По заявлению Гесса, он продолжает оставаться лояльным Гитлеру. Бивербрук и Иден посетили Гесса, но официальными сообщениями это оп- ровергнуто. В беседе с Кирк Патриком Гесс заявил, что война между двумя северными народами является преступлением... "Зенхен" считает, что сейчас время мирных переговоров еще не наступило, но в процессе дальнейшего развития войны Гесс, возможно, станет центром интриг за заключение компромиссного мира и будет полезен для мирной партии в Англии и для Гитлера". Заметим, что о ходе переговоров Гесса с англичанами советская развед- ка имела полную информацию не только от Филби. В 1991 году КГБ СССР пе- редал известному американскому историку и публицисту Джону Костелло ряд секретных ранее документов, полученных весной 1941 года от советских ре- зиденту? в Берлине и Вашингтоне. Информация, полученная из Германии и Соединенных Штатов, полностью подтвердила сообщения Филби: "(Из Вашингтона). Гесс прибыл в Британию с полного согласия Гитлера с целью начать переговоры, так как Гитлер не мог открыто предложить мир, не нанеся ущерба немецкому престижу. Поэтому он избрал Гесса в качестве своего секретного эмиссара. (Из Берлина.) Действия Гесса - это не бегство, а акция с ведома Гит- лера с целью предложить мир Британии. Начальник американского отдела в министерстве иностранной пропаганды Эйцендорф сообщил, что Гесс в наи- лучшем здравии и полетел в Британию с определенным поручением и предло- жениями от германского правительства". Конечно же это лишь ничтожно малая часть той колоссальной информации, которая поступила тогда в Центр. И из Англии, и из Германии мы получали материалы о содержании всех бесед, которые английская разведка вела с Гессом. Могу с полным основанием утверждать, что большая их часть в СССР никогда не предавалась гласности, а в самой Великобритании на эту инфор- мацию наложен полный запрет. Уверен, что мировой общественности еще предстоит узнать немало любопытного о людях, непосредственно связанных с историей таинственного перелета высокопоставленного германского чиновни- ка в Англию. Имею в виду в первую очередь сэра Черчилля и постоянного заместителя министра иностранных дел Великобритании Кадогана, возглав- лявшего, к слову, всю стратегическую разведку Ее Величества... Вряд ли мог пойти на самоубийство 93-летний старик. Вольф Рюдигер Гесс, сын человека, перелетевшего в мае сорок первого на "Мессершмит- те-110" в Шотландию, не без оснований считает, что его отец был готов нарушить обет молчания и рассказать всю правду об истории полувековой давности. По его утверждению, Рудольф Гесс был убит 17 августа 1987 года по заданию британского министерства внутренних дел двумя военнослужащими 22-го воздушно-десантного полка, подчиненного министерству внутренних дел. Руководство операцией осуществляли люди из британской контрразвед- ки. Не исключено, считают на Западе, что акция была проведена в связи с тем, что советское руководство готово было дать согласие на освобождение Гесса осенью того же 1987 года - охрану тюрьмы Шпандау периодически нес- ла рота Группы советских войск в Германии. Если учесть явную незаинтере- сованность английской стороны в разглашении государственной тайны, вся эта история весьма похожа на правду. Во всяком случае, убежден, англича- нам есть что скрывать. Тогда, в сорок первом, английское руководство этими сепаратными переговорами однозначно подталкивало Германию на войну с Советским Союзом. Те же западные источники, видимо тоже не без оснований, настаивают на существовании плана N 0274 В, предложенного Гитлером: "1. Нужно документально доказать английскому правительству, что после краха Франции продолжение войны бесполезно. 2. Обещать Англии, что она сохранит полную независимость и все коло- нии. Однако она должна отказаться от всякого вмешательства в дела ка- кой-либо страны Европы. 3. Предложить Великобритании заключить на 25 лет соглашение с Герма- нией. 4. Великобритания должна сохранять благожелательный нейтралитет в от- ношении Германии во время русско-германской войны". Надо полагать, эти указания Гитлера и были положены в основу перего- воров Гесса с англичанами. А в заключение - лишь один документ, хранящийся в архивах бывшего КГБ СССР: "Снятие копий без разрешения Секретариата НКВД Союза ССР запрещается. Копия. Совершенно секретно. Экз. N 4, октября 2. Государственный Комитет Обороны Союза ССР. Товарищу Сталину Товарищу Молотову Начальник чешской военной разведки полковник Моравец сообщил резиден- ту НКВД в Лондоне следующее: Распространенное мнение о том, что Гесс прилетел в Англию неожиданно, является неверным. Задолго до совершения перелета Гесс имел переписку по этому вопросу с лордом Гамильтоном. В этой переписке подробно обсужда- лись все вопросы организации перелета. Однако сам Гамильтон в переписке участия не принимал. Все письма Гесса на имя Гамильтона адресату не по- падали, а получались Интеллидженс Сервис, где составлялись также ответы Гессу от имени Гамильтона. Таким путем англичанам удалось заманить Гесса в Англию. Полковник Моравец заявил также, что он лично видел переписку между Гессом и Гамильтоном. По заявлению Моравца, в письмах Гесса достаточно ясно излагались планы германского правительства, связанные с нападением на Советский Союз. В этих письмах содержались аргументированные предложения о необходи- мости прекращения войны между Англией и Германией. В заключение полковник Моравец заявил, что англичане, таким образом, располагают письменными доказательствами виновности Гесса и других на- цистских главарей в подготовке нападения на СССР. Народный комиссар внутренних дел Союза ССР (Л. Берия)". Не буду скрывать, что среди выдающихся советских разведчиков, кроме Кима Филби, было немало других подданных ее величества. Достаточно наз- вать, например, имена Дональда Маклина, Гая Берджеса... На Советский Со- юз работали даже люди, довольно близкие к королевской семье. Я имею в виду кузена Елизаветы II, крупного британского искусствоведа Энтони Бланта. Говорили, что вместе с Маклином, Берджесом, Кимом филби и Джоном Кэрнкроссом он входил в знаменитую "кембриджскую пятерку"... Считаю, что лишь российская разведка вправе делать определенные заяв- ления. Насколько же мне известно, ни Энтони Блант, ни Джон Кэрнкросс со- ветскими разведчиками себя не признали, а многочисленные публикации, действительно широко известные на Западе, не дают и мне основания опре- деленно говорить на эту тему. "Пятого" из "кембриджской пятерки", Джона Кэрнкросса, служившего в годы второй мировой войны в центре дешифровки, на Западе считают одним из лучших агентов, когда-либо работавшим на советские органы безопаснос- ти. С его именем часто связывают доступ нашей разведки к шифрам "Эниг- мы"... Некоторые источники, видимо, вполне обоснованно считают, что Кэрнкросс передал в Москву тонны совершенно секретных документов. Неред- ко его сравнивают с не менее работоспособным агентом советской разведки в США Гарри Гопкинсом... О Гопкинсе могу сказать лишь одно: этот человек относился к тем высо- копоставленным государственным чиновникам стран Запада, которые считали, что лучше иметь дело с более прогрессивным, несмотря на все минусы, Со- ветским Союзом, нежели с нацистской Германией. А история с "Энигмой" действительно любопытна. Несколько лет назад, по сообщениям западной прессы, эта немецкая шифровальная машинка была продана на одном из аук- ционов в Лондоне. А в годы второй мировой войны англичане с ее помощью действительно читали совершенно секретную информацию командования гер- манских вооруженных сил, передаваемую таким же аппаратом. В Англии была создана целая система расшифровки "Ультра", обрабатывавшая всю секретную информацию, поступавшую из Германии, Италии и Японии. Это действительно был колоссальный успех наших союзников. Тем не менее делиться этими сек- ретами с Советским Союзом западные державы не пожелали. Могу сказать, что все эти шифры советская разведка получила, как говорят, неофициаль- ным путем. У англичан не было секретов, которые им удалось бы скрыть от Советского Союза. Вспоминаю одну историю, связанную с расшифровкой перехваченных немец- ких сообщений самими же англичанами. Речь шла о массированном налете германской авиации на Ковентри. Черчилль знал, что сотни бомбардировщи- ков не оставят от города камня на камне, но запретил передавать эту ин- формацию противовоздушной обороне. Ни один полк ПВО, ни одна батарея не были переброшены в район будущей трагедии. Черчилль понимал, что, посту- пи он иначе, станет ясно, что англичане владеют немецкими шифрами. А премьер-министр считал, что тайну надо сохранить хотя бы до высадки со- юзников в Европе... Я не берусь судить, прав был тогда Черчилль или нет, но законы раз- ведки действительно жестоки. Есть, кстати, прямые доказательства, что именно сэр Уинстон Черчилль долгое время стоял во главе английской разведки. Об этом сегодня предпочитают не вспоминать, но английская разведка работала на территории СССР и в войну Да и не только английская. Амери- канскую разведку на территории союзника возглавлял Гарриман и этого фак- та, кстати, не скрывал. Когда была захвачена очень крупная американская разведчица и было принято решение обменять ее на нашего разведчика, Гар- риман лично приехал ее забирать. Во время войны и позднее на разведку Соединенных Штатов работали и советские граждане, но в основном, конечно, иностранцы. Нелегалы были чистокровными американцами, прекрасно владевшими языком и знавшими наши обычаи. Но, по мнению отца, в тот период и английская, и тем более американс- кая разведки резко уступали разведслужбам Германии. Вместе с тем, гово- рил отец, основные акции, которые планировали германские спецслужбы, бы- ли нам хорошо известны, так как почти во главе их стояли люди, работав- шие на Советский Союз. Имелись в виду, насколько знаю, как политическая разведка Германии, так и абвер... Я, конечно, интересовался работой советских и зарубежных разведслужб. Как объяснял отец, успех советской разведки в значительной степени был обусловлен тем, что с нами активно сотрудничали студенчество, молодежь, техническая интеллигенция Запада, рассматривающие Советский Союз как первенца романтических идей социализма. Но не только они, а даже предс- тавители аристократии, которые видели в СССР реальную силу, способную сокрушить фашизм. Это, по сути, была та база, на которой строилась со- ветская разведка. В США позиции советских разведслужб в этом плане были несколько сла- бее. Видимо, сказывался известный практицизм американцев. Но и там бла- годаря усилиям отца и людей, которые с ним трудились, а это были, должен подчеркнуть, профессионалы высочайшего класса, из года в год росло число наших сторонников, которые очень помогли разведке Советского Союза. Сама американская разведка, по сути, лишь зарождалась. Имею в виду стратегическую разведку. Армейские же разведслужбы США действовали, знаю, довольно эффективно. Но, безусловно, среди разведок союзников ли- дировала английская. Отец рассказывал мне о нелегалах на территории СССР. Некоторые из них, говорил он, внедрены в Россию еще до революции, но продолжают работать. Часть из них удалось выявить благодаря архивам российской разведки, но арестовывать, как правило, не спешили... Когда рассекретят архивы бывшего КГБ, ГРУ, общественность наверняка узнает и об агентах-двойниках - а такие были всегда - и о нашей агенту- ре, работавшей многие годы в странах Запада. Я, скажем, знаю, что еще до второй мировой войны советская разведка была довольно тесно связана с польской церковью, особенно с католической. Как-то у нас в доме появился новый гость. Накануне отец предупредил, что ждет епископа из Польши. Позднее сказал, что человек, который у нас гостил, "держит в своих руках едва ли не всю европейскую разведку". Подробностей не знаю, но отец рассказывал, что благодаря клерикальным кругам в Польше мы налаживаем связи с католиками Германии, которые нахо- дятся в оппозиции к Гитлеру. Какие-то услуги оказывали польскому костелу и наши спецслужбы. Например, в освобождении каких-то людей... Так уж вышло, что разведка стала делом всей жизни моего отца. Чем он ни занимался впоследствии - ядерным проектом, баллистическими ракетами и комплексами ПВО, стратегическими отраслями промышленности, - от обязан- ностей руководителя советской стратегической разведки его никогда не ос- вобождали. Что представляла из себя стратегическая разведка? В отличие от воен- ной разведки, разведки НКВД-НКГБ-МГБ, это была засекреченная структура. Сразу после революции советское правительство начало создавать самостоя- тельное направление разведки, связанное с акциями воздействия на против- ника на территории Германии, Франции, других стран. Когда НКВД разделили и создали НКГБ, за моим отцом оставили стратегическую, техническую раз- ведку и общую координацию работы советских разведслужб. Как правило, не- посредственно с отцом были связаны люди, рядом с которыми даже легендар- ный Ким Филби со своими уникальными возможностями в английской разведке всего лишь второй эшелон... Точно так же и с Рихардом Зорге, и со многи- ми другими известными разведчиками. Речь шла, в основном, как я говорил, о гражданах других стран, занимавших подчас самые высокие должности в государственном и партийном аппарате. К сожалению, советское руководство далеко не всегда эффективно ис- пользовало разведданные, которые докладывал мой отец. Знаю совершенно точно, что до самой его смерти советскому правительству были известны все действия, планируемые английским и американским руководством. И тем не менее такие колоссальные возможности не использовались в должной ме- ре. Такой пример. В начале пятидесятых наша разведка в Иране фактически отстранила шаха от власти. Во главе правительства был поставлен просо- ветски настроенный видный политический деятель Мохаммед Мосаддык. Дейс- твия разведки были вызваны огромным значением, которое имело сопредель- ное государство для Советского Союза. Отнюдь не меньший интерес предс- тавлял Иран и для американцев. Отец уже после смерти Сталина на одном из заседаний Президиума ЦК доложил, что имеет подробные сведения о подго- товке спецслужбами США государственного переворота с целью возвращения шаха. С отцом согласились, что информация тревожная и требует оперативного реагирования, но никаких активных мер принято не было. Вскоре после ги- бели моего отца все произошло именно так, как и предупреждала советская разведка: американские спецслужбы устроили государственный переворот и вернули шаха на престол. Причем ни американское правительство, ни ЦРУ даже не скрывали, чьих это рук дело. Случай, к сожалению, если и не типичный, то уж, во всяком случае, не редкий в советской истории... Так не раз бывало и во время войны. При всем уважении к нашим полководцам должен признать, что лишь неумение воспользоваться без преувеличения бесценной информацией, добытой развед- кой (какой была эта цена, рассказывать, видимо, не стоит), не раз приво- дило к самым трагическим последствиям - окружению армейских группировок, прорыву немецких соединений и т. п. Но и каждая успешная боевая операция Великой Отечественной непосредственно связана с титаническими усилиями разведки. Свидетельством тому - многие тысячи документов, которые до сих пор хранятся в секретных архивах. Тем не менее на Западе ряд исследователей утверждают, что, "несмотря на героизм и мастерство агентов ГРУ, их информация не оказала сколь- ко-нибудь существенного влияния на боевые операции советских войск". На- лицо еще одна попытка принизить роль советской разведки в разгроме фа- шизма, в данном случае разведки Генерального штаба. ГРУ - Главное разведуправление Генерального штаба - имеет непростую историю. Война с Финляндией со всей очевидностью показала, что необходи- ма перестройка всех обеспечивающих управлений Генерального штаба, в том числе и разведывательного. К тому времени в разведке НКВД многие струк- турные изменения произошли, а в военной разведке реорганизация была не- обходима не меньше. Отец, курировавший разведслужбы СССР, между тем счи- тал, что коренным образом ничего в ГРУ ломать не следует. Напротив, все здоровые ветви, дающие результат, говорил он, надо во что бы то ни стало сохранить. Здесь у отца был очень надежный союзник - генерал армии Геор- гий Константинович Жуков. Вместе с ним, другими военными отец и решал все эти наболевшие вопросы. Довольно быстро прошло переподчинение разведгрупп, направлений, ГРУ было укомплектовано молодыми энергичными людьми. Впоследствии военная разведка работала довольно эффективно, так что все упреки в ее адрес - заурядная ложь. Но трудные периоды в истории ГРУ конечно же были. Почитайте, что на- писано в акте о приеме Наркомата обороны С. К. Тимошенко от маршала Во- рошилова в мае 1940 года. Сравнительно недавно этот документ наконец рассекречен: "Вопросы организации разведки являются наиболее слабым участком в ра- боте Наркомата обороны. Организованной разведки и систематического пос- тупления данных об иностранных армиях не имеется. Отрыв разведработы от Генерального штаба и непосредственное подчинение ее наркому обороны при- вели к слабому руководству разведывательной службой. Наркомат обороны не имеет в лице Разведывательного управления органа, обеспечивающего Крас- ную Армию данными об организации, состоянии, вооружении, подготовке и развертывании иностранных армий. К моменту приема Наркомат обороны таки- ми разведданными не располагает. Театры военных действий не изучены..." Это наряду с недостатками, отмеченными в укомплектовании и устройстве войск, мобилизационной подготовке, состоянии кадров, родов войск, боевой подготовке войск, ПВО Документ подписали Ворошилов, Тимошенко. До войны оставался год, и если бы не эффективная работа стратегической разведки, разведки НКВД, то ситуация была бы патовой. Едва ли в таком же состоянии принимал отец в тридцать восьмом и разведку Наркомата внутренних дел, но уже к началу второй мировой войны эта разведслужба была серьезным противником стран Запада, включая, естественно, Германию. Когда ГРУ подчинили моему отцу, начались серьезные изменения и здесь. Это, разумеется, мое личное мне- ние, но в тот период сосредоточение разведслужб в одних руках позволило сделать тот серьезный задел, который обеспечил успешную работу советской разведки и в годы войны, и позднее. Ян Берзин, Проскуров, Голиков, Кузнецов, Серов, Ивашутин... Все эти люди были начальниками ГРУ в разное время, но, пожалуй, чаще всего вспо- минают генерала Голикова. И, как правило, не с лучшей стороны... Одна из разведчиц, подполковник Мария Полякова, начинавшая службу в 4-м Управле- нии РККА еще в начале тридцатых, так, например, рассказывала о руководи- телях ГРУ: "Я по-настоящему поняла, кем был Берзин для нашей военной разведки. Хорошую агентурную сеть быстро создать нельзя, для этого требуются годы. Изобретательность, настойчивость, умение работать с людьми помогали Бер- зину быть не просто начальником, а настоящим творцом. Он сам подбирал и готовил кадры, способные выполнять его замыслы. Дела резидентур, создан- ных до 1937 года, как правило, несут следы его пристального внимания к их жизни и работе. Организации под руководством Рихарда Зорге, Шандора Радо, Ильзы Штебе и ряд других являются классическими в истории разве- док. Деятельность военной разведки во время войны показала, что стабиль- но работали ее фундаментальные организации, созданные под руководством Берзина. Некоторые из них продержались всю войну и добывали ценную ин- формацию. После ареста Берзина долго не было руководителя. Затем был Проскуров - человек еще молодой, прошедший Испанию, не имевший понятия о пашей ра- боте, но умный, способный и серьезно относящийся к делу. Перед войной Проскурова неожиданно убрали и пришел генерал Голиков. Особенностей на- шей работы он не знал и не понимал. Он никогда не отстаивал интересы разведки ни у Сталина, ни в Генштабе. Работать с ним было нелегко..." Тут много правды. Я знал Голикова как доброго, хорошего человека, но как руководителя разведки его не ценили и в "верхах". Не случайно ведь отправляли его то на какие-то переговоры, то членом Военного совета на фронт. Настоящим профессионалом в разведке он так и не стал. А судьба Яна Берзина трагична. По национальности он латыш. До револю- ции отбывал тюремное заключение, находился в ссылке, был приговорен во- енно-полевым судом к смертной казни. Правда, позже этот приговор замени- ли тюремным заключением. В Красную Армию он пришел в 1919-м из ВЧК и спустя несколько лет стал руководителем военной разведки. Арестован и расстрелян в бытность Ежова наркомом внутренних дел, в период "ворошиловских чисток" Красной Армии. Хочу сказать и еще об одном больном для меня вопросе. Ряд источников обвиняют моего отца и советские разведывательные службы в убийстве главы Временного польского правительства в Лондоне Владислава Сикорского и чешского министра иностранных дел Яна Масарика. Якобы люди Берия исполь- зовали какой-то новый яд... Тогда уж логичней обвинить моего отца в том, что он не отравил, а выбросил министра Масарика из окна... Ян Масарик покончил жизнь самоу- бийством именно таким способом, а не был кем-то отравлен. Да и не было необходимости советской разведке "убирать" сына первого президента Че- хословакии хотя бы по одной причине - Ян Масарик работал на Советский Союз... Теперь о Сикорском. "Убрала" его не советская, а английская раз- ведка. Знаю это совершенно точно. Из официальных источников: Владислав Сикорский (20.5.1881 - 4.7.1943 гг.) - польский военный и политический деятель, генерал. По образованию инженер. В 1914-1917 гг. полковник легионов польских, противник Ю. Пилсудского. Во время поль- ско-советской войны 1920 г. командующий 5-й, а затем 3-й армией. В 1921-1922 гг. начальник Генерального штаба. В 1939-1943 гг. премьер-ми- нистр польского эмигрантского правительства, военный министр и верховный главнокомандующий польскими вооруженными силами. 30 июля 1941 года под- писал договор с СССР о возобновлении дипломатических отношений. Погиб в авиационной катастрофе около Гибралтара. Причина трагической гибели генерала Сикорского в том, что он шел на сближение с СССР. Самолет, в котором Сикорский летел вместе со своим ок- ружением, разбился, а экипаж выбросился на парашютах, получив впоследс- твии 20-летние сроки тюрьмы. И было объявлено о несчастном случае. Но те же западные источники утверждают, что злополучный рейс начался в Гибрал- таре, где главным представителем британской военной разведки был Ким филби, завербованный в свое время отцом... Случайное стечение обстоя- тельств? Нет. Когда погиб Сикорский, Филби в Гибралтаре не было, он выполнял задание советской разведки в Британии. А по поводу самой гибели Сикорс- кого есть любопытные воспоминания. Скажем, адъютант генерала Андерса пи- сал уже после войны, что "правительственное сообщение о смерти Сикорско- го было очень смутным, путаным и неубедительным. Расследования по проис- шедшему фактически не было. Для видимости создали комиссию по установле- нию причины катастрофы, но она приняла ту версию, которую ей сообщили... Даже не утруждали себя выяснением, почему не действовали рули управле- ния, как об этом говорилось в официальном извещении. В случайность никто не верил. Не удалось выловить ни одной целой части, ни тел пассажиров, поскольку при разрыве самолета в воздухе они были изуродованы. Почему так спешили с ликвидацией Сикорского? Сильно опасались англичане согла- шения Сикорского с властями Советского Союза. Когда Сикорский объявил о своей поездке в Каир для встречи с Вышинским, направлявшимся из Лондона в Москву, англичане, не желая допустить этой встречи и переговоров, выз- вали Сикорского телеграммой в Лондон. Вызвали, сначала подготовив все, чтобы этот полет был для него последним". Предположение адъютанта гене- рала Андерса ротмистра Климковского полностью подтверждается и данными, полученными советской разведкой. Ее выводы однозначны: это была дивер- сия, организованная английской разведкой. Среди "белых пятен" истории спецслужб и загадочная судьба Рауля Вал- ленберга. Несколько лет назад один из бывших резидентов КГБ в Индии, а впоследствии заместитель директора Института США и Канады АН СССР, за- меститель председателя Советского комитета защиты мира заявил, что Вал- ленберг являлся посредником на тайных переговорах между Лаврентием Берия и главой СС Генрихом Гиммлером в 1944 году. Другие источники, в отличие от бывшего резидента Р. Богданова, утверждают, что советские органы бе- зопасности пытались завербовать Валленберга, а когда это не удалось, расстреляли. Якобы шведский дипломат погиб вскоре после второй мировой войны... Из официальных источников: Рауль Валленберг. Шведский дипломат. Единственный человек после Уинс- тона Черчилля, которому в XX веке присвоен официальный статус почетного гражданина США. Родился в 1912 году в Стокгольме. Дед - дипломат, работал в Японии, Китае, Турции. Отец, морской офицер, умер до рождения сына. Воспитывался в семье деда. По образованию архитектор. Занимался бизнесом, возглавлял экспортно-импортную контору в Стокгольме. В начале 1944 года с миссией спасения отбыл в Будапешт. Секретарь королевского шведского посольства в Венгрии. Спас от гибели тысячи венгерских евреев. Арестован органами советской военной контрразведки "СМЕРШ" 17 января 1945 года. Дальнейшая судьба шведского дипломата неизвестна. Валленберг, знаю, был связан с американцами, и все его действия в Бу- дапеште проводились по указанию и с ведома США. Он действительно очень много сделал для спасения людей. Но никакого отношения к советской раз- ведке он никогда не имел, не говоря уже о том, что никакие переговоры между Гиммлером и моим отцом или кем-либо другим из представителей СССР никогда не велись. Это утверждение абсолютно абсурдно, хотя, знаю, в со- ветской печати о мифических переговорах в последние годы написано много. Захватил Рауля Валленберга "СМЕРШ", который возглавлял тогда Абаку- мов. Затем арестованного дипломата передали органам безопасности. Мой отец никакого отношения к судьбе Балленберга никогда не имел, и я, ес- тественно, не знаю, что произошло с этим человеком на территории СССР. Впрочем, вполне допускаю, что он не был расстрелян и в 50, 60, 70-е годы жил в Советском Союзе. Такие примеры, знаю, были... Это была очень известная фигура и полвека назад. Отец, как и другие члены высшего советского руководства, получал специальные издания с об- зорами зарубежной печати, и я не раз читал в те годы и о самом Валлен- берге, и о том интересе, который вызывают его розыски на Западе. Но о том, что Рауль Валленберг находится в СССР, я узнал гораздо позже. Чем объясняется необычайный всплеск сегодняшнего интереса к судьбе полковника ГРУ Олега Пеньковского, расстрелянного в мае 1963 года по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР за измену Родине? Одна версия, а нередко их публично выдвигают недавние сотрудники КГБ и ГРУ, сменяет другую, но однозначности в деле Пеньковского, как и прежде, нет. Известно, что полковник работал на скандинавском направлении, в резиден- туре ГРУ в Турции, в последние годы перед арестом занимался военно-тех- нической разведкой... Однозначности здесь ждать не приходится, пока российские спецслужбы не признают, что Пеньковский установил связи с британской и американской разведками гораздо раньше, а не тогда, как принято считать. И сделал он это, знаю из документов, отнюдь не по собственной инициативе, а по зада- нию своего руководства. Ему изначально была отведена роль агента-двойни- ка. В разведке такие вещи практикуются. Во время войны Пеньковский работал в Турции. Насколько известно, пре- тензий к нему не было. Недовольство приближенный Главнокомандующего ра- кетными войсками стратегического назначения маршала Митрофана Ивановича Неделина, погибшего в октябре 1960 года на испытаниях на Байконуре, выз- вал тем, что позволял себе давать англичанам и американцам характеристи- ки людей, стоявших тогда у власти. Видимо, они были не очень лестными... Это запутанное дело послужило для Хрущева и его ближайшего окружения поводом убрать с должности начальника ГРУ генерала Ивана Серова. Полагаю, интерес к судьбе полковника Пеньковского спустя тридцать лет после его расстрела вызван тем, что обвинения, выдвинутые в адрес раз- ведчика, сегодня не звучат убедительно. Мне не только в годы войны довелось служить в разведке, участвовать в ряде разведмероприятий за границей, но и впоследствии я не раз сталки- вался с результатами работы, скажем, технической разведки как Генераль- ный, Главный конструктор ракетно-космических систем. Охота советских спецслужб за научно-техническими разработками Запада велась не только в послевоенные годы. Этим советские спецслужбы, впрочем, как и все другие разведки мира, занимались всегда и достаточно результативно. Мне доволь- но часто приходилось бывать в спецлабораториях МВД. За шесть месяцев на отечественной элементной базе под руководством Павла Николаевича Куксен- ко по чертежам, полученным разведкой, был изготовлен, например, так на- зываемый прибор ночного видения. Бортовую радиолокацию мы "позаимствовали" у англичан. Во время оборо- ны Москвы бортовой радиолокацией были оснащены две или три авиаэскад- рильи. Так было и с морскими локационными системами. Вообще советская разведка здорово помогла конструкторам военной техники. Из официальных источников: По данным зарубежной печати, все сколько-нибудь совершенные системы оружия, созданные в СССР в восьмидесятых годах, включая знаменитые МиГ-29 и Су-27, некоторые ракеты, танки, подводные лодки, появились на свет во многом благодаря компьютерным комплексам, нелегально полученным за границей. Грандиозная операция КГБ и ГРУ, обошедшаяся в сотни миллио- нов долларов, позволила взломать ограничения, установленные страна- ми-участницами НАТО на продажу такой техники и технологии социалистичес- ким странам. За несколько лет в СССР попали десятки тысяч компьютеров разного класса, сотни тысяч периферийных устройств, программных средств, запасных частей. С их помощью были созданы совершенные образцы оружия. На их базе построены вычислительные комплексы, моделирующие конструкцию будущих самолетов, ракет, танков и другого оружия. Лишь с применением такой электронной техники можно было рассчитать на прочность гигантскую "Мрию", до предела использовав возможности материалов и сегодняшние зна- ния в аэродинамике и аэроупругости. Российская печать приводит и другие весьма показательные примеры: "Итальянский мотороллер "Весна" въехал на советский рынок под названием "Вятка". Благодаря спецслужбам, у нас появились новые пылесосы, холо- дильники, бритвы и прочие товары широкого потребления. Но главная задача разведки - военные разработки. До сих пор не знаю, был ли завербован советской разведкой американс- кий летчик, посадивший на нашем Дальнем Востоке В-29. А дело было так. Во время второй мировой войны, отбомбившись над Японией, американец не стал возвращаться на базу, а сел на нашей территории. Советский бомбар- дировщик Ту-4 - точная копия того самого угнанного "Боинга"... Знакомс- тво с оборудованием "американца" позволило тогда заметно поднять уровень нашей авиационной техники. Подобных случаев в те годы было немало. Когда американцы бомбили Япо- нию и средства ПВО подбивали эти машины, экипажам разрешалось ставить самолеты на автопилот и пускать их в сторону Арктики. Сами летчики ста- рались не попадать на японскую территорию и выбрасывались с парашютами на территории Советского Союза или Китая. Если не ошибаюсь, до пяти про- центов подбитых машин ушли таким образом в сторону Арктики. Часть из них, естественно, разбились в ледовых просторах, но некоторые - боль- шинство без экипажей - в более-менее нормальном виде попали на террито- рию СССР. Помню случай, когда самолет без экипажа приземлился неповреж- денным и перегонял его с Дальнего Востока летчик Моргунов. Эти машины попали в ОКБ авиаконструктора Туполева, и в очень сжатые сроки его кол- лектив с помощью нашей промышленности воспроизвел все агрегаты амери- канского самолета. Это очень помогло нашим специалистам, занимавшимся двигателями, радиоэлектроникой, пилотным хозяйством, электроавтоматикой, приборостроением. Американская технология тут же была внедрена в оте- чественную промышленность. Сами чертежи двигателей, приборов американских машин наша разведка добыла несколько раньше. Все больше склоняюсь к мысли, что и экипаж В-29, посадивший свой самолет на дальневосточном аэродроме, сделал это не случайно. Видимо, без разведки не обошлось и здесь... Вот что, к примеру, пишет майор ВВС США в отставке Г. Роберт Бессет из Калифорнии: 18 апреля 1942 года 16 бомбардировщиков В-25, стартовав с авианосца ВМС США "Хорнет", начали первый бомбовый налет на Японию после атаки на Перл-Харбор. Пятнадцать из этих машин либо затонули у берегов Китая, либо потерпели крушение на суше, после того как их экипажи выбро- сились с парашютами. Только один самолет приземлился в исправном состоя- нии близ Владивостока, после того как вынужден был свернуть с боевого курса из-за пережега горючего. Пять членов экипажа были интернированы советскими властями, пока в 1943 году им не удалось совершить побег в Иран. История звучит не совсем убедительно, но Г. Роберт Бессет утверж- дает, что два члена экипажа до сих пор живы и последний раз видели свой самолет стоявшим на взлетно-посадочной полосе в Приморской. По мнению американских историков, бомбардировщик "вошел в состав со- ветских ВВС и затерялся в пучине времени". Тайна исчезнувшего В-25 заин- тересовала, судя по откликам в печати, многих и в России, и на Украине. Н. Марков из г. Энгельса Саратовской области сообщил, что в июне 1956 года был направлен на учебу по специальности воздушного стрелка в войс- ковую часть 40971. Школа младших авиаспециалистов дислоцировалась в по- селке Мензовка Приморского края. На ее территории, утверждает бывший солдат, в качестве учебного пособия стоял В-25. Ту же роль выполнял и наш Ту-2, стоявший рядом. Самолеты привезли из другой части. Когда школу перевели в Амурскую область, обе машины остались в Мензовке. Не меньший интерес, как нам кажется, представляет и свидетельство В. Мельникова из Полтавы. Вот что пишет он в "Известия": "10 послевоенных лет я летал на транспортном самолете в пределах Дальнего Востока, от Уэ- лена до Пекина. Все приморские аэродромы трех государств (СССР, Корея, Китай) были мне хорошо знакомы. И, принимая во внимание, что нечасто сбивали там "крепости" (авторы писем ошибаются - речь идет о В-29), одна похожая история осталась в памяти. Был ноябрь 1945 года, в Мукдене (Ки- тай) заканчивался карантин в лагере американских военнопленных (которых освободил наш десант). Туда часто летали оборудованные под транспортные самолеты бомбардировщики В-24, В-29. Вылетали они из Японии или Кореи. Маршрут их проходил через Северную Корею, и на их пути лежал город Канко (теперь Хамхын), а у этого города расположилась наша крупная база ВВС. Самолеты перебазировались сюда из Приморья. Часто пролетающие над Канко американские самолеты за два месяца уже примелькались местному люду, но не для приезжих". Если верить читателю, один из высоких военных чинов, увидевший над головой следовавший своим курсом В-29, приказал истребите- лям посадить "нарушителя". На предупредительную стрельбу из пулеметов и пушек самолет не отреагировал. Дело закончилось тем, что одна из наших "кобр" открыла огонь по мотору "американца". Пройдя береговую черту, са- молет внезапно резко развернулся в сторону моря и, отойдя немного от бе- рега, выбросил какой-то предмет, а затем совершил посадку на советском аэродроме. В. Мельников утверждает, что экипаж сбросил в море секретный прицел. Впоследствии В-29 попал в распоряжение большой группы специалис- тов. Еще одна версия появления отечественного Ту-4? Возможно, и так. Еще один вариант вынужденного приземления американского самолета на территории СССР излагают бывшие военнослужащие 33-го полка 10-й дивизии ВВС Тихоокеанского флота Ю. Павлов и М. Хенкин из Перми, служившие там в 1941-1947 годах. Как-то весной, рассказывают бывший старший авиамеханик и старший техник по вооружению, звено летчиков 19-го истребительного полка их авиадивизии посадили американскую "летающую крепость". Речь, по их утверждению, идет о В-25, который вот уже много лет пытаются разыс- кать американцы. Прежде чем солдаты успели добежать до приземлившейся машины, экипаж успел уничтожить новейшие секретные приборы для бомбоме- тания и средства связи. Позднее американский самолет перегнали на один из военных аэродромов центральной России. В 1993 году в украинской печати промелькнуло сообщение об угоне со- ветскими военнослужащими боевой американской машины с южнокорейского аэ- родрома. Дело происходило в период корейской войны. Угнанную "кобру" по- садили во Владивостоке. Как видим, речь идет, по меньшей мере, о нес- кольких случаях. Но угоняли, как известно, не только мы... Широко известен случай пре- дательства старшего лейтенанта Виктора Беленко, приземлившегося 6 сен- тября 1976 года на аэродроме на острове Хоккайдо. Тогда японцы, а точ- нее, американцы получили новейший советский истребительперехватчик МиГ-25. Куда менее известна у нас история, связанная с угоном другого советс- кого МиГа. В августе 1966 года иракский летчик, заместитель командира авиаэскадрильи Мунир Редфа приземлился на одном из аэродромов Израиля. И по сей день этот случай воспринимается в Израиле как свидетельство эф- фективной работы тамошних спецслужб - эта задача была поставлена перед израильской военной разведкой и Моссад вскоре после того, как Советский Союз начал поставлять Египту, Ираку и Сирии новые истребители... Словом, советская разведка, как видим, не исключение. Но возвратимся к судьбе человека, многие годы стоявшего во главе луч- шей стратегической разведки мира. По крайней мере, так оценивают ее деятельность в тот, пожалуй, самый сложный в истории Советского государства период сами специалисты спецс- лужб. Каким же он был, мой отец, Лаврентий Павлович Берия? В силу известных причин объективной оценки многолетней работы главы советской стратеги- ческой разведки сегодня практически невозможно найти ни в одном из офи- циальных источников. А все, что хранится в секретных архивах бывших со- ветских спецслужб и так или иначе связано с именем "английского шпиона", как и прежде, тщательно оберегается частоколом столь же секретных инс- трукций сорокалетней давности. Причины все те же... И тем не менее кое-что в печати проскользнуло. В октябре 1992 года, например, бывший начальник 4-го отдела внешней разведки КГБ СССР Виталий Чернявский публично признал: "Ум у Берия был острый, расчет точный, он хорошо разбирался в искусс- тве разведки и контршпионаже. После прихода в МВД в 1953-м Берия подверг резкой критике деятельность разведки в послевоенные годы и энергично на- чал заниматься ее перестройкой. Он обновил состав советнических групп в странах народной демократии, поставил во главе их молодых и энергичных сотрудников. Потребовал, чтобы они свободно владели языком страны пребы- вания и могли беседовать с руководителями секретных служб и государства без переводчиков. Он считал, что отношения с нашими союзниками должны быть более уважительными и доверительными, чтобы советники не вмешива- лись во внутренние дела и не давали рекомендаций по "скользким" делам, особенно по тем, которые возникали в результате внутренней борьбы в пра- вящей верхушке, чтобы избежать малейшего повода для ссылки на то, что они заведены и реализованы, мол, по указанию "советских товарищей". Это были вполне разумные указания. Об этом я подробно пишу в мемуарах, над которыми сейчас работаю, "На Балканах и в Центральной Европе. 1944-1956". Сравним эту характеристику с той, которую дали отцу в том же 1953 го- ду организаторы пленума ЦК КПСС. Цитируем стенограмму: "ХРУЩЕВ. Разведывательная и контрразведывательная работа оказалась второстепенной, заброшенной... Необходимо все поставить на свое место и обязать органы МВД вести работу в полном соответствии с решением ЦК по активной разведке против наших внешних врагов. Настоятельно необходимо, как совершенно правильно говорил товарищ Маленков, укрепить руководство партии во всех звеньях и покончить навсегда с нарушением норм отношения партии и МВД, повысить идейное воспитание чекистских кадров, поднять от- ветственность партийных органов за осуществление повседневного и конк- ретного руководства органами, постоянно добиваясь повышения революцион- ной бдительности. Товарищи, мне думается, нет никакой нужды преувеличивать личность этого злодея. Партийная масса и народ его не знают, он нигде не был, не знал жизни партийных организаций. Руководящие кадры его знали как чело- века дерзкого и грубого, а теперь узнали как провокатора и изменника. КРУГЛОВ. Нет сомнения, что если бы его не остановила тюрьма, то он в своих вражеских целях пошел бы далеко в борьбе против нашей партии и, как теперь стало совершенно ясно, мог попытаться использовать и аппарат МВД. Но этот прохвост просчитался бы и на этот раз. В огромном своем большинстве, за исключением небольшой кучки особоприближенных людей к Берия, коллектив МВД предан нашей партии, ее ленинско-сталинскому ЦК, и никаким Берия не удастся использовать его в своих гнусных целях. (Апло- дисменты.) Однако в настоящее время надо критически осмыслить все пове- дение Берия в течение последних 3-х месяцев в МВД... Многое выступает в ином, истинном смысле, и становится понятным его антипартийное и враж- дебное лицо. Становится понятным, что он хотел и учитывал в своих гнус- ных планах использовать систему МВД. С этой целью, под знаком особой конспирации, все вопросы разведки и контрразведки решались им и Кобуло- вым... Наша задача сейчас - помочь полностью, до конца разоблачить этого проходимца, трижды предателя, жулика, провокатора, нагло и самодовольно стоявшего среди нашего руководства, а наше руководство является гор- достью народа и гордостью партии. Этот интриган, клеветник, провокатор по призванию, аморальный подлец до мозга костей соединял в себе величай- шую подлость и величайшую наглость. Следствие выявит всю враждебную дея- тельность Берия, но и сейчас некоторые его меры, по нашему мнению, явля- ются вредительскими и антигосударственными. Особенно по вопросам развед- ки. Сейчас известно нам, что в апреле и мае месяцах этого года Берия од- новременно вызвал в Москву около половины работников резиденту? МВД. Большая часть вызванных работников находится в Москве 2-3 месяца. МОЛОТОВ. Откуда вызваны? КРУГЛОВ. Вячеслав Михайлович, из-за границы, из капиталистических стран. МАЛЕНКОВ. Таких работников было вызвано несколько сот человек. КРУГЛОВ. В настоящее время находится около 200 человек, которые в те- чение 2-3 месяцев живут в Москве, о которых вопрос не решается. За это время работа резиденту? МВД ослабла. Потеряны связи со многими ценными агентами. Резидентуры советской разведки в капиталистических странах оказались оголенными и были оставлены без руководства в течение длитель- ного времени. ГОЛОС. Это сознательно делалось. КРУГЛОЕ. Совершенно верно. Далее. В Москве три месяца сидел уполномо- ченный МВД по Германии и его заместители, и в момент подготовки мятежа в Германии Берия принял решение о сокращении аппарата уполномоченного МВД в ГДР в семь раз. Решили упразднить инструкторский аппарат в Германии, оставив только советнические функции. Таким образом, чекистский аппарат в Германии за это время был также резко ослаблен. Сомнительным кажется и огульное охаивание Берия всего, что есть в за- кордонной разведке. Он неоднократно заявлял, что разведки нет, что нет никакой агентуры, никакой ценной информации, нет никаких кадров и все надо начинать на голом месте. В то же время, как сейчас стало известно, Берия и Кобулов ориентировались на отказ от целого ряда агентурных ме- роприятий и многие материалы по иностранной разведке не были доложены Центральному Комитету партии. Ряд фактов с назначением руководящих работников МВД наводит на мысль, что Берия преследовал цель иметь на участках верных себе людей, без уче- та политической преданности ж партии. Ряд назначений таких людей, как Райхман, Эйтингон, Судоплагов, Мешик, Мильштейн и других, которые абсо- лютно не пользуются политическим доверием коллектива и были до его при- хода изгнаны из органов МВД, как в настоящее время стало ясно, надо рассматривать как желание иметь у себя до конца преданных ему людей. Берия подверг резкому сокращению и чистке разведывательное управле- ние. За короткий срок было уволено большое количество людей, взятых в органы по партийной мобилизации. Особое внимание привлекает создание в последнее время Берия, в обход утвержденной Центральным Комитетом структуры министерства, нового отде- ла, лично подчиненного ему и неизвестно чем занимающегося. Даже кадры в этот отдел подбирались помимо Управления кадров министерства. В этот от- дел берется тот же Эйтингон, только что освобожденный из тюрьмы, некто Василевский, пользующийся сомнительной репутацией, близкий человек к Бе- рия, некто Правдин, по национальности француз, и так далее. Последнее время вновь назначенный резидентом в Финляндии тов. Котов сообщил, что, в бытность свою на приеме у Берия, последний предложил ему посетить бывшего министра внутренних дел Финляндии ренегата Лейно, кото- рого якобы неправильно оттолкнули финские коммунисты. Берия дал понять товарищу Котову, что с Лейно надо встречаться. Это указание Берия выгля- дит крайне подозрительно, так как нельзя считать нормальным встречу на- ших советских работников за границей с лицами, которые являются ренега- тами и предателями рабочего движения. Товарищи! В системе Министерства внутренних дел, вернее бывшего МГБ, за последнее время сложилось тяжелое положение. В течение последних трех лет там идет непрестанная ломка и реорганизация. Это сильно расшатало аппарат. Но коммунисты, работающие в системе Министерства внутренних дел, куда их партия послала, хорошо знают, что под руководством своей родной коммунистической партии, ее Центрального Комитета, учтя все уро- ки, примут все меры к укреплению органов с тем, чтобы повернуть их про- тив наших классовых врагов, повысят в своей работе революционную бди- тельность и приложат все силы к тому, чтобы оправдать великое доверие, которое оказывает нам Родина, которое оказывает нам ленинско-сталинский Центральный Комитет партии. (Аплодисменты.) Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Товарищи, есть предложение сейчас сделать обеденный перерыв до 8 часов вечера. Нет возражений? ГОЛОСА. Нет. Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Объявляется перерыв до 8 часов ве- чера". "Есть предложение... Нет возражений..." Любопытно, о чем думал тов. Хрущев, отправляясь с ближайшими соратниками на обед. Восхищался спек- таклем, разыгранным только что по его сценарию? Анализировал выступления участников Пленума, бойко читавших весь этот бред, написанный клерками из партийного аппарата? К сожалению, никто и никогда об этом уже не уз- нает. Впрочем, как и о том, почему ни один из участников Пленума ЦК не рискнул даже поставить под сомнение мифические грехи моего отца. Неужели по-прежнему витал в зале призрак политических процессов тридцатых? Или сковывал страх за карьеру? Это, наверное, ближе к правде. Но никто еще не рассказал и доли правды о том, какой колоссальный вред нанесла партийная верхушка советской разведке в послевоенный пери- од. В просторечии бытует такое выражение - довели до ручки. В 1946-м го- ду разведка органов государственной безопасности оказалась в руках ново- го министра Абакумова, после его ареста МГБ возглавил партийный аппарат- чик Игнатьев. Отсюда и так называемые партийные наборы, засилье в раз- ведке МГБ непрофессионалов. В марте 1953 года, когда отец пришел в МВД после десятилетнего перерыва, состояние разведки было удручающим. Массовые провалы, разоблачение агентуры, появление перебежчиков, что раньше не наблюдалось. И полное отсутствие серьезной информации, подоб- ной той, которой располагала стратегическая разведка страны. Все это, конечно, возмутило отца. Между тем аппарат спецслужб давно превысил все разумные пределы. Разумеется, отец откровенно доложил и на Президиуме ЦК, и на заседа- нии Совета Министров о реальном положении дел. Одной из главных причин случившегося отец назвал низкий профессионализм сотрудников Управления внешней разведки. - Поймите, - убеждал отец, - нельзя направлять в разведку людей, не имеющих малейшего представления об этой работе, не знающих языков. Это в другом месте можно перебрасывать человека с клуба на баню, а из райкома на стройку. Здесь совершенно определенная специфика, требующая столь же определенных данных. Мне возражают: но они - члены партии. Я не против того, чтобы члены партии работали в разведке, но как можно направлять людей на руководящую работу в разведку, если они не знают азов этой про- фессии? Отец начал именно с решения наболевших кадровых вопросов, избавляясь от случайных людей. А на их место сразу же стали подбирать профессиона- лов. Часть людей перешла в разведуправление МВД из ГРУ. В основном это были люди, которые прошли войну и хорошо проявили себя в армейской раз- ведке. Было немало и таких, кто в совершенстве владел иностранными язы- ками и стремился овладеть азами профессии. До смешного ведь доходило. Человек не знает ни одного иностранного языка и назначается резидентом, скажем, в Токио... Но - партийный выдви- женец! При Игнатьеве этого было вполне достаточно даже для такой карь- еры. Никакого массового отзыва советских разведчиков изза рубежа не было и никто никого не "засвечивал", как иногда пишут. Как правило, историки и публицисты повторяют ложь, звучавшую на партийном Пленуме, а нередко и развивая высказанные там выводы... Шла замена дилетантов профессионала- ми, шла реорганизация, вопрос о необходимости которой сами сотрудники внешней разведки никогда не ставили. Разумеется, все это делалось с сог- ласия ЦК, принявшего предложения моего отца. Кроме вымыслов, никаких реальных обвинений в адрес нового министра внутренних дел тогда так и не прозвучало. Сами ведь организаторы Пленума отлично понимали, что отец стремился поправить то, что было развалено другими... Теперь о людях, чьи назначения ставились отцу в упрек. Эйтингон, кад- ровый разведчик, действительно был освобожден после смерти Сталина. До этого и Абакумов, и Игнатьев выбивали из него показания на отца. Нас- колько известно, и по сей день он считается одним из профессионалов в среде разведчиков. Слышал и о Василевском. До прихода в разведку он был летчиком, воевал в Испании. Довольно долго работал во Франции. Познакомились мы на одном из элингов в Подмосковье незадолго до его отъезда в Испанию - он умел строить отличные яхты. Тоже профессиональный разведчик. С согласия пар- тийных органов - обычная практика в СССР - были назначены на новые долж- ности и Л. Ф. Райхман, ставший начальником контрольной инспекции при МВД СССР, бывший заместитель начальника 2-го Главного управления МГБ П. А. Судоплатов, возглавивший один из отделов МВД, в прошлом начальник бюро МГБ, заместитель начальника 1-го Главного управления МВД. Профессионала- ми были и все остальные. Никакого анализа перестройки внешней разведки на Пленуме никто не собирался делать. Его устроителям это было ни к че- му. Стенограмму этого мероприятия опубликовали лишь сорок лет спустя, а сами участники Пленума быстро разобрались, что произошло на кремлевском Олимпе и старались держаться от этой темной истории подальше. А тема разведки была использована с той же целью, как и остальные - скомпроме- тировать имя моего отца и здесь. ГЛАВА 5 ВОЙНА Можно ли было предотвратить вторую мировую войну? Готовил ли Сталин превентивный удар против Германии? Кто и когда вел сепаратные переговоры с Гитлером? Почему враг дошел до Москвы и Сталинграда? Правда ли, что кремлевское руководство не доверяло советской разведке? Почему наши час- ти не помогли в сорок четвертом восставшей Варшаве? Уже сколько десятилетий прошло после победного мая сорок пятого, а "белых пятен" в истории второй мировой войны предостаточно. А почему? Догадаться несложно. Как-то один известный историк рассказал о встрече с генералом армии Епишевым, тогдашним начальником Главного политуправления армии и флота. Когда речь зашла о правде в исторической науке, старый партийный номенклатурщик, верой и правдой служивший нескольким Генсекам, не стесняясь, изложил свое кредо: "А кому нужна ваша правда, если она мешает нам жить?" Полная правда о той войне не нужна была ни Сталину, ни Хрущеву, ни Брежневу, ни тем, кто пришел после них. И когда говорят, что история Ве- ликой Отечественной войны еще не написана, возразить трудно. Как ни горько признать, даже воспетая всем миром наша перестроечная гласность лишь приблизила нас к Истине, но не распахнула до конца дверцы массивных сейфов секретных архивов. Ни одна книга о прошлом не способна расставить все точки над "1", дать ответы на все вопросы, тем более когда речь идет о такой "больной" теме. Но многие тайны второй мировой войны эта глава, как мне думается, приоткрывает. Еще один парадокс нашей запутанной истории: правду о войне скрывали от тех, кто в ней победил... Так и пошли гулять две правды о самой страшной войне в истории - одна для народа, другая... Впрочем, второй лишь предстоит вырваться из оков псевдосекретности полувековой давности. Слишком долго мы ее ждали, чтобы довольствоваться, как и преж- де, мифами о внезапном ударе и острой нехватке самолетов и танков. Отец позвонил в ту ночь из Кремля: "Начинается... Слушайте радио!" Непосвященному эта фраза ни о чем не говорила, мы же с мамой прекрасно знали, что хотел сказать отец. Начиналась война... О той ночи накануне войны написано много. Оставили свои воспоминания и рядовые фронтовики, участники войны, и наши полководцы. Даже Хрущев, находившийся в то время, как известно, в Киеве, умудрился рассказать о том, что происходило тогда в Кремле. Причем со ссылкой на моего отца. Якобы даже тогда, когда Сталину доложили о начале войны, тот долго не верил, а затем уехал к себе на дачу. Как писал Хрущев, "Сталин выглядел старым, пришибленным, растерянным". Членам Политбюро долго пришлось убеждать его, что еще не все потеряно, что у нас большая страна, мы мо- жем собраться с силами и дать отпор врагу. Так или иначе Сталина угово- рили возвратиться в Москву и возглавить оборону страны. Да что Хрущев... Скажем, даже в мемуарах глубоко уважаемого Георгия Константиновича Жукова далеко не все соответствует исторической правде. Я никогда и ни в чем не ставил под сомнение честность и порядочность этого человека, но факт есть факт. Возможно, на первый взгляд это пока- жется странным, но я убежден, что здесь нет вины прославленного маршала. Не таким был Георгий Константинович, чтобы лукавить. Все было гораздо сложней. Я убежден, что напиши Жуков тогда всю правду, которую он знал, его воспоминания не были бы опубликованы. Но возвратимся к известному нам тексту. Георгий Константинович совер- шенно справедливо рассказал, что после смерти Сталина появились версии, будто в ночь на 22 июня командующие со своими штабами, ничего не подоз- ревая, мирно спали или беззаботно веселились. Но это беспардонная ложь. Все было совершенно иначе. Например, О том, что приказ наркома обороны будет зачитан, известно было за сутки до нападения немцев. Утверждение о том, что поздно, мол, спохватились и директива Генерального штаба до войск не дошла - выдумка чистой воды. Как и положено, последовала коман- да о вскрытии пакетов, что военные и сделали. Иное дело - удалось ли большинству справиться с поставленной задачей. Но зачем же возводить напраслину на Генеральный штаб? Читатель наверняка помнит, как выглядит Сталин в версии Жукова (?). Позволю небольшую цитату из книги: "В 3 часа 30 минут начальник Западного округа генерал В. Е. Климовс- ких доложил о налете немецкой авиации на города Белоруссии. Минуты через три начальник штаба Киевского округа генерал М. А. Пуркаев доложил о начтете авиации на города Украины. В 3 часа 40 минут позвонил командую- щий Прибалтийским военным округом генерал Ф. И. Кузнецов, который доло- жил о налетах вражеской авиации на Каунас и другие города. Нарком приказал мне звонить Сталину. Звоню. К телефону никто не под- ходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос дежурного генерала управления охраны. - Кто говорит? - Начальник Генштаба Жуков. Прошу срочно соединить меня с товарищем Сталиным. - Что? Сейчас?! - изумился начальник охраны. - Товарищ Сталин спит. - Будите немедля: немцы бомбят наши города! Несколько мгновений длит- ся молчание. Наконец в трубке глухо ответили: - Подождите. Минуты через три к аппарату подошел И. В. Сталин. Я доложил обстанов- ку и просил разрешения начать ответные боевые действия. И. В. Сталин молчит. Слышу лишь его дыхание. - Вы меня поняли? Опять молчание. Наконец И. В. Сталин спросил: - Где нарком? - Говорит по ВЧ с Киевским округом. - Приезжайте в Кремль с Тимошенко. Скажите Поскребышеву, чтобы он вызвал всех членов Политбюро". В действительности же Жукову не пришлось будить Сталина, а Поскребы- шеву обзванивать членов Политбюро. Все они, включая моего отца, давно находились в Кремле. Разумеется, не ложился спать в ту роковую ночь и Сталин. Кстати, почему-то нигде не пишут, кто первым сообщил ему о нача- ле войны. А между тем информацию Сталин получал не только от начальника Генерального штаба... Но дело даже не в этом. Я до сих пор удивляюсь, как Жукову вообще удалось выпустить свои мемуары, пусть в том виде, как они вышли. А все эти неточности, назовем их так... Георгий Константинович был умный чело- век и отлично понимал, что читатель без труда разберется, что к чему. Ну, кто, скажите, поверил, что Жуков мог вспомнить никому не известного полковника Брежнева? Но ведь написано... Не могла такая книга увидеть свет без упоминания фамилии Генсека. Кто посмеет упрекнуть маршала в том, что так получилось? Нисколько не сомневаюсь, что, идя на какие-то уступки, Жуков знал, что выигрывает в главном - получает возможность сказать пусть не всю, но правду о войне. От отца, Жукова, Василевского и многих других людей мне не раз дово- дилось слышать о поведении Сталина в начальный период войны. В свое вре- мя Георгий Константинович не смог написать всего, что было в действи- тельности. А правда такова. Сталин действительно был подавлен, узнав о положении на фронтах. Но когда об этом вспоминают, непременно спешат подчеркнуть: не ожидал, мол, Сталин удара немцев, поверил Гитлеру, а тот обманул... Все это один из мифов, внедренных много лет назад в общест- венное сознание. А потрясение Сталина было вызвано не мифическим внезап- ным нападением, в чем убеждают нас до сих пор учебники истории, а тем, что армия не сумела сдержать первый удар. Этого Сталин никак не ожидал. Вполне понятно и его недовольство наркомом обороны Тимошенко и начальни- ком Генерального штаба Жуковым в первые дни и часы войны. И они, и дру- гие высокопоставленные военные не раз заверяли Сталина и Политбюро, что Красная Армия в случае чего первый удар сдержит, а затем, как и планиро- валось, нанесет ответные удары. И речь, заметь, читатель, шла не о бое- вом духе войск, что, безусловно, немаловажно, но о вещах более конкрет- ных. Сталин ведь прямо спрашивал у руководителей Наркомата обороны, чего не хватает армии. Военные в один голос успокаивали: "Армия располагает всем необходимым". И когда Сталину доложили, что армия откатывается на восток, он, естественно, был потрясен. По немецким данным, в первые дни войны на земле было уничтожено около семи тысяч наших самолетов. А нас пытаются убедить в том, что мы обошли немцев по выпуску самолетов лишь к середине войны. Стесняемся признать и то, что танков мы имели в два раза больше, чем Германия. Только Т-34 у нас было больше, чем всех тяжелых танков в немецкой армии. Словом, официальная пропаганда сделала все, чтобы переписать историю. Надо отдать ей должное, многое удалось, да вот только вопросы остались. Как быть, например, с утверждением о том, что было нарушено управление войсками? Выдумки здесь нет. Руководство страны действительно не могло получить в первые часы и дни войны информации из войск. Причины? Все та же пресловутая внезапность... Жуков об этом расс- казывает скупо. И здесь его тоже можно понять - не мог он показать всю правду. Армейская связь была парализована, но в то же время работала связь погранвойск. Пока был жив хоть один солдат, пограничные части в прямом смысле до последнего вздоха обеспечивали Москву надежной информа- цией. Есть здесь над чем поразмышлять, верно? Неувязка получается и с боевой авиацией. Если следовать все той же легенде, внезапный удар немцев помешал поднять в воздух наши истребите- ли. Неправда. Самое страшное, что многие, очень многие молодые летчики не смогли подняться в воздух. Непросто это было сделать при бомбардиров- ке аэродромов. Позднее установили: все летчики, дравшиеся в Испании, ус- пели поднять свои машины и вступили в бой. Но большинство-то составляла необстрелянная молодежь... И не только в авиации. В отличие от немецкой, с нашей стороны вступала в войну невоевавшая армия. А вот этот фактор руководство армии, да и страны, не учло. Фронтовики подтвердят: непростое это дело не растеряться при налете вражеской авиации, тем более если видишь эти самолеты впервые. И в чело- века впервые стрелять тяжело. А что испытывает новичок, когда видит иду- щий на него танк? Не надо упрощать. Можно сколько угодно говорить о стратегии, о прос- четах военачальников, но нельзя забывать о тех, кто призван осуществлять замыслы полководцев. Уже через три-четыре месяца армейские части дрались отлично. Факт общеизвестный и никого не удивляет. Это была уже не та ар- мия, которая вступила в бой 22 июня, не имея опыта реальных действий. Разумеется, отступление сорок первого нельзя объяснить только этим. Были и иные причины. Я не ставлю перед собою задачу представить на суд читателя очередное исследование на эту тему - пусть историю войны пишут историки. Но внести ясность в некоторые вопросы, убежден, стоит, тем бо- лее когда речь идет о прямой фальсификации известных многим событий. Итак, миф первый, о том, как немцы застали нас врасплох. Для справки: ни один пограничный отряд, ни одно армейское соединение, нацеленное на контрудар, противником врасплох застигнуты не были. Скажем, вышли же части наших войск к Кенигсбергу И на юге враг не прошел. Почему? Бытует еще одно утверждение: Советский Союз якобы не был готов к вой- не. Неверно это. Достаточно подсчитать вооружение, которое мы имели в первом эшелоне наших войск, и утверждение рассыпается, как карточный до- мик. - Как же так? - спросит читатель. - И самолетов хватало, и танков бы- ло предостаточно, а немцы до Волги дошли. Причин, повторяю, немало. Возможно, одна из них лежит в самой доктри- не встречных ударов. Ведь как думалось: пусть ударят, а мы уж затем... Нельзя сказать, что доктрина эта не верна в принципе. Так ведь потом и воевали. И неплохо, как известно. А сколь приемлема была она тогда - вопрос. Постфактум можно рассуждать и так: будь у нас обычная оборона, не рассчитанная на эти контрудары, потери, возможно, были бы меньшими, да и немцы продвигались бы медленнее. Кто знает... Во всяком случае, можно утверждать, что доктрина встречных ударов оказалась неотработанной и для командного состава той поры неприемлемой. Наша армия была, к сожалению, не готова к мобильной войне с широким взаимодействием танковых соединений с авиацией, с фланговыми прорывами, окружением войск и т. д. Все это, кстати, проявилось еще в финскую вой- ну. Многое до июня сорок первого удалось изменить, но полностью подгото- вить войска к современной войне все же не удалось. Хотя, повторяю, руко- водство армии в лице Тимошенко и Жукова сделало немало. Полагаю, война с Финляндией, о которой почти ничего не известно и по сей день, имеет самое прямое отношение к теме. Именно после нее началась коренная перестройка в Красной Армии. Из официальных источников: Итог той "войны незнаменитой" - 53522 убитых советских солдата и офи- цера, 163772 раненых, свыше 12 тысяч обмороженных, 16208 пропавших без вести, более пяти тысяч пленных. Советские исторические источники ут- верждают, что столь же серьезный урон понесли советские войска и в бое- вой технике. Фронтовая авиация лишилась 540 машин, только 7-я армия при прорыве главной полосы линии Маннергейма потеряла 1244 танка. Потери финской стороны по западным данным составили почти 20 тысяч убитыми, свыше 40 тысяч ранеными и 3273 человека пропали без вести. В советский плен попало немногим более тысячи финских солдат и офицеров. После подписания мирного договора все они возвратились на родину. Как стало известно лишь недавно, в Финляндии находится по меньшей ме- ре 76 братских захоронений советских военнопленных, погибших в финских лагерях с конца 1939 года. Территориальные претензии Финляндии Советский Союз предъявил 31 ок- тября 1939 года. Как известно, наши соседи возвели вдоль границы, прохо- дящей по Карельскому перешейку, всего в тридцати с лишним километрах от Ленинграда, систему мощных укреплений, известную как линия Маннергейма. Советское правительство потребовало провести демилитаризацию пригранич- ных районов и переноса границы на 70 километров от Ленинграда, ликвида- ции военно-морских баз вблизи наших границ в обмен на значительные тер- риториальные уступки. Территорию в 2700 квадратных километров вблизи Ле- нинграда предлагалось обменять на 5500 квадратных километров в Карелии. Переговоры проходили трудно и желанного результата не дали. 29 ноября, воспользовавшись пограничным инцидентом, Советский Союз расторг договор о ненападении с Финляндией и на следующий же день круп- ные силы советских войск перешли границу. Против Финляндии была развер- нута армия в 450 тысяч человек, тысячу танков, 1700 орудий, 800 самоле- тов. Лишь в конце февраля советским войскам удалось прорвать оборону про- тивника и овладеть Выборгом. Только под Раатеен Портти финскими войсками были разбиты две дивизии Красной Армии. Такая же участь постигла и пе- реброшенную из-под Житомира 44-ю "украинскую" дивизию. Пирровой победой назовут много лет спустя наши историки подписанный 12 марта 1940 года мирный договор между СССР и Финляндией, по которому граница севернее Ле- нинграда отодвигалась за Выборг. Любопытен, на мой взгляд, один документ, процитированный советской прессой несколько лет назад. Строго говоря, документом его можно назвать лишь условно, учитывая то немаловажное обстоятельство, что речь идет о материалах засекреченного до сих пор "Дела Л. П. Берия". Среди многочис- ленных обвинений в адрес отца, бывшего наркома внутренних дел было и та- кое: "Берия призвал ближайших помощников к коренному пересмотру не толь- ко всей истории Великой Отечественной войны, но и событий предвоенных лет. Он довольно бесцеремонно высмеял способы ведения войны с Финлянди- ей, что вот, дескать, если бы Сталин прислушался к его предупреждениям и советам, этой ошибочной войны можно было бы избежать вовсе. Ну а коль уж начали боевые действия, то нужно было опять же слушаться его, Берия, действовать по его исключительным по своей продуманности и верности пла- нам, что помогло бы предотвратить значительные потери". Отец никогда не считал себя военным специалистом и не навязывал своей точки зрения на эти вопросы ни Сталину, ни военным. Что же касается то- го, что той войны можно было бы избежать, это верно. Но даже начав вой- ну, советские войска могли не нести столь тяжелых потерь. Историки тща- тельно замалчивают один факт. Не было никакой необходимости в штурме ли- нии Маннергейма. Отец докладывал, что побережье Финляндии не прикрыто. Достаточно было бросить морской десант... Здесь его, кстати, поддерживал адмирал Кузнецов. Возможно, это и была идея наркома Военно-Морского Фло- та. Не берусь судить. Флота, как такового, у противника не было, авиации - тоже. Словом, по мнению отца, никаких препятствий для высадки с моря не было. Но, разуме- ется, операцию необходимо проводить в таких случаях быстро. К сожалению, события развивались по-другому. Наши войска оказались не готовы к оборо- нительной войне с кинжальными ударами против нас, которую вела Финлян- дия. Отец располагал разведданными о том, что французы и англичане в ответ на нашу агрессию готовят 100-тысячные корпуса для поддержки Финляндии. Один из них предполагалось использовать на северном фланге, другой дол- жен был ударить с Ближнего Востока по Кавказу. Когда Сталину были доло- жены эти материалы, он сказал, что надо любыми средствами заканчивать эту войну, но так, как нам надо. Имелось в виду обезопасить Ленинград. Советско-финский конфликт был выгоден и нашим будущим союзникам, и немцам. Кстати, в это время полным ходом шли англо-франко-немецкие пере- говоры, о чем сегодня историки предпочитают почему-то не вспоминать... Тем не менее решение английского и французского правительств о сов- местном выступлении против Советского Союза так и не было реализовано. Война закончилась раньше. Отлично помню, что впоследствии отец выступал против создания Каре- ло-Финской Советской Социалистической Республики. Таким образом, говорил он, мы никогда не будем иметь доброго соседа. Это будет запуганная стра- на, которую можно удержать в союзе с нами лишь силой. Отношения с Фин- ляндией, впрочем как и с другими соседями, следует строить совершенно иначе. Карело-Финская ССР просуществовала тем не менее до лета 1956 года, что конечно же не способствовало взаимопониманию с Финляндией. Совсем недавно рассекречена полная стенограмма совещания высшего ко- мандования Красной Армии, проходившего в последнюю неделю 1940 года. Именно на нем рассматривался опыт войны с Финляндией. Но основные выводы руководство страны сделало гораздо раньше. Для Сталина советско-финская война стала огромным потрясением. Он окончательно понял, что представля- ет из себя, скажем, Ворошилов, тогдашний нарком обороны. Он не только снял его с должности, но и вообще хотел отстранить от дел. Часто говорят о всесилии Сталина, но это не так. Не был он всесиль- ным. Он вынужден был считаться с обстоятельствами. Ворошилов воспринимался народом как герой гражданской войны. Годами создавался соответствующий имидж, и разрушать его Сталин не хотел. Он считал, что в его окружении должны быть русские люди. А Ворошилов был именно таким человеком с соответствующей биографией. - Это мы знаем, что он дурак, - не раз говорил в узком кругу Сталин, - но страна это не знает... Финская война многое изменила не только в руководстве Красной Армии. С учетом ее опыта сразу же было принято решение о создании танковых кор- пусов, новых видов вооружений. Армию начали серьезно готовить к совре- менной войне. И Сталин, и сами военные убедились: Советский Союз абсо- лютно не готов к реальным боевым действиям. А время не ждало. Когда план "Барбаросса" оказался у отца, на Лубянку тут же пригласили представителей Генерального штаба. Материалы, о кото- рых впоследствии так много было написано и у нас, и на Западе, требовали серьезной обработки. Не теряя времени, военные принялись за дело - пере- водили документы, переносили планы наступления на наши карты. Василевс- кий со своими людьми этим занимался под контролем Жукова. Сталин, разу- меется, знал и о существовании самого плана, и о сроках наступления. На стол Сталина план "Барбаросса" - директиву Гитлера N 21 - положил отец вместе с Жуковым, Василевским и двумя начальниками управлений Гене- рального штаба РККА. Сроки наступления немцы, правда, впоследствии нем- ного изменили, но сам план - нет. Так что ничего неожиданного, как пи- шут, не произошло. Войну ждали. К войне готовились. Примерно за месяц до начала боевых действий я вместе с отцом оказался в Кронштадте. О цели поездки отца я узнал позднее. На этой военно-морс- кой базе я готов был увидеть что угодно, только не немецкую подводную лодку. На ее борту я не был, но хорошо помню, что стояла она у пирса под охраной. Лодку прикрывали тральщики, чтобы корабль не просматривался ни с моря, ни с берега. Вначале с командиром немецкой лодки беседовали мой отец и нарком Во- енно-морского Флота Николай Герасимович Кузнецов. При этом присутствовал еще Лез Михайлович Галлер, в довоенные годы командующий Балтийским фло- том, начальник Главного морского штаба, заместитель наркома ВМФ. Вторая встреча проходила у отца с немецким офицером с глазу на глаз. Командир лодки сообщил, что у него на борту боевой пакет (не знаю лишь, вскрывали его тогда или нет), который он вскроет после начала боевых действий. Рассказал, что определен квадрат, куда он должен выйти в первые часы войны, и противник - корабли Военно-морского Флота СССР, которые он бу- дет торпедировать при встрече. Он же доложил отцу, что за день или за два до начала войны все немец- кие суда уйдут из советских портов, а советские будут задержаны в портах Германии. Когда отец сообщил об этом Сталину, тот приказал никаких уп- реждающих мер не принимать... На следующий день мы отправились в Москву, и я до сих пор не знаю, что за всем этим стоит. Адмирал Кузнецов о заходе на нашу базу немецкой подводной лодки в своих мемуарах не обмолвился ни словом. Ничего впос- ледствии не доводилось мне слышать и о судьбе командира корабля, его экипажа. Такая странная история. А вот как встретил войну флот, известно. Командовал им, как я уже го- ворил, адмирал Николай Герасимович Кузнецов. Из официальных источников: Адмирал флота Советского Союза, Герой Советского Союза Николай Кузне- цов. Родился в 1904 году. На флоте с 1919 года. В 20-30-е годы - вахтен- ный командир крейсера "Червона Украина" Морских Сил Черного моря, слуша- тель Военно-морской академии, старший помощник командира крейсера "Крас- ный Кавказ". В 1936-1937 гг. - военно-морской атташе и главный воен- но-морской советник в Испании. В предвоенные годы - заместитель команду- ющего, командующий Тихоокеанским флотом, заместитель наркома, нарком ВМФ. В 1947-1948 гг. - начальник военно-морских учебных заведений, до фев- раля 1950 г. - заместитель главкома войск Дальнего Востока по воен- но-морским силам. В 1950-1951 гг. - командующий Тихоокеанским флотом, в 1951-1955 гг. - военно-морской министр, первый заместитель министра обороны СССР - глав- ком ВМС. С февраля 1956 г. - в отставке. Скончался в 1974 году. Это был товарищ моего отца. Очень обаятельный человек, невероятно мне импонировал. Часто бывал у нас дома. Начинал краснофлотцем на Северо-Двинской флотилии. В 35 лет возглавил Наркомат Военно-морского Флота. Чрезвычайно одаренный человек, настоящий флотоводец. Помню их разговоры с моим отцом о будущем флота. Оба отлично понимали, что построить авианосный флот нам не под силу, но настоящий боеспособный флот, знали, необходим. После войны вместе разрабатывали программу строительства советских военно-морских сил. Многое удалось осуществить. Отец до этого не дожил, а Кузнецову удалось стать свидете- лем того, как потом резали боевые корабли на металлолом по распоряжению Хрущева и его окружения... Очень откровенный был человек. Если уж не любил кого - никогда не скрывал. Ворошилова, скажем, ни в грош не ставил как военного руководи- теля. Кремлевская верхушка жила совершенно по другим правилам. Там нельзя было, как говорят, высовываться, идти напролом. Следовало выждать, под- готовить сторонников и т. п. А Кузнецов был человек прямой, увлекающий- ся, зачастую опережал события. Все его взлеты и падения не случайны, ви- димо. Сталину он нравился. Волевой, талантливый человек. Мне моряки, пом- нившие его по Испании, много о нем рассказывали. В самой сложной обста- новке, говорили, не терялся. Так он и войну начал. Всюду были потери, а флот все корабли сохранил. Как это нередко бывало, судьба обошлась с этим человеком круто. Вот как это произошло. Была у нас спарка, скорострельная корабельная пушка. Здесь наши конструкторы обошли союзников, по меньшей мере, лет на де- сять. Как-то при встрече с англичанами и американцами Кузнецов возьми да и подари эту пушку гостям. Они нам целые корабли дарят, а тут пушка. Отец к тому времени никакого отношения к органам государственной бе- зопасности не имел, иначе ход бумаге на Кузнецова конечно бы не дал. А "доброжелатели" постарались, преподнесли эту историю Сталину соответс- твующим образом. Понизили адмирала в звании, сняли с должности. Второй раз его уже Хрущев убрал. Не мог Николай Герасимович смириться с тем, что флот гибнет - дело всей его жизни. До ЦК доходило все, что о высоком начальстве боевой адмирал думал. Так в очередной раз Кузнецова и "ушли". А судьба адмирала Галлера, командующего Балтийским флотом, сложилась еще более трагически. В 1948 году состряпали на него "дело", обвинили в передаче секретных сведений за границу. В 1950 году в тюрьме в Казани он и скончался. Такие люди стояли во главе флота. Еще за несколько дней до войны ад- мирал Кузнецов приказал перевести все флоты и флотилии на оперативную готовность N 2. 21 июня был отдан приказ о переводе всех Военно-Морских Сил на оперативную готовность N 1. Первые же налеты противника на кораб- ли и военно-морские базы были успешно отражены. Ни одна боевая единица не была выведена из строя. ...Прошло уже много лет, но я, как и все люди моего поколения, хорошо помню то лето сорок первого. Война не обошла и нашу семью. До войны я мечтал поступить на физмат Московского университета, серьезно готовился к учебе, но выпускникам сорок первого было уже не до этого. Никому ниче- го не сказав, отправился с друзьями в райком комсомола. "Хотим на фронт!" Встретили нас хорошо, но когда зашла речь о моей фамилии, вышла заминка... Когда возвратился домой, отец уже обо всем знал. - Правильно решил! - это была его первая фраза. Мама тоже одобрила. Так я попал в подмосков- ную разведшколу. Немецкий я знал хорошо, имел квалификацию радиста пер- вого класса. Так что особых проблем не было. Ребятам, не знавшим радио- дела, приходилось труднее. Готовили нас по ускоренной программе. Стрельба, хождение по азимуту, физическая подготовка, прыжки с парашютом, шифровальное дело... О том, что 7 ноября состоится, как обычно, военный парад на Красной площади, никто из нас и предположить не мог. В шесть утра подняли все разведшколы и - в Москву. Я попал в оцепление за Мавзолеем. Зрелище для курсантов было потрясающее. Немец под Москвой, а тут военный парад. В конце ноября мы шли уже на бреющем над Балтикой. Наша группа должна была десантироваться на территории Германии, в районе Пенемюнде. Именно там, как теперь известно, находился ракетный центр фон Брауна. Легенды у моих спутников-немцев, кстати, были отработаны до мелочей. Мне предстоя- ло, как радисту, передавать в Центр информацию об испытаниях нового ору- жия. Мы уже готовились к выброске, когда экипаж предупредил: "Возвращаем- ся: сильный туман". Неудачей закончилась и вторая попытка. Самолет вышел в заданный ра- йон, но сигнала с земли не получил. Сели почему-то в Казани, причем неу- дачно, повредили шасси. На двух других самолетах нашу группу отправили в Москву. Вскоре узнали, что нас в полном составе перебрасывают на юг. Куда? Зачем? Ответа не последовало. Вообще такие вещи не обсуждались. Понимали, конечно, что не на отдых летим, но вопросов хватало. Нас ведь всех готовили для работы в Северной Германии. Но у начальства, ви- димо, были какието свои соображения. Во всяком случае, о том, что в глу- бокий тыл врага можно попасть через Иран, мы не догадывались. А Москва готовилась к обороне. В зоопарке появились крупнокалиберные 100-миллиметровые зенитные орудия. Осколками от разорвавшихся снарядов были усеяны и площадь Восстания, и Садовое кольцо, и двор нашего дома по Малоникитской. Когда начинался налет, родители, если не находились в те часы на службе, заходили в дом. Как и большинство москвичей, ни отец, ни мать бомбоубежищем не пользовались. Его просто не было поблизости. Прощаясь с близкими, я покидал, по сути, прифронтовой город. Эвакуи- ровались в Куйбышев Наркомат иностранных дел, иностранные посольства, некоторые ведомства. Сталин приказал убрать из Москвы всех лишних, как он выразился, людей. Вместе с тем не был эвакуирован ни один завод, ра- ботающий на оборону. Продолжали работать все необходимые службы, включая Наркомат внутренних дел. Часть людей, правда, все же уехала. Как уже на- верняка догадался читатель, это были сотрудники НКВД, "обслуживающие" иностранных дипломатов... О возможном отступлении никто и не помышлял. Сталин, вопреки бытующей версии, сразу же сказал военным: - Ни при каких условиях Москву мы не сдадим! Правда, в самом сталинс- ком окружении нашлись люди, которые "по доброте душевной" предложили Сталину покинуть на время столицу. - Вам надо непременно уехать, - советовал, в частности, Щербаков, первый секретарь Московского комитета партии и секретарь ЦК. Позднее он стал начальником Главного политуправления Красной Армии. Вреда, к слову, принес едва ли не меньше печально известного в среде военных Льва Мехли- са. Хотя, скрывать не буду, как человек был симпатичен. Сталин отреагировал так. Внимательно посмотрел на эту компанию и ска- зал: "Я вас рассматриваю как идиотов или сволочей. Но лучше буду расс- матривать все же как просто дураков и оставлю на тех местах, где находи- тесь..." Всерьез того же Щербакова он не воспринимал. Всем знал цену. Уже возвратившись в Москву, я узнал от мамы, что как-то в те дни Ста- лин заехал к нам домой. Как раз бомбили город. Попросил, чтобы его напо- или чаем, посидел и, не дожидаясь отбоя воздушной тревоги, уехал. Нас- колько знаю, в подобных случаях ни в какие бомбоубежища не уходил. Своеобразный был человек. Он считал, что если есть его приказ не до- пускать самолеты противника к Москве, значит, так и должно быть. До 1953 года и о самой войне, и о ее результатах писали не так много, как это было потом. Но кое-что все же в печати появлялось. Скажем, про- мелькнули материалы об участии в обороне Москвы восьми дивизий НКВД. Эти соединения, брошенные в прорыв, остановили немецкое наступление на целом ряде участков. Теперь об этом, как правило, не вспоминают. Причины по- нятны: дивизии внутренних войск входили в состав ведомства, обвиняемого во всех смертных грехах... Чем же провинились люди, насмерть стоявшие под Москвой? Только тем, что сражались не в армейских частях? Как-то попались на глаза материалы о гибели группы разведчиков 150-го полка войск НКВД по охране особо важных объектов под Москвой. В ночь с 28-го на 29 декабря 1941 года в районе поселка Чуприяново Одинцовского района Московской области четыре разведгруппы этого полка, удачно мино- вав боевое охранение немцев, отправились выполнять боевую задачу. Сер- жант Овчаренко, младшие лейтенанты Зима и Нарышкин, сержант Стрюковатый и их подчиненные должны были совершить несколько диверсий на коммуника- циях противника, получить ряд разведданных. А на рассвете все они попали в засаду. Завязался тяжелый бой... Уже в середине семидесятых перезахоронили погибших в одну братскую могилу на Минском шоссе, но ни фамилий на памятной доске, ни обелиска. Неизвестны, мол, имена героев, вот и вся отговорка. А ведь известно, чей прах покоится в подмосковной земле. Большинство воинов-разведчиков родом из Москвы и Московской области, немало было и с Украины. Сержант Николай Овчаренко, скажем, из Днепропетровской области, красноармейцы Федор Ли- товченко, Дмитрий Сочеев, Федор Олейник - земляки командира, Николай Бо- родуля - из Николаева, Алексей Тоцкий - из Запорожской области... А мы говорим об отношении к исторической памяти. Это, разумеется, лишь один пример. Тысячи и тысячи красноармейцев и командиров войск НКВД участвовали в обороне столицы. Фронтовики знают, как сражались эти люди. К слову, не только там. Вспомните, как дрались части НКВД под Сталинградом, в других местах. И горько сознавать, что подвиг этих героев затушевывается сегодня вполне сознательно. Столь же храбро дрались под Москвой и пограничные дивизии. Об этом тоже мало кто сегодня знает. Впрочем, как и о том, что все пограничные части входили в состав НКВД. Это были хорошо оснащенные соединения, имевшие на вооружении противо- танковые орудия. Переброшенные с Дальнего Востока, они составили внут- реннее кольцо обороны и сыграли колоссальную роль в подмосковной опера- ции. Когда немцы в нескольких местах прорвали первую линию обороны и устремились к Москве, опасные направления прикрыли именно они. И Жуков, и Рокоссовский высоко оценивали роль частей НКВД в обороне столицы. Немало добрых слов о них можно встретить и в мемуарах других военачальников. Иными словами, колоссальный вклад этих войск в нашу По- беду никогда не ставился под сомнение, и мне абсолютно непонятно, зачем понадобилось сегодня столь неуклюже переписывать историю. Многое о тех днях я узнал от самого Георгия Константиновича. Когда Жукова отозвали из Ленинграда, он был довольно частым гостем в нашем до- ме. В течение трех-четырех месяцев они с отцом почти ежедневно приезжали к нам обедать, а нередко Георгий Константинович и оставался ночевать. Формально осенью-зимой сорок первого его штаб находился вне Москвы. Об этом написано много. Да и сам Георгий Константинович писал в мемуарах: "Я позвонил Верховному...", "Мне позвонил Сталин...". На самом деле это не так. Почти безвыездно Жуков находился в Москве, и управление войсками шло из столицы. Так что Сталину не было необходимости звонить Жукову, он его просто спрашивал... Уже после войны Георгий Константинович рассказывал мне о поездках на фронт. Нередко, в места прорывов, они выезжали вместе с моим отцом. А ситуации, как вспоминали затем оба, бывали критические. Например, прор- вутся немцы на том или ином участке обороны, а перед ними никого и ниче- го. Случалось и так. Когда заходила речь об осени-зиме сорок первого, и отец, и крупные военные всегда с теплотой вспоминали пограничников, сол- дат и командиров внутренних войск НКВД. Отец - я его хорошо понимал - не без гордости говорил о них. А Жуков, Рокоссовский тоже хорошо знали цену полнокровным, отлично оснащенным дивизиям. Оба не раз видели их в деле. И коль уж я заговорил о войсках Наркомата внутренних дел - а сказать правду о них считаю своим моральным долгом - хотел бы напомнить еще вот о чем. Почему-то никто не задумывается сегодня над таким фактом. Немцы прорвались на некоторых участках обороны до полутора десятков километров в глубину, а в самой Москве агентуре противника не удалось совершить ни одной диверсии. Сигнальщики, конечно, были, но вылавливали их быстро. Дело в том, что весь город был разбит на квадраты, и в случае чего коль- цо сжималось мгновенно. Сколько написано в последние годы о паническом бегстве чекистов из Москвы осенью сорок первого года. Пишут, что Наркомат внутренних дел эвакуировался в числе первых. Как я уже говорил, эвакуация даже не пла- нировалась. Я знаю одного-единственного человека, который выехал в те дни из Москвы без разрешения. Его тут же сняли с должности, разжаловали и отправили рядовым на фронт. Ни один начальник управления НКВД Москву не оставил, да и не мог бы этого сделать. Зачем же возводить напраслину и на этих людей? Напротив, органы НКВД сделали все, чтобы парализовать действия гитлеровских спецслужб в ближнем и дальнем тылу. Так было не только в Москве, хотя без диверсий в нашем тылу конечно же не обходилось. В Ленинграде, например, были сожжены Бадаевские скла- ды. Факт общеизвестный. Но опять же мало кто знает, что еще до блокады органы НКВД неоднократно предупреждали обком партии, что нельзя держать такие запасы продовольствия в одном месте. К сожалению, настойчивые тре- бования чекистов Жданов оставил без ответа, а продовольствие так и не рассредоточили. Чем это обернулось для осажденного города позднее, из- вестно. Лишь чудо спасло Жданова тогда от суда. Сталин, разумеется, обо всем узнал и этот промах вполне мог Жданову не простить. Но перевесил гнев на Ворошилова. Последний, как известно, дров в Ленинграде наломал еще боль- ше... Должен сказать, что действия немцев в те месяцы не были тайной для советского руководства. О том, что немцы вместе с финскими частями пла- нируют взять Ленинград в кольцо, было хорошо известно заранее. Знали и в Москве, и в Ленинграде, каким образом противник собирается это сделать. Своевременно были доложены и разведданные о действиях гитлеровцев под Москвой. Мы просто не сумели воспользоваться этой бесценной информацией. Той же печально известной ленинградской блокады вполне можно было избе- жать. И это тоже горькая правда минувшей войны... Я сознательно ухожу от подробного рассказа о начальном периоде войны, хотя от самих руководителей обороны Москвы, Ленинграда знаю немало. Мно- гое уже написано, еще больше, нисколько не сомневаюсь, узнаем уже в бли- жайшие годы из рассекречиваемых сегодня документов. Но вот некоторые ко- чующие из книги в книгу "байки" хотел бы опровергнуть. Скажем, при всей моей антипатии к Жданову не могу принять на веру разговоры о том, как в Смольном в дни блокады устраивали пиры. Не было этого. И говорю так не в оправдание Жданова или кого-то другого из руководителей осажденного Ле- нинграда. Беда в том, что зачастую мы исходим сегодня из нынешних поня- тий. А тогда все, поверьте, было строже. И дело не в Жданове. Попробовал бы он позволить себе нечто подобное... Что скрывать, армейский паек - не блокадная пайка. Но - паек. Не больше. А все эти экзотические фрукты, благородные вина на белоснежных скатертях - выдумка чистой воды. И не следует, видимо, приписывать Жда- нову лишние грехи - своих у него было предостаточно... А вот в Действую- щей армии, в корпусных, армейских штабах, было, конечно, по-всякому, это не секрет. Там можно было вести себя вольготнее. Но опять же до поры до времени. Ничего ведь тайного не было... Еще один миф - паническая боязнь Сталиным фронта. При всем том, что известно сегодня о Сталине, должен возразить: Верховный на фронт выез- жал. Вышло так, что в одном из выездов Верховного на фронт довелось участ- вовать и мне. Всего же в период обороны Москвы Сталин выезжал на фронт дважды. Меня поразила сама организация этих поездок. Никем и никогда они заранее не планировались. Например, когда он выезжал в район Волоколамс- ка, внезапно вызвал Жукова и моего отца и сообщил, что вместе с ними на- мерен побывать в этот день на одном из участков фронта. Никакой, повто- ряю, предварительной подготовки. В этом отношении, убеждался и сам я не раз, был он очень оригинальным человеком... Отец и Жуков, разумеется, прекрасно понимали, почему Сталин поступает именно так. У него было железное правило: никогда и никого не посвящать до поры до времени в свои планы. Скорей всего, поступал он так в целях безопасности, что, безусловно, абсолютно правильно. Здесь не было саморекламы. Вне всяких сомнений, для защитников Моск- вы, да и для всей воюющей страны, выезд Верховного Главнокомандующего на фронт - событие. Пожелай Сталин, и пропаганда преподнесла бы его так, как надо. Но, как я понял, Сталин в этом абсолютно не нуждался и явно исходил из других соображений. Во всяком случае, пресса о таких поездках молчала. Когда Верховный собрался в район Волоколамска, кроме его личной охра- ны, в сопровождении участвовали две роты полка НКВД. Одну, помню, пусти- ли вперед, вторая шла в охранении. Сам я со своей радиостанцией находился в одной из машин сопровождения и на КП, куда отправились Сталин, отец и Жуков, не был. Верховный какое-то время провел на командном пункте, осмотрел перед- ний край немцев, и мы возвратились в Москву. Лишь там я узнал, чем был вызван этот выезд на фронт. Оказывается, накануне ему доложили развед- данные о том, что немцы готовят последний удар на Москву и сосредоточили на этом участке фронта большие танковые силы. Позднее выяснилось, что ни о каком наступлении противник уже не помышляет. В ходе минувших боев немцы выдохлись и резервов к тому времени для проведения крупной насту- пательной операции не имели. Убедившись в этом на месте, Сталин приказал возвращаться в столицу. Уезжали, как и приехали, без лишней помпы. Сталин в той же шинели без знаков различия, в обычной шапке-ушанке сел в машину, и мы тронулись. Впоследствии участвовать в сопровождении Верховного в подобных случаях мне не доводилось, хотя в войсках о таких выездах - реальных и явно вы- думанных - слышал не раз. Ничего, кроме удивления, не вызывают у меня, скажем, утверждения не- которых историков о том, что Сталин "посетил в начале августа 1943 года Западный фронт, который не вел в то время активных действий". Причем, утверждают, для Верховного специально оборудовали командный пункт в сот- не километров от действующего. Надо полагать, в целях безопасности. Тогда, в сорок третьем, я находился в Ленинграде, но какую поездку имеют в виду историки, знаю. Сталин действительно выезжал вместе с моим отцом и военными на фронт, когда велась перегруппировка наших войск и готовилось крупномасштабное наступление. Остальное - домыслы. Ничего имитировать, как теперь пишут, тогда не пришлось, в том числе и команд- ный пункт. Как и предыдущие, эта поездка не была пропагандистской. Слу- чись иначе, сохранилась бы и кинохроника, и фотографии в газетных под- шивках. Напротив, и этот выезд Верховного остался в тайне. Сталин уехал так же, как и прибыл - внезапно. Как всегда, не было и предварительной подготовки к поездке. Здесь Сталин был очень последователен. Абсолютно засекретить такое событие для фронта трудно, но когда об этом становилось известно в частях и, вполне допускаю, противнику, Ста- лина уже не было на КП. Так что, с моей точки зрения, поступал он до- вольно разумно. Легенды о войне страшны не сами по себе. Какие только небылицы не хо- дили на фронтах! И это вполне объяснимо. "Солдатский телеграф" что-то приукрашивал, какие-то события интерпретировал иначе. Но когда подобными вещами занимаются спустя полвека ученые-историки, это, по меньшей мере, несолидно. Такой пример. Вот уже не одно десятилетие у нас тщательно скрывается состав Государственного Комитета Обороны. Какая же государс- твенная или иная большая тайна кроется за этим? Из энциклопедии "Великая Отечественная война 1941-1945" (Москва, из- дательство "Советская, энциклопедия", 1985 год): "ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ (ГКО), чрезвычайный высший государс- твенный орган СССР, в годы войны сосредоточивший всю полноту власти. Об- разован 30 июня 1941 г. решением Президиума ВС СССР, ЦК ВКП(б) и СНК СССР. Первоначальный состав: И. В. Сталин (председатель), В. М. Молотов (зам. председателя), к. Е. Ворошилов, Г. м. Маленков. Позднее в ГКО введены Н. А. Булганин, Н. А. Вознесенский, А. И. Микоян. ...Каждый член ГКО ведал определенным кругом вопросов". Сталин, Молотов, Ворошилов, Маленков... Позднее - Булганин, Возне- сенский, Микоян... Так, заметим, во всех исторических источниках, включая самые извест- ные учебные пособия. Но как же соотнести это с исторической правдой, за которую все мы дружно ратовали все годы перестроечной гласности? "Постановление Президиума Верховного Совета Союза ССР, Центрального Комитета ВКП(б) и Совета Народных Комиссаров Союза ССР об образовании Государственного Комитета Обороны. Ввиду создавшегося чрезвычайного положения и в целях полной мобилиза- ции всех сил народов СССР для проведения отпора врагу, вероломно напав- шему на нашу Родину, Президиум Верховного Совета СССР, Центральный Коми- тет ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров СССР признали необходимым: 1. Создать Государственный Комитет Обороны в составе: т. Сталин И. В. (председатель), т. Молотов В. М. (заместитель председателя), т. Ворошилов К. Е., т. Маленков Г. М., т. Берия Л. П. 2. Сосредоточить всю полноту власти в государстве в руках Государс- твенного Комитета Обороны. 3. Обязать всех граждан и все партийные, советские, комсомольские и военные органы беспрекословно выполнять решения и распоряжения Государс- твенного Комитета Обороны. Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. КАЛИНИН Председатель Совнаркома Союза ССР и Секретарь ЦК ВКП(б) И. В. СТАЛИН Кремль, 30 июня 1941 года". Так почему же о Л. П. Берия - члене ГКО! - в истории Великой Отечест- венной войны ни строчки? А между тем в той же энциклопедии (о войне!) помещена, причем с порт- ретом, большая статья, посвященная Михаилу Горбачеву, статьи о невоевав- ших его ближайших соратниках по перестройке, десятках других партийных работниках, мягко говоря не имевших отношения к обороне страны. Ярче всего отложилась в моей памяти оборона Кавказа, хотя в годы вой- ны довелось побывать на разных фронтах. Мой отец был направлен туда как представитель Ставки, а я попал на Северный Кавказ с группой офицеров Генерального штаба, оказавшись в непосредственном подчинении Сергея Мат- веевича Штеменко. Вместе с ним, как начальник радиостанции, участвовал впоследствии во всех операциях, проводившихся в тех местах. И должность, и звание - лейтенант - были более чем скромные, но увидеть тогда дове- лось немало. Я обеспечивал связь с Закавказским фронтом и Генеральным штабом и благодаря своей должности смог бывать на самых ответственных участках, так как Штеменко был человеком энергичным, предпочитал все ви- деть собственными глазами. К тому времени нашей разведке, а следовательно, и Ставке было извест- но, что танковая армия Клейста повернет на Кавказ, а не пойдет на Ста- линград, как предполагалось ранее. Операция немцев - известно было и это - должна была развиваться в двух направлениях. Вполне понятно, что Став- ка опасалась продвижения противника в этом направлении - под угрозой захвата оказывался Баку, нефтяные источники. Но и на этом, сообщала раз- ведка, немцы не намерены были останавливаться. В планы гитлеровского во- енного командования входил, скажем, прорыв к Ирану. Поначалу противник довольно успешно реализовывал свои планы. Операция начала развиваться быстрее, чем ожидала Ставка, и после ряда наших неу- дач на фронтах (Харьков, Ростов) враг сумел продвинуться к предгорьям. Такая тревожная обстановка сложилась на этом участке, когда туда прибыл отец. Немцы уже прорвали Южный фронт и, по сути, серьезного сопротивле- ния уже не встречали. Из Москвы мы вылетали на самолете отца. Штеменко, он тогда еще был полковником, генерал-лейтенант Бодин, еще несколько офицеров... Всех за давностью лет конечно же не припомню. Накануне получил аппаратуру связи. Позднее мне доводилось видеть и американские, и английские радиостанции. Ничего похожего! Наша выгодно отличалась от аппаратуры союзников, да и вообще той техники, с какой до- водилось ранее сталкиваться. Компактная, чрезвычайно надежная радиостан- ция была разработана, как мне сказали, в одной из спецлабораторий НКВД. Замечу, что в течение всей войны мне приходилось работать с аппаратурой, созданной советскими конструкторами, и никогда и ни в чем она не уступа- ла западным разработкам. Когда летели на место, я уже знал, естественно, что отцу поручено ор- ганизовать оборону, не допустить прорыва немцев к каспийской нефти и на Кавказ. Масштабы надвигавшейся катастрофы превзошли все ожидания. Ситуа- ция уже вышла из-под контроля, и малейшее промедление грозило обернуться куда большей бедой. Еще в Москве, за несколько часов до отлета отец приказал собрать с разных фронтов военнослужащих грузинской национальности. Имелись в виду, разумеется, не рядовые солдаты и младшие офицеры, а средний командный состав. Скажем, командиры полков. Эти люди, считал отец, со своим боевым опытом, прекрасным знанием местных условий при формировании частей, ко- торые должны были оборонять Кавказ, были просто незаменимы. Как ни уди- вительно, даже с нами уже летело несколько таких офицеров. Так выполня- лись приказы высшего руководства в то время... Летели через Баку. И здесь не обошлось без неприятностей. Самолет за- горелся, и лишь мастерство полковника Грачева, личного пилота отца, поз- волило сбить пламя в воздухе. Ночью мы благополучно приземлились в Тби- лиси. Покидая перед войной столицу Грузии, я, конечно, и предположить не мог, что когда-либо окажусь здесь в военной форме. Но тогда было не до детских воспоминаний. Не теряя времени, наша группа отправилась в Моз- док, на подступах к которому уже шли бои. Там отца уже ждал генерал-полковник Масленников, начальник погран- войск, заместитель наркома внутренних дел. По приказу отца незадолго до этого его вместе с несколькими пограничными частями перебросили по воз- духу в этот район, где пограничники, не имея ни танков, ни противотанко- вой артиллерии, должны были встать на пути танковой армии Клейста. Я присутствовал на заседаниях, проходивших в штабе Северо-Кавказской группы войск - в соседних комнатах была развернута наша радиостанция. Запомнилась делова