ворил долго, то и дело умолкая, и тогда Ян снова задавал вопросы, чтобы старик продолжал свой рассказ. - Как вы относитесь к охоте с луком, мистер Кларк? - спросил Ян. - С луком и стрелами на медведя не пойдешь, но я был бы очень рад, если бы птиц запретили стрелять из ружей. На них охотиться с луком хорошо. Стрела - это верная смерть или верный промах, покалечить она не может. Одной стрелой не поранишь в стае много птиц, как это случается при ружейных выстрелах. Вот так люди истребляют мелкую дичь. Придет день, и люди обретут еще более сильное оружие, которым обзаведутся всякие глупцы, и тогда будут удивляться, отчего пропала вся дичь. Я против этого. Лук и стрелы приносят меньше беды, они требуют хорошего знания леса и доставляют много удовольствия. Они не трещат на весь лес, и всегда известно, кто стрелял, потому что все стрелы меченые. Ян жалел, что Калеб не одобрил охоту с луком на крупную дичь. Охотник разговорился сегодня и легко отвечал на вопросы. - А как вы ловили зверей живьем? - Смотря какого зверя. - Норку, например. - Сейчас их нельзя ловить - детеныши погибнут без матери. - Я выпустил бы ее сразу. Просто хотел нарисовать, - поспешно сказал Ян. - Так вреда ей, пожалуй, не будет. Найдутся у вас доски? Мы, бывало, долбили западню из целого куска пихты или серебристой сосны. Я покажу вам, как делать западню, если вы обещаете мне проверять ее каждый день. Мальчики даже понять не могли, как можно было бы не ходить к западне ежедневно, и с готовностью пообещали это Калебу. Они сделали западню в виде ящика в два фута длиной, в котором одну стенку заменили сеткой из крепкой проволоки. - Вот такой западней ловят норку, хорька, кролика, крыс и многих других зверьков; это зависит от того, где вы ее поставите и какую приманку положите. - По-моему, скала Вэйкан будет самым подходящим местом, - сказал Ян. На железный крючок в западне насадили рыбью голову. На другое утро, когда Ян пошел проверить западню, он увидел, что дверца захлопнулась. Из ящика неслись шипение и вой, кто-то отчаянно царапал стенки. - Ребята! - крикнул Ян. - Норка поймалась! Мальчики вынесли западню на солнечное место, и тут они увидели, что к ним попалась всего-навсего серая кошка. Как только они подняли крышку, она выпрыгнула оттуда и скрылась из виду. Наверное, она спешила к своим котятам, которые так долго томились в одиночестве. XV Гость - Сэм, у меня кончилась записная книжка. Набег на бледнолицых ничего не даст. Придется идти на мирные переговоры с твоим отцом. Может, он купит мне, когда поедет в город. Сэм ничего не ответил. Он обернулся в сторону тропки, прислушался и сказал: - Вот он, легок на помине, Когда из-за кустов показалась высокая фигура Рафтена, Ян и Гай смущенно притихли. А Сэм, покрытый военной раскраской, начал болтать как ни в чем не бывало. - Здравствуй, отец. Узнаешь меня? Никак, у тебя приключилась беда и ты пришел к нам за советом? Рафтен широко улыбнулся, обнажив в улыбке белые зубы, и мальчики сразу вздохнули с облегчением. - Пришел проведать, не больны ли вы, - ответил он. - Ты позволишь пожить нам еще здесь, отец? - спросил Сэм и, боясь услышать не то, что ему хотелось, поспешил задать другой вопрос: - Скажи, отец, давно здесь не видно оленей? - Да уж лет двадцать. - А ты обернись, - вдруг шепнул Дятел. Рафтен оглянулся и невольно вздрогнул: из кустов, слегка скрытое листьями, выглядывало чучело, очень похожее на живого оленя. - Попробуйте выстрелить, - предложил Ян. Рафтен выстрелил из лука и промахнулся. - Эта штука не для меня. Я предпочитаю ружье. - И потом вдруг спросил: - Старый Калеб приходит иногда к вам? - Калеб? Он у нас часто бывает. - Смотрю, он к вам лучше относится, чем ко мне. - Послушай, отец, почему ты думаешь, что это Калеб стрелял в тебя? - Может, на суде я и не смог бы доказать, но в тот день, когда мы с ним обменялись лошадьми, между нами произошла ссора. Он поклялся убить меня и скрылся из города. Его пасынок Дик Пог стоял рядом и все слышал. Ночью, когда я возвращался домой, кто-то стрелял в меня из кустов. Наутро неподалеку от того места нашли кисет Калеба и несколько его писем. Вот все, что я знаю, и этого вполне достаточно. Пог сыграл с ним скверную шутку, отняв у него ферму, но это уже не мое дело. Я думаю, старику скоро придется убираться оттуда. - Похоже, Калеб хороший человек, - сказал Ян. - Он страшно вспыльчив и, когда напьется, способен на все. А так он очень спокоен. - Что же у него произошло с фермой? - спросил Сэм. - Разве он там не хозяин? - Нет, теперь ферма не его. Но точно не скажу. Слыхал, что говорили. Конечно, Сарианна не родная ему дочь. Она даже не его родственница. У него больше никого нет. Дик женился на Сарианне и уговорил старика написать им дарственную на ферму. Дик обещал, что Калеб будет жить с ними до конца своих дней. Но, завладев фермой, он захотел избавиться от старика. Первая ссора вспыхнула из-за Турка. Дик не разрешил ему жить на ферме, потому что пес гонял кур и душил овец. Мою овечку, верно, он загрыз. Если б я был твердо уверен в этом, сам не пожалел десяти долларов тому, кто пристрелил бы этого пса. Калеб не захотел расстаться с собакой и переехал жить в хижину на другом конце фермы. Дела пошли лучше, и Дик с Сарианной посылали старику муку и другую провизию. Но люди говорят, что они хотят совсем выжить старика. Я-то ничего не знаю, это не мое дело, хоть Калеб и думает, что я восстанавливаю Дика против него... Ну, как твоя записная книжка? - спросил Рафтен, заметив в руках Яна тетрадку. - Вот хорошо, вы напомнили! Я хотел спросить, что это такое. - И Ян показал след копыта, который он нарисовал в своей тетрадке. Рафтен прищурился. - Не знаю. Напоминает след большого оленя. Но едва ли это так. Олени здесь уже перевелись. - Послушай, отец, - не успокаивался Сэм, - ты бы тоже огорчился, если б тебя обобрали и выгнали из дому. Разве не так? - Конечно. Но, неудачно выменяв лошадь, я не стал бы стрелять в человека. Если сердишься на кого, побей его или сам получи сдачи... Ну ладно, хватит. Поговорим о другом. - Мистер Рафтен, купите, пожалуйста, мне записную книжку, когда снова поедете в город. Я не знаю, сколько она стоит, я бы сразу дал денег, - сказал Ян, беспокоясь в душе, что она стоит дороже пяти или десяти центов, которые он успел накопить. - Обязательно. Но тебе не нужно ждать. В поселении у белых есть одна записная книжка, и ты получишь ее даром. - Знаете, мистер Рафтен, - вдруг заговорил Гай, - я лучше их всех стреляю в оленя. Сэм и Ян переглянулись и, ухватившись за свои длинные ножи, в один прыжок очутились около Третьего Вождя. Тот спрятался за спину Рафтена и, как всегда, кричал: - Не трогайте меня... Отстаньте! Рафтен подмигнул: - Я-то думал, у вас мирное племя. - Скажите им, чтоб они меня не трогали! - прохныкал Ветка. - Мы тебя отпустим, если ты разыщешь того сурка. Уже два дня у нас не было сражений. - Ладно, - ответил Гай и немедля пошел на поиски. Он скоро вернулся, делая таинственные знаки. Мальчики схватили луки и стрелы, но, опасаясь обмана, выжидали. Гай бросился к своему оружию. Тогда все направились к полю. Рафтен, спросив, не помешает ли он охоте, пошел за ними вслед. Старый седой сурок поедал клевер. Мальчики поползли вперед, как настоящие индейцы. Сурок, встав на задние лапки, прислушался. Когда он улегся, мальчики поползли дальше и замерли шагах в сорока от зверька. Сурок снова насторожился, и Сэм шепнул: - Когда он примется есть, стреляем все разом. Как только показалась серая спинка, мальчики, приподнявшись, выстрелили. Стрелы просвистели мимо, а сурок скрылся в норе раньше, чем охотники выстрелили вторично. - Что же ты промахнулся, Ветка? - Вот увидите, в следующий раз... Рафтен встретил их насмешкой: - Эх вы, горе-охотники! Не будь рядом поселения белых, вы бы давно умерли с голоду. На вашем месте настоящие индейцы всю ночь караулили бы сурка около норы и поймали его на рассвете. Когда вы покончите с ним, я вам покажу, где водится еще один сурок. С этими словами он ушел. Сэм крикнул ему вдогонку: - Послушай, отец, где записная книжка для Яна? Он ведет счет нашим подвигам, и книжка ему скоро понадобится! - Я оставлю ее на твоей кровати. Рафтен так и сделал, а Сэм и Ян достали ее через окно палкой, расщепленной на конце. XVI Как Ян узнавал уток издали Однажды Великий Дятел, лежа в теньке, сказал повелительным голосом: - Мне скучно, Маленький Бобр! Расскажи что-нибудь. - Не хочешь ли поучиться говорить на моем языке? - спросил Второй Вождь, хотя уже не раз пробовал учить Гая и Сэма древнему языку своего племени (который он сам придумал). - Говорю тебе: расскажи что-нибудь, - мрачно повторил свирепый Дятел. - Ну, слушай, - начал Маленький Бобр. - Я расскажу тебе об одном человеке. Он поселился в лесу и хотел поближе узнать жизнь зверей. Было очень трудно: никто не помогал ему, но он по-прежнему оставался в лесу. Как-то он прочел книжку, в которой рассказывалось про птиц, и ему казалось, что он видит их своими глазами. На самом же деле птицы были далеко, и его это очень огорчало. Однажды он заметил дикую утку на пруду, но разглядел только цвет ее перышек. Он все-таки зарисовал ее и спустя некоторое время по рисунку определил, что видел чирка-свистунка. И тогда ему в голову пришла отличная мысль: у каждой утки свои пятнышки и полоски, которые служат им, как солдатам мундиры. Если зарисовать все их крапинки, то можно различать уток на расстоянии. Так он и сделал. И вот однажды он срисовал на пруду новую утку и после этого видел ее еще много-много раз. Никто не мог ему сказать, какой она породы, хотя рисунок был ве-ли-ко-леп-ный. Пошел он с горя в типи, стащил последнее яблоко своего Великого Вождя и стал его жевать, чтобы больше не расстраиваться. С этими словами Ян вынул яблоко и с печальным видом принялся грызть его. Не дрогнув ни одним мускулом, Великий Дятел продолжал рассказ Яна: - Когда Великий Вождь узнал ужасную историю погибшей жизни, он сказал: "Мне не жалко это старое яблоко. Я выудил его из свиного корыта. Мне кажется, что, если человек не доводит до конца дело, он поступает очень глупо. Если бы этот храбрый юноша, вместо того чтобы красть гнилые яблоки, по которым разгуливали свиньи, пришел и поделился своими сомнениями с Великим Вождем Племени, то благородный краснокожий индеец сказал бы ему: "Сын мой, ты правильно сделал, что пришел ко мне. Ты хочешь знать уток? Вах! Хорошо!" И он повел бы этого простодушного юношу в гостиницу города Дауни и показал ему все породы уток, которые только рождались на свет. На каждой утке там есть ярлычок и название. Вах! Я кончил! Великий Дятел бросил гневный взгляд на Гая, который не знал, как отнестись к рассказу, и принял все за насмешку. Однако Сэм говорил об этом всерьез. Последнее предложение Главного Вождя показалось всем очень разумным, и они решили отправиться в маленький городок Дауни, стоявший милях в пяти от их лагеря. - По-моему, надо оставить Третьего Вождя для охраны, - сказал Сэм. - И я думаю, мы должны пойти в город как белые. - Ты хочешь снова стать белым? - Да. И взять двуколку и лошадь тоже. До города пять миль. Ян огорчился. Он воображал, что они пойдут пешком через лес. Но предложение Сэма было разумным, и он согласился. Рафтена дома не оказалось. Мальчики быстро запрягли лошадь и поехали в город. Приехав в Дауни, они первым делом зашли в лавку, где Сэм сделал закупки для матери. Убедившись, что у Яна есть карандаш, резинка и тетрадка, мальчики направились в гостиницу. Ян чувствовал себя, как деревенский мальчик, который впервые шел в цирк, - наконец-то увидит он то, о чем так долго мечтал. Все послеобеденное время Ян рисовал селезней и уток: у владельца гостиницы их оказалось больше пятидесяти пород. Ян чувствовал себя Аладдином в волшебном саду перед несметными сокровищами. У каждой птицы был ярлычок с названием, и Ян увез с собой кипу набросков. Он был безмерно счастлив. Впоследствии он составил целую таблицу разных уток, и многие загадки были для него решены. Когда в сумерках они вернулись в лагерь, на тропе их встретило белое привидение. Головою ему служил гриб-дождевик, вырезанный как череп, а туловищем - старая газета. В типи было пусто. Водрузив привидение на палку, Гай, очевидно, не рискнул остаться с ним наедине во мраке ночи и сбежал. XVII Подвиг Сэма Плотничать - было давнишнее пристрастие Сэма. Даже знатоки этого ремесла отмечали его хорошую работу. А индейцы считали Сэма просто волшебником. Ян мог часами безуспешно возиться с каким-нибудь чурбачком, пытаясь расколоть его, пока не слышал от Сэма: "Стукни вот здесь". Если же Сэм брал в руки топор, полено вмиг разлеталось. Для счастливого удара правил не существовало. Иногда надо было рубить над сучком, в другой раз наоборот - снизу. Сэм всегда знал, где опустить топор. Ошибался он редко и никогда не хвастался. Однажды Ян бился над толстой палкой. Гай пытался помочь ему, но тоже напрасно. - Эй, Сэм! - крикнул Ян. - Эту штуку и ты не расколешь! Сэм повертел в руках палку, поставил ее торчком и вылил на нее чашку воды. Когда вода впиталась, он со всей силы ударил топором. Палка тут же раскололась пополам. - Ура! - восторженно крикнул Маленький Бобр. - Подумаешь! - сказал Гай. - Это случайно. Второй раз у тебя не выйдет. Ян понимал, что вода уменьшила упругость и изменила равновесие палки. - Зарубку-то я сделал, - снова начал Гай. - А по-моему, это подвиг, - сказал Бобр. - Чепуха! - вспылил Третий Вождь. - Ты сможешь в три минуты повалить дерево шести футов толщиной? - Какое дерево? - спросил Дятел. - Да любое. - Держу пари на "гран ку", что я повалю серебристую сосну в две минуты и в любую сторону. А ты выберешь место, куда дереву падать. Вбей колышек, а я стволом вгоню его в землю. Сэм наточил топор, и все отправились выбирать дерево. Они нашли сосну толщиной в шесть-семь дюймов, и Сэму разрешили вырубить вокруг кусты, чтобы удобней было валить дерево. Каждое дерево в лесу клонится в свою сторону. Эта сосна слегка кренилась к югу. Ветер дул с севера, и Ян решил вбить колышек к югу от ствола. В раскосых глазах Сэма мелькнул огонек, но Гай, который тоже немного разбирался в рубке деревьев, тут же презрительно фыркнул: - Ишь какой! Так-то просто! Каждый свалит дерево по ветру. А ты вот где вбей кол! - И Гай воткнул колышек с северо-западной стороны. - Теперь посмотрим. - Ладно. Увидишь. Дай-ка я только пригляжусь, - сказал Сэм. Сэм обошел дерево, посмотрел, в какую сторону оно клонилось, изучил силу ветра, потом закатал рукава, поплевал на ладони и, став к востоку от сосны, сказал: - Готово! Ян взглянул на часы и крикнул: - Начинай! Сэм дважды сильно ударил по стволу, и с южной стороны появилась глубокая зарубка. Затем он обошел дерево и сделал с северо-западной стороны еще одну зарубку, немного ниже первой. Рубил он не спеша, каждый удар был строго рассчитан. Первые щепки были длиной в десять дюймов, но чем глубже становилась зарубка, тем короче отлетали щепки. Когда ствол был подрублен на две трети, Ян крикнул: - Минута! Сэм опустил топор, хлопнул ладонью по стволу и посмотрел на верхушку дерева. - Торопись, Сэм! Ты теряешь время! - крикнул ему друг. Сэм молчал. Он следил за ветром. И вот верхушка качнулась. Раздался оглушительный треск. Чтобы испытать устойчивость дерева, Сэм сильно толкнул его и, как только сосна стала крениться, быстро нанес три удара подряд, перерубив оставшуюся часть. Дерево качнулось и под силь- ным порывом ветра рухнуло, вогнав колышек глубоко в землю. - Ура! - закричал Ян. - Минута и сорок пять секунд! Сэм молчал, только глаза его необычно блестели. А Гай опять сказал: - Подумаешь! Чепуха все это. Ян измерил пень. - Семь дюймов! - снова радостно крикнул он. - Молодец, старина! Это настоящий большой подвиг - "гран ку"! И, несмотря на все уговоры Гая оставить награждение до прихода Калеба, Сэм получил большое орлиное перо, как лучший лесоруб сэнгерских индейцев. XVIII Совы Однажды вечером, перед тем как улечься спать, Сэм смотрел на звезды. Где-то неподалеку кричала сова: "оху-оху-оху!" Вдруг шагах в двадцати от мальчика бесшумно опустилась большая птица. - Ян! - прошептал Сэм. - Дай мне лук! Скорее! Здесь сова, та, что цыплят таскает! - Он хочет тебя надуть, - спросонья буркнул Гай из-под одеяла. - Я бы не пошел. Ян тут же выскочил из типи, захватив оружие. Сэм выстрелил, но, видно, промахнулся. Сова расправила крылья и улетела. - Пропала моя лучшая стрела! - крикнул Сэм. - Это была "Верная смерть". - Эх, ты! - огорчился Ян, заметив промах. - Совсем стрелять не умеешь! Неожиданно снова зашуршали крылья, и на "заколдованный столб" уселась сова. - Моя очередь! - шепнул Ян. Он натянул лук, но сова, как и в первый раз, улетела невредимой. - Стрелок! - с досадой сказал Сэм. - Такой удобный случай! Что ж ты промазал? - Если она вернется еще раз, позовите меня, - пропищал Гай. - Я вас поучу стрелять, ребята! Ночью мальчиков разбудил шорох, и Ян, выглянув наружу, сказал: - Никак, снова вернулась. - Конечно, тебя ей бояться нечего! - сказал Сэм. Утром мальчики пошли искать свои стрелы. Но не успели они отойти от типи, как Ян закричал с нескрываемым удивлением: - Смотри! Смотри! Вот одна! А вон - другая! На земле, шагах в десяти друг от друга, лежали две совы. Оба выстрела оказались настолько меткими, что мальчики только и могли сказать: - Доведись нам увидеть такое на картинке, не поверили бы. Великий совет племени наградил каждого охотника большим орлиным пером. Лишь один голос был против. XIX Испытание характера Мальчики, выслушав Калеба, сделали себе военные шапки совсем как у индейцев. Белые хвостовые перья индюка и гусиные, зачерненные на концах, заменили орлиные перья. Из старой упряжки вытащили несколько пучков окрашенного в красный цвет конского волоса. Все это было необходимо для настоящих индейских шапок. Калеб с большим интересом относился к новому увлечению ребят и помогал им решать, за какие подвиги какие присуждать награды. Сэм получил несколько перьев за меткую стрельбу, плавание и успешные "набеги на бледнолицых" и два великолепных пера с пучками конского волоса за поваленную сосну и убитую сову. Яну присудили несколько "ку" за то, что он научился разбирать следы зверей; "гран ку" - за то, что попал оленю прямо в сердце; "гран ку" - за то, что проплыл двести ярдов в пять минут; за то, что прошел четыре мили в час; за то, что пробежал сто шагов за двенадцать секунд; за то, что хорошо знал названия многих растений, и, наконец, еще один "гран ку" - за то, что застрелил сову в темную ночь. Гай получил несколько "ку" за острое зрение. Он видел в созвездии Большой Медведицы "ребенка на спине у старухи". Но мальчика очень огорчало, что у него на счету не было "гран ку", и Калеб, который, хотя и хорошо относился к Гаю, все же не смог присудить ему высшую награду. - Скажи, Калеб, что индейцы ценят больше всего в человеке? - спросил однажды Гай, надеясь, что наконец его острое зрение будет награждено. - Храбрость, - ответил Калеб. - Самое важное для них - храбрость воина. Да это не только у индейцев. Смелых людей уважают все. - Я ничего не боюсь! - воскликнул Гай, вспыхнув от радости. - Ну, попробуй побороться с Яном. - Это нечестно! Он старше и больше меня. - Слушай, Ветка, что я тебе скажу. Сходи в сад и принеси ведро вишен; к девяти часам там уже никого не будет. - Ишь какой! Хочешь, чтобы Кэп загрыз меня? - Тебе же ничего не страшно! А испугался маленького пса, который меньше годовалого телка! - Я просто не люблю вишен. - Вот что, Гай, я устрою тебе настоящее испытание. Видишь этот камень? - И Калеб поднял маленький круглый булыжник с дыркой. - Теперь скажи: ты знаешь, где могила старого Гарни? Гарни, как утверждали его друзья, был беспутный солдат, который случайно, по своей собственной неосторожности, застрелился. Он был похоронен к северу от владений Рафтена, у перекрестка дорог. Люди говорили, что всякий раз, когда над его головой проезжает телега, Гарни стонет. Но среди стука колес эти стоны не слышны, поэтому Гарни дожидается полуночи и тогда уж кричит во всю глотку. Каждый, кто слышит его, должен немедленно выразить сочувствие, иначе его постигнет несчастье. - Так вот, - сказал старик, - я положу этот камень на могиле Гарни, а ты ночью сходи и принеси его. Согласен? - Да-а, - протянул Гай без особого энтузиазма. - Если он струсил сейчас, что же ночью будет? - насмешливо заметил Дятел. - Чтобы ты не перепутал камень, - сказал Калеб, - я продерну веревку в дырочку. Ночью мальчиков разбудил чей-то голос; кто-то стучал по покрышке. - Эй, Гай! - Кто там? - испуганно откликнулся Гай. - Это я, Калеб. Скоро полночь. Тебе пора идти на могилу Гарни. А если ты сразу не найдешь место, где я положил камень, прислушайся к стону. Это тебе поможет. Калеб говорил хриплым шепотом и, казалось, сам был порядочно напуган. - Я... я... - заикаясь, начал Гай, - я не увижу сейчас дороги. - Не упускай этого случая, мальчик, - сказал Калеб. - Если ты принесешь камень с могилы Гарни, мы присудим тебе "гран ку". Я подожду тебя здесь. - Я... я... не увижу этот булыжник в такую темень... Я... я... не пойду. - Ты трус! - прошептал Калеб. - Я не трус. Только зачем идти, если я все равно не найду? Вот когда будет луна, тогда пойду. - Так кто же из вас смелый? - Я пойду! - в один голос ответили Сэм и Ян, хотя каждый надеялся, что пойдет другой. - Ну, Бобр, я тебе уступаю эту честь, - поспешно заявил Дятел. - Я с удовольствием пойду, но... но... мне неудобно опережать тебя - ты- ведь Старший Вождь! Это нечестно, - ответил Ян. - Давай бросим жребий, - сказал Дятел. Ян раздул угли. Сэм отыскал соломинку, разломил на две неравные части и зажал их в кулаке, выставив Яну одни лишь кончики. - Кто вытянет длинную соломинку, тот и пойдет. Ян знал, что обычно короткую соломинку высовывают подальше, и принялся тащить другую. Он тащил медленно, и, казалось, этому не будет конца. Сэм разжал ладонь - у него осталась короткая соломинка. - Тебе идти. Вот счастливчик! - сказал он с явным облегчением. - Всегда получается по-твоему. Если бы нашлась какая-нибудь увертка, Ян непременно прибег бы к ней, но теперь делать было нечего. Не столько мужество, сколько гордость заставила его идти. Ян начал торопливо одеваться. Руки его дрожали, пока он шнуровал ботинки. Калеб сидел около типи; увидев, что это Ян собирается идти, он обнял его и сказал: - Молодец! Я провожу тебя до опушки - дальше нельзя - и подожду тебя. Найти нетрудно. Отсчитай четыре межи от маленького вяза и сразу через дорогу увидишь большую плиту. К северу от нее лежит камень. Веревку ты сразу нащупаешь. Вот, возьми с собой мел; если не дойдешь до могилы, отметь на изгороди, до какого места добрался. Ты не думай про стоны - это все выдумки! Главное - не трусь! - Я боюсь, но все-таки пойду. - Правильно! - подбодрил мальчика старый охотник. - Кто идет, побеждая свой страх, - храбрее храброго. Разговаривая, они вышли из леса. - Скоро полночь, - сказал Калеб, освещая часы спичкой. - Ступай смелее. Я подожду здесь. Ян остался один. Стояла темная ночь; Ян старался идти вдоль изгороди и скоро выбрался на дорогу, которая чуть белела среди черной травы. Мальчик прошел полпути. Сердце его отчаянно колотилось, а руки стали ледяными. Ночную тишь раз или два прорезал тонкий мышиный писк. Ян вздрогнул, но не остановился. Неожиданно справа от дороги он услышал шорох и заметил впереди что-то белое. Мальчик похолодел. Казалось, на него двигается человек без головы. Ян застыл на месте, потом дрогнувшим голосом крикнул: - Кто там? Ответа не последовало; белая фигура продолжала двигаться прямо на него. Ян схватил несколько камней и швырнул их в "привидение". Оно отскочило в сторону и с громким топотом понеслось по дороге. Тут Ян увидел, что принял за привидение белую корову бабушки Невилль. Сначала у него дрожали колени, потом он стал спокойно размышлять. Если старая корова могла мирно лежать здесь всю ночь, чего же тогда ему бояться? Он неторопливо пошел дальше. Вяза все не было, и к Яну стал возвращаться страх. А что, если вернуться назад? Нет, так поступают трусы. Если он не отыщет вяза, то хоть сделает отметку, до какого места дошел. Ян осторожно пробрался к изгороди и тут неожиданно шагах в двадцати пяти заметил вяз. На запад от дерева он отсчитал четыре межи и сообразил, что стоит теперь как раз напротив могилы. Было, вероятно, около полуночи. Ему показалось, что он слышит поблизости какие-то звуки. Посреди дороги он увидел белый камень. Ян старался двигаться как можно тише. Почему? Он и сам не знал. Споткнувшись в грязной канавке, окружавшей могилу, он дотянулся до плиты и стал холодными, влажными руками шарить по ней, отыскивая веревку. Ее нигде не было. Ян взял мелок и написал на камне свое имя. Какой ужасный скрип! Ян ощупал землю вокруг. И тут он нашел веревку! Наверное, ветер сдул ее с камня. Маленький булыжник, к которому она была привязана, с громким стуком покатился по могильному камню. Вдруг что-то шлепнулось в грязь, послышались сдавленные стоны, будто кого-то душили. Яна охватил ужас. Но, вспомнив корову, он собрался с силами, вскочил и словно ветер помчался по дороге. Он ничего не видел на своем пути и чуть не сшиб с ног человека. Это был Калеб. - Ян! Ты? Ян не мог и слова вымолвить. Весь дрожа, он прижался к старому охотнику. - Что там, Ян? - Я... я не знаю, - еле выдавил мальчик. - Там что-то на могиле... - Вот как! Я тоже слышал, - сказал Калеб с некоторым беспокойством. - Ну, ничего. Через десять минут мы уже будем в лагере. Он взял Яна за руку и повел по дороге. Мальчик все еще не пришел в себя, но, дойдя до меченой тропы, почувствовал себя в безопасности. Тогда он услышал свой голос: - Я нашел камень и написал свое имя на плите. - Молодец! Ты смелый парень! - с восхищением отозвался старик. Они очень обрадовались, когда увидели огонь в типи. За несколько шагов они крикнули, подражая сове: "Оху-оху-оху!" Это был их условный клич: большинство индейцев ночью пользуются совиным криком. В ответ из типи донеслись такие же звуки. - Все в порядке! - крикнул Калеб. - Он принес камень и написал свое имя на могиле. Молодец! Ему мы присудим "гран ку". - Я могу пойти хоть сейчас, - сказал Гай. - Ну что ж, иди. - А как же я пойду, камня-то уже нет? - Так ты напиши свое имя на плите, - сказал Ян. - Подумаешь, это ничего не значит! - сказал Гай и поспешил заговорить о другом. Притихшие индейцы сидели вокруг костра и слушали Яна. А он рассказывал о своем походе, не преуменьшая страха, который довелось ему испытать. Кончив, он спросил: - Ну как, Гай, не хочешь ли сходить туда? - Отстань ты! - сказал Гай. - Заладил одно и то же! Калеб взглянул на часы, словно собираясь в дорогу; заметив это, Ян сказал: - Не переночуете ли с нами, мистер Калеб? Здесь много места. - И верно, а то уже поздно, - согласился старик. XX Белый револьвер После завтрака Великий Дятел высказал желание всего Совета Вождей осмотреть могилу. - Мне кажется, что Ян написал свое имя не на камне, а на какой-нибудь корове, которая ночевала там. Ей это не понравилось, вот она и завопила на весь свет! Через несколько минут они были уже около могилы. На шершавом грубом камне неровным почерком, но вполне четко было выведено: "Ян". - Ну и почерк! - заметил Гай. - Молодец! - радостно сказал Сэм. - Я б не смог этого сделать. - А я бы смог, - похвастался Гай. - Вот здесь я перескочил через канаву. Видишь мой след? А вот с этого места я услыхал крики. Давайте поглядим, оставляют ли духи свои следы... Смотрите! - вдруг крикнул Ян. В грязи, в канаве, все увидели следы взрослого человека. Очевидно, он упал на руки, потому что на земле остались отпечатки его пальцев. И вдруг зоркие глаза Гая увидели какой-то блестящий предмет. Он поднял его. Это был револьвер с белой рукояткой. - Ну-ка, дайте посмотреть, - сказал Калеб. Он обтер оружие, и в глазах его вспыхнул огонь. - Это мой револьвер! - закричал он. - У меня украли его вместе с деньгами и другими вещами! Калеб оглядел револьвер со всех сторон. - Не могу понять... - бормотал он время от времени. - Не могу понять, откуда он здесь... Больше ничего интересного они не нашли и двинулись в обратный путь. Калеб всю дорогу был погружен в собственные мысли. В молчании они дошли до хижины бабушки Невилль, расположенной неподалеку от могилы солдата. У дверей хижины Калеб обернулся к мальчикам и сказал: - Пожалуй, я зайду сюда. Скажи, Ян, прошлой ночью ты хоть слово обронил там, на белом камне? - Нет, ни звука. Только камешек стукнул по валуну. - Ну ладно, увидимся в лагере. - Доброе утро, Калеб! - приветствовала его старуха. - Заходи, садись... Как поживают Дик и Сарианна? - Похоже, они счастливы и процветают, - с горечью ответил Калеб. - Послушай, бабушка, ты слыхала когда-нибудь историю Гарни, который похоронен на дороге? - Что тебе вдруг понадобилось вспоминать об этом? Конечно, слыхала. И не раз. Вот и прошлой ночью какие-то вопли неслись оттуда. Я до сих пор дрожу. - А что ты слышала? - Ах, какие-то страшные крики! Мой пес и кошка до смерти перепугались. А старая корова даже плетень перескочила, убегая с дороги. - Ты не слыхала, бабушка, что будто на той неделе ограбили кого-то в Дауни? - Вот как? - удивленно воскликнула старуха, и глаза ее странно сверкнули. - А кого, не знаешь? - Говорят, Джона Ивенса. - Сама я его не знаю. Ну, он-то не обеднеет. И ко мне тоже негодяи приходили, когда в округе болтали, что мы продали корову. Всегда пронюхают, где деньги. - Это верно. Когда ж тебя ограбили, бабушка? - Да разве я говорила, что ограбили? - И она захихикала. - Они только собирались. Она рассказала Калебу, как среди ночи к ней ввалились двое: высокий был чернее тучи, а второй - маленький, широкоплечий и очень веселый. Старуха не позабыла и про черные бороды разбойников, и про то, что один был левша и у него недоставало среднего пальца на правой руке. - Когда это случилось, бабушка? - Да, наверное, года три назад. Узнав все, что ему было нужно, Калеб распростился со старухой и пошел к мальчикам. За последние четыре года, думал он, идя по дороге, стали слишком часты грабежи в округе. И каждый раз обкрадывали людей, у которых появлялись деньги. Похоже, что воры имели точные сведения. Когда Калеб скрылся в хижине старухи Невилль, Ян сказал приятелям: - Вы идите в лагерь. Я скоро приду. Мальчику хотелось срисовать отпечатки следов около могилы и постараться выследить этого человека. Ян внимательно рассматривал следы. Он заметил, что каблуки были подбиты тремя рядами мелких гвоздей, шляпки торчали вкривь и вкось, а на левом ботинке была дырка. Потом Ян пригляделся к отпечатку рук. В нем было что-то странное. Присмотревшись к нескольким четким следам, Ян понял: на правой руке недоставало среднего пальца. Ян шел по следам на дороге, пока они, свернув к югу, не затерялись в траве. По пути он нагнал Калеба, который тоже шел в лагерь. - Мистер Кларк, - сказал Ян, - я срисовал следы около могилы. Вы знаете, у того человека всего четыре пальца на правой руке. - Что?! - воскликнул Калеб. - Ты не ошибся? - Пойдемте посмотрим вместе. Да, Ян оказался прав. - Никому не говори об этом, Ян. Старик распрощался с мальчиком и пошел к дому Дика Пога. Тут около двери Калеб увидел те же следы, что и у могилы Гарни. А на веревке сушились измазанные глиной штаны. С той ночи старик стал очень уважать Яна. К Гаю, который испугался пойти за камешком, он совсем охладел. Калеб пригласил к себе Яна, чтобы показать ему, какие он мастерил лыжи. На его приглашение явилось все племя. С тех пор как Ян познакомился с Калебом, он больше ни разу не был у него. Как и в тот день, в ответ на их стук за дверью раздался громкий собачий лай. Пока Ян рассматривал лыжи, острые глазки Гая разглядели на койке старика белый револьвер. Вычищенный, смазанный, он был в полном порядке. Калеб не мог нарадоваться своей находке: ведь новое оружие стоило очень дорого и было не по карману старику. - Давай, Калеб, постреляем, - сказал Гай. - Вот увидишь, я это делаю лучше других. Калеб достал несколько патронов и показал на пенек с белым пятнышком в сорока шагах от дома. Гай сделал три или четыре выстрела, и Ян столько же, но никто не попал в цель. - Смотрите, как надо, - сказал Калеб. Маленькая рукоятка револьвера, казалось, потонула в загрубевшей руке охотника. Быстро, почти не метясь, он выпустил все шесть зарядов. Один за другим они вошли в белое пятно, а два - в черный кружок, нарисованный в самом центре. Мальчики были в восторге. - Да, лет двадцать назад я хорошо стрелял, - добродушно проговорил Калеб. - Но это пустяки. Сейчас я вам покажу штуку посложнее! Он поставил три патрона на расстоянии двадцати пяти шагов и тремя выстрелами сбил их. Потом сунул револьвер в боковой карман куртки и, не вынимая его, без прицела, метко выстрелил в белое пятно на пеньке, тоже шагах в двадцати пяти. Найдя старую консервную банку, Калеб поставил ее на пальцы правой руки, а револьвер положил на ладонь. Одним рывком он подбросил все это вверх и, прежде чем револьвер упал, подхватил его и прострелил на лету дно жестянки. Мальчики просто онемели от удивления и восторга. А Калеб вошел в хижину, чтобы вытереть револьвер. - Теперь я точно знаю, что это не он стрелял в отца, - шепнул Сэм Яну, - он бы непременно убил его. Калеб случайно услышал слова Сэма и, выйдя на крыльцо, спокойно и ласково улыбнулся. С тех пор он стал разговаривать с Сэмом. В хижине Калеба воцарилось мирное, добродушное настроение, и Ян наконец высказал вслух то, о чем давно мечтал: - Мистер Кларк, пойдемте вместе с нами охотиться на енотов. Мы знаем, где они кормятся у реки. Там их много. Если бы Ян попросил его с месяц назад, то в ответ услыхал бы: "Не знаю. Времени нет", но теперь, после той ночи, когда Ян бесстрашно отправился на могилу Гарни, Калеб был целиком на стороне мальчика. - Ладно, - сказал старик, - только в прохладный вечерок. Тогда пес будет лучше идти по следу. ХХI Гай торжествует С того дня, как мальчики впервые заметили сурка на поле Бернса, они охотились за ним каждое утро. Это вошло у них в привычку, как еда или мытье рук. Обычно первым видел сурка Гай. Следовали три безобидных выстрела, сурок прятался в нору, и на этом охота кончалась. Однажды утром мальчики решили разойтись. Сэм подошел к полю с одной стороны, Ян и Гай - с другой. Сначала казалось, что зверя нигде нет. Но вдруг Гай шепнул: - Вижу! В густой траве, шагах в шестидесяти от мальчиков, Гай разглядел пятнышко серого меха. - Это он! Ян ничего не видел, а Сэм, хотя и заметил что-то, сомневался. В следующую минуту сурок (это действительно был он) встал на задние лапки. Тут уж все увидели его светло-коричневую спинку. - Ну и Ветка! - воскликнул Ян. - Тебя бы назвать Ястребиным Глазом! - Очень хорошо! - обрадовался Гай. - Зови меня так, ну пожалуйста! Очень тебя прошу! - добавил он умоляюще. - Я думаю, Дятел, он заслужил это имя, - сказал Ян. - Он - молодец и ведет себя, как настоящий индеец. - Мы созовем совет и тогда решим, - хладнокровно заявил Дятел. - Теперь за дело! - Послушай, Ветка, не можешь ли ты обойти поле с другой стороны и пробраться между сурком и его норкой? - спросил Великий Вождь. - Вот увидишь, я могу. И ставлю доллар, что... - Послушай, - вмешался Ян, - у индейцев нет денег. - Ну ладно, ставлю свой скальп - вот этот черный скальп против скальпа Сэма, что я первый убью сурка! - Ну, позволь мне убить его первым, а ты это сделаешь вторым, - насмешливо протянул Сэм. - Боишься за свой скальп? - Ты у меня получишь! - пригрозил Сэм. У каждого мальчика был пучок черных конских волос, который они называли "своим" скальпом и привязывали к макушке веревочкой. - Бросьте ссориться, Великие Вожди, - сказал Бобр. - Давайте договоримся так: если Дятел убьет сурка, он берет скальп Ветки. Если Ветка добудет зверя, ему достанется скальп Дятла. И вдобавок победитель получит большое орлиное перо. Сэм и Ян с нетерпением ждали в лесу, пока Ветка рыскал по полю. В этот день сурок казался особенно дерзким. Он далеко уходил от своей норки и временами совсем терялся из виду. Мальчики уже видели, как Гай подобрался к норе, а сурок этого не заметил. Обычно враги появлялись с другой стороны. Гай, плотно прижавшись к земле, полз по клеверу. Шагов через тридцать он очутился как раз между сурком и его норкой. Зверек по-прежнему лакомился травой и посматривал иногда в другую сторону. Мальчики следили за ним из лесу с напряженным вниманием. А Гай сурка не видел. Мальчики всячески старались жестами показать ему, где сидит сурок. Наконец Гай понял: "Пора стрелять". Он осторожно приподнялся. Увидав его, сурок метнулся к норе, прямо навстречу Гаю. Гай впопыхах выстрелил, но мимо. И тут сурок, прыгнув на Гая, до смерти напугал его. Гай попятился, не зная толком, в какую сторону ему бежать. Сурок хотел проскочить мимо мальчика. Гай в ужасе кинулся в сторону и, споткнувшись, всем телом упал на сурка, оглушив его на какое-то мгновение. Вскочив на ноги, Гай хотел пуститься наутек и тут заметил, что зверек еле дышит. Гай собрал все свое мужество и стукнул сурка по носу. Радостные крики, донесшиеся из лесу, возвестили Гаю о его победе. Когда мальчики подбежали к нему, он стоял в картинной позе: в одной руке высоко держал лук, а в другой - за хвост пушистого зверя. - Учитесь у меня, как надо стрелять сурков! Смотрите, какой огромный! Наверняка весит пятьдесят фунтов. (Сурок потянул бы на самом деле не больше десяти.) - Ура! Да здравствует Третий Вождь Ветка! Теперь уж Гаю нельзя было пожаловаться, что друзья не оценили его победы. - Хорошо бы найти где-нибудь других сурков. Я-то знаю, как их надо ловить. - За это, Ветка, ты получишь "гран ку". - Да, и ты еще обещал звать меня "Ястребиный Глаз"! - напомнил Гай. - Ну, сначала мы созовем Великий совет и обсудим это, - важно сказал Великий Вождь Дятел. - Давайте устроим совет в полдень. Ладно? - Хорошо. - Нет, около четырех! - Да в любое время. - Вы дадите мне имя "Ястребиный Глаз" и еще большое орлиное перо за то, что я поймал сурка, да? И все это в четыре часа. - Можно. Только почему тебе обязательно хочется в четыре? Гай сделал вид, что не расслышал вопроса, и после обеда куда-то исчез. - Наверное, опять не хочет мыть посуду, - решил Дятел. - Да нет, - сказал Второй Вождь. - По-моему, он побежал за своими родными, чтобы те увидели, как его награждают. - Может быть, - согласился Дятел. - Давай тогда устроим такое торжество, будто это особый день в истории! Уж я постараюсь. - Ладно, - сказал Ян. - Ты позови своих. А я уговорю Калеба. - Боюсь, что моих родных еще нельзя свести с Калебом, - ответил Сэм. Было решено, что Сэм пойдет за своей матерью, а Ян тем временем приготовит большое орлиное перо и сдерет шкуру с сурка. Сурок попался крупный; конечно, не с медведя, но Ян все-таки завидовал, что это Гай убил зверька. Оставался еще час времени, и Ян постарался устроить настоящее индейское торжество. Он обрезал когти сурка и нанизал их на шнурок вперемежку с дюймовыми палочками бузины, из которых выдолбил сердцевину. Коготки были неровные - одни длинные, другие короче, - но в целом вышло совсем настоящее индейское ожерелье. Гай мчался домой, словно на крыльях. Когда он бежал по саду, отец окликнул его, собираясь, наверное, загрузить работой, но Гай стрелой влетел в комнату. - Мама! - крикнул он с порога. - Ты должна меня видеть! Приходи к нам в лагерь к четырем часам. Меня сделают Главным Вождем! Я убил того старого сурка, который чуть не искалечил папу! Ребята ничего не могли сделать без меня. Они тысячу... нет, наверное, миллион раз пробовали поймать сурка. Совсем уж измучились, и тогда я его выследил. Эти мальчишки совсем ничего не видят. Они вообще и в лагере без меня обойтись не могут! Я их учил, как надо охотиться на оленя, потом я их учил и... и... в общем, очень многому. Поэтому они теперь сделают меня Главным Вождем и назовут "Ястребиный Глаз"! Сегодня в четыре часа состоится совет. Приходи и ты, мама! Отец Гая, который вошел в этот момент в комнату, велел сыну немедленно приняться за прополку картофеля, но миссис Бернс удалось уговорить мужа отпустить мальчика. Два часа потребовалось миссис Бернс, чтобы привести в приличный вид своих четырех загорелых дочек. Наконец все они отправились в путь: миссис Бернс одной рукой держала малыша, в другой у нее был кувшин с вареньем. Гай бежал впереди и показывал дорогу. Следом за матерью, держась за руки, вышагивали сестрички. У мальчиков все было готово к большому празднику. В одном углу на ковре из телячьей шкуры восседал совет. Гай еле уместился на шкурке убитого им сурка. Слева от победителя сидел Сэм, а справа - с барабаном - Ян. Посреди типи пылал костер; один край полотнища подняли, и часть гостей разместилась в палатке. Великий Вождь Дятел зажег трубку мира, затянулся, выпустил четыре клуба дыма во все стороны и передал ее Второму и Третьему Вождям, которые проделали то же самое. Маленький Бобр три раза ударил в барабан, требуя внимания, и Великий Вождь начал свою речь: - Старшие Вожди, Младшие Вожди, Храбрецы, Воины, Женщины и Дети сэнгерских индейцев! Когда наше племя воевало с этими... как их... с другими индейцами племени "березовая кора", мы взяли в плен одного воина и подвергли многим пыткам. Но он проявил такое мужество и смелость, что мы приняли его в свое племя... Тут Ян громко крикнул: - Хау! Хау! Хау! - Мы устроили в его честь солнечный танец, но он не загорел, потому что был слишком молод. Поэтому мы назвали его "Ветка". С того времени своими заслугами он добился звания Третьего Боевого Вождя. - Хау! Хау! Хау! - На днях все племя вышло охотиться на старого сурка и потерпело неудачу. Тогда Боевой Вождь Ветка вышел один на свой страх и риск и ударом прикончил старого зверя! Такие подвиги живут в веках! Хотя он и самый младший воин племени, но видит лучше всех и выслеживает зверя быстрее других! Он может видеть, что делается за углом и даже сквозь дерево. Только ночью у него не всегда так получается. Этот человек больше не будет называться Веткой. Совет решил дать ему имя "Ястребиный Глаз"! - Хау! Хау! Хау! Тут Маленький Бобр передал Великому Вождю дощечку, на которой большими буквами было написано "Ветка". - Вот его имя, которое носил он, прежде чем стал великим и знаменитым. Теперь оно будет навсегда забыто. - Сэм бросил в огонь дощечку и сказал: - Ну, посмотрим, молод-зелен ли ты, чтобы сжечь свое прошлое. Потом Маленький Бобр передал Дятлу красивое орлиное перо, украшенное хохолком, с изображением человека с головой ястреба и стрелой перед глазами. - Вот орлиное перо, которым мы награждаем его за славные подвиги и которое говорит всем о его новом имени! Под громкие крики "Хау! Хау!" и барабанный грохот перо торжественно воткнули Гаю в волосы, а на шею надели ожерелье из когтей сурка. - Тот, кто посмеет назвать его Веткой, получит хорошего пинка от Ястребиного Глаза. Снова все кричали: "Хау! Хау!" Гай изо всех сил старался казаться важным и не улыбаться, но у него это никак не получалось: рот его то и дело растягивался до самых ушей. А у миссис Бернс от радости даже слезы на глазах выступили. Все думали, что торжество кончилось, но тут поднялся Ян и начал свою речь: - Вожди, Женщины и Дети сэнгерских индейцев! Наш Великий Вождь Дятел забыл кое о чем. Когда мы шли охотиться на сурка, я был свидетелем спора, который произошел между двумя Вождями. По обычаю нашего племени, они поставили свои скальпы про заклад тому, кто убьет сурка. Спорили Великий Вождь Дятел и Ястребиный Глаз. Ястребиный Глаз, сними скальп у Дятла. Сэм позабыл об этом споре, но теперь он послушно нагнул голову. Гай разрезал веревку и, сняв скальп, издал торжествующий вопль. XXII Охота на енота Ян не забыл, что Калеб обещал пойти с ними на охоту. Мальчики с нетерпением ждали этого события. Через два дня, на заходе солнца, они пошли к Калебу напомнить о его обещании. Был душный вечер, но Яну казалось, что погода стоит подходящая для охоты. Калеб, конечно, очень удивился, услышав о прохладном вечере. - Садитесь, садитесь, ребята, - добродушно говорил он, видя, что они совсем уже собрались на охоту. - Спешить нечего. Еноты вылезают из нор часа через три или четыре после захода солнца. Старик сидел, покуривая свою трубку; Сэм тщетно пытался завязать знакомство с его псом Турком; Ян рассматривал крылья птиц, развешанных по стенам, а Гай хвастался своими подвигами во время охоты на оленя и сурка и строил планы, как он славно будет побеждать всякого встречного енота. Заверив всех, что до места добираться не меньше часа, Ян уговорил выйти из дому в девять часов. Калеб захватил маленький топор. Кликнув собаку, они вышли на большую дорогу и через полчаса достигли речки. - Вперед, Турок! Ищи! Ищи! Все уселись на меже и смотрели, что будет делать пес. У него были свои причуды: он охотился за кем ему вздумается и когда вздумается. Калеб мог привести его на место, где водятся еноты, но заставить охотиться на них, пока псу не взбредет в голову самому приняться за дело, не мог. Старик велел мальчикам молчать, и все сидели не шевелясь, ожидая, когда собака подаст голос. Турок умчался в поиск. Его прыжки гулко разносились вокруг, а сам он пыхтел, как паровоз, убегая все дальше и дальше, пока совсем не затих. Две минуты показались часом. Вдруг с другого конца поля донесся слабый визг, а вслед за тем Турок залился громким лаем. Сердце у Яна дрогнуло. - Дичь поднял! - тихо сказал Сэм. - Это я первый услышал! - пискнул Гай. Ян хотел было кинуться на лай - он часто читал, что охотники скачут на лошадях следом за собаками, - но Калеб остановил его: - Погоди, время терпит. Я не знаю, что он там нашел. Долго и терпеливо ждали они, но лай не повторился. Потом совсем рядом раздался шорох, и у ног хозяина лег Турок. - Вперед, Турок, ищи его! - сказал Калеб. Собака не поднималась. - Вперед! - повторил Калеб и стегнул его веткой. Собака отошла от старика и снова улеглась, тяжело дыша. - Что случилось, мистер Кларк? - спросил Ян. - Точно не знаю. Может, просто напоролся на сучок. Охоты сегодня не будет. Пришли слишком рано, жарко для собаки. - Может быть, перейти реку! Там лес Бойля, - предложил Сэм. - Вдруг нам повезет? - Как это вы определяете дичь по собачьему лаю? - спросил Ян у старика. - И ты сможешь, если знаешь местность, зверей и Турка. Конечно, собаки друг на друга не похожи. Но, если повадки собаки тебе известны, она научит тебя многому. Брода искать не пришлось. Река почти пересохла. Продираясь сквозь кустарник, они вышли в поле, пересекли его и снова углубились в густой лес. Турок ушел вперед. Он бежал вдоль реки и, добравшись до озерка, выкупался. В лесу Турок нагнал хозяина и мальчиков. Был он весь мокрый, но купание ободрило его. - Ступай вперед, Турок! Но и на этот раз их ждала неудача. Поднялась луна, осветив округу. Охотники перешли ручей около хижины бабушки Невилль и двинулись по тропинке вдоль ручья, как вдруг Турок замер на месте, принюхался, вернулся назад и с громким лаем бросился к воде. - Что это, мистер Калеб? - спросил Сэм, забыв, что их знакомство состоялось совсем недавно. - Не знаю, - коротко бросил Калеб. - Может, лиса? - сказал Ян. Где-то у изгороди шагах в ста Турок снова залился лаем; видно, напал на след. - Наверное, енот, - сказал Калеб, прислушиваясь к лаю, - а может, и домашняя кошка. Только они и забираются на дерево ночью. Идти было легко: луна освещала тропку, и Турок лаял не переставая. Он вел охотников по болотцу к реке. - Енот, - решительно сказал Калеб, - кошки не прячутся в воде. Лай вдруг сменился рычанием и визгом. - Так и есть: при виде енота он всегда ведет себя так! Калеб повел мальчиков прямо к месту. Турок лаял и прыгал возле большой липы. - Енот всегда выбирает самое ветвистое дерево, - заметил Калеб. - Ну, кто из вас лучше всех лазает? - Ян! - подсказал Сэм. - Полезешь, Ян? - Попробую. - Давайте разожжем костер - может, увидим, где енот сидит, - предложил Дятел. - Сурка бы я вмиг достал, - сказал Ястребиный Глаз. Но никто не отозвался. Сэм и Ян набрали хворосту, и через минуту дрожащий красный огонь осветил деревья. Они осмотрели большую липу, но ничего не увидали. Калеб поднес горящую головешку и заметил на стволе кусочки свежей глины. Вернувшись к реке, они нашли четкие следы; сомнений теперь не было - на липе сидел крупный енот. - Думаю, он засел в дупле. На липе их всегда полно. Ян оглядывал толстый ствол, раздумывая, как ему ловчее взобраться. Калеб заметил, что мальчик мешкает, и спросил его: - Не знаешь, как начать? Смотри... Он в минуту срубил тоненькое ветвистое деревце, росшее рядом, и прислонил его к первому сучку липы. По этому "мостику" Ян легко взобрался наверх. К спине он привязал толстую палку. Очутившись среди ветвей, Ян на секунду растерялся: листва поглотила его, но свет факелов снизу хорошо освещал дерево. Сначала Ян никак не мог найти ни дупла, ни енота, но после долгих поисков он заметил в развилке, почти на самой верхушке, большой пушистый комок. Два блестящих глаза заставили Яна вздрогнуть. Мальчик крикнул: - Он здесь! Вот он! Ян поднялся повыше и хотел схватить зверька, но тот сжался и прыгнул -на ветку пониже. Ян спустился за ним. Стоявшим внизу ничего не было видно, но по доносившемуся ворчанию они догадались, что там происходит борьба. Енот спускался с одного сучка на другой, пока не добрался до молодого деревца, прислоненного к липе. Турок, завидев зверька, поднял лай, и Калеб, выхватив револьвер, выстрелил. Енот упал замертво. Турок с рычанием прыгнул на него, но старый охотник удержал пса. Потом Калеб гордо и с любовью вытер свое оружие, словно удача целиком зависела только от него. Ян быстро спустился на землю. Он погладил зверька, любуясь его шерсткой. В мальчике боролись два чувства - жалость к убитому зверьку и торжество, что это он выследил его. Все признали, что это был его енот. Сэм, поддев зверька ногой, поднял его и определил: - Тридцать фунтов. Гай сморщил нос: - В нем нет и половины веса моего сурка! Кроме того, вы бы никогда не поймали енота, если б я не вспомнил про топор. Ян думал, что енот весит фунтов тридцать пять, Калеб - двадцать пять. Позже они выяснили, что зверек едва потянул на восемнадцать фунтов. Пока они обсуждали свою удачу, Турок поднял громкий лай, которым он обычно извещал о появлении незнакомого человека. "Человеческий голос", как это называл Калеб. Все оглянулись и увидели Уильяма Рафтена. Он заметил огонь в своем лесу и, боясь пожара в сухую пору, оделся и поспешно пришел. - Здравствуй, отец! Почему ты не спишь? Рафтен не ответил сыну и с насмешкой повернулся к Калебу: - Может, еще раз выстрелишь в меня? Получится наверняка. Я ведь без оружия. - Послушай, отец, - перебил его Сэм, не дав Калебу вступить в разговор. - Все это неправда! Я знаю, и ты должен знать: все, что говорят про Калеба, будто он стрелял в тебя, - вранье. Если б уж он стрелял, то тебя бы в живых не было. Я видел, как он стреляет. - Не ты ли клялся, что у тебя нет оружия? - спросил Рафтен, указывая на револьвер. - Я видел его у тебя в руках десять лет назад. Не боюсь я тебя и твоего револьвера, - сказал Рафтен, заметив, что Калеб схватился за рукоятку. - И слушай: чтоб больше ноги твоей не было в моих лесах и пса твоего, который загрызает моих овец! Вон и костер развел, когда такая сушь стоит! - Слушай, Рафтен! - громко сказал Калеб и выхватил револьвер. Выстрел последовал бы мгновенно, если б Ян не повис на руке Калеба, а Сэм не стал между ним и отцом. Гай предусмотрительно спрятался за дерево. - Прочь с дороги, мальчишки! - крикнул Калеб. - Видишь, он опять меня застал безоружным, - с издевкой сказал Рафтен. - Уйдите, ребята, я сейчас с ним расправлюсь. - Послушай, отец, - снова начал Сэм. - Ты неправ! Калеб не стрелял в тебя тогда. А этот костер мы развели с Яном, и мы его сейчас погасим. Ты нападаешь на Калеба, как бабушка Невилль, которая забрала всю твою провизию. Стыдись, отец! Это нечестно, так не поступают мужчины! Если у тебя нет доказательств, то молчи. Рафтен опешил от такого бурного натиска, да к тому же увидел, что все против него. Он сам часто смеялся над гневом бабушки Невилль, которой ничего дурного не сделал. Ему никогда и в голову не приходило, что иной раз сам поступает так же. Гнев его остыл. "Ну и разошелся мальчишка! - подумал он о сыне. - Говорит, как адвокат, а силы-то как у боксера. Может, сделать из него адвоката, а не зубного врача?.." Буря миновала. Калеб был вспыльчив, но быстро отходил. А Рафтен, потерпев неудачу, поспешил уйти. - Костер как следует загасите! - проворчал он. - И спать давно пора. Мальчики потушили огонь и молча двинулись к лагерю. Сэм и Ян несли на палке тушку енота. Калеб проводил их до палатки и пошел к себе. В ту ночь мальчики спали крепким сном. XXIII Лесной дух и ночной разбойник На следующий день, занимаясь выделкой шкуры енота, Ян и Сэм обсуждали ночное происшествие. Они решили, что правильнее будет не заговаривать с Калебом об этом. Гая предупредили, чтобы он молчал. Обследуя, как обычно, "книгу посетителей", Ян снова обнаружил отпечаток, похожий на след копыта, а около реки - следы очень большой птицы, похожей на лапы индюка. Ян позвал Калеба, чтобы тот взглянул на следы. - Это, наверное, синяя цапля прилетела, - сказал он о следах птицы, - а вот копыто чье, ума не приложу. Очень похоже на след большого оленя. Но здесь они давно перевелись. Найдутся, только миль за десять отсюда. Один след еще ни о чем не говорит. - Нет, я нашел много, только разобраться в них трудно. Вечером, возвращаясь после набега на бледнолицых, Ян услыхал со стороны пруда резкий, пронзительный крик. Он приближался, разрастаясь в устрашающий рев. Звук несся откуда-то сверху, и Ян заметил, что над ним медленно пролетела большая птица. На следующий день Ян был за повара. С восходом солнца он отправился за водой, как вдруг увидел, что с запруды поднялась огромная синяя цапля и, тяжело взмахивая крыльями, исчезла за деревьями. С восхищением мальчик следил за полетом птицы. Придя на место, откуда она снялась, Ян нашел там множество таких следов, которые он уже раньше зарисовал к себе в тетрадь. Это была та же птица, что кричала прошлой ночью. Как-то Дятел вышел из типи. Неожиданно ухо его уловило необычный звук. Кто-то не переставая скулил все громче и громче. Вой не кончался, и Сэм позвал товарищей. - Это, наверное, - новая цапля, - шепнул Ян. Но звук все усиливался и перешел в громкое мяуканье. Вдруг Маленький Бобр вспомнил, что слышал этот крик у себя в Гленьяне! - Это рысь, - уверенно сказал он. На следующий день Калеб подтвердил слова мальчика. Через несколько дней стало известно, что ночью у Рафтена пропал еще один ягненок. Утром Ян снял барабан и увидел, что кожа на нем стала мягкой и влажной. - Ого, будет дождь! - возвестил он. Калеб посмотрел на него с удивлением: - Смотрю, ты стал настоящим индейцем. Они всегда говорят, что будет дождь, если барабан нужно подсушить у огня, прежде чем играть. После полудня сгустились тучи, а на закате начался дождь. Калеб остался ужинать. Припустил настоящий ливень, и казалось, ему не будет конца. Калеб вышел из типи и вырыл вокруг нее канаву с отводным желобком, через который уходила вода. После ужина все сидели у костра. Поднялся ветер, и капли дождя полетели в дымовое отверстие. Яну пришлось выйти. Сквозь шум дождя он опять услышал знакомый вой. Мальчик вернулся с большой охапкой хвороста, и в типи ярко запылал огонь. Ветер налетал порывами, и брезент неприятно хлопал по шестам. - Где ваша якорная веревка? - спросил Калеб. Сэм протянул ему свободный конец веревки, другим же концом она была накрепко привязана к шестам наверху. Все время стояла сухая погода, и веревка была ни к чему. Калеб обмотал ее вокруг толстой палки, а палку вбил в землю. Потом вышел наружу и вбил поглубже все колышки. Теперь племени не страшны были никакие бури. Старый охотник не любил возвращаться к себе в пустую хижину. Дик и Сарианна не заботились о нем, жил он впроголодь, и мальчики без труда уговорили Калеба остаться ночевать. Дым клубами ходил вверху. Вскоре в типи стало очень душно. - Подыми брезент с подветренной стороны, Ян, - сказал Калеб. Но тут ветер с дождем, ворвавшись в типи, поднял вихрь из дыма и золы. - Вам надо иметь особую подкладку, - сказал Калеб. - Дайте мне тот кусок, я сделаю. Калеб с большой осторожностью привязал подкладку к трем шестам так, что дымовое отверстие находилось теперь над ней и ветер не дул в спину мальчикам, а проносился у них над головой. В типи стало легче дышать, а капельки дождя, которые залетали в отверстие, падали на подкладку. - На этих подкладках индейцы обычно делают рисунки, вспоминая свои приключения и подвиги. Тотемы они рисуют снаружи, а победы - на подкладке. - Тебе есть работа, Маленький Бобр, - сказал Сэм, - нарисуй наши тотемы на типи. - Знаете что? - сказал вдруг Ян. - Давайте примем в наше племя мистера Кларка. Вы будете нашим Чародеем. Калеб довольно усмехнулся, по-видимому соглашаясь. - Теперь я нарисую четыре тотема, - сказал Ян. Он набрал желтой глины, и голубой, которая, высохнув, становилась белой, и другой - желтой, которая после обжигания становилась красной, и еще угля. Фон, на котором он собирался рисовать, Ян вымазал растопленным жиром енота и сосновой смолой. В общем, все было сделано так, как у индейцев. Он, конечно, мог достать ярких масляных красок у бледнолицых, но это было бы нечестно. - Послушайте, Калеб, - начал как-то Гай, - расскажите нам что-нибудь об индейцах. Про их храбрость, например. Я больше всего на свете люблю храбрость! Помню, как старый сурок выскочил на меня... Кое-кто испугался бы на моем месте, и... - Цыц! - крикнул Сэм. Калеб молча курил. Дождь все хлестал по брезенту. Покрышка колыхалась от ветра. Воцарилось молчание. И вдруг по лесу разнесся громкий, устрашающий вопль. Мальчики вздрогнули. Будь они одни в лесу, перепугались бы насмерть. - Вот он! - шепнул Сэм. - Это банши. Калеб испытующе оглядел ребят. - Что это? - спросил Ян. - Такой звук мы уже слышали много раз. Калеб молча покачал головой и посмотрел на собаку, лежавшую у огня. Турок только поднял морду, обернулся, посмотрел на хозяина большими печальными глазами и снова опустил морду на лапы. - Турок и ухом не ведет. - Собаки не слышат банши, - возразил Сэм. - И духов не видят. Так бабушка Невилль говорит. Спокойствие собаки еще больше напугало мальчишек. - Ястребиный Глаз, - сказал Дятел, - ты самый храбрый. Выйди и выстрели в банши. Я дам тебе свою стрелу против колдунов. Если ты его подстрелишь, мы присудим тебе "гран ку". Ты же сам говорил, что больше всего любишь храбрых. - Пустые болтуны! - ответил Гай. - Я с вами и говорить не буду! Калеб, расскажите нам что-нибудь про индейцев, - добавил он. - Индейцы любят храбрость, - подмигнув, ответил Калеб. Ян и Сэм засмеялись, правда негромко, потому что боялись, как бы и их не призвали показать свое мужество. - Я, пожалуй, лягу спать, - сказал Гай. Ян скоро последовал его примеру, а Сэм остался сидеть с Калебом. Оба молчали, пока храп Гая и мерное дыхание Яна не возвестили, что мальчики крепко спят. Сэм уже давно намеревался поговорить с Калебом, и тут ему представился удобный случай. - Послушайте, мистер Калеб, - начал он быстро, - я не собираюсь защищать отца, но я знаю его так же хорошо, как и он меня. Это прямой и честный человек. Можете мне поверить! Он часто кому-нибудь помогает исподтишка, чтоб никто не заметил. И об этом никто не говорит. А если уж он с кем-то поссорится, то кричат на весь свет! Я знаю, он плохо думает о вас и вы о нем. Так надо разобраться толком! Сэм был умный мальчик, и теперь он говорил очень убедительно, совсем как взрослый. Калеб что-то проворчал и продолжал курить. - Расскажите мне, что вышло между вами, и мы с мамой уладим все, повлияем на отца. Хорошо, что Сэм вспомнил о своей матери. Калеб знал миссис Рафтен еще молоденькой девушкой. Она всегда верила в Калеба и даже после ссоры никогда не скрывала своего доброго отношения к нему. - Да нечего особенно и рассказывать, - горько ответил Калеб. - Он надул меня при обмене лошадьми, потом очень торопил с уплатой долга. Пришлось мне продать овес по шестьдесят центов, а он скупил все и через полчаса продал мой овес по семьдесят пять! Мы крупно поспорили, и, кажется, я сказал, что отомщу ему. В тот день рано утром я ушел из Дауни. Рафтен положил себе в карман триста долларов. У меня же не осталось ни цента. Деньги он взял с собой: банк уже был закрыт. По дороге домой в него стреляли. Наутро в том месте нашли мой кисет и несколько адресованных мне писем. Я думаю, что их подбросили туда, чтобы на меня пало подозрение. Только они перестарались! Так все люди говорят. Потом твой отец натравил на меня Дика Пога, и я потерял ферму. Вот и все. Сэм помолчал минуту и мрачно сказал: - Все это верно, и про овес и про долг, - таков уж отец. Но то, что вы думаете про Дика, - это неправда. Отец никогда не пойдет на подлость. - Ты так думаешь? Что ж, это твой отец. Сэм не ответил и положил ладонь на голову Турка. Тот тихонько заворчал. - Все против меня, против моей собаки, - продолжал Калеб. - Пог болтает, что пес таскает овец, и все верят. Никогда я не слыхал, чтобы собака таскала овец! И овцы пропадают почти каждую ночь, даже когда Турок сидит со мной в хижине. - Так чья ж собака это делает? - Не знаю, собака ли. Говорят, каждый раз там оставалось пол-овцы. Жаль, что я сам ни разу не видел, а то сказал бы, кто ходит за овцами. По-моему, это рысь. Снова голоса в типи смолкли. Вдруг по лесу пронесся все тот же вой, от которого у мальчиков волосы становились дыбом. Но Турок и на этот раз даже ухом не повел. Калеб и Сэм раздули костер поярче и легли спать. Дождь шел непрерывно, и ветер то и дело налетал на палатку. Утром Калеб поднялся первым и приготовил к завтраку "пирог прерий" из свинины, картошки, хлеба и маленькой луковки. Все наслаждались королевской едой, позабыв про ночные страхи. Дождь перестал, но ветер не унимался. По небу бежали темные тучи. Ян вышел посмотреть на следы, но ничего не нашел. День провели в лагере, делая стрелы и раскрашивая типи. Калеб снова согласился ночевать у индейцев. В ту ночь крик банши слышался всего один раз. Но спустя полчаса раздался тоненький писк; мальчики едва уловили его, а Турок вскочил и, пробравшись под дверью, бросился с громким лаем в лес. - Дичь учуял, - сказал охотник, а когда лай сменился визгом, добавил: - Вот теперь на дерево загнал. - Вдруг он банши загнал? - встрепенулся Ян и выскочил в темень. За ним вышли и остальные. Они увидели, что Турок, яростно лая, бросается на большой бук. Но в темноте им никого не удалось разглядеть на дереве. Не переставая удивляться, что собаку тревожит какой-то писк, в то время как воплей он не слышит, все вернулись в типи. На следующее утро Ян нашел неподалеку следы обыкновенной кошки: очевидно, ее-то и загнал Турок на дерево. Когда Ян нагнулся, чтобы получше разглядеть следы, он услышал сквозь ветер знакомый зловещий скрип. Днем это было не так страшно. Взглянув наверх, Ян увидел, как от сильного ветра сталкиваются и трутся друг о друга две большие ветки. Это и был тот "банши", которого боялись все, кроме Турка. Один только Гай не поверил и по-прежнему считал, что по ночам рычали медведи. Как-то поздним вечером он разбудил обоих вождей: - Ян! Сэм! Вставайте! Тот медведь снова здесь! А вы все не верили! Снаружи слышалось громкое чавканье, прерываемое по временам рычанием или храпом. - Правда, там кто-то есть, Сэм, - шепнул Ян. - Турка бы сюда и Калеба! Мальчики слегка приоткрыли дверь и выглянули наружу. При тусклом свете звезд они различили большого черного зверя, который подбирал остатки пищи и выгребал консервные банки из ямы. Сомнений не было - это медведь. - Что ж делать? - Стрелять не вздумайте! Это только озлобит его. Гай, раздуй огонь посильнее, - приказал Бобр. - Почему у нас ружья нет? - стуча зубами, прошептал Гай. - Тише ты! Послушай, Сэм, Ветка... то есть как его... Ястребиный Глаз сейчас раздует костер, а мы в случае чего будем стрелять тупыми стрелами. Мальчики вытащили луки. Гай, дрожа от страха, уговаривал их не стрелять. - Зачем его дразнить? - уверял он. - Наверное, это очень свирепый зверь. Костер у Гая никак не желал разгораться, а тем временем медведь подбирался все ближе. Он поднял морду, и мальчики увидали его большие уши. - Не стрелять, пока он не подойдет, - шепнул Сэм. Услыхав это, Гай оставил костер и мигом взобрался на перекладину между шестами, на которой обычно подвешивали котелок. Увидав, что мальчики натянули луки, он разразился слезами: - Не надо, он съест нас всех! Медведь приближался, и мальчики пустили стрелы. Зверь бросился прочь с громким визгом, который уже не оставил никаких сомнений, что это свинья с фермы Бернсов. Видно, Гай снова забыл закрыть калитку, и она пришла по его следам. Гай слез на землю и присоединился к общему веселью. - Я ж вам говорил: не стреляйте. Мне сразу показалось, что это старый боров! - Поэтому ты и забрался наверх? - насмешливо спросил Сэм. Утром выяснилась еще одна тайна: след, который Ян принимал за олений, был всего-навсего отпечатком свиного копыта. XXIV Ястребиный Глаз снова требует награды Однажды после завтрака, когда Ян чистил ножи, вонзая их в землю, он сказал: - В давнее время воины иногда расходились в поисках приключений, а потом встречались в условленном месте и рассказывали о своих подвигах. Давайте и мы сегодня пойдем поодиночке. - Тащим соломинки, - коротко сказал Дятел. - Только держать их буду я! - поспешно заявил Гай. - А то мне опять выпадет идти домой по вашей милости. - Пожалуйста, - сказал Ян. - Возьми три соломины - длинную для Дятла, среднюю - для меня, а короткую - тебе. Бросаем первый и последний раз. И чтобы никаких споров! Соломинки полетели вниз, и Старшие Вожди торжествующе завопили: соломинка Гая указывала в сторону его дома. - Ничего подобного! - возмутился Гай. - Я иду в противоположную сторону. - Мы идем до тех пор, пока не встретим что-нибудь интересное. Вернуться назад мы должны, когда луч достигнет этого шеста, - сказал Ян. Солнечный луч, проникавший в дымовое отверстие, служил им "индейскими" часами. В распоряжении ребят было около четырех часов. Из долгого похода Сэм и Ян вернулись почти одновременно; вскоре пришел и Гай. - Послушайте, ребята! - еще издали восторженно крикнул он. - Что со мной было! Дайте я первый расскажу! - Молчи! - отрезал Дятел. - Ты пришел последний! - Как хотите! Все равно я получу высшую награду! - не удержался Гай. - Начинай, Вождь-сидящий-на-ветке. И Сэм принялся рассказывать: - Я пошел прямо туда, куда указывала моя соломинка. Назад я не хожу: это недостойно вождя и воина. - И Сэм печально взглянул на Гая своими раскосыми глазами. - Шел я, шел и дошел до пересохшей речки. Но это меня не остановило. Ничто не могло меня остановить! Перешел я реку и добрался до осиного гнезда. Но я не стал трогать мирных букашек и двинулся дальше. Вдруг - сверху послышалось тихое рычание. Взглянул туда, но ничего не заметил. Рычание стало громче, и тут я увидел голодного бурундука, который собирался на меня прыгнуть. Когда я вытащил стрелу с костяным наконечником, этот зверь заговорил человеческим голосом: "Твое имя Дятел?" Тут я испугался до смерти и солгал впервые в жизни. Я сказал ему: "Нет, меня зовут Ястребиный Глаз". О, вы бы посмотрели на него! Он просто побледнел! Каждая полоска на его спине поблекла, когда он услышал это имя. Он бросился к бревну и юркнул внутрь. Я кинулся к другому концу, он - снова к этому. Так мы бегали до тех пор, пока я не протоптал вокруг бревна настоящую дорогу, а у бурундука вместо хвоста висели только жалкие волоски. Наконец я придумал, что делать. Я стащил сапог и сунул его голенищем в отверстие с одной стороны. Потом я стал бить палкой по другому концу. И тут бурундук помчался прямо ко мне в сапог. Тогда я схватил его и перевязал голенище. Пришлось идти домой в одном сапоге. Но зато смотрите! - Ну-ка, покажи, - сказал недоверчиво Гай. Сэм разорвал веревку, из сапога выскочил бурундук и опрометью кинулся прочь. - Ну, сын мой, - сказал Сэм, когда зверек исчез, - расскажи теперь ты свои приключения, да смотри только не завирайся! - Это все чепуха! - воскликнул Гай. - Вот я... - Молчи, Ястребиный Глаз, теперь очередь Бобра. - Да у меня не было особых приключений, - начал Ян, - я пошел прямо, куда указывала соломинка, и наткнулся на большой засохший ствол. На таком гнилом и старом дереве птицы обычно не селятся, да сейчас и не время уже. Я взял дубинку, расколол ствол пополам и увидел историю всех поселений, которые устраивались в этом дереве. Прежде всех выдолбил там себе гнездо дятел и прилетал туда два или три года подряд. Когда он покидал гнездо, а может, просто между его прилетами, селилась там черноголовая синица. Я нашел ее перышки. Потом там жил дрозд: он натаскал в гнездо кучу всяких корешков, измазанных в глине. После него узнала про это жилье сойка: в подстилке гнезда я нашел скорлупу ее яичек. Потом, годом позже, я думаю, там поселилась пара ястребов и вывела птенцов. И однажды эти разбойники, наверное, принесли в гнездо землеройку. - А что это такое? - Вроде маленькой мышки. Только она совсем не мышка. Скорее, двоюродная сестра кроту... Ну вот, - продолжал Ян, - может, впервые за миллион лет случилось так, что маленькие ястребята были сыты. Раненая землеройка, как только освободилась от когтей хищника, попробовала спастись бегством. Сначала она спряталась за спинки птенцов, потом прорыла ход через мягкую подстилку гнезда, добралась до твердого донышка. Тут уж ей не хватило силы рыть дальше, и она умерла. Лежала она здесь много лет, пока не пришел я, не разломал сгнивший ствол и не прочел всю эту печальную историю, которой, может быть, не было никогда. Вот я зарисовал все гнезда и высохшее тельце землеройки. Сэм слушал с напряженным вниманием, а Гай не думал скрывать своего презрения. - Ерунда какая-то! - воскликнул он. - Разве это приключения? Одни догадки. Вот меня послушайте... - Только смотри, Ястребиный Глаз, самые страшные места выбрось, пожалуйста. Я сегодня что-то не в себе. Ты их оставь на завтра, - сказал Дятел. - Пошел я прямо, - начал Гай, - как указывала соломинка, и встретил сурка. Но я решил, что займусь им в другой раз. Слишком легко я их убиваю. Потом увидел, как ястреб понес цыпленка; он был слишком далеко, и я не стал стрелять. Потом была уйма старых пней, по которым скакали сотни белок, но я не стал их трогать. Ферму я тихонько обошел, чтобы меня не услыхала собака, и дошел уже почти до самого Дауни, как вдруг из-под ног вылетела куропатка, огромная такая, с индюка наверное! А с ней целый выводок - штук тридцать или сорок. Одна уселась на высокое дерево. Вы бы ни за что не разглядели ее! Ну, а я очень спокойненько выстрелил и попал. Я метился точно в глаз. Так кто теперь должен получить "гран ку"? Разве не я? Ястребиный Глаз распахнул куртку и вытащил птенца малиновки с общипанным хвостиком. - Это и есть твоя куропатка? - спросил Дятел, делая ударение на каждом слове. - Я эту птицу называю "малиновка"! Нарушение правил: убийство певчей птицы. Маленький Бобр, арестуй преступника! Ястребиный Глаз яростно сопротивлялся, но, связанный по рукам и ногам, остался лежать на земле, ожидая решения. Совет был настроен очень серьезно, и неудачливый охотник наконец признал себя виновным. Совет постановил носить провинившемуся в течение трех дней черное перо в знак немилости и белое перо - за трусость. Решено было также, что целую неделю он должен мыть посуду. Хотели заставить его быть бессменным поваром, да только они уже имели случай убедиться, что за стряпня получается у Третьего Вождя. - Ничего я не стану делать! - решительно заявил Гай. - Я уйду домой! - И будешь там мотыжить огород? Очень хотел бы на тебя посмотреть. - Отстаньте! - Маленький Бобр, что делают индейцы, если воин отказывается повиноваться Великому совету? - Лишают его всех наград и отличий. Помнишь, как мы сожгли щепку с именем "Ветка"? - Отличная мысль! Мы сожжем теперь имя "Ястребиный Глаз" и восстановим старое прозвище! - Нет! Нет! - закричал Гай. - Вы не смеете! Вы сами обещали, что никогда больше не будете называть меня так... - Будешь ли ты повиноваться решению совета, несчастный? - Да. Только я не хочу носить белое перо. Я ведь храбрый! - Так и быть, это отменяется. Остальное ты исполнишь? - А я останусь Ястребиным Глазом? - Да. - Хорошо. Я все сделаю. XXV Бродяга Билл Хеннард, широкоплечий грубый человек, наследовал от отца хорошую ферму, но лень и безделье скоро сделали Хеннарда преступником. Не раз он сидел в тюрьме. Его хорошо знали в округе: немало краж связывали с его именем. Поговаривали, что, если бы не покровительство одного человека, Хеннард давно бы уж попал в исправительный дом. Кое-кто намекал даже, что покровителем его был один из состоятельных сэнгерских фермеров, у которого были жена, сын и маленькая дочь... И звали его Уильям, а фамилия начиналась с буквы "Р". "Только, ради бога, никому ни слова!" - обычно добавляли люди, обсуждая эту тему. Разумеется, эти слухи никогда не достигали ушей тех, о ком шла речь. В тот вечер Хеннард покинул Дауни и, избегая дорог, пошел напрямик через лес к одному своему приятелю, чтобы сообщить об очень важных делах, особенно важных для самого Хеннарда. Он был сильно пьян, заблудился и прилег под деревом, где и проспал всю ночь. Утром он отправился на поиски дороги. Через некоторое время бродяга наткнулся на тропку, которая привела его в лагерь сэнгерских индейцев. Хеннард был страшно голоден и зол. Он подошел к типи как раз в тот момент, когда Маленький Бобр жарил мясо. Услыхав за спиной шаги, Ян обернулся, думая, что кто-то из индейцев уже вернулся, но перед ним стоял верзила-оборванец. - Что, паренек, обед готовишь? Я бы не прочь поесть, - сказал бродяга с неприятной улыбкой. Вид у него был самый отталкивающий, но говорить он старался вежливо. - А где твои родные? - Их здесь нет, - ответил Ян, с ужасом вспоминая бродяг из Гленьяна. - Что ж это ты, совсем один? - Товарищи вернутся после полудня. - Очень приятно. Рад слышать это. Ну-ка, подай мне ту палку! - грубо сказал бродяга, показывая на висевший лук. - Это мой лук! - ответил Ян. Гнев и страх овладели мальчиком. - Я дважды повторять не люблю! Дай сюда, иначе я тебя проучу. Ян стоял не шевелясь. Бродяга сорвал лук и наотмашь ударил мальчика по ногам и спине. - Ну-ка, щенок, неси мне скорей обед! Иначе я тебе шею сверну! Ян понял, что попал в беду. Он вспомнил совет Рафтена завести хорошую собаку. Мальчик оглянулся и хотел было бежать, но бродяга в два прыжка нагнал его и схватил за воротник. - Так не пойдет, паренек! Я тебя заставлю слушаться. Он содрал тетиву лука и, повалив Яна на землю, связал ему ноги. Теперь мальчик мог делать только маленькие шажки. - Торопись! Я голоден. Не вздумай подмешать чего в еду! Если снимешь веревку - убью. Видишь эту штуку? - И бродяга показал большой нож. Слезы катились по лицу Яна, когда он принялся готовить. - Пошевеливайся! - донеслось из типи. Если бы бродяга взглянул в ту минуту на тропинку, то заметил бы там мальчишку, который прятался за кустом. - Вы что, убить меня хотите? - отчаянно крикнул Ян после новых затрещин, которые так и сыпались на него. - Не знаю еще. Может, и убью, когда все закончу. Принеси мяса, да смотри не пережарь его. Где сахар для кофе? А теперь дай табаку! Ян проковылял к типи и вынес оттуда кисет Сэма. - Это что там за сундук? - спросил бродяга, показывая на ящик, где хранилась кое-какая одежда. - Открой его. - Не могу. Он заперт, а ключ у Сэма. - Ах, у него нет ключа! Ничего, у меня найдется. - И бродяга топором сшиб крышку. Обшарив карманы, он вытащил серебряные часы Яна и два доллара из штанов Сэма. - Вот это-то мне и нужно! - И он бросил все себе в карман. - Похоже, что костер хочет еще дров, - сказал он, заметив колчан со стрелами, и мгновенно все они полетели в огонь. В этот момент Ян успел разглядеть, что на руке у бродяги всего четыре пальца... - Что в другом сундуке? - спросил оборванец. - Там - еда. - Принеси сюда. - Тяжелый очень, я не смогу. - Эх ты, бестолковый! - крикнул бродяга и снова толкнул Яна. Упав, Ян увидал рядом с собой на траве нож с изображением оленя на рукоятке. Вот где было спасение! Ян одним махом перерезал веревку и стремительно бросился прочь. Бродяга с криком кинулся вслед. Мальчик бежал, не чуя под собой ног, и вдруг вдали он увидел знакомую фигуру. Крикнув из последних сил: "Калеб! Калеб!" - Ян упал в траву. Калеб услышал отчаянный крик мальчика. Он поспешил на помощь, и через минуту старик и бродяга в жестокой схватке катались по земле. Турка не было с хозяином, и очень скоро стало ясно, кто выйдет победителем. Дюжий оборванец после нескольких ударов подмял старика. Не найдя ножа, бродяга схватил камень, и минуты жизни старого охотника были бы сочтены, если б вдруг из лесу не выскочил Уильям Рафтен. Камень, предназначенный для Калеба, полетел в Рафтена, но тот, ловко увернувшись, кинулся на оборванца. Теперь силы были равны! Рафтен хорошо помнил приемы бокса, и через несколько минут сильный удар свалил бродягу с ног. - Веревку! - крикнул Рафтен Гаю, вылезшему из кустов. Он надежно скрутил бродяге руки. - Кажется, видел я эту руку раньше, - произнес Рафтен, заметив, что на руке бродяги не хватает среднего пальца. Он подошел к своему бывшему приятелю и спросил: - Калеб, ты жив? Это я, Билл Рафтен. Калеб с трудом повернул голову, оглядывая стоявших. Ян тоже подошел к нему и, наклонившись, спросил: - Вы ранены, мистер Кларк? Старик покачал головой и показал себе на грудь. - Он еще не отдышался, - пояснил Рафтен. - Через минутку-другую придет в себя. Принеси воды, Гай. Ян рассказал, что произошло с ним, а Гай добавил кое-что. Он возвращался в лагерь раньше, чем условились, и увидал из-за кустов, как бродяга бил Яна. Первым движением Гая было броситься за отцом, но потом он передумал и решил позвать более сильного - Рафтена. Бродяга сидел и бормотал себе что-то под нос. - Сейчас отведем этого разбойника к нам, а потом сдадим в полицию. Годок посидит в холодке, может, пойдет ему на пользу! Гай, держи конец веревки и веди его. Я помогу Калебу. Гай сиял от счастья. - Но! Но! Лошадка! Рафтен помог Калебу подняться с той же осторожностью, с какой много лет назад Калеб выхаживал его самого, когда его чуть не убило упавшее дерево. В лагере они встретили Сэма. Он ничего не знал о случившемся. Калеб по-прежнему был бледен и слаб. Посадив его у костра, Рафтен сказал сыну: - Принеси из дому чего-нибудь согревающего. Сэм побежал домой и вернулся через полчаса. - Выпей, Калеб, - сказал Рафтен. - Выпей, полегчает. Когда утром Сэм уходил домой из лагеря, у него была очень ясная цель. Он пошел прямо к матери и рассказал ей про недоразумения, связанные с именем Калеба. И потом они долго разговаривали об этом с отцом. Рафтен не захотел признавать себя неправым, и Сэм ушел в лагерь очень расстроенный. Каково же было его изумление, когда он увидел то, к чему так долго стремился, - Рафтен и Калеб сидели вместе у огня! XXVI Отвоеванная ферма Сколько чудес таит в себе лагерный костер! Его жар растопит всякое недоброе чувство. Люди, сидевшие когда-нибудь у одного костра, связаны навеки. Дружба, возникшая еще двадцать лет назад, вновь воскресла благодаря этому священному огню. Рафтен и Калеб сидели рядом, как добрые товарищи, хотя неловкость между ними еще не исчезла. Рафтен исполнял должность судьи. Он послал Сэма за полицейским, чтоб тот забрал бродягу. Ян пошел на ферму рассказать все миссис Рафтен и заодно захватить продуктов. Гай тоже исчез куда-то. Калеб лежал в типи; Рафтен на минутку зашел к нему, а когда снова вышел, то увидел, что бродяги и след простыл. Веревки его были развязаны, а не сняты. Как он мог сделать это сам, без чьей-либо помощи? - Ничего, - сказал Рафтен, - этого беспалого мы найдем. Как ты думаешь, Калеб, это не Хеннард? Они долго беседовали. Калеб рассказал, как у него пропал револьвер, еще когда они с Погом жили в одном доме, и как теперь он нашелся. Оба вспомнили, что Хеннард был поблизости во время ссоры на ярмарке. Теперь многое стало понятным. Но одно было совершенно очевидным: Калеба обманным путем лишили всего на свете, и оставались считанные дни до того, как Дик, вопреки уговорам Сарианны, окончательно прогонит старика. Рафтен долго думал и наконец сказал: - Если ты, Калеб, сделаешь все, как я скажу, ты вернешь себе ферму. Прежде всего, я тебе одолжу на неделю тысячу долларов. У Калеба глаза раскрылись от удивления. Что делать дальше, он не узнал, так как пришли мальчики. Только немного спустя Рафтен открыл старику свой замысел. - Тысячу долларов! - воскликнула миссис Рафтен, когда муж рассказал ей об этом. - Не слишком ли ты испытываешь честность человека, Уильям, который, может быть, еще зол на тебя? Рафтен усмехнулся. - Я не ростовщик и не грудной младенец! - сказал он. - Я ему одолжу эти деньги, - и Рафтен вынул пачку фальшивых кредиток, которые ему, как судье, были отданы на временное хранение. - Тут, правда, пятьсот или шестьсот долларов. Ну, ему, может быть, хватит. На следующий день старик пошел к своему дому, как он говорил, то есть к дому Пога, и постучал в дверь. - Добрый день, - сказала Сарианна, не утратившая еще добрых чувств к отцу. - Чего тебе надо здесь? - грубо крикнул Дик. - Будь доволен, что живешь на нашей земле. Нечего сюда бегать день и ночь. - Слушай, Дик, ты забыл... - "Забыл"! Я ничего не забыл, - возразил Дик, перебивая жену. - Он должен был помогать мне на ферме, а ничего делать не хочет, да и думает еще жить на моей шее! - Я вас не долго буду мучить, - с грустью сказал Калеб, проковыляв к стулу. Старик был бледен и казался очень больным. - Что с тобой, отец? - Дела мои плохи. Долго не протяну. Скоро уже и конец. - Велика потеря! - буркнул Дик. - Я... я отдал вам свою ферму и все, что у меня есть... - Молчи, надоело слушать! - Все или почти все... Я... только не говорил о деньгах... Я немножко скопил... Я... Я... - И старик задрожал. - Я так озяб!.. - Дик, разведи огонь, - сказала Сарианна. - Совсем подохнем от жары! Не буду. - Деньги небольшие, - продолжал старик, - всего пол... полторы тысячи долларов. Вот они, со мной, - и он вытащил пухлую пачку банкнотов. У Дика глаза готовы были выскочить из орбит, а Калеб, словно невзначай выставил из кармана белую ручку револьвера. - Ах, отец! - воскликнула Сарианна. - Ты болен! Дик, разведи сейчас же огонь. Дик засуетился, и через минуту в камине пылал яркий огонь. В комнате стало нестерпимо жарко. - Вот, отец, - совсем другим голосом заговорил Дик, - немного виски и содовая. Может, примешь хины? - Нет, мне лучше... Да, так я говорил, что мне осталось недолго жить на свете. Законных наследников у меня нет, и все сбережения перейдут правительству... Но я посоветовался с адвокатом... И он сказал, что одно словечко только добавить в дарственной записи на ферму... и деньги будут... ваши. - Старик дрожал с головы до ног и временами глухо кашлял. - Послать за доктором, отец? - спросила Сарианна. - Правда, может позвать? - нехотя откликнулся Дик. - Нет, ничего. Я обойдусь. У вас здесь дарственная? - Она у Дика в ящике. Дик побежал за документом. Старик дрожащей рукой перебирал банкноты, словно пересчитывал их. - Верно, полторы тысячи, - сказал он, когда Пог появился с бумагой в руках. - У вас найдется перо? Дик пошел искать пузырек чернил. Рука Калеба сильно дрожала, когда он взял дарственную запись. Он посмотрел на нее - да, это была та самая бумага, что сделала его нищим. Калеб быстро оглянулся. Дик и Сарианна были в другом конце комнаты. Старик встал, сделал шаг вперед, и документ полетел в огонь. Держа револьвер в правой руке, а кочергу в левой, Калеб стоял прямо и твердо. Слабость его как рукой сняло. - Назад! - резко скомандовал он, когда Дик хотел кинуться к камину. В несколько секунд документ сгорел, а с ним исчезли и все права Пога на ферму. - Ну, - голос Калеба гремел, - убирайтесь из моего дома! Вон! И не вздумайте прихватить что-нибудь с собой. Затем Калеб громко крикнул: "Сюда!" - и три раза стукнул по столу. Снаружи послышались шаги. В дом вошел Рафтен в сопровождении троих мужчин. - Судья Рафтен, именем закона прикажите этим людям оставить мой дом! Калеб дал Погу несколько минут, чтобы собрать одежду. Некоторое время спустя Пог с женой покинули ферму. Снова Калеб стал владельцем своей фермы. Рафтен поздравил старика, а потом напомнил про деньги. Старик поспешно вытащил пачку. - Вот они, Билл! Я, правда, и не сосчитал их. Большое спасибо, старина! Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, помни обо мне. Рафтен улыбнулся, пересчитал деньги и сказал: - Все в порядке. А через неделю к старому охотнику вернулась дочь, Сарианна. Пог исчез. Беспалый бродяга тоже больше не появлялся, и кражи в округе прекратились. XXVII Вражеское племя В честь радостного события Калеб устроил веселый ужин. На него собрались всей семьей Рафтены, Бернсы и семья Бойла. Племя было в центре внимания. Калеб отлично понимал, что эта встреча произошла благодаря индейцам. Здесь Ян впервые увидел четырех мальчиков: своего сверстника смуглого, живого Весли Бойла, его брата Питера, веснушчатого толстяка лет двенадцати, их двоюродного брата Чарлза Бойла и Сайруса Дигби, городского мальчика, приехавшего к родным на лето. Всем им очень понравилась жизнь, которую вели сэнгерские индейцы, и они тут же решили образовать новое племя. Так как большинство носило фамилию Бойлов и поселилось племя в лесах Бойла, они назвали себя бойлерами. Вождем племени стал Весли. За крючковатый нос, темные волосы и карие глаза его прозвали "Черным Ястребом". Городского паренька, большого задаваку и бездельника, звали "Голубой Сойкой". Питер Бойл стал "Чижиком", а Чарлз за свой необычный смех и торчащие вперед зубы - "Красной Белкой". Бойлеры постарались устроить свой лагерь так же, как и сэнгерские индейцы. С первого дня между племенами вспыхнула смертельная вражда. Сэнгерцы считали себя опытными лесными жителями. Бойлеры полагали, что знают столько же и даже еще больше, к тому же их племя было многочисленнее сэнгерцев. Вскоре начались сражения. Первая битва была на кулаках и кончилась вничью. Потом состоялся поединок вождей, и победителем вышел Черный Ястреб, который получил скальп Дятла. Бойлеры неистовствовали от радости. Они хотели даже захватить лагерь сэнгерцев, но эта попытка потерпела неудачу. Вскоре Гай победил Чарлза и завладел его скальпом. Вслед за этим Маленький Бобр послал вызов Черному Ястребу, который с насмешкой принял его. И снова победителем вышел Черный Ястреб. У себя в городе Ян считался робким, застенчивым мальчиком. Жизнь в Сэнгере сильно изменила его. Уважение главы дома внушило Яну некоторую уверенность в себе, а жизнь в лесу сделала самостоятельным, влила бодрость и силу. Когда на следующий день после поражения Ян снова вызвал Черного Ястреба, все очень удивились. Действительно, Яну пришлось сделать над собой огромное усилие, потому что одно дело вызывать на бой того, кого непременно поколотишь, и совсем другое, когда хочешь вступить в бой с тем, от кого накануне потерпел поражение. Ян заметил, что Черный Ястреб был левшой, и решил использовать это. Каждый удивлялся отваге Яна, но все пришли в настоящее восхищение, когда Маленький Бобр одержал блестящую победу. Воодушевленные сэнгерцы перешли в наступление и прогнали врагов со своего поля, а Сэм и Ян захватили по скальпу. Вечером в честь победы сэнгерцы держали совет и устроили пляску со скальпами вокруг костра. На праздник они пригласили и Калеба. После плясок Вождь Бобр, с лицом, размалеванным по индейскому обычаю, чтобы скрыть синяк, произнес речь. Он говорил, что бойлеры непременно будут искать подкрепления и снова начнут войну и поэтому сэнгерцам необходимо увеличить свое племя. - Да я этого Чарлза когда хочешь положу на обе лопатки! - расхвастался Гай и бросил вражеский скальп на землю. - Я б на вашем месте, мальчики, - сказал Калеб, - заключил мир. Раз вы победили, то и должны начать переговоры. Через несколько дней оба племени в полной боевой татуировке встретились за дружеской беседой. Вождь Дятел обратился к бойлерам: - Слушайте, ребята... я хотел сказать - Братья Вожди! Ссориться - последнее дело! Давайте лучше устроим одно племя. - Это можно! - сказал Черный Ястреб. - Только племя будет называться "бойлеры", потому что нас больше, а вождем останусь я. - Нет, - сказал Дятел, - наш лагерь лучше и живем мы в лесу дольше вас, значит, мы - старейшее племя. Но главным козырем сэнгерцев была запруда, и она решила все: бойлеры присоединились к сэнгерцам, а вопрос о названии племени решил Маленький Бобр. - Воины бойлеры! - сказал он. - У индейцев есть обычай делить племя на кланы. Мы - сэнгерский клан, а вы - клан бойлеров. Но раз мы все живем в Сэнгере, то и должны зваться сэнгерскими индейцами. - А кто будет Главным Вождем? Черный Ястреб и не думал подчиняться Дятлу, которого он победил, а Великий Дятел не хотел вождя из другого племени. Кто-то предложил, чтобы вождем стал Маленький Бобр, но тот отказался, не желая обидеть своего друга. - Подождите несколько дней, - сказал Калеб, - пока хорошенько не узнаете друг друга. Теперь все дни племя проводило в лагере. Бойлеры строили себе типи, устраивали постели, сэнгерцы помогали им, и было шумно, как будто трудился пчелиный рой. XXVIII Новые игры Черный Ястреб придумал игру "в догадки". - Сколько шагов отсюда до той сосны? - спрашивал, например, он. И воины писали каждый свое, а потом измеряли расстояние. В этой игре большей частью побеждал Черный Ястреб или Дятел. Гай по-прежнему держал первенство по остроте зрения. Каждый раз, когда ребята хотели устроить новую игру, он предлагал такую, в которой мог бы показать свою зоркость. Ян, по примеру Черного Ястреба, тоже предложил новую игру. - Определи рост собаки по ее следу, - сказал он как-то. - Да это никто не сможет, - недоверчиво возразил Черный Ястреб. - Ошибаешься, я могу, - сказал Ян. - Измерь длину следа передней лапы и помножь на восемь, вот и будет рост собаки до ее плеча. - И ты думаешь, это для любой породы? - с сомнением спросил Сэм. - Вес собаки, - продолжал Ян, - тоже можно определить по ее следам. Помножь ширину следа передней лапы на его длину, а потом это число помножь на пять, получишь приблизительный вес. Я испробовал на старом Кэпе. Его лапа три с половиной дюйма на три, это равняется десяти с половиной; помноженное на пять, дает пятьдесят два с половиной фунта. - Я видел одну собаку на выставке, и, по-моему, к ней твое правило не подходит, - сказал Сэм. - Она была длиной в две моих руки, лапы широченные, как у медвежонка, а росточком - не выше кирпича. - Ты про таксу говоришь, - сказал Ян. - Но это исключение. А для диких зверей - лисы, волка - такое правило годится... Высоту дерева по его тени сможешь определить? - снова спросил Ян. - Никогда не думал об этом... - Надо дождаться, когда твоя тень сравняется с ростом, это бывает в восемь утра или в четыре пополудни. Вот тогда измерь длину тени дерева и получишь его высоту. - Этак надо весь день ждать! Потом, в лесу не у каждого дерева видна тень. Кроме того, что же делать, когда пасмурно? - возразил Черный Ястреб. - Я бы определил на глаз. - Ставлю свой скальп против твоего, что определю высоту вон того дерева точнее, чем ты! - сказал Маленький Бобр. - Нет, скальп я не буду ставить, а вот кто проиграет, тому мыть посуду. - Идет. - Лучше брать до той ветки. Ведь на макушку не влезешь, чтобы проверить, - сказал Черный Ястреб. - Ты суди, Дятел. - Нет, я тоже хочу попробовать! Второй будет мыть посуду в следующую очередь. Черный Ястреб внимательно осмотрел ствол и записал: тридцать восемь футов. - Ястреб, - сказал Сэм, - около дерева надо вбить колышек, чтобы мерить от определенного места. Земля-то ведь неровная. Черный Ястреб пошел вбивать колышек и тем самым помог Дятлу - теперь у Дятла было с чем сравнивать. Он знал, что Черный Ястреб ростом чуть больше пяти футов. И Сэм написал: тридцать пять. Теперь пришла очередь Яна. Ян отошел от дерева и воткнул в землю шест в десять футов длиной. Затем лег на землю так, чтобы его глаз был на одной линии с верхушкой шеста и веткой. Конец этой линии он отметил колышком. Ян измерил расстояние от этого колышка до шеста: оно равнялось тридцати одному футу, а от колышка до основания дерева - восьмидесяти семи; тогда он составил уравнение: цифра тридцать один (расстояние от колышка до шеста) относится к десяти, то есть высоте шеста, как восемьдесят семь (расстояние от колышка до дерева) - к высоте дерева. Вышло: высота дерева равнялась двадцати восьми футам. Один из бойлеров влез на дерево и веревкой измерил высоту. Оказалось двадцать девять футов. Победителем стал Ян. Индейцы присудили Маленькому Бобру "ку" за его знания. Но Рафтен, услыхав об этом, воскликнул: - Послушайте! Это же великолепно, что он делает! И он не успокоился до тех пор, пока Ян не получил "гран ку". - Бобр, - сказал Дятел, - если передняя лапа собаки три с половиной дюйма ширины на три длины, то какого цвета у нее кончик хвоста? - Белый, - быстро ответил Ян. - Собака с такой лапой скорее всего охотничья, а у нее кончик хвоста белый. - Ну и не отгадал! У той собаки, про которую я говорю, хвост отрубили еще в детстве. XXIX Дальнее болото Жизнь в племени была далеко не мирной. Черный Ястреб никак не мог свыкнуться с мыслью, что слабенький мальчик, который был к тому же еще и моложе, поборол его. Ему не терпелось скорее заново вступить в бой. Ян с каждым днем набирался сил. Он стал быстрым и гибким. В первом кулачном бою он потерпел поражение, но в следующий раз уложил воина из вражеского племени на лопатки. Черный Ястреб был недоволен, но не выразил никакого желания снова выйти на бой с Бобром. Через несколько дней после перемирия Черный Ястреб предложил Бобру дружеское состязание на скальпы. - Без кулаков! - потребовал Бобр. И через секунду рослый противник валялся на земле. - Если кто из бойлеров хочет попробовать, я к его услугам! - сказал Ян, немного запыхавшись и помахивая вторым скальпом, отвоеванным у Черного Ястреба. К его удивлению, Голубая Сойка принял вызов, и удивление Яна возросло еще больше, когда он очутился на земле. Теперь Ян знал, что у него есть равный соперник. Произошла еще одна битва между Бобром и Сойкой, и на этот раз победу одержал Бобр. Все это не решало вопроса о Старшем Вожде племени. Когда Калеб узнал, что поединки продолжаются, он сказал: - Мальчики, если вы никак не решите, кому быть Вождем, устройте выборы. Маленький Бобр отказался выставлять свою кандидатуру. Дятел получил три голоса, Черный Ястреб - четыре, а Гай - один (свой собственный). Сэнгерцы снова не согласились. - Давайте решим этот вопрос после трудного похода, - предложил Маленький Бобр, надеясь поддержать этим своего друга Дятла, - тогда станет ясно, кто заслуживает быть Старшим Вождем. Калеб обещал повести их в трехдневный поход на Лонг-Суомп - Дальнее болото. Эта дикая пустошь тянулась миль на тридцать. Местами была топь, а кое-где островками высились скалистые холмы. Их покрывали бесплодная земля и лес, почти уничтоженный недавним пожаром. Говорили, что на скалах встречали оленей и рысей. Зимой попадались волки. Селились там лисы, куропатки и зайцы. В речках водились бобры и выдры. Летом здесь можно было пройти только по еле различимым вырубкам, превращавшимся лишь зимой в надежные дороги. Туда Калеб собирался повести мальчиков. Наконец-то они уходили в настоящий "индейский поход" - открывать неизвестное, где, вероятно, их ждали всякие приключения! На рассвете Маленький Бобр ударил в барабан. Высокий и чистый звук его предвещал хороший день. В семь утра они вышли из лагеря и через три часа достигли Дальнего Болота. Началась холмистая местность, всюду торчали обугленные стволы и пни, среди которых появилась нежная поросль тополей и осин. Индейцы с удовольствием остановились бы здесь, но Калеб сказал: - Нет, пойдем дальше. Нужно найти воду. Через милю они подошли к болоту, и Калеб крикнул: - Привал! Каждый занялся своим делом. Сэм собрал хворост для костра, Ястреб с Голубой Сойкой отправились на поиски воды. Бобр немного огорчился, когда старый охотник разжег костер спичками. Мальчику хотелось, чтобы все было как у настоящих индейцев, но старик заметил: - Когда живешь в лесу, надо на всякий случай иметь трут, но спички удобнее. Черный Ястреб и Сойка вернулись с двумя ведрами грязной болотной воды. - Там другой нет, - объяснили они в свою защиту. - Покажи-ка им, Ян, - сказал Калеб, - как добыть хорошей воды. Второй Сэнгерский Вождь, помня наставления охотника, взял топор, быстро вытесал деревянную лопату и, отойдя от края болота шагов на двадцать, начал рыть ямку. Так бойлеры научились добывать чистую воду из любой лужи. После ужина Калеб предложил свой план: - Бродить просто так - дело бестолковое. Надо всегда знать, куда и зачем вы идете. Если вы ищете приключений - идите без провожатых. Восьмерым отправляться вместе ни к чему: своим шумом вы только распугаете зверей и ничего не увидите. Лучше разделиться. Я останусь в лагере и приготовлю все для ночлега. Сэму выпало идти с Гаем, а Яну - с Чижиком. Весли должен был опекать младшего братишку Чарлза. Сойка, очутившись без пары, решил остаться с Калебом, чему втайне был рад, так как знал, что дорог на болоте нет. - К северо-западу отсюда, - сказал Калеб, - течет река Бобровая, которая впадает в Черную реку. Пусть кто-нибудь идет туда. Реку узнать нетрудно, она шириной в тридцать или сорок футов, и здесь это единственная большая река. Прямо к северу - равнина с маленьким ручейком, около которого, говорят, живут индейцы. Где-то к северо-востоку, по слухам, стоит сосновый бор, не тронутый огнем, и там видели оленей. Все эти места лежат милях в десяти отсюда, и, может, только индейский лагерь находится немного подальше. Вы пойдете на разведку, а вернувшись, расскажете, что видели. Киньте жребий, кому куда идти. Яну досталось разыскать сосновый бор. Он, конечно, хотел бы пойти к индейцам, но это выпало Весли. Сэму надо было идти к реке. На прощание Калеб дал каждому по коробке спичек и сказал: - Буду ждать вас здесь. Я разожгу костер и к заходу солнца подкину в огонь гнилушек, чтобы вы издали смогли заметить дым. А теперь вот что я вам скажу. Опре