лейтенант Ведерников и гвардии капитан Карабанов. Герои боев просили делегатов передать правительству МНР сердечную благодарность за высокие награды. И снова традиционные подарки. А потом возникли "осложнения". Вся делегация в полном составе заявила, что желает принять участие в боевых действиях. Командование бригады было озадачено. Как же так? Подвергать гостей смертельной опасности? Но монгольские товарищи стояли на своем. Они все же побывали в батальонах. Центральный Комитет Монгольской Народно-революционной партии, Совет Министров МНР, все трудящиеся республики с огромным вниманием следили за боевыми успехами бригады. Когда делегация возвратилась домой, корреспондент газеты "Унэн" обратился к товарищу Ло-можабу с просьбой рассказать читателям о посещении подшефной гвардейской танковой бригады, о мужестве и высоком воинском мастерстве бойцов и командиров. 106 "Только за время нашего пребывания в действующей армии,-- сказал товарищ Ломожаб,-- доблестные танкисты части, носящей имя нашей Родины, уничтожили 10 немецких танков типа "тигр", 25 самоходных орудий и свыше 30 грузовиков". На страницах газеты "Унэн" печатались корреспонденции многих танкистов бригады. Экипаж танка "Монгольский арат", обращаясь к труженикам республики, рапортовал о своих боевых успехах. Танкисты заверяли аратов -- самый многочисленный класс страны, что грозная машина будет и впредь беспощадно громить оккупантов. Теплые слова благодарности всему монгольскому народу, и особенно интеллигенции, чье имя носила их боевая машина, высказали гвардии лейтенант Самышкин, старшие сержанты Летучее и Маркевич. Им тоже было чем порадовать друзей. Уничтожено три танка, четыре пулемета, несколько машин с войсками и грузами. В то время, когда монгольские газеты печатали эти сообщения, бригада вела боевые действия юго-западнее Бердичева. Зима на Украине неустойчива. То стоят морозы, хрустит крепкий наст под ногами пехотинца -- можно, не проваливаясь, топать по снежной целине, трещат ночами в лесу деревья, будто идет редкая перестрелка, а то подует изменчивый ветерок, и повиснет над низинами густой туман, съедая снег, развезет землю, потечет жирный чернозем, земля превратится в хлябь, дороги -- в болота, и в этом черно-буром месиве застрянет боевая техника: машины, тягачи, трактора, даже мощные танки, надсадно ревя, часто останавливаясь, с трудом пробираются вперед. Трудно наступать в такую пору. А противник ведет себя в высшей степени нервозно, то и дело переходит в отчаянные контратаки, цепляется за каждую деревню, за каждый бугор; гитлеровцы прекрасно понимали, чем грозит очередной котел, воспоминания о Сталинграде бросали их в дрожь. Исподволь готовило командование операцию, в строгой тайне держали ее люди, которым была доверена ее разработка. О ней не знали даже командиры наших подразделений и частей. 107 Бригада двигалась вдоль наметившегося котла, нанося удары потрепанной 17-й танковой дивизии. Ее уже не раз пощипали наши танкисты и летчики. Вдобавок у немцев нехватка горючего; случалось, они бросали исправные танки -- баки пусты, а подвозить горючее из тыла трудно: над дорогами висит наша авиация, да и сами дороги бог знает во что превратила весна, которая наперегонки с нашими частями ведет свое решительное наступление. Наконец пронеслась весть: противник окружен! Огромная вражеская группировка в кольце! Вот теперь-то все и начнется. Гитлеровцам передан ультиматум советского командования. Во избежание напрасного кровопролития всем войскам, оказавшимся в окружении, предлагается капитуляция; сдавшимся будет сохранена жизнь, оказана медицинская помощь. Громкоговорители большой мощности непрерывно передают текст ультиматума окруженным, самолеты сбрасывают сотни тысяч листовок, выбравшееся из-за облаков солнце подсвечивает листки, они кружатся, как стаи белых голубей. Танкисты слушают ультиматум, покачивают головами, некоторые посмеиваются: с фашистами надо другим языком разговаривать... Срок ультиматума истекает, а признаков проявления доброй воли незаметно, что ж, фашизм есть фашизм. Ультиматум отвергнут. Гитлеровцы надеются вырваться из котла, ожесточенно атакуют на разных направлениях, пытаясь прорвать кольцо; гитлеровское командование принимает срочные меры, чтобы помочь окруженным. Силами двух дивизий--16-й танковой и танковой дивизии СС "Адольф Гитлер" враг контратакует с внешней стороны кольца, стремясь вбить клин в направлении Медвина и Корсунь-Шевченковского. Чтобы помешать этому, по приказу командующего 2-м Украинским фронтом 11-й гвардейский танковый корпус, куда входила бригада "Революционная Монголия", переброшен на новое направление, в район Беседки, Красиловки, Тыновки. Танкисты получили приказ не допустить прорыва противника на Ставище к окруженной группировке. Корпус и бригада выполнили поставленную задачу: были освобождены населенные пункты Зозовка, Скыбин, Оратов. 108 Многие отличились в этих боях, но хотелось бы отметить А. Карабанова и К. Усанова. Эти люди умели не только руководить и командовать, не только были храбрыми и мужественными, они и мастерски владели оружием. Командир батальона капитан Карабанов, когда выпадала возможность, сам стрелял из пушки. Если он занимал место у орудия -- горе фашисту, попавшему в прицел. В последних боях капитан Карабанов меткими выстрелами лично уничтожил "тигра" и "фердинанда", а его батальон, насчитывающий всего десять машин, сжег пять фашистских танков. Командир 112-го механизированного батальона автоматчиков коммунист капитан Усанов со своими гвардейцами шел в атаку на броне танков. Заметив, что в районе деревни Тыновки накапливается немецкая пехота, Усанов соскочил с танка, увлек за собой бойцов и уничтожил гитлеровцев. Этих офицеров за личную храбрость очень ценил командир бригады Гусаковский. Сам Иосиф Ираклиевич всегда находился там, где всего опаснее, и требовал того же от своих подчиненных. В боях под Тыновкой первыми, как всегда, шли в огонь коммунисты и комсомольцы бригады. Группу автоматчиков-десантников окружили гитлеровцы, отсекли от основных сил. В самый критический момент, когда казалось, что силы на пределе, во весь рост поднялся парторг Захаров и повел за собой бойцов. В схватке с фашистами он уничтожил шестерых врагов. С исключительным самообладанием дрался с захватчиками коммунист лейтенант Текучее, награжденный за бои в Бердичеве орденом Красной Звезды. В течение трех дней взвод, которым он командовал, удерживал в окрестностях Тыновки высоту. Несколько раз гитлеровцы шли на приступ, но все их попытки оставались безуспешными. После взятия Красиловки бригада "Революционная Монголия" была выведена из боя. Совершив марш по железной дороге, она сосредоточилась в районе Шепе-товки, получила материальную часть, пополнилась личным составом и стала готовиться к предстоящим боям. В этот период в бригаду пришло много писем из МНР. Трудящиеся интересовались боевыми делами части, носящей имя их Родины, просили подробнее информировать их о боевых делах. В ответ на запросы друзей ко- 109 мандование бригады подготовило специальный доклад -- своеобразный отчет о проделанной боевой работе. В нем были перечислены почти все экипажи, отличившиеся в боях, сообщалось, что в бригаде награждено орденами и медалями Советского Союза 367 человек, в том числе правительственными наградами МНР -- 33 человека. В подготовке этого доклада приняли участие многие командиры, коммунисты и политработники. Дул весенний порывистый ветер, освежал лица бойцов, разгоряченные длительным маршем. Танкисты, откинув люки, сорвав шлемы, вглядывались в затуманенную даль. -- С Днестра дует! Да, впереди Днестр, полноводная река, до нее какая-нибудь сотня километров, и бойцы торопятся: все слышали об этой реке, а некоторые побывали в здешних местах, отступали отсюда в дымном июне сорок первого. Для противника, прижатого нашими войсками к Днестру, река -- важный рубеж. Гитлеровское командование, еще не оправившееся после разгрома под Корсунь-Шевченковским, оставляло отряды прикрытия, которым вменялось любой ценой сдержать войска Красной Армии. Такие заслоны являлись серьезными препятствиями. Небольшой населенный пункт Панасувка встретил головкой отряд сильным огнем. Командир решил выслать разведчиков и разобраться в обстановке: создавалось впечатление, что в деревне полно гитлеровцев с танками и орудиями. Разведка подтвердила: в Панасувке тридцать орудий и до двух батальонов пехоты, противник занял выгодные позиции. Оставив часть танков для прикрытия фронта, комбриг приказал основным силам обойти село и ударить на Колодзеювку. Но и здесь танкисты и автоматчики бригады были встречены огнем. Пришлось прорывать прочную оборону противника. Значительную роль в этом бою сыграли саперы. Они разминировали дороги, разобрали завалы. Атака на Колодзеювку в первый момент едва не за- 110 хлебнулась. Но положение изменилось, когда лейтенант Самоукин поднял свою роту. -- За Родину! Смерть фашистам! Одну за другой швырял лейтенант гранаты в подбегающих гитлеровцев. Увлекая бойцов, командир роты повел их в контратаку. Автоматчики преследовали врага, их обгоняли танки. Коммунист лейтенант Остроухое со взводом тридцатьчетверок уничтожил пять орудий. Механик-водитель сержант Мосунов виртуозно управлял боевой машиной. Башенный стрелок сержант Петров расстреливал из пулемета вражеских артиллеристов. Гарнизон Колодзеюз-ки был уничтожен. Немцы, окопавшиеся на окраинах Панасувки, были застигнуты врасплох, и когда в тылу появились танки, бросились бежать. Бригада к исходу первого дня наступления вышла в район населенного пункта Стадница. Боевая задача, поставленная командованием бригады, была выполнена. Прорвав вражескую оборону, такки вышли на оперативный простор, повернули на юг, уничтожая отдельные очаги сопротивления противника, устремились к Днестру. Днестр в этих местах широк, течение быстрое. И хотя у танкистов накопился немалый опыт форсирования всевозможных водных преград, командиры подразделений призадумались. Но пока танкисты скребли затылки, прикидывая, где и как перебираться на противоположный берег, пехота, привыкшая с ходу преодолевать любой рубеж, взялась за подручные средства. Чем только не пользовались! Бревна, притащенные с пепелища, доски, калитки, снятые с петель двери, все, что мало-мальски держалось на воде, шло в дело. Иногда обычная доска спасала человеку жизнь. Разумеется, она не выдержала бы солдата, нагруженного скаткой, автоматом. Но на нее можно было положить весь груз, одежду. Автоматчики вплавь пересекли Днестр. Когда подполковнику Гусаковскому доложили, что они уже на том берегу, он коротко приказал; -- Будем искать брод. 111 Офицеры переглянулись. Даже им, привыкшим к оригинальным и неожиданным решениям комбрига, это показалось невероятным. Ведь накануне разведчики излазили порядочный участок берега и ничего подходящего не нашли: мыслимое ли дело отыскать брод на такой широкой и быстрой реке! Но иного пути не было, отходя немцы взорвали мосты. Командир бригады приказал разведчикам и саперам отправиться на поиски брода. Вверх и вниз по течению ушло еще несколько групп. Наконец бойцы нашли удобное место для спуска танков к воде. И глубина реки как-будто бы не превышает допустимой для тридцатьчетверок нормы. Бригада пройдет. Но все-таки риск есть. Как всегда, наибольшая опасность выпадает на долю первого. Кто-то должен первым пройти в танке по дну, проложить курс на противоположный берег. На пути "первооткрывателя" подстерегают опасности; танк может угодить в яму, упереться в камень, и никто не знает, удастся ли спастись экипажу. Танкисты это понимали отлично, понимал и командир бригады, тревожно поглядывая на бойцов и командиров, обдумывал, кого послать. -- Разрешите мне? -- попросил лейтенант Иван Крав ченко. Русаковский долго молчал. Возражений у него не было, но ведь не так просто рисковать человеком! Лейтенант ждал, нетерпеливо посматривая на небо, оно было чистым, голубым после теплых дождей. Русаковский Проследил его взгляд и вздохнул: что ж, прав лейтенант Кравченко, ждать нельзя, неровен час, налетят фашисты. Русаковский махнул рукой: -- Давай! Танк осторожно, словно ощупывая гусеницами пологий спуск, подошел к урезу и, сердито фыркнув, двинулся по дну, погружаясь в воду. Танкисты стояли на броне и возле танков, сгрудились на берегу, затаив дыхание. Все знали, что экипаж Кравченко отлично подготовился, промазал щели, законопатил отверстия, чтобы вода не попала в машину, но мало ли что может произойти там, на неровном илистом дне, когда над задраенным люком толстый слой холодной быстрой воды. Уже скрылась башня, только тонкий штырь антенны да удлиненная выхлопная труба режут серую гладь, по- 112 называют направление движения танка. Над рекой повисла напряженная тишина, танкисты молчали, командир бригады по рации помогал экипажу Кравченко выбрать правильное направление. Труба и штырь посредине реки. Вдруг останавливаются. Кто-то, не выдержав, произносит страшные слова: не дай бог, мотор заглохнет, тогда все... Но танк двинулся снова, довольно быстро и уверенно, вот он уже показался весь, и на берегу грянуло дружное "ура". А танк, рассыпая фонтаны воды, с ревом вылетает на другой берег. Бригада начала форсирование. Еще не успели просохнуть машины, а танкисты уже вступили в бой в глубине обороны противника. В конце марта 11-й танковый корпус, в состав которого входила 44-я бригада, получил приказ овладеть Черновцами. Разведка донесла, что перед фронтом разрозненные очаги сопротивления, сплошной линии обороны у противника нет, а в самом городе не более полка пехоты и тридцать танков. Брать город было приказано 64-й гвардейской танковой бригаде. Наступление на Черновцы началось днем. 64-я бригада завязала бои за город, а в самый напряженный момент "Революционная Монголия" ударила во фланг противнику, и совместный штурм решил исход боя. 30 марта 1944 года Черновцы были освобождены. Москва салютовала танкистам двадцатью артиллерийскими залпами. Взятие опорного пункта гитлеровцев на реке Прут открывало путь на Румынию и Венгрию. Партия и правительство высоко оценили мужество и героизм личного состава бригады "Революционная Монголия", проявленные при форсировании Днестра и боях за Черновцы. На гвардейском стяге засверкала еще одна правительственная награда -- орден Богдана Хмельницкого II степени. А через десять дней бригада была снова награждена. На этот раз -- орденом Красной Звезды за успешные боевые действия в предгорьях Карпат, в результате чего гвардейцы вышли на границу с Румынией. 113 Вместе с нашими танками наступала весна. Холмы зазеленели, на лугах буйно шелестела трава, солнце припекало совсем по-летнему, а в садах вдоль дорог неистовствовала бело-розовая метель -- цвели вишни, черешни, зацветала акация, теплый ветер нес волнующие запахи полевых цветов, и солдаты на привалах подолгу смотрели вдаль, прикрыв глаза от слепящих солнечных лучей, вздыхали: руки, привыкшие пахать землю, убирать урожай, ухаживать за скотом, чинить инвентарь в колхозных кузнях и МТС, давно уже делали постылую, но необходимую работу, а тянуло к той старой, мирной... Но весна весной, а война войной. Она грохотала у Карпат, заглушая первые грозы. Крупный город Терно-поль, где скопилось немало фашистских войск, окружен нашими частями, взят в плотное кольцо. Немецкое командование принимало всевозможные меры, чтобы вызволить окруженный гарнизон. Тридцать "тигров" клином двинулись на город, стремясь пробиться к окруженным. Бригада "Революционная Монголия" преградила дорогу фашистским танкам. Первой внезапно столкнулась с противником рота старшего лейтенанта Георгия Шарипова. У села Жеребки-Шляхетски она напоролась на фашистские танки. Произошел встречный бой, с присущими ему особенностями и неожиданностями, бой, когда силы противника почти совершенно неизвестны, не "освещены" предварительной разведкой, бой скоротечный, нервный, где дело решают даже не минуты, а секунды и где побеждает подчас не тот, кто сильнее, а тот, кто оперативнее. Командир батальона майор Орехов, услышав выстрелы танковых пушек, запросил у ротного обстановку. Ша-рипов видел только мелькающие между окраинными постройками вражеские танки и не смог доложить подробно. Орехов решил немедленно выехать в роту. Село горело, ветер раздувал огонь, пожар разгорался, а в центре гремели выстрелы, где-то поблизости тарахтел пулемет отходившей тридцатьчетверки, постукивали автоматы десантников. Танк командира батальона влетел на улицу, Орехов откинул люк, чтобы осмотреться, но дым, словно туман, 114 затянул село. Орехов выскочил из машины, а в этот момент из-за горевшего дома выдвинулся немецкий танк и полоснул из пулемета. Пуля вошла комбату в бедро, раздробила кость. Орехов упал. Механик-водитель с радистом наскоро перевязали командира батальона, пехотинцы-десантники оттащили раненого подальше, чтобы после боя эвакуировать. Здесь, на вспаханном поле, нашел Орехова капитан До-рофеенков и отвез его в армейский госпиталь, в город Збараж, где ему сделали операцию и направили на лечение в тыл. Рота продолжала бой, ей на помощь пришла вся бригада. Гвардейцы дрались с гитлеровцами, пытавшимися пробиться к осажденному тернопольскому гарнизону. Бой длился до утра. Часть "тигров" уничтожили, остальные повернули в сторону тихого, зеленого городка Черткова. Их преследовали танки 1-й гвардейской танковой бригады и подразделения 20-й гвардейской мех-бригады. Чертков погружен в темноту, время далеко за полночь. Внезапно над крышами взвились ракеты: на улицах началась перестрелка. Немецкая пехота не смогла удержать городок и была выбита в течение часа. Война пощадила Чертков. Чистенькие, опрятные домики радовали глаз, высокий костел врезался в светлеющее небо. Утром улицы заполнились народом. Люди провожали взглядами запыленные танки, бронетранспортеры, грузовики; солдаты с радостным удивлением рассматривали уютный, утопающий в зелени городок. А сколько пепелищ, разрушенных, спаленных, уничтоженных огнем войны городов и селений видели они на своем солдатском пути! Трудовой Чертков встречал освободителей широкими улыбками, жители угощали гвардейцев молоком, пирожками, а то и доброй чаркой вина. Женщины махали платочками, косынками. Весной 1944 года в Монгольской Народной Республике поднялась новая волна патриотической активности трудящихся. Народ стремился своей помощью фронту ускорить час окончательной победы над фашизмом. 115 28 апреля 1944 года было опубликовано очередное постановление Совета Министров МНР и ЦК МНРП, подводившее итоги работы комиссии по сбору средств в фонд Красной Армии. Монгольские друзья собрали еще 2 миллиона тугриков на вооружение, оснащение и содержание личного состава танковой бригады "Революционная Монголия" и авиаэскадрильи "Монгольский арат". Из Москвы в Улан-Батор была передана телеграмма: "Премьер-министру, Герою и Маршалу МНР Чойбалсану. Прошу Вас передать трудящимся Монгольской Народной Республики, собравшим 2 миллиона тугриков на пополнение материально-технической части подшефной МНР танковой бригады "Революционная Монголия" и авиаэскадрильи "Монгольский арат", мой братский привет и благодарность Красной Армии, И. Сталин." Газета "Унзн" писала 24 мая 1944 года, что Совет Министров и ЦК МНРП призвали всех трудящихся принять личное участие в продолжающемся сборе средств в фонд Красной Армии. И снова наши побратимы откликнулись на призыв партии и правительства, по всей стране прокатилась волна митингов и собраний, начался сбор средств в фонд Красной Армии. НА ПОЛЬСКОЙ ЗЕМЛЕ Бригада отдыхала, пополнялась боевой техникой, и вот приказ: передислоцироваться на другой участок фронта. Танки погрузили на железнодорожные платформы, автомобили пошли своим ходом, и 2 июля "Революционная Монголия" сосредоточилась неподалеку от Дубно. Здесь гитлеровцы отошли на заранее подготовленные оборонительные рубежи, которые именовали линией принца Евгения. Им удалось задержать продвижение бригады. "Женькина линия", как окрестили гвардейцы этот фашистский рубеж, и в самом деле была укреплена основательно. Наконец в 50 километрах южнее обозначился успех. И сразу туда по приказу командующего 1-м Украинским фронтом И. С. Конева был переброшен 11-й гвардейский танковый корпус. Танкисты бок о бок со стрелковыми соединениями вошли в прорыв и развивали наступление. "Революционная Монголия" шла на Раву-Русскую. У хаты остановилась тридцатьчетверка, танкисты откинули люк, выбрались на броню. Не успели спрыгнуть на землю, как выскочила вся семья от мала до велика: хозяин, Михаил Петрович Нишк, его отец дед Петро, жена, дети. Младший сержант Осипов устало улыбнулся: -- Нам бы водички, только обязательно мокрой да холодной. Женщина и проворная девочка метнулись в дом, вернулись с корчажками молока. Запрокинув голову, Осипов пил ледяное молоко, белые капли стекали на загорев- 117 шую шею. Старик завел с танкистами неторопливый разговор. -- Как же теперь с землицей будет, сынки? -- А как было, так и будет. Государство поможет обзавестись хозяйством. Старик недоверчиво смотрел на рослого Осипова. Механик-водитель подтвердил, добавив: -- Наш Гриша зря языком молоть не приучен, сам много лет был председателем колхоза на Урале. -- Верно, был,-- кивнул Осипов.-- Наш колхоз из вестный. "Страна Советов". Может, слыхали, папаша? -- Где нам... Три года под немцем. А германец все забрал: корову, лошадь... -- Ничего, дедок, будет у тебя еще хозяйство... Бригада преследовала отступавшего врага. Форсировать водную преграду -- дело многотрудное. "Нужно послать боевого, смелого командира. Подойдет для этого, пожалуй, капитан Иванов",-- думал комбриг. Александр Петрович Иванов прекрасно проявил себя еще в летних боях 1942 года, затем на Курской дуге, под Харьковом и Киевом, при взятии Бердичева и в рейде на Черновцы. Рослый, широкоплечий капитан стоял перед комбригом. Гусаковский смотрел на него и думал, что не ошибся в выборе. Еще юношей шофер-ремонтник из Ленинграда по путевке райкома комсомола поступил в танковое училище. В мае 1941 года получил назначение под Броды, командовал учебной ротой. Там встретил войну. Комбриг объяснил Иванову задачу, обнял его за плечи: -- От вас, капитан, зависит многое. -- Приказ выполню, товарищ полковник! -- Хорошо. Вслед за вами пойдет передовой отряд, поддержит в случае необходимости. Даем роту танков, роту автоматчиков-десантников, истребительно-противо- танковую батарею, саперную роту, зенитно-пулеметный взвод, отделение разведчиков. -- А кто поведет? -- Майор Карабанов. Алексею Алексеевичу Карабанову, опытному, бесстрашному офицеру, Гусаковский сказал: its -- Вам надлежит обогнать пехоту, возглавить левую колонну корпуса и двигаться вперед. В бой не ввязываться, узлы сопротивления обходить. Главное, упредить отступающего противника, не дать ему закрепиться на противоположном берегу. Захватить плацдарм и держать, пока не подойдут основные силы. Пять тридцатьчетверок с десантом на броне устремились к реке. Десантники, бригадные разведчики и саперы обвешаны гранатами. Имущество: миноискатели, без которых не сыщешь фашистские "гостинцы", взрывчатка, детонаторы, мотки огнепроводного шнура -- все аккуратно увязано. Танки обходят заслоны противника, в драку не ввязываются, хотя у гвардейцев руки чешутся. Но приказ строг, и танкисты лишь сообщают в бригаду координаты вражеских огневых точек, "для сведения". Солнце садилось, показался обрывистый берег Буга. Капитан Иванов выслал разведчиков и, замаскировавшись, долго рассматривал в бинокль противоположный берег, сверяя наблюдения с картой. Вышли к Западному Бугу в районе Доброчина -- к государственной границе Советского Союза. Выше по течению деревня. По широкой приречной деревенской улице спокойно разгуливали гитлеровцы, проезжали автомобили. Ниже по течению виднелась другая деревня, утопавшая в садах; за зеленью не разглядишь, что творится на улицах, но ясно одно -- противник спокоен. Между деревушками в глубине Клусув -- железнодорожная станция. Ее-то и нужно захватить. Вернулись разведчики: -- Моста нет, товарищ капитан. Но брод нашли, хо роший: тридцатьчетверка только животик замочит. -- Молодцы! Быстро к броду!. Первым к воде спустился танк героя форсирования Днестра младшего лейтенанта Кравченко; тогда он шел первым, первым идет и сейчас. Брод мелок, "по животик", но невыгодно открыт, танки, как на ладони, а вражеские артиллеристы несут службу исправно. Десантников как ветром сдуло; скатываются, укрываясь за машиной, но едва танк выползает на берег-- пехота на броне, сейчас потребуется ее помощь. Вражеский берег значительно круче и выше восточного, но за рыча- 119 гами управления опытный водитель; танк, грохоча преодолевает песчаный барьер -- и он на польской земле. А она встречает неласково: танк с ходу врезается в болото. Кто мог предположить, что такой благополучный на вид берег может быть топким? Скорее назад, пока машина не увязла--лучшей мишени для немецких артиллеристов не сыскать. Куда идти? Времени на разведку нет. Но вот подоспела помощь. "Помощь" в рваной куртке, дырявых портах, шляпен-ке с отодранными полями, худа, как Христос на распятии. Поляк замахал руками: -- Не можно, не можно, паны-туварищи! От туда, ту да идите. И показал костлявой рукой направление. Кравченко быстро определил маршрут. Танк круто взял вправо, а старик еще долго смотрел вслед удалявшимся тридцатьчетверкам. Польский крестьянин не подвел: указал кратчайший путь -- впереди замаячили какие-то постройки. -- Перед нами Клусув!--крикнул Кравченко.-- Бы стрее вперед! Пять тридцатьчетверок, набирая скорость, рванулись на Клусув и с ходу вступили в бой, а реку один за другим пересекали танки. Форсировав Западный Буг, бригада расширяла захваченный плацдарм. Впервые "Революционная Монголия" вела боевые действия на чужой территории. Политработники, командиры, коммунисты разъясняли бойцам значение этого события, читали Манифест Национального комитета освобождения Польши, рассказывали о великой освободительной миссии Красной Армии, о братской помощи народу, стонавшему под фашистским ярмом. В эти горячие в буквальном и переносном смысле летние дни все воины бригады стали пропагандистами, беседовали с населением, используя каждый удобный момент для душевного разговора с трудящимися Польши, разъясняли значение Манифеста, сущность проводимой Национальным комитетом земельной реформы, популяризировали состав комитета. И крестьяне на хуторах, рабочие в освобожденных от фашистов городах 120 откликались на горячее, правдивое слово, помогали освободителям. А бои становились все более ожесточенными. Группа Иванова успешно атаковала Клусув. Его танк, как всегда,-- головной, за ним машины Кравченко и Ма-тусевича и старшины Кузоватова. Пристанционный поселок битком забит грузовиками -- гитлеровцы готовятся вывезти награбленное добро. На путях два эшелона и бронепоезд -- стальная махина, ощетинившаяся орудийными стволами крупного калибра. Если этого зверя выпустить, бойцам на плацдарме не сдобровагь; снаряд с бронепоезда расколет танк как орех. Иванов принял решение мгновенно. Товарищи наблюдают за командирской машиной, повторяют его маневр. Капитан навел орудие на бронепоезд, трассирующий снаряд пролетел над паровозом. Гвардейцы поняли, и по паровозу ударили остальные танки. Машина Кравченко, маневрируя между домами, обходила бронепоезд. Танк Матусевича остановился на рельсах. Танки били по паровозу дружно. Но бронепоезд "ожил", с платформ ответили орудия, завязалась артиллерийская дуэль. Попадание тяжелого снаряда смертельно, и танкисты маневрировали, укрываясь за пристанционными постройками. Паровоз, пораженный метким выстрелом, зашипел, как змей-горыныч, окутался клубами пара. Испуганная орудийная прислуга поспешила спастись бегством, под свист снарядов тридцатьчетверок бежали и автоматчики, засевшие на насыпи. Клусув был взят. Иванов быстро обошел станцию, теперь надо ждать атаки. Немцы опомнятся и бросят крупные силы. По всей вероятности, подгонят эшелон с войсками. -- Немедленно взорвать стрелки, подорвать пути! Занять круговую оборону! Иванов дал указание экипажам расставить машины так, чтобы на каждом опасном участке стоял танк. Заняли посты десантники, никто не сомкнул глаз, нападения можно ждать в любую минуту, хотя бы с целью разведки. Предположения капитана подтвердились, среди ночи загремели выстрелы, но фашистов отбили дружным 121 огнем. Утром атака повторилась. Сосредоточив шесть "тигров", четыре средних танка и до батальона пехоты, при поддержке артиллерии немцы пошли на приступ. Силы неравные, но гвардейцы Иванова славились отличной боевой выучкой. Ночью капитан ходил от танка к танку, ставил задачу экипажам. Два "тигра" и два средних танка были уничтожены. Орудийным и пулеметным огнем нанесен урон вражеской пехоте. Но и Иванов потерял две машины. Пострадала и командирская тридцатьчетверка: снаряд "тигра" повредил правую гусеницу и выбил опорный каток. Кольцо окружения сжималось, на станции шел рукопашный бой, по перрону бежали гитлеровцы, строчили из автоматов. По рельсам громыхал пятнистый закамуфлированный "тигр", его мощное орудие покачивалось, выискивая цель, за станционными постройками мелькали силуэты других танков. Иванов приказал отходить. По лощине и оврагу два танка и десантники скрытно отошли в прибрежное село, куда раньше отправили раненых. Один танк, отрезанный гитлеровцами, остался в районе станции. Обнаружив, что русские выскользнули из мешка, гитлеровцы бросились в погоню. Группа Иванова закрепилась в деревне -- дальше пути нет. Фашисты намеревались прижать русских к реке, уничтожить отряд. Иванов и его солдаты решили драться до последнего. Положение никудышное, возможности для маневра нет, танки, превратившись в неподвижные мишени, стали более уязвимыми. Командирская машина вот-вот совсем выйдет из строя, кое-как исправленная гусеница еле держится на крайних проушинах поврежденных траков. Пошли на хитрость. Чтобы дезориентировать противника, возились с гусеницей, не выключая двигателя, наоборот, пустили на большие обороты, а танк старшего сержанта Тихомирова на малой скорости курсировал по маршруту "вперед-назад". Грохот подняли невероятный. Немецкие "слухачи" были уверены, что русских танков в лощине не менее десятка. -- Готово, товарищ капитан! Гусеница исправна! Иванов радостно потер руки: два танка на ходу-- можно драться! -- Занять позицию! Иванов расположил машины удачно, позиция выбрана 122 верно: сады -- отличная маскировка, пусть теперь сунутся! Но противник, испуганный невесть откуда взявшимися танками, атаковать более не пытался и затаился на станции. Слишком дорого дался немцам успех: пять "тигров" превратились в металлолом. Иванову удалось потихоньку отойти. Гитлеровцы на преследование не отважились, введенные в заблуждение "шумовым оформлением". Постреляв по деревне из орудий, они затихли выжидая. А Иванову только это и требовалось. В полдень подошли наши части. Танки Иванова вместе с ними устремились в атаку: на станции отрезанная еще в начале боя тридцатьчетверка. Что с ней? Соединенными силами ударили на Клусув. Фашисты отступили. Потрескивали выстрелы, жарко полыхали пакгаузы и пристанционные постройки. Командирский танк прорвался к оставленной машине. Промчались бы мимо, но танк заметили десантники и заколотили прикладами по броне. Иванов откинул люк и увидел машину, которую считал погибшей. Тридцатьчетверка стояла на дне огромной воронки от авиабомбы, вместо орудийного ствола торчал какой-то обрубок с рваными краями. Навстречу выскочил механик-водитель старшина Соколов. -- Вася! Жив!? Василий Соколов рассказал, что произошло. Бой за станцию был в самом разгаре, когда бронебойный снаряд "тигра", угодив прямо в ствол, срезал его. Командир экипажа погиб. Танк, обезоруженный и беспомощный, стал. Гитлеровцы подумали, что экипаж уничтожен, и оставили танк в покое, а может быть, забыли о машине. Когда немцы удалились, Соколов включил двигатель и принялся осторожно маневрировать, надеясь укрыться за каким-нибудь домом. Увидев поблизости воронку от бомбы, решил упрятать в нее раненую машину. Три-дцетьчетверка осторожно спустилась на дно. Укрытие надежное, даже с двадцати метров не заметишь стоящий на дне танк. Соколов и стрелок-радист, прихватив пулемет, забрались в дом. Оттуда вели наблюдение. 123 Когда комбригу доложили о выходе группы Иванова, тот только головой покачал: что испытали люди, ведя такой бой! С командного пункта Русаковский видел, как гитлеровцы шли в атаку на Клусув. Заметил и поднявшиеся к небу столбы огня и черного дыма. Чьи машины пылали, наши или вражеские, не разберешь, из-за домов не видно. Тяжело, но чем помочь Иванову? Передовой отряд майора Карабанова и основные силы бригады ведут тяжелый бой за расширение плацдарма... Вечером 22 июня бригада вышла к Сану восточнее Радымно. Командование изучало данные разведки, а они не радовали: на левом берегу реки у противника хорошо подготовленный рубеж обороны -- два-три ряда траншей, проволочные заграждения в три кола, минные поля; на восточной окраине города Радымно разведчики обнаружили вкопанные в землю танки. Нашли брод, глубина небольшая, но дно очень вязкое. Ночью была выслана инженерная разведка. Брод отыскали быстро, западнее деревни с невеселым названием Гробовец. По этому поводу саперы отпускали соленые остроты, стуча зубами от холода: вода в неглубоком Сане в середине лета на удивление знобкая. -- Поторапливайтесь, братцы,-- подгонял саперов старшина. Бойцы, поругивая холод, отшучивались: -- Без тебя знаем: в такой водичке не заскучаешь. Быстро выставляли вехи, работа спорилась, но немцы заметили саперов, и вода закипела от разрывов мин, засвистели осколки, трассирующие пули прочерчивали в темном воздухе пунктиры. Вторую половину брода отметить вешками не удалось. К рассвету танки, сосредоточившиеся в лесу на обрывистом берегу Сана, с открытых позиций нанесли огневой удар по врагу. Автоматчики на лодках, плотах и подручных средствах устремились вперед. Но едва они достигли середины реки, немцы накрыли их огнем. Пехота не смогла переправиться на противоположный берег. Оставалось одно -- пустить танки. Это был риск, но риск оправданный. Комбриг приказал готовиться к форсированию. 124 Начал переправу третий, карабановский батальон. Но самого комбата среди танкистов не было. Алешу, как его ласково называли товарищи, тяжело ранило в схватке с "тигром" под Рава-Русской. Он сумел подбить фашистский танк, но и его тридцатьчетверка получила серьезные повреждения. Батальоном теперь командовал капитан Иванов. Александр Петрович решил попытаться захватить мост через Сан у Радымно и поручил это командиру разведгруппы лейтенанту Тихомирову. -- У тебя два танка, десантники, постарайся с ходу захватить мост, возможно, немцы его заминировали, но если ударить внезапно, проскочишь "над взрывом" -- ребята у тебя смелые, опытные. И помни: мост--ключ к Радымно. Танки Тихомирова, поддержанные артиллерией с берега, направились к мосту. Вырвавшись на шоссе, развили предельную скорость, но гитлеровцы не дремали. Мост уже виден, он ближе, ближе, стремительно нарастает. Тихомиров, идущий в головной машине, вглядывается. Мост пуст, немцев не видно, мост "чист". Триста метров. Двести. Но когда до моста оставалось не более ста метров, загрохотал взрыв. Центральный пролет с двумя опорами рухнул в воду. Тихомиров увел тридцатьчетверки и укрыл их в лесопосадках, тянувшихся вдоль берега. Батальон Иванова искал место для переправы. В помощь ему комбриг прислал саперов под командованием начальника инженерной службы бригады капитана Ми-хеева. Саперы под жестоким огнем приступили к работе. Однако ночью форсировать Сан не удалось. Утром вернулись из поиска разведчики. Местные жители утверждают: километрах в десяти ниже по течению есть удобный брод. Русаковский дал "добро", и батальон, совершив обходный маневр, вышел на берег Сана в указанной точке. Саперный взвод лейтенанта Коваля быстро проверил дно -- место подходящее. Батальон переправился через реку. Капитан Иванов приказал двигаться на деревню Вуйтовство. Здесь проходило шоссе Радымно -- Перемышль, важная магистраль, по которой гитлеровцы перебрасывали войска и боеприпасы. Шоссе нужно было перерезать. 125 У деревни по тридцатьчетверкам был открыт сильный огонь. Капитан Иванов шел первым. Не сбавляя скорости, он ворвался в деревню, в скоротечном бою выбил вражеский гарнизон и оседлал шоссе. Немцы понимали, что означает этот прорыв для всей их обороны и приняли экстренные меры, чтобы заделать брешь. Над боевыми порядками бригады повисла вражеская авиация. Жестокая бомбежка не прекращалась весь день. В этих боях бригада потеряла еще одного замечательного офицера: осколок сразил майора Павла Петровича Гетьмана, начальника политотдела бригады. Тяжело переживали танкисты гибель человека, который был близок и дорог каждому. Где бы он ни появлялся: в боевых порядках или в тылах бригады, у танкистов или ремонтников -- сразу же его окружали гвардейцы, и начинался неторопливый, задушевный разговор. Гетьман умел слушать собеседника, умел заострить внимание на главном и всегда был готов помочь человеку добрым словом и делом. Наконец на левом берегу Сана сосредоточилось достаточно войск, чтобы продолжать наступление. Командир корпуса усилил бригаду "Революционная Монголия" истребительно-противотанковым полком. Русаковскому было приказано взять Радымно. Задача не из легких. Город рядом, до него не более двух километров, поблескивает в утренней дымке острый шпиль костела, чернеют фабричные трубы, краснеют ре бристые черепичные крыши. Город близко, но перед ним открытое поле, ровное как стол. Оно насквозь простре ливается артиллерией и пулеметами. * Русаковский приказал дивизиону "катюш" поддержать наступающих, дать два залпа по южной окраине города. Гвардейские минометы окутались дымом, выпустили языки улетающего пламени. У городских стен взметнулись столбы разрывов. Но это мало помогло. Едва пехота поднялась, как вынуждена была снова залечь. Капитан Иванов понял: наступил черед батальона. Танки с автоматчиками устремились вперед. С наблюдательного пункта комбриг хорошо видел атаку батальона -- лихая, смелая, но танков мало, очень мало. А оборона у гитлеровцев крепкая и хорошо орга- 126 низована. Их артиллеристы точно пристреляли рубежи и встречали атакующих плотным огнем. Иванов проклинал ровную местность и ясный солнечный день, но все-таки надеялся проскочить и ворваться на окраину города. Немцы удержали Радымно. Но положение противника стало незавидным, город зажат в клещи. Утром одновременной атакой с двух направлений он был взят во взаимодействии с частями корпуса. Дорогой ценой досталась победа. Смертью храбрых погиб парторг 112-го батальона автоматчиков лейтенант Запорожец. "Революционная Монголия" продолжала наступать. Танки двигались по шоссе на Перемышль. До города рукой подать, час езды, но незначительное расстояние покрыли за сутки -- то и дело встречались доты, рвы, завалы. Из подвалов и с чердаков били пулеметы, рявкали противотанковые пушки, замаскированные у дороги. Деревушки огрызались огнем. Вечером батальон капитана Иванова, усиленный самоходками, занял деревню Дуньковице. Вскоре здесь сосредоточилась и вся бригада. Деревушка превратилась в своеобразный наблюдательный пункт. Она располагалась на возвышенности, отсюда открывался отличный обзор -- город виден отчетливо. К Иванову подошел начальник оперативного отдела штаба бригады старший лейтенант Алексей Блинников и передал приказ Гусаковского немедленно произвести разведку боем. -- Приказ есть приказ,-- согласился Иванов.-- Что ж, очевидно, придется атаковать -- иначе не выявишь огневую систему врага. Впрочем, давайте поразмыслим, подумаем. Командир батальона предложил направить к городу танк, который, демонстративно подойдя поближе к гитлеровской обороне, послужит "приманкой": на нас должны "клюнуть" немецкие артиллеристы. Искусно маневрируя, танк вызовет на себя огонь вражеских батарей. ш Командир батальона задумался: кого послать? Дело непростое, нужны опытные люди, умелые, которые не растеряются, оставшись один на один с противником. Разведчиков могут подстерегать всякие неожиданности, возможно, у немцев поблизости засады. Выбор пал на экипаж лейтенанта Константина Никонова. Одинокая тридцатьчетверка средь бела дня бесстрашно направилась к обороне противника. Это было настолько неожиданно и дерзко, что гитлеровцы опешили -- танк шел прямо к ним. Однако вскоре немцы опомнились и обрушили на храбрецов лавину огня. Экипаж Никонова пережил немало тяжелых минут. Фашисты, уверенные в превосходстве своих сил, и не думали маскировать оборону. Танкистов буквально ослепило вспышками и разрывами снарядов, но они хладнокровно ждали пока фашисты "раскроются", а механик-водитель умело бросал машину из стороны в сторону. Когда гвардейцам стало ясно, что наши наблюдатели сумели засечь наиболее важные огневые точки, лейтенант Никонов крикнул: -- Все, братцы! Сматываем удочки. Машина быстро нырнула в овраг и скрытно, в обход, направилась к своим. Полковник Русаковский вызвал в штабную машину капитана Иванова. -- Молодец твой Никонов! Умело "просветил" фа шистскую оборону. Давай думать, что делать дальше. Пе- ремышль--крупный опорный пункт, он очень сильно укреплен, артиллерии много и бронепоезд. Под его ору дия попадать не советую. -- Надо немцев перехитрить. -- Да. Мы их дезориентируем, пусть думают, что у нас ничего не изменилось. Командир бригады приказал истребительно-противо-танковому полку, находившемуся в его оперативном подчинении и батальону Иванова с приданными ему самоходками оставаться на мэсте, там, где его засекли наблюдатели противника. -- Вести непрерывный беспокоящий огонь. У против ника должно создаться впечатление, что мы вот-вот пе рейдем в атаку. А тем временем основные силы бригады ударят вдоль железной дорогч по северо-восточной окраине Перемышля. По артиллерийским позициям гитлеровцев был нане- 128 сен мощный удар, позволивший сломать вражескую оборону. Но особенно трудным в этот день был бой за город Ярослав. Третий батальон подошел к селу, расположенному километрах в четырех от города. Капитан Иванов выслал вперед разведчиков. Вернувшись, они доложили, что на шоссейной дороге-- единственном проходимом для танков участке у немцев две батареи. Решили ждать ночи. Танки пошли на село на предельных скоростях, ведя интенсивный огонь. Немцы испугались, темнота не позволяла определить силы наступающих. Фашистские артиллеристы бросили орудия и кинулись кто куда -- нервы не выдержали. Через несколько минут танки ворвались в село. Батальон капитана Иванова выполнил задачу. Пришла пора вступить в бой десантникам батальона капитана Усанова. Они спешились и начали выкуривать гитлеровцев из домов и траншей. Когда с этим было покончено, капитан Иванов повел батальон к северной окраине Ярослава. Разведчики доложили: впереди -- противотанковая батарея. Идти на пушки в лоб? Иванов приказал искать обход. Это оказалось нелегким делом. С одной сторо ны -- крутая гора, с другой -- высокая железнодорожная насыпь. Иванов колебался. Может быть, все-таки атако вать батарею в лоб, выполнить приказ любой ценой? К счастью, разведчики обнаружили дорогу. В районе кирпичного завода змеится узкоколейка. Минуя шоссей ную дорогу, можно зайти гитлеровцам во фланг. Иванов прикинул: "Осуществить этот маневр удастся лишь ча стично. Дорога узкая, батальон растянется. Придется ^ основными силами атаковать с фронта, а по узкоколейке j послать в обход машины две, не больше, чтобы ударили } одновременно с начавшейся атакой и подняли панику". j Два танка, прогромыхав по шпалам, прорвались в тыл I противника, открыли огонь. Удачно действовал экипаж ' лейтенанта Сороки и старшины Кузоватова. : Как только ударили танковые пушки в тылу у немцев, капитан Иванов с фронта повел батальон и приданные самоходки в атаку. Гитлеровцы стали отходить, а когда на восточную окраину в город ворвались основные силы бригады, отход превратился в бегство. 27 июля Ярослав и Перемышль были освобождены. ? Зак. 3738 129 НА САНДОМИРСКОМ ПЛАЦДАРМЕ Висла -- река широкая, течение быстрое. Танки сосредоточивались в прибрежных рощах, саперная разведка обшаривала окрестности в поисках брода, но мотострелки оказались оперативнее. Автоматчики батальона Усанова раздобыли все те же подручные средства, а через несколько минут уже плыли к вражескому берегу, а он, окутанный предутренним туманом, загадочно молчал. Командир батальона стоял в маленькой утлой лодчонке, ординарец консервной банкой вычерпывал темную воду, двое гребцов налегли на весла. Усанов скользнул взглядом по притихшему левому берегу, оглянулся и удовлетворенно крякнул -- за ним следовал едва ли не весь батальон, на плотах везли противотанковые пушки, боеприпасы. -- Даже артиллерия с нами,-- шутливо заметил Уса нов.-- Теперь нам ни один черт не страшен. -- Порядок, товарищ капитан! Осталось недалеко... Мина, провыв, шлепнулась в воду, ахнув, опрокинулся на дно лодки боец, выронив весло, капитан схватился за плечо--зацепило! -- Вперед! Несмотря на жестокий обстрел, мотострелки добрались до левого берега, ведя огонь из автоматов и ручных пулеметов, поднялись на кручу, прогремели взрывы гранат, скатилась, звякнув о камень, каска убитого фашиста, а наверху уже гремело русское "ура!". К берегу подъехал командир бригады, вместе с ним был начальник штаба. Здесь уже хлопатали саперы, армейский понтонный батальон помогал танкистам переправиться через Вислу. 120 Командир бригады переправился первым. Когда катер взял на буксир паром и пошел к левому берегу, полковник Русаковский ощутил холодок тревоги. А вражеская артиллерия усилила огонь. Но танкисты все же защищены броней от осколков, а понтонеры-катерники беззащитны. Русаковский присмотрелся и узнал катерника, стоявшего на борту суденышка,-- ефрейтор Антон Ковальский, старый знакомый. Недалеко от Каменец-Подольского в небольшом селе Тронецком проживала бедняцкая семья Филиппа Григорьевича Ковальского. Безрадостной была крестьянская жизнь. День и ночь Филипп Григорьевич с женой Анной Васильевной работал на кулака. Шесть сыновей -- один меньше другого -- и дочь. Придавили мужика нужда и бедность, и пошел он "шукать соби доли" до самой Сибири. Но счастья не нашел и там. Прошли годы. Дружно жила и трудилась большая семья Ковальских. Подросли сыновья. Крепкие и трудолюбивые руки их принесли в дом радость и счастье. Обзавелся своей семьей и средний сын Ковальских -- Антон. Работал Антон Филиппович Ковальский бригадиром плотников, был почетным и уважаемым человеком в колхозе "Красный пахарь". Но грянула война. На фронт из родного колхоза ушли шестеро братьев Ковальских. Старший, Кузьма, стал связистом, Афанасий, Петр и Николай сражались в пехоте, Иван -- в кавалерии, а Антон Филиппович, как опытный плотник и столяр, стал сапером. Сотни мин обезвредил он, прокладывая дорогу танкам на Калининском фронте зимой 1942 года, за что в числе первых был награжден медалью "За отвагу". На подступах к нашей обороне Ковальский расставлял невидимую сеть минных заграждений. Его мины не раз поднимали на воздух бросавшихся в контратаки гитлеровцев, подрывали их бронетранспортеры и танки. Не раз Антон Ковальский с разведчиками пробирался в глубокий тыл врага, неся на себе свой смертоносный s* 131 груз: взрывал железнодорожные мосты, рельсы, пускал под откос эшелоны с гитлеровцами, подрывал телеграфно-телефонную связь. Бригада "Революционная Монголия" продвигалась на запад. В передовых отрядах, как правило, действовали бесстрашные саперы, обеспечивая беспрепятственное продвижение нашим бойцам. Антон Филиппович вместе с танкистами-гвардейцами освобождал и свою родную Каменец-Подолыцину. ...Хорошо припоминаю я беседу с Антоном Ковальским после вручения ему третьей награды. Он был очень скромным человеком. Больше рассказывал о своих товарищах, чем о своем подвиге. Несмотря на то, что ему было 38 лет, он переносил тяготы походной жизни легче, чем иные молодые солдаты. Когда бригада достигла крупных водных преград, Ковальский освоил специальность моториста буксирного катера. При освобождении Львовской области он обеспечивал форсирование Западного Буга и Сана. Старший сержант вместе со своим саперным взводом под непрерывным артиллерийским огнем и бомбежкой в течение часа восстановил разрушенный мост и оборудовал объезд для танков бригады. После этого в течение пяти часов, превозмогая усталость, содержал в исправном состоянии переправу, пока все части не переправились на противоположный берег. На другой день при строительстве моста через Сан, под интенсивной бомбежкой и минометным обстрелом, Антон Ковальский установил рамные опоры моста. В самые критические минуты боя, когда авиация противника неистовствовала, Ковальский не прекращал работы до окончания постройки моста. Смело действовал Антон Филиппович при захвате сандомирского плацдарма. Красная Армия стремилась не только прорваться за широкую, глубоководную и быструю Вислу, прикрывающую центральную Польшу, но и скорее выйти на подступы к южной Германии. Гитлер считал рубеж Вислы последним рубежом отхода. Поэтому фашистское командование до предела напрягало свои силы, чтобы удержать во что бы то ни 132 стало левобережную Польшу. Сюда были брошены лучшие дивизии и новые тяжелые танки -- "королевские тигры". Приказ Гитлера был краток: "Удержать город любой ценой. Стоять до последнего солдата. Не отступать ни на шаг". На многочисленных плакатах, пестревших на зданиях и заборах города, была начертана схема Германии, пронизанная красной стрелой, с надписью: "Немецкий солдат! Закрой сердце Германии своим сердцем!". Исключительный героизм проявили саперы бригады. Отличился и Антон Филиппович Ковальский при захвате сандомирского плацдарма. Буксируя своим катером паром, он переправил на западный берег много боевой техники под сильнейшим огнем противника. Командир корпуса Гетман, наблюдая за переправой и поглядывая на часы, сказал: -- Если так пойдет, то до утра переправится вся бригада Гусаковского. Катер с паромом метался между берегами, перебрасывал танки на плацдарм, но и обратно шел не порожним: на пароме лежали первые раненые. Гитлеровцы нещадно били по переправе. Осколки уже не однажды пронизывали борта крошечного катера. Ковальский располосовал на куски гимнастерку, забивает отверстия. Новый толчок! Пробит второй борт. Как только катер еще идет?! Ковальский прыгает к рулю, отчаянно крутит рулевое колесо. В нательном белье он издалека выделяется на темном фоне. -- Эй, на катере! Новую форму присвоили? Чего в исподнее вырядился? -- кричали с парома бойцы. Ковальский грозит кулаком: ему-то не до смеха. Неожиданно появилось звено "юнкерсов". Фашистские самолеты начали пикировать на только что наведенный мост. Заухали бомбовые разрывы. Фугаска сорвала рамную опору моста. Раму понесло по течению, трое раненых бойцов держались на ней. Ковальский бросился на помощь. Вытащил бойцов, начал подгонять опору к мосту. На катерок коршуном налетел "мессер". Все спрыгнули в воду. "Мессер" прошил катер пулеметной очередью и ушел. Вынырнувшие саперы немедленно забрались на катер, заткнули дыры и взялись за раму. 133 "Мессер" снова налетел на упрямцев, и опять они скрылись под водой. Шесть раз возобновлялся этот смертельный поединок. Но рама была установлена, и движение возобновилось. Когда по мосту на западный берег двинулась пехота, вновь появились самолеты. На этот раз им удалось разрушить крайние прогоны только что восстановленного моста. Человек семьдесят оказались отрезанными на небольшой деревянной площадке на середине реки. Но Ковальский подошел на катере к мосту, оторвал от рухнувшего настила доски и перебросил их бойцам. По ним люди сошли на катер и были спасены. Родина высоко оценила героизм сапера. Указом Президиума Верховного Совета СССР Ковальскому Антону Филипповичу было присвоено звание Героя Советского Союза. Герой-сапер отличился и в последующих боях на реке Пилице. По отремонтированному саперами Козельского мосту шли танки, пурга слепила водителей. Один танк сполз левой гусеницей с прогона. Должно быть, водитель растерялся и рванул рычаг не в ту сторону: танк задрожал и вдруг, медленно перевалившись, рухнул, пробив лед. Все, кто был на берегу, побежали к огромной проруби, где сквозь темную поверхность просвечивалось стальное днище танка. Ковальский сбросил фуфайку, сапоги и, не задумываясь, нырнул в ледяную воду. Сверху было видно, как он полез под танк, потом послышались глухие удары. Наконец он показался из воды, ухватился за кромку льда, охнул: острый лед изрезал окоченевшие пальцы. Сильные руки подхватили и вытащили его. -- Дайте кувалду,-- прохрипел он.-- Передний люк закрыт. Вода набирается.-- Захватив кувалду, Ковальский снова прыгнул в воду. Стоявший рядом сапер последовал его примеру. Вдруг он высунул голову на поверхность, радостно крикнул "Есть!" и опять полез под танк. В прорубь бросились еще двое. Наконец над водой появились две головы. -- Вот,-- выдохнул Ковальский, передавая из воды на руки товарищам обмякшее тело танкиста. Так были спа сены все члены экипажа. Ковальский, саперы и спасенные танкисты отогрелись в санитарной машине и вернулись в строй. 134 В конце января бригада прорывалась к Познани. Путь преграждала уже трижды форсированная Варта. Надо было захватить исправный мост. Группа саперов под командованием старшего сержанта Ковальского перебралась на противоположный берег, зашла с тыла и захватила мост. И вдруг в штаб сообщили: погиб Ковальский. Этому не хотелось верить. Посланные разведчики доложили, что старший сержант Ковальский найден и доставлен в медсанбат. Врач сказал, что сапер находится в очень тяжелом состоянии: сильнейшая контузия, потеря зрения, обморожен, двустороннее воспаление легких и перелом ноги, но в палату к нему все же допустил. -- Не узнали, товарищ генерал?--прохрипел сапер.-- Меня сейчас и жена не узнает. Помните, "Золотую Звез ду" мне вручали? -- Все помню,-- ответил я.-- Как на Висле катерок одеждой затыкал, как раненый из строя не уходил. Все помню. -- Я и сейчас... вернусь,-- с усилием выговорил Ко вальский. -- Конечно, конечно, выздоровеете -- вернетесь. -- Если бы мне этот проклятый халтурщик попался... -- Успокойтесь, Антон Филиппович! Какой хал турщик? -- Да немец, который мост минировал. Понадеялся на него, гада, не проверил как следует. Я же ихней миной рвал. Мы как только охрану сняли, сразу мину нашли. Решили оставить ее для немцев: думали, если свои по дойдут, всегда отключить успеем. Туман страшный был. Потом шум услышали: идет колонна, а кто -- не разо брать. Как чуяло сердце--немцы подошли. И -- не сра ботал взрыватель! Неужели уйдут? Вскочил -- и к мине. Они не стреляли, наверно, от удивления: с запада русский навстречу бежит. Вставил я в заряд новый запал и, чтоб уже наверняка, руками за чеку дернул. Отбежал, да да леко ли отбежишь! Подбросило меня вверх метров на двадцать. Очнулся я в воде: взрывом на мель отки нуло. Ледяной водичкой обмыло -- пришел в себя. Пощупал воду рукой, куда течение идет и пополз вниз к нашим. Ковальский передохнул. Ш -- Как нашли меня, комроты шинель свою снял, укутал. Врач говорит, что зрение вернется: слепота на ступила от контузии. Врач сделал знак -- пора уходить. -- Товарищ генерал, пусть меня не отправляют даль ше медсанбата. Боюсь, в свою часть не попаду. -- Об этом не беспокойся. В нашей армии вас примут всегда... В последнем письме Антон Филиппович писал своей семье, что за новые боевые подвиги он вторично представлен к званию Героя Советского Союза. А вскоре жена Ковальского получила горестное сообщение от командования, что муж ее, Антон Филиппович, находясь в госпитале, умер от тяжелого ранения 14 апреля 1945 года. С воздуха переправа надежно прикрывалась соколами прославленного летчика гвардии полковника По-крышкина, ныне трижды Героя Советского Союза, маршала авиации. В небе над Вислой летчики Покрышкина, увлекаемые своим отважным командиром, показывали чудеса храбрости. Танковые рации принимали панические выкрики фашистов: -- Ахтунг! Покрышкин в воздухе! Вражеские летчики, услышав об опасности, стремились поскорее очистить воздушное пространство. К вечеру на левый берег были переправлены все танки бригады. Стремясь быстрее расширить плацдарм, Гу-саковский приказал батальону Боридько обойти сильно укрепленное местечко Копшевнице и ударить по опушке леса, где засели гитлеровцы. Но атака не удалась. В лесу оказалось много артиллерии и танков противника. Обстановка на плацдарме складывалась неблагоприятно. Неожиданно поднялся уровень воды в Висле. Пришлось срочно переделывать причалы. Это еще на сутки задержало переправу остальных частей корпуса. Тем временем противник подтянул танковую дивизию, ударил с запада, стремясь соединиться с северной труп- 136 пировкой. Гитлеровцы решили любой ценой отрезать наши части на левом берегу. Горловина между двумя вражескими группировками сужалась. Против немецкой танковой дивизии была срочно выдвинута из резерва командующего 64-я танковая бригада. Уничтожив двадцать восемь немецких танков, она восстановила положение. Части, прикрывавшие переправу, стали теснить противника к северу. Бригаде "Революционная Монголия", находившейся на левом берегу, командир корпуса поставил задачу отрезать пути отхода противнику. 3 августа бригада совместно с другими частями овладела населенным пунктом Тарнобжегом. В тесном взаимодействии с другими танковыми бригадами "Революционная Монголия" непрерывно атаковала противника. Несмотря на неудачу, Гусаковский приказал повторить атаку на Копшевнице. Выполнение задачи было поручено батальону Иванова. Вместе с ним шли автоматчики Усанова. Лихой атакой здесь не возьмешь. Штаб и командиры продумали детали предстоящего боя, Гусаковский утвердил план. Решили действовать с наступлением темноты, чтобы скрытно подойти поближе к противнику. В оставшееся до вечера время провели тщательную рекогносцировку местности, на которой предстояло действовать. Когда стемнело, танки и самоходки подполковника Мельникова двинулись в атаку. Противник открыл сильный огонь. Комбат связался с Гусаковским и попросил, как было условлено, дать пару залпов "катюш" по южной окраине Копшевнице. Небо расчертили огненные стрелы. Загорелись какие-то сараи, и немецкие противотанковые пушки стали видны как на ладони. Тотчас по ним открыли огонь тридцатьчетверки. Танки увеличили скорость и выскочили на окраину местечка. Гитлеровцы оставили траншеи, побросали орудия и разбежались. Продолжая наступление, бригада овладела несколькими населенными пунктами и перерезала шоссе Сандо-мир -- Опатув. Но дальше продвинуться не смогла. Собрав на этом участке не менее двух дивизий, немцы нанесли удар в направлении на Малице. 137 День прошел в тяжелых боях. Танки и пехота противника непрерывно атаковали. Гвардейцы отбивали натиск врага. Гитлеровцы подтянули резервы, отрезали слишком далеко вырвавшиеся вперед наши части, вышли в тыл наступающим. Наши в свою очередь отрезали фашистов. В итоге получался своеобразный "слоеный пирог". На этом участке враг бросил в бой новую технику. Группа мотострелков укрылась за холмом. Внезапно на них надвинулась бронированная махина -- танк казался громадным, такого еще видеть не приходилось. Автоматчики попятились, едва успели спрыгнуть в тесную ячейку. Танк прогрохотал мимо. -- Целый дом! -- ахнул боец с перевязанной го ловой. -- Раскрашен как-то чудно -- полосами. -- Из Африки Гитлер пригнал... Но вот на полной скорости навстречу немецкому танку устремилась тридцатьчетверка, ударила пушка, и распласталась по земле сорванная гусеница, танк закрутился, второй снаряд ударил в корму. Позже многие офицеры приходили взглянуть на трофей. Последняя новинка, как узнали у пленных, называлась "королевский тигр" и выглядела внушительно: 88-миллиметровая пушка, полсотни снарядов на боекомплект. Машина тяжелая, высокая. Особенно поражала толщина брони. Но гвардейцы "подобрали ключи" и к "королевским тиграм". Несколько этих танков было уничтожено в первом же бою. "Революционная Монголия" вместе с другими частями продолжала драться с превосходящими силами противника. Бои на сандомирском плацдарме явились для гвардейцев тяжелейшим испытанием. Но танкисты бригады действовали героически. Командир саперного взвода роты управления лейтенант Коваль, находившийся на командном пункте бригады, увидел, как взрывом бомбы завалило блиндаж. Коваль бросился на помощь. Он сумел откопать засыпанных бойцов и вынес их в безопасное место. "Юнкере" поджег танк "Маршал Чойбалсан". Радист старшина Окунев выскочил из машины, стал швырять на броню пригоршнями песок, чтобы сбить пламя. И снова 138 на помощь подоспел вездесущий Коваль. В танке радиостанция, которая держит связь со штабом корпуса! И Коваль с Окуневым боролись с пламенем, пока не отстояли машину. А вскоре радист уже сидел на своем месте и, превозмогая боль в обожженных руках, посылал в эфир позывные. Вечером 16 августа сандомирская группировка врага была окружена. Бригада "Революционная Монголия" овладела южной окраиной населенного пункта Кихары. Гитлеровцы то и дело переходили в контратаки. Два дня шли тяжелые бои. В ночь на 19 августа бригада полностью освободила местечко. Утром танкисты майора Иванова и действовавшие с ними пехотинцы двинулись дальше, но за селом натолкнулись на сильный вражеский заслон. Пехота вынуждена была отойти к окраине села. Противник почти сразу же пошел в контратаку, создалась угроза прорыва. По приказу Иванова танки укрылись в овраге, открыли огонь и отбили натиск фашистов. Майор Иванов предполагал, что гитлеровцы используют фаустников, и решил предупредить о них экипажи, проинструктировать танкистов. Он вылез из машины, обошел экипажи, поставил танкистам задачу периодически прочесывать пулеметным огнем поросший густым кустарником край оврага. Но когда Иванов подходил к своему танку, сильный удар в колено свалил его на землю. В горячке боя рана показалась Александру Петровичу незначительной, да и некогда было обращать внимание на ранение. Однако командовать он уже не мог. Вскоре Иванов потерял сознание. Когда пришел в себя, товарищи посадили его в коляску мотоцикла и повезли в госпиталь. Александр Петрович теперь понимал, что рана отнюдь не пустяковая, нога онемела, стала тяжелой. В коляске трясло, и капитан поменялся с водителем местами. Так за рулем мотоцикла он и приехал в медсанбат. Отсюда и началась его невеселая эпопея: медсанбат, госпиталь. Сколько фронтовиков прошли этим путем, многие даже неоднократно! Сдержанно, скупо писал он мне об этом пути. "Быстрый осмотр врачей, непонятные медицинские термины. Настроение в первый момент было оптимистическое, я рассчитывал проваляться в госпитале недолго, 139 пока бригада будет находиться на отдыхе, принимать пополнение и готовиться к новым боям. Действительность оказалась печальней моих предположений. Нога не болела, но казалась налитой металлом, кожа на ощупь под пальцами хрустела. В раненой ноге вспыхнула газовая гангрена, стоял вопрос о спасении мне жизни". Майору Иванову ампутировали ногу. Александр Петрович с честью выдержал тяжелые испытания, выпавшие на его долю, мужественно сражался с болью и победил. Выздоровев, он долгое время был на партийной и общественной работе, а ныне Герой Советского Союза А. П. Иванов -- депутат райсовета, живет и работает в Ленинграде. В начале августа 1944 года началось наступление. Сандомирский плацдарм был расширен до семидесяти километров по фронту. В ночь на 21 августа "Революционную Монголию" и весь 11-й танковый корпус вывели из боя. За взятие города Перемышля бригада была награждена орденом Ленина. ВИСЛА -- ОДЕР В новогоднюю ночь лес на северо-западной окраине небольшого польского городка Любартов приглушенно гудел. Экипажи возились у замаскированных, белых от изморози танков, слышалось позвякивание металла: неутомимые ремонтники Сени Барина помогали товарищам исправлять поврежденные машины. В штабных землянках колдовали над картами командиры, все подразделения усиленно занимались боевой и политической подготовкой-- личный состав упорно готовился к предстоящим боям. Полковник Русаковский прохаживался взад-вперед по узкой протоптанной в снегу тропинке, обдумывал поставленную бригаде боевую задачу. А она не из легких. Впрочем, разве были у бригады простые задачи? Иосиф Ираклиевич хмурился, рассеянно постукивал прутом по толстым стволам сосен. Легка ли его собственная военная судьба? Деревенским парнишкой из белорусского села Шаевка ушел он в Красную Армию добровольцем. Его тянуло в кавалерию, может быть, потому, что хотел пойти по стопам отца, служившего в драгунском полку. И когда командование решило направить его в танковое училище, он сильно огорчился. С тяжелым сердцем простился он с друзьями, со своим конем, на душе было невесело. Он долго не мог привыкнуть к танку -- машина не конь. Запах горючего, грохот, лязг гусениц, оглушительные выстрелы пушки... Иосиф Ираклиевич сменил немало боевых машин, начал с танка, напоминавшего черепаху с хвостом для преодоления препятствий, потом перешел 141 на двухбашенный 1-26, затем на БТ-2, Со временем он полюбил мощные машины, понял их "душу", научился использовать все резервы танка. Немало полезного узнал, когда стажировался на заводе. Позже командовал танковым взводом, ротой, но по стечению обстоятельств войну капитан Русаковский начал пехотинцем: в июле сорок первого под Ельней, не дождавшись прихода боевых машин, пошел в бой с винтовкой и только в октябре пересел в танк. Под Москвой Иосиф Ираклиевич уже командовал тан-козым батальоном, а когда в боях под Богодуховом погиб командир бригады полковник Леонов, Иосиф Ираклиевич принял командование бригадой. Русаковскому пришлось нелегко. Но постепенно он сжился, сработался с людьми. То живое, доброе и сильное, что свойственно было его характеру, расположило к нему весь личный состав. Ходил Русаковский прихрамывая, опирался на палочку -- в одном из боев его ранило, но командир бригады остался в строю.... В кронах сосен шумел ветерок, сыпался снег. Командир бригады отогнал нахлынувшие воспоминания и снова подумал о предстоящих боях, о форсировании Пили-цы. Река коварная, течение быстрое, лед, по сообщениям разведчиков, тонкий, придется искать брод. Ко всему еще болотистые берега, сверху намерзла корка, а проломишь ее и очутишься в трясине -- тягач не вытащит... Занятия по боевой подготовке надо подчинить одной цели -- детальному изучению местности в районе предстоящих действий, предусмотреть все до мелочей. На следующее утро бригада получила приказ о наступлении. Вперед с разведчиками ушел опытный, смелый офицер Днепров. По пути чуть было не врезались во вражескую автоколонну. "А что если пристроиться в хвост, посмотреть и тогда открыть огонь?" -- подумал Днепров. Выбрав удобный момент, танкисты ударили по автоколонне. Орудия и пулеметы били почти в упор. Машины разлетелись в щепки, гитлеровцы кинулись в лес. Воспользовавшись паникой, разведчики свернули в сторону и скрылись в темноте. 142 Вскоре показалась белевшая в ночном мраке широкая полоса замерзшей Пилицы. Взвод лейтенанта Кравченко сбив боевое охранение противника, вышел к реке. Когда стрельба утихла, Днепров с группой десантников спустился на лед. Измерили толщину: всего десять -- пятнадцать сантиметров. Танки не пройдут. Теперь важно узнать, какие силы сосредоточили гитлеровцы на противоположном берегу. Решили взять "языка". По льду продвигались по-пластунски. Белые маскхалаты помогли остаться незамеченными. На берегу сразу же наткнулись на проволочное заграждение. Но предусмотрительный Днепров приказал захватить все необходимое. Работали спокойно, быстро. Ни одним неосторожным звуком не выдали себя. В полной тишине подползли к боевому охранению. Прислушались. В окопе мирно болтали ничего не подозревавшие часовые. Через несколько секунд оба часовых были скручены и доставлены командиру. "Языки" оказались разговорчивыми. Теперь командир бригады мог принимать решение. батальону автоматчиков было приказано захватить плацдарм. Два танковых батальона и приданный бригаде самоходно-артиллерийский полк подполковника Мельникова ударили по обороне гитлеровцев и ближайшим населенным пунктам, где наблюдалось скопление войск противника. Под прикрытием огня самоходок автоматчики пошли в атаку. Первым спустился на лед взвод лейтенанта Меньшикова. Он должен был отвлечь на себя внимание гитлеровцев, ворваться в траншеи и завязать бой. Но был момент, когда казалось, что атака сорвалась. Освещаемая ракетами ледяная поверхность реки простреливалась со всех сторон. Осколки и пули вонзались в лед. Огонь очень сильный, но залечь нельзя. Только вперед. Автоматчики ринулись на врага. Во вражеских траншеях закипела рукопашная. Командир взвода гранатой уничтожил пулемет, скосил автоматной очередью набежавших гитлеровцев. Потом повел своих гвардейцев на прибрежную деревушку Стамеровцы, выбил из нее противника. 143 Пока пехота вела бой, саперы рвали лед. Они работали всю ночь, и к рассвету танки переправились на противоположный берег. Первым форсировал Пилицу батальон Карабанова. Головной шла рота коммуниста старшего лейтенанта Орликова. Когда комбригу доложили, что танки Карабаноза вступили в бой, он облегченно вздохнул -- теперь плацдарм удержим. Пора наводить понтонный мост. Саперы приступили к работе. Все, кто наблюдал за ними в эти часы, поражались их мужеству: солдаты и офицеры работали в ледяной воде. Мост рос буквально на глазах, и вот уже по оседающим от многотонной тяжести понтонам движутся танки майора Боридько. Теперь очередь за Пинским. Русаковский нетерпеливо посматривал на часы. Где же батальон Пинского? Поспеет ли он вовремя к переправе? Сложно ночью пройти большое расстояние, легко сбиться с дороги, кроме того, можно ввязаться в бой, ведь кругом, слева и справа от гигантского клина, прорубившего оборону противника до самой Пилицы, остались очаги сопротивления. А майор Пинский скрытно вел сзой батальон. Маршрут был выбран удачно. Только в одном месте неожиданно напоролись на противника. Командирский танк ударил в борт бронетранспортера, опрокинул его. Батальон снова устремился вперед. Дорога пошла под уклон, впереди показалась река. Широкое белое русло пересекала черная полоса понтонов, по зыбкому настилу медленно шел танк. Недалеко от моста одиноко стоял бронетранспортер комбрига, возле машины шагал взад-вперед Русаковский. Колонна остановилась, Пинский подбежал к комбригу с докладом. Тот жестом остановил майора, обнял его. -- Спасибо тебе! Не ожидал, что так скоро догонишь, все-таки время ночное, да и расстояние немалое. Вижу, батальон в надежных руках. Передай благодарность тан кистам. Давай карту, ознакомлю с обстановкой. Батальон Пинского начал переправу и вскоре сосредоточился на противоположном берегу. Командир батальона вызвал старшего лейтенанта Бахмарова. -- Залезай в танк, посмотрим карту. 144 В. И. Ленин и Сухэ-Батор. Худ. Н. Чултэм Маршал X. Чойбалсан передает воинам бригады танковую колонну "Революционная Монголия". 1943 г. Танкисты принимают новую боевую технику. 1943 г. И. И. Рыбалко. 1943 г. Встреча монгольской делегации в прифронтовом лесу. 1943 г. Святыня 44-й бригады. У знамени начальник штаба А. И. Воробьев. 1945 г. А. Л. Гетман и М. Т. Леонов. 1943 г. П. П. Гетьман. 1942 г. С. Е. Вобян. 1943 г. А. И, Воробьев. 1944 г. Герой Советского Союза А. ф. Ковальский. 1945 г. Ф. П. Боридько. 1945 г. Председатель Президиума Великого народного хурала МНР Ж. Самбу вручает награды воинам-танкистам. 1964 г. Министр обороны МНР генерал-полковник Б. Дорж осматривает новую комнату боевой славы. 1966 г. Открытие памятника Сухэ-Батору в танковой части. 1973 г. Товарищ Ю. Цеденбал вручает Золотую звезду Почетного гражданина МНР товарищу Л. И. Брежневу. 1974 г. Комбат включил фонарик, луч света выхватил из мрака лицо молодого офицера. Широкие брови нависают над глазами, придают Бахмарову суровое выражение. Но внешность обманчива: старший лейтенант -- человек добродушный, веселый. Бахмаров протянул сложенную гармошкой карту. Пинский развернул ее, быстро окинул взглядом и, вынув из планшетки карандаш, сделал пометку. -- Здесь, у деревушки Веньжевец, прикроете нас своим взводом. Потом догоняйте по этому маршруту.-- Пинский быстрым движением провел на карте линию.-- Ясно? Бахмаров молчал. Все правильно, обдумывает задачу. Пинский ценил расчетливых, толковых командиров, не таких, кто торопится выкрикнуть уставное "есть", не вникнув как следует в суть дела. Бахмаров взглянул на командира батальона. -- Задача ясна. Разрешите выполнять? Через несколько минут танки взвода Бахмарова, потушив фары, свернули вправо. Когда прибыли на место, Бахмаров вылез из люка. Впереди темнела окраина деревушки. Вернувшиеся разведчики доложили, что метрах в двухстах у дороги сараи с сеном. Бахмароз приказал командиру саперного взвода: -- Дорогу немедленно заминировать. Возле сараев выставить "секрет". Как только появится противник и его машины начнут подрываться на минах, сараи поджечь, Возвращайтесь по лощине. Мы займем оборону здесь. -- Есть, товарищ старший лейтенант! Десантники немного поспорили, каждому хотелось побыть в "секрете". В конце концов поставили младших сержантов Максимова и Коженевского. Они затаились, приготовив гранаты. Медленно тянулось время. На рассвете послышался шум моторов. Немецкая колонна -- танки, бронетранспортеры и артиллерия -- шла на большой скорости, разумеется, не рассчитывая встретить противника. Сильный взрыв -- и гусеница переднего танка развернулась. Танк подорвался на искусно замаскированной мине, перекрыв массивным корпусом неширокий грейдер. Ярко вспыхнули сараи, положенные бутылками с КС, осветив колонну, грянули танковые пушки, застрочили пулеметы. 6 Зак, 3738 145 Немцы бросились назад. Не видя противника, они решили, что силы его значительно превосходят их собственные, и не смогли оказать сколько-нибудь решительного сопротивления. В результате скоротечного боя было сожжено два танка, восемь бронетранспортеров. Старший лейтенант Бахмаров со своим взводом без потерь догнал батальон. Бригада продолжала наступление. Утром Русаковский собрал командиров: -- Нам предстоит овладеть городом Лович. Но впе реди вражеская линия обороны, причем не простая. Нем цы создавали ее еще в первую мировую войну. По дан ным разведки, гитлеровцы восстановили и усовершенст вовали старые укрепления, отрыли глубокие рвы, уста новили надолбы и минные поля. -- Сокрушим, -- сказал майор Карабанов. -- Не впервой. -- Ваш батальон идет первым,-- сказал Русаковский.-- Немцы замышляют взорвать мост через реку, ваша за дача -- не допустить этого. На станции стоит много эше лонов с оборудованием, мы должны помешать фашистам угнать их в Германию. Карабанов вызвал добровольцев. Командир взвода старший лейтенант Никонов попросил взять его взвод. -- Хорошо. Придадим саперов и автоматчиков. Взвод ушел вперед. Механики-водители выжимали из тридцатьчетверок предельную скорость. Когда впереди показался город, Никонов приказал танкам укрыться в лощине, чтобы не обнаруживать себя раньше времени. -- Автоматчики и саперы, за мной! Метрах в трехстах от моста они залегли. Решили действовать двумя группами. Первая снимает часовых и разминирует мост, вторая прикрывает. -- Учтите,-- наставлял Никонов,-- в домике, что возле моста, немцы-подрывники, их тоже надо успокоить, ина че выскочат, шум поднимут. -- Сделаем, товарищ командир. Автоматчики старшины Сергеева подобрались скрытно к мосту и напали на часовых. Те не успели даже вскрикнуть. Саперы полезли под мост, нашли взрывчат- 146 ку и кинжалом перерезали детонирующий шнур, обезвредив заряд. Никонов выстрелом из ракетницы подал сигнал. Тридцатьчетверки на полной скорости влетели на мост. Фашисты всполошились, но группа Никонова была уже на центральной площади города. Организованное сопротивление Никонов встретил только на улице, ведущей к железнодорожной станции. Танковые пушки били по немецкой обороне, вдали высилась баррикада из кирпичей, сбитых телеграфных столбов. -- Э-э, так мы тут провозимся, а эшелоны фашисты угонят! Никонов приказал младшему лейтенанту коммунисту Бенберину выйти кружным путем на железнодорожное полотно и разрушить его. Машина Бенберина ушла к станции. Бой вспыхнул с новой силой. На два танка и горстку десантников со всех сторон навалились фашисты. Сколько их? Трудно сказать, и конечно, Никонову и его товарищам было не до арифметических вычислений. Вскоре на улицах показались наши танки. Это батальон Карабанова спешил на помощь отважному взводу. Никонов бросился к железнодорожной станции, где в полном одиночестве дрался экипаж Бенберина. Немцы, отбиваясь от наседавшей тридцатьчетверки, пытались вывести эшелоны, подгоняли паровозы, но Бенберин один за другим выводил их из строя. Увидев еще советские танки с десантниками на борту, гитлеровцы кинулись врассыпную. Десантники прочесали вокзал, выбили из пристанционной постройки засевших там гитлеровцев и уже возвращались к танкам, когда заметили на перроне каких-то людей в шляпах. Те пытались удрать. Десантники пустили поверх их голов короткую очередь из автомата, и неизвестные дружно выполнили хорошо знакомую каждому фронтовику команду "хенде хох". Это были три переодетых офицера и комендант города. Впереди -- Гнезно, крупный промышленный центр. Гитлеровцы пытались сдержать наступление гвардейцев. Упорный бой завязался за деревню Цегельня. Обстановка порой складывалась так, что в бой вступали те, кому в обычных условиях делать это не приходилось. Капитан б' 147 интендатской службы Неклюдов, сопровождая боеприпасы и горючее, неожиданно столкнулся с противником. Быстро собрав своих солдат -- охрану и шоферов, ин-тендент организовал отпор врагу и не подпустил немцев к колонне. Чем ближе подходили бойцы бригады к городу, тем яростнее становилось сопротивление фашистов. Батальон майора Пинского с десантом на броне двигался через лес по просеке. Наконец оборвалась бесконечная шеренга сосен; где-то поблизости деревня. Комбат выслал разведку -- танковый взвод лейтенанта Сергея Озерова с автоматчиками. Часть десантников спешилась и направилась лощиной, а танки -- прямо. Вслед за разведкой двинулся батальон. Командир батальона не спускал глаз с машины Озерова. Вот он вышел на дорогу. Зачем? Ведь там могут быть мины! Пинский отдал по радио приказ командиру сойти с дороги. Тот ответил: -- Вас понял! Выполняю. В этот момент грянул взрыв, и танк Озерова окутался дымом. Комбат поспешил к машине Озерова. Возле нее стояли подбежавшие автоматчики. -- Фаустник! Из окна ударил, гад! Фаустника застрелили автоматчики, но фашист сделал свое дело. Гибель одного из лучших офицеров батальона и его товарищей потрясла майора Пинского. Чем ближе конец войны, тем больнее переживаешь потерю боевых друзей. Но задерживаться нельзя. Матвей Савельевич поручил своему заместителю организовать захоронение; самому же надо было продолжать выполнять боевую задачу. Прежде чем принять решение, майору Пинскому надо было самому все увидеть. Он выбрался на гребень высотки, из-за кустов внимательно осмотрел в бинокль окрестности. До деревни, растянувшейся на восток в виде буквы "Т", было не больше километра. Быстро созрело решение. Если разведчики доложили, что с запада чисто, нет ни артиллерии, ни пехоты, значит, надо основными силами батальона ударить именно с этой стороны. 148 Майор Пинский приказал лейтенанту Пелевину, когда батальон пойдет в обход, оставаться со взводом на месте и наблюдать за противотанковыми пушками противника. Как только они развернутся и откроют огонь, атаковать их на максимальной скорости, накрыть огнем, раздавить гусеницами. До западной окраины было около пяти километров. Гитлеровцы все-таки услышали звук моторов, но они не знали, сколько танков подходит. А батальон внезапно появился там, где его совершенно не ожидали. Особенно отличилась рота Ивана Хотовича Кравченко. Именно она расстреляла штаб фашистского полка и до батальона пехоты противника. Когда же фашистские артиллеристы развернули свои орудия против наших танков, лейтенант Кравченко подал команду "Вперед", и его машины рванулись вниз по склону на деревню. Вражеские артиллеристы попытались направить огонь против наших танков, но в этот момент по ним открыла огонь вторая танковая рота. В итоге боя было уничтожено девять противотанковых орудий, четыре бронетранспортера, более сотни гитлеровцев. 21 января бригада подошла к городу Гнезно. Первыми на улицах появились танки Карабанова. Они пронеслись по городу, словно ураган. Гитлеровцы, ошеломленные быстротой атаки, не смогли организованно отойти, их отступление походило на беспорядочное бегство, гвардейцы буквально по пятам ворвались в следующий населенный пункт. Могли бы и дальше продолжать преследование, но комбриг остудил горячие головы; он не хотел рисковать. Приказал закрепиться и привести в порядок материальную часть. Решение оказалось своевременным: поблизости находились крупные силы гитлеровцев. Едва танкисты начали копаться в машинах, устраняя незначительные повреждения, их "отвлекли" от этого полезного занятия вражеские автоматчики, а чуть позже и танки. Гитлеровцы попытались отбить город, но гвардейцы держались стойко. Командир бригады приказал провести разведку окрестностей. Один из танковых взводов наткнулся на 149 аэродром противника. Десятки истребителей и бомбардировщиков стояли на летном поле. -- Вот это подарок! -- воскликнул кто-то.-- Сам в руки просится! -- Уничтожить! Выполнять приказ комбрига направились два танковых взвода и взвод автоматчиков под командованием майора Пинского. Матвей Савельевич инструктировал кратко, разъяснил задачу образно: -- Прихлопнем, как мух! Но только в том случае, если будем действовать скрытно и не спать на ходу. Танкисты не спали. А немцы, по всей вероятности, прошляпили и обнаружили танки только тогда, когда огневые точки, охраняющие аэродром, стали одна за другой взлетать на воздух. Танковые пушки с ходу били по аэродрому, гитлеровцы, бросая оружие, разбегались кто куда. Из барака, в котором жили летчики, высыпали полуодетые фашистские асы, многие бросились к самолетам, но десантники скосили их из автоматов, а танки уже вырвались на летное поле. Тридцатьчетверки таранили самолеты, били из пушек, один за другим вспыхивали "мессершмитты" и "юнкер-сы". Более двухсот самолетов было уничтожено на земле-- огромный урон нанесен врагу! Бригада продолжала наступление, освобождая города и села Польши, уходила все дальше и дальше на Запад. Вечером 22 января передовой отряд достиг городка Сборники на реке Варте. Русаковский хотел с ходу захватить населенный пункт и форсировать Варту, но этот замысел осуществить не удалось. Фашистское командование сосредоточило в Сборниках сильный гарнизон, специальные подразделения фаустников, много артиллерии и танков. Почти все каменные дома были превращены в доты, неподалеку проходил глубокий противотанковый ров. -- Зубастый городишко,-- ворчали танкисты,-- огры зается, не сдается... -- Ничего, обломаем... После тщательной разведки вражеской обороны проделали проходы в минных полях, и штурм возобновился. Ему предшествовал огневой налет. Отлично стре- 150 ляли артиллеристы 1454-го самоходного полка подполковника Мельникова. Над окраиной городка поднялся черный дым пожаров. Казалось, сметены все огневые точки противника, но когда танки пошли в атаку, по ним ударили вражеские орудия. Гитлеровцы яростно сопротивлялись. Однако остановить наступательный порыв гвардейцев было невозможно, рота старшего лейтенанта Казьмина уже дралась на улицах города. А улочки узкие, переулки кривые. На перекрестках засели фаустники, то и дело мелькали они в окнах домов. Русаковский не даром тревожился за танки. -- Командиру мотострелкового батальона Юдину прикрыть танки! Автоматчики заметались по улицам, выкуривая фаустников. Перестрелка в городе усиливалась, но наши бойцы подбирались к вражеским гнездам, забрасывали их гранатами. Рядовой Вербин уничтожил станковый пулемет, установленный на чердаке двухэтажного дома. Командир огневого взвода старшина Брылев выдвинул пушки на прямую наводку, уничтожил бронетранспортер и две пулеметные точки. Но все же в тот день взять Оборники не удалось. Не увенчалась успехом и вторая атака. Русаковский решил форсировать Варту в другом районе, где, по данным разведки, оборона противника была наиболее слабой. Комбриг доложил о своих соображениях командиру корпуса, но у того были другие планы, и Русаковский получил приказ сдать обороняемый участок подошедшим частям. Командование задумало осуществить маневр в обход Познани. Быстро и организованно бригада "Революционная Монголия" совершила марш к месту переправы, форсировала Варту и к исходу дня 25 января сосредоточилась южнее Познани. Последние километры многострадальной, истерзанной почти шестилетней оккупацией польской земли. Вечером 26 января бригада вошла в Подбеже и Пин-не. Повсюду развевались советские и польские флаги -- население приветствовало танкистов. 151 Комбриг приказал остановиться: необходимо подтянуть тылы, привести в порядок машины. Выслав разведку, собрав командиров батальонов, он коротко подвел итоги и поставил задачу: -- Один бросок нам остался. Один. Дальше -- Гер мания! Стало очень тихо. И в наступившей тишине комбриг произнес: -- Дошли... Танки устремились к реке. Узенькая, незаметная, она петляет между лесистых холмов, на которых застыли неподвижные ветряные мельницы. Мирный, патриархальный пейзаж. А за рекой такие же стройные молодые сосенки, но солдаты напряженно всматриваются, прикрывая глаза от солнца: кажется, что на той стороне необычная, какая-то особенная земля -- фашистская Германия. Утро. Бригада получила приказ форсировать реку Обру. У всех, от комбрига до солдата, сидящего на броне, приподнятое настроение -- сейчас танки вторгнутся в Германию. Комбриг поднимает красный флажок. -- Вперед! Мгновение -- и тридцатьчетверки, взбудоражив зеленовато-сизую воду, вырываются на противоположный берег. Бригада "Революционная Монголия" начала победный путь по вражеской земле. В ВОСТОЧНОЙ ПОМЕРАНИИ В первый же день продвинулись на тридцать километров. Гитлеровцы сопротивлялись вяло, чувствовалось, что они скапливают силы на каком-то рубеже. Гусаковский тревожился: больно легко даются первые километры на вражеской земле. Что это? Беспечность уверенного в своих силах противника? А может быть, расчет? После взятия крохотного городка Калау обеспокоенный комбриг приказал остановиться и выслал вперед разведчиков. Они вернулись обескураженные, а их донесение еще больше насторожило Гусаковского. Путь преграждают ряды стальных надолб. Они тянутся широкой полосой с севера на юг. Тянутся далеко, до самого горизонта, границ этой полосы разведчикам установить не удалось. Гусаковский понял -- перед ним Мезеритцкий укрепленный район, один из многочисленных оборудованных по последнему слову техники комплексов оборонительных сооружений, прикрывавших центральные районы Германии. Главная линия имела в глубину несколько десятков километров. Железобетонные доты с двухметровыми стенами, над которыми возвышались купола из толстой брони или артиллерийские бронебашни, выдвигаемые из глубины специальными подъемниками. Все сооружения соединялись подземными тоннелями. Глубоко под землей размещались штабы, узлы связи, склады боеприпасов и госпитали. С дотами они соединялись лифтами. На подступах и во всей глубине обороны были вырыты противотанковые рвы и канавы-ловушки, в шесть-семь рядов торчали "зубы дракона" -- надолбы. 153 Противник загадочно молчит, не взмывают ракеты. Что там впереди? Разведчики предупреждали, что в дотах засели гарнизоны. Правда, промежутки между дотами не заняты полевыми войсками, но ведь выставляют же немцы часовых, охранение. Неужели противник не замечает ничего подозрительного? -- Да, ничего утешительного,-- задумчиво произнес Гусаковский, выслушав обстоятельный доклад разведчи ков. Коренастый, невысокий сержант в телогрейке, пере хваченной потертым ремнем, заметил: -- Некоторые надолбы вроде повыше остальных. -- И шатаются,-- добавил второй разведчик,-- словно гнилой зуб. Вот оно что! Командир бригады приказал проверить подозрительные надолбы. Оказалось, что они только вставлены в гнезда и не закреплены. Да это же готовые проходы! Бригада ворвалась в укрепленный район, вскрыв его, словно консервную банку. Главную полосу прошли почти без потерь. С пулеметными дотами гвардейцы справлялись успешно, танки подходили к доту вплотную, закрывали амбразуры, а саперы в вентиляционные отверстия спускали взрывчатку. Труднее было расправляться с пушечными дотами -- толстые стены надежно защищали расчеты, танки били в упор по этим дотам, но стены выдерживали. Однако и к ним приноро&ились. Их "освоили" самоходчики. Механики-водители засекали дот по вспышкам и подходили почти вплотную, снаряд посылался точно в амбразуру и выводил вражеское орудие из строя. Отличались и саперы: подкрадывались к дотам, стремясь попасть в мертвое пространство, подкладывали взрывчатку, и дот взлетал на воздух. Ночью 29 января батальон майора Карабанова подошел к городу Хохвальде. Вспыхнул встречный бой с частями немецкой группы "Рейнгард". Гвардейцы наголову разгромили врага. Но радость победы омрачилась тяжелой утратой -- погиб Алексей Алексеевич Карабанов, замечательный командир, боевой товарищ. Карабанов был необычайно смелым человеком. Пренебрегая опасностью, он нередко покидал танк, чтобы разобраться в обстановке, увидеть, как идет бой. Какой бы ни был огонь, Карабанов, если требовалось, выходил из танка. 154 Бригада развивала наступление. В брешь, пробитую танковым батальоном Карабанова, вошли батальоны Боридько и Пинского. Сломив сопротивление врага, бригада "Революционная Монголия" по узкому коридору преодолела Мезеритцкий укрепленный район и заняла город Мальсов. Так пал первый стратегический рубеж на пути к Берлину. Бригада вышла к Одеру. Проложить дорогу на западный берег предстояло автоматчикам батальона Героя Советского Союза капитана Юдина. Капитан вызвал лейтенанта Меньшикова. -- Отбери добровольцев -- и на ту сторону! -- Мой взвод готов, товарищ комбат! -- Возьмешь шесть бойцов, всем одеть маскхалаты. -- Есть! По тонкому льду смельчаки благополучно добрались до берега. По сигналу за ними последовал взвод Меньшикова. За взводом переправился и весь батальон. Но тут противник будто проснулся. Батальон атаковали гитлеровцы. Тогда бойцы Меньшикова зашли немцам во фланг и дружным огнем из автоматов уничтожили большую часть атакующих, а остальных захватили в плен. Заминка вышла на окраине деревни Рейтвейн: бойцов прижал к земле пулеметный огонь. Лейтенант Меньшиков приказал сержанту Гуделевичу и младшему сержанту Бондаренко уничтожить фашистских пулеметчиков. Бойцы перебежками, а где ползком подобрались к немцам. Послышались взрывы гранат, и пулемет замолчал. Меньшиков поднял бойцов, и взвод ворвался в деревню. А через Одер уже переправлялись танки. Одна за другой боевые машины уходили туда, где гремел бой за плацдарм. 23 февраля 1945 года маршал Чойбалсан поздравил танкистов с боевыми победами. В подразделениях в торжественной обстановке перед строем была зачитана приветственная телеграмма руководителя братской страны: "Монгольский народ следит за героическими подвигами Красной Армии и восхищается ее победами... с 155 радостью отмечает замечательные подвиги вашей бригады... В эту знаменательную годовщину желаю вам дальнейших успехов в вашей героической борьбе за честь, свободу и независимость свободолюбивых народов мира. Слава героической танковой бригаде "Революционная Монголия", ее бойцам и офицерам!" Утро занималось туманное, моросил мелкий надоедливый дождь. Первый день весны. Ровно в 8 часов началась артиллерийская подготовка, низко прошли на штурмовку "илы". Бригада "Революционная Монголия" завязала бои за Неренберг. К вечеру автоматчики при поддержке танкового взвода лейтенанта Каримова зацепились за окраину города. В боевые порядки головного отряда прибыл командир бригады. Город тонул в сумраке, лишь зарево пожаров освещало временами низкое небо. Комбриг всматривался в размытые очертания высоких зданий, остроконечные шпили кирх, думал о завтрашнем дне. Выслушав доклады командиров батальонов, Гусаков-ский приказал закрепиться и в течение ночи тщательно разведать силы и систему обороны противника. Комбриг не спеша шел от танка к танку, прислушиваясь к выстрелам, доносившимся из города. Возле одного танка он услышал негромкий разговор. По голосам узнал опытного механика-водителя Юрия Борисова и техника Сеню Барина. Русаковский усмехнулся: Сеня Варин известный дока в ремонтном деле, но и Борисов отличный специалист -- любят ребята потолковать о машинах. -- В нашем деле мелочей нет и быть не может,-- горячо доказывал Варин. Допустим, шплинт пальца трака гусеницы. На первый взгляд, не бог весть какая важная деталь, танковая пушка поважнее, а попробуй-ка без него! Нет шплинта, вылез палец из трака, лопнула гусени ца, танк остановился, превратился в хорошую мишень... -- У нас такого быть не может. Никогда. -- Почему? -- Не может у нас быть такого. Ведь кто у нас глав ный технический советник? Ремонтный бог? Сеня Варин! 156 Танкисты расхохотались, улыбнулся и комбриг. Сеня Варин действительно работает артистически. Мчится на мотоцикле за танками и в случае чего он тут как тут, вылезает из коляски с инструментами и за дело. Гуса-ковский вспомнил, как Варин на этой коляске вывозил из-под огня раненых танкистов. Отличный парень! На рассвете снова бой. В единоборстве с противотанковой батареей многое зависело от умения механиков-водителей. Но за рычагами управления боевых машин сидели настоящие асы. Старший сержант Волков, искусно маневрируя, вывел танк на батарею, уничтожил несколько орудий, расстрелял убегающий расчет. Не менее искусно действовали в бою за Неренберг и другие водители. Старшина Быков вступил в поединок с вражеской самоходкой и уничтожил ее. Умело сражались и десантники: огнем автоматов, гранатами выбивали гитлеровцев из подвалов, с чердаков. После двухчасового боя Неренберг был взят. 16 марта полковник Гусаковский получил приказ поддержать стрелковую дивизию, наступавшую на Гдыню. Ближайшая задача -- взять маленький город почти на самом берегу Балтийского моря Кляйн-Катц. -- Прихлопнем "маленькую кошку",-- смеялись гвардейцы, когда узнали, что означает название городка. Но "маленькая кошка" показала когти. Фашистские части дрались с упорством обреченных. Здесь, на берегах Балтики, в ожесточенных схватках с врагом погиб коммунист, командир батальона Герой Советского Союза Федор Боридько. Он вел танкистов на штурм опорного пункта гитлеровцев. Батальон разгромил противника, чем обеспечил продвижение всей бригады, но осколок снаряда сразил комбата. В конца марта бригада подошла к западной окраине Гдыни. Исход боя решили умелый маневр и меткий огонь танковой роты лейтенанта Бабкина. Гвардейцы ударили по фашистам из засады, уничтожили две "пантеры" и до сотни гитлеровцев. 28 марта Гдыня была очищена от оккупантов. НА БЕРЛИН Совершив четырехсоткилометровый марш, бригада "Революционная Монголия" сосредоточилась в густом лесу южнее Ландсберга. Могучие мачтовые сосны тревожно гудели, словно лесу передалось то огромное напряжение, тот боевой накал, то волнение, которое охватило всех воинов в преддверии великой битвы: впереди -- Берлин! Четыре долгих военных года шли сюда гвардейцы. От заснеженных полей Подмосковья, через спаленные солнцем курские степи, по Украине, польской земле, Померании. И вот танки с монгольскими именами на броне стоят уже недалеко от столицы третьего рейха... Бригада готовилась к предстоящим боям. Штаб изучал обстановку, подсчитывал силы, подразделения готовили боевую технику и оружие, отрабатывали приемы и способы ведения боя. Были созданы две штурмовые группы из обстрелянных солдат и сержантов во главе с опытными командирами и политработниками. Каждый воин получил разработанную Военным советом 1-й гвардейской танковой армии листовку-памятку, в которой излагались рекомендации по ведению боя в крупном населенном пункте. Хватало хлопот и ремонтникам. За