лающий от национального често- любия. Сталин обладал огромной волей. Утомленный жизнью заговорщика, маскировавший свои мысли и душу, безжалостный, не верящий в искренность, он чувствовал в каждом человеке сопротивление или источник опасности, все у него было ухищрением, недоверием и упрямством. Революция, партия, государство, война являлись для него причинами и средствами, чтобы властвовать. Он возвысился, используя в сущности уловки марксистского толкования, тоталитарную суровость, делая ставку на дерзость и нечелове- ческое коварство, подчиняя одних и ликвидируя других. С тех пор Сталин видел Россию таинственной, ее строй более сильным и прочным, чем все режимы. Он ее любил по-своему. Она также его приняла как царя в ужасный период времени и поддержала большевизм, чтобы служить его орудием. Сплотить славян, уничтожить немцев, распространиться в Азии, получить доступ в свободные моря - это были мечты Родины, это были цели деспота. Нужно было два условия, чтобы достичь успеха: сделать мо- гущественным, т. е. индустриальным, государство и в настоящее время одержал, победу в мировой войне. Первая задача была выполнена ценой нес- лыханных страданий и человеческих жизней. Сталин, когда я его видел, за- вершал выполнение второй задачи - среди могил и руин. Он был удачлив по- тому, что встретил народ до такой степени живучий и терпеливый, что са- мое жестокое порабощение его не парализовало, землю, полную таких ресур- сов, что самое ужасное расточительство не смогло ее истощить, союзников, без которых нельзя было победить противника, но которые без него также не разгромили бы врага. За пятнадцать часов моих бесед со Сталиным я изучил его величествен- ную и скрытную полигаму. Коммунист в маршальской форме, притаившийся ко- варный диктатор, завоеватель с добродушным видом, он старался всегда вводить в заблуждение. Его страсть была суровой, без какой-либо малопо- нятной привлекательности". Оправдать Сталина невозможно, да я к этому, насколько понял читатель, и не стремлюсь. Но это действительно был умный человек, прекрасно пони- мавший все недостатки большевистского течения. Это не был маньяк, не способный анализировать ситуацию и свои поступки. Когда было необходимо, он умело использовал и то, что позволял большевизм. В первую очередь это централизация власти. Единоличная власть позволяла очень быстро и эффек- тивно решать те вопросы, которые в условиях демократии не решались бы, уверен, десятилетиями. Наверное, это положительный момент, но где та грань, которую нельзя перейти?.. И когда ему было нужно, ту же власть Сталин столь же легко использовал в иных целях. И в этом тоже его вина. Будь он недалеким человеком, параноиком, тем, кем его сегодня пытаются представить, и спрос с него был бы меньше. Но ведь не было этого! На вершине пирамиды большевистской власти стоял человек одаренный, что лишь усугубляет его вину. Кто-то верно заметил: интеллектуальный потенциал руководителей СССР неуклонно снижался десятилетиями. И это тоже правда. Смешно, наверное, сравнивать сегодня Сталина с Хрущевым, Черненко или Горбачевым... Говорю об этом опять же не в оправдание Сталина. Напротив, даже в рамках боль- шевизма - власти страшной и деспотичной - диктатуры пролетариата он мно- гое мог бы при желании изменить. Не все - этого ему бы не позволила Сис- тема, но - многое. Сталин же не только не тел на смягчение режима, но и многие вещи сознательно обострял, используя большевистские догмы для по- давления противников этого течения. Отсюда и массовые репрессии, и поли- тические процессы. Я не могу согласиться с тем, что Сталин был человеком, не ведавшим жалости и сострадания, но не принимаю утверждения, что этими репрессиями Сталин создал систему круговой поруки, вовлекая в преступления тысячи и тысячи людей. А разве не с этого начал другой большевистский вождь, Вла- димир Ильич? А разве не Троцкий с легкостью необыкновенной создал конц- лагеря, в которых большевики погубили миллионы людей, не Троцкий ли, с согласия Ленина, ввел институт заложников? Позволю не согласиться с за- щитниками Ленина и большевизма. Сталин лишь усовершенствовал то, что на- чиналось при Ленине. С моей точки зрения, Ленин и Сталин не уступали друг другу ни в уме, ни в коварстве, и я бы не спешил с выводами, кто из двоих вождей "самый человечный человек"... Тут еще надо крепко, очень крепко подумать... Лукавили все последующие "вожди", когда убеждали нас в том, что Ста- лин предал своего "великого учителя". Ленинские работы и письма из так называемого секретного фонда - а пока опубликована лишь часть их - впол- не позволяют утверждать обратное. "Арестовать...", "Расстрелять...", "Повесить...", "Расстреливать на месте...", "Арестовать несколько сот и без объявления мотивов...". Мы столько писали и говорили о животворном наследии Владимира Ильича. Почему же стыдливо молчим об этом "наследии"? Не было ведь у власти ни Сталина, ни НКВД с Ягодой и Ежовым во главе... А может, дело даже не в Ленине, по крайней мере не только в нем, а в той структуре власти, которую он представлял, в той страшной и бесчело- вечной Системе, порожденной большевизмом? Но и в Ленине, разумеется, то- же. При жизни моего отца обо всем этом в силу вполне понятных причин нельзя было говорить, но я знаю, что отец был далек от обожествления Ле- нина и Сталина. Ему вообще претил культ любой личности, а если учесть, что отец был человеком информированным, то нетрудно догадаться, сколь многие грехи и того и другого были ему известны. Смешно отрицать роль Сталина в судьбе отца. Глава партии и государс- тва санкционировал и его назначение на пост руководителя Грузии, и пос- ледующий перевод в Москву. Отец был назначен на должность народного комиссара внутренних дел в конце ноября 1938 года, после Ежова. Чем же был обусловлен выбор Стали- на? Когда Сталин утверждал перевод моего отца в Москву, насколько пони- маю, рассуждал так. Этот сравнительно молодой человек - отцу не было со- рока - имеет опыт работы в разведке. Положительный или нет, но опыт ра- боты в ЧК, приобретенный в двадцатые, у отца действительно был. Возмож- но, Сталин думал и так: будет беспрекословно выполнять все указания вож- дя, а проще говоря, тихо под ним ходить. Оказалось, не так... Первый серьезный конфликт между отцом, с одной стороны, и Сталиным и Политбюро, с другой, произошел уже в сороковом, когда решалась судьба тысяч поль- ских офицеров, расстрелянных впоследствии в Катыни. Сталин этого не за- был, но неповиновение - случай редчайший! - не привело даже к снятию с должности моего отца. Скорей всего, считал, что еще не время менять нар- кома. Система ведь здесь была отработанной до мелочей: из человека выжи- мают все, что требуется, а когда он уже не нужен, убирают. Причем всегда Сталин соблюдал и другое непременное условие: "проштрафившегося" заменял равноценной фигурой и лишь тогда, когда позволяла обстановка. Любые кад- ровые изменения не должны были вредить делу... Сталин объективно оценивал в тот период напряженную обстановку, сло- жившуюся вокруг партии и лично его, как ее лидера. Недовольство его ли- нией, в особенности массовыми репрессиями, ощущалось даже в ближайшем окружении. Второе немаловажное обстоятельство. Приближение большой войны. Жда- нов, когда произошло столкновение отца со Сталиным по поводу Катыни, тут же предложил: - НКВД готов возглавить я! Сталин на это не пошел. В любом деле он хотел все же видеть специа- листов. Жданов, партийный аппаратчик до мозга костей и активный сторон- ник массовых репрессий, в такой должности уже был не нужен - репрессии прекратились, а возобновлять их Сталин не собирался. Напротив, в тот мо- мент в должности наркома внутренних дел необходим был человек иного склада. Сталин был жестоким, но умным человеком и прекрасно понимал, что дальнейшие репрессии могут привести в итоге к краху его личной власти. Наверное, он решил, что все это делается уже специально, чтобы убрать его самого. Необходим был человек, который, под контролем, конечно, но затормозит тот каток, который создала коммунистическая Система. А таким человеком и был мой отец, "забрасывавший" Москву письмами в защиту гру- зинской интеллигенции. Словом, в тот период он Сталина вполне устраивал. К тому же существовал еще внешний раздражитель - Троцкий, не дававший покоя большевистскому лидеру еще с тридцатых, а добрый десяток попыток убрать его провалились. Пройдет время, и начнется война. И вновь отец окажется на своем месте. Впоследствии, когда на базе спецлабораторий НКВД будет создано атомное управление, ему поручат заниматься и этой проблемой. А еще - ракеты, самолеты, промышленность, проект водородной бомбы... Видимо, исходя из этих соображений, Сталин и не спешил убирать моего отца. Оснований считать именно так у меня предостаточно, и главное из них то, что Сталин всегда учитывал ситуацию. В конце жизни, когда бы- ли созданы зенитные ракеты и почти готовы межконтинентальные, когда бли- зились к завершению работы по водородному проекту, Сталин, очевидно, был готов к тому, чтобы заменить и отца, и остальных членов руководства страны, но не успел... Наивно думать, что кто-то мог в тех условиях чтолибо изменить. Конеч- но, это всего лишь мои предположения, но я абсолютно уверен, что, убрав моего отца, Сталин нашел бы у многих из своего окружения поддержку. В первую очередь был бы удовлетворен партийный аппарат, видевший в отце угрозу собственному благополучию. Он ведь никогда не скрывал, что высту- пает против диктатуры партийного аппарата над государством. А партийная верхушка, да и вообще партийные структуры, к таким вещам всегда были очень чувствительны... Вообще партийная верхушка сослужила плохую службу и Сталину. Отец еще при жизни Сталина говорил о вреде культа личности. И, кстати, Сталин сам об этом говорил. Я уверен, что в последние годы жизни Сталина партийная верхушка умышленно пропагандировала этот культ и не только из свойствен- ного ей во все времена подхалимажа. Тут, вне всяких сомнений, был даль- ний прицел. Что, мол, нам всем оставалось делать. "И Бог, и царь, и во- инский начальник..." Он, мол, во всем виноват. Известно ведь, что эту карту потом партия довольно умело разыграет на XX съезде, все свалив на ушедшего из жизни лидера. Остальные, как всегда, предстали невинными яг- нятами. Отца к тому времени уже не было в живых, а никто другой из быв- ших соратников Сталина не нашел в себе мужества честно сказать о роли сталинского окружения в преступлениях режима. Примерно так произошло и в Германии. Там ведь тоже все свалили на Гитлера. Удобно, что и говорить. Но диктатура диктатурой, а ведь не одна личность все это проделала... Помню, отец говорил не раз: - Сталин допустил вещи, не простительные никому. По его прямому ука- занию или с его согласия были действительно совершены страшные преступ- ления, и не следует искать оправдания Сталину, как это порой делали и делают. Не искал их и мой отец, хотя и не был сторонником дискредитации Сталина как личности. Так по крайней мере было весной пятьдесят треть- его. Он считал, что надо раскрыть прежде всего линию партии, во главе которой стоял Сталин. Именно партия и, в первую очередь, ее высшее руко- водство должны ответить перед народам за все, что случилось. - Я не знаю, - говорил отец Хрущеву, Маленкову и остальным, - оста- немся ли мы на своих постах. Мы отчитаемся, а там пусть решает съезд. Сочтут нужным заменить нас, пусть так и будет. Тогда вместо нас придут молодые люди и наверняка не повторят тех ошибок, которых не избежало прежнее руководство. Хрущев и Маленков, знаю, с ним соглашались: - Да, мы тоже были молодыми и возмущались, что старики нам мешают де- лать дело. Надо, конечно, собирать съезд и идти на такой разговор... Были, правда, сомнения, как быть с именем Сталина. Так или иначе, считали члены Президиума ЦК, откровенный разговор на съезде больно уда- рит по авторитету бывшего Генерального секретаря. Отец возражал: - Без откровенного разговора нам не обойтись. Задача не в том, чтобы сразу же публично сокрушить культ личности Сталина или дискредитировать его в глазах народа. Начинать надо со всех нас, членов Президиума ЦК. Мы отчитаемся, вскроем ошибочность курса партии и послушаем, что скажет съ- езд. И здесь члены Президиума соглашались с отцом. Соглашались, зная, что никогда не пойдут на такой рискованный шаг. В глазах тогдашних руководи- телей страны это конечно же было верхом безрассудства. Рассказывая о Сталине, невольно вспоминаю наш переезд в Москву. Отец не хотел возвращаться на чекистскую работу и просил перевести его на хо- зяйственную. Так в его жизни бывало уже не раз. Но даже когда решение о переводе отца в Москву состоялось, мама никак не хотела уезжать из Тби- лиси. Сталина это очень рассердило, и в течение суток всю нашу семью привезли в столицу. Второй конфликт возник, когда мама отказалась всту- пать в партию. Сталин даже сделал ей замечание. Мол, вы не домохозяйка, а советский ученый, к тому же жена наркома и не можете находиться вне рядов партии. За те пятнадцать лет, которые отец проработал в Москве, случалось в их отношениях со Сталиным всякое, но близкими людьми, как принято поче- му-то считать, они никогда не были. По-грузински Сталин говорил очень редко, да и тогда непременно извинялся перед остальными. И на "ты", как пишут, они никогда не были. Сталин всегда обращался к отцу по имени-от- честву. Отец был единственным человеком в Президиуме ЦК, который позволял се- бе дискутировать со Сталиным. Тот, кстати, позволял это и остальным. Второй вопрос, что ни Хрущев, ни Маленков, ни другие никогда не спорили и не пытались возражать Хозяину, как они его называли. Слепое подчине- ние, готовность исполнить любую волю Хозяина объяснялись, на мой взгляд, довольно просто: сковывал страх за собственную карьеру. Сталин же на откровенность вызывал часто, и я не думаю, что ему дос- тавляло особое удовольствие видеть в собеседниках всего лишь послушных исполнителей. Напротив, я знаю, что он очень любил - и умел, надо приз- нать - переубеждать оппонента. Но это случалось конечно же крайне редко: с ним просто-напросто предпочитали не дискутировать. Кроме отца, нас- колько знаю, иногда мог в чем-то не соглашаться с ним Молотов. Возможно, в более ранний период таких людей было несколько больше. По всей вероят- ности, таким человеком был Троцкий. В остальных не уверен. Возьмите ран- ние речи Бухарина, Каменева, Зиновьева и других. Там ведь сплошное восх- валение Сталина. Культ личности создавали именно они, причем сразу же после смерти Ленина. От отца знаю, что из военных без боязни вызвать не- довольство диктатора отстаивал свою точку зрения, причем решительно, лишь один-единственный человек - Георгий Константинович Жуков. Так было и в сорок первом, и в сорок втором, и в последующие годы. Это был чело- век, которого нельзя было не уважать. Видимо, так считал и Сталин. На "ты" Сталин был лишь с единственным человеком - Молотовым. Это не значит, что я стремлюсь таким образом дистанцировать своего отца от Ста- лина. Но так было. Сталин действительно не позволял себе в отношении мо- его отца и Молотова того, что позволял себе в отношении, например, Мико- яна и Ворошилова. С последними он просто не считался. Пожалуй, самой одиозной фигурой в сталинском окружении был Жданов. Он ревновал любого человека, который в тот или иной момент был близок Ста- лину. Как никто другой, он буквально рвался в наследники диктатора. Се- рый кардинал в окружении Сталина - так, наверное, будет точно. Именно он идеолог массовых репрессий в стране. Когда будут рассекречены архивы, наверняка обнаружатся телеграммы и письма, подписанные им и Сталиным. Зачастую стоит одна подпись Сталина, но стиль его, Жданова. Он ведь не только продвинулся на репрессиях, но и намерен был идти в буквальном смысле по трупам и дальше. Страшный человек! Возможно, мечтал о дальнейшей карьере и Ворошилов, здесь судить труд- но. Но при жизни Сталина дальнейшее его продвижение было исключено - тот его ни в грош не ставил, а позднее нашлись другие, более прыткие и удач- ливые претенденты в вожди. Каганович прекрасно понимал, что претендовать на высшие посты он не может. Пишут, что он конфликтовал в последние годы жизни со Сталиным, кричал на него. Все - выдумка. Как-то мама спросила у него, неужели он искренне верит в то, что говорит о "врагах народа" и прочем. Каганович ответил так: "Это мои убеждения!" Странный был человек. Пальцем не пошевелил, чтобы спасти своего род- ного брата Михаила, наркома авиапромышленности. Перед Сталиным бегал на задних лапках. Отец рассматривал Кагановича как ренегата. Когда по инициативе моего отца были предприняты попытки использовать мировое еврейское движение в интересах Советского Союза, Каганович тут же занял оппортунистическую позицию. Известно уже, как Каганович заставлял деятелей еврейского дви- жения подписывать антиеврейские манифесты. Известна и его роль в массовых репрессиях. Крови на нем много. Доста- точно вспомнить, что он устроил на Украине... А вот обвинения его в причастности к депортации народов правдивы лишь отчасти. Он, как и большинство членов Политбюро, действительно голосовал "за", но активным проводником русской национальной политики не был. Здесь тон задавали Жданов, Хрущев и другие. Сталин при всех своих дикта- торских замашках не считаться с этой политикой не мог и шел на уступки русскому национализму. Он играл на нем, на русофильской имперской поли- тике. Это однозначно. Но к Кагановичу прямого отношения, повторяю, это не имеет. Все основания претендовать после смерти Сталина на пост главы госу- дарства, думаю, были у Молотова. Имею в виду его биографию, а не полити- ческие качества. В партию Вячеслав Скрябин (Молотов - его псевдоним) вступил еще в 1906 году, учась в Казанском реальном училище. В 1909 году был арестован как один из руководителей революционной организации. После ссылки учился в Политехническом институте в Петербурге. Весной 1916-го вновь сослан на три года в Сибирь. Бежал. В 1917-м - член исполкома Петроградского Совета и Петроградского ко- митета партии, один из редакторов "Правды". Был знаком с Лениным. С се- редины двадцатых - член Политбюро. Как секретарь ЦК замещал Сталина. С 1939 года по совместительству стал наркомом иностранных дел. Такой биог- рафии никто в окружении Сталина в те годы не имел. Понимая это, Жданов, к примеру, всячески пытался его дискредитировать в глазах Сталина. В 1949 году была арестована жена Молотова, Полина Жемчужина. Люди старшего поколения помнят то время как период борьбы против "безродных космополи- тов". Жемчужина была одним из активных организаторов еврейского движения в СССР и ее обвинили в связях с мировым еврейским движением. Арест санкци- онировал ЦК. Неправда, что лишь сам Молотов воздержался при голосовании на Политбюро, когда шла речь об аресте его жены. На том заседании высту- пал мой отец, заявивший, что никаких оснований для ареста члена ЦК Жем- чужиной нет. Выяснилось, что Жемчужина вела какие-то разговоры, связан- ные с решениями ЦК, его линией в отношении Еврейского комитета. Вне ЦК и правительства такие вещи обсуждать не позволялось. Молотов знал, что Жемчужину хотели арестовать еще до войны и только активное противодействие отца помешало группе членов Политбюро нанести удар по Молотову. Это был человек, вне всяких сомнений, более умный, чем Жданов, не го- воря об остальных, но нет ни одного документа, касающегося бывших лиде- ров партии, какихто партийных группировок, где не было бы резолюции Мо- лотова. Имею в виду политические процессы и репрессии. Он делал все, что делали и остальные. Прямых столкновений с моим отцом у него никогда не было. Напротив, он очень ценил его, что, впрочем, не мешало Вячеславу Михайловичу резко выступить против отца в связи с Катынской трагедией, некоторыми вопроса- ми, связанными с внутренней политикой государства. Крайне не понравилось Молотову и выступление отца в защиту Тито. Сталин тогда назвал отца и некоторых других людей, выступающих против конфронтации с Югославией, титоистами, а Молотов в довольно резкой форме заявил, что Тито - преда- тель интересов социалистического лагеря. Отец в таких случаях в долгу никогда не оставался и отвечал столь же резко. Это не зафиксировано в материалах Пленума, но я знаю, что накануне проходило заседание Президиума ЦК, на котором Молотов говорил совершенно другие вещи. Скажем, на Пленуме он критиковал отца за разрыв отношений с Югославией. Уж кто-кто, а Вячеслав Михайлович прекрасно помнил, как все было в действительности. Но примечательно другое - лгали на том Пленуме кто больше, кто меньше, но - все. Это вполне понятно. Любопытно другое. Накануне в узком кругу тот же Молотов произнес совершенно другие слова: - Более способного человека, чем Берия, среди нас нет, более энергич- ного и грамотного в тех проблемах, которыми он занимался, тоже нет. А что он имел свою точку зрения, то он этого, как все мы знаем, никогда не скрывал. Мы можем соглашаться с ним или не соглашаться, но мы ведь сами согласились с его предложениями, а теперь их же будем ставить ему в ви- ну... У меня нет стенограммы того заседания Президиума ЦК, нет других дока- зательств, но я склонен верить человеку, рассказавшему мне о том выступ- лении Молотова. Думаю, Молотов повел бы себя и на Пленуме совершенно иначе, если бы знал, что отец жив. Очень многие люди, участвовавшие в работе того Пленума, тоже знали, что его нет в живых, а следовательно, бороться уже бессмысленно. Цинизм, который десятилетиями прививала наро- ду партия, напрочь исключал такое понятие, как память... Я неплохо знал Хрущева. Он бывал у нас довольно часто в гостях. Се- годня его пытаются представить борцом с культом личности, а ведь все бы- ло совершенно иначе. Он никогда не возражал Сталину. Правда, за столом, помню, сокрушался, что "Хозяин за младенцев нас держит, шагу ступить не дает, не дает развернуться". При нем обычно помалкивал, изображая шута. Здорово пил. Знал я и его семью. С зятем Хрущева, Алексеем Аджубеем, познакомился еще до его женитьбы на Раде. Мать Алексея была отличной портнихой. Жало- валась маме, что из-за карьеры сын губит жизнь. Она была категорически против этого брака, потому что семью Хрущева не переносила, называя их Иудушками Головлевыми. Алексей был парень действительно способный. Учился в актерской сту- дии. После женитьбы на Раде Хрущевой он стал главным редактором "Комсо- мольской правды", а с конца пятидесятых до дня отстранения Хрущева от власти был главным редактором "Известий", членом ЦК КПСС, депутатом Вер- ховного Совета. За участие в освещении в печати визита тестя в Америку получил Ленинскую премию. По общепринятым меркам, карьера молниеносная и блестящая, но в октябре шестьдесят четвертого по известным причинам она прервалась. Хотя сам Хрущев, как я говорил, бывал у нас часто, с его семьей мы не общались. Ни я, ни мама в их доме никогда не были, хотя с дочерью Хруще- ва мы учились в одной школе. Что-то знали от Нины Матвеевны, матери Аджубея. - Ну почему ты пере- живаешь, - успокаивала ее мама. - Хорошая девочка, Серго рассказывает, что учится хорошо... - А ты ее видела? - спрашивала Нина Матвеевна. - Нет? Не будет он ее любить. Не понимаешь разве, из-за чего он женится? Никогда не думала, что Алексей может так поступить... Спустя несколько месяцев, когда мы вместе обедали у нас дома, Нина Матвеевна неожиданно вновь вернулась к больной для себя теме. Видимо, просто хотела с кем-то поделиться: - Ужасная семья, Нина! Они меня не принимают. Я для них всего лишь портниха. Мама опешила: - Да что ты такое говоришь! Ты - мастер, ты - художник! Этого не мо- жет быть. - Еще как может. Вы исходите из своего отношения к людям, а там со- вершенно другое. Они - элита, а я всего лишь портниха, человек не их круга. И в такую семью попал Алеша... Признаться, оказавшись невольным свидетелем этого разговора, я тоже был несколько удивлен. Нина Матвеевна была не только замечательным мас- тером своего дела, очень образованным и интеллигентным человеком, но и настоящим художником. И уж смотреть на нее свысока у Хрущева, мягко го- воря, никаких оснований не было. Скорей всего сказывалось отношение этой семьи к людям "не их круга" в целом, а не конкретно к матери зятя. В ка- кой-то степени этот пример довольно точно характеризует нравы, царившие в Кремле и на Старой площади. В отличие от большинства руководителей государства, отец был челове- ком прямым и, что на кремлевском олимпе встречалось еще реже, искренним. Сужу об этом не только как сын, но и как свидетель его поведения в самых разных жизненных ситуациях. Когда страну буквально потрясло недоброй памяти "Ленинградское дело", отец прямо сказал Маленкову: - Ты ведь, Георгий, проделал то же самое, что и до войны в Белорус- сии. Это тебе, поверь, еще аукнется... Нельзя так! Не дело растворять невинных людей в политическом авантюризме! Отец имел в виду участие Маленкова, как заведующего Орготделом ЦК, в массовых репрессиях тридцатых годов в Белоруссии. Маленков оправдывался: - Что я... Это установка Сталина, ты должен понимать. - Нет, Георгий, спросят с тебя. Подумай, что делаете. Не знаю, что осталось в архивах, но, думаю, документы об участии Ма- ленкова, Хрущева, других высокопоставленных партийных чиновников в мас- совых репрессиях должны сохраниться. И вновь говорю об этом отнюдь не в оправдание Сталина. Каждый, счи- таю, должен отвечать за собственные поступки, а не делить вину с кем-то. Знаю, что уже - после окончания репрессий Хрущева не могли остановить - Украина буквально стонала от беззакония. Сталин даже отправил ему запис- ку: "Уймись, дурак!" Из воспоминаний Н. С. Хрущева: "Обвинение и обоснование ареста брались буквально с неба. Смотрели в небо или в зависимости от того, какое ухо почесалось и такие акции нап- равляли против тысяч людей. Подобное поведение характерно не только для Ворошилова, а, допустим, и для Молотова. В 1937 г., в пик репрессий, определяли эту политическую линию Сталин, Молотов, Ворошилов, а при них бегал подпевалой на цыпочках и крутил хвостом Каганович. Каганович не был таким, как Молотов, но хотел быть даже злее Молотова. Ближе к Сталину стоял Молотов. Хотя Каганович тоже был очень близкий к нему человек, и Сталин выставлял его за классовое чутье, за классовую непримиримость к врагам как эталон решительного большевика. Мы-то хорошо знали, что это за "решительность". Ведь это тот человек, который даже слова не сказал в защиту своего брата Михаила, и Михаил покончил с собой, когда у него уже не оставалось выхода, а ему предъявили обвинение, что он немецкий агент и что Гитлер метит его в состав российского правительства. Просто бред! Что может быть нелепее: Гитлер намечает еврея Михаила Кагановича в правительство России?.. Ла- зарь Каганович не возвращался к трагедии своего брата, когда уже выясни- лось, что произошла грубая ошибка. Ни Сталин, ни кто-либо другой иной не возвращались к этой истории. Просто был раньше Михаил Каганович нарком авиационной промышленности, и не стало его, так что вроде бы и не было. Это характерно для Лазаря Кагановича. Как же он лебезил, как подхалимни- чал перед Сталиным после данного случая, боясь за себя!" Верхом лицемерия считаю выступления Хрущева и других, осуждавших Ста- лина и массовые репрессии. Делали они это отнюдь не ради восстановления справедливости, все было гораздо проще - никто из них не хотел и не со- бирался отвечать за содеянное. Не думаю, что Маленков был законченным негодяем, получавшим удоволь- ствие от массовых арестов и казней невинных людей. Видимо, другие люди партийному аппарату тогда просто были не нужны, а Маленков, как и многие другие, плоть от плоти этого аппарата. В 18 лет вступил в партию. Службу в Красной Армии начал в политотделе со скромной должности писаря. Не окончив Московское высшее техническое училище, переходит на техническую работу в ЦК ВКП(б). Протокольный секретарь Политбюро, заведующий секто- ром кадров в секретариате Генерального секретаря, заведующий Орготделом Московского комитета партии (Каганович - первый секретарь), заведующий отделом ЦК, секретарь ЦК... Типичная карьера типичного партийного аппа- ратчика. Наверное, более удачливого, чем остальные, но - такого же. Есть подходящее выражение: "Колебался вместе с линией партии". Когда партия брала курс на репрессии - он тут же рвался в бой, осуждала этот курс - осуждал и он. Точно так же поступали и тысячи партийных работников в республиках, областях, районах. А когда пришло время как-то объяснить стране преступления Системы, вместе с родной партией поспешили уйти от ответственности. Благо, партия никогда и нигде ее на себя не брала. Точ- но так же, как Ворошилов санкционировал аресты военных, поступал и Хру- щев. Без его санкции, как партийного руководителя, ни в Москве, ни на Украине аресты не проводились. А "Ленинградское дело", "Дело врачей" и другие подобные "дела"? Словом, крови на высшем эшелоне партии было пре- достаточно. Именно ЦК, и в особенности Орготдел ЦК, раскручивал колесо репрессий, что, разумеется, не снимает ответственности со Сталина как главы государства и Генерального секретаря ЦК. Говорят, что Сталин, то ли сознавая, что его руки по локоть в крови, то ли подчиняясь инстинктивному страху перед возмездием, опасался появ- ляться перед народом и вместо себя выставлял на трибуну двойников. Назы- вают даже фамилию одного из них - уроженца Винницы Евсея Лубицкого. Вот уже несколько лет из одной газеты в другую кочуют рассказы об этом двой- нике кремлевского диктатора. Ссылаясь на его воспоминания, журналисты утверждают, что органы НКВД уничтожили семью Лубицкого, самого же прев- ратили в "Сталина N 2". Почти до самой смерти главы государства он якобы поднимался в дни всенародных праздников на трибуну Мавзолея, встречался с иностранными делегациями, появлялся на официальных приемах, что крайне раздражало Молотова, Кагановича, Ворошилова, Хрущева и остальных. Конечно, это еще один миф. Ни у Сталина, ни у моего отца, ни у других членов Политбюро двойников никогда не было. Технически, так сказать, здесь ничего сложного, разумеется, нет. Была бы необходимость - подобра- ли бы таких людей, но этого не было. Для безопасности Сталина и его ок- ружения принимались другие достаточно эффективные меры. Я бывал, навер- ное, на всех сталинских дачах, не раз встречался с ним в самые разные годы, вплоть до его смерти, и заявляю совершенно официально: все это вы- думки. Да и насколько знаю, служба безопасности Украины и, в частности, ее управление по Винницкой области так и не подтвердили за эти годы сам факт существования легендарного Евсея Лубицкого. Выдумок о Сталине с годами все больше. Бытует даже такая версия: Ста- лин, мол, умер еще осенью 1952 года, но сподвижники растерялись и смерть вождя от мира скрыли. Из Кремля тогда же убрали Власика, Поскребышева, дабы не было утечки государственной тайны... И это ерунда. В пятьдесят втором я видел Сталина раз 15, в том числе и на заседаниях Президиума ЦК, где обсуждались военно-технические вопросы. Да и со Светланой, его дочерью, по несколько раз в неделю встречались. Видел его и в начале 1953-го. В конце жизни он бросил курить. Как-то обратился к моей маме с такой просьбой. В Тбилиси жил врач нашей семьи Кипшидзе. Замечательный доктор! Сталин о нем слышал, вот и попросил пригласить того в Москву. Кипшидзе действительно приехал, обследовал Сталина, но стать личным врачом Иосифа Виссарионовича отказался. Годы, мол, уже не те, тяжело... Думаю, просто побаивался, зная судьбу приближенных врачей... Теперь о покушениях на Сталина. Ни одного покушения - знаю это совер- шенно точно - не было, вернее, не было допущено. В Тегеране немецкая разведка планировала похищение или убийство Сталина, но чем все закончи- лось, известно - благодаря усилиям советской разведки заговор против "Большой тройки" был раскрыт и руководители Великобритании, США и СССР не пострадали. В конце сорок второго года дезертир Савелий Дмитриев произвел на Красной площади несколько выстрелов по машине, выехавшей из Спасских во- рот Кремля. Засада была устроена на Лобном месте. Это была машина Микоя- на. Никто тогда не пострадал, а террориста тут же охрана забросала газо- выми гранатами. Сам Дмитриев показал на следствии, что готовил покушение на Сталина. Отец считал, что бывший красноармеец Дмитриев, возможно, считал себя пострадавшим от Советской власти, но доминировали все же иные мотивы - психические отклонения у дезертира Дмитриева безусловно были. Допускаю, что планировались и другие покушения, но они пресекались органами безопасности или на стадии подготовки таких акций, или сами террористы отказывались от них, не доводя дело до реализации своих наме- рений. Из официальных источников: Террорист Дмитриев был задержан на Красной площади 6 ноября 1942 го- да. 25 августа 1950 года по приговору Военной коллегии Верховного суда Союза ССР был расстрелян. По данным бывшего КГБ, одно из покушений на Сталина готовило и Глав- ное управление имперской безопасности (РСХА). Террористический акт под кодовым названием "Цеппелин" планировался на осень 1944 года. Большой транспортный самолет приземлился на территории Смоленской об- ласти 6 сентября 1944 года. При заходе на посадку его якобы засекли пос- ты ПВО и сообщили органам безопасности. Тут же по тревоге была поднята оперативная группа, перекрыты дороги и в результате непродолжительного поиска задержаны двое немецких агентов, в том числе исполнитель акции 33-летний Петр Иванович Шило, уроженец Черниговской области, сын кулака. При себе террорист имел документы на имя майора военной контрразведки "СМЕРШ" Таврина, к слову, Героя Советского Союза, и само орудие несосто- явшегося преступления - "панцеркнакке". В виде стальной трубки оружие крепилось на правой руке, а кнопки и провода на левой приводили реактив- ный снаряд в действие. Предполагалось, что покушение удастся провести во время движения бронированного автомобиля Сталина по одной из московских улиц. Вместе с Шило-Тавриным была задержана и его напарница в форме младше- го лейтенанта. В разные годы о том неудавшемся покушении писали и бывшие чекисты, и журналисты, причем многие детали операции "Цеппелин" явно противоречили друг другу. По одной из версий, изложенной бывшим капитаном Назаровым, фамилия человека, представлявшегося майором "СМЕРШ" Тавриным, Политов. При допросе в райотделе НКГБ (в других источниках - НКВД) диверсант достал немецкие сигареты, чем и выдал себя. Не правда ли, звучит странно? Неужели трофейные сига- реты могли разоблачить террориста? А куда же подевалось орудие преступ- ления? Словом, вся эта история наводит на некоторые размышления. Мне не приходилось слышать о ней. Думаю, о таком громком деле многие бы знали. И все же намерения устранить Сталина у гитлеровских спецслужб были. Из мемуаров шефа политической разведки Германии Вальтера Шелленберга: "Роббентроп встал и, подойдя ко мне, с очень серьезным видом потянул меня в угол. - Одну минуточку, Шелленберг. Мне нужно поговорить с вами об одном очень важном деле. Необходима строжайшая секретность. Никто, кроме фюре- ра, Бормана и Гиммлера, об этом не знает. - Остановив на мне пристальный взгляд, он продолжал: - Нужно убрал" Сталина. - Я кивнул головой, не зная, как реагировать на такое заявление. Риббентроп объяснил мне, что весь режим в России держится на способностях и искусстве одного человека и этим человеком является Сталин". По словам Шелленберга, Сталина должны были убрать на одной из конфе- ренций. Вполне понятно, что речь идет о Тегеранской конференции, состо- явшейся в 1943 году. Предпринималась, утверждает шеф гитлеровской поли- тической разведки, и еще одна попытка: "После обсуждений с Гитлером Гиммлер предложил свой план, очень напо- минавший план Риббентропа. В соответствии с ним, наши специалисты изго- товили мину для убийства Сталина. Мина размером с кулак имела вид кома грязи. Она должна была быть прикреплена к машине Сталина. Мина имела за- пал, управлявшийся с помощью коротковолнового передатчика, и была нас- только мощной, что когда при испытании мы ее взорвали, то от нашей маши- ны почти ничего не осталось. Передатчик был размером не более пачки си- гарет и мог подорвать мину на расстоянии до одиннадцати километров. Двое бывших военнослужащих Красной Армии, находившихся до войны в те- чение долгого времени в ссылке в Сибири, взялись выполнить это задание (один из них был знаком с механиком из гаража Сталина). Ночью на большом транспортном самолете они были доставлены к тому месту, где, по сообще- нию, переданному нашими агентами, находилась ставка Сталина. Они спрыг- нули с парашютами и, насколько мы могли установить, точно приземлились в указанном месте. Однако это было последнее, что мы о них слышали, хотя оба имели коротковолновые передатчики. Я не уверен, что они вообще попы- тались выполнить задание, более вероятно, что очень скоро после призем- ления они были схвачены или же сами сдались органам НКВД и рассказали о задании". Загадка остается? Бытует мнение, что для сближения со Сталиным мой отец, как пишут, "искал и другие пути". Утверждают, что его двоюродная сестра Александра Накашидзе длительное время работала хозяйкой в доме Сталина... Секрета здесь нет, есть неточность. Мы жили еще в Тбилиси, когда Сталин обратился к отцу с просьбой по- дыскать женщину, которая бы согласилась присматривать за Светланой, ос- тавшейся без матери. Светлане было тогда лет десять. Среди десяти-пятнадцати кандидатур, предложенных Сталину, он остано- вил свой выбор на Накашидзе. К слову, она не сестра отца, а какая-то дальняя родственница. Но дело даже не в этом. Решал, как вы понимаете, Сталин. Позднее я читал где-то, что она была майором государственной бе- зопасности. Этого я не знаю, не интересовался, честно говоря. Но вполне допускаю. Все сотрудники, обслуживавшие Сталина и его семью, имели воин- ские звания. Так было и при Хрущеве, и при Брежневе, и при Горбачеве. Объяснение простое - таким образом люди имели право на льготы, доплату за воинское звание и т. д. Когда Светлане исполнилось 16 лет, Александра Накашидзе решила возв- ратиться в Грузию. Иосиф Виссарионович с большой благодарностью ее от- пустил. Она вернулась на родину, вышла замуж. Вот и вся история о "внед- рении" дальней родственницы отца в дом Сталина. Вспомнили о ней в 1953 году, когда искали компромат на моего отца. Я уже говорил, что вместе с родителями, да и сам бывал в доме Стали- на. Знал его детей. Со Светланой даже были приятельские отношения. Судьба ее, как известно, не итожилась. Потеряла семью, детей. Как личность, считаю, она предала отца, которого любой ценой пыталась обе- лить. Я считаю, что в таких случаях надо что-то доказывать собственной жизнью... Что представлял из себя Василий Сталин? В сорок четвертом Сталин ре- шил послать несколько человек на стажировку в Англию. Старшим группы назначил меня. Я отказался. Дайте, говорю, возможность доучиться в ака- демии. Тогда Сталин впервые в жизни меня обругал: - Ты такой же упрямый, - сказал, - как и вся ваша семья. А я, если честно, отказался не только потому, что действительно хотел окончить Военную академию, но и еще по одной причине. В группу входил Василий Сталин. Очень душевный парень, но уже тогда был неуправляемым. Спросили бы с меня... Его погубило, убежден, окружение. Я находился в ссылке, когда он по- гиб. На похороны меня не пустили. (По официальной версии младший сын Сталина скончался от алкоголизма 19 марта 1962 года в Казани, куда был сослан, после выхода из Лефортовс- кой тюрьмы. Похоронен на Арском кладбище в Казани под фамилией Джугашви- ли. Впервые был арестован 28 апреля 1953 года и содержался во Владимирс- кой тюрьме под именем Василия Павловича Васильева.) В годы войны сын Сталина дорос от выпускника школы летчиков до коман- дира дивизии. В 20 лет - полковник, в 24 года - генерал-майор, в 27 - генерал-лейтенант... Командир авиакорпуса, командующий ВВС Московского военного округа... Думаю, Сталин понимал, чем может обернуться такой фе- ерический взлет? Как-то вышел такой разговор. Сталин упрекал в чем-то Василия, а я рядом стоял. - Посмотри, - говорит, - на Серго. Академию окончил с отличием, адъ- юнктуру, аспирантуру. А ты-то почему не учишься? Василий огрызнулся: - Ты-то сам академий не кончал, вот и я обойдусь. О неуправляемости Василия достаточно много написано, в том числе и теми людьми, кто сам этому способствовал. Что-либо добавить к этому трудно. Смерть отца на него конечно же подействовала. Стал пить еще больше, не очень следил за тем, что говорил. В 1953 году получил первый срок - восемь лет. Официальная версия - превышение власти, злоупотребления. Во второй раз его отправили в тюрьму после автомобильной аварии. Знали ведь, что ему пить нельзя, но напоили, посадили за руль. Снова тюрьма, ссылка. Моя мама писала Светлане Аллилуевой из Свердловска: "Отправь его к нам". Я бы помог ему с работой и распоясаться бы не дал. Но Светлана от- ветила, что поздно вести такие разговоры. "Даже я, - писала, - справить- ся с ним не могу. Он пропащий человек". На похороны я не попал, но из писем общих друзей узнал, что Василия убили в драке ножом. До сих пор жалею, что не удалось вырвать его на Урал. Возможно, все сложилось бы для него в конечном счете совершенно иначе. Якова Джугашвили, старшего сына Иосифа Виссарионовича (от первой же- ны), я знал меньше - он был старше меня. Мы встречались и дома у них, и на даче Сталина. По характеру он резко отличался и от Васи, и от Светла- ны. Его мать умерла от чахотки, когда Сталин находился в ссылке. Якова воспитали родственники Екатерины Сванидзе. Родился Яков в Баку в 1908 году. Учился в Институте инженеров транс- порта, в должности инженера работал на заводской электростанции, в 1937 году поступил в Артиллерийскую академию РККА. В мае сорок первого попал в войска, а через несколько дней после начала войны уже участвовал в бо- ях. 4 июля сорок первого командир батареи 14-го гаубичного артиллерийс- кого полка 14-й бронетанковой дивизии, попал в окружение и вместе с ты- сячами других командиров и бойцов оказался в плену. И точно так же, как и миллионы людей, он мужественно перенес все ужасы плена. Не сломили его ни пытками, ни уговорами. Яков Джугашвили отверг все предложения и нем- цев, и власовцев и чести воина не уронил. Бельгийский король Леопольд после освобождения - а он содержался в немецком плену вместе с Яковом - написал Сталину, что был свидетелем трагической гибели его старшего сына. Там, где держали Якова, был и Тельман. Как и Тельмана, Якова расстреляли. Расстреляли во дворе тюрьмы незадолго до подхода наших войск. Мне не приходилось слышать о попытках освобождения Якова из немецкого плена, думаю, они и не планировались из-за бесперспективности подобной операции. Но разведка, знаю, располагала данными о перемещениях сына Сталина - его несколько раз переводили с места на место. По сравнению с Яковом Джугашвили король Леопольд находился в привиле- гированных условиях. Немцы оставили его в живых. Впоследствии Леопольд написал Сталину, что видел Яшу во время прогулок. Что-то он знал о нем и от немецкой охраны. То, что Сталин отверг предложение об обмене фельдмаршала Паулюса на сына, правда. При этом разговоре присутствовало довольно много людей. Никаких указаний о посылке спецгрупп в Германию - это я знаю точно - Сталин тоже не давал. Но о поведении Якова в плену Сталину было хорошо известно - разведка, как я уже говорил, такой информацией располагала. О том, что Яков - сын Сталина, немцы узнали совершенно случайно. По- пал он в плен раненым, и его узнал такой же раненый однополчанин. Бро- сился к нему. Рядом оказался немецкий осведомитель, он-то и сообщил, кто такой старший лейтенант Джугашвили. Когда Сталину доложили, что семью Якова высылают, он сказал, что вы- сылают десятки тысяч семей военнопленных и никакого исключения для семьи собственного сына он делать не может - существует закон. (Потом его осу- дили и отменили, как всегда с большим опозданием.) Из Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 29 июня 1956 года "Об устранении последствий грубых нарушений законности в отношении быв- ших военнопленных и членов их семей": "Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР отмечают, что во время Великой Отечественной войны и в послевоенный период были допущены грубые нарушения советской законности в отношении военнослужащих Советс- кой Армии и Флота, оказавшихся в плену или в окружении противника. Со- ветские воины в Великой Отечественной войне героически сражались с фа- шистскими захватчиками, честно и самоотверженно выполнили свой долг пе- ред Родиной. Однако в силу тяжелой обстановки, сложившейся в первый пе- риод войны, значительное количество советских военнослужащих, находясь в окружении и исчерпав все возможности к сопротивлению, оказалось в плену у противника. Многие военнослужащие попали ранеными, контуженными, сби- тыми во время воздушных боев или при выполнении боевых заданий в тылу врага. Советские воины, оказавшиеся в плену, сохранили верность Родине, вели себя мужественно и стойко переносили тяготы плена и издевательства гит- леровцев... Несмотря на это и в нарушение советских законов по отношению к бывшим военнопленным проявлялось огульное политическое недоверие, ши- роко применялись необоснованные репрессии и незаконно ограничивались их права. Военнослужащие, выходившие из окружения, бежавшие из плена и ос- вобожденные советскими частями, направлялись для проверки в специальные лагеря НКВД, где содержались почти в таких условиях, как и лица, содер- жавшиеся в исправительно-трудовых лагерях... С1945 года все освобожден- ные и репатриированные военнопленные, даже если на них не было никаких компрометирующих данных, сводились в батальоны и в порядке наказания направлялись для постоянной работы на предприятия угольной и лесной про- мышленности, находящиеся в отдаленных районах. Органы госбезопасности в послевоенный период продолжали необоснованно привлекать к уголовной от- ветственности бывших военнопленных, причем многие из них были незаконно репрессированы. Широкое распространение получили различные незаконные ограничения в отношении бывших военнопленных и их родственников в облас- ти трудового устройства, общественной деятельности, при поступлении на учебу, при перемене местожительства и т.п. Грубые нарушения советской законности, допущенные по отношению к быв- шим военнопленным, имели место прежде всего в результате преступной дея- тельности Берия, Абакумова и их сообщников, насаждавших массовый произ- вол и репрессии". Еще одна ложь. Инициаторами репрессий против семей бойцов и команди- ров Красной Армии, оказавшихся в плену, были партийные органы. На приня- тии соответствующего закона настаивали Щербаков, Хрущев, Маленков. Ста- лин пошел навстречу требованиям партийной верхушки и дал согласие. Отец, заявляю это совершенно официально, никакого отношения к судьбе военнопленных не имел, так как считал, что наказания заслуживают лишь те, кто совершил какие-то преступления. Даже полицейские, не запятнавшие себя кровью, считал мой отец, заслуживают снисхождения. А карать людей, в силу независящих от них обстоятельств попавших в окружение и плен, нельзя. После его смерти партийная верхушка, включая Хрущева и Маленко- ва, и в трагедии бывших военнопленных без стеснения обвинила моего отца. Процитированный выше документ - тому подтверждение. Я не знаю, носило ли поведение Сталина, отказавшегося спасти сына и его семью, показной характер или нет, но факт остается фактом. Сталин поступил так, а не иначе. Знаю от Светланы, что, когда ему доложили о пленении сына, он очень тяжело это переживал. Заметили это и окружающие. Светлана рассказывала, что он стал забирать ее по ночам к себе и часами вспоминал о детстве Якова. Он даже внешне изменился в те, безусловно, тяжелые для него дни. Яша был цельный человек, который никогда ни перед кем не двурушничал. Таким я его запомнил. Внешне был очень сдержанный и медлительный. Проти- воположность Василию. Возможно, это от матери перешло. В Грузии, в го- рах, живут ратинцы. Считается, что мужчины там - рыцари, но несколько медлительны. Когда Яша медлил с какими-то решениями, Сталин иногда шутя называл его ратинцем. В партию он вступил очень поздно, незадолго до начала войны. Считал, что не может состоять в партии, которая проводит политику массовых реп- рессий. Своей принципиальной позиции, насколько знаю, при этом не скры- вал. Во всяком случае, и сам Сталин, и его окружение об убеждениях Якова хорошо знали. Кажется, в сороковом году у него состоялся такой разговор со Сталиным. - Ты не можешь быть единственным из выпускников академии, оказавшимся вне партии, - сказал тогда Сталин. Не знаю, о чем они еще говорили, но после того разговора Яков вступил-таки в партию. О его личной жизни знаю немного. Слышал, что не все складывалось у него, как хотелось, но жена у него, вопреки досужим домыслам, была поря- дочной женщиной. (По сообщениям западной печати, дочь Якова Джугашвили, Галина, живет в России. Ей 32 года, она замужем за алжирским коммунистом и работает переводчиком с французского. Жена Якова, Юлия Исааковна Мельцер, родилась в Одессе в семье служа- щего и домохозяйки. По утверждению английской печати, четырежды была за- мужем, в том числе за заместителем наркома внутренних дел Украины Бесса- рабом. Все это домыслы, как и то, что Юлия Мельцер, скончавшаяся в 1963 году в Москве, была любовницей начальника личной охраны Сталина гене- рал-лейтенанта Власика. Не выдерживает критики и описание западной прес- сой гибели Якова Джугашвили. Ряд источников со ссылкой на военнопленных английских офицеров утверждают, что старший сын Сталина покончил жизнь самоубийством, бросившись на колючую проволоку.) Я читал, что после отрицательного ответа об обмене Якова на фельдмар- шала Фридриха Паулюса, направленного председателю шведского Красного Креста графу Бернадоту, Юлия Мельцер находилась в заключении. Мне кажется, что это не так - ее просто выслали из Москвы. Точно так же обошлись и с семьями остальных военнопленных. Известно, что в годы второй мировой войны немецкая пропаганда активно использовала сам факт пребывания сына Сталина в плену. После того как Яков Джугашвили был захвачен 16 июля 1941 года под Витебском четвертой танковой дивизией группы армий "Центр", гитлеровцы выпустили листовку такого содержания: "По приказу Сталина учат вас Тимошенко и ваши полит- комы, что большевики в плен не сдаются. Однако красноармейцы все время переходят к нам. Чтобы запугать вас, комиссары вам лгут, что немцы плохо обращаются с пленными. Собственный сын Сталина своим примером доказал, что это ложь. Он сдался в плен. Потому что всякое сопротивление германс- кой армии бесполезно! Следуйте примеру сына Сталина - он жив, здоров и чувствует себя прекрасно. Переходите и вы!" Тогда же немецкая пропаганда распространила еще одну фальшивку, опубликовав фотографию Якова, стояще- го рядом с человеком, который якобы являлся сыном Молотова. Листовка должна была убедить сражающуюся Красную Армию в предательстве детей выс- ших руководителей СССР. Сына у Молотова никогда не было, и опровергнуть ложь было нетрудно. То же можно сказать и о другом утверждении гитле- ровской пропаганды, будто сестра Лазаря Кагановича Роза была женой Ста- лина. Судя по материалам допросов в немецком плену, сам Яков Джугашвили это отрицал... Тут немцы решили сыграть на антисемитизме. Сестра или племянница Ка- гановича в действительности не была женой Иосифа Виссарионовича, но ре- бенок от Сталина у нее был. Сама она была очень красивой и очень умной женщиной и, насколько мне известно, нравилась Сталину Их близость и стала непосредственной причи- ной самоубийства Надежды Аллилуевой, жены Иосифа Виссарионовича... Ребенка, росшего в семье Кагановича, я хорошо знал. Звали мальчика Юрой. Помню, спросил у дочери Кагановича: - Это твой братик? Она смутилась и не знала, что ответить. Мальчишка очень походил на грузина. Мать его куда-то уехала, а он остался жить в семье Кагановича. Как сложилась его судьба после 1953 года, я не знаю. Не приходилось больше слышать и о племяннице Кагановича... x x x Сложными, очень непростыми были взаимоотношения Сталина и Берия - этих двух исторических фигур. Думается, что в какой-то мере мои свидетельства приблизят нас к исти- не. Уверен в том, что время и только время все рассудит и прольет свет на отношения главы государства и одного из его ближайших соратников. ГЛАВА 3 ЛУБЯНКА: КАРАЮЩИЙ МЕЧ ПАРТИИ? По данным Министерства безопасности России, с 1917 по 1990 год на территории бывшего СССР по обвинению в государственных преступлениях бы- ло осуждено почти 4000000 человек, 827995 из них приговорены к расстрелу На самом же деле число тех, кто попал под "красное колесо", неизмеримо больше. Среди жертв коммунистической тирании - миллионы членов семей "врагов народа", раскулаченные крестьяне, депортированные... Точной циф- ры сегодня, похоже, не знает никто, но пепел погибших стучит в наши сердца... Когда уже после войны вновь начались репрессии, отец, помню, с го- речью сказал: - Это уже третий виток... Грязная вещь - политика... Как-то я спросил у него: - Но ведь и при тебе честные люди оказывались в тюрьме. - Понимаешь, - ответил отец, - какие бы люди ни были в репрессивном аппарате, они всегда ищут врагов. Раньше ЧК видело их в купцах, помещи- ках, дворянах, сейчас ищут среди своих. Мы заменили в НКВД очень многих людей, но попробуй остановить маховик репрессий, если его раскручивали столько лет... К несчастью, отец стал наркомом внутренних дел в то страшное время. Возглавив НКВД после Ягоды и Ежова - а это был конец 1938 года - он по- пытался сразу же затормозить колесо репрессий. Наверное, Сталину и нужен был в тот период такой человек. Хотя в самом Политбюро настроения были другие. С изменением курса были не согласны Жданов, Ворошилов, Моло- тов... Из воспоминаний сына В. П. Чкалова Игоря: "После первой сессии Верховного Совета СССР 1938 года Сталин позвонил Чкалову домой около двух часов дня и пригласят приехать в Кремль. Встре- тил, пожал руку, усадил в кресло рядом с собой и сразу приступил к делу: Политбюро считает, что пора Чкалову переходить на другую - партийную, государственную - работу. Все понимают, что давно пора расчистить ежов- щину. Вот партия и считает, что наркомом внутренних дел, а по совмести- тельству и наркомом водного транспорта (как и Ежов в то время) должен стать Валерий Чкалов. Отец резко ответил: водный транспорт для него еще куда ни шло, но вот НКВД! Сталин на это заметил, что любит чкаловскую справедливость, умение хорошо разбираться в людях. Валерий Павлович мо- лод - ему всего тридцать четыре. В НКВД придется поработать года два-три, пока не наведет там порядок, а потом планируется создать единый Наркомат транспорта. В помощники Чкалову назначают Берия и Меркулова. Отец просил дать возможность испытать поликарповский И-180, который лет на 5-б вперед обеспечит нашу авиацию грозным оружием. А уж потом лю- бое задание партии. Сталин ставил одно условие: с этого дня без его, Сталина, личного разрешения в воздух не подниматься. Расстались они на том, что вопрос о новом назначении окончательно будет решаться в конце декабря 1938 года. Действительно ли хотел Сталин этого назначения или это какаято непо- нятная игра?" Далее, нетрудно догадаться, сын легендарного летчика делает прозрач- ный намек: "Об обсуждении на Политбюро кандидатуры моего отца Берия в Ежов зна- ли, разумеется. Прекрасно знали они и об отношении Сталина. Берия не мог не понимать, что и в качестве наркома транспорта отец будет для него опасен..." В декабре того же года Валерий Чкалов погиб. Следовательно, продолжая рассуждения его сына Игоря, не обошлось без козней "конкурентов". Увы, какого-либо подтверждения версия, изложенная И. Чкаловым, не находит. Начнем с того, что Н. Ежов был освобожден от должности наркома внутрен- них дел лишь в декабре 1938 года. Позднее, до ареста, действительно возглавлял Наркомат водного транспорта. Арестовали его лишь весной 1939 года. Чкалову же предлагается возглавить сразу оба Наркомата - НКВД и НВТ. "Как и Ежов в то время..." Это первая неточность. Серьезные сомнения вызывают и слова Сталина, что, дескать, пора рас- чистить ежовщину. Преступником Ежова назовут лишь много времени спустя, пока же массовые репрессии никто не ставит ему в вину. Напротив, Ежов еще на коне. Да, он уже обречен, и Сталин скорее всего принял роковое для наркома решение, но при чем же здесь летчик Чкалов? Ежов еще нарком НКВД, а Чкалову уже предлагают занять пост, на который только собираются назначить... Ежова. Словом, полная несуразица. Скорее всего, речь идет об очередной легенде. А решение в декабре 1938 года действительно состоялось. Официальное решение. На самом деле Сталин принял его гораздо раньше... Здесь, видимо, надо сделать отступление, а точнее, небольшой экскурс в историю и рассказать о предшественниках моего отца. Относился он к ним по-разному. Скажем, Берия, грузин по национальности, был убежден, что ставить во главе карательных органов нерусских людей в принципе неверно. А ведь так было с первых дней существования Советского государства. - Это серьезная политическая ошибка, - говорил отец. - И еще большая ошибка - назначение русских на подобные должности в национальных респуб- ликах. Впоследствии отец не раз доказывал, что неизменно находится на этой позиции. Дзержинский, Менжинский, Ягода были участниками революции, пользова- лись доверием тогдашнего руководства партии и страны, но доверяли ведь не только полякам... Почему же во главе ЧК - ГПУ - НКВД оказывались именно эти люди? Объяснение простое: это была политика большевистской власти. Начиная с Ленина, партия, грубо говоря, руками инородцев давила основную массу людей. Давила политически. И это, убежден, не случайно... Как-то у нас с отцом зашел разговор о Феликсе Дзержинском. Отец высо- ко отзывался о первом председателе ВЧК, как хорошем организаторе. Уже будучи тяжело больным, Дзержинский - отец этот факт подчеркивал особо - сумел в условиях послевоенной разрухи наладить работу транспорта в такой огромной стране. Другими словами, вне всяких сомнений, это была личность неординарная, сильная. Вместе с тем отец рассказал мне об одном поразив- шем его факте из биографии Феликса Эдмундовича. Огласке его никогда не предавали и впоследствии. - Дзержинский, - рассказывал отец, - был человеком порядочным, но иногда такая внутренняя порядочность, любовь к близким толкали его на необдуманные поступки. Его семья жила в эмиграции, и он решил ее разыс- кать. В нормальных условиях это желание вполне объяснимо, но Дзержинский уехал, когда решалась судьба молодого государства. Белый террор, воору- женные заговоры, а он все бросил и уехал, не сказав ни слова ни Ленину, ни членам ЦК, и отсутствовал два месяца. Случай беспрецедентный! Как объяснить? Два месяца страна жила без председателя Всероссийской ЧК. Попробовал бы сейчас кто-нибудь такой фортель выкинуть... О Вячеславе Менжинском, возглавлявшем ОГПУ с 1926 по 1934 год, отец рассказывал, что это был очень больной человек, который мало занимался непосредственными делами. Где-то читал, что Менжинский знал до прихода в органы безопасности 12 языков и на новом месте еще несколько выучил. Мне об этом слышать не приходилось, и вообще я сомневаюсь, что в тех услови- ях это было возможно. Впрочем, дело не в этом. Каким бы образованным ни был человек, сменивший Дзержинского на посту главы карательного ведомс- тва, оправдать это назначение невозможно: вновь во главе органов госу- дарственной безопасности был поставлен инородец. В 1934-1936 годах наркомом внутренних дел был Генрих Ягода. Из официальных источников: Генрих Ягода. Народный комиссар внутренних дел СССР с 1934 по 1936 год. Родился в 1891 году в семье Григория Ягоды, мелкого ремесленника. По некоторым данным, отец будущего палача был не часовым мастером, а апте- карем. Ряд источников свидетельствуют, что настоящее имя отца наркома - Гирш Филиппович Ягуда или Иегуда. В РСДРП с 1907 года. Арестовывался за революционную деятельность, два года находился в ссылке. В 1915 году был мобилизован в армию, где входил в военную организацию большевиков. Активный участник Октябрьской револю- ции в Петрограде. После октября 1917 года работал в Высшей военной инс- пекции РККА, участвовал в гражданской войне на Южном и Юго-Восточном фронтах. С 1919 года - член коллегии Наркомата внешней торговли, с 1920 года - член Президиума ВЧК, с 1924 года - заместитель Председателя ОГПУ. Неоднократно встречался с В. И. Лениным. Удостоверения об утверждении Генриха Ягоды членом коллегии Наркомата внешней торговли и коллегии ВЧК подписаны лично В. УльяновымТениным. На XVI съезде партии Генрих Ягода избирается кандидатом в лены ЦК ВКП(б), на XVII съезде - членом Центрального Комиета. Был членом ЦИК. Обвинялся в сотрудничестве с царской охранкой, но Сталин счел предс- тавленные материалы неубедительными. Так как в свое время почти все ар- хивы были уничтожены, подтвердить обвинение не удалось, и Сталин прика- зал "никогда к этому вопросу не возвращаться". В декабре 1927 года в связи с десятилетием ВЧК - ГПУ - ОГПУ награжден орденом Красного Знамени. Как говорилось в представлении в Президиум ЦИ- Ка, "одним из активных работников и ближайшим помощником т. Дзержинского по созданию органов ВЧК-ОГПУ был т. Ягода Генрих Генрихович, проявивший в самое трудное для страны время редкую энергию, распорядительность и самоотверженность в деле борьбы с контрреволюцией. Одновременно в ка- честве начальника Особого отдела т. Ягода имеет большие заслуги в деле организации и поднятия боеспособности Красной Армии. Ввиду этого Револю- ционный Военный Совет ходатайствует о награждении т. Ягоды орденом Крас- ного Знамени". Впоследствии Г. Ягоду награждали не раз, в том числе орденом Ленина за участие в организации строительства Беломорско-Балтийского канала, который строили в основном заключенные. В ноябре 1935 года стал первым из наркомов внутренних дел, кому было присвоено звание генерального комиссара госбезопасности. Ни Ф. Дзержинс- кий, ни 3. Менжинский, ни другие его предшественники специальных званий не имели. При Г. Ягоде и под его непосредственным руководством проходили круп- нейшие политические процессы, начавшиеся сразу же после убийства С. М. Кирова. 25 сентября 1936 года, находясь на отдыхе в Сочи, Сталин телеграфиру- ет Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро: "Считаем абсолютно необходимым и срочным делом (вместе со Сталиным отдыхал Жданов) назначе- ние т. Ежова на пост наркомвнутдел. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздало в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей НКВД". С 27 сентября 1936 года Г. Ягода - народный комиссар почты и телегра- фа. 3 апреля 1937 года его освобождают от должности и выводят из состава ЦИКа, его имя снимается с Высшей пограничной школы и других учреждений и организаций. Начинается следствие по его делу. На следствии и суде Г. Ягода признал, что участвовал в убийствах Ки- рова, Горького, Менжинского, Куйбышева, М. А. Пешкова (?), покушении на жизнь нового наркома внутренних дел Ежова, руководил правотроцкистским блоком "с целью свержения Советской власти и восстановления в СССР капи- тализма". Как ни странно, но иностранным шпионом Г. Ягода признать себя отказался. Скорей всего, Сталин и Ежов на этом особенно не настаивали. 15 марта 1938 года все 17 обвиняемых, в том числе первый нарком внут- ренних дел РСФСР А. И. Рыков и Г. Г. Ягода, были расстреляны. Все ближайшие родственники бывшего наркома в разные годы были репрес- сированы. Удалось спастись лишь сыну Генриху, 1929 года рождения. Он был осужден в 1949 году Особым совещанием при МГБ СССР и освобожден по ам- нистии в 1953 году. Впоследствии получил инженерное образование и под чужим именем вместе с семьей проживал на Украине. Жена Ягоды - Ида Леонидовна, племянница Якова Свердлова, - была арес- тована и погибла в заключении. Думаю, что жена Ягоды племянницей Свердлова все же не была, как при- нято считать. Во всяком случае, мне об этом слышать не приходилось. Сво- ей карьерой Ягода обязан явно не Свердлову. Дзержинский, Менжинский... Вообще в органах безопасности с самого начала их существования было мно- го инородцев из поляков, так что выдвижение Ягоды понятно в какой-то степени. Пишут нередко, что он был евреем. Возможно. Ни подтвердить, ни опро- вергнуть я это не могу. У нас дома на эту тему никогда не говорили. Ягоду я знал. Как и Ежов, он был очень приветлив с нами, всячески об- хаживал моего отца. Когда мы приезжали из Тбилиси в Москву, Ягода был само радушие - предоставлял квартиру, машину. Словом, как и Ежов, очень хотел числиться у отца в больших друзьях. Оба знали, что отец на хорошем счету у Кирова и Орджоникидзе... На том уровне не было секретом, что отец пользуется колоссальной под- держкой Кирова и Орджоникидзе. Оба рассматривали моего отца как своего ученика, и, скрывать не буду, это по их инициативе проходили все его назначения в 20-30-е годы. Отец не без основания считался знатоком гру- зинских проблем, а Орджоникидзе и Кирова связывало с Грузией, Закавказь- ем многое. Так что ничего удивительного, что они следили за его карь- ерой, нет. От отца знаю, что на XVII съезде его ввели в состав ЦК (он не был да- же кандидатом в члены ЦК) по инициативе Сергея Мироновича Кирова и при активной поддержке Серго Орджоникидзе. Видимо, они сумели убедить тогда Сталина, потому что последнее слово было за ним... Ягода был неглупым человеком и в силу должности столь же информиро- ванным. Он прекрасно знал, кто поддерживает отца, и вполне мог прогнози- ровать его дальнейшую карьеру. В таких случаях - а это был общепринятый метод! - всячески подчеркивалось дружеское расположение, на деле же на- капливался материал на того или иного политического деятеля. И Ягода не был здесь исключением. Людей специально арестовывали и выбивали материа- лы на тех, кто мог оказаться конкурентом. При случае "компромат" мог быть положен на стол Сталину или доложен Политбюро. Исход предсказать нетрудно... Еще задолго до перевода моего отца в Москву арестовывались невинные люди, чьи "признания о Берия" Ягода клал пока под сукно, надеясь при случае с ним расправиться. Причем, как правило, в свидетели и "соучаст- ники" брали руководителей высокого ранга. Отец рассказывал, что именно так расправились со вторым секретарем ЦК Грузии Кудрявцевым, большим другом моего отца. После прихода в НКВД СССР отец затребовал материалы по его делу. Основной лейтмотив допросов был такой: "Дай показания, что Берия - троцкист!" К чести Кудрявцева, никакие пытки его не сломили, и показаний на моего отца он не дал. Этими же методами - а это были партийные методы! - действовал и пред- шественник отца на посту наркома внутренних дел Николай Ежов. Из официальных источников: Николай Ежов. Народный комиссар внутренних дел СССР с 1936 по 1938 год. Родился в 1895 году в Петербурге. Рабочий. После февраля 1917 года вступает в большевистскую партию. В годы гражданской войны - военный ко- миссар. С 1922 года - секретарь Семипалатинского губкома. Казахского краевого комитета партии. С 1927 года - в ЦК ВКП(б): заведующий Распре- делительным отделом. Отделом кадров ЦК ВКП(б). Член ЦК ВКП(б) с 1934 года (избран на XVII съезде, вошедшем в историю как съезд расстрелянных). Тогда же становится заведующим Промышленным отделом ЦК, членом Организационного бюро, заместителем председателя КПК при ЦК ВКП(б). С 1936 года - секретарь ЦК ВКП(б), председатель Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б), заместитель председателя Комитета ре- зервов Совета Труда и Обороны СССР. На VII конгрессе Коминтерна избран членом исполкома Коминтерна. Как секретарь ЦК, непосредственно курировал НКВД, участвовал в подго- товке политических процессов. С 1 октября 1936 года - нарком внутренних дел. С января 1937 года - Генеральный комиссар государственной безопасности. В июле 1937 года наг- ражден орденом Ленина "за выдающиеся успехи в деле руководства органами НКВД по выполнению правительственных заданий". Только в июне 1937 года Н. Ежов представил списки на 3170 политических заключенных к расстрелу. Тогда же Сталин, Молотов и Каганович их утвердили. Освобожден от должности наркома внутренних дел, как писали тогда га- зеты, "согласно его просьбе", в декабре 1938 года. Впоследствии - нарком водного транспорта. 10 апреля 1939 года арестован по обвинению в руко- водстве заговорщической организацией в войсках и органах НКВД, шпионаже в пользу иностранных разведок, подготовке террористических актов против руководителей партии и правительства, вооруженного восстания против Со- ветской власти. Приговором Военной коллегии Верховного суда СССР 3 февраля 1940 года осужден к исключительной мере наказания. Расстрелян 4 февраля. Приемная дочь (детей у наркома не было) живет под чужим именем. Как-то, вспоминаю, Ежов приехал к нам домой вместе с женой. Был уже нетрезв. - Что же, - сказал за столом. - Я все понимаю, моя очередь пришла... Ежов успел отравить жену. Может, и не по-человечески это звучит, но в какой-то мере ей повезло - избежала всех тех страшных вещей, которые ее ожидали. Оправдать людей, повинных в массовых репрессиях, нельзя. Но главный виновник - Система, породившая беззаконие. Я уже говорил о тех отношени- ях, которые связывали карательные органы с ЦК, о постыдной роли Орготдела ЦК, направлявшего репрессии. Ни одно действие политического характера без Орготдела ЦК не принималось. Ежов - не лучше и не хуже других. И он - оттуда, из ЦК, и Маленков, курировавший органы безопас- ности, как член Президиума ЦК, тоже оттуда. Маленкова, кстати, хотели сделать наркомом внутренних дел после Ежова. И это было бы вполне логич- но. Во все времена - так было и при Ленине, и при Сталине, и при Хруще- ве, и при Брежневе, и при Горбачеве - должность главы карательного ве- домства считалась политической. Отсюда назначение Ежова, позднее - Иг- натьева и других партийных работников. Профессионалы разведки и конт- рразведки приходили на эту должность редко. Кроме отца, могу назвать совсем немногих. Как правило, будущие руководители этого ведомства дела- ли карьеру в ЦК КПСС. Партийный аппарат управлял органами безопасности всегда и никогда ни на день, ни на час не выпускал их из-под неослабного контроля. Я бы назвал этот контроль без преувеличения тотальным. Разве можно согласиться с тем, что органы когда-либо "ставили себя над парти- ей"? Не было этого и не могло быть. "Карающий меч партии". Более чем откровенно сказано на мой взгляд. Именно партии! Отец категорически не хотел идти на должность наркома. Политбюро возвращалось к этому вопросу дважды. Но так или иначе отец вынужден был согласиться, предварительно получив согласие на свои условия. Лишь один факт, который не рискуют опровергнуть даже обливающие его грязью недоб- росовестные историки. Уже 17 ноября 1938 года вышло постановление, осуж- дающее преступные методы следствия, насажденные задолго до прихода отца в НКВД. Появление этого документа непосредственно связано с его требова- ниями. И Сталин, и Политбюро с этим согласились. Пресловутые "тройки" и "двойки" - тоже "детище" большевизма. Утверж- дены они были секретной партийной директивой от 27 ноября 1936 года. Обычно в них входили секретарь обкома и райкома партии, начальник отдела НКВД, прокурор. Сразу же после прихода моего отца на должность наркома внутренних дел "тройки" были ликвидированы. Как мог, отец всю жизнь боролся со внесудебными органами, но, подчер- киваю, все они были созданы задолго до перевода моего отца в Москву. Скажем, печально известное Особое совещание при НКВД СССР (позднее - при НКГБ и МГБ СССР) появилось на основе постановления ЦИК и СНК СССР от 5 ноября 1934 года. По некоторым данным оно осудило 442531 человека, в том числе к высшей мере наказания - свыше десяти тысяч. В декабре того же тридцать четвертого ЦИК принимает постановление о рассмотрении в деся- тидневный срок дел по подготовке террористических актов без участия сви- детелей. Рассмотрение дел Особым совещанием проходило не только без сви- детелей, но и в отсутствие обвиняемых. Естественно, этим создавалась пи- тательная среда для фальсификации материалов, полученных в ходе предва- рительного следствия, грубейшего нарушения законов. А разве неизвестно историкам, что, скажем, на Украине концентрацион- ные лагеря появились даже не в 1934-м или 1937 годах, а еще в 1920-м. Кстати, гораздо позднее, чем в России. Сохранились - и это сегодня из- вестно - даже соответствующие указания Владимира Ильича: "Запереть в концентрационный лагерь!" Распоряжение было подписано главой молодого Советского государства и создателем большевистской партии еще летом 1918-го. После Октябрьского переворота не прошло и года... Отец сумел убедить тогдашнее руководство страны, что физическое и иное насилие над арестованными ставит признание этих людей под сомнение и нарушает все международные конвенции. Вещи, безусловно, очевидные, но, наверное, добиться отмены подобного ведения следствия внесудебными орга- нами было в тех условиях непросто. Партия, вернее партийная верхушка, от таких нововведений была, прямо скажу, не в восторге. Отцу приходилось доказывать, обосновывать свои предложения. Разумеется, без поддержки Сталина здесь не обошлось, но, видимо, для себя все это он решил еще раньше. Отсюда и сам перевод моего отца в Москву. Конечно, можно сегодня говорить о негодяях из НКВД, чьи руки по ло- коть в крови. Это они выбивали показания у арестованных, обрекали на ги- бель и годы лагерей невинных людей. Так было и при Ягоде, и при Ежове. Многие сотрудники с приходом моего отца в НКВД были уволены, многие раз- жалованы и осуждены. Но кто позволил, а вернее, толкнул на беззаконие? Конечно, партийная верхушка, на них же списавшая и все преступления. Наверное, надо сказать и о тех, кто просто оказался тогда - в трид- цать пятом, тридцать шестом, тридцать седьмом, тридцать восьмом - в та- кой ситуации. Были, безусловно, среди сотрудников НКВД тех лет и него- дяи, и карьеристы, и подлецы, но никогда не поверю, что творили те же следователи зло из внутренних побуждений. Главный виновник - Система, ори всего лишь исполнители преступных приказов. Говорю это не в оправда- ние аппарата НКВД. Грехов на нем предостаточно. Но главный виновник так и ушел от ответственности... Механика взаимоотношений партийных органов и НКВД во все времена была такой: все материалы на ведение следствия поступали из ЦК, без этого, официально по крайней мере, следствие не начиналось. Какие-то оператив- ные мероприятия органы безопасности могли, конечно, вести и без этого, но без санкции ЦК дальше этого дело не шло. Имею в виду центральный ап- парат НКВД. Аналогичный порядок существовал и в республиках, областях, районах. Скажем, санкцию на арест, ведение следствия местным управлениям и отделам НКВД давали секретари обкомов и райкомов партии. Они же непре- менно входили в так называемые "тройки". В самих органах государственной безопасности, естественно, существо- вали, как и в любом другом ведомстве, партийные организации, но в более жесткой форме, я бы сказал. Так ведь было до последнего дня существова- ния КГБ. Коллегия, Председатель Комитета и рядом - партком. Причем "вы- ходили" местные партийные деятели на ЦК, минуя наркома. Своеобразный контроль. Впрочем, как и везде. Отец эту "самодеятельность" пресекал и считал, что НКВД не то ведомство, где можно позволять такие вещи. Здесь, считал он, своя специфика, режим секретности и, кроме того, особый режим ответственности. Ведь как бывало. ЦК вмешивался в какие-то вопросы, но ответственности, как всегда, нести ни за что не собирался. Сотрудники, получавшие указания непосредственно от ЦК, начинали относиться к делу столь же безответственно. Мол, что я, пусть ЦК решает... Отца это возму- щало. Он считал, что, как скажем, цековцев не подпускали к делам Гене- рального штаба, точно так же нельзя им влезать и в дела разведки или контрразведки. Надо отдать должное партийным органам: во все времена своим вмешательством они губили любое дело и создавали новые проблемы. Может, это единственное, где они преуспели... В чем смысл многолетнего целенаправленного уничтожения собственного народа правящей партией? Начали с уничтожения дворянства, старой интел- лигенции. Позднее это переросло в уничтожение уже новой, советской ин- теллигенции. Репрессии всегда были целенаправленными. Уничтожали офицерство, купе- чество, дворянство, потом - духовенство. Потом дошла очередь до кресть- янства, так называемого кулачества. После войны - новые жертвы. Выбира- лась цель, а дальше все просто, по отработанной схеме. Но многое, безус- ловно, зависело от тех людей, кто стоял во главе карательных органов в тот период. Одни, как Ягода, Ежов, не только спешили выполнить новые партийные "установки", но и сами проявляли инициативу, другие, как мой отец, всячески мешали творить беззакония. Пусть не все, но многое удава- лось. Как ни сопротивлялся партийный аппарат, а вынужден был порой отме- нять свои же решения. Из воспоминаний Н. С. Хрущева: "Когда Сталин высказал мысль, что надо заменить наркома внутренних дел Ягоду, поскольку тот не справлялся, он назвал взамен Ежова. Ежов был начальником по линии кадров в ЦК партии. Я его хорошо знал. Он произво- дил на меня хорошее впечатление, был внимательным человеком. Я знал, что Ежов - питерский рабочий и с 1917 г. являлся членом партии. Это счита- лось высокой маркой - питерский рабочий! Когда Ежов был выдвинут в НКВД, я еще не знал глубоких мотивов этой акции и внутренней аргументации Ста- лина. Я-то лично неплохо относился к Ягоде и не видел, не чувствовал прежде какой-то антипартийности в его действиях. Но был назначен Ежов, и репрессии еще больше усилились. Началось буквальное избиение и военных, и гражданских, и партийных, и хозяйственных работников. Наркомат тяжелой промышленности возглавлял Орджоникидае. Наркомат путей сообщения - Кага- нович. Там тоже шли повальные аресты людей. Между прочим, Ежов был в дружеских отношениях с Маяенковым и вместе с ним работал. Так что пос- ледний не стоял в стороне от "ежовщины". Здесь Хрущев действительно прав: высокопоставленный партийный чинов- ник Маленков весьма активно и настойчиво проводил репрессии. Но ведь и сам Хрущев, хотя и не пишет об этом, не только не восставал против тво- римого партией беззакония, но и был таким же, как Маленков, проводником ее идей, в чем так и не решился признаться до конца жизни. Конечно же и ему, и Маленкову, и остальным проще было "подставить" Ягоду, Ежова, спи- сав на НКВД собственные грехи. В отличие от большинства членов кремлевского руководства, отец не на словах, а на деле доказал, что не согласен с репрессивной политикой большевистской партии. К сожалению, я не знаю точных цифр, но речь идет о сотнях тысяч освобожденных из лагерей. Писал об этом и Константин Си- монов: "Назначение Берия выглядело так, как будто Сталин призвал к выполне- нию суровых, связанных с такой должностью обязанностей человека из Гру- зии, которого он знал, которому он, очевидно, доверял и который должен был там, где не поздно, поправить содеянное Ежовым. Надо ведь помнить, что те, кто был выпущен между концом тридцать восьмого и началом войны, были выпущены при Берия. Таких людей было много, я не знаю, каково про- центное отношение в других сферах, но в "Истории Великой Отечественной войны" записано, что именно в эти годы было выпущено более четверти во- енных, арестованных при Ежове. Так что почва для слухов, что Берия, восстанавливая справедливость, стремился поправить то, что наделано Ежо- вым, была... Начало деятельности Берия в Москве было связано с многочис- ленными реабилитациями, прекращением дел и возвращением из лагерей де- сятков, если не сотен тысяч людей... Часть освобожденных могли образо- вал, питательную среду для поддержки его, Берия... Хотел приобрести до- полнительную популярность..." Никогда не поверю, что Константин Сиу1нов, писатель-фронтовик и вооб- ще порядочный человек, был здесь до конца искренним. Уж он-то отлично знал, что и как тогда произошло. То, что он написал, полуправда, хотя мало кто до него решался даже на это. Именно Берия стал для миллионов узников ГУЛАГа символом освобождения, о чем, кстати, многие помнят и по сей день. И еще. Слова о том, что делал это новый нарком ради собствен- ной популярности в народе, отнюдь не новы. После смерти отца его недав- ние соратники навязывали народу именно этот образ. Опровергнуть доброе дело при жизни миллионов недавних зэков было невозможно, а посему и пришлось партийной верхушке использовать надуманные мотивы. Из-за чего еще будущий "заговорщик" стремился к освобождению невинных людей. Конеч- но же готовил почву для переворота. Глупость, конечно, но в значительной степени сработало. Чем страшнее ложь, тем охотнее в нее верят... Так, кажется, учил своих товарищей по нацистской партии Геббельс? Как видим, методы отечественной партократии ничем не отличались от тех, которые ис- пользовали гитлеровцы. Даже если допустить, что отец вынашивал какие-то планы, то и тогда освобождение миллионов, а речь действительно идет о миллионах людей, ос- тается не шагом - рывком к восстановлению попранной справедливости. Но, разумеется, все это домыслы, и нет никаких оснований в чем-либо его об- винять здесь. Тогда, в 1939, 1940, 1941-м, он действительно сделал то, на что, будем честны и здесь, уже мало кто надеялся в истерзанной реп- рессиями огромной стране. Позднее, в 1942-1943 годах, было дополнительно освобождено и направлено в армию свыше 157 тысяч человек, а всего за три года войны были освобождены и переданы в армию 975 тысяч человек. Разу- меется, речь не только о репрессированных по политическим мотивам, но и о тех, кто был осужден вполне обоснованно за уголовные преступления. К слову, именно таким путем попали в войска будущие Герои Советского Союза Матросов, Бреусов, Отставнов, Сержантов, Ефимов и другие... Есть и другие цифры. В связи с угрозой немецкой оккупации подлежали эвакуации 750 тысяч заключенных. 420 тысяч из них были сразу же направ- лены в армию, многие освобождены. Но, разумеется, в такой ситуации вряд ли кто был в состоянии добиться в одночасье освобождения всех узников ГУЛАГа, репрессированных незаконно. Точных цифр нет и по сей день, но известно, что на 1 марта 1940 года из 1668 тысяч заключенных, содержа- щихся в лагерях НКВД за так называемые контрреволюционные преступления, было освобождено 28,7 процента. Если учесть, что освобождение этих людей продолжалось и в дальнейшем, то, по всей вероятности, уже к началу войны эта цифра была значительно меньше. Вполне можно допустить, а по некоторым источникам так и было, сотни тысяч людей тогда, в 1939-м, спасти уже было невозможно. Лишь спустя де- сятилетия мир узнал и содрогнулся, что означали слова "десять лет без права переписки". Арестованные при Ягоде и Ежове люди даже не попадали в лагеря, а были почти сразу расстреляны. Позднее, уже во второй половине 50-х, их семьи получат извещения о смерти близких, якобы скончавшихся в лагерях ГУЛАГа в 1941, 1942, 1943-м и других военных годах. На самом де- ле, прах их покоится в массовых захоронениях тридцатых годов. Напомню: все эти преступления были совершены еще до того, как мой отец стал наркомом внутренних дел. Но партийная верхушка умудрилась связать и эти трагические страницы нашей истории с именем человека, которого искренне ненавидела. Между тем ни одного массового захоронения репрессированных советских людей более позднего периода не обнаружено, а те, что широко известны и на Украине, и в Беларуси, и в России, датируются в основном 1937-1938 годами, то есть в период, когда органы внутренних дел возглавлял Николай Ежов. Как-то, перечитывая мемуары Жукова, нашел там такие строки: "Тем бо- лее противоестественными, совершенно не отвечающими ни существу строя, ни конкретной обстановке в стране, сложившейся к 1937 году, явились нео- боснованные, в нарушение социалистической законности, массовые аресты, имевшие место в армии в тот год. Были арестованы видные военные, что, естественно, не могло не сказаться на развитии наших вооруженных сил и на их боеспособности". При всем уважении к великому полководцу согла- ситься с ним здесь невозможно: и лагеря, и расстрелы, и миллионы репрес- сированных, и другие чудовищные преступления органично "вписывались" в тоталитарную систему. Сам советский строй был с самого начала круто за- мешен на крови... Так писал Георгий Константинович или нет - судить, естественно, труд- но. Но, безусловно, это был порядочный человек и оправдать насилие ни при каких условиях не мог. Кто виновник злодеяний против собственного народа, он знал прекрасно, но кто позволил бы ему обвинить в этом пар- тийную верхушку... А то, что концлагеря, заложники, массовые расстрелы - порождение Сис- темы, бесспорно. Помните, говорил нам Горбачев о социализме с человечес- ким лицом? Это как прикажете понимать? А разве жертвы, которые на совес- ти большевистской партии, это не лицо того социализма, который мы пере- жили? Волосы дыбом становятся, когда читаешь, что принесла диктатура на- роду. А нас убеждают, что мы свернули с истинного пути при Сталине. Да ничего подобного! Ленин, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков были не лучше. Но не надо персонифицировать: тот плохой, этот плохой, но ос- тальные, вся Система ни при чем. Так не бывает. Я не политик и никогда не стремился им быть, но, с моей точки зрения, здесь просматривается це- почка: одни убивают, потом их же убирают руками других... Какое там че- ловеческое лицо у такого социализма... Некоторые историки, признавая, что постановление ЦК, осуждающее мас- совые репрессии, все же было (а принято оно по инициативе отца), утверж- дают, что и при нем продолжались закрытые групповые процессы. Это ложь. Единственное, чего до конца он не смог тогда добиться, это сразу освобо- дить людей, осужденных военными трибуналами, Верховным судом. Пересмотр этих дел требовал времени и более аргументированного обоснования, что эти люди невиновны. Вполне понятно, что аресты, пусть не в таких масштабах, продолжались и в тридцать девятом, и в сороковом годах, но не по инициативе НКВД, как теперь пишут, а по требованию Орготдела ЦК, личных указаний Сталина, ре- шений Политбюро. Правда и то, что опоздавшие более чем на 20 минут и прогульщики тоже попадали в лагеря. Кто-то на месяцы, кто-то на годы. Согласен, что этого тоже делать не следовало, но давайте посмотрим, по- чему так произошло. 10 августа 1940 года был принят Указ Президиума Вер- ховного Совета СССР о нарушителях трудовой дисциплины. Не приказ по НКВД, подписанный наркомом или его замами тому виной, не документ, рож- денный в недрах карательного ведомства, а Указ Президиума Верховного Со- вета. Что мог в такой ситуации изменить нарком? Или что могли предпри- нять органы НКВД на местах? Впрочем, не секрет, что и сам Президиум Вер- ховного Совета имеет к этому страшному документу весьма косвенное отно- шение - решала все партийная верхушка... И все же кое-что, как я говорил, новому наркому удалось. Почему так и не был расстрелян, приговоренный к смерти, авиаконструктор Туполев, нап- ример? А Борис Львович Ванников, ожидавший расстрела в тюремной камере после вынесения приговора? Помню, отец рассказывал, как Сталин вспомнил о Ванникове. Жаль, говорит, что в живых его нет, вот кого не хватает... А Ванников вопреки всему остался жив. Отец об этом знал прекрасно - по его прямому указанию исполнение приговора затянули, - но ответил Сталину так: "А вдруг... Все ведь бывает..." Ванников вскоре стал наркомом, а впоследствии - трижды Героем Социалистического Труда... А сколько тысяч военных, ученых было тогда спасено! Тимошенко и Жуков часами сидели в кабинете моего отца и составляли списки, кого из офице- ров и генералов освободить. Сидели ведь в то время сотни тысяч безвинных людей! Или другой пример. Перед самой войной, в июне, были арестованы коман- дующий авиацией, главный инспектор авиации и начальник войск ПВО - Рыча- гов, Шмушкевич и Штерн. Но кем? Генеральный штаб и нарком Тимошенко про- веряли боеготовность частей ПВО и авиации. О результатах проверки сами же военные доложили в ЦК. Была создана комиссия, которую возглавил, если не ошибаюсь, Жданов. Входил в нее и Ворошилов, в недавнем прошлом - нар- ком обороны. Не знаю, сколь серьезной была вина генералов, которых обви- нили в невыполнении директив Наркомата обороны и ЦК, а затем сместили с должностей и арестовали. Во всяком случае, нарком внутренних дел, вполне понятно, никакого отношения к этому иметь не мог. Позднее, когда стали известны неудачи начального периода войны, этот приговор и вовсе никто не ставил под сомнение - и ПВО, и авиация, как известно, показали себя тогда не лучшим образом, к сожалению. Но, повторяю, судить этих людей я не берусь. Вспомнил я о них лишь в связи с тем, что нередко и аресты во- енных приписывают Берия. А ведь военных судили только армейские трибуна- лы и Военная коллегия Верховного суда. Мне самому довелось работать с людьми, пострадавшими от произвола, и я всегда относился к ним точно так же, как и мой отец. В нашем конструк- торском бюро трудилось немало таких, чьи отцы были расстреляны. Скажем, Расплетин. Его отец был купцом в Рыбинске и расстрелян еще в 1918 году. Впоследствии этот крупный ученый стал академиком и возглавил ту органи- зацию, где я в свое время работал. Среди многих, чьи биографии раздражали партийных чиновников, взял я на работу и талантливого инженерапреподавателя. Его отца раскулачили, выселили с Украины, а потом расстреляли. Правда, это не помешало сыну окончить институт, аспирантуру и преподавать в Военной академии. В конце концов, терпение партийных органов кончилось, и меня вызвали в Орготдел ЦК, где прямо сказали, что я укрываю сомнительных людей, ко- торым не место в такой секретной организации. А мой отец в то время был уже членом Политбюро и первым заместителем Председателя Совета Министров СССР. Так было и при Абакумове, и при Игнатьеве, который стал главой ка- рательных органов после ареста Абакумова. Но решали-то не они - ЦК. Тогда я и столкнулся с самой настоящей кадровой проблемой. Нахожу подходящих людей - умных, талантливых, перспективных, но по инструкции их на работу взять нельзя. У большинства биография "не та". А ведь почти все прошли войну, офицеры, выпускники академий. Если бы я, как руководи- тель коллектива ученых и конструкторов, выполнял партийные инструкции, ни одного из тех, кто нам был необходим, пригласить не смогли бы. Прихо- дилось нарушать. Но так, естественно, поступали не все. Руководитель, боявшийся за свою карьеру, на такие вещи конечно же не шел. Я и сегодня спустя много лет глубоко убежден, что поступал правильно. А тогда я просто делал то, что делал мой отец, точно так же не задумываясь о пос- ледствиях. В связи с этим примечателен разговор, состоявшийся у меня с Маленко- вым. Он меня вызвал и в присутствии заведующего Орготделом ЦК Сербина и еще каких-то партийных работников сказал: - Товарищи из нашего аппарата абсолютно правы, когда предупреждают тебя, что ты нарушаешь существующие инструкции, но я считаю, что ты пос- тупаешь правильно. Это, разумеется, была игра. Кто-кто, а партийный аппаратчик Маленков и был одним из тех, кто сочинял такие инструкции... Лицемерие партократии никогда не знало пределов. Работал у меня Кош- ляков. Блестящий ученый-математик и замечательный человек. Скажу лишь, что общение с ним помогло мне впоследствии, не имея конспектов, читать лекции по математической физике в аспирантуре Уральского университета в Свердловске. Когда возникла реальная угроза захвата Ленинграда немцами, встал воп- рос о спасении исторических и культурных ценностей города. Впоследствии, когда Кошляков и другие видные ленинградские ученые были осуждены как пособники врага к длительным срокам лишения свободы, представили дело так, будто ленинградская профессура создала в Ленинграде правительство, которое должно было после прихода немцев войти с оккупантами в контакт. Словом, изменники Родины. На самом же деле все делалось с ведома ЦК. В Белоруссии, знаю, такое же правительство было сформировано для сотрудни- чества с немцами. Смысл заключался в том, что такие органы немцы непре- менно создадут, так не лучше ли включить туда тех, кого надо. Так и в Ленинграде было. Тем не менее Жданов этих людей хотел подвести под расс- трел. Спасло академика Кошлякова чудо. У Жданова, как всегда, была своя игра, и жизни людей в ней абсолютно ничего не значили. Когда надо было организовать такое правительство, его создавали, когда хотели показать врагов, "подставляли" тех же людей, которых уговаривали взяться за эту авантюру. После войны все те же инструкции не позволяли мне привлекать к сек- ретным работам людей, которые находились на оккупированной территории. Позвольте, а кто оставил миллионы и миллионы людей на этой территории? Для партии этот вопрос интереса не представлял. Конечно же, как мог, я нарушал и эту инструкцию. Вообще стоило бы сейчас поднять те давние документы и предать их гласности. Тогда бы все стало совершенно ясно. Да и не только эти. Ска- жем, стенограмма июльского (1953 года) Пленума ЦК КПСС опубликована лишь в 1991 году. А почему бы не опубликовать и стенограмму того Пленума, на котором Молотова и Микояна вывели из членов ЦК. Уже после смерти Сталина по предложению Маленкова и моего отца их снова ввели в состав ЦК. Но чем мотивировал их смещение Сталин, так и осталось загадкой. Утверждают, что стенограмма того Пленума ЦК отсутствует. Не странно ли? История КПСС, смею утверждать, еще не написана. Далеко не все сказано и об участии большевистской партии в массовых репрессиях. После смерти Сталина отца уговорили возглавить объединенное Минис- терство внутренних дел. В этой должности он проработал, как известно, недолго, но серьезные шаги к восстановлению законности были сделаны. Еще до войны он предлагал передать все тюрьмы и лагеря в ведение Министерс- тва юстиции. Тогда Сталин сказал, что в принципе на это можно пойти, но пока вопрос следует отложить - приближалась война. В пятьдесят третьем отец вновь ставит этот вопрос перед Президиумом ЦК. Видимо, его доводы показались убедительными, и решение состоялось. Увы, вскоре все вернулось на круги своя, как известно, и сегодня органы исполнения наказаний входят в систему МВД России, Украины, Беларуси и всех остальных бывших республик СССР. Отец считал, что так быть не долж- но. Задача органов внутренних дел - раскрытие преступлений, но не содер- жание осужденных. По его инициативе в 1953 году вскоре после смерти Сталина была проведена и крупномасштабная амнистия. Сегодня и этот гуманный акт ставят ему же в вину. Начнем с того, что Президиум Верхов- ного Совета СССР принял соответствующий Указ. Отец считал, что следует освободить всех репрессированных и осужденных за малозначительные уго- ловные преступления. Тем самым, считал он, мы подведем черту - раз и навсегда! - под всеми контрреволюционными течениями, выдуманными и невы- думанными преступлениями и врагами. По мнению отца, надо было не только освободить людей из лагерей, но и восстановить доброе имя миллионов тех, кто не до жил до восстановления справедливости. Он считал, что необходимо создать специальную комиссию ЦК, которая в течение трех-четырех месяцев решила бы этот вопрос. Предполагалось, что основная нагрузка ляжет на Министерство юстиции, судебные органы и орга- ны прокуратуры на местах. Именно они должны были в сжатые сроки разоб- раться с судьбой каждого заключенного. Так что никакой необходимости до- жидаться XX съезда вовсе не было. Был ведь предложен конкретный механизм реализации этих предложений. Комиссия была создана и вместе с Министерством юстиции занялась этими вопросами. Ворошилов подписал Указ об амнистии. Позднее стали насаждать мнение, что "Берия выпустил рецидивистов". А речь-то шла о другом, о том, чтобы выпустить не рецидивистов, а невинные жертвы режима. Но Берия тут при чем? МВД, как и предполагалось, освобождало лишь те категории заключенных, которые фигурировали в решениях правительства и Министерс- тва юстиции. Зачем же, спрашивается, было амнистировать тех, кто был осужден за тяжкие преступления? Вообще, любопытная вещь получается. Когда заходила речь об освобожде- нии узников ГУЛАГа, непременно подчеркивали, что это сделала партия. Ес- ли надо было "зацепить" Берия, сокрушались по поводу "бериевской" амнис- тии. И так, к сожалению, во всем... Отец считал, что функции МВД вообще следует ограничить. Оперативную работу, охрану колоний они, естественно, должны вести. Следствие - нет. И объяснял почему. Несколько лет назад в СССР развернулась дискуссия на эту тему. Предлагали, помню, даже специальный Следственный комитет соз- дать. Но дело почему-то затормозилось. Насколько понимаю, и после разва- ла Союза это предложение никто реализовывать не собирается. А жаль. Почему это не устраивало партийные структуры, понятно. Партия понимала, что так распоряжаться судьбами людей легче... Но что мешает теперь пойти по цивилизованному пути? Интересные предложения в том же пятьдесят третьем отец внес и по пе- рестройке государственного аппарата, в частности, Совета Министров. Ска- жем, как специалист, он считал, что МВД должно стать в первую очередь аналитическим органом и информировать министерства и ведомства, помогать им в решении тех или иных конкретных вопросов. Не секрет ведь, что НКВД, МГБ, КГБ всегда отличались высокой информированностью... На Лубянке он в те месяцы почти не бывал, все время находился в своем кабинете в здании Совета Министров. Не скрывал, что доволен реакцией на свои многочисленные предложения членов высшего руководства. Он и предпо- ложить не мог, чем это все обернется - кардинальных перемен партийная верхушка, как выяснилось позднее, явно не хотела. Задерживаться в МВД отец не собирался: - Я возглавляю МВД только в период принципиальной реорганизации. - Конечно, - заверяли его Хрущев и Маленков. - Наведешь порядок после Игнатьева и уйдешь. Семена Игнатьева, возглавлявшего МГБ в 1951-1953 годах, освободили от должности по предложению моего отца. Этот человек был замешан в послево- енных репрессиях, фальсификации "Ленинградского дела", "Дела врачей". Думаю, его бы арестовали, чтобы предотвратить нежелательную для партий- ной верхушки утечку информации. Но когда убили отца, все спустили на тормозах... Останься отец жив, уже тогда многое можно было бы изменить. В МВД по крайней мере. Это ведомство, как считал он, не должно носить полицейский характер. Ведь что получалось. Располагая колоссальными возможностями, МВД республик могли стать аналитическими органами и работать в интересах народного хозяйства. Партийный аппарат, который всегда все знал, никогда не давал полной картины происходящего. А МВД такой объективный анализ был по силам. - Не с пистолетом надо гоняться, а головой думать, - говорил отец. Это ему припомнили на Пленуме... Упрек был таким: Берия запустил контрразведывательную работу. Партия, как и прежде, нуждалась во "врагах народа"... А между тем есть документы, свидетельствующие о выводах, к которым пришел отец, ког- да возглавил МВД: внутренняя политическая разведка раздута, а внешняя полностью дезорганизована. Тогда же он предложил сократить аппарат госу- дарственной безопасности, работающий внутри страны, в десять раз. Я эту цифру хорошо запомнил. Кроме того, отец настаивал, чтобы была сокращена до одного-двух человек личная охрана членов высшего руководства страны. По его же мнению, охрану Кремля, Совета Министров, ЦК следовало заменить обычной милицией и разобраться с охраной министерств, ведомств и различ- ных учреждений. Насколько помню, речь тогда шла о 350 тысячах человек. Никакой необходимости в таком использовании военнослужащих, конечно, не было и тогда. Думаю, целесообразностью было продиктовано и еще одно предложение от- ца - убрать чекистов из районов. Вполне достаточно, считал он, областных отделов или управлений. Как известно, до последнего времени отделы КГБ были в каждом районе страны. За счет экономии средств отец предлагал укрепить пограничные войска, оснастить их новой техникой, улучшить условия нелегкой службы этих лю- дей. Обстановка в стране вполне позволяла пойти на серьезное сокращение карательных органов, но ЦК, как и следовало ожидать, это не устраивало. Отец настаивал в тот период на создании разведывательных управлений ВВС и ВМФ. Такая структура, к слову, неплохо зарекомендовала себя в ар- мии США. Вместе с ГРУ они должны были подчиняться Генеральному штабу и штаба