Гораций. Оды

 
  • Гораций. Оды
  • I, 19
  • I,30
  • I, 23




  •       Хрестоматия по античной литературе. В 2 томах.
          Для высших учебных заведений.
          Том 2. Н.Ф. Дератани, Н.А. Тимофеева. Римская литература.
          М., "Просвещение", 1965
          OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru

    I, 19



          Мать страстей беспощадная {1},
          Сын Семелы из Фив {2}, с резвою Вольностью {3},
          Душу вы повелели мне
          Вновь доверить любви, было забытой мной.

          Распален я Гликерою {4},
          Что сияет светлей мрамора Пароса {5},
          Распален и задором я,
          И опасной для глаз прелестью личика.

          И бессилен пред натиском
          10 Я Венеры: она с Кипром рассталася {6},
          Про парфян ли, про скифов ли -
          Все, что чуждо любви, петь возбраняет мне.

          Так подайте ж, прислужники,
          Дерна мне, и ветвей свежих, и ладана,
          И вина с чашей жертвенной;
          Да богиня грядет, жертвой смягченная!

          Перевод А.П. Семенова-Тян-Шанского

          1 Венера.
          2 Дионис.
          3 Licentia - божество, сопутствующее Венере.
          4 Это имя женщины встречается и в 30-м стихе книги 1.
          5 Мрамор с острова Пароса считался в древности лучшим.
          6 Остров Кипр считался родиной богини Венеры и был главным местом ее культа.

    I,30



          Ты, чей Паф {1} и Книд {2}, о покинь, богиня,
          Свой любимый Кипр, и на зов Гликеры
          К ней ты в дом явись, где курильниц ладан
          Густо дымится.

          Пусть примчится сын {3}, что огнем пылает,
          Нимф и граций хор, пояса откинув,
          Младость пусть спешит, лишь тобой пригрета,
          Пусть и Меркурий.

          Перевод Н.И. Шатерникова

          1 Город на берегу острова Кипра.
          2 Город в Карии (в Малой Азии), где был культ Венеры.
          3 Купидон.

    I, 23



          Ты бежишь от меня, Хлоя, как юная
          Лань, которая мать ищет в горах крутых
          И напрасно страшится
          Леса легкого лепета.
          Куст ли зашелестит ветра дыханием,
          Шелохнет ли слегка быстрый бег ящериц
          Веточку ежевики, -
          Вся она уже в трепете.
          Ведь не тигр я, не лев, Гетулов {1} сын земель,
          Чтобы тебя растерзать, хищно набросившись.
          Брось за матерью бегать:
          Ты в поре уж супружества.

          Перевод А.П. Семенова-Тян-Шанского

          1 Жители северо-западной Африки.


          II, 7 [К ПОМПЕЮ ВАРУ {1}]

          Кто из богов мне возвратил
          Того, с кем первые походы
          И браней ужас я делил,
          Когда за призраком свободы

          Нас Брут отчаянный водил?
          С кем я тревоги боевые
          В шатре за чашей забывал
          И кудри, плющем увитые,
          Сирийским мирром умащал?

          10 Ты помнишь час ужасной битвы,
          Когда я, трепетный квирит,
          Бежал, нечестно брося щит {2},
          Творя обеты и молитвы?
          Как я боялся! как бежал!
          Но Эрмий {3} сам внезапной тучей
          Меня покрыл и вдаль умчал,
          И спас от смерти неминучей.

          А ты, любимец первый мой,
          Ты снова в битвах очутился...
          20 И ныне в Рим ты возвратился,
          В мой домик темный и простой.
          Садись под сень моих пенатов,
          Давайте чаши. Не жалей
          Ни вин моих, ни ароматов!
          Венки готовы. Мальчик! Лей!
          Теперь некстати воздержанье:
          Как дикий скиф, хочу я пить.
          Я с другом праздную свиданье,
          Я рад рассудок утопить {4}.

          Перевод А.С. Пушкина

          1 Товарищ Горация по военной службе, Помпей Вар, не ограничился участием в битве при Филиппах, а вместе с остатками армии республиканца Брута участвовал в новой войне Секста Помпея против Октавиана, тоже окончившейся поражением республиканцев. В этой оде Гораций поздравляет своего друга с благополучным возвращением после войны и приглашает его на радостный пир. Мы даем оду в великолепном переводе А. С. Пушкина, хотя и не передающем размер подлинника.
          2 Вероятно, правильно понял это признание Горация Пушкин, который "не верит трусости Горация". "Хитрый стихотворец хотел рассмешить Августа и Мецената своею трусостью, чтобы не напомнить им о сподвижнике Кассия и Брута" ("Цезарь путешествовал..."). Гораций, бывший в битве при Филиппах в должности военного трибуна, не носил щита.
          3 Бог Гермес.
          4 В своем переводе Пушкин: 1) заменяет размер подлинника ("алкеева строфа") ямбами, 2) старается избегать римских черт для облегчения понимания русским читателем. Перевод Пушкина вызвал восторг Белинского: "Можно ли не слышать в них (т. е. в стихах) живого Горация!" - восклицает Белинский.


          II, 10 [К ЛИЦИНИЮ]

          Будешь лучше жить, не стремясь, Лициний {1},
          В глубь широких вод и не жмясь вплотную
          В страхе сильных бурь к берегам неверным
          Чутко и зорко,

          Кто златую взял середину мерой,
          Тот без злых забот, и худого крова,
          И палат больших, что рождают зависть,
          Мудро избегнет;

          Ветер чаще гнет вековые сосны;
          Всех сильней обвал величайших башен;
          Стрелы молний бьют лишь в большие горы
          С гордой вершиной.

          Кто обдумал жизнь, не боится горя,
          Зорко вдаль глядит при безмерном счастье.
          Злую зиму, к нам приведя, уводит
          Тот же Юпитер.

          Пусть теперь печаль - не всегда так будет,
          Есть часы, когда Аполлон кифарой
          Звонко будит муз, - не всегда он пружит
          Лук для прицела.

          Бодрым, твердым встреть все несчастья жизни,
          Если ж будет дуть чересчур счастливый
          Ветер, - ты сумей подобрать разумно
          Вздувшийся парус.

          Перевод В. Лебедева

          1 Луций Лициний Мурена - консул 25-24 гг. до н. э., шурин Мецената, друг Горация.


          II, 16 [ЭПИКУРЕЙСКИЙ ИДЕАЛ СЧАСТЛИВОЙ ЖИЗНИ]

          Молит дать покой, кто в Эгейском море
          Слышит бури вой, когда тучи скроют
          Лунный свет и с глаз исчезают хоры
          Звезд путеводных.

          Молит дать покой и фракиец ярый,
          Молит мидян рать, что колчаны носит,
          Но покоя, Гросф {1}, не купить за пурпур,
          Злато иль перлы.

          Деньги, власть - тебе не помогут сбросить
          Тяжесть горьких мук, что в душе гнездятся;
          Вьется рой забот под резьбой плафона
          В доме богатых.

          Малым жить легко, кто хотя бы скудный
          Стол украсит свой родовой солонкой;
          Скупость, низких страсть, и боязнь там легких
          Снов не уносят.

          Жизнь кратка - к чему ж добиваться силой
          Многих благ, бежать - где не наше солнце?
          Нет, ведь сам себя избежать не сможешь,
          Родину бросив.

          Рой забот спешит и в корабль за нами,
          В конном строе нас не оставит грозный;
          Лани он быстрей и быстрее Эвра,
          Тучи что носит.

          Пусть отвергнет дух, настоящим полный,
          То, что свыше нас, и пусть нашу горечь
          Тихий смех смягчит, - не бывает вовсе
          Полного счастья.

          Рано смертью взят Ахиллес был славный,
          Сморщился Тифон {2}, долголетний старец...
          В чем тебе отказ, - то судьба, быть может,
          Мне предоставит.

          Сотни стад твоих в сицилийском поле
          Блеют и мычат, годная в четверку
          Кобылица ржет; африканской дважды
          Крашен багрянкой

          Яркий твой хитон. Ну, а мне нелживой
          Парки суд послал небольшую виллу,
          Музы скромный дар, да еще презренье
          К черни злонравной {3}.

          Перевод Н.И. Шатерникова

          1 Богатый сицилийский землевладелец. Гораций считает его справедливым и разумным человеком ("Послания", I, 12, 23).
          2 Мифический юноша; его любовница, богиня зари Аврора, даровала ему бессмертие; он иссох от продолжительной старости, так как вечной юности ему дано не было. В конце концов Тифон был превращен в кузнечика.
          3 Первая ода книги III начинается с такого же презрения к "непросвещенной черни": "Я ненавижу непросвещенную чернь" (vulgus). Гораций разумеет, вероятно, не массу некультурного народа, а своих критиков, не понимавших новаторства и аристократической изыск анности его поэзии.


          III, 9 [ДИАЛОГ-ДУЭТ]

          - Был пока я любим тобой,
          И руками никто больше из юношей
          Шеи не обвивал твоей,
          Был счастливее я персов царя тогда!

          - Ах, пока не пылал к другой
          Страстью ты, не сменил Лидию Хлоею,
          Имя Лидии славилось,
          Я счастливей была римлянки Илии {1}!

          - Я под властью Фракиянки {2},
          Нежны песни ее, сладок кифары звон;
          За нее умереть готов,
          Лишь бы только судьба милой продлила век!

          - Мне взаимным огнем зажег
          Кровь туриец {3} Калай, Орнита юный сын:
          За него дважды смерть приму,
          Лишь бы только судьба друга продлила век!

          - А вдруг прежняя страсть придет
          И нас свяжет опять крепким, как медь, ярмом,
          К русой Хлое остынет пыл,
          И откроется дверь снова для Лидии?

          Хоть звезды он {4} красивее,
          Ты коры на волнах легче и вспыльчивей
          Злого, мрачного Адрия,
          Я с тобой хочу жить, я и умру с тобой!

          Перевод Н.С. Гинсбурга

          1 Иначе Рея Сильвия - мать легендарных Ромула и Рема, основателей Рима.
          2 Хлои.
          3 Из области города Турий в южной Италии.
          4 Калаид - один из Бореадов, участник похода аргонавтов.

          III, 30 [ПАМЯТНИК {1}]

          Памятник я воздвиг меди нетленнее;
          Царственных пирамид выше строения,
          Что ни едкость дождя, ни Аквилон пустой
          Не разрушат вовек и ни бесчисленных

          Ряд идущих годов, или бег времени.
          Нет, не весь я умру; большая часть меня
          Либитины {2} уйдет, и я посмертною
          Славою снова взрасту, сколь в Капитолии

          Жрец верховный идет с девой безмолвною {3}.
          Буду назван, где мчит Ауфид {4} неистовый
          И где бедный водой Давн {5} над пастушеским
          Племенем был царем: из ничего могущ

          Первый я преклонил песни эольские {6}
          К италийским ладам. Гордость заслуженно,
          Мельпомена {7}, прими и мне дельфийскими {8}
          Благостно увенчай голову лаврами.

          Перевод Валерия Брюсова

          1 Эта ода вызвала многочисленные подражания. Уже Овидий отчасти подражает Горацию в заключении "Метаморфоз" (см. ниже). Далее идут подражания в западноевропейской поэзии (ср. Ронсар, Ода сеньору и др.). В русской поэзии эту оду творчески переработали М. В. Ломоносов, Г. Р. Державин, А. С. Пушкин.
          2 Богиня похорон; здесь - в смысле смерти вообще.
          3 Т. е. пока жрец (Великий понтифик) с непорочной жрицей, весталкой, будут приносить жертвы богине городского очага Весте и Юпитеру в храме на Капитолийском холме Рима, а это, по мнению Горация, должно быть вечно.
          4 Река в Апулии, на родине Горация.
          5 Мифический царь северной Апулии.
          6 Из области Эолии в Малой Азии и эолийского острова Лесбоса. Гораций гордится тем, что он первый переложил греческую лирику, особенно песни Алкея и Сапфо, на итальянские лады. Правда, начало этому заимствованию отчасти положил Катулл, например своим переводом стихотворения Сапфо (см. выше). Но по существу Гораций первый стал ориентироваться на греческие классические образцы.
          7 У Горация - муза поэзии и песни.
          8 Из дельфийского храма Аполлона, покровителя поэтов.