ти сильный удар по левому флангу 8 армии. Между этой армией и 1-й танковой армией образовалась широкая брешь от Умани до Винницы... Противнику удалось также прорваться на правом фланге и, продвинувшись южнее Винницы, выйти на Буг (полоса наступления нашей 38-й армии.-К. М.). Одновременно 1-я танковая армия оказалась под угрозой охвата обоих флангов..."{179} Далее автор пытается ответить на вопрос, почему советским войскам удалось так быстро добиться успеха. Среди перечисленных им причин больше всех соответствует действительности тот факт, что "немецкие дивизии в непрерывных боях с середины июля были буквально перемолоты..."{180} Маневр войск на левый фланг армии, о котором речь шла выше, осуществлялся, конечно, медленнее, чем нам хотелось. Но, не имея подвижных войск, в частности танковых, нельзя было достичь более высокого темпа продвижения. Тем более, что наши стрелковые дивизии за время предшествующих непрерывных боев с 11 по 20 марта уже прошли в труднейших условиях весенней распутицы до 200 км. Трудности усугублялись еще и тем, что наступательные возможности нашего правого соседа - 18-й армии уменьшились в связи с передачей одного из ее стрелковых корпусов в состав 1-й гвардейской армии. Основная тяжесть задачи по разгрому винницкой группировки противника поэтому легла на нашу 38-ю армию, силы которой не прибавлялись от того, что она получила дополнительные задачи. \303\ Тем не менее трудности успешно преодолевались. В частности, наш 101-й стрелковый корпус успел прорваться к Бару. Завязав бой за этот важный узел дорог, он надежно перерезал один из важнейших маршрутов отхода винницко-летичевской группировки противника на Каменец-Подольский и за Днестр. Так обстояло дело к исходу 20 марта на винницком направлении, где наступали 18-я и наша 38-я армии. К этому времени они освободили ряд городов и других крупных населенных пунктов, форсировали Южный Буг и, продвинувшись вперед от 70 до 200 км, продолжали преследование противника. Наступательные задачи на бродском, также вспомогательном, направлении осуществляла в те дни и 13-я армия. Действовавшая же на участке Тернополь, Волочиск, Проскуров ударная группировка фронта в составе 60-й, 4-й танковой, 1-й гвардейской и 3-й гвардейской танковой армий, отражая многочисленные контратаки немецко-фашистских войск, готовилась к новому наступлению. В ночь на 21 марта Ставка Верховного Главнокомандования дала указание возобновить наступление на тернопольском, черновицком и каменец-подольском направлениях и разгромить немецкую 1-ю танковую армию. Ведение сдерживающих боев с целью отвода этой армии на рубеж р. Днестр, а также удержание районов Броды и Тернополь командование группы армий "Юг" по-прежнему считало своей главной задачей. Его группировка войск в первой линии \304\ оставалась прежней. Но в то же время верховное командование вермахта, сильно обеспокоенное растущей угрозой на львовском и Станиславском направлениях, а также на подступах к Румынии, подбрасывало и развертывало стратегические резервы. В районе Тернополя сосредоточивалась наиболее сильная группировка в составе пяти дивизий - 349-й пехотной, эсэсовских 9-й и 10-й танковых, прибывших из Франции, 100-й легкой и 361-й пехотной, переброшенных из Югославии. В районе Станислава развертывалась 1-я венгерская, в районе Яссы - 4-я румынская армии. Но наличие войск в составе 1-го Украинского фронта обеспечивало создание превосходства на всех направлениях. Противника ожидало новое тяжелое поражение. \305\ ГЛАВА IX. Разгром 1-й танковой армии противника I Соответственно распоряжению Ставки Верховного Главнокомандования командующий фронтом маршал Г. К. Жуков приступил к выполнению плана наступления, разработанного еще 10 марта. 13-й армии генерал-лейтенанта Н. П. Пухова предстояло продолжать наступление на львовском направлении и овладеть рубежом Берестечко, Броды, 60-й генерал-полковника И. Д. Черняховского взломать оборону противника, после чего обеспечить ввод в прорыв 1-й танковой армии генерал-лейтенанта М. Е. Катукова в направлении на Чортков, Черновцы и 4-й танковой армии генерал-лейтенанта В. М. Баданова на Каменец-Подольский, освободить Тернополь и, достигнув р. Стрыпа на участке Городище, Вишневчик, перейти к обороне. 1-я и 4-я танковые армии должны были нанести удар во фланг и тыл 1-й танковой армии противника и перерезать ее коммуникации, идущие на запад. 1-й гвардейской и 3-й гвардейской танковой армиям генерал-полковников А. А. Гречко и П. С. Рыбалко предписывалось освободить Проскуров, развить наступление на Ярмолинцы, Гусятин, Чортков и овладеть рубежом р. Стрыпа от Вишневчика до устья. 18-й генерал-лейтенанта Е. П. Журавлева и 38-й армиям было приказано продолжать преследование противника в направлении Каменец-Подольского. Из поставленных задач видно, что командующий фронтом стремился к глубокому охвату 1-й танковой армии противника и созданию условий для ее полного окружения. Этому способствовали и успешные действия 2-го Украинского фронта, который разгромил уманскую группировку противника и еще 10 марта освободил г. Умань. В связи с этим, как уже отмечалось, изменилась и задача левого крыла 1-го Украинского фронта. Если раньше 38-я армия должна была своим левым флангом нанести удар на Райгород с целью содействия правому крылу 2-го Украинского фронта в овладении районом Гайсин, то к 10 марта необходимость в этом миновала. По указанию Ставки Верховного Главнокомандования направление наступления 18-й и 38-й армий \306\ было изменено, их нацелили на Каменец-Подольский вместо Могилев-Подольского в соответствии с новой разграничительной линией между фронтами. Напомню также, что таким образом Г. К. Жуков получил возможность использовать ударные силы этих двух армий для охвата правого фланга 1-й танковой армии противника, а свою 1-ю танковую армию, переброшенную из района Погребище, направить на Чортков в составе ударной группировки фронта для разгрома и обхода ее левого фланга. Однако в директивах Ставки ВГК и фронта замысел окружения не был достаточно ясно сформулирован, и хотя 4-й танковой армии было приказано овладеть Каменец-Подольским, где перехватывались пути отхода противника на юг, за р. Днестр, войскам не ставились задачи на создание внутреннего фронта окружения. В то же время внешний фронт окружения по рубежу р. Стрыпа должен был создаваться частью сил 60-й и 1-й гвардейской армий. Войска приступили к выполнению поставленных задач. Утром 21 марта, после короткой артиллерийской подготовки, началось наступление 60-й и 1-й гвардейской армий, а также 1, 4 и 3-й гвардейской танковых армий. 13-я армия в то время продолжала вести напряженные наступательные бои на бродском направлении, а 18-я и 38-я преследовали винницко-летичевскую вражескую группировку. Таким образом, впервые в этой операции одновременно наступали все армии фронта. В районе Броды, в полосе 13-й армии, как и в районе г. Бар, где наша 38-я армия перехватила один из путей отхода вражеской группировки и затормозила ее отступление, разгорелись ожесточенные бои. Они оказали существенное влияние на общий ход наступления, но не там решалась судьба немецко-фашистской 1-й танковой армии. Главным, ответственнейшим было по-прежнему направление на юг, на Чертков-Черновцы, где на правом крыле фронта вводились в прорыв наши 1-я и 4-я танковые армии. И так как выходом их на рубеж Днестра отсекались пути отхода вражеских войск на запад, то от успеха их действий зависело выполнение всем фронтом задачи, поставленной директивой Ставки ВГК. Ударная группировка фронта в первый день наступления на рубеже Тернополь, Проскуров прорвала оборону противника и продвинулась на главном направлении на глубину 12-20 км, во второй - на 25-30 км, в третий - еще на 25 км. Яростное сопротивление оказали вражеские войска в районе г. Проскуров, где они предпринимали контратаки пехотой с танками. Но безуспешно. Противник был разгромлен. Отдельные вражеские части, встречавшиеся на пути стремительного наступления 1-й и 4-й танковых армий, таяли, подобно весеннему снегу, а их остатки ручейками растекались в разные стороны. 24 марта на всех \307\ участках фронта были достигнуты столь существенные результаты, что окружение вражеской группировки представлялось делом самого ближайшего времени. В тот день наши танковые армии, разорвавшие фронт противника, мчались на юг. Выше всяких похвал действовала в оперативной глубине 1-я танковая армия генерала М. Е. Катукова. Ранним утром танкисты еще сражались с врагом на улицах Чорткова, где перерезали последний железнодорожный путь, связывавший 1-ю танковую армию противника с ее глубоким тылом. А уже в 10 часов они вышли на 55-километровом участке к Днестру. Первым достиг реки 8-й гвардейский механизированный корпус генерал-майора И. Ф. Дремова. Его 20-я гвардейская механизированная бригада полковника А. X. Бабаджаняна подошла к Днестру в районе Залещики, а 1-я гвардейская танковая полковника В. М. Горелова и 21-я гвардейская механизированная бригада полковника И. И. Яковлева - в районе Устечко. Левее к берегу прорвался 11-й гвардейский танковый корпус генерал-лейтенанта А. Л. Гетмана, тотчас же приступивший к форсированию реки. Одной из первых переправилась в тот день за Днестр 64-я гвардейская танковая бригада подполковника И. Н. Бойко. Вслед за танковыми и механизированными соединениями выдвигался 11-й стрелковый корпус генерал-майора И. Т. Замерцева, переданный из состава 1-й гвардейской армии в подчинение 1-й танковой армии. Параллельно наступала 4-я танковая армия, в командование которой вступил 13 марта генерал-лейтенант Д. Д. Лелюшенко. Первые три дня она действовала слабо. Сказались упущения подготовительного периода: то не хватало горючего, то прерывалось питание боеприпасами. К чести Д. Д. Лелюшенко следует отметить, что, командуя до этого общевойсковыми армиями, он быстро освоился с задачами руководителя подвижного, высокоманевренного объединения. В последующих операциях 4-я танковая армия под его командованием стала гвардейской и хорошо выполняла поставленные ей задачи. Она участвовала в грандиозной Берлинской и заключительной Пражской операциях Великой Отечественной войны. Но все это было еще впереди. А пока, на четвертый день наступления к Днестру, 4-я танковая армия, продвинувшись к Гусятину, овладела этим городом и достигла района в 20 км от Каменец-Подольского. В течение дня она захватила 55 вражеских танков, в том числе 15 "тигров" и 10 "пантер", 300 автомашин, три эшелона с артиллерией, большие склады с продовольствием, различным снаряжением, оружием и боеприпасами. 60-я армия в тот день смелым маневром на правом фланге обошла и окружила Тернополь с находившимся там 12-тысячным гарнизоном противника. \308\ К исходу 24 марта, таким образом, был определен разгром вражеских войск на Правобережной Украине. Севернее Днестра 1-й танковой армии противника были отрезаны пути снабжения и отхода. Подолия стала ареной нового поражения немецко-фашистских войск. Много раз ее землю топтали иноземные захватчики, но их неизменно настигало возмездие - то от лихих дружин Богдана Хмельницкого, то от красной конницы Буденного. Так и весной 1944 г. пронеслась здесь очистительная буря. В огне прославленных "катюш", в гуле самолетов и разрывах мин, снарядов и бомб, в стрекоте пулеметных и автоматных очередей пришло освобождение. И словно этого только и ждала земля, чтобы расцвесть радостными красками весны. Командующий фронтом в тот день направил в войска директиву, конкретизировавшую задачи по созданию условий для надежного окружения 1-й танковой армии противника. Затем он дал следующие дополнительные указания командующим армиями, командирам корпусов, дивизий и бригад. "В проводимой операции стремительный выход к р. Днестр и форсирование его с ходу имеет исключительно важное стратегическое значение, так как этим противник прижимается к Карпатам, теряя путь отхода. Кроме того, вся группировка противника, действующая на Украине, изолируется от сил, действующих севернее Полесья. Поймите важность стоящих перед вами исторических задач и всеми мерами ускорьте продвижение вперед, обходя противника, окружая его и не ввязываясь в длительные бои с его арьергардами. Примите все меры к быстрейшему продвижению артиллерии в боевые порядки наступающих частей. Особое значение приобретает стремительное движение 60-й армии к pp. Стрыпа и Коропец, отделяющее полуокруженную группировку противника от возможной помощи с запада"{181}. А вечером пришла новая радостная весть. В 22 часа Верховный Главнокомандующий издал приказ, в котором говорилось: "Войска 1-го Украинского фронта, отбив все контратаки противника на участке Тернополь, Проскуров и измотав в этих боях контратакующие здесь танковые и пехотные дивизии немцев, на днях внезапно для врага сами перешли в наступление и прорвали его фронт. За четыре дня наступательных боев войска 1-го Украинского фронта продвинулись вперед от 60 до 100 километров, овладели городом и оперативно важным железнодорожным узлом Чортков, городом Гусятин, городом и железнодорожным узлом Залешики на реке Днестр и освободили более 400 других населенных пунктов... \309\ В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся при осуществлении прорыва, и за освобождение городов Чортков, Гусятин и Залещики представить к присвоению наименований "Чортковских", "Гусятинских", "Залещицких" и к награждению орденами. Сегодня, 24 марта, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Украинского фронта, прорвавшим фронт обороны немцев на участке Тернополь, Проскуров, - двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий. За отличные боевые действия объявляю благодарность всем руководимым вами войскам, участвовавшим в прорыве обороны немцев"{182}. 25 марта армии фронта продолжали громить противника. 60-я армия отразила попытку врага прорваться в Тернополь на помощь окруженному гарнизону. 1-я танковая форсировала р. Днестр своими главными силами и освободила Городенку, 4-я танковая вела бои за г. Каменец-Подольский. 1-я гвардейская овладела Проскуровом, а ее 18-й гвардейский стрелковый корпус форсировал р. Серет и, продвигаясь вперед, отодвигал все дальше на запад внешний фронт окружения. 18-я и 38-я армии преследовали 1-ю танковую армию противника с востока. Теснимая со всех сторон, она несла невосполнимые потери в живой силе и вооружении. Например, только при освобождении Проскурова 1-й гвардейской армией было захвачено 95 танков, в том числе 18 исправных, 52 орудия крупных калибров и другое вооружение{183}. Оборона 1-й танковой армии врага рухнула на всем фронте. Выход наших армий сна Днестр и завязавшиеся бои за Каменец-Подольский означали, что над ней нависла угроза полного окружения и, следовательно, уничтожения или пленения. Замечу в скобках, что военные историки незаслуженно обошли своим вниманием подробности действий по окружению немецкой 1-и танковой армии. Между тем этот "мешок" при условии, если бы удалось его прочно завязать, мог привести к уничтожению крупных сил противника и к важным изменениям на советско-германском фронте. Окружаемая вражеская группировка имела в своем составе 11 пехотных - 1, 68, 75, 82, 96, 168, 208, 254, 291, 371 и 101-ю легкую, 10 танковых- 1, 6, 7, 11, 16, 17, 19, 25-ю, СС "Райх" СС "Адольф Гитлер", 20-ю моторизованную и 18-ю артиллерийскую дивизии. Часть из них - 82-я пехотная, 1-я и 25-я танковые, 18-я артиллерийская дивизии были обескровлены, у других сохранились силы лишь наполовину. Лишь 8 дивизий - 68, 96, 208, 291, 371-я пехотные, 6, 16 и 17-я танковые сохранили свой основной боевой состав. \310\ И все же это была мощная группировка. По количеству дивизий - 23 - она превышала даже группировку, которая была окружена и ликвидирована под Сталинградом. Немецко-фашистские войска, боявшиеся и избегавшие окружения, все же вновь попали в огромный "мешок". Хотя он не был еще завязан, сознание близившегося разгрома действовало на них удручающе. Они помнили заверения гитлеровского командования выручить окруженную 6-ю армию под Сталинградом и тщетные усилия осуществить это. В их памяти были еще свежи февральские события под Корсунь-Шевченковским, где были уничтожены десятки тысяч гитлеровцев, которым также гарантировали выход из окружения. Фашистские солдаты, офицеры и даже генералы, попавшие в кольцо, уже не верили в возможность освобождения окруженных. Тем более, что в составе 1-й танковой армии были как раз те танковые дивизии (1, 6, 16, 17-я, СС "Адольф Гитлер"), чьи попытки вызволить из "котла" свои войска под Корсунь-Шевченковским оказались бесплодными. Солдаты не верили своим офицерам, а те генералам, а все они вместе - Манштейну, в обоих случаях возглавлявшему неудачный поход на выручку окруженных, и своему верховному командованию. Впрочем, как теперь известно, чувство недоверия было взаимным даже в высших кругах: Гитлер не доверял не только своим генералам, но также и фельдмаршалам - командующим группами армий. Так, в марте 1944 г. он, по свидетельству Манштейна, потребовал от них письменного заверения в лояльности к нему как к главе государства и верховному командующему{184}. Таков был противостоявший нам весной 1944 г. враг. Морально подавленный, страшившийся расплаты за совершенные преступления, но все еще продолжавший разбой и готовый на все ради собственного спасения, а поэтому по-прежнему опасный. И все же, к сожалению, здесь не был повторен Сталинград. II Маршал Г. К. Жуков решил разгромить вражескую группировку севернее Днестра. Полагая наиболее вероятными попытки врага отвести свои войска через Каменец-Подольский на юг и юго-запад, за Днестр, командование фронта принимало энергичные меры, чтобы лишить врага такой возможности. С этой целью 4-я танковая армия должна была после овладения Каменец-Подольским двигаться навстречу 38-й армии, наступавшей с востока. Так предполагалось создать к северу от Днестра внутренний фронт окружения. 1-й танковой армии генерала М. Е. Катукова было приказано переправиться через реку всеми силами и разгромить вражеские войска в междуречье Днестра и Прута. \311\ Таким образом, на внутреннем фронте окружения действовали главные силы 1-й гвардейской, 18-я, 38-я общевойсковые и 4-я танковая армии. На внешнем - 1-я танковая на юго-западе, 18-й гвардейский стрелковый корпус 1-й гвардейской армии и 60-я армия на западе. 1-я танковая армия противника была к 28 марта охвачена почти со всех сторон в районе к северо-востоку от Каменец-Подольского. Кольцо, окружность которого достигала 150 км, не было прочно замкнуто лишь на западе, между левым флангом 4-й танковой армии у Лянцкоруни и правым флангом 1-й гвардейской армии у населенного пункта Чемеровцы. Разрыв составлял до 15 км. 1-я гвардейская армия, имевшая там 11-й и 30-й стрелковые корпуса, лишилась их. Распоряжением фронта первый был передан 1-й танковой армии и ушел с ней на Коломыю и Черновцы, а второй переподчинен 4-й танковой армии. Остальные силы 1-й гвардейской армии на северном секторе "кольца" вели ожесточенные бои с окруженными. 4-я же танковая армия, овладевшая к тому времени Каменец-Подольским и образовавшая юго-западную часть "кольца", также не могла закрыть разрыв. Она понесла в предыдущих боях значительные потери и теперь имела менее 70 танков. Приданный ей на усиление 30-й стрелковый корпус также не располагал достаточными силами: в его составе были только две дивизии и ограниченное количество артиллерии. Да и развертывался он для боя уже в ходе отражения контратак, не успев подтянуть артиллерию после форсированного движения. Наконец, и 4-я танковая армия, и 30-й стрелковый корпус испытывали острый недостаток в боеприпасах и горючем, так как были оторваны от остальных сил фронта и снабжались только воздушным путем. На всем внутреннем фронте наши войска превосходили противника по живой силе, но не располагали достаточным количеством артиллерии и особенно танков. У нас имелось около 130 танков, а у противника - более 300. Что касается артиллерии, то на труднопроходимой местности она перемещалась медленно и нередко отставала. Фронт располагал тремя танковыми армиями, а для выполнения основной, решающей задачи не оказалось достаточного количества танков. К сожалению, дело обстояло именно так. Танковые армии были малочисленны, разбросаны и использовались разрозненно, как и правофланговые корпуса 1-й гвардейской армии, оторванные от нее. Свежая и наиболее сильная 1-я танковая армия, хотя и успешно действовавшая далеко за Днестром, в районе Черновцы и Станислава, практически не могла оказать помощи в разгроме окруженной группировки противника. Что же касается 3-й гвардейской танковой армии, то ее главные силы с 29 марта были выведены в резерв фронта на \312\ доукомплектование с целью подготовки к доследующим действиям - овладению г. Львов и выходу на государственную границу на завершающем этапе операции. Это было сделано в соответствии с планом, изложенным в докладе Военного совета фронта Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину от 25 марта и подробно разрабатывавшимся тогда штабом фронта во главе с генерал-лейтенантом А. Н. Боголюбовым. Только ее 9-й механизированный корпус генерала К. А. Малыгина, переданный на усиление 1-й гвардейской армии, участвовал в разгроме окруженной группировки противника. 4-я танковая армия, о боевых возможностях которой сказано выше, в силу сложившейся обстановки была не в состоянии нанести мощный удар по окруженной группировке противника еще и потому, что вынуждена была обороняться в Каменец-Подольском и его окрестностях от контратакующего врага. Не могли это сделать и успешно преследовавшие противника с востока 18-я и наша 38-я армии, так как не располагали танками, в то время как окруженная группировка наполовину состояла из танковых дивизий. Все это показывает, что хотя 1-я танковая армия противника была отсечена от своих тылов, изолирована и зажата на небольшом пространстве, но условия для ее уничтожения были непрочны. Внутренний фронт окружения был уязвим, причем на важнейшем направлении - западном. Следует вновь подчеркнуть, что при всех трудностях в снабжении войск боеприпасами и горючим фронт располагал силами, способными уничтожить каменец-подольскую группировку гитлеровцев. Но для этого прежде всего, конечно, нужно было по-иному использовать 1-ю танковую армию. Это отметил впоследствии в своих мемуарах и Г. К. Жуков. "Сейчас, - писал он, - анализируя всю эту операцию, считаю, что 1-ю танковую армию следовало бы повернуть из района Чорткова-Толстое на восток для удара по окруженной группировке"{185}. Касаясь вопроса, почему это не было сделано, он пояснил: "Но мы имели тогда основательные данные, полученные из различных источников, о решении окруженного противника прорываться на юг через Днестр в район Залещики. Такое решение казалось вполне возможным и логичным"{186}. Свою долю вины за то, что "мешок", в который попала 1-я танковая армия противника, не был прочно завязан, несем и мы, командармы. Мы не можем уподобляться немецко-фашистским генералам, ссылающимся то на распутицу, то на морозы в оправдание своих просчетов и поражений. \313\ Скажу о себе. Успешные действия 38-й армии по разгрому противостоящего врага, очевидно, несколько притупили во мне и в Военном совете армии, как и во многих подчиненных, ощущение сложности стоявших перед нами дальнейших задач. Верилось в то, что противник быстро теряет способность к сопротивлению и что вследствие этого мы легко и в кратчайшие сроки уничтожим окруженную группировку. С такими настроениями, общими, на мой взгляд, для командования и фронта и армий, отчасти связаны и недоработки в ведении разведки с целью своевременного вскрытия состава и намерений противостоящих частей. Сначала разведка фронта и армий правильно определила стремление противника отвести свои войска за Днестр, но затем не вскрыла изменения направления выхода из окружения и ввела командование в заблуждение. Командующий немецкой 1-й танковой армией геиерал-полковник Хубе сначала действительно стремился отвести свои войска за Днестр и для этого прежде всего стягивал их в район Камеиец-Подольского, оставив сильное прикрытие на севере, на рубеже Городок, Ярмолинцы. 28 марта передовые части отходившей группировки противника подошли вплотную к району Каменец-Подольского и завязали там бои. Донесения нашей 4-й танковой армии становились все тревожнее. Враг ожесточенно контратаковал ее войска на довольно значительном участке от Лянцкоруни до Китайгорода. Первый из этих населенных пунктов находится к северо-западу, а второй к юго-востоку от Каменец-Подольского. Таким образом, казалось, что враг упорно стремился к Днестру. К этому нужно добавить, что у г. Хотин, куда рвались гитлеровцы, имелась понтонная переправа, что могло обеспечить им отход за реку. Далее, радиоразведка засекла за Днестром вражеские радиостанции, принадлежавшие 1-й танковой армии, 3-му танковому корпусу и двум танковым дивизиям противника. Все это можно было расценить только как направление отхода противника на юг за Днестр. Этот путь казался наиболее вероятным. Поэтому главные усилия наших войск были направлены на захват и удержание переправ через Днестр. Даже настойчивые атаки окруженных в западном направлении расценивались как стремление врага прорваться к переправам в населенном пункте Залещики. Не были учтены два важных обстоятельства. Первое из них заключалось в том, что ближайшие пути отхода за Днестр были уже перехвачены войсками наших 38, 1 и 4-й танковых армий. Второе обстоятельство, ускользнувшее от внимания фронтовой разведки, - создание противником к западу от нашего внешнего фронта ударной группировки в составе 4-й танковой армии для наступления навстречу своей 1-й танковой армии в направлении Подгайцы, Бучач. Начиная с 22 марта 38-я армия неотступно преследовала немецко-фашистские части в направлении Каменец-Подольского, \314\ продвигаясь ежедневно на 15-25км. Планомерный отход винницкой группировки был сорван. Хотя у нас и не было танковых частей и преследование стрелковыми частями, усиленными СУ-76, осуществлялось пешим порядком, все же противник был обойден. В районе г. Бар, где сходились дороги, ведущие из Винницы и Летичева, передовые части 211, 221 и 70-й гвардейской стрелковых дивизий, которыми командовали генерал-майор Н. А. Кичаев, полковник В. Н. Кушнаренко и генерал-майор И. А. Гусев, а затем и их главные силы перерезали основные пути отхода врага. Сначала была перехвачена дорога, ведущая в Новую Ушицу и далее на Дунаевцы и Каменец-Подольский, а затем и другая - на Виньковцы, Новую Ушицу. Остановленные таким образом вражеские войска, состоявшие из пехоты, артиллерии и танковых частей, начали скапливаться в районе г. Бар. Они предприняли контратаки, в которых участвовали не только боевые части дивизий, но даже и обслуживающие, а также противотанковая школа. Гитлеровцы, как показали пленные из состава 101-й легкопехотной, 208-й, 254-й пехотных и 18-й артиллерийской дивизий, имели тогда в этой группе сотни орудий и 10-12 тыс. автомашин и получили приказ прорваться в юго-западном направлении. Несколько дней продолжались напряженные бои, однако проскочить на Виньковцы смогла лишь часть живой силы противника. Остальные были уничтожены в боях, закончившихся 25 марта освобождением г. Бар. При этом бежавшие из города гитлеровцы смогли лишь, как говорится, унести ноги, бросив орудия, танки, транспорт и даже личное оружие, а также различное награбленное имущество. Помню, все это в столь огромном количестве валялось на дорогах, что мешало движению войск армии. Значительная часть брошенной врагом техники была испорчена или сожжена, но все же многое оказалось вполне исправным. Радость успеха была омрачена трагической гибелью начальника штаба армии генерал-майора Антона Петровича Пилипенко. В те дни были освобождены близкие его сердцу родные места, и он хотел как можно скоре узнать о судьбе своей семьи. Но почта еще не работала, местная связь разрушена фашистами, а ехать на автомобиле долго, да и грунтовые дороги были в связи с распутицей в плохом состоянии. По настоятельной просьбе Антона Петровича мы с А. А. Епишевым разрешили ему слетать на "По-2". - Я вернусь очень быстро, - обещал обрадованный А. П. Пилипенко. Это был последний разговор с Антоном Петровичем, отличным начальником штаба, человеком большого ума и прекрасной души. Он погиб в результате авиационной катастрофы. Генерал-майор А. П. Пилипенко похоронен в Киеве, освобождению которого он отдал так много сил и энергии. \315\ В те напряженные дни, когда на правом крыле 1-го Украинского фронта решалась участь 1-й танковой армии противника, успех 38-й армии у г. Бар не был в достаточной степени оценен. Несколько позже, когда Г. К. Жуков ознакомился с итогами боев на местности, он сказал мне с улыбкой, редко появлявшейся на его лице: - Славно вы поработали здесь под Баром... Вероятно, эти скупые слова означали положительную оценку усилий войск армии в операции. 26 марта войсками 38-й армии была освобождена и Новая Ушица. Выполнили мы и требования о перехвате путей отхода противника на рубеже Виньковцы, Зиньков, хотя эти пункты находились в полосе 18-й армии. Так или иначе, 26 марта 155-я стрелковая дивизия под командованием полковника И. В. Капрова, входившая в состав 38-й армии, освободила Виньковцы. Заняв круговую оборону, она дождалась там подхода частей 18-й армии. Генерал Е. П. Журавлев в тот же день искренне поблагодарил меня за эту помощь. Итак, выполняя приказ фронта, 38-я армия после разгрома группировки противника в районе г. Бар переключила свои главные силы в направлении Каменец-Подольского. До него после освобождения Новой Ушицы оставалось немногим больше 50 км,, и мы стремились преодолеть это расстояние в кратчайший срок. В те дни все мы, как указано выше, полагали, что противник будет отходить на юг, и направили главные усилия войск на захват и удержание переправ через Днестр. Соответственно такой оценке командующий фронтом Г. К. Жуков в ночь на 29 марта отдал директиву следующего содержания: "Командармам 1 гв., 3 гв. танковой, 18, 38, 4 и 1 танковой. 1. Дунаевская группировка противника окружена полностью. В течение 27 и 28.3 группа пыталась прорваться в общем направлении через Каменец-Подольск за р. Днестр. Группы танков противника с пехотой 28.3 отмечались в районах: Гуменцы, Лянцкорунь, Купин, Нестеровцы, Дунаевцы, Жванчик. \316\ 29.3.44 г. следует ожидать решительной попытки противника прорваться через Каменец-Подольский на Хотин и с рубежа Лянцкорунь, Гуменцы на Скала, Залещики... 3. Приказываю армиям продолжать стремительное наступление и 31.3.44 полностью закончить разгром окруженной группировки противника..."{187} Предполагаемым вражеским планам отхода за Днестр, одной группой в районе Залещики, а другой - в районе Каменец-Подольского, соответствовали и задачи армиям по их срыву. 4-я танковая армия получила приказ разбить противника в районе Лянпкоруни и, перейдя к обороне на рубеже Черчь, Каменец-Подольский, Китай-город, ни в коем случае не допустить прорыва гитлеровцев к р. Днестр. 1-я гвардейская армия должна была продолжать наступление в направлении Омотрич, Каменец-Подольский, имея главную группировку на своем правом флаяге. 18-й армии предстояло продолжать наступление на Дунаевцы, Шатава, а нашей 38-й армии - на Вел. Жванчик, Каменец-Подольский, для оказания помощи 4-й танковой армии{188}. Именно в эти дни, как стало нам известно позже, вражеское командование изменило направление выхода 1-й танковой армии из окружения. 25 марта в гитлеровской ставке было принято решение осуществить ее прорыв в западном направлении, организовав одновременно встречный удар 4-й танковой армии, усиленной перебрасываемыми с запада резервами. В соответствии с этим решением генерал-полковник Хубе создал три группы прорыва. Основная из них, действовавшая в центре, состояла из пяти танковых, моторизованной и пехотной дивизий, а две фланговые группы имели по одной танковой и одной пехотной дивизии каждая. Остальные дивизии предназначались для сдерживания натиска советских войск и отходили за группами прорыва. Теперь прорыв осуществлялся в западном направлении, причем основная группа отходила из района Лянцкоруни на Борщов, т. е. как раз туда, где У нас имелся разрыв на внутреннем фронте окружения. Поскольку же штаб 1-го Украинского фронта продолжал считать, что противник пытается прорваться на юг, за Днестр, то по-прежнему усилия наших войск направлялись на то, чтобы отрезать гитлеровцев от переправ. Таким образом, на своих действительных путях отхода враг встретил явно недостаточную преграду - ослабленные части нашей 4-й танковой армии и З0-го стрелкового корпуса. Последним командовал генерал Г. С. Лазько, которого я знал еще по Елецкой операции 1941 г. как опытного и смелого командира (его 307-я дивизия входила в состав ударной группы, которой я в то время командовал). Умело действовал он и теперь. Но и 30-му \317\ стрелковому корпусу, и частям 4-й танковой армии здесь пришлось вести неравные бои с крупными силами танков и пехоты, шедшими напролом, не считаясь ни с какими потерями. Сдержать вражеский напор не удалось. Противник, просачиваясь в промежутки между нашими частями, медленно, но настойчиво отходил на запад. Поскольку же вражеским частям при этом удалось выйти на тылы 4-й танковой армии генерала Д. Д. Лелюшенко, то она сама оказалась по существу в окружении с мизерными запасами горючего и боеприпасов. В этих условиях не смогла она также продвигаться из района Каменец-Подольского навстречу 38-й армии, как того требовал план фронта. В результате усложнилась задача "и 38-й армии, которая в соответствии с последней директивой фронта теперь должна была сама отрезать 1-ю танковую армию противника от Днестра на всей территории до Каменец-Подольского и прийти в этот город для оказания помощи 4-й танковой армии. Учитывая обострявшуюся обстановку, Военный совет 38-й армии прилагал все усилия к тому, чтобы ускорить выполнение данной задачи. С этой целью мы стремились усилить темп преследования отступавших перед нашим фронтом вражеских войск. Но тут встретились некоторые особенности и трудности. Первая из них заключалась в том, что противник, преследуемый с севера и востока войсками 1-й гвардейской, 18-й и нашей, 38-й армий, вынужден был отходить в район севернее и северо-восточнее Каменец-Подольского. Контролируемая им территория при этом резко сокращалась, его боевые порядки уплотнялись и, естественно, сопротивление возрастало. Трудность определялась характером местности, на которую вышла к тому времени наша армия. Это было Подольское плато, изобилующее притоками Днестра. Они текут с севера на юг и, следовательно, пересекали полосу армии между Жмеринкой и Каменец-Подольским, которые отделяет друг от друга расстояние, равное по прямой приблизительно 120 км. Нам пришлось с боями преодолеть 18 рек - Мурафу, Ров, Мурашку, Немию, Лядову, Жван, Теребиж, Бахтынку, Батыг, Говорку, Калюс, Жарновку, Ушицу, Студеницу, Тернаву, Баговичку, Мукшу, Смотричь, не считая более мелких. Конечно, они менее известны, чем, скажем, Южный Буг или Днестр, ио не надо забывать, что, во-первых, был период весеннего половодья и, во-вторых, отступающий враг уничтожал за собой все мосты и плотины. Только благодаря величайшей самоотверженности, мужеству и бесстрашию советских воинов, их наступательному порыву и горячему стремлению уничтожить 1-ю танковую армию противника все эти препятствия были преодолены. К исходу 31 марта 38-я армия отрезала окруженных от Днестра, лишив их возможности отхода к югу и юго-востоку от Каменец-Подольского. А на \318\ следующий день мы вступили в этот город и соединились с 4-й танковой армией. Ко 2 апреля, продолжая теперь уже совместно преследовать врата, обе наши армии продвинулись на запад от Каменец-Подольского. Вдоль Днестра и севернее, в направлении Мельницы-Подольской, наступала 38-я армия, а правее 4-я танковая. Перед их фронтом отходили десять дивизий противника - танковые 25-я и СС "Райх", пехотные - 1, 82, 168, 254, 371, 75, 101-я легкопехотная и 18-я артиллерийская. Еще правее продвигалась 18-я армия, нависая с севера над этой же вражеской группировкой. Справа от нее действовала 1-я гвардейская армия, окружавшая полукольцом сосредоточенные в районе Скала-Подольская немецко-фашистские дивизии - 68, 96, 208 и 291-ю пехотные, 20-ю моторизованную, 1, 6, 7, 11, 16, 17, 19-ю танковые и танковую дивизию СС "Адольф Гитлер". Линия этого полукольца начиналась еще в полосе 18-й армии, откуда она шла к северу, затем поворачивала на запад и у Давидковцев уходила на юг, но лишь до населенного пункта Глубочек. Дальше, вплоть до Днестра, на участке протяженностью свыше 20 км, наших войск не было. В этом, а также в недостаточности сил фронта, занимавших западный фас упомянутого полукольца, и заключалась слабость внутреннего фронта окружения. Туда, на западный фас, еще только перебрасывались резервы фронта, причем из-за большой распутицы они растянулись, а их артиллерия отстала. Все это облегчало вражескому командованию вывод войск из окружения. Вклиниваясь в незанятые нашими частями промежутки или вступая в бой, немецко-фашистские дивизии медленно, но упорно продолжали продвигаться к Чорткову. Все мы, командование 1-го Украинского фронта и армий, по-прежнему не сомневались, что целью противника являлся отход на юг, за Днестр, и считали, что сложившаяся обстановка весьма благоприятна для полного разгрома вражеской 1-й танковой армии. В соответствии с такой оценкой 2 апреля противнику был предъявлен ультиматум следующего содержания, подписанный маршалом Жуковым: "Командирам 3, 24 и 48 танковых корпусов, 96, 208, 254, 291, 371 пехотных дивизий, 101 горнострелковой дивизии, дивизионной группы Шааль, 20 мотодивизии, 1, 6, 11, 16, 19, 25 танковых дивизий, танковой дивизии СС "Райх" германской армии. Ультиматум Вы с остатками частей находитесь в полном окружении. Линия фронта далеко отодвинулась от вас на юг и запад... Во избежание бессмысленного кровопролития предлагаю вам следующие условия капитуляции: \319\ 1. Окруженные немецкие войска во главе со своими командирами и штабами немедленно прекращают боевые действия. 2. Вы передаете нам весь личный состав, вооружение и боевую технику неповрежденной. При принятии настоящих условий капитуляции и прекращении сопротивления гарантируется всем генералам, офицерам и солдатам жизнь и безопасность. Всему личному составу сдавшихся частей сохраняются: военная форма, знаки различия, ордена и личная собственность. Всем раненым и больным будет оказана немедленно медицинская помощь. Всему личному составу будет обеспечено нормальное питание. Офицерам сохраняются холодное оружие и личные транспортные средства. Ваш ответ ожидается к 10 часам 4.4.1944 г. по московскому времени в письменной форме, через ваших парламентеров..."{189} Несомненно, командование фронта, предъявляя ультиматум, исходило из глубокой убежденности в том, что положение 1-й танковой армии безнадежно. Но это было не так. Это подтверждает в своих воспоминаниях и бывший член Военного совета фронта генерал-полковник К. В. Крайнюков{190}. Сказанное выше относительно положения сторон в районе окружения следует несколько дополнить. Читатель уже имел возможность заметить, что преследовавшие противника 18, 38 и 4-я танковая армии по существу выталкивали его. Достаточных сил, в первую очередь подвижных войск, для осуществления глубокого прорыва, рассечения и уничтожения окруженных по частям, они не имели. Обе общевойсковые армии давно уже действовали лишь стрелковыми корпусами. 4-я же танковая армия была ослаблена в результате боев в районе Каменец-Подольского. А так как возможности для усиления ее в ходе операций не было, то она и продолжала преследование в ослабленном составе. Что касается 1-й гвардейской армии, выполнявшей задачу по разгрому окруженных на северном участке, то ее фронт был сильно растянут. Он представлял собой, как уже отмечено, полукольцо, тянувшееся от стыка с 18-й армией по восточному, затем по северному и, наконец, по западному фасу района окружения. Таким образом, 1-я гвардейская армия одновременно и наступала с востока и севера, и отражала атаки противника на западе. Например, только 2 апреля ее войска на рубеже Глубочек, Давидковцы отразили три вражеские атаки, предпринимавшиеся силами до двух пехотных дивизий с 75 танками. Правда, она усиливалась также резервами фронта, взятыми из состава 18-й и \320\ 38-й армий, но их состояние, как можно будет увидеть ниже, оставляло желать лучшего. Остальные силы фронта - 13-я и 60-я армии - вели активные боевые действия на правом крыле, где были окружены гарнизоны противника в Бродах и Тернополе. Что касается танковых армий, то они были разбросаны и уже не имели такой ярко выраженной ударной группировки, как в начале операции. Все сказанное объяснялось отсутствием у нас ясного и полного представления о силах противника и намерениях его командования. Это видно и из предъявленного ультиматума. В нем перечислены 14 дивизий и одна дивизионная группа. В действительности же, как выше сказано, в "котле" находились 23 дивизии. Кроме того, мы не сделали выводов из того факта, что за период отхода окружаемых войск в районе г. Каменец-Подольского они не были рассечены и расчленены. Хотя враг и понес большие потери, все же его командованию удалось сохранить управление и собрать свои силы в кулак на сравнительно ограниченном пространстве. А мы за то же самое время не смогли создать плотного и прочного фронта окружения на западном направлении - ни внутреннего, ни внешнего. Все это вместе взятое привело к тому, что к рассматриваемому моменту группировка наших войск не соответствовала стоявшей перед ними задаче. Существовавшая в начале операции ударная группировка фактически распалась. Перегруппировка на западный и даже на северный фасы окружения с целью сосредоточения там достаточных сил не была своевременно произведена. Правда, по распоряжению фронта были осуществлены вывод в резерв и переброска 52-го стрелкового корпуса 18-й армии и 74-го стрелкового корпуса 38-й армии. Но это были мероприятия запоздалые. Оба корпуса были ослаблены в предыдущих трехнедельных боях и тетерь вводились в бой после изнурительного форсированного марша разрозненно, по частям, без средств усиления и даже без своей штатной артиллерии, растянувшейся и отставшей в пути следования. Естественно, что они не могли стать той стеной, которая должна была преградить путь наполовину разгромленным, но все еще обладавшим немалыми силами десяти танковым дивизиям, не считая пехотных и моторизованной. И еще одно замечание. Когда 29 марта ставились задачи войскам на разгром вражеской 1-й танковой армии, не были в достаточной степени учтены сведения о противнике на внешнем фронте окружения. Между тем они ясно показывали, что там сосредоточивались его стратегические резервы. Туда перебрасывались 2-й танковый корпус СС в составе 9-й и 10-й танковых дивизий СС и 349-й пехотной дивизии, прибывших из Франции, 100-я легкопехотная и 367-я пехотная дивизии из Югославии, 361-я пехотная дивизия из Дании и 214-я пехотная дивизия из Германии. Так, запись в журнале боевых действий \321\ фронта от 26 марта гласила: "Радиоразведкой была впервые отмечена работа радиосети тд неустановленной нумерации в районе Золочев". На следующий день было записано: "Противник на рубеже Золочев, Зборов, Конюхи сосредоточивал до двух танковых дивизий, которые подтягивал с запада... Радиоразведкой впервые были отмечены в работе узлы связи тд неустановленной нумерации в районах Ремизовце (южнее Золочев) и Конюхи". Запись от 28 марта: "На участке Зборов - зап. Подгайце противник перебрасывал пехоту и танки... В районе Золочев было отмечено до полка пехоты и от Золочев через Бережаны на Подгайцы выдвигалось до 100 автомашин"{191}. Как оказалось в дальнейшем, резервы противника в составе двух танковых и пяти пехотных дивизий сосредоточились в районе западнее Подгайцы, против правого фланга 18-го гвардейского стрелкового корпуса генерала И. М. Афонина. Они предназначались вражеским командованием для контрудара и создания нового фронта между Тернополем и Станиславом, где в обороне образовалась огромная брешь, и для нанесения ударов с целью деблокировки 1-й танковой армии. Несколько слов о 18-м гвардейском стрелковом корпусе. Двумя дивизиями он занимал рубеж от населенного пункта Подгайцы до Мариамполя на Днестре. Прочной обороны на этом 35-километровом участке не было, да и неудовлетворительно велась разведка на внешнем фронте. Не способствовало действиям корпуса и то, что он был изъят из состава 60-й армии и переподчинен 1-й гвардейской армии. Последняя в 100 км восточное своими главными силами вела борьбу с частями 1-й танковой армии врага в районе Проскурова. Оторванность корпуса для командующего 1-й гвардейской армией создала значительные трудности в руководстве его боевыми действиями. Это делает очевидным нецелесообразность такого переподчинения. Следствием такой организационной "недоработки" явилось образование на внешнем фронте слабого, уязвимого места. При такой обстановке на внутреннем и внешнем фронтах окружения трудно было рассчитывать на полную ликвидацию окруженной вражеской группировки. Но именно такая задача ставилась нашим войскам в боевом распоряжении от 1 апреля{192}. Так как противник продолжал пробиваться на запад и обстановка в связи с этим быстро менялась, то фронту то и дело приходилось принимать новые решения. Угрожающе обострялась обстановка на северо-западном фасе окружения, т. е. на правом фланге 1-й гвардейской армии, которая с трудом сдерживала натиск противника, обладавшего превосходством в силах. \322\ 3 апреля противник силами до пяти дивизий пехоты с 85 танками{193} начал осуществлять прорыв в западном и северо-западном направлениях. В течение всего дня правофланговые войска 1-й гвардейской армии отражали атаки. Было уничтожено до 2 тыс. солдат и офицеров противника, около 200 взято в плен. И все же ценою тяжелых потерь противнику удалось вклиниться между населенными пунктами Глубочек, Езежаны и Давидковцы. На следующий день, когда ожидался ответ на ультиматум, на всем фронте вокруг окруженной вражеской группировки шли ожесточенные бои. На западном секторе отдельным группам пехоты с танками удалось прорваться в район Толстое, Ягельница. Преодолев р. Серет, они перерезали железную дорогу и шоссе Чортков - Залещики, а вместе с ними и коммуникации 1-й танковой армии генерала Катукова, находившейся за Днестром. Одновременно противник проявил активность и на внешнем фронте окружения - в районе Подгайцы. Здесь в этот день гитлеровцы силами до пехотного полка с 30 танками вели разведку боем. Успеха они не добились. Однако утром 5 апреля позиции 18-го гвардейского стрелкового корпуса на участке от Подгайцы до Мариамполя были атакованы превосходящими силами четырех дивизий - 100-й и 367-й пехотных, 9-й и 10-й эсэсовских танковых. Они потеснили наши части на глубину до 10 км. С этого момента, после неожиданного для нашего командования удара стратегических резервов противника развитие событий, как на внутреннем, так и на внешнем фронте окружения, показывало, что 1-й танковой армии противника удалось избежать полного уничтожения. Здесь нужно отметить, что за период окружения она потеряла в боях и бросила при отступлении основную массу танков, штурмовых орудий, артиллерии, минометов и автомашин. Ее дивизии лишились свыше половины личного состава. Многие из них перемешались и представляли собой потерявшие управление жалкие остатки. Они выдыхались, и недалек был час их гибели. Но он не наступил. Мы не смогли преградить путь шедшим к ним на выручку свежим дивизиям и помешать прорыву окруженных на запад. Западный сектор "кольца" окружения не имел, как уже отмечалось, сплошного фронта, а нелетная погода и в связи с этим невозможность нанесения ударов авиацией позволили противнику сосредоточить значительные массы войск и осуществить ряд массированных атак. Однако и после того, как противник прорвался в междуречье Серета и Стрыпы, угроза для него еще не миновала. Перед ним лежала открытая безлесная местность, упиравшаяся на западе в р. Днестр. Но и здесь не удалось полностью ликвидировать 1-ю танковую армию противника. Встречный удар шедших к ней на \323\ выручку свежих дивизий 4-й танковой армии врага позволил окруженным избежать полного разгрома. Часть фронтового резерва - 52-й и 74-й стрелковые корпуса, двигавшиеся к внешнему фронту окружения, были направлены наперерез прорывающимся, но не смогли сдержать натиск противника и были оттеснены к северу, Здесь сказалась и их усталость после многодневного марша, и то, что, растянувшись в пути, они не имели времени сосредоточиться, вступали в бой с ходу, без отставшей артиллерии. 7 апреля авангарды наступавшего с запада танкового корпуса СС в районе Бугач соединились с передовыми частями своей 1-й танковой армии, выходившей из окружения. 38-я армия в те дни, завершив очищение западной части Kаменец-Подольского от противника, продолжала уничтожать арьергарды прорывавшейся на запад немецко-фашистской 1-й танковой армии. Нам снова пришлось преодолевать многочисленные реки - Жванчик, Кизю, Збруч, Рудку, Цыганску, Вичлаву, Серет, на которых враг безуспешно пытался организовать сопротивление. Теперь мы действовали без 67-го стрелкового корпуса генерала Д. И. Кислицына, который переправился 4 апреля через Днестр и форсированным маршем вдоль правого берега реки выдвигался на запад, к Городенке, а оттуда на север - в район Сновидова для оказания помощи отходившему 18-му гвардейскому стрелковому корпусу. Он получил также задачу прикрыть правый фланг нашей 1-й танковой армии, против которой противник активизировал свои действия в районе г. Станислав. \324\ Главные силы 38-й армии, преследуя врага севернее Днестра, 8 апреля вышли на р. Серет и захватили ряд плацдармов на ее западном берегу. Дальнейшее наше наступление не имело успеха в связи о резко усилившимся сопротивлением противника. Однако и его отчаянные попытки отбросить наши войска на восток были безрезультатны. Чтобы закончить этот краткий разбор действий войск 1-го Украинского фронта по окружению и разгрому немецкой 1-й танковой армии, приведу оценку этих событий, данную Маршалом Советского Союза И. С. Коневым. 8 июня 1944 г., спустя две недели после того как он принял командование войсками 1-го Украинского фронта, Иван Степанович при разборе боевых действий фронта в предшествующий период говорил: "...Оперативное положение советских войск в начале марта было выгодно, так как целые армии нависали над правым флангом группы армий "Юг" противника... Операция на окружение требует маневра и непрерывного управления. Нужно знать, кого окружили, и видеть окруженного противника. Противник на первых порах упорствует, а затем ищет выхода. Надо вовремя заметить, куда он пойдет на прорыв, и там разбить его - это и лежит в основе успеха"{194}. III Что же касается в целом Проскурово-Черновицкой операции, продолжавшейся полтора месяца, то она завершилась крупнейшей победой 1-го Украинского фронта. Наши войска продвинулись от 80 до 350 км, освободили территорию, равную почти 42 тыс. кв. км, и три областных центра Украины - Винницу, Каменец-Подольский, Черновцы и 57 других городов. 1-я и 4-я танковые армии противника были разгромлены и изгнаны из пределов Правобережной Украины. Мы нанесли им тяжелое поражение в живой силе и технике. Уничтожены сотни танков, штурмовых и артиллерийских орудий, минометов, пулеметов и другого оружия. Войсками фронта было захвачено 32 тысячи пленных, 272 танка, 2177 артиллерийских орудий, 1365 минометов, 31468 автомашин и тягачей, 61 самолет{195}. Немалый вклад в эту победу внесла и 38-я армия. Действия 38-й армии в этот период имели отличительную особенность. Если в предшествующие месяцы армии, наступавшей на главном направлении, придавались один-два танковых корпуса или она взаимодействовала с танковой армией, то в Проскурово-Черновицкой операции мы, находясь на вспомогательном направлении, танков не имели. Правда, и противостоявший нам враг \325\ располагал ограниченным количеством танков. Но все же они у него были, и потому мы оказались в этом отношении в менее выгодных условиях. К этой особенности нужно добавить и уже упоминавшиеся трудности, связанные с распутицей и досаждавшие как всем наступавшим войскам фронта, так, разумеется, и противнику. Но он отходил в основном по дорогам с твердым покрытием, да еще разрушал их. Мы же, преследуя его, вынуждены были пользоваться грунтовыми дорогами. Весна наступила рано. Бурно таяли снега. Проселочные дороги превратились в сплошное месиво. Автомашины передвигались по ним с большим трудом. Гужевому \326\ транспорту было полегче, но и он отставал, то и дело дожидаясь, пока саперы восстановят подорванные гитлеровцами мосты на многочисленных реках. Не только обозы, но и артиллерия теряла много времени на поиски объездов и переправ. Стрелковые войска продвигались исключительно пешим порядком, неся на себе пулеметы, 82-мм минометы и боеприпасы к ним, а нередко и артиллерийские снаряды. В океане грязи, где часто останавливалась автомашина и даже танк, можно было сравнительно легко передвигаться лишь верхом на лошади, но это не решало проблемы наступления в целом. Изнурительные марши, непрерывные бои, форсирование вздувшихся рек в сложнейших условиях, без переправочных средств дополнялись трудностями в организации регулярного питания войск. И все это преодолел героический советский воин. Например, войска 38-й армии, преследуя противника и ломая сопротивление его арьергардных частей, продвигались вперед темпом до 25 км в день. Всего с 11 марта по 14 апреля наша армия продвинулась с боями на глубину 305 км, освободила около 880 населенных пунктов, в том числе Винницу, Жмеринку и 15 районных центров - Липовец, Ильинцы, Немиров, Вахновку, Калиновку, Бороновицу, Станиславчик, Копайгород, Бар, Ялтушков, Новую Ушицу, Виньковцы, Мельницу-Подольскую, Толстое, Гермаковку. Нами было уничтожено и захвачено в качестве трофеев большое количество вооружения, техники, боеприпасов и различного имущества. За период нашего наступления противник потерял в боях с 38-й армией только убитыми свыше 24,5 тыс. и пленными около 5 тыс. солдат и офицеров. Это в шесть с лишним раз больше, чем безвозвратные потери, понесенные за то же время нашей армией{196}. Итак, закончилась Проскурово-Черновицкая операция войск 1-го Украинского фронта. Говоря о ее значении, хочу вновь отметить, что на юго-западном стратегическом направлении гитлеровское командование сосредоточило наиболее боеспособные войска, в том числе свыше 70% танковых дивизий, имевшихся на советско-германском фронте. С конца 1943 г. до середины апреля 1944 г. командованием группы армий "Юг", генеральным штабом и верховным командованием гитлеровцев был исчерпан весь запас методов и форм вооруженной борьбы, накопленный прусской разбойной военщиной, но итог был один - поражение, крах. Ни крупные водные преграды, ни мощные оборонительные рубежи, ни короткие и внезапные удары танковых клиньев в сочетании с массированным применением авиации для отсечения и уничтожения выдвигавшихся вперед войск Красной Армии, ничто другое не давало положительных результатов. От колоссальных танковых клиньев, \327\ применявшихся гитлеровцами в начале войны, против которых мы нашли средство борьбы и выстояли, они перешли к своего рода "клинышкам", которые были применены ими, например, в январе 1944 г. против нашей 38-й армии в районе Липовца. Это означало не что иное, как приближавшуюся катастрофу. Гитлеровское командование, не преуспев в попытках удержаться на Правобережной Украине, стремилось обеспечить себе хотя бы кратковременную передышку. Но и этого не могло добиться. Все козыри политических и военных руководителей фашистской Германии были биты на юге нашей страны искусными действиями советских войск, возглавляемых талантливыми военачальниками. Красная Армия вышла на государственную границу с Чехословакией и перенесла боевые действия на территорию королевской Румынии. По признанию одного из бывших гитлеровских генералов, фон Бутлара, поражение, нанесенное немецко-фашистским войскам \328\ в марте-апреле 1944 г., "на южном участке Восточного фронта привело немцев к огромным и напрасным потерям"{197}. А другой, Типпельскирх, писал, что это было "тяжелое поражение обеих групп армий. С того времени, когда немецкие армии шли тернистым путем от Волги и Кавказа, отступая к Днепру, это было их самое крупное поражение. Даже такие искусные полководцы, как Манштейн и Клейст, не смогли спасти немецкие войска"{198}. Успехи советских войск были огромны. Выходом в предгорья Карпат стратегический фронт немецко-фашистских войск на востоке был расколот на две части. Свободолюбивые народы всего мира радовались успехам Красной Армии. Победа на Правобережной Украине заняла особое место в летописи Великой Отечественной войны. Тот факт, что вслед за угольными шахтами Донбасса, рудниками Криворожья и Никополя, металлургическими заводами Юга враг был изгнан с плодородных земель между Днестром и Прутом, означал также увеличение наших ресурсов для освобождения всей советской территории, для полного разгрома гитлеровской Германии. Радостная весть о новой победе воодушевила и тружеников тыла, весь советский народ, стремившийся обеспечить свою родную армию всем необходимым для разгрома захватчиков. В многочисленных письмах на фронт и высказываниях делегаций трудящихся, прибывавших в войска, звучали благодарность и восхищение успехами советских воинов и вместе с тем наказ полностью уничтожить фашистскую чуму. Особенно яркими и впечатляющими были встречи наших воинов с населением освобожденных городов и сел. Женщины, дети, старики со слезами радости обнимали освободителей и благословляли на новые ратные подвиги. Каждый стремился помочь советским воинам в их боевых делах. Особенно ценной была организация местным населением транспортировки боеприпасов для наступающих частей. В условиях распутицы, когда мы и артиллерию, особенно противотанковую, перевели на конную тягу, помощь местных жителей в перевозке снарядов имела для нас большое значение. Они же несказанно радовались тому, что могут хоть что-нибудь сделать для своей родной армии-освободительницы. Мужчины просили о зачислении в воинские части, чтобы личным участием в боях приблизить час окончательной расплаты с врагом за все его зверства. Следует сказать, что войска 38-й армии, освобождая советскую территорию, не увидели большой разницы между теми районами, которые находились под временной оккупацией немецко-фашистских войск, и теми, которыми управляла румынская военная \329\ администрация. Насилие, мародерство и грабеж осуществляли также и румынские фашисты. Румынский генеральный штаб еще в 1941 г. по заданию совета министров организовал массовое разграбление имущества Советского государства, варварски расхищал собственность советского народа. Им была создана целая система государственно-грабительских организаций сначала по расхищению богатств Одессы, а затем Крыма, Донбасса и "специальная группа для Москвы". Каждая такая организация имела в своем составе несколько батальонов, несколько саперных рот, роты шоферов и пожарных, автогенные группы, группы "специалистов" по художественным ценностям. Они руководствовались специальным "Наставлением". Вот что, например, в нем говорилось о технике и приемах грабежа художественных ценностей: "Все произведения искусства и художественные ценности надо собирать в строжайшей тайне, не привлекая внимания. Желательно, чтобы картины вывозились вместе с рамами. Если это невозможно, следует вырезать их из рам бритвой и свертывать в трубку. Произведения искусства и национальные ценности надо вывозить только в румынских санитарных поездах в пункты по адресу генерального штаба, который направит их к месту назначения по степени их важности"{199}. \330\ "Наставление" предлагало в срочном порядке изъять в оккупированных районах рентгеновскую аппаратуру, зубоврачебные и хирургические инструменты, фармацевтические материалы и готовые лекарства, упаковать в ящики из-под боеприпасов и объявить все это военными трофеями. Оно предписывало вывозить в Румынию продовольствие, одежду, скот, оборудование заводов. Гитлеровские вассалы ограбили и обездолили советских крестьян. Они увезли плуги, бороны, культиваторы, молотилки, веялки, телеги, сбрую, даже мотыги, лопаты, вилы. Они не брезговали и домашней утварью, тащили посуду, ложки, ножи - словом, все, что попадало под руки. Румынские фашисты во главе с Антонеску в течение трех лет поставляли пушечное мясо Гитлеру, который, кстати, мало считался со своими сателлитами и даже не информировал их о положении на советско-германском фронте. В этом отношении любопытно содержание письма, которое Антонеску направил Гитлеру 26 марта 1944 г. по возвращении из ставки последнего. "Вернувшись сегодня в свою страну, - писал он, - я нашел, что положение выглядит совершенно иначе, чем мне это казалось, когда я был в верховном командовании вооруженных сил. Положение на фронте от Тернополя до Бугского залива очень серьезно. Советские войска, прорвавшие фронт между Тернополем и Проскуровом, своими передовыми частями 24 марта достигли \331\ района Залещики. Вторая основная группа противника, форсировавшая Днестр между Могилевом и Каменкой, глубоко вклинилась в районе Стефанешти-Яссы, 20-30 км западнее р. Прут. Противник ведет также мощное наступление между Днестром и Бугом; оказывается, германский фронт в этом районе отодвинут к югу намного дальше, чем это было представлено во время моего отъезда из ставки"{200}. Фашистский блок начал давать трещины, которым суждено было очень скоро привести его к развалу. Гитлеровская клика лихорадочно искала выхода из создавшегося положения. Поражение групп армий "Юг" и "А", выход советских войск на границу резко углубили кризис фашистских войск на советско-германском фронте. Фельдмаршалы Манштейн и Клейст были отстранены от руководства войсками. Между тем потерпели крах не только они и возглавляемые ими войска, но и все гитлеровское командование. Именно об этом говорил тот факт, что на юге советско-германского фронта немецко-фашистские войска к маю 1944 г. были изгнаны с огромной территории от Сталинграда до западной границы, до тех рубежей, где началась война. Советские военачальники вновь превзошли хваленых гитлеровских генералов в искусстве вождения войск. Это нашло отражение и в том, что Советское правительство за разгром крупной вражеской группировки и освобождение Правобережной Украины, являвшееся одним из решающих шагов к победе, наградило нашего командующего фронтом маршала Г. К. Жукова и начальника Генерального штаба маршала А. М. Василевского первыми орденами Победы. * * * В середине апреля, после ликвидации вражеского гарнизона г. Тернополя, затихли бои почти во всей полосе 1-го Украинского фронта. 17 апреля Ставка Верховного Главнокомандования приказала войскам фронта перейти к обороне, закрепиться на достигнутых рубежах и начать подготовку к последующим наступательным операциям и завершению освобождения советской территории. Опять мы готовили войска к нанесению новых ударов по врагу. Но, прежде чем мы смогли их осуществить, части сил 1-го Украинского фронта, в первую очередь 38-й и 1-й танковой армиям, пришлось выполнить еще одну важную задачу. \332\ ГЛАВА X. ОТРАЖЕНИЕ КОНТРУДАРА У КАРПАТ I К 17 апреля, когда маршал Г. К. Жуков получил директиву Ставки о переходе войск к обороне с целью подготовки дальнейшего наступления, фронт у нас стабилизировался далеко не везде. На левом крыле 1-го Украинского фронта, где действовали наша 38-я и 1-я танковая армии, бои, напротив, вспыхнули с еще большим ожесточением, причем на этот раз наступал противник, сосредоточивший крупные силы и ставивший себе далеко идущую цель. Чтобы дать о ней представление, напомню: важнейшим оперативно-стратегическим итогом мартовской наступательной операции войск 1-го Украинского фронта, наряду с разгромом группы армий "Юг" и освобождением Правобережной Украины, был выход к Восточным Карпатам. Советские войска на 200-километровом участке достигли государственной границы с Чехословакией и Румынией, овладев рядом населенных пунктов на румынской территории. Это выдающееся событие было отмечено 8 апреля 1944 г. приказом Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. Соединения и части, отличившиеся в боях, были представлены к присуждению почетного наименования "Прикарпатских" и к награждению орденами, а в Москве был произведен салют 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий. В результате выхода наших войск к Восточным Карпатам вражеский фронт был разрезан на две части. Группа армий "Южная Украина" была изолирована от остальных войск противника, ее коммуникации вынужденно были смещены к югу, в объезд Карпат. Гитлеровское командование решило предпринять попытку отбросить наши войска от предгорий Карпат. Оно ставило целью овладеть междуречьем Днестра и Прута, захватить Городенку, Коломыю, Черновцы и восстановить свой стратегический фронт, разделенный Карпатами. Несколько забегая вперед, отмечу, враг потерпел в этом неудачу. И потому не удивительно, что бывшие \333\ гитлеровские генералы и западногерманские военные историки начисто умалчивают об этой попытке. К сожалению, в нашей литературе эти события не нашли должного освещения, хотя они заслуживают внимания исследователей: ведь успешное отражение этой попытки еще выше возносит славу советского оружия и значение поражения немецко-фашистских войск на Правобережной Украине. Полагаю, об этих событиях нельзя не рассказать. Еще 24 марта 1-я танковая армия генерала Катукова выходом на Днестр в районе Залещики вместе с 4-й танковой армией генерала Лелюшенко севернее реки отрезала 1-й танковой армии противника пути отхода на запад. В последующие дни, как уже отмечено, танкисты генерала Катукова действовали южнее Днестра и 25 марта овладели Городенкой, 28 марта - Коломыей, 29 марта - Черновцами. Затем они вели бои на ближних подступах к Станиславу и, наконец, вышли на государственную границу с Чехословакией. 38-я армия в это время в изменившемся составе (30, 101 и 107-й стрелковые корпуса) выполняла задачу по уничтожению окруженного противника. Сжимая кольцо, мы отрезали врага от Днестра. Действуя севернее этой реки, армия к 10 апреля форсировала Серет и захватила плацдармы на западном берегу. К тому времени противник прорвал внешний фронт окружения, овладел г. Бучач и соединился с окруженной группировкой. Действовавшие там 18-й гвардейский стрелковый корпус с юга и главные силы 1-й гвардейской армии с севера угрожали перерезать узкую горловину и снова замкнуть кольцо окружения. В свою очередь противник стремился расширить горловину. Сначала он попытался увеличить ее к северу. Там разгорелись ожесточенные бои, в результате которых 1-я гвардейская армия сорвала намерение врага. Тогда немецко-фашистское командование направило свои усилия в южном направлении, где на широком фронте оборонялся 18-й гвардейский стрелковый корпус, отрезанный от баз снабжения и сильно ослабленный в предыдущих боях. Его дивизии имели всего по 300-350 активных штыков. Почти не было артиллерии. В 141-й стрелковой дивизии имелось всего 4 орудия, в 226-й стрелковой дивизии - 11 и в 280-й стрелковой дивизии - 7 орудий{201}. Подоспевшие два полка 237-й стрелковой дивизии 67-го стрелкового корпуса, ранее входившего в состав 38-й армии, прибыли после изнурительного марша и также без артиллерии, отставшей в пути, а потому и они не могли оказать существенного влияния на положение 18-го гвардейского стрелкового корпуса. В течение четырех дней он отражал непрерывные контратаки. Однако 11 апреля под бешеным напором врага с запада, севера и востока он, а также действовавший \334\ совместно с ним 67-й стрелковый корпус, вынуждены были начать отход на юг, к Днестру. Командующий фронтом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков усмотрел в этом угрозу. Он предполагал, что противник оттеснив 18-й гвардейский и 67-й стрелковые корпуса, направит часть танков в район Станислава для продолжения активных действий в междуречье Днестра и Прута. В связи с этим генералу Катукову было приказано сосредоточить севернее Днестра части одного из танковых корпусов. Противник не замедлил активизировать боевые действия и восточное Станислава. Тогда Г. К. Жуков, видя, что генералу Катукову будет затруднительно справиться с управлением не только своей армией, но и тремя стрелковыми корпусами - 18-м гвардейским, 67-м и ранее приданным 11-м, решил направить в район междуречья штаб общевойсковой армии. Его выбор пал на 38-ю армию, и он приказал мне к исходу 12 апреля "принять командование 11-м, 18-м гвардейским и 67-м стрелковыми корпусами выяснить обстановку в 18-м гвардейском и 67-м стрелковых корпусах и принять решительные меры к наведению порядка в них"{202}. Действовать пришлось быстро. Немедленно был организован вспомогательный пункт управления для руководства боевыми действиями 30-го и 101-го стрелковых корпусов (107-й стрелковый корпус передавался 1-й гвардейской армии) севернее Днестра Разместили мы его в населенном пункте Борщов. А штаб и полевое управление передислоцировали в Городенку, направив в район этого города две стрелковые дивизии. Меры по усилению левого крыла фронта были приняты своевременно однако обстановка здесь продолжала оставаться тревожной. В день, когда я принимал 11-й, 18-й гвардейский и Ь7-и стрелковые корпуса, два последних были оттеснены противником за Днестр, причем гитлеровцы уже успели овладеть тремя плацдармами на его южном берегу у Петрова, Секерчина и Нижнего и начать здесь сосредоточение сил. Стало очевидно, что целью вражеского контрудара являлось не только соединение с окруженной группировкой, но и ликвидация Станиславского выступа, восстановление утраченной связи с войсками, действующими в Румынии, воссоздание непрерывного фронта. Поэтому Г. К. Жуков принял дополнительные меры направленные на срыв вражеского плана. Полосу 38-й армии севернее Днестра вместе с действовавшим там 30-м стрелковым корпусом он приказал передать 1-й гвардейской армии, а 101-й стрелковый корпус сосредоточить южнее реки в районе Городенки. Нашей 38-й и 1-й танковой армиям была поставлена задача ликвидировать плацдармы противника у Петрова и Нижнего, и к исходу 19 апреля закончить \335 - карта; 336\ сосредоточение и развертывание войск на направлении Станислава с целью овладения этим городом. Для обеспечения согласованных действий наших войск в районе Станиславского выступа командующий фронтом приказал: "1. Армии (1-й танковой.-Я. М.) самостоятельной полосы и разгранлиний не устанавливать. 2. Главная задача 1 ТА, как армии усиления, - обеспечить жесткой обороной станиславское направление в полосе между pp. Днестр и Прут. Задачу выполнять в тесном взаимодействии с 38-й армией. Старшим начальником на Станиславском направлении является командарм 38 генерал-полковник Москаленко, с которым вам (т. е. командующему 1-й танковой армией. - К. М.) надлежит отработать все вопросы взаимодействия. 3. 351 сд 11 ск временно оставить в составе 8 гв. мк"{203}. Так 38-я армия вновь получила нелегкую задачу. Четырьмя стрелковыми корпусами ниже средней укомплектованности- 11-м, 18-м гвардейским, 67-м и 101-м - мы действовали в 185-километровой полосе. Причем половину ее занимал левофланговый 11-й стрелковый корпус, имевший всего две стрелковые дивизии, а средняя артиллерийская плотность не превышала 2,4 орудия на 1 км фронта. Вообще артиллерийских средств усиления в армии было мало, да и те не все были сосредоточены за Днестром. Например, один из дивизионов 628-го пушечного артиллерийского полка находился в районе Городенки, а два других из-за капитального ремонта средств тяги находились - один в Виннице, а другой в Каменец-Подольском. Требовалось также срочно доукомплектовать дивизии 18-го гвардейского стрелкового корпуса, однако необходимое для него вооружение нам было обещано доставить транспортной авиацией лишь к 20 апреля. Недостаточно надежны были и коммуникации как 38-й, так и 1-й танковой армий. Они проходили через мостовые переправы у населенных пунктов Залещики и Устечко, подвергавшиеся постоянным налетам активизировавшейся авиации противника. Имеющимися слабыми силами нам не удалось ликвидировать плацдармы противника у Петрова и Нижнего ни 15, ни 16 апреля. Под прикрытием массированного артиллерийско-минометного огня и авиации вражеское командование продолжало интенсивно накапливать там войска, особенно в районе Нижнего. В его замыслах плацдармы играли первостепенную роль. Оттуда враг мог по кратчайшему направлению нанести удар на Городенку с целью рассечь фронт 38-й армии на две части и выйти к нашим переправам через Днестр, тем самым изолировав нас от главных сил фронта и лишив коммуникаций, по которым шло все снабжение войск и подходили подкрепления. Если бы \337\ противнику удалось осуществить это намерение, то наши войска в Станиславском выступе были бы фактически окружены. Лучшим противодействием вражескому плану, конечно, было бы наступление и овладение Станиславом. Но ведь сосредоточение и развертывание своих войск мы могли осуществить только к исходу 19 апреля. Поэтому и наступление намечалось лишь на 21-22 апреля{204}. И противник упредил нас. Спеша воспользоваться благоприятной обстановкой, он 17 апреля, как раз в тот день, который принято считать окончанием Проскурово-Черновицкой операции, перешел в наступление. Первой, с плацдарма в районе Нижнего после сильной авиационной и артиллерийской подготовки, нанесла удар 101-я легкая пехотная дивизия при поддержке 35- 40 танков 17-й танковой дивизии. Одновременно 2-й армейский корпус венгерской армии активизировал действия южнее Станислава. Там, как отметила наша авиаразведка, группировка противника продолжала увеличиваться. Наращивал силы враг и на направлении Нижнего, где, по данным разведки, в течение дня выдвигались из района Бучач колонны автомашин с войсками и до 70 танков. В течение дня врагу удалось потеснить части 70-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора И. А. Гусева южнее Нижнего и расширить плацдарм. Но ненамного, так как в район плацдарма подошли две Другие дивизии 101-го стрелкового корпуса - 161-я и 211-я под командованием генерал-майора П. В. Тертышного и полковника Г. М. Коченова, а также истребительный противотанковый артиллерийский полк. Они приостановили дальнейшее наступление противника. Хочу отдать должное солдатам, командирам и политработникам 101-го стрелкового корпуса во главе с генерал-лейтенантом А. Л. Бондаревым. Не случайно этот корпус и его командир считались лучшими в нашей армии и слава о них гремела на весь фронт. Красная Армия всегда была богата умелыми командирами, воспитывавшими в воинах стойкость, героизм, самоотверженность, взаимовыручку в бою. Они цементируют соединения, части, подразделения и сами являются образцом в выполнении "воинского долга. Таким был и генерал-лейтенант Андрей Леонтьевич Бондарев. Под его руководством корпус не раз с честью выходил из труднейшего положения, одержал немало славных побед. Так и теперь, 17 апреля, главные силы корпуса в сложных условиях, когда дорога была каждая минута, успешно совершили форсированный марш, вовремя пришли на помощь 70-й гвардейской стрелковой дивизии и совместно с ней остановили наступление врага. Но по-прежнему внушала опасения интенсивность сосредоточения войск противника. Резко возросла и активность его \338\ авиации на поле боя и в ближайшей оперативной глубине. Так, 17 апреля в районе Нижнего действовало до 300 одних лишь бомбардировщиков врага. Из информации штаба фронта мне было известно, что нигде в его полосе в то время не велось боев, равных по масштабам и ожесточенности тем, которые происходили у нас, на левом крыле. Более того, поскольку войска 60-й армии ликвидировали окруженный гарнизон противника в Тернополе, то вражеские атаки с целью его деблокирования прекратились. Поэтому считалась возможной и переброска ранее сосредоточенных там сил за Днестр для действий против 38-й армии. В связи с этим я запросил у командующего фронтом усиления самоходно-артиллерийскими и истребительными противотанковыми артиллерийскими полками. Одновременно решил утром следующего дня, до того как противник закончит сосредоточение войск, нанести контрудар силами 101-го стрелкового корпуса. II Этим ударом и начался день 18 апреля. На этот раз мы упредили противника, который также готовился с утра возобновить наступление. Он вынужден был временно перейти к обороне, и лишь во второй половине дня, введя в бой дополнительно части 1-й, 367-й пехотных, 6-й танковой дивизий и бригаду шестиствольных минометов, усилил активные действия. Рвался вперед враг и южнее Станислава. Там венгерские 2-й армейский корпус, горнострелковая бригада и 2-я танковая дивизия овладели населенным пунктом Делятын. Всего 18 апреля перед фронтом армии противник ввел в бой свыше 200 танков{205}. Продолжая наращивать силы, он в следующие два дня медленно продвигался на юг и юго-восток. Атаки наземных войск поддерживала авиация группами по 20-25 самолетов. А у населенного пункта Тлумач совершили налет одновременно до 100 самолетов противника. Особенно ожесточенные бои на обоих направлениях развернулись 20 апреля. Противник наступал тремя группами танков, общее количество которых превышало 150. После многократных атак они прорвались на отдельных участках и овладели рядом населенных пунктов. Врагу удалось соединить плацдармы у Петрова и Нижнего, однако ценой больших потерь. И мы понесли немалые потери в противотанковой артиллерии. Но на каждое наше подбитое орудие приходилось несколько выведенных из строя танков врага. В тот день войска 38-й, 1-й танковой армий и наша авиация подбили и уничтожили \339\ 68 танков. Кроме того, противник потерял только убитыми до 1000 солдат и офицеров{206}. Истребительные противотанковые полки сражались умело и героически. Высокие боевые качества продемонстрировали присланные Г. К. Жуковым тяжелые танки "ИС", вооруженные 122-мм пушкой, и самоходные установки, имевшие на вооружении 152-мм пушку. Оба полка немедленно по прибытии были мною введены в бой. Здесь я впервые наблюдал их в сражении. Они были менее маневренны, чем Т-34, но как великолепно действовали эти мощные боевые машины! Спокойно, уверенно выведя танк из укрытий, экипажи останавливали их, не торопясь прицеливались и производили выстрелы. После каждого выстрела проверяли его результат и затем все так же спокойно, не спеша, уводили машины в укрытие. Совершив маневр, они вновь появлялись, и все начиналось сначала. И в этой методичности работы машины, в спокойной уверенности ее экипажа, который как бы священнодействовал на поле боя, было столько мощи, неотвратимо несшей гибель врагу! Конечно, я знал, что "ИС" действует точно по расчету. Но видя, что каждый выстрел означал подбитый вражеский танк, штурмовое орудие или уничтоженную пушку, я не мог не восхищаться отличной выучкой славных экипажей наших могучих танков и самоходных орудий. Невольно вспомнился бой у Торчина в один из первых дней войны, когда 1-я артиллерийская противотанковая бригада, которой я тогда командовал, отбивала атаку крупных сил фашистских танков. И в то тяжелое время выучка, героизм и самоотверженность делали чудеса. Теперь же, думал я, эти высокие качества советских воинов помножены на оснащенность новым, более совершенным вооружением и накопленный в годы войны огромный опыт. С чувством великой благодарности думалось и о славных тружениках тыла, создававших во все возрастающем количестве прекрасную боевую технику для Красной Армии, для разгрома врага. Вдохновляемые Коммунистической партией на самоотверженный труд, они обеспечивали фронт всем необходимым для Победы. И мы, воины Советских Вооруженных Сил, могли ответить на эту заботу лишь одним - разгромом врага. Так думали, такими мыслями жили все солдаты, офицеры и генералы нашей армии. И в те дни, о которых здесь рассказывается, эти помыслы, приняв вполне конкретные очертания, были направлены к единой для всех нас цели - отразить натиск отчаявшегося врага, нанести ему новое поражение. \340\ Свыше половины из 68 подбитых и уничтоженных в боях 20 апреля танков противника было на счету у экипажей "ИС" и самоходных орудий. У нас же в тот день вышел из строя один танк. Как мне доложили, его броня выдержала более 20 прямых попаданий вражеских снарядов. Он был немедленно отбуксирован в тыл и в течение нескольких дней, пока его ремонтировали, на него приходили посмотреть восхищенные солдаты и офицеры наших ближайших частей. Даже в штабе армии оживленно обсуждался этот незначительный эпизод. А так как возле нашего танка оказался и один из подбитых фашистских "тигров", то, естественно, здесь же со знанием дела производилось сравнение. Оно было не в пользу вражеской танковой техники. Это, кстати, в один голос подтверждали и пленные танкисты. Один из них, принадлежавший к батальону тяжелых танков "тигр", приданному 10-й танковой дивизии СС, поинтересовался: - Нельзя ли узнать, из какого оружия была с первого попадания пробита лобовая броня моего танка? - Почему же нельзя? Можно, - ответил начальник разведывательного отдела армии полковник С. И. Черных. И приказал конвоиру показать пленному наш танк "ИС". Немецкий танкист дважды обошел вокруг машины, рассказывал потом конвоир, осмотрел вмятины от попаданий вражеских снарядов и, сосчитав их, удивленно покачал головой. Потом заглянул в дуло танковой пушки и тяжело вздохнул. Когда его привели обратно к полковнику Черных, пленный заявил: - Мы слышали, что у русских имеются тяжелые танки, но нас уверяли, что верхом совершенства является наш "тигр". Теперь же не знаю, что и сказать. Ваш танк обладает многими преимуществами по сравнению с нашим. Перед обладателями такого оружия можно только снять шапку. День 20 апреля был кульминацией боев с противником, пытавшимся прорваться вдоль Днестра к Городенке. Понеся большие потери, враг не добился успеха. На следующий день он вновь бросил в бой до 100 танков, но прорваться так и не смог и лишь потерял 32 из них{207}. Последующие дни также не принесли передышки. Бои продолжались, хотя теперь они носили разведывательный характер с обеих сторон. Кроме того, противник на отдельных участках все еще пытался прорвать нашу оборону, но слаженными действиями нашей 38-й и 1-й танковой армий все атаки были отражены. Вместе с тем данные разведки, показания пленных и наблюдения говорили о том, что противник не отказался от своего замысла, а, наоборот, производил перегруппировку и подтягивал из глубины резервы, готовясь к дальнейшим активным действиям, но уже на левом фланге армии. \341\ Характер предстоящих действий вражеское командование усиленно пыталось скрыть и с этой целью предпринимало дезориентирующие меры. Так, в течение ночи на 22 апреля на правом фланге армии противник переправил на южный берег Днестра до полка пехоты и овладел населенными пунктами Михальче и Колянки, расположенными в 20 км севернее Городенки. Затем он днем неоднократно предпринимал попытки переправить туда же минометы и артиллерию, однако безуспешно. Навстречу врагу двинулась часть сил находившейся поблизости 305-й стрелковой дивизии с приданными 10 танками. В тот же день она прямо с марша вступила в бой и очистила названные населенные пункты от вражеских войск. Уцелевшие гитлеровцы бежали в лес на берегу Днестра, но на следующее утро были частью ликвидированы, а частью взяты в плен. Надо полагать, что намерения вражеского командования состояли не в том, чтобы такими сравнительно небольшими силами угрожать штабу и управлению нашей армии, расположенным в Городенке. Тем более, что в районе этого города находились четыре наши стрелковые дивизии и несколько артиллерийских частей, прибывших на усиление. Наивно было также надеяться. что действиями одного полка можно отвлечь от левого фланга армии ее резервы, в частности прибывший к нам на усиление 17-й гвардейский стрелковый корпус в составе трех дивизий. Намерения противника явно заключались в том, чтобы дезориентировать нас. Это подтвердилось несколько дней спустя, когда такой же отряд, форсировавший Прут, атаковал ст. Матыевце восточнее Коломыи, т. е. на левом фланге армии. Там вражеская диверсия также закончилась гибелью переправившихся подразделений. Нетрудно было найти объяснение подобной тактики противника, рассчитанной на наше предполагаемое легковерие. Я знал, что в конце марта в командовании противостоявших вражеских войск произошли изменения. Манштейна сменил Модель, авансом при назначении на эту должность получивший звание генерал-фельдмаршала. И вот он, вполне обоснованно полагая, что методы руководства войсками, применявшиеся его предшественником, обанкротились, пустил в ход свои собственные, которые, однако, были нисколько не лучше. Напомню, что Манштейн неоднократно был бит Красной Армией, хотя и считался в гитлеровской Германии удачливым военачальником. Его, если можно так выразиться, стиль руководства войсками также был авантюристическим. Взять хотя бы январские события 1944 г., когда он нанес контрудар по 38-й армии из района восточное Винницы, применив ночные массированные атаки танков. Нельзя сказать, чтобы наши войска были тогда вполне готовы к их отражению, вследствие чего обстановка поначалу весьма обострилась. Но авантюристичность затеи Манштейна в том и состояла, что он не учитывал соотношения сил в целом. Поэтому немедленное принятие необходимых мер \342\ командованием фронта и армии разрядило обстановку, и враг не только не достиг поставленной цели, но и понес огромные потери. Примененный Моделем метод оказался еще менее эффективным. Он представлял собой прописную истину, прочно усвоенную и применяемую в бою нашими ротными командирами. Наш командный состав имел за плечами огромный, добытый нелегкой ценой боевой опыт Великой Отечественной войны. Поэтому шитые белыми нитками планы вражеского командования не могли ввести нас в заблуждение. Мы постарались воспользоваться тем, что немецкий командующий недооценил противостоящую сторону, ибо, как мне было известно по личному опыту, такая недооценка не могла не привести к неприятным последствиям. Однако как бы ни ошибался враг, его действия всегда представляют опасность. И стоит нам при всей продуманности наших действий в целом хоть в чем-то допустить оплошность, как за это приходится расплачиваться. Так получилось с размещением штаба армии в Городенках. Крупный населенный пункт был, конечно, неподходящим местом для этого. И результаты не замедлили сказаться. Противник, массированно применявший в те дни авиацию, видимо, засек радиосредствами командный пункт 38-й армии. И под вечер 24 апреля 32 самолета "Ю-87" и "Ю-88" обрушили бомбовый удар на район расположения нашего штаба и полевой военный госпиталь. Я в это время находился на втором этаже небольшого здания, которое буквально закачалось от разрывов бомб. Прямых попаданий в дом не было, но двери и окна вылетели. В результате налета, продолжавшегося 20 минут, было убито 15 и ранено 12 человек. В числе погибших был начальник тыла армии генерал-майор С. Т. Васильев. Пострадали и многие раненые, находившиеся в госпитале. Командный пункт армии был немедленно перемещен в более безопасное место - небольшой населенный пункт Окно, расположенный в 10 км к югу от Городенки. Там он работал без помех. К этому моменту относится еще одна запомнившаяся мне встреча с Леонидом Ильичом Брежневым. Тогда он был, как уже сказано выше, начальником политотдела 18-й армии. В то время ее управление прибыло на наш участок фронта, и ему предстояло принять часть полосы 38-й армии. Для ознакомления с обстановкой и приехал к нам Л. И. Брежнев. Узнав о наших потерях в результате бомбежки, он выразил искреннее соболезнование. От него мы узнали, каким ожесточенным бомбежкам подвергалась 18-я армия на "малой земле" под Новороссийском. Беседа коснулась и предстоящих действий этой армии слева от нас. Леонид Ильич высказал уверенность, что принятие ею части полосы 38-й армии облегчит нашему штабу управление войсками при дальнейшем отражении контрудара противника. Мы, со своей стороны, ознакомили гостя с обстановкой, подробно \343\ охарактеризовали дивизии, передаваемые 18-й армии. Поговорили и о перспективе предстоящих действий в Карпатах. Пообедав с нами, Леонид Ильич уехал в свою армию, произведя на меня и всех членов Военного совета самое хорошее впечатление. Жизнерадостный и общительный, он сумел отвлечь всех нас от неприятного эпизода, связанного с бомбежкой нашего штаба. Вдумчивым политическим деятелем, обладающим большим, разносторонним опытом партийной и военной работы, показал себя Л. И. Брежнев и в дальнейших боевых действиях. Позже я еще несколько раз виделся с ним на фронте и храню теплое воспоминание об этих встречах на войне с душевным, простым человеком. Бомбежкой нашего штаба вражескому командованию не удалось нарушить управление войсками 38-й армии. Как мы видели, не оправдала себя и попытка действиями разведки перед всем фронтом армии и отдельными диверсиями ввести нас в заблуждение относительно его намерений и заставить разбросать резервы. Не укрылась от нашего внимания и производимая противником перегруппировка и сосредоточение наиболее боеспособных частей на нашем левом фланге. Мы располагали проверенными сведениями о том, что в полосе 38-й армии находились 6, 11, 7-я танковые, 101, 367, 371-я пехотные дивизии, отдельные части и боевые группы некоторых других, в том числе танковый полк 10-й танковой дивизии СС, усиленный двумя тяжелыми танковыми батальонами резерва главного командования, а также венгерские 18, 21, 24-я пехотные и 2-я танковая дивизия, 1-я горнострелковая бригада. Вражеская группировка насчитывала до 350 танков, взаимодействовавших с крупными силами бомбардировочной авиации. Предпринимая контрудары, противник не рассчитывал встретить значительную группировку наших войск на правом берегу р. Днестр и намеревался ударами с плацдармов у Петрова и Нижнего сразу выйти в район Городенка. По мере того, как враг понял свою ошибку, его действия характеризовались осторожностью и методичностью при расширении плацдармов. Перед началом боевых действий вражеские войска проводили разведку боем на всех направлениях, резко повысили активность в ночное время, применяли действия мелких групп (взвод, рота) с сильной поддержкой огнем артиллерии и особенно шестиствольных минометов. Авиация вела усиленную разведку переднего края, коммуникаций и мостовых переправ через Днестр, а в период активных действий бомбардировку группами от 12 до 40 самолетов, повторяя удары в тех местах, где наши войска оказывали упорное сопротивление. После неудачных попыток прорваться к Городенке противник предпринял наступление с целью овладеть населенным пунктом Обертын. Остановленный на подступах к нему, он еще раз изменил направление главного удара и перенес центр боев на юго-запад. \344\ Наши силы также возросли. Кроме 17-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора А. И. Гастиловича, на усиление армии прибыли две истребительно-противотанковые бригады, два гвардейских минометных и несколько артиллерийских, в том числе истребительно-противотанковых полков. Впрочем, корпус генерала Гастиловича недолго находился в моем подчинении. Он, как и 11-й стрелковый корпус, вскоре вошел в состав 18-й армии, полевое управление которой по приказу командующего фронтом также было переброшено в междуречье Днестра и Прута. Теперь эта армия стала нашим левым соседом. Получила пополнение и наша 1-я танковая армия. К ней на усиление прибыли танковые и самоходно-артиллерийские части, имевшие на вооружении 213 бронеединиц. Кстати, 25 апреля, как раз накануне новой попытки врага достичь своей цели, этой армии было присвоено почетное наименование гвардейской, с чем я от души поздравил ее командующего генерал-лейтенанта М. Е. Катукова. Мы были лучше подготовлены к борьбе с противником, которая возобновилась 26 апреля. В тот день, завершив перегруппировку и сосредоточение сил, враг двумя пехотными дивизиями со 120-130 танками нанес удар на стыке 18-й и 38-й армий, стремясь наступлением на Коломыю и Черновцы обойти Городенку с юга, отрезать и разгромить наши войска в междуречье Днестра и Прута. Так наши предположения о действительных намерениях противника подтвердились. И поскольку удара мы ждали именно на этом направлении, то и приняли необходимые меры к его отражению. В результате все атаки были успешно отбиты. На следующий день на том же участке последовал еще более мощный удар. Вражеские силы, участвовавшие в наступлении, были дополнены двумя пехотными дивизиями с танками. Атаке предшествовали авиационная подготовка (560 самолето-вылетов) и массированный удар артиллерии на узком участке фронта шириной 4-6 км. III В ходе боев, продолжавшихся о неослабевающей силой до конца апреля, атаки вражеских войск сменялись нашими контратаками. К 1 мая враг начал выдыхаться. Фронт его наступления изо дня в день сокращался, количество атак уменьшалось. А к 5 мая они и вообще прекратились почти по всему фронту армии. На переднем крае противника была отмечена смена немецких частей, отводившихся на отдых и пополнение, венгерскими. Таким образом, Станиславский выступ остался в наших руках. Вражеский план восстановления единого фронта, разрезанного \345\ у Карпат, потерпел провал. Причем эта попытка дорого обошлась противнику. Основу нашей обороны составляла устойчивая система противотанковых средств. Противнику лишь на первом этапе наступления удалось потеснить наши части, в дальнейшем же он почти не продвигался вперед. Так, если всего вражеские войска на отдельных направлениях с 17 апреля до 5 мая продвинулись на 20-30 км, то большая часть этого расстояния была ими пройдена на первом этапе наступления - с 17 по 20 апреля. За последние же десять дней - с 26 апреля до 5 мая - их продвижение составило всего лишь 3-6 км, да и то на отдельных участках. Такое значительное различие объяснялось тем, что на первом этапе наступления противника не была полностью сосредоточена вся имевшаяся у нас артиллерия, особенно противотанковая. Часть ее отстала при передислокации через Днестр. Например, 269-й истребительный противотанковый артиллерийский полк прибыл только к исходу 17 апреля, а 32-я истребительная противотанковая артиллерийская бригада - к вечеру следующего дня. Когда же артиллерия подтянулась, то создала "подкову" на направлении главного удара танков, завлекла их в огневой "мешок" и 20 апреля, как упоминалось выше, нанесла им тяжелые потери. Всего за период наступления противника было подбито и сожжено 148 его танков и штурмовых орудий. Враг потерял только убитыми около 7 тыс. солдат и офицеров. Самоотверженно боролись с врагом артиллеристы. Приведу хотя бы два примера. Батареи 269-го истребительно-противотанкового полка, занимавшие оборону на южной окраине населенного пункта Олеша, были атакованы танками и пехотой противника. Враг стремился прорваться на восток. Но отважные артиллеристы преградили ему путь. Особо отличилась первая батарея капитана А. И. Хроменкова. Ее личный состав во главе с командиром мужественно вступил в борьбу с превосходящими силами противника. Наводчик старший сержант И. А. Синцов, подпустив вражеский танк на 200 м, с первого же выстрела поджег его, а затем уничтожил экипаж и 14 пехотинцев. В это время умолкли два наших соседних орудия. На одном из них был выведен из строя весь расчет, другое было разбито снарядом, и возле него остался невредимым лишь наводчик сержант В. П. Моисеев. Не растерявшись, он кинулся к уцелевшей пушке. Заняв место у ее панорамы, сержант Моисеев меткими выстрелами уничтожил два фашистских "тигра"{208}. Геройски действовала и седьмая батарея 829-го артиллерийского полка, которой командовал старший лейтенант А. Я. Шех. Ее орудия располагались на скатах высоты 359,0 и прикрывали важную дорогу, ведущую в крупный населенный пункт Обертын. \346\ В течение двух дней пехота и танки противника пытались овладеть этой высотой. Они предприняли более десяти атак, но безуспешно. Не помогли ни бомбовые удары авиации по высоте, ни интенсивные огневые налеты артиллерии и шестиствольных минометов. Батарея лейтенанта Шеха стояла на своих позициях прочно. Она подбила несколько танков, уничтожила свыше роты пехоты. Пали смертью храбрых командир батареи и часть орудийных расчетов, но противник не прошел{209}. Высокую оценку получили действия 9-й гвардейской и 32-й истребительно-противотанковых бригад, совершивших коллективный подвиг при отражении вражеского наступления. Первая из них была награждена орденом Ленина, вторая - преобразована в 11-ю гвардейскую. Не достигнув поставленной цели, войска противника перешли с 5 мая на Станиславском направлении к обороне. Как раз в те дни, когда мы отражали вражеское наступление в районе Станиславского выступа, к нам приехал писатель Константин Михайлович Симонов. Мы познакомились еще под Сталинградом, когда я командовал 1-й гвардейской армией. Момент тогда был неподходящий для продолжительных бесед, но все же наш гость побывал в войсках и на переднем крае, беседовал с бойцами, командирами и политработниками. Вскоре после той встречи К. Симонов написал правдивую яркую повесть "Дни и ночи", в к