ть его. Пленник сам подставил голову под меч и, не дрогнув, принял смерть. Гуань Юй, пораженный стойкостью Пан Дэ, велел похоронить его. Затем он сел в лодку и повел плоты с войском к Фаньчэну. А вода все прибывала. С городских стен Фаньчэна видно было, как вокруг бурлят седые волны. Подмытая водой часть стены осела и обвалилась. Жители города не успевали таскать камни и закладывать промоины. Военачальники Цао Жэня совсем пали духом, и тогда он сказал: -- Перед такой бедой человек бессилен. Придется нам оставить Фаньчэн и ночью уходить на лодках, пока враг не отрезал нам и этот путь... Ну что ж, мы потеряем город, зато сами останемся живы! Но советник Мань Чун возразил ему: -- Не делайте этого! Вода скоро спадет. Гуань Юй еще не наступает на город -- он боится, как бы наши войска не ударили ему в спину. Поэтому он и решил раньше взять Цзяся. Если мы уйдем из Фаньчэна, у нас не останется ни одного оплота к югу от реки Хуанхэ. Обороняйте Фаньчэн, ведь только он служит преградой врагу! -- Спасибо вам за эти слова! -- приободрившись, воскликнул Цао Жэнь. -- Вы помогли мне избежать большой ошибки! Поднявшись на городскую стену, Цао Жэнь созвал военачальников и дал торжественную клятву выполнить приказ Вэйского вана и не пропустить в город врага. Закончил он такими словами: -- Защищайте город! Я буду беспощаден к тем, кто вздумает сдаться! -- Мы готовы стоять насмерть! -- отвечали военачальники. Цао Жэнь успокоился. На городской стене и днем и ночью находились сотни лучников, готовых в любой момент отразить нападение врага. Жители города непрерывно таскали камни и землю для починки стены. Через десять дней вода спала. После того как Гуань Юй взял в плен военачальника Юй Цзиня, слава о герое-победителе распространилась по всей Поднебесной. В то время в лагерь Гуань Юя приехал его родной сын, Гуань Син. Отец вручил ему доклад, в котором перечислялись имена военачальников и чиновников, совершивших подвиги, и велел доставить в Чэнду Ханьчжунскому вану. Гуань Юй просил Лю Бэя наградить отличившихся в походе. Гуань Син попрощался с отцом и отправился в путь. Послав часть войск в Цзяся, сам Гуань Юй продолжал осаждать Фаньчэн. Однажды он подъехал к северным воротам и крикнул осажденным: -- Эй вы, крысы! Чего вы еще ждете? Пора сдаваться! В это время Цао Жэнь был на сторожевой башне и увидел, что Гуань Юй без брони, в одних только нагрудниках, поверх которых надет зеленый халат. Цао Жэнь подал знак, и пятьсот лучников со стены осыпали Гуань Юя градом стрел. Тот повернул коня, но не успел ускакать, и стрела вонзилась ему в правую руку. Поистине: Вчера были сотни бойцов в разливе погребены, Сегодня герой Гуань Юй был ранен стрелой со стены. О дальнейшей судьбе Гуань Юя вам расскажет следующая глава. ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ прочитав которую, можно узнать о том, как Гуань Юю извлекли яд из кости, и о том, как Люй Мын в белых одеждах переправился через реку Когда Гуань Юй упал с коня, Цао Жэнь попытался устроить вылазку из города, но был тут же отбит воинами Гуань Пина. Сам Гуань Пин увез раненого отца в лагерь, где ему вытащили из руки стрелу. Но наконечник стрелы оказался отравленным, и яд проник в кость. Рука опухла и посинела, малейшее движение причиняло Гуань Юю сильную боль. Опасаясь за жизнь отца, Гуань Пин позвал на совет военачальников. -- Если отец лишится правой руки, -- сказал он, -- что ему тогда делать? Как ему тогда сражаться с врагами? Не лучше ли нам вернуться в Цзинчжоу и подождать, пока он поправится? Военачальники решили поговорить с самим Гуань Юем и отправились к нему в шатер. -- Зачем вы пришли? -- спросил он пришедших. Военачальники отвечали: -- Вы ранены, вам надо полечиться, и мы просим вас временно возвратиться в Цзинчжоу... -- Неужели вы думаете, что из-за какой-то царапины я уйду отсюда? -- сердито воскликнул Гуань Юй. -- Нет! Я до конца доведу великое дело: возьму Фаньчэн, потом пойду на Сюйчан и захвачу Цао Цао! Запрещаю подрывать боевой дух воинов! Гуань Юй наотрез отказался оставить лагерь под Фаньчэном, и военачальники, не смея возражать, удалились. Им пришлось начать поиски искусного лекаря, который мог бы вылечить Гуань Юя. Неожиданно к лагерю на небольшой лодке приплыл человек из Цзяндуна. Он был одет в просторную одежду, на голове у него была квадратная шапка, а за плечами черный мешок. Его привели к Гуань Пину, и он назвал себя. -- Мое имя Хуа То, родом я из Цзяоцзюня, что в княжестве Пэй. Приехал я сюда для того, чтобы лечить героя Поднебесной, полководца Гуань Юя. -- Значит, вы тот самый Хуа То, который лечил Чжоу Тая в Восточном У? -- обрадовался Гуань Пин. -- Тот самый. Гуань Пин немедленно повел Хуа То к отцу в шатер. Страдавший от сильной боли, Гуань Юй думал только о том, как бы сохранить силы, и, не зная, чем отвлечь себя, стал играть в шахматы с советником Ма Ляном. Ему доложили, что приехал лекарь. Гуань Юй попросил его войти и после приветственных церемоний предложил чаю. Хуа То обратился к нему с просьбой показать раненую руку. Гуань Юй снял халат: -- Стрела была отравлена ядом из головы вороны, -- сказал Хуа То, тщательно осмотрев рану. -- Если не начать лечение сейчас же, вы никогда больше не будете владеть правой рукой. -- А как вы хотите ее лечить? -- спросил Гуань Юй. -- Я могу предложить только один способ, но думаю, что вы побоитесь. -- Чего же мне бояться? Я на смерть смотрю, как на возвращение домой! -- Тогда прикажите выбрать в лагере тихое место, и пусть там поставят столб, к которому прибьют кольцо. Вы проденете в это кольцо руку, а я крепко привяжу ее к столбу. Потом я накрою вашу голову одеялом, разрежу рану и соскоблю с кости яд. После этого смажу руку лекарством, зашью рану шелковыми нитками, и все будет хорошо. Боюсь только, что вы испугаетесь. -- Неужели из-за такого пустяка надо вкапывать столб? -- воскликнул Гуань Юй и распорядился в честь приезда лекаря подать вино. Выпив несколько кубков и продолжая играть с Ма Ляном в шахматы, он протянул Хуа То руку. Лекарь взял острый нож и, приказав одному из воинов держать таз для крови, обратился к Гуань Юю: -- Не пугайтесь, я сейчас начинаю. -- Делайте, что угодно, -- ответил Гуань Юй. -- Я не из тех людишек, которые боятся боли! Хуа То глубоко разрезал рану. Кость уже почернела. Лекарь начал скоблить ее ножом. В шатре стояла мертвая тишина, слышалось только скрежетание железа о кость. Присутствующие побледнели и закрыли лица руками. Гуань Юй в это время пил, ел, разговаривал и смеялся, ничем не выдавая своих страданий. Таз наполнился кровью. Хуа То быстро вычистил зараженное место, смазал руку лекарством и зашил нитками. -- Готово! Гуань Юй встал и, улыбаясь, сказал военачальникам: -- Я владею рукой так же свободно, как прежде, и нет никакой боли! Поистине этот лекарь -- чародей! -- Всю свою жизнь я лечу людей, -- покачал головой пораженный Хуа То, -- но, признаться, никогда еще не встречал такой твердости духа! Вы, должно быть, не человек, а дух! Потомки об этом сложили такие стихи: Искусство лечить заключается в том, Чтобы тот, кого лечат, не чувствовал боли. Великим целителем был Хуа То, Он встретил героя с железною волей. Когда Гуань Юй поправился, он устроил пир в честь Хуа То. -- Хотя рана ваша и зажила, -- предупредил его лекарь, -- но вам следует сохранять покой; не гневайтесь и не волнуйтесь понапрасну. Если вы послушаетесь моего совета, через сто дней вы будете совершенно здоровы. Гуань Юй предложил лекарю за труды сто лян золота. -- Нет, -- ответил Хуа То, -- я слышал о вас как о человеке высокого долга и только поэтому решил вам помочь. Награда мне не нужна! Отказавшись от золота, он оставил Гуань Юю лекарство для раны и ушел. После победы над военачальниками Вэйского вана под Фаньчэном слава Гуань Юя прогремела по всей стране. Лазутчики доложили об этом в Сюйчан: поражение Пан Дэ и Юй Цзиня сильно встревожило Цао Цао, и он созвал на совет гражданских и военных чиновников. -- Я хорошо знаю, -- сказал он, -- силу ума и храбрости Гуань Юя. Он держит в своих руках Цзинчжоу и Сянъян и похож на тигра, у которого выросли крылья. Юй Цзинь у него в плену, Пан Дэ убит, а боевой дух моих войск упал. Боюсь, как бы теперь Гуань Юй вдруг не вздумал пойти на Сюйчан. Не следует ли нам перенести столицу в другое место? -- Этого делать нельзя, -- отозвался советник Сыма И. -- Ведь Юй Цзинь не был разбит. Он попал в плен потому, что его лагерь затопила вода. И государственные дела от этого не потерпели никакого ущерба. Вы, конечно, знаете, что Лю Бэй поссорился с Сунь Цюанем, и Гуань Юй извлек и из этого выгоду. Сунь Цюаню, разумеется, это очень не нравится. Поэтому стоит только подтолкнуть его, и он охотно нападет на тыл Гуань Юя. Пообещайте ему за эту услугу в вечное владение земли к югу от Янцзы, и Фаньчэну больше не будет угрожать опасность. -- Сыма И прав, -- поддержал чжу-бо Цзян Цзи. -- Отправьте поскорей посла в княжество У и не думайте о переводе столицы на новое место, не тревожьте народ! Цао Цао решил отказаться от своего намерения и со вздохом произнес: -- Тридцать лет верно служил мне Юй Цзинь, но в минуту опасности не проявил стойкости и мужества, как Пан Дэ. Назначив посла, Цао Цао хотел спросить у присутствующих, кто же способен одолеть Гуань Юя, как к возвышению, где он сидел, подошел один из военачальников и заявил: -- Я готов идти! Это был Сюй Хуан. Цао Цао с радостью назначил его старшим военачальником и в помощники ему дал Люй Цзяня с пятьюдесятью тысячами войска. Было решено, что они в тот же день выступят в поход. Сунь Цюань принял посла, вручившего ему письмо Цао Цао, и, не раздумывая долго, дал свое согласие. Он отправил гонца в столицу с ответным письмом и созвал своих советников. Один из них, Чжан Чжао, сказал: -- Недавно Гуань Юй убил Пан Дэ, взял в плен Юй Цзиня, и теперь его слава облетела всю страну. Сам Цао Цао боится его и даже собирался переносить столицу! Сейчас, когда Фаньчэн в опасности, он просит помощи у нас, но, боюсь, опасность эта минует и он нарушит свои обещания. Не успел Сунь Цюань ответить, как доложили, что из Лукоу по важному делу прибыл Люй Мын. Сунь Цюань велел позвать его на совет. Тот вошел и сказал: -- Гуань Юй осаждает Фаньчэн. Мы можем этим воспользоваться и захватить Цзинчжоу. -- А я хотел сначала взять Сюйчжоу, -- ответил Сунь Цюань. -- Как вы смотрите на это? -- Цао Цао находится далеко от Сюйчжоу, в Хэбэе, и у него, конечно, нет возможности засматриваться на восток, -- согласился Люй Мын. -- Сюйчжоу взять можно, но там нельзя вести войну на воде, а только на суше. Предположим, вы захватите Сюйчжоу, но удержите ли вы его? Выгодней взять Цзинчжоу и стать господином над великой рекой Янцзы. А потом подумаем, что делать дальше. -- Ваши мысли совпадают с моими, -- сказал Сунь Цюань. -- Мне только хотелось вас испытать. Продумайте план, и я двину войска. Люй Мын попрощался с Сунь Цюанем и возвратился в Лукоу. Разведчики доложили ему, что на высоких холмах вдоль берегов реки Гуань Юй приказал выстроить сторожевые башни и что все цзинчжоуские войска стоят наготове. -- В таком случае опасно выступать против него, -- не на шутку встревожился Люй Мын. -- Я сам уговаривал Сунь Цюаня взять Цзинчжоу, а теперь не представляю себе, как это сделать. В полном отчаянии Люй Мын, ссылаясь на болезнь, удалился от дел и послал гонца известить об этом Сунь Цюаня. Узнав о болезни Люй Мына, Сунь Цюань разгневался. А советник Лу Сунь сказал ему: -- Люй Мын вовсе не болен, он притворяется. -- Откуда вы это взяли? -- недоверчиво спросил Сунь Цюань. -- Поезжайте к нему сами и узнайте на месте истину. Лу Сунь поехал в Лукоу и явился к Люй Мыну, который выглядел совершенно здоровым. -- Я получил повеление Уского хоу справиться о вашем драгоценном здоровье, -- вежливо пояснил Лу Сунь. -- Да, я что-то занемог, -- ответил Люй Мын. -- Но зачем вам было утруждать себя этой поездкой? -- Уский хоу поручил вам важное дело, а вы почему-то медлите, -- спокойно продолжал Лу Сунь. -- Что произошло с вами? У вас возникли какие-нибудь сомнения? Люй Мын долго молча смотрел на Лу Суня. -- А я знаю, как излечить вашу болезнь! -- нарушил молчание Лу Сунь. -- Хотите, я попробую? -- Что вы задумали? -- спросил Люй Мын, делая знак приближенным удалиться. -- Расскажите мне... -- Причина вашей болезни -- неприступность Цзинчжоу и сторожевые башни на другом берегу Янцзы! -- улыбнулся Лу Сунь. -- Но можно сделать так, что воины на этих башнях еще не успеют дать сигнал, как окажутся в плену. -- Вы как будто в душу мне заглянули! -- с изумлением и благодарностью воскликнул Люй Мын. -- Изложите мне ваши соображения! -- Видите ли, Гуань Юй слишком полагается на себя и считает, что ему нет равных в храбрости, -- начал Лу Сунь. -- Он только вас побаивается. Я советую вам, сославшись на болезнь, отказаться от своей должности и передать ее кому-нибудь другому. А ваш преемник пусть всячески унижает себя и восхваляет Гуань Юя. Тогда тот ослабит бдительность и оттянет часть войск под Фаньчэн. Тут-то мы и захватим Цзинчжоу. Нам даже не придется ломать себе голову над тем, как это сделать. Для этого будет достаточно одного отряда воинов. -- Прекрасный план! -- радостно воскликнул Люй Мын и отправил Сунь Цюаню письмо, в котором просил освободить его от должности ввиду болезни. Сунь Цюань, осведомленный о намерениях Лу Суня, вызвал Люй Мына в столицу для лечения. Когда тот приехал, Сунь Цюань сказал ему: -- В свое время Чжоу Юй посоветовал мне назначить на должность военачальника в Лукоу своего друга Лу Су; затем Лу Су назвал мне вас. Теперь настала ваша очередь предложить способного человека, который мог бы заменить вас. -- На это место нельзя назначать выдающегося человека, иначе Гуань Юй все время будет настороже, -- сказал Люй Мын. -- Я полагаю, Лу Сунь вполне подойдет -- он умный и дальновидный, но широкой известностью не пользуется. Сунь Цюань тотчас же пожаловал Лу Суню высокое военное звание и приказал ему охранять Лукоу. Поблагодарив за высокую честь, Лу Сунь пытался было отказаться. -- Слишком молод я и недостаточно образован, -- говорил он, -- боюсь, что мне не по силам такая высокая должность. -- Соглашайтесь! -- прервал его Сунь Цюань. -- За вас ручается Люй Мын, а он-то не ошибается! Лу Сунь с поклоном принял печать и пояс и немедля уехал в Лукоу. Его войско составляли пешие отряды, конница и флот. По приезде он сразу написал Гуань Юю письмо и приготовил подарки -- доброго коня, дорогую парчу и вино -- и отправил под Фаньчэн. В это время Гуань Юй отдыхал после ранения. Ему доложили, что Лу Сунь, которого Сунь Цюань назначил охранять Лукоу вместо заболевшего Люй Мына, прислал гонца с подарками и письмом. -- Неужели Сунь Цюань так недалек, что назначил военачальником подобного труса? -- воскликнул изумленный Гуань Юй и распорядился привести гонца. Представ перед Гуань Юем, посланец поклонился до земли и сказал: -- Полководец Лу Сунь шлет вам послание и подарки. Он приветствует вас и надеется жить с вами в мире. Гуань Юй прочитал письмо. В каждом его слове сквозили почтительность и самоунижение. Гуань Юй рассмеялся и приказал принять дары. Гонцу он разрешил вернуться обратно в Лукоу. Посланец приехал и сказал Лу Суню: -- Гуань Юй очень обрадовался письму и подаркам. Теперь он не будет ждать нападения с нашей стороны. Лу Сунь был доволен этим сообщением и тотчас послал лазутчика разведать, что делает Гуань Юй. А тот действительно решил более половины войск из Цзинчжоу перебросить к Фаньчэну и начать штурм, как только затянется рана. Лу Сунь сообщил об этом Сунь Цюаню, и тот, вызвав к себе Люй Мына, сказал: -- Гуань Юй действует так, как мы ожидали: почти все цзинчжоуские войска он бросает на Фаньчэн. Пора подумать о захвате Цзинчжоу. Вы поведете туда большую армию вместе с моим младшим братом Сунь Цзяо. Согласны? Сунь Цзяо, по прозванию Шу-мын, был вторым сыном Сунь Цзина, дяди Сунь Цюаня. -- Если вы доверяете мне, посылайте одного, -- возразил Люй Мын. -- Если же вы больше полагаетесь на Сунь Цзяо, пошлите его одного. Вспомните прошлое. Вы поставили тогда Чжоу Юя и Чэн Пу военачальниками левой и правой руки. Чэн Пу, считавший себя старшим, был этим очень недоволен, хотя по способностям он и оказался ниже Чжоу Юя. И Чжоу Юю пришлось добиваться его уважения. Мне не только далеко до Чжоу Юя, но Сунь Цзяо и по родству стоит выше Чэн Пу. Пожалуй, мы с ним не поладим. После долгого раздумья Сунь Цюань пожаловал Люй Мыну звание да-ду-ду и поставил его во главе всех сухопутных войск Цзяндуна, а Сунь Цзяо был назначен на должность начальника тылового войска и начальника снабжения армии. Люй Мын поблагодарил Сунь Цюаня и начал готовиться к походу. Он отобрал три тысячи воинов и восемьдесят быстроходных судов. По его приказанию на эти суда были посажены опытные гребцы, умевшие хорошо плавать. Все они были одеты в белые одежды; воины с оружием укрылись в трюмах. После этого Люй Мын обсудил с военачальниками Хань Даном, Чжоу Таем, Цзян Цинем, Чжу Жанем, Пань Чжаном, Сюй Шэном и Дин Фыном порядок выступления в поход. Сам Люй Мын шел первым. Остальное войско, возглавляемое Сунь Цюанем, было готово оказать помощь Люй Мыну в случае необходимости. В это же время к Цао Цао был послан гонец с просьбой ударить в тыл Гуань Юю. Быстроходное судно с гребцами, одетыми в белые одежды, плыло по Синьянцзяну, как в этих местах называется река Янцзы. Вскоре судно подошло к северному берегу. Воины Гуань Юя со сторожевой башни окликнули плывущих. Те отвечали им: -- Мы торговцы! На середине реки сильный ветер, и мы хотим укрыться у берега. Воины, которым послали с судна подарки, поверили и разрешили стать на якорь у берега. Когда наступил вечер, неожиданно выскочили из трюма вооруженные воины и перевязали всю охрану башни. Был дан условный сигнал, и тотчас же у берега появились восемьдесят кораблей с отборными воинами. Всех пленников переправили на корабль. Убежать не удалось ни одному. Войска Люй Мына беспрепятственно подошли к стенам Цзинчжоу. Люй Мын решил взять город с помощью пленных. Щедро наградив их, он просил помочь ему проникнуть в город. Пленники обещали исполнить все, что он от них потребует. Тогда Люй Мын приказал им идти впереди его войска. В полночь они были у городских ворот и окликнули стражу. Узнав своих, стража впустила их, а за ними с криком ворвались воины Люй Мына и быстро овладели городом. Люй Мын запретил своим воинам под страхом смертной казни убивать и грабить жителей. Строжайше было наказано не беспокоить семью Гуань Юя и его дворовых слуг. Сунь Цюаню послали гонца с докладом. Однажды в дождливый день Люй Мын в сопровождении нескольких всадников объезжал городские ворота. На пути ему встретился воин, прикрывавший латы бамбуковым зонтом, взятым у местного жителя. Стража схватила этого воина, и тогда оказалось, что это земляк Люй Мына. -- Хоть мы с тобой и земляки, -- сказал Люй Мын, -- но ты нарушил мой приказ, и с тобой придется поступить по военным законам. -- Я взял этот зонт не для себя! Я боялся, что дождь намочит латы моего начальника. Простите меня, вспомните, что мы из одних мест, -- со слезами умолял провинившийся. -- Я понимаю, что ты заботился о своем начальнике, -- сказал Люй Мын. -- Но, взяв зонт, ты все-таки нарушил приказ. Охрана увела воина и отрубила ему голову. После того как в назидание другим голова была выставлена напоказ, Люй Мын приказал похоронить казненного, а сам не мог сдержать слез. С тех пор войско прониклось к нему глубоким уважением. Вскоре в Цзинчжоу пришел Сунь Цюань с войском. Люй Мын встретил его за городом и проводил в ямынь. Сунь Цюань поблагодарил его за труды. Победители оставили цзинчжоуского правителя Пань Сюня на прежней должности, а военачальник Юй Цзинь был освобожден из темницы и отпущен к Цао Цао. Народ успокоился, и водворился порядок. Покончив со всеми делами, Сунь Цюань в честь победы устроил пир. -- Итак, Цзинчжоу взяли, -- сказал он Люй Мыну, -- а как же взять Гунань и Наньцзюнь? Не успел он произнести эти слова, как один из присутствующих вышел вперед и заявил: -- Для этого не нужно ни луков, ни стрел. Если разрешите, я поеду в Гунань и уговорю Фуши Жэня сдаться. Все оглянулись на говорившего. Это был Юй Фань. -- Как же вы заставите его сдаться? -- спросил Сунь Цюань. -- Расскажите. -- В детстве мы были с Фуши Жэнем большими друзьями, -- пояснил Юй Фань. -- Я поговорю с ним о том, что ему выгодно и что невыгодно, и уверен, что он покорится вам. Обрадованный Сунь Цюань дал Юй Фаню отряд из пятисот воинов и разрешил идти в Гунань. А Фуши Жэнь, узнав о падении Цзинчжоу, решил оборонять Гунань. Юй Фань подошел к городу, ворота которого были крепко заперты, написал письмо, прикрепил к стреле и выпустил ее в город. Воины подобрали стрелу и передали ее Фуши Жэню. Юй Фань предлагал Фуши Жэню покориться. Фуши Жэнь тотчас же вспомнил, как сурово обошелся с ним когда-то Гуань Юй, и без колебаний решил сдаться. Приказав широко распахнуть ворота, он пригласил Юй Фаня в город. Они встретились, как старые друзья, и стали вспоминать о прошлом. Юй Фань расхваливал великодушие Сунь Цюаня, рассказывал, как тот уважает и ценит мудрых людей из простого народа. Обрадованный Фуши Жэнь вручил Юй Фаню пояс и печать и поехал с ним в Цзинчжоу, где и принес покорность Сунь Цюаню. Сунь Цюань был с ним очень ласков и оставил его на прежней должности. Люй Мын шепнул Сунь Цюаню: -- Пока не схвачен Гуань Юй, оставлять Фуши Жэня в Гунане неблагоразумно -- он изменит. Лучше пошлите его в Наньцзюнь и пусть он там уговорит Ми Фана сдаться. Сунь Цюань подозвал Фуши Жэня и сказал: -- Говорят, вы друзья с Ми Фаном. Так уговорите его тоже покориться. Я не поскуплюсь на награду. Фуши Жэнь охотно согласился и в сопровождении нескольких всадников отправился в Наньцзюнь. Поистине: В Гунане решили, что обороняться напрасно. Из этого видно, что слово Ван Фу прекрасно. Если вы не знаете, чем закончилась поездка Фуши Жэня, прочтите следующую главу. ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ в которой повествуется о том, как Сюй Хуан сражался на реке Мяньшуй, и о том, как Гуань Юй потерпел поражение и бежал в Майчэн Узнав о падении Цзинчжоу, Ми Фан растерялся. И когда ему доложили о приезде Фуши Жэня, который, как он знал, охраняет Гунань, Ми Фан бросился к нему с расспросами. -- Не подумайте, что я предатель, -- сказал Фуши Жэнь, -- обстоятельства принудили меня покориться Сунь Цюаню. Советую и вам сделать это, пока не поздно. -- Изменить Ханьчжунскому вану? -- возмутился Ми Фан. -- Он верит мне и оказывает большие милости! -- А помните, как гневался на нас Гуань Юй, когда уходил в поход? -- спросил Фуши Жэнь. -- Он грозил, что нам не будет пощады! Не забывайте об этом! -- Я не могу изменить Ханьчжунскому вану! Мы с братом давно ему служим, -- твердил Ми Фан. В этот момент доложили, что от Гуань Юя прибыл гонец. Ми Фан велел привести его в ямынь, и тот сказал: -- Нашему войску не хватает провианта, и Гуань Юй приказал, чтобы из Наньцзюня и Гунаня доставили по сто тысяч даней риса. А вам обоим он повелел под страхом смертной казни немедленно прибыть к нему. -- Где я возьму столько рису? -- заволновался Ми Фан. -- Ведь теперь Цзинчжоу в руках Сунь Цюаня... -- Да чего тут долго раздумывать! -- заорал Фуши Жэнь и, выхватив меч, зарубил гонца. -- Что вы наделали? -- испугался Ми Фан. -- А вы не понимаете, что Гуань Юй только ищет повода нас убить? Разве лучше сидеть сложа руки и ждать смерти? Скорей сдавайтесь на милость Сунь Цюаня, если не хотите погибнуть от руки Гуань Юя! Тут как раз пришло донесение, что к городу приближаются войска полководца Люй Мына. Ми Фан испугался и решил сдаться. Люй Мын был этим очень удовлетворен и доставил Ми Фана и Фуши Жэня к Сунь Цюаню; тот щедро их наградил. В то время, когда Цао Цао в Сюйчане обсуждал с советниками цзинчжоуские дела, ему вдруг привезли письмо Сунь Цюаня; тот извещал, что собирается напасть на Цзинчжоу, и просил Цао Цао в свою очередь выступить против Гуань Юя, чтобы взять противника в клещи. "Все это надо хранить в строжайшей тайне, -- говорилось далее в письме, -- иначе Гуань Юй сорвет наши замыслы". Цао Цао прочитал письмо, и совет продолжался. Чжу-бо Дун Чжао сказал: -- Положение наших войск в осажденном Фаньчэне очень тяжелое, у них лишь одна надежда -- на нашу помощь. Давайте забросим туда письмо на стреле -- это приободрит воинов, а Гуань Юю дадим знать, что Сунь Цюань, пользуясь его отсутствием, собирается захватить Цзинчжоу. Тогда Гуань Юй поспешит вернуться туда, а Сюй Хуан в это время ударит ему в спину, и победа будет нашей. Цао Цао все сделал так, как посоветовал Дун Чжао, а сам во главе большого войска двинулся на юг спасать Цао Жэня. Вскоре он раскинул лагерь на склоне горы Янлупо, южнее Лояна. Сюй Хуан сидел в шатре, когда к нему прибыл гонец от Цао Цао с известием, что Вэйский ван выступил в поход и его армия уже миновала Лоян. Цао Цао приказал передать Сюй Хуану, чтобы он немедленно вступил в бой с Гуань Юем и снял осаду с Фаньчэна. В это время возвратились разведчики и донесли, что Гуань Пин с войском расположился в городе Яньчэне, а войско Ляо Хуа находится в Сычжуне, и что они стоят сплошной цепью из двенадцати укрепленных лагерей. Сюй Хуан велел своим помощникам с такими же знаменами, как у него самого, идти к Яньчэну и завязать бой с Гуань Пином. Сам же он повел пятьсот отборных воинов к реке Мяньшуй, чтобы напасть на Яньчэн с тыла. Узнав о приближении войск Сюй Хуана, Гуань Пин вывел свой отряд ему навстречу. Сюй Шан, помощник Сюй Хуана, вступил с Гуань Пином в поединок, но на третьей схватке повернул коня и бежал. Тогда в бой выехал второй помощник Сюй Хуана, по имени Люй Цзянь. Вскоре и он бежал. Гуань Пин преследовал противника уже более двадцати ли, когда его догнали дозорные и сказали, что в городе вспыхнули огни. Гуань Пин тотчас понял, что попался на хитрость врага, и повернул войско обратно к Яньчэну. У стен города он вдруг увидел Сюй Хуана. Верхом на коне, тот стоял под знаменем и насмешливо кричал: -- Гуань Пин, племянничек ты мой! Побойся смерти! Ведь Сунь Цюань занял Цзинчжоу, а ты все еще беснуешься! Взбешенный Гуань Пин бросился на Сюй Хуана, но не успели они скрестить оружие, как воины закричали, что в городе пылает пожар. Гуань Пин повернул коня и, с боем прокладывая дорогу, бежал в лагерь Сычжун, где находился Ляо Хуа. Войско Гуань Пина ушло вместе с ним. -- Говорят, Люй Мын напал на Цзинчжоу? -- тревожно спросил Ляо Хуа. -- Войско напугано. Как нам быть? -- Это все ложные слухи, -- отвечал Гуань Пин. -- Кто будет лишнее болтать -- рубите головы! Вдруг примчался всадник с вестью, что на первый северный лагерь напали войска Сюй Хуана. Тут Гуань Пин встревожился. -- Стоит нам потерять первый лагерь, как мы не удержимся и в остальных! Идем на выручку! -- крикнул он Ляо Хуа. -- За ваш лагерь не беспокойтесь -- его защищает река Мяньшуй, и разбойники не смогут сюда подойти! Ляо Хуа приказал своим военачальникам крепко охранять лагерь, а в случае нападения врага -- зажечь сигнальный огонь. -- Что вы, господин! -- воскликнули военачальники. -- Наш сычжунский лагерь огражден "оленьими рогами" в десять рядов! Тут и птица не пролетит, где уж врагу пройти! Гуань Пин и Ляо Хуа с отборными воинами двинулись навстречу противнику. Лагерь Сюй Хуана был раскинут на невысокой горе. -- Враг выбрал невыгодное для себя место, -- сказал Гуань Пин, обращаясь к Ляо Хуа. -- И сегодня ночью мы захватим его лагерь. Ляо Хуа остался с половиной войска на стоянке, а Гуань Пин ночью с отрядом ворвался в лагерь противника. Там было пусто, и Гуань Пин понял, что попался в ловушку. Он бросился обратно, но тут слева и справа напали на него Сюй Шан и Люй Цзянь. Остаткам разбитого войска Гуань Пина едва удалось добраться до своей стоянки. Враги преследовали их и окружили стоянку. Гуань Пин и Ляо Хуа не выдержали натиска противника и бежали в направлении сычжунского лагеря. Но там полыхал огонь, повсюду виднелись знамена и значки вэйских войск. Беглецы поспешно свернули на большую Фаньчэнскую дорогу и стали уходить, но путь им преградило многочисленное войско. Во главе его был Сюй Хуан. В отчаянной схватке Гуань Пин и Ляо Хуа пробились через ряды врага и бежали в лагерь Гуань Юя. -- Сюй Хуан захватил Яньчэн, а Цао Цао с большим войском идет на помощь Фаньчэну, -- сказали они Гуань Юю. -- И ходят слухи, что Люй Мын занял Цзинчжоу. -- Слухи эти распускает враг, чтобы смутить дух моих воинов, -- отвечал Гуань Юй. -- Люй Мын опасно болен, и его место занял трусливый Лу Сунь. Причин для тревоги нет! Не успел он это вымолвить, как к лагерю подошли войска Сюй Хуана. Гуань Юй приказал подать коня. -- Вы еще не совсем здоровы, батюшка, -- предостерег Гуань Пин. -- Вам нельзя сражаться. -- Мы с Сюй Хуаном старые знакомые, -- усмехнулся Гуань Юй. -- Я знаю его способности. Если он сейчас же не уберется отсюда, я его убью в назидание другим вэйским военачальникам. Надев латы, Гуань Юй смело выехал вперед. При виде его вэйские воины задрожали от страха. -- Где тут Сюй Хуан? -- закричал Гуань Юй, придерживая коня. В вэйском строю заколыхались знамена, и вперед выехал Сюй Хуан. -- Много лет прошло с тех пор, как мы виделись с вами в последний раз! -- сказал он. -- Я не представлял себе, что ваша борода и усы поседели! Помню, как часто мы услуживали друг другу в молодости! Тогда я имел честь слушать ваши наставления и поучения! Очень вам за них благодарен! Ныне слава ваша потрясает всю страну, ваши старые друзья завидуют вам! Как я счастлив, что мне снова довелось увидеться с вами! -- Да, мы когда-то с вами были дружны! -- согласился Гуань Юй. -- Но скажите, почему вы так жестоко преследуете моего сына? -- Тысячу золотых тому, кто добудет голову Гуань Юя! -- неожиданно закричал Сюй Хуан, обернувшись к своим военачальникам. -- Что вы такое сказали? -- изумился Гуань Юй. -- Сейчас решается государственное дело, -- отвечал Сюй Хуан. -- И я не поступлюсь им ради нашей дружбы! Он взмахнул секирой и бросился на Гуань Юя. Тот поднял меч. Они схватывались более восьмидесяти раз. Гуань Юй владел оружием превосходно, но правая рука его еще была слаба, и Гуань Пин, боявшийся за отца, ударил в гонг. Гуань Юй вернулся к себе в лагерь. Но Цао Жэнь, узнав о том, что на помощь осажденному Фаньчэну пришел Сюй Хуан, вышел с войском из города, и они вместе напали на лагерь Гуань Юя. Цзинчжоуских воинов охватила паника. Гуань Юй вскочил на коня и повел свое войско вдоль берега реки Сянцзян. Переправившись через реку, они двинулись в направлении Сянъяна. Тут их нагнал всадник с известием, что Люй Мын занял Цзинчжоу и семья Гуань Юя погибла. Тогда Гуань Юй изменил направление и поспешил в Гунань. Но в пути разведчики доложили, что Фуши Жэнь, охранявший Гунань, сдался Сунь Цюаню. Гуань Юй пришел в ярость. Вскоре примчались гонцы, которых он посылал в Наньцзюнь за провиантом, и рассказали, что там был Фуши Жэнь, который убил гонца, посланного Гуань Юем, и уговорил Ми Фана сдаться. Гуань Юй задохнулся от гнева, рана его вновь открылась, и он, лишившись сознания, рухнул на землю. Военачальники с трудом привели его в чувство. Обратившись к сы-ма Ван Фу, Гуань Юй проговорил: -- Каюсь, что своевременно не послушал вас! Вот и случилась беда! -- Он спросил, почему не подали сигнала с береговых башен. -- Люй Мын со своими помощниками переоделись в белые одежды и переправились через реку на судах, в трюмах которых были спрятаны отборные воины. Высадившись на берег, они расправились с башенной охраной, прежде чем те успели дать сигнал, -- объяснили разведчики. -- Попался я все-таки на хитрость злодея! -- Гуань Юй даже топнул ногой с досады. -- Какими глазами буду я смотреть в лицо моего старшего брата? -- Положение наше очень опасное! -- заметил Чжао Лэй, чиновник, ведавший провиантом. -- Надо послать гонца в Чэнду с просьбой о помощи, а самим по суше и по воде идти на Цзинчжоу. Гуань Юй, согласившись с ним, отправил И Цзи и Ма Ляна с письмом в Чэнду, а сам повел войско на Цзинчжоу. Гуань Пин и Ляо Хуа прикрывали тыл. Когда с Фаньчэна была снята осада, Цао Жэнь со своими военачальниками явился к Цао Цао и, поклонившись ему до земли, просил прощения за понесенное поражение. -- Вы ни в чем не виноваты, -- сказал ему Цао Цао. -- Так предопределило небо! Он щедро наградил воинов и сам отправился в сычжунский лагерь. Осмотрев его, он сказал военачальникам: -- Какой глубокий ров и сколько "оленьих рогов"! Я тридцать лет вожу войска, но ни разу не решался так глубоко забираться в расположение противника! Только Сюй Хуан отважился на это и добился победы! Ничего не могу сказать -- храбр и умен Сюй Хуан! Военачальники почтительно поддакивали. Цао Цао со своим войском расположился лагерем в Мобо. Сюда же прибыли войска Сюй Хуана. Цао Цао выехал из лагеря встречать своего храброго полководца. Войско Сюй Хуана двигалось стройными рядами, вид его поразил Цао Цао. -- Сюй Хуан -- настоящий Чжоу Я-фу! Он пожаловал Сюй Хуану звание полководца Покорителя Юга и приказал ему вместе с Сяхоу Шаном, который к этому времени поправился от раны, нанесенной стрелой Хуан Чжуна, охранять Сянъян. Сам Цао Цао временно остался в Мобо, потому что еще не весь округ Цзинчжоу был покорен. Войско Гуань Юя стояло на Цзинчжоуской дороге. Враг окружил его. Нельзя было двинуться ни назад, ни вперед. -- Впереди -- армия Люй Мына, позади -- вэйские войска. Помощь к нам не идет, -- сказал Гуань Юй своему военачальнику Чжао Лэю. -- Посоветуйте, как мне быть? -- Помните, как Люй Мын, когда он был в Лукоу, предлагал вам породниться с Сунь Цюанем? Тогда он обещал вам союз против Цао Цао, а теперь оказалось, что они действуют заодно! Напишите Люй Мыну и пристыдите его. Посмотрим, что он ответит! Гуань Юй написал письмо и отправил гонца в Цзинчжоу. Люй Мын отдал приказ не причинять вреда семьям цзинчжоуских воинов, ушедших в поход с Гуань Юем, помесячно выдавать им рис, а к нуждавшимся в лечении посылать лекарей. Семьи воинов, тронутые его заботой, жили спокойно. Однажды Люй Мыну сообщили, что к нему едет посол Гуань Юя. Люй Мын встретил его в пригороде как высокого гостя. Посол передал ему письмо. Прочитав его, Люй Мын сказал: -- Дружба с Гуань Юем -- мое личное дело, а приказ господина есть приказ, и я обязан ему подчиняться. Так и передайте полководцу Гуань Юю. Затем он устроил пир в честь прибывшего и после пира повел его на подворье отдыхать. Туда к нему приходили родные воинов, ушедших с Гуань Юем в поход: одни просили передать воинам письма, другие -- просто сказать, что дома все здоровы и живут в достатке. Люй Мын проводил посла с почестями за город. Возвратившись к Гуань Юю, тот подробно передал разговор с Люй Мыном и рассказал, что семья Гуань Юя и все семьи воинов здоровы и ни в чем не нуждаются. -- Опять хитрит этот коварный злодей Люй Мын, -- разгневался Гуань Юй. -- Давно надо с ним разделаться! Пусть я сам поплачусь жизнью, но убью его! Он прогнал гонца, но все военачальники и воины ходили к нему узнавать о своих родных и близких. Гонец отдавал письма и рассказывал, что Люй Мын очень милостив к народу и что дома все живы и здоровы. Воины радовались этому, и ни у кого не было желания воевать. Когда Гуань Юй повел войско на Цзинчжоу, многие из его военачальников и воинов разбежались по домам. Гуань Юй был вне себя от гнева. Он решил начать наступление, но путь ему преградил отряд во главе с Цзян Цинем. Остановив коня, Цзян Цинь громко закричал: -- Гуань Юй, почему ты не сдаешься? -- Я -- ханьский военачальник! -- бранясь, отвечал Гуань Юй. -- Никогда я не сдамся злодеям! И, выхватив меч, он бросился на Цзян Циня. После третьей схватки Цзян Цинь обратился в бегство. Гуань Юй преследовал его более двадцати ли. Вдруг раздались громкие возгласы, и на Гуань Юя напали выскочившие из-за холмов отряды военачальников Хань Дана и Чжоу Тая. Цзян Цинь тоже повернул свое войско и вступил в бой. Гуань Юй отступил. Вскоре он увидел на холмах, расположенных южнее, толпы людей и белое знамя, развевающееся по ветру. На знамени была надпись: "Цзинчжоуцы". -- Кто из Цзинчжоу, сдавайтесь! -- кричали люди с холмов. Гуань Юй бросился к ним, но на него ударили отряды Дин Фына и Сюй Шэна. Гуань Юй был окружен. Войско его постепенно редело. С холмов цзинчжоуские воины окликали своих земляков, там были и братья, и сыновья, и отцы; воины Гуань Юя один за другим уходили на их зов. Гуань Юй, беснуясь, пытался их остановить, но все было напрасно. Только к вечеру отрядам Гуань Пина и Ляо Хуа удалось прорваться сквозь окружение и спасти Гуань Юя. -- Среди наших воинов царит разброд, -- уговаривал отца Гуань Пин. -- Сейчас лучше всего было бы стать на отдых в каком-нибудь городе и дожидаться помощи. Вот хотя бы в Майчэне. Гуань Юй послушался сына и с остатками войска укрылся в этом небольшом городке. Здесь он созвал своих военачальников на совет. -- Майчэн недалеко от Шанъюна, который сейчас охраняют Лю Фын и Мын Да, -- сказал военачальник Чжао Лэй. -- Надо обратиться к ним за помощью. Если они нам не откажут, а потом еще подойдет большое войско из Сычуани, наши воины вновь обретут волю к победе. Не успело еще кончиться совещание, как сообщили, что войска Люй Мына окружили Майчэн. -- Кто прорвется через окружение и поедет в Шанъюн просить помощи? -- спросил Гуань Юй. -- Я! -- вызвался Ляо Хуа. -- А я помогу ему проложить дорогу, -- предложил Гуань Пин. Плотно поев, Ляо Хуа вскочил на коня. Перед ним быстро распахнулись ворота; конь вынес всадника из города. За ним последовал Гуань Пин. Дорогу им преградил было вражеский военачальник Дин Фын, но тотчас же отступил под стремительным натиском Гуань Пина. Ляо Хуа, воспользовавшись замешательством в рядах врага, прорвался вперед и помчался в направлении Шанъюна. Гуань Пин вернулся в город. Еще в то время, когда Лю Фын и Мын Да захватили Шанъюн, тамошний правитель Шэнь Дань сдался им. Затем Ханьчжунский ван пожаловал ему высокое военное звание и поручил вместе с Мын Да охранять Шанъюн. Разведчики доносили Шэнь Даню, что Гуань Юй потерпел поражение, и он пригласил Мын Да на совет. В эту минуту доложили о приезде Ляо Хуа. Лю Фын приказал впустить его к себе. -- Войска Гуань Юя осаждены в Майчэне, -- сказал Ляо Хуа. -- Из царства Шу подмога так скоро не придет, и единственная надежда Гуань Юя на вас. Если вы будете медлить, он погибнет. -- Отдохните и дайте мне подумать, -- сказал Лю Фын. Ляо Хуа отправился на подворье и стал ждать ответа Лю Фына. А тот обратился за советом к Мын Да: -- Как же мне быть? Моему дяде угрожает большая опасность. -- Я бы вам не советовал сейчас покидать Шанъюн, -- ответил Мын Да. -- У Сунь Цюаня сильное войско, и почти весь округ Цзинчжоу у него в руках. А Цао Цао с огромной армией расположился в Мобо. Майчэн -- ничтожный городишко! Неужели вы думаете, что наше жалкое войско сможет противостоять силам двух великих правителей? -- Мне все это известно, -- согласился Лю Фын. -- Но ведь Гуань Юй -- мой дядя! Могу ли я сидеть сложа руки, когда он в такой беде? -- Вы все еще считаете Гуань Юя своим дядей, но совсем неведомо, считает ли он вас своим племянником? -- язвительно спросил Мын Да. -- Не забыли ли вы, как он рассердился, когда Ханьчжунский ван усыновил вас. А помните, когда Ханьчжунский ван собирался назначить наследника и спросил совета у Чжугэ Ляна, тот ответил, что это дело семейное, и поэтому надо обратиться к Гуань Юю и Чжан Фэю. Ханьчжунский ван потом послал гонца в Цзинчжоу узнать мнение Гуань Юя, и тот ответил, что вы сын букашки и в наследники не годитесь. Он и Ханьчжунского вана уговорил заслать вас в глухой горный городок Шанъюн, чтобы вы ему не мешали. Это знают все, неужели вы об этом не слышали? И после всего этого вы еще склонны рисковать жизнью ради какого-то призрачного долга по отношению к дяде? -- Вы, конечно, правы, -- согласился Лю Фын. -- Но под каким предлогом я могу отказаться? -- Скажите, что недавно овладели Шанъюном, население еще неспокойно и вы не можете покинуть город, -- предложил Мын Да. На следующий день Лю Фын пригласил к себе Ляо Хуа и сказал то, что посоветовал Мын Да. -- Значит, Гуань Юй погиб! -- вскричал Ляо Хуа, упав на колени и ударившись лбом о пол. -- Предположим, мы пойдем ему на помощь, -- вмешался в разговор Мын Да. -- Это все равно, что чашкой воды пытаться залить телегу горящего хвороста! Отправляйтесь-ка обратно и ждите, пока придут войска из княжества Шу! Ляо Хуа настаивал на своей просьбе, но Лю Фын и Мын Да не захотели больше его слушать. Они встали и, гневно встряхнув рукавами халатов, покинули помещение. Поняв, что здесь ему ничего не добиться, Ляо Хуа решил ехать к Ханьчжунскому вану. Грубо выбранившись, он вскочил на коня и помчался в Чэнду. А Гуань Юй, сидя в Майчэне, надеялся, что из Шанъюна пришлют подмогу. У него оставалось всего пятьсот-шестьсот воинов, половина из которых были ранены. В городе не хватало для всех пищи, люди страдали от голода. Вдруг Гуань Юю доложили, что у ворот появился неизвестный человек, который просит, чтобы его впустили в город. Гуань Юй приказал пропустить его: это оказался Чжугэ Цзинь. После приветственных церемоний, когда Гуань Юй велел подать чай, Чжугэ Цзинь сказал: -- Я получил повеление моего правителя Сунь Цюаня поговорить с вами. С древнейших времен мудрецами считаются те, кто понимает требования времени. Ныне почти все ваши земли, расположенные по реке Хань, попали в наши руки. У вас остался лишь небольшой городок, да и то вы здесь голодаете. Над вами нависла смертельная опасность, а помощь вам не идет. Если вы покоритесь Сунь Цюаню, он оставит вас правителем Цзинчжоу и Сянъяна, и вы сохраните свою семью. Подумайте об этом! -- Я -- воин из Цзеляна, -- серьезно ответил Гуань Юй. -- Мой господин милостиво обращается со мной, и я не изменю своему долгу! Если Майчэн падет, я погибну, но не сдамся врагу! Яшму можно истолочь в порошок, но она все равно останется белой! Бамбук можно сжечь, но огонь не разрушит его коленца! Я умру, но имя мое останется в веках! Молчите! И уходите отсюда! Я буду биться с Сунь Цюанем насмерть! -- Сунь Цюань предлагает вам такой мир, какой когда-то заключили княжества Цинь и Цзинь. Он предлагает вам вместе разгромить злодея Цао Цао и поддержать правящий дом Хань. Почему вы не соглашаетесь? Гуань Пин, которому невыносимо было слушать такие речи, выхватил меч и хотел броситься на Чжугэ Цзиня, но Гуань Юй удержал его: -- Ведь это старший брат Чжугэ Ляна! Если ты убьешь Чжугэ Цзиня, ты нанесешь кровную обиду его брату! Гуань Юй приказал Чжугэ Цзиню удалиться. Не помня себя от стыда, тот покинул город и, явившись к Сунь Цюаню, сказал: -- Гуань Юй тверд, как сталь! Его никак нельзя уговорить! -- Да, это воистину слуга, преданный своему господину! -- вздохнул Сунь Цюань. -- Что же нам теперь делать? -- Разрешите мне погадать о судьбе Гуань Юя? -- попросил советник Люй Фань. Сунь Цюань разрешил. Люй Фань поворожил на стебле артемизии. Гадание показало, что "главный враг собирается бежать". -- Видите? Гуань Юй собирается бежать! -- обратился Сунь Цюань к Люй Мыну. -- Подумали ли вы над тем, как его поймать? -- Да это очень просто, -- ответил Люй Мын. -- Гадание только подтвердило мою мысль. Теперь пусть даже у Гуань Юя вырастут крылья, все равно ему не вырваться из моей сети! Поистине: Подвергся насмешкам лягушек дракон, угодивший в болото. Вороной обманутый Феникс внезапно попался в тенета. Если вы хотите узнать, какая мысль была у Люй Мына, прочтите следующую главу. ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ в которой речь идет о том, как дух Гуань Юя творил чудеса в горах Юйцюань, и о том, как Цао Цао в Лояне воздал благодарность духу Вот что я думаю, -- продолжал Люй Мын. -- Гуань Юй не решится бежать из Майчэна по большой дороге, потому что у него слишком мало войска, а вот севернее Майчэна есть тропинка, извивающаяся среди скал, и Гуань Юй пойдет по ней. Там, в скалах, в двадцати ли от города, мой военачальник Чжу Жань с пятью тысячами воинов устроит засаду. Он пропустит вперед отряд Гуань Юя и последует за ним, не давая ему ни минуты покоя. Враг стремится как можно быстрее добраться до города Линьцзюй и поэтому в бой не вступит. А наш второй военачальник, Пань Чжан, с пятьюстами воинами укроется в засаде на горной дороге в Линьцзюй и перехватит Гуань Юя. Сейчас нам надо начать с трех сторон штурм Майчэна. Северные ворота мы оставим свободными, чтобы Гуань Юй мог бежать из города. Выслушав Люй Мына, Сунь Цюань велел Люй Фаню поворожить еще раз. -- Главный враг побежит на северо-восток и сегодня в полночь будет в наших руках, -- объявил Люй Фань, закончив гадание, Сунь Цюань обрадовался этому прорицанию и приказал военачальникам Чжу Жаню и Пань Чжану устроить засады на пути Гуань Юя. В это время положение Гуань Юя в Майчэне было очень тяжелое. Он пересчитал своих воинов -- их оставалось немногим более трехсот, но и тех нечем было кормить. А тут еще по ночам воины Люй Мына бродили у городских стен и, вызывая осажденных по именам, уговаривали перейти к ним. Многие воины спускались со стен и уходили в разные стороны, а подмога все не приходила. Гуань Юй не знал, что и предпринять. -- Я очень сожалею, что в свое время не послушался вашего совета! -- говорил он Ван Фу. -- Как теперь нам спастись? -- Тут ничего не поделал бы и сам Люй Шан, родись он вторично! -- со слезами отвечал Ван Фу. -- Лю Фын и Мын Да, видно, не хотят нам помочь, -- сказал Чжао Лэй. -- Не лучше ли бежать отсюда в Сычуань? Там можно собрать новое войско и отвоевать потерянное... -- Так я и думаю поступить, -- ответил Гуань Юй. Он поднялся на стену и стал наблюдать за противником. Заметив, что у северных ворот нет скопления вражеских войск, он спросил, какая местность лежит к северу от города. Городские жители сказали, что там одни только скалы и между ними тропинка, ведущая в Сычуань. Гуань Юй решил этой же ночью по скалистой тропе уйти в Сычуань. -- Лучше идти по большой дороге, -- возражал Ван Фу, -- в скалах возможна засада. -- Ну и пусть там будет засада! -- воскликнул Гуань Юй. -- Чего мне бояться? -- Надо быть вдвойне осторожным! -- настойчиво предупреждал Ван Фу. -- Оставьте меня с сотней воинов охранять Майчэн. Я умру, но не сдамся, и буду ждать вас с подкреплением! Когда Гуань Юй прощался с Ван Фу, на глазах у него навернулись слезы. Он отдал приказ Чжоу Цану вместе с Ван Фу охранять Майчэн, а сам в сопровождении Гуань Пина и Чжао Лэя с двумя сотнями всадников вышел из города через северные ворота и поскакал в сторону Сычуани. Гуань Юй ехал впереди, держа наготове меч. К вечеру, когда они удалились на двадцать ли от Майчэна, внезапно позади послышались удары барабанов и возгласы людей. Из засады выскочил Чжу Жань. Он догонял Гуань Юя и во весь голос кричал: -- Стой, Гуань Юй! Сдавайся и проси пощады! Разгневанный Гуань Юй повернул коня и напал на Чжу Жаня. Тот сразу же обратился в бегство. Гуань Юй погнался за ним, но опять загремели барабаны, и навстречу ему понеслись всадники Чжу Жаня. Гуань Юй, не решаясь ввязываться в бой, свернул на тропинку и направился в город Линьцзюй. Чжу Жань, следуя за ним, не оставлял в покое его воинов, часть которых погибла в схватках. Не успели беглецы проехать и несколько ли, как впереди послышались крики и вспыхнули огни: это показался отряд Пань Чжана. Гуань Юй в ярости бросился на него с мечом. Пань Чжан поспешно отступил. Но Гуань Юй не стал его преследовать и скрылся в горах. Здесь его догнал Гуань Пин и сказал, что Чжао Лэй погиб в схватке с врагом. Гуань Юй двинулся дальше. У него теперь оставалось не больше десятка воинов. Гуань Пин шел позади всех. Перед рассветом беглецы добрались до входа в ущелье Цзюэкоу. По обеим сторонам дороги теснились горы, поросшие лесом и кустарником. Вдруг раздались громкие крики: по обе стороны из засады поднялись воины с длинными крючьями и арканами. Конь Гуань Юя мгновенно был спутан, всадник упал, и на него навалился Ма Чжун, один из военачальников Пань Чжана. Гуань Пин сделал отчаянную попытку прийти на выручку отцу, но и его окружили подоспевшие воины Пань Чжана и Чжу Жаня. Гуань Пин бился до изнеможения, но не смог вырваться из кольца окруживших его воинов. На рассвете Сунь Цюаню доложили, что Гуань Юй и его сын взяты в плен. Ликующий Сунь Цюань созвал к себе в шатер военачальников. Ма Чжун притащил туда Гуань Юя. -- Я всегда любил вас за ваши добродетели, -- обратился к нему Сунь Цюань, -- и предлагал вам заключить союз, подобно тому, как когда-то поступили княжества Цинь и Цзинь. Но вы думали, что в Поднебесной нет никого равного вам! Так скажите же, почему мои воины одолели вас? Не настала ли пора покориться Сунь Цюаню? -- Голубоглазый мальчишка! -- закричал Гуань Юй. -- Рыжебородая крыса! Мы с потомком императора Лю Бэем дали клятву в Персиковом саду верно служить династии Хань! А ты, изменник, думаешь, что я покорюсь тебе! Довольно мне с тобой разговаривать! Я попался в твою ловушку, и смерть меня не страшит! Тут Сунь Цюань обратился к своим военачальникам: -- Все знают, что Гуань Юй самый знаменитый герой нашего времени. Из чувства уважения к нему я собирался встретить его с подобающими церемониями и предложить ему перейти на нашу сторону. Правильно ли я хотел поступить? -- Нет, неправильно! -- возразил чжу-бо Цзо Сянь. -- Вспомните то время, когда он попал к Цао Цао и как тот, стараясь склонить его к себе, пожаловал ему титул хоу и каждые три дня устраивал в честь его малые пиры, а каждые пять дней большие и одаривал его золотом и серебром за каждую услугу, но, несмотря на все эти милости, не сумел удержать его. Гуань Юй ушел от Цао Цао, да еще, прокладывая себе путь, убил нескольких военачальников застав. В последнее время он превратился в такую грозу для Цао Цао, что тот хотел было перенести столицу! Раз уж вы, господин мой, схватили этого человека, так уничтожьте его! Все равно добра от него ждать не приходится. Сунь Цюань погрузился в размышления. -- Видно, так тому и быть! -- произнес он после долгого молчания и сделал знак рукой увести пленников. Так кончили свою жизнь Гуань Юй и его сын Гуань Пин. Случилось это зимой, в десятом месяце двадцать четвертого года периода Цзянь-ань [219 г.]. Гуань Юю было тогда пятьдесят восемь лет. Потомки сложили стихи, в которых оплакивают погибшего Гуань Юя: В исходе династии Хань не знали подобных героев. Он всех превзошел, воспарив душой до созвездья Тельца. Искусный в военных делах, он был величав и прекрасен. И станом могучим своим, и светлым лицом мудреца. Огромное сердце его сияло, как вешнее солнце, Высокий свой долг пред страной он гордо вознес в облака. Он пролил сиянье свое не только на древние царства, Нет -- славу его навсегда грядущие примут века. Есть и еще стихи: Простые и знатные люди идут по дороге к Цзеляну, Спешат поклониться могиле в тени кипарисов и сосен. Однажды в саду он поклялся до смерти служить Поднебесной И всем императорам прежним обильные жертвы принес он. Лучилась, как солнце и звезды, его непреклонная воля, Страшило врагов его имя, его угрожающий вид. Доныне во всей Поднебесной в кумирнях хранят его образ, И ворон-вещун на закате на дереве старом сидит. Знаменитого коня Гуань Юя, Красного зайца, захватил Ма Чжун и привел в подарок Сунь Цюаню. Но тот коня не взял. После смерти своего хозяина конь перестал есть и вскоре околел с голоду. А тем временем Ван Фу все еще удерживал Майчэн. Однажды он вдруг почувствовал какую-то непонятную дрожь во всем теле и сказал Чжоу Цану: -- Не случилась ли беда с Гуань Юем? Вчера он приснился мне весь окровавленный. Я даже проснулся от страха. В этот момент вбежал воин с криком, что враг подошел к стенам города и впереди своих отрядов несет головы Гуань Юя и его сына. Ван Фу и Чжоу Цан бросились на городскую стену и своими глазами увидели то, о чем доложил им воин. С отчаянным криком Ван Фу бросился со стены головой вниз и разбился насмерть. Чжоу Цан вонзил меч себе в грудь. Так Майчэн был занят войсками Сунь Цюаня. Между тем геройский дух Гуань Юя, не рассеиваясь, бродил по необъятному пространству. Он достиг гор Юйцюань, расположенных в округе Цзинмынь. В горах жил старый монах Пу Цзин, бывший настоятель буддийского монастыря в Фаньшуйгуане. После встречи с Гуань Юем в монастыре он долго странствовал по Поднебесной, пока не попал в горы Юйцюань. Его пленили красота гор и чистота воды, и он устроил здесь хижину, где изо дня в день предавался размышлениям о смысле великих законов развития вселенной. Послушник выпрашивал для него подаяние в окрестных селах, и этим он жил. Однажды ночью, когда ярко светила луна и дул свежий ветер, Пу Цзин молчаливо сидел в хижине. Вдруг ему послышался человеческий голос, доносившийся откуда-то с воздуха: -- Отдайте мою голову! Пу Цзин посмотрел вверх и увидел человека верхом на коне Красном зайце и с мечом Черного дракона в руке. У него была курчавая борода. Его сопровождали два воина: один с белым лицом, другой -- чернолицый. -- Это ты, Гуань Юй? -- спросил Пу Цзин, стукнув в дверь своей мухогонкой из лосиного хвоста. Дух Гуань Юя сошел с коня и спустился к хижине. -- Кто вы, учитель? -- спросил он. -- Как вас зовут? -- Я старый монах Пу Цзин, -- ответил тот. -- Мы встречались с вами в кумирне на заставе Фаньшуйгуань. Вы забыли? -- Да, я помню, вы спасли меня, -- ответил дух Гуань Юя. -- Но я уже мертв. Направьте меня на истинный путь, с которого я сбился. -- О том, что прежде было ложью, а ныне стало правдой, что прежде было причиной, а ныне стало следствием, я ничего не могу сказать, -- отвечал Пу Цзин. -- Вас погубил Люй Мын, и вы просите, чтобы вам вернули голову? Но у кого же тогда должны просить головы Янь Лян, Вэнь Чоу и шесть военачальников, которых вы убили на заставах? Дух Гуань Юя задумался, потом поклонился монаху и скрылся. После этого он часто появлялся в горах Юйцюань и покровительствовал местным жителям. Тронутые его добродетелями, жители воздвигли на вершине горы храм, где четыре раза в год устраивали жертвоприношения. В этом храме потомки сделали надпись, которая гласила: Осанка и сердце в нем были равно благородны. Верхом на коне он летал урагана быстрее, Но, подвиг свершая, всегда вспоминал о Лю Бэе. Мечом своим жарким луну затмевал он и звезды. Он был прозорливым, как тот, кто читает в потемках: В то грозное время он думал о нас, о потомках. Казнив Гуань Юя, Сунь Цюань завладел округами Цзинчжоу и Сянъян. Военачальники поздравляли его с победой, и он устроил роскошный пир. Посадив Люй Мына на почетное место, Сунь Цюань говорил военачальникам: -- Долго не удавалось мне добыть Цзинчжоу! Но благодаря Люй Мыну я получил его! Смущенный Люй Мын несколько раз возражал, что не заслуживает такой великой чести, но Сунь Цюань, не слушая его, продолжал: -- Прежде отличался своими талантами Чжоу Юй. Он разгромил флот Цао Цао у Красной скалы. К несчастью, он умер очень рано. Лу Су по своей прозорливости был достоин стоять рядом с императором и ваном. Когда Цао Цао шел на меня войной, все советники уговаривали меня сдаться, и лишь один Лу Су посоветовал мне призвать на помощь Чжоу Юя и обороняться. В этом его достоинства. Лишь один недостаток вижу я за ним -- он убедил меня отдать на время Цзинчжоу Лю Бэю! И вот Люй Мын взял Цзинчжоу. Этим подвигом он превзошел и Лу Су и Чжоу Юя! Наполнив кубок вином, Сунь Цюань поднес его Люй Мыну. Люй Мын уже коснулся губами края кубка, но вдруг бросил его на землю и, ухватив Сунь Цюаня за рукав, закричал: -- Голубоглазый мальчишка! Рыжебородая крыса! Узнаешь меня? Военачальники бросились на помощь Сунь Цюаню, но Люй Мын оттолкнул их, рванулся вперед и уселся на то место, где только что сидел Сунь Цюань. Брови его поползли кверху, глаза вылезли, и он продолжал кричать: -- Разгромив Желтых, я тридцать лет странствовал по Поднебесной, и вот я жертва твоего коварства! Но зато после смерти своей я превратился в злого духа и буду все время преследовать злодея Люй Мына! Вы узнаете меня? Я -- Гуань Юй! Испуганный Сунь Цюань поклонился Люй Мыну, но тут же увидел, как Люй Мын рухнул на пол и умер. Военачальники, присутствовавшие на пиру, онемели от ужаса. Сунь Цюань распорядился похоронить Люй Мына и пожаловал ему посмертно титул Чаньлинского хоу и звание правителя области Наньцзюнь. Сын Люй Мына, Люй Ба, получил право наследовать титул отца. Неожиданно Сунь Цюаню сообщили, что в Цзянье прибыл советник Чжан Чжао. Сунь Цюань велел привести его. -- Вы убили Гуань Юя и его сына! Нас ждет беда! -- воскликнул Чжан Чжао, едва лишь представ перед Сунь Цюанем. -- Гуань Юй и Лю Бэй поклялись, что умрут вместе. Лю Бэй властвует в Сычуани, у него такой хитрый советник, как Чжугэ Лян, и такие храбрые военачальники, как Чжан Фэй и Хуан Чжун, Ма Чао и Чжао Юнь! Если он узнает о гибели Гуань Юя, месть его будет ужасной! Справиться с таким могущественным противником нелегко! -- Об этом я действительно не подумал! -- Сунь Цюань даже топнул ногой с досады. -- Что же теперь делать? -- Прежде всего сохранять спокойствие! -- ответил Чжан Чжао. -- Если вы сделаете все, что я скажу, войска Лю Бэя не вторгнутся к нам, и Цзинчжоу будет стоять прочно, как скала. -- Что вы предлагаете? -- спросил Сунь Цюань. -- В настоящее время Цао Цао только и помышляет о том, как бы завладеть всей Поднебесной, -- продолжал Чжан Чжао. -- Лю Бэй, желая отомстить вам за брата, постарается заключить с ним мир. Если ему это удастся, нам не миновать беды. Разумнее всего отправить голову Гуань Юя к Цао Цао. Этим мы дадим Лю Бэю понять, что все было сделано то приказу Цао Цао. Лю Бэй обратит свой гнев против Цао Цао, а не против нас. Мы же, находясь между двух дерущихся, извлечем для себя выгоду. Вот вам наилучшее предложение! Тогда Сунь Цюань велел положить голову Гуань Юя в деревянный ящик и отправить в столицу. Цао Цао только что возвратился со своими войсками из Мобо в Лоян. Когда ему прислали голову Гуань Юя, он обрадовался и воскликнул: -- Теперь я могу спать спокойно! Гуань Юя больше нет! -- Это все хитрости Сунь Цюаня! -- предупредил его человек, стоящий рядом. -- Сунь Цюань хочет отвести от себя беду! Цао Цао узнал в говорившем Сыма И и спросил у него, почему у него такие мысли. -- Когда Гуань Юй вместе с Лю Бэем и Чжан Фэем клялись в Персиковом саду, они дали друг другу слово умереть вместе, -- сказал Сыма И. -- Сунь Цюань испугался, что теперь Лю Бэй будет мстить за брата, и постарался отправить голову Гуань Юя вам в надежде, что Лю Бэй будет мстить не ему, а вам, а он из вашей драки извлечет выгоду. -- Пожалуй, вы правы, -- согласился Цао Цао. -- Но как отвратить эту беду? -- Очень просто, -- сказал Сыма И. -- Прикажите вырезать из ароматного дерева тело и приставьте его к отрубленной голове. Потом похороните Гуань Юя со всеми почестями и церемониями, положенными при погребении полководца. Все это станет известно Лю Бэю, и ненависть его обратится против Сунь Цюаня. А мы подождем и посмотрим, чем кончится их вражда. Если победа будет склоняться на сторожу Сунь Цюаня, мы двинемся на Лю Бэя, а если будет побеждать Лю Бэй, мы пойдем на Сунь Цюаня. Не может быть, чтобы при победе двух долго держался третий. Цао Цао принял совет Сыма И и велел привести гонца, который вручил ему ящик с головой Гуань Юя. Цао Цао заглянул внутрь: лицо Гуань Юя было свежим, как при жизни. -- Как вы чувствуете себя, Гуань Юй? -- спросил Цао Цао и улыбнулся. Вдруг рот Гуань Юя приоткрылся, усы дрогнули, брови нахмурились. Цао Цао в испуге упал. Чиновники бросились к нему; он долго не приходил в себя. -- Поистине Гуань Юй -- это дух небесный! -- очнувшись, воскликнул Цао Цао. Посланец рассказал ему, какие чудеса творил дух Гуань Юя, как Люй Мын преследовал Сунь Цюаня и многое другое. Цао Цао еще больше устрашился и приказал принести душе погибшего жертвоприношения с закланием животных и с возлиянием вина. Вырезанное из ароматного дерева тело вместе с головой Гуань Юя было торжественно погребено за южными воротами Лояна. На похоронах присутствовали все высшие и низшие чиновники. Цао Цао лично совершил жертвоприношения и посмертно присвоил Гуань Юю титул Цзинчжоуского вана. Гонца отпустили обратно в княжество У. Когда Ханьчжунский ван Лю Бэй вернулся из Дунчуани в Чэнду, Фа Чжэн доложил ему: -- Ваша супруга, госпожа Сунь, уехала к своей матушке в княжество У и, может быть, не вернется. Но нельзя нарушать обычные супружеские отношения, и вам, великий ван, следовало бы избрать себе новую супругу. Лю Бэй промолчал, и Фа Чжэн продолжал: -- Есть женщина красивая и умная -- сестра нашего военачальника У И. Как-то прорицатель сказал, что потомок этой женщины будет великим человеком. Она была замужем за Лю Мао, сыном Лю Яня, но он умер в молодых годах, и она овдовела. Великий ван, возьмите ее в жены! -- Но ведь по закону этого делать нельзя! -- возразил Ханьчжунский ван. -- Лю Мао одного со мною рода! На это Фа Чжэн ответил: -- Если вы это считаете родством, так что же вы скажете о Цзиньском Вэнь-гуне и Хуай Ин(*1)? Наконец, убежденный доводами Фа Чжэна Ханьчжунский ван согласился взять себе в жены госпожу У. Она родила ему двух сыновей: Лю Юна и Лю Ли. С той поры в Восточной и Западной Сычуани воцарилось спокойствие, народ жил в достатке, поля приносили обильные урожаи. Но однажды из Цзинчжоу прислали гонца с известием, что Сунь Цюань сватал своего сына за дочь Гуань Юя, но Гуань Юй отказал. -- Это значит, что теперь Цзинчжоу грозит опасность! -- сказал Чжугэ Лян, -- Надо послать кого-нибудь на смену Гуань Юю. В это время один за другим стали прибывать гонцы с вестями об одержанных Гуань Юем победах. Вскоре приехал его сын Гуань Син, который рассказал о том, как отец затопил неприятельские суда и построил на берегу реки Янцзы сторожевые башни. Это успокоило Лю Бэя, но однажды ночью он почувствовал сильный озноб. Встав с постели, Лю Бэй сел за столик и принялся читать книгу, мысли его путались, в конце концов он заснул. Внезапно налетел холодный ветер и задул светильник, однако огонь тотчас же снова вспыхнул. Лю Бэй поднял голову и увидел человека, стоявшего подле светильника. -- Кто ты такой? -- грозно спросил Лю Бэй. -- Как ты посмел ночью войти в мои покои? Человек молчал. Лю Бэй встал и подошел к нему -- это оказался Гуань Юй. Быстро отступив назад, он скрылся в тени, отбрасываемой светильником. -- Брат мой, ты жив? -- спросил Лю Бэй. -- Наверно, у тебя есть важное дело, раз ты пришел ко мне ночью? Почему ты прячешься? Ведь мы с тобой братья! -- Я пришел просить вас поднять войска и отомстить за меня! -- произнес Гуань Юй. Опять подул холодный ветер, и видение исчезло. Лю Бэй вздрогнул и проснулся. В это время три раза ударили в барабан. Лю Бэй вышел из спальни и послал за Чжугэ Ляном. Тот вскоре пришел, и Лю Бэй рассказал ему свой сон. -- Вам привиделось все это потому, что вы все время думаете о Гуань Юе, -- произнес Чжугэ Лян. -- Не тревожьтесь, в этом нет дурного знамения. Но Лю Бэй, мучимый тяжелым предчувствием, говорил только о своих опасениях. Чжугэ Лян успокоил его, потом попрощался и вышел. У ворот ему повстречался Сюй Цзин, который взволнованно произнес: -- Мне сказали, что вы здесь, и я пришел сообщить вам весть! -- Какую? -- спросил Чжугэ Лян. -- Мне стало известно, что Люй Мын захватил Цзинчжоу, а Гуань Юй погиб... -- Я тоже это знаю, -- тихо ответил Чжугэ Лян. -- Но я не хотел волновать нашего господина и пока ничего ему не сказал. -- Такая тяжелая весть, а вы от меня скрываете! -- неожиданно раздался чей-то голос. Чжугэ Лян быстро обернулся и увидел Лю Бэя. -- Это ведь только слухи, -- оправдывались Чжугэ Лян и Сюй Цзин, -- раньше их надо проверить. Смотрите на происходящее спокойно и не тревожьтесь понапрасну. -- Мы с Гуань Юем поклялись жить и умереть вместе, -- ответил Лю Бэй. -- Если он погиб, то как же я буду жить? Тут подошел приближенный сановник и доложил Лю Бэю, что приехали Ма Лян и И Цзи. Лю Бэй тотчас же позвал их к себе и стал расспрашивать. Ма Лян и И Цзи рассказали, что Цзинчжоу захвачен Люй Мыном и что Гуань Юй просит помощи. Они передали его письмо Лю Бэю, но не успел он еще прочесть его, как доложили о приезде Ляо Хуа. Лю Бэй распорядился привести и его. Ляо Хуа с воплями пал перед ним на колени и рассказал о том, как Лю Фын и Мын Да отказались помочь Гуань Юю. -- Мой брат погиб! -- горестно вскричал Лю Бэй. -- Как неблагодарны Лю Фын и Мын Да! -- воскликнул стоявший рядом Чжугэ Лян. -- Это непростительное преступление! Успокойтесь, господин мой, я сам подыму войско и пойду на помощь Цзинчжоу и Сянъяну. -- Как ужасно, если погиб Гуань Юй! -- со слезами восклицал Лю Бэй. -- Завтра я сам пойду его спасать! Он приказал известить о случившемся Чжан Фэя и готовить войско к походу. На рассвете примчалось еще несколько гонцов. Они сообщали, что Гуань Юй пытался бежать в Линьцзюй, но в пути был схвачен воинами Сунь Цюаня и обезглавлен. Вместе с ним погиб и его сын Гуань Пин. Лю Бэй с громким воплем без памяти рухнул на пол. Поистине: Он клятвой великою клялся и жить и погибнуть лишь с ним, И скорбь ему сердце сжигала, что сам он остался живым. О том, что случилось с Лю Бэем в дальнейшем, вы узнаете в следующей главе. ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ которая рассказывает о том, как кончил свою жизнь искусный лекарь, и о том, как покинул мир коварный тиран Когда Ханьчжунский ван Лю Бэй узнал о смерти Гуань Юя, он с воплем упал на землю и долго не мог побороть свою скорбь. Приближенные его под руки увели во дворец. -- Не горюйте так, господин мой, -- утешал его Чжугэ Лян. -- Таков уж извечный порядок -- жизнь и смерть человека предопределены судьбой. Гуань Юй был горд и заносчив, это и довело его до гибели. Поберегите свои силы и подумайте о том, как отомстить за смерть брата. -- В Персиковом саду мы с Гуань Юем заключили вечный союз и дали клятву жить и умереть вместе, -- проговорил Ханьчжунский ван. -- Как же мне наслаждаться почетом и богатством, когда Гуань Юя больше нет в живых! Не успел он произнести эти слова, как в зал вошел сын Гуань Юя, по имени Гуань Син. Тут Лю Бэй снова упал на пол. Чиновники привели его в чувство, но горе его не утихло. Три дня оплакивая названого брата кровавыми слезами, Лю Бэй не пил и не ел. Чжугэ Лян и чиновники тщетно пытались его успокоить. -- Клянусь, -- твердил он, -- что не буду жить под одним солнцем и под одною луной с разбойником Сунь Цюанем! Тогда Чжугэ Лян сказал: -- Голову Гуань Юя Сунь Цюань отправил Вэйскому вану, и Цао Цао похоронил ее с церемониями, которые надлежит оказывать ванам и хоу. -- Зачем же это сделал Сунь Цюань? -- спросил Лю Бэй. -- Чтобы при случае свалить вину на Цао Цао, -- объяснил Чжугэ Лян, -- но тот разгадал эту хитрость и похоронил нашего полководца Гуань Юя с высокими почестями. Цель самого Цао Цао -- добиться, чтобы вы обратили свой гнев на Сунь Цюаня. -- Сейчас же я подыму войско и пойду на княжество У! -- воскликнул Лю Бэй. -- Нет, этого делать нельзя! -- остановил его Чжугэ Лян. -- Ведь Цао Цао только и ждет этой войны, чтобы извлечь для себя выгоду. Пока наше войско никуда двигать не надо. Принесите жертвы душе Гуань Юя и терпеливо ждите, когда между Цао Цао и Сунь Цюанем начнутся разногласия. Вот тогда и идите на них войной. Лю Бэй уступил его уговорам и приказал всему войску, от военачальников до простых воинов, надеть траур по Гуань Юю. Затем Лю Бэй совершил обряд жертвоприношения за южными воротами Чэнду. В это время Вэйский ван находился в Лояне. После похорон Гуань Юя ему каждую ночь чудился убитый. Дрожа от страха, Цао Цао спрашивал приближенных, что бы могло означать это видение. -- Лоянские дворцы и храмы заколдованы, -- отвечали чиновники. -- Вам следует построить себе новый дворец. -- Я давно уже хотел воздвигнуть новый дворец и назвать его дворцом Первооснования, -- сказал Цао Цао. -- Жаль только, что нет у меня хорошего мастера-строителя! -- В Лояне живет прекрасный мастер, -- отозвался Цзя Сюй. -- Зовут его Су Юэ. Это, пожалуй, самый изобретательный человек нашего времени. Цао Цао вызвал Су Юэ и приказал ему начертить план дворца. Тот быстро набросал большое здание на девять зал, с пристройками, галереями и башнями. -- Ты создашь то, о чем я мечтал! -- воскликнул Цао Цао, взглянув на рисунок. -- Но где взять материалы для строительства? -- В тридцати ли от города есть пруд Резвящегося дракона, -- сказал мастер. -- А возле него стоит кумирня Резвящегося дракона. Перед кумирней растет грушевое дерево высотою более десяти чжанов. Вот оно как раз и пойдет на балки для дворца Первооснования. Цао Цао возликовал и тотчас же послал людей срубить это дерево. Но на другой день посланные возвратились и сказали, что дерево срубить невозможно, так как его не берет ни пила, ни топор. Цао Цао не поверил этому и сам поехал в кумирню Резвящегося дракона. Сойдя с коня и закинув голову кверху, он рассматривал дерево. Оно было прямое, как стрела, а крона его напоминала раскрытый зонт. Казалось, верхушка дерева упирается в облака. Цао Цао приказал рубить ствол. Но к нему подошло несколько стариков -- местных жителей, и сказали: -- Дереву этому много веков. Срубить его невозможно -- на нем обитает дух неизвестного человека. -- Какой там еще дух! -- рассердился Цао Цао. -- Я за сорок лет из конца в конец исходил Поднебесную, но еще не встречался мне такой человек, который бы меня не боялся! Какой дух осмелится ослушаться моего повеления? С этими словами он выхватил висевший у пояса меч и ударил им по стволу дерева. Раздался металлический звон, и Цао Цао весь оказался залитым кровью. Он бросил меч, вскочил в седло и умчался к себе во дворец. Ночью Цао Цао не находил себе покоя. Сидя в своей спальне, он облокотился на столик и задремал. Вдруг он увидел человека с мечом. На нем был черный халат, и волосы его были распущены. Человек приблизился к Цао Цао и произнес глухим голосом: -- Я -- дух грушевого дерева! Ты хотел похитить мой престол! Ты приказал срубить священное дерево! Судьба твоя свершилась, и я пришел за твоей жизнью! Цао Цао в страхе стал звать стражу, а человек в черной одежде замахнулся на него мечом. Цао Цао вскрикнул и проснулся. Нестерпимо болела голова. Он приказал отовсюду созвать лучших лекарей, но они не смогли ему помочь. Сановники сильно встревожились. -- Великий ван, -- обратился к нему Хуа Синь, -- вы знаете чудесного лекаря Хуа То? -- Того, что в Цзяндуне лечил Чжоу Тая? -- спросил Цао Цао. -- Да. -- Это имя мне приходилось слышать, но я никогда его не видел. -- Родом он из области Цзяоцзюнь, что в княжестве Пэй, -- продолжал Хуа Синь. -- В мире редко встречаются столь искусные лекари, как он. Хуа То лечит и лекарствами, и проколами, и прижиганием. А если у человека болят внутренности и никакое лекарство не помогает, так он дает отвар из конопли, от которого больной засыпает мертвым сном, потом острым ножом вскрывает ему живот, промывает целебным настоем внутренности -- при этом больной не чувствует никакой боли -- и зашивает разрез пропитанными лекарством нитками, а потом смазывает шов настоем, и через месяц, а то и через двадцать дней, больной совсем выздоравливает. Вот это искусство! Рассказывают, что однажды Хуа То шел по дороге и вдруг слышит: стонет человек. "Он болен и поэтому не может ни есть, ни пить", -- сказал Хуа То и обратился к больному с расспросами. Убедившись в том, что догадка правильна, Хуа То велел ему выпить три шэна чесночного сока. Больного стошнило, и у него вышел червь длиною в два-три чи. После этого человек стал пить и есть. А то еще как-то заболел в Гуанлине тай-шоу Чэнь Дэн. У него покраснело лицо, он ничего не хотел есть. Пригласили к нему Хуа То, и он напоил больного отваром, от которого у Чэнь Дэна началась рвота и вышло три шэна червей с красными головками. Чэнь Дэн пожелал узнать причину своей болезни. "Вы ели много сырой рыбы и отравились, -- объяснил Хуа То. -- Сейчас вы здоровы, но через три года болезнь повторится, и тогда от нее не спастись". Через три года Чэнь Дэн действительно заболел и умер. Был еще и другой случай. У одного человека между бровями начала расти опухоль, и она так невыносимо чесалась, что больной обратился к Хуа То. Лекарь осмотрел его и сказал: "В опухоли сидит пернатая тварь". Все, кто при этом присутствовал, рассмеялись. Но Хуа То вскрыл опухоль, и из нее вылетела птичка. А однажды человека укусила собака. На месте укуса у него появилось два нароста, причем один нарост болел, а другой чесался. И Хуа То сказал: "Внутри того нароста, который болит, находятся десять иголок; а в том, который чешется, две шахматных фигуры, одна белая, другая черная". Никто этому не поверил. Но Хуа То вскрыл наросты, и все увидели, что он был прав. -- Этот лекарь под стать Бянь Цюэ и Цан Гуну, -- заключил свой рассказ Хуа Синь. -- Он живет в Цзиньчэне, недалеко отсюда. Почему бы вам не позвать его? Цао Цао послал за Хуа То, и когда тот явился, велел ему определить, чем он болен. -- У вас, великий ван, голова болит потому, что вас продуло, -- сказал Хуа То. -- Ваша болезнь кроется в черепе. Там образовался нарыв, и гной не может выйти наружу. Лекарства и настои здесь бесполезны. Но я могу предложить вам другой способ лечения: выпейте конопляного отвара и крепко усните, а я вам продолблю череп и смою гной. Тогда и корень вашей болезни будет удален. -- Ты хочешь убить меня? -- в гневе закричал Цао Цао. -- Великий ван, не приходилось ли вам слышать, как Гуань Юй был ранен в руку отравленной стрелой? -- спокойно спросил Хуа То. -- Я предложил ему очистить кость от яда, и Гуань Юй нисколько не испугался. А вы колеблетесь! -- Руку резать -- это одно, но долбить череп! Ты, наверно, был другом Гуань Юя и теперь хочешь за него отомстить? -- вдруг крикнул Цао Цао и сделал знак подчиненным схватить Хуа То. Он приказал бросить лекаря в темницу и учинить ему допрос. -- Великий ван! -- обратился к Цао Цао советник Цзя Сюй. -- Таких лекарей мало в Поднебесной, и убивать его -- неразумно... Цао Цао оборвал Цзя Сюя: -- Он хочет меня погубить, как когда-то пытался Цзи Пин! Хуа То допросили под пыткой и оставили в темнице. Смотритель темницы по фамилии У был человеком добрым и отзывчивым. Люди называли его просто смотрителем У. Он каждый день приносил Хуа То вино и еду, и узник, тронутый его заботой, однажды сказал: -- Я скоро умру, и жаль будет, если "Книга из Черного мешка" останется не известной миру. Я дам вам письмо, пошлите кого-нибудь ко мне домой за этой книгой. Я хочу отблагодарить вас за вашу доброту и подарю ее вам, и вы продолжите мое искусство. -- Если вы подарите мне эту книгу, я брошу эту неблагодарную службу! -- воскликнул обрадованный смотритель У. -- Я стану лекарем и буду прославлять ваши добродетели! Хуа То написал письмо своей жене, и смотритель сам поехал за книгой. Хуа То просмотрел ее и подарил смотрителю У. Тот отнес книгу домой и спрятал. Через десять дней Хуа То умер. Смотритель У купил гроб и похоронил лекаря. Отказавшись от службы, он вернулся домой, чтобы заняться изучением "Книги из Черного мешка". Но, едва переступив порог дома, он увидел, как жена его лист за листом сжигает книгу в очаге. В отчаянии он бросился к ней и выхватил книгу. Но было уже поздно, от книги осталось лишь два листа. Смотритель У гневно бранил жену, но она спросила: -- К чему тебе эта книга? Что она тебе даст, если даже такой великий лекарь, как Хуа То, умер в темнице? Смотритель У вздыхал, но делать было нечего. Так "Книга из Черного мешка" и не увидела света. Сохранились только записи на двух листах, что не успели сгореть, о способе кастрации петухов и свиней. Об этом событии потомки сложили такие стихи: Искусство целителя было подобно искусству Чжан-сана, -- Смотрел он сквозь толстые стены, грядущие видел века. Как жаль, что он умер в темнице и не суждено нам, потомкам, Читать ту великую "Книгу из Черного мешка". После того как умер Хуа То, болезнь Цао Цао усилилась. К тому же его сильно беспокоили события, происходившие в княжествах У и Шу. Вдруг однажды приближенный сановник доложил ему, что из княжества У от Сунь Цюаня прибыл гонец с письмом. В том письме было написано: "Вашему слуге Сунь Цюаню известно, что судьба благоволит вам, великий ван. Почтительно склоняюсь перед вами и с надеждой молю, чтобы вы, заняв императорский трон, послали войско в Сычуань уничтожить Лю Бэя. Я и все мои подданные вручаем вам наши земли и просим принять нашу покорность". Прочитав письмо, Цао Цао показал его сановникам и со смехом промолвил: -- Этот мальчишка Сунь Цюань хочет изжарить меня на костре! На это ши-чжун Чэнь Цюнь заметил: -- Ханьский правящий дом уже давно пришел в упадок, а ваши заслуги и добродетели очень высоки. Народ взирает на вас с надеждой, и то, что Сунь Цюань добровольно покоряется вам, есть воля неба и людей. И души умерших требуют, чтобы вы вступили на высокий престол. -- Я уже много лет служу Ханьской династии, -- улыбнулся Цао Цао, -- и всегда старался делать добро простому человеку; благодаря этому я возвысился до положения вана. У меня и без того достаточно высокий титул, чтобы я еще смел надеяться на большее. Но если бы я был, как вы говорите, избранником неба, то уже был бы Чжоуским Вэнь-ваном! -- Раз уж Сунь Цюань покорился вам, дайте ему титул и велите напасть на Лю Бэя, -- сказал Сыма И. Тогда Цао Цао пожаловал Сунь Цюаню звание бяо-ци-цзян-цзюнь и титул Наньчанского хоу, назначив при этом на должность правителя округа Цзинчжоу. Гонец с указом в тот же день помчался в Восточный У. Болезнь Цао Цао обострялась. Однажды ночью ему приснился сон, будто три коня едят из одного корыта. Утром он с тревогой сказал Цзя Сюю: -- Когда-то мне уже снился точно такой же сон: три коня у одного корыта, и на меня свалилась беда по вине Ма Тэна и его сына(*1). Ма Тэна теперь уже нет в живых, но сон мой повторился. К счастью это или к несчастью? -- Видеть во сне коня у корыта -- это к счастью, -- истолковал Цзя Сюй. -- И ваш нынешний сон означает, что счастье вернулось к Цао(*2). В этом нет никаких сомнений! Цао Цао успокоился. Потомки об этом сложили такие стихи: Едят три коня из корыта -- сомненье рождающий знак. Быть может, тот знак предвещает династии Цзинь торжество? Но хитрость тирана напрасна: ведь знать Цао Цао не мог Того, что придет Сыма Ши, чтоб властвовать после него. Ночью Цао Цао уснул в своей опочивальне и сквозь сон почувствовал, что в голове и в глазах у него мутится. Он встал с постели, присел к столику и, облокотившись, снова задремал. Вдруг во дворце раздался треск, словно кто-то разорвал холст. Цао Цао вздрогнул и стал всматриваться в темноту. Он увидел императрицу Фу, наложницу Дун, двух императорских сыновей, Дун Чэна, Фу Ваня и многих других, некогда казненных им. Кровавые призраки были окутаны черным облаком, и чей-то властный голос требовал, чтобы Цао Цао отдал им свою жизнь. Цао Цао выхватил меч и ударил им в пустоту. Послышался страшный грохот -- обвалился юго-западный угол дворца. Цао Цао без памяти грохнулся на пол. Приближенные подхватили его и унесли в другой дворец. Но и в следующую ночь ему опять чудились призраки и слышались непрерывные вопли мужских и женских голосов у ворот дворца. Утром Цао Цао призвал к себе сановников и сказал: -- Более тридцати лет провел я в войнах и походах и никогда не верил в чудеса. Почему же теперь со мной творится что-то неладное? -- А вы бы, великий ван, приказали даосу устроить жертвоприношение с возлиянием вина и помолиться об отвращении зла, -- посоветовали сановники. Цао Цао тяжело вздохнул: -- Нет. Мудрец сказал: "Тому, кто провинился перед небом, не вымолить прощения". Чувствую я, что дни мои сочтены и мне уже ничто не поможет! И он не разрешил устраивать жертвоприношение. А на следующий день ему стало казаться, что его распирает. Он уже не различал окружающих предметов и приказал позвать к нему Сяхоу Дуня. Когда тот входил в ворота дворца, он увидел императрицу Фу, наложницу Дун, двух императорских сыновей, военачальников Фу Ваня и Дун Чэна, стоявших в черном облаке. От испуга Сяхоу Дунь потерял сознание и упал. Приближенные под руки увели его, но и он тоже тяжело занемог. Цао Цао призвал к своему ложу советников Цао Хуна, Чэнь Цюня, Цзя Сюя и Сыма И, чтобы дать им указания на будущее. -- Великий ван, поберегите свое драгоценное здоровье. Скоро ваша болезнь пройдет, -- опустив голову, сказал Цао Хун. -- За тридцать лет я вдоль и поперек исходил всю Поднебесную, уничтожил много сильных героев, -- заговорил Цао Цао. -- Не справился я только с Сунь Цюанем из Восточного У и Лю Бэем из Западного Шу. Жизнь моя кончается, мне больше не придется советоваться с вами, и я решил все дела возложить на вас. Мой старший сын Цао Ан, рожденный моей женой госпожой Лю, погиб в Юаньчэне и похоронен там. Потом вторая жена моя, госпожа Бянь, родила мне четырех сыновей: Цао Пэя, Цао Чжана, Цао Чжи и Цао Сюна. Больше всех я любил третьего сына, Цао Чжи. Но, к несчастью, оказалось, что он лишен истинных добродетелей, что он неискренен и неправдив. Он пристрастен к вину и крайне распущен. Потому я и не назначил его своим наследником. Второй мой сын, Цао Чжан, храбр, но умом не силен. Четвертый сын, Цао Сюн, слаб здоровьем, постоянно болеет, и за его жизнь поручиться нельзя. Только старший сын мой, Цао Пэй, искренен и прилежен. Только он способен продолжить мое дело! Помогайте же ему! Цао Хун и все присутствующие, проливая слезы, обещали Цао Цао исполнить его волю. Когда они ушли, Цао Цао велел раздать своим наложницам бережно хранимые им драгоценные благовония. -- Когда я умру, -- наказывал он наложницам, -- оставьте при себе служанок, научите их делать на продажу шелковые башмаки и на вырученные деньги кормитесь. А тем наложницам, что жили в башне Бронзового воробья, он повелел каждый день устраивать жертвоприношения и обучить своих служанок играть на музыкальных инструментах и подавать яства. Кроме того, он приказал соорудить возле города Учэна семьдесят два могильных кургана, чтобы потомки не знали, где он похоронен и не разрыли его могилу. Распорядившись обо всем, Цао Цао тяжело вздохнул, из глаз полились слезы, и дыхание скоро оборвалось. Так шестидесяти шести лет от роду скончался Цао Цао. Случилось это весной, в первом месяце двадцать пятого года периода Цзянь-ань [220 г.]. Когда Цао Цао умер, все чиновники надели траур. Отсутствующие сыновья покойного были извещены о смерти отца. Гроб с телом Цао Цао отправили в Ецзюнь, где должны были его установить во дворце. Цао Пэй встречал похоронную процессию в десяти ли от города и сопровождал покойного до самого дворца. Во дворце происходило прощание чиновников, одетых в траурные одежды и проливавших слезы над телом Вэйского вана. Вдруг один из тех, кто был в зале, выпрямился во весь рост, шагнул вперед и громко произнес: -- Не время наследнику скорбеть! Он должен подумать о великом деле! Взоры всех обратились к говорившему -- это был Сыма Фу, сын дворцовой наложницы. -- Смерть великого вана всколыхнула всю Поднебесную! -- продолжал Сыма Фу. -- Сейчас надо успокоить народ. Наследник должен немедленно вступить в свои права! Слезами ничему не поможешь! -- Возможно ли действовать так поспешно? -- усомнились чиновники. -- Ведь на это еще не было указа Сына неба! -- Великий ван ушел из мира, неофициально назначив своим наследником любимого сына, -- заметил шан-шу Чэнь Цзяо. -- Его мы и должны поддерживать. Если сейчас между сыновьями усопшего пойдут раздоры, династия окажется в опасности. Выхватив меч, он отсек рукав своего халата и зычным голосом закричал: -- Сегодня же надо просить наследника вступить в свои права! А с теми, кто мыслит по-иному, я поступлю так же, как с этим халатом. Чиновники онемели от страха. Тут как раз доложили, что из Сюйчана примчался Хуа Синь. Все заволновались и бросились к нему навстречу. -- Великий ван ушел из жизни, вся Поднебесная потрясена. Почему вы до сих пор не попросили наследника вступить в свои права? -- вскричал он. -- Потому что еще нет указа Сына неба, -- отвечали чиновники. -- Мы только что говорили с госпожой Бянь о том, кто же будет преемником великого вана. -- Я получил указ ханьского императора, -- сказал Хуа Синь. -- Вот он! Наследник -- Цао Пэй! Все возликовали и стали поздравлять Цао Пэя. Хуа Синь вынул из-за пазухи указ, развернул его и громко прочел. Опасаясь за судьбу наследника Вэйского вана, Хуа Синь сам составил этот указ и силой принудил императора Сянь-ди подписать его. Цао Пэй получил титул Вэйского вана и был назначен на должность чэн-сяна и правителя округа Цзичжоу. В тот же день он вступил в свои права и принял поздравления высших и низших чиновников. Но во время этого торжества Цао Пэю сообщили, что из Чананя в Ецзюнь идет со стотысячным войском его брат, Яньлинский хоу Цао Чжан. -- Как мне поступить с ним? -- спросил Цао Пэй, обращаясь к советникам. -- Мой рыжебородый брат обладает крутым характером и хорошо владеет военным искусством. Должно быть, он идет спорить со мной из-за наследства! Один из тех, кто стоял у ступеней возвышения, на котором восседал Цао Пэй, сказал: -- Разрешите мне поехать навстречу вашему брату! Все присутствующие взглянули на него и в один голос воскликнули: -- Отправляйтесь! Кроме вас, никто не сможет избавить нас от беды! Поистине: Смотрите! Едва Цао Цао земные окончились дни, Наследники тут же явились, и драться готовы они. О том, кто был этот человек, повествует следующая глава. ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ в которой рассказывается о том, как Цао Пэй заставлял брата сочинять стихи, и о том, как Лю Фын, погубивший своего дядю, понес наказание Говоривший был придворный советник Цзя Куй, который вызвался поехать на переговоры с Цао Чжаном. Они встретились за городом, и Цао Чжан первым делом спросил: -- Где пояс и печать покойного вана? Цзя Куй, сохраняя спокойствие, отвечал: -- В семье есть старший сын, в государстве есть наследник престола. Печать покойного правителя не может служить предметом для расспросов любопытных подданных! Цао Чжан промолчал и вместе с Цзя Куем направился в город. У ворот дворца Цзя Куй спросил его: -- Вы приехали на похороны отца или бороться с братом за наследство? -- На похороны, -- отвечал Цао Чжан. -- Никаких иных намерений у меня нет. -- Зачем же вы привели войско? Тогда Цао Чжан отпустил свою охрану и один вошел во дворец. Он поклонился Цао Пэю; братья обнялись и заплакали. Цао Чжан передал все свое войско в распоряжение Цао Пэя, а тот попросил его по-прежнему охранять Яньлин, Так Цао Пэй утвердился в правах преемника покойного отца и заменил прежнее название правления, Цзянь-ань -- Установление спокойствия -- новым названием Янь-кан -- Продолжительное благополучие. Советнику Цзя Кую он пожаловал звание тай-вэй, Хуа Синю -- звание сян-го; все прочие чиновники получили повышения и награды. Цао Цао посмертно был присвоен титул У-вана. Похоронили его в высоком кургане вблизи города Ецзюнь. Когда военачальник Юй Цзинь получил повеление принять на себя устройство погребальной церемонии, он прибыл на кладбище и увидел на белой стене дома кладбищенского смотрителя картину, где была изображена сцена позорного покорения Юй Цзиня победителю Гуань Юю. На возвышении величественно восседал Гуань Юй, перед ним стоял гневный и гордый Пан Дэ, а Юй Цзинь, поверженный, лежал на земле, умоляя даровать ему жизнь. Это Цао Пэй, узнав о разгроме войск Юй Цзиня и о том, что сам военачальник, попав в плен, склонился перед врагом, не найдя в себе мужества достойно умереть, преисполнился презрением к трусу и приказал нарисовать эту картину, чтобы устыдить Юй Цзиня. От стыда и обиды Юй Цзинь заболел и вскоре умер. Потомки сложили о нем такие стихи: Тридцать лет дружбы -- вот это старинная дружба. Жаль, напоследок, а все ж опозорился Юй. Знать человека -- не есть еще знать его душу. Тигра рисуешь -- сначала скелет нарисуй. В то время Хуа Синь сказал Цао Пэю: -- Ваш брат, правитель Яньлина Цао Чжан, передал вам свое войско и вернулся обратно, а вот два других ваших брата -- правитель Линьцзы Цао Чжи и правитель Сяохуая Цао Сюн -- даже не явились на похороны великого вана. По закону они подлежат наказанию. По его совету, Цао Пэй послал гонцов в Линьцзы и в Сяохуай. Вскоре возвратился гонец из Сяохуая с донесением, что Цао Сюн из страха перед наказанием повесился. Цао Пэй распорядился торжественно похоронить его и посмертно присвоил ему титул Сяохуайского вана. Через день вернулся гонец из Линьцзы и сообщил, что Цао Чжи все дни пьянствует со своими любимцами братьями Дин И и не соблюдает этикета. Он даже не встретил гонца, а Дин И старший ко всему еще болтал лишнее: "Когда-то, мол, покойный ван хотел назначить наследником господина Цао Чжи, но сановники его оклеветали. Великого вана только что похоронили, а Цао Пэй уже хочет наказывать брата! На что это похоже?" Дин И младший добавил: "Таланты нашего господина известны всей Поднебесной! Наш господин сам достоин быть преемником вана". Гонец пожаловался еще и на то, что его, по распоряжению Цао Чжи, выгнали палками. Узнав об этом, Цао Пэй пришел в ярость и приказал военачальнику Сюй Чу с отрядом Тигров немедленно привезти Цао Чжи и его людей. Сюй Чу с войском отправился в Линьцзы. У городских ворот стража пыталась остановить его, но он перебил всех, кто ему мешал, и прорвался в город. Войдя во дворец, Сюй Чу увидел, что Цао Чжи и братья Дин И лежат пьяные. Он велел их связать и положить на повозку, а потом захватил всех дворцовых чиновников и слуг и отвез их в Ецзюнь. Прежде всего Цао Пэй приказал обезглавить братьев Дин И. Братья эти, уроженцы княжества Пэй, были известные ученые, и когда их казнили, многие очень сожалели об этом. Когда мать Цао Пэя, госпожа Бянь, узнала о смерти Цао Сюна, она сильно опечалилась. А весть о том, что схвачен Цао Чжи и казнены братья Дин И, привела ее в смятение. Она поспешила во дворец к Цао Пэю. Сын тотчас же вышел навстречу и почтительно поклонился. -- Твой младший брат Цао Чжи всегда питал пристрастие к вину и был сумасбродом, -- со слезами сказала она. -- Но не забывай, что вы с ним единоутробные братья. Не убивай его и дай мне спокойно дожить до моей кончины. -- Успокойтесь, матушка, я пощажу его, -- отвечал Цао Пэй. -- Ведь я сам люблю брата за его таланты, я только хотел предостеречь его от излишней болтовни. Госпожа Бянь, заливаясь слезами, удалилась к себе в покои, а Цао Пэй прошел в боковой зал дворца и велел привести Цао Чжи. -- Видно, матушка уговорила вас оставить Цао Чжи в живых? -- спросил Хуа Синь. -- Именно так, -- отвечал Цао Пэй. -- Помните, что если вы пощадите его, вас ждут беды, -- возразил Хуа Синь. -- Цао Чжи умен и талантлив, это не какая-нибудь безобидная тварь, живущая в пруду. -- Повеление матушки я не нарушу! -- оборвал его Цао Пэй. -- Говорят, что Цао Чжи лишь рот откроет, как уже готово стихотворение, -- продолжал Хуа Синь. -- Я не очень-то этому верю, но испытайте сами его способности. Если он не оправдает того, что о нем говорят, казните его. А если он действительно так талантлив, тогда пристыдите его, понизьте в звании. Этим вы заткнете рты всем писакам в Поднебесной. Цао Пэй принял этот совет. Вскоре к нему привели Цао Чжи, который поклонился брату до земли и попросил прощения. -- В семье мы братья по крови, -- обратился к нему Цао Пэй, -- но в обществе -- государь и подданный. Как же ты посмел кичиться своими способностями и нарушать этикет? Ты еще при жизни отца любил перед людьми хвастаться своими сочинениями. А я вот сомневаюсь в твоих талантах! Мне кажется, что за тебя сочиняет кто-то другой. Докажи, что я неправ, сделай семь шагов и сочини стихи! Сочинишь -- оставлю тебя в живых; нет -- накажу вдвойне! -- Дайте мне тему, -- сказал Цао Чжи. -- Смотри сюда! -- ответил Цао Пэй, указывая на рисунок, где были изображены два дерущихся быка. -- Но у тебя не должно быть слов: "Два быка дрались у стены; один из них упал в колодец и погиб". Понятно? Цао Чжи отмерил семь шагов, и стихотворение было готово: Два грозных существа брели одной дорогой, У каждого два рога согнутые на лбу. И вскоре под горой друг с другом повстречались, К земле склонили лбы и ринулись в борьбу. Противники в борьбе равно упорны были, Но вот один из них споткнулся и упал. Совсем не потому, что был слабей другого, А просто потому, что духом был он мал. Цао Пэй и его сановники были поражены. Но Цао Пэй тут же сказал: -- Стихотворение можно сочинить быстрей, чем сделать семь шагов. Попробуй сочини сразу. -- На какую тему? -- Мы с тобой братья, -- бросил Цао Пэй. -- Это и будет темой, только не произноси слово "братья". На одно лишь мгновенье задумался Цао Чжи и потом прочитал: Чтобы сварить бобы, ботву зажгли бобовую. И начали бобы тут горько слезы лить: "Ведь с вами мы родня -- одни родили корни нас, Так почему ж вы нас торопитесь варить?" Цао Пэй понял намек и не мог сдержать слез. Тут госпожа Бянь вышла из глубины зала и сказала Цао Пэю: -- За что ты преследуешь своего брата? -- За то, что он нарушает государственные законы! -- вскричал Цао Пэй, вскакивая с места. И он приказал понизить Цао Чжи в звании и отныне именовать его Аньсянским хоу. Этим Цао Чжи был лишен права на владение городом Линьцзы и уехал по приказу Цао Пэя в деревню Аньсян. Став преемником Вэйского вана, старший сын его Цао Пэй обновил все законы и стал ограничивать волю императора Сянь-ди еще больше, чем это было при Цао Цао. Обо всем, что происходило в Ецзюне, шпионы доносили в Чэнду, и Ханьчжунский ван Лю Бэй, взволнованный этими известиями, решил посоветоваться со всеми гражданскими и военными чинами. -- Цао Цао умер, и его преемником стал Цао Пэй, -- сказал он. -- Цао Пэй притесняет Сына неба еще больше, чем это делал его отец. Даже правитель Восточного У, Сунь Цюань, покорился Цао Пэю и назвал себя его подданным! Я думаю сначала выступить против Сунь Цюаня и отомстить за смерть Гуань Юя, а потом покарать Цао Пэя и истребить всех мятежников! Не успел он произнести эти слова, как вперед вышел военачальник Ляо Хуа и, низко поклонившись, промолвил: -- Гуань Юй и его сын погибли по вине Лю Фына и Мын Да. Накажите прежде всего этих злодеев! Но Чжугэ Лян удержал Лю Бэя. -- Не торопитесь, это было бы неразумно! -- воскликнул он. -- Ваша поспешность может толкнуть этих людей на измену. Прежде следовало бы повысить их в звании и отдалить друг от друга, а потом уж схватить обоих. И Лю Бэй решил назначить Лю Фына военачальником в Мяньчжу. Но случилось так, что об этом узнал Пэн Ян, близкий друг Мын Да. Он тотчас же написал ему письмо и со своим доверенным отправил в Шанъюн. Как только посланец выехал за южные ворота Чэнду, его схватили дозорные Ма Чао. Выпытав у него все подробности, Ма Чао отправился к Пэн Яну. Тот встретил его и принялся угощать вином. Когда они выпили по нескольку кубков, Ма Чао, желая вызвать Пэн Яна на откровенность, сказал: -- Что это Ханьчжунский ван все хуже и хуже обращается с вами? Ведь когда-то он был очень милостив! -- Этот старый хрыч совсем с ума спятил! -- раскипятился Пэн Ян. -- Я ему за все отплачу! -- Я тоже затаил против него обиду! -- прибавил Ма Чао. -- Тогда подымайте свое войско и соединяйтесь с Мын Да. В этом я вам помогу! Мы вместе совершим великое дело! -- предложил Пэн Ян. -- Умно придумано! -- воскликнул Ма Чао. -- Как-нибудь на днях мы еще побеседуем. Попрощавшись с Пэн Яном и захватив с собой человека, который вез письмо, Ма Чао отправился к Ханьчжунскому вану и обо всем ему рассказал. В гневе Лю Бэй приказал схватить Пэн Яна и бросить в темницу. Под пыткой Пэн Ян признался и покаялся в своем преступлении. -- Он замышлял мятеж! Что мне с ним делать? -- спросил Лю Бэй Чжугэ Ляна. -- Пэн Ян глупец, но если его пощадить, потом не оберешься беды, -- сказал Чжугэ Лян. И Лю Бэй решил, не поднимая шума, дать ему умереть в тюрьме. Когда Мын Да узнал о смерти Пэн Яна, он испугался за себя. В это время в Шанъюн неожиданно прибыл гонец с указом Лю Бэя о назначении Лю Фына военачальником в Мяньчжу. Встревоженный этим известием, Мын Да пригласил к себе военачальников братьев Шэнь Даня и Шэнь И и сказал им: -- В свое время мы с Фа Чжэном оказали большую услугу Ханьчжунскому вану. Но как только Фа Чжэн умер, Лю Бэй совсем забыл обо мне, да вот теперь вспомнил и решил, видно, меня погубить. Посоветуйте, как поступить? -- Я знаю, что нужно делать! -- воскликнул Шэнь Дань. -- Что же? -- спросил обрадованный Мын Да. Шэнь Дань продолжал: -- Я и мой брат давно собираемся перейти в княжество Вэй, присоединяйтесь к нам! Напишите Ханьчжунскому вану прощальное письмо и уезжайте. Цао Пэй назначит вас на высокую должность, в этом нет никаких сомнений, а потом и мы приедем к вам. Мын Да все понял. Он отправил с гонцом прощальное письмо Лю Бэю, а сам в сопровождении пятидесяти всадников уехал в княжество Вэй. Гонец передал Ханьчжунскому вану письмо и рассказал об отъезде Мын Да. Лю Бэй распечатал письмо и прочитал: "Почтительно склоняясь перед вами, докладываю, что я пришел служить вам, веря в то, что смогу совершить подвиги, достойные подвигов И Иня и Люй Шана. Для меня вы были равным Хуань-гуну и Вэнь-вану. Я думал, что все ученые и мудрые мужи будут приходить к вам в поисках славы, как это было при княжествах У и Чу. Но с тех пор как я стал служить вам, заботы и тревоги давят меня, как гора. И если так тяжко мне, то как же тяжело должно быть правителю! Ныне при вашем дворе собралось так много героев и мудрецов, как чешуи у рыбы, и я чувствую себя неспособным чем-либо помочь вам. У меня нет таланта полководца, а стоять в числе последних мне просто стыдно. Мне приходилось слышать, что Фань Ли, познания которого были незначительны, совершил большое плавание, а Цзю-фань совершил смелый поход в верховья реки Хуанхэ. Почему они совершили эти подвиги? Потому что хотели сохранить свою жизнь и верной службой искупить свои грехи. Я же, ничтожный неуч, не совершил великих подвигов, достойных сподвижника основателя династии. Я тайно завидовал мудрецам прежних времен, и думы мои вызывали у меня чувство стыда. В старину Шэнь Шэн отличался таким сыновним послушанием, что вызвал подозрение даже у родных; Цзы-сюй(*1) был безмерно предан своему правителю, но правитель его казнил; Мын Тянь расширил границы владений своего князя и тоже был казнен, Ио И покорил княжество Ци, но его оклеветали. Всякий раз, когда я читаю об этих великих мужах, у меня от волнения и горечи льются слезы. А когда я пытаюсь вообразить себя на их месте, скорбь моя углубляется. Не так давно полководец Гуань Юй потерпел поражение и погиб. Виною этому была его неосторожность. Я же сам, в поисках возможности отличиться, вызвался поехать в Шанъюн и Фанлин, а теперь вот прошу у вас прощения и уезжаю на чужбину. Почтительно кланяюсь вам и надеюсь на ваше мудрое милосердие и глубокую проницательность. Умоляю пожалеть меня и не осуждать за мой недостойный поступок! Я, ничтожный человек, не смог остаться верным до конца! Понимать это и все же так поступить -- можно ли сказать, что ты ни в чем не виновен? Вспомним пословицу: "Когда рвешь дружбу -- не бранись, когда выгоняешь слугу -- не ропщи на него". Вы были щедры ко мне, и я от всей души хотел служить вам! Не могу преодолеть душевного смятения!" Дочитав письмо, Лю Бэй в гневе вскричал: -- Негодяй изменил мне! И еще смеет надо мной издеваться? Я пошлю войско изловить преступника! Чжугэ Лян сказал: -- Для этой цели лучше всего подойдет Лю Фын. Пусть они сцепятся, как два тигра. Лю Фын вернется в Чэнду независимо от того, поймает он Мын Да или нет. Вот тогда его можно будет казнить и сразу избавиться от двух бед. Лю Бэй послал гонца в Мяньчжу с повелением Лю Фыну немедленно отправиться на поиски бежавшего Мын Да. Как раз в то время, когда у Цао Пэя собрался совет, приближенный сановник доложил, что из княжества Шу перебежал Мын Да. Цао Пэй распорядился немедленно привести его. -- Видно, ты только притворяешься, что хочешь покориться мне? -- встретил его вопросом Цао Пэй. -- Нет, у ме