опулярный в народе; наличествовал и наследный принц Дипендра, отучившийся в Итонском колледже в Англии и готовившийся унаследовать власть в стране. Был и дядя Гианендра, брат короля, который тоже претендовал на престол и уже однажды оказался у власти в стране. Шекспировская интрига уже начала было разворачиваться в Непале, но была прервана крайней несдержанностью молодого принца. Астрологи предсказали, что король Бирендра умрет, если наследник женится до достижения 35-летнего возраста. Какую роль в этой смерти сыграет дядя Гианендра, они не сообщали, но если учесть, что количество сюжетов в мировой культуре очень ограничено, об этом можно догадаться. Королева-мать явно не хотела попадать в колею известнейшей и древнейшей мифологемы (пьеса Шекспира, сюжет которой восходит к исландским сагам и средневековым датским летописям, заканчивается, как мы знаем, гибелью всех действующих лиц), и сделала принцу за обедом строгое внушение в связи с его матримониальными планами. Через несколько минут после этого инцидента наследник незаметно исчез из обеденного зала. Вскоре он вернулся, облаченный в военную униформу. В руках у него был автомат "Узи" и винтовка М-16. Принц Дипендра не колебался, как Гамлет! Он начал с того, застрелил отца (в пьесе Шекспира старый король тоже умирает первым). Бирендра, по свидетельству выживших очевидцев, рухнул на землю, обливаясь кровью и с выражением крайнего изумления на лице. Потом принц направил стволы на других родственников и открыл беспорядочный огонь. Присутствующие оцепенели от ужаса. Принц расстреливал их молча, с бесстрастным, ничего не выражающим лицом. Наконец он вышел в сад. Вслед ему бросилась королева Айшварья и младший брат Нирайян. Они тоже получили пулю от Дипендры. Расстреляв в общей сложности одиннадцать человек, принц попытался покончить с собой. Все пострадавшие были немедленно доставлены в госпиталь, однако спасти удалось только самого убийцу. В полном соответствии с конституцией страны он был немедленно коронован и провозглашен новым королем Непала (официальной версией трагедии стало "неосторожное обращение с оружием" в королевском дворце). Но править ему довелось всего два дня, да и то в коматозном состоянии. Так и не придя в сознание, Дипендра умер. После этого власть в стране, по иронии судьбы, перешла к его дяде, который почему-то отсутствовал на роковом обеде. Этот последний штрих выводит нас уже за пределы елизаветинской драмы и напоминает скорее об античной трагедии, которая начинается обычно мрачным предсказанием, а заканчивается его исполнением, причем на протяжении всей пьесы действующие лица прилагают безумные усилия, чтобы уйти от своей судьбы, но так и не уходят. Если уж королю Непала суждено было умереть, а его брату воссесть на престол, то так или иначе, это должно было случиться. Только жениться на матери вспыльчивого принца ему теперь уже точно не удастся. Печальная история, случившаяся в Непале, неплохо укладывается и в другой канон, созданный великим драматургом - с юными влюбленными Ромео и Джульеттой в главных ролях. Дело в том, что все два с половиной века, которые занимает трон династия Шахов, ее преследует злой рок, персонифицированный в могущественном клане Ранов. Раны почти не уступают Шахам ни в аристократизме, ни в богатстве, ни во влиянии. По традиции выходец из их клана занимает пост премьер-министра в Непале. Эта традиция ведет свое начало с 1846 года, когда первый министр тогдашнего императорского двора Джанг Бахадур Рана пригласил в свой дворец высокопоставленных царедворцев и военачальников. После торжественной трапезы все приглашенные скончались от яда в страшных мучениях. Через несколько часов в императорском дворце по приказу Джанга были вырезаны члены королевского рода, за исключением малолетнего короля. Джанг Бахадур Рана объявил себя регентом, и с тех пор должность второго лица в государстве стала передаваться по наследству. К середине ХХ века влияние Ранов усилилось настолько, что они захватили власть в Непале и вынудили короля Трибхувана (деда покойного Бирендры) бежать из страны. Но изгнание Шахов продолжалось недолго: они вернулись в Непал и поделили власть с Ранами. В последнее десятилетие могущество этого клана стало ослабевать под давлением короля Бирендры, прервавшего традицию назначать премьер-министров из враждебного клана. Позже, однако, род Ранов снова поднял голову: принц Дипендра без ума влюбился в Девиани, дочь бывшего королевского министра Пошупати Рана. Королева, мать Дипендры, ненавидела Девиани; другие члены королевской семьи (кроме, разумеется, самого принца) также не питали к ней особо нежных чувств. Но упрямый принц настаивал на своем. Говорят, что во время последнего разговора с матерью он сообщил ей, что уже помолвлен с Девиани. И опять-таки торопливость принца не дала развернуться старинному сюжету во всей его красе. Дипендра, великий поклонник лаконичной индийской поэзии, явно не жаловал многословную новоевропейскую драматургию. Пропустив всю запутанную интригу, к которым питал такое пристрастие Шекспир, он сразу перешел к финалу. Но финал этот все же был выдержан совершенно в шекспировском духе: "гора трупов", как называл это А. Ф. Лосев, видимо, показалась обоим сценаристам самой убедительной развязкой из всех возможных. 21 Июня 2001 года Одним знаком Свазиленд, небольшое горное королевство на юге Африки, не так давно был потрясен серьезным кризисом власти, причины которого только на первый взгляд кажутся нелепыми и смехотворными. Спикер местного парламента Мгаби Дламини был уличен в краже навоза священной коровы, принадлежащей лично королю Свазиленда Мсвати III. Возмущенные парламентарии немедленно проголосовали за отставку спикера. После расследования всех обстоятельств дела правительство приняло решение сократить размер пенсии бывшего высокопоставленного чиновника с 5500 южноафриканских рандов ($681) до 100 ($12). Дламини, можно сказать, еще легко отделался: его поступок вызвал такое негодование во всех слоях свазилендского общества, что он мог пострадать куда серьезнее. По общему мнению, спикер взял несколько пригоршней навоза из королевского хлева для того, чтобы использовать его в традиционном африканском ритуале, который позволил бы ему вступить в магическую связь с королем Мсвати III и заполучить таким образом пост премьер-министра. Сам Дламини не отрицал своих намерений установить контакт с Мсвати, но настаивал на том, что он собирался использовать этот ритуал во благо королю, а не во зло. По утверждению спикера, ему на протяжении долгого времени снились странные и навязчивые сны, в которых король Мсвати подвергался смертельной опасности. Для того, чтобы избавить своего возлюбленного монарха от этой угрозы, Дламини и вознамерился прибегнуть к магической практике, использовав священный навоз из королевского хлева. Сообщения об этом инциденте, мелькнувшие в западных средствах массовой информации, имели явно насмешливый оттенок - и совершенно напрасно, надо сказать. Как гласит старая африканская пословица: "глаза чужеземца широко раскрыты, но он видит только то, что знает". Совершенно очевидно, что всякая власть имеет магическую природу; но только в таких девственных и первозданных обществах, как африканские, мистическая подоснова власти еще не скрылась окончательно за современной политической фразеологией. В традиционной системе африканской "властной вертикали" любые претензии на лидерство должны были подкрепляться демонстрацией своего магического потенциала. В вожди выбивались, как правило, военные таланты, но после своего возвышения они были обязаны убедить племя в том, что их власть основывается не на грубой силе, а на таинственном иррациональном могуществе. С точки зрения рядового члена племени, любой руководитель является не столько администратором, сколько носителем некого загадочного знания, с помощью которого он управляет природными и общественными процессами. Вполне естественно, что верховный правитель обладал наибольшим магическим потенциалом, который к тому же, как считалось, всегда носил положительную окраску. Вождю противопоставлялись "ведуны", носители черного, отрицательного магического начала, стремящиеся подорвать устойчивость власти и благополучие племени (к их числу, видимо, отнесли и злополучного спикера Мгаби Дламини). Поиск и разгром таких "вредителей" составлял одну из первейших обязанностей вождя, потому что иначе в обществе могли возникнуть подозрения в его магической импотенции. Так, в 1973 году в Чаде по приказу президента страны Томбалбая было арестовано около тридцати человек по подозрению в совершении особых ритуалов, направленных против власти. В ходе разбирательства выяснилось, что одна из заговорщиц живьем закопала в землю черную овцу, предварительно ослепленную. В этом действе участвовали и сообщники, среди которых был популярный генерал Маллум. Суд постановил, что данный ритуал имел целью уничтожить президента Томбалбая. Видимо, он подействовал, потому что, несмотря на все правительственные репрессии, генералу Маллуму удалось в конце концов прийти к власти в Чаде. Магия использовалась политиками не только для того, чтобы укрепить свою власть, но и для воздействия на природные явления. Накануне революции 1974 года в Эфиопии ходили упорные слухи, что причиной разразившейся в это время жесточайшей засухи является магическое бессилие императора Хайле Селассие, в которое он впал по причине старческой дряхлости. Разумеется, стоило только устроить государственный переворот и сменить правителя, как засуха мгновенно прекратилась и пошел дождь. Конечно, властные полномочия опираются на магическую силу не только в Африке, это свойственно всем странам и континентам, только не везде проявляется так открыто. Последняя смена власти в России, уход президента Ельцина и приход президента Путина, имела отчетливо метафизическую подоплеку. Глубокая мистика этого политического события была раскрыта в блестящем эссе петербургского поэта Виктора Кривулина, к сожалению, недавно умершего. Эссе называется "Утка по-китайски и византийский орел". Ничто не предвещало внезапного решения Ельцина сложить с себя президентские полномочия в конце 1999 года, говорит Кривулин. Дочь президента Татьяна Дьяченко, по ее собственному признанию, до последнего момента не подозревала о том, что ее отец решил уйти в отставку. Тем не менее были некоторые косвенные признаки, указывающие, по ее мнению, на то, что Ельцин принял какое-то чрезвычайно важное решение. Так, во время визита в Китай он нарушил собственное правило не есть блюд местной кухни, отказался от услуг своего повара и на торжественном обеде ел утку по-пекински. "Восприятие собственного тела как средоточия государственной власти было присуще Ельцину-политику изначально, но лишь после его отставки достоянием гласности становятся факты, подтверждающие это", пишет Виктор Кривулин. Он приводит сообщение академика Чазова, главного кремлевского врача, о том, что в 1987 году, в самый острый момент своей политической карьеры, узнав о своем увольнении с поста первого секретаря городского Московского комитета КПСС, Ельцин в ярости ударил себя в грудь ножом для разрезания бумаг. Рана оказалась неопасной, но жест - в высшей степени символичен, замечает Кривулин. Тело - как носитель власти - непосредственно испытало на себе удар, нанесенный политической карьере. "С момента же обретения реальной верховной власти тело президента сделалось ядром, семенем, основным фактором новой российской государственности", говорит Кривулин. "С различными частями своего тела он сам обращался, как садовник-мичуринец с ветвями власти, то обещая положить собственную голову на рельсы, если повысятся цены (явная аллюзия к булгаковскому Берлиозу), то ведя предвыборную кампанию под девизом "Голосуй сердцем" (не прямое ли следствие этого лозунга - последовавший после победы острый сердечный криз?). В конце концов вся страна стала заложницей, функцией физического и психосоматического состояния президента". Я сам, когда в середине 90-х играл на бирже, выравнивая котировки на московском и петербургском фондовых рынках, видел живые и наглядные подтверждения этого кривулинского наблюдения. Так, многие брокеры тогда начинали свой рабочий день с получения факса, на котором сверху крупно была обозначена температура тела приболевшего президента Ельцина, и лишь потом шли данные о торгах на Нью-Йоркской и Лондонской биржах, инфляции и курсе доллара. "В последние годы правления", продолжает Кривулин, "Ельцин, видимо, взял за правило воспринимать любой свой, даже самый бытовой, телесный жест исключительно в ритуально-символическом плане. Магическая, телесно-физическая сила власти исходила от этого человека, подавляя волю окружающих". Но самым мощным ритуальным жестом Ельцина, оставившим сильнейшее впечатление на соотечественников, был его уход из Кремля, связанный с передачей власти своему преемнику. "Это был жест внезапный, но ожидаемый всеми", говорит Кривулин. "Жест не столько театральный, сколько зрелищно-магический, вызывающий в памяти скорее мистерию передачи атрибутов власти верховным шаманом своему наследнику, избранному не народом, а некими высшими силами, которые дали соответствующий знак действующему, но престарелому правителю". Знак, данный Ельцину, был совершенно прозрачен - это был миленниум, "вершина нумерологической календарной магии", как замечает Кривулин. Пожалуй, тогда впервые в нашей истории слово "магический" вошло в российский политический лексикон. Это слово прозвучало в первой же фразе прощального обращения Ельцина к народу: "Дорогие россияне! Осталось совсем немного времени до магической даты в нашей истории. Наступает 2000 год. Новый век, новое тысячелетие". Последние четыре часа пребывания Ельцина в Кремле расписаны по секундам и представляют собой не что иное, как сложный магический ритуал последовательной передачи предметов, символизирующих власть в России, пишет Кривулин. Вершиной этого ритуала была передача Путину "ядерного чемоданчика", с которым Ельцин, получив его в 1991 году, расстался лишь единожды в жизни, и то на несколько часов - во время операции на сердце. "Церемония передачи власти была явно не сымпровизирована", говорит Кривулин, "а тщательно разработана и продумана заранее, втайне от всех, кроме, может быть, кого-то из специалистов по геральдике и русско-византийскому императорскому церемониалу. Византийскому - поскольку именно в Константинополе передача знаков императорской власти живым басилевсом своему преемнику была практикой, в отличие от России, привычной". В последней президентской речи Ельцин говорил о своей вине, об ошибках и неудачах. Она была построена достаточно традиционно, особенно если принять во внимание допетровскую традицию площадного покаяния перед народом. Лишь одно место, точнее, одно слово в обращении президента могло вызвать некоторую настороженность, да и то лишь у самого внимательного и искушенного слушателя. "Казалось, одним рывком, одним порывом... одним знаком - и все одолеем", сказал президент, объясняя неудачи реформ. В пресс-релизе эту полубессмысленную фразу пригладили, отшлифовали, и ключевое слово "знак" из нее выпало. "А ведь именно оно выдает подлинное отношение Бориса Ельцина к политической реальности как к некоему знаковому, символическому полю", говорит Виктор Кривулин. "И с этого поля президент не собирается уходить. Прощаясь с народом России, он говорил как власть имущий, как вождь, направивший движение племени по правильному руслу". Преемник Ельцина Владимир Путин, на первый взгляд, не отличается такой напряженной включенностью в магическое силовое поле. Это не так; его поведение - такое же знаковое и символичное, как и у первого президента России, просто характер его символики принципиально иной, нежели у его предшественника. Символика Путина принципиально бестелесна и аскетична; на фоне пышного византийского интерьера обновленного Кремлевского дворца она смотрится даже немного диковато. Впрочем, это дело вкуса. Подчеркнутый аскетизм внешности и поведения имеет такую же давнюю традицию на Руси, как и демонстративный разгул и буйство плоти. Дуализм плотского и духовного, как известно, им не снимается; наоборот, укрощение плоти необыкновенно обостряет все телесные ощущения и побуждения. Остается загадкой, почему выбор Ельцина остановился именно на внешне невзрачном Владимире Владимировиче. Может быть, он руководствовался именно этим принципом контраста. Не исключено, однако, что и здесь, как в Свазиленде, не обошлось без какой-нибудь магической практики. Карьерный взлет Путина был фантастически стремительным. История его возвышения идет даже не по прямой линии, а по какой-то немыслимой экспоненте. Оттесненным на обочину московским политикам остается только гадать, как скромному заместителю петербургского мэра Собчака, оставшемуся у разбитого корыта после проигрыша своего патрона на выборах, удалось всего за несколько лет подняться на вершину российской власти. К сожалению, вопрос о подлинных причинах этого взлета, скорее всего, так и останется невыясненным. В России, в отличие от Африки, давно уже научились скрывать настоящие движущие силы событий от постороннего взгляда. Тем же, кто все-таки захочет в них проникнуть, остается только обращаться к африканскому политическому опыту, пока еще не до конца искаженному современными наслоениями. В Африке до сих пор можно увидеть древние магические ритуалы, связанные с властью, в самом, можно сказать, неприкрытом виде. Так, в декабре 2000 года в том же Свазиленде прошла своеобразная акция протеста, направленная против короля Мсвати и его брата принца Магуги. Свазилендские женщины выразили им протест, "обнажив пикантные части тела перед резиденцией короля Свазиленда" (по деликатной формулировке Reuters; не знаю, почему эти части тела названы "пикантными" - французское слово "piquant" как раз означает "острый, колючий"). Как сообщили западные информационные агентства, "эта акция является частью возрастающего оппозиционного движения в стране, целью которого является прекратить автократическое правление короля, провести выборы и демократические реформы". 27 Июня 2001 года Театр абсурда Недавно, прогуливаясь по Дворцовой набережной, я обратил внимание на то, что она выглядит не совсем обычно. По проезжей части не двигалось ни одной машины, и даже тротуары были почти пусты. Тишина стояла такая, что было слышно, как бьют часы на противоположном берегу Невы, на колокольне Петропавловки. Прошло несколько минут, и этот покой был внезапно нарушен: мимо меня промчалось два кортежа, с австрийскими и российскими флагами на головных автомобилях. Это Путин показывал Петербург своему гостю - президенту Австрийской Республики Томасу Клестилю. На этой встрече президенты общались без переводчика - как известно, Путин блестяще владеет немецким языком. Когда Клестиль со свитой посетил Эрмитаж, экскурсию для него провел сам директор музея Михаил Пиотровский, который тоже прекрасно говорит по-немецки. После посещения музея делегация отправилась морем в Петергоф, где в качестве экскурсовода выступил уже президент Путин, показавший гостям парк и знаменитую систему фонтанов. Вечером был бал в Царском Селе, после которого гости еще долго катались по ночному Петербургу. Потом Томас Клестиль отправился ночевать в гостиницу "Европа", а Владимир Путин - в свою резиденцию на Каменном острове. За президентом России последовал и один из членов австрийской делегации, федеральный министр экономики Мартин Бартенштейн. Ночевать он собирался вместе с соотечественниками, но не учел, что летом мосты в Петербурге разводятся. Остаток ночи австрийскому министру пришлось скоротать вдали от соотечественников, которые, впрочем, его так и не хватились. Таким образом, когда на следующее утро Бартенштейн сказал губернатору Яковлеву: "Петербург - город распахнутых сердец и мостов", это были не просто красивые слова с его стороны. Но в этом выпуске "Хроники" я хотел написать не об австрийском визите, этот зачин мне потребовался просто для контраста. В тот же день, когда президент Австрии прибыл в Петербург, Киев посетил папа римский, визит которого, по утверждению украинских газет, стал "окончательным подтверждением нашей европейскости". Главу Ватикана встречал президент Украины Леонид Кучма. Увидев папу, он, по свидетельству очевидцев, встал по стойке "смирно", в то время как находившийся рядом министр обороны взял под козырек. Бодрая уверенность генерала, однако, сильно контрастировала с растерянным видом президента Кучмы, который явно не знал, как вести себя в этой обстановке. Помявшись немного, Кучма усадил папу в кресло и, стоя перед ним навытяжку, начал приветственную речь, в которой кратко изложил историю христианства на Украине за истекшее тысячелетие. Украина - страна особенная, подчеркнул президент, потому что именно сюда 15 лет тому назад упала с неба "предсказанная Библией великая заря, отравив землю и воду" (имелась в виду чернобыльская авария). "Сегодня для вас, ваша святость, откроется эта новая Украина", закончил президент свою речь. Украинским языком Кучма владеет намного хуже, чем Путин немецким или английским, но полиглот Иоанн Павел II, знакомый и с русским, и с украинским, понял его хорошо. Комментарии к визиту папы римского, появившиеся на следующий день в украинских газетах, достойно завершили тот театр абсурда, который происходил в прошлую субботу в Киеве. "Иоанна Павла II Киев встретил моросящим дождем", писали в них, "но когда Его Святейшество помолился перед образом Богоматери, дождь прекратился, и над столицей засияло щедрое солнце. Как тут было не поверить в чудо молитвы Святейшего? Впрочем, как позже пояснили нам в Гидрометцентре страны, такая переменная погода с кратковременными дождями, в общем-то, характерна для июня. Но тут же признались, что киевским метеорологам давно уже не удавалось так легко, как в дни визита папы, и с такой точностью, буквально до минуты, предсказывать перемены погодных настроений". Наверное, понтифик в числе прочих помолился и за украинских метеорологов, которым до сих пор, видимо, только его поддержки и не хватало для достижения полного профессионализма. На стадионе "Чайка", на котором собралось несколько сотен тысяч любопытствующих, папа сказал, обратившись к ним с приветственной речью: "Тут, на этом месте состоялось крещение Руси. Из Киева начала расцветать та христианская жизнь, которую взрастило Евангелие сначала на землях Древней Руси, потом - на территориях Восточной Европы, а впоследствии - за Уралом, на просторах Азии. Так что и Киев, в определенном смысле, сыграл роль Господнего предтечи между многочисленными народами, до которых, исходя отсюда, позднее дошла благодать спасения". Ровно тысячу пятнадцать лет прошло с того момента, как в Киеве прибыли делегации со всех концов света, склонять князя Владимира к обращению в свою веру. Первыми из них, согласно "Повести временных лет", были магометане, призвавшие князя признать их закон, совершить обрезание и отказаться от свинины и вина. Взамен они пообещали ему по смерти "со женами похоть творити блудную". Владимир слушал их с удовольствием, потому что, как говорит летописец, "сам любя жены и блуженье многое", но "обрезанье удов" и "неядение мяс свиных" было ему "нелюбо", а пуще всего по душе не пришелся запрет пить вино. "Руси есть веселие питье", ответствовал он сакраментальной фразой, "не можем без того быти". Потом пришли иноземцы из Рима, присланные папой, и сказали князю: "Кланяемся мы Богу, сотворившему небо и землю, звезды и месяц, а ваши боги - просто дерево". Владимир спросил их: "В чем заповедь ваша?" И ответили ему: "Пост по силе - если кто пьет или ест, то все это во славу Божию". Но неумеренные возлияния, видимо, тоже не понравились князю, и он отослал иноземцев: "Идите откуда пришли, ибо и отцы наши не приняли этого". Следующими были евреи, которые сказали, что христиане веруют в того, кого они распяли, и призвали Владимира обратиться к единому Богу Авраама, Исаака и Иакова. Тот, однако, удачно обескуражил их метким и провокационным вопросом, где находится их земля. "Разгневался Бог на отцов наших и рассеял нас по различным странам за грехи наши", отвечали евреи. "Как же вы других учите", сказал Владимир, "а сами отвергнуты Богом и рассеяны; или и нам того же хотите?" Наконец в Киеве появился некий философ, посланный греками; он-то и растолковал Владимиру главные христианские догматы. Но князь по-прежнему колебался и не знал, в какую веру обратиться ему и его народу. Тогда решили в Киеве отправить в разные страны "мужей добрых и смышленых, числом десять", чтобы испытать чужую веру. Мусульманские обряды не понравились послам: "несть веселья в них, но печаль и смрад велик". Были они и в Европе, но увидели в храмах только службу, а красоты никакой. Когда же оказались они в Греческой земле, в Константинополе, и попали в храм, то не знали, на земле они или на небе, "ибо нет на земле красоты такой". "Пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах", сказали послы. "Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького; так и мы не можем уже пребывать в язычестве". И сказал тогда Владимир боярам: "Где примем крещение?", на что те, разумеется, смиренно ответили: "Где тебе любо". На протяжении почти пяти столетий авторитет Византии и греческой церкви был у нас необыкновенно высок; потом, однако, он пошатнулся. В 1439 году византийская церковь "страшно уронила себя", как говорит Ключевский, в глазах Руси, согласившись на союз православной церкви с католической. "За византийскую иерархию у нас держались с таким доверием в борьбе с латинством, а она, эта иерархия, сама отдалась римскому папе, выдала с головой восточное православие, насажденное апостолами, утвержденное святыми отцами и седмью вселенскими соборами, и если бы великий князь московский Василий Васильевич не обличил злокозненного врага, сатанина сына грека Исидора митрополита, принесшего унию в Москву, олатынил бы он русскую церковь, исказил бы древнее благочестие, насажденное у нас святым князем Владимиром". Всего через несколько лет наступила почти апокалиптическая катастрофа в мирном течении церковной истории: Константинополь пал под ударами турок. "Померк тогда в глазах Руси свет православного Востока", пишет Ключевский. "Как пал древний первый Рим от ересей и гордости, так теперь пал и второй Рим - Царьград. Одинокой почувствовала себя православная Русь во всем поднебесном мире. Мировые события невольно заставляли ее противопоставлять себя Византии. Если другие царства падали за измену православию, то Москва будет непоколебимо стоять, оставаясь верна ему. Она - третий и последний Рим, последнее и единственное в мире убежище правой веры, истинного благочестия". Так же воспринимали положение дел и на Украине, только там оно обострялось еще близостью католической Польши, то и дело отрывавшей от Украины большие куски земли с православным населением. Это придавало украинскому религиозному сознанию постоянное ощущение прифронтовой полосы, форпоста мирового православия. Неудивительно, что отторжение от католических влияний на Украине всегда было чрезвычайно сильным; именно оно в конце концов и привело эту страну под твердую руку московских царей и петербургских императоров. Теперь местные свободолюбивые устремления настолько укрепились, что Украина готова прыгнуть хоть в объятия самого папы римского, лишь бы отойти еще на несколько шагов подальше от Москвы. Посмотрим, к чему приведет такая политика. Византию, во всяком случае, союз с католическим Западом не уберег от окончательного разгрома. 5 Июля 2001 года Стихийный либерализм В свежем номере журнала "Эксперт" появилось большое интервью современного философа А. Кара-Мурзы ("Свобода для избранных"), напечатанное с подзаголовком "Россия - страна стихийных либералов". Из него выясняется, что наша страна - родина не только слонов, но еще и некого "стихийного либерализма". А. Кара-Мурза возводит его вслед за декабристами (тоже "русскими либералами", по его характеристике) к либерализму псковского и новгородского вече. И, разумеется, как всегда в таких построениях, хрупкие цветы русской свободы, едва начавшие завязываться на мощном стебле нашей государственности, растаптываются дикими и варварскими татаро-монгольскими полчищами. Не знаю, как у московских мыслителей, а у меня стройная монгольская Русь со столицей в Сарае и железной рукой хана, утихомиривавшего вечно грызшихся друг с другом удельных князей, вызывает значительно большую симпатию, чем меркантильная новгородская вольница, не знавшая кому продаться, то ли литовскому королю, то ли ганзейскому союзу. Не я первый заметил, что московская Русь (а затем и петербургская Империя) унаследовала татарскую государственность, а не псковско-новгородскую разгульную анархию. Когда Иван Грозный довершил разгром Новгорода, он приказал снять знаменитый вечевой колокол и отправить его в ссылку в Сибирь. Это ли не прекрасный символ того, как заканчивались на Руси свободолюбивые устремления? Г-н Кара-Мурза находит и другую, помимо Новгорода, историческую родину русской демократии. Это Тверь - город, где, по словам этого идеолога российских правых, его партия на выборах 1999 года набрала на 2 % голосов больше, чем в Москве. Этот ошеломляющий успех он объясняет тем, что Тверь - более вольный город, чем Москва, ему близки "новгородско-псковские традиции". Как говорит Кара-Мурза, Тверь была полигоном реформ Александра II; пройдя обкатку в этом городе, нововведения уже распространялись дальше по стране. Могу сообщить г-ну Кара-Мурзе, что Тверь немного позже стала полигоном для еще одного великого либерального эксперимента, правда, только мысленного. Ф. М. Достоевский сделал этот город местом действия своего романа "Бесы", оказавшегося на удивление пророческим. Не прошло и полувека, как революционная вольница, красочно описанная Достоевским, также была растиражирована по всей России. Я надеюсь, нам не придется на этом основании считать Тверь колыбелью русских революций. 19 Июля 2001 года Sapienti sat За последний месяц у меня накопилось много хороших заготовок для "Хроники", но лето, жара, вечный соблазн все бросить и погрузиться в нирвану на берегу теплой Балтики, использовав для этого бутылку-другую теплой "Балтики"... Я уж думал, что до сентября я вас, дорогие читатели, беспокоить не буду. Но, раскрыв вчера на пляже свежий номер "Коммерсанта", я понял, что не прокомментировать его невозможно. На первой же странице этой уважаемой газеты читаем: "Вчера один из конкурентов Александра Лукашенко на президентских выборах Владимир Гончарик подложил своему главному сопернику информационную бомбу. Он обнародовал ксерокопию документа, объясняющего политические убийства и исчезновения в Белоруссии секретным указом президента Лукашенко. В документе речь идет о нынешнем генпрокуроре Белоруссии Викторе Шейнмане, который, как утверждается, дал указание командиру СОБРа Дмитрию Павлюченко физически уничтожить бывшего министра внутренних дел. Согласно этому документу, пистолет, которым совершались убийства, передал г-ну Павлюченко тогдашний министр внутренних дел Юрий Сиваков". Так и представляешь себе министра внутренних дел Белоруссии, который у себя в кабинете передает подчиненному вороненый парабеллум для устранения своего предшественника на этом посту. Оригинальные, надо сказать, у них в республике заведены порядки. Правильно, наверное, делает Лукашенко, что так держится за свой президентский пост; не ровен час, оппозиция возьмет на вооружение его методы обновления чиновничьих кадров. Дальше в этой же статье рассказывается о страшном разгроме, учиненном в редакции той самой газеты "День", через которую и произошел вышеописанный "слив компромата". "Я не верю, что это было обычное бытовое ограбление", сказал заместитель главного редактора "Дня". "Грабители действовали очень целенаправленно: они не тронули, например, дорогой ноутбук. Их интересовало только то оборудование, которое напрямую связано с информацией". Странные, опять-таки, у них в Белоруссии представления об информации и оборудовании, напрямую с ней связанном. Почти как в том анекдоте времен первоначального накопления капитала в России: "Какое устройство вы используете для получения информации - телевизор или компьютер? - Паяльник!" На второй странице "Коммерсанта" мы встречаем выразительный заголовок: "Украинскую границу не будут обустраивать проволокой". Как сообщил посол по особым поручениям Александр Купчишин: "От установления пограничных столбов и колючей проволоки решено отказаться. В силу нашей исторической специфики граница будет открытой". Ну уж что касается "исторической специфики", то колючая проволока бы не помешала. Интересно здесь, однако, не это, а само словечко "обустраивать" в этом контексте. Становится понятным, что мешает окончательному благоустройству русско-украинских отношений - явно нехватка средств на достаточное количество проволоки. Третья страница газеты содержит совершенно анекдотическое сообщение о всемирном слете хакеров в Лас-Вегасе. Выступление на нем одного из наших делегатов, московского программиста Дмитрия Склярова, закончилось печально - к нему подошли двое сотрудников ФБР, зачитали обвинение и надели наручники. Доклад Склярова назывался "E-books security - theory and practice" и был посвящен тому, как надо взламывать электронные книги; самое интересное, что именно по этой теме данный программист всего две недели назад защитил кандидатскую диссертацию в МВТУ им. Баумана. На конференцию в Лас-Вегасе съехалось несколько тысяч участников, но, как утверждают очевидцы, большинство из них было сотрудниками различных американских спецслужб. Плохо, плохо у американцев с конспирацией, у нас бы им поучиться. Я, например, не представляю себе, как это могло бы быть, чтобы, например, Рылеев делал доклад на тему - ну, скажем, "Вооруженный захват власти в России", а в зале в полном составе сидело Третье Е. И. В. Отделение. Впрочем, и у нас бывало всякое. Белинский, например, что хотел, то и писал в своих "Отечественных Записках"; ну так за ним и следило все время "недреманное око". Говорят, что когда этот выдающийся русский критик, прогуливаясь по Невскому, встречал там коменданта Петропавловской крепости, тот всегда радушно улыбался, доверительно брал его за рукав и спрашивал вполголоса: "Когда же к нам? А я уж для вас и тепленький каземат заготовил". Но вернемся к "Коммерсанту". На седьмой странице того же номера напечатан материал под несколько сомнительным названием "Останки сладки". В нем говорится, что, по утверждению японских исследователей, останки семьи Николая Второго, захороненные три года назад в Петербурге - не подлинные. Профессор Тацуо Нагаи из некой "лаборатории правовой медицины" провел генную экспертизу, для которой были взяты, буквально: "капля пота Николая Второго с сохранившихся остатков его одежды, фрагменты нижней челюсти брата царя вел. кн. Георгия, а также образец крови Тихона Куликовского-Романова, племянника царя". Весь этот в точном смысле слова "натюрморт" позволил сделать заключение, что вышеперечисленные особы принадлежали к одной семье, а человек, кости которого исследовали в 1998 году британские и российские специалисты, к ней не относится. Самое интересное, что никакие фрагменты тела этого самого "человека" в распоряжение японцев так и не попали, свой сравнительный анализ они делали только на основании результатов британо-российской экспертизы. Московская Патриархия, которая во время захоронения, как выражаются в широких слоях ее паствы, "ушла в глухую несознанку", до сих пор упорствует в утверждении, что захороненные останки не принадлежат царской семье. Для нее сообщение японских специалистов было просто бальзамом на раны. Любопытнее всего в этой истории то, что такое трепетное внимание к мельчайшим фрагментам останков канонизированного Церковью царя и его родственников очень неплохо соответствует средневековой христианской традиции, по которой мощи праведников становились объектами суеверного почитания и поклонения. Когда три года назад Петербург, Москва и Екатеринбург отстаивали свое право захоронить в своей земле кости августейшей фамилии, это только на первый взгляд вызывалось низменным желанием повысить городскую туристическую привлекательность; точно так же в средневековой Европе города спорили за мощи святых и блаженных. На той же странице есть и еще одна статья с юмористическим заголовком: "Как сообщает агентство Reuters, ему исполнилось 150 лет". Речь в ней идет о пресс-конференции, которую провело в Москве это информационное агентство по случаю своего 150-летия. Президент Reuters сэр Питер Джоуб рассказал на ней о российском направлении работы своей компании. "Россия очень большая страна", метко подметил он в своей речи. "Пока существовал СССР, к нам здесь относились с уважением, но без теплоты. Сейчас все изменилось, и нам даже дали возможность вкладывать деньги". Нет, вы только подумайте, как великолепно вымуштровали мы этих иностранцев! Они смиренно благодарят нас уже только за то, что мы дали им возможность вкладывать деньги в нашу экономику. А ведь могли бы и не дать, черт возьми! Наконец, еще одна статья на той же странице посвящена гуманитарной помощи, отправленной в Россию американскими евреями, а именно "Всемирной еврейской организацией помощи и утешения". По этому поводу в Марьиной Роще состоялось торжественное собрание, на котором присутствовали и некоторые важные правительственные чиновники. Зал заседания был украшен колоссальным транспарантом с надписью "Продовольствие ради прогресса". В ходе церемонии выступила вице-премьер Валентина Матвиенко, в частности, сказавшая, что гуманитарная помощь - это "урок гуманности и моста дружбы между США и Россией". А главный раввин Берл Лазар заявил, ссылаясь на Талмуд, что "никакой благотворительности нет, а есть обязанность помогать слабым". "Очень хорошо, что евреи разбросаны по всему миру", продолжал он. "Евреи из Америки помогают России, а если станет плохо в Америке, то помогут евреи из России". Конечно же, поможем! И евреи помогут, и не-евреи! Вы уж только как-нибудь постарайтесь, чтобы в Америке стало плохо, а за помощью дело не станет. Озаглавлен же этот последний материал "Что будут есть русские младенцы". Ну, тут я ничего комментировать не буду, sapienti sat. Как написал некогда А. К. Толстой: Ходить бывает склизко По камушкам иным Итак, о том, что близко, Мы лучше умолчим. 12 Сентября 2001 года Armageddon Now В 1914 году после выстрела в Сараево, уничтожившего австрийского эрцгерцога Фердинанда и приведшего вскоре к Первой мировой войне, начался, по словам Анны Ахматовой, "не календарный, настоящий ХХ век". Вчера утром, после того как Нью-Йорк и Вашингтон подверглись небывалой в истории атаке террористов, наступил новый, настоящий ХХI век. Похоже, уже можно судить о том, каким он будет. О совершившихся событиях я узнал вчера вечером, когда шел по Университетской набережной и любовался противоположным берегом Невы, ярко освещенным заходящим солнцем. Для большего эффекта я слушал музыку, лениво перебирая радиостанции в поисках чего-нибудь приемлемого. Вдруг, попав на выпуск новостей (это было у Академии Художеств), я остановился, совершенно ошеломленный. Еще не зная, что произошло, я услышал: "во Франции объявлено чрезвычайное положение", "вооруженные силы западных стран приведены в полную боевую готовность", "американские города охвачены паникой", "люди выпрыгивают из горящих зданий Нью-Йоркских небоскребов", "атаковано здание Пентагона", "небо над Америкой закрыто, все самолеты будут немедленно сбиваться силами ПВО", "обрушились обе башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке", "число жертв сопоставимо с потерями, понесенными США во Вьетнамской войне", "американский президент в своем обращении к нации цитирует 22 псалом о "долине смертной тени"". Шок, который испытает теперь Америка, никогда за всю свою многовековую историю не видевшая ничего подобного, невозможно даже оценить нам, привыкшим к несравненно более бурной исторической жизни. Между тем весь этот апокалиптический хаос, воцарившийся сейчас в США, был организован, можно сказать, голыми руками. Террористам даже не понадобилось проносить на борт огнестрельное оружие; как выяснилось, они орудовали "большими ножами". Имея некоторые навыки управления самолетом, они с легкостью и без препятствий выполнили свою кровавую миссию. Через несколько часов в Америке наступит утро, и ее жители, как принято говорить в таких случаях, проснутся в совершенно другой стране (если они вообще спали в эту ночь). Мирной и благополучной Америки, процветавшей в течение нескольких столетий, более не существует. Достаточно какому-нибудь арабскому молокососу пожертвовать жизнью, чтобы обрушить любой небоскреб на территории США. Что могут сделать здесь власти? Как они будут противодействовать этой угрозе? Сбивать собственный пассажирский самолет с несколькими сотнями человек на борту? Даже если на это решиться, для этого надо, по крайней мере, успеть отреагировать на захват самолета. Сейчас в США идет энергичный поиск виновных - в арабском мире, в "странах-изгоях" с их "преступными режимами". Однако до боли знакомая картинка в телевизоре - американские города, окутанные облаками дыма, падающие небоскребы, бегущие по улицам люди с лицами, искаженными от ужаса - наводит и на другие грустные размышления. Именно американская телевизионная культура, с ее бесконечным смакованием насилия, приучила мир относиться к таким развлечениям так же, как к компьютерной игре или эффектному шоу. В конце концов, небоскребы стоят во всем мире уже добрую сотню лет, и самолеты летают (и захватываются террористами), наверное, не меньше, но кошмарная идея, реализованная вчера утром, почему-то пришла в голову заказчикам этого преступления только сейчас, на рубеже ХХ и ХХI века. Но даже если американцы и осознают это, все равно уже поздно, сделанного не воротишь. Даже если закрыть Голливуд, это уже не поможет - джинн выпущен из бутылки раз и навсегда. 14 Сентября 2001 года Четыре Всадника Апокалипсиса Позавчера в Москве прошла пресс-конференция, на которой в числе прочих выступал небезызвестный кремлевский идеолог Глеб Павловский. Он высказал свое сильное удивление тем, как проходит осмысление (в России и в мире) невиданных и потрясающих событий трехдневной давности в Америке. Я целиком разделяю это недоумение; хлесткое словечко "скудоумие", прозвучавшее в речи г-на Павловского, мне кажется еще недостаточно сильным. Как видно, прошло еще слишком мало времени для того, чтобы по-настоящему глубоко осмыслить происшедшее. Глеб Павловский, однако, не стал подробно анализировать возможные последствия недавнего американского Армагеддона. Он заметил только, что оружие, которые применил таинственный враг Америки, было плодом совершенно новой эпохи, в которую мы вступили. Речь шла, разумеется, не о ножах и даже не о захваченных самолетах, а о той "картинке", которая возникла на телеэкранах всего мира. Несколько десятилетий мы видели гордо возвышавшиеся небоскребы Манхэттена, давно слившиеся в нашем сознании с образом "столицы мира", "единственной сверхдержавы" и "оплота мировой демократии". И вот мы увидели и другие кадры - как эти священные, сакральные, глубоко мифологизированные символы колоссального могущества Америки рушатся, как карточные домики. Потрясение, испытанное при этом в мире, пока еще трудно трезво оценивать. Но уже можно поразмыслить над тем, к чему приведет эта резкая смена одной "картинки" другой. Как в калейдоскопе мельчайший толчок мгновенно меняет весь его причудливый узор, так и недавняя атака с воздуха, обрушившаяся на крупнейшие города Америки, за несколько минут полностью изменила тот мир, в котором мы живем. Я попытаюсь оценить логические следствия этого события, которые кажутся мне сейчас совершенно неисчислимыми. Итак, что принесло нам роковое утро 11 сентября 2001 года? Во-первых, именно в этот день, в эти минуты окончилась холодная война, длившаяся более полувека. Противостояние Востока и Запада, коммунизма и демократии исчезло в тот самый момент, когда первый захваченный самолет с устрашающим гулом врезался в здание Всемирного Торгового центра. Несмотря на то, что Советский Союз распался десять лет назад, утратив перед этим всех своих союзников на четырех континентах, западный мир по-прежнему ожидал угрозы именно с Востока. Система противоракетной обороны, которую собирались развернуть США, была явно направлена против России и Китая, а не каких-нибудь вымирающих от голода "стран-изгоев". Теперь эта нелепая затея благополучно похоронена; в ближайшее время американцам, очевидно, будет не до нее. Во-вторых, в те же секунды, с первыми телерепортажами, установилось новое противостояние, которое, по-видимому, и определит облик всего наступившего XXI века. Новая холодная (и "горячая" тоже) война будет проходить теперь по линии Север-Юг. С одной стороны - богатые, технологически развитые, преимущественно европеоидные государства мирового Севера (в первую очередь Америка и Европа, а также Израиль), а с другой - мировой Юг, бедный, нестабильный и чрезвычайно агрессивный. Таким образом, на наших глазах "линия фронта", разделявшая человечество на две противоборствующие группировки, в одно мгновение развернулась на 90 градусов. Здесь уже важна не столько реальность (подлинные заказчики сокрушительного удара по американским городам), сколько мифология, а она определяется в первые минуты и часы после событий. Когда телекомпания CNN начала показывать "мелкую нарезку" кадров, в которой чередовались взрывающиеся самолеты, Нью-Йорк в клубах дыма, мягко оседающие небоскребы, горящий Пентагон, и Осама бен Ладен с автоматом, безудержное ликование на Ближнем Востоке (а позднее - и фотографии арабских угонщиков самолетов), судьба мусульманского мира была решена. Отныне воевать с Америкой и Европой придется ему. Это мгновенно установившееся новое глобальное противостояние впервые в истории носит отчетливый межконфессиональный характер. Раньше христианские народы Европы очень охотно вступали в коалицию, скажем, с Османской империей, когда им нужно было выступить против других христианских народов. Совсем недавно США воевали с Милошевичем, защищая от него албанцев, хотя им надо было в пояс поклониться ему за то, что он хоть как-то, но удерживает их под контролем. Теперь "исламский экстремизм" (о котором вспомнили сразу же после начала событий, что само по себе очень характерно) быстро станет устойчивым словосочетанием, как, скажем, "террористический акт". Политики будут произносить это клише скороговоркой, не замечая, как и на этот раз красочная мифология заслоняет собой реальность. Хотя, конечно, данная мифологема имеет под собой больше оснований, чем прошлая - советская угроза пугала Запад очень сильно, но до прямого столкновения, как сейчас, дело все-таки не доходило. Третье глобальное последствие, вытекающее из первых двух, заключается в том, что впервые за несколько последних столетий Россия может не только фактически (как это случилось уже после петровских реформ), но и психологически (что еще важнее) войти в состав западного мира. Наличие общего противника очень сплачивает, а противник у России и Запада сейчас общий. Здесь опять-таки важны первые мгновения после перелома, и то, что Владимир Путин первым из всех мировых лидеров позвонил президенту Бушу с выражением сочувствия, не забудется никогда. В биологии есть такое понятие, как "импринтинг", или "запечатление". Именно это явление заставляется цыпленка, вылупившегося из яйца, следовать за любым движущимся предметом, будь то курица, утка, катящийся мяч или экспериментатор. В психологии аналогичный эффект приводит к тому, что первые впечатления оказываются всегда самыми сильными и яркими, они навсегда остаются в памяти и формируют психику человека. Вчера была годовщина московских взрывов, уничтоживших жилые дома в столице России. Я думаю, что даже в охваченной собственным ужасом Америке вспомнили об этом; последовательная же демонстрация московских и вашингтонских руин может у самого закоренелого заокеанского русофоба вызвать ощущение, сходное с тем, что чувствовали американцы, помогая нам продуктами и техникой во время Второй мировой войны. Американский посол позавчера уже высказался в том плане, что "позиция России и США по Чечне совпадает на 100 процентов". Как съязвила одна умная дама, которой я рассказал об этом, "ну вот, как выяснилось, наши позиции разделяло всего два нью-йоркских небоскреба". Нет худа без добра: теперь, по крайней мере, мы начнем лучше понимать друг друга. Четвертое последствие "маленькой победоносной войны", проведенной исламским миром против Америки, заключается в кардинальном изменении роли США в мире. Здесь возможны два варианта развития событий. Первый (к которому сейчас и склоняются американские власти) - это "адекватный ответ" на атаку террористов, адекватный, опять-таки, в первую очередь психологически. Если США удастся провести образцово-показательную "акцию возмездия", то они смогут удержать и продлить свою гегемонию в мире. Но как только мы задумываемся над тем, что может быть в данном случае "адекватным ответом", мы тут же сталкиваемся с огромными трудностями. Первый раунд борьбы Америка проиграла вчистую, это было самое настоящее военное поражение. Но удар нанесен из-за угла, и бить в ответ не по кому. Медлить же с ответным ударом нельзя, потому что на карту поставлена вся военная и политическая репутация Соединенных Штатов. А эта репутация - вещь чрезвычайно важная для современного мира; как только кому-то покажется, что Америка ослабла, что она уже не в состоянии отвечать на "вызовы современности", как там любят говорить, мир изменится до неузнаваемости. Все страны начнут потихоньку решать свои проблемы: Китай - тайваньскую, арабы - еврейскую, Россия - кавказскую (включая Абхазию и Карабах). Все тлеющие конфликты в мире разгорятся, и планета заполыхает самым жарким пламенем. Но пока ничто не указывает на то, что США, оправившись от крайне болезненного шока, присмиреют и начнут склоняться к изоляционизму островного толка, отказавшись от своей роли сверхдержавы и предоставив остальному миру решать его проблемы самостоятельно. Наоборот, Америка, как никогда, преисполнена боевого духа и готова немедленно приступить к операции "Возмездие". Враг уже найден: в качестве предварительных целей названы Афганистан, Пакистан, Судан, Алжир и Йемен. В операции предполагается задействовать Шестой флот (Средиземное море), Пятый флот (Персидский залив, Аравийское море), стратегическую авиацию, расположенную как в самих США, так и на базах в Европе, Турции, Кувейте, Бахрейне и Саудовской Аравии. Все союзники уже поставлены под ружье; в самих Соединенных Штатах производится мобилизация десятков тысяч резервистов. Империя готовит ответный удар. К сожалению, эффективность этого удара окажется, по-видимому, крайне низкой, это можно сказать уже сейчас. Я не являюсь военным специалистом, но даже невооруженным глазом видно, что уж кого-кого, а Афганистан победить невозможно. Не потому, конечно, что народ там такой непобедимый, а просто в силу тамошнего рельефа местности. В свое время за эту страну соперничали Британская и Российская империи (я, правда, знаком с этим вопросом только по роману Киплинга), но установить там свое влияние им так и не удалось. О том, какую роль сыграла афганская война в развале Советского Союза, не будем даже вспоминать; подумаем лучше о том, что одна только гражданская война в Афганистане идет уже добрых полтора десятка лет и все никак не остановится, несмотря на то, что уж в ней-то обе воюющие стороны прекрасно знакомы со всеми местными особенностями. Итак, можно не колеблясь сделать вывод, что сухопутное вторжение в Афганистан обречено на провал. Засыпать же эту страну бомбами и ракетами бессмысленно - если это не дало никакого эффекта в Югославии, то тем более не приведет ни к чему в Афганистане. Правда, может так случиться, что правительство талибов просто выдаст бен Ладена Америке, которая устроит над ним какой-нибудь эффектный показательный суд и обезглавит на площади у Капитолия при большом стечении народа. Но будет ли это "адекватным ответом"? Хватит ли этого простым американцам? Я думаю, что нет. Вообще не очень понятно, что в данном случае можно считать "адекватным ответом". Америка привыкла очень резко, вплоть до военного вмешательства, реагировать не только на какие-то угрозы, но даже просто на оскорбления в свой адрес. Теперь, когда две ее столицы, политическая и финансовая, подверглись мощнейшему удару с воздуха, она должна, по-видимому, стереть с лица земли все страны, виновные в этом злодеянии. Америка будет просто вынуждена это сделать - если она не сумеет ответить достойно, ей, как я уже говорил, придется отказаться от своей роли сверхдержавы. Узел, как видим, завязывается не из простых. С другой стороны, надо задуматься и над тем, что будет дальше после операции "Возмездие". Америке со своими западными союзниками стоит только растревожить этот осиный улей, который называется исламским миром. За недавней атакой на США стояла, похоже, не просто террористическая организация, а целое государство. Для того, чтобы повторить эту акцию, достаточно одного-двух фанатиков, немного освоивших управление "Боингом". Боюсь, что через год-два при каждом инциденте в небе (а самолеты в современном мире захватывают чуть ли не ежедневно) все небоскребы в радиусе ста километров от этого события будут опустевать почти мгновенно. Мне сложно представить себе, как американцы (вслед за израильтянами) будут привыкать к ощущению, что они постоянно находятся на передовой. Каждый офисный работник, таким образом, уже просто придя утром на свое рабочее место, окажется непосредственно на фронте Третьей мировой войны - войны между Севером и Югом. Наконец, пятое последствие событий 11 сентября касается уже самой Америки, ее внутреннего положения. Не знаю, что скажут астрологи по этому поводу, но начало нового тысячелетия (и эры Водолея) оказалось самым неблагоприятным временем для США за всю их историю. Неурядицы в экономике (которые еще далеко не дошли до своей кульминации), энергетический кризис, позорная история с выборами президента... и вот теперь сокрушительная атака на Нью-Йорк и Вашингтон. Но главную опасность для США представляют не эти события, а то, что может последовать после того, как американцы займутся своим "ответным ударом" по исламскому миру. Этническое равновесие в Америке всегда было очень хрупким, и под таким нажимом оно легко может быть взломано. По стране уже прокатилась волна арабских погромов. С развитием событий эта истерия будет только нарастать. Чем это может кончиться для Соединенных Штатов, в которых до сих хотя и не без трений, но все же уживались национальные общины, собранные со всего мира, сейчас можно только гадать. Не знаю, обратил ли кто-нибудь внимание на то, как тонко была продумана символика событий, потрясших Америку, как в ней играют и переливаются смысловыми оттенками мельчайшие детали и подробности. Поражены оказались именно те цели, разрушение которых произвело максимальный психологический эффект - символы финансовой и военной мощи США. Сама дата этого нападения могла быть выбрана не случайно - 11-й день девятого месяца составляют вместе число 911 (телефон национальной Службы спасения). Кстати, по странному совпадению, рейтинг президента Буша после террористических актов взлетел как раз до 91%, а его коэффициент интеллектуальности IQ, согласно данным журнала "Bild", составляет те же 91). Но это только поверхностный слой символики. Странно, что никто не заметил, как легко ассоциируются четыре смертоносных самолета над Америкой с четырьмя Всадниками Апокалипсиса, несущими гибель и разрушение миру. С вашего позволения, я напомню здесь этот текст. В сущности, в нем перечислены те же опасности, о которых я говорил выше, только использована для этого несколько другая образность - пожалуй, даже более подходящая для этого случая. "И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить. И когда Он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри. И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч. И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий весы в своей руке. И слышал я голос посреди четырех животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай. И когда Он снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя "смерть"; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертой частью земли - умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными". 19 Сентября 2001 года Кто это сделал? Сегодня утром, просматривая ленту новостей, я наткнулся на сообщение, которое понял не сразу: "Польские солдаты будут воевать в Афганистане". Фраза "воевать в Афганистане" своей привычной стилистикой вернула меня в давние советские времена, а смысловая часть этой конструкции поразила меня своей неожиданностью - неужели и до поляков дело дошло? Но еще секундой позже я вспомнил, что нахожусь, с Божьей помощью, в сентябре 2001 года, а в самом сообщении нет ничего удивительного - Америка энергично сколачивает всемирную коалицию для крестового похода против тех, "кто это сделал". Тут, конечно, можно было бы потолковать об иронии истории, совершившей для злосчастных поляков гигантский круг и вернувшейся в исходную точку, но я собирался говорить не об этом. Судя по опросам, подавляющее большинство (85%) американцев считает, что ответный удар нанести нужно, но почти все они затрудняются сказать, по кому именно. Всеобщая убежденность в том, что корни этого чудовищного преступления ведут в арабский мир, возникшая сразу же атаки на США, на самом деле покоится на очень шатких основаниях и вообще относится скорее к области массовой мифологии и психологии, чем к реальной картине событий. Я не знаю, кто был организатором воздушных ударов по Вашингтону и Нью-Йорку, но, по крайней мере, могу точно сказать, что они не имеет никакого отношения к арабско-мусульманскому миру; это сделал кто угодно, но только не арабы. Дело представляется мне очень простым. Воздушный налет на города Америки был великолепно продуман и выполнен с поистине дьявольской искусностью. Ювелирная точность этой операции наводит на мысль, что ее совершила не какая-нибудь жалкая террористическая организация, пусть даже и финансируемая бен Ладеном, а спецслужба какого-то государства. Если это так, то возникает вопрос, какого? Обрушить небоскребы WTC - это была, помимо всего прочего, и непростая техническая, инженерная задача. Сейчас появляются сообщения, что если бы топливный бак самолетов не был полностью заправлен, то разрушения оказались бы минимальными, в пределах только верхних этажей; если бы "Боинги" врезались пониже, пожар можно было бы погасить с земли; если бы захват самолетов не произошел почти в одно и то же время, наземные службы спохватились бы и предприняли самые жесткие меры для противодействия воздушной атаке, вплоть до уничтожения самолетов в воздухе. Все эти соображения, видимо, были учтены организаторами заранее, при подготовке к операции. Никаких "если бы" не случилось; все произошло как по нотам, быстро и точно. Поразительный контраст к этому вниманию к мельчайшим деталям операции представляют свидетельства странной забывчивости ее исполнителей - той, что сразу вывела расследование ФБР на "арабский след". В аэропорту был обнаружен автомобиль, в котором террористы прибыли на свое последнее задание. В нем лежали, буквально: "инструкция по вождению самолетов типа Boeing-757 и Boeing-767 на арабском языке, паспорт на имя гражданина Саудовской Аравии и Коран". Так и видишь этих злонамеренных арабских террористов, которые перед тем, как идти на свое черное дело, решили полистать в последний раз Коран и освежить в памяти некоторые детали управления "Боингом". В первые дни расследования ФБР обнародовало список из двух десятков угонщиков, большинство из которых было выходцами из Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов. С этим списком, однако, сразу же начали возникать странные казусы. Один из террористов-смертников воскрес из мертвых чуть ли не на следующий день; он позвонил в ФБР и сообщил, что все его преступление перед американским народом заключается в том, что он потерял паспорт год назад. Ожил и другой погибший террорист; как сообщили власти Саудовской Аравии, он сейчас действительно близок к Аллаху, но лишь потому, что проживает в Мекке. Остальные преступники, скорее всего, тоже воспользовались чужими паспортами. Эти документы, как теперь выясняется, начали похищаться еще в 1999 году, причем очень целенаправленно: удостоверения личности пропадали только у арабов, особенно выходцев с Аравийского полуострова, имеющих отношение к летному делу, военному и гражданскому. Эта явная и навязчивая демонстрация "арабского следа" свидетельствует только об одном - что нападение на США совершили не арабы. Кому-то очень хотелось, во-первых, направить ответный удар разъяренной Америки по арабским странам, а во-вторых - отвести подозрение от себя. Таким образом, круг подозреваемых резко сужается, потому что в мире не так уж много сейчас недругов, недоброжелателей или геополитических конкурентов Америки. Из этого списка надо сразу же исключить союзников США, не говоря уже о таких ее стратегических партнерах, как Западная Европа, Латинская Америка, Турция, Япония, Израиль. У каждой из этих сторон есть некая заинтересованность в ослаблении Америки, от укрепления евро до получения карт-бланша на ожесточенную схватку с арабским экстремизмом в Палестине. Тем не менее трудно представить себе, что правительство, скажем, Израиля даст своим спецслужбам секретное поручение обратить в руины Пентагон и Манхэттен для того, чтобы развязать себе тем самым руки в противостоянии с палестинцами. Вообще союзники Америки чувствовали себя слишком хорошо под ее теплым крылышком, чтобы затевать такую рискованную игру. Собственно говоря, в мире в начале XXI века осталось только две крупных державы, стратегические интересы которых идут откровенно вразрез со стратегическими интересами США. Это, разумеется, Россия и Китай. Здесь из области трезвых и обоснованных умозаключений мы вступаем в область догадок, которые, однако, не менее интересны. Реконструкцию событий придется вести сразу по двум линиям, обе из которых, впрочем, могут оказаться недостоверными. Итак, Россия. Сразу оговорюсь, что лично я ни на секунду не допускаю мысли, что наши спецслужбы могли заняться организацией воздушной атаки на США - хотя бы потому, что эти уважаемые органы, на мой взгляд, просто разучились в последние годы работать с былой эффективностью и аккуратностью (что бы ни говорил по этому поводу почтеннейший чеченский сайт kavkaz.org). Конечно, Россия, как ни цинично это звучит, получила необыкновенно много дивидендов от американской катастрофы. Резкий рост цен на нефть, потепление отношений с Западом, приостановка расширения НАТО на Восток (ввиду того, что главное внимание Америки сейчас отвлеклось совсем в другую сторону), наконец, успешное решение чеченского вопроса - чего еще желать! Обратите внимание, что за последние дни резко усилился "вброс информации" о связях чеченских боевиков с бен Ладеном. Более того, появляются сообщения, что чеченцы наступают; они уже взяли Гудермес, обложили Грозный! Пока Америка, как гоголевский Вий, вслепую шарит вокруг себя, не зная, кому нанести свой громовой ответный удар, из кремлевских пресс-служб раздается истошный вопль: "поднимите ей веки!" Да вот же они, эти невидимые враги! Вот она, линия фронта! Пал Гудермес, на очереди - Грозный, Москва, Нью-Йорк! В каких-то неведомых глубинах Ичкерии, в пещерах, в тайниках уже обнаруживают компакт-диски со схемами устройства Боинга (наверное, с примечаниями на чеченском языке). Браво, г-н Павловский! Браво, г-н Ястржембский! Я восхищаюсь работой наших идеологических ведомств - наконец-то они научились выигрывать информационные войны. И все же, повторяю, нападение на Америку совершила не Россия. Психологически это слишком невероятно: проигравшие в войнах обычно занимаются тем, что зализывают раны, а не огрызаются так, что летят, как щепки, небоскребы на Манхэттене. Остается только Китай; и каким бы фантастическим ни показалось на первый взгляд это предположение, оно имеет под собой довольно много оснований. Недавний инцидент с захватом китайцами американского разведывательного самолета показал, что Китай в последние годы приобрел завидную самоуверенность и уже практически готов к тому, чтобы перейти на положение сверхдержавы - по крайней мере, столь же могущественной, как Америка. Но расти Китаю очень трудно; везде вокруг него находится так называемая "зона жизненных интересов США". Куда ни повернись - сплошные американские союзники и партнеры: Япония, Южная Корея, наконец, Тайвань - свой собственный остров, с китайским населением, оторванный от метрополии каких-то пятьдесят лет назад! Но в прямую конфронтацию с США Китаю вступать пока еще рано; зачем же терять свое торговое сальдо с Америкой, которое мало того что положительное, так еще и составляет добрую сотню миллиардов долларов? Куда приятнее и безопаснее исподтишка дернуть тигра за усы и потом посмотреть на то, как он в ярости крушит все вокруг. Вообще это очень по-азиатски - не входить в лобовое столкновение с противником, а добиться своего какими-нибудь хитроумными и неожиданными средствами, какими бы жестокими и циничными они ни выглядели. Я достаточно высокого мнения о профессионализме американских спецслужб, и не думаю, что вышеизложенные простые соображения не пришли в голову их аналитикам сразу же после событий 11 сентября. Но даже если ФБР уже твердо уверено, что заказчик этого преступления - китайское коммунистическое правительство, сообщать об этом широкой публике, очевидно, торопиться никто не будет. Возникает любопытная коллизия: ведь Китай, огромный и воинственный, обладающий, помимо всего прочего, и ядерным оружием, не подвергнешь ковровому бомбометанию, как Югославию или Афганистан. Ограничиться же выражением международного осуждения и какими-нибудь экономическими санкциями по линии ООН немыслимо; поток народного возмущения сметет тогда любое правительство в Америке. К тому же пропагандистская машина, подготавливающая мир к вторжению в Афганистан, уже вторую неделю работает на полных оборотах, и переориентировать ее на несколько тысяч километров восточнее совсем непросто. Таким образом, что бы там ни раскопало ФБР, виноватым и наказанным в любом случае окажется арабско-мусульманский мир. Операция, названная, как утверждают газеты, "Благородный орел" (если только это не утка) выполнит свое основное предназначение - выпустит пар из США - но не покарает виновных и не сделает мир более безопасным. Какими простыми и ясными предстают теперь обе первые мировые войны! 21 Сентября 2001 года Конец истории В Петербурге, на Мойке, неподалеку от слияния ее с Зимней Канавкой, находится бледно-розовое здание японского консульства. Практичные японцы использовали фасад своего дома для небольшой рекламы своей страны, разместив на нем стенды с регулярно обновляемой информацией. Недавно там появилось новое объявление, которое я привожу здесь без каких-либо изменений: "В НИИ приматов Киотского университета в г. Инуяма, преф. Аити, 10-месячный детеныш шимпанзе Аюму, увидев на экране компьютера "кандзи" (китайский иероглиф, обозначающий "коричневый цвет"), учится выбирать нужный цвет из двух предложенных ему на выбор (японцы именно так и выразились - Т. Б.). В это время его мать, которую называют "Аи, гениальная шимпанзе", наблюдает, как ее сын получает монетку в качестве награды за правильный ответ. 24-летняя Аи произвела на свет Аюму после проведенной ей операции по искусственному оплодотворению". Редко какой текст так выражает дух своего народа, как это краткое сообщение. Специфические особенности японской истории и современности сгущены здесь до такой плотности, что они выглядят уже почти комическими. Япония, время от времени наглухо замыкавшаяся от всего мира, иногда переживала и периоды полной открытости и сплошного заимствования всего иностранного. Особенно тотальным было такое заимствование в VII веке, когда эта страна обратилась к китайской культуре. Копировалось буквально все: законы, налоги, литература, религия и философия. Вся знать говорила по-китайски, японские императоры писали стихи на китайском языке, простонародье приобщалось к даосизму и конфуцианству. Тогда же в Японию проникла и китайская иероглифика. Все это очень напоминает петровские реформы в России, которые также делались "с чужих земель", а именно по европейскому образцу. Сходство усиливается тем, что в Японии тогда появилась первая постоянная столица, выстроенная опять-таки по китайскому шаблону. Но если наши заимствования западных наук и искусств европейцы нередко презрительно называли обезьянничаньем, то еще в большей степени эта характеристика относится к неистовому перелицовыванию Японии на китайский лад. Поэтому на месте японцев я бы не устраивал такие рискованные эксперименты, как тот, что был описан выше; уж больно выразительный символ получается. Еще оригинальнее, однако, выучив обезьяну распознавать китайские иероглифы, предлагать ей деньги за каждый удачный ответ. Здесь уже явно чувствуются следы другого влияния - западного, особенно американского. В том же ряду стоит и безудержное увлечение новыми технологиями. В вышеприведенном отрывке не только описывается, как детеныш шимпанзе занимается в Киотском университете вместе с матерью, но еще и упоминается о том, что он произошел от нее посредством "операции по искусственному оплодотворению". Воля ваша, это уже явная избыточность. Такое нагромождение характерных деталей делает это сообщение явно пародийным, напоминающим отдельные пассажи модного писателя Виктора Пелевина: "- Прошло ли время, - спросил с потолка вкрадчивый голос, - когда российская поп-музыка была синонимом чего-то провинциального? Судите сами. "Воспаление придатков" - редкая для России чисто женская группа. Полный комплект их сценического оборудования весит столько же, сколько танк "Т-90". Кроме того, в их составе одни лесбиянки, две из которых инфицированы английским стрептококком. Несмотря на эти ультрасовременные черты, "Воспаление придатков" играет в основном классическую музыку - правда, в своей интерпретации. Сейчас вы услышите, что девчата сделали из мелодии австрийского композитора Моцарта, которого многие наши слушатели знают по фильму Формана и одноименному австрийскому ликеру, оптовыми поставками которого занимается наш спонсор фирма "Третий глаз"". Но я начал говорить о Японии, Китае и Западе, собственно, по другому поводу. Недавно я писал для журнала "GEO" статью о современных китайских религиозных представлениях, которая в конце концов в журнал не попала. "85 per cent of our readership are women, college and university students", сообщал мне редактор по этому поводу (после того, как у нас как-то раз случились проблемы с кодировками, мы перешли на английский). Он был прав - статья не очень-то удалась мне. Точнее, сама по себе она неплоха, но для аудитории "GEO" оказалась, видимо, несколько тяжеловесной. Читателей же этой рассылки я, надеюсь, уже приучил к глубокомысленным построениям, так что вполне возможно, что эта статья покажется им (т. е. вам) интересной, особенно в свете последних событий. По своему стилю она не очень-то вписывается в формат "Хроники", но не пропадать же добру, в самом деле? Итак, начали: Когда в конце 90-х годов страны Юго-Восточной Азии потряс жестокий финансовый кризис, по западным средствам массовой информации прокатился явный и почти нескрываемый вздох облегчения. После второй мировой войны Запад со все большей тревогой наблюдал за тем, как Япония из отсталого и неразвитого государства на глазах превращается в мощного соперника США и Западной Европы. Это был первый случай в современной истории, когда азиатская страна смогла всего за несколько десятилетий совершить грандиозный экономический рывок и стать во главе мировой технологической гонки. Конечно, изначально японские достижения были пересажены на местную почву с Запада. Это давало повод довольно долго смотреть на них с пренебрежением: кого могла интересовать бледная копия западной экономики, когда перед глазами все время был блестящий оригинал? К тому же Япония оставалась единственной страной в регионе, добившейся заметных экономических успехов, так что ее можно было рассматривать как исключение. Но скоро к ней присоединились и другие восточно-азиатские государства, "молодые драконы", как их называли: Тайвань, Гонконг, Южная Корея. В этих странах, как и в Японии, было сильно американское политическое влияние, поэтому их поначалу сочли просто слепками с западных демократий, не имеющими никакого самостоятельного значения. Вскоре, однако, в эту гонку включились еще коммунистический Китай и авторитарный Сингапур. Выражение "азиатские темпы роста" стало нарицательным, и на Западе почувствовали, что проигрывают экономическое соревнование с быстро набирающей силу Восточной Азией. Стремительный подъем стран региона заставил повнимательнее присмотреться к движущим силам этого неожиданного взлета. Довольно быстро западные исследователи обратили внимание на то, что почти во всех государствах с бурно развивающейся экономикой ключевую роль играют так называемые "конфуцианские ценности", унаследованные в свое время от господствовавшей здесь китайской культуры. Другие страны, как Таиланд или Индонезия, с конфуцианством были связаны мало, но их национальные экономики, как выяснилось, на большую часть контролировались выходцами из Китая, относительно малочисленными, но очень влиятельными. В восьмидесятые годы значение конфуцианских ценностей в Восточной Азии стало настолько модной темой, что власти Сингапура, например, даже собирались включить их изучение в школьную программу. На Западе, однако, это увлечение разделять не стали. Общество, основанное на дисциплине и подчинении, с неподвижной и устоявшейся иерархией, с повиновением всех государству, вызвало в свободолюбивой Америке и Европе сильнейшее отторжение. Вместе с тем игнорировать достижения азиатских народов было невозможно, и в западных странах принялись искать какое-то компромиссное решение проблемы. Экономический обвал Восточной Азии конца 90-х вызвал откровенное ликование на Западе. Американские публицисты и социологи вели себя, как школьники, к которым не явился на урок строгий учитель. "Чудес не бывает", писали тогда ведущие западные деловые издания. Но азиатский экономический "грипп", как его стали называть, не сильно отличался по своему характеру от тех кризисов, которые периодически сотрясают западные экономики. Он был далеко не таким глубоким, как, скажем, американская Великая депрессия, и последствия его были преодолены достаточно быстро. При этом страны Восточной Азии нисколько не изменили своим традиционным ценностям, которые столь явственно отличаются от западных. Когда в Южной Корее, например, в самый острый момент кризиса валютный запас сократился до угрожающего минимума, население за считанные дни пожертвовало в пользу государства несколько тонн золотых украшений - сцена, которую трудно представить себе на Западе! Наконец, Китай оказался вовсе не затронут экономическим кризисом, он лишь слегка снизил феноменальные темпы своего роста. Таким образом, азиатскую модель развития пока явно рано списывать со счетов. Что же это за конфуцианские ценности, которые играют такую важную роль в жизни и процветании народов Восточной Азии? Западные исследователи искали в конфуцианстве в первую очередь сходство с протестантской этикой, которая имела первостепенное значение для формирования европейского капитализма. Но конфуцианство очень мало напоминает религию в нашем понимании этого слова. В нем нет Бога и бессмертия, а следовательно, и посмертного наказания или вознаграждения. Сам Конфуций не любил рассуждать о сверхъестественном и запрещал это делать другим, издеваясь над теми, кто, не зная, как надо жить, заботится о том, что будет после смерти. Именно на этом земном существовании и сосредоточено его учение. Конфуций очень подробно разрабатывал вопросы семьи, общества, государства и почти совсем не занимался потусторонним миром. В основе конфуцианства лежит "сыновняя почтительность" и культ предков, причем эти семейные принципы переносятся и на всю страну в целом. Традиционное конфуцианское общество строится снизу вверх: от семьи - к деревне, от деревни - к провинции, от провинции - к империи. Главным принципом в нем считается поддержание порядка и строгое соблюдение иерархических отношений. Это общество построено не на правах человека, как западное, а на основе прочно устоявшегося морального кодекса. Как гласит известное конфуцианское утверждение: "умереть с голоду - событие маленькое, а утратить мораль - большое". Этика, предложенная Конфуцием, глубоко укоренилась в психологии китайской нации. Из Китая она пришла и в другие страны Восточной Азии - Японию, Корею, Сингапур. Это учение, давно превратившееся в целостное мировоззрение, очень облегчило азиатским народам переход к современной промышленной цивилизации. Конфуций проповедовал деятельный и энергичный подход к жизни, так контрастировавший с пассивной и мечтательной созерцательностью буддизма. Высоко ценился им и дух прагматизма, внимание к практическому опыту. Даже излишнее морализаторство, свойственное этому учению, не мешало, а скорее содействовало ускоренной модернизации, проводимой азиатскими государствами, придавая этому процессу глубокую внутреннюю осмысленность. Ярче всего эти особенности, конечно, проявились в странах с китайским населением - Тайване и Гонконге. В материковом Китае дело осложнялось десятилетиями коммунистической пропаганды, основывавшейся на тезисе об "исконном атеизме китайского народа". Власти Китайской Народной Республики очень старались порвать все связи с конфуцианским прошлым и вытравить из сознания нации ее старые ценности, заменив их пролетарским мировоззрением. Сейчас, с началом так называемой "политики открытости" этот жесткий общественный контроль ослабевает, и конфуцианство в Китае переживает настоящий ренессанс. Оно осталось господствующей религией и по-прежнему во многом определяет национальную психологию китайцев. В последние годы происходит сложный процесс возрождения конфуцианских ценностей и одновременно приспособления их к современности. Остается вопросом, насколько легко удастся примирить эти две тенденции. Отдельные ученые на Западе полагают, что современная демократия и конфуцианство принципиально несовместимы, поэтому неизбежен распад китайской империи и установление на ее обломках демократических режимов наподобие тайваньского. Американский социолог Фрэнсис Фукуяма считает, что эта грандиозная трансформация будет завершающим звеном в утверждении во всем мире либеральных ценностей западного образца и подлинным "концом истории". Другие исследователи придерживаются еще более радикального взгляда на современное конфуцианство. С. Хантингтон, например, утверждает, что нежелание китайцев принять западные ценности приведет в конце концов к Третьей мировой войне: "культурные разделительные линии цивилизаций станут фронтовыми линиями будущего". Как показывают последние события в Америке, его предвидение оказалось более точным. В настоящее время в мире происходит интенсивная поляризация, распад его на отдельные "цивилизации" - западную, исламскую и конфуцианскую, остающуюся пока несколько в стороне от приближающегося первого столкновения. Все еще только начинается. 25 Сентября 2001 года Перечитывая Гаспарова (окончание) МЛГ> "Любишь ли ты музыку?" - спросил Ребиков мужика. "Нет, барин, я непьющий", ответил тот. Есенин с извозчиком: а кого из поэтов знаешь? "Пушкина". - А из живых? "Мы только чугунных". ТБ> Когда этот злосчастный памятник устанавливали в Москве, Лев Толстой на торжественную церемонию не приехал, сказав, что это барская затея, а народу "решительно все равно, существовал Пушкин или нет". Как выяснилось, не все равно - чугунный Пушкин оказался прекрасным городским ориентиром. МЛГ> В частотном тезаурусе "Онегина" самым трудным словом для классификации оказалось "зюзя" ("как зюзя пьяный"). С колебанием записано в рубрику "человек телесный". ТБ> Интересно, в какую рубрику тогда попало слово "Зизи"? За ним строй рюмок узких, длинных, Подобно талии твоей, Зизи, кристалл души моей, Предмет стихов моих невинных, Любви приманчивый фиял, Ты, от кого я пьян бывал! МЛГ> В 1-м классе дали задание составить фразу из слов: малыш, санки, горка, крутой, съехать. Все написали: "Крутой малыш съехал на санках с горки". ТБ> И в самом деле - что может быть крутого в горке? МЛГ> Бунин едва знал французский язык, а при столкновениях с полицией тыкал себя в грудь и кричал: "Prix Nobel!" ТБ> Собственно говоря, то же делал и Бродский в Америке; только английский язык он знал лучше, и мог, ударив себя в грудь, более подробно и развернуто объяснить, почему он "Nobel laureate" (а также "Poet Laureate of USA"). МЛГ> "Кто здесь еврей, решаю я" (приписывается Герингу). ТБ> Теперь немцы решают, "кто здесь европеец". Эстонцы вроде бы уже да, а турки и русские еще как будто нет. МЛГ> У кого был хлестаковский стиль, так это у Цветаевой: 40 000 курьеров на каждой странице. Особенно заметны в прозе ("русские песни - все! - поют о винограде..."). ТБ> В другом месте своей книги Гаспаров замечает, что у него нет чувства юмора. Юмора, может быть, и нет, а вот язвительность просто хлещет через край. И вместе с тем эта издевательская характеристика очень метка; она точно характеризует уникальные особенности творческого мышления Цветаевой. Вот как об этом писал Лотман (т. е. о Хлестакове, а не о Цветаевой): "в его фантастическом мире окружение остается то же, только чудовищно возрастает количественно. Все тот же суп в кастрюльке, хотя и "на пароходе приехал из Парижа"; все тот же арбуз, хотя и "в семьсот рублей"; 800 рублей платит Хлестаков за "квартирку", которая фантастична лишь по цене, но вполне вписывается в средний чиновничий быт по сущности - "три комнаты этакие хорошие"". МЛГ> При Пушкине "писать для себя - печатать для денег" можно было одни и те же вещи, теперь - только разные. ТБ> Раньше и газеты были одни для всех, а теперь существуют специальные издания "для народа" и "для элиты". Они настолько разные, что даже изъясняются на своих особых языках. По-моему, дело объясняется просто - раньше народ читать не умел, а теперь выучился (на нашу голову). МЛГ> "... а теперь здесь молодежное общежитие, и такое стоит, что домовые глохнут". ТБ> Комический эффект, который производит эта фраза, обусловлен резким столкновением в ней далеких стилистических пластов - советской кляузы и архаической национальной мифологии. В самом деле пожалеешь иногда, что все "языки" в пределах русского языка обесцветились и нивелировались. Раньше каждый социальный слой в России говорил по-своему. МЛГ> Если Еврипиду не нравилась "Электра" Софокла, он брался и писал собственную "Электру" (современный литератор вместо этого написал бы эссе "Читая "Электру""). ТБ> От Софокла до Еврипида мифология, окружавшая данных авторов и бывшая для них живой реальностью, практически не изменилась. Поэтому Еврипид мог взять и по-новому отобразить тот же самый миф, дать ему другое освещение. Сознание современного литератора, как и современного человека вообще, не то чтобы окончательно демифологизировалось, оно по-прежнему мифологическое, но из нынешнего мифа, тощего и скудного, не очень-то удается взрастить полноценные художественные плоды. Поэтому писателям и приходится обращаться к старым мифологиям; но так как принять их они уже, конечно, не могут, им приходится освещать их извне, а не изнутри. МЛГ> Белинский начинал каждую новую рецензию с Гомера и Шекспира, потому что ему нужно было всякий раз перестроить историю мировой литературы с учетом нового романа Жорж Занд. ТБ> Похоже, это реминисценция из Пушкина, который писал Вяземскому: "мне смешно читать рецензии наших журналов, кто начинает с Гомера, кто с Моисея, кто с Вальтер-Скотта". Николаю I, кстати, до сих пор не могут простить, что он, ознакомившись с текстом "Бориса Годунова", порекомендовал Пушкину переделать его в "роман наподобие Вальтера Скотта". "Шотландский чародей", однако, был у нас еще более популярен, чем Жорж Санд, его ставили наравне с Гете и Шекспиром - в том числе и сам Пушкин. В России вечно находили какого-нибудь серенького западного литератора и жадно им упивались. В позднесоветское время так носились с Хемингуэем. В книге Гаспарова приводится самый анекдотический случай из этого ряда: "Заболела такса, послали телеграмму о лекарствах знакомым в Венгрию: "У Кафки чума итд." Телеграфистка вернула: "Неправильно, чума - это у Камю"". Ох уж эта мне республика словесности! МЛГ> Яновский спросил Шестова: "Почему вы читаете лекции по писаному?" Шестов ответил: "Нет сил смотреть на лица". ТБ> Нечего было отворачиваться, сами заварили кашу, вот и смотрите. МЛГ> "Революция толкнула С. Булгакова на опасный путь осознания происходящего" (восп. Локса). ТБ> Ср.: "Ромео даже и после своего перерождения лишь наполовину избавился от самонаблюдения. Джульетта цельнее, богаче оттенками чувств, и деятельнее" (А. Смирнов) МЛГ> "Революцию делают не голодные люди, а сытые, которых один день не покормили" (Авторханов, ВИ 1992, 11/12, 105). ТБ> Схожая мысль есть у Розанова: "Революции происходят не тогда, когда народу тяжело. Тогда он молится. А когда он переходит "в облегчение"... В "облегчении" он преобразуется из человека в свинью, и тогда "бьет посуду", "гадит хлев", "зажигает дом". Это революция". МЛГ> В ленинградском доме политкаторжан в распределителе висело объявление: "Будет выдаваться повидло по полкилограмма, цареубийцам по килограмму". ТБ> В советской культуре было все же что-то античное - роковое, безжалостное и неумолимое. Правда, в современном мире это вторжение судьбы в повседневность выглядит уже комически - как Дон-Кихот на Росинанте в полном рыцарском облачении. МЛГ> Детерминизм. "Все происходит не случайно, а по тем или иным причинам, обычно по иным". ТБ> Уж это точно. И следствия из этих причин такие же. МЛГ> Завещание пожизненного президента Урхо Кекконена начиналось словами: "Если я умру..." ТБ> Я думаю, что это особенности перевода с финского. Всякий язык впитывает в себя всю национальную культуру, а финны во все времена считались нацией непростой. Как пишет Э. Б. Тайлор, знаменитый исследователь первобытной мифологии, "финны всегда были предметом суеверного страха для своих европейских соседей; само название финна было равнозначным понятию колдуна". МЛГ> После смерти Ланского Екатерина в свои 50 с лишним лет была в таком горе, что излечилась только попыткою составить сравнительный словарь всех языков по Кур де Жабелену, исписала гору бумаги без всякой научной пользы, однако исцелилась. ТБ> Если верить Байрону, то государыня императрица исцелилась другим, правда, не менее литературным увлечением - появлением при ее дворе юного Дон-Жуана (с донесением от Суворова о благополучном взятии Измаила). Что же касается словаря, то действительно, опечаленная Екатерина утешалась, по своему обыкновению, работой - обложившись всеми лексиконами, которые она только могла найти, императрица усердно отыскивала общие корни в разноязычных словах и выражениях. При этом она еще тормошила запросами всех, кого попало - послов, восточных патриархов и даже маркиза Лафайета. Наконец, в 1787 году вышел в свет первый том "Сравнительных словарей всех языков и наречий, собранных десницею высочайшей особы". Правда, из попытки отыскать единый праязык у Екатерины так ничего и не вышло, и неудивительно - вряд ли стоило брать за основу всех наречий такой язык, как русский. МЛГ> "Внедрять просвещение с умеренностью, по возможности избегая кровопролития" - эта мрачная щедринская шутка действительно специфична именно для России. Но - пусть менее кроваво - культура привносилась со стороны и привносилась именно сверху не только в России, но и везде. Петровская Россия чувствовала себя культурной колонией Германии, а Германия культурной колонией Франции, а двумя веками раньше Франция чувствовала себя колонией ренессансной Италии, а ренессансная Италия - античного Рима, а Рим - завоеванной им Греции. ТБ> Это последнее замечание - одно из самых занятных наблюдений Гаспарова. Сам Петр, создатель "петровской России", формулировал ту же мысль в обратном порядке: науки и искусства сначала зародились в Греции, потом "по превратности времен" перешли в Италию, после чего распространились по всей Европе, не дойдя, впрочем, до варварской России. Это культурный круговорот Петр считал самой естественной вещью на свете, сравнивая его с кровообращением в человеческом организме. МЛГ> XVIII век был веком движения культуры вширь - среди невежественного дворянства. Начало XIX века было временем движения этой дворянской культуры вглубь - от поверхностного ознакомления с европейской цивилизацией, к творческому ее преобразованию у Жуковского, Пушкина и Лермонтова. Середина и вторая половина XIX века - опять движение культуры вширь, среди невежественной буржуазии; и опять формы культуры упрощаются, популяризируются, приноравливаются к уровню потребителя. Начало ХХ века - новый общественный слой уже насыщен элементарной культурой, начинается насыщение более глубинное - русский модернизм, время Станиславского и Блока. Наконец, революция - и культура опять движется вширь, среди невежественного пролетариата и крестьянства. Сейчас мы на пороге новой полосы распространения культуры вглубь: на периферии еще не закончилось поверхностное освоение культуры, а в центре уже начались новые и не всем понятные переработки усвоенного. ТБ> Ознакомившись с этой реконструкцией, я испытал если не катарсис, то по крайней мере, сильное облегчение. Может быть, действительно, русская культура не погибла, может, она еще возродится? Последние триста лет нашей истории в самом деле замечательно укладываются в схему Гаспарова. Только под "культурой", последовательно распространяющейся в толщу русской цивилизации, он понимает, конечно, западные, европейские "науки и искусства". Исторически это справедливо и оправданно; но что сейчас мы можем заимствовать с Запада, который сам впал в самое жалкое и бессмысленное состояние? МЛГ> "Мне писала как-то киевская неизвестная поэтесса: все бы ничего, да вот не могу довести себя до апогея..." (Гиппиус - Ходасевичу, 1.10.1926). ТБ> Ничего, тогда не смогла, теперь доведут - в Киеве полным ходом идет "нацiональне вiдродження". МЛГ> В Москве перекрасили старый Арбат под внешность 1900 года. Реставрации не получилось: в новом московском контексте вместо старой улицы появилась очень новая улица со своей внешностью и своим бытом - весьма специфическим и весьма органичным, как это знает каждый москвич. В Москве этот Арбат останется выразительным образчиком советской культуры 1980-х. Потом заново выстроили храм Христа Спасителя - здание, которое лучшие художественные критики считали позором московской архитектуры. Получилась такая же картонная имитация, как новый старый Арбат, только вдесятеро дороже. Теперь призывают заново построить Сухареву башню. Я бы лучше предложил поставить на Сухаревской площади памятник Сухаревой башне - насколько мне известно, памятников памятникам в мировой истории еще не было, так что это, помимо уважения к старине, может оказаться еще и любопытной зодческой задачей. ТБ> Храм Христа Спасителя настолько удачно вписался в новую лужковскую Москву, что его архитектуру ретроспективно оцениваешь как первый проблеск современной глянцевой культуры. Теперь в Москве взялись за реконструкцию храма Василия Блаженного, причем, как выразился директор Исторического музея, у которого это сооружение стоит на балансе, "состояние памятника в последние годы вызывает беспокойство - не столько с точки зрения прочности его фундамента, сколько внешнего облика, который давно потерял отличающее его многокрасочье". "Многокрасочье" восстановят, нет сомнения; неплохо бы также заодно найти этому бесцельному строению применение и разместить в нем, скажем, "Макдональдс". МЛГ> Аннотация для библиотечной карточки к книге "Избранное", 1978. "Валентин Сорокин - поэт русской души. Он пишет о горчавой полыни, о том, как хруптят пырей хамовитые козы. Он любит: "И заекают залетки, зазудятся кулаки, закалякают подметки, заискрятся каблуки!" Он просит за себя: "Не стегайте меня ярлыком шовиниста - кто мешает нам жить, тот и есть шовинист!"". Вообще говоря, аннотаторам полагалось такие книги отбраковывать и писать скучные мотивировки их непригодности для районных, городских и областных библиотек. Но я предпочитал писать честную аннотацию, чтобы начальство посмеялось и отбраковало книгу само. ТБ> Эх, как жаль, что Гаспаров не издал свои "честные аннотации" отдельным сборником! Такие проекты очень любил Борхес; я думаю, у Гаспарова получилось бы не хуже. МЛГ> Список опечаток в "Русском стихосложении" Б. Томашевского 1923: "Стр. 18, 48, 55, 62, 63, 64, 87, 88 напеч. Бог, следует: бог. Стр. 53, 88 напеч. Господь, следует: господь" итд. Ср. примеч. к "Мистериям" Байрона 1933 г.: "Господь и пр. пишутся с большой буквы только как выступающие и невыступающие персонажи; отступления просим считать опечатками" ТБ> "Когда человек умирает, / изменяются его портреты", писала Ахматова. Когда "Бог умер", изменилось только написание его имени. МЛГ> С. Кржижановский об одесском лете: на спуске к пляжу тропинка огибала цветочную грядку, все срезали угол и топтали цветы, никакая колючая проволока не помогала. Тогда написали красным по желтому: "Разве это дорога?" - и помогло. ТБ> В лучшем эпизоде Маркесова "Ста лет одиночества" жители Макондо заболевают бессонницей, приводящей к провалам в памяти, все большим и большим. Когда герои романа начинают забывать названия самых обычных бытовых предметов, они принимаются надписывать их: "стол", "стул", "дверь", "часы". По мере того, как забывчивость их увеличивалась, надписи все усложнялись: "Это корова, ее нужно доить каждое утро, чтобы получить молоко, а молоко надо кипятить, чтобы смешать с кофе и получить кофе с молоком". У входа в город повесили плакат "Макондо"; другой, побольше, установленный на центральной улице, гласил: "Бог есть". Вообще говоря, это особенность литературных наций - такое трогательное доверие к тексту и его действенности. В старых английских домах вешали на стенах вместо картин изящно выполненные списки популярных стихотворений; о китайской и японской каллиграфии я уж и не упоминаю. В Китае горную вершину - и ту не могут оставить немой, обязательно выбьют на ней огромную надпись, что-то вроде: "Пики гор вздымаются до небес". Вешали там раньше (почти по Маркесу) и объявления над городами: "Во время моления о дожде запрещается резать скот. Небо заботится о жизни". МЛГ> О. Седакова сказала: "Умберто Эко в докладе очень пространно и патетично рассуждал, что никакой подлинности на свете нет и быть не может. Но когда пошли обедать, он так вдумчиво вникал в меню, что я подумала: нет, кое-что подлинное для него есть". ТБ> Когда синьор Эко приезжал к нам в Петербург, он очень долго рассуждал о том, что никакой литературы нет и быть не может. Он даже рассказал на эту тему анекдот из своей жизни: обращается к нему некий молодой человек с просьбой подсказать "как лучше писать", на что маститый итальянский нигилист отвечает: "Может, не надо писать, может, лучше по телефону?" Учитывая его фантастическую литературную плодовитость в последние десятилетия (два или три романа с 1980 года), сам он с успехом следует этой своей рекомендации. МЛГ> Среди эсперантистских споров один американец сказал: "Ведь уже есть прекрасный международный язык - молчание!" "Сойдутся, бывало, Салтыков-Щедрин и Пров Садовский, помолчат час другой и разойдутся. Потом Салтыков и говорит: преинтересный это человек, Пров Михайлыч!" ТБ> Зиму 1842-1843 года Гоголь провел в Риме, поселившись там на Via Felice вместе с поэтом Языковым. Ф. В. Чижов, живший в том же доме, рассказывал, что почти все вечера они проводили вместе, с присоединявшимся к ним еще художником Ивановым, но общение у них было довольно странное. "Языков, больной, молча, повесив голову и опустив ее почти на грудь, сидел в своих креслах; Иванов дремал, подперши голову руками; Гоголь лежал на одном диване, я полулежал на другом. Молчание продолжалось едва ли не с час времени. После, когда уже нам казалось, что время расходиться, Гоголь всегда говаривал: "Что, господа, не пора