стал работать у нас.  Его немецкая фамилия  Закс.  -
Эймз усмехнулся. - У меня такое впечатление, что не только его агенты,
но и он сам работает на обе разведки.
     Пимброк остановился.
     - На обе?
     - Да. Мы с тобой ведь не профессионалы. Нас мобилизовали. И посте
войны мы вернемся к своим делам.  А Сакс - профессиональный разведчик.
А  им,  профессионалам  этого дела,  скучно работать в пределах только
одной разведки.

        II

     Отель находился  совсем  близко  от  каменной  горы,  на  вершине
которой  возвышалась  темно-серая  громада  дворца-монастыря Эскориал.
Перед отелем  стояло  много  машин.  А  главный  подъезд  был  украшен
красно-черными флагами с фалангистской эмблемой - ярмо и стремя.
     В нижнем холле толпились офицеры в черных  треуголках  и  молодые
шумные   люди  в  красных  беретах  и  голубых  рубашках  с  траурными
повязками.  Перед Эймзом появился худощавый седой старик  с  длинными,
торчащими усами и острой бородкой, весь в черном, и отвесил придворный
поклон.
     - Ваш  покорный  слуга,  маркиз  Перихаа,  -  сказал по-английски
старик и, поклонившись еще раз, жестом гофмаршала показал на лестницу.
     Он провел лорда Харрогета и его личного секретаря на второй этаж,
в номер в конце коридора.  Двери номера выходили на площадку  запасной
лестницы.
     Как только они вошли в переднюю номера,  маркиз доложил: гость из
Англии ожидает в гостиной. Доехал без всяких приключений.
     - А другой гость? - спросил Эймз.
     - Гость из Германии ожидается с минуты на минуту.  Только он едет
не из Мадрида, а со стороны Аранхуэса. Поехал кружным путем.
     - Угрожает опасность?
     - Да.  Позавчера  появились  какие-то  подозрительные   субъекты.
Возможно, агенты Кальтенбруннера.
     - Из службы безопасности? - спросил Пимброк.
     Маркиз посмотрел   на   него   свысока   и  не  удостоил  ответа.
Повернувшись к Эймзу, продолжал:
     - Если  они из службы безопасности,  то могут напасть на гостя из
Германии - похитить или убить.  А может быть,  замышляют акцию  против
гостя из Англии.
     - Их могут интересовать и документы, - сказал Эймз.
     - Совершенно верно.  - Маркиз поклонился. - Надо быть готовыми ко
всему.  Около гостиницы и внутри расставлены люди.  И в холле,  в  том
конце коридора тоже. Там выставка, и все время толпятся посетители.
     - Кто выставлен? - поинтересовался Эймз.
     - Состав   блестящий:   Танги,   Дали,   Мондриан,  Эрнст,  а  из
скульпторов Арп, Джакометти и другие, только Мура нет. Здесь теперь по
воскресеньям собирается вся мадридская знать. А Бретон приедет...
     - А когда  гость  из  Германии  должен  прибыть?  -  перебил  его
Пимброк.
     Маркиз снова покосился на Пимброка,  пожал плечами и что-то  тихо
сказал Эймзу. Тот ответил:
     - Идите вниз и встречайте гостя, маркиз. А вы,- Эймз повернулся к
Пимброку, - как только приедет гость, выйдите в коридор и патрулируйте
- от холла до этой площадки.  А пока сидите здесь и впредь не лезьте с
вопросами, когда вас не просят. Помните о такте.
     Эймз проследовал в гостиную, а маркиз, смерив секретаря взглядом,
вышел  в  коридор.  Пимброк  подошел  к  окну,  выходившему  в сторону
Эскориала.  К каменным статуям библейских царей у главного входа  были
прикреплены фалангистские знамена.  У входа выстроились военные - одни
были в желтой форме,  в черных треуголках и с  черными  ремнями  через
плечо,   а  другие  во  всем  черном.  Очевидно,  готовилась  какая-то
фалангистская церемония.
     Пимброк долго смотрел на дворец-монастырь. Спустя некоторое время
подъехало несколько  машин,  из  них  вышли  военные  в  треуголках  и
серебряных  касках,  и  их окружили желтые и черные,  все прошли через
главный вход.  Затем туда направились,  по двое в  ряд,  отбивая  шаг,
голубо-красные молодчики с букетами.
     Гость из Германии заставлял  ждать.  Несколько  раз  из  гостиной
выглядывал  Эймз.  Пимброк  разлегся  на  диванчике,  положив  ноги на
подушку, и курил.
     Маркиз не появлялся. Пимброк вышел в коридор, прошел через холл и
спустился в вестибюль.  За колонной стояло кресло,  он сел. К конторке
портье  подошла женщина в кожаном пальто с большой сумкой.  Взяв ключ,
она пошла к лестнице.  Пимброк спрятал голову за  колонной.  Это  была
Лилиан.
     - Простите,  мисс Уэстмор,  - крикнул ей портье.  - Мистер  Поуэл
сейчас в баре.
     Она поблагодарила портье и  пошла  наверх.  Значит,  она  прибыла
сюда.  А  где  же  Мухин?  Может  быть,  он  теперь именуется Поуэлом?
Очевидно, так. Очень интересно.
     Пимброк подошел  к  портье и спросил:  в каком номере остановился
американец? И узнал, что Поуэл прибыл утром с секретаршей из Мадрида и
занял три номера в бельэтаже.
     Пимброк отошел.  Так оно и есть.  Она приехала с Мухиным, который
выдает себя за чикагского магната. Только бы не попасться им на глаза.
     В вестибюле показался маркиз, за ним шел мужчина небольшого роста
в темно-серой шляпе,  надвинутой на глаза.  Пимброк разглядел гостя из
Германии.  Длинное желтоватое лицо с румянцем,  темные брови,  большой
длинный нос, большой рот с тонкими губами - явный южанин.
     Проводив прибывшего до дверей номера,  Пимброк переложил браунинг
из  заднего  кармана  брюк  в боковой и стал медленно прогуливаться по
коридору.  В холле он увидел трех рослых молодых людей, хорошо одетых,
с  перешибленными  носами  и  могучими шеями.  Они внимательно изучали
творения мэтров новейшего искусства.

     Беседа продолжалась минут  сорок.  Дверь  приоткрылась,  выглянул
маркиз,  Пимброк кивнул ему. Гость из Германии и маркиз пошли в другой
конец коридора и,  пройдя холл,  стали спускаться по боковой лестнице.
Рослые молодые ценители искусства последовали за ними.
     Пимброк вошел в номер.  Эймз показал ему жестом - следуй за мной.
Они  из  передней  прошли  по  коридору в столовую с огромным буфетом,
похожим по форме на Эскориал,  и с  деревянными  стульями  готического
стиля.  У  двери  на  маленьком  столике  лежали  блокнот  и несколько
карандашей.
     - Лилиан здесь, - сообщил Пимброк. - Кажется, вместе с Мухиным.
     - Видел их?
     - Пока что только видел ее.  А он, кажется, остановился здесь под
видом американца.
     - Это  очень  интересно.  Сорвем  с них маску.  - Эймз показал на
блокнот. - Ознакомься.
     Он вышел в другую дверь и закрыл ее за собой на ключ.

        III

     В блокноте рукой Эймза было набросано карандашом общее содержание
деловой части беседы:
     "А -   (гость  из  Англии).  Обсуждали  ли  вы  письмо  Черчилля,
пересланное  через  Маркуса  Валленберга?  Ваше  отношение  к  проекту
дунайско-балканской федерации?
     Б - (гость из Германии).  Письмо обсуждали.  Копию получили через
Гизевиуса.  Герделер  и  Бек  согласны  с  вашим  проектом,  правда  с
некоторыми оговорками.  (Дается объяснение оговорок - они  изложены  в
представленной  записке).  Но  Тресков  и  Гельдорф  еще  не  уточнили
окончательно свою позицию.  Исчерпывающий ответ будет дан на следующей
встрече. Нас интересуют решения конференция в Касабланке.
     А - Утвержден план действий на этот год.  Решено не  проводить  в
этом году операции через Канал.  Но чтобы русские не подняли скандала,
им сказали,  что  операция  состоится  осенью.  Решено  после  полного
изгнания  немцев из Северной Африки высадиться в Сицилии.  После этого
Черчилль имеет в виду провести балканскую  операцию,  чтобы  пройти  в
Центральную  Европу  до  прихода  туда русских.  Американцы предложили
наряду с Сицилией высадиться и в Сардинии,  но  не  хватает  десантных
средств  для одновременного проведения двух операций.  Но надо убедить
Гитлера в том,  что  у  англо-американцев  есть  достаточно  десантных
средств  для  одновременного  проведения  нескольких операций в разных
районах Средиземного моря (Сицилия, Сардиния, Греция, Югославия, Южная
Франция, Крит, Додеканезские острова).
     Б - Постараемся убедить. Но надо будет и с вашей стороны провести
различные   дезинформационные   комбинации,  в  частности  по  каналам
Гиммлера и Кальтенбруннера  и  итальянской  разведки.  С  какой  целью
Черчилль поехал в Турцию?
     А - Заручиться поддержкой Турции в случае  проведения  балканской
операции.  Как дела у вас?  Данные, полученные от американцев в Цюрихе
после приезда туда Адама Трот цу Зольца,  обеспокоили нас.  Правда ли,
что  между  основной  группой  и Шахтом существуют расхождения?  И что
группа военных во главе со Штауффенбергом и группа дипломатов во главе
с Шуленбургом хотят составить свою программу действий?
     Б - Расхождения не так велики,  можно  будет  договориться.  Шахт
обвиняет    основную   группу   в   медлительности,   колебаниях.   Мы
действительно  потеряли  много  времени  из-за   нерешительности.   Но
сталинградская катастрофа призывает нас к ускорению действий. Никак не
можем договориться с  социал-демократами.  Обещают  дать  ответ  после
тайной конференции в Обстердорфе. Сейчас готовим новое покушение. План
Трескова такой (длительная пауза  -  пишет).  Учтем  урок  предыдущего
провала.
     А - Узнали от маркизы де лас Навас о том,  что вы  устанавливаете
контакт с группой итальянских генералов. Каковы результаты?
     Б - Через генерала Роатта связался с Работти и Малагуто,  а через
них - с Каваллеро.  Конечная цель:  Бадальо. Развитие тайных контактов
по этой линии сулит хорошие результаты.
     А -   Предлагаем   следующую   встречу   в  апреле  в  Лиссабоне.
Договоримся  через  Валленберга.  Епископ  Чичистерский  готов   снова
встретиться с вашим Бонхефером.  Продумайте это дело. Известно ли вам,
что в декабре в  Стокгольм  приезжал  посланец  Гиммлера  и  установил
контакт с вашим представителем?
     Б - Известно. Адвокат Лангбен ездил в Стокгольм и установил связь
с американцем Хоппером.  Предупредите Монтегю Нормана о том,  чтобы он
более осторожно  поддерживал  связь  с  Шахтом  -  лучше  всего  через
Базельский банк.
     А - Комбинации в отношении Хорти сейчас проводим  через  генерала
Уйсаси. Но у нас возникли подозрения, просим проверить Уйсаси и заодно
венгерского посланника Бакх-Бешеньи.
     Б -  Советую  продолжать  связь через Тоза в Будапеште.  Уйсаси и
Бакх-Бешеньи   внушают    подозрения    -    возможно,    связаны    с
Кальтенбруннером.
     А - По нашим данным,  Гитлер назначил Кальтенбруннера начальником
Главного    имперского    управления   безопасности,   чтобы   усилить
параллельную линию разведки за границей.  Значит, Кальтенбруннер будет
конкурировать с вами и проверять вас?
     Б -  Да,  он   будет   сильно   мешать,   но   мы   примем   меры
предосторожности.
     А - Резюмируем.  Первостепенная задача сейчас -  вбить  в  голову
Гитлера  мысль  о том,  что Англия и Америка проведут одновременно ряд
операций в средиземноморской зоне.  Продумайте максимально эффективные
мероприятия, подкрепляющие эту версию. Будем держать вас в курсе наших
акций.  Пришлите в апреле Адама Трот цу Зольца  в  Цюрих,  только  без
документов.  Пусть передаст все устно.  Остерегайтесь Кальтенбруннера,
он точит кинжал против вас".

     С той стороны двери вставили ключ.  Вошел Эймз и,  взяв блокнот у
Пимброка, сказал: - Передам запись, и сразу же двинемся.

        IV

     Они пошли вниз по запасной лестнице.
     - Нас вызывают в Лондон, - сказал Эймз.
     - Вместе с мистером А? - спросил Пимброк.
     - Нет, отдельно.
     - Кто он? Из министерства иностранных дел?
     - Нет. Секретарь премьера Нортон.
     - А мистер Би?
     - Не знаю. Очевидно, большая шишка. Сановный заговорщик.
     Пимброк толкнул  локтем  Эймза.  Навстречу им поднималась Лилиан.
Рядом с ней шел грузный,  краснолицый мужчина,  припадая на одну ногу.
Лилиан всплеснула руками и остановилась. Проводив глазами хромого, она
сказала:
     - Вы оба ужасные невежи. Уехали, не простившись.
     - Мы срочно вылетели, - Пимброк прищурил глаз. - Ваш шеф?
     - Да, мистер Поуэл.
     - А где же мистер Мухин? - осведомился Эймз.
     - Он  остался в Касабланке,  но скоро поедет в Лондон.  Вы сейчас
уезжаете?  А я хотела познакомить вас с  мистером  Поуэлом.  Он  купил
конструкцию Джакометти из проволоки и стекла.  Заплатил уйму денег,  у
меня чуть не разорвалось сердце. Видели выставку?
     - Очень бегло,  - ответил Эймз. - Мы еще приедем сюда. А вы долго
пробудете здесь?
     - Нет,  пробудем  до  вечера,  потом в Мадрид.  Мы остановились в
"Паласе". Завтра поедем в Барселону, а оттуда обратно в Африку и через
Америку проедем в Лондон. Надеюсь встретить вас там.
     Она улыбнулась и, подняв руку, пошевелила пальцами. Простившись с
ней,  они  спустились  вниз  и  сели  в  машину  графа Эредиа-Спинолы,
поджидавшую их у подъезда.
     - Теперь уже окончательно ясно,  что она агент,  - сказал Эймз. -
Приехала за нами.
     - Только  неизвестно,  чей  агент  -  немецкий  или советский.  -
Пимброк покрутил головой.  - Мне все-таки кажется,  что она нацистский
агент.  По линии Кальтенбруннера. Ее бросили сюда, чтобы она выследила
мистера Би. А в Касабланке она была приставлена к Мухину.
     - Не  будем  сейчас ломать голову,  - сказал Эймз.  - Постараемся
расшифровать ее в Лондоне.
     - А Мухина?
     - Выведем их обоих на чистую воду.  - Эймз взмахнул  рукой:  -  В
Лондоне - последний раунд!

        ОКСФОРД
                           (Февраль, 1943)

        I

     Звон колоколов  плывет  над  готическими  башенками,  окруженными
столетними деревьями, над старинными зданиями колледжей, над газонами,
окаймленными гималайскими кипарисами и рододендронами.
     По Брод-стрит  и  Хай-стрит  снуют  автомобили  и  автобусы,  над
зелеными лугами,  окружающими городок,  пролетают  самолеты,  но  темп
жизни,  в общем,  остался таким же, каким был десять веков тому назад.
Здесь все подвластно обычаям и традициям.
     Профессора облачены  в  традиционные  одеяния  - красные и черные
мантии,  студенты - только в черные.  На  тех  и  других  традиционные
головные  уборы - квадратные шапочки с кисточками.  Согласно традиции,
профессора и студенческие старосты могут ходить по траве на территории
колледжа, а больше никто не имеет этого права. Один из колледжей носит
имя библейской грешницы Магдалины,  но в силу традиции ее  именуют  не
так,  как во всей Англии,  а по-особому:  Моудлин.  Традиции запрещают
студенткам  учиться  вместе  с  мужчинами,  для  студенток   учреждены
отдельные колледжи.  В аудиториях стоят прокопченные временем кафедры,
похожие  на  аналои,  а  стены  увешаны  портретами  бывших   питомцев
колледжей - классиков литературы, ученых, обогативших мировую науку, и
наиболее прославившихся премьер-министров.
     Война в  общем  мало отразилась на этом городке.  Но кое-что было
заметно. Стало меньше студентов и автомобилей и стало больше студенток
и  велосипедов.  Захирел  рынок на улице Корнмаркет.  По вечерам холлы
отеля "Рандольф" заполнялись военными.  А на полях около речек Айзис и
Чэруэл  появились  столбы,  соединенные колючей проволокой,  - грозное
предупреждение вражеским самолетам, если вздумают приземлиться.
     Война отразилась  и на некоторых профессорах.  И в частности,  на
профессоре-историке Джошуа  Шаттлбюри.  Он  занимался  теперь  делами,
имевшими очень отдаленное отношение к наукам. В его уютной холостяцкой
квартирке при колледже,  на втором этаже увитого плющом  дома,  теперь
помещался филиал одного учреждения.
     Штат филиала состоял из нескольких  бывших  учеников  профессора.
Они  были  призваны на военную службу,  но не носили военной формы.  В
числе их были Эймз и Пимброк, недавно прибывшие из Испании.
     Чины филиала  выполняли довольно оригинальную работу - выискивали
из истории разных стран такие факты,  которые могли быть  использованы
для  придумывания  различных  хитростей.  И  так как люди с древнейших
времен следили друг за другом и надували друг друга,  в  истории  всех
стран   можно   было  найти  много  фактов,  подходящих  для  филиала,
возглавляемого профессором Джошуа Шаттлбюри.
     В квартире    профессора    функционировал   филиал   учреждения,
именуемого Администрацией Особых Операций.

        II

     Профессору было  за  шестьдесят,  но  он   выглядел   отлично   -
худощавый,  с  маленькой  остренькой физиономией,  с полуседой гривой,
похожей на парик.  Ему больше подошли бы муаровый  сюртук,  галстук  в
виде шарфа и белые чулки до колен, чем пиджак и брюки XX века.
     Он изящным жестом показал  Эймзу  и  Пимброку  на  диван  в  углу
кабинета и продолжал слушать подчиненных. Молодой, но уже совсем лысый
сотрудник филиала докладывал о том, как английская разведка в XVI веке
уговорила  генуэзских  банкиров  не  давать денег испанцам и задержала
выход  Армады  в  море.  Эту  комбинацию  придумал  сам   руководитель
секретной службы сэр Уолсингэм.
     Профессор взял со стола гусиное перо и почесал им подбородок.
     - Запишите  эту историю и вложите в папку справочных материалов о
действиях Антони Стандэна в Тоскане.  А  выписки  из  досье  о  Чезаре
Борджиа просмотрели?
     - Еще не кончил.  Мне кажется, что у Борджиа приемы были довольно
примитивные.   Там,  где  можно  было  построить  тонкую  интригу,  он
действовал как обычный головорез.
     - Чепуха.  Чезаре шел к цели кратчайшим путем.  - Профессор ткнул
пером в воображаемого врага.  - Самая лучшая комбинация  -  обходиться
без всякой комбинации.
     Эймз толкнул локтем Пимброка и шепнул:
     - Последнее увлечение профессора - Борджиа.
     Второй сотрудник,  судя по выправке,  морской  офицер,  с  черной
повязкой  на  глазу,  стал докладывать о разведывательных мероприятиях
монгольского военачальника Субудая против волжских  болгар.  Профессор
прервал его:
     - Это нам ничего не даст. А как с китайским досье?
     - Из  эпохи  Троецарствия можно взять историю о том,  как Чжоу Юй
инсценировал ссору с Хуан Гаем.  Тот бежал к Цао Цао и заманил  его  в
ловушку.
     - Примерно в таком же духе построена комбинация князя Ди  Сюна  с
заброской Пу Тая в княжество Цзинь,  - сказал лысый. - Между прочим, в
архивных материалах английской миссии в Иране говорится о том,  как  в
конце  прошлого  века  наша  разведка  провела  комбинацию против шаха
Насер-эддина  -   подсунула   ему   высокопоставленного   беглеца   из
Афганистана,  чтобы  передать  через  него  шаху  фальшивые  данные  о
деятельности русского учетно-ссудного банка в Иране.  Имелось  в  виду
поссорить шаха с русскими.
     - В старинных японских трактатах по разведке этот метод  заброски
назывался  "ямабико",  - пояснил профессор.  - Внезапная опала видного
человека, его бегство в другой лагерь, там он выдает секреты, советует
немедленно  напасть,  те  нападают  и  оказываются  в ловушке - такова
схема.  Детали варьируются.  В общем,  нам следует внимательно изучать
азиатские  хитрости  и соединять их с европейскими методами,  например
венецианскими. Венеция имела очень искусную, изобретательную разведку.
     - "План  Нокаут",  в  основу  которого  положен один венецианский
трюк,  уже готов с тремя вариантами,  -  доложил  лысый.  -  Все  наши
замечания учтены.
     - Дайте мне завтра этот план,  я перешлю его  дальше.  Его  можно
пустить в ход по линии греков.
     Отпустив лысого и моряка,  профессор  заглянул  в  календарик  на
столе.
     - Война войной,  а у меня через полчаса партия  бриджа.  Придется
поехать. Как у вас дела?
     Эймз усмехнулся.
     - У нас тихие, бескровные дела. Не в вашем духе.
     Профессор пошел в спальню переодеваться. Он крикнул оттуда:
     - Все возитесь с этой американкой?
     Эймз ответил
     - Я  сделал  так,  как  будто случайно наткнулся на нее у галереи
Тэйта.  Ее начальник Поуэл сейчас в Иране,  приедет скоро в Лондон.  И
Мухин тоже здесь, она виделась с ним.
     - А как она объяснила их встречу здесь?
     - Сказала,   что,  приехав  в  Лондон,  сейчас  же  обратилась  в
советское посольство и там ей дали телефон Мухина.  Я сделал вид,  что
поверил  ей,  мы  вместе  заехали  к  Мухину  в  отель "Дорчестер",  я
пригласил их к себе. Приедут завтра.
     - Хотите использовать их отлучку?
     - Да. Пока русский будет у меня...
     Профессор высунул голову из спальни.
     - Лучше убейте их. Только чистенько.
     Эймз усмехнулся.
     - Пимброк ни за что не решится поднять  на  нее  уку,  она  очень
нравится ему. Не как шпионка, а как женщина.
     - Насчет Лилиан у меня еще остаются сомнения - агент она или нет.
- Пимброк покрутил головой.  - Если агент,  то неизвестно - нацистский
или советский.
     - А кто был тот немец в Эскориале? - спросил профессор. - Узнали?
     - Нет,  - ответил Эймз.  - Я спрашивал у Синей бороды и у Си  Джи
Пи,  оба ответили одинаково:  никого там не было, мне это почудилось и
обо всем этом нужно забыть навсегда.
     Профессор промычал.
     - Понятно. А этот призрак, случайно, не виделся с американкой?
     - Нет, мы не спускали с него глаз. Если они и виделись, то, может
быть, в Мадриде. Я надеюсь, что через некоторое время Пимброку удастся
выведать все у Лилиан... между поцелуями.
     - Должен сказать,  что Лилиан,  несмотря на все  мои  ухаживания,
больше  интересуется  Эймзом,  все  время спрашивает о нем.  Очевидно,
пришла к выводу, что он более уязвим.
     - Дело не в выводе, - сказал Эймз. - Просто у нее хороший вкус.
     Профессор вышел из спальни в визитке,  держа в  руке  пальто.  Он
подошел к окну.
     - Машина уже здесь.  Принимайте все звонки и записывайте. Вернусь
к десяти.  - Он надел котелок и стал натягивать перчатку. - А все-таки
советую вам,  Лимброк, не разводить канитель. Мухин и Лилиан - русские
агенты, это бесспорно.
     - Арестовывать их неудобно, - заметил Эймз. - Как-никак союзники.
     - Угостите их,  - профессор грациозно взмахнул рукой, - коктейлем
с отравой,  и как только удостоверитесь,  что они готовые, поезжайте к
ним  и  переройте  вещи.  Ручаюсь  - найдете интересные бумаги.  И вам
ничего не будет, потому что победителей не судят. А насчет яда... - он
повернулся   к   Пимброку,  -  не  мне  учить  вас,  профессионального
детективного романиста. Какой яд самый удобный?
     Пимброк улыбнулся:
     - Мышьяковистая кислота. Без запаха, цвета и вкуса.

        III

     Лилиан была в восторге от холостяцкой квартирки Пимброка рядом  с
трапезной колледжа.  Ей все нравилось - и типично монастырские дворики
с часовнями  и  гравийными  дорожками,  и  кованые  ворота  колледжей,
особенно колледжа Бэйлиол, и безмолвный слуга в черной ливрее, и узкие
улицы Оксфорда, в которых еще сохранились запахи средневековья.
     - Здесь  такая  благоговейная  атмосфера,  -  произнесла  Лилиан,
нарезая ломтики лимона. - Поневоле настроишься на молитвенный лад...
     Мухин осматривал книжную полку.
     - Вы верующий? - спросил он у Пимброка.
     Тот взбивал коктейль в шейкере. Перед ним на столе стояли графин,
бутылки джина и вермута и содовый сифон.
     - Вся  эта  церковная обстановка так действует,  - Пимброк мотнул
головой, - что хочется зарезать или отравить кого-нибудь.
     Лилиан засмеялась.
     - Теперь понятно,  почему вы любите убивать людей на бумаге.  Это
правда,  что  из  вашего  университета  вышла  целая плеяда знаменитых
детективных романистов?
     - Да, Оксфорд дал миру Джорджа Коула, автора "Смерти миллионера",
его  преосвященство  Рональда  Нокса,  составившего  десять  заповедей
детективной  литературы.  Майкла Иннеса,  Николаса Блэйка и еще автора
"Тайного агента" Грэма Грина, который учился в колледже Бэйлиол.
     Мухин стал  разглядывать  книги на самой нижней полке.  Он сел на
пол, подобрав под себя ноги. Промычав, он произнес:
     - Писание детективных книг становится одной из традиций Оксфорда.
     Лилиан стала загибать пальцы.
     - Перечисляю английские традиции: дымные, неудобные камины - раз,
судьи в комических париках - два,  дворцовые часовые  с  их  потешными
притопываниями   -   три,   котелки,  украшающие  до  сих  пор  головы
джентльменов,  - четыре,  допотопный счет денег,  с  нелепыми,  никому
ненужными гинеями. В магазинах на них не считают...
     - Они очень нужны,  - возразил Пимброк.  - Стоимость  драгоценных
камней  и  гонорары писателей принято считать на гинеи.  И не смейтесь
над нашими традициями.  Мы так привыкли к ним,  что если  они  в  одно
прекрасное утро исчезнут, Англия тоже перестанет существовать.
     Мухин, взяв книгу с полки,  поднялся с  пола  и  стал  ходить  по
комнате.
     - Вот интересная книга,  здесь как раз говорится о традициях. Они
нужны вам,  потому что служат опорой для духа кастовости, пропитавшего
весь общественный быт Англии.  Принадлежность к  той  или  иной  касте
связана с тем, какое учебное заведение вы окончили...
     - Выходцы из Оксфорда и  Кембриджа  -  высшая  каста,  -  сказала
Лилиан,  -  поставляющая  министров,  послов,  епископов и детективных
писателей.
     - Затем  кастовое  положение  зависит  от того,  в каком квартале
Лондона вы живете,  -  продолжал  Мухин.  -  Между  обитателем  района
Мэйфэйр и жителем Ист-Энда - непроходимая пропасть. Делятся на касты и
в зависимости от профессии.  У всех каст твердо установлено,  как надо
разговаривать,  как одеваться, где принимать пищу, как тратить деньги,
как развлекаться...
     - И в какой клуб ходить, - заметила Лилиан.
     - Клубы - это  чисто  кастовые  организации.  И  сообразно  касте
выбирают вид спорта. На высшей ступени спортивной иерархии стоят охота
на лисиц, верховая езда и поло. На следующей ступени - крикет, теннис,
яхта, регби и...
     - Скуош и хоккей, - подсказал Пимброк.
     - Еще  ниже  -  футбол  и  ватерполо.  А  бокс и борьба - это для
плебеев.  Все, все регламентировано, освящено традициями. - Мухин стал
жестикулировать.  -  И  в  политике  у  вас  тоже существуют традиции.
Например,  балканская политика,  которая в конечном счете была  всегда
направлена против России.
     Проходя мимо Лилиан,  Мухин нечаянно задел ее локоть и извинился.
Пимброк бросил на него быстрый взгляд.
     - Мистер Мухин сегодня в ударе,  - громко сказала Лилиан. - Такой
красноречивый.
     Мухин смущенно крякнул и плюхнулся на диван.
     - Простите,  я  увлекся.  Но  эта  тема  меня  очень  интересует.
Позавчера я слушал лекцию одного профессора Лондонского университета о
семи  сословиях  английского  общества,  в частности о трех категориях
высшей знати.  К высшей категории относятся двадцать  шесть  герцогов,
тридцать семь...
     Заметив, что Мухин раскрыл  книгу  и  собирается  цитировать  ее,
Лилиан поднесла руки к вискам.
     - Хватит серьезных разговоров. У меня начнется мигрень.
     - Я   сейчас   угощу  вас  вкусным  коктейлем,  -  Пимброк  вылил
содержимое шейкера в графин. - Помогите мне, Лилиан, разлить нектар.
     Лилиан поставила бокалы на крохотном круглом столике.  Мухин стал
разглядывать бокал на свет.
     - Коктейль прозрачен, как вода.
     - Лилиан понюхала.
     - И ничем не пахнет.
     - Да,  без вкуса,  цвета и запаха,  - Пимброк поднял бокал.  - За
ваше здоровье!
     Лилиан и Мухин отпили из своих бокалов,  но  Пимброк  закашлялся,
поставил бокал обратно на стол и вытащил платок.
     - Я забыл,  что мне могут позвонить из Лондона и  придется  вести
самому машину, - объяснил он. - Лучше воздержусь от коктейля.
     Лилиан стала рассказывать о том,  как они вчера  ходили  в  район
Сохо  и нашли в одной лавочке забавные игрушки и флейту для заклинания
змей.
     - Мистер   Мухин   научился   играть  на  флейте,  как  настоящий
заклинатель.  - Вытянув шею,  Лилиан  сузила  глаза  и  стала  двигать
головой. - Кобры очень любят музыку...
     Зазвонил телефон.  Пимброк взял трубку. Голос Эймза сообщил: дело
закончено, все в порядке, гостей можно отпустить.
     Пимброк подлил гостям коктейль,  а себе в рюмочку  вермут.  Затем
провозгласил тост:
     - За тех, кто умеет заклинать женщин!
     - Как называется ваш коктейль? - спросила Лилиан.
     Пимброк ответил не сразу.
     - "Поцелуй Борджиа".
     - Зловещее название.  - Лилиан пристально  посмотрела  на  бокал,
потом   на   хозяина:   -  Чезаре  Борджиа,  кажется,  был  знаменитым
отравителем?
     Пимброк кивнул головой и включил радио. Передавали Стравинского -
сперва "Рэгтайм", потом мистерию "Персефона".
     По окончании   музыкальной   передачи  Лилиан  встала  и,  слегка
пошатнувшись, оперлась на руку Пимброка.
     - Такое  ощущение,  как  будто  веревка на горле.  Это,  наверно,
действие коктейля.  Надо ехать.  Мы приехали  в  машине  американского
посольства, ее нельзя держать слишком долго.
     - А у меня  ломит  затылок,  -  медленно  произнес  Мухин.  -  От
коктейля или от Стравинского. Или от того и другого вместе.
     Пимброк проводил  гостей  до  машины.  Лилиан  уселась  рядом   с
шофером, попросила Пимброка наклониться и шепнула ему на ухо:
     - Заставили нас пить эту штуку,  а сами  пили  другое.  Имейте  в
виду,  я сказала в отеле,  куда еду.  Поэтому, если со мной что-нибудь
произойдет, все сразу выяснится.
     Она подставила ему ухо. Пимброк ответил тоже шепотом:
     - У "Поцелуя Борджиа"  одна  особенность:  все  следы  испаряются
полностью. Ни один эксперт не сможет доказать факт отравления.
     Он помахал рукой  и  захлопнул  дверцу.  Поднявшись  к  себе,  он
позвонил профессору Шаттлбюри. Тот попросил его немедленно прийти.

        IV

     У профессора сидел Эймз. На письменном столе среди книг и толстых
папок красовались две большие бутылки с этикетками  "Водка  Смирнофф".
Эймз сидел в кресле, закрыв глаза, бледный, утомленный.
     - Я не зря трудился? - громко спросил Пимброк.
     Профессор показал жестом: говорите тише.
     - Все прошло нормально,  ему помогал  капитан  Робинз  из  пятого
отдела.  К сожалению,  ничего существенного.  Опять газетные вырезки и
черновые заметки несекретного характера.  Критикует  нас  за  то,  что
тянем  в  Африке.  -  Профессор  посмотрел  на Эймза.  - Он только что
приехал,  был у начальства,  докладывал и очень расстроился.  Он же не
виноват, что русский предельно осторожен с бумагами.
     - А под подушкой искал?
     - Говорит,  что  искал.  Нашел  там  папку  с черновиком статьи о
черчиллевском плане дунайско-балканской федерации.  И  там  же  лежала
странная дудочка, кажется, индийская.
     - Это флейта для заклинания змей, - сказал Пимброк. - Русский уже
научился  заклинать.  Теперь  ему  остается  только завести змею.  А у
американки был?
     - У  нее  только  косметические  и кулинарные рецепты,  письма от
тетушек и школьных подруг и данные о курсе  акций.  Она,  оказывается,
очень  интересуется  биржей.  А  в  чемодане,  так  же как и у Мухина,
дешевые игрушки. - Профессор наполнил две рюмки водкой. - Ничего, рано
или  поздно,  но  найдем  то,  что хотим найти.  Только надо запастись
терпением. Испанцы говорят: терпение - второе мужество.
     Профессор и   Пимброк   чокнулись   и  выпили.  Закусили  соленым
миндалем.
     - Могу вас порадовать,  - сказал профессор. - Один из моих планов
утвердили, и создана специальная группа для реализации этого плана.
     - Против русских?
     - А что?
     - Откровенно говоря...  - Пимброк отвел глаза в сторону, - мне не
совсем нравится наше отношение к  ним.  Они  все-таки  наши  союзники.
Нечестная игра.
     Профессор зевнул и похлопал двумя пальцами по губам.
     - Для разведчика человечество делится не на врагов и союзников, а
на тех,  кем надо интересоваться и кем не  надо.  А  разведчик  обязан
интересоваться  всеми.  Но я могу успокоить вас - на этот раз мой план
направлен против немцев. Вы назначены в эту группу.
     Пимброк кивнул в сторону Эймза.
     - Он лопнет от зависти.
     - Его  направляют в Испанию по такому же делу.  У него тоже будет
занятная работа. Как вели себя ваши гости?
     - Я их угостил коктейлем. Пили с удовольствием.
     - Это  хорошо,  что  они  не  боятся  пить  у  вас.  Может  быть,
действительно придется... - профессор сделал такое движение, как будто
зачеркивал что-то. - Считайте, что сегодня у вас была репетиция.

        ЗАПИСИ - ПИМБРОКА
                         (Март - июнь, 1943)

                    (После войны - по прошествии известного срока,
                  вероятно, снимут табу с некоторых секретных тем,
                  и кое-какие операции, проведенные разведками,
                  будут преданы огласке. И тогда можно будет написать
                  о том, к чему я имел то или иное отношение во время
                  войны.
                    На этот случай буду записывать кое-что -
                  авось пригодится).

                               2 марта

     Группа профессора Шаттлбюри еще до высадки в  Африке  представила
начальнику  "Администрации особых операций" две справки об эпизодах из
истории Китая и Японии.
     Содержание первой справки было таково.
     Рядом с Китаем в XI веке существовало могущественное  королевство
тангутов.  Во  главе  тангутской армии стояли исключительно способные,
опытные военачальники.
     Тангутское королевство  сковывало  действия  Китая.  Нельзя  было
думать о каких-либо серьезных дипломатических и  военных  мероприятиях
против  других  соседей,  коль  скоро  тангуты  всегда могли ударить в
спину.
     Китайцы долго  ломали голову - как бы устранить постоянную угрозу
со стороны тангутов?  И  наконец  решили  провести  комбинацию,  чтобы
ослабить военную мощь тангутского королевства.
     В тюрьме сидел бандит,  приговоренный к  смерти.  Ему  предложили
выполнить  тайное  поручение,  обещав  помилование.  Бандит с радостью
согласился.  Его облекли в одеяние монаха и послали в Синцин - столицу
Тангутии,  сказав, что по дороге его встретит один человек. Надо будет
запомнить все, что он скажет, и вернуться обратно.
     Бандита доставили  к  границе  и  дали проглотить восковой шарик,
обмазанный медом,  - лекарство,  укрепляющее  память.  Но  бандита  не
предупредили, что граница очень строго охраняется. Не успел он перейти
границу,  как был схвачен тангутами.  Его стали допрашивать. В XI веке
для   ускорения   следствия   применялись  психотехнические  методы  с
использованием щипцов, деревянных иголок и прочих предметов. Бандит не
выдержал и признался,  куда он идет и кто его послал.  И сказал насчет
шарика из воска.
     Тангутские следователи  сразу  же  догадались,  что  внутри воска
должен быть документ. Дав бандиту слабительное, добыли этот документ и
сейчас же казнили арестованного. Найденная бумажка оказалась секретной
директивой   китайского   императора   группе   виднейших   тангутских
полководцев - им приказывалось убить своего короля и распустить армию.
Тангутский король,  признав директиву подлинным документом, немедленно
арестовал   полководцев.   Пытки  сделали  свое  дело  -  арестованные
наговорили на себя, заявили, что они действительно связаны с китайцами
и готовят дворцовый переворот.
     Король казнил  полководцев  и  решил  проверить  всех   остальных
военачальников  и  сановников  -  нет ли и среди них измены.  Начались
массовые  аресты  и  казни.  Они  в  значительной   степени   ослабили
тангутскую  армию.  Тангутам,  занятым  самоистреблением,  было  не до
Китая. Так китайцы надолго избавились от тангутской угрозы.
     А во   второй   справке  говорилось  об  аналогичной  комбинации,
проведенной в Японии в середине XVI века феодалом Мори Мотонари.
     Он приказал  выпустить  из  тюрьмы  преступника и направить его в
соседнее княжество Амако под видом паломника.  А к его  шее  привязали
письмо,  из которого явствовало,  что несколько крупных военачальников
княжества Амако уже давно завербованы феодалом Мори.
     Доставив паломника  к границе,  самураи секретной службы зарубили
его и перебросили ночью труп на территорию княжества Амако.  Стражники
этого княжества,  найдя труп, прочитали письмо и доложили князю Амако.
Тот поверил фальшивке  и  немедленно  расправился  со  своими  лучшими
генералами.  А  через  некоторое время Мори напал на княжество Амако и
без труда разгромил его.
     В обоих  случаях  была  проведена  заброска  агента  с подложными
документами.  В первом случае дезинформационные данные доставил  живой
агент, во втором - мертвый.

                               5 марта

     В Касабланке  было  решено  провести  десантную  операцию  против
Сицилии - "операцию Хаски". Но, как сказал Черчилль, "даже дураку было
ясно,  что следующим объектом нападения будет Сицилия".  Немцы держали
на этом острове 15 дивизий (кроме итальянских),  а побережье  охраняло
множество торпедных катеров.
     Провести "операцию Хаски" в этих условиях крайне трудно, придется
понести  тяжелые  потери  - минимум 80 тысяч.  Но это в лучшем случае.
Вполне возможно,  что  высадка  кончится  провалом.  Такое  был  вывод
американского и английского командования.
     Гарантировать успех операции можно  только  в  том  случае,  если
немецкое командование уберет часть войск из Сицилии,  Но как заставить
противника пойти на это? Только путем введения его в заблуждение. Надо
подбросить немцам такие подложные документы,  которые убедят их в том,
что объектом следующей операции будет не Сицилия, а другой район.
     Профессор Шаттлбюри   предложил   забросить   к   немцам  агента,
подстроив так,  чтобы  немцы  убили  этого  агента  и  нашли  при  нем
дезинформационные  документы.  За  образец  профессор  взял агентурную
комбинацию, проведенную китайцами против тангутов.
     Спустя некоторое  время  офицер  секретной  службы  майор Монтегю
представил докладную записку с другим предложением:  подбросить немцам
труп со специально сфабрикованными бумагами. В основе этого плана была
агентурная операция, проведенная японским феодалом Мори.
     Черчилль и  начальник  его  штаба генерал Хастингс Измей одобрили
оба плана и приказали  осуществить  их.  План  профессора  был  назван
"планом Бримстон", а план Монтегю - "операцией Минсмит".

                               7 марта

     Нас собрали  в  небольшом  закопченном здании Норд Джи Хауз,  где
помещается так называемое  Внутреннее  Бюро  Исследований.  Сэр  Измей
сказал  нам,  что  нас  удостоили  чести выполнять предельно секретную
работу и мы должны оправдать оказанное нам доверие.
     С нас  всех  взяли  дополнительную  подписку о том,  что мы будем
хранить в строжайшей тайне работу нашей специальной группы.
     Начальник группы - смуглый,  высохший как мумия полковник Кэрфакс
собрал нас после совещания в своем  кабинете  и  объяснил  общий  план
операции.
     Мы должны подобрать подходящего агента и послать его  в  одну  из
стран,  оккупированных противником, или прямо в Германию. Этому агенту
будет   поручено   передать   кое-кому   документ   дезинформационного
характера.
     Но как только он будет заброшен к противнику,  мы  тем  или  иным
способом  уведомим противника о посылке агента.  Его арестуют и найдут
документ,  касающийся "плана Бримстон". Арестованный будет казнен, как
изобличенный  агент.  Если  противник  поверит изъятому документу,  он
начнет  укреплять  Сардинию  за  счет  Сицилии.  Часть   войск   будет
переброшена  из  Сицилии,  и  цель  нашей  агентурной  операции  будет
достигнута.
     - Значит, мы пошлем агента на верную смерть? - спросил я.
     - Очевидно, - ответил Кэрфакс.
     - А он будет знать об этом?
     Кэрфакс улыбнулся уголком рта.
     - Рябчику не докладывают, под каким соусом его подадут.
     - А о том, что что документ - дезинформация?
     - Ему будет сказано, что документ подлинный.
     Кэрфакс предупредил,  что  профессор  Шаттлбюри  дал  нам  только
схему,  а  мы  должны наполнить ее конкретным содержанием,  придумывая
детали со всеми вариантами.
     Эймз ночью  вылетел  куда-то.  Очевидно,  задание  было настолько
экстренным, что он даже не успел проститься со мной.

                               10 марта

     Надо отобрать подходящего агента - для выполнения  роли  рябчика.
Кэрфакс  приказал работникам группы ознакомиться с агентами,  имеющими
опыт зарубежной работы и состоящими в особом  резерве.  После  первого
тура было отобрано семь агентов.  Мне поручили побеседовать с двумя из
них и дать заключение.
     Первый - виолончелист,  уроженец Ямайки, работал в Каире, в отеле
"Семирамис", весьма представительный, похож на банкира. Был отозван из
Египта  за  то,  что  спутался с одной египтянкой-студенткой,  которая
показалась  нам  подозрительной.  После   ее   скоропостижной   смерти
(отравилась   рыбой)  выяснилось,  что  ее  убрали  по  недоразумению.
Студентка оказалась однофамилицей той женщины,  которая  была  сестрой
коммуниста и подлежала устранению.
     Виолончелист произвел на  меня  неважное  впечатление  -  слишком
медлителен  и  солиден,  не  похож  на  человека,  которого английская
разведка послала  за  границу  с  ответственным  заданием.  Я  доложил
Кэрфаксу: не подходит.
     Второй агент - шведка,  выполняла наши  поручения  в  Стамбуле  и
Женеве,  очень  красивая,  аристократка.  Знает французский,  датский,
норвежский и финский.  Кэрфакс склоняется к тому,  чтобы послать ее из
Швеции в Данию, оттуда она проберется в Гамбург и там будет поймана (с
нашей помощью) гестаповцами.
     В ходе беседы мне показалось,  что она что-то скрывает. Во всяком
случае  она  не  вполне  искренна  с  нами.  Выдерживает  даже   самый
пристальный взгляд, но в глубине ее глаз пробегают чуть заметные тени.
Ее следовало бы тщательно проверить.  Известно,  что в Женеве она была
любовницей  японца  - члена правления Банка международных расчетов.  А
что, если она завербована японцами?
     Поручать ей что-либо по линии "Бримстона" рискованно.  Я уговорил
Кэрфакса не посвящать ее в наше дело.

                               14 марта

     Вернулся Эймз.  Был у меня.  Сообщил, что был в Испании. Там - на
этот  раз в Сарагосе - состоялась тайная встреча А (гостя из Англии) с
Б (гостем из Германии). На этот раз от английской стороны был другой -
крупный финансист,  друг премьера, а от немцев тот же самый - сутулый,
с длинным носом, приезжавший в Эскориал.
     Мистеру Б  снова сообщили,  что мы готовимся к высадке в Сицилии,
но будем делать вид,  что высадимся в других местах.  Б говорил о том,
что имперское управление безопасности, возглавляемое Кальтенбруннером,
приказало своим резидентурам в Швейцарии и Испании  подставлять  своих
агентов  англичанам  с  тем,  чтобы  эти  агенты,  будучи  завербованы
английской  разведкой,  включались  в  каналы  ее  работы.  В   общем,
Кальтенбруннер   энергично   проводит   встречные   комбинации  против
английской и американской разведок.
     Я спросил Эймза:
     - Значит, ты ездил только для этого? Устроить встречу?
     - Нет,  у  меня  было  еще  одно поручение.  Я привез того самого
француза, которого мы допрашивали в Касабланке. Марло его перевербовал
и пустил по русской линии.  Подставлял в Каире к некоторым русским, но
ничего  не  получилось.  Кэрфакс  хочет  использовать  его  по   линии
"Бримстона".
     - Послать его к немцам?
     - Да. В качестве гамбитной пешки.
     Я поинтересовался:  узнал ли Эймз,  кто этот гость  из  Германии,
мистер Б?  Эймз пожал плечами и высказал предположение,  что Б - очень
важная персона, вероятно, один из главарей антигитлеровского заговора.
     - Хочется все-таки узнать, кто же он?
     - Это станет известно когда-нибудь... после войны.
     - Ты давно виделся с Лилиан? Как они там?
     Я задал этот вопрос без всякой задней мысли.  Но  Эймз  почему-то
бросил на меня взгляд и,  перед тем как ответить,  закурил сигару.  Он
был смущен и не смог скрыть этого.
     - Ты делаешь вид, что не расслышал?
     - Почему ты у меня спрашиваешь?  - Он  поднял  левую  бровь,  как
будто вставлял в глаз монокль. - Я хотел спросить тебя о том же.
     - Если бы я видел кого-нибудь из них, то сказал бы тебе.
     Эймз перевел разговор на бой быков,  который он видел в Сарагосе.
Мне непонятно, почему Эймз так странно реагировал на вопрос о Лилиан?

                               16 марта

     Я увидел Мухина у входа в универмаг Сельфриджа. Он медленно пошел
в  сторону  Гайд-парка и дойдя до угла свернул налево,  на Парк-лейн -
шел к себе в отель. Я нагнал его.
     - Приятная встреча, - сказал приветливо Мухин, широко улыбаясь. -
Как раз вчера мы говорили с Лилиан о вас.
     Мухин сообщил,  что  приехал из Москвы шеф Лилиан - мистер Поуэл,
шумный,  веселый человек,  умница, но во многих вопросах блещет полным
невежеством.  Искренне  опасается  того,  что  в конце войны советские
танки дойдут до Гибралтара.
     Мы рассмеялись.  Затем  Мухин  сказал,  что  учит Лилиан русскому
языку, она решила ехать в Москву в середине будущего месяца.
     - В Москву? - удивился я.
     - А вы разве не знаете? - удивился в свою очередь Мухин. - Лилиан
сказала  об этом майору Эймзу.  Как раз в тот день,  когда он улетал в
Испанию. Они были в кино.
     - Возможно, что и говорил, но я пропустил мимо ушей.
     Я проводил Мухина до его отеля и пошел на  службу.  Значит,  Эймз
встречается с Лилиан и об этом ничего не говорит мне.  И виделся с ней
в день отъезда в Испанию. А со мной проститься у него не было времени.
     Я пришел  к  заключению:  Эймз  встречается  с  Лилиан по заданию
контрразведки - Эм-Ай 5 и поэтому не говорит мне.

                               19 марта

     Виделся с де Шамбли - так зовут того француза.  Он бывший чемпион
по  фехтованию,  работал  в спортивных журналах.  Когда был студентом,
попал  в  историю  (убийство  богатой  вдовы),  но  был  оправдан   за
недостаточностью улик - сфабриковал хорошее алиби.
     Кэрфакс уже  говорил  с  ним.  Де  Шамбли  готов  выполнять  ваши
задания. Он был завербован разведкой Канариса в Таллинне еще до войны,
затем работал в скандинавских странах,  а в конце 1942 года был послан
в Испанию в распоряжение Рауша. А тот направил его в Касабланку.
     - Вы хорошо запомнили сценарий, по которому должны действовать? -
спросил я, предложив ему сигарету. - Вызубрили свою новую биографию?
     Де Шамбли показал мелкие, как у кошки, зубы и сморщил нос.
     - Полковник Кэрфакс уже подробно объяснил мне все.  Все предельно
просто,  как в детской песенке.  В день прибытия в Софию в семь вечера
буду ходить около итальянской миссии. Ко мне подойдет человек, который
даст мне ключ от номера отеля.  А  я  ему  передам  книгу  с  письмом,
спрятанным в переплете.
     - А пароль?
     - Вторые  строчки  первого  и  десятого стихотворений из сборника
стихов Гийома Аполлинера "Калиграммы".
     - А к кому вы посылаетесь?
     - Не знаю  по  имени.  Но  знаю,  что  он  связан  с  болгарскими
подпольщиками.
     Де Шамбли мы держим в Оксфорде в квартире помощника Шаттлбюри.
     Эймз сказал мне, что еще не придумали окончательно, каким образом
выдать де Шамбли немцам.

                               23 марта

     Де Шамбли  повезет  с  собой  фальшивый  документ,   адресованный
болгарским подпольщикам.  В документе будет сказано, что в начале июля
решено высадить войска в Сардинии. После Сардинии имеется в виду взять
Корсику.   Эта   операция   называется   "план  Бримстон".  Болгарские
подпольщики  должны  послать  связника  к  французским  партизанам   -
предложить  им  начать  активные  действия  к моменту начала десантной
операции против Сардинии.
     После ареста де Шамбли немцы начнут искать линии связи английской
разведки  с  болгарскими  подпольщиками  и  последних  с  французскими
партизанами.  И  не найдут,  потому что этих линий связи не существует
совсем. Немцы, вероятно, поверят в наличие плана высадки в Сардинии.
     Но кому именно из немцев выдать де Шамбли?

                               27 марта

     От "Администрации   особых  операций"  получили  меморандум  -  о
деятельности имперского  управления  безопасности,  то  есть  разведки
Кальтенбруннера.  Она  вовсю  ведет  борьбу  против разведки Канариса.
Кальтенбруннер,  так же как и Гиммлер, подозревает адмирала Канариса в
тайной связи с нами.
     Кэрфакс решил выдать де Шамбли именно  разведке  Кальтенбруннера.
Нам   удалось   недавно   подставить   агента   к  резиденту  разведки
Кальтенбруннера в Женеве. Через этого агента будет сообщено о том, что
английская  разведка,  арестовав агента Канариса,  перевербовала его и
решила послать в Стамбул,  откуда он проберется в Софию для встречи  с
тамошним резидентом английской разведки.
     Кальтенбруннер будет очень рад схватить бывшего агента  Канариса.
Можно  будет  доложить  фюреру  о  том,  что  агентура Канариса вообще
ненадежна,  легко переходит на сторону врага и  что  вообще  не  стоит
доверять аппарату военной разведки адмирала Канариса.
     Захватив у  де  Шамбли  документ,   Кальтенбруннер,   разумеется,
признает его подлинным и постарается скорей ликвидировать француза.

                               28 марта

     Эймз представил  записку,  в  которой предупреждает:  может быть,
француз был послан Раушем в  Касабланку  специально  для  того,  чтобы
попасть к нам в руки и быть завербованным нами.  Когда мы пошлем его в
Софию,  он сообщит Канарису о том,  что документ данный  ему  нами,  -
фальшивка. И тогда "Бримстон" полетит к черту.
     Лучше сделать   так:    через    женевского    агента    сообщить
Кальтенбруннеру о предстоящей заброске де Шамбли английской разведкой.
     Но как только он прибудет в  Софию,  поручить  нашей  резидентуре
убить его,  инсценировав автомобильную аварию. Документ, найденный при
погибшем,  попадет в руки полиции,  а  она  передаст  немцам  -  чинам
разведки Кальтенбруннера.
     Кэрфакс отверг  план  Эймза  -  не  стоит  затруднять   софийскую
резидентуру  таким  поручением.  Лучше просто выдать де Шамбли немцам,
пусть они расправятся с ним.

                               31 марта

     Мухин был у меня в отеле "Ритц".  Говорили о  взятии  нами  линии
Марет. Мухин ругал нас за длительное бездействие в Тунисе. Из-за этого
немцы перевезли с юга дивизии и взяли обратно Харьков.
     Затем Мухин  говорил  о  речи  Черчилля  по  радио  от 21 марта о
послевоенной Европе:
     - Ваш  премьер  предлагает  создать объединение европейских стран
после  войны.  Очевидно,  имеется  в  виду  повторить  Малую  Антанту,
созданную после первой мировой войны, то есть санитарный кордон против
Советского Союза.
     Мухин сказал, что польские и чешские журналисты в Лондоне открыто
говорят  о  проекте  дунайско-балканской   федерации,   исходящей   от
англичан.
     Мухина очень  интересует   этот   вопрос.   Наверно,   газетчики,
вертящиеся  вокруг  эмигрантских  правительств Польши,  Чехословакии и
Югославии, много болтают.

                               2 апреля

     По разным линиям проводим дезинформационные мероприятия.  Кэрфакс
приказал  подбросить Мухину и Лилиан данные о том,  что американское и
английское командование решило заморозить десантные операции на  Тихом
океане  и направить большую часть десантных средств в Средиземное море
- после взятия Туниса  будет  проведен  ряд  операций  одновременно  в
разных районах Средиземного моря.
     Мухин слушал очень  внимательно,  но  потом  недоверчиво  покачал
головой.   А   Лилиан,  не  дослушав,  перевела  разговор  на  другое.
Рассказала,  что  ходила  вместе  с  Мухиным  в  Уайтчепел  и   купила
замечательного игрушечного тигра.
     Я угостил  гостей  семидесятилетним   "хеннеси".   Лилиан   стала
напевать русские песенки,  которым научил ее Мухин, и вдруг заснула на
полуслове.  На нас  с  Мухиным  коньяк  тоже  подействовал.  Мы  стали
откровенно говорить о том, что будет после войны.
     - Сделать так,  чтобы эта война была последней.  - Мухин  свирепо
нахмурился. - Если захотим этого по-настоящему, сможем добиться.
     Я ударил Мухина по плечу.
     - Сейчас идем вместе, будем идти вместе и после войны.
     Мухин покачал головой.
     - У  вас  не  все так думают.  Кое-кому очень не по душе то,  что
приходится быть вместе с нами.
     - После  войны вы станете самыми сильными на континенте.  Поэтому
некоторые боятся за будущее.
     - Они раздувают эти опасения. Им это выгодно, сволочам.
     - А кто эти сволочи?
     Мухин махнул рукой и свалил пустую бутылку на ковер.
     - Вы отлично знаете. И ваш друг тоже из их компании.
     Мухин был пьян. Я засмеялся.
     - Эймз - хороший человек.  Только немножко корчит из себя.  И  не
совсем верит, вам.
     - Такие,  как он,  никому не верят.  - Мухин  показал  на  спящую
Лилиан. - А этой дуре он нравится. И что она в нем нашла?
     Я пожал плечами.
     - Этот  вопрос  можно  задать  большинству женщин.  - Я достал из
шкафа бутылку брэнди и наполнил рюмки.  - Пью за то, чтобы наша дружба
не  нарушалась  после войны.  Хочу надеяться,  что вы не будете давать
повода бояться вас.
     - Эти поводы будут фабриковаться врагами нашей дружбы. Пью за то,
чтобы все их планы провалились!
     Мы чокнулись. Лилиан повернулась и простонала сквозь зубы.
     - Пью за вашу помощницу, - произнес я и подмигнул.
     - Почему за мою? - Он подмигнул. - Пью за вашу помощницу.
     Мы обменялись многозначительными взглядами и засмеялись.

                               5 апреля

     В группе "Минсмит" уже все готово.  Они достали труп  конторщика,
умершего  в  больнице  от воспаления легких.  Он в виде майора морской
пехоты  будет  подброшен  испанцам  у  южных  берегов.  К  руке  будет
прикреплен портфель с фальшивыми документами, в которых будет сказано,
что  готовится  десантная  операция  против  Греции  и   что   Сицилия
предназначается только для демонстрации.
     По настоянию Кэрфакса в одном из документов  будет  упомянут  наш
"план  Бримстон"  -  пусть  лишний  раз  немцы  услышат  о готовящейся
операции против Сардинии.
     Труп подбросят в конце апреля. А мы до этого подбросим живого.

                               7 апреля

     Счастливчик Эймз.  Ему  поручили полететь с де Шамбли в Стамбул и
оттуда забросить его в Болгарию.
     Встретил Лилиан  у  своего  отеля.  Она  скоро  поедет  в Москву,
занимается русским языком с Мухиным.
     Мухин ездил  в Стратфорд.  Робинз с Фланаганом лазили к русскому.
Ничего не нашли.  У камина кучка пепла - сжигал что-то. Значит, у него
имеются  секретные  бумаги.  Под  подушкой  -  тетрадь  с  наклеенными
марками,  игрушечный тигр и флейта для заклинания  змей,  которую  уже
находили в прошлый раз. Тетрадь обработали, отклеили марки, но никаких
записей не нашли.
     Установлено, что он ходит иногда в лавку в Уайтчепеле.  Возможно,
что это конспиративная квартира - установили наблюдение.
     Приехал полковник Марло из Алжира, беседовал с ним. В отеле "Сент
Джордж",  в комнате 141,  вовсю разрабатывают детали "операции  Хаски"
(высадка  в  Сицилии).  Никто из штабных не знает о "плане Бримстон" и
"операции Минсмит".
     Марло спросил, где Мухин и Лилиан. Я сказал.
     Марло провел пальцем по подстриженным усам и вкрадчиво произнес:
     - Лилиан - немецкий агент.
     - Имеются данные?
     - Одни могут высказывать предположения,  не имея данных, а другие
не могут обходиться без данных.  В этом и  заключается  разница  между
умными и дураками.
     Я промолчал.
     - Лилиан - немецкий агент,  - продолжал Марло,  - и она, кажется,
завербовала  Мухина.  По-моему,   надо   арестовать   их   обоих   под
каким-нибудь предлогом. И навалиться на нее. Может быть, признается. Я
думаю, что она - агент разведки Кальтенбруннера.

                              10 апреля

     Я спохватился,  но,  пожалуй,  поздно.  Все эти дни Эймз ходил  к
Лилиан.  И теперь мне стало ясно:  он попал в ее руки. Я узнал, что он
приходит в отель к себе поздно ночью.  И  это  почти  каждый  день.  Я
прождал  его  до  двух  ночи  в  холле  и  прошел  за ним в номер.  Он
пошатывался. Губы у него были вымазаны помадой.
     - Где был? - спросил я.
     - В чем дело?
     - Отвечай. У нее был?
     - А тебе что? Приставили ко мне?
     - Ты ходишь к ней по заданию? Тебе приказано?
     - Совсем рехнулся.  Разве мы не можем встречаться с женщинами без
заданий?
     - Есть предположение: Лилиан - немецкий агент.
     - Чепуха. Это Марло выдумал. Он говорил мне.
     - Он не выдумал.  Я тоже думаю,  что она немецкий  агент.  И  она
окрутила тебя.
     - Вы оба с Марло окончательно спятили.
     - Нет, это ты спятил. Помнишь, в "Одиссее"?
                   ...и в напиток подсыпала зелья,
                   чтоб о милой отчизне они совершенно забыли.
                   Им подала она. Выпили те, Цирцея,
                   ударив каждого длинным жезлом...
     Зазвонил телефон.  Эймз бросился к нему,  повалил стул, скривился
от боли и показал жестом: уходи. Я смерил его презрительным взглядом и
вышел, хлопнув изо всех сил дверью.

                              11 апреля

     Чем больше  я  думаю  о  Лилиан,  тем  более  она   мне   кажется
подозрительной. Марло - старая ищейка, у него наметан глаз.
     Надо действовать.
     Получено сообщение:  переехала  из  отеля  "Берклей"  в "Карлтон"
перед  Национальной  галереей.  Завтра  поедет  к  Эймзу  в   Оксфорд.
Используем ее отсутствие.

                              13 апреля

     Вместе с Робинзом лазили к Лилиан. Нашли фотокарточку Эймза и его
письмо.  Содержание письма свидетельствует о том, что она основательно
прибрала  его  к  рукам.  Всегда сдержанный,  насмешливый,  надменный,
корчивший из  себя  пресыщенного  сноба,  оказался  самым  вульгарным,
слюнявым кретином.
     Марло прав:   она   -   немецкий   агент,   очевидно   по   линии
Кальтенбруннера.  Вертелась около русского, но подвернулся Эймз, и она
опутала его.  Если она  выведает  у  него  что-нибудь,  наша  операция
полетит к черту.
     Что же делать?  Эймз вылетает послезавтра с французом. Сообщить в
Эм-Ай 5?  Нет, я не могу доносить на Эймза. Не повернется язык. Что же
делать?  После недолгого,  но очень напряженного размышления я  принял
решение: надо убрать ее. И чем скорей, тем лучше. Столько раз писал об
этих делах,  придумывал столько способов,  теперь надо проделать это в
действительности.  Только никаких колебаний, никаких раздумий, к черту
гамлетизм!  Действовать!  Если  попадусь,  оправдают.  Суд  примет  во
внимание мои мотивы. В худшем случае меня пошлют на бирманский фронт в
пехоту.

                              14 апреля

     Узнал, что она опять поехала к нему в  Оксфорд,  вернется  поздно
вечером. Я дождался ее возвращения в отель. Было уже около двенадцати.
Эймз простился с ней в вестибюле и уехал в  машине.  Она  поднялась  к
себе.
     Я решил пойти к ней - ее номер  в  конце  коридора.  Потом  можно
будет  выпрыгнуть в окно,  выходящее в пустой дворик.  Под окнами кучи
песка. Соседний дом сгорел.
     Я ощупал  в кармане револьвер с глушителем и вошел в отель,  но в
тот же момент увидел ее - она  спускалась  по  лестнице.  На  ней  был
дождевик  с  поднятым  воротником  -  закрыла  лицо.  Повернувшись,  я
выскочил на улицу.
     Я пошел  за  ней.  Возможно,  что  идет на встречу с кем-то.  Тот
человек после встречи может проводить ее до отеля. На нее нельзя будет
напасть. Надо покончить сейчас.
     Она пошла к Трафальгар-скверу, повернула к станции Чарринг-Кросс,
вышла  на  набережную  -  направилась  в  сторону  моста Ватерлоо.  На
набережной  никого  не  было,  моросил  дождик.  Идеальная   ситуация.
Выстрелить  в  нее и сбросить тело в воду.  Я стал приближаться к ней,
она не оглядывалась.
     Когда я  был  уже  на  расстоянии  семи-восьми  шагов,  она вдруг
остановилась  и  повернулась  боком.  Я  быстро  вынул  револьвер.  Но
невольно остановился,  услышав тихий смех.  Она смеется? В этот момент
из мглы показалась группка людей - мужчин и женщин.  Мужчины в  шлемах
несли  мешки  и  ящики,  женщины  были в брюках:  очевидно,  из отряда
противовоздушной обороны.  Лилиан заговорила с кем-то из них и пошла с
ними к Стрэнду.
     Я надеялся на то, что она отделится от компании и пойдет одна, но
она дошла с ними до отеля.  Идти к ней уж было поздно,  парадную дверь
закрыли, пропускали только постояльцев. Я положил в карман револьвер и
поплелся  домой,  с трудом волоча ноги.  Убивать людей труднее,  чем я
думал.

                              16 апреля

     Эймз так  и  не  пришел  проститься.  Улетел  со  "Стилетом"  (де
Шамбли).
     Что ей удалось выпытать у Эймза?  Ведь она  затеяла  игру  с  ним
только  для этого.  Удалось ли ей узнать что-либо об операции?  А если
удалось, то что именно?
     Марло прав:  надо  ее  арестовать.  Боюсь  -  "план Бримстон" под
ударом.

                              19 апреля

     Рассказал Марло о том,  что  хотел  убрать  Лилиан.  Он  наклонил
голову набок и сказал ласковым голосом:
     - В живом виде она,  пожалуй,  принесет больше  пользы.  Ее  надо
арестовать и заставить признаться.  Она может дать нам ценные сведения
и о себе, и о Мухине.
     - А вам приходилось... это самое?
     Я пояснил свой вопрос  соответствующим  жестом.  Полковник  пожал
плечами и ответил:
     - Такие факты надо вычеркивать из памяти.
     Когда я шел домой,  вдруг у меня в голове мелькнула мысль: а что,
если она вовсе не агент? Сейчас же отогнал эту мысль.

     Из Стамбула получено донесение:  "Стилет" направился  в  Софию  с
документами о предстоящей высадке в Сардинии.
     Если Лилиан агент и если Эймз  выдал  тайну  нашей  операции,  то
посылка  нами  де  Шамбли  - это ход вхолостую,  и немцы теперь начнут
контригру: сделают вид, что поверили в документ о высадке в Сардинии.

                              25 апреля

     Из Стамбула получено донесение от нашего  агента,  работающего  в
румынской  миссии  в  Софии,  о  том,  что чины резидентуры имперского
управления безопасности арестовали де Шамбли около итальянской  миссии
и  увезли  в  Берлин.  Он попал в руки людей Кальтенбруннера.  Значит,
нашли документ.
     Все выяснится в ближайшие дни - удался ли наш "Бримстон" или нет.
Если не удался,  значит,  Эймз выболтал все Лилиан и она  предупредила
немцев, что документ, посланный со "Стилетом", фальшивка.

                              30 апреля

     Следим неотступно  за Лилиан.  Она ходит в советское посольство -
справляется насчет визы.  Ходит в  шведское  посольство.  Может  быть,
встречается  там,  с кем-нибудь из шведских дипломатов,  работающих на
немцев?
     Не могу  сидеть  спокойно.  Неужели  "Бримстон"  провалился?  Как
только это выяснится - убью Лилиан на глазах Эймза.

                                6 мая

     Началось наступление в Тунисе.  Объединенный комитет  начальников
штабов  одобрил  "операцию  Хаски".  Черчилль  полетел  в  Америку  на
совещание "Трезубец".  Просил известить о  результатах  "Бримстона"  и
"Минсмита" - пробудет в Америке до 25 мая.
     Лилиан выехала в Советский Союз.  Марло и я ставили вопрос  о  ее
аресте,  но Кэрфакс замахал руками секретарь Поуэла, друга президента.
Упустили!

                                12 мая

     Вернулся Эймз. Он доложил Кэрфаксу о проделанном.
     Был очень опечален, узнав об отъезде Лилиан. Кинулся к Мухину.
     Я с ним подчеркнуто холоден. Ни о чем не спрашиваю.
     Кэрфакс сказал,   что   по  линии  "Минсмита"  труп  с  портфелем
подбросили  испанцам,  а  те  передали  немцам  фотокопии  документов,
найденных в портфеле.
     Если Лилиан - немецкий агент,  то она должна была сообщить немцам
об обеих наших операциях.  И немцы теперь сделают вид,  что поверили в
документы, найденные при трупе. И тогда нас ждет в Сицилии ловушка.

                                22 мая

     Получено сообщение от американцев: Гитлер встретился с Муссолини.
До  встречи  Гитлер  принял  Канариса  и  заслушал его доклад.  Гитлер
обсуждал с Муссолини положение на фронтах.

                                24 мая

     Американцы сообщили:  Гитлер заявил Муссолини  о  том,  что  надо
ждать врага в Сардинии и Греции.
     Муссолини высказал  предположение,  что  американцы  и  англичане
предпримут высадку в Сицилии,  но Гитлер заявил,  что,  по имеющимся у
германского командования  сведениям,  первый  удар  будет  нанесен  по
Сардинии, а второй по Греции. Сперва по Сардинии, потом по Греции.
     Если Гитлер  ждет  высадки  в   Сардинии,   значит,   поверил   в
"Бримстон", а если ждет высадки в Греции, значит, удался "Минсмит".
     Сообщили обо всем Черчиллю, находящемуся сейчас в Шангри-ла.

                                31 мая

     Томительная неделя. Пока нет никаких сведений.

                                4 июня

     Марло говорит,  что теперь нам надо ждать ответного хода  немцев.
Они, возможно, разгадали наши комбинации и начнут контригру.
     Эймз лежит дома больной.  Может быть,  узнал что-либо о Лилиан  и
боится показаться на службе.

                                6 июня

     Получено сообщение  от  американцев (от филиала ОСС в Швейцарии):
де Шамбли умер в берлинской тюрьме. Гестаповцы перестарались.
     Кэрфакс сказал,  что  по  нашей  линии  тоже  получено сообщение:
Кальтенбруннер доложил фюреру о том, что им схвачен и уничтожен бывший
агент Канариса, который перешел на сторону англичан и был послан ими в
Болгарию. Канарису здорово влетело от Гитлера.
     Таким образом, смерть "Стилета" подтвердилась.

                                9 июня

     Из Швейцарии получено сообщение: Кальтенбруннер установил связь с
американцами через Хетля - заместителя начальника 6-го отдела гестапо.
     Дрожу от нетерпения: удался "Бримстон" или нет?

                               17 июня

     Утром ко мне ворвался Эймз, выдернул подушку из-под моей головы и
стал бить меня подушкой.  Оказывается,  Гитлер  издал  приказ:  срочно
перебросить  бронетанковые  дивизии  и  торпедные  катера из Сицилии в
Сардинию и Грецию. 13 дивизий уходят из Сицилии!
     Гора с плеч! Я вытер слезы. Мы побежали к Кэрфаксу. Он принял нас
в шлафроке, угостил бутылкой "Вдовы Клико". Мы выпили и заорали "ура".
Эймз ткнул меня в живот кулаком и прошипел:
     - Этот идиот считал,  что Лилиан - немецкий агент и  боялся,  что
она провалит наш "Бримсток".
     Кэрфакс мотнул головой.
     - Она не немецкий агент, а советский.
     - Неправда! - крикнул Эймз. - Я знаю.
     Кэрфакс поморщился.
     - Не спорьте. Это почти установлено.
     Эймз хотел что-то сказать, но махнул рукой и вышел из комнаты Его
радость по случаю успеха "Бримстона" была омрачена.

                               26 июня

     В Сицилии  остались   только   немецкие   -   15-я   гренадерская
моторизованная  дивизия  и  дивизия  "Геринг",  и итальянские - сильно
потрепанные четыре пехотные дивизии,  и 6 дивизий береговой обороны  с
легким  оружием.  В  дивизии "Геринг" только два батальона.  В составе
этих батальонов роты астматиков,  хромых и грыжников. Типично немецкая
любовь к порядку - объединять сходных инвалидов.
     Итак, окончательно выяснилось:  "Бримстон" и "Минсмит" увенчались
успехом. Величайшая победа британской разведки! Хип-хип ура!
     Я напился и признался Эймзу в том,  что боялся,  - не окрутила ли
его  Лилиан,  которую  я  считал  немецкой  шпионкой.  Эймз  выругался
по-солдатски и чуть не ударил меня. Он заставил меня извиниться, потом
мы снова выпили и пошли в клуб Гаргойль,  там снова выпили и мне стало
нехорошо.
     - Но почему Лилиан дружит с Мухиным? - спросил я.
     - Вовсе не дружит, - ответил Эймз. - Просто знакомы.
     - А Лилиан не американский агент?
     - Нет. А вот Мухин... Он советский агент.
     - Мне  кажется  странным,  почему  она  так  часто  встречалась с
Мухиным.
     - Она  хотела  поехать  в  Россию,  поэтому расспрашивала его обо
всем. И хочет в дальнейшем изучать язык. Она ведь способная.
     - А  все-таки  думаю,  что  она неспроста вертелась около Мухина.
Лучше всего было бы арестовать ее, когда она вернется.
     - Тебя томит неизвестность.  Надо выяснить,  кто такой Мухин. Его
тень падает на Лилиан. Проверим его как следует.
     Я ударил ладонью по столу.
     - Проверим ее до конца.

        ЛОНДОН
                        (Июль - август, 1943)

        I

     Позвонил старший  инспектор  Особого  отдела  Скотланд-Ярда некий
Брус и попросил полковника Кэрфакса или  кого-нибудь  из  его  группы.
Пимброк назвал себя и спросил, в чем дело.
     - Вам известен югославский майор Милан Кривош?
     - К сожалению, нет.
     - Поступили сведения о том, что он ссылается на свое знакомство с
полковником  Кэрфаксом.  Причем намекает на сугубо деликатный характер
их связи
     - Я лично не замечал у полковника таких наклонностей...
     - Вы не поняли меня.  Речь  идет  о  доверительном  характере  их
знакомства Значит, вы не знаете Кривоша?
     - Не имею чести.
     - Майор  Кривош  сказал  одной...  даме,  которая,  так  сказать,
поддерживает с ним интимные контакты.
     - Понятно. Эта дама - ваша подчиненная.
     - Короче говоря,  майор Кривош намеревается выступить с какими-то
разоблачениями. Хотелось бы узнать мнение полковника Кэрфакса.
     - Я спрошу у полковника.  Позвоните мне через час и  тогда  можно
будет решить, что делать с этой светлой личностью.
     Пимброк хотел выйти из комнаты,  но снова  зазвонил  телефон.  На
этот раз говорила Лилиан.
     - Здравствуйте, Бомарше. Только что вернулась из Москвы.
     - Здравствуйте, но при чем тут Бомарше?
     Лилиан рассмеялась - она,  очевидно,  знала,  что ее  смех  очень
музыкален.
     - Ну, тогда Даниель Дефо.
     - Почему?
     - Потому что эти оба классика - ваши коллеги и по  литературе,  и
по секретной службе. Вы забыли, что говорили о них в Касабланке в день
нашего знакомства. Помните, в кафе?
     - Помню кафе и все остальное,  но не помню,  чтобы я когда-нибудь
имел отношение к секретным делам.  Если не считать интрижки с супругой
одного адмирала...
     - Я имею в виду не ваши шашни, а службу.
     - Я  работаю  в  историческом  секторе  военного министерства.  А
насчет секретной службы вам,  наверно,  наврал Эймз.  Он  женщинам  не
говорит ни одного слова правды. Врет с начала до конца.
     - Я лучшего мнения о  вашем  ближайшем  друге,  -  сухо  заметила
Лилиан. - Когда я вас увижу обоих? Как Эймз?
     - Он пошел в кафе с миловидной машинисткой, племянницей епископа,
и, наверно, сейчас врет ей...
     Лилиан перебила его:
     - Значит, вы оба здоровы. Жду вас в "Карлтоне".
     Она повесила трубку.  Пимброк пошел к Кэрфаксу.  Тот уже  знал  о
звонке из Скотланд-Ярда.
     - Кривош был представителем  Михайловича  в  Стамбуле,  -  сказал
Кэрфакс,  -  и через меня поддерживал связь с нашим штабом в Каире.  А
потом вдруг порвал с Михайловичем и появился в Лондоне. Знает он очень
много.  -  Сделав  небольшую паузу,  Кэрфакс добавил:  - Я сам позвоню
Брусу. Надо напомнить Кривошу кое-что, и он сразу же прикусит язык.
     Вошел Эймз. Пимброк доложил Кэрфаксу о приезде Лилиан.
     - Эй-Ай 5 очень интересуется Мухиным,  - сказал Кэрфакс,  - но не
соглашается   санкционировать   арест   русского,  на  чем  настаивает
Скотланд-Ярд.  Мухин - корреспондент,  и арест его будет иметь большой
резонанс.  Требуется специальное разрешение премьер-министра, но никто
не хочет идти докладывать ему.
     - Можно арестовать его не как советского агента, - заметил Эймз.
     - Впутать в уголовную историю? - спросил Пимброк.
     - Нет.  Можно  арестовать  его  по подозрению в шпионаже в пользу
немцев и сразу же взять в оборот. Может быть, признается в чем-нибудь.
А  если  ничего  не  выжмем,  извинимся  и выпустим.  И взвалим все на
немецкую разведку  -  она,  мол,  подбросила  нам  ложные  сведения  с
провокационной целью.
     Кэрфакс тихо вздохнул.
     - У  нас,  к  сожалению,  только подозрения,  ничего конкретного.
Теперь им займется Марло,  он получил группу в пятом отделе. Он просил
передать  ему  вас  обоих,  чтобы  использовать по части Мухина,  но я
отказался. Разрешил только брать вас напрокат.
     Эймз сказал:
     - А что, если сделать так... Подослать к Мухину человека, который
с  нашей  помощью  установит  с  ним  короткие  отношения и при случае
предложит ему интересные сведения с грифом  "секретно".  Если  русский
клюнет на это,  можно будет начать игру и накрыть их в момент передачи
следующей партии сведений. И тогда можно будет навалиться на Мухина...
     - Но  это  же...  -  Пимброк  поморщился,  -  чистая  провокация.
Гадость... Это все равно что глотать жабу.
     Кэрфакс сделал такое движение руками, как будто мыл их.
     - Пусть решает сам Марло, что ему глотать. Меня это не касается.

        II

     Лилиан выглядела отлично: ей очень шел жакет из черно-бурых лисиц
-  русский  сувенир.  На  диванчике  она  поставила  в  ряд  маленькие
закопченные иконы - подарок Поуэла.
     - Я  думала,  что они очень древние,  но мистер Мухин разочаровал
меня. Сказал, что они написаны в этом веке...
     - Теперь   понятно,   почему   Поуэл   сделал  вам  такое  щедрое
подношение, - сказал Пимброк.
     - Я  там  ходила в брюках и носила нарукавную повязку с указанием
группы крови.  Говорила всем,  что это лондонская  мода.  Каждый  день
ходила  на  балет или на приемы,  было весело,  но все-таки скучала по
Лондону. Никогда не думала, что буду так скучать.
     Пимброк бросил взгляд в сторону Эймза, стоявшего у окна.
     - Вы,  очевидно,  очень скучали по  дворцу  Сент-Джемса  и  храму
Святого Павла?
     - Да.  Когда я увидела лондонские старомодные такси с  чемоданами
наверху,  -  чуть  не прослезилась.  И голубей в Москве совсем нет.  А
вороны там большие,  страшные,  не такие миниатюрные, как здесь. И там
не увидишь мужчин с зонтиками...
     - А ваш шеф еще долго там будет? - спросил Эймз.
     - Он там прекрасно устроился.  - Лилиан засмеялась. - Обосновался
в  старой,  но   уютной   гостинице   "Савой",   к   нему   прикрепили
гида-переводчицу,  русскую  студентку.  Она  обучила  шефа петь модные
песенки,  и он блеснул недавно на коктейль-партии в нашем посольстве -
исполнил песенку "Темная ночь". Произвел фурор.
     Лилиан стала  рассказывать   о   знакомстве   с   корреспондентом
"Нью-Кроникл" Уинтертоном.  Он сказал ей,  что решил стать детективным
писателем после войны и уже сочинил сюжет  романа,  действие  которого
происходит  в Москве,  - убийство совершается в гостинице "Метрополь",
находящейся на Театральной площади,  в  самом  центре  столицы.  Между
прочим,  выяснилось,  что  Уинтертон знает Мухина,  они встречались на
пресс-конференциях.
     - А  где Мухин?  - спросил Эймз,  продолжая смотреть на улицу.  -
Скоро придет?
     - Он  очень  занят,  у  него  какая-то срочная работа.  Но обещал
прийти.  - Лилиан приставила пальчик ко рту и понизила голос.  -  Могу
сообщить  вам  секретную  новость.  Удалось  достать  приказ немецкого
командования о том,  что на днях начнется генеральное  наступление  на
восточном фронте.  Немцы возлагают большие надежды на это наступление.
Наверно, пустят в ход новое секретное оружие.
     - Это вам Мухин сообщил? - спросил Пимброк.
     - Нет,  я узнала в нашем посольстве от одного человека,  хорошего
знакомого моего шефа.
     - Русские, наверно, тоже узнали об этом. И в частности, Мухин.
     - Интересно,  какое  у немцев секретное оружие?  - Она посмотрела
сперва на Пимброка,  потом на Эймза.  - Шеф  мне  говорил,  что  немцы
построили  какой-то  очень  секретный  завод  в Норвегии,  а потом его
уничтожили англичане. - Она взглянула на Эймза. - И вы мне говорили...
     Эймз быстро сказал:
     - Не помню.
     - Я,  кажется,  спутала.  - Лилиан постучала пальчиком по лбу.  -
Совсем беспамятная стала. Вы говорили мне о рыбной ловле в Норвегии...
     - О рыбной ловле? - Эймз пожал плечами. - Может быть...
     Пимброк скривил рот,  но промолчал.  У Лилиан появилось  на  лице
виноватое выражение. Она предложила гостям кофе и снова затараторила о
Москве - о том,  как ездила к советской гадалке,  живущей  на  окраине
Москвы в собственном деревянном особняке.  Гадалка предсказала ей, что
у нее будет добрый толстый муж и трое детей.
     - Очевидно,  ваш муж будет похож на Мухина, - сказал Пимброк. - И
он будет рассказывать вам по ночам о рыбной ловле в России.
     Лилиан покраснела и бросила взгляд на Эймза.  Тот,  держа в руках
чашку, внимательно рассматривал икону.
     - Наверно, его вызвали в посольство, - сказала Лилиан.
     - Он вам рассказывает о своих делах?
     - У  нас  есть много других,  более интересных тем.  Но он сказал
мне, что скоро уедет и на смену ему прибудет другой корреспондент.
     - Когда приедет? - спросил Эймз.
     - Недели через две.
     Пимброк поинтересовался:
     - Как поживает  его  флейта  для  заклинания  змей?  Помните,  вы
рассказывали нам... Испробовал ли он ее на живом экземпляре?
     Лилиан улыбнулась.
     - До  моего  отъезда  у  него  не было змеи.  Может быть,  достал
после... Надо попросить его, чтобы показал нам свое искусство.
     Мухин так и не пришел,  хотя его прождали до полуночи.  По дороге
домой Пимброк спросил у Эймза:
     - Насчет приказа немецкого командования правда?
     - Да, об этом говорили в штабе. Через несколько дней немцы начнут
на   Востоке   большое   наступление   -  "операцию  Цитадель".  Долго
готовились. Получится не совсем хорошо...
     - Русские не выдержат?
     - Речь идет о другом.  Недавно Черчилль послал русским телеграмму
о  том,  что  немцы  отсрочили  свое  наступление на восточном фронте,
потому что ждут удара со стороны англичан и американцев.  Выходит, что
Черчилль соврал. Немцы нанесут удар именно на Востоке.
     - И это не впервые. Уинни уже несколько раз обманывал русских.
     - Они,  конечно,  очень  недовольны  тем,  что  мы опять отложили
открытие второго фронта,  -  сказал  Эймз.  -  Русские  демонстративно
вызвали  послов  из  Лондона  и  Вашингтона.  Положение  сейчас весьма
напряженное.  Кэрфакс считает,  что не исключена  возможность  разрыва
между  нами  и  русскими.  Поэтому  надо  очень внимательно следить за
Мухиным.  Он,  наверно, в курсе их секретов. У него, вероятно, имеются
интересные записи.
     - А что,  если...  - Пимброк остановился,  - а  что,  если  Мухин
никакай не агент. Вбили себе в голову...
     - Советую эти сомнения держать при себе,  - строго сказал Эймз. -
Начальство  убеждено,  что  Мухин крупный эмиссар советской разведки И
наша обязанность - подтвердить документально эту гипотезу,  основанную
на гениальной интуиции лучших умов британской контрразведки.  Понятно,
капитан Пимброк?

        III

     Их вызвали ночью в здание "Норд Джи Хауз" на Беккер-стит  -  были
собраны  чины  5-го  и 11-го отделов военной разведки и Особого отдела
Скотланд-Ярда.  Между генерал-лейтенантом с черной повязкой на глазу и
Кэрфаксом  сидел  маленький  человек  в  штатском,  в  больших очках с
роговой  оправой.  Кэрфакс  представил  его:  господин   такой-то   из
Форин-оффиса Фамилии его Кэрфакс пробормотал под нос.  Все поняли, что
перед ними представитель секретной службы ведомства иностранных дел.
     Как только он заговорил, Пимброк толкнул локтем Эймза:
     - Помнишь наш позавчерашний разговор?
     Человек в очках сказал,  что,  по имеющимся данным, русских очень
возмутило то,  что на совещании "Трезубец"  было  принято  решение  не
проводить  операции форсирования Канала в этом году.  Выслушав доклады
послов  в  Лондоне  и  Вашингтоне,  Сталин,  вероятно,  примет  важное
решение.
     Сделав многозначительную   паузу,   представитель    Форин-оффиса
продолжал.  В  общем,  сейчас  складывается  такая  ситуация,  которая
отчасти напоминает ситуацию накануне нападения немцев на Польшу.  Надо
пристально  следить  за  действиями Москвы,  чтобы избежать сюрпризов,
какие были в 1939 году.  Русские очень рассержены  тем,  что  союзники
опять нарушили обещание.  Сперва русским было обещано провести высадку
во Франции до августа этого года,  а  недавно  известили  о  том,  что
операция  откладывается  до  следующей весны.  Русские больше не верят
союзникам.  Судя по  некоторым  признакам,  Москва  может  предпринять
решительные шаги.
     Из шведских источников  поступили  сведения  о  том,  что  Япония
собирается  выступить  в роли посредницы между Россией и Германией.  С
этой целью японский император хочет послать  своего  брата  в  Москву.
Надо  проверить по всем линиям - правильны ли эти сведения или,  может
быть, это только пробный шар со стороны японцев.
     В местном  русском посольстве в последние дни происходят какие-то
собрания.  По имеющимся  данным,  на  эти  собрания  приглашаются  все
советские   корреспонденты   и  члены  русской  военной  миссии.  Надо
непременно узнать,  о чем говорят на этих  собраниях.  Надо  приложить
максимум усилий, чтобы выяснить намерения русских.
     После совещания полковник Марло пригласил к себе Эймза,  Пимброка
и Робинза. Закурив сигару, полковник выпустил вверх струю дыма.
     - Бог услышал мои молитвы.  Мне фактически  предоставлена  полная
свобода  действий.  Так вот...  надо в первую очередь использовать эту
американку. Я думаю завербовать ее - пусть спутается с Мухиным, станет
его любовницей.
     Эймз мотнул головой.
     - Ее нельзя пускать на такие дела. И она сама не пойдет.
     - Уговорим ее как-нибудь,  - мягко сказал  Марло.  А  если  будет
упираться    до    конца,    можно    будет   подобрать   какие-нибудь
компрометирующие данные и заставить ее.
     - Она  может  пожаловаться  Доуэлу,  -  сказал  Пимброк,  - а тот
обратится к президенту, и заварится...
     Марло остановил его движением руки.
     - Надо скомбинировать так,  чтобы она  ничего  не  могла  сказать
своему шефу.
     - Мне лично...  - Эймз откашлялся, - неудобно принимать участие в
этом деле. Не представляю себе.
     - Понимаю,  - вкрадчиво произнес полковник,  - она  ваша  хорошая
знакомая,  и вам неудобно вдруг менять характер ваших отношений.  Но в
данном случае надо отвлечься от личных мотивов ради интересов дела.
     - Можно  использовать Лилиан Уэстмор,  не прибегая к вербовке,  -
сказал Пимброк. - Это мы берем на себя. Будем с ее помощью прощупывать
Мухина,   но   она  не  будет  знать  обстоятельств  дела.  Совсем  не
обязательно посвящать ее в наши секреты.
     - Во всяком случае, шантаж на нее не подействует, - добавил Эймз.
     Марло тихо произнес:
     - Можно так подготовить комбинацию, чтобы объект ее не мог никому
пожаловаться.  Самое главное  -  хорошенько  прибрать  к  рукам  этого
человека  Женщины  очень  боятся  компрометации.  Секретная статистика
гласит,  что  в  тех  случаях,  когда  человеку  угрожает  гибель  его
репутации,  процент мужчин, кончающих самоубийством, значительно ниже,
чем у женщин. Соотношение примерно 12 к 34. Почти втрое.
     - Это данные по Англии? - спросил Пимброк.
     - Да. Но надо полагать, что эти цифры действительны и в отношении
Америки.  -  Марло  взглянул на Эймза и чуть заметно улыбнулся.  - Ну.
ладно. Пока используем американку без вербовки. Попробуем. Итак цель -
обработать как следует Мухина. Из всех русских он самый удобный. Между
прочим,  меня интересует, почему он научился играть на флейте? Неужели
действительно хочет завести змею?  Наверно, американка посвящена в эту
тайну?
     - А кроме Мухина, есть еще интересные русские? - спросил Эймз.
     - Я  наметил  одну  комбинацию  против  заведующего   консульской
частью. Может быть, что-нибудь получится. Мухин играет в карты?
     - Кажется, нет, - ответил Эймз. - А что?
     - Надо это выяснить,  - сказал Марло. - Можно будет втянуть его в
компанию картежников,  приучить постепенно к крупной  игре,  дать  ему
выиграть, а потом подсунуть мастера по этой части и обыграть его в пух
и в прах.  И так распалить его, чтобы проиграл казенные деньги и залез
в  долги.  Можно  провести  хорошую комбинацию.  И тогда обойдемся без
вашей американки.
     - Я выясню через мисс Уэстмор, играет ли Мухин, - сказал Эймз.
     Оба вышли из кабинета Марло и некоторое  время  молча  шагали  по
коридору. Потом Пимброк прошептал:
     - Завидую тем, кто на фронте. Им не приходится заниматься всякими
гадостями.  Непременно  напишу  обо  всем этом после войны.  Получится
почище любого детективного романа. Верно?
     Эймз ничего не ответил.

        IV

     Мухин обзвонил  всех,  приглашая к себе на день рождения.  Лилиан
изготовила пудинг из кукурузной  муки,  Пимброк  и  Эймз  достали  две
бутылки  "Олд  Пар,-ра"  и  головку сыра "стилтон",  а Мухин принес из
посольства две баночки зернистой икры - получился королевский пир.
     Прежде всего    выпили   за   удачную   высадку   в   Сицилии   -
англо-американские войска не встретили почти  никакого  сопротивления.
На  острове  оказались только две немецкие дивизии неполного состава и
несколько потрепанных итальянских.
     - И вас тоже можно поздравить.
     Пимброк и Эймз чокнулись с Мухиным, а Лилиан поцеловала его.
     Мухин поблагодарил за поздравления. Немецкое наступление, начатое
на Курской дуге за  пять  дней  до  высадки  Монтгомери  и  Паттона  в
Сицилии,   захлебнулось,  и  спустя  неделю  русские  начали  ответное
наступление на Орловском выступе.  Немцы  не  выдержали  и  попятились
назад.  Их  генеральное  наступление,  о  котором говорилось в приказе
оберкомандования от 4 июля,  окончательно  провалилось.  Мощные  танки
нового типа - "тигры" и "пантеры" не помогли.
     Лилиан открыла портфель с пластинками,  привезенными из Москвы, и
завела патефон.  Прослушав первую пластинку, Пимброк пришел в восторг.
Эймз тоже одобрительно промычал.
     - Недаром  сам  Тосканини  при мне говорил,  что "Полюшко-поле" -
лучшая песня двадцатого столетия, - сказала Лилиан.
     - Песни у русских хороши,  - заметил Эймз. - Зернистая икра тоже.
Но живопись, к сожалению...
     Мухин стал возражать ему.  Эймз засмеялся и,  еще раз чокнувшись,
сказал:
     - Не будем тратить время попусту.  Наш спор - это спор обитателей
разных планет, все равно не договоримся.
     - Зато в главном договорились,  - сказала Лилиан, делая сандвичи.
- Победить общего врага.
     - И  надо сохранить наше согласие после победы,  - Пимброк поднял
рюмку. - За взаимное доверие и искренность.
     Осушив рюмку, Эймз повернулся к Мухину.
     - Вы,  русские,  все-таки не  верите  нам.  Я  сужу  об  этом  по
разговорам с вашими офицерами на банкетах.
     Мухин улыбнулся и развел руками.
     - Вы  делаете  все,  чтобы  подорвать  к себе доверие.  Тянете со
вторым фронтом.  Все время находите  отговорки.  И  самым  откровенным
образом проектируете создание барьера против нас в Европе. А некоторые
англичане и американцы уже начали говорить о той войне, которая должна
быть после этой.
     Лилиан зажала уши.
     - Не хочу слышать о войнах.  Мы,  женщины, страдаем от них больше
мужчин, быстро стареем и теряем любимых людей.
     - Иногда находим их... - тихо сказал Пимброк.
     Мухин и Эймз продолжали разговор в другом углу.
     - Трумэн сказал:  "Пусть русские и немцы как можно больше убивают
друг друга", - говорил Мухин, размахивая руками. - Откровеннее сказать
нельзя.   И  этого  мнения  придерживаются  некоторые  ваши  политики,
генералы и дипломаты, к сожалению, их немало. Они мечтают о том, чтобы
мы пришли к финишу еле живые, обескровленные.
     Эймз усмехнулся.
     - Чисто славянская черта - любовь к гиперболам. У вас болезненная
мнительность.
     - Мы,  англичане,  хорошо относимся к русским,  - громко произнес
Пимброк.  - Это так же верно,  как то,  что в этой  рюмке  шотландское
виски.
     Мухин кивнул головой.
     - Простые англичане очень хорошо относятся к нам, так же как и мы
к ним. Но не простые англичане...
     - Хватит  о политике,  - простонала Лилиан и топнула ногой.  - Не
забывайте,  что среди вас  сидит  женщина.  Несчастная  женщина  эпохи
второй  мировой  войны,  теряющая  свою  молодость под грохот канонад.
Давайте танцевать.
     Она завела патефон и потащила Мухина танцевать. Пимброк подошел к
кровати, на которой были разбросаны номера иллюстрированных журналов -
американских,  турецких  и испанских.  Взяв с подушки журнал,  Пимброк
стал перелистывать его.  Вдруг  он  замер,  приоткрыл  рот,  приблизил
журнал к глазам,  потом отставил его и тихо свистнул. Он сел на диван,
закрыл рукой подпись под фотоснимком и толкнул Эймза локтем.
     - Смотри, - шепнул он. - Узнаешь?
     - Знакомое лицо, - промычал Эймз... - Эти глаза.
     - Угадай, кто?
     Эймз покрутил головой.
     - Где-то видел...
     - Эскориал, - подсказал Пимброк. - Гость из Германии.
     - Мистер Би, - Эймз высоко поднял брови. - Это он.
     Пимброк снял руку с журнала - под  фотоснимком,  где  фигурировал
человек  в  шляпе с пером и в пальто с поднятым воротником,  с длинным
лицом и  большим  длинным  носом,  стояла  подпись  "Главнокомандующий
германскими тайными силами".  Это был последний фотопортрет начальника
немецкой поенной разведки адмирала Канариса.
     - Сколько раз мы видели его фото,  - сказал Эймз, - но на них он,
оказывается,  совсем не похож на себя.  Правда,  он там  везде  был  в
форме, а не в штатском.
     Пимброк щелкнул пальцем по портрету.
     - Мог ли я думать, что это он... собственной персоной!
     Эймз покачал головой.
     - Невероятно, но факт.
     Мухин и Лилиан кончили танцевать и пошли мыть  посуду  в  ванную.
Эймз бросил журнал на кровать. Лилиан крикнула из ванной:
     - Полюбуйтесь новыми шедеврами из коллекции мистера Мухина.
     На каминной  полке лежали тряпичные куклы,  соломенный крокодил и
японский пес из папье-маше с красными и черными узорами на морде.
     Лилиан принесла из ванной тарелки и блюдечки.
     - Наш друг на днях познакомился с индусом - заклинателем змей,  -
сообщила она.  - Был у него дома и попробовал поиграть на флейте перед
живой змеей. И получилось блестяще - змея слушалась его.
     Когда Мухин вышел из ванной, Эймз спросил его:
     - А как вы познакомились с индусом?
     - Очень просто.  Зашел к Лилиан, она представила меня жене одного
американского дипломата, а та повезла нас в Уолтемстоу к этому индусу.
     - В  общем,  мистер  Мухин  выдержал  экзамен.  -  Лилиан сделала
реверанс. - Маэстро заклинатель.
     Мухин почесал затылок.
     - Остается только завести змею.  И тогда  устроим  у  меня  сеанс
заклинания.
     Лилиан приготовила  пунш,  но  распить  его  не  удалось.  Мухину
позвонили  из  отдела  печати  Форин-оффиса  и известили об экстренной
пресс-конференции.  Пимброк вызвался отвезти Мухина в своей машине,  а
Эймз пошел провожать Лилиан.

        V

     Пимброк валялся в своем номере на кровати, задрав ноги на спинку,
и читал сборник избранных новелл о привидениях.  Эймз, сидя на диване,
рассматривал альбом рисунков Марка Шагала.
     Вдруг загрохотали  выстрелы,  загудела  сирена.  Пимброк  сел  на
кровати.
     - Охо, давно не прилетали.
     Эймз потушил свет и приподнял штору.
     - Где-то далеко, ничего не видно.
     Тревога оказалась  кратковременной.  После  отбоя диктор объявил,
что вражеские самолеты появились у Брайтона и,  не долетев до Рединга,
сбросили где попало бомбы и улетели обратно.  Прошли те времена, когда
они могли легко добираться до Лондона.  Затем стали передавать  ночные
известия, но друзья не слушали.
     В дверь постучали - судя по стуку чем-то металлическим.
     - Кто? - крикнул Пимброк. - Я сплю.
     Дверь открылась.  На пороге стоял полковник Марло  -  в  котелке,
сюртуке  и  серых полосатых брюках.  В петлице у него торчала орхидея,
под мышкой - трость с серебряным набалдашником. Пимброк и Эймз встали.
Марло  уселся  в  кресло,  положил на пол котелок,  швырнул туда белые
перчатки и вытянул ноги.
     Эймз налил  ему в стакан содовой.  Марло осушил стакан,  попросил
другой, затем выкурил сигару.
     - Ну-с,  мальчики, - он потер колено и скривился от боли, - я был
на банкете в американском посольстве.  Познакомился,  между прочим,  с
вашей американкой,  очаровательная девица. Если бы я был моложе лет на
пятнадцать и не ревматизм,  обязательно соблазнил бы ее.  Завтра она с
Поуэлом поедет в Истборн.  Они уговорили поехать нескольких русских, в
том числе Мухина. Там все останутся ночевать.
     Эймз сделал удивленное лицо.
     - Она мне ничего не говорила.
     - Во-первых,  это  решили на банкете.  А во-вторых,  она вовсе не
обязана согласовывать все с вами.  Хотя прекрасно  знает,  что  вы  на
секретной службе.  Так вот, надо воспользоваться поездкой и ударить по
Мухину.  Обыскать его номер самым тщательным образом. Перерыть все. Он
должен  где-то  прятать  секретные  записи.  Надо  узнать,  что думают
русские о встрече глав правительств.  Верят ли,  что в будущем году мы
переправимся  через  Канал?  И какого они мнения о дунайско-балканском
плане Черчилля?  А по возвращении  в  Лондон  Мухин  будет  арестован.
Разрешение получено.
     Пимброк округлил глаза.
     - Разрешили?! А если не найдем ничего компрометирующего?
     - Должны найти.  - Марло ударил по колену и поморщился.  - Я  все
выпытал  у  вашей  американки.  Она  сказала,  что  все  эти дни Мухин
пропадал в посольстве,  по вечерам писал  дома.  Отказывался  идти  на
концерты,   хотя  очень  любит  музыку.  Значит,  где-то  должны  быть
черновики или какие-нибудь записи.
     - А если все-таки не найдем? - повторил Пимброк.
     - Тогда сделаем так,  как велит нам небо.  - Он понизил голос.  -
Подкинем кое-что.  Уже приготовили. Найдем это при обыске после ареста
и предъявим ему обвинение в шпионаже в пользу немцев.
     - Но это же...  - Пимброк закусил губу и мотнул головой.  - Зачем
все это?
     - Чтобы нажать на него.  А если ничего не выжмем, освободим его и
свалим все на немецкую разведку.  Дескать,  она  подбросила  подложные
документы, чтобы опорочить Мухина. Важно найти предлог для того, чтобы
подвергнуть его жесткому допросу. Вот это и будет его проверкой.
     - Значит, завтра? - спросил Эймз.
     - План утвержден большим начальством.  - Марло поднял  котелок  с
пола и стал натягивать перчатки.  - Идите вы оба.  И...  - он вынул из
внутреннего кармана  сюртука  конверт,  -  содержимое  этого  конверта
засунете ему под матрац у изголовья. Поняли?
     Эймз молча кивнул головой. Пимброк пошевелил губами.
     - И сейчас же после операции явиться ко мне. А рано утром схватим
Мухина. Поезд придет в четыре двадцать.
     - На глазах у всех? - спросил Эймз.
     - Нет,  в отеле.  Когда подойдет к дверям своего номера.  - Марло
посмотрел на Пимброка. - У вас кислая физиономия. Не нравится?
     Пимброк молча пожал плечами.
     - Мухин  -  человек в маске,  - медленно произнес Марло.  - И эту
маску надо сорвать с него.  Мое чутье никогда не обманывает меня. - Он
похлопал Пимброка по плечу.  - А ваша щепетильность и то, что вы ее не
прячете,  мне нравится.  Мы,  занимающиеся этой работой,  должны  быть
очень порядочными людьми.  Мы ведь вроде хирургов,  которым приходится
рыться в гнойных человеческих внутренностях,  но у которых руки должны
быть совершенно чистые. Благословляю вас, мальчики.

        VI

     В номере  Мухина  ничего  не изменилось с того вечера.  Только на
каминной полке,  где красовались игрушки, вместо соломенного крокодила
стоял  светло-желтый  кожаный верблюжонок,  а в углу,  на ящике из-под
радиоприемника, лежала плоская круглая корзинка.
     Пимброк направил на нее луч фонарика и шепнул:
     - Странная штука. Для патефонных пластинок?
     - Для пластинок размер слишком большой, - заметил Эймз. - И ручки
нет.
     Пимброк подошел к письменному столу.  На нем лежала груда вырезок
из английских газет и письма. Эймз осветил их фонариком.
     - Надо будет сфотографировать все письма,  а там разберемся.  Или
позвать Робинза? Правда, я не особенно доверяю его русскому языку.
     - Конечно, можно сфотографировать, - согласился Пимброк. - Только
имей в виду...  в этой куче находятся,  пожалуй, и письма Лилиан. Она,
наверно, писала ему из Москвы.
     Эймз положил письма обратно  на  стол.  Пимброк  показал  на  два
чемодана в углу.
     - Этими штуками заниматься не буду. Рыться в белье - это по части
Робинза. Позовем его после.
     - Все-таки интересно, что это за корзина? - Эймз наклонил голову.
- Может быть, для шляп?
     - Судя по форме и  размеру,  -  сказал  Пимброк,  -  эта  корзина
подходит только для мексиканских сомбреро. Или для старинных щитов.
     - А для  абажуров  слишком  плоска.  Больше  всего  подходит  для
сомбреро, - согласился Эймз.
     Эймз открыл верхний  ящик  письменного  стола  и  стал  осторожно
перебирать записные книжки и блокноты.  Он отложил несколько блокнотов
с записями на английском языке. Ящики обеих тумб были набиты журналами
и брошюрами.  В одном из ящиков хранились альбомы с фотоснимками. Эймз
перелистал их - фотографии Лилиан не было.
     Пимброк закончил  осмотр  книжных  полок  и  небольшого  книжного
шкафа. В книгах никаких записок вложено не было. Эймз вынул из кармана
конверт,  извлек  оттуда  густо исписанные листки и подошел к кровати.
Около подушки лежала толстая тетрадь.
     - У него, кажется, странная привычка класть около подушки тетрадь
с записями? - спросил Эймз.
     - Да,  он  засовывает под подушку тетрадь с клеенчатой обложкой и
папки с черновиками.
     - Тетрадь лежит здесь. А черновики, наверно, под подушкой.
     - Только осторожно  поднимай  подушку,  -  посоветовал  Пимброк.-
Может  быть,  там какая-нибудь метка...  положил где-нибудь спичку или
сделал вмятину на подушке,  чтобы заметить,  лазил  ли  кто-нибудь.  И
где-то здесь лежит флейта для заклинания.
     Эймз взял двумя пальцами уголок подушки и приподнял ее. Папки там
не было.  Он поднял подушку еще больше и увидел какой-то черный клубок
- не то пояс,  не то веревка.  Он направил фонарик  на  этот  предмет.
Клубок стал медленно развертываться и приподнялся кончик - веревки или
пояса.  Что это?  Эймз вдруг сдавленно крикнул и отскочил от  кровати,
сильно  толкнув Пимброка.  Тот упал на диван и смахнул рукой будильник
со столика.
     - Кобра! - крикнул Эймз и бросился к двери, но тут же, схватив со
стола портативную пишущую  машинку,  бросил  ее  на  подушку.  -  Надо
прижать подушку!
     Пимброк ринулся к кровати с толстым  словарем,  но  споткнулся  и
упал на одно колено, ударившись головой о спинку кровати.
     - Выползает! - заорал Эймз и бросился к двери.
     Пимброк зацепил  ногой  кресло  и уронил что-то на пол.  Раздался
звон стекла.  Эймз не мог открыть дверь  -  шарил  рукой,  ища  замок.
Пимброк заколотил по двери руками и ногами. Наконец Эймз нащупал замок
и повернул его.  Они выскочили в коридор и захлопнули за собой  дверь.
Эймз  сделал  прыжок  в  сторону  и  чуть не упал - пол в коридоре был
скользкий. Робинз стоял с открытым ртом - переводил взгляд с одного на
другого.  Пимброк,  закрыв  глаза,  прислонился к стене.  Эймз тер лоб
дрожащими пальцами.  Затем стал на колени и осмотрел щель под дверью -
она была узка,  змея пролезть не могла.  Эймз поднялся и вытер платком
лицо и руки.
     - Дрессированная... - произнес он, с трудом переводя дыхание.
     - В чем дело? - спросил Робинз. - Что случилось?
     - Теперь  понятно,  почему  эта корзинка...  - прошептал Пимброк,
оглядывая пустой коридор. - А мы подумали, для сомбреро...
     - Он  не  сказал  Лилиан,  что  достал.  -  Голос  Эймза уже стал
нормальным. - Хотел преподнести сюрприз.
     - Ничего не понимаю. - Робинз замотал головой. - Что случилось?
     Пимброк сплюнул  и  пошел,  потирая   ушибленную   руку.   Пройдя
несколько шагов, он сказал:
     - И преподнес этот сюрприз.  Эффект потрясающий - большего желать
нельзя.
     Эймз прихрамывал. Робинз взял его под руку.
     - А где ваш фонарик? - спросил он.
     Тот что-то пробормотал. Робинз схватился за голову.
     - Оставили там? Это же... какой ужас! Надо взять. Нельзя же...
     Пимброк повернулся  и,  вытащив   из   кармана   ключик,   сделал
приглашающий жест.
     - Пожалуйста,  можете открытть дверь и войти.  Без стука. Она вас
там ждет.
     - Кто ждет? - Робинз топнул ногой. - Объясните же в конце концов,
что случилось?  Привидение, что ли? - Он вынул из кармана револьвер. -
Я пойду.
     Эймз, морщась от боли,  шепнул ему что-то. Робинз переспросил, не
поверив своим ушам,  мотнул недоуменно  головой  и  засунул  револьвер
обратно в карман.
     Они молча  сели  в  машину  и  поехали,  но  когда  свернули   на
Пикадилли, Эймз вдруг накинулся на Робинза:
     - Виноваты во всем вы, именно вы. Должны были знать, что он завел
эту гадость.  Вы собирали сведения у прислуги, а она, очевидно, знает.
Ведь русский должен был предупредить всех, потому что в его отсутствие
заходят  в номер и убирают.  А вы ничего не узнали.  Или,  может быть,
знали, но не сказали нам?
     - Вы  что,  с  ума сошли?  - возмутился Робинз.  - Вас,  наверно,
укусила змея, и вы уже...
     - Вы подставили нас под удар!  - крикнул Эймз. - Умышленно или не
умышленно - пусть в этом разберутся.
     - Вы просто взбесились.
     - А вы природный болван.
     Пимброк, сидевший за рулем, сказал:
     - Робинз,  вы,  конечно,  несете  ответственность.  Вы  виноваты.
Поэтому  вы  обязаны...  до  утра еще много времени...  пойти в номер,
найти фонарик Эймза,  привести в порядок мебель, поднять с пола разные
вещи...
     Робинз зафыркал.
     - Натереть пол, отполировать мебель...
     - Я говорю серьезно,  - гаркнул Пимброк,  -  не  паясничайте!  Вы
обязаны  подобрать  книги  с  пола,  разбитую посуду,  затем подойти к
кровати,  снять  с  подушки  пишущую  машинку   системы   "Корона"   и
англо-русский  или  русско-английский  словарь...  не  успел прочитать
корешок и,  самое главное, - осторожно приподнять ближний левый уголок
подушки  и  принести извинение...  от имени контрразведки Соединенного
Королевства.
     - Посмотрим,  как  вы  будете шутить у полковника,  - язвительным
тоном произнес Робинз.  - Я думаю,  что он пошлет туда не меня,  а вас
обоих.  Постараюсь  достать  два  комплекта  снаряжения для хоккейного
вратаря... с наколенниками, которые защитят ваши ноги от укусов.
     Он хихикнул.

        VII

     - Так...  - полковник Марло пожевал потухшую сигару, перекатил ее
в другой конец рта и с яростью  выплюнул  ее  в  бумажную  корзину.  -
Значит, вы обвиняете во всем Робинза. Так...
     - Мы полагаем, что он был обязан предупредить нас, - сказал Эймз.
- Ведь рекогносцировка была поручена ему.
     - Дело не в рекогносцировке!  - Марло стукнул кулаком по столу  и
крикнул  -  сегодня  он  давал волю своему голосу:  - А в том,  что вы
удрали из номера,  побросав все там...  А  где  те  бумаги?  Те  самые
бумаги...
     - Я  их  положил,  как  вы  приказали...  то  есть  там,  где  вы
приказали...
     - Где положили? - заорал полковник.
     Эймз приподнял  бровь  и,  посмотрев  на  свои  пальцы,  медленно
произнес:
     - Я буду очень обязан вам, если вы немного измените интонацию...
     - Плевал я на интонацию!  -  еще  громче  заорал  полковник,  но,
увидев,  что  Эймз  приподнялся  со  стула,  сразу же понизил голос до
шепота: - Куда вы девали документы? Где оставили?
     Эймз бросил взгляд в сторону Пимброка. Тот ответил:
     - Как вы приказали,  бумаги были положены под матрац у изголовья.
При  этом произошло легкое смещение подушки и это,  очевидно,  вызвало
пробужде... то есть разбудило...
     - Что разбудило?
     - То живое существо, которое находилось там.
     Полковник кивнул головой.
     - И тогда два доблестных,  неустрашимых офицера,  оглашая  воздух
воплями,  обратились в бегство...  помчались,  как спринтеры, роняя на
ходу принадлежности туалета. Так?!