а
пересмотреть свое мнение о жителях Кольца.
   - Нет, Шефер, не нужно. Я и не ожидал, что мне поверят.  Вы  просто  не
можете позволить себе поверить, поднялась бы невероятная шумиха,  если  бы
Земля провела вас на такой дикой истории.
   - Естественно.  С  другой  стороны,  вы  пытаетесь  убедить  меня,  что
инопланетное чудовище угрожает  всей  человеческой  цивилизации.  В  свете
этого  кажется  странным,  что  вы  отказываетесь  ответить  на  несколько
вопросов.
   - Ерунда. Шефер, сделайте вот что. Пошлите несколько вооруженных...
   - Я не принимаю приказаний...
   - Не перебивайте, Шефер. Пошлите несколько вооруженных кораблей за мной
на Нептун. Я уверен, что пираты направляются именно туда. Они уже миновали
точку поворота к большинству астероидов. Ваши корабли быстро догонят  нас.
Они могут подоспеть вовремя, чтобы выручить нас. Если ты  мне  не  веришь,
тогда вышли корабли хотя бы для того, чтобы  убедиться,  что  я  не  делаю
ничего противозаконного. Независимо от того, в чем ты  меня  подозреваешь,
тебе понадобятся корабли, чтобы остановить меня, правильно? Но  пусть  они
будут вооружены, Шефер. Пусть они будут хорошо вооружены.
   - В противном случае все, что вам остается, - это начать войну, так?.
   -  Так.  Если  вы  хотите  подтверждения  моей  истории,  свяжитесь   с
Департаментом Обороны  в  Лос-Анжелесе,  потом  позвоните  в  Бразилию,  в
провинцию Суидад,  на  Выставку  Сравнительных  культур  ООН  и  спросите,
действительно ли Морская Статуя все еще у них.  Это  все,  что  вы  можете
сделать. Так что свяжитесь потом со мной и сообщите, сколько  кораблей  вы
посылаете. Люк сделал знак Андерсену, который отключил связь.
   - Ничтожество, - сказал Андерсен с чувством.
   - Не совсем.  Лит  уже  поступил  правильно.  И  будет  продолжать  так
поступать. Во-первых, он пошлет за нами корабли, включая  один  корабль  с
антирадаром,   который,   правда,   прибудет   позже    остальных    из-за
дополнительного веса. Потом он свяжется с Землей и  получит  подтверждение
моей истории.  В  конце  концов  Шефер  свяжется  с  нами  и  скажет,  что
отправляет корабли, не упоминая об антирадаре. Этот  корабль  дает  Кольцу
все шансы поймать меня  за  руку  при  совершении  любой  противозаконной,
нарушающей договоры операции, особенно если я вдруг не знаю, что на Кольце
изобрели антирадар... Но если они меня ни на чем  таком  не  поймают,  они
будут со мной сотрудничать.
   - Да. Все это так. Но смогут ли они справиться, когда узнают, что  все,
что мы говорим, - правда?
   - Конечно. Они будут вооружены против нас, а оружие - это оружие. Кроме
того, некоторые из них поверят мне. Жители Кольца все время  ждут  первого
контакта с инопланетянами. Они будут хорошо вооружены в  любом  случае!  -
Гарнер почесал затылок. - Интересно, против кого вооружена Морская Статуя?


   Воспаленный нерв в зубе -  это  невыносимо  больно.  Несчастную  жертву
доводит до мыслей о самоубийстве еще и то, что боль никогда не утихает. От
нее нет спасения.
   Марда  чувствовала  слабое  напряжение  в  животе  каждый  раз,   когда
двигалась.
   Многие женщины  Кольца  бездетны.  Некоторые  стали  бесплодными  из-за
воздействия солнечных бурь. Некоторые стали фригидными, и  их  фригидность
позволяла им свободно выносить одиночество  безбрачия.  У  некоторых  были
неблагоприятные  рецессивные  гены.  К  тому   же,   в   противоположность
распространенному   мнению   землян,   на   Кольце   действовали   законы,
ограничивающие рождаемость. Некоторым не удавалось  зачать  в  невесомости
или почти в невесомости. Это были женщины особого класса, те, кого изгнали
с Родильного.


   Что Лит делает в этой телефонной будке? Уже прошло больше часа.
   Он был в ярости, это было видно сразу.  Марда  никогда  не  видела  его
таким злым. Даже после того, как экран погас, Лит остался сидеть,  свирепо
глядя в него.
   Что-то заставило Марду встать и толкнуть звуконепроницаемую дверь.  Лит
оглянулся.
   - Это Военный представитель. Этот  самодовольный  землянин.  Марда,  ты
можешь представить военного, который обращается со мной надменно?
   - Похоже,  он  действительно  нажал  на  все  твои  кнопки  разом?  Что
случилось, Лит?
   - О... - Он ударил ребрами ладоней друг о друга. - Ты  помнишь  те  два
корабля, что стартовали с базы в Топеке без...
   - Никогда об этом не слышала.
   - Точно. Я забыл. Тогда ты вряд ли была в настроении слушать.  Ну,  два
дня назад...


   Когда Лит закончил,  он  был  почти  спокоен.  И  Марда  без  колебаний
сказала:
   - Но, Лит, ты же допрашивал его  целый  час.  Что  еще  ему  оставалось
делать, кроме как оборвать тебя или признаться, что он лжет.
   - Ты права. Что меня действительно бесит, так это та сказка, которую он
мне рассказал.
   - А ты уверен, что он лгал? Эти все звучит слишком фантастично.
   - Не в этом дело. Зачем ему понадобился Нептун? И эти  три  корабля?  И
почему, ради всего святого,  он  реквизировал  "Золотое  Кольцо"  у  Титан
Энтерпрайзис?
   - Чтобы подтвердить свою историю?
   - Нет. Я думаю, как раз наоборот. Это его история  была  сочинена  так,
чтобы соответствовать фактам.
   Лит медленно повернулся к экрану. Марда  наблюдала  за  ним.  Некоторое
время он сидел молча. Наконец он произнес:
   - Мне придется сделать так, как он сказал, и это меня убивает. Напомни,
чтобы я рассказал тебе как-нибудь, почему я ненавижу военных.
   - Ладно. Попозже.
   - Умница.
   Лит сразу же забыл о Марде. Он все  еще  пристально  смотрел  в  пустой
экран. Ему не хотелось отдавать приказаний  Церере,  не  обдумав  все  как
следует.
   Наконец Лит пробормотал:
   - Я могу опередить его.  Я  отправлю  корабли  со  Свинцовых  Троянских
Астероидов, Гарнер будет пролетать как раз мимо них. Да, мы  последуем  за
ним. И быстрее, чем он думает. И... я пошлю антирадар.  Оператор?  Свяжите
меня с Ахиллесом, быстро.
   Все это, конечно, могло быть  отвлекающим  маневром,  думал  Лит,  пока
оператор соединял его. Прикрытием чего-то, происходящего прямо  здесь,  на
Кольце. Что ж, им не удастся удрать с добычей. Каждый корабль,  покидающий
Землю или Луну, будет осмотрен. Земля тоже свое получит. Я  заставлю  нашу
шпионскую систему думать, что Конец Света близок.


   Через четыре с половиной дня ни Кзанол, ни Кзанол-Гринберг не повернули
корабли. Похоже, оба действительно летят на Нептун. Если так, они  сделают
поворот через восемнадцать часов.
   Андерсену было пора поворачивать корабль, что он и сделал.
   - Мы попадем туда на шесть часов раньше них, - сказал он Гарнеру.
   - Отлично.
   - Они, конечно,  могут  направляться  в  открытый  космос.  Может  быть
простым совпадением, что они двигаются в этом  направлении.  Тогда  мы  их
потеряем.
   - На их-то кораблях? Кроме того, я никогда не сомневался, что они летят
именно на Нептун. Иначе не стал бы рисковать.
   - Я просто предполагаю. Как насчет обеда?
   - Отлично.
   Было уже за полдень. В системе  жизнеобеспечения  корабля  недостаточно
просторно, чтобы разгуливать, но в ней имелась механическая кухня. К  тому
же завоеватели космоса давно  уже  поняли,  что  икра  дешевле  кукурузных
хлопьев и в ней гораздо больше энергетической ценности.
   Пока они складывали тарелки обратно  в  отверстие  кухонного  аппарата,
Гарнера обеспокоила новая проблема.
   - Мы можем развернуть наши телескопы?
   - Конечно. А зачем?
   - Чтобы следить за остальными кораблями. Они все еще впереди нас, а  мы
сейчас двигаемся задом наперед.
   - Мы их сейчас все равно не увидим из-за свечения наших дюз.  Но  через
шесть часов мы обгоним их и тогда сможем следить.


   - Нам не удастся их перехватить, - сказал человек в  головном  корабле.
Это был рослый и стройный негр с  преждевременно  поседевшими  волосами  и
бесстрастным лицом. -  Они  все  время  будут  на  три  дня  впереди  нас.
Браконьеры!
   Кто-то, судя по акценту. Курильщик, ответил:
   - Были бы на все четыре, если бы мы стартовали не с Ахиллеса.
   - Вижу что-то в телескопе, - передал один из кораблей.
   Все пять кораблей были наспех переделаны для военных целей.  Раньше  их
использовали при добыче свинца на Троянских астероидах Юпитера.
   - Что там?
   - Искры водородного света, они двигаются почти так  же  быстро,  как  и
военный корабль, но далеко впереди него.
   - С Церерой еще есть связь?
   - Напрямую - нет.  Церера  некоторое  время  будет  закрыта  Троянскими
астероидами.
   - Тартов! Свяжись с Фебом и скажи,  что  за  Ураном  сейчас  летят  три
корабля, все на пути  к  Нептуну.  Они  движутся  приблизительно  с  одной
скоростью. Мне нужно расчетное время прибытия каждого из них.
   - Понял тебя. Лью.
   Флотилия  из  пяти  кораблей  Кольца  была  похожа  на  небольшой   рой
светлячков. Они находились на расстоянии каких-нибудь тысяч миль  друг  от
друга. Корабли держались так близко, чтобы  избежать  задержки  сообщений,
что всегда раздражало. Но это расстояние все же защищало их друг от  друга
на случай  использования  химических  или  ионных  реактивных  двигателей.
Жгучий свет двигателей был намного ярче, чем свет любой из  окружавших  их
звезд.
   - Лью?
   - Здесь.
   - Я уверен, что один из них - специальный, для свадебных путешествий. В
его спектре сильная полоса кислорода.
   - Да? Военные безупречны, тебе придется доверять им.
   Тартов добавил:
   - Должно быть, они на пути к чему-то важному. К чему-то потрясающему.
   Никто не ответил. Возможно, они приберегали свои мнения.
   Позади роя светящихся кораблей, все больше и больше отставая  от  него,
но стараясь изо всех сил, мчался одинокий светлячок.


   Что-то, подобно падающей комете, пронеслось мимо.
   - Это Гринберг, - сказал Андерсен ухмыляясь.
   Бело-голубой огонек медленно растаял на фоне звезд.
   - Через несколько минут мы обгоним "Золотое Кольцо", -  добавил  он.  -
Корабль Гринберга летит не намного быстрее.
   Гарнер не ответил.
   Андерсен повернулся, чтобы посмотреть на него.
   - Вас что-то беспокоит? - спросил он доброжелательно.
   - Я думаю об этом  уже  несколько  дней  и  только  сейчас  понял,  что
правильного решения просто  нет.  Это  все  равно,  что  пытаться  держать
телепортанта в тюрьме.
   - Вы о чем?
   - Бессмысленно пытаться помешать любой из этих птиц взять усилитель.
   Гарнер рассеянно пошарил по ручке кресла в поисках кнопки для  сигарет,
поймал себя на этом и нахмурился.
   - Вот, смотри. Мы не сможем  добраться  до  усилителя  первыми.  Мы  не
знаем, как они сами планируют его найти. Возможно, они просто помнят,  где
его оставили. А  мы  даже  не  знаем,  каких  он  размеров!  Мы  не  можем
арестовать их, по крайней мере, пришельца, потому что он просто  превратит
нас в никчемных лакеев. С Гринбергом у нас тоже будут проблемы, потому что
он на вооруженном корабле, а Масней умеет пользоваться оружием. И  у  него
это может получиться лучше, чем у тебя, сынок. - Лицо Гарнера было  ужасно
похож на греческую трагедийную маску, голос его звучал очень обеспокоенно.
-  Мне  сдается,  единственное,  что  мы  можем   -   это   стрелять   без
предупреждения.
   - Вы этого не сделаете,  -  запротестовал  Андерсен.  -  Вы  же  убьете
Гринберга и Маснея.
   - Я не хочу никого убивать. Предложи что-нибудь другое!
   - Хорошо, дайте мне шанс. Я даже еще  не  думал  об  этом!  -  Андерсен
сморщил свое молодое лицо в некое подобие лица Гарнера. - Хен! -  внезапно
воскликнул он. - Отлично! Я кое-что придумал. Вам не  нужно  стрелять  без
предупреждения. Вы можете подождать, чтобы узнать,  действительно  ли  то,
что они ищут, находится на Нептуне.
   - Какая от этого польза?
   - Они могли оставить это на одном  из  спутников  или  на  какой-нибудь
орбите. Но если это на Нептуне, им его не получить! Ни один из их кораблей
не развивает больше одной гравитации. Притяжение Нептуна выше. Они  просто
не смогут приземлиться.
   - Ну и что?. Корабль  инопланетянина  снабжен  крыльями.  Но,  в  любом
случае, это неплохая мысль.
   - Еще бы! - зло сказал  Андерсен.  -  А  как,  черт  побери,  он  потом
взлетит?
   Люк Гарнер переменился в лице, казалось, его осенило. Спустя  мгновение
он спросил:
   - Парень, ты никогда не думал о том, чтобы стать военным?
   - Ну... - начал Андерсен скромно.
   "КТО ВЫ?"
   Двое уставились друг на друга.
   "КТО ВЫ?????"
   - Лукас Ланцелот Гарнер. Военный.
   - Лерой. Сын Джорджа Андерсена. Астронавт.
   "Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ВЫ ПРЕСЛЕДОВАЛИ МЕНЯ".
   Телепатический удар был подобен взрыву. Даже когда  этот  разум  просто
"думал вслух", это  делало  Гарнера  и  Андерсена  физически  и  умственно
парализованными.
   Потом разум принял решение. Андерсен протянул руку к панели управления.
Его ногти застучали по пластику. Он стал нащупывать запирающее  устройство
на предохранительной панели.
   Гарнер одной рукой оттолкнул Андерсена.
   И тут же пришелец нанес  удар.  Гарнер  почувствовал,  как  его  сердце
остановилось, и он задохнулся. "Уже?" - подумал он. В его глазах все стало
красным, потом померкло.


   Когда Гарнер очнулся, в голове у него шумело. Андерсен выглядел страшно
измученным. В руках он держал шприц.
   - Слава Богу, - выговорил он. - Я уже решил, что вы умерли.
   - Сердце остановилось, - прохрипел Гарнер. - Со мной это  впервые.  Что
ты ввел?
   - Адреналин. Как вы себя чувствуете?
   - Относительно...
   Молодой пилот был все еще бледен.
   - Вы знаете, что он приказал мне сделать? Я собирался  отключить  экран
реактора. Взрыв был бы виден с самой Земли. - Он вздрогнул. - При  дневном
свете было бы видно! Какое счастье, что вы  оттолкнули  меня.  Но  как  вы
догадались?
   - Я понял, чего он может хотеть. Ладно. Как ты узнал, что это сердце?
   - Я почувствовал, как он это сделал. Но пока мы не попадем  на  Нептун,
нам нечего о нем беспокоиться.  Он  вышел  за  пределы  досягаемости,  как
только остановил ваше сердце.
   - В эту птичку нам придется стрелять первыми.
   - С удовольствием, - злобно сказал Андерсен.


   Кзанол напрягся, пытаясь вцепиться во вражеские умы,  но  напрасно.  Не
только расстояние было против него, разница в скоростях была  еще  большей
помехой. Небольшая разница в  относительном  коэффициенте  времени  делала
общение невозможным. Даже между двумя тринтами.
   Кзанол снова занялся картами. Пилот, который был англичанином,  называл
эту игру пасьянс (терпение). Подходящее название. Кзанол учился терпению с
большим  трудом.  Пол  комнаты  отдыха  был  усеян  клочками   изорванного
пластика. Но одна колода уже пережила десять проигранных партий. Это  была
последняя, колода на борту.
   С глухим рычанием Кзанол сгреб и перемешал карты. К тому же  он  учился
равноправию. Еще он узнал кое-что о себе. Кзанол не позволит, рабу видеть,
как он мошенничает в картах. Один раз Кзанол смошенничал, а  пилот  как-то
догадался. Больше Кзанол не будет этого делать.
   Кзанол вскочил. Еще один! Этот  был  слишком  далеко,  чтобы  дать  ему
приказ, но достаточно близко, чтобы Кзанол его почувствовал. И все же... в
этом образе была какая-то неясность, и дело тут было не в расстоянии.  Как
будто раб спал. Но... как-то по-другому.
   Полчаса он оставался в  пределах  досягаемости.  За  это  время  Кзанол
убедился, что на борту не было никакого другого раба. О другом  тринте  он
даже и не думал. Он бы почувствовал, как тринт дает приказания.


   В 6:00 следующего утра корабль Гринберга  развернулся.  Тремя  минутами
позже "Золотое Кольцо" сделал то же самое.  Андерсен  обнаружил  следы  на
телескопе, когда  проснулся:  два  огонька  медленно  вытянулись  в  яркие
полосы, потом одинаково неторопливо сжались в еще более яркие точки.


   Время шло  медленно.  Гарнер  и  Андерсен  увлеклись  игрой  на  экране
внешнего обзора: разрозненные точки в прямоугольнике нужно было  соединить
линиями. Побеждает тот, у кого получится больше  квадратов.  Почти  каждый
день они поднимали ставки. Утром последнего дня  Гарнер  сравнял  счет.  В
какой-то момент он был должен 11 тысяч долларов.
   - Видишь?  -  сказал  он.  -  С  возрастом  не  отказываешься  от  всех
удовольствий.
   - Только от одного, - необдуманно сказал Андерсен.
   - И не только, - согласился Гарнер. - Мои вкусовые  рецепторы  все  эти
долгие годы изнашивались. Но, думаю, однажды откроют, как заменять  и  их.
Совсем как мой спинной мозг. Он ведь тоже износился.
   - Износился? Вы хотите сказать... это был не несчастный  случай?  Нервы
просто отмерли?
   - Скорее перешли в коматозное состояние.
   Быстрая смена тем разговора была у них в порядке вещей.
   - Что  мы  будем  делать,  когда  доберемся  до  Нептуна?  У  вас  есть
какая-нибудь идея? Спрячемся на одном из спутников и понаблюдаем?
   - Правильно, - сказал Гарнер.
   Через полчаса он спросил:
   - Мы можем отсюда связаться с Землей?
   - Разве что с помощью мазера, - с сомнением сказал Андерсен. -  Но  это
смогут услышать все. Луч сильно расширится пока  достигнет  Земли.  У  вас
есть какие-нибудь секреты от человека на пешеходной дорожке?
   - Не беспокойся об этом. Направь мазер на Землю.
   У Андерсена ушло полчаса на то, чтобы навести и послать луч.
   - Говорите,  но  если  это  "Привет  дорогой  мамочке",  вам  конец,  -
предупредил он.
   - Моя мать умерла. В сущности прошло уже  около  столетия.  А  она  еще
считала себя старухой! "Привет,  Департамент  Обороны.  Это  Лукас  Гарнер
вызывает технологическую полицию ООН".
   Андерсен подтолкнул его локтем.
   - Вы что, ждете ответа?
   - Конечно, нет! Но старые  привычки  трудно  менять.  "Гарнер  вызывает
Департамент Обороны Земли. Пожалуйста,  направьте  ответ  на  Нептун.  Нам
срочно необходима следующая информация от Доркаса Джански. Отражает ли его
замедляющее поле радар полностью? Повторяю, полностью. Относится ли это  к
костюму пришельца". - Он отложил микрофон. - Все, парень, поставь  это  на
повтор.
   - Хорошо. Уже на повторе. И что все это значит?
   - Не знаю, как я сразу  не  понял,  -  самодовольно  сказал  Гарнер.  -
Пришелец был заморожен  около  двух  миллиардов  лет  назад,  если  верить
Гринбергу. А я думаю, он говорил правду. Пришелец не  мог  знать,  что  на
Нептуне что-то есть, если только сам не положил это туда два миллиарда лет
назад. И почему он  уверен,  что  оно  не  развалилось  на  части  или  не
заржавело насмерть после стольких лет?
   - Оно в замедляющем поле.
   - Точно.
   Андерсен глянул на хронометр.
   - Они смогут ответить не раньше, чем  через  восемь  часов,  не  считая
времени, которое потребуется, чтобы найти этого, как его там... Думаю, это
еще около  часа,  так  что  они  свяжутся  с  нами  около  19:30.  Поэтому
давайте-ка поспим. Мы будем на месте завтра около трех часов утра.
   - Ладно. Снотворное?
   - Угу, - Андерсен нажал несколько кнопок на ящике с медикаментами.
   - Люк, я все еще думаю, что вы ждали, что Земля вам ответит.
   - Не докажешь, сынок.


   Двадцать один час сорок пять минут.
   Гарнер с минуту  изучал  экран  внешнего  обзора,  потом  провел  между
светящимися точками короткую линию. Сканер, настроенный,  чтобы  следовать
за движениями его ручки, воспроизводил линию на панели.
   Загудело радио.
   "Департамент  Обороны  вызывает   космический   корабль   "Хайнлайн"...
Департамент  Обороны  вызывает   Лукаса   Гарнера,   космический   корабль
"Хайнлайн"... Гарнер, это Чик. Я поймал Джански сегодня, утром, и он сидел
три часа в  нашей  лаборатории,  проводя  эксперименты.  Он  говорит,  что
замедляющее поле отражает, повторяю, отражает 100 процентов энергии  любой
частоты,  включая  радар,  и  все,  что  он  только   может   представить.
Ультрафиолетовые, инфракрасные, радио и рентгеновские лучи. Если тебя  это
интересует, Джански считает, что между замедляющими  полями  и  реакторным
экраном существует математическая зависимость. Если он  ее  обнаружит,  ты
хочешь об этом узнать? Чем мы еще можем помочь?"
   - Вы можете помочь мне в этой игре, - пробормотал Люк.
   Но Андерсен уже стер всю игру вместе с линией длиной  в  шесть  дюймов,
которую провел Гарнер, когда его рука дрогнула при звуке радио.


   Человек в головном корабле запустил пальцы в свои мягкие волосы, вид  у
него был крайне озадаченный.
   - Всем кораблям, - сказал он. - Что, черт побери, он имел в виду?
   Спустя некоторое время кто-то предположил:
   - Шифровка?
   Остальные хором согласились. Потом Тартов спросил:
   - Лью, на Земле есть что-нибудь под названием "замедляющие поля"?
   - Не знаю. И мы не можем никуда направить мазер, чтобы  корабль  землян
не попал в него. - Он вздохнул, потому что  пользоваться  мазерной  связью
всегда было достаточно сложно. - Кто-нибудь, запросите Политическую Секцию
о замедляющих полях.


   - Замедляющие поля?
   - Замедляющие поля. И они передали нам полный текст послания Гарнеру.
   Лит улыбнулся одной стороной рта.
   - Замедляющие поля - часть истории Гринберга. Я знал, что он подойдет к
этому основательно, но это уже просто нелепо.
   Лит подумал о тысячах кораблей  Кольца,  которые  он  привел  в  боевую
готовность на случай, если флотилия Гарнера собиралась отвлечь внимание от
вещей, происходящих значительно ближе  к  дому.  Еще  он  подумал  о  пяти
поисковых кораблях и о бесценном корабле-невидимке, находящихся на пути  к
чему-то, что запросто  могло  оказаться  открытым  космосом.  Этот  Гарнер
доставляет слишком много хлопот.
   - Ладно, я сыграю с ним в эту дурацкую игру. Свяжитесь с  Департаментом
Обороны и спросите, что они знают о замедляющих полях.
   Каттер был потрясен.
   - Спросить военных?
   Потом до него дошло, что это шутка, и его-лицо застыло в некоем подобии
улыбки. Впрочем, у Капера улыбка всегда выходила фальшивой.
   Только после того, как Департамент Обороны заявил, что  ему  ничего  не
известно о замедляющих полях, Лит Шефер начал сомневаться.


   При первом же резком звуке сигнала тревоги Гарнер проснулся. Он  видел,
как Андерсен вздохнул и открыл глаза, но эти глаза были слишком сонными.
   - Удар метеорита, - закричал Гарнер.
   Взгляд Андерсена снова стал осмысленным.
   - Не смешно, - сказал он.
   - Разве?
   - Нет. Вы что, из тех, кто орет "воздушная  тревога"  на  переполненном
эскалаторе? Сколько времени?
   - 03:04. - Гарнер посмотрел на звезды. - Нептуна нет. Почему?
   - Минутку.
   Андерсен поиграл со вспомогательными двигателями. Корабль  развернулся.
Нептун оказался сине-зеленым шаром,  тусклым  в  слабом  солнечном  свете.
Обычно вид планеты с такого близкого  расстояния  внушает  ужас,  если  не
опьяняет. Эта планета просто выглядела невероятно холодной.
   - Вот Нептун. И что мне с ним делать?
   - Выведи нас на орбиту и начинай прощупывать планету радаром. Ты можешь
настроить его  на  поиск  чего-то,  по  плотности  напоминающего  звездное
вещество?
   - Вы хотите сказать, настроить его" на поиск ниже поверхностного  слоя?
Будет сделано, Капитан!
   - Андерсен?
   - Да? - Он уже погрузился в работу на приборной панели.
   - Надеюсь, ты помнишь, что у нас мало времени?
   Андерсен в ответ усмехнулся.
   - Я могу поместить эту штуку на форсированную орбиту и закончить  поиск
за пять часов. Годится?
   - Великолепно.
   - Правда, некоторое время  мы  будем  в  невесомости.  Вы  сможете  это
вынести?
   - Конечно.
   Когда Андерсен закончил маневры, корабль завис носовой частью  вниз  на
расстоянии тысячи миль от поверхности планеты.
   - Теперь не волнуйтесь, - сказал Андерсен. - Я пытаюсь удержать нас  за
пределами атмосферы, но если получится, что мы  в  нее  все-таки  попадем,
все, что  мне  нужно  будет  сделать,  -  это  выключить  двигатель.  Этот
двигатель - единственное, что держит нас на  форсированной  орбите.  И  мы
окажемся прямо в открытом космосе.
   - Значит, вот что такое форсированная орбита. Как ты производишь поиск?
   - Ну, на карте это выглядело бы, как будто я иду по линиям долготы. При
пересечении полюса я смещаю корабль на несколько минут  в  сторону,  таким
образом, мы все  время  меняем  полосу  поиска.  Если  бы  планета  просто
вращалась под нами - поиск занял бы шестнадцать часов.


   Через несколько часов Андерсен развернул корабль в открытый  космос.  У
него болело все тело, от плеч до кончиков пальцев.
   - Его там нет, - сказал он устало. - Теперь что?
   - Теперь приготовимся к бою. Направь нас к Нереиде и  выключи  основной
двигатель.
   Две яркие звезды - летательные аппараты  с  реактивными  двигателями  -
находились слишком близко к крошечному солнцу. Из-за этого их было  трудно
разглядеть. Андерсен  не  мог  даже  определить,  какой  из  них  "Золотое
Кольцо". Но корабль Гринберга неуклонно приближался,  голубой  и  сияющий,
двигаясь  вдоль  кромки  золотой  короны  Солнца.  Гарнеру   и   Андерсену
предстояло проделать десятичасовой путь до Нереиды, самого  удаленного  из
спутников Нептуна. Все это  время  они  наблюдали,  как  огонек  Гринберга
становился все ярче и ярче.
   В 9:30 огонек стал покачиваться. Гринберг совершал маневры.
   - Откроем огонь? - поинтересовался Андерсен.
   - Думаю, пока не стоит. Давай-ка посмотрим, куда он полетит.
   Они  находились  на  темной  стороне  планеты,  а  Гринберг   летел   в
направлении Нептуна на грани дня и ночи. Его было отчетливо видно.
   - Он летит  не  на  Нереиду,  -  сказал  Андерсен.  Почему-то  они  оба
разговаривали шепотом.
   - Правильно. Он оставил это на Тритоне или на орбите.
   Миновав Тритон, Гринберг начал тормозить корабль.
   - На орбите? Он, должно быть, свихнулся.
   Через двадцать минут корабль Гринберга превратился в огонек,  мерцающий
между рогами холодного голубого  полумесяца  Нептуна.  Гарнер  и  Андерсен
наблюдали, как он медленно полз к одному из рогов. Гринберг  тоже  был  на
форсированной орбите, повторяя их схему обследования планеты.
   - Что будем делать? - спросил Андерсен.
   - Подождем и посмотрим. Сдаюсь, Андерсен. Я ничего не понимаю.
   - Клянусь, что эта штука не на Нептуне.
   - О! - Гарнер показал рукой. - Вся шайка в сборе.
   Крошечная искра двигалась по освещенному краю планеты.


   Сине-зеленый шар был  больше,  чем  он  ожидал.  В  первый  раз  Кзанол
раскаивался, что в своем легкомыслии не  узнал  об  этой  восьмой  планете
побольше, когда у него была такая возможность, каких-нибудь два  миллиарда
лет назад. Он спросил пилота, потом второго пилота, и она  вспомнила,  что
на поверхности Нептуна сила тяжести составляла 1,23  земной.  Для  Кзанола
это составляло примерно 2,5.
   Кзанол стоял у одного  из  иллюминаторов,  сжав  свои  жесткие  губы  в
гримасе беспокойства. Теперь уже скоро! Так или иначе.
   Пилот выводил корабль на поисковую орбиту.
   Но там уже кто-то был.
   Это был тот полусонный свободный раб, которого он встретил на  полпути.
Он был уже почти на другой стороне планеты, но за 18  дилтанов  он  успеет
обернуться.
   Кзанол приказал пилоту выключить двигатель. Пусть раб поищет.
   Корабль шел низом, выплевывая в звезды языки пламени. Раб действительно
следовал плану поиска. Кзанол позволил ему продолжать.
   А  потом  ему  пришло  в  голову.  Как  он  собирается  приземлиться  с
двигателями, у которых просто не хватит на это мощности? Кзанол дал пилоту
подумать об этом, и пилот объяснил, что это  возможно,  если  одновременно
воспользоваться крыльями и воздушно-реактивными двигателями.
   Но даже пилот не знал, как потом подняться в воздух.


   Кзанола-Гринберга некому было предостеречь. Его радар был настроен так,
что на нем корабль Кзанола  был  прозрачнее  воздуха.  Даже  сама  планета
выглядела полупрозрачной. Кзанол-Гринберг не  отрывал  глаз  от  экрана  в
уверенности, что если Масней и пропустит корабль, то он - никогда.


   - Почему второй корабль не ведет поиск? - спросил Андерсен.
   - При обычных обстоятельствах, - произнес Гарнер, размышляя вслух, -  я
бы подумал, что они заодно. Незачем искать обоим сразу.  Но  как?..  А!  Я
понял. Пришелец взял Гринберга  и  Маснея  под  контроль.  Или  он  просто
позволил им делать  работу  за  него.  Скорее  всего  они  об  этом  и  не
догадываются.
   - Разве дело не шло бы быстрей, если бы они оба вели поиск?
   - Я  уже  начинаю  думать,  что  этот  инопланетянин  -  аристократ  из
аристократов. Может, он считает, что каждый, кто работает, - раб.  Раз  он
хозяин... Но главный вопрос в том, что они ищут и где оно? Слушай,  сынок,
а почему бы тебе не разогреть мазер и не навести его  на  наших  друзей  с
Кольца. Я мог бы и с ними поделиться новостями.


   Одна особенность кораблей Кольца заключалась в том, что  их  генераторы
воздуха могли перерабатывать табачный дым. Человек в третьем  корабле  был
единственным, кто извлекал из этого какую-то выгоду, единственный из шести
на  всем  Кольце.  Его  так  и  называли,  без  особой  нежности.  Старина
Курильщик.
   Когда-то  он  был  жалким  землянином.  Почти  тридцать  лет  он  водил
бесконечное  количество  туристических  кораблей  вокруг  Луны.  Ночи   он
проводил в маленькой дешевенькой квартирке в Лос-Анджелесе. Она находилась
всего на несколько этажей  выше  уровня  уличного  движения.  По  выходным
Курильщик ходил на пляж, и ему всегда удавалось найти  участок  свободного
песка, чтобы посидеть. Свои отпуска он  проводил  в  заграничных  городах,
странных, неизвестных и бесспорно прекрасных,  но  в  большинстве  случаев
таких же переполненных, как и Лос-Анджелес. Однажды Курильщик  пробыл  две
недели в том, что осталось от тропических лесов Амазонки. Он тайно  провез
туда несколько сигарет, рискуя попасть на два года в тюрьму, и выкурил  их
за пять дней. Когда Курильщик  обнаружил,  что  говорит  всем  знакомым  и
незнакомым, как сильно ему хочется курить, он вернулся в город.
   Курильщик познакомился с Лукасом Гарнером по  долгу  службы.  По  долгу
службы Гарнера. Проходила мощная сидячая забастовка в знак протеста против
коррупции в Комитете по контролю  за  рождаемостью,  и  когда  полицейские
сорвали с него майку, он встретился с Гарнером, который был в  форме  шефа
полиции. Каким-то образом они подружились. Их взгляды на  жизнь  оказались
достаточно   схожими   для   того,   чтобы   вызвать   яростные,    хорошо
аргументированные и веселые споры. На протяжении многих лет они  время  от
времени встречались, чтобы поспорить  о  политике.  Потом  Люк  вступил  в
Армию. Курильщик ему этого не простил.
   Однажды Курильщик, как обычно, огибал Луну с группой туристов  и  вдруг
ощутил  непреодолимое  желание  развернуть  корабль  в  сторону  открытого
космоса и лететь до тех пор, пока звезды не окажутся  позади.  Он  поборол
это желание и тем же вечером приземлился в Долине Смерти, как  приземлялся
уже семьсот с лишним раз. В ту ночь, когда сквозь кипящую толпу  Курильщик
добрался до своей квартиры, он понял, что ненавидит все города на свете.
   К тому времени Курильщик скопил достаточно,  чтобы  купить  собственный
корабль  для  работы  на  месторождениях.   Принимая   во   внимание   это
обстоятельство, на Кольце его с радостью приняли. Курильщик научился  быть
осторожным раньше, чем Кольцо убило  его,  а  того,  что  он  зарабатывал,
вполне хватало, чтобы обеспечивать своему кораблю своевременный ремонт,  а
себе еду и табак.
   Сейчас Курильщик был единственным во всей  флотилии,  кто  узнал  голос
Лукаса Гарнера. Когда радио с  треском  ожило,  он  внимательно  прослушал
Сообщение, потом связался с Лью, чтобы убедиться,  что  это  действительно
был Гарнер.
   У Курильщика радиопередача  отмела  всякие  сомнения.  Это  был  Гарнер
собственной персоной. Не то чтобы старик был выше намеренной лжи, но он не
любил рисковать своей жизнью. И если  Гарнер  находился  возле  Нептуна  в
прохудившемся земном суденышке военного образца,  для  этого  должна  быть
веская причина.
   Старина Курильщик очень тщательно проверил свой арсенал,  состоящий  из
двух радиолокационных  ракет,  одного  самонаводящегося  снаряда  и  одной
лазерной пушки малого радиуса действия. Наконец-то Война Миров началась!


   Кзанол-Гринберг был сбит с толку... За шесть часов  поиска  раб  Масней
прошел всю планету. Костюма там не было!
   Чтобы окончательно  убедиться  в  этом,  Кзанол  позволил  рабу  начать
повторный поиск. Свой корабль он направил к Тритону. Мозг не мог вычислять
орбиты спутников, но один из  них  оказался  на  пути  к  Нептуну.  Вполне
возможно, что это и был  Тритон.  Этот  спутник  был  не  только  ближе  к
Нептуну, чем Нереида, но и значительно больше: две с половиной тысячи миль
в диаметре по сравнению с двумястами.
   После изматывающего  нервы  часа,  часа,  проведенного  в  полете  вниз
головой  над  поверхностью  Тритона,  когда  изрытый   кратерами   спутник
находится прямо над головой, Кзанол признал свое поражение. Белая  вспышка
на экране радара так и не появилась, и он перенес внимание на  меньший  из
двух спутников.


   - Так вот в чем дело! - Лицо Андерсена  просияло.  -  Они  думали,  что
найдут все на поверхности, а его там нет. И теперь они не знают, где  оно!
- Он нахмурился, думая о чем-то своем. - А  не  убраться  ли  нам  отсюда?
Свадебный  явно  направляется  к  Нереиде,  а  мы  слишком  близко,  чтобы
чувствовать себя в безопасности.
   - Правильно! - сказал Гарнер. - Но сначала мы выпустим ракету. Ту,  что
нацелена на пришельца. С Гринбергом мы разберемся позже.
   - Ужасно не хочется этого делать. На "Золотом Кольце" еще два человека.
   Прошла минута. Пауза затянулась.
   - Я не могу двинуться, - сказал Андерсен. - Это вон  та  третья  кнопка
под синей лампочкой.
   Но и Люк не мог пошевелиться.
   - Кто бы мог подумать, что он достанет нас с  такого  расстояния?  -  с
горечью воскликнул Гарнер.
   Андерсен не мог не согласиться с ним.
   Корабль продолжал свое движение к Нереиде.


   Для  Силы  расстояние  не  имело  большого  значения.  Значение   имело
соотношение скорости и времени. Нереида не оправдала надежд. Мощный  радар
проходил сквозь  нее,  как  через  кривое  оконное  стекло,  и  ничего  не
показывал.
   Кзанол бросил поиск и некоторое время наблюдал за кораблем  полуспящего
рабом. Крошечный огонек его двигателей храбро светился на  фоне  кромешной
ночи Нептуна.
   Кзанол был в ужасном настроении.  Похоже,  его  корабль  не  достиг  не
только Нептуна, но и обоих его спутников. Что могло случиться  с  Бортовым
Мозгом его старого корабля? Возможно, он не был рассчитан на столько лет.
   Но в глубине души Кзанол знал, в чем дело. Мозг промахнулся  намеренно.
Кзанол приказал ему совершить самоубийство, не сознавая, о чем  просит.  И
Мозг, который был машиной, а  не  рабом,  подчинявшимся  Силе,  ослушался.
Должно быть, его корабль пролетел через Солнечную систему и ушел дальше  в
межзвездное пространство на скорости девяносто семь  парсеков.  Сейчас  он
обогнул уже половину вселенной.
   Кзанол почувствовал, как мышцы у него  во  рту  напряглись,  расправляя
вкусовые усики вдоль щек, открывая челюсти до  отказа,  раздвигая  губы  и
обнажая зубы, готовые крушить. Это была непроизвольная  реакция  страха  и
ярости, автоматически готовящая тринта к бою не на жизнь, а на смерть.  Но
сейчас сражаться было не с кем. И вскоре челюсти Кзанола сжались, а голова
поникла.
   Его единственным развлечением было наблюдать за кораблем, в третий  раз
обследующим  Нептун.  Вскоре  Кзанол  увидел,  как  яркое  пламя   корабля
неожиданно вытянулось, потом снова сократилось. Сонный раб сдался.
   После этого Кзанол увидел, что раб тоже летит к  Тритону.  Им  овладело
чувство  благородной  жалости,  он  вспомнил  традицию  семьи  деда  -  на
Раккарлиу никогда  не  помыкали  рабами.  И  Кзанол  отправился  встречать
сонного раба на Тритоне.


   - Один... два... не  вижу  корабля  Гарнера.  Он  наверное  приземлился
где-то или отключил двигатель. Остальные просто делают круги.
   - Забавно, что он  не  связался  с  нами.  Надеюсь,  с  ним  ничего  не
случилось.
   - Мы бы  заметили  взрыв.  Курильщик.  В  любом  случае  его  двигатель
остановился, когда он летел к Нереиде. Если двигатель отказал,  мы  найдем
его.


   Когда Кзанол оказался достаточно близко, он приказал Сонному  повернуть
корабль и следовать за ним. Через час военный корабль и  "Золотое  Кольцо"
оказались бок о бок.
   Первый и второй пилоты Кзанола были обеспокоены положением с  топливом,
поэтому, как только  корабль  Сонного  приблизился,  Кзанол  приказал  ему
перелить горючее в топливные баки "Золотого Кольца". Кзанол ждал, пока шум
в обоих кораблях прекратится. К счастью, карты были намагничены, а  самого
Кзанола  в  кресле  удерживали  ремни.   Подсознательно   он   следил   за
передвижениями троих своих личных рабов:  Сонный  находился  в  хвосте,  а
первый и второй  пилоты  неподвижно  сидели  в  кабине.  Кзанол  не  хотел
рисковать их жизнями и не приказал им помогать Сонному.
   Неудивительно, что Кзанол подскочил, как  ужаленный,  когда  дверь  его
каюты распахнулась и вошел РАБ.
   Раб со щитом умственной защиты.
   - Привет, - сказал раб по-английски. - Думаю, нам нужен переводчик.
   И невозмутимо прошел в каюту управления.  В  дверях  он  остановился  и
взмахнул... дезинтегратором Кзанола.


   Человеку,  обладавшему  талантом  и  образованием  Лимана,  никогда  не
следовало поручать такую нудную работу. Лиман знал, что  подобное  никогда
бы не случилось на Кольце. Когда-нибудь, очень скоро,  он  переселится  на
Кольцо, где его оценят.
   А пока что  Лиман  был  старшим  в  команде  технического  обслуживания
корпуса Лейзи-Восемь-3.
   Лиман завидовал команде другой секции, секции двигателя в Гамбурге.  Им
постоянно  давали  приказания  о  внесении  незначительных   изменений   в
двигатель звездного корабля, пока все ждали разрешения политиков запустить
его. А система жизнеобеспечения Лейзи-Восемь-3 за два года не подвергалась
никаким изменениям.
   До сегодняшнего дня.
   Сейчас Лиман и трое его подчиненных с изумлением  наблюдали,  как  орда
технических служащих делала непонятные вещи с каютой номер три. По стенам,
пилу и потолку была натянута сеть тонких проводов. К тому, что  в  будущем
должно было стать полом корабля, а пока что было внешней стеной, приварили
тяжелое оборудование. Были сделаны отводы в энергетическую систему.  Лиман
и его люди бегали взад-вперед по круглому  коридору,  принося  техническим
служащим кофе и  бутерброды,  детальные  схемы,  инструменты,  контрольные
приборы и сигареты. Они не имели ни малейшего  представления  о  том,  что
происходит. Пришельцы охотно отвечали на вопросы, но ответы были какими-то
непонятными. Вроде этого: "Мы сможем утроить число пассажиров",  -  сказал
человек, голова которого  напоминала  коричневое  в  крапинках  яйцо.  Для
выразительности он тряхнул омометром.
   - Как?!
   Человек взмахнул омометром и обвел рукой всю комнату.
   - Мы  поставим  их  здесь,  как  пассажиров  в  лифте  в  часы  пик,  -
доверительно сообщил он.
   Когда Лиман  обвинил  его  в  легкомыслии,  он  смертельно  обиделся  и
перестал разговаривать вообще.
   К концу дня Лиман ощущал себя плоским червем в четырехмерном лабиринте.
   Каким-то образом ему удалось устроить так, что вся  группа  отправилась
ужинать вместе. Во время ужина  многое  прояснилось.  Лиман  насторожился,
когда услышал фразу "замедляющие поля".
   Незаметно ужин превратился  в  вечеринку.  Было  уже  два  часа,  когда
Лиману, наконец, удалось позвонить по  телефону.  Какой-то  человек  хотел
было нажать на рычаг, но Лиман знал, что ему сказать.


   Свой первый медовый месяц чета Лингов  провела  в  Рино,  штат  Невада,
тридцать лет назад. С тех пор  Линг  Ву  разбогател  на  оптовой  торговле
медикаментами, и недавно Комиссия по рождаемости предоставила  ему  и  его
жене редкую привилегию - иметь более двух детей. И вот они здесь.
   Здесь,  перед  хрустальной   стеной   прозрачного   зала,   разглядывая
окруженный кольцом мир, они не слышали музыки за своими спинами. Это  была
волшебная  музыка:  звуки  воображения,  вызванные  к  жизни  необитаемым,
бесплодным  пейзажем,  расстилавшимся  перед  ними.  Мягкие  изгибы   льда
разбегались к горизонту, похожему  на  выступ  обрыва.  Над  этим  обрывом
висела игрушка, украшение, эстетическое чудо, какого никогда  не  знал  ни
один обитаемый мир. Спросите любого начинающего астронома о Сатурне. Он не
просто расскажет вам, он достанет  свой  телескоп  и  покажет.  Он  просто
заставит вас посмотреть на это.
   Линг Дороти, жительница Сан-Франциско  в  четвертом  поколении,  нажала
ладонями на хрустальную стену, с такой силой, будто желала продавить ее.
   - О, я надеюсь, я надеюсь, - сказала она. - Я надеюсь, что  он  никогда
за нами не прилетит!
   - Что, Дот? - Линг Ву улыбнулся ей снизу вверх, потому что она была  на
один дюйм выше.
   - "Золотое Кольцо".
   - Он уже и так опоздал на пять дней. Мне здесь тоже ужасно нравится, но
я бы не хотел думать, что люди погибли только для того, чтобы мы  остались
здесь подольше.
   - Ты разве не слышал, Ву? Миссис Виллинг только что рассказала мне, что
"Золотое Кольцо" кто-то украл прямо со взлетной площадки космопорта!
   - Миссис Виллинг слишком романтична.


   - Дай мне ввремя, ддай ммне время, -  передразнивал  Чарли.  -  Сначала
Ларри, потом 'аррнерр. Время - это все, что у нас  есть.  Они  что,  хотят
забрать все звезды себе?
   - Мне кажется, ты их недооцениваешь, - сказал дельфин  постарше.  -  На
любой планете есть место для нас обоих.
   Чарли не слушал.
   - Практически до недавнего времени они не знали, что  мы  здесь.  А  мы
могли помочь. Я знаю, мы могли.
   - И почему у них  должно  быть  время?  Ты  знаешь,  сколько  им  самим
потребовалось?
   - Что ты имеешь в виду?
   - Первому рассказу ходячих о полете на Луну - тысячи лет. Но попали они
туда всего сто пятьдесят лет назад. Имей терпение, - сказал дельфин,  зубы
которого были сломаны, а челюсть украшена шрамами.
   - В моем распоряжении нет тысячи лет. Я что, должен провести всю  жизнь
глядя в небо, пока мои глаза не высохнут?
   - Ты будешь не первым. Даже не первым пловцом.


   Дейл Шнайдер шел по залу, как  завоеватель,  обдумывающий  новые  планы
захвата. Когда он проходил мимо пациентов, он улыбался  и  кивал,  но  его
энергичная походка отклоняла всякую возможность  разговора.  Наконец  Дейл
добрался до ординаторской.
   За пятнадцать секунд он дошел до автомата с кофе. Дейлу  Шнайдеру  было
около сорока лет. Его тело ослабло,  плечи  ссутулились,  щеки  ввалились,
придавая лицу выражение крайней обескураженности. Он налил черный  кофе  в
пластиковую чашку, попробовал и,  презрительно  скривив  губы,  выплеснул.
После минутного колебания Дейл  наполнил  чашку  из  другого  краника.  По
крайней мере, будет другой привкус.
   Так и оказалось. Дейл плюхнулся в кресло  и  уставился  в  окно,  чашка
приятно грела его руку. Снаружи были деревья, трава и  нечто,  похожее  на
мощеные дорожки. Госпиталь Меннингера представлял собой  лабиринт  зданий,
ни одно из которых не было выше четырех этажей. Небоскреб в  милю  высотой
мог бы сэкономить миллионы за счет земли, даже если окружить его  жизненно
необходимой  садово-парковой  архитектурой.  Но  многие  пациентки  просто
взвыли бы от сексуальных проблем, вызванных такой  одинокой,  вытянувшейся
вверх башней.
   Дейл встряхнулся и отхлебнул варева. На десять минут он  мог  забыть  о
пациентах.
   Пациенты. Пациенты с "синдромом пришельца". Сначала  они  ввели  его  в
заблуждение,  его  и  других,   одинаковым   поведением.   Только   сейчас
становилось очевидным, что их заболевания разнятся, как отпечатки пальцев.
Когда  пришелец  дал  себе  волю,  каждый  получил  какой-то  особый   вид
потрясения. Дейл и его коллеги пытались проводить  групповую  терапию,  но
это было абсолютно неверно.
   Каждый взял в точности то, что ему требовалось от этой вспышки  ярости,
потрясения, горя и страха. Каждый нашел то, в чем нуждался и чего  боялся.
Одиночество, синдром кастрации, страх стать жертвой насилия,  неприязнь  к
иностранцам, боязнь замкнутого пространства... нет смысла даже перечислять
все.
   Врачей не хватало. Дейл был измучен... как и все остальные. И ни в коем
случае нельзя было этого показать.
   Чашка опустела.
   - В строй, солдат, - вслух сказал Дейл.
   В  дверях  он  посторонился,  чтобы  дать  пройти  Гарриет  Какой-то  -
добродушной толстушке, которая всегда держалась, как всеобщая мамаша.  Его
память задержала остаточное видение ее улыбки, и он удивился, как  это  ей
удается улыбаться даже сейчас? Дейл не видел, как  за  его  спиной  улыбка
погасла.


   - Эти детали, - сказал Лит. - Трижды проклятые детали.  Как  они  могли
предусмотреть столько деталей?
   - Я думаю, он говорил правду, - решительно сказала Марда.
   Лит посмотрел на жену с изумлением. Марда явно туго соображала.
   - Не сбивай меня, - сказал он. - Военные могли  позаботиться  обо  всех
этих мелочах. Меня беспокоит, что они пошли на  такие  затраты  и  усилия.
Спрятать Гринберга. Подготовить его  жену.  Разрушить  кое-что  в  системе
жизнеобеспечения  звездного  корабля.  Они,  конечно,  смогут  потом   все
восстановить, но представь, сколько  это  будет  стоить!.  А  переполох  в
госпитале Меннингера. Боже, как они смогли  и  это  устроить!  Подговорить
всех  этих  пациентов?  Вдобавок,   они   не   могли   бы   так   запросто
воспользоваться  "Золотым  Кольцом".  Девяносто   миллионеров   вопят   от
негодования, что не могут вовремя вернуться домой. Еще тридцать человек на
Земле теперь  пропустят  свое  свадебное  путешествие.  Титан  никогда  не
допустил бы этого!  Военные,  как  ни  крути,  должны  были  украсть  этот
корабль.
   - Скальпель Оккама, - сказала Марда.
   - Оккама?? О!  Нет.  Мне  в  любом  случае  приходится  слишком  многое
основывать на предположениях.
   - Лит, как ты можешь рисковать? Если  Гарнер  не  лжет,  вся  солнечная
система сейчас в опасности. Если лжет, каковы его мотивы?
   - Ты твердо уверена, не так ли?
   Марда энергично закивала.
   - Да, ты права. Мы не можем рисковать.


   Лит вышел из телефонной будки и сказал:
   - Я только что послал кораблям запись моего разговора с Гарнером. Целый
чертов час. Я хотел бы сделать большее,  но  Гарнер  услышит  все,  что  я
скажу. На таком расстоянии он неизбежно окажется в луче мазера.
   - Теперь они будут готовы.
   - Не знаю. Я хотел бы предупредить их об усилительном шлеме  пришельца.
Самое худшее, о чем я могу подумать, - это то, что Гарнер заграбастает эту
чертову штуку. Ну, ладно. Лью не дурак, он сам обо всем позаботится.
   Позже Лит опять связался с Церерой, чтобы узнать,  как  идет  проверка.
Уже больше двух недель  Кольцо  произвольно  останавливало  и  осматривало
земные корабли. Если эти упорные  поиски  Гарнера  были  попыткой  отвлечь
внимание от чего-то, то у него ничего не выйдет! Но Церера  сообщила,  что
на данный момент осмотры не дали результатов.
   Церера ошибалась. Тактика захвата и осмотра принесла, по крайней  мере,
один результат. Напряженность в отношениях  между  Землей  и  Кольцом  еще
никогда не была такой сильной.


   Второй  пилот  неподвижно  сидела,  слушая  Кзанола-Гринберга.  Она  не
понимала сверхразговора, но этого и не требовалось. Было  достаточно,  что
понимал Кзанол-Гринберг, а сам Кзанол слушал раба с умственным  щитом  при
помощи разума второго пилота.
   - Я должен избавиться от тебя немедленно, - размышлял Кзанол.  -  Рабу,
которым нельзя управлять, нельзя доверять.
   - Это более верно, чем ты думаешь. -  В  голосе  Кзанола-Гринберга  был
оттенок горечи. - Но пока ты не можешь меня убить. У меня есть информация,
которая тебе крайне необходима.
   - Неужели? Что за информация?
   - Я знаю, где второй костюм. Я знаю, почему нас не спасли, и  я  понял,
где... где сейчас наша раса.
   Кзанол сказал:
   - Я думаю, что тоже знаю, где второй костюм. Но ради того, что  ты  там
еще можешь знать, я тебя не убью.
   -   Очень   великодушно,   -    Кзанол-Гринберг    беспечно    взмахнул
дезинтегратором. -  Для  начала  я  скажу  тебе  то,  что  ты  не  сможешь
использовать. Только для того, чтобы доказать, что я действительно знаю, о
чем говорю. Ты знал, что белокормы разумны?
   - Дерьмо белокормовое.
   - Люди обнаружили их на Сириусе-A-3-1. Это точно белокормы. И они точно
разумны. Ты допускаешь возможность, что они могли развить разум?
   - Нет.
   - Конечно,  нет.  Если  какая-либо  форма  жизни  и  была  когда-нибудь
защищена от мутации, то это белокормы. Кроме того, что  делать  с  разумом
травоядных, лишенных оперативных придатков  и  естественной  защиты?  Нет,
тнактипы, должно быть, вывели их  разумными.  То,  что  они  сделали  мозг
деликатесом, - всего лишь оправдание тому, что они сделали его огромным.
   Кзанол  сел.  Его  вкусовые  усики  торчали  вперед,   как   будто   он
принюхивался.
   - Зачем им это понадобилось?
   Попался.
   - Давай уж я выдам тебе все сразу, - сказал Кзанол-Гринберг.
   Он не спеша снял шлем и сел, потом достал  сигарету  и  закурил,  чтобы
потянуть время.
   Кзанол тем временем молча,  но  явно  приходил  в  ярость.  Нет  ничего
плохого в том, что тринт приходит в ярость, пока ярость не станет  слишком
сильной.
   - Ну вот, - начал Кзанол-Гринберг. - Первое - белокормы разумны. Второе
- ты помнишь, какая началась депрессия,  когда  тнактипы  Плорна  изобрели
антигравитацию?
   - Да, чтоб мне лишиться Силы!  -  воскликнул  Кзанол  нетерпеливо  и...
бестактно. - Плорна нужно было убить сразу же.
   - Не его. Его тнактипов. Не понимаешь? Они уже тогда вели необъявленную
войну. За этим, должно быть, с самого начала  стояли  свободные  тнактипы:
ведь их флоту удалось уйти в космос, когда Тринтум обнаружил  их  систему.
Они и не пытались достичь Андромеды. Они, наверное, все  время  оставались
между звездами, куда никто не летает... летал. Некоторые  тнактипы-роботы,
должно быть, принимали их  приказы.  Белокормы,  сами  того  не  сознавая,
служили  источником  информации.  Ведь  каждый   состоятельный   тринт   в
галактике, каждый, кто мог себе  позволить,  держал  белокормов  на  своей
земле.
   - Ты птавв и дурак. Ты основываешь все эти  предположения  на  безумной
идее, что белокормы разумны. Это ерунда, _нонсенс_. Мы бы почувствовали их
разум.
   - Нет, проверь Маснея, если не веришь. Должно быть,  тнактипы  каким-то
образом сделали мозг белокорма невосприимчивым к Силе. И  один  этот  факт
убеждает,   что   все   было    сделано    умышленно.    Шпионы-белокормы.
Антигравитация, вовремя открытая, чтобы вызвать депрессию. Возможно,  были
и другие идеи. Мутированный виприн  был  предложен  за  несколько  лет  до
антигравитации. Они оставили без дела все традиционные фермы по разведению
випринов. Это и породило депрессию, антигравитация ее только ускорила. Еще
одно: обычно подсолнухи были единственной защитой плантации, и у всех, кто
владел землей, были ограды из подсолнухов. Это приучило землевладельцев  к
уединенности  и  независимости,  чтобы  в  военное  время  они  не   могли
действовать согласованно. И я бы дал голову на отсечение, что  у  них  был
какой-нибудь распылитель, уничтожающий подсолнухи. Когда депрессия была  в
полном разгаре, они нанесли удар.
   Кзанол молчал. По выражению его лица нельзя было ничего понять.
   - Здесь не все предположения. У меня есть проверенные факты. Во-первых,
бандерснэтчи, для нас белокормы,  разумны.  Люди  не  дураки.  Они  бы  не
сделали такой ошибки. Во-вторых, возьмем тот факт, что тебя не  подобрали,
когда ты упал на F-124. Почему?
   - Чертовски хороший вопрос. Почему?
   Это  было  его  исходным   пунктом,   болью,   которая   терзала   душу
Кзанола-Гринберга в течение 16 дней размышлений о прошлом  и  о  себе.  16
дней, на протяжении которых ему ничего не оставалось делать, как наблюдать
за Маснеем и думать о своем  несчастье.  Его  ум  проделал  длинный  путь,
начавшийся с грустных раздумий о  молчаливом  бандерснэтче,  и  закончился
войной, которая велась целую вечность назад. И всего этого могло не  быть.
Он  мог  бы  избежать  всех   мучений   и   опасностей,   если   бы   этот
кретин-надсмотрщик увидел вспышку. Но он не  увидел,  и  только  по  одной
причине.
   - Потому что на Луне никого не было. Надсмотрщик был или убит во  время
восстания, или где-то сражался.  Но,  скорее  всего,  он  был  уже  мертв.
Тнактипы напали бы одновременно повсюду, чтобы отрезать источники питания.
   - Чтобы что? - Кзанол явно растерялся.
   Тринты никогда не воевали ни с кем, кроме других  тринтов,  к  тому  же
последняя война закончилась еще до межзвездных полетов. Кзанол  ничего  не
знал о войне.
   Тринт попытался вернуться к главному.
   - Ты сказал, что знаешь, где сейчас тринты.
   - Там, где и тнактипы. Они мертвы, вымерли. Если бы они не вымерли, они
бы уже добрались до Земли. Это относится и к тнактипам, и  почти  ко  всем
остальным расам, которые нам служили. Они, должно  быть,  все  погибли  во
время войны.
   - Но это безумие. Кто-то же должен был выиграть войну!
   Он говорил так искренне, что Кзанол-Гринберг рассмеялся.
   - Это не так. Спроси любого человека. Спроси русского или китайца.  Они
решат, что ты дурак, раз спрашиваешь об этом, но все же расскажут  тебе  о
Пирровой победе. Сказать, что могло произойти?
   Он не стал дожидаться ответа Кзанола.
   - Это просто предположение, но в нем есть смысл,  и  у  меня  было  две
недели, чтобы как следует все обдумать. Должно быть, мы проигрывали войну.
Если так, то некоторые представители нашей расы скорее всего решили  взять
всех рабов с собой. Как похороны деда,  только  с  большим  размахом.  Они
сконструировали  такой  мощный  усилительный  шлем,  чтобы   накрыть   всю
галактику.  После  этого  они  приказали  всему,  что  было   в   пределах
досягаемости, совершить самоубийство.
   - Но это ужасно! - Кзанол просто рассвирепел  от  такого  нравственного
преступления. - Зачем тринту делать подобное?
   - Спроси любого человека. Он знает, на что способны разумные  существа,
когда кто-то угрожает их жизни. Сначала они заявят,  что  все  это  ужасно
безнравственно и что  немыслимо,  чтобы  такая  угроза  когда-нибудь  была
исполнена. Потом признаются, что у  них  похожие  планы,  лучшие  во  всех
отношениях, и что они вынашивали  их  годами,  десятилетиями,  веками.  Ты
признаешь, что создание Большого усилителя технически возможно?
   - Конечно.
   - Ты сомневаешься в том, что восставшая раса рабов довольствовалась  бы
меньшим, чем полное уничтожение тринтов?
   В уголках рта усики Кзанола корчились в безмолвной борьбе.  Он  наконец
заговорил:
   - Я в этом не сомневаюсь.
   - Тогда...
   - Конечно, мы бы захватили их всех с собой!  Подлые,  трусливые,  ниже,
чем белокормы, воспользовавшиеся  свободой,  которую  мы  им  дали,  чтобы
погубить нас! Мне бы только хотелось, чтобы мы взяли их всех с собой, всех
до одного...
   Кзанол-Гринберг усмехнулся.
   - Должно быть, так  и  произошло.  Как  еще  можно  объяснить,  что  не
обнаружено ни одной расы наших рабов, кроме белокормов?  Вспомни,  я  тебе
говорил о том, что белокормы невосприимчивы к Силе. Теперь  о  другом.  Ты
искал второй костюм?
   - Да, на спутниках. А ты обыскал Нептун. Я  бы  знал,  если  бы  Масней
нашел его. Но есть еще одно место, которое я хотел бы осмотреть.
   - Давай. Дай мне знать, когда закончишь.
   "Золотое Кольцо" разворачивался. Кзанол сидел, глядя прямо перед собой,
перенеся внимание в каюту управления.  Кзанол-Гринберг  зажег  сигарету  и
приготовился ждать.
   Если Кзанол научился быть терпеливым,  то  и  его  жалкое  человеческое
подобие тоже. Иначе он совершил бы какую-нибудь глупость, когда тринт взял
под контроль Маснея, его личного раба. Он мог бы убить тринта  уже  только
за то, что тот  пользовался  его  телом...  собственным  украденным  телом
Кзанола-Гринберга. А чего стоило  вообще  общаться  с  Кзанолом,  лицом  к
своему собственному лицу!
   Но у него нет выбора.
   Удивительнее всего было то, что  Кзанол-Гринберг  кое-чего  достиг.  Он
встретился со взрослым тринтом на территории этого  тринта.  Ему  пришлось
потрудиться, чтобы заставить Кзанола считать себя разумом другого  тринта,
по крайней мере, птаввом. Но Кзанол все еще мог убить его. Жаль, что тринт
так мало внимания обращает на дезинтегратор! Но пока что все идет  гладко.
И он гордился этим, - у Кзанола-Гринберга нет самоуважения.
   А пока, раз делать  больше  нечего,  ему  лучше  держаться  от  Кзанола
подальше.


   Первым побуждением Кзанола было проверить корабль  Кзанола-Гринберга  с
помощью радара. Когда костюм обнаружить не удалось, Кзанол снова взялся за
Маснея, проверяя тем самым  предположение,  что  раб  с  умственным  щитом
как-то тайком пронес костюм на корабль и отключил поле  стасиса.  И  снова
ничего не обнаружил.
   Но раб казался таким уверенным в себе! Почему, если у него нет костюма?
   Они еще раз совместно обшарили Тритон. По ходу того,  как  продвигались
поиски, Кзанол-Гринберг видел, что неуверенность Кзанола  растет.  Костюма
не было на Нептуне, не было и... на обоих спутниках, определенно  не  было
на втором корабле. Костюм не мог столько времени оставаться на орбите. Где
же он тогда?
   Двигатель замер. Кзанол повернулся к своему мучителю, который  внезапно
ощутил, что его мозг как бы расплющили. Кзанол вложил в это все:  кричащие
чувства и невнятное бормотание, приказы, гнев, грубую бешеную ненависть  и
_ВОПРОС, ВОПРОС, ВОПРОС_.
   Пилот застонал и обхватил  голову  руками.  Второй  пилот  пронзительно
вскрикнула, встала, повернулась вполоборота и умерла с пеной на губах. Так
она и стояла мертвая у игорного стола, несмотря на невесомость - магниты в
ее сандалиях не давали ей уплыть. Кзанол-Гринберг встретил взгляд  тринта,
как он встретил бы торнадо.
   Умственное торнадо прекратилось.
   - Где он? - спросил Кзанол.
   - Давай заключим сделку, - Кзанол-Гринберг повысил голос, чтобы  пилоту
было слышно.
   Боковым зрением он увидел, что тринт понял  его:  из  каюты  управления
выходил пилот, чтобы занять место второго пилота в роли переводчика.
   Кзанол достал свой  складной  нож.  Он  относился  к  дезинтегратору  с
величайшим равнодушием. Возможно, тринт просто  не  думал  о  нем  как  об
оружии. В любом случае, никто не пустит в ход оружия против тринта,  кроме
другого тринта. Кзанол выдвинул нож на  восемь  дюймов  и  стоял,  готовый
вонзить невидимо тонкое лезвие в тело непокорного разумного.
   - Я тебя вызываю, - сказал Гринберг.
   Он даже не потрудился поднять дезинтегратор.
   "ВЫЙДИ", - приказал Кзанол пилоту.
   Кзанол-Гринберг  чуть  не  закричал.  Он   выиграл!   Рабы   не   могут
присутствовать во время схватки или ссоры между тринтом и тринтом.
   Пилот медленно двинулся к шлюзовой  камере.  Слишком  медленно.  Должно
быть,  какой-то  двигательный  участок  его  мозга  перегорел   во   время
умственной борьбы или раб просто не хотел уходить.
   "ХОРОШО. НО БЫСТРЕЕ".
   Пилот очень быстро забрался в свой скафандр  перед  тем,  как  покинуть
корабль. Семья владельцев Раккарлиу никогда не помыкала рабами...
   Дверь шлюзовой камеры захлопнулась.
   Кзанол спросил:
   - Что ты задумал?
   Ответа он не понял. Чувствуя к себе отвращение, он сказал:
   - Нам придется воспользоваться радио. А, вот оно, - Кзанол пригнул лицо
к стене так, чтобы пара вкусовых усиков попала  в  углубление  и  щелкнула
выключателем.
   Теперь пилот, чтобы быть переводчиком, мог слышать Кзанола-Гринберга  с
помощью радио внутри своего скафандра.
   - Повторяю, - сказал Кзанол. - Что ты задумал?
   - Я хочу стать твоим партнером в  управлении  Землей.  Наше  соглашение
останется в силте, если мы обнаружим и другие... э...  существа,  подобные
тебе, или их правительство. Половина тебе,  половина  мне  и  твое  полное
содействие в создании усилителя для меня. Пусть первый остается у тебя, он
может не подойти моему мозгу. Я хочу, чтобы ты дал клятву...  подожди,  не
могу произнести. - Он взял листок для записи очков  при  игре  в  бридж  и
написал _пртуувл_ точками и загогулинами. - Я хочу, чтобы ты поклялся этой
клятвой, что будешь защищать мою половину владения по мере сил  и  что  ты
никогда намеренно не подвергнешь  опасности  мою  жизнь  и  здоровье,  при
условии, что я доставлю тебя туда,  где  ты  найдешь  второй  костюм.  Еще
поклянись, что мы заставим людей сконструировать мне второй усилитель, как
только вернемся.
   Кзанол раздумывал целую минуту. Его умственный щит был непроницаем, как
дверь лунного форта, но Кзанол-Гринберг легко читал его  мысли.  Он  тянул
специально, чтобы набить цену. Конечно, он  уже  решил  дать  эту  клятву,
потому что клятва _пртуувл_ обязательна между тринтом и  тринтом.  Кзанолу
нужно всего лишь посмотреть на него как на раба...
   - Хорошо, - сказал Кзанол и произнес клятву _пртуувл_, не пропустив  ни
единого слога.
   -  Отлично,  -  удовлетворенно  сказал  Кзанол-Гринберг.  -  А   теперь
поклянись этой клятвой.
   Он достал из нагрудного кармана еще один листок для  бриджа  и  передал
Кзанолу. Тринт взял листок и взглянул.
   - Ты хочешь, чтобы я произнес для тебя еще и клятву _кпитлиттулм_?
   - Да.
   Кзанолу-Гринбергу не было необходимости расшифровывать для Кзанола  эту
клятву или даже скрывать  свою  дельфинью  ухмылку.  Клятва  _кпитлиттулм_
использовалась между тринтом и рабом. Если  Кзанол  даст  обе  клятвы,  он
свяжет  себя   навсегда,   разве   только   он   позволит   себе   считать
Кзанола-Гринберга  растением  или  бессловесным  животным.  Что  было   бы
несмываемым позором.
   Кзанол бросил бумажку. Его умственный щит был  таким  напряженным,  что
почти  вибрировал.  Потом  челюсти   Кзанола   широко   раскрылись,   губы
отодвинулись от игольчатых клыков в улыбке более ужасной, чем та,  которой
улыбается король тиранозавров,  дразня  палеонтолога,  или  Лукас  Гарнер,
услышав хорошую шутку.  Глядя  на  Кзанола,  кто  усомнился  бы,  что  это
плотоядное животное? Проголодавшееся плотоядное животное,  которое  готово
утолить голод в любую секунду. Можно было  даже  забыть,  что  Кзанол  был
всего лишь в  половину  человеческого  роста,  а  вместо  этого  с  ужасом
увидеть, что он больше, чем сто  скорпионов,  или  три  дикие  кошки,  или
полчище марширующих муравьев, или стая пираний.
   Кзанол-Гринберг узнал улыбку печального восхищения,  капитуляции  перед
более сильным соперником, улыбку игрока, умеющего проигрывать. Но, неся  в
себе  воспоминания  тринта,  он  видел  и  большее.  Улыбка  Кзанола  была
фальшивой, как медный транзистор.
   Кзанол произносил  клятву  четыре  раза  и  сделал  четыре  технические
ошибки, лишавшие клятву законной силы. На пятый раз он сдался и дал клятву
по всем правилам.
   - Хорошо, - сказал Кзанол-Гринберг. - Прикажи пилоту доставить  нас  на
Плутон.


   - Ну-у ладно. Всем кораблям развернуться и направиться к 3,84,21, -  по
голосу человека в головном корабле чувствовалось, что он теряет  терпение.
- Не знаю, что это за игра, но мы умеем играть не хуже  любого  ребенка  в
квартале.
   - Плутон, - сказал кто-то. - Он летит к Плутону!
   Старина Курильщик Петропулос ткнул пальцем в передатчик.
   - Лью, не лучше ли кому-то из нас остаться  и  выяснить,  что  с  двумя
другими кораблями?
   - Ух. Ладно, Курильщик, ты это и сделаешь. Сможешь позже  найти  нас  с
помощью мазера?
   - Конечно, босс. Никаких секретов?
   - Черт, они все равно знают, что мы летим  за  ними.  Говори  все,  что
будет нужно. И узнай, где Гарнер. Если он на свадебном, дай мне  знать.  И
еще, свяжись с Вуди на шестом и передай приказ следовать за Гарнером.


   - Конечно, это Плутон. До тебя еще не дошло?
   Уже не в первый раз Кзанол-Гринберг усомнился в умственных способностях
своего бывшего "я".  Эти  сомнения  становилось  трудно  игнорировать.  Он
боялся, что Кзанол сам догадается. Но?..
   - Нет, - сказал Кзанол злобно.
   - Корабль  попал  в  один  из  спутников  Нептуна,  -  начал  терпеливо
объяснять Кзанол-Гринберг. - И так сильно, что сбил спутник с орбиты. Ведь
корабль двигался почти  со  скоростью  света.  Спутник  набрал  достаточно
энергии,  чтобы  стать  самостоятельной  планетой,  но  у  него   осталась
эксцентрическая орбита, которая временами все еще приводит его  на  орбиту
Нептуна. Это, естественно, и помогло его обнаружить.
   - Мне сказали, что Плутон пришел из другой солнечной системы.
   - Мне тоже. Но это невозможно. Если такая громада  приплыла  в  систему
извне, почему она снова не вышла из нее, чтобы  завершить  гиперболу?  Что
могло ее остановить? Но одно меня беспокоит. Плутон не очень  большой.  Ты
не думаешь, что костюм могло вынести взрывом обратно в космос?
   - Если так, я тебя убью, - пообещал Кзанол.


   - Не говори, дай мне самому догадаться,  -  упрашивал  Гарнер.  -  Ага!
Понял. Курильщик Петропулос, как дела?
   - Не так хороши, как твоя память. Прошло добрых 22 года.
   Курильщик стоял позади двух кресел в шлюзовой камере и  усмехался  двум
собственным отражениям в боковом стекле. На большее не было места.
   - Что, черт побери, с тобой, Гарнер? Почему  ты  не  повернешься  и  не
пожмешь руку своему старому приятелю?
   -  Не  могу,  Курильщик.  Один  инопланетянин,  который  не   принимает
отрицательных ответов, приказал нам  не  двигаться.  Может  быть,  хороший
гипнотизер и сможет вывести нас из этого затруднительного положения, но до
тех пор нам придется подождать. Кстати, познакомься, это Лерой Андерсен.
   - Привет.
   - Дай-ка нам по сигарете, Курильщик, и вставь их нам в углы ртов, чтобы
мы могли разговаривать. Твои парни преследуют Гринберга и пришельца?
   - Да, - Курильщик возился с сигаретами и зажигалкой. -  А  что  это  за
игра в музыкальные стулья?
   - Что ты имеешь в виду?
   Старина Курильщик вложил сигареты куда просили и сказал:
   - Этот свадебный отправился на Плутон. Зачем?
   - Плутон!
   - Удивлен?
   - Усилителя там нет, - сказал Андерсен.
   - Правильно, - сказал Гарнер. - Мы знаем, что они ищут, и теперь знаем,
что здесь они этого не нашли. Но я не представляю, почему они решили,  что
усилитель на Плутоне. Уф! Стойте. - Гарнер  сердито  попыхивал  сигаретой:
добрый, настоящий табак, все еще со смолами  и  никотином.  Казалось,  ему
совсем не трудно двигать лицом.  -  Плутон  когда-то  мог  быть  спутником
Нептуна. Может быть, в этом дело. А что с кораблем Гринберга? Он двигается
в том же направлении?
   - Ух. Где бы он ни находился, его двигатель выключен. Мы  потеряли  его
четыре часа назад.
   Заговорил Андерсен:
   - Если ваш друг все еще там, у него могли возникнуть проблемы.
   - Точно, - сказал Гарнер. - Курильщик! Возможно, этот корабль падает  к
Нептуну вместе с Ллойдом Маснеем. Ты его помнишь? Такой  крупный,  грузный
парень с усами.
   - Кажется. Он тоже парализован?
   - Он загипнотизирован. Обыкновенная, избитая,  кустарная  разновидность
гипноза, и если ему не прикажут в случае чего спасти собственную жизнь, он
не спасет. Сделаешь?
   - Конечно. Я привезу  его  сюда,  -  Курильщик  повернулся  к  шлюзовой
камере.
   -  Эй!  -  взвизгнул  Гарнер.  -  Вытащи  окурки,  пока  наши  лица  не
загорелись!
   Из своего корабля Курильщик связался с Вуди Атвудом  в  шестом  номере,
антирадаре, и все рассказал.
   - Это похоже на правду, Вуди, - закончил он. -  Но  рисковать  незачем.
Давай сюда и держись поближе к кораблю Гарнера. Если он сделает хоть  одно
движение, значит, он проклятый врун, так что не спускай с  него  глаз.  Он
давно известен своими штучками. А я посмотрю, действительно ли  с  Маснеем
что-то не так. Думаю, я его найду быстро.
   - При единице гравитации отсюда  до  Плутона  полторы  недели  пути,  -
сказал Андерсен, который уже сделал простые подсчеты в уме.  -  Но  мы  не
смогли бы последовать за этой шайкой, даже если бы могли двигаться. У  нас
нет горючего.
   - Мы  сможем  заправиться  на  Титане,  так  ведь?  Где,  черт  побери.
Курильщик?
   - Вряд ли его стоит ждать сегодня.
   Гарнер сердито глянул на Андерсена. Космос, невесомость, паралич -  все
это сказывалось на его самообладании.
   - Эй, - неожиданно прошептал он.
   - Что? - Это слово было произнесено преувеличенно тихим шепотом.
   - Я могу двигать указательными пальцами, -  огрызнулся  Гарнер.  -  Это
колдовство может терять силу. И следи за своими манерами.
   Курильщик вернулся вечером следующего дня. Он вставил  заостренный  нос
своего корабля в реакторную трубку  корабля  Маснея,  чтобы  толкать  его.
Когда он отключил свой двигатель, оба корабля стали  свободно  дрейфовать.
Курильщик сновал между ними  с  аварийным  ранцем  на  пояснице.  К  этому
времени Атвуд уже присоединился к ним и  помогал  Курильщику,  потому  что
было глупо подозревать обман после того, как был найден Масней.


   И не потому, что Масней был  все  еще  загипнотизирован.  Уже  не  был.
Кзанол вывел его из гипноза, взяв под контроль, и, отправляясь на  Плутон,
по доброте или легкомыслию не дал никаких распоряжений. Масней был  близок
к голодной смерти. На его лице залегли глубокие морщины, а  кожа  на  теле
стала похожей на обвислую, в складках, палатку, растянутую на его скелете.
Кзанол-Гринберг неоднократно забывал  кормить  его,  спохватываясь  только
тогда, когда было видно, что голод  вот-вот  выведет  Маснея  из  гипноза.
Кзанол никогда бы не обращался так с рабом, но Кзанол, настоящий Кзанол, в
значительно большей степени был телепатом, чем самозваный.  К  тому  же...
Кзанол-Гринберг не привык думать  о  ежедневном  потреблении  пищи  как  о
необходимости. Такое количество пищи было роскошью, и притом глупой.
   Как только "Золотое Кольцо" исчез из вида, Масней набросился на еду.  В
его корабле не осталось и капли горючего, и его обнаружили  дрейфующим  по
сильно  эксцентрической  орбите  вокруг  Тритона,   по   орбите,   которая
постепенно сужалась.
   - Вряд ли все это было подстроено, - сказал Курильщик, когда связался с
флотилией Кольца. - Еще немного, и Масней бы умер. Он находится  на  грани
истощения.
   Сейчас четыре корабля были около Нереиды.
   - Нам нужно заправить корабли, - сказал Гарнер. -  Вот  как  это  можно
сделать.
   И он стал объяснять.
   Курильщик заупрямился:
   - Я свой корабль не брошу.
   - Мне очень жаль, Курильщик. Но посуди сам. У нас три пилота, так?  Ты,
Вуди и Масней. Я и Андерсен не можем двигаться. Но у нас  четыре  корабля.
Один мы должны оставить.
   - Должны. Но почему мой?
   - У нас пять человек на три корабля. Это означает, что  нам  необходимы
оба двухместных. Правильно?
   - Правильно.
   - Остаются твой корабль и корабль с антирадаром. Какой бы ты выбрал?
   - Ты же не думаешь, что мы успеем добраться до Плутона к началу военных
действий?
   - Но мы можем попытаться. Или ты хочешь все бросить и вернуться домой?
   - Ладно, ладно.
   Флотилия двинулась к Тритону без четвертого номера, но с половиной  его
горючего, залитого в корабль Маснея "Иво Джимма". Гарнер  стал  пассажиром
Маснея, а Курильщик полетел на "Хайнлайне" с Андерсеном. Все  три  корабля
зависли  над  покрытой  льдом  поверхностью  большего  из  спутников.   Их
двигатели слой за слоем растапливали замороженные газы -  азот,  кислород,
углекислоту, пока не добрались до плотного слоя  льда.  Корабли  совершили
посадку на лед, после чего  Вуди  и  Курильщик  отправились  за  четвертым
номером.
   Курильщик посадил корабль-одиночку  при  почти  пустом  баке.  То,  что
оставалось, они перелили в "Иво Джимма", потом дополнили его  бак  горючим
"Хайнлайна". Вуди отключил в одиночном корабле охлаждающий блок резервуара
с водородом, снял обогреватель кабины и перенес его в резервуар. Для этого
ему пришлось проделать дыру в стене.
   Следующие несколько часов Вуди и Курильщик провели,  вырезая  изо  льда
глыбы. Масней все еще не оправился, поэтому представителям Кольца пришлось
взять всю работу на себя.
   Они еле держались на ногах, когда закончили ее.  Два  лазерных  режущих
инструмента практически вышли из строя, но зато топливный  бак  четвертого
номера был заполнен теплой, не очень чистой водой.
   Потом  Курильщик  и  Вуди  подключили  батарею  номера   шесть,   чтобы
подвергнуть электролизу растопленный лед.
   В бак "Хайнлайна" залили смесь водорода с кислородом, потом  установили
термостат выше точки конденсации водорода, но кислород выпал в виде снега.
Курильщику и Вуди пришлось, сменяя друг друга на дне бака, выгребать  его.
Один раз им даже понадобилось поднять в  воздух  шестой  номер  и  немного
покружить над Тритоном,  чтобы  зарядить  батареи.  И  все  это  время  их
преследовало острое чувство безвозвратно уходящего времени.
   За два дня Вуди с Курильщиком заправили  все  три  корабля.  Баки  были
неполными,  но  этого   было   достаточно,   чтобы   доставить   небольшой
вспомогательный флот на Плутон. Четвертый номер никуда не годился, его бак
был забит грязью.
   - Мы опоздаем на три дня, что бы там ни происходило, -  мрачно  заметил
Вуди. - Зачем тогда вообще лететь?
   - Мы можем приблизиться настолько, чтобы вести переговоры по  радио,  -
возразил Курильщик. - Я хочу, чтобы Гарнер был поблизости и давал  команды
флоту, он больше всех нас знает об этих монстрах.
   Люк добавил:
   - Основной аргумент - это то, что флот,  прежде  чем  проиграет  войну,
сможет продержаться дня три. А к тому времени мы доберемся  туда,  да  еще
день сэкономим время. А может и нет. Полетели.


   - Свариваем! -  В  голосе  Кзанола  слышалось  характерное  для  тринта
презрение. - Мы с таким же успехом могли бы раскладывать пасьянс.
   Эти  слова  прозвучали  довольно  странно,  особенно  если  принять  во
внимание, что Кзанол проигрывал.
   - Знаешь что? - предложил Кзанол-Гринберг. - Давай поделим Землю  прямо
сейчас и будем играть на людей. Мы  можем  уже  сейчас  договориться,  что
разделим Землю пополам, с севера на юг, и оставим пока  все  как  есть,  а
когда вернемся с  усилителем,  ставкой  каждого  будет  восемь  миллиардов
человек.
   - Звучит заманчиво. А почему с севера на юг?
   - Так у каждого из нас будут все типы климатических зон. А почему бы  и
нет?
   - Согласен.
   Кзанол сдал две карты мастью вниз и одну вверх.
   - Семь дальше, - объявил пилот.
   - Упал, - сказал Кзанол-Гринберг, глядя, как  Кзанол  зарычал  и  сгреб
взятки. - Надо было взять Маснея. Опасно лететь без пилота.
   - Да? Представь, что я взял Маснея. Как бы ты  себя  чувствовал,  видя,
как я управляю твоим бывшим рабом?
   - Паршиво.
   На самом деле Кзанол-Гринберг только сейчас понял, что  Кзанол  проявил
редкий такт,  оставив  Маснея.  Ллойд  был  использованным  рабом.  Рабом,
который уже кому-то принадлежал.  Обычай  почти  требовал  его  смерти  и,
безусловно, предполагал, что  он  уже  никогда  не  станет  собственностью
уважающего себя тринта, хотя может быть отдан нищему.
   - Пять дальше, - сказал пилот.
   Со своего места он не мог видеть игроков, но готов был в любую  секунду
переводить, ломая язык о непереводимый покерный сленг.
   Кзанол сдал одну вверх, одну вниз.
   - Забавно, - сказал Кзанол-Гринберг. -  Я  почти  вспомнил  что-то,  но
потом все куда-то исчезло.
   - Открой свой ум, и я скажу, что это было.
   - Нет. Все равно это на английском. Из  воспоминаний  Гринберга.  -  Он
сжал голову. - Что же это  было?  Кажется,  что-то  чертовски  подходящее.
Что-то насчет Маснея.
   - Играй.
   - Девять человек.
   - Поднимаю на пять.
   - Мои десять.
   -  Ходи.  Гринберг,  почему  это  ты  выиграл  больше  меня,  хотя   ты
вскрываешься чаще?
   Кзанол-Гринберг щелкнул пальцами.
   - Вот оно! "Когда я стану мужчиной и буду очень гордым и сильным, я  не
позволю другим девчонкам и мальчишкам брать мои игрушки": Стивенсон. -  Он
засмеялся. - Почему я...
   - Двойка тебе, дама мне, - перевел пилот.
   Кзанол продолжал по-тринтски:
   - Если бы у людей были телепатические регистрирующие аппараты, им бы не
приходилось вот так возиться со звуками.  Хотя  у  ваших  звуков  приятный
ритм.
   - Конечно, - рассеянно сказал Кзанол-Гринберг.
   Он проиграл эту партию, поставив две тысячи на две четверки.
   Через некоторое время Кзанол отвлекся от игры:
   - Коммуникатор, - сказал он, встал и прошел в каюту управления.
   Кзанол-Гринберг последовал за ним. Когда они устроились, пилот  включил
звук.


   "...Атвуд в шестом номере. Надеюсь, что ты слушаешь, Лью.  В  свадебном
определенно  находится  инопланетянин,  и  у  него  определенно  мощнейшие
способности. Все это правда. Пришелец парализовал военного представителя и
его пилота с расстояния примерно в миллион миль. И  он  довольно  черствый
парень. Он бросил человека во втором  корабле  дрейфовать  около  Тритона,
умирающим от голода и  без  капли  горючего.  Гарнер  говорит,  что  из-за
Гринберга. Гринберг - это тот, который считает себя пришельцем. Он  сейчас
тоже на свадебном. Там еще двое: пилот и  второй  пилот.  Гарнер  говорит:
стрелять  без  предупреждения,  не  пытаться  приблизиться  к  кораблю.  Я
оставляю это на ваше усмотрение. Мы на три дня позади вас,  но  все  равно
летим. Четвертый номер находится на Тритоне, им нельзя пользоваться,  пока
не вычистим топливные баки. Только трое из нас могут вести корабль. Гарнер
и его пилот все еще парализованы, хотя это понемногу проходит.
   По-моему, ваша основная цель - усилитель, если вы  сможете  его  найти.
Эта штука гораздо опаснее, чем любой инопланетянин. Кольцу он нужен только
для исследовательских целей, и я знаю ученых,  которые  возненавидят  нас,
если мы лишим их этой возможности. Но ты  представляешь  себе,  что  Земля
может сделать с усилителем телепатического гипноза...
   Ставлю на повтор. Лью, это Атвуд в шестом номере. Повторяю, Атвуд..."


   Кзанол-Гринберг достал сигарету и закурил. На  свадебном  был  обширный
выбор сигарет. Эта была из деникотинизированного табака с двойным фильтром
и ментолом. У нее был запах слабо горящих листьев, а вкус  -  леденцов  от
кашля.
   - Стрелять без предупреждения, - повторил он. - Хорошего мало.
   Тринт смотрел на него с нескрываемым презрением. Бояться рабов! Хотя  и
сам-то он всего лишь птавв...
   Кзанол-Гринберг выглядел раздраженным. В конце концов, он знает о людях
куда больше Кзанола.


   - Всем, всем, - заговорил человек в головном корабле. - Я думаю,  огонь
открывать необходимо. Комментарии?
   Последовали комментарии. Лью все терпеливо выслушал, потом сказал:
   -  Тартов,  твои  гуманные  побуждения  делают  тебе  честь.   Никакого
сарказма. Но положение слишком серьезно, чтобы думать о  двух  землянах  в
свадебном специальном. Насчет усилителя нам нечего беспокоиться. Земля все
равно не найдет его раньше нас. Они не знают о Плутоне того, что  известно
нам.  Мы  выставим  над  планетой   охрану,   пока   Кольцо   не   пришлет
автоматический  орбитальный  сторожевой  корабль.   Если   радар   засечет
усилитель,  мы  просто  сбросим   на   него   бомбу,   и   к   черту   все
исследовательские возможности. Я ничего не пропустил?
   Женский голос произнес:
   - Давай пустим одну ракету с камерой. Мы же не хотим использовать  весь
огневой потенциал сразу.
   - Правильно, Мейб. У тебя есть ракета с камерой?
   - Да.
   - Выпусти ее.


   Кзанол-Гринберг, как всегда, ушел в себя. Почему-то  он  вспомнил  свои
часы, лежащие во втором костюме, для торжественных случаев. Они надевались
на локоть, с криогенными шестеренками. Нужно сделать новый ремешок.
   Но зачем? Они всегда отставали. Ему  приходилось  подводить  их  каждый
раз, возвращаясь с приемов, с других плантаций, из космоса.
   Ну, конечно. Его часы портила относительность времени.  Как  он  раньше
этого не понял?
   Потому что был тринтом.
   Глупым. Тринты были глупы. Кзанол не мог играть  в  покер,  даже  когда
пользовался  знаниями  пилота.  Он  не  догадался,  что  его  корабль  мог
врезаться в Плутон. Ему не нужен ум, у него есть Сила.
   Тринты перестали использовать собственный  интеллект  после  того,  как
нашли первую расу рабов. До этого момента Сила ничего не  значила,  ей  не
было применения. У тринтов был безграничный  приток  рабов,  которые  даже
думали за них. Стоит ли после этого удивляться, что тринты деградировали?
   - Ставлю пятьдесят, - сказал Кзанол-Гринберг.
   Тринт улыбнулся.


   - Я никогда не считал, что Департамент Обороны - превосходная  идея,  -
сказал Люк. - Но я полагаю, что он необходим. Совершенно необходим. Я стал
военным, потому что думал, что таким образом смогу быть полезен обществу.
   - Люк, если землянам необходима полиция мысли,  чтобы  поддерживать  их
жизнь, им незачем жить. Вы пытаетесь задержать эволюцию.
   -  Мы  не  полиция  мысли.  Мы  всего  лишь  осуществляем  контроль  за
технологией. Если кто-то создает  нечто,  что  запросто  может  уничтожить
цивилизацию, тогда и только тогда мы вмешиваемся. Ты бы удивился, если  бы
узнал, до чего часто это происходит.
   В голосе Курильщика прозвучало презрение:
   - Неужели? Почему бы тогда не  запретить  реакторные  трубки?  Нет,  не
перебивай меня. Люк,  это  важно.  Термоядерная  реакция  используется  не
только  в  кораблях.  Половина  питьевой  воды  на  Земле   поступает   из
дистилляторов морской воды, и все они используют  тепло  реакции.  Большая
часть электроэнергии Земли и вся электроэнергия Кольца - это  реактивы.  А
термоядерное пламя в крематориях и мусоросжигающих заводах?  Возьми  уран,
который вы вынуждены импортировать только для того, чтобы впрыскивать  его
в реакторные трубки в качестве детонатора. А что говорить про сотни  тысяч
реактивных кораблей, каждый из которых...
   - ...превращается в водородную бомбу одним нажатием кнопки.
   - Совершенно верно. Так почему же  военные  не  запретили  термоядерную
реакцию?
   - Во-первых, потому что Департамент Обороны был создан слишком  поздно.
Термоядерная энергия уже существовала. Во-вторых, потому что нам нужна эта
энергия. Реакторная трубка - это человеческая цивилизация, так уж устроены
электрогенераторы. В-третьих, мы не вмешиваемся  в  то,  что  способствует
космическим полетам. Но я рад...
   - Ты служишь...
   - Моя очередь. Курильщик. Я рад, что ты затронул реакторы,  потому  что
именно в них все дело. Цель Департамента Обороны - поддерживать равновесие
цивилизации. Нарушишь равновесие, и первое, что случится, - это война. Так
всегда бывает. Но  этот  раз  будет  последним.  Можешь  представить  себе
полномасштабную войну со всеми этими водородными бомбами,  ждущими  своего
часа? Только нажать на кнопку - ты, кажется, так сказал.
   - Ты сказал. Значит, нужно  подавлять  человеческую  изобретательность,
чтобы удержать равновесие? Жалкая у Земли участь, если так.
   - Курильщик, если бы это не было совершенно секретно, я бы показал тебе
проект, позволяющий устранять реакторный экран с расстояния в 10 миль. Чик
Уотсон  стал  моим  боссом  после  того,  как   ему   удалось   обнаружить
изобретение, которое заставило бы нас узаконить убийство. Это было...
   - Не  говори  мне  о  доказательствах,  которые  все  равно  не  можешь
представить.
   - Ладно, черт побери, а как насчет того усилителя, за  которым  мы  все
охотимся?  Представь,  что  появляется  такой  умник  с   усилителем   для
телепатического гипноза! Ты бы его не запретил?
   - Сначала достань такую штуковину, а тогда я отвечу.
   Масней взмолился:
   - Ради Бога, вы, двое!..
   - Чертовски верно, - откликнулся голос Андерсена. - Дайте нам, невинным
свидетелям, час передышки.


   Человек в головном корабле открыл глаза.  Остаточные  изображения,  как
вайды-амебы, мешали ему смотреть, но экран оставался темным и плоским.
   - Всем кораблям? - сказал он. - Мы пока  не  можем  стрелять.  Придется
подождать, пока они развернутся.
   Никто ничего не спросил. Все они видели с помощью  камеры,  укрепленной
на носу, как ракета Мейб Дьюлин  приблизилась  к  "Золотому  Кольцу".  Они
видели, как пламя двигателя свадебного стало  ослепительным,  несмотря  на
то, что картинка постепенно тускнела. Потом экраны погасли. Расщепляющийся
водород превратил ракеты в расплавленные огарки,  прежде  чем  они  успели
близко подойти  к  кораблю.  Еще  один  день  свадебный  останется  цел  и
невредим.


   Кзанол-Гринберг принял решение.
   - Остаешься за старшего, - сказал он. - Я скоро вернусь.
   Кзанол наблюдал, как он встал и надел скафандр.
   - Что это ты собираешься делать?
   - Попытаюсь задержать противника, если повезет.
   После этого птавв поднялся по трапу в шлюзовую камеру.
   Кзанол вздохнул. Он считал, что раб с умом птавва  делал  ужасно  много
шума из ничего. Возможно, тот слишком  много  размышлял  о  предполагаемом
восстании тнактипов, и все рабы стали казаться ему опасными.
   Кзанол-Гринберг оказался на верхней  части  корпуса  корабля.  Шлюзовую
камеру поместили именно там по нескольким  причинам,  главной  из  которых
была та, что так люди могли ходить по обшивке при работающем двигателе.
   Кзанол-Гринберг  надел  магнитные  сандалии,  потому  что  если  бы  он
поскользнулся, падать пришлось бы очень долго, и быстро пошел по  корме  к
хвосту.
   Кнопка, спрятанная в киле  корабля,  выпустила  ступеньки,  ведущие  по
закруглению корпуса к крылу. Кзанол-Гринберг  спустился  вниз.  Водородное
свечение было очень ярким: даже закрыв глаза, он чувствовал жар  на  лице.
Он встал на колени, чтобы крыло защитило его от света...
   Кзанол-Гринберг посмотрел через край. Если наклониться слишком  сильно,
можно ослепнуть,  но  ему  необходимо  разглядеть...  Да,  вот  они.  Пять
светящихся точек, одинаково ярких  и  одинакового  цвета.  Кзанол-Гринберг
направил дезинтегратор и спустил курок.
   Если бы дезинтегратор обладал лучом вроде мазера,  он  мог  бы  нанести
серьезный урон. Но таким узким лучом было крайне сложно попасть в одну  из
этих крошечных мишеней. Конус расширялся слишком  быстро.  Кзанол-Гринберг
не заметил никакого результата. Правда, он особенно и  не  рассчитывал  на
это. Он прицелился так хорошо, как только смог, в пучок из пяти звезд. Шли
минуты.


   - Какого черта... Лью! Мы что, в облаке звездной пыли?
   - Нет.
   Человек в головном корабле озабоченно смотрел на  потрескавшийся  кварц
своего ветрового стекла.
   - Может, это оружие, о котором предупреждал  Гарнер?  У  всех  ветровые
стекла испорчены?
   Хор утвердительных ответов.
   - Ух, ладно. Мы не знаем, какой мощностью обладает этот инструмент, но,
наверное, у него есть предел. Вот что  мы  сделаем.  Во-первых,  некоторое
время будем пилотировать по приборам. Во-вторых, со временем нам  придется
выбить ветровые стекла, чтобы обеспечить обзор, так что  остаток  пути  мы
проведем в закрытых скафандрах. Но пока мы не можем этого  сделать!  Иначе
лицевые стекла покроются инеем. Третье... - Для убедительности Лью сердито
огляделся по сторонам, хотя никто его  не  видел.  -  Никому  не  покидать
корабль ни при каких обстоятельствах! Мы все знаем, что это  оружие  может
за 10 секунд оставить нас без скафандров. Будут другое предложения?
   Предложения были.
   - Свяжись с Гарнером и спроси, что он об этом думает.
   Это был голос Мейб Дьюлин из второго корабля.
   - Уберем на несколько часов антенны радара, иначе они выйдут из строя.
   Так и сделали. Корабли продолжали лететь вслепую.
   - Нам нужно определить, что еще это оружие повредило в наших кораблях.
   Но никто не мог придумать ничего лучшего, чем "выйти и посмотреть".
   Заградительный огонь прекратился через  пятнадцать  минут.  Две  минуты
спустя он возобновился, и  Тартов,  который  снаружи  изучал  повреждения,
поспешно забрался в корабль, при этом правая сторона его  лицевого  стекла
сделалась непрозрачной.


   Кзанол посмотрел на своего "партнера", устало спускающегося в  шлюзовую
камеру.
   - Великолепно,  -  сказал  он.  -  Тебе  не  приходило  в  голову,  что
дезинтегратор нам может  понадобиться  для  того,  чтобы  откопать  второй
костюм?
   -  Приходило.  Поэтому  я  и  использовал  его  не  дольше,  чем   было
необходимо.
   На самом деле Кзанол-Гринберг прекратил работу с дезинтегратором  из-за
усталости, но Кзанол был прав. После двадцати пяти минут почти непрерывной
работы батареи могут сесть.
   - Я надеялся, что смогу нанести  им  кое-какие  повреждения.  Не  знаю,
удалось ли мне это.
   - Может, ты успокоишься? Когда они подойдут поближе, я возьму их,  и  у
нас сразу появится еще несколько кораблей и личных слуг.
   - Я в этом не сомневаюсь. Но им незачем подходить так близко.


   Расстояние  между  "Золотым  Кольцом"  и  флотилией   Кольца   медленно
сокращалось. Они достигнут Плутона почти одновременно,  через  одиннадцать
дней после того, как свадебный покинул Нептун.
   - Вот он, - сказал кто-то.
   - Точно, - отозвался Лью. - Все готовы открыть огонь?
   Никто  не  ответил.  Пламя  из  двигателя  свадебного  растянулось   на
несколько миль - длинная тонкая линия голубовато-белого цвета  в  тусклой,
конусообразной оболочке. Пламя начало медленно сжиматься.
   - Огонь, - сказал Лью и нажал на красную кнопку.
   Над  кнопкой  была  предохранительная  решетка.  Ее   предусмотрительно
откинули заранее.
   Пять ракет ринулись  вперед.  Пламя  свадебного  сжалось  в  светящуюся
точку. Прошла минута. Час. Два.
   Раздался радиосигнал.
   - Вызывает Гарнер. Что-нибудь уже произошло?
   - Нет, - сказал Лью в микрофон, предназначенный для мазерной  связи.  -
Хотя они уже должны были поразить цель.
   Тянулись минуты. Белая звездочка "свадебного  специального"  продолжала
безмятежно сиять.
   - Значит, что-нибудь не так, - голос Гарнера  пересек  световые  минуты
между ним и группой кораблей. - Возможно,  дезинтегратор  вывел  из  строя
антенны радаров ваших ракет.
   - Сукин сын! Конечно, так и есть. И что теперь?
   Снова пауза.
   - Наши ракеты в порядке. Если  нам  удастся  подойти  поближе,  мы  ими
воспользуемся. Но так они выиграют три дня на то, чтобы  найти  усилитель.
Ты можешь придумать, как задержать их на три дня?
   - Да, - Лью был мрачен.
   Он прикусил губу, размышляя, можно  ли  как-нибудь  не  говорить  этого
Гарнеру. Ладно, не такая уж секретная это информация, и потом, военный все
равно узнает.
   - Корабли Кольца совершили несколько полетов к Плутону, но  никогда  не
пытались приземлиться. После того, как первый  корабль  провел  тщательные
спектроскопические измерения...


   Они играли за столом, расположенным сразу за дверью  каюты  управления.
На этом настоял Кзанол-Гринберг. Он играл, слушая одним ухом радио. Кзанол
не   возражал,   поскольку   это   отрицательно   сказывалось   на    игре
Кзанола-Гринберга.
   После нескольких минут полной тишины  до  них  донесся  голос  Гарнера,
скрипучий и немного искаженный: "Похоже, все  зависит  от  того,  где  они
сядут, но мы не сможем это проконтролировать. Лучше подумать о  чем-нибудь
еще, так, на всякий случай. Что у вас еще есть, кроме ракет?"
   Из-за помех радио слегка жужжало.
   - Мне бы хотелось слышать и того, к кому  он  обращается,  -  проворчал
Кзанол. - Ты что-нибудь понимаешь?
   Кзанол-Гринберг покачал головой.
   - Должно быть, они в курсе, что мы находимся в мазерном  луче  Гарнера.
Но, похоже, им известно что-то еще, чего не знаем мы.
   - Четверку.
   - Меняю две. Как бы там ни было, приятно сознавать, что они не могут  в
нас стрелять.
   - Да. Неплохая работа.
   Кзанол невольно  сказал  это  свысока,  пользуясь  стандартной  формой,
которой обычно поощряли раба, проявившего надлежащую инициативу.
   Кзанол смотрел в карты. Он так и не увидел убийственной ярости на  лице
своего партнера. И так и не почувствовал, какие страсти  кипели  в  голове
существа, сидящего  напротив.  Разум  Кзанола-Гринберга  боролся  с  чужой
яростью до тех пор, пока она не остыла. Кзанол мог запросто умереть в  тот
день, крича и извиваясь, когда дезинтегратор  снимал  бы  с  него  костюм,
кожу, мышцы, и даже не узнал бы, почему.
   Прошло десять дней и двадцать один час после взлета.  Закованная  льдом
планета висела впереди, огромная  и  грязно-белая,  с  ослепительно  ярким
сиянием, которое и обмануло древних астрономов. С Земли видно  только  это
свечение, фактически свидетельствующее о том, что у Плутона ровная,  почти
гладкая поверхность, делающая планету очень маленькой и очень  плотной  на
вид.
   - Слишком мал, - сказал Кзанол.
   - А что ты ожидал от спутника?
   - Здесь была F-28. Слишком темная даже для белокормов.
   - Точно. М-м-м... Посмотри на этот огромный круг. Похоже на  гигантский
метеоритный кратер, не правда ли?
   - Где? А, вижу.
   Кзанол прислушался.
   - Есть. Радар поймал его. Чтоб мне лишиться Силы, - добавил  он,  глядя
на радар телескопа глазами пилота, - почти видно его форму. Но  мы  сможем
приземлиться только на следующем витке.
   Огромный  корабль  медленно  разворачивался.  Наконец   его   двигатель
оказался обращенным к орбите.


   Флотилия  Кольца   держалась   на   почтительном   расстоянии.   Весьма
почтительном -  четыре  миллиона  миль.  Без  телескопов  Плутон  был  еле
заметен.
   - Всем загадать число, - сказал Лью. - Между единицей и сотней. Сначала
говорите вы, потом я. После свяжемся с Гарнером, и пусть он выберет.  Тот,
чье  число  окажется  самым  близким  к  тому,  которое  загадает  Гарнер,
проиграл.
   - Три.
   - Двадцать восемь.
   - Семьдесят.
   - Пятьдесят. Отлично. Я вызываю Гарнера. - Лью переключился на мазер. -
Первый вызывает Гарнера... Первый вызывает Гарнера... Гарнер? Мы тут почти
решили, что делать, если  свадебный  не  приземлится.  Ни  одна  из  наших
радарных антенн не повреждена, так что мы можем запрограммировать один  из
кораблей на столкновение со  свадебным  на  максимальной  скорости.  Потом
будем наблюдать с помощью телескопов, и когда корабль подойдет  достаточно
близко, взорвем двигатель. Мы хотим, чтобы ты выбрал число от  единицы  до
ста.
   Прошло несколько секунд. Корабли Гарнера теперь были уже  недалеко.  Их
полет подходил к концу.
   - Это Тартов в третьем номере. Он идет на посадку.
   -  Говорит  Гарнер.  Я   предлагаю   подождать   и,   если   получится,
воспользоваться антирадаром. Я понял, что вы собираетесь посадить  кого-то
в шлюзовую  камеру  и  заставить  его  просидеть  там  до  самого  Кольца.
Подождите нас, в одном из земных кораблей есть место. Вам  все  еще  нужно
число? Тогда - пятьдесят пять.
   Лью сглотнул.
   - Спасибо, Гарнер.
   Он выключил искатель мазера.
   - Лью, свадебный выходит на ночную сторону. В  предрассветную  область.
Лучшего и желать нельзя. Если повезет, он сядет в самом Полумесяце!
   Лью наблюдал за  крошечным  огоньком  над  тусклой  белой  поверхностью
Плутона. Огонек был очень бледен.


   Кзанол-Гринберг   сглотнул,   снова   сглотнул.   Небольшое   ускорение
раздражало его. Он винил в этом свое  человеческое  тело.  Кзанол-Гринберг
сидел в кресле у иллюминатора, ремни безопасности были крепко пристегнуты.
   За  иллюминатором  не  было  ничего  особенного.  Корабль,   постепенно
снижаясь,  обогнул  половину  планеты,  но   до   сих   пор   единственной
достопримечательностью поверхности,  как  две  капли  воды  походившей  на
биллиардный шар,  было  медленное  перемещение  планетарной  тени.  Сейчас
корабль летел над ночной  стороной,  освещенной  только  тусклым  огоньком
двигателя, тусклым, по крайней мере, когда он отражался с такой высоты. Да
и видеть в общем-то было нечего... до сих пор.
   На восточном горизонте что-то поднималось, что-то чуть  более  светлое,
чем черная равнина. Неровная полоса на фоне звезд. Кзанол-Гринберг подался
вперед, когда начал понимать, до чего громадными были горы, потому что это
было не что иное, как горная цепь.
   - Что это? - вслух спросил он.
   Кзанол впился в ум пилота.
   Пилот ответил:
   - Полумесяц Котта.  Замороженный  водород,  скопившийся  вдоль  стороны
рассвета.  Когда  планета  поворачивается  на  дневную  сторону,   водород
закипает, а потом опять замерзает на ночной стороне.
   - Спасибо.
   Недолговечные горы водородного снега, гладкие и высокие, плавно, ряд за
рядом, вырастали перед замедляющимся кораблем, показывая цепь  потрясающей
ширины. Но своей длины они не  могли  продемонстрировать.  Кзанол-Гринберг
видел  только,  что  горы  растянулись  на  половину  горизонта,   но   он
представил, что они шли от полюса к полюсу, огибая половину  планеты.  Так
должно было быть. Так и было.
   На  высоте  одной  мили  "Золотое  Кольцо"  мягко-мягко  затормозил   и
остановился. Огненная подушка, преодолев милю,  коснулась  поверхности.  В
этом  месте  поверхность  стала   исчезать.   Под   снижающимся   кораблем
образовался обширный, мелкий кратер, но он быстро углублялся.  Из  кратера
поднялось кольцо тумана, мягкое, белое  и  непроницаемое.  Оно  постепенно
уплотнялось в холоде и темноте, замыкаясь вокруг корабля. После  этого  не
было видно уже ничего, кроме светящегося тумана, кратера и языков пламени,
вырывавшихся из реактора.
   Это было невероятно  чуждое  место.  Кзанол-Гринберг  зря  тратил  свою
жизнь, отыскивая необитаемые миры в галактике. Ни один из них не  дал  ему
такого ощущения отчужденности, какое возникало при виде этого оледеневшего
мира, более холодного, чем... чем дно Дантова ада.
   - Мы совершим посадку на слой льда, - объяснил пилот просто, как  будто
его спрашивали. -  Слои  газа  не  удержат  нас.  Но  до  льда  еще  нужно
докопаться.
   Это он искал неизведанности? Не Гринберга ли это мысль проскользнула  в
его  здравый  ум?  Да.  Моральное  удовлетворение  было   старым   грешком
Гринберга, а Кзанол искал богатства и только богатства.
   Сейчас кратер уже походил на открытую угольную шахту с покатыми краями,
состоящими из колец разной толщины. Кзанол-Гринберг смотрел  вниз,  щурясь
от света и усмехаясь, пытаясь угадать, каким газом был тот или иной  слой.
Они проходили через очень толстую глыбу льда, толщиной в сотни или  тысячи
футов. Может, это азот? Тогда следующий слой, наверное, кислород.
   Равнина и все пространство над ней вдруг ярко вспыхнули.


   - Он взрывается! - закричал Лью, как помилованный преступник.
   Со  стороны  равнины,  где  светилась  маленькая  звездочка   "Золотого
Кольца", вырвался  закручивающийся  столб  желто-белого  пламени.  Секунду
звезда продолжала ярко сиять, потом исчезла,  и  все,  что  было  видно  в
телескоп - это огонь.
   Лью  сократил  увеличение  в  десять   раз,   чтобы   посмотреть,   как
распространяется огонь. Потом ему пришлось сократить увеличение еще раз. И
еще раз.
   Плутон горел. Миллиарды лет толща относительно инертного азотного  льда
предохраняла лежащие под ней легко вступающие  в  реакцию  слои.  Метеоры,
такие же редкие здесь,  как  кашалоты  в  аквариуме  с  золотыми  рыбками,
неизбежно сгорали в азотном слое.
   На Плутоне не было никакого пожара  с  тех  пор,  как  корабль  Кзанола
свалился со звезд. Но сейчас пары водорода, смешавшись с парами кислорода,
воспламенились. Другие элементы подхватили эстафету.
   Пламя кольцом вырывалось в космос.  Сильный  раскаленный  ветер  дул  в
пустоте, развевая  огромные  ленты  пламени  над  кипящими  льдами,  пока,
наконец, не остался только чистый кислород. Тогда пламя  пошло  вниз.  Под
слоем льда лежали чистые  металлы.  Ледяной  покров  над  ними  был  очень
тонким, местами он совсем исчезал. Все это  сформировалось  после  падения
космического корабля бессчетные  века  назад,  когда  Землей  еще  правили
пищевые дрожжи.
   Жилы натрия и кальция. Даже железо неистово горит при наличии кислорода
и  достаточной  температуры.  И  хлор,  и  фтор  -   оба   галогена   тоже
присутствовали, сжигая верхнюю часть замороженной атмосферы Плутона.  Если
температуру поднять до нужной отметки, даже кислород  и  азот  вступят  во
взаимодействие.
   Лью не отрываясь смотрел на экран. Он думал о своих  пра-пра-правнуках.
Он заставит  их  увидеть  все  так,  как  он  видел  это  сейчас.  Старый,
сморщенный, лысый, он скажет этим детям, сидя  в  каталке:  "Когда  я  был
молодым, я видел, как горит целый мир..."  Ничего  более  удивительного  в
своей жизни Лью больше не увидит.
   Плутон стал черным диском, закрывающим почти весь экран его  телескопа.
Широкое кольцо огня на нем почти замкнулось, превращаясь в огромный  круг,
половина которого ползла по краю планеты. Когда она  сомкнется  на  другой
стороне со второй половиной, произойдет такой взрыв, какого и  представить
невозможно. Но в центре кольцо  темнело,  постепенно  становилось  черным.
Все, что могло гореть, уже почти  полностью  выгорело.  Точка,  в  которой
огонь начался, была теперь самым холодным местом на планете.


   "Золотое Кольцо" поднимался вверх, раскачиваясь и вибрируя от  взрывов,
за его крыльями и корпусом тянулись языки пламени.  Кзанол-Гринберг  лежал
без сознания. Кзанол только приходил в себя.  Корабль  не  был  поврежден.
Разумеется, он и не мог  быть  поврежден  температурой  горения  водорода.
Обшивка  корабля  могла  неделями  выдерживать  температуру   термоядерной
реакции.
   Но пилот вышел из-под контроля. В тот момент,  когда  ударила  взрывная
волна, возобладали его рефлексы, а  потом  восстановился  его  собственный
разум... Впервые за несколько недель пилот оказался хозяином самому себе и
принял осознанное решение. Он отключил  подачу  горючего.  Теперь  корабль
вряд ли снова удастся запустить.
   Кзанол пришел в бешенство и приказал пилоту: "УМРИ!"
   Пилот умер,  но  было  уже  поздно.  Корабль,  лишенный  энергии,  стал
снижаться в пылающий вихрь.
   Кзанол смачно выругался. Под ним стена  огня  в  десятки  миль  высотой
медленно  отступала  к  горизонту.  Корабль  почему-то   не   опрокинулся,
гироскопы, должно быть, все еще работали.
   Удары снизу становились более редкими по мере того, как  утихал  пожар.
Корабль начал падать.


   С трудом взяв себя в руки, Лью оторвал глаза от экрана  и  встряхнулся.
Потом включил радио.
   - Всем кораблям! - сказал  он.  -  Лететь  к  Плутону  на  максимальной
скорости. Посмотрим на  пожар  по  пути.  Тартов,  запрограммируй  нас  на
посадку на рассветной стороне того, что там осталось от Полумесяца  Котта.
Хекстер, последнее время ты не  сделал  ничего  полезного.  Найди  мазером
Цереру, чтобы я мог проинформировать их о случившемся. Вопросы?
   - Это Тартов. Лью, ради всего святого! Планета в огне. Как мы сядем?
   - Нам лететь еще четыре миллиона миль. Когда мы  доберемся,  огонь  уже
успокоится. Хотя, ладно, выведи нас на орбиту, но все  равно  программируй
посадку.
   - Я думаю, нам лучше оставить один корабль на орбите,  так,  на  всякий
случай.
   - Ладно, Мейб. Мы бросим жребий, кому оставаться. Еще что-нибудь?
   Трое мужчин и женщина одновременно нажали кнопки, которые  впрыснули  в
реакторные трубки летучий уран, потом водород. Растущий  ураган  нейтронов
произвел  расщепление,  которое  произвело  теплоту,   которая   произвела
реакцию. Образовались четыре бело-голубые звезды, с очень длинными и очень
тонкими лучами. Они плавно повернулись к Плутону и начали движение.


   - Вот  что,  -  устало  сказал  Масней,  -  ты  думаешь  телепатический
усилитель вообще когда-нибудь существовал?
   - Я уверен, что усилитель существует. И он пока еще цел и невредим.
   Люк разминал пальцы, вид у него при этом был взволнованный.  На  экране
перед ними появился Плутон, на котором прямая полоса огня соединяла  запад
с востоком.
   - Ллойд, как ты думаешь,  почему  я  не  хотел,  чтобы  корабли  Кольца
обогнали нас? Почему мы,  несмотря  ни  на  что,  следуем  за  ними?  Этот
усилитель - новое оружие! Если Кольцо сможет его использовать,  мы  станем
свидетелями самой ужасной и самой  длительной  диктатуры  в  истории.  Она
может вообще никогда не кончиться.
   Масней представил себе будущее, которое