тавил всех поляков и евреев на "присоединенных территориях" вне закона. Декрет делает из поляков и евреев особую второстепенную группу граждан. По этому декрету поляки и евреи обязаны к безусловному послушанию по отношению к рейху, но, с другой стороны, будучи второстепенными гражданами, они не имеют права на охрану, которую закон обеспечивает другим... Смертные приговоры допустимы также в следующих случаях: 1) за устранение или публичное повреждение плакатов, вывешенных немецкими властями; 2) за акты насилия в отношении представителей немецких вооруженных сил; 3) за оскорбления чести рейха или нанесение вреда его интересам; 4) за повреждение имущества, принадлежащего немецким властям; 5) за повреждение предметов, предназначенных для работ общественного характера; 6) за вызывающее отношение и неподчинение постановлениям и распоряжениям, изданным немецкими властями, и в некоторых других случаях, которые могли оправдать не более как тюремное заключение на короткий срок... б) Полякам было запрещено, согласно официальному распоряжению нацистов, поддерживать отношения с немками, чтобы не опорочить благородную кровь "геррен-фолька" {Т. е. народа-господина.}. Кто бы осмелился или пытался сделать это, неизбежно рисковал жизнью. Но не только немецкий суд был призван выносить приговоры в таких случаях. Признано было лишним устраивать процессы - простое распоряжение полиции считалось достаточным, чтобы лишать людей жизни..." Перехожу к тому, что, мне кажется, совершенно правильно в докладе правительства Чехословакии названо "Судебный террор немецких фашистов в Чехословакии". В этой стране мы можем последовательно проследить, как с течением времени во все более возрастающей прогрессии происходило разрушение гитлеровцами общепризнанных правовых норм. В докладе чехословацкого правительства, также уже представленном Суду моими коллегами под номером СССР-60, весьма подробно показан этот процесс, начиная от так называемых "народных судов" до организации так называемых "штандгерихте" {Военно-полевой суд.}, являющих нам знакомую уже по Польше картину органов прямого нацистского произвола. Этот процесс полного распада, вернее развала, правовых норм фашистами показан очень подробно, я привожу только краткие цитаты: "Право объявления чрезвычайного положения было осуществлено не позже чем 28 сентября 1941 г. Декретом того же дня (прил. 12), подписанным Гейдрихом, чрезвычайное положение было объявлено для района "Оберландраге" в Праге, а через несколько дней для оставшейся части протектората. "Штандгерихт", которые были немедленно введены, действовали в течение всего периода и 110 вынесли 778 смертных приговоров. Все были казнены. Тысяча человек была передана гестапо, то есть концлагерям... Единственное руководство к учреждению, составу и процессуальной стороне "штандгерихте" находится в постановлении от 27 сентября 1941 г. ... Постановление не указывает на то, кто должен исполнять должность судьи в этих "штандгерихте", и должны ли быть судьи профессиональными или непрофессиональными, и должны ли быть приговоры вынесены присяжными заседателями или одним судьей. Постановление только гласит: "штандгерихте" могут быть введены имперским протектором. Он компетентен выбрать лиц, которые должны исполнять функции судей... Ссылаясь на информацию, которой мы в настоящее время располагаем, судьи в этих "штандгерихте" были только как редкое исключение судьями профессиональными. Самое большое значение имела партийная благонадежность. Это является причиной, почему судьи были, можно сказать, без исключения членами и администраторами НСДАП или других национал-социалистских организаций, то есть людьми, которые, за редкими исключениями, не имели ни малейшего понятия о праве и не обладали никакой практикой в уголовных процессах... "Штандгерихте" никогда не разбирал дел публично. Так как публика не допускалась на судебные заседания "штандгерихте", само существование этого трибунала увеличивало неуверенность в безопасности под существующим законом. Не допускалось никакой апелляции на приговоры, вынесенные "штандгерихте". Протоколы судебного следствия "штандгерихте" содержат только перечень имен судей, обвиняемого и свидетелей, а также описание преступления и дату приговора (раздел 4, п. 2 постановления). Распоряжения, допускающие и даже рекомендующие столь неполные данные, могут иметь только одну цель -воспрепятствовать какому-либо контролю, скрывая все то, что происходило во время следствия, таким образом, чтобы уничтожить все следы того, что было сделано. В соответствии с разделом 4, 1 постановления "штандгерихте" могут вынести только смертный приговор или передать обвиняемого тайной государственной полиции. Приговоры, вынесенные "штандгерихте", должны быть исполнены немедленно (раздел 4, 3 постановления). Многочисленные примеры указывают на то, что жестокое нацистское законодательство никогда не смягчалось. В конце так называемого судебного следствия предоставлялось судьям решать, должен ли осужденный быть расстрелян или повешен (раздел 4, 3 постановления). Не давался даже и самый короткий срок к предсмертным приготовлениям. О помиловании вообще не было речи в постановлении. Во всяком случае, жестокая поспешность, с которой выполнялся приговор, делала помилование невозможным... Совершенно очевидно, что "штандгерихте" не носили того характера, который, согласно общему мнению, должен иметь трибунал, а также что судебное разбирательство в "штандгерихте" нарушало фактически все принципы, которые должны быть соблюдаемы правом всех цивилизованных наций. "Штандгерихте" не могут быть названы трибуналами, а их разбирательство не может быть названо судебным следствием и решением". Очевидно, было бы более правильно сказатьприговором. "Казни, являющиеся следствием "приговоров" "штандгерихте", не отличаются ни в какой степени от казней без суда. Они должны быть квалифицированы как убийство. Невозможно найти в установлениях, регулирующих процедуру "штандгерихте", малейший признак гуманности. Например, правило, которое требует немедленной казни и фактически не дает осужденному ни малейшего срока к приготовлению к смерти, является формой жестокости, которая, как и весь институт "штандгерихте", имеет целью терроризирование населения". Учреждение "штандгерихте" не отменяло и не исключало полицейского осуждения, как это было установлено Франком в Польше. Мне кажется, что все законы, приведенные мной выше, свидетельствуют о том, что из права, призванного карать за преступления, гитлеровцы пытались создать право, творящее преступления. Именно для этого и создавали они свои так называемые "законы"... Я перехожу к тем террористическим законам и распоряжениям гитлеровских преступников, которые были изданы в отношении мирных граждан Советского Союза. Дело в том, что, начав преступную войну против СССР, немецко-фашистская разбойничья клика сочла недостаточными и эти специально созданные для оправдания преступления "законы" и установленные ими нормы "права" разбойников. В документе Л-221 зафиксирована реплика, брошенная Гитлером Герингу на совещании 16 июля 1941 г. Гитлер говорил: "...Гигантское пространство... должно быть как можно скорее замирено". Я цитирую из следующей фразы, где Гитлер говорит: "... Лучше всего это можно достигнуть путем расстрела каждого, кто бросит хотя бы косой взгляд..." Я привожу эти строки потому, что они являются лейтмотивом, который проходит через все распоряжения и законы Гитлера. Я цитирую директиву Кейтеля. Она была предъявлена Суду американским обвинением за номером Р-98: "...следует иметь в виду, что человеческая жизнь в странах, которых это касается, абсолютно ничего не стоит и... устрашающее воздействие возможно лишь путем применения необычайной жестокости". Я представляю, далее, Суду фотостат документа, который уже был предъявлен под номером ПС-459: "Всякого рода сопротивление будет сломлено не путем юридического наказания виновных, а тем, что оккупационные власти будут внушать тот страх, который единственно способен, - как говорилось в этой директиве, - отнять у населения всякую охоту к сопротивлению". Позволю себе для подтверждения этого процитировать две строки из директивы командующего 6-й армией генерал-фельдмаршала Рейхенау, которая была уже предъявлена Суду под номером СССР-12. Там говорится: "Страх перед германскими мероприятиями должен быть сильнее угрозы со стороны бродячих большевистских остатков". Далее я хотел бы огласить Суду один документ, который носит печать той же квазиюридической аргументации, которая отмечает "законы" и постановления Ганса Франка. Говорю о циркулярном распоряжении главного управления имперской безопасности за номером 567/42-176, датированном 5 ноября 1942 г. Я позволю лишь напомнить Суду, что в этом документе говорилось о том, что даже принципы для оценки действий "не немцев" должны были быть иными, что всякий поступок чужестранца "должен рассматриваться с точки зрения общей превенции". Таким образом, на тех территориях оккупированных стран, куда следом за войсками агрессора приходили эсэсовцы, мирное население подвергалось произволу со стороны этих специально вышколенных и свирепых представителей полицейских частей германского фашизма. Разрешите сослаться на одну строку документа под номером ПС-447, которую Суд найдет на странице 197 книги документов, пятый абзац, после заголовка "Район операции". В документе под номером ПС-447 говорилось об особых полномочиях рейхсфюрера СС и указывалось, что "в рамках этих задач рейхсфюрер СС действует самостоятельно и на свою ответственность". Хорошо известно, что представлял собой рейхсфюрер СС. Из многих высказываний Гиммлера я ограничусь здесь лишь одной цитатой, характерной, однако, как руководящее указание подчиненным Гиммлеру чиновникам СС, к которым он обращался. 4 октября 1943 г. на совещании группенфюреров СС в Познани Гиммлер говорил (этот документ был предъявлен Трибуналу американским обвинением под номером ПС-1919 и оглашен 19 декабря 1945 г.): "...Живут ли другие народы в благоденствии или они издыхают от голода, интересует меня лишь в той мере, в какой они нужны как рабы для нашей культуры. В ином смысле это меня не интересует. Погибнут ли от изнурения при создании противотанкового рва 10 тысяч русских баб или нет - интересует меня лишь в том отношении, готовы ли для Германии противотанковые рвы..." Суду был предъявлен документ, которым установлено, что легализация массовых убийств и истребления мирного населения Советского Союза, производимых непосредственно армией с целью терроризирования, были установлены Гитлером и его кликой еще 13 мая 1941 г. - более чем за месяц до начала войны. Я говорю в данном случае об уже широко оглашенном на Суде известном распоряжении Кейтеля "О применении военной подсудности в районе "Барбаросса" и об особых мероприятиях войск". Этот документ был предъявлен Трибуналу под номером С-50. Полагаю, что он хорошо памятен Суду. Я лишь напоминаю, что в этом документе в прямой форме отрицалась необходимость установления вины. Подозрение становилось достаточным основанием для применения смертной казни. Официально устанавливалась преступная система круговой поруки и массовых репрессий. Кроме того, указывалось, что "заподозренные" во всех случаях подлежали уничтожению; об этом прямо говорит пункт 5 раздела первого "Распоряжения". Предъявляю документ СССР-3. Это Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии, озаглавленное "Директивы и приказы гитлеровского правительства и германского военного командования об истреблении советских военнопленных и мирных граждан". Документ, касающийся осуществления массовых казней, так называемых "экзекуций", в лагерях, где содержалось мирное население и военнопленные. Он свидетельствует об организации немецко-фашистскими преступниками с первых же дней войны с Советским Союзом так называемых "зондеркоманд" - особых команд. Документ касается организации "зондеркоманд" в лагерях, где содержались военнопленные и мирное население. Термин "зондеркоманды" наполнился зловещим смыслом для населения временно оккупированных областей Советского Союза с первых же дней войны. Это был один из самых грубых и самых жестоких механизмов, созданных немецкими фашистами для умерщвления людей. "Из обнаруженных документов видно, - говорится в Сообщении, - что гитлеровские палачи еще до своего нападения на СССР составляли списки, розыскные книги и собирали необходимые сведения о руководящих советских работниках, которые, по их кровавым планам, подлежали уничтожению. Так были подготовлены "Особая розыскная книга СССР", "Германская розыскная книга", "Списки по выявлению местопребывания" и другие подобного рода "розыскные книги и спискии", которые гитлеровским убийцам должны были облегчить истребление передовой части населения СССР". В документе, именуемом "Приложение 2 к оперативному приказу N8 начальника полиции безопасности и СД", датированном "Берлин, 17 июля 1941 г." и подписанном Гейдрихом, исполнявшим в то время обязанности заместителя Гиммлера, указывается, однако, на недостаточность списков и розыскных книг и на необходимость не стеснять инициативу исполнителей убийств. В документе говорится: "Для осуществления ваших задач нет возможности предоставить в распоряжение команд пособия. "Германская розыскная книга", "Списки по выявлению местопребывания", "Особая розыскная книга СССР" окажутся полезными лишь в небольшом количестве случаев. "Особая розыскная книга СССР" поэтому недостаточна, так как в нее занесена лишь незначительная часть советских русских, которых следует считать опасными... Для выполнения своих преступных планов немецкие оккупанты в стационарных и пересыльных лагерях для военнопленных, устроенных в то время на германской территории, в так называемом польском "генерал-губернаторстве" и на оккупированной советской территории, создали "зондеркоманды" (особые команды)". В приложении 1 к оперативному приказу N 14 начальника полиции безопасности и СД, датированном 29 октября 1941 г., указывается порядок формирования "зондеркоманд": "Формирование зондеркоманд полиции безопасности и СД производится по договоренности между начальником полиции безопасности и СД и верховным командованием вооруженных сил от 7/Х 1941 года. Командиры работают на основе особых полномочий и, согласно данным им общим директивам, в рамках лагерного распорядка самостоятельно. Само собой разумеется, что команды поддерживают тесный контакт с комендантами лагерей и офицерами контрразведки". Широкий размах был придан имперским руководством насаждению этих опаснейших полицейских организаций. "Зондеркоманды" организовывались от города Красногвардейска (это пригородное место под Ленинградом) до города Николаева на Черном море. Приказ начальника полиции безопасности и СД от 29 октября 1941 г. об организации "зондеркоманд" был разослан оперативным группам в Красногвардейск, Смоленск, Киев, Николаев и "информационно" в Ригу, Могилев, Кривой Рог. Нужно также отметить, что гитлеровцы во время своего наступлении на Москву создали в Смоленске специальную "зондеркоманду" - "Москва", задачей которой должны были явиться массовые убийства москвичей. Выше отмечался широкий круг полномочий "зондеркоманд". В документе, цитируемом мной, по этому поводу сказано: "О задачах, возложенных на "зондеркоманды", говорят оперативные директивы, приложенные к приказу начальника полиции безопасности и СД, датированному 17 июля 1941 г., который под видом "фильтрации гражданских лиц и подозрительных военнопленных, захваченных в восточном походе", указывает, что "особая обстановка восточного похода требует особых мер, которые должны проводиться под собственную ответственность, вне каких-либо бюрократических и административных влияний". Развязав преступную войну, гитлеровцы вели ее на массовое уничтожение граждан Советского Союза и стран Восточной Европы. Я огласил уже некоторые документы, воссоздающие облик гитлеровских убийц и их преступления. Это были специально воспитанные главарями гитлеровской шайки массовые кадры преступников. Однако каждому криминалисту ясно, что мало было создать эти гнусные кадры преступников, но нужно было добиться и того, чтобы, осуществляя преступление, преступники чувствовали себя совершенно безнаказанными. Для того чтобы во всем колоссальном объеме осуществлять замышленные главными преступниками злодеяния, нужно было создать атмосферу безнаказанности для преступников. Я не буду цитировать уже ранее оглашенный под номером С-50 американским обвинением документ, который озаглавлен "Распоряжение о применении военной подсудности в районе "Барбаросса" и об особых мероприятиях войск". Но мне кажется, что содержание его следует твердо держать в памяти, ибо без уяснения полностью смысла этого документа в ряде случаев просто нельзя понять массовых преступлений, совершенных гитлеровскими преступниками на территории Советского Союза. Это распоряжение, подписанное Кейтелем, но изданное от имени Гитлера и по его прямым указаниям, было воспринято всеми солдатами и офицерами фашистской армии как личное распоряжение Гитлера. В подтверждение того, какие выводы сделали немецкие военнослужащие из этого распоряжения Кейтеля, я позволю себе сослаться на Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков в городе Минске. Я предъявляю Суду документ под номером СССР-38. В этом документе содержится выдержка из показаний председателя военного трибунала 267-й немецкой пехотной дивизии капитана Райхофа Юлиуса. Цитирую по Сообщению Чрезвычайной Государственной Комиссии показания Райхофа Юлиуса: "За действия, чинимые немецкими солдатами над советскими гражданами, солдат не разрешалось, по приказу Гитлера, предавать суду военного трибунала. Солдата мог наказать только командир его части, если он сочтет это необходимым. По тому же приказу Гитлера офицер немецкой армии имел более широкие права... Он мог истреблять русское население по своему усмотрению... Командиру было предоставлено полное право применять к мирному населению карательные меры борьбы, как-то: полностью сжигать деревни и города, отбирать у населения продовольствие и скот, по своему усмотрению угонять советских граждан на работы в Германию. Приказ Гитлера был доведен до сведения рядового состава немецкой армии за день до нападения Германии на Советский Союз... В соответствии с приказом Гитлера немецкие солдаты, руководимые офицерами, учиняли различного рода зверства..." Но и это казалось недостаточным гитлеровскому руководству. И в 1942 году оно сочло необходимым в форме резкой директивы, абсолютно не допускающей исключений, вновь подтвердить, что совершенно безнаказанными должны оставаться любые преступления немецко-фашистс-ких военнослужащих, совершенные в отношении мирных жителей Советского Союза. Имперское военное руководство особо подчеркивало, что безнаказанность злодеяний должна быть безоговорочно создана и в том случае, если жертвами любых, по методам совершения зверств, преступлений окажутся женщины и дети. Председатель: Каковы материалы, которые вы называете "Строжайшими инструкциями"? Смирнов: Я представляю сейчас Суду эту директиву под номером СССР-16 в виде фотостата, заверенного Чрезвычайной Государственной Комиссией. Эта директива подписана Кейтелем и озаглавлена "Борьба с бандами". Документ датирован 16 декабря 1942 г. Председатель: Вы сказали, СССР-16? Смирнов: СССР-16, господин председатель. Председатель: Очень хорошо, продолжайте. Смирнов: Благодарю Вас. Я почти полностью оглашу текст документа. Начинаю цитировать с заголовка: "Содержание: Борьба с бандами. Строго секретно. Фюрер располагает данными, что отдельные военнослужащие германской армии, участвовавшие в борьбе против банд (а "бандой", как известно, гитлеровские преступники называли всякое движение сопротивления мирного населения преступной деятельности немецких захватчиков), за свое поведение в бою были привлечены в последующем к ответственности. В связи с этим фюрер приказал: ...Если эта борьба против банд как на Востоке, так и на Балканах не будет вестись самыми жестокими средствами, то в ближайшее время имеющиеся в распоряжении силы окажутся недостаточными, чтобы искоренить эту чуму. Войска поэтому имеют право и обязаны применять в этой борьбе любые средства, без ограничения, также против женщин и детей, если это только способствует успеху". Я подчеркиваю, что директива говорила о любых средствах расправ с женщинами и детьми. "Любое проявление мягкости является преступлением по отношению к германскому народу и солдату на фронте, которому приходится испытывать на себе последствия покушения бандитов и которому непонятно, как можно щадить бандитов и их сообщников. Эти принципы должны лечь в основу "Инструкции по борьбе с бандами на Востоке... 2) Ни один немец, участвующий в боевых действиях против банд, за свое поведение в бою против бандитов и их сообщников не может быть привлечен к ответственности ни в дисциплинарном, ни в судебном порядке. Командиры войск, действующих против банд, несут ответственность: за обстоятельное и неуклонное ознакомление с этим приказом всех офицеров подчиненных им частей; за немедленное ознакомление с этим приказом своих юрисконсультов; за то, чтобы не утверждались приговоры, противоречащие этому приказу. Кейтель". Я заканчиваю на этом предъявление документов по первым двум разделам оглашенного в начале доклада перечня. До сих пор предъявляемые мной Суду материалы призваны были удостоверить три положения. 1. Прямое подстрекательство главными военными преступниками самых широких слоев личного состава немецко-фашистских вооруженных сил к совершению тягчайших военных преступлений в отношении мирного населения. 2. Специальное воспитание гитлеровским руководством массовых кадров преступников для практического осуществления планов истребления народов. 3. Всемерное развязывание низменных инстинктов у исполнителей преступлений и создание обстановки полной безнаказанности для преступников. Эти цели были вполне достигнуты главными немецкими военными преступниками. На оккупированных территориях Советского Союза и стран Восточной Европы гитлеровцами были совершены преступления в отношении мирного населения, которые ни по их масштабам, ни по методам совершения злодеяний, ни по цинизму и жестокости замыслов и действий организаторов и исполнителей не имеют прецедентов в мировой истории. Я приступаю к предъявлению доказательств, характеризующих объем и методы этих преступлений немецких фашистов. УСТАНОВЛЕНИЕ РЕЖИМА НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКОГО ТЕРРОРА  Я хочу показать, что означала в жизни народов установка Кейтеля о "замирении" оккупированных территорий. Установление режима террора - это первое, что отмечало появление немецко-фашистских властей, безотносительно, были ли это военные или гражданские власти, на территории СССР или других стран Восточной Европы. При этом режим террора осуществлялся не только в самых жестоких формах. Он осуществлялся также в форме бесстыдного глумления над достоинством и честью сделавшихся жертвами немецких фашистов людей. При этом в первую очередь террористические действия фашистов обрушивались на головы тех, кого преступники считали наиболее активной в политическом отношении и способной к сопротивлению частью населения. В подтверждение этого я ссылаюсь на уже предъявленное мною ранее под номером СССР-6 Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии "О злодеяниях немцев на территории Львовской области": "Отряды гестаповцев еще до захвата Львова имели составленные по указанию германского правительства списки виднейших представителей интеллигенции, предназначенных к уничтожению. Тотчас же после захвата города Львова начались массовые аресты и расстрелы. Гестаповцы арестовали: члена Союза советских писателей, автора многочисленных литературных произведений профессора Тадеуша Бой-Желенского, профессора мединститута Романа Реницкого, ректора университета профессора судебной медицины Владимира Серадского, доктора юридических наук Романа Лонгшамю де Берье вместе с тремя его сыновьями, профессора Тадеуша Островского, профессора Яна Грека, профессора-хирурга Генрика Гиляровича..." Далее следует длинный список, в котором содержится еще тридцать одна фамилия выдающихся представителей интеллигенции города Львова. "Профессор львовского мединститута Ф. В. Гроэр, которому случайно удалось избежать смерти, сообщил Комиссии: "Когда 3 июля 1941 г. в 12 часов ночи меня арестовали и посадили на грузовую машину, в ней находились профессора: Грек, Бой-Желенский и другие. Нас повезли в дом "Бурса Абрагамовичей". Ведя нас по коридору, гестаповцы глумились над нами, подталкивали прикладами винтовок, дергали за волосы и били по голове... Позже я видел, как из общежития "Бурса Абрагамовичей" немцы вывели под конвоем пять профессоров, четверо из них несли окровавленный труп убитого немцами при допросе сына известного хирурга Руффа. Молодой Руфф был также специалистом. Вся эта группа профессоров под конвоем проследовала по направлению к Кадетской горе. Спустя 15 - 20 минут я услышал залп из винтовок в том направлении, куда повели профессоров". Чтобы унизить человеческое достоинство, немцы прибегали к самым изощренным истязаниям арестованных ученых и затем расстреливали их. Житель города Львова Гольцман Б. О. показал перед специальной комиссией, что он сам видел, как во двор дома N 8 на улице Артишевского в июле 1941 года эсэсовцы "привели 20 человек, среди них 4 профессора, адвокаты, врачи. Одного из них я знаю по фамилии - доктор юстиции Крене. Среди приведенных было 5 - 6 женщин. Эсэсовцы заставили их языком и губами мыть лестницы в семи подъездах четырехэтажного дома. После того как все лестницы были вымыты, этих людей заставили собирать на дворе губами мусор... Весь собранный мусор нужно было перенести в одно место двора..." Фашистские захватчики тщательно скрывали факты истребления интеллигенции. На неоднократные просьбы родственников и близких сообщить, какая судьба постигла ученых, немцы отделывались молчанием. По приказу рейхсминистра Германии Гиммлера осенью 1943 года гестаповцы сожгли трупы расстрелянных профессоров. Производившие раскопки трупов бывшие заключенные Яновского лагеря Мандель и Корн сообщили Комиссии следующее: "5 октября 1943 г. ночью между улицами Кадетской и Вулецкой по приказу одного из гестаповцев при свете прожекторов нами была открыта яма, из которой мы извлекли 36 трупов. Все эти трупы нами были сожжены. Во время извлечения трупов из ямы мы обнаружили документы на имя профессора Островского, доктора физико-математических наук Стожека и профессора политехнического института Казимира Бартеля". Расследованием установлено, что в первые же месяцы оккупации немцы арестовали и убили во Львове свыше 70 виднейших деятелей науки, техники и искусства". Сказанное мною ни в коей мере не означает того, что жертвами фашистского террора становились только руководители местных организаций или представители интеллигенции. Выше я говорил лишь о том, что в первую очередь фашистский террор обращался против этих лиц. Но одной из характернейших черт гитлеровского террора было то, что он декретировался немецким фашистским руководством и осуществлялся исполнителями как всеобщий террор. В подтверждение этого я обращаюсь к документу СССР-63 - Акту Чрезвычайной Государственной Комиссии о злодеяниях немцев в городе Керчи. Керчь - сравнительно небольшой город. От Львова он отделен многими сотнями километров. Если во Львове немецкие захватчики были уже в начале июля 1941 года, то до Керчи они добрались лишь в ноябре. В январе 1942 года немцы были уже выбиты из Керчи частями Красной Армии. Таким образом, весь период оккупации (первой оккупации, потому что Керчь была дважды оккупирована немцами) был непродолжительным, он исчислялся сроком около двух месяцев. Но вот какие преступления были совершены немецкими фашистами в этом городе: "Захватив город в ноябре 1941 года, гитлеровцы немедленно издали приказ, в котором говорилось: "Жителям Керчи предлагается сдать немецкому командованию все продовольствие, имеющееся в каждой семье. За обнаруженное продовольствие владелец подлежит расстрелу". Следующим приказом номер 2 немецкая городская управа приказала всем жителям немедленно зарегистрировать всех кур, петухов, уток, цыплят, индюков, гусей, овец, коров, телят и рабочий скот. Владельцам домашней птицы было строго запрещено пользоваться птицей и скотом для своих нужд без особого разрешения немецкого коменданта. После опубликования этих приказов начались повальные обыски по всем домам и квартирам. Гестаповцы бесчинствовали. За каждый обнаруженный лишний килограмм фасоли или муки они расстреливали главу семьи. Свои чудовищные зверства в городе немцы начали отравлением 245 детей школьного возраста". Вы увидите впоследствии трупики этих детей при просмотре наших кинодокументов. Трупы детей были выброшены в керченский ров. "Согласно приказу немецкого коменданта все школьники обязаны были явиться в школы в указанный срок. Явившихся с учебниками 245 детей отправили за город, в заводскую школу якобы на прогулку. Там озябшим и проголодавшимся детям предложили горячий кофе с пирожками, отравленными ядом. Детей, которым кофе не хватило, немецкий фельдшер вызвал в "амбулаторию" и смазал их губы сильнодействующим ядом. Через несколько минут все дети были мертвы. Школьники же старших классов были вывезены на грузовиках и расстреляны из пулеметов в 8 километрах от города. Туда же впоследствии были вывезены трупы и отравленных детей. Там находился очень большой, очень длинный противотанковый ров. Вечером 28 ноября 1941 г. по городу был вывешен приказ гестапо, согласно которому жители, ранее зарегистрированные в гестапо, должны были 29 ноября от 8 часов утра до 12 часов дня явиться на Сенную площадь, имея с собой трехдневный запас продовольствия. Явиться было приказано всем мужчинам и женщинам, независимо от возраста и состояния здоровья. За неявку на площадь немцы угрожали публичным расстрелом. Пришедшие на площадь 29 ноября были уверены, что их вызвали для направления на работу. К 12 часам дня на площади собралось свыше 7 тысяч человек. Здесь были юноши, девушки, дети всех возрастов, глубокие старики и беременные женщины. Всех их гестаповцы отправили в городскую тюрьму. Это злодейское истребление обманом заключенного в тюрьму мирного населения производилось немцами по заранее разработанной инструкции гестапо. Сначала заключенным было предложено сдать ключи от своих квартир и указать точные домашние адреса коменданту тюрьмы. Затем у всех арестованных отобрали ценные вещи: часы, кольца, украшения. Несмотря на холод, у всех посаженных в тюрьму были сняты сапоги, валенки, ботинки, костюмы и пальто. Многих женщин и девочек-подростков фашистские негодяи отделили от остальных заключенных, заперли в отдельные камеры, где несчастные подвергались особым, утонченным пыткам - их насиловали, отрезали им груди, вспарывали животы, отрубали руки и ноги, выкалывали глаза. После изгнания немцев из Керчи 30 декабря 1941 г. красноармейцами во дворе тюрьмы была обнаружена бесформенная груда изуродованных голых девичьих тел, дико и цинично истерзанных фашистами. Местом массовой казни гитлеровцы избрали противотанковый ров вблизи деревни Багерово, куда в течение трех дней автомашинами свозились целые семьи обреченных на смерть людей. По приходу Красной Армии в Керчь, в январе 1942 года, при обследовании Вагеровского рва было обнаружено, что он на протяжении километра в длину, шириной в 4 метра, глубиной в 2 метра, был переполнен трупами женщин, детей, стариков и подростков. Возле рва были замерзшие лужи крови. Там же валялись детские шапочки, игрушки, ленточки, оторванные пуговицы, перчатки, бутылочки с сосками, ботиночки, галоши вместе с обрубками рук и ног и других частей тела. Все это было забрызгано кровью и мозгами. Фашистские негодяи расстреливали беззащитное население разрывными пулями. На краю лежала истерзанная молодая женщина. В ее объятиях находился аккуратно завернутый в белое кружевное одеяло грудной младенец. Рядом с этой женщиной лежали простреленные разрывными пулями восьмилетняя девочка и мальчик лет пяти. Их ручки вцепились в платье своей матери". Обстоятельства расстрела подтверждаются показаниями многочисленных свидетелей, которым посчастливилось выбраться невредимыми из рва смерти. Приведу два из этих показаний: "Двадцатилетний Анатолий Игнатьевич Бондаренко, ныне боец Красной Армии, показал: "Когда нас подвезли к противотанковому рву и выстроили возле этой ужасной могилы, мы еще думали, что нас привезли сюда для того, чтобы заставить засыпать ров землей или копать новые окопы. Мы не верили, что нас привезли на расстрел. Но когда раздались первые выстрелы из наведенных на нас автоматов, я понял, что расстреливают нас. Я моментально кинулся в яму и притаился между двумя трупами. Так невредимым я в полуобморочном состоянии пролежал почти до вечера. Лежа в яме, я слышал, как некоторые раненые кричали жандармам, расстреливающим их: "Добей меня, мерзавец", "Ох, не попал, негодяй, еще бей!" Затем, когда немцы уехали на обед, один наш односельчанин из ямы крикнул: "Поднимайтесь, кто живой". Я встал, и мы вдвоем стали раскидывать трупы, вытаскивать живых. Я был весь в крови. Над рвом стоял легкий туман и пар от остывающей груды тел, крови и последнего дыхания умирающих. Мы вытащили Науменко Федора и моего отца, но отец был убит наповал разрывной пулей в сердце. Поздней ночью я добрался к своим знакомым в деревню Багерово и там дождался прихода Красной Армии". Свидетель Каменев А. показал: "За аэродромом шофер остановил машину, и мы увидели, что у рва немцы расстреливали людей. Нас из машины вывели и по десять человек стали подгонять ко рву. Я с сыном встал в первом десятке. Дошли мы до рва. Нас поставили лицом к яме, а немцы стали готовиться расстреливать нас в затылок. Сын мой обернулся и крикнул им: "За что вы расстреливаете мирное население?" Но раздались выстрелы, и сын сразу упал в яму. Я бросился за ним. В яму на меня стали падать трупы людей. Часа в три дня из груды трупов поднялся мальчик 11 лет и стал кричать: "Дяденьки, кто живой, вставайте, немцы ушли". Я боялся подняться, так как думал, что мальчик кричит по приказанию полицейского. Мальчик второй раз стал кричать, и на этот крик отозвался мой сын. Он поднялся и спросил: "Папа, ты живой?" Я не мог ничего сказать и только качал головой. Сын и мальчик вытащили меня из-под трупов. Мы увидели еще живых людей, которые кричали: "Спасите!" Некоторые из них были ранены. Все время, пока я лежал в яме, под трупами, слышны были крики и плач детей и женщин. Это после нас немцы расстреливали стариков, женщин и детей". Немецкие варвары в своих бесчисленных издевательствах над советскими людьми не щадили и детей. Учительница Колесникова M. H. показала, что немцы убили тринадцатилетнего мальчика за то, что он взял старую камеру автомашины и хотел плавать на ней во время купания на море. Из показаний Сапельниковой Ефросиньи Николаевны установлен следующий факт: жительница Аджимушкая Вондаренко Мария, желая спасти трех своих детей от голодной смерти, попросила у немцев, работавших на кухне, что-нибудь покушать. Ей насыпали в котелок жиденькой каши. Семья Бондаренко с жадностью поела ее. Через несколько часов мать и трое детей были мертвыми. Фашистские палачи отравили их. Из показаний Шумиловой Н. X. установлено, что в июле немецкий офицер расстрелял шестилетнего мальчика за то, что он, идя по городу, пел советскую песню. В саду имени Сакко и Ванцетти почти все лето висело тело мальчика лет девяти, который был повешен за то, что сорвал с дерева абрикос. Я остановился на примере города Керчи не потому, что злодеяния гитлеровцев в этом городе были необычайны по размерам или особенно разительно выделяются по своей жестокости из других преступлений немцев, материалы о которых имеются в распоряжении советского обвинения. Отнюдь нет. Наоборот, Акт Чрезвычайной Комиссии я привел исключительно потому, что он дает подробную объективную запись военных преступлений в одном из многих городов, обреченных на то, чтобы в результате ужасной войны, начатой немецко-фашистскими преступниками, сделаться жертвами террористического режима. Такие же злодеяния творились гитлеровцами на всех временно оккупированных ими территориях Советского Союза. В подтверждение этого я обращаюсь к обобщающему документу под номером СССР-51, который частично оглашался, говорю о ноте Народного комиссара иностранных дел от 27 апреля 1942 г. Во введении к ноте советское правительство вновь констатировало следующее: "В распоряжение Советского правительства продолжают поступать все новые материалы и сообщения о том, что гитлеровские захватчики производят повсеместное ограбление и прямое истребление советского населения, не останавливаясь ни перед какими преступлениями, ни перед какой жестокостью и насилием на территориях, которые они временно занимали или еще продолжают занимать. Советское правительство уже заявляло, что эти злодеяния не являются случайными эксцессами отдельных недисциплинированных воинских частей, отдельных германских офицеров и солдат. В настоящее время Советское правительство располагает недавно захваченными в штабах разгромленных германских частей документами, из которых явствует, что чинимые немецко-фашистской армией кровавые преступления и зверства совершаются ею в соответствии с тщательно составленными и разработанными до деталей планами германского правительства и приказами германского командования..." Из текста этой ноты видно, что приказы имперского руководства об установлении террористического режима интерпретировались на оккупированных территориях всякого рода "комиссарами оккупированных областей", "гаулейтерами", командирами военных соединений. Нечеловеческая жестокость, которую гитлеровская клика, рожденная в насилиях над собственным народом, проявила к населению европейских стран, временно оккупированных гитлеровской Германией, во много крат превзойдена германской армией при ее вторжении на советскую территорию. Расправы гитлеровцев над мирным советским населением затмили самые кровавые страницы истории человечества и происходящей мировой войны и полностью разоблачают фашистские кроваво-преступные планы, направленные на истребление русского, украинского, белорусского и других народов Советского Союза. Этими чудовищными фашистскими планами продиктованы приказы и инструкции германского командования об истреблении мирных советских жителей. Так, например, инструкция германского верховного командования, озаглавленная "Обращение с гражданским населением и пленными противника", объявляет, что "офицеры ответственны за то, чтобы обращение с гражданским населением было беспощадным", и предписывает: "Производить воздействие силой по отношению ко всей массе населения". В инструкции, разосланной германским командованием в качестве руководства для оккупационных властей на территории Белоруссии, сказано: "Любое враждебное поведение населения по отношению к немецким вооруженным силам и их организациям наказывается смертью. Кто укрывает красноармейцев или партизан, наказывается смертью. Если партизана не нашли, следует взять заложников из населения. Этих заложников следует повесить, если виновники или их помощники в течение 24-х часов не будут доставлены. В последующие сутки на этом же месте следует повесить удвоенное число заложников". Пункт седьмой приказа номер 431/41 германского коменданта города Феодосии капитана Эбергарда гласит; "Во время тревоги каждый гражданин, появившийся на улице, должен быть расстрелян. Появляющиеся группы граждан должны быть окружены и безжалостно расстреляны. Вожаки и подстрекатели должны быть публично повешены". В инструкции по 260-й германской пехотной дивизии по вопросу об обращении с гражданским населением отдельным офицерам ставится на вид, что "необходимая жестокость применяется не везде". Приказы, вывешиваемые оккупантами в советских городах и селах, предусматривают смертную казнь по самым разнообразным поводам: за выход на улицу после пяти часов вечера, за ночлег посторонних, за невыдачу красноармейцев, за несдачу имущества, за попытки тушить пожар в населенном пункте, назначенном к сожжению, передвижение из одного населенного пункта в другой, за отказ от принудительного труда и т. п. ... Немецко-фашистское командование не только допускает, но прямо предписывает убийство женщин и детей. Организованное детоубийство в некоторых приказах представлено в виде мер борьбы с партизанским движением. Так, например, в приказе командира 254-й германской дивизии генерал-лейтенанта фон Вешнитта от 2 декабря 1941 г. характеризуется как "беспечное благодушие" тот факт, что "старики, женщины и дети всех возрастов" передвигаются позади германских линий, и приказывается "стрелять без оклика в каждое гражданское лицо любого возраста и пола, которое приближается к передней линии", а также "возложить на бургомистров ответственность за то, чтобы о появляющихся чужих лицах, в особенности о детях, немедленно сообщалось местному коменданту", и "немедленно расстреливать всякое лицо, подозреваемое в шпионаже". В ноте содержатся также данные об установках, получавшихся фашистскими властями на временно оккупированных территориях от имперских властей: "Некоторые из преступлений германских оккупантов, совершенных ими еще в первые недели их разбойничьего нападения на СССР, в частности, зверское истребление ими гражданского населения Белоруссии, Украины и Прибалтийских советских республик, документально устанавливаются лишь сейчас. Так, например, при разгроме частями Красной Армии в районе города Торопца в январе 1942 года кавалерийской немецкой бригады СС среди захваченных документов найден отчет первого кавалерийского полка названной бригады об "умиротворении" им Старобинского района в Белоруссии. Командир полка докладывает, что наряду с 239 пленными отрядом его полка расстреляно 6504 мирных жителя, причем в отчете указывается, что отряд действовал на основании приказа по полку за номером 42 от 27 июля 1941 г. Командир 2-го полка той же бригады фон Магилл докладывает в своем "сообщении о проведении усмирительной припятьской операции с 27 июля по 11 августа 1941 г.": "Мы выгнали женщин и детей в болота, но это не дало должного эффекта, так как болота не были настолько глубоки, чтобы можно было в них утонуть. На глубине в один метр можно в подавляющем большинстве случаев достигнуть грунта (возможно, песка)". В том же штабе обнаружена телеграмма командира кавалерийской бригады СС штандартенфюрера конному отряду названного 2-го кавалерийского полка от 2 августа 1941 г., в которой объявляется, что имперский фюрер СС и полиции Гиммлер считает число уничтоженных мирных жителей "слишком незначительным", указывает, что "необходимо действовать радикально", что "командиры соединений слишком мягки в проведении операций", и приказывает ежедневно докладывать о числе расстрелянных..." В этой связи нельзя не упомянуть о преступной деятельности подсудимого Розенберга. Развивая общие установки имперского руководства о насаждении режима террора в оккупированных восточных областях, правильнее говоря, будучи одним из основных авторов этих установок, Розенберг в "Остланде" (так гитлеровцами назывались оккупированные районы в Прибалтике) издал ряд законов, причем в том же "Остланде" подобные же распоряжения и приказы, преследующие цели террора, издавали и другие высшие чиновники насажденной Розенбергом фашистской администрации. Я предъявляю Суду под номером СССР-39 Сообщение Государственной Чрезвычайной Комиссии о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков в Эстонской ССР: "17 июля 1941 г. Гитлер своим декретом передал законодательную власть на территории Эстонии рейхсминистру Розенбергу. Последний, в свою очередь, передоверил законодательную власть окружным немецким комиссарам. В Эстонии был введен произвол, стал свирепствовать террор над мирным населением. Рейхсминистр Розенберг, рейхскомиссар Прибалтики Лозе и генеральный комиссар Эстонии Лицман полностью лишили эстонский народ каких бы то ни было политических прав. На основании декрета Гитлера от 17 июля 1941 г. рейхсминистр Розенберг издал 17 февраля 1942 г. закон специально для лиц, не принадлежащих к немецкой национальности, и установил для них смертную казнь за малейшие выступления против германизации и за всякие насильственные действия против лиц немецкой национальности. Для рабочих и служащих - эстонцев оккупанты ввели телесное наказание. 20 февраля 1942 г. чиновник управления железных дорог в Риге Валк направил в управление железных дорог Эстонии телеграмму следующего содержания: "Каждое нарушение служебной дисциплины со стороны служащего, принадлежащего к местной национальности, в особенности неявка на работу, опоздание на службу, появление на службе в пьяном виде, невыполнение служебного приказа и т. д., отныне должны караться со всей строгостью: а) в первый раз 15 ударами палкой по обнаженному телу, б) в повторных случаях 20 ударами палкой по обнаженному телу". 12 января 1942 г. рейхсминистр Розенберг создал "чрезвычайные суды", которые состояли из председательствующего полицейского офицера и двух подведомственных ему полицейских. Процессуальные порядки определял суд по своему усмотрению. "Суды" эти всегда выносили смертные приговоры и конфисковывали имущество. Другого наказания "суды" не определяли. Обжалование приговоров не допускалось. Кроме "судов", созданных Розенбергом, смертные приговоры выносила немецкая политическая полиция и в тот же день приводила их в исполнение. Для рассмотрения гражданских и уголовных дел генеральный комиссар Лицман ввел местные суды. Судей, прокуроров, следователей, тюремщиков, нотариусов и адвокатов, всех без исключения, утверждал лично сам Лицман". Я представляю Суду, далее, под номером СССР-18 фотостат откровенного террористического приказа немецких военных властей. Этот приказ военной комендатуры города Пскова. Из этого документа видно, что мирному гражданскому населению запрещалось даже выходить на проездные дороги в своей местности. Все замеченные там немецкими солдатами мирные граждане должны были быть расстреляны. "...Исходя из вышеизложенного, приказываю: 1. Все гражданские лица, независимо от возраста и пола, которые будут обнаружены на полотне дорог или вблизи от него, должны рассматриваться как бандиты и подлежат расстрелу. Само собой разумеется, исключение составляют рабочие колонны, находящиеся под надзором. Все лица, упомянутые в пункте 1, которые пересекают дороги, подлежат расстрелу. Все лица, упомянутые в пункте 1, которые ночью или в сумерках находятся на дорогах, подлежат расстрелу... 4. Лица, упомянутые в пункте 1, если они обнаружены на дорогах днем, подлежат задержанию и самой тщательной проверке". Таковы были террористические "постановления", "приказы" и даже издаваемые единолично, на так называемых "принципах фюрерства", "законы" крупных чиновников и представителей военных властей немецко-фашистского государства. Но право беспощадной расправы с мирным населением приобретали не только они. Любая ортскомендатура, любой командир мелкой части, наконец, любой солдат гитлеровской армии приобретали право расправы с мирным населением оккупированных районов. Я предъявляю Суду под номером СССР-9 Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии о злодеяниях немецко-фашистеких захватчиков в городе Киеве: "Немецкие палачи с первых же дней захвата Киева проводили массовое истребление населения путем истязаний, расстрелов, повешения, отравления газом в "душегубках". Людей хватали прямо на улицах, расстреливали большими группами и в одиночку. Для устрашения населения вывешивались объявления о расстрелах..." Прошу Суд принять в качестве доказательства фотостат объявления под номером СССР-290. Текст этого объявления гласит следующее: "В качестве репрессий за акт саботажа сегодня расстреляно 100 жителей Киева. Пусть это послужит предостережением. Каждый житель Киева является ответственным за акт саботажа. Киев, 22 октября 1941 г. Комендант города". Под номером СССР-291 представляется фотостат следующего объявления коменданта города Киева: "В Киеве злонамеренно попорчены средства связи (телефон, телеграф, кабель). Так как вредителей нельзя было дольше терпеть, то в городе было расстреляно 400 мужчин, что должно послужить предостережением для населения. Требую еще раз о всяких подозрительных случаях немедленно сообщать немецким войскам или немецкой полиции для того, чтобы в надлежащей мере были наказены преступники. Эбергард, генерал-майор, комендант города. Киев, 29 ноября 1941 г.". Под номером СССР-333 я представляю фотостат третьего и последнего по Киеву объявления: "Участившиеся в Киеве случаи поджогов и саботажа заставляют меня прибегнуть к строжайшим мерам. Поэтому сегодня расстреляны 300 жителей Киева. За каждый новый случай поджога или саботажа будет расстреляно значительно большее количество жителей Киева. Каждый житель Киева обязан о каждом подозрительном случае немедленно сообщать немецкой полиции. Я буду поддерживать порядок и спокойствие в Киеве всеми мерами и при всех обстоятельствах. Эбергард, генерал-майор, комендант города. Киев, 2 ноября 1941 г.". Я ссылаюсь на документ под номером СССР-63. Здесь содержится акт комиссии Дзержинского районного Совета города Сталинграда. Достоверность сообщаемых в нем сведений была подтверждена. Свидетельство этому вы найдете в Акте Чрезвычайной Государственной Комиссии за подписью члена Комиссии академика Трайнина и других лиц. Я цитирую акт комиссии, обследовавшей территорию Дзержинского района города Сталинграда после разгрома немцев под Сталинградом, где содержатся сведения об объявлениях, вывешенных на улицах Сталинграда немецкой комендатурой, и о последствиях этих объявлений. "...Военная комендатура сеяла смерть повсюду. На улицах ею были развешены объявления, угрожающие расстрелом за каждый шаг. Например, на Аральской улице висело такое объявление: "Кто здесь пройдет, тому смерть", на углу улиц Невской и Медведицкой: "Проход русским запрещен, за нарушениерасстрел". И в действительности немцы расстреливали на каждом шагу, о чем свидетельствуют сотни могил, обнаруженных вдоль улиц Дзержинского района города Сталинграда. Замученных, расстрелянных и повешенных в самой комендатуре вначале выбрасывали в яму, что находилась рядом с комендатурой. После изгнания оккупантов в этой яме был обнаружен 31 труп. Когда эта яма была заполнена, то трупы вывозились на кладбище, что в двух километрах от здания комендатуры. На кладбище была вырыта яма глубиной около 6 метров, длиной 40 метров и шириной 12 метров. После изгнания оккупантов в названной яме было обнаружено 516 трупов советских граждан, в том числе 50 детей, замученных, расстрелянных, повешенных в комендатуре и других местах. При осмотре трупов 25 марта 1943 г. было установлено, что гитлеровцы зверски истязали советских людей перед их умерщвлением. Кроме трупов детей, было обнаружено 323 трупа женщин, 69 трупов стариков и 74 трупа мужчин. 141 труп имел следы огнестрельных ран в голову и грудь, 92 трупа имели странгуляционные борозды на шеях, что свидетельствовало об их повешении. Все остальные трупы были обезображены и носили следы пыток. У 130 жертв-женщин, девушек - руки были заломлены назад и связаны проволокой, причем у 18 из них были вырезаны груди, у некоторых обрезаны уши и обрублены пальцы рук и ног, у большинства на теле имелись следы ожогов. Осмотр этих трупов показал, что 21 женщина умерла от истязаний и ран, а остальные после пыток были расстреляны. Даже трупы детей были изуродованы: у некоторых были обрезаны пальцы, порезаны ягодицы, выколоты глаза". Я перехожу к следующему разделу представления доказательств, к пыткам, которые применялись гитлеровцами во время допросов. Пытки вообще были официально предусмотрены и санкционированы гитлеровцами. Я представляю Трибуналу под номером СССР-11 один из таких документов, свидетельствующих о том, что пытки были совершенно официально предусмотрены. Это служебная инструкция для концлагерей, "Лагерный устав", изданный в Берлине в 1941 году. Например, в разделе третьем инструкции, озаглавленной "Телесные наказания", сказано: "Можно наносить от 5 до 25 ударов по пояснице и ягодицам. Количество ударов назначается комендантом лагеря и вносится им в соответствующую рубрику распоряжения о наказании". Для оформления "особо строгого допроса", правильнее допроса с применением пыток, соответствующими немецкими полицейскими управлениями были изданы специальные бланки. Я предъявляю Суду и прошу приобщить к делу в качестве доказательства подлинный формуляр такого "особо строгого допроса". Я предъявляю его под номером СССР-254. Он является приложением к докладу правительства Югославии. Этот формуляр, как видно из приложенного к нему удостоверения, был захвачен в немецком архиве частями югославской армии. "Чтобы яснее охарактеризовать зверскую жестокость, осуществляемую при проведении этого плана уничтожения, мы вручаем Трибуналу еще один оригинальный документ, захваченный в немецких архивах Югославии. Это бланк-формуляр так называемого "особо строгого допроса" жертв нацистских преступников. Такие допросы проводились в Словакии органами полиции безопасности и СД. На первой странице формуляра полицейский орган предлагает применить по отношению к какому-то лицу "особо строгий допрос". На второй странице соответствующий офицер СС одобряет такой допрос. Ответ на вопрос, каким должен быть "особо строгий допрос", мы находим в следующем положении этого формуляра: "Особо строгий допрос должен заключаться в... Следует вести протокол допроса. Можно привлечь врача (или можно не привлекать)". Упоминание о враче и его присутствии при допросе не оставляет сомнения в том, что допрос заключался в физических пытках допрашиваемого. Тот факт, что для такого допроса существовали печатные инструкции, ясно доказывает массовое применение этих преступных способов". Рейхсфюрером СС специально предусматривались случаи того, что при допросах заподозренные могут пытаться покончить жизнь самоубийством. Поэтому руководитель эсэсовцев не просто разрешал, а приказывал связывать арестованным руки и ноги или заковывать их в цепи. Я представляю Суду под номером СССР-298 фотостат директивы шефа германской полиции под номером 202/43 от 1 июня 1943 г. Документ заверен Чрезвычайной Государственной Комиссией. Дата этого документа - 1 июня 1943 г. "О предотвращении случаев бегства при допросах. Для предотвращения попыток к бегству при допросах во всех случаях, где существует сильная угроза того, что при сложившихся обстоятельствах или важности личности арестованного последний может совершить бегство или самоубийство, я приказываю так связывать арестованным руки и ноги, чтобы любые попытки к бегству были пресечены. Можно использовать кольца и цепи, если таковые имеются". Все эти официальные распоряжения немецких центральных полицейских властей я привел Суду не просто для того, чтобы показать, как официальные немецкие инстанции предусматривали применение пыток и истязаний во время допросов. Это положение общеизвестно и не нуждается в особых доказательствах. Но я представляю далее один из документов, находящихся в руках советского обвинения, который покажет, насколько те истязания, которым подвергались в полицейских камерах арестованные, неизмеримо превышали даже установленные преступниками санкции и официально санкционированные виды пыток. Я предъявляю Суду под номером СССР-1 Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии о злодеяниях немецко-фашистских оккупантов в Ставропольском крае. Расследование этих злодеяний производилось под руководством крупного академика, ныне покойного, русского писателя Алексея Николаевича Толстого. Академик А. Н. Толстой, как помнит, очевидно, Суд, являлся членом Чрезвычайной Государственной Комиссии: "...Исключительные по своей жестокости пытки и истязания советских граждан производились в помещении гестапо. Так, например, гражданина Ковальчука Филиппа Акимовича, 1891 года рождения, проживающего в городе Пятигорске, арестовали 27 октября 1942 г. у себя на квартире, избили до потери сознания, затем отвели в гестапо и бросили в одну из камер. Через сутки гестаповцы приступили к его истязаниям и пыткам. Допрашивали и избивали его только ночью. Для допросов вызывали в отдельную камеру, где были специальные приспособления для пыток: цепи с поручнями для закрепления рук и ног. Эти цепи были прикреплены к цементному полу камеры. Арестованных предварительно раздевали наголо, клали на пол, затем руки и ноги заковывали в цепи. Таким пыткам и подвергали гражданина Ковальчука. Находясь закованным в цепях, он совершенно не мог двигаться и лежал вверх спиной, в таком положении избивали его резиновыми палками в течение 16 дней. Кроме нечеловеческих пыток, гестаповцы применяли и следующие. Закованным в цепи на спину клали широкую доску и сверху по этой доске тяжелыми гирями наносили резкие удары, вследствие чего у заключенного лилась кровь изо рта, носа и ушей и он терял сознание. Камера пыток в гестапо была устроена таким образом, что когда одного арестованного пытали, то остальные арестованные, сидящие в соседней камере и ожидающие предстоящей расправы, наблюдали за пытками и истязаниями. После пыток заключенного, потерявшего сознание, бросали в сторону, и следующую свою жертву гестаповцы силой волокли из соседней камеры, вновь заковывали в цепи и таким же путем продолжали пытать. Камеры пыток всегда были в крови. Доска, которую накладывали на спину, также была вся в крови, резиновые палки, которыми избивали арестованных, от крови были красные. Арестованных советских людей, обреченных на расстрел, после невероятных пыток и истязаний загоняли в машину, увозили за город и расстреливали... Чайка Варвара Ивановна, 1912 года рождения, проживающая по улице Дзержинского, дом 31, кв. 3, во время пребывания в заключении гестапо подвергалась со стороны начальника гестапо капитана Винца невероятно жестоким пыткам. Вот что сообщает об этом Чайка В. И.: "Я была подвергнута издевательствам и пыткам со стороны начальника гестапо немца капитана Винца. Однажды он меня вызвал на допрос в камеру пыток. В этой камере было четыре стола, на полу деревянные решетки и два таза с водой, в которых лежали кожаные плетки. На потолке - два кольца с продетыми в них веревками, на которые подвешивали арестованных во время пыток. По команде капитана Винца гестаповцы положили меня на стол, сняли с меня всю одежду и сильно избивали плетьми. Избиениям я подвергалась дважды. Всего мне нанесли 75 ударов плетьми, отбили почки и выбили 8 зубов". То, что происходило в застенках гестапо в Ставрополе, отнюдь не являлось исключением. То же самое происходило повсеместно. В подтверждение этого я ссылаюсь на предъявленное мною уже ранее Суду под номером СССР-9 Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии "О разрушениях и зверствах, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в городе Киеве": "Убийствам часто предшествовали садистские истязания. Архимандрит Валерий сообщил, что фашисты до полусмерти избивали больных и слабых людей, поливали их на морозе водой и, наконец, пристреливали в немецком полицейском застенке, находившемся в Киево-Печерской Лавре..." Я позволю себе специально обратить внимание Суда на то, что Киево-Печерская Лавра - это один из древнейших архитектурных памятников Советского Союза, это особо охраняемая культурная ценность, близкая сердцу советских людей, ибо это вещественная память древности. Полицейский застенок был устроен именно в Киево-Печерской Лавре. О дальнейшей судьбе ее уважаемый Суд узнает из следующих докладов моих коллег. В крайне жестоких формах производились пытки во время допросов в период господства немецко-фашистских захватчиков в Одессе. Я ссылаюсь на одно показание, содержащееся в Сообщении Чрезвычайной Государственной Комиссии "О злодеяниях, совершенных немецко-румынскими захватчиками в городе Одессе и районах Одесской области". Этот документ я предъявляю Суду под номером СССР-47. Оглашаю показания режиссера кинохроники Павла Крапивного: "Следователь включал стоящий на столе реостат, и когда подследственный не так отвечал на вопрос, как того хотел следователь, рукоятка реостата безжалостно шла на напряжение, тело подследственного начинало дрожать, а глаза вылезали из орбит". Или: "Подследственного со связанными назад руками подвешивали к потолку и начинали его крутить вокруг собственной оси. Покрутившись таким образом до 200 раз, висящий на веревке подследственный с бешеной скоростью раскручивался в обратном направлении. В этот момент палачи с двух сторон били его резиновыми палками. Человек терял сознание не только от бешеного вращения, но и от побоев". Я ссылаюсь на документ, предъявленный моим коллегой под номером СССР-41, на Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии о преступлениях немецко-фашистских захватчиков на территории Латвийской Советской Социалистической Республики: "В лагерях и тюрьмах немецкие палачи подвергали заключенных истязаниям, пыткам и расстрелам. В Центральной тюрьме заключенных били и пытали. В течение круглых суток в камерах были слышны крики и стоны. Ежедневно от истязаний умирало 30 - 35 человек. Кто оставался в живых после истязаний и пыток, возвращался в камеру неузнаваемым: в крови, обожженный, с изорванными частями тела. Медицинской помощи истязаемым не оказывали. Истязаниям и пыткам гитлеровцы подвергали советских людей во всех городах Латвийской ССР". Перехожу к следующему разделу моего доклада. УБИЙСТВА ЗАЛОЖНИКОВ  Несколько вводных замечаний. Одним из наиболее позорных преступлений гитлеровцев в Польше, Чехословакии и в Югославии является повсеместное насаждение немецкими фашистами звериной системы заложничества. Система заложничества насаждалась гитлеровцами во всех странах, сделавшихся жертвами их агрессии. На востоке Европы формы, в которых немецкие преступники осуществляли убийства заложников, были особенно жестоки. Насаждая эту систему, гитлеровцы попирали все законы и обычаи войны. Однако применительно к Советскому Союзу вообще трудно говорить об убийстве заложников; ибо преступления, повсеместно осуществляемые гитлеровцами на временно оккупированных территориях СССР, не могут быть вмещены даже в рамки этой преступной системы заложничества. В значительной степени эти же замечания относятся к Польше, и в особенности к Югославии. В этих странах гитлеровцы под видом заложничества совершали неизмеримо большие военные преступления, ставящие конечной целью истребление народов. В виде кратких извлечений из соответствующих докладов я привожу извлечение из доклада правительства Польской Республики: "а) одной из наиболее отвратительных черт гитлеровской оккупации в Польше было применение системы заложников. Коллективная ответственность, уплата коллективной пени и торговля человеческой жизнью считались лучшим методом порабощения польского народа; б) вот несколько типичных случаев массовых репрессий. Они являются иллюстрацией методов, употребляемых немецкими оккупантами; в) в ноябре 1939 года неизвестный человек подложил огонь под овин, наполненный зерном, находящийся на окраине Ново Място Любавске. Овин был собственностью немца. Вследствие этого некий Шперлинг, штандартенфюрер СС, получил приказ от высших властей предпринять репрессию. Известное количество поляков из среды наиболее выдающихся граждан было арестовано. Среди них 15 были выбраны и публично расстреляны эсэсовцами. Среди жертв были: два брата Янковских, один юрист, второй священник, портной Малковский, кузнец Зимны, майор резерва армии Бона, сын одного трактирщика, издатель газеты, священник Бронислав Дембеновский; г) в октябре 1939 года немецкие власти поймали несколько поляков в городе Иновроцлав и заключили их в тюрьму в качестве заложников. Затем вывели во двор тюрьмы, где их били беспощадно, и расстреляли одного за другим. В общем было убито 70 человек, в числе их - городской голова и его заместитель. Среди жертв были самые выдающиеся жители города. д) 7 марта 1941 г. кинематографический актер Иго Сым, который причислял себя к немецкой национальности (фольксдейче) и которому вверены были немецкие театры в Варшаве, был убит на своей квартире. Хотя виновных не нашли, губернатор Варшавы Фишер заявил, что Сым убит поляками, и приказал арестовать большое число заложников, закрыть театры и запретил польскому населению выходить вечером на улицу. Заложники были взяты, чтобы обеспечить обнаружение виновных. Арестовано было около 200 человек, среди которых учителя, духовенство, врачи, юристы и артисты. Дано было три дня населению Варшавы, чтобы найти убийц Сыма. По истечении трех дней, когда виновники остались неизвестными, 17 заложников были казнены. Среди них профессор Колец, его сын и профессор Закржевский". Прошу Суд обратиться к докладу правительства Чехословакии. "Еще до начала войны тысячи чешских патриотов, в особенности католических и протестантских священников, юристов, докторов, учителей и т. д., были арестованы. Кроме того, в каждом районе записывались лица, подлежащие аресту как заложники при первом признаку беспорядков "в общественном строе и безопасности". Вначале это были только угрозы. В 1940 году Карл Франк заявил в речи к "вождям движения национального единства", что 2 тысячи чешских заложников, находящихся в концлагерях, будут расстреляны в том случае, если видные чешские деятели откажутся подписать заявление о лояльности. Некоторое время спустя после покушения на Гейдриха многие из этих заложников были казнены. Типичным методом нацистского полицейского террора были угрозы репрессии против директоров заводов в том случае, если произойдет перебой в работе. Таким образом, в 1939 году гестапо созвало директоров и заведующих складами различных промышленных фирм и заявило им, что они будут расстреляны в случае забастовки. Когда они уходили, они должны были подписать следующее заявление: "Я принимаю к сведению то обстоятельство, что я буду немедленно расстрелян, если фабрика прекратит работу без уважительной причины". Подобным же образом школьные преподаватели ручались за лояльное поведение своих учеников. Многие учителя были арестованы только потому, что ученики их школы обвинялись в составлении антинемецких лозунгов или чтении запрещенных книг". Перехожу к разделу, посвященному убийству заложников в Югославии. Эти преступные убийства мирных людей в Югославии приобрели особое развитие. По существу, здесь уже нельзя говорить об убийстве заложников, хотя все официальные документы гитлеровцев, которые будут предъявлены далее Суду, употребляют этот термин. По существу же, под видом убийств заложников гитлеровские преступники в громадных масштабах осуществляли режим террористического истребления мирных граждан не только за то, что кем-то сделано, но даже за то, что, по мнению гитлеровцев, могло быть сделано. "Убийство заложников было одним из тех средств, которые применялись военными органами и имперским правительством в невероятных масштабах для массового уничтожения югославского населения. Югославская государственная комиссия по установлению военных преступлений располагает по этому вопросу бесчисленным количеством конкретных подробностей и подлинными доказательствами из германских архивов. Здесь мы предлагаем только ограниченное количество таких подробностей и доказательств, которых, однако, достаточно, чтобы представить убийство заложников как часть общего плана и систематичности нацистского преступления". Далее, в докладе правительства Югославии цитируется приказ коменданта так называемой группы "Запад" генерала Браунера. Приводится следующая цитата: "В захваченных партизанами районах взятие заложников из всех слоев населения остается в силе как единственное средство запугивания, имеющее успех". В подтверждение объема преступлений гитлеровцев, связанных с убийствами заложников, предъявляю Трибуналу следующие документы: Во-первых, под номером СССР-261 - заверенную фотокопию "Объявления" командующего генерала и главнокомандующего в Сербии от 25 декабря 1942 г., в котором он объявляет о расстреле 50 заложников; во-вторых, под номером СССР-319 - заверенную фотокопию "Объявления" того же командующего от 19 февраля 1943 г., в котором он объявляет о расстреле 400 заложников, произведенном в тот же день в Белграде; в-третьих, под номером СССР-320заверенную фотокопию "Объявления" районной комендатуры в Позареваце от 3 апреля 1943 г., в котором объявляется о расстреле 75 заложников; в-четвертых, под номером СССР-321 - заверенную фотокопию "Объявления" того же самого районного коменданта в Позареваце от 16 апреля 1943 г., в котором он сообщает о расстреле 30 заложников, и, наконец, - заверенную фотокопию "Объявления" военного коменданта Белграда от 14 октября 1943 г., где он сообщает о расстреле 100 заложников. Планомерное и систематическое убийство заложников Видно из следующих данных, которые были собраны Югославской государственной комиссией по установлению военных преступлений на основании конфискованных германских архивов и найденных в них материалов. Эти данные относятся только к Сербии: "3 октября 1941 г. в Белграде расстреляно 450 заложников; 17 октября 1941 г. в Белграде расстреляно 200 заложников; 27 октября 1941 г. в Белграде расстреляно 50 заложников; 3 ноября 1941 г. в Белграде расстреляно 100 заложников". Другие данные показывают нам страшное нагромождение этих преступлений по времени: 12 декабря 1942 r. в Крагуеваце расстреляно 10 заложников, 12 декабря 1942 г. в Крусеваце расстреляно 10 заложников, 15 декабря 1942 г. в Бруше расстреляно 30 заложников, 17 декабря 1942 г. в Петроваце расстреляно 50 заложников, 20 декабря 1942 г. в Бруше расстреляно 10 заложников, 25 декабря 1942 г. в Петроваце расстреляно 50 заложников, 26 декабря 1942 г. в Бруше расстреляно 10 заложников, 26 декабря 1942 г. в Петроваце расстреляно 250 заложников, 27 декабря 1942 г. в Крусеваце расстреляно 25 заложников. Можно согласиться, как кажется мне, с утверждением правительства Югославии, которое говорит далее, что такого рода цифры можно было бы представлять до бесконечности: "Расстрел заложников, как правило, проводился варварским способом. Чаще всего жертв заставляли становиться группами друг за другом, ждать своей очереди и наблюдать за казнью предыдущих групп. Так они последовательно уничтожались". " Предъявляю Суду под номером СССР-25 отчет полицейского управления квислинговской администрации {Имеется в виду местная администрация, сотрудничавшая с оккупантами.} Милана Недича. Там говорится о расстреле 11 декабря 1941 г. в Лесковаце 310 заложников, из которых цыган - 293. Продолжаю цитирование доклада правительства Югославии: "Путем осмотра места и допроса цыган районным управлением по расследованию военных преступлений в Лесковаце был установлен способ этого расстрела". Я представляю Суду документ, на который ссылается правительство Югославской Республики, под номером СССР-226: "11 декабря 1941 г. с 6 часов утра до 4 часов пополудни немцы перевозили на своих грузовых машинах арестованных заложников по группам, численностью до 20 человек каждая, со связанными руками, к подножью горы Хисар. Отсюда они пешком перегонялись через гору.., там их рядами устанавливали у свежевырытых могил, расстреливали и сбрасывали в могилы". В подтверждение того, что преступный способ заложничества получил в Югославии самое широкое распространение, правительство Югославии предъявило ряд подлинников и заверенных фотокопий различных документов. Я предъявляю под номером СССР-256а подлинник "Объявления" от 12 августа 1941 г., в котором сообщается о расстреле 10 заложников. Отпечатанный плакат подписан германским полицейским комиссаром в Лашко (Лаак) Храдецким. Далее я представляю под номером СССР-148 заверенную фотокопию "Объявления" о расстреле 57 лиц. Этот плакат датирован 13 ноября 1941 г. и подписан Кучерой. Следом за ним я представляю под номером СССР-144 заверенную фотокопию "Объявления" от 21 января 1942 г. о расстреле 15 заложников. Плакат подписан Розенером. Далее я представляю под номером СССР-145 заверенную фотокопию "Объявления" 1942 года (месяц не известен) о расстреле 51 заложника. Плакат подписан тоже Розенером. Далее я представляю под номером СССР-146 подлинник "Объявления" от 31 марта 1942 г. о расстреле 29 заложников. Отпечатанный плакат подписан также Розенером. Далее я представляю под номером СССР-147 заверенную фотокопию "Объявления", согласно которому 1 июля 1942 г. расстреляно 29 заложников. Я считаю, что комплекс этих документов может убедить в том, что заложничество применялось немецко-фашистскими преступниками в Югославии чрезвычайно широко. Я предъявляю Трибуналу под номером СССР-364 выдержку из сообщения номер 6 Югославской государственной комиссии по расследованию военных преступлений: "Группа заложников была повешена в Целье на крючьях, на которых мясники вывешивают мясо. В Мариборе каждые 5 из обреченных жертв были вынуждены класть расстрелянных заложников в ящики и грузить на грузовые машины. После этого эти 5 человек расстреливались и следующие 5 были обязаны продолжать погрузку. Так продолжалось беспрерывно. Улица Содна в Мариборе была вся залита кровью, текущей с грузовиков. Число в 50 тысяч убитых кажется слишком малым, так как каждый раз расстреливались многие сотни, в Грацце даже по 500 человек". Я представляю Международному военному трибуналу доклад правительства Греческой Республики, доклад этот заверен должным образом и подписан послом Греции в Великобритании, а также британским Министерством иностранных дел. Война Греции была объявлена Германией 6 апреля 1941 г. Уже 31 мая германский командующий в Афинах издал откровенно террористический приказ, направленный против мирного населения Греции. Непосредственным поводом к изданию этого приказа послужило то, что 30 мая 1941 г. греческие патриоты сорвали свастику с Акрополя. Я привожу извлечение из этого приказа командующего немецкими вооруженными силами в Греции, цитируя доклад правительства Греции: "...За то, что в ночь с 30 на 31 мая немецкий военный флаг, развевавшийся над Акрополем, был сорван неизвестными лицами, виновные в совершении этого акта, а также их сообщники подлежат смертной казни". С этого времени в Греции устанавливается тот же режим немецко-фашистского террора, который характеризует действия гитлеровских преступников на всех оккупированных ими территориях. В нарушение статьи 50 Гаагских правил они систематически наказывали невиновных, строго придерживаясь при этом принципа, что за действия, совершенные отдельными лицами, ответственность должно нести все население в целом. Обрекая население на голодную смерть, они использовали это как средство оказания давления для ослабления сопротивления со стороны греческого народа... Очень немногие судились военным трибуналом, но и в тех случаях, когда такие суды назначались, они были какой-то пародией на суд. Они проводили политику репрессий, включая захват и убийство заложников, массовые убийства, разорение и опустошение деревень в качестве контрмер за действия, совершенные неизвестными лицами в окрестностях этих деревень. Таким образом, подавляющее большинство тех, кто был казнен в качестве репрессий, были без разбора, взяты из тюрем и лагерей, без какого-либо отношения к действиям, за которые они были казнены. Жизнь каждого гражданина зависела от произвольного решения местного командира. Мне кажется, что будет правильным считать одним из звеньев этого террористического режима немецких фашистов, установленного в Греции, умерщвление многих тысяч людей голодом. В докладе правительства Греции сказано следующее: "Без сомнения, огромное большинство населения Греции в течение трех лет жило на грани голодной смерти. Тысячам людей Греции пришлось терпеть настоящий голод, пока они, наконец, получили помощь, доставленную по морю. Результатом явилось повышение смертности на 500 - 600 процентов в столице и на 800 - 1000 процентов на островах за период с октября 1941 года по апрель 1942 года, 25 процентов новорожденных детей погибло, причем здоровье выживших было значительно подорвано". В докладе правительства Греции приводятся извлечения из отчета нейтральных миссий. Я приведу одно из этих извлечений: "В течение зимы 1941/42 г., когда в столице царил голод, условия в провинции были еще терпимыми. Но во время следующего года, когда свободный рынок поглотил все запасы Канады в помощь наиболее крупным городам, положение значительно изменилось. Во время наших первых поездок по расследованию общего положения в марте 1943 года мы знакомились с людьми, которые, буквально плача, просили хлеба. Население многих деревень питалось только заменителем, приготовленным из муки, диких груш и желудей, - пищей, пригодной для свиней. Во многих районах люди с декабря не видели хлеба. Нас приглашали в дома и показывали пустые полки и кладовые. Мы видели, как люди варили траву без масла и ели только для того, чтобы чем-нибудь наполнить себе желудок. Население наиболее бедных деревень было исключительно истощено. В особенности в жалком состоянии находились дети, с тощими конечностями и опухшими животами. Они были лишены присущей детям подвижности и жизнерадостности. То, что половина детей была не в состоянии ходить в школу, представляло собой весьма обычное явление". (Отчет шведской делегации в январе 1944 года.) Расстрелы заложников приобрели в Греции с первых недель оккупации ее немецко-фашистскими вооруженными силами самое широкое распространение. Я цитирую по этому поводу доклад правительства Греции: "Заложников брали без всякого разбора и из всех слоев населения. Политические деятели, профессора, ученые, адвокаты, офицеры, гражданские служащие, духовенство, рабочие, женщины - все были помещены под рубрику "подозрительные" или "коммунисты" и заключались в местные тюрьмы или концлагеря. На допросах заключенных подвергали различного рода утонченным пыткам. Заложников концентрировали в местах заключения, где арестованным создавался совершенно невыносимый режим... Заключенных морили голодом, избивали и пытали, заставляли жить в совершенно нечеловеческих условиях, не оказывали им никакой медицинской или санитарной помощи, отдавали в распоряжение утонченных садистов охраны СС. Многие были расстреляны или повешены, многие умерли от жестокого обращения, голода и лишь очень немногие были освобождены и дожили до того дня, когда пришло освобождение их родины. Заложников увозили в концлагеря в Германию. Так, определенное количество греков содержалось в лагерях в Бухенвальде, Дахау и т. д.". В докладе приводятся итоговые цифры убитых заложников: "Около 91 тысячи заложников было расстреляно". Сейчас я прошу Суд обратить внимание на документ, трактующий о колоссальных масштабах уничтожения советских людей на временно оккупированных районах Союза ССР. В подтверждение этого я ссылаюсь на Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии о разрушениях, грабежах и злодеяниях немецко-фашистских захватчиков в городе Ровно и Ровенской области. Я предъявляю этот документ под номером СССР-45 и оглашаю заключение судебно-медицинской экспертизы трупов, извлеченных из мест захоронения немцами мирных советских граждан. "1. Во всех исследованных местах захоронения трупов в городе Ровно и его окрестностях обнаружено свыше 102 тысяч расстрелянных и умерщвленных немцами мирных советских граждан и военнопленных, из них: а) в городе Ровно по Белой улице у дровяного склада-49 000 б) в городе Ровно по Белой улице на огороде - 32 500 в) в селе Сосенки - 17 500 г) в карьерах у села Выдумка - 3 000 д) на территории тюрьмы города Ровно - 500". Я прошу Суд обратить внимание на то, что в последующем тексте содержатся указания на распределение определенных способов умерщвления людей, применяемых преступниками, по отдельным периодам времени. Так, массовые расстрелы, как видно из следующих далее пунктов "а", "б" и "в", относились к 1941, 1942 годам. Умерщвление мирных граждан путем отравления угарным газом в душегубках, как видно из пункта "г", относилось к 1943 году. Расстрелы с последующим сожжением трупов относились к 1943 году, и расстрелы в тюрьме относились к 1944 году. "...18 марта 1943 г. ровенская газета немецких оккупантов "Волынь" опубликовала следующее извещение: "8 марта 1943 г. пытались убежать заключенные Ровенской тюрьмы. При этом они убили одного немецкого тюремного чиновника и одного часового. Энергичным выступлением тюремная стража предотвратила бегство. По распоряжению командующего немецкой полиции безопасности и СД в тот же день были расстреляны все заключенные в тюрьме". В ноябре 1943 года неизвестным лицом был убит немецкий областной судья. В ответ на это гитлеровцы опять расстреляли свыше 350 заключенных, содержавшихся в Ровенской тюрьме". Я не буду приводить более примеров расстрела заключенных в тюрьмах, ибо в тех кинодокументах, которые будут предъявлены Суду, уважаемые судьи найдут ряд подобного рода преступлений гитлеровских захватчиков, совершенных на территории СССР. Перехожу к следующему разделу своего доклада. УНИЧТОЖЕНИЕ В ВИДЕ РЕПРЕССИЙ НАСЕЛЕНИЯ ДЕРЕВЕНЬ  В бесконечном ряду злодеяний германского фашизма есть такие, которые надолго, может быть навсегда, останутся в памяти негодующего человечества, хотя оно и узнало затем о неизмеримо больших преступлениях нацизма. К числу таких преступлений нацистов относятся уничтожение ими маленькой чехословацкой деревни Лидице и зверская расправа с населением этой деревни. Много раз еще в более жестоких формах судьба Лидице была повторена на территориях Советского Союза, Югославии, Польши. Но мир помнит Лидице и не забудет о ней. Эта маленькая деревня стала символом преступлений нацизма. Уничтожение Лидице было произведено нацистами в виде репрессии за справедливое убийство патриотами протектора Чехии Гейдриха. Главный обвинитель от СССР, говоря о Лидице, привел официальное сообщение немцев об этом акте террора из газеты "Дер нойе Таг" от 11 июня 1942 г. Приведу очень краткие извлечения из доклада правительства Чехословацкой Республики: "9 июня 1942 г. деревня Лидице была окружена по приказанию гестапо солдатами, прибывшими из местечка Слани в 10 больших грузовиках. Они разрешали всем входить в деревню, но никому не позволяли из нее выходить. Двенадцатилетний мальчик пытался бежать. Солдат застрелил его на месте. Одна женщина хотела скрыться - пуля в спину сразила ее, и ее труп был найден в поле после снятия урожая. Гестапо потащило женщин и детей в школу. 10 июня было последним днем Лидице и ее обитателей. Мужчины были заперты в погребе, гумне и конюшне фермы семьи Горак. Они предвидели свою участь и спокойно ожидали ее. Семидесятитрехлетний священник Штерибек поддерживал их молитвами... Мужчины были выведены из фермы Горака в сад за гумном и расстреляны по десять человек. Убийства продолжались с утра до четырех часов дня. Затем палачи сфотографировались на месте казни у трупов... Судьба мужского населения была ужасна: 172 взрослых мужчин и юношей от 16 лет были расстреляны 10 июня 1942 г., 19 человек, работавших в шахтах Кладно, были спустя некоторое время схвачены в шахтах или в ближайших лесах и расстреляны в Праге. 7 женщин из Лидице были расстреляны в Праге. Остальные 195 женщин были сосланы в концлагерь Равен-сбрюк, 42 умерли от плохого обращения, 7 погибли в душегубках, а 3 пропали без вести. 4 женщины из Лидице были отвезены в родильные дома в Праге, новорожденные дети были убиты, а женщины посланы в Равенсбрюк. Дети из Лидице были отняты у матерей несколько дней спустя после разрушения деревни. 90 детей было послано в Лодзь, в Польшу, а оттуда в концлагерь Гнейзенау (так называемый "Бортоланд"). До сих пор не найдены следы этих людей. Семь самых младших (до года) были отвезены в немецкую детскую больницу в Праге и после осмотра "расовыми экспертами" отосланы в Германию. Они должны были быть воспитаны как немцы и получили немецкие имена. Все следы их потеряны. Два или три ребенка родились в концлагере Равенсбрюк. Они были убиты немедленно после рождения". Много советских деревень повторило затем судьбу Лидице. Много мирных жителей этих деревень погибло в страданиях, еще более тяжких, сжигаемые заживо или сделавшиеся жертвами иных мучительных казней. Прошу Суд обратить внимание на Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии о преступлениях гитлеровских захватчиков в Литовской Советской Социалистической Республике. Из этого Сообщения я цитирую всего один абзац: "3 июня 1944 г. в деревню Перчюпе Тракайского уезда ворвались гитлеровцы; окружив деревню, они произвели повальный грабеж, после чего, загнав всех мужчин в один дом, а женщин и детей в три других дома, зажгли эти дома. Пытавшихся вырваться и бежать фашистские изверги ловили и снова бросали в горевшие дома. Так было сожжено все население деревни - 119 человек, из них 21 мужчина, 29 женщин и (я особенно подчеркиваю последнюю фразу) 69 детей". Я представляю под номером СССР-279 Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии о злодеяниях немецких захватчиков в городах Вязьме, Гжатске и Сычевке Смоленской области и городе Ржеве Калининской области. Я хотел бы шире цитировать это Сообщение, но ограничусь очень немногими местами, опять-таки в целях сокращения времени и избежания частностей: "В деревне Зайчики гестаповцы согнали в один дом Зайкова Михаила, 61 года, Белякова Никифора, 69 лет, Бегорову Екатерину, 70 лет, Голубеву Екатерину, 70 лет, Да-донова Егора, 5 лет, Зернову Миру, 7 лет, и других - всего 23 человека, подожгли дом и сожгли живыми всех находившихся в нем. При отступлении немцев из деревни Драчево Гжатского района в марте 1943 года помощник начальника немецкой полевой жандармерии лейтенант Бос согнал в дом колхозницы Чистяковой 200 жителей (там указаны далее названия деревень), закрыл двери и поджег дом, в котором сгорели все 200 человек... В деревнях Куликово и Колесники Гжатского района фашисты сожгли в избе всех жителей от мала до велика". Я прошу принять документ, который привожу как доказательство за номером СССР-119, это заверенный фотостат отчетов 15-го немецкого полицейского полка. Среди этих документов мы находим "Итоговый отчет об усмирительной экспедиции, произведенной в деревне Борисовне с 22 сентября по 26 сентября 1942 г.". Из этого документа с бесспорностью устанавливается, что под видом борьбы с партизанами гитлеровские преступники безжалостно уничтожали мирное население советских деревень: "1. Задание: 9-й ротой должна быть уничтожена зараженная бандами деревня Борисовка. 2. Силы: 2 взвода полицейских, 1 жандармский взвод (мотор 16) и 1 танковый взвод (я подчеркиваю, господа судьи, что в составе этой экспедиции находился танковый взвод) из Березы-Картуской". Против кого же применялись эти танковые силы и полиция? Ответ на это находим в следующем разделе этого отчета: "3. Исполнение: Рота собралась вечером 22 сентября в Дывине. В ночь с 22 на 23 сентября 1942 г. последовал марш из Дывина по направлению к Борисовке. К четырем часам утра деревня была окружена с севера и с юга двумя взводами. С рассветом староста в Борисовке собрал все население. После проверки населения, при содействии полиции безопасности и СД из Дывина, 5 семейств были переселены в Дывин. Остальные были расстреляны особо выделенной командой, похоронены в 500 метрах северо-восточнее Борисовки. Всего было расстреляно 169 человек, из них 49 мужчин, 97 женщин и 23 ребенка". Я прошу Суд обратить внимание на Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии о разрушениях, причиненных немецко-фашистскими захватчиками в Сталинской области. Документ под номером СССР-2. До сих пор я приводил доказательства того, что в селах немцы производили преступное уничтожение советского населения путем сожжения заживо. В этом Сообщении мы находим подтверждение того, что заживо сжигались люди и в городах: "В городе Сталине немецкие захватчики согнали жителей Дома профессуры в сарай, завалили вход в него, сарай облили горючим веществом и подожгли. Все находившиеся в сарае люди, за исключением двух случайно спасшихся девочек, сгорели. 11 сентября 1943 г. специальная комиссия... произвела раскопки сгоревшего сарая. При раскопках пепелища комиссия обнаружила 41 обгоревший человеческий труп". С первых же дней войны против СССР немецко-фашистский террор в отношении мирного населения принял чудовищные формы. Это отмечали в своих сообщениях даже некоторые немецкие офицеры, участники первой мировой войны, подчеркивавшие, что даже при жестокости той войны они тем не менее не встречали ничего подобного. Я вновь обращаюсь к немецкому документу и предъявляю Суду за номером СССР-293 заверенные фотостаты "донесения" бывшего командира 528-го полка майора Рэслера и отношения командующего 9-м военным округом Ширвиндта. Так как документ достаточно интересен, я позволю себе его огласить почти целиком: "Кассель, 3 января 1942 г. Донесение Порученное мне 52-м запасным полком дело "Поведение по отношению к гражданскому населению на Востоке" дает мне повод доложить следующее: В конце июля 1941 года 528-й пехотный полк, которым я в то время командовал, находился в пути с Запада на Житомир, где должен был расквартироваться на отдых. Когда я вместе со своим штабом в день расквартирования пришел в расположение своего штаба, то мы услышали недалеко от нас винтовочные залпы, следовавшие один за другим через определенные интервалы, а через некоторое время вслед за этим раздались выстрелы из пистолетов. Я решил узнать, в чем дело, и отправился на поиски вместе с адъютантом и офицером-ординарцем (обер-лейтенантом Бассевицем и лейтенантом Мюллер-Бродманом) в направлении выстрелов. Вскоре мы почувствовали, что здесь должно было происходить что-то ужасное, так как через некоторое время мы увидели множество солдат и лиц из гражданского населения, устремившихся по железнодорожной насыпи, за которой, как нам сказали, происходили массовые расстрелы. Сначала мы долгое время не могли попасть по ту сторону насыпи, однако мы слышали через какой-то определенный промежуток времени свисток, а вслед за этим около 10 винтовочных залпов, чередовавшихся с пистолетными выстрелами. Когда мы, наконец, вскарабкались на насыпь, нашим глазам представилась страшная, душераздирающая картина. В углу была вырыта яма, около 7 - 8 метров длиной и 4 метров шириной, а на одном краю ямы лежала пластами земля. Эта земля и вся стенка ямы были совершенно залиты потоками крови. Вся яма была заполнена человеческими трупами мужчин и женщин всех возрастов. Трупов было так много, что нельзя было определить глубину ямы. За насыпанным валом стояла команда полиции под руководством полицейского офицера. На форме полицейских были следы крови. Кругом стояло множество солдат только что расквартированных частей; некоторые из них были в трусах, как зрители, там же было много гражданского населения - женщин и детей. Картина была настолько страшной, что я не могу ее до сих пор забыть. Особенно врезалась в память сцена, как в этой могиле лежал какой-то старый человек с длинной седой бородой, в его левой руке была зажата трость. Так как этот человек, судя по прерывистому дыханию, еще был жив, я приказал одному из полицейских убить его, на что тот ответил с улыбкой: "Я ему уже семь раз выстрелил в живот, он уже теперь сам должен подохнуть". Убитые в могиле лежали не рядами, а вповалку, так, как они падали сверху в яму. Все эти люди были убиты выстрелом в затылок из винтовки, а потом в яме добивались выстрелами из пистолетов. Я не видел ничего подобного ни в мировую войну, ни в русскую, ни во французскую кампанию этой войны; я пережил много неприятного, будучи в формировании добровольцев в 1919 году, но никогда мне не приходилось видеть ничего подобного... Я хочу добавить, что по рассказам солдат, которые часто видели подобные сцены, видимо, таким способом ежедневно убивалось несколько сот человек. Рэслер". Характерно также отношение заместителя командира 9-го армейского корпуса и командующего 9-м военным округом, который отправил донесение Рэслера начальнику вооружения и комплектования армии в Берлин: "Содержание: Зверства над гражданским населением на Востоке. В отношении поступающих сообщений о массовых экзекуциях в России я был первоначально убежден в том, что они слишком преувеличены. При сем препровождаю донесение майора Рэслера, которое полностью подтверждает эти слухи". И очень характерна последняя фраза: "Если подобные действия будут происходить открыто, то они станут известны на родине и будут подвергнуты обсуждению. Ширвиндт". Я представлю Суду документ под номером СССР-297. Это заверенный фотостат одного из отношений начальника полиции безопасности и СД, запрещающих фотографирование массовых казней, которые назывались экзекуциями. "Рейхсфюрер СС приказом от 12 ноября 1941 г. за номером 1481 запретил фотографирование экзекуций и распорядился, поскольку такие снимки нужны для служебных надобностей, собирать все фотодокументы в архив... Руководитель оперативной группы и зондеркоманды или командир роты войск СС и командир взвода военных корреспондентов несут ответственность за то, чтобы пластинки, фильмы и копии не оставались в руках отдельных лиц оперативной службы". Считаю, что предъявлены достаточные доказательства того, что самое высшее полицейское начальство было обеспокоено тем, что частые съемки немецко-фашистскими преступниками экзекуций или массовых казней создают доказательства этих преступлений. Разрешите мне перейти ко второму разделу, озаглавленному "Массовое уничтожение немецкими фашистами советских граждан и граждан Польши, Югославии, Чехословакии". Массовые уничтожения мирных жителей Советского Союза и стран Восточной Европы осуществлялись немецко-фашистскими преступниками повсеместно и, как видно из их официальных распоряжений и донесений об исполнении казней, проводились в целях: 1. Физического устранения тех слоев населения, которых они считали способными к сопротивлению. 2. По расовым мотивам для осуществления положений человеконенавистнической расовой теории. 3. В виде репрессий. 4. Якобы "для борьбы с партизанами", которых немецкие фашисты изловить и уничтожить не могли, а поэтому обрушивали тяжесть репрессий на мирное население. Особо жестокими в системе гитлеровского террора были казни детей. Применение особо мучительных способов умерщвления детей является одной из основных и наиболее отвратительных особенностей гитлеровского террористического режима на временно оккупированных территориях Советского Союза. Начиная от Гиммлера до Кейтеля, гитлеровцы неизменно предписывали подчиненным бесчеловечные, бессмысленные по жестокости убийства детей. Гиммлер говорил: "Если кто-либо придет ко мне и скажет: "Я не могу строить противотанковые рвы с детьми или женщинами. Это бесчеловечно, ибо они умрут", - то я скажу: "Ты убийца своей крови". Многочисленными расследованиями немецко-фашистских зверств в Советском Союзе с бесспорностью установлено, что при массовых расстрелах многих детей бросали в ямы живыми. В подтверждение этого я обращаюсь к официальным документам. Я прошу Суд обратить внимание на документ под номером СССР-46. Это Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков в городе Орле и Орловской области. "Расстрелянных в городе свозили и бросали в траншеи, преимущественно в лесистой местности. Казни в тюрьмах совершались так: мужчины ставились лицом к стенке, жандарм производил выстрел из револьвера в затылочную область. Этим выстрелом повреждались жизненные центры, и смерть наступала мгновенно. В большинстве случаев женщины ложились лицом вниз на землю, и жандарм стрелял в затылочную область. Второй способ: группу людей загоняли в траншею и, обернув их лицом в одну сторону, расстреливали из автоматов, направляя выстрел в ту же затылочную область. В траншеях обнаружены трупы детей, которых, по свидетельству очевидцев, закапывали живыми". Далее ссылаюсь на документ под номером СССР-1. Это