земляка, отсыпал немного, еще специй захватил, но мяса нет, тушенки тоже. Как сделать вкуснее? Может, подстрелим кого- нибудь? улыбнулся узбек. - ! - Кого, Гурбон? тяжело вздохнул я. Разве что Зибоева: в нем мяса много, гораздо больше, чем в Свекольникове. - Я предлагаю курицу достать, сказал повар. - Где, в кишлаке? Чтобы через полчаса бушующая демонстрация вокруг нас ходила и камнями забрасывала. Кишлак-то ведь не брошен- ный, отказался я от его авантюрной идеи. - Потихоньку похожу вдоль реки, может, кто и попадется. Гуси, куры бродят всегда без присмотра, где хотят. Потери одной птицы жители не заметят. - Зато я замечу потерю тебя самого. Забыл, как за одну корову было четыре ошкуренных и выпотрошенных трупа? - Нет, не забыл. Но, то же корова, а тут всего курица, продолжал гнуть свою линию Гурбон. - У азиатов воровство страшный грех, камнями забьют! Нет! отказал я в просьбе. - Я тоже азиат и мусульманин, широко улыбнулся Якубов. - Ты не настоящий, ты советский узбек, к тому же глупый город- ской романтик! Прекрати даже мечтать о мясе. Что-нибудь придумаем. Завтра тушенку Берендей привезет. Может быть. - А может и не приехать, произнес с сомнением Гурбон. - Допускаю и такое, вот тогда и пойдем к аборигенам в гости, пусть сами угощают, но без воровства, поддержал меня взводный. Мы с Игорем залегли между поребриком и БМП на расстеленных матрасах и отбивались от вражеских комаров. Ночь, черная и мрачная, спустилась в ущелье, словно демон зла. В миг стало тихо и темно. Ни огонька, ни шевеленья. Армия ушла за перевал так далеко, что ее не могло быть слышно, а местные жители ложились спать слишком рано, сразу с заходом солнца. Наверное, от этого у них так много детей. Да и чем еще можно заняться в кромешной тьме, имея гаремы? Чем хороша ночь, так это прохладой, а ужасна этим липким всюду проникающим страхом. Шорохи, крики птиц, треск веток, шум ветра, завывания собак все это нервирует. Хуже нет ночевать в кишлаке или вблизи него. Но лучше уж в пустом кишлаке. Покинутые дома и закоулки хотя бы заминировать можно, "сюрпризов" наставить, а что сделаешь, когда вокруг снуют люди и живность? Вскоре взошла и осветила окрестно- сти большая и яркая луна. Собаки осмелели и принялись задорно лаять во дворах. Словно переговаривались и одновременно успокаивали друг друга. Внезапно поднялся сильный ветер, и вокруг лунного диска возникло яркое свечение, которое все больше расширялось и, наконец, захватило почти весь видимый небосвод. Замычали коровы, заблеяли овцы, проснулись и подняли галдеж птицы, а собаки словно взбесились: одни оглушительно выли, другие лаяли до хрипоты. - " - Ни х... себе! Это что, конец света? воскликнул испуганно Све- кольников. - Твою мать! П...ц дембелю, крякнул Сидорук. - Спокойно, балбесы! Это "лунная радуга", молодые люди! В про- шлом году такая уже была. Редкое явление, но уже второй раз вижу, попробовал я успокоить бойцов. С пригорка по радиостанции запросили разрешения спуститься Яку- бовы. Перепугались... А Зибоев с Ташметовым от охраняемых ракет сбе- жали безо всякого спроса. Страх парализовал всех. - Сейчас же успокоиться! Раз замполит говорит "лунная радуга", хрен с ней, пусть будет так! Говорит значит знает. Всем по местам, "духи" опаснее! скомандовал Марасканов. А ты, Никифор, откуда знаешь про это явление и что оно так называется? - Да я не знаю точного названия, Ваня Кавун так называл это в про- шлый раз, он где-то читал об этой "радуге". Скоро все закончится. И действительно, свечение прекратилось, зверье успокоилось, никаких всепланетных космических катаклизмов не произошло, и наступила тишина. - Скажу честно, думал "летающая тарелка" объявилась! Я в детстве много фантастики читал, проговорил, волнуясь, с придыханием Све- кольников. - Если связь проспишь, будешь летающей "свеклой", усмехнулся в усы Игорь. - В прошлом году я тоже так подумал, успокоил я солдата. - А все же, как было замечательно! Изумительное по красоте явле- ние, сидя в квартире, такое не увидишь! воскликнул Игорь. Я человек не впечатлительный, но это что-то невероятное! - Да, природа загадочна, особенно когда не знаешь объяснения ка- ких-то явлений. Нужно больше читать, правильно, Витька? спросил я. - Так точно, товарищ лейтенант! ответил солдат. Я люблю узна- вать про все таинственное и необычное, будет о чем дома рассказать. - Тогда слушай занимательную историю, собиратель загадочного! начал я свой рассказ. Это было семь лет назад, на Украине. Волею судеб я заканчивал там школу, на родине Брежнева. Как и ты, солдат, много читал фантастики и приключений. Был уверен в присутствии иноп- ланетян и наблюдении ими за нашей жизнью. Вот однажды поздней осенью, как сейчас помню, двадцать седьмого ноября, послала меня вечером мать в магазин, за хлебом. Иду по тенистой дорожке, листва с вишен и абрикосов еще не совсем опала, вглядываюсь в звездное небо, мелодию насвистываю веселенькую. И вдруг что это? Что в небе среди звезд пронеслось?! Я видел секунду или две, как нечто промелькнуло бесшумно, без малейшего звука, в форме огромного дельтаплана, с се- мью или девятью огнями по периметру силуэта. Таинственный объект был черный, темнее неба, он промелькнул и мгновенно исчез. Ветки - # помешали дальнейшему наблюдению, закрыли обзор. Выскочил я на широкую дорогу, но все исчезло, беззвучно, как будто ничего и не было. Это был не самолет и не ракета, двигатели не шумели, а высота была лишь пару сотен метров. Не дельтаплан, так как промчался объект очень быстро, больше километра за секунду! Тогда что это такое? Таинственно и загадочно! Чудеса! Да? - Ну ты, Ник, даешь, прямо заворожил своим рассказом! улыбнул- ся, переводя дыхание, Игорь. Посмотри, Витька даже рот раскрыл от изумления. Все, басни закончились! Свекольников, закрывай "варежку" и марш на пост! - Товарищ лейтенант! Так вы сейчас-то в пришельцев верите или нет? спросил Гурбон Якубов. - Гурбонище, если скажу, что верю, старший лейтенант Марасканов завтра в психушку упечет, настучит, чтобы должность мою захватить. Скажет, мол, у замполита крыша от войны поехала! - Не упрячет! Он хороший и добрый, улыбнулся Свекольников. - Хороший! Добрый! А ну, марш по пещерам и постам! рявкнул Игорь. Ник, совсем своими фантазиями взвод "разложил". Бойцы, вздохнув, поднялись и ушли в темноту, а я подбросил веток в костерок, подлил в кружку горячего чая и намочил твердокаменный сухарь, чтобы зубы об него не сломать. - Ты байку травил или, правда, что- то видел? Не фантазируешь? Не соврал? спросил взводный. - Игорь! Хочешь верь, хочешь нет, не вру я! Это не плод моей воспаленной фантазии, вызванной прочитанными книгами. Не знаю, что это такое было секретный военный аппарат или все же НЛО, но что- то летело! К тому же я совсем юный был, спиртного не пил, если ты об этом подумал. На пьяные глаза не свалить. Так-то вот. - Да, замполит! Ты меня окончательно с толку сбил. Мало нам этой твоей "лунной радуги", так еще пришельцы! Тьфу, черт! Теперь совсем не заснуть! - Вот и хорошо, не спи, а посты ходи проверяй, пока я буду отды- хать, улыбнулся я. - Сколько в тебя сна лезет? Прямо сонная прорва, удивился Ма- расканов. - Игорек, договорились, сам сказал не уснуть, ну и не спи, а через четыре часа, так и быть, поменяемся ролями. - Ладно, дрыхни, если можешь, согласился Игорь. Я обрадовался, накрылся спальным мешком и моментально засопел. Ни рано утром, ни в обед о нас не вспомнили. Не привезли продуктов и к вечеру. Сухпай давно закончился, рис доели, остались одни сухари и чай с сахаром. Афганцы, догадавшись, что мы над ними подшучиваем, больше интереса к торговле ракетами не проявляли. Не- смотря на постоянную охрану, мальчишки или ополченцы сперли по- душку и старый шлемофон. Жулье... Все же Игорь рассердился на такое отношение к нам и велел через переводчика больше не приближаться к посту: ракеты могут взорваться в любую минуту. Аборигенов как ветром сдуло. Ни женщин, полощущих белье в речке, ни пастухов, ни ребятишек. Все обходили нас стороной. Ну и отлично, так спокойнее. Без "духов" хорошо, а без продуктов плохо. Пролетела еще одна ночь. Только следующим утром пришел из Гардеза кран и тягач под охраной десантников, мы быстренько сверну- лись и помчались догонять свой батальон. Знакомые пуштуны, хитро улыбаясь в усы, помахали нам на проща- ние. Пусть лучше машут руками, чем стреляют вслед из гранатометов. x x x Подорожник встретил нас неласково. Когда же ты подобреешь, Васи- лий Иванович? - Ростовцев! Где вы шлялись так долго? Оперативный дежурный со- общил, что взвод давным-давно сменили! - Как прибыл тягач, так мы и уехали, ни минуты не задержались, даже в Пакистан не заскочили. - Иронизировать и насмехаться будете над своей женой! Марш стро- иться! Через полчаса выдвигаемся в горы. - Мы сутки без еды, поесть бы вначале. Я все ж таки опять испол- няю обязанности замполита батальона, должен беречь личный состав. - Хорошо, быстро есть и строиться! Заместитель непутевый свалился на мою голову! Когда же, наконец, мне попадется нормальный несачку- ющий политработник. Черт бы вас всех побрал, один другого хлеще. Только языком на собраниях болтать горазды! - Не понял последнюю фразу, товарищ майор? Какие ко мне пре- тензии, я что когда-то сачковал и не воевал? - ' Да при чем здесь это? Ты кто мой зам? Политработник? А выгля- дишь, Ростовцев, как анархист и разгильдяй! Приведите себя в порядок, товарищ лейтенант, и в строй! "Махновец"! Подумаешь, тельняшка, кроссовки, маскхалат и легкая четырехднев- ная щетина! Ведь ни черного знамени, ни черепа с костями! Просто так удобно воевать, зачем издеваться над собой. Лучше бы и над солдатами не издеваться: сапоги и ботинки в сорокаградусную жару это бессмыс- ленная пытка. Колонна миновала заставу и спустилась вниз. Грунтовая дорога углублялась все дальше в ущелье. Постепенно деревьев на склонах гор становилось больше и больше. Вдоль ручья, рядом с которым проходи- ла дорога, лежали обгоревшие машины. Видимо, афганская колонна попала в засаду несколько лет назад. Танк без башни, танк без траков и с отпиленным стволом (интересно, кто и зачем его обрезал?), машины, машины, машины. Обломки, остовы, они не поддаются подсчету. Все превратилось в огромную кучу последствие настоящей бойни. Сколь- ко же здесь было пролито крови? Опять БТР, машина, танк... Вот так ловушка! Уничтожено больше восьмидесяти единиц техники. А людей? Вдалеке показалась средневековая крепость: массивные стены, высо- кие башни, бойницы, ров. Современный вид ей придает советская техни- ка: пушки, несколько старых танков Т-54 и БТР-52. На центральной площади стояла пара БТРов, на которых сидели в афганской форме русские ребята, приветливо и радостно махавшие проезжавшей мимо армии. Вот повезло так повезло ребятам, попасть в эту "дыру". Не успели мы и передохнуть, как батальоны с ходу бросили в горы. По оперативной обстановке "духов" в этом районе тысяч тридцать, а нас идет в горы чуть более тысячи. Родимый батальон, смешно сказать, выхо- дит на задание всего сотней штыков! Если бы не поддержка авиации и артиллерии, то нас просто бы тут разметали по лесам. Разбившись на десятки, все двинулись на площадку, где уже сади- лись и откуда взлетали вертолеты. Место выбрано очень неудачно: в песчаном высохшем русле реки при работе винтов пыль поднималась вокруг столбом и ни черта было не видно. Приходилось идти на шум двигателей, но главное не промахнуться мимо бокового люка. Что со мной и произошло. Старшие группы шли во главе, а солдаты двига- лись след в след, держась за мешок впереди идущего, цепочкой. Беспо- щадный ветер бросал в лицо пыль и песок, который набивался в рот, нос и глаза. Бойцы могли нагнуть голову, а командирам нельзя: нужно как-то разглядеть куда идти. Авианаводчик командовал посадкой и распределял группы, предуп- реждая: Осторожно, пригибайтесь, не попадите под большой винт, верто- леты болтает ветром. В ущелье действительно, вдобавок ко всем неудобствам, дул против- ный боковой ветер, раскачивающий борта. Еще раз напоминаю, будь внимательнее! Пригибайся сильнее, вин- ты качает. Вперед, быстрее, быстрее! скомандовал мне капитан. Накинув капюшон маскхалата на лицо и нагнувшись пониже, я на полусогнутых ногах побежал как можно быстрее. Но вскоре впереди шум резко усилился. Что-то тут не так. Я с трудом приподнял голову и, прищуриваясь, обнаружил, что иду на хвостовой винт, до которого оста- валось два-три метра. Ужас! Стой! Стоять! Всем влево! заорал я. Но никто, конечно, ничего не услышал, и солдаты все напирали сзади и напирали, невольно подталкивая меня вперед. Схватив сержанта за руку, я с силой потянул его в сторону. Якубов! Уходим! За мной. Мы под винт лезем, тащи всех за со- бою! заорал я на ухо Гурбону, и мы вдвоем принялись вытягивать всю десятку к десантному люку. Когда группа забралась в вертушку, и мы взлетели, побледневший "бортач" подошел ко мне и прокричал на ухо: Думал все хана, сейчас размажет и разрубит несколько человек. Промахнулся, да? Ты кто по званию? Лейтенант я. Ни черта не видно, чуть не обделался, когда увидел у самых глаз эту огромную вращающуюся мясорубку. Чудом повезло, что не сделал пару шагов, еще немного и затянуло бы. Счастливчик ты, лейтенант! Ведь ничего нельзя было сделать, ветер задувает. Начни подниматься, качнет и рубанет лопастью по всей цепоч- ке, а добежать до вас я не успел бы. Так и стоял, затаив дыхание: орать бесполезно, три вертолета одновременно шумят. Это точно. За то, что повезло и мы выжили, посадите прямо на точку, чтоб меньше по хребтам пришлось бродить. Сейчас, пойду командиру расскажу. Бойцы напряженно вглядывались в иллюминаторы, в основном ник- то ничего не понял. Лишь Гурбон был немного перепуган, сидел с дро- жащими губами, так как видел винты перед глазами. Борттехник вернул- ся и ободряюще улыбнулся: Лейтенант, ты в рубашке родился, повезло, увернулся от смерти, обошла в этот раз стороной костлявая! Можешь нажраться по возвраще- нию в полк. - У нас надерешься, как же! Комбат сожрет с потрохами. Порядки в полку зверские, начальник штаба Ошуев настоящий террор устраива- ет. В прошлом году в батальоне должность ввели зам. по тылу батальо- на. Прибыл капитан Саня Головской. Водку на пересылке выпил, и проставиться перед офицерами оказалось нечем. Он занял двести че- ков, почти всю получку следующего месяца. Набрал водки, купил конь- як, консервы, зелень, овощи, фрукты. Тушенку на складе дали, еще кое- что по мелочам, но в основном свои потратил. Управление батальона пригласил. Стол ломится. Головской ходит, стаканы расставляет, весь в предвкушении праздника душевный подъем и все такое. Ну, сам по- нимаешь. - Ага. Понятно, кивнул летчик. - Так вот, дверь закрыта на замок, потому что приглашенные знают условный стук. Вдруг кто-то барабанит в дверь, Саня, естественно, не открывает, мало ли кто шарахается из халявщиков. Стук повторился, а затем дверь с треском вылетела вместе с выломленным замком: на поро- ге целая комиссия Ошуев, Ломако (зам. по тылу полка) и Цехмиструк (секретарь парткома). Рейд по борьбе с пьянством и алкоголизмом, а кто-то ведь стуканул из своих, приглашенных участников "автопробега". - Какой козел! возмутился борттехник. - Не то слово! В общем, входят в комнату, начинают орать, а Ошуев берет две литрушки водки и разбивает одну об другую. Немая сцена, затем вопль ярости, и Головской, как в кинофильме "Операция- Ы", с криком: "Мою водку бить, да я тебя убью! Я ее за свои кровные деньги купил", хватает за грудки начальника штаба. Зам. по тылу толстый, как хорошо откормленный кабанчик, поэтому плотно прида- вил к стене Султана Рустамовича и бац ему в бок кулаком. Тот ему в ответ. Ломако и Цехмиструк разнимают, стол опрокидывается коме- дия! Начальник штаба вызвал разведвзвод и Головской, видя бесполез- ность дальнейшей борьбы за справедливость, больше не сопротивлялся, ушел на гауптвахту. - И что дальше-то было? - А ничего. Командиру полка вроде бы надо наказать людей, но ведь знает, что палку перегнули, да и все комбаты полка участники мероп- риятия. Сам "кэп" большой любитель "зеленого змия" в отличие от май- ора Ошуева, регулярно пользуется "огненной водой". Пожурил он собу- тыльников слегка, да и все. Но народ в полку месяц при виде Головского смеялся: "Водку? Вдребезги! Разбить? Да я тебя!.." - Да уж, веселый у вас полк. Образцовый! - Образцовее некуда. - Ну, давай, подходим к задаче, вперед, с богом! Удачи вам! поже- лал на мне прощание летчик. x x x Вертолетчики обнаружили небольшую полянку на гребне, куда всех и десантировали. Вокруг нее стоял сплошной стеной хвойный лес. Скло- ны хребтов густо поросли деревьями: соснами, елями, лиственницами, пихтами. Чудеса! В сотне километров отсюда выжженная пустыня, а тут прямо забайкальская тайга! Ну, в некоторых местах она уже благодаря нам прореживалась лесными пожарами. Может, снарядами зажгли, мо- жет, авиабомбами. Ха! Вот хвостовое оперение одной из них, стокилогра- мовочки, торчит из рыхлого склона. Мягко вошла. Скорее всего какой-то заводской брак. Не сработала... Затаившаяся смерть. - Эй, сапер! Взорви ее как-нибудь! А то еще рванет или "духи" для фугаса используют, приказал Грымов. - Нет уж. Я к ней и на пятьдесят метров приближаться не буду. Можно из "подствольника" попасть, но разлет осколков очень большой, не рекомендую, сказал Алексей. Пусть себе лежит, лучше уж "духи" пусть подорвутся, если попробуют забрать ее отсюда. Мы побрели по тропе вдоль склона, все выше и выше. Чуть в стороне двигался огненный вал. Воздух и так раскален, а мы его еще подогреваем и коптим. Огнем были охвачены целые склоны. Главное, чтобы огненный смерч не погнало на пехоту, а то с грузом-то далеко не убежишь. Получится шашлык в бронежилетах. Шашлыком быть не хочется. Ущелье, которое необходимо было прочесать, состояло из несколь- ких ярусов и террас, заросших деревьями и непроходимыми кустарника- ми. Двигаться можно было только по тропкам. Достаточно одного пуле- метчика в засаде и деваться будет некуда. Конечно, у "духов" превосхо- дящие силы, но наше преимущество не в численности, а в наличии авиации и артиллерии. Скорее всего основные силы противника пред- почли спрятаться в Пакистане, до границы несколько километров, а по лесам маскируются разрозненные мелкие группы наблюдателей и дивер- сантов. Обшарив склоны, наша группа ничего не нашла, и мы с Игорем скомандовали солдатам привал. По связи шумел Ветишин, разыскавший в развалинах овечьей кошары несколько "эРСов" и минометных мин, а подоспевший Острогин извлек десяток выстрелов к безоткатному ору- дию. Все же какой-то, но результат. А то третья рота нашла пулеметы, и автоматы, и патроны. Десантники обнаружили огромную базу-склад, с которой вертолеты вывозят большие трофеи. Наши показатели скром- нее. Да и черт с ними. Главное у нас нет потерь. А десантура нарвалась на засаду, кто-то наскочил на мины-"сюрпризы" опять жертвы. Рота проверила все, что можно, но больше ничего не нашла. Наши крохи забирать авиацией командование не захотело, сапер эти находки - ! просто подорвал, и мы спустились к технике. Потом целую неделю шли поисковые операции. Утром забросят, день шарахаемся, вечером спуска- емся. Из найденных боеприпасов что-то взрывали, что-то вывозили вер- толетами. А мы все носили и носили... патроны, мины, гранаты. Сколько же тут заготовлено средств убийства "шурави"?.. x x x Однажды вечером в экстренном порядке построили всю пехоту пол- ка, и майор Ошуев поставил задачу офицерам батальона: - Без мешков, налегке, только с боеприпасами выдвинуться в сторо- ну границы. Как стемнеет, разведвзвод и саперы уходят вперед миниро- вать пограничный кишлак, а первая рота их сопровождает. Взвод АГС и третья рота прикрывают с высоты ваш последующий отход. Вот это да! Главное, не заблудиться и не уйти в Пакистан, не углу- биться слишком, не увлечься "любимым делом" пешей прогулкой. Я вглядывался в темноту и дрожал всем телом. Тельняшка промокла насквозь во время быстрого перехода перебежками, а теперь вот опустив- шаяся ночная прохлада пробирает до костей. Трясутся все мышцы и жилочки, зубы выстукивают морзянку. Окутавший нас густой и липкий туман спутал карты командованию. Не видно ни черта в пятидесяти метрах. Где-то рядом Пыж с разведчика- ми и саперами, но где они не понятно, должны были углубиться до окраины кишлака и расставить "охоту". Эта минная система срабатывает на частоту человеческих шагов, рассчитана на звук, вес и еще черт знает на что. Говорят, на лошадей, ишаков, баранов не действует, а только на человека. Лежать в маскхалате на сырой земле довольно неприятно. Ни поше- велиться, ни поерзать и встать нельзя: вдруг заметят. Мы находились в поле перед небольшим бруствером, у арыка. Впереди в дымке виднелся кишлак хибарок сто, притулившихся у склона лесистой горы. Опустел ли он при нашем появлении в Алихейле, или остались какие-то жители неизвестно. Ясно только то, что это не контролируемая правительством территория. Позади нас стоит выносная застава, передовое охранение крепости, тут отсиживается афганский батальон, человек восемьдесят. Они запуганы так, что практически не высовываются. Дорога к заставе загромождена сгоревшей техникой. Живут под постоянной угрозой штур- ма, Пакистан-то в двух шагах. Я слушал тихо потрескивающую радиостанцию, отмахивался от ко- маров и дрожал. - " - ...Крот, "духи"! Крот, "духи"... Крот, ты слышишь? Крот, "духи". Крот, "духи"... Что за чертовщина?! Вроде бы голос Пыжа, а он впереди нас всего метрах в пятистах. Ну если сейчас начнется стрельба, то тут будет такая бойня! Мы на открытой местности, а мятежники станут бить с возвы- шенности. Не уползти и не убежать, замучаешься раненых выносить. Но почему-то вскоре все стихло. Радиостанция замолчала, а спустя пару то- мительных часов из тумана появились саперы и разведчики. Грязные, мокрые, злые и напуганные. Ну вот и все. Комбат по связи дал команду возвращаться (до этого в эфире было гробовое молчание), и рота тихо снялась с по- зиции, как будто нас тут и не было никогда. А интересно, чей это был кишлак? Афганский или пакистанский?.. Хотя пуштуны везде одина- ковые. Теперь главное вернуться и не наскочить в тумане на какую-нибудь свою или "духовскую" засаду. Возвращаемся очень долго, медленно и осторожно, офицеры всю дорогу шипят на солдат, чтобы не шумели и не гремели оружием и касками. x x x Выбрались под утро, уже на рассвете. Техника подъехала к пересох- шей речушке, и люди быстро разместились по машинам. Нашей роте стало совсем тесно, все же три БМП в Гардезе ремонтируются. Еще одна по дороге к крепости накрылась, и ее утащили обратно. Да, достанется Федаровичу после боевых. Мы вернулись к началу завтрака. Головской со своей командой Берендеем и Соловьем стояли возле полевой кухни и улыбались белозу- быми, сытыми улыбками на широченных физиономиях. - Берендей! Гони жратву, хватит оскаливаться, не видишь: промокли и замерзли, как собаки, окликнул командира хозвзвода Бодунов. - А если бы ты не бросил черпак, как последний дурак, то сидел возле кухни сытым, обогретым. Поперся за приключениями, принял- ся выговаривать толстяк-прапорщик нашему прапорщику, своему быв- шему подчиненному. - Если ты не начнешь шевелиться, я тебя в котел засуну и сам начну проводить раздачу еды! - Пошел ты... В первую очередь кормлю командиров рот и отдель- ных взводов, замполитов им на совещание. А ты постой в стороне, подожди своей очереди. - # - Вот черт, дискриминация! Ну, погоди, Берендей! Будет и на моей улице праздник, назначат охранять взвод обеспечения я тебя погоняю, буду стрелять из пулемета прямо над твоей толстой задницей. - Игорек, ну не суетись! Дай людям покушать, а потом подойдешь отдельно, чайку попьем, поговорим. Не нагоняй волну! и Берендей сыто рыгнул, почесывая волосатый круглый живот, выпирающий из-под тельняшки, и, разгладив усы, начал кормить офицеров. Бодунов уловил тонкий намек на какую-то халяву и отошел в сторону. Я присел рядом с усталым разведчиком, медленно жующим кусок хлеба с маслом и задумчиво катающим хлебный мякиш по столу. Груст- ный, потерянный, рассеянный взгляд. Николай в мыслях был явно где-то очень далеко отсюда. - Коля, что случилось? спросил я, слегка подталкивая лейтенанта. - А? Что? М-м, я сегодня чуть не убил человека. - Ну и что? В первый раз, что ли? Сколько их уже на твоем счету? - Нет, ты, Ника, не понял, почти зарезал человека нашего солда- та. Как он оказался прямо передо мной? Саперы ушли метров на двес- ти вперед, а я с взводом залег и наблюдаю в ночной бинокль за кишла- ком. Вдалеке ковыряются саперы, кишлак спит, и вдруг вижу: прямо метрах в двухстах ползут два "духа". И ползут конкретно, один на меня, а другой в сторону саперов. Я шепчу в радиостанцию: "Сапер "духи", сапер "духи"!" Понимаю: нужно что-то предпринять, стрелять нельзя: близко от кишлака, и не сумеют уйти ребята без потерь. Достал финку и пополз вперед, подрежу, думаю, обоих. Взял чуть правее и подкрады- ваюсь осторожно к ближайшему. А "дух" сидит как-то странно, накло- нившись, спиной ко мне и что-то делает. Я занес над ним нож и потянул руку, чтоб зажать глотку, а он повернулся и поднимает на меня глаза... Свой! Славянин! Меня чуть инфаркт не хватил. Солдат как громко..., в общем, ты понял, вонь пошла. Я бы и сам, наверное, обделался. - Коля, а если бы был не славянин, а какой-нибудь узбек или турк- мен? Х-м, тогда, думаю, не сообразил бы сразу и не удержал руку с ножом. Я и так уже мышцы напряг для удара. Какая-то секунда спасла парня. У меня потом руки всю дорогу тряслись, Айзенберг пятьдесят грамм спирта дал, чтоб успокоиться, и промидол вколол, когда сюда пришли. Вот я такой сейчас сижу заторможенный. Я самый счастливый сегодня человек, не взял грех на душу, отвел кто-то мою руку. Может, есть Бог на свете?.. Вновь комбат построил офицеров и принялся проводить воспита- тельную работу. Подорожник, словно двуликий Янус, был один в обоих - $ лицах и комбат, и замполит. Пока мы ночью ползали вдоль границы, он управлял ротами с КП батальона. Чувствовалось, что надвигается "гроза". Василий Иванович нервно прохаживался вдоль строя, крутил, теребил и разглаживал усы, от чего они стали торчать далеко в стороны, будто искусственные. Чистая, отутюженная форма, начищенные туфли, до синевы выбритые щеки, сиявшие румянцем, и даже запах какого-то одеколона. Мы же представляли собой совсем жалкое зрелище. Лично у меня грязный маскхалат, перепачканный от ночного ползания, разваливающи- еся стоптанные ботинки (я их взял на построение у сержанта), десяти- дневная щетина, пыльные и грязные всклоченные волосы на голове с торчащими во все стороны вихрами, "чернозем" под неподстриженными ногтями. Чистые только лицо, шея и руки. За весь рейд ни разу не попали в полевую баню не повезло. У других вид был не лучше. - Товарищи офицеры! В каком вы виде? Это разве пример для под- чиненных? Всем помыться, побриться, привести форму в порядок. Ник- то не удосужился перед построением ботинки почистить! Даю ровно час, затем снова проверяю. Да и личный состав одновременно привести в порядок. - Чего это он? спросил я у Шведова. Белены что ли объелся? Бриться на боевых самая плохая примета! - Комбат попал под горячую руку Ошуева, тот на совещании орал, что батальон как сброд болтается по лагерю и позорит полк. Мол, полу- чил орден и можно дурака валять? Пригрозил отпуск "бате" задержать, а ты ведь знаешь? какой наш Герой злопамятный. А у Иваныча уже путе- вка приобретена в Крым. А тут еще Артюхина нет, начальник штаба батальона новичок, комбат за всех крутится. Вот вначале меня поимел и приводил в порядок, затем сам брился, а теперь за вас взялся. - Игорь, ты дуралей, мало тебе одной дырки в башке? Знаешь верно не хуже меня, что нельзя брить физиономию, покуда в полк не вернешь- ся, тем более, ты через полгода должен в Союз вернуться. - Слушай, умник, иди-ка бери лезвие и выполняй приказ, а я по- смотрю, как ты откажешься. Шеф злой, словно раненый медведь, дума- ешь, ему было легко. Он, когда брился, почти рыдал, хотел выращенную бороду в Союз увезти. Солдаты принялись бриться и чиститься, в очередь у одной бритвы становилось по десять человек, да им собственно и сбривать-то пока было нечего. Пять волосинок у Свекольникова, три у Колесникова, глад- кие щеки у Тетрадзе. Вот только Зибоев и Мурзаилов мучались по полча- са со своей бурной растительностью. - % Естественно, ни я, ни другие офицеры роты одним общим станком пользоваться не стали, а Ветишин со своей редкой светлой щетинкой был не заметен. Ограничились чисткой ботинок, но покуда дошли по густой пыли к штабной машине, обувь снова запачкалась. Арамов оказался хитрее всех, принес щетку и смахнул пыль, стоя в строю, и на подбородке виднелись свежие порезы. Молодец, прогнулся! - Ну что с вами делать? Сбитнев? Вы можете управлять ротой или нет? В чем дело? взъярился комбат - Да пока дошли, уже не видно, что чистились, а бриться нечем, ответил Володя. - Почему я нашел? Почему у меня х/б чистое всегда в запасе, почему бритва есть? удивился и возмутился Иваныч. Замполит, в чем дело? Ты вроде бы мой первый помощник в рейде, Артюхин тебя назначал, да? - Так точно! Но вам, товарищ майор, значительно проще: цыкну- ли и Берендей примчался и все принес, а как не принести, попробуй не достать, не приготовить и вместо Бодунова АГС понесет, усмех- нулся я. - Разговорчики в строю! оборвал меня Подорожник. - Ну, вы же сами меня спросили. Я и ответил, ну нет в роте коман- дира взвода обеспечения, а старшина, сами знаете, товарищ майор, в полку должность сдает. - Ох, и мальчишки, ох и зеленые! Сейчас некогда, а позже разбе- русь и накажу как-нибудь! Поступила команда выход брони через полчаса. Поэтому быстро собираться и выдвигаться обратно к крепос- ти. Первая рота охраняет тылы полка, взвод Марасканова идет с КП и тылом батальона, вторая рота охрана полка связи, АГС и разведвзвод сопровождают батарею "Ураганов". Выполнять задачу! Проверить еще раз людей, оружие, подствольники прицепить к автоматам. Главное никого и ничего не забыть! Если кого забудем или потеряем, сюда можно вернуться только при проведении армейской операции. Не те- ряйте никого! Вот так, как на пожар, в экстренном порядке. А говорили еще об одном десантировании. Что-то не получилось. Взводы уселись по машинам, Сбитнев вызвал меня и отправил вме- сте с Бодуновым. Тот о чем-то хотел переговорить. - Ну, что скажешь, Игорек? спросил я, усаживаясь на башне. - Такое дело, я полгода пулемет ношу, начал издалека прапорщик. - Носишь! - Веду себя прилично? - В принципе, нормально. - А почему все командиры ГПВ старшие прапорщики, а я про- сто прапорщик? - & - Игорек, честно скажу, пока нет мыслей на эту тему, почесал я задумчиво затылок. - Вот! А я хочу в отпуск поехать с лишней звездочкой. Я на Десне раньше служил, там старшего прапорщика получить это событие все- ленского масштаба, и звание давали только "жополизам". - На Десне? О, я там в восемьдесят втором году на стажировке был. "Дурдом Ромашка" в лесных дебрях. Комдив был Павловский, да? - Точно! Кличка Бандит. Рассказываю анекдот, точнее байку. Но все это чистая правда. Нашего комсомольца батальона Бугрима я хо- рошо помню и знаю, он в соседнем полку служил, может подтвердить достоверность этой истории. Так вот. Полковник Павловский был извес- тная, как бы помягче и поточнее сказать... короче большая сволочь! Просто зверь красномордый. А когда буйствует, злится, то становится красным, как околыш у фуражки пехотинца. В нашем районе снимали какой-то фильм про красных, белых и зеленых, бандитов и чекистов. А у нас ведь глухомань, развлечений никаких, хотя и рядом Киев, восемьде- сят километров всего. Офицеров за пределы гарнизона не выпускают, а членов семей могут выпустить только по письменным разрешениям. Автобус приезжает, а на КПП пропуска проверяют. И никуда не денешь- ся, личного транспорта почти ни у кого нет. И на радость нам, страдаль- цам, лесным сидельцам, приезжает на творческую встречу артист Оля- лин. Рассказ о жизни, отрывки из фильмов, вопросы зрителей, в заверше- нии кино. Все шло гладко и хорошо. Актер у микрофона, на сцене в президиуме комдив и начальник политотдела сидят, улыбаются, голова- ми кивают, культурное мероприятие возглавляют! Начинаются ответы на записки. Вот кто-то и спросил: "Какие твор- ческие планы, где снимаетесь?" Олялин, не задумываясь, отвечает, что, мол, фильм такой-то, играю в нем одну из главных ролей бандита Павловского. Раздался легкий смех. Зал забит до отказа, все проходы заполнены. Атмосфера становится напряженная, народ ждет, что будет дальше. Артист понял, что допустил ляпсус и замялся. Командир диви- зии краснеет и закипает, начальник политотдела растерялся и не знает, что предпринять. Олялин решил уточнить и внести ясность: "Играю в фильме белогвардейца, бандюгу Павловского". Смех еще более усилился. Ну, он опять поправляется: бандита, полковника Павловского! Зритель- ный зал грохнул хохотом. Минут десять гомерический смех не смолкал, народ радовался от души. Павловский резко встал, багровый как закат солнца. Стул упал, стол отлетел далеко вперед. Он громко выругался, не глядя ни на кого, вышел из Дома офицеров. Тут же объявил построение дивизии, рвал и метал, а как орал, как орал! А вся дивизия счастлива! В общем, фильм после выступления артиста смотрели только жены и дети, - ' а мы топтались на плацу. Но после этого самый последний солдат в гарнизоне знал кличку комдива Белобандит. Я смеялся долго и от души, до боли в животе. Комдив был и, правда, отменный хам и грубиян. Нашу группу курсантов-стажеров встретил с ходу матами и угрозами разогнать всех к чертовой матери. Народ в дивизии старался обходить его стороной, и если где-то территория обез- людела, значит, там идет Павловский. - Хорошо, Игорь, что-нибудь, придумаем будешь старшим прапо- ром! пообещал я. x x x После прохождения техники мимо Алихейля я вновь перебрался на машину к Марасканову. БМП была плотно облеплена пропыленными солдатами. Мое любимое место на башне свободно, и я улегся, поло- жив ноги на пушку и накрыв лицо капюшоном. Клубящаяся пыль окутала ущелье, местные племена стояли вдоль дороги и напряженно вглядывались в наш гремящий и рычащий караван. Бронемашина, буд- то маленький корабль, медленно плыла в пыльной дымке, словно в тумане. Ногами на "ребристом" листе лежал и перекатывался с боку на бок Якубов-большой. Дубино дремал позади механика, в башне храпе- ли Савченко и сержант Фадеев. По бортам, держась за автоматы, дрема- ли с одной стороны Тетрадзе и Уразбаев, а с другой Якубов-малень- кий и Свекольников. Марасканов ругался о чем-то с комбатом, но доказать свою правоту никак не мог. - Что он хочет? спросил я, наклоняясь к Игорю. - Возмущается, что я его бросил и не охраняю. - Как бросил, его в этом потоке искать все равно что иголку в стоге сена. Он где-то впереди "Градов" и "Ураганов", а мы сзади, попробуй их обгони, если эти "монстры" всю дорогу занимают. - Подорожник вперед рванул, а я его ждал, не двигался, думал, он где-то рядом стоит. - А зачем ему охрана? Там с ним две БМП связистов, да и он же не один как перст, а рядом идет целая армия, удивился я. - Вот придрался и все тут. Он давно меня невзлюбил. Помнишь, еще на стрельбище я его перестрелял на двенадцать очков, а он себя первым снайпером считает в полку, ответил старший лейтенант. - Это когда на усы стреляли? - Ну да. - Помню, с тех пор уже я месяц усы не имею право носить. Комбату надоели жидкие и жалкие усики отдельных командиров. Мои также попали в этот список. Василий Иванович объявил, что только тот, кто отстреляет из АК-74, как он или лучше, может красоваться с этим предметом мужской гордости. Я и Афоня набрали на двенадцать очков меньше, Ветишин бил еще хуже, Острогину, как безусому, было наплевать, но он показал одинако- вый результат с Иванычем. Грымов на два очка меньше, а Арамов и Пыж на одно. Мелещенко, Луковкин выбили меньше пятидесяти... В итоге с усами остались Марасканов, Чичин и не стрелявший заменщик Айзенберг. Сбрили свои густые усы даже Артюхин и начштаба Шонин, на радость комбату. Откуда "комсомол" так хорошо стреляет? поинтересовался тогда у Игоря майор Подорожник. Разрядник по полевой стрельбе в упражнении "бегущий кабан", ответил Игорь. Ну! То есть, если запустить в поле Соловья или Берендея, результат будет еще выше? Все пули попадут в цель? хмыкнул комбат. Так точно! В нашем училище огневая подготовка была на высоком уровне. Правда, Семен Николаевич? обратился Марасканов за поддер- жкой к Лонгинову. Ты прав, Игорь, самое лучшее училище по стрельбе среди обще- войсковых. Но-но, ленинградцы, не забывайтесь! Вы говорите с выпускником Ташкентского училища, можем поспорить, правда, Арамов? Так точно! ответил Бохадыр, преданно глядя в глаза шефу. Вот так-то, наше училище выпускает только орлов! Даже не пытай- тесь убедить меня в превосходстве вашей болотной столицы над нами, нарветесь на неприятность, товарищ Марасканов. С той поры Подорожник и заимел большой зуб на Игорешу, от зависти, наверное. x x x Ну что вы ругаетесь? Что ему надо? Никак не успокоится! возму- тился я непрекращающейся перепалке. Ник, комбат пытается определить наше местонахождение, где и за кем идем. Говорю, впереди два наливняка, бензовоз, сзади два "кунга". Черт его знает, чья это техника. Орешь, совсем не даешь уснуть. Пойду-ка я в десант кемарить, может, удастся задремать. Не боишься подрыва? задумчиво посмотрел на меня Игорь. Ну какой подрыв, если впереди ползут, как стадо слонов, и "Урага- ны", и танки, и тягачи. Все будет нормально. - А выстрел из гранатомета в борт? - Нет, мне нагадали долгую жизнь. Не будет никакого выстрела. Радуйся, Игорь, что едешь со мной. Это значит, я помощник твоего ангела-хранителя. Довезу до самого Союза. - Ох, сумасшедший! Псих! Если что-то случится, я за тебя отвечай потом, возмутился Марасканов. - Чего? Это ты за меня несешь ответственность? Я работаю на бое- вых за замполита батальона! Следовательно, за меня отвечает майор По- дорожник. Так-то вот. - Если Подорожник, то иди спи. Одна радость будет: от твоего ране- ния вдуют комбата, а не меня. - Вот-вот. Сиди, жди и желай подрыва. В полночь можем поменять- ся местами, предложил я. - Пошел ты к черту. Не хочешь жить рискуй. x x x С трудом заснул я в душной "жестяной коробке", а часа через три проснулся от раздавшегося недалеко взрыва. БМП притормозила, я по- пытался открыть десант изнутри, но ручка не поддавалась. Вот черт! Действительно, стальная ловушка. Сверху ящики и бойцы, верхний люк не открыть, а тут у заднего защелку заклинило. Я покричал, просунул руку сквозь щель между башней и десантным отделением и толкнул наводчика-оператора. - Я вас слушаю, откликнулся Савченко. - Открой дверь, заклинило ручку, изнутри не получается. - Да-да, сейчас, как только остановимся. Мы все не останавливались, и я вновь задремал, да и Савченко, видимо, заснул. Утреннее солнце внезапно брызнуло внутрь машины. Кошмарное неприятное пробуждение. Снилось что-то нехорошее, голова шумела, и меня качало так, что трудно было стоять на ногах. - Черт побери! Оператор! Ты где? Почему раньше не открыл люк? рявкнул я, покачиваясь на ватных ногах. - Почему не открыл, почему не открыл. Ты радуйся, что своими ногами из машины выходишь. Смотри, что впереди творится, закри- чал Игорь Марасканов. Мы осторожно обошли свою "БМПешку", следующий за нами бен- зовоз оказался с оторванным колесом и волочащимся по земле задним мостом. Машину тащил на сцепке тягач, и вырванная ось вспахивала землю, словно плугом. - Однако... вздохнул я. - Вот-вот! А могло бы и нам достаться. По какому борту мина "итальянка" била? насмешливо спросил Игорь. - По моей стороне. Ну что я тебе скажу, Игорек, повезло! Я же тебе говорил: жизнь у меня будет долгая, и мина эта точно была не наша, не мне предназначалась. - Ты что фаталист? - Нет, оптимист и реалист. Я уверен в своей счастливой звезде, мне не суждено сгинуть в этой "вонючей дыре". - Может, за тебя подержаться, чтобы часть твоей удачи и счастья перешла на меня? спросил Игорь. - Ну подержись, нет, лучше я за тебя, а то ноги затекли и не гнутся. - Товарищ старший лейтенант! Тут такое дело... Как бы это... Ну, вообщем... К нам подошел Дубино и смущенно стал переминаться с ноги на ногу, не зная, как начать доклад. - Короче, Васька, что случилось? перебил я его невнятное вступ- ление. - Тетрадзе потерял подствольник, с тяжелым выдохом вымолвил, как рубанул, зам.комвзвод. - С автоматом? осторожно поинтересовался я. - Та ни, с вещмешком. - Уф-ф-ф... Немного лучше... - А почему он был в мешке, а не на стволе? зарычал шокирован- ный Игорь. - Не знаю. Я етой чурке гаварыл, ня клади, ня сымай. Урода хрено- ва! ответил сержант. - Сюда его, быстро! хрипло выдохнул Игорь и громко замате- рился.. Солдат, понуро опустив голову, приблизился к нам, подталкиваемый сержантом, и молча встал, шмыгая носом. - Тетрадзе, где подствольник? спросил взводный. - Не зналь. Я спаль, он упаль, машина качаль, был пыл, всюду пыл, нэ видана ничего. - Пыл, был, упал. Идиот!!! Я же приказал: гранатометы не отстеги- вать! закричал разъяренный Игорь. - Тяжело, автомат тяжело... Она упал с машины. - Кто она? удивился теперь уже я. - Мешок. - А ты почему не упал? спросил Марасканов. - Я за автомат держаль... А вы хотель, чтоб я упаль? - ! Хотель! Очень хотель! Лучше бы ты за вещмешок держался. Тетрад- зе, ну почему ты служишь в моем взводе? Тупой, самый тупой! просто- нал как от зубной боли Игорь. Я нэ тупой... Ты идиот! Ты самый тупой грузин, ты самый тупой из грузин в Грузии! Нет! Ты самый тупой в мире грузин!!! Даже не в мире, а во всей Вселенной самый тупой грузин! прокричал Игорь. Солдат удивленно и испуганно слушал эту тираду. И он говорит: я не тупой... Нет! Ну скажи, Тетрадзе, почему все более или менее нормальные настоящие грузины откупились от армии и дома сидят, а тебя призвали, да ты еще и в Афган попал. Да еще к нам в роту и в довершение всех бед в мой взвод? Тетрадзе, уйди с глаз моих долой. У-у!!! завыл в бессильной злобе старший лейтенант. На Марасканова было страшно глядеть. Вся боль и тоска отразились на его лице. Тебе плохо, Игорь? Что с тобой? крикнул я и затормошил его плечи. Ничего, пройдет. Ох, и хреново же мне! Как говорится, пришла беда отворяй ворота. Движок БМП стуканул, нога болит, а теперь еще и этот Тетрадзе. Убил бы собственными руками. Вот чертова контузия, грузинская, ходячая! Комбат вышагивал вдоль строя роты, посылая проклятия на нас, бестолковых и безмозглых. Солдаты и сержанты свободны, остаться только командирам. Феда- рович, ты куда? рявкнул Подорожник. Дык, ведь я не командир, я техник роты, ответил техник. А именно про тебя отдельный разговор. Начнем с тебя. Вышло восемь машин, в строю осталось пять, это что вредительство? Чем вы занимаетесь в полку? Почему пять, все восемь в строю. Все исправны. Как это исправны? У одной движок стуканул, у другой коробка, у третьей главный фрикцион. Что по щучьему велению исправились? Нет, вот этими золотыми руками, с мозолями, исправлено, и Тимоха протянул Иванычу черные с въевшимся маслом и мазутом кос- тлявые ладони. И движок? Да, заменили. Так точно! Откуда он взялся? По старой дружбе в армейской мастерской достал. Начальник БТ службы армии был когда-то моим зампотехом батальона. - " Ну ладно, с тобой майор Ильичев разбирется. Ты, Бодунов, тоже свободен, поговорим с офицерами. Когда прапорщики отошли подальше, комбат, нервно шевеля усами, принялся орать и брызгать на нас слюной. Это развал, катастрофа! Что с ротой случилось? Во что вы ее пре- вратили? Еще и подствольник потерян! Как это случилось? Этот болван, Тетрадзе, полгода сидел в полку дневальным после теплового удара, и вот взяли в рейд на свою голову! попытался всту- питься за Игоря Сбитнев. Вы не способны управлять ротой! рычал Подорожник прямо в лицо Сбитневу, от чего тот стал бледнее снега. А воспитательная рабо- та, замполит, запущена до предела. Разгоню всех к чертовой матери и бывших десантников и недесантников. А при чем здесь это? попробовал возразить Игорь. Молчать! Бездельники! Убийцы! Вам людей доверить нельзя, вы же их всех угробите! Такую прекрасную роту загубили! Что происходит? Когда этот развал прекратится? Техник пьяница, командиры взводов бездельники, замполит разгильдяй! бесновался комбат. Кто пьяница? Вы меня ловили? возмутился сизоносый Федаро- вич, который отошел лишь на пять шагов в сторону и все время при- слушивался. От него и, правда, метра на три несло перегаром. Багровое лицо вызывало желание прикурить от него сигарету или зажечь спичку. Техник продолжал распаляться. С-с-свое дело я знаю отлично, я мастер! начал заикаться от волне- ния Тимофей. В полку с тебя, мастер, и с других виновных за выведенный из строя двигатель высчитаем. Хватит в бирюльки играть, что ни технарь, то алкоголик, всех на суд чести отправлю! Стоявший рядом зампотех батальона Ильичев нервно дышал в сто- рону и хмурился. Было заметно, что тема разговора ему совершенно не нравится, но он не перебивал Подорожника. Комбат же очень уважал этого старого майора и никогда не мешал его образу жизни. А за что высчитаете? У меня новый формуляр, все будет оформле- но по закону, никаких претензий не будет со стороны бронетанковой службы. Агрегаты установлены, как родные. Какие начеты? Не будет ни- каких начетов, продолжал кипятиться прапорщик. Разберемся в полку, идите, товарищ прапорщик. Все прапорщики свободны, уходите от греха подальше! Принимаемся за офицерский со- став. Где подствольный гранатомет? Молчите? Почему он был в мешке? Почему на машине вашего взвода движок загублен? Работать надо! Это - # все ваше комсомольское прошлое, товарищ Марасканов. Взводом ко- мандовать и воевать это не на комсомольских собраниях болтать! - Да что вы все тычете мне этим комсомолом? Я, между прочим, за время службы в десантной роте и спецназе пятнадцать "духов" завалил, а вы только и знаете форма, порядок, комсомол... Привыкли тут к по- казухе! - Что? Да я вас...! Да ты... Уф-ф-ф, тяжело задышал, дергая усами, комбат. Убийцы! Пятнадцать мирных дехкан убил! Один бывший десан- тник спецназовец Тарчук всех подряд стреляет, другой, тьфу ты черт, плюнул комбат со злостью на землю... Ужас! Я с вами еще разберусь! Ох, разберусь! Что творится на свете, как жить? У меня сыну десять лет, через восемь, предположим, ему идти в армию, закончит еще через четыре года училище, и к кому он попадет? Ростовцев начальник политотдела? Гры- мов, Марасканов, Ветишин, Острогин командиры полков? В эти руки я отдам своего сыночка? Загубить свою кровиночку?! Нет, ни за что! рису- ясь, воскликнул Василий Иванович. Наше моральное уничтожение шло к завершению. Офицеры баталь- она сидели за обеденным столом походной кухни и покатывались со смеху. Бесплатный концерт, театр одного актера. - Меня успокаивает только то, что есть приличные молодые офице- ры, и я надеюсь, Арамов к этому времени уже будет комдивом, рявк- нул комбат и продолжил: Третья рота! Вы только не обольщайтесь на свой счет! Если вместо Никифора на должности начпо окажется Меле- щенко, это будет еще более худший вариант. - Товарищ майор, а как вы оцениваете мои перспективы? попы- тался пошутить Шерстнев. - А твои, эксразведчик, перспективы еще хуже. С ужасом смотрю и на вас с Афоней, и на всю вторую, и на третью роту. Мальчишки, неумехи. Бедная наша армия. Что с ней будет? продолжал охать и вздыхать Василий Иванович. Обедать и к личному составу, пригото- виться к маршу! - Товарищ майор, обратился я к комбату, двигаясь к кухне, вот вы срамите нас, ругаете, позорите, но мы ведь не знаем, какая была у майора Подорожника молодость. Бурная по кабакам и девочкам или вся в службе полигоны, учения, занятия. - Ну, ты нахал. Ты на мое лицо в глубоких морщинах и на седую голову в тридцать четыре года взгляни. Сразу все станет ясно! - А что, водка, девочки, папиросы накладывают еще более сильный отпечаток, чем суровые служебные будни, а можно все совместить и делать хорошо одновременно, попытался сгладить ситуацию шуткой Луковкин. - Гы-гы, хмыкнул Шерстнев. - $ - А ты, эксразведчик, лучше бы не смеялся в этот раз. Ну что ты собой представляешь как командир? Ни серьезности, ни требовательнос- ти, ни выучки нет. Кто разведвзвод развалил, а? Не обижайся, но с мозгами тоже проблемы, не лезь в чужой разговор. - Да я так, ничего, молчу! - Правильно. Помалкивай и ступай к роте. Не зли меня! Теперь, что касается вас, первая рота. Считаю, что вы, Сбитнев, до роты еще не дорос- ли, Ростовцевым и Острогиным я займусь после отпуска и гораздо плотнее, думаю, что-то сделать для их воспитания пока не поздно. Что касается Марасканова, то заменщика воспитывать бесполезная трата времени. А насчет Ветишина, хм-хм, назначить, может, его командиром роты, как само- го неиспорченного? Пусть воспитывает Острогина, Ростовцева и Бодунова? - Интересная мысль, нестандартный ход, очень даже может быть полу- чится. Кто еще не командовал первой ротой, пробурчал я с сарказмом. - Вы мне весь будущий отпуск испортили! С каким настроением я буду отдыхать? Разве можно батальон на полтора месяца оставить без моей отеческой опеки? Ох, хлопцы, беда с вами! Семен Николаевич, ты уж не подведи меня, не опозорь! Дай отдохнуть спокойно! - Василий Иванович! Все будет хорошо! Положитесь на меня! гар- кнул Бронежилет, словно из пушки выстрелил. - Тяжело тебе будет. Зампотех ни сегодня, так завтра заменится, Артюхин вечно болеет: малярия или простуда, а теперь язва желудка приключилась. Третий замполит с воспалением хитрости. Ростовцев, вас что уже в училище этому обучают? - Не знаю, я выпускник другого училища. У Миколы спросите. Это его "бурса" ответил я. - О, Николай крупный специалист по халтуре, думаю, что если выбирать из таких "специалистов" заместителя, то он кандидат номер один. Куда ни кинь, всюду клин. Митрашу уехал, Жилин, Шведов и Луковкин вот-вот заменятся. На смену мальчишкам приходят совсем желторотые юнцы. Опять учи вас и учи. Я уже устал быть командиром и воспитателем в одном лице. - А никто и не просит, тихо прошептал Пыж. Надоел! Я встретился взглядом с ним и улыбнулся. Первый рейд, когда Нико- лая не втаптывают в грязь, а наоборот, гладят по головке. Он же отно- сится к этой ласке очень осторожно и с подозрением. Не привык. x x x Возвращение в Кабул отложили на сутки, дали возможность запра- виться, обслужить технику, отдохнуть. Острогин лениво и с отвращени- ем запихивал в себя пригоревшую кашу. - % - Берендей, ты когда научишься готовить? крикнул я и бросил ложку. - Не нравится, не ешь, буркнул прапорщик. - Эй, милейший, не забывайся! Если ты носишь тушенку и жаркое в санитарку к комбату, это не значит, что можно грубить офицерам. - Подумаешь, фон-барон нашелся. Жуй сухпай, если не устраивает работа полевой кухни. Готовим, как умеем. - Я тебе сейчас твое толстое рыло помну! заявил Сергей и вышел из-за стола. Ты в горы хотя бы раз пойди, жопу разомни, брюхо растряси, а потом будешь тут высокомерно разговаривать с офицерами. - Эй, старший лейтенант, успокойся, не то будешь иметь дело со мной, подскочил к Острогину Соловей, тесня его толстым брюхом. На шум к кухне заспешил из санитарки зам. по тылу. - Ого, "три толстяка"! усмехнулся Афоня. Ну, сейчас устроим корриду. Жиртрест, успокойтесь, а то мы вам кости помнем и в котел засунем для навара. - Вот тогда и поедим с удовольствием, засмеялся я и потащил Серегу за руку подальше от Берендея. Серега, не связывайся, все равно в дураках останемся, крайним будешь. - Ресторан закрыт, раз не умеете себя вести. Соловей, выключай осве- щение! Только драки мне тут еще не хватало. От первой роты одни неприятности и шум. - А ты бы лучше сел за стол и кашу вот эту съел. Жаркое все горазды жрать и не давиться. Для пятерых за счет всего батальона готовим? Уже по швам скоро треснете. - Пошли вы все на х..., рявкнул Головской. Берендей, первую роту больше не кормить, выдать сухой паек. - А третью роту? Я тоже желаю морду помять некоторым! поднял- ся из-за стола и распрямился двухметровый Луковкин. - И третью тоже не кормить! - Правильно! Пусть питается комбат и прихлебатели, поддержал бунт минометчик Прошкин. Соловей выключил свет, и мы сразу остались в кромешной тьме. - Черт, теперь свою броню не найдешь! Не заблудиться бы! Твою мать! грязно выругался Афоня и упал, запнувшись за лавку. Берен- дей, вруби свет, а не то, ей-ей, твой тыл будет "отметелен"! - Допивайте чай и расходитесь, через пять минут отключу распоря- дился Головской и побежал трусцой к комбату, наверное, закладывать. В двух шагах от кухни было темно, хоть глаз выколи. Луна не взош- ла, чернота обволакивала нас со всех сторон, словно у природы закончи- лись все краски, кроме черной. - & Черт, не сломать бы ногу! Почему я фонарик не взял? возмущал- ся Острогин, осторожно выбирая дорогу. Главное в дерьмо не залезть, а то кроссовки не очистить. "Гав! Р-р-р", раздалось прямо возле моих ног, точнее выше колен, и одновременно клацнули крепкие клыки. Б...! только и успел я вымолвить, высоко подпрыгнув и отскаки- вая назад. Собака, натянув цепь, рвалась и рычала, пытаясь достать до моего ценного хозяйства. Ни хрена себе собачка! произнес Сергей. Ненавижу овчарок, сожрет и не подавится. Чуть, Ник, яйца тебе эта скотина не оттяпала. Смотри, зубы как мясорубка, один фарш остался бы! Майонеза доба- вить и деликатес готов! Овчарка не самое страшное, вот боксер, это еще более смертель- но. У меня в детстве боксерчик был, молоденький, так он трех овчарок порвал. Они, глупые, думают, если большие ростом, то сильнее, а он малыш на холку прыгает и душит. Я вообще предпочитаю кошек: мяг- кая, мурлыкает и не лает. Уйди, уйди, скотина! Дай пройти, мы свои, собачка, хорошие, доб- рые, мы не кошки! ласково попросил Серж. Ты русский язык пони- маешь или нет? Хрен с ней, пусть лает и глотку себе надрывает. Видишь, поводок крепкий, не сорвется, давай обойдем ее, сказал я. Ну ладно, гавкай себе, миноискатель ходячий! Чего на нас взъелась, врагов нашла, гадина! Ду-у-ура! Чья это тварь интересно? Наверное, саперный батальон дивизии, а может, Чарикарский полк. Нам бы в каждую роту по такой псине! x x x Ну вот и путь-дорога обратно. Все те же сгоревшие остовы машин и танков, а рядом развалины кишлаков и отдельных хижин. Стеллы и памятники, словно напоминание об опасности, грозящей из-за каждого пригорка, из любого виноградника. И снова пыль, пыль, пыль. Сколько я уже ее пропустил сквозь свои легкие и выплюнул обратно. Вот и Кабул! Снова улочки-закоулочки, трущобы, мальчишки с ро- гатками, "барбухайки", повозки родные места. Подорожник рычал на меня минут пятнадцать, и я думаю, в конце концов, он уже забыл причину из-за чего начал разнос. Он раскалялся и раскалялся. Усищи шевелились и подергивались в такт ругани. Ну, чего орать, я и сам все понимаю, а что делать, нет у меня другого х/б. Новые постиранные брюки кто-то спер из умывальника, а старые выцвели до белизны и стали короче сантиметров на десять. Да и каблуки - ' туфлей стоптались до подошвы, так ведь куплю, как только в магазине мой размер появится, оправдывался я. Вечером вернулись в полк, а утром строевой смотр. Опять же: тель- няшка, а не майка почему? А потому, что так удобно. Кавун вообще носил цветную футболку, несмотря на запреты. Эх, Ваня, когда я к тебе попаду в гости? - Товарищ майор, ну что вы из меня жилы тянете? Я скоро сбегу из батальона куда-нибудь! Надоел он уже мне вместе с вашим террором. - Что? Я тебе сбегу, сопляк! Ох ты, батальон ему не нравится, устал он! Это я от вас устал. Этот батальон тебе за восемь месяцев орден сделал, в настоящего офицера превратил! Я тебе покажу, как разбрасы- ваться коллективом! Иди и подумай над тем, что ты говоришь! - А что за орден, о котором вы говорили, товарищ майор? нахаль- но поинтересовался я. - Ордена пришли в дивизию, говорят, твоя фамилия в списке при- сутствует, вот так-то! А ты говоришь: комбат не нравится, устал! - Василий Иванович, а Острогин и Кавун награждены? - Всему свое время, я и так проболтался, сюрприз не получится теперь. Иди, работай. Пропыленные, чихающие, со слезящимися глазами, я и Мараска- нов брели в казарму. - Теперь комбат меня съест в сыром виде, без соли и перца. И зачем я ляпнул про пятнадцать "духов", думал сбить с него патетику, а получи- лось хуже некуда, вздыхал с грустью Игорь. - Да не переживай, скоро уже домой, не принимай близко к сердцу, пошел он к черту, успокаивал его я, как мог. А ты что, правда, столько "духов" грохнул? - Ай, какие подсчеты, может, три, может, пять, я ведь первые полго- да командиром взвода в "десантуре" был, пару раз в засады попадала рота, пару раз "духи" на нас нарывались. После моих очередей некоторые падали, а убил или ранил, хрен его знает. Пятнадцать это для красиво- го словца, громко звучит. - Теперь точно звучит. Еще как, теперь ты личный враг "Чапая", убийца и мародер. Он "десантуру" на дух не переносит, не знаю почему, может, где п...ей отвалили? Попал ты, Игорек, под горячую руку, а он хотел тебе наградной на орден после рейда оформить. Подорожник те- перь умрет, но не пропустит представление, обязательно бумаги порвет. - Вот черт, дернула меня нелегкая за язык. - Не переживай, может, что-нибудь придумаем. Комбат на днях в отпуск уезжает, вот тогда и посмотрим, что предпринять. На следующий день в полк приехали артисты столичного театра сатиры. Большой концерт подходил к завершению, когда "пани Мони- ка" взяла со столика бумажку и произнесла: - Эту песню я хочу исполнить в честь офицеров, награжденных орденами "Красная звезда": Острогина, Ростовцева, Суркова. Встаньте, пожалуйста, ребята! Поздравляю вас от всей души! Мы с Сержем встали, смущенные и красные, как вареные раки. Очень внезапно все произошло. Оказалось, нарочный привез сегодня пакет, вот командир полка и сделал приятный сюрприз. Артистка спела еще пять песен, сплясала, поздравила других ребят, концерт плавно перешел в торжественное мероприятие по награждению. Командир полка всем вручил ордена, медали, а когда подошла моя оче- редь, "батя" сам прикрутил орден на х/б, крепко пожал руку, обнял, расцеловал и потрепал по плечу. - !! - Молодец, так держать! - Служу Советскому Союзу! - Всем награжденным фотографироваться, собраться у клуба! ско- мандовал Мусалиев (он же в народе Муссолини). Серега гордо расправил плечи, сделал величественную осанку, но я пихнул его в бок. - Острога, будь проще, меньше напыщенности. - А сам-то как павлин-мавлин! Сияешь как новый медный пятак. - Почему пятак? поинтересовался я. - Потому что на рубль не тянешь. Не мешай торжествовать и радо- ваться, может, больше такого события в моей жизни не будет, огрызнул- ся Серж. - Ага, как наградные на тебя за месяц переписывать четыре раза к ряду, так я, а как праздновать, тебе уже и не мешать! - Ну хорошо, можешь присоединяться ко мне, но делай умное лицо. Если сумеешь, улыбнулся Сергей. - Я-то сумею, но вот ты сегодня сумеешь ли раздобыть водку и закуску? - В девятнадцать часов? По двойной цене! Ты с ума сошел! вос- кликнул взводный. - Тогда беги в дукан у штаба армии или проси дежурную машину, там в два раза дешевле. - Прекратите болтать, мешаете фотографу! рявкнул Ошуев. - Уже прекратили, эхом отозвались мы. - Замечательно, все свободны, за фотографиями подходите к на- чальнику клуба через неделю, распорядился замполит-2 Мусалиев. - Поздравляю, мужики! От всей души! Но что за дела, у всех подчи- ненных ордена, а где мой орден? возмутился Сбитнев. - Награда еще найдет героя. За дырку в башке обязательно награж- дают. Вот если попадет в задницу, то правительство еще подумает, а выбитых шесть зубов того стоят, чтоб орден дать, успокоил я коман- дира. Хорошо, если так, спасибо, на добром слове, за это обеспечу закус- ку. Ник, пошли на продсклад, начальник склада со мной на Дальнем Востоке служил. А насчет зубов, ты представляешь, какая история, если бы еще один выбило, то комиссовали бы. Шесть снесло служи, а семь уже инвалид! - Вот черт! Я бы тебе седьмой зуб там, в развалинах, расшатал и выдернул. Одним больше, одним меньше, хмыкнул я в ответ. - Себе выдерни, развыдергивался. - Протезировали-то бесплатно? Челюсть золотая? - !" Бесплатно, но не золотая, а с напылением. А за мучения во благо Отечества могли бы, конечно, герою войны и раскошелиться на золо- то, вздохнул, скривившись от нехороших воспоминаний, Володя. А пить и жевать уже не больно? поинтересовался Ветишин. Не больно, а водка особенно полезна, она только дезинфицирует раны старого воина, улыбнулся ротный. Мы подошли к закрытому складу-ангару, и Володя принялся тараба- нить в дверь и орать: Кладовщик! Васька! Отворяй ворота, пройдоха. Чем быстрее от- кроешь, тем меньше возьмем. Дверь с неприятным скрипом открылась, и на пороге появился пра- порщик в расстегнутой гимнастерке, почесывающий большой, толстый живот. Привет. Чего такой потный? усмехнулся Володя. Коробки с тушенкой прячешь по углам? От таких, как ты спрячешь! Здорово, брат! Давно вернулся? Болта- ли, что тебе полголовенки снесло, а у тебя все на месте. Может, другую голову снесло, что между ног? и они принялись сжимать друг друга в объятиях. Нет, та цела, все нормально, два месяца дома проверял на проч- ность и эластичность, хмыкнул ротный. Эластично? заржали я и Ветишин. Да, только вот приходилось все делать по ночам, потому что скобы стояли на челюстях, и мое лицо было постоянно со страшным звериным оскалом. Ужас! Мы чего к тебе пришли, дело у нас, неотложное, Сбит- нев начал продвигаться вглубь склада, тесня Василия. А ко мне просто так поболтать не ходят, всем что-то нужно. Коры- стные вы, ответил прапорщик, пытаясь сопротивляться и не пустить нас вовнутрь. Васька, ты из себя ангела бескорыстного не строй. Ник и Острогин ордена получили, закусить нечем. Паек в рейде съели, а старшина долж- ность сдает, все выпил, гад, и сожрал. Идите к Берендею, он остатки не сдал еще, а я никому ничем не обязан. К Берендею нельзя, мы ему и Соловью чуть физиономию в Гардезе не намяли. Они сейчас в обиде ничего не дадут. Правильно сделают, не плюйте в колодец, где водицы еще приго- дится напиться. Ладно, заходите, так и быть, чего-нибудь соберем, пре- кратил сопротивление и смилостивился кладовщик. В ангаре стоял полумрак и только у стойки с документами светила ночная лампа. Возле нее скакала в тельняшке и с ошейником на шее небольшая обезьяна, привязанная цепочкой к стене. - !# - Это что за чучело? удивился я. - Сам ты чучело. Это Аркашка! Макак! Настоящий мужик! На, сво- лочь, успокойся, и Василий засунул окурок в пасть животному. Обезьяна судорожно сделала две затяжки, быстро успокоилась и при- нялась курить с наслаждением, что-то по-своему бормоча себе под нос. - Ни х... себе, крякнул Ветишин. - Это что, сейчас спектакль будет, специально для вас. Аркадий Миха- лыч, пить будешь? поинтересовался прапорщик. - Угу-уху, запрыгало и заверещало, обрадовавшись, животное. - Вот ведь, скотина, все понимает, водку обожает больше, чем фрук- ты, а коньяк почему-то не любит, не пьет, заулыбался Васька и погла- дил зверя по голове. - Откуда он у тебя? спросил Володя. - Полгода назад разведчики привезли из Джелалабада. Поначалу трес- кал только апельсины, яблоки и бананы, а теперь все подряд, голод не тетка, где я ему бананов наберу. Пьяница стал ужасный. Если выпиваем и ему не наливаем, драться лезет, а как напьется, песни свои горланит. Курить научился, окурки ворует. - Прямо как человек, наверное, Дарвин был прав, мы с обезьянами имеем общего предка, засмеялся Володя. - А почему Аркаша? удивленно поинтересовался я. Что-то очень знакомое имя, есть ассоциации с кем-то. - Так ведь начпо Севастьянов Аркадий Михайлович! Он как-то про- верять склад заявился, увидал его и гладить полез. Аркадий этого не любит, тяпнул за палец. Начальник спрашивает: как зовут? Я ляпнул, что Аркаша, и чуть язык не проглотил. Шеф сморщился: как- как, почему так назвали? Не понравилось... Мы стали его убеждать, что не Аркаша, а Алкаша. Созвучно, мол, послышалось. Все равно не понравилось полков- нику. В итоге объявил выговор за курение в помещении на рабочем месте, говорит, что какой-то приказ был Министра обороны пару лет назад. - Инфаркт не хватил моего шефа, когда макак за палец укусил? спросил я. - Вроде живехонький уехал, да еще коробку тушенки и сгущенки с собой прихватил. Но выговор записал в карточку. Ребята, давайте бахнем по сто грамм за вашу удачу, за твое, Вовка, возвращение! Василий разлил по французским стаканам спирт, достал банку огур- цов и произнес: - За замену! Чтоб вернуться всем живыми! - Вздрогнули! выдохнул Вовка и громко крякнул. Чего даешь на закуску? - !$ Банку тушенки, банку килек и банку лосося, сало в банках, огур- цов вон в бочке набирайте и пару банок салатов. Вот так да? Начальству целую коробку, а нам по банке... Не густо, на десять ртов. Всем давать, так на халяву весь полк сбежится, мне что прикаже- те, склад настежь распахнуть? Скромнее будьте. Меньше ешьте, больше пейте, скорее свалитесь, тогда точно на всех хватит. Сейчас еще кто-то от комбата Папанова должен подойти, он тоже "Звезду" получил, и Скворцов танкист звонил. Бери, что дают, и уносите ноги. Считаю до трех.В этот момент обезьяна допила из чьего-то стакана остатки спирта и пришла в необычайное возбуждение. Она принялась швырять вилки, стаканы, перевернула пепельницу. Аркашка, скотина, алкаш проклятый, пошел вон, заорал прапор- щик и дал макаку звучную затрещину. Макак обиделся, заскочил на жердочку и принялся оттуда плеваться, корчить рожи и пронзительно орать. Заткнись, скотина, больше не налью! рявкнул Василий и кинул обезьяне банан. Тот схватил его и моментально сжевал. Больше корми зверя, а то, не закусывая, сдохнет, сказал на про- щание Володя. До свидания, Василий, пока, Аркаша! Уа-ха-ха! заверещал зверь и бросил в нас от избытка чувств пус- тую банку. x x x Три бутылки водки и бутылка коньяка, купленные по дешевке по двадцать чеков в дукане, быстро подняли настроение. На огонек заглянул Бронежилет, оставшийся за убывшего в отпуск комбата. Лонгинов плав- но перемещался по всем ротам. В третьей был его кабинет, и он начал движение оттуда. Там орден отмечал старшина, а во второй взводный. Теперь добрался, наконец, и до нас. Язык у него уже сильно заплетался, щеки пылали, но держался зам. комбата еще довольно бодро. Товарищи офицеры, хочу поздравить в-вас от себя лично, от лица комбата и лиц у-управления батальона, в-вообщем, от всех нас вас! выдал он многосложную фразу. Ура! радостно прокричал Ветишин и полез обнимать нас с Ост- рогиным. Сережка, оставь свои телячьи нежности для женского модуля! отстранился Острогин. Тебе, по-моему, пора отчаливать, ступай, а то совсем налижешься и будешь не боеготовен. - !% - А вам не пора составить мне компанию туда? засмеялся Вети- шин. Нам не пора, мы еще не готовы, ухмыльнулся Острогин. Да и вообще, я завтра вас покину, к морю Черному отправляюсь, там сами девки в очередь ко мне будут стоять и за бесплатно. - А я? Когда же поеду отдыхать? вопросительно посмотрел я на ротного. - Понимаешь, Никифор, комбат приказал оставить максимум офи- церов, мы ведь на полтора месяца уходим в сторону Файзабада, это почти к границе с Таджикистаном. А у нас уже отдыхать отправляются Острогин и Грымов, они все ж на месяц раньше тебя прибыли в Афган. Марасканов останется заменщика ждать, с кем мне идти в горы? С одним офицером? Два взвода мне и один Ветишину? - А после Файзабада отпустишь? уточнил я. - Обязательно! Август будет твой. Замолчали все! Третий тост! про- изнес Сбитнев, мы встали и молча выпили за павших в боях. Лонгинов после этого распрощался, призвав к умеренности, и уда- лился. - Теперь, парни, предлагаю тост за коллектив, за бойцов, которые пашут, как в поле трактора, и в принципе у нас отличная рота! произ- нес я, и все залпом выпили. Курящие закурили, некурящие закашляли, понеслась музыка из маг- нитофона и началась неофициальная часть с байками и анекдотами. За сдвинутыми в бытовке столами сидели уже не только офицеры роты Сбитнев, Острогин, Ветишин, Марасканов, зашли на огонек разведчик Пыж и связист Хмурцев. Плечом к плечу теснились рядышком оба стар- шины (старый Гога и новый Резван Халитов), технарь Федарович и кре- пыш Бодунов. Отличная подобралась компания. - Как один из виновников торжества беру бразды правления в свои руки, и первая байка моя! Всем тихо! Прекратите орать! Слушайте! Ост- рогин, что у тебя в служебной карточке? спросил я Сергея. Помнишь свой послужной список? - Пять выговоров и один строгий выговор и все от комбата и Гры- мова. Молодец! А поощрения? продолжил я допрос. - Одно. Орден! Но это не поощрение ведь, а награда Родины! ответил Серж. - Точно! У меня ситуация аналогичная, четыре взыскания, из них одно "за попытку срыва партийной конференции" от секретаря партко- миссии. - Ни хрена себе! удивился Марасканов. Как это умудрился? Клуб поджег? - !& - Да так, чепуха! А еще в тетради у комбата пять или шесть резерв- ных, не перенесенных в карточку. И ни одного поощрения. - Выпьем за орденоносцев расп...ев! Таких золотых мужиков сгно- ить пытаются, рассмеялся Сбитнев. Может, теперь в вас нормальных офицеров разглядят. - Вообще, к каждому можно подойти предвзято и растоптать, ус- мехнулся Бодунов. Вот объявил меня комбат пьяницей, и, хотя я уже два месяца не пью, он мнение свое не меняет. - Два месяца? Ты бы еще сказал, что два дня назад бросил, сарка- стически улыбнулся ротный. - Ребята, наши проступки это чепуха, семечки. Слушайте о том, что на днях узнал в штабе, когда помощником дежурного по полку стоял, начал я свой рассказ. - Тихо! Слушать рассказ замполита, прекратил застольный шум ротный. - Кто помнит прошлогоднюю историю о том, как штабные перепу- тали покойников? поинтересовался я. Не слышали? Ну, даете! Дело было так. Служили два узбека в третьем батальоне в одной роте, по фамилии, ну скажем, Эргашев, оба рядовые. Однофамильцы. Обоих звали, предположим, Мурат, но отчества имели разные. Одного по папе именовали Махмудович, а другого Махамедович. Из одной области Узбе- кистана. Но служили парни на разных заставах, в разных взводах. И вот случилась беда: подорвался один на фугасе. В полк сообщили, но связь как всегда плохая, не поймешь какое отчество. Вот капитан Шалавин взял штатно-должностную книгу полка и двинулся по списку, натыкается на одного из Эргашевых, и принимаются оформлять на этого Мурата "груз-200" по этому адресу. Тело истерзано, поэтому "цинк" закрытый, без отверстия у лица. Сопровождающий привез гроб согласно предписа- нию. Все чин по чину: военкоматовцы, почетный караул, салют, оркестр, венки, цветы, представители власти, родственники. Мать убивалась, сест- ры рыдали. Оба бойца были старослужащие, а дембеля обычно перед увольнением письма не пишут. Вообщем, приезжает наш похороненный Эргашев нежданно-негадан- но жив-здоров, а от него все шарахаются. Покойник воскрес! Чудо, святой объявился, или это злые духи его из земли подняли. Шайтан! Родственни- ки в драку лезут, за топоры и мотыги хватаются. Солдат плачет, клянется, что не умирал никогда, мол, произошла какая-то ошибка. Родственники в шоке, местное партийное начальство сообщает в ЦК Узбекистана, те в ЦК КПСС. Прилетает в марте комиссия в полк, а разбираться-то не с кем. За командира полка тогда был подполковник Петряник, он уже заменился, замполиты и начальник штаба, комбат все новые, строевиком уже капитан Боченкин. Командир роты в госпита- - !' ле лежит раненый, вот замполит роты больше всех и пострадал служеб- ное несоответствие получил. А за что? Во всем штаб виноват! Они ведь на дороге стояли и ничего не знали, что гроб не по адресу уехал. Разгром- ный приказ все же комиссия составила, наказали всех подряд, штатные книги просмотрели, наградные проверили. Того живого Эргашева ведь посмертно орденом "Красной звезды" наградили. Пришлось наградить посмертно орденом и второго. Потихоньку тело перезахоронили уже по правильному адресу, в дру- гой район вывезли. Тут-то горе пришло в другую семью. И закрутился скандал по второму кругу. Письма в ЦК, в Правительство, через месяц, в апреле, новая комиссия, в этот раз и штабу дивизии досталось. А в дивизии и комдив сменился, и начпо новый, и начальник штаба только прибыл из Союза. А я-то думаю, чего это в третий раз за месяц штатную книгу ротную переделывают, ухмыльнулся Марасканов. Оказывается, свер- ка идет по всей дивизии, не ошиблись ли еще с каким-нибудь погибшим. У нас, слава богу, с июля прошлого года ни одного погибшего в роте. Обходит стороной костлявая с косой. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Выпьем же за то, чтобы так было и дальше, предложил Острогин. Стоя, выпьем, стоя, пьяно гаркнул Бодунов. За продолжение полосы везения! Встали, выпили, сели, и курящие задымили. Старшина, ты когда должность передашь? Что-то вы притихли в уголке, молчите, не докладываете, поинтересовался Сбитнев. Почти все готово, осталась пара дней, дорогой, заверещал Ве- ронян. Гога, много украл-продал или нет? ухмыльнулся я. Ай, замполит, обижаешь как всегда и ни за что! Кто тебя в каптер- ке пригрел, кофеем по-турецки поил? А? Молчишь? Нечего сказать? Ты, Веронян, ты! Но кто нам ЧП с п...измом чуть было не органи- зовал? Опять же ты, Гога. Ай, ну что ты все вспоминаешь ерунду какую-то, да и неправда это! И при чем тут я? А при том! Кто Бадаляна каптером устроил? Кто Армению в мини- атюре тут создал? Теперь вместо Бадаляна Васинян с тряпками бегает. Армянское братство, с сарказмом произнес я. А чем плох Васинян? Ничем. Хороший солдат, в меру наглый, трудолюбивый. Знаешь, Гога, почему лично я не возражал против него? Нет, не знаю. А он в "зеленке" как-то с четырьмя узбеками один схватился. Иса- ков, Алимов, Тактагулов и Каримов со всех сторон на него наседают, а - " Васинян не сдается, отбивается. Я из дома на шум выхожу, гляжу, а "ара" во дворе к дереву прислонился, пыхтит, потеет и пулеметом отмахивает- ся от них. Схватился за ствол и лупит их прикладом куда попало: Исако- ву по хребту, Алимову по башке. Они ему: "Убьем "ара", а он им: "Я вас самих, "чурки", перестреляю". Ну я подскочил, пинка Исакову, Тактогулову по яйцам, Васинян обрадовался поддержке и пинать лежащего Алимова. Пришлось твоему разбушевавшемуся Ашоту оплеуху и пинка за компанию дать. - За что? Один, как лев, с четырьмя шакалами бился! Он мне жало- вался на тэбя, возмутился Веронян. - Для профилактики. - А, что за пида...изм был в каптерке? поинтересовался Ма- расканов. - Игорь, это давняя и неприятная история. Ее замяли за недоказан- ностью. Слово одного сержанта против слова другого сержанта. Сержант Плахов остался дежурным по роте, когда мы в "зеленку" за украденными бойцами из второго батальона пошли. Постреляли по кишлаку, убитых нам вернули, возвращаемся, а тут в части переполох. Плахов поздно вечером в особый отдел прибежал и говорит, что его склоняет к сожи- тельству Бадалян. Бадалян дембель, а Плахов полтора года прослужил. Привели их к Петрянику, тот Бадаляна избил и на "губу" посадил, а Плахова в санчасти вначале, а затем в медсанбате от других полковых армян спрятали. - Правильно! Полгода по госпиталям прячется и в роте не пока- зывается! А может, он все специально выдумал, сачок? воскликнул старшина. - Если бы он все выдумал, то заодно на тебя, Гога, показал и группо- вуху бы вам приписал! ответил я. - Вечно у вас армяне "жопники"! Опорочили всю нацию эти зам- политы! разозлился старшина. - Почему замполиты? Особист и командир полка лупили Бадаляна, а Подорожник на два месяца на гауптвахту в комнату допросов пленных определил. Если бы не захваченный караван с опиумом, мешки туда под охрану нужно было сложить, то на дембель из этой камеры бы поехал твой земляк, ответил я. - Врачи ведь проверяли! Все у Плахова цело, не повреждено. Не было ничего, возразил прапорщик. - А ты хотел, чтобы у него что-то порвали? Заднюю девственную плевру? Ха-ха, заржал громко Сбитнев. - Ну, что вы, в самом деле, издеваетесь, я не это совсем имел в виду. Ай, говорить невозможно серьезно. Склонял он его или не склонял, заставлял или не заставлял расследования не было! ответил старшина. - " - Если расследование провели бы, то Бадалян сел бы в дисбат, а тебя, старшина, за бесконтрольность с должности вышвырнули бы и из армии бы уволили, воскликнул я. - Хватит, ребята, о Бадаляне, а? тяжело вздохнул Гога. - Хорошо, давайте расскажу историю, где согласия никто и ни у кого не спрашивал, приступил к своему расскажу Пыж. Весной про- шлого года украли бойца из соседнего полка с заставы на Баграмской дороге. Вышел солдат к "барбухайке", проезжавшей мимо, остановил ее и попросил закурить, а затем спросил "чарз" (наркотик), предложил поме- нять его на две пачки патронов. В машине оказались "духи", они ему по черепу и в кузов, под кучу тряпок. Завезли в кишлак, оттуда в горы, в банду. Фамилию его сейчас не помню, Исаков, Петров или Сидоров не важно. Важно, что досталось "бойчине" по полной программе. Банда человек двадцать, он у них днем носильщиком работал, мешки с едой, боеприпасы таскал. Вечером наркотиками его "наширяют" и в удобную позу: всех желающих в банде удовлетворять. Баб у них нет, женщины все по домам, проституток нет. Вот он их и выручал полгода. Педики гомосеки проклятые! Это у "духов" запросто. - Не может быть! Не врешь? искренне удивился Ветишин. - Чистая правда. Я со своим взводом в ноябре ездил за ним, обмени- вать на пленных. Собрали всех наших разведчиков на операцию. Отпус- тили десять "духов" и в придачу полмиллиона афгани за него дали. Ох, и задница у бойца стала, врачи ужаснулись. Мятежники его подкармлива- ли, чтоб выносливым был во всех вопросах. И днем и ночью. Когда нам пленного передали, то это был уже законченный дебил. Совсем дурной от лошадиных доз наркоты, совсем ничего не соображающий. Инвалид. Особисты его схватили и в разведывательный центр увезли. - Что за кайф "духам" от мужика? удивился Ветишин. Лучше и прекраснее женщины на свете нет ничего! - Ай, маладой щ-щ-щеловек, пидарастешь, поймешь, как говорят джигиты! воскликнул, подняв указательный палец над головой, Сбит- нев и расхохотался. - Мужики, я тоже от этой темы пострадал! нахмурился Мараска- нов. У нас повар повара топором рубанул по башке, за одно только предложение такой любви! Так же начал к парню младшего призыва приставать: давай да давай! Будешь жить, как король, никто не обидит, а я тебя буду защищать. Поваренок ходил угрюмо, что-то себе думал, а затем обухом металлического топора для рубки мяса сзади по голове как долбанет! Прикрыл его белым поварским халатом и ушел бродить по территории бригады. Дежурный смотрит: повар спит на полу, пнул слег- ка, а тот и не шевелится, сдернул халатик, а там лужа крови вокруг головы! - " Одного в госпиталь, в реанимацию, другого на гауптвахту, а затем в психушку. Педик ожил, очнулся и говорит, что ничего не помнит, отка- зывается от всего. Чем все закончилось, не знаю, я уже к вам уехал. Да, дела! Армию от этого могут спасти только публичные дома. Как в старину, за войсками двигаются бордели, а в обозе молодые и красивые маркитантки, улыбнулся, показав покалеченную челюсть, Сбитнев. Циник ты, Вова, сказал я. Не циник, а старый солдат, забывший о любви! Выпьем, чтоб с нами такого никогда не случалось, ненавижу я этих голубых! рявкнул новый тост Бодунов. Это все, еще на раз и надо бежать в лавку. А точки давно закры- ты, вздохнул, заглянув на опустевшую посуду, Хмурцев. Хорошо си- дим в первый раз за полгода, может, продолжим? Можно, конечно, но как мы будем завтра выглядеть, вздохнул Сбитнев. Орденоносцам простят, а нам? Эх, сейчас только в двух местах в стране пить разрешают много и регулярно. Это где же? удивился я. В Чернобыле и на атомных подводных лодках вино регулярно дают. Уж в зоне аварии сам бог велел, вздохнул Володя. Вы сбрасы- вались деньгами на ликвидацию последствий? Да, после Дня Победы объявили в обстановке секретности о ката- строфе. Собрали со всех по пятьдесят чеков и рублей по сто, ответил я. Не хотел бы я там оказаться. Сколько ни пей, а яйца все равно фонить и звенеть будут. Какой ты после этого мужик! Сочувствую тем, кто там работает. Давайте за них и расходимся спать, распорядился командир роты. x x x Мы готовились к новому рейду, а заменщика Марасканова в после- дний раз поставили начальником караула. Ну, Игорь, ходить тебе начкаром, пока замена не приедет, усмех- нулся я на разводе наряда. Посмеиваешься надо мной? спросил он. Нет, завидую. По-хорошему завидую тебе. Приезжай в гости, обязательно! В отпуск поедешь и заскакивай. Днем музеи, вечером кабаки, оторвемся на всю катушку! Ловлю на слове! Договорились. Пока Игорь "тянул лямку" в карауле и ничего не знал, к нему при- был сменщик. Он с трудом втащил в казарму огромный потертый чемо- дан, раздувшийся во все стороны, со сломанными замками и связанный веревками, чтоб не рассыпался. - "! - Лейтенант Александр Мандресов. Прибыл для дальнейшего про- хождения службы, товарищ старший лейтенант! представился он ротному. - Шо, хохол, что ли, Манресо? спросил Сбитнев. - Нет, грек. Не Манресо, а Мандресов, поправил он ротного. - Грек, греческий или российский? поинтересовался я. - Осетинский. Из Орджоникидзе. - О, Саня, я тоже это училище заканчивал! воскликнул Ветишин. Почти земляки! Ты какого года выпуска? Я восемьдесят пятого. - А я восемьдесят четвертого. - Хватит щенячьих восторгов, земляки. Сегодня и завтра принима- ешь взвод, и послезавтра уходим на боевые действия за Саланг в район Файзабада. Повезло: с корабля на бал, ухмыльнулся Володя. - Дарю тебе, Сашка, маскхалат. От щедрот души. А то поедешь в своем повседневном кителе, ухмыльнулся я. Смена караула задерживалась. Уже прошли лишних три часа. - Что там случилось, не пойму? злился Володя. Кто их меняет? - Ремонтная рота. - Вот козлы, и без того времени в обрез, а люди не готовы к завт- рашнему строевому смотру. Позвони, Ник, узнай в чем дело! Я вышел в коридор к телефону, и тут к казарме прибыл караул. Ворвавшиеся в оружейку Марасканов и Муталибов были свирепы, как львы. Ну что ж, вопрос с поисками пропавшего караула снят. Я вернулся за стол к бумажкам. Писанины на неделю, а показать нужно завтра. Планы работы на подготовительный период и во время рейда, да еще по этапам. Конспекты, отчеты, партийная, комсомольская работа... Какие собрания, когда всего пять дней между рейдами. Самое главное это наградные на мужиков оформить, поэтому я заполняю свои тетради и параллельно двум писарям диктую текст представлений к орденам и медалям. Фразу одному, фразу другому, лишь бы не перепутать, кому и что диктовать. - Володя! обратился я к командиру. Давай оформим наградой на орден "Красной звезды" Марасканову. Боевой мужик, не повезло с этим дурацким начпо бригады спецназа, остался ни с чем. Пять рейдов прошел с нами, в принципе, имеем право, давай за Алихейль сделаем. - А как быть с Подорожником, комбат, я понял, давно сильную неприязнь испытывает к нему? - Да к кому он ее не испытывает, только к "стюардессе" и к Арамову благоволит и то потому, что с ним одно училище закончили. - Ха! Я тоже Ташкентское закончил, но любви и доброты не замечал. - "" Как же, а кто тебя на роту поставил? Понятно теперь, откуда протекция! Я думал в свое время, что Лука будет ротой командовать. Вот еще! "Чапай" не любит никого выше себя ростом, а Лука вытянулся как каланча. Я же маленький, но удаленький. Василий Иванович в отпуск уехал, а Лонгинов препятствовать не станет, они с Игорем в дружбе, земляки-ленинградцы, продолжал я уговаривать. Ну, если ты ходатайствуешь и все сделаешь, то валяй. Пиши, ходи, подписывай, пробивай, у тебя это получится. А мой наградной оформил правильно? Много раз переделывал? Я и палец об палец не ударил, тебе все разбитая челюсть протолк- нула, прошло по ранению, без сучка и без задоринки. Эх! Челюсть, ты моя "краснозвездная"! пропел Володя, почесывая щеку. Что случилось, Игорь? спросил я вошедшего взводного, у кото- рого от злости было лицо пепельного цвета. Представляете, во время смены караула пришел Ошуев и принялся орать, что нет порядка. Потребовал опись недостатков, а этим недостат- кам полгода уже. Ну и что же вы думаете, он наковырял? Нет термомет- ра, разбито стекло, сломана форточка, порван линолеум. Составил акт, начет будет сделан. Обсчитали рублей пятьдесят получится с кратнос- тью. Ну и армия! Воюешь, а с тебя же еще и высчитывают! Это был дембельский аккорд! Вот лейтенант Мандресов прибыл тебе на смену, собирай монатки, сдавай взвод, плюй на начеты и на всех начальников. Домой! ободряюще улыбнулся Сбитнев. А я тебе бумаги на орден оформляю, с тебя пузырь! ухмыльнулся я. В Ленинграде, когда получу, тогда и поставлю! Заметано! подытожил я, и мы ударили по рукам. x x x Семен Николаевич! обратился я к Лонгинову. Подпишите пред- ставление к ордену на Марасканова. А почему не к комбату несешь? удивился Лонгинов. Но вы же за него остались. Он через час уезжает. Комбат сказал, что его уже нет в полку, он в пути домой, только со "стюардессы" слезет и сразу на аэродром. Будем считать, что сегодня это завтра, хорошо? спросил утвер- дительно Бронежилет. Подписываю завтрашним числом и неси в стро- евую часть, завтра в шесть утра отчаливаем. А успеешь оформить? Да еще подпиши у Ошуева: он остался исполнять обязанности командира полка. Филатов с сегодняшнего дня тоже в отпуске. - "# Черт! Жалко, что "кэп" убыл, с ним проще было бы. Хорошо всем одни отпускники! А я с февраля никак не уеду. Хитрюга! Да ты все время тянул резину до лета, а теперь вместо тебя Грымов и Острогин отдохнут. Ничего, август будет мой, успокоил я сам себя. Я проскользнул к кабинету Ошуева и стал ждать начальство. Когда он появился, я подскочил к нему с протянутым наградным. Герой взглянул на бумаги и молча вернул, не подписывая. Товарищ майор, человек два года добросовестно служил в Алихей- ле, в Баграмке был. Лонгинов прочел и утвердил. А в караульном помещении, знаете, какой бардак был вчера? Но ведь эти недостатки полгода переходят по списку, он то при чем? Тем более, деньги удержат, два раза за одно и то же не наказывают. Да и орден не за караульную службу, а за боевые дают. Что-то не вижу логики, ну, ладно, сегодня у меня хорошее настро- ение, подпишу. Завтра такого шанса у тебя уже не будет. Шагай в роту, "Фурманов"! Как вы без Василия Ивановича справитесь? Не загубите батальон? Кто замполитом батальона выходит в рейд? Артюхин ведь еще болеет малярией? Я и за себя и за того парня! Как обычно в этих случаях, ответил я. Ну-ну, дерзай, похлопал по плечу меня Ошуев и ушел, на ходу продолжая чтение своих бумаг. x x x Куда нас черти несут? Надо по карте поглядеть: где это? Мама род- ная, маршрут через всю эту многострадальную страну! Так далеко от полка нас еще не заносило. Игорь, как ты считаешь, встретимся когда-нибудь после войны? спросил я, провожая к автобусу Марасканова. Не знаю, что сказать, думаю, еще встретимся, главное не потеряй адрес. Он крепко пожал мне руку и обнял на прощание, и я побежал на плац в батальонный строй. Это надо же было придумать такое: вчера был последний строевой смотр, а сегодня прибыла комиссия из Ставки Южного направления. Сытые, одетые в новенькое х/б, холеные, пузатые полковники, скучающе ходили вдоль строя и задавали разные нелепые вопросы, отдавали распо- ряжения, взаимо исключающие друг друга. Ко мне обратился высокий седой полковник: Вы кто, офицер? Оно и понятно, на маскхалате нет погон и знаков различий, нет и звездочек. Так точно, лейтенант Ростовцев, замполит первой роты. Я старший офицер службы ракетно-артиллерийского вооружения. Доложите, сколько в мешках у солдат боеприпасов, сколько гранат? В каждом рюкзаке мешочек по шестьсот патронов и четыре грана- ты. Еще по четыре магазина в лифчике или подсумке. Мало, должно ведь быть не менее тысячи? Почему не все берете, как положено? Так ведь еще четыре мины привязываем для миномета, "муха" каждому, лента к гранатомету или "Утесу", еще воду и продукты куда-то положить нужно, и все это в гору вынести. Ну и что вы этим хотите мне сказать? А то, что есть предел сил человеческих. На бойцах еще каска и бронежилет, а они каждый второй доходяга полуголодный. Вот паек и вода в мешке меня не интересуют, а патронов приказы- ваю досыпать до тысячи! Можете, если тяжело, одну-две фляжки воды оставить и не нести! Что стоите? Выполняйте! проявил настойчивость штабной офицер, видя, что я не тороплюсь исполнять приказ. Муталибов, ступай в ружкомнату, неси ящик патронов, будем на- бивать мешки, прикрикнул я на сержанта и хитро подмигнул ему. Только отошел этот начальник, как подошел другой и молча уставил- ся на меня. Я сразу доложил: Лейтенант Ростовцев. - "' Пухлый, губастый полковник ткнул пальцем в чей-то дырявый вещ- мешок: - Почему рваный мешок, почему сплошные дырки, сколько им лет? - Свекольников, ты давно мешок получил? спросил я у солдата. - Полгода, товарищ полковник. - А почему он в таком состоянии? Дырка на дырке, весь в заплатках! Неряха! Солдат растерянно взглянул на меня, ища поддержки. - Дело в том, что он несет в нем килограмм тридцать, вот материя и не выдерживает, рвется. - Что же вы туда набиваете? Он рассчитан на десять-пятнадцать. - Патроны, гранаты, начал перечислять я, загибая пальцы. - Стоп! Стоп! Вы, вредители! Кто разрешил носить патроны в меш- ке, гранатам там тоже не место. Вам для этого подсумки даны! Немед- ленно выгружайте. Сейчас же! Солдаты вокруг засмеялись, и офицер, очевидно, понял, что сказал что-то не то. - Товарищ полковник! Вот тот, из службы вооружения, только что приказал досыпать еще по четыреста патронов, с ним разберитесь вначале. - Не умничай, лейтенант! Выполняй распоряжение! - А гранаты куда, в подсумок? - У вас должна быть специальная разгрузка! - Но ее нет! Что же делать? - Получайте на складе! Все выгрузить, лишнее оставить, только паек, белье и воду! и он скучающе отвернулся. Черт подери! Командиров рот вызвали в штаб для уточнения обста- новки, и только Сбитнев ушел эти налетели как саранча, а мне отду- ваться за него. Тут на меня грозно надвинулся очередной "хлыщ", но я сделал вид, что его не замечаю, и нагнулся вроде как завязывать шнурки. Он перего- ворил с Юрой Юревичем и окликнул меня: - Замполит, товарищ лейтенант, вы почему не докладываете? - Виноват, не заметил, шнурки на кроссовках развязались. - Почему рота не помыта перед рейдом? Вы что творите? Преступ- ники! Где командир роты? разволновался проверяющий. - Товарищ полковник, баня не работает, воды нет, я вчера доложил зам. по тылу, полковнику Ломако. Он сказал, что когда водовод пост- роят к осени, тогда и будет вода регулярно поступать, а вчера и сегодня ее нет. - Виктор Михайлович! заорал проверяющий, крутанув головой и вытягивая шею в поисках тыловика. Из-за спин солдат вынырнул Ломако. - # - Да, слушаю, что опять этот Ростовцев болтает? - Не болтаю, а докладываю: рота не мыта, потому что воды в душе- вом павильоне нет! - Что вы такое говорите, я ведь с утра послал банщика в батальон, и он всем дежурным по ротам сообщил, что можно помыться! Прямо сразу после строевого смотра и ведите людей. Ох, разгильдяи, ой, низкая исполнительность! Это же надо такое комиссии сказать: нет воды, зам. по тылу не работает, тыл бездельничает! Бессовестный! Нехорошо! - Так что, если я сейчас отведу роту в душ, все помоются? Вода есть? - Конечно! Конечно, все готово, все работает. Сделал круглые глаза подполковник Ломако и недовольно покачал головой. Так ведь и пове- рят, кто не знает, этой чепухе! И дружески обняв полковника за плечико, повел его в столовую. Подошедший Сбитнев слышал этот разговор и скомандовал: - Всем сложить вещи и оружие на плацу. Оставить по одному ох- раннику от взвода, строиться в баню в колонну по три, потом заменить охрану. Замполит, веди моих людей. Молодец, выпросил воду! Строй бегом переместился к душевой, которая оказалась на замке. Якубов быстро отыскал банщика, но солдат удивленно и возмущенно заявил: - Да нет, не ходил я к вам в роту. Не было воды и не будет, напор в скважине слабый. Кто сказал прийти? - Ломако, б...! Морда козлиная, прикрыл свой зад, пудрит мозги комиссии! Скотина! выругался я. Рота, кругом, назад бегом марш! Я надеялся разыскать тыловиков и рассказать все, что думаю об этой подлости, но на плацу меня поджидал еще один начальник, теперь уже непосредственно по мою душу. Офицер политуправления, только его мне и не хватало. - Где ваш план работы на боевые, лейтенант? Я с тяжелым вздохом достал из полевой сумки тетрадь. - Так, хорошо, почитаем, полистаем! Вот это зря написано, сюда нуж- но добавить о работе с местными жителями, тут формулировка некраси- вая, размышлял он вслух. Что-то мало мероприятий на месяц! Ну ладно, теперь где ваши лекции политзанятий и тетради рядового состава? - Все в машинах находится. Мы ведь конспекты видим, когда с гор спускаемся, а наверху только индивидуальные беседы без писанины. - Как так? Занятия должны проводиться в любых условиях! А журна- лы учета проведения занятий? - Это все остается в роте. - Нет, обязательно брать с собой! Где походная ленкомната? - Вот она, расстилай, Фадеев, палатку. - Так-так. Планшеты старые, где фотографии политбюро? - # - Да за ними не уследить, меняются теперь слишком часто, даже в полку-то портретов нет! - Плохо, очень плохо. Так и запишем, и он аккуратно что-то запи- сал в блокнотик. Что ж, плохо работаете! Даже не пойму, как вас держат на этой должности. Разберемся, и он отошел ко второй роте. Там шум поднялся еще больше. Шкурдюк только что приехал из Союза, а роту вернули с застав, и естественно, никакой документации не было. Прибежал Муссолини и что-то начал объяснять. Затем они ушли к Мелещенко, досталось и Коляну. А у минометчиков оказалось еще хуже, но тут виноватым был Витя Бугрим, так как Артюхин назначил его помогать минометчику Степушкину. Политработник, видимо, был совсем какой-то удивленный, наверное, в детстве "ушибленный пыльным мешком из-за угла", раз требует в горах вести конспекты. Они путают Таманскую дивизию в Союзе и войну в Афгане. Поставили знак равенства между мирной жизнью и боевыми действиями. Официально ведь войны-то нет, следовательно, требования должны быть едиными ко всем. x x x Наконец комиссия ушла в "греческий зал" на обед, а войска пошли в парк грузиться на технику и ожидать начала марша. Есть полчаса до выхода, значит, еще успею отдать передачу домой. Ленка, "кубик-рубик", уезжает завтра в отпуск в Союз, обещала отпра- вить посылку из Ташкента. Я подошел к женскому модулю, постучал в дверь комнаты, которая от прикосновения со скрипом приоткрылась. Войдя внутрь, чуть не рух- нул от испытанного потрясения. На кровати лежала лицом вниз в тоненьком не застегнутом просве- чивающем халатике Афонина подружка, Ленка. Черные волосы размета- лись по подушке, ноги раскинуты и толстый зад без трусов. Вот зараза, какой соблазн! От нее сильно пахло духами и спиртным. - Ленка! Лен! Проснись! толкнул я ее за плечо и слегка шлепнул по голой заднице. Это не произвело ни малейшего эффекта, никакой реакции. Спит, как убитая! Вот черт, одна и та же мысль закрутилась в чумной голове: раздвинуть ноги, раздвинуть ноги, раздвинуть ноги и... Зациклило. Вот дьяволица! Это же любовница моего друга, как же так! Но мы сейчас уходим в рейд, могут в любую минуту грохнуть. Может, это будет в последний раз? Пульс участился до ста ударов в минуту, грудь сдавил "лифчик-нагрудник", автомат прилип к руке, мешок на спине стал слов- но бетонная плита, посылка плюхнулась на пол. Бабы злые искуситель- - # ницы, но без них жить совершенно не возможно. За год проклятого воздержания крыша едет, так что и до психушки недалеко. Развернуть, раздвинуть и главное успеть. Соображай быстрее, решайся, времени-то нет: рота пошла в парк загружаться. Подруга друга, подруга друга Это обстоятельство останавливало от решительных действий. Все мысли спу- тались, чувствую еще минута и чокнусь. Животный инстинкт пересили- вал разум. Напряжение достигло предела. А если это мой последний шанс, и потом подорвусь, как Быковский или Шипилов? Оторвет ногу или все хозяйство, как у Семина? Как чертовски не хочется умирать. Я хочу домой! Но еще больше я сейчас хочу вот эту дуреху! Кто настоя- щий мужик: кто не упустит такой шанс, или кто не воспользуется беспо- мощностью женщины? Спорная ситуация Проклятье! Не убьют, через месяц поеду домой и оторвусь на всю катушку! Е... мать! Пошла ты к черту! Я не удержался и ногтем провел по мягкой и гладкой коже от пятки и до конца бедра, а затем с силой шмякнул по пухлой заднице, которая заколыхалась, как студень. Это развеселило меня, и напряжение спало. Ладно, пусть Александров пользуется в одиночку. Полуголая дура! Тьфу ты! Дурманящий запах женщины, пьяной теплой женщины... На негнущихся и подрагивающих ногах я выбрался из комнаты. Легче в атаку сходить, чем вот так отступать, пересиливая желание. Эх ты, вояка, чуть не кончил... Могли бы те, кто нас сюда загнал, что-нибудь такое организовать за счет правительства... В последний раз забежал в казарму и обнялся на прощание с уезжа- ющим завтра в Армению Гогой. - Никифор! Замполит дорогой! Что с тобой, такой потный и крас- ный? спросил прапорщик. - А черт, хотел девку приголубить, валяется, понимаешь, голая и пьяная, ничего не слышит и не чувствует, еле удержался! - Правильно, не надо. Что толку, она, наверное, как брэвно, а ты же нэ дятел долбить по дэреву. - Тебе хорошо говорить. Ты уже почти дома, а я на пути в Файзабад, на дороге не близкой и не безопасной. - Нэ переживай, выбрось из головы, пусть лежит, отдыхает женщи- на, наверное, сегодня на ней много твой друг потрудился. - Вероятно, Афоня измотал перед дальней дорожкой. - Вот видишь, твоя совесть чиста, нэ обидел друга. До свидания, до встречи, обязательно приезжай, нэ потеряй адрэс! Коньяк будет литься рекой, шашлык-башлык, долма. Гостем будешь дарагим! Все, беги, а то уедут бэз тэбя! Постарайся вижить и вэрнуться! Вторая рота была снята с охранения и двинулась в рейд впервые за полгода. Командир роты Габулов психовал и орал на всех подчиненных, - #! суетился и, чтобы успокоить себя, всю дорогу подначивал и задевал меня, Сбитнева,