Валентин Холмогоров. Чужие миражи | Настоящее литературное художественное произведение распространяется | | в электронной форме с ведома и согласия автора. Допускается | | распространение данного произведения на некоммерческой основе при | | условии сохранения целостности и неизменности текста, включая | | сохранение текста настоящего уведомления. Любое коммерческое | | использование текста данного произведения без письменного | | разрешения автора НЕ ДОПУСКАЕТСЯ. По вопросам коммерческого | | использования произведения обращайтесь непосредственно к автору | | по адресу электронной почты, указанному на его страничке в сети | | Интернет. | |_____________________________________________________________________| ______________________________________________________________________ (С) Валентин Холмогоров, 2000 http://www.holmogorov.ru ? http://www.holmogorov.ru author@holmogorov.ru ______________________________________________________________________ Валентин Холмогоров ЧУЖИЕ МИРАЖИ С большой благодарностью Алисе и заочно - Константину за интересный и познавательный диалог о судьбах, сущности и смысле существования виртуального мира, который давно уже стал для всех нас повседневной, но от этого ничуть не менее притягательной и влекущей действительностью. В настоящем произведении использованы реалии, авторство которых принадлежит Сергею Лукьяненко. Есть знанье, приходящее с годами: Весь этот мир, почерпнутый из книг - Суть лишь мираж, что создали мы сами, Забывшись, затерявшись в нем на миг. И лягут в пыль ненужной книжной полки Мечты, прощально вспыхнув, словно сон, Как миражей блестящие осколки Ложатся на усталую ладонь. Но вновь за неприступными стенами Реальностью окованной души Нас позовут, возникнув перед нами Манящие чужие миражи...  * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *  00 Мир растворяется на границе яви и сна, реальности и морока, фантазии и действительности. Мы придумали для себя этот мир, чтобы стать его частью - его пленниками, мы построили лабиринт, чтобы заплутать в его глубинах, зная, что выхода не существует. Нет на свете ничего более прекрасного, чем ощущение глубины, что возникает, когда смотришь в пропасть с самого ее края; нет на свете ничего более захватывающего, чем головокружительное чувство свободы и полета, когда бросаешься с обрыва в таящую неизвестность пустоту; нет на свете ничего более ужасного, чем разбиться об острые камни, которыми встречает тебя эта неизвестность. Мы заглядываем в пропасть. Мы бросаемся вниз. Мы разбиваемся и взлетаем, чтобы упасть снова. Мир благосклонен к нам. 01 Маленькая комната, длинная и узкая - вдвоем не разминуться - залита призрачно-зеленым светом, волнами исходящим из широкого, во всю стену, окна. За окном - две до нелепости огромных буквы "Z", замогильный свет льется внутрь от их мерцающего сияния. Назойливая реклама - вот главный недостаток бесплатных квадратных метров жилой площади в этом мире. А может быть, главное достоинство. Зеленое успокаивает. Мой любимый цвет. Встаю на ноги, два осторожных шага по мягкому, пружинящему под стопой ковру, открываю окно. "Jacuzzi" подмигивает мне с вывески тусклыми бликами на стекле, я подмигиваю в ответ. На улице вечер. За этими окнами всегда вечер, всегда лето. Теплый ветер чуть касается лица, пахнет листьями, далеким дождем, нагретым за день асфальтом, усталым, отдыхающим перед сном городом. Немного кружится голова, подступает легкая тошнота. Так и должно быть. В первые несколько минут всегда так. - Как вы себя чувствуете, Владислав? На столе у стены - компьютер, с экрана настороженно хмурится смуглый молодой человек, на его плечах угадывается строгий костюм, кажется, темно-серый. В сочетании с бледно-голубоватой рубашкой и серебристым галстуком, парень производит впечатление типичного менеджера типичной преуспевающей конторы. Так и есть. "Интерфейс - менеджер". - Спасибо, Виктор, я в порядке. Программа напряженно "думает" несколько секунд, после чего парень согласно кивает. Голос "Виктора" - пользовательской оболочки операционной системы "виндоуз оффис" - доносится из подключенных к звуковой карте компьютера колонок от старого китайского плеера. Небольшое издевательство над самим собой: обтрепанные дешевые колонки в сочетании с вполне современной машиной. Помни, что ты есть на самом деле. Не забывай, где ты находишься сейчас. Знай, что все это - не более чем игра, мираж, который ты сам же и придумал, что где-то за чертой твоего сознания живет, дышит, засыпает и просыпается, рождается и умирает другой мир, не хуже и не лучше этого, просто другой. Помни. Иначе наступит миг, когда ты бросишься в пропасть с края обрыва. И уже не сможешь взлететь. - Доставлено четыре новых сообщения. - Виктор как всегда неимоверно серьезен. - Желаете ознакомиться с корреспонденцией прямо сейчас? - Да, пожалуй. Идея сменить традиционный "виндоуз хоум" на более навороченный "офисный" вариант возникла у меня несколько месяцев назад спонтанно, после того, как "удобная, простая в эксплуатации, надежная и дружественная" операционная система от "Майкрософт" в третий раз подряд выбросила меня из Глубины по недопустимой операции. "Оффис" в этом плане показался мне более надежным. Однако, данная программа, рассчитанная в первую очередь на поддержку локальных сетей и работу с большими коммерческими приложениями, не была полностью лишена недостатков: оказалось, что она сложна в настройках, занимает гораздо больше места на диске, работает значительно медленнее и ко всему прочему мне так и не удалось отучить Виктора от строгих деловых костюмов и патологической вежливости. Тем не менее, мне чем-то нравился этот парень. А устанавливать в качестве интерфейса симпатичную, но скучную, как мексиканская мелодрама, девушку-секретаря я не желал принципиально. Глубина непредсказуема. Она полна приятных и не очень приятных неожиданностей. А нецензурно выражаться в присутствии дамы - пусть даже дамы в исполнении программистов от "Майкрософт" - мне не хотелось. Дурная привычка. Или строгое воспитание? Черт его теперь разберет. На столе возле клавиатуры материализовалось три пухлых конверта и один весьма объемистый пакет. Пакет, мельком взглянув на обратный адрес, я швырнул в мусорное ведро - контора, предоставившая мне в одном из своих зданий место под квартиру, в очередной раз предлагала что-то купить у своих многочисленных спонсоров. Эта незатейливая игра продолжалась уже почти полтора года: дважды в день я получал по почте толстые иллюстрированные каталоги, доверху наполненные рекламой всевозможных товаров, и с той же регулярностью кропотливый труд дизайнеров исчезал в глубинах мусоропровода. Наверное, они ведут статистику по покупкам, совершаемым в магазинах рекламодателей их постояльцами. Но меня пока не гонят. Извините-подвиньтесь, друзья, на моей кредитной карточке всего лишь двадцать пять долларов. Как-нибудь в другой раз. Два конверта я отложил в стол, где неделями складировалась корреспонденция, не требующая немедленного ответа. Четвертое письмо было от моего редактора. Оно содержало вежливое напоминание о том, что сроки сдачи материалов в очередной номер "Компьютерного Обозрения" и "Сетей" истекают сегодня вечером, и в случае промедления я могу лишиться работы в совокупности с некоторыми наиболее ценными частями моего тела. Я потянулся к настенной полке, снял с нее две мирно ждавшие своего часа толстые папки, и, подписав внизу письма краткое извинение за задержку, прикрепил к ним листок огромной пластмассовой скрепкой. Отправлю по дороге. - Виктор, я ухожу, вернусь часа через четыре. Не включай "спящий режим", возможно, ты мне понадобишься. - Таймер - на четыре часа погружения? - Нахмурилось приветливое смуглое лицо. - Я вас правильно понял, Владислав? - Таймер - как всегда на двадцать четыре часа. - Мрачно отозвался я, уже догадываясь, что за этим последует. - Позволю себе заметить, что столь долгое пребывание в Глубине противоречит элементарным правилам безопасности, описанным справочной системе "виндоуз", и способно повлечь за собой определенные негативные последствия для вашего организма... Я поморщился. Виктор обладает еще одним крупным недостатком - он неисправимый зануда. Но бороться с этим бесполезно: "оффис" - не "хоум", его так просто не заставишь замолчать. Приходится терпеть. - Таймер - на двадцать четыре часа. - Стараясь дышать как можно глубже, повторил я. - Вы уверены? - Да. Я уверен. - Вы абсолютно уверены? Вдох. Выдох. Вдох. - Да. - Таймер - на двадцать четыре часа. - Покорно согласился Виктор. Если бы его взгляд мог что-то выражать, наверное, он выражал бы сострадание. Тесная кабина лифта ждала меня на этаже. В компании "Фрилайн Энтерпрайз" все тесное: лифты, квартиры, ванные комнаты и кабинет управляющего. Экономия места: больше жильцов - больше рекламы - больше продаж. Элементарный маркетинг. Не в чем их винить. Но лифт удобный и чисто эстетически приятен: на полу - мохнатое ковровое покрытие мягкого, не раздражающего глаз голубого цвета, зеркальные стены, в углу прицеплен горшок с каким-то домашним растением, листья причудливо свисают почти до самого пола. Нажимаю на металлическую кнопку с английской надписью "холл", откуда-то сверху доносится мелодичный перезвон на двух нотах, двери бесшумно закрываются. Поехали. Оглядываю себя в зеркало. Ничего особенного - среднего роста молодой человек лет двадцати пяти - тридцати с чуть асимметричным лицом, в фигуре проглядывает едва заметная полнота, такая возникает обычно при однообразной и сидячей работе. Это небольшой комплекс: в жизни я весьма худощав. Джинсовый костюм, из-под воротника выглядывают наушники плеера, в карманчике на ремне - зажигалка. Достаю сигарету, закуриваю. Каждый реагирует на Глубину по-своему: после того, как отходит первая тошнота и головокружение, меня почему-то всегда тянет курить. Извлекаю из кармана очки, надеваю. Обыкновенные, в тонкой, металлической, но дешевой оправе. Очки в Глубине - нелепость, они совершенно не нужны, да и со зрением у меня все в порядке. Просто они визуально немного удлиняют мое лицо, что придает ему совершенно иной вид - как раз под мое сегодняшнее настроение. Я намеренно создавал этот образ с незначительными физическими недостатками: в мире, где каждый стремится хоть немного идеализировать собственную внешность, мне чертовски не хотелось следовать общей традиции. Хотя, достаточно часто встречаются и исключения из правила... Лифт мягко затормозил и остановился, звякнуло на двух нотах под потолком, двери отползли в стороны. Холл "Фрилайн Билдинг", в отличие от всего остального в этом восьмидесятиэтажном небоскребе, достаточно светел и просторен: лестница в три ступени ведет в обширный зал с буфетом, пальмами и небольшим фонтаном, прямо по курсу - выход из здания, оснащенный стеклянными автоматическими дверями. Пальмы отчего-то вечно кажутся мне пластмассовыми. Недосуг подойти и проверить. По правую руку располагается конторка с улыбчивым портье Робом, - ни то от Роберта, ни то от робота, - весьма простая, но бесконечно вежливая и услужливая программа. Иногда за конторкой сидит и настоящий портье, но здесь это большая редкость. На всякий случай киваю Робу, бросаю адресованные редакции материалы в укрепленный на стене почтовый ящик и выхожу на улицу Диптауна. - Почта отправлена. - Доносится из наушников моего плеера приглушенный голос Виктора. Через несколько секунд она достигнет адресата. Вечерний Диптаун - это не просто сверкающий огнями в предзакатных сумерках город. Это стихия. По крайней мере, мне это всегда представляется именно так. Быть может, в душе я немного романтик, не знаю. Быть может, просто дорвавшийся до Глубины простак, это более похоже на правду. Проносящиеся по автострадам огни городского такси - движение частного автотранспорта в Диптауне запрещено из-за чрезмерного количества желающих "прокатиться с ветерком" по несуществующим улицам, лавируя меж несуществующими прохожими - и многоцветные переливы реклам, толпы людей, спешащих по тротуарам во всех направлениях и какой-то особенный, пряный воздух, с каждым вдохом вливающий в тело непередаваемый, неощутимый дух свободы, легкости, силы - все это создает ту необычную атмосферу, которую в человеческом языке и принято называть "виртуальностью". Это невозможно описать. Как подобрать подходящие слова, чтобы выразить ими ускользающую полутень, полунамек, полутон звучащей в глубине души струны, полушепот давно забытых и похороненных под грудой пыльной обыденности воспоминаний? Это необходимо чувствовать. Говорят, восприятие Глубины сугубо субъективно. Не знаю, я не психолог. Но, наверное, каждый, попадая в Диптаун, ощущает нечто подобное. Такси компании "дип-проводник", которую жители Диптауна в шутку называют "полупроводником" за то время, которое порой приходится тратить на дорогу из точки А в точку В, пока сервера глобальной сети перекачивают по перегруженным каналам информацию о месте назначения пассажира, я решил сегодня не пользоваться. Благо место, куда я в данный момент направлялся, находится всего в двух кварталах от моего дома. Я взглянул на часы: до назначенной встречи остается еще двадцать минут. Можно немного прогуляться и собраться с мыслями. Фон-Нейман стрит - одна из наиболее оживленных трасс Даунтауна, американской части делового центра столицы виртуального мира. В этом - значительный минус большинства здешних "бесплатных" квартир: всегда слишком шумно и чересчур людно. Но и сделать с этим решительно ничего нельзя: "Фрилайн" - коммерческая организация, и, как любая частная фирма, рассчитанная на получение прибыли, она должна находиться близко к центру города. Безусловно, я мог бы поселиться где-нибудь в элегантных корпусах "Эстейт-Сервиса" в русском квартале Диптауна, вдали от суматохи и надоедливой ежедневной рекламы, поближе к разговаривающим на родном языке соотечественникам. Помнится, как-то я даже зарегистрировался в офисе этой компании, как их потенциальный клиент. Однако достаточно скоро выяснилось, что лифт в белоснежных "пансионатах" "Эстейт-Сервис" не работает раз через день, а на дверях круглосуточного бара и собственной ванной комнаты я с изумлением обнаружил красивую пластиковую табличку с лаконичной надписью: "Sorry, under construction". Тащиться пешком на шестьдесят третий этаж? И при этом не иметь возможности смыть сходящий с моего бренного тела ручьями и водопадами трудовой пот? Увольте-с... - Сэр? Сэр, можно вас на минутку? Высокий розовощекий крепыш с копной пепельно-серых волос, в пиджаке без воротника, из-под которого торчала стойка черного джемпера, неожиданно возник у меня на пути, встав так, что он вроде бы и не мешал мне следовать прежним курсом, но и миновать его было решительно невозможно. - Да? Я могу вам чем-то помочь? - Немного удивился я. Не нравятся мне такие встречи. Решительно не нравятся. - Меня зовут Кеннет Доулз. - Парень протянул мне руку и стиснул мою ладонь в крепком пожатии прежде, чем я успел что-либо сообразить. - Часто бываете в Глубине? - Практически каждый день. - Отозвался я. - Простите, но я немного не понимаю... - Если не секрет, сэр, вы ныряете в Глубину, чтобы отдыхать и проводить ваше свободное время, или решаете здесь свои деловые вопросы? О! Вот теперь до меня начало понемногу доходить. Я едва заметно улыбнулся. - Скажите, Кен, сколько я вам должен? - Елейным голосом спросил я, сжав покрепче и не отпуская его ладонь. - Шестьдесят долларов, не так ли? И если ежемесячно я буду приводить в вашу фирму десять таких же простаков, как я, то скоро стану настоящим миллионером и смогу приобрести себе в личное пользование "Эмпайр Стэйт Билдинг"? Кажется, парню стало немного не по себе: он заметно занервничал. По крайней мере, руку он попытался высвободить весьма недвусмысленно. Но у меня была крепкая хватка. - Семьдесят пять... Ежемесячных взносов. Понимаете, сэр, наша компания... - Вы торгуете подержанными фотоаппаратами, или клубными карточками, дающими пятнадцатипроцентную скидку при покупках в сети магазинов "Глобал"? - Перебил его я. - Э-э-э... Сэр... Простите, если я доставил вам неудобство, но... Я отпустил его руку. - Это вы простите меня, Кен. - Улыбнулся в ответ я. - Боюсь, я не имею возможности вступить в вашу систему, даже если бы очень этого захотел. - Наша организация принимает членов из любой точки мира... - Предпринял он последнюю робкую попытку атаки. - Вы американец? - Нет. Я русский. Журналист. Знаете, какова зарплата журналиста в России? - Я быстро прикинул в уме. - Порядка семидесяти пяти - восьмидесяти долларов. В месяц. - Вы шутите? - Кажется, парень был действительно изумлен. - Увы - я говорю совершенно серьезно. Всего доброго, Кен. - Да, в таком случае для вас было бы действительно затруднительно выплачивать по семьдесят пять долларов в месяц... Еще раз простите, сэр. Мистер Доулз кивнул мне на прощанье и отправился выискивать новую жертву. Многоуровневый маркетинг в Диптауне - виртуальный аналог печально известного в нашей стране "Гербалайфа" - в последнее время стал своеобразной модой в Глубине. Слишком много компаний достаточно быстро поняли, что здесь, как нигде в мире, можно стремительно делать деньги из воздуха. Пионерами в этой области, как всегда, стали американцы и канадцы. До нас пока не докатилось. Но в этот момент я был более, чем уверен, что через несколько месяцев десятки подобный фирмочек и фирм появятся и в нашей многострадальной стране. Время в этом сумасшедшем мире летит гораздо стремительнее, чем в более привычной нам реальности. Собственно, я не смог бы, пожалуй, объяснить, почему я поступил так с этим беднягой Кеном. В принципе, я понимал этого парня: в Америке многоуровневым маркетингом в Глубине промышляет множество студентов, дабы подработать в свободное время на оплату курса обучения в университете. Благо, вход в Глубину для них практически бесплатный. Наверное, плохое настроение. Или магнитные бури. Или критические дни. Как бы то ни было, столбик термометра, показывавшего состояние моего внутреннего душевного баланса, резко упал еще на несколько градусов. Кабачок "Тим и Деззи" на углу Фон-Нейман стрит и Кронверк-Парк авеню приглянулся мне прежде всего тем, что здесь практически всегда мало народа и имеет место быть отменная кухня. Если это определение можно применить к виртуальной еде. Я не люблю шумные компании. Зато люблю вкусно покушать. Похоже, сегодня мне представится возможность совместить приятное с полезным. В зале "Тима и Деззи", как обычно, было немноголюдно. В дальнем и полутемном конце бара разместилась группа из шести человек - четверо мужчин, две женщины - кажется, немцы или шведы. Эти всегда разговаривают громко, жестикулируют, смеются в голос, совершенно не стесняясь окружающих. Ближе к выходу какой-то высокий и мускулистый тип с яркой латиноамериканской наружностью, с интересом оглядывается по сторонам, - похоже, впервые в Глубине. И, видимо, действительно мексиканец или бразилец - внешность выписана подробно, но не броско, без режущих глаз подчеркнуто-контрастных деталей. С другой стороны, за столиком у стены, уже знакомая мне личность. За глаза я прозвал его "Лордом". Высокий, подтянутый, худощавый и прямой, как палка, джентльмен в темном жакете, вьющиеся волосы всегда уложены с предельной тщательностью и аккуратностью, чуть вытянутое, безупречно-правильное невозмутимое лицо, с горбинкой, слегка напоминающий клюв хищной птицы нос, раздвоенный подбородок. Появляется в баре практически каждый день в одно и то же время с неизменной тростью, на которую при ходьбе небрежно опирается. Даже походка его словно выправлена по трафарету - он ступает, точно пробуя на прочность землю перед собой, и от этого каждый шаг его делается каким-то осторожно - изысканным. Вероятно, англичанин. Несмотря на столь очевидную яркость образа. Удивительно, но он не выглядит карикатурой - наоборот, смотрится более чем естественно. Иду к стойке бара. За ней - Джессика, улыбается мне, как старому клиенту. Посылаю ответную улыбку, надеясь, что она получилась достаточно обворожительной. "Тим и Деззи" принадлежит очаровательной австралийской паре, которая мне отчего-то глубоко симпатична. При каждом удобном случае я полушутливо заигрываю с хозяйкой, причем добродушный толстяк Глен, когда он случается рядом, с готовностью включается в игру, то подбадривая смеющуюся и сверкающую глазами жену, то невинно подкалывая меня. Милые люди. - Привет, Джесси, как ты? - Я облокачиваюсь на сверкающую черной полировкой стойку. - Признавайся, куда подевала муженька? Отравила прошлогодним "Хольстеном"? - Глен! - Кричит Джесси за отгораживающую от нескромных глаз служебные помещения бара занавеску. - Глен, выпроводи за дверь этого хама! Из глубины заведения выплывает улыбающийся хозяин, протягивает мне руку. - Привет, Поль. - Под этим именем я известен владельцам "Тима и Деззи". - Опять пытаешься увести у меня из-под носа законную супругу? Скажу по секрету: она жутко храпит по ночам. Глен заговорщицки подмигивает мне правым глазом, при этом левым косит куда-то в сторону наигранно-оскорбленной Джессики. - Негодяй! - Обиженно выпячивает она в его сторону губу. - Поль, пожалуйста, уведите меня из-под его носа! Я не против. - Хорошо, Джесси, я обязательно это сделаю после того, как вы с Гленом меня накормите. - Покорно отвечаю я. - Терпеть не могу уводить чужих жен на голодный желудок. - Вам как всегда салат, тушеное мясо с гарниром, коктейль и дессерт? - Нет. На сей раз ограничимся яичницей с беконом и пивом. - Отвечаю я. - Что, на салат уже не хватает денег? - Подозрительно щурится улыбающаяся Джессика. - Как ни странно, да. - Я стараюсь придать лицу трагично-грустное выражение. - Все деньги уходят на гораздо более необходимые вещи. - Например? - Выпивка. Карточные долги. Романы с женами моих многочисленных знакомых... - Так я и знала. Поль, я еще подумаю, стоит ли мне позволять вам уводить меня у Глена. По крайней мере, он регулярно оплачивает мои счета. - Если ты не против, Поль, - вступает в разговор муж Джесси, - я могу одолжить тебе несколько тысяч на пару месяцев. Но только ты должен дать мне твердую гарантию, что в течение этого времени я смогу жить спокойно. И у меня не будет необходимости оплачивать чьи-либо счета... Получив заказ и расплатившись, я направился к свободному столику. Что ни говори, мне здесь нравится. Безумно нравится. Это мой мир. Это - реальный мир? Это - фантазия? И ввысь взлетев, в пропасть вновь окунаюсь я... В тишине бара разливается знакомая мелодия "Богемской Рапсодии". - Черт! - Шепчу я. - Виктор, отключи перевод. - Перевод - отключить. - Соглашается послушная программа. Open your eyes, look up to the skies And see... I'm just a poor boy... Нет ничего реальнее выдуманного мира. Нарисованного мира нарисованных людей. Они умеют чувствовать и переживать, любить и ненавидеть, шутить и сердиться. Этот дар дан им свыше. Дай нам Бог не утратить его никогда. Мы просто обыкновенные люди. Обыкновенные люди в обыкновенном нарисованном мире. Слишком реальном, чтобы быть сказкой... 02 Говорят, самые гениальные вещи появляются на свет совершенно случайным образом. Человечество пыталось изобрести средство от поноса, а вышла пепси-кола. Хотело создать компактный и высокоэффективный источник энергии, а придумало атомную бомбу. Когда несколько лет назад по воле простого российского паренька Дмитрия Дибенко появилось то, что теперь мы привычно называем Глубиной, он вряд ли осознавал, что создал на самом деле... Одна из версий возникновения виртуальности гласит, что этот парень, работавший программистом в одной из небогатых московских контор, и, в общем-то, не отличавшийся особыми талантами, а по свидетельствам его бывших коллег, являвший собой самую натуральную посредственность, по-видимому сильно увлекался восточной философией. Иначе невозможно объяснить тот факт, что однажды вечером он решил написать незатейливую программку, которая, меняя на экране компьютера цветовые узоры и гаммы, могла бы послужить подходящим сопровождением для его психоделических экспериментов. Помедитировав перед монитором минут пять, Дмитрий отправил свое детище свободно разгуливать по сети, плюнул, и завалился спать. И все бы ничего, если бы спустя несколько дней студент Киевского Политехнического Института, некто Александр Бондаренко, не запустил на своем компьютере дибенковское творение. А запустив и полюбовавшись на калейдоскопические переливы программы несколько секунд, уселся играть в "Quake", "Doom" или "Heretic" - увы, точное название этой игры установить сейчас уже вряд ли представляется возможным. И картинка ожила. Монстры, населявшие мрачные каменные лабиринты игрового мира, неожиданно стали вполне реальными, от них веяло страхом, смертью и зловонием. Гранатомет нагревался в руках и до волдырей жег пальцы, бронежилет оказался необыкновенно тяжелым и неудобным, полученные в перестрелке раны болели и кровоточили, их обугленные края пахли горелым мясом. Парень едва не лишился рассудка. Уколы шприцев, которые он время от времени находил в разбросанных по уровням аптечках, были неприятны и болезненны, от них немело плечо, и вскоре они практически перестали помогать. Спустя пять часов он, почти лишившись сил и остатков разума, добрел до выхода из игры - ее последнего уровня, нажал на кнопку проступившего перед воспаленными, слезящимися глазами меню, и, едва ужасное наваждение рассеялось, выключил компьютер и уснул, уронив голову на вдребезги разбитую клавиатуру. Естественно, что обнаружившие его утром в таком виде коллеги по работе не поверили ни единому слову Александра и посоветовали парню обратиться к психиатру. Только на следующий день он связал свое ночное приключение с увиденным накануне восьмисекундным калейдоскопическим роликом. Когда один человек сходит с ума, это, как правило, вызывает сочувствие и сожаление окружающих. Когда с ума сходит весь мир... Вскоре выяснилось: дип-программа действует на человеческое подсознание таким странным образом, что оно начинает воспринимать созданную компьютером весьма примитивную графику, как реальность, "дорисовывая" все недостающие детали "от себя". Безусловно, развитие технологий того времени - а тогда существовал и интернет, и его более простые кровные братья, такие как, например, почтовая сеть Фидо, - не позволяли создать полноценную виртуальную реальность. Не хватало мощностей процессоров. Пропускной способности линий. Объемов оперативной и дисковой памяти. Но теперь это просто перестало быть необходимым. Виртуальный мир родился сам собой, в сознании людей, затуманенном многоцветными вихрями дип-программы. Мир сошел с ума. Мир подошел к краю бездонной пропасти, заглянул внутрь и бросился в пугающую неизвестность. В Глубину. Крупнейшие корпорации - законодатели компьютерной моды, всегда стоявшие в авангарде электронных технологий, - быстро оценили выгоду от нечаянного изобретения Дибенко. В рекордные сроки был построен Диптаун - самый крупный мегаполис на нашей планете, город с населением почти в двадцать четыре миллиона человек. Город, ставший вожделенной мечтой тысяч и тысяч беглецов из реального мира, стремившихся обрести наконец в мире виртуальном самих себя. Стать тем, кем они хотели бы стать. Быть теми, кем быть они не могли даже мечтать. Быть с теми, с кем им хотелось бы быть. Стать собой. Согласно другой версии, дип-программу изобрел кто-то из университетских преподавателей Дибенко, якобы в рамках лабораторных экспериментов с двадцать пятым кадром. Дмирию же по этой легенде выпадала лишь одна скромная роль - пустить программу в народ. Честно говоря, эта версия представляется мне весьма сомнительной. Я читал биографии Дибенко. Диму выгнали с третьего курса МГУ за академическую неуспеваемость и слабость к наркотикам. Третья услышанная мною когда-то от одного из моих старых знакомых история гласит, что дип-программа была побочным эффектом вируса, который пытался написать Дибенко ради собственного развлечения, и попала она на компьютер украинского студента Бондаренко совершенно случайно. Бог его знает, какая из версий на самом деле правдива. Я вполне допускаю мысль, что в реальности все могло быть совершенно по-другому. Важно, на мой взгляд, лишь одно: Глубина существует. Остальное не имеет значения. Дип-программа действует на всех. На каждого по-своему, это зависит прежде всего от психики человека, его внутренней конституции - так по крайней мере утверждают исследователи и врачи, - но на всех. Попадая в Диптаун, человек полностью утрачивает связь с окружающей действительностью, до тех пор, пока не сработает таймер и он не очнется у себя дома или в офисе перед мирно гудящим компьютером. Но отыскивались и те, кто в силу природного слабоумия или наивного героизма бросался в пропасть, полностью забыв о надежной страховке - нырял в Глубину, отключив таймер и тем самым обрекая себя на медленную смерть от переутомления, голода и почти полного обезвоживания организма. Они падали на самое дно бездны. Они разбивались насмерть. Но природа мудра - или чересчур иронична над человечеством - раз уж она решила загнать и безумие в свои собственные, раз и навсегда созданные чьей-то невидимой волей рамки, заставляя его подчиняться четким, однажды и навеки написанным ее твердой рукой законам. Очень редко попадались люди, чьим сознанием Глубина не могла овладеть полностью. Те, кто умел падать и взлетать, не боясь разбиться об острые камни. Те, кто никогда не утрачивал до конца связь с реальностью. Плоть от плоти Глубины. Дайверы. До сих пор никто так и не смог объяснить этот феномен. Да, наверное, он и не требует объяснений. Кто-то считает их легендой, вымыслом, странным фольклором этого странного мира. Быть может, в чем-то они и правы. Человеку свойственно верить в чудеса. Как бы то ни было, Глубина дала нам крылья. Она подарила нам возможность летать. Пока еще неловко, неумело. Но дайте время. Мы научимся. Обязательно научимся... 03 Я отставил прочь пустую посуду и внезапно ощутил острое чувство голода. Да, виртуальная еда субъективно насыщает. Но не всех. Далеко не всех. Кто-то когда-то сказал, что профессиональная болезнь журналистов - это чрезмерная болтливость и мозоли на заднице. Скорее всего, он попросту не страдал язвой желудка. Встаю из-за стола, подхожу к стойке бара. Рядом на невысоком стеллаже аккуратной стопкой сложены газеты. Вчерашний выпуск "Нью-Йорк Таймс". Ничего, сойдет. Беру верхний экземпляр, возвращаюсь за свой столик, и, развернув его где-то на середине, делаю вид, что углублен в чтение. Закрываю глаза. До боли сжимаю веки... Это - реальный мир? Это - фантазия? Это-фантазия. Реальный мир где-то вокруг меня, за невидимой пеленой. Стоит лишь протянуть руку - и пелена дрогнет, рассеется, словно призрачный утренний туман. Раз. Этот мир - не во мне. Я - не в нем. Дымка дрожит и тает... Еще немного, и от нее не останется и следа. Два. Мой разум обретает плоть. Где-то там, в недостижимой дали осталось мое тело, скованное эластичным доспехом виртуального костюма. Нужно дотянуться, влиться в него, наполнить его, как вода наполняет пустой сосуд... Три. Открываю глаза. Организм отзывается резкой головной болью и тошнотой. На экранчиках виртуального шлема - смешной кусочек оставленного мною бара: входная дверь, край стола, лежащая на нем развернутая газета. Рисунок грубый, зернистый, условный. Встроенные в шлем небольшие вентиляторы исправно обдувают мое лицо слабым потоком теплого воздуха. С минуту любуюсь на примитивное изображение собственных рук, затем резко выдергиваю кабель, соединяющий костюм с дип-картой компьютера из укрепленного на поясе разъема. - Недопустимая ошибка инициализации периферийного устройства! - Кажется, Виктор не на шутку встревожен. Колонки, подключенные к моей машине в реальности - не чета их бедным братьям, оставленным мною в виртуальном мире. Морщусь от неприятного ощущения в висках: наверное, следует приобрести привычку отключать звуковую карту компьютера, ныряя в Глубину. - Прервать погружение? - Нет. Оставайся на линии. Часы в нижнем углу экрана показывают два пятнадцать. За окнами глубокая ночь. Из чуть приоткрытой форточки доносится слегка приглушенный звук проезжающих мимо машин: даже в этот поздний час движение на Невском не прекращается ни на минуту. Пожалуй, форточку все же стоит закрыть: ноябрь в этом году выдался прохладный и квартира уже успела порядком выстудиться. На потолке переливаются призрачные блики, правда, в отличие от моего виртуального дома, здесь они желтовато-красные - огни расположенного на первом этаже ресторана "Техас". Холодильник оказался практически пустым. Тонкий намек на то, что утром, превознемогая сонливость и честно заработанную за ночь болезненную усталость, снова придется тащиться на рынок за продуктами. В хлебнице оказались остатки вчерашнего батона. Жить можно. Подозрительно понюхав несколько только что разбитых мною яиц, выливаю их на сковороду, с нетерпением ожидая, пока проснувшийся чайник, недовольный тем, что кто-то столь бестактно потревожил его сон, заворчит на плите струйкой выпущенного к потолку пара. Обычный поздний холостяцкий ужин. Что же, могло бы быть и хуже. Еда занимает чуть меньше пятнадцати минут. Возвращаюсь к нетерпеливо поджидающему меня компьютеру, втыкаю разъем на место и осторожно пробую пошевелиться. Что-то мешает на уровне солнечного сплетения, ну да - костюм исправно имитирует прикосновение к краю стола, за которым я сижу в виртуальности. Откидываюсь на спинку кресла, пытаюсь расслабиться... - Погружение. - Тихо шепчу я. Виктор улавливает мой едва слышный шепот. Простая команда, активизирующая короткую и почти бессмысленную строку: "c:\program files\deep_utilites\deep.exe" - пусковой ярлычок крошечной дип-программы - и перед моими глазами вспыхивает яркий калейдоскопический водоворот. Секунда - этот водоворот кажется беспорядочным мельтешением красок; секунда - и краски спиралью вливаются в подобие медленно вращающейся воронки; секунда - я ощущаю пустоту где-то чуть ниже затылка, сознание поддается призрачной иллюзии движения, плывет... В баре все осталось без изменений, разве что исчезла шумная компания в глубине зала, оставив после себя пустые тарелки и несколько смятых бумажных стаканчиков из-под кока-колы. Оглядываюсь... И натыкаюсь на ухмыляющуюся физиономию Олегатора, сидящего напротив за моим столиком и с аппетитом уминающего порцию картофеля - фри. - Заснул? - Что-то вроде того... - Неопределенно пожимаю плечами. - Давно ты здесь? - Минут пять как. - Отвечает тот, запивая картофель изрядным глотком лимонада. - Пытался тебя разбудить, да без толку. Думал уж, не помер ли ты... - Не дождешься! - Шутливо подмигиваю я в ответ. - Принес подарочек? - А как же? Олегатор, привыкший, к слову, писать собственную кличку через "о" и "е", от имени "Олег", пыхтя лезет под стол и извлекает оттуда увесистый сверток. Сверток с глухим звуком плюхается на стол. - Вот, блин, и пожрать спокойно не дает...- Ворчит он. - Олежка, родной, прямо даже не знаю, как тебя и благодарить... - Начинаю я, но Олегатор перебивает, великодушно махнув рукой. - Знамо, как. Пивом меня благодарить надо. Пи-вом! Отчего все хакеры так любят пиво? Наверное, какая-то врожденная аномалия организма. Особенности строения внутренних органов. В любом случае, смысла спорить нет и я безропотно соглашаюсь. - Будет тебе пиво. На днях обязательно занесу. - Хольстен. "Премиум". - Пусть будет "Премиум". Кстати, авансом могу налить прямо сейчас... Олегатор отрицательно качает головой. - Виртуальное пиво - это как виртуальный секс. Видимость одна, а удовольствия никакого. Пиво в Глубине не пью принципиально - из любви к искусству... Ты уж лучше к нам в контору заезжай, вместе с "Хольстеном". Посидим, пропустим по стаканчику. Давай завтра, а? В конце рабочего дня? Согласно киваю. Осторожно срываю серую оберточную бумагу, внутри обычной картонной коробки - небольшой ножик с выкидным лезвием, черный, аккуратный, блестящий свежей смазкой пистолет и четыре запасные обоймы. Пытаюсь подтащить сверток ближе к себе, но он неожиданно становится неимоверно тяжелым, мне не удается даже сдвинуть его с места. - Предупреждение системного монитора! - Доносится из наушников встревоженный голос Виктора. - Фрагменты кода принимаемого в данный момент файла идентифицированы системой, как вирус. Процесс перекачки данных остановлен. Продолжить прием текущих файлов? - Да. - Тихо соглашаюсь я. - Чего? - Олегатор, кажется, явно озадачен. - Н-да... - Я задумчиво оглядываю свою добычу. - Арсенальчик... Олег довольно хмыкнул. Пакет снова обретает свой нормальный вес, я убираю пистолет за пояс, нож и обоймы торопливо распихиваю по карманам. Настроение заметно повышается. - А я вот, пожалуй, пивка выпью с удовольствием. Точно не будешь? - Не-а. Лимонаду мне принеси, если не сложно. - Не сложно. - Отвечаю я. Моя кредитная карта "похудела" еще на пять с половиной долларов. Олег с удовольствием принялся за купленную мною бутылку "меринды", я откупорил банку холодного "Премиума". - Олежка, - осторожно начинаю я, - этот результат твоих творческих терзаний, он... - Соответствует ли он Московской Конвенции? - Подхватывает мою мысль Олег и загадочно улыбается. - Ну, вообще-то... Да соответствует, не волнуйся ты так. И Московской Конвенции, и Женевскому положению о правах человека, или как его там... Вирус не фатальный, честное пионерское. Несколько лет назад в Москве собиралась грандиозная международная конференция, на которой после продолжительных дебатов и дискуссий было, наконец, постановлено, что компьютерные вирусы - зло неистребимое и потому борьба с ними - по крайней мере, теми методами, которыми она велась до сих пор - занятие совершенно бесполезное. И олигархи компьютерно-программной индустрии умудрились договориться между собой о том, что производство нефатальных вирусов - программ, действие которых не уничтожает полезную информацию, а лишь замедляет или временно парализует работу компьютера - отныне можно считать деятельностью совершенно легальной. Для этого программисту необходимо лишь прислать исходный код своего творения в одну из многочисленных лабораторий, занимающихся разработкой антивирусных программ, и получить соответствующий сертификат. В результате выиграли все: хакеры, перед которыми неожиданно открылась возможность продавать свои продукты практически официально, и серьезные корпорации, открывшие для себя таким образом поистине неисчерпаемый источник прибыли. - Лицензию показать? - Лукаво щурится Олегатор. - Не нужно, - Улыбаюсь в ответ я. - Уж чему-чему, а твоему "пионерскому", да еще и честному, я верю безоговорочно. - Одного вот только не могу понять, - продолжает тем временем Олег, - а именно, на фига козе баян. В смысле, на кой черт журналисту сдалось вирусное оружие, да еще в таком количестве. Ну, в первый раз еще можно было что-то придумать, ну, во второй... Коллекцию, что ли, собираешь? - От редакторов отстреливаюсь. - Отвечаю я, пытаясь увести разговор в сторону от опасной темы. Не могу, никак не могу объяснить Олегу, что подобные программы, за пополнением запаса которых я время от времени к нему обращаюсь, используются мною в попытке заработать для себя лишний кусок хлеба, кусок, который отнюдь не всегда оказывается "лишним". Любая медаль имеет, увы, две стороны. Способности дайвера - слишком сладкая приманка для многих и многих, кто хотел бы заполучить в свое распоряжение оружие против Глубины. Поэтому скрытность, чрезмерная осторожность, приобретающая порою невнятные очертания паранойи, - обратная сторона медали, плата за возможность управлять реальностью, созданной людьми, которых эта реальность сумела подчинить. - Работа у меня такая... - Я неопределенно пожимаю плечами. - Ну, не хочешь - не рассказывай. - Кажется, Олегатор немного оскорблен. - Я слишком любопытен, да? Не подумай, что я лезу к тебе со своими расспросами просто так, от нечего делать. Просто... Ну, пойми: мы довольно давно знаем друг друга, я тебе доверяю, но... - Я прекрасно все понимаю, Олежка, - перебиваю его я, - все понимаю, но, прости, ничего не могу сказать. Пока не могу. - Ну ладно... - Олегатор поднимается из-за стола и виновато смотрит на меня. - Бежать нужно, а то начальство голову открутит. Я на работе сейчас, а у нас контора сам знаешь какая... Не офис, а проходной двор. Мне тоже нужно идти, но я решаю еще немного побыть в баре, дождавшись, пока Олег покинет заведение моих австралийских приятелей. - Счастливо. - Встаю на ноги и протягиваю Олегатору руку. Тот пожимает ее крепко, кивает мне, но в его взгляде и интонациях все еще чувствуется некий сквознячок легкой обиды. - И спасибо тебе еще раз. - Значит, завтра в шесть? Пиво не забудь! - Не забуду. - Отвечаю я ему в след. В баре появляется еще несколько посетителей. Лорд, сидящий поодаль от моего столика, ближе к дверям, неторопливо смакует виски со льдом. Звучит приятная, тихая музыка. Пора. Оставляю столик и направляюсь к выходу. Времени остается действительно в обрез, поэтому теперь нужно действовать быстро. На улице, свернув с Фон-Нейман стрит в ближайший переулок, поднимаю руку. Такси останавливается почти мгновенно. - Компания "Дип-Проводник" приветствует вас, Владислав! - Доносится традиционная фраза. За рулем желтого "Плимута" молодой парнишка в ковбойке и лихо заломленной на затылок кепке, развернутой козырьком назад. Таксисты "проводника" всегда безукоризненно вежливы, это стало своеобразной визитной карточкой фирмы. И практически всегда называют клиента по имени, в тех случаях, когда программе удается автоматически идентифицировать его личность. К счастью, сейчас мне это только на руку. - "Фри Лайн Билдинг", третий подъезд, - называю я свой домашний адрес, садясь в машину, - расчет кредитной картой "Виза". - Заказ принят, - кивает водитель. Автомобиль плавно трогается с места. Дорога займет около двух минут, но они будут потрачены не в пустую: в протоколах "Дип-Проводника" останется информация о том, что, покинув "Тим и Деззи", я отправился домой. Осторожно ощупываю содержимое карманов: пистолет и обоймы на месте. "Плимут" неторопливо сворачивает на площадь Джона Бардина и останавливается возле тускло поблескивающего стеклом и бетоном небоскреба. Я выхожу из такси, направляюсь к ведущим в просторный холл здания ступеням, но в последний момент, словно передумав, сворачиваю в сторону, огибаю фасад и попадаю в небольшой глухой тупичок, оканчивающийся всегда закрытым наглухо запасным выходом из "Фри Лайн Билдинг". Торопливо оглядываюсь по сторонам: никого нет. Отлично. - Виктор, смена личности. Позиция номер пять, "Мастер". - Выполняю. - Доносится из наушников чуть приглушенный ответ программы. "Морфинг" происходит довольно медленно. С любопытством смотрю в зеркальные стекла дверей: мое отражение плавно меняет очертания. Очкастая физиономия Владислава тает, расплывается, уступая место приветливой улыбке паренька, чем-то неуловимо смахивающего на сельского тракториста, какими их обычно изображали в старых наивно-патриотических фильмах. Джинсовка превращается в темно-синий рабочий комбинезон, из нагрудного кармана которого торчат ручки пассатижей, какие-то отвертки и, кажется, блестящий металлический пинцет. Я становлюсь ниже ростом, чуть раздаюсь в плечах, волосы приобретают пепельный оттенок. Оружие и плеер, правда, остаются при мне. Последним прорисовывается компактный черный дипломат с необходимым в работе инструментарием. Нетерпеливо жду, пока Виктор перекачает все недостающие файлы: черт возьми, долго, слишком долго. Может, и вправду разориться на "выделенку"? Там посмотрим... - Трансфер данных завершен. - Сообщает мне программа. - Жду ваших распоряжений. - Спасибо, Виктор. Теперь мне нужен полный доступ. - Вы уверены? - Интересно, сомнение в его голосе - плод моего необузданного воображения, или все-таки майкрософтовские специалисты научились наконец передавать человеческие интонации в сообщениях операционной системы? "Полный доступ" означает, что я могу распределять ресурсы своей машины по собственному усмотрению, отдавая компьютеру приказы, против которых в обычной обстановке у Виктора отыскалась бы тысяча возражений. Олегатору пришлось изрядно повозиться с моей системой, прежде чем она согласилась выполнять все мои распоряжения, не подвергая их критическому анализу на безопасность и этичность по отношению к окружающим меня в виртуальности гражданам Диптауна. К сожалению, указанная функция автоматически отключает множество других полезных свойств "Винодоус Офис", благодаря чему я не могу пользоваться ею постоянно. Но мне это и не нужно. Я устанавливаю данный режим только в случае крайней необходимости. - Абсолютно уверен. - Соглашаюсь я. - Полный доступ открыт. - Вздыхает в ответ Виктор. Итак, игры закончились. Настало время для серьезной работы. Бросаю последний взгляд на паренька в спецовке, отражающегося в зеркальных дверях, и, тихонько насвистывая себе под нос веселенькую мелодию из битловской "желтой подводной лодки", направляюсь обратно к главному входу в здание. Очень не хочется опаздывать. Будем надеяться, что я успею. Должен успеть. 04 - Компания "Дип-Проводник" рада приветствовать вас! - На сей раз шофер не называет моего имени: правила пользования общественным транспортом Диптауна позволяют мне останавливать такси анонимно. - Развлекательный центр "Олимп", - говорю я наугад, - Оплата через "Коверн-Лэйт Банк", триста три, семь нулей, десять, пароль - "джемини". Таксист медлит несколько секунд, проверяя состояние моего счета, открытого на вымышленное имя в маленьком коммерческом банке, расположенном где-то на Антильских островах. Еще мгновение уходит на снятие с него суммы, равноценной стоимости предстоящей поездки. "Визой" я не пользуюсь сознательно: кредитная карта имеет индивидуальный опознавательный номер и я мог бы оставить нежелательный след. - Заказ принят. - Соглашается водитель. Заурчав двигателем, машина неторопливо отчаливает от тротуара. Я смотрю в окно на проплывающие мимо улицы, площади и перекрестки огромного города, города, которого на самом деле нет. Вон там, вдалеке - дилерский центр "Интел", его неправдоподобно высокие строения напоминают отсюда громоздкую скульптурную композицию, состоящую из нескольких пирамид со срезанными гигантским ножом вершинами. Когда-то, много лет назад, в наших магазинах продавалось молоко в треугольных бумажных коробках, кажется, красно-синих, - эти архитектурные сооружения почему-то всегда ассоциируются у меня именно с ними. Чуть левее устремляется в небо тонкая и узкая, как рапира, башня "Америки Он-Лайн", рядом еще несколько точно таких же, только чуть меньше размером. Слева высятся стеклянные небоскребы "Белл", солнце играет на их матовых боках золотисто-багровыми всполохами. Подумать страшно, сколько кропотливого труда, сколько сил и нервов было затрачено неизвестными пространственными дизайнерами, чтобы создать все это, придумать и воплотить эту красоту, недоступную жителям реального мира. И люди стремятся сюда, заполняя нарисованные проспекты звуком своих шагов, оживляя эту придуманную кем-то однажды сказку своим дыханием, пропитывая ненастоящий ветер звоном своих голосов. Беглецы от реальности. Не помню, кто именно назвал нас так однажды, но это определение отчего-то кажется мне чрезвычайно метким. Мы миновали щит с яркой рекламой "Ситилайна": машина свернула в русский квартал. Народу здесь значительно больше по сравнению с остальной частью города, что, собственно, не удивительно: руководители отечественных предприятий не очень пристально следят за тем, чем занимаются их подчиненные в рабочее время. На пересечении улицы Артемия Лебедева с проспектом Высоких Технологий такси поворачивает направо. - Остановите здесь, пожалуйста, мне нужно купить сигарет. - Обращаюсь я к шоферу. Тот послушно паркует наш "понтиак" возле напоминающего небольшой крытый стадион продуктового магазина, я выхожу из автомобиля, мысленно считаю до десяти. - Виктор, включай "двойника". - Отдаю я короткий приказ и захлопываю дверцу. Визуально вокруг ничего не изменилось, но тем не менее, запущенная по моей команде программа сразу же начала работать. - Поехали. - Мой голос раздается из-за чуть приспущенного стекла такси. Водитель молча кивает, машина трогается с места. Для сервера "Дип-Проводника" я благополучно вернулся в салон "понтиака" и продолжил свое путешествие. Вскоре такси "высадит" меня неподалеку от увеселительного центра "Олимп" и отправится выполнять следующий заказ, о чем в лог-файлах компании останется соответствующая запись. Пусть попробуют потом что-нибудь доказать. Мельком смотрю на часы: отпущенное мне время неумолимо истекает. Пропустив несколько стремительно проносящихся по проспекту автомобилей и ярко расцвеченный автобус с туристами, пересекаю улицу и сворачиваю в пустынный сквер с низкой оградой, присыпанными гравием дорожками, кустами шиповника и крашеными в желтый цвет деревянными скамейками. В глубине сквера виднеется аккуратный двухэтажный особняк, отгороженный от окружающей действительности высоким проволочным забором - наверняка кто-то из наших соотечественников, скорее всего, какой-нибудь коммерсант средней руки, попытался таким образом воплотить свою мечту о собственном доме, неосуществимую в настоящей реальности. Этот путь я разведал несколько дней назад, совершив неторопливую получасовую прогулку по окрестным кварталам. Там, впереди, за естественной зеленой стеной, образованной густыми зарослями шиповника и акации, в проволочной сетке забора вырезана неровная круглая дырка, небольшая, но вполне достаточная для того, чтобы в нее смог протиснуться взрослый мужчина. С проволокой пришлось немного повозиться, но я был уверен, что результат моих трудов спишут на баловство местной шпаны. Да и заделать ее за прошедшие несколько суток вряд ли успеют: в отличие от трудолюбивых иностранцев, наши соотечественники не торопятся выполнять необходимую, но кропотливую и скучную работу, по возможности откладывая ее на неопределенный срок. Дырка на месте. Бегом огибаю здание, проскользнув сквозь виртуальное пространство чужого сервера и еще больше запутывая тем самым след, выхожу на узкую и извилистую улочку Первых Дизайнеров. Я у цели. "Нетлан". Странноватое сочетание несочетаемых английских понятий "Net" и "LAN", столь характерное для названий небольших российских компаний. Фирмочка и впрямь скромная, видимо, начавшая свой бизнес совсем недавно и еще не успевшая толком раскрутиться. Офис, расположенный в первом полуподвальном этаже стилизованного под девятнадцатый век шестиэтажного здания с лепными карнизами и готическими стрельчатыми окнами, производит противоречивое впечатление. Интересно, кому могла понадобиться эта крошечная контора, гладя на виртуальное представительство которой даже самому неискушенному зрителю становится ясно, что она явно не ворочает многомиллионными долларовыми капиталами? Я не знаю заказчика. Около года назад, когда полиция Диптауна едва не поймала меня с поличным при передаче денег за очередную дискету с похищенной информацией, я придумал достаточно сложный, но действенный и надежный способ получать извещения о предлагаемой работе, благодаря которому мне не приходится теперь встречаться с кем-либо лично. Я не вижу того, кто поручает мне очередное задание, он не видит меня. При попытке идентифицировать мою персону я без труда сумею обрубить все хвосты, дернув за которые, заказчик способен принести мне хоть малейшие неприятности. Все довольны и счастливы. Слава Богу, сейчас мне не придется что-либо красть у организации, проникнуть в офис которой является для меня первоочередной задачей. Предстоящая работа гораздо более проста, нежели тривиальное копирование данных, и находится она гораздо ближе к той невидимой грани закона и беззакония, на которой мне постоянно приходится балансировать в последнее время. - Здравствуйте. Вы к кому? - Охранник, здоровенный бритый детина в форменном пятнистом комбинезоне, на глуповатом лице которого нет и тени доброжелательности, преграждает мне путь. Вот и подтверждение моих мыслей: у этих ребят не хватает денег даже на приобретение нормальной сторожевой программы. Чучело, которое стоит сейчас передо мной - разработка программистов-любителей из Владивостока под названием "Витязь". Стоит этот коротко стриженый гражданин ровно десять долларов. Примитивная сторожилка на входном портале, всего оружия у грозного Витязя - резиновая дубинка, которой он в случае необходимости может отоварить нежелательного посетителя по голове, разорвав его соединение с сервером. Словарный запас - три с половиной фразы. Не знаю, быть может я сноб, но охранники в защитных комбинезонах, на мой взгляд, это пошло. - К Игорю Николаевичу. - Покорно отвечаю я. Узнать имя генерального директора "Нетлана" на официальном сайте фирмы в интернете не составило ни малейшего труда. - Вы договаривались о встрече? - Да. - Как о вас доложить? - Пароль "триал". - А вот это уже информация от моего неведомого заказчика. - Проходите. Внутри офисные помещения "Нетлана" выглядят значительно обширнее, чем снаружи. Стандартная уловка виртуальных дизайнеров. Подвесные потолки, чуть приглушенное освещение, пластиковые панели на стенах. Глядя на оформление электронного представительства этой конторы, хочется громко произнести в слух уже порядком приевшийся термин "евростандарт" с ударением на слове "стандарт". В мире, где даже самые скромные предприниматели в состоянии отгрохать себе настоящие дворцы с павлинами и оранжереями, владельцы "Нетлана" просто скопировали традиционную планировку обычного офиса, организованного в нескольких объединенных квартирах старого образца, из которых предварительно выселили жильцов. Присматриваюсь повнимательнее к обстановке: быть может, художник максимально детализировал серовато-белый пластик, прорисовав даже мелкие царапины и трещины однородной текстуры, быть может, в этой напускной скромности и кроется истинный шарм и индивидуальный стиль незатейливого на первый взгляд помещения? Ничего. Мелкие детали настенной облицовки явно рождены моим больным воображением, а отчетливый отпечаток чьей-то подошвы на белом плинтусе, скорее всего, просто ироничная реакция моего сознания на окружающую его владельца нарисованную убогость. Щелкнуло выкидное лезвие небольшого перочинного ножа, подаренного мне сегодня Олегом. Отмычка простая, но действенная: черная металлическая дверца электрического щитка, вмонтированного в стену коридора на уровне человеческого роста, послушно откидывается в сторону, открывая доступ к тугим жгутам проводов, идущим неизвестно откуда неизвестно куда. Я извлекаю из кармана кусачки: красный - желтый - белый - синий, схема служебных информационных каналов на этом узле стандартна и перерезанные мною провода должны прервать обмен данными между частью сервера, поддерживающей нарисованный офис и головным компьютером местной локальной сети. Так и есть: магнитный кодовый замок, запиравший расположенную напротив щитка тяжелую, обитую толстой сталью дверь, теперь разблокирован. Наверняка где-то в реальности, в вычислительном центре провайдера, обслуживающего это здание, сработала аварийная сигнализация. Мне на это наплевать: они просто не успеют восстановить поврежденную линию, не успеют предпринять какие-либо меры, чтобы вычислить источник неисправности. Толкаю дверь и вхожу в помещение. Небольшая квадратная комната, шесть на шесть метров: письменный стол, кожаное кресло, компьютер, сейф. Сейф. Он-то и является целью моего визита. Запираю за собой дверь на примитивную задвижку: нехорошо, если кто-то появится за моей спиной в самый неподходящий момент. Кладу дипломат на стол, откидываю крышку, извлекаю оттуда вязаные шерстяные перчатки, выгнутую из толстой металлической проволоки отмычку и медицинский фонендоскоп. Отмычка вставляется в скважину сейфового замка, фонендоскоп прикладывается к неаккуратно выкрашенной в серый цвет дверце. Теперь нужно немного покрутить ручки, посредством которых владелец этого кабинета набирает обычно открывающий тяжелый железный ящик шестизначный цифровой код. Понятия не имею, что пытаются услышать настоящие воры в наушниках фонендоскопа, поскольку мой фонендоскоп немного необычный: эта несложная программа сама подбирает код для доступа к содержимому сейфа - данным, хранящимся в закрытой паролем директории на серверном компьютере. Честно говоря, можно было бы обойтись и без всего этого криминального антуража, однако человеческий мозг устроен таким образом, что ему обязательно необходимо передать информацию о факте вскрытия сейфа, иначе я просто не смогу открыть его дверцу. Где-то в глубине моей черепной коробки неумолимо тикает невидимый хронометр: прошло восемь секунд. - Первое вхождение цифровой последовательности определено. - Доносится откуда-то слабый голос Виктора. Уже что-то. Машина сейчас загружена под завязку: она перебирает в оперативной памяти огромные массивы чисел, анализирует отклики удаленного компьютера, пытаясь определить среди обилия обрабатываемых данных те, которые помогут мне добраться до вожделенных бухгалтерских бумаг. Удивительно, что у системы вообще хватает ресурсов посылать мне голосовые сообщения. - Второе вхождение цифровой последовательности определено. Долго. Слишком долго. Если они сумеют локализовать зону несанкционированного проникновения на сервер... - Третье вхождение цифровой последовательности определено. Четвертое вхождение цифровой последовательности определено. Ну давай же, давай. Самое страшное испытание - бездействие. Я сижу, ссутулившись, на корточках возле черного офисного стола и разглядываю желтовато-белый ленолиум. Противно посасывает где-то под солнечным сплетением: ужасно хочется курить. Нервы. - Пятое вхождение цифровой последовательности определено. Может, выйти из Глубины и выкурить сигарету? Нельзя. Слишком ответственный момент. - Шестое вхождение цифровой последовательности определено. Доступ открыт. Из моих легких едва не вырывается вздох облегчения. Открываю дверцу сейфа и достаю оттуда толстые разноцветные папки с бумагами. Так, красная папка, налоговая отчетность. Это неинтересно. Папка отправляется обратно в темное чрево стального ящика. Синяя папка, внутренние финансовые ведомости. Бегло пролистываю бумаги: где-то там, за пеленой нарисованного дип-программой вымышленного мира перед моими глазами скользят на экранах виртуального шлема ровные колонки символов и цифр, демонстрируя содержимое просматриваемых мною файлов. Было бы неплохо покопаться в этой макулатуре на досуге, наверняка найдется что-либо интересное. Но сейчас на это нет времени. Фиолетовая папка. Договора. То, что надо. Надеваю перчатки, пролистываю несколько страниц, обращая внимание только на вынесенные в заголовки даты, и обнаруживаю наконец интересующий меня документ. Провожу по белому бумажному листу ладонью: ровная колонка текста смывается, на месте старых слов, медленно, словно изображение на проявляющейся фотокарточке, появляются новые, выстраиваясь в предложения, предложения постепенно складываются в абзацы. Содержимое хранящегося в закрытой паролем серверной папке текстового документа меняется, моя машина закачивает туда новые данные, прогоняя их по сети сквозь десяток чужих узлов, количество и состав которых постоянно меняются совершенно случайным образом. Даже если они и обнаружат подмену, ни один программист не сможет вычислить, как попала сюда эта информация. Готово. Захлопываю папку и убираю ее обратно в сейф. Закрываю дверцу: слышен щелчок блокируемого замка. Дело сделано. - Ты кто? Звук чужого голоса режет слух, словно грохот разорвавшейся в двух шагах гранаты. Резко оборачиваюсь на сто восемьдесят градусов, едва не теряя равновесия. Девушка. Стройная, хрупкая, невысокая, наверное, мне по плечо. Короткая блузка и брюки, волосы стянуты на затылке хвостиком. Большие зеленовато-карие глаза пристально вглядываются в мое лицо, чуть ниже этих глаз мне в лицо смотрит черное дуло пистолета. Я сижу на корточках в совершенно нелепой и неудобной позе, достать оружие, спрятанное в поясном кармане моего комбинезона из этого положения совершенно невозможно. Надо было надеть наплечную кобуру... Поздно. Девушка, видимо расценив мое замешательство как отказ от дальнейшего диалога, решила действовать без промедления. Словно в замедленном кино я вижу, как ее палец напрягается на спусковом крючке. Через мгновение грянет выстрел. Какие вирусы использует ее оружие? Выдержит ли Виктор? Черт, я же закрыл дверь! Как она сумела сюда попасть? На ее лице неожиданно проступает выражение удивления и недоверия, палец вздрагивает на курке... В этот миг мир вокруг нас утрачивает краски и подергивается туманом. Затем наступает полная темнота. - Соединение прекращено удаленным сервером. - Голос Виктора печален и серьезен, в его словах проскальзывают до нелепости торжественные интонации диктора центрального телевидения, сообщающего о скоропостижной кончине очередного генерального секретаря ЦК КПСС и лауреата каких-то там премий... - Повторить попытку соединения? - Нет. Выход. - Точно? - Абсолютно. - Выход из Глубины завершен. - Охотно соглашается "виндоуз-оффис". Стягиваю виртуальный шлем: пот льет с меня в три ручья. Она не выстрелила. Просто не успела выстрелить. Кто-то или что-то помешало ей, перерубив канал связи. Грубо. Очень грубо. Чтобы действовать столь кардинальными методами, надо иметь более, чем серьезные основания. Утираю рукавом пот со лба, слегка расцарапав кожу металлизированной тканью комбинезона; противная саднящая боль приводит меня в чувство. Я принимаю решение. - Виктор, соединение с интернет, ночной тариф. - Выполняю. - Отвечает компьютер. Откуда-то из корпуса машины доносится равномерное постукивание набирающего номер модема. Я успеваю раскурить сигарету, поставить чайник, сбегать в туалет и налить себе кофе. Промокшая насквозь футболка под комбинезоном прилипла к спине, но на переодевание уже нет ни сил, ни времени. Официальная русскоязычная версия вэб-сайта Диптауна, расположенная на одном из серверов российского института развития общественных сетей, загружается ужасно медленно. Открываю страничку, содержащую подробную карту города, и ввожу в поле поискового запроса адрес конторы, где я только что побывал. В базе данных сервера хранится общедоступная информация обо всех организациях, имеющих представительства в Диптауне; возможно, я смогу узнать о загадочной фирме "Нетлан" чуть больше, чем знаю сейчас. А сейчас я не знаю практически ничего. Задетая локтем чашка кофе едва не падает на пол. Я промахиваюсь сигаретой мимо пепельницы. Что это? Дип-психоз? Или просто сказалось хроническое недосыпание и полуголодный рацион, благодаря которым я тихо сошел с ума? Упоминаний о фирме "Нетлан", офис которой расположен по адресу "улица Первых Дизайнеров, 25", в каталогах поискового сервера не найдено. Оно и не удивительно. Поскольку в Диптауне попросту не существует улицы Первых Дизайнеров. 05 Я стою возле открытого окна обширной прямоугольной комнаты и смотрю на проносящиеся внизу потоки машин. Комната тонет в полумраке, неохотно проглатывающем гладкие серые стены и детали интерьера: мне не хочется света. В правой руке я сжимаю дымящуюся чашку кофе, в левой - толстую книгу. На губах остался неприятный обжигающий привкус: кофе отчего-то кажется мне горьким, его аромат напоминает запах горелой бумаги. Я закрываю глаза и швыряю книгу в окно. - Кто ты? Оборачиваюсь к двери. Там, у дальней стены помещения стоит невысокая хрупкая девушка; в ее руках пистолет, направленный в мою сторону. Черты неожиданной гостьи размыты, они тонут в темноте, я вижу лишь ее силуэт, но твердо знаю, что она устала и рассержена. - Как ты сюда попала? - Спрашиваю я. Мой голос срывается, и последние слова я произношу шепотом. - Я не звал тебя. Кто тебя прислал? Девушка становится выше ростом и шире в плечах. Теперь на меня смотрит Олегатор; он держит пистолет одной рукой, сжимая в другой пухлый бумажный сверток. - Я принес тебе подарок. - Тихо отвечает он и качает головой. - Лови. Раздается выстрел. Это виртуальное оружие - проносится в моей голове - оно неспособно причинить мне вред. Но резкая боль почему-то пронзает мое тело. Так не бывает, в Глубине невозможно убить! Однако выстрелы раздаются снова и снова, пули толчками входят в мою грудь, рубашка быстро намокает, пропитываясь кровью. Я теряю равновесие и падаю в окно. Полет длится несколько коротких мгновений, затем я ощущаю спиной и затылком удар об асфальт. В висках пульсирует высокая тоскливая мелодия, небо меркнет, сворачиваясь в точку, ослепляющую меня. Я умираю. Мелодия больно бьется в затылке, подобно пытающейся вырваться на волю из тесной клетки птице, протяжно отзываясь где-то под глазными яблоками. Яркий солнечный свет хлещет из окна в лицо. Уже утро? С трудом отрываю свинцовую голову от подушки и выключаю будильник. В комнате бардак. Комбинезон, брошенный мною вчера на стул, валяется на сидении бесформенной грудой тряпья, плед, которым я накрылся, укладываясь на неразобранный диван, сполз на пол. Прибираться нет сил: дурацкий сон вымотал меня так, словно я затащил в гору не одну тонну кирпичей. На столе - типичный завтрак человека виртуальной эпохи: залитый кипятком суп быстрого приготовления из китайского полиэтиленового пакетика, кофе, таблетка анальгина. Безвкусная лапша не лезет в горло. Думай, Слава, думай. Первое: как наша прекрасная незнакомка проникла в запертое изнутри помещение? На Дэвида Копперфильда она не похожа, ходить сквозь стены не умеет. Да это не под силу любому человеку, будь он хоть трижды дайвер. Мозг не обманешь: для того, чтобы войти куда бы то ни было, нужна дверь. Иначе люди проваливались бы сквозь виртуальный пол и тонули в виртуальном асфальте. Второе: кто она? На представителя службы безопасности фирмы "Нетлан" не похожа, к тому же девушка, судя по всему, сама была крайне удивлена, застав меня на месте преступления. Хакер? Возможно. Только какого черта ее принесло туда же, куда принятый четыре дня назад заказ привел меня? Совпадение? Не верю я в такие совпадения. Или работодатель выдал одно и то же задание сразу нескольким исполнителям, не понадеявшись на мои силы? Вряд ли. Наверняка он знаком с кодексом дайверов хотя бы понаслышке и знает, что подобный поступок автоматически приведет к самым печальным последствием, а именно к тому, что никто из нас не станет даже разговаривать с ним в случае, если ему снова понадобится наша помощь. Быть может, он знает, что я - одиночка, что я не поддерживаю никаких контактов с другими дайверами и никогда не посещаю общие собрания "братьев по цеху", изредка проводящиеся в Глубине? Ерунда. Откуда? Такое предположение автоматически влечет за собой вывод, что он знает обо мне почти все, включая мое реальное имя, адрес, телефон, место работы и группу крови. Что решительно невозможно. Третье. Куда пропала из виртуальности улица Первых Дизайнеров? Если пройти сквозь стену не под силу простому человеку, то уничтожить целый квартал виртуального города не под силу даже крупной организации, включая легендарное ФСБ, причем уничтожить так, что упоминание о нем разом исчезло даже из баз данных поисковых серверов, информационных служб и маршрутизаторов. Бред собачий. С другой стороны, а что, собственно, я беспокоюсь? Работа выполнена, обещанные деньги поступили на мой счет, в чем я самостоятельно убедился, проверив утром отчет банковской электронной службы, пока китайские макароны разбухали в кружке под действием горячей воды. Заказ был плевый, я заработал на нем всего триста долларов, половина из которых тут же ушла на оплату следующего месяца моего пребывания в Диптауне. То, что от него неожиданно запахло паленым, не должно меня волновать. Я удачно выкрутился. Однако какая-то заноза в сердце упорно не дает мне покоя. Если бы не это проклятое исчезновение целой улицы, не этот моментальный обрыв связи, заставивший меня оставить в проклятом офисе свой дипломат с кучей полезных инструментов... Словно разряд электрического тока прошиб меня насквозь. Дипломат! В Глубине я утратил пластмассовую коробку с ценным инструментарием, большей половиной которого я так и не успел воспользоваться, в реальности я утратил каталог на жестком диске моего компьютера, содержащий множество файлов, представляющихся мне в Диптауне в образе соответствующих их функциональному назначению устройств. Вернее, каталог-то остался на месте, только вот его точная копия хранится теперь в одном из компьютеров организации, поддерживавшей когда-то старинное здание на улице Первых Дизайнеров. Половина этих утилит была взята мною с пиратских дисков, содержащих наборы хакерских программ, второй половиной поделился со мной Олегатор. Если программисты "Нетлана" анализируют содержимое дипломата, они смогут вычленить обрывки информации, которая в конце концов приведет их ко мне. Или к Олегу, который без задней мысли выдаст им меня. Если на него соответствующим образом надавят. Опять же, подставлять Олега мне совсем не хочется. Он-то здесь причем? Вывод очевиден: нужно во что бы то ни стало разыскать фирму "Нетлан" и уничтожить в их компьютерах любую компрометирующую меня информацию. Хотелось бы успеть сделать это раньше, чем такая информация будет обнаружена. А если они уже нашли дипломат? Тогда уничтожение данных не поможет: файлы вполне могли быть скопированы на съемные носители, до которых мне все равно не добраться. Бежать? Продавать квартиру, менять номер телефона? Судя по тому, как оперативно канул в небытие дом номер двадцать пять по несуществующей улице, я умудрился вляпаться во что-то очень серьезное... Стоп. Я паникую. Я веду себя, как ребенок. Если мой потенциальный противник настолько силен, что его не остановили даже элементарные законы человеческой логики, которые он походя нарушил, как неосторожный пешеход нарушает правила дорожного движения, бегство не поможет. Меня все равно найдут. Значит, нужно действовать. А там будет видно. Залпом допиваю остывший бульон, ставлю кружку в раковину, где уже скопилась гора немытой посуды, направляюсь в комнату. Нехорошее предчувствие теребит спину противным холодком. Виртуальный костюм еще не просох после вчерашнего, шлем кажется тесным и неудобным. Втыкаю шнур в разъем на поясе комбинезона, усаживаюсь в кресло возле компьютера. - Погружение. - Командую я. Цветной водоворот. Ощущение стремительного движения в неизвестность. Глубина. 06 Когда Диптаун еще только создавался, на месте этого памятника был голый заасфальтированный пустырь, отведенный под грядущее строительство. Кажется, была еще баскетбольная площадка и теннисный корт, вон там, где расположился сейчас магазин по продаже бытовой техники. Город, выросший за несколько месяцев на пустом месте, обступил бывший пустырь со всех сторон, тротуары замостили гранитом, в центре образованной домами площадки разбили газон и поместили посреди него бронзовую фигуру, символизирующую покорителя Глубины - бросающегося с края невидимого обрыва в пугающую неизвестность человека. Интересная аллегория. Мне чем-то полюбился этот памятник - надгробие на могиле несбывшихся надежд, бронзовая эпитафия пустым человеческим амбициям. Не мы покорили Глубину, Глубина покорила нас. Увлекла захватывающей дыхание пропастью, ослепила призрачным блеском несуществующей свободы, затянула в цветной водоворот миражей, в которые мы сами страстно хотим верить. Фигура Покорителя, стремительно падающего в пустоту, касается постамента лишь одним пальцем поднятой в застывшем движении ноги. В реальности памятник сразу же рухнул бы на землю под действием естественной силы тяжести и собственного веса. Здесь он стоит уже второй год, поскольку фальшивый закон тяготения не действует на нарисованный металл. Весь наш мир построен на фальшивых законах, на ненастоящих облаках в искусственном небе, на придуманных проблемах, радостях и печалях. Только мы, люди, настоящие. Здесь. Там. Везде. Проспект Высоких Технологий выводит меня к знакомому скверу. Особняк на месте, на окруженной шиповником скамейке целуется влюбленная пара. Девочка в клетчатой юбке выгуливает на газоне черно-белого спаниеля: собака крутится у ее ног, виляет коротким хвостом, звонко и отрывисто лает. Девочка смеется, бросает ярко-красную летающую тарелку, спаниель кидается вдогонку, подпрыгивает, хватая зубами добычу, возвращает хозяйке. Я иду дальше. На месте улицы Первых Дизайнеров - засаженная тополями аллея, по ровной и прямой, как стрела, дорожке неторопливо прогуливаются люди. Знакомого мне дома нет и в помине, вместо него - высотное здание из стекла и бетона, кажется, целиком принадлежащее какой-то крупной компании. На всякий случай смотрю на вывеску: так и есть, "Интерлайн", новые разработки в области электронных технологий. Ясно. Здесь искать нечего. Возвращаюсь на оживленный проспект и останавливаю такси. В "Тиме и Деззи" сегодня на удивление много посетителей. Почти все столики заняты, свободных мест - наперечет. Глен крутится за стойкой бара, словно теннисный шарик, невесть как попавший в контейнер работающей стиральной машины. Кажется, он даже не замечает моего присутствия. Это хорошо. Сейчас мне не хочется общаться. Одна из отличительных особенностей "Тима и Деззи", которая в свое время привлекла мое внимание к этому маленькому уютному заведению, заключается в том, что здесь можно просто сидеть за столиком, ничего не заказывая. Владельцы кафе справедливо рассудили, что если кто-то решил потратить часть своего оплаченного в виртуальности времени на то, чтобы просто побывать в "Тиме и Деззи", значит, ему здесь нравится. И значит, он рано или поздно снова сюда вернется. Рынок. Острая конкуренция. Хотя временами у меня создавалось впечатление, будто Глен и Джесси завели это кафе не ради прибыли, ими двигали какие-то иные, скрытые от меня внутренние мотивы. Наверное, им просто нравилось содержать маленький бар, нравилось принимать посетителей, завязывать новые знакомства, видеть вокруг себя новые лица, втайне осознавая, что эти лица - всего лишь нарисованные кем-то искусные маски, но старательно играя в правду. Эдакая психологическая ширма, отгораживающая сознание и душу от окружающей действительности. Виртуальный наркотик. Бегство от реальности. Зачем? Не знаю. Не хочу знать. Прислонившись затылком к деревянной стене кафе и опустив веки, я вдруг отчетливо осознал, что постепенно, исподволь, но неумолимо и бесцельно скатываюсь в какую-то липкую серую депрессию, в какую-то меланхолию, причины которой мне ухватить в своем сознании так и не удалось. Взять себя в руки. Встряхнуться. Собраться. Думать. Думать. Думать... Почему-то практически все без исключения герои приключенческих романов, которые я запоем проглатывал в детстве, отыскивали какой-то рациональный, единственно правильный выход из любой ситуации вот так вот сидя в кафе и мирно рассуждая о подкинутых им заботливым автором неразрешимых проблемах, терпеливо раскладывая по полочкам сложившиеся обстоятельства, мудро анализируя уже свершившиеся события и связывая их в прочную, отполированную до блеска неопровержимой логикой цепочку. Тогда на них снисходило озарение. Они прозревали корень тревожащих их проблем. И начинали действовать. Я не герой приключенческого романа. Я живой человек. И потому в голову лезет решительно все, что угодно, кроме того, что нужно. В ней, в голове, пусто, как в барабане. Мысли, лениво шевелясь в этой вязкой пустоте, крутятся на одном месте, как зациклившийся отрывок компьютерной программы: ни туда, ни сюда. Пустота. Глубина. В которой мне остается только одно. Ждать. Когда противник ударит первым. Если вообще ударит. Если он есть, этот противник. Тогда можно будет хоть что-то понять. - У вас свободно? Смутно знакомый голос заставляет меня открыть глаза. Рядом с занятым мною столиком, пожалуй единственным в полутемном зале, не окруженным еще шумной компанией отдыхающих, стоит Лорд со своей неизменной тростью и вежливой улыбкой на аристократично-правильном лице. - Не помешаю? - Ни в коем случае. Присаживайтесь, - делаю приглашающий жест рукой. Лорд благодарно кивает и осторожно опускается на соседний стул, словно опасаясь, что он развалится под тяжестью его худощавого тела. - Виски? - Нет, благодарю, - отрицательно качаю головой я. Он наливает себе с два пальца в тонкий хрустальный бокал из плоской, словно фляжка, прозрачной бутылки и поднимает его за донышко, грея хрупкое стекло в ладони. - Я часто вижу вас здесь. - Говорит он. - Вы приходите в это кафе почти каждый день. - Равно как и вы. - Осторожно отвечаю я. Лорд снова кивает, отстраненно обводит взглядом заполненное людьми помещение и наконец останавливает его на мне. - Уютное место. Хорошая кухня. Интересные люди. Эдгар. - Он протягивает мне руку. - Влад. - Я отвечаю вежливым рукопожатием. - Удивительно. - Он снова смотрит куда-то в сторону и на его губах появляется едва заметная полуулыбка, направленная, мне кажется, внутрь него самого. - Сегодня здесь людно. Мне кажется, что если столько различных индивидуальностей по собственной воле оказываются в одно и то же время в одном и том же месте, при всем богатстве имеющегося перед ними выбора, есть в них какое-то общее духовное начало, связывающее их воедино. Это как культ. Как религия, если хотите. - То же самое можно сказать про Глубину вообще. - Пожав плечами, отвечаю я. - Большую часть людей, оказавшихся здесь, также что-то объединяет, на психологическом уровне, например. Возьмите хотя бы пресловутую любовь к компьютерам... - Вы любите компьютеры? - Удивленно спрашивает он. - Странная, по-моему, позиция - любить компьютер. Любить надо людей. Они, по крайней мере, способны это оценить. - Мало кто может похвастаться безграничной любовью ко всему человечеству. - Произносит в ответ Лорд. - Человек по природе своей эгоистичен. - Скорее, все люди в большей степени индивидуалисты. Это нормальное свойство человеческого характера. Без него нам было бы не выжить в этом мире. - В этом? Или - в том? - Глубина - лишь отражение реальности реальной. - Пытаюсь пояснить свою мысль я. - По большому счету, мы перенесли сюда все то, что окружало нас в привычном нам мире, наверное, поэтому мы с такой легкостью адаптируемся к здешним условиям, принимаем правила игры, придуманные нами же самими. Человек не смог бы создать здесь нечто, выходящее за рамки его реального жизненного опыта. Люди везде одинаковы. - Не скажите, - поправляет меня Эдгар, - на мой взгляд, Глубина успешно играет роль некоего интеллектуального фильтра, беспристрастно отсеивающего в человеческом потоке весь мусор. Люди, культурный или умственный уровень которых ниже определенной условной планки, просто не попадут сюда, не смогут этого сделать. Им это не интересно. Не нужно. У них другие устремления. Иные цели в жизни. - Мне кажется, вы не совсем правы. - Осторожно возражаю я. - Безусловно, адаптироваться к виртуальности могут далеко не все. Но интеллектуальный уровень - далеко не единственный критерий. - Вы можете назвать другие? - Существует определенная категория людей, умных, интересных, любознательных, которых виртуальность по не вполне понятным причинам не принимает, "выплевывает" обратно, выталкивает вовне, как вода выталкивает на поверхность легкую пробку из-под шампанского. Те, кто не может прижиться в киберпространстве, признать его, как еще одну альтернативную реальность. Других эта воронка быстро затягивает в электронный мир, в самую его глубину, выбраться из которой бывает порой весьма и весьма сложно. В свое время и я чуть не захлебнулся... - Тоже стали своего рода пленником Сети? - Понимающе улыбается Эдгар. - И это было. И это тоже было. Но я сумел вовремя вынырнуть... - Отвечаю я несколько двусмысленной фразой и тут же резко одергиваю самого себя. По-моему, я слишком много говорю. Но Лорд, кажется, пропустил мою незначительную оплошность мимо ушей, либо просто не воспринял ее буквально. - Сказалось давление реального мира? - Он немного отхлебывает из своего бокала. - Многим помогает удержаться на плаву именно это. Дом, семья, друзья, работа... - Не совсем так. Я думаю, что через какой-то срок, а у каждого он свой, попросту наступает "насыщение" Глубиной, состояние, в котором тебе кажется, будто ты полностью исчерпал все возможные прелести виртуальной реальности и ничего нового она подарить тебе уже не сможет. Ты побывал там, где хотел побывать и увидел то, что мог увидеть. Это приходит само собой. - Сладчайший мед нам от избытка сладости противен... Ого! А ведь это, кажется, Шекспир. - Да. Не могу судить обо всех, но лично я ощущал нечто подобное. - Что же, можно сказать, что вам, в отличие от многих, повезло, - улыбается Эдгар, - к тому же вы, сами того не ведая, изобрели оригинальный метод лечения виртуальной зависимости - передозировкой. - Владислав, время. - Доносится из болтающихся на шее наушников моего плеера спокойный голос Виктора. Время? Да, я же сам просил программу предупредить меня, когда подойдет срок. Я поднимаюсь из-за стола и протягиваю своему собеседнику руку. - Было очень приятно пообщаться с вами, Эдгар, но мне нужно идти. - Взаимно. - Понимающе кивает он. Здесь, в Глубине, не спрашивают, куда ты спешишь и не просят задержаться еще ненадолго, чтобы закончить прерванную беседу. Это не принято. Каждая минута, проведенная здесь, для большинства обывателей стоит денег. И где-то там, в невидимой отсюда дали, электронные таймеры беззвучно отсчитывают мгновения, проведенные ими в киберпространстве. Не будем разрушать стереотипы. Я направляюсь к выходу из бара. Какое-то неприятное, тоскливое чувство щемит сердце, не дает мне покоя. Что-то случится. Что-то должно случиться, не знаю пока что, но что-то неприятное и неотвратимое. Сейчас я выйду отсюда, и... Я открываю дверь, делаю шаг за порог, очутившись на улице. И ничего не происходит. Кажется, предчувствия на сей раз обманули меня. 07 Груда немытой посуды в моей раковине, увеличившаяся было еще на одну тарелку, постепенно тает. Иногда надо заставлять себя выполнять элементарную работу по дому, иначе призрачная опасность зарасти грязью по самые уши превратится в горькую реальность. Два года назад, когда я разошелся со своей женой, меня окунуло в омут домашних хлопот с головой - я ходил по магазинам, готовил, пылесосил, стирал и гладил. Поначалу даже мыл пол в комнате два раза в неделю. Наверное, чтобы отвлечься, забыться, не думать. Потом этот импульс как-то иссяк сам собой, сошел на нет, растворился в каждодневной рутине. Безусловно, я никогда не позволял себе расслабляться настолько, чтобы моя квартира постепенно начинала приобретать черты свинарника, поскольку это было прежде всего противно мне самому. Однако идеалом чистоты ее тоже назвать было нельзя. Скорее, нечто среднее. Дом образцового порядка и высокой культуры быта... Нет, не тот случай. Покончив с посудой, я направился в комнату. Десять минут бесплодных поисков, и из-под шкафа была извлечена пыльная спортивная сумка с наплечным ремнем, откуда в свою очередь мне пришлось вытряхнуть старую газету, отвертку и пару трехдюймовых дискет. Джинсы и свитер обнаружились в шкафу. Бумажник. Ключи. Сигареты. Зажигалка. Кажется, все. На улице моросил дождь - мелкая взвесь из невидимых ледяных капель, серой пеленой застилавших небо. Низкие тучи цеплялись за крыши домов, стараясь улечься поудобнее меж прямоугольными выступами старых печных труб и мокрым металлом редких телевизионных антенн. Короткая и столь щедрая промозглыми пасмурными днями питерская осень кончилась. Зима медленно наползала на город. Спустя пятнадцать минут в раздувшейся до размеров небольшого дорожного тюка сумке многообещающе позвякивало. Остановить машину не составило большого труда: стоило мне поднять руку, как через мгновение рядом притормозил замызганный дряхлый "Москвич". - Мне на Каменноостровский, - сказал я в чуть приоткрывшуюся дверцу. Водитель недоверчиво посмотрел на мой порядком вылинявший свитер и потерявшие свой изначальный цвет джинсы. - Полтинник. Пожалуй, пора обновить гардероб. - Годится. - Отозвался я, усаживаясь на переднее сиденье. - Деньги вперед. Однозначно, пора. Я извлек из бумажника мятую сотенную купюру и протянул водителю. Тот недовольно засопел и принялся отсчитывать сдачу. Затем столь же недовольно выкрутил вмонтированный в "торпедо" радиоприемник на полную громкость и тронулся с места. Я уставился в оплывающее мелкими дождевыми каплями стекло. В гулких коридорах просторного офиса на Каменноостровском было пустынно. Я вежливо постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел в небольшой, ярко освещенный кабинет. Олегатор сидел за компьютером в какой-то неестественно-нервной позе, подобравшись, словно кошка, высматривающая в кустах беззаботную стайку воробьев. Голова в виртуальном шлеме резко поворачивалась из стороны в сторону, кажется, Олегатор непрерывно озирался. Левая рука лежала на клавиатуре, правая лихорадочно теребила мышь. Из стоящих рядом с машиной акустических колонок доносился раскатистый рев монстров, отдаленный грохот выстрелов и металлическое звяканье падающих на каменный пол стреляных гильз. Я мельком взглянул на экран и, расстегнув сумку, принялся выставлять на заваленный какими-то распечатками письменный стол пивные бутылки. Не стоило беспокоить Олегатора сейчас: согласно показаниям его таймера, компьютер сам выведет его из Глубины через восемь минут. Видимо, я просто явился немного раньше условленного времени. Недосуг было посмотреть на часы. Откупорив "Хольстен", я уселся в узкое вращающееся кресло и выхватил из стопки бумаг какой-то пестрый журнал. Ага, "Виртуальный мир" за позапрошлый месяц. Чтиво так себе, но за неимением лучшего, пожалуй, сойдет. Олегатор вынырнул как всегда неожиданно, снял шлем, несколько мгновений смотрел на меня непонимающе хлопающими глазами. После расставания с Глубиной человеку нужно некоторое время, чтобы придти в себя, чтобы сознание успело определиться в зыбкой грани между тем миром и этим. - Доброе утро, страна, - приветствовал я его, откладывая журнал в сторону, - пиво остынет. - Привет. - Коротко бросил он. Поднялся, потирая рукой небритый подбородок, взял со стола бутылку, сковырнул пробку зубами. Было очевидно, что Олегатор чем-то недоволен. Что-то у него пошло наперекосяк. Только вот что? Не связано ли это с недавними событиями на улице Первых Дизайнеров? Да нет, вряд ли. Тогда Олегатор не казался бы столь спокойным. Он был не взволнован, нет, просто раздосадован и расстроен. - Что-то случилось, Олег? - Как бы между прочим поинтересовался я, допивая остатки своего пива и открывая о край столешницы новую бутылку. Не слишком-то интеллигентно. И плевать. - Фигня. - Мрачно отозвался тот. - Устал просто, как собака. Боссы работы навалили - хоть вешайся. У меня еще четыре проги в отладке, а тут старую бету одного нашего халтурщика приволокли, тормозит, говорят, на шестнадцати метрах и критическую ошибку выдает раз в два часа. Что делать, спрашивают. А я отвечаю: да снесите свой мастдай к саксам собачьим и ставьте линукс. Ну, перелаялись, блин, как сявки... Сам-то как? Что-то выглядишь ты не очень... - На себя посмотри, Бельмондо, - отшучиваюсь я в ответ. Олежка саркастически хмыкает и одним глотком осушает чуть ли не половину бутылки. - Слушай, тебе случайно не знаком человек по имени Стрелок? - Неожиданно спрашивает он. Изо всех сил напрягаю извилины, но разнеженная пивом память упорно отказывается выдавать какую-либо полезную информацию. Эта кличка мне просто ни о чем не говорит. - Нет. А что? - Сволочь. - Коротко отзывается о неизвестном Стрелке Олегатор и залпом допивает оставшийся на дне бутылки "Хольстен". - Эта скотина идет сейчас сквозь "Лабиринт", как нож сквозь масло. Ничем его, гада, не достать. - "Лабиринт Смерти"? - Удивленно спрашиваю я. Так вот откуда взялись рев монстров и грохот выстрелов, доносившиеся из динамиков Олежкиной машины, когда я вошел в комнату. Я и сам когда-то был заядлым поклонником "Лабиринта" - широко известного в Диптауне развлекательного игрового центра, в котором игроки самозабвенно расстреливали друг друга из гранатометов и ракетниц, бегая по созданным искусными дизайнерами условным уровням захваченного инопланетными колонизаторами полуразрушенного города. Ностальгический ремейк на тему популярных компьютерных ходилок-стрелялок довиртуальной эпохи. Только вот давно уже я не был в "Лабиринте Смерти". Около года, пожалуй. - Ну. - Кивает Олег. - Решил вот оттянуться после работы, а тут... Эх... Он с досадой машет рукой и вновь принимается за пиво. - Слушай, Олежка, - осторожно, как бы исподволь, начинаю я, - ты никогда не сталкивался с тем, чтобы в Диптауне неожиданно пропадала улица? Не дом, не несколько домов, а целая улица со всеми прилегающими кварталами? - Сталкивался, - откликается он и я весь обращаюсь в слух. - Перебрали мы как-то с приятелями пива в "Гольфстриме", ну, нажрались, в общем, до зеленых чертей, и вот иду я, значит, до дому... - Олежка, я серьезно спрашиваю. С минуту он пристально и внимательно смотрит на меня. Затем ставит бутылку на стол и медленно опускается в соседнее кресло. - Во что ты вляпался, Славка? - Не знаю. - Честно отвечаю я. - Ей богу, не знаю, Олег. - Помощь нужна? - И этого не знаю. Не хочу я никого впутывать в собственные проблемы. Пока сам не разобрался. - Слав... - Олег сосредоточенно трет переносицу, берет в руки бутылку, но тут же, словно передумав, ставит ее обратно. - Я понимаю, конечно, что это не мое собачье дело и далеко не во все следует соваться, но я действительно хочу тебе помочь. Понимаешь, то, что ты постоянно темнишь, постоянно что-то скрываешь, меня нисколько не задевает, в конце концов, у каждого человека могут быть собственные тайны. Но чтобы помочь, надо хотя бы понять... Не могу. Не могу больше врать и изворачиваться. В конце концов, мой моральный долг перед Олежкой уже сейчас настолько велик, что никаким пивом его не залить. А теперь я уже так или иначе втравил его неизвестно во что - ведь половина программ, оставшихся в том чертовом дипломате, писал он. И если что, у него тоже будут неприятности. В конце концов, мне самому не помешал бы сейчас надежный союзник. А играть с ним вслепую... Нет, это не по мне. Не могу я так. Совсем не могу. И я принимаю решение. - ...а понять мне тебя и не удается, как ни стараюсь. Может, я чего-то не так делаю, тогда ты... - Я дайвер, Олег. Олегатор замолкает на полуслове. В комнате повисает мертвая тишина. - Настоящий? - Игрушечный, блин... Несколько утомительно-долгих секунд Олег смотрит на меня расширившимися глазами, затем взъерошивает ладонью волосы и достает из лежащей на столе пачки сигарету. - Первый раз в жизни вижу живого дайвера. - Произносит наконец он. - Где ж ты мертвых-то насмотрелся? Еще мгновение Олегатор сидит, непонимающе уставившись в мою сторону, а затем взрывается оглушительным хохотом. - Может, тебе приснилось? - Недоверчиво спрашивает Олег, стремительно щелкая клавиатурой компьютера. - Ага. И дипломат приснился, и девчонка с пистолетом, и охранник. Триста баксов тоже приснились. И вообще, ты мне кажешься. Я не вдавался в подробности выполненного мною заказа, рассказал все лишь в общих чертах, взяв с Олегатора клятвенное обещание держать язык за зубами. Во имя его же блага. Олег обещал, а я знал, что его словам можно верить. - Ничего. - Говорит он, устало откидываясь на спинку кресла. - Я прошерстил сеть тремя специальными утилитами, даже до индекса двух адресных поисковых систем добрался. Нет такой улицы в Диптауне. Нет и никогда не было. - Что и следовало доказать. - Эхом откликаюсь я. - Чего делать будем? - Пиво пить. - Я встаю на ноги и направляюсь к заставленному бутылками столику, полными и пустыми, половина на половину. - Не пропадать же добру? - Все бы тебе шутки шутить. - Недовольно ворчит Олег но все же присоединяется ко мне. - Не, а серьезно. Что-то же надо предпринять? Может быть, в офф-лайне твою контору поискать, ну, в справочниках там покопаться... "Офф-лайном" Олежка привычно называет мир, расположенный по эту сторону дип-программы. Намертво въевшаяся, словно ржавчина, привычная терминология, прочно сложившаяся еще до появления Глубины. Мы с Олегом успели застать это "до". Но пройдет одно-два поколения и общепринятый жаргон виртуальщиков наверняка изменится. Сможем ли мы тогда понимать наших собственных детей? Ох, сомневаюсь... - Ты хоть знаешь, чем она занимается, в каком городе расположена? - Кажется, Олегатор решил взяться за меня всерьез. - Нет. Как-то, понимаешь ли, не пришло в голову поинтересоваться. - Тогда облом. - Он задумчиво теребит пальцами подбородок. - А может, это... Ну, заказчика твоего потрясти... Аккуратно так, ненавязчиво... А вот это уже идея. Наша схема передачи заказа подразумевала соблюдение полной анонимности с обеих сторон, однако у меня оставался резервный канал связи. На всякий случай. Шанс дохленький - адрес наверняка липовый, арендованный "на раз", но попытаться все равно стоит. - Олежка, ты молодец! - Искренне говорю я. - Я об этом вообще не подумал. - А о чем-нибудь ты вообще думаешь? Временами? - Ага! О бабах. Причем постоянно. Этого достаточно? Мы с Олегатором дружно расхохотались. - Кстати, о бабах. Набрел я тут недавно на один порносайт... Разговор под все усиливающимся влиянием потребляемого нами напитка постепенно переместился в привычное для подобных бесед русло. Давно подмечено, что люди, так или иначе плотно связанные с программной индустрией, могут полноценно общаться только о двух невзаимосвязанных категориях: о компьютерах и о женщинах. О первом - подолгу и конкретно, о втором - изредка и отвлеченно. В полной мере эта философская сентенция относилась и к Олегатору. Ну не клеились у нас разговоры на другую тематику после третьей бутылки, ну никак не клеились. Вместе с тем пиво брало свое: проблемы понемногу отошли на второй план, и мир вокруг стал казаться более прекрасным и приветливым. - Ты, это... Поосторожнее, что ли... - Произнес я, из последних сил стараясь припомнить, что еще я собирался сказать Олегу на прощанье. Что-то ведь собирался? Нет, не помню. В голове была вата, асфальт под моими ногами равномерно покачивало приятным легким прибоем, желудок грела изнутри мягкая теплая печка. Мы стояли возле стеклянных дверей станции метро, за которыми уже маячила уборщица в ситцевом синем халате, возила обмотанной мокрой тряпкой шваброй по гранитному полу, недовольно поглядывала на нас из-под цветастого платка. Дождь кончился, пахло свежестью и мокрой листвой, из-за расступавшихся туч показались бледные на синевато-черном питерском небе звезды. - Иди, а то закроют. - Олег тоже удерживал вертикальное положение тела явными усилиями воли. - И сам, того... Ну в общем, давай. Я крепко пожал протянутую мне руку, посмотрел, как Олег, что-то насвистывая себе под нос, зашагал к дому - ему недалеко, всего две остановки, - и вошел в вестибюль. С трудом нащупал в кармане жетон - под руками все время путалась какая-то мелкая ерунда - со второй попытки попал им в щель турникета и под пристальным, недобрым взглядом постового милиционера ступил на эскалатор. Переход на третью линию уже, разумеется, закрыли. Я вышел на станции "Гостиный Двор" и зашагал к площади Восстания пешком. Невский светился разноцветным маревом реклам, из распахнутых дверей ночных клубов и ресторанов доносилась приятная музыка, создавая неповторимую праздничную атмосферу, благодаря которой мое настроение становилось с каждой минутой все лучше и лучше. И вот это мы променяли на неумело нарисованную картинку? Неужели там, в царстве чужих миражей, нам лучше, чем здесь? Чужие миражи... Как-то странно это звучит. На тротуарах Старо-Невского тут и там встречались небольшие группы девушек, жавшихся к стеклянным витринам троллейбусных остановок. Квартал свободной любви. Низкие цены, высокое качество обслуживания. Вон, светло-серый "Мерседес" прямо по курсу неторопливо скользит вдоль поребрика, наверное, выбирают девчонку посимпатичнее. Ну, флаг вам в руки. И барабан, как говорится, в соответствующее место. Шикарная иномарка ехала действительно не спеша, вскоре я нагнал ее, несмотря на то, что направлялся к дому прогулочным шагом, не особенно торопясь. "Мерс" чуть увеличил скорость и поравнялся со мной, теперь мы двигались параллельными курсами. Неприятный маячок тревоги тонким зуммером запел где-то на уровне затылка. Совпадение? Или - пугают? От этих бритоголовых можно ожидать всего, чего угодно. Когда у молодых парней, и без того считающих себя полными хозяевами жизни, в крови начинает играть алкоголь, они утрачивают над собой всяческий контроль. А в свете последних событий... Нет, лучше показаться посторонним людям полным идиотом и параноиком, чем... Чем что-нибудь другое. Кажется, я начинаю стремительно трезветь. Внутренне напрягшись, сконцентрировавшись, чуть ускоряю шаг и сворачиваю в первую попавшуюся подворотню. Затем рывком ныряю за узкий выступ, к которому крепятся петли тяжелых