а встреча все же сыграла свою положительную роль..." После совещания в Кремле проектированию мощных ракет, продолжавшейся организации научно-исследовательских учреждений и лабораторий, оснащению ряда заводов для перехода на производство ракет, двигателей и приборов к ним стало уделяться еще большее внимание. Выдающиеся ученые - физики, химики, специалисты по баллистике, аэродинамике - включались в работу. Сергей Павлович Королев был избран членом-корреспондентом Академии артиллерийских наук. В процессе подготовки к первым пускам баллистических ракет по его предложению сформировали Совет главных конструкторов для коллективного решения проблем, связанных с созданием ракетной техники... В него вошли многие из тех специалистов, кто составлял в Германии Техническую комиссию. Валентин Петрович Глушко занялся разработкой ракетных двигателей, которым он посвятил всю свою жизнь. Николай Алексеевич Пилюгин - конструированием систем автоматического управления, Виктор Иванович Кузнецов - гироскопических приборов. Михаил Сергеевич Рязанский взялся за создание средств автоматики и радиотехники. На долю Владимира Павловича Бармина выпало строительство наземного пускового оборудования. Позднее, по мере усложнения разрабатываемых ракетных комплексов в совет вошли и многие другие главные конструкторы. Вошел в совет и Мстислав Всеволодович Келдыш - вице-президент Академии наук СССР. "Между участниками кооперации,-вспоминал член-корреспондент АН СССР Б. Е. Черток, - царили честные деловые отношения, основанные прежде всего на порядочности. Чтобы согласовать сложный вопрос, достаточно было простого визита и даже телефонного звонка. И если человек дал слово, ему и в голову не приходило отрекаться от него. Когда возникали трудности, то не скрывали их, а искали способы преодолеть их сообща". Несмотря на поддержку ЦК КПСС и Советского правительства, Совету главных конструкторов с трудом приходилось преодолевать межведомственные бюрократические преграды. С. П. Королеву постепенно удалось добиться правительственного решения, по которому постановления совета являлись обязательными для всех министерств и ведомств... Успеху дела во многом способствовало и то, что в каждом КБ, возглавляемом одним из членов Совета главных конструкторов, имелся свой "штаб" - технический совет. Оп формировался из талантливых творческих людей, увлеченных попой техникой, с лету подхватывавших замыслы своих шефов. Но, в свою очередь, они питали Гласных и своими конкретными идеями '. Такой мозговой трест Королев создал и в своем ОКБ и очень гордился им. В пего входили союзники-единомышленники Главного, энтузиасты нового дела, беспредельно ему преданные... В апналы истории ОКБ Королева навсегда вошли В. П. Мишин, Л. А. Воскресенский, М. К. Тихонравов, Б. В. Рау-гаенбах, К. Д. Бушу ев, Б. Е. Черток, С. С. Крюков, С. О. Охапкин, П. В. Цыбин, Д. И. Козлов, В. П. Макеев, Е. В. Шабаров, М. Ф. Решетнов, В. С. Будник, большая ' Из числа специалистов, работавших в системе Совета главных конструкторов, вышло шесть академиков, восемь членов-корреспопдептов, девятнадцать Героев Социалистического Труда... 13 А.. романов 193 группа производственников, и среди них - Р. А. Турков, В. М. Ключарев, В. Д. Вачнадзе и другие. В эти годы в жизни Сергея Павловича Королева произошло одно очень знаменательное событие, окончилось его одиночество. В мае 1947 года его женой стала Нина Ивановна Ко-тенкова, работавшая в НИИ в бюро переводов. Ей тогда исполнилось двадцать шесть лет. Стройная, с пышными пепельными волосами, собранными в пучок, серыми искристыми озорными глазами, молодая женщина привлекала к себе внимание с первого взгляда. Как-то руководитель бюро попросил Нину Ивановну зайти в КБ к Королеву. - Помогите ему в переводе. По дороге Нина Ивановна встретила знакомых сверстниц. На вопрос, куда она спешит, быстро ответила: - К какому-то Королеву послали. Девушки хихикнули и тут же смолкли. К ним подходил моложавый, коренастый черноголовый мужчина. Чуть замедлив шаг, взглянул на них и скрылся за дверью какого-то кабинета. - Нина! Это же Королев. Строгий, говорят, ужас! - Ну, девочки, пожалуй, сегодня мне лучше к нему не ходить. На другой день утром Нина Ивановна пошла к Королеву. Но секретарша решительно сказала: - Сергей Павлович занят. - Я не тороплюсь, подожду. Дверь в кабинет была неплотно закрыта, и Нина Ивановна слышала, как Главный по телефону с кем-то разговаривал. Закончив разговор, Королев выглянул из кабинета и увидел посетительницу: - Вы ко мне? - Да. Из бюро переводов. - Вы очень мне нужны, - сказал он учтиво. - Прошу, заходите, - и открыл перед переводчицей дверь в кабинет. Пригласив сесть, Сергей Павлович тут же положил перед Ниной Ивановной стопку английских технических журналов. Пока она листала их, Королев внимательно рассматривал сидящую перед ним миловидную женщину. Она понравилась ему уверенностью в себе, непринужденностью. От всего ее облика веяло всевластной женственностью. Отметив статьи для перевода, Королев предупредил: - Редактировать буду сам. - Извините, но лучше посоветуйте мне грамотного инженера, чтобы разобраться в технических терминах. Когда перевод будет готов, я занесу его вам. Через несколько дней Нина Ивановна принесла гото-иые переводы. Королев одобрил их. Все чаще он стал просить Котенкову перевести необходимые статьи. Ему нравилась эта веселая, острая на язык переводчица, неузнаваемо строгая и деловая, едва речь заходила о работе. Тщательность, аккуратность Нины Ивановны, с какой она выполняла просьбы Сергея Павловича, все больше импонировали ему. Все это сближало их. Молодая женщина не могла не почувствовать повышенного интереса к ней. Суровый и даже иногда строптивый Королев поражал Нину Ивановну знаниями, далеко выходящими за пределы его инженерных дел. - Нина Ивановна! - осмелел однажды Сергей Павлович. - Не обижу, если приглашу вас в ресторан? На обратном пути выяснилось, что живут они в одном доме и даже в одном подъезде. - На втором этаже моя холостяцкая берлога. Надо же! - от души рассмеялся Сергей. - Живем в одном доме и ни разу не встретились... Сергей Павлович и Нина Ивановна стали часто встречаться. Однажды он попросил: .- Нина, расскажи о себе, о своей семье. - Да что особенно рассказывать. Все известно в отделе кадров, - пошутила она. - Отец умер в 1936-м. До революции был бухгалтером, а потом работал коммерческим директором на крупных предприятиях в Туле, Ижевске. Затем отца перевели в Подмосковье. Я там тоже немного работала. Нарком Орджоникидзе подарил отцу за хорошую работу автомобиль, но потом, после смерти отца, его продали. Ведь у меня три сестры и брат. Мне и еще одной сестре государство установило небольшую пенсию. Так я смогла кончить институт иностранных языков, это было в 1943-м. Работала переводчиком в советском торгпредстве в Иране, а с 1947-го - здесь, в НИИ. Рассказ Нины Ивановны подтолкнул и Сергея Павловича к откровениям. - А я теперь беспокоюсь только о Наталке. Осталась ведь без отца. Разлад в семье между отцом и матерью - трагедия для детей. Я сужу об этом по себе. Насколько счастливее была бы моя жизнь, будь рядом со мной отец. 13* 195 - Зачем же так отчаиваться. Многое зависит от тебя. Вы же, можно считать, в одном городе с Наталкой! - Нет, дочь уже настроили против меня. Она не хочет со мной встречаться. - Кто же виноват, что все так получилось? - Помню свое детство. Веря матери, винил во всем плохом отца... Узнав уже взрослым правду, не мог понять мать. В гибели семьи редко бывает виновен один человек - муж или жена. Повинны обе стороны. В доме тепло, когда в очаг подбрасывают дрова в четыре руки. Нина Ивановна ничего не ответила. Глядя на молчавшего и как-то поникшего Сергея Павловича, она поняла, что этот человек дорог ей. От всего облика его веяло искренностью, располагающей надежностью. И эта маленькая исповедь, и внимание к ней даже в мелочах, и ненавязчивое желание быть рядом, и эта теплота в глазах... "Нет, это не временное увлечение..." - думала Нина Ивановна. Женское сердце ее не ошиблось... Осенью 1947 года в основном из найденных за границей, а частично вновь изготовленных деталей построили первые экспериментальные управляемые баллистические ракеты типа "Фау-2" или А-4. Для испытания их в полетных условиях группа ученых и специалистов во главе с С. П. Королевым выехала в Капустин Яр. Накануне отъезда Сергей Павлович позвонил начальнику полигона Вознюку. - Самую суть, Василий Иванович, - попросил Главный. - Ждем вас. Вся техника на месте, сборка объектов заканчивается через неделю. Можно начинать испытания. - А где Леонид Александрович? - спросил Королев о Воскресенском, своем заместителе но летным испытаниям. - Он вместе с Василием Павловичем Мишиным в поле. Пылища тут такая, солнца не видно. По ночам холодновато. Одевайтесь потеплее. Королев решил ехать поездом: отоспаться, набраться сил перед испытанием ракет. Четыре дня пути. Время отдыха и раздумий. Настроение было приподнятым, коллектив единомышленников становился все дружнее. Разработанные новые принципы выбора конструктивно-компоновочных схем баллистических ракет дальнего действия (БРДД) единодушно одобрены научно-техническим сове- том института. Приятно было вспомнить и о том внимании, с которым встретили его доклад на торжественном заседании, посвященном 90-летию со дня рождения К. Э. Циолковского. В первых числах октября Королев прибыл в Капустин Яр. Сразу провел совещание всех служб полигона. 16 октября начались наземные огневые стендовые испытания ракеты. Это были напряженные дни, Сергей Павлович писал жене: "...Мой день складывается примерно так: встаю в 4.30 по московскому времени, накоротке завтракаю и выезжаю в поле. Возвращаемся иногда днем, а иногда вечером, но за тем, как правило, идет бесконечная вереница всевозможных вопросов до 1-2 ночи, раньше редко приходится ложиться". "...Свой долг я выполню до конца и убежден, что вернемся с хорошими, большими достижениями..." Конечно, далеко не обо всем писал жене Королев. Во время полетных испытаний одной из ракет произошла неполадка с двигателем, не развившим нужной тяги. Мог возникнуть пожар, а за ним неминуемо взрыв ракеты на старте. Первым оценил опасную ситуацию Королев, наблюдавший за пуском ракеты через перископ. Не сказав никому ни слова, он стремительно выскочил ив бункера, вырвал у растерявшегося испытателя брандспойт и начал заливать готовую расплавиться конструкцию пускового стола водой. Выбежавший вслед за Королевым его заместитель по испытаниям Л. А. Воскресенский оттащил Королева из опасной зоны. Но королевские минуты спасли положение. Дефект в двигателе устранили, и ракета успешно стартовала. - Зачем ты полез туда? - раздраженно выговаривал Королеву Леонид Александрович, единственный из сотрудников КБ, говоривший с Главным на "ты". - Да я не думал, - оправдывался Королев. - Взо-рзалась бы... - Вот именно. И ты вместе с ней. - И, перейдя на шутку, Воскресенский пригрозил Королеву, что будет отныне привязывать его к перископу, чтобы не убежал. 18 октября 1947 года на полигоне Капустин Яр состоялся старт первого образца баллистической ракеты, собранного и отлаженного под руководством С. П. Королева. Затем тут провели еще десять пусков таких же экспериментальных ракет. И хотя в заданный квадрат тогда долетела только треть из них, испытания посчи- тали успешными. Они помогали наметить пути совершенствования конструкций будущих ракет. В те дни на полигоне Королев остро почувствовал нехватку инженеров. "Если мы не займемся подготовкой нужных нам специалистов, - думал Королев, - то далеко не уедем. А путь у нас длинный, можно сказать, бесконечный..." В один из приездов на полигон министра вооружений СССР Дмитрия Федоровича Устинова Сергей Павлович завел с ним разговор об этом. - Что ты, Сергей Павлович, уговариваешь меня как девицу, сам думал об этом, - ответил министр. - Поговорю с кем надо. Может, приспособить для этих целей Ленинградский военно-механический? Отличная школа. Сам окончил его. - Можно, - согласился было Королев. - Только найдутся ли там нужные специалисты. А ездить москвичам "туда", "сюда" накладно. Времени нет. Лучше Бауманский, Дмитрий Федорович. Все главные конструкторы помогут - готовые преподаватели. В том же году в МВТУ открылись Высшие инженерные курсы по ускоренной подготовке ракетчиков. Состоялся набор студентов на новый специализированный факультет. 31 декабря С. П. Королев прочитал там вводную лекцию в свой курс "Основы проектирования баллистических ракет дальнего действия". Но Главный конструктор сам оставался "вечным студентом" - он учился на философском факультете вечернего университета марксизма-ленинизма, посещал в столичных институтах по выбору различные лекции видных ученых. Одновременно с испытаниями трофейных баллистических ракет дальнего действия велась разработка эскизного проекта аналогичной советской ракеты с дальностью полета 3000 километров. Командировки в Капустин Яр продолжались. Но всегда Сергей Павлович знал, что его ждут в тихой однокомнатной квартирке недалеко от КБ, писал теплые письма Нине Ивановне. 10 октября 1948 года в Капустином Яру стартовала первая отечественная управляемая баллистическая ракета дальнего действия Р-1. Все пуски прошли успешно. Это означало, что советское ракетостроение в короткие сроки успешно освоило разработку и изготовление жидкостных баллистических управляемых ракет. Случались и неприятности. Одна из новых экспериментальных ракет, как гово- рилось у ракетчиков, "ушла за бугор", то есть, пролетев несколько секунд, сошла с заданного курса и завалилась. Это ЧП. Королев казался очень мрачным. После обследования обломков ракеты тут же созвал Совет главных конструкторов. И, как всегда, был немногословен: заседание начал без предисловий. - Нас подвела автоматика, - Королев взглянул на главного конструктора систем управления Н. А. Пилюгина. Тот с невозмутимым видом, как обычно, делал из листков бумаги коробочки и выстраивал их в одну линию. Эта кажущаяся невозмутимость и вывела из себя Главного конструктора. Карие глаза его потемнели, густые брови вытянулись в одну линию и сошлись на переносице. - В чем дело, товарищ Пилюгин? - вместо обычного "Николай Алексеевич" спросил Королев. И, не дав ему сказать слова, обрушился на конструктора: - По вашей вине миллионы на ветер. Нам их народ дает на оборону. А мы из-за вашей безответственности - на ветер. Вы что, не понимаете, что делается в мире? Нам дорог каждый час. Они там за океаном не будут ждать... Пилюгин молчал, не поднимая глаз, с места на место переставлял коробочки. И только пальцы больших рабочих рук, некогда державших слесарный молоток и зубило, нервно подрагивали. - Не первый раз фирма Пилюгина подводит, - раздался негромкий голос двигателестроителя В. П. Глуш-ко. - Может, стоит подумать о привлечении новых сил? Такого крутого поворота Пилюгин не ожидал, не ожидал и Королев. В мгновение оценив обстановку, Главный понял, что в накале страстей виноват сам. Он, как никто другой, не хотел, чтобы участники Совета главных конструкторов перешли границы сложившихся откровенных, порою резких, но по сути своей добрых отношений, опасался разрушить творческую атмосферу совета, столь необходимую для такого большого дела, как создание баллистических ракет. - Может, Николай Алексеевич, - мягко, словно и не было никакой вспышки, поспешил Королев на вы-Ручку Пилюгину, - может, вас производственники подвели? В нашей практике, к сожалению, это еще случается. Вопрос какую-то долю минуты оставался без ответа... Напряженная тишина воцарилась в зале. Все смотрели то на Пилюгина, то на Королева, ожидая развязки. Пилюгин неторопливо встал. Высокий, большеголовый, с неподвижным лицом. Однако кровь отлила от его висков, и он был до крайности бледен. - Нет, Сергей Павлович, - негромко, но решительно начал Пилюгин. - Производственники тут ни при чем. Думаю, что конструкторский просчет. Моя вина. Разберемся. - Мы уж однажды слышали это... "разберемся", - снова сказал тот же Глушко. - Верно, слышали, - подхватил Королев и с каким-то удовлетворением в голосе добавил, - и "разобрались". Ракеты с пилюгинской системой управления прекрасно полетели. Полетит и эта. - Главный конструктор кивнул в сторону макета новой машины, стоящей здесь же в зале. - Всякий срыв - явление крайне нежелательное. В любом деле. Но будем смотреть трезво. Идем неизведанным путем. И опыт истории техники убеждает, что без издержек не обойтись. Будем же терпимы друг к другу, когда речь идет о поиске рационального, лучшего, чем сегодня. Но если безответственность - гнать, невзирая на лица... - В голосе Королева зазвучали было жесткие нотки, но он неожиданно для присутствующих как-то подобрел: - Думаю поступить так. Коли Николай Алексеевич признался, что в неудаче с системой управления ракетой виноват его институт, то есть предложение: поручить товарищу Пилюгину разобраться во всем и в рабочем порядке сообщить мне о принятых мерах. Нет возражений? Ну вот и хорошо, значит, договорились. Выступил Д. Ф. Устинов. Любитель крепкого образного словца, он на этот раз говорил мягко. Поддержав предложение председателя совета разобраться в причинах неудач самому Н. А. Пилюгину, он все же предупредил: - С производственников спрос особый. И мы не забудем об этом. Конечно, Пилюгин преувеличил, приняв тогда все на себя. Но он больше всего боялся другого: как бы его конструкторы, разработчики, переваливая недостатки на других, не потеряли чувство собственной ответственности за технику, едва передав ее проект в производство. "Подлинный конструктор, - любил повторять Н. А. Пилюгин, - должен знать, как будет вести его детище в сотом, тысячном варианте". Предвидение С. П. Королева оправдалось: группа специалистов Н. А. Пилюгина самостоятельно разобралась в причинах отказа одного из блоков системы управления полетом. Следующие старты экспериментальных ракет прошли успешно, и на них отрабатывались другие элементы ракетной техники. С той поры в совете и установился такой порядок: каждый из главных сам искал дефект, не ждал создания комиссии. Все было построено на взаимном доверии. Такой опыт оправдал себя. Глава третья Нам нужен мир Все помыслы обороне. Быть честным перед народом, В рядах партии большевиков. За нами дело не станет Поздним июльским вечером 1949 года командующий артиллерией Вооруженных Сил СССР Н. Н. Воронов, министр вооружений СССР Д. Ф. Устинов, заместитель министра Вооруженных Сил Н. Д. Яковлев, начальник Главного артиллерийского управления М. И. Неделин, руководители ракетной и атомной программ СССР С. П. Королев и И. В. Курчатов вошли в кремлевский кабинет И. В. Сталина. Оторвавшись от дел, Иосиф Виссарионович мельком взглянул на вошедших и плавным движением руки пригласил всех сесть за длинный стол. Дочитав какой-то документ, Сталин подписал его и отложил в сторону. Приподняв голову, внимательно оглядел сидящих. Он хорошо знал всех. Пожалуй, только о С. П. Королеве он знал меньше. - Докладывайте, - обратился И. В. Сталин к собравшимся и взглянул на часы, словно призывая к краткости. Ноделин, Воронов, Курчатов сообщили об экспериментальных исследованиях, о состоянии организационных, производственных дел. Дошла очередь до Королева. Он очень волновался. У Сталина не принято было говорить по бумажке. Великолепное знание дела, блестящая память позволили Сергею Павловичу свободно оперировать цифрами, иллюстрировать свои мысли убедительными фактами. Заклю- Чая свое краткое выступление, Главный конструктов сказал уверенно: - Ракета под индексом Р-1 по своим характеристи-1 кам лучше, чем немецкая "Фау-2". Следующая балли-; стическая Р-2 несколько тяжелее первой, но по дальней сти полета превосходит ее вдвое. Кроме того, она имеет отделяющуюся головную часть, где можно разместить боевой заряд или контейнер с научной аппаратурой. Можно считать, что отработаны пусковое устройство, система управления стартом и полетом ракеты. Налаживается технология производства машин, улучшается материально-техническая база. С. П. Королев обратил внимание Сталина на необходимость четче наладить кооперацию в масштабах страны между научно-исследовательскими институтами, конструкторскими бюро и промышленностью. Сталин докапывался до основных причин, порождавших трудности в создании ракетно-ядерного оружия, записывал на листке бумаги отстающие предприятия, чтобы потом разобраться с ними. В конце встречи И. В. Сталин, выйдя из-за стола, обратился к присутствующим: - Мы надеялись на долгий, прочный мир. Но Черчилль, этот поджигатель войны номер один, и Трумэн боятся советского строя как черт ладана. Грозят нам атомной войной. Но мы не Япония. Так что вы, товарищ Курчатов, и вы, товарищ Устинов, и вы тоже, - обратился Сталин к Королеву, - поторапливайтесь. Есть еще вопросы? - Тесновато нам в Капустином Яру, товарищ Сталин, - доложил Д. Ф. Устинов. - Я там много раз бывал. ? - На оборону, товарищи, вы знаете, мы средств ни- < когда не жалеем и никогда не будем жалеть, - ответил ' Сталин. - Наш девиз - новую технику заменять новейшей. Техника во главе с людьми, овладевшими техникой, может и должна дать чудеса. Готовьте свои предложения. Рассмотрим. Но советую быть экономными. Очень экономными во всем. - Сталин вернулся к письменному столу, сел и после раздумья, как бы подводя итог беседе, заговорил: - Нам так необходим мир. Но, конечно, не будем забывать предупреждения Ленина: "Мы не намерены позволить, чтобы нас задушили насмерть во имя мира..." Из кремлевского кабинета И. В. Сталина Королев вышел вместе с Неделиным. Оба молчали, находясь под впечатлением от состоявшейся беседы. Пожалуй, больше всех был доволен ею Сергей Павлович, надеявшийся, что вот теперь-то на тех, кто плохо помогает ракетчикам, управа найдется. Об одном только жалел Королев, что не сказал Сталину о возможности создания ракет для полета за пределы атмосферы, о которых мечтал К. Э. Циолковский. Мечта о таких полетах уже полностью овладела Главным конструктором. - Да, пожалуй, еще не время, - прервав молчание, выдохнул Королев конец фразы, заключавший его размышления. - Что не время? О чем ты? - спросил Митрофан Иванович своего спутника. - Да так, чуть было не выложил Иосифу Виссарионовичу о полетах за атмосферу... возможно, и человека. Я об этом давно думаю. А в прошлом году слушал доклад Михаила Клавдиевича Тихонравова, в котором он обосновал возможность получения первой космической скорости и запуска искусственного спутника Земли. Это произошло на годичной сессии Академии артиллерийских наук. Михаил Клавдиевич очень рассердил артиллеристов. Они усмотрели в этом посягательство на "бога войны". Но обвинения были все какими-то демагогическими. Конкретных, чисто технических возражений, не было... и не могло быть. Многие наши ученые боятся |гошире взглянуть на известные, казалось бы, вещи. Консерватизм. Я с ним не раз сталкивался. - Ну кто-то поддержал Михаила Клавдиевича? - Да, артиллерийский конструктор Грабин пытался переубедить своих коллег, убеждал, что грешно стоять на пути нового дела. Да еще профессор Ветчинкин - давний мой учитель и друг - он верный сторонник ракетной техники. Да и я не мог промолчать и не выступить с поддержкой выводов доклада. К счастью Тихонра-г.ова, ему помогает руководство его института - Алексей Иванович Нестеренко и Георгий Александрович Тю-лин. И, конечно, сам президент Академии артнаук Анатолий Аркадьевич Благонравов за него. - Они-то поддерживают, но и им могут дать по рукам, - тихо сказал Неделин. - Прихлопнут тему - и все дела. Тихонравов для многих не авторитет. - Ну это вы зря, - горячо возразил Королев. - Да Тихонравов крупнейший специалист. Недавно снова был у него. Работают на голом энтузиазме. Но какие головы. Я его пригласил на работу к себе, если что случится. - Не горячитесь, - прервал его Неделин. - Мне вся эта история, Сергей Павлович, давно известна. Вы, наверное, не знаете, но нашлись ученые-генералы, что потребовали отставки Благонравова с поста президента артакадемии. Твое имя тоже не обошли. И обо всем написали... Королев помрачнел и пошел быстрее. Прибавил шагу п Неделин. У Спасской башни, предъявив пропуск дежурному офицеру, вышли из Кремля и пошли к ожидавшим их машинам. - На свой страх и риск я эти бумажки положил под сукно. На душе конструктора сразу стало спокойнее. Возле машин остановились, Неделин, прощаясь, задержал руку Королева. - Нам нужна, до зарезу нужна ракета, которая смогла бы перешагнуть континенты, достичь любой точки земного шара. Пока ее нет. "Холодная война" опасна. В любой момент она может перейти в горячую. Там, за океаном, тоже не спят... Мой совет - дерзай, хоть и не время, - добавил он улыбнувшись. - И еще. Ракеты ваши скоро могут понадобиться. Так что внимания к вашему НИИ будет предостаточно. Уж не знаю, хорошо это или плохо. - И, весело рассмеявшись, Неделин сел в машину. ...29 августа 1949 года, в Казахстане, в присутствии Верховного командования Советской Армии, руководителей партии и правительства была испытана атомная бомба. Советский Союз показал, что он создал ядерное оружие и любому противнику может дать достойный отпор. Но страну окружали со всех сторон военные базы капиталистических стран. Проблема доставки нового вида оружия к цели стала первостепенной. Испытания ракет не прекращались. Для лучшей координации работ по созданию ракетной техники из отделов, подведомственных Сергею Павловичу, министерство организовало внутри института Особое конструкторское бюро (ОКБ) по разработке ракет дальнего действия. Королева назначили его руководителем. Рабочий день Сергея Павловича расписан по мину- там. Все многочисленные крупные проблемы он привык решать сам, а их предостаточно. В один из таких напряженных дней в его кабинет вошла секретарша и сообщила, что в приемной ждет Янгель. - Просите! Сергей Павлович окинул взглядом входящего: высокий, серые зоркие глаза. Подал руку. "Жесткая", - подумал про себя Королев. - Садитесь, Михаил Кузьмич. Мне о вас говорили. Вот сюда, поближе. Я временами недослышу. Королев знал, сидящий перед ним специалист имеет высшее авиационное образование, опыт работы с Н. Н. Поликарповым, В. М. Мясищевым, да и к тому же недавно окончил Академию авиационной промышленности. За плечами немалый опыт в авиастроении. "И ни с того ни с сего - в ракетостроение", - подумал неприязненно Королев. Он не терпел случайных людей в любом деле, а потому напрямик спросил: - Что вас привело к нам, к ракетчикам, Михаил Кузьмич? - Меня всегда влечет к себе новое дело. - Та-а-ак, - протянул недовольно Главный, - значит, лет через пять увлечетесь новым, и ракеты побоку. - А может, и так, Сергей Павлович, - не скрыл Янгель. - Но пока не закончу вашу школу, никуда не уйду. - Спасибо за откровенность. Школу нашу придется начинать с азов. Не ладится у меня в одном из отделов. Руководитель - человек знающий, но организатор никудышный. Характера не хватает... - Согласен. - Люблю, когда с полуслова понимают. Обязан предупредить, Михаил Кузьмич: пяти лет на "школу" вам не дам. Хватит полгода. А потом спрос будет жесткий, как с ветерана, - и рассмеялся. - Вы у нас первый с академическим образованием. Ну, ни пуха ни пера, -и, протянув на прощание руку, спросил: - Как с жильем, не стесняйтесь. Я знаю, вы - человек семейный. - Спасибо, Сергей Павлович, я ведь давний москвич... хотя и родился в Сибири. - Вот еще что: не все идет у нас гладко. Сегодня держал бой за одну перспективную работу. Время крутое: могут и снять с работы. Верно с меня спросили: "Где был раньше?" А что ответить. Идея не ребенок девять месяцев, и готово. Иные идеи вынашиваются ве ками. Так-то. - И тут же предложил: - Пойдемте, я| вас познакомлю с производством, Начнем со сборочного! цеха. 1 В ОКБ Королева постоянно проектировались, строились и испытывались все новые и новые образцы ракет. В 1950 году начались испытания первой оперативно-тактической ракеты Р-11. Ее можно хранить и транспортировать в заправленном состоянии. Двигательная установка для нее сконструирована в КБ А. М. Исаева. Эта ракета стала основоположницей нового направления в отечественном ракетостроении. Предыдущая pa- | кета Р-2, о которой Королев докладывал И. В. Сталину, I тем временем пройдя серию контрольных испытаний, по- ! ступила на вооружение Советской Армии. \ Больших успехов удалось достичь при создании геофизических ракет, получивших позднее название академических. На них опробовались всевозможные приборы для высотных научных исследований. По просьбе ученых на разные высоты - до 500 километров - поднимались возвращаемые на землю контейнеры с подопытными биологическими объектами, в том числе собаками. Шел новый активный процесс изучения стратосферы, прерванный войной, зондирование глубин ионосферы. Советская наука вплотную подступала к изучению условий осуществления пилотируемых полетов. Все, что делалось в этом направлении, проходило по инициативе Королева и при его активной практической и организационной поддержке. Командировки следовали одна за другой. Нина Ивановна редко видела мужа дома. Но в разлуке большой поддержкой были его письма - ласковые, нежные, полные заботы. "Мой удел собирать Сережу в дорогу... и ждать, ждать его возвращения... иногда месяц, а то и два. И только его добрые сердечные письма согревали меня... Я бережно храню их", - говорила она часто родным и друзьям. А когда Сергей Павлович бывал дома, в Подлипках, они, словно торопясь наверстать упущенное, ходили в театры, на концерты, в музеи. Сергей Павлович часто шутил: "Надо нажать на профком, а то билетов в кассах не достанешь". Дома была подобрана хорошая библиотека. Техническую литературу покупал сам, художественную - Нина Ивановна. На особом месте в шкафу стояли труды В. И. Ленина. Королев часто обращался к ним. Особенно, когда учился в вечернем университете марксизма-ленинизма. Единственно, что огорчало Сергея Павловича, - редкие встречи с дочерью. Зато каждое свидание праздник. Сергей Павлович сознавал, что дочь далека от него. Но кто в этом виноват? Нельзя всю вину перекладывать на других. Много ли она его видела? Что она знает о нем? И во время встреч Сергей Павлович старался как можно больше рассказать о себе, своих родных, стремился привить дочери свои жизненные принципы. - Учись, Наталка, учись, - советовал отец. - Мне повезло, что я окончил стройпрофшколу. В ней не было ни одного предмета, который не пригодился бы мне в жизни. И еще, если веришь в дело, не отступай, отстаивай его. Сергей Павлович подолгу потом помнил о свидании с любимой Наталкой. Воспоминания о них согревали его и во время длительных командировок. Новая важная веха в творческой жизни С. П. Королева и отечественного ракетостроения связана с его научно-конструкторским трудом "Принципы и методы проектирования ракет большой дальности". Он вошел в 20-томную работу, руководимую им, являющуюся эскиз-пьуя проектом баллистической ракеты дальнего действия - Р-3. В ней предусматривалось применение жидкостного двигателя увеличенной мощности, к тому же она имела совершенно новую схему, нежели предыдущие машины. "Новизна поставленной задачи, - писал Королев во "Введении", - потребовала проведения научно-исследовательских и теоретических работ... опирающихся, во-первых, на результаты всестороннего изучения предшествующего опыта по существующим ракетам и, во-вторых, на достаточно широкие исследования перспектив дальнейшего, развития ракет дальнего действия". На подготовку эскизного проекта Р-3 понадобился год напряженнейшей творческой работы коллектива ОКБ п смежных организаций. Далеко не все шло гладко, и это естественно: создавалась ракета, которой еще не знала мировая практика. Тем не менее приближалось время подготовки всей документации и перевода проекта Р-3 в металл. Военное ведомство страны возлагало на новую машину большие надежды. Обладая значительной подъ- емной силой, она смогла бы доставлять полезный груз на расстояние до 3000 километров. На одном из заседаний Межведомственного комитета в середине 1953 года было решено обсудить итоги работы ОКБ Королева по ракете Р-3. Все ждали, что Главный конструктор, как всегда в этих случаях, сразу возьмет "быка за рога", кратко проинформирует о состоянии дел и скажет конкретно заинтересованным организациям, что от них требуется и в какие сроки. Но почему-то на этот раз Сергей Павлович начал свое выступление с дальних подступов, вызвав немалое удивление присутствующих. Отметив многополезную работу проектантов, Королев особо выделил мысль, что в итоге проработки эскизного проекта сформировалась целостная программа дальнейшего развития ракетной техники. В нее входит конструирование ракет на высококипящем топливе для морского флота, носителей на твердом топливе, которые составят основу будущих ракетных войск, а также новых образцов жидкостных баллистических и крылатых ракет. - Как вам известно, в ходе работы над Р-3, - неторопливо продолжал Королев, - мы выпустили ракету Р-5, а затем модернизировали ее, установив на ней курчатовскую боеголовку. Эта машина уже несет свою вахту в нашей армии, составляя важнейший элемент ра-кетно-ядерного щита нашей Родины. С каждой ракетой мы обогащаемся не только теоретически, но и практически. Появились новые идеи. Нас не удовлетворяет дальность полета Р-5 в тысяча двести километров, считаем, что и проектируемая для Р-3 дальность в три тысячи километров тоже не отвечает перспективным задачам. Королев замолчал. Настороженная тишина воцарилась. на совещании в ожидании того, что скажет далее Главный конструктор. Но то, что он произнес, ошеломило всех: - В процессе проектирования Р-3, а затем и испытаний экспериментальных образцов ракеты Р-5 и других, на которых отрабатывались заложенные в проекте принципы новой машины... Одним словом, наш коллектив пришел к обоснованному выводу о том, что есть возможность перешагнуть через Р-3 и начать разработку межконтинентальной ракеты. Ошеломляющее заявление Главного конструктора но сразу дошло до присутствующих. Участвовавший в совещании Министр среднего машиностроения СССР В. А. Ма- лышев с недоумением посмотрел на Королева. Не скрыли своего крайнего изумления члены комитета М. И. Неделин, Д. Ф. Устинов. Наконец председательствующий - заведующий отделом Совмина СССР В. М. Рябиков пришел в себя и, не веря в сказанное Королевым, переспросил: - Вы не оговорились, Сергей Павлович? - Нет. Я настаиваю на прекращении всех работ, относящихся к изделию Р-3. Поверьте, мне нелегко далось принять такое решение. Но я хочу быть честным перед своим народом, перед самим собой. Королева перебили сразу несколько голосов. - Не громкие ли это слова? - Сколько времени ухлопали. - Говорите по существу. - Вы же не даете мне говорить, - усмехнулся Королев. Достал из папки несколько листков бумаги, взглянул на них и отодвинул в сторону. - Начатую ракету можно довести до серийного производства. Лишней она в армии не будет. На каком-то не длительном этапе ракетостроения она нам послужит. Но она не решит всех проблем. Я пришел к выводу, что надо, не теряя времени, откинув в сторону прежнее решение, направить усилия на разработку межконтинентальной машины, способной достигать любой точки земного шара. Подчеркиваю: любой. Мы с товарищами подсчитали: на новое изделие потребуются почти такие же затраты сил, средств и времени, как на Р-3. Надеюсь, высокое совещание меня поддержит. - Это только ваше мнение или и Совета главных конструкторов? - спросил Рябиков сердитым голосом. - Мнения наши по ряду позиций разошлись, поэтому я вынес свою точку зрения на обсуждение данного совещания. - Через год вы нам скажете, что у вас родился куда более лучший вариант ракеты, чем нынешний, - раздался голос представителя машиностроительного министерства Томилина. - По мне лучше держать в руках синицу, чем ловить журавля в небе. Я категорически против предложения товарища Королева. Министерство, в частности, наш Главк определил смежников, подготовил план обеспечения КБ всем необходимым для реализации всех заданий. Надеемся, что в ближайшие три года ракета Р-3 встанет на вооружение Советской Армии. 14 А. Романов 209 Все вопросы в этом плане согласованы уже с Министерством обороны. - Да, это так, - поддержал Неделин. - На первый взгляд ломка всего и мне нежелательна... Его перебил кто-то из членов комитета, обращаясь к Королеву: - Перестаньте отвлекать государственные средства на ваши фантазии. Вероятно, новый проект, как вы считаете, поможет развитию науки. Но деньги дает не Академия наук. И так уже ни один полет не обходится без научных приборов. Запускаете специальные геофизические ракеты. Животные у них, видите ли, летают. Биологические эксперименты, геофизические опыты. А это все деньги, народные деньги. - А я только о народном благе и думаю, - раздражаясь, ответил Сергей Павлович и продолжил, обращаясь к Неделину: - Митрофан Иванович, поверьте, я понимаю вас, согласен и с товарищем из промышленности. Мне спокойнее жить, продолжая разработку Р-3. Через некоторое время мы предложили бы новый вариант ракеты, той, за которую ратую сегодня. И никто меня за это не осудил бы. Но ведь это двойной, тройной расход средств и материалов и потеря времени. А время ныне дороже денег. Понимать бесперспективность Р-3 и как ни в чем не бывало продолжать работать над ней?! Это равносильно предательству. Это но по мне... - АО чем вы раньше думали? - бросил Рябиков. - Может, вы, Василий Михайлович, объясните, почему вначале на вооружении современных армий появилось гладкоствольное ружье, потом нарезная винтовка, и, наконец, перед началом второй мировой войны с трудом пробил путь к нашему советскому солдату автомат. Творческий процесс - это решение задач со многими неизвестными. Но если мы понимаем, что государству выгоднее... На полуслове Королева резко оборвал Малышев. - Что такое государственные интересы, мы знаем не хуже вас, а может, и лучше. А знаете ли вы, товарищ Королев, что существует государственная дисциплина?.. - Вячеслав Александрович, - выждав паузу, вмешался Устинов, - Королев внес только предложение. Наша воля с ним согласиться или не согласиться. - Да за одно такое предложение в годы войны голову снимали, - распалился Малышев. - Решение правительства, видите ли, для Королева не закон? - Да, и в авиации подобные случаи бывали, - заметил Устинов. - Рядом с одной хорошей машиной порой появлялась другая, лучшая. Она-то и шла в серию. - Хорошо, - смягчился Малышев. - Вы что же, товарищ Устинов, полагаете поддержать Королева? Он намерен жить по принципу "что хочу, то и ворочу". Не выйдет! Правительственное решение никто не отменял, и за выполнение его несете и вы ответственность. Обязываю вас работу, товарищ Королев, над Р-3 продолжать. - Я отказываюсь, Вячеслав Александрович, - выдержав жесткий взгляд Малышева, ответил Королев. - Повторяю: это негосударственный подход к делу. - Вот как! Он отказывается, - окончательно вышел из себя Малышев. - Незаменимых людей нет. Найдем другого. Обстановка на совещании накалилась до предела. После В. А. Малышева никто выступать не решался. Вопрос неясен и противоречив. Прав Малышев, требуя продолжения работ по Р-3, утвержденной самыми высокими инстанциями в стране. Но убедительны и доводы Королева, не желавшего продолжать разработку, по его уверению, морально устаревшего объекта. Королев огорчился, что отмолчался Неделин. Сергей Павлович понял, однако, что он проявил ненужную само-у бренность, что зря не посоветовался с заинтересованной стороной и внутренне усмехнулся, вспоминая слова рабочего Хромова: "Гнись, гнись, если любишь дело... Добьешься, выпрямишься, и никто тебя больше не согнет..." "Не послушался я тебя. Учту ошибки". - Дальнейшее обсуждение вопроса считаю бесполезным, - сказал В. А. Малышев и встал из-за стола. Вернемся, однако, в начало 1952 года, к важнейшей странице биографии С. П. Королева, преднамеренно опущенной, чтобы не нарушать последовательность рассказа о его конструкторской деятельности. Странице, как животворный луч солнца высветившей духовную суть Королева и вызвавшей к действию новые, еще не использованные силы его могучего творческого потенциала. Коллектив Особого конструкторского бюро НИИ готовился к общему собранию. Партбюро решило, что с докладом о ходе работ выступит Главный конструктор С. П. Королев. Он не возражал. - Хочется, чтобы вы сделали общий анализ. Не стесняйтесь говорить о недостатках. О перспективах 14* 211 обязательно, - советовал докладчику секретарь партбюро ОКБ Д. И. Козлов. - И об очередных задачах ком-' мунистов. - Принято, - ответил Сергей Павлович. - Вот только насчет задач коммунистов, Дмитрий Ильич, не могу. Не с руки мне, беспартийному. Козлов грустно улыбнулся и, выйдя из-за стола, сел рядом с Королевым. Помолчал. - Никак не могу представить, что наш Главный вне партии. Да и по делам, по ответственности вы - коммунист, хотя и без партийного билета. Вошел Б. А. Строганов, член парткома НИИ. - Не помешаю? - Садись, садись, Борис Александрович, вовремя зашел, - пригласил Козлов. - Разговариваем с Сергеем Павловичем о партии. Королев молчал. Он не раз думал об этом. Готовился к подобному разговору. Всеми своими помыслами и делами он всегда был с партией. Но что-то удерживало его от этого шага. Ему казалось, просить о приеме в партию - значит навязывать себя ей... Если он заслужит, то... - Я всеми помыслами с партией. Но мое прошлое... Придя к себе в кабинет, Сергей Павлович долго не мог сосредоточиться на делах. Для него, требовательного к себе человека, решение стать коммунистом означало сделать в жизни исключительно важный шаг. Ничто не ценил он больше всего, как доверие к человеку. И сам он, испытавший превратности судьбы, в каждодневной практике придерживался этого правила. Разговор о вступлении в ряды ВКП(б) был для него тем целебным бальзамом, который как бы окончательно залечивал давние душевные раны. В НИИ в 1952-1953 годах входило несколько конструкторских и производственных подразделений, в каждом из них партийные организации, возглавляемые партбюро. Все их объединял партком НИИ, которым руководил М. Г. Медков, недавно перешедший на работу в институт. По заведенному порядку Д. И. Козлов пошел к Модкову, чтобы сказать о намерении коммунистов принять в свои ряды Главного конструктора КБ. Парторг ЦК плохо еще знал людей, почти не встречался с беспартийным Королевым и дал было "добро" на прием его кандидатом в члены партии, но, услышав "про 1938 год", изменился в лице. - Да вы, товарищ Козлов, в своем уме?! Кого хотите протащить в партию? Что, у нас нет более достойных? - Взвинтившись, Медков уже не говорил, а кричал. - Нет, я своим партбилетом дорожу. - И уже бесповоротно: - Партия обойдется без врагов народа, хотя и бывших... Д. И. Козлов понял, что дальше продолжать разговор бесполезно, но не сдался и пошел посоветоваться с членом парткома, директором НИИ К. Н. Рудневым, человеком принципиальным, да и к тому же уважавшим талант и энергию Королева, оказывавшим ему в работе всяческую помощь и поддержку. Выслушав парторга, Руднев задумался. Он не раз встречался со сверхбдительными людьми, подобными Мед-кову, знал их силу, но все-таки решился. - А как с рекомендациями? - спросил он, - время-то непростое. - Не поставить бы нам, Константин Николаевич, в ложное положение Королева, - засомневался Козлов. - Подрежем ведь человека под корень. И все же рекомендацию я ему дам. ...В начале марта 1952 года Королев получил рекомендации от коммунистов и подал заявление в парторганизацию ОКБ с просьбой о приеме его кандидатом в члены партии. Этот шаг Королева связан с именами коммунистов, знавших его по совместной работе от пяти до двадцати лет. Дать в пору культа личности рекомендацию в ряды ВКП(б) бывшему "врагу народа" - зна- чило совершить не только нравственный, но и политический акт, непредсказуемый по своим последствиям. II этот смелый акт исполнили Ю. А. Победоносцев, работавший с Сергеем Павловичем еще в ГИРДе и РНИИ, Д. И. Козлов, встречавшийся с ним в 1946 году в Германии, А. М. Пронин, участвовавший вместе с Королевым в испытаниях первых ракет в Капустином Яру, коммунисты И. М. Рябов и И. В. Лавров, по нескольку лет работавшие в ОКБ. Их рекомендации и сейчас поражают единством точки зрения на С. П. Королева, как человека незаурядного, преданного интересам Родины, объективностью. "Товарищ Королев своими знаниями и опытом во многом способствовал коллективу ОКБ добиться значительных успехов в деле укрепления нашей Родины" (Д. Козлов), "Королев отдает максимум энергии на укрепление могущества нашего государства", - пишет И. В. Лавров. Тут же он дает совет: "Больше уделять внимания воспитательной работе среди коллектива, особенно среди руководства ОКБ и своих ближайших помощников", "Товарищ Королев очень любит свою работу и отдает ей все силы и знания. Переживая глубоко даже небольшую неудачу, не опускает руки, а, наоборот, еще энергичнее ищет правильного решения задачи... Будучи вспыльчивым человеком, тов. Королев иногда бывает не совсем тактичен в своих разговорах с подчиненными" (А. Пронин), "...Будучи чрезвычайно твердым в отстаивании и проведении в жизнь своей линии, товарищ Королев нередко встречал энергичный отпор и сопротивление. На этой почве у него возникали конфликты с отдельными товарищами. Однако товарищ Королев всегда оставался последовательным и принципиальным в намеченном им решении того или иного вопроса" (Ю. Победоносцев). Вопреки мнению Медкова, коммунисты 12 марта на заседании партбюро, а 18 марта на своем партийном собрании ОКБ единогласно проголосовали за принятие Главного конструктора в свои ряды. Однако такое решение пришлось не по нутру Медкову, и он решил добиться своего, полагая, что ему удастся склонить членов парткома НИИ к отмене решения партийного собрания ОКБ. На заседании парткома НИИ 28 марта присутствовал партийный актив. После того как зачитали рекомендации, Королеву предложили рассказать свою биографию. Сергей Павлович интуитивно чувствовал, что вокруг его приема в ряды партии идет какая-то закулисная возня, да и к тому же до него дошли слухи о недоброжелательности к нему отдельных членов парткома. Негромко, но чтобы все хорошо слышали, Королев начал говорить, сдерживая охватившее волнение. Он повторил, по существу, из слова в слово некогда написанную им автобиографию: - С 1929 года после знакомства с К. Э. Циолковским и его работами, - сказал Сергей Павлович, - начал заниматься ракетами. Вначале руководил на общественных началах одной из первых групп по ракетной технике, бывшим ГИРДом, а затем перешел на постоянную работу в этой области. Имею за период до 1951 года сорок работ - научных трудов и проектно-конструктор-ских разработок по авиации и специальной технике. В 1947 году избран членом-корреспондентом Академии артиллерийских наук по IV отделению. Не скрыл Королев, что в 1938 году его необоснованно репрессировали, во время войны работал на оборонных заводах, в 1944 году освобожден со снятием судимости. Именно этих слов с нетерпением ждал Медков. - Но позвольте, это не реабилитация, - словно по команде прорвал Королева кто-то из членов парткома. - Мне известно, что в 1944 году специальным указом досрочно освобождались все заключенные, работавшие на оборону. Тут что-то не так. Для многих членов парткома этот факт в жизни Королева оказался неожиданным. Кое-кто из них поторопился с предложением посоветоваться в инстанциях. Кто-то в душе решил воздержаться при голосовании, а кое-кто мысленно упрекал рекомендующих в необдуманном шаге... Наступила гнетущая тишина. Такого поворота Королев не ожидал. Он сидел, опустив массивную голову, которую преждевременно посеребрила седина, стиснув до боли зубы. Мертвенно-бледное лицо его казалось каменным. Лишь на висках в венах, словно пытаясь вырваться наружу, неистово билась кровь. Глаза то вспыхивали, то гасли. Нервы начали сдавать, сердце учащенно билось. Королев попытался встать, чтобы уйти. Сидевший позади него А. М. Пронин с силой посадил его на место. - Сиди, - властно прошептал он, - сиди. Королев подчинился. Сидел, отрешившись от всего, что происходило вокруг. Не слышал, как заговорил Константин Николаевич Руднев, директор НИИ. Он сообщил членам партбюро, что вопрос о приеме Королева в партию рассматривался в нужных партийных инстанциях. - Как член парткома, - негромко заключил Руднев, - я советовался и в Центральном Комитете партии. Там дали "добро". Между прочим, один из секретарей ЦК сказал примерно так: "Я бы тоже дал Королеву рекомендацию, да опоздал. У него уже есть одна такая, что я позавидовал - боевая ракета его конструкции. Она лучшая оценка его деятельности. Побольше бы нам таких коммунистов". После такого убедительного разъяснения К. Н. Руднева все члены парткома высказались за прием Королева кандидатом в члены партии. Мытищинский горком ВКП(б) утвердил решение парткома. Вскоре С. П. Королев получил кандидатскую карточку No 10012568. Через год, 15 июля 1953 года, коммунисты ОКБ принимали С. П. Королева в члены партии, переименован- ной к тому времени из ВКП(б) в КПСС. Сергей Павлович и на этот раз сильно волновался. Но все шло хорошо, один за другим выступали рекомендующие, справедливо оценивали его конструкторскую деятельность, высказывали доброжелательные советы, все отмечали, что С. П. Королев активно участвует и в общественной жизни и что за время кандидатского стажа значительно вырос как руководитель ОКБ и коммунист... ...Собрание течет ровно. Сергей Павлович обрел спокойствие, ответил на все вопросы. Но в тот момент, когда председательствующий хотел было покончить с ними, из зала раздался вопрос, которого больше всего не желал Королев: "Дожил чуть ли не до пятидесяти лет, а о партии подумал только сегодня". - Разрешите ответить мне, - попросил слова рекомендующий А. М. Пронин. - Как-то на стартовой площадке, когда закончились комплексные электрические испытания ракеты Р-2, я оказался рядом с Сергеем Павловичем. Беседовали о текущих бытовых делах экспедиции. В том, 1948 году в этой экспедиции я был парторгом. И прямо спросил Королева: "Сергей Павлович, почему вы не вступаете в партию?" Королев ответил мне тогда: "Если говорить откровенно, о вступлении в партию давно думаю". - "Так в чем же дело?" - поинтересовался я. "В партию надо прийти с чем-то, а но просто с одним заявлением. Вы понимаете меня?" - "Да, кажется, понимаю", - ответил я. На этом разговор наш и закончился. Вот прошло несколько лет, и я с удовольствием даю Королеву рекомендацию в члены партии. Позвольте мне напомнить несколько строк из моей рекомендации: "Обладая большим техническим кругозором и хорошими организаторскими способностями, товарищ Королев сумел создать и воспитать высококва-лицифированный дружный коллектив,' который под его руководством уверенно решает ряд новых проблем по новой технике". "Общее собрание коммунистов ОКБ НИИ единодушно проголосовало за принятие Королева в члены партии. Вслед за парткомом это решение утвердило бюро Мытищинского горкома партии". Гордость и счастье переполняли сердце Сергея Павловича. Он понимал, что с него навсегда снято грязное пятно, брошенное злопыхателями в 1938 году. И он по праву считал, что в глазах общественности его доброе имя гражданина навсегда и полностью восстановлено. "Это важно не только для меня... Нельзя забывать о Наташе. Тень, павшая на родителей, падает и на их детей. Такова жизнь... Но, к счастью, несмотря на тяжелые испытания, которые все мы вынесли за минувшие годы, - подумал Королев, - ни на один миг наша Родина по оставляла заботу о ней. Как ни было трудно, но она росла и училась, и жизнь для нее была светлой. Помни об этом, Наталка, и всегда люби наш народ и землю, на которой ты выросла. Этого я тебе желаю во всем и всегда!" Сергей Павлович невольно усмехнулся: "Да ведь я, кажется, повторяю про себя слова письма Наташе, посланного к совершеннолетию?!" В "Деле No 1274 по приему в члены КПСС тов. Королева С. П." хранится ныне ставший историческим "Протокол No 45 заседания Мытищинского ГК КПСС от ti августа 1953 г.". Заключительные его строки: "Утвердить решение парторганизации. Принять тов. Королева С. П. в члены КПСС, установив партстаж с июля 1953 года". ...В назначенный день и час получения партийного билета С. П. Королев в горком партии не явился. Что случилось? Такого еще не бывало. Короткая приписка, сделанная от руки на протоколе, дает ответ: "В командировке. Выписан партийный билет No 1063534. 20/VIII 1953 г.". Что за неотложная командировка помешала Сергею Павловичу в названный день получить желанный партийный билет? Буквально через несколько дней после приема Королева в партию он вместе с членами Совета главных конструкторов выехал на полигон, в Казахстан, па испытания первой термоядерной бомбы. Поездке предшествовало совещание, на котором окончательно сформулировали общие требования к транспортным средствам доставки атомных зарядов на различные расстояния, определили первоочередные задачи, связанные с модернизацией стратегических и долгохранящихся оперативно-тактических баллистических ракет дальнего действия Р-5 и Р-11 для доставки боезарядов нового типа. В частности, выявилась необходимость внести изменения и в разрабатываемую в те годы межконтинентальную ракету, способную нести ядерную бомбу более значительной массы. На рассвете 12 августа 1953 года в присутствии руководителей партии и правительства, Советской Армии был произведен сброс с самолета водородной бомбы над специально оборудованной позицией. Наблюдали взрыв из специального убежища. Яркий ослепительный свет, страшный грохот, и грибообразное облако, медленно вырастая на глазах членов государственной комиссии, поднялось в атмосферу. На месте металлической башни образовалось широкое углубление в виде тарелки. Башня исчезла вместе с бетонным основанием. Металл и бетон испарились. Почва вокруг превратилась в спекшуюся стекловидную массу, желтую, испещренную трещинами, покрытую оплавленными комками. Разрушенные и отброшенные танки, орудия, опрокинутый паровоз, снесенные взрывной волной бетонные стены, сожженные деревянные постройки. Дальше от эпицентра - обугленная земля. На ней - беспомощные птицы. Свет разбудил их, они взлетели, но излучение спалило им крылья и выжгло глаза. Все это видел С. П. Королев и не мог принять ни сердцем, ни разумом того, что когда-нибудь подобное оружие снова может быть кем-то пущено в ход против человека. - Это же чудовище, - наконец вымолвил он. - И такое американцы... Против мирных японских городов! Большего преступления мир не знал, - гневно, прерывисто заговорил Королев. - Да, это ужасно, - согласился Игорь Васильевич Курчатов, показывая на обезображенную взрывом территорию полигона. - Вы знаете, Сергей Павлович, так хочется как можно скорее достижения атомной энергетики использовать в народном хозяйстве. Энергия атома - это энергия созидания. Вот ведем строительство атомной электростанции. Вы знаете, при умелом использовании какие огромные блага от них получит человечество! А сейчас, - Курчатов на минуту задумался, нервно погладил редкую 'бороду, посмотрел на опустошенный после взрыва район и с горечью сказал: - Силы разума против сил разума. Да, это ужасно!- - Нам это "чудовище" надо разместить на ракете и четко управлять им. Это ваша задача. Ближайшая! Американские вояки уже разработали план атомной войны против нас. Названы конкретные цели поражения, - добавил присутствовавший здесь маршал Жуков. - И чем раньше соединим бомбу с ракетой-носителем, тем лучше, Сергей Павлович, - снова включился в разговор И. В. Курчатов. - Мы не имеем права допустить атомного преимущества над нами. Надо торопиться, враги не будут дожидаться, пока мы освоим новый вид оружия. Там, за океаном, готовят, кажется, еще не один сюрприз, - добавил Игорь Васильевич, - ну, да мы тоже не спим. Но дел впереди уйма. - За нами дело не станет, Игорь Васильевич, - ответил Королев. - Сделаем что надо и в срок. - Не торопимся мы что-то с новым полигоном, -' вставил М. И. Неделин. - А надо бы! - Вот и торопитесь, - словно команду отдал ему Г. К. Жуков. Д. Ф. Устинов, М. И. Неделин, С. П. Королев, другие представители научных и производственных организаций в конце 1953 года подготовили для ЦК КПСС и Совета Министров СССР записку, в которой обосновали необходимость строительства второго ракетного полигона - ракетодрома, дали примерную его характеристику. Совет Министров СССР рассмотрел проектное задание на строительство этого полигона. Возведение его возлагалось на военных строителей, ответственным назначался М. И. Неделин. ...Инженер-подполковник А. А. Ниточкин явился в точно назначенное время - в восемь утра. Приемная заместителя министра обороны СССР маршала артиллерии М. И. Неделина была пуста. Адъютант маршала спросил: - Вы подполковник Ниточкин? - Так точно. - Вас ждут. - И открыл дверь в кабинет. Маршал стоял у большой карты Советского Союза, внимательно рассматривая ее... - Проходите, - пригласил Неделин. Ниточкин сел, выжидающе посмотрел на Неделина. Митрофан Иванович еще раз взглянул на бумагу, что лежала на столе. Это была выписка из личного дела Алексея Алексеевича Ниточкина. - Подполковник Ниточкин! Вас в числе других специалистов рекомендовали мне как человека, способного возглавить группу по разработке нового ракетного полигона. Необычного. Такого нет у нас и тем более за границей. Но мы уверены, что вы справитесь. Вы ведь уже проектировали полигон в Капустином Яру. - Так точно, товарищ маршал. - Ну, что скажете, Алексей Алексеевич? - Когда прикажете приступить к работе, товарищ маршал? - Считайте, что уже приступили, - в том же тоне ответил Неделин. В этот момент раздался телефонный звонок. Маршал взял трубку. - Неделин... Так точно. Разрешите доложить... Слушаюсь... Так точно, - положил трубку на рычаг телефона. - Маршал Жуков звонил. Поторапливает. Так что дело за вами. Вот вам телефон главного заказчика. - И, передав Ниточкину листок бумаги, посоветовал: - Свяжитесь с Королевым в ближайшие донь-два. И прошу - никаких других дел. Сегодня главное дело ваших людей - это. Во второй половине следующего же дня инженер-подполковник Ниточкин вошел в маленький рабочий кабинет Главного конструктора баллистических ракет. Королев был не один. Возле стола сидел бритоголовый человек в звании полковника и читал какую-то бумагу. Сергей Павлович вышел из-за стола, поздоровался за руку с Ниточкиным, а потом обратился к полковнику: - Знакомьтесь, Георгий Максимович. Это наш главный проектант Алексей Алексеевич Ниточкин. Полковник встал и, подавая руку, представился: - Шубников, начальник строительного управления. Мне поручено строить. Г. М. Шубников к тому времени слыл известным строителем. В годы войны он занимался инженерным обеспечением боевых операций частей Советской Армии. С первых мирных дней трудился над восстановлением объектов народного хозяйства, участвовал в возведении памятника советскому воину-освободителю в Трептов-парке в Берлине. - Сколько лет мы не виделись с вами, Алексей Алексеевич? - обратился Королев к Ниточкину. - Пожалуй, с конца 1947 года, а сейчас уже 54-й. Капустин Яр и все, что с ним связано, навсегда в памяти. Я рад еще раз поработать вместе. Прежде чем ознакомить с проектным заданием, товарищи, скажу о нем несколько слов. Это более крупный, чем в Капустином Яру, ракетный полигон. Королев подошел к коричневой доске, висевшей на стене, взял мелок и стал писать исходные данные будущих ракет. Именно они диктовали, каким быть полигону: монтажному корпусу, хранилищу топливных компонентов. Стартовые сооружения проектировал коллектив КБ В. П. Бармина. По мере того, как Сергей Павлович говорил, очертания нового полигона становились для Ниточкина и Шуб-цикова все яснее, определеннее. - Новый полигон - это стартовая площадка и экспериментальная база, - пояснил Королев. - Значит, нужны различные службы для проведения комплексных испытаний ракет-носителей и их головных частей, объектов, стартовое оборудование и многие вспомогательные службы. В общем принципиальной разницы в самой схеме между Капустиным Яром и новым полигоном как будто нет. Но все должно быть масштабнее и все на уровне новейшей техники. Даже с учетом той, что еще на ватмане или существует пока в виде идей. - Королев усмехнулся. - Все, о чем говорил, товарищи, это не только моя точка зрения - так думает Совет главных конструкторов. На новом ракетодроме будем испытывать новые мощные ракеты-носители. Их назначение - оборона и наука. Со временем они полетят к Луне, Венере, Марсу... - К Луне? - усмехнулся Ниточкин и, решив поддержать, как казалось, шутку Главного, в том же духе спросил: - А нового Жюль Верна нашли, Сергей Павлович? Не обратив внимания на ироническую реплику, Королев кратко обрисовал суть проблемы, сообщил, что на стапелях конструкторского бюро уже заложены ракеты, которые, по замыслу, должны будут достигать любой точки земного шара и плюс к этому выводить за пределы Земли в космическое пространство научно-исследовательские аппараты. - А место новостройки, Сергей Павлович? - спросил Шубников. - Вот этого, Георгий Максимович, пока и сам но знаю. Для поиска его создана комиссия. Ее возглавляет наш общий знакомый, начальник полигона Капустина Яра Василий Иванович Вознюк. По первым прикидкам - Казахстан. Народ начинает там осваивать целинные земли, ну а нам осваивать космическую целину. А вот сроки сжатые - 1956 год. - Эгакую махину?! Меньше трех лет! Успеем ли, Сергей Павлович, - посомпевался Шубников. - Разработка проекта займет не меньше года. А там всего ничего останется. Главный конструктор предвидел этот вопрос и даже успел согласовать необычную технологию работ, но, прежде чем сказать о ней строителю, спросил: - Георгий Максимович, а во время войны проекты фортификационных укреплений тоже вынашивали так долго? - обратись к собеседникам, словно попросил: - Проектирование объектов и строительство придется вести почти одновременно. Работа адская. Но другого выхода нет. В этом же темпе придется трудиться и тем организациям, кому поручено готовить все техническое оборудование комплекса. Кстати, начальником нового полигона скорее всего будет известный ракетчик Алексей Иванович Нестеренко. Глава четвертая Оборона и наука Впередсмотрящие. В те дни на Байконуре. Покоряя пространство Ракеты надежно встали на защиту социалистической Родины. Знаменитый королевский девиз "Ракеты - это оборона и наука", с которым Сергей Павлович пришел в ракетную технику, постепенно осуществлялся. На листах ватмана уже рождалась межконтинентальная ракета. С ней он связывал свои давние научные мечты. Королеву уже виделись спутники, запуски животных, полет человека по орбите вокруг Земли, старты ракет к Луне, Марсу, Венере - вот что обещали эти ракеты. Но не все ученые и партийные и государственные деятели были убеждены в необходимости этого. Президиум Академии наук СССР решил выяснить точку зрения ученых об изучении космоса и разослал многим из них письмо, в котором просил высказать свое мнение. Ответы стали приходить быстро. "...Фантастикой не увлекаюсь..." "...Думаю, что это произойдет через несколько десятилетий и наши дети смогут сказать точнее..." "...Давайте научимся летать сначала в стратосфере..." Ученых, сказавших космосу "нет", в первое послевоенное десятилетие оказалось больше, чем смотревших в завтра. Рассуждали примерно так: зачем брать эту ношу на плечи нашему поколению. Пройдет, может, тысяча лет, прежде чем людям понадобится жить в космо- се. А раз так, то зачем тратить средства и силы. Давайте устраивать жизнь на своей планете, а космос подождет. Но у С. П. Королева нашлись и сторонники. "Можно провести уникальные эксперименты, - писал академик Василий Григорьевич Фесенков, - в разных областях астрономии..." "Бесспорный интерес представит изучение всевозможных частиц и излучений, - утверждал академик Сергей Николаевич Вернов. - Аппаратуру следует разработать весьма оригинальную. Физики могут ее делать..." "Если в любой отрасли знаний открываются возможности проникнуть в новую, девственную область исследования, - сказал свое веское слово академик Петр Леонидович Капица, лауреат Нобелевской премии, - то это надо обязательно сделать, так как история науки учит, что проникновение в новые области, как правило, и ведет к открытию тех важнейших явлений природы, которые наиболее значительно расширяют пути развития человеческой культуры". Сергей Павлович ознакомился с ответами ученых на письмо Академии наук СССР. Его удивило и потрясло, что многие видные представители науки не приняли идеи Циолковского. Тем радостнее для него было увидеть ответ своих единомышленников. Не удержался, позвонил Петру Леонидовичу Капице, поблагодарил его и * не скрыл разочарования, что многие не хотят смотреть вперед, чуть дальше своего носа. А в ответ услышал: - Поверьте мне, через несколько лет им будет стыдно за свою слепоту. Эти люди живут сиюминутными проблемами. А быть подлинным служителем науки - надо смотреть хотя бы на полвека вперед. Чувствуя себя не одиноким, поняв, что есть люди, которые его поддержат, Сергей Павлович решается поставить перед ЦК партии и правительством вопрос о целесообразности использования в будущем межконтинентальных ракет как носителей летательных аппаратов для изучения Вселенной. И Королев обращается с просьбой к Михаилу Клав-диевичу Тихонравову, который вместе с другими учеными продолжал расчеты космических полетов, подгото-пить специальную докладную "Об искусственном спутнике Земли". 26 мая 1954 года С. П. Королев посылает ее в Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР. В сопроводительной записке он напоминает, что "проводящаяся в настоящее время разработка нового изделия с конечной скоростью около 7000 м/сек позволяет говорить о возможности создания в ближайшие годы искусственного спутника Земли... Мне кажется, что в настоящее время была бы своевременной и целесообразной организация научно-исследовательского отдела для проведения первых поисковых работ по спутнику п более детальной разработки комплекса вопросов, связанных с этой проблемой". Через пару месяцев Главный конструктор ОКБ С. П. Королев назначается заместителем директора НИИ по научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам. Возможности Королева для осуществления своей мечты о межпланетных сообщениях еще более расширяются. Но окончательного решения о спутнике нет. Это тревожит Королева. Скептики на земле еще не перевелись, даже среди ученых! В это время организуется новое конструкторское бюро ракетного направления. Министерство подыскивает его руководителя. Выбор падает на М. К. Янгеля. На вопрос Королеву, как он смотрит на выдвижение Янгеля, Сергей Павлович честно ответил: "Хотя отношения между нами не сложились как надо, Янгелю можно поручить самостоятельное дело. Михаил Кузьмич прошел на пашем предприятии путь от начальника отдела, заместителя Главного конструктора до руководителя всего нашего НИИ. Такое не каждому под силу. Мы с ним не ссорились, но крепко спорили. Творческие споры, точнее принципиальные разногласия. Да, жаркие, по никто в них не сгорел. Человек он большого таланта и отличного знания дела. Так и должно быть". На следующий день Янгель зашел к Королеву. - Пришел попрощаться, Сергей Павлович. Спасибо за науку. Школа ракетчиков у вас прекрасная - это главное, остальное мелочь. Другие новые дола меня уже никогда не соблазнят. Я до конца жизни ракетчик. Еще раз спасибо. - Может, скоро снимут с наших плеч хотя бы часть военного груза. Возьмете на себя... - Космос, Сергей Павлович? Королев только улыбнулся в ответ. А в небо уже стартовали геофизические ракеты с собаками и другими животными на борту. Все полеты проходили успешно. Катапультированные с ракеты кон- тейнеры благополучно приземлялись, и четвероногие путешественники возвращались па Землю. Но это лишь пока прыжки в небо, а Королеву нужен полет по орбите вокруг Земли. "Человек в космосе" - вот мечта Сергея Павловича, и ради нее Главный конструктор готов был преодолеть все препятствия, убедить и доказать всем необходимость и возможность такого полета. И извечные друзья человека - собаки, не раз уже помогавшие человеку в разрешении тайн природы, и здесь выручали ученых. ' Но однажды произошел забавный случай. Собаку по кличке Смелый, уже летавшую, подготовили к новому полету. За день до старта она прошла все процедуры. Вечером, как обычно, Смелого отпустили погулять, но он, как потом шутили, почуял, что ему лететь, решил "отказаться" от участия в эксперименте и убежал. Сколько его ни искали, не нашли. До старта оставалось несколько часов. Вторая же собака Белка, спутница Смелого по путешествию, с нетерпением ждала его. Больше всех нервничал Владимир Иванович Яздов-ский, отвечающий за эксперимент. Пригрозив уволить всех сотрудников, он наконец решился идти к Королеву. Но кто-то подсказал другой выход - поехать к столовой, там возле кухни всегда немало собак, рассчитывающих на доброту повара. Медикам повезло. Они нашли там полугодовалого песика черной масти, быстро обработали, поставили датчики - ив кабину. Все были довольны, только недоверчиво поскуливал пес. Полет прошел, как никогда, хорошо. Едва врачи выпустили из кабины "новичка", как он стал ко всем ласкаться, словно благодарил людей за хорошее питание и необычное путешествие. Сергей Павлович, узнав о происшедшем, захотел после полета взглянуть на собаку, спросил, как ее зовут. - ЗИБ, - ответили ему. - Что за странное имя? - ЗИБ - это сокращенно. Заменитель Исчезнувшего Бобика... Королев громко рассмеялся, а потом в глазах его сверкнула ироническая искорка. - Выходит, все ваши тренировки собак на вибростендах и барокамерах ни к чему, если случайный пес без всяких последствий перенес полет. Молодец, - сказал Королев и уже серьезно добавил: - Ну что ж, то- А. Романов варищи, спасибо вам! За нами дело не станет. Надо шагать вперед. Вселенная ждет человека. Уверенный, что вопрос о спутнике будет решен положительно, Королев еще в июне писал в АН СССР: "Сейчас необходимо было бы развернуть работы, связанные со всем комплексом вопросов по созданию искусственного спутника Земли (ИСЗ), поначалу в самом простом варианте... В связи с разработкой проблемы ИСЗ несомненно возникает необходимость организации еще лабораторий, групп и отделов в ряде институтов Академии наук СССР и в промышленности". Вскоре в АН СССР состоялось совещание, на которое собрались ведущие специалисты по ракетной технике, представители заинтересованных областей знаний. Короткое сообщение сделал Королев. - На днях состоялось заседание Совета главных конструкторов. Мы подробно рассмотрели ход доработки ракеты-носителя для запуска искусственного спутника весом до тысячи четырехсот килограммов с различной научной аппаратурой. Мы надеемся приступить к первым пускам ракеты-носителя в апреле - июле 1957 года. Пора подумать о создании при Академии наук специального межведомственного органа по выработке программы научных исследований с помощью серии искусственных спутников Земли. Уточняя цель новой организации, Сергей Павлович сказал, что она должна также уделить самое серьезное внимание таким проблемам,' как изготовление научной аппаратуры для исследования космоса, привлечение к этому ведущих ученых Академии наук, ведомственных институтов и производства. Он предложил избрать пред-седятелем межведомственного совета вице-президента Академии паук СССР М. В. Келдыша. Пожалуй, именно эта встреча положила начало еще более тесному многолетнему плодотворнейшему сотрудничеству Келдыша и Королева, теперь уже в новой, космической области знаний. Казалось, много лет назад, еще в начале тридцатых годов, они могли бы встретиться, работая, например, в ЦАГИ и отдавая свои силы авиации. Но этого не случилось. Их творческие пути тесно переплелись в послевоенный период, когда началось строительство ракет оборонного и научного назначения. К тому времени М. В. Келдыш, в тридцать пять лет ставший академиком, уже прославился своим математическим даром. Его труды по аэрогазодинамике и прикладной математике сыграли важную роль в создании методов расчета авиационной, а позднее атомной и ракетной техники. Разные по складу ума и характеру - один взрывной, второй до предела сдержанный, с разницей в возрасте всего в пять лет - Королев и Келдыш оказались и космонавтике равно темпераментными и равно увлеченными, равно смотрящими вперед, равно преданными ей. Предложение Королева о запуске искусственных спутников Земли нашло поддержку Академии наук СССР и Советского правительства. Узнав об этом, Сергей Павлович пригласил к себе М. К. Тихонравова. - Поздравляю, Михаил Клавдиевич. Считаю, что идея запуска первого искусственного спутника Земли окончательно созрела. У нас растут возможности для ее осуществления. Нас поддержали там. - И Королев рукой показал наверх. - Приглашаю вас, Михаил Клав-лиевич, к нам в конструкторское бюро на постоянную работу. Вы возглавите отдел, который на первых порах займется только спутником. - Спасибо! Сергей Павлович, со мной работает несколько молодых... - Ну конечно же, о чем речь. - И, крепко пожав руку Тихонравову, весело закончил: - И она будет, эта ^рукотворная звезда. В начале 1956 года М. К. Тихонравов перевелся в КБ Королева и начал комплектовать отдел по разработ-' ке первых искусственных спутников Земли. Идут дни и ночи. Недели выстраиваются в месяцы. С. П. Королев использует, каждую возможность, чтобы подключить к идеям о космосе широкую научную общественность. Он встречается с астрономами, физиками, биологами, медиками, социологами и юристами. Постепенно идея о прорыве в космос сплачивает сторонников ее осуществления. В апреле 1956 года Академия наук СССР по инициативе С. П. Королева созвала Всесоюзную конференцию по исследованию верхних слоев атмосферы. На ней доклад "Исследования верхних слоев атмосферы с помощью ракет дальнего действия" делает Сергей Павлович. На второй день конференции, неудовлетворенный тем, как идет обсуждение вопроса, он неожиданно вновь поднялся на трибуну. 15* 227 - Мы беремся поднять приборы на ту высоту, какую вы захотите, - начал Главный конструктор. - Но этих требований мы сегодня не слышали. И если говорить о сегодняшних выступлениях товарищей из Геофизического института, мне кажется, что они прозвучали несколько обычно... Мы верим в силу этого коллектива, в силу товарищей, которые выступали... Но чтобы эта вера была оправдана, она должна быть подтверждена, доказана делами... Говоря о перспективах, нельзя не остановиться на одном из 'самых злободневных вопросов, это - вопрос полета человека в ракете. В настоящее время эта задача становится все более и более реальной... Хотелось бы услышать здесь, на конференции, мнения товарищей по этому вопросу... Межведомственный совет под председательством академика М. В. Келдыша в итоге тщательной проработки плана исследований околоземного пространства, которые можно будет провести с помощью спутников, пришел к заключению не ограничиваться одним вариантом. Рекомендовали создать несколько летательных аппаратов, отличающихся друг от друга составом аппаратуры, а значит, и весом. Первым в январские дни 1956 года в ОКБ приступили к проектированию нескольких вариантов спутника-лаборатории весом в 1300 килограммов. При этом вес разнообразной научно-исследовательской, измерительной аппаратуры с источниками питания составлял около тонны, на одном из вариантов такого спутника в специальном контейнере предполагалось послать в околоземное путешествие первое живое существо - собаку. Все завертелось в быстром темпе. Но не все пошло полным ходом, как задумывалось. Отставали разработчики научной аппаратуры. Первым понял, что в намеченные сроки не уложиться, сам Главный конструктор, но отказываться от задуманного не в характере Королева. Он отступил на другие позиции, предложив пересмотреть программу и "забить колышек" в космосе, послав в его просторы простейший спутник, с минимумом приборов. Он же дал ему и название: ПС-1. - Спроектировать ПС надо в самые сжатые сроки, - предупредил Королев разработчиков. - Построить и испытать еще быстрее. Он должен промчаться над планетой Земля первым, понимаете, первым. Совет Министров СССР согласился с предложением 228 Академии наук. Это внимание к идеям ученых, понимание сложностей предстоящего эксперимента окрылило их, прибавило сил и уверенности в успехе задуманного. В те дни Королев, его единомышленники и соратники узнали еще об одном знаке внимания к ним. Многих ученых, конструкторов, инженеров и техников, рабочих за создание ракетной техники, поднявшей оборонный потенциал армии и флота, Родина удостоила самых высоких наград. В числе других Сергею Павловичу присвоили звание Героя Социалистического Труда с вручением высшей награды - ордена Ленина. Нина Ивановна предложила: - Надо собрать друзей и отметить это событие. - Ты у меня умница. Я всегда это знал. Но, чур, все заботы на тебе. Это был прекрасный вечер. Казалось, что счастливее Сергея Павловича никогда никого не будет. Поздравляли друг друга. Но, естественно, много говорили и о работе, об искусственных спутниках Земли, и о полете человека в космос, спорили. А спорить было о чем. Когда рождался проект космического первенца, среди инженеров и конструкторов-разработчиков группы М. К. Тихонравова, шли споры: "Каким ему быть по форме?" Выслушав доводы сторон, С. П. Королев заявил категорически: 4 - Шар и только шар! - и, не дожидаясь вопросов, объяснил свой замысел: - Шар, его форма, условия его обтекания с точки зрения аэродинамики досконально изучены. Известны его плюсы и минусы. И это имеет немаловажное значение. Но дело в данном случае в другом. Поймите - первый! Когда человечество увидит искусственный спутник, он должен вызвать у всех добрые чувства. Что может быть выразительнее шара? Он близок к форме естественных небесных тел нашей Солнечной системы. Люди воспримут спутник как некий образ, как символ космической эры. На борту его считаю нужным установить такие передатчики, чтобы их позывные могли принимать радиолюбители на всех континентах. Орбиты полета спутника так рассчитать, чтобы, используя простейшие оптические приборы, каждый с Земли мог видеть полет советского спутника. Ведущим конструктором по ПС-1 Главный конструктор назначил энергичного и дотошного инженера М. С. Хомякова, а его заместителем О. Г. Ивановского, инженера ,с неменьшим чувством ответственности. На- путствуя их, Сергей Павлович сказал всего несколько слов: "Я вам доверяю". В эти дни весь научный мир уже готовился к проведению крупного события - Международного геофизического года (МГГ). Он должен начаться в июле 1957 года и закончиться в декабре 1958 года. О своем участии в нем уже заявили Соединенные Штаты Америки. На заседании очередного конгресса Международной астронавтической федерации (МАФ) представители США зачитали письмо президента США, в котором говорилось о намерении американских ученых первыми запустить искусственный спутник Земли. Соединенные Штаты полагали, что пальма первенства будет принадлежать им. Участники конгресса шумно аплодировали... Советский Союз тогда еще не вступил в члены МАФ. Участвовавший в заседаниях конгресса на правах наблюдателя академик Л. И. Седов неожиданно устроил пресс-конференцию... - Советский Союз, - сказал он журналистам и специалистам, - располагает необходимыми средствами, чтобы также принять участие в Международном геофизическом годе. Вопрос об искусственном спутнике советскими учеными включен в повестку дня. Оглушающая сенсация. Сообщение о необычном заявлении советского ученого обошло мировую печать. Ему нельзя было не поверить. Человечество знало; советские люди - люди слова и дела. Чтобы подтвердить это мнение, ОКБ Королева не жалело сил. Шла вторая половина 1956 года. Завершались наземные испытания новой мощной ракеты - Р-7. Полным ходом велось строительство полигона. Как всегда, утром Сергей Павлович, закончив просмотр документов и дав необходимые распоряжения по ОКБ, решил, как обычно, просмотреть газеты, отметить, что надо прочитать дома вечером... Внимание его привлекла "Правда", а в ней постановление Центрального Комитета партии. Взглянул на подзаголовок - "О преодолении культа личности и его последствий". Не смог удержаться, начал читать. Едва пробежал глазами первые колонки, как остановился, чтобы осмыслить прочитанное: "Впервые такая жесткая правда о Сталине, - подумал Королев, - слово Сталина означало слово Партии, а выше ее авторитета ничего не было". Вошел Мишин. "Вот некстати", - подумал Королев, но сдержался, спросил глухо: - Читал, Василий Павлович? - Все читают... Никто не работает... - усмехнулся зам. - Да и ты, вижу, занят тем же. Зайду позднее. - Я скоро... садись. Посмотри пока зеленую папку. Там мои замечания по ракете для первого спутника. Мишин сел за маленький столик, примыкающий к королевскому, открыл папку и стал просматривать документы, изредка поглядывая на шефа. А тот чем дальше читал, тем становился все мрачнее и мрачнее, тер рукой подбородок - признак крайнего волнения. Не выдержал, взорвался: - Ты мне скажи, Василий Павлович. Неужели в недрах нашей здоровой и сильной партии не нашлось людей, способных выполнить давнее пожелание Ленина и переместить Сталина с поста генсека? Молотов, Ворошилов, Микоян, Каганович. Что они, марионетки в руках Сталина? Десятки и десятки членов ЦК партии, Маленков, Хрущев... - и, не закончив фразы, резко оборвал себя, но мысль остановить не мог: - А где ты был, Никита Сергеевич? Может, тоже не знал?.. С 1935 по 1938 год руководил Московской городской и областной партийными организациями... Без твоего согласия и подписи вряд ли обходилось... Может, и наш ракетный институт... * Королев снова углубился в газету: "Многие факты и неправильные действия Сталина, в особенности в области нарушения советской законности, стали известны лишь в последнее время, уже после смерти Сталина, главным образом в связи с разоблачением банды Берии". Отложив газету в сторону, так и не найдя для себя точного и убедительного ответа на все возникшие вопросы, Королев тяжело вздохнул. - Надо все осмыслить, нужно время. Очень нужны убедительные факты... Очень. В постановлении одна констатация. Этого для работы мысли очень мало. Людей надо во всем убедить... иначе не поверят. Для меня ясно и неясно. Как же совмещались всенародный энтузиазм - и массовое беззаконие. Я это испытал сам. Страшное время... - Сейчас другое время, его называют "оттепель". - Тоже не все просто, Василий Павлович. Конечно, обстановка сейчас несравнима с прежней. Многое де- лается с пользой, и нам, ракетчикам, дорога стала шире... Культ не так просто выжечь. Он еще всюду. Слово начальника главка - последнее слово, министра - закон, не перешагнешь. Ну хватит, пора к делу. Ты посмотрел мои замечания? - Не совсем согласен. Надо подумать, посоветоваться. Буду готов - зайду. Для успешного строительства ракетно-космических систем в августе 1956 года по инициативе С. П. Королева министерство провело реорганизацию ракетного Центра. Отдельное конструкторское бюро Королева вместе с опытным заводом выделились в самостоятельную организацию - научно-исследовательский институт (НИИ). Сергей Павлович стал руководителем крупнейшего проектно-конструкторского предприятия отрасли с мощным КБ, проектными, экспериментальными и технологическими подразделениями и оснащенного по последнему слову техники крупного опытного завода. За прежним НИИ, с которым организация Королева продолжала тесно сотрудничать, остались задачи по экспериментальной отработке вопросов аэрогазодинамики, теплофизики, прочности и других научных проблем, связанных с созданием ракет. Советское правительство возложило на новую организацию и персонально на ее руководителя и одновременно Главного конструктора С. П. Королева головную роль в завершении работ по межконтинентальной ракете - Р-7 или, как ее чаще называли, "семерке". Всевозможные научные, проектно-конструкторские изыскания, проведенные совместно со многими академическими и отраслевыми институтами и КБ, накопленный опыт ракетостроения подтвердили реальность проекта мощной баллистической ракеты-носителя с дальностью полета до 8000 километров. Еще в начале теоретических и экспериментальных исследований ученые и конструкторы согласились с Королевым: новая машина - двухступенчатая с жидкостными ракетными двигателями конструкции В. П. Глушко. Составная ракета явится подлинной революцией, так как все предыдущие машины представляли одноступенчатый монолит, с отделяющейся или неотделяющейся головной частью. Так Сергей Павлович Королев претворял в жизнь гениальную идею К. Э. Циолковского о "ракетных поездах". "Ракетный поезд" - по словам Константина Эдуардовича - это целое семейство взаимосвязанных ракет, где после старта по мере выгорания топлива отбрасываются лишние части, а остальные достигают нужной скорости и продолжают полет. Сергей Павлович то радовался как ребенок, что вскоре сумеет осуществить идеи своего учителя, то огорчался, что не все еще трудности преодолены, хотя создание новой ракеты быстро продвигалось вперед. И не только благодаря инженерным талантам Королева и его помощников. Подстегивала международная обстановка. США и их союзники стремились достичь военного превосходства над СССР и держать его под прицелом. В конце 1956 года строительство первоочередных объектов полигона в районе Байконура - монтажно-испытательного корпуса (МИК) для сборки ракет, стартового сооружения и других вспомогательных служб - в основном завершалось. Построенный в безлюдной казахской пустыне всего за два с половиной года в тяжелейших условиях сорокаградусной жары, сорокаградусных морозов и буйных ветров, космодром стал свидетельством трудового подвига военных строителей, возглавляемых Г. М. Шубнико-вым. Трассы полета ракеты простирались на тысячи километров над советской территорией и заканчивались в акватории Тихого океана. Вдоль этих трасс на суше и во^е расположили систему измерительных пунктов со средствами связи - "Земля - Земля", "Земля - космос - Земля". Бетонный островок в центре полигона - стартовая площадка. Со всех сторон, как океанские волны, на нее наступают щербатые пески молчаливой, однообразной и бесконечной пустыни. Необычайно своеобразна красота этого обживаемого края. Днем он представляется гигантской серо-желтовато-зеленоватой равниной, покрытой сверху прозрачной голубой чашей неба. Снизу вверх по ней медленно, не оставляя следа, катится огненный диск солнца. Оно так раскалено, что, кажется, расплавит мачты высоковольтных линий, уходящие за горизонт, испепелит на своем пути города, поселки, отары овец, людей, изнемогающих от жары. Ночью - та же равнина, только много меньше дневной. А над ней - темно-синее пространство, усеянное мириадами мерцающих звезд - далеких и близких, ярких и слабых. Кажется, все отдыха- ет, набирается сил на завтра, на день, на годы, на ве ность. Едва закончилось оснащение служб полигона всевозможной техникой, как специалисты приступили к отладке пусковой установки, к подготовке испытаний на ней ракетных комплексов. Начались контрольные про" верки оборудования с использованием макета ракеты, Многосложное это дело - отладить, настроить, отрегулировать и проверить большое количество агрегатов, систем, приборов, узлов и отдельных элементов ракеты Испытания отдельных систем ракетного комплекса проводились до двенадцати раз. 4 марта 1957 года С. П. Королев утвердил "Техническое задание .No I". Началась доработка прибывшего на полигон летного образца межконтинентальной стратегической ракеты. В апреле на полигон приехал сам Главный конструктор. Невдалеке от стартовой площадки Королев облюбовал^ для себя деревянный домик под двухскатной крышей.! Было в нем три небольшие комнаты - гостиная, спаль-i ия, кабинет - и крошечная кухонька. Вскоре к нему подселилась пара голубей, им понравилось уютное место в козырьке над крыльцом. - Мне стало веселее, - шутил Сергей Павлович, Каждый раз, выходя из дома, он любил наблюдать за появившимся вскоре голубиным семейством. Оберегая покой Королева, местные домоуправленцы решили убрать "голубятню", но Сергей Павлович категорически запретил это делать. Вскоре у домика по просьбе его хозяина разбили цветник, а вокруг высадили деревца, кустарники. Но жизнь их в этой пустыне держалась только на искус-стпеппом орошении. Воду сюда гнали из реки за несколько десятков километров по специальному водопроводу. Как-то случилась авария, и вода доставлялась в цистернах только для питья и бытовых нужд. Деревья стали чахнуть. Сергей Павлович воду на свои нужды расходовал очень экономно и каждое утро поливал деревья, поддерживая в них жизнь. Это послужило примером для опальных. У каждого молодого дерева появились шефы. Деревья были спасены. Как-то поздно вечером, придя в свой домик, Сергей Павлович увидел на столе в гостиной конверт. По почерку узнал - от жены. Он любил получать от нее сердечные письма, по-женски обстоятельные, со всеми жи- тейскими подробностями. Едва пробежал первые строки, как почувствовал, что ему не хватает воздуха. Рывком расстегнул ворот рубашки и счастливо выдохнул: "Наконец-то!"/ Нина Ивановна сообщала, что только-только получила пакет из Прокуратуры СССР - ответ мужу на просьбу пересмотреть дело о его судимости и реабилитировать за. невиновностью. Почти два долгих года ждал Сергей Павлович ответа, и пятно осуждения по-прежнему угнетало, тяготило... Жена писала, что 18 апреля 1957 года Военная коллегия Верховного суда СССР пересмотрела многолетней давности постановление Особого совещания при НКВД СССР и отменила его. "Дело за отсутствием преступления прекращено". - Пре-кра-ще-но, - нараспев вслух перечитал Королев это короткое и бесконечно много значившее для него слово. Сел на диван и откинулся на спинку. Долго сидел, полузакрыв глаза. Сердце от радости учащенно билось. Сунул было руку в карман за валидолом, но передумал. Еще раз перечитал письмо, и память невольно нернула в прошлое: вспомнил, каким нелегким оказался для него жизненный путь с июня 1938 года до этого желанного слова "прекращено". Телефонный звонок оторвал Сергея Павловича от дум. - Нет, как же я могу забыть его. Бутылочку сухого пинаЭ Найду, найду. У меня сегодня двойной праздник, - и, не ответив на недоуменный вопрос собеседника, добавил: - Через полчаса жду. Достав из папки листок бумаги, начал писать жене, чтобы отправить письмо с оказией в Москву. Есть в нем ц такие строки: "...Очень меня обрадовало твое сообщение о решении Верхсуда. Наконец-то и это все окончательно закончилось... Конечно, я здесь невольно многое вспомнил и погоревал, да ты и сама можешь себе представить, как печальна вся эта кошмарная эпопея..." 5 мая с утра у монтажно-испытательного корпуса царило необычайное оживление. Собравшиеся ждали вывоза на стартовую площадку ракеты Р-7. Открылись огромные металлические ворота, показалась ее торцевая часть, размещенная на установочном агрегате машины. Мотовоз медленно повез ее по рельсовому пути к месту назначения. Группа специалистов во главе с Главным конструктором провожала ее, почему-то вдруг обпажив головы. Момент'действительно волнующий. В предстартовые дни главные конструкторы поч ежедневно собирались у С. П. Королева, обсуждая теп щие вопросы. - Прошу, призываю, требую от всех сотрудника тщательной проверки всех систем, - говорил Главный ) добавлял: - Если ты сделал быстро, но плохо, все ско ро забудут, что сделал быстро. Но долго будут помнит! что сделал плохо. Но если ты делал долго, но сделал хо рошо, все скоро забудут, что делал долго, но всегда будут помнить, что сделал хорошо! Одним словом - надежность и еще раз надежность! В жизни С. П. Королева май - август 1957 года| оказались, пожалуй, самыми напряженными месяцами.^ Письма домой Нине Ивановне шли откровенные, дове-j рительные. В них "железный король" - как нередко за! глаза называли Главного конструктора работавшие с ним' люди - представал совсем иным. В них раздумья и тре-| воги. И вместе с тем чувство ответственности и уверен-, ности в успехе. i! "Жизнь наша и дела идут, как принято говорить, - ' ходом, а я добавил бы - очень быстрым ходом. Все дело, конечно, в том, что происходящие и произошедшие события по мере нашего познания их, в процессе изучения полученных данных, несут нам все новые и новые неожиданности и открытия". "Я все более убеждаюсь, как много значит в каждом деле отношение того или иного человека к порученной задаче, его характер и то личное, свое, что он вкладывает в свой труд. А особенно это важно в нашем, таком новом и необычном деле, где запросто приходится перелистывать книгу знаний". "Мне зачастую трудно, о многом думаю и раздумываю, спросить не у кого. Но настроение тоже неплохое, верю в наш труд, знания и в нашу счастливую звезду". "Мне думается, что до берега уж не так далеко, и мы, конечно, доплывем, если только будем дружно, вместе выгребать против волн и штормов". "В нашу работу втянуты очень многие организации и институты, практически по всей стране, много разных мнений, много опытов, много самых различных результатов - все это должно дать в итоге только одно правильное решение. Вот почему так много уходит сил и нервной энергии. Мечты, мечты. А сейчас близка к осуществле- нию, пожалуй, самая заветная мечта. Во все эпохи люди вглядывались в темную синеву неба и мечтали..." На пороге космической эры С. П. Королев каждый день вынужден был встречаться с неизведанным, брать на себя' полную ответственность за каждый кирпичик того нового, из чего складывалось ракетное дело. В одном из писем к жене он написал: "Безграничная книга Познания и Жизни... листается 'нами здесь впервые. Надо быстро понять, осмыслить то или иное событие, явление и затем безошибочно дать решение..." Да, большую ответственность нес на своих плечах Глаиный. Но колебаться Королев не привык. Решал всегда все вопросы быстро, даже не располагая порой необходимой информацией. Его инженерная интуиция практически не подводила. Правота Королева находила себе подтверждение - тут же, через несколько месяцев или даже лет. Предполетная проверка систем ракеты на старте и паяомного оборудования продолжалась десять дней. На 15 мая 1957 года Государственная комиссия назначила пуск первой экспериментальной многоступенчатой баллистической ракеты. В 10 часов вечера по московскому времени в грохоте и пламени "семерка" медленно, очень медленно поднялась над стартовой площадкой. Стало светло как днем. Набрав высоту, ракета, управляемая автоматикой, отклонилась от вертикали и уверенно взяла курс в заданный район. Прошла целая минута - шестьдесят секунд. Уже летела "семерка", вселяя в души ее творцов уверенность в успехе. Улучив момент, Королев подошел к своему заму Воскресенскому, слегка потеснил его у перископа и сам прижался к его окулярам. На маленьком экране размером в открытку - мчащаяся ракета в виде светящегося диска... Но что это... Чудовищно яркий всплеск пламени резанул по глазам, и тут же наступила кромешная тьма. "Не может быть! Да нет же..." И, не веря себе, Королев еще раз прильнул к окулярам, надеясь на чудо... Но его не было. В небе висел только белесый след от ракеты да тускло светились звезды. С трудом оторвался от перископа. Кольнуло сердце. Машинально достал таблетку валидола, положил под язык. Но она не таяла, и он со злостью ее выплюнул. Взглянул на соратников. - Авария! - с угрюмой решимостью выдавил Глав ный конструктор. - Ракета взорвалась. Первым шагнул к Королеву маршал Неделин, не ш нее огорченный неудачей, чем Главный конструктор. - Пойдем, Сергей Павлович. Надо отдохнуть, - снимая нестерпимое напряжение, сказал Митрофан Иванович, легко взяв Королева под локоть. - Утро вечера мудренее. Да, в Москву доложу сам: ракета стартовала, ракета летела. Это главное. ' Сергей Павлович благодарно взглянул на Неделина^ Итоги полета стали предметом строго научного анализа. Вначале прошли совещания у главных конструкто-1 ров систем, а затем, когда картина стала яснее - на Совете главных конструкторов. Подвел итоги Л. А. Воскресенский, один из немногих, кто одновременно с запуском ракет отрабатывал всю методику испытаний, готовил инструкции для тех, кто будет работать завтра. - Замечаний по конструкции ракеты у меня нет, - сказал испытатель. - Мы установили, что пожар, а затем и взрыв ракеты произошел из-за технологического дефекта. В середине августа 1957 года началась подготовка к запуску очередной "семерки". На Байконуре уже знали, что Главному присудили степень доктора технических наук. Поздравляли. А у Сергея Павловича не находилось даже минуты, чтобы порадоваться. Каждый час был расписан по минутам. И за эти минуты отвечал конкретный человек. Для этого существовали особые книги. Это повышало ответственность людей, позволяло вести контроль за ходом дел. В день запуска, 21 августа, Главный конструктор наблюдал за каждым этапом подготовительных работ. Нервничал. Все проверял сам. За полчаса до старта ракеты все, кто не участвовал непосредственно в ее запуске, разъехались по площадкам для наблюдения за стартом. Не было в те часы на космодроме человека, который не волновался бы за судьбу предстоящего эксперимента. В командном бункере у перископов,