Художник Пьер Душ  заканчивал  натюрморт-цветы  в  аптечной  склянке  и
баклажаны на блюде,- когда в  мастерскую  вошел  писатель  Поль-Эмиль  Глэз.
Несколько минут Глэз  смотрел,  как  работает  его  друг,  затем  решительно
произнес:
     - Нет!
     Оторвавшись от баклажанов, художник удивленно поднял голову.
     -  Нет,-повторил  Глэз.-Нет!  Так  ты  никогда  не  добьешься   успеха.
Мастерство у тебя есть, и талант, и честность.  Но  искусство  твое  слишком
обыденно, старина. Оно не кричит, не лезет в глаза. В Салоне, где выставлено
пять тысяч картин, твои картины не привлекут сонного посетителя... Нет, Пьер
Душ, успеха тебе не добиться. А жаль.
     - Но почему?-вздохнул честный малый.-Я  пишу  то,  что  вижу.  Стараюсь
выразить то, что чувствую.
     - Разве в этом дело, мой бедный друг? Тебе же надо кормить жену и троих
детей. Каждому из них требуется по три тысячи калорий в день. А картин  куда
больше, чем покупателей, и глупцов гораздо больше, чем знатоков. Скажи  мне,
Пьер  Душ,  каким  способом  ты  полагаешь  выбиться  из  толпы   безвестных
неудачников?
     - Трудом,-отвечал Пьер Душ,-правдивостью моего искусства.
     - Все это несерьезно. Есть  только  одно  средство  вывести  из  спячки
тупиц:  решиться  на  какую-нибудь  дикую  выходку!  Объяви  всем,  что   ты
отправляешься писать картины на Северный полюс. Или нацепи  на  себя  костюм
египетского фараона. А еще лучше-создай какую-нибудь новую школу!  Смешай  в
одну  кучу  всякие  ученые  слова,  ну,  скажем,-экстериоризация,  динамизм,
подсознание, беспредметность-и  составь  манифест1.  Отрицай  движение  или,
наоборот, покой; белое или
     (93) черное;  круг  или  квадрат-это  совершенно  все  равно?  Придумай
какую-нибудь "неогомерическую" живопись, признающую только красные и  желтые
тона,  "цилиндрическую"   или   "октаэдрическую",   "четырехмерную",   какую
угодно!..
     В эту самую минуту нежный  аромат  духов  возвестил  о  появлении  пани
Косневской. Это была  обольстительная  полька,  чьи  синие  глаза  волновали
сердце Пьера Душа. Она выписывала дорогие журналы,  публиковавшие  роскошные
репродукции шедевров, выполненных  трехгодовалыми  младенцами.  Ни  разу  не
встретив в этих журналах фамилии честного  Душа,  она  стала  презирать  его
искусство. Устроившись на тахте, она мельком взглянула на стоявшее перед ней
начатое полотно и с досадой тряхнула золотистыми кудрями.
     - Вчера я была на выставке негритянского  искусства  Золотого  века!  -
сообщила  она  своим  певучим  голосом,  раскатывая   звонкое   "р".-Сколько
экспрессии в нем! Какой полет! Какая сила!
     Пьер Душ показал  ей  свою  новую  работу-портрет,  который  он  считал
удачным.
     - Очень мило,-сказала она  нехотя.  И  ушла...  благоухающая,  звонкая,
певучая и разочарованная.
     Швырнув палитру в угол, Пьер Душ рухнул на тахту.
     -  Пойду  служить  в  страховую  кассу,  в  банк,   в   полицию,   куда
угодно!-заявил он.-Быть художником- последнее дело! Одни лишь пройдохи умеют
завоевать признание зевак! А критики, вместо того чтобы поддержать настоящих
мастеров, потворствуют невеждам!;
     С меня хватит, я сдаюсь.
     Выслушав эту тираду, Поль-Эмиль закурил и стал о чем-то размышлять.
     - Сумеешь ли ты,-спросил он наконец,-со всей торжественностью  объявить
Косневской  и  еще  кое-кому,  что  последние  десять   лет   ты   неустанно
разрабатывал новую творческую манеру?
     - Я разрабатывал?
     - Выслушай меня... Я сочиню две-три хитроумные статьи, в которых сообщу
нашей  "элите",  будто  ты  намерен  основать   "идео-аналитическую"   школу
живописи.  До  тебя  портретисты  по  своему   невежеству   упорно   изучали
человеческое лицо. Чепуха все это! Истинную сущность человека составляют  те
образы и представления,
     (94) которые он пробуждает в нас. Вот тебе портрет полковника:  голубой
с золотом фон, на нем - пять огромных галунов, в одном углу картины -  конь,
в другом - кресты. Портрет промышленника -  это  фабричная  труба  и  сжатый
кулак на столе. Понимаешь теперь, Пьер Душ, что ты подарил миру?  Возьмешься
ли ты написать за месяц двадцать  "идео-аналитических"  портретов?  Художник
грустно улыбнулся.
     - За один час,-ответил он.-Печально лишь то, Глэз, что,  будь  на  моем
месте кто-нибудь другой, затея, возможно, удалась бы, а так...
     - Что ж, попробуем!
     .- Не мастер я болтать!
     -- Вот что, старина, всякий раз, как тебя попросят что-либо  объяснить,
ты, не торопясь, молча  зажги  свою  трубку,  выпусти  облако  дыма  в  лицо
любопытному и произнеси эти вот простые слова: "А  видели  вы  когда-нибудь,
как течет река?"
     - А что это должно означать?
     - Ровным счетом  ничего,-  сказал  Глэз.-  Именно  поэтому  твой  ответ
покажется всем необычайно значительным.  А  уж  после  того,  как  они  сами
изучат, истолкуют и превознесут тебя на все лады, мы расскажем им  про  нашу
проделку и позабавимся их смущением.
     Прошло два месяца. Выставка картин Душа вылилась  в  настоящий  триумф.
Обворожительная,  благоухающая,  певуче  раскатывающая  звонкое   "р"   пани
Кос-невская не отходила от своего нового кумира.
     - Ах,- повторяла она,- сколько экспрессии в ваших работах! Какой полет!
Какая сила! Но скажите, дорогой друг, как вы  пришли  к  этим  поразительным
обобщениям?
     Художник помолчал, не торопясь закурил трубку, выдохнул  густое  облако
дыма и произнес:
     - А видели вы когда-нибудь, мадам,  как  течет  река?  Губы  прекрасной
польки затрепетали, суля ему певучее раскатистое счастье.
     Группа  посетителей  обступила  молодого  блистательного  Струнского  в
пальто с кроличьим воротником.
     - Потрясающе! - горячо говорил он.- Потрясающе! Но  скажите  мне,  Душ,
откуда на вас снизошло откровение? Не из моих ли статей?
     (95)
     Пьер Душ на. этот раз особенно долго молчал,  затем,  выпустив  в  лицо
Струнскому громадное облако дыма, величественно произнес:
     - А видели вы, дорогой мой, как течет река?
     - Великолепно  сказано!  Великолепно!  В  эту  самую  минуту  известный
торговец картинами, завершив осмотр мастерской, ухватил художника за рукав и
оттащил в угол.
     - Душ, приятель, а ведь вы ловкач! - сказал он.- На этом можно  сделать
карьеру. Беру вашу продукцию. Только не вздумайте менять свою манеру, пока я
вам не скажу, и я обещаю покупать у вас пятьдесят картин в год... По рукам?
     Не  отвечая,  Душ  с  загадочным  видом  продолжал  курить.  Постепенно
мастерская пустела.  Наконец  Поль-Эмиль  Глэз  закрыл  дверь  за  последним
посетителем. С лестницы доносился,  понемногу  отдаляясь,  восхищенный  гул.
Оставшись наедине с художником, писатель с  веселым  видом  засунул  руки  в
карманы.
     - Ну как, старина,- проговорил он,- ловко мы их  провели?  Слыхал,  что
говорил этот молокосос с кроличьим воротником? А прекрасная  полька?  А  три
смазливые барышни, которые только и повторяли: "Как это  ново!  Как  свежо!"
Ах, Пьер Душ, я знал, что глупости человеческой нет предела, но  то,  что  я
видел сегодня, превзошло все мои ожидания.
     Его охватил приступ неукротимого  смеха.  Художник  нахмурил  брови  и,
видя, что его друг корчится от хохота, неожиданно выпалил:
     - Болван!
     - Я - болван?  -  разозлившись,  крикнул  писатель.-?  Да  сегодня  мне
удалась самая замечательная проделка со времен Биксиу!
     Художник   самодовольно   оглядел   все   двадцать   идео-аналитических
портретов.
     - Да, Глэз, ты и правда болван,-  с  искренней  убежденностью  произнес
он.- В этой манере что-то есть... Писатель  оторопело  уставился  на  своего
друга.
     - Вот так номер!-завопил он.-Душ, вспомни! Кто подсказал тебе эту новую
манеру?
     Пьер Душ помолчал немного,  затем,  выпустив  из  своей  трубки  густое
облако дыма, сказал:
     - А видел ли ты когда-нибудь, как течет река?
      

Популярность: 82, Last-modified: Mon, 24 Oct 2005 18:12:51 GmT