-- Слово даю, не был в магазине! -- взвизгнул Мохов. -- Каким образом вещи к вам попали? -- Увел чемоданчик у сявки. -- Сказка про белого бычка... Вы знали, что Гога-Самолет обворовал магазин или собирался обворовать. Откуда эти сведения? -- Накалываешь, гражданин начальник! -- снова закричал Мохов. -- Мокруху хочешь пришить? Не выйдет! Не занимаюсь я мокрыми делами. Не занимаюсь! Антон брезгливо поморщился: -- Улики, гражданин Мохов, улики... Кроме чистосердечного признания, вам ничего другого не остается. Неужели не можете понять этого? Будете говорить правду? В глазах Мохова появился испуг. Антон глядел на него и все больше убеждался, что Мохов -- мелкий, трусливый воришка, способный на любую ложь и предательство ради спасения собственной шкуры. И не ошибся. Мохов трусливо огляделся, как будто хотел убедиться, нет ли в кабинете посторонних, и почти прошептал: -- Костырев... Костырев был в магазине, -- опять огляделся и еще тише добавил: -- Он там кепку свою посеял. Сам мне говорил, что свалилась с головы и в темноте не мог найти. -- И Дунечку Костырев ударил? -- Какую Дунечку?... - Мохов открыл рот, но тут же угодливо закивал головой. -- Ага, и Дунечку он саданул железякой, когда со шмутьем из магазина выскакивал. Тонкая ниточка попала в руки Антона, наметилось совпадение с показаниями похмельной Дунечки, и он, стараясь эту ниточку не порвать, сделал вид, что верит Мохову. -- Зачем же вы все краденые вещи в свой чемодан сложили? -- Костырев чистеньким хотел остаться. -- Куда золотые часы дели и одну бритву? -- Загнали по дешевке. Хотели все шмутье сплавить, да на кофточках попухли. -- Кто продавал, Костырев или вы? -- Я, -- Мохов вздохнул и повторил: -- Костырев же чистеньким хотел остаться. -- А если скажу, что вы не продавали часы и бритву?-- спросил Антон и, заметив, как насторожилось лицо Мохова, добавил: -- Вы их отдали тому, кто помог отключить сигнализацию. -- Откуда у нас деньги в таком разе? -- Мохов оживился. -- Шмуток я продать не успел, они все в ажуре, а выручка всего тысяча была. -- Допустим, -- согласился Антон. -- Только... кто у вас опасную бритву купил? Сейчас опасные не в моде. -- Костырев их две взял. -- Есть документы, что три. Одну себе, другую вам. Кому третью? -- Групповую мажешь, гражданин начальник? Не было групповой. Костырев в одиночку магазин заделал. Моя профессия -- карманы. -- А ведь пробовал и магазин обворовать... -- Разок только попытал. Как загремел охранный колокол на всю деревню, с тех пор поллитровкой меня к магазину не затянешь. -- Кто в этот раз отключил сигнализацию? -- Слово даю, не знаю! -- Мохов ударил себя кулаком в грудь: -- Крест во все пузо!... -- Почему Костырев согласился с вами на север ехать? -- оборвал Мохова Антон. -- Чтоб денег подкалымить. -- Но он раньше почему-то не соглашался. Вам долго пришлось его уговаривать. Почему? -- А-а-а... Это он жениться, дубина, хотел. В Новосибирске чувичка у него была, врюхался в нее. А она ему финт ушами заделала, с инженером с московским снюхалась. Федька про это узнал и говорит: "Ну их всех сучек... Поехали, Пашка, на север, деньгу закалымим -- не таких чувичек отхватим". Я толкую: "С хрустами, мол, жидковато, на билеты не хватит". А он мне: "В сельхозтехниковском магазине навалом золотых часиков появилось. Если трусишь, один пойду на дело, а ты посля толкнешь часики хотя бы по дешевке". На том и спелись. -- Откуда Костырев узнал о часах? -- Он же в райпотребе вкалывал, там все расчухал. -- Кто помог отключить сигнализацию? -- настойчиво спросил Антон. -- Или Костырев сам это сделал? -- Конечно, сам. Он башковитый в этом деле. -- Как Гога-Самолет оказался в магазине? Мохов застучал кулаком в грудь: -- Крест во все пузо, не знаю. Антон прекратил допрос. Через полчаса на служебной машине он увез Костырева и Мохова в поселок, где нашелся магазин, оборудованный точно такой охранной сигнализацией, как в райцентре. Следственным экспериментом было установлено, что ни Костырев, ни Мохов в охранной сигнализации совершенно не разбираются. После допроса горизонт не расширялся. Наоборот, своими показаниями Мохов еще больше запутал дело. 9. Нештатный следователь -- Березову видел? -- снимая очки, спросил Степан Степанович, едва Антон переступил порог его кабинета. -- Только что была здесь, спрашивала тебя. -- Есть что-то новое? -- Она, видишь ли, кроме тебя, ни с кем не хочет беседовать, -- Степан Степанович поправил бумаги, лежащие перед ним на столе, близоруко прищурился. -- Как говорят наши подшефные, вошел ты у нее в авторитет. -- Не сказала, куда ушла? -- Дома будет ждать. -- Придется ехать. Может быть, что-то новенькое, существенное у нее появилось. -- Подожди. За ней пошлем служебную машину, а сами в это время потолкуем. У меня тут кое-что есть... Стуков позвонил дежурному по управлению. Договорившись, что служебная машина сейчас же отправится за Березовой, адрес которой продиктовал дежурному Антон, Стуков достал из стола тоненькую бумажную папку и открыл ее. В папке лежал тетрадный листок, исписанный с обеих сторон красивым женским почерком без единой помарочки, аккуратно. Антон ожидал, что Стуков тут же даст прочитать листок, но Степан Степанович не торопился. -- Оказывается, со Светланой Березовой я раньше тебя познакомился. Вот по этому заявлению, -- он постучал пальцами по тетрадному листку. -- Позавчера принесла. С двоюродной сестрой ее произошла неприятность. -- С Людой Сурковой? -- быстро спросил Антон. -- Правильно. Ты уже родственников Березовой знаешь?-- Стуков улыбнулся. -- Вчера в "Космосе" встречались, когда был там со Светланой. Симпатичная такая, печальная девушка. Светлана какое-то заявление упоминала... -- Видимо, это заявление как раз и есть. -- Стуков опять постучал по листку. -- В прошлое воскресенье Люда была выходная. Одна из подружек по работе обещала достать ей билет на какую-то приезжую эстраду. Люда вечером прибегает к подружке в "Космос" за билетом, а та, оказывается, ничего не достала. Вечер испорчен. В кафе компания вполне приличных молодых людей отмечала день рождения. Именинник знакомится с Людой и уговаривает ее остаться в компании. От нечего делать Люда соглашается, тем более, что именинник -- парень собою видный: возраст -- около тридцати, общителен, внешне -- картинка, одет безупречно. Ну как тут устоишь от соблазна познакомиться с таким кавалером? Пели, шутили, танцевали. Именинник был галантен, усердно угощал. Люда не из пьющих, но все-таки стакан шампанского выпила и через какое-то время... катастрофически стала засыпать. Он вызвался проводить домой, но вместо этого привел на какую-то квартиру. Стал приставать, угрожал бритвой. Она -- вырываться, кричать. Соседи открыли дверь... Где была, как ушла из квартиры, не помнит совершенно. Только на следующий день хватилась, что на руке нет кольца девятьсот пятьдесят восьмой пробы, стоимостью свыше двухсот рублей, -- Степан Степанович замолчал. -- И все исходные данные? -- спросил Антон. -- Почти все. Даже имени толком не запомнила, вроде бы Игорь или Олег, вроде бы кандидат медицинских наук или артист. Твердо уверена в одном: раньше много раз видела его в "Космосе". -- Администрация кафе ничего не знает? Обычно для массовых увеселений столы заранее бронируют. -- Нет. Пришли стихийно. Попили, повеселились, рассчитались и... ищи ветра в поле. -- Хотя бы обстановку в квартире запомнила? Или район, где находится квартира. -- Квартира благоустроенная, в новом многоэтажном доме. Кругом сплошь такие дома. Запомнились ковры, пианино, дорогие украшения, но... Не будешь же Суркову водить по всем новым многоэтажным домам, чтобы она опознала эти ковры, пианино и украшения. -- К тому бюллетеню вам еще мутное дельце подвалило, -- усмехнулся Антон. -- Уголовные дела, Антоша, поначалу, как ты знаешь, все мутные. -- Стуков спрятал папку с заявлением Сурковой в стол. -- Здесь проще, чем с бюллетенем. Суркова хотя бы по внешности опознать именинника сможет, а там... Собственно, рассказывал эту историйку не для детективного интереса. Не из "Космоса" ли к вашему магазину ниточка потянулась? Прошлый раз, судя по воспоминаниям Березовой, Мохов повышенный интерес к Люде Сурковой проявлял, теперь же ни с того, ни с сего именинник ухаживать принялся. Тогда медики-студенты шампанским стреляли, сейчас кандидат медицинских наук этим же вином угощает, да еще, судя по всему, и снотворного в стакан подсыпает... -- Степан Степанович помолчал и вдруг словно спохватился: -- Да! Узнал я на одном из заводов, что знакомый Березовой московский инженер, Василий Михайлович Митякин, месяц назад был в нашем городе. Сейчас находится в Томске. На днях должен проездом еще ненадолго у нас остановиться, так что у тебя появится возможность прозондировать, как письмо Березовой, адресованное в Москву, попало к Костыреву. Без Митякина, должно быть, здесь не обошлось. -- Мохов на допросе показал, что Костырев из-за знакомства Березовой с этим инженером решил уехать на север, -- сказал Антон и, посмотрев на Стукова, спросил: -- Кстати, как ваше мнение о Светлане? Прежде чем ответить, Степан Степанович закурил. -- Бескомпромиссная девушка, по-моему, -- улыбнулся он. -- Такие могут только или любить или ненавидеть. Категоричность суждений крайняя. Нервная система подрасшатана. -- Вам не кажется, что в отношении Костырева она ведет себя, как капризный ребенок, которому не купили понравившуюся игрушку? Мама-то против ее дружбы с Костыревым... -- Мне довелось говорить с ней только по делу Сурковой. Несколько я понял из этого разговора, она трезво на вещи смотрит, принципиально. И Суркову заставила заявление в уголовный розыск написать. Когда принесла заявление, смотрит на меня своими большущими зелеными глазами и спрашивает: "Почему подлецы должны оставаться безнаказанными?" -- Примерно представляю, как она спрашивала, -- с улыбкой сказал Антон, прошелся по кабинету и задумчиво остановился у окна. Дверь неожиданно широко распахнулась, и в кабинет почти вбежала Светлана Березова, словно торопилась, чтобы не дать Стукову и Антону договорить до конца. Привычно отбросив с плеч за спину пушистые волосы, она резко взмахнула сумочкой, будто хотела ею ударить, и с ходу напустилась на Антона: -- Глупее вы ничего не могли придумать?! Нет, конечно, не могли!... В первую секунду Антону показалось, что Светлана за дверью подслушала разговор. Он, вроде бы, даже смутился, но тут же, стараясь перевести выпад в шутку, в тон Березовой торопливо спросил: -- Ну, а при чем тут конь?! При чем?! -- Какой конь? -- Березова недоуменно вздернула брови, однако быстро сообразила, что ее разыгрывают, и взорвалась пуще прежнего: -- Прислали дурацкую машину! Шофер: "Вас приказано доставить в уголовный розыск". У мамы инфаркт, папа чуть заикой не стал. А вы после всего этого пытаетесь еще плоско острить! -- Светлана, вы же -- сибирячка. Не надо так темпераментно разговаривать. -- Антон усадил Березову, торопливо налил ей из графина в стакан воды. -- Будем говорить спокойно. Мы ведь не дети знойного юга, мы взрослые люди. Что случилось? Вы искали меня? Расскажите все по порядку. Березова, чуть не опрокинув, поставила стакан на стол, съежилась и замолчала так же неожиданно, как ворвалась в кабинет. Какое-то время она, будто нахохлившийся воробей, переводила взгляд то на Стукова, то на Антона. Затем вдруг открыла сумочку и протянула Антону почтовый конверт: -- Это тоже письмо Феди Костырева. Прислано, как видите, моей маме и отправлено в тот же день, когда и мне. Антон вынул из конверта точно такой же листок, на каком было написано письмо Светлане, и увидел тот же, костыревский, разборчивый грамотный почерк: "Нина Михайловна, я сделаю все так, как вы просите. Умоляю вас: берегите Светланку! И никогда не пишите мне подобных писем. Я буду их сжигать, не читая. Прощайте". -- Антон вложил письмо в конверт и, посмотрев на Березову, спросил: -- Что писала Федору ваша мама и о чем его просила? Березова, словно спохватившись, отпила из стакана несколько глотков воды и заговорила: -- Вчера, когда я вернулась домой после "Космоса", мама стала интересоваться, почему уголовный розыск собирает сведения о Феде. У нас состоялся крупный, серьезный разговор, после которого мама отдала мне это письмо. Она клянется всеми святыми, что ничего не может понять. Мама ничего не писала, не говорила и ни о чем никогда не просила Федю. Теперь вы понимаете, что его кто-то спровоцировал? -- недоверчиво посмотрела на Антона. -- Нет, по-моему, вы ничего не понимаете! Наступило молчание. Взяв у Антона письмо, Степан Степанович внимательно несколько раз перечитал его и поглядев на Березову, спросил: -- Вы можете съездить к родителям Костырева? -- М-могу... -- Светлана непонимающе уставилась на Степана Степановича. -- Но объясните, для чего это нужно? И вообще... -- Мать Костырева с вами будет откровеннее, чем с работниками уголовного розыска. Разузнайте у нее, получал ли последнее время Федор письма. Если получал, попробуйте их разыскать. -- Когда мне ехать? -- Чем раньше, тем лучше. Разговор прервал телефонный звонок. Березова что-то хотела сказать, но Степан Степанович предупредительно поднял руку и снял телефонную трубку. Ответив, он тут же подозвал Антона: -- Тебя. Голубев вызывает. Антон разговаривал не дольше пяти минут. По тому, как изменилось его лицо, Степан Степанович понял, что разговор серьезный и не для свидетелей. Когда Антон медленно опустил телефонную трубку на аппарат, Березова сразу же заговорила: -- Я выеду сегодня вечером. Буду вашим нештатным следователем. Или у вас иначе должности называются? Может быть, пистолет дадите? Федя ведь пишет маме, что меня надо беречь, -- пошутила она. -- Не пугайтесь, Света, -- с самым серьезным видом сказал Антон. -- Я еду домой этой же электричкой. Степан Степанович удивленно взглянул на него, но ничего не спросил. Только подсказал: -- Постарайтесь ехать в разных вагонах. -- Даже интересно становится, -- Березова чуть улыбнулась и, попрощавшись, направилась к двери. Когда за нею захлопнулась дверь, Степан Степанович посмотрел на Антона. -- Что сообщил Голубев? -- спросил он. -- Отравилась сменная продавщица обворованного магазина. Молоденькая девчушка, Лидия Ивановна Чурсина. 10. Голубоглазая наивность Несмотря на вечерний час, жарко жгло солнце. В ожидании электрички Антон задумчиво стоял, облокотившись на перила виадука, пересекающего паутину привокзальных железнодорожных путей. Отсюда хорошо просматривались перрон и посадочные площадки. От лотков с мороженым вдоль площадок тянулись длинные хвосты очередей. Мимо, энергично размахивая сумочкой, прошла Светлана Березова. Спустившись по широкой многоступенчатой лестнице с виадука, она неторопливо двинулась вдоль пригородного поезда, на который только что началась посадка. Распахнувшиеся двери вагонов вмиг осадили отъезжающие. Пассажиров было не особенно много, но, по необъяснимой причине, каждый из них хотел войти в вагон первым. Стараясь проследить, в какую дверь войдет Березова, Антон глядел ей вслед. Помахивая сумочкой, Светлана спокойно шагала вдоль состава. Видимо, решив купить мороженое, подошла к лотку, у которого бойко орудовала дородная крикливая лоточница, и вдруг занервничала. Оглянулась на виадук, шагнула было к нему, но быстро повернула к поезду и, еще раз оглянувшись, торопливо поднялась в вагон. Стараясь понять причину, встревожившую Березову, Антон внимательно стал разглядывать посадочную площадку. Пассажиры быстро всасывались в вагоны, людей на площадке с каждой секундой становилось меньше. Неподалеку от лотка, к которому подходила Березова, Антон увидел пожилого мужчину в черном старомодном костюме. Стоя у открытых дверей электропоезда, мужчина разговаривал с молодой блондинкой, державшей в правой руке вместительный дорожный баул. Рядом с ними, на асфальте, стояла розовая игрушечная собачка на колесиках. Спустившись с виадука и сделав вид, будто соображает, в какой вагон лучше сесть, Антон вразвалочку направился к разговаривающим. -- Нет, нет. Вам не следует уезжать из дома, -- горячо уговаривала собеседника блондинка. -- Как же вы поедете без билета? Задержит ревизор, будут неприятности. -- Я извинюсь перед ним, -- устало сказал мужчина. -- Нет, нет, -- снова загорячилась блондинка, поставила на асфальт баул, достала из него три рубля и подала деньги: -- Пойдите купите билет. Так будет лучше. -- Спасибо, доченька. Держа в руке зелененькую измятую купюру, мужчина неторопливо направился к виадуку. Собачка, подпрыгивая на неровностях асфальта, покатилась за ним. Блондинка подняла баул и взялась за поручень вагона. Антон услужливо подставил под баул руку: -- Разрешите помочь? -- Данке, -- несколько высокомерно, однако с улыбкой обронила блондинка. -- Шпрехен зи дойч? Вас ист дас? Вир фарен нах хаузе? -- залпом выпалил Антон почти весь свой запас немецких слов. Женщина засмеялась, и они вошли в вагон. На вид ей было не больше двадцати пяти. Лицо усталое, со следами пудры и густо засиненными веками чисто-голубых глаз. Волосы обесцвечены перекисью. Блондинка заметно нервничала. Уставившись в окно вагона, она то и дело ровными белыми зубами прикусывала ярко накрашенные губы, а у виска часто-часто вздрагивала чуть приметная жилка. Стараясь казаться равнодушным, Антон тоже посмотрел в окно. Посадочная площадка уже опустела. Продавщица мороженого озиралась по сторонам, видимо, надеясь еще привлечь покупателей. Когда до отправления электропоезда осталось меньше минуты, со стороны виадука показался мужчина с розовой собачкой. Он уже был в нескольких метрах от мороженщицы, когда двери электрички захлопнулись, состав вздрогнул и стал быстро набирать скорость. Мужчина, размахивая билетом, затрусил по перрону. -- Отстал! -- Антон потянулся к стоп-крану и поглядел на блондинку. -- Хотите, остановлю? -- С ума сошли! -- испугалась она. -- Отец ваш отстал. -- Какой отец? Всего-навсего пожалела человека. Вы разве не заметили, что он помешанный? -- Он же вас доченькой назвал... -- Вас бы назвал сыночком, если бы вы ему деньги дали. -- По нечетным дням я не подаю, -- сделал попытку пошутить Антон. Блондинка открыла книгу и уткнулась в нее. Разговор не завязался. Антон скучающе посмотрел вдоль вагона, не заполненного пассажирами и наполовину, и через дверное стекло увидел в тамбуре Березову. Судя по выражению лица, Светлана хотела что-то сказать. -- Подышать свежим воздухом, что ли... -- будто между прочим проговорил Антон. Блондинка промолчала. Антон поднялся и неторопливо вышел в тамбур. Кроме Березовой, там никого не было. Гулко стучали колеса электрички, лязгали металлические переходные площадки между вагонами. -- Эта женщина, с которой вы сейчас сидите, в тот вечер, помните, я рассказывала, была в "Космосе" с медиками, -- быстро выпалила Березова. -- И сумасшедшего с собачкой видели на перроне? -- Видел, Света, все видел, -- так же быстро сказал Антон. -- Вы далеко не отлучайтесь, а я пойду еще поухаживаю за этой дамой. Березова понимающе кивнула и через переходную площадку ушла в соседний вагон. Антон, для порядка постояв в тамбуре несколько минут, вернулся на свое место. Блондинка, отложив книгу, задумчиво глядела в окно. -- Скучаете? -- сев напротив нее, спросил Антон. -- Скучаю, товарищ Бирюков, -- призналась она и, видимо, заметив на лице Антона удивление, засмеялась. -- Поражены, что знаю вас? Боже мой! В райцентре каждый холостяк на примете, -- и, словно смутившись, добавила: -- Кайров мне вас заочно представлял. Он мой хороший знакомый. -- Да?!. -- почти машинально вырвалось у Антона. -- В таком случае назовите свое имя. -- Бэлла, -- кокетливо произнесла блондинка и протянула узкую холеную руку таким жестом, каким раньше великосветские дамы подавали ее для поцелуя. -- Давайте познакомимся по-настоящему. -- Давайте, -- Антон слегка пожал руку. -- Кайров мне ни разу о вас не говорил. -- Зато я о вас наслышана, несколько раз видела со стороны вместе с Кайровым в райцентре, -- Бэлла устало поморщилась. -- Дыра ужасная. После большого города -- невыносимая скучища. -- Что же вас заставило забраться в эту, как вы говорите, дыру? -- Разные непредвиденные обстоятельства. -- Где работаете, если не секрет? Бэлла опять поморщилась, недовольно махнула рукой: -- Работа скучная, неинтересная. Послезавтра кончается отпуск. Как подумаю, что на работу надо выходить, мурашки по коже. -- Далеко отдыхать ездили? -- Путевку на юг прозевала. Пришлось у родителей в Новосибирске большую часть отпуска провести. Затем вернулась домой, в райцентр. Дня три отсыпалась от городской суеты, а в прошедшее воскресенье опять друзья пригласили в Новосибирск развлечься. Вот возвращаюсь. Устала ужасно. Антон исподволь приглядывался к попутчице. В общем-то она производила приятное впечатление, но порою в небрежных движениях ее и, особенно, во взгляде проскальзывало что-то наигранное, словно Бэлла хотела казаться лучше, чем она есть на самом деле. В такие моменты голубые открытые глаза, припухшие, яркие от помады губы и вся поза Бэллы будто кричали: "Смотри, какая я ручная, наивная и любвеобильная!". Антон старался отогнать подозрения, но, несмотря на это, никак не мог отделаться от чувства, что "голубоглазая наивность" очень тонко хитрит. Поддерживая банальный разговор, она так же, как и он, преследует свою цель. Неясно только, что в основе этой цели: желание иметь еще одного поклонника или стремление завести знакомство с сотрудником милиции Бирюковым, исполняющим сейчас обязанности старшего инспектора уголовного розыска. 11. "Хоть на час тебе жених..." Медленно наступали сумерки. В вагоне вспыхнули световые плафоны, электропоезд сбавил скорость, стал тормозить, и динамик прохрипел название райцентра. Бэлла заторопилась к выходу. Антон взял баул и пошел за ней. -- Жалкая провинция, даже такси нет, -- сказала Бэлла, сойдя на перрон. -- Откровенно сказать -- не Рио-де-Жанейро, -- с некоторой ехидцей проговорил Антон. -- Придется двигать на своих двоих. Он поставил на перронный асфальт баул, огляделся. Из соседнего вагона вместе с другими пассажирами вышла Березова, мельком взглянула на него и затерялась в толпе. От вокзала к ним шел Кайров. В белой с засученными рукавами рубашке, черных брюках и сияющих даже при свете перронных фонарей туфлях бывший старший инспектор уголовного розыска был так же подтянут и изящен, как и в форменной одежде. Поздоровавшись, он с улыбкой сказал: -- Если не ошибаюсь, вам требуется носильщик. -- Вообще-то, мы можем и вдвоем управиться. -- Бэлла повернулась к Антону: -- Как считаешь? -- Я не здешний, -- уклончиво пошутил Антон. -- Смотрите, какой осторожный, -- Бэлла весело засмеялась, показала на Кайрова. -- Вот отчаянный мужчина, галантен до невозможности. Ты специально нас встретил, чтобы помочь нести баул? -- К сожалению, нет. Со дня на день жду жену из отпуска. Замаялся с дочуркой. -- Я тебе что говорила? Надо было дочь с ней отправить. Балуешь женушку. Вот бы мне такого мужа... -- Таких, как я, с гитарой поискать... -- Утти-путти, -- бантиком сложив губы, произнесла Бэлла. -- Какие мы сегодня гордые! -- Одним из факторов, дающих человеку гордость, является свобода, -- с пафосом сказал Кайров. -- Сегодня мы ею как раз и располагаем. -- В таком случае возьмите, гордец, баульчик. В нем полдюжины бутылок сухого. -- Ты слышал? -- Кайров подмигнул Антону. -- Размочим. В тоне, каким говорил Кайров, сквозила необычная для него искренность и простота. Отказываться от компании было нельзя хотя бы ради того, чтобы узнать, что за дружба связывает Бэллу с Кайровым и знает ли что-либо Кайров об отношениях Бэллы с Семенюком. -- Почему ты не познакомил меня с Бирюковым раньше? -- спросила Кайрова Бэлла. Кайров улыбнулся: -- Среди мужчин конкуренция существует не только в капиталистическом мире. А зачем мне лишние конкуренты? -- Как прикажешь тебя понимать? -- Боялся, женишь Антона на себе. -- Разве это плохо? -- Смотря для кого. Я, к примеру, не жгу за собой мостов. -- Циник ты, Кайров. -- Бэлка, не бей ниже пояса. Антон молча шел рядом с Кайровым, приглядывался к нему и все больше не узнавал своего бывшего непосредственного начальника. Он впервые оказался с ним в столь непринужденной обстановке и сейчас удивлялся перемене. Красивое, обычно строгое лицо Кайрова теперь было беззаботным и легкомысленным. В то же время чувствовалось, что в чем-то Кайров играет, испытывая неловкость от двусмысленности своего положения. Он как будто даже заискивал перед Антоном, словно хотел растопить когда-то возникший между ними лед. Болтая, прошли по мосту через реку. Возле дома культуры разгуливали парочки, слышалась музыка. У районного узла связи Бэлла неожиданно остановилась. Достала из баула кошелек, подала Кайрову ключ от английского замка, категорично сказала: -- Квартиру знаешь. Свари кофе. Я забегу на телеграф. Если Тоська скоро сменяется, приглашу, чтобы зашла после смены. Повеселимся. -- Понял что-нибудь? -- поглядел ей вслед Кайров и опять подмигнул Антону, как тогда, на перроне. -- Девица без предрассудков. За коллектив -- горой. Не хуже Славы Голубева. -- Давно с ней знаком? -- Порядком, -- неопределенно сказал Кайров и сразу же спросил: -- Ты магазином занимаешься? Антон кивнул. -- Мутно? -- В свое время прояснится. -- Продавщица утром сегодня отравилась, знаешь? -- Из-за этого и приехал из Новосибирска. -- Туда концы ведут? Нащупал что-нибудь? Антон улыбнулся: -- Ты как будто в уголовном розыске не работал. -- Извини. Профессиональное любопытство, еще не могу отвыкнуть, -- смутился Кайров. -- Тут сплетни поползли. Мол, целая шайка-лейка работает. Будто Лиду Чурсину в субботу с главарем видели, будто этот главарь, чтобы концы скрыть, приказал ей отравиться. Короче говоря, мелют такое, что волосы дыбом. -- Откуда эти слухи? -- Черт их знает. Экспедиторы перед концом работы в конторе базарили -- магазин ведь наш. Прицыкнул на них, замолкли. -- А твое мнение? Кайров помолчал, перебросил в другую руку баул: -- Забегал я при начале ревизии в магазин. Первичное впечатление -- передрались преступники в магазине. Вешалки с одеждой повалили, штабель упаковочных ящиков рассыпали. Загадочен и характер проникновения в магазин. Вроде бы кто-то побывал в нем, совершил преступление, а затем еще одна группа нагрянула. Короче, черт-те что и сбоку бантик. Кайров свернул к подъезду одного из многоквартирных благоустроенных домов. Поднялись на второй этаж. Кайров, как свою собственную, быстро открыл дверь и пропустил Антона вперед. Квартира у Бэллы была просторной. На полу валялись журналы мод; на диване -- гитара, кофточки, платья; на столе -- немытая посуда. Казалось, хозяйка оставила квартиру, страшно куда-то торопясь. Но даже и этот беспорядок не мог скрыть того хорошего вкуса, с каким были обставлены комнаты. Антон ступил на ворсистый, чуть не во всю комнату, ковер и с улыбкой спросил: -- Мы в квартире дочери авиаконструктора? -- Полковника в отставке всего-навсего, -- ответил Кайров. -- Старики, наверное, всю свою мебель из Новосибирска сюда перевезли. -- Девочка недурно живет. "Жигулей" или другой подобной тачки, случайно, не имеет? -- Можешь сделать блистательную партию. В качестве приданого тачка системы "Волга" гарантируется. -- К сожалению, золотой запас жениха составляет с процентами всего сто один рубль ноль четыре копейки. -- Не имеет значения. Хозяйке этих апартаментов до звона в ушах хочется замуж. В таких случаях, смею заверить, большую роль играет общественное положение жениха, а не его запас. Тебе который годик от роду? -- Двадцать шестой миновал. -- И уже старший инспектор уголовного розыска! -- Временно исполняющий обязанности. -- Не заметишь, как постоянное исполнение начнется. Парень ты неглупый, настырный. -- Скажи откровенно, почему ты уволился из милиции?-- спросил Антон. Кайров сел на диван, взял гитару и положил ее к себе на колени. -- Мне уже за тридцать, -- задумчиво ответил он и улыбнулся, -- Социологи утверждают, что в этом возрасте нормально развитые люди начинают искать свое место в жизни. -- Не жалеешь, что ушел? -- В чем-то жалею, в чем-то нет. Конкретнее? Ты вот сейчас маешься и не видишь просвета с магазином. А мне все до лампочки. Моя работа теперь такая: шесть часов вечера пропикало -- у меня и головушка не болит. Как говорят, подайте шляпу -- я пошел... В коридоре коротко звякнул звонок. Антон подошел к двери, отвел защелку. В квартиру, запыхавшись, влетела Бэлла: -- Должна огорчить, мальчики. Тоська заступила только что на дежурство. Присутствовать не сможет. А жаль: веселая девчонка, с ней не заскучаешь. Она быстро пронеслась по квартире, и сразу кофточки с платьями оказались в шкафу, журналы -- в тумбочке, а посуда со стола -- на кухне. И уже из кухни раздались ее команды: -- Бирюков, ищи в серванте штопор, открывать будем бутылки. Кайров, не сиди истуканом, доставай фужеры или весели нас! Антон подошел к серванту. Открыл один ящик -- в нем лежали салфетки. Во втором увидел столовые ножи, серебряные ложки и вилки. Здесь же лежала распечатанная пачка сигарет и телеграмма. "Срочно приезжай. Игорь", -- мельком прочитал Антон, порывшись, среди ложек отыскал штопор и выставил на стол три фужера. Кайров взял гитару, попробовал струны и, глядя на кухонную дверь, за которой орудовала Бэлла, грустно запел: Призрачно все в этом мире бушующем -- Есть только миг, за него и держись. Есть только миг между прошлым и будущим, Именно он называется жизнь... На кухне хлопнула дверца холодильника. Бэлла вошла в комнату, держа в одной руке полную вазу яблок, в другой -- две бутылки вина. -- У нас испортилось настроение? -- ставя на стол бутылки и вазу, обратилась она к Кайрову. Кайров прижал ладонью струны: -- С чего ты взяла? -- По репертуару чувствую, -- Бэлла погрозила пальцем. -- Ну-ка, сыграй что-нибудь поэнергичней! Не спать собрались. Кайров подмигнул ей, бодро ударил по струнам: Занавесишься ресниц занавескою, Хоть на час тебе жених, ты невеста мне. Коридорного шаги -- злой угрозою, Было небо голубым -- стало розовым... Антон почти с нескрываемым интересом смотрел на Кайрова и не узнавал его. Как будто другим человеком стал Кайров, как уволился из милиции. Он, словно не привыкший к армейской дисциплине солдат-первогодок, оказавшись в увольнении, захлебывался краткосрочной свободой. Глядя на него, и Антон окунулся в такое состояние, будто все реальное превратилось в яркий сон: издалека-издалека доносился поющий голос Кайрова, над чем-то смеялась голубоглазая Бэлла, рассматривая сквозь стенки фужера прозрачно-золотистое вино. "Она, похоже, совершенно равнодушна к Кайрову, -- вдруг подумалось Антону. -- Если так, то ради чего организована вечеринка? Неужели ради меня? А почему бы и нет?... Что я, урод какой-нибудь?..." От этой мысли стало неловко, вроде бы, даже в краску бросило. А Бэлла, словно обрадовавшись его смущению, подсела совсем рядышком, чуть ли не обняла, и зашептала на ухо: -- До чертиков совестно, что не прибрано в квартире. В воскресенье забыла будильник завести и малость не проспала электричку. Совсем обленилась за отпуск, такая соня стала... -- Куда отпускники торопятся, -- усмехнулся Антон. -- Можно бы позднее уехать. -- Что ты! Не хотелось последние отпускные денечки терять. Да и компания подобралась... День рождения справляли... "Так вот, значит, куда Бэлла торопилась, не успев прибрать в квартире. В серванте, где лежит телеграмма, -- пачка сигарет. Какие это сигареты? Вдруг ростовская "Наша марка"? Рассеянность, дорогой, рассеянность", -- упрекнул себя Антон и неуверенно проговорил: -- Закурить бы, что ли... У тебя ничего нет, Бэлла? -- Ой, ты знаешь, я некурящая. Хотя... Погоди! Тоська иногда балуется табаком. Кажется, что-то она у меня оставляла, -- Бэлла вскочила из-за стола и достала из серванта початую пачку сигарет "Столичные". "Промах, не те сигареты", -- вроде бы с сожалением подумал Антон, разглядывая красивую упаковку. Выхода не было, коль напросился -- хочешь не хочешь, закуривай. На третьей или четвертой затяжке захлебнулся дымом и закашлялся, как Борис Медников, "стрельнувший" у кого-нибудь "Казбек". -- Плохие сигареты? -- испуганно спросила Бэлла. -- Хорошие, я курильщик плохой. Курю иногда, когда выпью. Кайров, не слушая их разговора, играл на гитаре что-то грустное. Вообще его сегодня тянуло на грустное. Бэлла решительно взяла бутылку и долила фужеры. -- Кайров, говори тост! -- потребовала она. -- На двух вэтках сыдэли двэ птычки, -- с акцентом начал Кайров. -- Подул ветер -- ветки качнулись. Птички поцеловались и разлетелись. Так выпьем за ветреную любовь! Бэлла весело засмеялась. Поднесла к губам фужер и, почти не отрываясь, выпила его до дна. Антон отпил несколько глотков. Кайров -- тоже. Попробовал струны гитары, словно хотел убедиться, не расстроилась ли она, переглянулся с Бэллой и опять грустно запел: Пусть этот мир вдаль летит сквозь столетия, Но не всегда по дороге мне с ним Чем дорожу, чем рискую на свете я? Мигом одним, только мигом одним... Антон вслушивался в слова песни и не мог понять: то ли намекает Кайров на что-то, то ли выясняет какие-то отношения с Бэллой. От сигареты горчило во рту. Стало душно и невмоготу тяжело. Антон без всякого предупреждения поднялся из-за стола и сказал: -- Спасибо, братцы, за компанию. Сидят, сидят да уходят. Кайров загородил дорогу, удивился: -- Обиделся? За что? -- Какая может быть обида? Надо к Голубеву зайти. -- Голубев на рыбалке. Я его встретил, когда на вокзал шел. -- Устал за день, -- попытался найти другую причину Антон. -- Душно. -- Сейчас балкон открою, -- забеспокоилась Бэлла. -- В самом деле: что ты заторопился? Время детское, еще двенадцати нет. В конце концов, приляг на диван... Антон улыбнулся: -- Привык отдыхать только дома. Кайров положил гитару, сухо сказал: -- Тогда и я ухожу. -- Вот сумасшедшие, -- обиделась Бэлла. -- От тоски умрешь с вами. Кайров усмехнулся, шутливо махнул рукой и послал Бэлле воздушный поцелуй. Теплая, совсем не похожая на сибирскую, ночь сияла звездами, густо рассыпанными по темному небу. Несколько минут шли молча. Кайров первым нарушил молчание. -- Чего ты взбеленился? -- спросил он и вроде бы усмехнулся. -- Если бы мне предложила отдохнуть такая шикарная блондинка... -- Терпеть не могу женихов и невест на час. -- Женишься -- пожалеешь, что в холостяках дураком ходил. -- Каждый по-своему с ума сходит. -- Устами юноши глаголет истина, -- Кайров засмеялся, но тут же посерьезнел и спросил: -- Как ты с Бэлкой познакомился? -- Случайно сели в один вагон. -- Ее провожал кто-нибудь в Новосибирске? -- Нет вроде. -- Осторожный ответ и неоткровенный. Антон чуть подумал и решил рассказать все начистоту. Кайров внимательно ловил каждое слово. В темноте нельзя было разглядеть его лицо, но чувствовалось, что слушает он сосредоточенно и серьезно. Ни разу не перебив, дослушал до конца и только тогда задумчиво проговорил: -- Никаких сумасшедших с розовой собачкой среди ее знакомых не знаю. Возможно, на самом деле пожалела человека. Бэлка -- баба откровенная и к чужой беде чувствительная. Три рубля для нее, конечно, не деньги. Могла отдать их и незнакомому. -- Когда ты с ней познакомился? -- спросил Антон. Кайров ответил не сразу: -- Около года назад. Она работает в госбанке с моей женой. Антон насторожился: работая в госбанке, Бэлла могла знать о поступающих в магазин золотых часах. Кайров, то ли не заметив настороженности, то ли не считая нужным что-либо скрывать, продолжал прежним тоном: -- Фамилия ее Бураевская. Была замужем, но после окончания института бросила мужа и взяла направление в райцентр. Как молодой специалист быстро получила здесь квартиру, а родители постарались благоустроить. -- Кто ее муж? Почему бросила его? -- Понятия не имею. Таких пикантных вопросов никогда не задаю женщинам, так как в девяносто девяти случаях из ста в ответ начинают врать самым бессовестным образом, -- Кайров помолчал. -- Кажется, закружил ты Бэлке голову. -- Ревнуешь? -- с усмешкой спросил Антон. -- С какой стати. Между нами ничего не было. Просто Бэлка странно сегодня вела себя. Больше обычного выпила, шутила... Возбуждение какое-то из нее так и рвалось наружу. -- Вы, пожалуй, оба были в своей стихии. -- Я за компанию, а она искренне за тобой приударила. Раньше не замечал с ее стороны такой внимательности к парням. -- Кайров повернулся к Антону и вдруг спросил: -- А с чего это ты курить начал? -- Для солидности. Надо же когда-то мужать, -- шуткой ответил Антон. -- Не темни. Я твой фокус с сигаретками сразу приметил. На Бэлку след выводит? -- спросил Кайров и, не получив ответа, извинился: -- Прости. Опять излишне любопытничаю. Они дошли до реки, прошли на мост и, не сговариваясь, облокотились о перила. От воды тянуло прохладой, в лоснящейся черноте высвечивали отражения мостовых фонарей. Сонную тишину изредка разрывали короткие сигналы маневрового тепловоза, доносящиеся со стороны станции, да где-то далеко отстукивали чечетку колеса идущего поезда. На берегу трепыхался слабенький огонек рыбацкого костра. -- Твой Голубев сидит, -- показав на костер, сказал Кайров. -- Налимов таскает. -- У тебя нет желания с ним повидаться? -- спросил Антон. -- Поздно, пора по домам расходиться. -- Меня никто дома не ждет. -- А у меня дочурка, -- Кайров протянул руку. -- Желаю успеха. -- Спасибо. Антон опять облокотился на перила. Под мостом лениво плескалась об устои река. Огонек костра затрепетал ярче, видимо, ухватился за новую порцию подброшенного хвороста. Антону вспомнилось, как несколько лет назад на том месте, где сейчас горит костер, веселой компанией устраивали пикник, справляли день рождения одной из своих сотрудниц. Точно на таком же костре жарили шашлыки, играли на гитаре, много шутили и смеялись. А наиболее отчаянные пробовали даже купаться, хотя вода в реке в ту пору была до чертиков холодной. Сколько времени прошло с тех пор: три или четыре года?... Захотелось сейчас же побывать на том месте Вдобавок, не терпелось узнать у Голубева подробности отравления молоденькой продавщицы. Спустившись с моста к реке, Антон направился вдоль берега. Задумавшись, неторопливо подошел к костру. Чуть поодаль от огня сидел Слава Голубев. -- Бог в помощь! -- громко сказал Антон. Голубев удивленно обернулся и вскочил на ноги. Узнав Антона, смущенно проговорил: -- Так и перепугать можно. Что, как тать ночной, бродишь? Присаживаясь к огню, Антон посмотрел на Славу, улыбнулся: -- Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. -- Только что намеревался смотать закидушки и зайти к тебе домой, -- сказал Слава. -- Думал, ты с последней электричкой приедешь. Он тоже сел у костра, рядом с Антоном. Подбросил несколько сухих веток. Огонь оживился, затрепетал. -- Что с Чурсиной? -- спросил Антон. -- Ничего хорошего, -- Голубев нахмурился, пошевелил веткой в костре. -- Жила она, оказывается, в одном доме с Марией Ивановной, заведующей обворованного магазина. Занимала комнату и кухоньку с отдельным входом. Поэтому все сведения -- со слов завмага. Очень скупые сведения. Около шести утра услышали через стенку "душераздирающий крик". Словно убивают кого или режут. Переполошились, выскочили с мужем во двор. Попытались войти к Чурсиной -- дверь на крючке. Крик вроде смолк, затем опять повторился. Взломали дверь -- Чурсина уже полуживая, в одной ночной сорочке, валяется на полу. Сразу вроде узнала заведующую и в слезы: "Марь-Иванна, миленькая, простите"... За что простить? Неизвестно. Пока муж бегал вызывать "скорую помощь", завмаг ни на шаг не отлучалась. Чурсина вроде бы потеряла сознание, стала заговариваться, будто у нее катастрофически растет голова, удлиняются руки и ноги, будто ей приказывают их отрубить, а она не соглашается. Затем закричала: "Я все сделала, как ты говорил! Почему так жутко?!", -- Голубев помолчал. -- Машина "скорой помощи" приехала быстро. Врачи констатировали отравление. Увезли в терапевтическое, подняли на ноги всех специалистов, чтобы спасти жизнь. -- Так она еще может выжить? -- обрадовался Антон. -- Вероятность, как сказал Борис Медников, очень малая. Возможно, сутки продержится, возможно, двое. -- Что подполковник? -- Внешне спокоен, но чувствуется, что встревожен -- для райцентра небывалое явление. Приказал немедленно вызвать тебя, увязаться с прокуратурой, с врачами и, не теряя времени, вести расследование, что называется, по горячим следам. -- Кайров сообщил мне о каких-то разговорах насчет связи Чурсиной с главарем. Как будто этот главарь приказал ей отравиться... -- Разговоров много. Сам должен понимать, подряд два трупа и отравление -- для районного городка чэпэ невиданное. Вяжут все в один клубок, плетут что попало. О главаре, значит, так. Буквально на следующий день после кражи к Чурсиной приезжал какой-то ненормальный "профессор", как его окрестили здесь, с розовой игрушечной собачкой. Был он у Чурсиной несколько раз и до этого. Ходит, как от мира отрешенный, а между тем мозги светлые имеет. Как-то у конторы "Сельхозтехника" проводили электросварочные работы. Случилась серьезная поломка в сварочном агрегате. День целый над ее устранением бились. Даже Гога-Самолет ничего не мог поделать, а Гога, по признанию специалистов, соображал в электротехнике. Так вот. Этот чокнутый профессор шел со своей собачкой мимо. Поглядел-поглядел, скинул пиджак и за несколько минут устранил неисправность. Теперь и плетут, что он возглавляет банду, которая обворовывает магазины. Сам, якобы, в воровстве непосредственного участия не принимает, а только отключает охранную сигнализацию. Причем отключает одному ему известным способом, который до сих пор не может разгадать самая квалифицированная экспертиза, -- Голубев задумчиво посмотрел на огонь, прутиком пододвинул к костру отлетевший уголек. -- Все это, конечно, мещанская фантазия, но отравление не случайно. Есть достоверные сведения, что в субботу, накануне совершения кражи, Чурсина прогуливалась в лесочке за "Сельхозтехникой" с каким-то незнакомым парнем. Была очень грустной, задумчивой. Это подтверждает и завмаг Мария Ивановна, видевшая их во время обеденного перерыва. И вообще, заведующая магазином утверждает, что уже больше месяца Чурсина словно заболела, стала нелюдимой. Даже, когда узнала о часах, о которых давно мечтала, сразу отказалась их покупать, сославшись на отсутствие денег, а затем пришла в магазин с тем незнакомцем, с каким прогуливалась, и купила без видимой радости, вроде как под его нажимом. Вот, пожалуй, и все, что мне удалось выяснить. Голубев задумчиво продолжал смотреть на огонь. Костер потрескивал сушняком, стрелял яркими отлетающими искорками. -- Ненормального "профессора" с розовой собачкой отыскать пара пустяков, -- нарушил молчание Антон. -- О нем я кое-что знаю. Когда-то заведовал кафедрой электросварки в одном из институтов, как сказал мне Степан Степанович Стуков. Не удивительно, что он сумел запросто отремонтировать какой-то примитивный сварочный агрегат. А вот если Чурсина не придет в сознание и не назовет парня, с которым прогуливалась, дело будет сложнее. Записки она никакой не оставила? Обычно такие, кто намеренно травится, оставляют... Голубев отрицательно покрутил головой. -- Дунечку не отпустили? Как она? -- Знаешь, согласилась на лечение, -- Голубев повеселел. -- Эксперт наша, Лена Тимохина, с ней душеспасительные беседы проводила, какой-то ключик подыскала, -- Сам не беседовал с ней? -- Беседовал. О магазине не говорит ни слова. Как в рот воды набрала. Буркнула только, что наплела в уголовном розыске что попало. Хотела тройку на похмелье заполучить. -- В этом ее "что попало" кое-что есть. Помнишь заключение экспертизы, что на металлическом пруте, которым взломана дверь магазина, имеется след крови ее группы и прилипший волос?... -- Группа крови -- шаткий аргумент. К тому же, вполне могли в другом месте стукнуть, а затем подбросить прут к магазину, -- перебил Голубев. -- Ты слушай, -- продолжал Антон. -- Мохов показал, что Дунечку ударил Костырев, когда выбегал из магазина с крадеными вещами. Известно Мохову и о том, что Гога-Самолет был в магазине, но он не знал, что Гога там умер. Я далек от мысли принимать показания Мохова за чистую монету, однако зерно в них есть. -- А что Костырев показывает? -- Пока ничего, но я уверен, что он разговорится, -- Антон помолчал. -- Кстати, Бэллу Бураевскую знаешь? -- Блондинистая такая? В госбанке работает? Знаю, уже больше года в райцентре живет. -- Сегодня, уезжая из Новосибирска, я ее видел на главном вокзале разговаривающей с ненормальным "профессором". Надо проверить, не приезжал ли этот "профессор" к ней накануне кражи. -- Проверю, -- решительно сказал Голубев. Ночь, мигая звездами, остужала нагретую за день землю. Река, чуть слышно хлюпая у берегов, наполняла воздух свежестью. 12. Игорек курит "Нашу марку" Степан Степанович имел привычку приходить на работу пораньше. Первым делом у дежурного по уголовному розыску он знакомился со сводкой происшествий и, таким образом, к началу рабочего дня был в курсе дел. И на этот раз Стуков вошел в комнату дежурного, когда все служебные кабинеты были еще закрыты. -- Что новенького на незримом фронте? -- поздоровавшись с дежурным, шутливо спросил он. -- Пустяк. Какой-то припадочный с собачкой сбил мороженщицу и опрокинул лоток. -- Когда и где это произошло? -- заинтересовался Стуков, -- Вечером на главном железнодорожном вокзале, -- дежурный устало расправил плечи и сладко потянулся. -- По-моему, это уже не первая на него жалоба. Надо в больницу устроить, чтобы город не позорил. Случай, как догадался Стуков, произошел с Николаем Петровичем Семенюком. В журнале учета происшествий были записаны фамилия, инициалы и домашний адрес. Опять эпилептический припадок, но на этот раз, вместо выбитого стекла в книжном магазине, опрокинутый лоток с мороженым. Случай никакого отношения к уголовному розыску не имел и зарегистрирован был только по настоянию скандальной мороженщицы, которая заявляла, что с лотка рассыпалось около шести рублей разменной монеты, и требовала взыскать с Семенюка причиненный ущерб. Открывая ключом дверь своего кабинета, Степан Степанович услышал настойчивый телефонный звонок междугородной станции. Звонил из райцентра Бирюков. Очень кстати рассказанное им о Николае Петровиче Семенюке заинтересовало Стукова. Отложив все дела, по просьбе Бирюкова, он решил тут же навестить своего знакомого. Жил Семенюк в одном из обновленных районов города, неподалеку от центра. Степану Степановичу пришлось изрядно поплутать среди многоэтажных домов-коробок, похожих друг на друга, как две капли воды, прежде чем найти нужный номер. Дом, в котором находилась квартира Семенюка, отличался от других, пожалуй, только тем, что перед его фасадом зеленели густые заросли акации, прорезанные ровными асфальтированными дорожками. У одной из квартир на третьем этаже Степан Степанович остановился и нажал кнопку звонка. Никто не ответил. После второго звонка открылась дверь соседней квартиры. На лестничную площадку выглянула пожилая женщина, удивленно посмотрела на Стукова и спросила: -- Вам кого нужно? -- Николая Петровича Семенюка, -- ответил Степан Степанович. -- Он болен. -- И его никак нельзя увидеть? Женщина, по-прежнему разглядывая милицейскую форму Степана Степановича, замешкалась с ответом, будто соображала, как ей поступить. -- Вчера с ним случилась неприятность, по поводу которой к нам поступило заявление, -- сказал Стуков. -- Ах, эта горластая мороженщица!-- женщина оживилась. -- Вчера вечером такой тарарам здесь учинила. Привезли Николая Петровича на милицейской автомашине, почти без сознания. После аварии, в какую Николай Петрович попал несколько годов назад, он совершенно не может ездить в автомашинах, но сотрудник милиции не посчитался с этим. Как потом оказалось, убыток пустяковый, а мороженщица, несмотря на то, что Игорь Владимирович с ней рассчитался, такой скандал учинила, такой скандал... -- Где же сейчас Николай Петрович? -- перебил женщину Стуков. -- В квартире, у себя. Игорь Владимирович -- племянник Николая Петровича -- только что ушел на работу, передал мне ключ и попросил присмотреть за Николаем Петровичем. Сами понимаете, больной человек. К тому же в последнее время Николай Петрович стал часто уходить из дома и несколько раз даже уезжал куда-то из Новосибирска. Игорь Владимирович очень за него переживает, но постоянно быть возле него не может. Сами понимаете, работа. Если у вас очень важное к Николаю Петровичу, могу открыть квартиру, и вы с ним увидитесь. -- Будьте любезны, -- попросил Стуков. -- Мне крайне надо его видеть. Женщина на несколько секунд скрылась за своей дверью. Вернувшись, быстро отомкнула замок соседней квартиры и, заглянув в нее, громко позвала: -- Николай Петрович!... К вам гость. -- Кто там, Вера Павловна? -- послышался из комнаты глуховатый мужской голос. -- Из милиции, по поводу вчерашнего. -- Пригласите сюда, голубушка, пригласите. Стуков по голосу узнал Семенюка. -- Когда будете уходить, предупредите, пожалуйста, -- попросила женщина. -- Надо будет закрыть дверь на замок. Степан Степанович вежливо кивнул головой и прошел в просторную, комфортабельно обставленную квартиру. Мебель сияла темным лаком, одну из стен почти полностью занимали книжные стеллажи, другую -- импортный высокий шкаф, рядом с дверью на балкон -- пианино. Дорогие ковры и картины на стенах. Около пианино, на журнальном столике, замерла в танце фарфоровая балерина. У ее ног стояла массивная из хрусталя пепельница и в ней -- открытая пачка сигарет. Семенюк, одетый по-домашнему, в длинном халате и шлепанцах на босу ногу полулежал в мягком кресле-качалке. Возле него стояла розовая игрушечная собачка. -- Здравствуйте, мой дорогой, -- нараспев протянул он при виде вошедшего Стукова и устало показал рукой на кресло рядом. -- Убедительно прошу садиться. Чем обязан? -- С вами вчера на железнодорожном вокзале случилась неприятность, -- сев в предложенное кресло, сказал Степан Степанович. -- Простите великодушно старую развалину. Отстал от электропоезда, очень расстроился. На этой почве все и произошло. -- Далеко хотели ехать? -- Сущий пустяк! Два часа с небольшим езды до районного центра. Какая там великолепная природа! Воздух -- чистый нектар. Ни малейших примесей. Тишина изумительная, как в раю. Стуков участливо улыбнулся, спросил: -- У вас там знакомые? -- Да, конечно, -- Семенюк вдруг нахмурился, сильно потер лоб и, прихватив правой рукой свою профессорскую бородку, внимательно посмотрел на Степана Степановича. -- Простите, мой дорогой, за нескромный вопрос: мы с вами раньше никогда не встречались? Степан Степанович утвердительно наклонил голову: -- Встречались. После случая в книжном магазине. -- Да, да, да... Кажется, вспомнил! -- Семенюк обрадовался, словно ребенок. -- Тогда я просил заведующую магазином оформить мне подписку на последнее собрание сочинений Федора Михайловича Достоевского. К сожалению, у меня не оказалось с собою денег, чтобы сделать первый взнос, и произошла неприятность. Заведующая, такая обаятельная дама, поступила со мной, как с ненормальным. Она буквально пыталась выставить меня за дверь. Я очень тогда расстроился. Простите, как вас по имени-отчеству... -- Степан Степанович, -- подсказал Стуков. Семенюк еще радостнее закивал головою: -- Спасибо вам, дорогой Степан Степанович! Вы так меня выручили прошлый раз. Помнится, торговые работники предъявляли мне кучу вздорных претензий. Да, да, да... И еще помню, прошлый раз мы с вами очень мило беседовали о творчестве Достоевского. Знаете, я по специальности электромеханик. Когда работал в институте, на художественную литературу не оставалось времени. И вот только сейчас по-настоящему увлекся ею. Я буквально открыл Федора Михайловича Достоевского! Какая это глыбища... -- Извините, Николай Петрович, -- осторожно перебил Стуков. -- Меня интересует: к кому вы вчера хотели ехать в райцентр? Семенюк, будто внезапно споткнувшись, удивленно посмотрел на Степана Степановича. -- Хотел ехать в райцентр?... Да, да, да! Там живет девушка, отлично знакомая Игорьку. Очень симпатичная, до удивительности воспитанная. -- Бураевская Бэлла? -- Как вы сказали? Бэлла? Бэлла... -- Семенюк болезненно поморщился, потер лоб и вдруг обрадовался. -- Вы знаете, вспомнил интересную мысль! Ее высказал лермонтовский Печорин: "Радости забываются, а печали никогда". Вероятно, поэтому, мысленно перелистывая еще раз страницы Достоевского, мы в первую очередь вспоминаем такие мрачные эпизоды, как убийство старухи-процентщицы, или жуткие сны Раскольникова, или фантастическую и вместе с тем до жути реальную сцену самоубийства Кириллова... Лицо Семенюка сделалось отчужденным. Он уставился взглядом в пространство, будто выступал перед большой аудиторией или, на спор, дословно вспоминал давно прочитанное. Из прошлой встречи Степан Степанович знал, что если сейчас Семенюка не остановить, то его запала хватит минут на десять. Тратить понапрасну время было ни к чему. Стуков совсем уже собрался перебить собеседника, как в квартиру заглянула женщина, с которой Степан Степанович беседовал на лестничной площадке и которая открывала ему дверь. -- Николай Петрович, -- проговорила она, -- после ухода Игоря Владимировича ему принесли телеграмму. Я за нее расписалась. Возьмите, пожалуйста, -- и подала Семенюку телеграфный бланк. -- Спасибо, Вера Павловна, -- с замедлением, уже после ухода женщины, проговорил Семенюк, неторопливо прочитал телеграмму и показал ее Степану Степановичу со словами: -- Полюбуйтесь, дорогой. Круговая забота обо мне. Телеграмма была послана из райцентра накануне вечером и адресована Айрапетову Игорю. Текст ее был, в общем-то, ясным и в то же время несколько загадочным: "Николай Петрович опять хотел уехать Новосибирска зпт не понимаю твоего равнодушия его судьбе". Подписи в телеграмме не было. Степан Степанович, улыбнувшись, спросил: -- Кто это так трогательно о вас заботится? Семенюк пожал плечами: -- Вероятно, Игорек знает, коль скоро ему адресована сия депеша. -- Игорь ваш племянник? -- Сын моей младшей сестрички. Способный гинеколог. На днях защищает кандидатскую. Коллеги пророчат ему блистательную карьеру. -- Семенюк неожиданно замолчал и, мучительно напрягая память, уставился на Степана Степановича. -- Запамятовал, дорогой мой: на чем мы остановились? -- Вы не сказали, знакомы или нет с Бэллой Бураевской. -- Бураевская, Бураевская... -- повторяя фамилию, начал тереть лоб Семенюк. -- Как вы сказали? Бэлла Бураевская... К сожалению, не имею чести знать. -- К кому же вы ездили в райцентр? -- спросил Степан Степанович и тут же уточнил: -- Как имя и фамилия знакомой вашего племянника? -- Лидия... Я ее называю Лидочкой. Очень симпатичная, до удивительности воспитанная. А фамилия... Фамилия... Похоже, Чурина. -- Может быть, Чурсина? -- Да, да, да! Совершенно правильно, Лидия Ивановна Чурсина, -- обрадовался Семенюк. -- Простите великодушно старую развалину. Полнейший склероз начинается. Один мой знакомый любил говорить: "Бей склероз в зачатке!" Хотя... У меня всегда была отвратительная память на фамилии. -- Давно вы знакомы с Чурсиной? -- Давно, давно, очень давно, -- Семенюк закивал головой и совершенно неожиданно сник. "В беседе быстро истощается", -- вспомнил Степан Степанович заключение врачей-психиатров. Чтобы сэкономить время, он решил не давать больше Семенюку возможности отклоняться от темы и стал задавать ему конкретные вопросы: -- Когда вы, Николай Петрович, были у Лидии Ивановны Чурсиной последний раз? -- Сущий пустяк. -- Семенюк поднял голову. -- Не дальше прошедшего воскресенья. Помнится, в тот день у Лидочки произошла какая-то неприятность. -- Она вам жаловалась? -- Что вы! Лидочка очень мужественная девушка. Всегда веселенькая такая, а на этот раз была очень скучной. -- Где она работала? Или работает, -- быстро поправился Степан Степанович. Семенюк задумался, потер лоб: -- Вот этого, дорогой мой, сказать не могу. К моему стыду, ни разу не поинтересовался местом ее работы. Знаю, с работы всегда нарядненькая прибегает. Вероятно, занята интеллектуальным трудом. -- Вы сказали, что Лидия Ивановна -- знакомая вашего племянника. Как они познакомились? -- Опять не могу сказать, -- Семенюк развел руками. -- Право, такие подробности меня никогда не интересовали. Лидочка всегда очень приветливо меня встречала. -- Вы к ней ездили по делам? -- Что вы, дорогой мой. Какие могут быть дела у старика с молоденькой девушкой? -- Семенюк поморщился. -- Ездил я в райцентр -- как на своеобразную дачу. Какая там великолепная природа! Воздух... -- Кроме Лидии Ивановны, у вас еще есть знакомые в райцентре? -- не давая Семенюку повторяться, спросил Степан Степанович. -- К сожалению, никого нет. Только одна Лидочка. Знаете, очень устаю сидеть в этих стенах. Раньше мне Игорек позволял совершать вечерние прогулки, изредка бывать у Лидочки. Сейчас запретил и эти маленькие радости. Утверждает, что сильно ухудшилось здоровье. Я напротив, никаких ухудшений не чувствую. Игорек не хочет слушать, уговорил Веру Павловну не выпускать меня из дома. Он очень заботлив. Степан Степанович, слушая Семенюка, внимательно изучал телеграмму. "По всей вероятности, ее послала Бураевская". В таком случае, почему она заявила Бирюкову, что встретила Семенюка на вокзале впервые и дала ему деньги чисто из жалости? Почему Семенюк отрицает знакомство с ней? Если не Бураевская, то кто из райцентра не может понять равнодушия Игоря Айрапетова к судьбе Семенюка?" -- спросил себя Степан Степанович, возвращая Семенюку телеграфный бланк, который до этого держал в своей руке. -- Положите на журнальный столик, -- устало попросил Семенюк. -- Игорек придет с работы, прочтет. Сегодня он должен рано вернуться. Стуков поднялся из кресла, подошел к столику. Взгляд его задержался на хрустальной пепельнице, точнее, на лежащей в ней распечатанной пачке сигарет "Наша марка". Точно такая пачка из-под сигарет найдена в обворованном магазине райцентра и сейчас находится в оперативно-техническом отделе на исследовании. -- Вы курите, Николай Петрович? -- быстро спросил Стуков, показывая на лежащую в пепельнице пачку. -- Что вы, дорогой мой, -- испуганно отмахнулся Семенюк. -- Это Игорек постоянно коптит, -- и тут же предложил: -- Если хотите, закуривайте, закуривайте. Я привык к табачному дыму. -- Хорошие сигареты. Где Игорь их покупает? Семенюк привычно развел руками: -- Не могу сказать. Знаю лишь, Игорек постоянно курит "Нашу марку". У него полно этих сигарет. Если нравятся, можете взять. -- Неудобно опустошать чужие запасы, -- Степан Степанович улыбнулся. -- Однако, с вашего позволения, от этой пачки не откажусь. -- Сущий пустяк! Берите, берите, -- Семенюк тяжело стал подниматься, намереваясь показать, где еще лежат сигареты, но Стуков предусмотрительно остановил его и, осторожно положив в карман пачку из пепельницы, сел на свое место. -- Скажите, Николай Петрович, вам не приходилось в райцентре ремонтировать электросварочный агрегат? -- спросил он. На лице Семенюка появилось такое выражение, словно он решал непосильную умственную задачу. Ожидая ответа, Степан Степанович про себя отметил, что врачи-психиатры, давая заключение о невменяемости Семенюка, по всей вероятности, не ошиблись. -- Да, да, да! -- вдруг радостно закивал головой Семенюк. -- Приходилось, дорогой мой, приходилось устранять неисправность. Не так давно, будучи у Лидочки, я помог механикам найти фазу. В бытность мою на кафедре электросварки подобные повреждения умели устранять даже студенты-третьекурсники, -- и Семенюк с упоением окунулся в теоретические рассуждения. -- Николай Петрович, -- прервал его Стуков и показал на часы, -- у меня время ограничено. Семенюк замолк, несколько секунд удивленно смотрел на Степана Степановича и устало проговорил: -- Какая жалость... Уходите? Позвольте вас проводить. -- Нет, нет, -- Степан Степанович предупреждающе поднял ладони. -- Не нарушайте запрет племянника. -- Да, мой дорогой, да... -- Семенюк вздохнул и опустил голову на грудь. -- Отвратительная штука -- одиночество. Безмерно благодарен вам за содержательную беседу, -- почти шепотом проговорил он. Уходя, Степан Степанович не сомневался в правильности медицинской экспертизы. Семенюк своим поведением подтверждал заключение врачей. Получил Стуков в какой-то мере и ответ на вопрос, связанный с поездками Семенюка в райцентр. Николай Петрович без всякой утайки признался, что неоднократно бывал в райцентре у Лидии Ивановны Чурсиной -- хорошей знакомой своего племянника, Игоря Айрапетова. Игорь курит сигареты "Наша марка". Надо срочно выяснить отношения Чурсиной с Айрапетовым и узнать, кто из райцентра отправил Игорю телеграмму. Видимо, услышав, как открылась дверь квартиры Семенюка, из соседней двери выглянула Вера Павловна. -- Побеседовали? -- спросила она Степана Степановича и, закрывая дверь квартиры Семенюка на ключ, попросила: -- Будьте любезны, зайдите ко мне на несколько минуток. По личному вопросу. Очень хочу посоветоваться с вами. Квартира Веры Павловны отличалась от квартиры Семенюка как размером, так и обстановкой. Две аккуратно прибранные комнатки и кухонька были обставлены скромной мебелью, без всякой претензии на роскошь. -- Хочу с вами посоветоваться, -- пригласив Стукова сесть, смущенно заговорила Вера Павловна. -- Внук живет у меня, Генка. В шестом классе учится. И, знаете, стал от рук отбиваться. Пробовала обращаться в детскую комнату милиции, чтобы повлияли, а там молоденькие девушки работают -- им все трын-трава. Говорят, когда провинится, на учет возьмут. Но ведь тогда будет поздно. Вот вы давно, по всей вероятности, в милиции работаете, скажите: разве это деловое решение? -- Он, что же, внук ваш, хулиганит? -- спросил Степан Степанович. -- Слава богу, пока этого не замечала. Но вечерами домой не могу загнать. Один раз в кармане нашла табачные крошки, отбирала у него мелкие деньги, а вчера, к слову сказать, самую настоящую бритву обнаружила, -- Вера Павловна сходила на кухню. -- Вот полюбуйтесь. Совершенно новенькая. Спрашиваю: "Где взял, варнак?" Отвечает: "Во дворе нашем, в акации нашел". Сами понимаете, похоже, врет. Не дай бог, с уголовниками связался... Степан Степанович внимательно посмотрел на новенькую опасную бритву с коричневой ручкой. Тренированная память сразу подсказала ему случай с Людой Сурковой. -- В прошлое воскресенье вы никакого шума в квартире Николая Петровича не слышали? -- спросил Стуков Веру Павловну. Та чуточку помедлила, но ответила уверенно: -- И Николай Петрович, и Игорь Владимирович очень порядочные люди. Мы давно живем в соседях и за все время никаких неприятностей с их стороны не имеем. -- Гости у них часто бывают? -- Не без этого. Игорь Владимирович молод, иной раз приходит с друзьями, с подругами. Включают музыку, но все это в меру делается, без шума. К слову сказать, заполночь я громкого разговора у них ни единого раза не слышала, -- Вера Павловна помолчала и вернулась к своему наболевшему вопросу. -- Так что вы посоветуете делать с Генкой? Ума не приложу, как его удержать в руках. -- Постараюсь вам помочь, -- пообещал Степан Степанович. -- Вот только бритву эту придется забрать. -- Забирайте, ради святого! Сами понимаете, всей душой не хочется, чтобы ребенок попал в дурную компанию. Сегодня же припугну его, что бритву забрала милиция. -- Ни в коем случае!... О бритве внуку -- ни слова. Буквально сегодня-завтра наведаюсь к вам и поговорю с Геной. Мы без запугивания с ним обо всем договоримся. 13. Бег на месте Бориса Медникова Антон отыскал в ординаторской. На вопрос: "Как состояние Чурсиной?" -- тот буркнул: -- Все под богом ходим. -- Жить будет? -- А я в предстоящей денежно-вещевой лотерее выиграю?-- Медников поискал в пепельнице окурок. -- Состояние крайне тяжелое. В сознание еще не приходила и, кто знает, придет ли... Может, причину отравления сказать? -- Скажи, коль знаешь. -- Двенадцатинедельная беременность. -- Ты шутишь, Боря... -- не поверил своим ушам Антон. -- Она же еще совсем девчонка! -- Бывает, и девицы рожают. -- Чем она отравилась? -- Пахикарпином. Таблетки такие есть, стимулирующие родовую деятельность. Три-четыре штучки уже представляют опасность для здоровья. Чурсина же проглотила их не меньше десятка, по всей вероятности, рассчитывая прервать беременность. -- Кто-то подсказал ей... -- Конечно, не в журнале "Здоровье" прочитала, -- Медников повертел в пальцах окурок и бросил его в пепельницу. -- Дело уголовщиной пахнет. Почему? Хотя бы потому, что пахикарпин можно достать только по рецепту, как говорится, с круглой печатью. Во-вторых, порекомендовать такую дозу, какую приняла Чурсина, может только или дремучий в медицине человек, или осведомленный злонамеренный убийца. В райотдел Антон вернулся расстроенным и злым. Было такое состояние, будто уже который день продолжается бег на месте. Много потрачено сил, а сдвигов -- почти никаких. Мало того, с каждым днем дело все больше и больше осложнялось. Вскоре в кабинет забежал Слава Голубев. Он еще раньше Антона успел повидаться с Медниковым и с присущей ему оперативностью уже объехал на служебной машине все аптеки райцентра. Ни одна из них, как установил Слава, в последние дни официальным путем пахикарпин не отпускала. Неофициальные каналы так быстро, конечно, проверить было нельзя. Скороговоркой доложив о проделанной работе, Голубев передохнул и зачастил снова: -- Интересные сведения откопал на подстанции. Помнишь, подполковник давал задание проверить молоденького монтера, который дежурил с погибшим Лаптевым? Так вот, этот монтер, Валерка Шумилкин, хорошо знаком с Федором Костыревым. Антону вспомнилось сказанное' Светланой Березовой в кафе "Космос": "Радиотехник-любитель у него есть знакомый. Валерка. Смышленый мальчишка, сам телевизоры ремонтирует и даже собирает". -- Из каких источников узнал? -- спросил Антон. -- Собственно, лично Шумилкин рассказал. -- Что думаешь по этому поводу? -- Валерка -- отличный парень. Комсомолец, дружинник. Словом, за него ручаюсь, как за самого себя. О связи с преступниками не может быть и речи. Интересно другое -- не перебивай, слушай. Года два назад Лаптев лечился от запоя в областной психоневрологической больнице. После лечения спиртным не злоупотреблял, однако в пивной бар "Волна", где Дунечка работала техничкой, заглядывал чуть ли не ежедневно. Был Лаптев там и в субботу, накануне последнего в своей жизни дежурства. Валерка собственными глазами видел, как тот тянул пиво в компании с Моховым, Костыревым и еще с каким-то парнем. Возле них услужливо вертелась Дунечка. -- Гоги-Самолета не было? -- Нет. -- Зачем Валерка в бар заходил? Тоже пиво пить? -- Нет. Забежал перед дежурством за куревом. Там ничего такого в продаже не оказалось. Валерка заторопился в магазин, но у выхода из бара его остановил Костырев. Был очень пьяным, говорил, что уезжает на север, что в райцентре все ему опостылело. Затем подошел Лаптев и предупредил, что немножко опоздает на дежурство. -- На сколько он опоздал? -- Явился минута в минуту. -- Пьяный? -- Почти нет. Валерка говорит, что Лаптев всегда таким приходил. -- Еще что узнал? -- Около одиннадцати вечера на подстанции побывали Дунечка и Гога-Самолет. После их ухода Лаптев стал нервничать. Закрылся в своей дежурке. Через час вышел оттуда навеселе. Проверил пульты и, обнаружив непорядок в работе ртутного выпрямителя, спустился в аккумуляторную. В два часа пятнадцать минут ночи Валерка услышал из аккумуляторной крик... Оказывается, вместо нужного рубильника Лаптев с пьяных глаз снял энергию с линии освещения района "Сельхозтехники" и полез ремонтировать выпрямитель, находящийся под напряжением. Проводив Голубева, Антон через окно задумчиво стал разглядывать людей, ожидающих на противоположной стороне улицы автобус. Хотелось поговорить с подполковником Гладышевым, но идти к нему ни с чем было неловко -- логически обоснованная версия, несмотря на дополнительно полученные сведения, никак не выстраивалась. Подошедший автобус высадил на остановке пассажиров. Среди них Антон увидел Светлану Березову. Размахивая неизменной своей сумочкой на длинном ремне, она почти бегом пересекла улицу, направляясь к райотделу. Антон сел за стол и через несколько секунд услышал решительный стук в дверь своего кабинета. Березова вошла порывисто, поздоровалась и сразу же достала из сумочки почтовый конверт. -- В этом конверте было последнее письмо, полученное Федей, -- сказала она, садясь против Антона. Антон заглянул в конверт. Березова перехватила его взгляд. -- Федя прочитал письмо и сразу сжег. Федина мама говорит, что после этого и начались все неприятности. На расспросы только сказал, что письмо от моей мамы. Но почерк на конверте вовсе не мамин. Это я гарантирую. И вообще... Антон стал разглядывать конверт. Марка на нем была погашена штемпелем Новосибирского главпочтамта, как и на том конверте, который Костырев прислал Светлане с ее письмом к московскому инженеру Митякину. Тот же штемпель, та же дата отправления из Новосибирска. Почерк, заметно измененный, с наклоном влево, походил на женский. -- Может, ваша мама попросила кого написать? -- высказал предположение Антон. -- В нашей семье не принято обманывать. -- Что Федина мама еще говорит? Что-нибудь еще узнали? -- Ничего. А вы? Что говорит блондинка, -- Березова усмехнулась, -- за которой вы ухаживали в электричке? -- Не все делается так быстро, -- уклонился от ответа Антон. -- С блондинкой на эту тему еще разговора не было. -- Чего вы тянете? Убеждена, что Федя невиновен. Понимаете, он... Нет, вы ничего не понимаете! -- Мы, Света, многое понимаем, но... -- Антон невесело улыбнулся: -- Люди, как правило, идут к нам с бедой и хотят, чтобы сразу произошло чудо. -- А, между тем, вы... -- задиристо начала Березова, но Антон перебил ее: -- А, между тем, мы такие же люди, как все. И в наших мозгах нет электронно-вычислительных автоматов, которые с молниеносной быстротой выдавали бы желаемый результат. Березова смущенно опустила глаза, нервно завязала ремень сумочки узлом и несколько раз щелкнула ее замком. -- Не обижайтесь, пожалуйста. У меня часто язык опережает мысль, -- виновато сказала она и тут же спросила: -- Я вам больше не нужна? Можно ехать домой? Антон кивнул головой. Едва он проводил Березову, раздался протяжный звонок междугородной. Звонил Стуков. -- Бирюков? Здравствуй, Антоша. Как дела? -- спросил Степан Степанович. -- Как у водолаза, -- пошутил Антон. -- Иду ко дну, настроение бодрое. -- Готовься к всплытию, -- в тон ему проговорил Стуков. -- Интересные фактики появились. -- Какие? -- Отыскалась третья бритва, а наша экспертиза установила хозяина тех пальчиков, которые отпечатались на сигаретной пачке, найденной в магазине, помимо пальцев Мохова. -- Серьезно, Степан Степанович?! -- обрадовался Антон. -- А ты как думал... -- Стуков помолчал. -- Смотри, чтобы голова от успеха не закружилась. Работа еще предстоит серьезная. -- Я понимаю, но все-таки... Кто же он, этот хозяин? Где бритву отыскали? -- Сведения не для телефонного разговора. Потерпи немного. -- Понимаю. У меня здесь тоже кое-что дополнительно появилось, Светлана не зря в райцентр приезжала. -- Это мы обсудим при встрече, тем более что возникают новые предположения. Сейчас тебе надо срочно побывать в вашем узле связи и узнать, кто вчера вечером оттуда отправил телеграмму на имя Айрапетова Игоря Владимировича -- племянника Семенюка. -- Не иначе, Бураевская, -- тотчас высказал предположение Антон, вспомнив, как Бэлла, достав из баула кошелек и отдав ключ от квартиры Кайрову, забегала в узел связи за Тоськой. -- Николай Петрович Бураевскую не вспомнил. Говорит, кроме Чурсиной, никого знакомых в райцентре не имеет. Знакома Чурсина и Игорю Владимировичу, но... она отравилась утром, следовательно, вечером того же дня дать телеграмму никак не могла. Кстати, как с ней дело? -- Беременность двенадцать недель. -- Веселенькая история... -- Степан Степанович присвистнул и, заканчивая разговор, посоветовал: -- С телеграммой не тяни. Сходи в узел связи сейчас же. Как разберешься, сразу выезжай ко мне, кажется, цепочку нащупали. Найти телеграмму в узле связи было парой пустяков. В предыдущий день их всего отправили из райцентра не больше сотни. Антон, начав с конца, стал перебирать заполненные разными почерками телеграфные бланки и через несколько минут отыскал то, что нужно. Телеграмма, адресованная Игорю Айрапетову, была написана крупным разборчивым почерком. В самом низу ее, где пишется адрес отправителя, стояла фамилия Бэллы. 14. Оригинальное замужество Пришлось несколько раз продолжительно нажимать на кнопку звонка, прежде чем Бураевская открыла дверь. Увидев прямо перед собою Антона, она растерялась: -- Ты?... Ты ко мне?... Антон шагнул в дверь. Бураевская, словно не зная, куда его усадить, начала переставлять стулья, заметалась по квартире, словно пойманная в клетку птица. Он сам выбрал место, сел у стола. Бэлла присела напротив, но тут же вскочила и закрылась в спальне. Уже оттуда проговорила: -- Извини... Одну минуточку, надо по-человечески одеться. -- Никого там не прячешь? -- вроде бы шуткой спросил Антон. -- Разволновалась, будто невесть какой знаменитый или долгожданный гость явился. -- Боже мой! Совершенно тебя не ждала. Наверное, ужаснулся от моего вида? Ну, чисто деревенская баба. Антон внимательно посмотрел на Бураевскую, когда она, переодевшись, вышла к нему, и без обиняков спросил: -- Скажи, Бэлла, ты знакома с Игорем Айрапетовым? Бураевская отшатнулась так, как будто в нее выстрелили в упор. Лицо ее вспыхнуло и медленно стало блекнуть. В округлившихся голубых глазах застыло недоумение. -- Игорь Айрапетов мой бывший муж, -- почти шепотом ответила она. -- Почему же ты говорила, что вчера на вокзале в Новосибирске встретила Николая Петровича впервые? Ведь Семенюк -- родной дядя Игоря Айрапетова. -- Каюсь, солгала. -- Зачем понадобилась эта ложь? Бураевская посмотрела на Антона. Лицо ее опять покраснело. -- Дело в том, что замужество мое было... Несколько оригинальным, -- она опустила глаза и замолчала. Антон терпеливо ждал, зная, что в подобных случаях преждевременно сказанное слово может насторожить и замкнуть человека, решившегося на откровенность. -- Ты не поверишь... Может показаться странным, -- помолчав, заговорила Бураевская, -- но мы с Айрапетовым были знакомы лишь один вечер, а прожили вместе всего четыре дня. Дядя Игоря находился в то время в больнице. Собственно, Николай Петрович и не знает, что его племянник был женат. Если, конечно, наши отношения с Игорем считать женитьбой, -- Бэлла опять помолчала, коротко взглянула на Антона. -- Извини, но... Почему я должна тебе это рассказывать? С чего ты вдруг заинтересовался моим прошлым? -- Меня интересует Айрапетов -- Игорь сделал что-то? -- Трудно сказать. -- Значит, в электричке ты оказался со мной рядом не случайно? Ты следил за мной? -- Разве это имеет значение, -- чуть улыбнулся Антон. Бэлла ладонями обхватила локти, поежилась, словно ей вдруг стало холодно, и спросила тихо, с упреком: -- Зачем разыгрывать детектив, Антон? Ну, зачем? Я без всяких-яких могу рассказать все, что тебя интересует в моих отношениях с Игорем. -- Только без придумывания, Бэлла. -- Такое нельзя придумать... -- Бураевская уставилась взглядом в стол. -- Рассказывать все подробно? -- Что касается Айрапетова... -- Игорь Айрапетов очень сложный человек. Таких мало. Он может поразить великодушием и тут же стать до бессердечия жестоким. Может заступиться за женщину перед толпою пьяных хулиганов и до смерти испугаться ничтожной неприятности по работе. Порою он щедр до расточительности, а в другой раз готов битый час маяться в переполненном троллейбусе, чтобы сэкономить рубль на такси. На моих глазах он делал широкие жесты для ничтожных людей и совершал заведомую подлость по отношению к порядочным... Тебе, Антон, может показаться, что слишком гладко говорю, как прокурор, но... Я очень много думала об Игоре, анализировала, сравнивала, и то, что говорю сейчас, мною выношено давно... Вот чего не отнимешь у Айрапетова -- это работоспособности и необычайно изворотливого ума. Намеченных целей Игорь добивается сам, без всяких протекций, -- Бэлла взглянула на Антона, усмехнулась. -- Не подумай, что это наблюдения четырех дней. Эти выводы я сделала позже. Через четыре дня дядя Игоря выписался из больницы, и я ушла из их квартиры. "Не выставил ли тебя Айрапетов? -- подумал Антон. -- Вот и говорит сейчас оскорбленное самолюбие". Бураевская словно угадала его мысли: -- Я не виню Игоря в случившемся. Шла к нему добровольно. В тот вечер у меня было жуткое настроение, казалось, жизнь повисла на волоске... Не хочу объяснять причину -- она не имеет отношения к Айрапетову. Скажу только: не будь в тот вечер Айрапетова, ушла бы с другим... -- Бэлла прикусила губу, помолчала. -- Все значительно сложнее, чем ты можешь подумать. Я ни капельки не любила и до сих пор не люблю Игоря. -- А он тебя? -- Трудно понять. Я уже сказала, что Игорь очень сложный человек. Во всяком случае, несколько раз он настойчиво предлагал мне пойти в загс и расписаться. Поначалу чуть было не согласилась. Но, когда представила, что всю жизнь придется провести с нелюбимым человеком, ужаснулась, стала избегать встреч с Игорем. А он словно преследовал меня. То я из окна останавливающегося троллейбуса вдруг видела Игоря на остановке, то сталкивалась с ним в дверях кафе, то становилась в очередь за "Вечеркой" и с ужасом замечала, что впереди стоит Айрапетов. Это был какой-то кошмар. Кое-как дождавшись защиты диплома, я сама попросила направление в район и вот уже больше года живу здесь. -- Все это время ни разу его не видела? Бураевская долго молчала. -- Не встречались мы ровно год. Месяц назад, может, чуть побольше, в выходной день я поехала к родителям в Новосибирск. Вечером решила сбегать в кино. И опять случайность -- на улице лицом к лицу столкнулась с Айрапетовым. Игорь страшно обрадовался, потянул в кафе "Космос". Мне стало его жалко, и я согласилась. Подобралась веселая компания. Пили шампанское -- Игорь другого почти ничего не пьет, -- танцевали. Айрапетов принялся за старое, стал соблазнять загсом. Поначалу хотела придумать отговорку, солгать, но Игорь из тех людей, которые различают ложь за три версты. Он был очень настойчив, и мне пришлось сказать: "Ты в общем-то хороший парень, но у меня нет к тебе ни малейшего чувства". Как раз в это время у одной из танцующих девиц порвались бусы и градом брызнули на пол. Айрапетов, сделав вид, что не слышал моих слов, громко засмеялся и объявил конкурс, кто больше соберет рассыпавшихся бусинок. Началась потеха... -- Бураевская внимательно посмотрела на Антона. -- Кстати, бусы порвались у той девушки, с которой ты вчера разговаривал в тамбуре электрички, когда мы ехали из Новосибирска. Я запомнила ее. У нее такое выразительное нервное лицо и приметные каштановые волосы. Девушка была в кафе с каким-то здоровым мрачным парнем. Они сидели за служебным столиком. С ними сидела еще одна девушка, молоденькая и очень симпатичная. После забавы с бусами Игорь залпом выпил полный стакан шампанского, что с ним почти никогда не бывает, глазами показал на ту девушку и прошептал мне на ухо: "Клянусь честью, вон тот цветочек займет твое место". У меня мурашки по спине пробежали -- Игорь не бросает слов на ветер, умеет добиваться цели. За нашим столиком был один парень. Он оказался знакомым с тем мрачным здоровяком, который сидел с девушками за служебным столиком. Игорь тут же стал сбивать его, чтобы он переманил девушку за наш стол. Между здоровяком и парнем назрел скандал. Не знаю, чем бы это закончилось, если бы Игорю не нужно было ехать на железнодорожный вокзал встречать друга из Москвы... -- Василия Михайловича Митякина? -- быстро спросил Антон, вспомнив письмо Березовой. -- Да, -- удивилась Бураевская. -- Тебе дальнейшее известно? -- Нет, нет. Продолжай. -- Игорь уговорил меня поехать на вокзал. С нами потянулся тот парень. Кажется, Павлом его звать. У троллейбусной остановки встретились с Николаем Петровичем -- он с разрешения Игоря может до поздней ночи прогуливаться по городу. -- Айрапетов тебя когда-нибудь знакомил с Николаем Петровичем? -- В прошлом году. Но у Николая Петровича очень слабая память, и, как я убедилась, он совершенно забыл меня. -- Как встретили Василия Михайловича? -- Хорошо. Поезд пришел по расписанию. Зашли в вокзальный ресторан, выпили бутылку шампанского. Затем взяли такси, завезли Митякина в гостиницу, и сами разъехались по домам. Парень еще до такси от нас отстал, ему куда-то на электричке надо было ехать. -- О чем разговор в вокзальном ресторане был? -- Обо всем в общем и ни о чем в частности, как обычно бывает, когда встречаются долго не видевшиеся школьные друзья. Василий Михайлович сейчас крупный инженер. Игорь все выпытывал, сколько он зарабатывает, Василий Михайлович отшучивался. Постепенно Бураевская перестала нервничать, заговорила спокойно, с непонятной для Антона грустью. Рассказанное ею о кафе "Космос" в точности совпадало с показаниями Березовой. Как догадался Антон, парень, принимавший участие во встрече Митякина, был не кто иной, как Мохов, и спросил: -- Что связывает Айрапетова с тем парнем, который вместе с вами встречал Василия Михайловича? -- У Игоря необычайный талант на самые различные знакомства. Он одинаково общителен и с профессором, и с инженером, и с дворником. В прошедшее воскресенье, опять же в кафе "Космос", -- Бураевская нахмурилась, -- отмечали день рождения Игоря. Так, знаешь, каждый второй из посетителей кафе оказался его знакомым. Не преувеличиваю, честное слово. Даже какой-то похожий на бандита мужик и тот преподнес Игорю букет цветов и назвал его своим спасителем. Я сделала замечание, что надо быть разборчивее в знакомствах. Игорь засмеялся и сказал: "Этот "бандит", между прочим, отличнейший сапожник. Он мне такие туфли отмочил, похлеще импортных". "Ведь Люду Суркову тоже в воскресенье и тоже именинник увел из кафе "Космос", -- подумал Антон и спросил Бураевскую: -- Как ты попала к Игорю на день рождения? -- В субботу получила от него телеграмму, -- Бураевская открыла ящик серванта и положила на стол телеграфный бланк, который Антон мельком прочел еще вчера, отыскивая в серванте штопор. -- Особого желания встречаться с Игорем у меня не было, и поехала я лишь от скуки. А попала на именины. Антон внимательно посмотрел телеграмму. Она была отправлена из Новосибирска в субботу, в шесть часов вечера местного времени. -- Торжество началось отлично, -- продолжала Бэлла, -- ребята умеют это организовать. Затем, не знаю как, в кафе появилась та симпатичная девушка, которую месяц назад облюбовал Игорь. Видимо, назло мне Айрапетов уговорил ее сесть за стол и стал разыгрывать показуху с ухаживанием. Мне стало противно, и я ушла. -- Значит, ты не до конца была в кафе? -- Нет. -- Мохов был на дне рождения? -- снова спросил Антон и, заметив на лице Бэллы недоумение, уточнил: -- Тот парень, который встречал с вами московского инженера... Митякина. -- При мне не было, -- ответила Бураевская. -- Айрапетов у тебя интересовался райцентровскими новостями? -- Так, между прочим. -- Что ты ему рассказала? -- Чепуху всякую, что услышала в электричке. Вроде сгоревшего на подстанции электромеханика, обворованного магазина... -- Как Игорь на это реагировал? -- Никак. Его такие сенсации не интересуют. -- Тебе что-нибудь известно об отношениях Айрапетова с продавщицей из обворованного магазина Лидией Ивановной Чурсиной? -- С Лидочкой? -- Бураевская поморщилась. -- Лидочка год назад поступала в медицинский институт и провалилась. Там они и познакомились. Между ними, по-моему, ничего серьезного не было. Лидочка нужна Игорю, чтобы время от времени сплавлять к ней дядю. Когда Николай Петрович уезжает. Игорь приводит на квартиру девиц. Мне об этом Вера Павловна рассказала, их соседка и домработница, -- Бэлла нервно прикусила губу и потупилась. -- Мне стыдно за прошлую ложь тебе. Не позволила Николаю Петровичу уехать на нашей электричке только ради того, чтобы спутать карты Игорю. У женщин, знаешь, вспыхивает иногда нелепая ревность. Антон недоверчиво усмехнулся: -- Ну, а зачем было вчера Игорю телеграмму давать? Бэлла смутилась, неопределенно пожала плечами: -- Решила нервы Айрапетову пощекотать, он до ужаса боится всякой загадочности. Я специально не подписала телеграмму, чтобы он поломал голову, от кого она. -- А сам Игорь любит загадывать загадки? Бураевская с недоумением поглядела на Антона: -- Не подозреваешь ли ты его в каком-то преступлении? -- Это исключено? -- вместо ответа спросил Антон. -- Полностью. Айрапетов материально обеспечен крепко. Он страшно много работает: кроме основной должности, что-то читает в институте, выступает с популярными лекциями, консультирует по женской части в психоневрологической больнице, дежурит в "Скорой помощи". Короче говоря, заработок у него дай боже. В деньгах он не нуждается. -- Ты знаешь о том, что Лида Чурсина отравилась? Бураевская уставилась на Антона и тихо проговорила: -- Не пойму тебя. Бред какой-то... -- Вчера наглоталась пахикарпина. Скажи, Игорь может достать эти таблетки? -- Айрапетов заведует женской консультацией. Там всяких лекарств, как говорится, вагон и маленькая тележка. Только ты напрасно... Нет, нет, Антон. Не подозревай Игоря. Несмотря на все мои с ним несуразности, несмотря на все его недостатки, даже мысли не допускаю, что Игорь свяжется с преступниками или ядами. -- Он когда-нибудь приезжал к нам, в райцентр? -- Не... не знаю. Нет, по-моему. -- Последний вопрос, Бэлла: чем вызвано твое знакомство с Кайровым? -- Боже мой! -- лицо Бураевской опять вспыхнуло. -- Антон, ты во всем подозреваешь умысел. Пойми, все свои двадцать пять лет я прожила в большом городе. Мне скучно и тошно здесь, а с Кайровым весело. Только из-за ревности его жены между нами все кончено, -- она порывисто встала, прислонилась спиною к стене и обхватила ладонями плечи. -- Если, не дай бог, и в моем поведении по отношению к тебе ты что-то заподозрил, то просто... Просто мне до чертиков тошно жить без друзей. 15. Исключительный случай И вновь Антон Бирюков ехал в Новосибирск, на этот раз вместе со Славой Голубевым. Напротив них, уткнувшись в книгу, сидела Светлана Березова, возвращавшаяся домой от Костыревых. Все трое молчали: для служебных разговоров обстановка была неподходящей, а вести обычную вагонную беседу не хотелось. На вокзал Новосибирск-Главный приехали вечером. Город кипел разноцветьем рекламных огней, рябил освещенными окнами многоэтажек. Проводив Березову до троллейбусной остановки, поехали в уголовный розыск. Несмотря на позднее время, Стуков сидел в своем рабочем кабинете, ожидая с минуты на минуту Люду Суркову, с которой он намеревался побывать на квартире Айрапетова. Антон обстоятельно пересказал ему разговор с Бураевской. -- Хорошие сведения, -- выслушав его, удовлетворенно заговорил Степан Степанович. -- Очень хорошие. Кажется, по делу Сурковой наступает ясность, а вот по магазину... Я уже тебе говорил по телефону, что отыскалась третья бритва. Подросток тут один говорит, нашел в кустах акации, Правда, следов на ней ноль целых и столько же десятых. Видимо, в росе пролежала какое-то время. Однако эксперты дают безоговорочное заключение: бритва -- родная сестра двум другим, обнаруженным в чемодане Мохова. Но самое интересное не в этом. На сигаретной пачке, оставленной в обворованном магазине, кроме отпечатков пальцев Мохова, наши эксперты обнаружили следы пальцев Игоря Айрапетова. -- Сведениями о нем не располагаете? -- спросил Антон. -- Тридцатилетний холостяк. Заведует женской консультацией. Судя по характеристике с места работы, способный врач и очень порядочный человек. Скоро защищает кандидатскую, и вот... очень уж мала вероятность, чтобы без пяти минут кандидат медицинских наук связался с уголовниками. -- Кандидаты бывают разные! -- темпераментно вмешался в разговор Голубев. -- Может, он вовсе никакой не кандидат -- туманит девицам мозги и только. У меня вот такая мысль: когда Валерка Шумилкин -- монтер с подстанции -- в субботу забегал в пивной бар "Волна" за куревом, Лаптев, Мохов и Костырев пили с каким-то парнем пиво. Так? Не Айрапетов ли был с ними? Он же знаком с Моховым. И к Лидочке Чурсиной какой-то тридцатилетний знакомый в субботу из Новосибирска приезжал. Чурсина -- знакомая Айрапетова... -- Шумилкин был в баре в пять тридцать, -- сказал Антон, -- а в шесть часов вечера того же дня Игорь из Новосибирска дал телеграмму Бураевской, приглашая ее приехать к нему. За полчаса из райцентра в Новосибирск он разве только на самолете мог прилететь. А самолеты к нам, Славочка, как тебе известно, не летают. -- Может, заранее кого-то попросил настрочить для алиби телеграмму, -- не сдавался Голубев. -- Сомнительно, чтобы Айрапетов ехал в райцентр, заранее приготовив алиби, -- сказал Степан Степанович и достал из стола какую-то записку. -- Вот наши ребята установили, что сегодня после полудня Игорь Владимирович дал телеграмму в один из южных городов некой Айрапетовой Евгении Петровне. Любопытная, на мой взгляд, телеграмма, -- и, поправив очки, прочитал: -- "Сроки защиты не меняются. Нужны деньги. Вылетай немедленно. Игорь". -- После защиты диссертации обычно соображается приличный банкет, -- высказал предположение Антон. -- Не просто приличный, а с размахом. -- На него потребуется рублей пятьсот-шестьсот... -- Стуков помолчал. -- У обеспеченного человека, каким является Игорь Владимирович, такая сумма должна быть. Видимо, ему значительно больше нужно денег. Зачем? Все трое переглянулись, промолчали. -- Не высвечивается у меня нить с костыревскими письмами, -- Антон достал конверт, найденный Березовой у Костырева, и подал его Степану Степановичу. -- Вот еще одна фальшивка. Кому и зачем эти письма нужны были? Степан Степанович пожал плечами, поразглядывал конверт и, положив в стол, сказал: -- Завтра передам экспертам. Попрошу, чтобы сравнили с предыдущими материалами. Послышался осторожный стук в дверь, и в кабинет робко вошла Люда Суркова. В светлом брючном костюме, она вовсе не походила на ту грустную девушку, какой ее видел Антон в кафе "Космос", когда был там со Светланой Березовой. Поздоровавшись, Люда растерянно остановилась у двери. -- Мы уж заждались вас, -- посмотрев на часы, с улыбкой сказал Степан Степанович. -- Задержалась у Березовых, -- тихо проговорила Люда. -- Со Светой несчастье. -- Какое?! -- нахмурившись, спросил Антон. -- Мы с ней расстались на вокзале два часа назад. -- У самого дома напали хулиганы, вырвали сумочку. Света бросилась за ними, ее сбили с ног. Падая, ударилась виском о фонарный столб и чуть не угодила под проходящий троллейбус. -- Где она сейчас? -- В горбольнице. Увезла машина "скорой помощи". -- Слава! -- Антон резко повернулся к Голубеву. -- Отыщи Березову и постарайся узнать все подробности. -- Возьми у дежурного служебную машину, -- подсказал Степан Степанович, когда Голубев без лишних вопросов заторопился из кабинета. Суркова ожидающе стояла у дверей. Степан Степанович предложил ей сесть и стал объяснять причину вызова в уголовный розыск. Когда он замолчал, Люда потупилась и, краснея, сказала: -- Кольцо мне вернули. Принес в кафе какой-то парнишка. -- Надо было его задержать, -- произнес Антон. -- Зачем? -- уставшим голосом спросила Люда. -- Чтобы отыскать вашего... знакомого. -- Кольцо же возвращено. -- После того, как возникла угроза ответственности, -- вставил Степан Степанович. -- Что из этого? -- У вас, к счастью, все кончилось благополучно, а у других может... -- начал Антон, но Суркова перебила его: -- Пусть другие так не напиваются. Я работаю в кафе и достаточно насмотрелась. Некоторые девицы специально приходят, чтобы повеселиться за счет парней. В воскресенье я вела себя ничем не лучше их. Откуда ему было знать, что я не из таких? Понимаете, у меня нет на него зла. Я не хочу мстить. -- Это не месть -- терпеливо возразил Степан Степанович. -- Вы должны нам помочь. Суркова, то краснея, то бледнея, нервно водила ноготком мизинца по столу. -- Хорошо, -- наконец поддалась она. -- Что от меня требуется? Такси остановилось не доезжая квартала до дома, в котором жил Айрапетов. Из машины вышли Степан Степанович, Суркова и Антон. Люда огляделась. -- Не узнаете место? -- спросил Степан Степанович. -- Нет, -- ответила она, ладонью провела по лицу, как будто снимала с него паутину, и, заметно волнуясь, посмотрела на Антона. -- Не представляю, как мы встретимся. А вдруг это не он? Все страшно глупо. Что я скажу? -- Вам ничего не придется говорить, -- успокоил Антон. -- Говорить будем мы со Степаном Степановичем. Стуков шел впереди. Дойдя до места, где нужно было поворачивать к дому, он опять спросил Суркову, не припоминает ли она чего, и Люда опять ответила отрицательно Когда же вышли на одну из асфальтированных дорожек, окаймленную с обеих сторон кустами акаций, Суркова внезапно остановилась и тихо сказала: -- Там тоже были кусты акации. Я, кажется, в них падала, когда уходила. -- Значит, мы на правильном пути, -- Степан Степанович ободряюще улыбнулся. -- Подъезд не помните? Суркова задумчиво постояла и неуверенно показала тот, в котором находилась квартира Айрапетова. -- Вот туда и пойдем, -- Стуков опять улыбнулся. -- Больше вопросов задавать не буду. Что вспомните, говорите сами. Но Люда ничего не вспомнила. Поднялись на третий этаж. Степан Степанович нажал кнопку звонка одной из квартир и вопросительно посмотрел на Люду. Та в ответ неопределенно пожала плечами. Было слышно, как за дверью глухо ворчит звонок, но в квартире как будто все вымерли. Щелкнул замок соседней двери, и из нее выглянула уже знакомая Стукову Вера Павловна. -- У них никого нет дома, -- сказала она и, словно обрадовавшись встрече со Степаном Степановичем, пояснила: -- Игорь Владимирович сразу после обеда увез Николая Петровича в больницу. Стуков посмотрел на часы -- заканчивался десятый час вечера. Вера Павловна поняла его взгляд. -- Игорь Владимирович часто задерживается. То на работе дежурит, то... сами понимаете, дело холостяцкое... Да вы заходите к нам, возможно, Игорь Владимирович вскорости появится. Степан Степанович, соглашаясь, кивнул головой и, войдя в квартиру, спросил: -- Как ваш внук Гена? -- Бродит где-то на улице. Собиралась уж идти искать его, да вот вы подошли, -- подавая стулья, огорченно ответила Вера Павловна. -- Явился из школы, самую малость посидел над домашним заданием, и как ветром унесло. Наказывала: "Генка, не будь на улице долго!" Нет, неймется парню. В аккуратно прибранной комнате царил какой-то, необычный для городской квартиры, крестьянский уют. Так, во всяком случае, показалось Антону. Под потолком светилась простенькая люстра, окно прикрывала штапельная штора в цветочках, в углу -- похожий на игрушечный, с маленьким экранчиком, телевизор. Поговорив с Верой Павловной о подрастающем поколении, Степан Степанович показал на Люду и спросил: -- Не узнаете эту девушку? Вера Павловна удивленно повернулась к Люде. Разглядывая ее смущенное лицо, ответила неопределенно: -- Кажется, не приходилось встречаться. -- В прошедшее воскресенье она не была у Игоря Владимировича в гостях? -- У Игоря Владимировича?... -- Вера Павловна, что называется, впилась взглядом в Люду. -- Постойте, постойте... Ну, конечно, конечно... Была эта девушка у Игоря Владимировича. -- При каких обстоятельствах? -- Обстоятельства несколько... Сами понимаете, возможно, я ошиблась, но... мне показалось, что девушка была очень пьяна. Еле держалась на ногах, Игорь Владимирович уговаривал ее отдохнуть, однако она упрямо не слушалась его. -- Между ними была ссора? -- Скорее -- недоразумение. Дверь в квартире Игоря Владимировича открывается вовнутрь, а девушка старалась открыть ее наружу. Застучала. На этот стук выскочила я и другие соседи. -- Дверь не замкнута была? -- Раньше, сами понимаете, не знаю. А когда я толкнула, отворилась свободно. Все это видели. -- Игорь Владимирович силой не удерживал девушку? -- Нет, нет, нет, -- торопливей, чем следовало бы, проговорила Вера Павловна и смущенно опустила глаза. -- Вы уж, пожалуйста, нам правду говорите, -- попросил Степан Степанович. -- Я понимаю, Игорь Владимирович ваш сосед, однако... Вера Павловна посмотрела на него: -- Игоря Владимировича в это время не было в квартире, он подошел, когда девушка уже выбежала на лестничную площадку. -- Кто же в таком случае ее удерживал? -- Сами понимаете, неудобно выносить сор из избы, как говорят, -- Вера Павловна замялась и вдруг спросила: -- Надеюсь, вы не передадите Игорю Владимировичу, что я откровенничаю