быть, Кроме смиренной, ласковой, всеми любимой Ундины. Всякий раз, когда отворялися двери, невольно Все на них обращали глаза и ждали; когда же Вместо желанной являлся иль с блюдом дворецкий, иль ключник С кубком вина благородного, каждый печально в тарелку Взор опускал и сидел безгласен, как будто бы в грустной Думе о прошлом. Всех веселее была молодая; Но и ей самой как будто совестно было 20 В брачном зеленом венце, в жемчугах и в богатом венчальном Платье на первом месте сидеть, тогда как Ундина "Трупом, еще не отпетым, на дне Дуная лежала Или носима была без приюта морскими волнами". Эти отцовы слова и прежде мутили ей сердце; Тут же они отзывались в ушах ее беспрестанно, Рано гости оставили замок, и каждый с каким-то Тяжким предчувствием. Рыцарь пошел к себе, молодая Также к себе - раздеваться. Кругом новобрачной Были прислужницы. Вот, чтоб немного свои порассеять 30 Черные мысли, Бертальда велела подать дорогие Перстни, жемчужные нитки и платья, рыцарем к свадьбе Ей подаренные; стала примеривать то и другое. Льстя ей, прислужницы вслух восхищались ее красотою; С видом довольным слушая их, Бертальда смотрелась В зеркало; вдруг сказала: "Ах! боже! какая досада! Вот опять у меня на шее веснушки; а можно б Тотчас согнать их; стоило б только водой из колодца Нашего раз обтереться; ах, если б мне нынче ж хоть кружку Этой воды достали!" - "О чем же тут думать?" - сказала, 40 Бросившись в двери, одна из прислужниц. "Неужто успеет Эта проказница камень поднять?" - с довольной усмешкой Вслед за нею смотря, Бертальда подумала. Скоро Сделался шум на дворе: с рычагами к колодцу бежали Люди. Бертальда села подле окна и при ярком Блеске полной луны, освещавшем двор замка, ей было Видно все, что делалось там. Работники дружно Двинули камень, хотя иному из них и прискорбно Было подумать, что им теперь надлежало разрушить То, что было приказано сделать прежнею, доброй 50 Их госпожою; но труд был не так-то велик, как сначала Думали; им извнутри колодца как будто какая Сила камень поднять помогала. Дивясь, говорили Между собою работники: "Можно подумать, что бьет там Сильный ключ". И в самом деле с отверстия камень Сам собой подымался; без всякой помоги, свободно Сдвинулся он, и, со стуком глухим откатясь, повалился. Вдруг из колодца что-то, как будто белый прозрачный Столб водяной, поднялося торжественно, тихо. Сначала Подлинно бьющим ключом показалось оно, но, поднявшись 60 Выше, каким-то бледным, в белый покров облеченным Женским образом стало. И плача и жалобно руки Вверх подымая, оно медлительно, шагом воздушным Прямо к замку двигалось. В ужасе все отбежали Прочь от колодца. Бертальда же, стоя в окне, цепенела, Холодом страха облитая. Вот, когда поравнялся С самым окошком идущий образ, сквозь покрывало Он поглядел на Бертальду пронзительным оком, с тяжелым Вздохом; и бледным лицом Ундины тогда показался Образ Бертальде; мимо ее она, упинаясь, 70 Нехотя, медленно шла, как будто на суд. "Позовите Рыцаря!" - громко вскричала Бертальда. Но все в неподвижном Страхе стояли на месте. Сама Бертальда, как будто Собственным криком своим приведенная в ужас, умолкла. Тою порою чудесная гостья приблизилась к двери Замка, знакомую лестницу, ряд знакомых покоев Тихо, молча, плача прошла... о, такою ль бывало Здесь видали ее? В то время еще не раздетый Рыцарь в уборной своей стоял перед зеркалом. Тусклый Свет проливала свеча. Вдруг кто-то легонько 80 Стукнул в дверь... так точно бывало стучалась Ундина. "Все это призрак! - сказал он. - Пора мне в постелю". - "В постеле Будешь ты скоро, но только в холодной", - шепнул за дверями Плачущий голос. И в зеркало рыцарь увидел, как двери Тихо, тихо за ним растворились, как белая гостья В них вошла, как чинно замок заперла за собою. "Камень с колодца сняли, - она промолвила тихо, - Здесь я; и должен теперь умереть ты". Холод, по сердцу Рыцаря вдруг пробежавший, почувствовать дал, что минута Смерти настала. Зажавши руками глаза, он воскликнул: 90 "О, не дай мне в последний мой час обезуметь от страха! Если ужасен твой вид, не снимай покрывала и строгий Суд соверши надо мной, мне лица твоего не являя". - "Ах! - она отвечала, - разве еще раз увидеть, Друг, не хочешь меня? Я прекрасна, как прежде, как в оный День, когда твоею невестою стала". - "О, если б Это правда была, - Гульбранд воскликнул, - о, если б Мне хоть один поцелуй от тебя! и пускай бы В нем умереть!" - "Охотно, возлюбленный мой", - покрывало Снявши, сказала она; и прекрасной Ундиною, прежней 100 Милой, любящей, любимой Ундиною первых, блаженных Дней предстала. И он, трепеща от любви и от близкой Смерти, склонился к ней в руки. С небесным она поцелуем {12} В руки его приняла, но из них уже не пустила Боле его; а крепче, все крепче к нему прижимаясь, Плакала, плакала тихо, плакала долго, как будто Выплакать душу хотела; и, быстро, быстро лияся, Слезы ее проникали рыцарю в очи и с сладкой Болью к нему заливалися в грудь, пока напоследок В нем не пропало дыханье и он не упал из прекрасных 110 Рук Ундины бездушным трупом к себе на подушку. "Я до смерти его уплакала", - встреченным ею Людям за дверью сказала Ундина и тихим, воздушным Шагом по двору, мимо Бертальды, мимо стоявших В страхе работников, прямо прошла к колодцу, безгласной, Грустной тенью спустилась в его глубину и пропала. Глава XIX О ТОМ, КАК РЫЦАРЬ БЫЛ ПОГРЕБЕН 1 Патер Лаврентий, услышав о том, как внезапно и чудно Кончил жизнь владетель замка Рингштеттена, тотчас В замке явился; и он, входя на двор, осененный Липами, встретился тал: с монахом, недавно венчавшим Рыцаря; в ужасе тот удалиться спешил. "Так и должно! - Патер Лаврентий сказал. - Теперь моя наступила Очередь; мне помощник не нужен". Хотел он невесте, Вдруг овдовевшей, отрадное слово сказать в подкрепленье; Но Бертальда, ему не внимая, молчала угрюмо. 10 Старый рыбак молился и плакал и, в горе смиряясь, Думал: "Оно иначе и быть не могло - то господний Суд"; и, конечно, Гульбрандова смерть никому не могла быть Так тяжела, как именно той, которую с смертной Вестью прислали к нему, отверженной, бедной Ундине", Стали готовить обряд похоронный, как было прилично Сану покойника: тело его положить надлежало Подле церкви приходской, там, где были гробницы Предков его, одаривших множеством вкладов богатых Эту церковь. И щит и шлем уж лежали на кровле 20 Гроба, чтоб с ним опуститься в могилу, ибо наш рыцарь Был последний в роде своем, который с ним вместе Кончился весь. И ход печальный уже начинался; Песнь погребальная к светлоспокойной небесной лазури Тихо всходила; с длинным крестом, во всем облаченьи Патер Лаврентий шел впереди; за ним шла Бертальда В горьких слезах, на дряхлую руку отца опираясь. Вдруг посреди Бертальдиных женщин, одетых в глубокий Траур и шедших в свите ее, заметили белый Образ, в длинном, густом покрывале, тихо идущий, 30 Грустно потупивши голову. Страхом проникнут был каждый, Шедший подле такого товарища; все сторонились, Пятились, так что порядок хода расстроился. Силой Два смельчака хотели незванного из ряду вывесть; Но, от них ускользнувши, как легкая тень, он на прежнем Месте явился опять и последовал тихо за гробом. Вот напоследок он мало-помалу, менялся местом С теми, кто в страхе спешил от него удалиться, подле Самой вдовы очутился; но ею сначала примечен Не был и сзади пошел смиренно-печальный. Достигнул 40 Ход до кладбища, и все обступили могилу. Тут в первый Раз Бертальда незваного гостя увидела, в страхе Стала она рукою махать, чтоб он удалился; Но покровенный, кротко упорствуя, тряс головою, Руки к ней простирал и как будто молил о пощаде. Вспомнила тут невольно Бертальда Ундину, как руку К ней она подняла на Дунае, когда ей хотела Так добродушно подать ожерелье, и как под водами Скрылась потом навсегда. Но в это мгновение подал Знак отец Лаврентий, чтоб все умолкли. И стали 50 Гроб опускать в могилу, и мало-помалу засыпан Был он землею. Когда же совсем был набросан могильный Холм и читать последнюю начал молитву священник, Стала вдова на колени, стали и все на колени, В том числе и могильщики, кончивши насыпь. Когда же Снова все встали... уж белый образ пропал; а на месте, Где он стоял на коленах, сквозь травку сочился прозрачный Ключ; серебристо виясь, он вперед пробирался, покуда Всей не обвил могилы; тогда ручейком побежал он Дале и бросился в светлое озеро ближней долины, 60 Долго, долго спустя про него тех мест поселяне Чудную повесть любили прохожим рассказывать; долго, Долго жило поверье у них, что ручей тот Ундина, Добрая, верная, слитая с милым и в гробе Ундина. 1831-1836 ПРИМЕЧАНИЯ В. А. ЖУКОВСКИЙ. УНДИНА "Ундина" - перевод прозаической повести немецкого романтика де ла Мотт Фуке (1777-1843). Поэт переводил эту повесть в 1831-1836 гг. Фрагменты из первых трех глав "Ундины" были опубликованы в "Библиотеке для чтения" в 1835 г. (Т. XII. С. 7-14), там же в 1837 г. (Т. XX. С. 5-32) были напечатаны IV-X главы "Ундины". Уже в марте 1837 г. читатели смогли ознакомиться с полным текстом "Ундины"; она появилась одновременно в двух изданиях: "Уцдина", старинная повесть, рассказанная на немецком языке в прозе бароном Д. Ламотт Фуке, на русском языке в стихах В. Жуковским СПб.: Изд-во Смирдина, 1837. Один тираж этой книги содержал замечательные гравюры немецкого художника Г. Майделя, который изготовил их, живя вместе с Жуковским в Эллистфере, другой тираж такого же формата (in quarto) был выпущен без иллюстраций. Летом 1837 г. вышло 4-е издание "Стихотворений" Жуковского, в него поэт тоже включил "Ундину" (СПб., 1837. Т. VIII). Тексту "Ундины" Жуковский предпослал стихотворное посвящение вел. кн. Марии Николаевне и обращенное к ней предисловие. Сохранилась рукопись первых 20 строк перевода повести Фуке гекзаметрами, датированная 18 ноября 1831 г. (ГПБ. Жуковский В. А. Ф. 286 II. Ед. хр. 30). Согласно дневниковым записям и пометам в рукописях Жуковский переводил затем "Ундину" 9 декабря 1832 г. по н. ст., и в течение декабря он перевел 3 главы и написал 15 строк 4-й. 4 февраля 1833 г. он подвел итог сделанному и записал в "Дневнике": "Поправлял Ундину" (Жуковский В. А. Дневники / Изд. И. А. Бычкова. СПб., 1901. С. 250, 252, 254). За 1834-1836 гг. "Дневники" не сохранились, и приходится исходить из хронологических помет на рукописях: с 17 по 30 октября 1835 г. были переведены 4-8 главы. После перерыва чуть свыше полугода Жуковский перевел одиннадцать последних глав (9-19). Под текстом стоят две даты: "Эллистфер, 17 июля 1836 г." и ниже: "25 июля все кончено". Видимо, за эту неделю Жуковский отредактировал весь переведенный текст "старинной повести". В последнем прижизненном издании сочинений поэта предисловие к "Ундине" уже отсутствует. Осталось только посвящение. Публикуемый нами текст "Ундины" повторяет текст IV тома этого издания сочинений Жуковского с изменением орфографии и пунктуации согласно современным нормам русского языка, если внесенные поправки не нарушают стилистической системы автора (Жуковский В. А. Стихотворения. 5-е изд. СПб., 1849. Т. IV). 1 В предисловии к вел. кн. Марии Николаевне от 26 июля 1836 г. Жуковский касается лишь позднего этапа своего "общения" с "Ундиной" - с момента правки первых трех глав. "Повинуясь воле, которую мне было особенно приятно исполнить, - писал поэт, - я рассказал русскими стихами "Ундину". В 1833 г., находясь в Швейцарии и живя уединенно на берегу Женевского озера (в деревеньке Берне близ Мантре), написал я первые три главы этой повести. По возвращении моем в Россию занятия другого рода надолго отвлекли меня от начатого поэтического труда; и только в нынешнем году я мог опять за него приняться. Последние главы Ундины написаны в сельском уединении близ Дерпта, где я провел половину лета и мог по-прежнему посвятить досуг свой поэзии. Еллистфер. 26 июля, 1836. Ж." Учтивые уверения Жуковского, что он только исполнитель чужой воли, не следует понимать излишне буквально: они означают, что поэта, возможно, поторапливали осуществить его замысел. Как мы видели выше из письма Жуковского к Дашкову, желание перевести "Ундину" стихами возникло в те годы, когда поэт еще не был "своим" человеком при дворе (он стал заниматься с вел. кн. Александрой Федоровной лишь в конце октября 1817 г.), а главное, вел. кн. Мария Николаевна, которой адресовано предисловие, еще не родилась. В данном случае уточнение адресата стихотворного посвящения и предисловия к "Ундине" важно не только во имя достоверности самого литературного факта: оно помогает правильно понять творческие стимулы поэта. С выяснением адресата была как раз некоторая путаница. Начало ей положил Зейдлиц, сказав, что стихотворение "Бывали дни восторженных видений..." посвящено наследнику, а предисловие обращено к императрице (Зейдлиц К. К. Указ. соч. С. 155). Зейдлицу возражал уже П. А. Плетнев. "Внимательному читателю, - писал он, - станет ясным к кому относятся "посвятительные перед "Ундиною стихи, когда он сравнит их со стихотворением Жуковского "Праматерь внуке", написанным в 1819 г. на первое причащение в. кн. Марии Николаевны" (Плетнев П. А. Сочинения и переписка. СПб., 1885. Т. 3. С. 104). Я. Я. Грот, издавший "Сочинения и переписку Плетнева", всецело был с ним согласен и сожалел, что мнение Зейдлица "обыкновенно разделяют даже другие биографы поэта". Адресат был точно установлен после выхода каталога И. Бычкова "Бумаги В. А. Жуковского": черновик предисловия к "Ундине", не имеющий личного обращения, Бычков занес в перечень рукописей как черновик предисловия к вел. кн. Марии Николаевне (Бумаги В. А. Жуковского, поступившие в Императорскую Публичную библиотеку в 1884 г. Изд. И. Бычкова. СПб., 1901, Э 39). "Прошу... - писал Жуковский в этом черновике, - принять с благосклонностью новый и быть может последний труд моей устарелой Музы: прошу принять его _в знак_ и со временем _на память_ моей душевной к Вам привязанности, которая, как Вы знаете, началась еще у Вашей колыбели" (ГПБ. Ф. 286, I, Жуковский. Ед. хр. 39Г). Бычков не мотивировал, чем он руководствовался, определяя адресат предисловия. По-видимому, он совершенно справедливо сопоставил упоминание о привязанности, начавшейся еще у колыбели, со строчками стихотворения "Праматерь внуке": Мое дитя, со мною от купели Твой первый шаг житейский соверши...- а также со строками стихотворения 1851 г. "В. кн. Марии Николаевне. Приветствие от русских, встретивших ее в Бадене": ...смотрю В лицо, столь мне знакомое, которым От колыбели вашей до цветущих Лет милой младости, день за день, я Так любовался. Сравнив приведенные строки хотя бы с пятой строфой стихотворного посвящения: Перед пустой когда-то колыбелью Задумчиво-безмолвен я стоял. "Кто обречен святому новоселью Тобой в жильцы?" - судьбу я вопрошал, становится ясно, что адресатом и посвящения, и предисловия могла быть только вел. кн. Мария Николаевна. Для Жуковского, видимо, сам факт знакомства с человеком еще в его младенчестве был овеян особой поэтичностью, которая не утратила своего обаяния и спустя многие годы. После выхода каталога Бычкова в дореволюционных изданиях XX и. адресатом стихотворного посвящения и предисловия к "Ундине" считалась вел. кн. Мария Николаевна. И неожиданно в споем обстоятельном комментарии к двухтомнику стихотворений В. А. Жуковского Ц. Вольпе назвал адресатом и посвящения, и предисловия вел. кн. Александру Николаевну (Вольпе Ц. Жуковский. Стихотворения. Л., 1940. Т. II. С. 541). Вслед за ним все советские комментаторы, не соотнося ни предисловия к "Ундине" с его черновиком, ни посвящения с приведенными выше стихотворениями Жуковского, повторяют утверждение Вольпе, хотя, вероятнее всего, это была или его простая описка, или невыправленная опечатка. Лишь Хильдегард Эйхштедт, исследовательница из ФРГ, в своей книге о Жуковском-переводчике возразила Вольпе и адресатом стихотворного посвящения опять назвала вел. кв. Марию Николаевну (Eichstadt H. Zukovskij als Ubersatzer. Drei Studien zu Ubersetzungen aus dem deutschen und Franzosischen. Munchen. S. 91-02). 2 "...легкая станом... воздушное" - интерполяция Жуковского. 3 пропуск 7 строк. См. текст "Ундины". С. 16. 4 "...сердито... слезки" - интерполяция Жуковского. 5 Биография рыбака написана Жуковским. 8 "Но мирной сей жизни... чистого неба" - интерполяция Жуковского. 7 Опущен эпизод с обручальными кольцами Ундины. Текст "Ундины". С. 38-39. 8 См. конец главы 7-й и начало 8-й "Ундины" Фуке, принципиально измененный Жуковским. См выше С. 43. 8 "Лесной обыватель..." - у Фуке "барон фон Кюлеборн". См. текст "Ундины". С. 51. 10 "Ты смелый рыцарь... волну..." - аллитерации Фуке Жуковский передает, вводя еще внутреннюю рифму в свой сказочный гекзаметр. 11 Пропуск целого абзаца. См. текст "Ундины". С. 54. 12 "...с небесным она поцелуем..." - эпитет Жуковского. Е.В. Ланд