. Сегодня Нилов едет в Москву. Может быть, удастся ограничиться переменой обложки "Тараканища", а рисунки оставить. Обнимаю Вас крепко. Ваш С. Маршак 1 Сказка К. Чуковского "Тараканище" 11 раз издавалась с рисунками С. Чехонина. В 1929 году она была выпущена ленинградской детской редакцией Гиза с новыми иллюстрациями В. Конашевича. "Муха-Цокотуха" К. Чуковского была издана той же редакцией в 1929 году с прежними рисунками К. Конашевича (выдержавшими пять изданий) с небольшими изменениями в них. 2 Заведующий производственным отделом ЛенОгиза. 3 К. Чуковский, Мойдодыр. Кинематограф для детей, карт. Ю. Анненкова, изд. 13, Гиз, М. - Л. 1928. 4 С. Маршак, Почта, рис. М. Цехановского, изд. 3, Гиз, М. -Л. 1928. 5 Заместитель директора ЛенОгиза. 6 Сведений о поездке С. Я. Маршака и К. И. Чуковского не имеется. 7 В числе приложений к журналу "Еж" были напечатаны книги: С. Маршак, Веселый час (Песни, загадки, прибаутки, считалки), рис. В. Лебедева, Гиз, Л. 1929; и К. Чуковский, Барабек и другие стихи для детей, рис. В. Конашевича, Гиз, Л. 1929. 73. А. В. БОГДАНОВОЙ и Д. Н. ОРЛОВУ Детское село, 6 декабря 1928 г. Если можно верить слуху, Он, со службы приходя, Вешал часики на муху Недалеко от гвоздя [1]. (Это про меня) Дорогие Анна Васильевна и Дмитрий Николаевич, Вы, должно быть, думаете обо мне дурно. Считаете меня легкомысленным человеком, забывающим друзей. Но если бы Вы знали, в каких ужасных условиях я был во время последнего своего пребывания в Москве, - Вы бы меня простили. Сплошные заседания, суета, бессонные ночи. В последний день Михаил Александрович [2] приехал за мной на Заседание в "Молодую гвардию" и увез меня полумертвого к себе. Когда мы сели у него обедать, случилось вот что. Взял я кусочек чего-то, хочу проглотить - не глотается. Спазма такая от усталости. Это продолжалось около часа, и я думал, что помираю. Вы представляете теперь, что со мною творилось и почему я к Вам не зашел. А я помню и люблю Вас обоих по-прежнему. Встреча с Дмитрием была для меня настоящим праздником. Теперь вот какая история. Общество помощи престарелым артистам Большого театра приглашает меня и Чуковского участвовать в утреннике для маленьких детей 1 или 2 января в Москве. Кроме нас, какие-то певцы будут петь наши вещи, положенные на музыку. Сами-то мы исполнители плохие, мы больше выступим для того, чтобы показаться публике. Особенно плохой исполнитель я - голос у меня глухой, а выступать придется в большом зале консерватории. И выйдет так, как написано у меня в одной сказке: Открывает щука рот, А не слышно, что поет. У Чуковского голос позычнее. Так вот у меня горячая просьба. Не мог ли бы ты, Дмитрий, разучить до 1 января моего "Петрушку-иностранца" (Это брат старого Петрушки [3], бывшего когда-то твоей коронной ролью), или, скажем, мое "Мороженое", или "Багаж", или "Почту" да "Телефон", или другие вещи Чуковского. Все эти вещи запоминаются очень быстро даже полуторагодовалыми ребятами. Вероятно, на утреннике будут дети от 5 до 11 лет. Может быть, кроме названных вещей, ты выберешь что-нибудь из сборничков "Кривоносый" [4] (напр., "Поросята") и других, которые тебе будут посланы. Как читать "Петрушку" - ты знаешь лучше всех людей на свете. А другие стихотворные вещи с правильным размером надо читать с соблюдением ритма и с обращением внимания на рифму, почти всегда комическую. Вот и все. В остальном - свобода. Я просил бы Анну Васильевну тоже почитать, если она найдет что-нибудь из этого материала соответствующим ее репертуару. Хорошо бы, если бы наше первое выступление в Москве дало бы публике ясное представление о нас, как об авторах. А этого не будет без участия таких артистов, как вы оба, умеющие находить не фальшивый, а подлинный путь к детским сердцам. Ты, Митя, давно говорил, что тебе хочется почитать мои вещи. Вот тебе первый случай. Напишите мне оба поскорее, что думаете. А от этого выступления не отказывайтесь. Я приеду дня за два до утренника и послушаю, как Вы читаете. Это не оттого, что я сомневаюсь в Вас (об этом и говорить не приходится), но, может быть, мое знание детей даст мне возможность прибавить какую-нибудь деталь. Жалко, что по разным условиям нельзя почитать что-нибудь из "Финиста" или "Таира и Зорэ" [5] - как бы это чудесно вышло у Анны Васильевны. А впрочем, я помню, как однажды она играла рыжего мальчишку в балагане (в одном из "прологов") [6]. Это было отлично. Митя, "Петрушку-иностранца" надо читать за всех действующих} лиц. Там немного персонажей. И даже в моей читке эта вещь вызывает хохот (особенно с середины). Я только вначале не просто называю персонаж, - скажем, "Отец", "Мороженщик", "Петрушка", - а поясняю перед первыми репликами: "Петрушка говорит", "Отец говорит". А потом дети привыкают, и можно только называть персонажи или даже и не называть. Я бы взял старого "Петрушку", но ребятам больше нравится мой новый - "Петрушка-иностранец". Вам пошлют несколько книжек, но не все надо читать, а по выбору. Администратора общества зовут, кажется, Глясе. Он к Вам и обратится. Надеюсь скоро увидеться с Вами, милые друзья. Целую Митю, а если можно, то и Анну Васильевну. Ваш С. Маршак Автограф письма хранится в ЦГАЛИ (фонд 2216). 1 Строфа из книги В. Пяста "Лев Петрович" ("Радуга", Л. 1926, стр. 3). По свидетельству И. С. Маршака, стихи принадлежат перу С. Я. Маршака и представляют собой первый вариант стихотворения "Вот какой рассеянный" (об этом см.: И. С. Маршак, "Мой мальчик, тебе ЭТ песню дарю" - сб. "Я мыслил, чувствовал, я жил...", "Советский писатель", М. 1971, стр. 69-70). 2 М. А. Алексинский. 3 Роль Петрушки из одноименной комедии С. Я. Маршака. Эту роль Д. Н. Орлов играл в краснодарском Детском городке (пьесу см. в т. 2 наст, изд.). 4 Сборник английских народных песенок в переводе С. Я. Маршака "Кривоносый", Гиз, М. 1928. 5 "Финист Ясный Сокол" и "Таир и Зорэ" - пьесы Е. Васильевой и С. Маршака из их сборника "Театр для детей" (Краснодар, 1922). 6 Имется в виду роль Кирюшки в прологе "Скоморохи", исполнявшемся в Краснодарском театре для детей (текст пролога см. в кн.: Е. Васильева и С. Маршак, Театр для детей, Краснодар, 1922, стр. 25-27). 74. А. В. БОГДАНОВОЙ и Д. Н. ОРЛОВУ Детское Село, 15 декабря 1928 г. Дорогие друзья, Анна Васильевна и Дмитрий Николаевич, Ваше письмо 1 прочли мне по телефону. Спасибо, Митя, что ты согласен принять участие в нашем утреннике. Жалко, что Анна Васильевна не может. Мне почему-то кажется, что такие утренники могут от времени до времени повторяться и опять свяжут Вас обоих с детской аудиторией и со мной. Твои сомнения, Митя, напрасны. Я же помню, как обожали тебя и Анну Вас(ильевну) дети и как Вы умели находить путь к общению с ними. Будь свободен, Митя, в выборе вещей. Кроме "Петрушки-иностранца", может бъпь, попробуешь "Мороженое" или "Багаж". Но ты сам реши вместе с Анной Васильевной, что больше подходит. Получил ли ты все книжки, посланные тебе? Можно читать и "Лентяя" [2], - но выйдет ли он без камня на шее и прочей обстановки? Очень доходит до аудитории "Петрушка-иностранец". Детям он ближе прежнего "Петрушки". В "Мороженом" нужно со вкусом подать самое мороженое, процесс накладывания его, а потом замерзание толстяка. Но, повторяю, я предоставляю полнейшую свободу в выборе вещей. Только пусть администратор вовремя проведет через цензуру все, что будешь читать. Это все вещи, утвержденные ГУ Сом и цензурой для печати. Так что не будет никакого труда провести их. Это можно в один день. Я что-то плохо себя чувствую, и одно время у меня было опасение, что мне не удастся поехать в Москву. Но и в этом случае пускай утренник состоится - и ты, Митя, почитай за себя и за меня. Жалко будет, если не поеду. Очень хочется Вас обоих увидеть, рассказать Вам обо многом, Вас расспросить и почитать Вам нового большого порта, стихами которого я весь полон3. Я верю, что наша дружба с Вами в самом деле никогда не заржавеет. Вот только следовало бы почаще видеться. Крепко целую Вас обоих - милых людей. Ваш С. Маршак Автограф письма хранится в ЦГАЛИ (фонд 2216). 1 Письмо А. В. Богдановой и Д. Н. Орлова не сохранилось. 2 Имеется в виду "Сказка про лентяя" (см. т. 2 наст, изд). 3 По-видимому, стихами В. Хлебникова (1885-1922), которого С. Я. Маршак "открыл" для себя в это время. В 1928 году были изданы семь выпусков неизданных произведений В. Хлебникова, вышел в свет первый том собрания сочинений порта. 75. К. И. ЧУКОВСКОМУ  Детское Село, 23 января 1929 г. Дорогой К. И., Я должен был поехать в Москву 20-го, но не решился. Чувствую себя прескверно - сплю очень мало. Просыпаюсь в два часа ночи и больше заснуть не могу. Если мне удастся в Детском Селе привести себя в нормальное состояние, поеду на будущей неделе. Застану ли еще Вас в Москве? Видели ли Вы Орюва? Когда будет наш утренник? [1] Поклонитесь Марии Мих(айловне) [2] и Рине Зеленой [3]. Жму руку. Ваш С. М. 1 См. два предыдущих письма к А. В. Богдановой и Д. Н. Орлову. 2 М. М. Шкапская (1891-1952), писательница (см. письмо Э 78). 3 Рина Зеленая, народная артистка РСФСР, эстрадная актриса, в репертуар которой входили стихи многих советских детских поэтов. 76. А. М. ГОРЬКОМУ  Ленинград, 30 января 1930 г. Дорогой Алексей Максимович, Вашу статью [1] я прочел в поезде между Ирбитом и Свердловском, возвращаясь из сибирского колхоза "Гигант" [2]. Гигант и Вы вернули мне бодрость и желание работать. Признаться, я сильно приуныл в последнее время. Самая жестокая критика допустима и законна в наши дни, когда все проверяется и переделывается. Но если в полемике сводятся личные счеты, передергиваются карты, - это очень обидно. Посмотрите, как это делается. В "Литерат<урной> газете" защитники Флериной и Кальма [3], отвечая Вам [4], цитируют - на этот раз уже не меня, а Чуковского ("Давай-ка, женушка, домок наживать" и "Нечистым трубочистам стыд и срам"), а Кальм приплетает даже - и совершенно некстати - одиозное имя Пильняка [5]. Почти в каждом Э "Литературной газ<еты>" говорится о писателях, группирующихся вокруг редакции Госиздата и возглавляемых мною и Чуковским. На самом деле Чуковский никогда не имел никакого отношения к редакционной работе Госиздата. Темы и приемы работы у меня и у Чуковского совершенно различны. Единственное общее у нас - да и то на самый поверхностный взгляд - это пользование словесной игрой. Но ведь тем же приемом пользуются, только не всегда удачно, и люди, подписавшие "открытое письмо М. Горькому" - С. Федорченко (всякие "Словца без конца") и прочие. В том-то и беда, что "Литературн<ая> газета" "не косит сплошь" - по выражению Тютчева [6]. Вылавливая из всего мною написанного шутки и безделушки (от которых я отнюдь не отрекаюсь), она сознательно замалчивает тот факт, что я был в советское время одним из первых детских писателей, которые отошли от традиционных тем и приемов. Вы знаете мои книги "Вчера и сегодня", "Отряд", "Почту", "Мастера", "Рубанок" и др. Но, может быть, моя редакторская деятельность дает повод упрекать меня в следовании традициям буржуазной детской литературы? Редакция, в которой я работаю, дала советскому ребенку такие книги о революции, гражданской войне, советской технике, как "От моря до моря" Ник. Тихонова, "Осада дворца" и "Впереди всех" Каверина, книги Бор. Житкова, Ильина, Олейникова, Ал. Слонимского, "Республику Шкид" [7], "Реку в упряжке" [8]. Что могут противопоставить всему этому авторы "открытого письма", говорящие о необходимости воспитания борцов за социализм? (...) Беда не в том, что они пишут плохо, а в том, что они создают псевдодетскую и псевдосоветскую книгу. Хорошо ответил Луначарский Флериной на одном из недавних диспутов. Она сказала: "Я против приспособления к детям". Он ответил: "Да, вы предпочитаете приспособляться ко взрослым" [9]. Спор в "Литературной) газете" идет не обо мне. Спор идет между людьми, пытающимися создать грамотную, добросовестную по материалу советскую детскую книгу, с поставщиками дешевого литературного товара. Но это столкновение случайно совпало с тем огромным сдвигом, который ощущается сейчас не только в детской литературе, но и во всей нашей жизни. Время требует от нас проверки всего, что мы делаем. Появляется новый читатель - в каждом колхозе, в каждом заводском поселке - детский сад, детская библиотека. Этот читатель живет в новых условиях и требует новой книги. Нужна серьезная операция. Но при этом надо думать о том, чтобы не убить больного, не лишить детскую книгу жизненных соков. Письмо мое вышло слишком пространным. Я хотел бы еще поделиться с Вами своими колхозными впечатлениям, но сделаю это в другой раз. Крепко жму руку. С. Маршак Спасибо за книгу ("Rhein"). Мы переведем ее. 1 А. М. Горький, Человек, уши которого заткнуты ватой. - "Правда", 1930, Э 19, 19 января. 2 По поручению журнала "Наши достижения", С. Я. Маршак ездил в творческую командировку в колхоз "Гигант" (Ирбитский район Свердловской области). Статья С. Я. Маршака "Гигант учится" была напечатана в июльском номере журнала "Наши достижения" в 1930 году. 3 Е. Флерива - в то время председатель комиссии по детской книге Наркомпроса РСФСР, автор статьи "С ребенком надо говорить всерьез" ("Литературная газета", 1929, Э 37, 30 декабря); Д. Кальм - автор статьи "Против халтуры в детской литературе" ("Литературная газета", 1929, Э 35, 16 декабря). 4 Речь идет об "Открытом письме М. Горькому", опубликованному в "Литературной газете", 1930, Э 4, 27 января. Авторы письма - группа детских писателей и деятелей детской книги - пытались взять под защиту выступления Д. Кальма и Е. Флериной, подвергнутые суровой критике А. М. Горьким в статье "Человек, уши которого заткнуты ватой". 5 В том же номере "Литературной газеты" Д. Кальм поместил свое "Открытое письмо М. Горькому", в котором, между прочим, ставил детские стихи С. Маршака в один ряд с формалистическими опытами Пильняка. 6 Из стихотворения Ф. И. Тютчева "Две силы есть, две роковые силы...", 7 Повесть Г. Белых и Л. Пантелеева "Республика Шкид"; первое ее издание было выпущено ленинградской детской редакцией в 1927 году. 8 Книга под редакцией Б. Житкова, выпущенная ленинградской детской редакцией в 1927 году. 9 Имеется в виду доклад А. В. Луначарского, произнесенный им в Доме печати в Москве на дискуссии о детской литературе (декабрь 1929 г.). 77. Я. С, И. С. и С. М. МАРШАК Запорожье, 5 мая 1930 г. Дорогие мои Лялик, Элик и Софьюшка, (...)Днепрострой мне очень понравился. Если ты, Элик прочел "Тараса Бульбу", ты знаешь про Запорожскую Сечь. Так вот в этих местах она и была. Теперь там взрывают скалы и целые горы, строят шлюз, плотину, электростанцию в 900 000 лошад(иных) сил, множество заводов. Будет громадный американский город. Но уже и сейчас, когда подъезжаешь к Днепрострою вечером, тебя ослепляют тысячи разбросанных на большом пространстве огней. Работают день и ночь. Почти всю работу делают грандиозные машины. Кран-великан поворачивается, зацепляет крюком целую постройку, несет ее и бережно опускает куда надо. Потом переезжает на другое место (он сам и паровоз). Называется деррик. Другой великан экскаватор. Тоже паровоз. У него огромный черпак - вроде головы на вытянутой вперед подвижной шее. Врежется он рылом в землю, зачерпнет целый воз земли, груду камней, а потом захлопнет нижнюю челюсть и несет груз на платформу стоящего рядом поезда. Над платформой челюсть его опять отвисает (ее дергает за веревку помощник машиниста) и земля с камнями сыплется на платформу. Платформа тоже не простая, а с механизмом. Когда нагруженный поезд въезжает в здание бетонною завода, вагоны-платформы ложатся на бок и высыпают песок и камни в огромные железные ящики. Ящики тоже не простые. Они встают на дыбы и опрокидывают каменные глыбы в люк, который находится между двумя ящиками. Камни гремят, сшибаются с громом и треском - даже их становилось жалко, - рассыпают искры. Но их мучения на этом не кончаются. Этажом ниже они попадают в страшную мельницу. Два железных жернова - вернее, две терки - в огромном котле то сдвигаются, то раздвигаются и со вкусом жуют каменные глыбы. Камни летят в котел лавиной, рекой - что-то вроде горного обвала. А на дерев(янном) помосте над котлом стоит всего один человек и поворачивает ручки. Повернул одну - горный обвал. Повернул другую - заскрежетали железные зубы. Всю работу делают гигантские приводные ремни от моторов. В большом зале - высокий помост, по сторонам его два приводных ремня, а внизу какие-то машины в стальных коробках с ярлыками, на которых нарисованы черепа и написано: "Не трогать. СМЕРТЕЛЬНО". Вероятно, это трансформаторы. Становится страшно. Шипят приводные ремни, похрустывает мельница, дрожит помост. У каждой машины свой голос и свой ритм. Покой и лад нарушается только изредка суматошной пляской сыплющихся камней. Четкость, порядок, простота работающего механизма дают ощущение величавости. Кажется, именно так движутся небесные тела. И вдруг что-то испортилось в камнедробилке. Рабочий насыпал слишком много каменных глыб. Стала работа. Смотрю - по потолку едет помощник - большой крюк с каким-то инструментом. Поковырял он в котле, прочистил горло камнедробилке - и спокойно поехал назад. Вместе с ним поехали какие-то деревянные блоки. А людей почти не видно. Потом камень дробят еще какие-то закрытые машины, потом его смешивают с песком в большом барабане с лопастями внутри. Материал подается из отделения в отделение конвейерами - на широких резиновых лентах. Очень приятно щупать толстую, гладкую резину. Богатая штука. Готовый цемент автоматически насыпается в бадьи, бадьи опрокидывают его на платформы и поезд увозит на постройку. Там разгружают его краны. Как строят плотину - расскажу, когда приеду. Был я на заводе жидкого воздуха. Температура его -183o. Во много раз холоднее, чем воздух на полюсе. Из пузатого бидона налили мне немного воздуха в кружку. Кипит в кружке воздух. Сунули в него веточку - вмиг замерзла, - ломается, как стеклянная. Плеснули на пол - посыпались капли, как сухие, и мгновенно испарились. Плеснули немного в лужицу - лужица покрылась льдом. Сунули в кружку зажженную папиросу (спичку опасно) -вспыхнул воздух ярким, как электрический свет, пламенем. Пропитали жид(ким) воздухом кусок ваты и зажгли - разлетелась вата пухом, как одуванчик. Этим жидким воздухом взрывают скалы и целые горы. А вчера я летал над Днепростроем на военном самолете. Это был мой первый полет в открытой машине. Сел я в кабинку позади летчика. Надел шлем, очки, застегнул на животе пряжку широкого ремня (чтобы не выпасть на поворотах). Снялись с земли очень легко и плавно. Поднялись на 1000 метров. Днепр стал ручейком. При повороте я увидел Землю не внизу, а сбоку перед собой. Стала она стеной - зеленая и коричневая стена с домиками и деревьями. Движется эта стена прямо на меня. Это оттого, что при повороте самолет накренился, встал почти боком. Вниз спускались так: 500 метров "спиралили", потом 200 метров почти падали - "скользили", а потом плавно опустились и опять побежали по траве. Замечательно! Когда приеду, расскажу больше. Спал на Днепрострое плохо. Жил в общежитии, которое я называю "общежутием" (от слова "жуткий"). Немного устал. В дороге отдохну. В Москве пробуду дня три. Надеюсь там получить от Вас известия. Крепко целую мою милую дружную тройку - Софьюшку, Эдика и Лялика. Ваш С. М. 78. М. М. ШКАПСКОЙ  Ст. Токсово, Комендантская Гора, дача Кондратьева, 8 июля 1930 г. Дорогая Мария Михайловна, Открытку Вашу [1] получил только сегодня. В редакции мне никто ничего не говорил о Вашей корректуре, оставшейся у меня. Как только буду в городе, разыщу листки корректуры (если они остались у меня) и пришлю Вам. Книгу Вашу [2] прочту с большой радостью и напишу о своих впечатлениях. Надеюсь, что мне удастся как-нибудь, несмотря на явное сопротивление судьбы, втянуть Вас в детскую литературу. Долго ли еще пробудете в Ленинграде? Куда едете? Ваш С. Маршак Автограф письма хранится в ЦГАЛИ (фонд 2182). 1 Почтовая открыта М. М. Шкапской не сохранилась. 2 М. М. Шкапская кончала работу над двумя книгами, которые были изданы в следующем году: "Вода и ветер (Дальний Восток)", Гиз, М. - Л. 1931, и "Пятнадцать и один", Л. 1931 (Очерки о Ленинграде и других индустриальных центрах). О какой книге идет речь в письме С. Я. Маршака, установить не удалось. 79. С. М., И, С. и Я. С. МАРШАК Абхазия, Новый Афон, 23 мая 1931 г. Моя дорогая Софьюшка, мои милые ребята Элик и Лялик! Получил письма (закрытое от детей и открытку от тебя, Софьюшка) от 15 мая. Не слишком ли рано вы собираетесь на дачу? (...) Беспокоит меня полное отсутствие писем из редакции. Только Смирнов мне иногда пишет. Чувствую я себя значительно лучше. Два с половиной дня я провел в горах, на пасеке. Это были замечательные дни. Чудесный воздух, тишина. Вдали между нашей горой и противоположной виднеется море. Ульи с двускатными разноцветными крышами расположены правильными рядами на склоне горы - на площадках. Целые дни я просиживал на корточках вместе с двумя благодушными пчеловодами (один бородатый, другой усатый) и наблюдал за пчелами. У летка (щелочка - вход в улей с дощечкой внизу) все время толпятся пчелы. На задних ножках у них будто штанишки - это желтые или красные сгустки цветочной пыли. Пчеловод снимает с улья крышу, потом газету и мешок, которыми прикрывают улей для тепла, - и начинает вынимать из улья одну за другой стоячие рамы с восковыми сотами, густо покрытые пчелой. Серая мохнатая масса пчел, поблескивая крылышками, глухо жужжит, не слетая с рамы. Только десяток-другой вьется над пчеловодом, садится ему на щеки, усы, брови и руки, а он, нисколько не волнуясь, мягко и спокойно нащупывает пчелу и снимает ее с себя корявыми пальцами. Для того, чтобы пчелы не слишком жалили, их слегка окуривают дымом. У пчеловодов есть такой "дымарь" - маленькая жаровня с мехами. Но днем, когда пчелы заняты усиленной работой, их не окуривают. Я никогда не думал, что можно так смело переворачивать улей вверх дном, вытаскивать рамы с тысячами пчел, вырезывать части вощины, не боясь пчелиных жал. И не только пчеловоды, но даже и я просиживал среди ульев целые часы. Иногда я надевал на лицо сетку, а иногда сидел без сетки. Ужалили меня всего три раза - один раз в щеку и два раза в руку. Один миг было больно, а потом прошло. Только на щеке оставалось два дня маленькое затвердение. Видел я замечательный эпизод пчелиной жизни - роение. В улье Э 131 стало очень тесно. Часть пчел с маткой решила лететь на поиски нового улья. Мы сначала не разобрали, в чем дело. Над ульем носились тучи пчел. Жужжанье заглушало все остальные ульи. С каждой минутой рой становился все гуще и гуще. Потом этот гул начал затихать, и не успели мы оглянуться, как большая часть пчел снялась и улетела. Пчеловоды кинулись на поиски. Необходимо во что бы то ни стало найти рой на первом его привале. Дело в том, что весь рой обыкновенно садится где-нибудь вблизи и посылает пчел-разведчиц искать помещение для нового улья. Так было и теперь. Мы нашли рой на ветви кипариса шагах в двадцати - тридцати. Пчелы успели усеять ветку дерева и повисли на ней мохнатыми космами. Нижние цепляются за верхних, другие еще за нижних - так образуются огромные космы - целая борода. Пчеловоды принесли мешок на шесте, вроде большого сачка. Мальчишка взобрался на ветку и стряхнул пчел в мешок. Стряхивать пришлось три раза, в три приема. Потом пчел побрызгали водой из шприца, чтобы они успокоились. Мешок взвесили, - оказалось пчел было больше 4-х фунтов. Принесли новый улей. Открыли крышку и часть пчел всыпали в улей сверху. Потом протянули от мешка, который лежал на земле, к летку (входу в улей) холст - устроили что-то вроде лестницы. Пчеловод подогнал к летку передних пчел, и тогда вся масса - тысячи пчел - двинулась в новый дом. Это было грандиозное шествие, длившееся два часа. Пчелы, не давя друг друга, медленно и спокойно шли и вливались в улей. Через несколько часов улей уже жил трудовой жизнью - пчелы входили в леток со "взятком" - цветочной пыльцой на задних ножках и с "нектаром" - медом - в зобиках. Когда приеду, расскажу про пчел подробнее. По вечерам вокруг домика, где я гостил у пчеловодов, начинался волшебный спектакль. По всем направлениям летали светляки - светящиеся жучки. Они летают, вспыхивая и погасая. Очень интересно следить за одним светлячком. Летит он зигзагами, углами, как резвится рыбка в хорошую погоду. Одни говорят, что он светится зеленоватым светом, другие - голубоватым, третьи - желтым. Но лучше всего определил цвет этого света мальчик - сын пчеловода. Я его спросил, каким цветом горят светляки. Он ответил: "огненным цветом". Я почему-то все время вспоминал "Midsummer night dream" ("Сон в летнюю ночь") Шекспира. А где-то близко воют шакалы. Заливаются, захлебываются воем, и воя такой хороший - дикий. Впрочем, далеко не всем этот вой нравится. Многие его считают жутким и противным. Вот теперь я вернулся в пансионат. Осталось пробыть здесь неделю. (...) Если бы не надо было торопиться в Ленинград (я жду от тебя по этому поводу телеграммы, Софьюшка), я бы заехал по дороге и в Тифлис, и в Батум, и в Симферополь. Почему из редакции не пишут? Не был ли в Ленинграде Горький? * Не знаю, успею ли получить от вас ответ на это письмо - почтой и даже телеграфом. Крепко, горячо целую вас всех. Берегите друг друга. Ваш С. М. 1 13 мая 1931 года А. М. Горький приехал в СССР; в Ленинград он в это время не приезжал. 80. С. М., И. С. и Я. С. МАРШАК Москва, Гостиница "Селект". Улица Дзержинского, 21. Комната Э 14а, 7 октября 1931 г. Дорогая Софьюшка, милые Элик и Лялик, Сейчас получил от Вас телеграмму. Очень меня волнует вопрос о твоей поездке, Софьюшка. Хорошо ли, что ты отказываешься ехать? Среди года отдых и лечение тебе необходимы. А теперь придется ждать, по крайней мере, до весны. Не показаться ли тебе доктору для того, чтобы решить окончательно, ехать ли. Мы с Люсей [1] живем в гостинице, спать ложимся довольно рано. Если бы не дела, я бы отдохнул. С Горьким виделись два раза - один раз провели у него почти целый день, на другой день были вечером и обедали. Он меня заставил читать "Рассеянного", а о Люсиной книге [2] говорил очень много. Рассказывает, что начал читать с недоверием, а потом смеялся от радости. Он нездоров, и потому о делах с ним почти не разговаривали. Вчера были в Гизе и в "Молодой гвардии". Видели Татлина, Михаила Александровича) [3]. Пробудем еще дня два, а мож(ет) быть, и три. Если ты решишь ехать, телеграфируй - выеду раньше. Крепко целую вас всех. Люсенька тоже целует. Ваш С. Маршак 1 Уменьшительное имя младшего брата С. Я. Маршака - Ильи Яковлевича (лит. псевд. - М. Ильин). 2 М. Ильин, Рассказ о великом плане, Гиз, М. - Л. 1930. 3 М. А. Алексинского. 81. Н. Г. АНТОКОЛЬСКОЙ  Villa il Sorito, Capo di Sorrento, Provincia di Napoli, Italia [1], 22 апреля 1933 г. Уважаемая Надежда Григорьевна, Буду Вам бесконечно благодарен, если сообщите мне, в каком положении моя книжка [2]. Тов. Сокольников [3] обещал прислать мне корректуру. Воспроизводятся ли рисунки? Вышли ли уже Калевала и Кузьма Прутков? [4] Что еще? Я пробуду здесь еще недели три. А потом - либо останусь здесь же, либо сообщу новый адрес. Свои итальянские впечатления изложу Вам, когда немного поправлюсь. После дороги и автомобильной катастрофы [5] я еще не совсем пришел в себя. Здесь хорошо, все в цвету, на улицах поют и насвистывают, но прохладно и часто идет дождь. Был я только в Венеции и Неаполе. (...) Пишите по указанному выше адресу, Горькому для меня. С. Маршак Автограф письма хранится в ЦГАЛИ (фонд 629). 1 Вилла Сорито, Соррентиискии мыс, провинция Неаполь, Италия (итал.). Сюда по приглашению А. М. Горького приехал С. Я. Маршак. 2 Письмо адресовано Н. Г. Антокольской, секретарю редакционного совета издательства "Academia". Речь идет о сборнике С. Я. Маршака "Сказки, песпи, загадки" с рисунками В. В. Лебедева. Книга вышла в свет в 1935 году. 3 М. П. Сокольников, искусствовед, в то время художественный редактор издательства "Academia". 4 С. Я. Маршак имеет в виду книги, выпущенные издательством "Academia" в 1933 году: "Калевала" в переводе Л. П. Вельского и Полное собрание сочинений Козьмы Пруткова. 5 Незадолго до отъезда в Италию С. Я. Маршака сбила автомашина на Кузнецком мосту в Москве. 82. К. И. ЧУКОВСКОМУ  Capo di Sorrento, 7 мая 1933 г. Дорогой Корней Иванович! Письмо Ваше [1] получил только сегодня. Большое Вам спасибо (...) за то, что не забываете меня. На днях Горький со своей семьей уезжает [2], и я остаюсь один на даче il Sorito. Может быть, со мной вместе останется и Бабель [3]. За три недели моего пребывания здесь я еще не успел прийти в себя. Часто болит голова, плохо сплю (только, пожалуйста, не рассказывайте об этом Софье Михайловне!). Это все следствие переутомления и моего столкновения с автомобилем, о котором Вы так хорошо рассказываете. Но сейчас я не похож на человека, который может сокрушить автомобиль. Во время отдыха я становлюсь грустным созерцателем жизни. Алексей Максимович бодр, здоров, много пишет. Никогда я не слышал от него таких великолепных рассказов о Волге, о купцах, об актерах, о татарах и пр., как в эту встречу. Здесь, несмотря на всю его занятость, у него больше свободных минут, чем в Москве. Италии я почти еще не видел. Почти целый день я провожу в саду. Учусь итальянскому языку и тому замечательному языку жестов, на котором говорят неаполитанцы - народ полувосточный и полузападный. Но, к сожалению, они жестами не ограничиваются и так громко орут и поют на улице у меня за окном с самого рассвета, что не дают мне спать. Мои главные враги - соседский павлин и осел. Здесь сейчас primavera - весна, днем жарко, ночью холодно. Когда немного поправлюсь, поеду в Помпею и на Везувий. Пока видел только издали - и на одно мгновение - красное облако над Везувием. Пишите мне и попросите Лиду писать о редакционных делах, о себе, о Тарасе Шевченко [4] и о Джоне Брауне [5], а также о своей дочке. Очень нравится мне Ваша мысль написать о Пантелееве [6]. Конечно, он самый талантливый из всей нашей литературной молодежи и заслуживает того, чтобы о нем писали. Оказывается, он очень популярен за границей, особенно в Германии и Испании. Я встретил по дороге немецкую писательницу, которая с восторгом рассказала мне сюжет "Часов". Жму вашу руку и жду писем. Ваш С. Маршак Пишете ли повесть об Астор и Моргане? [7] Поклонитесь Мар(ии) Бор(исовне) и Бобе [8]. 1 Письмо К. И. Чуковского не сохранилось. 2 А. М. Горький выехал в СССР 9 мая 1933 года. 3 Писатель И. Э. Бабель (1894-1941) гостил в это время у А. М. Горького. 4 Первая часть "Повести о Тарасе Шевченко" Л. К. Чуковской была напечатана в 1930 году. Чуковская работала над второй частью повести. 5 С. Я. Маршак предлагал Лидии Чуковской написать книгу о Джоне Брауне (1800-1859), борце за освобождение негров в Соединенных Штатах Америки. 6 Замысел статьи о Л. Пантелееве был осуществлен К. И. Чуковским много лет спустя (см. его статьи "Мускулатура таланта". - "Литературная газета", 1954, 4 декабря; "Две удачи". - "Литературная Россия", 1968, 30 августа; "Пантелеев". - Корней Чуковский, Собрание сочинений, "Художественная литература", т. 6). 7 Повесть не была написана К. И. Чуковским. 8 Жена К. И. Чуковского и его сын - Борис. 83. С. М. МАРШАК  Сорренто, 12 мая 1933 г. Моя дорогая Софьюшка, Получил твою телеграмму и спешное письмо от 6 мая. Это письмо дошло очень скоро, - я получил его воздушной почтой (Par avion) 10 мая, то есть на пятый день. Хорошо бы, если бы письма всегда шли так быстро. Удивляет меня, что ты жалуешься на мое молчание. Я пишу очень часто, - по крайней мере, через день. (...) Не знаешь ли, сделал ли Пахомов рисунки к "Мячу" и приступил ли к сборнику? [1] А в каком положении академическое издание? [2] "Известия" должны были уплатить по напечатании статьи [3], а она до сих пор еще не появилась. Вероятно, размеры ее слишком велики, и она ждет очереди, а может быть, есть и другие какие-нибудь причины замедления в ее печатании. Перед отъездом я был в "Известиях", и мне сказали совершенно определенно, что она пойдет. Жалко, что медлят, - статья хорошая. Но особенно меня это не беспокоит. 9-го Горький с семьей уехал в СССР. Собирается побывать и в Ленинграде. Я остался на даче il Sorito один. С завтрашнего дня здесь будет жить Исаак Бабель. Из служащих здесь остался только один человек, - таким образом, на даче нас будет трое. Питаться будем дома, - это дешевле, чем в пансионате. Доктор оставил мне очень длинное расписание относительно порядка моего дня, - постараюсь его выполнить и обойтись без санатории, которая стоит очень дорого. Я много сплю - и днем и ночью, - читаю, сижу в саду. После отъезда семьи Горького здесь стало совсем тихо и безлюдно. Но это ничего. Такая тишина - лучшее условие для отдыха, в котором я нуждаюсь после трудной работы. А когда становится скучно, - можно сходить в ближайший город - Сорренто. Это всего в 1,5-2 километрах от Capo di Sorrento (Соррентинского мыса), где я живу. Можно съездить и в Неаполь, - 1,5 часа езды пароходом. Это огромный город, третий по величине в Италии (первый Рим, второй Милан на севере). Проводив Горького, его семью и Крючкова [4], я поехал на два дня в Неаполь. Побродил и по великолепным площадям, и по узким старинным уличкам, похожим на щели между домами. В этих уличках копошатся дети, пробираются ослики и лошади зеленщиков, а иногда, занимая всю ширину улицы, тревожно трубит автомобиль. Толстые женщины, сидящие у открытых дверей лавочек, мастерских и квартир, переговариваются друг с другом через дорогу. Из окон верхних этажей спускается на веревке корзина, и торговец накладывает в нее овощи или рыбу, а чаще всего морскую живность в ракушках и без ракушек. Побывал я в замечательном неаполитанском аквариуме, о котором напишу ребятам. Вчера вернулся из шумного Неаполя в наше безлюдье и нашел твое письмо. Я ждал его с нетерпением и ехал домой с уверенностью, что оно будет. (...) Напиши мне о Люсе побольше. Сам он написал только один раз. Работает ли он над своей новой книгой? [5] Алек<сей> Макс<имович> очень интересуется ею и хотел поговорить о ней при встрече в Ленинграде. Не пришлет ли мне Люся хоть начало книги? Я уверен, что эта книга будет не хуже "Рассказа о великом плане". Читал ли ее Люся кому-нибудь в редакции? Сам я ничего не пишу. Когда почувствую, что отдохнул и окреп, начну понемногу работать. Не знаю, сколько проживу здесь, месяц, полтора, два. Это зависит и от моего состояния, и от денег. Пока еще у меня деньги есть. (...) Последствий автомобильной катастрофы я не чувствую. Следы ушибов прошли. Горький оставил мне довольно много книг и по истории Рима, и классиков. После редакционных рукописей приятно читать книги, которые не надо править. Впрочем, я успел уже соскучиться по редакционной работе. Погода стоит здесь прохладная, особенно по вечерам. Жара еще впереди. А как у вас? Пишите мне часто - хоть понемногу и по очереди. Крепко целую тебя. Ребятам пишу отдельно. Если у Вас будут снимки, пришлите. Будь здорова, дорогая. Твой С. М. 1 Рисунки А. Пахомова к стихотворению С. Маршака "Мяч", впервые напечатанному в журнале "Чиж", 1933, Э 5 (май). Сборник стихов С. Маршака "Лодыри и кот", с иллюстрациями А. Пахомова, издан ленинградским отделением Детиздата в 1935 году. 2 См. письмо Э 81 и прим. 2 к нему. 3 Статья С. Маршака "Литература - детям". - "Известия", 1933, 23 и 27 мая. 4 П. П. Крючков - секретарь А. М. Горького. 5 Новая книга М. Ильина "Горы и люди. Рассказы о перестройке природы" была издана ленинградским отделением Детиз-дата в 1935 году. 84. Я. С. МАРШАКУ  Capo di Sorrento, 12 мая 1933 г. Мой милый Лялик! Спасибо тебе за письмо. Ты пишешь очень интересные письма. Вчера я был в огромном аквариуме в Неаполе. Видел осьминогов и рака отшельника, у которого на спине живет актиния - полуживотное, полурастение. Актиния защищает его спину, - это его самое слабое место, - а он ее кормит. Маленький рак похож на носильщика с пышным кустом на спине. Я видел одного рака, который почему-то остался без актинии. Он чувствовал себя очень несчастным и искал места, где бы спрятаться. А еще я видел, как другие раки-отшельники и одна длинноногая лангуста ели своего соседа но аквариуму - обыкновенного рака. Видел ветки кораллов, видел яйца акулы. Но об этом в другой раз. На днях поеду в Помпею и напишу тебе о ней подробно. А ты мне пиши подробно, что видишь и что делаешь. (...) Если устанешь писать, диктуй кому-нибудь. Крепко тебя целую. Твой папа 85. С. М., И. С. и Я. С. МАРШАК Capo di Sorrento, 20 мая 1933 г. Моя дорогая Софьюшка, мои милые мальчики! Получил вчера твою телеграмму, Софьюшка, а сегодня письмо от 9-го. Напрасно ты беспокоишься обо мне. Меня неверно поняли, очевидно. Доктор не запретил мне двигаться, а только не советовал совершать дальние поездки но Италии, пока я не отдохну. Вот и все. Чувствую я себя гораздо лучше. Автомобильную катастрофу я давно успел позабыть, даже синяка ни одного не осталось. Дышу я лучше, кашляю меньше. Все бы хорошо, - только бы письма от вас приходили чаще и скорее. В жизни моей нынешней никаких событий нет. Несколько дней тому назад я побывал в Помпее. Она от Неаполя в часе езды, а от нас в двух часах. Впечатление неизгладимое. Это римский город. Развалины сохранились без перемен вследствие того, что были залиты лавой и засыпаны пеплом Везувия 2000 лет тому назад [1]. Правда, он сохранился только относительно, - нет ни одного целого дома, но все же это настоящий город с улицами и площадями. Ученые раскопали его (и до сих пор еще раскапывают) и нашли храмы, дворцы, дома, таверны, мастерские, лавки, тела людей, сохранившие не только свои очертания, но и положение, в котором живые существа находились в момент катастрофы. Некоторые люди и животные погибли, вероятно, во сне, не успев проснуться (мальчик лет десяти, похожий на статую из серого камня, спокойно спит, поджав ноги). Другие судорожно скорчились, - очевидно задыхаясь (женщина, несколько мужчин, собака в ошейнике с двумя пуговицами). Сохранились трубы водопровода, тротуары, - очень высокие, - мостовые (все улицы мощены камнем), кувшины, женские гребешки, румяна и помады, зубоврачебные и разные другие медицинские инструменты, принадлежности для маникюра, лампы с двумя отверстиями - для фитиля и для масла. В тавернах - каменные стойки в виде буквы П или буквы Г с углублениями для вина. Уцелели (то есть почти уцелели) некоторые дома. Дом устроен так. Вход. Передняя с живописью на стенах. Дальше атриум - зал с четырехугольным отверстием в потолке, который опирался на четыре колонны. Под отверстием в полу небольшой бассейн для дождевой воды. Налево и направо - двери в маленькие спальни. Спален очень много. Пол в них, как и в атриуме, - каменный, чаще всего мозаичный. Дальше прямо из атриума выходишь во внутренний двор или сад, окруженный с четырех сторон коридором из двух рядов колонн (периоилиум). В середине сада - статуя и фонтан. Стены всего дома расписаны фресками, сохранившими свои цвета до сих пор (боги, звери, цветы, плоды). На улицах, чтобы в сырую погоду не замочить обуви, в землю между тротуарами вкапывали два-три-четыре камня, - число их зависит от ширины улицы. Переступая с камня на камень, можно было перейти через улицу с тротуара на тротуар. А широко расставленные колеса повозок (у них было по два колеса) проходили в промежутках между камнями. Видел я термы - бани. Сначала раздевальные с углублениями в стенах в виде шкафиков для платья и с каменными сидениями, на которых рабы ожидали своих господ. Потом - тепидариум, где парились. Потом - калидариум, где мылись в общей каменной ванне горячей водой; потом фригидариум с другой общей ванной, где мылись холодной водой. И, наконец, круглая и высокая каменная площадка, на которой обливались, ополаскивались. Перед банями - просторный двор, частью занятый крытым помещением, посвященным богу Гермесу. Во дворе и в крытом помещении занимались гимнастикой. В траве до сих пор валяется большой каменный шар - мячик древних римлян. Уцелел в Помпее и амфитеатр (цирк), где гладиаторы сражались друг с другом и со львами. Сохранился форум - огромная площадь народных собраний, со всех сторон окруженная рядом величавых и стройных колонн. Теперь этих колонн мало, но можно себе представить, какой великолепной была площадь. Даже без людей она кажется оживленной. Тут же у форума - храмы Юпитера, Аполлона, Венеры. От них остались только широкие лестницы и просторные площадки, возвышающиеся одна над другой. Тут были жертвенники. Теперь лишь кое-где уцелела колонна, как одинокий зуб в деснах, а вместо подлинных статуй стоят их копии, правда, очень хорошие, отлитые из бронзы в современной неаполитанской мастерской. Но всего не расскажешь. Я прошатался по мертвому городу часов шесть и не ушел бы, если бы меня не вывел безносый администратор, похожий на мертвецов Помпеи - в пять часов вечера город закрывается. Я непременно побываю там еще раз, если будет возможность. В последние дни я опять сижу дома, читаю и гуляю только по саду, - отчасти из экономии, а отчасти из-за сырой и прохладной погоды, которая стоит здесь в последнее время. С тех пор, как уехал Горький, здесь стало пустынно. В первое время со мною вместе жил Бабель, но вчера и он уехал. Из служащих здесь находится один только Чечило, веселый неаполитанец, который объясняется со мной жестами и готовит мне пищу. Не знаю еще, будет ли такое хозяйство экономнее, чем питание на стороне. В последние дни перед отъездом Горького мне пришлось немного поработать. Он высказал мне разные свои соображения о детской литературе (очень ценные) и попросил изложить на бумаге то, о чем мы говорили. Я просидел за этим делом дня два, а потом после нового разговора с Горьким все заново переработал. Он взял эту записку с собой и хотел еще дополнить ее по дороге и в Москве [2]. Не знаю, что он с ней будет делать. Зато после отъезда А(лексея) Максимовича) я погрузился в полное безделье и только теперь опять принимаюсь понемногу за книги. Но больше гуляю и лежу. (...) Я здесь ни одного человека не знаю. Даже для санаторного образа жизни у меня тут слишком много покоя, оттого я начинаю беспокоиться, тревожиться о тебе, о мальчиках, о работе. Но это бывает только в такую плохую погоду, как сейчас, когда ветер и дождь. Но говорят, что скоро будет настоящее итальянское лето. (...) Где сейчас Люся? Когда приедут в Ленинград Ал(ексей) Максимович) и Петр Петр(ович), пусть он повидается с ними. Ал(ексей) Максимович) хотел поговорить с ним о новой книжке. Если ты будешь в городе, повидайся и ты. Но специально для этого не приезжай. Я хочу, чтобы ты получше отдохнула. Если тебе нетрудно, позвони в Совкино Панне Исааковне (телефон у нас записан или ты можешь узнать его у Алексея Ивановича [3]) и скажи, что над сценариями мультипликации я думаю и приступлю к работе по возвращении. (...) От Ромен Роллана и его жены письма [4] еще нет. 1 Античный город Помпея на берегу Неаполитанского залива был погребен под слоем пепла и лавы во время извержения 24-26 августа 79 г. н. э. 2 Имеется в виду записка А. М. Горького о советской детской литературе, на основе которой было создано специальное детское издательство Детиздат (в настоящее время - "Детская литература") (См. также письмо Э 343). 3 Алексей Иванович Пантелеев (лит. псевд. - Л. Пантелеев) - детский писатель. 4 Письмо Р. Роллана и его жены Марии Павловны Кудашезой к С. Я. Маршаку в архиве порта не сохранилось. 86. Л. К. ЧУКОВСКОЙ  Capo di Sorrento, 27 мая 1933 г. Дорогая Лидия Корнеевна, Вы задали мне трудную задачу, прислав мне на отзыв критическую статью о книгах "Две жизни Госсека" и "Хаусорн" [1]. В статье 34 страницы, а времени Вы мне дали очень мало. Я и так не знаю, поспеет ли мое письмо с замечаниями к 5-му - ко времени верстки. Я очень торопился и поэтому не уверен, что мои замечания принесут статье существенную пользу. Все же я просидел над этим делом три дня и совершенно позабыл, что за окнами растут лимоны, а за воротами пробегают лошади, украшенные лентами и перьями. Это напомнило мне времена хорошей редакционной работы. Зная, что у авторов времени мало, а исправлять статью очень трудно, я попытался в некоторых случаях изменить редакцию фразы - там, где мысль мне казалась неточно или неясно выраженной. В статье много хорошего и правильного. Но иногда переход от одной части к другой неудачен, то есть получается отрывистость - так, например, вступление не связано (слабо связано) с дальнейшим. Бывает и так, что какая-нибудь мысль (например, о книжках, которые пишутся непрофессиональными литераторами, или о том, что детскую книжку надо писать настолько просто и монументально, чтобы ее понял неподготовленный ребенок, и что эта простота и есть литературное качество, мастерство) - такая мысль в статье обычно предшествует поясняющим ее примерам и потому кажется сложной и не совсем даже ясной. Я попытался в замечаниях упростить и конкретизировать такие места. Отнеситесь к моим поправкам критически, а там, где можете, найдите лучший вариант. По замечаниям моим Вы поймете, какие места мне казались неудачно сформулированными, сбивчивыми или расплывчатыми. Советую Вам исправить все в рукописи, переписать, прочитать вновь, чтобы увидеть, стало ли лучше и не исчезла ли последовательность, а потом уж править в корректуре. Мне кажется, что главное достоинство статьи, которое читатель должен почувствовать, заключается в том, что авторы искренне стремятся к повышению качества детской литературы и что они люди, имеющие непосредственное дело с детской книжкой. Тем более надо воздержаться от некоторых резкостей по отношению к разбираемым книгам. (Например, в заключении той части статьи, где говорится о второй книге.) Если, скажем, Вы говорите, что книга безграмотна, Вы можете доказать это цитатами. Но если Вы утверждаете, что книга скучна, - как Вы это докажете? Один скучный абзац еще не докажет "скучности" всей книги. Там, где говорится о "послесловиях" и о дополнительных "разговорах" в "Жизни Госсека", я не удержался от того, чтобы не предложить Вам стихи, а дальше говорю о Пифии и т. д., но, может быть, это усилит резкость тона, а потому лучше этим, пожалуй, не воспользоваться. Рецензия должна быть остра, но не резка. Я уверен, что редакция, выпустившая книжки, очень обидится. Что касается заключения статьи, то оно может быть еще короче. Вроде: "Мы рассмотрели две книжки. Одна из них написана человеком, неискушенным в литературном мастерстве, другая - профессиональным литератором. Обе книжки чрезвычайно показательны для нашей детской литературы, где наряду с хорошими, а иногда и отличными книжками, выпускаемыми и в Москве и в Ленинграде, до сих пор еще преобладает либо протокол, голая схема, неспособная воздействовать на чувства и воображение читателя, либо псевдохудожественная книга, смесь декламации с тем же протоколом. Ни того, ни другого нам не надо. Мы должны требовать повышения качества детской литературы". Мне кажется, так лучше. Где-то в первой части статьи следовало бы сказать немного больше и теплее об авторе первой книги. Ну, устал, не могу больше писать. Спасибо за подробное письмо [2]. На днях на него отвечу. А Вы пишите. Привет всем авторам статьи. Когда получите это письмо, телеграфируйте, я буду знать, что не опоздал к сроку. Что касается подписей, то думаю, что довольно одного А. Углова и Л. Чуковской, или только Углова, или только Л. Чуковской. Попросите наших редакторов писать мне. Буду очень благодарен. Корнею Ивановичу скажите, что второе его письмо получил, был рад и на днях отвечу. Жму руку. С. Маршак Поклонитесь Самуилу Мироновичу [3] и Самуилу Борисовичу [4]. Когда возвращается Желдин? [5] Кланяйтесь от меня Будогоскому [6], Шварцу [7]. 1 Л. Чуковская прислала коллективную статью Т. Габбе, З. Задунайской, А. Любарской и Л. Чуковской "Не так и не то (Заметки о детских книгах)", в которой критическому анализу были подвергнуты две книги для детей, выпущенные издательством "Молодая гвардия": Гарри Айзман, Хаусорн, М. 1932, и М. Гершензон, Две жизни Госсека, М. 1933. Статья была напечатана впоследствии в июльском номере журнала "Звезда" за 1933 год. 2 Письмо Л. К. Чуковской не сохранилось. 3 С. М. Алянский, заведующий производственным отделом ленинградской детской редакции. 4 С. Б. Асиновский - заведующий редакцией детского отдела ЛенОгиза. 5 Л. Б. Желдин - директор ленинградского отделения издательства "Молодая гвардия", в состав которого входил в то время отдел детской книги. 6 З. А. Будогоский, художник, в то время заведовавший оформлением книг в редакции. 7 Е. Шварц, писатель, в то время работал в редакции журнала "Еде". 87. С. М., И. С. и Я. С. МАРШАК <Италия, начало июня 1933 г.> (...) Пожалуйста, пишите, - хотя бы по два слова, но часто. Если я не буду знать, здоровы ли вы, я не поправлюсь. Пока я буду в Риме, вероятно, придет ответ относительно денег. Тогда я либо вернусь в Сорренто (до Рима от Неаполя всего 3 часа езды, а до Сорренто лишний час пароходом), либо попрошу перевести мне в Рим и поеду оттуда лечиться в Спа [1]. Очень хочется поскорее к вам. Только желание вернуться здоровым удерживает меня от того, чтобы ехать сейчас же домой. Хочется мне и приступить поскорее к работе. Узнайте в издательстве у Желдина и Рафаила [2], нет ли надобности в моем более раннем возвращении. Из редакции никто мне не пишет. Почему и куда ушел Асиновский? 8 августе, во всяком случае, приеду. По дороге отсюда остановлюсь на несколько дней во Флоренции и Венеции хотя бы для самого поверхностного знакомства с Италией. Жалко, что не удастся познакомиться с богатейшим искусством, образцы которого сосредоточены в этих городах, более основательно. Звонили ли вы Н. С. Тихонову? Скажите ему, что жду письма и рассказа. Но если рассказ еще не написан, пусть напишет мне не стесняясь. (...) Просите товарищей по редакции писать мне. Кончает ли Владимир Васильевич рисунки к моему "Мистеру Твистеру" [3] и делает ли Пахомов рисунки к "Мячу"? [4] В последнее время я никуда не ездил, - жил безвыходно в Сорренто. Поэтому ничего интересного рассказать вам в этом письме не могу. Из Рима напишу вам больше. Крепко вас всех целую. Ваш С. Маршак Начало письма не сохранилось. 1 Курорт в провинции Льеж (Бельгия) в лесистых северных предгорьях Арденн. 2 М. А. Рафаил - директор ленинградского Огиза. 3 Книжка С. Маршака "Мистер Твистер" с иллюстрациями В. Лебедева была издана ленинградским отделением издательства "Молодая гвардия" в 1933 году. 4 Книжка "Мяч" с рисунками А. Пахомова была выпущена ленинградским отделением Детиздата в 1934 году. 88. К. И. ЧУКОВСКОМУ  Capo di Sorrento, 7 июня 1933 г. Дорогой Корней Иванович, Спасибо, что не забываете [1]. Письма меня очень радуют. Я начинаю приходить в себя - легче дышу, больше сплю. Побывал в Помпее, в Пестуме (Paestum). О Везувии Вам рассказывать не буду, так как Вы скажете, что вулканов на свете не бывает [2]. Вчера видел в Сорренто очень интересное состязание камерариев. Так называются здесь кельнеры. Камерарии состязались в беге. Каждый из них должен был пробежать 400 метров, держа в руке поднос с бутылкой воды и стаканом. Увы, большинство пришло к трибуне с пустыми подносами. Вашу мысль о том, чтобы дать в сборник издательства писателей статью, помещенную в "Известиях" [3], конечно, расширенную и дополненную, всячески приветствую. По возвращении в Ленинград я могу очень скоро подготовить ее для сборника. Сообщите об этом, если считаете нужным, издательству писателей. Лида прислала мне статью о книгах Гершензона и Айзмана. Статья в главном правильная. Отдельные свои замечания я послал Лиде [4]. Получила ли она их? Утренникам для детей сочувствую. Но боюсь, что в Италии я разучился читать стихи вслух. С тех пор, как отсюда уехал Горький с семьей, я почти не встречаю русских, а с итальянцами объясняюсь знаками. Ну, пишите. Привет Лиде, Марии Борисовне, Бобе и другим нашим общим знакомым. Жму руку. Ваш С. Маршак 1 Письмо К. И. Чуковского не сохранилось. 2 Намек на название главы из книги К. Чуковского "От двух до пяти" (Издательство писателей, Л. 1933) - "Акулов не бывает!". Так же была названа одна из газетных статей К. Чуковского того времени ("Красная газета", Л. 1933, 10 апреля, вечерний выпуск). 3 Речь идет о статье С. Я. Маршака "Литература - детям" ("Известия", 1933, 23 и 27 мая). Впоследствии в переработанном виде была напечатана в журнале "Литературный современник", М. 1933, Э 12 - номере, подготовленном ленинградской детской редакцией. 4 См. письмо "N 86 и прим. 1 к нему. 89. С. М., И. С. и Я. С. МАРШАК, Р. И. ВИЛТЦИН [1] Capo di Sorrento, 7 июня 1933 г. Мои дорогие Софьюшка, Элик, Лялик и Розалия Ивановна, (...) Я чувствую себя хорошо. Начинаю по-настоящему поправляться. Сплю лучше. Совершил несколько прогулок по окрестностям. Когда совсем отдохну, побываю в Риме (от Неаполя это всего в трех часах езды) и во Флоренции. Был я на Везувии. Вся вершина горы покрыта затвердевшей лавой - неровной, твердой и звонкой. Ходить по ней очень трудно - такими волнами она застыла. Кругом ни травинки. Из трещин подымается пар. Приложишь руку - горячо. Из кратера все время идет дым, извергаются камни, крупные и мелкие, и лава. Целый высокий холм образовался вокруг кратера. На этот холм взбираться не позволяют - опасно. То и дело, каждые пять-десять минут, слышится клокотанье, и из двух отверстий вылетает огонь и целый дождь камней. Это не настоящее извержение (настоящее бывает раз в несколько лет, - последнее, кажется, года четыре тому назад), а только напоминание о том, что вулкан еще дышит огнем. Внизу разбросаны деревни и городки, сады и виноградники. Видна мертвая Помпея и пространства земли, залитые лавой в 1906 году и в 1929-м. И все же люди живут у подножия вулкана и не боятся. Говорят, что по некоторым признакам можно предвидеть извержение, и кроме того, лава течет очень медленно, - от нее можно уйти. Страшнее пепел и камни. Помпея была засыпана и завалена. Сегодня ездил в Пестум (Paestum). Это древнегреческая колония на берегу. Греки прибыли сюда когда-то на кораблях из Малой Азии. Они построили целый город и такие же храмы с колоннами, как в Греции. Уцелели три здания - храм Посейдона или Нептуна (бога моря), Цереры (богини плодородия) и еще один, посвященный каким-то двум богам. Самый большой - храм Посейдона. Огромные желтые колонны, составленные из нескольких кусков камня. Эти куски ничем не соединены, а просто лежат один на другом, - шесть кусков в каждой колонне. Но прилажены они так хорошо, что продержались около 2500-2600 лет. Колонны образуют прямоугольник: впереди (со стороны моря) 4 колонны, сзади тоже четыре, по бокам по двенадцати. Внутри тоже прямоугольник из колонн: две впереди, две сзади, по семь с обеих сторон. Сохранилось высокое каменное основание храма - тремя ступенями, уступами - и часть крыши впереди. Здание поставлено так, что сквозь колонны видно с одной стороны море, с другой - горы и со всех сторон небо. Теперь местность вокруг пустынна, и только у ресторана с надписью "Пестум" стоят автомобили, да и то мало. Вокруг - пустырь, трава, кузнечики. Только кое-где сохранились остатки римской мостовой, гораздо более поздней, чем храмы. Очевидно, римляне тоже ездили смотреть Пестум. Среди огромных камней мостовой видны узкие глубокие следы тяжелых римских колесниц (у них было два колеса). (...) Видели Вы в "Известиях" от 27-го окончание моей статьи?2 Не нуждаетесь ли вы в деньгах? Пишите мне правду. Как питаетесь? Где сейчас Владимир Васильевич? Поблагодари его, Софьюшка, за рисунки [3] и скажи, что я скоро напишу ему. Мне очень трудно писать много писем, тем более, что короткие письма никого не удовлетворяют. Если не трудно, позвони Николаю Семеновичу Тихонову (кажется, телефон Э 423-16) и попроси писать мне. Получил ли он мое письмо? Пусть и Евгений Львович4 напишет. Нет ли каких-нибудь известий о здоровье Алексея Максимовича? Мне писали, что он нездоров. (...) Крепко целую вас всех и жду писем. Ваш С. Маршак 1 Р. И. Вилтцин - секретарь С. Я. Маршака. 2 "Литература - детям". 3 Рисунки В. В. Лебедева к "Мистеру Твистеру". 4 Е. Л. Шварц. 90. Я. С. МАРШАКУ  Capo di Sorrento, <8 июня 1933 г.> Дорогой Лялик, На этой открытке 8 ног: 4 - лошадиные, 2 - извозчичьи ноги и две ноги поэта Торквато Тассо. Голов же всего две, потому что голова Тассо не видна. Извозчик, который изображен здесь, возил меня раза 2-3 из Сорренто в Капо-ди-Сорренто. Лошадь у него в бубенцах, перьях и лентах, как цирковая. Пиши мне, Лялик. Целую тебя. Твой папа 91. С. М., И. С. и Я. С. МАРШАК Capo di Sorrento, 25 июня 1933 г. Мои милые, дорогие, Вот уже несколько дней нет писем от вас. Получил только телеграмму от 21-го. Жду письма. В Рим я не поехал, так как решил побывать там на обратном пути. Это будет стоить дешевле. Нового у меня ничего нет. (...) Статью Горького и мои стихи в "Красной газете" [1] я получил. Узнали ли вы, кто передал туда стихи; заплатят ли они гонорар и будут ли стихи напечатаны в журнале с теми же ошибками, что и в "Красной"? (Целая строфа перепутана). Не знаете ли, в каком положении академ(ический) сборник? [2] Спросите у Владимира Васильевича [3] (когда он будет в городе). Мне обещали прислать из Москвы корректуру, но не присылают. Ничего не знаю и о другом сборнике и о переизданиях. Печатаются ли новые книги? Кончил ли Лебедев рисунки? Что в издательстве? Я никаких писем не получаю. Спросите Николая Семеновича Тихонова, получил ли он мое письмо [4]. (...) За последние недели я нигде не был. Все время - дома, в Сорренто. Ездил только в Торре-дель-Греко - в городок, который находится от нас в 40 минутах езды (по морю). Там был праздник, - что-то вроде открытия ярмарки. Самое забавное - это инструмент, называемый "путипу" и состоящий из одной дощечки с прибитыми к ней жестяными кружками и другой дощечки без кружков. Музыкант пилит одной дощечкой другую, жесть звенит, а музыкант поет. Инструмент нехитрый. Ты, Лялик, мог бы отлично на нем играть, даже не окончив консерватории. Я уже начал было готовиться к поездке в Спа, но только что получил телеграмму от Алексея Ивановича [5] о том, чтобы я задержался в Сорренто. Буду ждать письма. Если я поеду в Спа через некоторое время - я не успею вернуться домой к началу августа. (...) Ваш С. М. 1 В ленинградской "Красной газете" (дневной выпуск 26 мая 1933 г., Э 119) была перепечатана статья А. М. Горького "О прозе"; в номере "Красной газеты" от 9 июня 1933 года в заметке 3- Ф. "Мистер Твистер, бывший министр" были приведены отрывки из произведения С. Я. Маршака, взятые из майского выпуска журнала "Еж", где был впервые напечатан "Мистер Твистер". 2 О нем идет речь в письме Э 81 и прим. 2 к этому письму, 8 Художник В. В. Лебедев. 4 Письмо Н. С. Тихонову не сохранилось. 5 А. И. Пантелеев. 92. А. М. ГОРЬКОМУ  Hampteau-en-Ardenne [1], 5 августа 1933 г. Дорогой Алексей Максимович, Пишу Вам из маленького городка в Арденнах, где я провожу последние недели перед возвращением домой. С огромной радостью узнал я из газет о том, что Детиздат становится реальным фактом. Хотелось бы только, чтобы новое издательство было построено и оборудовано заботливо, бережно и любовно, чтобы ему дали с самого начала все необходимое для жизни и процветания. Сейчас я хочу обратить Ваше внимание на одно дело, по-моему очень интересное и нужное. Несколько месяцев тому назад при Комитете пропаганды и популяризации научных знаний (в Академии наук СССР) образовалась редакция --с участием Келлера, Ольденбурга, Ферсмана, Самойловича, Борисяка и др. [2], которая взяла на себя заботу о создании серии научно-популярных книг для детей и юношества. Редакция предполагала привлечь к работе и крупных ученых, и молодых научных работников, участников многочисленных экспедиций. Участники экспедиций, разбросанные по всей территории Союза, могли бы дать юношеству живую и полную географию и этнографию нашей страны - в очерках, в письмах, путевых записках, отрывках из дневников, в фотографиях и рисунках. Конечно, в литературной обработке материала многим из авторов пришли бы на помощь писатели, входящие в редакцию. Перед моим отъездом из СССР было затеяно и даже начато несколько книг. А. Е. Ферсман взялся писать о "Завоевании пустыни"; молодой ботаник Родин - о поисках советского каучука, С. Ф. Ольденбург - о Таджикистане. Предполагалось привлечь сотрудников Вавилова - "охотников за растениями". Но, конечно, основной контингент авторов должен был состоять из молодежи. Теперь все это дело как будто замерло [3]. О нем, очевидно, стали забывать среди множества других дел и забот. А между тем эта серия книг могла бы быть ценным вкладом в Детиздат. Мне кажется, что люди, которые возглавят новое детское издательство и в Ленинграде и в Москве, должны отнестись со вниманием к этой затее и не дать ей заглохнуть. Я уверен, что из тысяч научных работников и участников экспедиций найдется десяток-другой талантливых пропагандистов науки, а материал - живой и увлекательный - есть в наше время у всех. Председателем редакционного комитета был сперва акад. Келлер (руководитель ботанического института в Ленинграде), а потом Ольденбург. В курсе этого дела был Желдин, руководитель ленинградской "Молодой гвардии". В конце августа или в самом начале сентября я вернусь в СССР. Застану ли я еще Вас в Москве? Крепко жму руку С. Маршак 1 Письмо послано из Бельгии, с курорта в Арденнских горах на востоке страны. 2 В редакцию вошли академики- геолог и палеонтолог А. А. Борисяк (1872-1944), ботаник-эколог Б. А. Келлер (1874- 1945), востоковед С. Ф. Ольденбург (1863-1934), полярный исследователь, профессор Р. А. Самойлович (1881-1938). 3 Действительно, ни одна из упомянутых книг не вышла в свет. Часть материалов была напечатана в номере журнала "Литературный современник", Л. 1933, Э 12 (номер подготовлен ленинградской детской редакцией). В журнале были напечатаны статья академика С. Ф. Ольденбурга "Наука и дети", работа ученого-физика Я. Дорфмана "Рассказы об ученых". 93. П. ПУНУХУ <Ленинград>, 13 марта 1934 г. Уважаемый товарищ, На днях получил через Ленинградский Оргкомитет Ваше письмо [1]. Был бы очень рад познакомиться с Вашей книгой [2], но, к сожалению, книга эта до меня не дошла. Обыкновенно все, что Алексей Максимович мне пересылает, доходит в полной исправности. Когда буду в Москве, наведу справки. Пока же, если у Вас есть второй экземпляр книги или рукопись, пришлите мне по моему ленинградскому адресу (Ленинград, 28, улица Пестеля, 14, кв. 12, С. Я. Маршаку). Я прочту ее незамедлительно и сообщу Вам свой отзыв. Уважающий Вас С. Маршак Автограф письма хранится в ЦГАЛИ (фонд 1348). 1 Письмо Лэля Пунуха (Тимофея Петровича Синицына, р. 1894 г.), писателя из Архангельска, не сохранилось. В письме С. Я. Маршака упоминается ленинградский оргкомитет по созданию Союза писателей СССР. 2 П. Пунух. Не по шаману, Архангельск, 1934. 94. Г. ДИМИТРОВУ  Ленинград, 31 мая 1934 г. Дорогой тов. Димитров, Очень рад был получить Ваше письмо [1]. С материалом, присланным Вами [2], я внимательно ознакомлюсь в ближайшие дни. Вероятно, между 10 и 15 июня я буду в Москве и тогда сообщу Вам лично о своих впечатлениях и предположениях [3]. Если что-либо задержит меня в Ленинграде, я расскажу Вам обо всем в подробном письме. Сообщите мне, пожалуйста, N телефона, по которому я мог бы позвонить к Вам в Москве. С товарищеским приветом С. Маршак Автографы писем С. Я. Маршака к Г. Димитрову хранятся в Партийном Архиве при ЦК Болгарской коммунистической партии. 1 В письме от 26 мая 1934 года выдающийся деятель болгарского и международного рабочего движения Г. Димитров (1882-1949) писал С. Я. Маршаку: "По поводу нашего освобождения и приезда в СССР получил я огромное количество детских писем - индивидуальных и коллективных. Многие из них чрезвычайно характерны для культурного и политического уровня подрастающих поколений в нашей великой стране и представляют ценнейший материал, который следовало бы использовать для разных форм и в печати - у нас и за границей. В разговоре об этом с т. Максимом Горьким он мне порекомендовал обратиться к Вам для этой цели". 2 Г. Димитров прислал перепечатанный текст части детских писем, адресованных ему. 3 В июне 1934 года С. Я. Маршак встретился с Г. Димитровым в санатории Архангельское. 95. Г. ДИМИТРОВУ  Ленинград, 2 сентября 1934 г. Дорогой тов. Димитров, Меня очень беспокоит мысль о том, что я до сих пор не мог заняться письмами, которые Вы мне прислали. У меня очень много времени отнял съезд писателей, а потом планы Детгиза [1], На днях я получил от Екатерины Евгеньевны Фрумкиной письмо, в котором она просит меня передать эти письма ей. Я полагаю, что она с Вами по этому поводу говорила. Если Вам кажется, что статья на эту тему должна быть написана очень скоро, я готов передать письма Е. Е. Фрумкиной. Если же можно подождать с этой статьей до ноября, я с удовольствием напишу ее сам [2]. Материал меня интересует, и только моя чрезвычайная занятость помешала мне приступить к работе над ним до сих пор. Шлю Вам привет и крепко жму руку. С. Маршак Должен добавить, что Е. Е. Фрумкина, по моему мнению, может отлично справиться с материалом. Она очень добросовестный и умный человек. Напишите мне поскорее, переслать ли ей письма или оставить их у себя до ноября [3]. 1 С. Я. Маршак был привлечен к составлению планов нового издательства детской литературы, созданного в сентябре 1933 года по постановлению ЦК ВКП(б) на базе детского сектора издательства "Молодая гвардия", и школьного сектора Гиза. Доклад С. Я. Маршака на Первом съезде советских писателей см. в т. 6 наст. изд. 2 На основе писем советских детей Г. Димитрову С. Я. Маршак написал статью "Окончательный приговор" ("Известия", 1934, 14 декабря); позднее он переработал ее в статью "Дело Геринга о поджоге" ("Звезда", Л. 1935, Э 2-см. т. 6 наст. изд.). 3 В письме от 10 октября 1934 года Г. Димитров писал: "Я прошу Вас оставить эти письма у себя до того времени, когда Вы сумеете их использовать в печати. Я уверен, что Вы это сделаете так же ярко и интересно, как Вы это всегда делаете с письмами Советских детей". 96. П. А. КУТУЗОВОЙ  Ленинград, 9 мая 1935 г. Тов. Кутузова, Простите, что так поздно отвечаю Вам [1]. Я болен и завален работой. Мичуринское дело - прекрасная тема для книжки, обращенной к младшему читателю. Может быть, даже для сказки. Но сказка - еще в большей степени, чем рассказ или повесть, требует глубокого проникновения в сущность материала. Только тогда сказка будет живой и интересной сказкой, а не замаскированной лекцией, только тогда сам материал даст сюжет. Вы, очевидно, человек способный. Когда я начал читать Вашу рукопись, я поверил, что это сказка. Но в дальнейшем я увидел, что Вам все-таки не удалось устранить тот дидактизм, которым так часто проникнуты книжки, дающие ребенку тот или иной познавательный материал. Вам надо поработать и над языком и над сюжетом. Хорошо бы, если бы кто-нибудь Вам в этом деле помог. Я был бы очень рад взять эту задачу на себя, но ведь в Москву я езжу изредка и там тоже бываю загружен работой. Все же, если будет малейшая возможность, я готов встретиться с Вами и поговорить. Рукопись посылаю Вам. К сожалению, при той огромной переписке, которую мне приходится вести, мне трудно давать в письмах подробный критический обзор получаемых мною рукописей. Но я надеюсь, что в основном Вы поймете меня. Жму руку, желаю Вам удачи. С. Маршак Печатается по машинописной копии. 1 Письмо (без даты) Н. А. Кутузовой (Москва), детской писательницы. 97. А. М. ГОРЬКОМУ  Севастополь, 19 мая 1935 г. Дорогой Алексей Максимович, Перед самым отъездом узнали о самолете [1]. Рядом с нами на вокзале за столом сидит летчик. Лицо у него хмурое, как будто даже равнодушное. Мы спрашиваем: - Знаете ли, что случилось? Он отвечает, сдвинув брови: - Что ж, не первый, не последний... Будет еще всякое! Видимое равнодушие этого летчика, - залог нашей силы! Да здравствует самолет "Максим Горький"! Да здравствует сам Горький! С. Маршак 1 18 мая 1935 года произошла катастрофа с агитсамолетом-гигантом "Максим Горький". 98. З. М. ЗАДУНАЙСКОЙ и Л. К. ЧУКОВСКОЙ Кисловодск, санаторий им. Дзержинского, 13 августа 1935 г. Дорогие Зоя Моисеевна и Лидия Корнеевна, Вероятно, другие редактора уехали в отпуск и Вы сейчас одни в редакции [1]. Вероятно, у Вас сейчас много дела. Но все-таки соберитесь написать мне несколько строк. Что у нас в редакции? Делаются ли рисунки к "Солнечному веществу"? [2] (Кстати, есть ли ответ от "Года Семнадцатого"?) [3] Я хотел бы еще проверить текст, хотя он и так хорош. Думаю, что успею проверить по возвращении. Готовы ли примечания? Читаются ли книги и ведутся ли переговоры по плану 1936 года? Работает ли З<оя> М<оисеевна> с Богданович? [4] Что Мильчик? [5] Попросите М. П. Бронштейна, Ильина и кого еще возможно продолжать думать о плане 36-го года. Работает ли (Шавров) над сказками? [6] Кто из авторов бывает сейчас в редакции? Как Ваше здоровье и здоровье Ваших дочек? Где они- на даче или в городе? Куда поехали в конце концов Александра Иосифовна и Тамара Григорьевна? [7] Хорошее ли место выбрали для отдыха? Очень поклонитесь от меня (...) Освенской [8], Тоне Гараниной [9], Майслеру [10]. Вернулся ли Петров? [11] Я в первые недели больше лежал, чем ходил. Сейчас начинаю выползать и даже работать. Понемногу перевожу английские народные баллады [12]. Как всегда во время отдыха, немного тоскую. Вы знаете, после всей редакционной сутолоки немного странно остаться в одиночестве и без дела. Ну, пишите мне. Крепко жму руки. С. Маршак 1 Письмо адресовано двум редакторам ленинградского отделения Детиздата. 2 Книга М. Бронштейна "Солнечное вещество" была иллюстрирована художником Н. Лапшиным. 3 С. Я. Маршак послал рукопись книги М. Бронштейна альманаху "Год XVII", издававшемуся под редакцией А. М. Горького. Она была напечатана в "Годе XVIII", вып. 8, М. 1935, с предисловием С. Я. Маршака "Повесть об одном открытии". 4 В это время шла работа над книгой Т. Богданович "Горный завод Петра III" (Детиздат, М.- Л. 1936). 6 И. И. Мильчик, участник двух революций; в это время редактировались первые главы его автобиографической повести. 6 К. Б. Шавров, редактор ленинградского отделения Детиздата, знаток фольклора народностей Крайнего Севера, работал над книгой северных сказок. Книга "Олешек золотые рожки. Сказки северных народов в обработке К. Шаврова, под общей редакцией С. Маршака" вышла в свет в 1936 году. 7 А. И. Любарская и Т. Г. Габбе - редакторы ленинградского отделения Детиздата. 8 А. А. Освенская, редактор. 9 А. В. Гаранина, работник производственного отдела. 10 М. М. Майслер, заведующий редакцией. 11 Ю. Н. Петров, художник, заведующий оформлением книг в редакции. 12 В 1936 году был опубликован перевод баллады "Король и пастух" (новый вариант), в 1937 году - "Баллада о мельнике и его жене" (см. т. 4 наст. изд.). 99. Я. С. МАРШАКУ  Кисловодск, 17 августа 1935 г. Мой дорогой мальчик Яшенька, Очень тебя люблю и хочу видеть. Если тебе нетрудно, пиши мне иногда. Элик пишет мне, что очень доволен поездкой. А в будущем году мы непременно с тобой поедем и в поезде и на пароходе. Не думай, что у тебя отец - обманщик. Непременно поедем. Я чувствую себя лучше. Начал писать. Сейчас перевожу английские стихи, а думаю написать детскую книжку под названием "Недралитет" [1]. Так один маленький мальчик объяснил слово "Нейтралитет". "Недралитет" это значит такое положение, когда мальчики не дерутся. Побывал я здесь на детской площадке в парке. Тут дети со всех концов Союза - из Якутии, из Ашхабада, из Дагестана. Расспрашивали, есть ли у меня дети. Я с гордостью рассказывал им о тебе. На днях я с детьми снялся. Если фотография будет хорошая, пришлю тебе. Крепко, горячо целую тебя, мой хороший, умный мальчик. Твой отец С. Маршак 1 Это название С. Я. Маршак использовал для очерка (см. т. 6 наст, изд.). 100. С. М. МАРШАК  Ленинград, 24 сентября <1935 г.> Моя дорогая Софьюшка, Приехал вчера и застал всех здоровыми. (...) Сегодня- выходной день - я провел вместе с ребятами. Плавали на пароходе Эпрона и я - в костюме водолаза - спустился на 1 1/2 минуты под воду. Впечатлений немного: вокруг было только желто, мутно, пенисто и бурно. Но все же я теперь могу сказать, что побывал на суше, в воздухе, на воде и под водой. Дети были очень довольны поездкой. Видели Кронштадт, завтракали и обедали на пароходе, а мы с Яшей даже прилегли после обеда в каюте отдохнуть. Сейчас ребята, вернувшись, легли спать, а я пишу тебе. В Москве был и у Щербакова [1], и в отделе печати. Конференция по литературе, вероятно, состоится не раньше ноября, но работать над докладом надо уже сейчас, так как мне поручен общий, самый большой доклад [2], который требует большого внимания и прочтения множества книг. Кроме того, накопилось порядочное число рукописей и огромное количество писем, на которые надо ответить. Постараюсь так соразмерить свою работу, чтобы не очень уставать, хотя это трудно. (...) Получил я очень теплое письмо от Горького [3]. Он пишет мне по поводу одной рукописи. (...) Крепко тебя целую. Передай привет своим соседям по Санатории, в частности дошкольнице. Твой С. Маршак 1 А. С. Щербаков (1901-1945), деятель Коммунистической партии и Советского государства, в 1934-1936 годах - секретарь Союза писателей СССР. 2 Первое совещание по вопросам детской литературы, созванное ЦК ВЛКСМ, состоялось в январе 1936 года. 3 См. прим. 1 к письму Э 101. 101. А. М. ГОРЬКОМУ  Ленинград, 4 октября 1935 г. Дорогой Алексей Максимович, Недавно вернулся из Сочи и очень обрадовался Вашему письму, Вашему почерку [1]. Присланную рукопись Могилянской и Тась прочел внимательно и думаю, что надо поработать с этими людьми. Способности у них несомненно имеются, но им следовало бы добиться большей лаконичности и конкретности. Я с удовольствием окажу авторам всяческую помощь, но для этого мне нужно встретиться с ними - в Ленинграде или в Москве. Возможно ли это? Исправлять стихи без участия авторов невозможно, - ведь тут дело не в отдельных строчках, а в укреплении всей вещи. Я хотел бы познакомиться с авторами и для того, чтобы получше узнать и определить их литературные возможности. Но как это сделать? Думаю, что Петр Петрович [2] может организовать нашу встречу, когда вернется в Москву. Долго ли Вы пробудете в Крыму? Я сейчас работаю над английскими и шотландскими народными балладами [3]. Очень хочу показать их Вам, когда они будут готовы. За лето написал и новые детские стихи [4]. Сейчас вернулся к редакционной работе и ушел в нее с головой. В ближайшее время ЦК Комсомола созывает совещание по детской литературе, и меня опять нагрузили докладом [5]. Мечтаю о том времени, когда я наконец освобожусь от докладов и буду заниматься тем, что люблю больше всего - писанием сказок, редакционной работой и детским университетом [6]. Кстати сказать, за последнее время к нам в редакцию поступают очень талантливые стихи, сказки, повести, написанные никому не известными людьми. Эти люди нуждаются в моей помощи, а меня то и дело отрывают для участия в заседаниях и конференциях. Очень хочу поскорее увидеть Вас, дорогой Алексей Максимович. Надеюсь, Вы здоровы и бодры. Крепко жму руку. С. Маршак 1 В письме от 17 сентября 1935 года А. М. Горький просил С. Я. Маршака подготовить к изданию стихи и рисунки двух женщин-заключенных, работавших на строительстве канала Москва - Волга (письмо не опубликовано). 2 П. П. Крючков. 3 См. прим. 12 к письму Э 98. 4 "Дремота и Зевота"" "Волк и лиса", "Сундук (Норвежская народная сказка)" и другие стихи для детей. 5 Первое совещание по детской литературе при ЦК ВЛКСМ состоялось 16-17 января 1936 года. С. Я. Маршак выступил на нем с докладом "За большую детскую литературу". 6 Детский университет - клуб для литературно одаренных детей ("Дом детской литературы") в Ленинграде (см. письмо Э 178). 102. ЯКУБУ КОЛАСУ  Ленинград, 5 октября 1935 г. Дорогой тов. Колас, От всей души благодарю Вас за присылку мне Вашей прекрасной книги для детей "Мiхacевы прыгоды" [1] Поздравляю тех ребят, которым попадет в руки книга, написанная большим мастером и подлинным поэтом. Уверен, что и другие поэты Белоруссии да и всего Советского Союза последуют Вашему примеру и обогатят нашу детскую литературу новыми стихами и песнями. Крепко жму Вашу руку. С. Маршак 1 Выдающийся белорусский поэт Я. Колас (псевдоним Константина Михайловича Мицкевича, 1882-1956) прислал в рукописи свои стихи для детей "Мiхасевы прыгоды" ("Михасевы приключения"). Впервые стихи напечатаны в журнале "Искры Ильича", Минск, 1934, Э 1-6; отдельным изданием выпущены позднее - в 1937 году. 103. Б. А. ИВАНТЕРУ  Ленинград, 28 ноября 1935 г. Дорогой Ивантер, Спасибо за письмо [1]. К "Пионеру" я отношусь хорошо и очень хочу дать ему стихи. Не сердитесь на меня за то, что стихи "Школьному товарищу" пошли в "Известиях" [2]. Я очень неохотно даю вещи в газеты, так как хотел бы, чтобы мои вновь выходящие в свет книги содержали побольше новых, еще неизвестных читателю стихов. Но меня так долго и настойчиво убеждали дать в газету стихи, что я в конце концов дал 3 небольших стихотворения, одним из которых было "Школьному товарищу". (Иначе не получался сколько-нибудь удовлетворявший меня ассортимент.) Позже я дал "Известиям" другие стихи - "Норвежскую сказку" (про сундук) [3], желая заменить этими стихами прежние, обещанные Вам. Но было уже поздно. Недавно я получил от ред(акции) "Известий" корректуру "Норвежской сказки", но намеренно задержал отсылку корректуры, предполагая дать сказку Вам. Однако я не вполне уверен в том, что эти стихи подходят для первого номера. Это ведь шутливая и легкая прибаутка, а мне хотелось бы выступить у Вас поторжественнее. Не подождать ли того времени, когда у меня будут новые стихи? Правда, в таком случае я вряд ли поспею к 1-му номеру. Одно только обещаю Вам наверняка: стихи "Пионеру" я дам и буду содействовать Вашему успеху всем, чем располагаю. О работе в Москве я с тов. Цыпиным [4] договорился. Напишите, с какими писателями надо работать по Вашему мнению. Очень радуюсь тому, что у Вас началась учеба. Что делаете на первых порах? Относительно поездки в Киев на совещание я еще ничего не решил. Персональное приглашение от ЦК получили я и Чуковский. Считаете ли Вы необходимой мою поездку? Вам, по-моему, как секретарю секции, ехать надо (если, конечно, Вам позволяют обстоятельства). Надо бы поехать еще 3-4 московским и ленинградским писателям. В последнее время я совершенно изнываю под бременем работы. А здоровье мое плохо. Но если Вы полагаете, что поездка моя принесет пользу делу - я поеду. Вероятно, скоро, около десятого - пятнадцатого декабря, мне придется быть в Москве. А пока пишите. Жму руку. С. Маршак Когда точный срок киевского совещания? Поскорей сообщите, едете ли. СМ. Автограф письма хранится в ЦГАЛИ (фонд 1789). 1 Письмо Б. А. Ивантера (1904-1942), главного редактора журнала "Пионер" в 1933-1938 годах, не сохранилось. 2 Стихи "Школьному товарищу" (впоследствии печаталось под названием "Друзья-товарищи" - см. т. 1 наст, изд.) были напечатаны в газете "Известия", 1935, 18 ноября. 3 Стихи "Норвежская народная сказка" (впоследствии печатались под названием "Сундук. Норвежская народная сказка" - см. т. 2 наст, изд.) были опубликованы в газете "Известия", 1935, 29 ноября. 4 Директором Детиздата. 104. А. М. ГОРЬКОМУ  (Ленинград, 28 марта 1936 г.) Дорогой Алексей Максимович В день рождения как и всегда желаю Вам здоровья, сил для Вашей высокой работы Приветствую Вас с каждым годом люблю Вас больше Ваш Маршак Телеграмма в связи с 68-летием со дня рождения А. М. Горького. 105. К. И. ЧУКОВСКОМУ и Л. М. КВИТКО Ленинград, 28 августа 1936 г. Дорогие Корней Иванович и Лев Моисеевич, Очень жалею, что отвечаю так поздно [1]. Письмо я получил с опозданием, - был за городом, а после приезда был занят, как всегда, выше головы. Ведь Вы знаете, я не умею защищать свое время. С большой готовностью исполнил бы я Вашу просьбу и придумал новое заключительное четверостишие для "Лошадки". Но это не так просто. Я сделал все, что мог, чтобы по моим переводам читатель, не знающий подлинника, узнал и полюбил стихи Квитко. Думаю, что хоть в малой степени я этого достиг. Но сколько я ни пытаюсь сейчас вернуться к "Лошадке", - оседлать ее вновь мне не удается. Может быть, во время отдыха (я поеду в санаторию в сентябре) я что-нибудь придумаю [2]. А как удались остальные переводы? Что входит в сборник? Очень желаю книге успеха. Хорошо, если бы и Вы, Корней Иванович, что-нибудь перевели (например, "Анну-Ванну-бригадира" или "Бабушку Блюмцю" - кажется, так ее зовут?). Если еще и до сентября мне придет в голову какая-нибудь удачная замена последнего четверостишия - напишу Вам. Кстати, хочу закончить на отдыхе "Ясли на прогулке" [3]. Ну, будьте здоровы. Завидую Вашим дыням, грушам и прочей киевской благодати [4]. Жму руки. Ваш С. Маршак 1 В письме (без даты) из Киева К. И. Чуковский и Л. М. Квитко просили переделать конец перевода стихотворения Л. Квитко "Лошадка" (они работали над составлением книжки стихотворений Л. Квитко на русском языке "В гости" (Детиздат, М. - Л. 1937). 2 С. Я. Маршак перевод стихотворения "Лошадка" оставил без изменения. 3 С. Я. Маршак не завершил работу над переводом стихотворения Л. Квитко "Ясли на прогулке". 4 "Здесь благодать, - писали К. И. Чуковский и Л. М. Квитко. - Дыни! Груши! Добрые днепровские ветры, смягчающие лютую жару". 106. С. М. МАРШАК  Ленинград, (конец сентября 1936 г.) Дорогая Софьюшка, Ну уж теперь я, кажется, в самом деле поеду. Билет в Кисловодск взят на первое. Голубушка, не огорчайся и не сердись на меня. Трудно вырваться, не кончив работу. Готова повесть Золотовского [1]" почти кончена книга Голубевой [2], кончаю рассказ Григорьева [3]. Остается еще работа по плану [4] и по "Костру" [5]. Я очень утомлен, но чувствую себя бодрее и спокойнее. Кажется, еще придется писать статью для "Правды" [6]. Нового ничего нет. Завтра пошлю тебе второй N "Костра". Дети совершенно здоровы. Яша сейчас в школе, но письмо тебе он успел написать. Он так ненавидит перо, чернила и бумагу, что прибегает к ним только в крайней необходимости (...) Живи весело, бодро. Розалия Ивановна необыкновенно тепло обо всех нас заботится. Крепко, горячо целую тебя. (...) Твой С. М. 1 К. Золотовский, Капитан Лаце, Детиздат, М.-Л. 1937. 2 Книга А. Голубевои "Мальчик из Уржума. Повесть о детстве С. М. Кирова" была издана ленинградским отделением Детиздата в том же 1936 году. 3 Рассказ Н. Григорьева "Сапер Ребров" ("Чиж", Л. 1937, Л"Э 9 и 10). 4 Работа по составлению плана ленинградского отделения Детиздата на 1937 год. 5 В 1936 году был организован новый журнал для детей - "Костер". Первый номер вышел в июле (см. письмо Э 364). 6 С. Маршак, Боевая география. - "Правда", М. 1936, Э 277, 7 октября. Тема статьи - советские дети о борьбе испанского народа с фашизмом. 107. А. Д. СПЕРАНСКОМУ  Ленинград, (начало Г937 г.) Дорогой Алексей Дмитриевич, Исай Григорьевич Лежнев, писатель, критик, заведующий отделом "Правды", хотел бы поговорить с тобой [1] о научно-художественной и научно-популярной книге _для детей_. Этим делом очень интересовался Горький, а сейчас _среди литераторов и ученых_ мало людей, которые могли бы высказать по этому поводу серьезные мысли. Я знаю, что ты очень занят, но, если можешь, удели этому разговору час, созвонившись с тов. Лежневым по телефону ДЗ-11-07 ("Правда") - 4 ч. - 12 ч. ночи. Может быть, ты назовешь в беседе с ним имена ученых, которые могли бы написать статьи на эту тему или обзор того, что имеется. Когда будешь в Ленинграде? Крепко жму твою руку. С. Маршак Из "Правды" позвонили бы к тебе, но ведь тебя вызвать к телефону очень трудно. Автограф письма хранится в ЦГАЛИ (фонд 2252). 1 Письмо адресовано другу С. Я. Маршака, патофизиологу, академику А. Д. Сперанскому (1888-1961). 108. А. М. ВОЛКОВУ  Ленинград, 6 апреля 1937 г. Многоуважаемый Александр Мелентьевич, Ваше письмо [1] очень меня обрадовало и заинтересовало. Надеюсь, что рукописи Ваши еще больше меня обрадуют. Жду присылки "Первого воздухоплавателя" и "Волшебника изумрудного острова" [2]. Постараюсь - насколько позволит мое здоровье, а оно в последнее время довольно в плохом состоянии - поскорее прочесть обе вещи и написать Вам с полной откровенностью, что я о них думаю. То, что Вы пишете о себе и о своей работе, дает мне основание предполагать, что Вы окажетесь полезным и ценным человеком для нашей детской литературы. Жму Вашу руку. С. Маршак 1 В письме от 2 апреля 1937 года А. М. Волков, доцент кафедры высшей математики Московского института цветных металлов и золота, писал о себе: "Педагогической деятельностью занимаюсь много лет, работая в низшей школе, в средней, а теперь в высшей. Детей, их интересы знаю "до дыхания"... Влечение к литературе (...) дремало в глубине души и воскресло с новой силой, разбуженное Вашими статьями в "Правде", где Вы призывали новых людей в детскую литературу... Вы вдохновили меня на литературную работу, от Вас хотел бы я услышать ее оценку". 2 Описка С. Я. Маршака: название книги А. М. Волкова - "Волшебник Изумрудного города". 109. А. М. ВОЛКОВУ  Ленинград, 3 июня 1937 г. Многоуважаемый Александр Мелентьевич, Рукопись Вашу ("Волшебник изумрудного острова") [1] я получил и сейчас же прочел, но болезнь помешала мне своевременно ответить Вам. В повести много хорошего. Вы знаете читателя, пишете просто. У Вас есть юмор. Когда мы с Вами увидимся - либо в Москве, либо в Ленинграде, если Вы сможете сюда приехать, - я выскажу Вам некоторые свои замечания в отношении языка, стиля и т. д. Пока же я хочу только сказать Вам, что - по моему впечатлению - Вы можете быть полезны детской нашей литературе. Если говорить о недостатках повести, то я пока указал бы только на один, - объясняющийся, впрочем, тем, что в основу повести положена иностранная сказка: повесть немножко вне времени. Разумеется, в сказочной, фантастической повести Вы имеете право на некоторую отвлеченность и "вневременность". Но если Вы вчитаетесь в "Алису" [2], Вы увидите, что - несмотря на всю фантастику - Вы чувствуете в этой вещи Англию совершенно определенной эпохи. Даже на пересказах и переводах всегда есть печать того или другого времени. Есть какая-то точка зрения, по которой можно почувствовать, где и когда это делалось. Все же я хотел бы, чтобы Ваш первый опыт дошел до читателя. Я поговорю о повести с редакцией Детиздата (если Вы против этого не возражаете), и тогда решим, как и с кем Вы будете над книгой работать. Надеюсь, что редакция долго не задержит решения вопроса о том, может ли она включить книгу в свой план [3]. Я сейчас чувствую себя немного лучше, чем прежде, и если Вы пришлете мне вторую свою книгу [4], с удовольствием ее прочту. Очень рад буду с Вами познакомиться. Примите мой привет. С. Маршак 1 Книга А. М. Волкова "Волшебник изумрудного города" - переработка сказки американского писателя Ф. Баума "Мудрец из страны Оз". 2 Имеется в виду повесть Л. Кэрролла "Алиса в стране чудес". 3 Книга А. М. Волкова "Волшебник изумрудного города" была издана в 1939 году (Детиздат, М. - Л.). 4 Рукопись книги "Первый воздухоплаватель" (впоследствии издана под названием "Чудесный шар", Детиздат, М. - Л. 1940). 110. А. Т. ТВАРДОВСКОМУ  Москва, 16 февраля 1938 г. Дорогой Александр Трифонович, Простите, что отвечаю с таким опозданием. Не берите с меня примера. Я был очень рад Вашему письму [1], но чувствовал себя так плохо, что не мог заставить себя взяться за перо. Сегодня еду в санаторию "Узкое". Непременно напишите мне туда. Если будете в Москве, - не заедете ли? Как здоровье, хорошо ли идет работа? Много ли бродите? Хорошие ли у Вас там места? Я уже начал было думать о поездке в Малеевку, но говорят - лечиться надо. Крепко обнимаю Вас. Ваш С. Маршак Мой адрес: Москва, 17. Почтовое отделение "Теплый Стан". Санатория "Узкое", мне 1 Письмо А. Т. Твардовского не сохранилось. 2 А. Т. Твардовский находился в малеевском доме отдыха писателей (Старая Руза Московской обл.). 111. A. T. ТВАРДОВСКОМУ  Крым, п/о Кореиз, Санаторий Гаспра, 9 ноября 1938 г. Мой дорогой Александр Трифонович, Пишу Вам всего несколько слов. Надеюсь в конце ноября увидеть Вас и крепко обнять. А пока я хотел бы знать, как Вы живете, что делаете. Если можете, напишите мне, не откладывая, хоть две строки. Очень люблю Вас и хочу видеть. Жил я здесь все это время трудно. Чувствовал себя плохо, а потом, когда мне стало легче, у меня была срочная работа. Только в последние дни пришел в себя и принялся за стихи и прозу. Что выйдет, - еще не знаю. Сейчас нахожусь в Гаспре, - в доме, где когда-то Толстой встречался с Чеховым и Горьким [1]. Место хорошее, но становится холодно. Пора на север. Может быть, выеду 18-20 ноября. Ни на минуту все это время не забываю о Вас, мой дорогой друг. От всей души желаю Вам и Марии Илларионовне бодрости. Целую крепко. Ваш С. Маршак 1 Санаторий находился в бывшем имении графини С. В. Паниной, где в 1901-1902 годах жил Л. Н. Толстой; здесь Л. Н. Толстого неоднократно посещали А. П. Чехов и А. М. Горький. 112. Н. Я. ГОФМАН  <Москва, середина 1939 г.> Уважаемый товарищ, Письмо Ваше, посланное много месяцов тому назад, к сожалению, из-за неточности адреса попало мне в руки совсем недавно [1]. Я не уверен в том, что мой ответ застанет Вас в том же городе и в том же учреждении, какие указаны в конце Вашего письма. Но все-таки хочу написать Вам несколько слов о присланных Вами стихах. Вы, очевидно, человек способный. У Вас есть и поэтический слух, и чувство юмора. Об этом говорят отдельные строчки Ваших стихов. ...Все моторы завели, Оторвались от земли. ...А навстречу самолету Сильный ветер, снегопад. Мы летим слепым полетом, Доедая шоколад. Или в другом стихотворении: Мы игру уж начинаем, Пулемет стрекочет, А японцем-самураем Никто быть не хочет. Это похоже на хорошую частушку, хотя первая строка оставляет желать лучшего. Но в целом стихи Ваши пока еще кажутся любительскими. Профессиональной уверенности, свободы, понимания своей поэтической задачи, четкости в деталях Вам еще не хватает. Это дается большой работой, упорным завоеванием поэтической культуры! Если у Вас есть желание, силы и время, - работайте. Способности Ваши позволяют надеяться на какие-то успехи. Примите мой привет. С. Маршак Печатается по черновику письма. 1 Н. Я. Гофман (Днепропетровск), сотрудница управления Облпотребсоюза, прислала два стихотворения для детей; спрашивала, стоит ли ей тратить время на писание стихов. Письмо Н. Я. Гофман было послано по адресу "Москва. Поэту Маршаку". ИЗ. Т. Г. ГАББЕ  <Москва>, 17 июля 1939 г. Дорогая Тамара Григорьевна, Спасибо Вам за Ваше, письмо [1]. Очень хотелось бы знать подробнее о том, как Вы живете, как проводите дни, бываете ли за городом, дышите ли воздухом или ведете комнатный образ жизни. Я думаю, если Вам не придется поехать куда-нибудь на дачу, то надо хоть иногда выезжать за город или хоть на острова. Были ли у врачей, в том числе у горлового врача? Как Ваше горло? Теперь о Вашей литературной работе. Очень хорошо, что Вы занялись отбором сказок, басен, былин, стихов [2]. Но мне кажется, следует одновременно просматривать комплекты журналов и газет наших дней для того, чтобы найти в них, если не готовые очерки или стихи, то, по крайней мере, темы и эпизоды, пригодные для детской книги. Хорошо бы читать самые разнообразные журналы и газеты - в том числе и специальные, а также перелистать и календари. Еженедельные, иллюстрированные журналы (напр<имер>, "СССР на стройке" и др.) могут иногда подсказать тему. Что касается заказов [3], то надо тщательно обдумать, кто справится с такой трудной задачей, как первая книга для самостоятельного чтения. Мне кажется, что справятся либо настоящие мастера слова, либо те молодые, с которыми можно работать, которым можно помогать. Мне рассказывали недавно о прозе Артюховой. В ее маленьком рассказе [4] (сам я его не читал) мальчик лет 6-ти взобрался на самую верхушку тополя и не может, боится спуститься вниз. Мать не в силах ему помочь. Она пытается убедить его, что это не страшно, что он умеет отлично лазить, советует ему отдохнуть, не торопиться. Таким образом спокойно и незаметно она сводит его с ветки на ветку. И только после того, как ей удается довести его до земли, она дает волю слезам - естественным после такого напряжения. Это очень хорошо задумано, - не знаю, как осуществлено. Во всяком случае, такие простые, сурово-героические темы очень хороши для детской книги. Так же можно писать и о героях-пограничниках и летчиках. То есть сам по себе эпизод, лежащий в основе рассказа, должен быть вполне законченным и достаточно драматичным. Я думаю, что если поговорить с Зощенко, с Германом [5], с Пантелеевым, с молодыми - например, с Карасевой [6] (расскажите им для примера, если найдете нужным, этот эпизод с мальчиком, взобравшимся на дерево),- они могут придумать хорошие сюжеты. Следует порыться и в переводной литературе (в том числе и в литературе народов СССР). Прислали ли Вам недавно вышедшую книгу Бор(иса) Житкова "Что я видел" [7]. Что Вы о ней думаете? У книги много недостатков (рассказ сплошь ведется от имени маленького мальчика, и в самом тоне рассказа есть некоторая фальшь), но есть и достоинства. Круг тем она намечает верно и лишний раз показывает, что, для детей можно и должно писать о самых простых вещах и писать просто, без излишней перегрузки техническими терминами - даже тогда, когда речь идет о технике. Житков даже не пытается объяснить подробно, как устроен паровоз или метро. Мне кажется, что при больших усилиях со стороны автора и со стороны редактора, житковская книжка могла бы быть гораздо богаче и в познавательном и в художественном отношениях. Посмотрите, нет ли в ней материала для Вашей книги для чтения. Говорили ли Вы с художником Чарушиным о рассказах и рисунках для той же книги? Книги Адамова [8] я еще не читал. Будете ли писать о ней рецензию? Выбирайте тему для рецензии или статьи по своему вкусу, соответственно тем книгам и проблемам, которые Вас интересуют. О детских книгах пишут так редко и мало, что всякая живая статья на одну из бесчисленных тем, касающихся детской литературы, будет интересна и журналу и газете. Ответили ли Вы на телеграмму из "Литературной)