул Виктор.  - Не пугай ты меня, а то я не знаю,
как  держаться перед этой важной особой.  Хоть и  красивые цветы,  но  такое
внимание к ним - чересчур.
     - Объясняется это тем,  что она - редкий гость из теплых стран, а вот у
нас растет, как видишь, даже просто в грунте.
     - Ну  и  пусть растет.  Чего с  ней  так  носиться?  Или  она  приносит
какую-нибудь особенную пользу?
     - Говорят, что очень помогает от коросты.
     - Вода и мыло помогают больше.
     - Кроме  того,   в  ней  есть  какой-то  наркотик.  Если  поесть  меда,
собранного пчелами с этих цветов, можно оглохнуть и ошалеть.
     - Так вот почему она "божье" деревце!  За  что же  тогда ее уважать?  -
возмутился Виктор. Лучше - под корень, и конец !
     Не бойся,  она у нас встречается очень редко. Обычно растет в Крыму, на
побережье Черного моря дм  в  Южной Европе и  никому там не мешает.  Ее даже
специально  разводят  в   садах:   азалия   начинает  цвести  раньше  других
декоративных  растений,  зацветает  даже  раньше,  чем  распускаются листья.
Говорят, что ее лет полтораста назад завезли в Европу из Китая.
     - Ишь ты,  какая цаца!  - засмеялся Виктор. - Ну, пускай себе растет на
здоровье. Пойдем, а то и ты ошалеешь.
     Наконец они  подошли к  своему  пруду.  Вода  в  нем  заметно спала,  в
некоторых местах показалась земля. Полоска воды возле загородки стала совсем
узкой.  Но  в  разных местах оставались еще  ямы  с  глубокой водой.  Хлопцы
заметили,  как там шмыгнуло что-то темное. Но успели приглядеться, как возле
берега  показалась блестящая темно-бурая  круглая голова с  белым  пятном на
носу. В зубах зверек держал рыбу.
     - Выдра!  -  крикнул Виктор,  и голова тотчас скрылась под водой. - Ах,
поганая! Она всю нашу рыбу сожрет! Выгрызет спину, а все остальное бросит.
     - Давай ловить ее вместе с рыбой, - предложил Мирон.
     - Нет,  брат, не такая она глупая. Ее только капканом можно поймать, да
и то надо ставить капкан возле норы.  А нора имеет два выхода:  один наверх,
другой под  воду.  Как-то  четыре человека по  очереди стерегли выдру  шесть
недель, так и не поймали. Во всяком случае, надо хотя бы прогнать ее отсюда.
     Хлопцы разделись и подготовили свою "сеть".
     - А не укусит она? - спросил Мирон.
     - Если загнать в угол, может броситься на человека, а так не отважится.
     Когда подошли к середине пруда, то увидели, как на берегу, среди травы,
скользнуло длинное,  на  коротеньких ножках,  тело выдры.  Спина у  нее была
темно-бурая, грудка белесая.
     - Эх,  добро убегает!  -  с сожалением сказал Виктор. - Одна шкура чего
стоит.
     - Ого! А есть ее можно? - спросил Мирон.
     - Можно. Мясо даже хорошим считается.
     - В таком случае давай поищем ее нору.
     - Норы,  пожалуй,  тут нет.  Они роет ее  возле воды.  А  ведь эта вода
случайная, временная.
     - Жаль, - вздохнул Мирон. - Давай тогда ловить свою собственную рыбу.
     "Собственной" рыбы  наловили легко,  вдобавок вытащили несколько комков
какого-то киселя с черными крупинками.
     - Эта  жабья  икра  только  рубашку  испачкает,   -   сказал  Мирон,  с
отвращением отгребая кисель.
     По дороге домой они зашли в лес -  поискать клюквы -  и в одном уголке,
среди  густого ельника,  нашли  уютную  площадку,  посреди которой виднелось
множество свежих перьев.
     - Погибла от хищника какая-то птица, - сказал Мирон.
     Виктор оглядел полянку,  перебрал перья - то черные, то черные с белым,
то пестрые, - и, наконец, сказал:
     - Нет,  здесь  никто  не  погиб.  На  этом  месте  тетерева  собираются
токовать,  перья - следы их схваток. Если б охотники нашли такую поляну, они
сразу бы устроили тут засаду.
     - А может, и нам устроить?
     - Ну что ты можешь сделать голыми руками? Тетерев осторожен. Охотники с
вечера строят шалаши и  терпеливо ждут всю ночь.  У них ружья.  А что у нас?
Руками косача не возьмешь.
     - Если наверняка известно,  что они на этом месте будут драться,  можно
петли разбросать.
     - Это - иное дело. Стоит подумать!
     Всю дорогу они прикидывали, из чего бы сделать петли. И ничего не могли
придумать.  Может быть,  пожертвовать кожаной курткой Виктора. Но и тут была
опасность, что жертва может оказаться напрасной. Для таких петель нужен если
не конский волос,  то хотя бы тонкий и  крепкий шпагат.  Тонкие веревочки из
старых  прелых ниток  будут  слишком слабыми,  а  полоски кожи  и  вовсе  не
годятся. Так и пришли домой ни с чем.
     Тут  Мирон  увидел  змеиную кожу,  сушившуюся на  ветке,  остановился и
крикнул:
     - Вот что нам поможет! Разрежем ее на тоненькие полоски, и они будут не
хуже волосяных.  -  Верно!  -  подхватил Виктор. - Теперь я вижу, что все на
свете может обернуться на пользу человеку.
     Быстро приготовили обед,  а после него сразу принялись за змеиную кожу.
И  тут же  опустили руки...  Ну как разрежешь без ножа,  да еще на тоненькие
ленточки?
     Виктор едва не заплакал.
     - Экая беда!  Все идет хорошо,  из  любого положения можно найти выход,
все можно повернуть в свою пользу, а на каждом шагу одна помеха - нож! Какой
дурак держит нож в  мешке?  Знал бы,  сам положил бы его себе в  карман.  Ты
виноват в наших мучениях!
     - Чего  заскулил?  -  огрызнулся Мирон.  -  Я