кромки льда на север, должны быть значительно уменьшены в размерах". Давая такую рекомендацию, командующий больше имел в виду погоду, чем угрозу со 71 стороны противника. Мы уже видели, что жестокий шторм, в который попал предыдущий конвой, так раскидал суда, что эскорт не мог оказать им никакой помощи, тем более в противовоздушной обороне, где сплоченность -- главное условие. В адмиралтействе произвели научный анализ потерь в атлантических конвоях, который показал, что число судов, потопленных во время атаки постоянной интенсивности, остается более или менее постоянным, поэтому чем больше конвой, тем меньше процент потерь. Этот аргумент, подкрепленный политическим давлением и соображением, что теперь погода начнет улучшаться, оказался более весомым, чем рекомендации адмирала Товея. Адмиралтейство приняло решение, что в следующем конвое PQ-15 будет 25 судов и он выйдет в море 26 апреля. Конвой QP-11, состоящий из 17 судов, выйдет в море на два дня позже. Для этих конвоев усилили эскорт. PQ-15 должны были сопровождать 4 эсминца, 4 траулера, специальный корабль ПВО "Алстер Квин" (переоборудованное ирландское почтовое судно), а также корабль с катапультой "Эмпайр Морн". Последний был обычным грузовым судном, на борту которого была смонтирована катапульта, способная выбросить в воздух истребитель "харрикейи". Они были созданы, чтобы сбивать немецкие самолеты-разведчики, которые всегда держались за пределами дальности выстрела палубных орудий и долго преследовали конвой, докладывали о его скорости и курсе, вызывали подводные лодки. Выполнившему свою миссию пилоту "харрикейна" оставалось только покинуть самолет и, прыгнув с парашютом где-нибудь поблизости от кораблей эскорта, молиться, чтобы его успели спасти из ледяной воды раньше, чем он насмерть замерзнет. Создание судов с ката- 72 пультами было вынужденной мерой, вызванной недостатком авианосцев для охраны конвоев. Необходимости в них никто ранее не предвидел. Ближнее прикрытие конвоя осуществляли крейсеры "Нигерия" (под флагом контр-адмирала Баррафа) и "Лондон" с двумя эсминцами. Эскорт следовавшего на запад конвоя составляли 6 эсминцев, 4 корвета и траулер, ближнее прикрытие осуществлял крейсер "Эдинбург" -- флагманский корабль контр-адмирала Бонэм-Кар-тера. В течение первых двадцати четырех часов пути конвой должны были также сопровождать корабли 1-й флотилии минных тральщиков, базировавшейся в Кольском заливе, и два советских эсминца. Силы флота метрополии значительно уменьшились из-за отправки части кораблей к Мадагаскару. Но в это время подоспело подкрепление от американцев, состоявшее из нового линкора "Вашингтон", крейсеров "Вичита" и "Тускалу-за", авианосца "Оса" и эскадры из 6 эсминцев. Все крупные корабли, за исключением "Осы", вышли в море вместе с "Королем Георгом V" (флагманский корабль адмирала Товея), авианосцем "Победный" и крейсером "Кения", а также 10 эсминцами (из них 4 были американскими), чтобы составить дальнее прикрытие двух конвоев. В качестве дополнительной меры предосторожности к норвежским берегам были отправлены 4 субмарины, которые имели приказ идти на северо-восток "в ногу" с конвоем, чтобы иметь возможность перехватить немецкие корабли, если они выйдут в море из Тронхейма. Позже к ним должна была присоединиться пятая субмарина. 2 мая произошел прискорбный инцидент: одна из этих субмарин -- "Р-551" с польской командой на борту -- была потоплена эскортом каравана 73 PQ-15, поскольку она сбилась с курса, отклонилась от своей позиции на 100 миль и не была опознана. Конвой QP-11 вышел в море, как и было запланировано, 28 апреля. В тот же день он был обнаружен воздушной разведкой и подводными лодками. На следующий день крейсер "Эдинбург", следовавший зигзагом впереди конвоя, был торпедирован подводной лодкой "U-456". Одна торпеда попала в корпус в районе миделя, другая -- в корму, уничтожив рулевое устройство. Эсминцы "Форсайт" и "Форестер" вместе с двумя советскими эсминцами окружили поврежденный корабль, который предпринял попытку вернуться в Кольский залив, до которого было 250 миль. Капитан корабля X. Фолкнер попробовал идти на главных двигателях, но развороченную взрывом корму заливала вода, и корабль не держался на курсе. Из-за постоянного рыскания продвинуться в нужном направлении на значительное расстояние не удавалось. Тогда адмирал Бонэм-Картер приказал "Форестеру" взять крейсер на буксир Но очень скоро буксирный конец оборвался. Решили попробовать наоборот: чтобы "Эдинбург" взял на буксир "Форсайт", который стал бы своеобразным стабилизирующим плавучим якорем. Так дело пошло лучше, и в течение следующих шестнадцати часов процессия двигалась весьма успешно. Никто не подозревал, что все это время за кораблями тихо скользила вражеская подводная лодка "U-456". У советских эсминцев кончилось топливо, и они вернулись на базу. "Эдинбург" расстался со своим импровизированным плавучим якорем, чтобы дать возможность "Форсайту" присоединиться к группе эсминцев, сформировавших противолодочный экран Присутствие эсминцев помеша- 74 ло немецкой подводной лодке покончить со своей жертвой. В течение следующих двадцати четырех часов, благодаря умелому использованию машин, "Эдинбург" медленно продвигался на восток -- опытные моряки сумели справиться с поврежденным крейсером. За время вахты с мостика в машинное отделение передавалось более 60 приказов! Вечером 1 мая к крейсеру подошли минные тральщики "Гончая", "Легкий", "Най-гер" и "Гусар" вместе с советскими торпедным катером и буксиром из Кольского залива. К сожалению, у буксира не хватило мощности для крейсера, но он, тем не менее, оказался полезным в условиях поврежденного рулевого управления. Конвой QP-11 продолжал свой путь к родным берегам с уменьшившимся эскортом. 1 мая в 5.40, находясь в 150 милях к востоку от Медвежьего, конвой был атакован самолетами-торпедоносцами, правда без особого успеха. Это была первая атака модернизированных самолетов, позже ставших настоящим бедствием для арктических конвоев. Существовало опасение, что вслед за конвоем идут 4 вражеские подлодки, поэтому была сделана попытка сбить их со следа, резко изменив курс. Вокруг плавало много больших и малых льдин, периодически налетали снежные заряды, в результате чего видимость резко снижалась. Неожиданно с эсминца "Беверли", следовавшего на левом траверзе конвоя, доложили: "Вижу противника". Немцы, полностью уверенные в собственной безопасности, выслали эсминцы "Герман Шоманн", "Z-24" и "Z-25" на поиски почти не защищенного, как они считали, конвоя. Немецкие корабли, имевшие десять 5,9-дюй-мовок и пять 5-дюймовок, были значительно лучше вооружены, чем британские эсминцы, у которых было шесть 4,7-дюймовых и три 4-дюймовых 75 орудия. После получения доклада с "Беверли" старший офицер конвоя коммандер М. Ричмонд на эсминце с красноречивым названием "Бульдог" немедленно начал концентрировать свои корабли. Несмотря на численное превосходство, немцы так и не сумели пробиться к конвою: все их попытки наталкивались на отчаянное сопротивление мужественных защитников. Пять раз немцы начинали атаки, рассчитывая отвлечь корабли эскорта и беспрепятственно приблизиться к безоружному конвою, но благодаря отваге защитников конвоя под командованием М. Ричмонда были вынуждены удалиться несолоно хлебавши. В итоге конвой проследовал своим курсом, а эсминцы получили новый приказ -- добить поврежденный "Эдинбург" -- и отошли. До того как я продолжу рассказ о дальнейших приключениях трех немецких эсминцев, вернемся ненадолго к конвою PQ-15. Два дня спустя в 250 милях к востоку от острова Медвежий он был обнаружен немецким самолетом, однако атака последовала только через три дня. Бомбардировка была неудачной для немцев, один из "юн-керсов" был сбит. 3 мая в 1.30, едва разойдясь с конвоем QP-11, идущий в СССР конвой снова был атакован шестью самолетами-торпедоносцами, которые, воспользовавшись легкой дымкой, подошли незаметно. Радары обнаружили их только на расстоянии 6 тысяч ярдов1 от конвоя. Самолетам противника удалось потопить три судна, в том числе судно коммодора конвоя, который, к счастью, был спасен вместе с 137 матросами и офицерами. Противник потерял три самолета. За конвоем постоянно шли подводные лодки, но не приближались и не делали попыток атаковать. 0x08 graphic Один ярд равен 0,91 м 76 В 22.30 последовала еще одна бомбардировка, при которой был сбит один "юнкерс". В конвое потерь не было. Вечером 4-го налетел сильный юго-восточный ветер, принесший с собой метель. Под ее прикрытием конвой благополучно прибыл в Кольский залив. Это произошло на следующий день в 21.00. 2 мая в 6.30 три вражеских эсминца приблизились к "Эдинбургу", который шел своим ходом, делая около 3 узлов. Держаться на курсе ему помогали советский буксир и эсминец "Легкий". Первыми вражеские корабли заметили на "Гусаре" и сразу открыли огонь. В соответствии с полученными ранее от адмирала Бонэм-Карте-ра инструкциями, капитан Фолкнер немедленно удалился от своеобразного буксирного каравана и вступил в бой. Корабль, лишенный рулевого управления, медленно кружился на месте. Полученные серьезные повреждения не повлияли на боевую мощь крейсера, поэтому очень скоро на "Эдинбурге" отметили попадание в идущий впереди немецкий корабль "Герман Шоманн". Эсминец остановился и начал тонуть. К этому времени в бой вступили эсминцы "Форестер" и "Форсайт". Сражение, по правде говоря, больше напоминало игру в прятки. Корабли периодически исчезали в снежных зарядах и дымовой завесе, созданной эсминцами для прикрытия "Эдинбурга". В 6.50, выпустив три торпеды по врагу, "Форестер" тоже получил три попадания, причем одним из снарядов убило капитана -- лейтенанта-коммандера Г. Хаддарта. Эсминец остановился. "Z-24" тоже выпустил несколько торпед, которые прошли под килем "Форестера" и направились к лишенному возможности маневра "Эдинбургу". Одна из них угодила в целый борт крейсера. В результате корабль почти раскололся пополам, 77 но не перестал вести огонь по врагу. Однако адмиралу и командиру флагманского корабля теперь стало ясно: надежды спасти крейсер нет. В это время коммандер Солтер на "Форсайте", поставивший свой корабль между атакующим противником и поврежденным "Форестером", вызвал на себя концентрированный огонь вражеских кораблей с расстояния 4 тысячи ярдов. Затем он собрался уйти на полной скорости, воспользовавшись дымовой завесой, но четыре попадания, причем одно -- в котельное отделение, заставили его остановиться. Один из четырех минных тральщиков ушел в Кольский залив, чтобы привести на помощь советские эсминцы, а три оставшиеся вели себя, как позже пошутил адмирал, "словно три молодых терьера", с безрассудной храбростью наскакивая на противника. К всеобщему удивлению и облегчению, вражеские эсминцы подобрали уцелевших моряков с "Германа Шоманна", затем затопили его и на большой скорости удалились с поля боя. Скорее всего, в условиях плохой видимости они приняли минные тральщики за эсминцы, иначе они, безусловно, довершили бы начатое и уничтожили все британские корабли. Некоторое время поврежденные "Форестер" и "Форсайт", по очереди прикрывая друг друга, выполняли ремонтные работы, вскоре они снова были на ходу. Однако конец "Эдинбурга" был очевиден. Адмирал приказал экипажу, в котором, к счастью, не было тяжелораненых, перейти на минные тральщики. У него в лазарете находилось несколько раненых матросов с торговых судов, которые плыли домой. Их с возможной осторожностью тоже перенесли па тральщики, доставившие людей в Ваенгу. Когда на крейсере никого не осталось, адмирал приказал потопить его оставшейся торпедой с "Форсайта". В итоге бри- 78 тайский флот потерял 4 офицеров и 74 матроса убитыми, 43 -- ранеными. В предыдущей главе кратко описывались условия, в которых жили люди на берегу в Ваенге. Поэтому вряд ли стоит удивляться трудностям, с которыми сталкивались уцелевшие моряки с военных кораблей и погибших торговых судов союзников. Однако советские власти не могли предложить ничего лучшего. В северных областях катастрофически не хватало продовольствия; рацион, который получало население, любой нормальный человек счел бы явно недостаточным, чтобы душа осталась в теле. Поэтому, когда уцелевшие моряки с "Эдинбурга", не видевшие горячей пищи в течение сорока восьми часов и промерзшие до костей, высадились на берег, им смогли предложить только по миске водянистой похлебки и куску жесткого ржаного хлеба. На этой диете, с добавлением малостей, которыми могли поделиться заходящие в порт иностранные суда, они просуществовали до возвращения. По прибытии в лагерь каждому человеку выдали по одеялу и куску синтетического мыла. Капитан Фолкнер очень переживал, что его люди вынуждены существовать в таких условиях, но ничего не мог изменить. В это время бомбардировщики союзников возобновили атаки на "Тирпиц", но снова не достигли успеха. На этом неприятности не кончились. В мае линкор "Король Георг V", находясь в море с силами прикрытия, в густом тумане протаранил и потопил эсминец класса "Трибальд" "Пунджа-би". Когда он тонул, на нем начали взрываться глубинные бомбы. Они так сильно повредили линкор, что ему пришлось стать в док для ремонта. Его место занял линкор "Герцог Йорк- 79 ский", на который перенес свой флаг вице-адмирал Кертис Вечером 13 мая крейсер "Тринидад", который благодаря материалам, доставленным неудачливым "Эдинбургом", был отремонтирован, смог выйти в море и даже развить скорость до 18 узлов. Он отправился в Соединенные Штаты под флагом контр-адмирала Бонэм-Картера. Его сопровождали эсминцы "Сомали", "Бесподобный", "Форсайт" и "Форестер". Последние два только что вышли из ремонта. "Нигерия" под флагом контр-адмирала Баррафа, а также крейсеры "Кент", "Норфолк" и "Ливерпуль" осуществляли патрулирование к западу от Медвежьего, прикрывая проход эскадры. Дальнее прикрытие осуществляли корабли флота метрополии, вышедшие из Скапа-Флоу 15 мая. Советские представители обещали обеспечить прикрытие истребителями на протяжении первых 200 миль перехода. Но на деле для выполнения задания прибыли три самолета, которые в течение сорока пяти минут кружили над кораблями, а потом вернулись на базу. Немецкий самолет-разведчик обнаружил крейсер и его эскорт 14 мая, когда они были в 100 милях от берега, и в тот же вечер корабли были атакованы 25 "юнкерсами", но неудачно для немцев. В 22.37 на подмогу авиации прибыли 10 самолетов-торпедоносцев и сбросили свой смертоносный груз. Спустя восемь минут на крейсер спикировал одинокий "юнкерс", появившийся из низких облаков, и сбросил серию бомб, одна из которых достигла цели. Она пробила мостик и взорвалась на нижней палубе, вызвав пожар в междупалубном пространстве прямо под мостиком. Другая бомба, разорвавшаяся рядом с бортом, сорвала временную заплату, наложенную на пробоину в корпусе. В результате оказались 80 затопленными пороховой погреб и несколько других помещений, корабль получил крен. Пожар, вызванный взрывом первой бомбы, распространялся довольно быстро, но корабль оставался на ходу и смог уклониться от серии торпед, сброшенных перед взрывом бомбы. Он также избежал встречи со следующей серией торпед, сброшенных пятнадцатью минутами позже. Но к этому времени пожар уже бушевал вовсю. Корабль оказался в незавидном положении -- окруженный подводными лодками, постоянно атакуемый с воздуха. Стало ясно, что спасти его не удастся. Адмирал согласился с предложением капитана покинуть корабль. Экипаж перешел на эсминцы; затем адмирал приказал "Бесподобному" затопить крейсер. В результате погиб один офицер и 60 матросов. По несчастливому стечению обстоятельств находившиеся на крейсере раненые моряки с затонувшего "Эдинбурга" тоже погибли. Их было 20 человек. Почти одновременная потеря двух крейсеров заставила адмирала Товея глубоко задуматься. Он обсудил сложившуюся ситуацию с контр-адмиралом Бонэм-Картером, и они пришли к выводу, если не удастся нейтрализовать вражеские аэродромы на севере Норвегии, отправку конвоев следует отложить до наступления полярной ночи, когда суда будут следовать под защитой темноты. "Если отправка конвоев будет продолжаться по политическим соображениям, -- заявил Товей в адмиралтействе, -- неизбежны тяжелые потери". Первый морской лорд придерживался того же мнения -- отправка конвоев в Россию должна быть отложена до наступления осени, иначе потерь не избежать. Однако компетентное мнение военных -- это одно, а политические амбиции -- совсем другое. Первым протоколом, регулирующим поставки в 81 СССР и подписанным в Москве 1 октября 1941 года лордом Бивербруком и Гарриманом, были определены точные объемы грузов, которые должны были быть поставлены до 30 июня 1942 года Советская сторона требовала, чтобы упомянутый протокол был выполнен до последней буквы После некоторой задержки американцы объявили о своей готовности выполнить свою часть обязательств: в их распоряжении уже были нужные грузы и суда. 30 апреля президент официально проинформировал премьер-министра, что в настоящее время не менее 107 судов "погружены или находятся под погрузкой в Великобритании и Соединенных Штатах и будут готовы выйти в море до 1 июня". Непреложный факт заключается в том, что, игнорируя мнение экспертов, высшие политические круги взяли на себя совершенно неоправданные обязательства. В сентябре 1941 года британские и американские эксперты в области морских перевозок грузов приступили к разработке альтернативного маршрута через Персидский залив. Но только когда господство немцев в Арктике сделало северный маршрут запредельно дорогим, политики обратили внимание на мнение специалистов. Черчиллю пришлось объяснить американскому президенту причины невозможности ускорения отправки конвоев, чтобы ликвидировать скопление судов и грузов. Он сказал, что вопрос заключается не в переводе кораблей сопровождения от атлантических конвоев к арктическим, а дело в том, что существует постоянная и реальная угроза атаки со стороны крупных кораблей и эсминцев противника. Черчилль высказал американцам просьбу не оказывать давление и не вынуждать британский флот действовать за пределами своих возможностей. "Три конвоя каж- 82 дые два месяца, -- сказал он, -- с 35 или 25 судами в каждом, как следует из опыта, являются нашим пределом" Но даже это решение шло вразрез с мнением первого морского лорда. Через несколько дней британский премьер получил сообщение о том, что 90 судов уже погружены и ожидают отправки. Одновременно Сталин направил Черчиллю официальное требование "принять все возможные меры, чтобы обеспечить прибытие этих жизненно важных для советской страны грузов в течение мая, поскольку это чрезвычайно важно для фронта". В это время немецкие армии снова пришли в движение, началось наступление на юге -- к нефтяным месторождениям Кавказа, что добавило настойчивости советским требованиям. В своем ответе премьер обещал, что "мы пробьемся к вам и доставим максимальное количество необходимых для фронта грузов", после чего высказал просьбу оказать содействие в защите конвоев с воды и с воздуха. У советских ВВС, как и у люфтваффе, не было опыта взаимодействия с флотом. Однако они могли отгонять немецкие подводные лодки, патрулирующие у входа в Кольский залив Черчилль изложил комитету начальников штабов проблему следующим образом. "Не только премьер Сталин, но и президент Рузвельт теперь будут возражать против дальнейших задержек в отправке конвоев. Русские сейчас находятся в тяжелом положении и вправе ожидать от нас помощи, даже если это связано с риском. Американские суда ждут. Лично я считаю, хотя и чувствую при этом нешуточную тревогу, что конвой (PQ-16) должен отправиться 18-го. Риск будет оправданным, даже если до порта назначения дойдет только половина конвоя. Если же мы не сделаем эту попытку, то ослабим свое влияние на 83 главных союзников К тому же не стоит забывать, что существуют случайности, я имею в виду погоду и удачу, которые могут нам помочь. Поверьте, я разделяю ваши опасения, но чувствую, что мы должны выполнить свой долг". Для офицеров и матросов судов из следующих конвоев "путь к славе" оказался гибельным, как и ожидало адмиралтейство. Глава 5 ВОЗДУШНАЯ УГРОЗА И в воздухе смерть плачет и поет Джулиан Гренфелл Результатом действий, описанных в предыдущей главе, стала временная ликвидация угрозы атаки на конвои со стороны немецких эсминцев, базировавшихся на севере Норвегии. По оценкам экспертов, те, что не были потоплены, получили достаточно серьезные повреждения, чтобы надолго отправиться в ремонт Однако сохранялась угроза со стороны "карманного" линкора "Шеер", базировавшегося в Нарвике, к которому вскоре должен был присоединиться корабль такого же класса "Лютцов". Несмотря на это, адмирал Товей считал, что потеря крейсеров "Эдинбург" и "Тринидад" ясно показывает, что угроза с воздуха и со стороны вражеских подводных лодок в районе восточнее Медвежьего настолько высока, что использовать там тяжелые корабли и крейсеры для защиты конвоев нецелесообразно. Для организации прикрытия следующих двух конвоев -- PQ-16 и QP-12, которые должны были выйти 21 мая, со- 85 ответственно, из Хвальфьорда в Исландии и из Кольского залива, -- он решил изменить диспозицию. Конвой PQ-16, состоящий из 35 судов под командованием X. Гейла (он следовал на пароходе "Глас океана"), был самым большим из всех, отправленных до сих пор, что явилось результатом сильного политического давления, о котором шла речь в предыдущей главе. Ближний эскорт, сопровождавший конвой, состоял из минного тральщика "Риск" и 4 траулеров океанского плавания: "Северная волна", "Леди Мадлен", "Ретривер" и "Святой Элстен". На северо-востоке Исландии к эскорту должны были присоединиться 5 эсминцев и 5 корветов. Старшим офицером эскорта был коммандер Онслоу на эсминце класса "Трибальд" "Ашанти". Крейсер "Нигерия" под флагом контр-адмирала Бар-рафа, а также крейсеры "Норфолк", "Кент" и "Ливерпуль" и 3 эсминца должны были обеспечить прикрытие в районе западнее острова Медвежий от возможного нападения "Шеера". Еще несколько кораблей должны были курсировать в районе к северо-востоку от Исландии и быть готовыми перехватить "Тирпиц", если он выйдет в море. В дополнение к этому вместе с PQ-16 следовали 2 субмарины, чьей задачей было отпугнуть немецкие корабли, которые могли напасть на конвой. 5 британских и 3 советские субмарины были отправлены на патрулирование к северозападному и северному берегам Норвегии. После того как разведка сообщила о выходе "Лютцова" на подмогу "Шееру" (это произошло после отправки конвоев), советское командование попросили, чтобы советские субмарины начали обмен радиосигналами для создания впечатления, что в море находится намного больше субмарин, чем на самом деле. На большом участке маршрута было 86 организовано воздушное патрулирование, к которому были привлечены самолеты, базировавшиеся в Исландии. Чтобы максимально снизить вероятность атаки немецкими пикирующими бомбардировщиками, торговые суда одного из конвоев были даже снабжены змейковыми аэростатами. Слабым звеном оставалось отсутствие прикрытия со стороны истребителей. Ведь как показали события на Средиземноморье, этот недостаток не могло компенсировать усиление артиллерийского вооружения кораблей. Однако авианосцев было очень мало, а операций, в которых принимал участие королевский флот (в том числе на Средиземном море и в Индийском океане), -- много, и для русских конвоев их не осталось. Советское командование обещало оказать помощь в этом вопросе, совершив массированный воздушный налет на немецкие аэродромы в Северной Норвегии. Однако в операции приняло участие всего несколько самолетов, и была проведена она после немецких атак на конвои. PQ-16 и QP-12 начали движение согласно планам. Для PQ-16 первые три дня после выхода из Исландии прошли без происшествий, только утром 23 мая траулер "Ретривер" вернулся в Исландию для ремонта. Коммандер Онслоу, который вел свои корабли на соединение с конвоем, не сразу сумел его обнаружить. Конвой попал в полосу густого тумана, где две колонны походного ордера потеряли друг друга. 25 мая они воссоединились, и командир эскорта приступил к изменению походного ордера: дальше конвой пошел широким фронтом из восьми колонн -- так он представлял собой более сложную цель для пикирующих бомбардировщиков. Они обычно появлялись со стороны кормы, а такое построение позволяет кораблям развивать максимальную плотность противовоз- 87 душного огня. В шесть часов утра, когда конвой находился в 20 милях к юго-востоку от острова Ян-Майен, контр-адмирал Барраф подвел свои корабли ближе, чтобы усилить противолодочный экран вокруг конвоя. Теперь все корабли были на своих местах, оставалось только ждать воздушную атаку, которая рано или поздно должна была начаться. Примерно через час появился первый немецкий самолет-разведчик, который начал описывать широкие круги, внимательно следя, чтобы ненароком не оказаться в пределах дальности выстрела с судов, и регулярно передавая по радио данные о курсе и скорости конвоя. В составе конвоя имелось одно судно с катапультой -- "Эмпайр Лоренс". Возник вопрос, стоит ли поднимать в воздух "харрикейн", чтобы сбить шпиона (к несчастью, это можно было сделать только один раз), или следует приберечь его для более серьезной ситуации, поскольку установившаяся хорошая погода играла на руку противнику. Было принято решение приберечь единственный истребитель. Вечером 25 мая мимо проследовал конвой QP-12, состоящий из 15 судов, но остался скрытым за горизонтом. Пока он шел незамеченный противником. Утром катапульта выбросила в воздух истребитель; хотя все оставшееся время конвой преследовал вражеский самолет, не было ни одной атаки, и через четыре дня конвой достиг берегов Исландии. Но беды конвоя PQ-16 только начинались. Было примерно 20.30, когда на востоке была замечена эскадрилья пикирующих бомбардировщиков <<Ju-88". Придерживаясь своей обычной тактики, самолеты подошли со стороны кормы, взмыли для атаки на высоту 15 -- 20 тысяч футов' 0x08 graphic Один фут равен 0,3 м 88 и с устрашающим ревом начали пикировать на свои жертвы. Они были встречным плотным заградительным огнем. Голубое небо наполнилось черными и желтыми вспышками взрывающихся снарядов. Грохот взрывов в небе и на воде несколько заглушил наводящий ужас свист, с которым атакует бомбардировщик. Через полчаса вражеские самолеты удалились, но их число уменьшилось на две единицы. Ущерб от атаки был не слишком велик: одна бомба взорвалась рядом с пароходом "Карлтон", судно получило повреждения, и его отправили в Исландию на буксире у траулера "Северный узор". Им предстояло долгое и трудное путешествие без надежды на защиту от противника. Вслед за пикирующими бомбардировщиками прибыли самолеты-торпедоносцы "хейнкель", а эта угроза была признана серьезной для запуска единственного истребителя с "Эмпайр Лоренс". Язык пламени, на минуту показавшийся на баке судна, возвестил о том, что истребитель в воздухе. Его пилот лейтенант Хей сбил один "хейнкель" и серьезно повредил другой. В результате его умелых действий атака немцев получилась неудачной и не нанесла ущерб конвою. К несчастью, корабельные артиллеристы не узнали возвращающийся "харрикейн", приняли его за врага и сбили, тяжело ранив пилота, который собирался катапультироваться. Эсминец "Доброволец" подошел к упавшему в воду пилоту быстрее всех и поднял раненого на борт. Судну, с палубы которого его истребитель поднялся в воздух, повезло значительно меньше. Но это мы узнаем позже. Во время полярного дня в Арктике солнце светит на протяжении двадцати четырех часов в сутки, поэтому такие понятия, как утро, день и вечер, теряют свои привычные значения. На про- 89 тяжении следующих десяти часов немцы вели постоянные атаки на конвой, не давая артиллерийским расчетам ни на минуту отойти от орудий Именно фактор человеческой выносливости сыграл важнейшую роль в защите конвоев: зимой на людей пагубно действовал лютый мороз и ненастье, летом -- круглосуточные атаки противника. Рано утром 26 мая немецкие подводные лодки, которые больше суток кружили вокруг конвоя, выжидая подходящий момент для атаки и предусмотрительно оставаясь на безопасном расстоянии, чтобы не наткнуться на прочный противолодочный экран, решили взять реванш. Тем более, что погодные условия не благоприятствовали работе гидролокаторов. Примерно в три часа одна из них подошла незамеченной к пароходу "Сирос" и торпедировала его. Судно довольно быстро затонуло. 28 из 37 членов экипажа были спасены эсминцем "Риск" и траулером "Леди Мадлен". К этому времени конвой уже находился в 250 милях к западу-юго-западу от Медвежьего Адмирал Барраф должен был выполнить данные ему инструкции и отвести свои крейсеры, чтобы приступить к патрулированию вдоль норвежских берегов для перехвата линкоров, если они выйдут в море для нападения на корабли конвоя Уход крейсеров означал, что противовоздушная оборона конвоя будет серьезно ослаблена. Однако адмирал Товей решил, что с этим придется смириться Единственная 26 мая воздушная атака произошла после ухода крейсеров. В ней участвовали пикирующие бомбардировщики-торпедоносцы. Немцы вели себя так, словно не знали об ослаблении защиты конвоя: они хорошо помнили о приеме, оказанном им накануне. В результате не было от- 90 мечено ни одного попадания. В это время корабли эскорта занимались совершенно обнаглевшими подводными лодками, которые, ободренные достигнутым успехом, изо всех сил стремились его повторить. Но коммандер Онслоу не испытывал иллюзии по поводу временного затишья в воздухе. Он отдавал себе отчет, что впереди у него осталась самая опасная часть пути, и понимал, что, как только немцы обнаружат отсутствие крейсеров, они удвоят свои усилия. Двумя кораблями в эскорте, имевшими возможность вступить в бой с "Ju-88" до того, как они уйдут в пике, остались "Элинбэнк", оборудованный специальным противовоздушным вооружением, и новый эсминец "Мартин", на котором были установлены 4,7-дюймовые орудия, стволы которых могли подниматься для использования против авиации. Всем остальным оставалось надеяться на орудия, эффективные только в ближнем бою: 2-фунтовые1 "пом-помы", 40-миллиметровые "бофорсы", "эрликоны" и пулеметы, которые не могли помешать самолету сбросить свой смертоносный груз, но пытались уничтожить его после бомбометания. В 3.20 27 мая конвою пришлось изменить курс и в течение двух часов идти на юго-восток, чтобы обойти участок с тяжелым паковым льдом. Очень скоро с траулера "Леди Мадлен", следовавшего на левом траверзе конвоя, заметили эскадрилью "хейнкелей"-торпедоносцев, явно собиравшихся атаковать. Им не удалось довести свой замысел до конца, но спустя восемь часов атака возобновилась, причем на этот раз немцы продемонстрировали завидную решительность. К этому времени небо затянуло облаками, двигавши- 0x08 graphic 1 В данном случае указан не калибр орудия, а вес снаряда. Один фунт равен 0,45 кг (Примеч. пер.) 91 мися на высоте около 3 тысяч футов, что позволило немецким эскадрильям подойти незамеченными. Казалось, все имевшиеся на вооружении виды бомбардировщиков атаковали конвой одновременно, причем сразу со всех сторон. Спокойная морская гладь, редкая для этих штормовых широт, покрылась белыми гейзерами взлетающей вверх воды и пены. Сила атаки была рассчитана на быстрое подавление сопротивления, но моряки не сдавались, и сражение не прекращалось почти три часа. Первой жертвой стал пароход "Аламар", вскоре за ним последовало американское судно "Мормаксул", возле борта которого взорвались одновременно две бомбы, вскрывшие, как консервным ножом, сварные швы его корпуса. В 14 00 шесть пикирующих бомбардировщиков одновременно атаковали 12-тысячник "Эм-пайр Лоренс". Через несколько минут, когда дым рассеялся, вместо большого груженого судна на воде осталась только покореженная спасательная шлюпка, плавающая в нефтяном пятне, несколько тел в спасательных жилетах и бесформенные обломки. Моряки траулера "Леди Мадлен" сумели под огнем поднять на борт 16 человек, уцелевших после взрыва, некоторые были тяжело ранены и скоро умерли от ран. Несчастья продолжали сыпаться, словно из рога изобилия. Разорвавшиеся рядом с бортом бомбы повредили американское судно "Город радости" и британское "Эмпайр Баффип". Бомба, взорвавшаяся рядом с польским эсминцем "Гар-ланд", вызвала детонацию трех других в воздухе, в результате чего на корабль обрушился град осколков, который вывел из строя носовые орудия и усыпал палубу телами убитых и раненых. Из развороченного носа корабля поднимался столб черного дыма, а оставшиеся в живых люди продолжали 92 сражаться до тех пор, пока командир эскорта не приказал выйти из боя и на максимальной скорости следовать в Мурманск, чтобы спасти многочисленных раненых на борту. В результате попадания бомбы на советском танкере "Старый большевик" начался пожар. Экипаж, в котором было много женщин, вступил в схватку с огнем, проявив при этом беспримерное мужество, и отказался покинуть судно. С помощью команды французского корвета "Розелис" советские моряки сумели справиться с огнем и привели судно в порт. К 14.30 атака прекратилась, и конвой, в котором осталось 31 судно, пошел на восток. Строй замыкал "Старый большевик", за которым волочился шлейф черного дыма. В северном направлении, насколько хватало взгляда, простирались зелено-голубые ледяные поля. Коммандер Онс-лоу решил, что настало время изменить курс конвоя и приблизиться к кромке льда, чтобы увести суда подальше от вражеского берега. Кроме того, в северной стороне явно собирались облака, чем тоже нельзя было не воспользоваться. Напряжение почти непрекращающегося сражения начало сказываться на артиллерийских расчетах военных кораблей и торговых судов, им следовало дать передышку. Также необходимо было принять во внимание, что впереди оставались еще три дня пути, а на некоторых судах уже подходили к концу боеприпасы. В 17.20 конвой не слишком активно атаковали восемь "Ju-88", после чего последовала небольшая передышка до 19.45, когда вражеские самолеты вернулись. В загруженный боеприпасами корабль "Эмпайр Персел" попало две бомбы, и он с оглушительным грохотом взорвался, взметнув высоко в небо столб ярко-оранжевого пламени. Экипаж едва успел перейти на спасательные шлюпки. В "За- 93 мок Лоутер" угодила торпеда, и судно очень быстро затонуло. После этого настал черед "Гласа океана", на котором после взрыва бомбы, сделавшей внушительную дыру в корпусе над ватерлинией, начался пожар. Усилиями моряков пожар удалось локализовать, и судно осталось в походном ордере. Командир эскорта все больше беспокоился о боеприпасах и передал на все суда распоряжение расходовать их по возможности экономно. Во время псевдоночи с корвета "Хайдерабад" сумели передать боеприпасы на американские суда, расстрелявшие все до последнего снаряда. Как признавал адмирал Морисон, "Соединенные Штаты еще не могли обеспечить нужным вооружением, боеприпасами и опытными артиллерийскими расчетами все грузовые суда". На некоторых были установлены только пулеметы. На следующее утро затонул "Город радости". Помощь потрепанному конвою пришла в виде низкой облачности и тумана, который скрыл суда от зорких глаз немецких летчиков; было слышно, что самолеты продолжали кружиться над облаками. Но в то же время начала резко падать температура; на мачтах, орудиях и палубах появились толстые ледяные наросты. А измученные артиллеристы получили долгожданную возможность немного передохнуть. Утром 28 мая к конвою подошли 3 советских эсминца, что было воспринято как добрая примета: конец путешествия близок. Днем конвой неуверенно атаковали 4 "юнкерса", но из-за низкой облачности не стали повторять попытки. А на следующий день, когда конвой должен был изменить курс и следовать далее в южном направлении к входу в Кольский залив, погода прояснилась, и противник вернулся. Однако отдохнувшие артиллеристы при поддержке команд советских эсминцев, действовавших весьма умело, суме- 94 ли отбить атаку. В тот же вечер после отделения от конвоя группы из 6 судов, следовавших в Архангельск в сопровождении корабля противовоздушной обороны "Элиибэнк", эсминца "Мартин" и двух тральщиков, немцы предприняли еще одну массированную атаку: 15 самолетов атаковали архангельскую группу, 18 -- мурманскую, но не сумели причинить вред конвою. В последний день плавания 30 мая мурманскую группу атаковали трижды, и снова без ущерба для конвоя. На входе в Кольский залив, наконец, появился советский истребитель. Он прикрывал конвой с воздуха, пока суда друг за другом входили в узкий пролив. Их численность, как заметил коммандер Онслоу, сильно уменьшилась, они были потрепаны и разбиты, но шли в строгом походном порядке. Всего было потеряно 7 судов, в том числе 5 -- от взрывов бомб, одно затоплено сброшенной с самолета торпедой, одно торпедировано подводной лодкой. Принимая во внимание силу и продолжительность атак, это был выдающийся результат, который адмирал Товей приписал опыту и смелости офицеров и матросов эскорта, а также беспримерному мужеству моряков торговых судов, чье поведение заслуживает самой высокой оценки. Завышенная оценка своей деятельности пилотами люфтваффе привела к возникновению у немецкого командования ложной картины результатов налетов на конвой. В то же время небольшие успехи подводных лодок подтвердили мнение Де-ница о том, что в северных водах их использование ограничивается отсутствием темного времени суток во время полярного лета. Поэтому авиация стала ответственной за создание препятствий на пути русских конвоев. И хотя соображения противника остались неведомыми в адмиралтействе, из печального опыта конвоя PQ-16 без труда 95 можно было сделать вывод о возрастающей угрозе с воздуха. В то время не было известно, что противник располагал 260 (!) самолетами, базировавшимися на аэродромах вблизи мыса Нордкап. Но несмотря на просьбу коммандера Онслоу об улучшении противовоздушной обороны конвоев, придания им дополнительных судов с катапультами и кораблей ПВО, горячо поддержанную адмиралом Товеем, ничего не изменилось. Адмиралтейство не сочло возможным сделать это, поскольку были бы ослаблены наши силы в других районах, которые в свете стратегии ведения войны были сочтены более важными. Адмиралтейство не смогло обеспечить конвои необходимой поддержкой с воздуха. У наших советских союзников не было ни соответствующих самолетов, пи опытных экипажей, подготовленных для совместных действий с моряками. По этой причине командующий флотом метрополии и командующий береговой авиацией генерал-лейтенант авиации Филип Джуберт предложили создать базу летающих лодок на Шпицбергене или, в качестве альтернативы, в Мурманске. Одновременно они предложили разместить разведывательные самолеты и истребители, имеющие дальний радиус действия, на севере СССР и направить в Ваенгу эскадрилью бомбардировщиков-торпедоносцев, которые явились бы угрозой для немецких тяжелых кораблей, если они появятся к востоку от острова Медвежий. Контр-адмирал Р. Бивэн, представитель королевского ВМФ на севере СССР, обсудив эти предложения с местными советскими властями, доложил об их согласии. Аналогичная миссия была поручена главе британской военной миссии в Москве адмиралу Джефри Майлзу. Ответ советского правительства был также положительным. Но в конечном счете 96 адмиралтейство пошло на попятный, поскольку в это время у береговой авиации имелись только две эскадрильи бомбардировщиков-торпедоносцев, укомплектованные обученными экипажами. Они предназначались для использования против немецких тяжелых кораблей, если они попытаются прорваться в Атлантику. Вероятность этого события считалась весьма высокой. Сейчас, когда мы знаем, какие планы вынашивало немецкое командование, как дальше развивались события, можно с уверенностью утверждать, что решение адмиралтейства не было правильным. Однако нельзя не учитывать, что в те времена наши ресурсы были несопоставимо малы по сравнению с задачами, которые с их помощью предстояло решить; вопрос перемещения каждого корабля рассматривался с величайшей тщательностью. Все же было принято решение, что во время прохождения следующего конвоя в воздухе будут находиться 8 "каталин" из 210-й и 240-й эскадрилий, базировавшихся на озере Лахта возле Архангельска и в районе Кольского залива. В соответствии с обещанием, данным премьером Черчиллем президенту Рузвельту, конвои на север СССР должны были уходить с интервалами около трех недель; следовательно, выход следующего -- PQ-17 -- планировался на 11 июня. Однако из-за необходимости укрепить силы флота метрополии для освобождения острова Мальта отправка конвоя задержалась до 27 июня. Если бы он вышел в первоначально намеченный срок, возможно, его судьба была бы менее печальной. Но даже если бы он не стал жертвой в битве, в которой мерились силами титаны, роковой день был бы просто отодвинут на неопределенный срок. 4 Б Шофилд "Арктические конвои" Глава 6 СУДЬБОНОСНОЕ РЕШЕНИЕ В порыве усердия мы делаем то, на что боимся взглянуть в спокойной обстановке. Вальтер Скотт Проблема арктических конвоев постоянно исследовалась специалистами адмиралтейства. Потери, достаточно серьезные, пока могли считаться приемлемыми, учитывая трудности перехода. Но эксперты пришли к выводу, что, если противник решит предпринять массированное наступление, используя в районе западнее острова Медвежий авиацию и подводные лодки, а к востоку от него большие военные корабли, потери многократно возрастут. В начале июня из разведывательных источников была получена информация, что немцы намерены это осуществить. Адмиралтейству предстояло решить вопрос: где взять силы, чтобы справиться с "Тирпицем" и другими крупными кораблями, обеспечить защиту конвоев с воздуха истребителями, организовать эскорт и группы 98 прикрытия, а также противолодочную защиту на всем маршруте. Конечно, такую операцию можно было осуществить. Но для этого потребовалось бы вывести корабли с других, не менее важных театров военных действий. К тому же потеря или повреждение авианосцев и других немногочисленных крупных кораблей могли обернуться настоящей катастрофой. Иными словами, как отметил Черчилль, в Арктике необходимо было задействовать непропорционально большие силы, не соответствующие действительной важности для войны арктических конвоев. Об их важности для ведения военных действий, упоминаемой премьером, мы поговорим позже. Но сейчас у нас есть возможность вкратце оценить, какие события последовали бы, пойди адмиралтейство на этот шаг. Сегодня мы знаем, что немцы не стали бы рисковать своими крупными военными кораблями против превосходящих сил. Так что "Тирпиц" остался бы лишь угрозой, зато сражение в воздухе завязалось бы нешуточное. Воздушные силы морского флота еще не были в нужной степени укомплектованы современными истребителями, а имеющиеся на вооружении уступали истребителям люфтваффе, базировавшимся на берегу. В результате так необходимые нам авианосцы, вероятно, были бы повреждены или потоплены. Как уже отмечалось, сложившиеся условия благоприятствовали деятельности немецких подводных лодок, поскольку затрудняли их обнаружение, поэтому суда конвоев стали бы для них легкой мишенью. В целом можно сказать, что адмиралтейство поступило правильно, удержавшись от искушения помериться силами с немцами в условиях, явно благоприятствующих врагу. После войны адмирал Товей писал в "Лондон газет". "Стратегическая ситуация сложилась в пользу немцев Их тяжелые корабли 99 имели возможность действовать вблизи своих берегов при мощной поддержке береговой авиации, а в каналах между Шпицбергеном и побережьем Норвегии могли действовать немецкие подводные лодки. Наши силы прикрытия, войди они в эти воды, не смогли бы воспользоваться поддержкой авиации, базы которой располагались в тысяче миль от места действия, а у эсминцев не хватило бы топлива, чтобы сопроводить поврежденные суда в гавань". Запас топлива эсминцев, как мы имели возможность убедиться, был важнейшим фактором в этих операциях. Его можно было увеличить, обеспечив бункеровку в море, что делалось при наличии возможностей, которых оказывалось не слишком много, учитывая постоянную угрозу нападения противника и сложные погодные условия в регионе. План адмирала Товея заключался в следующем: на полпути между островами Ян-Майен и Медвежий повернуть конвой обратно, чтобы заманить противника в западные районы, где его могли атаковать наши тяжелые корабли. Таким образом, появятся цели у наших субмарин. Он собирался привести этот план в действие, если станет известно, что вражеские корабли вышли в море, а погода будет благоприятствовать воздушной разведке. Не было смысла замедлять движение конвоя, если враг не будет знать о его местонахождении. Адмиралтейство не согласилось с планом командующего, хотя допускало, что могут возникнуть обстоятельства, при которых оно (адмиралтейство, а не командующий) посчитает целесообразным дать приказ на такое движение конвоя. Разумеется, не было гарантии, что план адмирала Товея сработал бы, поскольку враг сам решает, когда ему атаковать. 100 Когда адмирал Товей узнал, что PQ-17, как и предыдущий конвой, будет состоять из 35 судов, он предложил первому морскому лорду разделить его на две части, поскольку не отказался от мнения, что крупные конвои нежелательны. В телефонном разговоре между ними впервые прозвучала мысль адмирала Паунда о приказании конвою рассеяться, если он будет атакован превосходящими силами немцев, включая "Тир-пиц". Рассредоточение конвоя является обычным тактическим приемом и применяется в практике войны на море, когда группа торговых судов подвергается нападению кораблей противника, по численности многократно превосходящих силы эскорта. Так было сделано, когда конвой из 37 судов, следовавший под охраной одного корабля "Джервис Бей", был атакован в центре Атлантики линкором "Шеер", и результат можно считать успешным. Однако в Баренцевом море совсем другие условия. Лежащие на севере поля пакового льда не позволили бы судам удалиться за пределы дальности вылета немецких самоле- тов, базировавшихся на береговых аэродромах. Более того, как показал опыт, перед лицом со- вместной атаки со стороны авиации и подводных лодок первостепенное значение приобретает вза- имная поддержка. Поэтому предложение адмира- ла Паунда явилось настоящим шоком для командующего флотом метрополии. Только в день выхода конвоя адмиралтейство дало инструкции, регулирующие действия всех сил, занятых в операции. В них было сказано inter alia1, что защита конвоя от атаки крупными кораблями противника к западу от острова Медвежий является задачей наших Военно-морских 0x08 graphic ' Между прочим (лат.) (Примеч. ред.) 101 сил. К востоку от острова она ляжет на плечи субмарин. Крейсеры не пойдут на восток от Медвежьего, если конвою не будут угрожать силы, с которыми они могут сражаться (в их число не входил "Тирпиц"). В любом случае они не должны заходить за долготу мыса Нордкап (25° В). При этом лорды адмиралтейства отдавали себе отчет, что, если "Тирпиц" атакует суда на востоке от Медвежьего, от полного уничтожения конвой может спасти слабый шанс: если вражеский корабль сумеет торпедировать одна из наших субмарин. Может возникнуть вопрос: разве разумно отправлять в рейс морские торговые суда, когда у них так мало шансов добраться до места назначения? Как сказал один из командиров флагманских кораблей, профессиональным военным морякам платят за риск; они знают, на что идут; кроме того, обладающие высокой скоростью военные корабли могут при известном везении увернуться от нацеленных в них бомб и торпед. Но тихоходные торговые посудины лишены этой возможности. Истина заключается в том, что решение продолжать отправку конвоев было принято на высшем политическом уровне и шло вразрез с мнением военно-морских экспертов. Выразив по этому поводу протест, адмиралтейство выполнило свой долг, но было вынуждено выполнять правительственные решения. Диспозиция, разработанная для защиты конвоев PQ-17 и QP-13, почти не отличалась от примененных для предыдущих конвоев. Ближний эскорт (под командованием коммандера Дж. Брума на "Кеппеле") состоял из 6 эсминцев, 4 корветов, 3 минных тральщиков и 4 противолодочных траулеров. В него также входили 2 корабля ПВО "Паломарс" и "Позарика", корабль с катапультой -- "Эмпайр Тайд" и 2 субмарины. Два тан- 102 кера, один из них в сопровождении эсминца, следовали отдельно. После бункеровки кораблей эскорта они должны были присоединиться к обратному конвою, вышедшему в море одновременно с PQ-17. Ближнее прикрытие осуществляли, британские крейсеры "Лондон" и "Норфолк", а также американские "Тускалуза" и "Вичита" под командованием контр-адмирала Гамильтона, поднявшего свой флаг на "Лондоне". Крейсерские силы сопровождали 3 эсминца. Тяжелое прикрытие составляли: линкор "Герцог Йоркский", несущий флаг командующего флотом метрополии, американский линкор "Вашингтон" под флагом контр-адмирала Джиффена, авианосец "Победный" под флагом вице-адмирала Брюса Фрейзера, крейсера "Нигерия" под флагом вице-адмирала Баррафа, "Кумберленд" и 14 эсминцев. Кроме того, была предпринята попытка ввести врага в заблуждение, для чего в море вышел "фальшивый" конвой, состоящий из 5 минных тральщиков и 4 угольщиков, в сопровождении крейсеров "Сириус" и "Кюрасао", 5 эсминцев и нескольких траулеров. Он должен был изображать военно-морские силы, отправившиеся в рейд к южным берегам Норвегии для отвлечения внимания противника от двух главных конвоев, тем более что передвижение основных сил флота должно было создать видимость поддержки именно этого дополнительного конвоя. Хитрость не удалась: немцы не заметили фальшивый конвой, несмотря на все попытки привлечь к нему внимание. Как уже было сказано в предыдущей главе, несколько "каталин" было переведено в район Кольского залива. Они должны были осуществлять патрулирование над районом к востоку от острова Медвежий во время прохождения конвоев. юз В район мыса Нордкап было направлено 11 субмарин: 8 британских, одна французская и две советских. Советские располагались ближе всех к берегу. В качестве завершающего штриха в состав конвоя были включены 3 спасательных судна -- "Заафаран", "Ратлип" и "Замелек". Это были обычные пассажирские суда небольшого размера, специально оборудованные для спасения экипажей торпедированных торговых судов. На них имелись врачи и оборудование для оказания первой помощи раненым. Нельзя не отметить, что они оказали воистину бесценную помощь людям и спасли много человеческих жизней. Пока адмиралтейство и командующий флотом метрополии согласовывали меры по защите следующей пары конвоев, немецкое командование разработало план атаки на следующий конвой, направляющийся в Мурманск, и назвало его Roesselsprung или "Ход конем". Вряд ли в название был заложен особый смысл. Сущность плана заключалась в следующем: до сих пор авиация, флот и подводные лодки, атакуя конвои, действовали независимо друг от друга. Теперь атака должна была стать скоординированной и иметь сокрушительную силу. Военные корабли были разделены на две группы: а) троихеймская группа, куда входили линкор "Тирпиц" под флагом адмирала Шнивинда, крейсер "Хиппер" и 6 эсминцев; б) нарвикская группа, состоящая из "карманных" линкоров "Лютцов" и "Шеер", а также б эсминцев. На северо-восток Исландии к 10 июня были отправлены 3 подводные лодки, имевшие цель обнаружить конвой и регулярно докладывать о его передвижении. Еще 5 субмарин должны были отправиться в район острова Медвежий. 104 Перед авиацией были поставлены следующие первоочередные задачи: а) установить нахождение конвоя, передать командованию информацию о составе самого конвоя и эскорта; б) обнаружить силы прикрытия противника. Для этого было необходимо обследовать обширный район между Шетландскими и Фарерскими островами, Исландией и островом Ян-Майен; кроме того, наведаться к якорным стоянкам в Скапа-Флоу, Ферт-оф-Форт, Морей-Ферт и Рейкьявике. Обнаружив любые соединения кораблей, следовало не упускать их из виду. Если тяжелые корабли противника не будут обнаружены, предстояло тщательно прочесать площадь радиусом 250 миль вокруг конвоя и осуществлять над ней постоянное патрулирование. Чтобы предотвратить случайности, самолетам была дана инструкция атаковать только авианосцы и торговые суда, если другая цель не будет точно идентифицирована. Оперативное управление было поручено группе "Север" (адмирал Карле) в Киле, а тактические решения предстояло принимать командующему флотом на "Тирпице". Группа "Север" также осуществляла руководство действиями подводных лодок через находившегося в Нарвике адмирала Шмунд-та. Главной целью операции было быстрое уничтожение как можно большего числа торговых судов. Если это окажется невозможным, следовало нанести им повреждения и оставить для подводных лодок и авиации, которые довершат начатое. При необходимости "Тирпиц" и "Хиппер" займутся силами эскорта, а "Лютцов" и "Шеер" будут топить торговые суда. Следовало избегать столкновений с превосходящими силами противника и стараться завершить операцию до вмешательства военных кораблей, осуществляющих прикрытие конвоя. Группа "Север", как и коман- 105 дующий флотом, имела право прекратить операцию по своему усмотрению. 15 июня адмирал Редер представил этот план Гитлеру, причем объяснил все детали, используя подробную карту. Он особо отметил, что такие благоприятствующие немцам факторы, как погодные условия и расположение кромки льдов, вынудят конвой всю вторую половину маршрута держаться на расстоянии 200 -- 250 миль от норвежских аэродромов. Он также сказал, что немецкая авиация уверенно господствует над Баренцевым морем, и военные корабли противника не рискуют туда заходить. Редер заверил фюрера, что операция будет проведена лишь в том случае, если риск встречи с превосходящими силами противника будет сведен к минимуму и люфтваффе обеспечит поддержку с воздуха. Как и раньше, главной заботой Гитлера было сохранить свои крупные военные корабли, для которых, по его мнению, авиация представляла смертельную угрозу. Он особенно настаивал, чтобы вражеские авианосцы были обнаружены и нейтрализованы раньше, чем будут предприняты любые другие действия. Это ограничение фактически означало запрет операции, поскольку не было гарантии, что вражеские авианосцы выйдут в море, а тем более что они будут обнаружены. Но умный и дальновидный Редер не стал спорить с фюрером, а чтобы обойти наложенное ограничение, он распорядился проводить операцию в два этапа. Как только конвои будут обнаружены, тронхеймской группе предстояло пройти вдоль берега к Вестфьорду, а нарвикской -- к Альтен-фьорду вблизи Нордкапа, где корабли получат топливо. После передачи по радио кодового сигнала, что будет сделано сразу после санкции Гитлера на начало операции, обе эскадры проследу- 106 ют к точке, расположенной примерно в 100 милях к северу от мыса Нордкап, и атакуют конвой на востоке от острова Медвежий, то есть между 20 и 30 градусами восточной долготы. Оба конвоя вышли в море 27 июня. Мы будем следить за продвижением судов конвоя PQ-17, который вел коммодор Дж. Даудинг. Все суда предназначались для выгрузки в Архангельске, портовые мощности Мурманска были повреждены бомбежкой. Одно торговое судно сразу же после выхода из Рейкьявика село на мель, другое было повреждено дрейфующей льдиной в Датском проливе и вернулось в Исландию, вследствие чего число судов в конвое уменьшилось до 33. Танкер "Грей Рейнджер" тоже получил повреждения из-за столкновения с льдинами и поменялся местами с эскортируемым танкером "Алдерсдейл", который сопровождал конвой до конца путешествия. В полдень 1 июля конвой был обнаружен вражеским самолетом-разведчиком, который с тех пор не отставал. Погода была превосходной, было принято решение воспользоваться этим и пополнить запасы топлива всех кораблей эскорта. В некотором отдалении от конвоя были замечены немецкие подводные лодки, но корабли сопровождения загнали их под воду. Только одна из них сумела приблизиться и выпустить торпеды, из-за чего конвою пришлось спешно менять курс. Во второй половине дня мимо прошел конвой QP-13. Около 18.00 была произведена первая атака девятью самолетами-торпедоносцами, правда неудачная для немцев. Ее заметил контр-адмирал Гамильтон, находившийся со своими крейсерами в некотором удалении от конвоя. Он решил оставаться на расстоянии 40 миль к северу, не попадая в поле зрения преследовавшего конвой вражеского самолета и оставаясь незамеченным, надеялся прикрыть 107 конвой от "карманных" эсминцев. Правда, он находился не с той стороны конвоя, чтобы помешать вражеским кораблям его атаковать. Вечером 2 июля конвой попал в полосу тумана, который продолжался до полудня следующего дня, что позволило судам незаметно для противника изменить курс на восточный -- к острову Медвежий. Но хотя самолет-преследователь иногда удавалось сбить со следа, несколько немецких подводных лодок постоянно держались неподалеку Во второй половине дня контр-адмирал Гамильтон решил, что пришло время обнаружить свое присутствие. Крейсеры приблизились к конвою на 20 миль, после чего контр-адмирал решил, что самолет-преследователь их наверняка заметил, и приказал отойти на прежнюю позицию. В действительности оказалось, что противник ничего не заметил. Вскоре Гамильтон получил сообщение из адмиралтейства о том, что граница паковых льдов оказалась значительно дальше к северу, чем это первоначально предполагалось. Он приказал командиру флагманского корабля поднять в воздух свой самолет, чтобы доставить старшему офицеру эскорта инструкции следовать в 70 милях к северу от Медвежьего, оставаясь в 400 милях от аэродрома Банак, где, по данным разведки, были сосредоточены крупные силы люфтваффе. Коммандер Брум, основной задачей которого, как гласили полученные инструкции, было продвижение, пока все шло нормально, как можно дальше на восток, не стал менять курс и следовать на север. В 22.15 крейсеры снова приблизились к конвою. На этот раз они были обнаружены, что полностью соответствовало намерениям контр-адмирала Гамильтона, поскольку незадолго до этого он получил информацию о движении военных кораблей противника. Похо- 108 же, появление американских крейсеров ввело в заблуждение пилота самолета-преследователя, который посчитал их авианосцами, а "Лондон" -- линкором. Несколько дней перед этим в адмиралтейство не поступали разведывательные данные о положении дел на немецких якорных стоянках, зато 3 июля самолет-разведчик сумел вылететь и почти сразу с него было передано сообщение об отсутствии "Тирпица" и "Хиппера" у причалов Тронхейма. В Нарвике разведку провести не сумели. В действительности накануне вечером началась первая стадия операции "Ход конем" "Шеер" и "Лютцов" в сопровождении 6 эсминцев отправились в Альтенфьорд, а "Тирпиц" и "Хиппер" с 4 эсминцами пошли в сторону Ло-фотенских островов к позиции напротив входа в Вестфьорд. При выходе с якорной стоянки "Лютцов" сел на мель и в дальнейшей операции участия не принимал, но остальные 3 корабля прибыли на указанные позиции. Правда, в группе "Тирпица" остался только один эсминец. Рано утром 4 июля одинокий "хейнкель" спикировал на конвой, воспользовавшись появившимся в тумане просветом, и торпедировал американское судно "Кристофер Ньюпорт", которое пришлось затопить, после того как экипаж перешел на спасательное судно. По воспоминаниям очевидцев, море было спокойное и гладкое, как стекло, облака двигались на высоте 300 -- 500 футов. Теперь в адмиралтействе не сомневались: немецкие корабли куда-то ушли Оставалось только выяснить, куда именно. Они могли выйти в море на поиски конвоя, но могли перейти в другой фьорд, коих на севере Норвегии было великое множество. В качестве меры предосторожности было принято решение разрешить контр-адмира- 109 лу Гамильтону проследовать к восточной границе установленной для него территории (к долготе мыса Нордкап), если он посчитает это необходимым и адмирал Товей не решит иначе. Однако командующий флотом метрополии не счел полученную информацию о противнике основанием для "изменения политики, согласованной между адмиралтейством и мной", в соответствии с которой обеспечение безопасности конвоя на востоке от Медвежьего переходило к субмаринам. Он приказал крейсерам уходить, как только конвой пройдет мыс Нордкап или ранее (на усмотрение Гамильтона), если адмиралтейство не представит убедительных доказательств возможности встречи с "Тирпицем". Контр-адмирал Гамильтон намеревался оставаться неподалеку от конвоя до прояснения ситуации, но в любом случае не позднее 14.00 5 июля. Он ответил адмиралу Товею, что собирается уводить крейсеры на запад по завершении бункеровки эсминцев, то есть около 22 часов. Но в 19.30 он получил приказ адмиралтейства оставаться вблизи конвоя до получения дальнейших инструкций и информации, которая должна поступить в адмиралтейство в ближайшем будущем. В это время крейсеры шли зигзагом в 10 -- 20 милях впереди конвоя, который с 16.45 следовал северо-восточным курсом, чтобы максимально увеличить расстояние до аэродрома в Банаке. Дважды конвой атаковали вражеские самолеты: первый раз в 19.30, но атака была вялой и неуверенной, второй раз часом позже. В последней атаке приняли участие 25 самолетов-торпедоносцев. Ведущий самолет шел очень низко и первыми двумя торпедами подбил пароход "Наварило", но и сам рухнул в воду рядом со своей жертвой, исчезнув в гигантском столбе пламени. Остальные не проявляли безрассудную 110 храбрость и действовали значительно осторожнее, но сумели торпедировать два судна -- американский пароход "Вильям Хупер" и советский танкер "Азербайджан". "Наварино" и "Вильям Хупер" затонули, экипаж советского танкера сумел справиться с пожаром и привел судно в порт. В спасении экипажей торпедированных судов великолепно проявили себя команды спасательных судов. Несмотря на потери, моряки на кораблях эскорта чувствовали себя достаточно уверенно, на торговых судах тоже не было паники. Люди были готовы и дальше отражать атаки противника. Но пока в море шли бои, в 2 тысячах миль от места действия на Уайтхолле началось совещание, результаты которого повлияли на судьбы 30 груженых судов и их экипажей. В одной из комнат адмиралтейства собрались высокопоставленные военно-морские чины: первый морской лорд, заместитель начальника штаба и полдюжины старших офицеров, занимавшихся оперативным руководством движения конвоев. Они обсуждали сложившуюся ситуацию, кото- рую предвидели, но никто не мог предложить вы- ход. На столе перед ними лежала большая кар- та, на которую были нанесены последние данные о передвижении британских и немецких кораблей. Кружочками были обозначены места, в которых они должны были находиться через разные отрезки времени. Здесь же было отмечено местонахождение конвоя в те же часы. О немецких кораблях было известно только то, что они покинули якорные стоянки и могли, пока шло совещание, направляться к конвою. По расчетам, на следующее утро не позднее 2.00 они могли настичь злосчастные суда. Конвой PQ-17 вместе с крейсерами адмирала Гамильтона теперь нахо- 111 дился в 130 милях к северо-востоку от Медвежьего, а адмирал Товей с главными силами флота метрополии был от них в 350 милях к западу Существовала возможность повернуть конвой обратно и направить к нему боевой флот, чтобы обе группы кораблей подошли друг к другу на расстояние дальности вылета истребителя. Если отдать соответствующие приказы немедленно, конвой мог приблизиться к кораблям адмирала То-вея на следующее утро примерно в 2.00, то есть одновременно с ожидаемым подходом немецких кораблей. Конечно, такая акция удержит немецкие корабли от нападения, но вся мощь люфтваффе, сконцентрированная в Северной Норвегии, обрушится на единственный авианосец, самолеты которого были во много раз слабее противника. Кроме того, тогда продвижение конвоя на восток было бы задержано и основным силам флота пришлось бы прикрывать его до тех пор, пока он не выйдет из радиуса действия береговой авиации. Такое решение адмиралтейство не было готово принять. Можно было вывести крейсеры, которым все равно нечего было делать в сражении с "Тирпи-цем", и предоставить конвою следовать далее в сопровождении эскорта эсминцев, надеясь на защиту дымовой завесой и угрозу торпедной атаки В этом случае суда остались бы сконцентрированными для оказания взаимной поддержки против атаки с воздуха и со стороны подлодок. Сохранялась вероятность появления тумана, являвшегося хорошим укрытием Кроме того, можно было приказать конвою рассеяться в надежде, что немецкие корабли не станут рисковать, оставаясь в районе надолго, и не станут гоняться за отдельными судами Конечно, некоторые суда погибнут, но какие-то обяза- 112 тельно уцелеют. Недостаток этого плана заключался в том, что, если конвой рассеется, его уже будет невозможно собрать, и суда не смогут совместно противодействовать атакам с воздуха и из-под воды. Совершенно очевидно, что в первую очередь морской лорд думал об угрозе атаки "Тирпица". Он считал ее самой серьезной из всех возможных. Плохая погода могла уберечь конвой от авиации, полярный день -- от подводных лодок, но только туман мог помешать военным кораблям атаковать Как уже говорилось, первый морской лорд долго обдумывал ситуацию, предвидя ее до того, как она сложилась в действительности. После серьезных размышлений он пришел к выводу, что при данных обстоятельствах единственно правильное решение -- рассеять конвой И хотя мнение большинства присутствующих не совпадало с идеей адмирала Паунда, выдвинутые ими аргументы не переубедили первого морского лорда Когда все высказались, он на минуту прикрыл глаза, потом повернулся к руководителю отделения связи и сказал: "Прикажите крейсерам уходить на запад на высокой скорости, а конвою рассеяться". За всю свою долгую и трудную карьеру адмирал Дадли Паунд в первый и в последний раз принимал такое тяжелое судьбоносное решение Глава 7 КОНВОИ, КОТОРЫМ СВЕТИЛА НЕСЧАСТЛИВАЯ ЗВЕЗДА Влажная звезда, под чьим влиянием стоит империя Нептуна, Была больна затмением Гамлет А июля в десять часов вечера контр-адмирал Гамильтон получил сообщение из адмиралтейства с пометкой "весьма срочно". Это был приказ "крейсерам уходить на высокой скорости па запад". Он понял, что информация, о которой ему говорили раньше, поступила и носила столь зловещий характер, что не оставляла другого выхода. Через несколько минут он получил еще одну радиограмму, на этот раз с пометкой "срочно". В ней было сказано: "В связи с угрозой нападения крупных военных кораблей противника конвою следует рассредоточиться и следовать самостоятельно в русские порты". Вслед за ней пришла еще одна "весьма срочная" радиограмма "Конвою немедленно рассеяться". Разница в терминах "рассредоточиться" и "рассеяться" очень важна. Суда в конвое, получивие приказ рассре- 114 доточиться, перестают поддерживать походный ордер, и каждое судно направляется в порт назначения самостоятельно на выгодной в сложившейся ситуации скорости. Поскольку все суда конвоя PQ-17 шли в один порт Архангельск, они еще несколько часов оставались бы вместе. Суда, получившие приказ рассеяться, должны немедленно разойтись "по лучам звезды", то есть следовать курсами, которые максимально удалят их друг от друга. Если у Гамильтона были какие-то сомнения относительно неизбежности нападения немецких военных кораблей, тон адмиралтейских приказов развеял их. Коммандер Брум, получивший те же сообщения, колебался недолго. Инструкции, полученные старшим офицером эскорта эсминцев, предусматривали, что в случае нападения на конвой военно-морских сил противника численностью, превышающей количество кораблей эскорта, он обязан противостоять врагу, а при появлении благоприятной возможности атаковать Он принял решение присоединиться к крейсерам. Поэтому ровно в 22.15, передав коммодору Даудингу приказ судам рассеяться, он дал команду эсминцам следовать за крейсерами. Позже он признался, что решение оставить конвой со слабо вооруженными минными тральщиками, эсминцами и траулерами в такой тяжелый момент было самым тяжелым из всех, что ему приходилось принимать. К сожалению, то, что эсминцы ушли вместе с крейсерами, оставалось неизвестным командующему еще в течение двадцати одного часа и впоследствии вызвало волну критики. Так случилось, что перед получением первого срочного сообщения из адмиралтейства с флагманского корабля Гамильтона крейсера "Норфолк" запустили самолет-амфибию на ледовую 115 0x08 graphic разведку. В течение получаса он продолжал следовать восточным курсом, в то время как предпринимались безуспешные попытки его вернуть. Позже он сел на воду у борта корабля ПВО "Па-ломарс", который спас экипаж и отбуксировал амфибию сначала в пролив Маточкин Шар, а позже в Архангельск. Экипаж находился при своем воздушном корабле в течение двух месяцев, прежде чем адмиралтейство побеспокоилось принять в отношении него какие-то действия. К тому времени "Норфолк" вернулся в строй после ремонта, на нем сменился экипаж, поэтому пилот (лейтенант Р. Вингфилд) так и не узнал, почему его бросили. В 22.30, прежде чем крейсеры легли на западный курс и увеличили скорость до 25 узлов, они перешли на южную сторону конвоя, чтобы находиться между ним и тем направлением, откуда с минуты на минуту ожидалось появление противника. Видимость была хорошей, хотя встречались участки с клочьями густого тумана и айсберги. Выполнение полученных инструкций не доставило радости ни адмиралу Гамильтону, ни ком-мандеру Бруму. Первый даже позволил себе выразить свои чувства в радиограмме, которую лично передал на корабли: "Понимаю, что вы все будете огорчены, как и я, но мы оставляем эти прекрасные корабли. Дальше они пойдут самостоятельно". Его также беспокоило, какое влияние будет иметь уход крейсеров на моральный дух экипажей торговых судов. Поскольку они не знали причин, то могли воспринять этот факт как бегство военных, бросивших гражданских моряков на произвол судьбы. Если бы он знал, что инструкции адмиралтейства основывались больше на предположениях, чем на реальных фактах, он ни за что не увел бы крейсеры столь поспеш- 116 но. Но ведь срочные радиограммы из адмиралтейства ясно свидетельствовали о неминуемой угрозе! Приказ рассеять конвой явился неожиданным и неприятным сюрпризом для коммодора Дау-динга. Он даже попросил повторить его дважды, поскольку искренне подозревал ошибку. Но повторная радиограмма подтвердила его худшие опасения. Ему пришлось поневоле сделать вывод, что, судя по срочности приказа, атака вражеских кораблей вот-вот начнется. Для капитанов торговых судов, которые ничего не знали о причинах ситуации, в которой поневоле оказались, наступил момент, который им не суждено было забыть никогда. На совещании, которое все они посетили перед выходом из Исландии, их предупредили, что переход ожидается нелегким, но людей успокаивало присутствие многочисленного эскорта: есть кому их защитить в случае необходимости. И вдруг конвой получил приказ рассеяться, а основные силы эскорта их бросили и ушли на запад. Тем не менее маневр был выполнен быстро и точно. Одни суда направились на север, к кромке льдов, другие -- на юг, к вражескому берегу. Часть судов повернула на запад, чтобы через некоторое время вернуться, а часть продолжила движение на восток. Капитаны самых беззащитных судов предпочли остаться вместе, чтобы при необходимости оказать друг другу хотя бы какую-то поддержку. Врагу не потребовалось много времени, чтобы оценить преимущества, которые он неожиданно получил. Авиации теперь не приходилось опасаться концентрированного огня хорошо охраняемого конвоя, она получила свободу действий. Немецкие подводные лодки смогли всплывать и преследовать торговые суда, оставаясь на поверх- 118 ности и не опасаясь эсминцев, которые не подпускали их к конвою в течение последних пяти суток. На воде и в воздухе началась охота, которая грозила обернуться массовой бойней. Одной из первых жертв стало судно "Эмпайр Байрон", торпедированное подводной лодкой рано утром 5 июля. В это же время 4 судна -- "Эрл-стон", "Вашингтон", "Болтон-Касл" и "Паулус Поттер" пали жертвой совместной атаки пикирующих бомбардировщиков и подводных лодок. Чуть позже следующий в одиночестве "Панкрафт" разделил их судьбу. Вскоре после полудня подводная лодка отправила на дно судно "Река Эф-топ", за которым последовал "Карлтон". Во второй половине дня "Ярмарка" и "Дэниел Морган", которые долго и успешно скрывались в полосе густого тумана, появились в просвете и сразу были обнаружены самолетами противника. Три "Ju-88" спикировали на "Ярмарку" и сбросили свой смертоносный груз. Судно начало быстро тонуть. Второе судно не сдалось без боя. Ему удалось успешно уклониться от девяти серий бомб. Его отважная 3-дюймовка успела повредить два самолета, прежде чем вышла из строя сама. Но в результате многочисленных разрывов рядом с бортом судна разошлись пластины обшивки корпуса, и внутрь начала поступать вода. Это вынудило экипаж покинуть судно. В это время вблизи всплыла немецкая субмарина. Немцы добили беспомощную жертву, допросили перешедших на спасательные шлюпки моряков, указали им курс к берегу и удалились в поисках новых целей. Группа судов, в которую входили тральщик "Саламандра", танкер "Алдерсдейл", пароход "Океанская свобода" и спасатель "Заафаран", была атакована с воздуха. В результате танкер и спасатель затонули К счастью, большинство чле- 119 нов экипажей удалось спасти, люди были подняты на борт "Саламандры" сразу после окончания боя. Еще одной жертвой воздушной атаки стал пароход "Питер Керр", а подводные лодки расправились с "Гоному". За первые двадцать четыре часа, прошедшие после рассеивания конвоя, немцы потопили 12 судов. А учитывая 3 судна, погибшие ранее, общее число потопленных судов достигло 15, то есть потери конвоя PQ-17 уже вдвое превысили потери любого из предыдущих арктических конвоев. Но это был еще не конец. На следующий день немецкие самолеты, неустанно кружившие над морем в поисках новых жертв, обнаружили и потопили оставшийся в одиночестве пароход "Паи Атлантик". А подводные лодки начали преследовать уцелевшие суда, направившиеся в поисках спасения к берегам Новой Земли. В период между 6 и 8 июля они потопили суда "Хартлбери", "Олопана", "Джон Уитерспун" и "Алькоа Рейнджер" , двигавшиеся вдоль берега к горлу Белого моря. Тем временем представителю британского ВМФ на севере СССР из адмиралтейства было отправлено сообщение весьма зловещего содержания. В нем говорилось, что наиболее вероятное время нападения вражеских военных кораблей -- ночь с 5-го на 6-е или утро 6-го. Это сообщение было перехвачено на кораблях ПВО "Паломарс" и "Позарика", каждый из которых шел с небольшой группой тральщиков и корветов. Полученную информацию они передавали на все встречные суда, так же как и совет на максимально возможной скорости идти па восток. Обе группы кораблей направились к Новой Земле. Группа, возглавляемая "Паломарсом", вырвалась вперед. По пути к ней присоединились два торговых судна 120 "Бенджамин Гаррисон" и "Эль Капитан". Они первыми достигли якорной стоянки в проливе Маточкин Шар, разделяющем две половины самого большого острова Новой Земли. Это произошло 7 июля. Вскоре подоспел тральщик "Саламандра" и пароход "Океанская свобода", за ними прибыли сразу три судна -- "Индиана", "Сэмюэл Чейз" и спасатель "Замелек". С подходом "Позарики" оставшиеся с конвоем корабли эскорта воссоединились. Последним прибыл корвет "Лотос", который, не обратив внимания на распоряжение адмиралтейства, вернулся, чтобы попытаться обнаружить уцелевших моряков с "Реки Эфтон". На плоту, низко осевшем в ледяной воде, былы найдены коммодор Даудинг и 2 члена экипажа. Неподалеку была замечена спасательная шлюпка, в которой находились капитан и еще 37 моряков. После проведенного на "Паломарсе" совещания было решено как можно быстрее покинуть стоянку, поскольку здесь не было защиты ни от подводных лодок, ни от авиации. В тот же вечер 5 торговых судов, 2 корабля ПВО, 3 тральщика и 3 траулера сформировали свой маленький конвой и взяли курс на юг к Белому морю. Почти сразу конвой вошел в полосу тумана, в котором "Бенджамин Гаррисон" потерял связь с другими судами и вернулся на якорную стоянку. Остальные пошли дальше. На следующий день туман на некоторое время рассеялся и появилась возможность точно определить свои координаты. После этого маленький конвой взял курс на остров Колгуев, расположенный в 50 милях от советского берега Временами на пути конвоя встречались шлюпки с уцелевшими моряками с потопленных судов. Людей поднимали на борт. Вечером 9 июля конвой достиг юго-западной оконечности Новой 121 Земли, и впереди показались поля пакового льда Пришлось изменить курс на западный и двигаться в обход. В тот же вечер несколько позже конвой вернулся на южный курс. В десять часов вечера, когда суда находились в 60 милях от русского берега, их атаковали 40 вражеских бомбардировщиков Поскольку противодействия со стороны советских ВВС не последовало, немцы бомбили без перерыва четыре часа В результате на дно отправились еще два судна -- "Индиана" и "Эль Капитан" "Сэмюэл Чейз" получил серьезные повреждения, но благодаря героическим усилиям команды остался на плаву. Малыш-спасатель "Замелек", которого рвущиеся рядом бомбы даже приподнимали над водой, тяжело осел на корму, снизил скорость, но пока шел. У него на борту было столько людей, что, отправься он на дно, счет погибшим шел бы на сотни Призывы к советской авиации о помощи оставались без от вета. Два корабля ПВО отчаянно защищали сво их подопечных, но были малоэффективны, пото му что бомбометание велось с большой высоты Тем не менее 4 самолета противника были сбиты и рухнули в ледяную воду. В 2.30 самолеты уле тели, а полчаса спустя в небе над конвоем появи лись 2 советские "летающие лодки" Они начали кружить над судами, которые снизили скорость, чтобы их смог догнать "Замелек". "Океанская свобода", "Сэмюэл Чейз" и корабли эскорта прибыли в Архангельск на следующий день Оказалось, что "Донбасс" и "Беллингем" уже в порту, с ними пришел спасатель "Рэтлин". Таким образом, число переживших чудовищную бойню торговых судов составило 4 единицы Где-то у бе регов Новой Земли остался "Бенджамин Гарри-сон" Итого 5 Неужели из 30 судов уцелело всего 5?. В это не хотелось верить. Вскоре начали 122 появляться новости о других судах, находившихся у советского побережья, но не сумевших дойти до порта назначения. Несмотря на все пережитое, Даудинг немедленно воспрянул духом и принялся организовывать свой выход в море с кораблями эскорта на поиски 16 июля он вышел из Архангельска на корвете "Красный мак" в сопровождении корвета "Лотос" и французского корабля "Ла Малуан". Спокойная погода последних двух недель сменилась периодом жестоких штормов, поэтому путешествие трех корветов, взявших курс на север, было не из приятных. Утром 20-го корабли вошли в бухту Белуша на юге Новой Земли, где было обнаружено 12 моряков с "Олопаны", разбивших лагерь на берегу. Следуя вдоль берега, Даудинг вскоре заметил пароход "Уинстон Салем", который сел на мель у мыса Гусиный Нос и не мог освободиться самостоятельно. Зафиксировав координаты судна, Даудинг временно покинул его и продолжил поиски В бухте Моллер был найден "Эмпайр Тайд" с 240 моряками на борту У людей заканчивалось продовольствие Продукты были выданы, после чего команда получила приказ приготовиться к выходу в море на обратном пути конвоя На следующее утро корветы вошли в пролив Маточкин Шар, где их ожидали 5 судов из конвоя PQ-17. "Серебряный меч", "Трубадур" и "Броненосец", которые оказались в относительной безопасности благодаря инициативе капитана траулера "Айршир" (об этом мы расскажем позже), а также "Бенджамин Гаррисон" и танкер "Азербайджан". В это время к судам подошли советский ледокол "Мурман" и траулер. Коммодор Даудинг не терял времени даром. Было решено, что он перейдет на ледокол, который проложит судам путь 123 через ледовое поле, из-за которого конвой PQ-17 повернул на запад и был атакован немецкой авиацией. Тот факт, что суда ушли очень быстро, оказался воистину счастливым. На следующее утро в пролив Маточкин Шар пожаловала немецкая подводная лодка и, обнаружив якорную стоянку пустой, расстреляла советскую станцию связи. Подобрав по дороге "Эмпайр Тайд", конвой двинулся на юг. По пути довольно часто встречались участки густого тумана; также было несколько тревог, связанных с появлением немецких подводных лодок. Во время одной из них капитан ледокола "Мурман", к немалому удивлению коммодора Даудинга, не сумев убедить коммодора повернуть конвой, увеличил скорость и ушел вперед, но вернулся после того, как паника улеглась. "Уинстон Салем", когда конвой проходил мимо, еще оставался на мели; правда, рядом стояло два советских буксира. 22 июля к эскорту присоединились корабль ПВО "Позари-ка", три минных тральщика, корвет и два совет ских эсминца. Вечером 24 июля все корабли благополучно пришвартовались у причалов Архангельска. Американскому военно-морскому атташе пришлось приложить немало усилий, даже лично отправиться к "Уинстопу Салему" на дряхлой "каталине", и судно все-таки было снято с мели. Оно прибыло в гавань 28 июля, став послед ним из злосчастного конвоя PQ-17, который явно шел под несчастливой звездой. Таким образом, общее число уцелевших судов составило 11 еди ниц. Всего в море вышли 35 судов и танкер. Из них два судна вернулись, 13 торговых судов и один спасатель были потоплены авиацией, 10 стали жертвами подводных лодок. Противник за это заплатил 6 сбитыми самолетами. Было установлено, что для атаки на PQ-17 противник задей- 124 ствовал 202 самолета, из них 130 бомбардировщиков, 43 торпедоносца и 29 самолетов-разведчиков. Из 156 492 тонн грузов, находившихся на судах, к месту назначения прибыло 57 176 тонн. 430 танков, 210 самолетов и 3350 единиц различной колесной техники было потеряно. Этого достаточно, чтобы экипировать целую армию! Прежде чем мы перейдем к выводам и последствиям описанных событий, следует остановиться на рассказе о лейтенанте Л. Грэдуэлле, командире траулера "Айршир". Только благодаря его опыту и инициативе 3 торговых судна не разделили судьбу 23, отправившихся на дно. Когда был передан судьбоносный приказ, он принял под свою защиту "Серебряный меч", "Трубадур" и "Броненосец" и взял курс на остров Надежды, лежащий в 70 милях or места рассеивания конвоя. Здесь он надеялся переждать, пока не минует неведомая опасность, от которой они бежали. Но суда не смогли подойти к острову, наткнувшись по пути на ледяное поле, и изменили курс на восточный. К этому времени Грэдуэлл уже слышал по радио сигналы бедствия, передаваемые тонущими судами, которые одно за другим становились жертвами бомбардировки. Поэтому он решил, что надежда на спасение появится, если им удастся пробить себе дорогу через ледяное поле к берегу. Именно это он и сделал, использовав свой траулер в качестве ледокола. К счастью, лед оказался не слишком толстым. Так было пройдено 20 миль, после чего Грэдуэлл понял, что дальше пробиться не удастся, и приказал судам ложиться в дрейф. Темные корпуса торговых судов отчетливо выделялись на фоне девственной белизны окружающего ледяного безмолвия. Командир траулера отдавал себе отчет, что, если их обнаружит разведывательный самолет, судь- 125 ба судов будет предрешена. Он посетил все суда и выяснил, что в наличии имеется достаточное количество белой краски, чтобы выкрасить часть корпусов, обращенную на юг. Люди немедленно принялись за дело. Одновременно Грэдуэлл приказал подготовить к ведению огня орудия танков, перевозимых как палубный груз, и достать из трюмов боеприпасы. В качестве дополнительной меры предосторожности он приказал загасить огонь в топках, чтобы дым не выдал местонахождение судов. В течение двух суток три торговых судна и корабль эскорта оставались во льдах, и только когда перестали поступать сигналы бедствия, Грэдуэлл решил, что пора двигаться. Для этого потребовалось некоторое время, поскольку южный ветер сплотил лед и сделал его труд непреодолимым Когда суда вышли на чистую воду, Грэдуэлл подумал, что идти сразу в Ар хангельск слишком опасно, и повел своих подопечных в бухту на севере Новой Земли, где они стали на якоря, пока с одного из судов на траулер, на котором кончилось топливо, перегружали уголь. Затем они пошли на юг по проливу Ма-точкин Шар и вскоре обнаружили судно "Бенджамин Гаррисон", который, как мы помним, потерял связь с первым конвоем Даудинга и вернулся на якорную стоянку. Не рискнув воспользоваться собственной радиостанцией, Грэдуэлл отправил людей на советскую станцию связи, чтобы доложить о своем прибытии. Эта информация была передана коммодору Даудингу, который подошел со своими корветами довольно быстро. Ничуть не менее драматические, но более горькие истории рассказали уцелевшие экипажи потопленных судов 46 человек на двух спасательных шлюпках с "Вашингтона" попали в жестокий шторм, не прекращавшийся шесть часов, 126 после чего провели в море неделю и высадились на пустынный берег Новой Земли, невероятно страдая от голода и холода. Здесь они обнаружили, что единственная пища, на которую можно рассчитывать, -- это суп из морских чаек. Тогда они снова погрузились в шлюпки и взяли курс на юг. Через два дня они повстречали четыре шлюпки с уцелевшими моряками с "Паулуса Поттера". На них почти половина людей уже была обморожена. Морякам удалось изловить несколько уток-нырков и изготовить из них подобие горячей еды, после чего они продолжили свой путь. Через некоторое время они заметили пароход "Уинстон Салем", сидевший на мели, и впервые за десять дней смогли получить нормальную пищу. Затем русский китобой переправил их на "Эмпайр Тайд", в результате чего число пассажиров на нем, как уже упоминалось, увеличилось до 240 Другой, более удачливый экипаж высадился на берег неподалеку от советского пионерского лагеря, где их приветливо встретили, накормили и обогрели. Таких историй было великое множество: о тяготах, лишениях и страданиях на Крайнем Севере, где в середине лета лишь слегка ослабевают суровые морозы. Всего с потопленных судов в Архангельск попало 1300 моряков, причем большинство из них и на берегу оказалось в очень трудных условиях. Советские врачи старались сделать все зависящее от них, чтобы помочь раненым и обмороженным, но у них не хватало лекарств и отсутствовало современное оборудование, а гордость не позволяла принимать подарки от британских и американских властей. В реакции советских властей на катастрофу не было даже намека на сочувствие. Годфри Уинн в своей книге о караване PQ-17 рассказал о бесе- 127 де Лоуфорда, капитана "Позарики", с советским адмиралом, командовавшим флотом на Белом море, которая длилась два с половиной часа. Лоу-форд рассказал адмиралу все, что знал, о трагическом путешествии, а также о трудностях, которые необходимо преодолеть, чтобы продолжать движение конвоев. В ответ он услышал: "Вам следует отправлять более крупные конвои и лучше их защищать. На всем протяжении маршрута должны действовать истребители". В принципе с адмиралом трудно было не согласиться, особен но если бы военные действия на море ограничивались только Арктикой. В то время советские военные не занимались глобальной стратегией, что было вполне понятно. На высшем уровне критика была еще более решительной, но об этом позже. Вернемся к немецким кораблям на якорных стоянках Вестфьорда и Альтенфьорда. Поскольку основные силы адмирала Товея после 3 июля не были обнаружены немцами, было невозможно выполнить приказ Гитлера о выводе из строя авианосцев -- обязательного условия начала операции. Но адмирал Редер так не хотел терять время зря, что 3 июля сам санкционировал передвижение "Тирпица" к "Шееру" в Альтенфьорд. что было выполнено в ночь с 3 на 4 июля. Три корабля и семь эсминцев заняли идеальную позицию для нападения на конвой, когда он войдет в Баренцево море. Но только 5 июля в 11.37 было получено разрешение Гитлера на начало операции, причем с оговоркой, что атака непременно должна быть внезапной с последующим быстрым отходом Хотя уже было известно, что крейсеры ушли на запад, а корабли адмирала Товея находятся довольно далеко -- в 450 милях от конвоя, в шта- 128 бе подсчитали, что, если операция против конвоя продлится до часу ночи б июля, немецкие корабли могут быть атакованы авиацией с "Победного". Немецкая эскадра вышла в море в 17.00 и, пройдя 30 миль в северном направлении, повернула на восток. Здесь ее атаковала русская субмарина "К-21". Хотя на весь мир было заявлено о двух попаданиях в "Тирпиц", на самом деле линкор не пострадал. Через час эскадру обнаружил самолет-разведчик, а примерно в 20.30 ее заметили с британской субмарины "Трезубец", шедшей в район патрулирования. Подводники доложили о ней, но не сумели вывести лодку на атакующую позицию. К этому времени до немецкого командования дошли вести о необыкновенно успешной атаке на рассеявшийся конвой авиации и подводных лодок, поэтому в 21.30 из штаба ВМФ поступил приказ (к немалому разочарованию адмирала Шнивинда) о прекращении операции. В ночь с 5 на 6 июля адмиралтейство трижды информировало Товея о том, что "Тирпиц", вероятнее всего, не пойдет к конвою, если будет отмечено продвижение флота метрополии на восток. Ведь там его вполне можно торпедировать или атаковать самолетами с "Победного". В 6.45 6 июля адмирал Товей повернул свой флот на восток, тем более что неподалеку был замечен самолет-разведчик немцев. Однако, несмотря на все попытки привлечь к себе внимание, немец так и не обнаружил эскадру адмирала Товея. В 10.30 того же дня к основным силам флота метрополии присоединились крейсеры контр-адмирала Гамильтона. В 12.30 погода окончательно испортилась и не оставила надежд на разведку с воздуха. Товей приказал кораблям снова лечь на юго-западный курс, и 8 июля все корабли благополучно верну- 5 Б Шофилд |29 "Арктические конвои" лись в гавань. Последняя информация о немецкой эскадре была получена от британского самолета, базировавшегося на севере СССР, который видел ее возвращающейся в Нарвик 7 июля. Попытка перехвата немецкой эскадры субмаринами окончилась неудачей, и корабли благополучно встали на якорной стоянке. Когда стали очевидными масштабы катастрофы, реакция на происшедшее по обеим сторонам Атлантики оказалась весьма бурной. Поскольку публичных заявлений не последовало, немецкая пропагандистская машина постаралась извлечь из случившегося максимум выгоды. Несколько позже, когда были приданы гласности рассказы военнопленных и уцелевших моряков с погибших кораблей, против командования королевского ВМФ были выдвинуты обоснованные обвинения в некомпетентности, неумелых и абсурдных действиях, которые не были аргументированно опровергнуты. Было сказано, что военные корабли бросили своих подопечных в критический момент на произвол судьбы. Кроме того, весьма красноречивым явился тот факт, что ни один военный корабль не пострадал, а 23 торговых судна затонули. При этом следует сказать, что два корабля ПВО, корветы, минные тральщики и траулеры, оставшиеся с конвоем, показали себя с самой лучшей стороны. Их экипажи действовали с беспримерным мужеством, защищая торговые суда, спасая людей, помогая уцелевшим судам добраться до порта назначения. Что касается остального, следует внимательно изучить факты и потом делать выводы. Следует помнить, что немцы разработали подробные планы нападения своих кораблей на конвой, которые с этим намерением вышли в море Корабли были отозваны, когда стало ясно, что с 130 рассеявшимся конвоем лучше справятся самолеты и подводные лодки. Единственная цель рассеивания конвоя -- снизить потери, которые будут очень велики при атаке конвоя крупными кораблями. Что касается защиты от авиации и подводных лодок, нет гарантии, что сомкнутое построение послужит эффективной защитой. В случае, когда угроза конвою идет одновременно с трех сторон, как было с PQ-17, необходимо очень точно рассчитать время, чтобы принять правильное решение. Рассеять конвой слишком рано, как показали последовавшие события, значит навлечь на него беду, слишком поздно -- эффект будет тот же. Кроме того, такое решение должен принимать непосредственный участник событий. Не приходится сомневаться, что, если бы решение доверили командующему флотом метрополии, он тоже приказал бы крейсерам уходить (в этом он был согласен с адмиралтейством), поэтому предоставил комман-деру Бруму право действовать по своему усмотрению, когда (и если) начнется атака на конвой. Адмирал Товей давно придерживался мнения, что немецкое командование вряд ли позволит "Тир-пицу" атаковать конвой, пока его сопровождают эсминцы, несущие угрозу торпедной атаки, -- с этой точкой зрения адмиралтейство было категорически не согласно. Именно поэтому Товей считал приказ рассеять конвой преждевременным. Что могло бы произойти, останься конвой в походном ордере с эсминцами, предсказать невозможно. Все зависело бы от поведения немцев. Адмирал Редер предупредил адмирала Шнивинда, что поражение в сложившейся ситуации было бы крайне нежелательно. Этот факт, а также бережное, даже трепетное отношение Гитлера к своим военным кораблям заставляют предположить, что 131 немцы вряд ли были склонны демонстрировать мужество и самоотверженность, от которых чаще всего зависит успех. Но следует отдать должное адмиралтейству: на слабость в немецком руководстве, даже если бы о ней было достоверно известно, англичане не рассчитывали. Мощь вооруженных сил, переброшенных немцами на север Норвегии, позволяла им вполне обоснованно надеяться на полный успех. Комментируя вывод крейсеров, Черчилль заявил: "Адмирал Паунд, скорее всего, не отдал бы столь темпераментный приказ, если бы речь шла только о британских крейсерах". Далее он предположил, что присутствие в группе контр-адмирала Гамильтона двух американских крейсеров, которые тоже подвергались риску уничтожения, вероятно, "лишило этого человека обычной выдержки и самообладания, с которыми он всегда принимал решения". Но еще до выхода конвоя адмирал Паунд договорился с адмиралом Товеем, что крейсеры не пойдут дальше острова Медвежий, если конвой не будет подвергаться угрозе, с которой эти корабли могут справиться ("Тирпиц" сюда не входил). Поэтому представляется маловероятным, что присутствие двух американских кораблей оказало влияние на поведение первого морского лорда. Командующий флотом метрополии придерживался мнения, что контр-адмирал Гамильтон должен был отправить эсминцы к рассеявшемуся конвою, когда стало ясно, что "Тирпица" нигде не видно. Они могли оказаться бесценными в организации противолодочной защиты. Нет оснований сомневаться, что коммандер Брум имел желание вернуться, но Гамильтон, наделивший немецкое военно-морское командование большей инициативой, чем оно имело в действительности, с минуты на минуту ожидал атаки "Тирпица" 132 Л...1 ...и L.ll,n'ujL..4"uU,,M...L..i.i J Он считал, что теперь, когда конвой рассеялся, корабли адмирала Шнивинда пойдут назад и встретятся с флотом метрополии. В этих обстоятельствах, из-за отсутствия дополнительной информации, он решил, что эсминцы станут полезными для организации подвижной обороны на пути немецких кораблей к силам Товея. К тому же сейчас, когда танкер "Алдерсдейл" потерялся среди остальных судов конвоя, представлялось маловероятным, что эсминцы, если отправятся обратно, сумеют разыскать танкер, и у них очень быстро закончится топливо. На самом деле танкер к тому времени уже был потоплен. Несчастье, постигшее конвой PQ-17, поселило смятение в умы многих командиров флагманских кораблей, не привыкших получать странные и безапелляционные приказы адмиралтейства без объяснения причин. Это привело к преждевременному рассеиванию конвоя, но не обязательно к увеличению числа погибших судов. Гибель судов по большей части зависела от действий противника. Конечно, адмиралтейство располагало большим объемом разведывательной информации о противнике, чем офицеры в море, но на месте было виднее, как лучше поступить в каждый конкретный момент. Никто лучше стоящих на мостике офицеров не видел погодные условия в районе операции, не знал состояние дел с топливом и боеприпасами, других конкретных фактов, о которых адмиралтейство не имело и не могло иметь точного представления. Как доказали американские военные моряки, проведшие много успешных операций против японцев на Тихом океане, предпочтительнее всего сообщать командующему эскадрой максимальный объем информации и наделять его полномочиями проводить операцию по своему усмотрению. 133 Сейчас, когда стали известны все факты, совершенно ясно, что первичной причиной катастрофы стало решение правительства провести операцию несмотря на то, что она с самого начала имела немного шансов на успех. Как писал в "Истории британского военно-морского флота" профессор Майкл Льюис, "в свете накопленного стратегического опыта можно утверждать,