риказал всем шести экипажам группы нанести по нему удар. Получился фейерверк колоссальной высоты и силы. В том же вылете мы подожгли четыре автомашины. Нужно сказать, что погода с 1 по 22 февраля стояла отвратительная. Дожди, мокрый снег, туман. Вороны и воробьи - и те не рисковали летать. Мы же, появись хоть малейшая возможность, обязательно вылетали на разведку и на перехват транспортных самолетов, которыми гитлеровцы пытались перебрасывать в окруженный Будапешт боеприпасы. В первых числах февраля старший лейтенант Королев сбил Ю-52, который взорвался, даже не долетев до земли, так начинен был боеприпасами. Два события той поры помнятся ясно, словно произошли лишь вчера. Первое-прибытие в полк на должность заместителя командира полка по политчасти капитана Александра Максимовича Палкина, второе - начало перевооружения полка, "пересадки" наших летчиков на истребитель Як-3. Александр Максимович Палкин прибыл в полк в последних числах января. Действительную службу он отслужил в морском флоте, в довоенное время, но после увольнения в запас все время работал начальником аэроклуба в городе Кирове, имел огромный налет на По-2. Новый замполит оказался открытым, прямым человеком, мечтавшим драться с гитлеровцами в воздухе. Мы радовались истребителям Як-3 потому, что эта машина Яковлева могла летать намного быстрее Ме-109 любых модификаций. По всем тактико-техническим данным, по мощности вооружения Як-3 был лучшим истребителем в мире. Мы с большим нетерпением ждали этот самолет, но пока знали его лишь теоретически. Пришло в полк пополнение. Семеро выпускников авиашкол, младших лейтенантов, которых предстояло вводить в строй боевых летчиков, и два опытных воздушных бойца - лейтенант П. К. Рочагов и старший лейтенант И. И. Сошников. Рочагов прибыл на должность заместителя командира 2-й эскадрильи, Сошников - на должность заместителя командира 3-й эскадрильи. Оба они имели на своем счету сбитые вражеские самолеты. Сошникова я помнил по боям за Украину. Он отличился в боях, командующий 8-й воздушной армией написал матери Сошникова благодарственное письмо, ответ матери Сошникова был опубликован в армейской газете "Сталинский воин". Буквально на следующий день после появления в 611-м.ИАП самолетов Як-3 радио и газеты сообщили о завершении Крымской конференции глав правительств Великобритании, США и СССР. На митинге, организованном капитаном Палкиным, я впервые слушал своего замполита, поразился не только глубине и содержательности его речи, но и тем, что капитан произнес ее без "бумажки". Пример замполита расшевелил людей. Они так же стали выступать, не заглядывая в записки, да так зажигательно, как не выступали никогда прежде. Возможно, люди выступали столь страстно, потому что сообщение о решениях конференции вдруг и совершенно отчетливо дало ощутить близость полной победы. Ведь Крымская конференция определяла военные планы союзных держав по окончательному разгрому общего врага, говорила о будущем мире. Думаю, не последнюю роль в создании у личного состава хорошего настроения сыграл и замполит. К тому же, Палкин сказал на митинге, что будапештская группировка врага ликвидирована, и зачитал текст благодарности Верховного Главнокомандования, объявленной полку за участие в овладении Будапештом. ...Войска 3-го Украинского фронта готовились к проведению Венской наступательной операции. Разведка, в том числе и воздушная, установила: в районе озера. Балатон гитлеровцы снова концентрируют значительные силы, главным образом танки и мотопехоту. Стало очевидным, что фашистское командование намеревается снова нанести удар между озерами Балатон и Веленце. Своевременно разгадав замысел противника, войска 3-го Украинского фронта подготовились к отражению фашистского удара между Балатоном и Веленце. Подготовилась и 17-я воздушная армия. В частности, наш полк полностью "пересел" на самолеты Як-3. Правда, это далось нелегко. Поскольку погода оставалась нелетной, перегнать новые истребители по воздуху не представлялось возможным, и командующий 17-й ВА генерал-полковник Судец приказал перевезти- эти самолеты в Венгрию по узкоколейной железной дороге в разобранном виде. На каждой платформе эшелона находился фюзеляж самолета с мотором без винта. Винт, плоскости самолета и все детали - в отдельных упаковках. Это означало, что придется в полевых условиях, под открытым небом навешивать плоскости машин, монтировать бензомаслопроводы, винты, хвостовое оперение, а главное и самое ответственное - регулировать самолеты. Инженер-майор Перминов тяжело вздыхал. Тем не менее, все полученные полком истребители были собраны и в срок поднялись в воздух. Позже генерал-майор Смирнов спрашивал, не боялись ли мы при сборке самолетов допущения ошибок. Не опасаясь показаться самонадеянным и перехвалить людей, я ответил, что не боялись, поскольку все трудились во имя грядущей Победы. Монтируя новые истребители, производя переучивание молодых летчиков, полк по-прежнему выполнял боевые задания. Главным образом, по разведке, хотя разведка при отсутствии в воздухе противника неизменно сопрягалась со штурмовкой наземных целей. Так, 3 марта группа Чурилина обнаружила на станции Лепшень скопление железнодорожных составов, вывела из строя паровоз и несколько вагонов одного эшелона, а на остальные составы навела штурмовики 136-й ШАД. На следующий день Батаров штурмовал колонну бронетранспортеров в районе Замоль, его летчики вывели из строя три бронетранспортера и до 75 солдат и офицеров врага. К 5 марта войска фронта находились в состоянии полной боевой готовности для отражения фашистского наступления. В полк поступило обращение Военного совета 3-го Украинского фронта к воинам. Замполит зачитал это обращение на общем построении личного состава. Нас призывали сорвать очередную авантюру гитлеровцев, противопоставить их бешеным атакам несгибаемую стойкость и упорство. Хорошо помню последние фразы этого обращения: "Родина ждет от нас победы, и мы завоюем ее! Смерть фашистским бандитам!" Для наступления между озерами Балатон и Веленце гитлеровцы, как известно, сосредоточили свыше 430 тысяч солдат и офицеров, до 6 тысяч орудий и минометов, 877 танков и самоходных орудий, свыше 900 бронетранспортеров и около 800 самолетов. Сначала враг нанес два вспомогательных, отвлекающих удара на южном участке фронта, которые никого не обманули, а в 8 часов 40 минут 6 марта после мощной артподготовки бросил в бой на центральном участке фронта, между Балатоном и Веленце, главную ударную силу - эсэсовскую танковую армию. Развернувшееся сражение с первых же минут приняло ожесточенный характер. Погода стояла совершенно нелетная, активное участие авиации в бою исключалось, но мы сделали несколько вылетов на разведку со штурмовкой, и я своими глазами наблюдал с небольшой высоты чудовищное танковое побоище около Балатона. С утра 8 марта гитлеровцы усилили удары, введя в бой на главном направлении дополнительно более 200 танков и свежую пехоту на бронетранспортерах. Врагу удалось вклиниться в нашу оборону на некоторых участках до пяти километров. Но и мы, наконец, смогли прийти на помощь своим наземным войскам! К полудню погода начала стремительно улучшаться: расходились облака, исчезала дымка, в огромные "окна" хлынуло солнце. Надо ли говорить, что всю округу тотчас же заполнил возбужденный рев авиационных моторов? Первыми вылетели разведчики - майор Батаров и лейтенант Шувалов. Они обнаружили скопления танков врага в районе Шерегейеша, Шапоньи и Лепшеня, нанесли по противнику штурмовой удар, вывели из строя два бронетранспортера и уничтожили до 25 гитлеровцев. По разведанным танкам был произведен разгромный удар сначала 14 экипажами 306-й штурмовой авиадивизии, а затем 36 экипажами 244-й бомбардировочной авиадивизии. Прикрывая во главе восьмерки Як-3 бомбардировщики 244-й БАД, которые нанесли мощнейший удар по 80 танкам и самоходным орудиям врага, а также по колонне бронетранспортеров в районе Шерегейеша, я зафиксировал семь гигантских очагов пожара, видел раскиданную, развороченную, расплавленную фашистскую технику. При отходе бомбардировщиков от цели вдали показались два Ме-109, но приблизиться к нам не осмелились. - Стесняются! - смеясь, крикнул Оськин. Во второй половине дня предстояло прикрыть наземные войска в районе пункта Шапонья. Разведать погоду в этот район я направил пару лейтенанта Н. Трусова и младшего лейтенанта А. Фадеева. Вылетели они на самолетах Як-3. Новый истребитель оба знали отлично, хорошо чувствовали его великолепные боевые качества. На подходе к Шапонье Трусов увидел ниже себя группу из восьми ФВ-190 и тотчас же бросился в атаку. Но одновременно и Фадеев заметил врага: пару Ме-109, находящуюся выше и занявшую удобное положение для атаки наших самолетов. Медлить Фадееву не приходилось. Сделав боевой разворот влево, младший лейтенант сам пошел на "мессеров". Как потом рассказывали Трусов и Фадеев, и тот и другой кричали о своих действиях, но не слышали друг друга. К счастью, все обошлось: Фадеев загнал "мессеры" в облака, а Трусов сбил один "фоккер". Однако могло быть иначе. Я резко выговорил Трусову за потерю ведомого. Отчитал и Фадеева. К сожалению, после того, как полк пересел на Як-3, у многих летчиков полка стала появляться самоуверенность. Пришлось проводить с людьми разъяснительную работу, а кое-кого и наказывать... Со второй половины 8 марта, после улучшения погоды, стала вести боевые действия и авиация врага. Самолеты противника летали большими группами, причем гитлеровцы применяли в начавшейся операции только самолеты ФВ-190 и Ме-109 последних модификаций. Первая встреча с большой группой Ме-109 Г-12 произошла у эскадрильи Чурилина. Майор Чурилин во главе группы из восьми "яков" прикрывал наземные войска в районе Калоз-Ильиг. Здесь и столкнулся он на встречных курсах с шестью Ме-109 Г-12. Чурилин резко развернул четверку Як-3, чтобы зайти в хвост противнику, но и "мессеры" начали разворот. Начался бой на виражах. Еще в начале первого витка лейтенант Куценко сбил первый Ме-109 Г-12, а майор Чурилин на втором витке с креном в 60 градусов, при резком уменьшении радиуса, сбил второй. Уцелевшая четверка истребителей врага поспешно скрылась в облаках: На следующий день, 9 марта, фашистское командование ввело в бой еще одну танковую дивизию. Упорно наращивали гитлеровцы силы и в последующие дни, вплоть до 14 марта. Летчикам полка пришлось работать очень большим напряжением, выполняя самые разнообразные задачи. Разведчики 2-й эскадрильи практически держали под непрерывным и неусыпным наблюдением всю местность в районах Секешфехервара, Варполота, Веспрема, Шерегейеша, Абы и Калоза, где противник собирал Г тактические резервы. Сведения Батарова, Мордовского, Логвиненко и других разведчиков отличались исключительной точностью. Помню, 9 марта лейтенант С. А. Мазухин обнаружил северо-западнее Секешфехервара колонну вражеских автомашин с пехотой. Колонна спешила к городу, где могла замаскироваться. Командир дивизии генерал-майор Смирнов разрешил нанести удар по колонне имевшимися в полку самолетами Як-9 с пушкой калибра 37 миллиметров. Удар мы наносили двумя группами по шесть истребителей в каждой. Первую группу возглавил заместитель командира эскадрильи лейтенант П. К, Рочагов, вторую - заместитель командира эскадрильи старший лейтенант И. И. Сошников. Группа П. К. Рочагова, используя облачность, зашла на вражескую колонну с тыла и нанесла удар по ходу ее движения, разгромив голову колонны и создав на дороге перед Секешфехерваром "пробку". Едва завершил работу Рочагов, обрушился на врага Сошников. В итоге наши летчики уничтожили два бронетранспортера, 16 автомашин, батарею зенитных орудий и до 50 солдат и офицеров врага. Начавшийся 10 марта снегопад не позволил авиации подниматься в воздух. Мы не смогли оказать помощь наземным войскам северо-восточнее Балатона, где противнику ценой огромных потерь удалось вклиниться в нашу оборону. Но со второй половины 11 марта полк работал с полной нагрузкой. При этом довелось и мне испробовать силу Як-3 на "новинке" гитлеровцев. Я возглавлял группу из четырех Як-3. Моим ведомым на этот раз летел майор П. М. Мошин. Ведущим второй пары был майор Чурилин, ведомым у него летел 1 старший лейтенант Сошников. Появившиеся на встречном курсе шесть фашистских истребителей Ме-109 Г-12 напоролись на достаточно опытных летчиков. Четыре "мессера" из шести шли на одной высота с нами в боевом порядке "фронт". Пара "мессеров" прикрывала эту четверку, находясь метров на 300 выше Для нас встреча была неожиданной, наша позиция -менее выгодной. Я скомандовал разворот влево на 180 градусов "все Д вдруг", чтобы атаковать четверку "мессеров" с хвоста, но противник одновременно начал разворот вправо с набором высоты, чтобы встретить нас на вираже. Мы это поняли, тотчас прекратили разворот, повернули на прежний курс, увеличили скорость до максимальной и перевели "яки" в набор высоты. Так мы оказались в хвосте у закончивших разворот гитлеровцев, на крутой восходящей, "змейкой", настигли их и почти одновременно с дистанции 50-60 метров сбили три вражеских самолета из четырех. Атакованный мною Ме-109 Г-12 взорвался: его крылья, мотор и фюзеляж разлетелись в разные стороны; сбитый Чурилиным - загорелся, завертелся в дымном штопоре и врезался в землю; сбитый Сошниковым - снижался с дымным шлейфом, но. взорвался, не долетев до земли. Верхняя пара "мессеров" попыталась левым разворотом зайти в хвост нашей четверке. Мошин находился к врагу ближе остальных. Он развернулся сам и на вираже сбил ведомого верхней пары. Видя такое, оставшийся "мессер" попытался спастись бегством. За ним спикировал Чурилин, настиг, расстрелял в упор, и гитлеровец, не выходя из пике, врезался в землю. Пять новейших "мессеров" были уничтожены за каких-нибудь две с половиной минуты! Наш Як-3 в наборе высоты "мессера" настигал, на вираже - настигал, на пикировании - настигал, а бил везде со страшной силой и. наверняка! Об одном только я пожалел в тот день,- о том, что не было у нас этой машины на Кубани... Оборонительные бои с противником войска 3-го Украинского фронта вели до 15 марта. Наиболее жестокие бои по нашим наблюдениям наземные войска вели в районах Ерш, Фанч и Деч. Приходилось постоянно вести бой и нам, нередко с численно превосходящим противником. Так группа из шести Як-3, ведомая Чурилиным, в районе западнее Шерегейеша, прикрывая бомбардировщики, не только не подпустила к ним истребители врага, которых было в два раза больше, но и уничтожила один Ме-109 Г-12. Несколькими очередями майор Чурилин на вираже разбил хвостовое оперение, а затем отбил половину крыла ведущему группы. К общему нашему горю, полк потерял в один из тех дней лейтенанта Семена Афанасьевича Мазухина. Над Секешфехерваром отважный истребитель попал под сильный зенитный огонь и погиб. Утром 15 марта Батаров с Шуваловым вылетели в очередную разведку. Возвратясь, Батаров сообщил, чти гитлеровцы по всей линии фронта роют окопы. Спустя час-другой в штаб полка поступило официальное сообщение о том, что обескровленный противник прекратил атаки и перешел к обороне. А еще через час войска 3-го Украинского фронта получили приказ на общее наступление. Не хватает слов описать тогдашние наши радость и гордость за свою великую страну, за нашу могучую партию, своей огромной организаторской и политической работой обеспечившую победу, за родную Красную Армию, за весь наш замечательный народ! Кто, когда подвергался столь страшному нашествию, какому подверглась Страна Советов, кто, когда нес такие тяжкие потери и утраты в битве, как наш народ, и кто, е когда выходил из кровавых битв во сто крат более сильным, чем в начале этих битв, кроме нашего государства? Я был счастлив и горд тем, что я, украинец,- один из сыновей великого советского народа, что я- коммунист и офицер самой справедливой армии на земле! ...В начавшейся наступательной операции 611-му Перемышльскому ордена Суворова истребительному авиационному полку 16 марта 1945 года поставили задачу прикрыть войска 4-й гвардейской армии в районе Замоль - Патка - Секешфехервар. Первым во главе шестерки Як-3 поднялся с аэродрома Батаров. За Секешфехерваром встретили пять групп ФВ-190, летящих в направлении на Замоль, по восемь самолетов в каждой группе, и прикрывающие "фоккеров" два Ме-109. По команде Батарова пара Трусов - Рымарь сбила ведущий "мессер", а Батаров одновременно сбил ведущий "фоккер". Выпрыгнувший с парашютом пилот "фоккера" спускался на землю между двух падающих чадных факелов. Видя эту картину, гитлеровские летчики кинулись кто куда, побросав бомбы на собственные войска. На смену Батарову вылетел с восьмью экипажами Чурилин. Четверка Як-9 на высоте 3000 метров, четверка Як-3 - на 600 метров выше. Первая пара "мессеров", обнаруженная и атакованная Сошниковым и Алешкиным, успела скрыться в направлении на Варполото, но вторая пара удрать не сумела: Чурилин с младшим лейтенантом В. А. Щелкуновым настигли врага на пикировании, майор Чурилин подбил ведущего фашистской пары, а Щелкунов сбил ведомого, который упал восточнее населенного пункта Мох. Так начались бои нашего полка в период окончательного изгнания гитлеровцев с территории Венгрии. 17 марта войска 3-го Украинского фронта прорвали линию, обороны противника западнее Будапешта. В первый же день участок прорыва достиг 30 километров по фронту и 10 километров в глубину. 19 марта 27-я армия подошла к Варполото. К 21 марта, отражая контратаки фашистов, наши войска охватили с флангов 6-ю танковую армию СС, а 22 марта заняли города Секешфехервар и Веспрем - осиное гнездо фашистской авиации. И вражеское отступление стало превращаться в бегство. Гитлеровцы пытались прикрыться авиацией. 17-я воздушная армия беспощадно расправлялась с воздушным противником, помогала наземным войскам громить врага. 21 марта полк по приказу комдива перебазировался на грунтовой аэродром Чаквар, догнал удалившиеся почти на сто километров наземные войска. В этот день мы провели 66 боевых вылетов на прикрытие наземных войск и, при отсутствии воздушного противника в районе прикрытия, наносили штурмовые удары по наземному врагу. Фашистская авиация появлялась редко, а если появлялась, то большими группами. Но и численное превосходство не спасало врага. 23 марта войска 6-й гвардейской танковой армии вышли на оперативный простор в районе Зирез - Веспрем - Мама. Прикрывали их мы, совершили в этот день 44, а 24 марта - 63 боевых вылета. За два дня полк разгромил пять автоколонн противника, уничтожил 67 автомашин, вывел из строя до 300 солдат и офицеров врага, сбил 13 вражеских самолетов. 25 марта погода стояла нелетная, горючего не подвезли, до целей было очень далеко, поэтому боевых вылетов полк не совершал. Обучали молодых летчиков, приводили в порядок материальную часть, провели в эскадрильях партийные и комсомольские собрания, где подвели итоги Будапештской операции и обсудили задачи полка в будущих боях. Передовая команда полка отправилась на аэродром Веспрем. А 26 марта войска 3-го Украинского фронта достигли реки Марчаль. Добивать гитлеровцев нам предстояло теперь на территорий Австрии. "ПОЗЫВНЫХ БОЛЬШЕ НЕТ!" Дул теплый ветер, сверкало солнце, пробивалась к свету первая трава, и близок, невероятно близок был конец войны! Никто не мог назвать день, которому суждено было стать Днем Победы, но каждый ощущал близость его и каждому, конечно, хотелось дожить до этого дня. Гибель на пороге мирной жизни представлялась невероятной несправедливостью. Тем сильнее становилась ярость наших летчиков, их ненависть к обреченному, но сопротивляющемуся врагу! Форсировав 29 марта реку Раба, войска 6-й гвардейской танковой армии перешли в ряде мест австро-венгерскую границу, устремились к Вене. Нам приказали прикрыть танкистов. С ними следовала радиостанция наведения, истребителями полка управлял с радиостанции представитель 288-й ИАД. Позывной радиостанции был "Рыба-2", позывной нашего полка - "Коршун". Каждому летчику присвоили, специальный индекс. Моим был индекс "01". Первой группе, вылетевшей на прикрытие танков, предстояло действовать в районе Шопрон, Чорно, Самботель. Со мной поднялись майор Оськин, майор Батаров с лейтенантом Шуваловым и капитан Логвиненко с младшим лейтенантом Черевко. Набрав по пути к Шопрону высоту 3000 метров, доложили представителю дивизии в танковой армии о "выходе на работу". - Слушайте, "Коршун" ноль-один! В квадрате двадцать пять группа "фоккеров"! - торопливо сообщил тот.- Как поняли? - Вас понял! Дайте высоту "фоккеров"! - Их высота полторы тысячи. Квадрат "25" -находился юго-западнее города Капувар. Мы очутились там через полторы минуты и, действительно, увидели восемнадцать самолетов, формой не похожих на советские. Однако и на "фоккеров" они не походили. На дистанции сближения в 500 метров незнакомцы сбросили подвесные баки с горючим, их ведущий закачал крыльями: "Я - свой", и нам удалось различить опознавательные знаки американских ВВС. - "Коршуны", почему не атакуете?! - кричал представитель дивизии.- Они уже бомбят! - Да не бомбят, баки с горючим сбросили! - ответил я.- Похоже, это истребители союзников, "мустанги"! Представитель дивизии чертыхнулся. Да и нам непонятно было, зачем "мустанги" забрались под Капувар. К тому же, ходили они тут с подвесными баками, то есть без скорости, строй их даже отдаленно не напоминал боевой, а смахивал на галочью стаю. Появись в квадрате "25" Ме-109, они бы вдоволь натешились над незадачливыми заокеанскими "скакунами"! Во второй половине дня 29 марта я снова повел шестерку Як-3 на прикрытие танков. Теперь- в районы Самботель-Кесег. Мы с майором Оськиным летели на высоте 2000 метров, ниже нас находились майор Чурилин с лейтенантом Сальниковым и капитан Сошников с младшим лейтенантом Щелкуновым. Над Шергельхозой, на высоте 1000 метров появилась идущая пересекающимся курсом шестерка Ме-109 Г-12. Истребители врага летели в левом пеленге пар, на увеличенных дистанциях между парами. Чурилин увидел врага первым, атаковал замыкающую пару "мессеров", сразу же сбил ведомого гитлеровцев. Ведущий атакованной пары растерялся: пытаясь уйти из-под удара левым разворотом со снижением, лишь ухудшил свое положение: подставил Чурилину хвост. Чурилин не замешкался. Короткой очередью поджег и второй "мессершмитт". Летчик горящего "мессера" выпрыгнул с парашютом. Вторую пару Ме-109 Г-12 атаковал капитан Сошников. Ведущий вражеской пары, обнаружив позади себя Як-3, форсировал мотор, попытался уйти в облака, но Сошников настиг гитлеровца и сбил. Ведомый фашистской пары отстал от ведущего. Лейтенант Сальников сбил его двумя очередями пулеметов. Фашист камнем пошел вниз, врезался в землю в двух километрах юго-западнее населенного пункта Перенье. Уцелевшая вражеская пара, профессионально выполнив правый боевой разворот, скрылась в облаках. 30 марта, производя разведку и прикрывая танки, полк действовал исключительно над территорией Австрии. В тот же день отправили передовую команду на аэродром Папоц. Во второй половине дня 31 марта, вылетая уже с аэродрома Папоц, прикрывали войска, штурмующие Шопрон. Этот город называли "воротами в Австрию". Воздушного противника - группу из шести ФВ-190- встретили только раз (один "фоккер" сбили, а остальные разогнали), зато выполняли не совсем обычную работу: блокировали батареи полевой артиллерии гитлеровцев, ведущие огонь по нашим стрелковым частям. Огнем пушек и пулеметов мы разгоняли и уничтожали орудийную прислугу, вынуждали ее сидеть в укрытиях. К исходу дня наши войска вступили в Шопрон, а войска 2-го Украинского фронта освободили город Комарно. Территория Венгрии была полностью очищена от фашистских полчищ. Противник, отступая к Вене, пытался цепляться за каждый естественный рубеж, но подолгу не мог удержаться ни на одном. 1 апреля полк совершил 73 боевых вылета. Наши летчики сбили три "мессера", но из вылета в район озера Нейзидлер-Зе не вернулся Александр Иосифович Сальников, великолепный летчик, бесстрашный воин и замечательный товарищ. Пытаясь избавиться от боли, вызванной трагическим известием, горя желанием отомстить за Сальникова, я возглавил группу из восьми "яков". Мы нанесли точные удары по плавсредствам врага на Дунае, "прочесали" реку от Браткславы до Вены. В это время весь личный состав полка, оставшийся на аэродроме Папа, был переброшен на наш новый аэродром Папоц. Перевез людей неутомимый лейтенант М. И. Камнев, прибывший в полк 9 февраля на должность летчика-связиста. Прежде Камнев - отличный боец - летал на истребителе Ла-5, но был ранен в голову и его списали из истребителей, разрешив летать только на тихоходных машинах. Камнев за короткий срок доказал, что на него можно надеяться. Вот и сейчас выручил: на добытом в армейском транспортном полку двухмоторном грузопассажирском двадцатиместном самолете Ще-2 менее, чем за четыре часа перевез в Папоц весь персонал полка. Благодаря Камневу личный состав оказался в сборе еще до захода солнца, и мы с замполитом подвели итоги боевой деятельности за март, а заодно Палкин зачитал только что полученные сразу пять приказов Верховного Главнокомандующего: от 28 марта - с благодарностью воинам полка за овладение городами Чорно и Шарвар; от 29 марта - за овладение городами Капувар и Самботель; от 30 марта - за овладение городами Кестхей и Залаэгерсег; от 31 марта-за овладение городами Вашвар и Керменд; от 1 апреля, переданный в штаб полка по телеграфу,- за овладение городом Щопрон. Особенно взволновал нас приказ от 31 марта, где было сказано, что в боях "отличились летчики подполковника Исаенко". Утром следующего дня передовая команда полка отправилась на аэродром Трауэсдорф- первый для полка на территории Австрии. Напутствуя передовую команду, капитан Палкин напомнил, что Австрия была присоединена гитлеровской Германией к рейху вопреки воле австрийского народа, информировал людей о том, что коммунисты Австрии призывают австрийских патриотов поддерживать Советскую Армию, что начал работу созданный по инициативе Компартии Австрии Австрийский фронт свободы. - Помните, товарищи: трудовая Австрия с нами. Она никогда не симпатизировала Гитлеру! - закончил свое обращение замполит. В течение 2 апреля стремительно наступающие войска 3-го Украинского фронта заняли города Эйзенштадт, Нейкирхен, Глогенау и Петендорф, завязали бои за Винер-Нейштадт, которым и овладели на следующий день. А 6 апреля наземные войска фронта перерезали автомагистраль западнее Вены и завязали бои на южной окраине города. Старший лейтенант Королев, младший лейтенант Рымарь, лейтенант Мордовский и младший лейтенант О. И. Щетинкин произвели тщательную разведку противника в районах Баден и Медлинг. Побывали и над знаменитым Венским лесом, воспетым еще Штраусом. В Венском лесу противник сосредоточил большое количество живой силы и техники, все дороги гитлеровцы перерыли, перегородили "ежами", обочины возле мостов и объезды минировали, подготавливали позиции для артиллерий и минометов, копали траншеи. Донесение разведчиков и сделанные ими фотоснимки штаб полка немедленно передал высшему командованию. - Неужели придется бомбить и штурмовать Венский лес?! - огорчались летчики. Воздушного противника мы встречали все реже. Походило на то, что силы фашистской авиации иссякли. Свои войска враг, если и прикрывал, то в основном мелкими группами по 2-4 "фоккера" или "мессера". Фашистские самолеты "лазили" на больших высотах: очевидно, натурального горючего им остро не хватало, приходилось пользоваться эрзацами, а от эрзацев на малых и средних высотах слишком быстро перегревается мотор. Прикрывая наступление наземных войск в районе Винер-Нейштадт - Эрлих, летчики полка провели три воздушных боя. Расскажу об одном из них. Батаров с Шуваловым, Мордовский с младшим лейтенантом Г. С. Андрейченко и Рочагов с сержантом В. А. Костеровым (начиная с 1 апреля мы стали посылать на боевые вылеты и молодых летчиков) встретили шестерку модернизированных ФВ-190. Эти самолеты имели моторы не воздушного, а водяного охлаждения, скорость у них была больше, чем у прежних "фоккеров". Летчиков на эти машины, видимо, подобрали смелых: шестерка "фоккеров" действовала согласованно, выполняла маневры, как один самолет, и не дрогнула при атаке группы Батарова, хотя один ФВ-190 был сбит первыми же залпами "яков". Правда, "фоккеры", как обычно, немедленно сбросили бомбы. Но облегчились не для того, чтобы удрать, а чтобы вступить в бой. Начали же они бой по-прежнему в плотном строю пар, применив горизонтальный маневр, что свидетельствовало об отсутствии боевого опыта. Ведущей паре "фоккеров" удалось зайти в хвост самолета лейтенанта Шувалова. - Тебя атакуют! Маневрируй по вертикали! Иди по прямой! - прокричал товарищу Батаров и, зайдя в хвост "фоккерам", увлекшимся преследованием Шувалова, снизу сзади всадил в брюхо ведущего вражеской пары длинную очередь снарядов и пуль. "Фоккер" взорвался. В разные стороны полетели мотор, часть фюзеляжа с хвостовым оперением, крылья. Пораженный осколками взорвавшегося самолета, вошел в штопор ведомый ФВ-190, летевший впритирку к ведущему. Уцелевшие "фоккеры", протрезвев, спаслись крутым пикированием и ушли на запад. С 3 по 5 апреля, вылетая уже с аэродрома Трауэсдорф, полк совершил 142 боевых вылета. Мы непрерывно вели разведку войск и техники противника, прикрывали наступающие войска в районе Винер-Нейштадт - Баден - Вена. За эти дни Чурилин сбил два, Батаров - один Ме-109 и Трусов - один ФВ-190. Еще два "фоккера" и два "мессера" были подбиты. День 6 апреля не отличался большим напряжением. После обеда, собравшись на командном пункте, летный состав обсуждал проведенные бои. Внезапно позвонил командир дивизии генерал-майор Смирнов. - Возьмите план Вены! - приказал мне Борис Александрович. - План передо мной, товарищ генерал! - Найдите дворец Франца-Иосифа... Нашли? Теперь слушайте внимательно. Через двадцать минут поднять в воздух три опытных экипажа. Высота полета - четыреста метров. Экипажи должны, встав в хвост друг другу, сделать над дворцом Франца-Иосифа три круга. После каждого крута выпускать красную ракету, наблюдать, последует ли ответный сигнал. - Ясно, товарищ генерал.- Я оглядывал примолкших летчиков и прикидывал, кого послать на такое опасное и необычное задание.- Хотелось бы выслать прикрытие, товарищ генерал! На высоте, вами названной, из автомата - и то сбить можно! - Вы угадали, сбить могут. На войне такое бывает. Но прикрытие не разрешаю. Вышлите только три экипажа,- жестко ответил Смирнов. - Слушаюсь. - Не оглушайте меня вашим "слушаюсь", а назовите фамилию ведущего! Фамилии, остальных доложите после вылета. Комдив говорил нетерпеливо, в его голосе уже проскользнула нотка недовольства, а я все оглядывал и оглядывал летчиков. Вот ведь какое дело! Кого-то посылать необходимо, а каждый, что палец на собственной руке... - Вы долго будете думать? - повысил голос Смирнов.- До вылета осталось пятнадцать минут! - Понял, товарищ генерал! Ведущим пойдет Исаенко, ведомым Оськин... - Отставить,- прервал Смирнов.- Вам участвовать в вылете запрещено. Назовите кого-нибудь другого. Оставался только один выход. - Товарищ генерал, разрешите назвать фамилии летчиков через три минуты. Я полагаю, выполнять задание должны добровольцы. После короткой паузы Смирнов сказал, что согласен со мною и ждет моего звонка. Я рассказал товарищам о полученном задании, попросил тех, кто хочет его выполнить, встать. Поднялись все. Но послать нужно было только троих! И я принял решение: - Ведущим полетит, капитан Сошников, ведомым- лейтенант Рыжов, а третьим - младший лейтенант Щелкунов. Я абсолютно доверял Сошникову и Рыжову, а, называя Щелкунова, оказывал доверие всей молодежи полка, его комсомольцам. Тройка получила необходимую инструкцию. - За "верх" не беспокойтесь,- сказал я Сошникову, Рыжову и Щелкунову,сверху мы вас прикроем; но постарайтесь не угодить под огонь с земли. Очень прошу. К счастью, гитлеровские зенитчики самолеты Сошникова не повредили. Однако на наши красные ракеты ответа не последовало. С утра 7 апреля мы перебирались на аэродром Мюнхендорф, всего в двадцати километрах южнее Вены. На следующий день по приказу генерал-майора Смирнова мы повторили вылет ко дворцу Франца-Иосифа. Сошников, Рыжов и Щелкунов вновь сделали над дворцом три круга, но обусловленной ответной серии разноцветных ракет так и не дождались. Очевидно, у венского антифашистского подполья что-то не ладилось. Наземные войска усилили штурм австрийской столицы. Капитан Королев и лейтенант Беляев, слетав на разведку, доложили, что все мосты и переправы через Дунай северо-восточнее Вены забиты гитлеровцами, пытающимися выбраться из города и окружения. Штаб дивизии поставил полку задачу нанести по переправам и мостам через Дунай северо-восточнее Вены штурмовые удары. Мы нанесли два удара группами по восемь истребителей. На мостах и переправах полк уничтожил 11 вражеских машин и до 80 солдат и офицеров противника. В результате штурмовых ударов возникли "пробки", началась паника. Но главной нашей задачей оставалось прикрытие наземных войск, штурмующих Вену. Ограждая стрелков, артиллеристов и танкистов от воздушного противника, полк сделал 18 боевых вылетов. Шестерка Як-3 (Батаров с Шуваловым, Логвиненко с Черевко, Мордовский с Щетинкиным), находясь на высоте 3500 метров в районе севернее Вены, обнаружила ниже себя 18 фашистских штурмовиков ФВ-190. Майор Батаров приказал атаковать врага парами. Надежно прикрытый Шуваловым, он сбил самолет ведущего первой шестерки вражеских машин. Затем сбили "фоккер" из второй шестерки Логвииенко и Черевко, а Мордоиский и Щетинкин подожгли. третий "фоккер", завертевшийся в огненном штопоре. Враг еще не успел опомниться, когда шестерка "яков" атаковала его второй раз, уже снизу. "Фоккеры" принялись панически "облегчаться", сбрасывая бомбы на собственные войска. Наши истребители вынуждены были отвернуть, чтобы не столкнуться с падающими бомбами. Противник воспользовался этим и стал переворотами уходить на запад, да так прытко, что лишь Батаров с Шуваловым смогли настичь и подбить еще одного гитлеровца. В этот день майор Батаров сбил 16-й самолет врага, капитан Логвиненко - 18-й и лейтенант Мордовский - 4-й. Особенно хочется отметить двадцатитрехлетнего лейтенанта Шувалова. Миша Шувалов совершил 208 боевых вылетов, прикрывал Батарова в 57 воздушных боях, лично сбил 3 вражеских самолета. Весьма характерным для тех дней был бой, проведенный 11 апреля восьмеркой Як-3 майора Чурилина. Встретив на высоте 3500 метров два Ме-109 Г-12, Чурилин "зажал" бандитов сверху и снизу, чтоб не удрали, и приказал молодому летчику младшему лейтенанту Н. П. Чурикову зайти в хвост ведомому фашистской пары, сбить его. Чуриков приказ выполнил очень точно и быстро. - Теперь главного! - скомандовал Чурилин. Чуриков атаковал и ведущего, но только повредил. Подбитый гитлеровец на бреющем "заковылял" прочь. Чурилин остановил молодежь: - Не горячитесь! Сам сдохнет! 13 апреля войска освободили Вену, а 14 апреля стало последним днем воздушных боев полка. Об этом дне хочется рассказать подробней. Утреннее солнце сверкало на медном наконечнике полкового знамени, когда на построении личного состава зачитывался приказ Верховного Главнокомандующего от 13 апреля 1945. года, которым летчики полка удостаивались благодарности за проявление доблести и геройства при взятии Вены. Я объявил боевую задачу: техническому составу- подготовить материальную часть к вылетам, летному составу - находиться в постоянной готовности к ведению боевых действий. Погода, поутру очень хорошая, днем несколько ухудшилась: появилась девятибалльная облачность высотой до 1000 метров. Полк произвел 46 вылетов на прикрытие наземных войск и 6 вылетов - на разведку и штурмовку войск противника. Первой проводили в воздух четверку Як-3. Повел ее старший лейтенант Трусов. Ведомым у Трусова летел младший лейтенант Г. А. Алавердов. Во второй паре летели лейтенант И. С. Твердохлеб с младшим лейтенантом Г. С. Гладием. В районе прикрытия наши истребители встретили пару Ме-109, заходивших в атаку на четверку "илов". Все решали секунды. "Яки" находились на фоне яркого, прорвавшегося сквозь облака солнца и не были замечены врагом. Трусов приказал Твердохлебу остаться с ведомым на высоте, чтобы перехватить "мессеры", если те попытаются уйти в облака, а сам с Алавердовым ринулся в атаку. Сверху сзади, под ракурсом в три четверти, с короткой дистанции, одной очередью Трусов сбил ведущего вражеской пары. Почти в то же мгновение очередь пушек и пулеметов Алавердова прошила фашистского ведомого. Гитлеровцы, наверное, даже не успели понять, что произошло. Во всяком случае открыть огонь по штурмовикам они не успели. Так старший лейтенант Н. П. Трусов сбил свой последний за войну, двенадцатый самолет врага, а молодой летчик Алавердов - второй. Следующим поднял в небо четверку Як-3 Чурилин. Ведомым у него летел хорошо показавший себя младший лейтенант Чуриков. Во второй паре летели старший лейтенант Гришин с молодым летчиком младшим лейтенантом И. И. Кравцовым. Противника встретили, возвращаясь с задания: в районе Медлинг под облаками мелькнули два Ме-109 Г-12. Увидев врага, Чурилин стремительно атаковал сзади снизу ведущего вражеской пары, сбил его. Ведомый фашист успел скрыться в облаках. Сбитый майором Чурилиным Ме-109 Г-12 загорелся, но упал в режиме крутого планирования и вдребезги не разлетелся. Кроме того, перестал гореть. Доложив об этом, Чурилин попросил разрешения слетать к месту падения "мессера", посмотреть, что от него осталось. Просьбу удовлетворили. Майор полетел к Медлингу на По-2 с капитаном Палкиным. Убитый гитлеровским летчик оказался капитаном по званию, обладателем двенадцати фашистских наград, в том числе "Золотого рыцарского креста". В его нагрудном кармане Чурилин и Палкин обнаружили обгоревший билет члена национал-социалистской партии. - Может, с этим гадом мы еще на Кубани встречались,- сказал Чурилин, возвратясь в Мюнхендорф.- Жаль, прежде не попадался. Ну, да лучше поздно, чем никогда. Ме-109 Г-12 с матерым фашистским бандитом был тридцатым вражеским самолетом, сбитым Чурилиным с весны 1943 года. Уничтожив одного из тех остервенелых мерзавцев, которые в 1941 рассчитывали на легкую и скорую победу, Чурилин как бы ставил символическую точку в судьбе этого сброда. Вылетевший во главе четверки Як-3 капитан Сошников сбил "фоккер". Тот перевернулся на спину, завис, перешел в пикирование, упал и взорвался. На счету Сошникова это был четырнадцатый сбитый вражеский самолет. А последним сбитым в тот день и вообще последним вражеским самолетом, сбитым полком в годы Великой Отечественной войны, оказался Ме-109, подожженный молодым летчиком младшим лейтенантом Б. А. Ковалевским, выполнявшим боевой вылет в качестве ведомого у капитана Логвиненко. 15 апреля мы получили и последнюю за годы войны, двадцать восьмую по счету благодарность Верховного Главнокомандующего. Она была объявлена полку за участие в овладении городом Санкт-Пельтеном. Полк продолжал боевые вылеты на разведку и штурмовку войск противника, но ни одного фашистского самолета мы больше не видели. Зато наблюдали, как пытаются поскорей уползти на запад, навстречу нашим союзникам остатки фашистских войск. Очевидно, гитлеровские генералы и офицеры, возглавлявшие эти остатки, рассчитывали на снисходительное отношение к себе некоторых лиц из английской и американской военной администрации. А мы не забывали и не могли забыть, как издевались над нашим народом фашистские палачи. Мы не могли допустить, чтобы у них в руках оставалось оружие! И, вылетая на штурмовку, били врага без пощады. Так, например, 25 апреля западнее Штоккерау полк уничтожил 12 автомашин, две бензоцистерны и до 140 солдат и офицеров, а в районе Ляп и Унтер сжег два вражеских аэростата, которые мешали нашим штурмовикам наносить удары по шоссе, проходившему в ущелье. Впрочем, все проще становились наши задачи, все меньше - боевое напряжение. И наступил день, когда мы последний раз нанесли удар даже по наземным целям. Это произошло 6 мая, во время патрулирования группы Чурилина западнее Санкт-Пельтена. По советским истребителям осмелилась сделать несколько выстрелов батарея зенитных орудий, находившаяся на железнодорожной станции Гедерсдорф. Группа Чурилина снизилась, нанесла штурмовой удар по батарее, уничтожила ее. В это же время сам Чурилин с младшим лейтенантом Чуриковым расстреляли стоявший под парами фашистский паровоз. Чурилин и Чуриков были последними офицерами полка, открывавшими огонь по врагу. Больше никому делать этого не пришлось. ...В 4 часа утра 9 мая 1945 года меня разбудил телефонный звонок. Я научился спать непробудным сном и под грохот близкой артиллерийской канонады, и под сотрясавшие землянку разрывы авиабомб, но телефонный звонок мог прервать мой самый крепкий сон в любое время суток: звонок оставался сигналом тревоги, призывом к немедленному действию, к бою. Схватил трубку: - "Ноль-один" у телефона! - Вы уже не спите, да? - раздался в трубке возбужденный радостный голое женщины. - Не спите, товарищ подполковник? - Вы специально звоните, узнать, чем я занят? - сердито спросил я.Излагайте дело! И потрудитесь называть меня по индексу. - Товарищ подполковник, да не нужно больше никаких индексов! И позывных не нужно! Миленький, родной вы мой, не нужно! Слышите?! Я несколько растерялся: - Успокойтесь! Что с вами? - Да разве вы?.. Я думала, вы... Ой! Победа! Товарищ подполковник, миленький, победа! По-бе-да! Я приказал себе не раздражаться из-за слова "миленький" и не поддаваться первому порыву, вызванному сообщением телефонистки: - Откуда у вас эти сведения? Тараторку моя сдержанность не смутила: - Сведения самые точные! Мы же связисты, мы вес раньше других узнаем! Ночью немцы безоговорочную капитуляцию подписали. Ее маршал Жуков принял!.. Ой, своему комбату еще не звонила... Поздравляю вас, товарищ подполковник! Поздравляю с победой! Поднимайте ваших орлов, обрадуйте! Связь прервалась. Я положил трубку. Быстро оделся, побрился. Делал все почти автоматически. Сомневаться в подлинности сообщения телефонистки не приходилось. Тут пришлось опуститься на стул, с такой силой потряс только сейчас полностью осознанный смысл услышанного от телефонистки. Гитлеровцы безоговорочно капитулировали! Германский фашизм и его пособники прекратили существование. Никто из нас больше не погибнет! Ни одна мать в мире не потеряет больше сына или дочь! Не придется больше посылать "похоронки"! Мы выстояли, мы сокрушили врага! Самого мощного и лютого врага, какой нападал на русскую землю за всю историю ее существования. - Победа,- вслух произнес я, прислушался к звучанию этого слова и повторил громче: - Победа! Распахнув дверь, выскочил во дворик дома, где квартировал, бросился на сиденье трофейного "штеера", запустил мотор, но тут же выключил. Куда в такую рань?. Зачем так рано будить людей? Побежал обратно в дом, поднял "по тревоге" спавшего в соседней комнате майора Палкина, сообщил новость. Вдвоем поехали на командный пункт полка, включили приемник, настроились на волну Москвы и услышали голос Левитана: ...в присутствии представителей Верховного Главнокомандования советских войск и представителей Верховного Главнокомандования англо-американских и французских войск подписали акт о безоговорочной капитуляции Германии!.. Левитан продолжал говорить, а мы с Палкиным обнимались так, что кости хрустели. В расположении батальона аэродромного обслуживания началась беспорядочная винтовочно-автоматная стрельба. Под грохот выстрелов на КП один за одним сбегались командиры эскадрилий, прибежал парторг полка Греков, комсорг полка И. П. Зверев. Мы снова обнимались, пожимали друг другу руки, восклицали: "Победа!" - Товарищи, товарищи! Успокойтесь! - попросил я.- Ведь люди в эскадрильях ничего еще толком не знают! Надо к ним! Готовьте полк к построению! Салюты до построения запрещаю! Через каких-нибудь четверть часа личный состав полка построился. Еще холодноват был предутренний ветерок, но солнце вставало, золотой отблеск первой мирной зари лежал и на крышах крестьянских домов Мюнхендорфа, где над огромными гнездами маячили силуэты аистов, и на зазеленевших ветвях здешних тополей, и на фюзеляжах "яков", и на комбинезонах летчиков и техников. Вынесли знамя. Ветер колыхал его тяжелые складки. Трудно было сдержать слезы при виде святыни. С ней мы сражались и на Кавказе, и на Кубани, и в Крыму, и на Украине, и в Молдавии, и в Венгрии, и в Австрии. Молодые, полные надежд и доверия к жизни лица погибших товарищей вспомнились мне. До последней минуты бились они за родную землю, за счастье советских людей. Ваня Рябыкин, Ваня Клепко, Коля Куценко, Дима Кириченко, Костя Черногор, Юра Панин, Саша Сальников, комсорг эскадрильи Коля Остапенко... Начальник штаба доложил, что личный состав построен. Надо было поздороваться с людьми, сказать им о великом событии, свершившемся нынче. Но сказать об этом великом событии я должен был людям, которые в течение всех лет войны ежеминутно готовы были отдать жизнь за Родину, и слова следовало подобрать какие-то особенные, достойные этих прекрасных людей, а я особенных слов не знал, поэтому, переведя дыхание, сказал просто: - С Победой вас, дорогие мои товарищи по оружию! С великой Победой! Трижды полк прокричал "ура!" Трижды громыхнул залп-салют из личного оружия и самолетных пушек дежурного звена. Тогда, нарушив строй, заплакали на плечах друг у друга наши девушки, и даже заблестели глаза у Батарова, Волкова, Чурилина и других асов. Много самых разных воспоминаний связано у меня с первыми днями завоеванного дорогой ценой мира. Помню великолепный аэродром города Граца, куда перелетал полк из Мюнхендорфа утром 9 мая, помню стоящий возле бывшего фашистского КП исправный ФВ-190, а на самом КП - мертвецки пьяного фашистского летчика в чине обер-лейтенанта, спящего на сдвинутых столах. - Будет ему в чужом пиру похмелье! - сказал Палкин. Помню бредущие по дорогам группы бывших узников фашистских концлагерей, изможденных, порою одетых еще в лагерное платье, торопящихся домой. Многие группы шли с флагами своей страны. Немало было наших красных флагов. Помню, как в Граце появлялись солдаты и офицеры английских и американских войск, привозившие и приносившие для обмена или продажи наручные часы, пистолеты, зажигалки, бюстгальтеры, всевозможную бижутерию. "Союзники" объясняли: требуются золото или русская водка. Наши предоставляли союзникам транспорт и вежливо выпроваживали в англо-американский сектор. Помню, как жители Граца, в первые дни опасавшиеся выходить на улицы, стали обращаться к нам с просьбой обезвредить притаившихся фашистских прихвостней, и под дулами охотничьих ружей сами привели в комендатуру местного руководителя национал-социалистской партии. Помню, как стали перебегать в Грац из англо-американского сектора многие жители, помню жалобы на бесцеремонное поведение союзников, вышвыривающих людей из домов и крайне цинично относящихся к женщинам. И, конечно, очень хорошо помню день 17 июня 1945 года, объявленный первым после войны "выходным днем". Мы к этому времени снова перелетели в Мюнхендорф. Именно там, в тени роскошных мюнхендорфских тополей, и зачитал я личному составу Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении полка за успешные боевые действия в составе 3-го Украинского фронта, за участие в Будапештско-Венской операции, за взятие Будапешта и Вены, за проявленные при этом доблесть и мужество орденом Красного Знамени. Затем майор Палкин огласил приветственную телеграмму командующего 17-й воздушной армией генерал-полковника В. А. Судца, поздравлявшего командира полка и весь личный состав с высокой наградой Родины. На импровизированном митинге офицеры, старшины, сержанты и рядовые благодарили партию и правительство за высокую оценку их ратного труда. А потом майор А. М. Палкин предложил почтить память погибших товарищей, тех, кто не дошел до Победы, но навсегда остался с нами. Печальная тишина воцарилась над тополями Мюнхендорфа. Сняв фуражки, мы стояли и слушали, как ласково шелестят листья, как звенят в деревне голосишки детей. О чем мы тогда думали? Может, о том, что мертвых не воскресить и что память о героях не померкнет? Наверное. Но думали, наверное, и о том, что оставшимся в живых надо жить так, чтобы в любую минуту, если понадобится, снова защитить будущее, Родину, завоевания Великого Октября, мир. ПОСЛЕСЛОВИЕ Давным-давно закончилась вторая мировая война. Давным-давно расформирован 611-й Перемышльский Краснознаменный, ордена Суворова истребительный авиационный полк. Немало лет прошло, как я ушел из ВВС... Лишь во сне поднимаюсь я в небо. Но тогда снова веду тяжелые бои, снова теряю уже потерянных однажды друзей, задыхаюсь от дыма в горящей машине и, проснувшись, долго лежу без сил. Не должно быть у новых поколений таких воспоминаний! И великое счастье для всего человечества, что нет войны. Но мало только радоваться этому счастью. Один раз в году, в День Победы, собираются в сквере Большого театра наши однополчане, живущие в столице и приехавшие на праздник в Москву. А на встречи, посвященные юбилеям, съезжаются все бывшие воины полка. Двадцатилетие Победы над фашистской Германией мы отметили в городке Черниговка; тридцатилетие - в городке Акимовка Запорожской области; тридцатипятилетие - на Кубани, в краю, где начали боевой путь, Из Москвы приезжают бывший командир 2-й эскадрильи Герой Советского Союза генерал-майор М. Ф. Батаров и его жена Э. Г. Батарова, в прошлом - ефрейтор Асатурова; полковник И. И. Сошников; бывший командир. звена полковник запаса Н. П. Трусов; бывший начальник штаба полка майор в отставке, начальник колонны московской автобазы э 3 3. Я. Морозов; бывший командир 1-й эскадрильи, работник ЦК ДОСААФ майор запаса Р. Н. Волков; бывший военный летчик, диспетчер Домодедовского аэропорта подполковник запаса П. М. Беляев; бывший летчик, директор фабрики химчистки майор запаса А. А. Годен; из Киева - бывший сержант, ныне инженер на экспериментальном заводе института электросварки имени Патона АН УССР подполковник в отставке П. И. Коваленко и его жена Вера Покотило, бывший ефрейтор, медсестра 11-й городской больницы; бывший механик старшина, талантливый конструктор КБ НИИ Госстроя УССР А. Е. Каменчук; бывший механик старший сержант, известный хирург В. Г. Каплун; из города-героя Новороссийска - бывший командир 3-й. эскадрильи, ныне председатель городской секции Советского комитета ветеранов войны Герой Советского Союза полковник в отставке А. П. Чурилин; из Ростова-на-Дону - бывший старший техник эскадрильи, научный сотрудник одного из научно-исследовательских институтов С. А. Сорокин; из Одессы - бывший заместитель командира полка по летной части майор в отставке, секретарь партийной организации по месту жительства А. А. Куксин; из Новочеркасска - бывший младший сержант, секретарь парторганизации мясоперерабатывающего завода Л. С. Попкова; из села Кривое Озеро Николаевской области - бывший механик старшина, директор ПТУ А. И. Воронецкий; из города Рассказово Тамбовской области - еще один директор ПТУ, бывший старший сержант В. Д. Кондратьев; из Коканда - бывший ефрейтор, мастер-наставник хлебопекарей А. И. Щербакова и бывший ефрейтор, текстильщица Е. И. Полякова; из Ферганы - бывший сержант, юрист 3. Р. Семенова; из Катакургана - бывший младший сержант, медицинская сестра, никогда не унывающий человек М. Н. Дужникова. Ветеранов полка встречают представители местных партийных и комсомольских организаций, представители исполкомов городских и районных Советов, пионеры... В одну шеренгу с ветеранами полка встают местные жители - ветераны Великой Отечественной. Гремят оркестры. Плавно колышутся складки знамен. Звучат взволнованные речи. Минутой молчания чтим мы память погибших. И плачут, плачут стоящие на площади немолодые женщины, вспоминая тех, кто не вернулся. Разъезжаемся по колхозам, предприятиям, школам. Цветы, братские рукопожатия, хлеб-соль. Рассказываем о воинах полка, об их подвигах, о том, как боремся за мир сегодня, сейчас. Воинам полка есть о чем рассказать! Многие из них в послевоенное время прославились как замечательные труженики, удостоены высоких наград Родины и в мирное время. Мастер-наставник А. И. Щербакова награждена, например, орденами Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени и "Знак Почета"; ордена и медали заслужили в мирные годы П. И. Коваленко, Л. С. Попкова, А. Е. Каменчук, З. Я. Морозов, десятки других наших товарищей. Внимательно слушает ветеранов полка молодежь. А мы, глядя на молодые, взволнованные лица юношей и девушек, видим: нынешняя молодежь, если понадобится, будет такой же бесстрашной и беззаветной, какой была молодежь сороковых годов!