глухая тропа, ведущая к западным воротам. Войска могут идти и тем и другим путем. Пан Тун обратился к Лю Бэю: -- Я пойду за Вэй Янем по южной тропе, а вы, господин мой, идите за Хуан Чжуном по большой дороге, пролегающей севернее гор. Мы подойдем к Лочэну одновременно и завладеем им. -- С детских лет я хорошо езжу верхом и стреляю из лука, -- сказал Лю Бэй. -- Мне привычнее ходить по глухим тропам; прошу вас, учитель, идите проезжей дорогой. -- На большой дороге могут оказаться войска противника, -- возразил Пан Тун. -- И вы, господин мой, быстрей справитесь с ними. -- Нет, учитель, -- воскликнул Лю Бэй. -- Я видел сон, будто кто-то изо всех сил ударил меня по правой руке тяжелой железной палкой, и я ощутил острую боль. Предчувствую я, что этот поход не будет для нас счастливым... -- Нельзя верить снам! -- воскликнул Пан Тун. -- Храбрый воин перед сражением не думает ни о смерти, ни о ранах! -- Признаться, письмо Чжугэ Ляна вызвало у меня большие колебания, -- промолвил Лю Бэй. -- И я хотел бы, чтоб вы остались охранять город Фоучэн. -- Да, этим письмом Чжугэ Лян смутил вашу душу! -- рассмеялся Пан Тун. -- А ведь он всего только не хочет, чтобы я один совершил великий подвиг. Колебания и сомнения довели вас до тяжелых снов. Что вас тревожит? Вот я никаких дурных предзнаменований не вижу, но ко всему готов. Прошу вас, господин мой, не будем об этом говорить! Лучше поскорее приготовиться к походу. И войску был отдан приказ выступать с рассветом. Вперед пошли отряды Хуан Чжуна и Вэй Яня. Лю Бэй принял порядок, предложенный Пан Туном. Вдруг конь, на котором ехал Пан Тун, шарахнулся в сторону, словно чего-то испугался, и сбросил седока на землю. Лю Бэй схватил коня за поводья. -- Зачем вы ездите на этом негодном животном? -- вскричал он. -- Я уже давно езжу на этом коне, -- отвечал Пан Тун, -- но такого никогда с ним не случалось! -- Говорят, если конь перед битвой испугается, значит всаднику грозит гибель! -- произнес Лю Бэй. -- Мой белый конь смирен и прекрасно обучен. Давайте-ка лучше мне вашего коня, а вы поезжайте на моем. И они обменялись конями. Пан Тун с благодарностью промолвил: -- Я глубоко тронут вашей заботой! Умри я хоть десять тысяч раз, все равно я не отплатил бы за вашу доброту. Вскоре дороги их разошлись, и, глядя вслед удаляющемуся Пан Туну, Лю Бэй испытывал невольное беспокойство, и тяжело было у него на душе. Тем временем в Лочэне военачальники У И и Лю Гуй, узнав о гибели Лэн Бао, созвали военный совет. Чжан Жэнь сказал: -- Я знаю за городом, к югу от гор, глухую тропинку. Она имеет для нас важное значение. Разрешите мне с отрядом охранять эту тропу, а вы оставайтесь в Лочэне, чтобы здесь не произошло никаких неожиданностей. В этот момент разведчики донесли, что войска Лю Бэя идут к городу по двум дорогам. Чжан Жэнь поспешно повел своих воинов на южную тропу, где устроил засаду. Он велел пропустить мимо этой засады отряд Вэй Яня. Вскоре показались всадники самого Пан Туна. Воины Чжан Жэня из засады увидели военачальника на прекрасном белом коне и, указывая на него, говорили друг друг, что, наверно, это и есть Лю Бэй. Чжан Жэнь тоже так подумал и, обрадовавшись, приказал готовиться к бою. Войско Пан Туна безостановочно шло вперед; подняв голову, военачальник окинул взглядом окрестности. Густо заросшие лесом горы тесно подступали одна к другой, образуя узкое ущелье. Было начало осени, деревья стояли одетые пышной листвой. Внезапно в сердце Пан Туна закралась тревога. Он придержал коня и спросил, что это за местность. Среди его воинов был сычуанец, недавно сдавшийся в плен; указывая рукой вперед, он сказал: -- Вон там склон Погибшего феникса. Пан Тун вздрогнул: "Плохое предзнаменование для меня! Ведь мое даосское прозвание Фын-чу -- Птенец феникса! Здесь меня ждет несчастье!" И он приказал быстро повернуть назад. Но в этот момент впереди на склоне горы послышался треск хлопушек и сразу же, как саранча, оттуда посыпались стрелы. Стрелки из засады метили в воина на белом коне. Так погиб от вражеских стрел несчастный Пан Тун, тридцати шести лет от роду. Потомки сложили стихи, в которых оплакивают его: Как вал изумрудный вокруг раскинулись древние горы, И здесь он в теснине глухой нашел себе вечную сень. Досель о коне боевом по селам идут еще слухи, И дети с тех пор узнают чудесное пение чжэнь(*1). Он долго лелеял мечту страну разделить на три части И тысячи ли проскакал, ведомый заветной мечтой. Кто знал, что Небесный пес на землю падет с небосвода И воину не суждено с заслугой вернуться домой. А на юго-востоке в былые времена мальчишки распевали песенку: Раз Феникс связался с Драконом И в Шу сговорились пойти. Прошли половину дороги, И Феникс упал на пути. Погиб он на склоне восточном Горы, что ушла в небосклон. Когда ж все дороги открылись, В живых лишь остался Дракон. Оставшийся без начальника отряд Пан Туна оказался зажатым в горах. Более половины воинов было убито. Немногим из тех, кто шел впереди, удалось вырваться и догнать Вэй Яня. Они сообщили ему о несчастье, и он решил вернуться, чтобы помочь разгромленному отряду. Но Чжан Жэнь перерезал путь, и его воины с гор осыпали противника стрелами из луков и самострелов. Войско Вэй Яня пришло в смятение. Недавно сдавшийся в плен воин-сычуанец посоветовал Вэй Яню выйти на большую дорогу и с боем пробиваться к Лочэну. Вэй Янь принял этот совет и сам двинулся вперед, прокладывая путь. Вдруг он увидел вдали столб пыли -- навстречу шло войско из Лочэна, а сзади наседал отряд Чжан Жэня. Так Вэй Янь попал в клещи. Он бился насмерть, но вырваться не мог. К счастью, он заметил, что задние ряды вражеских войск почему-то смешались, и устремился туда. -- Вэй Янь! Я иду на помощь тебе! -- послышался раскатистый голос. Вэй Янь узнал старого военачальника Хуан Чжуна, мчавшегося на коне во главе отряда. На этот раз они окружили врага и, разгромив его, устремились к стенам Лочэна. Из города вышел отряд Лю Гуя, но в тыл ему тут же ударили воины Лю Бэя. Хуан Чжун и Вэй Янь решили не затягивать бой и начали отходить в направлении лагерей Лю Бэя. В это время на них ринулось подоспевшее к месту сражения войско Чжан Жэня, а в спину ударили войска Лю Гуя, У Ланя и Лэй Туна. Лю Бэй не смог удержаться в своих лагерях и стал с боем отходить к заставе Фоушуйгуань. Противник преследовал его безостановочно. Воины Лю Бэя утомились, у них уже не было ни малейшего желания сражаться. Они помышляли лишь о своем собственном спасении. Возле самой заставы Фоушуйгуань отряд Чжан Жэня настиг Лю Бэя, и кто знает, что могло бы случиться, если бы им навстречу не подоспели Лю Фын и Гуань Пин с тридцатью тысячами свежих войск. Они обратили противника в бегство и, преследуя его на протяжении двадцати ли, захватили много боевых коней. Прибыв на заставу, Лю Бэй прежде всего спросил, где Пан Тун. Один из воинов, которому удалось бежать со склона Погибшего феникса, рассказал о гибели Пан Туна. Лю Бэй, обратившись лицом к западу, горько зарыдал; военачальники тоже плакали. Потом Лю Бэй устроил жертвоприношение духу Пан Туна. -- Мы потеряли нашего мудрого наставника, -- сказал Хуан Чжун, -- и теперь Чжан Жэнь непременно нападет на Фоушуйгуань. Как же нам быть? Не послать ли гонца за Чжугэ Ляном? Он бы посоветовал, как взять Сычуань. Тут-то как раз и сообщили, что к стенам города подошел Чжан Жэнь с войском и вызывает на бой. Хуан Чжун и Вэй Янь хотели начать сражение, но Лю Бэй удержал их: -- Дух наших воинов упал. Сейчас нам остается лишь стойко обороняться и ждать приезда Чжугэ Ляна. Мы из города не выйдем, и в бой вступать не будем. Лю Бэй написал письмо и приказал Гуань Пину доставить его Чжугэ Ляну. В это время Чжугэ Лян находился в Цзинчжоу. Наступал праздник Седьмой ночи(*2), и множество чиновников собралось на пир. Разговоры шли об одном -- о взятии Сычуани. Внезапно все увидели, как в западной части неба звезда, по величине равная первой звезде Северного ковша, ослепительно вспыхнула и упала на землю. Чжугэ Лян бросил на пол кубок и горько заплакал: -- О, горе, горе! Чиновники наперебой стали спрашивать его, что случилось. -- Я давно вычислил, что в этом году звезда Ган перейдет в западную часть неба и тогда с учителем Пан Туном случится беда, -- печально ответил Чжугэ Лян. -- Я знал, что Небесный пес обрушит несчастье на наше войско и звезда Тайбо встанет над Лочэном. Я написал письмо нашему господину и предупредил его, чтоб он был очень осторожен. Но кто думал, что звезда упадет сегодня ночью? Кончилась жизнь Пан Туна! Чжугэ Лян продолжал плакать и причитать: -- О господин мой, ты лишился одной руки! Чиновники сильно встревожились, но не хотели ему верить. Тогда Чжугэ Лян сказал: -- Подождите, скоро получим печальное известие. На этом пир оборвался, и все разошлись. Спустя несколько дней, когда Чжугэ Лян беседовал с Гуань Юем, доложили, что приехал Гуань Пин и привез письмо от Лю Бэя. Все заволновались. Лю Бэй писал, что в седьмой день седьмого месяца цзюнь-ши Пан Тун убит вражескими стрелами на склоне Погибшего феникса. Чжугэ Лян испустил вопль, чиновники зарыдали. -- Господин наш находится в Фоушуйгуане в крайне опасном положении, и мне надо немедленно ехать к нему, -- произнес Чжугэ Лян. -- А кто будет охранять Цзинчжоу, учитель, если вы уедете? -- тревожно спросил Гуань Юй. -- Ведь Цзинчжоу имеет очень важное значение, и если мы его потеряем, это будет для нас тяжелым ударом. -- Да, но об этом господин мне ничего не написал, -- ответил Чжугэ Лян. -- И все же я понял его мысли... -- Он показал чиновникам письмо и добавил: -- Уезжая, наш господин возложил на меня всю ответственность за безопасность Цзинчжоу, и если сейчас он прислал мне письмо -- значит, хочет, чтобы эту трудную задачу взял на себя Гуань Юй. Когда-то в Персиковом саду Гуань Юй дал клятву верности и, памятуя об этой клятве, должен преданно служить господину и сохранить Цзинчжоу. Гуань Юй, ни минуты не раздумывая, согласился. Тогда Чжугэ Лян пригласил чиновников на пир, где должен был вручить Гуань Юю пояс и печать. Когда тот протянул руки, чтобы принять эти знаки власти, Чжугэ Лян сказал: -- Помните, ныне вся ответственность ложится на вас! -- Настоящий муж всегда готов умереть ради успеха великого дела! -- пылко ответил Гуань Юй. Слово "умереть" вызвало у Чжугэ Ляна такое недовольство, что он даже хотел отменить свое решение. Но оно уже было объявлено, и Чжугэ Лян ограничился тем, что спросил: -- А что вы будете делать, если нападут войска Цао Цао? -- Всеми силами отражать нападение! -- ответил Гуань Юй. -- А если сразу придут и Цао Цао и Сунь Цюань? -- Разделю войско и буду драться с обоими. -- Значит, вы не сумеете удержать Цзинчжоу! -- заключил Чжугэ Лян. -- Я скажу вам восемь слов, крепко запомните их -- они могут вам пригодиться. -- Какие слова? -- заинтересовался Гуань Юй. -- Отражай Цао на севере, держись Суня на востоке. -- Ваши мудрые слова следует выгравировать на моем сердце! -- воскликнул Гуань Юй. Затем Чжугэ Лян вручил ему пояс и печать и приказал гражданским чиновникам Ма Ляну, И Цзи, Сян Лану и Ми Чжу, и военным -- Ми Фану, Ляо Хуа, Гуань Пину и Чжоу Цану помогать Гуань Юю в охране города, а сам он с войском отправился в Сычуань. Впереди шел Чжан Фэй с тысячью отборных воинов. Они должны были по большой дороге выйти в район, расположенный к западу от городов Бачжоу и Лочэн. Второй отряд под командованием Чжао Юня двигался по берегу реки Янцзы и должен был соединиться с главными силами в Лочэне. Чжугэ Ляна сопровождали Цзянь Юн, Цзян Вань и другие. Цзян Вань, по прозванию Гун-янь, был родом из деревни Сянсян и славился своей мудростью в Цзинчжоу и Сянъяне. Сейчас он служил на должности шу-цзи. Перед выступлением в поход Чжугэ Лян наставлял Чжан Фэя: -- Не забывайте, что в Сычуани есть много отважных героев, победить которых нелегко. В пути не разрешайте воинам грабить народ, чтобы не лишиться его расположения. Повсюду, где вы будете проходить, должно царить милосердие. Сдерживайте себя, не избивайте своих воинов. Вы доберетесь до Лочэна раньше меня, но смотрите, чтобы там не было никаких бесчинств! Чжан Фэй охотно пообещал все исполнить, вскочил на коня и двинулся в путь. Войско безостановочно шло вперед. Местных жителей Чжан Фэй не обижал. Выйдя на Ханьчуаньскую дорогу, его отряд направился в область Бацзюнь. Вскоре разведчики донесли Чжан Фэю, что правитель области -- знаменитый военачальник по имени Янь Янь. Правда, он уже в преклонном возрасте, но силу еще сохранил, прекрасно стреляет из тугого лука и ловко владеет мечом. Он так храбр, что и десяти тысячам воинов не устоять против него! Сейчас он засел в пригороде и не думает вывешивать флага покорности. Чжан Фэй приказал в десяти ли от Бацзюня разбить большой лагерь и послал людей передать старому военачальнику, что если он сдаст город, жители могут рассчитывать на пощаду; если же он проявит непокорность, то Чжан Фэй сравняет город с землей и не оставит в живых ни старых, ни малых. А теперь оставим Чжан Фэя и расскажем о Янь Яне. Когда он узнал, что Фа Чжэн по воле Лю Чжана пригласил Лю Бэя в Сычуань, он ударил себя кулаком в грудь и со вздохом произнес: -- Это называется сидеть безоружному на голой горе, доверившись охране тигра! Когда же ему сообщили, что Лю Бэй занял Фоушуйгуань, старик совсем разгневался и хотел идти воевать, но побоялся, что враги нападут на Бацзюнь. И вот теперь, когда войско Чжан Фэя подступило к городу, Янь Янь отобрал из своего войска пять-шесть тысяч пеших и конных воинов и приготовился к бою. Один из советников обратился к Янь Яню: -- Вы помните, как в Данъяне Чжан Фэй только своим криком обратил в бегство несметные полчища Цао Цао? И тот уклонился от открытого боя. Я думаю, что и нам следовало бы держать оборону и не выходить из города. У Чжан Фэя провианта мало, и самое большее через месяц он вынужден будет отступить. К тому же характер у него горячий как огонь. Если вы будете уклоняться от боя, он станет злиться и жестоко избивать своих воинов, а это вызовет среди них сильное недовольство. Вот тогда мы совершим вылазку и возьмем Чжан Фэя в плен. Янь Янь так и поступил. Воины его расположились на городских стенах и приготовились стойко отражать нападение врага. Вдруг они увидели скачущего всадника, который издали громко кричал, чтобы ему открыли ворота. Янь Янь приказал впустить воина в город и выяснить, зачем он приехал. Всадник ответил, что он посланец Чжан Фэя, и слово в слово передал все, что наказывал его господин. Янь Янь разгневался и стал бранить Чжан Фэя за дерзость. -- Да разве я, полководец Янь Янь, сдамся этакому злодею! Иди и передай ему мой ответ! Воин возвратился и рассказал, как бранился Янь Янь. Чжан Фэй в ярости заскрежетал зубами. Быстро надев латы, он вскочил на коня и в сопровождении нескольких десятков всадников помчался к стенам Бацзюня, намереваясь завязать бой. Осажденные с городской стены всячески поносили его. Чжан Фэй несколько раз прорывался к мосту через городской ров, наполненный водой, но всякий раз его останавливали тучи стрел. Приближался вечер, ворота города оставались закрытыми. Сдерживая кипевший в нем гнев, Чжан Фэй вернулся в лагерь. Наутро он снова вывел свое войско, собираясь вступить в решительный бой. Но со сторожевой башни врага вылетела только одна стрела и попала в верхушку шлема Чжан Фэя. Это выстрелил из лука сам правитель города Янь Янь. Указывая на него пальцем, Чжан Фэй закричал: -- Вот погоди! Схвачу я тебя, старого хрыча! Живьем тебя съем! Но вечером Чжан Фэй опять возвратился в лагерь ни с чем. На третий день он вместе со своими воинами долго ходил вокруг городских стен, выкрикивая оскорбительные ругательства. Город Бацзюнь стоял среди высоких гор. Чжан Фэй поднялся на одну из вершин и сверху наблюдал, что делается в городе. Он видел воинов, в полном вооружении расположившихся под прикрытием стен, горожан, которые сновали туда и сюда, подносили камни и песок, помогая заделывать проломы в стене. Чжан Фэй приказал воинам спешиться и отдыхать. Но и этот хитрый ход не обманул противника. Никто не вышел из города. Солнце уже садилось, и Чжан Фэй вернулся в лагерь, понапрасну потеряв еще один день. "Что такое? Каким же способом заставить врага выйти из города?" -- думал он, сидя в лагере. И вдруг его осенила мысль: он приказал воинам не выходить из лагеря и послал всего несколько всадников разъезжать у городских стен и бранить Янь Яня. Им было приказано завязать ожесточенную схватку лишь в том случае, если воины Янь Яня сами выйдут из города. От нетерпения у Чжан Фэя чесались руки. Теперь-то он был уверен, что враг не усидит на месте! Но прошло еще три дня, а все оставалось по-прежнему. Чжан Фэй хмурил брови. Наконец у него зародился новый план. Он велел воинам разбрестись по окрестностям, рубить хворост, косить сено и заодно изучать здешние дороги, всячески избегая при этом столкновений с противником. Эта перемена в стане врага сильно обеспокоила Янь Яня. Он велел нескольким воинам одеться так же, как были одеты воины Чжан Фэя, и послал их в горы на разведку. В тот день, когда воины Чжан Фэя, обследовавшие местность, вернулись в лагерь, Чжан Фэй затопал ногами и закричал: -- Этот старый хрыч Янь Янь просто изводит меня. Так больше не может продолжаться! И тут он услышал, как военачальники, стоявшие у шатра, говорили о том, что в горах они нашли глухую тропу, по которой можно тайно пробраться в Бацзюнь. -- Что же вы до сих пор молчали? -- вскричал Чжан Фэй. -- Но ведь эту тропу только что нашли! -- оправдывались военачальники. -- В таком деле медлить нельзя! -- заорал Чжан Фэй. -- Приказываю накормить воинов ночью. Мы выступаем при свете луны во время третьей стражи. Всем завязать рты, с коней снять бубенцы, чтоб ни малейшего шума! Я сам поведу войско! Приказ объявили по всему лагерю. Лазутчики донесли об этом Янь Яню, и тот возликовал: -- Я так и знал, этот глупец не утерпит! Что ж, иди тайком по тропинке! За тобой будет следовать отряд с провиантом, но я отрежу тебя от него, -- посмотрим, что ты тогда будешь делать! Вот так деревенщина! Попался-таки на мою хитрость! И он приказал воинам готовиться к сражению. К вечеру отряд Янь Яня засел в зарослях и поджидал противника. Было приказано пропустить вперед отряд самого Чжан Фэя, а второй отряд с провиантом задержать по сигналу барабана. Янь Янь и все младшие военачальники притаились в придорожной роще. Едва минуло время первой стражи, как воины Янь Яня издали заметили бесшумно приближающегося противника; впереди на коне ехал Чжан Фэй с копьем наперевес. Они спокойно прошли мимо засады, и вскоре за ними показался обоз. Тут-то по сигналу барабанов и выскочили скрывавшиеся в зарослях воины. Но вдруг ударили гонги, и перед нападающими неизвестно откуда вырос отряд войска. Раздался громоподобный окрик: -- Стойте, разбойники! Вас-то мы и ждем! От этого крика Янь Янь оторопел -- он узнал голос Чжан Фэя. Отступать было поздно -- пришлось скрестить оружие с врагом. На десятой схватке Чжан Фэй неожиданно допустил промах, и Янь Янь в тот же миг занес над ним меч. Но Чжан Фэй с быстротой молнии откинулся назад, потом сделал бросок вперед и ухватился рукой за ремень, скрепляющий латы Янь Яня. Еще рывок, и Чжан Фэй вырвал противника из седла и бросил на землю. Подоспели воины и связали пленника веревками. Все так случилось потому, что Чжан Фэй сумел перехитрить Янь Яня. Разгадав план врага, он послал вперед второй отряд, а сам шел позади. Он даже предвидел, что Янь Янь даст сигнал к нападению барабанами, и поэтому приказал бить в гонги. Сычуаньским воинам пришлось сложить оружие и сдаться в плен. Чжан Фэй подошел к стенам Бацзюня. При вступлении в город он отдал строгий приказ не обижать жителей. Когда к Чжан Фэю привели Янь Яня, тот ни за что не хотел преклонить колена. Скрежеща зубами от гнева, Чжан Фэй закричал: -- Попался ко мне в руки, так покоряйся! Как ты смеешь сопротивляться? -- Ты, как разбойник, вторгся в наши земли! -- смело отвечал Янь Янь. -- Руби мне голову -- я не покорюсь! Чжан Фэй в ярости отдал приказ обезглавить Янь Яня, а тот продолжал бесстрашно осыпать его бранью: -- Злодей! Чего ты бесишься? Приказал убить меня, так убивай! Твердый голос и мужественный вид Янь Яня поразили Чжан Фэя. Он успокоился, спустился с возвышения и, прогнав стражу, сам снял с пленника веревки. Потом он взял Янь Яня под руку, усадил на почетное место и, поклонившись ему, промолвил: -- Я обидел вас, простите! Теперь я знаю, что вы поистине герой! Янь Янь был так тронут этой милостью, что сам изъявил покорность победителю. Потомки сложили стихи, в которых восхваляют Янь Яня: Страну потрясая своею безмерною славой, На западе Шу жил воин когда-то седой. Он преданным сердцем был светел, как месяц и звезды, И дух его вечный витал над великой рекой. Он гордую голову лучше под меч бы подставил, Чем сдаться на милость, колени склонив пред врагом. О воин Бачжоуский! Кто может с ним ныне сравниться! Во всей Поднебесной слагаются песни о нем. Дошли до нас и стихи, которые воспевают Чжан Фэя: Янь Яня живым захватив, он славу свою приумножил, Народу внушал он любовь, врагам -- и почтенье и страх. Доныне в кумирнях Башу хранят его образ бессмертный, И свежие яства, вино доныне на их алтарях. Чжан Фэй спросил Янь Яня, каким путем можно проникнуть вглубь земель Сычуани. -- Я -- полководец разбитого войска, -- сказал Янь Янь, -- но вы удостоили меня столь великой милости, что я не знаю, как вас отблагодарить. Я готов служить вам так же верно, как служат человеку конь и собака! Я возьму для вас Чэнду, и вам это не будет стоить ни одной стрелы! Вот уж поистине: Один полководец покорность принес, и тогда Стали сдаваться один за другим города. Если вы хотите узнать, какой план предложил Янь Янь, прочтите следующую главу. ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ в которой повествуется о том, как Чжугэ Лян захватил в плен Чжан Жэня, и о том, как Ян Фу собирался разбить Ма Чао Когда Чжан Фэй спросил Янь Яня, как проникнуть вглубь Сычуани, тот сказал: -- Мне подчиняются все военачальники, охраняющие важнейшие перевалы в горах до самого Лочэна. В благодарность за вашу милость я готов призвать все эти войска к покорности. Разрешите мне повести головной отряд. Чжан Фэй обрадовался предложению Янь Яня и поставил его во главе передового отряда. Все остальное войско двинулось за ним, и на всем пути Янь Янь уговаривал сычуаньские войска сдаваться. Правда, некоторые военачальники колебались, но Янь Янь убеждал их: -- Если уж я сам сдался, то что можете сделать вы? Так без единой кровопролитной битвы сычуаньские войска перешли на сторону Чжан Фэя. За день до выступления в поход Чжугэ Лян известил Лю Бэя, чтобы тот ожидал его в Лочэне. Лю Бэй созвал на совет военачальников и сказал: -- Чжугэ Лян и Чжан Фэй по двум дорогам идут в Сычуань. Они должны встретиться в Лочэне и затем вместе вступить в Чэнду. Скоро мы увидимся с ними. Готовьтесь к сражению. -- Чжан Жэнь и так что ни день вызывает нас на бой, -- произнес Хуан Чжун. -- Но потому, что мы не выходим из города, воины его стали беспечны. И если темной ночью напасть на его лагерь, то можно добиться победы так же легко, как если бы это был ясный день! Лю Бэй принял этот совет и приказал Хуан Чжуну возглавить левое крыло, а Вэй Яню -- правое; отряд самого Лю Бэя должен был идти между ними. Ночью во время третьей стражи они двинулись к лагерю врага. Чжан Жэнь действительно был застигнут врасплох. Войска Лю Бэя ворвались в лагерь и подожгли его. Заполыхал огонь. Противник без оглядки бежал в Лочэн; из города на помощь им вышло войско. Тогда Лю Бэй приостановил наступление и расположился лагерем на главной дороге неподалеку от Лочэна. На следующее утро войска Лю Бэя окружили город и четыре дня вели осаду. Чжан Жэнь отсиживался за городскими стенами и не выходил на бой. Тогда Лю Бэй повел свой отряд на штурм западных ворот, приказав Вэй Яню и Хуан Чжуну штурмовать восточные ворота. К южным и северным воротам незачем было посылать войско: к югу от Лочэна почти все дороги были непроходимы, а с севера путь преграждала река Фоушуй. Чжан Жэнь со стены следил за Лю Бэем, который, разъезжая с места на место, руководил штурмом города. Когда осаждавшие утомились, Чжан Жэнь велел своим военачальникам У Ланю и Лэй Туну выйти с отрядом через северные ворота и зайти в тыл Хуан Чжуну и Вэй Яню. Сам Чжан Жэнь решил вывести своих воинов через южные ворота и, пробравшись через горы, ударить в спину Лю Бэю, который осаждал город с западной стороны. На стенах остались только ополченцы, которые изо всех сил били в барабаны и кричали, чтобы отвлечь на себя внимание врага. Солнце клонилось к западу. Лю Бэй приказал своим воинам прекратить бой, но едва лишь они отошли от города, как из южных ворот неожиданно налетел на них отряд Чжан Жэня. Воинов Лю Бэя охватило смятение. В это же время на войско Хуан Чжуна и Вэй Яня с двух сторон напали У Лань и Лэй Тун, и поэтому они не могли прийти на помощь Лю Бэю. Преследуемый Чжан Жэнем, Лю Бэй один умчался в горы по пустынной тропе. Стараясь уйти от погони, он то и дело подхлестывал коня. Вдруг дорогу ему преградил отряд войск. -- Впереди засада, позади преследователи! -- горестно воскликнул Лю Бэй. -- О небо, ты губишь меня! Но страх его был напрасным -- военачальник, возглавлявший отряд, был не кто иной, как Чжан Фэй. Оказалось, что Чжан Фэй и Янь Янь шли к Лочэну по этой же тропе. Заметив вдали облако пыли, они поняли, что у стен города идет сражение. И Чжан Фэй поскакал вперед. Он даже не остановился, когда увидел Лю Бэя; вихрем промчавшись мимо него, он бросился на Чжан Жэня. Завязался ожесточенный поединок. Вскоре к месту боя подоспел и Янь Янь с большим отрядом. Чжан Жэнь бросился наутек, Чжан Фэй гнался за ним до самых стен города. Но Чжан Жэнь успел поднять за собой подъемный мост. Чжан Фэй возвратился к тому месту, где остался Лю Бэй. -- Чжугэ Лян идет сюда по берегу реки, а я его опередил! Первый подвиг за мной! -- воскликнул Чжан Фэй. -- Как же это случилось, что тебя никто не задержал в пути? -- заинтересовался Лю Бэй. -- Ведь горные дороги труднопроходимы, кроме того их держат под наблюдением вражеские войска! -- Да, я прошел сорок пять застав! -- с гордостью заявил Чжан Фэй. -- Но мне помогал почтенный полководец Янь Янь, и все сдавались без боя! Подробно рассказав о том, как он своим великодушием покорил Янь Яня, Чжан Фэй представил старого воина Лю Бэю. -- Спасибо вам! -- сказал Лю Бэй, обращаясь к Янь Яню. -- Разве мой брат мог бы без вашей помощи так быстро добраться до Лочэна? Он снял с себя золотую кольчугу и подарил Янь Яню. Тот принял подарок и почтительно поклонился. Во время пира, устроенного в честь встречи братьев, примчался дозорный с вестью, что Хуан Чжун и Вэй Янь сражаются с сычуаньскими военачальниками У Ланем и Лэй Туном. -- Из Лочэна на помощь врагу вышли войска У И и Лю Гуя, -- сообщил дозорный. -- Наши войска были зажаты с двух сторон и понесли поражение. Сейчас Хуан Чжун и Вэй Янь отступают в восточном направлении. По совету Чжан Фэя Лю Бэй тотчас же разделил войско на два отряда и поспешил на выручку. Лю Гуй и У И первыми заметили их и скрылись в городе, а У Лань и Лэй Тун, увлеченные погоней за Хуан Чжуном и Вэй Янем, были отрезаны. Беглецы повернули свои войска и ударили на преследователей. Оказавшись в безвыходном положении, У Лань и Лэй Тун сдались. Лю Бэй принял их покорность, затем собрал войско и расположился лагерем у стен Лочэна. Чжан Жэнь был сильно расстроен потерей двух лучших военачальников. Вернувшись в город, У И и Лю Гуй оказали ему: -- Положение наше тяжелое. Без решительного боя не обойтись. Пошлите гонца в Чэнду за помощью и давайте придумаем какую-нибудь хитрость, чтобы отразить врага. -- Завтра я с большим отрядом хочу предпринять вылазку, -- ответил Чжан Жэнь. -- Притворюсь разбитым и отступлю в северном направлении, а из города выйдет другой отряд и разрежет войско противника на две части. Вот тогда победа будет наша! -- Пусть город охраняет Лю Гуй, -- предложил У И, -- а я пойду вслед за вами. На следующий день Чжан Жэнь вывел из города несколько тысяч воинов с развернутыми знаменами с намерением навязать противнику бой. Чжан Фэй молча выехал ему навстречу и вступил в поединок. После десятой схватки Чжан Жэнь притворился разбитым и поскакал в северном направлении, стараясь держаться вблизи городских стен. Чжан Фэй преследовал его. Вдруг распахнулись городские ворота и путь Чжан Фэю преградил отряд военачальника У И. Тут и воины Чжан Жэня, повернув назад, вступили в бой. Чжан Фэй оказался в кольце, как ядро ореха в скорлупе. "Что делать?" -- думал Чжан Фэй, но в этот момент увидел отряд войск, спешивший к месту битвы со стороны реки Фоушуй. Вперед вырвался военачальник и с копьем наперевес ринулся на У И. Чжан Фэй узнал Чжао Юня. -- Где же учитель Чжугэ Лян? -- издали крикнул Чжан Фэй. -- Он здесь! -- ответил Чжао Юнь. -- Должно быть, в шатре господина. Они захватили У И в плен живым и ушли в лагерь, а Чжан Жэнь вернулся в город через восточные ворота. Добравшись до лагеря, Чжан Фэй и Чжао Юнь нашли Чжугэ Ляна в шатре Лю Бэя. Кроме них, там были советники Цзянь Юн и Цзян Вань. -- Как вам удалось добраться до Лочэна раньше меня? -- обратился к Чжан Фэю удивленный Чжугэ Лян. Тогда Лю Бэй рассказал, как Чжан Фэй привлек на свою сторону сычуаньского военачальника Янь Яня. -- Да, господин мой, -- одобрительно заметил Чжугэ Лян, -- можете быть довольны -- полководец Чжан Фэй умеет применять военную хитрость! Чжао Юнь ввел связанного У И и поставил его на колени перед Лю Бэем. -- Ты покоряешься мне? -- спросил Лю Бэй. -- Раз попал в плен, приходится покориться! -- ответил У И. -- Скажите, -- обратился к пленнику Чжугэ Лян, -- кто обороняет Лочэн? -- Оборону возглавляет Лю Сюнь, сын Лю Чжана, -- ответил У И. -- А помогают ему военачальники Лю Гуй и Чжан Жэнь. Правда, Лю Гуя не следует принимать в расчет, а вот Чжан Жэнь, можно сказать, самый искусный полководец в княжестве Шу. Он смел и ловок, и справиться с ним не так-то легко! -- Хорошо, -- сказал Чжугэ Лян, выслушав У И. -- Сначала мы изловим Чжан Жэня, а потом возьмем Лочэн. Затем он спросил, как называется мост, расположенный восточнее города. -- Мост Золотого гуся, -- ответил У И. Чжугэ Лян верхом на коне отправился к мосту. Внимательно осмотрев реку и прилегающую к мосту местность, он вернулся в лагерь, вызвал к себе Хуан Чжуна и Вэй Яня и сказал: -- В пяти-шести ли южнее моста Золотого гуся берега реки покрыты густыми зарослями тростника, в которых можно легко устроить засаду. Вэй Янь с тысячей воинов, вооруженных длинными копьями, укроется слева от дороги, проходящей через заросли, и будет сбивать с коней воинов противника. А Хуан Чжун с тысячей воинов устроит засаду по правую сторону дороги и будет рубить вражеских коней. Чжан Жэнь попытается бежать по тропинке, извивающейся среди восточных отрогов гор. Там его будет поджидать Чжан Фэй и возьмет в плен. -- Помолчав немного, Чжугэ Лян продолжал: -- Чжао Юнь засядет в зарослях севернее моста Золотого гуся и будет выжидать, когда я заманю Чжан Жэня на наш берег. Тогда Чжао Юнь быстро разрушит мост и преградит противнику путь на север. Чжан Жэнь вынужден будет повернуть к югу и попадет в ловушку. В то время Лю Чжан послал на помощь Лочэну военачальников Чжо Ина и Чжан И. Когда они прибыли, Чжан Жэнь приказал Чжан И вместе с Лю Гуем защищать город, а сам с Чжо Ином пошел на врага. Чжугэ Лян с небольшим отрядом всадников беспорядочно переправились по мосту Золотого гуся на неприятельский берег и остановились против лагеря Чжан Жэня. В шелковой повязке на голове и с веером в руке Чжугэ Лян выехал вперед на четырехколесной колеснице. По обе стороны от него нестройными рядами ехали всадники. Указывая пальцем на Чжан Жэня, который был еще на значительном расстоянии, Чжугэ Лян крикнул: -- Как ты смеешь сопротивляться? Или ты не знаешь, что несметные полчища Цао Цао обращались в бегство, едва лишь заслышав мое имя? Но Чжан Жэнь, видевший беспорядок в отряде Чжугэ Ляна, только насмешливо улыбнулся: -- Мне говорили, что Чжугэ Лян умеет командовать войсками, как великий мудрец, а оказывается -- это пустая болтовня! Он взмахнул копьем, и воины его бросились в бой. Чжугэ Лян оставил коляску, пересел на коня и ускакал за мост. Чжан Жэнь гнался за ним по пятам. Но как только он перешел мост Золотого гуся, справа и слева на него напали войска Лю Бэя и Янь Яня. Поняв, что попал в ловушку, Чжан Жэнь пытался увести свое войско обратно за мост, но мост уже был разрушен. Он повернул на север -- путь ему преградили войска Чжао Юня. Тогда он повернул к югу и помчался по берегу реки. Вскоре он с войском добрался до зарослей тростника; здесь из засады поднялись с длинными копьями воины Вэй Яня, а отряд Хуан Чжуна мечами рубил копыта коней. Вражеские всадники падали на землю, их хватали и вязали веревками. Чжан Жэнь с двумя-тремя десятками всадников поскакал по горной дороге. Но не успел он еще прийти в себя, как на него напали воины Чжан Фэя и живьем взяли в плен. Когда Чжо Ин узнал, что Чжан Жэнь попал в ловушку, он сразу сдался Чжао Юню. Тот отвез его в лагерь. Лю Бэй освободил пленника и щедро наградил. Вскоре Чжан Фэй доставил и Чжан Жэня. Чжугэ Лян в это время был в шатре Лю Бэя. -- Все ваши военачальники сдались, почему ты не сдался сразу? -- спросил пленника Лю Бэй. -- Преданный слуга никогда не изменяет господину! -- уставившись на Лю Бэя, гневно воскликнул Чжан Жэнь. -- Неужели вы думаете, что я могу служить двум господам? -- Ты не понимаешь требований времени! -- ответил Лю Бэй. -- Покорись мне, и останешься жив! -- Если даже я сейчас покорюсь, все равно не ждите от меня верности! -- заявил Чжан Жэнь. -- Лучше убейте меня! Лю Бэй долго не решался казнить пленника, но Чжан Жэнь стал браниться и оскорблять Лю Бэя. В конце концов Чжугэ Лян не выдержал и велел обезглавить Чжан Жэня. Потомки сложили стихи, в которых восхваляют Чжан Жэня: Разве отважный боец служит двум господам? Храбрый был воин Чжан Жэнь, жил он и умер таким. Светел он был и высок, словно луна в небесах, Что озаряет Лочэн светом своим золотым. Лю Бэй был очень расстроен казнью Чжан Жэня. Он приказал похоронить его с почестями возле моста Золотого гуся, отдавая должное преданности Чжан Жэня своему господину. На следующий день Лю Бэй приказал Янь Яню, У И и другим покорившимся военачальникам идти к стенам Лочэна и сказать защитникам города: если они хотят избежать кровопролития, пусть откроют ворота и сдадутся. На это Лю Гуй ответил бранью. Янь Янь хотел застрелить его из лука, но в этот момент на стене какой-то воин выхватил меч и зарубил Лю Гуя. Потом ворота открылись, и город сдался. Войска Лю Бэя вступили в Лочэн. Лю Сюнь успел бежать через западные ворота в направлении Чэнду. Лю Гуя убил военачальник Чжан И родом из Уяна. Лю Бэй обратился с воззванием к жителям города и успокоил всех. Овладев Лочэном, Лю Бэй щедро наградил своих военачальников. Обращаясь к нему, Чжугэ Лян сказал: -- Вот мы и заняли Лочэн. Теперь остается Чэнду. Но я опасаюсь, как бы против нас не выступили правители округов и областей на окраинах. Советую вам послать Чжан И и У И вместе с Чжао Юнем на усмирение земель Вайшуй, Динцзян и Цзяньвэй, а Янь Яня и Чжо Ина с Чжан Фэем -- на покорение округов Баси и Дэян. Чиновникам надо приказать всюду устанавливать справедливые порядки и спокойствие. После этого мы пойдем на Чэнду и возьмем все земли княжества Шу. Чжан Фэй и Чжао Юнь, получив приказ, ушли в поход. А Чжугэ Лян собрал сдавшихся военачальников и спросил, какой самый главный перевал находится впереди. -- Есть один перевал, называется он Мяньчжу, охраняет его большое количество войск, -- ответили военачальники. -- Если вы захватите Мяньчжу, тогда уж и Чэнду нетрудно будет взять. Чжугэ Лян созвал на совет военачальников. Фа Чжэн сказал: -- Взяв Лочэн, мы поставили под угрозу всю центральную часть княжества Шу. Если наш господин думает управлять народом гуманно и справедливо, то военные действия пока следует прекратить. Разрешите, я напишу Лю Чжану и уговорю его покориться. -- Вот прекрасная мысль! -- поддержал его Чжугэ Лян и велел ему отправить гонца с письмом в Чэнду. Тем временем Лю Сюнь добрался до Чэнду и рассказал отцу о падении Лочэна. Лю Чжан, в сильном смятении, созвал военный совет. Чиновник Чжэн Цянь предложил такой план: -- Лю Бэй напал на наши земли и захватывает наши города, но войск у него мало и все запасы провианта он уже израсходовал. Кроме того, люди ученые его не поддерживают. Сейчас надо переселить население округов Баси и Цзытун на западный берег реки Фоушуй, а житницы сжечь. Если Лю Бэй придет сюда, он будет стараться поскорее вступить с нами в бой, но мы не выйдем из города. Ему нечем будет кормить войско, и он скоро уйдет. Тогда мы ударим ему в спину и возьмем в плен. -- Нет, нет, -- возразил Лю Чжан. -- Я знаю, что правители отражают нашествие врага для того, чтобы дать покой народу, но никто не слышал, чтобы народ перегоняли с одного места на другое потому, что правителю надо уберечься от нападения. Такой совет не сулит ничего доброго. В это время Лю Чжану доложили, что прибыл гонец от Фа Чжэна. Лю Чжан велел проводить гонца к нему, и тот вручил письмо, которое гласило: "Когда-то я удостоился чести быть посланным вами в Цзинчжоу для заключения союза с Лю Бэем. Но, вопреки моим ожиданиям, приближенные ваши оказались людьми ненадежными. Именно благодаря им ныне попали вы в столь опасное положение. Лю Бэй помнит прежнюю дружбу и не отказывается от родственных чувств. Если бы вы, господин мой, решили ему покориться, вы могли бы быть уверены, что вас ждут большие милости. Трижды обдумайте мои слова и сообщите свое решение". Лю Чжан в гневе изорвал письмо, называя Фа Чжэна злодеем, забывшим милости, изменившим долгу и предавшим своего господина ради пустой славы, и приказал выгнать из города его гонца. Потом он послал Фэй Гуаня, младшего брата своей жены, охранять перевал Мяньчжу. Фэй Гуань привел к Лю Чжану военачальника Ли Яня родом из Наньяна и попросил принять его на службу, чтобы вместе с ним охранять Мяньчжу. Вскоре правитель округа Ичжоу, по имени Дун Хэ, уроженец Чжицзяна, что в Наньцзюне, позволил себе посоветовать Лю Чжану обратиться за помощью к Чжан Лу в Ханьчжун. -- Да разве он станет мне помогать? Ведь мы с Ханьчжунским Чжан Лу извечные враги! -- возразил Лю Чжан. -- Это правда, -- согласился Дун Хэ. -- Но сейчас, когда войска Лю Бэя уже захватили Лочэн, он согласится. Вы только напишите ему и объясните, что когда лишаешься губ, зубы тоже страдают от холода. Лю Чжан послушался совета и отправил письмо с гонцом в Ханьчжун. Прошло уже два года с тех пор, как войско Ма Чао было разбито и сам он бежал к тангутам. Постепенно привлек он на свою сторону тангутских воинов и начал прибирать к рукам земли Лунси. Ему сдавались все, куда бы ни приходила его армия, и только один город Цзичжоу никак не удавалось взять. Когда Ма Чао напал на Цзичжоу, цы-ши Вэй Кан, охранявший этот город, послал гонца за помощью к Сяхоу Юаню. Но тот не осмелился дать войско без разрешения Цао Цао. И Вэй Кан, не дождавшись помощи, стал подумывать о том, не лучше ли покориться Ма Чао. -- Не делайте этого, -- горячо умолял его военный советник Ян Фу, -- ведь Ма Чао изменил своему государю. Разве можно покоряться ему? -- Положение у нас безвыходное, -- ответил Вэй Кан, -- Что мы еще можем сделать? Ян Фу пытался возражать, однако Вэй Кан не стал слушать, вышел из города и сдался Мао Чао. Но он никак не ожидал, что Ма Чао разгневается и обрушится на него с бранью: -- У тебя нечестные помыслы! Ты решил покориться, когда не осталось другого выхода. О чем же ты думал раньше? И он приказал отрубить голову Вэй Кану. А тут еще кто-то добавил, что заодно следовало бы казнить и Ян Фу, умолявшего Вэй Кана не сдаваться. -- Нет, Ян Фу честен и казнить его не за что! -- отклонил этот совет Ма Чао и велел оставить Ян Фу на прежней должности. Ян Фу попросил Ма Чао принять на службу военачальников Лян Куаня и Чжао Цюя, и Ма Чао охотно исполнил его просьбу. Тогда Ян Фу сказал: -- У меня в Линтао умерла жена. Отпустите меня на два месяца домой. Ма Чао и это разрешил ему. Ян Фу солгал и уехал в Личэн. Там он пошел повидаться со своим двоюродным братом, военачальником Цзян Сюем, и его матушкой, которой в то время было уже восемьдесят два года. Войдя в дом, Ян Фу поклонился тетушке и со слезами начал свой рассказ: -- Не удалось мне уберечь город, и господин мой погиб. А я вот остался жив и теперь не могу, тетушка, без стыда смотреть вам в глаза. Господина моего Вэй Кана убил изменник Ма Чао! Этим возмущается весь народ, и только брат мой Цзян Сюй сидит у себя в Личэне и даже не думает о том, чтобы наказать злодеев! Разве так поступают верные слуги? Горькие слезы полились из глаз Ян Фу. Матушка Цзян Сюя, услышав такие слова, позвала сына и с укором сказала ему: -- Ты виновник гибели Вэй Кана! -- и затем, обращаясь к Ян Фу, добавила: -- Но ведь и ты покорился Ма Чао. Почему же ты вдруг вздумал мстить ему? -- Я покорился злодею только для того, чтобы остаться в живых и отомстить за своего господина! -- ответил Ян Фу. -- Ма Чао очень смел, и воевать с ним нелегко! -- заметил Цзян Сюй. -- Да, храбрости у него достаточно, -- согласился Ян Фу, -- а вот ума мало! Я уже сговорился с военачальниками Лян Куанем и Чжао Цюем, они нам помогут, если ты подымешь против Ма Чао свои войска. -- Так чего же еще ждать? -- воскликнула старая мать Цзян Сюя. -- Если выступать против врага, так выступать сейчас! Никогда не умирает тот, кто жертвует собой во имя справедливости! Обо мне не думай, сын мой! Но если ты не исполнишь своего долга, я умру, чтобы не видеть такого позора! Но Цзян Сюй решил посоветоваться со своими военачальниками Инь Фыном и Чжао Аном. Последний согласился было помочь, но умолк при мысли, что сын его Чжао Юэ служит Ма Чао. Вернувшись домой, он сказал своей жене, госпоже Ван: -- Я только что совещался с Цзян Сюем. Мы хотим отомстить за Вэй Кана. Но смущает меня то, что сын мой на службе у Ма Чао. Ведь если тот узнает, что мы против него, он убьет моего сына! -- Когда мстят за позор государя или отца, жизни своей не жалеют! Знай, если ты отойдешь от этого дела, боясь за жизнь своего сына, я покончу с собой! Тогда Чжао Ан решился. На следующий день подняли войска: Цзян Сюй и Ян Фу расположились в Личэне, а Инь Фын и Чжао Ан -- в Цишане. Туда отправилась и госпожа Ван, захватив с собой все свои драгоценности, чтобы наградить воинов и воодушевить их на подвиги. Когда Ма Чао узнал, что военачальники Цзян Сюй и Ян Фу в союзе с Инь Фыном и Чжао Аном восстали против него, он прежде всего велел казнить Чжао Юэ, а затем послал Пан Дэ и Ма Дая с войсками на Личэн. Цзян Сюй и Ян Фу вышли навстречу врагу. Они построили войско полукругом и выехали вперед, в белых траурных одеждах. -- Злодей, предатель! -- кричали они, указывая на Ма Чао. -- Ты изменил Сыну неба, ты забыл свой долг! Разгневанный Ма Чао бросился на них. Войска вступили в ожесточенный бой. Но Цзян Сюю и Ян Фу не хватило сил устоять против Ма Чао. Потерпев поражение, они бежали. Ма Чао преследовал их, но тут за спиной у него раздались крики -- на помощь противнику подошли Инь Фын и Чжао Ан. Ма Чао теснили с двух сторон, и в самый разгар боя на него ударил еще один отряд. Это пришел Сяхоу Юань, которому Цао Цао разрешил объявить войну Ма Чао. Ма Чао проиграл сражение и отступил. К рассвету он добрался до Цзичэна и крикнул страже, чтобы поскорее открыли ворота, но со стены на него посыпались стрелы. Там стояли Лян Куань и Чжао Цюй; громко ругаясь, они сбросили вниз голову жены Ма Чао, госпожи Ян. Затем были сброшены головы малолетних сыновей и всех родственников Ма Чао. От горя и гнева у него захватило дыхание, он едва не упал с коня. В это время подходил отряд Сяхоу Юаня. Ма Чао понял, что ему не устоять против многочисленного врага, и решил не ввязываться в бой. Он бежал вместе с Пан Дэ и Ма Даем, но на пути они столкнулись с Ян Фу и Цзян Сюем. После короткой битвы они продолжали бегство. Дальше путь им преградили Инь Фын и Чжао Ан, и опять пришлось вступать в бой. У Ма Чао оставалось всего пятьдесят-шестьдесят всадников, когда он добрался до Личэна. Была уже ночь, и стража, которой сказали, что возвращаются войска Цзян Сюя, открыла ворота. Ма Чао ворвался в город и стал без разбору избивать жителей. Добравшись до дома Цзян Сюя, он велел схватить его престарелую мать. Но она совсем не испугалась и принялась осыпать Ма Чао бранью. В гневе он сам зарубил ее мечом. Семьи Инь Фына и Чжао Ана тоже были перебиты. Только жена Чжао Ана, госпожа Ван, осталась в живых, потому что ее не было в городе. Вскоре к Личэну подошло войско Сяхоу Юаня. Ма Чао с боем выбрался из города и бежал на запад. Пройдя двадцать ли, он повстречался с отрядом Ян Фу. Скрежеща зубами от злобы, Ма Чао ринулся на своего врага. На помощь Ян Фу поспешили семь его братьев, но Ма Чао всех их перебил. Сам Ян Фу получил пять ран копьем, но продолжал биться, пока не подоспел Сяхоу Юань. Тогда Ма Чао бежал. За ним последовали только Пан Дэ и Ма Дай да еще несколько всадников. Сяхоу Юань усмирил все округа Лунси и поставил на охрану земель Цзян Сюя и его единомышленников, а раненого Ян Фу отправил на повозке в Сюйчан. Цао Цао пожаловал ему титул, но Ян Фу отказался. -- Я не сумел предотвратить смуту и не пожертвовал жизнью во имя долга, -- сказал он. -- Я хочу умереть! Цао Цао восхвалял Ян Фу и, когда тот умер, наградил его титулом посмертно. Посоветовавшись с Ма Даем и Пан Дэ, Ма Чао отправился в Ханьчжун и сдался Чжан Лу. Тот обрадовался и стал говорить, что теперь, когда у него служит Ма Чао, он сможет завладеть округом Ичжоу и победить Цао Цао. Он даже хотел отдать свою дочь в жены Ма Чао. Но этому воспротивился военачальник Ян Бо. -- Ма Чао погубил всю свою семью, -- сказал он. -- Неужели вы, господин, отдадите ему свою родную дочь? Чжан Лу поразмыслил над его словами и отказался от своего намерения. Кто-то рассказал об этом Ма Чао, тот разгневался и решил разделаться с Ян Бо. А Ян Бо, прослышав об этом, сговорился со своим братом Ян Суном и решил убить Ма Чао. В это время в Ханьчжун прибыл гонец от Лю Чжана с просьбой о помощи. Но Чжан Лу и слышать об этом не хотел. Вскоре после этого приехал советник Хуан Цюань и прежде всего пошел к Ян Суну. Он говорил с ним о том, что Сычуань и Дунчуань близки, как губы с зубами: если враг захватит Сычуань, то и Дунчуани плохо придется. И закончил свою речь Хуан Цюань такими словами: -- Если вы нам поможете, мы немедленно отдадим вам двадцать округов. Ян Сун тотчас же повел посла к Чжан Лу. Обещание отдать двадцать округов сделало свое дело, и Чжан Лу согласился оказать помощь Лю Чжану. -- Не соглашайтесь, господин мой! -- предостерегал военачальник Янь Пу, родом из Баси. -- Вы с Лю Чжаном извечные враги. Он обратился к вам лишь потому, что попал в безвыходное положение. Никаких земель он не даст! Он вас обманывает! Вдруг один из присутствующих вышел вперед и обратился к Чжан Лу: -- Хоть я талантами и не обладаю, но если вы дадите мне войско, я захвачу Лю Бэя живым, и тогда вы потребуете земли в обмен на него... Вот уж поистине: Едва только в Западном Шу правителя встретил народ, Как из Ханьчжуна ушло отборное войско в поход. Если вы хотите узнать, кто был этот человек, посмотрите следующую главу. ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ которая рассказывает о том, как Ма Чао сражался с Лю Бэем у заставы Цзямынгуань, и о том, как Лю Бэй стал правителем округа Ичжоу В то время, когда советник Янь Пу уговаривал Чжан Лу не оказывать помощи Лю Чжану, вперед смело выступил Ма Чао и заявил: -- Господин мой, я так тронут вашими милостями, что не знаю, как вас отблагодарить. Разрешите мне пойти с войском к заставе Цзямынгуань и захватить в плен Лю Бэя! В обмен на него Лю Чжан отдаст вам целых двадцать округов! Этот план очень понравился Чжан Лу. Он быстро отправил обратно сычуаньского посла Хуан Цюаня и разрешил Ма Чао выступить в поход во главе двадцатитысячного войска. Пан Дэ в то время был болен и оставался в Ханьчжуне. На должность цзян-цзюня при войске Чжан Лу назначил своего доверенного военачальника Ян Бо. Выбрав счастливый день, Ма Чао и его младший брат Ма Дай повели войско к заставе Цзямынгуань. Лю Бэй стоял тогда в городе Лочэне. Вернулся гонец, доставивший письмо Лю Чжану, и рассказал, что цы-ши Чжэн Цянь советует Лю Чжану сжечь все житницы и переселить население округа Баси на западный берег реки Фоушуй. -- Ну, если Лю Чжан послушается Чжэн Цяня, нам туго придется! -- одновременно воскликнули Чжугэ Лян и Лю Бэй. Но Фа Чжэн только рассмеялся: -- Напрасно беспокоитесь! Конечно, случись так, и мы могли бы попасть в бедственное положение, но Лю Чжан не сумеет воспользоваться советом Чжэн Цяня. Действительно, вскоре пришло известие, что Лю Чжан не решился переселять жителей округа Баси. Тогда Лю Бэй успокоился, а Чжугэ Лян сказал ему: -- Сейчас главное -- занять заставу на перевале Мяньчжу. Возьмем перевал, и можно считать, что Чэнду в наших руках. Войско на горы Мяньчжу повели военачальники Хуан Чжун и Вэй Янь. Охранявший перевал Фэй Гуань послал против них военачальника Ли Яня с трехтысячным отрядом. А когда войска противников построились в боевые порядки, Хуан Чжун завязал поединок с Ли Янем. Они бились долго, но не могли одолеть друг друга. Тогда Чжугэ Лян, следивший за ходом поединка из своего шатра на вершине горы, велел ударить в гонг, чтобы отозвать Хуан Чжуна. -- Почему вы, учитель, вдруг решили прекратить бой? -- спросил Хуан Чжун. -- Ведь я не слабей Ли Яня! -- Я видел, как ловок ваш противник, -- ответил Чжугэ Лян. -- Одной силой его не возьмешь! Завтра вы опять будете драться с ним и, притворившись побежденным, заманите Ли Яня в горное ущелье. Там будут в засаде наши воины, и они... На следующий день, когда Ли Янь вывел свое войско, Хуан Чжун выехал вперед, и поединок начался. После нескольких схваток Хуан Чжун обратился в бегство. Ли Янь со своими воинами бросился его догонять. Увлеченный погоней, он и не заметил, как очутился в ущелье. Повернуть обратно ему не удалось -- путь был отрезан воинами Вэй Яня. С вершины горы послышался голос Чжугэ Ляна: -- Эй, Ли Янь, ты попал в засаду! Наши воины вооружены самострелами. Сдавайся, не то вас перебьют, как вы когда-то убили нашего Пан Туна! Угроза подействовала. Ли Янь соскочил с коня, снял с себя латы и сдался. Все его воины остались целы и невредимы. Чжугэ Лян привел пленника к Лю Бэю. Тот принял его милостиво. Тронутый, таким обращением, Ли Янь сказал: -- Если вы разрешите, я поеду на заставу Мяньчжу и уговорю Фэй Гуаня покориться вам. Правда, он родственник Лю Чжана, но все же он мой друг и послушается меня. Лю Бэй отпустил Ли Яня, и тот, явившись к Фэй Гуаню, начал превозносить великодушие и гуманность Лю Бэя. Свои речи он закончил такими словами: "Сдавайтесь ему сейчас же, если хотите спастись от великой беды". Фэй Гуань открыл ворота войскам Лю Бэя. Лю Бэй, овладев так легко важным перевалом, стал готовиться к битве за Чэнду. Но тут примчался гонец с тревожной вестью: военачальники Мын Да и Хо Цзюнь, охранявшие заставу Цзямынгуань, подверглись неожиданному нападению со стороны Ма Чао, Ян Бо и Ма Дая. -- Если вы не пошлете помощь немедленно, -- торопил гонец, -- враг захватит заставу. Лю Бэй взволновался, а Чжугэ Лян сказал ему: -- Отразить нападение врага могут только два полководца -- Чжан Фэй или Чжао Юнь. -- Но Чжао Юня здесь нет, -- произнес Лю Бэй. -- Придется послать Чжан Фэя. -- Только пока ничего ему не говорите, господин, -- попросил Чжугэ Лян. -- Я хочу подзадорить его. Чжан Фэй сам пришел к Лю Бэю, как только узнал о нападении Ма Чао, и решительно заявил: -- Хочу попрощаться с вами! Иду сражаться с Ма Чао! Чжугэ Лян сделал вид, что ничего не слышит, и обратился к Лю Бэю: -- К сожалению, у нас здесь нет военачальника, который смог бы одолеть Ма Чао. Видимо, придется послать в Цзинчжоу за Гуань Юем. Думаю, что только ему это под силу. -- Почему вы, учитель, не цените моих способностей? -- вскипел Чжан Фэй. -- Не забывайте, что я один обратил в бегство несметные полчища Цао Цао! Неужели вы на самом деле боитесь, что я не справлюсь с таким неучем, как Ма Чао? -- Разумеется, я помню о ваших подвигах, -- подтвердил Чжугэ Лян, -- но когда вам пришлось драться с Цао Цао, вы находились в более выгодном положении, чем ваш враг. Цао Цао просто не знал обстановки, иначе он не испугался бы вас! А храбрость Ма Чао известна всей Поднебесной! Помните, как на реке Вэйшуй он шесть раз бился с Цао Цао и навел на него такой страх, что тот, удирая, мечом отрезал себе бороду и сбросил халат! Я даже не уверен, удастся ли самому Гуань Юю с первого раза победить Ма Чао, так что уж говорить о других! -- Я разобью Ма Чао! -- вскричал Чжан Фэй. -- А если нет, накажите меня по военным законам. -- Хорошо, запишите ваши слова! -- подхватил Чжугэ Лян и, обращаясь к Лю Бэю, добавил: -- Прошу вас, господин мой, следовать за войсками. Вам надо быть поближе к Цзямынгуаню. Здесь останусь я до возвращения Чжао Юня. -- Разрешите мне сопровождать господина, -- попросил Вэй Янь. Чжугэ Лян назначил его начальником дозора, в котором было пятьсот воинов. Вэй Янь выступил в поход первым, вторым Чжан Фэй, а за ними Лю Бэй. Дозорные Вэй Яня подошли к заставе Цзямынгуань и здесь встретились с отрядом Ян Бо. Военачальники вступили в поединок, и на десятой схватке Ян Бо бежал. Желая совершить подвиг раньше, чем подойдет Чжан Фэй, Вэй Янь бросился догонять противника. Вдруг впереди развернулся большой отряд войск, во главе которого был военачальник Ма Дай. Но Вэй Янь принял его за Ма Чао и бросился в бой. После нескольких схваток Ма Дай обратился в бегство. Вэй Янь погнался за ним, а Ма Дай на скаку выстрелил из лука и попал ему в левую руку. Тогда Вэй Янь повернул обратно. Ма Дай преследовал его до самой заставы, но тут увидел воина, который мчался ему навстречу и громоподобным голосом кричал: -- Чжан Фэй здесь! Оказывается, Чжан Фэй, подходя к заставе, увидел, что Вэй Янь ранен стрелой, и помчался ему на помощь. Бросившись к преследователю, он закричал: -- Кто ты такой? Назови свое имя, и будем драться! -- Ма Дай из Силяна, -- отвечал тот. -- Если ты не Ма Чао, можешь убираться прочь! -- крикнул Чжан Фэй. -- Ты мне не соперник! Пусть сюда идет сам Ма Чао! Скажи ему, что его ждет Чжан Фэй! -- Ах, вот как! Ты меня ни в грош не ставишь! -- разозлился Ма Дай и двинул коня на Чжан Фэя. Выдержав всего несколько схваток, Ма Дай бежал. Чжан Фэй повернул за ним, но со стороны перевала мчался всадник и громко кричал: -- Остановись, брат мой! Чжан Фэй обернулся и увидел Лю Бэя. Они вместе поднялись на перевал. -- Я знаю, как ты горяч, и потому решил тебя вернуть, -- сказал Лю Бэй. -- Ма Дая ты победил, теперь можешь отдохнуть; завтра придется драться с Ма Чао. Наутро, едва лишь забрезжил рассвет, как внизу у перевала загремели барабаны -- это подошло войско Ма Чао. Сам Ма Чао, в шлеме, украшенном головой льва, в серебряных латах и в белом халате, выехал вперед, держа копье наперевес. Он заметно выделялся среди воинов. "Недаром говорят, что Ма Чао прекрасен", -- со вздохом подумал Лю Бэй. Чжан Фэй так и рвался в бой, но Лю Бэй удерживал его: -- Погоди, не лезь! Пусть Ма Чао немного поостынет... Воины Ма Чао дерзкими выкриками вызывали Чжан Фэя на поединок, и он злился, что ему мешают хорошенько проучить врага. Приближался полдень. Было заметно, что воины Ма Чао устали. Тогда Лю Бэй, наконец, разрешил брату выехать вперед. Ма Чао обернулся и сделал знак своим воинам приготовиться. На расстоянии полета стрелы воины Чжан Фэя остановились. С перевала к нему непрерывным потоком шли на помощь войска. Чжан Фэй, сжимая копье, гарцевал на коне и выкрикивал, обращаясь к Ма Чао: -- Эй, знаешь ли ты меня? Я -- Чжан Фэй! -- В нашем роду были только гуны и хоу! -- отвечал Ма Чао. -- Откуда мне знать такую деревенщину, как ты? Чжан Фэй в бешенстве рванулся вперед. Сто раз схватывался он с Ма Чао, но не мог взять над ним верх. -- Настоящий тигр! -- со вздохом произнес Лю Бэй, наблюдавший за поединком. Опасаясь, как бы с Чжан Фэем не случилось беды, Лю Бэй ударил в гонги и отозвал свои войска. Ма Чао и Чжан Фэй разъехались. Немного отдохнув, без шлема, с одной лишь повязкой на голове, Чжан Фэй снова вскочил в седло. Ма Чао тотчас же выехал вперед, и поединок продолжался. Они выдержали еще сто схваток, но победа не давалась ни тому, ни другому. Лю Бэй видел, с каким жаром они дрались, и приказал отозвать войско. Уже смеркалось, когда прервался этот небывалый поединок. -- Ма Чао необыкновенно храбр, и справиться с ним нелегко! -- говорил брату Лю Бэй. -- Сейчас мы отойдем на перевал, а завтра ты возобновишь бой. Но Чжан Фэй так разошелся, что теперь ему все было нипочем. -- Я лучше умру, чем уступлю! -- кричал он. -- В темноте сражаться нельзя! -- убеждал его Лю Бэй. -- Вот еще! Зажжем побольше факелов! -- упрямо отвечал Чжан Фэй. К тому же и Ма Чао не успокаивался. -- Чжан Фэй, давай драться ночью! -- то и дело доносился его крик. Конь Чжан Фэя устал в долгой битве, и Лю Бэй поменялся с братом конем. Преисполненный решимостью победить, Чжан Фэй вихрем помчался в бой. -- Клянусь, что не уйду с этого места, пока не уволоку тебя за собой! -- кричал он врагу. -- А я клянусь, что не уйду к себе в лагерь, пока не повергну тебя к своим ногам! -- отвечал ему Ма Чао. Воины обеих сторон зажгли факелы. Стало светло как днем. Ма Чао и Чжан Фэй снова вступили в ожесточенный бой. Но после двадцати схваток Ма Чао вдруг обратился в бегство. -- Куда бежишь? -- закричал ему вдогонку Чжан Фэй. Ма Чао понимал, что ему не одолеть такого противника, и решил пойти на хитрость -- увлечь Чжан Фэя за собой, дать ему приблизиться, а там, внезапно обернувшись, нанести ему смертельный удар бронзовой булавой. Чжан Фэй погнался за беглецом, но был настороже. Он уловил движение Ма Чао и успел метнуться в сторону -- смертоносное оружие пронеслось мимо. Теперь уж Чжан Фэй бежал от Ма Чао, а тот гнался за ним. На полном скаку повернувшись на коне, Чжан Фэй ловко натянул лук и выстрелил в преследователя. Ма Чао с быстротой молнии уклонился от стрелы. После этого всадники разъехались и вернулись к своим войскам. Лю Бэй прокричал, обращаясь к Ма Чао: -- Ты знаешь, что я всегда действую великодушно и справедливо! Можешь дать отдых своим войскам, я не буду тебя тревожить! Ма Чао, соблюдая осторожность, постепенно отвел свое войско; Лю Бэй тоже ушел на перевал. На другой день Чжан Фэй опять собирался сразиться с Ма Чао, но тут сообщили, что в Цзямынгуань едет Чжугэ Лян. Лю Бэй отправился ему навстречу. -- Вы убедились, что Ма Чао храбрейший воин в мире, -- сказал Чжугэ Лян. -- И если они с Чжан Фэем будут продолжать драться, один из них погибнет. Этого нельзя допустить! Я оставил Чжао Юня и Хуан Чжуна охранять перевал Мяньчжу, а сам поспешил сюда. Я придумал, как заставить Ма Чао перейти к нам. -- Мне даже понравилась его храбрость! -- воскликнул Лю Бэй. -- Но как его привлечь на нашу сторону? -- Очень просто. У дунчуаньского правителя Чжан Лу, который собирается присвоить себе титул Ханьнинского вана, есть советник по имени Ян Сун, жадный на взятки. Мы подошлем в Ханьчжун своего человека, который подкупит Ян Суна и через него передаст Чжан Лу ваше письмо, а вы напишите ему: "Я веду войну с Лю Чжаном за Сычуань только для того, чтобы отомстить за вас. Не слушайтесь тех, кто стремится посеять между нами вражду. Как только я завершу покорение Сычуани, вы станете Ханьнинским ваном". Чжан Лу обрадуется и прикажет Ма Чао прекратить войну; вот тогда мы, прибегнув к небольшой хитрости, и заставим Ма Чао перейти на нашу сторону. Лю Бэй был очень доволен таким советом и тайно послал в Ханьчжун советника Сунь Цяня с письмом и богатыми дарами. Прибыв в Ханьчжун, Сунь Цянь первым долгом явился к Ян Суну, изложил ему суть дела и поднес дары. Ян Сун тотчас же повел Сунь Цяня на прием к Чжан Лу. -- Странно все же! -- пожал плечами Чжан Лу, выслушав Ян Суна. -- Лю Бэй всего-навсего полководец левой руки. Как же он может обещать мне титул Ханьнинского вана? -- Он дядя ханьского императора, -- сказал Ян Сун, -- и может испросить для вас титул у Сына неба. Убежденный таким доводом, Чжан Лу отправил гонца к Ма Чао с повелением прекратить войну. Сунь Цянь на время остался у Ян Суна, ожидая результатов задуманного дела. Через несколько дней вернулся гонец и сообщил, что Ма Чао не желает отступать до тех пор, пока не совершит подвиг. Тогда Чжан Лу послал второго гонца, решительно требуя, чтобы Ма Чао прибыл в Ханьчжун. Этот гонец не вернулся. Так повторялось три раза. -- Не верьте Ма Чао, он к вам не явится, -- твердил Ян Сун. -- Он замышляет мятеж и решил оставить ваше войско себе. Чтобы еще больше усилить подозрения Чжан Лу, лукавый советник распустил слухи, что Ма Чао якобы собирается захватить Сычуань и мстить за своего отца, погибшего от руки Цао Цао, и вовсе не имеет охоты подчиняться Чжан Лу. Прослышав об этом, Чжан Лу, как обычно, обратился за советом к Ян Суну. -- Передайте Ма Чао, что если ему так хочется отличиться, пусть он в течение месяца совершит три подвига, -- предложил Ян Сун. -- Выполнит он ваши требования -- получит награду, если же нет -- поплатится своей головой. Прикажите ему, во-первых, взять Сычуань, во-вторых, доставить вам голову Лю Чжана и, в-третьих, изгнать Лю Бэя. На случай, если бы он вздумал поднять против вас мятеж, -- прикажите военачальнику Чжан Вэю закрыть все дороги на Ханьчжун. Чжан Лу принял совет Ян Суна и послал гонца в лагерь Ма Чао. Узнав, чего требует от него Чжан Лу, Ма Чао заволновался: -- Как же я все это выполню? Посоветовавшись с Ма Даем, он решил, наконец, прекратить войну и вернуться к Чжан Лу. Однако Ян Сун уже успел распустить слух, что Ма Чао взбунтовался и собирается напасть на Ханьчжун. Военачальник Чжан Вэй спешно занял все горные проходы на подступах к Ханьчжуну, и Ма Чао не мог пройти ни вперед, ни назад. Узнав об этом, Чжугэ Лян, улыбаясь, сказал Лю Бэю: -- Вот Ма Чао и попал в безвыходное положение! А теперь я поеду к нему в лагерь и уговорю сдаться. -- О нет, вы сами никуда не уезжайте! -- стал упрашивать Лю Бэй. -- Ведь вы мой ближайший и доверенный друг, что я буду делать, если с вами случится беда? Чжугэ Лян доказывал, что ехать ему необходимо, а Лю Бэй не отпускал его. В это время пришло письмо от Чжао Юня, который сообщал, что направляет к Лю Бэю недавно покорившегося ему сычуаньского военачальника Ли Куя, уроженца Юйюаня. Лю Бэй пригласил Ли Куя к себе и спросил: -- Почему вы перешли ко мне? Ведь вы служили Лю Чжану? -- Умная птица ищет себе дерево и вьет на нем гнездо, мудрый слуга выбирает себе господина и служит ему, -- ответил Ли Куй. -- Правда, я давал иногда советы Лю Чжану и при этом руководствовался верноподданническим чувством. Но он отвергал мои советы, и мне стало ясно, что ему не сдобровать. Вы же, господин, несете народу княжества Шу гуманность и добродетель, и я уверен, что вас ждет преуспеяние. Поэтому я и пришел к вам. -- Наверно, у вас и для меня есть какой-нибудь разумный совет, не так ли? -- спросил Лю Бэй. -- Вы правы, -- ответил Ли Куй. -- Я могу уговорить Ма Чао покориться вам. Мы с ним были большими друзьями еще в Лунси, и он мне верит. -- Мне как раз нужен такой человек, который вместо меня мог бы поехать к Ма Чао! -- обрадовался Чжугэ Лян. -- Но я хотел бы знать, о чем вы будете с ним говорить? Ли Куй наклонился к Чжугэ Ляну и что-то зашептал ему на ухо. Тот одобрительно кивнул и отпустил его. Ли Куй прибыл в лагерь Ма Чао и велел охране доложить о своем приезде. "Ли Куй человек красноречивый и, должно быть, начнет уговаривать меня покориться Лю Бэю", -- подумал Ма Чао. Он вызвал двадцать телохранителей, вооруженных мечами, и приказал им спрятаться возле шатра. -- Как только я подам знак, рубите Ли Куя на куски! -- сказал он. Ли Куй с достоинством вошел в шатер. Ма Чао сидел неподвижно. -- Ты зачем явился? -- вдруг выкрикнул он. -- Для переговоров. -- Видишь? Вот у меня в ножнах недавно отточенный меч, и если ты будешь болтать лишнее -- его остроту испытаешь на своей шее! Понял? -- угрожающе произнес Ма Чао. Ли Куй громко рассмеялся в ответ. -- Ваша гибель близка, полководец! Боюсь, что не придется вам испробовать свой меч на моей шее! -- Отчего же мне грозит гибель? -- спросил Ма Чао. -- Слышал я, что даже любитель безобразного не смог бы отрицать красоты Си-ши из княжества Юэ, а от любителя красивого не смогло бы укрыться безобразие У-янь(*1) из княжества Ци, -- отвечал Ли Куй. -- "Солнце, дойдя до зенита, клонится к закату, полная луна идет на ущерб". Это закон, единый для всего мира. Вы мстите Цао Цао за смерть своего батюшки и при воспоминании о Лунси в ярости скрежещете зубами. Перед вами стена, и вы остались в одиночестве. Пойти вперед? Все равно вы не спасете Лю Чжана и не прогоните Лю Бэя из Сычуани. Назад? Ян Сун не допустит вас к Чжан Лу. Если вы вновь понесете такое же поражение, как прежде на реке Вэйшуй, какими глазами вы будете смотреть на народ Поднебесной? -- Вы правы, -- опустив голову, ответил Ма Чао. -- У меня нет выхода. -- Если вы согласны выслушать меня, то прогоните воинов, которых спрятали за шатром, -- сказал Ли Куй. Смущенный Ма Чао исполнил его требование. -- Ну, так вот, -- продолжал Ли Куй. -- Лю Бэй уважает людей мудрых, и я уверен, что он добьется успеха. Поэтому, покинув Лю Чжана, я перешел к нему. Когда-то ваш батюшка договаривался с Лю Бэем уничтожить злодея Цао Цао. Почему же вы не желаете оставить тьму ради света? Почему вы не подумаете над тем, как отомстить за смерть отца и заслужить славу? Ма Чао понял, к чему клонит речь Ли Куй, и очень обрадовался. Он тут же отрубил голову Ян Бо и вместе с Ли Куем отправился к Лю Бэю и преподнес ему голову убитого. Лю Бэй принял Ма Чао как почетного гостя. Тот с благодарностью поклонился и произнес: -- Сегодня, наконец, я обрел просвещенного господина! Мне кажется, будто тучи разошлись и я вновь узрел голубое небо. В это время из Ханьчжуна возвратился Сунь Цянь. Лю Бэй по-прежнему оставил военачальников Мын Да и Хо Цзюня охранять заставу Цзямынгуань, а сам отправился в поход на Чэнду. Когда он проходил через Мяньчжу, старый военачальник Хуан Чжун и Чжао Юнь доложили ему, что против них выступили сычуаньские военачальники Лю Цзюнь и Ма Хань. -- Если разрешите, я расправлюсь с обоими, -- предложил Чжао Юнь. С этими словами он вскочил на коня и вихрем поскакал в поле. Лю Бэй остался на городской стене. Он беседовал с Ма Чао и угощал его вином, а слуги подносили им яства. Вскоре возвратился Чжао Юнь и бросил к ногам Лю Бэя головы двух вражеских военачальников. Ма Чао был поражен и преисполнился почтением к отваге Чжао Юня. -- Против ваших войск сражаться невозможно! -- воскликнул он, обращаясь к Лю Бэю. -- До чего же безнадежно сопротивление Лю Чжана! Разрешите мне призвать его к покорности! Если он не послушается меня, я возьму Чэнду и передам вам! Лю Бэй был доволен. Пиршество вскоре окончилось, и все разошлись отдыхать. Разгромленное войско Лю Цзюня и Ма Ханя бежало в город Ичжоу. Когда Лю Чжану сообщили о поражении, он с перепугу заперся у себя в покоях и вышел оттуда, лишь получив сообщение, что с севера приближаются войска Ма Чао и Ма Дая. Лю Чжан поднялся на городскую стену, уверенный в том, что это войска Ма Чао идут ему на помощь. -- Прошу Лю Чжана выйти на переговоры! -- крикнули Ма Чао и Ма Дай. -- В чем дело? -- удивленно спросил со стены Лю Чжан. Ма Чао отвечал: -- Я вел на помощь вам войско, но Ян Сун сумел оклеветать меня перед Чжан Лу, и тот хотел меня убить. В поисках спасения я перешел на сторону Лю Бэя. Если вы тоже покоритесь ему, я обещаю вам полную безопасность. Решайтесь, иначе я буду штурмовать ваш город! От ужаса лицо Лю Чжана посерело, и он лишился чувств. Приближенным едва удалось привести его в себя. -- Вот к чему привело мое неразумие! -- запричитал он. -- Но теперь уж раскаиваться поздно. Придется открыть ворота и сдаться, чтобы спасти от гибели население! -- В городе более тридцати тысяч воинов и значительные запасы провианта, -- пытался возражать военачальник Дун Хэ. -- Мы можем продержаться целый год! Зачем же сразу сдаваться? -- Мы с моим батюшкой двадцать лет правили землями Шу, но никогда не оказывали милостей народу! -- с отчаянием воскликнул Лю Чжан. -- Мы вели войны, а население страдало от голода. Совесть моя неспокойна! Нет, лучше уж покориться и дать людям возможность спокойно жить! Стоявшие рядом с Лю Чжаном чиновники заплакали. Только один из них твердо произнес: -- Ваше решение, господин мой, совпадает с волей неба! Это сказал Цзяо Чжоу, родом из округа Баси, прекрасный знаток астрологии. Лю Чжан недоумевающе посмотрел на него. -- Ночью я наблюдал небесные знамения и видел, как сонмы звезд скопились над областью Шу, -- объяснил Цзяо Чжоу. -- Причем самая большая звезда сияла, как луна, а это значит, что в здешних местах появится император или ван. Ведь еще год назад мальчишки на улицах распевали песенку: Если тебе надоела прежняя еда, Жди, когда новый правитель явится сюда. Таковы знамения неба, такова его воля, нарушать ее нельзя! Хуан Цюань и Лю Ба, услышав эти речи, схватились за мечи, но Лю Чжан их удержал. В этот момент пришло известие, что правитель области Шуцзюнь, по имени Сюй Цзин, сдался Лю Бэю. Лю Чжан, разразившись воплями и криками, бросился к себе во дворец. На следующий день ему доложили, что у городских ворот стоит Цзянь Юн, советник Лю Бэя, и просит впустить его в город. Лю Чжан приказал открыть ворота. Цзянь Юн с гордым и спокойным видом въехал в город в коляске. Но вдруг из толпы пробился к нему человек и, выхватив меч, громко закричал: -- Ах ты, ничтожество! Возгордился? Смотреть на нас не хочешь? Презираешь? Цзянь Юн выскочил из коляски и низко поклонился. Ему сказали, что неизвестный человек -- житель Мяньчжу, по имени Цинь Ми. -- Я не имел чести знать вас, мудрый брат! -- с улыбкой сказал Цзянь Юн. -- Счастлив буду, если вы не осудите меня за это! Они вместе пришли к Лю Чжану. Цзянь Юн принялся расхваливать безграничное великодушие Лю Бэя, и это еще больше утвердило Лю Чжана в решении немедленно сдаться. С Цзянь Юном он обошелся очень милостиво. На следующий день Лю Чжан, взяв с собой верительную грамоту на право правления областью и печать, в коляске выехал из города в лагерь Лю Бэя. Цзянь Юн сопровождал его. Лю Бэй встретил Лю Чжана у лагерных ворот и, пожимая ему руку, со слезами говорил: -- Я всегда старался действовать гуманно и справедливо, но сейчас обстоятельства этого не позволяют. Простите меня! Лю Чжан вручил Лю Бэю свой пояс с печатью. Затем они вместе поехали в Чэнду. Когда Лю Бэй въезжал в город, жители, стоя у ворот своих домов, воскуривали благовония и кланялись ему. Лю Бэй вошел в главный зал ямыня. Чиновники пришли поздравить его. Среди них не было только Хуан Цюаня да Лю Ба, которые наотрез отказались выйти из дому. Военачальники, возмущенные их поведением, хотели отправиться к ним, но Лю Бэй строго-настрого запретил тревожить их. Он сам посетил Хуан Цюаня и Лю Ба и пригласил их к себе на службу. Те были так тронуты добротой Лю Бэя, что охотно согласились. -- Итак, западные округа Сычуани покорены, -- сказал Чжугэ Лян, -- но в одном владении не может быть двух правителей. Лю Чжана необходимо отправить в Цзинчжоу. -- Я только что завоевал земли Шу, -- возразил Лю Бэй -- и сразу не могу решиться выслать Лю Чжана в отдаленный край. -- Лю Чжан лишился своих владений потому, что был слаб, -- произнес Чжугэ Лян. -- Если и вами будет руководить в делах женская чувствительность, так не удержаться вам надолго в здешних краях! По настоянию Чжугэ Ляна был устроен большой пир, на котором Лю Бэй объявил Лю Чжану, чтобы тот со всей семьей собирался в путь. Местожительством для него был избран отдаленный уезд Гунань в области Наньцзюнь. Так Лю Бэй стал правителем округа Ичжоу. Все гражданские и военные чиновники, выразившие желание служить ему, получили титулы и награды; многие из них были повышены в должности. Для воинов устраивались пиры. Все житницы были открыты, и народу бесплатно раздавали зерно. Население и войско радовались и ликовали. Лю Бэй хотел отдать лучшие дома и земли округа Ичжоу своим чиновникам, но Чжао Юнь удержал его от такого шага. -- Население округа Ичжоу сильно пострадало от войны, -- сказал он, -- многие земли не обрабатываются, дома пустуют. Сейчас необходимо вернуть жителей на свои места и дать им мир и покой, только тогда они будут нам послушны. Неразумно обирать весь народ ради того, чтобы наградить немногих! Лю Бэй признал правоту Чжао Юня и попросил Чжугэ Ляна составить законы для управления землями Шу. Уголовный закон оказался слишком строгим, и советник Фа Чжэн сказал: -- Во времена Гао-цзу основной закон государства состоял всего из трех статей, и народ постоянно чувствовал доброту правителя. Я думаю, что Чжугэ Лян должен немного смягчить законы и тем оправдать чаяния народа. -- Вы знаете только одну сторону дела и не знаете другой, -- возразил Чжугэ Лян. -- Законы Цинь Ши-хуана были так жестоки, что вызывали нарекания десятков тысяч людей. А Гао-цзу старался снисходительностью своей привлечь недовольных на свою сторону. Сейчас время другое. Правитель Лю Чжан был слаб и неразумен, во владениях его царил разброд, и если мы не установим справедливое управление, если строгость законов не будет внушать должного уважения и почтения, то может возникнуть смута. Бывает, что государь жалует высокими должностями только своих любимцев, и они начинают чинить самоуправство; а когда он оказывает милости только льстецам, они становятся нерадивыми и требовательными сверх всякой меры. Одним словом, во всех крайностях таится зло. Законы должны быть строгими. С помощью закона мы будем охранять порядок, и тогда люди правильно поймут, что такое милость. Человек, которому жалуется титул, приобретает почет, но если этот почет дополняется милостями, человек стремится к умеренности. В этом и заключается искусство управления государством. Фа Чжэн почтительно поклонился Чжугэ Ляну. С той поры народ в землях Шу зажил спокойно. Расположенные в округах войска поддерживали порядок. Повсюду царил мир. Фа Чжэн был назначен на должность правителя области Шу. И тем, кто из доброго чувства угостил его хоть раз обедом, когда он был простым человеком, и тем, кто хоть раз бросил на него неприязненный взгляд, он платил теперь той же монетой. Однажды кто-то сказал Чжугэ Ляну: -- Фа Чжэн слишком уж крут, его следовало бы немного придержать. На это Чжугэ Лян возразил: -- В прошлом, когда моему господину с превеликими трудностями приходилось защищать округ Цзинчжоу, когда с севера ему угрожал Цао Цао, а с востока Сунь Цюань, первым на помощь Лю Бэю пришел Фа Чжэн. Он заслужил свое высокое положение, и взыскивать с него сейчас нечего. Пусть наслаждается сознанием того, что он добился желаемого! Он не стал ничего взыскивать с Фа Чжэна, а тот, узнав об этом разговоре, сам стал сдержаннее. Как-то на досуге Лю Бэй беседовал с Чжугэ Ляном, и в это время ему доложили, что из Цзинчжоу приехал Гуань Пин, сын Гуань Юя, передать благодарность отца за полученные подарки. Лю Бэй велел допустить к нему Гуань Пина. Тот вошел, низко поклонился и, вручая письмо, сказал: -- Мой батюшка знает, что Ма Чао в военном искусстве превосходит многих полководцев, и просит у вас разрешения помериться с ним силами. -- Если Гуань Юй будет драться с Ма Чао, один из них непременно погибнет, -- озабоченно произнес Лю Бэй. -- Ничего не случится, -- успокоил его Чжугэ Лян. -- Я напишу Гуань Юю, и он откажется от своей затеи. Лю Бэй, зная вспыльчивость Гуань Юя, охотно предоставил Чжугэ Ляну право действовать по своему усмотрению. Чжугэ Лян написал письмо, и Гуань Пин, не задерживаясь в Чэнду, выехал обратно в Цзинчжоу, -- Ну, как? Ты сказал, что я хочу помериться силой с Ма Чао? -- нетерпеливо спросил Гуань Юй, едва увидел сына. -- Да. И учитель Чжугэ Лян прислал вам вот это письмо. Гуань Юй стал читать: "Говорят, что вы хотите помериться силой с Ма Чао. Я не отрицаю, что он сильнее многих военачальников и даже сравнил бы его с Цзин Бу и Пэн Юэ. Но для него было бы слишком большой честью состязаться с таким доблестным воином, как вы! Полагаю, что в крайнем случае это мог бы сделать Чжан Фэй. На вас возложена вся ответственность за безопасность Цзинчжоу. Если вы уедете в Сычуань, в это время Цзинчжоу могут захватить враги, и вся вина падет на вас. Подумайте об этом!" Прочитав письмо, Гуань Юй погладил свою бороду и улыбнулся: -- О да! Чжугэ Лян прекрасно знает мои мысли! Он показал письмо своим гостям, и с тех пор больше не упоминал о поездке в Сычуань. Когда Сунь Цюань получил известие о том, что Лю Бэй занял Сычуань и отправил Лю Чжана в ссылку в Гунань, он позвал советников Чжан Чжао и Гу Юна и сказал: -- Вам известно, что Лю Бэй обещал отдать мне Цзинчжоу, как только завоюет Сычуань. Сейчас земли Ба и Шу в его руках. Настало время и нам потребовать у него земли, расположенные в нижнем течении реки Хань. Если он не отдаст их, мы двинем против него войска. -- У нас в княжестве У только установился порядок, и начинать новую войну неразумно, -- возразил Чжан Чжао. -- Но я знаю, как заставить Лю Бэя отдать нам Цзинчжоу! Поистине: Едва только новое солнце взошло над Западным Шу, Как старые реки и горы вновь требует княжество У. Если вы хотите узнать, что предложил Сунь Цюаню советник Чжан Чжао, загляните в следующую главу. ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ в которой повествуется о том, как Гуань Юй, вооруженный мечом, побывал на пиру, и о том, как императрица Фу пожертвовала жизнью ради блага государства Как уже говорилось, Сунь Цюань решил потребовать, чтобы Лю Бэй вернул ему, наконец, округ Цзинчжоу. Советник Чжан Чжао предложил Сунь Цюаню следующее: -- Чжугэ Лян -- правая рука Лю Бэя, -- сказал он, -- а его брат, Чжугэ Цзинь, служит у вас. Прикажите взять под стражу семью Чжугэ Цзиня, а сам он пусть поедет в Сычуань и скажет брату, что его семье грозит смерть, если Лю Бэй не исполнит ваше требование. Ради спасения семьи брата Чжугэ Лян постарается уговорить Лю Бэя отдать вам Цзинчжоу. -- Чжугэ Цзинь честный и преданный мне человек, -- возразил Сунь Цюань. -- Как я могу взять под стражу его семью? -- А вы объясните ему, для чего вы это делаете и что от него требуется, тогда он не будет тревожиться, -- предложил Чжан Чжао. По его совету, Сунь Цюань велел перевезти всю семью Чжугэ Цзиня к себе во дворец и приставить к ней стражу, а затем отправил Чжугэ Цзиня с письмом к Лю Бэю. Через несколько дней Чжугэ Цзинь добрался до Чэнду и послал известить Лю Бэя о своем прибытии. -- Зачем сюда приехал ваш брат? -- спросил Лю Бэй. -- Потребовать, чтобы вы отдали Сунь Цюаню Цзинчжоу, -- сказал Чжугэ Лян. -- Что же на это ответить? Чжугэ Лян растолковал Лю Бэю, как он должен себя вести, и выехал за город встречать брата. Но он не повез его к себе домой, а направился прямо на подворье. -- Брат мой, почему у тебя такой скорбный вид? -- спросил он, заметив слезы на глазах Чжугэ Цзиня. -- Что случилось? Расскажи! -- Семья моя погибла! -- воскликнул Чжугэ Цзинь. -- Не из-за того ли, что мы удерживаем Цзинчжоу? -- испуганно спросил Чжугэ Лян. -- Большая беда! Большая беда! Но ты не унывай! Думаю, что все уладится... Чжугэ Цзинь, очень довольный таким оборотом дела, вместе с братом отправился к Лю Бэю и передал ему письмо Сунь Цюаня. -- Он отдал мне в жены свою сестру, а потом увез ее и еще требует Цзинчжоу! -- в гневе воскликнул Лю Бэй, прочитав письмо. -- Это неслыханная дерзость! Я подыму свое войско и отомщу ему! -- Сунь Цюань взял заложниками семью моего брата! -- вскричал Чжугэ Лян, падая на колени перед Лю Бэем. -- Если вы откажетесь вернуть ему Цзинчжоу, он казнит моих родных! Как же я буду жить, если погибнет мой брат?! Пожалейте меня, исполните требование Сунь Цюаня, и я буду бесконечно благодарен вам. Чжугэ Лян рыдал и умолял Лю Бэя, но тот долго не соглашался. -- Хорошо, учитель, -- наконец уступил он. -- Из уважения к вам я отдам половину округа: Сунь Цюань получит области Чанша, Линлин и Гуйян. -- Тогда напишите Гуань Юю, чтобы он передал Сунь Цюаню эти земли, -- сказал Чжугэ Лян. -- Нет, этого мало, пусть Чжугэ Цзинь едет к Гуань Юю и на месте договаривается с ним, -- возразил Лю Бэй. -- Вы хорошо знаете, каков характер моего брата, я сам его боюсь! В таком деле надо быть осторожным! Чжугэ Цзинь попрощался с Лю Бэем и отправился в Цзинчжоу. Гуань Юй принял его с почетом и проводил в зал. Здесь Чжугэ Цзинь передал ему письмо Лю Бэя и сказал: -- Ваш брат разрешает передать Сунь Цюаню области Чанша, Линлин и Гуйян. Надеюсь, вы не станете возражать? Гуань Юй невозмутимо ответил: -- В Персиковом саду дали мы клятву поддерживать правящий дом. Цзинчжоу исстари принадлежит Ханьской династии. Неужели вы полагаете, что я так глуп, чтобы отдать кому бы то ни было хоть клочок государственной земли? Письмо брата ничего для меня не значит! Я подчинюсь только повелению императора! -- Но Сунь Цюань погубит мою семью, если я здесь ничего не добьюсь! -- взмолился Чжугэ Цзинь. -- Пожалейте меня. -- Знаю я, это все хитрости Сунь Цюаня! Меня не проведешь! -- Как вам не стыдно! -- запротестовал Чжугэ Цзинь. -- Замолчите! -- закричал Гуань Юй, хватаясь за меч. -- Или я убью вас вот этим мечом, которым казню всех непокорных мне! -- Батюшка, смирите свой гнев! -- поспешно вмешался Гуань Пин. -- Ведь вам потом будет неловко перед учителем Чжугэ Ляном! -- Ладно! -- сказал Гуань Юй и, обращаясь к Чжугэ Цзиню, добавил: -- А вы не вернетесь в Восточный У до тех пор, пока я сам не повидаюсь с Чжугэ Ляном. Расстроенный Чжугэ Цзинь попрощался с Гуань Юем и на корабле отплыл в Чэнду, надеясь еще раз встретиться с братом. Но там ему сказали, что Чжугэ Лян уехал, и Чжугэ Цзиню пришлось вновь предстать перед Лю Бэем. Со слезами рассказал он, как Гуань Юй хотел его убить. -- Да, мой брат очень вспыльчив, -- промолвил Лю Бэй. -- С ним трудно договориться. Но вы не огорчайтесь и поезжайте домой. Как только я возьму Восточную Сычуань и Ханьчжун, я пошлю Гуань Юя охранять эти земли, а Цзинчжоу отдам вашему господину. Так Чжугэ Цзиню и пришлось ни с чем возвратиться в Восточный У. Когда он обо всем доложил Сунь Цюаню, тот в гневе закричал: -- Это все козни Чжугэ Ляна! Он заставил вас без толку ездить из Чэнду в Цзинчжоу! -- О нет! Мой брат слезно умолял Лю Бэя вернуть вам Цзинчжоу, -- возразил Чжугэ Цзинь. -- Только но его просьбе Лю Бэй и согласился отдать вам половину округа. Да вот Гуань Юй заупрямился. -- Ну, раз Лю Бэй отдает нам Чанша, Линлин и Гуйян, так чего же медлить! -- вскричал Сунь Цюань. -- Посылайте туда наших чиновников. Пусть они возьмут на себя управление, а там видно будет, что делать дальше. -- Правильно! -- согласился Чжугэ Цзинь. Сунь Цюань освободил из-под стражи семью Чжугэ Цзиня, а чиновникам велел отправляться в области Чанша, Линлин и Гуйян и вступить там в назначенные им должности. Однако через несколько дней посланные чиновники стали один за другим возвращаться. Они жаловались, что Гуань Юй выгнал их да еще грозил отрубить головы. Взбешенный Сунь Цюань вызвал к себе Лу Су и напустился на него: -- Это вы уверяли меня, что Лю Бэй лишь временно взял во владение Цзинчжоу. Вот он завладел и Сычуанью, а Цзинчжоу и не думает отдавать! Что же вы сидите сложа руки и спокойно смотрите на такое безобразие? -- Я обдумал план действий и собирался доложить вам, -- произнес Лу Су. -- Ну, говорите! -- Надо ввести наши войска в Лукоу и пригласить туда Гуань Юя на пир. Когда он приедет, мы постараемся убедить его вернуть нам Цзинчжоу, а заупрямится -- не выпустим живым. Если он откажется приехать, возьмем Цзинчжоу силой! -- Так думал и я! -- воскликнул Сунь Цюань. -- Только действовать надо сейчас же! -- Не спешите, господин! -- предостерег Сунь Цюаня советник Кань Цзэ. -- Не забывайте, что Гуань Юй самый отважный воин нашего времени! Излишняя торопливость может сорвать все наши планы, и вы сами от этого пострадаете. -- Когда же в таком случае я получу Цзинчжоу? -- закричал Сунь Цюань, не владея собой. И он приказал Лу Су действовать так, как тот задумал. Попрощавшись с Сунь Цюанем, Лу Су уехал в Лукоу. Там он вызвал к себе военачальников Люй Мына и Гань Нина. Посовещавшись, они решили устроить пир в беседке на берегу реки и отправили посланца с пригласительным письмом к Гуань Юю. В Цзянкоу гонца встретил Гуань Пин и, расспросив, зачем он приехал, повез к отцу. Прочитав письмо, Гуань Юй сказал: -- Хорошо. Я приеду завтра. Возвращайтесь и известите об этом Лу Су. Когда посланец удалился, Гуань Пин сказал: -- Зачем, батюшка, вы обещали приехать? Ведь Лу Су, наверно, замыслил дурное! -- А разве я этого не понимаю? -- засмеялся Гуань Юй. -- Все ясно: Чжугэ Цзинь рассказал Сунь Цюаню, что я не хочу отдавать Цзинчжоу, и Сунь Цюань решил заманить меня в Лукоу, чтобы потребовать обещанное моим братом. Откажись я поехать, сказали бы, что я трус. Завтра поеду в небольшой лодке с десятком слуг и возьму с собой меч Черного дракона. Посмотрим, посмеет ли Лу Су поднять на меня руку! -- Неужели, батюшка, вы и впрямь сами пойдете в логово тигра? -- заволновался Гуань Пин. -- Не забывайте об ответственности, которую возложил на вас мой дядя Лю Бэй! -- Я никогда никого не боялся, -- успокоил его Гуань Юй. -- Под копьями и мечами, под стрелами и камнями я не сходил со своего коня. Мне ли страшиться этих цзяндунских крыс? -- И все же вам не следует туда ехать, -- поддержал Гуань Пина советник Ма Лян. -- Лу Су человек достойный и великодушный, это вне всяких сомнений, но при нынешнем положении и он может решиться на дурное дело. -- Это верно, -- согласился Гуань Юй. -- Но вспомните, как в старину, во времена Борющихся царств, Линь Сян-жу(*1), у которого не было сил, чтобы связать курицу, поехал на пир к циньскому государю и вел себя так, будто ему все нипочем? А я -- вы этого не забывайте -- привык встречаться лицом к лицу с могучим врагом! Кроме того, я уже дал согласие поехать на это пиршество и обещание свое должен выполнить! -- Ну, раз поездка неизбежна, так будьте хоть осторожны! -- попросил Ма Лян. -- Хорошо, -- сказал Гуань Юй. -- Тогда пусть Гуань Пин выйдет на судах с пятьюстами воинами и дожидается меня на реке. В случае опасности я подыму флаг, и они придут мне на выручку. Выслушав указания отца, Гуань Пин сделал все необходимые приготовления. Тем временем посланец вернулся к Лу Су и доложил, что Гуань Юй обещал приехать на следующий день. Лу Су позвал на совет Люй Мына, и тот сказал: -- Если Гуань Юй явится с войском, то мы с Гань Нином на берегу устроим засаду и по вашему сигналу нападем на него. А если он приедет один, расправимся с ним во время пира. Для этого хватит и полсотни воинов. Лу Су приказал неотступно наблюдать за рекой. Утром дозорные издали заметили лодку, в ней было всего несколько гребцов да рулевой. На носу развевалось красное знамя с большими иероглифами: "Гуань Юй". Лодка приближалась к берегу. В ней сидел Гуань Юй в синей головной повязке и в зеленом халате. Рядом с ним, опираясь на меч, стоял военачальник Чжоу Цан. У каждого гребца на поясе был меч. Лу Су сам встретил Гуань Юя и проводил его в беседку. После надлежащих церемоний они уселись. Подавая гостю кубок с вином, Лу Су от смущения не смел поднять глаз, а Гуань Юй пил и смеялся, как ни в чем не бывало. Слегка опьянев, Лу Су, наконец, обратился к нему: -- Я был бы счастлив, если бы вы соблаговолили выслушать меня... Когда-то ваш старший брат Лю Бэй просил меня передать Сунь Цюаню, что он взял Цзинчжоу лишь во временное владение и отдаст его, как только завоюет Сычуань. Теперь он и Сычуань взял, а Цзинчжоу не отдает! Признайтесь, разве этим он не подрывает доверие к себе? -- Это дело государственное и не место обсуждать его на пиру, -- ответил Гуань Юй. -- Мой господин Сунь Цюань владеет всего лишь ничтожными цзяндунскими землями, -- продолжал Лу Су, -- и все же он дал войско вашему брату, когда тот потерпел поражение. И думал он только о том, как бы облегчить ваше положение. А ваш брат, захватив округа Ичжоу и Цзинчжоу, скупится отдать моему господину какие-то три жалкие области! Вернее, вы помешали ему это сделать, воспротивившись его воле. Разве это великодушно с вашей стороны? -- В битве с Цао Цао при Улине мой брат рисковал жизнью, -- отвечал Гуань Юй. -- Стоило ли ему тратить свои силы, если бы в награду он не получил ни пяди земли? И вы еще требуете эти области! -- Что вы, что вы! -- воскликнул Лу Су. -- Я просто хотел сказать, что вы не совсем правы. Ведь когда ваш брат Лю Бэй потерпел поражение на Чанфаньском склоне, мой господин дал ему приют. Лю Бэю следовало бы подумать о том, как отблагодарить моего господина! Но он, видимо, совсем об этом забыл! И Сычуань, и Цзинчжоу он держит в своих руках! Не алчность ли заставила его позабыть о долге? Подумайте! Ведь вся Поднебесная будет смеяться над ним! -- Это дело моего брата, и не мне его решать -- отрезал Гуань Юй. -- Всем известно, что вы вступили в братский союз и в Персиковом саду дали клятву жить и умереть вместе, -- возразил Лу Су. -- Не значит ли это, что вы и он -- одно целое? Почему вы уклоняетесь от прямого ответа на мой вопрос? Гуань Юй не успел ничего сказать, как в разговор вмешался стоявший рядом военачальник Чжоу Цан: -- Землями Поднебесной достойны управлять лишь добродетельные. А вы, кажется, думаете, что только ваш Сунь Цюань может властвовать? Гуань Юй, изменившись в лице, встал и взял меч, который подал ему Чжоу Цан. -- А ты помалкивай! -- в то же время прикрикнул он на телохранителя. -- Это дело государственное и тебя не касается. Ну-ка, живо уходи отсюда! Чжоу Цан прекрасно понял Гуань Юя и быстро вышел. Он побежал на берег и поднял красный флаг. Гуань Пин, дожидавшийся отца, увидел сигнал, и в ту же минуту его суда, как стрелы, понеслись к Лукоу. Тем временем Гуань Юй, притворяясь пьяным, но не выпуская меча, пожимал руку Лу Су и говорил: -- Раз уж вы пригласили меня на пир, то не стоило затевать разговор о цзинчжоуских делах. Я совершенно пьян и боюсь, как бы такие разговоры не испортили наших дружеских отношений. Лучше приезжайте ко мне в Цзинчжоу, и там мы с вами что-нибудь решим. Лу Су так волновался, что его душа едва не рассталась с телом. А Гуань Юй, делая вид, что ничего не замечает, встал и повел его к берегу. Люй Мын и Гань Нин, следившие за каждым движением Гуань Юя, не посмели напасть на него. Они боялись, как бы во время схватки не пострадал Лу Су, которого Гуань Юй ни на миг не отпускал от себя. Перед тем как войти в лодку, Гуань Юй отпустил Лу Су, поклонился ему и приказал гребцам отчаливать. Опешивший Лу Су стоял на берегу и безмолвно смотрел вслед удалявшейся лодке. Потомки сложили стихи, в которых восхваляют доблесть Гуань Юя: Снисходительно, как на ребенка, смотрел на сановника он И свободно, не ведая страха, взял свой меч и на пир пошел. В этот год Гуань Юй героизмом, беспримерной отвагой своей И своими победами в битвах Линь Сян-жу из Миньчи превзошел. Когда Гуань Юй был уже далеко, Лу Су сказал Люй Мыну: -- Наш план ни к чему не привел. Как же нам теперь быть? -- Пошлите гонца к Сунь Цюаню и попросите немедленно поднять войска, -- предложил Люй Мын. Лу Су тут же отправил гонца. Получив такое известие, Сунь Цюань пришел в ярость и решил двинуть огромную армию на Цзинчжоу. Однако осуществлению этого замысла помешал слух, что Цао Цао во главе стотысячного войска идет в поход против Восточного У. Встревоженный Сунь Цюань приказал Лу Су не предпринимать никаких действий против Гуань Юя и все войска перебросить в крепости Хэфэй и Жусюй, которым грозил новый враг. Но когда Цао Цао собирался в поход против Сунь Цюаня, военный советник Фу Гань подал ему доклад: "Насколько мне известно, для того чтобы воевать, прежде всего необходимо иметь закаленное войско, а для того чтобы прослыть человеком мудрым, прежде всего необходимо быть добродетельным. И лишь в том случае, когда сила и знания взаимно дополняют друг друга, можно успешно управлять страной. Вы почти полностью устранили смуту, охватившую Поднебесную; только княжества У и Шу еще не покорились вам. Путь в княжество У вам преграждает великая река Янцзы, а в княжество Шу -- высокие горы. Я полагаю, что силой здесь победить невозможно. Сейчас следовало бы дать воинам отдых и заняться распространением наук и укреплением добродетелей. Если вы поведете войска к берегам Янцзы, то враг сразу же затаится в своем логове. Тогда ни ваши воины, ни ученые не будут иметь возможности в полном блеске проявить свои силы и знания, а сами вы не сможете показать свои таланты полководца и правителя. Прошу вас, прежде чем начинать войну, подумать над моими словами". Цао Цао долго размышлял и, наконец, отказался от похода на юг. Он стал учреждать школы и приближать к себе ученых. Слава о его благодеяниях облетела всю страну. Чиновники Ван Цань, Ду Си, Вэй Кай и Хэ Ся выразили пожелание, чтобы Цао Цао принял титул Вэйского вана. Один чжун-шу-лин Сюнь Ю был против. -- Это недопустимо! -- сказал он. -- Титул Вэйского гуна и девять высочайших даров и без того вознесли чэн-сяна; пожалование титулом Вэйского вана будет противно всем законам! -- Уж не хочет ли этот человек пойти по стопам Сюнь Юя? -- в гневе воскликнул Цао Цао, узнав об этом. Сюнь Ю, огорченный немилостью Цао Цао, вскоре заболел и умер. Ему было в то время пятьдесят восемь лет. Цао Цао велел похоронить Сюнь Ю с большими почестями и отказался от титула Вэйского вана. Однажды Цао Цао вошел в императорский дворец при мече. В зале Сын неба беседовал с императрицей Фу. Заметив меч, императрица в испуге вскочила с места, а государь задрожал от страха. Цао Цао обратился к императору: -- Скажите, что делать? Сунь Цюань и Лю Бэй захватили обширные владения и не повинуются императорской власти! -- Это должны решать только вы, Вэйский гун, -- уклончиво ответил император. -- Как вы можете так говорить, государь! -- возмутился Цао Цао. -- Ведь если со стороны кто-нибудь услышит ваши слова, могут подумать, что я вас притесняю! -- Если вы искренне желаете нам помочь, для нас это будет счастьем, -- сказал император, -- если же нет, будьте хоть милостивы, не покидайте нас. Цао Цао гневно сверкнул глазами и вышел. Кто-то из приближенных сказал императору: -- Говорят, что Цао Цао собирается присвоить себе титул Вэйского вана. Он помышляет о троне! Сянь-ди и императрица горько заплакали. -- Мой отец Фу Вань давно ждет случая убить Цао Цао, -- сквозь слезы сказала императрица. -- Я напишу ему, чтобы он поскорее разделался с этим злодеем. -- Дун Чэн тоже хотел убить Цао Цао, -- промолвил император. -- Но он не сумел сохранить тайну и погиб. Если и на этот раз тайна раскроется, нам с тобой не сдобровать! -- Все равно! -- воскликнула императрица. -- Лучше смерть, чем с утра до вечера заниматься вышиванием, как делают простолюдины! Я отправлю батюшке письмо через Му Шуня. Мне кажется, из всех придворных можно положиться только на него. Император отпустил приближенных и, призвав Му Шуня, увел его за ширму, где со слезами сказал: -- Злодей Цао Цао желает получить титул Вэйского вана, чтобы потом захватить наш трон! Повелеваем тебе передать отцу императрицы Фу Ваню, чтобы он немедля расправился с Цао Цао. Эту великую тайну мы доверяем только тебе, ибо все окружающие нас придворные -- ставленники Цао Цао. Вот возьми и доставь Фу Ваню письмо государыни. -- Я глубоко тронут вашим доверием, государь, -- взволнованно ответил Му Шунь, -- и готов умереть за вас -- приказывайте! Вскоре Му Шунь благополучно доставил письмо Фу Ваню. Тот узнал руку дочери и сказал: -- Такое дело требует большой осторожности: у разбойника Цао Цао слишком много приспешников. Но сейчас он собирается в поход против Сунь Цюаня и Лю Бэя, надо дождаться, пока он уйдет из столицы, и потом с помощью преданных государю чиновников совершить переворот. -- А вы испросите у императора секретный указ, -- предложил Му Шунь, -- и договоритесь с княжествами У и Шу о совместных действиях против врага династии Цао Цао. Фу Вань написал императору, а Му Шунь спрятал письмо в волосах и отправился во дворец. Но кто-то успел предупредить Цао Цао, чтобы он не доверял Му Шуню, и он сам поджидал его у ворот. Когда Му Шунь подошел, Цао Цао спросил, почему он долго отсутствовал. -- Императрица занемогла и велела позвать лекаря, -- сказал Му Шунь. -- Какого же лекаря вы позвали? -- заинтересовался Цао Цао. -- Пока никакого, -- ответил Му Шунь. Цао Цао велел своим телохранителям обыскать Му Шуня. Найти ничего не удалось, и Цао Цао велел его отпустить. Но когда Му Шунь отошел, внезапно налетевший ветер сорвал с него шляпу. Цао Цао снова подозвал его и тщательно осмотрел шляпу. Там тоже ничего не оказалось. Тогда Цао Цао, чтобы успокоить свои подозрения, велел проверить, не спрятано ли что-нибудь в волосах Му Шуня. Телохранители обнаружили письмо Фу Ваня. Цао Цао приказал допросить задержанного, но тот упорно молчал. Тогда Цао Цао послал отряд воинов окружить дом Фу Ваня и взять под стражу всех, кто там был. При обыске было найдено письмо императрицы Фу. Рано утром в императорский дворец явился Ци Люй в сопровождении трехсот воинов. На вопрос Сянь-ди, зачем он пришел, Ци Люй ответил: -- Вэйский гун повелел отобрать печать императрицы Фу. Император понял, что тайна открыта, и пал духом. Ци Люй вошел в покои императрицы, взял печать и вышел. Императрица почувствовала, что все ее планы рухнули, и поспешила спрятаться в тайнике между двойными стенами. Вскоре пришел шан-шу-лин Хуа Синь с пятьюстами воинами, чтобы арестовать императрицу, но никто не знал, где она. Обыскали весь дворец -- императрицу найти не удалось. Наконец Хуа Синь догадался, что она могла спрятаться между двойными стенами. Он приказал ломать стены в ее покоях, и вскоре воины за волосы вытащили из тайника императрицу. -- Пощадите! -- молила она. -- Проси об этом Вэйского гуна! -- крикнул Хуа Синь. Босая, с распущенными волосами, под охраной воинов в латах, императрица вышла из дворца. Хуа Синь, которому Цао Цао поручил выполнение этого черного дела, был человеком, известным своими талантами. Его ближайшими друзьями в юности были Бин Юань и Гуань Нин. В то время говорили, что втроем они стоят одного дракона, и называли Хуа Синя головой, Бин Юаня -- туловищем, а Гуань Нина -- хвостом дракона. Однажды был такой случай: Хуа Синь и Гуань Нин вскапывали огород. Под лопатой сверкнуло золото. Гуань Нин не обратил на него никакого внимания, а Хуа Синь поднял находку, повертел в руках и снова бросил в землю. В другой раз Гуань Нин и Хуа Синь сидели и читали книги. Вдруг на улице послышался крик. Гуань Нин не сдвинулся с места, а Хуа Синь отложил книгу и пошел посмотреть, что случилось. За это Гуань Нин назвал его невежественным и прекратил с ним знакомство, а сам бросил службу и уехал в Ляодун. Он стал вести замкнутую жизнь, носил белую шляпу и никогда не ступал ногой за ворота дома. Хуа Синь сначала служил Сунь Цюаню и от него перешел к Цао Цао. И вот теперь Цао Цао поручил ему схватить императрицу Фу. Потомки сложили стихи, в которых сожалеют о поступке Хуа Синя: Злое дело в тот день Хуа Синю исполнить поручено было. Он разрушил в убежище стену и императрицу схватил. Крылья дал он свирепому тигру, помогая династию свергнуть. Будь же проклято имя злодея, что правителя честь оскорбил. Кроме того, есть еще стихи, восхваляющие Гуань Нина: В Ляодуне доныне есть дом, где некогда жил Гуань Нин. Мир покинув, ушел человек, стихнул кров его, тронутый тленьем, Как смешон был ему Хуа Синь, что гонялся за славой пустой, Ибо лучше на свете прожить, предаваясь одним развлеченьям. Хуа Синь ввел императрицу в зал, где находился император. Сянь-ди поднялся навстречу, обнял ее и заплакал.