- В Чистилище. У вас оказались абсолютно равные показатели, я не мог направить ее ни в Ад, ни в Рай, поэтому доставил сюда. - Великолепно, - объявил робот-маг. - Вы что, намерены у нас застрять? - Мне надо задержаться здесь как можно дольше. Я очень тщательно проделал расчеты, но всегда остается элемент неопределенности. Слишком многое от этого зависит, слишком многое... - От чего зависит? - спросил Зейн, вновь сбитый с толку. - Ну как, вознаградила тебя за проявленное участие моя дочь? - По-моему, вы сейчас пытаетесь увильнуть от ответа. - А ты? Зейн улыбнулся: - Луна снова предложила то же, что и вы, а я во второй раз отказался. - Но ты не должен отказываться! - загремел робот-маг. - Моя дочь предназначена для тебя. Я же специально оставил камень любви. - Слушайте, если вы действительно хотели познакомить нас, могли бы придумать лучший предлог, чем вызов на собственную смерть. - Нет, лучшего способа не было. И не обращай внимания на ее протесты. Луна сделает так, как я сказал. - Протестовал я, а не ваша дочь! На что это похоже... - Завоюй ее сердце. Смерть. Она хорошая девушка, вы подходите друг другу. - Я ей не нужен! Почему я должен навязывать свое общество - неважно, с помощью магии или без нее - женщине, которую совершенно не привлекаю? Она заслуживает лучшего и наверняка способна найти достойного мужа. На самом деле Зейн гораздо больше беспокоился о собственной судьбе. Он не мог себе позволить увлечься женщиной, которая наверняка вскоре бросит его ради другого. Хватит с него душевных травм! - Ты должен! - настаивал маг. - Это совершенно необходимо! Опять начались недомолвки! - Но почему? - Сейчас я ничего объяснить не могу. - Вы уже говорили то же самое! Да и Судьба все время изъясняется загадками. Меня это просто бесит! - Ерунда! Не обращай внимания. Луна хорошая девушка. Не очень-то убедительный ответ! - Значит, ей не следует связываться со Смертью. - Извини, я должен приступить к своей работе. - Робот-маг с лязгом повернул голову и посмотрел на стол, заваленный бумагами. - Какой работе? - Судя по всему, мне предстоит самому свести баланс добра и зла в моей душе. Видишь, сколько бланков! - Металлические пальцы ткнули в груду документов. - По одному на каждый день жизни. Зейн взял наугад листок бумаги. "Шестнадцать процентов баланса, исчисленного по форме 1040-Х, поместить в строку 32-Р, - прочел он вслух. - Если полученное число превышает соотношение по строке 29-К таблицы ТТ, вычтите 3,2 процента из строки 69-Н. Если это число меньше квадратного корня из общего итога по таблиц е У, обратитесь к инвертированной форме 7734". Зейн поднял голову. Он вспотел, как студент, провалившийся на экзамене. - Это почти так же ужасно, как декларация о доходах! - Почти, - устало кивнул металлической головой робот-маг. - Как ты думаешь, откуда черпает идеи налоговый департамент? Мне понадобится целая вечность, чтобы разобраться со всеми документами. - А что произойдет, когда вы подведете итог? Отправитесь в Рай? - Заполнив последнюю ведомость, я начну искать ошибки, - ответил робот. - Это, пожалуй, займет еще несколько столетий. - Но ведь ошибок может и не быть. - Формы так составлены, что их в принципе невозможно сразу заполнить правильно, - со вздохом отозвался робот-маг. - Иначе какой в них смысл? Он взял гусиное перо, окунул его кончик в чернильницу с красными чернилами и начал свой титанический труд. Вскоре капельки машинного масла оросили металлический лоб. Зейн оставил мага, погруженного в изнурительную работу. Она заставит спятить любого нормального человека, но, возможно, повелитель черной и белой магий обладал неисчерпаемыми ресурсами энергии и терпения. Проходя на обратном пути мимо девушки-администратора, Зейн оставил ей душу ребенка. - Чудесно, просто чудесно! - обрадовалась она, впервые выказав человеческие эмоции. - Нам так не хватает персонала! Зейн хотел поинтересоваться, на какой работе можно использовать младенца, однако передумал. В Чистилище наверняка имеются способы решить проблему возраста. В конце концов, у них в запасе целая вечность! 5. ЛУНА Его конь все еще пощипывал траву снаружи. - Эй, Морт! - позвал Зейн, и тот сразу поспешил к нему. Великолепный скакун! Зейн оседлал его. - Доставь меня домой! Конь рысью домчался до конца зеленой равнины и остановился перед красивым зданием, похожим на усыпальницу, с белыми колоннами на широкой веранде. На почтовом ящике красовалась надпись: "Смерть". Само собой - где же еще должен жить Танатос, как не в морге? Зейн посмотрел на коня: - Можно мне задержаться ненадолго? Чтобы осмотреть все как следует? Морт одобрительно качнул головой. - У тебя здесь есть конюшня? И нужно ли искать для тебя еду, бензин или чем ты еще питаешься? Конь дал ему понять, что такого не требуется, и неторопливо отправился на пастбище. Похоже, здесь было все, что требуется для пропитания. Неподалеку виднелось небольшое озеро. Отличное место! Значит, у Смерти имеется свой почтовый ящик... Интересно, кто отправляет ему послания? Зейн открыл его и обнаружил четыре письма. Судя по обратному адресу, все составлены смертными. Любопытно! Он повернулся к двери. Может, следует позвонить? Но ведь дом принадлежит ему! И все же обитатели, если они есть, увидят нового хозяина впервые. Он нажал на кнопку. Раздался погребальный звон. Через минуту дверь открыл облаченный в черный костюм дворецкий. - Очень рад видеть вас снова, уважаемый сэр. Разрешите? - Он помог ему снять плащ. - Но я ведь... - Зейн с трудом подбирал слова. - Я не ваш прежний хозяин! - Разумеется, сэр. Мы служим Танатосу, а не человеку, который становится им. Дворецкий повесил плащ в шкаф и нагнулся. Он хочет снять его обувь!.. Что ж, в своем собственном жилище можно расслабиться и не бояться ничего... Обувь и перчатки отправились вслед за форменным облачением, а Зейн оказался в удобном халате и домашних шлепанцах. В воздухе висел какой-то странный тяжелый запах. - Чем здесь пахнет? - Это мирра, сэр, - ответил дворецкий. - Согласно установившейся традиции, в обители Танатоса положено возжигать благовония. - Ничего себе благовония! Значит, у жилища Смерти свой особый запах? А почему именно... - Мирра ассоциируется с заупокойной службой, сэр. Тут Зейн вспомнил строки рождественской песни: "О зловещий мирры дух! Смерти знак, разлуки вечной! Боль, тоска, кромешный мрак. Плач души, пред Богом грешной!" - Надо заменить ее на что-нибудь более приятное, - заметил Зейн. - И переделай звонок: что это за похоронный звон! Если бы я мог, вообще изменил бы само представление о Смерти! Дворецкий провел его в удобную гостиную. - Располагайтесь поудобнее. Не желаете выпить аперитива? Может, включить телевизор? Или угодно активировать заклинание, снимающее усталость? Зейн плюхнулся в мягкое кресло. Ему почему-то было неуютно. - Да, давайте все это, - сказал он. - Сию минуту. Изволите передать мне письма? - Зачем? - Чтобы сжечь, сэр! Так положено. - Ни в коем случае! Даже если они годятся лишь для мусорной корзины, я хочу сперва просмотреть их. - Разумеется, сэр, - пропел дворецкий, словно успокаивал ребенка. Как только он исчез, перед глазами возник экран телевизора. Раздалась привычная бодрая скороговорка ведущего программы новостей: - Кадровые перестановки в Чистилище! Новое назначение на должность Смерти. Предшественник, проявив себя неплохо, за время службы сумел улучшить показатели и отправился в Рай. Что ж, как говорится, Смерть мертва; да здравствует Смерть! Проводимый нынешним Танатосом новый курс еще не до конца ясен - его поведение непредсказуемо, он позволил двум клиентам сбежать и измотал штаты постоянными требованиями изменить те или иные частности в быту и работе. Заслуживающий доверия источник из высших сфер предполагает, что, если в ближайшее время положение резко не изменится, дело может кончиться Небесным предупреждением! Зейн присвистнул - по оперативности и остроте "Последние новости" Чистилища оставляли далеко позади любые земные передачи! - Наш штат пополнился ребенком. Когда малыш подрастет, его станут готовить к работе клерка. Разумеется, потом он сможет самостоятельно выбрать возраст, который сохранит вечно. Данная мера облегчит положение с переизбытком клиентов, проходящих через нашу обитель, вызванное увеличением численности населения Земли. Зейн насторожился. Почему сообщения посвящены только ему одному? Неужели об остальных инкарнациях нечего сказать? Вернулся дворецкий и поставил перед хозяином стакан красного вина. - Заклинание входит в состав напитка, сэр. - Почему сообщения в новостях касаются только меня и всего, что относится к моему ведению? На случайность что-то не похоже! - Мы в Чистилище, сэр. Здесь не бывает случайностей. У нас новости подстраиваются под каждого, кто их слушает, следовательно, пользователь получает только ту информацию, которая его интересует. - А я думал, что Чистилище - в комплексе зданий через дорогу. - О нет, вся эта местность - Чистилище, сэр. В том большом здании расположены исследовательский центр и административные службы. А мы, живущие здесь, так сказать, заблудшие души. - Но я-то жив! - Несомненно, сэр. Ваша пятерка с формальной точки зрения является смертной, однако остальные обитатели нашей зоны простились с земным существованием. - Пятерка? - Я имею в виду инкарнации, сэр. - А, понятно! Время, Судьба, Смерть... - Марс и Природа, именно так, сэр, - закончил дворецкий. - Живые воплощения бытия. Все остальные мертвы, за исключением, конечно, Вечных. - Вечных? - Господа и Сатаны, сэр. Они не подчиняются обычным законам. Зейн отпил вина. Оно оказалось превосходным и в самом деле бодрило. - Понятно. Ты сам-то мертв? - Да, сэр. Я служу здесь уже семьдесят два земных года. - Значит, видишь, как каждые тридцать лет новый Танатос сменяет старого? И не скучно? Монотонное существование. - Лучше, чем Ад, сэр. Да уж! Такая альтернатива не оставляет места сомнениям. - Может быть, тебе следует представить меня другим обитателям дома? В таком роскошном особняке наверняка есть прислуга. Верно? - Да, сэр. С кем бы вы предпочли встретиться сначала? - Я не знаю... А кто у меня работает? - Садовник, повар, горничные, наложница... - Что? - Живые имеют свои слабости и нужды, - деликатно объяснил дворецкий. - Которые удовлетворяют за счет умерших? - Именно так, сэр. Зейн в отвращении скривился и залпом допил вино. - Я передумал. Познакомлюсь с остальными в другой раз, попозже. Уверен, что на Земле меня уже заждались клиенты. - Разумеется, сэр. Как только Зейн встал, слуга отправился за рабочей одеждой. Зейн облачился в нее и покинул дом. Морт ждал его. Зейн взобрался на коня и только тогда обнаружил, что до сих пор сжимает в руке письма. - Надо прочитать их, - пробормотал он. И тут обнаружил себя сидящим за рулем машины. Нет, скорее миниатюрного самолета, ведомого автопилотом. Он не уставал поражаться удивительным возможностям своего коня. Зейн распечатал первое письмо. "Дорогая Смерть! Зачем ты забрала мою маму? Я тебя ненавижу! С приветом, Роза". Зейн задумался. Автор письма, без сомнения, ребенок. По-видимому, девочка напрасно винила Танатоса. Скорее всего ее мать обошлась без его персональной помощи. Но откуда это знать малышу? Ответить ей? Интересно, переписывались когда-нибудь его предшественники с детьми? Вряд ли. А что мешает ему создать прецедент? Раз уж послание Розы дошло до него, то, очевидно, девочка сможет получить ответ. Хотя в результате ничего не изменится, мертвец останется мертвецом. И все же нельзя оставить без ответа крик души осиротевшего ребенка. Он выяснит, куда попала душа (вероятно, в Рай, ведь, судя по всему, умершая была любящим родителем), и сообщит об этом. Возможно, даже сможет передать посмертное послание от матери. Зейн распечатал следующий конверт. "Дорогая Смерть! Прошлой ночью я поймала своего старого козла с очередной девкой. Забери его завтра, потому что я хочу получить страховку. Искренне ваша, униженная и оскорбленная супруга. Заранее благодарна. P.S. Пусть теперь трахается с Сатаной!" Ну, ей-то отвечать не нужно. Понятно, почему "старый козел" не хранит верность такой жене! На приборной панели замигал огонек. Зажглась надпись: "ЧАСЫ!" Зейн удивленно взглянул на них. Остановились! - Спасибо, что напомнил, Морт! - Он торопливо включил таймер, сунул письма в бардачок. Его еще ждала работа с клиентами. Танатос странствовал по свету, собирая свою страшную жатву, ухитряясь не отставать от графика. Всюду он встречал беспардонную рекламу адского агентства; "Жизнь - дерьмо, зима вокруг... Заходи погреться, друг!" Если выпадала свободная минутка, Зейн отвечал на письма. Он объяснил Розе, что ее мать болела, страдала от ужасной боли; смерть, открывшая несчастной Райские врата, принесла ей лишь облегчение. Зейн специально посетил Чистилище, чтобы удостовериться, куда попала ее душа, хотя не сумел поговорить с ней в Раю - по-видимому, его обитатели теряли всякий интерес к земным делам. Так же он ответил остальным, стараясь всегда выдерживать вежливый тон. Иногда он спрашивал себя, стоит ли тратить время на наиболее одиозные послания, но решил, что надо сохранять беспристрастность. Ведь смерть - настолько важный поворотный этап в существовании души, что тут нельзя проявлять небрежность. Зейн набирался опыта, и работать становилось все легче, однако многое до сих пор не нравилось. Слишком часто люди теряли жизнь так глупо!.. Один тип, когда его жена куда-то отлучилась, налил себе чашку кофе, а вместо сахара положил крысиный яд. Он почти ничего не видел, страдал забывчивостью и не знал, где что лежит на кухне, но все равно умереть из-за этого - нелепо! По крайней мере вкус-то он чувствовал! Некая мать, доведенная ребенком до белого каления, осыпала девочку градом проклятий, активировав их все одновременно; в результате девочка умерла, не успев даже вскрикнуть. Подобным персонам следует запирать рот на замок наглухо, как деньги в сейфе! Какой-то мальчуган решил лихо прокатиться на украденной у ведьмы метле и, естественно, разбился. Один парень, пытаясь поразить свою девушку на прогулке в зоопарке, устроил рыцарский поединок с огнедышащим драконом и сгорел заживо. Пожилая женщина, отправившись за покупками в гастроном, случайно свернула налево и угодила прямо под колеса грузовика. Пять душ, три из которых попали в Ад, хотя, проживи они немного дольше, могли бы оказаться в Раю, стоило проявить большую осторожность и заботу о близких. А ведь те, кого он обслуживает, - ничтожный процент от общего числа умирающих. Сколько людей существуют сегодняшним днем, не задумываясь, что станет с душой после гибели тела, и расстаются с жизнью из-за ничтожной случайности или небрежности? Неужели весь человеческий род деградирует? Заинтересовавшись этой проблемой, Зейн приказал компьютеру сделать распечатку данных, собранных в Чистилище. Беспристрастные статистические выкладки подтвердили его худшие подозрения. Миллионы умирают от сердечных болезней и разных осложнений, хотя такой исход легко предотвратить с помощью обычных упражнений и диеты. Миллионы умирают от рака, потому что не желают вовремя проверить здоровье или не в силах отказаться от вызывающих страшную болезнь привычек, вроде курения, прекрасно зная, что подобный образ жизни неизбежно приведет к катастрофе. Огромное число травм со смертельным исходом; причины - автомобильные аварии, пожары... А сколько невнимательных и беспечных гибнет из-за небрежного обращения с оружием или попав во власть собственных якобы ручных демонов! Но что он, Танатос, способен предпринять? У него нет возможности выступить публично, подобно агентам Сатаны, которым выделяются невероятные средства на рекламу зла. Да и люди вряд ли сильно изменятся, даже если их постоянно предупреждать о грядущей опасности. Почти всегда к моменту его появления уже поздно что-то делать. Чтобы верно оценить свои шансы попасть в Рай, лучше всего фиксировать каждое событие в жизни, но кто же пойдет на это добровольно! Большинство сознавало, что в лучшем случае их образ жизни нелеп, а в худшем - обычное самоубийство, однако продолжало в том же духе. Он и сам был таким, пока не увидел лик Смерти. Если то, что происходит, - результат соперничества высших сил, не составляет большого труда увидеть, кто побеждает. Естественно, ведь Сатана неустанно вел пропаганду. Во все программы постоянно врезали ДЕМОНстрации, призывавшие зрителей "Возгореться!" или глубокомысленно сообщавшие доверчивым, что "Не армия, но Ад превращает мальчика в мужчину!", и предлагавшие различные формы сотрудничества, рассчитанные на целую семью. Согласно Конвенции, Вечные не имеют права вмешиваться в дела живых, однако лишь Господь вел честную игру. Какая польза от договора, когда одна из сторон считает себя вправе спокойно нарушать его? Впрочем, если бы Бог вел себя подобно Сатане, Он был бы не лучше своего вечного противника... Зейн не видел выхода и все же сознавал, что тот существует. Возможно, укорял он себя, если бы пост получил другой, более компетентный человек, он смог бы что-нибудь придумать. Однако пока Смертью становятся по прихоти Судьбы случайные люди вроде него, имеющие весьма средние способности. Действительно, чего ожидать от того, кто убил предшественника, чтобы занять его место? Он, вероятно, типичный представитель гомо сапиенс. Вряд ли гипотетический преемник справится намного лучше. Надо просто добросовестно работать. Удивительно, но такие мысли придавали новые силы. Скорее всего его ждет неудача, и все же необходимо попытаться... Зейн не представлял, что нужно делать, как добиться своей цели, да и, откровенно говоря, в чем она состоит конкретно, тоже не знал, но, если появится шанс на успех, не упустит его! Зейн поднял голову. В делах образовался небольшой перерыв, и он решил остановиться. Здесь, севернее, еще не растаял снег. В глаза бросился рекламный щит вездесущего дьявольского агентства: "Внимание! Записывайтесь заранее! Горячие ванны! Особый уход счастливцев у нас в заведении ждет!" Под броским заголовком была изображена распростертая на постели сногсшибательная демонесса, прикрытая двумя лоскутками ткани. Она кокетливо манила пальчиком желающих вкусить от прелестей Ада. В углу щита стоял торговый знак - два резвящихся чертенка, "Веселые дьяволята". Зейн испытал соблазн протаранить щит Морт-мобилем и с трудом сдержался. Здесь свободный мир; Сатана имеет такое же право рекламировать свой "товар", как и любой торговец. Парадокс добропорядочности состоит в том, что сие качество требует от своих приверженцев позволять негодяям творить черные дела. Стоит ли игра свеч? Пора за работу. Еще несколько раз он сохранил клиентам жизнь. До сих пор было неясно, нарушены правила или нет; во всяком случае в "Новостях" Чистилища бойкий ведущий сообщал о таких случаях мельком, небрежным тоном, словно желал сказать: "Всего лишь очередная выходка нашего недотепы!" Так что даже если кому-то его поведение не нравилось, решать, забирать душу в определенный момент или нет - привилегия Смерти. Возможно, тот, кому суждено попасть в Рай, оставшись в живых, станет злодеем и позже станет добычей Сатаны, но вряд ли. Неужели найдется человек, который, увидев Танатоса, который пришел за ним, не поспешит после роковой встречи изменить свой образ жизни? Подобный идиот заслуживает вечных мук! Эти настроения еще больше усилились после одного случая. Клиентом оказался мальчик пятнадцати лет, жертва редкой формы рака. Бедняга лежал на своей кровати, избавленный наркотиками и заклинаниями от боли. Снадобья, которыми его напичкали, влияли и на психику, даруя бодрость и оптимизм. Он удивленно взглянул на внезапно возникшего перед ним странного человека в плаще. - Я не видел вас раньше, хотя почему-то вы кажетесь мне знакомым. Вы врач? - Не совсем, - невпопад ответил Зейн, осознав, что мальчик не понял, кто к нему явился. Стоит ли ему сказать правду? - Тогда вы психолог, пришли, чтобы ободрить меня? - Нет, обычный человек. Я хочу взять тебя с собой. Ты любишь путешествовать? - А, шофер! Но мне не хочется снова кататься по парку. - Нет, нам предстоит по-настоящему долгое странствие. - Может, просто посидите со мной? Немного поболтаем о разных вещах... Ладно? А то мне так тоскливо и одиноко! - Мальчик провел рукой по взъерошенной золотистой шевелюре, словно пытаясь избавиться от печальных мыслей. Зейн уселся на краешке кровати. Таймер показывал, что осталось пятнадцать секунд. Он заморозил время. Неужели некому составить мальчику компанию и ему суждено умереть в полном одиночестве? Наверное, его близкие и друзья знали то, что от него скрыли: болезнь неизлечима. Одна из жестоких насмешек Судьбы! - Конечно, я поговорю с тобой! Мальчик благодарно улыбнулся: - Я так рад! Мы подружимся, я знаю! - Он протянул руку. Бедняжка очень ослаб, ему стоило огромных усилий держать ее на весу. - Привет! Меня зовут Тэд. Зейн осторожно коснулся пальцев мальчика: - Рад познакомиться с тобой, Тэд. Меня зовут... - Зейн осекся. Мальчик не знал, что вот-вот умрет. Жестоко сообщать ему об этом. Но лгать тоже нельзя. Как поступить? Тэд улыбнулся: - Забыли? А может, пришли сюда, чтобы сделать мне укол, и боитесь, что я закричу? - Нет. Понимаешь... - Не говорите. Можно я угадаю? Вы явились получить по счетам? Мой папа наверняка залез в долги. Заклинания счастья - штука дорогая. Зря все это! Я по-прежнему чувствую себя неважно. Лучше пусть использует одно из них сам - уже дня два ходит как в воду опущенный. Наверное, потому что потратил столько денег на лечение. Все из-за меня! Я чувствую себя виноватым, а иногда хочу, чтобы все кончилось раз и навсегда! Пусть папа хоть немного порадуется. Скоро так и случится, однако отец мальчика не станет от этого счастливее. - У меня вообще-то другая работа. Хотя я тоже прихожу и забираю то, что люди должны отдать, а взамен избавляю от забот и тревог. - Коммивояжер? Хотите продать что-то интересное? Новую программу для домашнего компьютера, которая унесет меня в другой мир на пару дней? - Даже дольше, - вполголоса произнес Зейн. - А, да ну их! Сначала было здорово, потом же надоело страшно! И магические игрушки - я при помощи заклинаний сотворил столько безобидных сказочных тварей! Вон там, под кроватью, завалялся розовый слоник. Видите? - Мальчик поднял покрывало, и Зейн увидел маленькую фигурку. - Единственное, чего мне сейчас по-настоящему хочется, - выйти на улицу, увидеть солнце, ощутить ветерок на коже или просто пробежаться, почувствовать хруст сухих веток под ногами. Я так долго валяюсь здесь! Конечно, мальчик все равно слишком слаб, чтобы бегать. Даже если он выведет его на улицу, ничего хорошего не получится. А что знает Тэд о своей болезни? - Чем же ты хвораешь? - спросил Зейн. - Что-то с позвоночником. Постоянно болит; на меня накладывают чары анестезии и колют в спину, но от этого немеют ноги, и я не могу ходить. Поскорее бы меня вылечили! Я и так пропустил столько занятий в школе! Не хочу оставаться на второй год. У меня ведь были неплохие оценки. Все мои друзья перейдут в следующий класс, а я, как дурак... Значит, бедняге действительно сказали, что он поправится. Как они могли обманывать паренька! - В чем дело? - спросил Тэд. Настало время принять решение. Сказать правду или придумать что-нибудь? И то и другое плохо. Не говорить ничего - фактически та же ложь. - Я пытаюсь сидеть на двух стульях... - Смотрите, свалитесь! Зейн улыбнулся: - Лучше прокачусь на своем коне. - У вас есть лошадь? Вот здорово! Всегда мечтал о собственном скакуне! Он породистый? - Не знаю, я плохо разбираюсь в этом. Мне он достался... по наследству. Великолепный белый жеребец, может летать. - Как его зовут? - Морт. - Моррис? - Морт, с буквой "т" в конце. Он... Тэд сразу наморщил лоб: - "Мортис" по-латыни - смерть. Мне всегда она хорошо давалась. Черт, он здорово влип! Сам Зейн не выучил ни одного из мертвых языков. Откуда ему было знать, что Тэд окажется таким образованным?! - Это конь бледный, который служит Смерти. - Но на нем не может ездить обычный человек! - Может, если станет его хозяином. - Близится момент истины. Неужели нельзя было сказать прямо?! Мальчик пристально вгляделся в незнакомца. - Черный плащ! - воскликнул он наконец. - И капюшон, как у монаха. А лицо! Да, теперь я вижу... Череп! - На самом деле я просто человек, которому поручили такую работу. - Значит, вы... - Тэд содрогнулся, порывисто вздохнул. - Я больше никогда не пойду в школу, верно? - Мне очень жаль. - Я так и знал! Никогда не верил этим врачам! Да, заклинания и лекарства помогали, я чувствовал себя нормально - а сны говорили правду! Я сейчас вопил бы от ужаса, но меня накачали фальшивым счастьем, и я просто не способен грустить. Знаете, а вы не такой уж страшный и плохой. По крайней мере поговорили со мной немного. - В душе у меня скопилось одинаковое количество добра и зла. А вот что касается тебя... Слушай, ты совершил какой-нибудь по-настоящему серьезный грех? - Ну, однажды украл игрушку в магазине... - Это мелочь. Я имею в виду что-то вроде убийства. - Как-то раз, когда тетя наказала меня за сквернословие, я захотел, чтобы она умерла. - Тоже ерунда. Ты же не воплотил свое желание в жизнь? Или хотя бы попытался? Тэд в ужасе уставился на него: - Да вы что! Я и представить такое не способен! - Тут мальчик невесело усмехнулся. - Ну, подумать-то я подумал! Но на самом деле вовсе не хотел, чтобы она умерла! - Возможно, ты солгал так, что из-за твоих слов случилось ужасное несчастье или умер человек? Должен же быть какой-нибудь большой грех на твоей совести! Иначе меня бы не вызвали. Мальчик задумался. - Иногда мне хотелось кое-что сделать, хотя ни разу не представилась возможность. Нет, кажется, я чист перед Богом. Мне очень жаль, но честное слово, ничего в голову не приходит. Что-то тут не так. Зейн достал талисманы, с помощью которых проверял души. - Больно не будет. - Так всегда говорят медсестры, когда готовятся сделать укол. - Нет, правда. Я просто подсчитаю количество зла в тебе. Желтоватый камень засиял как миниатюрное солнце, а коричневый чуть почернел. - В тебе девяносто процентов добра, - удивленно произнес Зейн. - Я ведь говорил вам, что ничего особого не сотворил. - Но ведь я прихожу только к тем, кто не может отправиться в Рай или Ад. Должно быть, произошла ошибка. - Значит, я не умру? Зейн вздохнул: - Не хочу вселять в тебя напрасные надежды. Думаю, тебе суждено сегодня умереть в полном одиночестве, но где-то в нашей системе произошла путаница, и вызвали меня. В Чистилище не хватает квалифицированных работников, так что иногда случаются ошибки. Прости, что напрасно побеспокоил. Тебе не нужно было знать, что случится... до самого конца. - Нет, нет! Хотя меня накачали всякой дрянью, мне все равно одиноко. Я рад, что вы пришли. А можно прокатиться на вашем замечательном коне? Зейн улыбнулся: - Да, конечно, Тэд. - Что ж, тогда я, пожалуй, готов... Зейн нажал на кнопку. Через пятнадцать секунд у мальчика отказало сердце. Зейн извлек душу так быстро, что Тэд не почувствовал ни страха, ни боли. Снаружи ждал Морт. Он каким-то непостижимым образом понял, что должен стать конем. Зейн взобрался на него, и жеребец поскакал по небу. Окруженный сиянием звезд, Зейн отпустил душу, и она сразу полетела на Небеса. Конь спустился вниз: Танатоса ждал новый клиент. - Прощай, Тэд, - прошептал Зейн. - Там ты забудешь об одиночестве и боли! Он поработал с собранными душами, передал в Чистилище те, которые сам не смог отправить по назначению. Потом отправился к себе, чтобы перекусить и немного поспать. Его пожелания выполнили: звонок теперь исполнял приятную мелодию из классического репертуара, а по комнатам разносился аромат лилий. В конце концов, хоть Зейн и приносит смерть, сам-то он живой человек и должен чувствовать себя уютно в собственном жилище! Он вновь и вновь вспоминал Тэда. "Правильно ли я поступил, потратив столько времени, вместо того чтобы обслуживать клиентов? Может быть, не следовало говорить ему правду? Стал ли этот случай еще одной промашкой, которую изложат в своей коронной манере въедливые ведущие "Новостей"? Сочтут ли мое поведение в тот день грехом или нет?" Он не стал включать телевизор, чтобы не потерять окончательно веру в себя. Прислуга внешне ничем не отличалась от обычных людей, однако Зейн сознавал, что единственный живой человек здесь он. То ли специфика работы позволяла ему общаться с мертвецами, то ли они зачарованы так, чтобы выглядеть существами из плоти и крови... Как бы то ни было, когда он пожимал руку слуги, она казалась теплой. Но все-таки Зейн чувствовал себя чужим и одиноким в Чистилище. Он вспомнил о дочери мага. Луне. Они ведь договорились о свидании. А ее отец, даже обретя металлическую оболочку вместо тела, чтобы выполнить непосильную задачу, от которой зависела его судьба, не преминул еще раз напомнить о ней, чем немало заинтриговал Зейна. По мере того как блекло в его сознании воспоминание о мимолетном знакомстве с Анжеликой, идеальной спутницей, которую он уступил за бесполезный камень богатства, Луна все больше привлекала его. Как соблазнительно она выглядела! И, главное, девушка, в отличие от здешних обитателей, была живой! Зейн подъехал к дому Луны. Как только он добрался до Кильваро, его снова охватили сомнения. Имел ли он право использовать свое положение в личных делах? И как представиться? Лучше использовать ничего не значащее для нее собственное имя. Зейн снял с себя форменную одежду. Теперь он уязвим, зато чувствует себя самим собой. Только нажав на кнопку звонка, Зейн сообразил, что девушки может не оказаться дома. Ведь они так и не договорились о точной дате встречи; на самом деле он даже не знал, какой сегодня день недели. Конечно, для того чтобы выяснить это, достаточно одного взгляда на часы; просто беспрерывные скачки во времени и пространстве совершенно дезориентировали Зейна. Он отвык от земной жизни. Через минуту девушка открыла дверь. Она была в желтом домашнем халате, волосы под сеточкой собраны в пучок. Не уродина, конечно, но отнюдь не красавица: нечто неопределенное. Она сильно похудела. Лицо осунулось от пережитого горя, на нем обозначилась сеть морщинок, а под глазами - синие круги. Не нужно было спрашивать, чем она занималась последние несколько дней - ясно, скорбела по умершему отцу. Луна окинула посетителя недоверчивым взглядом. Да, без обуви, в поношенных джинсах и рубашке он выглядит живописно! - Меня зовут Зейн. Мы договаривались о встрече. Прищурившись, она внимательно изучила его и явно не узнала. - Кажется, ты ошибся адресом. Интересно, как тебе удалось пройти мимо грифонов? - Нет, не ошибся. Просто оделся иначе, чем ты, наверное, ожидала. Ты видела меня в роли Смерти. Грифоны запомнили мой запах; как только они почуяли, кто пришел, сразу отбежали подальше. Ты сама настаивала, чтобы свидание состоялось. Помнишь? Девушка быстро кивнула: - Что ж, входи. Как только Зейн перешагнул порог, страшная тяжесть обрушилась на плечо. В ноздри ударил резкий мускусный запах. Он с трудом обернулся, пытаясь разглядеть неведомую тварь. Никого. - Мой невидимый страж, - объяснила Луна. - Гигантская дрессированная ночная бабочка. Если бы ты оказался грабителем... Зейн с трудом растянул губы в улыбке: - Следовало бы самому догадаться, что тебя охраняют. Но я не лгу. Могу сейчас вызвать Морта, облачиться в плащ, и тогда твоему чудовищу придется несладко. Впрочем, думаю, обойдемся без этого. Я пришел на прошлой неделе, чтобы забрать твоего отца, мага. За то, что я согласился выслушать его, он обещал... благосклонность дочери. В первый раз я тебя увидел обнаженной, потом ты оделась. Когда он умер, мы поговорили, и ты предложила... - Отпусти его! - прошептала Луна, и невидимый страж убрал свою лапу. И вовремя: боль становилась невыносимой. - Спасибо, - пропыхтел Зейн. - Нам не обязательно встречаться сегодня. Ты сказала, чтобы я пришел, когда свободен, и как раз сейчас образовался небольшой перерыв в работе. Прости, я не подумал, что тебе не до свиданий. - Сегодня так сегодня, - отрывисто произнесла она. - Мало радости сидеть здесь одной. Только разреши мне переодеться и надеть снимающий горе талисман... - Не надо! - оборвал ее Зейн. - Лучше останься собой. Переживать в такое время естественно; твой отец, полагаю, тоже так думает. Нельзя насиловать свои чувства. Слегка наклонив голову, девушка молчала, раздумывая над его словами. Наконец она произнесла: - Неужели не хочешь, чтобы я хорошо выглядела? - Ты мне нравишься такой, какая ты сейчас. Естественная. Я имею в виду... Луна улыбнулась и на мгновение стала той самой красавицей, которая ослепила его во время их первой встречи. - Кажется, я понимаю! Что ж, мне очень приятно слышать это. Такие слова действуют не хуже заклинания. Чего же тебе хочется, Зейн? - Просто выполнить просьбу твоего отца. Поговорить, узнать тебя получше. В Чистилище он так горячо убеждал меня, что... - В Чистилище? - Да, он сейчас там. Ему пришлось самому вычислять, сколько в его душе добра и зла. Невероятная по трудности задача! Луна пожала плечами: - Папа умеет делать невероятные вещи. Он ни от чего не страдает? - Нет. - Тогда забудем о нем на некоторое время, хорошо? Извини, на чем ты остановился? - Я пришел, чтобы просто побеседовать. Больше ничего, понимаешь? - Почему? - нахмурившись, спросила девушка. - Не подумай, что я не считаю тебя привлекательной. Во время нашей первой встречи ты была просто ослепительно прекрасной! Но понимаешь... я не... - Прекрасной! - угрюмо повторила Луна. На сей раз ему не удалось польстить девушке. - Ты, конечно, говоришь о физических, а не нравственных достоинствах или уме. - Да. - Зейн чувствовал себя ужасно неловко. - За одну короткую встречу такое оценить невозможно. Единственное, что мне известно, - часть зла в твоей душе на самом деле принадлежит отцу. Впрочем, дело в другом. Ты способна превратить себя в неотразимую женщину. Но будь ты уродливой как смертный грех, все равно ты - личность! А вот я - ничтожество, я не сумел найти себя... - И это мне говорит Танатос, повелитель царства мертвых? - Смерть - просто должность. Я случайно ее занял. Думаю, нашлись бы гораздо более достойные люди. Я просто пытаюсь хорошо делать свое дело. Может, со временем из меня получится аккуратный исполнитель, не допускающий ни единой ошибки. - Ошибки? - переспросила Луна. - Ну-ка, присаживайся, Зейн. - Она взяла его за руку, подвела к кушетке и уселась рядом. Их колени соприкасались. - Расскажи, как у тебя идут дела. - Тебе такое не интересно, - промямлил Зейн, хотя на самом деле ему страшно хотелось поделиться своими проблемами. - Послушай, Зейн, именно мой отец избрал тебя на роль Смерти! - Ее голос звучал так завораживающе-искренно! - То, что тебе кажется случайным стечением обстоятельств, на самом деле... - Я вовсе не хотел ругать твоего отца! - Он решил, что лучше тебя не справится никто. Я почему-то уверена, что папа не ошибся. Очевидно, у тебя имеются качества, которые позволят добиться наилучших результатов, особенно в период кризиса. Так что не надо постоянно сомневаться в своих возможностях. - Твой отец выбрал меня на роль Танатоса, а также идеального телохранителя и спутника дочери. Не вижу смысла ни в том, ни в другом. Луна убрала сетку и занялась укладкой роскошных каштановых волос. - Я пока тоже, - улыбаясь, произнесла она. - Значит, нам все откроется в будущем! Мой отец ни разу не ошибался и очень любил меня. Он гений! Поэтому я постараюсь понять, в чем истинная причина такого решения. Давай поговорим откровенно; я открою свои секреты, ты мне - свои. Может быть, тогда мы поймем, почему отец хотел, чтобы мы соединили наши судьбы. - Да, наверное, у него имелись какие-то соображения. Он ведь маг! - Трудно найти убедительную причину отказаться от близкого знакомства с очень привлекательной девушкой, а как только Луна привела себя в порядок, она стала хорошеть прямо на глазах! Оставался один неприятный момент: девушка принимает его лишь потому, что решила исполнить последнюю волю отца. - Конечно. - Ее голос звучал немного раздраженно. Действительно, зачем рассуждать об очевидных вещах? Зейн снова почувствовал себя неловко. Странное свидание! - Понятно, почему такой, как я, способен увлечься девушкой вроде тебя. Но с чего вдруг знаменитому магу выбирать для своей любимой дочери в спутники жизни... Луна, ты заслуживаешь лучшего! А он наверняка хотел, чтобы ты была счастлива. - Несомненно, - рассеянно произнесла девушка. Волосы, рассыпавшиеся по плечам, отливали золотом. Она все больше отвлекала его от серьезного разговора, и не только потому, что стала еще красивее. Луна, кажется, намеренно провоцировала гостя. Кокетливая поза, зовущий взгляд... - Да, насчет работы... Я хотел рассказать о своих ошибках. Вот, например, одно из последних дел: подросток, который не знал, что умрет. От него скрыли, что болезнь неизлечима, но, увидев меня, мальчик догадался. Не знаю, следовало тогда наврать ему, как другие, или сказать правду? В конце концов пришлось сделать последнее. В любом случае я все провалил. - Ты считаешь, что нерешительность - страшный грех? - Наверное, да. Как можно найти правильный путь, если не знаешь, чем он отличается от тупикового? Девушка состроила гримаску: - Верно! Тебе просто не хватает опыта. А пока постарайся не набить слишком много шишек. - Никогда не задумывался о том, насколько важна смерть для всего живого, - хмуро произнес Зейн. - Только теперь, когда я сам приношу ее людям, понял, что это великая сила и благо. - Как так? - тихо спросила Луна, глядя ему прямо в глаза, словно гипнотизируя. - Каждый из нас в конце концов прощается с земным существованием; иначе в мире не осталось бы ни миллиметра незанятого пространства. Но смерть необходима и самим людям. Ведь в действительности вечная жизнь ужасна, похожа на надоевшую до тошноты игру, ставшую непереносимо скучной из-за мириад, повторяющихся изо дня в день мелочей. Кому нужна такая каторга! Только клиническим идиотам. Но я-то в основном не имею дела с теми, кто уходит, прожив свой полный срок. Я говорю сейчас о людях, не готовых покинуть мир. Их нить Судьба оборвала раньше времени, и не они повинны в этом. - Не они? - Луна умело направляла разговор в нужное русло, как психиатр или следователь на допросе, однако Зейн не возражал. - Возьмем, к примеру, последние случаи. Семилетний мальчик завтракал в школьном буфете. Внезапно вышел из строя какой-то клапан, взорвалось водонагревающее устройство... В результате рухнул потолок. Погибло пять детей и учитель. Мой клиент рос в так называемой неблагополучной семье, отчего его душа балансировала между добром и злом. Чтобы все окончательно определилось, ему необходимо было прожить отмеренный срок жизни. Но из-за нелепой случайности бедняга стал моим подопечным. А пятеро других без моей помощи совершили переход. Возможно, все они отправились прямиком в Рай. По крайней мере, надеюсь... Хотя тоже могли бы пожаловаться! Ведь на Небеса им предстояло попасть лет эдак через шестьдесят. Они могли как-то улучшить мир, оставить свой след на Земле. Какой смысл в подобном стечении обстоятельств? Зачем понадобилось лишать стольких людей права на существование? - Спроси Судьбу, она может знать, - вполголоса произнесла Луна. - Еще одно происшествие: из Вашингтона на юг летел супермощный ковер, семьдесят девять человек "на борту". На переднем крае образовалась ледяная корка, постепенно аннулировавшая заклинание антигравитации. Результат: ковер задел краем мост и рухнул в Потомак. Уцелела лишь десятая часть пассажиров. Среди погибших оказался мой клиент, так что я видел катастрофу и не понимаю, зачем такое понадобилось. Достаточно простого антиобледенительного заклинания... - Я думала, зимой они применяются всегда. - Да. Однако оно оказалось недостаточно мощным, лед образовывался быстрее, чем ожидалось, а проверить никто не потрудился. Столько погибших из-за элементарной небрежности... Почему, зачем? Если во всем этом имеется хоть какой-то смысл, возможно, я смирился бы, принял бы существующее положение вещей. Но, по-моему, такие инциденты - причуда Судьбы! Страшная смерть, траур, осиротевшие дети... Честно говоря, не уверен, что хочу оставаться частью системы, допускающей подобное! - Я переубедила бы тебя, да не сумею объяснить все как следует, - отозвалась Луна. - Мой отец верил, что смерть никогда не грядет напрасно, даже если кажется, что она пришла слишком рано. Он говорил, что всему найдется разумное объяснение; надо только поработать головой. - Даже гибели детей или ни в чем не повинных пассажиров? - мрачно произнес Зейн. - Неужели и здесь ты видишь руку Божью? - Не знаю. Отец мечтал об идеальном устройстве мироздания, где Рай, Чистилище и Ад являются необходимыми, дополняющими друг друга частями творения Господа. Думаю, он сейчас сказал бы, что любая, самая бессмысленная на первый взгляд смерть способствует достижению некоей цели. Ни один из пассажиров злосчастного ковра не оказался на нем случайно. - Ты веришь в это? Девушка вздохнула: - Моя душа отягощена злом, а вера слаба. Я не знаю и трети того, во что посвящен папа. - Мы с тобой обычные смертные. Нас не снабжают ответами на трудные вопросы. - Верно. И все же я думаю, что можно найти какой-то выход из ситуации, если постараться. Как именно ты стал Смертью? - Убил своего предшественника, - признался Зейн. - Я собирался покончить с собой, потому что по глупости потерял девушку - красивую, богатую, порядочную, вроде тебя. Но, увидев рядом скелет, от страха выстрелил в него. Потом явилась Судьба и сказала, что я должен стать новым Танатосом. Вот и все, пожалуй. - Вроде меня! - повторила Луна с горьким смешком. Она закончила прихорашиваться и сейчас выглядела почти так же сногсшибательно, как во время первой встречи. - Да. Не просто хорошенькая, а чистая и... Луна едва удержалась, чтобы не расхохотаться. - Как ты плохо знаешь женщин! Зейн пожал плечами: - Я знаком с массой обычных девушек. Тем не менее... - Смерть явилась за тобой, - оборвала она его. - Значит, в тебе скопилось столько же зла, сколько добра. - Да. Я никогда и не утверждал... - Если ты проверишь меня, увидишь то же самое. За внешность я должна благодарить природу и косметическую магию. Но душа, к сожалению, не так чиста, как ты полагаешь. Не идеализируй меня, Зейн. Я ничуть не лучше, а может, и хуже тебя! - Ну, я уверен... - Нет, не уверен. Слушай, давай убедимся! Заодно станет ясно, почему так решил отец. Луна резко поднялась. Она излучала решительность и деловитость. Казалось, со сменой настроения другой стала даже одежда. Небрежно наброшенный на тело халат теперь выглядел словно строгое платье. Да, она использует магию, но способна околдовать и без помощи заклинаний. - Идем в подвал. Зейн последовал за девушкой, ожидая увидеть нечто вроде каменного склепа, однако увидел ярко освещенную комнату, обшитую деревянными панелями, больше похожую на зал в музее. В шкафах, на бесчисленных полках лежали всевозможные камни. - Они все... волшебные? - изумленно спросил Зейн. - Разумеется. Этим и занимался папа - изготовлением талисманов. Перед тобой одна из самых высоких и трудоемких форм магии. Вполне возможно, камни, которые ты используешь для подсчета добра и зла в душе, обработаны моим отцом. В наше время существует, я думаю, всего четыре человека в мире, способные творить такую немыслимо сложную магию. Он один... точнее, был одним из них и понимал тебя намного лучше, чем ты сам. Вот почему необходимо узнать, в чем причина его решения. Честно говоря, я не очень стремлюсь развивать наши отношения, да и ты предпочел бы кого-нибудь другого, но отец решил, что мы предназначены друг для друга, и, прежде чем расстаться, нам следует решить эту загадку. Если обнаружатся веские причины для того, чтобы исполнить его волю, придется волей-неволей подчиниться обстоятельствам. В крайнем случае поможет камень любви. - Ну, мне-то он не потребуется. Достаточно на тебя взглянуть, и... Луна чуть поморщилась и продолжала деловым тоном: - Сначала отделим реальность от иллюзий. Мой отец говорил, что человека лучше всего характеризует зло, таящееся в нем. Его главный грех в том, что он сотрудничал с Сатаной, чтобы усилить магическую силу. Без помощи Ада папа добился бы звания мага международного класса, но никогда не стал бы Великим мастером. Среди коллег его всегда выделяло стремление достичь вершин мастерства. Из-за этого ему грозят вечные муки, однако я еще больше уважаю его за целеустремленность и смелость. - Я тоже, - согласился пораженный Зейн. Он слышал, что маг международного класса может практически стереть с лица земли целый город с помощью одного заклинания. Страшно даже представить себе, на что способен Великий мастер! Вряд ли кто-нибудь из непосвященных знал это, ведь волшебники любят секретность и не открывают профессиональные тайны посторонним. - Сейчас мы расскажем друг другу о своих грехах и посмотрим, что скажут камни. - Луна взяла с полки несколько талисманов. - Не понимаю, чего ты добива... - Держи его в правой руке; он испускает сияние, лишь когда ты лжешь. - Девушка передала ему мутный алмаз. - А камень греха - в левой. Такой же ты используешь для оценки душ. Зейн подчинился. Луна сделала то же самое. - Сейчас я покажу, как ими пользоваться. - Угу, - буркнул Зейн. - Меня зовут Венера, - объявила девушка. Камень истины сразу вспыхнул. - Ой нет, Луна. - Никакой реакции. - Я просто продемонстрировала принцип действия. А теперь попробуй ты. - Меня зовут Мафусаил, - произнес он, и камень негодующе полыхнул огнем. - Зейн. - Сияние угасло. Луна мотнула головой: - Господи, как мне все это не нравится! Зачем только я такое придумала! - Действительно, давай прекратим сеанс самобичевания! Я вовсе не хочу знать твои секреты! - Но камень истины выдал его с головой. - Я совокуплялась с демоном, - объявила вдруг Луна. У Зейна отвисла челюсть. Девушка с вызовом смотрела ему прямо в глаза: - Да, я не оговорилась. Обрати внимание, первый талисман не реагирует. Зато камень греха так и сияет. - Она вытянула левую руку. - У кого он будет светиться ярче, тот накопил больше зла! Зейн оторопел. Как же он позволил заманить себя в ловушку? Однако непритворное смущение, отразившееся на лице девушки после такого признания, сделало ее еще привлекательнее. Она сейчас выглядела по-детски беззащитной. Пусть считает, что он еще хуже ее! - Я растратил деньги босса. Но его талисман засветился не так ярко, как у нее. - Я хуже тебя, - сказала Луна насмешливо, поддразнивая его, как ребенок. - Просто мне не представился случай переспать с суккубом. - На самом деле признание потрясло его. Луна казалась такой невинной и чистой! - А у меня никогда не было босса, чьи средства я могла бы промотать. Зейн, ты прекрасно понимаешь, что дело тут не только в том, имелся у человека шанс или нет. - Луна глубоко вдохнула, словно собралась нырнуть, и выпалила: - Я занималась черной магией. - Я думал, что ею злоупотреблял твой отец, а не ты. Однако талисман, который она сжимала в правой руке, не реагировал, а второй засиял ярче. Луна действительно повинна в подобном грехе, хотя, честно говоря, Зейн не считал его по-настоящему серьезным. Колдовство есть колдовство! Какая разница, черного оно цвета или белого? Девушка выжидающе смотрела на него. Ну конечно, теперь его очередь! - В погоне за легкими деньгами я пустил по ветру почти все, что имел, включая близкого человека. - Любовь к азартным играм - не настоящий грех! - сказала Луна. Но камень греха стал светиться сильнее. Конечно, она ведь не знает всех обстоятельств! - Чтобы ты поняла, я расскажу подробнее, - мрачно произнес Зейн. - Одна девушка... Она любила меня - по крайней мере говорила, что не может без меня жить. Увы, она не отличалась твоей красотой и, главное, была бедна, а я хотел найти богатую невесту. Потом я узнал, что бедняжка покончила с собой. Вот что я имел в виду. - Да, серьезный грех, - согласилась Луна. - Тебе было известно, что она собирается сделать? - Никогда не думал о таком... пока не узнал о самоубийстве. Вот тогда-то я понял, что должен был предвидеть подобный исход. Мне следовало жениться... - Хотя ты не испытывал к ней особых чувств? - Лучше брак без любви, чем смерть. Фактически я убил ее! - Однако камень истины опроверг его слова: Зейн понимал, что на самом деле нельзя обвинить его в таком страшном грехе. - Под влиянием эмоций мы виним себя больше, чем следует, - произнесла Луна. - Ты полагаешь, что, если бы связал себя с нелюбимой женщиной, она сейчас жила бы. Но на жалости нельзя построить прочный союз. Возможно, рассуждения о богатой невесте - просто предлог, чтобы разорвать отношения, обреченные на неудачу? - Нет, вряд ли. - Камень истины снова сверкнул. - Потом я много размышлял о случившемся и понял, что не обращал внимания на ее чувства. Я твердо решил никогда больше не проявлять такого невнимания к близкому человеку. Следовало догадаться, что она беременна. Если бы только она сказала мне... На губах Луны мелькнула улыбка. - Далеко не все девушки так поступают. Конечно, ты пожертвовал бы собой во имя долга, но она такого не хотела. Я тоже не стала бы ловить парня подобным способом. - Ну, тебе не надо прилагать усилия, чтобы заполучить любого! В отличие от нее... И все же Зейн не мог не признать правоту Луны: та девушка хотела его любви, а не суррогата в виде брачного свидетельства. Настала очередь Луны. - Я обманывала своего отца. Он думал, что мне не знакомы сложные формы магии. - И все? Ты скрывала, что занимаешься черной магией, от своего отца, который сам практиковал ее. Не такая уж ты грешница на самом деле! - Если не считать того, что я отдалась демону за услугу, - резко произнесла она. Верно. Трудно поверить в ее слова, но камень истины подтверждал, что Луна не лжет. - Зачем ты сделала это? - Чтобы обучиться запретному искусству. Естественно, отец отказался посвятить меня. Он хотел, чтобы моя душа осталась чистой. А я... я обманывала человека, которого почитала больше всех на свете!.. Ну, чем ты можешь перекрыть такое? Он собрался с духом: - Я убил свою мать. Теперь она ошеломленно глядела на собеседника. - Не может быть! Зейн продемонстрировал свой камень. - Я сказал правду. Потом я просадил в казино все наследство и попытался поправить дела за счет работодателя. - Теперь его камень греха сверкал ярче, чем ее! - Да, все верно, - медленно произнесла Луна. - Но в целом у меня больше зла, потому что... - Потому что часть его принадлежит отцу, - быстро перебил ее Зейн. - Он думал, что твоя душа чиста и дополнительный груз не повредит. А в результате... - А в результате я отправлюсь прямиком в Ад. Конечно, он понятия не имел о моих тайных грехах. Воображал, что я невинная голубка, так что лишние двадцать пять процентов не способны повредить мне в будущем. - Стало быть, в тебе сейчас три четверти зла... - Да, примерно так. - Удивительно, что он не удосужился проверить сам. Девушка вымученно улыбнулась: - Мужчин так легко обмануть! Зейн сейчас по-новому увидел ее. - Ты слишком хороша для меня. - Твой камень истины мерцает, - удивленно произнесла Луна. - Значит, то, что я сказал, - полуправда. Ты на самом деле кажешься мне гораздо чище меня самого, но вот связь с демоном... - Он умолк, глядя на камень. Тот оставался темным. - Неужели не нашлось иного способа узнать тайны черной магии? Из книг, например, или еще как-нибудь? - Ну да! - насмешливо воскликнула Луна. - К твоему сведению, такие книги запрещены! - Могла купить их на черном рынке. - Отец узнал бы. Против черной магии могут действовать только такие же чары, даже если ты хочешь просто скрыть что-то от ее знатока. В самом деле, от Великого мастера нелегко утаить любую мелочь. Значит, ей действительно не оставалось ничего другого, как вызвать дитя Ада. И все же... - А почему ты захотела пойти против воли отца и изучить эту чертову магию? Ты ведь во всем остальном повиновалась ему, верно? Девушка поморщилась. Зейн затронул очень болезненную тему. Предательство своего кумира Луна явно считала не меньшим злом, чем обращение к адским силам. - Меня всегда привлекала магия. Я видела могущество, которого добился отец, и хотела... - Она оборвала фразу на полуслове: камень истины ярко засиял! - Вот черт! Надо было незаметно отложить талисман... - Девушка глубоко вздохнула: - Ладно, чего уж скрывать! Я боялась за папу. Некоторые из вызванных им сатанинских отродий... Нет, я не имею в виду их облик, ну, в общем, это не детские страхи. Твари просто источали зло, они обладали таким могуществом, такой невероятной злобой... Нельзя словами передать, какой они внушают ужас! Я понимала, что они считали отца замечательной находкой, редкой добычей. Да, я видела, что он владеет ситуацией, что он умнее и хитрее, и все же он играл с огнем! Что, если они победят и папа навеки попадет в их лапы? В любом случае он обрекал себя на адское пламя. Как помочь ему? Я знала только один способ: лучше узнать ремесло мага. Так я начала изучать все, что не запрещено, и все равно после знакомства с некоторыми текстами по ночам меня мучили кошмары... В конце концов пришлось пойти на... ты сам понимаешь, на что, а единственная плата, которую принимают демоны... Вот и все. - На этот раз она говорила правду. Зейн опустил голову: - Кажется, я мог бы по-настоящему влюбиться... Знаю, что ничего особенного из себя не представляю, но все-таки... Ладно! Можно мне увидеть тебя еще раз? Назначить тебе свидание? Девушка удивилась: - Свидание? - Ну, прогуляемся вдвоем или пообедаем где-нибудь... Чтобы представилась возможность еще побеседовать. - Ты можешь получить все, что хочешь, прямо сейчас, - сказала Луна резко. - Зачем тратить время на идиотское ухаживание? - Мне так не кажется. - Тогда проверь! Я тебя не разочарую. После демона все, что ты захочешь, покажется ерундой! Ну и представления у нее о потребностях мужчин! Наверняка ее опыт в данной области был более чем ограниченным, так что представители его пола казались Луне просто демонами-недоростками. - Хочу завоевать твое уважение. Девушка наклонила голову, посмотрела на него исподлобья. В ее взгляде читалось изумление и что-то еще... - Что-что? - Уважение. Я, например, преклоняюсь перед тобой. Твой отец прав - ты хорошая девушка. И плевать мне на все эти дурацкие показатели добра и зла! Наверное, дожившая до наших дней система ценностей, на которой они основаны, плохо согласуется с нынешними реалиями. По-моему, ты не сделала ничего по-настоящему дурного, кроме... Но ведь даже твоя связь с демоном... ты пошла на это, только чтобы помочь отцу, и действительно помогла ему. Без тебя он попал бы прямо в Ад, а не в Чистилище. Так что лучше назвать твой поступок жертвоприношением. - Жертвоприношением девственницы, - кивнула она, внимательно разглядывая собеседника. Впервые Луна выказала что-то, похожее на уважение. - Единственное, чем их можно привлечь. Господи, как это было ужасно! - С тех пор ты не боишься мужчин. Ну, я-то уж точно не опасен. С человеком, который пошел на такое, чтобы спасти отца, я хотел бы сойтись по-настоящему, а не просто переспать... - Но ведь ты убил свою мать, - заметила Луна. - А теперь заботишься о чужих родителях? - Я заботился о ней, - сдавленным голосом произнес Зейн. - Она знала, что болезнь неизлечима, страшно мучилась и попросила меня помочь уме... Это был мой долг, пусть я совершил убийство и проклят навек. Я не мог отказаться! Спокойно смотреть, как она страдает... Луна прищурилась: - Подожди! Как все произошло? - Лучше тебе не знать о таком. - Рассказывай! Зейн закрыл глаза. Как не хочется бередить незажившую рану... - Мама лежала в больнице. У нее выпали волосы, а кожа стала шершавой, как у ящерицы. Ее нашпиговали всякими трубочками, подсоединили капельницы, вывернули наизнанку, словно она не человек уже, а какой-то биоробот. Приборы фиксировали каждый вздох, любой мог разглядывать ее, как экспонат. Отказали почти все органы - сердце, почки, желудок, - и их заменили на искусственные. Она давно бы умерла, но машины заставляли существовать. Временами мать теряла память; такие периоды повторялись все чаще и чаще. По-моему, у нее были постоянные галлюцинации. Но изредка сознание возвращалось, и тогда она ясно представляла весь ужас своего положения. Однажды, когда сиделки почему-то вышли, она открыла мне правду. Мать страдала, чувствовала себя словно живой труп и не хотела, чтобы больничные счета полностью разорили нас. Я не сказал ей, что денег уже не осталось, а долги растут как снежный ком; даже страховка в случае смерти едва ли покроет их. Она просила меня заставить врачей отпустить ее, желала обрести наконец покой. Мама возненавидела саму жизнь! Она была в таком отчаянии и так настойчиво умоляла меня, что пришлось обещать... Потом начались галлюцинации... По-моему, она снова переживала то, что случилось с ней в детстве - жаловалась, что ее ужалила пчела, собирала цветы... Я вышел и стал думать. Врачи никогда не позволят ей умереть, они обязаны продлить страдания пациента как можно дольше. Поэтому я на последние деньги купил самое дешевое проклятие и наложил на аппарат искусственного дыхания. Спустя два часа из больницы позвонили: мать умерла из-за сбоя аппаратуры. Поскольку я мог потребовать компенсацию, мне предложили уладить дело без суда. Я согласился, потому что счет за лечение стал намного меньше. Все сошло мне с рук, но мысли о том, что я убил собственную мать и моя душа навеки проклята, не оставляли меня ни на миг! Потом я хотел выиграть в казино сумму, необходимую для того, чтобы расплатиться с долгами, однако окончательно разорился. В конце концов попытался обокрасть своего шефа, чтобы снова рискнуть и, если повезет, рассчитаться со всеми. Меня разоблачили; я потерял работу, остался один на один со своей совестью, отягощенной новым грехом и кучей долгов. Пришлось уехать из города. Я осел в Кильваро, взял себе новое имя и жил кое-как, постоянно ломая голову, где раздобыть деньги или найти богатую невесту. Потеряв надежду, решил убить себя. Дальше ты все знаешь... Зейн помолчал. - По-моему, я сказал больше, чем следовало. Луна внимательно разглядывала его. - Камень истины ни разу не засветился. - Естественно. Ты услышала чистую правду. Так она выглядит особенно отвратительно, правда? По ночам меня мучили кошмары. Иногда они казались правдоподобнее реальности. Я хотел смыть кровь с рук или ослепить себя, чтобы больше не видеть лица умирающей матери. - Но ведь в тот момент ты был дома! - Во сне я стоял рядом и видел все. - Зейн инстинктивно потер руку. - Твоя мать... Ты совершил милосердный поступок, Зейн. - Любое убийство - грех. Я сознавал и сознаю это. Все остальное - демагогия, попытки оправдаться. - Всего минуту назад, когда мы говорили о моих проступках, ты не судил меня так строго. - Как я могу судить почти незнакомого человека? Луна осторожно положила на место камни, потом взяла талисманы у него. - Ты заслуживаешь того, чтобы познакомиться со мной поближе, Зейн. Идем! Они оказались в настоящей студии художника. Зейн увидел картины, выполненные рукой профессионала. Еще несколько незаконченных полотен стояли на пюпитрах. Портреты, пейзажи, натюрморты... Манера исполнения показалась ему совершенно необычной. Каждого человека окружало бледное облако, так что его фигура была словно чуть размыта. - Ну как? - спросила Луна. От волнения Зейн не сразу ответил. - Это твои? - Отец хотел, чтобы я стала художницей. - Теперь я понимаю, почему он решил познакомить нас! Луна наклонила голову: - Почему? - Он наверняка знал о моем увлечении! И даже организовал собственную смерть, когда соотношение добра и зла в душе оказалось равным, чтобы пришел забрать ее именно я, а не предыдущий Танатос. Ведь он мог прожить еще многие годы, верно? - Да. Папа заявил, что очень важно выбрать правильный момент. Правда, не сказал почему. - Да потому, что должен был обязательно явиться я! Понимаешь, у меня есть задатки творческой личности; я фотографировал ауры. Точнее, старался или, если хочешь, пытался, потому что не имел нужного оборудования. Вот почему мне понадобились деньги. Но это совсем другая, и не менее грустная история. Луна оживилась. Ее глаза сияли. - Ты понял, в чем смысл картин? - Ну конечно! Я посвятил изучению ауры всю жизнь! Большинство не способно видеть ее, но я, с помощью своего оборудования, мог. А ты обходишься без всяких технических приспособлений. Твои картины прекрасны! Никогда еще не удавалось достичь такого эффекта на пленке. Вообще-то, по-настоящему заманчивые проекты мне предлагали издатели порнографии. Видишь ли, на фотографиях становилась невидимой одежда. Однако я преследовал совсем другую цель! - Да, верно, - задумчиво произнесла Луна. - Но твое открытие мало что нам дает. Если отец хотел нас познакомить, он мог бы пригласить тебя в гости или просто вызвать с помощью магии, а разочаровавшись в своем выборе, наслать чары амнезии. Зачем умирать раньше своего срока? - Да, существует еще какая-то причина. - Наверное, - угрюмо согласилась девушка. - Он очень умный и проницательный человек, так что в нашем деле нет простых ответов. - Ты ведь знакома с черной магией. Воспользуйся ею! Луна задумалась. - Я научилась пользоваться многими камнями, сотворенными отцом. Некоторые из них помогают хозяину выяснить мотивы поступков других людей. Однако сила запретной науки идет от Сатаны, и повелитель зла сразу чувствует, когда ее применяют. Мне бы не хотелось, чтобы он направил в мою сторону свое черное око. - Разве у тебя нет талисманов, использующих белую магию? - Белая магия идет от Бога. Привлекать Его внимание нам тоже ни к чему. По крайней мере пока мы пытаемся выяснить что-то связанное с отцом, чья судьба в загробном мире остается неясной. - Кстати, в чем разница между видами волшебства? По-моему, магия есть магия. - Все дело в способе. Представь себе магнит с белым и черным полюсами. Ориентируешься по первому - получаешь связь с Богом; ну а если тебя притягивает черный - с Сатаной. - Тогда почему люди не пользуются только белой магией? - Лишь праведные души способны на это; порочные тяготеют к ее противоположности. Я, конечно, упрощаю, теоретическая магия столь же сложна, как и магия электроники. Предположим, ты поднимаешься на гору. Белый полюс расположен на самом верху, и требуется приложить немало усилий, чтобы достичь его. Черный - внизу, добраться до него намного проще. Иногда достаточно остановиться, присесть, поскользнуться, и сам покатишься к нему. Если человеку все равно, куда направиться, его соблазняет возможность пойти по пути наименьшего сопротивления. Обычно люди с трудом понимают, что творят, и стараются не думать о последствиях своих поступков, так что их притягивает черное... Ведь у подножия намного больше свободного места, чем на вершине! Даже тот, кто все сознает, может оказаться в безвыходном положении; ты сам вынужден был прибегнуть к запретным методам, чтобы помочь матери. Когда я обратилась к помощи адских сил, белая магия потеряла свою эффективность, а черная усилилась стократ. Помнишь, я говорила о полюсах? Чем ты ближе, тем сильнее он тебя притягивает. Порочному гораздо труднее исправиться, чем добродетельному оставаться таковым. Теперь я многое умею, хотя могу пользоваться только запретной наукой. - Но раз она притягивает тебя к Сатане... - Вот именно. Зло большое усиливает зло маленькое и ускоряет падение. Если я хочу спасти душу, нельзя и близко подходить к черной магии. Я и так уже слишком глубоко увязла! - Значит, нам остается гадать, чего добивался твой отец. - Чтобы мы познакомились. Неясно только почему. Зейн кивнул: - Это загадка. Давай встретимся снова. Возможно, что-то прояснится. Девушка улыбнулась: - Да. Кажется, теперь мы стали ближе. Заглянули в самые черные закоулки наших душ и не почувствовали взаимного отвращения! Верно! Никогда раньше Зейн не признавался в убийстве матери. Наверняка и Луна никому не позволяла выведать свою тайну. Оба они обратились к помощи зла, дабы помочь родителям. Обнаружилось и общее увлечение. Но пожертвовать собственной жизнью, чтобы свести в чем-то схожих людей, как сделал маг? Смысл его поступка оставался неясным. Зейн повернулся к двери: - Пора возвращаться к работе. Девушка озарила его светом своих бездонных, как луна, серых глаз. Однако теперь его больше привлекала не внешность, а душевные качества, благодаря которым она решилась пожертвовать собой ради отца. - Да, конечно. Жизнь суть искусство, а твое искусство теперь заключается в мастерском овладении ролью Танатоса. Когда мы снова увидимся? - Я уже с трудом ориентируюсь в земном календаре! Неизвестно, как пойдут дела. Да и нужно ли вообще назначать точную дату? - Ты прав! Приходи, когда сможешь. Я буду здесь. - Девушка подошла к Зейну и поцеловала его. Зейн пришел в себя лишь в Морт-мобиле, по дороге в Чистилище. Во время встречи он пытался контролировать себя, не зная, увидится ли еще с Луной. Ее, в конце концов, едва ли можно отнести к женщинам типа Анжелики. Правда, его несостоявшаяся жена сейчас казалась призраком из прошлого, а Луна вставала перед глазами так четко, словно он знал ее всю жизнь. Да, ее нельзя назвать праведницей, зато какой у нее сильный характер, какая яркая личность! Разве может порочный, запятнавший свою честь человек вроде него добиться любви ангела? Разве что падшего! Да и увлечения у них совпадали: именно таким видением он всегда хотел обладать. Однако Зейн не добился особых успехов, в отличие от девушки. То, что она поцеловала игрока, вора и убийцу матери, поразило его больше всего. Да, раньше девушка предложила ему намного большее, но он не стал бы пользоваться камнем любви. Зейн хотел, чтобы его любили таким, какой он есть. Теперь появилась надежда на то, что эта мечта сбудется. И все же связь с демоном... Зейн слышал множество жутких историй об их невероятных аппетитах и не менее фантастических вещах, которые они проделывают со смертными. Особенно хорошенькими - правда, после того, как адское отродье покидает свои жертвы, насытившись, такими бедняжек уже не назовешь... Попасть во власть демона - значит подвергнуться не только физическому насилию. Впрочем, Луна не потеряла привлекательности. Зейн включил таймер. Осталось шесть минут, чтобы добраться до очередного клиента. 6. ЦАРСТВО СМЕРТИ Морт-мобиль ехал на юг, все дальше и дальше проникая в джунгли. По изрытой дороге было непросто передвигаться, поэтому он превратился в жеребца и пустился рысью сквозь заросли. - Стой! - крикнул кто-то по-испански. Зейн огляделся и увидел солдата в защитном комбинезоне, наставившего на него ружье. Он повиновался, на всякий случай поплотнее закутавшись в плащ и надвинув капюшон пониже. - Где мы? - Здесь вопросы задаю я! - резко произнес солдат. - Кто ты и что тут делаешь? Сказать правду? Но она лишь усложнит положение. И все же он не хотел лгать. - Я Смерть, прибыл сюда по вызову. - Понял! Так точно, сэр! - Солдат стал по стойке "смирно". Конечно, парень не понял, что именно произнес Зейн. Он, вероятно, услышал пароль, а вместо Танатоса увидел офицера с энным количеством звездочек. Ладно, если надо, Зейн сыграет свою роль: ему совсем не с руки потеряться сейчас в районе боевых действий. - Назови имя и доложи о поставленной задаче, - отрывисто произнес он. - Фернандо, сэр, рядовой Патриотической армии Никвалдемии, несу патрульную службу с целью обнаружения Седьмой коммунистической группировки. Зейн теперь вспомнил: Никвалдемия - банановая республика, куда вот уже несколько лет проникали партизанские отряды и где коммунисты пытались свергнуть не пользующийся популярностью диктаторский режим. Естественно, здесь умирают тысячи. Отдельные случаи потребуют личного внимания Смерти. Оставалось всего тридцать секунд. - Продолжай в том же духе, Фернандо, - велел Зейн и направил Морта к месту смерти клиента. Через минуту он оказался на красивой поляне посреди джунглей. Тут же загремели выстрелы. От плаща отскочила пуля. Рядом раздался сдавленный вопль, никвалдемийский солдат зашатался и рухнул на землю. Бедолаге снесло полголовы, но это не клиент, сам совершит переход в загробный мир. Тут на поляну ворвались другие солдаты правительственных войск, горя желанием уничтожить снайпера. Земля внезапно разверзлась, и трое с воплями упали в яму. Поверхность выглядела нетронутой - ловушку прикрывало оптическое заклинание. Иллюзия не могла сравниться с мощной созидающей магией, но способна нести смерть не хуже ее. Благодаря своей зачарованной одежде всадник на коне бледном не боялся угодить под выстрел. Его клиент, похоже, находился в яме. Зейн спешился и осторожно шагнул вперед, следуя указанию стрелки. Таймер отсчитывал последние секунды. Зейн подобрался к самому краю, присел на корточки, потом сел на землю, свесив ноги в невидимую дыру, подался вперед. Теперь он мог видеть, что происходит в яме. Малоприятная картина. На дне - дюжина заостренных деревянных кольев. Солдаты напоролись на них. Двое уже отмучились, третий - его клиент - умирал. Зейн осторожно полез по крутой стенке. Спуск занял всего несколько секунд, но даже это было долго! Несчастный страшно мучился. Во время падения солдат перевернулся, и кол вошел ему в спину, так что острый конец торчал из живота. Голова и ноги достигали земли. Дерево так плотно вошло в плоть, что крови почти не было. Зейна едва не вывернуло наизнанку, но он заставил себя сдержаться и нетвердой походкой направился к солдату. Торопливо извлек душу, избавив от страданий, и прислонился к стенке ямы, глубоко и часто дыша - его била дрожь. - Тебе, я вижу, это внове? - спросил кто-то рядом. Зейн обернулся, все еще испытывая головокружение и тошноту. Между кольями возвышался великан - само воплощение мужественности. На нем были блестящие доспехи, короткая кольчуга и украшенный орнаментом золотистый шлем. Ожившая статуя греческого бога войны... Ну конечно! - Марс! - воскликнул Зейн. - Смерть! - язвительно сказал тот в ответ. - Я не знал... - Что я существую? - Марс величественно махнул рукой. - Кому же еще, по-твоему, руководить этой потасовкой? - Да, верно, больше некому. Просто мне в голову не пришло... - Я хотел познакомиться с тобой, - объявил великан. - В конце концов, нам не раз еще придется работать бок о бок. - Да, - невольно поморщившись, кивнул Зейн. - Я новичок. С обычными клиентами уже все наладилось, а вот подобные эпизоды... - Прекрасный эпизод, - сказал Марс. - Небольшой, но напряженный. Лучшее, что может произойти между настоящими сражениями. - Тебе нравится твоя работа? - спросил Зейн, с трудом скрывая отвращение. - Чего можно достигнуть драками и кровопролитием? - Я рад, что ты задал этот вопрос, - возбужденно произнес Марс, и внезапно Зейн пожалел о своих словах. Фальшивые в своей выспренности пассажи, скрывающие желание оправдать себя, способен вытерпеть лишь тот, кто их произносит. - Война - последнее средство против тирании, угнетения и неправильного порядка вещей. У тебя тут есть еще один клиент. Я составлю тебе компанию, пока ты будешь им заниматься. Теперь от Марса так просто не избавиться. Великан подошел к углу ямы, где земляная насыпь вела наверх. Зейн снова взглянул на часы. Остается еще пять минут. Он последовал за богом войны. - Какое же утешение обретают погибшие солдаты? - спросил Зейн, чтобы как-то поддержать разговор. - Как им поможет эта бойня? - Они обретают славу, - объяснил Марс. - Все когда-нибудь покинут бренный мир; большинство ждет бесславная смерть от старости или какого-нибудь несчастного случая. Только во время битвы масса людей получает возможность испустить последний вздох, обретая истинное бессмертие, навеки оставшись в сердцах потомков! - Значит, обретают славу и бессмертие? - Перед глазами встал насаженный на кол хрипящий в агонии солдат. - Скорее пулю или штык в живот! Марс оглушительно захохотал: - Мило, Смерть! Ты видишь одно лишь страдание, которое длится несколько секунд; я говорю о вечности. Мгновения боли за вечную славу! Эти люди приносят в жертву свою кровь на алтарь справедливости. Такой исход придает смысл их ничтожному существованию. - Ну а те, кто умирает, сражаясь за неправое дело? - Таких нет! Есть лишь различные пути к достижению славы и обретению воинской чести. - Различные пути! - воскликнул Зейн. - Это бессмысленная жестокость! - Значит, говоришь, жестокость, - заметил Марс, как будто радуясь брошенному вызову. - Думаю, и тебе приходится проявлять ее. Скажи, многие с радостью прощаются с жизнью, вознося хвалу Создателю? Отвечу за тебя: чертовски немногие! Даже твои реформы - зверство по сравнению с тем, что я предлагаю своим клиентам. - У нас общие клиенты, - возразил Зейн. Марс пожал могучими плечами - впечатляющее зрелище. - Такое случается реже, чем ты вообразил. Лучше подумай о смертной казни! Тебе нравится, когда человека забрасывают камнями, и не обязательно за убийство - мог, к примеру, всего лишь проводить время с женщиной, которая сама хотела этого? Или когда его приколачивают к кресту из-за веры? Четвертуют за то, что он, умирая от голода, украл буханку хлеба, отрывают руки и ноги, привязав к ним цепи, которые тащат в разные стороны шесть лошадей, потому что несчастный отказался выкупить свою жизнь, сжигают на медленном огне по сфабрикованному обвинению в колдовстве? Ну как, нравится? - Нет, конечно, нет! - ответил Зейн растерянно, ошеломленный таким бурным натиском. Марс оказался прирожденным оратором. - Но теперь все по-другому. - По-другому! - презрительно фыркнул собеседник. - Я помню эту французскую реформу. Доктор Гильотин изобрел огромный нож, быстро и чисто отрубавший людям голову. Никакого кровавого месива, снесенных ненароком плеч или макушек, а также рук тех, кто удерживал приговоренного. Прогресс и человеческий гений принесли то, что прежде было достоянием элиты, в массы: раньше только дворян приговаривали к смерти от меча. А помнишь ли ты, что потом произошло с изобретением нашего гуманиста? Я тебе скажу: выяснилось, что гильотина сделала возможным массовые убийства по политическим мотивам! По тысяче в день, вжик-вжик! Французская революция прославилась этим триумфом человечности! Зейн промолчал: Марс явно провоцировал спор. Они приблизились к дымящимся останкам хижины. Мимо шел солдат. Внезапно из развалин выбежала маленькая девочка лет десяти. Солдат повернул ружье, но остановился, увидев, что перед ним вовсе не партизан. Девочка бросилась вперед, сжимая в руке что-то металлическое. Добежав до солдата, дернула за какое-то кольцо... - Эй... это же граната! - воскликнул он в ужасе. Девочка обхватила его, не отпуская свою страшную ношу. Солдат попытался вырваться, но она прицепилась, как пиявка. Горевшая в глазах фанатичная ненависть вложила недетскую силу в тщедушное тельце. Наконец прогремел взрыв. Куски окровавленной плоти разбросало повсюду. Разрушенная стена стала красной. - Какая величественная и прекрасная картина! - с чувством воскликнул Марс. - Ребенок принес славу и почет своей семье. - Слава, почет? - вскричал Зейн. - А по-моему, ужас и смерть! - Да, и это тоже, - спокойно кивнул Марс. - В подобных случаях они часто сопутствуют друг другу. Такие моменты и делают даже мелкую стычку незабываемой. Появился еще один солдат - услышал взрыв и теперь увидел, что произошло. Он поднял ручной огнемет и пустил струю пламени в сторону разрушенной хижины. Оттуда сразу выскочил совсем маленький мальчик и помчался к врагу. Но тот повел стволом, и ребенок превратился в живой факел. Солдат продолжил методично поливать огнем хижину. Черная дымящаяся масса на земле шевельнулась, раздался слабый стон. - Если не ошибаюсь, твой клиент, - напомнил Марс Зейну. Как он мог забыть! Часы показывали, что время истекло, а стрелка в камне указывала на мальчика. Зейн торопливо извлек душу, и душераздирающие стоны утихли. - Какую славу обрел этот ребенок? - Ну, он-то ее не заслужил, - признался Марс. - Парень не смог выполнить то, что задумал. А неудачники не удостаиваются почестей. - Ничего подобного! Если бы не война, люди продолжали бы мирно трудиться, не произошло бы такого ужаса! - Наоборот, - терпеливо произнес Марс. - Без войны простые крестьяне не смогли бы покончить с угнетением. Их бы до сих пор мучили, отбирали последнее, заставляли голодать. Да, они умерли бы чуть позднее, однако позорно - как овцы на бойне. Сейчас люди на твоих глазах учатся погибать подобно бесстрашным волкам, защищающим свою стаю! Насилие - просто видимая верхушка айсберга под названием "развитие общества". Оно подобно землетрясению, что является лишь внешним проявлением движения земной коры, а не дьявольским заговором с целью погубить побольше людей. Мой дорогой коллега, осуждать нужно не признаки, или, точнее, симптомы, а первопричину - социальную несправедливость, которая тормозит прогресс и душит свободу. Против такой болезни существует единственное лекарство. Марс приходит, чтобы исправить чужие ошибки! Я - скальпель в руках хирурга, вырезающего раковую опухоль. Да, пациент может несколько секунд страдать от боли, иногда даже появляется кровь, однако я действую во имя его блага и справедливости - как и ты! По-солдатски прямые и грубые, но логически безупречные доводы. Трудно спорить с Марсом. И все же, глядя на дымящийся труп маленького воина, Зейн похолодел от страха. У него мелькнула мысль, что коллега служит скорее не Богу, а его вечному врагу. - Думаю, ты вскоре начнешь свою войну, - сказал на прощание Марс. - Советую хорошенько подготовиться, научиться в совершенстве владеть оружием, чтобы противник не застал врасплох. - Смерть обходится без пушек и автоматов. У нее есть только коса, - пробурчал Зейн. - Превосходное приспособление! - примирительно кивнул Марс. - Морт! Великолепный жеребец мгновенно явился на зов. Зейн взобрался на него и молча двинулся прочь. Продолжать разговор ему не хотелось. Он прибыл немного рано. Теперь так часто происходило. Клиент был одним из обитателей убогой богадельни в трущобах Майами, которая стояла между покосившимся танцевальным клубом и старой евангелистской церковью. Внутри царил сумрак, воняло мочой. Старики застыли без движения. Или они спят? Никто не коротал время, листая журнал или погрузившись в какую-нибудь игру. Не слышно было даже разговоров. Стояла атмосфера полной безнадежности и тоски. Люди здесь гнили заживо. Зейн ненавидел такие места! В свое время он постарался избавить от подобной участи мать. Попытка оказалась даже слишком успешной... Его клиентом был старик с копной седых волос, из уголка его рта вытекала струйка темноватой слюны. Зейн не спеша подошел, увидел веревки, обвивавшие тщедушное тело, и замер в ужасе. - Его привязали к стулу! Старик поднял глаза. - Иначе я свалился бы, - объяснил он. Дом престарелых не в состоянии обеспечить нормальный уход и нанять профессиональных санитаров. Для нищих и бездомных даже элементарные вещи - роскошь. - Последняя просьба, - с трудом произнес старик. - Пустяк. - Сделаю все, что в моих силах, - ответил Зейн. - Не могу дать вам отсрочку, но... - Хочу умереть под звуки церковного гимна. - Гимна? - "Свят, свят, свят". Мой любимый! Я так давно не слышал его! - Хотите, чтобы кто-то спел вам? - Да нет, вполне достаточно записи, - ответил старик. - Какая разница, кто его исполняет? Великий гимн! Понимаю, такое желание кажется глупостью... Зейн задумался. - Не вижу ничего сложного. Старик покачал головой: - Здесь не разрешают слушать музыку. Тут в разговор встрял еще один пациент: - Но наши соседи из танцевального клуба постоянно шумят! Адский грохот, попробуй засни!.. А с другой стороны доносятся визгливые вопли этих праведников-евангелистов! Оба старика заметно ожили. Разговор привлек внимание остальных. Появление Зейна внесло новизну в привычную жизнь, на несколько минут разогнало беспросветную тоску и скуку. - Тут все шумят... А мы чем хуже? Что тут плохого? Один-единственный раз... - Думаю, что смогу все устроить, - сказал Зейн. - Понадобится обычный магнитофон или волшебная музыкальная шкатулка. Подойдет даже старинный проигрыватель! Старики встревоженно зашуршали. - Они ни за что не позволят, - убежденно сказал второй. - Будет вам гимн, - решительно произнес Зейн. Он подошел к столу. Санитар, развалившись на стуле, увлеченно изучал богато иллюстрированный журнал. На задней обложке красовалась яркая надпись: "ОНИ СГОРАЮТ ОТ СТРАСТИ! НОВОЕ ЛИЦО АДА". Ярко-оранжевые язычки окружали Преисполненную энтузиазма парочку, а "Веселые дьяволята" в нижнем уголке снимка разрезвились так, что Зейна передернуло. - Санитар! Тот нехотя оторвался от картинок. - Никакой музыки, - лениво произнес он. Потом важно добавил: - Согласно правилам, действующим на территории нашего приюта. Выполнив свой долг, он вновь уткнулся в журнал. - Сделаем исключение из этих правил. Один из пациентов вот-вот отдаст душу Богу. Он привязан к стулу, словно осужденный преступник. Его последнее желание надо выполнить. - Ты что, серьезно? Иди-ка лучше отсюда, пока еще можешь! - Санитар даже не удосужился поднять глаза. Зейн в гневе вырвал журнал из его рук и пристально посмотрел прямо в глаза: - Будет так, как я сказал. Санитар открыл было рот, но запнулся, уставившись на два бездонных черных провала. - У нас нет никаких магнитофонов... - промямлил он. - Меня уволят! - Тогда обойдемся без тебя, - оборвал его Зейн. - Можешь зафиксировать нарушение, если боишься... Но не очень старайся. Мы сейчас прослушаем один гимн. - Он наставил на санитара палец, который казался оторопевшему парню страшной костлявой клешней. - Понятно? Тот побледнел. - Я просто подчиняюсь предписаниям. Вы ведь не сделаете старичью ничего дурного? Не хочу никаких проблем, поступайте как знаете. Только не трогайте их, ладно? У него все же имелись зачатки совести. Ленивый, безразличный к несчастьям ближнего, но не злодей. - Одному из них сегодня суждено уйти из жизни. Ничего плохого не случится. Санитар воспринял слова Зейна без энтузиазма. Он явно считал, что смерть как раз и есть самое плохое, что может произойти с человеком. Парень немного подумал, судорожно глотнул. - Ну что ж, раз все в порядке, я сообщу о нарушении в офис владельца. Обычно там очень поздно реагируют на такие звонки, особенно если требуется срочная помощь. Она ведь влетает в копеечку. - Он мрачно ухмыльнулся и протянул руку к телефону. - Только здесь ничего нет, даже радио! Босс говорит: "Молчание - золото", а уж золото он любит! Зейн отвернулся. Какой отвратительный тип этот босс! Что ж, в один прекрасный день злодей обнаружит, что именно страсть к желтому металлу привела его в Ад. - Я выполню вашу просьбу, - сказал он клиенту и отключил таймер. - Пока не услышите свой гимн, с вами все будет в порядке. Сначала Зейн решил зайти в дансинг. В фойе всюду стояли автоматы, торговавшие сладостями, приворотным зельем ("Выпьет - и она твоя!") и пластырями для тех, кто натер мозоли. В самом клубе почти никого не было; впрочем, утром посетители в такие заведения не захаживают. Несколько лохматых подростков на сцене увлеченно репетировали. Ударные, гитары и электроорган. Все играли вразнобой, но этот недостаток с лихвой компенсировался высоким уровнем громкости. Зачем они трудятся? Чтобы отточить умение оглушать слушателей? Зейн влез на сцену и опустил руку на самый большой барабан. Грохот прекратился. - Ребята, нужно выступить, - сказал он. Все мгновенно обратили внимание на незнакомца. - Клево, чувак! Сколько заплатишь? - Надо исполнить одну песню в соседнем доме - там приют для престарелых. Бесплатно. Музыканты рассмеялись. - У тебя, папаша, чайник поехал? Мистер, закати колесо! - ухмыляясь, сказал ударник. Зейн повернулся и пристально посмотрел на него: - Надо исполнить песню. Как и санитар в приюте, парень сразу побледнел. Люди не замечают Танатоса, если они не клиенты или близкие родственники таковых, но он при желании может заставить себя увидеть воочию. Вряд ли найдется человек, способный спокойно смотреть Смерти в лицо. - А... хорошо, хорошо. Почему нет, чувак? Одну песню, как бы для практики. - Церковный гимн. Громкий смех. Правда, страх мешал ребятам веселиться по-настоящему. - Чувак, мы такое дерьмо не поем! Мы же "Ползучая скверна"! Мы рвем перепонки, крутим волчком души, уходим в астрал, а не пищим, как девочки из церковного хора! Пришлось снова усмирить их взглядом Смерти. Такие типы плохо поддаются внушению. Они ведь просто не верят, что когда-нибудь уйдут из жизни! - Церковный гимн. "Свят, свят, свят". Парень дернулся, словно его ударило током - страшные пустые провалы говорящего черепа полыхнули огнем! - Ну ладно, можно попробовать... Только петь-то некому. Наша солистка нажралась адской пыли. Да и порепетировать надо. Так что, чувак, через два-три дня мы только начнем, а... - Нет, нужно все сделать сегодня. Выступление состоится через час. Я найду вам солистку. - Но ведь у нас нет нот, вообще ничего! - заныл музыкант. - Достану и ноты. - Зейн с трудом сдерживал злость. Неужели и он когда-то был таким? - А теперь отправляйтесь в приют и настраивайте аппаратуру. Я скоро приду туда с певицей. - Не волнуйся, чувак, - слабым голосом произнес парень. - Мы будем готовы через полчаса. Только понимаешь, это не наш стиль. Так что не жди особых красот... - Ничего, сойдет. Зейн оставил их и направился к евангелистам. Ему повезло. Церковный хор как раз готовился к службе, которая намечалась на конец недели. Несколько темнокожих девушек самозабвенно репетировали, а руководивший ими проповедник сразу заметил его. - Эй, Смерть, зачем к нам пришла, что за дело тут нашла? - запротестовал он скороговоркой, рифмуя фразы, как, принято у жителей черных кварталов. - Мы - хорошие люди, никому не мешаем. Бога почитаем. Иди своей дорогой, моих девочек не трогай! Хотя церковь выглядела заброшенной и убогой, проповедник был глубоко верующим человеком - только такие способны увидеть инкарнацию. Что ж, можно считать, Зейну повезло. - Мне нужны ноты, тексты гимнов и одна из ваших исполнительниц, - сказал он. - Ноты здесь, конечно, есть, - с облегчением откликнулся проповедник. - Белые, они нам помогают, свои гимны оставляют. Добрые люди деньги добывают, а нашей музыки не знают! Вон в том шкафу пылится целая груда. Ну а нашу прихожанку так тебе я не отдам! Знаю, Смерть, что ты сильна, но... - Мне не нужна ее жизнь, - торопливо произнес Зейн: он устал от красноречивых пассажей пастора. - Надо спеть старику из приюта рядом с вами. Бедолага хочет послушать перед смертью любимый гимн. Проповедник кивнул: - Человек имеет право на последнее желание. Как гимн называется? - "Свят, свят, свят". - Такой в книге есть, но мы его не исполняли. Это музыка белых, она нам чужда, наше сердце не примет ее никогда! - Найди девушку, которая захочет помочь. Проповедник обратился к хору: - Кто-нибудь поет гимны белых? Из их толстой книги? Судя по реакции, никто. - Теперь слушайте меня. Человек в капюшоне - кто из вас его видит? Никто? Что ж, это, родные мои, хорошо. Но я его знаю, и вот что скажу: он Господом послан, ему я служу. Око Всевышнего смотрит на вас, послужите Тому, Кто от гибели спас!.. Короче говоря, нашему другу нужно, чтобы одна из вас исполнила церковный гимн белых. Кто может это сделать, пусть скажет. Молчание. Наконец откликнулась молоденькая симпатичная девушка. - Иногда ради развлечения я пою под музыку, что передают по радио. Если найдутся слова, наверное, справлюсь, - робко сказала она. Порывшись в шкафу, проповедник достал несколько пыльных сборников. - Считай, текст у тебя есть, сестра. Идем за ним. Надолго не задержимся. Зейн повел их к приюту. Члены рок-группы "Ползучая скверна" устанавливали свою аппаратуру, приковав внимание всех обитателей дома престарелых и даже санитара, который стал принимать в подготовке выступления самое деятельное участие. Наверняка тут уже много лет не происходило такого события! Кабели, динамики, инструменты заполнили все пространство. - Эй, не ставьте тут динамики, - деловито распоряжался санитар. - В нашей берлоге старики оглохнут, а у них и без того проблем хватает. Лучше поставьте у окон. Так и сделали. Члены группы "Ползучая скверна", как видно, были просто не в состоянии работать без включенных на полную мощность усилителей. Юная певица оторопело уставилась на музыкантов, а те в свою очередь с любопытством разглядывали ее. Такое впечатление, что встретились две расы инопланетян и не очень понравились друг другу. У Зейна мелькнула мысль, что, пожалуй, зря он привел ребят; девушка лучше справилась бы вообще без музыкального сопровождения. Но сейчас уже поздно сожалеть. Почувствовав, что необходимо как-то разрядить обстановку, вмешался проповедник: - Вы, парни, не переступали церкви порог? А вот Луи-Мэй не знаком рок! Тут вы в одинаковом положении. Слушайте, что я скажу: пусть она поет, а вы попробуйте уловить мелодию и включайтесь. Договорились? Он передал им песенники. Музыканты быстро пролистали книжки; они чувствовали себя не в своей тарелке. - Черт, хуже, чем скверно заколдованная АП! - прошептал один из них. Сама адская пыль - страшное зелье, заколдованная - еще хуже, а уж если при ее изготовлении применили неверное заклинание... Но наркоманам выбирать не приходится. - Мы не справимся! Проповедник навострил уши. - Вы, парни, к АП пристрастились давно? АП - это Ад, там не будет смешно!.. Найдите себе другую забаву и выбросьте эту отраву! - Мы-то, старик, не против завязать, - признался ударник группы. - Да сам знаешь, ломка - дело страшное! Кто с АП связался, уже себе не принадлежит... - Как с Сатаной, который выдумал это зелье, - заметил проповедник хмуро. - Бог хранит моих прихожан от зла и в этой жизни, и в будущей! - Да, конечно, - уныло произнес парень. Наконец Зейн нашел страницу с нужным гимном. - Проиграйте вот это. Ребята попробовали. Они оказались неплохими музыкантами. Трудно пришлось ударнику и гитаристам, зато электроорган прекрасно подошел. Грохот стоял такой, что телефонный звонок услышали не сразу. - ...Но я никогда не пела с такой штукой, - жалобно говорила Луи-Мэй, глядя на микрофон. - Она мне мешает. Торчит прямо перед носом и выглядит глупо! На что это похоже? - Хочешь, детка, покажу, на что? - ухмыльнулся ударник. Проповедник поспешил на помощь. - Представь, что поешь, как обычно, словно никакого микрофона нет, сестра. - На улице начинает собираться народ! - весело воскликнул один из обитателей приюта, выглянув в окно. - Пялятся на усилители прямо как стадо баранов! - Они, наверное, думают, что мы тут собираемся устроить вечеринку! - воскликнул другой. - Уже пиво разливаем! - Конечно! Аромат-то какой! - Впервые за многие годы комната содрогнулась от хохота. Старики от всей души веселились. Зейн с трудом услышал санитара. - Эй, мистер! На проводе мой босс. В кои-то веки решил прослушать сообщения на своем автоответчике. Я сказал ему, что не могу остановить ваше музыкальное представление, и он решил вызвать полицию. Лучше вам поскорее закончить и убраться отсюда. Что ж, честное предупреждение. Санитару самому нравилось то, что затеял Зейн. Группа "Ползучая скверна" и их солистка из церковного хора продолжали репетировать, пытаясь разобраться с чуждой им музыкой. - Я не справлюсь, - жаловалась Луи-Мэй. - Петь гимн под грохот барабана? - Послушай, черная куколка, нам это тоже не нравится, - обиженно отозвался ударник. - Но я делаю свое дело, а ты делай свое! - Вы только старайтесь, дети мои, - успокаивающе произнес проповедник. - А об остальном позаботится Господь. - Да уж, пусть попотеет хорошенько! - пробормотал ударник. - Бред какой-то! - Все равно благое дело, - заметил проповедник. До Зейна донесся вой сирены. Он подошел к двери, где сгрудились девушки из хора, с любопытством глазеющие по сторонам. Они испуганно расступились, и он вышел на порог. К дому подъехали две машины с включенными мигалками. Взвизгнули тормоза. Словно чертики из шкатулки, оттуда выскочили рослые полицейские из спецподразделения по борьбе с беспорядками - в шлемах, вооруженные дубинками, баллончиками со слезоточивым газом и дезориентирующими заклинаниями. Во имя закона и порядка они разбили немало голов за долгую службу. Владелец приюта постарался на славу! Зейн повернулся к музыкантам: - Начинайте, ребята. У Луи-Мэй сдали нервы; она уронила песенник на пол и едва не упала сама, поспешив его поднять. - Все в порядке, крошка, - сочувственно произнес ударник. - В первый раз так со всеми бывает. Мы начнем, сыграем вступление. А ты пока приходи в себя, улавливай мелодию, а как будешь готова, дашь нам знать. Девушка одарила его улыбкой. Зазвучала музыка. Рокот ударных сменился пронзительными звуками электрогитары. Динамики обрушили на зевак, собравшихся снаружи, оглушающий грохот. Полицейские медленно поднимались по ступенькам, угрожающе выставив дубинки перед собой. Девушки из хора в испуге подались назад, пропуская внутрь хмуро-сосредоточенных громил в форме. Зейн поплотнее закутался в плащ и приблизился к отряду. - У вас ко мне какое-то дело? - спросил он у ближайшего борца с беспорядками. У того лицо исказилось от ужаса. Он отпрянул и покатился по ступенькам, упав прямо в объятия своих товарищей. Внезапно у полицейских пропало всякое желание пресечь незаконные действия, совершаемые в здании приюта. Тем временем Луи-Мэй наконец поборола волнение. Барабан теперь только отбивал ритм, не заглушая девушку. Она начала: - Свят, свят, свят! Господь Всемогущий!.. Как только прозвучало имя Божье, дрожащий, прерывающийся голос окреп, зазвучал торжественно. Каким-то образом микрофон и динамики придали ему особую, почти мистическую страсть. Барабанный бой казался проявлением гнева Господнего, а гитара, сопровождающая основную тему, исполняла блестящую импровизацию, обогатившую мелодию, сообщая ей многозначность и полноту. - Ранним-ранним утром нашу песнь услышь... Электроорган подчеркивал простые в своей величавой силе слова. Теперь он звучал мощно, как настоящий концертный инструмент. Толпа быстро увеличивалась. Несколько полицейских пытались удержать людей подальше от дома. Близился полдень, и, хотя высокие здания, громоздящиеся вокруг, укутывали мостовую своей тенью, косые лучи солнца добрались до приюта, заставив сверкать шлемы полицейских, осветив лица зевак, словно сейчас был рассвет, знаменующий начало новой эры. - ...и все святые поют Тебе хвалу! Слова разносились по улице, отдаваясь в рукотворном ущелье гулким эхом. Музыканты и девушка словно отточили свое мастерство за годы совместных выступлений, добились полной слаженности. - ...троны, и у стеклянной глади сбрасывают свои златые короны! Полицейские, на мгновение откинув обычные безверие и цинизм, стали один за другим снимать позолоченные солнцем шлемы. За ними последовали остальные, повинуясь непостижимому, но властному зову души. Через несколько минут все стояли, обнажив головы. - Херувимы и серафимы падают ниц пред Тобою! Одна из особо впечатлительных девушек из хора, стоявшая возле двери, с громким криком рухнула на асфальт. Это настроение распространялось в людском море, словно круги от брошенного в воду камешка. Охваченные экстазом, люди стали падать на землю. Среди них оказались даже полицейские. Музыка звучала подобно громовым раскатам, сотрясая здание. Весь район превратился в гигантский храм. Люди застыли, не отрывая от окна, откуда исходили божественные звуки, потрясенных взглядов. Некоторые опустились на колени, кое-кто неподвижно распростерся на асфальте. - Кто был, есмь и пребудет во веки веков! Гимн закончился. Музыка затихла постепенно, будто только что шла передача на небесной радиоволне, а потом кто-то сбил настройку. Половина собравшихся и прихожанки все еще не поднялись на ноги, полицейские были погружены в свои видения, словно наглотались наркотиков. Наступила полная тишина. Зейн повернулся. Старики и санитар, так же как стражи порядка, уставились невидящими глазами прямо перед собой. Ударник и Луи-Мэй потрясение смотрели друг на друга. Проповедник погрузился в молитву, подняв голову, простирая руки... - Черт! - наконец пробормотал гитарист. - Жизнь потрачена впустую. Вот он, настоящий кайф! - Точно! АП пусть провалится в Ад, чувак! - кивнул органист. - Вот это отрыв! Зейн подошел к клиенту. - Теперь пора, - сказал он, включив таймер. - Довольны? Старик улыбался: - Еще бы, Смерть! Я увидел Бога! После такого все в жизни кажется ерундой. Двое моих приятелей уже отправились к Нему. Он обмяк, и Зейн торопливо извлек душу. Люди стали понемногу приходить в себя. Проповедник поймал его взгляд: - А еще говорят, что Господь равнодушен к дедам земным, - тихо заметил он, как будто зная о сомнениях, терзавших самого Танатоса. Зейн не ответил. Он вышел на улицу, миновал хористок, с трудом, как будто после долгого сна, поднимавшихся на ноги, притихшую толпу. Подошел к своему коню. К дому подъехала машина с эмблемой Государственной службы по надзору за органами соцобеспечения. Похоже, происшествие привлекло внимание властей. Теперь в приют нагрянут инспектора, которых заинтересуют условия содержания престарелых. Зейн зло ухмыльнулся. Они обнаружат умерших стариков, привязанных к стульям в комнате, где воняет мочой, запрещены любые развлечения, даже музыка. Причем подобные правила хозяин счел настолько важными, что не преминул вызвать специальное подразделение полиции для их поддержания. Вряд ли чиновникам такое понравится... Что ж, хотя бы в одном доме призрения произойдут существенные перемены, а жизнь несчастных стариков изменится к лучшему. Прежде чем отправиться по новому вызову, Зейн в последний раз огляделся по сторонам. Церковь, танцевальный клуб и приют... Наверняка новые веяния коснутся не только последнего здания. Ведь прихожане, ребята из дансинга и обитатели приюта обнаружили, что нужны и способны помочь друг другу, а стало быть, и себе! Возможно, весь Майами теперь заж