й, как эхо, Хоть их давно уж знаем, как лжецов... Кто нас похвалит - с тем всегда согласны, Хоть похвалы, нередко, вопреки: Глупец считает, что ему все ясно, Убийца славен кротостью руки, Прославят блуд, за то, что он воздержан, И пьяницу посадят на престол, И вору скажут: ты самоотвержен, Обжоре - что внимателен с постом. Сам Александр, руководя осадой, Был ранен и оставил свой набег: "Вы чтить меня, как Бога, были б рады, Но рана говорит: я - человек." Мы верим в лесть, всяк знает свою веру, Когда немного - можно и простить. Но, помни: и скотина знает меру В еде, в питье...и ест лишь, что вместит. Кто не бывает грустен и надменен, Не смотрит в завтра с трепетаньем век, В ком дух спокоен, строг и неизменен, Достиг всего, что может человек. Кто ищет денег, почестей и славы, Далек от мудрых, радостных людей. С тревогами за радостью не плавать, Лишь - с мудростью незыблемых идей. Кто ищет радость в роскоши, пирушках, Любовницах, твореньях напоказ, Ее не сыщет: сломана игрушка... Похмелье долго, а веселья - час. Рукоплесканья, крики восхищенья: "Он - Мастер! Он - Владыка! Он - Сам Бог!" Проходят, и приходит лжи отмщенье И искупленье тяжестью тревог. "Что ж, глупый, злой - не могут быть и рады?" Да, могут, как добычливые львы, За ночи наслаждения "наградой" Болезни появляются, увы... Любитель наслаждений каждой ночью Не видит в них сжигающих костров, А радость духа - вечна и воочью Она не иссякает. Будь здоров. =================================== Письмо LX (О ненасытности) Луцилия приветствует Сенека! Я жалуюсь, я ссорюсь, я сержусь! Родные с пожеланиями неги, Опасней, чем врагов несметных груз. Дурное в нас закладывают с детства, Хоть за себя помолимся в душелятое наследство, Пора забыть проклятия наследство, Своих пороков хватит нам уже. Доколе можно требовать от Бога Того, что нам природою дано? В одном пиру съедается так много, Что не вместится в корабле одном. Неужто наша алчность превосходит Утробы всех прожорливых зверей? И на земле еду себе находим, И корабли везут со всех морей... Нам дорого обходится не голод, Тщеславие - наш мраморный порог, Где впору написать: "Он умер, молод", Проставив дату смерти... Будь здоров. =================================== Письмо LX1 (О готовности к смерти) Луцилия приветствует Сенека! Пытаюсь отрицать былое зло: Все прежние ребячества огрехи Я завязал тугим морским узлом. Пишу ли я, обедаю, читаю - Все делаю теперь в последний раз. Хоть дни и не ловлю, и не считаю, Но, каждому, как целой жизни рад. Жил хорошо, знал отдых и работу, Теперь хочу я только одного: Мне умереть хотелось бы с охотой, Не делать против воли ничего! Несчастен раб не тем, что он обязан - Несчастье - в возраженьи на лице. Кто с предстоящим добровольно связан, Тот без печали помнит о конце. Мы не годами, а душою сыты От жизни обретений и даров. Тогда не важно: умерли, убиты... Я прожил - сколько нужно. Будь здоров. ===================================== Письмо LXII (О занятости) Луцилия приветствует Сенека! Кто сильно занят, тот, скорее, лжет Себя запутав в бесконечном беге, Он, оттого - и немощен, и желт. А я, делам лишь уступаю время, Но, поводов потратить не ищу. Спасая душу, дел пустое бремя, Забот пустых я в душу не пущу. С друзьями, я себя не покидаю, Лишь с лучшими подолгу остаюсь, К ним уношусь в неведомые дали, Воистину - "прекрасен наш союз"! Деметрий, не блистающий пурпуром - Мне всех милей беседовать с тобой! Презреть богатство можно даже сдуру, Ты - уступил и пренебрег борьбой. Так мудрость из души берет начала, В нас алчности зачатки поборов. Не слушай алчность, что бы ни кричала - В душе твои богатства Будь здоров. ====================================== Письмо LXIII (О смерти близких) Луцилия приветствует Сенека! Сочувствую, ты Флакка потерял... Но, не горюй сверх меры о коллеге - Хочу, чтоб ты и горе умерял. Не требую, чтоб ты забыл про горе, Хоть это лучше... Большинства удел - Пролить слезу... Как с этим можно спорить? Но, не хочу, чтоб до поры седел... Гомер писал: День плакать об умершем... Не больше заслужил любой из нас... В рыданиях - тщеславия не меньше, Чем у актера - в горе напоказ. "Так, неужели, я забуду друга?" - Да, если память кратка, как печаль... Умрет печаль, и в редкий час досуга Ты сможешь ее снова повстречать. Старайся, чтоб отрадой, а не мукой Печаль в душе являлась, как в окне. "Воспоминанье об умершем друге Приятны нам, как выдержка в вине". Аттал ......И, если впрямь ему поверить, Мысль о живых сладка нам, словно мед, А, об ушедших - горька, вкус потери Нам дорог, здесь любой меня поймет. Но, я их вспоминаю и не плачу: Их память мне - отрадною волной, Ведь я при жизни знал, что их утрачу, Утратив, знаю: были вы со мной... Как часто мы не видимся при жизни, Как редко мы встречаемся, друзья! Хотя, казалось, рядом - только свистни... Общенья роскошь расточаем зря. Взгляни на тех, кто горше всех рыдает, При жизни не сумев любовь явить... Скорей, не об умершем он страдает, Лишь кажет "демонстрацию любви". Другой твой друг ушедшего заменит, Коль он любим и любит сам тебя. Но, если ты друзей своих не ценишь, Упрек себе предъявишь ты скорбя... Кто мог любить лишь одного из многих, Тот и его не слишком-то любил... Ищи друзей, сбивай в дорогах ноги, И кайся, если дружбу позабыл. Известно, что года сильнее скорби, Но, время - жалкий лекарь от скорбей: Нам разум дан, так вырвем скорби с корнем! И, сделай это раньше, не робей. Для женщин - год на траур, дальше глупо... А, для мужчин - постыден всякий срок... Ты видел бабу, чтоб, расставшись с трупом, Проплакала хоть месяц в свой платок?! Недавнее находит утешенье И привлекает страждущих к себе... Сквозь слезы зреет твердое решенье: Негоже плакать о своей судьбе. Как плакал я об Аннее Серене! Одно лишь оправдание найду: Он младше был... Но, не помогут пени: Смерть не годами строит в череду. Я знаю, что для смерти нет закона, Есть место встречи - это общий кров. Умершие - не жервы смерти гона, Ушли вперед, и только... Будь здоров. ======================================= Письмо LXIV (О развитии мудрости) Луцилия приветствует Сенека! Скажу тебе: ты с нами был вчера (Со мной ты постоянно, как в ковчеге). С друзьями пировали мы с утра, Про многое мы с ними говорили, Скакала мысль в беседе без конца... Потом читали книгу (подарили мне томик Квинта Секстия-отца). (Иные в книгах мудрствуют и спорят, Но, все бескровно - слабый блеск имен.) Он - жив, велик, свободен. Только стоит Его прочесть - я верой окрылен. Готов идти на бой с самой фортуной, Ищу сразиться с вепрем и быком, Ну, нападай! Сидеть не стану втуне... Столь ярких чувств я не видал ни в ком. Величье мудрой жизни!- Одержимо вселяет Секстий в душу мне легко... И понимаешь: это достижимо, Хотя, конечно, очень высоко. В свой час досуга не впуская леность, Я мудрость созерцаю каждый час, Она мне - бесконечностью вселенной, И счастлив, что со мной она сейчас. Я преклоняюсь пред ее твореньем, Я благодарен всем ее творцам, Что шли, за поколеньем поколенье, И отдавали ей свои сердца. И тот, кого в душе сомненья гложут, Хотя бы через тысячу веков, Способен эту мудрость приумножить, В отличье от тщеславных простаков. Представим: мудрость в древности открыта, Но, примененье - новое в свой срок. Порокам никогда не быть изжитым, Хвала тому, кто смог лечить порок. Философ уважения достоин: Он - всем наставник, мудрому - вдвойне, Не суть - эпикуреец или стоик, У мудрости - все слуги наравне. Готов я отмечать их дни рождений - Хочу напомнить людям имена, Зовущие к добру от заблуждений, Которыми душа еще полна. Одним, почет - по должности положен, Другим - за благо мудрости даров, И выбор, после смерти их, несложен: Лишь мудрость возвышает. Будь здоров. ======================================= Письмо LXV (Об общих причинах) Луцилия приветствует Сенека! Я поделил с болезнью целый день: С утра она чинила мне помехи, Так, что не мог на кресле усидеть. Потом писал, затем друзья явились, В беседе я провел остаток дня. Перескажу, о чем не сговорились. Кого поддержишь: их или меня? Причина и материя - начала Всего в природе (стоиков девиз). Материя без разума скучала б, Но разум ею вертит вверх и вниз. Искусство - в подражании природе. Вот статуя: материя видна (к примеру - бронза), но, подобно розе, Художником ей форма придана. Считает стоик: есть одна причина Того, что может вещи создавать. Но Аристотель все делил по чину, Насчитывал их... три, четыре, пять? Во-первых - "из чего" само изделье, Второе - "кто" изделие создал, На третье - форма, что назвал он "эйдос", Четвертое - "намеренья" штурвал. Я поясню: во-первых - это бронза, Второе - сам художник (он - творец), И третье - форма (и названье - роза), Намеренье рассмотрим под конец: Зачем художник взялся за работу?- Коль по заказу - след ведет к деньгам, Искал в работе славы и почета? Иль, веруя, торил дорогу в храм? Платон добавил пятую причину: "Идея", или, проще - образец. В уме представив истины личину, Художник поднимает свой резец. Итак, нам пять причин даны Платоном: "То, из чего", "то, кем", "то - внешний вид", "Подобие чего" (сдержите стоны), И "то, ради чего"... Готов развить: Все то же, по Платону, у вселенной: Материя - основа, Бог - творец, И форма - как порядок неизменный, Подобие - от Бога образец. Ты спросишь: Что в намереньях у Бога? Одно: "Кто добр, тот всем творит добро". Хотя, в иных душа живет убого, Им нужен хлеб, вино и серебро. Платон и Аристотель слишком много, Иль слишком мало дали нам причин... И время, и пространство, если строго, Нужны нам, чтоб творенья получить. Но мы-то ищем ОБЩУЮ причину, Простую, как материя проста... Она ясна - в ней Господа личина, Во всем, от человека до хлыста. Что есть Господь? - Изволь, отвечу сразу (Пускай ханжи представят дураком): Он - Всеблагой и Деятельный Разум, Что не вместим в собрание икон. Ты говоришь: Причина - это форма, Намеренье, подобья образец? В том - нет причин, лишь - инструмента норма, Как кисть, перо, напильник и резец. Как ты рассудишь непростую тяжбу? Иль дело нам доследовать вернешь? Иль скажешь: Я не вижу в этом важность. Что до вселенной?- Был бы сам хорош... Зря времени, поверь, я не теряю: Кто не мельчит, в идеях крепит дух, А он, из оболочки воспаряя, Провидит всей природы дивный круг. Художник, утомив глаза работой, Выходит поглядеть на вольный свет. А мудрый, телом скованный, охотно У Бога хочет получить совет. Кто Ты, Создатель?!- Тихо, нет ответа... Как избежал Ты хаоса погонь? Откуда у природы столько света?! Огонь ли? Или ярче, чем огонь?! Кто не способен причаститься к небу, Живет не поднимая головы... Куда иду? Туда, где прежде не был? Что душу ждет? Как мне узнать?- Увы... Зачем рожден? Чтоб быть рабом у тела?- Оно - лишь цепь, чем скована душа. Ударам - тело подставляю смело, Чтоб защищенный дух сумел дышать. Союзники... но все права - за духом, И тело не принудит душу к злу. Покуда они связаны друг с другом, Но, захочу - союз их разрублю. Все создано материей и Богом, Материя лишь следует за Ним. Он добр, и в Нем защита от пороков, Кто претерпел - тот счастлив Им одним. Материя и Бог... Душа и тело... Будь худшее - для Лучшего слугой! Пока душа от тела не взлетела, Будь - так! И не ищу я путь другой. Что смерть?- Конец? Иль душ переселенье? Небытие? Иль новизна миров?- Я не страшусь любого представленья: Душе не будет тесно. Будь здоров. ====================================== Письмо LXVI (О родах благого) Луцилия приветствует Сенека! Мне встретился Кларан, соученик Он, хоть и стар, душою - очень крепок, Хоть хрупок телом, духом не поник. Наверное, природе захотелось, Заветы нашей логики поправ, Явить, что, даже в самом бренном теле, Способен обитать блаженный нрав. Душа - нам украшение, не тело Для доблести прикрасы не нужны. Прекрасен воин, в бой идущий смело, Хоть внешне он - страшнее сатаны. Мы рассуждали о родах благого: Равны ль они? Есть высшее из благ? В мирских делах должны искать какого? Какое нужно вынести на флаг? Во-первых - процветание отчизны, Здоровье, радость, мир на всей земле. Второе - в проявленьях трудной жизни: Как вытерпеть и пытки, и болезнь: Последнее - пристойная походка, Спокойное, открытое лицо, Осанка, ясность взгляда, дом и лодка, Приличная еда, в конце концов. Первичен дух, что смысл найти стремится Не в мненьях, а - в явленьях ищет суть. Он хочет знать: В природе что творится? Он в истине находит высший суд, И, раскрываясь в пестроте поступков, Все делает похожим на себя: Дар дружбы, и дома, и их приступки, Всему внимая, всех вокруг любя. Что можно к совершенному добавить? Кто в честности своей излишне прост? (Нельзя быть честным и 'слегка лукавить':) Несовершенства признак - бурный рост. Не отделить достойное стремлений От действия, достойного похвал, И добродетель многих поколений Одна и та же, как бы ни назвал. Мы в стаде добродетель видим сразу: В коровах - вымя, больше ничего. А в человеке добродетель - разум, Прямой от Бога, давшего его. А, если разум - благо нам от Бога, Не существует неразумных благ. Величье духа неизменно, строго - В нем воля, крепко сжатая в кулак: Как выглядит? - То - воля обстоятельств, Но, всюду добродетели равны: На приступ стен идущий неприятель И павшие защитники стены. "Между победой или пораженьем Нет разницы?!"- Поверь мне: Никакой! Не всяко пораженье - униженье, Не все победы - с Божеской рукой. Все честное - в спокойном поведенье, По доброй воле, искренне, без зла. Все честное не терпит принужденья, Иначе - честность выжить не смогла б. Меж радостью и болью есть различье: При выборе, я к радости стремлюсь. В естественности - радости величье, Но, испытанье духа - тоже плюс. Поставь перед собой душою равных: Один - богат, другой - почти что наг. Они - равны пред Богом! Скажешь: Странно: Богатство - случай: тем, кто не дурак. Не внешность составляет людям славу, Хоть доставляет массу беспокойств. Не важно в друге: лыс он, иль кудрявый, Не благо это, а - случайность свойств. Никто в семье не делает различья По росту, нам не важен мышц объем: И в родине, мы ценим - не величье, А то, что... нежно Родиной зовем. Все истинные блага - равновесны, Имея одинаковый размер. А в мнимых - пустота. Пример известный: Подложность гирь, как мерзость всяких мер. Что разум подтверждает - прочно, вечно, И укрепляет душу навсегда. Что без ума, как глас толпы беспечной, Всегда страшится умного суда. Добро и зло не в чувстве обитают, Не знающем полезность перемен. В их битвах победителей считает Лишь разум, в судьи избранный взамен: Способен он, пустое отметая, Судить о благе только по душе, Что с прошлым нашу будущность сплетая, Ведет пороки к точному туше. Из высших благ - отчизна, семьи, дети: Вторые - проявляются в беде: Терпение в болезни, пытках: эти Блага нас заставляют поседеть. Есть третьи - это скромная походка, Умение пристойно встать и сесть: Но, в первых двух, коль коротко, то вот как: Отличие в природе блага есть. Гореть в огне - с природой несогласно, Но благо в том не следует винить: В согласии с природой, это ясно - Нам неустанной душу сохранить. Что разум? - Подражание природе. Что благо? - По природе поступать, Пускай болезни, пытки нас находят, От разума не должно отступать. Один угас за ужином, другому Совокупленье жизнь оборвало, Иной - во сне, легко впадая в кому: Ты скажешь, что кому-то повезло?! Один живет - в сражениях неистов, Другой - под наслаждений сладкий дым: Бывает гладкий путь и путь тернистый - Что добродетель признает своим? Как чистота безоблачного неба Не может быть ни ярче, ни темней - Покой в душе достичь хотелось мне бы, Без болей в теле. Нет двух благ ценней! Блага равны:Но, если глянуть строго, Я выше оценил бы, что больней. Суметь умерить радости - неплохо, Но, с тяготами - справиться трудней. Из храбрецов, мне Муций всех дороже, Простерший руку над чужим огнем, И, алой кровью на сгоревшей коже... Величье духа высветилось в нем. Порсенна, любовавшийся спокойно, Не выдержал: Убрать огонь скорей! Так Муций, показав пример достойный, Мгновенно прекратил войну царей. Хвала тому, кто счел себе во благо Пролить перед врагами свою кровь! Такой поступок не забудут за год: Прославиться желаешь? Будь здоров. ================================ Письмо LXVII (О мужестве) Луцилия приветствует Сенека! Начну с погоды - странная весна, И лето не прогреет наши реки, И я все мерзну - старость холодна. Читаю книги, а письмо приходит - Мне кажется, беседую с тобой, И вместе слово точное находим, И мысли потекли за ним гурьбой: Ты спрашиваешь: Всякое ли благо Желательно?- Величье на костре? Я пытку отодвинуть рад, хоть на год: Молю о том, чтоб духом не сгореть: Иные рады только чистым благам: Спокойствию в кругу любимых книг, Не зная ни болезней, и ни тягот: Да, кто б к такому благу не приник? Но, добродетель может быть суровой, И мужества потребовать от нас: Знай: оселок для мужества - не слово, А лишь поступок в испытанья час. 'Но, кто желал когда-нибудь такого?' - Напомню: был Катон, и был Сократ: И, если б предложить им выбор снова, Путь мужества любой проделать рад. Кто мужественно пытки переносит, Тому все добродетели - как щит: Терпенье снисхождения не просит, И разум на костре не затрещит. Быть мужественным, значит - быть великим, Быть честным, отвергаюшим уют: Бывают блага и со скорбным ликом - За них благоговеньем воздают. Марк Регул сам вернулся в плен, дав слово, Не стал просить о мире Рим родной. Он был подвергнут страшным пыткам снова, И умер под враждебною стеной. Спокойную судьбу звал 'мертвым морем' Деметрий, испытавший крепкий дух. Кто не горел, не зная повод к горя, Считай, что раньше времени потух. Гори костер! У блага есть величье - Я сам в него подкину жарких дров, Их треск, моей душе - победным кличем! Горю - непобежденным! Будь здоров. ========================================= Письмо LXVIII (О праздности) Луцилия приветствует Сенека! Согласен я с решением твоим: Уйди от дел, прикрой спокойно веки. Скрывай безделье - что кичиться им? Для мудреца весь мир открыт для службы, Его обитель выше, чем сенат. Ни Божьему, ни бренному не чужды, Философы о вечном говорят. Не похваляйся радостным досугом, Скажи: не "философия" - "болезнь", Не окружай себя секретным кругом, Пусть думают: тобой владеет лень. Нас явное нисколько не тревожит, Ломятся только в запертую дверь. Скрываясь, ты преследованья множишь, И вызываешь множество потерь. Уйдя от дел, беседуй сам с собою... со злостью, так, как люди - о тебе. Займись - с душевной слабостью борьбою, И преуспей в безжалостной борьбе. Изъяны тела видит, знает каждый: Один - желудок рвотой исцелит, При болях ног - не пьют вина, хоть жаждут, Диетами изводят целлюлит. Когда бы я имел больные вены, Носильщиков прислал бы ты за мной... Но язва, что лечу я, сокровенна: В душе моей надрыв и давит гной. Не жажду восхваленья неземного: "Муж славный! Все презрел и осудил!" - Я осудил себя лишь... и больного, А не врача, в себе я находил... Хочу, чтоб ты подумал, расставаясь: "Я в нем ошибся, приняв за того, Кто учит жизни... А ушел, зевая: Лишь праздность я заметил у него." Прими, Луцилий, изреченье: "Праздность Прекрасней дел, оставленных тобой." Мирская власть - для многих труд напрасный, Нечистый, ненавистный всей толпой. Пусть превзойдут меня богатством, саном, Хвалой толпы, что жаждет угодить... Но, им - недолга бренная осанна, А я - хочу фортуну победить! Эх, если бы с рожденья благо мерить, Пред смертью не пришлось бы нам пенять... Хоть опыту не медли в том поверить, Что разумом давно пора понять. Мой возраст тем хорош, что все пороки, Отбушевав, не трогают меня. Кто поздно начал, тот успеет к сроку, Пришпорив благодатного коня. Пусть молодежь, сочтя себя умнее, Мне говорит: Все в мудрости старо. Попозже говорить готов я нею... Пусть раньше повзрослеет. Будь здоров. ====================================== Письмо LXIX (О стойкости духа) Луцилия приветствует Сенека! Нас в странствия зовет нестойкий дух. Пока не остановишь тело в беге, Ни счастье, ни блаженство не придут. Здоровье - только в длительном леченье, Жизнь прежнюю - в покое забывать. Лишь двинешься, проснутся увлеченья, И вожделенья станут волновать. Влюбленным, чтоб избавиться от страсти, Любимых тело нужно забывать. Так, от всего, что прежде было счастьем, И взор, и слух пытайся отрывать. Страсть жадности рождает жажду денег. Любая страсть в душе родит мятеж: Кто похотлив - наградой наслаждений, Честолюбивый - ищет свой кортеж. Пороки соблазняют нас наградой, А благо - безвозмездно входит в дом. "В ярмо запрячь пороки?... В чем же радость?"- Лишь в совершенстве, данном нам трудом. Готовься к смерти. Раньше умирая, Никто не умирает не в свой срок. "Чужую" смерть никто не выбирает, Оставишь - лишь чужое. Будь здоров. ================================= Письмо LXX (О самоубийстве) Луцилия приветствует Сенека! Вчера лишь юность вышла из сердец, Но, скрылись "и селения, и бреги" И, завиднелся общий всем конец. Для нас он представляется утесом, Но, это - пристань, что зовет: Спеши! Кто быстро плыл, тех в молодости вносит В приют последний тела и души. Хоть медли, хоть спеши - конец все тот же, Но, благом в жизни стоит дорожить. Так, мудрый проживет - не сколько должен, А, лишь пока достойно может жить. Он думает: Как жить? Неважно, сколько... Всегда готов подняться и уйти, Покинув надоедливую польку - Фортуны обезумевшей мотив. Из жизни в смерть фортуна дверь открыла: Чем дурно жить, ты в силах кончить век. А, в Телесфоре слабость говорила: "Надеждой жив и зверь, и человек." За жизнь плачу, но не любой ценою: Я слабостью не смею заплатить. Чем жить с фортуной, властной надо мною, Я убегу по смертному пути. Но, глупо умирать от страха смерти. В темнице тридцать дней провел Сократ Не потому, что жизнь шептала: Верьте! - Беседуя с друзьями, он был рад. Жизнь не всегда тем лучше, чем длиннее, А в смерти все, как раз, наоборот: Куда зовет, туда иди за нею - На меч, в петлю, открой для яда рот. Ты встретишь мудрецов, что утверждают: "Насилие над жизнью не твори!" Кто путь к свободе людям преграждает, Не вправе о законе говорить. Жизнь нас не держит, зло живет в пороке. Доволен? - Сколько хочешь продолжай! Несчастен? - Вспоминай мои уроки, И собирай последний урожай. Презрел богатство - только прибывает... Презрел утраты - все друзья с тобой... Лишь смерти неизбежность признавая, Достойно выходи в последний бой. Один германец, перед боем в цирке, Решившись выбрать лучшее из двух, Засунул в глотку... губку для подтирки, И тут же отпустил на волю дух... Пусть скажут: Смерть в дерьме - удел уродин... Но, не об этом нужно толковать! Самоубийство, верь мне, благородней, Чем страшная наука - убивать! Красть, чтобы жить - постыдно, это ясно. Но, если жизнь постыдна - лучше в гроб. Украсть, чтоб умереть, поверь, прекрасно! Здесь - не стесняйся кражи. Будь здоров. ============================================ Письмо LXXI (О честности) Луцилия приветствует Сенека! Ты через море просишь мой совет, Но жизнь - быстрее писем на телеге, Бежит и обгоняет солнца свет. Я дам совет не на день, и не на год, Ему ты сможешь следовать всю жизнь: Смотри во всем на истинное благо, Наметив цель, ее одной держись. В том главный грех: все видят только части, А целиком не видит жизнь никто. Стрелок пустил стрелу... но как попасть ей, Когда невидим целостный итог? Без цели - у картин не видно света, Поэт марает кипами листы, И морякам по-путного нет ветра... Так, где же цель?,- мне восклицаешь ты... Я буду краток, всем давно известно, В чем скрыта добродетели черта: И цель, и благо - только в том, что Честно, Все остальное - ложь и суета. Будь честным до конца, не только к другу, Но и к врагу, пощады не ища! Тогда не одолеть тебя недугам, А в пытках, ты спокойней палача. Кто честен, будь хоть голоден и наг он, За серебро Пророка не продаст: Все бедствия по праву станут благом, Коль честность добродетель им придаст. Пусть ропщут: С нашей жизнью - несовместно... Кто не обманет, может пожалеть... Во все века, одно лишь благо - честность, Для тех, кто смотрит в душу, не на плеть. "Вся мудрость - в зла и блага различеньи." - Сократ изрек, о нравах говоря. Пусть молвят: Глуп! Бранят... Не в том мученье, А, в том, что с ложью встанешь в один ряд. "Быть честным? Неужели все так просто? А, как же - пораженья, блеск побед?"- Все доброе - во всем того же роста, Спокойно в славе, не боится бед. Взгляни вокруг, на дальнее, и рядом: Ждут перемен - и люди, и пути. Не вечен существующий порядок - Настанет день и честному взойти! Что неизменно? - Все живое тленно... И в том увидишь, мужество призвав - Искусство Устроителя Вселенной, И замысел, и волю Божества. Весь род людской приходит к смерти, мучась, Стирают войны стены городов. Кто честен, лишь ускорит свою участь, Оставив самый яркий из следов. Великий дух во всем послушен Богу. Кто претерпел страданья до конца, С последней чашей, выпитою строго, Он вновь придет к обители Отца. Коль в юношах задатки благородны, То в подвигах оценят красоту. Так мудрость и нечестность инородны, Нельзя ничем "улучшить" прямоту. И добродетель прямизне подобна: Растет лишь твердость, суть не изменя. Способна обо всем судить подробно: Она - от Бога, а не "из меня". Пусть немощь, по себе о людях судя, С издевкой словом колет мне в глаза, Пусть мнит: что не под силу мне - не будет... Перед Отцом нечестным быть нельзя. Чтоб о делах судить, нужна свобода, Дух твердый, от пороков исцелен. Прямой предмет, концом ушедший в воду, Для лживых глаз - по кромке преломлен. Спроси о счастье юношу живого: "Мне счастье - не сгибаться под судьбой! Подняться средь лежачих, молвить слово, И, честно выходить в тяжелый бой." Груз бедствия согнуть не может мудрых, Мудрец без жалоб все готов снести, Поскольку он провидит рано утром, Что день ему способен принести. Две части в мудреце: душа и тело, Он выбирает лучшую из двух. Пусть тело в боли бьется оголтело, Спокоен, независим твердый дух. Не думай, что, природу побеждая, Мудрец готов пробить и стену лбом... Но тяготы его не убеждают Пасть духом и признать себя рабом. Что я хвалю - себя в том убеждаю... Но, дух мой не настолько закален, Чтоб, горести фортуны побеждая, Идти путем, в который я влюблен. Бывает, что и я презренно трушу, Произнося о мужестве слова. Так мудрость, не пропитывая душу, Ее не красит, пачкая едва. Основа для любого побужденья, Которыми мы дышим и живем, В неколебимом, истинном сужденьи Что, кратко - добродетелью зовем. Как добродетель - истинное благо, В телесных благах благородства нет... Мне жаль того, что чертит их на флагах, В своих боях за призраки побед. Несовершенство, с беспокойным сердцем, Скользит, пытаясь двигаться вперед... Так будем же упорны и усердны В преодоленьи праведных высот. Все, что я смог - скорей достойно смеха, Но, продолжаю думать и корпеть: Я знаю, что большая часть успеха - В упорстве и желаньи преуспеть. Спешим вдвоем! Не то, теряя время, И мешкая средь мерзости мирской, Не мы фортуне в бок впиваем стремя, А нас она - отправит на покой. Когда, презрев желания и страсти, Фортуну ты столкнешь в бездонный ров, Ты победил!- Ведь нет превыше власти! Немногие смогли так, Будь здоров. =================================== Письмо LXXII (О постижении мудрости) Луцилия приветствует Сенека! То, что спросил ты, я когда-то знал, Но, нет пометок точных в картотеке, А память я давно не упражнял. Как книгу, после долгого лежанья, Себя встряхну, расправлю, и ответ Найду я в размышленьях с прилежаньем. Прости, что в данный миг ответа нет. Есть вещи, о которых и в двуколке За пять минут все можно разобрать, А есть такие, что не знаешь сколько Понадобится свитков измарать. Дела растут - ведь мы их сами сеем, Из одного десяток создаем, А, бросить их потом, уже не смеем, И катим камни круглые в подъем. Для мудреца - дела всегда некстати, Им нужно не перечить - устранять. Нет времени для истинных занятий?- Но время есть на суетность пенять... "Все время, что-нибудь нам, да мешает..." С чего ж мудрец так радостен всегда? В ком душу совершенство украшает, Тому, любое горе - не беда. Пусть, даже подступает мысль о смерти - Она лишь кожу тронет холодком. Так прыщ снаружи тела, уж поверьте, Не страшен, если нет внутри сарком. Что глупому - несчастье или бремя, То мудрому - не принесет вреда. Здоровье телесам дано на время, А душу - ты излечишь навсегда. Здоровый всем доволен, не пытаясь Достичь чего-то с помощью молитв. Что нам судьба дает, то утекает, Успев былую радость подсолить. Ты видел, как собаки ловят мясо, Глотают и стоят настороже? Вот так и мы... А мудрому - все ясно, И радость неразлучна с ним уже. А если кто, наполнен доброй волей, Успехи сделав, не достиг вершин?- Возносится и падает, доколе Не рухнет вниз, привычно согрешив. Но есть и третий род: почти здоровых, До мудрости всего... рукой подать... Кто в гавани, хоть не обретший крова, Но видел, что такое благодать. Отсюда вывод: избегай оброки Платить делам, теряя блага кров. Поставь преграду в самом их истоке, Чтоб и не начинались. Будь здоров. ===================================== Письмо LXXIII (О благодарности) Луцилия приветствует Сенека! Так говорят не те, кто был мудрей: Мол, тайна философии, от греков - Презрение начальников, царей. Напротив - кто им больше благодарен За тихий час досуга и покой? По ним философ судит, что недаром Руководитель поводил рукой. Без общего покоя в государстве Жить праведно философу невмочь. Республикой зовется или царством, Важней всего - спокойный день и ночь. Любая награжденная бездарность Стремится к возрастанию наград. В чем гнусность жадных? - Их неблагодарность... Кто не насыщен - ничему не рад. Чиновный взгляд блестит по коридорам: "Вперед и вверх", не "вниз", и не "назад". Кто "вышел из народа", очень скоро... "В народ" не оборачивает взгляд. А, человек порядочный и честный, Ушедший на покой от нервных дел (Хотя, на службе многим был известным), Благодарит за скромный свой удел. Царь защищает всех в своей отчизне, Но, кто ему платить готов полней? Кто выше ценит благо мирной жизни? - Тот, кто во благо пользуется ей. Из облаченных в тогу есть немало Таких, кому "мир хлопотней войны", Готовы ускорять войны начало, За блеск монет - отдали б полстраны. Людская глупость, жадность различают "Владение" и "Собственность" вотще. А мудрый благодарность ощущает За благо, что дается "всем вообще". Великие и подлинные блага Не делятся малюсеньким куском. Даются - на всю жизнь, не на день, на год... Одно - на всех, любому - целиком. Мудрец бредет в убогом одеяньи И шепчет философии мотив: "Будь благодарным за благодеянье, Признательностью щедро заплатив." Юпитер, всем владея, всё дарует, Он, для людей - подателем всего. А мудрый - не берет, пусть хоть воруют, Поскольку он не хочет ничего. "С умеренностью, храбростью, терпеньем Философы возносятся до звезд." А боги не завистливы - ступени Видны тому, в ком дух стремится в рост. Ты удивлен, что люди ходят к Богу?- И Бог идет, бросая семена... И, как они растут, взирает строго И терпеливо, долги времена... Умея ждать, Он подает нам знаки: Как урожай? Заглох или подрос? Да, вижу - сорняки... А, где же злаки, Что Я посеял в людях?! Будь здоров. ===================================== Письмо LXXIV (О честности блага) Луцилия приветствует Сенека! Твое письмо ободрило меня: От вялости дремал, прикрывши веки, Теперь спешу сомненья разгонять: Не веришь: только честное есть благо?- Я попытаюсь снова убедить. Беру перо, как нож, и полон тягой Тебе помочь, ничем не навредив. Кто ограничил честностью пределы, Тому и счастье - только в нем самом. А тот, кому до прочего есть дело, С фортуной не расстанется умом. Одних печалят дети, их болезни, Другой - в любви к жене (своей? чужой?) У третьих - страсть о чине бесполезном Горит, как нестихающий ожог. Но, самой многолюдною толпою - Боящиеся смерти, как врага, Дрожащие, сильней чем с перепоя - Им жизнь превыше блага дорога. Кому богатства мало - хуже бедных, Кто бурей был застигнут в ясный день, Погиб? Спасен?- Не суть, но страх заметный - В спасенных, их оправдывает лень. Нехватка денег, лицемерье женщин, Народный гнев и зависть - ерунда... Беды возможность жалит нас не меньше, Чем разум потерпевшего - беда. Не от удара мы бежим - от шума И бережем не душу, а живот... Как может быть блаженным, я спрошу вас, Кто в вечном опасении живет. Кто предан настроениям случайным, Тот сам себе проблемы создает. Он смотрит на весов судьбы качанье, И ждет в тревоге, что она пошлет. Пускай фортуна смертными играет, Бросая, что имеет, в их толпу... Один - хватает, а другой - теряет, Но, никому не выбраться их пут. Благоразумен тот, кто с представленья Уходит до вручения конфет. Не вызывая в прочих сожаленья: Он получил, а почему - мне нет? Кидаемся за жалкими дарами И радуемся, что-то прихватив... Печалимся, что схвачено не нами... Извечный и знакомый всем мотив... Лишь честность - провиденья дар бесценный, все прочее - ничтожней, чем пятак. Что спорит долговечностью с вселенной?- Лишь истина, нетленна и свята. Мы сетуем, что мало нам досталось, Ни жить, ни умирать мы не хотим... И, что осталось?- Ненависть? Усталость? Иль блага вожделенный палантин?! Умрут и благочестие и верность, Коль люди не довольствуются тем, Что есть. Когда желанья безразмерны, Не жертвуют добром, не терпят стен. Погибнут благодарность, благородство, Презрение к житейским мелочам. А, вместо них, придут корысть и скотство, Как рак, не поддающийся врачам. Неужто, человек счастливей Бога?! Он чужд богатств и прихотей пиров, Приманок, завлекающих убого... Скорее, человек - ты нездоров. Животным "благ" отпущено щедрее: Собакам - все укусы ерунда, Ни подлостью, ни местью не владея, Раскаянья не знают и стыда. Отличье наше - разум, больше нету... В нем ценность, что хранить должны в душе. Талант свой разменявший на монеты - Обратно не сменяет их уже. Все прочее - лишь видимое блага, Но, свойства блага - в прочем не ищи. Благополучье - да, на час ли, на год, Замок... для потерявшего ключи. Благополучье - это достоянье, Что, в сроки, всем придется возвращать. Без меры счастье душит... и в рыданьях Мы вслед ему несемся, трепеща. Благоразумье в душах чертит меру, А невоздержность - рушит свой очаг. Лишь разум-укротитель (то есть - Вера) Не даст благополучье раскачать. Построй благополучью укрепленья - Случаются превратности в судьбе... Что б ни случилось - сохраняй терпенье: Угодно Богу?- Значит - и тебе! Тебя обидят - не подай и виду, Тебя уколют - мило улыбнись! Не позволяй владеть собой обидам: Они жерновным камнем тянут вниз. Пусть дикий зверь бежит неукротимо, Пусть юноша за славою спешит... Но, разум превосходит ощутимо Порывы необузданной души. "Не дело - отрицать любое благо: А - добрый нрав, а - преданность детей? Любовь родителей?" - Все это так, однако, В бесчестьи - нет хороших новостей. Для нас беда, когда утратив зренье, От света мы уходим в царство тьмы. Когда у нас подсечены колени - Недвижны и бессильны станем мы. Поверь: мы не становимся мудрее В зависимости от числа друзей. Не бойся быть повешенным на рее, Коль добродетель не сдана в музей. У всех кругов - одна и та же форма, И в честной жизни - важен не размер: В ней видим в добродетельности - норму, Блаженства вдохновляющий пример. Честь, честность - не фасад, не вид снаружи: Она напоминает об Отце. Не может честность лучше быть и хуже, Где б ни живи - в лачуге ли, в дворце. Высокий дух не угнетен тоскою: В нем места нет тревогам и тоске. Кто честен, тот уверен и спокоен, Встречая все проблемы налегке. У глупости всё вяло, неохотно, Всем хвалится, не делая того. А мудрость тем смела бесповоротно, Что внешне не теряет ничего. Вперед недуга входит к нам усталость, У слабых духом - загодя озноб: Хоть до несчастий много дней осталось, Он, для щелчка... уже готовит лоб. Пророчество - судьбы шальная сводня Предсказывает яд, огни костров... Но, боль лишь в том, что чувствуешь сегодня. Что плакать о грядущем? Будь здоров. ================================================ Письмо LXXV (О стиле письма) Луцилия приветствует Сенека! Пеняешь: слишком прост мой стиль письма... Не встретишь здесь изысканность вовеки, В моем письме - лишь истина сама. Когда бы я сумел тебя приблизить, Без слов хотел бы чувства показать, Не приукрасив их и не унизив - Ораторам дано наш слух терзать. Пускай оратор, пред толпою, в раже Витийствует... Не по словам хвалю. Мои слова - от чувств надежной стражи. А чувства - в том, что верю и люблю! Детей целуем мы не так, как женщин, Но, в скромных ласках, тоже - яркость чувств. Советую: трудись над словом... меньше Над смыслом лишь трудиться я учусь. Пускай одно нам будет высшей целью: Как чувствуем, так жить и говорить! В единстве возникает ощущенье, Что порожден ты - благо сотворить. Коль красноречье нам дано от Бога, Сопутствуя прекрасному в душе - Пусть будет... Но, не в нем души дорога, Оно - лишь средство душам хорошеть... Идя к врачу, не ищут красноречья - В нем ищут знанье, волю, твердость рук. Пусть в кормчем иногда красавца встречу - Мне не с чем поздравлять себя, мой друг. Зачем словами уши мне щекочешь? - Больному в развлеченьях смысла нет... Прижги болячки, режь их, все, что хочешь... Но, покажи, что знаешь свой предмет. Чтоб я увидел: впрямь - ты овладел им, Не просто прочитал толстенный том... Блажен не тот, кто знал, но тот, кто сделал! Он вознесён деяния крестом. Кто ищет мудрость?- Делим на разряды: Вот первый: одолев болезнь души, Все выучивши, с мудростию рядом Упасть не могут, могут согрешить. Болезни - извращенные сужденья, Упорное стремленье... к пустякам, Не стоящим любви, и даже денег: Здесь - скупость, честолюбье, всякий хлам. В страстях внезапных - неуемность наша, Что может доводить людей до слез... Так слабый насморк переходит в кашель, А в непрерывном - жди туберкулез. Второй разряд определить несложно: Избавились от главных зол души, Но так, что безопасность ненадежна, И могут вниз скатиться поспешить. У третьих часть пороков остается: Прогнали скупость - остается гнев, Желаний нет, но страх в их душах бьется, И в честолюбьи тонут, побледнев. Взгляни вокруг себя: как много сора В душе людей, и гнусность входит в дом... Не презирай и третьего разбора - И это достижимо лишь с трудом. Ты жаждешь быть "по первому разряду"? И я желаю нам с тобой того ж... Но, из порока вырываться надо, Он в нас живет, как родовая вошь. Не бойся смерти: смерть - не зло, мой милый. Богов не бойся, нет Творца от зла. А, если зло кому-то навредило, Тот человек - беспомощней козла. Из грязи - на высокие вершины, Где суд людской - жужжаньем комаров. Познавшие себя - несокрушимы. Повелевай собою! Будь здоров. =================================== Письмо LXXVI (О человеке добра) Луцилия приветствует Сенека! Ты хочешь знать, чем жив я каждый день?- Хожу на обучение к коллеге... Ты спросишь: В этом возрасте, не лень? При чем тут возраст? Глупость - не учиться, Тому, кто от учения отвык... В театр и в цирк - полезно отлучиться, Но, вреден философии язык?! Учись, пока хоть что-то не знакомо. Хоть "век живи, весь век учись"...как жить И я учу их: старику до комы Полезно обученьем дорожить. Дорога к Метронакту - у театра проходит. Я стыжусь за род людской: Театр - битком, и слышен спор в антрактах, Кто лучше пел, кто как водил рукой... Урок добра - не всякий хочет слушать, (И тем... готовы ярлыки бросать) Невеждам я внимаю равнодушно, Презревших честность - презираю сам. Прошу тебя: Спеши, Луцилий милый, Не жди звонка предсмертного гонца. Насколько ты сейчас приложишь силы, Настолько преуспеешь до конца. Само собой приходит все на свете: Чин, деньги, почесть, слава, крепкий дом... Но, не придет случайно добродель, Она дается нравственным трудом. Скажу еще раз: благо то, что честно, В желаньях многих истинности нет. Тебе цена похвал давно известна? Ты хочешь доказательств ясный след?- Во всех вещах - присущее им благо: Что в винограде ценно?- Урожай. В олене - резвость ног, как и в собаке, Способной укусить и задержать. Что в человеке лучшее от Бога? - Наш разум, данный Богом нам одним. Все прочее в животных, если строго, Не хуже. Перечислить?- Что ж, взгляни: Что красота? - Павлины всех красивей... Что резвость? - Обгони табун коней... Что сила? - У слона побольше силы... Что голос? - Соловей поет нежней... Довольно? Полагаю, что ответил... Лишь разум превращает нас в людей. В ком выше разум - ближе добродетель, А, если ниже?- Говорим: злодей. Единственное благо человека, Которое на жизненных весах Все перевесит до скончанья века, До остановки стрелок на часах... Ты спросишь: Но, единственно ли в этом? Здоровье, деньги, предки и друзья... Дурное омрачает все предметы, Его хвалить не будем, ты и я. А, человек добра - живи в пещере, Достоин одобренья твоего. В добре есть все: и средства в нем, и цели, А, вне его, признаем: Ничего! Все в человеке так же, как в предмете: Не в украшеньях прелесть корабля, А в том, что он устойчив в свежий ветер, Послушен человеку у руля. И меч хорош не тем, что самоцветы На ножнах, золотая перевязь... Коль остр и крепок, мы спокойны этим, Перед врагом на битве становясь. Нужна тебе красивая линейка?- Ее предназначенье - прямизна... А, нет ее, короче ли, длинней, как Стропила... никакая не нужна. Не важно в человеке: сколько пашет, Идут ли на поклон к нему с утра, За сколько он купил кровать и чашу... Спрошу одно: Он - человек добра? В нем ясен ум? Согласен ум с природой?- Коль разум совершенствует его, И сам в нем возрастает год от года, Не может быть блаженней никого. Во благо то, что душу укрепляет - В том признак добродетели простой. Все прочее желанья распаляет, И душу нам морочит суетой. Любое дело мы творим с оглядкой: Что честно? Что постыдно? Где стезя?- Живущий честно знает: все в порядке. Хоть трудно, но иначе жить нельзя. Пусть честность нам сулит одни убытки, В бесчестье - наслаждения одни... Но, муж добра - за честь пойдет на пытки, Постыдное его не соблазнит. Он честно в мир глядит, проснувшись утром, Бесчестия чурается стези. Из глупости карабкаются в мудрость, А мудрому - паденье не грозит. Когда любовь, опасность, приступ гнева Потребуют служить любой ценой, Мы от земли взлететь готовы в небо... Но, благо настоящее в ином: Ни зло, ни благо то, что презирают, Кто - изредка, а мудрые всегда... Меж них проходит, их конфликт стирая, Путь честности - не радость, не беда. Кто добр - на деле честен перед Богом: В беде и в счастье зрит Его закон. В нем долг повиновенья - лишь дорога, А не горячность ставить все на кон. Где, кроме честных, есть другие блага, там - жажда жизни, радости для тел... и бесконечность жадности на флагах, что не умеришь, как бы ни хотел. Раз деньги или почести есть благо, То человек - счастливее, чем Бог. Что, души на свободе - сиры, наги? - Безумный бы... поверить в это смог... Что равно для людей и для животных, Не может быть мечтой людской судьбы. Животное сравнялось бы охотно, Но, этого никак не может быть. Все вытерпеть! - Здесь трудно согласиться, Пока в душе не спросишь у себя: Готов ли я от жизни отрешиться, За родину, за граждан...их любя. Пусть радость совершённого поступка Вкушаем мы ничтожно краткий срок, Но, предвкушенье - радостнее кубка, Что выпить предлагает гневный рок. Скажи ему: Народ тебя осудит! (чтоб мужество в герое подорвать) А он ответит: Что же? Будь, что будет! Но, честью я... не стану торговать. Богатство, почесть - не дают величья, Хоть кажется... Подставку убери - И карлик будет в истинном обличье... Колосс - велик, откуда ни смотри. Недуг и заблуждение в том наши, Что в душу человека не глядим. Мы смотрим лишь, кто ярче разукрашен, И ест глаза богатства жгучий дым. Для глупого - все ново, и, отчасти, Его несчастий корень - в новизне. Для мудрого - известные несчастья Заранее испытаны вполне. "Ах! Я не знал, что ждет меня такое..." - Твердит иной и кличет докторов. Другой - готов на всё...И тем спокоен... Предвидимое - легче. Будь здоров. ============================================ Письмо LXXVII (О готовности к смерти) Луцилия приветствует Сенека! Сегодня показались корабли, За ними флот с зерном, что по сусекам Для Рима египтяне подмели. Они заметны тем, что малый парус Не опускают в гавань заходя, Другим - запрещено. И млад, и старый Их различают в пелене дождя. Когда суда заходят за Капрею И мыс Минервы, ветер сразу стих. Их паруса полощатся на реях, "Посыльный" обгоняет их, прости... Толпа спешит на берег к их прибытью, Я вслед ей с удовольствием гляжу: Ни прибыли большой, и ни убытка, В грядущих письмах я не нахожу. На день пути довольно хлеба крохи, А сколько нужно мне в моем пути?- Осталось больше денег, чем дороги, И ту, не до конца готов идти... В пути есть цель, и цель та - в завершеньи, Сама дорога - только cуета. А жизнь не может быть несовершенной, Пусть коротко, но, честно прожита. Твой Марцеллин был в юности спокоен, Состарился внезапно, заболев. Созвал друзей, лишь тех, кто был достоин, Как перед смертью одряхлевший лев. Один твердил от робости нескладно, Другой не мог понят: что хочет друг? Один Аттал сказал незаурядно: Еда, любовь и сон - вот весь твой круг... Нет, Марцеллин, не мучайся, как будто Решаешь очень важные дела: Живут рабы и пес у входа в будке, Важней, чтоб смерть в спокойно к нам пришла. Он оказал и дружескую помощь: От страха исцелил его рабов, И Марцеллину не забыл напомнить, Оставить им наследство "на зубок". Все обошлось без крови и насилья, Поголодавши три недолгих дня, В горячей ванной, в сладостном бессильи, Он умер, жизнь на смерть легко сменяв. Я назову невеждой, не иначе, Того, кто в ожиданьи встретить смерть, Отлынивает, вздрагивает, плачет... Не жившему, как умереть посметь?! Не забывай: ты лишь один из многих, Прошедших до конца по жизни путь. Душа его проходит, а не ноги, А телу - смерть вовек не обмануть. Ты ждешь, чтоб я привел пример Великих? Ребенка приведу тебе в пример: Спартанец, мальчик с мужеством на лике, Воскликнул: Я не раб! И принял смерть... Свобода не приемлет панибратства: Она лишь в тех, кто все отдать ей рад. А, жизнь с боязнью смерти - то же рабство, Ты раб людей, вещей, ты - жизни раб. Ты - лишь цедило, сколько бы кувшинов Сквозь мочевой пузырь ни пропустить... Но настает момент... нужна решимость Сказать себе "последнее прости"... Чего ты ищешь в маленьком оконце? Друзей? Отчизну? Оценил их? - Нет. Сумев, ты б погасил с собой и солнце... Что ты свершил, достойного, как свет?! У Цезаря плененный просит казни: "Молю тебя, ты милостью слывешь..." - Готов помочь, но - как? Скажи мне: Разве Ты думаешь, что все еще живешь?! "Я жить хочу! Обязанности жизни Желаю неустанно соблюдать..." Такой же долг у каждого: для тризны родным и близким верный повод дать. Что наша жизнь? - Сюжет древнейшей пьесы... Пусть коротка, конец-то был - хорош? - Тогда и зритель вспомнит с интересом! Подумай о финале... Будь здоров. ====================================== Письмо LXXVIII (О преодолении боли) Луцилия приветствует Сенека! Замучили простуды? Это мне знакомо: отекающие веки, С утра - озноб, а к вечеру - в огне... Пока был юн, я презирал болезни: Усильем воли хвори прекращал. Но, постарел, и верх берут, хоть тресни - Теперь я ослабел и отощал. Не раз хотел покончить я с собою - Держала мысль о старости отца: Как он перенесет борьбу с судьбою? Решил дожить хоть до его конца. И, знаешь в чем нашел я утешенье?- Лекарств всех, философия сильней. Здоровьем благодарен ей, решеньем Проблем и жизнью...Всем обязан ей! Друзьям немало также я обязан: Поддержкой их, вниманьем ободрен, Я верил: Жив, покуда с ними связан, Дух будет в них, не в бездне растворен. И ты испробуй эти же лекарства. Послушай, что тебе подскажет врач. Когда здоровья нет, нам деньги, царства - не радость принесут, а скорбный плач. В любой болезни тяжелы три вещи: Страх смерти, жизнь без радостей и боль. И что нам угнетает душу хлеще, Спокойно разберем сейчас с тобой. О смерти говорили мы довольно: В ней страх перед природой. Кашель мой Продлил срок смерти: некто, из невольниц, Калигуле сказала: Он - покой... Я выздоровел, не подвергшись казни... Двух бед за раз я избежать сумел. Болезни человека губят? Разве?!- Всем, кто живет, и без болезней - смерть. Острей всего боль в тонкой части тела - Там сила увеличена ее. Сустав - в огне... и, вдруг, как онемело, Так острота ломает самое. Подагра и хирагра - очень больно... И первый зуд в них тягостней всего... А боль в зубах, в глазах, в ушах? Невольно Сознание теряем - ничего... Невеждам боли в теле так несносны, Поскольку нет в них мысли: Что душа? Разумный, благодарен Богу, просит: Не дай Бог, телу - душу сокрушать! Нам легче, если посмотреть на боль, как Случайный, заблудившийся комок. Любой из нас несчастен лишь настолько, Насколько сам поверить в это смог. Не говори друзьям о прошлых болях, Хоть радостно об этом рассказать... Страх будущих растет в тебе тем боле, Чем крепче узел в памяти связать. В тяжелый день подумай: "Будет время Со сладостью об этом вспоминать..." И боль отступит - не дал Бог нам бремя, А дал - всего лишь тягот имена. Кулачные бойцы, терпя удары По телу, по рукам и по лицу, Идут к победе. Бьемся мы - недаром... Неужто уступаешь ты бойцу?! Боль подступает, поначалу слабо... "Как больно! Здесь...А здесь? - Еще больней!" Но, если ты ведешь себя, как баба, Невзгоды обступают лишь сильней. Храбрец над палачами, раз за разом, Смеялся, дав понять: В их душах - грех. Неужто не сильнее боли разум, Раз пытки победить способен смех? В болезнях - добродетели есть место, Не только при оружии в строю. Всем в бедах наше мужество заметней: Его в минуты тягот узнают. Теперь о наслажденьях, их два рода: Телесные придется ограждать... Но, лишь приятней, такова природа, В ограниченьях вкус свой услаждать. Кто жаждет, для того вода прекрасна, Как, для гурмана, редкое вино. Окончен пост - мороженое мясо Заморским угощениям равно. А, радость для души - куда вернее И ярче, без нее впадаем в плач. Зависит от тебя свиданье в нею, В том отказать не смеет даже врач. "Больной несчастен..." Отчего? - Простыми Путями нужно к радости идти... Страсть к роскоши, чтоб яства не остыли, Готова с ними кухню принести. Мы вытерпим лекарства и отвары, Что не понять изнеженным душой. Предел добра и зла, исток их свары, Понять - считай, что истину нашел. Не может опостылеть жизнь от разных Божественных, великих, нужных дел. Невыносимы в жизни лень и праздность, Затмившие разумного удел. Пусть смерть зовет к себе: Расстанься с жизнью.- Не содрогайся, зная жизни плод. Привыкший к наслаждениям - пусть взвизгнет, Я рад, что в моей жизни был полет. Проникнись этой мыслью - радость с нею Для тех, кто носит званье "Человек". "У мудрого - и день, куда длиннее, Чем у невежды бесконечный век." Не падай в бедах, и не верь удаче, Не радуйся твореньям поваров, Крепи свой дух, пусть слабый духом плачет! Чего мы ждем - не страшно. Будь здоров. ========================================= Письмо LXXIX (О признании добродетели) Луцилия приветствует Сенека! Я жду письма: Что видел по пути В Сицилии? Увижу смежив веки Места, что не смогу я навестить... О Сцилле знаю: там утес отвесный, Но, с ним Харибда, как раскрытый рот. Как раз о ней, мне мало что известно: Всегда ли там бурлит водоворот? И, правда ли, что все, что он захватит Уносится водой на много миль К Тавромении берегу? Иль хвастать Так любят люди, хлебом не корми? Я жадно жду отчет о приключеньях Тебя ль нашедших, ты ли смог найти... Тогда осмелюсь дать я порученье: На Этну, в мою честь, тебе взойти. Одни твердят, что Этна стала ниже - Не видно мореходам из дали... А, может быть огонь и дым пожиже, Лениво к нам выходят из земли? И то, и это - равно вероятно: И, что огонь способен жрать ее, И, что из моря видится превратно, Гора огню лишь строгий путь дает... Гефестион известен всенародно - Огонь там бродит, почву изменя. Но, эта область очень плодородна, Там все растет, в бессилии огня. Стихами опиши мне прелесть Этны: Овидий за Вергилием писал, Север Корнелий, с мастерством поэта, Поведал о природных чудесах. Они не исчерпали эту прелесть, Сумели только контуры назвать. Внимательно на Этну взгляд нацелив, Найдешь у предков нужные слова. Идущим вслед, в поэзии попроще: Есть новизна в перестановке слов. Слова - не вещи, первый здесь не ропщет. Рифм новизна - услада для ослов. Насколько знаю, ты, при виде Этны, Раскроешь рот и потечет слюна... Ты станешь равен давешним поэтам, Ведь скромность не позволит обогнать. У мудрости достоинство такое: Не победить поднявшихся наверх, Там - все равны под Божеской рукою. Побеждены - кого Господь отверг. Луна не изменяется в размерах, И солнце - всё одной величины. Во всей вселенной неизменны меры, Все мудрые - той мерою равны. В одних есть поведенья совершенство, В том - ясен слог, а в этом - все темно... Но то, что превращает жизнь в блаженство, В их душах одинаково, равно. Падет ли Этна?- Может быть, свидетель Уведит разрушение ее... Не знает умаленья добродетель - Попробуем подняться до нее! И лучший среди худших - не хороший, Пусть он доволен, что покинул мрак... Весь свет дневной душе моей дороже, Чем солнца луч, пробившийся в овраг. Тогда душа летит к родному небу И занимает место в вышине... С Божественными помыслами мне бы Пожить, порок оставив в стороне. За добродетелью - признанье, слава, Как тень ее, чуть ниже, виден след... То впереди, то сзади... слева, справа... А в ней самой - желанья славы нет. Та тень растет, когда отступит зависть... Твердили, что безумен Демокрит, Катона погубила ее завязь, Сократ, ей осужден, в веках стоит. Рутилия невинность неизвестна Осталась бы...Несправедливый суд Не знающий, что значит слово "честность", Ее облек в незыблемый сосуд. Взгляни, как все гордятся Эпикуром... А кто его при жизни замечал? Теперь, кто изучив его, кто сдуру, В нем видят светоч мудрости, причал... И Метродор, их дружбу прославляя, Признал: их просияют имена, И многие их вспомнить пожелают! При жизни же - молчания стена... Пусть добродетель до поры таится, Не ей, а - окружающим во вред, Знай: день придет и славой освятится Под злобой века погребенный след. Кто поколенью сверстников угоден, Тот для немногих пользу приносил. Смотри вперед, пусть дух несет, свободен, К потомкам свет и благо, полон сил. Пусть зависть похвале уста закроет... Кто верил: рядом с ними жил пророк?! Но, без пристрастий, в будущем героям Воздаст потомков мненьем верный рок. Рядиться и румяниться? Зачем же, Кто муж добра, тот не бывает плох. Нам нужно быть - всегда одним и тем же, Увидят ли, застигнут ли врасплох. В притворстве мало пользы - что вертеться С личиною, надетой для пиров. Ложь - явна, если пристально взглядеться! Кого она обманет?! Будь здоров. ========================================= Письмо LXXX Луцилия приветствует Сенека! Сегодня я свободен. В дни жары Сижу один, толпа вся, до калеки, Сбежалась посмотреть игру в шары... Я дерзко говорю, что нет помехи: С ристалища донесся громкий крик... За этим криком мысль моя, как эхо, Помчалась сопоставить жизней миг. Народ желает зрелища и хлеба, А мудрость пребывает в пустоте... Все радуются - шар взлетает в небо! А кто блажен в душевной красоте? И главное: насколько было б легче Душе, когда в ней выстроен редут! Но, тратят годы, укрепляя плечи, А душам - и минуты не найдут. Что нужно, чтобы стать таким?- Желанье! Раб за свободу все отдать готов, А ты - рожден свободнее, чем лани. Неужто ты ничтожнее рабов? Что смотришь в ларь? - Нельзя купить свободы... Что список граждан? - В нем свободы нет... Все в рабстве, и цари, и их народы. Ищи в душе ее волшебный свет. Освободись сперва от страха смерти, От страха бедности освободись: Фортуна богачами больше вертит, Их золото - стеснением в груди. Слывя счастливым, веселясь притворно, С печалью, скрытой в тягостный нарыв, Играют роль царей в глазах придворных, Хоть горести - как летом комары. Кто говорит: "Я - Аргоса властитель!" В спесивости своей задравши нос? Он - раб. (Легко проверить, коль хотите) И друг его последний - старый пес. "Молчи, о Менелай! Тебе все мало? Ты от руки моей сейчас падёшь!"- Но, спит он под лоскутным одеялом, А, перед сном, считает каждый грош. Вам нужен конь - велите снять попону, Вам нужен раб - одежды нужно снять... Что человек, возвышенный законом? - Раздеть его... и, хочется менять. Царя сарматов ты узнаешь цену Без украшений, подданных даров. Что весишь ты?! - Пускай тебя разденут!- Сам разберись с собою! Будь здоров. ====================================== Письмо LXXXI (О благодарности) Луцилия приветствует Сенека! Неблагодарность встретил у людей? Что, в первый раз?! Как глупость, в человеке Живет она столетьями везде. Возможно прежде был ты осторожным? Здесь осторожность не ведет к добру: Из опасений, мнимых и ничтожных - Благодеянья гаснут на ветру. Уж лучше не найти ни в ком ответа, Чем благо, хоть одно, не совершить. Пройдут года засушливого ветра, И снова в поле сеятель спешит. Чтоб благодарность изредка хоть встретить, Стрела благодеяния летит. Неясность дела мудрому не претит? (Точнее в удареньях) - не претит. Жизнь цепенеет в праздности покое, Для тех, кому дорогу торит нрав. Пусть неудачи... Ну, и что такое? Попробуй вновь, раз знаешь, что ты прав. Пусть кто-то нам помог, но всё испортил... Сквитался? Или мы ему должны? Пусть польза оказалась меньше порчи, Судья признает: стороны равны. Хоть оскорбленья тяжелее бремя, Но, доброе он сделал до того... Приняв в расчет влияния и время, Поймем итог: не должен ничего. И важно знать: помог он добровольно? А, повредил случайно, может быть? Нередко, знать намеренье довольно, Чтоб про ущерб невольный позабыть. Кто за добро заплатит доброй волей, Тот благодать найдет в своей душе. Забыв обиды, пусть их было боле, Благодеяний наполняй кошель. А, как же: "Зуб - за зуб, за око - око"? - Для тех, кто не принес сперва добра. Благодеянье выше зла настолько, Как солце ярче в полдень, чем с утра. "Благодарить" - давать по доброй воле. Не говорим: "Он благом заплатил". Добром не платят (ссуду дали что-ли?), Но, воздают дающим, что есть сил. Мудрец измерит взятое, как надо: Где, от кого, когда, что получил. Ему в благодеяньи больше радость, Чем глупому - к сокровищам ключи. Способен только мудрый: благодарность Возвысить больше дара самого... (Прикроюсь здесь от зависти бездарной): И Метродор был мнения того! Хотя он удивлялся изреченьям: "Лишь мудрый любит!? Он лишь - верный друг!? Лишь в мудрых - верность!?" Да, без исключенья! Здесь благодарность замыкает круг. Пускай же нас бесславить перестанут: Честь - в мудрецах, подобие - в толпе. Умелый - делать благо не устанет, Желающим - за благом не поспеть. И не размер здесь важен - время, место... Даешь публично или взаперти... Денарий, данный вовремя и честно, Способен от падения спасти. Распространяться можно очень долго: Забудьте зло обидчиков своих, Не нарушая верности и долга, С обидой... не коснувшейся других. Поверь, что благодарность - не безделки! Не зарекаясь тюрем и сумы, Взгляни на возвращающего деньги - Он радостней берущего взаймы. Заимодавцу платят сверх за ссуду, Благодеянья глупым не в цене. Неблагодарный потерял рассудок, Когда за благо не платил вдвойне. Кто помощь получил - всегда поможет, Кто защищен - сумеет защитить, Добро - по кругу возвратиться сможет, Примеры зла - лишь повод отомстить. Чем чаще благодарность будет с нами, Тем выше мы поднимемся в душе: Здесь прибыль от поступка - не в кармане, В самом поступке, будь он совершен. Благодарю - не ради славы века, Благодарю - душой, а не "с руки". Хранящий честь, пребудет Человеком, Пройдя сквозь гнев, бесславия плевки. Кто получил, что дал: удел обычный... Сознанье благодарности - в тебе: Души твоей высокое отличье, Угодное и Богу, и судьбе. Кому ущерб мошны страшней кинжала, Тот не подаст убогим, даже часть. Любой неблагодарный будет жалок, Да, что там будет? - Жалок он сейчас. Бесчестность обдает прохожих пеной, А худшее её - всегда при нас. "Злонравный выпивает постепенно Весь яд, что для других тайком припас." Неблагодарный сам себя и мучит, Пытаясь умалить свой долг добра, Обиды раздувает, злобу пучит, И умирает...с горстью серебра. Мудрец не ищет в жизни лишь плохое, Он грех людской относит на судьбу, Не обижаясь, он всегда спокоен, И доброта - звездой горит во лбу. Быть благодарным - презирать мирское, Идти в изгнанье, вынести нужду, И кровь пролить, и пренебречь покоем, И сделать благо...на свою беду. Благодеянье - нет тебя дороже... Пока его желаем получить. А, получив, другому корчим рожи, Чтоб к новой двери подобрать ключи. Бредем в плену порочного виденья, К нему стремим поспешные стопы... Отдельных лиц обман и заблужденья Становятся желаньями толпы. Кто ценит мудрость, кто атласность кожи, Те любят труд, а эти - серебро... И, лишь в одном, народов мысли схожи: Быть благодарным сделавшим добро. Благодеянье страшно дать соседу: Готов убить, чтоб не платить оброк. Через две тыщи лет к чему приедут? Страшна неблагодарность... Будь здоров. ====================================== Письмо LXXXII (О легкой жизни и смерти) Луцилия приветствует Сенека! Фортуна может горько навредить, Ты сам себе не повредишь вовеки - Вот главное, что можно подтвердить. Пусть лучше будет плохо, чем полегче. (Под "плохо" здесь считаю, как народ, Заботы, что навалены на плечи, Когда их много, молвят: "полон рот".) Завидуют, кому легко живется... Но, в легкости изнежится душа. Я рад тому, в ком твердый дух найдется: Он смеет жить, взволнованно дыша! Лежащий в ароматах благовоний Бездельник многим издали знаком. Он труп, уже при жизни, своей волей, Подобен тем, что волокут крюком. Лежишь один - с ума сойдешь со скуки, Возникнут без причины грусть и смех. Досуг без упражнения в науках - Как погребенье заживо для всех. Нам от тревог нельзя уединиться, К ним поводы - дежурят за стеной. От зла нигде "ни спрятаться, ни скрыться", Оно шумит раскатистой волной. Вне нас и в нас самих... Одно спасенье - Надежность философии стены, За ней душа живет без опасенья: Фортуне не хватает рук длины. Стремись держаться от судьбы подальше: Познай природу, и познай себя. Способен избежать желаний фальши Твой разум, сущность блага возлюбя. Смеется, кто спокойно дни проводит, Твердя: Что философия дает? Но, в час, когда домой беда заходит, Их позднее признанье настает... Когда палач протягивает руку, Не помогают громкие слова... Вот боль! (что объявлял ты вслух "не мукой"...) Вот смерть! (что ты "не страшной" называл...) Где мужество, и где отвага в сердце? Ты упражнял не душу, а язык... Язык же онемел при виде смерти, Он мягок - к болтовне давно привык. Зенон прибегнул к умозаключенью: "Во зле нет славы, в смерти - может быть - Так смерть - не зло." От этого леченья Способен ли о страхе кто забыть?!- Нет. Не угодно ль говорить серьезней, И не смешить идущего на смерть?! Здесь празднословье будет слишком поздним... И, кто столь глуп, чтоб так сказать посметь? И сам Зенон дает софизм отличный: "Что безразлично - славным не бывать, Есть в смерти слава - смерть не безразлична." Но это все - слова, одни слова... Не бедность хвалят, но ее поправших, Не ссылку хвалят - тех, в ком дух сильней, Не в болях слава - в их не признававших, Не в смерти слава - в стойких перед ней. Хвала Катону!- Что сказать про Брута? Ведь смерть его постыднее, чем жизнь... Поклялся жизнью: Лягу! (Это круто... Когда палач велел ему: Ложись!) Чуть не добавив: Как Антоний молвит... Преданью...жизни, чуть не заслужив... Все наши смерти в будущем напомнят Потомкам: кто был мужествен, кто лжив. Толпа глупа, как маленькие дети: Богатства, власть, страданья, ссылки, смерть - Добро иль зло? Злонравье-Добродетель - Вот Выбор! С ним бы справиться суметь... Все остальное - сутью безразлично, Добру и злу лишь форму придает. Что добродетель делает отличным, Ужасно, в ком злонравие поет. Хоть смерть не зло, обличье зла имеет: Любовь к себе, желание пожить, Потеря благ, страх перед мраком тлеют... При жизни эти мысли - как ножи. Смерть презирать... не принято, хоть должно, А, в суеверьях - многое смешно: "Огромный пес, что охраняет Орк..." - нам Наверное увидеть не дано. Пойти на смерть во благо - подвиг главный, Так стаю прикрывает старый волк. Кто будет мешкать, не познает славы. Знай: добродетель - воля, а не долг. Хитросплетенья дряхлых ухищрений Не могут посылать людей на смерть. Запутать разум могут, но, на время. Здесь нужно проще действовать суметь. "Ничем не ободряю вас сегодня, Позавтракаем."- Молвил Леонид... "А ужинать мы будем в преисподней!" - И все сумели верность сохранить... Цедиций знал, как с воином общаться, Сказал: "Дойдите! Вот - на день харчей. Назад не жду, не нужно возвращаться..." Величие не терпит мелочей. Для легионов встреча с лютым змеем Была страшней врагов и ратных дел. Свалив скалу, хребет сломать сумели, Истратив зря запасы пик и стрел. Больших чудовищ бьют большим снарядом, То, что сказал ты, соглашусь - остро, Но смерть не остановишь острым взлядом. Льва хочешь встретить шилом? Будь здоров. ====================================== Письмо LXXXIII (О пьянстве) Луцилия приветствует Сенека! Велишь, чтоб описал я по часам Мой каждый день от альфы до омеги... Поверь: боюсь оглядываться сам. И все ж, не скрыть ни мыслей, ни деяний, От Бога: Он присутствует в душе. Мы перед Ним - без всяких одеяний Беспомощны в пожизненном туше. Я подчиняюсь.- Твой совет - хороший: О будущем мы грезим...Что нас ждет? Редки воспоминания о прошлом, Хоть прошлое советы подает. Сегодня спал и занимался чтеньем, А время, что осталось между тем, Я посвятил телесным упражненьям... Устал мгновенно: старость - дряхлость тел. Мой Фарий - мальчик юный и не грубый. Наш общий "кризис" он подметил тут: У нас обоих выпадают зубы... Жаль, у него лишь... новые растут. Устав, я принял порцию купаний Холодная вода меня бодрит... Когда купаться буду только в бане, Пойму, что я законченный старик. О чем я размышляю? День вчерашний Напомнил, как разумные мужи Столь путано твердят о самом важном: Что выводы - опасней гнусной лжи. Зенон сказал:"Кто пьяному доверит? Но доверяют тем, кто муж добра... - Кто добр, для пьянства запирает двери!" Бой пьянству? Иль словесная игра? Пародия: "Не доверяют спящим. Но доверяют тем, кто муж добра... - Кто добр - не спит!" Не правда ли, изящно? Но, смысла здесь не видно ... Наш Посидоний предложил защиту: "Зенон бичует пьянство, как порок... Здесь пьян не тот, кто в данный миг "упитый" - Кто тягу к пьянству одолеть не смог." Защита здесь срабатывает плохо: Ход буквой "Г" конем - не для ферзя, Зенон искал возможность для подвоха... Так истину найти, поверь, нельзя. Для Цезаря убийство примеряя (Того, кто государство захватил), И пьяным больше трезвых доверяли, (Взять Цимбра - много пил, о том шутил). Был вечно пьян Писон, но Рима двери Хранил, от них ключей не потерял И Август ему многое доверил: Ты помнишь, кто фракийцев усмирял? Позднее Косс (хмельным в сенат пришедший, Заснул, и выносить пришлось его), В доверье был... (Тиберий - сумасшедший?) - О тайнах не болтал он ничего. О пьянстве разглагольствовать не стоит: Как сусло может бочку разорвать Согревшимся на дне ее отстоем, Так пьяный не умеет тайн скрывать. Ты лучше обличи его открыто, Сказав, что это грех (читай - порок). Немного - хорошо для аппетита, Блажен, кто эту страсть умерить смог. Постыдно загонять в свою утробу Вина излишек и сходить с ума... От этого, до истинного гроба - Дистанция короткая весьма. Сам Македонский смерти был достоин: Гнев в пьянстве опустил его на дно. Наш стыд - пороков враг. Вот - храбрый воин... Но, падает ничком перед вином. От пьянства не рождаются пороки - Оно их выставляет напоказ И заставляет им платить оброки Той мерой, что жива в любом из нас. Речь пьяного бессмысленна, бессвязна, Ослабли ноги, кружится весь дом... Наутро - и в желудке боль от спазмы, И разум подчиняется с трудом... Вино врагу и храбрых предавало, Что не клонились к бездне на краю, И крепости ночами открывало, Годами защищенные в бою. А, Александр?- Остался невредимым Пройдя сраженья, реки и моря. Прошел места, другим непроходимы... Вино сгубило славного царя. Пускай один из бурного застолья Способен полный кубок утвердить... (Кто - под столом, а кто - блюет со стоном) - И он не сможет бочку победить. Антоний...Был велик и благороден... Страсть к Клеопатре, страсть к вину - изъян... Вот, за обедом - блюдо... с Цицероном, Кто мерзок трезвым, тот ужасен, пьян. С пристрастием к вину идет свирепость, Безумье ежедневного питья Уже привычно осаждает крепость, И разума тускнеет колея... Так скажем прямо: мудрый не напьется, Он строит жизнь из соблюденья мер. Напившийся - и сам с пути собьется - Кому он сможет показать пример? Иначе говорящие не правы, Не стану даже слушать их хоров: Мудрец - не умирает от отравы? Напившись - будет трезвым? Будь здоров. ====================================== Письмо LXXXIV (О чтении и письме) Луцилия приветствует Сенека! Порой поездки бодрость придают: Когда поговорить бывает не с кем, Читаю, и в пути не устаю. Когда пишу, растрачиваю силы. А чтенье - расслабляет. В свой черед Меняй занятья: в переводах, милый, Ни лень, и ни усталость не берет. Должны мы подражать трудягам-пчелам, Неутомимо собирая мед Со всех цветков в округе, и с веселым Жужжаньем к сотам направлять полет. Пока о пчелах точно не известно: Берут ли мед, иль делают его из сока, облетев вокруг всю местность? Мы мед едим, не зная ничего. В собраньи книг возьми себе на пробу, Потом смешай, создай единый вкус, Чтоб усладить душевную утробу. Так, за обедом поглощенный кус Сперва обременяя наш желудок, Усвоившись, нам силу придает. В чужую мысль проникнув, наш рассудок, Вдруг с собственною мыслью предстает. Проглоченное только память кормит, Усвоенное развивает ум. Пусть и душа, сокрыв, что ее полнит, Покажет результаты наших дум. Пусть будет сходство взглядов, как осанки... Не копией, но, в сыне - лик отца: Великий ум дает свою чеканку Всему, что взять решил от образца. Цитируя, не избежать укора: Чужие мысли - бой чужих часов... Хочу в тебе услышать мощность хора, Не слыша звук отдельных голосов. Как это спеть?- Внимай,что скажет разум: Оставь богатство, зависть, славу, спесь - Им нет конца, достиг чего-то, сразу Посмотришь вверх: опять там кто-то есть... Не обивай высокие пороги, Оставь вдали хоромы богачей. Иди вперед путем простым, пологим, Не отводя от мудрости очей. Неровный путь ведет к мирским вершинам, Всех ищущих прижизненных даров... Но разум не измерить тем аршином - Иди путем пологим. Будь здоров. ====================================== Письмо LXXXV (О стоиках и перипатетиках) Луцилия приветствует Сенека! Тебя щадил... Теперь ты попросил Сравненья оппонента и коллеги... О, Господи, позволь набраться сил! "Разумный человек во всем умерен; Умерен - стоек, стоек - тверд в беде, Печаль не зная, лишь в себе уверен, Блажен." - Так наши говорят везде... Перипатетик скажет: Стоп, не нужно Все слишком уж буквально толковать: Ничто людское мудрому не чуждо, Есть в мыслях повод душу волновать. Как понимать: "Не знающий печали?"- Тот, кто печалям воли не дает... Печали - в человеческом начале, В природе, как закат или восход. Тогда мудрец - сильнее самых слабых? Чуть выше низких, чуть светлее тьмы? Воздержней потаскухи, мерзкой бабы, Проворнее калек или хромых?! Так, все пороки перебрав по чину, В словах о мудром мы найдем лишь лесть. Иль только в мере зла искать причины? Здоров ли тот, в ком слабая болезнь?! В "бескосточковых" финиках... есть зерна, В отличье от обычных, не тверды. И зло, вначале малое, проворно Растет и нас доводит до беды. Наш разум никогда страстям не равен, Его смывает бешеный поток Страстей, что пропитают до окраин Сознание, как в насморке платок. Как лев, страсть - подчиняться не умеет, Хоть укрощен, он ловит свой момент, Завидя кровь, рычит и пламенеет... Что укротитель?- Где твой инструмент?! Кто страстью одержим, как наважденьем, Не смог в себе преграду ей создать: Нам легче воспрепятствовать рожденью Пороков, чем потом их обуздать. Пороков власть охватываете живо, И разум - бесполезная сума. "Умеренность в пороках" просто лжива, Как лозунг "не спеша сходить с ума". Жестокость, скупость и неверность долгу - Известны с незапамятных времен. И потому живут они так долго, Что не меняют собственных имен. Из века в век, любой из нас свидетель, Они - как паутины прочной нить. Доступна управленью добродетель, Пороки можно лишь искоренить. Дурным порывам дав немного воли, Теряешь власть над ними навсегда: Наш страх растет при виде внешней боли, Что б разум ни твердил, все ерунда... Кто допустил в себе рожденье страсти, Потом всю жизнь с ней бьется, Дон Кихот. Когда вещей начала неподвластны, Не в нашей власти также их исход... "Он не гневлив, бывая в гневе редко... Он, хоть не трус, боится иногда..." Порок меняет душу, словно клетка, И, с каждым днем - видней следы вреда. Нам академик, истины радетель, Оставил фразу (как ее постичь?): "Блаженной может стать лишь добродетель, Но совершенства в благе не достичь." Кто так считает, просто забывает: У Бога - добродетели пути, Божественного выше... не бывает, Поскольку выше - некуда идти. Блаженство не разделишь на ступени, Блажен иль нет - другого не дано. Кто не блажен - раскаянья и пени... Светло блаженным, хоть вокруг темно... Величина неважна, важно свойство: Блаженная душа всегда полна. Нет места в ней пороку, беспокойству... В ней истина пречистая одна. "Бесстрашье храбрых - это род безумья!" - Для бедствий - да! Опасности - не в счет. Разумен трус, от страха обезумев В опасности, что мудрый пресечет? "Что ж, под удар себя подставит храбрый?" - Ничуть! Он осторожен, не труслив. Не избежит - сумеет "взять за жабры" Опасности, себя повеселив. Беда в одном - отдать свою свободу! Все прочее - лишь видимость беды: Плен, нищета, побои год за годом, Болезни утомительной следы... Беда вредит и делает нас хуже, Страдание и бедность - не беда. Корабль в штормах накренился, и нужен Здесь кормчий - мастер тяжкого труда. Перипатетик скажет: "Как и кормчим, Мешает буря, мудрым - нищета." - В них разность целей: первым - путь закончить, Вторым - благого курса прямота. А, впрочем, разве кормчий обещает Нам счастье? - Только правильность пути... От Нептуна искуссно защищая, И зная, что, иначе не пройти. Труд кормчего - везти на расстоянье, Как труд врача - лечение больных. А в мудрости есть общность достоянья, Хоть ближе к мудрецу, чем к остальным. Пускай его гнетет необходимость - Он может людям пользу принести: Удача, оскорбленья и судимость Удара не способны нанести. А, счастье и несчастье - только повод Явить нам добродетельность в делах. Ее дорога - Бога строгий повод, Не имя суть: Христос или Аллах. Из кости мог ваять скульптуры Фидий, И бронзе мог он форму придавать... Да, хоть гранит - он дал бы нам увидеть Ту красоту, что камень мог скрывать. Так добродетель, в славе и при деньгах Иль в бедности, в сенате и в строю... Оставит лучший след, что можно сделать. И в этом ее, позже, узнают. Над хищным зверем одержать победу, Способен дрессировщик без багров. Мудрец искуссно укрощает беды, Внушая бедам кротость. Будь здоров. ====================================== Письмо LXXXVI (О бане Сципиона) Луцилия приветствует Сенека! В Литерне Африканский Сципион Закончил жизнь, покинув Рим навеки: Изгнанье добровольно выбрал он. Великий победитель Ганнибала, На пике славы он оставил власть, Когда решил, что Риму не пристало Свободу потеряв, пред ним упасть. "Не стану ничего менять в законах, Прими мой дар, прекрасный дар любви: Раз власть моя становится препоном, Я ухожу - свободою живи." Одно из двух должно было случиться: Свобода с чуждой волей не жильцы... Души величью есть где поучиться, Сидящие у власти мертвецы... Почтил я маны и его могилу, Которой стал разрушенный алтарь. И я сравнил, как мы живем, мой милый, С величьем предков проживавших встарь. Здесь, в темной баньке, тесной, безоконной, Вождь омывал свой пот и прах земной, Свой сельский труд, нелегкий и законный, Закончив... Как живой передо мной... Теперь у нас александрийский мрамор, Круги на стенах, кровля из стекла, Течет вода из драгоценных кранов, В бассейны окунаются тела. А сколько здесь колонн и украшений, Все роскошью сверкает дорогой... И шум воды, бегущей по ступеням, И самоцвет прекрасный под ногой... А в этой бане, вместо окон - щели стен неприступных... Еле брезжит свет. А мы и загорать в них захотели, И видеть море... Пользы в этом нет. А прежде их ничем не украшали, Да и зачем, когда им грош цена? Воды не подливали, не мешали... Отмыть бы грязь, у бани цель одна. Но, как приятно быть здесь тем, кто знает, Что мылся здесь Корнелий и Катон. Теперь же, столько жару нагоняют - Что впору мучить, если есть за что... У Сципиона, что за жизнь в деревне? Он мылся непроцеженной водой, Что вымывала ил между кореньев... Вот вам преданья старины седой: Лишь руки, ноги мыли ежедневно, А тело мыли - раз за восемь дней Теперь все моют чаще, несомненно... А люди стали чище?- Нет, грязней... Гораций Флакк описывал в сатирах: "Духами пах изнеженный Букилл, Козлом вонял Горгоний..." Осудил он Букилла, не по запаху судил... Не надоел рассказ о жизни древней?- Теперь усадьбой правит Эгиал: Сажать умеет старые деревья, И научил меня, тому что знал. Вергилий обо всем писал красиво, Нас красотой стараясь излечить... При этом, не во всем бывал правдивым, И мне, его придется уличить: "И боб, и просо по весне сажают..." Пишу в июне: встретил я людей: Одни - бобы в корзины собирают, Другие - просо сеют... в тот же день. Два способа пересадить оливы: По первому, оставив ветвь на фут, В навоз макают корни, терпеливо Сажают, и, насыпав, землю бьют. Короткий ствол у корня очищают: весной увидишь веток густоту, и ветры этот ствол не раскачают, И корни, укрепляясь, подрастут. Другой пример посадки - взять побеги С корою мягкой, так же посадить. Хоть медленней растут, гладки, как деки; Сильны - мороз не может повредить. На этом обучение кончаю, Иначе, превзойдешь всех мастеров... А я? - Лишь конкурента получаю, Как Эгиал - со мною... Будь здоров. ====================================== Письмо LXXXVll (О софизмах) Луцилия приветствует Сенека! В сопровожденьи нескольких рабов, С Максимом на повозке (друг навеки) Трясемся так, что слышен стук зубов. Тюфяк и два плаща - взамен кровати, Походный завтрак - горсть сушеных смокв, Когда есть хлеб, они закуской кстати, И, вместо... если хлеб найти не смог. Мулы бредут, доказывая - живы... Таких повозок грубых не встречал... Кого-то встретим - стыд проснется лживый, Примета не усвоенных начал: Меня тревожит мнение проезжих - Я бедности теперешней стыжусь. Всем тем словам, что обращал к невежам, В себе я адресата нахожу... "Иной богат - имеет долг немалый, Прекрасный дом - на мебель взял взаймы, Прекрасна челядь - ссуд не отдавал он, А долг - залог тюрьмы или сумы." В дороге ест из золотой посуды, Под городом - земли большой надел, Но, беден он - все в долг... Спроси: откуда?- Неважно: от людей, фортуны, дел... Катона вез обычный старый мерин, Еще мешки свисали с двух сторон... Ты б иноходцам предпочел, уверен, Ту лошадь, что пинал в пути Катон. Он все предугадал и звал "обузой" Ту жизнь, к которой мы теперь пришли... Ну, хватит... Добродетельная муза, Зовет меня и в зное, и в пыли. "Любое благо делает нас лучше; Тот музыкант, кто музыку познал. Хорошими не делает нас случай?- Так он - не благо." - Стоик нам сказал. Перипатетик: Сделать музыкантом Не может нас хороший инструмент, Тому, кто уродился без таланта И слуха... хоть всю жизнь лови момент. Ответ ищи не в инструментов груде: Искусство нужно видеть Над собой. Скажу яснее: даже без орудий Способен музыкантом стать любой. "Не благо, что способен взять презренный, Владеть богатством может и злодей: В богатстве блага нет обыкновенно, От денег - только жадность у людей." Нам скажут: "Здесь ошибка рассуждений: Грамматик, кормчий, повар или врач... Звезд не хватают, но, без заблуждений, В своем искусстве лучше мудрых кляч." Но, в их искусствах нет величья духа! Они не могут устремляться вверх, Кто муж добра, тот к счастью от разрухи Не мчится, это все давно отверг. Натал (язык столь лживый и нечистый, что женщин очищал он своим ртом), При деньгах был - наследовал. Причина? - Порой в дерьмо уронят золотой. Но, добродетель - много выше злата, Умения грамматика, врача: Они находят радости в оплате Труда, не в постижении начал. Мошна с деньгами ничего не стоит, Лишь деньги, что в ней спрятаны, ценны. Теперь сравни: богатый или стоик - В ком - оболочка? В ком - портрет страны? Лишь мудрость человека тянет к Богу, Зовет его в невиданный полет... Небесное приходит не к любому, И, не в любом, владельца признает. "Из зла не зарождается благое; Становится богатым тот, кто скуп: В богатстве благанет, раз нет покоя..." - "У святотатства денег полон куб." Но, в святотатстве больше зла, чем блага: В нем страх, тревога покаянных мук. А прибыль?- Не хватает даже на год... А после?- Выбирай покрепче сук... Кто в святотатстве благо утверждает - Чудовище. Живущие в грехе, За крупный грех триумфом награждают, Наказывая грех... по чепухе. Как смоквы не родятся от оливы, Так в зле - не отыскать добра следы. Нас прибыль в зле не делает счастливым, Но, жди втройне впоследствии беды. "Когда к беде влечет желанья жажда, Предмет его - не благо. Кто бежит За деньгами, в беде уже, как дважды... Богатый - над сокровищем дрожит." Нам говорят: Погоня за богатством Опасна... Разве в нем лишь духа тлен? Вполне благонамеренная паства Во время шторма попадает в плен. Не только от богатств и наслаждений Мы попадаем в беды по пути. Коль продолжать цепочку рассуждений, Его нельзя к удобствам отнести. - "Нас губят глупость, подлость, святотатство... Не стрелы губят - лучники вольны. Пускай тебе вредят из-за богатства, В самом богатстве не найти вины." Но, Посидоний отвечает лучше: "Хоть обладанье золотом не зло, Но подстрекает к злу, лишь дайте случай." Богат - не зол? - Считай, что повезло... Наш звон монет в других рождает зависть, А в нас - высокомерие, снобизм. "Богатство - самый трудный душ экзамен." (Не правда ли, сойдет за афоризм?) А благо нас никак не будоражит Не развращает душу, тянет ввысь, Надменность не внушает нам, и, даже - Лелеет скромность в тех, кто поднялись, Уверенность дает и сень покоя. В богатстве - только наглость ты найдешь, А наглого ночами беспокоит Величья своего... пустая ложь. Богатство представляет образ блага, И многих побуждает поспешить... А добродетель, хоть бедна и нага, Но, делится... величием души. "Что не дает величья одиноким, Их делая надменней и наглей - Есть зло. А случай - гонит их к пороку, Случайного не жди и не жалей." "Так что ж, богатство - даже не удобно?"- В удобном больше пользы, чем вреда... А благо, оттого и бесподобно, Что в нем - лишь польза, раз и навсегда. Теперь всего один софизм, но "вредный": "Раз благо не растет на почве зла, Богатство - обирает многих бедных - В богатстве блага нет, ему - хула." Как Антипатр на это отвечает? - "Пустым кувшином чашу не нальешь, Тот беден, кто нехватку ощущает, Из недостачи - шубы не сошьешь." Что рассуждать о бедности, богатстве? Ведь это только тяжба о словах... Как бедных уберечь, как помогать им? И как богатым скромность прививать? То, что одним у всех отнято было, Легко для всех - отнять у одного... Пускай такие случаи забыл он - Напомнить, мне не стоит ничего. Так скажем храбро (если не по силам - хоть откровенно...) горстке шулеров: Подумайте, пока не "попросили", Не хвастайте богатством. Будь здоров. ====================================== Письмо LXXXVIII (О свободных искусствах и науках) Луцилия приветствует Сенека! Свободные искусства обсудить? Науки? Мне не нужно их опеки: Не могут ни помочь, ни навредить. Как подготовить ум - вот их забота, Затем, чтоб не мешали - развяжись. Они - лишь обученье, не работа, Которой посвятить достойно жизнь. Искусство потому зовут свободным, Что занят им свободный человек. Само же (доказать готов - угодно?) Свободы не дарует нам вовек. Воистину свободное искусство Есть - мудрость, что ведет к свободе нас... А в прочих - отзвук чувства, дальше - пусто, Кто смог услышать в них свободы глас? Неужто веришь, будто в них есть благо? Знай: нет порочней их учителей. Искусства всякий выучит и за год - Что дальше?- "Веселиться веселей"? О чем хлопочет правильный грамматик?- Он учит предложения творить. Он скажет: не годится слово "матерь", И лучше "мать" иль "мама" говорить. А, если он захочет стать повыше, Историей займется и стихом, Займется тем, кто рифму плохо слышит, Или размер... и прочей чепухой. Не это в нас обуздывает похоть, Искореняет алчность, гонит страх... Усердье их в толпе рождает хохот, У мудрых же - улыбку на устах. Геометр, музыкант тебе помогут На страх и алчность наложить запрет?- Они и сами знать о том не могут, Поэтому ответ: Конечно нет! Они нас добродетели не учат, Иначе все учили б одному... А, разнобой туманный - разум мучит, Из них, мой друг, не верю никому. Гомера всяк по своему оценит: И стоик он, и Эпикура сын, Перипатетик или академик... Как в несовместном может быть один? Уступим им философа-Гомера: Он мудрым стал, не зная о стихах. Давай же обучаться той же мерой Что он. Зачем копаться в пустяках? Не спрашивай меня про возраст древних: Свободен ум от этой пустоты. Где был Улисс? - Блуждая в трех деревьях, Неужто этим озабочен ты? Нам душу каждый день терзают бури: Нас красота прельщает, враг грозит, И настигает мщенье грозных фурий, И грешник, и невежда нам дерзит. Как родину любить, жену и брата? Учи меня, как к честной цели плыть! Не к корысти, не к зависти, не к блату, А - к Богу устремленьями прослыть. Была ли Пенелопа непорочна И знала ли, когда придет Улисс?- Скажи о целомудрии мне точно, Какое в нем есть благо, поделись. О музыке. Ты учишь, словно классик, Как голоса свести в мажорный хор... Но, как найти в душе своей согласье? Как не ронять в превратностях укор? Геометр учит, как измерить земли - Пусть скажет: для чего нужна земля? Неужто пальцы нам даны затем лишь, Чтоб скупости добычу исчислять. Какая польза знать, как делят поле, Коль с братом поделиться я не мог? Все то, чему детей мы учим в школе, Не развивает душу...только мозг. Ты не хозяин здесь, а поселенец: Пришел - уйдешь, как писано в судьбе, И позже, через сотню поколений, Немногие припомнят о тебе. Ты вычисляешь квадратуру круга, Ты можешь путь меж звездами найти... А, можешь ли измерить душу друга? Как ищешь в жизни верного пути? К чему мне знать, когда зайдет Меркурий И где сейчас находится Сатурн? И верить, что астролог, в своей дури, Предвидит все события котурн... Что б ни случилось, знай, я не отчаюсь: Я жду всего - удачи и беды, И признаки их раньше замечаю, Чем глупый замечает их следы. Теперь я отойду от длинных списков Искусств. Кого достойными найти? Ваятелей, борцов и живописцев?! Тогда, и поваров что ль отнести? Что общего, скажи мне, со свободой Имеют эти, в белом, толстяки С душою, отощавшей без ухода Разумной добродетельной руки? Не разбираю также виды спорта: Метание копья, езда верхом... Конечно, это юношей не портит, Но, прежде, было просто пустяком. Когда тебя несут порывы страсти, Что толку - удержать коня в узде? Кто в гневе над собой уже не властен, Не может в победителях сидеть. "Так что же, ни науки, ни искусства Нам ничего для жизни не дают?"- Дают, но добродетели в них пусто, Они ей лишь основу создают. Как грамота готовит нас к науке - Науки в добродетель торят путь. Но, добродетель - не учебы муки, Блаженство - честно в зеркало взглянуть. Основы философия не ищет, И здание возводит от земли. А математик, в этом смысле - нищий, Все их начала от других пошли. Вот, если б шел он к истине с начала, Объять сумел природу и весь мир, О небе и душе не умолчал бы... То, был бы математик - мой кумир. Рассмотрим по порядку добродетель, и могут ли искусства здесь помочь: У храбрости сознанье - ты свидетель Опасностей, что нужно превозмочь. А верность есть святое наше благо, Ничто ее с пути не совратит "Жги, бей и убивай, я сяду на кол, Не отходя от верного пути!" Воздержность умеряет наслажденья, Соразмеряя, сокращая их. Воспринимает их, как наважденья, Не приближаясь, ради них самих. А человеколюбье запрещает Надменность в отношении друзей, И посторонних в бедах защищает, Не отступая Божеских стезей. Возьми что хочешь: простоту и скромность, И милосердье к людям... Где тут роль Искусства мы могли б назвать огромной? - Нигде. Здесь философия - король! "Неужто роль искусства так ничтожна?- Философы используют его." - Коль "без чего-то" сделать невозможно, Не значит это - "с помощью того". Науки путь добра не изучают, И нет его в ученых головах... Есть мудрые, что грамоты не знают, Ведь мудрость - в деле, а не на словах. Да, мудрость велика и многогранна, Для размышлений нужен ей простор. Ум забивать излишним было б странно, Тому кто мысли к вечности простер. Возьмем хоть время... Сколько здесь вопросов: А было ли хоть что-то до него? Оно само есть нечто, все отбросив? И, можно ль поворачивать его?! Теперь - душа: Как долго обитает? Откуда? Какова? Куда уйдет? Как смерть ее на волю отпускает? В природе есть души круговорот? И так во всем... Рассмотрим, что угодно - Обилие вещей влечет на дно... Всё - вон! Пусть разум твой живет свободно, На службе добродетели одной. "Но, многое в науках так волшебно... Порой, готов читать, открывши рот..." - Стремиться больше знать, чем нам потребно, Есть тоже невоздержанности род. Погоня за наукой и искусством - Удел самодовольных болтунов. Дидим писал всю жизнь, и что там? - Пусто... Хотя, четыре тысячи томов... Читателей его я пожалел бы... Он описал: откуда был Гомер, Кто мать Энея, ... Ум не уцелел бы, Читай я ерунду без всяких мер. Он прозвище имел - "медноутробный"... Всё описал, что было (может быть)... Но, если б даже знал я о подобном, То, постарался б... поскорей забыть. "Начитанным" считаться - стоит силы И времени, дороже серебра. Попроще звать себя я попросил бы... Скажите мне: "Ты - человек добра." К чему мне Аристарховы пометки, К стихам, что написал мудрец Гомер? В них вижу только глупости объедки, Для критиков грядущего пример. Грамматик Апион прочел Гомера (Тщеславен и большой антисемит) В начале Иллиады встретил меру Всей книги... Пусть Гомер его простит. Измерь свой век! И вычти нездоровье, Твой сон, дела... Все вычерпал до дна? Осталось время с доблестью коровьей Жевать чужую жвачку дотемна?! Философы настолько опустились, Что стали свойством слога дорожить. И говорить так тщательно учились, Что разучились, "как на свете жить". Как много зла и лжи дает нам тонкость Чрезмерная. Вот молвил Протагор: Любая вещь (обманывай ребенка) Сама в себе содержит сущный спор. А Нафсифан: Что видим пред собою, Быть может - существует, может - нет. И Парменид: Все образы, гурьбою - Едины, в них начало и конец. Зенон Элейский - вещи уничтожил: Есть бытие, вещей на свете нет. Мегарцы, эритрейцы (путь проложен) Как эхо повторяют это вслед. Все это - чушь, похуже, чем искусства... Там - пользы нет, а здесь - прямой ущерб: Мне выколов глаза, лишают чувства И отнимают истину вообще. Премудрость эта с истиной не дружит, От света отделяя, как покров. О, Господи! Свет истины мне нужен, Не тьма агностицизма. Будь здоров. ====================================== Письмо LXXXIX (О разделах философии) Луцилия приветствует Сенека! Философов ученье по частям Ты хочешь разложить, как в картотеку? Великое делить привык я сам. Нам целое - подобие вселенной, За раз окинуть взлядом не дано. И зрелищем подобным, несомненно, Лишь Богу любоваться суждено. Членить ее не буду слишком дробно, Ведь мелочи не проще ухватить, Чем целое. Поделим, чтоб удобно Важнейшие разделы ощутить. Чем мудрость с философией различна? Последняя есть "к мудрости любовь". Указывает способ жить прилично, И видеть дальше жадных рук, зубов. "Людского и Божественного знанье" - Вот мудрости кратчайший образец. Философы наук своих призванье За годы перепутали вконец. Но разница меж ними несомненна, Как золото и жадность - не одно: Хоть жадность тяготеет непременно, Но, золото не каждому дано... Философ видит целью добродетель: Их просто невозможно разлучить. Скажу, и всякий стоик мне свидетель, Что в ней одной - всей мудрости ключи. "Стрелок и цель?" - сравнение плохое: Путь в добродетель - только в ней самой. Тому, кто ею не обеспокоен, Она не открывает закромов. Великие делили на три части: Об этике, природе и уме. Хоть многие здесь путались отчасти, Придумывая всяк свое взамен. Перипатетик ввел еще "гражданство", А кто-то "образ жизни" добавлял, Сам Эпикур, "канон" привел, как дар свой, Лишь этику с природой оставлял. Хиосский Аристон одно оставил, И этику значительно "раздел" Убрав "про поведенье" своды правил, А, это в ней - существенный раздел. Поскольку философия трехчастна, О "нравственном" поговорим сперва, И этику разделим на три части, Что стоит по отдельности назвать: Часть первая зовется "наблюденьем", Что назначает цену всех вещей. Вторая изучает "побужденья", А третья обнажает "действий" щель. И, если одного их трех не будет, Все рушится. Что пользы цену знать, Когда в штормах страстей тебя закрутит? - Ты будешь безрассудно поступать. Что пользы - подавляя побужденья, Идти вперед... неведомо куда? Что толку - правым быть лишь в рассужденьях, А поступать неправедно всегда? Противоречий в жизни нет тогда лишь, Когда ты поступаешь по уму, А разум, жизнь осмыслив, страсти давит Не все подряд, а, зная - почему... Та часть, что занимается природой, Поделится: с телами и без тел. С ученьем о телах - толпа народу... Здесь я бы углубляться не хотел. Часть третья изучает речь и разум. Риторика - ученье о словах: Порядок, смысл...чтоб сказанное сразу Усваивалось верно в головах. Слова сравнит с предметом диалектик И суть вещей пытается понять. Пожалуй - всё, прости,прерваться легче, Чем все разнообразье объяснять... Я не хочу отбить тебе охоту Читать и сущность писем понимать. Теперь пора приняться за работу, Взглянув на нравы, молвить: Вашу мать... Распущенность, безбожие, упрямство, Безделие, бесчестия пути, Обжорство, глупость, зависть, алчность, пьянство - Когда вы соберетесь укротить?! "Ах, сколько об одном и том же можно?!" - Пока не перестанете грешить! Лекарство, без лечения - ничтожно, Тем более, для алчности души. Даст Бог, когда-нибудь... нельстивый голос Войдет, как спазм, в безбожные сердца: Живете вы по правде, хоть на волос?! - Так, слушайте - все вместе... до конца! Доколе расширять предел владений?! Все частное - и берег и река. Державы покупаются за деньги, Но не купить рассвет и облака... У всех озер - роскошные постройки, Затмят Адмиралтейскую иглу... Превыше гор поднялись новостройки... А спите в них - всегда в одном углу. В угоду ненасытному обжорству Поставлены тенета и силки, Сама утроба не вмещает жор свой, Один пурген на пользу, что ни кинь. Пиши, кричи, пусть все на свете слышат! Ударь в набат, рокочущий как гром! И сам читай и слушай то, что пишешь. Не "больше" знай, а - лучше! Будь здоров. ====================================== Письмо ХС (О философии и ремеслах) Луцилия приветствует Сенека! От Бога - философия и жизнь. Одевший философии доспехи Понять стремится: Как он должен жить? Как ночи мрак пронзает солнце утром, Так мир от философии ясней. Пусть от рожденья не дана нам мудрость, От Бога - всем дана способность к ней. Представь, что все бы мудрыми родились - К чему стремиться в суматохе дней? Не ценна обязательная милость, Трудом приобретенная ценней. В ней труд один: отыскивая сущность Во всех людских, Божественных делах, Идти к добру сквозь тернии, и пуще: Не устрашиться вида грозных плах. И учит: Бога чтить - в нем все начала. Нас учит: человечное любить. Содружество людей бы не кончалось, Но алчность "помогла" о нем забыть. Ты вспомни: были первые из смертных, Живя во всем с природою в ладу, И Лучшие там правили посмертно, Прогнав от соплеменников беду. Ведь подчиненье лучшему, мой милый - В природе и животных, и людей. Ведущий стадом бык - не самый хилый... И людям нужен Царь, а не злодей. Там выбирали по душевным свойствам - И в счастьи проживали племена: Ведь, для царя, о ближних беспокойство работой было в эти времена. Лишь мудрый мог по праву сесть на троне В тот век, который звали золотым... И дело было вовсе не в короне, А - в голове, без алчной пустоты. Там слабых от сильнейших защищали, Учили: что полезно, а что нет. Не тиранию люди ощущали, А - добродетели волшебный свет. Потом порок проснулся в человеке, И мудрые придумали закон. Семь мудрецов прославились в том веке, Афины основал мудрец Солон. Залевк из Локры, и Ликург из Спарты, Катанский (что в Сицилии) Харонд... Сумели, без дебатов разных партий, Установить и право, и закон. Пусть говорят: "Философ, на потребу, Науки и ремесла изобрел..." Ты от меня согласия не требуй: "Ворона гложет кость, но, не орел." "Философ научил жилища строить?" - Знак алчности в жилищах для меня. Так, алчность сокрушила крепость Трои (Через Елену, а потом... коня). Тогда на свет явился архитектор, Чтоб роскошь гордый строила полог По вычурным немыслимым проектам, Включая золоченый потолок. А раньше от дождя спасали ветки, Уложенные правильно на скат. И не боялись, что их сдует ветром... Теперь под белым мрамором дрожат. Не мудрецы изделья из железа Изобрели и начали ковать: Что хитрости, наверное, полезно, То мудростью не стоит называть. "Что раньше появилось: Молот? Клещи?"- Вопрос, не интересный для меня... Для мудрого не требуются вещи. Зачем ему себя обременять? Кого сочтешь мудрее ты сегодня?- Придумавших диковинный фонтан, И над столом изменчивые своды? (Здесь фокус - поворотная плита). Иль тех, кто показать другим способен, Что не нужны ни повар, ни солдат? Что мир для жизни создан и удобен, И каждый встречный дорог нам, как брат. Необходимость тьмы забот не знает, А наслажденье - множество трудов. И шкуры лис от ветра нас спасают, А также, от январских холодов. А летний зной прогнать гораздо проще: От древности в горах полно пещер. Простой навес хорош, никто не ропщет, Кругом найдешь достаточно вещей. Животные легко живут в природе, Без знания ремесел и наук... А человек настолько сумасброден, Что сам создал хлопот несметный круг. Пресытившись имевшимся, доступным, Мы алчем, повышаем цену трат. И с матерью-природою преступно Обходимся, пытаясь обобрать. Страсть к роскоши оставила природу, Влечет изобретательность порок. Нам хочется все больше, год от года, Давно забыт естественный порог. Ремесел суматоха завертелась: Куют, кроят, сшивают, вяжут, ткут... И, для чего?- Все на потребу телу, Что, не рабом - хозяином зовут. Вот Посидоний: Мудрецам - дал Боже: Искусство ткать полотна, спрявши нить. Прозрачность тканей нынче не поможет Ни тело, ни стыдливость защитить... Потом он переходит к землепашцам, Описывая пахоту земли, Посев и обработку...В годы наши Тьму нового здесь выдумать смогли. На мельницу, и тесто в печь положим (Все как в природе - челюсти, слюна...) Не спорю, что процессы очень схожи, Но, в чем здесь мудрость? Мудрость не видна. Он к мудрецам относит все и сразу: Одежду, хлеб и быстрый бег судов... Конечно, это все придумал разум, Но, нет в нем блага праведных следов. Придуманное жалкими рабами, Что заняты подобным и теперь: Взять стенограммы, что облегчат память, Зеркал прозрачность в окна или дверь... А мудрость - не работает руками, Вся суть ее - наставница души. Не для нее отделывают камень, Она лишь шепчет: Думай, не спеши... Не мудрых труд - оружие и войны, Развратность танцев, музыка и пир... Ее ученье - сделать жизнь достойной, В согласии и пользе строить мир. Нам душу от тщеславья избавляя, Ей стойкое величье придает, Обуздывая спесь, дух окрыляет, Поддерживает разума полет. Нам объясняет праведный путь Бога, Подземных сил, и гениев, и лар, Огромный храм... Кто видел хоть немного, Тот понимает: это высший дар. Перед духовным взором - мир великий откроется, стремись к нему сейчас: Лишь там увидишь подлинные лики, Которые не видит слабый глаз. Потом она восходит к тем началам, Что составляют сущность всех вещей: И разума извечность изучает, И силу, что могучей наших тщет. Затем - к душе, к телесным, бестелесным... К двусмысленному, в жизни и словах (Ведь истина и ложь слились так тесно В поступках, и в речах, и в головах). Кто изобрел уменье делать своды? Считается: их автор - Демокрит... - И до него построены ворота С округлым верхом, тот же самый вид. Пусть камни превращал он в изумруды, Он это изобрел... не как мудрец, Взгляни вокруг себя: умельцев груды, Но, в ком ты видишь мудрости венец? Мудрец узрел божественность в природе, Он показал, что в жизни есть закон - Всеобщий, обязательный (не вроде...), Скрывавшийся под красками икон: Познать богов, и им повиноваться, А мненьям и желаньям - цену знать. Счастливым быть - за счастье не цепляться, И властным быть - собою управлять. Иные - отрывают мир от Бога... От родины оторван гражданин... И наслажденья им - не вид порока... Но, путь у добродетели один: Он - в честности, не купленной дарами Людей, судьбы - все это жалкий тлен. Награда в том, что, если честность с нами, Награды не заманивают в плен. Покуда жадность нас не разобщила, Союз расторгнув ради грабежа, Не зная мудрость, делала община - Что должно делать мудрости мужам! И было ль поколение счастливей?- Всего хватало, много ль унесешь... Но, тут вмешалась жадность прихотливо: Кто много хочет, тот теряет все. Пусть жадность бродит, стаптывая ноги, Чтоб расширять неправедный удел. Что б ни присвоить, овладеешь многим, Но, прежде... Всей Вселенной ты владел... Сама земля была тогда богаче: Ее в тот век не трогали совсем. Скупой не прятал, видя - бедный плачет, Любили не себя, а каждый - всех. Не для людей там делали оружье, А, против хищных, алчущих зверей. В убежище простом спасались в стужу, И были - нас спокойней и добрей. Под штучными не спали потолками - Светила им сияли в вышине. Им заменял подушку плоский камень, Спалось - как не приснится вам и мне. Никто из них природой не обижен, И был в природе праведный покой. Среди лугов - покровы грубых хижин, Построенных неловкою рукой. Они еще не стали мудрецами. Наследники величия богов - Сильнее и способней, чем мы с вами... Но, корень добродетели - в другом. Не знали серебра и самоцветов, И не было из золота парчи... Я эту жизнь назвал бы "вечным летом", Теперь к нему утеряны ключи. Природа - мать, они - благие дети... В неведеньи: Что зло? И, что порок? Обученным дается добродетель, С рожденья - лишь задатки. Будь здоров. ====================================== Письмо XCI (О несчастьях) Луцилия приветствует Сенека! Беда у Либералиса: пожар В одну лишь ночь оставил только вехи От города, все здания пожрал. ....... Нельзя найти в истории примера: Все города страдали от огня, Но, не бывало, чтоб пожар бе