ена в карман.
     -  А  ДЛЯ  ТЕБЯ,  ДОБРАЯ  ЖЕНЩИНА,  -  продолжила  Симург,  - ВСЕ,  ЧТО
ПОЖЕЛАЕШЬ.
     Птица Симург  снова поднялась  в  воздух, а потом  тяжко опустилась  на
ветку.  Дерево  всех  семян  так  задрожало,  что  листья  на  минуту  стали
неразличимы.
     Туча  семян поднялась  над деревом, на мгновение затмив  солнце, беглая
тень покрыла  вершину Парнаса.  Туча устремилась  к Айрин и осыпалась ей  на
голову, как  осыпается  снег. Айрин вскрикнула, не то от радости,  не  то от
огорчения.  От радости -  потому  что получила  семена,  дотоле неведомые  в
Ксанфе; от огорчения - потому  что многие семена  унесло  ветром. Теперь она
поняла,   как   распространяются   фантастические  семена:   Симург   просто
подпрыгивает на ветке, и семена летят во все стороны и оседают подчас  очень
далеко от вершины Парнаса.
     Гранди открыл рот...  и проглотил какое-то семечко. Проглотил вместе со
словом.
     Через минуту  град  семян  ослабел,  а  потом  и  совсем  иссяк.  Айрин
растерянно огляделась по сторонам. Вокруг на камнях не осталось ни семечка.
     Ветер унес бесценное богатство  в  неведомую даль.  Но юбка была полна.
Чего там  только не было! Одни семена напоминали крохотные пылинки, другие -
снежинки, третьи походили на песчинки, четвертые - на  хлопковую вату, пятые
-  ни  дать ни  взять крохотные  стручки. Каких там  только не было  цветов,
размеров, форм! Некоторые встречались Айрин раньше: чайку-не-хотите - чайный
цветок  в  виде  белоснежной  фарфоровой чашечки, -  вертолеты - листики  на
стебле  напоминают крылья, а листья цветка - лопасти пропеллера, - блестяшки
-  невероятный блеск и сверкание! - распухи  - пухнут на  глазах, лопаются и
снова  пухнут,  - петушок-и-курочка -  двойной семейный цветок,  чрезвычайно
гостеприимный, - маморотник - очень  напоминает папоротник. Но много было  и
совсем  неизвестных.  Вот  это,  к  примеру, напоминающее  перекрещивающиеся
кости, как называется? А то, похожее на заколку для волос? Айрин решила так:
принесу их домой,  в замок Ругна, там проверю,  а потом уже буду выращивать.
Ох и богачка я теперь!
     -  Посмотрела бы ты  на себя в  зеркало! -  всплеснул руками Гранди.  -
Кругом семена  - в зеленых патлах,  на  одежде, между си... - Айрин  яростно
взглянула на безобразника, и тот сразу исправился: - На груди.
     - Но как же мне  спуститься с таким грузом? - спросила Айрин неизвестно
у кого. Если опустить подол, семена  выпадут и  разлетятся. Семя, упавшее на
здешнюю  землю,  для нее  потеряно,  она это  знала.  Симург преподнесла  ей
бесценный  подарок, но одновременно возникли  трудности,  с  которыми никто,
кроме  нее,  не справится.  Она  сохранит  только  те семена, которые сможет
удержать.
     - Я помогу тебе, - предложил Ксантье.
     Он принялся вынимать семена из ее волос и бросать  их в подол. Когда он
потянулся за семенем, застрявшим не в волосах, Айрин нахмурилась:
     - Спасибо Ксантье, остальные я соберу сама.  - У  нее и так забот полон
рот, и тут еще это смехотворное положение: она стоит с задранной юбкой, а он
роется  у нее на груди. Юноша пообещал найти себе более подходящую  невесту,
но все равно нечего его искушать.
     Пока Ксантье  выбирал семена  из ее  прически,  Гранди  старался внизу,
подбирая их с земли вокруг королевиных ног и с туфелек.
     И вот наконец  почти  все семена оказались у нее в подоле.  Подол  надо
поддерживать руками. А как же спускаться?
     - Как же ты собираешься спускаться? - спросил Ксантье.
     Айрин,  став  обладательницей  несметного  богатства,  смешно  сказать,
сделалась его пленницей. Она вздохнула и решилась:
     - Ксантье, будь добр, помоги мне снять юбку.
     -  Ну  что  ты,  сударыня,  -  опешил Ксантье.  -  Ни  за  что.  Симург
посоветовала мне...
     -  Не  зариться  на   замужних  женщин,  -  завершила  Айрин.  -  Совет
замечательный,  я  и  в самом деле  замужняя  женщина, поэтому  ни  о чем не
беспокойся. Теперь я обращаюсь к тебе как к другу, который в один прекрасный
день найдет себе другую  женщину:  помоги  мне донести  семена  в целости  и
сохранности.  Унести их можно только в юбке, а для этого  юбку  надо  снять.
Поскольку у меня руки  заняты, вы  с Гранди поможете  мне. Я сниму  юбку,  а
Гранди хорошенько затянет узел. Так мы справимся.
     Айрин надеялась, что все  хорошо объяснила.  Твердо и  не  смущаясь. Об
этом эпизоде Дору не расскажу, сразу решила она.
     Ксантье, кажется, все понял. Приступили к делу.
     -  Застежка  сбоку, - пояснила Айрин. - Расстегни и осторожно, чтобы ни
одно семечко не выпало, сними юбку.
     -  Слушаюсь,  сударыня,  -  пробормотал  Ксантье  и  начал  возиться  с
застежкой. Делал он это неуклюже, как большинство мужчин.
     - Какая, однако, у тебя крепкая... - начал он.
     - Осторожно, - хихикнув, предупредил Гранди.
     -  ...здесь застежка, - договорил Ксантье, ни капли не смутившись. Ведь
он не голем и сказал  именно то, что хотел сказать.  Наконец он  справился с
застежкой и снял юбку.
     Открылась картина, заставившая голема присвистнуть:
     - Вот так...
     Королева строго посмотрела на голема.
     - Вот так туфельки, - на ходу придумал Гранди.
     - Семечко пристало к этим... - замялся Ксантье, - зеленым...
     -  Это  панталоны,  деревенщина,  -  подсказал  Гранди,  ускользнув  от
красноречивого взгляда Айрин. - На них, как говорится, впервые отдыхает глаз
человека.
     - Пристало так  пристало,  - спокойно  ответила  Айрин. - Гранди, свяжи
узел, да покрепче.
     Голем вспрыгнул на узел. Он сам  был сотворен из деревяшки и  тряпочки,
связанных вместе, так что знал толк в узлах.
     - Зеленью сих  панталон с детства я был пленен, - пропел  Гранди. - Все
те же носишь, голубушка? Многовато уж им будет лет, а?
     - Зеленые панталоны как раз под цвет моего лица, - отшутилась Айрин.
     Она не стала  объясняться с  големом,  доказывать, как трудно сохранять
приличный вид во время такого путешествия. Одежда  промокает  под дождем, ее
надо где-то  сушить,  выращивать, чтобы не  ходить  голой,  какие-то одежные
растения, заворачиваться  в  полотенца. Голем знает, что дома, в замке, она,
королева  Айрин, носит исключительно чистую одежду, обожает менять ее каждый
день. Так нет, ему  обязательно  надо  выставить  ее в дурацком  свете перед
Ксантье. Да, перед Ксантье. Злюка и  кривляка Гранди,  как  завидит публику,
прямо из себя начинает выходить.
     -  Ну, давайте спускаться, - сказала Айрин. Сказала и сразу поняла, что
трудности  отнюдь  не кончились.  Чтобы спуститься по  плющу, надо держаться
обеими руками  -  а  куда  же девать  тяжелый и  довольно объемистый узел  с
семенами? Бросить вниз? Рискованно - узел может развязаться.
     И снова Ксантье пришел на помощь.
     - Я  понесу узел. Для меня  он  не тяжелый. Но он тоже должен держаться
двумя руками...
     Тогда выскочил Гранди:
     - А  вот  как  надо сделать. Один из вас  спускается  немного, а другой
сверху передает ему узел. Потом тот, наверху, спускается ниже того, с узлом,
и тот, с узлом, передает его ему. Так и доберемся. Медленно, но верно.
     - Верно! - воскликнул Ксантье.  Он  подошел  к краю  пропасти,  присел,
уцепился за плющ и немного спустился: - Давай, - раздался его голос.
     - Узел давай, - зачем-то уточнил  балаболка Гранди, но Айрин на сей раз
сэкономила испепеляющий взгляд. Она подошла к краю пропасти и молча передала
узел Ксантье.
     Теперь  надо  было  спускаться Айрин. Не очень  приятно  спускаться  по
вертикальной стенке в  панталонах, но,  с другой стороны, можно представить,
что ты в купальном костюме. Когда-то девчонка Айрин была  убеждена, что  все
мужчины сходят с ума от ее ножек и от  ее  нижнего белья, но  зрелая женщина
Айрин, королева Айрин, давным-давно позабыла эти глупости. Знала бы заранее,
думала Айрин,  что предстоит лазать по горам, оделась бы  как следует.  А  с
другой стороны,  как это - как следует? Не было бы  на ней юбки, некуда было
бы упрятать семена. В общем, вперед и не мешкай, приказала она себе, подошла
к краю скалы, опустила ноги и взялась за ветку.
     Ксантье, конечно,  смотрит  на  ее  ноги,  но с этим  можно  смириться.
Ксантье ведь не просто  глазеет, он беспокоится, как она спустится.  Она еще
раз  глянула на дерево всех семян  и на громадную  птицу,  нахохлившуюся  на
ветке:
     - Прощай, Симург, спасибо тебе!
     -  ПРОЩАЙ, ЛЮБЕЗНЕЙШАЯ, - раздалось в ответ, - И ПОМНИ, ЧТО ЗА СЕМЕНА В
ТВОИХ РУКАХ.
     Не бойся, не забуду, мысленно откликнулась Айрин и начала спускаться.


     Глава X

        ГЛАЗ ЦИКЛОПА

     Проснувшись утром,  Айви, Хамфгорг и Стэнли подползли к  краю  выступа,
выглянули и обнаружили  ужасную картину:  чудовище в  самом деле растянулось
поперек входа. Оно спало.
     Детишки стали искать  другой выход, но ничего не нашли. Это была пещера
с одним входом  - и, соответственно, выходом, - да и  тот  был завален тушей
храпящего хозяина.
     -  Дети, мы должны прокрасться мимо  него, - заявила Айви. - Пока он не
разбудился.
     Хамфгорг приблизился к чудовищу и рассмотрел его получше.
     Это было человекообразное существо  - невероятных размеров и волосатое.
Оно плотно загородило выход, не пролезешь.
     - Разве что  через ногу перебраться, -  предложил Хамфгорг. -  Но  я не
думаю, что он будет спать целый день.
     - Да, он скоро разбудится и уйдет, - согласилась Айви.
     И тут чудовищный дядька перевернулся на другой  бок - лицом,  ужасным и
безобразным, к маленьким путешественникам - и открыл один глаз.
     - Ох, - только и смог сказать, то есть выдохнуть Хамфгорг.
     Великан заметил малышей.
     -  ХО!  -  рыкнул  он громовым  голосом  и  вскочил  на  ноги, едва  не
стукнувшись лохматой башкой о потолок пещеры. - КАРЛИКИ В ПЕЩЕРЕ!
     - Бежим! - отчаянно крикнул Хамфгорг.
     Но  куда? Куда бежать? По направлению к чудовищу, громадные, волосатые,
узловатые  ножищи  которого заслоняли  вход? Наблюдая за карликами,  великан
яростно посверкивал огромным глазом и зловеще помахивал гигантской дубинкой,
сделанной, очевидно, из ствола железного дерева.
     Даже  та  маленькая  храбрость,  что жила  в них,  улетучилась,  и  они
отступили.
     А великан, наоборот, начал приближаться, размахивая дубинкой.
     - ЧЕГО ВАМ НАДО В МОЕЙ ПЕЩЕРЕ?! - проревел он с такой силой, что пещера
затряслась и с потолка посыпался песок.
     Айви очень испугалась, но верила, что не испугались ее друзья.
     - Надо великана побороть! - провозгласила она. - Пусть раздверит вход!
     Хамфгорг и  Стэнли обменялись  скептическими взглядами. Эти женщины как
что-нибудь скажут!..
     - Побороть великана? - решил уточнить Хамфгорг.
     - Да, - подтвердила Айви. - Брось в него фруктом.
     - Но у меня получаются мятые.
     - Крепкие.
     И тут Хамфгорг вспомнил:
     - Да, я научился выколдовывать крепкие фрукты. Но и мятый сгодится.
     Хамфгорг сотворил невероятно, фантастически мятый помидор и запустил им
в  великана.  Помидор  угодил тому  в  живот и запачкал  одежду,  сшитую  из
звериных шкур.
     - А у тебя, Стэнли,  пар до того  горячий, что ты  можешь...  можешь...
поджарить ему пальцы.
     Дракон расхрабрился и пыхнул паром, действительно страшно горячим. Если
Айви  считает,  что он может  сразиться с великаном,  вдруг он действительно
может? Дракон нацелился на громадный мозолистый палец левой ноги великана.
     Великан не сразу  понял, что его беспокоит. Путь  от  пальца до  головы
неблизкий, боль должна пройти через  все  гигантское тело.  Пахнущий горелым
мясом дымок наконец  достиг ноздрей великана. Тот принюхался и  облизнулся -
вкусно  пахнет.  Но тут  подоспела боль. Великан взревел  страшным  голосом.
Сталактиты, свисающие с потолка, от этого рева зазвенели, как камертоны, а в
углу  пещеры взметнулась  куча старой  рыбьей чешуи.  Ветер  сбил струю пара
дракона Стэнли, направил ее вверх и развеял.
     Хамфгорг создал новый экземпляр - кислый-прекислый водопьян. У мальчика
не  хватило  сил бросить тяжелый  водопьян далеко;  он бросил его близко, то
есть на ногу великану, охладив обожженный палец.
     Айви поняла, что дело движется слишком медленно.
     - Ты такой умный! - воскликнула она, обращаясь к Хамфгоргу. - Ты должен
взять и придумать что-нибудь.
     - Разве я  умный? - не веря своим ушам, переспросил Хамфгорг. И тут  же
обнаружил,  что и  в  самом  деле как-то поумнел. А раз  поумнел,  то  сразу
придумал способ.
     - Бамбуховые вишни! - крикнул  он. Вишни уже помогли им победить тучную
королеву.
     Он наделал вишен и принялся швырять ими в великана. Вишни падали вокруг
разлапистых ступней,  взрываясь красными  фонтанчиками.  Но крохотные взрывы
нисколько не вредили лохматому чудовищу.
     - Гранаты! - крикнул Хамфгорг.
     Гранаты были мощнее вишен. От взрывов  гранат  занялась огнем сшитая из
шкур  одежда великана. Он взревел  и  запрыгал по  пещере,  сбивая пламя. На
секунду он даже согнулся  от боли. Его глаз оказался на уровне пасти дракона
Стэнли. Тот, недолго думая, пыхнул паром. И прямо в глаз!
     Великан взревел, прикрыв лапищами лицо. Дубинка упала на пол.
     - Путь свободен, - уверенно произнес Хамфгорг. - Стэнли ослепил его.
     Но Айви замерла на месте. Она заметила, что великан плачет.
     - Бедное чудовище, - вздохнула она.
     - Эй, бежим,  -  потянул ее  за руку Хамфгорг. - А  то он снова закроет
выход.
     -  Но ему  же больно, - сказала принцесса. Она всегда жалела  всех, кто
плакал. - А вдруг он не выздоровеет?
     - Ну и что? Какой-то страшный старый великан - пусть себе болеет.
     - А вот и не пусть, - уперлась Айви. - Ему больно. Я не хочу, чтобы ему
было больно.
     Хамфгорг и Стэнли снова обменялись недоуменными взглядами.
     - Ты что, хочешь помочь великану? - спросил Хамфгорг.
     -  Если великан  заболел,  его  надо  вылечить,  - сказала Айви.  - Или
посидеть с ним, пока глаз не пройдет.
     - Он вылечится и съест нас, - припугнул Хамфгорг.
     Айви не  знала,  что ответить,  поэтому промолчала. Великан тоже  стоял
молча и моргал пострадавшим глазом, из которого катились слезы.
     - Тебе больно, да, великан? - спросила Айви. - Мне тебя очень жалко.
     Великан удивился не меньше Хамфгорга и Стэнли:
     - МЕНЯ? МЕНЯ ЖАЛКО?
     - А что, в этой пещере есть еще один высоченный,  страшный, одноглазый,
покрытый шерстью великан? - ехидно спросил Хамфгорг.
     - НЕТ... НО... Я ПРОСТО  НЕ ВИЖУ, - ответил великан и начал тереть глаз
кулаком.
     -  Не  три глаз! -  крикнула Айви.  Она вспомнила, как мама  ругает ее,
Айви, когда она так делает. - Ты внесешь инфекцию и сделаешь еще хуже!
     Великан послушался. Голосок Айви, полный женской уверенности, взял  над
ним власть.
     - ПОБОЛИТ-ПОБОЛИТ  И ПЕРЕСТАНЕТ.  БЫВАЛО, И  НЕ ТАК ДОСТАВАЛОСЬ,  А ВСЕ
РАВНО ПРОХОДИЛО.
     -  Мы не  хотели  делать тебе больно, - сказала  Айви. -  Просто хотели
убежать, чтобы ты нас не съел.
     -  ЧЕГО ЖЕ ВЫ  РАНЬШЕ  НЕ  СКАЗАЛИ!  ЛЮДЕЙ Я НЕ  ЕМ.  ЛЮДИ МАЛЕНЬКИЕ  И
НЕВКУСНЫЕ. МОЖЕТЕ УХОДИТЬ.
     - А я тебе не верю, - выступил вперед Хамфгорг.
     - ТОГДА, ВНАЧАЛЕ, Я, ЧЕСТНОЕ СЛОВО, ПРОСТО ХОТЕЛ УЗНАТЬ, ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ
В МОЕЙ ПЕЩЕРЕ. ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ОТВЕТИЛИ?
     - Трудно как-то сказать, - ответила за всех Айви. - Мы забоялись. Мы же
маленькие.
     Великан наконец открыл  глаз. Он был красный и слезился. Великан присел
на камень.
     - ТАК Я Ж ТОЖЕ  ЗАБОЯЛСЯ, ТО ЕСТЬ РАССЕРДИЛСЯ. ДУМАЛ, MAPТЫШКИ В ПЕЩЕРУ
ЗАБРАЛИСЬ КОСТИ ВОРОВАТЬ...
     -  Не-а, кости нам не нужны. Мы  искали место  для спанья. Мы не знали;
что  ты  тут  живешь.  А  знаешь,  на  дворе таки-и-е  чудовища  водятся,  -
доверительно, как лучшему другу, сообщила Айви великану.
     - А  КАК  ЖЕ БЕЗ  НИХ, -  вовсе не удивился  великан. - БЕЗ НИХ  Я БЫ С
ГОЛОДУ ПОМЕР, БЕЗ ИХНЕГО МЯСА ТО ЕСТЬ.
     - Я ему не верю, - не сдавался Хамфгорг. - Он плохой.
     - А Хамфгорг тебе не верит, - передала Айви. - Говорит, ты плохой.
     - И ОН ТОЖЕ НЕ САХАР. ОДЕЖДУ НА МНЕ ПОДПАЛИЛ.
     - Я просто не сомневаюсь, что Хамфгорг об этом сожалеет, - дипломатично
ответила Айви.
     - Ничего я не сожалею! - крикнул мальчишка. - Это был  настоящий бой! И
мама всегда говорит: давай сдачи.
     - ЭТО ДРУГОЕ ДЕЛО.  ТЫ  ЗАЩИЩАЛ ПОДРУЖКУ  И ПРИЯТЕЛЯ, ТО ЕСТЬ ВЕЛ СЕБЯ,
КАК И ПОДОБАЕТ МУЖЧИНЕ.
     - Так и мама говорит: веди себя, как подобает мужчине.
     - ВИЖУ, МАМАША У ТЕБЯ ТОЛКОВАЯ. А ЧЕМ ТЫ В МЕНЯ ШВЫРНУЛ?
     -  Гранатой, -  охотно  ответил  Хамфгорг.  -  Лимонкой.  -  И Хамфгорг
протянул  великану неизвестно  откуда взявшийся фрукт  -  наполовину желтый,
наполовину красный. - У меня талант создавать разные овощи и фрукты.
     - ХОРОШИЙ ТАЛАНТ. А Я ВОТ НИЧЕГО ТАКОГО НЕ УМЕЮ.
     -  Хочешь  с  нами  играть? -  спросила  Айви,  обладавшая  чрезвычайно
дружелюбным нравом.
     - ЛЮДИ ЦИКЛОПАМ НЕ ТОВАРИЩИ, - со смехом возразил великан.
     - А почему?
     Простенький вопрос поставил великана в тупик. А в самом деле, почему? -
задумался он. И вдруг понял - можно! Можно подружиться! Он и не догадывался,
что Айви волшебница, - как она пожелает, так и будет.
     - ПОЧЕМУ ЛЮДИ НЕ ДРУЖАТ С ЦИКЛОПАМИ? ТАК УЖ,  ВИДНО,  ПОВЕЛОСЬ С ДАВНИХ
ВРЕМЕН. ШУТ ЕГО ЗНАЕТ...
     - Мы дети, а дети в давние времена еще не жили, дети живут недавно.
     - НУ ТАК БУДЕМ ДРУЗЬЯМИ. У МЕНЯ ТУТ  ЗАКУСКА ПРИПРЯТАНА. УГОЩАЙТЕСЬ, НЕ
СТЕСНЯЙТЕСЬ.
     Циклоп  прогромыхал  в дальний  угол  пещеры  и  вытащил оттуда дохлого
грифона,  которого  принес прошлой ночью.  Великан его порядком обглодал, но
кое-что еще осталось.
     - Ой, какой противный! - в ужасе отшатнулась Айви.
     - НЕ ПРОТИВНЫЙ, А ОЧЕНЬ ДАЖЕ ВКУСНЫЙ. ВОТ КУСОЧЕК ПОЧИЩЕ. УГОЩАЙСЯ.
     - Большое тебе спасибо, - ответила Айви, припомнив хорошие манеры. -  Я
еще не  проголодалась. Может быть, -  она  посмотрела  по сторонам, - Стэнли
проголодался?
     Стэнли  энергично  закивал. Циклоп оторвал  от грифона  заднюю  ногу  и
бросил дракону. Дракон радостно сжевал подарок.
     - А фруктов хочешь? - спросил Хамфгорг, немного обиженный тем,  что его
забыли. - Я могу выколдовать сколько угодно.
     Циклоп посмотрел на красно-желтую гранату:
     - ГРАНАТЫ МНЕ НЕ НРАВЯТСЯ. ЗУБЫ МОЖНО ОБЛОМАТЬ И ЯЗЫК ЖЖЕТ.
     -  Я  сделаю  другие,  - сказал  Хамфгорг,  сотворил  связку  бананов и
протянул циклопу.
     - БАНАНЫ, КРАСОТА! ТОЛЬКО ОНИ КАКИЕ-ТО МЕЛКИЕ. ПОБОЛЬШЕ СДЕЛАТЬ МОЖЕШЬ?
     Хамфгорг сделал побольше. Циклоп сжевал их вместе с кожурой.
     - ВКУШЕОТИША, - с набитым ртом похвалил великан.
     Исполнившись отваги и вдохновения, Хамфгорг  создал  горку разноцветных
ягод. Для себя и для Айви. Ему нравились желтые, ей -  голубые. Циклоп жевал
бананы. Детишки  кидали в рот ягоды. Дракон Стэнли хрустел косточками. Какая
безмятежная картинка!
     Потом начали рассказывать разные истории. Айви рассказала, как  ее унес
зомби, как она летела на ковре, как шла по тропинке с яком-болтуньяком.
     -  А потом  что-то  такое  произошлось,  и  я  забыла,  как  мне  назад
вернуться, - завершила она.
     Хамфгорг  описал,  как случайно обрызгал молодящей  водой папу Хамфри и
провального  дракона,  как, оставшись  в  одиночестве, бросился  бежать, как
встретил Айви.
     - И мы пошли вместе, - вздохнул он.
     Айви и Хамфгоргу открылось наконец, кто такой Стэнли. Их друг Стэнли на
самом деле грозное чудовище  - дракон из Провала. И все же  теперь  он всего
лишь маленький Стэнли,  надежный и верный  друг. Последовал рассказ о победе
над чубуком, потом рассказ о победе над тучной королевой...
     -  ТУЧНАЯ КОРОЛЕВА? -  переспросил  великан. - ЗНАКОМ Я С ЭТОЙ ВЕТРЕНОЙ
КРАСОТКОЙ, И СИЛЬНО ОНА МНЕ НЕ ПО ДУШЕ.
     И великан рассказал свою историю.
     Великана звали  Бронтес. Были у него и  братья -  Стеропес и Аргес. Они
принадлежали к силам воздуха. Бронтес, Стеропес и  Аргес были  детьми Неба и
Земли.  Братья  ковали  молнии для  своего  отца, ибо  он  был  к тому же  и
громовержцем. И  вот однажды отец  разозлился на сыновей и  сбросил их вниз.
Мать-Земля приняла их и дала им приют в своем  царстве. Но на большее  Земля
не  решилась. Она была  слабее Неба  и к тому  же  любила его. "Временами он
гневается, - говорила  она, - но  у  него  такие прекрасные голубые глаза. К
тому же я просто умру, засохну без его дождя".
     Оказавшись в царстве своей матери-Земли, Бронтес нашел вот эту пещеру и
обосновался  в  ней. При свете дня он не выходил,  потому что опасался гнева
Неба. И еще досаждала ему эта самозванка  тучная королева. Когда-то она была
обыкновенной кучей тумана, но со временем научилась грохотать не хуже самого
верховного громовержца. Бронтес  тосковал  по братьям, но не знал, куда  они
пропали. Он  бы пошел их искать, но боялся отходить  далеко  от пещеры. Чего
доброго, папаша увидит, думал он, и проткнет молнией, моими же руками в юные
годы выкованной...
     -  Какая   с  тобой   случилась  печальная  сказка,  -  от   всей  души
посочувствовала Айви. - Мы найдем твоих братьев, честное слово.
     - КАК ЖЕ ВЫ ИХ НАЙДЕТЕ?  - Be-ликан хоть  и  обрадовался,  но не  очень
поверил. Ведь его братья пропали так давно.
     - Все может быть, - загадочно произнес Хамфгорг. - До встречи с Айви  я
делал только мятые фрукты, а пар у Стэнли был не такой горячий.
     -  Самое важное, мои  милые, -  верить, трудиться  и не отчаиваться,  -
произнесла Айви  нечто потрясающее, нечто  абсолютно взрослое. -  Вот вам я,
Айви. Я  беру и думаю, что могу сделать что-нибудь  очень хорошо, к примеру,
хорошо сказать. Ну вот,  потом  я беру и  стараюсь -  и все  получается! Вот
Хамфгорг  взял  и  сделал красивое  яблоко. А почему?  Потому что поверил  и
постарался.  И Стэнли  тоже поверил  и постарался.  И ты тоже, великан, если
поверишь, обязательно найдешь своих братьев.
     - Я УЖ  ДАВНЕНЬКО СТАРАЮСЬ. С ТЕХ  САМЫХ ПОР, КАК ПАПАША  СБРОСИЛ НАС К
МАМАШЕ. ТАК ПОЧЕМУ ТЕПЕРЬ ЭТО ДОЛЖНО ПОЛУЧИТЬСЯ?
     На этот вопрос Айви ответить не  могла. А раз не могла, пропустила мимо
ушей.   Она  всегда   так  поступала  с  трудными  вопросами.   Великолепное
изобретение!
     -  У  тебя такой прекрасный большой глаз, - принялась  хвалить  Айви. -
Таким  глазом  можно кого  угодно  отыскать.  Сколько угодно  братьев  можно
отыскать. Ну попробуй, ну пожалуйста.
     -  ЛАДНО, ПОПРОБУЮ, - согласился великан. С таким милым ребенком просто
нельзя не согласиться.  Луч света проник в пещеру, и стало видно, что волосы
у маленькой умницы зеленоватые, а глаза ну просто ярко-зеленые.
     Великан   выглянул  из  пещеры.  Перед   ней  были  заросли,  а  позади
поднималась противоположная стена оврага, то есть вообще-то смотреть было не
на что.
     - Я ВИЖУ!  - воскликнул великан. - МОЙ ВЗГЛЯД ПРОНИКАЕТ СКВОЗЬ ДЕРЕВЬЯ.
ПРОЩАЙ, ПОДСЛЕПОВАТОСТЬ!
     - Он и говорить стал более складно, - отметил Хамфгорг.
     -  Просто  ты раньше  никогда  не пробовал хорошенько  смотреть,  -  со
знанием дела заявила Айви.
     - Я ВИЖУ  СКВОЗЬ СТЕНЫ! -  крикнул  великан. - СКВОЗЬ КАМНИ!  ВИЖУ ВЕСЬ
КСАНФ! ВОН  ТАМ... ВОН  ТАМ МОЙ БРАТ...  ДА-ДА, ЭТО СТЕРОПЕС!  О, КАК  ЖЕ ОН
ПОСТАРЕЛ!  СТЕРОПЕС НАХОДИТСЯ... СОВСЕМ БЛИЗКО!.. В ПЕЩЕРЕ ПО ДРУГУЮ СТОРОНУ
ЭТОЙ ЖЕ ГОРЫ! А ДАЛЬШЕ... АРГЕС, ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ  БРАТ МОЙ! ТОЖЕ СОВСЕМ БЛИЗКО!
И ОНИ  ВСЕ  ЭТИ  ГОДЫ  ВЫХОДИЛИ  НОЧАМИ  НА ОХОТУ,  НО  НАШИ ОХОТНИЧЬИ ТРОПЫ
ПРОЛЕГАЛИ В РАЗНЫХ НАПРАВЛЕНИЯХ.
     - Вот видишь, получилось,  получилось!  - захлопала в  ладоши маленькая
волшебница.
     - День на носу, - сказал Хамфгорг. - Пора отправляться в путь.
     -  ЕСЛИ ВЫ ПОДОЖДЕТЕ  ДО НОЧИ, Я  ПРОНЕСУ  ВАС  КАКОЕ-ТО РАССТОЯНИЕ,  -
предложил Бронтес.
     -  Нет,  -  отказалась  Айви. - Ты  сначала пойдешь и повстречаешься со
своими братьями. Нам светлый  день нипочем.  Небо на нас не сердито. Ну, нам
пора. Но раз мы подружились, то теперь не раздружимся, правда?
     -  ПРАВДА,  - согласился  великан.  Он  покопался в складках  одежды  и
вытащил какой-то  предмет -  маленькую, покрытую копотью  косточку.  -  ЕСЛИ
НОЧЬЮ  ВАМ  ПОНАДОБИТСЯ ПОМОЩЬ, НАДАВИТЕ ЗУБАМИ НА ЭТУ КОСТОЧКУ, И Я ЯВЛЮСЬ.
КОСТОЧКА ВОЛШЕБНАЯ. ЕДИНСТВЕННАЯ ВОЛШЕБНАЯ ВЕЩЬ,  КОТОРОЙ Я ВЛАДЕЮ. ПРЕЖДЕ Я
ЕЮ НЕ ПОЛЬЗОВАЛСЯ, НО У МЕНЯ ПРЕЖДЕ И ДРУЗЕЙ НИКАКИХ НЕ БЫЛО.
     Айви  с радостью  приняла  подарок.  Она  привязала его к своим изрядно
спутанным волосам. Косточка не выпадет, потому что расческа найдется по всей
видимости не скоро.
     - Теперь я похожа на пещерную девочку! - восхищенно подпрыгнула Айви.
     На  этом  друзья расстались. Великан задремал в  пещере,  а  принцесса,
мальчик  и  дракон отправились в дорогу, держа  путь на  северо-восток.  Они
хорошо  отдохнули, сытно поели  и поэтому шли бодро. Да  и погода  была  что
надо.
     Айви то и дело поглядывала на приветливое голубое небо и никак не могла
понять,  почему  столь  прекрасная  стихия  так  немилосердна  к  несчастным
братьям. Вот подрастешь, Айви, и все узнаешь, пообещала она самой себе.
     Лес уже не пугал, как раньше, ночью. Но внешность в Ксанфе часто ох как
обманчива! Путешественники обогнули какое-то дерево и замерли от удивления.
     - Девочка!  -  воскликнул  Хамфгорг с таким  удивлением, словно  раньше
девочек не видел.
     Перед ними и в самом деле стояла девочка... нет, скорее девушка. Ростом
она была где-то между Хамфгоргом  и Айви, но гораздо старше их. Миниатюрная,
темноволосая, милая маленькая  женщина. Увидев  незнакомцев, она сунула руку
за пояс и выхватила нож. Острие так и сверкнуло на солнце.
     - Поди прочь, чудовище! - крикнула  она. Айви сразу поняла, кто испугал
незнакомку.
     - Это Стэнли, - спокойно объяснила она. - Мой друг.
     - Дракон! - крикнула незнакомка.
     - Но совсем маленький, - успокоил Хамфгорг. - Когда-то он был громадным
провальным драконом, а теперь стал нашим другом Стэнли.
     -  Провальный дракон!  -  с еще  большим  ужасом  воскликнула маленькая
женщина. - То-то я гляжу, он кого-то мне напоминает.
     Нож  она  продолжала держать  перед  собой. Айви  знала,  что женщины -
большинство - не умеют обращаться  с оружием, но  незнакомка была, очевидно,
не из  их числа.  И  тут Айви  все  поняла: эта странная женщина так  хороша
собой,  хоть  и  грязновата, что  ей  просто  необходимо  уметь  защищаться.
Защищать свою  красоту.  Королева  Айрин  не  раз внушала своей  дочери, что
хорошенькие женщины обязательно должны уметь защищаться.
     -  Не бойся,  - сказала Айви.  - Если он меня  не укусил, то и  тебя не
укусит. Ты же тоже  человек,  а  Стэнли человеков не кусает... - И для пущей
убедительности погладила Стэнли по голове.
     -  Провальный  дракон  ничем  не брезгует,  а уж  людей  кушать  просто
обожает,  - возразила красавица. - К тому же я вовсе не человек. Я девица из
племени гоблинов.
     - Но гоблины такие противные, - нахмурилась Айви.
     -  Гоблины,  но не гоблинки, - вмешался  Хамфгорг.  - Папа говорит, что
гоблинки очень красивые, а поскольку мой папа все знает, значит, так и есть.
     - Все в Ксанфе знает только один человек - добрый  волшебник  Хамфри, -
заносчиво объявила гоблинка.
     -  А разве  я  не так  сказал?  Гоблинка  окинула Хамфгорга  удивленным
взглядом.
     - Да,  гоблинки красивы, а гоблины безобразны, -  повторила  она. - А я
желаю  настоящей  любви. Поэтому и покинула свое племя.  Дракон  и правда не
кусается?
     - Стэнли, ты гоблинских девушек кусаешь? - обратилась Айви к дракону.
     Дракон пыхнул дымком, словно уклоняясь от прямого ответа.
     - Да он и не голодный вовсе, - продолжала успокаивать Айви. - Он сжевал
птичью косточку  и закусил... - Тут Айви замолчала, потому что забыла, ел ли
Стэнли фрукты.
     Гоблинка сначала облегченно заулыбалась, но потом опомнилась:
     - Как, дракон убил птицу?!
     -  Нет-нет,  - замахала руками Айви. -  Просто  после  того, как Стэнли
попал циклопу в глаз, циклоп поделился с ним остатками ужина.
     - Циклопы! - в ужасе возопила гоблинка и бросилась бежать.
     - Стой, не убегай, -  остановил ее Хамфгорг. - Просто циклопы тоже наши
друзья. То есть один циклоп. Но днем он никогда не выходит из пещеры.
     - Вы просто фантастические люди!  -  воскликнула гоблинка, отбрасывая с
лица прекрасные локоны. - Не найдется ли у вас чем заморить червячка?
     - А где он? - не поняла Айви.
     - У меня в животе. Голодная я. Дайте чего-нибудь перекусить.
     Хамфгорг создал целую пригоршню малины и протянул гоблинке...
     - Вообразите, я  не  ела  со  вчерашнего  дня, -  сообщила она,  словно
собиралась их поразить. Ну да, все красавицы думают, что мир вертится вокруг
них.
     - Сядь, поешь и  расскажи нам свою историю,  - приказала  Айви.  - Меня
зовут Айви, а его Хамфгорг.
     Гоблинка присела  на  поросший мхом  камень  и начала поглощать малину.
Потом приступила к рассказу:
     -  Я  Глори,  дочь  Горби,  предводителя  северных  гоблинов,  то  есть
гоблинов,  живущих  к северу от Провала. Жила  я себе,  горя  не знала и тут
потеряла голову.
     - Ка-а-к? - разом спросили Айви и Хамфгорг.
     - Ну... врезалась я.
     - Во что-о? - снова с величайшим удивлением спросили ребятишки.
     - В общем, произошла со мной история. Печальная история.
     - Не хочу печальную историю, - закапризничала Айви. - Хочу веселую.
     - Будем надеяться, что  окончание моей истории  будет и  в  самом  деле
веселым, - вздохнула Глори.
     Хамфгорг создал еще ягод и тоже уселся слушать.


     Глава XI

        УЖАСНЫЕ СЕМЕНА

     Страхи и сомнения,  причем  разнообразнейшие,  начали  вдруг  одолевать
королеву Айрин. Сначала она дрожала,  что,  передавая  узел  друг другу, они
упустят его и бесценный груз рухнет в пропасть. Потом начала бояться, что не
удержится и сама упадет вниз. В промежутке между первой боязнью и второй она
с  ужасом   воображала,  как  сейчас  выглядит  немолодая  особа,   неуклюже
спускающаяся по плющу в одной блузке  и  панталонах. Когда тебе  пятнадцать,
такие  упражнения очень уместны, но  когда  под тридцать...  Наконец ноги ее
благополучно коснулись твердой поверхности. Ксант, Чем, Зора и музы ждали их
возвращения.
     Оказавшись  в  безопасности,  королева  мгновенно вырастила себе  новый
гардероб  и оделась  как  следует.  Но  тревоги не развеялись.  Просто  одни
сменились другими. Где теперь Айви? Не съел ли ее циклоп? Нет, все в порядке
- айва зеленеет, как и прежде. Однако путь назад  займет  не меньше суток...
разве что вырастить какое-нибудь летающее растение и добраться на нем одной.
Но без друзей  придется трудно - ей без них, а им без нее. К тому же ни одно
летающее  растение  не  выдержит груза  узла с  семенами.  Что  ж,  придется
возвращаться  таким  же  образом,  как прибыли,  хоть на  это и  уйдет  уйма
драгоценного времени.
     А  вдруг они опять  столкнутся  с  этим жутким Пифоном или  с менадами?
Сколько преград между ней и Айви!
     Айрин взяла себя в руки, успокоилась  и занялась семенами.  Она выбрала
из  узла несколько знакомых и несколько незнакомых  семян  и переложила их в
сумку. Так, на  всякий случай.  И вообще  старых семян в сумке  осталось так
мало, что не мешало и пополнить запас.
     Музы,  конечно,  милые,  симпатичные, умные,  но  у нее, у  Айрин,  нет
времени на болтовню. Любое промедление опасно, ибо отдаляет спасение Айви.
     - Ну, пора, пора в путь! - напомнила она.
     На нее покосились, но  спорить не стали. Наскоро попрощались с музами и
начали спускаться по тропинке.
     Все  складывалось неплохо, но Айрин  не  успокаивалась...  А вдруг  Чем
споткнется и подвернет ногу? А  вдруг... ох, неприятности так и подстерегают
на каждом шагу.
     -  Что  случилось, Айрин?  - спросил голем, оглянувшись. - На тебе лица
нет.
     - Заткнись ты, тряпичный обрывок! - вдруг крикнула на него Айрин.
     - Что ты, Айрин, он ведь только спросил... - удивилась Чем.
     - И ты заткнись, кобыла! - оскорбила и ее Айрин.
     Чем  обиженно  замолчала.  Раньше Айрин никогда  ее не  оскорбляла, тем
более незаслуженно.
     - Это из-за семечек! - воскликнул Ксантье.  - Птица ведь предупреждала.
Вдруг все связалось и прояснилось.
     - Сомнения,  распря,  война!  -  вскричала Айрин.  - Как  только  я  их
получила, сразу стала во всем сомневаться. Вот так влипли!
     - Влипнуть легко, - мрачно заметил  Гранди. - Ты скажи, как  выбираться
будем?
     -  А давайте сделаем  так, - пришел  на помощь Ксантье. - Пусть  каждый
возьмет  по  семени. Если каждый  будет  нести только одно  семя,  опасность
разделится на троих и станет куда меньше.
     Несмотря  на сомнения, раздражение  и все более  явное  желание влепить
кому-нибудь  из спутников по уху, Айрин понимала, что Ксантье выдвинул очень
разумное  предложение. У этого  парнишки  голова варит,  и неплохо.  И Айрин
раздала зловещие семена. Сомнение досталось Гранди, распря - Ксантье,  война
- Зоре. Кентаврицу и  гиппогрифа  она обошла -  они  везут  всадников,  и им
вредно волноваться.
     Как  только  Айрин  раздала  семена,  сомнения,  раздражение и  желание
драться словно рукой сняло. Вернулись уверенность и душевный покой.
     -  Опасности подстерегают на каждом шагу,  - вдруг сказал  Гранди. - Не
выбрать ли нам иной путь?
     Ага,  вот голем и засомневался. Ничего страшного, это просто семя в нем
заговорило.
     -  А  ну,  коняга,  иди ровнее! -  прикрикнул Ксантье на любимого друга
Ксанта. - Трясучка чертова, всех нас на землю посбрасываешь!
     -  Не  позволяй раздражению  брать над  тобой  верх.  Это  распря  тебя
начинает глодать, - сказала Айрин, уже наученная горьким опытом.
     - Прикуси язык, старая перечница! - огрел и ее Ксантье.
     Айрин с опаской посмотрела на Зору. А от этой чего  ждать? Зора сидела,
как  и прежде, за спиной у Ксантье и  ехала с  очень довольным  видом. Айрин
отметила в ее лице даже некоторую краснощекость, очень удивившую королеву. У
зомби, в теле которых течет какой-нибудь грамм-другой крови, просто не может
быть румяных щек. Короче говоря, на Зору семя абсолютно не подействовало.
     - Отдайте семена Зоре! - приказала Айрин. - С ней ничего не случится. -
Айрин очень хотелось в это верить.
     Семена передали Зоре. Ну, подумала Айрин, сейчас станет полегче. Теперь
королева  поняла,  почему Симург так раздобрилась  и  решила подарить ведьме
Ксантиппе столь драгоценные семена. Сомнения, распря, война в  одной дряхлой
и злобной руке - да они просто разорвут Ксантиппу на клочки!
     Значит, так:  семена  в  надежном  месте, дорога  знакома -  скоро  они
достигнут мест, где потерялась Айви, и начнут поиски. Если повезет...
     НЕ ПОВЕЗЛО. ПИФОН ЛЕЖАЛ ПОСРЕДИ ДОРОГИ. В бою с менадами змей заработал
множество  синяков  и царапин, но все-таки  выжил. Завидев  отряд,  чудовище
подняло громадную голову и раскрыло пасть.
     - Выходит, мы все еще во владениях Парнаса, - пробормотал Ксантье.
     Айрин выбрала семечко змеедушки и бросила его на землю:
     - Расти!
     Змеедушка   быстро   взошла,  но  одновременно  нечто  странное  начало
происходить у  Айрин на голове. Она дотронулась до волос и обнаружила там, в
волосах, РАСТЕНИЯ! Когда на вершине Парнаса она и Ксантье  с Гранди собирали
семена  с ее одежды,  эти остались незамеченными и теперь, услыхав  команду,
начали расти. Королева знала -  надо направить внимание на семечко, и только
после этого  оно взойдет,  - вот, кстати, поэтому  и лежал тихо-мирно  целый
узел с семенами. Но семечко, попавшее  на тело волшебницы, могло взойти само
по себе, хотя и медленнее, нежели то, которым оказывалось особое внимание. И
вот теперь на голове у королевы расцвел настоящий сад.
     Но худшее ждало впереди. НА  ГРУДИ ТОЖЕ ЧТО-ТО ЗАШЕВЕЛИЛОСЬ.  Очевидно,
когда дождь  с дерева  пролился  на Айрин,  семена  попали и  в это укромное
место.  Айрин  чувствовала, как  оно разрастается и ветвится. Сунула  руку в
декольте и стала ловить растение.
     -  Ну и местечко! - пискнул  оттуда  насмешливый голос. - Какие-то горы
кругом, пирамиды, право слово, какие-то, прости господи, песчаные холмы!
     Оно еще и острит! - задохнулась от гнева Айрин. Ну да, это не что иное,
как острый язычок. Надо немедленно вытащить его и выбросить,  пока другие не
заметили.
     - Я знал, что существуют райские уголки,  - продолжал голосок, - но это
уж  слишком, слишком, скажу  я  вам, прекрасно. У меня  просто лепестки идут
кругом и в корнях мутится...
     И тут  Айрин поймала остроумца за  язык, липкий и увертливый, который и
хотел бы вырваться, да не мог.
     - Чем это ты там занимаешься? - поинтересовался Ксантье.
     -  А  тебе  какое  дело,  ведьменыш!  -  пискнул  язык.  Айрин поспешно
отшвырнула  его  в сторону. Остряк упал в  слоновий куст,  который в  испуге
затрубил. - Кило гвоздей тебе в хобот! - пожелал кусту негодный язычишко.
     - Ух ты, какая у  тебя прическа! - заметил голем,  взглянув  на  волосы
Айрин.
     Увлекшись  сражением с остроумцем, Айрин на  минуту  забыла, что  и  на
голове у нее не все  в  порядке. Теперь она на ощупь попыталась  определить,
что  же там выросло. Та-а-к... куст расчесок, - ой, как чешется!  - потом...
цветок...   люби-меня-как-я-тебя...  и  наконец...   ой,  кажется,  кайфовая
травка...
     Пифон  зашипел  и  насторожился.  Змеедушка, еще  не  вполне подросшая,
зашипела на змея.
     Ксант ударил копытом - он рвался в бой.
     Айрин нашла подходящее растение  - снежную бабу! Расти, велела она бабе
и  швырнула ее в  отверстую  пасть  змея. Змей, натурально,  проглотил бабу,
ледяную изнутри и сладкую снаружи.
     С  минуту ничего не происходило - баба таяла внутри горячего Пифона.  И
вдруг змей похолодел... часть брюха посинела... пасть  открылась, и  ледяной
пар повалил наружу... сосульки повисли на верхних клыках. Змеедушка кинулась
на врага,  но нашла лишь какой-то обледеневший неподвижный шланг. До-о-о-лго
он будет  лежать, пока  опять  не  превратится  в  змея Пифона, соблазнителя
женщин. Путь открыт. Ксант и Чем гордо прошли мимо.
     Одну  угрозу одолели, но мгновенно  появилась  новая. Менады,  все  еще
преследовавшие  питона, заполнили тропу. Их  глаза горели кровавым огнем, их
ногти были испачканы кровью. Судя по тому, что  некоторые из  менад хромали,
змей не остался в долгу; но они по-прежнему жаждали одного - убивать.
     Айрин лихорадочно рылась  в сумке. И наконец нашла - ужасное семя джека
потрошителя, годящееся  для победы  только  над  женщинами,  а особенно  над
пьяными и распутными.
     Джек  потрошитель  быстро взошел  в  виде  куста  -  зеленые листья  на
серебристых ветках.  Потом появились золотые кружочки цветов, поблескивающие
в лучах солнца.
     Менады завопили и  бросились на  куст. Они срывали золотые  кружочки  и
швыряли ими в приближающихся путешественников, они обрывали зеленые листья -
ужасно похожие на бумажные деньги - и подбрасывали их в воздух.
     - Это что за растение ты им подарила? - удивленно спросил Гранди.
     Айрин присмотрелась и охнула. Она поняла, что бросила не то семя.
     - Ой, я перепутала. Вместо джека потрошителя кинула в них джекпотол.
     - А  на  Парнасе, похоже, любят денежки, -  заметил Гранди.  - Вон  как
обрадовались, разыгрались.
     И в самом деле, дикарки развлекались от всей души - разбрасывали монеты
и  бумажки, ссыпали  их  в  кучки и  устраивали дикие  хороводы; дрались  за
бумажки с картинками, которые  им, видать, особенно нравились. Но  некоторым
ничего не  досталось.  Эти  вспомнили о жертвах  и направились к  ним, алчно
сверкая глазами. Тут нам и конец, подумала Айрин.
     Она покопалась в семенах и отыскала нужное, то есть джека потрошителя.
     - Давай расти! - крикнула королева.
     Растение с готовностью пошло в рост. Показались поблескивающие ножи,  с
вжиканьем срезающие все, до чего могли дотянуться.
     -  Ой!  -  вскрикнула какая-то менада, когда  потрошитель резанул ее по
ноге.
     - Ай! - подхватила другая, схватившись за мягкое место.
     - Ай! Ой! - вопила третья, едва избежавшая удара в живот.
     -  Да,  Айрин,  в  твердости  тебе не откажешь,  -  восхищенно  заметил
Ксантье, когда они проехали мимо корчащихся менад и продолжили спуск с горы.
     - Ну  вот, убедился, что  не все женщины мягкие,  как подушки, - ехидно
отозвался голем.
     - Но наша милая кентаврица... начал возражать Ксантье.
     Тут Ксант кашлянул, а Чем почему-то покраснела.
     И у кентавров есть свои тайны, свои чувствительные места.
     - Наша милая  Чем такая здоровая, такая могучая,  -  иначе, чем  хотел,
завершил Ксантье.
     И кентаврица и гиппогриф сразу просветлели.
     Что-то между ними произошло тогда, ночью, поняла Айрин.
     -  Зора! - радостно  воскликнул Ксантье. - Зора мягкая и кроткая! У нее
нет склонности к насилию.
     - Да, все ее склонности  давно угасли, - согласился голем. - Мертвые не
кусаются.
     - Зора хоть  и ни жива  ни  мертва, но не  бессмертна,  - вступилась за
несчастную  Айрин.  - Это разные вещи.  -  И тут  она  вспомнила,  что  Зора
выглядела отнюдь не кроткой овечкой, когда встала перед фуриями. Зора спасла
ее  от гибели и достойна  уважения, и  не  о  чем тут спорить. -  Зора милая
девушка, - только и сказала она.
     -  Зора так  нам помогает, - подхватил  Ксантье. -  Несет  эти  ужасные
семена, чтобы мы  не  пострадали.  Если  бы и ее одолели  сомнения,  злоба и
желание уничтожать, она превратилась бы в зомби-тигрицу.
     - Точно, - согласился голем и глянул через плечо на Зору.
     Айрин тоже посмотрела на Зору.  А  как сама Зора относится ко всем этим
словесам  вокруг  нее?  А  той,  казалось,  и  дела  никакого   не  было  до
споров-разговоров. Ехала  себе безмятежно, и вид у нее был очень даже ничего
- кожа посветлела и почти очистилась от ужасных разрывов, лицо прояснилось и
обрело пристойное выражение, волосы распушились,  словно  недавно вымытые, и
заблестели.
     - Среди  зомби тоже разные встречаются. Есть и воинственные,  - сказала
Чем. - Во время недавней  волны нашествия иные зомби дрались, как бешеные. А
Зора у нас и в самом деле  кроткая. Даже фурии это заметили. А при жизни она
наверняка вообще ангелом слыла.
     Ты, Чем,  немного ошибаешься, мысленно заметила  Айрин. Фурии  обратили
внимание  не  на кротость  Зоры,  а на  то,  что  она  при  жизни  прекрасно
относилась к своим родителям. Тебя,  милая кентаврица, не было с нами, когда
фурии  произносили свои речи, поэтому ты слышала звон, да не знаешь, где он,
что, впрочем, не так уж и страшно.
     - И  каким же надо  быть  мерзавцем, чтобы не  оценить такую девушку  и
довести ее до самоубийства, - добавила королева уже вслух.
     - Она покончила жизнь самоубийством? - спросил Ксантье.
     - Да, из-за несчастной любви. Ее попросту обманули.
     - Людей  я не  трогаю, но этого негодяя точно  продырявил  бы, - мрачно
заявил Ксантье. - Он совершил самый мерзкий проступок - поклялся и предал.
     Как здорово сказал этот мальчишка, мысленно восхитилась Айрин. Я его ни
капельки  не  люблю,  но  если бы полюбила, была бы  за ним как за  каменной
стеной. Уж он-то не предаст.
     Зора, как  и прежде,  ехала молча. Айрин вдруг устыдилась - ведь они до
сих пор считают Зору какой-то бесчувственной  куклой. Причем  - и это,  быть
может, хуже всего - никто не хочет ее обидеть. Просто все безропотно следуют
ксанфскому правилу - относиться к зомби как к неодушевленному предмету.
     -  Меня  интересует,  какое  несчастье  может  постичь  Зору?  -  снова
заговорил Ксантье. - Ведь проклятие фурий все-таки прилипло к ней.
     - Тут две возможности: либо зомби вообще не подвержены проклятиям, либо
несчастье все  еще  таится  впереди,  - ответила  Айрин.  -  После встречи с
фуриями  мы попадали  в разные  опасные  переделки, но Зора  выходила из них
целой и невредимой.
     - Я поступил плохо, - сказал Ксантье. -  Раз фурии решили ударить меня,
я должен был принять удар. А так как-то не по-мужски...
     Айрин не знала,  что сказать,  поэтому промолчала.  Что говорить,  Зора
ведь и ее спасла. Если бы не  Зора, ее,  возможно,  постигло бы какое-нибудь
смертельное несчастье, а так обошлось без смертей. Ведь зомби не  умирают. А
вдруг... а вдруг Зора все-таки умрет? В общем, королева изрядно запуталась в
своих размышлениях.
     В  Ксанфе  когда-то  был известен  секрет оживления зомби.  Знали  этот
секрет  два человека  -  повелитель зомби  и  добрый  волшебник  Хамфри.  Но
повелитель зомби сам провел в облике зомби целых восемь веков и, конечно же,
все забыл. Не исключено, что секрет приготовления так называемого оживляжа -
оживляющей воды - хранился в самой ветхой части его мозга, которая за восемь
веков износилась в  прах. Ну а Хамфри... С Хамфри сейчас  разговор короткий:
на  игрушку,  дай игрушку.  Никто  не в  состоянии помочь Зоре, а  если бы и
нашелся такой мудрец, она, вероятно, и сама бы отказалась - зачем жить, если
сердце  разбито? Предательство в любви -  что может быть страшнее! Ну почему
самая  жуткая доля  выпадает  иногда  самым  прекрасным людям?  А  может,  в
магическом Ксанфе  попросту чего-то не хватает - заклинания  справедливости,
допустим?
     Путешественники  спустились с горы и перешли  через высохший  поток. На
этот  раз Айрин  вырастила особые отпугивающие  растения. Они  шевелились  в
камнях и отпугивали змей. Перейдя  русло, компания  двинулась быстрее. Когда
Парнас  остался  позади, Айрин вздохнула  свободнее.  Все  эти невообразимые
существа: менады, змеи, коими  просто кишит легендарная гора, -  ей порядком
надоели. Только Симург ничего себе птица...
     Ксант  бежал по  земле рядом с Чем. Гиппогриф, кажется, и  не собирался
взлетать.
     Вскоре  они  достигли места,  где ночевали в  прошлую  ночь. Хоть  день
клонился к вечеру, здесь  решили не останавливаться  -  уж очень  неприятные
воспоминания связаны с этим местом.
     И ТУТ ПОСЛЫШАЛИСЬ УЖАСНЫЕ ВОПЛИ. ФУРИИ СНОВА ЛЕТЕЛИ К НИМ!
     - Вот  это  уже лишнее, - мрачно  заметил  Ксантье.  -  Я  осознал, что
виноват перед матерью. Еще один урок мне ни к чему.
     Айрин тоже так считала.
     - А знаешь, -  сказала  она, - я  не думаю... не думаю, что эти старухи
так уж  заботятся  о результатах своих  гнусных уроков.  Им  больше нравится
проклинать и ранить, чем учить  и исправлять. Если это  так, то им  самим не
мешает поучиться...  поучиться  честности.  В моей  коллекции есть  семечко,
способное поставить их на место.
     Айрин нашла семечко и приготовилась.
     Показались ужасные старухи. Айрин пришпорила Чем, и та помчалась  прямо
на чудища с собачьими мордами.
     -  Эй  ты,  распутная   лошаденка!  -  крикнула  Тизифона  и  угрожающе
расправила полы плаща.  -  Вот бы  узнала твоя мать  Чери, чем ты занималась
с...
     Айрин бросила семечко.
     Оно проросло прямо перед носом у фурий.
     - Что это?! - в ужасе прохрипела Алекто.
     - Я знаю! - прорычала Мегера. - Это честнослов!
     - А теперь, - сказала Айрин, - признавайтесь, как вы относились к вашем
матушке?
     - Зря спрашиваешь, - шепнула Чем. - У фурий никогда не было матери. Они
родились из крови убитого отца. Вот почему они так озабочены...
     Оказавшись  в  поле  действия  честнослова, фурии  пришли в неописуемое
волнение.
     - Горе нам, мы забыли могилу нашего родителя! - вопила одна.
     - Увы  нам,  указывая другим на их  проступки,  мы забыли, что  и  сами
виноваты! - вторила другая.
     -  Спросится  с  нас,  спросится с нас! - голосила  третья,  размахивая
плеткой.
     - Ай да королева,  ай да умница!  -  потирал  ручонки Гранди. -  Старые
клюшки проклянут и высекут сами себя!
     -  Честнослов - это  тебе не какой-нибудь  чайку-не-хотите с сахаром, -
явно  гордясь собой, заметила  Айрин. - И все же жалко,  что они никогда  не
знали материнской любви. - Она прониклась сочувствием к фуриям, и  ей  стало
трудно  их осуждать. Ведь  именно трагедия  стояла в  самом начале их жизни,
трагедия родила их на свет.
     Оставив  фурий  корчиться  в  муках  совести,  путешественники  поехали
дальше.  Вскоре  они отыскали  уютное местечко около  ручья,  где  и  решили
передохнуть. Айрин, как всегда,  вырастила изгородь  и обвила ее  голубыми и
белыми  колокольчиками.  Колокольчики  поднимут  трезвон,  если  кому-нибудь
придет охота взобраться  на изгородь. Потом Айрин вырастила скромную трапезу
и  одеяла.  Она  уже не боялась ночевать рядом с Ксантье, потому что знала -
юноша  на полном  серьезе  воспринял  совет  птицы  Симург подыскать  другую
невесту и не будет на нее покушаться. После возвращения  домой  он наверняка
отправится на поиски любимой и осчастливит ее, это уж несомненно.
     И тут  тоска по  мужу пронзила королеву. Дор, конечно же, тоже думает о
ней, беспокоится. В замке есть  волшебное зеркало... Дор  посмотрит в  него,
увидит свою Айрин и сразу поймет, что все в порядке... Жаль,  что зеркало не
может указать,  где сейчас  Айви. Хамфри,  тот большой мастер  по  настройке
зеркал, только его  они и  слушаются.  Зеркало в замке Ругна было  настроено
только  на короля и королеву. Ведь они не предполагали, что Айви потеряется.
Они думали, что она всегда  будет рядом, поэтому и не позаботились настроить
зеркало еще и  на принцессу. Сейчас  бы это  ой как помогло! Хорошо еще, что
айва всегда в кармане, всегда рядом...
     Утром, наскоро  перекусив,  отправились дальше. Айрин хотелось поскорее
отдать  семена  и перья Ксантиппе, вернуть домой Ксантье и Ксанта и заняться
наконец поисками Айви.  Пока  удача им сопутствует, но известно ведь - удача
особа переменчивая.
     Недалеко от жилища ведьмы путешественники набрели на небольшой, манящий
свежей  водой пруд и решили немного передохнуть. Айрин сразу же  удалилась в
заросли, а Ксант, Ксантье и Зора подошли к искрящейся воде.
     Гиппогриф опустил клюв в воду, а потом запрокинул голову. Вода побежала
в глотку.  Он  пил, как пьют все  птицы. Ксант посмотрел на  Чем  и взмахнул
крылом,  приглашая и ее напиться, но кентаврица решила дождаться Айрин - она
попросту  прикрывала  королеву   от  нескромных  взглядов  мужской  половины
компании.
     - Если Ксанту  вода понравилась,  - радостно сказал Ксантье, -  значит,
она  и в самом деле  хороша.  Да это и так видно - вон как кругом зелено.  И
никаких драконов!
     Ксантье припал к воде и собрался напиться, как пьют воины после  жаркой
битвы.
     Тут Зора встала на камешек и шлепнулась в воду. Брызги окатили Ксантье.
     - Ой, я хотел напиться, а не искупаться! - расхохотался он.
     Зора поднялась на ноги и выбралась на бережок.
     При взгляде на Ксантье запавшие глаза зомби вспыхивали огнем.
     -  Странное  дело,  - пробормотал Гранди. - Разве у зомби  могут гореть
глаза?
     - А если зомби влюблена? - игриво спросила Айрин, выплывая из кустов.
     - Влюблена? - переспросила Чем. - А ведь есть источники...
     - Ксантье, осторожно! Не пей! - крикнул Гранди.
     - Ну что вы подняли панику, - отозвался Ксантье, замерев  над водой.  -
Ну искупалась...
     - Это Источник любви! - воскликнула Айрин. - Взгляните на Зору!
     Зора смотрела на Ксантье с таким восхищением, что никто не стал спорить
-  источник  и  в  самом деле любовный. А  известно  -  напившийся из такого
источника   мгновенно    влюбляется    в   первого    встречного-поперечного
противоположного пола. Если несчастный  прежде уже  был  влюблен в  кого-то,
новая любовь  помещается над первой, и бедняга вынужден все время таскать  с
собой эту неуклюжую  двухъярусную конструкцию. Любовные  источники - причина
всех  смешанных  ксанфских  браков, и о них много чего можно порассказать  и
забавного,   и  печального.  Но  влияние  любовного   источника  может  быть
побеждено.  То есть,  если напившийся из источника в неведении вдруг узнает,
что кто-то искренне и  горячо его любит, он берет этого кого-то, идет к тому
же источнику и... отхлебывает еще водички. Но уже зная, что делает! А  что в
итоге? В  итоге, увы,  над  двумя  этажами повисает третий. И  становится не
легче, а гораздо тяжелее.
     -  Вот оно, несчастье!  -  в ужасе  воскликнул  Ксантье.  -  Должен был
напиться я, а хлебнула она.
     - И в самом деле ужас, - пробормотала Чем. - Опять ей суждено влюбиться
безответно.
     Зора умерла от горя, но горе шло за ней по пятам и после смерти.
     - Может,  ей в  Обыкновению  пойти?  Там  как рукой снимет,  - придумал
Гранди.
     - Ошибаешься, Гранди, - мысленно возразила Айрин. Да, в Обыкновении нет
магии, там действительно  прекращается действие всех ксанфских  проклятий  и
заклинаний. Но ведь Зора не человек, то есть не совсем  обычный человек. Она
ведь мертвая,  а мертвых оживляет только магия.  То есть  в Обыкновении  она
попросту упокоится  навечно.  Зора обречена  жить  между  любовью и смертью,
обречена на вечные муки неразделенной любви.
     -  Фурии свое дело знают, - горестно  покачала головой Чем.  - Наказали
самым страшным наказанием самое невинное существо.
     И  все  согласились  с  мнением Чем.  Зора,  самая добрая  из  них, уже
отмучившаяся ни за что, должна тащить новый груз, тяжелейший, невообразимый.
     -  Но фурии  целились  все же в меня, - с дрожью  в  голосе  проговорил
Ксантье. - Чтобы я влюбился в зомби.
     -  Знали бы про этих  фурий, обошли  бы  их за  семь  верст,  -  горько
вздохнула Айрин. - От их проклятий хочется умереть... даже если уже мертв.
     - Но на других водичка не подействовала, - заметил Ксантье. - Смотрите,
мой Ксант ничуть не пострадал.
     - А давай я у него спрошу, - предложил голем, - на всякий случай.
     Гранди  прогоготал  что-то  в  сторону  гиппогрифа. Гиппогриф  ответил.
Гранди рассмеялся.
     -  Что же  тут  смешного?  - сердито  спросила Айрин, ужасно огорченная
случившимся.
     - Ксант говорит, что Источник любви  не воспламенил его сердце к первой
встречной  потому,  что  сердце его  уже  горело любовью  к  ней.  Это  наша
обожаемая Чем.
     Чем улыбнулась, правда, немного грустной улыбкой.  Айрин поняла причину
ее грусти: Ксант - прекрасное, но  все же  животное,  а она, кентаврица Чем,
одной  половинкой принадлежала  как-никак  к миру людей. Кентавры,  конечно,
только  наполовину люди,  у них более свободные нравы  - можно флиртовать  с
животными мужского пола,  можно даже рожать от них потомство,  но  ни в коем
случае не любить, а  уж  о  замужестве нечего  и заикаться.  Брак -  слишком
ответственное дело.  Кентавры могли  веселиться, сколько душе угодно, потому
что  на  их жизнь  это  мало  влияло,  не  они  рожали новых  кентавров.  Но
кентаврицы, родительницы будущих мудрецов и воинов, должны были блюсти себя.
У Чем был выбор, и она знала, как действовать.
     Зора ничего не знала, и никакого выбора у  нее не было.  Вода Источника
любви заставила ее влюбиться, да к тому же еще и безответно. Айрин не знала,
чем  тут  можно  помочь. Дружба с  Зорой научила ее,  что  и  зомби способны
чувствовать.  Но  Зора  уже однажды упала в пропасть  чувств  и в результате
покончила  с  собой.  Как  же  должна  вести  себя мертвая  женщина, некогда
покончившая с собой из-за любви и вновь попавшая в те же сети?
     -  Первое  несчастье свершилось, - пробормотал Гранди, намекнув, что  в
запасе есть еще одно.
     Но Айрин и сама знала  -  одно  Ксантье, другое ее. Еще одно... Что еще
ждет несчастную Зору?
     - Спросим Зору, - подтолкнула голема кентаврица. - Надо знать, понимает
ли она, что с ней случилось.
     - Она  понимает,  - сообщил голем. - Она вроде как и раньше вздыхала по
Ксантье. Он же человек достойный, как ты знаешь.
     -  Я  знаю,  -  кивнула  Айрин.  Для  сына  ведьмы  Ксантье   и  впрямь
исключительно  хороший парень  - не потому ли,  что  все время сопротивлялся
урокам своей мамочки? Он все время стремился летать, рвался в  воздух, будто
избегая  ведьминой  порчи.  Фурии обвинили Ксанта в непочтении к матери, но,
может, именно оно позволило ему стать достойным человеком.
     Иные сыновья иных матерей, возможно, просто обязаны быть строптивыми.
     Путешественники отправились дальше, но теперь Зора сидела позади Айрин.
Все  молча согласились, что неудобно оставлять ее за  спиной у Ксантье. Он и
так смущен, а эта близость будет смущать его еще больше.
     Они вступили в  какую-то странную  местность, густо утыканную каменными
фигурами. Чем, чрезвычайно удивленная, создала карту.
     - Движемся правильно, - шептала она. - Места вроде знакомые. Да, вот...
обозначено на карте, пунктирная линия и в самом  деле здесь проходит. Но эти
фигуры... раньше их здесь не было...
     -  Не матушкины  ли это проделки? - подал голос Ксантье. - Она  души не
чает в  разных  диковинных  животных  и растениях.  Статуи  ее,  правда,  не
интересуют. Раньше, во всяком случае, не интересовали. Но все меняется...
     -  Какие искусные изображения,  - восхитилась  Чем.  -  Смотрите,  даже
насекомые есть. Здесь работал подлинный художник.
     - Может, эльфы баловались,  - предположил Гранди. - У некоторых из  них
просто золотые руки. Сейчас расспрошу...
     Тут Айрин  заметила вдали  какого-то человека. Смутно знакомая  фигура,
подумала Айрин... Высокая, пышнотелая женщина. Королева приказала кентаврице
приблизиться к страннице.
     - Кажется, я знаю, кто автор этих скульптур, - негромко произнесла она.
     Женщина продолжала идти. Топот копыт не насторожил ее.
     - Эй, горгона! - крикнула Айрин.
     Женщина медленно повернулась.  Чем  остановилась  так резко,  что Айрин
чуть не упала на землю и едва успела подхватить Зору. Она почувствовала, как
ЗОМБИ НАЧАЛА КАМЕНЕТЬ.
     - Не смотрите! - крикнула кентаврица. - Она без вуали!
     Айрин плотно зажмурилась.
     - Горгона! - крикнула она. - Это же я, Айрин! Опусти вуаль!
     - Зачем?
     - Чтобы не превратить нас всех в камни.
     - И превратитесь, - невозмутимо пообещала горгона.
     - Опусти, прошу тебя. Тебе нельзя ходить с поднятой вуалью.
     -  Но  почему?  Нет... ничего не помню. - На лице у  горгоны  появилось
такое выражение, словно она мучительно припоминала что-то... что-то важное.
     - Хорошо,  -  вздохнула она. - Опущу.  Айрин с опаской медленно открыла
один глаз. Горгона послушалась - опустила вуаль.
     - Как же можно забыть такое? - спросила Айрин, пытаясь унять дрожь.
     -  Ну...  я  просто шла...  куда-то... искала... что-то... куда  шла  и
зачем... нет, не помню, все как в тумане...
     -  Обрывки забудочного  заклинания!  -  догадавшись, крикнула Чем. - Мы
попали туда, где они летают! К горгоне пристал обрывок...
     - И она забыла, за чем шла! - в ужасе поняла Айрин.
     - А я за чем-то шла? - спросила горгона.
     - Ну да. Ты покинула свой дом, чтобы найти сына. Хамфгорга.
     - Хамфгорг! - воскликнула горгона.
     - Но  и мы кое-что забыли,  -  сказала Чем.  -  Забыли,  что  невидимые
обрывки  страшного  заклинания  летают  везде.  И  никого  не  щадят.  Из-за
беспамятства и беззаботности мы чуть не попали в беду, очень  большую  беду.
Но  я  не  сомневаюсь,  что с  нашей  помощью  память  к ней  вернется.  Уже
потихоньку возвращается...
     - Заклинание всего лишь  задело ее, а  не  ударило,  -  высказала  свое
мнение  Айрин.  - Но мы  действительно могли здорово пострадать.  Я чуть  не
превратилась  в  ка...  - Тут она  замолчала,  вспомнив  о зомби.  Ведь Зора
взглянула прямо в лицо горгоны.
     - Ты, Айрин, ты должна была взглянуть и окаменеть, - воскликнула Чем. -
А взглянула Зора!  Значит... она опять взяла  на себя наказание!  На сей раз
твое.
     Подошел Ксант, неся на себе Ксантье и Гранди.
     - Уф,  хорошо, что  все обошлось, -  обрадовался Гранди.  - Я  задержал
Ксанта и Ксантье, когда понял, чем тут пахнет.
     - Зора  все-таки  посмотрела,  - печально  сказала Айрин. - Ее постигло
второе несчастье, подстерегавшее меня.
     Ксантье подошел к Чем и осторожно опустил окаменевшую Зору на землю.
     - Она не может умереть! - в отчаянии крикнул он. - Мертвые не умирают!
     - Фурии обрекли вас  на  смерть,  - пробормотала Чем.  - Вы избежали ее
только потому, что невиннейшая из нас приняла на себя всю тяжесть наказания.
     - Вставай же, Зора! - горячо взывал Ксантье. - Ты просто не можешь быть
наказана! Ты ни в чем не провинилась!
     - Образовалось, на мой  взгляд,  некое равновесие, - продолжала  Чем. -
Проклятие, предназначенное Ксантье, то есть безответная любовь, и проклятие,
предназначенное Айрин,  то есть смерть, пали  на голову одной особы, то есть
Зоры. Безнадежную  страсть лечат  одним лекарством  - смертью. Значит,  Зора
теперь не страдает.
     -  К черту рассуждения! -  возопил Ксантье. - Я не позволю  ей умереть!
Зора, вернись ко мне!
     Ксантье обнял холодную статую и поцеловал в губы.
     Свидетели душераздирающей  сцены стояли  молча, понурившись.  Они  всем
сердцем поддерживали благородное стремление Ксантье, но не  сомневались, что
усилия его напрасны. Зора не вернется. Она была обречена с той самой минуты,
когда фурии послали в нее свой смертоносный заряд.
     И вдруг случилось невероятное - СТАТУЯ ОБМЯКЛА!
     Айрин не верила своим глазам. Камень не масло. Пусть этот камень прежде
был зомби, он все равно должен крошиться, а не оседать.
     Ксантье все  еще держал статую в своих объятиях.  Живое  тепло его тела
перешло  к  ней,  и зомби начала  медленно возвращаться  к той странной,  но
все-таки жизни, которую влачила прежде.
     - Вы  только  поглядите!  -  воскликнул Гранди. - Горгона  не  в  силах
справиться с зомби!
     -  Может, и  так, - согласилась Чем. - Ведь и взгляд  Пифона не поразил
Зору. У зомби плохое зрение, между  ними  и внешним миром будто  висит некая
вуаль.  Вуаль, должно быть,  и защищает их от магического  воздействия глаз.
Зора  окаменела,  конечно, но  не совсем. К тому  же зомби  вообще несколько
мягче людей. Но есть, мне кажется, и другое объяснение...
     - Другое? - насторожилась Айрин.
     - Вообрази себя на месте Зоры.  Ты окаменела, но  мужчина,  которого ты
любишь, обнимает тебя, целует, умоляет вернуться... Как бы ты поступила?
     Я статуя, мысленно представила Айрин, а Дор целует меня... М-да...
     -  Любовь  и в самом  деле так  сильна, что и  представить трудно...  -
начала бормотать королева и осеклась.
     - Говорил я вам, что не позволю ей умереть! - воскликнул Ксантье.
     Зора и впрямь оживала, то есть становилась  прежней. Но скованность еще
не  прошла; Зора стояла  как-то скособочившись, с усилием опуская и поднимая
тяжелые веки.  Однако камня с каждой минутой становилось все меньше, а плоти
все больше.
     -  Ты не позволил ей умереть, - но что ее ждет теперь,  ты подумал? - с
печалью в голосе спросила Чем. - Муки неразделенной любви - вот ее судьба до
скончания века.
     А  Зора оживала все больше и выглядела все лучше, все  здоровее, словно
взгляд горгоны излечил ее от страшной болезни.
     - Я думал об  этом,  - медленно проговорил  Ксантье. -  Она сделала для
всех  нас  столько  добра... Я не очень  разбираюсь  в  женщинах, но  теперь
убедился: хорошая  зомби куда лучше плохой живой женщины... А Зора к тому же
похорошела. И на зомби почти не похожа...
     Ксантье сказал правду -  Зора  действительно похорошела. Любовь ли была
тому  причиной или  магический  взгляд горгоны, но Зора  стала  почти  живой
женщиной. Черты лица прояснились, тело окрепло.
     - Но ты ведь... - начала Айрин, - ты ведь ее не любишь...
     -  Путь к Источнику  любви  мне известен,  - ответил Ксантье. - Пойду и
напьюсь, и никто меня не остановит. Она спасла меня  от проклятия, а я не из
тех, кто отказывается платить долги.
     После этих слов Айрин прониклась  к юноше еще большим уважением.  Какой
же он совестливый, как ясно понимает, что надо делать! Раз мать хочет, чтобы
он женился, он женится. Уже и невеста есть. Это будет немного странный союз,
но не бессмысленный. Фурии приговорили  Зору сначала  к безнадежной любви, а
потом к смерти. Ксантье своим решением обратит проклятие вспять.
     Он даст Зоре любовь, которая победит смерть.
     Ксантье повернулся к Зоре.
     - Пойдем пешком или полетим? - спросил он.
     -   Полетим,  -  ответила  она.  Ответила  ясным,  чистым  голосом!   И
улыбнулась, обнажив в улыбке замечательные белые зубы!
     Ксантье  поднял  Зору  и  посадил  ее на гиппогрифа. Весила она  теперь
гораздо  больше, но у Ксантье были  крепкие руки.  Потом  Ксантье вскочил на
спину верного коня и обнял невесту.
     -  Мы передадим  семена Ксантиппе, - пообещал он. - Перышко  тоже. А вы
отправляйтесь на поиск Айви.
     - Благодарю, - тихо сказала изумленная Айрин.
     Гиппогриф расправил прекрасные крылья.
     - Мы еще увидимся! - крикнула  Чем Ксанту. Гиппогриф кивнул, поднялся в
воздух и полетел в сторону Источника любви.
     - Мамаше твоей невеста не понравится! - бросил вслед Гранди.
     - Не  сомневаюсь! -  донеслось сверху. - Но женитьбу она  выдумала, а я
теперь покорный сын!
     Гиппогриф  растаял   в   воздухе.  Айрин   почувствовала,   как   слезы
наворачиваются ей на глаза. Не от печали - от радости.


     Глава XII

        ГЛОРИ, ДОЧЬ ГОБЛИНА

     -  Я младшая, красивейшая, милейшая дочь Горби, вождя гоблинов, живущих
у  Провала, - повторила  Глори. Она сидела  на  камне  и  угощалась ягодами,
изготовленными Хамфгоргом: голубикой, черникой, красникой, зеленикой... -  И
я влюблена. Влюблена в прекраснейшего юношу.
     - Влюблены - это когда втрескиваются? - уточнила Айви.
     - И когда  теряют голову, -  кивнув, добавила гоблинка. - Любовь подчас
наводит грусть.
     - И вовсе даже радость, -  возразила  Айви. Она вспомнила  маму,  папу,
дедушек, бабушек, любовь которых действительно  несла ей  только радость.  К
тому же  она сейчас отдыхала, впервые за два  дня пути, и в этом  тоже  была
радость. - Папа говорит, любовь разветривает  грусть, а мама говорит, в один
час дня разветривает, а в другой и не разветривает.
     - И они правы, -  с  улыбкой  согласилась гоблинка. - Но моя любовь  не
может осуществиться, поэтому она грустна.
     - Как это  -  не может  осуществиться? -  спросил  Хамфгорг.  -  А папа
говорит, с помощью магии все может осуществиться, кроме разве что парадокса,
но он и над этим работает.
     - Осуществимому можно просто запретить  осуществиться, - сказала Глори.
- Любовь не должна быть под запретом, но... но все же он ведь не гоблин.
     - А папа, - снова вмешался Хамфгорг, - говорит, что гоблины в родстве с
эльфами и гномами, то есть они почти люди. Так мой папа говорит. Поэтому они
могут между собой жениться. Есть, он говорит, Источник любви...
     - Кто же спорит, - вздохнула Глори. - В Ксанфе так повелось: напился из
источника  -женись.  Но  эти  браки   обычно   все-таки  вынужденные.  А  на
добровольные  соплеменники ох как косятся. А есть существа, браки с которыми
просто запрещены нам, гоблинкам. И вот я полюбила. Полюбила, увы, гарпия.
     Детишки смотрели на нее ясными глазами.
     - Вижу, надо  объяснить,  - вздохнула Глори. - Гоблины - злейшие  враги
гарпий,  и  наоборот,  гарпии  - страшнейшие  враги  гоблинов. Вражда  между
племенами насчитывает не одну сотню лет.
     -   Так,  значит,  ты  родилась  давным-давно  тому  назад?  Ты   такая
старенькая? - подняла брови Айви.
     Глори  опять  улыбнулась.  Красавица  Глори,  когда  улыбалась,  просто
освещала своей улыбкой лес.
     - Нет, мне-то  всего шестнадцать лет. Я про вражду говорила. Вражда и в
самом деле древняя старушка.
     - Папа рассказывал про древнюю войну, - наморщила лобик  Айви.  - Когда
строили  наш дом,  замок то есть,  папа  тоже  его  строил.  Там  было такое
заклинание...
     - Не выдумывай, Айви,  - пригрозила пальчиком гоблинка. - Когда строили
замок, твоего папы еще на свете не было.
     - Нет, был, - не сдавалась Айви. - Он был на гобелене, и с  ним еще был
паук, такой большо-о-й...
     - А, ты хочешь  сказать, что твой папа смотрел на гобелен  и видел, как
строили замок. Волшебный гобелен! Я сама много о нем слышала и хотела бы его
увидеть.
     -  Я на  него все  время  смотрю, -  сообщила Айви.  -  Но  ни  до чего
интересного не досматриваюсь, потому что засыпаю.
     - Выходит, твой папа служит в королевском замке?
     - Да, в замке.
     -  Так вот, в  давние времена  гоблины и  гарпии жили в мире, -  начала
рассказывать  Глори.  -  У  них  даже общие  жилища,  общие  пещеры. Гоблины
занимали нижние этажи, то есть пол, а гарпии верхние, то есть потолок. Но со
временем  гарпий  наверху стало  так  много,  что  гоблины внизу  зароптали.
Падают,  мол,  их какашки прямо в наши  рты. А у гоблинов привычка  такая  -
спать  с открытыми  ртами,  чтобы  лучше  дышалось...  В общем, гарпии  тоже
рассердились и прокляли наших мужчин. Вот с тех  самых пор красивых гоблинов
и  не  стало.  То есть гоблинки начали выбирать  в  мужья безобразных,  а на
красивых  и  не   смотрели.  Сыновья  безобразных  гоблинов  тоже  рождались
безобразными.  Так  что,  если разобраться, гарпии прокляли гоблинок,  а  не
гоблинов; жизнь  с уродливым мужем  -  это же  кошмар!  Но  не все  гоблинки
смирились с этим горьким жребием. Они начали соблазнять... гарпиев. И гарпии
охотно соблазнялись,  потому что полненькие ножки гоблинок нравились им куда
больше тощих куриных  лапок  родимых гарпий.  В конце концов  гоблинки увели
всех гарпийских мужчин. С тех пор племя гарпий состоит из одних женщин.
     - Из одних женщин? - удивился Хамфгорг. - А как же тогда...
     - Как появляются  новые гарпии? Не знаю. Может, они  кладут самодельные
яйца.
     - Какие?
     - Гарпии появляются на  свет из яиц, - объяснила  Глори... - Если среди
гарпий  нет  гарпиев,  значит, гарпии  сами каким-то  образом производят эти
яйца, откладывают их, а потом из яиц  вылупляются  новые гарпии.  Но  только
гарпии женского  пола.  Ну что-то  в  этом роде.  Это  так называемая  магия
самоделок, а я в ней мало что смыслю. И вот эти старые, безобразные, злые  -
чему же  тут удивляться, одинокая жизнь никому не в радость - гарпии затаили
злобу против гоблинов. Совершенно необоснованную злобу, ведь гоблинки просто
отомстили  за  зло, причиненное гарпиями.  И началась  война.  Гоблины  и их
союзники выступили против  гарпий и  их  союзников. В те времена гоблинов  и
гарпий  в Ксанфе жило  видимо-невидимо, и они были  очень сильны.  Но  когда
война закончилась, оказалось,  что и тех,  и других  стало гораздо меньше. С
тех пор власть в Ксанфе взяли в свои руки люди.
     После  войны   проклятие   гарпий  угасло.   Гоблинки  стали   отдавать
предпочтение  красивым  соплеменникам,  а  у  гарпий  завелись  петушки.  Но
проклятие  еще  долго напоминало о  себе. Гоблины-мужчины были исключительно
безобразны, так что гоблинки  на выданье не спешили замуж. И на каждую сотню
гарпий приходился всего один петушок. И гарпии  эти  были до  того старые  и
противные,  что петушкам оставалось только  плакать. За восемьсот  лет число
гоблинов  и гарпий почти не выросло. И сейчас среди гоблинов гораздо  больше
безобразных, чем красивых, да и  старухи гарпии не процветают. После большой
войны мелкие стычки не прекращались. Гоблины и гарпии колошматили друг друга
в  память старой вражды. Но теперь их было уже  не так много, да и Провал...
вмешался.
     Стэнли навострил ушки. Провал... это я знаю, подумал он.
     - Но как же  мог Провал вмешаться?  -  спросил Хамфгорг.  - О нем  даже
никто не помнил.
     -  В  том-то все и дело, - сказала Глори.  - Трудно  перейти Провал,  о
котором начисто забыл.  Да еще внизу сидит дракон  и  хватает всех подряд. И
вот постепенно  гоблины и гарпии разделились. Гоблины поселились к северу от
Провала, гарпии - к югу; после  этого число стычек резко уменьшилось.  Вот и
получается, что Провал и в самом деле вмешался и  стал причиной установления
мира.
     Стэнли  чихнул.  Облачко  пара   проструилось  в  опасной  близости  от
маленькой ножки рассказчицы.
     -  И  дракон тоже  вмешался,  -  быстро добавила гоблинка. Стэнли гордо
выпятил  грудь.  - Гарпии,  правда, время от  времени перелетали на  сторону
гоблинов и затевали драки, так что кровная вражда  все-таки подспудно тлела,
но несколько столетий миновало в относительном спокойствии.
     - А  как же ты перешла через Провал?  - спросила Айви. - Ты же перешла,
да?
     -  Я  перешла. Ведь забудочное заклинание исчезло. К  тому же мое племя
живет  на  самом краю  Провала,  где  заклинание всегда действовало  гораздо
слабее, чем в  других  местах. Были времена,  когда  я любила сидеть, свесив
ноги в пропасть, и смотреть, как там, внизу, прогуливается дракон, громадный
и ужасный. Он так ужасно дымил...
     Стэнли  еще раз чихнул. Ему  все больше  нравилась  эта гоблинка, такая
аппетитная... такая розовенькая.
     - А  недавно я обнаружила,  что дракон  исчез. Тогда я  решила  -  путь
свободен. - Глори окинула Стэнли взглядом:  - Неужели это провальный дракон!
Такой маленький!
     -  Я  обрызгал  его  водой из  Родника  молодости,  и он  превратился в
ребенка,  -  объяснил Хамфгорг. -  Теперь дракон наш друг. Дети всегда лучше
взрослых чудовищ.
     - Умно замечено, - согласилась  Глори.  - Гоблины, к примеру,  взрослых
людей боятся, а к детям относятся хорошо. Человеческие дети такие милые.
     - А я думаю,  с кем начинаешь дружиться, тот  сразу становится милым, -
высказала свое мнение Айви. - Вот я кого встречаю, с тем и дружуся. Только с
тучами не дружуся.
     - Да, с тучами лучше не связываться, а уж с теми, которые так и норовят
пролиться дождем на  твою голову, и подавно. А ты, девчушка, растешь, должно
быть, среди очень любящих людей.
     - А другие, что ли, среди нелюбящих?
     - Увы, -  грустно улыбнулась гоблинка. -  Мой отец, безобразный,  как и
все  наши  мужчины, гоблин,  вечно  ворчит, вечно злится.  Мать  непрестанно
трепещет перед ним.  Я не  хочу  сказать, что Горби  плохой, об  отце так не
принято говорить, но... ну, словом, он так привык. Наши девушки предпочитают
теперь гоблинов красивых и добрых, но позвольте мне быть честной - добряки и
красавчики  чаще других  оказываются  никудышными воинами и  гибнут первыми.
Горби  стал вождем потому, что в свое время оказался сильнее  прочих мужчин,
суровее прочих  мужчин,  безжалостнее прочих мужчин.  Он отличный вождь,  но
чувство любви  ему  чуждо.  Когда  моей  старшей  сестре Голди пришло  время
выходить замуж,  отец  собрал толпу  разнообразнейших существ  и  послал  их
вместе с Голди к северным гоблинам, где, он надеялся, она поймает себе мужа.
     - А мама говорит, что хорошенькие  девушки не должны никого ловить, что
на них самих ловятся, - глубокомысленно заметила Айви.
     - У гоблинов  иные законы,  - объяснила Глори.  - Гоблинки именно ловят
женихов. Мне это тоже очень не нравится. А  поскольку Голди природа наделила
вполне заурядной внешностью, ей ловить было гораздо труднее.
     -  А как же Горби удалось заставить негоблинов сопровождать гоблинку? -
спросил Хамфгорг.
     - Очень  просто: не согласитесь - съем. Среди негоблинов был огр, но он
только что сразился с провальным драконом...
     Стэнли опять прислушался. Интересно... очень интересно, ты... смотри...
ну  ничего не  помню.  Айви давно поняла,  что  ее приятель дракон ничего не
помнит,  но не могла понять почему; может,  утратил память  вместе с утратой
лет... а может,  и другое: провальный  дракон в свое время  победил стольких
чудовищ и дрался с таким количеством великанов, что  просто потерял  счет, и
все сражения слились для него в один гигантской бой.
     - Этот огр, - рассказывала гоблинка, - только что выбрался  из Провала,
волоча за собой  кентавра, и у  него не было сил сопротивляться. Огры  очень
редко попадают в подобные переделки.
     -  Но и  огры  едят людей,  - напомнил Хамфгорг. - Они едят  и людей, и
гоблинов, и чудовищ, и деревья, и всякую грязь.  Огр  должен был съесть твою
сестру.
     - А это  был не обычный огр, очень забавный. Он  притащился к Провалу в
сопровождении пятерых молодых женщин, самых разных. Поэтому  Горби  и решил:
раз он не съел этих, то и мою не съест.  Риск,  конечно,  был. Но отец знал,
что  делает. Голди  пошла  и  добилась успеха.  Позднее  по сети телеграфных
корневищ до нас дошла весть...
     - А  моя мама  и  телефонную  лозу умеет  выращивать, и  телеграфную, -
похвасталась Айви. - Длинную-предлинную, аж до самой крыши. Мы даже с крышей
можем разговаривать и со шпилем...  Шпиль говорит нам, и  все  слышно,  а мы
шпилю говорим, и ему тоже все слышно.
     -  Да, это прекрасно, -  согласилась Глори, слегка огорчившись,  что ее
опять перебили. - Мы, гоблины, живущие  близ Провала, знаем, что телеграфные
корневища тянутся через Землю драконов, к  нашим братьям, северным гоблинам.
Но связь часто обрывается, потому что драконы имеют  привычку взрывать землю
вместе  с  корнями. И все  же мы получили  известие: Голди  удалось  поймать
жениха, и  не какого-нибудь замухрышку,  а  самого вождя племени. Теперь она
живет в  мире и покое. Голди сумела покориться воле отца,  но  я не такая. Я
куда  романтичнее.  Поэтому,  когда  подошел  мой  черед  ловить  жениха,  я
попросту... влюбилась. Влюбилась в самого прекрасного на свете...
     - Гарпия? - спросил Хамфгорг.
     - Да, он гарпий. Его зовут Гарди. Однажды вечером я, как обычно, сидела
на краю пропасти,  думала о разных разностях и вдруг заметила птицу, парящую
внизу, между стенами ущелья. Только  это была не птица, а  гарпия;  гарпий я
боюсь, потому что эти старухи  страшно  ругаются. Если она кинется на  меня,
решила я, выхвачу нож и заколю. Я уже готова была поднять крик, готова  была
бежать  и вдруг почувствовала: гарпия какая-то необычная - от нее не воняло,
как обычно воняет от этих грязных уродин. Я всмотрелась и поняла, кто передо
мной: не общипанная и грязная старуха, а чистенький и поблескивающий густыми
перьями юноша. То есть петушок. Я их раньше ни разу не видела. Петушки, а их
мало, предпочитают держаться в  тени, на люди  редко показываются. Увидала я
его  и рот разинула. Стою с поднятым  подолом - ведь бежать приготовилась. -
Тут Глори чуть приподняла юбку, чтобы продемонстрировать,  как все было. - А
он присел рядом и говорит: какие у  тебя, барышня, красивые ножки! - Ножки у
Глори и  в самом деле были  что  надо. - После такой похвалы  бежать  мне ну
совсем  расхотелось.  У  наших  мужчин, доложу  я  вам,  ноги препротивные -
черные, узловатые, кривые; у гарпий лапки не лучше, даже хуже...
     - Но он же гарпий, значит, у него лапы гарпиевые, даже хуже? - спросила
Айви.
     - Да, конечно. Но... зачем мужчинам красивые ноги? Вовсе ни к чему. А у
моего  приятеля  такие роскошные  крылья,  такое  мужественное  лицо,  такая
широкая грудь. И говорил он так сладко, так разумно. Вот и начали мы  с  тех
пор встречаться. На этом же месте, на краю Провала. Встречались, встречались
и наконец упали в бездну...
     - А  вы не расшиблись? - озабоченно спросила  Айви.  - Провал ведь ужас
какой глубокий.
     -  В  бездну  любви,  -  весело продолжила  Глори. -  Мы понимали,  что
поступаем  плохо,  что гарпии  и  гоблины вечные  враги,  что  именно  из-за
любовных интрижек и началась в давние  времена война между нашими племенами.
Своих  соплеменников мы,  конечно, обманывали, но ведь  не  друг друга, друг
перед другом мы были бесконечно честны и правы,  и  наша любовь разгоралась,
как пламя.  Пламя  сжигало  нас, но брак  был  невозможен.  Гоблины попросту
разорвали бы Гарди на куски. Время  шло, и отец начал подумывать, как бы так
устроить, чтобы и я  отправилась вслед  за  Голди.  То есть нашла себе  мужа
среди северных гоблинов и зажила  с ним тихо и мирно.  И вот тогда  я решила
бежать!  Все   устроилось  отлично;  провальный  дракон  покинул  ущелье,  я
переправилась на другую сторону и вот теперь  брожу  по полям  и  лесам, ищу
моего  возлюбленного.  Меня  не  покидает надежда  -  я найду  его.  И тогда
наступит тот радостный финал, о котором я упомянула в самом начале рассказа.
     - Но лес такой густой и длинный! - воскликнула Айви. - Как же ты его  в
лесу найдешь? И Ксанф тоже большущий.
     - Я и сама теперь убедилась, что  большущий, - согласилась Глори. - Мои
ножки, красивейшие, всем на загляденье, просто отваливаются от ходьбы. Гарди
не знает, что я отправилась на поиски. Я ведь не знала,  какой длины  отпуск
взял дракон, поэтому ринулась через Провал сломя голову.
     - Но как же  так, - пожал плечами  Хамфгорг, - он не  знает, что ты его
ищешь, ты не знаешь, где его искать...
     - Гарди говорил, что живет недалеко от органных мехов. Искала  я искала
эти меха, но так и не нашла. Целую вечность искала.
     - А органные меха - это, что ли, как у животных мех? - спросила Айви.
     - Не знаю, - смутилась Глори. - Но я обязательно их найду.
     - А Хамфгорг знает, - ничуть не  сомневаясь, заявила принцесса. - Он же
такой умный. Хамфгорг задумался, порылся в памяти:
     -  У  папы  очень  много  книжек  с  картинками.  Чудовища  там  разные
нарисованы, растения.  Меха,  по-моему, тоже есть. Да, я видел картинку, где
нарисован органный мех.  Это такое то ли растение, то ли  животное, покрытое
мехом. Меха растягиваются, и получаются протяжные звуки. Очень громкие.
     - Тогда,  если  мы  такие звуки услышим,  сразу поймем, что там меха, и
поведем туда Глори, - обрадовалась Айви.
     -  Если меха растянутся, а  мы окажемся  поблизости,  то услышим, -  на
всякий случай уточнил Хамфгорг.
     - Тихо, послушаем!
     Они прислушались, но ничего не услышали.
     - Стэнли может расслышать, - заявила принцесса, не отчаиваясь. - У него
прямо-таки всеслышные  уши! Стэнли, немедленно поверни  уши  туда, где меха.
Покажи, где они растут.
     Но Стэнли не  расслышал приказа. Он принюхивался к чему-то в воздухе, и
это занятие целиком поглотило его.
     - Где же меха, Стэнли, покажи нам! - еще раз попросила Айви.
     Дракон навострил  уши и задвигал ими, как локаторами. Наконец он уловил
какой-то звук и указал откуда - с востока.
     - Говорила я, говорила, что Стэнли может! - обрадовалась Айви. - Теперь
пойдем туда и все тебе найдем, и все будет прекрасненько.
     - Что  ж, пойдем, -  не  очень уверенно согласилась  Глори. - Я  должна
найти Гарди.
     И они пошли на восток - через холмы, долины, мимо путан и тому подобных
опасностей. Путь был неблизкий, поэтому они много раз останавливались, чтобы
передохнуть.  Солнце висело  теперь  в самом центре  неба и  с  любопытством
наблюдало за маленьким отрядом.
     Чем дальше они  шли, тем  слышнее становился  голос  органных  мехов  -
тяжеловесный,  подрагивающий,   властный,  сотрясающий  своей  мощью  лесные
деревья.
     - Ну и звучище, - охала Айви, торопясь вперед.
     Они  обогнули толстенное дерево и чуть  не  споткнулись  об  мальчишку.
Мальчишка сидел на земле и хлебал из миски какое-то варево. От неожиданности
он вскочил  и, конечно  же, пролил остатки.  Мальчишка  страшно рассердился.
Так, что  волосы на голове из желтых сделались  красными.  А  потом  и вовсе
превратился -  в  громадного  паука,  покрытого  красными  волосами. Красные
волосы мгновенно  стали черными. Паук  проскрежетал что-то  и  превратился в
фавна  с черными рожками и  зелеными копытцами. Через секунду на месте фавна
стоял человек,  только голова у него была змеиная - зеленая  змеиная голова.
Змея  издала  шипение   и  превратилась  в  маленького  рыжевато-коричневого
грифона. Грифон каркнул и свернулся в яростный огненный шар. Огонь заревел и
поднялся к небесам. Да, не слабо...
     Хамфгорга - он шел впереди - чуть не обожгло.
     -  Извини,  - вежливо сказал он. - Из-за нас ты пролил  похлебку.  Но я
могу  выколдовать для тебя какой-нибудь...  ну,  яблоко могу сделать...  что
хочешь...
     Он  выколдовал большущее красивое  яблоко и протянул в сторону все  еще
пламенеющего огненного шара.
     Шар тем временем снова превратился - в прежнего мальчишку.
     - Ты, пень,  - оскалился  мальчишка,  - перед тобой сам оборотень! А ты
ему яблоко тычешь?!
     И он  ударил по Хамфгорговой руке. Яблоко шлепнулось на  землю, негодяй
снова  изменился. На  сей  раз  он стал  громадной  ночной  бабочкой, гневно
трепещущей крыльями.
     - Я вам намылю голову! Я вам расчешу кудри! Я вам дам на пряники!
     - Дай пряников! - простодушно обрадовалась Айви и даже протянула руку.
     -  Помалкивай  в  тряпочку,  соплячка!  -  преподнесла  вместо  пряника
страшная бабочка. - Я тебя сейчас пристрою! Век Ксанфа не видать!
     -  А куда  же мы  из него  денемся? -  с невероятным удивлением спросил
Хамфгорг.
     - Ос-с-лепнете, - прошипела бабочка, и в  воздухе повис громадный глаз.
Белый, с голубыми прожилками,  с яростным красным зрачком. Из  этого жуткого
зрачка  вышел бледно-желтый  туман  и  начал  расползаться.  - Ос-с-лепнете,
с-с-леп-нете, с-с... - шипел глаз, мигая зрачком.
     Айви в ужасе закричала.
     Глори выхватила нож и приблизилась к глазу.
     -  Назад, ослепнешь! - крикнула Айви.  Тогда  Стэнли  выступил  вперед,
грозно пыхая дымом.
     - Назад, ослепнешь! -  опять крикнула Айви  и  оттащила его за хвост. -
Хамфгорг, вперед!
     - А я, что ли, не ослепну? - уныло спросил Хамфгорг.
     - Выколдуй какую-нибудь фрукту и спаси нас!
     Хамфгорг создал обычное средство защиты - лимонную гранату.
     - Нет, другую! - крикнула Айви.
     - Я не умею... я...
     - Умеешь!
     Хамфгорг поднатужился и...
     - Гляди сюда, оборотень! - крикнул он.
     Глаз,  конечно  же,  глянул - а на  что еще глаза? И застыл. Потому что
Хамфгорг на этот раз  выколдовал не что иное, как  ГИПНОТЫКВУ. Гипнотыкву  с
глазком.  Кто глянет в этот  глазок, сразу цепенеет, а душа  его оказывается
внутри  гипнотыквы. Вот  так - глаз безмолвно повис в воздухе,  желтый туман
рассеялся.
     Хамфгорг осторожно опустил тыкву на землю.
     - Что это? - полюбопытствовала Глори.
     -  Гипнотыква, - пояснил Хамфгорг. - Я и  раньше  умел их делать, но не
делал,  потому что не  знал,  что умею.  Стоило нацелить вот этот  глазок на
оборотня...
     - А, теперь припоминаю, - рассмеялась Глори. - У нас, в Земле гоблинов,
целые грядки таких тыкв. Просто я не сразу поняла.  Здорово ты расправился с
этим негодным глазом!
     -  Хочу сказку про  гипнотыкву, - потребовала Айви. Хотя  ей было всего
три года, она уже видела множество  растений, но вот это, тыкву,  мама Айрин
почему-то при дочке выращивать не  решалась; поэтому о гипнотыквах Айви мало
что знала.
     -  Гипнотыква  -  это  такая  тыква  с  дырочкой  в  стенке,  -  начала
рассказывать гоблинка. - Кто в эту дырочку глянет - сразу цепенеет. Чтобы он
пришел в себя, надо либо тыкву  от его глаз убрать, либо его самого от тыквы
оторвать. Иных хулиганов  и  возмутителей спокойствия  тыква усмиряет, и при
этом не  причиняет  никакого вреда. Но  кто  слишком долго смотрит в глазок,
рискует остаться там, внутри, навечно...
     -  Пойдем  отсюда, -  предложил Хамфгорг. -  Всякое  может случиться  -
листок пролетит и закроет глазок, какое-нибудь животное сдвинет тыкву. Тогда
оборотень вырвется на волю и всех нас разорвет в клочки.
     Отряд заторопился  подальше  от опасного  места.  Глаз и тыква остались
позади.
     - А  мне  мама  говорила,  что  каждое  существо  владеет  только одним
волшебным талантом, - глубокомысленно заметила Айви.
     -  Правильно,  -.  подтвердила  Глори, -  хотя встречаются и  абсолютно
бездарные. Гоблины, к примеру.
     -  А  как  же  оборотень?  Он  и сам  оборачиваться  умеет и  на других
колдовать... ослеплять...
     - Точно! - подхватил сын Хамфри. - Это уже два таланта, а не один.
     -  Кто его знает, может, он врал,  что  ослепит, -  не  совсем уверенно
предположила Глори.
     - Нет, он говорил очень уверенно, - возразил Хамфгорг.
     - Пусть так. Здорово, что  ты остановил его,  Хамфгорг. Ты проделал все
очень умно. У тебя полезнейший талант.
     Хамфгорг покраснел до ушей. Он не привык  к  похвалам,  а уж к похвалам
хорошеньких девиц и подавно.
     А звуки  органных мехов  тем временем  становились все громче,  пока не
сделались  просто  оглушительными.  Звуки,  низкие  и  высокие,  вьющиеся  и
кружащиеся,  сплетались  в  единый  ковер,  странно  трогали  душу,  вызывая
смешанное чувство радости, тревоги, вины  и чего-то еще  - до бесконечности.
Удивительная это штука - музыка!
     - Прямо сердце разрывается, - вздохнула гоблинка.
     - Как это? - остолбенела Айви.
     - Ничего, девчушка, это я так, про себя, - махнула рукой Глори, но Айви
поняла, что что-то все-таки не так.
     Наконец  они  подошли  совсем  близко, и перед  ними  открылся источник
звуков  -  ОРГАННЫЕ МЕХА.  Они  походили на длинную  изгородь,  состоящую из
деревянных труб и натянутых  между трубами мехов. Трубы были разной высоты и
издавали,  соответственно,  разные   звуки.  Самые  высокие  гудели  низкими
огрскими голосами, те, что чуть пониже, звучали повыше, самые маленькие пели
нежно и по-детски радостно.
     В  небе  появилась  черная  точка.  Гарпия!  Гарпия  каркнула  -  орган
замолчал.  Тишина  наступила  так внезапно,  что  Айрин  едва  не  упала  от
неожиданности.
     Гарпия  подлетела  поближе  и  оказалась...  ГАРПИЕМ! Такого  красивого
гарпия Айви в жизни не видала.
     - Глори! - простер крылья прекрасный гарпий.
     - Гарди! - устремилась навстречу красавица гоблинка.
     Гарди снизился, обернул  свою  возлюбленную  крыльями,  как  плащом,  и
поцеловал. Он отличался от нее, она - от него, но оба они  были так красивы,
что только глупец удивился бы их любви.
     - Кто это с тобой? - спросил Гарди, оторвавшись  от губ прекрасной девы
и слегка воспарив над землей.
     -  Мои друзья, - объяснила Глори. - Они-то и  помогли найти тебя. Айви,
Хамфгорг и дракон Стэнли.
     - Совсем дети, - заметил Гарди, искоса глянув на компанию.
     - Верно,  мы и есть дети, - подтвердил Хамфгорг. Веселее всего на свете
живется именно детям.
     - И дракон какой-то знакомый.
     -  А...  - Глори  замялась.  - Это провальный  дракон.  Но и он  теперь
ребенок,  - быстро добавила она. - Теперь его зовут Стэнли. Стэнли  настроил
свой слух и помог найти органные меха.
     -  Ну  что ж, тогда все в  порядке, - сказал  Гарди. -  А я все  думал,
почему в Провале в последнее время  так тихо? Но  ты-то как здесь оказалась,
Глори? Если  бы я  знал, что ты собираешься ко  мне, обязательно  полетел бы
тебе навстречу. Я так огорчился, когда не нашел тебя на нашем месте, на краю
Провала. А вдруг, с ужасом подумал я тогда, ты упала в пропасть. Я спустился
на самое дно, стал искать, но ничего не нашел...
     -  А я попросту убежала. Заметила, что дракон  исчез,  и перебралась на
другую сторону  Провала,  -  начала  объяснять  Глори. - Ведь отец  грозился
выдать меня замуж, да-а, за какого-нибудь кривоногого гоблинского вождя.
     - Но  ты  рисковала жизнью,  пробираясь сюда! -  вскричал Гарди. - Ведь
здесь на каждом шагу опасности - драконы, грифоны, даже оборотень есть...
     - Мы с ним повстречались.
     - Какой ужас!
     - Я должна была отыскать тебя. Без тебя я умерла бы с горя.
     - А я без  тебя, - признался гарпий. - Что ж,  друзья, милости прошу ко
мне в гости.  В благодарность за помощь я  награжу вас безделушками, которые
добыл недавно  из одного  драконьего  гнезда. А  потом  настрою  орган, и мы
послушаем что-нибудь романтическое.
     Гарди полетел вперед,  низко и медленно,  остальные отправились следом.
От  его  мощных  крыльев  веяло  крепким, но  приятным  мужским запахом, так
непохожим на вонь, обычно исходящую от гарпий.
     Вдруг что-то просвистело в воздухе и обрушилось вниз. Сеть! Она накрыла
всех! Сеть смяла их в комок - зеленый хвост дракона оказался  перед  носом у
Айви, сама  она  топтала ногой крыло  Гарди,  а  Глори  сидела  на  голове у
Хамфгорга.  Сквозь  ячейки  сети  пленники   увидели  безобразных  маленьких
человечков. Они наступали со всех сторон, размахивая дубинками.
     - Вот и поймались! - завопил один.
     - Отец! - в ужасе вскричала Глори.
     Стэнли пыхнул своим любимым паром, но от этого пострадал только Гарди -
потому что морда дракона была повернута внутрь, а не наружу.
     Наконец Айви поняла, кто перед ними. Гоблины! Гоблины-мужчины,  черные,
с огромными головами, с большущими плоскими ступнями, кривоногие, криворукие
и злобные. Что они делают здесь, к югу от Провала?
     -  Негодный  гарпий  в  наших руках! -  прорычал вождь -  это и был сам
Горби.
     - Вождь, все гарпии  негодные, - отважился поправить  старшего какой-то
младший чин.
     - Да уж, - закаркал Горби. - Крылышки у них до того вонючие...
     - Подвесим его, а, шеф? - спросил третий гоблин.
     - Сорвется и улетит, - возразил четвертый. - Мы его лучше ножичком.
     - В смоле и перьях обвалять!
     - Натолкать в клюв отравленных ягод!
     - В пруду утопить!
     Так они  толпились вокруг пленников, наперебой предлагая  казни  - одна
другой страшнее.
     - Гарди! - заломила руки Глори. - Это мое племя! Сама того  не ведая, я
привела их за собой!
     Айви  вдруг вспомнила, как  Стэнли  к  чему-то принюхивался,  и  только
теперь поняла, кого он почуял, - гоблины тайком все время шли за их отрядом,
с  тех самых пор, как они  повстречали Глори. Если  бы тогда она не оттянула
дракона за уши, а позволила ему принюхаться как следует... Что ж, Айви было,
в  конце  концов,  всего  три  года,  с   людской   хитростью  она   еще  не
познакомилась. Это первый урок.
     - Нет, надо  сначала его прилюдно осудить, - решил вождь, - а уж  потом
примерно наказать, чтобы прочим  птичкам-вонючкам неповадно  было обманывать
нас, гоблинов.
     Гоблины начали  вытаскивать пленников из сети. Хамфгорга и Айви связали
лозой. Стэнли снова закрутили в  сеть - так плотно, что он не мог двинуться.
К  ногам  Гарди  привязали  веревку,  а потом накинули ее на  вбитый в землю
столбик. Только  Глори не тронули. Какая-то гоблинская девчонка, смазливая и
беспомощная, опасности, по их мнению, не представляла.
     - Обтяпаем так, что комар носа не подточит, -  потер  ручонки Горби.  -
Устроим суд, вынесем  приговорчик, и тогда уж прости-прощай, красавчик.  Ну,
кто пойдет в присяжные?
     Гоблины дружно подняли руки. Их было двенадцать, один страшнее другого,
один другого злее.
     - Ладно, вы суд, я судья. Начинаем!
     - Это нечестно! - крикнула Глори.
     - Цыц, - пригрозил Горби дочери, но незлобно, и она не стала спорить. У
нее не было сил спорить с отцом.
     - Придумай что-нибудь, Хамфгорг, - шепнула Айви. - Ты  умный, ты можешь
их спасти.
     Хамфгоргу было  очень страшно. Мальчик лучше Айви понимал, в какую беду
они  попали.  Айви  никогда прежде  не сталкивалась с  жестокостью и поэтому
пропустила  страшные  угрозы гоблинов мимо ушей. Но Хамфгорг все расслышал и
все запомнил. Он был все же в два раза старше Айви, опыта имел побольше и не
сомневался: беда грозит не только Гарди, но всем им.
     И все же... раз Айви просит, надо попробовать.
     - Эй, гоблины! -  стараясь не  дрожать,  крикнул он. - У вас  ничего не
получится. Мой папа говорит...
     - А твой папа кто, дракон, что ли? - насмешливо спросил Горби.
     - Мой папа - добрый волшебник Хамфри, - гордо ответил мальчик.
     Гоблины призадумались. Имя Хамфри, слава Хамфри дошли и  до их косматых
ушей.  Уходят короли, уходят  чудовища, но Хамфри  жил,  Хамфри жив,  Хамфри
будет жить.
     - Ой,  врешь,  парень, - в  конце концов промычал  Горби.  - Гному уже,
наверное,  лет сто,  а ты совсем  сопляк.  У него не может быть такого сына.
Заткнись и не мешай нам судить. Суд начинается!
     - И... и суд  у  вас неправильный, - опять  подал голос Хамфгорг. -  На
суде должны  быть...  должен быть этот...  обвинитель...  и  еще защитник, и
свидетели, а иначе...
     - Что иначе, щенок? - словно жаба, надулся Горби.
     Хамфгорг снова оробел, но Айви была рядом, Айви, которая верила, что ее
друг,  ее  рыцарь,  не отступит перед врагом и спасет  друзей.  Невидимая  и
неслышимая поддержка помогла ему обрести храбрость.
     - Иначе не считается! - сказал он твердо и уверенно.
     - Не считается? - грозно вопросил Горби. - Кто смеет указывать мне?
     Хамфгоргу опять понадобилась поддержка - и он ее сразу же получил.
     -  Закон смеет,  -  храбро ответил Хамфгорг.  -  Людей,  отказывающихся
следовать  законам  земли, в которой они живут, можно называть как  угодно -
преступниками,  мошенниками,  убийцами,  негодяями и...  и гоблинами  в  том
числе.
     - Чего-о?  -  прорычал  вождь,  сжимая  черный  кулак. - А гарпии  что,
паиньки? Банда негодяев и негодяек. А тебя, разумничек, я попросту в порошок
сотру.
     - Вот-вот, - словно обрадовался Хамфгорг.  - Именно так и поступают все
негодяи и низкие люди.
     И снова Горби вынужден был, что называется, чесать в затылке. Он был не
так  глуп, чтобы не понимать: если кто-то называет  тебя убийцей,  не совсем
разумно опровергать это утверждение при помощи убийства обвинителя. Хамфгорг
мог поздравить себя: он одержал пусть небольшую, но все-таки победу.
     - Ладно, сморчок,  - согласился Горби. -  Будет тебе и обвинителишка, и
защитничек, и  эти,  как  их, свидетели.  -  Горби  оглядел  свой отряд,  но
гоблинов было только двенадцать, и все они уже ушли в присяжные. - А из кого
ж я тебе их понаделаю? Нет у меня больше людей, - развел руками вождь.
     - Плохи  дела,  - строго сказал  Хамфгорг.  -  Значит,  настоящего суда
сейчас быть никак не может.
     - Нет,  суд будет,  - не  собирался сдаваться Горби.  - Ты, умничек,  и
станешь  на нем защитником! Та-а-к... Доченька моя сойдет за обвинителя. Так
мы дельце и обтяпаем!
     - Не... - начала Глори, но Хамфгорг остановил ее.
     - Будешь обвинителем, - твердо сказал ей Хамфгорг. - Все правильно.
     - Глупости! - передернула плечиками Глори.
     - Слушайся Хамфгорга, - шепнула ей Айви. -  Он умный и что-то придумал.
Девица надулась, но спорить не стала.
     - Ну, давай, непокорная дщерь, начинай обвинять, -  скомандовал  Горби,
самодовольно улыбаясь.
     С большой неохотой Глори подошла и встала перед связанным возлюбленным.
Айви заметила, что  рука гоблинки потянулась к ножу, но у самого пояса вдруг
замерла.  Хотела освободить  Гарди, но  передумала? Да,  передумала. Гоблины
кинутся толпой и растерзают его прежде, чем она успеет сделать первый взмах.
     -  Я  хочу...  я намереваюсь  доказать идиотским  присяжным,  что  тот,
кого... я обвиняю,  в сто  раз красивее, милее, умнее любого мужчины, а уж о
кривых, безобразных гоб...
     - Не по правилам! - прервал ее папаша Горби, то есть судья Горби.  - От
тебя чего ждут,  глупая?  Ты  должна  обвинить это чудо в  перьях в порочных
наклонностях и в том, что он тайком вынашивал преступный план:  соблазнить и
похитить достойнейшую гоблинскую девицу. А потом ты должна сказать: достоин,
мол, самой жестокой казни...
     А  дракон  Стэнли  тем  временем  тихо  жевал  сеть. Он  уже  пережевал
несколько  веревок  и трудился над следующими.  Если  никто  не заметит,  он
вскоре завершит  работу  и выйдет на свободу. Глори заметила,  все  поняла и
весело улыбнулась.
     Дракон  освободится, гоблины займутся им, а она  тем временем перережет
путы.
     Глори  чуть переместилась, увлекая за собой взоры гоблинов. Трюк удался
красотке без труда. Суд благоговейно  ловил малейшее ее  движение:  как  она
поправляет волосы, как поднимается и опускается ее грудь.
     - Обвиню, докажу, сделаю все и даже больше, - вдохновенно начала Глори.
- Ни  одна  подробность не  ускользнет. Итак, вызываю  первого  свидетеля  -
человеческого детеныша Айви. Кстати, для пользы дела свидетеля  Айви следует
освободить от пут.
     - Дудки! - крикнул судья. - Никаких развязываний. Рот у нее свободен.
     Айви подошла к свидетельскому месту со связанными руками.
     - Ну, пацанка сопливая,  -  прорычал  Горби,  - клянешься ли ты  пищать
правду, только правду и ничего, кроме правды, а?
     - Клянусь, - согласилась Айви, которая никогда раньше на суде не была и
поэтому  с большущим  интересом  следила за происходящим. - Мама  мне всегда
говорит: Айви, ты ведь правдивая девочка...
     -  Отвечай, свидетельница,  -  вступила Глори.  -  Видела  ли  ты,  как
вышеозначенное чудо в перьях, сидя на насесте, совращало невинную гоблинскую
девушку?
     - Не видела, - твердо возразила Айви.
     - Ух ты какая! - взъярился Горби.
     - Он  ее просто поцеловал, -  добавила  принцесса. -  Папа  с мамой все
время целуются, когда думают, что я не вижу.
     - Завле-ек, опу-у-тал, - удовлетворенно загудел суд.
     - Никого он не опутывал, - возразила Айви. - Он же птица, а не путана.
     - А ТЕПЕРЬ ПУСТЬ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ САМ ОБВИНЯЕМЫЙ, - провозгласила Глори.
     - Это не по  правилам! - взревел папа  Горби. - Не дам надругаться  над
законом. Да он просто не может...
     - Неужели, обвиняемый?  -  усмехнулась Глори. - Неужели  ты не способен
ругаться?
     И тут Гарди выдал такую руладу, что ближайшие растения мгновенно завяли
и земля вокруг задымилась.
     - Вот о-отец, - покраснев до  ушей и слегка заикаясь, повернулась Глори
к судье. - Разве это не ругань?
     Горби, который и сам прослушал коленце с какой-то зачарованной улыбкой,
пробурчал:
     - Ну что ж, ругаться гарпии действительно мастаки, не отнимешь.
     - Судья берет назад  утверждение, что обвиняемый не  умеет ругаться,  -
весело объявила  Глори.  -  А раз  так,  я, со  своей  стороны,  имею  право
обратиться к обвиняемому. Обвиняемый, целовал ли ты когда-нибудь  гоблинских
девушек?
     - Одну целовал, - признался Гарди.
     -  Раскололся,  преступник!  -   возликовали  гоблины.  -   Ну,  теперь
приготовим веревочку...
     - А  с какой  целью  ты,  обвиняемый,  целовал  вышеозначенную  девицу?
Дальше-то что намеревался с ней сделать?  - отнюдь не  собиралась  сдаваться
Глори.
     - Я  намеревался  на ней жениться и увезти к себе,  чтобы дать ей более
счастливую жизнь.
     -- Наглец!  -  взъярился Горби. - Казнить тебя мало! Надо бы что-нибудь
похуже!
     -  Вспомни,  папа,  - невинным  голоском  заявила  Глори, -  ты  всегда
говорил, что хуже смерти только одно - семейная жизнь.
     В   толпе  присяжных   сдавленно  захихикали.  Горби  единым   взглядом
утихомирил весельчаков.
     - Суд продолжается! - рявкнул он.
     - Думаю, мне больше нечего сказать, - промолвила Глори. - Уступаю место
защитнику.
     Хамфгорг  выступил вперед со связанными за спиной руками - а дракон тем
временем грыз и грыз и достиг уже немалых успехов.
     Айви  не  сомневалась  -  Хамфгорг  найдет  выход  из  самого  трудного
положения. Ее уверенность передалась мальчику, и он сделался  величественным
и уверенным, несмотря  на  связанные руки.  Шепоток сомнения пробежал  среди
присяжных. Мальчишка, щенок, ничего страшного... Они и представить не могли,
что их ждет.
     - Скажите мне, господа присяжные, и ты, господин судья, есть ли в своде
законов  закон,  запрещающий  браки  между  гарпиями  и гоблинами? - спросил
Хамфгорг.  Спросил,  конечно,  так,  для  красного   словца.  Войдя  в  роль
знаменитого  адвоката,   мальчишка   обрел   и   прославленное   адвокатское
красноречие.  Айви одобрительно  кивала. Она знала толк  в разговорах, хотя,
если бы ее сейчас спросили, почему красноречие, а не желто... или, допустим,
сыне... она вряд ли бы ответила.
     При  слове "закон" гоблины  схватились  за животы  от смеха. Они просто
плакали от гогота и ржания.
     -  Воистину  неприличный взрыв  веселья,  с которым  был  встречен  мой
вопрос,  наводит  на  мысль,  что никакого  закона  нет,  -  учтиво  заметил
Хамфгорг. Рыцарь обязан быть учтивым, и грубый  смех невеж и невежд для него
все  равно  что  шум ветра. -  История  знает множество подобных  браков,  -
прод