не благоприятствовала переходу. И все же катера за 20 часов прошли почти 500 миль. Несколько позже туда же направилась вторая группа катеров. Катерники начали активные боевые действия в районах Одессы и Очакова, а позже в районах Ак-Мечети и Евпатории, а также у побережья Румынии. 1-я бригада торпедных катеров (14-16 единиц) в то же самое время перешла в маневренную базу, развернутую в Анапе. Отсюда катера выходили на вражеские коммуникации вдоль южного берега Крыма. Активизировала свои действия и бригада подводных лодок, располагавшаяся в Поти, Очамчире и Туапсе. \371\ Операция по освобождению Одессы войсками 3-го Украинского фронта под командованием генерала армии Р. Я. Малиновского заняла менее трех недель - с 26 марта по 14 апреля 1944 года. В это время Черноморский флот вел интенсивные действия на морских коммуникациях, срывая вражеские перевозки, флотская авиация бомбила румынские порты Констанцу и Сулину, уничтожала вражеские транспорты и боевые корабли. Одесская операция началась с того, что в Николаеве высадился небольшой десант, вызвавший панику в тылу врага. В десант входили 55 моряков из батальона морской пехоты под командованием майора Ф. Е. Котанова и 12 армейцев. На 7 гребных рыбачьих ботах они ночью вышли из села Октябрьского. Командовал десантом старший лейтенант К. Ф. Ольшанский. Пройдя 15 километров по Южному Бугу против сильного течения и ветра, смельчаки достигли окраины Николаева и на рассвете 26 марта скрытно высадились в районе элеватора. Немцы обнаружили десант только в 8 часов утра, а в 10 часов начали атаковать его. Против 67 наших бойцов фашисты бросили в бой 3 батальона пехоты, 4 танка, 4 орудия, 2 шестиствольных миномета, несколько огнеметов. Чего только не предпринимал враг, чтобы одолеть горстку героев! Фашисты забрасывали их ядовитыми дымовыми шашками. В течение двух суток десантники отбили 18 ожесточенных атак, уничтожили около 700 фашистских солдат, 2 танка и все 4 орудия. Под конец из наших бойцов в живых остались только 12 человек. Но каждый из них - израненный, обожженный - дрался за десятерых, пока не подошли наши войска. Правительство высоко оценило подвиг десантников - все 67 человек получили звание Героя Советского Союза. 28 марта части 3-го Украинского фронта, в составе которых действовал батальон морской пехоты майора Ф. Е. Котанова, прорвали оборону противника и заняли Николаев. За освобождение этого города батальон Котанова и одно из гвардейских соединений морской авиации заслужили благодарность Верховного Главнокомандующего и наименование Николаевских. В Николаеве сооружен памятник десантникам К. Ф. Ольшанского. Бывая в Николаеве, я всегда видел у подножия памятника свежие цветы, жители города свято чтут память героев. Батальон Ф. Е. Котанова был хорошо известен всем черноморцам. Чуть позже мы встретились с ним в \372\ Констанце. Требовалось выполнить одно ответственное задание, и я предложил это дело майору Котанову. - На моих ребят смело можете положиться,- с достоинством и гордостью ответил майор. После освобождения Николаева войска 3-го Украинского фронта форсировали Южный Буг и завязали бои на подступах к Очакову. Здесь тоже отличились морские пехотинцы. 31 марта они на шлюпках и десантных ботах вышли с Кинбурнской косы и высадились у Очаковского маяка. Шума они подняли много, немцы бросили к маяку крупные силы, а в это время наши войска начали штурм города. 31 марта Очаков был освобожден. Десанты в Николаеве и Очакове были небольшими, но действовали решительно, отважно и умело. Утром 10 апреля войска 3-го Украинского фронта ударами с востока, севера и запада освободили Одессу. Им салютовала Москва 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий. Воинские почести освободителям Одессы оказала и эскадра Черноморского флота. 11 апреля Ставка утвердила директиву, в которой ставилась задача освобождения Крыма. Я приведу дословно только ту ее часть, которая касается непосредственно флота: Народному Комиссару Военно-Морского Флота адмиралу тов. Кузнецову Командующему Черноморским флотом вице-адмиралу тов. Октябрьскому копия: Командующему 3-м Украинским фронтом Командующему ОПАрм тов. Александров){58} Ставка Верховного Главнокомандования Черноморскому флоту на 1944 год ставит задачи: 1) Систематически нарушать коммуникации противника в Черном море, а в ближайший период нарушение коммуникации с Крымом считать главной задачей. Для действия на коммуникациях использовать подводные лодки, бомбардировочную и минно-торпедную авиацию, а на ближних коммуникациях - бомбардировочно-штурмовую авиацию и торпедные катера. 2) Быть готовым к высадке в тыл противника тактических десантов силой батальон - стрелковый полк. 3) Охранять побережье и приморские фланги армии, содействовать фланговым частям армий при их продвижении огнем береговой и корабельной артиллерии мелких кораблей. \373\ 4) Повседневно расширять и закреплять операционную зону флота в Черном море путем уничтожения минных полей, открытия и поддержания своих фарватеров и маневренных районов, безопасных от мин. 5) Обеспечить свои коммуникации от воздействия противника, в частности организовав надежную противолодочную оборону. 6) Путем систематического траления в первую очередь создать возможность плавания по фарватерам с дальнейшим переходом к сплошному тралению загражденных минами районов. 7) Крупные надводные корабли тщательно готовить к морским операциям, которые будут при изменении обстановки указаны Ставкой. 8) Быть готовым к перебазированию флота в Севастополь и к организации обороны Крыма. 9) Быть готовым к формированию и перебазированию Дунайской военной флотилии. Ставка Верховного Главнокомандования И. Сталин (Антонов){59}. В основу этой директивы легли предложения, разработанные Главным морским штабом. Я был приглашен в Ставку, когда директива рассматривалась Верховным Главнокомандующим. Помнится, она не вызвала сомнений, но попутно зашел разговор об использовании крупных кораблей. И. В. Сталин дал прямое указание не рисковать ими. Именно в это время Верховный подробно расспрашивал меня о корабельном составе флотов. Чувствовалось, что он все ближе к сердцу принимал флотские дела. Из 650 боевых самолетов морской авиации для участия в Крымской операции было выделено свыше 400. Они производили минные постановки у Севастополя и в Сулинском канале, наносили удары по транспортам противника в море, а также в портах - в Севастополе, Феодосии, Киик-Атламе, Судаке, бомбили скопления войск в районах Армянска, Ишуни, Керчи. Для ударов по вражеским судам использовались все типы самолетов. Причем широко применялся новый, так называемый топ-мачтовый способ бомбометания{60}. Он характеризовался большой точностью и был особенно опасен для конвоев, шедших, как правило, с небольшой скоростью. Результативность топмачтового бомбометания оказалась примерно в 5 раз выше обычного. Фашисты стали нести большие потери. Это \374\ заставило их усилить прикрытие конвоев с воздуха. Жаркие бои завязывались над морем, и от их исхода часто зависела судьба транспортов. В этих воздушных схватках противник потерял более 80 самолетов, А на дне морском оказались 68 судов, среди них 42 транспорта, десантные баржи, буксиры, тральщики. Много фашистских судов получили повреждения. Морским летчикам, особо отличившимся в боях за освобождение Крыма, было присвоено звание Героя Советского Союза. В числе их гвардии майоры В. А. Дегтярев, И. И. Ильин, майоры В. А. Лобозов, А. И. Фокин, капитаны В. П. Рукавицын, А. Д. Рыхлов. В. А. Скугарь, старший лейтенант Н. И. Николаев. Важные задачи были поставлены перед бригадой подводных лодок. "Во взаимодействии с авиацией уничтожать транспорты и плавсредства противника на его коммуникациях в северо-западной части Черного моря" - гласил приказ наркома ВМФ{61}. Экипажи подводных лодок получали от воздушной разведки сведения о движении судов противника. В соответствии с этими данными заранее обусловливались позиции, где маневрировали лодки. Враг применял всевозможные средства противолодочной обороны. На Черном море только за время Крымской операции фашисты сбросили на наши подводные лодки более 1500 глубинных бомб. Не обходилось без потерь среди подводников. И все же наши подводные лодки постоянно выходили к берегам Румынии и Болгарии. Я уже не говорю о побережье Крымского полуострова, где они действовали наиболее активно. Особо отличились экипаж подводной лодки "А-5" под командованием капитан-лейтенанта В. И. Матвеева, потопивший транспорт "Дуростор" и шхуну "Сейферд", и экипаж "Щ-201" под командованием капитана 3 ранга П. И. Парамошкина, только за один выход потопивший транспорт "Гейзерикс", тральщик и повредивший десантную баржу. Активно действовали торпедные катера. Обычно они выходили в море ночью. Во-первых, в темноте меньше опасности со стороны вражеской авиации, а во-вторых, ночью легче устраивать засады и ловушки для судов противника. Катерам часто помогали самолеты-разведчики. Несколько катеров были вооружены реактивными установками. Знаменитые "катюши" и на море показали \375\ себя мощным оружием. Между прочим, реактивные снаряды на флоте появились еще до войны. Помню, они испытывались под руководством А. Н. Туполева, создателя первых торпедных катеров. Конечно же, установки были мало похожи на грозные "катюши". Но факт остается фактом: первые эрэсы стояли на катерах. В годы войны "катюши" нашли широкое применение на флотах: сначала на бронекатерах, а позднее и на торпедных катерах. Энтузиастом этого дела, как уже говорилось, был флотский артиллерист Г. В. Терновский, Герой Советского Союза. За время Крымской операции торпедные катера потопили несколько самоходных и сухогрузных барж, повредили 3 сторожевых катера, десантную баржу и охотника за подводными лодками. За боевые успехи катерники капитан-лейтенанты С. Н. Котов, К. Г. Кочиев, А. И. Кудерский, старшие лейтенанты А. Г. Кананадзе, В. С. Пилипенко, Г. А. Рогачевский, А. Е. Черцов заслужили звание Героя Советского Союза. Потери противника в результате действий различных сил Черноморского флота были значительными. Даже по признанию бывшего гитлеровского адмирала Ф. Руге, "при эвакуации погибло 50 судов, в том числе много небольших, частично в крепости, большая же часть в результате воздушных атак. Особенно тяжелые потери были понесены при гибели пароходов "Тотила" и "Тейя"..."{62}. Но надо сказать, что гитлеровский адмирал значительно преуменьшил свои потери на море. В действительности были уничтожены 78 боевых кораблей и транспортных судов. А гибель транспортов "Тотила" и "Тейя", на которых находилось свыше 4 тысяч гитлеровцев, была особо ощутимой. Кульминацией борьбы на коммуникациях были дни 5-12 мая, когда разбитые немецкие части скопились в Севастополе и на Херсонесском мысу, а советские войска и флот громили их на берегу и в море. Сражение за Крым началось утром 8 апреля наступлением войск 4-го Украинского фронта (командующий - генерал армии Ф. И. Толбухин). Два с половиной часа тысячи орудий, минометов и сотни бомбардировщиков сокрушали оборону противника на Перекопском перешейке и на южном берегу Сиваша. Вслед за артиллерией, еще продолжавшей громить первые линии вражеских траншей, на всех \376\ направлениях одновременно двинулись в атаку пехота и танки. Враг отчаянно сопротивлялся, но задержать лавину наших войск не мог. А 10 апреля отход фашистов с Перекопского перешейка превратился в беспорядочное бегство. Не менее успешно развернулось наступление Отдельной Приморской армии (командующий - генерал армии А. И. Еременко), большую помощь которой в перевозке через Керченский пролив ее войск и вооружения оказала Азовская военная флотилия. Наступление развивалось. 13 апреля была освобождена Евпатория, днем позже - Ак-Мечеть и Саки, а еще день спустя войска достигли внешнего обвода Севастопольского укрепленного района. На востоке соединения Отдельной Приморской армии к этому времени заняли Судак, Ускут, прижав отступавшие части фашистов к Алуште, и затем тоже вышли к внешнему обводу севастопольских укреплений. Штурм севастопольской крепости по плану нашего командования предполагалось осуществить одновременными ударами с трех направлений: севера, востока и юго-востока. Главные удары наносились с востока (Сахарная головка - Инкерман) и юго-востока (Балаклавские высоты - Сапун-гора). Сжать потуже кольцо блокады с моря и воздуха возлагалось на Черноморский флот. Штурм начался утром 5 мая. До 200 орудий на каждом километре фронта и сотни самолетов взламывали оборону врага и прокладывали путь пехоте. Каждый метр пришлось брать с боем. 8 мая войска подошли к окраинам Севастополя. Установив на Северной стороне дальнобойные орудия, артиллеристы прямой наводкой топили корабли противника в бухтах. Ожесточенные схватки не ослабевали ни днем ни ночью. В 19 часов 9 мая 1944 года Севастополь был освобожден. Остатки вражеских войск в панике бежали к причалам бухты Казачьей и на мыс Херсонес. Но нигде им не было спасения. Наши танкисты ворвались на мыс вслед за противником. 12 мая враг сложил оружие. При штурме Севастополя фашисты потеряли убитыми более 20 тысяч человек. Свыше 24 тысяч солдат и офицеров, в том числе 2 генерала, попали в плен. Всего же за время боев в Крыму противник потерял убитыми и плененными, не считая погибших на кораблях, 111 587 человек. \377\ Итак, Севастополь - свою последнюю опору в Крыму - гитлеровцы смогли оборонять только 5 дней, а осаждали в 1941- 1942 годах 250 дней. Я побывал в только что освобожденном Севастополе. На всю жизнь запомнил развалины города. Каждый камень говорил об упорном сопротивлении севастопольцев в 1941-1942 годах, о вошедшей в историю героической эпопее. Еще дымились развалины последних боев и груды трофейной техники лежали на берегу, а флотские строители уже приступали к восстановлению причалов. Командование флота торопило меня с разрешением эскадре вернуться в Севастополь. Работники же Главного морского штаба настаивали на более тщательном разминировании всех гаваней и фарватеров. А это была большая и опасная работа. Коварные электромагнитные мины подчас не поддавались тралению, и их приходилось уничтожать механическими средствами и глубинными бомбами. Наконец пришел долгожданный день и час. Линкор "Севастополь", крейсеры, эсминцы, прибранные, чистые, заново подкрашенные, заняли свои места в строю и под флагом командующего флотом взяли курс на Севастополь. Строй кораблей растянулся на несколько миль. Учащенно бились сердца не только моряков-черноморцев, но и всех жителей города-героя при виде входившей в Северную бухту эскадры. Это было 5 ноября 1944 года около 14 часов. Над кораблями шли истребители - на этот раз, конечно, свои. Они несли почетную вахту эскорта. Очевидно, у стоявших на палубах матросов и офицеров всплыли воспоминания, как трудно было прорываться им в эту гавань в 1941-1942 годах. 21 залпом из 100 орудий возвестила эскадра о своем возвращении в главную военно-морскую базу Черноморского флота. Незабываемые часы! Когда в начале февраля 1945 года я снова приехал в Севастополь, то корабли уже стояли на своих штатных местах. Мне доставило немало удовольствия побывать на многих из них. И о чем бы ни заходил разговор, офицеры и матросы часто начинали его словами: "Когда мы вернулись в Севастополь...", будто именно с этого дня возобновился счет времени для всего Черноморского флота. И в этом был известный смысл. Все берега Черного моря к этому времени были уже очищены от противника. Пусть Севастополь лежал еще в \378\ развалинах, еще кое-где взрывались мины, но он снова являлся главной базой Черноморского флота. В бухтах, на хорошо знакомых мне местах или бочках, стояли крейсеры и эсминцы. Бывая на кораблях, я невольно вспоминал мирные дни этого города, из бухт которого мы выходили на различные большие и малые учения, не думая тогда, что Севастополю вторично придется пережить осаду и снова подниматься из пепла. Тогда, в тридцатые годы, мы осматривали памятники Севастопольской обороны прошлого века, теперь, в 1945 году, предстояло прежде всего приступить к восстановлению города и порта, а затем подумать о памятниках в честь новых героев. Недаром геройски дрались с врагами моряки. Слава тем, кто погиб, и пусть лучшим памятником для них будет сам возрожденный Севастополь. Обходя корабли, я жалел, что рядом со мной нет адмирала Льва Анатольевича Владимирского, много лет возглавлявшего Черноморскую эскадру. Он служил на другом флоте. Это был интереснейший человек. Я осмеливаюсь утверждать, что Лев Анатольевич за свою почти пятидесятилетнюю службу на флоте оставил за кормой больше миль, чем любой другой адмирал. Я помню его еще курсантом военно-морского училища. Новобранцев еще не успели переодеть. Владимирский щеголял в кожаных галифе и поношенной куртке. Но он уже браво маршировал в строю. Это было в 1924 году. В конце 1926 года, когда я прибыл на Черное море, чтобы начать службу на крейсере "Червона Украина", Л. А. Владимирский был уже старшим вахтенным начальником, и я оказался в его подчинении. Крейсер стоял еще у стенки завода, а личный состав жил в казармах, километрах в пяти. По утрам Лев Анатольевич быстрым шагом спешил на корабль и, завидя меня, приглашал пройтись вместе. Я предлагал воспользоваться трамваем. - Нет, нет,- возражал он.- Пешком лучше. И он шагал в любую погоду - легко, стремительно, я еле поспевал за ним. Эти утренние прогулки стали его привычкой даже на корабле. Шагает по палубе, разминается, а заодно зорко оглядывает все вокруг, и боцманы знали: ни одно упущение не укроется от его глаз. \379\ Такие ежедневные прогулки, не считаясь с погодой, Владимирский совершал и в последнем своем плавании, которое продолжалось полгода. Это был превосходный моряк. После службы на крейсере он командовал сторожевиком типа "Шторм". Небольшой и очень валкий на волне корабль требовал особого искусства от командира. Л. А. Владимирский, следуя однажды в кильватер крейсеру, в очень свежую погоду, несмотря на сильнейшую качку, отлично вел корабль и заслужил похвалу комфлота. Когда однажды зашел с ним разговор о его дальнейшей службе. Владимирский без колебаний ответил: - Где угодно, только на кораблях. Великая Отечественная война застала его командующим эскадрой. Перед высадкой известного десанта у Григорьевки погиб корабль, на котором шел Владимирский. Поднятый из воды раненый командующий эскадрой дал перевязать себя и сейчас же взошел на мостик. На протяжении всей операции Владимирский оставался на посту. В госпиталь он лег, когда эскадра вернулась в базу. Л. А. Владимирский участвовал почти во всех трудных операциях на Черном море. Когда требовалось оказать помощь осажденному Севастополю, он на линейном корабле входил в Северную бухту, чтобы бить по врагу из 12-дюймовых орудий линкора. Огромный тяжелый корабль на большой скорости входил в боновые ворота. В тесной бухте он тоже обходился без буксиров, а отстрелявшись, столь же стремительно возвращался в море. Умелый маневр спасал корабль от ударов вражеской авиации. Когда мы с Владимирским уже после войны вспоминали действия кораблей, он справедливо упрекал тех командиров, которые не использовали маневр как средство защиты от авиации. В героической обороне Севастополя немалая заслуга Л. А. Владимирского. Участие кораблей эскадры помогло отбить все три ожесточенных вражеских штурма. Плавать на кораблях, доставлявших все необходимое для защитников города - пополнение, боеприпасы, продовольствие, было тяжело и опасно. Корабли подвергались атакам вражеских самолетов, иногда и гибли со всем личным составом, но эскадра продолжала выполнять свою задачу. Какое бы дело ни поручалось Л. А. Владимирскому, я всегда был уверен, что он и его подчиненные будут действовать умело и отважно. \380\ Служба Льва Анатольевича протекала не всегда гладко. Бывали и неудачи. Я уже писал, как стечением обстоятельств флот в 1943 году потерял три корабля, выполнявших задачу по обстрелу вражеского побережья. На Владимирского, как командующего флотом, легла определенная тень. Пришлось ему выслушать нарекания и за неполадки во время высадки десантов в районе Керчи. Иногда освобождение высоких должностных лиц происходило по прямому указанию Ставки, или, точнее говоря, И. В. Сталина, и я не всегда знал истинные причины таких перемещений. Так, С. М. Штеменко в своей книге "Генеральный штаб в годы войны" пишет, что генерал И. Е. Петров, который "целыми днями, а порой и ночами пропадал в войсках", был освобожден, когда возглавляемая им Приморская армия была уже готова к наступлению, а причины замены "остались неизвестными". Одной из причин, по мнению Штеменко, были "раздоры с командованием флота". Никаких "раздоров", как я уже говорил, не было, но командующий флотом Л. А. Владимирский подчас с присущей ему горячностью отстаивал свое мнение. Я случайно был в кабинете Сталина, когда он читал какое-то донесение. - Уж слишком много они спорят,- недовольно проговорил Верховный. - Кто? - спросил я. - Петров и ваш Владимирский. Вскоре я узнал, что И. Е. Петров освобожден от командования Отдельной Приморской армией. Почти в то же время без совета со мной, как наркомом, был освобожден и командующий флотом Л. А. Владимирский. Ни Генштаб, ни Наркомат ВМФ не вносили предложений о смене командования Приморской армии и Черноморского флота. С. М. Штеменко пишет, что для него остается неразгаданной причина снятия И. Е. Петрова, а для меня до сих пор не ясна причина освобождения от должности Л. А. Владимирского. Вице-адмирал Л. А. Владимирский вынужден был оставить Черное море, морской театр, который он отлично знал, и отправиться на Балтийский флот. Здесь он, командуя эскадрой, встретил День Победы. Позднее служил в Военно-морской академии, а выйдя в отставку в 1971 году, снова не усидел на берегу, отправился в океан во главе экспедиции \381\ научно-исследовательских кораблей. Последний его поход длился полгода. До самой кончины Лев Анатольевич не расставался с морем. Владимирский был прямым и честным. Всегда открыто высказывал свои взгляды, смело брал на себя ответственность за все происходящее. Мягкий, добрый, он в то же время был неуклонно требователен. Я не раз наблюдал, как он разъясняет задачу подчиненным: старательно, настойчиво, чтобы каждый понял, что от него требуется, никогда я не слышал, чтобы он повысил голос, высказал какую-нибудь угрозу. Он всех мерил своей меркой, уверенный, что каждый отдаст делу все силы, как всегда поступал сам. Впечатление об адмирале Л. А. Владимирском у меня осталось самое хорошее. Он всю свою жизнь без остатка отдал нашему Военно-Морскому Флоту. Еще продолжались бои. Враг, бешено сопротивляясь, откатывался на запад. А в Севастополе, как и на всей освобожденной от фашистских захватчиков земле, уже начиналась новая жизнь. "Восстановим славный Севастополь!" - читал я на алых полотнищах, а то и прямо на закопченных стенах разрушенных зданий. Среди руин кипела работа. Прошло немного времени, и на берегу моря снова поднялся Севастополь, еще более красивый, чем прежде. Загорелся Вечный огонь на Малаховом кургане, потоки экскурсантов ныне с благоговением осматривают восстановленную знаменитую панораму Ф. А. Рубо "Оборона Севастополя" и не менее впечатляющую диораму народного художника СССР П. Г. Мальцева "Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 года". Появились новые дома - дворцы из белого инкерманского камня. Город-герой на всю страну славится чистотой и порядком. ДЕЙСТВИЯ СОЮЗНИКОВ Будучи на Черном море, я узнал, что 6 июня союзники высадили десант в Нормандии. Значит, все-таки открыли второй фронт. Наконец-то! Долго, очень долго выжидали они момент. Сейчас, когда наши войска изгнали врага за пределы страны и кое-где перешагнули государственную границу, союзники поняли: \382\ дальше ждать нельзя, война может и без них закончиться и все лавры победы достанутся русским. Но все равно открытие второго фронта радовало. Товарищи принесли карту Европы, пустили в дело карандаши. Приятно было смотреть: стрелы ударов нацеливались на Берлин не только с востока, но и с запада. Офицеры штаба флота попросили меня рассказать о действиях союзников. Я ответил, что подробностей о десантной операции в Северной Европе (союзники ее окрестили "Оверлорд") у меня пока нет, а вот о войне в Атлантике и на Тихом океане могу кое-что рассказать. Наш Главный морской штаб внимательно следит за операциями союзников, изучает их, чтобы все ценное из их опыта взять себе на вооружение. Военные действия союзников на океанах поражали своим размахом: в них участвовали десятки авианосцев, линкоров, крейсеров, более мелкие корабли исчислялись сотнями, а самолеты - тысячами. Но, ведя бои этими огромными силами на бескрайних просторах океана, союзники очень пристально следили за сражениями на советско-германском фронте. И вести о поворотных моментах второй мировой войны те же англичане и американцы получали не с далеких островов Тихого океана, не с побережья Средиземного моря и не с атлантических коммуникаций, а с полей сражений под Москвой, Сталинградом, Курском. Весь мир понимал, что именно здесь, на советской земле, решаются судьбы всего человечества. Здесь, на советской земле, определялся в конце концов и исход битвы за Атлантику и сражений на просторах Тихого океана. В те годы существовали три основных театра военных действий: Европейский, где главные силы сражались на советско-германском фронте; Атлантический, где шла борьба за господство в Атлантике, и, наконец. Тихоокеанский, где велась борьба между США и Японией. На первом театре шли главным образом сухопутные бои, на втором - сражения за морские коммуникации, на третьем - как чисто морские, так и смешанные сражения. Мы внимательно следили за этими событиями, хотя и развивались они далеко от нашей страны. От исхода битвы за Атлантику зависело снабжение Британских островов всем необходимым для продолжения войны. Сражение у атолла Мидуэй на Тихом океане решало, как далеко сможет продвинуться Япония к берегам США. От успехов или неудач наших союзников в \383\ Атлантикс в некоторой степени зависели размеры их помощи нам в те годы. Битва за Атлантику в какой-то мере была и битвой за конвои, шедшие в Мурманск и Архангельск. Неожиданные успехи японцев в 1941- 1942 годах не могли не беспокоить Ставку и Генеральный штаб: ведь в это время приходилось перебрасывать войска с Дальнего Востока на наши западные фронты. И хотя ход боевых действий между США и Японией на Тихом океане и оказывал известное влияние на вероятность нападения на наши рубежи Квантунской армии, однако решающим являлось положение на советско-германском фронте. После нападения Германии на Советский Союз морские операции в Атлантике на какое-то время затихли. Главные силы авиации Геринга были заняты на Восточном фронте, а без серьезной поддержки авиации не мыслились и крупные операции на море. Наметившиеся важные коммуникации между Англией и Советским Союзом на Севере вынудили Гитлера перенацелить военно-морские силы на другое направление. Норвежские базы теперь готовились для действий надводных кораблей и подлодок в первую очередь против конвоев, следовавших в Мурманск и Архангельск. Намечалось использование надводных кораблей. Но для этого нужно было перебазировать находившиеся во французском порту Брест линкоры "Шарнхорст" и "Гнейзенау", а также тяжелый крейсер "Принц Ойген". Кроме действий на наших коммуникациях Гитлер в то время опасался высадки десанта союзников в Норвегии и поэтому стремился сосредоточить в этом районе свой флот. Не исключено, что немцы знали о переписке И. В. Сталина и У. Черчилля относительно возможных совместных действий советских и английских сил в Северной Норвегии или об использовании эскадры английского флота для содействия приморскому флангу нашей армии. 11 февраля 1942 года с наступлением темноты соединение немецких кораблей вышло из Бреста, чтобы в ночное время пройти через Дуврский пролив. Несмотря на ряд признаков готовности немецких кораблей к этой операции, англичане не смогли организовать эффективное нападение на них своим флотом и авиацией. Немцы удачно проскочили под носом у превосходившего их по силам английского флота через Ла-Манш. "Шарнхорст" и "Гнейзенау" пострадали только у \384\ берегов Голландии: подорвавшись на минах, оба корабля получили небольшие повреждения. Английские газеты тех дней резко критиковали своих моряков за допущенную оплошность. Но адмиралтейство не придало прорыву немецких кораблей должного значения. Больше того, оно считало, что теперь уменьшится угроза со стороны германских надводных рейдеров для атлантических конвоев, следовавших в Англию, что немцы ограничатся использованием против конвоев подводных лодок, сравнительно немногочисленных в тот период войны. Вскоре выяснилось, что англичане не собираются высаживаться ни в Норвегии, ни во Франции. Чтобы восстановить свой престиж и не идти вразрез с общественным мнением в стране, они совершают два так называемых рейда: в марте 1942 года в Сен-Назер и в августе того же года в Дьепп. С военной точки зрения эти рейды были разведкой системы обороны противника на побережье Франции и, конечно, дали некоторый опыт для будущих операций. В то же время они заставили немцев принять меры по еще большему усилению противодесантной обороны побережья. В ноябре 1942 года союзники понесли в Атлантике максимальные потери - общее водоизмещение потопленных судов превысило 80 тысяч тонн. В Касабланке в январе 1943 года состоялась конференция союзников, посвященная борьбе с немецким подводным флотом. В результате принятых мер потери стали уменьшаться, но в марте 1943 года они опять увеличились. Союзники бросили против немецких субмарин все силы, которые могли собрать. Стоит привести любопытные цифры: в марте против 100-120 фашистских подводных лодок, ежедневно действовавших в Атлантике и нападавших на конвои, вели борьбу около 3 тысяч надводных кораблей различных классов, 2700 самолетов, 17 дирижаблей, до 70 английских и американских подводных лодок. При этом почти все свое время флот и авиация союзников тратили на поиски фашистских подводных лодок. Вот, оказывается, как трудно бороться с подводным противником! Лишь в апреле положение в Атлантике изменилось в лучшую для союзников сторону. Количество немецких потопленных лодок увеличивалось, тоннаж вновь построенных транспортов союзников стал превышать \385\ потери. Поисково-ударные группы союзников уже более надежно обеспечивали прикрытие конвоев и все чаще топили фашистские лодки. Таким образом, в морской войне в Атлантике во второй половине 1943 года произошел решительный перелом, который окончательно закрепился в 1944 году. Чем же он вызван? Если на совещании в ставке Гитлера 11 апреля 1943 года адмирал Дениц требовал ежемесячно строить не менее 27 подводных лодок, то уже в мае он просил увеличить это число до 40 - потери росли. Для эффективного использования подводных лодок следовало увеличить и строительство надводных кораблей, которые выводят лодки через минные поля в море и встречают их после боевых походов. Согласно справочнику Брассея фашистская Германия предусматривала ежегодно вводить в строй 18 миноносцев, 72 торпедных катера, 74 тральщика, 72 катера-тральщика, 300 сторожевых эскортных кораблей, 35 прерывателей заграждений и около 900 различных транспортных барж. Программа громадная. Для ее выполнения фашистам требовались и сырье, и материалы, и рабочая сила. Поражения на Восточном фронте вынудили гитлеровцев мобилизовать все свои ресурсы на борьбу с Советским Союзом. Планы строительства флота были скомканы. Силы немцев в Атлантике стали убывать катастрофически. Таково, конкретно, влияние Восточного фронта на битву за Атлантику. Провал молниеносной войны против Советского Союза и все возраставшее сопротивление наших войск вынудили немецкое командование принять меры против союзных конвоев, шедших в советские порты. Удары по ним только авиации и подлодок не давали нужных результатов. В канун нового, 1943 года адмирал Редер предпринял крупную операцию. Линейный корабль "Лютцов", тяжелый крейсер "Хиппер" и б эсминцев вышли из норвежских портов в море и обнаружили большой конвой, шедший в Мурманск. Казалось, успех был обеспечен. Конвой охраняли только 5 эсминцев, 2 корвета и тральщик. Однако английские конвойные корабли, умело маневрируя, не дали немцам возможности прорвать охранение и нанести удар по транспортам, пока не подоспело подкрепление - крейсеры "Шеффилд" и "Ямайка". С подходом этих крейсеров англичане вступили с противником в бой, в результате \386\ которого немцы потеряли эсминец, а крейсер "Хиппер" получил серьезные повреждения. Конвой благополучно прибыл в Мурманск. Эта неудача стоила адмиралу Редеру карьеры. Гитлер, взбешенный случившимся, приказал ему лично доложить причины поражения. Геринг, давно ненавидевший Редера, подлил масла в огонь, обещая решить все задачи борьбы с конвоями с помощью авиации. Редеру не оставалось ничего иного, как подать в отставку. Его место в начале 1943 года занял адмирал Дениц, ярый сторонник неограниченной подводной войны. Был поставлен вопрос даже об уничтожении больших кораблей, но Дениц уговорил Гитлера не делать этого. Став главнокомандующим флотом, он тоже начал понимать, что мощь флота - это сочетание кораблей различных классов, а не только подлодки. Я уже упоминал, как погиб в конце 1943 года немецкий линкор "Шарнхорст". Об этом эпизоде через три года после происшествия я услышал от английского адмирала Фрезера, который, будучи командующим флотом метрополии, руководил этой операцией. О выходе немецкого рейдера адмиралтейство узнало своевременно. Для его перехвата были привлечены крупные силы: новый линкор "Дьюк ов Йорк", крейсеры "Ямайка", "Белфаст", "Шеффилд", "Норфолк" и несколько эсминцев. Утром 26 декабря радиолокаторы обнаружили "Шарнхорст". Шансы на успех у немецкого линкора были большие: он имел возможность нанести серьезный ущерб не только судам конвоя, но и их слабому охранению. Однако, опасаясь встречи с крупными силами англичан, немецкий линкор отвернул от конвоя раньше времени. Командир "Шарнхорста" капитан 1 ранга Гинце, помня строгие указания своего командования, не хотел рисковать и повел корабль прямым курсом в свою базу. Но оказалось, что именно на этом курсе ему была уготована встреча с мощным линкором "Дьюк ов Йорк" и крейсером "Ямайка" под командованием адмирала Фрезера. Стояла полярная ночь, но это не помогло "Шарнхорсту" - его обнаружили с помощью радиолокации. Немецкий линкор оказался прекрасной мишенью. Сначала из-за тяжелых повреждений он потерял скорость, а затем был потоплен торпедами английских крейсеров и эсминцев. После гибели "Шарихорста" у немцев остался в строю один современный линкор - "Тирпиц". \387\ Укрывшись в норвежских шхерах, он редко выходил в море, но, несмотря на это, англичане непрерывно наблюдали за ним, выжидая удобного момента. Сначала "Тирпиц" попытались уничтожить специально построенные подлодки-малютки. Им удалось заложить под киль линкора мины с часовым механизмом, однако взрыв их не привел к потоплению корабля, а лишь вывел на некоторое время из строя главные машины и рули. Затем, после длительной и специальной тренировки, линкор атаковали самолеты с авианосцев. Это было уже в марте 1944 года. Они добились 15 попаданий, причинили "Тирпицу" серьезные повреждения, но потопить его тоже не удалось. В ноябре 1944 года, когда "Тирпиц" находился в одном из фиордов близ Тромсе, его атаковали "ланкастеры". Добившись попадания нескольких шеститонных бомб, они в конце концов отправили "Тирпиц" на дно. На этом, собственно, и закончились без особых успехов боевые действия немецкого надводного флота в Северной Атлантике в 1941-1943 годы. Что же происходило в те годы на других морских театрах? В 1942 году война на море, как на Западе, так и на Востоке, приобрела иной характер. Нападение фашистской Германии на Советский Союз и боевые действия Японии в бассейне Тихого океана превратили войну в поистине мировую. Огромные водные пространства стали ареной морских операций. Даже конец первой мировой войны не мог сравниться по своим масштабам и по количеству морских сил, принимавших участие в боях, с тем, что мы наблюдали уже в 1942 году. Решительным образом изменился и характер морских операций. Военные действия велись теперь одновременно на воде, под водой и в воздухе. Непременными участниками всех более или менее крупных столкновений флотов противников стали самолеты с авианосцев. Линкоры постепенно отходили на второй план, хотя еще участвовали в боевых операциях. Подводные лодки стали совершеннее, а методы их борьбы улучшились. Десантные операции с высадкой войск почти на любой берег стали возможны на всех театрах. Моря и даже океаны не являлись больше непреодолимой преградой. Современные средства перевозки войск и способность флотов подолгу оставаться в море как бы стерли границы между сушей и морем. \388\ Итак, мировой пожар охватил все континенты и разделявшие их моря и океаны. В Атлантике это выразилось в распространении подводной войны до берегов США. Немцы, в какой-то степени застигнутые врасплох выступлением своего союзника Японии, не сразу начали топить торговые суда у берегов Нового Света. Но пока США оправлялись от удара по Перл-Харбору и налаживали конвойную службу, Германия достигла немалых результатов в борьбе на океанских сообщениях. Если в ходе войны иногда имели место разногласия между Англией и США, то они касались главным образом стратегических и оперативных вопросов - когда, где и как наносить удары по врагу. Почти весь 1942 год ушел на разработку оперативных планов и подготовку к совместным операциям. После долгих обсуждений Черчиллю удалось убедить Рузвельта в необходимости высадки экспедиционных войск в Африке. Африканский вариант больше устраивал Черчилля, поскольку его можно было осуществить без риска. Следует напомнить, что Черчилль не сходился с Рузвельтом во взглядах и по особенно злободневному для нас вопросу - об открытии второго фронта. Рузвельт считал более правильным, если американские войска будут воевать в Европе, на главном стратегическом направлении. Он поддерживал предложение генерала Маршалла - "овладеть плацдармом на побережье Франции в конце лета 1942 года" (операция "Следжхаммер"), чтобы в 1943 году предпринять основное вторжение с целью разгрома Германии. Рузвельт исходил при этом из того, что подобные действия отвечали бы общественному мнению союзных стран, которое требовало выполнения обещаний, данных Советскому Союзу. Во всяком случае, так трактуют точку зрения своего президента Ч. Нимиц и Э. Поттер, официальные историки войны на море{63}. Английские же начальники штабов под влиянием Черчилля согласились принять план Рузвельта только "на чрезвычайный случай", иначе говоря, тогда, когда Германия или Советский Союз окажутся на грани поражения. Известно, что в 1915 году Черчилль, как морской министр, сам был вдохновителем и исполнителем пресловутой периферийной стратегии, предложив \389\ наступление через Дарданеллы и Галлиполи вместо непосредственной помощи Франции на ее территории. Когда захватить Дарданеллы не удалось, провал операции объяснили не порочностью стратегии Черчилля, а плохим исполнением задуманного. Война на море в конце 1942 и в течение всего 1943 года изобиловала десантными операциями, сначала в Средиземном море, а затем и на Тихом океане. Операция по высадке войск в Африке, известная под кодовым названием "Торч", явилась одной из крупных десантных операций США и Англии во второй мировой войне. Не вдаваясь в подробности, мне хочется напомнить лишь некоторые аспекты этой операции. В условиях быстрого продвижения армии Роммсля на Александрию и Каир, когда 8-я армия Монтгомери едва удерживала свои позиции около Тобрука, Черчилль приложил много сил, чтобы ускорить подготовку к высадке десантов в Тунисе, Алжире, Марокко и Французской Западной Африке. После некоторых колебаний с десантной операцией в Африке согласился и Рузвельт. Это была первая крупная совместная операция англо-американцев. Оперативные соединения, сформированные для проведения операции "Торч", и десантные войска готовились в США и Англии. Учитывая осложнения в отношениях между англичанами и французами после обстрела Дакара и Мерс-эль Кебира и потопления французских кораблей, американские войска готовились к высадке на побережье Западной Африки, а в Алжире, Марокко и Тунисе должны были высадиться смешанные англо-американские части{64}. Операция проводилась в период с 8 по 11 ноября 1942 года. В ней участвовало свыше 108 тысяч человек и до 230 различных кораблей и судов. В результате успешного проведения операции "Торч" положение в Африке изменилось в пользу союзников. В апреле 1943 года Роммель получил приказ оставить Африку, и 8-я армия Монтгомери соединилась с американскими войсками. На ход десантной операции в Северной Африке серьезное влияние оказали успехи советских войск под Сталинградом: именно в эти месяцы Гитлер был целиком занят заботами о спасении армии Паулюса. Разгром гитлеровцев под Сталинградом и Курском обеспечил коренной перелом в ходе войны не только \390\ на советско-германском фронте, но и на всех других театрах военных действий. Германия уже потеряла надежду на победу, хотя ее войска с остервенением обреченных продолжали оказывать сопротивление. Япония, перешедшая к обороне еще в 1942 году, начала терпеть поражения. Инициатива в войне на Тихом океане переходила в руки американцев. Победы советских войск на советско-германском фронте и успехи союзников в Африке позволили англо-американцам в июле 1943 года высадиться на острове Сицилия. Это способствовало достижению главной цели - высадке в Италии, что и произошло в сентябре того же года. Гитлеровцы попытались было оказать помощь уже готовой капитулировать Италии, но войска Красной Армии не дали им осуществить эти намерения. Так закончился 1943 год на западных морских театрах. Рассказ о военных действиях на Тихом океане мне хочется начать с напоминания о катастрофе в Перл-Харборе. Внезапность нападения на Перл-Харбор позволила японской военщине развить успех на всех других направлениях. Американцы до сих пор не могут простить себе допущенной оплошности. После атаки Перл-Харбора японцы предприняли попытку захватить остров Гуам и атолл Уэйк. Это им удалось. Затем они двинулись в сторону Малайи, Филиппин и Голландской Индии, то есть в районы, богатые сырьевыми ресурсами, чтобы вести потом длительную и упорную борьбу против США. Декабрь 1941 года прошел для американского флотского командования в основном в распорядительных мерах. Только 30 декабря адмирал Кинг поставил задачи командующему Тихоокеанским флотом США адмиралу Нимицу. Общий стратегический замысел американского командования сводился к тому, чтобы удержать оборону по линии Датч-Харбор (Алеутские острова) - Мидуэй - Самоа - Новая Каледония - Порт-Морсби - Новая Гвинея. 11 или 12 декабря 1941 года ко мне заехал английский адмирал Дж. Майлс. Он был печален. Причины его состояния были уже известны мне. Японские самолеты у берегов Малайи торпедировали два крупнейших английских корабля - линкор "Принс ов Уэлс" и линейный крейсер "Рипалс". С этого и начал со мной разговор Майлс. Но главное, что беспокоило англичан, это \391\ быстрое продвижение японцев к Сингапуру - бастиону Англии на юго-востоке Азии. В феврале 1942 года Сингапур пал почти без сопротивления. Японцы закрепились на берегах Малаккского пролива. Путь в Голландскую Индию был открыт. 17 декабря 1941 года японские войска высадились на острове Борнео, предварительно нанеся поражение морским силам союзников в этом районе. Одновременно японцы развивали наступление на Филиппины и другие острова юго-западной части Тихого океана. В 1942 году наступление японцев было приостановлено. Американцы накапливали силы для решительных действий. Ускорили строительство авианосцев. Весной 1943 года в Перл-Харбор стали прибывать новые авианосцы типа "Эссекс" водоизмещением 27 тысяч тонн, а за ними и более легкие, быстроходные "индепенденсы". К моменту начала наступления почти все - более двадцати - заказанные авианосцы находились в строю. Одновременно с ними строились надводные корабли других классов. Всего 5-й флот, которым командовал вице-адмирал Спрюэнс, к осени 1943 года в своем составе имел 5 крупных и 6 легких авианосцев, 8 эскортных, 5 новых и 7 старых линейных кораблей, 9 тяжелых и 5 легких крейсеров, 56 эсминцев. Он получил также огромное количество вспомогательных и десантных судов. Силы сравнялись, война приняла затяжной и весьма ожесточенный характер. Линия обороны японцев проходила почти посередине Тихого океана. Американцы начали борьбу за захват японских опорных пунктов на атоллах и островах, видя в этом единственный способ приблизиться к жизненно важным центрам Японии. Первые робкие попытки американцев активизировать действия своего флота на Тихоокеанском театре были предприняты в начале 1942 года. 1 февраля они провели рейд против Маршалловых островов и островов Гилберта. 24 февраля нанесли удар по атоллу Уэйк, а 4 марта - по острову Маркус. Конец первого периода морской войны на Тихом океане историки США относят к маю 1942 года, когда японцы захватили все намеченные ими районы. На самом деле это не совсем так. Японская ставка 5 мая приняла решение захватить атолл Мидуэй, чтобы \392\ иметь важный стратегический плацдарм в самом центре Тихого океана. Почти одновременно с нападением на остров Мидуэй японцы предприняли операцию, которая привела к захвату островов Алеутской гряды - Кыска и Атту. Однако главная цель этой операции - отвлечение основных сил американского флота к Алеутам - достигнута не была. Американцы легко разгадали замысел своего противника, ибо к этому времени они расшифровали японский код и свободно читали зашифрованные радиопередачи. Американцы считали поворотным пунктом в войне на Тихом океане поражение японцев у острова Мидуэй. Поэтому следует остановиться на этом. 3 июня самолет "Каталина" обнаружил в 700 милях к юго-западу от атолла Мидуэй соединение кораблей противника. Вскоре выяснилось, что это было одно из трех японских соединений, направлявшихся к острову Мидуэй. Получив данные разведки, американское командование развернуло свои авианосцы на северо-восток от острова Мидуэй, откуда ожидалось движение главных сил японцев. Роль авианосцев со своей авиацией уже определилась настолько, что оба противника искали прежде всего авианосцы с тем, чтобы нанести по ним удар, полагая, что остальное приложится потом само по себе. Командующий японским объединенным флотом адмирал Ямамото поставил своей целью взять американский флот в клещи и уничтожить его, а затем высадить десант на остров Мидуэй. Ямамото был полон надежд. Для достижения этой цели он с основными силами своего флота, в составе которого было 4 авианосца, 2 линкора и 2 тяжелых крейсера, направился к острову Мидуэй, а остальную часть сил, в том числе и 2 авианосца, послал к Алеутам. Рано утром 4 июня адмирал Нагумо, командовавший японскими авианосцами, направил первую большую группу самолетов для атаки острова Мидуэй. Американские авианосцы в это время находились в двухстах милях от главных сил противника. Командование американских сил больше всего интересовали японские авианосцы, на сближение с которыми оно и направило свои авианосцы "Энтерпрайз", "Хорнет" и немного позднее "Иорктаун". \393\ После многочисленных драматических эпизодов американцы едва не выпустили из поля зрения японские корабли. Но счастливый случай помог обнаружить и удачно атаковать их. Развив успех в течение короткого времени они нанесли тяжелые повреждения трем японским авианосцам из четырех: "Акаги", "Kara" и "Сорю" один за другим погрузились в пучину океана. Вечером того же дня, 4 июня, погиб последний японский авианосец - "Хирю"{65}. Ямамото не сразу смирился с мыслью о поражении, но, узнав, что остался без авианосцев, хотя все линкоры были целы, решил отступить. История вынесла линейным кораблям окончательный приговор: пора уступить приоритет авианосцам. Любопытно, что одновременно с донесением о гибели японских авианосцев адмирал Спрюэнс, командовавший группой американских авианосцев, спросил своего непосредственного начальника адмирала Флетчера, будут ли у него какие-либо указания относительно дальнейших действий. Флетчер, находившийся в это время на крейсере "Астория" (авианосец "Иорктаун", на котором он до этого держал флаг, был тяжело поврежден), был, видимо, доволен ходом дела. Он ответил: "Буду наблюдать за вашими действиями". Этим Флетчер давал понять, что решил не вмешиваться в действия подчиненного, ведь они и без того были правильными. Американцы выиграли сражение за остров Мидуэй. Не вдаваясь в ошибки японцев, слишком сильно разбросавших свой флот, соединения которого не могли прийти на помощь друг другу в трудный момент, и не приписывая все случаю (а он иногда играет на войне немаловажную роль), мне хочется привлечь внимание читателей к одному положению. Японцы, пожавшие богатые плоды в результате внезапного нападения на Перл-Харбор, рассчитывали на это и здесь. Однако американцы к тому времени успели сделать выводы из катастрофы в Перл-Харборе. Владея японским шифром и заранее зная о намерениях и действиях противника, они успели своевременно провести свои авианосцы через завесу японских подлодок, ранее развернутых к востоку от Мидуэя, правильно расположили свои более слабые силы и нанесли удар по мощному противнику. О победе американского флота у острова Мидуэй мне с большим удовольствием рассказывал адмирал \394\ Э. Кинг на приеме в особняке английского премьера в дни Потсдамской конференции в июле - августе 1945 года, о чем я уже упоминал. Кстати, переводчицей во время нашей беседы тогда была дочь Черчилля Мэри. Буквально через несколько дней после этой беседы мне пришлось выехать на Дальний Восток для координации действий Тихоокеанского флота и Амурской флотилии с фронтами в войне против империалистической Японии. Поражение японцев у Мидуэя поколебало их веру в свою непобедимость. Они перешли к обороне, а инициативу взяли в свои руки американцы. Новые бои развернулись за острова в юго-западной части Тихого океана. Ключевой позицией, за которую яростно сражались противники, явился остров Гуадалканал. В проливе "Железное дно" (так назвали пролив из-за большого числа потопленных в нем кораблей Японии и США) разыгралось особенно много дневных и ночных боев. Во всех них участвовали авианосцы. Нередко основной целью боя являлось стремление сторон потопить друг у друга авианосцы, поскольку один этот факт уже предопределял успех. В этих боях японцы понесли большие потери: самой тяжелой для них была потеря 2500 самолетов морской авиации. Это вынудило японцев отвести свои авианосцы для принятия новых самолетов и подготовки летчиков, способных действовать на море. Бои на море на огромном удалении от основных баз противников уже в 1942 году потребовали принять меры по увеличению автономности плавания не только отдельных кораблей, но и целых соединений. От плавучих баз для малых кораблей противники перешли к подвижным базам, с помощью которых крупные соединения кораблей могли базироваться на любую бухту и получать там все необходимое даже в перерывах между операциями. К 1944 году стало явственно сказываться преимущество США в промышленном потенциале. В то время как японцы с трудом ремонтировали свои потрепанные в боях корабли, американский флот получал все новые боевые единицы. Это позволило адмиралу Нимицу уже в конце 1943 года перенести свои операции в центральную часть Тихого океана. Теперь американцы имели достаточное количество авианосцев, десантных и вспомогательных \395\ судов. Высшее командование стало подумывать о наступлении на саму Японию. При этом сразу же определились две точки зрения. Генерал Макартур выдвинул свой "стратегический план разгрома Японии". Он предлагал наступать через Новую Гвинею и Филиппины, отводя доминирующую роль сухопутным силам; флот должен был играть вспомогательную роль. Адмирал Кинг упорно отстаивал другой план продвижение через Тихий океан - от атолла к атоллу (стратегия "лягушачьих прыжков"),- в реализации которого главенствующая роль отводилась флоту. Этот план и был утвержден{66}. Продвижение было очень медленным. Подчас и огромное превосходство в силах не помогало американцам. Вот, например, как протекал бой за крохотный атолл Тарава - один из островов Гилберта - в ноябре 1943 года. Американцы в течение недели непрерывно бомбили атолл, затем к нему приблизились американские корабли и выпустили более 3 тысяч тонн снарядов. Казалось бы, ничто не должно было уцелеть на крошечном кусочке земли. К атоллу двинулись шесть волн десантных судов, в том числе новейшие - "аллигаторы", способные преодолевать мелководные рифы и искусственные препятствия на подходах к берегу. И вдруг десантников встретил убийственный огонь. Три дня пытались американцы пробиться к острову, потеряли более 1700 человек и потерпели полное поражение. Последующие десанты союзников проходили не столь трагически, но не менее тяжело. Не зря сами американцы иронизировали, что они продвигаются не от атолла к атоллу, а от пальмы к пальме. Война грозила затянуться на годы и годы. Забегая вперед, напомню, что даже в начале 1945 года на Крымской конференции американцы рассматривали победу над Японией как далекую перспективу, и потому Рузвельт все еще считал "врагом номер один" Германию, а не Японию. Сейчас об этом кое-кто на Западе забывает. А ведь на самом деле получилось так, что, несмотря на мощь американского флота и авиации, Япония держалась, стойко держалась, и не случайно на Крымской конференции Ф. Рузвельт настаивал на скорейшем вступлении Советского Союза в войну с Японией. Даже в дни Потсдамской конференции, в июле - августе 1945 года, когда мир торжествовал по поводу разгрома фашистской Германии, японцы отказались \396\ подписывать безоговорочную капитуляцию. Безнадежным свое положение они признали, только когда Вооруженные Силы Советского Союза разгромили Квантунскую армию. Сразу после этого 2 сентября Япония капитулировала. Вернувшись с Черноморского флота в Москву - было это в середине июня 1944 года,- я потребовал от начальника Главного морского штаба самых подробных данных, которыми он располагал, об операции "Оверлорд". Мы внимательно следили за действиями союзников в Нормандии. Начальник ГМШ завел даже специальную оперативную карту и иногда даже начинал свой утренний доклад с того, какие новости поступили о продвижении союзников во Франции. Но продвижение становилось день ото дня медленнее, и скоро интерес к этой карте у нас иссяк. А ведь сколько времени готовились к этой операции англичане и американцы, какие силы накопили! Вначале союзники обещали открыть второй фронт в 1942 году. Потом в 1943 году. Наконец, на Тегеранской конференции этот срок перенесли на 1 мая 1944 года. В декабре 1943 года была названа и фамилия верховного главнокомандующего операцией "Оверлорд" - американского генерала Дуайта Эйзенхауэра. Он получил самые широкие полномочия. Помощниками Эйзенхауэра стали англичане - адмирал Рамсей, генерал Монтгомери и главный маршал авиации Лей-Мэллори. На подготовку десанта у союзников ушло полтора года. Прямо скажем, срок немалый, даже если учитывать сложность и масштабы операции. "Оверлорд" считается самой крупной десантной операцией в истории войн. Эго верно! Только первый эшелон ее обеспечивали 6939 боевых кораблей, транспортов и десантных судов. К высадке было подготовлено около 3 миллионов человек. Словом, союзники имели абсолютное превосходство в силах. Если у немцев на западе имелось всего около пятисот самолетов, то у союзников - 11 тысяч самолетов различных типов. В первоначально утвержденный срок - 1 мая 1944 года - высадка десанта не состоялась. Еще не все было готово, да и погода не благоприятствовала. В это время на Британских островах было сосредоточено столько войск и техники, что англичане в шутку заявили: они боятся, как бы их острова не затонули от такой тяжести. \397\ Операция началась 5 июня в 4 часа 15 минут. Из портов южного, восточного и западного побережья Англии, из Северной Ирландии и Шотландии, а также с Оркнейских островов вышли многочисленные соединения кораблей. Они пересекли пролив и точно в назначенное время прибыли в установленное буквально для каждого корабля место. Бомбардировщики уже вовсю бомбили радиолокационные установки и береговые батареи немцев. Прежде чем высаживать морской десант, союзники бросили на Нормандию три воздушно-десантные дивизии. Они высадились где-то между Каном и Шербуром. Гитлеровцы на побережье очутились между двух огней. Кстати, у немцев здесь оказалось очень мало войск. "Западный вал", которого так страшились союзники, обернулся очередным блефом гитлеровской пропаганды. И все-таки бои за берег, за расширение плацдарма продолжались. Лишь после этого часть союзных войск направилась к Парижу, который было решено занять в первую очередь. Союзники не спешили форсировать события, а продвигались вперед очень и очень осторожно. Еще почти целый год продолжалась война. Нашим войскам пришлось выручать фельдмаршала Монтгомери, когда он со своими войсками попал в крайне тяжелое положение в Арденнах. Крупнейшие сражения развертывались по-прежнему на Восточном фронте. Именно с востока пришла победа. ОСВОБОЖДАЕМ КАРЕЛЬСКИЙ ПЕРЕШЕЕК В трудные для Ленинграда месяцы Краснознаменный Балтийский флот почти половину своего личного состава послал на сухопутный фронт. Теперь, когда враг был отброшен от города и флот готовился к большим делам на море, нам разрешили некоторых моряков из сухопутных частей вернуть на корабли. Флот остро нуждался в квалифицированных специалистах. Войска Ленинградского фронта, освободив Ленинградскую область, в начале марта 1944 года временно перешли к обороне. Фланг наших войск упирался к тому времени в Нарвский залив. По указанию Ставки развертывалась подготовка к операциям по освобождению \398\ Советской Прибалтики. Для этого требовались перегруппировка и накопление сил. В начале марта в Ставке возник вопрос о предстоящих действиях Балтийского флота в летнюю кампанию 1944 года. Верховный Главнокомандующий поинтересовался составом Балтийского флота и состоянием кораблей. Я доложил. Смысл дальнейшего разговора был один: наступает пора более активных действий на море. Для более обстоятельного знакомства с флотскими делами на этом театре Верховный предложил вызвать в Москву командующего Балтийским флотом адмирала В. Ф. Трибуца. Главный морской штаб получил указание заготовить необходимые материалы и карты. В середине марта в Москву прибыл Владимир Филиппович Трибуц. Я знал его давно. Мы с ним в один год кончали военно-морское училище имени Фрунзе, собирались вместе служить на линкоре "Парижская коммуна". Но в самый последний момент я изменил своему первоначальному решению и попросил направить меня на юг. Меня тогда соблазнило плавание на новом крейсере. Судьба снова свела меня с В. Ф. Трибуцем в 1929 году в Военно-морской академии. Там мы вспомнили прошлое: зимнюю учебу, летнюю практику, заграничные плавания, как драили палубу, поднимали под сердитые окрики старпома крейсера "Аврора" Рубанина шлюпки. После окончания академии оба вернулись на флоты: он - на свою любимую Балтику, я - на Черное море. Проходили годы. Я не терял из виду своего однокашника. Много слышал о нем как об опытном и на редкость энергичном командире. В 1939 году В. Ф. Трибуц стал начальником штаба флота, а когда встал вопрос о назначении нового командующего Балтийским флотом, я назвал его фамилию. Молодой, энергичный, опытный командующий руководил подготовкой Балтийского флота в канун войны и вместе с ним перенес испытания тяжелых боев. Прибыв в Москву, Трибуц узнал, что он вызывается не только в Наркомат ВМФ, но и в Ставку. Вполне естественно, это его несколько взволновало. С озабоченным видом он попросил меня раскрыть существо предстоящих разговоров. Я, конечно, знал, для какой цели его вызывают в Ставку. Решили вместе проанализировать сложившуюся к тому времени обстановку на Балтике, прийти к единому мнению по вопросам, которые могут возникнуть. \399\ Доложив через А. Н. Поскребышева о прибытии командующего Балтийским флотом, я незамедлительно получил ответ: - Будете приняты вечером в Кремле. Никуда не отлучайтесь. Часов в семь вечера нас принял Верховный. Прежде чем заслушать адмирала Трибуца, И. В. Сталин коротко коснулся изменившегося к тому времени положения на фронтах и перспектив наступления наших войск. Затем изложил свое мнение о необходимости полнее использовать флоты. - Теперь у моряков появилась возможность проявить себя и на море,- сказал Сталин, подразумевая, по-видимому, ограниченные до этого возможности Балтийского флота. Перешли к обсуждению обстановки на Балтике. Сталин внимательно выслушал доклад В. Ф. Трибуца. Командующий заверил, что флот по своему техническому состоянию и подготовке личного состава будет готов, как только очистится залив от льда, выйти в море, чтобы начать боевые действия. Самым большим препятствием для плавания в море оставались мины. Их было выставлено невероятное множество по всему Финскому заливу, начиная от Таллинна и кончая ближайшими к Кронштадту водами. Кроме того, при проведении морских операций мы должны были предусмотреть возможность активных действий на Балтике немецкого флота. Проанализировав сложившуюся обстановку, мы с Трибуцем пришли к мнению, что в первую очередь должна действовать флотская авиация на коммуникациях противника, а в тех районах, где смогут действовать наши корабельные соединения, они будут поддерживать наступление сухопутных частей артиллерийским огнем и высадкой десантов, особенно при освобождении Карельского перешейка и островов Выборгского залива. Верховный одобрил наше предложение, чтобы большую часть флота использовать на морском направлении (это касалось не только кораблей, но и авиации, которая до того времени большей частью своих сил действовала на сухопутных направлениях): Он подчеркнул, что действительно в скором времени потребуется поддержка сухопутных флангов со стороны моря. Но предупреждал, чтобы мы напрасно не рисковали \400\ кораблями. Прежде всего придется заниматься минами: пробивать фарватеры через минные поля, а это потребует времени и огромных усилий. Борьба на коммуникациях противника, защита своих морских сообщений, охрана занятого побережья - такие задачи были поставлены Верховным Главнокомандованием перед Балтийским флотом в кампании 1944 года. Тогда же было решено, что впредь все флотские вопросы будут решаться Наркоматом ВМФ. Здесь мне хочется еще раз пояснить, что в начале войны, когда флоты были подчинены фронтам, а задачи приходилось решать главным образом в интересах суши, роль наркома ВМФ была довольно сложной. В те дни задачи перед флотами, как правило, ставило фронтовое командование и реже Ставка. Но ведь помимо проблем, решаемых флотами на суше, имелись и чисто морские. Это не всегда удавалось разъяснить армейским товарищам, приходилось обращаться за помощью в Генеральный штаб. С первых дней войны мы с Главным морским штабом пытались определить свои функции в руководстве флотами, когда те бывали оперативно подчинены сухопутному командованию. Сделать это практически было трудно, а настаивать перед Ставкой на изменении порядка в тех условиях мне казалось несвоевременным. В 1944 году положение изменилось. Ставка и Генеральный штаб смогли уделять больше внимания морским театрам. Тогда в одном из разговоров с И. В. Сталиным я поднял вопрос, не пора ли официально узаконить роль наркома ВМФ как главнокомандующего флотами, чтобы он нес всю ответственность за их действия. И. В. Сталин одобрительно отнесся к этому предложению, но приказания о немедленной подготовке такой директивы не дал. Это произошло несколько позже - в начале февраля 1945 года. Но уже тогда, во время беседы с В. Ф. Трибуцем, прямо сказал: - Задачи по боевым действиям на море будут ставиться главнокомандующим Военно-Морским Флотом. Так и написано в книге В. Ф. Трибуца "Балтийцы наступают". Верховный детально расспрашивал, какие корабли остались в строю, как мыслится охрана освобожденного побережья, какие корабли в этом районе у противника. Шел разговор и об использовании флотской авиации. Запомнилось замечание И. В. Сталина: "Кто \401\ господствует в воздухе, тот и морем владеет". В справедливости этих слов мы не раз убедились на деле. Мы склонились над картой, разложенной на столе. Она довольно выразительно рассказывала об обстановке на Балтике. В Финском заливе наш флот был по-прежнему стеснен. Однако стрелы будущих ударов по врагу уже предвещали расширение морских рубежей. Судя по этим стрелам, в течение весны и лета 1944 года предстояло освободить Таллинн и Ригу, вытеснить финнов по крайней мере за Выборг и заставить их заключить мир. Правительство Маннергейма в свое время соблазнилось посулами фюрера, и только в 1944 году более дальновидные политические деятели Финляндии стали поднимать голос за исправление допущенных ошибок и установление мирных отношений с восточным соседом. Прогрессивные круги Финляндии не ошиблись, полагаясь на великодушие нашего народа. И. В. Сталин еще со времен обороны Петрограда в 1918 году помнил о Красной Горке, Обручеве и других кронштадтских фортах. Он спросил у адмирала В. Ф. Трибуца о состоянии этих фортов, намекнув, что им снова придется поработать. По замыслу Ставки ВГК последовательные удары должны были нанести войска Ленинградского фронта во взаимодействии с Балтийским флотом на выборгском и кексгольмском направлениях, а части Карельского фронта во взаимодействии с Ладожской и Онежской военными флотилиями - на сортавальском и петрозаводском направлениях. Операции назывались Выборгская и Свирско-Петрозаводская. Помню, Сталин особенно интересовался, чем может флот содействовать наступлению на Карельском перешейке. В. Ф. Трибуц доложил, что враг еще угрожает нашим кораблям с северного и южного берегов Финского залива. - Ну, эти территории он скоро утратит, - пообещал Сталин. - Что же касается артиллерии фортов,- продолжал докладывать Трибуц,- то ее действия ограничены дальностью огня орудий. - Покажите на карте,- попросил Сталин. Трибуц примерно показал зоны досягаемости огня фортов. - Ну что же, это тоже будет большая подмога сухопутным войскам,- сказал Верховный. \402\ Трибуц уехал из Москвы ободренный, уверенный в своих силах. Во время подготовки Выборгской операции я дважды вылетал в Ленинград, встречался с командующим Ленинградским фронтом Л. А. Говоровым. Вместе с ним мы добивались тесного взаимодействия сухопутных войск и флота. Как-то во время разговора Леонид Алексеевич вспомнил о нарвском десанте: - Только бы не получилось как тогда. Да, в тот раз неудача была досадной. Это было в феврале 1944 года. 2-я ударная армия под командованием генерала И. И. Федюнинского, двигаясь вдоль побережья, не смогла с ходу преодолеть рубеж, созданный гитлеровцами по реке Нарва. Чтобы помочь сухопутным войскам, флоту приказали высадить десант в Нарвском заливе. Батальону морской пехоты без танков и артиллерии ставилась задача ударом в направлении Мерекюля перерезать приморское шоссе и железную дорогу Нарва - Раквере, овладеть станцией Аувере, прочно оседлать узлы дорог и удерживать занятый рубеж до подхода сухопутных частей. Изучая сейчас документы, приходишь к выводу: в сложнейшей обстановке, создавшейся на том участке фронта, задача была чрезвычайно трудной. Ее можно было ставить при одном условии - если на помощь десанту быстро подоспеют крупные силы армии. Противник еще яростно сопротивлялся, и недооценивать его было опасно. Силы десанта и отряд поддержки вышли с острова Лавенсари в Нарвский залив ночью 13 февраля. Переход и начало высадки первого броска были произведены скрытно и без противодействия противника. Но вскоре враг обнаружил десант и открыл артиллерийский и минометный огонь. Однако удалось высадить 432 человека. И тут произошло непредвиденное. Войска 2-й ударной армии, двинувшиеся вперед, встретили ожесточенный отпор и вынуждены были перейти к обороне. Десант сражался геройски, оттянул на себя крупные вражеские силы, но изменить положения не смог. Снять его не было возможности. Когда через две недели наши войска все-таки преодолели вражескую оборону и расширили плацдарм, из десантников в живых почти никого не осталось. Это был урок и для нас и для армейцев. И готовя новую операцию, командующий фронтом \403\ предусматривал все меры, чтобы впредь избежать подобных просчетов. Л. А. Говоров внимательно ознакомился с нашими возможностями. Главная забота была о четкости во взаимодействии сухопутных сил и флота. Командующий фронтом детально ознакомил меня и Трибуца с планом операции. Основная задача - силами 21-й и 23-й армий при поддержке 13-й воздушной армии и Балтийского флота взломать долговременную оборону противника и развить наступление на приморском фланге в направлении на Выборг. На этом пути были созданы врагом 7 оборонительных полос, ряд промежуточных и отсечных позиций со многими железобетонными, деревянными и земляными укреплениями. Нашим войскам предстояло взломать этот мощный рубеж и, преодолев сопротивление расположенных на Карельском перешейке сил противника, освободить Выборг. Для разрушения наиболее прочных сооружений были выделены 240 орудий калибром от 120 до 406 миллиметров, из них более половины приходилось на морскую артиллерию. Ладожская флотилия (командующий контр-адмирал В. С. Чероков) должна была содействовать наступлению войск 23-й армии огнем корабельной артиллерии и демонстрацией высадки десанта в районе Никулясы - Коневец. Краснознаменному Балтийскому флоту ставилась задача на подготовительном этапе (с 23 мая по 8 июня) перевезти 21-ю армию, находившуюся в резерве Ставки, из Ораниенбаума в Лисий Нос, в состав Ленинградского фронта, а в ходе операции содействовать наступлению войск и прикрывать с моря их фланги. Одновременно с этим флот должен был всеми средствами срывать вражеские перевозки в море, в шхерах Финского залива и на Ладожском озере, уничтожать боевые корабли и транспорты противника{67}. Прорыв вражеской обороны должен был начаться с обстрела морской артиллерией. Затем в соответствии с дополнительным указанием Ставки в первый же день операции подключились 60 штурмовиков, то есть два полка, из состава флотской авиации, чтобы нанести удар по Старому Белоострову - одному из мощных оборонительных узлов противника. По решению командующего флотом морская артиллерия разделялась на четыре группы: первая (командир \404\ гвардии полковник С. С. Кобец) объединяла железнодорожную артиллерию, вторая (командующий КМОР вице-адмирал Ю. Ф. Ралль) - артиллерию фортов и базировавшихся на Кронштадт кораблей, третья (командир инженер-капитан 1 ранга И. Д. Снитко) - артиллерию морского полигона и четвертая (командующий эскадрой вице-адмирал Л. А. Владимирский) - артиллерию кораблей эскадры. Перевозка войск 21-й армии осуществлялась Кронштадским морским оборонительным районом (КМОР), который для этой цели выделил 2 сетевых заградителя и 25 буксиров, базовых тральщиков, барж и тендеров. Корабли отправлялись в путь глубокой ночью с использованием всех средств маскировки. За 5 суток было совершено 22 рейса. Переброска в Лисий Нос 5 стрелковых дивизий 21-й армии - около 22 тысяч бойцов и более 400 автомашин - позволила произвести перегруппировку сил перед началом операции. Это и определило внезапность наших действий на Карельском перешейке. 9 июня, то есть после того, как закончилась переброска частей 21-й армии, артиллерия и авиация фронта и флота приступили к разрушению первой, наиболее прочной оборонительной полосы противника. 10 часов длился обстрел, произведены были два массированных налета авиации, в результате чего были разрушены почти все оборонительные объекты противника, а точнее - 176 из 189. Вслед за тем войска 21-й армии с ходу форсировали реку Сестру, прорвали передовую полосу обороны и продвинулись до 14 километров. К исходу 11 июня они уже вышли к так называемой "новой линии Маннергейма", заняв опорный пункт Кивеннапа. На этом первый этап операции закончился, и началась подготовка к прорыву главной полосы обороны противника. Снова вместе с армейской заработала наша морская артиллерия. Она обрушила на врага более 17 тысяч снарядов крупного калибра. Были уничтожены многие узлы сопротивления, батареи и командные пункты противника. Это облегчило продвижение наших войск. Вражеские рубежи были прорваны. Теперь моряки могли более активно действовать в заливе. Немецко-фашистское командование для поддержки своих войск подтянуло сюда свои корабли. В конце июня в районе остров Лавенсари - Выборгский залив действовали 3 немецких миноносца, 10 подводных \405\ лодок, флотилия тральщиков, 2 флотилии артиллерийских десантных судов. Однако существенного влияния на устойчивость флангов финских войск они оказать не сумели. Наша авиация господствовала в воздухе, торпедные катера - в прибрежных водах. Они блокировали вражеские суда в базах. Поисковые группы торпедных катеров во взаимодействии со штурмовой и бомбардировочной авиацией атаковали любое вражеское судно, появлявшееся в море. Тральщики тем временем прокладывали новые фарватеры для наших кораблей. С взятием Выборга Ленинградский фронт стал готовить новые удары по врагу. Для усиления войск на Карельском перешейке сюда перебрасывалась 59-я армия, в задачу которой входило во взаимодействии с флотом захватить острова в Выборгском заливе и переправиться на его северный берег. Но действовать здесь флот мог, лишь очистив от противника острова Бьеркского архипелага, где враг сосредоточил довольно мощную артиллерийскую группировку. На подходах к островам в проливе Бьеркезунд гитлеровцы выставили много мин. Гарнизоны островов насчитывали до 3 тысяч солдат и офицеров. Военный совет Ленинградского фронта решил, что освободить Бьеркский архипелаг флот сможет своими силами. Командующий флотом начал выполнение задачи 21 июня высадкой разведывательного десанта на остров Пийсари, где оборона противника, по нашим сведениям, была слабее. Захват этого острова давал нам возможность контролировать вход в Выборгский залив. Десантирование осуществляли 122 корабля: бронекатера, торпедные и сторожевые катера, катера-дымзавесчики и тральщики. Десант состоял из батальона морской пехоты, разведывательной роты и 2 артиллерийских дивизионов - около 1,5 тысячи бойцов. Для артиллерийской поддержки с берега было выделено двенадцать крупнокалиберных орудий. Общее руководство возлагалось на командующего КМОРом вице-адмирала Ю. Ф. Ралля. Юрий Федорович Ралль - опытный моряк, превосходно знал Балтику, сражался здесь с самого начала войны. Можно было положиться на его распорядительность и решительность. 21 июня разведывательный отряд, успешно форсировав пролив Бьерке-зунд, высадился на острове \406\ Пийсари, а день спустя очистил его от врага. В последующие дни были освобождены Торсари, Бьерке и ряд других более мелких островов. На следующем этапе операции моряки действовали вместе с войсками 59-й армии. Командующий флотом выделил бригаду шхерных кораблей, пополненную сторожевыми катерами, катерами-тральщиками и другими судами, бригаду железнодорожной артиллерии и авиацию флота. Общее руководство действиями в Выборгском заливе снова возлагалось на Ю. Ф. Ралля. Однако попытка высадить десант на остров Тейкарсари в ночь на 1 июля не удалась. Немецкое командование в помощь финнам перебросило свою 122-ю пехотную дивизию, бригаду штурмовых орудий, эскадрильи бомбардировщиков и истребителей. Только за один день 21 июня немецкая авиация совершила около тысячи самолето-вылетов, нацеливая удары по нашим войскам и кораблям. К 1 июля противник сумел организовать оборону, пополнил потрепанные в боях части, подтянул артиллерию. Учитывая все это, наше командование перенесло высадку десанта на 4 июля. 3 июля в бухтах южного побережья Выборгского залива сосредоточились 27 сторожевых катеров, 23 катера-дымзавесчика, 30 тендеров и 2 парома. Поддерживали и прикрывали десант 8 торпедных и 13 бронекатеров{68}. Погрузившись на корабли, бойцы 224-й дивизии успешно высадились на острова Тейкарсари и Суонинсари. Вскоре эти острова оказались в наших руках. Надо сказать, что небольшие по своим масштабам десанты на острова Выборгского залива, безусловно, оказали определенное влияние на успех всей операции. Противник, неся значительные потери, вынужден был оставить острова и северное побережье Выборгского залива. Флот и его авиация успешно действовали в море. За март - июнь 1944 года балтийцы потопили 22 вражеских корабля, в том числе 4 плавучие батареи. Более 40 кораблей и судов противника получили повреждения. Наши люди сражались геройски. В бою с вражескими кораблями самолет капитана В. Н. Каштанкина был поврежден. Летчик направил свою пылающую машину на вражеский сторожевик. Ценой своей гибели герой взорвал фашистский корабль и отправил его на дно. В борьбе за Выборгский залив гитлеровцы использовали не только надводные корабли, но и подводные \407\ лодки. Наши моряки особенно зорко следили за ними. Одну из фашистских лодок потопил катер-охотник под командованием старшего лейтенанта А. П. Коленко. Затонула она на сравнительно небольшой глубине, и мы се потом подняли. Трофей оказался очень ценным. На лодке нашли новейшие немецкие торпеды с акустическими приборами самонаведения. Свой трофей мы не скрывали от союзников. У. Черчилль обратился к И. В. Сталину с просьбой допустить английских специалистов осмотреть немецкую лодку с торпедой на ней. Верховный вызвал меня и спросил мое мнение. Я ответил, что, по-моему, нет оснований отказывать союзникам. Сталин согласился со мной. В этом духе и последовал ответ английскому премьеру. Я со своей стороны отдал приказание командующему флотом адмиралу В. Ф. Трибуцу разрешить английским представителям посетить и осмотреть трофейный корабль. Англичане после осмотра горячо благодарили за эту экскурсию, особенно за ценные сведения о немецких акустических торпедах. Сталина это насторожило: а не слишком ли ценный секрет мы выдали? Он вызвал меня и недовольным тоном спросил: "Кто разрешил показывать англичанам торпеды с акустическими приборами наведения?" Я ответил, что мною давались указания показать лодку без каких-либо ограничений и поэтому командование флотом поступило в духе моего приказа. Тогда был вызван командующий флотом В. Ф. Трибуц и получил упрек за выдачу немецких секретов. Сталин напомнил, что союзники своими военными секретами делятся с нами очень неохотно. Словом, нам с Трибуцем пришлось поволноваться. Но ничего, в тот раз все обошлось благополучно. Я и подумать тогда не мог, что эти акустические торпеды мне после припомнят и задним числом обвинят в передаче иностранцам важных военных секретов... Признаться, и тогда, и потом я не видел ничего предосудительного в том, что эта лодка была показана союзникам "без ограничений". Ведь еще шла война, и фашистская Германия в 1944 году продолжала упорно сопротивляться. С разгромом противника на Карельском перешейке зона базирования флота немного расширилась - была обеспечена полная безопасность Кронштадтской базы, \408\ корабли получили выход в восточную часть Финского залива, но операционная зона флота практически осталась прежней. Чтобы ее расширить, надо было освободить побережье Эстонии, перебазировать на запад аэродромы флотской авиации. ОЗЕРНЫЕ ФЛОТИЛИИ Могучие удары советских войск следовали один за другим. Вслед за снятием блокады Ленинграда последовали освобождение Правобережной Украины и Крыма, разгром врага в Белоруссии, вступление наших войск в пределы Румынии и Польши. Наступательные операции, в которых одновременно участвовало по нескольку фронтов, приобретали невиданный размах и стремительность. В июне сокрушительный удар готовился нанести Карельский фронт. Наступление наших войск на Выборг заставило врага перебросить туда часть войск из района Онежско-Ладожского перешейка, ослабив свои олонецкую и медвежегорскую группировки. Этим воспользовалось наше командование, планируя Свирско-Петрозаводскую операцию. Войскам Карельского фронта ставилась задача во взаимодействии с Ладожской и Онежской военными флотилиями прорвать многополосную долговременную оборону противника, разгромить его олонецкую и масельскую группировки, освободить Петрозаводск и всю Карелию. Командующий Карельским фронтом генерал армии К. А. Мерецков решил нанести главный удар силами 7й армии при взаимодействии с Ладожской военной флотилией в направлении на Олонец и Сортавала. После прорыва обороны противника на реке Свирь часть сил 7-й армии должна была во взаимодействии с Онежской флотилией освободить город Петрозаводск. В соответствии с этим планом Ладожская флотилия должна была огнем корабельной артиллерии содействовать продвижению левого фланга наших войск, высадить десант в районе рек Олонка и Видлица, помочь нашим частям форсировать реку Свирь. Онежская флотилия получила задачу содействовать продвижению правого фланга наших войск в сторону \409\ Петрозаводска, блокировать корабли противника в их базах, обеспечить перевозку войск, вооружения и боеприпасов. Хочется хотя бы в общих чертах рассказать о боевом пути этой флотилии. Она была сформирована в тяжелую осень 1941 года. В начале августа 1941 года мой заместитель адмирал И. С. Исаков, находившийся в Ленинграде, поднял вопрос о формировании военной флотилии на Онежском озере. - А где мы возьмем корабли? - спросил я. - Поставим пушки на гражданские суда. Я ответил согласием. Командующим флотилией был назначен капитан 2 ранга А. П. Дьяконов. Когда он со своим штабом прибыл в Петрозаводск, пришлось заниматься не только вооружением кораблей и комплектованием их команд, но и обороной базы: враг приближался к Петрозаводску. Мне из Москвы удалось связаться с Дьяконовым. После его доклада стало ясно, что оставаться в Петрозаводске больше нельзя. К тому же и кораблей там еще не было. - Где же выделенные вам суда? - Все еще на Волге и Каме. - Куда думаете перенести базу? - В Девятино, около Вытегры. Там и мастерские кое-какие есть. Соберем туда наши пароходы и за зиму вооружим. - Дойдете туда? - Думаю, дойдем. - Разрешаю переход в новую базу,- закончил я разговор. Суда, почти не имевшие вооружения, шли под огнем и бомбежками. Все же добрались до Девятино. Здесь за короткое время флотилия пополнилась - на буксиры, шаланды, прогулочные катера ставились орудия и пулеметы. Вчерашние гражданские речники переоделись в военную форму. Сугубо мирные суда превратились в боевые корабли. И воевали. Неплохо воевали. Теперь они готовились к крупнейшей своей боевой операции. Командующий Карельским фронтом приказал 21 июня перейти в наступление сначала войскам правого фланга 7-й армии, а день спустя и остальным частям. Ладожскую флотилию этот приказ застал во время учений. В. С. Чероков, предвидя, что операция начнется с часу на час, заблаговременно посадил десант - 70-ю \410\ отдельную морскую стрелковую бригаду - на корабли и отработал высадку на берег. Теперь можно было не терять времени на посадку и инструктаж. Десант был на борту кораблей, каждый боец не только знал свою задачу, но и приобрел кое-какие практические навыки. Корабли под командованием капитана 1 ранга Н. И. Мещерского сразу же отправились в район действий. Из Новой Ладоги они вышли 22 июня. На рассвете следующего дня корабли артиллерийской поддержки открыли огонь по берегу. Бомбардировочная и штурмовая авиация наносила удары по огневым точкам и оборонительным сооружениям. Вскоре к берегу ринулись суда с морской пехотой. Десант успешно выполнил свою задачу. Высадившись в Видлице, он оказал большую помощь нашим войскам, наступавшим в этом районе. Командованию Ладожской военной флотилии и командиру десанта Н. И. Мещерскому удалось в полной мере использовать элемент внезапности. Быстрота и слаженность в действиях наших сил не дали врагу подготовиться к отпору. Сказались вдумчивый выбор места высадки и хорошая ее подготовка. Заранее были обсуждены и согласованы все вопросы взаимодействия. Большая заслуга в успехе десанта, несомненно, принадлежит капитану 1 ранга Н. И. Мещерскому, смелому и опытному моряку, прекрасному организатору. Отряд бронекатеров Ладожской флотилии продолжал оказывать артиллерийскую поддержку наступавшим войскам, а тендеры перевозили войска через Свирь. За одну неделю - с 21 по 28 июня - моряки переправили через эту реку свыше 48 тысяч человек, 212 танков, 305 автомашин, 446 орудий, более 1,5 тысячи повозок, 1770 лошадей и 3350 тонн различных грузов. Тем временем корабли Онежской флотилии помогли переправиться на правый берег Свири частям 368-й стрелковой дивизии, а затем высадили тактические десанты в губах Лахтинской и Уисской. Десанты выяснили, что войск противника южнее Петрозаводска нет, а в городе начинаются пожары. Капитан 1 ранга Н. В. Антонов, который в это время командовал Онежской флотилией, решил не дожидаться подхода сухопутных войск, высадить десант в самом Петрозаводске, а ранее высадившимся морским пехотинцам приказал двинуться к городу по шоссе. Это было большим риском: ведь сил в распоряжении Антонова было совсем мало. Но риск оправдался. Неожиданный удар парализовал \411\ сопротивление противника, и моряки освободили город. Флотилия за это была отмечена в приказе Верховного Главнокомандующего, а части, участвовавшие в освобождении столицы Карелии, получили почетное наименование Петрозаводских. Капитан 1 ранга Н. В. Антонов всегда отличался храбростью и решительностью. Эти качества он позже во всем блеске проявил на Дальнем Востоке, где уже в звании контр-адмирала командовал Амурской флотилией и заслужил Золотую Звезду Героя. Операции в Карелии являют собой пример успешного использования разных видов наших Вооруженных Сил - сухопутных войск, авиации, флота и озерных флотилий. Как-то уже после войны мы разговорились с маршалом К. А. Мерецковым. Он с удовольствием вспоминал о совместных действиях с моряками, вспоминал Испанию... В 1936 году я встретил в Валенсии помощника главного военного советника республиканских войск, которого все называли Петровичем. Он только что вернулся с фронта и делился своими впечатлениями с советскими товарищами. Через год, вернувшись в Москву, я, еще в гражданском костюме, шел в Генштаб. Вдруг меня остановил какой-то военный. - Компаньеро Петрович! - сразу узнал я его. - Да нет, я теперь снова Мерецков,- засмеялся он. Кирилл Афанасьевич не отпустил меня, пока подробно не расспросил, как идут дела у республиканцев. Видно было, что Испания глубоко засела ему в сердце. Позже мы с ним часто встречались в Москве - в 1940 году он возглавлял Генеральный штаб,- а уже во время войны - на Севере, когда он командовал Карельским фронтом. А. Г. Головко с большим уважением отзывался о генерале Мерецкове. Моряки быстро находили общий язык с .командующим фронтом. Это чувствовалось и когда мы вместе с Мерецковым бывали в Ставке - все вопросы разрешались с ним легко, и мы приходили к обоюдному согласию. Я был у Сталина, когда командующий Карельским фронтом по телефону докладывал об освобождении Петрозаводска. - Говорите, моряки отлично действовали? - переспросил Верховный и после некоторой паузы добавил: - Хорошо, это будет особо отмечено в приказе. \412\ Помню и такой случай. В кабинете Верховного собралось человек десять. Обсуждались дела на фронтах. Сталин похвалил действия Карельского фронта во главе с генералом армии Мерецковым. Немного подумав, он приказал А. Н. Поскребышеву соединить его с Мерецковым. Сняв трубку, Сталин сказал: - Здравствуйте, товарищ Мерецков! - (Как известно, Сталин имел обыкновение называть всех по фамилии, кроме Бориса Михайловича Шапошникова.) - Вот тут собрались товарищи,- он перечислил нескольких из присутствовавших,- так они предлагают присвоить вам звание маршала. Как вы на это смотрите?.. Нет, нет, это не вы, а мы вас должны благодарить за умелое руководство войсками. Как всегда, приняв решение, Сталин не любил затягивать с оформлением. Минут через десять А. Н. Поскребышев уже положил ему на стол подготовленный документ. Освобождение Карельского перешейка и Карелии, казалось бы, предрешило судьбу Финляндии как сателлита фашистской Германии. Однако финская реакционная правящая верхушка, отвергнув советские условия перемирия, заставляла свои войска сражаться в интересах гитлеровского рейха. Дальнейшее поведение Финляндии - сопротивление или капитуляция - в значительной мере зависело от устойчивости положения немецко-фашистских войск в Прибалтике. 18 июня на совещании в Ставке в Восточной Пруссии Гитлер заявил: "Падение Прибалтики имело бы следующие результаты: - потеря необходимых для военно-морских сил источников снабжения балтийской нефтью (на балтийских сланцеперегонных заводах - район Раквере - Иыхве - работало в 1944 году около 30 000 человек, из них 13 000 военнопленных. Добыча сланцевой нефти составляла до 50 000 тонн в год.- Я. К); - выход из войны Финляндии как единственного поставщика никеля (поставки никеля составляли до 10 000 тонн в год- Я. К.): - выпадение Швеции с ежегодными поставками 9 миллионов тонн высококачественной руды"{69}. Исходя из этого группе армий "Север" приказывалось всеми возможными средствами удерживать \413\ занимаемые позиции. Особое значение придавалось рубежу между Нарвским заливом и Псковом. С целью укрепить свой приозерный фланг немецко-фашистское командование создало на Чудском озере флотилию, насчитывавшую свыше 100 различных кораблей, катеров и судов, среди которых было больше 50 хорошо вооруженных барж. Надо сказать, что силы противника превосходили наши в два раза. Мы имели на Чудском озере только что сформированную бригаду речных кораблей, насчитывавшую 49 различных судов, главным образом катера: сторожевые, полуглиссеры, бронекатера. На помощь пришла флотская авиация. С 20 июля по 20 августа штурмовики совершили около 1,5 тысячи вылетов. Это были тяжелые бои. Нашим штурмовикам приходилось преодолевать плотные огневые завесы. Мы тогда потеряли немало самолетов. Но флотских летчиков не страшила никакая опасность. Случалось, что и подбитый самолет, оставляя за собой шлейф дыма, продолжал вести огонь и сбрасывал бомбы над целью. В результате авиационных налетов были потоплены канонерская лодка, 24 десантные баржи, 5 катеров, а многие вражеские корабли получили повреждения. Это ослабило фашистскую флотилию и создало более благоприятные условия для действий наших кораблей. Ставка к тому времени приказала провести в Прибалтике ряд частных наступательных операций. 10 августа перешли в наступление войска 3-го Прибалтийского фронта (командующий генерал армии И. И. Масленников) с задачей освобождения Тарту. Войска встретили ожесточенное сопротивление и на рубеже реки Пиуза вынуждены были приостановить продвижение. Тогда командир бригады речных кораблей капитан 2 ранга А. Ф. Аржавкин предложил нанести удары в тыл противнику. Командующий фронтом одобрил это предложение и приказал высадить десант в районе Лане, Мехикорма. Для этого были выделены 3 дивизии, 2 артиллерийских и 1 зенитный полки, 2 артиллерийских и 1 понтонно-мостовой батальоны. Из бригады речных кораблей были сформированы 3 отряда десантно-высадочных средств и отряд кораблей артиллерийской поддержки, всего 12 бронекатеров, 8 сторожевых и минных катеров и 20 тендеров. Авиационное обеспечение десанта осуществляла 14-я воздушная армия. Бои начались на рассвете 16 августа. В районе Мехикорма высадился первый эшелон десанта в составе 191-й \414\ стрелковой дивизии. Преодолевая сопротивление противника, дивизия двинулась в направлении Тарту. В полдень высадился второй эшелон. После этого корабли приступили к переправе через Теплое озеро (пролив между Чудским и Псковским озерами) остальных частей и тылов. За 3 дня в районы Лане и Мехикорма было переправлено около 6500 человек, 89 орудий, более 80 минометов, 24 автомашины, 312 тонн боеприпасов и 40 тонн других грузов{70}. В результате успешных действий десанта приозерный фланг противника был обойден с тыла, что помогло нашей армии нанести фланговый удар по Тарту и захватить этот важный опорный пункт, прикрывавший путь к центральному району Эстонии. Читатель, вероятно, обратил внимание, как в соответствии с требованиями общей стратегии Военно-Морской Флот принимал все меры, чтобы содействовать сухопутным войскам. На Днепре и Дунае, на Волге и Амуре, на Ладожском и Онежском озерах и даже там, где мы и не думали воевать, как случилось на Чудском озере,- всюду оказывались флотилии или отряды кораблей, незамедлительно включавшиеся в борьбу. Некоторые из флотилий создавались еще до войны и, конечно, оснащены были лучше, там мы имели специальные речные мониторы и катера. Флотилии, создававшиеся уже в ходе войны, были вооружены слабее, но и наспех переоборудованные гражданские суда в руках отважных и умелых моряков смогли внести свой вклад в разгром врага. Недаром даже бывшие фашистские генералы в своих мемуарах до сих пор признают, что флотилии русских на реках и озерах действовали очень активно и успешно. Я мог бы привести много таких свидетельств, но не хочу злоупотреблять вниманием читателя. К тому же мы и сами не хуже знаем о действиях наших флотилий и той роли, которую они сыграли в годы Великой Отечественной войны. Итак, в 1944 году нам пришлось создать флотилию даже на Чудском озере. Когда-то на льду этого озера русские богатыри Александра Невского били псов-рыцарей. В годы Великой Отечественной войны моряки на Чудском озере умножили славу предков. 13 июня 1944 года мне доложили о случае, какие редко происходят в наше время: наш катер тараном потопил вражеский корабль. Я потребовал доложить \415\ подробности. Оказалось, что два наших бронекатера, находившиеся в дозоре в северной части Чудского озера, ночью обнаружили четыре вражеских катера, которые шли в строю кильватер. Немцы, по-видимому, приняли наши катера за свои, спокойно приблизились к ним, дали прожектором опознавательные знаки. Не смущаясь превосходством противника в силах, наши моряки открыли огонь. Головной вражеский катер, прикрываясь дымовой завесой, стал отворачивать к своему берегу. Не теряя времени, командир бронекатера э 322 лейтенант Смирнов врезался в строй противника, ведя огонь сразу по двум вражеским катерам. Воспользовавшись тем, что все внимание противника было отвлечено на Смирнова, командир бронекатера э 213 лейтенант Волкотруб на полном ходу приблизился к одному из немецких кораблей и ударил форштевнем в борт. Поврежденный корабль тотчас пошел ко дну. Остальные немецкие катера пытались было приблизиться, чтобы подобрать из воды своих моряков, но были отогнаны огнем наших катеров и ретировались. Наши моряки подобрали шестерых пленных и благополучно вернулись в базу. Когда-то таран на море был одним из узаконенных способов атаки. Для этого корабли даже оборудовались специальным устройством. Кому придется побывать на крейсере "Аврора", советую пройти на нос и посмотреть на его форштевень. Вы увидите, что под водой он круто выдается вперед. Это и есть таран, предназначенный для удара в подводную часть корпуса вражеского корабля. Но и когда таран официально входил в арсенал боевых приемов, на него решались только самые отважные и решительные командиры. Какая же отвага требовалась от лейтенанта Волкотруба, чтобы ринуться на таран современного корабля сквозь огонь скорострельных пушек и крупнокалиберных пулеметов! По моему совету командующий Балтийским флотом, кому подчинялась флотилия, издал особый приказ по поводу этого события. Действия лейтенантов Волкотруба и Смирнова ставились в пример всем командирам кораблей. У БЕРЕГОВ ПРИБАЛТИКИ Как позже стало известно, 9 июля 1944 года, когда наши войска уже вошли в Прибалтику, на совещании у Гитлера было принято решение: "Главной целью, которой все должно быть подчинено даже при возможности отступления северной армейской группировки, должно быть предотвращение прорыва русских к Балтийскому морю"{71}. Военно-морскому командованию указывалось на необходимость блокировать Балтийский флот русских в Финском заливе, для чего прочно удерживать Наргенскую позицию, а главное - острова Моонзундского архипелага. Несмотря на тяжелое положение на других фронтах, гитлеровское командование вело большие работы по созданию мощных оборонительных рубежей на этом участке побережья Балтийского моря. Каждый из них - "Нельке", "Валга", "Цесис", "Сигулда" и другие - имел по две, три и более промежуточных позиций. Особенно мощные рубежи были созданы на подступах к Риге, Либаве и Мемелю. Наши войска в это время готовились к Прибалтийской операции, в которой должны были участвовать четыре фронта, Балтийский флот и авиация дальнего действия. Эта крупнейшая стратегическая операция разбивалась на два этапа: с 14 по 27 сентября и с 29 сентября по 22 октября и состояла из следующих наступательных операций: Рижской (первый этап). Таллиннской, снова Рижской (второй) и, наконец, Моонзундской десантной операции. Фашистское командование больше всего опасалось, как бы наши корабли не прорвали Гогландскую минно-артиллерийскую позицию, и поэтому спешно укрепляло ее. Всего здесь с января по сентябрь 1944 года враг выставил, по нашим сведениям, около 15 тысяч мин и минных защитников. Вместе с прежде поставленными теперь здесь насчитывалось свыше 30 тысяч мин. Всего же в Финском заливе было более 66 500 мин. Минная опасность в заливе