ткликнуться на вашу просьбу помочь вам в проведении пленума. Не знаю, в какой степени мне это удалось. Я постарался выразить в этом письме хоть немногое из того, что сказал бы, если бы мне удалось быть на пленуме. С. Маршак Печатается (с исправлениями по автографу) по тексту газеты "Литература и жизнь", 1960, Э 145, 7 декабря, где письмо было опубликовано под названием "Быть настоящими художниками! Письмо С. Маршака". На заседании пленума обсуждался вопрос: "Коммунистическое воспитание и литература для детей и юношества". 306. К. И. ЧУКОВСКОМУ  "Нижняя Ореанда", 8 декабря 1960 г. Мой дорогой Корней Иванович. Меня очень тронуло Ваше доброе письмо [1]. По возвращении в Москву непременно побываю у Вас в библиотеке. Рад, что Лидину книгу [2] заметили. Книга умная и убедительная. Не знаю, научит ли она чему-нибудь редакторов (...), но читателям она будет интересна и полезна. Жаль только, что тираж так мал. Перед моим отъездом в "Литер(атурной) газете" говорили, что собираются дать рецензию [3] (...). Дорогой друг, собираетесь ли Вы писать что-нибудь о Тамаре Григорьевне - о ее сказках, о ней самой? Со слов Лиды знаю, что Вы читаете сказки [4]. Я немного поправился здесь (хотя не в том смысле, в каком этот глагол сейчас употребляется, - то есть веса прибавил мало), но все еще очень слаб и устаю от работы, которою должен во что бы то ни стало кончить к сроку. А дни стоят здесь чудесные. Сегодня утром было жарко, точно летом, и я работал на балконе. Хотелось бы вернуться в Москву, когда там установится зима. Если будете писать Ротстейну [5], передайте ему мой теплый привет. Ну, до скорой встречи! Обнимаю Вас. Ваш С. Маршак 1 Письмо К. И. Чуковского от 3 декабря 1960 года. 2 Лидия Чуковская, В лаборатории редактора, "Искусство", М. 1960. 3 В "Литературной газете" рецензия на книгу Лидии Чуковской не появилась. 4 К. И. Чуковский читал рукопись книги Т. Габбе "Быль и небыль" - сборник сказок для взрослых. Книга издана Западно-сибирским книжным издательством в 1967 году. 5 Эндрью Ротстейн - английский коммунист, историк, публицист, автор книг о Советском Союзе, друг С. Я. Маршака и К. И. Чуковского. 307. Л. К. ЧУКОВСКОЙ  "Нижняя Ореанда", 8 декабря 1960 г. Милая Лидочка, Простите, что только сейчас удосужился Вам написать [1]. Но, сказать по совести, мне очень надоел самый процесс писания. Пишу я целые дни - даже тогда, когда светит солнце и блещет море. У меня очень мало сил, а мне так нужно кончить статью об Ильине [2], которая дается мне трудно, - очень уж разнообразны темы его книг. Для того чтобы писать кратко, нужна энергия, а у меня ее нет. И при этом я всегда усложняю свою задачу. В этой статье мне хочется показать, чем отличается поэтическая книга о науке от лекторской и популяризаторской. Сегодня получил письмо от Корнея Ивановича [3] - такое милое, что оно заставило меня отложить работу и взяться за письма. Он пишет, что Ваша книга "буквально гремит", хотя в печати пока еще отзывов нет. (...) Когда будет ее обсуждение? Еще раз поздравляю Люшу [4] и Вас за нее. Вы обе - молодцы. Что с Шурочкой? [5] Лучше ли ей? Когда она собирается в Москву? Я задержался здесь еще на некоторое время. Во-первых, был немного простужен (о чем не говорите Леле [6]), во-вторых, здесь стоит великолепная погода, а в-третьих, мне очень бы хотелось закончить до отъезда работу. Не знаю, удастся ли. Союз писателей всячески просил меня, если я не могу быть на пленуме, прислать мое "выступление" в письменном виде. Я что-то написал, но не знаю, хорошо ли и то ли, что полезно и нужно [7]. До скорого свидания, Лидочка. Целую Вас и кланяюсь Люше. Ваш С. Маршак 1 Ответ на письмо Л. К. Чуковской от 26 ноября 1960 года. 2 Предисловие к трехтомнику М. Ильина, вышедшему в Гослитиздате в 1962 году. Статью С. Я. Маршака "Поэзия науки" см. в т. 7 наст. изд. 3 Письмо К. И. Чуковского от 3 декабря 1960 года. Ответ С. Я. Маршака - см. письмо Э 306. 4 Е. Ц. Чуковская - дочь Л. К. Чуковской. 5 А. И. Любарская. 6 Л. Я. Прейс (Елена Ильина) - сестра С. Я. Маршака. 7 См. письмо Э 305. 308. А. И. ЛЮБАРСКОЙ  "Нижняя Ореанда", 11 декабря 1960 г. Мой милый друг, моя дорогая Шурочка, Я много раз пытался поговорить с Вами по телефону, но безуспешно: в последнее время Ялту с Ленинградом не соединяют. Думаю я о Вас постоянно, тревожусь о Вашем здоровье и душевном состоянии, а не писал Вам только потому, что мне, писателю, надоело писать. Да, да, просто невмоготу стадо водить пером по бумаге, так как заниматься этим делом мне приходится по целым дням - с самого приезда в Крым. Я пишу: очень трудную вступительную статью к трехтомнику Ильина в Гослитиздате; кончаю (и не могу кончить) давно начатую статью о Твардовском, которая должна войти в сборник Гослитиздата; [1] должен написать воспоминания о моем старом друге, актере Д. Н. Орлове (тоже срочно - для сборника) [2]. И наконец (...) - берусь за предисловие к пьесам нашей Тусеньки [3]. А тут еще пришлось писать "выступление" для пленума Союза писателей. За полтора месяца (первый раз в жизни) у меня не появилось ни одной строчки стихов. Да и отдохнул я неважно. Почему-то я никогда не могу отделаться от литературных долгов. Другой бы давно вышел на пенсию и лежал бы на печке, как дедушка Федот, а у меня это не выходит. Милая моя Шурочка, я и сказать Вам не могу, как я рад, что мой толстяк - четвертый том [4] доставил Вам хоть немного хороших минут. Я очень верю Вашему уму и сердцу, и доброе Ваше слово рассеяло многие сомнения, которые у меня всегда следуют за выходом новой книги. От этих сомнений умела меня лечить Туся. Сейчас я больше всего тревожился о том, нет ли в статьях повторений, так как в них есть мои любимые мысли, к которым я часто возвращаюсь. Мне очень дорог этот том, потому что, перелистывая его, я тоже вижу Тусеньку, которая сидит по другую сторону моего стола. Помните, когда-то Ленч написал в юбилейной статье о "хорошенькой музе Маршака". И Туся с самым серьезным видом уверяла, что она-то и есть эта "хорошенькая муза Маршака" и что Ленч именно ее имел в виду. А в сущности, так оно и было, хотя эпитет, выбранный автором статьи, недостаточно определяет мою, нашу Тусю. На будущей неделе я уже думаю быть в Москве. Надо окончательно договориться о сборнике, посвященном Тусеньке, и начать его готовить. Мне так хочется, чтобы люди знали, сколько ума, доброты, приветливости, веселости и внутренней строгости может быть в одном человеке. Людям Это очень нужно знать. Шурочка, милая, мне так хотелось порадовать Вас чем-нибудь, но боюсь, что моим письмом я только нагнал на Вас тоску. Будьте, дорогой друг, бодры. Думайте, как о радости, что у нас с Вами была Туся. И пусть хоть немножечко согревает Вас в эти декабрьские дни сознание того, что Вы очень дороги мне. Шекспир писал: Старайся же себя оберегать Не для себя, - хранишь ты сердце друга [5]. Как только приеду в Москву, сейчас же Вам позвоню. Нежно Вас целую. Ваш С. М. А строфу Пушкина исправили в "бюро проверки" на основании каких-то новых изданий [6]. 1 Работа С. Я. Маршака "Ради жизни на земле" была напечатана в журнале "Знамя", 1961, Э 5 и 6, и одновременно издана отдельной книгой в издательстве "Советский писатель". 2 Воспоминания "Народный актер" предназначались для сборника памяти народного артиста РСФСР Д. Н. Орлова. 3 Предисловие ("Сколько лет сказке?") к изданию пьес-сказок Т. Г. Габбе. Книга вышла в следующем году: Т. Габбе, Город Мастеров, Детгиз, М. 1961. 4 Четвертый том Сочинений С. Я. Маршака (Гослитиздат, М. 1960). 5 Из 22-го сонета В. Шекспира в переводе С. Я. Маршака. 6 В четвертом томе Сочинений С. Я. Маршака все цитаты из стихотворений А. С. Пушкина были даны по тексту Академического издания произведений поэта (тт. 1-17, Изд-во АН СССР, 1937-1949, М.-Л.). 309. ИРЕ ЦАРЕВОЙ Москва, 23 декабря 1960 г. Моя дорогая девочка, Рассеянный с улицы Бассейной так рассеян, что прислал мне свой адрес, по которому я никак не могу понять, где он живет [1]. Адрес такой: Кавказ Первый перепереулок Дом Кошкина Квартирира 200 000. Конечно, по этому адресу найти его невозможно. Если я узнаю, где он находится, я непременно тебе сообщу. А пока можешь писать ему по моему адресу. Поздравляю тебя, дорогая Ирочка, с Новым годом и желаю тебе здоровья и счастья. Посылаю тебе на память свою книжку. Твой С. Маршак 1 Ира Царева (ст. Жихарево Ленинградской обл.) прислала письмо, написанное большими печатными буквами: "Дорогой дядя Маршак! Где живет человек - рассеянный? Ира Царева". 310. А. П. ПОТОЦКОЙ-МИХОЭЛС  Москва, (между 23 и 29 декабря 1960 г.) Мой дорогой и великодушный друг Настенька, Пишу Вам в три часа ночи. Вот и все, что у меня остается для себя самого и для близких мне людей. В Крыму я - несмотря на все мои недомогания - работал с утра до вечера. По возвращении сюда совершенно утонул в срочной работе. И вся эта работа - долг совести и чести. Я пишу либо вступительные статьи к собраниям сочинений моих друзей, которых уже нет в живых (а без этих статей книги не выйдут), либо воспоминания, которые войдут в сборники, посвященные другим моим друзьям, тоже умершим. А к тому же отвечаю на многие десятки писем. На жизнь, на стихи, на встречи с людьми времени не остается. Вероятно, я очень нелепо устроен, но этому уже на 74-м году не поможешь, то есть этого не исправишь. Я очень хотел бы сказать свое слово о моем друге и великом художнике Михоэлсе [1]. Но для этого мне необходимо раздобыть его книгу [2], которой у меня, как это ни странно, нет. Я так много болел в этом году, что не мог вовремя ее раздобыть. Пока еще я из дому не выхожу - с самого приезда из Крыма. У меня бронхит, а погода - самая противопоказанная для моих легких. А Ваше сравнение своего сердца с тряпочкой, с тряпицей весьма неудачно. Я знаю, что пережило это сердце, но по степени "сердечности" оно может поспорить со многими, гораздо более здоровыми, сердцами. В этом я совершенно уверен. Ну вот, дорогой друг, мне пора укладываться (уже на часах четверть четвертого), и я должен прервать это письмо, так и не понимая, написал ли я в нем что-нибудь такое, что могло бы принести Вам хоть маленькую радость накануне Нового года. Вы правы: хорошо, что уходит 1960-й, который нанес мне такую незаживающую рану [3]. Желаю Вам бодрости и новых сил в этом Новом году. А какая-то затаенная радость всегда будет жить в Вашем сердце. С Новым годом и спокойной ночи! Ваш С. Маршак 1 В письме от 22 декабря 1960 года А. П. Потоцкая-Михоэлс (Москва), вдова народного артиста СССР С. М. Михоэлса (1890-1948), просила написать воспоминания о ее покойном муже, выдающемся актере и режиссере. 2 С. М. Михоэлс, Статьи. Беседы. Речи, "Искусство", М. 1960. 3 Смерть Т. Г. Габбе. 311. А. Л. СТРОКОВСКОЙ  Москва, 29 декабря 1960 г. Многоуважаемая Анна Львовна, Я с большим интересом прочел Ваш рассказ об отце, о его трудном и благородном жизненном пути [1]. Конечно, такая биография могла бы послужить ценным материалом для писателя. Но для этого понадобилось бы такое множество подробностей быта, так много конкретных черт времени, а без всего этого написать художественную повесть невозможно. Все же от души благодарю Вас за письмо, которое меня очень тронуло. Желаю Вам здоровья и счастья в наступающем году. С искренним приветом С. Маршак 1 В письме от 22 декабря 1960 года А. Л. Строковская (г. Перово Московской обл.) рассказала о своем отце - профессиональном революционере; предлагала С. Я. Маршаку эти воспоминания как материал для его рассказа. 312. П. П. ВЛАДИМИРОВОЙ  Москва, <29 декабря 1960 г.> Мой дорогой друг, милая Пашенька, Меня очень порадовало Ваше письмо [1], и я среди множества своих дел улучил несколько минут, чтобы сказать Вам, что Вы еще много радости и добра принесете людям. У меня глаз на этот счет верный. У каждого из нас бывает возраст, когда событий и перемен становится в нашей внешней жизни меньше, а в душевной и умственной - больше. Начинается какой-то другой рост, накопление новых сил, и мы уже не зависим так от случайных обстоятельств и обстановки. Очень хорошо, что Вы занимаетесь языком [2]. Не бросайте этих занятий. Я посылаю Вам новое издание сонетов, хотя они имеются у Вас в 3-м томе. Но это издание очень красивое - с замечательными гравюрами Фаворского - и, кроме того, эту маленькую книжку легче держать в руках, чем объемистый том. Послезавтра вечером - встреча Нового года. Желаю Вам встретить этот год радостно - с самыми добрыми надеждами. Целую Вас и прошу писать мне так же просто и легко, как в первый раз, не считаясь со мной письмами. Будьте здоровы и счастливы. Ваш С. Маршак 1 Письмо от 24 декабря 1960 г. П. П. Владимировой (Ялта), заведующей лабораторией винного завода, знакомой Самуила Яковлевича. 2 И. П. Владимирова изучала английский язык. 313. Б. А. ГРИНБЕРГ  Москва, 15 января 1961 г. Тов. Гринберг, Я очень рад, что на мою статью "Толстой - детям" откликнулась чуткая учительница [1], которая понимает, что настоящая дисциплина в школе отнюдь не требует, чтобы дети на уроке чувствовали себя, как солдаты в строю до команды "вольно!". В споре с учительницей немецкого языка и с директором школы Вы, конечно, правы [2]. А для того, чтобы дружеское и живое общение учителя с учениками на уроке не вело к разнузданности, необходимо, чтобы учитель умел добиваться порядка не муштрой, а своим авторитетом. Это трудно, но возможно, если учитель любит свое дело и ребят. Мне жаль мальчика, которому учительница запретила ответить своими словами, а не по учебнику. Конечно, таким путем мыслящего человека не воспитаешь. Желаю Вам успехов в работе. Жму руку. С. Маршак 1 В письме от 22 ноября 1960 года Б. А. Гринберг (Запорожье), учительница немецкого языка, писала о своем согласии с мыслями, изложенными в статье С. Я. Маршака "Толстой - детям" ("Литературная газета", 1960, 12 ноября). 2 Б. А. Гринберг писала о своем споре с учительницей немецкого языка другой школы, на уроке которой она присутствовала. Эта учительница наказала ученика за то, что он, отвечая на ее вопрос на хорошем немецком языке, отвлекся от текста учебника. "Класс как-то оробел, притаился, - рассказывала Б. А. Гринберг, - воцарилась мертвая тишина, полнейшее отсутствие жизнедеятельности, рабочего настроения". 314. ШКОЛЕ Э 9 имени А. С. ПУШКИНА г. ПЕРМИ, ГРУППЕ УЧЕНИКОВ 6а КЛАССА Москва, 2 февраля 1961 г. Дорогие друзья, Еще раз поздравляю Вашу школу с замечательным юбилеем [1]. Полтора века - это большой период не только в жизни школы, но и в истории нашей страны. Вы только подумайте, как много событий произошло за это время. Если я правильно сосчитал, выходит, что Ваша школа возникла за год до Отечественной войны 1812 года и что поэту, чье имя она носит - Пушкину - было тогда всего 12 лет. Вот Вы бы взяли да и написали историю своей школы, связав ее с историей страны. Для этого надо хорошо порыться в материалах, расспросить стариков, которые помнят хоть 40-5060 лет жизни школы и города. Я думаю, что Ваши учителя истории и литературы помогли бы Вам в собирании материала. Торопиться не надо, - следует взяться за это дело спокойно и основательно. А когда соберете материал, пишите просто, не стараясь выражаться слишком литературно. Вы уже сами решите (если только эта идея придется Вам по душе и у Вас найдется время для ее осуществления), кто из Вас больше годятся для собирания материала, кто для писания, а кто и для того и для другого. Дело это надо завершить не в один год, а в два или три, все время привлекая к работе новых ребят. Боюсь только, что Вы и без того загружены работой и мое предложение может отвлечь Вас от Ваших прямых обязанностей. Но все-таки Вы с Вашим директором, классным руководителем и другими учителями об этом поговорите. Может быть, они тоже подумают о том, как создать историю школы. Я очень рад, что Вы готовите выставку, посвященную Вашей дружбе со мною [2]. Но пусть она будет лучше посвящена Вашей Дружбе с книгой, с русским языком и литературой. Правда? Как вы думаете? Фотографию с надписью посылаю Вам и вместе с нею шлю Вам дружеский привет и самые лучшие пожелания. Поздравьте, пожалуйста, от моего имени Ваших учителей и вожатых, а также всех учеников школы. Ваш С. Маршак Лет двадцать пять тому назад я побывал в Вашем городе и познакомился с замечательным Музеем деревянной скульптуры. Существует ли еще этот музей и работает ли в нем тот директор, который был в то время? К сожалению, фамилии его я не помню [3]. СМ. 1 В письме от 31 января 1961 года группа учеников школы Э 9 имени А. С. Пушкина (Пермь) сообщила, что в марте того же года их школа отметит 150-летний юбилей. 2 Ребята школы уже семь лет переписывались с поэтом; готовили выставку "Наша дружба о любимым писателем С. Я. Маршаком", просили прислать фотографию Самуила Яковлевича. 3 В те годы директором Пермской галереи был Н. Н. Серебренников (см. письмо Э 340 и прим. 1 к нему;. 315. Е. М. ГОЛОВЧИНЕРУ  Москва, 2 февраля 1961 г. Дорогой Евгений Маркович! Вы просили сообщить Вам, когда именно я бывал в Пушкине (Детском Селе) [1]. Летом 1922 года я жил со своей семьей где-то поблизости от Александровского дворца. К сожалению, точного адреса не помню. Я писал там лирические стихи, свои первые книги для детей, переводил стихи Киплинга. Позже, в 1924 году, я провел некоторое время в санатории Дома ученых. В 28-29 гг. я часто навещал брата Илью Яковлевича (М. Ильина). Брат жил в то время на Московском шоссе, 29, кв. 4. У него я написал стихи "Война с Днепром", "Сорок четыре веселых чижа" и перевел несколько английских народных баллад. Нередко бывал я у Алексея Николаевича Толстого, там, где теперь помещается Дом творчества Литфонда. Брат мой М. Ильин написал в Детском Селе несколько своих книг, в том числе "Рассказ о великом плане". Примите мой искренний привет. С. Маршак 1 В письме от 25 января 1961 года Е. М. Головчинер (г. Пушкин Ленинградской обл.) просил поделиться воспоминаниями о жизни в Детском Селе; он собирал материалы для указателя памятных мест г. Пушкина. 316. Ф. М. ГОЛУБНИЧЕМУ  Москва, 7 марта <1961 г.> Дорогой Филипп Максимович, Сердечно благодарю Вас за Ваши добрые слова и милую книжку [1]. Напрасно Вы себя называете моим "неудачливым учеником". Вы - человек талантливый и пишете от души. Я пожелал бы только Вам большей лаконичности в стихотворных сказках. Каждая строфа, каждая строчка должна быть находкой. Народные стихотворные сказки и песенки так хороши потому, что они процежены народом. И каждый из нас должен относиться к своим писаниям, как народ: отбирать, процеживать из многих вариантов те строчки, которые сделаны крепко и носят печать вдохновения. Это не значит, что надо себя тормозить. Писать можно много, а отбирать немногое. Только таким путем и можно добиться того, что написанное будет жить долго. Поздравляю Вас с юбилеем Вашего замечательного земляка - Тараса Шевченко - одного из моих любимейших поэтов [2]. Жму руку, Ваш С. Маршак 1 Ф. М. Голубничий (село Романки Покровского района Днепропетровской обл.), учитель, с письмом от 28 февраля 1961 года прислал свою книгу: "Веселый пастушок", Днепропетровск, 1960. В другое время Ф. М. Голубничий прислал С. Я. Маршаку свои сказки в рукописи "Казка про Неохоту" и "Пирожки з калиною". 2 10 марта 1961 года исполнялось 100 лет со дня смерти Т. Г. Шевченко. 317. А. П. АНИСИМОВОЙ  Москва, 7 марта (1961 г.) Моя дорогая Александра Петровна, Я был очень рад Вашему подарку - "Бабушкиным янтарям" и "Счастливой зыбке" [1]. Шлю Вам свою сердечную благодарность, но не понимаю, почему Вы называете себя "бывшей сказочницей". Мне кажется, что сказочник с возрастом приобретает все больше прав на это звание. А вы рождены сказочницей и останетесь ею до последних дней. У нас не слишком много людей, которые так глубоко чувствуют сказочный стиль и словарь, как Вы. Хорошо, что Вы продолжаете собирать еще живущие в народе сказки, песни, загадки, пословицы и т. д. Когда выйдет Ваш сборник, непременно пришлите мне. Крепко жму руку. Ваш С. Маршак 1 С письмом от 15 января 1961 года А. П. Анисимова (Пенза), собирательница русского фольклора, прислала свои книги "Бабушкины янтари" и "Счастливая зыбка"; в письме называла себя "бывшей сказочницей"; она готовила сборник песен и сказок в пензенском книжном издательстве (вышел в свет в 1962 г.). 318. С. Я. ЛУРЬЕ  Москва, 7 марта <1961 г.> Дорогой Соломон Яковлевич, Сердечно благодарю Вас за Вашу интересную и очень нужную книгу [1]. С удовольствием вспоминаю наши встречи с Вами в те времена, когда родилось "Письмо греческого мальчика" [2]. Рад, что Вы снова вернулись к литературе для детей, хоть и не понимаю, почему Вы именуете себя "начинающим автором". Впрочем, всякий талантливый и добросовестный писатель всю жизнь продолжает считать себя "начинающим". Ибо каждая книга требует нового опыта и новых средств выражения. В свою очередь посылаю Вам на память моего Шекспира. Ваш С. Маршак Печатается по машинописной копии. 1 С. Я. Лурье (Львов), профессор классической филологии Львовского университета, прислал свою книгу "Заговорившие таблички", Детгиз, М. 1960, с дарственной надписью: "Глубокоуважаемому Самуилу Яковлевичу на добрую память от начинающего автора. С. Лурье". 2 С. Лурье, Письмо греческого мальчика, Госиздат, М. - Л. 1930. 319. Л. К. ЧУКОВСКОЙ  Москва, 30 марта 1961 г. Дорогая Лидочка, Я опять болен и вынужден диктовать эти строки [1]. Фрида Абрамовна [2] ко мне еще не обращалась. Конечно, я с удовольствием дам рекомендацию Ариадне Сергеевне. Статье об Ильине не везет: вот уже четвертый раз работу над ней прерывает болезнь. О Шуре [3] и Анне Андреевне [4] ничего не знаю. Шуре позвоню, когда хоть немного поправлюсь, а по поводу Анны Андреевны я говорил по телефону с заместителем Прокофьева. Он мне сказал, что Прокофьев дал приказ всему аппарату Ленинградского отделения заботиться о ней. Мечтаю покинуть постель, кончить работу и уехать в Крым. А Вам желаю больше думать сейчас об отдыхе, чем о работе. Я по себе знаю, как хорошо работается, когда наберешься свежих сил. До свидания, дорогая. Пишите мне. Крепко целую Вас. Ваш С. Маршак 1 Ответ на письмо Л. К. Чуковской из Малеевки от 24 марта 19S1 года; она спрашивала С. Я. Маршака, может ли он дать рекомендацию для вступления в Союз писателей А. С. Эфрон, поэтессе-переводчице, - дочери Марины Цветаевой. 2 Ф. А. Вигдорова (1915-1965), писательница, знакомая Самуила Яковлевича. 3 А. И. Любарская. 4 А. А. Ахматова. 320. А. А. МАКСИМОВУ  Москва, 6 апреля 1961 г. Дорогой Александр Александрович, Я был очень рад Вашему письму [1]. Не так уж много осталось людей, которые помнят гимназию, где мы с Вами учились, и нашего замечательного Владимира Ивановича. Немало было в этой гимназии плохого и казенного, а все же вспоминаешь ее с чувством нежности и благодарности. Мы с Вами учились в разное время. В 1905-1906 году я был уже в Ялте. Но, вероятно, острогожская гимназия в это время еще не слишком изменилась, и Вы застали тех учителей, которые преподавали в мое время. Помните ли Вы Николая Александровича Поповского, инспектора Автократова? Это были очень хорошие люди. От души желаю Вам здоровья. Крепко жму руку. Ваш С. Маршак 1 Письмо А. А. Максимова (Орджоникидзе) от 23 марта 1961 г. А. А. Максимов благодарил С. Я. Маршака за страницы повести "В начале жизни", посвященные острогожской гимназии и, в особенности, за теплые строки о В. И. Теплых. 321. В. В. ЛЕБЕДЕВУ  (Москва), 8 мая 1961 г. Мой дорогой Владимир Васильевич, Я думаю, что и Вам и мне надо поскорее вырваться из города на свежий воздух [1]. Авось природа-целительница поможет нам обоим. Мы сокращаем свой век в городской суете и духоте. Я страшно ослабел, похудел до неузнаваемости. 14-го сын увозит меня в санаторий - в Крым. В прошлом году я ни разу не болел в Ялте, а здесь у меня почти каждую неделю высокая температура с бредом (мой мозг, очевидно, не выносит повышенной температуры). Весь этот год я почему-то занимался статьями. Как-то невольно втянулся в это дело. Надо было написать большое предисловие к "Республике Шкид". Этого требовало издательство, которое выпустило новое издание книги [2]. Потом писал воспоминания о моем покойном друге, очень хорошем актере Дмитрии Николаевиче Орлове (я сам затеял сборник его памяти и не мог уклониться от участия в сборнике) [3]. Затем должен был написать очень пространную статью о моем брате Илье Яковлевиче - вступление к его трехтомному собранию сочинений. И, наконец, закончил целую книгу - правда, небольшую, листа в [4] - о Твардовском [4]. А так как я статьи пишу, как стихи, - взвешивая каждое слово, - то эта работа утомила меня до крайности и помешала мне заниматься своим прямым делом - стихами и переводами. Теперь я немного освободился, хотя у меня еще осталось два долга - предисловие к пьесам Тамары Григорьевны и большой очерк о ней же - о человеке, писателе, редакторе [5]. Еду в Крым в очень тяжелом состоянии - задыхаюсь, еле волочу ноги. Хорошо, что со мною будет сын. А как Вы? Удастся ли Вам уехать куда-нибудь на лето? Пишите мне по московскому адресу - мне письмо перешлют. А из Крыма я напишу Вам и пришлю новый адрес. Я очень рад, что Вы собираетесь работать над моей книжкой [6]. Перед самым отъездом Пискунова (он уехал с выставкой книги в Японию) я согласовал с ним включение книжки в план. Как Вам нравится такое название: "О чем разговаривали (или говорили) лошади, хомяки и куры?" Немного длинновато, но лучшего я не придумал. "Куриный полет" - слишком символично. А это название живое и сказочное. Милый друг, я крепко Вас обнимаю. Если хватит сил, может быть еще позвоню до отъезда. Передайте мой нежный привет милой Аде Сергеевне. Очень жалею, что так мало видел ее, когда она была в Москве. Желаю Вам здоровья и бодрости, дорогой друг. Ваш С. Маршак 1 В письме от 2 мая 1961 года В. В. Лебедев писал: "Воздух, воздух всем нам нужен. Я сам страдаю от кислородного голодания. Делаю вид, что бодрый". 2 Г. Белых и Л. Пантелеев, Республика Шкид, "Советский писатель", Л. 1960. 3 См. письмо Э 308 и прим. 2 к нему. 4 См. письмо Э 308 и прим. 1 к нему. 5 Статья С. Я. Маршака "Сколько лет сказке" (см. т. 7 наст, изд.). 6 Речь идет о сказке "О чем разговаривали лошади, хомяки и куры" (см. т. 1 наст. изд.). В. В. Лебедев предложил в своем письме от 2 мая 1961 года название: "Куриный полет". "Книжку, - писал он, - из этой сказки можно сделать, я все прикинул", 322. И. С. АВЕРБУХУ Москва, 10 мая 1961 г. Дорогой товарищ Авербух, От всей души благодарю Вас за Ваше милое письмо [1]. Вы и в самом деле доставили мне большую радость своим рассказом о моем любимом учителе, замечательном педагоге Николае Александровиче Поповском. В свою книгу о детстве ("В начале жизни" теперь выходит отдельной книгой) я внес некоторые фактические поправки, подсказанные Вами. Поповский сыграл большую роль в моей жизни. Это был первый прогрессивный педагог, с которым мне пришлось иметь дело. Помнится, у него дома я впервые увидел портреты Герцена и Чернышевского. Простите, что я Вам отвечаю на Ваше письмо, которое так глубоко взволновало меня, с опозданием. В последние месяцы я был серьезно болен. Сейчас еду в крымский санаторий, где надеюсь подлечиться. От всей души желаю Вам самого, самого лучшего. Ваш С. Маршак 1 В письме от 22 марта 1961 года И. С. Авербух (Кишинев) рассказал о судьбе Н. А. Поповского, у которого он учился во 2-м кишиневском реальном училище; уточнил некоторые биографические данные Поповского, приведенные в повести С. Маршака "В начале жизни". 323. Р. И. ВИЛТЦИН  Крым, Мисхор, дом отдыха "Красное знамя", 17 мая 1961 г. Дорогая Розалия Ивановна, Доехали мы хорошо - долетели до Симферополя меньше чем за два часа. Нас встретили. И вот мы в Мисхоре. "Люкс", который нам предоставили, - это одна большая комната с ванной и проч. Это не очень удобно, но Элик [1] искусно разделил комнату шкафами на две половины. Кормят здесь не плохо. Погода стоит ясная - днем даже жарко, а вечера прохладные. Но это может со дня на день перемениться. Как в Москве? Отдохнули ли Вы хоть немного и когда собираетесь в Евпаторию? Есть ли письма? Звонила ли Лелечка [2] Корьмину Мст<иславу> Борисовичу? [3] (...) Теперь о некоторых наших с Вами делах. Дорогая Розалия Ивановна, к сожалению, вместо итальянского словаря Вы положили в чемодан упражнения в итальянской грамматике. Словарь - маленький, толстенький, карманный - очень мне нужен. Второе. Вместо второго английского романа (в бумажной обложке, в дешевом издании) Вы положили итальянские стихи, которые прислал мне Бини [4]. Роман, который мне нужен, лежал на диване. Автор его Malamud [5]. Я еще показывал его Владимиру Владимировичу [6]. Поищите. В крайнем случае спросите у Влад(имира) Владимировича), где он был. Не мог же он пропасть! Роман этот дал мне профессор на днях. Третье. Владимир Владимирович сказал, что он принес мне своего Андерсена с рисунками детей всего мира. Когда я спросил, где же эта книга, Влад(имир) Влад<имирович> ответил, что положил ее вместе с другими вещами и книгами, которые я беру с собой. Что за странная история! Четвертое. Мне нужна книга "От А до Я" [7] с моими вставками в рукописи. И, наконец, пришлите мне статью Владимирова8 и письмо Лидии Мих(айловны) Владимировой [9]. Все это спешно. Напишите обо всех наших и о себе. Будьте здоровы и бодры. 1 И. С. Маршак, сын поэта. 2 Л. Я. Прейс, сестра поэта. 3 М. Б. Коэьмин, в то время заведующий редакцией советской литературы Гослитиздата. 4 Вini, Poesia partigiana, Parma, 1961 (Бини, Партизанская поэзия, Парма, 1961). Бини - псевдоним Джованни Сервандини (р. 1912 г.), порта - участника Движения Сопротивления. 5 Бернар Маламуд - современный американский писатель. 6 В. В. Познер, литературный секретарь С. Я. Маршака. 7 С. Маршак, "От А до Я", Детгиз, М. 1953. В 1962 году книга была значительно переработана. 8 Статья ленинградского критика С. В. Владимирова предназначалась для книги "Очерки истории русской советской драматургии", т. 2 ("Искусство", Д. - М. 1966). 9 Л. М. Владимирова, мать С. В. Владимирова, друг юности С. Я. Маршака. 324. В. М. КОНАШЕВИЧУ  Мисхор, 26 мая 1961 г. Мой дорогой Владимир Михайлович, Ваше письмо [1] переслали мне сюда, в Крым. Я был очень рад ему, но огорчен тем, что Вы так долго и трудно болеете. В этой болезни нужнее всего терпение и осторожность. Очень хорошо, что Вы живете в Зеленогорске и что в окна к Вам смотрят деревья. Это очень милые существа - терпеливые, кроткие и мудрые. Я часто вспоминаю Ваши чудесные рисунки к Фету. Вы - лирик, и об этом Вам не надо забывать. Приехал я сюда в очень плохом состоянии после целого года болезни. Но сейчас начинаю понемногу приходить в себя. Пока еще в Крыму прохладно, особенно по вечерам, но воздух целительный. К тому же с Крымом у меня связаны воспоминания юношеских лет, когда я учился в Ялтинской гимназии и жил в семье Пешковых (1904-1906 гг.). В те времена я был знаком со всей Ялтой, а теперь никого из своих сверстников не нахожу. Без Марии Павловны [2] и Чеховский дом уже не тот. Последние месяцы я был занят почти исключительно статьями: написал большое вступление к "Республике Шкид" Пантелеева и Белых (когда-то я редактировал эту книгу), целую книжку - листа в [4] - о Твардовском, большую вступительную статью к трехтомнику моего брата (М. Ильина). Сейчас "разговляюсь" стихами. Для разбега перевожу стихи Эдварда Лира, родоначальника английской детской поэзии, первого в мире создателя жанра "нонсенс" - "чепушистых" "стихов. Это - просто прелесть! Столько в его книгах причуды, выдумки, душевной чистоты. И при этом Эдвард Лир - один из самых музыкальных поэтов. Если удастся, соберу целую книжку и мечтаю о том, что рисунки сделаете Вы [3]. Очень радуюсь, что книга сказок Т. Г. Габбе и А. И. Любарской [4] - в Ваших руках. Тамара Григорьевна Габбе была замечательным писателем-сказочником и чудесным человеком. Будьте здоровы, дорогой друг. Крепко обнимаю Вас. Передайте самый теплый привет Евгении Петровне, Ольге Владимировне и Аленушке [5]. Ваш С. Маршак 1 В письме от 10 мая 1961 года из Зеленогорска В. М. Конашевич писал о своей болезни. 2 М. П. Чехова, сестра А. П. Чехова. 3 Книга переводов С. Я. Маршака из Э. Лира "Прогулка верхом и другие стихи" вышла в Детгизе в 1963 году с рисунками Л. Зусмана уже после кончины В. М. Конашевича. 4 В. М. Конашевич работал над иллюстрациями к книге: "По дорогам сказки". Сказки писателей разных стран. В пересказе Т. Габбе и А. Любарской, Детгиз, М. 1962. 5 Жена, дочь и внучка В. М. Конашевича. 325. А. В. МАКЕДОНОВУ  Москва, 16 июля 1961 г. Дорогой Адриан Владимирович, Пишу Вам второпях - перед отъездом в санаторий. Хотелось бы написать Вам много и обо многом, но все последнее время я болею, и у меня не хватает сил на самые необходимые письма. Пишите мне (по московскому адресу - письма мне будут пересылать) о том, как живете, что пишете. Скоро пошлю Вам свою книжку о Твардовском. Вы, вероятно, читали ее в отрывках. В плане Гослитиздата моя книга лирических стихов [1]. Когда немного поправлюсь, займусь ее составлением. Очень хочется собрать переводы стихов Блейка - это замечательный поэт, которого у нас почти не знают. О молодой нашей поэзии хотел бы поговорить с Вами. По-моему, ни Евтушенко, ни Вознесенский еще не проявили себя настолько, чтобы можно было говорить об их поэтической физиономии. Пока у них - при всей их талантливости - больше грима, чем лица. Поэты рождаются нелегко. Дай им бог родиться на свет, показать себя в разных поворотах, чтобы можно было судить, объемные они или плоскостные. Должно быть, талантлив Виктор Боков, но ему вредит многословие и какая-то - иной раз - крестьянская истерическая умиленность. А поэт он несомненный, Можно ждать хорошего от Винокурова, но и он еще впереди. Простите мои отрывистые и несколько беглые характеристики. У меня сейчас просто нет сил на большее. Пишите. Крепко обнимаю Вас и прошу поклониться от меня Раисе Абрамовне [2]. Ваш С. Маршах 1 Книга С. Я. Маршака "Избранная лирика" вышла в Гослитиздате в 1962 году. 1 Жена А. В. Македонова. 326. Т. А. СПЕНДИАРОВОЙ  Москва, 19 июля 1961 г. Дорогая Татьяна Александровна, Вы доставили мне большое удовольствие, прислав ялтинские фотографии [1]. Ваша Сусанночка - просто чудо. Любая ее поза так естественна и очаровательна. Мечтаю снова увидеть Вас и ее, когда вернусь из Барвихи. Желаю Вам обеим здоровья и счастья. Всем сердцем Ваш С. Маршак Посылаю маленький экспромт, посвященный Сусанночке. СМ.  СУСАННЕ  Доволен я Сусанною: Сусанна так честна, Что даже кашей манною Питается она. Старательно питается! А дедушка Маршак Хоть курит, но пытается Свой сократить табак. Он помнит клятву данную, И хочется ему С Татьяной и Сусанною Увидеться в Крыму. 1 С письмом от 14 июля 1961 года Т. А. Спендиарова (Москва), поэт-переводчик, прислала фотографии своей дочери и С. Я. Маршака, сделанные в Ялте в прошлом году; напоминала о шутливом договоре между поэтом и девочкой: С. Я. обещал меньше курить, а Сусанна - есть манную кашу. 327. СУСАННЕ СПЕНДИАРОВОЙ  Москва, 19 июля 1961 г. Моя дорогая Сусанночка, Спасибо тебе за твое милое письмо, а еще большее спасибо - за то, что ты помнишь наш договор и не отказываешься даже от манной каши [1]. Я тоже всячески стараюсь исполнять наш договор. Очень был рад получить карточки, где сняты мы с тобой. Я смотрю на эти фотографии и мечтаю о том, чтобы снова встретиться с тобой и с твоей мамой в Крыму в такой же хороший день, в какой мы снимались. Крепко тебя целую и очень люблю. Твой С. Маршак 1 В письме от 13 июля 1961 года Сусанна писала: "Как Вы исполняете наш договор? Я исполняю хорошо. Каждый день прошу добавки". 328. И. Я. КУЦЕНКО  Москва, 31 июля 1961 г. Дорогой Игорь Яковлевич, Я очень рад, что на Кубани еще помнят наш Театр для детей и "Детский Городок". Сейчас я могу ответить на Ваше письмо [1] коротко. Я нездоров и уезжаю завтра на месяц в санаторий. К сожалению, многих из людей, принимавших участие в создании Театра и Городка, уже нет в живых. Умерли Е. И. Васильева, М. А. Алексинский, Б. А. Леман, С. В. Воинов, С. С. Богатырев. Где сейчас художник Я. Г. Гарбуз и А. Ф. Бенкен, - не знаю. Вкратце расскажу Вам о тех, кого Вы упоминаете в своем письме. М. А. Алексинский, бывший в то время заведующим обл. отделом народного образования, сделал очень много для успеха Театра. Он выхлопотал для нас помещение бывшей Рады и, насколько мог, заботился о каждом из работников "Детского Городка". Композитор С. С. Богатырев заведовал музыкальной частью Театра. Впоследствии он был профессором Московской консерватории. Композитор В. А. Золотарев, один из лучших учеников М. А. Балакирева и Н. А. Римского-Корсакова, насколько мне известно, жив до сих пор. (Несколько месяцев тому назад я получил от него письмо.) Оба композитора были горячо преданы делу Театра и работали совершенно бескорыстно, так как Театр не был в состоянии оплатить по достоинству их труд. То же можно сказать и о художниках С. В. Воинове и Я. Г. Гарбузе. В шестом номере журнала "Театр" за этот год Вы найдете мою статью о наших лучших актерах - Д. Н. Орлове, который после Краснодара работал у Мейерхольда, в театре Революции, а напоследок - во МХАТе, и о его жене, актрисе А. В. Богдановой. Инициаторами всего этого дела были поэтесса Е. И. Васильева и я. На первых порах наша деятельность ограничивалась только театром, а потом мы пришли к мысли о необходимости организации такого дома, где бы ребята, в своем большинстве безнадзорные в те времена, проводили значительную часть дня. Так возник "Детский Городок". В нем была и библиотека-читальня, и мастерские - столярные, слесарные, - и детский сад. Но, конечно, ядром всего Городка, объединявшим множество ребят, был Театр. Трогательно вспомнить, что актеры Д. Н. Орлов и А. В. Богданова, которые первые месяцы работали у нас и в театре для взрослых (Театре имени А. В. Луначарского), в конце концов целиком перешли к нам, хоть мы и никак не могли обеспечить их достойным образом, Пожалуй, самое примечательное в жизни Театра было то, что писатели, художники, композиторы и актеры работали рука об руку, в тесном контакте, интересовались всей деятельностью Театра в целом, а не только своей областью. Вы упоминаете еще имя Л. Р. Свирского. Сейчас он работает в Издательстве Академии педагогических наук, а в то время служил в совнархозе и по совместительству заведовал административной и хозяйственной частью "Детского Городка". О нем когда-то пели в "Детском Городке": Год не знали мы забот Свирскому спасибо. Он фунт хлеба нам дает И полпуда штыба. Штыб - это угольная пыль, которую нам выдавали в качестве пайка. Если Вам понадобятся более подробные сведения, я с удовольствием отвечу Вам. Мне очень дорога память об этом периоде моей жизни. Это были трудные и героические годы, а к тому же время моей молодости. Жму Вашу руку. С. Маршак 1 В письме от 26 июля 1961 года И. Я. Куценко (Краснодар), аспирант кафедры истории СССР Ростовского-на-Дону университета, просил рассказать о людях, работавших вместе с С. Я. Маршаком в краснодарском Детском городке в 1922 году; И. Я. Куценко готовил диссертацию о культурном строительстве в Краснодарском крае в восстановительный период. 329. А. И. СПЕРАНСКОМУ  Ялта, 12 октября 1961 г. Мой дорогой внук и друг Алеша, Спасибо тебе за хорошее письмо [1]. Сейчас я пишу тебе всего только несколько слов, а скоро напишу больше и подробнее. (...) Кажутся ли тебе интересными уроки в школе? Правда, за несколько часов, проведенных в школе, трудно познакомиться со своей аудиторией, разглядеть в лесу отдельные деревья. А это очень занятно. Ведь нынешние школьники для тебя "племя младое, незнакомое". Они и похожи на тех школьников, к числу которых принадлежал ты, и чем-то очень отличны. Вряд ли за несколько уроков ты успеешь войти во вкус преподавания истории и в достаточной мере испытать свои силы и способности в этом деле. Мне кажется, что преподавать историю очень интересно - особенно если есть возможность хорошо и широко готовиться к урокам. Ну вот ты уже к дипломной работе приступаешь. Тоже дело хорошее. Что касается лени, то она в разной степени присуща всему роду человеческому и, вероятно, всем живым существам. Приступать к работе так же трудно, как входить в воду. Сначала холодно, неприятно - брр! - а потом - через несколько минут так привыкаешь, что в конце концов и выходить не хочется. Пребывание в воде становится для тебя столь же естественным, как пребывание на суше, и ты даже почти не ощущаешь его. Так же обстоит дело с работой. Только входи в нее сразу и поглубже. Что же касается меланхолии, то тут я вспоминаю разговор Чехова с одним человеком, который жаловался на то, что его обуревают пессимистические настроения и меланхолия. Чехов выслушал его долгие излияния и сказал: - А вы водки пейте меньше! Ты, конечно, водки не пьешь, но к меланхолии относись по-чеховски. На днях я был здесь в чеховском домике и увидел на стене одно из его изречений, которого раньше не знал: "Среди людей надо сознавать свое достоинство" [2]. Это он писал младшему брату Мишке, который жаловался в письме на свое ничтожество. Вот как, мой друг. Я тоже по тебе скучаю. Нашим встречам и беседам я всегда бывал рад, так как каждый раз находил в тебе что-то новое и хорошее - разнообразные и далеко не всегда поверхностные знания, своеобразные мысли, а что важнее всего - добрые и простые чувства. (...) Пиши мне в санаторий "Нижняя Ореанда" (Ялта, Крым), куда я переберусь из Дома писателей числа 18-го. Чувствую я себя лучше. Температура здесь не поднималась ни разу, болей я не чувствую. Очень тебя люблю. Твой С. М. 1 В своем письме А. И. Сперанский, внук поэта, студент исторического факультета МГУ, рассказал о своей педагогической практике. 2 Из письма, написанного между 6 и 8 апреля 1879 года (см. А. П. Чехов, Полное собрание сочинений и писем, т. 13, М. 1948, стр. 29). Чехову было в то время 19 лет. 330. А. В. МАКЕДОНОВУ  Ялта, 12 октября 1961 г. Дорогой Адриан Владимирович, Спасибо за весточку [1]. Поздравляю Вас с новосельем, хоть мое поздравление, по всей видимости, несколько запоздало. "Литературы и жизни" здесь нет, и отрывков из Вашей статьи я не видел [2]. А где и когда она будет напечатана целиком? С Вашим суждением о Шефнере я вполне согласен. Я давно считал его настоящим и хорошим поэтом, хоть он по-ленинградски немного холоден и литературен. Но критика перед ним в долгу. О нем почти ничего не писали, а не замечать талантливых поэтов, по-моему, большой грех. Встретил я здесь несколько молодых поэтов - здешних и киевского, - и меня удивило и неприятно поразило их отрицательное, даже неприязненное отношение к Твардовскому. Они предпочитают Мартынова, Слуцкого, не понимая, что эти люди (по-своему одаренные) пока еще ничего не дали, кроме "опусов", хоть иной раз и талантливых. Поэту много надо сделать, чтобы по-настоящему существовать. Думаю, что они просто не умеют читать, то есть читают бегло и предвзято. Не знаю, принесет ли какую-нибудь пользу (в смысле обучения чтению стихов) моя статья о Твардовском, выходящая отдельной книжкой. Может быть, надо было сделать ее больше, подробнее и полемичнее. Впрочем, полемизировать не с кем, так как вслух почти никто не высказывается. Пишите мне. Жаль, что мало и редко видимся. Я здесь кое-что перевожу из Блейка и Эдварда Лира. Но сил пока еще мало. Надеюсь, что Крым оживит меня. Крепко жму руку и шлю сердечный привет Р(аисе) А(брамовне) [3]. Ваш С. Маршак 1 Письмо А. В. Македонова от 5 сентября 1961 года. 2 А. Македонов, Чувство вселенной и чувство стиля. - "Литература и жизнь", 1961, 9 и 11 августа. 3 Жена А. В. Македонова. 331. НОБУКО КАТО  (Ялта), 19 октября 1961 г. Дорогая японская девочка Нобуко Като, Спасибо тебе за доброе и умное письмо [1]. Я уверен, что твоя мечта сбудется и ты побываешь в нашей стране, когда станешь старше. Меня очень радует, что мои пьесы "Двенадцать месяцев" и "Горя бояться - счастья не видать" пришлись тебе по душе. Я и писал их для тех юных читателей, которые умеют мечтать и желают людям счастья и мира. Хорошо, что у книжек есть крылья и они долетели до тебя, несмотря на то, что нас с тобой разделяют и большие пространства, и различие наших языков. От всей души желаю тебе здоровья, радости и осуществления твоих лучших мечтаний. Шлю тебе самый теплый дружеский привет. Твой С. Маршак 1 В своем письме (без даты) Нобуко Като (Япония, Нагоя), тринадцатилетняя девочка, благодарила С. Я. Маршака за его "прекрасные и теплые произведения, которые пробуждают в душе человека мечты". 332. Л. К. ЧУКОВСКОЙ  "Нижняя Ореанда", 27 октября 1961 г. Дорогая Лидочка, Не писал Вам, так как меня и здесь наши издательства завалили корректурами. А ведь я их так просил дать мне все гранки и верстки до отъезда. Гослитиздат только сейчас спохватился и заменил все цитаты в статье об Ильине другими цитатами из книг, изданных Профиздатом, о существовании которых я и не знал (издание 1948-то года). Редакторы даже и внимания не обратили на то, что цитируемые места были и логически и музыкально связаны с моим текстом, который они без конца расхваливали и продержали у себя на столе более полугода. Теперь приходится ломать статью, которая и раньше отняла у меня много сил и здоровья. Получил я и верстку вступления к пьесам Тамары Григорьевны, и верстку моих собственных пьес ("12 месяцев" и "Горя бояться...") от издательства "Искусство". Эти пьесы пролежали в изд(ательст)ве года полтора. Почему-то каждый раз, когда я приезжаю в Крым отдохнуть и полечиться, на меня сваливается срочная работа. Целый день приходится сидеть за письменным столом, хоть я еще очень слаб. Цитаты из книги Нейгауза превосходны [1]. Вы правы, они очень близко соприкасаются с моими мыслями. Любопытно, что, когда я говорил о литературе с Игорем Ильинским (он приезжал в Ялту на два дня и был у меня в санатории), он тоже находил сходство между моими высказываниями и тем, что ему говорили его учителя. Это все больше убеждает меня в том, что у всех искусств общая основа и что только во время упадка они расходятся в разные стороны. Вспомните, как много общего было у Гоголя и Александра Иванова, у Пушкина с художниками и композиторами того времени. Бывает, впрочем, и незаконное сожительство искусств - например, в мелодекламации (и вообще в декламации) или в беллетристике, когда она вторгается в живопись, или в музыкальной живописи Чурлиониса [2] и т. д. Но довольно теоретизировать. Беда в том, что все эти корректуры помешали мне приступить к большой статье о Тусе [3]. Вчера нам прислал очень хороший эскиз памятника Тусе ее двоюродный брат [4]. Кажется, памятник очень хорошо задуман. Это обелиск из светлого гранита ("чистой тески") или из "теплого известняка". В него вставлена небольшая плита из белого мрамора с Тусиным рельефом. Даже в черновом эскизе уже есть сходство, очень трогательное. Весь памятник пронизан скорбью, покоем и светом. Леля все эти эскизы привезет и покажет Вам. Памятник - не утешение близким. Но нам, живым, дорого вещественное воплощение нашей памяти. Мне дорог барельеф на памятнике моего сына Яши, сделанный Саррой и Владимиром Лебедевыми. Даже и ушедшим нужен на Земле какой-то дом. Нужен их близким. Как хорошо, что памятник поручен одному из Габбе. Видно, всей этой семье присущи и талантливость и культура. Важно и то, что Михаил Руфинович знал и любил Тусю. Только бы он не медлил. Некоторая пассивность - тоже свойство этой семьи. Теперь о присланной Вами главе [5]. Она превосходна, сильна, убедительна. В ней использован замечательный материал. Очень хорошо, что Вы показываете, как мало знают историю литературы Ваши оппоненты. Писатели всегда учились у писателей, как всякого рода мастера учатся у мастеров. Так и образуется традиция, без которой нет культуры. И очень верно, что способы этого обучения разнообразны. Это и критический разбор, и живая беседа об искусстве, и своевременная похвала, и указание на более сильные места в рукописи, а главное - воспитание мировоззрения и вкуса. А иной раз - даже просто дружеское объятие и поцелуй. Замечательны у Вас примеры того, как нуждались самые крупные и самобытные мастера (Толстой, Тургенев) в том, чтобы написанное ими оценили другие - люди, которым они верили. И примеры того, как вредно писателю одиночество, как необходимо ему общение с другими литераторами. В этом можно убедиться и по нашему личному опыту, по нашей редакционной работе. Не знаю, проявились ли бы таланты Житкова, Ильина, Пантелеева, если бы они не нашли в редакции друзей, слушателей, советчиков, единомышленников. Я уже не говорю о Бианки, Чарушине, Богданович, Савельеве, Данько. Для многих из них редакция была и консерваторией и санаторией. Т. А. Богданович надо было излечиться от олеографичности "Князя Серебряного", Данько - от налета эстетизма (недаром Горький хвалил ее "Китайский секрет" [6] и бранил книгу о фарфоре для взрослых, вышедшую не у нас), Бианки - от безвкусицы и лжебеллетристичности; Хармсу, Введенскому, Заболоцкому - от внутрилитературной полемики и кружковой замкнутости. В главе о работе редакции Вы ссылаетесь на опыт великих редакторов и режиссеров. Для того, чтобы некоторые поверхностные люди не сказали Вам: "Да, но ведь здесь дело идет всего только о детской литературе", - следовало бы четко сказать, что значит детская литература вообще и особенно в нашу эпоху и как трудно было строить эту литературу почти на голом месте (о ничтожности предреволюционной детской литературы говорил Горький, а Чехов писал (приблизительно): "У нас детской литературы нет, а есть собачья литература. Только о собаках и пишут" [7]. (А сам написал для детей "Каштанку" и "Белолобого"!) А какие разнообразные задачи ставила перед нами работа в этой области. Это была литература, по крайней мере, на трех разных языках - дошкольном, младше- и средне-школьном и более старшем. Ведь эти читательские возрасты так различны. Много труда стоила Толстому работа над "Кавказским пленником" и четырьмя детскими книгами для чтения. Да при этом редакция должна была работать в таких разных областях, как беллетристика, книги о науке и о технике. Тут была и физика (Бронштейн, Я. Дорфман), и биология (Пришвин, Бианки, Чарушин, Лесник и Вяч. Лебедев - книга о Мичурине), и книги по истории, а также по истории революции ((С.) Лурье "Письмо греческого мальчика", Т. Богданович, М. Новорусский "Тюремные Робинзоны", "Мальчик из Уржума" Голубевой, рассказы о Ленине М. Зощенко, "Штурм Зимнего" Л. Савельева, "Осада дворца" В. Каверина, "Танки и санки" и др. книги Олейникова, "От моря до моря" Ник. Тихонова). Для "Круглого года" [8] мы работали над рассказами по русской истории Г. Блока и Андреевой. (Надо было создать исторические рассказы для младшего возраста!) Не знаю, пригодится ли Вам то, о чем я здесь говорю. Да Вы все это и сами отлично знаете. Но, может быть, говоря о разнообразии наших редакционных задач и методов, следовало бы проиллюстрировать статью примерами того, как шла работа с крупными мастерами и начинающими. Особенно там, где Вы говорите об аврале в редакции, надо бы подчеркнуть, что не было правки в работе с Бор. Житковым, А. Толстым, Л. Пантелеевым и др. Тут было каждый раз нечто индивидуальное. Ал. Толстой. Совет дать вместо представленного им перевода живой пересказ (вместо Пиноккио - Буратино). Н. Тихонов. Совет попробовать себя в прозе (ведь он путешественник, альпинист, а это в его стихи не входило). Б. Житков. Горячая, дружеская встреча и совет записывать устные импровизированные рассказы ("Про слона", "Дяденька" и др.) Постоянные беседы о литературе - взрослой и детской. Л. Пантелеев и Г. Белых. Почти не правили стилистически, чтобы сохранить юношеский почерк и документальность книги "Республика Шкид". Совет устранить в одной главе ритмическую прозу, чуждую всей книге. B. Бианки. Пришел со стихами в прозе. Был очень огорчен отзывом на стихи. Потом обрадовался, когда понял, что у него есть путь в литературу. Работали с ним долго. Я помог ему найти форму, дал ему тему "Лесной газеты". C. Михалков. Как Вы уже знаете, я посоветовал сделать "Дядю Степу" не смешной, а героической фигурой. Вяч. Лебедев. Пришел со стихами "Как научиться рисовать". Выяснилось, что он недавно был в Козлове, близко знает Мичурина. Возникла идея книги о Мичурине, над которой я и Тамара Григорьевна долго работали. Книга много раз переиздавалась. Проф. С. Лурье. "Письмо греческого мальчика". Совет заменить сомнительную и недостоверную беллетристику маленьким научным исследованием, которое бы велось на глазах у читателя. Почему известно, что мальчик жил в Египте? Почему же он пишет по-гречески? Чем занимался его отец? Какова была обстановка дома, где жил мальчик? Какая погода была в тот день, когда он писал письмо? На все эти вопросы можно найти точные ответы. Образец такого исследования (или расследования) - "Золотой жук" Эдгара По. Лурье только отчасти (к сожалению) принял советы редакции. А если бы принял полностью, книга получилась бы на славу. Ведь письмо-то было подлинное. Зачем же нужен суррогат беллетристики? К. Меркульева. "Фабрика точности". Редакция расширила и углубила тему книги о Палате мер и весов, посоветовав автору показать, зачем нужен этот "часовой точности", что было бы, если бы все меры разошлись. Книга приобрела гораздо большее политическое и поэтическое значение. В число познавательных книг рядом с книгами ученых входили книги людей разных профессий: подводного слесаря-водолаза, пожарного, красноармейца. Целую библиотеку о разных мастерствах создали Житков и М. Ильин. Все это, Лидочка, Вам хорошо известно. Я хотел только подчеркнуть, что практическая редакционная работа все время заставляла нас решать проблемы жанра, языка и т. д. Встреча с людьми разных специальностей и знаний сближала нас с жизнью. Мы не боялись самых смелых задач - например, создания политической книги для детей, столь ответственной, как "Рассказ о великом плане" или книги Савельева и Каверина об Октябре и т. д. Старая детская книга отставала и от жизни и от литературы на много десятилетий. Тут же надо было создавать самые злободневные книги - и при этом высококачественные. Это было решение важной проблемы. А наряду с книгами такого рода мы считали не менее важной и увлекательной задачей работу над сказками для младшего возраста. Сказка - это концентрат разных витаминов - вроде молока для маленьких. В ней есть все элементы питания. Она учит говорить, мыслить, чувствовать. Но плохо рассказанная сказка - не сказка. Это поэтический жанр, требующий высокого совершенства. Долго и бережно работали мы над маленькими сборниками сказок: "Олешек Золотые рожки" (особенно хорошо получилась сказка "Кукушка", которую потом издал под своим именем какой-то плагиатор, опустив имя Шаврова и мое), "Японские сказки" Н. Фельдман-Конрад, маленький сборник бр. Гримм в переводе А. Введенского. Почти все сказки были доведены в результате работы до стихотворной прозрачности, четкости и запоминаемости (особенно - "Бременские музыканты"). Позже Детгиз влил эти сказки в большой сборник, отредактированный куда менее тщательно. Редактируя сказки, мы тоже решали серьезную задачу: как сохранить ритм и национальный колорит сказки, не ломая русский синтаксис, не теряя свободы и естественности повествования. Повторяю: Вы все это знаете. Пишу так пространно, потому что нет времени написать короче. Может быть, Вы ровно ничего из моего письма для своей работы не извлечете. Но важна самая сущность того, о чем я пишу. Редакционная работа должна быть глубокой, строгой, чистой, новаторской и точной, как научная работа. Тогда она открывает перед литературой далекие перспективы. Я отдал этому делу много лет - вот почему не могу без волнения говорить о нем. Как-то Твардовский сказал мне, что после 50 лет я почему-то успел гораздо больше, чем до того. К 50-ти годам у меня еще не было ни Бернса, ни Шекспира, ни моих пьес, ни большинства статей. Все силы я отдавал редакции. Да и Тамара Григорьевна, и Вы, и Александра Иосифовна [9], и Зоя [10] и Савельев отдали редакционной работе лучшее время жизни. Разве не так? Когда Вы сдаете рукопись в печать? Увижу ли я еще ее, когда вернусь в декабре? Есть ли у меня какие-нибудь замечания по поводу присланных Вами страниц? Очень немного. В 1-й вставке в пятую главу, стр. 2-я, у Вас получились какие-то длинные и запутанные фразы. Невразумительно звучат слова "не то самое было сделано", повторяемые трижды. Есть и другие стилистические обороты, которые нужно еще проверить. Очень интересны стихотворные редакторские замечания Жуковского на стихи Вяземского [11]. Это мало кому известно. Но для четкости я выделил бы курсивом или жирным шрифтом слова Жуковского. Ваша вступительная фраза к этим стихам недостаточно ясна и отчетлива. По-моему, надо больше сказать в этой главе о работе Туей и других редакторов. Во 2-й вставке в главу "Маршак - редактора (2 стр.) не лучше ли сказать вместо "в том числе и дарование Маршака-поэта, автора "Почты", "Войны с Днепром", "Мистера Твистера" - "поэта, уже написавшего к тому времени "Человека рассеянного", "Сказку о глупом мышонке", "Почту", "Войну с Днепром", "Мистера Твистера" и т. д.". Если оставить слово "автора", получится впечатление, что я только и написал эти три книжки. А в общем, Ваша книга после доработки стала еще глубже, интереснее, горячее. Вы - молодец! Пожалуйста, напишите поскорее о здоровье Шуры и Любови Эммануиловны [12]. Если не трудно, позвоните. Привет Люше [13] и Корнею Ивановичу. Вас целую. С. М. Лелечка шлет Вам теплый привет. 1 В письме от 14 октября 1961 года Л. К. Чуковская писала о впечатлении, произведенном на нее книгой выдающегося пианиста и педагога Г. Г. Нейгауза "Об искусстве фортепьянной игры": "Это книга о педагогической работе во всяком искусстве", - писала она; привела ряд отрывков из книги Г. Г. Нейгауза. 2 Чюрлионис Микалоюс Константинас (1875-1911) - литовский композитор и художник; стремился воплотить в живописи образы музыкальных произведений. 3 С. Я. Маршак хотел написать статью для сборника статей и воспоминаний о Т. Г. Габбе. Замысел не был осуществлен. 4 Скульптор М. Р. Габбе. 5 Л. К. Чуковская прислала дополнения к своей книге "В лаборатории редактора", новое издание которой готовилось в издательстве "Искусство". 6 Е. Данько, Китайский секрет (История фарфора в рассказах), Гиэ, М. - Л. 1929. С. Я. Маршак имеет в виду письмо А. М. Горького к писательнице от 10 января 1936 года (см. в кн.: М. Горький, О детской литературе, 3-е изд., "Детская литература", М. 1968, стр. 202). 7 Писатель Н. Телешов вспоминал: "Чехов уверял... что никакой "детской" литературы не существует. "Везде только про Шариков да Барбосов пишут. Какая же это "детская"? Это какая-то "собачья" литература!" (сб. "А. П. Чехов в воспоминаниях современников", Гослитиздат, М. 1960, стр. 477). "Писать для детей вообще не умею, - писал А. П. Чехов к Г. И. Россолимо 21 января 1900 года, - пишу для них раз в 10 лет и так называемой детской литературы не люблю и не признаю. Андерсен, "Фрегат "Паллада", Гоголь читаются охотно детьми, взрослыми также. Надо не писать для детей, а должно выбирать из того, что написано для взрослых..." (А. П. Чехов, Полное собрание сочинений и писем, Гослитиздат, т. XVIII, М. 1949, стр. 304). 8 "Круглый год" - название хрестоматии для первого и второго классов, над которой работали в довоенные годы С. Я. Маршак, Т. Г. Габбе и А. И. Любарская. Работа была не завершена. 9 А. И. Любарская. 10 З. М. Задунайская. 11 Стихотворение В. А. Жуковского "К кн. Вяземскому" ("Благодарю, мой друг, тебя за доставленье...") (1815) является рецензией в стихах на произведение П. Вяземского "Вечер на Волге" (см. В. А. Жуковский, Собрание сочинений в 4 тт., Гослитиздат, т. I, M. -Л. 1959, стр. 257-260). 12 Л. Э. Любарская, врач, знакомая С. Я. Маршака. 13 Е. Ц. Чуковская, дочь Л. К. Чуковской. 333. ШКОЛЕ Э 1 г. ФЕОДОСИИ, ЛИТЕРАТУРНОМУ КРУЖКУ 6В КЛАССА "Нижняя Ореанда", 29 октября 1961 г. Дорогие ребята! Ваше письмо [1] переслали мне из Москвы в Ялту, куда я приехал лечиться. С вашим городом связано у меня такое воспоминание. В 1904-1906 годах я учился в Ялтинской гимназии, куда был переведен по болезни из ленинградской (в то время петербургской) гимназии. Перевестись в Ялту помог мне А. М. Горький, который и устроил меня здесь в своей семье. О том, как это произошло, вы можете прочесть в моей недавно вышедшей книге "В начале жизни" (издание "Советского писателя"). В Ялте я пережил революцию 1905 года. И вот после подавления восстания во флоте мне поручили отвезти в Феодосию двух черноморских матросов, которым удалось избежать ареста. Обоим грозил военно-полевой суд. В Феодосии я должен был встретиться в одном из трактиров с человеком, которому было доверено партией отвезти этих матросов на лошадях в какое-то имение, где бы они могли укрыться от глаз полиции. Я был очень горд тем, что мне, гимназисту, дали такое ответственное поручение. От Ялты до Феодосии мы плыли на пароходе (не помню его названия). Матросам, которых я сопровождал, было строго-настрого приказано не выходить на палубу и не вступать в разговоры с другими пассажирами. Хоть оба они были переодеты в штатское, в них легко было узнать моряков. Но мне трудно было убедить моих матросов оставаться в каюте. Они то и дело вылезали на палубу, на которой тесными рядами стояли солдаты с винтовками, возвращавшиеся в Феодосию из Севастополя. Это были солдаты Виленского полка, принимавшие участие в подавлении восстания в Черноморском флоте. Они стояли молча, ни на кого не глядя. И когда из толпы пассажиров слышались возгласы: "Убийцы!", "Палачи!" - они отвечали только: "Ничего не поделаешь... служба!!" Мои моряки тоже не смогли удержаться от нескольких крепких замечаний по адресу солдат, и я с трудом увел их в каюту. Но все обошлось благополучно. Рано утром мы прибыли в Феодосию, нашли указанный нам трактир, уселись за столик, заказали завтрак и чай. Вскоре явился человек, который должен был увезти матросов в деревню. Тут только я вздохнул с облегчением. Какова была дальнейшая судьба обоих моряков - мне неизвестно. Так познакомился я с вашим городом. Желаю вашему кружку и журналу успехов в работе. Шлю сердечный привет всем вашим учителям и товарищам. Если захотите мне написать, адресуйте письмо в Москву (Б-64, Чкаловская ул. 14/16, кв. 113). Ваш С. Маршак 1 В письме от 20 октября 1961 года члены литературного кружка 6В класса школы Э 1 (Феодосия) просили поделиться воспоминаниями о пребывании поэта в Феодосии; они собирали материалы о писателях, живших или гостивших в их родном городе (для журнала "Феодосия литературная"). 334. Е. И. ЧАРУШИНУ  "Нижняя Ореанда", 5 ноября 1961 г. Мой дорогой Евгений Иванович, Поздравляю Вас и в прозе и в стихах с Вашим юбилеем [1]. Будьте здоровы, бодры, счастливы и помните, что Вы всегда приносили много радости и большим и детям. С любовью и нежностью вспоминаю сегодня молодого Чарушина тех дней, когда мы работали на шестом этаже "Дома книги". В сущности, я дважды познакомился с Вами: сначала с Чарушиным-художником, а потом - с Чарушиным-писателем [2]. И в том и в другом Чарушине я любил поэта и очень горжусь тем, что был крестным отцом Чарушина-писателя. Особенно ценил я его "Семь рассказов" [3], в которых чувствуется такой напряженный слух и такой пристальный глаз художника. Крепко обнимаю Вас и шлю сердечный привет Вашей жене и сыну Никите, а также всем друзьям, которые будут на Вашем юбилее. Если Владимир Васильевич [4] не сможет быть у Вас, передайте ему мой самый теплый привет. Поклонитесь Васнецову, Курдову, Алянскому. Любящий Вас С. Маршак Сердечный привет Вам от моей сестры Елены Ильиной. С. М. 1 Поздравление с 60-летием художника-графика и писателя Е. И. Чарушина. К письму было приложено стихотворное послание. 2 Первые книги, иллюстрированные Е. И. Чарушиным - В. Бианки, Мурзук, "Радуга", М. - Л. 1927, и Лесник, Волн, Гиз, М. - Л. 1928; первая книга рассказов Е. И. Чарушина о животных: "Волчишко и другие рассказы", Гиз, М. - Л. 1931 (в ее редактировании принимал участие С. Я. Маршак). 3 Е. Чарушин, Семь рассказов, Детиздат, М. - Л. 1935. 4 Художник В. В. Лебедев. 335. Г. Т. СВАРИЧОВСКОМУ  "Нижняя Ореанда", 39 ноября 1961 г Дорогой Георгий Тарасович, Сердечно благодарю Вас за Ваше доброе и - скажу без лести - талантливое письмо [1]. Отзыв чуткого и тонкого читателя - лучшая награда автору. Очень хотелось бы мне продолжить повесть о прожитых годах. Если позволят силы (в последнее время я много и часто болею), буду писать дальше, хоть задача у меня будет посложнее и потруднее. Относительно отдельных Ваших замечаний могу сказать только, что автору книги не всегда удается добиться точности в иллюстрациях - даже тогда, когда книгу иллюстрирует такой талантливый художник, как Филипповский. Что же касается золотых погонов (или "полупогонов", или "наплечников", - я плохо разбираюсь в этих названиях), то в мое время и в тех гимназиях, где я учился, учителя их носили. Кстати, портрет нашего латиниста, Владимира Ивановича Теплых (на 105-й странице книги) точно срисован с подлинной фотографии. А учитель изображен на ней в сюртуке с наплечниками, хоть художник выписал их не слишком детально. Один только директор гимназии, присутствовавший при моем первом, вступительном экзамене в 1899-м году, был не в сюртуке с наплечниками, что резко выделяло его из среды его сослуживцев по гимназии и придавало ему более важный вид. Что же касается истории с приставом [2], то тут, вероятно, либо совпадение, либо знакомый Вашего деда и в самом деле слышал от кого-нибудь рассказ о столкновении пристава с моим отцом и самозванно поставил себя на место героя этой истории. Отец был очень правдив, никогда не уклонялся в своих рассказах от истины, не хвалился своей отвагой и силой, хоть и в самом деле был силен и смел. Простите, что отвечаю Вам так поздно. Я долго болел и только в последние дни разобрался в корреспонденции, пересланной мне из Москвы. Еще раз благодарю Вас и жму Вашу руку. С. Маршак В Москву я вернусь в середине декабря. (...) 1 В письме от 1 ноября 1961 года Г. Т. Сваричовский (Москва) писал о замеченных им неточностях в иллюстрациях к повести "В начале жизни" (изд. "Советский писатель", 1961); между прочим утверждал, что педагоги гимназий не носили золотых погонов. 2 Г. Т. Сваричовский рассказал о знакомом своего деда, с которым произошла история, похожая на сцену с приставом в повести (глава "Времена незапамятные"); предполагал, что отец С. Я. Маршака запамятовал и случайно приписал себе этот эпизод. 336. З. Н. ГОМОЮНОВОЙ  "Нижняя Ореанда", 16 декабря 1961 г. Уважаемая Зинаида Николаевна, Простите, что отвечаю на Ваше письмо [1] так поздно. Я долго болел и только недавно разобрал корреспонденцию, пересланную мне в санаторий из Москвы. Мне и самому было в свое время очень жалко выбрасывать из книги "Детки в клетке" стихи про обезьянку. Настояли на этом педагоги, уверявшие редакцию и меня, будто содержание и самый ритм этих стихов проникнуты такой грустью, что почти все ребята при чтении их не могут удержаться от слез. То же самое говорили они о стихотворении "Львица". Теперь бы я, пожалуй, не послушался этих критиков. Но когда я был моложе, мне трудно было спорить с редакцией и с педагогами, претендовавшими на абсолютное знание детской психологии. Что же касается стихотворений "Тигренок", "Медведь" и др., то мне кажется, что в последних изданиях они имеются, если только речь идет о книге большого формата, а не о сокращенном издании. Как бы то ни было, я глубоко тронут Вашими добрыми словами об одной из первых моих книг для детей. Любовь юных читателей - высшая награда для автора. На днях я возвращаюсь в Москву и попытаюсь поговорить с издательством о восстановлении пропущенных стихотворений. Примите мой самый искренний привет. Уважающий Вас С. Маршак 1 В письме от 20 октября 1961 года З. Н. Гомоюнова (Ленинград) писала, что она сравнила два издания книжки С. Я. Маршака "Детки в клетке": одно - изд. "Радуги", 1928, другое - Детгиза, 1961; сожалеет, что в новом издании отсутствуют любимые ею, ее сыном (в свое время) и внуком стихотворения "Шимпанзе", "Львица" и др. 337. С. Г. БРАГИНУ  "Нижняя Ореанда", 18 декабря 1961 г. Дорогой Сергей Георгиевич, В последние недели я болел, а когда наконец поднялся с постели, наш телефон, как и все другие в городе, оказался выключенным из сети, и я не мог ни условиться с Вами о встрече, ни попрощаться хотя бы по телефону. Итак, до следующей встречи! Шлю сердечный привет Вам, Вашей жене и всем сотрудникам Чеховского Дома, милого моему сердцу. Для меня Это еще и дом Марии Павловны, знакомого и дорогого человека, нераздельно и неразлучно связанного с памятью Чехова. Все последние дни я читал и как бы заново открывал для себя Чехова и думал о том, насколько больше поэзии было в его прозе, чем в современных ему стихах. И какие чистые тона были в этой поэзии, - точно у великих иконописцев, - как ни странно такое сравнение. Одна повесть "В овраге" чего стоит! Мне хотелось сказать это Вам и другим работникам Дома Чехова, чья жизнь почти целиком проходит в стенах этого дома. Будьте все Вы здоровы и счастливы. Желаю Вам радостно встретить наступающий год, - будем надеяться - год мира! Ваш С. Маршак Письмо адресовано С. Г. Брагину, сотруднику ялтинского Дома-музея А. П. Чехова. 338. Ю. М. ЧЕРНОВУ  "Нижняя Ореанда", 18 декабря 1961 г. Дорогой Юрий Михайлович, Сердечно благодарю Вас за книжку [1]. Я получил ее перед самым отъездом в Москву, но все же успел прочесть. За этой книжкой, хоть и небольшой по объему, чувствуется человек, ее написавший. А это главное. Лучше всего, на мой взгляд, те строчки, в которых есть и поэтическое воображение, и конкретность. Например: И тот, кому ордер обещан, Почти ежедневно к шести Заходит, чтоб мысленно вещи В пустую квартиру внести. Или: Не зря уже слесарь усталый Шлифует от дома ключи. Я здесь на досуге перечитывал Чехова и думал о том, что бывают времена, когда в прозе больше поэзии, чем в стихах. Во всяком случае, так было в чеховское время. Но и до сих пор поэтам следует учиться у таких прозаиков, как Чехов, серьезному отношению к жизни, умению зорко наблюдать ее и тратить на это много душевных сил и времени, а не прыгать по-воробьиному. Но, кажется, за Вами этого греха нет. Желаю Вам успеха в проведении "Дня поэзии" [2], а еще больше - в сосредоточенной работе. Примите мой искренний привет. Ваш С. Маршак 1 С письмом от 13 декабря 1961 года 10. М. Чернов (Липецк), и прозаик, прислал книгу своих стихов "Ночная сменам. 2 10. М. Чернов писал о предстоящем "Дне поэзии" в Липецке. 339. Н. А. ЛЕЩИНСКОЙ  Москва, 16 апреля 1962 г. Дорогая Н. А., Я очень рад, что Ваш двухлетний Алешка так блестяще подтвердил правильность моей мысли о том, что с Пушкиным можно и нужно знакомить детей в самом раннем возрасте [1]. Не беда, если они не все в этих сказках понимают. Зато очень важно, чтобы эти сказки хорошо понимали взрослые, читающие их детям вслух. А ведь стихи (Шекспира, Пушкина, Тютчева, Блока и других поэтов) по-настоящему понимают далеко не все взрослые читатели. Волшебство поэзии открывается только тем, кто пристально вслушивается, вглядывается, вдумывается в строчки поэтов. Я считаю счастливыми людей, которые с юных лет приобщились к настоящей поэзии и серьезной музыке. Очень хорошо, что Алешина мама это понимает. Примите мой искренний привет и добрые пожелания всей Вашей семье. С. Маршак 1 В письме от 5 апреля 1962 года Н. А. Лещинская (Одесса), мать двух сыновей, выражала согласие с положениями статьи С. Я. Маршака "О сказках Пушкина". 340. Н. Н. СЕРЕБРЕННИКОВУ  Москва, 20 апреля 1962 г. Дорогой Николай Николаевич, Простите, что отвечаю Вам так поздно [1]. Всего несколько дней тому назад я покинул больничную койку после долгой и тяжелой болезни. Сердечно благодарю Вас за память, за привет и за присланный Вами библиографический список, относящийся к пермской деревянной скульптуре. Несмотря на то, что со времени нашей встречи прошло около трех десятков лет, у меня тоже сохранилось о ней живое и яркое воспоминание. Скромный по своей обстановке музей оставил след в моей душе не только благодаря своей замечательной художественной коллекции, но и потому, что я почувствовал в нем душу живую - его неутомимого собирателя и хранителя. По требованию врачей я уезжаю на несколько месяцев в Крым, а когда вернусь, попытаюсь чем-нибудь помочь Вам (если к тому времени надобность в этом не отпадет) в издании Вашей книги [2]. Посылаю Вам на память мои переводы сонетов Шекспира с гравюрами на дереве замечательного художника В. А. Фаворского. Крепко жму руку. С. Маршак 1 В письме от 4 февраля 1962 года Н. Н. Серебренников (Пермь) вспоминал о посещении портом Пермской галереи в довоенные годы. 2 Н. Н. Серебренников писал о том, что он не может издать новую книгу о Пермской галерее. Впоследствии книга вышла в свет в Пермском книжном издательстве. 341. В. Д. РАЗОВОЙ  Москва, 20 апреля 1962 г. Дорогая Ванда Дмитриевна, С декабря до сих пор я тяжело болел и только недавно вышел из больницы. Но все еще очень слаб и боюсь, что мне не удастся ответить на все поставленные Вами вопросы [1]. Прежде всего позвольте задать несколько вопросов Вам. Есть ли у Вас мое собрание сочинений, выпущенное Гослитиздатом, включая четвертый том, содержащий статьи о литературе? Есть ли у Вас моя книга "Воспитание словом" ("Советский писатель"), в которую вошло много статей, не входивших в четвертый том Гослитиздата? Знаете ли Вы книгу Л. К. Чуковской "В лаборатории редактора", в частности главу "Маршак-редактор"? Читали ли Вы мою книгу о детстве и юности "В начале жизни"? Мне кажется, все эти книги могут дать Вам некоторое представление о моей жизни и работе. О том, как много значил в моей жизни (начиная с юных лет) прекрасный город, в котором Вы живете, я пытался рассказать в книге о начале моей жизни. Мне очень трудно говорить о своей так называемой "творческой лаборатории" [2]. Если хотите, вот два-три беглых воспоминания о том, как рождались некоторые из моих книг. В 29 или 30-м году (точнее не помню) ныне покойный академик Мушкетов рассказал мне о том, как один из американских туристов остался в Ленинграде без ночлега после того, как отказался поселиться в одной гостинице с негром. Так возник замысел "Мистера Твистера". Текст этой книги много раз менялся еще в рукописи, а потом - в многочисленных изданиях. Нелегко писать детям на политические темы, а мне хотелось добиться и в этих книгах той же конкретности, какая есть в "Сказке о глупом мышонке" или в "Почте". Основной сюжет "Сказки о глупом мышонке" был задуман и продуман мною задолго до того, как я написал эту сказку. Одного мне не хватало: музыкальной темы, той счастливо найденной формы, которая дает возможность весело, с удовольствием развивать сюжет, а не излагать задуманное. Форма этой сказки со всеми повторениями, с ее ритмом пришла мне в голову во время вечерней прогулки по улицам Ленинграда, и я сочинил эту сказку до конца устно. Записал ее почти сразу начисто, возвратившись домой. Видите, как различны биографии книг, написанных одним и тем же автором. У "Мистера Твистера", у "Рассеянного с улицы Бассейной" было множество вариантов, а "Сказка о глупом мышонке" сразу нашла свою форму. Но во всем, что я пишу, я стремлюсь к строгой, законченной форме. Часто это получается само собой, то есть без заранее задуманного намерения. Только в самом конце стихотворения "Багаж" пришло мне в голову последнее четверостишие: Однако За время пути Собака Могла подрасти! Так же только в самую последнюю минуту я нашел ключ к стихотворению "Барабан и Труба". Помните, Труба говорит Барабану: Себя ты должен, баловник, Бранить за жребий жалкий. Все дело в том, что ты привык Работать из-под палки! Может быть, такие находки были результатом моей долгой предшествующей работы - над балладами, сонетами и т. д. К сожалению, я не могу Вам назвать много хороших критических статей о моих книгах. Я думаю, Вы знаете книгу Б. Галанова, статьи Веры Смирновой, статью А. Твардовского [3] и другие. В 4-й книге "Нового мира" за этот год была рецензия на мою книгу "Воспитание словом". Автор уловил нечто важное и дорогое для меня. Я могу разрешить Вам воспользоваться в архиве моей перепиской с Горьким и С. С. Прокофьевым [4], - однако прошу Вас все цитаты согласовать со мной. В начале мая я уезжаю на несколько месяцев в Крым. Если у Вас будут ко мне какие-нибудь вопросы, пишите по московскому адресу, письма мне будут пересылать. Желаю Вам успеха и аппетита в работе. Жму Вашу руку. С. Маршак 1 В письме от 24 декабря 1961 года В. Д. Разова, аспирантка - заочница Ленинградского университета, преподавательница детской литературы в Ленинградском педагогическом институте имени А. И. Герцена, просила ответить на ряд вопросов в связи с ее работой над диссертацией "Мастерство С. Я. Маршака". 2 В. Д. Разова писала, что она хотела бы "проследить судьбу одной вещи: как прошла она от первого живого толчка через все муки и радость рождения до выхода в свет". 3 Статья А. Т. Твардовского "О переводах С. Я. Маршака" в третьем томе Сочинений С. Маршака в четырех томах. 4 В. Д. Разова просила разрешить ей просмотреть письма О. Я. Маршака к А. М. Горькому (в Архиве А. М. Горького) и письма к С. С. Прокофьеву (в ЦГАЛИ). 342. К. КАНЭКО  Москва, 21 апреля 1962 г. Дорогой господин Канэко, Долгая и тяжелая болезнь помешала мне вовремя поблагодарить Вас за сборники детских песенок [1], присланные Вами для меня через наше Издательство детской литературы. Когда я немного окрепну, я с удовольствием познакомлюсь с обоими сборниками. Посылаю Вам на память небольшую по объему книгу - повесть о моих детских и юношеских годах [2]. События и эпизоды в этой книге перемежаются с мыслями и догадками, относящимися к психологии детского возраста. Недавно наша "Международная книга" прислала мне выпущенный издательством "Иванами" том, содержащий мою пьесу "Лес живет" ("Двенадцать месяцев") и пьесу Метерлинка "Синяя птица". Книга издана очень хорошо. К сожалению, мне не удалось до сих пор получить японский перевод моей пьесы "Горя бояться - счастья не видать" и "Сказки о глупом мышонке". Если это не слишком затруднит Вас, буду весьма благодарен за присылку этих книг. 0 переводе "Двенадцати месяцев" до меня дошли самые восторя^енные отзывы. Я буду Вам очень признателен, если Вы передадите автору перевода госпоже Юаса Псико мой самый сердечный привет и книгу. Передайте также привет от меня девочке Като [3]. Шлю Вам свои самые лучшие пожелания. Искренне уважающий Вас С. Маршак 1 Сборники японских народных песен (в том числе детских), присланных К. Канэко (Токио, Япония), ответственным секретарем Комитета содействия переводам и изданиям советских книг в Японии. 2 С. Маршак, В начале жизни (Страницы воспоминаний), "Советский писатель", М. 1961. Книга вышла в переводе на японский язык в 1968 голу 3 См. письмо Э 331. 343. В. Д. РАЗОВОЙ  Москва, 26 апреля 1962 г. Дорогая Ванда Дмитриевна, О книгах для самых маленьких скажу только, что это труднейший жанр детской литературы [1]. Помню, мой маленький сын просил меня почитать вслух книжку, когда ему еще двух лет не было. Я стал ему читать, но ни одна из стихотворных книжек не остановила его внимания. Тогда я начал рассказывать сказку. Приступил я к ней в прозе, а потом незаметно перешел на стихи. Вступление, непосредственно обращенное к моему маленькому слушателю, сразу же заинтересовало его. Так возникла книжка "Усатый-полосатый". "Сказка о глупом мышонке", "Рассеянный", "Багаж" доступны ребятам чуть постарше. Впрочем, Горький однажды рассказывал мне, как двое ребят-двухлеток, перебивая друг друга, читали ему наизусть "Дама сдавала в багаж" и г. д. Часто ребята, даже не вникая в смысл стихов, любят их за ритм. Так, например, подчас не понимая слова, любят они игровые считалки. Ритмическая четкость делает для них доступными такие стихи, как "Почта", хотя они еще не знают географических названий. Относительно "Рассказа о неизвестном герое" Вы правы. Родилась эта баллада от газетного сообщения. А рассказа Бор. Житкова на ту же тему я не знал и до сих пор не знаю [2]. Псевдонимами, которые Вы упоминаете, я подписывал только свои юмористические стихи [3], а лирику, стихи для детей и даже серьезную сатиру подписывал еще смолоду полным именем "например, стихи "Леди Золото" в "Сатириконе"). С Горьким я встречался и в 1905 году - в Ялте, а потом в Финляндии [4]. Мы обменялись с ним как-то письмами, когда я жил в Англии (в 1912-1914 гг.). Но по-настоящему наши отношения возобновились в 1927 году, когда наша Ленинградская редакционная работница Старк привезла мне из Италии от него привет и упрек в том, что я забыл его, не посылаю ему своих книжек и т. д. Я сейчас же написал ему в Сорренто [5] и очень скоро получил от него ответ [6], впоследствии переданный Мною в Музей Горького (в Москве). Алексей Максимович писал мне, что еще раньше послал письмо, имевшее характер рецензии, в котором он расхвалил книги Житкова и Бианки, выпущенные нашей Ленинградской редакцией, а меня - за стихи - и художника Лебедева особенно. Знаете ли Вы это письмо? С тех пор он пристально следил за всем, что делала наша редакция. Радовался успеху Пантелеева и Белых ("Республика Шкид"), книгам М. Ильина, в своих альманахах печатал подготовленные нашей редакцией научный очерк "Солнечное вещество" физика М. Бронштейна и повесть молодого прозаика Ив. Шорина. В 1930 году Горький выступил в "Правде" со статьями, в которых защищал то дело, которое делал я и мои ленинградские товарищи, от нападок педологов и рапповцев ("Человек, уши которого заткнуты ватой" и др.). В 1933 году Алексей Максимович пригласил меня к себе в Сорренто. Там по его просьбе я составил проект записки о положении в детской литературе. Проект этот Горький окончательно проредактировал и послал в ЦК. Речь шла о необходимости создания Детиздата - специального издательства детской и юношеской литературы. В том же году он поместил статью в "Правде" ("Литература- детям"), сославшись на мою статью в двух номерах "Известий" ("Литература - детям"). Тогда же (а может быть, позже) Алексей Максимович опубликовал письмо к пионерам в "Правде" с вопросом о том, что ребята читают и о чем хотели бы почитать. Множество полученных от ребят писем он передал мне и попросил ответить ребятам на страницах "Правды", что я и сделал. Готовясь к съезду писателей, Горький уделял много времени и внимания детской литературе и настоял на том, чтобы мой доклад ("О большой литературе для маленьких") был содокладом к его докладу. В последний раз мы виделись с Алексеем Максимовичем в Крыму, где я провел у него несколько дней в 1936 году (ранней весной). Не знаю, пригодятся ли Вам все эти данные. Было бы хорошо, если бы Вы познакомили меня со своей работой. Ваш С. Маршак Поздравляю Вас с Первомайским праздником. СМ. 1 Ответ на письмо В. Д. Разовой от 24 апреля 1962 года, в котором она благодарила порта за обстоятельный ответ (см. письмо Э 341); писала о трудностях в работе над литературой для самых маленьких. 2 В. Д. Разова утверждала, что у Б. С. Житкова есть рассказ на ту же тему, что и "Рассказ о неизвестном герое" С. Я. Маршака. 3 В. Д. Разова упомянула фельетоны Узллера и доктора Фрикена. 4 "Правильно ли я поняла, - писала В. Д. Разова, - что с 1904 года по 1927 год связь с А. М. Горьким была прервана?" 5 Письмо С. Я. Маршака к А. М. Горькому от 9 марта 1927 года (см. в наст. томе). 6 Письмо А. М. Горького к С. Я. Маршаку от 21 марта 1927 года (см.: М. Горький, О детской литературе, 3-е изд., "Детская литература", М. 1968, стр. 177). 344. Н. А. ЛЕЩИНСКОЙ  (Москва, 9 мая 1962 г.) Дорогая Н. А. (простите, - до сих пор не знаю Вашего имени-отчества), Тревоги и несоответствия, о которых Вы пишете [1], в жизни неизбежны. Но полагаю, что, судя по Вашему письму, у Вас хватит сил, такта и чуткости, чтобы помочь сыну разобраться в том, что ему кажется противоречивым. Устранить противоречия на пути юного человека нельзя, можно только закалить его и подготовить к неизбежным трудностям. В сущности, человек как бы рождается дважды: второе его рождение зависит от него самого. Родители могут только укрепить, утвердить то лучшее и ценное в нем, что поможет ему преодолевать препятствия. Конечно, давать заочные советы - дело очень трудное. Это все равно, что решать задачу со множеством неизвестных. Скажу только одно: если скульптор, работающий над своим материалом, не может не считаться с его строением, то тем более должен знать и учитывать свойства, склонности и возможности своего воспитанника воспитатель. Из ребенка никогда не получится вполне то, на что рассчитывали его родители. К этому надо быть готовым. Но какое-то влияние они могут на него оказать - и, главным образом, личным примером. Мой отец часто читал мне наставления. Но теперь я вижу, что гораздо сильнее воздействовал он на меня всем строем своей жизни, своим отношением к окружающим, своей порядочностью, которая заставляла меня прощать ему многие слабости и недостатки. Я всегда видел, как он строг, силен и принципиален в главном. Но при своей строгости он умел оставаться нашим другом, заботливо беречь дружбу с нами, детьми. Боюсь, как бы мои слова не показались Вам общим местом, рассуждениями, не имеющими прямого отношения к данному случаю. Но, может быть, Вы что-нибудь извлечете из этих рассуждений. Желаю Вам, Сереже и Алеше [2] всего самого лучшего. В ближайшее время я уезжаю лечиться на юг, куда врачи посылают меня после нескольких месяцев, проведенных мною в больнице. Если понадобится, пишите мне по московскому адресу - письма мне будут пересылать. Жму Вашу руку. С. Маршак 1 В письме от 5 мая 1962 года Н. А. Лещинская писала о трудностях в воспитании ее старшего сына - восьмиклассника, о противоречии между идеалами, правилами, которые она хотела бы внушить ему, и его наклонностями, привычками. 2 Сыновья Н. А. Лещинской. 345. КРУЖКУ "ЮНЫХ ИСТОРИКОВ" ПРИ МУЗЕЕ А. М. ГОРЬКОГО  Москва, 16 мая 1962 г. Дорогие друзья, Мне сообщил директор Музея Горького, Мстислав Борисович Козьмин, что Вы, юные историки, заняты изучением биографии Алексея Максимовича, в частности, того периода его жизни, который связан с Москвой. Я очень рад этому и хотел бы сказать Вам несколько слов о том, какие требования предъявлял Горький к людям Вашего возраста и чего он ждал от них. Всю свою жизнь - еще с молодых лет - Алексей Максимович принимал близко к сердцу судьбы детей, писал в газетах горячие статьи о ребятах, которым был закрыт доступ в школы, о подростках, изувеченных машиной на заводе. Он устраивал для детей рабочих окраин елку, заботился о том, чтобы у них были коньки, посылал в деревни альбомы, которые знакомили крестьянских ребят с нашей и другими странами, с видами городов, с жизнью людей во всем мире. Мне лично довелось быть в числе тех юношей, в судьбе которых Горький принял деятельное участие. Я жил и учился в то время в Петербурге - в нынешнем Ленинграде. Климат мне был вреден, я много болел, и врачи советовали отправить меня на юг, в Крым. Алексей Максимович, которого я встретил летом 1904 года у художественного критика В. В. Стасова, добился моего перевода в Ялтинскую гимназию, поселил меня в своей семье, живейшим образом интересовался моими первыми литературными опытами и школьными занятиями. Спустя много лет я снова встретился с ним. Было это в конце двадцатых годов. Еще находясь в Италии, в Сорренто, он пристально и внимательно следил за деятельностью редакции, которой я руководил. Это была редакция детской и юношеской литературы. В письме ко мне Горький говорил о книгах, только что выпущенных нашей редакцией, о таких писателях и художниках, как Борис Житков, Виталий Бианки, художник В. В. Лебедев. Писал он и о моих книгах [1]. С тех пор (с 1928 года) мое дружеское общение с ним не прерывалось до самых его последних дней. Меня связывало с ним не только давнее знакомство, но и многие общие интересы и начинания. Литературе для детей и юношества Горький придавал первостепенное значение. В 1930 году он поместил в "Правде" несколько статей [2], защищая нашу - тогда еще молодую - детскую литературу от педантов, старавшихся ее засушить, вытравить в ней поэтическую фантазию и юмор. Перед писателями он развернул в этих статьях целую программу, предложил им множество увлекательных тем для новых книг. В своем письме, напечатанном в той же газете [3], он обратился к ребятам всего Советского Союза с вопросом, какие книги они читают и какие хотели бы почитать. В ответ посыпались письма со всех концов страны. Когда их накопилось множество, Горький попросил меня ответить за него в "Правде" и предпослал моему ответу [4], занявшему чуть ли не целую газетную полосу, несколько теплых и добрых слов. Он писал ребятам, что новое издательство детской литературы (Детгиз) знает теперь, чего хотят ребята, и постарается осуществить их пожелания. Много раз во время наших бесед Алексей Максимович перебирал в памяти книжки, которые следовало бы переиздать для детей и подростков, с увлечением придумывал новые темы для целых серий книг, которые воспитывали бы строителей новой жизни. Горький считал, что прежде всего мы должны развивать в детях и юношах чувство ответственности за свои поступки. Он верил в их силы и предъявлял к ним строгие требования. Помню, какую гневную отповедь дал он пензенскому школьнику, приславшему ему восторженное письмо, полное чудовищных грамматических ошибок. Всячески поощрял Алексей Максимович желание своих юных корреспондентов взяться за какую-нибудь ответственную задачу - например, написать историю родного города. Как рад он был, когда такое намерение высказали в письме к нему школьники Игарки, которые были старше своего города и своими глазами видели, как этот город рос и развивался. Горький ответил ребятам без малейшего промедления [6]. Он горячо поддержал их замысел и, желая ободрить юных авторов, рассказал им, какие замечательные края нашей страны откроются перед ними, когда они вырастут и вступят в жизнь. В заключенье Алексей Максимович обещал школьникам Заполярья проредактировать вместе со мною их книгу, когда она будет готова [7]. Я представляю себе, как приветливо, как сердечно встретил бы он Вас, юные историки, собравшиеся в этом доме. Не случайно Вы находитесь сегодня в Музее Горького. Алексей Максимович как бы незримо присутствует здесь, среди Вас. От души желаю Вам успеха в работе! Ваш С. Маршак 1 Письмо А. М. Горького к С. Я. Маршаку от 21 марта 1927 года (см. в кн.: М. Горький, О детской литературе, 3-е изд., "Детская литература", М. 1968, стр. 177). 2 Статьи А. М. Горького "Человек, уши которого заткнуты ватой. К дискуссии о детской книге" ("Правда", 1930, Э 19, 19 января) и "О безответственных людях и о детской книге наших дней" ("Правда", 1930, Э 68, 10 марта). 3 М. Горький, Обращение к пионерам СССР. - "Правда", 1933, Э 192, 14 июля (см. в кн.: М. Горький, О детской литературе, М. 1968, стр. 229). 4 С. Маршак, Дети отвечают Горькому. - "Правда", 1934, Э 135, 18 мая (см. т. 7 наст. изд.). 5 М. Горький, Пионерам. - "Правда", 1934, Э 135, 18 мая (см. в кн.: М. Горький, О детской литературе, М. 1968, стр. 230). 6 М. Горький, Двум тысячам пионерам заполярного города Игарки. - "Комсомольская правда", 1936, Э 16, 20 января (см. в кн.: М. Горький, Собрание сочинений в 30-ти томах, Гослитиздат, т. 30, М. 1955, стр.422). 7 Книга была написана по плану, предложенному А. М. Горьким, и издана после его смерти под названием "Мы из Игарки" (Детиздат, М. - Л. 1938). В редактировании книги принял участие С. Я. Маршак. 346. С. Б. ХВОЛЕС  Москва, 5 июня 1962 г. Многоуважаемая София Борисовна, Простите, что отвечаю Вам так поздно [1]. Второй год я почти непрерывно болею, а во время коротких интервалов между болезнями на меня обрушивается целый поток писем и рукописей, давно ожидающих ответа. После моего недавнего выхода из больницы, где я пролежал около четырех месяцев, я вынужден был, еще не вполне окрепнув, написать несколько статей по разным неотложным поводам, и этого было довольно, чтобы мои корреспонденты вообразили, что я уже вполне здоров и могу им всем ответить. Теперь - по существу Вашего письма, по поводу переводов и стихов, присланных Вами. Позвольте мне быть совершенно откровенным. Вы хорошо и тонко чувствуете французский текст и в переводе стараетесь не отдаляться от оригинала. Но если Вы внимательно прочли мою статью [2], которую упоминаете в своем письме, Вы вспомните мое главное и основное требование к стихотворным переводам. Стихи, переведенные с другого языка, прежде всего должны стать русскими стихами, сохраняя вместе с тем национальный колорит оригинала. Что значит - должны стать русскими? Это значит, что переводные стихи не должны нуждаться в какой бы то ни было скидке, в пониженных требованиях. Это значит, что в них должны быть естественные, живые интонации, какие мы находим в хороших оригинальных стихах. Только тогда они могут дойти до сердца читателя и занять свое место в русской поэзии. Я не знаю Вашего возраста и переводческого (или вообще литературного) стажа, но не могу не указать Вам на присущее Вашему переводу несовершенство, а иной раз и на явную небрежность формы, на неуклюжесть некоторых допускаемых Вами оборотов. У Вас сказано: Моей щедростью дан был великий тот пир. В этом стихотворном размере поневоле приходится читать не "моей", а "моей" (смещается ударение), а слова "тот пир" сливаются в одно слово "тотпир". Надо осторожно обращаться с короткими словами ("тот", "пир"), чтобы они не слипались, чего никогда не бывает в стихах поэтов-мастеров. Вместо того, чтобы сказать - "Мы подарим на праздник горы бутонов" - Вы говорите: "Подарим на праздник мы горы бутонов". Вместо "Чтоб скука не хмурила лоб полубога" - Вы пишете: "Полубога чтоб скука не хмурила лоб". А что означает выражение "питать своей плотью гроб"? Или "неумолчный стол"? Слипаются слова "Казалось, с небес слал". Нельзя рифмовать слова "во тьме" и "везде". Скомканы, раздавлены слова в строчке: "За каждый цветок смерть здесь ищет отмщенья", Вместо естественной фразы - "Так гибель Помпее Везувий принес" - Вы говорите: "Помпее Везувий так гибель принес". Случайная и плохая внутренняя рифма получается у Вас в строчке: "Напрасны мгновения в жизнь возвращения". Вероятно, это получилось нечаянно, но это то и плохо! Но довольно примеров. Во многих стихотворных переводах (особенно старых) мы можем найти недостатки и промахи похуже Ваших. Но это не может быть оправданием. Понемногу наша переводная поэзия старается навсегда освободиться от переводческой неуклюжести и неблагозвучия, пытается достичь уровня оригинальной поэзии (конечно, лучшей). Чем дальше, тем менее допустимой становится ремесленно-переводческая небрежность. Надеюсь, что Вас не обидит моя откровенность. Я проявил бы неуважение к Вам, если бы не указал Вам на явные недостатки Вашего перевода. Что посоветовать Вам? И нуждаетесь ли Вы в моих советах? Я порекомендовал бы Вам самое простое: читайте побольше и повнимательнее хороших русских поэтов - даже тех, кого Вы давно знаете, - а в своей работе избегайте малейшей небрежности, проверяйте на слух звучание каждой строчки. Ваши оригинальные стихи не лишены поэ