н в ту или другую сторону, победитель и побежденный могут остаться товарищами и дружно работать вместе. Даже такую ожесточенную дискуссию, как о Брестском мире, Ленин не считал (как это изображается в сталинистских учебниках) вышедшей за рамки партийных споров. Открытое обсуждение разногласий, свободные дискуссии, выборы по платформам, - все это было при Ленине обычным стилем внутрипартийной жизни. "Новый" стиль ввел Сталин, нагнетавший вокруг внутрипартийной борьбы страх и подозрения, в корне пресекавшие всякие оппозиционные выступления. Все, написанное выше об отношениях между Лениным и Троцким с 1917 года и до конца жизни Ленина, вовсе не означает, что между ними никогда не было разногласий. Наоборот, были - и очень серьезные. Известно, что на протяжении всей истории РСДРП(б), начиная с 1903 года (со II съезда партии) и до Февральской революции они коренным образом расходились по вопросу о роли партии и об организационных принципах ее построения. В полемике, происходившей между ними, обе стороны допускали и резкости, и взаимные оскорбительные обвинения. Но оба были достаточно крупными политическими деятелями и вообще крупными людьми, личностями, чтобы потом, будучи единомышленниками в главном, вспоминать прошлые обиды. Да и Владимир Ильич в своих письмах не раз упоминал о том, что в резкости тех или иных формулировок всегда отражается момент борьбы, а не твердо установившееся отношение к тому или иному человеку. Поэтому ни Ленин, ни Троцкий во время обеих дискуссий - о Брестском мире и о профсоюзах - даже не вспоминали о своих прошлых разногласиях. Главное, в чем В.И. Ленин обвинял Троцкого в ходе дискуссии о профсоюзах, - несвоевременность выступления со своей платформой в момент кронштадтского мятежа, создание не вовремя острого политического кризиса. Что же касается существа разногласий, то Владимир Ильич никак не связывал их со своими прошлыми разногласиями с Троцким. Это уже после смерти Ленина, во время дискуссий 1923-25-27 гг. Сталин и сталинисты стали изображать позицию Троцкого по вопросу о профсоюзах как некий "рецидив троцкизма", как завуалированные расхождения с Лениным по крестьянскому вопросу. Вообще в те годы, после смерти Ленина, Сталин с особым сладострастием выхватывал из прошлых, дореволюционных произведений Ленина отдельные резкие слова по адресу Троцкого, отдельные нелестные характеристики, приспосабливая их к нуждам текущей дискуссии. Троцкий отметил это в своей речи на VII пленуме ИККИ: "Доклад тов. Сталина, по крайней мере, в своей первой половине, ...представляет собою сплошное обвинение в троцкизме. Это обвинение опирается на цитаты, выхваченные из политической и журналистской деятельности нескольких десятилетий и делает попытку, путем всяческих логических ухищрений, извлечь из давно преодоленных ходом событий споров готовые ответы на сегодняшние вопросы, которые выросли перед нами и перед всем Интернационалом на совершенно новом этапе хозяйственной и общественной жизни. ...И опять, и опять вся эта искусственная конструкция опирается на тот факт, что я в моей политической деятельности в течение ряда лет стоял вне большевистской партии, а в известные периоды резко боролся против нее и против существенных взглядов Ленина. Неправота была на моей стороне..." (подчерк. мной. - Авт.) Ретроспективный взгляд на прошлое заставляет меня не согласиться в этом с Л.Д. Троцким. Не во всех прошлых спорах с Лениным Троцкий был неправ. Так, я считаю, что и на II-м съезде партии по вопросу о партийном строительстве, и в 1905 году в споре о перманентной революции правота была на стороне Троцкого. Разберем сначала вопрос о перманентной революции. В чем суть разногласий по этому вопросу? Ленин, выдвигая лозунг "демократической диктатуры пролетариата и крестьянства", исходил из того, что пролетариат не может прийти к власти, пока не будет доведена до конца демократическая революция. Троцкий же, выдвигая лозунг "Без царя, а правительство рабочее", ставил вопрос о власти вне зависимости от того, закончился ли уже демократический этап революции. Эти разногласия вытекали из того, что Ленин рассматривал русскую революцию, исходя из особенностей России как крестьянской страны - и эти особенности налагали свою печать на движущие силы и характер революции. Троцкий же, напротив, рассматривал русскую революцию только как первый этап мировой революции, не придавая ей самодовлеющего значения. Он видел в этой революции акт российского пролетариата, который должен дать толчок к мировой перманентной революции. Ленин доказывал, что русская буржуазия труслива и не способна осуществить демократическую революцию в России, что эту миссию способен выполнить только рабочий класс, опирающийся на многомиллионное крестьянство, заинтересованное в демократических преобразованиях в стране. Путь к этому - установление демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, при гегемонии в этом блоке рабочего класса. Но, взяв власть и доведя буржуазно-демократическую революцию до конца, должна ли партия социал-демократов остановиться на этом? Осуществив демократическую революцию, следует ли ей отказаться от власти в пользу буржуазии? Конечно, нет, отвечал Ленин и намечал два этапа русской революции. Сначала - вместе со всем крестьянством против царя, помещиков и реакционной буржуазии. Затем - после того, как будет доведена до конца демократическая революция - вместе с беднейшим крестьянством, при нейтрализации середняка, против буржуазии и кулаков, рабочий класс России осуществит социалистическую революцию. Таким образом, программа Ленина предусматривала для первой русской революции 1905 года два этапа: первый - демократический и второй - социалистический. Программа же Троцкого предусматривала только один этап - социалистический ("без царя, а правительство рабочее"). Троцкий при этом исходил из того, что если русская революция не будет поддержана социалистической революцией на Западе, она неизбежно должна будет прийти в столкновение с массой крестьянства и потерпеть крах. В этом, впрочем, взгляды Ленина и Троцкого не расходились. Кратко описанный выше спор относится к 1905 году. Какова же была ситуация и какие позиции занимали Ленин и Троцкий в 1917 году? Напомним вкратце хорошо известные, в общем, события. 23 февраля 1917 года начались революционные события в Петрограде, которые к 25-му февраля вылились во всеобщую стачку петроградского пролетариата. 27 февраля к рабочим присоединились войска Петроградского гарнизона. В тот же день Государственная Дума избрала комитет во главе с Родзянко, принявший на себя функции правительства, а рабочие избрали депутатов в Петроградский Совет. Войска Петроградского гарнизона отказались выполнять директивы Комитета Думы и объявили, что они подчиняются только приказам исполкома Петроградского совета. Воинские части избрали членов полковых комитетов и депутатов в Совет, который после этого стал именоваться Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов. Образовалось двоевластие. Формально власть находилась в руках царя и Комитета Думы, фактически - в руках Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Но большинство депутатов этого Совета принадлежало к партиям меньшевиков и эсеров. И когда депутаты-большевики предложили Петросовету образовать Временное революционное правительство из представителей всех социалистических партий, большинство совета отклонило это предложение. Партии меньшевиков и эсеров вошли в соглашение с думским Комитетом - и 15 марта образовали вместе с ним коалиционное Временное правительство. В этот же день Николай II отрекся от власти в пользу своего брата Михаила, а на следующий день отрекся и Михаил. Власть перешла в руки коалиционного Временного правительства. Вскоре после приезда Ленина из Швейцарии, в мае 1917 года, он от имени партии большевиков выдвинул лозунг "Вся власть Советам!" Почему он это сделал в условиях, когда подавляющее большинство депутатов принадлежало к партиям меньшевиков и эсеров, вступивших в соглашение с буржуазией? Потому что Ленин хотел испробовать последний шанс для установления в России демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, последний шанс для установления блока социалистических партий, входивших в состав Советов. Но, как и предсказывал В.И. Ленин в 1905 году, русская буржуазия (и крупная - в лице правых партий, и мелкая - в лице право-социалистических партий) оказалась неспособной осуществить демократические требования трудящихся России: заключить мир, отдать крестьянам помещичью землю, осуществить самоопределение наций и т.д. Меньшевики и эсеры не желали брать на себя ответственности за доведение до конца демократической революции, они оставались на позициях "подталкивания" революции, "давления" на буржуазное правительство. (Такую же позицию, как мы показали ранее, занимали Сталин и Каменев.) После Июльских дней, когда меньшевики и эсеры в качестве членов временного правительства приняли участие в подавлении большевистской партии, в аресте ее вождей и в разгроме ее газет, Ленин отказался от лозунга "Вся власть Советам", так как большинство Советов стало на путь предательства интересов революции. Демократический этап революции закончился, писал Ленин, и призывал партию и рабочий класс свергнуть Временное правительство и захватить власть. Так сблизились пути Ленина и Троцкого. Кто же к кому пришел? Ситуация в стране сложилась так, что революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства не состоялась. Надо было двигаться дальше, дождавшись завершения демократического этапа революции, выполнения программы-минимум. И Ленин призвал партию и рабочий класс России к свершению социалистической революции, которая в ходе своем доведет до конца демократический этап революции. А дальше? Ленин, как и Троцкий, в 1917 году рассматривал пролетарскую революцию в России как первый этап, как пролог, толчок к мировой социалистической революции. Каменев, Зиновьев, Рыков, Милютин, Ногин и многие другие старые большевики, воспитанные на ленинской тактике двух этапов революции, не поняли новой тактики Ленина и рассматривали его призыв к социалистической революции как авантюру, как "перепрыгивание" через демократический этап революции. Но это была не авантюра. Это была новая тактика большевизма, в значительной степени вытекавшая из "старой" теории "перманентной революции" Троцкого. Демократический этап революции, как и призывал Ленин, был доведен до конца в ходе Октябрьской социалистической революции, первыми же декретами Советской власти - и, прежде всего, передачей крестьянам помещичьей земли. По предложению Ленина партия большевиков отказалась от своей аграрной программы и осуществила аграрную программу партии эсеров, которые ее лишь декларировали, но в жизнь не проводили. Левое крыло партии эсеров, как известно, солидаризировалось с большевиками и приняло участие в первом советском правительстве. Так был завершен первый этап демократической революции. Связь ленинской концепции социалистической революции 1917 года с теорией "перманентной революции" Троцкого, родившейся в 1905 году, была тогда ясна всем. Вот что, например, писал Н.И. Бухарин в брошюре "От крушения царизма до падения буржуазии", изданной в 1918 году: "Перед российским пролетариатом становится так резко, как никогда, проблема международной революции. Вся совокупность отношений, сложившихся в Европе, ведет к этому неизбежному концу. Так перманентная революция в России переходит в европейскую революцию пролетариата". (стр. 78). В 1919 году была переиздана старая работа Л.Д. Троцкого "Итоги и перспективы революции", в которой наиболее полно излагается теория перманентной революции. В 1921 году она была издана Коминтерном на английском языке. К коминтерновскому изданию автор написал предисловие, в котором, в частности, говорилось следующее: "Завоевав власть, пролетариат не может ограничить себя буржуазной демократией. Он вынужден принять тактику перманентной революции (подчеркнуто Троцким - Авт.), т.е. разрушить барьер между минимальной и максимальной программой социал-демократии, вводить все более и более радикальные реформы и стремиться к прямой и непосредственной поддержке европейской революции". "Разрушить барьер между минимальной и максимальной программой" - но ведь это и есть ленинская формула о перерастании буржуазно-демократической революции в социалистическую. Предпосылкой такого перерастания является завоевание власти пролетариатом, который логикой своего положения вынужден "вводить все более и более радикальные реформы". Невольно возникает вопрос: если теория перманентной революции так противоречила общим принципам большевизма, почему никто в партии, в ЦК, в Политбюро не возразил Троцкому? Особенно на его предисловие, в котором он в 1921 году подтверждает правильность работы, написанной им шестнадцать лет назад, когда он еще не был большевиком? Взгляды Ленина на характер русской революции приблизились к взглядам Троцкого после написания книги "Империализм как новейший этап развития капитализма". Теперь уже сам Ленин стал рассматривать русскую революцию как первый этап мировой социалистической революции, так как теперь, в эпоху войн и революций, приход пролетариата к власти не мог уже быть преждевременным. Что касается спора, разгоревшегося в свое время между Лениным и Троцким по вопросу об организационном принципе строительства партии, то и здесь правота была на стороне Троцкого. Это особенно ясно сейчас, когда для большинства истинных марксистов стало аксиомой, что тот сверхцентрализм, который был положен Лениным в основу организационных принципов партийного строительства, стал причиной многих бед партии и страны. Против сверхцентрализма Ленина выступал не только Троцкий; главными оппонентами Ленина были Мартов и Плеханов. Став большевиком, Троцкий примирился с ленинскими организационными принципами. Но после смерти Ленина, увидев, до чего довели Сталин и сталинцы эти принципы, Троцкий счел необходимым в своей брошюре "Новый курс" дать свое разъяснение принципам демократического централизма, сводившее на нет их отрицательные стороны. * * * Об отношениях между Лениным и Троцким, как свидетельствует сам Ленин, лгали и сплетничали много. Но особенно беззастенчивой стала эта ложь, переросшая в клевету, после смерти Ленина, в период внутрипартийных дискуссий. Пиком этой кампании были тридцатые годы, период "процессов ведьм" в Советском Союзе. К сожалению, перед нажимом Сталина и сталинского аппарата не устояли многие. Выше я писал о том, как не устоял под этим нажимом А.М. Горький. Но совсем непонятно, зачем понадобилось поддерживать вымышленную версию о противоречиях между Лениным и Троцким Р.А. Медведеву в своей книге "К суду истории"? Приведя те же две цитаты, которые приведены мной на стр. 27-28 настоящей книги (отзыв Ленина о Троцком в воспоминаниях А.М. Горького в редакциях 1924 и 1930 гг.), Р.А.Медведев пишет: "Мы думаем, однако, что более точная редакция данного разговора содержится как раз в издании 1930 года. В 1924 году Горький не мог и не стал бы писать все то, что Ленин говорил ему о Троцком". Утверждение это голословно, некомпетентно и нелогично. В 1924 году А.М. Горький находился за границей, ни от кого не зависел и мог писать то, что он считал нужным о ком угодно. Никаких оснований угождать Троцкому у него не было. Разговор с Лениным еще был свеж в его памяти: с того времени, когда он состоялся, прошло всего три-четыре года. Наконец, если Горький считал почему-либо неудобным приводить столь отрицательный отзыв Ленина о Троцком ("С нами, а не наш. Честолюбив - и есть в нем что-то от Лассаля"), он мог бы просто не писать о нем. Не писать, а не приводить прямо противоположный отзыв, т.е. по Медведеву - заведомую ложь. В 1930 году Горький, как и все в стране, находился под властью Сталина, который, как известно, больше всего ненавидел Троцкого. Уже это одно ставит под сомнение редакцию воспоминаний 1930 года. Каким образом Сталин заставил Горького вычеркнуть из своей памяти то, что он сохранил в 1924 году и "вспомнить" в 1930 году то, чего не было, мы не знаем. Но приведенный мною абзац из книги Р.А. Медведева не украшает ни Горького, ни Медведева. Подлинных отзывов самого Ленина о Троцком очень много (некоторые из них приведены в этой книге). Достаточно и высказываний Троцкого о Ленине. Именно по этим материалам, а не по измышлениям сталинских фальсификаторов следует судить об отношениях между этими двумя крупнейшими деятелями пролетарской революции в России. О том, как Ленин на протяжении всей своей жизни относился к Л.Д. Троцкому, свидетельствует Н.К. Крупская, в своем письме, написанном ею Льву Давыдовичу через несколько дней после смерти Ленина: "Дорогой Лев Давыдович! Я пишу, чтобы рассказать вам, что приблизительно за месяц до смерти, просматривая вашу книжку, Владимир Ильич остановился на том месте, где вы даете характеристику Маркса и Ленина, и просил меня перечесть это место, слушая внимательно, потом еще раз просматривая сам. И еще вот что хочу сказать: то отношение, которое сложилось у Владимира Ильича к вам тогда, когда вы приехали к нам в Лондон из Сибири, не изменилось у него до самой смерти. Я желаю вам, Лев Давыдович, сил и здоровья и крепко обнимаю Н. Крупская". В своих воспоминаниях Л.Д. Троцкий писал: "Так или иначе, второй съезд вошел в мою жизнь большой вехой, хотя бы уже по одному тому, что развел меня с Лениным на ряд лет. Охватывая теперь прошлое в целом, я не жалею об этом. Я вторично пришел к Ленину позже многих других, но пришел собственными путями, проделав и продумав опыт революции, контрреволюции и империалистической войны. Я пришел благодаря этому прочнее и серьезнее, чем те "ученики", которые при жизни повторяли не всегда к месту слова и жесты учителя, а после стали орудиями в руках враждебных сил". (стр. 190) Р.S. Особая тема - фальсификация советской истории и истории партии в литературе и искусстве: в романах, повестях, поэмах, пьесах и спектаклях, в картинах и фильмах. Не беря на себя задачу анализировать всю необъятную фальсификаторскую продукцию в этой области, автор отсылает читателей к интересной самиздатной работе Л. Надвоицкого "Недорисованный портрет или История пишется объективом". Л. Надвоицкий подвергает тщательному разбору изданный в 1970-1972 гг. альбом "Ленин. Собрание фотографий и кинокадров" (т.1 - фотографии 1874-1923 и т.2 - кинокадры 1918-1922), М., изд. "Искусство", сравнивая напечатанные в альбоме снимки с подлинниками, опубликованными в свое время в старых газетах и журналах. Из проделанной им работы явствует, какую магическую силу приобрела за ряд десятилетий в советском обществе ретушь - как в прямом, так и в переносном смысле. Из фотоснимков запросто исчезают люди, в свое время запечатленные на них фотообъективом - так же запросто, как исчезали они при Сталине из жизни. Такие известные фальсификаторы, как художники А.Герасимов, И.Бродский, В.Серов пишут картины на "исторические" темы, изображая в них события, которых попросту не было. Иногда доходит до курьезов. В 1938 году художник [в рукописи пропуск - прим. ред.] одарил советское искусство картиной, изображавшей Сталина во главе Тифлисской забастовки 1902 года. 27 апреля 1938 года "Известия" поместили снимок с этой картины, снабдив его соответствующей подписью. На следующий день газете пришлось извиняться: дело в том, что Сталин в период этой забастовки находился в Тбилисской тюрьме, и этот факт был опубликован в советской печати. Но такое извинение - редчайший случай. Чаще всего не извинялись. Однажды опубликованная ложь становилась эталоном. Произведения литературы и искусства, не соответствовавшие этому эталону, либо вовсе изымались, либо кромсались по живому телу. Даже стих Маяковского сделали хромым, чтобы изъять из поэмы "Хорошо" имя Троцкого. Даже из изданного после посмертной реабилитации однотомника И. Бабеля вычеркнули куски замечательной художественной прозы только потому, что в них положительно упоминался Троцкий. Зато романы Вирты, Г. Кочетова, Чаковского, Стаднюка, поэмы Ф.Чуева и С.В.Смирнова, написанные с самого начала по фальсификаторскому эталону, получали (и до сих пор получают) "зеленую улицу", огромные тиражи... Надо надеяться, что найдутся люди, которые сумеют проделать по отношению к советской литературе то, что частично сделал Л. Надвоицкий по отношению к изобразительному искусству и фотографии: показать тот ущерб, который нанесли ей ретушь и другие виды фальсификации. Здесь мне хотелось бы лишь воспользоваться поводом и ознакомить читателей с неизвестными им взглядами на этот вопрос Л.Д. Троцкого. "Нельзя, - писал он в [в рукописи пропуск - прим. ред.], - без физического отвращения, смешанного с ужасом, читать стихи и повести или глядеть на снимки советских картин и скульптур, в которых чиновники, вооруженные пером, под надзором чиновников, вооруженных маузерами, прославляют "великих" и "гениальных" вождей, лишенных на самом деле искры гениальности или величия..." "...подлинная революционная партия не может и не хочет ставить себе задачей "руководить", тем менее - командовать искусством ни до, ни после завоевания власти. Подобная претензия могла прийти в голову только взбесившейся от самовластия невежественной и наглой бюрократии, которая превратилась в антитезис пролетарской революции..." Искусство и наука, писал Троцкий, не только не ищут командования, но по самому существу своему не выносят его. Художественное творчество имеет свои законы - даже и тогда, когда сознательно служит общественному движению. Искусство может стать великим союзником революции лишь постольку, поскольку оно останется верным самому себе. 13. Фальсификаторы истории при преемниках Н.С. Хрущева Начиная с 1964-1965 года, после удаления Н.С. Хрущева из Политбюро, идет постепенный, все нарастающий процесс "реабилитации" Сталина. Постепенно во всех исторических работах, в учебниках по истории КПСС, в периодике и другой литературе восстанавливаются формулировки, сходные с формулировками "Краткого курса". Запрещено упоминать в печати, по радио и телевидению о казнях и о гибели в тюрьмах и лагерях репрессированных Сталиным деятелей партии. Даже тогда, когда их имя проникает на страницы печати, когда о них пишутся воспоминания, когда публикуются их биографии, умалчивается о том, где и как они погибли. Фальсификация продолжается. Она никогда и не прекращалась. Даже во времена Н.С. Хрущева, после XX съезда, после официального опубликования ряда документов, разоблачающих Сталина, в вину ему ставилась только расправа с партийными кадрами в 1937-1939 гг. Политическая же и физическая расправа с участниками оппозиций, в том числе ближайшими соратниками Ленина, либо обходилась молчанием, либо имена их, оклеветанные Сталиным, продолжали упоминаться только со знаком минус. Это происходит и сейчас, и поэтому вся история партии и революции преподносится многим поколениям в извращенном виде. Многих, слишком многих из тех, кто стоял рядом с Лениным в Октябрьские дни, кто под его руководством осуществлял защиту Октябрьской революции, кто составляли при Ленине основной костяк ЦК и Политбюро, до сих пор продолжают числить злейшими врагами ленинизма. В новой многотомной истории КПСС по-прежнему не упоминаются имена тех, кто играл значительную роль в жизни партии и страны. Какая же это история? Говоря о партийных съездах, о конгрессах Коминтерна, о гражданской войне и т.п., составители многотомной истории ухитряются замалчивать такие имена, как Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков, Томский, Крестинский, Смилга, Пятаков, Сокольников, И.Н.Смирнов, Раковский, Преображенский, Радек, Серебряков, Евдокимов, Лашевич, Рязанов и многих других, игравших видную роль в партии. Вместо них вытаскиваются на первый план люди, ничем особым себя тогда не проявившие - и им задним числом приписываются не существовавшие заслуги. И посейчас при написании исторических работ свет и тени распределяются авторами не соответственно тому, как дело происходило в действительности, а соответственно тому, принадлежал или нет впоследствии к оппозиции данный исторический персонаж. Если в 20-х-30-х годах он был вместе со Сталиным против оппозиции, то о его заслугах в 1917 году или в гражданской войне можно упоминать. Если был в оппозиции к Сталину, будь он до этого трижды героем Октября, - места в истории партии и революции ему нет. В этом смысле весьма характерны творения такого заслуженного фальсификатора, как П.Поспелов - и характерны тем, что свидетельствуют, как далеко зашло в настоящее время, в 70-х годах, возвращение к "Краткому курсу". Не в 1938, а в 1969 году, через тринадцать лет после разоблачения Сталина на XX съезде партии, напечатана статья Поспелова, в которой содержатся такие перлы: "И только потому, что ленинская партия, ее Центральный Комитет во главе с И.В. Сталиным оказались в состоянии идейно и политически разгромить троцкизм как антиленинское учение, только потому, что вся партия поднялась на защиту ленинского учения, удалось предотвратить ее раскол, которого добивались троцкисты, и Коммунистическая партия привела советский народ к победе социализма в нашей стране..." ("Коммунист", No 12, 1969) Ссылаясь на заслуги Центрального Комитета "во главе с И.В. Сталиным", Поспелов забывает упомянуть о том, что тот самый Центральный Комитет, который добил оппозицию, был в свою очередь отстранен Сталиным от руководства партией и что две трети его состава были репрессированы и уничтожены так же, как до этого были репрессированы и уничтожены так называемые "враги народа" троцкисты. Ниже я буду говорить об этом подробнее. Здесь хочу лишь отметить, что слишком многие и посейчас еще не понимают неразрывной связи между борьбой Сталина против оппозиций и последовавшей затем расправы его со своими единомышленниками, вместе с которыми он громил оппозицию. Это был единый план, осуществление которого распадалось во времени на несколько этапов. Конечной целью Сталина, разработавшего этот план, было - ликвидировать старую ленинскую партию и создать новую, свою, костяк которой состоял бы из преданных ему лично людей. Опираясь на этот костяк, он мог осуществлять свою единоличную власть. Игнорируя это, современные историки КПСС продолжают - точно по схеме, разработанной Сталиным в "Кратком курсе" - расценивать разгром Сталиным всех оппозиций как победу ленинской линии. Игнорируется при этом и такой несомненный исторический факт, что дискуссии, и достаточно острые, существовали в партии при Ленине, и оппозиции возникали при нем достаточно активные, но никогда они не вели к политическому и физическому уничтожению участников оппозиции. Острая политическая борьба, которая велась на каждом съезде партии, при жизни Ленина велась в рамках товарищеской этики. Борьба эта не только не подрывала единство партии, но наоборот, создавая атмосферу идейного спора, помогала выработке правильной линии и сплачивала партию вокруг принятых в результате обсуждения решений. На протяжении семи съездов партии - от апрельской конференции 1917 года по XI съезд включительно (последний съезд, на котором присутствовал Ленин) - с Лениным спорили, иногда очень резко, в разное время и по разным вопросам, почти все лидеры партии. И ни один из них в результате своего выступления против Ленина, разумеется, не пострадал. Наоборот, тогда существовала такая практика, что лидер оппозиции, критиковавшей на съезде ЦК, избирался на этом же съезде в состав ЦК, даже если он до этого членом ЦК не был. Так Шляпников впервые был избран в ЦК на Х съезде партии, где он выступал с платформой "рабочей оппозиции", а Сапронов - на XI съезде - как лидер группы "демократический централизм". Статья Поспелова, упоминавшаяся мною выше, не зря напечатана в журнале "Коммунист" именно в декабре 1969 года - так сказать, к негласному 90-летнему юбилею Сталина. За прошедшие десять лет процесс "ресталинизации" далеко продвинулся вперед. Посмотрим, что будет в декабре 1979 года! Ждать осталось недолго. Пока что, в 60-х и 70-х годах "Краткий курс", хотя и не переизданный, продолжает оставаться основой всех выходящих из печати современных трудов по истории партии. Так до сих пор сохранилась и пропагандируется сфабрикованная Сталиным версия о том, что только один Сталин из всего руководства партии после смерти Ленина отстаивал ленинскую линию. Да и как ей не сохраниться, если ни один из уничтоженных Сталиным членов ленинского Политбюро (а они уничтожены им все), не реабилитирован, а реабилитируется, наоборот, их убийца! Но, независимо от этого, разберем по существу самую идею о том, что Сталин якобы оказался самым верным и последовательным продолжателем ленинской линии. Откуда бы это? При жизни Ленина Сталин был, как правило, практиком, в политических спорах занимал весьма скромное место, держась средней линии и примыкая к тем, кто победит. В обсуждении теоретических проблем ни на съездах партии, ни на конгрессах Коминтерна участия не принимал, в разработке программы партии - тоже. В тех же случаях, когда Ленин и другие руководители по каким-либо причинам отсутствовали и Сталин становился у руководства, он в принимаемых им политических решениях неизменно попадал впросак и, во всяком случае, явно отходил от ленинской линии. Так было в марте 1917 года, когда Ленин еще не вернулся в Россию. Так было после июльской демонстрации до конца августа 1917 года. Ленин и Зиновьев тогда скрывались в Разливе, в шалаше, а Троцкий и Каменев сидели в "Крестах". Так было в 1922 году, когда Сталин, воспользовавшись болезнью Ленина, натворил ошибок в национальном вопросе и в вопросе о монополии внешней торговли. Откуда же вдруг взялась "безошибочность"? Она взята с потолка, вымышлена, выдумана услужливыми ретушерами истории так же, как легенда о том, что Сталин якобы всегда плечом к плечу с Лениным вместе с ним боролся против уклонов и ошибок всех остальных лидеров партии. Для того чтобы упрочить эту легенду, необходимо было опорочить всех других вождей партии, приписав им мыслимые и немыслимые грехи. Этим и занимается много лет официальная советская историческая наука. К сожалению, свою лепту в это дело внес и неофициальный историк Р.А. Медведев. Правда, он опорочивает не всех бывших оппозиционеров. Исключение Медведев делает для Бухарина, Рыкова, Томского, т.е. для так называемой "правой оппозиции". Что же касается Троцкого и его соратников по борьбе со Сталиным, то тут Медведев целиком становится на сторону Сталина, одобряя и оправдывая разгром левой оппозиции. Политика Сталина, считает он, становится ошибочной только с того момента, когда он поворачивает оружие против Бухарина. Если в своей книге "К суду истории" Медведев каждое обвинение против Сталина старается подкреплять документами, то когда речь заходит о Троцком, он считает себя свободным от ответственности за свои оценки. Вместо того чтобы, как подобает историку, ссылаться на документы, он пускается в плавание по океану всевозможных "если бы", которые всегда произвольны и необъективны. Так Медведев пишет: "...Известно (?), что в 1924-1927 гг. Сталин проводил более умеренную политику, чем та, которую предлагали проводить в отношении крестьянства и нэпманов такие члены Политбюро, как Троцкий, Зиновьев и Каменев... Не исключено поэтому (?) (подчерк. мною. - Авт.), что при руководстве Троцкого или Зиновьева то открытое столкновение пролетарского государства с основной массой крестьянства, которое приняло столь жесткие формы в 1929-1930 гг., могло произойти даже на 1-2 года раньше и сопровождаться не менее тяжелыми последствиями". И в другом месте: "Вопрос о "третьей революции" обсуждался в кругах левой оппозиции открыто и задолго до того (подч. мною.- Авт.), как Сталин начал осуществлять свою "революцию сверху", положившую начало преобладанию сталинизма в Советском Союзе". Все это надо было бы доказать. Нельзя ведь утверждать, что не существует документов, излагающих взгляды и предложения левой оппозиции. Их с избытком: речи, выступления, статьи Троцкого, Преображенского, Радека и многих других; платформа, предложенная оппозицией для обсуждения в предсъездовской (перед ХV съездом) дискуссии, но спрятанная Сталиным от партии; множество документов, опубликованных впоследствии Троцким за границей и др. Если бы Медведеву с помощью этих документов удалось доказать, что левая оппозиция предлагала осуществить "революцию сверху", проведя кооперирование сельского хозяйства административным путем на основе варварской ликвидации кулачества как класса, - тогда можно было бы считаться с его утверждениями, что осуществление программы Троцкого могло привести к открытому столкновению пролетарского государства с крестьянством. Но таких документов не существует и не существовало. Левая оппозиция никогда не предлагала "третью революцию сверху", не предлагала отказаться от НЭПа. Левая оппозиция никогда не предлагала административными мерами ликвидировать кулачество. В полном соответствии с программой Ленина Троцкий и его единомышленники предлагали приостановить отступление: освободить от налога примерно 40 % бедняков, оставить на прежнем уровне обложение 45-50 % середняков и увеличить обложение 10-15 % крестьян из числа зажиточных. Предлагавшиеся левой оппозицией меры были, конечно, неизмеримо мягче, гуманнее, человечнее, чем то, что проделал Сталин в деревне в 1929-1930 гг. Ограничение эксплуататорских тенденций кулака и физическое уничтожение значительной части крестьянства - это разные вещи. Не говоря уже о том, что увеличение обложения зажиточных не влекло за собой разорения крестьянского хозяйства, к которому привела навязанная сверху сплошная коллективизация. Поэтому совершенно неправомерно и необоснованно утверждение Медведева, что победа левой оппозиции привела бы к тем же результатам, что и победа Сталина и "даже на 1-2 года раньше". Мне думается, что солидаризация Р.А. Медведева с официозными сталинистскми историками во всем, что касается Троцкого и левой оппозиции, проистекает из его необъективного, неисторичного отношения к Бухарину и его фракции. Присоединяясь к позиции Бухарина и считая, что только линия его фракции могла обеспечить после смерти Ленина плавный ход революции, Медведев хочет оправдать Бухарина во всем: в том числе в его блоке со Сталиным против Троцкого. Отсюда и попутное, бездоказательное осуждение Троцкого и оправдание Сталина. Здесь не только историческая несправедливость, здесь еще и политическая и логическая ошибка - та самая, которую совершил ряд старых большевиков, оправдывая репрессии против оппозиционеров и недоумевая, почему эти репрессии обрушились потом на них, тех, которые сами вместе со Сталиным громили оппозицию. Та самая, которую совершил Н.С. Хрущев, не реабилитировав бывших вождей партии, принадлежавших к оппозициям. С преследования бухаринской группировки, считает Медведев, началось "преобладание сталинизма". Точно так же, как старые большевики-ортодоксы считали, что оно началось с преследования их, верных сталинцев. Но неверно ни то, ни другое. Медведев механически разрывает единый процесс сталинизации партии, перехода от ленинизма к сталинизму. Начало "преобладанию сталинизма" положено было не в 1928-29 гг., как утверждает Медведев, и суть сталинизма проявилась гораздо раньше, чем Сталин, выступая против Бухарина, провел свою "аграрную революцию сверху". Преобладание сталинизма началось еще во время болезни Ленина, когда Сталин, постепенно прибирая к рукам партийный аппарат, внес решающие изменения в методы руководства партией и народом. Именно тогда было положено начало ликвидации внутрипартийной и советской демократии, подавлению самодеятельности масс и приоритету государственного аппарата. Сплошная коллективизация с ее чудовищными методами явилась не началом, а лишь результатом этого процесса, начало которому положил ХII съезд, отклонив по настоянию Сталина (и при поддержке Зиновьева и Бухарина) ленинский план привлечения в состав ЦК авторитетных рабочих, связанных с массами. Вместо этого в ЦК были введены послушные Сталину аппаратчики, и это уже предрешило его победу. И в этом ему больше всего помогли Бухарин, Томский и Рыков, не подозревавшие, что копают могилу и партии, и себе. Неверно, что Сталин вел борьбу с Троцким потому-де, что защищал от Троцкого ленинскую линию в вопросе об отношении к крестьянству и к НЭПу. Не говоря уже о том, что ленинскую линию защищал как раз Троцкий - никакой принципиальной идейной борьбы Сталин и здесь, как и нигде, не вел. Он искал повод и сторонников, чтобы отодвинуть от руководства Троцкого. И нашел таких сторонников - сначала в Зиновьеве, Каменеве и Бухарине, которых он затем в свою очередь разделил и натравил друг против друга. Борьба идейная, принципиальная, как теперь совершенно ясно, шла между левой и правой группировками, между Троцким и Бухариным, которые предлагали принципиально различные пути развития страны и строительства социализма. Но Сталину на эти принципиальные расхождения было глубоко наплевать. Как всегда, он занимал в этом споре центристскую позицию, готовый в любую минуту, если это представится ему выгодным, перейти на другую сторону. Как же можно утверждать, что до 1928-1929 года Сталин защищал ленинскую линию, вел партию ленинским путем? Но может быть Сталин, независимо от своих побуждений, уже потому защищал ленинизм, что выступал против левой оппозиции, которая пыталась повернуть партию на антиленинский путь? Это-то и пытается, но не может доказать Медведев. И в поисках аргументов прибегает к тем самым легендам, которые пущены были в ход Сталиным и его приспешниками. К числу таких легенд относится приписанное Сталиным Троцкому намерение ликвидировать основной костяк партии (Сталин, как известно, часто приписывал своим противникам собственные намерения). Это измышление было выдвинуто Сталиным в 1924 году, в ходе дискуссии о партпоколениях. Медведев подхватывает сейчас этот сталинский вымысел и пытается доказать, что мысль об уничтожении старого большевистского ядра возникла у Троцкого раньше, чем у Сталина. В качестве доказательства он приводит следующую цитату из книги Л.Д.Троцкого "Новый курс": "Чередование политических поколений есть очень большой и сложный вопрос... Ленин не раз издевался над так называемыми "старыми большевиками" и даже говаривал, что революционеров в 50 лет следовало бы отправлять к праотцам. В этой невеселой шутке была серьезная политическая мысль. Каждое революционное поколение становится на известном рубеже препятствием к развитию той идеи, которую оно вынесло на своих плечах. Политика вообще быстро изнашивает, а революция тем более. Исключения редки, но они есть: без них не было бы революционной преемственности". Что же доказывает эта выхваченная из контекста цитата? Только то, что Троцкий был всерьез озабочен действительно серьезной проблемой преемственности партийных кадров и связанной с ней, не менее, а быть может и более серьезной проблемой опасности перерождения старых кадров. Об этой опасности он писал в брошюре "Новый курс", и это, как известно, вызвало возмущение у части старых большевиков. Можно понять негодование этих старых большевиков в 1923-1925 годах, если даже не разделять его. Но как понять Р.А. Медведева, поддерживающего их точку зрения сейчас, в 70-х годах, когда история показала, что в этом вопросе Троцкий был безусловно прав. Тогда он сигнализировал о надвигавшейся опасности. Мы уже давно пережили и перерождение кадров, и внезапную, без всякой преемственности, замену старых кадров новыми (если можно назвать "заменой" отправку прежних руководителей в лагерь или на расстрел). Из приведенной Медведевым цитаты явствует только одно: Троцкий констатировал, что часть старых большевиков оказалась неспособной обеспечить переход партии на демократический курс и должна быть заменена более молодыми, не оказенившимися, но достаточно зрелыми политически партийцами. Что здесь общего с физическим и политическим уничтожением почти всех старых партийных кадров, проведенным Сталиным? Позиция Троцкого в этом вопросе вполне соответствует мнению, высказанному Лениным в его завещании, где он предостерегал партию от укомплектования руководящих органов оказенившимися коммунистами. Столь же необоснованны обвинения в "левых крайностях", адресованные Медведевым оппозиции Троцкого, и восхваление им позиции Бухарина-Сталина как подлинно ленинской. "Опыт 1918-1920 гг., - пишет Медведев, - достаточно ясно показал Ленину, сколь опасным для такой страны, как Россия, является открытое противоборство пролетарского государства и крестьянства. Это понимала также и группа Бухарина-Рыкова-Томского, которая не смогла, однако, одержать верх над Сталиным. Тем не менее, возможности иной, более эффективной и лишенной "левых" крайностей политики, несомненно, существовали в нашей партии". Конечно, существовали. И левая оппозиция предлагала именно такую политику, а отнюдь не "левые крайности", противоречащие линии Ленина. Выше я приводил вкратце программные требования левой оппозиции, заключающиеся в увеличении налогового обложения кулаков и нэпманов, в ограничении эксплуататорских элементов. Какие же это "левые крайности"? Линию оппозиции в крестьянском вопросе вполне можно охарактеризовать известными ленинскими словами: "Уметь достигать соглашения со средним крестьянством, ни на минуту не отказываясь от борьбы с кулаком и прочно опираясь только на бедноту". (ПСС, т.37, стр. 10). Ни политика Сталина, разгромившего после 1928-1929 гг. среднее крестьянство, ни концепция Бухарина с его "врастанием кулака в социализм" и призывом "Обогащайтесь!" в эту ленинскую формулу не укладываются, а наоборот полностью ей противоречат. Но, может быть, по прошествии десятилетий Медведев обнаружил, что прав был Бухарин, а не Ленин и Троцкий? Может быть, правоту взглядов Бухарина подтвердил опыт Югославии, Польши, Венгрии? Может быть. Заняться изучением этой проблемы было бы крайне желательно, но Медведев такого анализа не проводит, а у меня для этого нет никаких возможностей. Одно несомненно и зафиксировано в исторических документах. На протяжении 1926-1927 гг. левая оппозиция неоднократно предлагала, в полном соответствии с программой Ленина, не отказываясь от НЭПа, приостановить отступление, прекратить уступки капиталистическим элементам, пустить в ход рычаги налогового обложения. В течение двух лет это можно было сделать постепенно, обеспечив таким образом плавное проведение хлебозаготовок. Оппозиция предлагала это и на ХV съезде партии, но предложение это было отвергнуто большинством. Однако не прошло и восьми дней (!) по окончании съезда, как Политбюро отменило его постановление и ввело чрезвычайные меры. Хлебозаготовки были проведены зимой 1928 года в порядке паники, с применением крутых чрезвычайных мер и были как бы прологом к дальнейшей жесточайшей политике ликвидации кулачества и сплошной коллективизации. "Конечно, - пишет Медведев, - "революция сверху" была связана с серьезным хлебозаготовительным кризисом 1927-1928 гг. Но в сравнении с кризисом 1920-1921 годов это был "легкий" кризис, из которого можно было найти выход и на путях некоторого лавирования и отступления, не порывая в принципе с политикой НЭПа". Верно. Но левая оппозиция именно это и предлагала. Почему же Медведев не хочет видеть, что Сталину на ХV съезде было не до того, права или не права оппозиция по существу, не до хлебозаготовительного кризиса, не до взаимоотношений с крестьянством? Он был одержим главной для него мыслью: отлучить, изгнать из партии Троцкого и его сторонников. Оценка Медведевым позиции Сталина в борьбе против левой оппозиции выглядит тем более странно, что в той же статье он в ряде случаев весьма трезво и правильно оценивает линию и направление мышления и поведения Сталина задолго до 1928-29 гг., когда Сталин обратил оружие против правой оппозиции. Так в своей статье он очень точно трактует статью Сталина "О политической стратегии и тактике", напечатанную в июле 1921 года (т.е. сразу после Х съезда партии), статью, представляющую собой в завуалированной форме план личной стратегии Сталина, выдающий его мечты о завоевании личной власти, намечаемые им методы руководства, резко расходящиеся с ленинскими. "Уже фраза о том, - пишет Медведев, - что "партия это командный состав и штаб пролетариата, может вызвать ряд возражений, ибо понятия "авангард" и "командный состав" далеко не идентичны. Но Сталин идет еще дальше, когда пишет: "Компартия как своего рода орден меченосцев внутри государства советского, направляющий орган последнего, одухотворяющий его деятельность..." Сравнение коммунистической партии с церковно-рыцарским орденом вряд ли могло придти на ум Ленину или Марксу..." Или Троцкому и Бухарину, продолжим мы. Я привел эту цитату из статьи Сталина, прокомментированную Медведевым, для того, чтобы показать, что Медведев, по-видимому, понимает, каков был круг мыслей, обуревавших Сталина еще в 1921 году, при жизни Ленина. Знает он и то, что осуществлять свой план перестройки партийной жизни на антиленинских началах Сталин начал еще при жизни Ленина, как только стал генеральным секретарем ЦК. В той же статье Медведев пишет: "Так или иначе, но, возглавив секретариат партии, Сталин стал энергично работать над повышением авторитета партийного аппарата, который он считал всегда основой партийности. Полномочия партийных органов все время возрастали в ущерб советам. Очень быстро в руках Сталина оказалась громадная власть, тем более что Ленин в 1922 году часто болел, и его заменял в Совнаркоме и в Политбюро чаще всего Л.Б. Каменев. Ленина стала беспокоить эта слишком большая власть Сталина... Ленин поэтому решил... написать специальное письмо... с характеристикой ведущих деятелей партии". Как известно, ленинское письмо, знаменитое "Завещание", в котором Ленин предлагал убрать Сталина с поста генсека, было написано им в 1922 году и адресовано съезду партии. Известно также, что от партии оно было спрятано и опубликовано лишь после смерти Сталина и после XX съезда КПСС. Не может быть неизвестно Медведеву и то, что именно левая оппозиция распространяла текст этого ленинского завещания, и что вплоть до смерти Сталина изъятие у кого-либо этого документа влекло за собой заключение в лагерь на несколько лет. Так можно ли после этого, как делает Медведев, исключать из всей антиленинской деятельности Сталина его борьбу с левой оппозицией и трактовать ее как защиту ленинизма? С Бухариным против Троцкого Сталин объединился потому, что только при содействии бухаринской группировки он был в состоянии нанести поражение сначала зиновьевской фракции, а потом троцкистско-зиновьевскому блоку. Черед Бухарина пришел в свое время, когда Сталин использовал его так же, как он до этого использовал Зиновьева и Каменева. Медведев не может, повторяю, этого не знать и не понимать. Но, исходя из неправильной предпосылки, что единственной альтернативой сталинизму была платформа Бухарина, он вынужден реабилитировать и Сталина за тот период, когда Сталин шел вместе с Бухариным, и когда левая оппозиция обвиняла сталинско-бухаринский блок в сползании с ленинской линии. Вот как Медведев это делает. "Нет, - пишет он, - с точки зрения интересов социалистического строительства в СССР это было движение вперед, хотя и не совсем по такому пути, который предлагали в 1925-1927-е годы "левые" группы в партии. Поэтому победа над "левой" оппозицией досталась Сталину не только и даже не столько благодаря вероломству или использованию партийного аппарата и аппарата ГПУ. Несомненно, что в эти годы Сталин и Бухарин представляли в ЦК политическую линию, которая в большей мере соответствовала и ленинскому плану социалистического строительства в СССР, и настроениям широких народных масс. В середине 20-х годов не только крестьянство, но также рабочий класс и вся партия, а также большая часть партийных кадров смертельно устали от тягот военного коммунизма, голода, гражданской войны, не говоря уже об империалистической войне. Не только нэпманы и кулаки, но и все трудящиеся хотели воспользоваться той передышкой, которую гарантировало им правильное проведение политики НЭПа". Но если дело обстояло так, значит, поддержкой партии и народа пользовался именно Бухарин, а не Сталин с его "ультралевой" политикой. Почему же после раскола сталинско-бухаринского блока победил не Бухарин, а Сталин? Потому, отвечает Медведев, что "...победу Сталина в эти годы определяли уже не столько "мудрость" его политической линии, сколько нажим партаппарата и аппарата ГПУ, широкое использование фальсификации и обмана партии и народа, а также чрезмерная "мягкость", податливость и ошибки его политических оппонентов. Новый поворот партии "влево" не был объективной необходимостью, но именно этот поворот означал прекращение политики НЭПа, это был конец 20-х годов, это был решающий отход от ленинизма". (Подчеркнуто всюду мной. - Авт.) Послушать Медведева, так можно подумать, что "нажим партаппарата и аппарата ГПУ, широкое использование фальсификации и обмана партии и народа" Сталин стал впервые использовать в 1928 году, а в ходе борьбы с левой оппозицией был стопроцентным ленинцем и применял вместе с Бухариным исключительно партийные, ленинские методы борьбы. Но чтобы утверждать такое, надо совершенно игнорировать историю, как она происходила в действительности. Стоит вспомнить, что именно в процессе борьбы с левой оппозицией Сталин вместе с Бухариным, Рыковым и Томским обосновал правомерность требования отказа от своих взглядов; что именно тогда были по существу запрещены внутрипартийные дискуссии, что именно тогда начались массовые исключения из партии за оппозиционные взгляды. Это то, что касается нажима партаппарата. А что касается использования аппарата ГПУ, то стоит вспомнить провокацию с засылкой в ряды оппозиции бывшего белогвардейца, перехват писем оппозиционеров, аресты, ссылки и тюрьмы, которые обрушились на левых оппозиционеров в те годы, когда Бухарин вместе со Сталиным проводил "мудрую" политику отхода от интернационализма и строительства "социализма" в одной стране... Создается впечатление, что концепция Р.А. Медведева порождена не объективным анализом исторических фактов, а продиктована стремлением в своей критике Сталина не слишком отклоняться от официоза. За свое стремление разоблачить Сталина и реабилитировать Бухарина Медведев платит вполне ортодоксальным поношением Троцкого. Он знает, что на протяжении более чем пятидесяти лет нет более проклинаемого официозом имени, чем имя Троцкого, и что нет большего "табу" в нашем обществе, чем положительное упоминание этого имени (за последние годы к нему, правда, прибавилось имя Солженицына). Поэтому путем всяких натяжек и повторения вымыслов Сталина и сталинистов Медведев пытается изобразить Л.Д.Троцкого антиленинцем. Не лишены интереса содержащиеся в той же статье Р.А. Медведева рассказ о том, как Сталин сделался единоличным руководителем партии, и его оценка личности Сталина. Особенно интересны здесь цитаты. "Троцкий, - пишет Р.А. Медведев, - однажды сказал о Сталине в кругу своих единомышленников, как о "самой выдающейся посредственности в нашей партии". Эта формула потом часто повторялась в кругах оппозиции, хотя подобная характеристика была не только неточной, но и не могла никак объяснить последующего возвышения Сталина. Троцкий и сам позднее понимал это, когда пытался объяснить, каким образом Сталину удалось одержать верх в ожесточенной борьбе за власть и влияние в партии над всеми соперниками. Исходя из своей крайне односторонней и потому ошибочной теории термидора, Троцкий пытался объяснить победу Сталина сложившимися в стране и в мире условиями спада революционной ситуации. В одной из своих заметок Троцкий писал: "В 1923 или в 1924 году И.Н. Смирнов, расстрелянный позже вместе с Зиновьевым и Каменевым, возражал мне в частной беседе: - Сталин - кандидат в диктаторы? - говорил Смирнов. - Да ведь это совсем серый и ничтожный человек. - Серый - да, ничтожный - нет, - отвечал Троцкий Смирнову". "На ту же тему, - продолжал Троцкий, - были у меня два с лишним года спустя споры с Каменевым, который вопреки очевидности утверждал, что Сталин - "вождь уездного масштаба". В этой саркастической характеристике была, конечно, частица правды, но только частица. Такие свойства интеллекта, как хитрость, вероломство, способность играть на низших свойствах человеческой натуры, развиты у Сталина необычайно, и при сильном характере представляют могущественное орудие в борьбе, конечно, не во всякой. Освободительной борьбе масс нужны другие качества, но где дело идет об отборе привилегированных, об их сплочении духом касты, об обессилении и дисциплинировании масс, такие качества Сталина поистине неоценимы... И все же взятый в целом Сталин останется посредственностью. Он не способен ни к обобщению, ни к предвидению. Его ум лишен не только блеска и полета, но даже способности к логическому мышлению. Каждая фраза его речи преследует какую-нибудь практическую цель; но речь в целом никогда не поднимается до логического построения. В этой слабости - сила Сталина. Бывают исторические задачи, разрешить которые можно только отказавшись от обобщений; бывают эпохи, когда обобщения и предвидения исключают непосредственные успехи. Это эпохи сползания, снижения, реакции". Приведя эту цитату, Медведев продолжает: "В этой характеристике, которую давал Сталину Троцкий, конечно больше истины, чем в приведенных им словах Смирнова или Каменева. Но и она во многом неточна. Это видно из вывода, который делает Троцкий: "Если бы Сталин мог с самого начала предвидеть, куда его заведет борьба против "троцкизма", он, вероятно, остановился бы, несмотря на перспективу победы над всеми противниками. Но он ничего не предвидел". Медведев возражает здесь Троцкому, и правильно возражает. Конечно, пишет он, Сталин не остановился бы, если бы заранее знал всю ту цену, которой досталась ему победа над своими противниками и его необъятная, поистине самодержавная власть. Медведев прав, когда упрекает Троцкого в том, что он недооценил Сталина. И в этом смысле можно поспорить с Троцким и по вопросу о предвидении. Если Троцкий и прав в смысле политическом, философском, если Сталин лишен был дара теоретического обобщения и способности предвидеть последствия тех или иных политических мероприятий, то предвидения практического (т.е. умения загодя намечать и последовательно осуществлять эти намеченные им мероприятия) у него хватало с избытком. При этом он учитывал множество политических, психологических и личных особенностей как своих союзников, так и противников. Так, он учитывал, что в борьбе с Троцким его союзники Зиновьев и Каменев сильно потреплют свой авторитет - и это впоследствии облегчит ему победу над ними. Он правильно рассчитал, начав борьбу с Зиновьевым и Каменевым, что Троцкий в этой борьбе останется нейтральным и не помешает ему, Сталину, громить их. И самое главное - он был убежден, что ни его противники, ни союзники не вскроют его тайных, внутренних замыслов и побуждений. И он оказался в этом прав. Ведь даже Троцкий, как это видно из процитированного выше его замечания, уже после многих лет борьбы со Сталиным, все еще считал, что Сталин прекратил бы свою антисоциалистическую и античеловеческую деятельность, если бы заранее знал, куда она его заведет. Кстати, это его последнее замечание свидетельствует о таком качестве Троцкого, как его моральная чистота и некоторая, как это ни странно звучит по отношению к такому опытному политическому деятелю, наивность. Троцкий просто не мог представить себе, что человек может дойти до такого морального падения, чтобы, заранее зная, какое море лжи, клеветы, человеческой крови придется ему переплыть для достижения безграничной власти, - все-таки в это плавание пустился. Дальше Медведев затрагивает очень глубокий и серьезный вопрос: о соотношении между ленинизмом и сталинизмом. Этот вопрос давно дебатируется и в ряде западных компартий, и в кругах буржуазных советологов. Многие западные историки накрепко связывают сталинский режим с режимом Ленина, усиленно подчеркивая, что Сталин в этом смысле являлся-де только продолжателем Ленина (это, кстати, любимая идея и А.И. Солженицына). Можно ли целиком, что называется "от порога", отвергнуть эту мысль как злостную ложь? К сожалению, нельзя. Медведев прав, когда пишет, что "многие элементы советской политической и экономической системы, развитые позднее Сталиным, возникли еще при Ленине". Независимо от условий, в которых они возникли, независимо от субъективных намерений их творцов, эти элементы легко можно было использовать (и Сталин это сделал) для превращения советского общества из социалистического в антисоциалистическое. Можно и назвать некоторые из этих элементов: однопартийная система, ограничения свободы слова и печати, ограничения свободы дискуссий внутри партии, нетерпимость к инакомыслию и др. Медведев говорит, однако, - и верно говорит - что "ошибочно отождествлять сталинизм и ленинизм или считать сталинизм естественным и логичным продолжением ленинизма". Но дальше следует нечто неожиданное. "Вместе с тем, - пишет Медведев, - очень трудно провести и какую-то строго определенную демаркационную линию между сталинизмом и ленинизмом". Почему же трудно? Это все равно, что сказать: трудно-де провести демаркационную линию между честью и бесчестием, идейностью и беспринципностью. Демаркационная линия во времени проводится легко - самим ходом истории. Демаркационная линия по существу - и того легче: по цели. Цель, сущность и содержание ленинизма - стремление к созданию социалистического общества. Цель, сущность и содержание сталинизма - стремление к власти. Сам Медведев очень хорошо иллюстрирует последний тезис. "Всеобщий террор действительно преследовал в качестве одной из важнейших целей - укрепление личной власти Сталина и устранение всех его возможных конкурентов. Но этот террор не укреплял Советский Союз перед лицом смертельной угрозы со стороны гитлеровской Германии. Напротив, он ослаблял и армию, и партию, и народное хозяйство". Как же можно после этого утверждать, что очень трудно провести демаркационную линию между ленинизмом и сталинизмом? * * * Вернемся от современного неофициального историка к современным официальным и попробуем понять, чем и насколько отличаются их труды от изданных в эпоху Сталина и написанных по его установкам. В полном соответствии с "Кратким курсом" все современные учебники по истории КПСС, все современные публикации, излагая ход внутрипартийной борьбы в 20-х- 30-х годах, характеризуют все оппозиции как представителей мелкой буржуазии, выступившей против диктатуры пролетариата. Вождей оппозиции, вместе с Лениным возглавлявших партию, все они по-прежнему трактуют как предателей и отступников от ленинизма, подкрепляя свою концепцию все теми же сочиненными Сталиным вымыслами, из которых убраны лишь самые одиозные и неправдоподобные (шпионаж, вредительство и т.п.). Разгром всех оппозиций до сих пор рассматривается историками как победа ленинского курса партии, причем вопрос о том, какими средствами достигнут этот разгром, молчаливо опускается. Полностью сохранено и положительное толкование роли Сталина в истории партии и страны в течение тридцати лет, причем главной заслугой его считается все тот же разгром оппозиций, с которого началось уничтожение партии. Но и все последующее - индустриализация, коллективизация, победа в Отечественной войне - записывается Сталину в плюс. Разорение сельского хозяйства, голод и гибель миллионов крестьян, выселение целых народов со своей земли, отступление на первом этапе войны с потерей колоссальных территорий, бесчеловечный отказ от своих соотечественников, оказавшихся в плену, а потом заключение их в лагеря, потеря 20 миллионов жизней в войне - все эти грехи полностью отпускаются Сталину авторами современных исторических трудов по истории партии и истории Великой Отечественной войны. И для всякого вдумчивого читателя, если он молод и не знает никаких других источников, кроме официальных, становится совершенно непонятно: откуда вдруг взялись "культ личности" и "нарушение ленинских норм"? А о них все же приходится говорить - хотя бы в связи с неполным и неточным постановлением ЦК КПСС "О преодолении культа личности и его последствий". В самом деле, ведь согласно схеме, вычерченной еще в "Кратком курсе", используемой и сейчас, все шло так хорошо. Сталин вел страну от победы к победе, он, как рыцарь с многоголовой гидрой, вел борьбу с антиленинскими оппозициями и всем им отрубил головы, спас партию от раскола. И вдруг внезапно обнаруживается, что Сталин единолично правил страной, нарушал социалистическую законность и создал культ собственной личности. Именно так изображается история происхождения культа личности в упомянутом выше постановлении ЦК и в истории КПСС, изданной при Н.С. Хрущеве. Однако там же отмечается, что культ личности Сталина сложился постепенно. Что значит "постепенно", и в течение какого времени? Ответа на этот вопрос в указанных документах нет, но его можно получить путем нехитрых вычислений. Постановление ЦК КПСС "О преодолении культа личности и его последствий" издано в 1956 году, а речь в нем (и особенно в докладе Н.С. Хрущева, происходившем в том же 1956 году) идет о событиях, относящихся еще к 30-м годам, начиная с убийства Кирова. Так, может быть, культ личности Сталина складывался "постепенно" с 1934 года? Но достаточно взять стенограммы ХVII съезда партии, чтобы увидеть: культ личности на этом съезде был уже в полном цвету. Ни одна речь ни одного оратора (включая и бывших вождей оппозиции) не обходилась без восторженных панегириков и унизительных поклонов в адрес "великого вождя". На этом съезде, происходившем весной 1934 года, уже не было никакой оппозиции, не прозвучало ни одного слова критики. Чтобы создать такую атмосферу на съезде, нужна была соответствующая подготовка - и не в течение месяцев, а в течение лет. Она и проводилась, такая подготовка, действительно исподволь, постепенно, в ходе борьбы с оппозициями, с 1923 года, путем оттеснения, вытеснения и опорочивания старых вождей партии. И в процессе этой подготовки созданный Сталиным партийный аппарат постепенно создавал легенду о безошибочном вожде Сталине и всячески раздувал культ его личности. Нет, этот культ не "сложился" сам, стихийно. Он создавался организованно, по плану, спущенному сверху. Кто создавал культ личности Сталина, кто стал связывать с его именем все успехи? Секретари ЦК нацкомпартий, крайкомов, обкомов, горкомов, райкомов, наркомы, члены ЦК - все те, кто занял места удаленных оппозиционеров, кто был обязан своим выдвижением Сталину, выдвигавшему именно тех, кто проявил себя в борьбе с оппозициями. Потом это стало законом, обязательным правилом всех речей, статей, выступлений, даже обязательным первым тостом в застольях по случаю семейных праздников. Это вбивалось в голову детям, начиная чуть ли не с яслей (вспомним: "Спасибо товарищу Сталину за счастливое детство!"). Выше я упоминал об одной особенности Сталина: он любил приписывать своим противникам свои собственные криминальные намерения. Так еще в 1923-24 гг. Сталин обвинил Троцкого в намерении занять место Ленина для того, чтобы единолично править партией и страной. Жизнь показала, кто вынашивал и осуществил такое намерение. Троцкий высказался о культе личности Сталина на четверть века раньше, чем Хрущев. Еще в 1932 году он писал из-за границы в адрес партийных аппаратчиков: "Вы начали борьбу против троцкизма под знаменем старой большевистской гвардии. Воображаемой амбиции Троцкого и его претензиям на единоличное руководство вы противопоставили коллективное руководство ленинского ЦК. Что осталось от этого коллективного руководства ленинского ЦК? Аппарат независимо от рабочего класса и партии вымостил дорогу к диктатуре Сталина, который не зависит от аппарата. Сегодня клятва верности ленинскому ЦК означает почти то же самое, что призыв к восстанию. Допускается только клятва верности Сталину. Единственно допустимая формулировка - ее должны все включать в свою речь - "под руководством Сталина". Дальше Троцкий писал, что аппаратчики должны были бы отвергнуть притязания Сталина даже просто в собственных интересах и предупреждал, что только так они могли бы спасти себя. Он призывал работников партийного аппарата расстаться с мифом о Сталине, убрать его с пути партии и рабочего класса и очистить советскую систему от грязи, которой она обросла. Партаппаратчики не вняли этим предупреждениям и погибли в свой черед, когда, по мнению Сталина, пришла пора окончательно покончить с теми, кто помнил еще ленинские времена. Они сходили со сцены, прославляя Сталина и погибая от его пуль. В трагически-гротесковой форме это в какой-то мере повторяло путь вождей оппозиции - кроме, конечно, Троцкого: все они сначала помогали Сталину громить Троцкого, а потом приходил их черед. Но каким же образом изображается современными историками предыстория 30-х годов? В общем, все тем же несложным путем прямой лжи, фальсификации, подтасовок, умолчаний и т.д. В этом смысле чрезвычайно характерна все та же статья Поспелова в No 12 "Коммуниста" за 1969 год. Он пишет, например: "Еще при жизни В.И. Ленина, осенью 1923 года, Троцкий начал яростную атаку на партию, возглавившую строительство первого в мире социалистического общества". Как это могло быть, если именно в этот период, незадолго до смерти, В.И. Ленин в тесном контакте с Троцким, предлагая ему блок, боролся против извращения Сталиным национальной политики партии и против сталинских ошибок в вопросе о монополии внешней торговли? На этот счет есть документы, они опубликованы в ПСС В.И. Ленина. Расчет явно на то, что текущую статью Поспелова прочтут, а в собрании сочинений Ленина рыться не станут. Далее: "Троцкисты выступили с самой злостной демагогией против испытанных кадров ленинской партии, тех кадров, которые, тесно сплотившись вокруг Ленина, сыграли руководящую роль в свержении царизма и капитализма, выдержали тяжелые бои против сил старого мира в годы интервенции и гражданской войны, а в 1923-1924 годах начали успешно выводить страну из пропасти разрухи, нищеты, голода, в которую нас бросили империалисты". (подчеркнуто везде мной. - Авт.). Кто же эти "испытанные кадры", против которых выступил Троцкий? Конечно, в первую очередь к ним относятся члены Центрального Комитета партии. Давайте посмотрим, кто тогда был членом ЦК и какова судьба тех, кто в период Октябрьской революции "тесно сплотился вокруг В.И. Ленина". На апрельской конференции 1917 года, сразу после возвращения Ленина из Швейцарии, в ЦК было избрано 9 человек. Двое из них - Свердлов и Ногин - умерли до 1923 года, третий - Ленин - был тяжело болен. Пятеро, по концепции Поспелова, были "врагами народа", и, как таковые, были впоследствии уничтожены Сталиным. Кто же сплачивался вокруг Ленина для свержения царизма и капитализма? Враги народа? Или один только Сталин сплачивался в единственном числе? То же соотношение в ЦК, избранном на VI съезде партии в составе 21 человека. Четверо (Свердлов, Ногин, Урицкий, Сергеев (Артем) не дожили до 1923 года, Ленин умер в 1924 году. Один из членов ЦК (Иоффе) покончил с собой в 1927 году; Коллонтай в 1923-24 году в борьбе не участвовала, а 11 членов ЦК (и среди них и те пятеро, что были избраны в ЦК еще на апрельской конференции) уничтожены впоследствии как враги народа (Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Смилга, Крестинский, Сокольников, Ломов, Бубнов, Рыков, Милютин). Следовательно, только троим имеет право Поспелов предоставить честь сплачиваться вместе со Сталиным вокруг Ленина. Троим из двадцати одного! Может быть, Поспелов имеет в виду активных участников Октябрьской революции, сыгравших действительно большую роль в свержении царизма и капитализма - Антонова-Овсеенко, Невского, Подвойского, Крыленко, Дыбенко, Раскольникова, Чудновского, Мехоношина? Но и они все, кроме Чудновского, умершего в 1918 году, и Подвойского, дожившего до естественной смерти в 1948 году, были уничтожены Сталиным. Из чего же исходил Поспелов, когда писал приводившиеся выше слова? Из того, что никто не станет его проверять, а если и проверит, то не осмелится опровергнуть. Да и кто стал бы публиковать такое опровержение? Аналогичные данные о кадрах, выдержавших, по выражению Поспелова, "тяжелые бои против сил старого мира в годы интервенции и гражданской войны" и о кадрах хозяйственников, которые "начали выводить страну из пропасти разрухи", легко найти в протоколах съездов партии. Поэтапное выпадение из состава ЦК старых вождей происходило при одновременном выдвижении новых вождей сталинской школы - таких, как Молотов, Ворошилов, Орджоникидзе, Каганович, Микоян, Куйбышев, Киров, С. Коссиор, Постышев, Рудзутак, Хрущев и другие, полностью преданные Сталину. Позже часть из них пришлась не ко двору, и их тоже превратили во врагов народа. Так были уничтожены С. Коссиор, Рудзутак, Постышев и другие. С Кировым расправились другим образом, убив его руками ГПУ, но объявив это убийство делом рук "троцкистов" (не в первый и не в последний раз Сталин соединял здесь убийство с провокацией). Орджоникидзе инсценировали "разрыв сердца". Все перечисленные выше, как и многие другие, участвовали в расправах с оппозициями. Всем им было невдомек, почему репрессии обращаются теперь против них. Но Сталин знал, что он делает. С кадрами, воспитанными при Ленине, было покончено. Со связями между людьми, участвовавшими в подготовке и проведении революции, было покончено. Покончено было и со многими традициями. К руководству на всех ступенях было призвано полмиллиона людей, не отягощенных ни традициями, ни воспоминаниями, ни знаниями, ни принципами партийной этики. Образовалась действительно "партия нового типа", сталинского типа, костяк которой образовали чиновники, бюрократы, карьеристы. И теперь, в семидесятых годах, кадры эти в новых условиях продолжают дело своего вождя и учителя. Среди опубликованных Троцким за границей документов есть составленная им таблица, которая точно фиксирует "заслуги" Сталина в уничтожении им ленинского костяка партии. Таблица эта охватывает период по 1939 год. Если продолжить ее на последующие 15 лет господства Сталина, картина была бы еще более выразительной. Вот эта таблица, отражающая судьбу руководителей партии, избиравшихся в состав Центрального Комитета на двенадцати съездах - с VI съезда, состоявшегося в 1917 году, до ХVII-го, созванного в феврале 1934-го.
No съез-да Дата созыва Общее к-во членов канд. В парт. рук-ве в наст. время (1939г.) % Умерло % Жертвы термидора политически ликвидированы общее количество %
по суду убиты исчезли
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
VI VIII 1917 21 4 1 - 4,6 7 - 33,3 7 - - 2 3 2 3 - 13 4 61,9 100
VII III 1918 15 8 2 - 13,3 5 2 33,3 25,0 5 - - 1 3 4 - 1 8 6 53,3 75,0
VIII III 1919 19 8 2 2 10,5 25,0 3 2 15,8 26,0 9 1 1 - 3 2 1 1 14 4 73,7 50,0
IX III-IV 1920 19 12 3 2 15,8 16,6 3 3 15,8 25,0 10 - 1 - 2 4 - 3 13 7 68,4 58,3
X III 1921 24 15 5 - 20,8 - 4 3 16,6 20,0 7 3 1 - 2 7 5 2 15 12 62,5 80,0
XI III-IV 1922 27 19 6 3 22,2 15,8 5 3 18,5 15,8 9 2 1 - 4 6 2 5 16 13 59,2 68,4
XII IV 1923 40 17 7 2 17,5 11,8 7 1 17,5 5,9 11 1 1 1 9 3 5 9 26 14 65,0 82,3
XIII V 1924 53 34 9 2 17,0 5,8 8 - 15,0 - 10 3 1 1 16 9 9 19 36 32 67,9 94,1
XIV XII 1925 63 43 10 3 15,8 6,9 9 2 14,3 4,6 10 4 1 3 17 10 16 21 44 38 69,8 88,4
XV XII 1927 71 50 10 5 14,0 10,0 11 1 15,5 2,0 5 3 3 1 25 12 17 28 50 44 70,4 88,0
XVI VI-VII 1930 71 67 11 4 15,5 6,0 6 1 8,4 1,5 6 7 4 - 25 21 19 34 54 62 76,0 92,0
XII II 1934 71 68 16 8 24,0 11,8 6 1 8,4 1,5 11 8 1 2 24 20 12 29 48 59 67,6 86,7
Никто из официальных партчиновников, историков, идеологов сталинской эпохи после XX съезда и доклада Н.С. Хрущева не посмел даже сделать попытку проанализировать истинные причины происхождения "культа личности Сталина" и всего, что под этим очень неточным термином подразумевается. Не сделал этого после смерти Сталина и ни один из руководителей иностранных компартий. Один только Пальмиро Тольятти в своей "Памятной записке" ("Правда", 10 сентября 1964 г.) отважился сделать намек на эти истинные причины. Он писал: "...До тех пор, пока в качестве первопричины ограничиваются в сущности лишь тем, что разоблачают личные недостатки Сталина, мы остаемся по-прежнему в сфере культа личности... Остаются вне поля зрения подлинные проблемы, которые заключаются в том, каким образом и почему советское общество смогло прийти и пришло к известным формам отхода от демократической жизни и законности, которые оно раньше для себя намечало. Почему оно пришло даже к некоторым формам перерождения? При исследовании такого вопроса необходимо прослеживать различные этапы развития советского общества... Нам представляется, что ошибки Сталина были связаны с чрезмерным ростом удельного веса бюрократизма и бюрократического аппарата в советской экономической и политической жизни и, возможно, прежде всего, в жизни партии. Весьма трудно сказать, где была причина, и где было следствие. Понемногу одно явление стало выражением другого". Рассмотрев затем возможные причины возникновения и развития бюрократизма в СССР (наследие самодержавия, трудности периода гражданской войны и интервенции, вызвавшие применение радикальных репрессивных мер, и др.), Тольятти продолжает: "...Сам Ленин, как это явствует из письма, направленного им Дзержинскому и только теперь опубликованного, предвидел необходимость поворота, когда контрреволюция и иностранная интервенция будут полностью побеждены, что и произошло за несколько лет до его смерти. Надо будет посмотреть, был ли осуществлен поворот или же напротив упрочилось кое-что из того, что должно было быть изменено или вовсе отброшено. Может быть, не является ошибкой утверждать, что именно в самой партии начались вредные ограничения демократического строя и постепенное преобладание бюрократических организационных форм". (Подчерк. мною. - Авт.) Надо отдать должное Тольятти: несмотря на то, что в свое время он принял участие в репрессиях против коминтерновцев, он нашел в себе мужество критически взглянуть на собственное прошлое. Несмотря на очень осторожные формулировки ("известные формы отхода от демократической жизни...", "ошибки (?) Сталина", "надо будет посмотреть", "может быть, не является ошибкой..." и т.п.), Тольятти по существу предлагал главное: провести объективный анализ сталинских преступлений и причин перерождения советского общества. Но это не устраивало руководителей КПСС, даже Хрущева, который упрекнул Тольятти в том, что он преувеличил глубину разложения партии. А через два месяца после опубликования "Памятной записки" Тольятти, Хрущев был удален из Центрального Комитета, и его преемники повели линию на постепенную реабилитацию Сталина. Разоблачение Сталина на XX съезде получило широкую огласку на Западе и поддержку ряда западных компартий. Буржуазная печать попыталась было использовать это разоблачение для дискредитации коммунистического движения в целом. Это, однако, не удалось: тот факт, что советские коммунисты сами разоблачили Сталина на своем съезде, а западные компартии продолжили процесс оздоровления, разоблачая собственных сталинистов, помог компартиям европейских стран сохранить доверие рабочего класса и прогрессивной интеллигенции. Последующий же поворот преемников Н.С. Хрущева "назад к Сталину" вызвал сильное недовольство и в самих западноевропейских компартиях (особенно в итальянской и испанской), и в широких кругах поддерживающих коммунистов рабочих и интеллигентов. Это граничащее с возмущением недовольство возвращением к сталинской политике привело к серьезным разногласиям между компартиями западных стран и КПСС. Эти разногласия особенно обострились после оккупации Чехословакии войсками стран Варшавского договора во главе с Советской армией. Западные компартии видели в реформах Дубчека единственно правильную политику, преследующую цель сделать социалистическое общество демократическим - таким, каким его и мыслили основоположники научного коммунизма. Но руководителям компартий СССР и стран-сателлитов не было дела ни до демократизма, ни до научного коммунизма. Они увидели в реформах Дубчека "дурной пример", опасную возможность борьбы своих народов за демократию, угрозу своей личной власти. Ряд западных компартий официально осудил оккупацию Чехословакии и выступил в защиту Дубчека и других инициаторов "пражской весны". Следующим пунктом расхождений между компартиями Италии, Испании, Франции, Англии и других западноевропейских стран с одной стороны и КПСС вкупе с компартиями восточно-европейских стран, естественно, стала проблема прав человека в странах, именующих себя странами социализма. Подталкиваемые своим рабочим классом и прогрессивной интеллигенцией, западные компартии присоединились ко всеобщему осуждению на Западе советской и вообще восточно-европейской политики репрессий против борцов за права человека. Буржуазная печать Запада обвиняла и продолжает обвинять компартии своих стран в том, что они выступают против подавления прав человека только до тех пор, пока сами не придут к власти, для завоевания популярности избирателей. А заполучив власть, они-де установят в своих странах такой же тоталитарный режим, как в СССР и в странах-сателлитах СССР. Это неверно. Конечно, борьба западных компартий за влияние на массы своих народов теперь в значительной степени зависит от того, поддерживают или осуждают коммунисты борьбу за права человека диссидентов стран восточной Европы. Но это только является для западноевропейских коммунистов еще одним аргументом, доказывающим, что невозможно построить социалистическое общество с помощью тоталитарного централизма, что необходимо отказаться от бесконтрольной однопартийной советской системы в пользу многопартийного, плюралистического общества. Такая эволюция во взглядах западных компартий привела летом 1977 года к открытой дискуссии между ними и компартиями восточно-европейских стран. Один из ведущих чешских коллаборационистов, второй секретарь ЦК компартии Чехословакии Василь Биляк в июне 1977 г. заявил, что линия компартий Испании, Италии и Франции - "это не еврокоммунизм, а антикоммунизм". Одновременно аналогичная мысль была развита в советском журнале "Новое время", направившем острие критики главным образом против генерального секретаря испанской компартии Сантъяго Каррильо. Разногласия между основными компартиями Западной Европы и КПСС с ее сателлитами становятся все более глубокими. Как передавала недавно "Немецкая волна", в книге, изданной в США неким профессором Иельского университета, утверждается, будто бы Сталин был в Октябрьские дни "запасным руководителем" на случай [в рукописи пропуск - прим. ред.] ... Ленина. Это утверждение абсолютно ни на чем не основано. Авторы имели в виду выступление Зиновьева 11 декабря, а Сталина - 15 декабря 1923 г. Сталин в этой своей речи говорил: "...левые коммунисты, составлявшие тогда отдельную фракцию, дошли до такого ожесточения, что серьезно поговаривали о замене тогда существовавшего Совнаркома новым Совнаркомом, из новых людей, входивших в состав фракции левых коммунистов. Часть нынешних оппозиционеров - тт. Преображенский, Пятаков, Стуков и др. входили в состав фракции левых коммунистов". Во время дискуссии о Брестском мире Антанта предлагала Советскому правительству вооружение для борьбы с Германией. группа Бухарина решительно высказалась против получения оружия от империалистов; Ленин и Троцкий высказались за то, чтобы оружие взять. В своем предсмертном - накануне самоубийства - письме Л.Д. Троцкому Иоффе сообщил о своем разговоре с Лениным по поводу былых разногласий Ленина и Троцкого о перманентной революции. Иоффе в этом письме свидетельствует, что Ленин тогда сказал ему: правота была на стороне Троцкого. Насколько мне известно, Л.Д. никогда не использовал этого свидетельства Иоффе. Очевидно, сам он все-таки считал, что в этом споре ошибался он, а правота была на стороне Ленина. Выше я писал, что во всем, касающемся исторических фактов, подкрепленных документами, недопустимы всяческие домыслы и предположения. Но когда речь идет об объяснении мотивов той или иной позиции, без предположений не обойтись.  * II. ЭВОЛЮЦИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА *  14. Постановка вопроса Куда эволюционирует советское общество, советское государство? Каков характер, каковы причины этой эволюции? Вопросы эти давно являются предметом пристального внимания как мыслящих людей внутри СССР, так и особенно за границей. Почему Сталин пошел на разрушение советской демократии и усиление централизованной власти - этот вопрос занимает как сторонников, так и противников сталинского режима. Большинство исследователей объясняет (а многие и оправдывают) диктаторский режим тем, что страна была в капиталистическом окружении, а сроки для подготовки к столкновению с капитализмом были ей отпущены краткие. Так считал, в частности, Е. Варга, так находил Джилас, так писали многие буржуазные журналисты и советологи. Примерно такой же позиции придерживается сейчас безусловный противник сталинского режима, генеральный секретарь Испанской компартии Сантьяго Каррильо. По мнению Варги, Сталин вынужден был установить жесткую, централизованную партийно-бюрократическую иерархию ("это было лишь необходимой системой рычагов централизованного административного управления"), чтобы выстоять против капиталистического окружения и напора мелкобуржуазной стихии. Для этого нужна была, утверждал Варга, сильная централизованная власть. Но такая власть после Октябрьской революции была у большевиков всегда. Однако при Ленине, несмотря на некоторые отступления от принципов демократического централизма, власть эта была гибкой, маневренной, централизм и демократия тогда более или менее уравновешивались. При Сталине же централизм полностью поглотил демократию. Разве в обстановке гражданской войны, когда страна находилась в кольце блокады, централизованная власть была менее необходима, чем в 1923-1929 годах? Но даже в гражданскую войну съезды партии созывались ежегодно, и перед каждым из них и в ходе самих съездов происходили жаркие дискуссии, и ЦК, и Ленин неоднократно выслушивали критику в свой адрес. Линия партии определялась путем подъема активности партийных масс, а не диктовалась сверху, административным путем, как установилось при Сталине. Сантьяго Каррильо, рассматривая в книге "Еврокоммунизм и государство" вопрос об эволюции советского общества, пишет: "Необходимо вернуться к сложности этой ситуации и к тому, каким образом она находится в противоречии с примитивными схемами. Среди тех стадий, которые упоминались Марксом и Энгельсом (две из них мы называем социализм и коммунизм), нет той, на которой государство, созданное революцией, должно будет энергично приняться за осуществление первоначального социалистического накопления, необходимого для организации современного производства. Другими словами, не было учтено того, что новое государство будет вынуждено выполнить прежде всего типично капиталистическую задачу, которая не может быть выполнена в короткое время". Идея первоначального социалистического накопления как особого этапа для перехода от капитализма к социализму впервые выдвинута не Сантьяго Каррильо в 70-х, а Е. Преображенским в 20-х годах (см. об этом ниже). Идея эта противоречит всему строю марксистского учения и его экономической теории. Из учения Маркса вытекает (и это подтверждено жизнью), что гигантская концентрация средств производства происходит еще в недрах капитализма. И это само по себе, без всякого "первоначального социалистического накопления", путем обобществления средств производства обеспечит переход от капиталистического к социалистическому способу управления. Маркс и Энгельс считали, что социалистическая революция сможет победить только тогда, когда капитализм сам проделает всю черновую работу: достигнет высокого уровня производства и централизует промышленность и сельское хозяйство до такого уровня, что новому социалистическому строю не понадобится начинать с первоначального накопления. А как же быть, если страна, совершившая социалистическую революцию, еще не созрела для социализма, как, например, Россия в 1917 году? Тогда, отвечали классики марксизма, они смогут построить социализм с помощью и при поддержке более развитых стран. Ленин, борясь в 1917 году за социалистическую революцию, понимал, что Россия еще не подготовлена к социализму. Он шел на революцию в уверенности, что пролетариат передовых капиталистических стран Европы поддержит русскую революцию. Его уверенность вытекала из анализа эпохи империализма как эпохи войн и революций. Да, говорят критики, но ведь этого не случилось, предвидение Ленина не осуществилось. Русская революция осталась одинокой в безбрежном океане капиталистического окружения. И С.Каррильо в связи с этим задается вопросом: "Не является ли тип государства, который развился в Советском Союзе, и в частности та диктаторская система, которая ассоциируется с именем Сталина, со всеми своими эксцессами, злоупотреблениями и произволом, следствием именно этой функции государства, которая состоит в осуществлении первоначального накопления, в развитии современной индустрии любой ценой... ...Обратная же сторона состоит в том, что это накопление, это титаническое усилие развить индустрию потребовало огромных и бесчисленных жертв рабочего населения, жертв, на которые широкие массы этого населения не могли согласиться. И в этом состоял просчет, который поразил союз рабочих и крестьян и с неизбежностью привел к установлению государства такого типа, которое не только подавляет прежние прогрессивные классы, но также и ту часть населения, ... которая не принимала эти жертвы и, объективно говоря, могла быть мобилизована против нового правительства. Феномены бюрократизации возникли не только на основе традиций царизма, но также из этой ситуации, которой не предвидели теоретики. Маркс, Энгельс, да и сам Ленин представляли себе диктатуру пролетариата как власть огромного большинства, подавляющего крошечное меньшинство, для которой организация широкой демократии была предпосылкой. На практике так не произошло. Большая часть населения была пассивной, а очень важная часть - враждебной. Рабочая демократия продолжала все больше "сморщиваться", и то же самое происходило в партии, где острые социальные противоречия проявлялись в обострении фракционной борьбы, которой после смерти Ленина никто не способен был управлять. В результате этого образовался бюрократический слой, который начал присваивать себе функции лидерства, будучи уверенным, что он является исполнителем воли социальной массы рабочего класса, воплощением его диктатуры, но который незаметно начал пускать свои собственные корни, приобретать собственные интересы, действовать в соответствии со своими собственными специфическими механизмами и объективными законами". (С.Каррильо "Еврокоммунизм и государство". Подчерк. мной. - Авт.) Здесь многое верно, но неверна главная посылка: бюрократизация советского строя возникла и развилась не из потребности в первоначальном социалистическом накоплении, которая (потребность) якобы породила необходимое для ее удовлетворения насилие. Нет, насилие было необходимо Сталину для захвата им личной власти, и бюрократизация, централизация, отказ от установки на мировую революцию и замена ее установкой на сильное национальное государство - все это нужно было Сталину для достижения им той же цели. Каррильо сомневается в том, что сталинская политика насилия явилась результатом его отхода от ленинской установки на мировую революцию. Он пишет: "В своей речи на 1-м Всероссийском съезде Совнархозов 26 мая 1918 года Ленин сказал: "Мы не закрываем глаза на то, что нам одним, - социалистической революции в одной стране, - если бы она была даже гораздо менее отсталой, чем Россия, если бы мы жили даже в условиях более легких, чем после 4-х лет мучительной, тяжелой и разорительной войны, - в одной стране социалистической революции своими силами не выполнить". (Ленин, ПСС, т.36, стр.382) "Эта же идея, - продолжает Каррильо, - высказывалась и в других случаях, и Сталин после смерти Ленина в течение некоторого времени признавал, что невозможно построить полный социализм в одной стране и что это будет достигнуто только тогда, когда триумфальное шествие революции охватит другие развитые страны..." (С.Каррильо, там же). Однако отход сталинской фракции от установки на мировую революцию начался еще до смерти Ленина, после провала германской революции в 1923 году, после начала стабилизации капитализма. В своих предсмертных статьях В.И. Ленин наметил тактику партии в связи со стабилизацией капитализма и затяжкой мировой революции. Эта тактика предусматривала политику, дававшую возможность пролетарскому государству продержаться до нового подхода мировой революции, надежда на которую связывалась у Ленина с назревающим восстанием колониальных и полуколониальных народов. Но вскоре после смерти Ленина Бухарин и Сталин предложили другую тактику - установку на строительство социализма в одной стране (конкретно - в России) независимо от мировой революции. Это обосновывалось тем, что капитализм стабилизировался, и вопрос о мировой революции откладывается-де на неопределенное время. Они выступали поэтому против "авантюристической" политики Троцкого, продолжавшего придерживаться ленинской установки на мировую революцию. Предлагая коренным образом изменить тактику партии, Бухарин и Сталин руководствовались различными мотивами. Бухарин, так же, как Ленин и Троцкий, искал возможности продержаться до новой революционной ситуации в странах Европы - а концепция строительства социализма в одной России, казалось, открывала возможность мирного сосуществования с капиталистическими странами и использования этого промежуточного периода для медленной, постепенной доделки того, что не успел сделать в России капитализм. Сталин ни в какую мировую революцию не верил и был к этой идее равнодушен. Социализм, как он его понимал, можно было насадить только силой, а для этого нужно было создать сильное централизованное государство, руководимое единой волей и способное силой же в подходящее время насадить угодный ему строй в других странах. Таким образом, концепция "социализма в одной стране" совпадала с уже полностью сложившимся к тому времени у Сталина стремлением к захвату личной власти и очень облегчала этот захват. "Каким образом, - задает себе вопрос Каррильо, - соотносится, с одной стороны, эта идея (о невозможности построить социализм в одной стране), которая затем была идеологически отброшена, чтобы на ХVII съезде в 1934 году провозгласить победу социализма в СССР, - и, с другой стороны, характерные черты государства, построенного в СССР?" Пытаясь ответить на этот вопрос, Каррильо неправильно выводит ужесточение режима диктатуры из необходимости обеспечить первоначальное социалистическое накопление. Он пишет: "Ускоренная индустриализация, которая снизила возможности демократии и привела к крайнему подавлению ради достижения капитализации, необходимой для этой цели, не явилась результатом свободного выбора, сделанного исключительно по внутренним причинам. Это в значительной степени было навязано капиталистическим окружением под угрозой войны, которая хотя и разразилась только в 1941 году, но которая всегда замышлялась против СССР в предшествующие годы. Или индустриализация, или гибель - такова была дилемма, подтвержденная фашистской агрессией. Посредством этой угрозы империалистические силы, сознательно или нет, но оказывали влияние на все внутреннее развитие СССР. Они навязывали темп накопления и индустриализации, которые с необходимостью лимитировали социалистические мероприятия и оказывали негативное влияние на сельское хозяйство. Иначе говоря, они навязывали такой темп, который, в конечном счете, препятствовал союзу рабочего класса и крестьянства и сужал массовую базу системы. В то же время эта ситуация способствовала развитию государства, расположенного над и выше общества, государства, в котором методы принуждения разрослись до огромных пропорций и благоприятствовали возникновению эксцессов сталинских лет. Все это подтверждает невозможность построить полный социализм в одной стране до победы социализма также в ряде высокоразвитых стран... Международная ситуация навязала советским лидерам выбор превратить новое государство в великую военную державу ценой громадных жертв во имя этой цели. Это также придало государству, рожденному Октябрьской революцией, затем развитому Сталиным и все время зажатому в эту дилемму, специфические особенности которой наиболее ярко подчеркивают его авторитарный характер". (С.Каррильо, там же). Мы привели большую выдержку, чтобы не создалось впечатления, будто мы выдергиваем цитаты из контекста. В приведенной цитате дана законченная мысль автора по конкретному вопросу. К сожалению, приходится констатировать, что С.Каррильо ставит здесь вопрос с ног на голову. Аргументация взята им из "теоретического" арсенала Сталина. Это Сталин, оправдывая репрессии, убедил своих единомышленников (в том числе и ряд руководителей иностранных компартий), что карательная политика партии была вызвана давлением империализма, что ускорение темпов индустриализации диктовалось капиталистическим окружением, что "эти два процесса - зажим демократии и индустриализация - были тесно связаны между собою". Достаточно, однако, проанализировать ход событий в СССР