Пирс Энтони. Сос по прозвищу "веревка" -------------------- Пирс Энтони. Сос по прозвищу "Веревка" ("Боевой Круг" #1). Пер. - Г.Палагута. Piers Anthony. Sos the Rope (1968) ("Battle Circle" #1). ======================================== HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5 -------------------- 1 Они приближались к стоянке с разных сторон, оба в самом обычном: темные брюки, стянутые у колен и у талии; длинные белые куртки до бедер, без застежек, с рукавами до локтей; на ногах - эластичные тапочки. И прически подстать: волосы до бровей, над ушами - торчком и сзади - до воротника. Бороды у обоих коротки и редки. Шедший с востока был молод и статен, чернобров и черноволос, с прямым мечом в ножнах, закинутых за спину; тяжесть литых мускулов нес он с грацией разминающегося атлета. Тот, что двигался с запада, белокурый и голубоглазый, с мягкими чертами лица (если б не борода и не выражение глаз - оно могло показаться и женским), - был и меньше ростом, и не такой плотный, но тоже отлично сложен. Перед собой он толкал небольшую одноколесную тачку - походный склад - из которой на несколько футов торчал сверкающий металлический шест. Темноволосый первым достиг круглого строения, и вежливо подождал, пока подойдет второй. Прежде чем начать разговор, они, примериваясь, внимательно оглядели друг друга. Девушка возникла внезапно. Одетая в эффектно обвитый вокруг тела единый кусок ткани, она шла навстречу, поглядывая на левые запястья воинов, на их золотые браслеты. Отметив длину ее глянцевых, угольно-черных волос и точеную фигуру, владелец меча обратился к воину с тачкой: - Разделишь ночлег со мной, приятель? Я совершенствуюсь не в тех вещах, что все остальные. - Я совершенствуюсь в круге, - ответил второй, - но разделю с тобой ночлег. - Они улыбнулись и пожали друг другу руки. Голубоглазый повернул голову: - Мне не нужна женщина. Разочарованно потупив взор, девушка быстро - из-под красиво изогнутых бровей - глянула на черноволосого. Тот, ради приличия выдержав паузу, произнес: - Тогда, может, проведешь эту ночь со мной, красавица? Большего не обещаю. Та вспыхнула от удовольствия: - Я проведу эту ночь с тобой, меч, и не буду рассчитывать на большее. Он ухмыльнулся, хлопнул ладонью по запястью и вывернул браслет: - Я Сол-Меченосец. И немного философ. Ты умеешь готовить? - Она кивнула, и он протянул ей браслет. - Приготовишь ужин и для моего друга тоже, и почистишь его одежду. Улыбка сползла с лица второго. - Простите, я не совсем расслышал ваше имя... Меня зовут Сол. Хмурясь, атлет медленно повернулся. - Нет, вы не ослышались. Я ношу это имя с весны, с тех пор, как взял в руки клинок. Но, может быть, вы пользуетесь другим оружием? Зачем нам ссориться, в самом деле. Взгляд девушки растерянно заметался между ними. - Ну конечно, воин, твое оружие шест, - волнуясь сказала она, указав на тачку. - Я - Сол, - твердо повторил мужчина, - мое оружие - шест... и меч. И никто другой не должен носить мое имя. - Значит, вам все же охота со мной поссориться? - с досадой проговорил темноволосый. - Я бы подошел к этому делу иначе. - Я возражаю только против имени. Возьмите другое - и мы поладим. - Я заслужил свое имя этим вот клинком и не собираюсь от него отказываться. - Тогда мне придется лишить вас его в круге, сэр. - Прошу вас, - заволновалась девушка, - подождите хоть до утра... Здесь есть телевизор, ванна. Я приготовлю отличный ужин... - Ты собираешься взять браслет у мужчины, которого хотят лишить имени? - мягко возразил меченосец. - Это должно произойти сейчас же, куколка. И ты обслужишь победителя. Закусив губу, она протянула назад браслет. - Вы позволите мне остаться и посмотреть? Мужчины, пожав плечами, обменялись взглядом. - Оставайся и смотри, женщина, коль такие забавы тебе по душе, - сказал голубоглазый и зашагал по утоптанной, в бурых пятнах, тропинке. В ста ярдах за стоянкой находился боевой круг аккуратно подстриженная зеленая лужайка, диаметром пятнадцать футов, окаймленная ярко-желтым пластиком и полосой гравия, - средоточие жизни этого мира. Темный воин снял ножны, куртку, обнажив широкую шею, талию... Он был гигант: мощные, выпуклые слои мускулов покрывали плечи, грудную клетку, живот. Вынув из ножен меч - сверкающую полосу закаленной стали с рукоятью чеканного серебра, - он несколько раз со свистом рассек воздух, затем испытал оружие на ближайшем деревце, гладко срезав его у земли единым взмахом. Голубоглазый открыл тачку, вытащив такой же меч. Рядом лежали кинжалы, палицы, булава, металлический шар "утренней звезды" и длинный шест, окованный железом. - Ты владеешь всем этим оружием? - изумилась девушка. Он молча кивнул. Мужчины стали у края круга, друг против друга, касаясь носками гравия. - Я сражаюсь за имя, - объявил светловолосый, - мечом, шестом, палицей, "звездой", кинжалом и булавой. Назови себя иначе - и поединка не будет. - Я начинаю без имени, - ответил темный. - Своим мечом я завоюю это имя, и если когда-нибудь возьму другое оружие, то лишь для того, чтоб его подтвердить. Выбери свой лучший инструмент; мой клинок встретит его достойно. - Значит, за имя и оружие, - сказал светлый, начиная злиться. Победитель забирает и то, и другое. Но причинить тебе увечья не желаю. Я выйду против тебя с шестом. - Отлично! - теперь и в другом закипала ярость. - Побежденный лишается имени и всех шести орудий, и никогда более не возьмет в руки ни одно из них! Девушка онемела от потрясения: ставки переходили все разумные границы, - но не смела возразить. Они вступили в круг и начали схватку. Обычно низкорослые воины пользовались более легким или острым оружием. Массивная булава и длинный шест были инструментами тяжеловесов. Но светловолосый и с шестом не уступал меченосцу. Соперники оказались на редкость искусны. Фигуры кружились и разили, ныряли, парировали, клинок со звоном отскакивал от шеста и глухо блокировал атаку. Постепенно девушка начала кое-что понимать. Меч был довольно тяжелым оружием, неудержимом в нападении, но несколько неуклюжим; противник успевал, как правило, среагировать на боковой замах. Длинный шест был более поворотлив, чем могло показаться на первый взгляд. Две руки сообщали ему и больший напор, и устойчивость. Но победный удар он мог нанести только по открытой мишени. Меч был орудием нападения, шест - защиты. Снова и снова с жутким свистом меч пролетал у самой шеи, ноги или торса - лишь для того, чтобы скреститься с шестом. Вначале казалось, воины готовы убить друг друга. Теперь стало ясно, что каждый их выпад рассчитан на парирование, что превзойти соперника в мастерстве им желанней кровавого финала. И поединок на редкость талантливых соперников заходил в тупик. Но вот темп изменился. Светлый перешел в наступление. Проворным шестом он выводил противника из равновесия, нанося серии ударов по рукам, ногам, голове. Меченосец не старался уже парировать градом сыпавшиеся удары, предпочитая отскакивать в сторону. Чем яростней становилась атака - тем ощутимей тяжелело его оружие. Шестовик сберег силы и теперь имел преимущество. Скоро рука, сжавшая меч, ослабнет, замедлится, оставит тело без защиты. Но и девушка, совсем неопытный наблюдатель, догадалась: слишком уж быстро устает великан - не уловка ли это? Голубоглазый тоже раскусил меченосца, и чем медленней двигался темный - тем осторожней он действовал. И вдруг темный, - конец шеста стремительно летел на него - не отступая и не парируя, бросился на землю. Шест пронесся над головой, и, перекатившись на бок, он ударил, стремясь подсечь соперника. Клинок прочертил сокрушительную дугу. Шестовик подпрыгнул, пораженный столь странным и опасным приемом. Меч уже летел обратно. Не успевая подпрыгнуть снова, - ноги еще были в воздухе - светлый вбил конец шеста в дерн между ступнями. Меч рассек икру, брызнула кровь, но металлический шест выдержал удар и спас от увечья. Хитрый прием не достиг цели, и меченосец был обречен. Едва он попытался встать - шест взметнулся, толкнув в висок и заставив вылететь кувырком за пределы круга. Оглушенный воин рухнул на гравий, продолжая сжимать оружие, уже утратив на него права. Он застонал в отчаянии и выронил меч. Сол, единственный отныне обладатель этого имени, метнул шест в сторону тачки и переступил пластиковую полосу. Крепко взяв побежденного за руку, он помог ему встать: - Пойдем. Нам надо подкрепиться. Здание - гладкий цилиндр тридцати футов в диаметре и десяти в высоту, с внешней стеной из прочного пластика - в конструкции было не оригинальнее большого свитка. Венчал сооружение прозрачный конус с отверстием для вентиляции на вершине. Через конус можно было разглядеть сверкающие механизмы - систему, которая ловила, укрощала солнечный свет, давая энергию для внутренних устройств. Окон в здании не было. Единственная дверь - вертушка из трех зеркальных панелей, пропустившая их по одному - выходила на юг, преграждая доступ лишнему воздуху. Внутри было прохладно и светло. Большое центральное помещение полнилось рассеянным светом, исходившим от пола и потолка. Девушка разложила встроенные в стену кушетки с нейлоновой обивкой, подождала, пока мужчины сядут, и - собрав оружие, одежду, браслеты и положив все это под проточную воду в раковину - вернулась уже с тазиком теплой воды. Она обмыла губкой кровоточащую рану на ноге Сола и наложила повязку. Позаботилась и о синяке на голове побежденного. Мужчины тем временем беседовали: спор разрешился, и между ними уже не было раздора. - Что это ты за штуку провернул с мечом? - спросил Сол, словно и не заметив усердия девушки. - Ты меня чуть не подсек. - Понимаешь... Обычные правила скучны, во всем и везде. Ну почему должно быть так и не иначе? Я изучаю писания древних и порой натыкаюсь на ответы, если не могу дойти своим умом. - Ты меня удивил. Я не встречал еще воинов, которые умеют читать. И дерешься отлично. - Да видно, не очень, - голос его упал. - Теперь у меня один путь - на Гору. - Мне жаль, что все так вышло, - искренне посочувствовал Сол. Безымянный сдержанно кивнул. На какое-то время разговор прервался. Они по очереди приняли душ, - тот, как и раковина, располагался в центральной колонне, - вытерлись и сменили одежду, все так же не замечая присутствия девушки. Она проворно перенесла блюда из холодильника и буфета (и они были в колонне), ухитрившись бесшумно опустить подвесной стол и расставить стулья. Воинов не интересовало, откуда взялось белое мясо с острой приправой, откуда возникло изысканное вино - такие вещи принимались как должное, даже с некоторым презрением. Так, впрочем, относились и к самой стоянке. - Чего же ты хочешь добиться в жизни? - спросил безымянный, пока они неторопливо расправлялись с мороженым, а девушка мыла посуду. - Хочу создать империю. - Собственное племя? У тебя получится, не сомневаюсь. - Империю. Много племен. Я опытный воин, со мною мало кто сравнится в круге. Даже вожди. Я возьму то, что принесет мне мое оружие. Пока мне, правда, не везло на достойных соперников. Ты - первый, кого хотелось бы взять. Жаль, мы дрались не на службу. Знал бы, какой ты мастер, поставил бы другие условия. Темноволосый молчал, но явно был польщен. - Чтобы собрать племя, понадобятся крепкие парни, профессионалы, которые и за тебя смогут сразиться, и других завоевать. Нужны молодые ребята, не старше тебя самого. Только такие и будут прислушиваться к советам, - и с пользой для себя. А чтобы создать империю - еще больше нужно. - Больше? У меня нет ни одного стоящего парня! Попадаются все жалкие любители да хилое старичье. - На востоке мне иногда встречались хорошие воины. Если бы ты на своем западе столкнулся с ними, то собрал бы уже приличную компанию. Я сам ни разу еще не проигрывал... - Темноволосый осекся, вспомнив, что более он не воин. И чтобы заглушить боль в душе, заговорил снова. - А замечал ты, как стары вожди и как они осторожны? Они не станут сражаться, пока не убедятся, что выиграют. На это у них глаз наметан. И все лучшие воины у них в руках. - Вот именно! - запальчиво подхватил Сол. - Лучшие дерутся только из интереса, а за службу не хотят. Это просто бесит! - А ты как думал? Чего ради признанный вождь поставит на карту дело всей жизни, тогда как ты рискуешь лишь своей свободой. У тебя тоже должно быть положение. И племя у тебя должно быть не хуже, чем у него. Тогда только вождь примет твои условия. - Но как собрать стоящее племя, если ни один стоящий парень не хочет драться? - обрубил Сол. - Ответят на это твои книжки? - Я никогда не стремился к власти. Но если б вздумал создать племя, а уж тем более империю, то делал бы ставку на молодых, даже если в круге они еще неопытны. Я отвел бы их в скрытое место и передал им свое мастерство. И заставил бы их состязаться между собой, пока не станут профессионалами. Вот тогда у меня было бы достойное племя, с которым можно выступить, завоевывать старые племена. - А если другие вожди все же откажутся от круга? - Я нашел бы способ их убедить. Здесь годится такая стратегия: условия предлагаешь равные или даже чуть-чуть в пользу противной стороны. Показал бы им парней, которые их заинтересуют, и продолжал бы торговаться, пока им не станет стыдно увиливать. - Да-а. Не мастер я торговаться. - Обзаведись помощником, который будет говорить за тебя, как другие - за тебя сражаться. Вождь не обязан все делать сам. Достаточно распределять обязанности и следить за исполнением. Сол задумался. - Такое мне и в голову не приходило. Бойцы с оружием и бойцы с головой. А если собрать людей - сколько времени уйдет на обучение? - Смотря по тому, насколько хорош учитель и насколько способны ученики. И по тому, как они поладят. Здесь много тонкостей. - Ну, скажем, если б ты сам этим занимался - с теми, кого уже встречал? - Год. - Год!? - Сол недовольно покачал головой. - Не стоит жалеть времени на подготовку. За несколько месяцев создашь лишь посредственное племя, с таким империю не завоюешь. Твои люди должны быть готовы к любому повороту, а это требует времени. Времени, постоянных усилий и - терпения. - У меня нет терпения. Девушка закончила дела и вернулась послушать. Внутри стоянки не было деления на комнаты, и она переоделась за колонной, в душевой кабинке. На ней теперь было открытое, облегающее платье, которое подчеркивало высокую грудь и тонкую талию. Сол размышлял и упорно не замечал девушку, хотя она и придвинула свой стул ближе к нему. - Но где найти место для занятий, чтоб никто не вмешивался и не шпионил? - На Больной земле. - На Больной земле?! Туда же никто не ходит! - Именно. Потому никто там на тебя и не наткнется. - Но это ведь смерть! - вскрикнула девушка, забыв о своем положении. - Не обязательно. Духи-убийцы, оставшиеся после взрыва, исчезают, я знаю. В древних книгах их зовут "радиацией", и она со временем слабеет. Самая высокая - в центре. По растениям и животным можно определить, насколько территория за линией стала безопасна. Нужна, конечно, осторожность, нельзя забираться слишком далеко, но у края... - Я не пущу тебя на Гору, - перебил Сол. - Мне нужен такой человек, как ты. - Безоружный и безымянный? - темноволосый горько усмехнулся. Иди своей дорогой, создавай свою империю, Сол-Всех-Орудий. Я просто фантазировал. - Послужи мне год, и я отдам тебе часть твоего имени. Мне нужен твой ум, он лучше моего. - Мой ум!... Но бывший воин был заинтригован. Он сам заговорил о Горе, но умирать пока не хотелось. Сколько любопытного еще не изведано, сколько книг не прочитано, сколько ответов не найдено! Он входил с оружием в круг, потому что так делали все мужчины. Но в душе - несмотря на редкую силу и ловкость - он был экспериментатором, ученым. Сол пристально посмотрел на него: - Я предлагаю - Сос. - Сос-Безоружный, - произнес тот раздумчиво. Ему не очень-то нравилось, как это звучит. Но вариант был разумен, близок к первому его имени. - Чем я должен буду заниматься в обмен на это имя? - Обучением, лагерем... Будешь строить империю, которую ты описал. Я хочу, чтобы ты сделал это для меня. Будешь моим думающим воином. Моим советником. - Сос-Советник. - Это впечатляло, и звучало лучше. - Но мне не станут подчиняться. Мне нужен абсолютный авторитет, иначе ничего не выйдет. Вдруг начнутся распри, а я без оружия... - Зачинщикам - смерть. От моей руки. - Один только год, и имя - останется у меня? - Да. Ему показалось, что это похоже на вызов: проверить свои теории в жизни. - Я принимаю предложение. Они наклонились над столом, чтоб пожать руки. - Завтра начинаем нашу империю, - сказал Сол. - Я пойду с вами, - неожиданно подала голос девушка. - Она снова хочет твой браслет, Сос. - Нет. - Она растерялась, видя, как все ее намеки повисают в воздухе. - Я не... - Послушай, - строго напомнил Сол, - мне не нужна женщина. Этот человек отлично сражался, он сильнее многих, кто еще с оружием. К тому же он ученый, а я - нет. Тебе не будет стыдно носить его эмблему. Она упрямо выпятила губу. - Тогда я просто пойду, сама. Сол пожал плечами. - Как хочешь. Ты можешь готовить и стирать для нас, пока не найдешь себе мужчину. Мы ведь не навеки застряли на этой стоянке. - Он помолчал. - Сос, мой советник, это мудро? Сос смотрел на девушку, не потерявшую прелести и в своей строптивости, стараясь не замечать манящей ложбинки ее груди. - Не думаю. У нее чудная фигура и кулинарный талант. Но вздорная голова. Дай ей волю - все перевернет вверх дном. Она метнула на него яростный взгляд: - Я хочу получить имя, так же, как и ты! Благородное имя. Сол грохнул кулаком по столу так, что виниловое покрытие прогнулось. - Ты бесишь меня, женщина! Ты хочешь сказать, что данное мною имя не достаточно благородно?! - Нет, мастер всех орудий, - она поспешно сдалась. - Только ты не мне предложил его. - На, бери! - он запустил в нее браслетом. - Но мне не нужна женщина. Озадаченная, но торжествующая, она подобрала тяжелую вещь и, плотно стиснув, приладила на своем запястье. Сол смотрел на нее, и ему было не по себе. 2 Спустя две недели, двигаясь по открытой местности на север, они достигли красных зловещих меток. Растительность и за линией была та же, но они знали, там мало животных и - ни одного человека. Представление о Больной земле связывалось с муками и ужасом. Даже те, кто выбирал смерть, предпочитали Гору - быструю, достойную кончину. Сол в сомнении остановился у рубежа. - Если здесь не опасно, то почему границу еще не убрали? Сола нервно кивнула, не стесняясь выказать страх. - Ненормальные лет пятьдесят уже не пересматривали карт, - ответил Сос. - Зону давно пора проверять заново, и скоро они придут и сдвинут границу вглубь миль на десять-пятнадцать. Я говорил вам, радиация постепенно слабеет. - Ты говоришь, радиацию нельзя ни увидеть, ни услышать, ни почувствовать, - Сол все не мог решиться окончательно. - И при этом она убивает. Хоть ты и книги изучал, но по-моему тут какая-то ерунда. - А может, книги врут, - поддакнула Сола, опускаясь на землю. За время трудного перехода мышцы на ее ногах окрепли, что не уменьшило ее женственности. - И у меня были сомнения, - признался Сос. - Есть много вещей, которых я не понимаю, и много книг, которых я не имел возможности прочесть. Помню, в одной было сказано, что половина людей гибнет при 450 рентген, а комары могут выдержать до сотни тысяч и больше. Я знаю, что радиация измеряется в рентгенах, но не знаю, сколько радиации в одном рентгене, не знаю как ее вычислить. У ненормальных есть коробочки, которые щелкают при радиации... - Один щелчок на один рент, наверное, - упростила Сола. - Если только в книгах все честно. - Поначалу многое в них кажется полной бессмыслицей, но обвинить их во вранье я не могу. Радиация, как я понял, осталась после Взрыва и похожа на свечение гнилушек. Днем мы не видим их мерцания, но знаем, что оно есть. И если закрыть их от солнца руками... - Гнилушки, - мрачно вымолвил Сол. - Да, и представь, что их свечение так ядовито, что ты начнешь болеть, когда оно заденет. Ночью его можно обойти, а вот днем - беда. Оно невидимо и неощутимо... Вот и радиация так. Но она заполняет собой все вокруг землю, деревья, воздух... - А как же мы узнаем, что ее нет? - В голосе Солы сквозило раздражение. Дымка пленительной наивности, которой она окружила себя в тот вечер на стоянке, уже улетучилась. Остались страх и усталость. - Она одинаково губит и растения, и животных. В центре все вымерло, с краю - осталось. Нам нечего бояться, пока у растений нормальный вид. За линией должно быть несколько миль безопасной земли. Риск есть, конечно, но он оправдан. - А хоть стоянки там есть? - обреченно вздохнула Сола. - Вряд ли. Ненормальные любят радиацию не больше нашего. Они не стали бы строить на неизученном месте. Придется охотиться. И спать под открытым небом. - Тогда нам стоило прихватить луки и палатки, - заметил Сол. Оставив женщину присматривать за тачкой с оружием, мужчины прошагали мили три назад, к последней стоянке. Там они выбрали из оружейного склада два крепких лука, колчаны со стрелами, надели походное снаряжение: легкие пластиковые поножи, шлемы, рюкзаки, - и послав для пробы по три стрелы в мишень у круга, вернулись на дорогу. Сола спала, прислонившись к дереву. Легкая юбка ее задралась, и Сос отвел взгляд - вид этого тела волновал, несмотря на все, что он помнил о ее дурном характера. Сос всегда брал женщин, когда они попадались ему, но не заводил длительных связей. Постоянная близость чужой жены сбивала с толку. - Так-то ты стережешь мое оружие, женщина? - Сол пнул ее ногой. Сола вскочила испуганная и злая. - Так же, как ты заботишься обо мне! - парировала она и в испуге закусила губу. Сол не ответил. Удивляло, почему они не расстанутся, если не ладят. Неужто физическая связь так много значит? Сос протянул девушке поножи и шлем, захваченные для нее: Сол об этом не позаботился. - Давайте поскорей найдем место, - Сол скосился на ближайшую метку. Они переступили через линию и осторожно пошли по Больной земле. С каждым шагом Сос превозмогал нервное напряжение, представляя, каково сейчас его спутникам. Три жизни зависели от его бдительности, и он должен доказать, что не ошибся. Но в голову опять лезли эти несносные думы. Когда Сол сказал, что не нуждается в женщине, это звучало любезной уступкой ему, Сосу, а после - он же отдал девушке свой браслет... Они жили всего две недели, и Сола уже осмеливалась открыто выражать недовольство. Деревья, кустарник, трава - все и в лесу, и в поле казалось обычным. Но с каждым шагом слабело дыхание дикой природы. В воздухе кричали птицы, вились бесчисленные насекомые, но олени, сурки и медведи уже не попадались. Сос искал звериные следы и не находил. Так и стрелы залежатся в колчанах. Присутствие птиц говорило о безопасности. Он не знал степени их выносливости, но вряд ли теплокровные существа слишком уж в этом различны. Во время гнездования птицы привязаны к постоянному месту, и будь здесь нечисто, они бы вымерли. Деревья расступились, открылось широкое поле, пересеченное извилистым ручьем. Хотелось пить. Сос колебался, пока не увидел в воде мелкую рыбешку, беззаботно прошмыгнувшую мимо его руки. Значит, воду можно пить. Две птицы пронеслись над полем в бесшумном танце. Они взвились и закружили. Ястреб настигал птичку, похожую на воробья. Охота близилась к концу. Птахе, совсем выбившейся из сил, лишь чудом удавалось избегнуть когтей и мощного клюва. Людей эта сцена оставляла равнодушными. Внезапно воробей, словно ища защиты, метнулся к ним. Ястреб в нерешительности завис - и устремился вслед. - Останови его! - вдруг вскрикнула Сола, тронутая отчаянным порывом воробья. Сол удивленно взглянул на нее, поднял руку и отпугнул ястреба. Хищник вильнул в сторону, а воробей хлопнулся оземь почти у самых ног Солы и замер, не в силах ни взлететь, ни даже испугаться: людей он должен бояться не меньше, чем врага. Ястреб сделал круг, другой и решился: он был голоден. Мгновенно Сол выхватил из тачки палицу и, как только ястреб снизился, нацеливаясь на затаившуюся птицу, - метнул. Сос усмехнулся: расстояние велико, хищник быстр... - и онемел. С пронзительным криком ястреб, сбитый, искалеченный, рухнул в воду. Столь стремительного, столь виртуозного владения оружием он еще не видел, хотя сделано все было словно бы между прочим, с досады на создание, посмевшее не подчиниться. Раньше он думал, что в круге Солу просто повезло, пусть тот и был мастером. Но теперь-то стало ясно: фортуна тут ни при чем - Сол просто развлекался, пока не получил ранение, а уж тогда разделался с ним в два счета. Птаха скакала по земле, тщетно взмахивая крыльями. Сос вытащил из своего рюкзака перчатку, осторожно приблизился и, накрыв трепещущие крылья, поднял испуганную птицу с земли. Строго говоря, это был не воробей, а что-то очень на него похожее. На коричневых крыльях проступали желтые и оранжевые пятнышки, клюв был большим и притупленным. - Мутант, наверное, - сказал Сос, - таких я раньше не встречал. Сол безразлично пожал плечами, вылавливая мертвого ястреба из ручья: - Сгодится на мясо, если не найдется что-нибудь получше. Сос развернул перчатку, чтобы выпустить птицу. Она лежала на ладони, глядя на него круглым глазом, и боялась пошевелиться. - Лети, глупыш, - он осторожно встряхнул ладонью. Маленькие коготки подобрались к большому пальцу и цепко охватили его. Почуяв дружелюбие в поведении птицы, Сос бережно расправил крыло свободной рукой. Перья легли ровно. Едва прикасаясь пальцами - если птица вдруг вздумает улететь - он осмотрел второе крыло. Похоже, и оно было в порядке. - Лети, - повторил Сос, подбрасывая птицу ладонью. Но та держалась цепко, лишь на мгновение взмахнув крыльями, чтобы не потерять равновесие. - Ну как знаешь. Он поднял руку, согнув в локте, и слегка подтолкнул птицу. Та перебралась на плечо и уселась на нейлоновую лямку. - Глупыш, - повторил он беззлобно. Поля и заросли кустарника сменялись островками леса. Когда спустились сумерки, в воздухе повис звонкий стрекот. Следы больших животных по-прежнему не попадались. Они сделали привал на берегу речки, поймали сетью несколько рыбешек. Сола чистила добычу, Сос разводил костер. "Руки у нее на месте, - подумал он, - вероятно, недурное было воспитание". С наступлением темноты они распаковали поклажу и поставили две нейлоновые палатки. Сол начал свою зарядку, Сола собирала в охапку сухие ветки для костра (его пламя действовало на нее умиротворяюще), Сос же отправился вниз по течению копать яму для отбросов. Птица не покидала его, лишь перепрыгивала с плеча на грудь, если нужно было залезть в рюкзак. И ничего не ела. - Так ты долго не протянешь, глупыш, - ласково напоминал ей Сос. На обратном пути перед ним возникло бледное, неслышное, призрачное пятно, - невероятный, огромный мотылек. Глупыш издал скрипучий клекот и ринулся навстречу. После короткой борьбы - в сумерках мотылек казался одной величины с птицей - пятно погасло, исчезнув в ненасытной птичьей пасти. "Глупыш охотится ночью, - сообразил Сос, - днем же почти беспомощен. Видать, ястреб налетел, когда птица спала, погнался за ней еще полусонной. Все, что Глупышу нужно - это укромное место, где можно устроиться и продремать весь день". Поутру они свернули лагерь и двинулись вглубь запретной зоны. Следов животных не было: ни млекопитающих, ни рептилий, ни земноводных. Наземные насекомые тоже отсутствовали. Все, что летало: бабочки, пчелы, мухи, крылатые жуки и ночные мотыльки-гиганты - встречалось в изобилии, но земля была безжизненна. Вряд ли радиация в почве сохраняется дольше: большинство насекомых проходят личиночную стадию или в воде, или в земле. Да и растения не казались больными. Сос присел на корточки и сучком расковырял почву. Вот они: личинки, черви, земляные жуки, на вид вполне нормальные... Жизнь процветала и под землей, и над нею. Что же случилось на ее поверхности? - Ищешь себе дружочка? - съязвила Сола. Не стоило делиться тем, что его беспокоило, он и сам пока ничего не понимал. После полудня повезло: широкая роскошная долина расстилалась перед глазами - плоская там, где когда-то текла река, с чередою деревьев вдоль нового русла. Вверх по течению долина сужалась, переходила в похожий на крепостной ров овраг с водопадом. А ниже - река пропадала в зыбучем, поросшем тростником болоте. Любая переправа - пешая ли, лодочная - была здесь опасна. С обеих сторон долину обступали высокие, поросшие изумрудной травой, холмы. - Да ведь здесь можно расположить сотни воинов с семьями! - воскликнул Сол. - Две-три сотни! - Выглядит великолепно, - согласился Сос. - Конечно, если тут нет не замеченной нами опасности. - Да, это не игрушки, - согласился Сол. - Но рыбы, птицы - вполне достаточно. Можно будет высылать охотничьи партии. И еще я заметил фруктовые деревья. Сос видел: проект все более увлекает Сола, тот ревниво следит за всем, что может помешать. Но в чрезмерной уверенности таилась опасность. - Рыба и фрукты! - буркнула Сола, скорчив гримасу, хотя она и была рада, что теперь не придется углубляться дальше в опасную зону. И Сос по-своему был рад: он чувствовал особые токи, заполнившие воздух Больной земли, и догадывался: ее тайна много больше того, что можно измерить в рентгенах. В воздухе появились белые очертания, и Глупыш опять заклекотал. Из-за белизны они казались много больше своего подлинного размера. Птица радостно срывалась с плеча, мгновенно разделываясь с ними. Огромные мотыльки, судя по всему, составляли ее рацион - "_е_г_о_ рацион", подумал Сос, присвоив птице подходящий пол. Глупыш поглощал их в несметных количествах: не прятал ли в зоб на случай менее сытных ночей? - Кошмарный звук, - сказала Сола, и он понял, что это - о клекоте Глупыша. Женщина и манила, и раздражала, и он так не нашелся, что ответить. Один из мотыльков беззвучно порхнул мимо лица Сола на свет костра. Сол ловко поймал его ладонью, чтоб рассмотреть поближе - и, выругавшись, вытряхнул мотылька, чем тут же воспользовался Глупыш. - Ужалил? - Сос встревожился. - Дай посмотрю. Он подвел Сола к костру. У основания большого пальца виднелась одиночная точка с красным ободком, без признаков воспаления или нарыва. - Может быть, ничего страшного, просто защитный укус. Но мне это не нравится. На твоем месте я бы рассек его и высосал яд, если он там есть. Для верности. Никогда не слыхал, чтобы мотыльки умели жалить. - Чтобы я повредил себе правую руку? - засмеялся Сол. - Найди себе другую заботу, советник. - За неделю заживет. - Нет. И окончим этот разговор. В эту ночь они устроились как и в прошлую, поставив палатки бок о бок: пара в одной, Сос - в другой. Он лежал в напряжении, без сна, и никак не мог понять, что его так волнует. Когда он наконец забылся, перед глазами замелькали крылья и необъятные женские груди - оба видения смертельно-белые, одно другого ужасней. Утром Сол не проснулся. Он лежал в жару, полностью одетый. Глаза под вздрагивающими ресницами были полуоткрыты и недвижны. Дышал он поверхностно и быстро, словно ему сдавило грудь. Торс и конечности также были скованы спазмом. - Дух-убийца поразил его! - закричала Сола. - Ра... радиация! Сос осматривал изнемогающее тело, поражаясь внушительности и мощи его сложения, не утраченным даже в болезни. Раньше он полагал, что Сол скорее ловок, чем силен, но сейчас увидел его в ином свете: стремительность движений попросту скрадывала силу его мышц. - Нет, - ответил Сос. - Радиация повлияла бы и на нас. - Тогда что же это? - нервно допытывалась она. - Безобидное жало. Ирония была потрачена впустую: ей не снились смертельно-белые крылья. - Возьми его за ноги. Я хочу окунуть его в воду, чтобы остудить немного. - Сейчас Сос пожалел, что так мало прочел медицинских книг, хотя понимал в них едва ли половину. Человеческий организм обычно сам знал, что ему делать; возможно, в лихорадке был свой смысл - выжечь яд, например. Но он боялся позволить ее ярости слишком долго бушевать в мышцах и мозгу больного. Вдвоем они подтащили тяжелое тело к кромке воды. - Сними одежду, - скомандовал Сос. - После этого может быть озноб, ему нельзя будет оставаться в мокром. Она заколебалась. - Я никогда... - Живо! - заорал он, понуждая ее к действию. - Жизнь твоего мужа на волоске. Сос принялся распарывать прочный нейлон куртки, а Сола - развязывать на талии веревку и стаскивать брюки. - Ой! - вдруг вскрикнула она. Он чуть снова не наорал на нее. Что за причина для стыдливости при виде мужской стати в ее положении? Он обернулся, увидел... - и понял, в чем они не ладили. Ранение, родовая травма или мутация - сказать было трудно. Не удивительно, что Сол стремился полностью выложиться в своей жизни. Сыновья не продолжат его дела. - И все же он мужчина, - сказал Сос. - Многие женщины будут завидовать твоему браслету. - Он смутился, вспомнив, что в подобных же словах Сол пытался защитить его собственное мужское достоинство - тогда, после круга. - Не говори никому. - Н-нет, - передернулась она. - Никому. - Две слезинки покатились по ее щекам. - Никогда. Он догадался, что она подумала о чудных детях, которых мог бы подарить ей этот искусный воин, несравненный во всех отношениях, кроме одного. Они погрузили тело в воду; Сос поддерживал голову. Он надеялся, что шок, вызванный резким охлаждением, пробудит в обессилевшем от яда теле механизмы самозащиты. Но ничего не изменилось. Выживет Сол или умрет - на то воля судьбы, им же оставалось только надеяться. Через несколько минут он выволок Сола обратно на берег. Глупыш перебрался с его плеча на голову, досадуя на суматоху. Птице не слишком нравилась вода. - Нам придется остаться здесь, пока его состояние не изменится. У него сильный организм. Возможно, кризис уже миновал. Нам нужно избегать этих мотыльков, иначе они зажалят нас до смерти. Спать лучше днем, а ночью - смотреть в оба. И нужно перебраться в одну палатку, а Глупыша оставить снаружи - пусть охраняет. И перчатки не снимать всю ночь. - Да, - согласилась она, оставив прежнюю язвительность. Он понимал: настало тяжкое время. По ночам они, как узники, обречены жить в крохотном пространстве, не смея выйти ни по прихоти, ни по нужде. Спасаться от белокрылого ужаса и при этом - заботиться о человеке, который в любой момент может умереть. Не радовала и мысль о том, что Сол, даже полностью выздоровев, никогда не овладеет этой женщиной, полной соблазна, к которой теснота теперь прижмет его, Соса. 3 - Гляди! - воскликнула Сола, указывая через долину на склон холма. Был полдень. Солу не становилось лучше. Попытались накормить его, но горло отказывалось глотать, и они испугались, что он может подавиться. Сос держал его в палатке, скрывая от солнца, от нагло вьющихся мух, и все злился на свою неуверенность и невозможность что-либо предпринять. Он не удостоил вниманием глупый оклик женщины. - Сос, смотри же! - она подскочила, схватив его за руку. - Отстань от меня, - проворчал он, отмахиваясь. Огромный ковер расстилался на холме и широкой волной соскальзывал на равнину, словно струя жидкого масла пролилась на землю из какого-то космического кувшина. - Да что же это? - ее нервозность начинала раздражать. Утешало, правда, что она, по крайней мере, уже не пренебрегает его мнением. Те самые ренты? Затемнив ладонью глаза, он попытался что-то рассмотреть. Ковер явно не был масляным. Ранее безымянные страхи начинали обрастать плотью реальности. - Боюсь, это то самое, из-за чего в зоне нет животных. Он подошел к тачке Сола, вынул две крепких палицы - легкие полированные жерди два фута длиной и полтора дюйма в диаметре, закругленные с концов. Их материал имитировал древесину и был довольно прочен. - Возьми их, Сола. Как-то надо будет отбиваться, и тебе они больше подойдут. Поток надвигался. Не отрывая глаз, Сола следила за ним и приняла палицы, не особо надеясь на эту защиту. Сос взял булаву - орудие не длиннее палицы, сделанное из похожего материала, но массивнее. Удобная ребристая рукоять плавно перетекала в каплеобразный шар восьми дюймов в диаметре. Вся тяжесть булавы, весившей шесть фунтов, концентрировалась в этой капле. Рядом с другими орудиями булава выглядела громоздко, но одного ее увесистого удара было достаточно, чтобы закончить состязание, многие ее побаивались. По сокрушительности - если бить со всего размаха - оно могло сравниться с молотом забойщика скота, с таким орудием мог управиться только мужчина. Он ощутил неловкость: это было не его оружие, да и по клятве он не имел права им пользоваться. Но тут же отогнал глупые колебания: сейчас булава в его руках не была боевым оружием, он не собирался вступать с нею в круг. Против неведомой напасти нужна была защита, и булава здесь была не большим атрибутом воинской доблести, чем лук и стрелы. А для обороны эта вещь была самой надежной. - Когда оно приблизится, бей с краю. - Сос! Это... это что-то живое! - Как раз этого я и боялся. Животные, миллионы маленьких тварей, опустошающих землю, пожирая на ней все живое. Нечто вроде странствующих муравьев. - Муравьев?! - она растеряно взглянула на свои палицы. - Вроде, но - хуже. Живой поток достиг долины, уже пересекал ее, отвратительно зыблясь. На таком расстоянии эффект маслянистости исчез. Авангард был уже близок. - Мыши! - выдохнула она облегченно. - Обыкновенные мыши! - Одни из самых мелких млекопитающих, и размножаются очень быстро, - мрачно добавил Сос. - Млекопитающие, самые ненасытные и живучие существа на Земле. И сдается мне, эти - плотоядны. - Мыши? Но как... - Радиация. Она особым образом воздействует на потомство, и получаются мутанты. Почти все ущербны, но сильнейшие выживают и рождают еще более сильных. По книгам и человек произошел так же. - Но мыши! Самые первые уже добрались до их ног. Сос казался себе смешным с булавой, поднятой против столь тщедушных соперников. - Похоже, землеройки. Обычно едят насекомых. И если от радиации вымерло все, кроме насекомых, то они возвратились в первую очередь. Присев, он поддел перчаткой одного зверька и поднял его. Но Сола не стала смотреть, а Глупыша это зрелище не привело в восторг. - Мельчайшие, и самые злобные из млекопитающих. Два дюйма - но острые зубы и смертельный паралитический яд. Хотя в одной его недостаточно, чтобы убить человека. Нападают на все, что встретят, и съедают за день вдвое больше собственного веса. Сола перескакивала с ноги на ногу, пытаясь увернуться от нападающих лилипутов. Она не визжала по-женски, но позволить им ползать по своему телу или под ногами... - Смотри! - крикнула она вдруг. - Они... Он и сам увидел. Дюжина крохотных тварей проникла в палатку и, вскарабкавшись на Сола, вынюхивала лучшее место для укуса. Сос ринулся на них, грохнув булаву оземь. Сола отбивалась палицами, но зверьков становилось все больше. Отряды землероек были неукротимы. На каждую, сшибленную неуклюжим ударом, тут же с оскаленными зубками набрасывалась жадная толпа других. Вмиг разорвав тельце неудачника, они тут же сжирали его. - Мы не сможем перебить всех! В воду! Они распахнули палатку, подхватили Сола и с шумом вошли в реку. Сос зашел по грудь, стряхивая крохотных чудовищ. Руки кровоточили от укусов, ранок на их телах было достаточно, чтобы свалить с ног. Быть может, он все-таки ошибся касательно яда? Маленькие злобные толпы сгрудились у воды, и в какой-то момент он подумал, что маневр удался. Но вот самые решительные прыгнули в воду и поплыли, прикипев бусинками глаз к своей мишени. Следом поплыли и остальные, и вскоре на поверхности реки заколыхался живой ковер. Теперь-то уж было ясно, почему поверхность земли мертва! - Нам надо скрыться, плывем! Глупыш уже перелетел на противоположный берег и беспокойно раскачивался на ветке. - Но как же палатки, снаряжение? Женщина была права. Палатка им необходима - ночью они беззащитны перед мотыльками. Землеройки могли противостоять насекомым своим количеством, но крупные существа... - За палатками я еще вернусь, - он охватил согнутой рукой подбородок Сола и начал на боку подгребать к берегу. Булава где-то потерялась, да и зачем она сейчас? Спотыкаясь, они выбрались на берег. Сола склонилась над больным, а Сос - не без отвращения - снова бросился в воду. Теперь, без ноши, он поплыл быстрее, но ближе к берегу пришлось прорываться сквозь слой копошащихся хищников. Когда Сос почувствовал их у самого лица, его передернуло от омерзения. Он набрал в легкие воздуху и нырнул, стараясь проплыть как можно дальше. Затем оттолкнулся ногами о дно и - наискось - рассек поверхность воды. Землеройки брызнули в разные стороны, он вдохнул через стиснутые зубы и нырнул снова. Выскочив на берег, он побежал, наступая на пищащие мягкие комочки, подхватил первый попавшийся тюк и сорвал с колышков свою палатку. Мерзкие зверьки сновали среди поклажи, шныряли в складках скомканной палатки. Прижав вещи к груди, боясь останавливаться, он на бегу отряхивал ношу, но грызуны вцепились накрепко, их острые мохнатые мордочки тыкались ему в лицо, иглами зубов рвали кожу, словно издеваясь, норовили прыгнуть в глаза. Сос неуклюже бухнулся в воду, чувствуя вокруг все тот же живой ковер, и бешено заработал ногами. Теперь он не мог скрыться под водой - конструкция снаряжения была плавучей, палатка наполнилась воздухом, и обе руки оказались заняты. Крохотные дьяволы продолжали свою пляску на снаряжении, впивались коготками в его губы, нос. Зажмурив глаза, он упрямо колотил ногами, надеясь что плывет в правильном направлении, а проклятая мелюзга копошилась уже в волосах, вгрызалась в уши, пыталась забраться в ноздри. Он услышал хриплый крик Глупыша и понял, что птица прилетела встретить и направить его - благо, в воздухе ей ничего не угрожало. Сос втягивал воздух сквозь стиснутые зубы, чтобы не дать землеройкам набиться еще и в рот. - Сос! Сюда! Сола звала его. Мысленно поблагодарив ее, он поплыл на звук - и вот зыбкое месиво осталось позади. Он снова обогнал их! Поток промыл снаряжение и палатку, выдворив захватчиков, и теперь он мог окунуться с головой, чтобы течение снесло последних животных. Ноги Солы мелькали перед ним, указывая дорогу. Ничего более прелестного он не видел. Вскоре он растянулся на берегу. Девушка принялась освобождать его от ноши, сваливая ее в илистую грязь. - Иди! - крикнула она ему в ухо. - Они уже рядом! Идти, идти, несмотря на смертельную усталость. Он с трудом поднялся на четвереньки, отряхнулся, как большой лохматый пес. Укусы горели на лице, руки отказывались разгибаться. Он поднял Сола, вскинул на спину и заковылял по крутому склону холма. Он задыхался, хотя еле передвигал ноги. - Иди! - снова прозвучал ее пронзительный крик. - Иди-иди-иди!.. Сос видел ее перед собой, с поклажей. Материал палатки свисал, шлепал ее по мокрому заду. Сказка, а не зад! - Он попытался сосредоточиться на этом, чтоб не замечать нестерпимой тяжести на плечах. Бегство - кошмар изнеможения и тоски - длилось вечность. С тупым усилием он переставлял одеревенелые ноги. Он падал и тотчас поднимался, подгоняемый безжалостным воплем, тащился еще одну бессмысленную тысячу миль, падал снова... Мохнатые мордочки с окровавленными блестящими зубками тыкались в глаза, ноздри, рот; мягкие тельца сплющивались, визжали и бились в агонии под его великанскими ступнями, превращаясь в жижу из хрящей и крови; и невероятные, снежно-белые крылья кружились повсюду, куда он ни бросал свой взгляд. И было темно, и он дрожал, лежа на промозглой земле рядом с трупом. Он перевернулся, удивляясь, почему еще жив, и вдруг раздался шум крыльев, коричневых крыльев с желтыми пятнами, и Глупыш опустился на его лоб. - Милый, - прошептал он, поняв, что мотыльки ему не страшны, и погрузился во мрак. 4 Дрожащие отблески огня коснулись его век и заставили проснуться. Рядом лежал Сол, еще живой. В хаотической пляске теней пылающего костра он увидел Солу. Она сидела совершенно голая. Затем до него дошло: они все обнажены. После водяной купели на теле Сола оставалось еще некое стыдливое подобие одежды, но он, она... - Я положила все у костра, просушиваться, - сказала Сола. - Тебя так жутко трясло, что мне пришлось стащить с тебя эти мокрые тряпки. И с себя... - И правильно, - ответил он, удивляясь, как ей удалось его раздеть. Вероятно, она порядком помучилась, тяжесть его тела была не по силам женщине. - Я думаю, все уже высохло, - сказала она. - Вот только мотыльки... Его взгляд наткнулся на палаточную ткань. Сола так удачно выбрала место для костра, что его тепло проникало сквозь легкую сетку на входе и грело внутренность их убежища, не наполняя его дымом. Мужчин она положила навзничь, головой к свету, сама примостилась на корточках у их ступней, слегка подавшись вперед, чтобы нейлоновый скат палатки не касался спины. Положение вряд ли удобное. Но как зато смотрелась ее неприкрытая грудь! Он упрекнул себя в излишнем внимании к ее прелестям в столь неподходящий момент. Но этим заканчивалось всегда: физическое естество настойчиво напоминало о себе всякий раз, как он смотрел на нее. Сос вспомнил сок, и его озарила догадка: он боялся соблазниться женой друга и тем самым - обесчестить себя. Сола все сделала быстро, разумно, даже смело, и было бы оскорбительно с его стороны придавать ее действиям двусмысленность. Но видеть ее рядом - обнаженную, желанную - и с чужим браслетом на руке!.. - Может, я принесу одежду? - спросил он. - Не надо. Мотыльки повсюду, и они здесь еще крупнее. У Глупыша, конечно, пиршество, но нам лучше не высовываться. - Скоро нужно будет подбросить хвороста в костер. Снаружи было холодно: ноги мерзли, несмотря на то, что закрытая палатка хорошо держала принесенное нагретым воздухом тепло. Он видел, как Сола, дальше всех сидевшая от костра, ежится и дрожит. - Мы можем лечь вместе, - сказала она. - Это всех нас согреет, если ты выдержишь мой вес. И снова это было разумно. Палатка не рассчитана на троих, и если Сола ляжет сверху на обоих мужчин, то появится и пространство и тепло. Она рассуждала здраво, и он не хотел в этом ей уступать. Ее гладкое, как шелк, бедро, скользнуло по его ступне. Острый ток пробежал вверх по ноге. - Мне кажется, жар у него ослаб, - сказала она. - Если этой ночью мы не дадим ему замерзнуть, возможно завтра ему будет лучше. - Вероятно укусы землероек противодействуют яду мотыльков, - заметил он, охотно меняя тему. - А где мы находимся? Я не очень помню, как сюда попал... - На другом берегу реки, на пригорке. Я не думаю, что они смогут сюда добраться, по крайней мере этой ночью. Они передвигаются ночами? - Вряд ли. Должны же они когда-нибудь спать. - Он помолчал. - Значит, сразу за рекой? Выходит, мы забрались еще глубже в зону. - Ты же говорил, радиация исчезла. - Я сказал: отступает. Но я не знаю, как быстро, и как далеко. Возможно, здесь она и есть. - Я ничего не чувствую, - сказала она нервно. - Ты и не можешь чувствовать. Это был бессмысленный разговор. Как бы то ни было, они не могли ничего изменить. - Если вокруг растения, то все в порядке: радиация их убивает. Однако насекомые в сотни раз устойчивей к радиации, нежели человек, а мотыльков здесь значительно больше... Разговор прервался. Сос понимал, что вызвало эту неловкую заминку: тепло необходимо было сохранить, и оба знали - зачем, но переходить к самому действию... У него не хватало смелости предложить ей устроить свою пышную грудь на своем обнаженном теле, и она не могла растянуться на нем так, без предисловий. Принятое умом отторгалось реальностью, мысль о подобном контакте возбуждала не меньше, чем собственно ощущение, и он чувствовал, что это не замедлит обнаружиться. Вероятно, и ее это волновало, поскольку оба знали: Сол никогда не обрадует Солу своим объятием. - Смелей поступка я еще не видела. Вернуться в такой кошмар за палаткой! - Я должен был... Не помню даже, как все происходило, помню только твой крик: "Иди! Иди!" - Он осекся, подумав, что звучит это неблагодарно. - Ты заставляла меня двигаться. Я тогда просто не осознавал, что делал. - Да я всего-то один раз крикнула. Значит - просто засело в мозгу, как и прочие фантасмагории. - Но ты увела меня от землероек. - Я сама их боялась. А ты взвалил Сола и побежал за мной. Когда ты падал, я иногда думала: это конец, ты выдохся. Но ты снова поднимался и шел. - В книгах это называется истерической силой. - Да, ты очень сильный, - согласилась она, не поняв. - Может, не такой быстрый в движениях, как он, но намного сильнее. - А ты, между прочим, тащила все снаряжение. И здесь все устроила. Он окинул взглядом палатку, тут только сообразив, что Соле пришлось самой мастерить колышки и камнем вколачивать их в землю, прежние-то остались на прежнем месте, там, где бесновалась плотоядная мелюзга. У палатки был легкий крен. Забыла Сола вырыть вокруг и канавку для стока воды. Но распорки стояли прочно, и материал был хорошо натянут. При везеньи и - главное - бдительности палатка была надежным укрытием и от мотыльков, и от непогоды. А расположение костра было просто гениальной догадкой. - Отличная работа. Я и не подозревал, что у тебя столько талантов. - Спасибо, - она потупила взгляд. - Я должна была это сделать. Они снова замолчала. Костер угасал, и теперь Сос видел только мелькающие блики на ее лице и чудные, округлые контуры высокой груди. Пора было укладываться, а они все никак не могли решиться. - Когда я еще жила со своей семьей, мы иногда выбирались в походы. И я знаю, что палатку нужно ставить на возвышенности, на случай дождя... - (Значит, она понимала необходимость стока.) - Мы с братьями обычно пели что-нибудь у костра, чтобы проверить, как долго сможем не уснуть. - И мы тоже, - задумчиво произнес он. - Но теперь я помню только одну песню. - Спой. - Нет. Не могу, - смутился он. - Я всегда сбиваюсь с мелодии. - И я тоже. А что это за песня? - "Зеленые рукава". - Я ее не знаю. Спой. - Я не могу петь, лежа на боку. - Ну тогда сядь. Здесь есть место. Он перевалился на спину, сел. Женщина оказалась напротив, в углу, а Сол своим неподвижным телом соединял их, как диагональ. Сос был рад, что уже совсем стемнело. - Это не очень подходящая песня. - Народная? Ее тон делал смешной всякую щепетильность. Исчерпав запас отговорок, он глубоко вдохнул и начал: Увы, моя радость, зачем я любил, Зачем для тебя я весь мир позабыл? Всю жизнь я хотел быть лишь рядом с тобой, Но рядом с тобою не я, а другой. - Как красиво! - воскликнула она. - Любовная баллада. - Я не помню остальные куплеты. Только припев. Зеленые рукава - моя радость, Зеленые рукава - моя нежность, Зеленые рукава - мое счастье, О, Леди Зеленый Рукав! - Неужели мужчина может так любить женщину? - задумчиво спросила она. - То есть, чтобы хотеть всю жизнь провести с нею рядом? - Бывает. Это зависит от мужчины. Да пожалуй, и от женщины тоже. - Это, наверное, так хорошо, - она загрустила. - Мне еще ни один мужчина не давал свой браслет лишь для того, чтобы просто быть со мной рядом. То есть, как в песне. Разве что... Ему почудилось, она устремила свой взгляд на Сола, и он заговорил вновь, чтоб отогнать недобрую мысль. - А чего тебе не хватает в жизни? Что ты ищешь в мужчине? - Власти... В основном - власти. Мой отец был в племени воином второго ранга, никогда не выходил в вожди, да и племя было маленьким. Когда он получил серьезное ранение и ушел к ненормальным, мне стало так стыдно, что я решила сама пробивать себе дорогу. Я хочу носить имя, которым все будут восхищаться. Этого я хочу больше всего на свете. - Возможно, оно у тебя уже есть. Сол - великий воин, и он собирается построить империю. - Он опять сдержался, чтобы не обмолвиться о том, чего это имя никогда не сможет дать. - Да, конечно. - В ее голосе не слышалось радости. - А твоя песня как называется? - спросил Сос. - "Долина Красной реки". Я думаю, такое место действительно было, до Взрыва. - Да, было. В Техасе, кажется. Она начала петь, не дожидаясь дальнейших приглашений. Природа не обделила ее музыкальным слухом. Не спеши, ведь тебя так люблю я! Скоро будем мы вновь далеки. Но запомни навек поцелуи Над Долиною Красной реки. - Как это вышло, что ты стал ученым, - спросила она, закончив куплет, словно застыдившись откровенности своей песни. - На востоке у ненормальных есть школы. А я всегда был любопытным, задавал вопросы, на которые никто не мог ответить, - например, почему произошел Взрыв. Мои родители отдали меня в услужение к ненормальным, надеясь, что те меня обучат. И я таскал за ними отходы, убирал в помещениях, а они научили меня читать и считать. - Наверное, это было ужасно! - Это было прекрасно. Парнем я был крепким, и работа меня не слишком утомляла. А когда они увидели, что я действительно хочу учиться, то взяли меня в школу на полный учебный день. В старых книгах были такие невероятные вещи! Из них я узнал историю мира - еще до Взрыва, тысячи лет назад. Тогда существовали нации и империи, намного большие, чем любое из нынешних племен, а людей было столько, что на всех не хватало еды. Они даже строили корабли, чтобы летать в космос к другим планетам, которые мы видим в небе... - А, - протянула она разочарованно, - легенды... Он понял, что продолжать не стоит. Почти никого, кроме ненормальных, не интересовали древние времена. Для человека обыкновенного мир начался после Взрыва. Дальше его любопытство не заходило. Две большие группы существовали на планете: воины и ненормальные, - все остальное не имело значения. Воины кочевали семьями или племенами, путешествуя от стоянки к стоянке, от лагеря к лагерю, приобретая личный статус и воспитывая детей. Вторая группа состояла из ученых и строителей. Поговаривали, она умножалась за счет неудачливых или выбывших из строя воинов, с их помощью строили стоянки, прокладывали дороги через леса. Они распределяли оружие, одежду и все то, что, по их же уверениям, сами не производили. И никто не знал, откуда брались эти вещи, и никого это, в сущности, не волновало. Те, кто изучал прошлое или какую-либо подобную бессмыслицу, и были ненормальными. Собственно, они мало отличались от своих кочевых собратьев. И уж вовсе не были идиотами. Сос искренне их уважал. Прошлое принадлежало им, и будущее, как он подозревал, тоже. Их только существование и было плодотворным. Нынешнее положение вещей неизбежно должно было измениться. Цивилизация со временем всегда вытесняла анархию, о чем ясно свидетельствовала история. - А почему ты не... Она оборвала фразу. Слабые отблески огня уже совсем угасли, и теперь только голос выдавал место, где она сидела. Он подумал, что его спина заслонила от Солы последние крохи тепла, хотя она и не жаловалась. - Ненормальный? - закончил Сос. Он и сам не раз думал об этом. Но кочевая жизнь имела свое очарование, а подчас и мгновения нежности. К тому же, она служила хорошей закалкой для тела и дорогой воинской доблести. В книгах, конечно, были чудеса, но они были и в окружающей жизни. Он хотел и того, и другого. - Я всегда считал нормальным для себя сражаться с мужчиной по своему выбору и так же любить женщину. Делать то, что хочу, и когда хочу. И зависеть лишь от того, насколько сильна моя правая рука. Сейчас это прозвучало глупо. Его лишили всех воинских прав, женщина, которую он желал, предпочла связать свою жизнь с другим. Его собственная наивность была причиной этого краха. - Давай спать, - угрюмо буркнул он, ложась снова. Она подождала, затем, без единого слова, взобралась на него и распласталась на спинах мужчин. Сос чувствовал, как ее голова с копной мягких волос устраивается на его правом плече; щекочущие пряди скользнули между рукой и туловищем, словно побуждая к действию... Он знал: то было чистой случайностью. Женщины не всегда понимают, как их длинные волосы иногда действуют на мужчину. Левая грудь ее, - теплая, нежная, - сплющилась о его спину, гладкое тяжелое бедро прильнуло к внутреннему изгибу колена. При дыхании теплый живот ее ритмически прижимался к его напрягшимся ногам. В темноте он до боли сжал кулак. 5 - В следующий раз, советник, если ты скажешь, чтобы я в лепешку расплющил булавой вот эту руку, я сделаю это с радостью, - сказал Сол. Он был бледен и слаб, но болезнь уже отступила. Перед тем, как он проснулся, они обрядили его в новые брюки из поклажи и предоставили свободу думать об утраченной одежде что угодно. Он о ней и не спрашивал. На дикой яблоне Сола обнаружила зеленые плоды, этой едой им и пришлось удовлетвориться. Под одобрительные кивки женщины Сос, не вдаваясь в подробности, поведал о битве с землеройками. - Значит, мы не сможем использовать эту долину, - сказал Сол, не дослушав до конца. - Напротив. Это прекрасная тренировочная площадка. - С этими землеройками? - Сола скосилась на него. - Дай мне двадцать крепких ребят, - Сос решительно посмотрел в лицо Солу, - и один месяц на работу. Я очищу эту территорию на год вперед. Сол пожал плечами. - Хорошо. - А как мы отсюда выберемся? - озабоченно поинтересовалась Сола. - Так же, как и пришли. Землеройки - рабы своей прожорливости. Они не могут долго оставаться на одном месте. Тем более, что в этой долине им и так нечем было поживиться. Они, должно быть, уже перебрались на новое пастбище. А вскоре и вовсе перемрут: у них короткий жизненный цикл. В такие полчища они, надо думать, собираются каждое третье или четвертое поколение. Правда, это случается несколько раз в году. - Откуда они взялись? - спросил Сол. - Скорей всего, мутировали от радиации. - Он пустился в описание возможной эволюции землероек, но Сол откровенно раззевался. - В любом случае, они должны были измениться, чтобы здесь выжить, и теперь сметают все на своем пути. Чтобы не погибнуть с голода, им приходится забираться все дальше и дальше. Но бесконечно это продолжаться не может. - И ты сумеешь очистить от них долину? - После некоторых приготовлений. - Ну хорошо. А теперь нам пора идти. Долина снова была свободна: нигде ни одной землеройки. И только трава, затоптанная мириадами когтистых лапок, да холмики вырытой в поисках жирных личинок земли напоминали о пронесшейся лавине. Казалось, животные взбирались на каждое деревце, прижимая его к земле совокупным весом, и даже пытались грызть листву. Настоящий бич природы! Сол рассеянно оглядел унылую картину. - Двадцать человек? - Да, и месяц работы. От ходьбы к Солу возвращались силы, но спутники его время от времени обменивались озабоченными взглядами: не слишком ли он старается выглядеть молодцом, ведь смерть стояла так близко! Они торопились, надеясь покинуть Больную землю еще до темноты. Ноги словно сами несли их, и на закате они были недалеко от границы. Глупыш по-прежнему сидел на плече Соса, и под его защитой они не боялись двигаться и в сумерках. На стоянке они задержались на сутки; наслаждаясь теплом, уютом, безопасным сном и обильной пищей. Сола спала рядом с мужем и более ничем не возмущалась. Ничто вроде не говорило о том, что происшедшее на Больной земле что-либо для нее значит, пока Сос не услышал, как она тихонько напевает "Зеленые рукава". Он понял: из их круга еще никто не вышел победителем. Ей придется еще сделать выбор между противоборствующими желаниями, и после - либо вернуть Солу его браслет, либо остаться с ним. Глупыш быстро приспособился к новому рациону. Насекомые здесь были мельче, белые мотыльки встречались лишь там, на Больной земле. Но птица сохранила верность империи, пожертвовав своим лакомством. Через два дня пути им повстречался воин с шестом. Он был молод и статен, как Сол. Улыбка не сходила с его лица. - Я Сэв-Шестовик. Хожу, ищу приключений. Кто хочет сразиться? - Я сражаюсь за службу, - ответил Сол. - Чтобы создать свое племя. - А каким орудием владеешь? - Допустим, шестом. - Значит, не одним? - Всеми. - Тогда, может, выйдешь против меня с булавой? - Как хочешь. - Против булавы у меня здорово получается. Сол открыл тачку и вытащил булаву. Сэв дружелюбно разглядывал его. - Но сам-то я племени не собираю. Пойми меня правильно, друг. Я присоединюсь к твоему племени, если ты победишь. Но мне-то не нужна твоя служба, если победа будет за мной. У тебя есть другая ставка? Сол озадаченно посмотрел на него и повернулся к Сосу. - Он намекает на твою женщину, - сказал Сос нарочито безразличным тоном. - Если она возьмет его браслет и заплатит ему несколькими ночами... - Достаточно одной ночи, - сказал Сэв. - Я не люблю задерживаться слишком долго. Сол неуверенно обернулся к женщине. Он не соврал, когда сказал, что не умеет торговаться. Особенно при сложных условиях, варианты из трех человек сбивали его с толку. - Если ты победишь моего мужа, - сказала Сола, - я возьму твой браслет на столько ночей, сколько ты пожелаешь. Сос почувствовал, что в ней говорит тоска по обыкновенному вниманию - больше, чем тяга к мужчине. Само же обязательство было не более чем формальностью. Она платила дань за свою красоту. - Одну ночь, - повторил Сэв. - Без обид, красавица. Я никогда не посещаю одно и то же место дважды. Шестовик был обезоруживающе откровенен, да и Сола, несмотря на свой сложный характер, не лицемерила. Она ушла бы к лучшему воину, желая носить его имя. И теперь, чтобы быстрее разрешить вопрос, приняла поставленные условия. Сос уже понял, что неудачникам в ее жизненной философии не оставалось места. А может, она была уверена в Соле, и знала, что ничем не рискует? - Договорились, - сказал Сол. Вместе они прошли несколько миль вниз до ближайшей стоянки. У Соса были причины для опасений. Сол невероятно ловок, но булава - орудие силовое, не рассчитанное на быстрые маневры. Недавняя болезнь, не напоминавшая о себе в последнем легком походе, неизбежно должна была отразиться на его силе и его выносливости в схватке. Шест - орудие защиты - хорош для долгих поединков, но булава изматывает быстро. Сол слишком опрометчиво принял это условие, шансы его были невелики. Но какая разница ему, Сосу? Если Сол выиграет, племя наконец-то обретет первого воина. Если проиграет, Сола возьмет другой браслет и превратится в Сэву, а затем - снова станет свободной. И какой из этих исходов выгоден лично ему? Лучше предоставить все на волю круга. Нет! Он согласился служить взамен на имя. Он обязан был проследить, чтобы у Сола были хорошие шансы. Он подвел друга. Оставалось надеяться, что его промах не будет стоить Солу победы. Воины вступили в круг, и поединок начался. Боевой круг не место для церемоний, здесь важна лишь победа. Или поражение. Сэв отскочил, ожидая яростной атаки. Но ее не последовало. Шест - одно из легчайших орудий - был около шести с половиной футов в длину, диаметром как и палица, но с квадратным сечением на концах; от сильного удара - слегка сгибался, и в общем-то не особенно отличался от обыкновенной жесткой жерди. Он успешно отражал любое другое оружие, но и его парировать было не труднее, и быстрая развязка была редка. Следя за стойкой соперника, Сол своим грозным орудием сделал четыре обманных замаха, чуть подался влево, вдруг - миновав горизонталь шеста, боковым ударом - поразил противника в грудь и, мягко приложив булаву к шесту Сэва, - тот стоял ошеломленный, со сбитым дыханьем, - легким толчком заставил его вывалиться из круга. Сос был изумлен. Сол и не нуждался в совете по поводу выбора оружия. Все походило на счастливое наитие, но он-то знал, что это не так. Точный глаз Сола мгновенно схватил манеру соперника; удар был выверен и стремителен, защита стала невозможной. Фантастическое мастерство с грубой булавою в руках - и никакой случайности. Ничем обычно не примечательный, в кругу Сол преображался. В поединке он становился гением тактики. Сэв отнесся к своему поражению философски: - Я, наверное, выглядел полным идиотом после всей своей болтовни. Он не впадал в уныние и больше не заглядывался на Солу. На очередного стоящего парня - по закону среднего арифметического, о котором Сос когда-то читал - они могли наткнуться лишь через пару недель. Но в тот же вечер им встретились два воина с мечами, Тор и Тил. Первый - грузный, с огромной бородой, второй - стройный и гладко выбритый. Меченосцы, как и кинжальщики, брились часто: то был особый знак ремесла, тонко намекавший на степень умения владения клинком. Сос пытался однажды побриться мечом, жестоко искромсал лицо и теперь предпочитал ножницы. На стоянках имелись электрические бритвы, но очень немногие ими пользовались. Он никогда не мог понять, почему бритва ненормальных в руках воина падение, а от их провизии не отказывается никто. Оба меченосца были женаты, у Тора росла маленькая дочка. Два друга, но один из них - Тил - был в этой паре вождем. Оба согласились сражаться. Первым Тор, с оговоркой, что его выигрыш принадлежит Тилу. Таковы правила в любом племени, даже столь небольшом. Против Тора Сол вышел с таким же оружием: прямой, обоюдоострый меч, двадцати дюймов в длину. Колющий выпад в таком бою не част, хотя меч и был заострен. Состязания меченосцев происходили напряженно и стремительно. К сожалению, и ранение, и смерть здесь нередки, потому Сол и вышел тогда против Соса с шестом: он был уверен в своем мастерстве и не хотел рисковать жизнью соперника. Тора и Тори смотрели, как Сол прикладывает меч к мечу. - Его жена и дочь смотрят, - пробормотала Сола, - зачем он сверяет оружие? - Потому что Тил тоже смотрит, - ответил Сос. Всю мощь свою Тор вложил в бурную атаку, Сол только парировал. Но затем он перешел в наступление, не слишком выкладываясь, но заметно тесня противника. На мгновение в круге наступила пауза: никто не атаковал. - Сдавайся, - сказал Тил своему воину. Тор вышел из круга, и на этом все кончилось - по крайней мере, бескровно. Девчушка в изумлении открыла рот, ничего не понимая. Сола, полагая, что поединок двух мечей непременно ведет к кровопролитию, разделила ее недоумение. Но Сос отметил для себя две важные вещи. Во-первых, он увидел в Торе опытного воина, который вполне мог бы и его сразить в поединке. Во-вторых, он понял, что Тил еще лучше. Так долго идти, не встречая никого под стать, и вдруг - редкая удача - наткнуться на целую пару, да еще какую! Тор интуитивно чувствовал соперника, и сам, в свою очередь, был вычислен - потому они и не стремились искалечить друг друга. А Тил, наблюдая за Солом, - способности своего воина он знал, - увидел то же, что и Сос: техническое преимущество на стороне их противника. И серьезность его намерений, подтвержденная оружием, стала очевидной. Признав своего воина побежденным, Тил поступил разумно, хотя маленькая Тори, считавшая отца непобедимым, была по-детски разочарована. До этого Сос выжидательно относился ко всему плану империи, зная, что ловкость и маневренность были не единственными требованиями круга. Теперь его сомнения быстро улетучивались. Если Сол мог сражаться так, еще не окрепнув, - что будет, когда силы полностью к нему вернутся? Всегда будучи далек от поражения, он показал неподражаемое владение шестом, булавой и мечом. И, похоже, ничто не помешает ему постоянно умножать число своих воинов. Тил поднялся с земли и преподнес сюрприз: отложил в сторону меч и принес со стоянки две палицы. Мастер двух орудий решил не тягаться с Солом в том виде поединка, который только что наблюдал. Сол только улыбнулся в ответ на это и вытащил свои палицы. Как Сос и ожидал, схватка оказалась быстрой и решительной. Выпад-защита, удар-блокировка. Четыре палицы взвивались и сверкали, действуя то как тяжелый меч, то как подвижный шест. Это было особое искусство: поединок с парными орудиями требовал синхронности и редкой координации движений. Наблюдавшие за схваткой вряд ли понимали, кто берет верх, пока одна из палец не вылетела из круга, а вслед за ней не попятился Тил, наполовину обезоруженный и побежденный. На костяшках пальцев его левой руки багровели кровавые ссадины. Но и Сол не обошелся без потерь: из ранки над глазом стекали капли крови. Теперь в его группе было три воина, и двое из них - не новички. Спустя две недели Сос получил свою двадцатку. Он повел их на Больную землю, а Сол пошел дальше один. Если не считать Солы... 6 - Разбейте палатки повыше на склоне холма, - приказал Сос, - одну на двоих мужчин или на семью. И сделайте у реки склад запасного снаряжения. Два воина будут охранять границы лагеря ежесуточно: днем и ночью. Остальные - днем работать, ночью отдыхать, и строго в своей палатке. В обмундирование ночного сторожа входит защитная сетка. Носить ее постоянно, избегая контакта с белыми мотыльками. Ежедневно будет формироваться охотничья бригада из четырех человек и такая же бригада для выноса земли. Остальные будут копать ров. - Но зачем? - раздался чей-то голос. - Какой смысл во всей этой ахинее? Это был Нар, задиристый кинжальщик, с вызовом относившийся к любому приказу. Сос объяснил им, зачем. - И ты думаешь, мы поверим байкам мужчины, у которого нет оружия? - издевательски выкрикнул Нар. - Мужчины, который разводит птичек вместо того, чтобы драться? Сос взял себя в руки. Нечто подобное он и ожидал. Всегда найдется вояка, который считает, что честь и благородство не существуют за пределами круга. - Вот ты и выйдешь сегодня в дозор. А если ты мне не веришь открой лицо и руки. Подставь мотылькам... Он сделал еще кое-какие распоряжения, и воины занялись устройством лагеря. К нему подошел Тил: - Если какие-нибудь проблемы с людьми... Сос понял. - Благодарю, - кивнул он угрюмо. В этот день еще оставалось время наметить расположение рва. С несколькими воинами он натянул тонкий трос, наматывая его на колья, вбитые в землю через равные промежутки. Получился широкий полукруг радиусом в четверть мили, включавший снаряжение, сложенное у реки. Перед наступлением сумерек подкрепились едой из припасов. Сос лично проверил каждую палатку, выискивая малейшие неточности и настаивая на немедленном их исправлении. Главное - чтоб не было щели, самого неприметного зазора, через который мог проникнуть мотылек. Кое-кто ворчал, но все было сделано вовремя. Когда ночь накрыла долину, все кроме двоих дозорных разошлись по палаткам, чтобы замуроваться в них до утра. Сос возвращался к себе довольный. Начало было неплохим. Еще бы понять, где же днем скрываются мотыльки, если их не достают ни солнце, ни землеройки... Сэв, деливший с ним палатку, был менее оптимистичен. - В Долине Красной реки будет заварушка, - бросил он со свойственной ему прямотой. - В Долине Красной реки? - Да, из той песни, что ты все мурлычешь себе под нос. Я знаю ее целиком. "Но подумай об этой долине, как печалиться будет она; мое сердце разбито отныне, без тебя..." - Ладно, хватит! - смутился Сос. - Послушай. - Сэв посерьезнел. - Им не слишком-то понравится дни напролет копать и таскать землю. И детей ночью не удержишь. Что им твои приказы! А если ребенок умрет от укуса... - Знаю. Родители обвинят меня. Дисциплина в группе была жизненно необходима. Нужен был хоть один показательный пример, пока не начался разброд. Случай предоставился раньше, чем хотелось. Утром Нар был обнаружен в своей палатке. Он не был ужален, он крепко спал. Сос созвал срочный совет, наобум указал пальцем на трех воинов: - Будете свидетелями. Замечайте и запоминайте все, что увидите сегодня утром. Они недоуменно кивнули. - Уведите детей, - снова приказал он. Теперь расстроились женщины, зная, что им придется пропустить нечто очень важное, но и это приказание было быстро выполнено. Он вызвал Нара. - Ты обвиняешься в нарушении долга. Ты был обязан охранять лагерь, а вместо этого спал в палатке. У тебя есть что сказать в свое оправдание? Нар, досадуя на себя, что был пойман с поличным, затеял скандал: - Ну и что же ты теперь будешь делать, птичник? Момент был щекотливый. Взяв в руки меч, Сос не мог остаться верным клятве, хотя был уверен, что без труда разделается с этим наглецом. Но и выжидать неделями, пока не появится Сол, было невозможно. - Из-за твоей халатности могли погибнуть дети. В палатке могла оказаться дыра, или, в конце концов, ночью появились бы землеройки. Пока мы не избавились от опасности, я ни единому человеку не позволю отлынивать от работы и подвергать риску всех. - Каких еще опасностей! - захохотал Нар. - Хоть один из нас видел эти "полчища прожорливых малюток"? Кое-кто улыбнулся. Сос не увидел улыбки на лице Сэва: тот предсказывал это. - Ты заслуживаешь суда, - ровно сказал Сос. - В поединке. Нар вытащил два своих кинжала, продолжая смеяться. - Сейчас я вырежу из тебя большую птицу! - Займись этим делом, Тил, - сказал Сос, поворачиваясь и собираясь уйти. Он заставил себя расслабиться, чтобы не выказать внутреннего напряжения и не прослыть трусом. Тил выступил вперед, вынимая меч. - Сделайте круг. - Минуточку! - забеспокоился Нар. - Я не с тобой, я с ним собираюсь драться. Эй ты, птичий потрох! - Ты служишь Солу, - сказал Тил, - и своей жизнью не распоряжаешься, так же как и все мы. Он назначил Соса командиром группы, а Сос выбрал меня, чтобы я занимался дисциплиной. - Отлично! - взревел Нар, багровея сквозь бледность испуга. - Пусть твои кишки попробуют переварить вот это! Сос не обернулся, когда раздались звуки сражения. У него не было повода гордиться собой, но другого выхода он не видел. Если этот случай послужит уроком для других, значит, он поступил правильно. Раздался пронзительный крик, клокочущие гортанные хрипы и звук рухнувшего на землю тела. Тил подошел, стал рядом, отирая яркую кровь с меча. - Нар был признан виновным, - произнес он тихо. Но отчего виновным чувствовал себя Сос? Спустя неделю ров был почти готов, команда воинов яростно пластала землю в глубине его, чтобы пущенная вода текла беспрепятственно. - Такой ручеек не остановит этих бестий, - с сомнением заметил Сэв. - Ты ведь сам говорил, что они умеют плавать. - Умеют, - ответил Сос и пошел смотреть за установкой зажигательных устройств. Их следовало расположить на внутренней стороне рва через каждые сто ярдов. Тем временем особая группа сносила бочонки со спиртом со всех окрестных стоянок, и не для того, чтобы его пить. Бочонки ставились через равные промежутки вдоль линии рва. Прошла еще неделя, а землеройки не появлялись. Воины сделали несколько боевых кругов, соорудили в центре лагеря огромную палатку из сшитых нейлоновых полотен. Спать же по-прежнему отправлялись в тесные жилища на берегу реки. Охотники сообщали, что в зону начали проникать животные: олени, дикие козы, злые кабаны, волки и лисы, и многочисленные грызуны. Мяса хватит на всех. Тил все еще занимался дисциплиной, ограничиваясь, как правило, палицами: одного смертного приговора, к тому же сомнительной законности, им было достаточно. Но воинов раздражал - как им казалось - бесполезный труд. Они привыкли к честолюбивым поединкам, а не к этому ковырянию в грязи. И не нравилось им подчиняться приказам безоружного труса. - Лучше бы ты сам этим занимался, - заметил раз Сэв, глядя на действия Тила. - Все понимают, что делать это необходимо, но когда это делает он, то будто сам становится командиром. Тебя и так никто не уважает, да еще эта птица... Сэв был парень беззлобный, совершенно открытый. Обижаться на его слова было нелепо. Все верно: Сос выполнял свой замысел за счет собственной репутации, а начинать с этого было негоже. Ни один из воинов не знал обстоятельств, при которых он лишился оружия, не знал, что же привязывает его к Солу, а он не утруждал себя оправданиями. Тил был фактическим лидером, и если Сол не вернется, вся власть перейдет к нему. Он и раньше хотел создать собственное племя, а мастерства ему не занимать. Как и Сол, он гнушался слабыми противниками и в своих походах сделал лишь единственное приобретение. Но, как и Солу, ему достало ума понять, что можно сделать с обычными людьми, имея перед собой цель. Была ли его помощь искренней? Или он выгадывал время, сплачивая вокруг себя группу? Сос не имел права на оружие. И зависел от доброй воли Тила и собственного ума. Впереди был год службы, и он намеревался исполнить свой долг с честью. А после... Лицо Солы виделось по ночам, волосы ее ощущал он на своем плече, чувствовал все ее тело. Но без оружия все мечты были тщетны. В действительности-то он был не менее Тила опасен для имперских замыслов Сола, ибо желал того, что могло дать лишь безоговорочное лидерство. Сола не возьмет браслет у второго воина племени, а тем более у третьего или четвертого, этого она никогда не скрывала. Но и будь у него оружие, в круге он не одолел бы Сола, да и Тила тоже. На это было бессмысленно надеяться. И в этом смысле безоружность была ему на руку. Наконец, землеройки явились. В середине дня они лавиной скатились с холма и устремились к защитным укреплениям лагеря. Сос чуть ли не рад был их увидеть, по крайней мере его тщательные приготовления были теперь оправданы. И судя по тому, что дикие звери возвращались в зону, землероек не было долго. А если б они не появились, - как то ни парадоксально, - нарушились бы и его планы. - Опрокинуть бочки! - крикнул он, и воины, стоявшие около них, заученным движением вышибли пробки и принялись осторожно лить хмельное содержимое в ров. - Женщины и дети - по палаткам! Громко протестуя, что их лишают самого интересного, домочадцы перешли реку вброд и взобрались на склон холма. - Оружие - к бою! Все свободные воины сформировали цепь защиты, пристыженные размерами противника. Здесь было пятнадцать мужчин и несколько старших подростков; охотничья партия отсутствовала. Воины у бочек закончили свою работу, не без сожаления взглянув на веселящий напиток, истраченный почем зря, и встали рядом с опущенными древками "зажигалок". Сос медлил, надеясь, что подойдут охотники. Но те не появились. Землеройки прихлынули ко рву, закружили у его края, опасаясь незнакомого запаха. Затем прыгнули самые смелые, за ними двинулись остальные. "Интересно, - подумал вдруг Сос, - смогли бы ли они опьянеть, как человек?" - Огонь! - скомандовал он. Барабанщик начал выбивать медленный размеренный ритм, воины одновременно подожгли запалы, отскочив назад. Это был самый болезненный момент тренировок - взрослые мужчины, танцующие под барабан. Языки пламени взвились надо рвом, дым, смрад горящего спирта наполнили воздух. Они оказались за стеной огня, вздымавшегося полукругом. Глядя на него, "танцоры" прикрывали глаза; теперь им стало ясно, что случилось бы с теми, кто замешкался. Сос досконально проработал этот план. По книгам он знал, что алкоголь расплывается по поверхности воды и, подожженный, горит лучше, чем на земле, где грязь или палая листва могут его поглотить. Слой воды внутри рва был для спирта отличным полем, а течение распространяло его по всей длине. Сос рад был, что оказался прав, невзирая на сомнения. Здравый смысл говорил, что вода гасит любое пламя. Странно, почему он раньше не додумался влить несколько капель спирта в воду и проверить? Часть землероек прорвалась. Воины колотили по земле палицами и булавами, пытаясь размозжить увертливых тварей. Воздух сотрясали ругательства. Теперь на крохотных врагов никто не смотрел пренебрежительно. Языки горящих паров сникли: спирт слишком быстро улетучивался. По сигналу Соса выкатили еще несколько бочонков из центральной палатки. Но воины не могли вылить содержимое, пока пламя не угасло вовсе, иначе они могли попасть в самое пекло, а то и разлететься на куски от взрыва бочки. Такого поворота событий Сос не предусмотрел, напор огня утих, но отдельные очаги - где горючее впиталось в землю по линии рва - остались. Задыхаясь, с опаленной бородой, подскочил меченосец Тор: - Верхний край свободен. Если вылить там... Сос ругал себя, что не подумал об этом раньше. Течение очистило примыкавшую к реке часть рва, а землеройки уже толпами подползали, чтобы растерзать зажаренных сородичей и взобраться по насыпи. В этом месте спирт можно лить бочку за бочкой: поток разнесет его равномерно по всему каналу, и это позволит поддерживать постоянный огонь. - Займись этим, - крикнул он Тору. Воины били и молотили бесконечный поток несыти не покладая рук. Сос опять вспомнил отряды странствующих муравьев. Но млекопитающим здесь недоставало организованности насекомых. Тор, помаявшись с подручными, привел свой план в действие и запалил канал снова. Однако численность тварей не уменьшалась. Откуда они брались? Вскоре это выяснилось. Землеройки сползали в реку, плыли и выбирались на землю уже внутри защитного полукруга! Большинство - без слаженной координации - либо сгорело в пламени, либо поплыло прямиком к противоположному берегу, много утонуло на середине реки, еще больше - в сражении на воде за трупы собратьев. Но в целом их было столько, что и пяти-десяти процентов прорвавшихся за огневое ограждение с лихвой было достаточно, чтоб заполнить территорию лагеря. Может спирт, лить прямо в реку? Но горючей жидкости оставалось совсем немного, и если маневр не удастся, они окажутся в ловушке между защитным огнем и животными, наводнившими тылы. Он не мог допустить потерь. Землеройки выиграли битву. - Отступаем! - крикнул Сос. Воины, ранее презиравшие врага, выдохлись. Землеройки изукрасили руки и ноги, они забирались в штаны, заполнили землю: повсюду зубы, зубы, зубы... Воины бросались в реку и спасались вплавь, ныряя в толщу воды. Сос быстро окинул взглядом берег, проверив, не осталось ли раненных, и поспешил за ними. День угасал. Хватит ли времени переправить палатки до наступления ночи? Или землеройки остановятся, не достигнув лагеря? Он решил не рисковать. - Берите палатки и до сумерек отступайте как можно дальше. Этой атаки нам не отразить. В самом начале они сделали склад запасного снаряжения внутри ограждения на тот случай, если землеройки атакуют с неожиданной стороны. Теперь эти запасы были вне досягаемости. Еще одна ошибка в расчетах. И пока он не будет знать маршруты землероек и периодичность миграций, промахи неизбежны. Ночью хищники не стали забираться на холм, они мародерствовали лишь при свете дня. Возможно, из-за мотыльков. Наутро основной корпус, насытившись своими же неудачниками и все еще неисчислимый, пересек реку и двинулся вниз по течению. Лишь некоторые упрямцы на окраинах взобрались на холм и подошли к палаткам. Сос оглядел округу. Вряд ли возвышенность была безопасней плоской поверхности долин. Примет жизни здесь было не более, чем внизу. Вероятно, в маршрутах землероек не было определенности - они преодолеют и подъем, если захотят. Скорее всего, они следовали общим контурам ландшафта, поднимаясь, где легче, и тут же спускаясь, что вообще несложно. Но было ясно: землеройки передвигались только большими скоплениями и, значит, были подвержены динамике массы. Он попытался вспомнить тот путаный комментарий к очень сложному тексту. Массы формируются вокруг лидеров и отражают их индивидуальность и стиль; стоит устранить лишь некоторых, чтобы сбить с толку всех. Раньше он не придавал этому практического значения. Следовало бы обдумать это, сделать выводы и применить к ситуации. Неплохо бы проследить за дальнейшими изменениями внутри полчища, узнать наверняка, к чему они приведут. И выяснить бы, с чего все начинается: возможно, они плодятся на ограниченной территории. Тогда ее можно выжечь, прежде чем следующая орда наберется сил. Теперь уже ясно, что делать упор на оборону - не выход. К полудню враг скрылся из вида, и воины смогли вернуться в разрушенный лагерь. Картина впечатляла: даже нейлон был помечен укусами и загажен кучами испражнений. Особая группа, назначенная Сосом, немедленно выступила вслед землеройкам, изучить их пути. Женщины и дети направились в сторону рва, чтобы расчистить место и разбить новые палатки. Здесь уже ничто не угрожало. Очередная орда плотоядных тварей погибнет голодной смертью, если последует по маршруту предыдущей. Новая лавина землероек скорее пронесется по другому берегу. А здесь женщины готовились к большой стирке. Останки и снаряжение пропавших охотников нашли в трех милях вверх по реке. И этого оказалось достаточно, чтобы всякое недовольство работой было среди воинов навсегда забыто. И к Сосу стали относиться с большим уважением: он доказал свою правоту. 7 Вождь прибыл через две недели, с пополнением в пятьдесят человек. Теперь у него было внушительное племя: шестьдесят пять воинов, - хотя в большинстве это была зеленая молодежь, лучшие воины пока оставались в старых племенах. Сос не знал, как Сол отнесется к потерям: правление советника стоило группе пяти человек. Он вызвал двух свидетелей суда над Наром (третий в день нашествия землероек оказался в охотничьей партии) и приказал доложить о том, ему казалось, давнем уже происшествии. - Дозор состоял из двух человек? - спросил Сол. Свидетели кивнули: - Да, как обычно. - И второй не доложил, что первый спит? Сос хлопнул себя ладонью по лбу. Для человека, изощряющего свой ум, так глупо оскандалиться! Виновны были двое, не один! Может быть, у Сола уже был свой опыт наведения порядка? Вождь и советник удалились для беседы. Сос подробно описал события последних недель, и Сол не пропустил ни слова. На вопросы истории и биологии у него не хватало терпения, но задача построения империи занимала его полностью. - И ты сможешь сколотить из этих новичков боеспособный отряд, способный принести победу? - Теперь, когда есть хорошая площадка и достаточно воинов, думаю, это можно сделать в полгода. При условии беспрекословного подчинения моим требованиям. - Они подчиняются Тилу. Сос взглянул на вождя обеспокоенно. Он полагал, Сол положит конец этой двусмысленности. - Разве ты не собираешься остаться? - Завтра я выхожу набирать новых людей. А ты дрессируй этих. - Но ведь шестьдесят пять воинов! Что-нибудь да случится! - Ты о Тиле? Он что, хочет быть командиром? - Он никогда не говорил об этом, всегда был хорошим помощником. - Сос не желал наводить напраслину. - Но он нормальный человек, и не может не думать об этом. - Что же ты посоветуешь? Снова все зависело от него. Вера Сола в своего советника подчас обескураживала. Он не мог требовать, чтобы вождь остался здесь: Солу, по всему, нравились походы за новобранцами. Попросить взять с собой Тила? Не было смысла, смена дисциплинарного лидера не устранит проблемы. - Я не могу упрекнуть Тила в нечестности. Но его нужно заинтересовать, показать, что выгодней быть с тобой, чем отделяться, даже если кто-то за ним пойдет. - Да я голову ему снесу, если он вздумает пойти против меня! - И все же ты мог бы назначить его первым воином в свое отсутствие и поставить во главе отдельной группы. Дай ему позабавиться хоть титулом. - Я хочу, чтобы моими людьми занимался ты. - Поставь его надо мной, пусть командует. Все равно это послужит общему делу. Сол поразмыслил. - Хорошо. А что я должен дать тебе? - Мне? - Сос оторопел. Вот как вышло! Если для сохранения верности нужно поощрять Тила, то что тогда говорить о нем? Сол прекрасно понимал, что тренировки важнее порядка, что Сос пользуется большей свободой, чем все остальные. Ведь теоретически он мог в любой момент отказаться от имени и уйти. - Я согласился служить тебе год за свое имя. Больше ты мне ничего не должен. - Мне нравится твоя птица, - сказал вдруг Сол. - Может, подаришь? Сос скосился на маленького своего приятеля, дремавшего на плече. Птица стала уже частью его жизни, он уже забывал о ее присутствии. - Глупыш не принадлежит никому. Ты имеешь столько же прав на него, как и я, ты ведь спас его от ястреба. Но он почему-то привязался ко мне, хотя я даже, помню, пытался его прогнать. Я не могу подарить его тебе. - Почти так же я утратил свой браслет. - Сол коснулся обнаженного запястья. Сос отвел взгляд, почувствовав себя неловко. - Если ты подаришь Глупыша, а он найдет самку, и она снесет яйцо, я отдам яйцо тебе, - пробормотал Сол. Взбешенный, не находя слов, Сос зашагал прочь. Больше они не перекинулись ни единой фразой, и на следующее утро Сол вновь отправился в путь. Сола осталась в лагере. Тил, похоже, был доволен повышением. Как только вождь покинул лагерь, он вызвал Соса: - Я хочу, чтобы ты эту толпу превратил в боевую силу, которой не будет равных. Кто будет отлынивать - ответит передо мной. Сос хмуро кивнул и приступил к осуществлению изначального замысла. Прежде всего он посмотрел каждого воина в круге, ловил стиль, сильные и слабые стороны, делал записи на листках шрифтом старинных книг. Затем распределил воинов по рангам и по оружию: первый меч, второй меч, первый шест, второй... Мечей было двадцать, этот инструмент был самый популярный, хотя и грозил увечьем и гибелью. Было шестнадцать булав, двенадцать шестов, десять палиц, шесть кинжалов и одна "звезда". Первый месяц ушел на занятия с отдельными группами. Соперники были под рукой, не было необходимости тратить время на поиски. Каждый упражнялся до усталости, пробегал несколько кругов вокруг лагеря, возвращался снова. Лучшие воины верховодили: став командирами, обучали других тонкостям ремесла. Первоначальный состав рангов менялся, с пришедшим мастерством менялось и положение воина. Разгорался дух соперничества, бои превращались в состязания, с болельщиками из других групп, которые аплодировали, подшучивали, в случае надобности - предотвращали опасные действия. Звездник тренировался с булавщиками. "Утренняя звезда", диковатая на вид: короткая рукоять и тяжелый, в шипах, шар на цепи, - была особо опасной. Трудная в управлении, непригодная для защиты, она не могла нанести легкий удар, - поражала цель, корежа плоть и разбивая кости. Сойтись с разъяренным звездником в круге - на это не решались самые опытные воины, хотя неумелый звездник часто калечил и самого себя. Время шло. Парни превращались в искусных мастеров. По двое, по трое в лагерь прибывали от Сола все новые люди, холостые и с семьями. Их включали в специальные формирования, определяли ранг, но старожилы говорили, что качество пополнения снижается. К концу первого месяца число воинов перевалило за сотню. Поначалу было много молодых, - глуповатых, неуклюжих, принятых лишь потому, что попались на пути. Но Сос и советовал Солу не судить по начальному уровню или внешности. Схватывая на тренировках приемы и принципы, они быстро продвигались по лестнице рангов. Некоторым из лучших в обычных условиях не хватило бы жизни, чтоб добиться таких успехов. Со временем, от поединка к поединку, даже самые неуживчивые и вздорные новички прониклись духом единства. Уже многие чувствовали, что пламя предназначено для больших свершений. Сос собрал самых сообразительных и заговорил о тактике. - Допустим, в вашей группе шесть хороших воинов, от первого до последнего ранга. Вы встречаете группу из шести, каждый из которых чуть-чуть лучше ваших. В каком порядке лучше сражаться? - А насколько они лучше? - поинтересовался Тан, булавщик не слишком высокого ранга: большой вес делал его неповоротливым. - Их первый воин побьет твоего первого, второй - твоего второго, но не первого, третий - твоего третьего, но не второго, и так далее. - А у меня нет такого, который побьет их первого? - У тебя такого нет, а их вождь настаивает на сражении, и все остальные тоже. - Он, понятно, не будет зевать и не позволит, чтобы мой первый сразился с более слабым. Вызовет моего первого - и отобьет, потом их второй - отобьет моего второго... - Ну и... - Удача может дать мне одну, ну две победы, но лучше с этим племенем не встречаться. Чернобородый Тор просиял: - Я могу побить пятерых, и потерять лишь самого слабого. - Как? - удивился Тан. - Они же лучше... - Я пошлю моего шестого против их сильнейшего, будто это мой лучший. - Но твой первый ни за что не согласится драться после шестого! - Мой первый будет подчиняться моим приказам, даже если считает их оскорбительными. Он сойдется с их вторым - и победит, мой второй - победит их третьего, и в конце концов, мой пятый - их шестого. - А их первый... - Завоюет лишь моего шестого, который проиграл бы и любому другому. - И у тебя будет десять человек, тогда как их вождь останется лишь с двумя, - подытожил Сос. - Хотя до сражения его команда была лучше. Тан поскреб в затылке и засмеялся: - Здорово!.. Я это запомню. Только... - он посерьезнел, что, если их лучший откажется драться с моим шестым? - А как он узнает? - ухмыльнулся Тор. - А как ты узнаешь его ранг? Если они задумают то же? - Стратегия хороша, но после предварительной разведки, - заключил Сос. - И для нее неплохо использовать опытного, но уже отошедшего от сражений воина. Они долго и с увлечением изобретали подобные вопросы, соревнуясь, стараясь загнать противника в угол. Взяв домино, - его прихватили из игровой комнаты на одной из стоянок - они разложили костяшки перед собой (чем больше точек - тем выше ранг), придумывая все новые ситуации. Тор, самый изобретательный, уже почти любое, самое безнадежное дело мог повернуть к победе. Сос уступил выдуманный вид соревнования в тактике своим ученикам. Он показал, как использовать ум тогда, когда не срабатывает грубая сила, и был этим вполне удовлетворен. На второй месяц, когда система рангов приобрела четкость, начались соревнования между видами. Советники вернулись в свои ряды и там, как заговорщики, внедрили хитроумную тактику победы над соперником. В каждой группе был заметен дух товарищества, и все стремились показать свое превосходство над другими командами. Сос обучал счету точка за победу, ничего за поражение. Мужчины, которые ходили с карандашом и бумагой, как ненормальные, выглядели довольно смешно, и вскоре их сменили женщины, выписывая счет уже на доске. Группы обозначались символами (их придумал Сос) - упрощенными изображениями булав, мечей и других орудий. И каждый вечер мужчины устремлялись сюда, бурно радуясь победам, сокрушаясь из-за потери ранга. Когда система точек стала громоздкой, ее сменили арабские цифры. Это было достижение, о котором ранее Сос и не мечтал. Однажды он ненароком увидел, как маленькая девочка пальцами стирала дневной счет своей группы. Закончив, она взяла карандаш и написала число 56 напротив меча. И Сос понял, до чего просто можно наладить обучение основам математики и даже полноценному письму. Воины не думали о грамоте, пока лишь не было в том нужды. Кинжальщики, как самая малочисленная группа, оказались в невыгодном положении. - Что толку, - пожаловался их командир, - если мы выигрываем даже все впятером. Меченосцы обставят за день и при многих поражениях. Сос показал, как вести счет по списку количество побед на каждого человека. Теперь он уже вынужден был начать занятия математикой и обучить женщин искать среднее арифметическое. Сола тоже занялась, хотя и не была самой способной из женщин; оставшись в одиночестве, от нечего делать, она освоила арифметические действия настолько, что могла обучать других. Сос был благодарен за эту помощь, хотя ее присутствие было мучительно. А в круге происходили странные вещи. Оказалось, меч даже высокого ранга не всегда справляется с грубой булавой, а тот, кто с блеском владел булавой - может уступить шесту. Советники, которые с изменением рода противника первыми догадались усовершенствовать систему рангов, добавили своим группам много победных очков. Тил поначалу смеялся, заставая Тора в палатке за раскладыванием домино. Однако, присмотревшись, смеяться перестал. Понимая свое отличие от прочих, Тил держался особняком, но общее развитие племени вынудило пошевеливаться и его. Уже появлялись воины, оспаривавшие его мастерство. Настало время, и он сам склонился над домино. На третий месяц приступили к тренировкам в парах, двое на двое. - Четыре воина в круг? - поразился Тил. - Ты слышал что-нибудь о племени Пита? - Нет. - Очень мощное формирование на востоке. Они выставляют пары с мечами, булавами и шестами. По одиночке в круг не ходят. Ты хочешь, чтобы они объявили победу над нами за отказ от вызова? - Нет. Первый день парных тренировок принес ценный опыт. Кинжалы и палицы не доставляли хлопот. Но шесты задевали друг друга, а широкие движения булавой грозили увечьем партнеру. Снова произошли смещения в рангами первые и вторые мечи терпели постыдное поражение от дуэтов десятых и пятнадцатых. Мастера заботились только о себе, а низшие ранги демонстрировали мудрое взаимодействие: яростное, безрассудное нападение сдерживалось спокойной, точной защитой. Когда два меча бросались в атаку, не отличая друга от врага, круша налево и направо, слаженная команда менее сильных брала верх. А потом пошли смешанные двойки, меч в паре с булавой, кинжал - с шестом, пока каждый воин не научился входить в пару с любым орудием против любой комбинации соперника. Систему подсчета тоже совершенствовалась: женщины изучили дроби, при необходимости - делили, составляли пропорции. Незаметно пролетели месяцы, появились опытные наставники, которые брали под опеку потрясенных новичков и показывали путь к совершенству. Падали листья, затем повалил снег. Землеройки и мотыльки исчезли, хотя бдительно