ялись, то спустя такое время, когда она уже не могла считаться повторной и теряла всякий смысл для жены - видать, сказывается возраст и перенесенные болезни. Жена полностью разуверилась, неохотно идет на контакты, теперь и она обзавелась неврозами, возникли проблемы со здоровьем. Для меня интимная жизнь превратилась в пытку. Два года хожу по сексопатологам и пока все безрезультатно, взаимная радость - очень редкий гость на нашем супружеском ложе. А какие обычно царят настроения на нем, описывать не хочется. Огромное чувство вины перед любимой женщиной за ее загубленное здоровье, за ее несостоявшееся семейное счастье ощущаю ежеминутно. Борьба с депрессиями отнимает очень много сил. Какая атмосфера в семье - догадаться не сложно. Встал и, в принципе, решен вопрос о разводе. Сдерживает возраст детей, нерешенные бытовые вопросы (квартирные). Уйти из семьи, вместо нормального отца стать телефонно-воскресным папой, потерять любимую женщину и при этом знать, что на создание другой семьи (если уж не удастся сохранить эту - чего я больше всего на свете не хочу) ты также не имеешь права (зачем, если не можешь дать женщине то, что должен согласно своей биологической природе) - это еще надо пережить. Несостоявшийся муж и мужчина - нести это клеймо по жизни далеко не просто, постоянные заклинания о приоритете духовного над телесным помогают плохо (да и жену не пригласишь медитировать об этом вместе с собой.) Ну, да ладно, это моя судьба и мой крест, если выпадет - буду нести его как смогу и сколько смогу, к себе сочувствия не ищу. Но если б при этом знать, что после моего Ухода у жены возрастут возможности найти свое счастье! Скорее всего наоборот - удвоятся бытовые проблемы, возрастут нагрузки по воспитанию детей и т.п. Ну, а как отразится все это на детях, Вы прекрасно представляете, я это понял по книге. Лично мне одна мысль о том, что я и мой сын будем жить по отдельности, просто невыносима. Поэтому я должен сделать все, чтобы сохранить семью, пока есть еще душевные силы у меня, и пока степень отчуждения у жены ко мне не стала непреодолимой. Не нужно мне огромного наслаждения (я согласен вообще ничего не иметь!), не нужно мне большого прилива сил на утро (я согласен сдыхать от изнеможения и ползать на коленях от усталости!), но пусть у меня появится возможность для повторной попытки, чтобы сделать жену счастливой хоть раз за ночь! Сколько раз в минуты отчаяния и депрессии перечитывал я эти страницы, и как сильно сожалел, что Вы не написали о том, как этого достичь! Наверное, таких пар супружеских, как наша, много - горько и обидно. Мысленно я неоднократно обращался к Вам, а вот сейчас нужно обратиться письменно, и я с трудом сдерживаю волнение. Я не буду подбирать слов, для того чтобы убедить Вас, как это важно для меня - сделать жену счастливой и не дать развалиться семье, все равно не сумею найти нужных. Я просто обращаюсь к Вам с этой просьбой, прежде всего, как к мужчине, тогда не нужно много слов о той ответственности, которую мы несем за наших жен, детей и семью. И как мужчина, горечь в ситуации, когда не только не можешь предотвратить несчастье самых близких людей, но и являешься прямым виновником этих несчастий. Трудно находить силы, чтобы жить дальше с такой тяжестью в душе. Очень Вас прошу, помогите! Ну, а если мне, в конце концов, повезет и я сохраню семью - считайте меня вечно Вам обязанным и можете располагать мною в полной мере. Я буду готов сделать для Вас все. И простите меня, если просьба моя показалась Вам бестактной или слишком настойчивой, и если я принес какие-то хлопоты Вам. Мое стремление сделать все от меня зависящее по-человечески можно понять. С уважением к Вам и надеждой - (Фамилия, имя, отчество). Р. S. Вкладываю конверт с обратным адресом друга, но на свою фамилию. Возможны как переезд на новую квартиру, так и мой уход в холостяцкое общежитие, и я не хочу, чтобы Ваш ответ затерялся. Да и от жены пока все держу в тайне, ей лишние волнения ни к чему. На всякий случай сообщаю свой личный адрес. Выдержка только из одного письма, присланного автору "Трех китов здоровья" Не знаю, как выглядят эти авторские эпиграфы перед моим повествованием с точки зрения чистого искусства. Мой четвертый муж, режиссер любил слово "темпоритм", он употреблял его всюду, даже в постели, так он, наверно, счел бы эти предварения затянутыми. - Но если с позиций дела судить, об этих вековечных эмоциях, возникающих из-за отсутствия мужской силы, то тут все верно. И раньше люди, мужчины и женщины, страдали, если сталкивались с ее недостатком, и сейчас многие готовы буквально на все, вплоть до инцеста (кровосмешения) пойти, лишь бы обрести физическую готовность совершить полноценный половой акт. После Настиного рассказа не первый уже день в ушах у меня так и звенит жалобный заячий, почитай предсмертный вопль несчастного безумца: "Нечем чем!" Конечно, очень хорошо случилось для Насти, что в решающий момент Николай оказался импотентом (да и для него самого это явилось даром судьбы, потому что в противном случае Егор убил бы его на месте, это однозначно). Но в собственном понимании Николая вышеозначенная несостоятельность, безусловно, оказалась в общем-то под стать духовной и физической смерти, явилась полным крахом даже не главной, а единственной идеи и мечты всей жизни: обладания . Анастасией. Жаль дурачка, но полагаю, он не переживет этой позорной во всех смыслах ситуации и вскоре попадет в милицейский морг его неопознанный труп с изрезанной грудью, а, значит, слетит с неба еще одна звездочка. Такая вот в конечном счете случается цена потенции или импотенции. Но почему же так непредсказуемо получается у биологического существа - человека? Ведь у других биологических видов (котов, петухов, обезьян, змей, быков, наконец, перечисляю сумбурно) подобной проблемы нет и в помине! Подошло время, подвернулась удобная ситуация - копье на изготовку и победа одержана! И не надо говорить, что там случка хорошо получается ввиду отсутствия у них стрессовых ситуаций, не надо! Самцы сразились до крови, насмерть, рога друг другу обломали - и пожалуйста, самочку уводят с собой и тут же кроют полноценно. Разберемся. Только учтем, что это мучительная проблема далеко не только для мужчин. Уж кто-кто, а я от своих пациенток за полвека работы в гинекологии каких только слов о "мокрых ремешках" вместо "твердого огурца" ни наслушалась, какие исповеди чуть ли не безумные приняла!.. Естественно: женщина вожделеет, разогрелась, глаза на лоб лезут, а тут - мимо! Что? Как? Почему? Не у всякой хватает ума понять, разобраться, перевести ситуацию в спокойный тон. Сколько разводов происходит из-за этого! Сколько бедняжек в психушки попадает! Как врач скажу уверенно, что только у каждого пятого мужчины, кто обращается по данному поводу к сексопатологу, обнаруживается дефект организма. Это могут быть закупорки сосудов в области таза, в том числе и у предстательной железы. Это могут быть нарушения обмена веществ, в том числе и диабет, это могут быть последствия хронических болезней почек и печени - чаще всего как результат наркомании, алкоголя, никотина или неверно выписанных медикаментов. Это может быть следствием повреждения определенных зон позвоночника и т.д. и т.п. Да, у каждого пятого, кому "нечем чем", причины кроются в организме, и существуют вполне достоверные способы их физического излечения. Но четыре пятых-то?! У них-то все почки- косточки в порядке, и тем не менее... А ведь четыре пятых - это миллионы и миллионы мужчин и, значит, столько же обездоленных, "не обслуженных" женщин! Они-то из-за чего маются? Из-за основной разницы между людьми и животными: из-за наличия коры головного мозга. Стресс для человека, в том числе мужчины, означает во многом иное состояние, чем для быка, к примеру. Что для хряка свиной визг или для петуха куриное кудахтанье? Всего лишь форма самочьего самовыражения. А для мужчины? Грубое слово или бестактная насмешка и - бац! - отрубила подруга, как топором, своему другу, бывает, и охотку, и возможности. Не понимает, что мужчина - он тоже человек, от состояния нервной системы у него тоже многое зависит, почти как у нас. Прояви к нему внимание, уважение, окажи поддержку - да он таким могучим любовником себя проявит, что ахнешь! Нет, не бычок мужчина, не бычок, которому все равно, где и какую телку крыть. Нет, это для скотины секс - взаимодействие двух тел, и только. Для людей же близость - взаимодействие и душ, и тел. Речь я веду сейчас не о маньяках и не о юнцах периода гиперсексуальности, подобных бычкам, жизнью еще не битых, судьбою не мятых. Правда, у них тоже свои проблемы есть, например, эякуляция - выброс семени - настолько быстро наступает, что партнерша еще вроде бы и не начинала, а он уже все дела и закончил. Тоже драма!.. Нет, мои слова о мужах зрелых, о таких, которых большинство, которых труды их и заботы житейские достаточно приморили. Вот в чем тут дело: организм его еще здоров и полноценен (конечно, если это не пропойца горький), а система управления, нервная система, то есть, вся в сбоях, работать в автоматическом- режиме, предусмотренном матерью-природой, уже не может. Равновесие симпатического и парасимпатического нервов, от которого зависит полноценная эрекция, становится делом шатким, вот и встает проблема создания внутреннего всеобъемлющего спокойствия как основы для преодоления импотенции. Сплошь да рядом у них происходит то, что в медицине именуется запредельное торможение. Из тех, у кого "не стоит", почти вся масса мужчин, попадающих в дурацкую ситуацию, - это люди со сбоями в автоматике. Острые на язык дамочки придумали загадку: "В чем разница между мужчиной и Парижем?" Ответ: "Париж - всегда Париж..." Я сказала бы: это те бабы придумали, у которых волос долог - ум короток. Не злорадствовать надо по означенному поводу (велика ли заслуга - ее собственные ворота природой же, а не ею навечно растворены!), а головой своей подумать и сделать так, чтобы и мужчина всегда был мужчина! Не нагнетать отрицательных эмоций, а создать спокойный, добрый, ласковый настрой - вот где ключ. Спокойствие мужской души, отсутствие нервной взбаламученности в ней - мой главный рецепт. Конечно, если ваш друг (или супруг) ошибся, действует неверно, его надо поправить. Но как? Можно развернуть громогласную компанию, что он вообще такой-сякой, и что не зря моя бедная мама предупреждала меня и т.д. и т.п., а можно по-умному говорить только о том поступке, который вам не нравится. Разница велика, не правда ли? В постели она наверняка скажется и очень существенно! Господи Боже мой, да можно ли забывать о таком способе разрешения конфликтов, как добрый юмор? Вообще, между нами девушками, что может быть глупее, чем превращать вечером своего супруга в отдушину для выплеска своих накопившихся за день темных эмоций, в своего рода помойку для собственных душевных отбросов? Ведро для отходов, ей богу, не лучший партнер в постели!.. Думайте, милые, думайте: ваше счастье, в том числе и эротические радости, зависит от мудрости ваших мозгов. Если мужчина не бычок, то и ты в своих умственных способностях не уподобляйся телке! Да, женам приходится сталкиваться и с тем, что в усмерть уставший от работы мужчина в постели мало к чему пригоден. Вспоминаю в этой связи прочитанный еще в юности рассказ Ги де Мопассана "Кто любит меня, за мной": распрокрасавец барон преследовал своей страстью распрокрасавицу княгиню. И вот, наконец, после удачной, но утомительной лесной охоты, когда они весь день гонялись на конях - то за вепрями, то за оленями, она увлекла его за собой в замок призывным возгласом: "Кто любит меня, за мной!.." И вот он у нее, в долгожданной желанной постели. "Минутку подожди, я сейчас..." - шепнула она, выскальзывая из спальни, очевидно, в ванну... Барон же, надышавшийся кислородом, перенапрягшийся в непрерывных гонках, оказавшись в чистом тонком белье, под невесомым шелковым одеялом, на пуховой перине, как в омут провалился - заснул каменным сном. Представим же себе ее чувства, когда она, решившаяся сдаться гордячка, обнаружила у себя в кровати громохрапящего без признаков сознания усача и особенно вообразим его миросознание, когда он, наконец, проснулся под щекочущими лучами уже горячего, уже дневного солнца!.. Понимаю, что не всем мужчинам грозит подобная свинцовая усталость в результате конной охоты за исполинским вепрем, но скопытиться к ночи имеет у нас шанс практически каждый - то ли после вскапывания огорода, то ли после целого дня без еды за рулем, а то и после праздничного четырехчасового посещения с Друзьями парной бани (как рассказывала Анастасия, которая мне очень по душе своею женской мудростью: великий она подарок судьбы для Егора!). Подобная отключка в сон не есть беда. "Это не горе, если болит нога", - как когда-то пел очень почитаемый мною Владимир Высоцкий. Горе - если у мужика, у самостоятельного мужчины душа ущемлена, если его самосознание унижено, придавлено, а то и вовсе раздавлено. Предположим, человека несправедливо обошли повышением заработка или премией на работе - до секса ли ему будет? И дело не в том, что карман его ущемлен - нет, главное, его психология расстроена, а без нее и все нижеследующие горизонты автоматической деятельности впадают в дисбаланс. А того хуже: неожиданное лишение работы как источника существования? Это прямой путь к импотенции - не у одного-двух, особо чувствительных, это массовая беда нам, врачам, хорошо известная. И жена, если это и впрямь добрая и умная женщина, должна своему супругу сердечную поддержку оказывать ради восстановления его настроения, но не становиться в позицию "вынь да положь", иначе может так статься, что она окажется вообще без всего. Хорошо, что Егор, мужчина психически крепкий, не скис после своей досрочной незаслуженной демобилизации, у него-то имелось устойчивое ядрышко самостояния, да и то ведь он обмолвился, что не так уж все ладно было с женщинами в это время, случались и осечки. И странно было бы, если бы не случались. У меня в жизни случались сценарии почище, чем у той Киркеи, которая в "Сатириконе" описана: - она, видишь ли, Полиэна в порошок старалась стереть, обиделась за недееспособность до полусмерти, мало-мало собакам его не отдала. Я поступала иначе, прямо противоположно, потому что знаю тонкость устройства их психологического механизма. Иногда вижу, не получается у него, а иногда чувствую, что может не получиться. Я как поступала? "Дружочек мой, прошу тебя, засни беззаботно, отдохни. Уйми свои ручищи жадные, устройся удобнее, поспи, мой голубчик. Ну, придави головой подушечку, хоть полчасика, хоть час-другой!.." Уговорю, усыплю, накину халатик, и ухожу от него из постели в кухню по делам, чтобы его не возбуждать. Потом подваливаюсь к нему, сонному, отдохнувшему, гнет свой психологический сбросившему, забывшему о стрессе своем дневном или даже многодневном, вот тут-то у него в надлежащем месте рог несокрушимый незамедлительно и вырастает! И ему славно, душа легкая, радостная, вдохновленная, тело торжествует, а уж мне - праздник души, именины сердца! Имею его потом столько, сколько мне надо, и еще полстолько и еще много раз. А ведь могла бы - осмеять, оскорбить, и, как говорится, ни себе, ни людям. Правильно говорят, что нет женщин холодных, есть только недостаточно разогретые. Но ведь практически почти то же самое можно сказать и о мужчине: нет мужчин неласковых, есть только необласканные. Спокойствие - первое мое слово. Второе - регулярность. Если орган рождает функцию, то функция рождает орган. Ну, а если не мудрить с учеными определениями, а просто оглянуться окрест себя, чтобы разглядеть то, что очевидно: вот хилая, повисшая, как плеть, ручонка какого-либо завзятого интеллектуала, а вот - налитая силищей, плотная, тяжеленная ручища молотобойца. Вся разница произошла не из их начального устройства, но только из образа жизни: в одном случае деятельном для руки, в другом - для нее бездеятельном. Вероятно, система связи между нейронами мозга у этого физически жалкого интеллектуала многократно превосходит аналогичную структуру у молотобойца ну и о чем это свидетельствует? Да все о том же: функция, многократное пользование системой или органом, тренирует ее, развивает, увеличивает потенциал и поддерживает в рабочем состоянии; дисфункция незатребование - это недоразвитость и увядание со всеми вытекающими отсюда грустными последствиями, Прошу меня понять точно: сейчас я имею в виду не размеры мужского члена (они-то как раз зависят прежде всего от врожденных, генетических особенностей), а общее состояние единой системы всех специфически мужских органов. Для ясности приведу циническое, но весьма, по-моему, точное определение, бытующее у хирургов: аденома простаты - это болезнь не столько верных мужей, сколько неумных или неумелых жен. Дело в том, что сексуальный потенциал мужчины, как принято считать, достигает потолка где-то к тридцати годам, а после сорока исподволь начинает снижаться. Напротив, у женщины после тридцати-тридцати пяти лет он только начинает расти и пребывает на высоком уровне до весьма солидного возраста. И тут великая ее задача - умно, умело, разнообразно побуждать и стимулировать своего мужичка к регулярной и увлекательной сексуальной забаве. Да, кухонные заботы, понимаю, да, отвратный быт, разумею, и все-все-все, что будет сказано в защиту своего святого-де права на скудность эмоциональной жизни - все это могу осознать. Одного только не пойму: где же ваше великое материнское сердце, если вы своего собственного родного мужа, с которым у вас и душа и плоть едины, обрекаете на страдания, а затем отправляете под нож на тягостную и трудную операцию? Не у всех же мужчин такая потенция, как у тех солдат из анекдота: "Помнишь, Иван, нам в котел на Японской войне чего- то сыпали, чтобы на девок не тянуло?" - "Как же, помню". - "А помнишь, и на германской тоже что-то в кофе подсыпали?" - "Точно, было дело". - "И на Великой Отечественной в чай сыпали..." - "Верно, Петруха, сыпали". - "Так вот, кажись, начало действовать". И вся ситуация, и поговорка: "Седина в бороду, бес в ребро" - возникла только как реакция на нашу собственную бабью замшелую тупость и неподъемную лень! Повторяю и повторяю: с годами наш женский сексуальный потенциал начинает превосходить их мужские возможности, вот тут-то и надо отыграться, умело взять реванш за его прежние многократные в молодые годы домогательства! Вот тут-то и следует, вопреки тупым домыслам, обрести себя как волшебницу любви, почаще доставляя райские радости и себе, и ему! АН нет - ленимся, ссылаемся на заботы-хлопоты. А праздники откладываем и переносим и за это - вдруг оказываемся на поминках своей любви, когда муж, казалось бы, до конца свой собственный, в порядке самозащиты, ради спасения единственной жизни от хирургического ножа заводит себе прочный роман на стороне. Лучше бы уж к разовой проститутке пошел или к потаскушке-любительнице - на время, чем роман задушевный начал, от которого всем будет нелегко. Доленилась ты, мать моя, сама решила пренебречь Регулярными, радостными встречами, упустила вожжи из рук, вот твой жеребец и понесся, куда глаза глядят, лишь бы не оказаться мерином!.. До 80% мужчин зрелого возраста в нашем отечестве в той или иной степени больны простатитом! Что же это делается, силы небесные? Бабья безграмотность приводит к общенациональной беде, иначе не скажешь. Я не говорю об экстремальных ситуациях, например, о длительных командировках, о последних неделях беременности или о воздержании при великом посте- это дело особое. Да и то приведу слова одного мудрого батюшки. Когда прихожанка спросила его, как быть, если мужу уже совсем невтерпеж, того и гляди - побежит к веселой соседке, батюшка ответствовал: "Во имя сохранения мира в семье, так и быть, пусти его к себе, а затем приходи и покайся..." Практически из каждой ситуации можно найти выход разумный и достойный, чтобы не довести дела до катастрофы физической и психологической. Значит, если первое мое слово - спокойствие, мир в душе, а второе - регулярность, то третий завет: ты должна стать мастером любовных встреч, по- старому - жрицей любви. И пускай Автор вещает о высоких материях и смотрит с занебесного спутника на ход и течение разных глобальных течений, такая у него, как говорится, планида, а я стою тут, на земле, на твердой почве и крупно, и воочию вижу то, чего из Космоса не разглядеть: конкретных людей в их личной, частной жизни и в отдельных случаях. И вот вам пример из практики: приходит ко мне одна дама, старинная клиентка и говорит (а отношения у нас с нею не только давнишние, но и полностью откровенные): - Нина Терентьевна, посоветуйте мне такое снадобье для Василька (мужа ее), чтобы он ночью в постели почаще меня баловал бы да пошустрее был!.. А я гляжу на нее и думаю: славная ты тетка, умная и добрая, но ведь платье твое обвисшее ты уже лет десять не меняла: мягкое и удобное, так и ладно, полагаешь. А животик твой за эти десять лет, извини, стал обвисшим брюхом, так что платье это, прежде свободного покроя нынче обтягивает его в обхват. А груди твои за эти же годы уменьшились и обвисли - так себе, лежат малыми складочками на большом чреве. А зубы, особенно передние, как повыпадали когда-то давно, так и боишься ты пуще казни обратиться к стоматологу. И если еще добавить жидкие, кое-как зачесанные узелком волосенки неопределенного цвета, то и будет твой портрет один к одному похож на смертный грех! И это еще такая удача, что Василек ее балует хоть изредка - по давней привычке и изначальной его приязни, но ведь очень скоро у него на тебя, простите, не встанет, и виноватых кроме тебя самой никого в том не будет! Тетка ты, тетка, думаю: ведь лучшим снадобьем для возрастания шустрости твоего Василька в твоей же (а не чужой) постели должна стать ты сама. И глянь-ка на себя изнутри, как ты привыкла: да, добрая, да, заботливая, да хлопотливая жена и мать семейства, а погляди снаружи. Ужаснись и сначала измени-ка свою внешность, свой облик. Что, трудно? Так тушить пожар и отстраиваться вновь на пожарище будет труднее, чем не дать беде разогреться! И уж если допустила себя до такой отвратности, то приложи все усилия, чтобы не стало хуже! Чтобы не тосковал рядом с такою квашой импотент по твоей вине, родной тебе муж, и чтобы, упаси Бог, не остаться тебе одинокой в том возрасте, когда больше всего и требуется в жизни опора! Начни с себя, вот начало начал для той женщины, которая хочет иметь полнокровного мужа, любовника и быть счастливой в браке... О том, как Анастасия дозревала до высокого состояния супруги, могу сказать: мудрый она человек, истинная Артемида. Да, пала на нее беда, чуть как двутавровая балка не перебила ей хребет, да, слава Богу, обошлось. Жаль мне и Алевтину, уважаю я ее чувство, Ценю голову светлую, как раньше говорили, министерскую. И хочу сейчас для толковых женщин хоть в коротком, сжатом виде поведать о тех чисто профессиональных моментах, которые помогут им поднять и поддержать в зените мужскую потенцию их друга или супруга (или того и другого). Жрица уж во всем должна быть жрица! Итак, поехали. Слава Богу, все больше в понятие супругов входит категория предваряющей предигры. Так вот, не следует ее трактовать только как мужские ласки, возжигающие жену. Весьма полезное разнообразие, причем целенаправленное физиологически может внести в предигру и любящая женщина. У нас практически нигде не принято массировать или надавливать пальцами те рефлекторные точки на теле мужа, которые заведуют половым возбуждением. В Японии же правоверная -жена в порядке привычного ритуала перед моментом сладкой близости регулярно осуществляет терапию шиацу. Эти точки разминают либо пальчиками, либо специальным покалывающим валиком, насаженным на рукоятку. Основная зона воздействия - это крестец мужа и точки вверх от него на ладонь-две вдоль позвоночника. Далее очень важно прокатить колючим валиком между пупком и лобковой костью: вдоль и поперек. Потом следует осторожненько продавить пальчиками зону между задним проходом и мошонкой. Завершает подготовку своего усталого мужа добрая жена мягким сжатием его яичек: столько раз, сколько ему лет, можно сразу, а можно дробно, чередуя с другими воздействиями и ласками. Далее, каким образом может добрая жена-хозяйка увеличить выход полезной продукции от такого специфического домашнего животного, каковым является ее супруг? Правильно, скармливая ему специфические корма, повышающие мужские возможности. Корма эти должны быть естественного происхождения, ибо те травки, плоды, корешки, овощи и т.д., о которых я сейчас поведаю, уже прошли многотысячелетнюю апробацию. Что же касается химии, то ее воздействие может оказаться непредсказуемым. Так называемые антидепрессанты действуют на эрекцию одних людей угнетающе, у других же - вызывают возбуждение. Но, во-первых, надолго ли? А, во-вторых, кто знает, каким будет побочный эффект: хорошо, если дело ограничится, скажем, стойким запором, а если еще и резкими перепадами давления? И более того, эрекцию может усилить, но зато эякуляцию ускорить: дотронулся - и готов. Нет уж, на нынешней стадии развития медицины я, заслуженный врач Республики, остерегаюсь своим пациентам выписывать химические препараты ввиду почти полной непредсказуемости их воздействия на столь сложную сферу, как либидо и потенция мужчины. Не стану прописывать им также яиц перепелки, козьего молока, мяса павлинов, крупных устриц, амбры кита, толченого рога носорога (взятого исключительно и только от здорового животного) по той простой причине, что в нашем универсаме на Светлановском проспекте продукты эти встречаются, как бы помягче сказать, недостаточно регулярно. Не буду назначать также минеральные возбудители, которые рекомендует наука "Расаяна", изучающая и практикующая их в Индии, как то сталактиты, серу, мышьяк, алмазы, ртуть и т.д., - по той причине, что в нашу аптеку на проспекте Энгельса как бы это выразиться, не Всегда в достаточном количестве завозят данные препараты и рецепты на эти лекарства не принимают. А вот заготовки, полученные из растительного царства, с ними чуть-чуть попроще, их-то я назвать могу с открытой душою. Конечно, на первом месте здесь стоят настойки из женьшеня и сам корень - в толченном виде. (А не то, что в одном соленом анекдоте, где корень рекомендуют в целом виде привязывать к причинному мужскому органу). Если удастся этот корень найти или купить, то настаивать его надо своеобразно, с учетом капризов этого корня-человечка: заливают его, сначала слабым раствором спирта, градусов пятнадцать-двадцать, а голову его оставляют наверху, в воздухе под пробкой, и ждут, как он ответит на ваш призыв. Если на второй-третий день раствор пожелтеет, то, значит, корень относится к вам хорошо. Тогда отлейте часть настоя и добавьте спирта столько, чтобы общая крепость поднялась до тридцати градусов. Если настой продолжит усиление окраски, то очень постепенно доведите спирт до максимальной крепости. Пить настой надо понемногу: по чайной ложечке на стакан чая один раз в день не более сорока дней подряд. И что самое важное: добрая сила от него идет на либидо только в холодное время года - осенью и зимой. Как только солнышко переходит через день весеннего солнцестояния, сексуальное воздействие женьшеня начинает падать и совсем исчезает. Употреблять его в жаркие месяцы - зря переводить хороший продукт. Понимаю, что женьшень, возможно, окажется в вашей районной аптеке на положении препаратов из мускуса, оленьего рога или лососевой икры, то есть не всегда будет в наличии. Но тут как раз можно не огорчаться, потому что у нас в стране к счастью, прописано и произрастает много его родных братцев: золотой корень, элеутерококк, китайский лимонник. Я бы настаивала их так: восемьдесят грамм корня на поллитра водки. Уже через две недели можно принимать настойку капель по десять-пятнадцать в чай раза два-три в день, но тоже лишь в холодное время года и тоже не более, чем по сорок дней подряд, а затем не менее сорока дней перерыва до возобновления приема. И мужичок твой станет пободрее - что днем на работе, что ночью в постели, и ты расцветешь, как летом маков цвет. Однако имеется набор "афродизиаков" еще более доступных, чем золотой корень (слово происходит от Афродиты, богини любви, по-римски - Венеры). На первое место во всех странах ставят корень сельдерея в любом виде - в сыром или варенном или настоенном, и даже зеленушка его, накрошенная в еду, повышает мужское вожделение. Добрая слава из древности идет и о красном луке, особенно если поджарить его вместе с желтками куриных яиц. От Овидия до сегодняшних дней лук с яичницей пользуется прочной репутацией верного стимулятора мужской активности. Морковь, петрушка, укроп, грибы - зонтики и веселка, щи из крапивы, тыквенные семечки, лепешки из проросших семян пшеницы или ржи - все это наше Родное, исконное, подножное. Ежевика, калина, рябина - тоже добрые твои пособники в борьбе за энергичного мужа. Хлопотно все это собирать и готовить? Конечно, нет слов. Но когда видишь, какой чудесный эффект твои хлопоты даруют любимому человеку, то труд этот - только в радость. Да, я знаю, что в некоторых случаях врачи подбирают эректоры и эффект от них хорош. Но попробуем сначала справиться своими силами. А теперь расскажу я о таком приеме повышения и сохранения мужской активности, которого не знают записные сексологи, а жаль! Действия эти может осуществлять и он сам, но, честное слово, ему будет приятно твое ассистирование или даже ведущая роль. Что требуется? Ванна, в которую он вступает нагой, и душ на гибком шланге. Включаешь воду столь горячую, сколько он может терпеть, и паришь ею его яички, осторожно придерживая их рукой, и в течение двух-трех минут доводишь их буквально до темно-красного цвета (осторожно, конечно: в данном случае крутые, как говорится, яйца тебе ни к чему!) Затем переключаешь воду на максимально холодную и тоже, по возможности, не менее двух минут яички его заледеневаешь. Когда терпение его кончается, берешь грубое махровое полотенце и насухо - бережно и крепко - всю его аппаратуру растираешь: до полного тепла и даже жара. Это еще не все: берешь ватку смоченную эвкалиптовым или пихтовым маслом, отжимаешь ее и слегка- слегка натираешь ею яички. И так - несколько раз в неделю или хотя бы три- четыре раза в месяц. Вот уж тогда потенция его постоянно будет чуду подобна, вот уж тогда, жена, ты вволю насладишься и нагордишься созданием рук своих! И тогда поймешь ты смысл анекдота еще моих времен, который ведет свое начало из подлинного эпизода времен первой мировой войны. Слушай: одна баронесса с благотворительной целью посетила госпиталь раненых офицеров. Переходя из палаты в палату, она осведомлялась, кто куда ранен, выражала соболезнование и оставляла несчастному крестик или иконку. Подойдя к одному офицеру, который лежал отвернувшись к стене, она спросила у него, куда он ранен, но он промолчал. Чтобы не возникла заминка, сопровождающий врач шепнул ей на ушко, в какое именно неловкое место ужалила вражеская пуля доблестного воина. "Боже мой! - сильно взволнованная, вскричала баронесса. - Но я надеюсь, кость цела?" И тогда дотоле безмолвный офицер обернулся к ней и воскликнул: "Браво, барон!.." Так пожелаю и тебе, подруга, до зрелых лет прожить с искренним убеждением в существовании у твоего мужа кости там, где обычная, тривиальная анатомия ее наличие отрицает. Дерзай! В твоих руках и его радость. (Надеюсь, Автор, мои анекдоты не сбили твоего темпоритма?!) А что касается постельной и прочей техники любовной ласки, то пособий здесь - миллион, от древности до наших дней, не ленись, осваивай! Но только помни: почти ничего эта механическая технология не стоит, если не будешь ты в свой интим душу человеческую, увлеченную, женскую, огненную вдыхать! НОВАЯ ПЕСНЬ ПЕСНЕЙ ПИСЬМА АЛЕВТИНЫ Глава без эпиграфов Егор не мог хранить у себя дома эти письма. И уничтожить их тоже было невозможно - все равно, что предать мучительной смерти живое, доверившееся тебе существо. Такое зверство опустошило бы душу убийцы. Оно не прошло бы безнаказанным и для нас, потому что мы, люди, показали бы Мирозданию (или Богу, или Высшему Разуму, или Абсолюту, или Вселенной, или Космосу), что мы - недочеловеки, с которыми и общаться-то следует, как с нелюдью. Егор отдал эти письма мне. Их очень много - толстый пакет листиков, исписанных мелкими буквами. Почти навыборку я отчеркнул в них отдельные абзацы, чтобы только намекнуть, показать, через какие немыслимые испытания довелось пройти прототипам этого повествования, какие испытания сплошь да рядом выпадают на долю едва ли не каждого из нас. Итак, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Зачем бедной девушке с виноградников мудрость, если она любит Соломона? И зачем Соломону его мудрость, если она любит его? Я тебя люблю. Я думаю, что это - моя "охранная грамота". В этом году перечитала раннего Маяковского. у него есть: любовь - это сердце всего, без нее - прекращается жизнь (примерно). Я тебя - люблю. И потому живу. Так было, так есть. Пока живу - люблю. И в этом - все: смысл жизни моей, и солнце мое. Я люблю. И религиозно веруя, под бой новогодних курантов буду шептать свою молитву - во имя твое. И думать - о тебе. И желать счастья - сначала - тебе. Потом - родителям. Я тебя люблю, и все лучшее - пусть будет тебе. Я люблю тебя, Егор! Я люблю тебя! Невозможное, дурацкое, мучительное, счастливое существование. Все, что делаю, все, с кем общаюсь - все и все где- то в стороне, потому что есть ты, и я люблю тебя. И радуюсь каждому новому листочку, каждому штриху так стремительно наступающего лета, такой... не скучной, всегда неповторимой - погоде. И - такое равнодушие к себе, к своей жизни вообще. И всегдашняя тяжесть от этой "понарошной", ненастоящей жизни, от ощущения ее временности, непрочности, ненужности: я же тебя люблю! И - никогда - не посмотреть себе самой в глаза - честно, не признаться в том, что - знаю, понимаю все про себя и про тебя: потому что - люблю тебя! И - вопреки этому, радость: да есть же ты у меня, и так тебя - много! Когда думаю о тебе, говорю с тобой, у меня прежде всего выговаривается это: родной мой. Говорю-то - без тебя - уверенно, а пишу и робко, и побаиваясь тебя... ну, не рассердить, не вызвать твой протест, что ли. Знаешь, а я все время себя ловлю на чувстве боязни. Может, это все не от того, что ты очень уж меня запугал (я люблю тебя, тебя люблю, Егор!), а от моего трезвого взгляда на себя и на свои (мои) поступки: вечно меня не туда занесет, извечно я-то за собой вину ощущаю. -Наверное, это исконно русская черта, отлитая в: "На Д воре шапка горит", "Чует кошка, чье мясо съела" и т.д. Просто умилила меня на работе твоя вчерашняя фраза: "Помнится, ты хотела мне помочь". Вот это "помнится" - восхитительно! Заходит такой - большой, с хоботом, в эту, ну, как ее, посудную лавку, и пробует там себя изысканно вести. Не надо тебе никаких вступлений и переходов. Мне - ты должен писать так: "Срочно сделай..." и перечисляй, что срочно. Можно прибавить: "И не вздумай затянуть с этим!" Ты пойми, что быть как-то полезной тебе - это не желание мое, это и цель, и смысл, и где, интересно, элементарная твоя догадка в тот момент, когда ты вопрошаешь: не соглашусь ли я... Мне все время за тебя тревожно. Может, потому, что я лишена возможности тебя оберегать, защищать, загораживать - своими руками? Я люблю тебя. Я очень тебя люблю. Страшно, невозможно - представить: вдруг не встретились бы, вдруг не разглядела бы, не поняла, что это - ты. Тебе не представить вот чего: что ты для меня, как я тебя люблю и - до чего же я себя чувствую счастливой. Чтоб человеку, скажем, уже за двадцать пять, а он ходил и улыбался, и твердил: Егорушка, родной мой, солнышко мое! - и чувствовал себя - счастливейшим на свете человеком! Потому что человек знает, что есть ты. А тебя человек любит. И удивляется одному: как до сих пор еще живет-то? Почему - ни взрыва, ни испепеления - ведь это такая сила, так ее много!.. И - живет. Непостижимо. Если я доживу лет до семидесяти, я, может, буду и спокойной, и мудрой. А сейчас я люблю тебя, и схожу от этого с ума, и слава Богу. Спокойных и мудрых вон на улице сколько - идут мимо и тебя не видят. А я тебя люблю. Может, в этом и есть моя мудрость: я знаю тебя, я вижу тебя и я люблю тебя. Да, очевидно, что я сошла с ума, сдвинулась в географическую зону стихосложения. Вот разные образцы сумасбродства. 1. Лирический Почему это все, что с тобой происходит, Неожиданно, странно -я все узнаю. Кто-то что-то сказал, кто-то мимо проходит И обмолвился чем-то, А я уловлю... 2. Хулиганствующий, бестактный Может кто-то что-то понял, Ничего я не пойму: С гордостью "пигмалионьей" Демонстрировать жену? (Ну и ну!) Вы бы отдали ее бы Демонстрировать бы моды. Это было бы этичней И наверное, практичней. Не сердись, пожалуйста: что со сдвинутой-то взять? Все пережитки (ревность, нетоварищеское отношение к Женщине и т.д.) так наружу и рвутся. Ведь мучилась же я все свое детство, страдала, что родилась не мальчиком! Хорошо было бы. Только ты бы не знал тогда, как можно тебя любить. Я убеждена, что так - тебя никто не любил. Видишь ли, я тут летала. Стыдно даже писать, так это тривиально, вроде бы с этим мы кончаем еще в детстве. Ну, а что поделаешь, раз было-то! Где- то над морем. Сначала одна, потом кому-то там еще показывала, учила! За всей этой суетой: расчеты, билеты, блокноты - жило это понимание, знание: есть у меня твоя фотография. Таким полыхает заревом в половину неба, ночного неба, что становится совсем светло. И улыбалась счастливо все эти дни. Если одна. А не одна - так все равно улыбка оставалась -не на губах, не в глазах - в душе. Эта неделя "сделала" тебя другим. И не в том, конечно, дело, что ты - наверное, за последние семь месяцев и улыбнулся-то мне сердечно - в первый раз. Хотя и этого, конечно, ждешь. Сколько же в суровости-то твоей жить? Сразу же - как снег трехдневным дождичком - смыто все мрачно-больное. Я так тебя люблю! Можно сойти с ума - только от одного этого: секретарша, которая сидит с тобой в соседней комнате, эти женщины на почте, десятки других - которые говорят с тобой, ходят - около, мимо - и ни- че-го-шеньки, хоть бы что - как все остальные, как стена, стол, стул, вот посмотри, сколько их - идут, и не смотрят, и нет тебя для них, - а для меня - самое-самое, большего и пожелать невозможно - увидеть тебя, дотронуться - не до фотографии! Я не говорю о трех днях, нет, хотя бы об одном, я бы- с такой легкостью ч счастьем! - по году из мне оставшихся за час, за пять минут - с тобой! - отдавала бы. Вот, скажешь, разбросалась-то! Только лучше, день - за день. Год - за год. Чтобы подольше хватило. Ты мой любимый, ты мой самый-самый дорогой человек, вот прошу Судьбу, Бога и кто там еще есть: пусть будет тебе - хорошо! Солнышко мое, Егорушка, я тебя люблю, я так тебя люблю! Иногда приходит в голову: а может больше ничего и не надо? Может так- лучше даже: ведь ты со мной- постоянно, твое присутствие -я его ощущаю почти что физически. Все-таки человек - ведь прежде всего душа его. Все говорят: "Родные и близкие прощаются с телом такого-то..." Значит, такой-то - это сердце, душа, мысль, а тело - это не он сам. И если тело - это не мы сами - значит, у меня есть самое существенное, и моя жизнь, наполненная сверх края тобой, - это - "высшая" жизнь... Вот в какие закоулочки убегаешь, а что делать-то? Пока я есть, ты у меня себя не заберешь. Было бы пятнадцать мне лет, была бы я другого склада - переболела бы, может, и "выздоровела". А так - ну ведь невозможно. Я - не умоляю, не прошу, я - просто иначе не могу быть. Вне тебя. Не с тобой. Мне - тебе - не стыдно даже сказать, что нет разговора о какой-то оскорбленности, гордости и т.д. Очевидно, моя гордость в другом - в том, что могу тебя любить - вот так, "полностью" и - совсем, и - "насовсем". Никуда я от тебя не уйду. Никуда я от тебя не денусь. Видишь ли, какое нелепое было мне начертано предназначение: любить тебя. И я так выстроена, и так формировалась, и так жила, оказывается, для того жила - чтобы увидеть тебя и понять: да вот же он! У меня возникают такие желания, от которых я когда-нибудь все-таки сойду с ума: то - чтоб ты мне на плечо локоть поставил. Ну, облокотился - не представляешь, как мне это надо. То - губами - прикоснуться к твоему лицу. Только - чтоб все-все-все обцеловать, до миллиметра каждого. Губам становится щекотно, и они произносят: "Я тебя люблю". Я люблю тебя. Это звучит во мне, не умолкая. Я люблю тебя. Это - под звуки улицы, крики ребятни, птичий гам, в такт шагов, шорох тополей под окном, стук дождя по стеклу, и всегда - в душе, в голове, на языке. Привыкла к твоему имени. Свободно выговариваю его, легко. Как-то незаметно, неосознанно я все хорошее называю твоим именем. Не называю - а так: проснусь, первая осознанная мысль - ты. Выхожу на улицу, попадаю в солнце, тепло - и первое, что мелькнет - ты. И так - во всем. Ты - не считай меня за совсем неумную, только я знаю, чувствую, что надолго меня - не хватит. Я не про то, что устану или - надоест. Да нет. Но ведь и предел какой-то - тоже есть. Знаешь, я бы, наверное, немножко успокоилась, если бы ты знал, понимал, чувствовал, представлял - как я тебя люблю, что и как. Если бы ты это представлял - мое пребывание как-то было бы не совсем зряшним. Только, наверное, это невозможно: ты - и другого склада и - даже пола - и то другого! Сегодня так захотелось уткнуться в твою "афганку" и немного поплакать. Знаешь, мне хватило бы и одной ее, потом, может, и плакать бы расхотелось. Если тебе встало меня немножко жалко и ты подумал, что можно отпороть один рукав и подарить его, то - мне все равно, какой: правый или левый. Только почему-то левый - роднее все-таки. Я люблю тебя. Сошел снег, и была немножко весна, а сейчас опять -осень, а я все равно тебя люблю, и ничего мне не впрок, я только чувствую, что я люблю тебя все сильнее, хотя это уже - ересь: сильнее - нельзя. Спроси меня: как живешь? Самый полный ответ будет: люблю тебя. Я люблю тебя - и это моя жизнь. Мне вот иногда хочется: взял бы ты какой-нибудь скальпель, провел по груди им да и освободил от того, что болит. Может, вылетела бы душа-то. Только - чтоб перед этим ты меня поцеловал. И не скромно, не тихо, не осторожно! Так ведь не поймешь-то. А я просто тебя люблю. Да ты - не думай, я тебе правду говорю, что я - счастливейший человек. Чего бы я тогда ходила и улыбалась! Мне б только - до твоего рукава - дотронуться. Я не знаю, может, это такое воздействие на меня времени года, настроения природы - все белым-бело, а я живу: "Егорушка, мой родной" - и засыпаю, и просыпаюсь, и весь день - это. Когда одна - улыбаюсь, потому что мне хорошо. Очень я сомневаюсь, представляешь ли ты что я вот так - с тобой, что вся моя жизнь до краешков и чуть выше - наполнена тобой. Сегодня я чуть. поняла, почему я тебя так люблю. Сидела в одной крохотной комнатушке, где было два зеркала - одно напротив другого. И, если смотреть в одно, - получалось восемь меня да еще я - не в зеркале - всего девять. Их, оказывается, много - во мне-то, вот и простое объяснение - благодаря этому зеркальному эффекту. Нет, Егор, все равно ты не представляешь себе, как наполнено мое существование - тобой, как много тебя - у меня. Перечитать - стыдно: беспомощно, не передающе и капельки того, что есть. А присутствие твое здесь, рядом, ощущаешь так, что вот протяни руку - и дотронешься до твоей руки, потянись чуть - и губами - до виска твоего. Я тебя очень люблю. Совсем. Больше - нельзя. Можно иначе: разумнее, глупее, добрее, ожесточеннее, всякие крены могут быть - только больше - не бывает. Кто там - в небе, кто - в руках: синица или журавль? Хочу тебя - в руках. Не положено! Пусть в небе, в космосе, в другой галактике, где угодно! И ничего не надо в руки. Я тебя люблю. И все-таки это правда - чудо: живу, не умираю. Интересно! Так люблю - и вдруг живу - без тебя! Тебе это не понять - моего удивления, ты не представляешь и малой части того, что меня сжигает. Как быстро прошел год! Ни лета, ни осени, кажется, и не было: сразу - декабрь, потом март, апрель. И был только ты, весь год - наполнен одним тобой, и все трудное - мимо, осталось только счастливое. И ты рядом, я держусь за твою руку, и если закрыть глаза и снова открыть, потрясти головой, даже укусить себя - все равно ты не исчезнешь, ты - вот он, ты - есть - мой самый-самый человек, мой такой любимый человек. Я люблю тебя! - это и счастливо, ликующе, это и обидно (а как же иначе, разве иначе - возможно?!), это - и как жалоба - я не могу больше так, ну один глоточек, один вдох! Я люблю твое мужицкое лицо, я люблю твою голову, я люблю это нечто, растущее на твоей голове (Господи, когда я вижу что-то похожее - как я потом не скоро прихожу в себя!), я люблю, как ты говоришь, я люблю твои интонации, я люблю твой несокрушимый настрой, я люблю то, что зовется Егором, - во всей совокупности телесно-психически-эмоционально- мировоззренческих и прочих всех компонентов. Я люблю тебя. И это - моя боль, и это - такая моя радость! Невыносимо - ну, правда, Егор, - так долго, так безнадежно - жить без тебя. И - какое счастье знать, что ты есть. У меня есть ты. И я люблю тебя. Я всегда боюсь, что ты вот уберешь меня от себя - и насовсем. Так страшно! Сразу - небо низкое, облокотившееся на крыши соседних пятиэтажных домов. Тяжелое, вязкое - в таком небе - не полетаешь, рукой не взмахнешь. И в голову всякое лезет! И воображение так услужливо подсовывает мне меня в самом дурацком свете! Нелепом, действительно, чучельно-недвижном, омертвевшем. Улыбнись мне, а? Я совсем тебя люблю. Ты - умница, ты сильный, все у тебя будет хорошо, только - пусть и я у тебя буду, ладно ? И давай меня ты въяве увидишь, ая-тебя, а? Ну давай, Егорушка? Нет, Егор, в такую мечту и поверить-то не могу: ты - рядом, и не надо на часы смотреть, и не надо себя виноватой чувствовать за то, что еще пять, еще десять минут около тебя задержалась. Прижаться к твоей руке и знать: и сегодня, и завтра, и еще послезавтра это будет. И ты будешь всегда. Я, наверное, в это никогда не поверю. Так не бывает. Я бы сказала, что такое - не перенести - можно сойти с ума, но не уверена, можно ли в применении ко мне такое сказать. Я люблю тебя, Егор. Люблю и все. Ты не сердись на меня. Я не виновата, что я тебя люблю. Это ты - такой, ты сам такой, что я не могу тебя любить чуть-чуть. Я не виновата, что атомы во мне так расположены, это они организовали эту дурацкую мою направленность на тебя. А что я поделаю - не кубики ведь, не перестроишь. Вот плесни мне в душу бензином, подожги - все выгорит, отболит - и начнется сначала. Я очень тебя люблю. А вообще - так кто-нибудь еще живет? Там, где было сердце (кстати, как оно у тебя ?), все саднит. Постоянное состояние тревоги. Ясное осознание безысходности, безнадежности. Всегдашняя тяга к тебе. И это - уживается во мне с ликующим состоянием: у меня есть ты (ты у меня есть - и это не моя фантазия), и я - счастливейший человек, и чем больше я тебя открываю - тем больше я тебя люблю, ценю, уважаю и т.д. Я думаю - если бы не сблизились и еще год, и два, и пять - это бы ничего не изменило в моем к тебе отношении. Потому что-чтобы ты ни придумал для меня, даже самое-пресамое, мне уже ничего не страшно: пусть будет и новое, и неожиданное, но я "старым" в общем-то, к моему "новому" подготовлена. И какой бы ты стороной -":. ни поворачивался - я только острее чувствую, как люблю тебя. Боже мой, Егорушка, и до чего же я счастливый человек! Я тебя "восстанавливаю" из твоих нескольких предложений на работе: по пунктиру - и счастливо улыбаюсь - все никак не привыкну, а времени-то - второй год пошел! Ты улыбнулся мне в четверг, а сегодня - суббота, а я все улыбаюсь, и мне - так спокойно! Да нет, это - не ровно-гладко, мне такое - не свойственно. Но - не тревожно. А еще знаешь, что? Вот ты как-то сказал: "Если Бог даст". А он ведь, собственно, ко мне очень даже добр. Ведь подтолкнул меня - к тебе! Куда уж больше! Я тебя люблю. Ты не думай, я не привыкла к тому, что - люблю тебя, я это ощущаю постоянно, физически - и всею собою, и - конкретно сердцем, и - душою, которую я чувствую как совершенно осязаемое, не как дух. Иначе, откуда бы постоянное ощущение этой "пронзенности", раны - насквозь. Что изменилось, так это реже теперь восторженное состояние, когда - захлестнет пронзительное счастье от понимания: я люблю тебя. Бывает, что и улыбаюсь, и где-нибудь на улице твержу тебе, себе - про это. Что говорить- то? У меня привычный жест: правая рука - вперед и чуть вверх - дотронуться до твоей щеки. Это еще куда ни шло. А в эти дни я все время чувствую, как бьется твое сердце, потому что ты же - рядышком, и твоя грудь совсем- совсем плотно прижимается к моей. Как больно! Как сладко! Я очень тебя люблю. И во мне постоянно такое порочное - да не желание - необходимость!- лицом, губами припасть поочередно к каждой твоей частичке, от головы до пальцев ног. Так - лсиву. Смысл, понимаешь ли, жизни - в этом. Смешно, ага? Аж до слез. ОТ АЛЕВТИНЫ - ЕГОРУ Письмо только на литературные темы, с комментариями, с вводными эпиграфами, с прозой, стихами и с романсами, сочиненными корреспондентом самостоятельно и посвященными адресату Эпиграфы "Иногда хочется кричать, да хорошее воспитание не позволяет". ("Путешествие дилетантов") "Встретив бритоголового, не проси одолжить у него прическу". (вьетнамская пословица) "Пес хотел немножко кушать, потому что был живой". (А. Иванов) Проза Читая В. Сидорова "Семь дней в Гималаях": "В борьбе с самим собой еще никто и никогда не обретал спасения. Ибо идут вперед только утверждая, но не отрицая". Ну да! Я с собой и не борюсь, ага! "...ломай вырастающие перегородки условного между тобой и людьми. Надо открыть все лучшее в себе и пройти в храм сердца другого. В себе найти цветок любви и бросать его под ноги тому, с кем говоришь". Вообще-то у меня сердце постоянно болит из-за тебя. И эти всякие ситуации - для меня - вовсе не главное: пришло - уйдет. "...Не тот любит, кто несет свой долг чести и верности. Но тот, кто живет и дышит именно потому, что любит и радуется, и иначе не может". Так что - мои письма уже в Индии читали? И В. Сидорову передали? "...Как только ты почувствуешь, что сердце твое живет в моем и мое - в твоем, что рука твоя - в моей руке, ты уже и думать не будешь о самообладании как о самоцели. Ты будешь его вырабатывать, чтобы всегда быть готовым выполнить возложенную на тебя задачу. И времени думать о себе у тебя не будет. Если ты живешь в полном самообладании, ты всегда держишься за мою руку. И все твои дела - от самых простых и до самых сложных - я разделяю с тобой". Я могу! Я могу не думать о себе, поэтому я так часто чувствую твою руку, потому и живу. Только ты не отбирай ее, пожалуйста, ладно? "...Одной готовности, как таковой, мало. Предполагается еще и верность Учителю и его словам..." Тут ты можешь быть спокоен. Не каждое тобой сказанное слово приму, да тебе чтоб каждое - и не надо, а про верность тебе - тут все. На самом "гималайском" уровне. Ладно, поживешь - увидишь. Что кулаком-то по груди стучать? "...Всякая разлука только до тех пор мучительна, пока у человека не созреет сила духа настолько, чтобы посылать творческий ток любви своему любимому... Ежедневная радостная мысль о человеке равняется постройке рельсов для молниеносного моста, на котором можно научиться встречаться мыслями с тем человеком, о котором будешь Радостно, чисто, пристально и постоянно думать..." Все так и есть - точь-в-точь! Просыпалась с этим: "Егор, я люблю тебя!" Сейчас "радостно" - бывает не часто. Нет, я и сейчас могу вдруг ликующе к тебе: "Егорушка!" Только - редко. А сосредоточиться на тебе - я этого, в общем-то, лишена: я сосредоточилась на тебе однажды, а после этого так и не "рассосредоточилась". я только с тобой, каждую минуту. "...Еще и еще раз уложите во все складки вашего сознания не раз сказанные слова: "Если сердце ваше чисто - никакое зло не может коснуться вас". В общем-то, соответствует моему: жить так, чтобы перед Егором не было стыдно. Поэзия Можете плакать, можете смеяться: У меня есть конь, который ночью поет. Мелодии у песни нет. Слов у песни нет. Даже самого коня нет. А все-таки тому лучше живется, У кого есть конь, который ночью поет. (Ояр Вациетис) Мой-то конь поет и днем, и ночью. Его песни я воспринимаю в виде боли около сердца, немного правее. И всегдашним там сквознячком (может, у меня душа - как раз в том месте и находится?) Понимаешь, иногда вздрагиваю и оглядываюсь: так явственно слышу твой голос. Что - голос? - я вдруг рядом почувствую твое дыхание, чуть подниму руку - дотронуться - опущу тут же, не прикоснувшись, а ладонь ощущает - понимаешь, все равно ощущает прикосновение. Ну что мне - перекреститься, что ли, в эти секунды? Так это очень часто бывает. Все время подряд креститься, что ли? По этому поводу я поднимаю бунт на корабле, я вырываюсь на палубу, лезу на мачту и поднимаю черный флаг! А на нем с одной стороны написано: "Люблю Егора", а с другой - то же самое. Я немного там еще посижу, покричу, отведу душу, ладно ? Мне - в море - всегда вспоминается - детское, асеевское: Не верю ни тленью, ни старости, Ни воплю, ни стону, ни тлену! Вон - ветер запутался в парусе, вон - волны закутались в пену! А мы - на волне покачаемся, посмотрим: что будет, что станет. Ведь мы никогда не кончаемся, мы - воль напряженных блистанье. А если минутною робостью скуют нас сердца с берегами - вскипим! И над синею пропастью Запляшем сухими ногами. Сейчас для выкрикивания с мачты я бы что-нибудь получше могла подобрать, но я же говорю: вспоминается то, что с детсада было в душе, тебя ждало- дожидалось. Романсы самодеятельного автора 1. По чьему, по какому, скажи мне, наитью, Видно, этого я никогда не пойму, Кто-то крепко связал нас невидимой нитью? Нет! Он сердце мое привязал к твоему. 2. Ведь все могла ты, ведь сумела И нестерпимое перетерпеть. Сгореть? Дотла? Нет, нет! Не дело. Не сметь, несчастная! Иль сметь?.. 3. А я была горой могучей. Мне все иные - не под рост. Но налетела страсть как туча И я - пылинка?.. Вот вопрос! Ты Зороастр? Ты Заратустра? Ты жрец огня Иль хладный маг? Ты кратер пламенного чувства? Игрок, обдумавший свой шаг? Владеешь силою огромной, Меня сломившей навсегда. Так кто же ты? Волшебник темный Иль счастья светлая звезда? 4. Ни видеть не должна я, ни внимать Тем звукам голоса. Они, как волны, Захлестывают. Мне не удержать Здесь на плаву корабль, смятенья полный. Да! Мне спастись, увы, уж не дано. "Титаник" мой идет на дно. 5. Какой сегодня ветер на Неве! Он в ярости сейчас фонарь сорвет. Не удержать берет на голове. Шторм стонет, воет, озверев ревет. Неистовствует, волны гонит вспять, Они вздымаются за парапет. Со мною рядом ваша тень опять. От бури чувств спасенья нет. 6. Я по вашим следам брожу. Вы уйдете, я прихожу. Я на том же месте сижу, Я на те же фрески гляжу. Я по вашим брожу следам. Повстречаться придется ль нам? 7. Я мечусь как в клетке. Я тоскую. Чем же Вам отныне помогу я? Я слаба. Я вас благославляю. Силы Вам! Я счастья Вам желаю. Егор! Живи всегда! Алевтина Зачем ты мне нужен? Чтобы любить тебя. Чтобы уважать тебя, гордиться тобой, восхищаться, чтобы ликовать, чувствовать себя счастливой: есть ты! Чтобы удивляться: почему я - живу, как это - без тебя - и живу? Чтобы зависеть от тебя, чтобы служить тебе, подчиняться тебе. Жаждать быть чем-то тебе полезной, мечтать что-то для тебя сделать. Знаешь, я последнее время живу, ощущая себя в каком-то море благодарности по отношению к тебе. Наверное, если бы я была с тобой - рядом - не день, не три дня - дольше - десять, месяц - я не смогла бы, не выжила бы: нельзя представить, что это - можно в себе носить - и не взорваться. Лучше бы подружился ты со мною, а то я с тобой - дружу, а ты этого и не знаешь. Читал ли ты какую-то книжонку про двух английских собак и кота, как их бросил хозяин и уехал, а они прошли чуть ли не всю страну, чтобы вернуться к нему? Стыдно за свою любовь: почему-то в последнее время на первое место высунулось, отодвинув начало духовное, интеллектуальное, совсем иное - что- то очень древнее, мохнатое, лохматое, первобытное. Свою любовь я ощущаю физически, постоянно в груди "качельное" чувство. Когда качели - вверх. Или - когда насосом воздух выкачали - вниз. Люблю тебя и рвусь к тебе не только сознанием, тягу испытывает каждая моя клеточка. Иногда, ты-то это пойми, ужасно хочется быть просто слабой женщиной. Такой парадокс: вроде бы потянулась слабая к тебе, сильному, а вышло - все не так, не вернулась к своей естественной - рядом с силой-то! - слабости, а приходится - наоборот: все держишь да держишь себя в руках. А если бы не в своих держать, а в твои руки отдаться! Иногда к тебе прилетаю. Захожу ночью, сажусь на пол около тебя и смотрю. Иногда рукой по щеке проведу. Губами головы коснусь. Иногда - наглею совсем: беру твою руку, трусь об нее лицом. Все умираю от любви к тебе - да никак не умру. ...Этакий у меня нездоровый интерес к мужчинам, которым, как тебе, под пятьдесят. В общественном транспорте - всматриваюсь так изучающе: а что это за народ, как он себя чувствует, как живется ему? Вот у этого тоже два уха и нос - посередине лица. Как у тебя. Но никто так его не любит, как я тебя. Знаешь, что бы ты ни говорил, все это как-то - мимо, ты меня вызываешь к себе, а я слов не слышу, только вижу, что это ты, слышу тебя, не слушая, беру твои "указивки", вижу твой почерк, прижимаю наедине эти листочки к лицу, утыкаюсь в них, как в твою руку, целую. Знаешь, Егор, когда ты рядом - у меня работает только одна сигнальная система, а вторая отключается полностью. Какой там разум, какое понимание - только люблю, только ощущаю, что ты - это условие моего существования, среда, смысл и т.д., и т.п. Ужасно на меня погода действует, даже стыдно говорить об этом: прямо никакой самостоятельности. В очень плохую погоду я могу радоваться: кто- то из великих характеризовал бабу-ягу - "Просто прелесть, что за гадость!" Несколько дней - тучами все затянуло, небо - одни тучи, и так низко, и так это тяжело - небо, облокотившееся на крыши. "Прелесть, что за гадость". Плюсовая температура - и мелкий снег. Бывает - простуда, ОРЗ, бронхит. Дома - температура, кашель, голова кружится, встать - невозможно. Идешь на работу (досадно - пропустить, мне каждый день - очень жалко потерять), а там - вдруг увидишь тебя и "расхаживаешься", возрождаешься. Я тогда шибко эмоционально работаю, такая манера: выжать из себя все силы в твоем присутствии. Тут как-то пришло на ум слово: "яростно" работаю, и болезни нет, как не было. И еще - кощунственное: пусть какие угодно боли, обиды, пусть что угодно - только не покой - без тебя. То есть кощунство в том, что, выходит, и страдания - счастье. Поскольку - предпочтительней, чем ничто, чем густота без тебя. Я люблю тебя, и если проводить какой-нибудь там химический анализ, то окажется, что в моем организме --90% - тебя, а десятые доли я уже не считаю. В последний раз была в бассейне, тридцатого декабря - всего-то пять человек в воде, наверное. Может, к Новому году готовились, а может, электрики уже встречали его - все время выключали свет. В темноте - стра-а-ашно! Но "а Егор?" - и плывешь, куда денешься! Хотя и жутко. Плыву и промелькнет молитвой, что ли: "Не устану, я же тебя люблю!" - и правда - не устаю, если успею это сказать. Успеет промелькнуть в сознании: "Пусть будут родители", а все остальное - о тебе. И это будет второй Новый год. Когда я-с тобой. Даже для поступления в институт требуется стаж два года. Сказал бы ты мне, что хватит, мол, тебе, Аля, бояться, живи - спокойно, никуда я от тебя не денусь. Только не сердись же ты, что я - учу, чего сказать. Знаешь же, что я на это - не посягаю. Только могу я о таком под Новый год помечтать ? А я тебя люблю. И ты мое солнышко. А времени - два часа ночи, что же мне не протянуть сейчас руку, не дотронуться до тебя, не почувствовать тебя рукой, губами... Каждому известно: истерические люди, позволяя себе распускаться, - оздоравливаются в своих "всплесках", а носящие боль в себе - не выдерживают раньше. Так что - во свое спасение - иногда буянь. Можешь кричать на меня. Ругай, проклинай, только тоже - разряжайся. Я люблю тебя. И боюсь этого твоего напряжения. Говорю о работе. Но ведь это так очевидно! Боже ж ты мой! И как же мне повезло! Такой счастливый сон! Прихожу к тебе домой - и не гонишь. И не сердишься. И обнимаешь меня! И тебе даже хорошо со мной. Проснулась и боялась пошевелиться, чтобы - не спугнуть это счастье в себе. И что еще человеку надо, если могут быть вот такие минуты!.. Вполне можно жить одному на необитаемом острове. Вот видела тебя в конторе неласкового, сердитого, "железобетонного". Ты знаешь, я тебя такого - больше люблю. Может, потому, что я тебя сначала таким увидела, в своей мягкости перед нами ты пото-ом, так нескоро - явился. А полюбила - такого. Доброта - она может быть и может не быть. А это - в тебе не уходит, это твое. И сейчас, когда изболелось за тебя сердце, когда - жду чего угодно - для себя, я сейчас остро ощущаю, какая я счастливая: есть вот такой ты, и я тебя люблю. Только как дыхание - естественно и легко у меня опять на губах всегдашнее: Егорушка, родной мой, солнышко мое, я люблю тебя, я очень тебя люблю! И никаких швов, никаких склеек. Я так живу, так дышу. Ну, как сочиняет один товарищ свой исторический роман: как он дышит, так и пишет. Ты у меня такой стойкий и мужественный: как я у тебя ни вымогаю мысленно какой-нибудь "милостыньки", держишься твердо. Ну и правильно. Зато каждое твое доброе слово - ого-го что значит! Вот - хоть и без особой конкретности, но - от "чужих" - отделил, "родной" - повеличал! И - ликую по этому поводу. Да я тебя такого - и люблю. Когда ты и мне - "родная", и какой- то секретарше по телефону - я тебя, такого, тоже люблю но - обидно-то! Сегодня утром - я еще с твоим "родная" - улыбаюсь, светло мне, счастливо, сегодня весь день у меня на губах мой "символ веры": Егорушка, родной мой, любимый мой!.. Сегодня я могу в мыслях протянуть руку - и дотронуться до твоей щеки, шеи. И рука моя - не пустоту ощущает. Чего же еще надо, да? И без этого, скажешь, вон как хорошо устроилась... Я люблю тебя. Я тебя люблю. Зато вечером в тот же день я вдруг повела себя таким храбрецом! Несколько ошалев после "родной", я как-то быстренько потеряла ключ от квартиры, который в мирное время имею привычку оставлять в дверях с наружной стороны. Что бы там ни было, а ночевать на улице можно, если б оставалась надежда, что утром-то я домой попаду! Походила по подъездам, пособирала ключи - ни один не подошел... Два народных умельца сказали мне, что дверь придется ломать. А как ломать, если я год нигде не могу замок купить - есть только амбарные! И вспомнила, что недалеко дом красят, машина со стрелой. Пошла, попросила, пожалели. Дело в том, что я вообще лет десять никаких каруселей не переношу, высоты боюсь - дико. Как-то рискнула сесть на самую детскую "ромашку", так сразу же закричала: "Снимите меня!" Трех-четырех- летки смеялись. И еще сейчас вдруг совсем давление куда-то надевалось - голова кружится часто и без каруселей. И вот... Ну, улыбнись, это правда было смешно? Ведь не каждый день входишь домой не через дверь, а через окно на третьем этаже. Да еще я - с моим-то страхом постыдным! Когда мне на следующий день умельцы поставили накладной замок и я, выйдя за почтой, тут же защелкнула "собачку" - уже обошлось без балкона: "собачку" сломать было не жалко, не так жалко, как замок. Хотя все равно пришлось замок искать, потом снова искать умельца и еще раз все приворачивать. А любить тебя - ты-то знаешь, как это не просто! И кто еще будет все это выносить: вот такой мягкий, улыбчивый - только бантик привяжешь, цветочек воткнешь - такой... ручной. А этот ручной так повернется, что все бантики-цветочки - ого где, а ты сама - на тучку заброшена. Такого полюби! А я тебя люблю. И не раскидывайся мною, пожалуйста. И пусть тебя кто- нибудь так узнает, как знаю я. Я готова опуститься на колени и молиться: Егорушка, родной мой, ну пусть я у тебя буду! Только пусть я у тебя буду! Я не могу без тебя. Ты можешь меня спросить снова и снова: "Зачем я тебе нужен?" Мне на это просто ответить: чтобы жить. Ты мне нужен, чтобы я жила. Чтобы была - собою. Чтобы чувствовала себя счастливой. Несчастной - тоже. Чтобы -радоваться, что живешь. Мне уже совсем нельзя без тебя, Егор. Самодеятельный романс о вреде ласкового слова, который (вред) хочется испытывать снова и снова Ты нежно впредь меня не называй, Ведь для тебя "родная" ничего не значит! А для меня - на миг мелькнувший рай Враз обернулся пеклом адовым, горячим. Не возвратится больше никогда Покой душе смятенной и мятежной. И будет сердце исступленно ждать: Когда? Когда? Чтоб ты еще хоть раз назвал меня так нежно. Я уж и всякой травкой себя чувствовала, и различными представителями фауны. И собачкой, для которой верх блаженства, - подать хозяину брошенную палку (не от послушности, не от того, что так учили, а от разрывающего грудь желания что-то сделать для него приятное), и - много неги. У меня сложились собачьи стихи: - "Туда нет входа!" - Так людям, не собакам? А я ведь пес, у двери посижу. Под дождиком немного поброжу. Я разучилась - я не буду плакать, Ведь я собака, и да будет так! Я стерегу тебя от всех собак! Самый большой у нас на Васильевском острове ньюфаундленд - Фрэнк. Я таких нигде не видела. Однажды его жестоко оскорбил Петя Колосов из ВСЕГЕИ: увидев на улице Фрэнка, пошел к нему, заискивающе приговаривая (думал, что это собака директора): "Маша, Маша!" На выставках собачьих у этого Фрэнка отмечали два недостатка: очень большой и еще "излишне очеловечен". Вот беда-то: излишне очеловечен! Не просто исполнитель команд, а еще что-то там чувствует, переживает и т.д. Смешно, ага? У меня потребность - пояснять: смешно не то, что он тонко чувствует, а что это отмечают как недостаток. Про себя это я говорю, не про Фрэнка. Я нынче поняла так ясно, откуда появилась эта версия: о ребре Адамовом. Очень достоверно древние передали эту зависимость одного человека - женщины - от другого - мужчины. Улыбнись мне! А то мне приходится перешивать одежку - свой сорок восьмой на какой-то не свой - далекий. А машинка не работает. Шить приходится просто иголкой, все руки исколола! И женщины наши все пристают: на какой диете сижу? Будто я сижу на ней! Вот сейчас я с интересом думаю про "уходящих в мир иной". Которые по собственной инициативе. (Да нет, ты не посчитай меня за совсем глупую - это я не в качестве какого-то там шантажа и не на предмет выбивания слезы. Я ж не глупая у тебя. Часто - даже наоборот). Просто, я вот будто вошла в их дом, осматриваюсь, и - так все понятно, даже близко. Эгоисты ужасные, ага же? Так просто: взял - и нет ни тебя, ни мук твоих, ни любимых, ни обожаемых. Тихо и спокойно. Вот ведь странное создание - человек! Такое выбирают единицы, а прочие-то - и страдают, и сгорают. Очень хочется, Егор, пойти в больницу и попросить дяденьков-хирургов о такой операции: пусть бы грудь разрезали, подключили свою аппаратуру. Вот пожить бы хоть день-два, а лучше - три с механическим сердцем! Чтоб железное! Чтоб - не саднило, не ныло, не болело. Никаких тебе любовей- ненавистей, ничегошеньки. И чтоб эти два-три дня все в эту раскрытую грудь водичку лили да лили: пусть бы промывалось, смывалось все наболевшее, сгоревшее. И вообще - чтоб срезали все, что нездорово. Анекдот есть про человека, который несколько раз приходил в мастерскую и всякий раз заказывал что-то противоположное вчерашнему. Юмор - в финале: - Послушайте, а вы не псих? - Да, а что? Мне это - "Да, а что?" приходится употреблять. Удобная фраза - и отпадают последующие вопросы. Ничего ты не понимаешь. Если бы мне можно было быть с тобой пять-семь дней (да еще и не чувствовать себя вот-вот перед смертью: вот еще пять минут, еще три минуты осталось!..), мне кажется, можно после этого или всю оставшуюся жизнь ходить и счастливо улыбаться, или - вообще не жить: такое счастье было - и ничего уже не надо. Ты не сердись. Я не могу о другом. Ведь психически больные не меняют своих идей: или он Наполеон, или - "на волю! в пампасы" У меня ты - моя идея-фикс, и я так же рвусь к тебе и ничем другим не могу жить. Я за все тебя люблю. Я могу страдать из-за тебя: "Ну как ты можешь, ну почему ты такой?!" Вот был ты сердит. Мне на тебя смотреть - неловко, мне тебя и жалко, и обидно за тебя, и сержусь: зачем ты со мной-то так? Я люблю тебя, когда ты - мягкий. Я люблю тебя, и когда ты рассерживаешься на меня. Я люблю тебя - и сильного, и мудрого. И люблю тебя - для меня смешного, наивного, мальчишку. Я много тебя какого люблю! Я тебя люблю. Сначала я сразу почувствовала силу твою. Я ее знаю. Но я знаю в тебе и другое, детское, и от этого знания - изнывает душа, и я молю: Господи, дай мне эту возможность - его голову прижать к себе, защитить! Верую: прикоснулась бы щекой к твоей груди, дотронулась бы губами, провела рукой - и тебе стало бы легче, спокойнее. Я же люблю тебя, Егорушка! Нет, я не про "ворованную" любовь - что ты, что ты! Я и не краду, и не краснею, тут у меня убежденность полнейшая: я твоя, для тебя, и любить могу - только тебя, и реализовать себя по-настоящему могу только в этой любви - тут никто другой на твоем месте не мог бы быть (красивее тебя, умнее, совестливее, добрее и т.д., могут быть, но мне нужен именно вот такой - ты). Какое уж тут воровство! Я не могу на тебя ни посмотреть - чтоб тебе стало тепло и ты улыбнулся, ни прикоснуться - так, чтоб тебе стало спокойнее оттого, что у тебя есть надежный такой... товарищ. Ничего не могу в своем далеке. Как калека - обрубок, без рук, без ног. И похромала в бассейн, куда перед этим решила не ходить. (Тапочки приготовленные забыла дома, зато десять раз проверила, взяла ли купальник). Плавала без остановок, без стояния у бортика, весь час, и ничего не болело, и ничего не кружилось, и сейчас - улыбаюсь, и уже не очень уверенно показать могу, где болело недавно. Я люблю тебя. И, пожалуйста, когда я тебе этого не говорю, когда я не пишу тебе несколько дней, не надейся, что это может пройти, погаснуть, раствориться в этой жизни - далеко от тебя. Разве можно на меня сердиться? Вовсе нет! Какой может быть с меня спрос: живу-то в условиях совершенно противоестественных, не холю тебя, не лелею. Это что нормальные условия для жизни? Это то же самое, если кого водоплавающего - на сушу выбросить, летающего - к какому-нибудь кроту-барсуку в норку подсадить? Я ж тебя люблю. И ты мое солнышко. И еще свет в окошке. И еще на тебе сошелся клином белый свет. И еще - что там еще было? Все-таки верю, что тебе -ив твоих человеческих заботах, и во взаимоотношениях не со всем человечеством, а с конкретными близкими, капелька моей теплоты была бы вовсе не лишняя, даже - нужная. И я - из того, недополученного. Я-не тот человек, который способен поразить твое воображение, сразу потянуть к себе (как это было у меня - с тобой). Зато у меня есть другое достоинство: я люблю тебя. И поэтому я тебе нужна. И я - для тебя - человек послушный и управляемый. Ты можешь повернуть меня в любую сторону (только не от себя!) - и это не постыдная покорность, это счастливейшая потребность - полностью подчиняться тебе. Боже мой, какое это счастье, что у меня есть эта пленка! Когда я тебя слушаю, твой взаправдашний голос - умираю же совсем от этого блаженства, ужасно хочется обцеловать магнитофон, эту коробочку, в которой - твой голос. Я люблю тебя. И фото есть! Я все-таки, наверное, не очень долго еще продержусь, это невозможно - жить с такой любовью - заталкивать ее назад, в себя - рукой, двумя. Ноу меня, кажется, кончаются силы. Ничего я не могу делать, ничем не могу заниматься. Только тобой. Даже не надо глаза закрывать - чуть сосредоточиться, совсем небольшое усилие - чуть резкость поправить - и такой ты настоящий, такой ты - не с фотографии - взаправдашний - рядом! Господи, да материализуйся же у меня в доме! Нет, я не права: у меня нет чего-то конкретного, где я хотела бы с тобой быть. Какая разница: ведь если ты со мной, "где" может быть чем угодно: и горы, и пещеры, и пустыня, и тайга, и никого, и многолюдье (рядом с тобой я других разве замечу!). Нет, одно, пожалуй, условие: чтоб не было очень-то красивых женщин рядом. Я тебя, естественно, как-то не могу представить - ничего не делающим (так же не могу представить, что мне - самой! - можно добровольно от тебя отойти, отказаться). Поэтому вот так бы хотела: чтоб и дело делалось, и мне можно было с тобой рядом быть. Собственно, и это - утешительный фактор: живем на одном с тобой континенте. Было бы хуже, если бы я - здесь, а ты где-нибудь в Австралии. Жутко повезло! Да же? Кажется, я уже забыла, что представляла собой до тебя, столько во мне определено тобою - без прямых твоих "указаний". Все во мне и все вне меня: и снег, и ветер, и солнце, и общественный транспорт, и любая мелочь, - воспринимаются через тебя. Тут - разрушение возможно, пожалуй, лишь на химическом уровне: растворить меня самое, разрушить мое соединение атомов. А я ведь живу-то с настроем на долгую, длинную дистанцию, и впереди-то видится еще не менее пяти десятков лет. Егор, ты не объяснишь мне, почему у людей по графику биоритмов иногда бывает разум в минусе, а эмоции - в плюсе, а у меня - только так, без всякой смены? Чего мой-то организм никаких графиков не соблюдает?! Я всегда люблю тебя, и чувствую это - обостренно, и никакого притупления! А что касается разума - всего-то секундная вспышка и все в одном направлении - ослепительно сжигающе: я люблю тебя. Я не знаю, что болезнь, что норма, попробуй тут разберись. Если я любящая тебя, - больная, - то так не бывает, в любом больном организме есть хоть крохотный островочек - здоровый. У меня нет. Тогда я не заболевший, а сама болезнь, какая-то персонификация болезни. Как у этого, у Шефнера - в "Лачуге должника": бегали там такие... зверики, жуткие типы. Ну, а если мое состояние - здоровое состояние?.. Знаешь, вот приснилось такое: мороз, холодища - и посреди степи - какое-то пристанище. И это не доходит, и - настежь окна, дверь - а вдруг долетит ? Метель, мороз, а я - топлю, она, печь, горит, и все - настежь, в степь, во поле чистое. Ну, опять же. Сизиф этот - камушек на горку закатывал. Боже мой, сколько времени минуло, а Сизифы - не переводятся, все тащим эти камни, вкатываем!.. Во мне сосуществуют "три любви" к тебе: хочу помочь тебе, изнываю без тебя, тревожусь за тебя! А рядом - вечное, постоянное: как это ни смешно, ответственность, и - ни на секунду не усомнившаяся - готовность загородить собой, защитить, поддержать - это материнское. И еще: таким своим, разным, таким близким, наверное, может ощущать, воспринимать человека только жена. А чувствовать его богоданной защитой - только дочь. Вот такая я у тебя и есть одна в трех лицах. Я- женщина. Твоя женщина. Вот что всегда всего обидней-то: любовь моя остается только в словах, этакая "бумажная" любовь. Все мимо тебя, все из печки - в степь. Столько и силы, и нежности, и много чего доброго и - нужного тебе! - так и пропадает "невостребованным", нереализованным, неиспользованным. Ну знаешь ты, что я есть, так что это в сравнении с тем, что я могла бы тебе дать! Ни согреть, ни помочь - ни рукой, ни плечом. Мне совсем не так уж и нужно твое внимание, я - привыкла, я могу - без твоего ко мне чего-то там доброго, теплого. Но то, что я не могу ничего тебе-то, столько-то много, дать - вот что больнее-то всего. До чего же дурацкое у меня положение! Я люблю тебя. И не расстаюсь с тобой ни на минуту. Утром, днем, ночью, на работе, на улице - ты рядом, до тебя - почти можно дотронуться. Вижу твое лицо, твои руки - так вижу! Прикасаюсь к тебе. Ты со мной, всегда со мной. Говорю с тобой, улыбаюсь тебе, люблю тебя. Все остальное - временное, необязательное, потому что главное в этой жизни - это ты. Вовсе я не оголтелая. Я добрая, я мирная, я веселая, я очень хорошая, я такая, какую тебе только и надо. Я твоя, я для тебя, я дышу тобой, я только - о тебе. Ну что тут - плохого-то?! Я не оголтелая баба, я - в тебя влюбленная, я - любящая тебя, я тобой пропитана, пронизана, я каждую секунду с тобой, я не бываю без тебя, Егорушка. Не могу тебе сказать: "Живи спокойно, я уйду". Я не могу, я не уйду, Егор. Это - не от эгоизма, не от жестокости. Единственно возможная форма моего существования - любить тебя. Но срабатывает естественное чувство: потребность защитить тебя от всех возможных бед, покушений - в том числе, следовательно, и от меня же самой. С ума сойти! Потому что при всей моей подчиненности этому - "я люблю", определяющем всю мою сегодняшнюю жизнь, основное здесь не в этом - я люблю ТЕБЯ. Вот ситуация! Что-нибудь понимаешь? По-моему, мужчины не то чтобы не способны понять женской психологии, а - делают вид, что не понимают, поскольку так - удобнее. Дурацкая ситуация! Без тебя я не могу. Это не прихоть, не каприз, не вбитая в голову навязчивая идея. Я ничего не хочу, все - в тебе, и все интересы, и весь смысл - какая операция могла бы тебя из меня удалить?! Полностью обновить кровь? Но ты - если б ты был только в крови! А кости? С ними что делать?.. Но, с другой стороны, и прийти к тебе тоже не могу. Умереть любя? Но почему-то не умирается. Не понимаю: почему в XIX веке - умирали от любви, а я живу? Почему была от тоски но любимому человеку чахотка, а у меня ее - нет ? Какое простое и точное русское выражение: умер от разрыва сердца. Сердце разорвалось. Наверное, мне это не грозит, потому что такое может случиться с крепким, здоровым сердцем. А у меня оно изболевшееся и потому - привыкшее. Способен ли ты понять, представить, как губы, лицо, грудь изнывают от невыносимого желания - уткнуться носом в твою шею, в грудь, прижаться к тебе! Чувствуешь это до задыхания, физически, и невозможно от этого избавиться. Ну хоть на две минуты возьми меня, хоть на минуточку! Чтоб - суметь вдохнуть, чтоб дальше-то - выдержать! Такая бездна, куда я и сама не заглядываю: страшно. Своими руками ее начала рыть, сознательно. Да если бы пожалела! На деревню дедушке. Ванька Жуков. Собственно, я и не переставала тебе писать. Зимой, весной. Последний раз поздравила с днем рождения и просто - без поздравления - писала все время. Сегодня такое счастливое утро: я тысячу лет не видела тебя во сне. А сегодня, наконец-то, появился! Будто был день рождения, твой. И было много молодежи, может, студенты. И к тебе нельзя было подойти. Потом, наконец-то, все ушли. Захожу - лежишь, руки за голову. Села на пол, смотрю. Улыбнулся, и я стала обцеловывать твое лицо. И проснулась. И побежала на работу счастливая. Так немного-то и надо: чтобы улыбнулся. Мне улыбнулся. Три года назад я и не знала, что есть - ты. Господи, я себя ту, дотебяшнюю, вижу вроде зародыша, как его в форме уха в учебниках рисуют. Или - помнишь - в учебнике анатомии был волосатый человек. Я не могу без тебя жить! Мне и в дожди без тебя - сушь, Мне и в жару без тебя - стыть, Мне без тебя и Москва - глушь. Я ничего не хочу знать - Слабость друзей, силу врагов, Я ничего не хочу ждать, Кроме твоих драгоценных шагов. (Это - цитата.) А вообще-то, конечно, хочется тебя знать всего, чего там у тебя внутри (ну, как игрушку разбирает мальчишка). Я - про твой внутренний мир, вне общения. Со мной ты - это не загадка, тут - все жуть до чего просто и ясно. С этой женщиной (которая в твоей квартире живет) - по-моему, я тоже все понимаю. Я легко могу тебя представить с другими женщинами. Но вот что ты такое вне общения, сам с собою, один? Забываю выключить газ, свет, оставляю в двери ключ. Но что связано с тобой, как я это помню! Мы ехали в электричке, а я ногой касаюсь твоей ноги - у меня и сейчас это "электрическое" ощущение, такая память - у кожи! Я люблю тебя. Говорю это сейчас жа-алобно - прежа-а-алобно... Тело мое тоскует по всяким шпагам, клинкам, пулям и даже по обыкновенному перочинному ножичку. У меня такая невозможная потребность закрыть собой - тебя! И, когда ослабею, опущусь у твоих ног (вполне эстетично), ты возденешь вверх руки (как ты о Джуне нам рассказывал) и воскликнешь: - Господи! Зачем ты ее у меня отнял! Кого я потерял! - Вот тогда-то поймешь! Да будет поздно. Я тебя очень люблю. Правда. Ты же не знаешь - у меня было пять лет молчальных, из больницы в больницу, - такая глава в моей жизни! Из операции в операцию. Ну, напишу когда-нибудь (не расскажу же?). Каждую ночь - через час, как усну, просыпаюсь и лежу часа три-четыре, почти до звонка будильника. Не болит ни сердце, ни душа (это у меня - правое сердце, где-то повыше желудка находится). Но - лежишь, бодрствуешь. Хотя и пугает это ночное отсутствие такого привычного и необходимого ритуала, какое-то угрожающее спокойствие. Смешно прибегать к таблеткам, если я знаю, что оно такое. Это от понимания, Егор, и целый месяц . должна жить без тебя. Блаженствую в лесу. Конечно, это счастье у меня oт тебя неотделимо. Хоть ты меня и не подталкивал, но встала-то на лыжи - из-за тебя. И побежала на них - из-за тебя. Ужасно хочется пройтись на лыжах - с тобой. Хотя у меня и не бог знает какие "птицы". А левый носок изоляционной лентой забинтован. Сегодня была в лесу и совсем заблудилась. Только на несколько минут - солнышко мелькнуло, а потом - и темно, и снег повалил. И было тревожно. Но день запомнился-то с этим лучиком. Конечно, живу трудно, одиноко, замкнуто, обделенно. Только ведь такую вдруг испытаешь благодарность судьбе, жизни - за тебя, так это почувствуешь! А это называется - счастье. Ага? Иногда - сон. Потом боишься пошевелиться - не спугнуть это в себе, не расплескать. Или - при постоянном-то с тобой пребывании - ударом какой-то ирреальной силы пронзит это чувство: Господи, как я тебя люблю! Знаешь, мне не надо было встречать тебя для того, чтобы возжечь в себе любовь: объект для приложения таких сил был у меня - аж с семнадцати моих лет. Такая сложилась ситуация, такое у нас сочетание индивидуальных качеств, что все эти годы не могли в нем что-то подточить, во мне обесцветить. Я ж не случайно пошла к нему, когда мне стало так плохо: я же знала, что это самое сильное из всех существующих средств - для меня. Только оказалось - бесполезно, потому что я люблю тебя. И хотя я тогда не знала тебя таким, каким знаю сейчас, я любила тебя год назад ничуть не меньше, и чувствовала свою принадлежность - тебе - так лее остро, как и сейчас. Я люблю ТЕБЯ. Люблю с той минуты, когда ты увидел меня и уверенно сказал: "Мы созданы для совместной работы", и положил свою ладонь мне на голову и там сгорел какой-то предохранитель. Если б ты меня вздумал тогда увести оттуда куда угодно - я бы пошла, как сомнамбула. И вечером, на ступеньках гостиницы, снизу вверх - на тебя: удивленно, восхищенно и влюбленно. И на следующий день в автобусе из аэропорта - твоя рука, твоя нога - рядом, я их чувствую, а еще чувствую, что рядом - уже ТЫ, и растворяюсь в тебе - вот так - на глазах у самой себя. И угадывание, узнавание, открытие тебя, и соединение тебя - оттуда и отовсюду - в одно, и мои спотыкания об "иное" в тебе - если и не чужое мне, то - странное, незнакомое. И принятие тебя такого через понимание, откуда это в тебе и почему этого нет у меня. Ведь я тебя - для себя - не подчищала, я принимала тебя с тем, что - настораживало, что "не вызывало восторгов", но - и это был ты. Мой возраст меня не касается. Я твой - болезненно воспринимаю. Не сегодняшний (по мне хоть сто лет, я же тебя люблю). Если бы тебе было в два раза меньше, я бы сидела совсем тихонечко, ждала каких-то десять, пятнадцать, тридцать лет. Чего не ждать-то? А теперь-то как быть?.. Живи, пожалуйста, очень долго! Солям Алейкум, досточтимый Егор ибн Алеша! Намерена сообщить Вам самую свежую и удивительную новость. Дело в том, что я Вас жуть до чего люблю. А посему Вы являетесь моим горьким горем, по совместительству, так же - моим солнышком и счастьем. Не очень ли Вам это обременительно? Сдюжите ли? Все же надо набраться терпения лет еще эдак на пятьдесят- восемьдесят. Ну, потом, когда-нибудь! - станешь старенький, больной, вдруг (вот хорошо- то будет!) сам и ходить не сможешь - тогда буду приезжать я, катать тебя в какой-нибудь колясочке, на улице. Завезу тебя куда-нибудь в укромный уголок и примусь обцеловывать моего любимого, а тебе - куда тебе деться-то? Сам- то без меня ходить не сможешь, не убежишь! Дожить бы вот только до тех- то пор!.. И почти совсем мне не стыдно выпрашивать у тебя этой милости: живет во мне всегдашнее желание быть по-собачьи у твоей ноги. И жалкая моя участь: говорить о своей любви словами, да еще - в письмах, вместо того, чтобы ты это видел, чувствовал, жил среди этого. Знаешь, все не могу забыть: больница стоит, вся в кустарнике, шла по дорожке, вдруг голову подняла, опешила - на каждой ветке, на всех кустах - по снегирю. Алые грудки - я почему-то не могу на них смотреть, больно у самой в груди от этой алости, и так их много... Почему меня туда привело? Что знак сей означал? Вот посадить бы тебя, Егорушка, на такую диету: утром, днем и вечером не кормить тебя, а - показывать всякие там натюрморты-картиночки с помидорами и яичницей. Интересно, через сколько бы дней ты осознал: *Ну, какой же я! Прости ты меня. Бога ради!" Я же люблю тебя. Ну да, конечно, привыкла: улыбнешься тебе, мысленно протянешь руку, дотронешься до щеки, шеи твоей. Возьмешь твою руку, прижмешься к ней лицом. Кажется, и уже можно дальше жить. Когда я просто тоскую, я иду на кухню, а когда я очень уж тоскую - я как-то, не собираясь, оказываюсь в парикмахерской и стригусь. Наверное, это атавизм - остаточное явление от обычая с горя рвать на себе волосы. Мало того, что мне их коротко постригли, так ведь еще и кусочками, неровно. Ну никак не сплю ночами. Сейчас ложусь рано - в первом часу, а в два, три - просыпаюсь и лежу до утра. Может, самое время - начать принимать какие- нибудь наркотики ? Я - не от бессонницы: тут - одна помеха, одна болезнь - тоска о тебе, тяга к тебе, зависимость от тебя, ну, и далее, по всем падежам: ты, тобою, о тебе, без тебя, с тобой. С чего лучше начинать, что вообще сейчас употребляют отчаявшиеся: гашиш? марихуану? Как бы там ни было, все-таки можно жить, только уходя в физические нагрузки. Спасибо тебе, что я стала ходить на лыжах и плавать в бассейне (хотя ты об этом и не знаешь). - Ну, что мы с тобой делать-то будем, а? - Это я ему в комнате. - Пойдем-ка на кухню, вот тут устраивайся. И так - целый день. Ходим туда- сюда. Общаемся. Целовать я его не целую, а рукой -глажу. И к себе - прижимаю. Я, Егор, про наш с тобой атлас. Наши две фамилии вместе на одной странице. Немного - дурачусь. А больше - всерьез. Я люблю тебя. Не знаешь ли ты, где можно заразиться какой-нибудь проказой или чем- нибудь похожим, неизлечимым? Я б к тебе приехала, а потом нас куда-нибудь бы отправили - изолировали бы от общества! И ты бы спокойно работал, а я бы тебя любила. Сначала бы я просто попыталась надышаться тобой, чтоб можно было - даже отойти - без страха, а потом бы помогала тебе. Лучше- то помощника - быть не может. Только я не очень в это верю: что может наступить такое состояние, когда - без боли - можно от тебя отойти, оттолкнуть себя от тебя - без особых усилий. Я люблю тебя. Я люблю тебя, Егор! Я люблю. Мне и больно за тебя, и ужасно обидно, что все хорошее во мне - мимо тебя, не для тебя, и любовь моя - бесполезная для тебя. А если?! Буду покупать лотерейные билеты и играть в спортлото. Выиграю машину и накоплю шибко много денег. Поеду куда-нибудь на Кавказ. Найду смелых горцев. Отдам им машину и деньги. Буду жить в одинокой хижине и все смотреть на дорогу. И однажды! Они!! Прискачут!!! И через седло у них будет лежать что-то в черной бурке!!!! Это они выкрадут тебя. И я скажу: "Будешь жить здесь целый месяц. Не можешь в безделье - ищи полезные ископаемые". А они затрясут своими кинжалами: "Зарэжим!" И ты испугаешься и месяц будешь жить со мной. Не бойся, не умрем: они будут приносить нам мясо, хлеб и вино. Я люблю тебя, Егор! Я люблю тебя. А может, и не это. Может, и другое. Так будет даже лучше. Есть надежда побыть какое-то время вместе. Ведь захотят же когда-то медики в профилактории, если они еще есть, обследовать тебя, ну а по мне-то они давно плачут. И можно было бы в свободное от обследований и лечений время сидеть рядышком. Или ходить. Все равно я буду прижиматься к твоему плечу, держаться за твою руку. И особенно неприятные уколы во всякие неприятные места - я бы брала на себя: и твои, и свои. А ты бы благодарно меня целовал. За каждый принятый мною укол. Между прочим, у меня одна знакомая лечилась, лечилась, а потом, рассказывали девчонки, стала такой любвеобильной! Это, как девчонки объяснили, произошло от лечения. Может, и на тебя бы вдруг подействовало лечение, и тебе бы захотелось меня поцеловать не только за укол. Ты правильно поступил, что жена у тебя работает. Так ей спокойнее, а главное для меня - тебе. У каждого человека должно быть дело. Я сужу по себе: если бы ты рядом со мной был круглые сутки, я не была бы по- настоящему счастливой, чувствуя свою ущербность - без работы. И это - не оттого, что недостаточно тебя люблю. Сколько б ни уходило сил и времени на домашние заботы, как бы ни были душа и руки поглощены любовью и семьей - все равно этого недостаточно. И всякая "общественная работа" - это тоже не то. И подруги - не заменят коллектива. Если человек не реализует всех своих сил, энергии, вот тебя и почва для болезней. Я рада, что у тебя дома нормально. Ведь я люблю ТЕБЯ. Вчера совершенно искренне писала тебе про то, что мне спокойнее, если все у тебя дома будет хорошо. Только сейчас - почему-то обиделась на свое бодрое и развеселое настроение. Знаю, что дура. И все равно! Ходишь в новых хорошо отпаренных брюках, пьешь на вечеринках коньяк, сражаешь налево-направо Дома отдыха, и нет тебе дела до меня. Ковыляю по квартире - глупая, злая и заклинаю: "Отойди от меня, Сатана! Господи, дай мне ума и силы справиться с этим!" Ужасно хочется сделать что-нибудь дурацкое. Отправить тебе любовную телеграмму. Письмо с признанием - домой! Я не злой человек, но тут я ничего не могу с собой поделать!.. Ты не бойся, Егор, это я немного дурака валяю, может, так мне чуть легче. Это - на поверхности, внутри-то у меня - правда! - нет этой скверны. Как хорошо, как просто решался этот вопрос в хороших восточных странах: и одна - у себя дома, и другая - тоже, и все довольны, даже переписываются! А здесь? У одной - жуткий эгоизм: "Не прикасайся, мое!" У другой - абсолютное непонимание: "Ну и что? Я же - осторожно, ничего я ему не сделаю!" Вот ведь что нелепо: вкусы-то - одинаковые, цели-то, поди, одни: мне - чтоб тебе что-то доброе, хорошее сделать, ей - если отбросить все ее претензии - наверное, ведь тоже. Один пуп земли для нас и - обиды! Ничего хорошего не получится, если придут две матери к судье с просьбой поделить одного ребенка. Поскольку классику-то знаю - отступлюсь, тянуть не буду: ну больно же тебе будет! Лучше бы - старались - каждая по-своему, делали б свое доброе дело: одна петушка на палочке, другая - пряник, одна по головке погладит, другая - поцелует. Ну, правда же? Лучше же? Подумала, Егор, и Восток - не выход. Нет, я не смогла бы быть твоей какой- то там по счету женой. Раньше думала: ужилась бы. Нет. Страшно сказать, но я бы с ними со всеми что-нибудь плохое сделала бы. А знаешь, правильно, что мы с тобой никуда не поплыли, как предлагал профсоюз. Я бы не перенесла такого: ты - рядом и сейчас, и вечером, и ночью, и завтра, и еще завтра, и еще потом. У меня такого - не выдержало бы сердце. Или - нервы, и тогда я куда-нибудь бы нырнула, прыгнула - от этого невозможного счастья, я бы просто задохнулась им. И ты бы на похоронах не сердился на меня, а когда тебя стали бы упрекать, разводил руками: "Да нет же ее, а на нет и суда нет!" А сейчас я есть. И у меня кончается последние молекулы кислорода, баллоны - пустые. А вчера снова видела тебя во сне. Шли по какой-то лестнице, и ты стал меня целовать. Приснится же такое? А я-то при чем ? Вообще-то, я очень давно уже по ночам почти не сплю. Это не от каких-то физических недомоганий, а вполне естественное состояние. У нее есть ты. У меня тоже есть ты, и, может, у меня "тебя больше". Но у нее ты - реальный. И хотя ты приходишь ко мне во сне ночью - до тебя не дотронуться, тебя - не ощутить - ни рукой, ни лицом, ни губами, ни глазами. Господи, какая она счастливая! А я снова мечтаю. Нет, не о Востоке, о другом. Говорят, был у нас проект после войны - ввиду большой убыли мужчин - официально ввести двоеженство. Для героев войны, ну, для руководства, само собой, и для отличившихся в труде - как поощрение. Там в проекте что хорошо-то было? Не вместе, а две семьи, два разных дома. Ведь куда хорошо- то, удобнее, ага же? Никто никого не раздражает. Женщины ведут себя прилично - поскольку дух соперничества к этому подстегивает. И тишь, и мир, и - одно хорошее, и ничего плохого, (а то уйдешь в другой дом!). Боже мой, и живут же люди! Как говорил Расул Гамзатов о двуязычии: нельзя сесть на двух коней сразу, но, запряженные в одну повозку, они везут быстрее. Нельзя надеть две папахи и закурить две трубки сразу, но когда мне протянута рука друга и я ее пожимаю, я чувствую, как сильнее становится моя рука... Ну пусть бы так во всем, а? Если у нас это официально введут для отличившихся в творческом труде, ты не отказывайся, ладно? Да не скажу я тебе ни слова ни разу плохого про нее, не думай! Если бы мне сказали: ты иди к нему, только после этого - тебе нельзя будет жить, - я бы полетела, тут же. Мне бы - только надышаться тобой. Это же невыносимо: видеть тебя и жить - без тебя. Ты не ругайся на меня, пожалуйста, что я выпрашиваю эту милостыньку у тебя - я же тебя люблю! Егор! Я не могу больше. Я хочу тебя видеть. Да не на работе, это одно мучение, а у себя дома! И не говори, что это - безнравственно: мне увидеть тебя. Боже мой, ведь она видит тебя - каждый день! И в любую секунду может прикоснуться к тебе, почувствовать - вот он ты, рядом, с нею. И видеть, и слышать, и жить этим. И каждую ночь ощущать тебя рядом! И так - изо дня в день! Ежели чего, так Вы скажите, и я буду - про нейтральное. Вот о погоде - всегда прилично, ага? Ах, Егорушка, такая она сейчас... моя, наша погода? Пасмурно, серо, но - не гнетуще, наоборот - счастливо, потому что зелено, потому что воздух настоен на тополиных почках, и каждый день - что-то новенькое. Березки давно зеленые, а тополя - так их, таких, люблю! Уже цветет черемуха (рано!). Белые - завтра-послезавтра - распустятся яблони - и я так это в себя вбираю, и так это... ну скажу - чудесно, а? И, знаешь, если бы среди этих яблонь, черемух, тополей и т.д. вдруг на секундочку! - появился ты, и до тебя можно было бы дотронуться, можно было бы говорить это самое: "Остановись, мгновение!" И ты не представляешь, как я тебя люблю. Потому что ты не знаешь, что так можно любить. Потому что тебе никто не встречался, кто может так любить и - не бывает так, потому что надо было образоваться именно мне и именно тебе, чтобы я могла так любить - тебя. ВЕЩАЕТ АВТОР В ПОИСКАХ ГАРМОНИИ (Книга в книге) Часть вторая Эпиграфы к главе Русские жены Жены русские нынче в цене, Посходила с ума заграница - В мало-мальски приличной стране Стало модой на русских жениться. Что причиной тому? Красота? Да, тут спорить, пожалуй, не стоит. Но и прочих не менее ста Есть у нашей невесты достоинств. Мистер Хорт, не делец, не банкир, Ресторанный швейцар в Вашингтоне, Приезжал к нам бороться за мир И попутно женился на Тоне. И, поверьте, буквально в момент Тоня весь Вашингтон поразила: На питание тратила цент, А стирала сама - и без мыла! Чай без сахара Тоня пила, И, с утра обойдя магазины, Все продукты домой волокла На себе, безо всякой машины. Ни мехов дорогих, ни обнов, Ни колье не просила у Хорта - Из его же протертых штанов Дочке юбку пошила и шорты. При такой работящей жене, При такой экономной и скромной Оказался швейцар на коне - Ресторан он имеет огромный. Он по праву вошел в каталог Богатейших семей в Вашингтоне И спокойно плюет в потолок, Кстати, тоже побеленный Тоней. Владимир Константинов, Борис Рацер Молодой муж в книжном магазине: - У вас есть книга под названием "Мужчина - повелитель женщины"? Продавщица: - Отдел фантастики, сэр, на противоположной стороне. - Иван, скажи, можно вдвоем на триста тысяч прожить? - Без пива - так можно. - И я считаю. А моя гонит: иди, говорит, работай!.. С родовым безличным половым началом, а не с любовью, не Эросом, не Афродитой Небесной связаны были все формы семьи и формы собственности, и все социальные формы соединения людей. Вопрос о поле потому и имеет такое безмерное значение, что вокруг него, вокруг семейственного пола образовалась и развилась собствен-, ность. Эта нестерпимая власть собственности имеет свой корень в родовом поле. Во имя рода, оформленного в семью, во имя продолжения и укрепления рода накоплялась собственность и развивались ее инстинкты. Из книги Н. Бердяева "Метафизика пола и любви" Что представляла и представляет собой мощная нравственная аура славянских народностей, прежде всего, русского народа, каким образом она сохраняется, как и почему размывается и какое отношение все эти тонкие материи имеют к трудным судьбам Егора, Анастасии и Алевтины? Напомню, что я отметил в качестве опорной черты русского мировоззрения его мощный общинный дух, порожденный абсолютной необходимостью сплочения русских людей и их коллективных действий во имя выживания на громадной равнинной территории, предоставлявшей лакомую приманку для завоевателей, набегавших со всех сто