1943 году и, поскольку
выйти из нее без очень существенного ущерба для основной полезной работы
нельзя, пребываю в ее рядах до сих пор. А следовательно, должен нести
"партийную нагрузку". В качестве таковой я выбрал поручение руководить
политкружком рабочих из мастерской нашего научного Института. Занимаюсь с
ними еженедельно уже много лет. Относятся ко мне превосходно, и обсуждаем мы
с ними порой довольно щекотливые вопросы, причем я стараюсь, чтобы побольше
говорили они сами. Когда недавно началась массовая эмиграция евреев, мы
обсудили и эту проблему. После полуторачасовой дискуссии мои "работяги" без
всякой моей подсказки приняли такое постановление: "В течение полугода всем
евреям разрешить выехать без всяких проволочек. После этого срока --
запретить -- как всем остальным гражданам. Но зато под страхом уголовного
наказания запретить и все ограничения при приеме на любую секретную работу,
в руководящие органы, в ВУЗ'ы и так далее"... Но вернусь к нашему семинару.
Сначала о лекциях. Бoльшую их часть читали пожилые краснобаи,
надергавшие цитат из Маркса и Ленина, соответствующих духу "перестройки".
Ясно было, что точно так же они манипулировали цитатами противоположного
смысла в еще недавние времена. Вместе Татьяны Заславской, которая с
сердечным приступом слегла в больницу (после того, как ее "прокатили" в
ВЦСПС при выдвижении кандидатов в Народные депутаты), лекцию о результатах
социологических исследований читал профессор Грушин. Тоже болтун. Впрочем,
сказал любопытную фразу: "Основным тормозом перестройки является не
бюрократия и управленцы, а активное нежелание масс народа идти на перемены".
Правда, о степени осведомленности и ответственности лектора говорит то
обстоятельство, что в качестве примера острых столкновений в обществе он
сообщил, что 24-го января "Памяти" удалось провалить выдвижение в депутаты
Коротича (лекцию он читал 26-го). Пришлось мне ему, а заодно и слушателям
лекции, сообщить, что дело обстоит как раз наоборот. Он, не смутившись,
сказал: "Я там не был, мне так сообщили" (!)
Интересной и дельной была лекция профессора АОН Шверкова на тему
"Перестройка методов хозяйственной деятельности". Он настроен радикально и
весьма критически к нынешней практике перестройки. Вот несколько наиболее
интересных высказываний и цифр (я записывал -- тезисы).
"...Социалистическая собственность -- достояние трудящихся.
Собственность -- это владение, пользование и распоряжение. Последнюю функцию
узурпировало государство, то есть аппарат управления. Вернуть ее обществу!
Но как? Отдать целиком рабочим коллективам? Групповой эгоизм, монополия,
повышение цен, социальные проблемы... Быть может следует законодательным
путем закрепить распоряжение частью продукта (~20%) за Госпланом -- на нужды
общества в целом, другой частью -- за ведомствами и регионами, а наибольшей
частью за самими производителями для реализации на свободном рынке. На
соотношение производительности труда и заработной платы центральный аппарат
государства может влиять через управление условиями функционирования
самостоятельных предприятий: налоги, кредиты, долгосрочные госзаказы. Нужны
новые люди и новые методы работы. Менеджеры... Декларации о доходах.
Всеобъемлющая налоговая инспекция западного типа и т. д.
Любопытные цифры. В первые пятилетки производилось примерно 0,5
миллиона наименований продукции. 80% квалифицированных специалистов работала
в аппарате Госплана. С издержками и потерями, но система централизованного
управления работала. Сейчас это невозможно. 27 миллионов наименований
продукции. Лишь 20% квалифицированных специалистов работает в центральном
аппарате, 80% -- непосредственно в народном хозяйстве. Решения должны
приниматься не в центре, а в самой производительной сфере..."
Вопрос из зала: "Не ошибка ли уходить от колхозной собственности к
фермерской?" Ответ: "Хорошим колхозам это и не нужно делать. Но их мало.
Там, где дело развалено, следует вернуться к исходному пункту --
рентабельному индивидуальному хозяйству. Потом эти хозяйства могут
добровольно объединяться в разного рода кооперативы: производственные и
сбытовые. Государство и местные Советы должны решать проблемы дорог, складов
и рыночных помещений. Надо отказаться от распределения сельскохозяйственной
продукции из центра. Прямая связь производителей с госторговлей наряду с их
правом самим выходить на рынок..."
...Спрашиваю себя: а где же роль партии, где сельские райкомы? Ведь
лектор из Академии общественных наук при ЦК КПСС! Чудеса твои, Господи!..
Еще интереснее была лекция некоего молодого лектора из той же Академии
о международном положении Советского Союза. Начало не слушал, полагая, что
речь пойдет о "мирных инициативах СССР" и разоружении. Пока вдруг не
"просек", что лектор говорит нечто невообразимое. А именно о том, что имеет
(пишу по памяти) наш социализм по сравнению с капитализмом. Попробую
восстановить по пунктам сравнения.
1. Производительность труда -- в 2--3 раза ниже, чем в передовых
капиталистических странах.
2. Уровень жизни -- СССР на 32-м месте в мире.
3. Низкая квартплата? Но у нас в среднем 7 квадратных метров на одного
жителя, а в США -- 40 метров.
4. Бесплатное образование? На Западе в средней (государственной) школе
тоже бесплатное. В высшей -- хотя и платное, но система стипендий, льгот и
фондов помощи такова, что любой способный молодой человек из
малообеспеченной семьи может учиться бесплатно.
5. Бесплатное здравоохранение? Но система медицинского страхования
обеспечивает фактически бесплатное лечение и лекарства, а взносы на это
страхование (половину их вносит работодатель) не снижают высоту жизненного
уровня.
6. Безработица? На Западе не работают главным образом те, кто не может
в силу низкого общего (школьного) образования или не хочет (старше 40 лет)
пройти оплачиваемую государством переквалификацию после сокращения или
реорганизации данной отрасли производства. Эти люди предпочитают жить на
пособие по безработице или случайными заработками. В то же время
развивающиеся новые отрасли нуждаются в рабочей силе, но, разумеется,
соответственно квалифицированной.
Итог: социализм проигрывает капитализму по всем статьям, включая
социальное обеспечение трудящихся. И это говорится на совещании секретарей
партийных организаций в райкоме партии!! Не кошмарный ли это сон?..
Вопрос из зала: "Зачем же было делать революцию?" Неожиданный ответ:
"Заслуга нашей революции в том, что она дала толчок социальному развитию в
капиталистических странах. После революции и победы над фашизмом капитализм
всерьез принял вызов социализма. На Западе началось быстрое развитие
социальной сферы в то время, как мы топтались на месте. Теперь наш импульс
должен вернуться к нам. Следует позаимствовать у капитализма его опыт
организации экономики и социальной сферы. А также воспользоваться прямой
экономической помощью на базе отказа от конфронтации, прогрессивного
разоружения и международного сотрудничества. Эпоха революций кончилась.
Революция -- средство преобразования экономически отсталых стран. Не
исключено, что переход к коммунистической формации (каждому по
потребностям!) возможен прямо от капитализма, минуя стадию социализма,
характерную для слаборазвитых стран".
(Кошмар!! Все сидим обалдевшие.)
А молодой лектор продолжает: "Наше отношение к социал-демократии было
ошибочным. Страны, развивавшиеся не революционным, а социал-демократическим
путем (Швеция, Финляндия, Дания и другие) далеко обогнали нас в степени
развития социализма. Сейчас налаживаются контакты с социнтернационалом..."
И так далее, в том же духе. Полное ниспровержение всех канонов, которые
нам вдалбливали в течение 70 лет. И все это в стенах районного комитета
партии!
Но, пожалуй, самое сильное впечатление оставила встреча с работниками
аппарата идеологического отдела МК. Поясню структуру руководства идеологией.
2-й секретарь горкома партии и его заместитель формируют "идеологическую
комиссию" из числа членов МК. Большинство этих последних работает в народном
хозяйстве или учебных заведениях города и потому комиссия собирается лишь
периодически, обсуждая текущие задачи идеологической работы. Решением же
этих задач в горкоме и "на местах" под наблюдением 2-го секретаря занят
наемный штат профессиональных партаппаратчиков ("инструкторы" и проч.). Это
и есть идеологический отдел. Его сотрудники не избираются и членами горкома
не являются, но все руководство идеологией в городе лежит на их плечах.
После только что прошедшей городской партконференции, как нам сообщили,
отдел сократили на 100 человек (~ 30%) и на три четверти сменили (!)...
И вот перед нами 6 человек из этого отдела -- молодых, по виду и языку
интеллигентных людей, в течение двух часов отвечающих на любые наши вопросы.
Не стесняются говорить, что в некоторых случаях не знают, как поступить,
ищут. Не боятся. Пример: За несколько дней до нашего семинара "Правда"
опубликовала письмо за подписью Белова, Распутина, Проскурина и других с
анафемой в адрес "Огонька". Терминология -- в духе 37-го года. Всех оно
очень встревожило. Раньше такое письмо восприняли бы как сигнал к началу
соответствующей кампании с повсеместными "оргвыводами". И вот заведующий
подотделом литературы и искусства нам говорит, что, по его мнению,
публикация такого письма -- ошибка! Помимо того, что оно составлено в
недопустимых выражениях, ему не место в "Правде", а в крайнем случае в
"Литгазете". "Правда" ошиблась! Слыхано ли такое?..
Или вот еще. По словам другого партработника отдела был "шквал" писем в
МК с протестами по поводу кампании в печати за отмену имени Жданова,
присвоенного ленинградскому университету и множеству предприятий. А мы, --
говорит этот молодой человек, -- при обсуждении в ЦК поддержали требование
средств массовой информации -- и оно было удовлетворено.
О контактах с неформальными организациями (клубы по интересам,
самодеятельности, "авторской песни" и проч.). В Москве их порядка полутора
тысяч. Около 20% из них -- "явно антисоциалистические", примерно половина --
"неустойчивые", остальные -- "ближе к задачам перестройки". (характеристика
-- сотрудника отдела). Мы, -- говорит он, -- приходим на их митинги, спорим,
приглашаем для дискуссий к себе в МК, налаживаем контакты. Большинство
политических объединений четкой программы не имеют и не растут численно.
Некоторые образовали свои комитеты по выборам Народных депутатов. МК
относится к этому спокойно. Раньше недооценивали (так он выражается) прямую
народную демократию. Обстановка не "накалена" (термин записки из зала), а
раскачана. Она найдет свое равновесие. Будет сочетание представительской
(Советы) и прямой демократии. Появятся формы общественного
представительства. Приводит пример микрорайона Раменки. Там "неформалы"
провели кандидатом в депутаты Ельцина. (Пример положительный... а ведь
Ельцин снят с поста 1-го секретаря МК и давно ли его топтали ногами?)
По поводу борьбы на страницах печати: "Огонек", "Московские новости",
"Литературка" против "Нашего современника", "Москвы", "Молодой гвардии".
Отдел в эту борьбу вмешиваться не будет -- пусть литераторы разбираются
сами...
О белых пятнах в нашей истории: (возмущенная записка из зала --
"очернительство!"). Если эти пятна заполняют документально обоснованно,
будем поддерживать, какие бы горькие факты при этом не вскрывались. Народ
должен знать правду...
И так в течение 2-х часов. Если эти ребята искренни (а у меня сложилось
именно такое впечатление), то значит Горбачеву удалось сменить аппарат МК
партии на своих сторонников, то есть взять один из главных бастионов
консерватизма.
Кстати, из зала вопрос: "Почему на пленуме ЦК на 100 мандатов,
полагающихся партии на Съезде Народных депутатов, выдвинуто ровно 100
кандидатов?" Кудрявцев (директор Института Государства и права) сообщает,
что на пленуме фигурировало три списка. Первый -- из 312 человек, прошедших
через все промежуточные отборы в республиках и областях (в низовых партийных
организациях было в общей сложности предложено 35 тысяч кандидатов). Второй
список -- из 165 человек, предложенный Политбюро. И наконец 100 человек,
отобранных на самом пленуме (из этих 165?) для того, чтобы кто-нибудь из
"необходимых" людей не оказался случайно за бортом. Кто? Горбачев или
Лигачев? Лично я доволен, что 100 из 100. Фиг с ней, с демократией на этом
чересчур ответственном этапе. Важно, чтобы Горбачев был избран на Съезд и
мог впоследствии занять пост Президент страны -- стать независим от ЦК своей
партии. Я отнюдь не вполне уверен, что это ему гарантировано даже при выборе
100 из 100. Список этот предварительный. 26 марта его будет утверждать
"расширенный пленум" ЦК с участием всей верхушки партаппарата, министров,
командующих военными округами и т. д. При тайном голосовании соберет ли у
них Горбачев более 50% голосов? Не факт! Его умеренная позиция в самое
последнее время (ограничение кооперативов, заявление об отказе от закупок
потребительских товаров на валюту, воздержание от осуждения антисемитизма и
проч.) быть может объясняется именно стремлением уменьшить число недовольных
среди будущих участников расширенного пленума. Мы переживаем сейчас,
пожалуй, самый острый момент новой революции. Если Мишу "прокатят" на
выборах Народных депутатов, то либо рухнет вся перестройка, либо ему
придется брать власть силой, а это чревато последствиями... Будем надеяться
на лучшее. Но тревожно!
Уважаемый читатель, я долго сомневался включать ли в этот очерк только
что законченную запись из дневника. В ней нет почти ничего прямо
относящегося к теме "интеллигенция и власть". Зато в следующей записи мы
познакомимся с настроениями именно интеллигенции, притом наиболее
просвещенной ее части.
3 февраля 1989 г.
Выдвижение кандидатов в Народные депутаты от Академии Наук
Квота для Академии была определена в 23 человека. Полный список
кандидатов, выдвинутый в ее научных Институтах насчитывал 120 фамилий. На
"расширенном заседании" Президиума Академии при тайном голосовании из этого
списка вычеркнули всех достойных людей и крупных ученых, включая Сахарова.
Оставили одних администраторов. Вчера по этому поводу перед зданием
Президиума состоялся митинг протеста сотрудников Академии Наук. Он был
разрешен в рабочий день при условии, что будет продолжаться только один час
-- за счет обеденного перерыва. (Вот когда вспомнили о трудовой дисциплине!)
Естественно, что в митинге смогли принять участие сотрудники только тех
Институтов, что расположены неподалеку от здания Президиума АН -- в
окрестностях Ленинского проспекта.
Моя бывшая ученица Нана Горбань, которая работает в Институте
Химической Физики, позвонили и сообщила, что их секретаря партбюро вызывали
в райком партии. Предупредили, что во время митинга ожидают провокаций
боевиков из "Памяти", что вызваны специальные отряды милиции и могут быть
человеческие жертвы (!) Разумеется, ни боевиков, ни нарядов милиции не было.
Слухи распускала сама районная власть...
На митинг в парке перед особняком Президиума АН собралось человек
триста -- четыреста. Поднято несколько десятков самодельных плакатов. На
ступенях особняка -- организаторы митинга. Микрофоны. Минут за десять до
начала кто-то из организаторов читает в микрофон надписи на плакатах.
Никакой общей политики -- только протесты в связи с "выбором". Но резкие!
Например: "Требуем отмены результатов антидемократических выборов",
"Президиум -- в отставку!", "Марчук -- в отставку!" (Марчук -- президент
Академии). Толпа каждый раз отвечает эхом: "Требуем!", "В отставку!"
Посторонних не видно. Только ученые -- молодые и пожилые интеллигенты. Нет
даже зевак -- парк достаточно удален от проспекта. Милиционеров (в форме)
тоже нет. Зато порядочно иностранных ученых, гостящих или временно
работающих в наших Институтах и добрая дюжина профессиональных телекамер --
наших и иностранных телеагентств. Никто им не мешал. После митинга они брали
короткие телеинтервью.
Начали ровно в час дня. Выступило человек 8--10 из Институтов. Говорили
по 3--5 минут, экономили время. Но говорили хорошо -- умно и резко. Митинг
интеллектуалов!
Говорили о позорной процедуре выборов. В ответ скандировали: "Позор,
позор!". О том, что Академия была создана Петром как императорская --
таковой и осталась. Академики получают порядочные деньги только за свое
звание и потому сознают себя служащими Государства.
-- Нам не нужна такая Академия! Нужна всесоюзная ассоциация ученых.
Негосударственная! Объединяющая научных работников всех рангов и из всех
ведомств. Начинайте у себя в Институтах создавать ячейки такой ассоциации
для последующего их объединения...
Кто-то указал, что ни один из Институтов не выдвигал кандидатуру
президента ("Марчук -- в отставку!"). А за высокими окнами старинного
особняка -- какие-то фигуры взирающих на происходящее. Кто-то предложил
вызвать президента на митинг. (Скандируют: "Пре-зи-ден-та!"). Один из
организаторов сообщает: Марчук предупредил, что выступать не будет, но
передал длинное послание в адрес митинга. Читать? Дружный крик: "Не надо!"
Выступает вице-президент Курдявцев (именно он проводил выборы в
Президиуме). Поначалу читает вслух надписи на некоторых плакатах, -- о
демократии вообще, -- заявляя свое согласие. Когда стало ясно, что "острых"
плакатов он читать не будет, толпа зашумела, и он чтение прекратил. Стал
объяснять, что процедура выборов была демократична и законна. (Скандируют:
"В отставку!") "Ну что ж! -- говорит Кудрявцев, -- если вы меня слушать не
хотите, я пойду подавать в отставку... Уходит, улыбаясь.
Один из ораторов говорит об истории Академии в советский период. О
гонениях на кибернетику, генетику, физиологию, о лысенковщине и прочем --
все по указке властей. Для сравнения напоминает о том, как Чехов и Короленко
вышли из Академии, когда в нее не приняли Горького... Другой напоминает как
в Академию принимали Молотова, Куусинена и других политических деятелей из
сталинского окружения. Их родственников, даже их личных врачей ("Позор,
позор!")...
Кто-то предлагает обратиться к избранным кандидатам, просить их снять
свои кандидатуры и тем спасти собственную честь. (Он забыл, что выбрали
чиновников от науки -- причем здесь честь?). Другой призывает будущих
выборщиков из Академии (сейчас отобраны только кандидаты) в марте
бойкотировать сами выборы депутатов и тем добиться выдвижения кандидатов
заново...
Все эти предложения, включая требование отставки нынешнего президиума,
внесены в принятые митингом резолюции. Конечно, никто из власть предержащих
эти резолюции читать не будет. Но в прессу и телерепортажи они попадут.
Ровно в два часа митинг закончился. Всех попросили, не спеша,
разойтись, плакаты воткнуть в снег, обратив их к окнам Президиума.
По поводу включения в хронологию нижеследующей записи в дневнике меня
опять обуревали сомнения: слово интеллигенция в ней не встречается ни разу.
Но в этой записи рассказано о важном общественном мероприятии районного
масштаба. А район наш преимущественно интеллигентский: в нем нет крупных
промышленных объектов, зато много ВУЗ'ов, научных институтов, Мосфильм и уже
упоминавшаяся Академия общественных наук. Да и застройка юго-запада Москвы
шла, в основном, кооперативными домами. Кроме того, описание этого
мероприятия, как мне кажется, позволит читателю получить некоторое
представление о степени сумбурного возбуждения, я бы даже сказал опьянения
-- опьянения свободой! -- которое было характерно для этого момента времени,
особенно в интеллигентской среде.
18 февраля 1989 г.
Окружное предвыборное собрание (территориальный округ No 7 --
Гагаринский район)
О предназначении такого собрания -- сокращении списка кандидатов -- я
уже упоминал. От учреждений, расположенных в нашем районе, и от его жителей
кандидатами в Народные депутаты было выдвинуто 14 человек. Собрание
состоялось вчера. Перед зданием Института, где происходило собрание, было
установлено временное ограждение, охраняемое милицией. Пригласительные
билеты сверяли с паспортами там и еще раз у входа в само здание. Я был
делегирован как представитель от жителей одного из микрорайонов (это --
десятка полтора больших домов).
Перед ограждением, на тротуаре стояла небольшая толпа молодежи с
какими-то плакатами (не разглядел). В холле -- стенды с фотографиями всех
кандидатов и их предвыборными платформами. Зал уже полон. Мне удалось
отыскать свободное место в третьем ряду, перед самой трибуной, которая со
сцены была спущена в зал. На сцене, за длинным столом сидят все четырнадцать
кандидатов. Перед каждым -- табличка с фамилией, именем и отчеством. Сидят в
алфавитном порядке. Первым -- ректор Историко-Архивного Института Афанасьев,
четвертым -- начальник Института Военной Истории генерал Волкогонов, пятым
-- Борис Ельцин, последним -- журналист Черниченко. Все -- члены КПСС, кроме
одного (режиссера Эльдара Рязанова).
Открыв собрание и сообщив о его правомочности, -- зарегистрировано 605
участников из 639 по списку, -- представитель Окружной избирательной
комиссии предложил для ведения собрания в качестве рабочей группы утвердить
названные им пять "нейтральных" его участников (из организаций, не
выдвигавших кандидатов). Возражений не было. Пятеро заняли место на сцене
справа -- за отдельным столиком.
Начал вести собрание человек небольшого роста и сангвинического типа --
решительный, но с малокультурной речью и замедленными реакциями. Как
оказалось, директор местного кирпичного завода. По-видимому, назначенный
избиркомом (мы его не выбирали). Амфитеатр зала был разбит на 12 секторов.
Счетчиками для открытых голосований назначили людей случайно оказавшихся на
определенных местах в каждом из секторов.
Председатель занялся выяснением процедурных вопросов. Быстро
согласились предоставить кандидатам по 10 минут на изложение своих программ
и без ограничения -- время для ответов на вопросы. Но регламент для
выступлений в прениях утвердить уже не удалось. В ходе первых голосований по
процедуре в зале постепенно установился полный кавардак. Кроме микрофонов у
председателя и на трибуне, пара микрофонов стояла перед сценой, по обоим ее
краям. С самого начала у левого из них занял позицию некий довольно молодой
человек и, потрясая пачкой каких-то бумаг, пытался вклиниться в ход
собрания. Председатель этому категорически сопротивлялся. Но все же молодому
человеку удалось воспользоваться минутной паузой и прокричать, что несколько
тысяч студентов, живущих в районе, лишены были возможности послать своих
представителей на это собрание. Они толпятся на улице и передали ему свой
протест за многими подписями. Видимо, в райкоме о студентах, живущих в
общежитиях, просто забыли. Последствий этот гневный протест, естественно,
иметь не мог, но тронувшаяся было по намеченным рельсам махина собрания с
них сошла.
К тому же микрофону из зала спустился другой решительный человек и,
несмотря на попытки председателя его прервать, произнес пылкую речь о том,
что собрание вообще не вправе за избирателей решать, кого вычеркивать из
списка, что это -- издевательство над демократией и, поскольку закон этого
не запрещает, он от имени делегации МГИМО (институт международных отношений)
предлагает немедленно проголосовать за представление к регистрации
избиркомом всех четырнадцати кандидатов. Раздались крики одобрения и
протеста. Не обращая внимания на председателя, к обоим микрофонам
прорывались разгоряченные люди и, повторяя одни и те же аргументы, пылко
ратовали "за" и "против" этого предложения. Первых было явно больше, но при
этом наметилось любопытное социальное расслоение. Выступавшие называли свои
учреждения, и вскоре стало ясно, что "за" выступают интеллигенты, а "против"
-- административные работники, рабочие и летчики аэропорта "Внуково". Эта
кутерьма длилась часа полтора. Председателя заменили кем-то из рабочей
группы.
Потом, все-таки, начали заслушивать программы кандидатов. Последний из
них, Черниченко, заявил, что все кандидаты уполномочили его сообщить о том,
что они поддерживают предложение представить к регистрации всех. Кавардак
возобновился. Напрасно представитель окружной избирательной комиссии
призывал к соблюдению принятого порядка ведения собрания: обсуждение
кандидатур, ответы от вопросы, потом выборы. Напрасно он убеждал, что вопрос
о регистрации всех можно будет решить в конце, в пункте "выборы". Сторонники
немедленного голосования обвиняли комиссию в том, что она пытается обмануть
собравшихся, не считается с их волей, "выкручивает им руки" и прочее в том
же духе. Это длилось еще более часа. В конце концов предложение "включить
всех" все же было поставлено на голосование и принято подавляющим
большинством голосов. Интеллигенты торжествовали. Разошлись не перерыв с
тем, чтобы после него только послушать ответы кандидатов на многочисленные
записки.
Однако после перерыва баталия возобновилась. Окружная избирательная
комиссия объявила, что все произошедшее противоречит закону о выборах. (Я
полагаю, что в перерыве они получили "втык" от райкома партии. Наше решение
создавало опасный прецедент). Оппоненты комиссии, тоже с Законом в руках,
доказывали обратное. Спор продолжался еще два часа и кончился ничем. Начали
обсуждение кандидатур. Это тоже было ни к чему, поскольку уже решили, что
все остаются в списке. Впрочем одна вещь, и довольно неприятная, в этом
обсуждении прозвучала. В числе кандидатов был рабочий-строитель. В его
поддержку выступило двое рабочих, но оба говорили не о своем товарище, а о
том, что вот здесь все ученые, профессора, а рабочих в Совет народных
депутатов (так они выражались) выбирают мало. И с обидой: "Какая же это
будет Советская власть, если рабочих оттесняют?.."
Хотелось сказать с трибуны, напрямую, что управление государством
требует специальных знаний, что интересы рабочих должны отстаивать
интеллигенты, которым они доверяют -- из числа инженеров или даже из
профсоюзных лидеров, коих следует сперва послать немного подучиться
премудростям государственной деятельности. Но время было уже очень позднее и
я удержался.
Наконец обсуждение закончено. По регламенту собрание должно переходить
к голосованию. Комиссия вновь предлагает голосовать по отдельности за
каждого кандидата. Казалось бы, что стоит четырнадцать раз подряд поднять
руку. Но будет нарушен принцип -- получится, что собрание все-таки отбирало
кандидатов для регистрации, но не отдало предпочтения никому. То есть
фактически согласилось с двухступенчатыми выборами вместо прямых. Если же
голосуют списком, то это означает, что собрание отбирать не хочет, а
передает эту функцию целиком самим избирателям. Проголосовали способ
голосования: 497 -- "за" то, чтобы голосовать списком, 40 -- "против", 12 --
"воздержалось". Сумма меньше, чем 605. Очевидно, что около полусотни
делегатов ушло -- время уже к полуночи. А тут предстоит самое интересное --
ответы кандидатов на записки.
Отвечали по алфавиту. Каждый -- довольно подробно. Я записывал на
магнитофон. Ельцин закончил отвечать в два часа ночи. Оставшиеся девять
кандидатов, посовещавшись, предложили ответить на полученные записки во
время предстоящих встреч с избирателями. На том и порешили.
На стану переписывать все, но ограничусь впечатлением, которое вблизи
(я сидел в трех шагах от трибуны) произвел на меня Ельцин и, сокращенно,
некоторыми из его ответов. Впечатление: высокий, крупный, пышные седые
волосы. Лицо мешковатое, выражение его упрямое и, я бы сказал, мрачноватое,
но улыбается -- хорошо. Несколько косноязычен, медлителен, но не глуп.
Ощущение большой силы воли. Из рабочих. На левой руке нет двух пальцев. Из
ответов (тезисно): Волеизъявление народа, а не диктат аппарата!
-- Поднять статус Верховного Совета. Все государственное, политическое
и хозяйственное руководство должно быть ему подотчетно.
-- Возмущен системой выборов кандидатов от КПСС (100 из 100).
-- Необходим закон о референдуме по всем важным вопросам.
-- Не выставляет себя альтернативой Горбачеву. Это неправда. Горбачев
сейчас -- единственный приемлемый лидер. Поддерживает его: во внешней
политике -- целиком, во внутренней -- стратегию одобряет, но в отношении
тактики имеет свое мнение.
-- Перестройка буксует. Нужны решительные меры: сократить расходы на
космос, оборону и промышленное строительство. Поднять уровень потребления.
Когда начали расходиться, я подошел к Ельцину и спросил:
-- Борис Николаевич, Вы не думаете, что если бы выбирали 100 из хотя бы
101 кандидата, но при тайном голосовании мог бы не пройти Горбачев?
-- Ни в коем случае!
-- Но вот против Вас в октябре голосовало большинство ЦК. Разве у
Горбачева мало врагов? Ему накинули бы голосов 50 "против" и он остался бы
за бортом.
-- Нет, это не может быть...
Я не был убежден его ответом...
Возвращаясь домой, я, наверное, всю дорогу глупо улыбался. С одной
стороны, вспоминая хаос и кучу нелепостей, которыми было отмечено наше
собрание, а с другой -- ощущая необыкновенную радость оттого, что мы,
рядовые граждане, могли говорить так свободно и решить дело по-своему,
вопреки явному нажиму районного начальства.
17 марта 1989 г.
Вчера закончился расширенный пленум ЦК. Все 100 кандидатов в Народные
депутаты от КПСС были избраны, т. е. Получили более 50% голосов. Но сколько
каждый из них, не сообщили.
Вне повестки дня пленум по предложению группы статистов из рабочего
класса решил создать комиссию для того, чтобы "дать оценку некоторым
выступлениям члена ЦК КПСС Б. Н. Ельцина, которые противоречат политическим
установкам ЦК, партийной этике и уставным нормам КПСС". Очевидно имеются в
виду выступления Ельцина в ходе предвыборной кампании. Его выдвинули чуть ли
не во всех избирательных округах Москвы (всюду, как и у нас, он выступал).
Согласие баллотироваться Ельцин дал по национально-территориальному округу
-- от всего города в целом.
Предпринимаются попытки провалить его на выборах. В райкомы партии
направлены соответствующие директивы. Эти идиоты во главе с Лигачевым не
понимают, что народ свою "родную партию" терпеть не может, и чем больше она
будет стараться топить Ельцина, тем с бoльшим успехом он пройдет на выборах.
У него и так популярность "мученика", -- теперь ее еще подновляют.
30 марта 1989 г.
25-го числа, накануне выборов состоялись разрешенные Моссоветом митинги
в поддержку Ельцина. Я поехал на один из них -- около стадиона в Лужниках.
Никакого оповещения, кроме телефонных звонков от знакомых к знакомым, об
этом митинге не было. Тем не менее у Лужников собралось порядка 40 тысяч
человек. Говорят, что такого же масштаба митинги были у Парка Культуры и в
Тушино.
На выходе из станции метро "Спортивная" увидел большой щит с
объявлением о том, что состоится митинг в поддержку кандидатов в Народные
депутаты, но... без указания кого именно. Однако там же находился молодой
человек с мегафоном, который непрерывно повторял: "Митинг в поддержку Б. Н.
Ельцина и других прогрессивных кандидатов в депутаты начнется в 12 часов".
Переносные ограждения и цепочка милиционеров обозначали путь следования к
площади, предназначенной для митинга -- вне стадиона, примерно в 15 минутах
ходьбы от метро. По пути следования на ограде лужниковского парка было
расклеено множество плакатиков. Как типографских с фотографией Ельцина и его
программой, так и самодельных -- какие-то тексты, отпечатанные на машинке.
Народ вокруг них кучковался и читал. (Я не мог -- забыл очки).
Большая площадь автостоянки была окружена кольцом таких же ограждений,
охраняемых милиционерами. Позже, когда стало ясно, что эксцессов можно не
опасаться, ограждения унесли. Вообще милиции на виду было мало (200--250
человек) и она не была вооружена дубинками. Однако неподалеку были спрятаны
основательные резервы. С митинга (до его окончания) я возвращался другим
путем -- мимо Новодевичьего монастыря. Вдоль вала окружной железной дороги
стояла колонна -- не менее сотни милицейских (или войсковых?) фургонов...
Когда я пришел на площадь, митинг уже начался. Трибуны не было -- лишь
небольшое возвышение. Чтобы увидеть говорящих, надо было тянуться на
цыпочках. Зато слышно хорошо. -- По всей площади на фонарных столбах
установлены мощные динамики. В какие-то моменты толпа, как это всегда
бывает, напирала на стоящих впереди. Ведущий митинг просил сделать несколько
шагов назад, и все послушно исполняли его просьбу -- митинг был вполне
управляем. Так, что из дежурившего поначалу невдалеке десятка машин скорой
помощи к концу митинга оставалось только две.
Было, разумеется, много самодельных плакатов: за Ельцина, за гласность,
за демократию и перестройку. Против КПСС, Горбачева или вообще властей
плакатов не было, кроме одного, где бранили (не помню уж как) лично
Лигачева. Самого Ельцина на митинге в Лужниках не было, но выступали другие
радикально настроенные кандидаты (Емельянов, Черниченко, Заславский и др.),
а также представители заводов, учреждений и обществ -- организаторов
митинга. Таковыми были: "Мемориал", "Народный фронт в поддержку перестройки"
и "Российский народный фронт". "Фронты" оказались разными, с разными
флагами. У Народного фронта -- красный, а у Российского "Андреевский" (на
белом поле голубого цвета косой крест с угла на угол. Как объяснил с трибуны
представитель этого фронта, они за сотрудничество всех национальностей,
проживающих в России, за то, чтобы народ владел "землей и фабриками", против
уравниловки и "социальной справедливости нищих". Ну что ж! Пусть так. Никого
из "Памяти" или других экстремистских течений видно не было. Вообще, толпа
была настроена миролюбиво. Хотя ораторам хлопали дружно и скандировали:
"Ельцин, Ельцин!" или "Позор, позор!" (В соответствующие моменты), но без
ажитации.
Впрочем, выступления ораторов были достаточно резкие: против диктата
партаппарата, засилья бюрократов, несовершенства избирательной системы. Но
на крайности не переходили. Не требовали роспуска КПСС, хотя за
многопартийность ратовали многие. О Горбачеве лично не говорил никто.
Лигачева пару раз руганули. Решение пленума по Ельцину поносили все. Многие
рассказывали, как партаппарат пытался оказывать давление, чтобы голосовали
против Ельцина. Как газете МК партии "Московская правда" антиельцинский
материал присылали с фельдъегерем, в пакете с надписью "в печать", с каким
трудом редакция этой газеты единогласным решением, вопреки главному
редактору (недавно назначенному) добивалась публикации ответа Ельцина на
письмо "рабочего" Тихомирова -- одного из авторов резолюции пленума ЦК
против Ельцина...
Но, в общем, все было в рамках демократии и корректно -- ну как в
Париже! Так, что милиция под конец расслабилась и чины ее даже вступали в
обсуждение (в целом -- сочувственное) с митингующими.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Результаты выборов в Москве уже опубликованы. Они оказались
неожиданными даже для меня: Ельцин получил более 90% голосов!! Хорошая
пощечина ЦК -- ведь у нас повсюду висит лозунг: "Партия и народ едины!".
Пожалуй стоит записать характерный эпизод, связанный с моим участием в
работе участковой избирательной комиссии. Сами выборы проходили очень
хорошо. Каждый избиратель, по предъявлению паспорта, получал два бюллетеня.
Один для голосования по территориальному округу 7 с тринадцатью фамилиями
(без Ельцина), второй -- для голосования по общемосковскому
национально-территориальному округу с фамилиями Ельцина и Бракова. Члены
комиссии каждый раз объясняли, что в бюллетенях надо оставить по одной
фамилии и вычеркнуть остальные. За избирателями не гонялись, на дом за ними
(как практиковалось в прежние годы) не посылали. Проголосовало около 85%
списочного состава избирателей. Ельцин у нас получил 91,4% голосов. По
территориальному округу далеко впереди всех оказались Черниченко и Ашин (оба
радикалы), но ни один из них не набрал 50% и поэтому 9 апреля пойдут на 2-й
тур. Космонавт Леонов получил всего 63 голоса (из 2300). А ведь именно его
продвигал райком партии. Вплоть до того, что типографски отпечатанная
листовка в его пользу была опущена в каждый почтовый ящик. Других листовок в
почтовых ящиках не было -- только на фонарных столбах и стенах домов.
В 8 часов вечера начали считать голоса. Так как кандидатов у нас было
много, закончили только к полуночи. Пересчитывали и перепроверяли с
величайшей тщательностью под терпеливым и прилежным надзором шести
представителей общественности, присланных предприятиями района, и двух
представителей прессы. Когда окончательные результаты были объявлены,
наблюдатели выразили свое удовлетворение и удалились.
Предстояло еще впечатать эти результаты в четыре экземпляра протоколов.
Члены комиссии торопились на метро, и председатель предложил им подписать
незаполненные бланки протоколов, что они охотно и сделали. Только я
отказался, сказав, что держу за правило незаполненные документы не
подписывать. Пришлось часок подождать (благо я живу рядом). И не зря! Когда
мне на подпись дали готовые протоколы, я в двух из них обнаружил ошибки
усталой машинистки (не сходились суммы цифр). Эти ошибки заставили бы
Центральную комиссию района признать наши протоколы недействительными. Вот
вам ответственность и общественный контроль процедуры выборов. В заранее
подписанные бланки протоколов (при наличии злой воли) председатель и
секретарь комиссии могли бы впечатать все, что угодно!
8 апреля 1989 г.
Опубликованы имена уже избранных Народных депутатов по стране, кроме
тех округов, где будет 2-й тур. Около двух тысяч фамилий с указанием
должностей. Я решил посчитать распределение по социальному составу. Терпения
хватило лишь на 880 человек, но это -- статистика достаточная. Вот
результаты подсчета:
Администрация (директора заводов и агрообъединений) -- 11,3%
Номенклатура власти (партаппарат, правительственные чиновники) -- 17%
Функционеры (профсоюзные деятели, мелкие чиновники) -- 9%
Рабочие (включая мастеров) -- 16%
Крестьяне (включая председателей и директоров совхозов) -- 17,5%
Интеллигенция (инженеры, учителя, врачи, работники искусств) -- 29%
Вчера -- бурное собрание в Университете. Встреча с двумя кандидатами по
нашему округу (Черниченко и Ашин), идущими завтра на второй тур выборов.
Большая аудитория Химфака заполнена до отказа -- не менее 1000 человек. Три
четверти -- студенты. Между тем, МГУ и его общежития не в нашем округе так,
что эти ребята в завтрашних выборах участвовать не будут. Интерес вообще! Да
и какой горячий -- на столе перед обоими кандидатами гора записок. Отвечают
поочередно. Аудитория экзальтирована: то шум, то бурные аплодисменты,
вопросы и реплики с места. Анархия, но... остро заинтересованная в
происходящем. Начали в шесть, я ушел в половине десятого, а гора записок
уменьшилась разве, что вдвое, и аудитория была все еще полна.
Не буду записывать здесь вопросы и ответы, достаточно острые, но уже
привычные. Например, о необходимости многопартийной системы, гарантий от
диктатуры лидера и проч. (это-то привычно!) Запишу то, что было более
оригинальным:
Например, Ашин в ответ на вопрос, что он будет делать на первом
собрании Народных депутатов: "В порядке ведения, предложу объявить себя
верховной властью, подобно Национальному собрании Франции в 1789 году. И не
расходиться до тех пор, пока не выберем в индивидуальном порядке, а не по
предложенному кем-то списку, Верховный Совет".
Попов (в дискуссии): 15 апреля в Институте микрохирургии глаза у
Федорова соберутся радикально настроенные депутаты, чтобы выработать план
борьбы с неизбежной попыткой навязать сверху состав Верховного Совета.
Потребуем выбора на съезде главного редактора "Известий", чтобы эта газета
стала органом собрания Народных депутатов, никому кроме него неподотчетным".
Емельянов (в дискуссии): "Акциями против Ельцина ЦК КПСС
продемонстрировал свой отрыв от народа. Потребовать созыва чрезвычайного
съезда партии и переизбрания ЦК. Партия -- одна из организаций Государства,
где суверен -- народ. Поэтому все органы партии, включая Политбюро, должны
отчитываться за свою деятельность перед Верховным Советом. 6-ю статью
Конституции ("КПСС -- правящая партия") отменить немедленно, а всю
Конституцию разработать заново. Депутаты съезда от общественных организаций
народом не избирались и потому их права должны быть ограничены совещательным
голосом и т. д.
Каждое такое предложение встречалось овацией. Кстати, последнее из них
касается всех ста депутатов от КПСС, включая Горбачева. И, следовательно, он
не сможет быть избранным Председателем Верховного Совета. Надеюсь, что на
Съезде Народных депутатов большинство не будет настроено столь радикально...
Иначе -- остановка всего процесса перестройки, которая пока опирается на
волю и власть Горбачева, да и немедленный слом всей административной системы
управления Государством (если и партию вовсе лишить власти). Что при наличии
оппозиции новому курсу и саботаже аппарата Министерств означало бы полную
анархию, прекращение координации хозяйственной жизни, а за ними -- голод,
грабежи и междоусобицы.
И это предлагают не горячие головы, а профессора, люди, вроде бы
умудренные жизненным опытом. Неужели не понимают, что скачок из рабского
сегодня в полностью демократическое завтра сулит катастрофу. Мы уже движемся
таким темпом, что российская наша государственная телега и сшитая на живую
нитку империя вот-вот развалятся на ходу.
По существу, настроение аудитории было не только антипартийным, но и
антигорбачевским, хотя сейчас кроме него никто не может хоть как-то владеть
ситуацией. Между прочим, клянясь перестройкой, имени ее автора никто не
упомянул.
Известия 10 апреля 1989 г.
Опубликовано сообщение ЦК, Президиума ВС и Совмина: "В ночь с 8 на 9
апреля в г. Тбилиси на площади у Дома правительства в ходе пресечения
беспорядков, спровоцированных экстремистскими, антиобщественными элементами,
пострадала группа людей из числа гражданских лиц и военнослужащих. В
результате возникшей давки погибло 16 человек"... Далее -- соболезнования
семьям погибших.
Явное вранье! Как это представить, что военнослужащие оказались
жертвами давки? А сама она как вдруг возникла, да еще ночью? Ясно, что
военные силой разогнали толпу, а в ней кто-то оказывал сопротивление...
28 апреля 1989 г.
Два дня назад состоялся внеочередной пленум ЦК с повесткой
"Политическое положение" в стране. Он длился всего один день и на нем 75
членов ЦК (среди них Громыко, Алиев, Демичев, Долгих, Соломенцев, Зимянин) и
35 кандидатов в члены подали коллективную (!!) просьбу об исключении их из
состава ЦК, что и было сделано открытым (!) и единогласным голосованием. Как
сказано в просьбе исключенных: "Ввиду ухода на пенсию и невозможности вести
активную работу". Сказочка для маленьких детей! Во-первых, не все они уходят
на пенсию. К примеру, остракизму из ЦК подвергнут председатель
Мосгорисполкома Сайкин, сохраняющий свой пост. Во-вторых, кто это из наших
функционеров добровольно покидал самую высокую позицию в Государстве?
Как стало известно, операция была проведены молниеносно и, надо
признать, гениально. Членов ЦК неожиданно вызвали в Москву. В тот же вечер
каждому из намеченных к увольнению был предъявлен ультиматум: либо подписать
тут же коллективное прошение об отставке, либо рискнуть принудительным
исключением. И в этом случае лишиться персональной пенсии, прочих
пожизненных благ, а кое-кому предстать перед судом за взяточничество и иные
прегрешения. Ситуация на пленуме никому из "кроликов" ясна не была -- все
подписали...
Таким образом Горбачев обеспечил себе надежное большинство среди членов
ЦК. Одновременно было уволено около четверти сотрудников аппарата ЦК.
В тот же день пленум обсуждал итоги выборов и политическую обстановку.
Выступления участников прений напечатаны в "Правде". Я их еще не читал.
Говорят, что все они звучат как вопль: "Наших бьют!". Это заметно и по
заключительному слову Горбачева, напечатанному в "Известиях". Из этого
"слова", впрочем, видно, что сам Горбачев начинает отставать от
демократической волны им же порожденной. Нет даже упоминания о
фантастическом успехе Ельцина в Москве и о том, что 40 секретарей обкомов
партии на выборах провалились. О трагедии в Тбилиси -- лишь мельком: "надо
расследовать (прошло больше двух недель!), не допускать повторения".
Короче, вместо гласности и правды -- полугласность и полуправда. И это
в ситуации, когда большинство в ЦК уже обеспечено! Может оказаться так, что
через год-два Горбачев сам окажется противником спонтанно развернувшейся
перестройки.
Известия 13 мая 1989 г.
"Дэн Сяопин. Политический портрет"
Статья Ю. Савенкова на 4 колонки. Фотография
Из вступления к статье:
"Дэн Сяопин как-то сказал: "Меня некоторые воспринимают реформатором,
иных товарищей считают консерваторами. Да, я реформатор, это правда. Но если
тот, кто привержен четырем основным принципам (социалистический путь,
руководство компартии, демократическая диктатура народа, марксизм-ленинизм и
идеи Мао Цзедуна) -- консерватор, то считайте меня консерватором. А, вообще
говоря, я не реформатор и не консерватор. Если быть точным, я -- реалист.
Следую формуле: "Практика -- критерий истины".
"Дэн Сяопин был остроумен, неоднозначен и приглашал к размышлению".
24 мая 1989 г.
В воскресенье 21-го в Лужниках состоялся еще один митинг -- в связи с
предстоящим завтра открытием Съезда Народных депутатов. Дня за три до того
по городу были расклеены напечатанные на ротаторе извещения следующего
содержания:
"21 мая в 17-00 состоится всесоюзный митинг в Лужниках под лозунгами:
Вся власть Съезду Народных депутатов!
За радикальную перестройку!
За союз действительно свободных и суверенных народов!
Надвигающуюся экологическую катастрофу -- в повестку дня!
Мы больше не потерпим нищеты и унижений!
Демократия и гласность против дубинок и газов!
Карателей под суд!
Научитесь работать с собственным народом!
Позор выступавшим на последнем пленуме ЦК реакционерам!
Обанкротившихся политиков в отставку!
Реакция не пройдет!
Извещение подписано: обществом "Мемориал", Московским Народным фронтом,
клубом "Демократическая перестройка" и еще несколькими, мне неведомыми
клубами, комитетом писателей в защиту перестройки, общественными
избирательными комиссиями и другими общественными организациями.
Лозунги, что и говорить, революционные, но, как всегда во время
революции, куда более ясные в плане осуждения настоящего, чем в том, что
касается будущего, даже ближайшего. Что понимают авторы под радикальной
перестройкой? Как будет осуществлять всю свою власть Съезд, насчитывающий
более 2-х тысяч депутатов?
В день митинга утром я не поленился съездить на улицу Горького и
посмотреть -- целы ли эти извещения. Вдоль улицы от Пушкинской площади до
центра насчитал 9 мест, где, судя по остатками, извещения были сорваны...
...На той же площади около Лужников собралось на этот раз не менее 100
тысяч человек. Опять был полный порядок и милиции совсем мало. Митинг (как и
предыдущий) в основном интеллигентский и милиция уже поняла, что в таком
случае эксцессов можно не опасаться.
Вел митинг Гавриил Попов. Выступали Ельцин, Сахаров, Емельянов,
Заславский, Гдлян и другие депутаты. Представители от неформальных
общественных организаций и от нескольких союзных республик. Мы с Лидией
Григорьевной -- нашей пожилой гостьей из Парижа (так -- "пустячок": из
Парижа, живет у нас, пришли вместе на митинг...) пробыли на митинге часа два
и ушли, опасаясь попасть в давку после его окончания. А митинг, как потом
сообщили, длился несколько часов...
Первым выступил Ельцин. Он излагал программу, выработанную группой
прогрессивных депутатов от Москвы. По его словам, эту программу уже
поддержали ряд депутатов из Ленинграда и из провинции -- всего около 200
человек. (Потом, на самом съезде, эти депутаты образуют так названную
"межрегиональную депутатскую группу"). Программа, надо сказать, весьма
радикальная. Вот ее основные положения, насколько мне удалось запомнить:
Потребовать отчета Горбачева о ходе перестройки. Открыть по этому отчеты
дебаты без ограничения числа участников и времени выступления. Так, чтобы
выступило человек 150--200 (которым есть, что сказать). Из их числа на
конкурентной основе избрать членов и Председателя малочисленного Верховного
Совета. Съезду не расходиться до тех пор, пока не будут приняты неотложные
законы. В других выступлениях предлагалось Съезду объявить себя
Учредительным собранием и выработать заново всю политическую систему (Вот
так, без всякой подготовки, за пару недель). Интеллигентское нетерпение! И
наивность прямо-таки детская.
Далее в программе, оглашенной Ельциным: Законодательную власть оставить
за Съездом Народных депутатов, для чего все законодательные комиссии
сформировать из делегатов Съезда. Верховному Совету поручить лишь наблюдение
за проведением новых законов в жизнь. Конституционно закрепить подчинение
КПСС Съезду и Верховному Совету. "Выборы показали, -- сказал Ельцин, -- что
партия и ее ЦК политически отстали (!) от народа. Потребовать созыва
чрезвычайного съезда партии и переизбрании ЦК". И многое другое в таком же
бескомпромиссном духе. Говорит он медленно, речь простонародная. Но за 3
минуты (регламент выступления) успел сказать много. И без бумажки.
В других выступлениях звучали тоже весьма резкие призывы: независимость
республик, многопартийная система, признание неформальных организаций, новая
Конституция и так далее...
Сахарова было слушать больно. Говорил с трудом, с остановками (возможно
-- нездоров). Существенного ничего не сказал. Два-три раза в выступлениях
прозвучало разумное (на мой взгляд) предложение поддержать Горбачева: "Без
него мы ничего конкретного не сможем сделать, так же, как и он без нас".
Этот призыв был встречен умеренными аплодисментами, в то время, как Ельцина
одобряли с воодушевлением, всем митингом.
Упоминание Лигачева вызвало свист и улюлюканье. Но в целом толпа была
настроена мирно. Было много плакатов -- такого же содержания, как
выступления. Красные флаги, Андреевские и еще другие -- мне неведомые.
Например, из трех продольных полос: белой, синей и красной. Лидия
Григорьевна сказала, что это -- дореволюционный флаг Российской империи. Но
я в этом не уверен.
Кто-то сообщил, что правительственный аппарат уже подготовил и разослал
в провинции регламент Съезда, рассчитанный на 3 дня и расписанный по
минутам. Толпа ответила на это дружным кликом: "Позор, позор!" Рассказано
было также, как шла борьба за полный показ Съезда по телевидению. Сначала
обещали, потом заменили на выборочный показ в записи, потом под угрозой
немедленного отзыва из числа депутатов начальника Гостелерадио снова
согласились (кто: ЦК, власти, Горбачев?) на полную трансляцию. Так, что с
завтрашнего дня садимся смотреть и слушать с утра до вечера.
Карты на стол!! Или Горбачев поддержит радикалов против аппаратчиков,
-- тогда "болото" качнется в ту же сторону, и съезд, действительно, станет
поворотным пунктом новой (слава Богу, бескровной) революции. Или же Горбачев
уступит давлению консервативного аппарата (а может быть откроет свою
истинную сущность -- просвещенного аппаратчика, но не революционера). Тогда
провинциальное болото поддержит это отступничество своим численными
большинством -- перестройка и гласность, наверное, забуксуют, а может быть и
покатятся назад. Возникающее было доверие Запада будет утрачено и... помогай
нам тогда Бог!
Глава 3-я. 1-ый парламент. Демократическая диктатура?
26 мая 1989 г.
Второй день, почти безотрывно следим за телетрансляцией Съезда.
Неожиданное и тяжкое впечатление от панорамы зала, которую показывают
телекамеры. Бог мой, какие рожи! Оплывшие, тупые -- безразличные или
обозленные. И в явном большинстве! Провинциальная партийная элита! А кого
еще мог выбрать народ, не имеющий демократического опыта, на своих первых
свободных выборах? Конечно же тех, кто на виду -- местных начальников,
обещавших отстаивать в парламенте интересы своей вотчины. Интеллигентные
лица попадаются редко, затерянные среди этой серой массы.
По характеру голосования первых же процедурных вопросов стало ясно, что
три четверти депутатов настроены против москвичей и прочих радикалов. Все
рабочие документы Съезда, включая список кандидатов для избрания в Верховный
Совет были приняты до открытия Съезда некими "представителями групп
делегатов" числом 446 человек, которые в течение 9 часов заседали накануне.
Что это за группы? Кто и как на них разбивал 2250 человек депутатов? Как
группы выбирали своих представителей? Этого никто телезрителям объяснить не
потрудился. Ясно, что в числе 446-ти радикалы были в меньшинстве. Как
упомянул Попов, все предложения москвичей поддерживало лишь около 15% этих
"уполномоченных".
В президиуме Съезда Горбачев и по одному человеку от каждой республики.
Зачитали порядок работы, принятый 446-ю: сначала выборы Председателя
Верховного Совета, потом самого Верховного Совета, потом высших чиновников,
лишь затем доклад новоизбранного Председателя об итогах и перспективах
перестройки. И, наконец, прения по докладу. Москвичи вновь стали добиваться
обратного (демократического) порядка: сначала отчет Горбачева и прения.
Ясно, что они уже выдвигали это требование на заседании 446-ти. Зачем было
тратить время и подогревать неприязнь к себе остальных депутатов? Ведь ясно,
что Председателем ВС все равно выберут Горбачев. Не все ли равно с чего
начинать? Ох уж эта "большевистская принципиальность"! Никаких компромиссов!
Пусть народ смотрит и обучается демократии. А народу эти споры
представляются пустой тратой времени. И он, пожалуй, прав.
Сахаров по поводу этой очередности выступал трижды. В третий раз его
стали "захлопывать" -- аплодисментами прогонять с трибуны. Московские
интеллигенты кипели от возмущения -- "захлопывают Сахарова!" И зря. Нельзя с
одним и тем же подниматься на трибуну в зале, где сидит две тысячи таких же,
как он депутатов. (Провинциалы не обязаны знать, кто такой Сахаров, тем
более чтить его разные заслуги). Впрочем, Горбачев относился к Сахарову
подчеркнуто уважительно: предоставляя слово, называл по имени-отчеству и
защищал от возмущения зала. Вообще, Горби держится отлично. Дает всем
выступить, не перебивает, не вмешивается. К тому же доступен: даже во время
заседания к столу президиума подходят депутаты, о чем-то его спрашивают.
Горбачев отвечает. Шутка ли -- трансляция на весь мир!
На пост Председателя Верховного Совета кандидатуру Горбачева
предлагает, в качестве общественной организации, ЦК КПСС и... "партгруппа"
делегатов съезда (то есть 85% его состава). Была предложена и кандидатура
Ельцина. Кто-то из радикалов-москвичей выступил с похвальным словом Ельцину,
сказав, что его надо вернуть на руководящую политическую работу, но просил
Бориса заявить самоотвод в интересах консолидации страны вокруг Горбачева.
Ельцин самоотвод попросил, но не в виду согласия с аргументом товарища, а
сказав, что сделать это ему предписал ЦК. Там самым он дал понять, что не
считает себя менее достойным высшего поста в государстве, чем Горбачев. Мне
это не понравилось! То ли ему эти тысячеголосые клики "Ельцин, Ельцин!"
вскружили голову, то ли он настолько самолюбив, что готов немедленно начать
соперничество и борьбу с Горбачевым? В первом случае -- он неумен, не понял,
что и эти клики и 90%-ное голосование носят "протестный" характер -- против
диктатуры КПСС (чьей жертвой он оказался.) Во втором случае -- это очень
опасно для дела перестройки, ибо ослабляет Горбачева, а выступавший москвич
прав: сейчас самое важное -- сплотиться вокруг "горбатого", поддержать его,
не позволить запугать или перетянуть на свою сторону силам реакции. Ну
посмотрим, как оно пойдем дальше...
Перед голосованием Горбачеву задали несколько вопросов: знал ли он об
использовании войск в Тбилиси, как относится к совмещению постов генсека
партии и Председателя ВС, верно ли, что ему построили роскошную дачу в Крыму
и даже что-то насчет супруги.
Горбачев ответил, что о напряженной обстановке в Тбилиси ему доложили
еще на аэродроме, сразу после возвращения из Англии. Было тут же решено
отправить на место Шеварнадзе и Лукьянова, но потом грузинское руководство
сообщило, что все успокоилось. О кровавых событиях той ночи он узнал наутро.
По поводу совмещения сказал, что это необходимо, так как надо провести
серьезные изменения в партии. Личной дачи у него нет. Дача в Крыму строилась
с расчетом возможности продолжать руководство страной во время отдыха
(оборудована специальной радио-- и телетайпной связью). О супруге говорить
не пришлось. За нее вступилась академик Бехтерева, объяснив депутатам, что
"Раечка" (как народ, не без ехидства, прозвал жену генсека) поддерживает
престиж нашей страны в загранпоездках мужа. Это -- международная норма.
Затем состоялось тайное голосование. Горбачев получил 95% голосов.
29 мая 1989 г.
Выборы членов ВС, одинаково для обеих его палат, Совета Союза и Совета
Национальностей производились следующим образом. Все республики и Москва
отдельно получили некие квоты представительства в обеих палатах. На
собраниях своих делегаций они составляли списки кандидатов -- таким образом
получалось два раза по 16 списков, которые вручались каждому депутату Съезда
для тайного голосования. Все, кроме Москвы, включили в свои списки ровно
столько фамилий, сколько им было разрешено квотой. Это означало, что выборы
производились фактически на уровне республиканских делегаций. (Чтобы
кто-нибудь из этих списков остался за бортом надо было, чтобы его вычеркнуло
более половины делегатов Съезда.)
Московская делегация опять сочла такой подход недемократическим. Для
избрания в Совет Союза она, при квоте в 29 мест, предложила 55 кандидатур --
так, что отбор в этом списке шел по большинству голосов. Естественно, что не
избранными оказались наиболее активные из московских радикалов, которых
настроенное против Москвы большинство депутатов Съезда успело заприметить в
ходе дискуссий по процедурным вопросам.
Для выбора в Совет национальностей москвичи при квоте 11 мест
предложили 12 кандидатов. Тупое следование "демократическому принципу"
хорошо наказало московских либералов -- не избранным оказался... Борис
Ельцин. К счастью, на следующий день некто Казанник -- один из депутатов,
избранных в Совет национальностей от Сибири, уступил свое место Ельцину.
Благодаря чему разрешилось нараставшее было в Москве возмущение...
...Резкими, я бы сказал, неблагоразумно резкими выступлениями
Афанасьева и Попова началась двухчасовая дискуссия по процедуре дальнейшей
работы Съезда. Опять радикальная Москва и консервативная провинция
столкнулись лбами. Результатов эта дискуссия, разумеется, не дала -- все
было оставлено так, как определено заранее, но... в запальчивости говорились
такие слова в адрес организаторов Съезда и самого Горбачева, какие для
освобождения от былого раболепства имели немалое значение, поскольку их
слышала вся страна. Но вместе с тем, наверное, не меньшее значение они имели
для подрыва авторитета государственной власти и уважения к ней. Хорошо ли
это в виду предстоящих серьезных преобразований, а может быть и испытаний?
8 июня 1989 г.
30-го мая слушали доклад Горбачева об основных направлениях внутренней
и внешнего политики (ничего нового). Потом 3-дневные прения по докладу.
Параллельно провели заседания только что избранных палат ВС. Председателем
Совета Союза избрали Примакова, председателем Совета Национальностей --
Нишанова. На совместном заседании обеих палат председателем Совета Министров
был избран (и тут же утверждение Съездом) Николай Рыжков, бывший директор
"Уралмаша".
10 июня 1989 г.
Съезд наконец закончился. Спектакль захватывающий, но затянувшийся.
Когда на 6-й день работы Съезда выяснилось, что в прения записалось 400
человек и этот список растет, Горбачев, умело опираясь на консервативное
большинство депутатов, повел линию на свертывание дискуссий. Меньшинство --
во главе с группой московских радикалов -- хотело бы передать Съезду
верховную законодательную власть и не расходиться до тех пор, пока не примут
все неотложные и радикальные законы, включая изменение Конституции. Они
готовы были заседать 2--3 месяца. После 70 лет бесправия и для свершения
демократической революции -- не так уж много! Однако люди есть люди.
Большинство депутатов стремилось домой и вообще не сочувствовало всей этой
"демагогии".
Ну а раз мы за демократию, давайте мужественно принимать свое
поражение: страна не дозрела до столь радикальных преобразований и ее
депутаты вполне представительны...
Ультрарадикальное выступление Сахарова под занавес с призывом
денонсировать все, что было сделано за 12 дней и начать сызнова -- меня
огорчило. Это -- неуважение к двум тысячам депутатов, которые что-то делали:
выбирали, выступали, решали. Если все шло не туда, так надо было сказать об
этом раньше, а Сахаров уже 6 раз поднимался на трибуну по пустякам. Теперь
он потребовал слова в седьмой раз, заявив, что он -- фигура особая, на нем
особая ответственность, он обращается ко всему миру...
Все это так, и я очень уважаю Андрея Дмитриевича, но на его месте
помнил бы (как помнил Жолио Кюри), что всей своей известностью он обязан
только одному факту -- созданию водородной бомбы. Следует ли этим фактом
гордиться или его стыдиться остается неясным до сих пор. Будь он простым
научным сотрудником, его диссидентство спокойно кончилось бы в лагере и мир
знал бы о нем не больше, чем о покойном Марченко...
Попробую подвести некоторые итоги Съезда:
1. Горбачев оформил свою почти неограниченную власть (в партии и
государстве).
2. Образован Верховный Совет и его комиссии -- под покровительством
Горбачева уже не декоративные, а, быть может, работоспособные.
3. Много сделано для расширения гласности и демонстрации терпимости
власти: радикалы получали слово для своих крайних требований, а все это
транслировалось на весь мир, публиковалось дословно.
4. Командные позиции партаппарата понесли тяжелый урон. Даже Горбачев в
заключительном слове, говоря об авангардной роли, которую должна играть
партия, не оспаривал тезиса о ее подчиненном положении в отношении высших
органов управления государством.
5. Личное обаяние Горбачева в глазах советских граждан (за исключением,
быть может, радикальной интеллигенции) возросло.
В целом, возможно, что у нас установится своего рода "демократическая
диктатура" -- власть одного человека, опирающаяся не на принуждение, а на
добровольную поддержку демократических институтов. Можно надеяться, что
коммунистическая партия будет постепенно оттесняться от руководства. Молодые
и лучшие кадры ее аппарата легко перейдут в систему обеспеченных реально
властными полномочиями Советов (Вспомни описанный 31-го января этого года
семинар секретарей первичных парторганизаций в нашем райкоме). Консерваторы
останутся в безвластной и потому не очень опасной сфере пропаганды. Подбор
руководящих кадров для народного хозяйства из ведения партии будет изъят.
Получается некое приближение к системе "направляемой демократии" (Афины
при Перикле) -- единственно возможной, на мой взгляд, форме демократии в
обществе, нравственно не подготовленном своей историей к полному
народовластию.
Неуправляемая демократия в политически малоразвитой стране -- вещь
очень опасная! Она легко превращается в охлократию -- бессмысленную,
направляемую одними эмоциями власть толпы. (Те же Афины при демагогах!).
Слово "толпа" хотя и подразумевает некоторую количественную характеристику,
но это не обязательно население всей страны или даже многотысячный митинг.
Пара тысяч депутатов, собравшиеся в одном зале, вполне могут вести себя как
толпа.
А наши прекраснодушные интеллигенты ратуют за демократию полную. И
немедленно! Помилуйте, для кого? Для в общем-то полудикого народа, который в
корыстном буйстве вас же растопчет? Нет уж! Сначала научите его уважать
своих сограждан и законы.
На только что закончившемся Съезде мы все прошли самый первый, даже не
первый, а подготовительный класс школы демократии. И надо отдать дань
уважения Горбачеву, который имел смелость допустить в этот класс всю страну,
санкционировав прямую трансляцию Съезда.
27 июня 1989 г.
Перечитал записанное во время Съезда. Все правильно. Переход от
тирании, сначала личной, потом партийно-бюрократического аппарата
(безответственного, некомпетентного и алчного), от рабства и духовного
вырождения в течение трех поколений к демократии возможен только через
демократическую диктатуру. Если, конечно, диктатор понимает, что свободу и
демократию надо постепенно вводить во все сферы общественной жизни. Иначе --
анархия, коллапс экономики, голод и в результате -- стихийные взрывы
насилия, кровь.
Демократическая диктатура -- это гласность, но с некоторыми
ограничениями (призывы к насилию, пропаганда фашизма, преднамеренная
дискредитация системы), хозяйственная самостоятельность предприятий, но в
рамках их компетентности, рыночные отношения, но с элементами
государственного контроля цен (в условиях неизбежной поначалу монополии). И
не надо этим возмущаться. До демократии западного образца надо еще дорасти!
Создать необходимые структуры: многопартийные политические, хозяйственные,
рыночные, финансовые и т. д. А главное: научиться честно работать, уважать
свой труд, уважать друг друга, уважать законы, кроме собственных признавать
и общественные интересы, не красть, не лгать, не ловчить, уметь держать
слово, ценить свое личное достоинство...
Это -- долгий и трудный процесс. Наша нетерпеливая интеллигенция после
долгих лет ожидания свободы и демократии, наблюдая все происходившее на
Съезде, испытала, как мне кажется, первое чувство разочарования и в
демократии (на ее сегодняшнем уровне), и в Горбачеве. За нетерпением всегда
следует разочарование. А за ним -- либо бунт, либо апатия. То и другое --
скверно!
Известия 5 июля 1989 г.
Фрагменты из статьи Марка Захарова "Вопросы, которые пока без ответа"
(размышления после Съезда Народных депутатов)
"...Не скрою я, как и некоторые московские депутаты, мечтал о строго
профессиональном парламенте. О том, чтобы собрать общегосударственную
коллекцию разнородных индивидуальностей, не привязанных в Совете Союза ни к
каким региональным квотам. Отбор долгий, единый, строгий по неповторимому
строению ума, таланту, возрастной перспективности и лидерским качествам. На
последнем настаиваю. Рабочий лидер, такой как Лех Валенса или наш Николай
Травкин, могут намного превосходить по целому ряду определяющих качеств
ученого и даже академика".
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
О Горбачеве:
"М. С. Горбачев начинал перестройку в теоретически безнадежной
ситуации. Рассуждаю об этом, естественно, не как политик, а как режиссер,
занимающийся проблемами драматургии, то есть конфликтной расстановки сил.
Несмотря на гигантскую жажду перемен, огромную потенциальную поддержку
со стороны почти всех слоев общества -- все равно, начинать весной 1985 года
революционные демократические преобразования, демонтаж
командно-административной системы, когда рядом с тобой за рабочим столом
сомкнутым кольцом сидят Громыко, Романов, Кунаев, Соломенцев, Алиев... --
дело непомерной сложности и редкого личного мужества. Конечно, рядом были и
другие люди, но одновременно и тот состав ЦК КПСС, ряды которого только
сейчас начали слегка видоизменяться".
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
О диалоге с инакомыслящими, особенно молодежью
"Диалог, по-моему, необходим и возможен с любыми общественными
группами, но при одном условии: если они за структурные преобразования без
применения насилия и расовой дискриминации. Нам нельзя уходить от обсуждения
любых проблем, хотя бы потому, что если мы не будем обсуждать, буду
обсуждать без нас. Важно только продумать четкий правовой механизм
образования и ликвидации общественной организации в том случае, когда она
начинает противоречить основам будущей новой Конституции и нашей
социалистической ориентации".
Известия 26 июля 1989 г.
За подписью Верховного Совета СССР опубликовано Обращение к советскому
народу,
где, в частности говорится:
"...События последнего времени, забастовки и стачки, национальные
конфликты, которые вспыхивают то в одном, то в другом регионе, показывают
что перестройка в нашей стране переживает острый и трудный период...
ВС СССР гарантирует, что в течение нынешней и осенней сессии будут
приняты законы, которые обеспечат подлинную самостоятельность и
самоуправление трудовых коллективов, право распоряжаться предприятиями и
результатами собственного труда, передачу на деле земли крестьянам,
обеспечат суверенитет и хозяйственный расчет республик, создадут условия для
избрания представителей народа в местные и республиканские органы власти,
защиту прав и свобод каждого гражданина..."
Все слова да посулы. Если вдуматься -- ложные и безответственные. За
крестьян и республики не скажу. Но как трудовые коллективы будут
самоуправляться и распоряжаться результатами своего труда? Чего ради, без
подстегивания конкуренцией на свободном рынке они станут по совести
"вкалывать"? А без этого их самостоятельность кончится крахом. Маниловщина
какая-то!.. Или просто словоблудие...
6 сентября 1989 г.
В политике -- невесело! Тлеющий конфликт и забастовки в Прибалтике и
бестактное письмо ЦК по этому поводу. Еще более острая ситуация в Молдавии.
Совсем скверно в Азербайджане: из Баку выселяют всех армян...
Горбачев затаился. В отпуске? Что-то долгонько. На телеэкране часто
мелькает физиономия Лигачева. Ходят слухи, что секретари обкомов бунтуют и
возможна отставка "самого". По мне так бы оно и лучше. Председателем ВС он
бы остался, а из партии начался бы массовый выход. (Я и сам вышел бы).
Глядишь -- она, родная, тихонько и скончалась бы. С Законом о выборах в
местные Советы никакого движения вообще:
"Словно замерло все до рассвета,
Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь..."
31 сентября 1989 г.
События, связанные с борьбой за Нагорный Карабах вышли из-под контроля.
С начала сентября Азербайджан установил блокаду Армении. Прекратила работу
железная дорога, по которой шло 85% необходимых республике грузов.
Блокированы шоссе. Армяне остались без горючего, поступавшего извне
продовольствия, медикаментов, стройматериалов, сырья для промышленности.
Прекратились восстановительные работы в зоне землетрясения. Самолеты едва
долетают от Еревана до Минеральных вод для заправки. То же самое,
разумеется, и в самом Нагорном Карабахе. Уговоры бесполезны -- азербайджанцы
осатанели. Все -- от рабочих до интеллектуалов. А центральная власть
молчит...
Недавний пленум ЦК решил ускорить созыв 28-го партсъезда (на октябрь
1990 г.) и вывел из Политбюро Щербицкого и Чебрикова. Из прямых
консерваторов там остался только Лигачев, на которого пытаются наскакивать
(в связи с темными делами в Узбекистане) ретивые следователи Гдлян и Иванов.
Но Горбачев его, по-видимому, прикрывает. Мне кажется, что я понимаю почему.
Лигачев -- символ прежнего режима, последняя надежда и защита старого
партаппарата. Его отставку аппарат воспримет как трубный глас своей погибели
и станет саботировать перестройку в полную силу (многие, я полагаю, еще
выжидают).
Конечно, партаппарат надо обновить. Это можно сделать повсеместно
именно сейчас -- в ходе отчетно-выборной кампании к предстоящему Съезду
КПСС...
А Лигачев пусть пока сидит в Политбюро -- символ преемственности
партийной линии. На съезде его можно просто не избрать в новый состав ЦК или
в Политбюро.
7 октября 1989 г.
В Литгазете -- умная статья С. Алексеева "Сила демократии и демократия
силы". Основная мысль: выходящий за разумные рамки разгул "народной
демократии", в нынешних тяжелых экономических условиях жизни, которые
порождают озлобление, при нашем бескультурье и отсутствии демократических
традиций, грозит смести все, еще слабые и нестойкие ростки обновления
экономики. Он предлагает ввести "Президентское правление", опирающееся на
демократические институты, но наделенное реальной и неоспоримой властью,
реализуемой, -- в частности, -- и через систему эффективных
правоохранительных органов... Я совершенно согласен. Пора, пора власть
употребить. Иначе -- утонем.
Алексеев сейчас фигура первого плана -- председатель Комиссии
законодательных предложений Верховного Совета...
Углубление экономического кризиса, инфляция и озлобление граждан
породили панические настроения у части интеллигенции, особенно еврейской.
Даже мой школьный друг Сашура заговорил о неизбежности погромов и о том, что
надо бы (да ему поздно) из этой страны уматывать. Эмигрантские настроения,
благодаря открывшейся возможности выезда в любую страну, приняли массовый
характер. В очереди для получения визы в американском консульстве записано
несколько тысяч человек. Среди них, увы, и мой сын Андрюша. На днях он
собирается со мной обсудить этот вопрос. При том, что я смотрю на будущее
отнюдь не так мрачно, отговаривать его не буду. Но постараюсь убедить ничего
не менять в своей жизни и работе, а главное -- в настроении, пока согласие
на выезд в США не будет ему дано. Говорят, что американцы рассматривают лишь
по нескольку заявлений в день. Так, что ожидание может длиться целый год, а
за это время ситуация должна стабилизироваться.
Тем более, что ему самому уезжать не хочется, но он, как и многие,
считает необходимым эмигрировать ради детей (2 и 8 лет). И не столько из
опасения насилий, сколько ввиду обнаружившихся недавно (как говорят)
кошмарных фактов отравления наших продуктов нитратами, пестицидами и прочей
химией.
15 октября 1989 г.
Новая атака на торгово-закупочные кооперативы. 3-го числа ВЦСПС
организовал по этому поводу митинг в Лужниках. Работяг привозили на
автобусах, за участие в митинге предоставляли "отгул" -- добавление дня к
отпуску. Текст плакатов был разослан предприятиям: "Наживаются, ничего не
создавая", "Скупают дефицитные товары", "Отмывают ворованные деньги" и так
далее, в том же духе.
В Верховном Совете по этому поводу снова обсуждается предложение ВЦСПС
запретить кооперативы. Один за другим выступают монстры от имени рабочих,
народа, пенсионеров и требуют задушить гидру кооперативной спекуляции,
спасти социализм. Радикалы отбивались из последних сил, защищая зародыши
будущего свободного рынка. В конце концов согласились запретить
торгово-закупочную деятельность любых кооперативов, если объектом закупки
служат товары из государственных магазинов и складов. Поскольку частного
сектора в производстве (кроме кустарных промыслов) у нас пока еще нет, такое
запрещение означает, что мы будем создавать рынок... без профессиональных
торговцев -- посредников между производителями и покупателями. Рынок, а не
базар! Оригинально.
16 ноября 1989 г.
В прошлый понедельник ВС обсуждал повестку дня предстоящего (12
декабря) Съезда Народных депутатов. На вечернем заседании, которое вместо
двух длилось пять часов, радикальные борцы за демократию отстаивали
предложение о включении в эту повестку обсуждение необходимости отменить 6-ю
статью Конституции СССР. В этой статье записано, что КПСС руководит всей
хозяйственной и общественной жизнью страны в качестве "правящей партии". Я
всей душой за такую отмену, но не сейчас, не сейчас! В стране нет другой
организованной силы, которая могла бы на местах быстро и оперативно
реализовать намеченные центром экономические преобразования и создать
необходимую для перехода к рыночной экономике инфраструктуру.
Многомиллионная, спаянная уже не столько своей идеологией, сколько
железной дисциплиной, партия была создана Сталиным как всепроникающий
инструмент принуждения и управления всей хозяйственной деятельностью
огромной страны. Четкая иерархия партийного руководства обеспечивала
немедленное и безоговорочное исполнение любого распоряжения, исходящего из
Москвы, -- в любом удаленном уголке, в любой малой ячейке советского
общества. Первоначально эта дисциплина держалась на животном страхе:
ослушников или инакомыслящих ожидала немедленная жестокая кара. Так
продолжалось долгие годы и командная функция партии стала привычной нормой
жизни. Через много лет после смерти Сталина, когда ослушание партийного
приказа или открыто высказанное несогласие уже не влекли за собой
смертельной опасности, а лишь определенные жизненные неудобства (в случае
исключения из партии или вынесения партийного "взыскания"), привычная
дисциплина, в основном, сохранялась. Ее поддерживала (и так с самого начала)
кроме страха еще и система некоторых привилегий, главным образом в плане
возможности занимать ответственный пост, повышения по службе, позже -- в
поездках за границу и т. д.
Эту всепроникающую командную систему можно было бы использовать сейчас
для быстрой реализации любых преобразований экономики. Идейная основа партии
у ее членов (за исключением малой кучки "идеологов") давно испарилась. Ее
заменили "шаманские", набившие оскомину заклинания и заверения в
преданности. Поэтому любой поворот политики, хоть на 1800, если
бы он был привычно оформлен и "обоснован" решением ЦК или Политбюро, не
вызвал бы никаких возражений во всем огромном партийном аппарате и
реализовался бы им с тем же усердием. Что же касается самых высших органов
партии, то Горбачев уже доказал свою способность к их обновлению и при
достаточной осторожности мог бы довести этот процесс до конца.
Отмена 6-й статьи и публичное (через ТВ) лишение партии ее командных
прав были бы восприняты массой народа как наступление эпохи безвластия,
когда все инстинкты и предрассудки темного сознания этой массы получили бы
санкцию на бесконтрольное анархическое воплощение. Первыми жертвами стали бы
госпоставки (в первую очередь продовольствия) и кооперация. А дальше --
одному Богу ведомо...
В политике такой авантюризм недопустим. Развитие и так идет
умопомрачительно быстро. Дайте народу приспособиться, освоить новые уже
открывающиеся возможности существования, помогите ему в этом...
Собственность на землю; частный сектор в сельском хозяйстве, мелкой
промышленности, торговле и сфере услуг; кооперация, свободный рынок;
товарные и финансовые биржи; конверсия военной промышленности;
конвертируемость рубля; установление экономического партнерства с Западом и
прочее... Для всего этого уже открываются возможности, но необходимо время.
Дайте стране проглотить всю эту лавину новаций, не захлебнувшись. Потом уже
пойдем дальше: к приватизации заметной части крупной промышленности, к
расширению и укреплению демократии -- в частности, откажемся от узаконенной
руководящей роли одной партии, заменив ее многопартийной, эффективной и
квалифицированной парламентской системой.
Нынешний максимализм чреват крахом всех благих начинаний. Тогда --
анархия, разрушение всех связей, голод, затем военный или дворцовый
переворот. И все к чертям! Радикальная интеллигенция твердит: "Горбачев
правеет!" Нет, милые, это вы левеете -- без удержу и без рассудка, а он
стремится удержаться на грани возможного...
Сессия ВС едва-едва, преимуществом в несколько голосов отклонила
предложение об отмене 6-й статьи в качестве пункта повестки дня работы
Съезда.
6 декабря 1989 г.
ВС принял в первом чтении и опубликовал для всенародного обсуждения
вполне сносный "Закон о печати". Предполагается, что обсуждение будет идти в
самой печати, но результаты его будут трактоваться не подборкой "писем
трудящихся", а научно -- путем опроса общественного мнения социологами. Для
наблюдения за этим избрана специальная комиссия.
Тем временем Восточная Европа буквально взорвалась. Началось,
естественно, с Польши. Правительство вынуждено было не только признать
"Солидарность", но и пойти на почти свободные выборы в сейм и сенат. "Почти"
в том смысле, что по соглашению с "Солидарностью" часть мест в Сейме было
предоставлено коммунистам. Зато результаты полностью свободных выборов в
сенат оказались "оглушительными". 99 мест из 100 получила "Солидарность" и
другие, оппозиционные ПОРП партии. Сформировано правительство во главе с
одним из лидеров "Солидарности" Мазовецким. Генерал Ярузельский остался
президентом, а ПОРП перешла в оппозицию к правительству. СССР не вмешался, а
признал свершившееся.
За этим последовали мирные антикоммунистические революции в Венгрии,
ГДР и Чехословакии. Мирные в том смысле, что бескровные (власти не
сопротивлялись), но по размаху -- ураганные. Демонстрации и митинги по
нескольку сотен тысяч человек, отставки правительств, выборы на
многопартийной основе и всюду сокрушительное поражение компартий.
Рухнула берлинская стена. Миллионы ошалевших от радости восточных
немцев ринулись в ФРГ, где их встречали, кормили и раздавали по 100 марок на
душу для мелких покупок. Хоннекера, Штофа и других "несменяемых"
руководителей ГДР сняли со всех постов, исключили из компартии и собираются
отдать под суд. До основания разорили "Штази" -- восточногерманское
отделение КГБ.
Изумленный Запад взирал на все это буйство на экранах своих
телевизоров, да и нам кое-что показали. Наша пресса и сам Горби отнеслись ко
всему этому со сдержанным одобрением. Мы уже осудили вторжение в
Чехословакию в 68-м году и намерены вывести оттуда свои войска.
Только Румыния под властью Чаушеску сохраняет верность коммунистическим
традициям. По телевизору показывали съезд румынской компартии. Делегаты,
стоя, долго аплодировали и скандировали "Чаушеску, Чаушеску!". Жуткая
картина из наших сталинских времен. Если волна переворотов захлестнет и их,
то прольется много крови.
Но главное для нас и всего мира -- терпимость СССР. Для мира --
радостное подтверждение серьезности курса Горбачева на демократию и свободу,
у нас для партаппарата -- предвестие конца его владычества. Естественная
реакция -- отчаянные попытки сопротивления.
Возникла новая, "ленинградская оппозиция". Первым секретарем
ленинградского горкома и обкома партии вместо провалившегося на выборах
Народных депутатов Соколова, избран некто Гидаспов, химик,
член-корреспондент Академии Наук, глава крупного промышленного объединения
и, как было известно еще в академических кругах, редкостная сволочь. Он
организовал общегородской партийный митинг с лозунгами и речами, требующими
созыва чрезвычайного съезда партии и отчета Политбюро в попустительстве
антикоммунистическим деяниям в мире и в нашей стране (ТВ все показывало).
Одновременно с этим регулярная передача ленинградского телевидения, которую
смотрит вся Москва (руководитель Бэлла Куркова) оказывается еще более
радикальной, чем самые дерзкие московские передачи. То, что ленинградский
горком партии не может ее обуздать, свидетельствует о расколе в городе.
Впрочем, раскол идет по всей стране. Ленинградских коммунистов под
лозунгами защиты завоеваний революции поддержали партийные власти Волгограда
и ряда крупных индустриальных центров.
В Москве на сдержанно антиперестроечных позициях прошла сессия
Верховного Совета РСФСР старого состава (в марте -- перевыборы). Поднято
знамя спасения России, русской культуры. От кого? Это объяснил пленум Союза
писателей РСФСР (я уже писал об их союзе). Пленум прошел под флагом
откровенного антисемитизма. В качестве "действия" он снял главного редактора
журнала "Октябрь", который считается органом российского Союза. Журнал
опубликовал Гроссмана ("Жизнь и судьба", "Все течет") и Синявского
("Прогулки с Пушкиным"). Союз писателей СССР по этому поводу отмалчивается,
но образованная в его составе радикальная группа писателей "Апрель"
опубликовала решительный протест.
Была еще знаменательная по своему результату попытка снять с должности
главного редактора еженедельника "Аргументы и факты" Старкова. Эта газета,
пожалуй, самая радикальная из всех, потрясающе популярна. Число ее
подписчиков достигло 31 миллиона человек! Еще 13-го октября, на совещании с
творческой интеллигенцией, где Горбачев в присутствии полного состава
Политбюро (успокоительный демарш?) ругал печать за крайности, он, в
частности, спросил Старкова, не намерен ли тот подать в отставку? Такой же
вопрос повторил вызвавший его позднее секретарь ЦК по пропаганде Медведев.
Старков желательного намерения не выразил, а редакция "АиФ" в полном состава
заявила о своем уходе, если главный редактор будет снят. Все это открыто
публиковалось. В поддержку редакции поднялась буря протестов и писем во все
инстанции. Старков до сих пор остается на своем посту.
Пресловутая "Память" провела на днях разрешенный митинг на... Красной
площади, у памятника Минину и Пожарскому. "Огонек" опубликовал несколько
фотографий с этого митинга, что привело в полное отчаяние некоторых моих
друзей (не публикация, а сам митинг). Мне вспомнилась недавно прочитанная
фраза у римского историка Саллюстия по поводу заговора Катилины: "Каждый
измерял опасность степенью своей боязни". Между тем на фотографиях видно,
что митинг собрал от силы сотню человек, часть из которых, без сомнения,
иногородние зеваки, всегда слоняющиеся по Красной площади...
Будет ли московский вариант "бунта" партаппарата? Почва для него есть:
народ недоволен все растущим дефицитом товаров широкого потребления. Главная
его причина -- колоссальный рост количества денег на руках у населения.
Неосмотрительно введенная система "самофинансирования и хозрасчета" на
предприятиях привела (в отсутствии свободного рынка и конкуренции) к
переходу массы денег из сферы безналичного оборота в наличность, например,
через премиальную систему. Я знаю случаи, когда премии, выплачиваемые всему
трудовому коллективу, составляли десять и более месячных окладов в год.
20 декабря 1989 г.
15-го числа умер Андрей Дмитриевич Сахаров. 17-го и 18-го Москва с ним
прощалась. Об этих днях будут написаны сотни воспоминаний. Запишу и я свои
свежие впечатления и чувства. Сначала о чувствах. Вся либерально настроенная
интеллигенция молилась на Сахарова. Я тоже относился к А. Д. с глубоким
уважением, но... Было (и остается) это некое "но", удерживающее меня от
поклонения и восторга. Сахаров, и верно, был святой человек, но была в нем и
"святая простота", не соответствующая столь великому уму. Я уже упоминал об
этом -- речь идет о работе над водородной бомбой. Как мощно успех этой
работы поддержал сначала Хрущева, потом Брежнева!
Наши физики-атомщики во главе с Курчатовым верили, что только
равновесие оснащенностью атомным оружием может сохранить мир на острие
ядерного противостояния. Что без него "западный империализм" нападет на
СССР. Наверное верили! Но зачем нападать? Почему не напали, когда у них уже
были атомные бомбы, а у нас еще нет? Что было бы если еще 40 лет назад мы
признались, что слабее и отказались от всех посягательств на распространение
коммунизма в мире? Кто бы этим воспользовался (после разгрома фашизма)? Как
бы отреагировало мировое общественное мнение, если бы какой-нибудь генерал
или глава государства все-таки предложил этим воспользоваться? Неужели наши
великие ученые не понимали, что мир вооружается только потому, что боится
именно нашей (идеологически обоснованной!) агрессии? Первыми на нас никто бы
не напал, будь у них уже сотни атомных бомб, а у нас -- ни одной! Бог с ними
-- воистину "святая простота". Мир сейчас мог быть совсем иным, откажись
наши атомщики от этой работы. Как от нее фактически отказался Вернер
Гейзенберг в гитлеровской Германии... Это о чувствах. Теперь впечатление от
похорон.
В воскресенье, 17-го, гроб для прощания был установлен в огромном холле
Дворца Молодежи, что на Комсомольском проспекте. Доступ к нему был объявлен
с часу до пяти часов дня. Было холодно -- с утра около 20 градусов мороза.
Мы с Андрюшей и Ирой решили пойти к трем, в надежде, что к этому времени
поток москвичей схлынет. Они у нас обедали. Выпили "за упокой души" и
поехали. Станция метро "Фрунзенская" (она -- в здании Дворца) была,
естественно, закрыта. От станции "Парк Культуры" пошли по Большой и Малой
Пироговским в хвост очереди, который оказался аж за Усачевским рынком.
Встали мы в нее уже в начале пятого, и было ясно, что до пяти не пройдем. Но
проезжавшая вдоль очереди милицейская машина через громкоговоритель
объявила, что доступ будет продлен до тех пор, пока все пройдут. "Не
волнуйтесь, не давите друг друга!" -- увещевал рупор. И совершенно напрасно.
Никто не давил. Все были сосредоточены и грустны. Народ (с виду) сплошь
интеллигентный. Когда повернули на улицу Льва Толстого, очередь заметно
расширилась и стала продвигаться медленно, с остановками. Время шло и шло. К
Дворцу Молодежи подошли в 11-м часу вечера, отстояв на морозе более шести
часов. (Иру, слава Богу, уговорили уйти). Вот что характерно. Очередь не
была огорожена вплоть до последней сотни метров. Можно было бы пройти вперед
и пристроиться в любом месте -- люди грудились из-за остановок, соседи
менялись и никто за этим не следил. Но думаю, что такой уловкой если и
воспользовались, то очень немногие. Легко было заметить, что те, кто
проходил вперед (чтобы погреться на ходу) непременно возвращались назад.
Было настроение какого-то искупления, "несения креста" что ли. Словчить было
бы кощунством, и люди терпеливо стояли на морозе. Говорят, что прощание
длилось до полуночи, и прошло около семисот тысяч человек. Почти все с
цветами. Мы с Андрюшей положили свои гвоздички в большую гору на полу перед
высоким постаментом, на котором покоился гроб. Молодые ребята со значками
разных неформальных союзов в холле направляли поток людей по обе стороны от
гроба. Около изголовья стояла одна только Люся Боннер с распущенными седыми
волосами -- неподвижно, положив руку на лоб Андрея Дмитриевича. Не буду
кривить душой. Мною владели не боль личной утраты и горе (как на похоронах
Натана Эйдельмана), а глубокое огорчение и сильное чувство солидарности с
идущими рядом и отстоявшими, как и мы, шесть часов, чтобы эту грусть и эту
солидарность вместе ощутить.
Назавтра была гражданская панихида, сначала в ФИАНе, потом на площади
около стадиона в Лужниках, где обычно собирались митинги "неформалов".
Сотрудники академических институтов ждали окончания панихиды в колонне на
Ленинском проспекте. За ночь резко потеплело. На улицах -- месиво из снега и
воды. Должны были двинуться от ФИАНа в 11 часов, но пришлось ждать до
половины первого. Оказывается с утра тело А. Д. возили в Президиум Академии,
куда прибыло для прощания все правительство во главе с Горбачевым. (Давно ли
мы на площади перед зданием этого Президиума митинговали по поводу
неизбрания Сахарова кандидатов в депутаты?)...
Наконец движение по проспекту перекрыли. Из ворот ФИАНа со скоростью
пешехода выехал автобус-катафалк, за ним кортеж автомашин. Накануне
говорили, что гроб понесут до стадиона на руках, но слава Богу, от этой идеи
отказались -- было очень скользко. Колонна вслед за кортежем двинулась по
Ленинскому, потом по Университетскому проспектам и далее по проспекту
Вернадского через метромост к стадиону. На площади было много и
неакадемического народа. (Например, рядом с нами стояла группа молодых
людей, судя по их речи, -- крымских татар). Всего 60--70 тысяч человек.
На проходящем сейчас 2-м Съезде Народных депутатов был объявлен
специальный перерыв, и желающие депутаты приехали на автобусах. Поневоле с
горечью вспоминалось, как на 1-м Съезде какой-то комсомольский деятель из
"афганцев" и какая-то баба от "народа" обливали грязью и проклинали А. Д.
(за осуждение Афганской войны) под аплодисменты консервативного большинства
съезда.
Панихида началась в 3 часа. Вел ее Гаврила Попов. Никого из казенных
лиц на невысокой трибуне не было -- только единомышленники. О выступлениях
записывать не буду. Первое и единственное по-настоящему горестное и
проникновенное слово сказал академик Лихачев. С неподдельной болью прочитал
прощальное стихотворение Женя Евтушенко. Многие из последующих выступлений
были скорее политическими, чем прощальными. Сказывался накал страстей
съезда. Часа через полтора катафалк с родственниками А. Д. отбыл на
Востряковского кладбище. Народ просили туда не ходить. Митинг продолжался,
но мы ушли. Москва проводила Сахарова.
1 января 1990 г.
Собрание жителей нашего микрорайона для выдвижения кандидата в Народные
депутаты РСФСР
Это -- вероятно довольно типичный пример новой чисто демократической
самодеятельности на самом низшем уровне. Наш микрорайон вблизи станции метро
"Юго-Западная" образует десятка два окрестных домов. Дома эти блочной
застройки конца 50-х годов -- кооперативные. Живет в них главным образом
научная интеллигенция. Так, что нижеследующее описание имеет прямое
отношение к нашей теме.
Незадолго до Нового Года во всех подъездах этих домов появились
напечатанные на машинке (заглавными буквами) объявления следующего
содержания:
"Идет выдвижение в Народные депутаты РСФСР. Не отдадим решение этого
вопроса на откуп аппарату, выдвинем своего альтернативного кандидата! Не
будьте пассивными! Пожалуйста, отложите на час-другой свои дела и всей
семьей (для кворума нужно не менее 300 присутствующих с правом голоса)
приходите на собрание избирателей 28 декабря в 20.30 в дом пионеров (для
регистрации нужны паспорта). Спасибо! С Новым Годом!"
Дом пионеров -- стандартное школьное здание постройки тех же 50-х
годов. К половине девятого его маленький зал набит битком. Гардероб не
работает -- сидят и стоят в пальто. Мест не хватает -- откуда-то таскают
скамейки и стулья. Собрание организовал некий "инициативный комитет" жителей
нашей группы домов, воевавший ранее с каким-то ведомством, собиравшимся
строить в глубине микрорайона 22-х этажное административное здание на месте,
отведенном по плану для культурно-спортивного комплекса. Отвоевали! И вот --
взялись за избирательную кампанию...
В нескольких местах зала идет регистрация. Представители Окружной
избирательной комиссии бдят: будет ли кворум? Известно, что накануне они
оспорили правомочность другого такого же собрания по соседству. Там к началу
собрания набралось 300 человек, а к моменту голосования осталось лишь 280.
Сборы и регистрация длятся почти час.
Но вот собрание началось. Выдвинули кандидатов. Я не понял, кто
выдвинул, заранее ли или здесь экспромтом. Да ладно. Поначалу их четверо:
председатель одноного из наших жилищных кооперативов -- доктор наук по
педагогике, женщина (физик) -- научный сотрудник Академии наук, отставной
военный -- майор и молодой человек -- заместитель председателя московского
объединения сатириков (оказывается, есть и такое). Пятый выдвигал себя сам.
Он -- юрист по образованию, работает в Историко-архивном Институте по
какой-то хозяйственной части. Все пятеро, как выясняется из дальнейших
расспросов, к районным властям отношения не имеют, в партии не состоят.
Представители народа! На программу каждому дают по 5 минут. Ответы на
вопросы -- по минуте. Но зато число вопросов не ограничено. Потом
планируется обсуждение кандидатур, но ясно, что на него времени не останется
(как и оказалось). Кандидаты усаживаются в ряд на сцене. Из числа
добровольцев назначают счетчиков -- голосование будет открытым. Начинается
поочередное изложение программ кандидатов.
Педагог -- рохля. Мямлит общие места, хотя и радикального толка.
Главный его тезис -- профессионализм. Он готов заниматься реформой
образования. Какой -- непонятно, если не считать требования в несколько раз
увеличить отпускаемые на него средства. Женщина-физик симпатичная. Средних
лет, держится застенчиво, но, как оказалось, был в числе доверенных лиц
Сахарова на его выборах. Я лично голосовал за нее. Отставному военному всего
45 лет. Выясняется, что он уволен из армии в связи с сокращением личного
состава и одновременно... исключен из партии. За то, что будучи выдвинут
кандидатом в Народные депутаты СССР от своей воинской части, отказался
подчиниться указанию военного начальства -- снять свою кандидатуру. (У
военных, естественное, свое представление о демократии). Выбран не был, но
за свой отказ поплатился. Между прочим -- политработник. Решителен,
категоричен, громогласен и радикал! Один из организаторов уже получившего
известность сообщества офицеров "Щит". В его программе: ликвидация
политорганов и парторганизаций в армии, обновление высшего командного
состава и подготовка перехода к профессиональной армии.
"Сатирик" оказался по основной профессии экономистом. Что-то пишет и
публикует по экономике, но на хлеб зарабатывает сатирическим пером. Его
программа -- экономического толка, но обща и легковесна.
"Самовыдвиженец" явно "с приветом". Внешность демоническая, речь
скачущая -- от полушепота до крика. Программа крайне радикальная и
сумбурная. Главное слово в ней -- "долой"!
После представлений начинаются вопросы. Их много, адресованы то каждому
депутату (отвечают поочередно), то кому-то одному из них. Вопросы, в
большинстве своем, категорические и резкие. Вроде такого: "Может ли нынешнее
правительство вывести страну из тупика? Да или нет? Отвечайте одним словом!"
Главное впечатление от вопросов -- крайний радикализм. Неверие не только в
дееспособность, но даже в искренность намерений руководства страной, включая
и самого Горбачева, острая враждебность по отношению к КПСС. Эта последняя,
может быть и неосознанно, подразумевает партаппарат, партийное начальство.
Не сом