нать свое оружие; Германия не только сама останется в НАТО, но будет стоять за его расширение до тех пределов, которые окажутся возможными, включая -- Украину, например. Или Грузию. Это все проявления наивности. Но не только. Это бездарно! Мы выводим свои войска из Афганистана. Надо вспомнить, что в апреле 1978 г. в Афганистане произошла революция, там шла гражданская война. Мы решили вторжением поддержать революционные силы. Это была роковая ошибка -- свободолюбивый афганский народ не терпит вмешательства извне. Кровавая война в Афганистане была преступлением перед Советским народом. И перед афганским тоже. Здесь нужно отметить, что США, претендующие на роль мирового освободителя, имели и имеют самое превратное представление о ситуации на Востоке. Так, они были уверены, что наши солдаты из мусульманских республик жаждут выйти из СССР и сразу перейдут на сторону афганцев. Ничего подобного не происходило. На вопрос афганцев, будут ли они стрелять в них, солдаты из республик отвечали: "Если вы не будете стрелять в нас, мы стрелять не будем. А если будете, мы будем отвечать". И воевали. Получали героев Советского Союза, как генерал Р. Аушев, например, и мн. другие. Так же плохо они оценивали ситуацию внутри Афганистана. Они были уверены, что как только мы выведем войска из Афганистана, режим Наджибуллы рухнет. Но он не рухнул. Очевидно ситуация там была гораздо более сложной и противоречивой. Два года Наджибулла, поддерживаемый своими сторонниками, противостоял противникам и сам управлял своей страной. Он просил у нас помощи оружием и горючим. Помощи не оказали. Даже горючим. А ведь это аморально -- отказать в помощи бывшим союзникам, тем более, что мы углубили их внутренний конфликт и пролили не только свою, но и их кровь, осиротили их детей, из которых выросли талибы. Но оказание такой помощи было бы нелояльным по отношению к нашим новым друзьям. Наджибулла погибает. Начинается победный захват власти талибами, одичание, наркотрафик, угрозы на таджикской границе, жертвы, и, в конце концов -- США в Афганистане, а т.к. им там тоже "не рады", мягко выражаясь, то их авиабазы в Киргизии и Узбекистане. Это не похоже на то, к чему мы стремились! То же повторилось и в Ираке. Бездарный прогноз ситуации привел к войне, конец которой не прогнозируется: американский народ в своей демократической стране, добьется вывода войск, а сколько будет длиться в Ираке кровавая гражданская война, никто знать не может. Самодовольная уверенность в том, что их вмешательство приносит демократию, свободу и счастье по американским меркам, в Ираке, а раньше в Иране, не говоря о Вьетнаме, оборачивается кошмаром. Еще один важный штрих. Воюя в Афганистане, мы, следуя социалистическим принципам, обучали в советских вузах их специалистов, открыли в Кабуле технологический институт и мн. др. К нам не текли рекой наркотики. Мы хотели сделать из Афганистана подобие Узбекской ССР -- с развитием образования, здравоохранения, светской культуры. Американцы об этом не помышляют. Они наверняка пооткрывали там рестораны Мак Доналдс, пепси-колу, свое "экспортное" кино низкого качества. Каждый нес свое. Но, согласитесь -- есть разница! Беда в том, что мы хотели их облагодетельствовать насильно. А это никому не впрок. А еще бо'льшая беда, что мы несли свой "социализм-тоталитаризм", нетерпимость и бюрократию. А это уже не наивность -- это слепота, неспособность прогнозировать, бездарность, за которую десятки тысяч молодых, здоровых людей заплатили своей жизнью, а еще больше -- здоровьем и судьбой. Но чем американцы в Иране, Ираке, в том же Афганистане, не говоря уже о Вьетнаме, чем они лучше СССР? Еще о наивности. В Рейкьявике Р. Рейган (актер Голливуда) и М. Горбачев (будем говорить -- губернатор сельскохозяйственной провинции) беседуют наедине. Они по-человечески хорошо понимают друг друга. Оба сталкивались с дубовой бюрократией и оба считают ее ужасной. Они договариваются о радикальном разоружении. Это очень человечно. По большему счету -- это самое главное, что на самом деле нужно миру. Но, увы! Мир не таков. Он устроен иначе. Помощники Рейгана быстро уводят шефа и вразумляют: так не делается -- Здесь большая политика, глобальная. Советские дипломаты не наивней американских, но они не смеют вразумлять демократа Горбачева. Договор о разоружении в той степени, которая окончательно ликвидировала бы опасность для мира, заключен не был. Был заключен позже, ценой взаимных уступок и не такой радикальный. Б.Н. Ельцин. Следующий участник нашей трагедии. Соперник -- демагог. Как он нас всех околдовал! Моя подруга взяла открепительный талон на избирательном участке и поехала из Глазова в Москву, чтобы проголосовать за Ельцина. Тогда это было просто: никто всерьез не относился к выборам, они были фикцией. Но не в этот раз! Ельцин на свободных (настоящих) выборах, при настоящей (не сфальсифицированной) явке набрал 80 или даже 85% голосов (точно не помню). Такой трезво мыслящий человек как Егор Яковлев был его горячим сторонником и возлагал, по его собственным словам, на него большие надежды. Не он один! На моей памяти ни один политик не вызывал таких ожиданий, веры в его честность, таких надежд. Борец за справедливость, борец за отмену партийных привилегий, за возврат к равенству первых лет революции! Он в кепочке стоял в очереди в магазинах, лечился в районной поликлинике. Это вызывало некоторые подозрения в его искренности. Скажем так: недоумение. Тем более, что свободная тогда пресса, извещала, что к этим учреждениям его подвозила машина, которая останавливалась за углом, откуда он, уже пешком, подходил к объекту демонстрации своего демократизма. Но вера была так сильна, что сомнения отбрасывали. Если Горбачев в общем понятен, то Ельцин во многом загадка. Он явился как истый коммунист, сторонник возрождения норм партийной жизни, а ушел как строитель уродливого олигархического капитализма. Член партии, коммунист, и как таковой, борец с религиозными предрассудками и глубоко верующий христианин. Одно, кажется, было последовательно -- его приверженность демократии. Но тоже! Сквозь демократизм иногда высовывался партийный бонза. Например, когда он принимал Яндарбиева и говорил с гордым чеченцем как барин с холопом. Что было главное: безмерное честолюбие? Жажда власти? Демагогия? Искренность? Преданность делу? Бескорыстие? Сила или слабость? Мне кажется, что он был сложный человек, и все, или почти все, эти качества, взаимоисключающие друг друга, сочетались в нем. Это трудно представить, но вот несколько доводов. Бескомпромиссный коммунист, боровшийся как секретарь обкома с религиозными предрассудками и церковью и глубоко верующий христианин, завещавший похоронить его по церковному обряду. Что-то одно было лицемерием? Из его политики вытекает, что это коммунистические убеждения. Но вот 05.04.07 по программе "Было время" шла беседа с бывшими редакторами газеты "Правда". Тогдашний главный редактор Губарев вспоминает, как к ним в "Правду" пришел Ельцин и просил порекомендовать ему собрать соратников -- "верных партийцев" (Куда же прийти, как не в "Правду"?). Они, со смехом вспоминают редакторы главной газеты КПСС, порекомендовали ему... Полторанина и Е. Гайдара. Смех относился к тому, что Гайдар -- верный партиец! Да и Полторанин. Очевидно, именно так они себя зарекомендовали! Но, прежде всего -- Гайдар. В Брежневскую эпоху -- верный партиец в самой благонамеренной газете, в Ельцинскую -- ярый ниспровергатель марксизма, не дрогнувший перед "смелой" реформой, которая разрушила экономику и стала катастрофой. И ведь никогда не рисковал. И в 1993 году, когда он поздно вечером призвал всех москвичей идти на улицу, сам он сидел в безопасном месте. Практичный господин. Никогда не шел "против". Всегда благополучен. Но нас, конечно, интересует не Гайдар. Он сам по себе -- ничто. Нас интересует Ельцин. Он искал "верных партийцев". Значит, его коммунистические убеждения тогда(!)были искренние. Но, как оказалось, поверхностные. Он считал, что коммунисты выродились (и был во многом прав) и хотел найти настоящих, не переродившихся. Нашел Гайдара. Ельцин был типичный аппаратчик. А аппаратчики больше верили, чем имели глубокие убеждения и стойкие взгляды. Время преданности идеям давно ушло. Он верил как человек этой системы(!). Как очень успешный человек этой системы. Так точней. Он руководил высокоразвитой областью по-видимому хорошо. Как крупный руководитель, общавшийся с талантливыми производственниками, он знал -- это было очевидно, что система деформирована. Деформирована и партия, и хотел вернуть нормы партийной жизни. Независимо от того, когда Гайдар и другие обрели новую "веру" и убеждения (это нас мало интересует) они обратили в эту веру его, Ельцина. Еще до этого он был участником Межрегиональной группы. Съезда Народных Депутатов. Может быть, так я думала тогда, на него повлияли А.Д. Сахаров и интеллектуалы-демократы. Когда его выбрали Президентом РСФСР, он, повторяюсь, хотел собрать команду настоящих (верных) партийцев: он честно сознавал, что не знает, не умеет и не понимает, что и как нужно делать. И привлек к реформам тех, кого кто-то очень удачно назвал м.н.с. -- младшие научные сотрудники -- работавшие в НИИ или в вузах. Будем называть их проще: мнс-ы. Мнс-ы были образованны, знали языки, изучали Самуэльсона (лучший учебник по экономикс -- современной западной экономической теории) и не сомневались в том, что коммунизм и социализм -- химеры, нечего даже пытаться его реформировать. То, что на Западе все очень по-разному: во многих странах (Швеция, Канада, в меньшей степени -- ФРГ, Англия, Франция), где у власти десятилетиями были социал-демократы, как уже отмечалось, многого добились в социализации своих обществ; то, что и в США этот процесс идет, фрагментарно, во многом снизу, как например, создание быстро растущей сферы народных предприятий -- все это мнс-ы проигнорировали. Их идеал -- США. Остальное -- они в этом убеждены -- не стоит внимания. Как могли они "обратить" в свою веру Ельцина? У них были доводы: демократия -- великое завоевание цивилизации (разве не так?), демократические свободы -- высшая ценность (неоспоримо!). Эти ценности несовместимы с диктатурой чиновников, бездарно и безответственно управляющих государственной собственностью (и это верно!), наша система держится на насилии и тоталитарной власти (это так). Демократия невозможна без частной собственности -- свободных и независимых людей, владеющих собственностью, которые будут защищать эти великие ценности и не допустят возврата тоталитарной системы (а вот это уже подтасовка карт, хотя, очевидно, они в это верили). Продолжают ли верить сейчас, когда только слепой не видит, что у них ничего не вышло? К этому мы вернемся. Сейчас мы говорим о том времени. Отказавшись с помощью "молодых реформаторов", мнс-ов от коммунизма и ринувшись в реформы, он вернулся к тому, что было воспринято в детстве -- к религии, которую когда-то задушил в себе. Вернулся искренне, может быть с облегчением. Фантазии? Прекраснодушная наивность? Думаю, нет. Одно очевидно -- он чувствовал, что все пошло не так. Что его, в кого так верили, отвергают. Он чувствовал свою вину. Он оставался последовательным демократом. Он, выросший в той системе, умевший грубо заставлять, позволял говорить о нем все, что следовало. И чего не следовало тоже. Беспрепятственно. Мы были этому свидетели один раз в жизни -- при Ельцине. Он ушел сам. До срока. Он признал, уходя со своего поста, что он и молодые реформаторы(!) ожидали другого и попросил прощения. На это с полным правом можно было сказать: "Дешево хотите отделаться!" Это так. Но... "Достойно" продолжив дело Горбачева, он по-человечески был гораздо симпатичней его. Горбачев, будучи безволен, самодоволен, считает (до сих пор) себя человеком, изменившим мир и всем миром почитаемым. Да! Кроме страны, которой он должен был служить! В своей стране его не уважают, мягко говоря, кроме людей, которые подобно ему не умеют ничего, кроме говоренья. Он этого не понимает, не видит. В 2000 году он считал, что сможет победить на выборах президента России. И получил какие-то жалкие полпроцента голосов*): Он и этого не предвидел, хотя любому в России это было ясно. Подводя итог, можно сказать, что России как-то фатально не повезло: один вслед за другим, они сумели нанести своей стране удар, поражение более сокрушительное, чем любая из пережитых ею войн. Но если подумать серьезней -- в этом! не было ничего фатального. Иначе быть не могло. Почти не могло быть. Об этом в разделе "Что мы получили?" Вернемся теперь к реформам Ельцина. Точней, к реформам мнс-ов. Молодые люди, работавшие в разных НИИ и вузах -- честные, искренне хотели лучшего для своей страны (тогда, по крайней мере). Их беда (а их карьерный взлет сделал это и нашей бедой) была в их молодости. Я имею в виду не столько возраст, сколько полное отсутствие опыта. Они были далеки от реальной жизни, "страшно далеки они от народа" -- это в том числе! Они не имели ни реального производственного, ни жизненного опыта. В отличие от выдающихся хозяйственников, которые знали нашу систему не из литературы, не по статистическим данным, а из живой жизни -- страдали от ее идиотизма, понимали, в чем именно ее пороки и как их можно и нужно искоренить. Знали, наконец, настроения и мысли разных слоев производственников. У мнс-ов не было того масштаба мышления, какой был и у крупных советских ученых, таких как проф. Д. Валовой, например. Они не имели жизненного опыта, который значит м.б. не _______________ *) То ли 0,5, то ли 2%. меньше, чем понимание системы и ее пороков. Судя по всему опыт реформ мало чему их научил. Вот Е.Т. Гайдар в программе "Времена" делится с нами своими нынешними открытиями: Термин "капитализм" -- не отражает действительности. "То, что мы привыкли называть капитализмом -- это система институтов, которые трудно определить" -- поясняет Гайдар. Дальше -- больше: "современный мир развивается беспрецедентно быстро", -- очень серьезно отмечет он. Но это заметил еще 150 лет назад К. Маркс, когда это было далеко не так очевидно. Сейчас -- это банальность. "Сейчас, продолжает Е.Т. -- общество (очевидно имеется в виду "система институтов, которые трудно определить" и которые вот уже полтора столетия называют, следя за его развитием, неверным термином "капитализм" другие ученые) находится в переходном периоде" (или состоянии -- точно не уловила). На законный вопрос ведущего: "от чего и к чему", Е.Т. отвечает таинственно улыбаясь: "А вот этого мы пока не знаем. Переход еще не завершен". Выражение лица у автора открытия таинственно-довольное: факт перехода, очевидно, его открытие. "Переход к чему, продолжает он, станет ясно, когда он совершится". Прямо скажем -- это не К. Маркс! Тот был куда определенней и очень многое из того, что он предвидел, произошло. Т.к. сейчас обращаться к К. Марксу "неприлично", сошлюсь на абсолютный авторитет мнс-ов -- Самуэльсона. Он называет в истории экономической науки двух гигантов -- А. Смита и К. Маркса. В одном издании добавляет Д. Кейнса. Думаю, что эти высказывания -- отрывки из большого теоретического труда Е.Т. Гайдара. Поживем -- увидим. Ясно одно: пока какой-нибудь стройной и убедительной теории у мнс-ов нет, и ставить Е.Т. четвертым гигантом -- преждевременно. Г. Явлинский предлагает программу "Пятьсот дней". Ее разрабатывала группа таких же молодых энтузиастов. Намерение за пятьсот дней (даже за тысячу пятьсот) плавно и безболезненно перевести плановую экономику с государственной собственностью*) в капиталистическую, пусть буржуазно-демократическую систему -- само это намерение не только наивно, но и абстрактно. Это не партия в шахматы, где игроки передвигают деревянные фигуры, бесстрастные и безразличные к ходу игры: страсти владеют только самими игроками. Эта идея могла прийти в голову именно и только мнс-у -- самоуверенному, не имеющему ни жизненного опыта, ни фантазии. Явлинский разочаровал меня не тем, что пятнадцать лет назад написал с группой эту программу, а тем, что сейчас, когда "фигуры" показали, что они люди со страстями (да еще какими!), он продолжает верить, что все могло удаться. В связи с пятнадцатилетием программы, они вспоминали то незабываемое время. А. Нуйкин и _______________ *) Не общественной, а именно государственной собственности. Госсобственностью распоряжались не хозяйственники, а госчиновники, а владели хозяйственники. Отделять владение от распоряжения -- это было сутью порочности системы. Социализм, и тем более К. Маркс тут не при чем. другие участники -- в дискуссии горячились, волновались, "ностальгировали" (канал TV "Ностальгия") и кто-то из них сказал с волнением, почти с удивлением и с глубоким удовлетворением, что они многому научились, многое узнали в процессе работы над этой программой(!). Думаю, уверена, что реформы могут быть успешны тогда, когда для них созрела или подготовлена база и когда авторы поняли, узнали и научились до того, как их разрабатывать. Оппонент в обсуждении Игрунов сказал, что: "Программа пятьсот дней -- экстремистская. Русский архетип: все, сразу, здесь и сейчас". Что его (Игрунова) программа была рассчитана на 25 лет. Явлинский откликнулся на это, сказав, что у него и цифр таких -- 25 лет, в голове не было. Программа "500 дней" предлагала развитие малого и среднего бизнеса и только потом приватизацию (ни в коем случае не аренду с последующим переходом в закрытое акционерное предприятие, принадлежащее коллективу, как предлагал П. Бунич). А если представить, что это люди? Из пешки в ладью? И потом меняется, как мы убедились, психология: раздают собственность! Даже иначе, пусть не раздают! Появляется возможность овладеть частной собственностью. Это вопрос не столько экономики или организации, сколько психологии и социальных отношений. Передача любым способом огромной собственности в частные руки рождает страсти -- успеть, не пропустить, захватить. Как избежать кровавой борьбы? И потом -- а инфраструктура? Биржи, банки, страховые компании и т.д. и т.д. Как они за 500 дней? Или Госплан, Госснаб, Госкомцен, Госкомтруда и пр. пр. ГОСы просто изменят свои функции? Например, Госплан станет биржей? Отметим любопытную вещь. Б. Ельцин (член КПСС, ну, это ладно, но борец за очищение компартии, а теперь мы еще знаем -- человек, искавший верных партийцев в свои соратники) получает программу перевода социалистической страны в капиталистическую за пятьсот дней (отбросим ее фантастичность. Хотя, почему отбросим? Он-то опытный хозяйственник, руководитель огромного масштаба -- мог бы увидеть ее нереальность), он идет с этой программой к Генеральному секретарю ЦК КПСС Горбачеву. Они ее обсуждают. Всерьез. После этого он (Ельцин) идет на митинг. Что- то я не помню, чтобы он там говорил о переходе СССР к капитализму, даже в Швед ском или Канадском вариантах. "Долой социализм!", "Да здравствует капитализм!" -- что-то таких лозунгов никто не выкрикивал из толпы, не писали на плакатах. Говорили о демократии, многопартийности, свободе слова, гласности, борьбе с коррупцией. Я, помню, читала о программе "500 дней" только то, что она предлагает реформировать нашу систему, и, грешным делом, полагала, что это программа реформирования государственной системы: функций Министерств, Госкомитетов, в т.числе Госплана, банковской системы. Новые формы обслуживания производственных и др. организаций реального сектора экономики, реформа ценообразования и пр., главное -- прав предприятий, их самостоятельности. Еще в институте на меня большое впечатление произвела в работе В.И. Ленина "Империализм, как высшая стадия капитализма" мысль о том, что слияние банковского и промышленного капитала и образование финансового капитала -- это готовая форма управления социалистическим хозяйством. В условиях Сталинского "социализма" эта фраза была загадочной. Абсолютно не понятной. Но я ее хорошо запомнила. Только в перестроечные годы, когда бесплодность административно- командной системы стала очевидной -- эти мысли стали конкретней. В самом деле, министерство можно обмануть. Вести с ним игру в "резервы". В семидесятые годы я работала над диссертацией на тему оценки качества сложного, в том числе интеллектуального труда. Методология заключалась в построении словесных моделей сложности объекта труда и уровня постановки на этом объекте и решения задачи специалистом. Я заключила договор с тракторным заводом и, когда работа была готова, в разговоре с главным экономистом В.Г. Ворониным я сказала: "Вот если специалист поставит и решит задачу вот на этом уровне, он выложит Вам все свои резервы". Виктор Георгиевич испугался: "Зачем? Не надо! У меня свои резервы, у них свои!" Система "держалась" на том воздухе, который "прослаивал" всю работу -- от рабочего (мог бы делать 4,5 рамы, делает 3) до директора завода и Министра. А вот банк может досконально видеть всю подноготную предприятий, колхозов, совхозов. Их истинные возможности и проблемы. И контролировать их не административно, а рублем через кредиты и финансирование. При условии, что банк сам будет самостоятелен(!) и работать на основе хозрасчета, т.е. заинтересован. Можно ли было перестроить систему в принципе? Безусловно. Но можно ли было это сделать в реальных условиях? Об этом я пишу ниже, в разделе "Что мы получили". Выше я писала о том, что, если бы Горбачев был реформатором, он играл бы на опережение. Он же отступал под напором. Это было поражение за поражением. Прибалты добиваются выхода из СССР. Это, между прочим, было, кроме всего прочего, их конституционным правом. Национальные конфликты начались с армянского погрома в Сумгаите. Это очень показательно. Во-первых, как он начался. Мне рассказывали очевидцы, жившие в Сумгаите в это время. Азербайджанцы, в основном приехавшие откуда-то в Сумгаит, начали избивать армян. Из горкома комсомола выскочили комитетчики и стали вытаскивать из толпы детей и женщин и уводить к себе в комитет. По мнению некоторых людей, кашу заварили чиновники, имея свои цели. Армяне были культурней, больше зарабатывали. К ним была неприязнь. Но погром не может возникнуть сам -- его организовывают. Когда Горбачеву задали об этом вопрос, он отвечал, что это они между собой(!) выясняют отношения -- к русским (читай к советской власти) это отношения не имеет (т.е. это не страшно?). Бездарная, недальновидная, преступная реакция! Если бы он действительно был демократ, он должен был бы решительно пресечь это на корню: нарядить следствие, найти организаторов и принять самые суровые меры, показав, что это не проходит. Невозможно в СССР. Нагорный Карабах объявляет о своем присоединении к Армении. Горбачев проводит совещание с интеллигенцией обеих республик. Два момента. Один -- дельный. Кто-то из участников предлагает пусть области (районы) Армении, населенные азербайджанцами отойдут к Азербайджану, а районы Азербайджана, населенные армянами (Н. Карабах), -- к Армении. Это реалистичное предложение было проигнорировано. Было заявлено -- "надо сделать так, чтобы в любом месте СССР человек, независимо от национальности, чувствовал себя дома". Отлично сказано! Глубоко верно! Но страна делилась на национальные республики, и между ними возник территориальный конфликт! И ничего серьезного не предлагалось, никакой работы не проводилось. На этом фоне такое заявление -- чистая демагогия. Безответственная болтовня. Второй -- эмоциональный. Очень важный в любом национальном вопросе, во-первых, и говорящий о Советском характере взаимоотношений, во-вторых. Старый азербайджанский писатель с горячностью и обидой обращается к своему молодому армянскому собрату по цеху с укором: "а мы считали тебя за своего". Молодой, обнимает его с добрым смехом: "Мы свои, конечно свои" (цитирую по памяти). Дает о себе знать и преступная имперская политика Сталина -- захват силой Литвы, Латвии и Эстонии, Западных Украины и Белоруссии. Значительная часть населения этих республик участвовала активно в революции: Латышские стрелки, Бессарабские коммунисты. Эстония в двадцатых годах хотела войти в СССР! Когда перед войной наши войска вошли в эти республики, многие это помнили и встретили их как народную власть. (Так было, например в Молдавии, где жили сестра и брат моей мамы. Брат прозорливо уехал в Америку, а сестра, ее семья встречали наших с цветами.) Сталин тут же начал чистки и высылки в Сибирь. Выслали мужа моей тетки. Высылали вагонами. И посеяли жгучую ненависть к СССР. Западная Украина равно ненавидела ляха и москаля. Но Восточная Украина была самой сросшейся с Россией и советской властью республикой. Преобладающая часть украинцев, не говоря о русском (не украинском) населении не отделяли себя от России. Может быть, даже наверное, центростремительные силы преодолели бы центробежные, если бы Горбачев верно оценил смуту, начавшуюся в национальных отношениях и умно, топко и вместе решительно принял адекватные меры. Он не придал значения первому звонку -- армяно-азербайджанскому конфликту в Сумгаите. Дальше все пошло на самотек. Как было выгодно местным чиновникам. Егор Яковлев рассказал, что А.Д. Сахаров, сторонник Горбачева сказал, что он никак не может понять, куда Горбачев ведет? "Он никуда не ведет", -- отвечал Е. Яковлев, и был совершенно прав. "Но он ничему не мешает, а это уже хорошо". И тут он ошибался. Ох, как ошибался! Я в то время вспомнила анекдот: школьник не знает пунктуации. Он пишет диктант без единого знака препинания, а внизу заполняет строчки -- одну запятыми, другие двоеточиями, точками и т.д. И команду: "Марш по местам!". Школьник заслужил двойку за диктант, а Горбачев -- за свое руководство. И он ее получил! "Но как же!" -- вопят его на всю жизнь благодарные поклонники: "Он выступал за демократию, дал свободу слова, люди стали свободней..." Дал! Стали! Одной рукой давал, другой -- испуганно натягивал вожжи. И потом, давайте дадим свободу школьникам и детсадовцам, пусть делают все, что только захотят!?? Некорректно? Согласна. Давайте дадим свободу толпе, рвущейся на стадион. Тоже некорректно? Ладно! Давайте дадим свободу на предприятии. Отменим внутренний регламент: когда хочешь приходи и уходи с работы, становись за полюбившийся станок. Другой тоже хочет за этот станок? Пусть разбираются друг с другом. Опять некорректно? Почему? На этот раз корректно. Как же корректно, если в стране были законы, конституция, суд. Законы были. И конституция. Прокуроры, судьи, адвокаты -- все было. Но, я уже об этом писала выше, все это было "понарошку". Иногда меньше, иногда больше. Даже с более демократичным Ельциным не захотел работать честный юрист Казанник. А Горбачев только говорил. А надо было начать с законопослушания и с того, что законы, правила, постановления и пр. -- должны выполняться. От гражданского законодательства до технологических процессов на заводе. Это начало всех начал. Искоренить на корню "телефонное право!" Если бы Горбачев (юрист!) тогда, видя, что законы не действуют и роли, которую должны играть, не играют, внес в них уточнения, прописал процедуры, организовал жесткий контроль за их исполнением, тех безобразий, которые положили начало национальным конфликтам (впереди была Чечня!) не могло бы возникнуть. То же в отношении фашистских движений -- скинхедов, Баркашева и пр. -- это не должно было быть в "правовом государстве", о котором Горбачев, в отличие от его предшественников, так много говорил. У меня сильное подозрение, что всерьез он об этом не думал: так, маниловщина! Думаю, что одним из главных факторов (не единственным!) развала СССР, и краха Октябрьской революции был личностный фактор: противостояние Горбачева и Ельцина -- их борьба за власть. Она выступала как борьба демократа Ельцина с псевдодемократом Горбачевым. В нем (Горбачеве) окончательно к этому времени разочаровались. Ельцин, наоборот, стал самой большой надеждой на реальные изменения и новую жизнь. Ничего не стоящее на деле (меняли шило на мыло, как оказалось позже) это противостояние сыграло в тот момент решающую, роковую роль в судьбе страны и судьбе социализма. Пишу без кавычек потому, что социализм имел шанс на обновление, если бы была сила, способная его реформировать. Но оба "реформатора" были бесплодны. К этому я еще обязательно вернусь. В марте 1989 года состоялся референдум о сохранении СССР. Подавляющее большинство было за сохранение. Можно, конечно, предполагать, что свою роль сыграла фальсификация при подсчете голосов, или привычный страх, или бездумный "одобрямс". Мне кажется, что это не так. Ниже я пишу о советском народе. Он не был плодом пропаганды. Он был реальностью. Интернационализм, социализм -- эти слова не были уж совсем пустым звуком до самого конца. Деформированные, обезображенные, с примесью шовинизма ("старший" и "младший" братья) эти понятия жили. Во всяком случае, в коренных регионах (без Прибалтики и присоединенных западных частей Украины и Белоруссии). Но, если это так, почему всего через несколько месяцев, референдум о суверенитете республик подтвердил их приверженность к суверенитету? Это очень сложный вопрос. Он требует специального исследования. Мне кажется (не более того), что парад суверенитетов не воспринимался как распад СССР. Скорее он воспринимался как подтверждение своей свободы выбора, своей свободы вообще. Может быть расширения прав. Одно точно -- распад СССР казался совершенно невероятным. Если бы вопрос был поставлен на референдуме прямо: "хотите ли вы, чтобы СССР распался на суверенные самостоятельные республики?" -- результат был бы другой. Прежде всего, он был бы разный в разных республиках. А так, если тебя спрашивают хочешь ли ты быть свободным? Только раб ответит -- "нет". Огромную роль сыграла Прибалтика, Прибалтийские республики. Если бы они не рвались "прочь", это не подогрело бы центробежные силы. Они стали катализатором (!) этого движения. Очень важно отметить, что тяга к независимости зависела от социального слоя и от мировоззрения. Мне кажется, что простому народу республик (кроме отмеченных выше) выход из СССР не сулил какой-то новой степени свободы или социальных достижений. Вот интеллигенция -- тут были полярные устремления. Часть интеллигенции в ответ на национальное чванство такой же интеллигенции "старшего брата", стала искать в седой старине опору своей исключительности. Здесь жаждали самостийности (это украинское слово очень хорошо подходит). Другая часть, ее можно назвать -- советской и демократической интеллигенцией, -- чувствовала свою близость к той части русской интеллигенции, которая хотела демократии, подлинного интернационализма, общечеловеческих ценностей. К этому я тоже еще вернусь. Примечание: это не исключало глубокой любви к своей культуре, языку, национальному характеру (см. ниже о патриотизме, национализме и интернационализме). Эта интеллигенция чувствовала свое родство с русской, украинской, молдавской и т.д. К ней относились Ч. Айтматов, Давид Кугультинов, Иона Друце, О. Ефремов и мн. мн. мн. другие. Наконец, было еще чиновничество -- класс бюрократов. Чиновник -- украинский, узбекский, таджикский и др. в СССР чувствовал свою зависимость от союзного чиновника. А тут он становится главным! Над ним не будет начальства! Там, где в огромных масштабах шло воровство и коррупция, приходилось "делиться" с Московскими чиновниками, а можно было и в тюрьму "загреметь". Суверенитет развязывал руки. Делал их хозяевами. Началась кампания борьбы за суверенитет и в России. Это было бы смешно, когда бы не было так не грустно, а трагично. Что такое СССР без России? Суверенитет от кого? Украина от России, Киев от Москвы -- это понятно. А Москва от кого? Россия --несущая конструкция, ядро СССР. Недаром Сталин пресек на корню в свое время идею создания компартии РСФСР. De facto это означало двоевластие: два секретаря ЦК -- два медведя в одной берлоге (Москве). Иногда бывает -- чем глупей, чем абсурдней, тем лучше! Призыв к суверенитету нашел горячий отклик в широких слоях народа России. Почему?! По разным причинам. Почвенники были убеждены, что Россия теряет свою идентичность, что она всех кормит и без республик станет богаче. Вот и А.И. Солженицын в своей бестактной (мягко выражаясь) статье "Как нам обустроить Россию" считал необходимым "сбросить южное подбрюшье" -- республики Средней Азии. Эта статья была встречена в Казахстане, где я живу, как оскорбление. Ее обсуждали на собраниях и в печати. Ну, сбросили! Стали от этого богаче? Свободней? Лучше? В Казахстане, где живет более ста народов, национальный вопрос решен далеко не безупречно, но мудрей, разумней. Н. Назарбаев сделал национальный вопрос -- главным. Он не перестает настойчиво повторять, что Казахстан базой своего развития имеет дружбу 115 народов, его населяющих, и что главное -- их единство! Он не заигрывает. Он создал Национальный Конгресс народов Казахстана: во всех городах созданы национально-культурные центры. В нашем городе построены православный собор, лютеранская и католическая церкви, даже баптистская церковь и др. и, конечно, большая мечеть. Это не значит, что в Казахстане нет национальных проблем. Но это идет снизу, как ни печально -- от интеллигенции -- казахстанских почвенников. Государством национализм не поощряется! Главное -- нет национальных конфликтов, погромов, убийств на национальной почве. В городах так же спокойно и днем, и ночью как в советское время. Инциденты на юге страны пресечены, и я не слышала, чтобы были повторения. Это не значит, что нет проблем. Есть! В кадровой политике. При выборах в органы управления в день выборов вдруг из списков выбывают ("по их просьбе") кандидаты в депутаты с неказахскими фамилиями! Безобразия есть. Но они прут снизу, как сорняки и властью не поддерживаются. Убрать их, очевидно, не решаются, чтобы не раздувать огонь. Думаю, что Назарбаев делает в условиях обострения проблемы в мире все, что может. Такие оголтелые, как Н.Нарочницкая, в Казахстане не торчат на TV и в прессе. Возвращаясь к суверенитету России. Простой народ был за суверенитет России потому, что это патриотично. Мои близкие друзья, я выросла на их глазах, он украинец, она русская, говорили, что, конечно, России нужен суверенитет: "Почему у всех республик он есть, а у России -- нет?" Я спорила до слез. Говорила, что это абсурд! У них суверенитет от России, а у России -- от кого? Говорила, что это опасно для сохранения страны. Это их не убеждало! Он, как и многие другие, считал, что Россия... ущемлена. При этом о развале Союза у них и мыслей не было! Союз остается, а у России, д.б. как у всех, суверенитет. Суверенитет был объявлен. Первым Президентом России стал Б.Н. Ельцин. Так стало два медведя в одной берлоге. Через год развалился Советский Союз. Я перечла написанное. Все это казалось мне естественным. Но, по сути -- это согласие с имперским мышлением. Эти же доводы против суверенитета России приводил Горбачев: Россия главная республика и ее суверенитет -- нонсенс. Если бы СССР был по-настоящему демократическим союзным государством, в котором Россия была бы самой большой, мощной, но равной остальным республикой -- она должна была бы иметь суверенитет. От кого? От Союзного центра. Союз -- это институт, выражающий общие интересы всех республик, устанавливающий для всех обязательные свободы, права и ответственность. А специфические -- материальные, культурные, традиционные, исторические, религиозные проблемы -- суверенное право республик. Именно так всерьез думал В.И. Ленин, гневно реагируя на великодержавное поведение С. Орджоникидзе, например, когда тот ударил грузинского большевика за то, что тот хотел полной независимости Грузии от Центра. Союз нуждался в реформировании, в реальной свободе республик. Этого желали все республики, особенно интеллигенция. Свободы в рамках Союза. М.б. не совсем такой, какую имеют страны Евросоюза от Монако и Люксембурга до Франции и Германии. В таком Союзе суверенитет России не был бы нонсенсом. Если бы Горбачев был не типичным советским высокопоставленным чиновником, для которого двое-, троемыслие (одно думаю, второе говорю, третье делаю) -- естественное состояние, а реформатором, он пошел бы на подлинный суверенитет союзных республик в рамках СССР, который был гарантирован Советской конституцией. Обновленный Союзный Договор, в котором были бы прописаны и гарантированы независимость в рамках Союза, тогда, в 1990 году еще мог бы, возможно, сохранить Союз. Его покинули бы страны Прибалтики, м.б. Грузия, но остальные республики тогда остались бы. Но Горбачев не умел "играть" на опережение. Совсем недавно, вспоминая Ельцина и суверенитет России, он с прежней уверенностью говорил о том, что Россия и так была суверенной -- ни от кого не зависела, была главной! и в суверенитете не нуждалась. Тогда ни о каком реформировании Союза он не думал. Он ничего не хотел менять. Позже, в 1991 г., когда республики стали требовать свободы, он отошел в сторону и ждал, сумеют ли ГКЧПисты отстоять статус-кво. Россия получила суверенитет. Ельцин стал президентом РСФСР. Горбачев был избран Президентом СССР совсем недавно. Демократы, сторонники Ельцина хотели одного -- избавиться от Горбачева, который означал сохранение старой, всем отвратительной системы лжи, насилия и бессилия реформировать управление, народным хозяйством в том числе. Ельцин, повторюсь, был надеждой на демократические перемены, свободу и реальный социализм. Удивительным образом, вопреки своим доводам против суверенитета России, я не думала о реальной опасности распада СССР. Я думала только о переходе власти от Горбачева к Ельцину и поэтому проголосовала за суверенитет. Моя любимая подруга, услышав, как я проголосовала, удивилась: "Ты против сохранения СССР?" Я оторопела: "Я? Не против! Нет!" Привезли домой урну для моей умирающей мамы. Я бросила в нее бюллетень "против" суверенитета. Ужасно это вспоминать. Театр абсурда! Россия получила суверенитет. Ельцин стал президентом РСФСР. Поразительно, но сам Ельцин тоже был уверен в том, что суверенитет России в принципе ничего не изменит. Забегая вперед: после возвращения Горбачева из Фороса, подписания Ельциным запрета КПСС, чуть ли не на следующий день корреспондент TV спросил его: "Что же теперь будет?" "Что будет?" -- без тени сомнения ответил наша надежда на демократию: "Вот 15 сентября (сколько я помню) Верховный Совет Украины проголосует за Союзный договор и начнем работать". Об РСФСР он говорил как о республике, а об СССР как о "стране". Он считал, что произошла рокировка, все останется так же, только вместо Горбачева, первым в обновленном Союзе будет он, президент главной республики. Но это было позже. Пока СССР еще был. Все республики, включая РСФСР стали суверенны. Что будет дальше? Что должно измениться? И как? Конструкция страны стала шаткой. Горбачев собирался подписать Союзный договор. Удастся ли это? Руководство страны было в смятении. Очевидно, что были глубокие разногласия. И в этой ситуации... Горбачев едет в свой новый дворец в Форосе -- отдыхать. Разве это не странно? Здесь могут быть два варианта. Либо полная слепота и легкомыслие. Либо он знал, что его коллеги готовят переворот, не хотел в нем участвовать и... умыл руки: пусть все идет без него, а он присоединится к победителям. Он не очень дальновидный, точней недальновидный политик. Но не до такой же степени! Значит знал. Блокирование дачи, флот на рейде -- все это было заранее известно? Можно почти с уверенностью сказать -- да! Это не очень красиво и не по-мужски, не говоря о том, что не к лицу серьезному политику. ГКЧП. Положение действительно было чрезвычайное и создание чрезвычайного комитета было логично. Кто-то сказал или написал, что даже на переворот они оказались неспособны. Да, оказались. Но не потому, что были нерешительны, трусливы или никчемны. Это были опытные, искушенные политики и мужественный военный Язов. Дело было в настроении народа. Как только в стене тоталитаризма открылась щель, оказалось, что народ мыслит, все видит, что ложь надоела, что накопилось огромное недовольство. Народ хотел перемен. Уже на Съезде Народных депутатов не удалось загнать джина в бутылку. Смелые и умные выступления на Съезде, митинги и демонстрации в городах. Президиум съезда -- чиновники высшего ранга, привыкшие твердо держать в узде народ, править привычно по-своему, вынуждены были уступать. После отчаянного сопротивления А. Лукьянов объявляет результаты голосования: VI статья конституции о руководящей и направляющей роли КПСС отменена. "Плюрализм мнений" -- право, которое даровал Горбачев, тем самым признавая, что единое мнение (единомыслие, невозможное в реальной жизни) было законом системы, отменяется: отныне разрешается мыслить по своему разуме- нию -- такой вот плюрализм! Теперь он сменяется политическим плюрализмом, т.е. многопартийностью. Затем также под напором депутатов оглашается текст секретного соглашения с Гитлером о Прибалтийских республиках: они не просили принять их в СССР, их присоединили насильно. Ситуация была сложной. Опасной. Дать команду стрелять в толпу не в Новочеркасске, не в устойчивой ситуации "Оттепели", а в разгар всеобщего возбуждения, ожидания перемен, в самом центре Москвы... Они не посмели. Назад пути не было. Без жертв, практически без сопротивления победил народ. Это так. Казалось, что так. Победа выразилась в приведении к власти Ельцина. В запрете КПСС: на глазах у что-то протестующе лепетавшего Горбачева, Ельцин демонстративно подписал Указ о запрете КПСС (позже суд ее восстановил). Это было мелочно. Некрасиво. КПСС была партией выродившейся. Но наряду с чиновниками, гб-шниками, прихлебателями и приспособленцами, в ней были честные и сознательно преданные социализму и марксизму люди. О многих я писала. Оказалось, что это не просто запрет КПСС. Ельцин объявляет о замене красного флага на триколор. Это полный разрыв с предшествующей эпохой, с Октябрьской революцией. Спустили красный флаг и водрузили триколор на флаг-штоке Большого Кремлевского дворца; на торжестве по случаю победы пронесли километровый триколор: мы оказались в другой стране. Спросили у народа -- хочет ли он отказаться от революции? Сказали ли ему, что мы идем к новому капитализму? Эпитет неверный -- к новому у нас, но оставшемуся далеко, на сто лет позади современного капитализма развитых стран? Провели ли референдум? Действо назвали революцией, хотя это был в чистом виде переворот. Мы это осознали не сразу. Верховный Совет Украины отказался подписать Союзный договор. Судя по сказанным Ельциным словам о том, что Украина примет решение и о стране (которая как он был уверен, сохранится, о чем я упоминала выше) это для него должно быть было ошеломляющей неожиданностью. Незадолго до этого А. Солженицын в статье, о которой я упоминала, писал о естественном единстве трех славянских народов -- России, Украины и Белоруссии. Украина решила иначе. Беда, когда писатель берется учить политиков! Лучше бы занимался своим делом. Три, как их теперь называют лидера славянских народов, собрались в Беловежской пуще и приняли действительно историческое решение. Верховный Совет Украины принял решение не подписывать Союзный Договор. Но до этого был референдум, на котором Украина высказалась за сохранение СССР. Был ли Верховный Совет Украины правомочен принимать решение, противоречащее волеизъявлению народа? Интересно, как это оценивается юристами? Да, голосовали за сохранение СССР, а сейчас речь шла о Союзном Договоре. Формально это так. Но фактически -- это требовало, хотя бы референдума, подтверждающего это решение: Украина, еще не подогретая националистами Западной ее части, почти половину населения которой составляют русские, или скажем точней -- не украинцы. Да и украинцы чувствовали себя частью общей страны. Я думаю, что референдум мог показать, подчеркиваю -- тогда, согласие подписать Договор, несогласие рвать со страной, с Россией. Ну, а остальные республики? Они решения не подписывать Союзный договор не принимали. Им просто объявили, что они могут идти вон. Был ли в истории прецедент, когда власть объявила бы стране, что добрая ее половина ей больше не нужна? Правда, в решениях Б.П. было оговорено, что если республики выразят желание присоединиться, их примут в СНГ. Кроме Прибалтики и Грузии все республики тут же выразили желание присоединиться. Казахский писатель написал статью в "Известиях", где выражал свое возмущение неуважением к республикам, которое было выражено Беловежским соглашением "трех". Так перестал существовать Союз Советских Социалистических республик. Так был отрублен, вырван из истории героический и трагический период социалистической революции. Заодно, был положен конец Российской империи. Именно об этом тоскует нынешняя генерация "империалистов": СССР им не жаль, им жаль империи. Начался период нигилизма: отрицания всего на корню в прошлом; целенаправленное разрушение всего "социалистического". Это оказалось невозможным. Но большую часть de facto разрушили. Утверждения самой бесстыдной, бессовестной лжи; наступление такого же наглого, бесстыдного капитализма. Особенно важно: "рынок" и "капитализм" оказались... неэффективными. Даже в большей степени, чем "социализм", которого, повторюсь не в первый раз, не было. 4. ВОЗРАЖЕНИЯ ПРОТИВ ЛЖИ. "И я сжег все, чему поклонялся, Поклонился всему, что сжигал". И.С. Тургенев. "Раз пошла такая пьянка, Режь последний огурец". Народное наблюдение. Политическая и историческая ложь. После контрреволюционного переворота нужно было заявить, если не об идеологии, то хотя бы о новой системе ценностей. Ее не было и нет. Правящая партия "Единая Россия" не имеет ни внятной идеологии, ни программы. Об этом дальше. Идут поиски "Национальной идеи". Совершенно очевидно, что ее необходимость -- это желание чем-то заменить коммунистические ценности и идеи. В царское время национальная идея: "Самодержавие, православие, народность" была. Правда, она объединяла далеко не всех и далеко не лучших. Сколько я знаю, Франция, Германия, Англия и др. страны удовлетворяются идеалами буржуазной демократии, а Швеция, Канада и др. -- социал-демократии. Но мнс-ы во главе с Ельциным (или наоборот) напрочь скомпрометировали демократию, выдав за нее "свободу" ограбления и беспредел кровавой борьбы, в которой люди "гибли за металл". Современная власть уклоняется от обсуждения демократии, благо народ о ней, как сказано, не тоскует. Православие -- религия, предстает не в ее духовном богатстве, а в ее ритуальной, обрядовой ипостаси. Да и на роль национальной идеи православие не годится, во-первых, ввиду многообразия конфессий в России, а во-вторых, клерикализм -- доля отсталых мусульманских стран: даже Турция после Ататюрка уже лет 70 живет в светском государстве и не поддается на попытки исламизации. Так что религия не может заместить идеи и идеалы коммунизма. Сами же эти идеи скомпрометированы нашей практикой и историей СССР. Пропаганда и ложь вбивают последние гвозди в их гроб. Советский строй имел много пороков и изъянов. Очень важно произвести глубокий анализ их причин и следствий, отделить зерна от плевел. Вместо этого началась кампания, то затухающая, то разгорающаяся, лжи и клеветы. Хочу попробовать на нее возразить. 4.1. Социализм и фашизм. Не анализируя, не разбираясь, приняли как аксиому, что социализм и фашизм равноценное зло. А. Яковлев, бывший член политбюро и, следовательно, ответственный за политику КПСС, за ссылку А.Д. Сахарова, например, открыл свои истинные убеждения, сказав, что не только Сталин, но и Ленин -- тот же Гитлер, а коммунизм -- тот же фашизм. Я об этом уже упоминала. Бесстыдство не имеет границ. Но к такому "преображению" многие интеллигенты (называть их не хочется) относятся с пониманием, ссылаясь, очевидно, на то, что "такого было время". Каков? Лезть на вершину власти фашизма? Пожалуй, их лучше называть интеллектуалами. Интеллигент -- совсем другое. В суть углубляться не принято -- просто поливают грязью и ложью все, благо слова тем, кто хотел бы и мог возражать не предоставляют. Споры идут о чем угодно, но не "за" и "против" коммунизма. Свобода ограничивается тем, что на одном канале TV С идет фильм, где Есенина убивают коммунисты (преимущественно евреи). Убийц посылает непосредственно Л.Д. Троцкий, а на другом, тоже в фильме, показывают Мариенгофа, его дружбу -- верную и преданную -- с Есениным, и самое теплое отношение к ним обоим Троцкого; на одном канале -- "Сталин live" -- где он то жертва неизвестных сил, которые действуют за его спиной, то славный и глубоко порядочный человек, то и то и другое. А на другом канале (каналах) раскрывают его преступления вплоть до "Особой папки". Последнюю, правда, прикрыли. О Ленине и о советской действительности, как наивно сказал, предваряя что-то положительное, один из участников TV -- передачи: "хорошо говорить ведь теперь не принято?". Первым, сколько я знаю, нашу систему сравнил с Гитлеровской Василий Гроссман, в своем романе "Жизнь и судьба" (Дилогия. Первая книга -- "За правое дело"). Очень убедительно сравнил. В. Гроссман, советский писатель, автор чудесной повести "Степан Кольчугин" о рабочем-коммунисте, сам тоже был коммунистом. В то время надо было иметь очень большую смелость мысли, а точней, обладать способностью мыслить свободно, что, как я писала, в то время было очень трудно для человека, преданного социализму. В его анализе много правды, но есть одно отличие Гитлеровской системы от советской при Сталине, которое Гроссман не хочет принимать во внимание: это различие коммунистической и национал-социалистической идеологии. Модно в самом слове идеология видеть опасность. Как говорится: обжегшись на молоке... Но как сказал кто-то: отсутствие идеологии -- это тоже идеология, потому м.б. что идеология -- это любая система взглядов, на основе которой человек относится к действительности. Марксистская, коммунистическая и национал-социалистическая идеологии -- прямо противоположны и в корне враждебны. Марксистская идеология опирается на мощную социально-экономическую теорию К. Маркса. Маркс делает вывод: интересы трудящихся всех народов едины -- мир идет к коммунистическому обществу, в котором не будет частной собственности, эксплуатации человека человеком, государства, войн; человек будет иметь все условия для свободного развития. К этому я еще вернусь ниже, в разделе "Какую идеологию мы получили?". Национал-социалистическая ("зоологическая") идеология Гитлера примитивна: люди делятся на расы. Высшая раса -- арийская. Немцы -- чистокровные арийцы. Другие народы, либо не арийцы, либо нечистокровные, т.к. к их арийской крови примешана кровь татар, турок, арабов, монголов и т.д. Они от рождения -- ниже, ущербны. Веками людей различали по вере. Иноверцев сжигали, изгоняли, запирали в гетто. Но стоило им принять другую веру (христианство, ислам), и они становились равными. Изгоями были только те, кто не хотел менять веру. До различий по крови не додумывались. Это know-how Гитлера. Национал-социалисты изуверски считали, что кровь делает человека изначально, от рождения выше или ниже. Немецкий народ, как чистокровно арийский, создан, чтобы господствовать -- владеть всем миром. Все остальные народы должны ему служить: добывать ископаемые, работать в поле, строить, обслуживать и т.д. За исключением недочеловеков, подлежащих полному уничтожению: евреев, цыган, горбатых, гомосексуалистов, сумасшедших, эпилептиков и др. увечных. Как высшей расе немцам все дозволено. Скучно было бы продолжать дальше, если бы не два момента. Первый: немцы -- великий народ, создавший великую культуру, давший миру великих ученых: физиков, математиков, биологов, химиков, великих поэтов, писателей, художников, самых великих композиторов и философов -- гордость всего человечества. Они христианский народ. В эпоху кризиса католицизма они дали миру великого христианского реформатора -- мощную фигуру в истории религии -- Мартина Лютера. Протестантство, с его проповедью пуританства: трудолюбие, честность, порядочность, скромность, добродетель. Это повлияло на всех немцев -- как протестантов, так и католиков. И не только на немцев -- на католиков всех стран -- на католицизм, который в то время погряз в разврате. Немцы -- народ, обожествляющий труд, трудолюбие и национал-социализм с его разнузданной вседозволенностью. Это разве не поражает? Микроб безумного самовозвеличения распространился как чума и поразил, конечно далеко не всех, но огромные массы. Кто-то назвал фашистов "взбесившимися обывателями" (об обывателях -- ниже). Как это могло случиться? Ответ на этот вопрос самый важный. Второй. Если это случилось с немцами, одним из самых просвещенных народов, почему это не может повториться с другими народами? Соблазн считать свою кровь, или свою природу, свою душевную организацию -- лучшей, более высокой, превосходящей другие народы -- это поистине дьявольский соблазн. Этот микроб поражает мозг людей, если не в открытой, то в латентной форме. И вот уже спрашивают, а кто был дедушка (бабушка) или прадедушка такого-то человека? Не еврей ли? Пусть у этого человека есть другой дедушка (бабушка) -- русский, финн, немец -- это не важно! Важен только тот дедушка с еврейской кровью. Очень важно задуматься над тем, что национал-социализм победил в годы кризиса -- великой депрессии 1929-1934 годов, которая охватила США и все страны Европы (кроме СССР). Нужда, безработица, нищета, самоубийства от безысходности были характерны для всех пораженных ею стран. Но Германия, немцы были еще унижены Версальским договором, подписанным после поражения Германии в первой мировой войне. Немцев лишили многих территорий. В.И. Ленин был против Версальского мира, ясно оценивал ситуацию: "Версальский мир чреват войной". Большевики стояли за "мир без аннексий и контрибуций", считая мировую войну не нужной народам, равно общей для всех бедой. Для зарождения фашизма, экстремизма важны оба фактора -- нищета и унижение. Похожая картина сейчас во многих исламских странах, особенно, не имеющих нефти -- унижение и бедность. Да и у нас -- после развала СССР, потери статуса второй державы мира, падения уровня жизни значительной части народа, кризиса культуры, образования... Немецкие демократы, наследники своей великой культуры, к их чести, путем огромных, настойчивых, упорных усилий сумели освободить умы своих соотечественников от вируса национал-социализма. Германия после войны вновь стала демократической страной, с многопартийной системой, свободами слова, печати, независимым судом. Но долго еще будет нести крест своих грехов. Вернемся к двум идеологиям -- марксистской, основанной на идеях интернационализма, и национал-социалистической. Почему Василий Гроссман не хочет видеть разительного отличия этих двух идеологий? Послушаем Гроссмана. Один из центральных героев романа "Жизнь и судьба" Мостовской в нацистском лагере. С ним хочет говорить штурмбанфюрер СС Лисс. Мостовской -- старый большевик, знал лично В.И. Ленина. История становления большевистской партии -- это часть истории его жизни. Его вызывает, как он думает для допроса, но оказывается для беседы, штурмбанфюрер СС Лисс, представитель Гитлера при лагерном управлении. Оба немолоды. Оба интеллектуалы. Мостовской разглядывает его высоколобое лицо, которое "надо расположить в самом низу антропологической таблицы, эволюция пойдет от него вверх и придет к заросшему шерстью неандертальскому человеку". Интеллектуал Лисс страстно убеждает Мостовского, а заодно и самого себя, в том, что между национал-социалистами Германии и коммунистами, которые строят социализм в одной стране, нет разницы. Что в концлагерях обеих стран сидят одни и те же люди -- сторонники гнилой демократии, что кто бы из них ни победил в этой "нелепой войне друг с другом"(!) -- победит система твердой власти. "Тех коммунистов, которых мы посадили в лагерь, вы тоже посадили в лагерь в 1937 году: Ежов в СССР, а Гиммлер -- в Германии"(!). Он называет Мостовского "учитель"(!) и призывает мыслить диалектически: "будьте гегельянцем, учитель. Сегодня вас пугает наша ненависть к иудейству. Может быть, завтра вы возьмете себе наш опыт.*) А послезавтра мы станем терпимей". Лисс мучается сомнениями, борется с собой, убеждает себя, что "так надо", или может быть -- "иначе нельзя" (Знакомо, не правда ли? Вася Зотов в рассказе А. Солженицына тоже себя в этом убеждал. Е.А.). Зачем Лисс вызвал Мостовского? Почему он не видит, что тот не хочет его слушать? (Но так ли это?) Потому что он не может не говорить. Ему нужно побороть сомнения, которые точат его душу. А Мостовской? Для него мучителен этот разговор. Лучше бы этот Лисс его пытал. Но он... слушает. Не может не слушать. Как тот не может не говорить. Он знает эти же сомнения, и вдруг в нем вспыхивает: "нужно отказаться от того, чем жил всю жизнь. Осудить то, что защищал и оправдывал. Но нет, нет, еще больше. Не осудить, а всей силой души, всей революционной страстью своей(!) ненавидеть лагеря, Лубянку, кровавого Ежова, Ягоду, Берию! Но мало -- Сталина, его диктатуру! Но нет, нет, еще больше! Надо осудить Ленина! Край пропасти!" ("Жизнь и судьба". М. "Известия", 1990 г. стр. 374-378. Выделено везде мной. Е.А.). А Лисс продолжает убеждать: "Поверьте, кто смотрит на нас с ужасом -- и _______________ *) Гроссман пишет это в конце пятидесятых годов, уже после "Дела врачей". на вас смотрит с ужасом". Лисс не убедил Мостовского в главном. Он протестует: "Не в мусоре нужно искать существо различия и сходства, а в замысле строителя, в его мысли". Лисс настаивает: "Мы форма единой сущности -- партийного государства.(!) Наши капиталисты -- не хозяева. Государство забирает их продукцию и прибыль. Они имеют шесть процентов от прибыли для себя -- это их зарплата. ...Ваше партийное государство определяет план, программу, забирает продукцию. Те, кого вы называете хозяевами, рабочие -- тоже получают зарплату от вашего партийного государства". И дальше: "национализм -- душа эпохи! Социализм в одной стране -- высшее выражение национализма!" (Там же. Выделено везде мной. Е.А.) Это о стране, в основе идеологии которой лежит интернационализм! Спорит с Мостовским, конечно, не Лисс, а автор романа Гроссман, в 1960*) году. Но Мостовской не Гроссман. Он не обладает такой пронзительной смелостью мысли. Он не хочет так думать. Не смеет. Он привычно отступает: "И не в этом ли величие Сталина? Ненавидя и истребляя подобных людей, он один видел братство фашизма с фарисеями, проповедниками ложной свободы". Фраза кажется загадочной. Людей подобных кому? Кому! Очевидно -- ему! Мостовскому! Тем, кто сомневается, колеблется... Тем, кто служит системе, а в душе ее осуждает. Фарисеям. Он, Мостовской, соглашается с доводами Лиса?! Но Мостовской сам понимает, что этот довод иезуитский. Что он просто отгораживается от фактов Сталинской фразеологией, ярлыком: не согласен -- фарисей, лицемер, предатель. Он не перестает мучиться и страдать. Значит прав Лисс? Увы, Лисс прав. Но не в том, что коммунизм и национал-социализм -- одно и то же. Он прав в другом: у нас нет социализма. У нас та же тоталитарная система, что и у Гитлера. Мостовской мучается тем, что он "всей силой души, всей революционной страстью своей" ненавидит тоталитарную систему как раз потому, что он убежденный коммунист, преданный идеалам свободы. В. Гроссман не хотел видеть разницы между Гитлеровским национал-социализмом и Сталинским социализмом потому, что какие бы идеалы не декларировала система, если она ставит целью тотально, стопроцентно владеть человеком, контролировать его слова, его работу, взгляды, мысли и чувства, его вкусы, желания, стремления, его поведение -- все! все! все! И карать! Карать за отклонения от установленных правил и норм. Карать безжалостно, беспощадно, неукоснительно. Карать даже не за мысли и поступки, но профилактически: чтобы предотвратить появление таких мыслей. Человек из субъекта становится объектом. Объектом манипуляций. Если система такова, то безразлично, какие идеалы она декларирует. "Нет _______________ *) Роман "Жизнь и судьба" закончен в 1960 году. Был изъят и уничтожен. Восстановлен (не полностью, что-то утрачено безвозвратно) и опубликован в 1990 году, через 26 лет после смерти его автора. Это был хронологически первый роман, разоблачающий сталинизм. ничего нового на земле. И что будет, то давно уже было", говорит Екклезиаст. Разве в эпоху разгула инквизиции не преследовали за мысли, не карали, не сжигали на кострах, не надевали шутовской колпак и не выставляли на судилище, не гноили в каменных мешках гениальных художников, ученых, политических деятелей и просто свободно мыслящих людей -- и все во имя Христа! Разве это бросает тень на Христа, с его проповедью любви, свободы, равенства, милосердия и всепрощения? Великий инквизитор у Достоевского, хватает появившегося на площади Христа, за которым идут толпы народа, жаждавшего его прихода, жаждавшего услышать его, прикоснуться к нему и бросает в темницу, а потом является к нему (как Лисс к Мостовскому?), чтобы убедить Христа в том, что он, Христос, не знает людей, что люди не хотят и не умеют быть свободными, что, явившись народу, Христос мешает своей проповедью ему..., им -- служителям Христовым, строить христианский мир. Он ведь тоже убеждает себя, а не Христа, который слушает скорбно и молча. Очень может быть, что разговор Лиса с Мостовским навеян Гроссману бессмертной легендой Ивана Карамазова-Достоевского. Зачем Великий инквизитор идет к Христу? Чтобы убедить его уйти? А может быть, чтобы найти подтверждение своей правды? Но это возможно только убедив Христа в своей правоте и получив его одобрение. Ну, а Лисс? Лисс -- интеллектуал, который ненавидел бессильную, дряблую буржуазную демократию Гинденбурга, хотел, ждал сильной власти. Он принял эту власть в лице Гитлера, а с ним и мерзости фашизма. Он убеждает себя, что иначе нельзя, что "так надо!" Но убедить не может. Ему необходимо убедить в этом другого и чтобы тот согласился с ним. Спор Лиса с Мостовским настолько важен для сравнения социализма и фашизма, что я, рискуя повторяться, продолжу. Устами Лиса говорит Гроссман. Давайте послушаем, что он говорит? И почему устами Лиса? По сути, он говорит, что социализма у нас нет. Этого мало. У нас есть Сталинский социализм. Прежде всего -- это партийное государство, т.е. государство, в котором все определяет партия и партийная идеология. Эта идеология позиционирует себя как марксистскую и социалистическую, На каком основании? -- спросите вы. Главное на том, что она отрицает частную собственность, хозяевами собственности являются рабочие. Но тут же выясняется -- какие же они хозяева? Они получают зарплату от своего партийного государства. Сюда можно добавить, что крестьяне не получают даже зарплаты. Они работают на государство как до 1861 года на плохого барина -- по системе барщины, а живут плодами своего приусадебного участка. Если они "воруют" с колхозного поля плоды своего труда -- это уголовное преступление. Таков "социализм" по Сталину. Его главный признак -- отсутствие частной собственности. В партийном государстве она принадлежит государству. По К. Марксу, господствующие классы должны при коммунизме исчезнуть: тенденция развития подлинного социализма -- ослабление и в перспективе -- отмирание государства как инструмента подавления. Наконец, неотъемлемое качество "партийного государства" по Сталину -- оно национальное. "Национализм -- душа эпохи! Социализм в одной стране -- высшее его проявление". Говорит Гроссман, устами Лисса. И последний вопрос. Почему Гроссман спорит от лица Лисса? Легче всего сказать, что сам он не мог в то время спорить с Мостовским -- это было бы равноценно самоубийству. Но это слишком просто. Лисс такая же трагическая фигура как Мостовской. Оба переживают трагедию. Но это разные трагедии. Это точка, где пересекаются противоположности. С одной стороны -- отчаяние человека, который сознательно служит преступникам, с другой -- отчаяние человека, который увидел крах идеалов, которыми он жил. Если даже Гроссман вынужденно использовал Лисса, это стало одной из высших точек художественного достижения его романа. Эти страницы, наверное, можно читать и комментировать много глубже. Остался ли Гроссман коммунистом? Чтобы обосновать ответ, нужно проанализировать всю книгу. Это не входит в мою задачу. Но по всему роману красной нитью проходит боль и возмущение искажением того, за что люди воевали, страдали и чему были глубоко преданны. Думаю, оставался. В заключение несколько слов об отношении Гроссмана к В.И. Ленину. Мостовской думает о том, что надо "всей революционной страстью своей ненавидеть Ежова, Ягоду, Берия и Сталина и... край пропасти -- осудить Ленина. Край пропасти потому, что Ленин был для участников революции, для своих соратников признанным авторитетом, воплощением чаяний революционеров. Вопрос о Ленине Гроссман ставит. И оставляет открытым. Впервые осуждение В.И. Ленина я прочла в одной из самых первых статей в Самиздате, в статье академика Варги. Он писал о большевизме, об его роковой роли в революции. И о Ленине. О том, что его (Ленина) интеллигентность, личное бескорыстие и обаяние, его любовь к музыке и литературе, его отношение к своим соратникам, демократизм -- заслоняли, так сказать -- камуфлировали, ту опасность, которая скрывалась в большевизме. Его смерть, развернувшаяся борьба за власть, наконец, приход к диктатуре Сталина, обнажили эту опасность, сделали ее явной. Я прочла это сорок лет назад. Излагаю так, как запомнила. Статья меня не шокировала. Я как бы взяла ее на заметку. Примерно тогда же мой отец дал мне прочесть о большевизме у Г.В. Плеханова. Опять-таки по памяти: большевизм не проявляет свою сущность вполне, пока его возглавляет Ленин, с его непререкаемым нравственным авторитетом. Без Ленина губительная сущность большевизма проявит себя целиком. Плеханов оказался прав. Думаю, что не только бескорыстие, демократизм, обаяние и культура, сделали его вождем: он был общепризнанным лидером революции. Но о Ленине ниже, в главе "Против лжи о Ленине". Возвращаясь к Гроссману. Есть еще одно важнейшее различие между социализмом и национал-социализмом: революция, наряду с ужасными последствиями имела завоевания, которые без преувеличения ошеломили весь мир и покорили его. Октябрь сыграл огромную роль в истории XX века. Социальные завоевания трудящихся во всем мире в XX веке были прямым следствием Октября. В двадцатые годы как в Мекку в Россию устремились со всего мира. Джон Рид написал свои "Десять дней, которые потрясли мир". Сейчас хихикают над этим и над самим Ридом, но он был никак не глупей и наивней тех, кто так крепок задним умом. Нам сочувствовали, не говоря о рабочих, интеллигенция всего мира: Б. Шоу, Р. Роллан, Л. Фейхтвангер, Т. и Г. Манны, Д. Сикейрос и Д. Ривейра и мн., мн., мн. другие. Ученые-физики передавали нам информацию о своих достижениях в области атомного оружия. Английские, американские -- работники спецслужб работали на нас, рискуя своей жизнью, бескорыстно. Это длилось вплоть до разоблачения Сталина Хрущевым. Это вызывает недоумение, вопросы -- почему? Ладно мы -- от Васи Зотова до Мостовского мучились сомнениями: вдруг я чего-то не понимаю? Вдруг -- это историческая необходимость на пути к победе коммунизма? Но там, за границей не могли не знать, они знали (м.б. не все), что происходит у нас и не могли не сравнивать нашу "свободу" со своей буржуазной демократией. Но до тех пор, пока не было открыто заявлено: "Король голый" -- Сталин -- преступник не меньше Гитлера, параноик, они продолжали считать нашу страну тем, чем она давно уже не была. Ельцинская контрреволюция и распад СССР сокрушили коммунистическое движение. Сохранились чахлые ростки во всем мире. Может быть это шок, который пройдет? Может когда-нибудь оно заново возродится в новых условиях постиндустриального общества? А может быть это случится через не такое уж большое время? Кто знает? Об этом дальше, в разделе об идеологии. Ну, а национал-социализм? Задушенный на его родине в Германии, он не околел. Как микроб чумы, погребенный вместе с трупами под холмами, которые зовут "чумками" и не трогают из боязни вспышки эпидемии, он живет. Гитлеровское know-how -- идея о крови, которая таит в себе и передается потомкам, врожденный изъян -- тоже живет. Там, где начинается кризис, в условиях бедности, безработицы, унижения -- там сохраняется его питательна среда. В развивающихся странах, где высокая рождаемость, тесное скопление населения, нужда, низкий уровень жизни и образования сохраняют средневековые ценности. Их укрепляет современная Западная культура, которая предстает перед ними как бездуховность, сексуальная распущенность, пустые фильмы, дикая музыка, рассчитанные на неразвитый вкус -- эти плоды "поп-культуры" на экспорт. Они обрушиваются на них и разогревают волну религиозного отторжения, как это произошло в Иране и происходит в др. странах. "Мы голодные, мы бедные, но мы лучшие, мы чище, мы ближе к богу". Так рождается "черная" пассионарность, религиозный фанатизм и терроризм. На добровольную смерть идут юные шахидки во имя уничтожения неверных и победы ислама. А в России? На значительную часть населения после переворота обрушилась нужда, а то и нищета. Из второй державы мира она стала второстепенной страной. Развитие идет медленно, а отсталые прежде страны стремительно развиваются. Бедность и унижение. Растет национализм, ксенофобия. Она касается не европейцев, а "лиц кавказской национальности", и приезжающих в столицу бывшей общей страны людей из среднеазиатских республик. Борьба с ксенофобией ведется слабо. К этому всему я еще вернусь. 4.2. Против лжи о В.И. Ленине. О большевистском терроре двадцатых годов. К. Маркс констатировал факт -- новые экономические формации рождались в крови и муках, революционным путем. Маркс называл революции "повивальной бабкой истории". Он ничего не выдумывал. Так родилось буржуазное общество в Англии (кровавый Кромвель) и во Франции (якобинская диктатура). В книге И.Л. Абрамовича "Воспоминания и размышления" приводится забавный эпизод: На лекции по истории экономических учений, курс, которой читал переводчик "Капитала" К. Маркса на русский язык Д.Б. Рязанов, студент задал ему вопрос: не является ли якобинская диктатура преступной и бессмысленной. Рязанов отложил чтение своего курса и в течение многих недель подряд последовательно и скрупулезно анализировал реальные противоречия между Робеспьером и его оппонентами, доказывая, что якобинцы добивались полного завершения тех целей и задач, которые ставила революция. Студенты взвыли и побежали в деканат жаловаться. В середине семидесятых годов (если не ошибаюсь) не помню, в каком журнале была интереснейшая статья о Робеспьере. Приводились его высказывания по одним и тем же вопросам, расположенные в два параллельных столбца: один "до", другой -- "во время" якобинской диктатуры. Они были противоположны! "Голубь" -- "до" и "ястреб" -- "во время". Робеспьер не лицемерил, он был искренен в обоих случаях: слева -- теория, справа -- ее реальное воплощение, слева -- цель, справа -- средства! Такова логика борьбы -- один из "проклятых" вопросов жизни, о которых я уже упоминала. На это возражают: "А зачем вообще нужны революции?" Можно подумать, что они чья-то злокозненная выдумка! Революции рождаются в самой гуще жизни, так же как землетрясения, извержения вулканов и цунами. Никто не задает вопроса: "А зачем нужны цунами?". Революции рождаются, зреют и взрываются не от хорошей и справедливой жизни. В них вовлекаются не худшие люди. Дорога революционного террора была проложена якобинцами. То, что Французская революция 1789 г. была не завершена, прервана, привело к тому, что она растянулась почти на столетие. Это послужило уроком для Октября.*) Большевики решили твердо идти до конца. Однако оказалось, что путь террора стал привычным: он уже не ужасал. Не останавливал и тогда, когда цели революции были достигнуты и подменились целями вредными, даже опасными для нее самой. Был ли Ленин кровожадным? Считал ли террор самоцелью? Легко доказать, что нет. Ведь был не только террор. Большевики ставили великие цели и дости- _______________ *) Об этом см. ниже, в главе об идеологии. гали их. Я уже писала об этом выше -- они считали, что мировая война, охватившая полмира идет за передел колоний и сфер влияния -- империалистическая по своей сути и потому антинародная, имея в виду все участвующие в ней народы. Они считали, что самим Иванам, Иоганнам, Джонам, Жанам, Янам и др. эта война не нужна. Они выдвинули лозунг: мир без аннексий и контрибуций. И они добились и дали народу мир.*) Они говорили, что земля должна принадлежать крестьянам и по декрету о земле -- раздали крестьянам землю. Они говорили, что фабрики и заводы должны принадлежать рабочим и национализировали заводы, фабрики, банки и казначейства. Они выпустили декреты, в которых выполнили все свои обещания: приняли трудовое законодательство, которого не знал мир (о нем ниже), объявили о бесплатном образовании и здравоохранении. Эти неслыханные в мире декреты потрясли мир. Американский журналист Джон Рид так и назвал свою книгу "10 дней, которые потрясли мир". Это было искреннее впечатление о неслыханных переменах, неслыханных завоеваниях трудового народа. О них я пишу в этом разделе ниже. Ленин и созданная им партия большевиков хотели построить справедливое, честное и свободное общество. Террор был неизбежен в ходе ожесточенной борьбы. Так же как невозможно упрекать Колчака, Корнилова, Деникина и Врангеля в том, что они защищали мир, в котором жили и не были покорены реформами, которые так восхищали Д. Рида, точно так же невозможно осуждать большевиков за то, что они боролись за свою правду, за эти реформы. "Но ведь обманули!!! Землю забрали, согнали в колхозы, загубив миллионы людей -- тех, кто их поддерживал! и на заводах, сами пишете, рабочие хозяевами не стали. Бездарные чиновники все решали!" -- слышу возмущенные возражения. Это так. И я начала с этого -- социализм не построили. Почему? Это другой вопрос, о нем я уже писала и к этому еще вернусь, но тогда, когда шла гражданская война, хотели построить и верили, что построят. Не построили не потому, что это невозможно, а потому, что так же как якобинцы, допустили роковые ошибки. Об этом я пытаюсь сказать. Но тогда не лгали. Они обещали и делали. Это было впервые в мире и повлияло на развитие всего мира. Важно напомнить, что это не было выдумкой русских революционеров. Социал- _______________ *) Доктор исторических наук Н. Нарочницкая считает, что это не так, что I мировая война для России была... отечественной. Это ее вклад в историческую науку. Наполеон в 1812 г. и Гитлер в 1941 г. захватили огромные территории России, грозили ее существованию, и это вызвало необычайный подъем народа, готовность победить, невзирая на жертвы. Поэтому эти войны получили название "отечественные". Ничего подобного в 1914-1917 гг. не было. Победа на русском фронте сменилась тяжелым поражением. Цели войны были чужды народу. Именно это было основой того, что народ откликнулся на призыв большевиков кончать эту войну и обратить оружие против самодержавия. Русский фронт развалился. Немецкие и русские солдаты братались. Где здесь признаки отечественной войны? Война шла за империю, за захват новых сфер влияния, а не за отечество. Если Н. Нарочницкая считает, что империя -- это и есть отечество, или наоборот, отечество -- это империя, то это ее чаяния, ее выбор. Совершенно очевидно, что народ в 1914-1917 гг. так не считал. Иначе он не совершил бы революцию. демократические партии были во всех странах мира. Революционная ситуация -- во многих. Во время гражданской войны правительства Англии, Германии, Чехии, Венгрии, Японии поддерживали Белое движение, а рабочие и многие интеллигенты этих стран -- воевали в Красной Армии. Значит ли это, что большевики не лгали? Все, что я пишу -- они выполнили. Но правду часто скрывали. Скрывали поначалу, что убили всю семью царя, включая детей и прислугу (Почему-то никто не обвиняет их в том, что убили прислугу! Это мелочь! Не царь же, не царица). Царя яростно ненавидели. Он олицетворял все зло режима. Ненавидели за расстрел пришедшей к нему с миром толпы в "Кровавое воскресенье" (о детях, которые погибли в тот день тоже никто не вспоминает -- не царевичи же!), за Ленский расстрел, за бездарно проигранную Японскую войну и пролитую на ней кровь, за плохую организацию и поражения в Германскую войну, за распутинщину: тогда ведь тоже -- "все сгнило". Я уже писала выше -- царей убивали не в первый раз. Убили английского короля Карла I во время Английской революции, Людовика XVI и Марию Антуанетту во время Великой Французской революции. Малолетний дофин умер в тюрьме. Почему-то сейчас совершенно спокойно относятся к убийству Петра III и ПавлаI. Никто не винит Екатерину II (ее опять считают Великой. В. Ключевский в своей истории доказывает, что она таковой не была) в убийстве своего мужа, а Александра I -- в убийстве своего отца. Их сейчас модно восхвалять. Пушкин писал об Александре I: Самовластительный злодей Тебя, твой трон я ненавижу, Твою погибель, смерть детей, С жестокой радостию вижу. Ужасно! В юности он верил в революции и благо, которое они несут, прежде всего -- свободу, которую он ценил превыше всего. Диего, Боливар были его герои. Позже его взгляды переменились. Но такая жуткая мысль у него была. Возвращаясь к нашей революции. У каждой эпохи есть своя внутренняя логика. Шла свирепая гражданская война. Война всегда свирепое занятие: обычных людей она доводит до поступков, о которых в обычное время они бы помыслить не могли. Ленин, когда революция еще не окрепла окончательно и все еще могло повернуться обратно, писал какие-то жуткие записки. Сожалел ли он о них потом? Скорее всего -- нет. Шла, как тогда верили, величайшая за всю историю человечества битва. Ставки были слишком высоки. В 1922 году, например, Ленин писал Молотову: "Чем больше реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся (речь шла о суде) нам расстрелять, тем лучше. Надо именно сейчас проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать" (Новые документы. В.И. Ленин. 1920-1922 гг. "Известия ЦК КПСС", 1990 г. No4, с. 192-193.). Я привожу это ужасное письмо для того, чтобы подумать вместе с тем, кто это сейчас читает, как это сочетать с характеристиками Ленина, которые я приводила. Это сочетается со словами о терроре, унаследованном от якобинцев. В религиозных деятелях, настроенных монархистски, видевших в царе помазанника божия, в буржуазии, у которой отняли собственность, он имел основания видеть потенциальных врагов. Его задача была в том, чтобы массы (любимое слово революции) оградить от их влияния и утвердить в них (массах) полное приятие нового общества, которое строили большевики. Это не оправдание. Это объяснение. Вот рассказ очевидца отступления Красной Армии во время Отечественной войны: "Отступали несколько суток, была жара, пыль. Шли пешком. Один солдат сел на землю. Офицер велел ему подняться и идти. Тот отказался. И офицер его застрелил. Молча пошли дальше". Об этом нельзя рассуждать и невозможно дать этому оценку. Ужасны, бесчеловечны законы борьбы не на жизнь, а насмерть. Такая борьба в 1920 году заканчивалась, но еще не закончилась, победа не утвердилась. Давайте представим, что цели, которых хотели достичь большевики, достигнуты. Как бы мы оценивали все эти жертвы? Сталин осуществлял террор сплошной,*) уничтожал участников и сторонников революции, и это казалось бессмысленным. Но это имело для него смысл: он хотел прополоть революционеров, своих коллег, навести в стране ужас, заставить оставшихся на воле и тех, кто пришел на смену убитых и репрессированных быть покорными, послушными его воле. В отличие от него Ленин был бескорыстен. Он был фанатик революции, ее целей. Очень характерно: в том случае, о котором Ленин писал Молотову, что подсудимых защитил Д.Б. Рязанов, который выступил с протестом и из десяти подсудимых добился оправдания четырех. Ленин Рязанова не тронул. Вот в этом разница между Лениным и его преемником. Один думал о деле. Другой -- о своей неограниченной власти. При одном возможен был безбоязненный и безнаказанный протест и защита, при втором ни о чем таком помыслить не смели. Вот мы с волнением слушаем "Марсельезу" -- великий гимн Франции, слова и музыку которых вдохновенно написал Руже де Лиль. А слова в нем -- кровожадные. Говорят, что французы обдумывают заменить в нем слова теперь, после 200 лет, в течение которых их сохраняли в память о своей революции. Пока не заменили.**) Они гордятся своей революцией. Ленин не был добрым дедушкой Лениным из бездарных детсадовских рассказиков. Но не был и кровожадным и бесчеловечным. Он был человеком -- не больше и не меньше. Великим человеком. При своем демократизме -- не показном, а естественном в сыне интеллигента из народа, доброжелательности, личной скромности, чувстве юмора он притягивал к себе людей. Его любили. На празднование своего пятидесятилетия он пришел после торжественной части -- не хотел слушать славословия в свой адрес. С его умом и чувством юмора он, наверное, понимал глупость положения, когда ты сидишь, а тебя хвалят. Решительно пресекал славословия в свой адрес в печати. Его портреты не вывешива- _______________ *) У Сталина сомнений Ленина "удастся ли?" -- не было! **) В период кризиса, начавшегося в XII 2008 г., во Франции оживилось движение трудящихся. Они создали новый текст "Марсельезы", с которым выходят на массовые демонстрации. ли и не печатали. Это, может быть, сохранило ему жизнь: когда его автомобиль остановили грабители, его не узнали. Он велел отдать, что требовали, и автомобиль уехал. Ленин был общепризнанным лидером революции. Я уже упоминала -- никому из его соратников не приходило в голову бороться с ним за его власть. В начале двадцатых годов стало ясно, что революции на Западе потерпели поражение. Большевики, и Ленин в том числе, считали, что для мировой революции революция в Германии важней, чем в России.*) Не потому, что, как сейчас говорят, Ленин ненавидел Россию, а потому что Германия была индустриально развитой страной, значительно больше готовой для социалистических преобразований. Если бы революция победила и в Германии, и в России, преобразования во всех сферах жизни имели бы современную (по тому времени) техническую базу для индустриализации всех отраслей и, прежде всего, сельского хозяйства. Россия, не имея такой базы, осталась одна. Для развития нужны были финансовые и технические средства. Политика военного коммунизма -- изъятие всех "излишков" у крестьян, которой, как я уже писала, придерживались все воюющие стороны, в мирное время привела к падению сельхозпроизводства и росту враждебных настроений крестьян. Военный коммунизм был тупиковым путем. И Ленин решительно перешел в 1921 г. к НЭПу. Это вызвало негодование и протест среди широких революционных масс. Они считали НЭП капитулянтством, уступкой уже побежденной буржуазии. Нэпмана презирали. Ленин сумел убедить их в необходимости НЭПа, причем "всерьез и надолго". Но впереди стояла задача индустриализации. Для нее нужны были огромные капиталы. Со всей серьезностью обсуждалась (при Ленине) передача шахт и заводов в концессию иностранным компаниям, у которых были капиталы, необходимые для роста промышленности. Всего через шесть-семь лет разразилась "Великая Депрессия" -- катастрофический мировой экономический кризис. В этих условиях импорт капиталов мог быть осуществлен на самых выгодных для СССР условиях. Но Ленин к тому времени уже умер. А Сталин считал концессии недопустимой сделкой с буржуазией. От них отказались. Свернули и НЭП. Индустриализацию Сталин осуществил за счет грабительской коллективизации. Я уже писала, что Ленин глубже и точней, чем его соратники оценивал ситуацию. Уже в 1921 году он видел главную опасность для революции в крепнущей бюрократии и в главном аппаратчике -- Сталине, который "сосредоточил в своих руках необъятную власть". Никто из его соратников этого не видел! Он умел работать с людьми. Никогда ими не командовал, не требовал беспрекословного подчинения. Допускал иные взгляды, право людей на иное _______________ *) Сейчас общепринято издеваться над идеей "мировой революции". Она возникла в революционной теории Маркса (См. К. Маркс и Ф. Энгельс "Манифест коммунистической партии") как факт того, что мир идет к единству: единству интересов буржуазии всех стран противостоит единство интересов пролетариев. Отсюда лозунг: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь". В нем нет противоречия с патриотизмом. Об этом см. дальше.). мнение. В книге И.Л. Абрамовича, к которой я пишу это "Послесловие" автор приводит выразительные примеры того, что он не был диктатором, твердо отстаивал свою позицию только политическими методами, никогда не прибегая к административным. Ленин испытывал внутреннюю потребность, даже необходимость в каждый данный момент знать и понимать настроения народа. Он искренне уважал народ. Отсюда его постоянные встречи с крестьянам-ходоками, которых посылали к нему из деревни, и с которыми он беседовал у себя в кабинете, и с рабочими, с которыми он встречался на митингах. Сейчас и над этим издеваются -- зачем, мол, это нужно?! А он умел узнавать у них главное для себя -- как относится народ к своей власти (именно так он ее чувствовал -- как власть народа), как понимает ее решения, принимает или не принимает их и почему. Это понял В. Маяковский: "Бился об Ленина темный класс, Тек от него в просветлении. И, обданный силой и мыслями масс, С классом рос Ленин". И это правда. Его не боялись. С ним спорили, несогласные подавали в отставку. Он не видел в своих соратниках "подчиненных". Они были его товарищи по общему делу. Вместе с тем, когда это касалось принципиальных вопросов, он умел быть непреклонно твердым. Если выяснялось, что он был не прав, ошибался, он сам это признавал. Не нужно говорить о том, что он был высокообразованным человеком: Конечно, он глубоко знал и понимал марксистскую теорию, знал языки, знал и очень любил литературу, особенно, конечно, русскую. Любил и восхищался Л.Н. Толстым, А.П. Чеховым. Знал и любил классическую музыку. Новое искусство начала века, поэзия, Маяковский, в частности, не были ему близки. Но он считал, что он не специалист и не его дело давать им оценку. В первые годы революции (крушить так крушить!) была, как сейчас бы ее назвали сексуальная революция -- свобода нравов. Она тоже была ему непонятна. Но он считал, что он уже стар (50 лет!) и не его дело судить молодых. Мы подошли к лжи и клевете на революцию и на Ленина. Впервые осуждение Ленина я прочла в одной из самых первых самиздатовских статей, в статье академика И. Варги. Он писал о большевизме, о его роковой роли в революции и о Ленине. О том, что его интеллигентность, личное обаяние, бескорыстие, отсутствие карьеризма, его любовь к музыке и литературе, его отношение к соратникам, заслоняли суть большевизма, его опасность. Смерть Ленина, развернувшаяся борьба за власть, и, наконец, приход к власти Сталина обнажили опасность большевизма -- сделали ее ясной. Большевизм -- неизбежно должен был изуродовать революцию. Я прочла это сорок (или чуть больше) лет назад (излагаю так, как запомнила). Статья меня не шокировала. Я взяла ее на заметку. Примерно тогда же мой отец дал мне прочесть статью о большевизме у Г.В. Плеханова. Опять-таки, по памяти. Опасность большевизма не стала явной, пока страну возглавляет Ленин, с его нравственным авторитетом. Без Ленина проявится его губительная сущность. Почти то же самое. В советские годы это ощущение Ленина как нравственного начала, утраченного с его смертью, жило в народе. В первые перестроечные годы, когда только стали обсуждать вопрос о сносе мавзолея. Помню корреспондент телевидения остановил на Красной площади молодую (лет 30-35) женщину и задал ей вопрос о том, как она относится к Ленину и к тому, чтобы снесли мавзолей. Она отвечала, что Ленин -- это самое святое, что у нас было, а мавзолей сносить нельзя.*) Так чувствовало большинство народа. Очевидно именно поэтому началась грязная волна лжи и клеветы на Ленина. В советское время шла трескотня пропаганды: Ленин, Ленинское, Ленинизм и пр. пр. пр. Это невыносимо раздражало. Помню я с удовольствием приняла анекдоты, которые сразу же пошли вслед шумихе по поводу 100летия со дня рождения Ленина. Это было отвратительное неуважение по отношению к человеку, который не мог это прекратить, чтобы защитить себя. У нас не умеют сохранять меру: хвалить -- так до пошлости, ругать -- так до непристойности. Но здесь, пожалуй, дело не в привычках. Ленин был авторитетом. Человеком, которому верили. Да, он создал большевизм, который погубил дело его жизни. К этому я еще вернусь. Его авторитет был заслуженным. Его уважал весь мир -- как политика и как человека. А это опасно: нельзя допустить, чтобы его читали. Знали. Сравнивали с современными правителями. Зачем? Он лежит в мавзолее и пусть лежит. Все? Нет, этого мало. Надо чтобы его образ стал людям отвратителен. Я думаю, я даже уверена, что никто таких решений не принимал. Просто людям, ненавидящим революцию, идеи коммунизма, Маркса, и конечно, того кто ближе всех -- Ленина, не мешают. Открыли шлагбаум. И поток хлынул. С кого начать? Вот д.и.н. Н. Нарочницкая, о которой я писала выше, добралась, наконец, до Ленина. Оказывается, что Ленин жил заграницей много лет (единственная правда!), и потому в России его никто не знал(!). Он был не более, чем марионеткой Парвуса, который служил Германскому кайзеру. Парвус в угоду кайзеру разжег войну (так!) и фактически руководил революцией. Ну и иже с ним: К. Радек, Р.Люксембург. Ленин выполнял команды Парвуса сначала открыто, а потом личные контакты с ним порвал (для конспирации, наверное?). Парвус передал Ленину деньги кайзера для организации революции в России. Парвус _______________ *) Ленин, как известно, хотел, чтобы его похоронили рядом с матерью на Волковом кладбище в Петрограде. Говорили, что Н.К. Крупская и др. близкие были против бальзамирования и мавзолея. Если бы не победила контрреволюция, перезахоронить Ленина м.б. было бы нужно: он оставил живое(!) наследие -- историю и книги. Но сейчас это был бы еще одни гвоздь в гроб революции. присваивал себе огромные суммы и раскатывал на них по курортам с дамой -- "по-видимому, с Розой Люксембург". По поручению Германского генштаба Парвус надавил (так!) на Ленина и тот переделал Апрельские тезисы(!), т. е. объявил о социалистическом характере революции? Огромные деньги переводились большевикам и те платили рабочим за один день стачки 70 р., а рабочий день оплачивался вдвое ниже*) (РТР, передача от 08.2006 "Кто заплатил Ленину?"). Вот вам весь секрет: рабочего движения, роли Ленина и революции 1917 года. И это говорит доктор исторических наук без тени стыда -- ведь есть тысячи, десятки тысяч историков, которые знают историю, читают книги Ленина, документы, а их очень много. Итак, Русско-Германская война 1914 г., революция 1917 г. -- это все Германский Генштаб и его агент Парвус. Никакого рабочего движения в России не было (А 1905 г.? Или это тоже Парвус?). В.И. Ленина, вождя революции, главы Советского правительства, создателя большевистской партии -- тоже не было. Был шпион Парвус,**) его марионетка В.И. Ленин и рабочие, которых Ленин... покупал. Поездка Ленина и других большевиков в опломбированном вагоне через Германию в Россию и деньги от кайзера муссируются при любой возможности. Е.Киселев, противник социализма, но честный и талантливый журналист, признавал, что Ленин взял деньги у немцев на революцию(!). А ведь ответ так прост. Давайте воспользуемся золотым правилом еще латинских юристов: "кому это выгодно?". Итак: "Кому эта поездка была выгодна? Кто выиграл от того, что Ленин и др. большевики проехали в Россию, взяв у Кайзера деньги?" В немецком художественном фильме кадры: вокзальный перрон пуст. Состав с опломбированным вагоном. По перрону прогуливаются двое немецких офицеров. Один говорит другому: "А не делаем ли мы ошибки, пропуская в Россию этих людей?" Авторы фильма понимали больше, чем наш доктор наук! В России произошла революция. Последовала буржуазно-демократическая революция в Германии. Кайзера Вильгельма, который "заплатил Ленину" свергли. Установили Веймарскую республику. Затем произошла социалистическая революция в Германии, которая была подавлена (а могла и победить!). Розу Люксембург и Карла Либкнехта зверски убили. Роза была ярким человеком, коммунисткой, кристально честной. Кстати, ей было 45 лет, когда Парвус "раскатывал с ней по курортам" на краденные деньги, и, если я не ошибаюсь, она была хромой. Где логика в инсинуации Нарочницкой: если Роза была соратницей немецкого шпиона -- за что ее замучили немцы? Отметим, что все участники эссе Нарочницкой -- евреи. И сам Парвус, и Роза Люксембург и К. Радек... А Н. Бухарина Л.Д. Троцкий звал "Николашка- _______________ *) 70 р. В то время были непомерно большие деньги. Столько не получали в месяц. **) О личности и роли Парвуса можно прочесть в книге И. Л. Абрамовича "Воспоминания и размышления", М., 2004 г. Книга есть в Интернете, в библиотеке Мошкова. болтун". Поскольку ни Троцкий, ни Бухарин в этой истории не фигурировали, доктор исторических наук приплела их исключительно из антисемитского ража: евреи -- шпионы, а русского Н.И. Бухарина еврей Троцкий презирал. Какая пошлость! Именно пошлость! Свести высокую трагедию борьбы идей, революционной борьбы, трагических убийств и гибели вождей немецкой компартии к шпионской истории и... Николашке-болтуну. У-ученая дама! Но, если она историк, доктор наук, то ведь не может быть, чтобы она не читала В. И. Ленина, протоколы съездов, где роль Ленина очевидна! Значит это отнюдь не невежество. Это наглая, сознательная ложь и клевета. На кого она рассчитана? На обывателя! Человека, у которого нет идеологии, который готов поверить любой сенсации. Любой лжи. Любой клевете: "А Ленин то, оказывается, -- шпион!" -- это меняет в его голове все! Если завтра другой человек скажет, что Ленин был сексуальный маньяк -- он будет рад от того, что: "Такой ужас! От нас скрывали такие факты!". А если послезавтра начнут клеймить клеветников и петь осанну Ленину -- он скажет: "Вот гады! Как врали на вождя!" Я знаю таких людей. Я представляю их в этих ситуациях. О самом Николае II. С самого начала, сразу после контрреволюционного переворота 1991 г. началось истерическое восхваление царя. Красавец, родину как любил! Погиб от рук зверей-большевиков. Помню в трамвае девушка лет пятнадцати влюбленно говорила о царе, она -- за него! С тех пор так и сохраняется: цари защищали и опекали свой народ, а он, неблагодарный, взрывался бунтами "бессмысленными и беспощадными". Так назвал А.С. Пушкин восстание Пугачева. Да, бунты были бессмысленными. Но само крепостное право на своем излете разве не было бессмысленным и беспощадным? Не пороли на Сенной площади в Петербурге крепостных по распоряжению их хозяев? В царской армии разве не пороли солдат уже после отмены крепостного права? Читайте "Поединок" -- лучшее произведение А. Куприна, который отнюдь не был за революцию, но знал и любил свою страну и свой народ. И разве бунты -- английские, немецкие, французские, чешские и др. -- были осмысленными? Все они подавлялись. Бунты -- это взрыв инстинктов, долго и успешно подавляемых, загоняемых внутрь: ненависть, злоба, обиды, отчаяние от унижений и издевательств. Одни люди могут все терпеть. Другие -- нет. О том, кто лучше можно рассуждать и спорить. Факт заключен в том, что бунтари в конце концов расшатывают несправедливую систему и приводят к своей свободе. Пушкин, я уже писала, написавший эти слова, не мог просто ненавидеть Пугачева. Он, так ценивший свободу, ужасался, испытывал отвращение и вместе с тем понимал своего Пугачева. А вот еще о В.И. Ленине по TV. Оказывается, Н.К. Крупская, образованная и очень умная (никто не спорит), но... "не в пример Ленину". Сам Ленин был малообразованной и незначительной личностью. Он делал все по указаниям Н.К. и под ее руководством. Смешно? Даже возражать не хочется. А вот В. Новодворская: Ленин заочно окончил Казанский университет и значит, был неучем. Не в пример самой В.И., которая свой вуз окончила на очном отделении (не сомневаюсь -- с красным дипломом, о чем она всегда помнит). При этом, как демократка он