оя фотография. -- Всех, кто встретит этого человека, просим немедленно сообщить в органы внутренних дел. Преступник вооружен. Просьба всех быть предельно осторожными. Я посмотрел на толстяка. Толстяк сидел весь белый. -- Что, узнал меня? -- спросил я. У дедушки отвалилась челюсть. -- Да, это я... Хочешь, я тебя убью? -- Я вытащил пистолет, навел на пенсионера и скомандовал: -- Вставай, отец, лицом к стене! Я нашел в столе веревку, скотч, перчатки и тюбик моего клея "Суперпирпитумс". У меня уже был один тюбик, но я, на всякий случай, взял и этот. И перчатки тоже взял. Я связал дежурного, заклеил ему рот, запихнул старика в шкаф и закрыл шкаф на ключ. -- Если будешь ворочаться, -- я постучал по шкафу костяшками пальцев, -- я сделаю из шкафа решето! Разобравшись с дежурным, я направился к лифту. Савинков жил на последнем этаже. Я вышел на лестничную площадку и посмотрел налево и направо. 49 Дверь в квартиру Савинкова ничем не отличалась от других дверей. Это была стандартная железная дверь с тремя замками и глазком, обитая коричневым дерматином. Единственное, чем она отличалась ? была ручка в виде головы черта с кольцом в носу. Подходящая ручка для двери квартиры гада! Я подошел вплотную и прислушался. За дверью было тихо. Ну что ж, осуществим проникновение. Некоторый опыт в этом деле я уже имею. Я надел перчатки, аккуратно вставил ключ в замочную скважину и повернул. Так же легко я справился с остальными двумя замками и немного приоткрыл дверь. В прихожей было темно. Я прошел внутрь, прикрыл за собой дверь, вытащил пистолет и постоял немного, чтобы глаза привыкли к темноте. Впереди обозначилась узкая полоска света. Я снял пистолет с предохранителя и, бесшумно наступая, двинулся вперед. Я подошел к двери, которая, по всей видимости, была дверью в спальню. Раньше мне уже приходилось бывать в квартирах с такой планировкой и я, примерно, знал расположение комнат. Я опять прислушался. Из-за двери доносилось посапывание и постанывание. Ага! -- подумал я. -- Они занимаются любовью. Что ж, неплохо. Тем эффектнее будет мой выход. 50 Я потихоньку приоткрыл дверь. В комнате горел маленький тусклый ночник. На широкой двуспальной кровати мужчина и женщина под одеялом совершали половой акт. Женщина постанывала и что-то шептала, но я не мог разобрать -- что именно, потому что мужчина, лежавший сверху, шумно дышал. Я тихонько подошел к кровати. Увлеченные сексом, они ничего не замечали. Я приставил пистолет к затылку мужчины и произнес первое, что мне пришло в голову: -- Добро пожаловать в ад! На кровати перестали двигаться. -- Добро пожаловать в ад! -- повторил я еще раз. -- Петя! -- закричала вдруг женщина. -- Молчать! -- оборвал я. -- Кто пикнет, стреляю без предупреждения! Я вытащил из кармана второй пистолет и скомандовал: -- Ты, -- и ткнул дулом в затылок мужику, -- ложись рядом, лицом кверху, руки на одеяло. Мужчина послушно перевернулся и вытащил из-под одеяла волосатые руки. -- И ты тоже руки на одеяло, -- приказал я женщине, направляя на нее второй пистолет. Я сел на стул рядом с кроватью и закинул ногу на ногу. -- И так, господа, начнем наш допрос... Ты, хотел меня усыпить с моей бывшей женой и привезти в одно место! Зачем? -- Я?! -- мужчина сел. -- Лежать! -- я сделал знак пистолетом. Мужчина лег. -- Не надо придуриваться, -- сказал я. -- У тебя не так много времени, чтобы водить меня за нос. Если я не застрелю тебя в твоей постели, то я, наверняка, выкину тебя в окно! И это будет справедливо. Будь мужчиной! Ты хотел меня убить, но оказался слабее. Так прими же смерть как мужчина! Это я так просто сказал, чтобы его напугать. На самом же деле я не хотел его убивать, пока. Пока что он был мне еще нужен... -- Позвольте, но я не понимаю, о чем вы говорите? Я вас вообще не знаю! Женщина слегка подтолкнула его в бок и сказала обреченным голосом, запинаясь на каждом слове: -- А я вас знаю... Вас показывают все время по телевизору... Я сначала очень испугалась, потому что думала, что это Петя... А потом обрадовалась, что это не Петя... Но сразу после этого я опять испугалась, потому что узнала вас. Вы -- серийный убийца и садист, который изобрел клей... Эдик, -- женщина повернула лицо к мужчине, -- это, наверное, Петя прислал его, чтобы он нас убил... Наверное, Петя все про нас знает... -- Вот черт! -- воскликнул мужчина. -- Вас что, правда прислал сюда Савинков? Я ничего не понимал. -- Вы хотите сказать, что здесь сейчас нет Савинкова Петра Семеновича? -- спросил я. -- Слава богу, нет, -- сказала женщина. -- Так это его квартира? -- Да, квартира его... -- А вы кто тогда? -- Я его жена... -- А это тогда кто? -- Это... -- женщина замялась. -- Это Эдик... -- Что за Эдик еще? -- Да как вы смеете! -- закричал вдруг Эдик. -- Врываетесь в чужую квартиру, устраиваете здесь допрос и... и вообще, какое вы имеете право?! -- Молчать! -- я взмахнул пистолетом. ? Еще слово скажешь, я тебя пристрелю! На том свете узнаешь ? по какому праву! -- Безобразие! -- проворчал Эдик и притих. -- Повторяю вопрос! Что за Эдик? -- Эдуард Витольдович Петлис... Он с моим мужем вместе работает... Я вспомнил статью Дениса Назарова в газете "Электрические колебания сегодня". Похоже, что женщина говорила правду. -- Тот самый Петлис, -- сказал я, -- который уволил Михаила Юрьевича Сарделькина, после чего последний исчез?! -- Я выразительно посмотрел на Петлиса. -- Я не ошибаюсь? Петлис промолчал. -- Я не ошибаюсь? -- повторил я, постукивая по полу ногой. -- Ну и что, -- сказал Петлис. -- Ну и уволил... Он не справлялся со своими обязанностями, вот я его и уволил. И все!.. -- Не верю, -- сказал я, перестав стучать. -- Вы мне врете! Вы один из тех, кто организовал чудовищный концлагерь ZZZ! -- Я сам не знал, почему я назвал лабораторию концлагерем, но мнение, которое сложилось у меня про это место, было примерно таким, как концлагерь. -- Почему это вы нашу лабораторию называете концлагерем?! -- обиженным голосом спросил Петлис. -- Потому, что за толстыми железными дверьми вашей лаборатории творятся страшные вещи! -- Какие вещи? Вы если не знаете, то и не говорите! Почему-то в последнее время стало модно считать, что раз лаборатория секретная, там обязательно делают какую-то гадость для человека -- рвотный газ или осколочную мину! -- Не надо! -- сказал я, растягивая слова. -- Я сам ученый и меня не нае...шь! Мне из достоверных источников известно, что творится у вас в лаборатории! Там готовится преступление против человечества, и вам это прекрасно известно! У Петлиса поползли вверх брови и он сказал: -- О чем вы?! -- Сами знаете о чем! ТРЕТЬЯ ЗОНА ZZZ! -- Какая еще третья зона? -- В вашей лаборатории! -- В нашей лаборатории две зоны и это, как раз, не секрет. Зона Z и зона ZZ. -- Это-то не секрет. Секрет в третьей зоне! -- Да говорю же вам, нет никакой третьей зоны! Вы повторяете чьи-то дурацкие слова, а я там работаю с момента основания! Я усмехнулся. -- Значит, вы утверждаете, что нет никакой третьей зоны, а мне уже несколько человек про нее говорили! -- Говорить можно что угодно! -- Смотря кто говорит! -- И кто же вам говорит? -- Кто надо! -- Тоже мне ответ! И это говорит ученый! -- Да, я ученый! И как настоящий ученый, я никогда не забываю о том нравственном долге, который возложен на плечи ученого! А вот вы, -- я ткнул пистолетом, -- забыли о своем нравственном долге! -- Не смейте мне так говорить! То, что вы застали меня здесь, нисколько не говорит о моей безнравственности! Мы с Ниной любим друг друга и давно уже собирались открыть все Пете и соединиться! И только некоторые обстоятельства не позволяют, пока что, мне сделать этого! -- Да я плевал на ваши отношения с Ниной! Я имел в виду ваше отношение к науке. -- Вы не смеете так говорить про наши отношения! Если бы у вас не было пистолета, я дал бы вам пощечину! -- Что вы сказали?! -- У меня внутри все закипело. -- Если вы имеете в виду, что без пистолета мне с вами не справиться, то вы ошибаетесь! Я положил пистолеты на пол и врезал Петлису кулаком по морде. -- Лежачего?! -- Закричал Петлис, вытирая из-под носа кровь. Он вскочил и бросился на меня. Голый интеллигент, бросившийся в драку, представляет довольно жалкое зрелище. Я, в этом смысле, был приятным исключением, потому что я не только умный, но и не забываю о своем физическом теле. Я вскочил на тумбочку и своим коронным ударом ногой в лицо отшвырнул щуплое тело Петлиса на кровать. Петлис отпружинил от кровати, подскочил и снова кинулся на меня. Я врезал еще раз и Петлис снова отлетел на кровать, отпружинил и кинулся назад. Я врезал. Петлис отлетел и отпружинил. И так повторялось еще несколько раз, пока мне не надоело и я не изменил направление удара. Петлис налетел на стенку и упал на корточки. Я подошел к нему, чтобы свалить его последним ударом ноги. Петлис не стал этого дожидаться и сказал: -- Сдаюсь! Я не стал добивать Эдика. Во всяком случае, я ему доказал что хотел. К тому же у меня не было времени драться. 51 -- И все равно, -- сказал Петлис, тяжело дыша, -- вы не правы. -- В чем это я не прав? -- Я честный человек и всегда уважал мораль. Зачем же вы хотите меня убедить, что я замешан в каком-то преступлении? Признаться, Петлис вел себя так, что я начал сомневаться в том, что он говорит неправду. Может быть этот доходяга действительно ничего не знает? В мировой практике встречались такие случаи, когда злодеи пользовались увлеченностью некоторых ученых и их руками создавали разные ужасные штуки, а ученые находились в неведении -- с какой целью используются их опыты. -- Так вы продолжаете утверждать, что вы ничего не знаете? -- сказал я. Петлис сел к стене и потрогал синяк. -- Эдик, он прав! -- сказала вдруг Нина. -- Я не хотела тебе говорить, чтобы тебя не расстраивать и потому что я боялась! Но один раз Петя мне проболтался пьяным, что тебя держат за наивного дурака, а твои исследования применяют в секретной зоне для чего-то такого, о чем ты не знаешь! Петлис перестал трогать синяк и его лицо приняло расстерянное выражение. -- Как же так? -- спросил он после долгой паузы. -- Выходит, что я стал орудием в руках кучи негодяев?!.. Это правда?.. -- А вы как думали? -- сказал я. А Нина покачала головой: -- Он прав... Я долго молчала, но теперь скажу! У тебя, Эдик, душа ребенка! Я тебя за это и люблю. И то, что ты ничего не подозревал, еще раз говорит о том, что я полюбила благородного человека! Похоже было, что они не разыгрывают передо мной комедию. Я сам театрал и видел много спектаклей, но ни в одном из них я не видел, чтобы так хорошо играли. -- Что же там твориться за моей спиной? -- спросил Петлис. -- Я в точности не знаю, -- сказала Нина, -- но Петя говорил, что это страшнее ядерной бомбы! -- Боже мой! -- Петлис обхватил голову и закачался. -- А я-то думал... -- Все так говорят, -- сказал я неуверенно. -- Изобретут электрический стул, а потом говорят, что это Гитлер виноват... -- Не смейте так говорить! -- сказала Нина. -- Вы не знаете Эдика! Такого чистого человека как он -- больше нет! -- Еще есть, я думаю, -- сказал я, -- но может стать одним меньше. -- Я поднял с пола пистолеты. -- Убивайте, -- сказал Петлис. -- После того, что я узнал, я не могу больше жить! -- Нечего так говорить! Сначала исправьте то, что вы натворили, а потом уже умирайте! Так будет справедливо. -- Хорошо, -- согласился Петлис. -- Что вы от меня хотите? -- Во-первых, мне надо добраться до Савинкова. И вы должны мне в этом помочь. А результаты нашей встречи могут и для вас стать полезными. В случае же, если вы меня обманете, Савинкову станет известно, чем вы занимаетесь с его женой. -- Напугали тоже мне! -- хмыкнул Петлис. -- Я и сам ему давно собирался обо всем рассказать. -- Я забыл добавить, что если вы меня обманете, я вас еще и убью! Мне это раз плюнуть!.. -- Убивайте! Я же вам сказал, что после того что я услышал, я не смогу жить! -- Нет уж! Сначала исправьте что натворили, а потом помирайте на здоровье! -- Короче, что вы от меня хотите? -- Прежде всего я хочу, чтобы вы меня не обманывали. И я буду внимательно за этим следить. Кроме того, я хочу добраться до Савинкова. -- Вы хотите его убить? -- спросила Нина. -- Возможно. -- Я даже не знаю, -- сказала она. -- Все-таки мы прожили с Петей столько лет... -- Я что-то не очень понимаю... Я не спрашиваю вашего разрешения убить Петра Савинкова! Это я решу без вас! -- Нет погодите, -- сказал Петлис. -- Я так не могу. Если я соглашусь вам помочь, то получится, что я руками наемного убийцы хочу убрать с дороги мужа моей любовницы. Все будут говорить, что это не вы, а я убил Савинкова. Моя совесть не позволит мне сделать этого! -- Значит вы не хотите помочь мне избавить людей от того, что хуже ядерной бомбы?! Тогда я имею полное право вас убить! -- Я поднял пистолет. -- Постойте, -- сказал Петлис. -- Я помогу вам добраться до Савинкова, но вы должны обещать мне, что не станете устраивать самосуд. Пусть он и негодяй, но он должен отвечать по закону, а иначе я отказываюсь! Я подумал, что, в принципе, наши желания совпадают. Я тоже за то, чтобы Савинков отвечал за свои преступления перед судом и признался суду во во всем, в чем подозревают меня. А уж если его за это расстреляют, значит так ему и надо. -- Согласен. -- сказал я. -- Я не буду его убивать, а передам в руки правосудия. -- В таком случае, -- сказал Петлис, -- оставьте нас ненадолго, нам нужно одеться. -- Хорошо, -- сказал я. -- Я буду ждать вас в коридоре. 52 Я вышел в коридор и включил бра над зеркалом. На комоде стояла зеленая африканская маска на подставке. В этом доме живут люди без вкуса. Я взял маску в руки. На подставке была выгравирована надпись: "Петру Семеновичу от Аркадия Пулеплетова. Мы все подвластны Тому, кто в маске." Какая безвкусица! Я поставил маску на место. Пулеплетов... Я совсем про него забыл, а он, между прочим, был тем детонатором бомбы, которая взорвала мою устоявшуюся жизнь. И он, между прочим, к тому же числится в списке моих жертв. Интересно было бы разузнать о нем побольше... А вот Нину Савинкову брать с собой никак нельзя. Женщина в любом деле -- обуза. Но и оставлять ее тоже нельзя, потому что я до конца не уверен ни в ней, ни в Петлисе. Необходимо ее временно изолировать, как пенсионера. -- Входите! -- позвали из комнаты. -- Хитрые какие! -- ответил я. -- Я сейчас войду, а вы меня из-за двери стулом ударите! Нет уж, давайте сами выходите в коридор! Я отошел немного подальше. Вышли Нина и Петлис. У Петлиса в руке был портфель. -- Нина, -- сказал я, -- вы останетесь здесь. Нина слабо запротестовала. -- Не хочу ничего слушать! Вам же будет лучше. И вашему кавалеру спокойнее, он меньше будет волноваться... Я запру вас в ванной. -- Безобразие! -- возмутился Петлис. -- Я не позволю вам так обращаться с Ниной! -- Тогда можете запереть ее сами... Но под моим присмотром. Петлис посмотрел на Нину из-подлобья и вздохнул. -- Нина, так, наверное, действительно, лучше... Мне будет гораздо спокойнее, если ты посидишь немного в ванной. Это все-таки лучше, чем разгуливать на пару с человеком, которого все боятся... -- Позвольте, -- сказал я, -- что вы имеете в виду? Не хотите ли вы сказать, что считаете опасным общение со мной?.. С доктором наук?.. А? -- Я навел на Петлиса пистолет. Петлис отвел пистолет пальцем в сторону и сказал: -- Интересно, а как бы вы поступили на моем месте? Неужели вы бы посоветовали своей подруге путешествовать вместе с таким, как вы? -- Не надо юлить, -- сказал я, убирая пистолет в карман. -- Так и скажите, что вы считаете Пирпитума убийцей и садистом! А вы такой чистый агнец, которого спугнули из постели жены приятеля! -- Во-первых, он мне не приятель! После того, что вы мне рассказали, я не могу его считать своим приятелем! Кроме того, мы и раньше с ним не были в особенно близких отношениях. -- Разумеется, вам было гораздо приятнее находиться в близких отношениях с его женой... -- Это не ваше дело! Я не позволю вам рассуждать о том, с кем мне следует, а с кем не следует находиться в близких отношениях! -- Петлис поправил на носу очки. -- Если вы хотите знать, -- сказал я, -- мне совершенно наплевать с кем вы находитесь в близких отношениях! Находитесь в близких отношениях, хоть с крокодилом! -- Кого это вы имеете в виду под словом крокодил?! -- Петлис поставил портфель и шагнул на меня. Я посмотрел на Нину. -- Нина, если вы не успокоите этого петуха, я имею честь предложить вам другой вариант. Мы закрываем в ванной Эдика и отправляемся делать дела вместе с вами. -- ПЕТУХ?! Вы сказали про меня ПЕТУХ? Вы сказали -- ПЕТУХ! -- Петлис покраснел и сделал еще шаг в мою сторону. Я отпихнул его кулаком в грудь и он сел на комод. Я повернулся к Нине: -- Как вам мое предложение? -- В принципе, мне было все равно кого из них брать в проводники, потому что, хоть Петлис и больше знал, зато Нину можно было использовать более эффективно. Благодаря ее семейному положению, я мог использовать ее как заложницу, для запугивания Савинкова. Петлис вскочил с комода и кинулся на меня, крича на ходу: -- Мы вам не петухи и крокодилы, а люди, которые знают что такое честь и достоинство! Я дам вам пощечину! Я отошел в сторону, пропустив Петлиса мимо, и он врезался головой в вешалку. А я запрыгнул на комод и подождал, пока он придет в себя и решится на новый бросок. -- Эдик, скажи ку-ка-ре-ку! -- крикнул я ему. Петлис покраснел еще больше и кинулся на меня. Я подпустил его поближе и коронным ударом ноги в лицо отбросил ученого на вешалку. Петлис отлетел назад и повис на крючке рядом с пальто. И обмяк. -- Ах! -- вскрикнула Нина и упала в обморок. Я спрыгнул с комода, подошел к Петлису и похлопал его по щекам. Судя по всему, в ближайшее время мне не удастся воспользоваться его услугами, потому что у него, как минимум, тяжелейшее сотрясение мозга. А мне не нужен такой помощник, которого тошнит на каждом шагу. Видимо, мне и правда придется воспользоваться Ниной, а этого скандалиста запереть в ванной. 53 Я снял с вешалки пальто и Петлиса. Положил его на пальто и за рукава потащил в ванную. Из кармана брюк у него выпала связка ключей. Я поднял их и бросил на комод. В ванной я подумал, что просто так запереть его здесь будет мало, потому что Петлис, скорее всего, найдет способ, как открыть замок. К тому же он такой бешеный, что, если и не найдет способа, то будет бросаться на дверь, пока ее не вышибет или сам не расшибется. Петлис был такой худой и легкий, что я, словно кошку, приподнял его с пола за воротник, одел на него пальто и застегнул пуговицы. Потом я взял стоявшую в углу швабру и просунул ее сквозь рукава пальто так, что руки Петлиса приняли горизонтальное положение и он стал похож на крест. Этому способу меня научили еще в школе старшекласники. Но на ногах он не стоял. Тогда я вытащил из-под воротника пальто петельку и подвесил за нее Петлиса на крючок рядом с полотенцами. Потом я достал скотч и примотал им его руки к швабре, чтобы Петлис не смог их освободить. На тот случай, если не выдержит петелька или крючок, я своим клеем приклеил пальто спиной к стене. Затем я отошел и посмотрел как это выглядит со стороны. Чего-то здесь не хватает, подумал я и огляделся. Под раковиной стояло зеленое пластмассовое ведро. Я надел ведро Петлису на голову. Вот теперь все. Я потер руки. Что-то я увлекаюсь и слишком вхожу в роль. Нужно следить за собой и не давать волю своим эмоциям, иначе я действительно могу превратиться в маньяка-садиста, каким меня считают. Я вышел из ванной, закрыл дверь на замок, проклеил ее, на всякий случай, клеем и погасил свет. 54 В коридоре лежала в обмороке Нина Савинкова. Ее светлые курчавые волосы живописно разметались по голубому плюшевому паласу. Маленький чувственный рот слегка приоткрылся, обнажив ровные белые зубы, сквозь которые виднелся розовый язык. Дышала женщина тихонько, но ее красивая грудь вздымалась, тем не менее, высоко. Платье при падении несколько задралось -- ноги были выше всех похвал. И бывает же, что такие роскошные женщины-секс-бомбы достаются таким петлисам! На минуту я забыл, что она жена Савинкова. Нужно было приводить ее в чувство. В кухне я набрал стакан воды и захватил с полки перечницу. Вернувшись, я побрызгал на Нину водой и сунул ей перечницу под нос. Этому быстродействующему способу приведения в чувство научил меня тренер по боксу. Нина чихнула и села. -- Где я?! Кто я?! Куда я иду?! -- Она увидела меня и выражение ее лица стало другим. -- Где Эдик? -- спросила Нина, переведя взгляд на вешалку и не найдя на ней Петлиса. -- Эдик пошел домой! -- Зачем? -- Он боялся, что вернется ваш муж и застанет вас вместе. -- Странно... Петя не должен вернуться, он дежурит в лаборатории и вернется только сегодня вечером. Эдик об этом знает. -- Да? -- Я быстро начал соображать -- что бы ответить. -- А что же он тогда так торопился? Говорит -- Сейчас Петя придет, сейчас Петя придет! Не хотелось бы с ним встречаться. Я пошел... говорит... -- А как же вы без него пойдете к Пете? -- Ваш кавалер струсил идти. Поэтому я пойду с вами. -- Я боюсь. -- Чего вы боитесь? -- Вас, Петю и Эдика я тоже боюсь. -- Почему вы нас боитесь? -- Вы жестокие мужчины, все время совершаете безумные поступки, руководствуясь непонятными причинами, -- сказала Нина. -- Почему-то все женщины считают, -- ответил я, -- что невозможно понять, чем руководствуются мужчины. Они думают, что мужчины примитивные существа на уровне обезьян, которые, кроме секса, жратвы и выпивки, ничем больше не интересуются. Вот у вас, Нина, -- я заглянул ей в глаза, -- много было знакомых мужчин? Нина покраснела: -- Знаете ли, -- сказала она обиженно, -- если вы меня застали при таких обстоятельствах, это не значит, что я распутная женщина, потому что у нас с Эдуардом Витольдовичем серьезно! Я вспомнил это чучело на крючке в ванной... Как это можно с таким серьезно?.. А вслух сказал: -- Я прекрасно понимаю, что в жизни случается всякое и вовсе не считаю вас распутной женщиной. Тем более, я вижу по вашим глазам, что вы не такая, какой могли бы показаться кому-нибудь другому. У вас в глазах есть такое выражение, какое встречается на женских портретах старых мастеров. -- Откуда вы это узнали? -- удивленно спросила Нина. -- Что узнал? -- Про портреты... -- Про какие портреты? -- Ну вы сказали, что вы видели мой портрет... -- Ваш портрет?.. Где я мог видеть ваш портрет? -- Я поняла, -- сказала Нина. -- Вы видели мой портрет в доме у Пулеплетова, в котором вы... вы... вы... Видимо, Нина вспомнила, что я делал в доме Пулеплетова и ей стало нехорошо. -- В котором я перерезал горло его жене и отстрелил хвост кошке! -- помог я Нине выйти из затруднительного положения. Нина побледнела и у нее задрожали губы. -- Только не падайте в обморок! Все уже позади! Теперь я вспомнил! Я действительно видел ваш портрет в доме Пулеплетова. На том портрете вы изображены в виде королевы с яйцом! -- Да, -- сказала Нина, немного успокоившись. -- Совершенно правильно. Аркадий Сергеевич очень хороший художник! Он освоил технику старых мастеров. -- Так это были вы в виде королевы? Нина кивнула: -- А Петю он изобразил королем с саблей. Я постарался вспомнить портрет короля. -- Своеобразное лицо, -- сказал я. А про себя подумал -- Ну и ну! Любовник -- петух! Муж -- горилла! Не очень-то ей везет с мужчинами. -- Он что у вас, правда, одноглазый? -- Нет, у Пети два глаза. Но Аркадий Сергеевич решил изобразить его одноглазым. Он сказал, что решил художественно переосмыслить его образ. Аркадий Сергеевич говорит, что художник имеет право на воображение. -- Аркадий Сергеевич директор? -- спросил я. -- Да. Директор лаборатории. -- Нина замялась. -- За что вы их убили? -- Спросила она и сама испугалась своего вопроса. -- Кого их? -- Я начинал сердиться. -- Пулеплетовых, -- прошептала Нина. -- А вы как считаете, за что бы я мог их убить? -- Может, из ревности? -- Нина потупилась. -- Как это? -- спросил я. -- Вы, наверное, полюбили его жену Валю и из-за нее убили Аркадия Сергеевича. А потом убили и ее потому, что не смогли простить ей связи с мужем... -- Вы считаете, что это серьезный повод, чтобы убивать людей? -- Если вы любили Валю по-настоящему, то вас можно понять... -- Мне приятно слышать, что хоть кто-то меня оправдывает, хотя бы таким образом. -- Я походил взад-вперед по коридору. -- Знаете что, Нина, мне нравится с вами разговаривать, но у меня мало времени и я предлагаю продолжить нашу беседу на ходу. -- Хорошо, но только мне нужно привести себя в порядок, -- Нина подошла к ванной и подергала ручку двери. -- Что-то дверь не открывается. -- Вот и Эдуард Витольдович когда уходил, тоже не смог умыться. Видимо, у вас что-то с замком или дверь перекосило, -- сказал я. -- Я бы вам с удовольствием починил, но сейчас некогда. Умойтесь, пожалуйста, в кухне. -- Как жалко, -- всплеснула руками Нина. -- У меня там вся косметика осталась! -- Ничего страшного, вы и без косметики выглядите прекрасно. -- Вы, наверное, всем женщинам так говорите? Нина прошла в кухню, а я остался в коридоре. -- Нет, некоторым я советую накраситься погуще! -- крикнул я из коридора. -- Ой! Как вы можете так говорить о женщинах? -- Я ученый и привык к объективности. -- Хоть вы и ученый, -- послышалось из кухни, -- а с женщинами не всегда нужно быть объективным. Женщины любят, когда фантазируют. -- Может и так, -- сказал я. -- Но с вами, Нина, мне совершенно не нужно фантазировать, а можно просто смотреть на вас и наслаждаться... 55 Мы вышли на лестничную площадку и спустились на лифте вниз. Проходя мимо шкафа, где сидел пенсионер, я постучал по дверце кулаком и негромко сказал: -- Не ворочайся. -- Что-что? -- обернулась Нина. -- Вам послышалось, -- сказал я. -- А где дежурный? -- В шкафу. -- Мертвый? -- Живой! -- Вы меня обманываете! -- Не обманываю. Живой и здоровый сидит в шкафу. Можете взглянуть, -- я открыл шкаф. Связанный пенсионер с заклеенным ртом сидел на месте, уставивишись на меня. -- Ты живой, дед? Толстяк утвердительно закивал головой. -- Вот видите, -- сказал я Нине. -- Я же не изувер! -- Я закрыл шкаф и мы вышли из подъезда. Надо бы поменять машину, -- подумал я. -- На угнанном такси разъезжать опасно. -- У вас есть машина? -- спросил я Нину. -- Есть. Петя ездит на ней на работу. -- Другими словами, нет. -- Ой! -- крикнула вдруг Нина и показала пальцем на стоявшую у подъезда иномарку. -- Машина Эдика! А на чем же он уехал домой? -- Эдуард Витольдович, -- сказал я, -- плохо себя чувствовал и поэтому уехал домой на такси. Кстати, я вспомнил, он разрешил мне воспользоваться его машиной и оставил ключи на комоде. Придется вернуться. -- Возвращаться -- плохая примета, -- сказала Нина. -- Я никогда не возвращаюсь, если даже забыла взять что-то нужное. А то дороги не будет. -- Я с вами полностью согласен, но другого выхода нет. Придется вернуться. Мы вернемся и посмотримся с вами в зеркало. Это надежный способ избежать неприятных последствий возвращения. Мы вернулись в подьезд. Из шкафа доносился храп. -- Не спи, дед, -- я постучал по шкафу. -- Ты -- дежурный. -- Лифт занят, -- сказала Нина и, посмотрев на табло, добавила. -- Стоит на нашем этаже. Кнопка "Занято" погасла. Нина вызвала лифт. -- Странно, -- сказал я. -- Никто мимо нас в подъезд не проходил, однако кто-то на лифте поднялся. -- Может, кто-то за газетой спускался, пока мы стояли во дворе. -- Может... 56 Мы вышли из лифта и я почувствовал какой-то легкий ветерок, как будто что-то прошуршало мимо нас. Я оглянулся, но ничего не увидел. -- Странно, -- сказала Нина, -- я забыла закрыть дверь. А мне казалось, что я ее закрыла. -- Бывает, когда торопишься, -- сказал я. Мы вошли в квартиру и остолбенели. В двери ванной была огромная дыра. -- Что это?! -- вскрикнула Нина. -- Не знаю! -- буркнул я. -- Полтергейст, наверное. По-видимому, петух все-таки убежал, -- подумал я. Мы подошли к дыре и заглянули внутрь. То, что мы там увидели, не дай Бог увидеть кому-нибудь еще! Петлис был на том же месте, где я его оставил, только из-под зеленого ведра, которое я надел ему на голову, текла по пальто густая темная кровь. Все стены ванной тоже были забрызганы кровью. Нина упала в обморок. Все это было ужасно! Ведь не прошло и четверти часа, как мы покинули квартиру... Тот, кто совершил это, находился где-то рядом. Мне сделалось жутко. Нужно скорее убираться отсюда. Я схватил ключи с комода, подхватил Нину на руки и рванулся прочь из этого дома. 57 В машине Нина пришла в себя. Мы уже были достаточно далеко, но я все гнал и гнал, не разбирая дороги, чтобы подальше уехать от этого проклятого места. Нина охнула и зарыдала: -- Вы -- зверь! -- сказала она сквозь зубы и отвернулась к окну. -- Я вас презираю и ненавижу! -- Интересно, за что? -- спросил я, не отрывая взгляда от дороги. -- Он еще спрашивает -- за что! Этому человеку убить кого-то, все равно что раздавить муху! -- Нина повысила голос. -- Вы врываетесь в мою жизнь, зверски убиваете моего любовника, оставляете его труп в моей квартире, а теперь заставляете меня везти вас к моему мужу, чтобы вы проделали то же самое с ним! И он еще спрашивает -- за что! Я закурил сигарету. -- Минуточку, -- сказал я, -- давайте разберемся. Во-первых, я не убивал вашего любовника, и вы, если подумаете, то вспомните, что я не отходил от вас ни на минуту, а дверь в ванну была закрыта. -- Я глубоко затянулся и выпустил дым в окно. -- Да, я действительно запер его в ванной, потому что он прыгал как кенгуру и лез драться. Вот я его и запер, чтобы он не мешался. А что уж там произошло, пока мы с вами спускались и поднимались, для меня это такая же загадка, как и для вас. Это первое!.. Второе. Мы действительно едем теперь к вашему мужу и я, признаться, с большим удовольствием сделал бы с ним то же самое, что мы видели в вашей ванной, если ваш муж, конечно же, виноват в том, что происходит со мной! Но я обещал Петлису, что не стану устраивать над вашим мужем самосуд и я выполню последнюю просьбу покойного, кем бы он не был! При слове "покойный", Нина зарыдала еще сильнее и уткнулась лицом в колени. -- Не надо так убиваться, -- сказал я и похлопал ее по спине. -- Вы не понимаете! Еще два часа назад мы находились в объятиях друг друга, а теперь... -- Нина всхлипнула, -- Эдика больше нет! -- Ну полно, полно вам, -- я еще похлопал ее по спине. -- Все мы там, как говорится, будем... Я надеюсь, что ему теперь хорошо, гораздо лучше, чем нам... Тем более, после того, как он узнал, что его использовали, он и сам не хотел больше жить... Я, как ученый, его понимаю. Настоящие ученые чувствуют большую ответственность перед человечеством за свои дела... А Петлис был настоящий ученый!... -- Сказал я, чтобы сделать приятное Нине, последний раз затянулся и выкинул окурок в окошко. -- Вот я, например, создал замечательный клей, который нравится всему человечеству, и за это человечество отблагодарило меня положением в обществе, деньгами и славой. А если бы я изобрел для человечества электрический стул, то наверняка бы повесился и каждый последний человек имел бы полное моральное право прийти и плюнуть мне на могилу! -- Вы подонок! -- сказала Нина. -- Вы знаете, в каких мы были с ним отношениях, вы видите в каком я состоянии после того, что произошло, и вы смеете говорить, что люди будут приходить и плевать Эдику на могилу! -- Успокойтесь! Вы не поняли... Я сказал, что если бы Я изобрел электрический стул, то ко МНЕ бы приходили люди и плевали на МОЮ могилу... К тому же ваш Эдуард Витольдович умер мученической смертью, а, говорят, что мучеников сразу берут в рай. -- Да, мученической! Он умер так же, как умерли все ваши жертвы. Всем им перерезали горло! Вы рассуждаете про рай, а сами всех режете! Вы -- монстр! -- Опять двадцать пять! Сами вы монстр!.. Вы еще монстров не видели!.. Говорю же вам, что я его не убивал! Я вообще никого не убиваю! Я ? жертва роковых обстоятельств, которые сложились таким образом, что меня обвиняют в преступлениях, которые я не совершал! Именно поэтому, мы теперь едем к вашему мужу, и я подозреваю, что именно он является виновником всех моих злоключений! -- Я вытащил из пачки последнюю сигарету и нервно закурил. Нина замолчала и долго сидела, глядя мокрыми глазами в окно, за которым шел мелкий дождь. Наконец она повернулась ко мне и сказала: -- Я вам все равно не верю. -- Ну и не верьте! От вас этого и не требуется! -- Я снова хотел закурить, но сигарет больше не осталось. 58 Я притормозил у ближайшего киоска. Было уже утро и немногочисленные прохожие под зонтиками направлялись на работу. -- Куплю сигарет, -- сказал я и вышел. Я подошел к киоску и просунул в окошко помятую купюру. -- Пачку "Житана", -- сказал я и поглядел в сторону машины. -- У вас деньги рваные. Я такие не беру, -- ответил киоскер. -- Какого черта! -- сказал я в окошко. -- На них есть номер и все знаки достоинства! -- Ну и что! У меня такие никто не возьмет! Не себе же мне их брать! -- Это не мои проблемы, дядя! Давай сигареты, я тороплюсь! -- Давай другие деньги, получите сигареты. Я плюнул и пошел к машине. -- Нина, -- спросил я, открыв дверь, -- у вас не найдется немного денег мне на сигареты. Бюрократ киоскер не хочет брать у меня слегка надорванную купюру! Безобразие! -- Ну так застрелите его! -- ответила Нина. -- Я вам серьезно говорю, дайте денег. -- Какой вы деликатный преступник! Хама продавца вам застрелить жалко, а отбирать деньги у слабой женщины вы не гнушаетесь. -- Кто у вас отбирает?! Я прошу вас, поменять одну купюру на другую и все! -- А я не желаю оказывать вам такие услуги! Я вам не сберкасса! -- Черт с вами! -- я начал залезать в машину, чтобы ехать дальше. -- Ладно уж, нате, -- Нина протянула деньги. -- Нет уж, -- я отодвинул от себя ее руку, -- теперь не надо! -- Да ладно, возьмите! -- Нет, не возьму! -- Ну возьмите же, вам говорят! -- Не возьму и все! -- Что вы, как мальчишка, себя ведете? Берите деньги, последний раз говорю! -- Нет! -- Не хотите?.. Как хотите. Ну и глупо! -- Ладно, уговорили, -- я взял купюру. Конечно, не нужно было брать, но уж очень курить хотелось из-за нервов. Я вернулся к киоску и просунул в окошко руку с деньгами. -- Вот тебе, дядя! Давай сигареты! Вдруг я почувствовал, как на запястье защелкнулись наручники. -- Гражданин Пирпитум, вы арестованы! -- сказали изнутри. 59 Я подумал, что пока я вел препирательства с Ниной, киоскер, узнавший меня, успел вызвать милицию, но увидел, что в киоске сидит все тот же невооруженный продавец, что и раньше, который, по-видимому, решил проявить собственную инициативу. К тому же наручники теперь свободно продаются в каждом киоске. Киоскер гнусно улыбался и воображал, наверное, что завтра его фотография появится во всех газетах рядом с моей. Этот бдительный гражданин пристегнул меня к прилавку. -- Узнал меня, человек-анхимия?! -- спросил он. Я присмотрелся и узнал. Это был тот самый рыбак-пенсионер, у которого я одолжил резиновые сапоги. -- Я тебе сразу не поверил, -- продолжал киоскер, -- что ты никакой не спортсмен. Ты ? душегуб и украл мои сапоги! -- Отстегни наручники, дед, а то хуже будет, -- сказал я. -- А вот я сейчас милицию вызову и ты узнаешь, кому будет хуже! Постой пока тут, отдохни. Дед вышел из киоска и пошел за милицией. Свободной рукой я выхватил из кармана пистолет и выстрелил в наручники. Но с первого раза не попал. Я выстрелил еще и на этот раз перестрелил их. Освободившись, я схватил пачку "Житана" и побежал к машине. Из-за угла, размахивая дубинками, выскочили милиционеры. Я бросился к машине, но прямо перед моим носом машина рванула с места и уехала. Кажется, я пропал. Я быстро вытащил из кармана тюбик с клеем и размазал клей по асфальту, а сам отбежал за киоск. Я вытащил второй пистолет и, дождавшись, когда милиционеры добегут до намазанного клеем асфальта, открыл из-за угла беспорядочную стрельбу поверх голов. Милиционеры плюхнулись на асфальт. Я не прекращал стрельбу еще с пол-минуты, не давая им подняться, а когда они приклеились, я выскочил из укрытия и, обходя их сзади, бросился к дороге, надеясь остановить какой-нибудь транспорт. 60 Мимо ехал трамвай. Я вскочил на подножку и ворвался внутрь. Пассажиров в вагоне было немного. -- Всех перестреляю! Я -- Пирпитум! -- закричал я и выстрелил в воздух. -- Всем очистить помещение! Считаю до пяти! Пассажиры не заставили себя долго ждать. Трое молодых людей спрыгнули с подножки довольно ловко. За ними, ойкая, выпрыгнули две девушки. Потом, разбежавшись, прыгнул упитанный мужчина средних лет и приземлился на клумбу. Последней прыгала старушка с палочкой. Она упала не доходя до ступенек и поползла в их сторону. Я поднял ее и помог спуститься, а потом скинул ее сумку с продуктами. Затем я забежал в кабину, приставил пистолет к виску водителя и сказал: -- Гони без остановок, шеф! Шефом была молодая симпатичная девушка. -- Как тебя зовут? -- спросил я. -- Тамара, -- ответила девушка, дрожащим от страха голосом. -- А меня Борис Пирпитум. Слыхала обо мне? Тамара кивнула. -- Тамара, все, что ты про меня слышала, это вранье! Но сейчас за мной гонится милиция и если меня поймают, то мне будет очень сложно доказать им, что я ни в чем не виноват! Поэтому, гони, Тамара, на всю железку! Я не хочу, чтобы тебя задела шальная пуля. Трамвай быстро мчался по рельсам, не останавливаясь на светофорах. Выдалась минута подумать. Хотел я вернуть деду сапоги, -- подумал я -- а теперь -- черта с два он от меня дождется! Поменьше бы таких активистов -- побольше было бы порядка! Вдруг, я увидел впереди машину Петлиса. -- Поднажми, Тамара! Мы должны догнать вон ту иномарку! Я вышел из кабины и встал на подножку. Из-под колес сыпались искры. Еще чуть-чуть... еще немного... ну... ну... Мы поравнялись с иномаркой. Ну, Пирпитум, давай! Я прыгнул и приземлился на крышу автомобиля, ухватившись руками за края открытого люка. Не теряя времени, я головой вниз проскользнул в него и упал между задним и передним сидениями. Я не очень удачно приземлился и не сразу смог поднять голову вверх, а ноги опустить вниз. -- Вот видишь, Нина, -- крикнул я угрожающим голосом, -- от меня не уйдешь! Я уже было вылез, но тут машина резко затормозила и я снова застрял. Наконец я перевернулся как надо. -- Что же ты... -- я запнулся. 61 На меня смотрело дуло пистолета, а вместо Нины сидел незнакомый мужчина. -- Руки вверх! -- приказал он. Я узнал этот голос. Этот голос я слышал в первый раз, когда сидел в бочке в подвале дома Пулеплетова, а второй раз я слышал его, искаженный мегафоном, когда милиционеры окружили кафе "Летающие тарелки". И снова я слышал его, когда нас с Машей взяли в кольцо. Этот голос принадлежал капитану или майору милиции! Я попался! Я запрыгнул не в ту машину! -- Между прочим, -- сказал я, не поднимая рук, -- у меня тоже есть пистолет и я держу его в руке. -- Покажи, -- сказал милиционер. Молниеносным движением, я выхватил из карманов оба пистолета и поднес к лицу капитана-майора. -- Вот! Даже два!.. Кто кого?! Мы замерли с наставленными друг на друга пистолетами, пристально вглядываясь друг другу в глаза и напряженно ожидая той доли секунды, когда у одного из нас не выдержат нервы и он не нажмет на безжалостный холодный спусковой крючок. Время практически остановилось и не известно сколько мы так сидели, пока наконец капитан-майор не сказал: -- Опусти свои пушки, парень, и давай поговорим спокойно. Сам же он пистолета не опускал. И я тоже не стал опускать. -- Я вижу, что ты крепкий парень, -- продолжал говорить майор. -- Но после того, что ты устроил в тюрьме во время побега, каждый милиционер считает своим долгом застрелить тебя при задержании. И ты должен благодарить Бога, что тебе попался именно я. Никто другой не стал бы ждать, пока ты вылезешь из-под сидения, а уложил бы тебя сразу. Я очень тебе советую сдать оружие и поехать со мной куда надо. Даю тебе слово, что я доставлю тебя живым и здоровым и передам порядочным следователям. -- Спасибо за заботу, -- ответил я, -- и за то, что вы не стали стрелять мне в спину, но мы с вами, кажется, в данную минуту находимся в одинаковом положении и даже, -- я потряс двумя пистолетами, -- у меня есть некоторое преимущество. Так что неизвестно -- кто кому должен диктовать условия. -- Брось, Пирпитум! -- сказал капитан. -- Ты натворил столько всего, что теперь за тобой гоняется вся муниципальная и вся федеральная милиция и тебя все равно поймают. Но в следующий раз у тебя не будет такой возможности. В следующий раз тебя просто прикончат при задержании. -- Прошу прощения, -- сказал я, -- но чем я обязан такому хорошему с вашей стороны отношению? Почему это все хотят меня пристрелить, а вы нет? -- Сам не пойму, но чем-то ты мне симпатичен. Может быть тем, что один смог навести такой переполох. Такие шухеры я видел только в кино и всегда думал, что только в кино такое и бывает. -- Ну хорошо, раз вы такой благородный, -- сказал я, -- то давайте разойдемся мирно, чтобы у нас друг о друге остались наилучшие воспоминания. -- Нет, так не выйдет. Я потомственный сыщик... Если я тебя отпущу, то я предам память своих предков, а хуже этого ничего нет. -- Понимаю, -- сказал я, оценив по достоинству благородство этого толстого человека. -- Но и вы должны меня понять. Даже если вы доставите меня к хорошему следователю, меня все равно убьют. Какая мне разница -- умирать при задержании или после того, как надо мной поиздеваются в тюрьме?.. Только находясь на воле я, может быть, смогу распутать этот клубок и узнать, кто является настоящим виновником всех преступлений, в которых обвиняют меня! -- Ты хочешь сказать, что это не ты перерезал столько человек?! -- Не я! Клянусь честью! Майор пристально на меня посмотрел и после небольшой паузы сказал: -- Я очень долго работаю с криминальными элементами и за это время научился по глазам распознавать -- врет человек или нет. Почему-то мне кажется, -- он задумчиво посмотрел на пистолет, -- что ты говоришь правду. И в то же время, мне трудно поверить в то, что ты совсем уж чист перед законом. -- Разумеется, совершенно чистым перед законом я быть не могу, -- ответил я, -- я думаю, вообще не существует людей совершенно чистых перед законом... Например, вы выпиваете на службе. Майор удивился: -- Откуда вы знаете? -- он неожиданно перешел на вы. -- Когда вы с вашими коллегами выпивали в подвале у Пулеплетова, я сидел в бочке. -- Как вы там оказались? -- Вы все равно не поверите. Я бы, во всяком случае, вам не поверил, будь вы на моем месте. -- А вы попробуйте. -- Хорошо, -- сказал я, подумав. -- Но прежде, давайте уж уберем тогда наши пистолеты. -- Согласен. Мы спрятали пистолеты. Я вытащил сигарету, закурил и сказал: -- История долгая. Не лучше ли нам отъехать куда-нибудь в сторонку, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. 62 Мы доехали до тихой набережной, вышли и сели на скамейку. Вокруг никого не было, если не считать игравших у воды детей. Над водой кружились чайки, иногда ныряя в воду и выныривая из нее с серебристой рыбешкой в клюве. На подстриженных тополях сидели вороны и галки. Вороны громко каркали. Медленно проплыла мимо баржа "Инженер Киргизов". На палубе матрос играл на баяне и пел: Обезьяну одну Я словил на охоте Долго плакала в клетке Моя шимпанзе Когда я увозил Ее на пароходе Из родимого края От верных друзей Когда я увозил Ее на пароходе Из родимого края От верных друзей И однажды она Левой заднею лапой Прутья клетки погнула И спрыгнула прям в океан И в пучине морской Потонула макака И рыдали матросы И честь ей отдал капитан -- И в пучине морской Потонула-а-а-а-а макака И рыдали матросы И честь ей отдал капита-а-ан -- Неслась над рекой песня. Мы закурили. -- Кстати, мы с вами до сих пор не познакомились, -- сказал я. -- Борис Андреевич Пирпитум. -- Приходько Михаил Иванович. -- Если не секрет, в каком вы звании? -- Капитан. -- Я так и подумал. -- Почему это вы так подумали? -- Не знаю, -- я развел руками, -- но когда я вас увидел, я сразу подумал -- либо вы капитан, либо майор. -- Был майором, -- Михаил Иванович затянулся и выпустил дым. -- Разжаловали. -- За что? -- За это дело, -- он вздохнул. -- Понятно... Вы женаты? -- Был. -- И я тоже был. Одному, конечно, тяжело, но все-таки проще. -- Тем более при моей работе, -- кивнул Михаил Иванович и вздохнул. -- Жена вот не выдержала и ушла... Все время, говорила, ты дежуришь, и днем и ночью, а семья у тебя на втором месте. -- И у меня тоже самое, -- сказал я. -- Ревновала меня к науке. Или, говорит, я или твоя дурацкая наука. Вот я науку и выбрал. С тех пор ни на ком не женился... Так... -- я покрутил ладонью, -- случайные связи... -- Они самые, -- Приходько покачал головой. Я затушил каблуком окурок. -- Так вот, Михаил Иванович... Произошло со мной вот что... 63 Я начал рассказывать. По тому, как Михаил Иванович реагировал, я понимал, что он мне верит. Он крякал, вскакивал с лавки, расхаживая взад-вперед, в нужных местах смеялся, а в других делался очень серьезным. На всякий случай, я не стал рассказывать ему про мою первую встречу с демонами, потому что это выглядело уж очень неправдоподобным. Но когда я дошел до места, где я с помощью демонов освобождаюсь из тюрьмы, я понял, что не рассказать этого никак нельзя, иначе мне придется признаться, что это я перекусал всех охранников за шею. Михаил Иванович помрачнел. -- Ну знаете ли!.. -- сказал он. -- До сих пор я вам верил, но теперь извините! Теперь мне кажется, что зря я вас сразу не арестовал. -- Не верите? -- я прищурился и поднял руку. -- Вот оно это кольцо. -- Ну и что?! Я за свою жизнь перевидал тысячи таких колец! -- Хотите вызвать демонов? Михаил Иванович посмотрел на меня как на идиота. -- Это как у Высоцкого? -- хмыкнул он. -- Что у Высоцкого? -- В песне про джинна. Высоцкий вызывает джинна и просит его раздобыть вина. А джинн ему говорит -- только, говорит, могу морды бить, а больше ничего не могу. -- Неплохая идея, -- сказал я и потер перстень один раз. Воздух завибрировал и перед нами появился пингвин-кровосос. Он сложил на животе крылья, поклонился и сказал: -- Кар! Михаил Иванович вытаращил глаза и открыл рот. -- Рекомендую, -- сказал я, -- пингвин-кровосос. Говорить по-человечески не умеет, но все понимает. Я потер кольцо еще раз и перед нами появилась кровавая балерина. Балерина сделала реверанс. -- Здравствуйте, хозяин, -- сказала она и спрятала за щеки свои острые клыки. Михаил Иванович потянулся за пистолетом. -- Не стоит, -- остановил я его руку. -- Во-первых, свинцовыми пулями их не убьешь, а во-вторых они не причинят нам никакого вреда, пока я владею кольцом. А теперь я хочу представить вам самого интеллигентного субъекта из этой компании. Я потер кольцо в третий раз и вызвал маркиза Бербезиля. Маркиз приложил шляпу к сердцу. -- Салют, милорды! -- сказал он. -- Здравствуйте, маркиз, -- сказал я. Михаил Иванович рассеянно кивнул. -- Уважаемый Бербизиль, -- продолжал я, -- вот Михаил Иванович не верит, что я вышел из тюрьмы с вашей помощью. Он думает, что это я перекусал всех охранников. Скажите ему. -- Ну, Михаил Иванович?! -- Бербезиль развел руками. -- Да как же вы можете не верить Борису Андреевичу?! Как же вы можете так думать?! Разве Борис Андреевич из таких?! Это все мы покусали, вурдалаки несчастные! А Борис Андреевич не такой! Михаил Иванович вытащил из кармана носовой платок и промокнул им вспотевшее лицо. -- Вы видите, -- сказал я, показывая на вспотевшего капитана, -- Михаилу Ивановичу жарко, он хочет выпить. Не могли бы вы, господа, сбегать в магазин и принести нам коньяку, -- я вытащил из кармана рваную купюру и протянул маркизу. -- Будет исполнено, -- сказал маркиз. -- Але-гоп! Монстры перевернулись в воздухе, превратились в трех забулдыг и отправились в магазин. 64 Приходько долго не мог прийти в себя. Он всему поверил. После того, как капитан увидел вампиров, он больше ни в чем не сомневался. Слишком уж сильный был у меня козырь. Он дослушал меня до конца, а когда я закончил, как раз вернулись из магазина вампиры с двумя бутылками армянского коньяку. Маркиз Бербезиль находился в приподнятом настроении. -- Вот ваши деньги, -- он протянул мне ту же самую купюру. -- Представляете, Борис Андреевич, продавщица не хотели принимать у нас купюру! Они нам говорят: У вас купюра рваная. А я им говорю: А у вас халат рваный! Они посмотрели на свой халат, а у них в животе дырка насквозь! Ха-ха-ха! -- Засмеялся Бербезиль загробным смехом. А пингвин подпрыгнул и каркнул. -- Гипноз! -- маркиз поднял вверх палец. -- Они в обморок упали, а мы забрали две бутылки за их такое хамство! -- Мандарины, -- сказала балерина, протягивая кулек Михаилу Ивановичу. Видно было, что Михаил Иванович побаивается брать мандарины из рук балерины. Я принял кулек сам. -- Спасибо, друзья, -- сказал я. -- Можете испаряться. Монстры растворились в воздухе. -- Черт! -- спохватился я. -- Нужно было их попросить стаканчики. -- Я хотел потереть кольцо еще раз, но Михаил Иванович меня остановил. -- Не нужно, -- сказал он. -- У меня есть, -- и вытащил из кармана складной металлический стакан с крышечкой. Я откупорил бутылку и уже собирался разливать, когда услышал детский крик. -- Тону! Тону! Помогите! 65 Один из мальчишек, игравших у берега, упал в воду и беспомощно барахтался. Я сунул бутылку Михаилу Ивановичу, разбежался и прыгнул в воду. Голова мальчишки скрылась под водой. Я нырнул. Вода была мутная. Мимо меня проплыла огромная щука. Я доплыл до дна и подхватил лежавшего в водорослях мальчишку. Мне едва хватило воздуха, чтобы всплыть. Вытащив ребенка на берег, я сделал ему искуственное дыхание, а Михаил Иванович растер мальчишке грудь коньяком, чтобы тот не простудился. -- Вам тоже не помешает, вы весь мокрый, -- Приходько протянул мне стакан. Я залпом выпил. -- Ты, Борис, настоящий человек! -- растроганно сказал он, переходя на ты. -- Клянусь, что я сделаю все, чтобы помочь тебе выкарабкаться. А теперь, я предлагаю не ждать, когда придут родители и узнают в спасителе своего ребенка знаменитого убийцу, а поехать ко мне домой. К тому же, тебе нужно переодеться в сухое. Мы сели в машину и поехали к Михаилу Ивановичу. -- Если хочешь, -- предложил Приходько, -- налей себе еще. -- А ты? -- спросил я, наливая стакан. -- А я за рулем не пью, -- отрезал капитан. 66 Михаил Иванович Приходько жил в старом, послевоенной постройки, доме на улице Песчаной, недалеко от кинотеатра "Ленинград". У него была однокомнатная квартира на третьем этаже. Типичная холостяцкая квартира. В комнате стояли письменный стол, платяной двустворчатый шкаф, телевизор с усами на тумбочке, железная кровать и два обшарпанных стула. На подоконнике торчал засохший кактус. Михаил Иванович достал из шкафа махровый халат и предложил мне переодеться в него, пока моя одежда будет сохнуть. Я переоделся в халат и мы прошли в кухню. В кухне, кроме плиты, стояли стол, холодильник "Саратов", пара табуреток и одинокий буфет. Стены были выкрашены салатовой краской. Над столом висел прошлогодний отрывной календарь. -- Вот так и живем, -- сказал Михаил Иванович, развешивая мою одежду на веревку. Я сел на табурет. Михаил Иванович зажарил глазунью, достал из холодильника банку шпрот, колбасу, помидоры, порезал хлеб. Ополоснул два стакана. Мы выпили. -- Лихо тебе пришлось, -- сказал он. -- Я за свою жизнь повидал многое... но чтоб такое... -- Михаил Иванович опустил вилку, положил мне руку на плечо и посмотрел серьезно. -- Теперь ты не один... Вместе мы размотаем этот клубок и ты снова заживешь жизнью, которой должен жить. -- Спасибо тебе, Миша, -- ответил я, растрогавшись. -- Если у нас получится -- бросай свою работу и мы с тобой будем делать научный бизнес. У меня недавно появились новые идеи и наработки. Если все получится, то заработаем не хуже, чем на клее. -- Спасибо, Боря, но не могу я работу бросить. Я же тебе говорил -- у нас династия. Четыре поколения работы в угрозыске. Мой прадед, Павел Борисович Сизов, Камо арестовывал. -- Ну?! Это, которого в тюрьме иголками протыкали, чтобы проверить, что он сумасшедший? -- Ага. Хитрый был. Мазохист. Они ему иголки под ногти и ждали, что он страдать будет. А он кайфовал. Сидит себе, кайфует. Патологический, -- Приходько покрутил у виска пальцем. -- Ну смотри, -- я проткнул вилочкой шпротину. -- А то, может, надумаешь? -- Ладно, посмотрим, -- Михаил Иванович завернул в рот огромный кусок яичницы и проглотил. -- Замечательное блюдо. Сколько его ем, не надоедает. -- Неплохое. Вдруг Михаил Иванович поперхнулся и засмеялся. -- Если б мне кто-нибудь вчера сказал, что Пирпитум сам прыгнет ко мне в люк и мы с ним еще коньяки распивать будем, я бы не поверил! -- А если б тебе сказали, что мы монстров за бутылкой пошлем? -- я тоже засмеялся. -- Даааа, -- хохотал Михаил Иванович. Наконец мы успокоились и он сказал: -- Отставить ха-ха. Поговорим о деле. Мы разлили остатки коньяка. -- Как я думаю, -- сказал капитан, -- в самое ближайшее время меня должны вызвать на место твоего последнего преступления в квартиру Савинкова. Поступим так, ты ложись отдыхай, а я поеду. Как разузнаю что, приеду, расскажу. А дальше -- по обстоятельствам. Зазвонил телефон. -- О! -- Михаил Иванович поднял палец. Он вытер руки об занавеску и снял трубку: -- Приходько слушает!.. Так... Так... Да... Где это было?.. Так... Приклеил?.. Трупы есть?.. Нет?!.. Ну и ну!.. Во дает!.. Ну, раз трупов нет, то, я думаю, вы там сами разберетесь. А деда-киоскера завтра ко мне! Ну все... Конец связи. -- Михаил Иванович положил трубку. -- По поводу перестрелки на площади Тельмана. -- Я понял. -- Между прочим, ты Тельману отстрелил нос. -- Это еще вопрос -- кто отстрелил Тельману нос -- я или милиция. В случае чего, на мой клей элементарно приклеивается. -- Я про твой клей много слышал, но сам никогда не пользовался... Камень клеится очень паршиво и я думаю, что даже твой клей не поможет. Твердые материалы клеются хреново. -- А что, Михал Иваныч, стекло, по-твоему, твердый материал? -- Твердый. -- Смотри, -- я взял два стакана, его и мой, склеил их на манер бинокля и отдал ему. -- Попробуй. Михаил Иванович попытался разодрать их, но у него ничего не вышло. -- Ё-мое! -- сказал он, разглядывая стаканы на просвет. -- Буду внукам показывать. Память от серийного убийцы. -- Пользоваться клеем "Суперпирпитумс" может каждый, -- я протянул Михаилу Ивановичу тюбик, -- а не только серийный убийца. А что касается стаканов -- очень смешно, когда придут гости, приклеить их донышками к столу. -- Ха-ха! Я понял! Сначала налить туда, они стаканы хватают, а стаканы приклеены! Ха-ха! Обязательно так сделаю! Зазвонил телефон. -- Приходько слушает!.. Так... Так... Труп в ванной?!.. Так... Кто сообщил?.. Дежурный по подьезду?.. Так... Какой адрес?.. Улица Изумрудная?.. Еду! -- Михаил Иванович положил трубку. -- Ага! Убийство в ванной на Изумрудной! Понял? Я поехал. -- А мне что делать? -- Ложись спать, а я приеду, все тебе расскажу. 67 Приходько взял пистолет и уехал. Только теперь я почувствовал, как устал. У меня буквально подкашивались ноги и слипались на ходу глаза. Я с трудом добрался до кровати, засунул под подушку пистолет и забылся глубоким сном. Проснулся я от того, что в прихожей хлопнула дверь. Было уже темно. -- Михал Иваныч! -- окликнул я. Дверь в комнату приоткрылась и на пороге я увидел силуэт мужчины. -- Михал Иваныч, это ты? -- Я. А кто же еще? -- Ну как дела? -- Как дела?! -- переспросил Михал Иваныч угрюмым голосом. -- Наделал ты, Борис, делов, нечего сказать! -- Ты это про Тельмана? -- Тельман! Сам ты Тельман! -- Приходько тяжело вздохнул. -- Ты нам, Борис, всем поперек горла встал! Я только что от начальства. Ты нам все показатели сбил. Кривая преступности из-за твоих похождений резко поползла вверх. -- Да ты что, Михал Иваныч, рехнулся?! Ты же прекрасно знаешь, что я ни в чем не виноват! -- Шутишь, Борис Андреевич! Не виноват он, а у нас целый отдел без премии останется! Сотрудникам не платят... Сотрудники без штанов... Ты, Борис, не обижайся, но я должен тебя арестовать. -- Да что с тобой, Михал Иваныч?! -- я нащупал под подушкой пистолет и вскочил с кровати. -- Брось оружие! -- Приходько вытащил откуда-то мегафон. -- Дом окружен! Сопротивление бесполезно! -- закричал он в него. Я ногой вышиб мегафон из руки Михал Иваныча и рукояткой пистолета ударил его в лоб. Приходько закачался, сделала несколько шагов назад и упал навзничь. Я включил свет и остолбенел. У Михаила Ивановича от уха до уха было перерезано горло. Нужно быстрее убираться отсюда. Я бросился в кухню, где на веревке сохла моя одежда. На веревке, вместо моей одежды, висели дамские платья, юбки и лифчики. Я схватил красное платье и натянул на себя. Зазвонил телефон... 68 Я вздрогнул и проснулся. Телефон продолжал звонить. Я снял трубку. -- Але! Але! -- услышал я в трубке голос Михаила Ивановича. -- Борис, это ты?! Это я, Михаил! Але! Але! -- Але, -- не сразу ответил я. -- Ты что, спишь? -- Да... Мне приснился страшный сон, что ты пришел меня арестовывать... -- Ха-ха-ха! -- засмеялся Приходько. -- Если хочешь знать, я только что от начальства и там мне сказали, что если наш отдел тебя поймает, все получат премию, а мне вернут майора! Так-то вот! Мне стало неприятно. -- ... Какие новости? -- спросил я после неловкой паузы. -- Был на площади Тельмана, беседовал с потерпевшими и свидетелями. Потом поехал на квартиру к Савинковым. Зрелище не для слабонервных! После происшедшего, Нина на квартире не появлялась. Допрашивал дежурного, дежурный полностью уверен, что Петлиса убил ты. Но тем не менее, я по закону должен допросить хозяев квартиры. Сейчас звоню на работу Савинкову и вызываю его на допрос. Всех лишних я отсюда отправил, так что собирайся и приезжай сюда на Изумрудную. -- Как же я приеду? -- удивился я. -- Меня же весь город в лицо знает! -- У меня в шкафу лежит милицейская форма, накладные усы и темные очки. Надевай это все и дуй сюда. -- Приходько повесил трубку. 69 Я умылся и побрился. Переоделся в милицейскую форму, наклеил усы, надел темные очки и фуражку. Подойдя к зеркалу, я подумал, что этого недостаточно и перевязал челюсть бинтами, как будто у меня флюс. Вот теперь хорошо. Я отдал в зеркало честь, положил один пистолет в кобуру, а другой сунул в карман, погасил свет и пошел. 70 На улице я подумал, что несмотря на маскировку, в метро ехать небезопасно. К тому же, я просто привык ездить на машинах. Я вышел на дорогу и поднял руку. Милицейская форма -- лучшая форма для успешного автостопа. Первая же машина резко притормозила рядом со мной. За рулем сидел интеллигентного вида мужчина в очках и шляпе. -- В чем дело, товарищ? -- спросил он обиженным голосом. -- Я, кажется, ничего не нарушил. -- Ваши документы, -- сказал я, сам не зная зачем и козырнул. Мужчина полез во внутренний карман. -- А в чем дело-то? -- он протянул мне документы. Я полистал. -- Вот что, гражданин, -- сказал я, возвращая документы, -- мне понадобится ваша машина. -- Как это так понадобится?! -- вскинулся автомобилист. -- Это частная собственность! Вы не имеете права! Я потрогал забинтованную щеку: -- Кто не имеет права? -- Вы не имеете права! -- отчаянно вскрикнул мужчина и скрестил на груди руки. -- Я не имею права?! -- Я снял с него шляпу и швырнул ее на проезжую часть. Мужчина открыл рот и хотел что-то произнести, но от волнения у него изо рта ничего не получалось. -- Что вы сидите? -- сказал я. -- Бегите скорее за шляпой, а то ее сейчас раздавят. Шагом марш! Мужчина вылез и побежал. Я сел за руль и поехал. 71 Я ехал в сторону центра. Возможно, сегодня все выяснится, -- думал я. Я включил приемник и настроил его на волну тяжелой металлической музыки. Такая музыка теперь была мне необходима, чтобы разбудить внутри зверя... -- Падибу-дабу! Падибу-дабу! Дадибу-даб-даб-даб-даб-даб! Падибу-дабу! Падибу-дабу! Дадибу-даб-даб-даб-даб-даб! Я приеду к Савинкову и прижму его. Я буду избивать его резиновой дубинкой, пока он не расскажет все. Я видел в кино, как это надо делать. Я поставлю его лицом под углом к стене и врежу ему сначала по почкам. Потом, когда он упадет на колени, я стукну его по голове. А потом я заставлю его встать опять под углом и повторю все сначала. А если он и после этого не захочет говорить, я приклею ему к носу стакан и буду наливать в него воду, чтобы у него отвис нос как у слона. А если он и после этого не захочет говорить, то я... то я... то я заклею ему уши и он оглохнет на всю жизнь. А если он и тут не заговорит, то я ему просуну руку под коленом и приклею ее к щеке. Тогда-то он уж точно заговорит! Я бы никогда не стал этого делать, но меня вынуждали обстоятельства. Я так увлекся, что не заметил красного света светофора и сбил женщину!.. 72 Женщина через капот перекатилась на крышу и упала на багажник. Я остановился и выбежал на помощь... На багажнике лежала моя бывшая жена Катя с закрытыми глазами! Откуда она здесь взялась?! Я огляделся по сторонам. Хорошо, что никто не видел. Я подхватил Катю за подмышки и втащил на заднее сидение. Боже мой! Как это не кстати! Наши пути опять пересеклись. Мало что ли женщин ходят через дороги и надо же мне было сбить именно эту! Я побрызгал Катю минеральной водой, которую обнаружил в машине. Катя открыла глаза и произнесла: -- Кто вы? Она меня не узнала. Это хорошо. -- Как вы себя чувствуете? -- спросил я -- Не знаю... Я могу шевелиться, -- Катя пошевелила руками и ногами. -- Что со мной произошло? -- Она села на сидение и огляделась по сторонам. -- Вас кто-то сбил и уехал, -- сказал я. -- Я подобрал вас на дороге. -- Какой у вас голос знакомый... Мы не могли с вами где-то встречаться? -- Вряд ли, -- ответил я басом и поправил повязку. -- Сам я из Пензы. -- Странно... -- сказала Катя. -- Никогда не бывала в Пензе. -- Напрасно. Пенза это очень зеленый город... В нем много зелени... У вас ничего не болит? Катя потрясла головой. -- Только голова... По-моему, у меня сотрясение мозга. Какой у тебя мозг? -- подумал я, а вслух сказал: -- Вас нужно отвезти в больницу. -- Лучше отвезите меня домой, -- сказала Катя. С одной стороны, я не мог ее бросить тут, так как все-таки это я ее переехал, и, неизвестно, насколько сильно. Но тратить столько времени я тоже не мог. -- Как же вас угораздило попасть под машину? -- Не знаю, -- Катя потрогала голову. -- Я редко хожу пешком и разучилась соблюдать пешеходные габариты... Обычно, я езжу на машине. Я заядлая автомобилистка. Но недавно мой бывший муж лишил меня машины... -- Надо же! -- воскликнул я басом. -- Да-да... А вы знаете кто мой бывший муж? -- Нет, не знаю... -- Мой бывший муж -- знаменитый убийца Борис Пирпитум! -- А кто это такой? -- спросил я, кося под дурачка. -- Как, вы ничего не слышали о Пирпитуме?! Не может быть! Вы же милиционер! -- Дело в том, -- сказал я, -- что я только что вернулся из Пензы. Я ездил в Пензу к родителям. -- Но вы должны были смотреть по телевизору! Последние два дня только про это и говорят. И в газетах тоже пишут... -- Телевизор я не смотрю и газет не читаю. Там одна чернуха. -- И тут я понял, для чего мне нужна Катя и зачем Господь Бог направил колеса этого автомобиля на нее. Мне нужно было узнать, что на самом деле произошло с Засукиным и громилой в доме Кати, когда я оттуда уехал. -- Мне кажется, -- сказал я, -- я что-то припоминаю... Когда я стоял в очереди в магазине, одна женщина рассказывала что-то про то, как какой-то убийца зарезал в доме бывшей жены двух ее сожителей. Это были вы? -- Во-первых, -- ответила Катя обиженно, -- никакие это были не сожители! Ни один, ни другой! -- Тогда за что же им перерезали глотки? -- Почем я знаю! Мой бывший муж меня связал и усыпил, чтобы не травмировать мою психику видом проливаемой крови. А когда я проснулась, его уже не было, а рядом лежали две жертвы с перерезанными горлами. -- Какой ужас! Он действительно перерезал им глотки? -- И не только им! Он уже убил человек двадцать! -- Двадцать?.. И что было дальше, когда вы пришли в себя? -- спросил я. -- Вы задаете вопросы как милиционер. -- Конечно... -- Соседи услышали выстрелы и вызвали милицию. -- Так им действительно перерезали горла? -- А почему вас это удивляет? -- Меня это не удивляет, меня удивляет то, что вам горло не перерезали. Почему вам-то горло не перерезали? -- Мне-то?.. Ну, знаете ли... Мы все-таки прожили с Пирпитумом достаточно долго и каким бы он монстром не был, поднять руку на жену ? это даже для него конец падения. -- А может быть вы находились со своим бывшим мужем в сговоре и совместно с ним совершили эти зверские преступления? -- Вы что -- дурак?! -- Напротив... Я ясно вижу эту картину... Жена, договорившись с негодяем мужем, заманивает в ловушку двух ни в чем не повинных людей, а затем обирает и убивает их, ? я придвинул свое лицо к Катиному. Катины глаза забегали. -- Не смотрите на меня так! Мне это неприятно. К тому же вы не следователь! -- Ну, это как сказать... -- Как хотите, так и говорите, а смотреть так на меня не нужно, у меня голова болит! -- А у меня зуб болит, -- парировал я, показывая пальцем на повязку. -- Зубы у всех болят! -- огрызнулась Катя. Я знал ее много лет и понимал, что ее теперь не остановишь. Раз уж она завелась, ее остановить невозможно. Но я тоже не мог удержаться, чтобы не сказать ей пару разумных слов. Я сказал ей так: -- Вы типичный представитель современной безмозглой женщины, которая, насмотревшись голливудских фильмов типа "Бонни и Клайд", уже не может ничего соображать, а ходит как биоробот по улицам города, не глядя себе под ноги, и попадает под наезжающий транспорт только для того, чтобы эффектно лечь на асфальт с задранной юбкой! -- А вы -- типичный хам и дурак и говорите мне все это только для того, чтобы задрать юбку и трахнуть потерпевшую женщину, нуждающуюся в оказании первой помощи! -- Вы -- маньячка, -- сказал я. -- У другой бы на вашем месте болела голова и ее бы тошнило от сотрясения черепа, а вы только о сексе и думаете! -- А у вас, видно, что и про секс думать нечем! Вместо того, чтобы оказать мне первую помощь -- сидит и учит меня как надо жить! Лучше берите в руку свою полосатую палку и идите на перекресток. А я обойдусь без вашей помощи! -- Хоть вы мне и глубоко неприятны, но я не могу оставить женщину в таком состоянии. Сидите в машине, а я пойду вызову врача. Так я сказал потому, что больше не мог терять время на эту дуру. В то же время, я не мог вытолкать ее из машины. Я решил, что оставлю эту машину ей, а сам воспользуюсь какой-нибудь другой. Пусть подавится! -- Не надо ходить за доктором, -- сказала Катя, -- лучше отвезите меня скорее домой! Я вздохнул: -- Хорошо, гражданка, вот вам ключи, ехайте сами. И знайте, что милиционеры тоже могут быть благородными людьми. ? Я протянул ей ключи. -- Тоже мне рыцарь какой! Как я по-вашему поеду домой с такой головой?! -- Езжайте потихоньку, -- посоветовал я. -- Не очень газуйте. А машину я потом у вас заберу. -- Мне наплевать на вашу машину! Вы же видите, что я не могу сесть за руль в таком состоянии! -- Хорошо, тогда я пойду позвоню своему сослуживцу, он приедет и доставит вас куда надо, а мне с вами некогда прохлаждаться ? я еду на задание. Я вылез из машины и пошел по направлению к деревьям. -- Если ваш сослуживец окажется таким же ослом, как вы,-- крикнула мне вдогонку Катя, -- то лучше не присылайте его, я сама доеду. -- Ну и черт с вами! -- крикнул я. Раньше я считал, что она такая только со мной, а оказывается она такая сука со всеми... Даже с милиционерами... 73 Я дошел до деревьев, когда, откуда ни возьмись, выехало несколько машин с мигалками. Они остановились около автомобиля с Катей. Я спрятался за деревьями и оттуда не без удовольствия наблюдал, как милиция арестовывает мою бывшую жену за угон машины. Катя, по своему обыкновению, пыталась дать волю рукам, пока эту волю не ограничили наручниками. А ее крик на всю улицу, что ее арестовывают ни за что, доставлял мне законное удовольствие. Браво, Катя! Очень убедительная игра. Станиславский курит! 74 Когда Катю увезли, я вышел из-за деревьев на дорогу и стал присматривать себе новый автомобиль. Я ходил вдоль тротуара и постукивал дубинкой по колесам, припаркованных на обочине машин. Все они, к сожалению, были закрыты и это ограничивало выбор. А мимо, как назло, никто не ехал. Вдруг из темноты прямо на меня выехал милиционер на мотоцикле с коляской. Мотоцикл остановился и на меня из-под козырька уставились два голубых глаза. Рыжий милиционер добродушно улыбнулся и сказал: -- Земляк, ты что здесь делаешь? В первое мгновение я, признаться, немного растерялся, забыв, что я сам в милицейской форме, но после секундного замешательства, покрутил дубинкой и нашелся: -- Что надо, то и делаю. Рыжий понимающе хмыкнул и сказал: -- А ты из какого отделения? -- Из какого надо, из такого и отделения. Он снял перчатку, достал из-под кожаной куртки пачку сигарет "Ява" и закурил: -- Кого ловишь? -- Кого надо, того и ловлю, -- ответил я. -- Ты чего, из деревни что ли? -- Из какой надо, из такой деревни, -- я понял, что своими ответами завел разговор в тупик и следует сказать что-то другое, чтобы поправить ситуацию. Рыжий немного обиделся и хотел газануть, но у меня уже созрел в голове дерзкий план. -- Я обнаружил следы,-- сказал я, показывая дубинкой за спину. -- Какие следы? -- спросил рыжий. -- Огромные кровавые следы в кустах,-- я развел руками в стороны, показывая размер. -- Чего?! -- Не знаю чего... Большие кровавые следы! Рыжий милиционер выключил мотор и слез с мотоцикла. -- Пойдем посмотрим, -- сказал он. Мы пошли в кусты. -- А ты-то чего в кустах делал?-- спросил он. -- Чего-чего... Больно ты любопытный... Оправлялся я... Живот у меня схватило... Рыжий хохотнул: -- Куда только не занесет нашего брата милиционера!.. Ну, где твои следы? -- Это не мои следы. Мои следы я тебе потом покажу, если захочешь. -- Я тебе не сантехник -- на говно смотреть... Где следы? -- Вот они, -- я неожиданно остановился и ткнул дубинкой в траву. -- Где? -- Наклонись пониже и увидишь. Рыжий снял каску и наклонился. -- Ну, где?.. -- Да вот! -- я размахнулся и врезал дубинкой ему по макушке. Милиционер ткнулся лицом в землю, повалился на бок и замер. Прости, брат, но мне нужен твой мотоцикл. На войне как на войне! Надеюсь, что мой удар не будет иметь серьезных последствий для нормальной работы твоего головного мозга. Я порылся в его карманах, взял две запасные обоймы для пистолета и удостовение личности. Червяков Александр Григорьевич -- прочитал я в документе. Что ж, Червяков Александр Григорьевич, ты стал еще одной жертвой серийного преступника Бориса Пирпитума, если, конечно, твои коллеги догадаются, что это был переодетый я. Неизвестно откуда налетевший порыв ветра, чуть не сорвал у меня с головы фуражку. Я придержал ее за козырек и выглянул из кустов. Рядом с мотоциклом никого не было. Я быстро добежал до него, сел в седло и поехал в ночную мглу. 75 Михал Иваныч, я скоро приеду, -- думал я, перекручивая ручку газа. Вжжж!.. Вжжж!.. Вжжж! До дома Савинкова я доехал без приключений. Я заглушил мотор, слез на землю, оправил мундир и, чеканя шаг, пошел к подьезду. Интересно, не дежурит ли в шкафу мой старый знакомый пенсионер? Ха! Я позвонил. 76 -- Кто там? -- спросили из-за двери. -- Милиция, -- я поправил ремень. -- Милиция-милиция, -- заворчали за дверью. Щелкнул замок и из щели высунулось лицо знакомого пенсионера. (Вот тебе и на!) -- В прошлый раз тоже вот говорили "милиция", а оказался бандит. -- Он недоверчиво оглядел меня с ног до головы. -- Ваши документы. -- Пожалуйста, -- сказал я измененным голосом, вытащил из кармана и протянул толстяку документы Александра Григорьевича Червякова. Пенсионер просунул руку в щель, взял документы и дверь захлопнулась у меня перед носом. Не успел я сказать про себя "старый козел", как дверь снова открылась и пенсионер произнес: -- Что-то не очень вы похожи, Александр Григорьевич, на вашу фотокарточку, а? -- А если вам, отец, намотать на голову бинт, то как? -- Хым... Ну, ладно... -- он отодвинулся и пропустил меня в подьезд. -- А то ведь, знаете же, что у нас происходит... Ночью пришел тоже в форме, кричит -- открывай, я милиция... бубийство!.. бубийство!.. какое бубийство?.. он прошел и сделал такое бубийство!..: открыл ему... а он оказался никакая не милиция, а переодетый бандит... -- пенсионер вытащил носовой платок. -- ...меня в шкаф запер... Можете себе представить... -- толстяк сморкнулся. -- А потом у следователя полдня... Рассказывал чего видел, показания давал... Фуф! Дома поужинал и опять на дежурство... -- Что ж тебя так не жалеют, отец? -- Сменщик заболел, вот и дежурю вторую ночь... А вы по этому делу? -- Да... -- Я поднял со стола стакан в подстаканнике и посмотрел на свет отпечатки пальцев. -- По этому же самому... -- Напрасно вы смотрите, -- заметил пенсионер. -- Уже до вас все посмотрели... -- Ничего, лишний раз не помешает проявить внимательность, -- я поставил стакан обратно. -- Это верно. Я вот потом вспомнил... у того бандита в форме внутренних войск из-под штанов торчали гражданские брюки. Я сперва подумал, что это он для тепла надел... внимания не обратил. А если б обратил вовремя, то, и бубийства бы не было... --Пенсионер посмотрел на мои ботинки и осекся. У меня из-под форменных штанов торчали мои брюки. Все из-за моего роста! Не только по интеллекту, но и по росту я превосхожу милицю. Мне ничего не оставалось, как вытащить пистолет и скомандовать: -- Шагом марш в шкаф! У толстяка задрожали ноги и он, пятясь, пошел к шкафу, но не дойдя пару шагов, споткнулся об стул и упал в обморок. 77 Я подошел к столу, в котором, как я знал, лежало все необходимое для связывания. Я вытащил скотч, веревку и через пару минут все было закончено. Оставалось только затащить его в шкаф и закрыть дверцу. Пенсионер был такой толстый и тяжелый, а места для маневра в подьезде было так мало, что мне никак не удавалось затащить его в шкаф. Пришлось отказаться от этой мысли затащить его в шкаф. Я не буду тащить его в шкаф, я просто закачу его под стол и накрою ковриком. Я просто закатил пенсионера под стол и накрыл ковриком. Полежи-отдохни, отец, я надеюсь, что ты переживешь и это мое посещение. 78 Я вышел из лифта. Дверь в квартиру была не заперта. Это меня не очень удивило, потому что я знал, что Михаил Иванович меня ждет. Я вошел, испытывая странные ощущения. Желание все побыстрее узнать и отомстить накладывалось на воспоминание о том, что сделали здесь с Петлисом. Брр! От этого воспоминания меня передернуло. -- Михал Иваныч! -- позвал я. Никто не ответил. Только хлопнуло где-то в глубине квартиры окно и по ногам засквозило. Странно. -- Михал Иваныч! -- крикнул я еще раз. Опять тишина. Нехорошее чувство шевельнулось... Я вытащил пистолет и пошел вперед. Я осторожно приоткрыл дверь в спальню. В спальне никого не было. Я вышел и пошел по коридору к кухне. Я прошел мимо комода. Кажется, раньше здесь стояла зеленая африканская маска. Сейчас ее нет. Какая у меня хорошая память. Я все помню. Я подошел к сломанной двери в ванную и заглянул внутрь. Стены уже помыли, но пальто так и висело на стене там же, где я его приклеил. А пол посыпали хлоркой. От запаха хлорки у меня защипало в носу и я быстро выдернул голову из дыры. Фух! Я пошел дальше. Обои, разумеется, дурацкие! Что еще хотеть от службы безопасности и от его жены? Кстати, когда я буду убивать Савинкова, я ему перед смертью обязательно расскажу, что его жена ему изменяла с покойником Петлисом. Пусть он помучается. Я живо представил себе эту картину... Я стою с пистолетом, а рядом на коленях, со связанными за спиной руками, приклеенный к полу, стоит Савинков. Рот у него тоже заклеен. Перед тем, как выстрелить Савинкову в голову, я говорю ему: "А перед смертью, дорогой, в кавычках, Петр Семенович, я тебе расскажу кое-что интересное про твою жену". Савинков дергается, мычит и моргает. Явно, ему не по себе. Ему не очень-то хочется перед смертью выслушивать какие-нибудь гадости. Но я неумолим! Я говорю: "Скоро тебе будет уже все равно, а пока ты еще способен мучаться -- мучайся!!! -- Я делаю паузу, во время которой пристально смотрю Савинкову в глаза.-- Твоя жена, кстати говоря, тебе изменяет с покойником Петлисом! Понял?" Савинков сводит брови к носу и извивается, как червяк. Я наклоняюсь к нему поближе и кричу: "Ты слышишь?! Твоя жена тебе изменяет с покойником Петлисом!" Савинков закатывает глаза и дергает головой. "Добро пожаловать в Ад!" ? кричу я напоследок и нажимаю на курок. Пух! И все... В туалете никого не было. И в остальных комнатах тоже никого не было. Странно... Может быть, Михаил Иванович пошел в магазин, купить что-нибудь? Странно-странно... Он должен был ждать Савинкова, а сам пошел в магазин. Или он с Савинковым пошел в магазин? Надо бы спуститься вниз и спросить дежурного -- приходил ли Савинков. Я заглянул в кухню. На столе стоял портативный магнитофон "Филипс". К магнитофону была скотчем приклеена записка. 79 "Включи меня" ? было написано в записке. Возможно, подумал я, это Михаил Иванович оставил мне звуковое письмо... А возможно, что это бомба, которая взрывается от нажатия клавиши "Плэй". Возможно, она даже не мне и предназначена, и будет очень обидно подорваться на чужой... Знаю я... Я посмотрел на магнитофонный шнур, проследив его путь от магнитофонного гнезда до розетки в стене. На вид шнур подозрений не вызывал. Я поднес ухо к магнитофону -- внутри ничего не тикало. Тогда я осторожно поднял магнитофон и потряс его. Ничего не громыхало... И только после этого я поставил его на место и аккуратно нажал на клавишу "плей". Зашипел динамик, послышался знакомый женский голос. Этот голос я сразу же вспомнил. С него начались все мои злоключения. Это был тот самый голос из трубки, который разбудил меня ночью в моем доме и сказал: "Привет, Аркаша". Но на этот раз, голос из магнитофона сказал по-другому: --Привет, Пирпитум! С днем рождения! За то, что ты ведешь себя, как супермен, тебя ожидает приз. Открой холодильник! -- Голос замолчал, а вместо него из динамика заиграла песня Шаинского на стихи Успенского из мультфильма "Крокодил Гена": Прилетит вдруг волшебник В голубом вертолете И бесплатно покажет кино С днем рожденья поздравит И наверно оставит Мне в подарок пятьсот эскимо... Я вспомнил, что сегодня у меня, действительно, день рождения! Вот это да! За всеми этими злоключениями, я совершенно забыл про это! Я забыл, а кто-то помнит! Кто же это помнит, а? Чей же это голос?! И почему женский?! Прежде чем открыть холодильник "STINOL", я тщательно его осмотрел. Я проверил шнур, ведущий от холодильника к розетке, заглянул за холодильник, послушал как работает мотор. Потом встал на табуретку и посмотрел сверху. Сверху на холодильнике стояла пошлая хрустальная ваза. Я спрыгнул с табуретки и пошатал "STINOL". Ваза упала на пол и разбилась. Нечего жалеть такую дрянь. Носком ботинка я раскидал осколки в разные стороны. Наконец я решился и открыл холодильник. Я открыл холодильник и остолбенел... В холодильнике сидел труп в зеленой африканской маске с перерезанным от уха до уха горлом. Все стенки холодильника были в замерзшей крови. Я не выдержал и захлопнул дверцу. У меня бешено колотилось сердце и на лбу выступила испарина. Я сел рядом на корточки и сколько-то времени глядел в стену, восстанавливая душевное равновесие. Потом я поднялся и заставил себя открыть холодильник еще раз. Я открыл его, схватил со стола вилку и вилкой сорвал с трупа зеленую маску... 80 Это был Михаил Иванович Приходько, мой единственный друг! Что же творится на этой планете, когда убивают таких людей как Михаил Иванович?! Почему всех, кто сталкивается со мной, настигает такой горький конец?! Я вытащил из кармана пачку "Житана" и пустил дым. Сделав три затяжки, я понемногу стал приходить в себя.... Что же это я стою здесь? Наверное, я хочу, чтобы меня сцапали рядом с телом Михаила Ивановича? Нет, мне это совсем не... Нужно бежать отсюда побыстрее!.. Однако, хорошо ли оставлять тело товарища в холодильнике?.. Если бы на моем месте оказались Федор Михайлович Достоевский или Александр Исаевич Солженицын, оставили бы они в холодильнике тело товарища? Оставили бы, потому что Михаила Ивановича все равно перевезут отсюда в морг и положат в такой же холодильник. Я решил для себя этот вопрос и побежал прочь из квартиры. 81 Я выбежал и подлетел к лифту. Лифт был занят. Я не стал ждать, пока он освободится и побежал вниз, перепрыгивая через несколько ступенек сразу. Десять, девять, восемь, семь, шесть, -- мелькали этажи, -- пять, четыре, три, два, один... Я вылетел на первый этаж и на всей скорости столкнулся с какой-то женщиной. Я сшиб ее с ног и сам, перелетев через ее живот, врезался головой в шкаф и сделал в нем вмятину. Шкаф закачался и упал на телевизор, телевизор упал с тумбочки и взорвался. Взрывной волной меня выдернуло из шкафа и забросило под стол... Я упал на что-то мягкое. Я попытался подняться и попал рукой во что-то липкое... Я повернул голову... Под столом лежал связанный мною пенсионер с перерезанным горлом!.. Черт! Я вскочил и ударился головой об ореховую столешницу. Черт! Что же это такое! Держась рукой за голову, я вылез и побежал к выходу, но споткнулся о женское тело и снова упал. Опять вскочил и хотел быстро бежать, но тут узнал в лежавшей женщине жену Савинкова Нину. Я подхватил ее на руки, выбежал из подьезда, погрузил ее в коляску мотоцикла и уехал. 82 Я ехал, выжимая из червяковского мотоцикла все, что только можно было из него выжать. Из коляски торчали нинины ноги. Я не успел ее как следует усадить, но решил, что пока сойдет и так. Главное сейчас -- отьехать подальше. Лучше жить ноги вверх, чем помереть руки вверх. Мимо со свистом проносились машины. Я развил невероятную для мотоцикла скорость, на которую не был рассчитан спидометр ирбитского завода. От этой гонки нинины ноги наклонило назад и с одной из ног слетела туфелька. Я обернулся и увидел, как красную туфельку раздавили огромные шипованные колеса заляпанного грязью Камаза. Вот так же точно я бы раздавил Савинкова! Слева забибикала иномарка. Я покосился в сторону. Водитель иномарки, коротко стриженный битюг, высунулся в окно и, гадко улыбаясь, показывал то свой большой палец, то на ноги Нины. Женскими ногами привлекал к себе слишком много внимания. Надо остановиться и переложить ее. Я съехал с дороги на обочину и притормозил в кустах. 83 Я снял краги, повесил шлем на руль, обошел мотоцикл кругом, отошел к кустам и помочился. Застегнув ширинку, я повернулся к мотоциклу и вытер руки об штаны. Приступим. Я взялся за ноги и потащил Нину из коляски. Не тут-то было! Во время гонки Нину так утрясло, что она очень плотно сидела в углублении и никак не вытаскивалась. Я уперся ногой в коляску и дернул посильнее. На Нине лопнули чулки. Я напрягся и дернул еще раз. После чего отлетел в кусты вместе со второй туфлей. Я чертыхнулся и швырнул туфлю в лужу. Туфля булькнула и утонула. Я встал, подошел к мотоциклу, обошел его вокруг, примеряясь -- с какой стороны поудобнее дернуть. В другое бы время, -- подумал я между делом, -- вид этих ног навел бы меня на другие мысли. Эх-ма! Я надел краги, чтобы руки не скользили по голым ногам, и дернул. На этот раз мне немного удалось ее подтянуть. Но тут я почувствовал, что на меня кто-то смотрит сзади. Я отпустил ноги и Нинино тело ушло вниз. Я медленно оглянулся, вспоминая в каком кармане у меня лежит пистолет. 84 Сзади стоял, неизвестно откуда взявшийся подполковник милиции. -- Сержант! -- крикнул он гнусавым голосом. -- Чем вы заняты?! -- Разрешите доложить, -- я взял под козырек, лихорадочно придумывая, что я буду докладывать подполковнику. -- Вытаскиваю женщину из коляски. -- С какой целью?! -- подполковник нахмурился. -- Чтобы вытащить! Она застряла. Подполковник обошел вокруг коляски, рассматривая ноги. -- Это что, сержант? -- В каком смысле? -- В том самом! Каким образом у вас в коляске оказалась женщина с задранными ногами? -- Когда я ехал по дороге, она выскочила из кустов и прыгнула под колеса. Я не успел как следует вывернуть руль и сбил ее коляской. Она влетела в коляску и там застряла. -- Сбил коляской? -- подполковник недоверчиво на меня посмотрел. -- А если ты специально сбил ее коляской, чтобы завезти в кусты и изнасиловать... в извращенной форме? -- Товарищ подполковник, -- я развел руками, -- ну сами посудите, зачем бы я ее тогда стал из коляски доставать, когда и так очень удобно? Подполковник подошел к коляске и заглянул Нине под юбку. -- М-да... -- сказал он. -- Действительно... А может быть она уже труп и ты хочешь выкинуть его в кусты и уйти от ответственности? -- Да нет же, -- сказал я. -- Потрогайте, какая она теплая. Пополковник погладил Нину по ноге: -- М-да... -- сказал он. -- Теплая... -- Вот видите, -- сказал я. -- Все равно, -- сказал он. -- Нужно ее вытащить и допросить. -- Я этим и занимаюсь. Только у меня не получается вытащить. Помогите, товарищ подполковник. Вдвоем мы ее быстро выдернем. Подполковник внимательно посмотрел на меня из-под козырька и сказал: -- Взял за левую, раз-два! Мы взялись за ноги с обеих сторон и на "три-четыре" дернули. Ничего не вышло. Нина сидела плотно. Мы сделали еще несколько попыток, которые тоже ни чем не закончились. Чулки на Нине разорвались все и висели клочьями вокруг ее красивых ног. К тому же, подполковник здорово порвал ей юбку. Мы сели перекурить. -- Да, -- сказал подполковник, -- видно ее сильно травмировало, если она никак не реагирует на то, что мы ее дергаем. -- У женщин, -- сказал я, -- случаются такие глубокие обмороки, что с ними можно в это время делать все, что захочешь и они потом ничего не помнят или не могут вспомнить. -- Да? -- в глазах у подполковника засветилась какая-то мысль, которая, видимо, его побеспокоила. -- Ты что, специалист по женским обморокам? -- У меня была жена такая же припадочная, -- сказал я. -- А, -- сказал подполковник. -- Жена -- это неинтересно. -- Немного помолчав, он добавил. -- Да... -- и вздохнул. -- Можно и не вытаскивать... -- Что не вытаскивать? -- спросил я. -- Отставить, сержант, -- подполковник растоптал каблуком окурок. -- Меня армяне учили, что если не лезет, нужно помазать вазелином... Вазелин нам могут заменить ГСМ -- горюче-смазочные материалы. У тебя масло есть? -- У меня?.. У меня нет, -- сказал я на всякий случай. -- А у меня есть, -- сказал он. -- Сейчас принесу. Подполковник пошел в кусты. Я подумал, -- пока он ходит -- не смыться ли мне отсюда? Но потом подумал, что с такими ногами я далеко не уеду. Посмотрим, что будет дальше... Подполковник вернулся с канистрой масла и воронкой. -- А воронка зачем? -- спросил я. -- Где масло -- там и воронка, -- ответил он. Залив масло по периметру коляски, подполковник покачал ее, чтобы масло протекло вниз. Для маскировки я сказал: -- Затрахаешься люльку отмывать. -- Отставить, сержант! Взять за ногу! Мы взяли ноги и потянули на себя. Смазанная Нина легко вытащилась и соскользнула на траву. Вид у нее был кошмарный. Всклокоченные волосы, чумазое лицо, и вся в масле, как шпроты. Из-под разорванной юбки торчали остатки чулок. Если бы я ее не видел раньше, я бы ни за что не поверил, что так легко превратить привлекательную девушку в чучело. Подполковник стоял над Ниной, сложив руки на груди, широко расставив ноги: -- По-моему, -- сказал он, -- она бродяга... Если судить по внешнему виду... Вот она и кинулась под колеса от такой жизни... -- Среди этой группы населения очень высокий процент суицидальных настроений, -- добавил я. Подполковник посмотрел на меня подозрительно: -- Где-то я тебя видел... --он прищурил глаза. -- Ты что, интеллигент?.. -- Да, я интеллигент, -- подтвердил я и стукнул подполковника дубинкой по лбу. 85 У подполковника глаза съехали к переносице и подкосились ноги. Он сделал поворот вокруг своей оси и упал. С его головы слетела фуражка и закатилась в лужу, где утонула туфелька Нины. Я подумал, что Червякова, наверное, уже хватились и мне пора сменить имидж. Я раздел подполковника и переоделся в его форму. Вспомнив о проколе с пенсионером, я заправил свои собственные штаны в носки, чтобы штаны не торчали из-под форменных брюк. Пусть лучше носки торчат! В кармане кителя я нашел документы на имя Пингвинова Юлия Дмитриевича и бумажник с деньгами. Видимо, где-то рядом стоит машина этого Пингвинова. Надо бы перетащить туда Нину, потому что возить ее в таком виде на мотоцикле не удобно. Заодно можно прихватить Пингвинова и положить в багажник, чтобы его попозже хватились. Я вышел на дорогу. У обочины стоял милицейский форд с мигалкой на верхушке. Подполковники могут себе позволить хорошую служебную машину. Я нашел в кармане штанов ключи, открыл багажник и перенес туда Пингвинова, предварительно надев ему наручники и заклеив рот. Связанный Пингвинов в трусах и майке имел жалкий вид. Я хотел положить в багажник и Нину, но там не осталось места. Пришлось класть ее на заднее сидение. Пока я ее нес, я перемазал весь китель Пингвинова машинным маслом. Поехали. 86 Куда мы едем? Что мне надо?.. Мне надо найти Савинкова. Я везу с собой его жену для того, чтобы она помогла мне его найти... Мне нужно привести ее в себя... Я посмотрел на Нину в зеркальце заднего вида... И вымыть ее... А то в таком виде она привлекает ко мне слишком много внимания. Я свернул с шоссе и поехал по направлению к реке. Но по дороге понял, что холодной водой ее не отмоешь и лучше поехать в гостиницу. Тем более, что сам я порядочно вымотался и мне была необходима небольшая передышка. В кармане кителя лежали документы на имя подполковника Пингвинова. Из-под носа торчали фальшивые усы. А намотанный на голову бинт и темные очки делали меня совершенно неузнаваемым. Если я вселюсь в гостиницу по документу Пингвинова -- девяносто процентов, что меня не узнают. Лебезить еще сволочи будут перед высоким милицейским чином! На приборной доске загудело переговорное устройство. Я снял трубку и сказал важным голосом: -- Подполковник Пингвинов на проводе. -- Товарищ подполковник, -- услышал я голос из трубки, -- вам звонила жена, интересовалась, когда вы будете домой. -- Хым... -- я подумал, что вместе с документом я приобрел проблему с чужой женой и сказал. ? Позвонит еще, скажи ей, что я на задании и буду дома только утром. -- На каком задании, товарищ подполковник? -- переспросили из трубки. -- Отставить вопросы, -- сказал я. -- Соблюдать субъординацию... На каком надо, на таком и задании! Понятно? -- Понятно, -- ответили из трубки веселым голосом. -- Разрешите конец связи? -- Разрешаю,-- я положил трубку на место. Осталась еще одна проблема -- как мне незаметно пронести в гостиницу Нину в масле. Разберемся на месте. 87 Недалеко отсюда была одна гостиница. Я поехал туда. У гостиницы я остановил машину, поправил очки, повязку, подкрутил усы и пошел оформляться. В вестибюле за стойкой сидела полная женщина в золотых очках и читала книгу Марининой. -- Здравия желаю, -- сказал я офицерским голосом. Женщина оторвалась от книги и посмотрела на меня круглыми от удивления глазами. Видно, ей нечасто приходилось общаться с забинтованными подполковниками. -- Добрый день, -- ответила она неуверенно. -- Чем могу быть полезна? -- Подполковник Пингвинов моя фамилия. -- начал я. -- Ситуация нестандартная. Моя жена упала случайно в Москва-реку, наглоталась грязной воды и вся перемазалась мазутом, который, знаете ли, плавает по реке. Я еле ее спас. Сам весь перемазался и стукнулся головой... Теперь она спит в машине. Женщина сочувственно кивнула. -- Нам нужно,---- продолжал я, -- ненадолго номер, где мы могли бы привести себя в порядок. -- Конечно, конечно. -- администратор замялась. -- Вот только оплачивать придется за полные сутки... Такие у нас правила, -- она развела руками. --Нет проблем, -- ответил я и полез в карман за бумажником и документом. -- Какой будете брать номер? -- спросила женщина. -- Номер люкс, конечно -- сказал я, решив не экономить на себе. Оформив номер, я перенес в него мнимую жену, а Пингвинова оставил в багажнике. 88 Теперь, когда мы остались одни, нужно было привести Нину в чувство. Но прежде, я решил помыться. Я разделся и пошел ванную. Я размотал с головы бинт и повесил его на батарею, потом отклеил усы и приклеил на зеркало. Получилось очень интересно -- подойдешь к зеркалу -- есть усы, отойдешь -- нет. Когда мне надоело развлекаться, я залез под душ. Я долго стоял под душем, плескаясь, фыркая и растирая свое тело. Наконец я помылся и вышел в номер с намотанным на бедра полотенцем. На диване сидела Нина. Она, видимо, только что пришла в себя и теперь круглыми глазами рассматривала свою грязную одежду и рваные чулки. Я усмехнулся. Нина подняла глаза и уставилась на меня. Я сел в кресло напротив, закинул ногу на ногу и закурил сигарету, молча ожидая ее вопросов. -- Между прочим, я не выношу табачный дым, -- неожиданно сказала она. -- Ну и что? А я не выношу женщин в масле... -- я затянулся и выпус