крепостническим государством нисколько не противоречили интересам прочих общественных классов. "Одно дворянство было открытым образом на стороне правительства, - утверждал Пушкин. - Пугачев и его сообщники хотели сперва и дворянство склонить на свою сторону, но выгоды их были слишком противуположны... Разбирая меры, предпринятые Пугачевым и его сообщниками, должно признаться, что мятежники избрали средства самые надежные и действительные к своей цели. Правительство с своей стороны действовало слабо, медленно, ошибочно". Из этих конфиденциальных "замечаний" непосредственно вытекали два политических вывода, прямо формулировать которые Пушкин по тактическим соображениям не решился, но в учете которых царем не сомневался. Первый вывод заключал в себе признание известной случайности победы помещичье-дворянской монархии в борьбе ее с Пугачевым, а второй сводился к напоминанию о том, что "Пугачевский бунт показал правительству необходимость многих перемен". Однако сделанный Пушкиным тут же краткий перечень тех поистине ничтожных "перемен", которые были осуществлены государственным аппаратом (разукрупнение областей, "новые учреждения губерниям", "улучшение путей сообщения" и т. д.), красноречиво свидетельствовал о том, что неосуществленной осталась важнейшая из реформ, подсказанных правительству уроками пугачевщины. Пушкин имел, конечно, в виду необходимость ликвидации крепостных отношений, таящих в себе угрозу "насильственных потрясений, страшных для человечества". Данные "Истории Пугачева" в этом отношении особенно живо и выразительно документировали политические обобщения и прогнозы "Путешествия из Петербурга в Москву". Вопросы, волновавшие Радищева, продолжали оставаться, говоря словами Белинского, "самыми живыми, современными национальными вопросами" и в пору работы Пушкина над "Историей Пугачева"1). Несмотря на то что процесс разложения крепостного хозяйства определялся в стране все более явственно, правовые нормы, регулировавшие жизнь помещичьего государства, в течение полустолетия оставались неизменными. Не претерпели существенных изменений и формы борьбы "дикого барства" или "великих отчинников", как называл Радищев крупных земельных собственников, со всякими попытками не только ликвидации крепостного строя, но и с какими бы то ни было подготовительными мероприятиями в этом направлении. Естественно поэтому, что Пушкин в середине 30-х гг. с таким же основанием, как Радищев в 1790 г., а декабристы в 20-х гг., не возлагает никаких надежд на возможность освободительного почина, идущего от самих помещиков, и так же, как его учителя и предшественники, трезво учитывает политические перспективы ликвидации крепостных отношений не только сверху, "по манию царя", но, как мы полагаем, и снизу - "от самой тяжести порабощения", то есть в результате крестьянской революции. Характерно, однако, что ни Радищев, ни декабристы не склонны были эту грядущую революцию полностью отождествлять с пугачевщиной. В первой трети XIX столетия события крестьянской войны 1773-1774 гг. еще продолжали глубоко волновать представителей передовой русской интеллигенции, но отнюдь не в качестве примера положительного. Изучая опыт этого неудавшегося восстания, затопленного в крови десятков тысяч его участников, Радищев неудачу Пугачева ("грубого самозванца", по его терминологии) объяснял тем, что восставшие не имели сколько-нибудь определенной государственной программы, не отрешились от царистских иллюзий и искали "в невежестве своем паче веселие мщения, нежели пользу сотрясения уз". Опыт истории полностью, казалось, оправдал худшие из прогнозов Радищева. Мы имеем прежде всего в виду кровавую эпопею восстания военных поселян летом 1831 г. Естественно, что проблема крестьянской революции, вопрос о ее движущих силах, ее лозунгах и перспективах оказывается в центре ближайших интересов Пушкина. Эти интересы и привели великого поэта, с одной стороны, к "Путешествию из Петербурга в Москву", к проверке наблюдений и выводов Радищева, а с другой - к собиранию и изучению материалов по истории восстания Пугачева, как самого большого по своим масштабам движения народных масс за весь императорский период российской истории. Именно "Путешествие из Петербурга в Москву" и помогло автору "Бориса Годунова" осмыслить восстание 1773-1774 гг. не как случайную вспышку протеста угнетенных низов на далекой окраине, не как личную авантюру "злодея и бунтовщика Емельки Пугачева", а как результат антинациональной политики правящего класса, как показатель загнивания и непрочности всего крепостного правопорядка. Вот почему имена Радищева и Пугачева оказываются в центре внимания Пушкина и как романиста, и как историка, и как публициста. От Пугачева к Радищеву и от Радищева опять к Пугачеву - таков круг интересов Пушкина в течение всего последнего четырехлетия его творческого пути. Конечно, было бы ошибочно ставить знак равенства между политическими концепциями Пушкина и Радищева даже в период их известного сближения: нельзя забывать, что в то время как Радищев не питал никаких иллюзий относительно совместимости самодержавно-помещичьего государства с чаяниями трудового народа, Пушкин после разгрома декабристов пытался отделить самодержавие как юридический институт от его классовой базы и от его же военно-бюрократического аппарата. В этом отношении великий поэт хотя и был не прав, зато, в отличие от Радищева, проводил более резкую грань между ненавистной им обоим верхушкой правящего класса - придворной и поместной аристократией - и дворянской интеллигенцией, или, по его терминологии, "просвещенным дворянством". С позиций последнего Пушкин вскрывал несовместимость анархо-утопических идеалов крестьянской революции с исторически-прогрессивными тенденциями политического и экономического развития русского государства. Очень показательно то внимание, которое уделено было в "Истории Пугачева" материалам о быте и нравах яицких казаков, восстановление вольностей которых и их распространение на "всякого звания людей", обездоленных дворянско-помещичьей диктатурой, входило в программу Пугачева: "Совершенное равенство прав; атаманы и старшины, избираемые народом, временные исполнители народных постановлений; круги, или совещания, где каждый казак имел свободный голос и где все общественные дела решены были большинством голосов; никаких письменных постановлений; в куль да в воду за измену, трусость, убийство и воровство: таковы главные черты сего управления". С этой мечтой об установлении в будущей крестьянской империи патриархальных нравов казачьего круга были связаны и многочисленные "указы" Пугачева, тщательно скопированные Пушкиным и сохранившиеся в его архиве. 3 Для правильного понимания позиций Пушкина, как историка пугачевщины, много дает сделанная им самим запись спора его с великим князем Михаилом Павловичем, братом царя, о судьбах русского самодержавия, с одной стороны, и родового дворянства, деклассирующегося исключительно быстрыми темпами в условиях загнивающего крепостного строя, с другой. Имея, очевидно, в виду такие акты, как уничтожение местничества при царе Феодоре Алексеевиче, как введение "Табели о рангах" при Петре, такие явления, как режим военной диктатуры императоров Павла и Александра, Пушкин, не без некоторой иронии, утверждал, что "все Романовы революционеры и уравнители", а на реплику великого князя о том, что буржуазия, как класс, таит в себе "вечную стихию мятежей и оппозиций", отвечал признанием наличия именно этих тенденций в линии политического поведения русской дворянской интеллигенции. Интеллигенции этой, по прогнозам Пушкина, и суждено выполнить ту роль могильщика феодализма, которую во Франции в 1789-1793 гг. успешно осуществило "третье сословие". "Что же значит, - писал Пушкин за несколько дней до выхода в свет "Истории Пугачева", - наше старинное дворянство с имениями, уничтоженными бесконечными раздроблениями, с просвещением, с ненавистью противу Аристокрации, и со всеми притязаниями на власть и богатства? Эдакой страшной стихии мятежей нет и в Европе. Кто были на площади 14 декабря? Одни дворяне. Сколько же их будет при первом новом возмущении? Не знаю, а кажется, много". Этим пониманием диалектики русского исторического процесса вдохновлены были записи Пушкина в его дневнике от 22 декабря 1834 г., а в черновой редакции заметок об уроках пугачевщины, над которой Пушкин работал в январе следующего года, мы находим следы тех же самых политических раздумий: "Показание некоторых историков, утверждавших, что ни один дворянин не был замешан в пугачевском бунте, совершенно несправедливо. Множество офицеров (по чину своему сделавшихся дворянами) служили в рядах Пугачева, не считая тех, которые из робости пристали к нему". Планы повести о Шванвиче - дворянине и офицере императорской армии, служившем "со всеусердием" Пугачеву, в начале 1833 г. сменяются собиранием и изучением материалов о самом Пугачеве и вырастают в монографию о нем. Книга эта писалась в условиях строгой конспирации. В письме от 30 июля 1833 г. на имя управляющего III Отделением о разрешении посетить места, связанные с восстанием Пугачева, Пушкин очень осторожно мотивировал эту поездку необходимостью закончить роман, "большая часть действия которого происходит в Оренбурге и Казани". Имя Пугачева и самая тематика романа при этом, конечно, упомянуты не были. Как свидетельствует дата предисловия к "Истории Пугачева", книга была закончена в Болдине 2 ноября 1833 г. И только 6 декабря, в официальном письме к Бенкендорфу Пушкин впервые прямо сказал о предмете своих разысканий: "Я думал некогда написать исторический роман, относящийся к временам Пугачева, но, нашед множество материалов, я оставил вымысел и написал Историю Пугачевщины" 2). Подготовка к печати "Истории Пугачева" шла в 1833-1834 гг. одновременно с работой над специальной статьей о "Путешествии из Петербурга в Москву", которая в свою очередь сменилась в 1835 г. собиранием материалов для биографии Радищева. Для своего "Современника" Пушкин готовит в 1836 г. две статьи о Радищеве и роман о Пугачеве. Проблематику именно этих своих произведений Пушкин и имеет в виду, отмечая в начальной редакции "Памятника", написанного вскоре после окончания "Капитанской дочки", свои права на признательное внимание потомков: И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что вслед Радищеву восславил я свободу И милость к падшим призывал. Именно в "Истории Пугачева" и "Капитанской дочке" Пушкин и пошел "вслед Радищеву". 1) В. Г. Белинский, очень сочувственно отозвавшийся об "Истории Пугачевского бунта" еще при жизни Пушкина, впоследствии писал, что произведение это писано "пером Тацита на меди и мраморе", что оно является "образцовым" сочинением "и со стороны исторической и со стороны слога" (В. Г. Белинский, Полн.собр. соч., т. V, 1954, стр. 274, и т. VII, стр. 578). О роли "Истории Пугачева" в политическом воспитании вождей русской революционной демократии ярко свидетельствует письмо Белинского к Д. П. Иванову от 7 августа 1837 г. (В. Г. Белинский, Полн. собр. соч., т. XI, 1956, стр. 148-149) и недавно найденное письмо Герцена к Г. Гервегу от 19 (7) апреля 1850 г. ("Лит. наследство", т. 64, 1958, стр. 168). 2) Цензурная история книги Пушкина освещена в статье Т. Г. Зенгер "Николай I - редактор Пушкина" ("Лит. наследство", тт. 16-18, 1934). Подробнее о работе Пушкина над "Историей Пугачева" см. исследования Г. П. Блока "Пушкин в работе над историческими источниками", М. - Л. 1949, и Ю. Г. Оксмана "Пушкин в работе над "Историей Пугачева" и повестью "Капитанская дочка" (Ю. Г. Оксман, От "Капитанской дочки" к "Запискам охотника". Исследования и материалы, Саратов, 1959, стр. 5-133). Т. Цявловская ВОСПОМИНАНИЯ И ДНЕВНИКИ ПУШКИНА В России "память замечательных людей скоро исчезает по причине недостатка исторических записок", - утверждал Пушкин. "Непременно должно описывать современные происшествия, чтобы могли на нас ссылаться", - говорил он. Эти слова выражают особенный интерес, с которым Пушкин относился к дневникам и воспоминаниям современников о событиях, свидетелями которых они были. "Государыня пишет свои записки... Дойдут ли они до потомства?" - записывает он в дневнике 4 декабря 1834 г., опасаясь, что их постигнет участь уничтоженных записок вдовы Александра I и вдовы Павла I. Пушкин владел одним из немногих экземпляров "Записок" Екатерины II, в копии, снятой для него писарем. (Он сослался на эти "Записки" в "Замечаниях о бунте" Пугачева; см. стр. 152.) Читал Пушкин и рукописные воспоминания княгини Дашковой, свидетельницы свержения Петра III, и сделал оттуда выписку о Радищеве; были ему известны мемуары генерала Бологовского, одного из участников убийства Павла I (см. июньскую запись в дневнике 1834 г.). Пушкин ратовал постоянно за то, чтобы его современники записывали свои воспоминания. Он дарит А. О. Смирновой альбом с надписью на заглавном листе: "Исторические записки А. О. С ***" и помещает как эпиграф стихотворную характеристику ее: "В тревоге пестрой и бесплодной...". Дарит он тетрадь и актеру Щепкину, и сам вписывает в нее первые строки: "17 мая 1836. Москва. Записки актера Щепкина. - Я родился в Курской губернии Обоянского уезда в селе Красном, что на речке Пенке". Он возлагает надежды на записки героя Отечественной войны генерала Ермолова, выдвигавшегося декабристами в члены нового революционного правительства (см. т. 5, стр.415). Очень интересовался поэт записками П. В. Нащокина (сына "одного из замечательнейших лиц екатерининского века" генерала В. В. Нащокина) 1), который по настоянию Пушкина взялся за них в 1836 г. Получив записки, Пушкин стал обрабатывать их для печати. Однако работу по редактированию рукописи поэт до конца не довел, и записки Нащокина были опубликованы лишь столетие спустя. Отрывок из "Исторических записок" И. И. Дмитриева с описанием казни Пугачева, свидетелем которой он был, Пушкин ввел в текст "Истории Пугачева". Автору воспоминаний Пушкин писал с благодарностью: "Хроника моя обязана вам яркой и живой страницей, за которую много будет мне прощено самыми строгими читателями" (письмо от 14 февраля 1835 г.). "Записки Н. А. Дуровой" - отрывки из журнала, веденного ею в 1812 году, Пушкин напечатал со своей вступительной заметкой в издававшемся им "Современнике", где поместил и другие яркие военные мемуары - "Занятие Дрездена 1813 года 10 марта (из дневника партизана Дениса Давыдова)". Пушкин придавал большое значение и устным рассказам современников - живых свидетелей прошлого. Он сам записывал рассказы о пугачевщине - Крылова (баснописца), Дмитриева, генерала Свечина. Поэт-историк предпринял даже специальную поездку по следам Пугачева: он разыскивал стариков, помнивших его, расспрашивал их, записывал рассказы неграмотных крестьян. Важным материалом считал Пушкин и короткие характеристические рассказы, анекдоты, одной живо подмеченной чертой или острым словом рисующие любопытные фигуры прошлого, черты быта, колорит эпохи. Денис Давыдов, М. Ф. Орлов, Дельвиг, Гнедич, Дмитриев, генерал Раевский (старший), Ермолов, Крылов (баснописец), князь Козловский (дипломат), А. Н. Голицын, князь Юсупов, Е. Ф. Долгорукова, М. Виельгорский, Н. К. Загряжская, Щербинина, Сперанский, И. Н. Римский-Корсаков (один из фаворитов Екатерины II), Паэс (испанский дипломат), - вот список, далеко не полный, тех, чьи исторические анекдоты собирал Пушкин. Неистощимыми рассказами о прошлом славился И. И. Дмитриев. "Каждые два часа беседы с ним могут дать материалов на несколько глав записок", - писал Вяземский. Старый вельможа, князь Юсупов привлекал его рассказами о встречах с Вольтером, Дидро, Бомарше, Касти, воспоминаниями о беспечных празднествах Марии-Антуанетты, смененных гильотиной. "Пушкин заслушивался рассказов Натальи Кирилловны, - вспоминал Вяземский о Загряжской, - он ловил в ней отголоски поколений и общества, которые уже сошли с лица земли; он в беседе с нею находил прелесть историческую и поэтическую, потому что в истории много истинной и возвышенной поэзии, и в поэзии есть своя доля истории. Некоторые драгоценные частички этих бесед им сохранены; но самое сокровище осталось почти непочатым"2). В полной мере сознавая высокую ответственность свою перед потомством за создание верной картины своей эпохи, Пушкин многие годы ведет дневники, пишет воспоминания. Сохранилось от автобиографической прозы Пушкина очень немногое, и почти все то, что сохранилось, является незавершенными отрывками3). Это - дневники, мелкие записи типа заметок в календаре, программы неосуществленных мемуаров, фрагменты "Записок" (воспоминаний). Первый известный нам дневник Пушкина относится к 1815 г., последний - к 1835-му. Дошедшие до нас дневники 1815 и 1821 гг. сохранились лишь фрагментарно: и тот и другой не имеют начала. Первый обнимает собою время, может быть, менее месяца; второй - несколько более двух месяцев. От 1827 г. мы знаем лишь одну запись. Записи 1831 г. велись в течение полутора месяцев. Последний дневник, дошедший до нас, велся пятнадцать месяцев - с ноября 1833 г. по февраль 1835 г. На титульном листе его, по-видимому рукою Пушкина написано "Э 2"; это позволяет предположить, что ему предшествовал другой дневник, нам неизвестный. В дневниках Пушкина, начиная с лицейского и кончая 1835 годом, сочетаются записи его об общественной жизни страны с литературными новостями; они перемежаются историческими анекдотами, личными заметками. Только горизонты зрелого Пушкина так широки, как не могли они, естественно, быть еще у лицеиста; и выражение чувств - экспансивное и восторженное у юноши - заменяется в последнем дневнике поэта суровой сдержанностью. В дневнике шестнадцатилетнего поэта обращает на себя внимание критический этюд о творчестве плодовитого автора комедий Шаховского, пронизанный аналитической мыслью. Поражает в юношеском дневнике и первый известный нам литературный портрет, написанный Пушкиным, своей яркой талантливостью, остротой, живой наблюдательностью предвещающий искусство пушкинского портрета, столь характерное для "Записок" и художественной прозы Пушкина. Кишиневский дневник велся поэтом в дни освободительной войны греков против поработителей Греции - турок. Дневнику предшествовало так называемое "Письмо о греческом восстании" (см. т. 9). В уцелевших страницах дневника, писавшихся месяц спустя после возвращения в Кишинев, находятся лишь краткие заметки о дальнейших событиях восстания. Откровенно отмечает Пушкин и свои связи с гетеристами; поэт готовился лично участвовать в греческой освободительной войне. Страничка 1827 г. посвящена взволновавшему Пушкина событию - случайной встрече с арестованным Кюхельбекером. Особое место занимают записи 1831 г. о восстании в военных поселениях Новгородской губернии, которые могут быть названы дневником лишь условно. Эти записи Пушкина выпали из круга материалов, привлекаемых к изучению историками, хотя они представляют большой исторический интерес. В дни восстания поэт жил в Царском Селе - резиденции Николая I, к которому стекались все сведения о мятеже. Постоянно общаясь с придворными и близкими к царю лицами (с Жуковским, А. О. Россет и др.), Пушкин записывал с их слов свежие новости. Высказывалось предположение, что записи 1831 г. Пушкин собирался представить правительству как образец для газеты "Дневник", которую он готовился издавать. Однако от этого предположения нужно, по-видимому, отказаться, и не только потому, что там попадаются такие частные сведения, как помолвка А.О. Россет, - критика действий императора, пусть самая умеренная, которая содержится в этих записях, была в печати недопустима. Судя по тому, что дневник 1831 г. написан на листах, поля которых оставлены равными тексту (как и дневник 1833-1835 гг., как и подготовительные тексты "Истории Петра" и другие работы, требующие дополнений, вставок, обработки), можно предположить, что эти записи, наряду с последним дневником, рассматривались Пушкиным как материалы для будущих "Записок". По самому содержанию своему дневники Пушкина, отмечающие все значительные события, представляют собою ценнейший документ свидетеля общественной жизни страны. В этом смысле особенно большой материал дает дневник 1833-1835 гг. Пушкин подвергает здесь критике множество вопиющих фактов, характеризующих современный ему общественный строй: расточение государственных средств на придворную роскошь, обход царем законного судопроизводства (с выразительной репликой, обращенной к Николаю: "Вот тебе шиш, и поделом"), хищение крупнейшими чиновниками сумм, предназначенных для помощи голодающим крестьянам, и многое другое. Намекает Пушкин на скандальные любовные похождения Николая I, как и предшественника его, Александра; он отмечает дикое явление, ставшее заурядным, - свободное присутствие в высшем обществе цареубийц (убийц Павла I), и дает понять, что Александр I знал о готовящемся убийстве своего отца. Вновь и вновь возвращается Пушкин к вопросу о циничном расходовании дворянством колоссальных средств на торжества по случаю совершеннолетия наследника. "Что скажет народ, умирающий с голода?" Негодование вызывает у Пушкина перлюстрация его писем, которые читает и сам царь. "Однако какая глубокая безнравственность в привычках правительства, - пишет он, разумея самого Николая I. - В каком веке мы живем!" В дневнике записана характеристика Николая I, принадлежащая, вероятнее всего, самому Пушкину: "В нем много от прапорщика и немного от Петра Великого". Дневники Пушкина, отражая потребность писателя фиксировать все важное, происходящее вокруг него, имели и определенное назначение. Помимо того, что они могли служить автору надежным источником для будущих "Записок" (воспоминаний) , они являются и бесспорным обращением Пушкина - через головы современников - к последующим поколениям, свободным от царской цензуры. Не раз дает Пушкин недвусмысленно понять это в последнем дневнике: "Замечание для потомства", "Опишу все в подробности в пользу будущего Вальтер-Скотта" и т. д. О "Записках" (воспоминаниях) Пушкина приходится судить по осколкам их - фрагментам и программам. Главная часть основного автобиографического труда Пушкина - его "Записки" - была им самим уничтожена. "В 1821 году начал я свою биографию, - писал поэт в 30-х гг., приступая к новым "Запискам", - и несколько лет сряду занимался ею. В конце 1825 года, при открытии несчастного заговора, я принужден был сжечь сии записки. Они могли замешать многие имена, и, может быть, увеличить число жертв. Не могу не сожалеть о их потере: я в них говорил о людях, которые после сделались историческими лицами, с откровенностию дружбы или короткого знакомства". Эти страницы, составляющие центральную тему воспоминаний, писавшихся Пушкиным в ссылке в Михайловском, были посвящены декабристам. Именно эти "Записки", надо думать, дали основание Пущину говорить о существовании политической прозы Пушкина: "Он всегда согласно со мною мыслил о деле общем (res publica), по-своему проповедовал в нашем смысле - и изустно и письменно, стихами и прозой" 4). До ссылки Пушкин политической прозы не писал (по крайней мере нет никаких данных об этом), так что Пущин, очевидно, имеет в виду то, что он мог слышать в Михайловском: это были "Записки" и так называемая статья "О русский истории XVIII века". Об объеме сожженных "Записок" можно судить по письмам поэта из Михайловского 1824-1825 гг., из которых становится ясным, что он писал свои воспоминания почти год - с ноября 1824 г. по сентябрь 1825 г., а в черновике новых "Записок" Пушкин говорит о сожжении тетрадей. Долгое время полагали, что от сожженных "Записок" Пушкина почти ничего не сохранилось. Судьба их была выяснена только недавно - в исследовании И. Л. Фейнберга, доказавшего, что "Записки" погибли не целиком 5). К числу уцелевших отрывков исследователь справедливо относит фрагмент воспоминаний о Карамзине, страницы, посвященные А. П. Ганнибалу (напечатанные поэтом в виде примечания к первому изданию первой главы "Евгения Онегина"), описание встречи с Державиным (Пушкин намечал поместить его как извлечение из своих "Записок" в примечании к стихотворению "Воспоминания в Царском Селе", 1814 г.), воспоминания о Крыме ("Отрывок из письма к Д."). Большой интерес представляет фрагмент воспоминаний о Карамзине, отрывок из которых - воспоминания о появлении I тома "Истории государства Российского", - поэт напечатал в 1827 г. среди анонимных "Отрывков из писем, мыслей и замечаний", с пометой: "Извлечено из неизданных записок". Рассказ же о споре между Пушкиным и Карамзиным на тему о рабстве и свободе, естественно, напечатан быть не мог. Несколько лет спустя после сожжения своих "Записок" Пушкин решил вернуться к ним. Замысел новых "Записок" был очень обширен: Пушкин намеревался "избрать себя лицом", вокруг которого хотел "собрать другие, более достойные замечания". Поэт написал лишь вступление, рассказав о трагических судьбах и необыкновенных характерах своих предков. К возобновляемым "Запискам" относятся, как устанавливает названное исследование, литературные портреты современников (Будри, "Фальстаф" Давыдов, Дуров), а также отрывок "О холере" - воспоминания об осени 1830 г., когда поэт оказался в Болдине, окруженном холерными карантинами. О богатом содержании задуманных новых "Записок" мы можем судить по двум незаконченным программам их. По ним видно, что "домашняя" жизнь автора должна была изображаться на широком историческом фоне - "рождение Ольги" (сестры) - "смерть Екатерины" (императрицы). Ряд, пунктов программы - "нестерпимое состояние", "мое положение", "отношение к товарищам", "мое тщеславие" - показывают, что поэт предполагал говорить в автобиографии и о психологических переживаниях своих. Как выглядело бы это в развернутой литературной форме, мы можем себе представить, читая единственный в своем роде "Отрывок" ("Несмотря на великие преимущества...") - т. 5. Если в дневниках своих Пушкин уделяет главное внимание событиям общественного значения, обнажает коррупцию правительственных кругов и язвы самодержавно-крепостнического строя, если стиль его дневников предельно лаконичен, то совершенно иное литературное явление должны были представлять собою его "Записки". В "Записках" должны были мы увидеть вольно нарисованную картину жизни, свободно написанные портреты современников, выразительные психологические признания. "Не трудно понять, - писал лучший биограф Пушкина, - какой памятник оставил бы после себя поэт наш, если бы успел извлечь из своего архива материалов полные, цельные записки своей жизни; но и в уничтожении той части их, которая была уже составлена им в 1825 г., русская литература понесла невознаградимую утрату. При гениальном способе Пушкина передавать выражение лиц и физиономию событий немногими родовыми их чертами, и проводить эти черты глубоким неизгладимым резцом, - публика имела бы такую картину одной из замечательнейших эпох русской жизни, которая, может быть, помогла бы уразумению нашей домашней истории начала столетия лучше многих трактатов о ней" 6). 1) В 1830 г. Пушкин даже стал записывать эти воспоминания под диктовку. 2) П. А. Вяземский. Старая записная книжка. Полн. собр. сочинений князя П. А. Вяземского, т. VIII, СПб. 1883, стр. 185. 3) Мы не касаемся здесь "Путешествия в Арзрум"; законченность этого произведения, высокие его художественные достоинства, то обстоятельство, что Пушкин сам его печатал, создали традицию относить его к художественной прозе. 4) И. И. Пущин, "Записки о Пушкине", М. 1956, стр. 69. 5) И. Л. Фейнберг, Незавершенные работы Пушкина, М. 1955; изд. 2-е, дополненное, М. 1958. 6) П. Анненков, Александр Сергеевич Пушкин в Александровскую эпоху, СПб. 1874, стр. 309. ПРИМЕЧАНИЯ ИСТОРИЯ ПУГАЧЕВА "История Пугачева" опубликована была в 1834 г. под названием "История Пугачевского бунта. Часть первая. История. Часть вторая. Приложения". На обороте заглавного листа вместо обычного цензурного разрешения было обозначено: "С дозволения Правительства". Вторая часть "Истории Пугачева", содержащая документальные приложения к основному тексту (манифесты и указы, секретные донесения в Военную коллегию о борьбе с Пугачевым, письма А. И. Бибикова, П. И. Панина, Г. Р. Державина, "Осада Оренбурга" П. И. Рычкова и другие первоисточники) в настоящем издании не перепечатывается. Время завершения "Истории" определяется датой предисловия к ней - 2 ноября 1833 г., а 6 декабря Пушкин уже просил А. X. Бенкендорфа представить книгу "на высочайшее рассмотрение". Надежды Пушкина на то, что внимание Николая I к его рукописи может обеспечить и разрешение на ее публикацию, неожиданно оправдались. На печатание "Истории" Пушкин получил беспроцентную ссуду из казны в размере 20 000 рублей. При утверждении этой ассигновки Николай I 16 марта 1834 г. предложил, однако, переименовать работу Пушкина: вместо "Истории Пугачева" царь "собственноручно" написал "История Пугачевского бунта". Книга, печатание которой началось летом, вышла в свет (в количестве 3000 экз.) в конце декабря 1835 г. Изучение материалов о пугачевщине Пушкин продолжал и после выхода своей "Истории" в свет. 26 января 1835 г. он обратился к царю с просьбой о "высочайшем соизволении" на распечатание "следственного дела" о Пугачеве (в чем прежде ему было отказано), с тем чтобы составить "краткую выписку, если не для печати, то по крайней мере для полноты моего труда, без того несовершенного, и для успокоения исторической моей совести". 26 февраля Пушкин получил разрешение на работу над "следственным делом", изучение которого продолжалось до конца августа 1835 г. В воспоминаниях фольклориста И. П. Сахарова, посетившего Пушкина за несколько дней до его дуэли, сохранилось свидетельство о том, что поэт показывал ему "дополнения к Пугачеву", собранные им после издания. Пушкин думал "переделать и вновь издать своего Пугачева" ("Русский архив", 1873, кн. 2, стр. 955). 1) История восстания Пугачева (франц.). 2) Майор Харлов несколько недель тому назад женился на дочери полковника Елагина, очень милой молодой особе. Он был опасно ранен при защите крепости, и его отнесли домой. Когда крепость была взята, Пугачев прислал за ним, велел стащить его с кровати и привести к себе. Молодая жена в отчаянии последовала за ним, бросилась к ногам победителя и просила о помиловании мужа. "Я велю его повесить в твоем присутствии", - отвечал варвар. При этих словах молодая женщина проливает потоки слез, снова обнимает ноги Пугачева и умоляет о милосердии; все было напрасно, и Харлов был в ту же минуту повешен в присутствии своей супруги. Едва он испустил дух, как казаки бросились на его жену и принудили ее утолить грубую страсть Пугачева (франц.). 3) Самые варварские народы соблюдают до известной степени чистоту нравов, и у Пугачева было достаточно здравого смысла, чтоб не совершать перед солдатами и т. д. (франц.). 4) По-видимому, этот фарс разыгрывается по воле шевалье де Тотт, но мы живем уже не во времена Димитрия, и пьеса, имевшая успех двести лет назад, ныне освистана (франц.). 5) Одни только газеты подымают шум по поводу разбойника Пугачева, который ни в прямых, ни в косвенных отношениях с г. де Тотт на состоит. Пушки, отлитые одним, для меня значат столько же, сколько предприятия другого. Господин де Пугачев и господин де Тотт имеют, впрочем, то общее, что один изо дня в день плетет себе веревку из конопли, а другой в любую минуту рискует получить шелковый шнурок (франц.). 6) Бунтовщики держали себя так тихо в Татищевой, что сам князь сомневался, действительно ли они там. Чтобы разузнать об этом, он послал трех казаков, которые приблизились к крепости, ничего не заметив. Бунтовщики послали к ним женщину, которая поднесла им хлеб-соль по русскому обычаю и, спрошенная казаками, уверила их, что бунтовщики, побывав в крепости, все ушли оттуда. Пугачев, полагая, что он обманул казаков этой хитростью, выслал из крепости несколько сот человек, чтобы их захватить. Один из трех был убит, другой захвачен, но третий скрылся и явился доложить Голицыну о том, что он видел. Князь сразу решил идти на крепость в тот же день и атаковать врага в его укреплениях (История восстания Пугачева) (франц.). 7) Воскресший мститель (лат.). 8) Победа, одержанная вашим сиятельством над мятежниками, возвращает жизнь населению Оренбурга. Этот город, выдержавший шестимесячную осаду и доведенный до ужасного голода, теперь полон ликования, и жители его возносят молитвы о благополучии своего славного освободителя. Пуд муки стоил уже 16 рублей, и теперь изобилие идет на смену нищете. Я вывез транспорт в 500 четвертей из Каргале и жду другого в 1000 из Орска. Если отряду вашего сиятельства удастся захватить в плен Пугачева, нам не останется желать ничего больше, и башкирцы не замедлят просить помилования (франц.). 9) История восстания Пугачева (франц.). 10) Далее следовало опускаемое в настоящем издании "Описание, собранное поныне из ведомостей разных городов, сколько самозванцем и бунтовщиком Емелькою Пугачевым и его злодейскими сообщниками осквернено и разграблено божиих храмов, также побито дворянства, духовенства, мещанства и прочих званий людей, с показанием, кто именно и в которых местах". 11) Кочевые скитания Вениамина Бергмана и т. д. (нем.). 12) Я охотно удовлетворю, сударь, ваше любопытство насчет Пугачева; мне это тем легче сделать, что вот уже месяц как он захвачен, или, говоря точнее, связан и закован своими собственными людьми в необитаемой равнине между Волгой и Яиком, куда он был загнан войсками, посланными против них со всех сторон. Лишенные пищи и способов ее добыть, его товарищи, пресытившись, кроме того, жестокостями, которые они совершали, и надеясь получить прощение, выдали его коменданту Яицкой крепости, который отправил его в Симбирск к генералу графу Панину. Сейчас он находится по пути к Москве. Будучи приведен к Панину, он простодушно сознался при допросе, что он донской казак, назвал место, где он родился, сказал, что был женат на дочери донского казака, что имел троих детей, что во время мятежа женился на другой, что его братья и племянники служили в первой армии, что и сам он служил во время двух первых кампаний против Порты, и т. д. и т. д. Так как у генерала Панина было много с собой донских казаков и так как войска этой народности никогда к разбойнику на удочку не попадались, то все это и было вскоре проверено соотечественниками Пугачева. Он не умеет ни читать, ни писать, но это человек крайне смелый и решительный. До сих пор нет ни малейшего следа тому, чтоб он был орудием какой-либо державы или действовал по внушению кого-либо. Надо полагать, что господин Пугачев просто заправский разбойник, а не чей-либо слуга. Мне кажется, после Тамерлана ни один еще не уничтожил столько людей. Прежде всего он приказывал вешать без пощады и без всякого суда всех лиц дворянского происхождения, мужчин, женщин и детей, всех офицеров, всех солдат, которых он мог поймать; ни одно место, где он прошел, не было пощажено, он грабил и разорял даже тех, кто, ради того чтоб избежать насилий, старался снискать его расположение хорошим приемом; никто не был избавлен у него от разграбления, насилия и убийства. Но до какой степени может человек самообольщаться, видно из того, что он осмеливается питать какую-то надежду. Он воображает, что ради его храбрости я могу его помиловать и что будущие его заслуги заставят забыть его прошлые преступления. Если б он оскорбил одну меня, его рассуждение могло бы быть верно, и я бы его простила. Но это дело - дело империи, у которой свои законы. Маркиз Пугачев, о котором вы опять пишете в письме от 16 декабря, жил как злодей и кончил жизнь трусом. Он оказался таким робким и слабым в тюрьме, что пришлось осторожно приготовить его к приговору из боязни, чтоб он сразу не умер от страха (франц.). 13) Известие о подробностях мятежа Стеньки Разина против московского великого князя. Зарождение, ход и окончание этого мятежа, вместе с обстоятельствами, при которых был схвачен этот мятежник, смертный ему приговор и его казнь, перевел с английского К. Демар (франц.). Замечания о бунте (стр.150). Материалы эти были представлены Пушкиным Николаю I через Бенкендорфа при письме на имя последнего от 26 января 1835 г. Черновая рукопись этих "Замечаний", с некоторыми существенными дополнительными соображениями Пушкина о деятелях восстания и его усмирителях, не вошедшими в беловую ее редакцию, опубликована в академическом издании полного собрания сочинений Пушкина, т. IX, ч. I, 1938, стр. 474-480. 1) Пушкин пометил замечания страницами первого издания. В тексте пометы Пушкина сопровождены в скобках ссылками на страницы настоящего издания. Об "Истории Пугачевского бунта" (стр.158). Статья Пушкина, опубликованная в "Современнике", явилась ответом на анонимный разбор "Истории Пугачева" в "Сыне отечества" <1835, Э 1, отд. 3, стр. 177-186,>. Принадлежность этого разбора Броневскому была указана Булгариным в "Северной пчеле" от 9 июня 1836 г., Э 129. Броневский Владимир Богданович (1784-1835) - член Российской академии, автор "Записок морского офицера" (1818-1819), "Истории Донского войска" (1834) и др. В письме Пушкина к И. И. Дмитриеву от 26 апреля 1835 г. есть явный намек на отзыв Броневского об "Истории Пугачева": "Что касается до тех мыслителей, которые негодуют на меня за то, что Пугачев представлен у меня Емелькою Пугачевым, а не Байроновым Ларою, то охотно отсылаю их к г. Полевому, который, вероятно, за сходную цену возьмется идеализировать это лицо по самому последнему фасону". I. Показания Крылова (поэта) (стр. 176). Об этих записях Пушкина см. выше, стр. 378. II. Из дорожной записной книжки (стр. 177). Записи эти сделаны во время поездки Пушкина в сентябре 1833 г. в Оренбург и Уральск. Солдатская антипугачевская песня, частично записанная Пушкиным ("Из Гурьева городка" и "Уральские казаки"), полностью известна по позднейшей записи И. И. Железнова. Об использовании ее Пушкиным см. в статье Н. О. Лернера "Песенный элемент в "Истории Пугачевского бунта" (сб. "Пушкин. 1834 год", Л. 1934, стр. 12-16). III. Казанские записи (стр. 178). Рассказы В. П. Бабина о взятии Пугачевым Казани, записанные Пушкиным 6 сентября 1833 г., были широко использованы в "Истории Пугачева", гл. VII. IV. Оренбургские записи (стр. 179). Записи эти были использованы в "Истории Пугачева" (гл. III и прим. к гл. II и V) и в "Капитанской дочке" (гл. VII и IX). См. об этих источниках статью Н. В. Измайлова "Оренбургские материалы Пушкина для "Истории Пугачева" (сб. "Пушкин. Исследования и материалы", М. - Л. 1953, стр. 266-297). V. Дмитриев, предания (стр. 182). О рассказах И. И. Дмитриева, записанных Пушкиным около 14 июля 1833 г. в Петербурге, см. в книге Ю. Г. Оксмана "От "Капитанской дочки" к "Запискам охотника", Саратов, 1959, стр. 52-60. VI. Запись со слов Н. Свечина (стр. 183). Информатором Пушкина был, вероятно, генерал-от-инфантерии Н. С. Свечин (1759-1850), женатый на тетке его приятеля С. А. Соболевского. О подпоручике 2-го Гренадерского полка М. А. Шванвиче см. выше стр.375. Note sur la revolution d'Ipsylanti. (стр. 187). Заметка о восстании А. Ипсиланти является краткой критической сводкой тех сведений, которые Пушкин получил в Кишиневе частью от греческих эмигрантов, частью от офицеров главного штаба Второй армии, руководивших разведкой на территории Молдавии и Валахии в 1820-1821 гг. (П. И. Пестеля, И. П. Липранди и др.). Дата заметки (середина 1821 г.) определяется ее содержанием. Le hospodar Ipsylanti... fut cause de la mort de Rigas. - Князь Константин Ипсиланти (1725-1805) был господарем (правителем) Валахии с 1774 г.; Константин Ригас (1754-1798) - греческий поэт и политический деятель, основатель гетерии - тайного общества, имевшего целью освобождение Греции от турецкого владычества; казнен турками. Son fils Alexandre. - Александр Ипсиланти (1792-1828) был принят в 1809 г. на службу в русской армии; с 1817 г. - генерал-майор. В марте 1820 г. стал во главе гетерии. В феврале 1821 г., после смерти валахского и молдавского господаря А. Суццо, перешел с отрядом гетеристов в Молдавию и в Яссах обнародовал прокламацию, призывавшую к борьбе против турок. В июне 1821 г., разбитый турками, бежал в Австрию, где в 1823 г. был заключен в крепость; освобожден в 1827 г. по ходатайству русского правительства. Пушкин встречался с А. Ипсиланти, как и с другими гетеристами, в Кишиневе (см. его письмо В. Л. Давыдову в марте 1821 г., т. 9). Бегство Ипсиланти описано Пушкиным в повести "Кирджали". Об А. Ипсиланти см. также в послании к В. Л. Давыдову, в десятой главе "Евгения Онегина" и в наброске поэмы "Поля и горы ночь объемлет" и пр. (т. 3, стр. 391). Du choix de Capo-d'Istria. - Каподистрия Иоанн Антонович (1776-1831), граф - греческий политический деятель; с 1809 по 1822 г. находился на русской государственной службе, фактически руководя с 1816 г. министерством иностранных дел. В 1827 г. был избран президентом Греции. Michel Sоuzzo fut reçu éthériste. - Михаил Суццо (1784-1864) - господарь Молдавии в момент выступления Ипсиланти; впоследствии греческий посланник в Петербурге. См. о нем в дневнике Пушкина запись от 24 ноября 1833 г. (стр. 312 наст. тома). Перевод: ЗАМЕТКА О РЕВОЛЮЦИИ ИПСИЛАНТИ Господарь Ипсиланти изменил делу гетерии и был виновником смерти Ригаса и т. д. Его сын Александр был гетеристом (вероятно, по выбору Каподистрии и с согласия императора); его братья Кантакузин, Кантогони, Сафианос, Мано. Михаил Суццо сделался гетеристом в 1820 г.; Александр Суццо, валашский господарь, узнал о тайном существовании гетерии от своего секретаря (Валетто), который, сделавшись его зятем, не сумел сберечь тайну и выдал ее. Александр Ипсиланти в январе 1821 г. послал некоего Аристида в Сербию c предложением наступательного и оборонительного союза между этой провинцией и им, генералом греческой армии. Ариcтид был схвачен Александром Суццо, и его бумаги вместе с его головой были отосланы в Константинополь. Это заставило немедленно переменить планы. Михаил Суццо написал в Кишинев. Александр Суццо был отравлен, и Ипсиланти, став во главе горсточки арнаутов, провозгласил революцию. Капитаны - это независимые, корсары, разбойники или турецкие чиновники, облеченные некоторой властью. Таковы были Лампро и т. д. и наконец - Формаки, Иордаки-Олимбиотти, Калакотрони, Кантогони, Анастас и т. д. Иордаки-Олимбиотти был в армии Ипсиланти. Они вместе отступили к венгерским границам. Александр Ипсиланти, боясь быть убитым, счел необходимым бежать и разразился своей прокламацией. Иордаки, во главе 800 чел., 5 раз сражался с турецкой армией и наконец заперся в монастыре (Секу). Преданный евреями, окруженный турками, он поджег свой пороховой склад и взорвался. Формаки, капитан, гетерист, был послан из Мореи к Ипсиланти, храбро сражался и сдался в последней битве. Обезглавлен в Константинополе (франц.). Note sur Penda-Deka (стр.189). Заметка эта тесно связана с предшествующей и основана, видимо, на тех же первоисточниках. Заголовок в автографе отсутствует. 1)Перевод: ЗАМЕТКА О ПЕНДА-ДЕКЕ Пенда-Дека воспитывался в Москве - в 1817 г. он служил толмачом у одного бежавшего греческого епископа, был замечен императором и Каподистрией. Он находился в Галаце во время тамошней резни. Двести греков убили 150 турок, 60 из их числа были сожжены в одном доме, где они укрывались. Несколько дней спустя Пенда-Дека прибыл в Браилов в качестве шпиона. Он явился к паше и курил с ним, как русский подданный. В Тырговиште он присоединился к Ипсиланти, тот послал его успокоить волнение в Яссах. Он нашел там греков, притесняемых боярами, его находчивость и твердость спасли их. Он запасся снаряжением на 1500 человек, тогда как на самом деле у него было только 1300. В течение двух месяцев он был князем Молдавии. Кантакузин прибыл и принял командование. Отступили к Стинке. Кантакузин послал Пенда-Деку разведать о врагах. Пенда-Дека полагал нужным укрепиться в Барде (1-я станция по дороге в Яссы). Кантакузин отступил в Скуляны и предложил Пенда-Деке вступить в карантин. Пенда-Дека согласился. Пенда-Дека назначил своим помощником арнаута Папаса-Углу. Нет сомнения, что князь Ипсиланти мог бы овладеть Браиловым и Журжей. Турки бежали во все стороны, вообразив, что за ними гонятся русские. В Бухаресте болгарские делегаты (в том числе Капиджи баши) предлагали Ипсиланти поднять всю их страну - он не решился! Галацкую резню велел произвести Ипсиланти, в случае, если бы турки не захотели сложить оружие (франц.). О русской истории XVIII века (стр. 191). Памфлетная записка Пушкина об императорском периоде русской истории, в автографе не озаглавленная (вместо заголовка сделана отметка "Э 1"), является самой ранней из его исторических работ. Концепция записки очень близка суждениям декабристов. Возможно, что некоторые фактические данные, учтенные в записке, но еще неизвестные в ту пору ни в русской, ни в зарубежной печати, основаны на устных свидетельствах таких широко осведомленных в событиях русской истории XVIII в. знакомых Пушкина, как Н. М. Карамзин, А. И. и Н. И. Тургеневы, М. Ф. Орлов, В. Ф. Раевский. По самым своим установкам и конкретно-историческим материалам записка Пушкина не могла рассчитывать на печать и предназначалась, видимо, для нелегального распространения. По смерти Петра I движение, переданное сильным человеком, все еще продолжалось в огромных составах государства преобразованного. - Характерно, что двенадцать лет спустя, работая над статьей "О ничтожестве литературы русской", Пушкин вспомнил эту свою формулировку, говоря о послепетровской эпохе (см. т. 6, стр. 579). Указ, разорванный кн. Долгоруким. - См. заметку в "Table-Talk" ("Славный анекдот об указе...", стр. 214). - Кн. Долгорукий Яков Федорович (1639-1720) - сенатор, председатель Ревизион-коллегии, гражданские доблести которого были широко популяризированы в "Деяниях Петра Великого" И. И. Голикова, в "Вельможе" Державина, в оде "Гражданское мужество" Рылеева, в "Послании к Н. С. Мордвинову" <"Мордвинову" -В.Л.> и в "Стансах" Пушкина. Письмо с берегов Прута. - 10 июля 1711 г. русская армия, во главе с Петром, была окружена на Пруте турками. Петр I, по преданию, обратился к сенату с особым посланием, в котором предлагал, в случае взятия его в плен, "не почитать его царем и государем"; "но если я погибну, и вы верные известия получите о моей смерти, то выберите между собой достойнейшего мне в наследники". Именно это апокрифическое письмо предполагал использовать Пушкин и в задуманной им в 1835 г. повести "Сын казненного стрельца..." (<см. т.5. - В.Л.>. Это спасло нас от чудовищного феодализма. - Нет никаких оснований толковать эти строки как отрицание феодальных отношений в Киевской Руси и их пережитков в Московском государстве. В данном контексте, как замечает академик Б. Д. Греков в статье "Исторические воззрения Пушкина", поэт имел в виду не феодализм вообще, а неудавшуюся попытку русской поместной аристократии захватить в свои руки государственную власть перед вступлением на престол Анны Иоанновны. Тогда, по мнению Пушкина, и получилось бы восстановление феодализма, причем феодализма гипертрофированного, "чудовищного" ("Исторические записки", т. 1, 1937, стр. 12). Униженная Швеция и уничтоженная Польша - вот великие права Екатерины на благодарность русского народа. - В этих суждениях Пушкин был очень близок многим из декабристов. Особенно существенны для правильного понимания позиции Пушкина исторические мотивировки положительного отношения к внешней политике Екатерины II, в частности и к уничтожению государственной самостоятельности Польши, в рукописном трактате Н. И. Тургенева "Теория политики", датируемом январем 1820 г. ("Дневники и письма Н. И. Тургенева", П. 1921, стр. 396-397). Своего положительного отношения к дипломатии Екатерины II Пушкин не изменил и под конец своей жизни (см. его высказывания в статье о "Сочинениях Георгия Кониского", т. 6, а также письмо его к П. Я. Чаадаеву от 19 октября 1836 г. (т. 10). Об обезьяне графа Зубова, о кофейнике князя Кутузова. - В автографе Пушкина второе из этих имен обозначено только инициалами ("К. К."). Зубов Платон Александрович (1767-1822) - последний фаворит Екатерины II. Перед его обезьяной пресмыкались петербургские вельможи (Д. Б. Мертваго, Автобиографические записки, М. 1867, стр. 80). М. И. Кутузов, возвратясь в 1794 г. из Константинополя, где он был чрезвычайным и полномочным русским послом, вынужден был, в ожидании нового назначения, исполнять все прихоти временщика. По рассказу Ф. В. Растопчина, он "приходит к Зубову за час до его пробуждения готовить ему кофе (имел притязание особенно искусно варить его) и при множестве посетителей наливает его в чашку и несет бесстыдному фавориту, лежащему в постели" ("Русская старина", 1876, Э 11, стр. 452). Екатерина уничтожила звание (справедливее, название) рабства. - Пушкин имеет в виду указ от 15 февраля 1786 г. о запрещении подписываться в официальных актах и челобитных словом "раб", которое предлагалось заменять впредь словами "всеподданнейший" и "верноподданный". Шешковский Степан Иванович (1727-1793) - обер-секретарь Тайной экспедиции сената, руководитель дознаний по важнейшим политическим процессам второй половины XVIII в. Княжнин умер под розгами. - Пушкин имеет в виду малодостоверное предание о том, что драматург Я. Б. Княжнин (1742-1791) умер от пыток в Тайной канцелярии, куда он был доставлен за свою трагедию "Вадим Новгородский". ...могут родиться Калигулы. - Калигула - римский император с 37 по 41 г. н. э., безумный и кровожадный тиран. ...славную шутку г-жи де Сталь. - Пушкин повторяет ее известный комплимент Александру I: "Sire, votre caractere est une constitution pour votre empire, et votre conscience en est la garantie" ("Dix annees d'exil", chap. XVII). ("Государь, ваш характер есть конституция вашей империи, а ваша совесть - ее гарантия". - "Десять лет изгнания", гл. XVII). Об отношении Пушкина к г-же де Сталь см. т. 6 наст. изд., стр. 8-10 и 470). En Russie le gouvernement. - Острота эта, в которой перефразируется сентенция г-жи де Сталь о деспотических правительствах, единственной формой ограничения произвола которых является убийство деспота ("Десять лет изгнания", гл. XIV), принадлежит, видимо, самому Пушкину. О французской революции (стр. 196). Вводные страницы к задуманному Пушкиным очерку истории французской революции; дошли до нас в двух редакциях - черновой и беловой (обе без заголовка). В первой из них есть французский эпиграф из Вольтера ("Дух времени управляет великими мировыми событиями") и дата: "30 мая 1831 г. Царское Село". В середине июня 1831 г. Пушкин писал Е. М. Хитрово из Царского Села с просьбой доставить ему книги Тьера "Histoire de la Revolution Francaise" (10 томов, 1823-1827 гг.) и Минье "Histoire de la Revolution Franaise, depuis 1789 jusqu'a 1814" (два тома, 1824). В распоряжении Пушкина были в эту пору и сохранившиеся в его библиотеке классические труды о предыстории французской революции: книги Гизо "Cours d'histoire moderne. Histoire generale de la civilisation en Europe, depuis la chute de l'Empire Romain jusqu' à la Revolution Francaise" (Paris, 1828) и О. Тьерри "Histoire de la conquete de l'Angleterre par les Normands, de ses causes et des suites jusqu'a nos jours" (3-me ed., Paris, 1830). К концепциям Гизо и Тьерри восходили суждения Пушкина о французском феодализме и его генезисе и разложении. Подобно своим предшественникам, Пушкин не ставил вопроса о феодализме как системе производственных отношений, а определял его лишь рядом политических и юридических признаков, из которых на первом месте стояли раздробленность феодального государства и соединение в руках феодалов землевладельческих и государственных прав. Подробнее см. об этом в статьях С. В. Юшкова "А. С. Пушкин и вопрос о русском феодализме" ("Историк-марксист", 1937, Э1, стр. 48-62) и Я. И. Ясинского "Работа Пушкина над историей французской революции" ("Временник Пушкинской комиссии", кн. 4-5, 1939, стр. 359-385). Очерк истории Украины (стр. 200). Очерк истории Украины задуман был Пушкиным вскоре после окончания поэмы "Полтава". Самым ранним свидетельством об интересе его к этой теме является письмо М. П. Погодина от 29 апреля 1829 г. к С. П. Шевыреву: "Пушкин собирается писать историю Малороссии" ("Русский архив", 1882, Э 5, стр. 80-81). Трудно сказать, на основании каких именно первоисточников Пушкин предполагал писать весною 1829 г. "Историю Малороссии", но осенью этого года, благодаря содействию М. А. Максимовича, он уже располагал одним из редких списков еще неопубликованной замечательной исторической хроники, известной под названием "История Руссов". Хроника эта, ошибочно приписывавшаяся в течение многих лет Георгию Конискому, архиепископу Белорусскому, впервые опубликована была только в 1846 г., но уже в 1830 г. ее широко использовал во втором издании своей "Истории Малой России" Д. Н. Бантыш-Каменский. Разумеется, после выхода в свет этого труда замысел Пушкина утрачивал ту большую научную и литературную значимость, которая связывалась с ним прежде. На время Пушкин как будто бы отказывается от своего плана "Истории Украины", но, как свидетельствуют материалы его архива, вновь возвращается к этому замыслу в 1831 г. Дата эта определяется водяными знаками бумаги ("А. Г. 1830" и "А. Г. 1831"), использованной Пушкиным для наброска нескольких страниц французского текста о древнейшем периоде истории Украины - от эпохи расселения на ее территории славянских племен до первого нашествия татар. Ключ к расшифровке этого чернового текста дает другой набросок Пушкина, представляющий собою, как мы устанавливаем, схему периодизации того очерка истории Украины, над которым работал Пушкин в 1831 г. Связь французских набросков истории Украины с русским ее планом подтверждается их тесной тематической и композиционной связью. На первый же вопрос, который ставится в плане ("Что ныне называется Малороссией?"), Пушкин отвечает в своем французском наброске ("Sous le nom d'Ukraïne ou de Petite-Russie 1'on entend" и пр.). Периодизация истории Украины, предлагаемая в схеме Пушкина, не оставляет никаких сомнений в том, что он опирался на рукописную "Историю Руссов", а не на "Историю государства Российского" Н. М. Карамзина или "Историю Малой России" Д. Н. Бантыша-Каменского. Оба эти предшественника Пушкина, отрицая возможность завоевания Гедимином Киева и Северских городов, относили Литовское владычество к более позднему времени. Пушкин же принимал точку зрения автора "Истории Руссов", описывавшего "приход Гедимина в пределы Малороссийские" еще в 1320 г. Для Бантыша-Каменского гетманат Сагайдачного, "обнажившего в 1618 г. меч свой против соотечественников", отнюдь не является вехой истории Украины. Пушкин же, вслед за автором "Истории Руссов", целый исторический период именует: "От Сагайдачного до Хмельницкого". Чем, однако, мотивируется возвращение Пушкина в 1831 г. к планам "Истории Украины" и к материалам "Истории Руссов", да к тому же еще в набросках, писанных на французском, а не на русском языке? Ответ может быть только предположительным. Именно летом 1831 г., в разгар польского восстания, когда началась компания французской и английской прессы, требовавшей вооруженного вмешательства западноевропейских держав в русско-польскую войну, Пушкин создает такие произведения, как "Бородинская годовщина" и "Клеветникам России". В середине июля 1831 г. Пушкин обращается с известным письмом к шефу жандармов Бенкендорфу (подлинным адресатом этого письма был, конечно, Николай I), в котором развивает широкий план организации силами русской литературной общественности контрудара по западноевропейским "клеветникам, врагам России". В числе публикаций, задуманных Пушкиным для отражения нападок на Россию, должны были занять место и материалы, характеризующие историческую несостоятельность притязаний польских националистов на Украину. Ведь именно об этом речь шла и в "Бородинской годовщине": Куда отдвинем строй твердынь? За Буг, до Ворсклы, до Лимана? За кем останется Волынь? За кем - наследие Богдана? Разумеется, борьбу с агрессивной зарубежной печатью рациональнее всего было бы вести не на русском, а на наиболее распространенном в Западной Европе французском языке, чем и объясняется французский текст очерка истории Украины, над которым работал Пушкин. Взятие Варшавы в августе 1831 г. и последовавшая затем быстрая ликвидация всех очагов восстания в Польше и в Литве сделали ненужным начатый Пушкиным исторический очерк. Интересно, однако, что в 1836 г., комплектуя первую книжку "Современника", Пушкин в свой широко развернутый разбор "Сочинений Георгия Кониского" включает несколько замечательных страниц той самой "Истории Руссов", которой он вдохновлялся, задумывая свою "Историю Украины". 1) Перевод: Украиной, или Малороссией, называют обширное пространство, соединенное с колоссом Россией и состоящее из губерний Черниговской, Киевской, Харьковской, Полтавской и Подольской. Климат там мягок, земля плодородна; страна в своей западной части покрыта лесом. На юге тянутся огромные равнины, пересекаемые широкими реками, где путешественник не встретит ни леса, ни холма. Славяне с незапамятных времен населяли эту обширную область; города Киев, Чернигов и Любеч не менее древни, чем Новгород Великий, свободный торговый город, основание которого относится к первым векам нашей эры. Поляне жили на берегах Днепра, северяне и суличи - на берегах Десны, Сейма и Сулы, радимичи - на берегах Сожа, дреговичи - между Западной Двиной и Припятью, древляне - в Волыни, бужане и дулебы - по Бугу, лутичи и тиверцы - у устьев Днестра и Дуная. К середине девятого века Новгород был завоеван норманнами, известными под именем варяго-руссов. Эти предприимчивые удальцы, вторгаясь далее в глубь страны, подчинили себе одно за другим племена, жившие на Днепре, Буге, Десне. Различные славянские племена, принявшие имя русских, увеличили войска своих победителей. Они захватили Киев, и Олег сделал его своей столицей. Варяго-руссы стали грозой Восточной Римской империи, и не раз их варварский флот появлялся угрозой у стен богатой и слабой Византии. Не будучи в состоянии отразить их силой оружия, она гордилась тем, что смирила их посредством религии. Дикие поклонники Перуна услышали проповедь евангелия, и Владимир принял крещение. Его подданные с тупым равнодушием усвоили веру, избранную их вождем. Русские, наводившие ужас на отдаленные народы, сами постоянно подвергались нападениям соседних племен: болгар, печенегов и половцев. Владимир разделил между своими сыновьями земли, завоеванные его предками. Эти князья в своих уделах являлись представителями государя, которым было поручено подавлять возмущения и отражать нападения врагов. Это, как мы видим, вовсе не была феодальная система, основанная на независимости отдельных лиц и на равном праве их участия в добыче. Но вскоре начались раздоры и войны, длившиеся непрерывно более чем двести лет. Столица государя была перенесена во Владимир. Чернигов и Киев потеряли постепенно свое значение. Тем временем в южной России возникли другие города: Корсунь и Богуслав на Роси (в Киевской губернии), Стародуб на Бабенце (в Черниговской губ.), Стрецк и Вострецк (в Черниговской губ.), Триполь (под Киевом), Лубны и Хорол (в Полтавской губ.), Новгород-Северский (в Черниговской губ.). Все эти города существовали уже к концу XIII века. В то время как внуки Владимира Великого занимались раздорами и воинственные племена, обитавшие к востоку от Черного моря, оказывали помощь одним из них, чтобы делить добычу, доставшуюся от других, неожиданное бедствие обрушилось на русских князей и весь народ. Татары появились у границ России. Им предшествовали все те же половцы, прогнанные со своих пастбищ и массами устремившиеся к тем князьям, которым раньше они служили или которых разоряли. Князья собрались в Киеве. Война была решена; отовсюду стекался народ и становился под знамена. Один только Юрий, великий князь владимирский, не пожелал принять участие в опасностях похода. Он ожидал ослабления уделов в результате этой войны. Войска князей, соединившись с половцами, продвигались против неведомого, но уже грозного врага. Татарские послы прибыли на берег Днепра в то время, как русские войска начали переправу. Они предложили князьям союз против половцев, но последние употребили все свое влияние, и послы были перебиты. Войска продвигались все дальше; между тем не замедлили вспыхнуть раздоры. Два Мстислава, князь киевский и князь галицкий, дошли до открытого разрыва. Прибыв на берег Калки (река в Екатеринославской губернии), Мстислав галицкий перешел ее со своим войском, в то время как остальная армия, под начальством князя киевского, укрепилась на противоположном берегу. На следующий день (31 мая 1224 года) враг появился, и началась битва между татарскими войсками и передовым отрядом, состоявшим из войск князя галицкого и половцев. Последние вскоре дрогнули и внесли беспорядок в ряды русских. Те еще сражались, воодушевляемые примером храброго Даниила Волынского, но безрассудная гордость князей была причиной их гибели. Мстислав киевский не посылал подкрепления князю галицкому, а тот его не желал просить. Вскоре смятение объяло всех; бегущие половцы убивали русских, чтобы поскорее их грабить. Русские отступили за Калку, преследуемые татарами, и миновали лагерь князя киевского, который, оставаясь неподвижным зрителем их поражения, еще рассчитывал на собственные силы, чтобы отразить победителей, которые скоро его окружили. Татары начали переговоры, которые позволили им овладеть лагерем. Произошло страшное избиение. Мстислав и некоторые другие князья подверглись ужасной участи: татары связали их и положили на землю, покрыли доской, на которую сели, раздавив их заживо. Так погибло войско, еще недавно грозное. Татары преследовали русских до Чернигова и Новгорода-Северского, предавая все огню и мечу. Внезапно победители остановились, и их орда ушла на восток, где она соединилась с великой армией Чингисхана, стоявшей в то время в Бухаре (франц.). Table-Talk Английское название рукописного сборника анекдотов и размышлений подсказано было Пушкину, возможно, только что вышедшим в Лондоне изданием застольных бесед любимого Пушкиным поэта Кольриджа "Specimens of the Table-Talk of the late Samuel Taylor Coleridge. In two volumes", London, 1835 ("Образцы застольных бесед покойного Самуэля Кольриджа. В двух томах", Лондон, 1835). Пушкин приобрел эту книгу и пометил в ней: "купл. 17 июля 1835 года, день Демид. праздн., в годовщину его смерти". "Когда в 1815 году дело шло..." (стр.206). ...в 1815 году дело шло о восстановлении Польши. - Обсуждение судьбы Польши, которая с 1807 г. (Тильзитский мир) называлась великим герцогством Варшавским и находилась под властью Наполеона I. Восстановление независимой Польши в 1815 г. не состоялось; напротив, на Венском конгрессе (1815) был решен новый, четвертый раздел Польши. Граф Поццо-ди-Борго К.О. (1768-1842) - русский посол во Франции в 1814-1832 гг. ...свое мнение - записка Лагарпа и Поццо-ди-Борго от 25 июня 1814 г. о политическом положении дел в Европе (см. Н. К. Шильдер, Император Александр I, т. III, изд. 2-е, СПб. 1905, стр. 533-537). Князь Козловский П. Б. был участником Венского конгресса. С его слов Пушкин и сделал запись. 1) Граф Поццо благоразумнее меня; сознаюсь в этом. Но твердо знаю, что я совестливее, и вы можете это ему передать (франц.). 2) Возможно; потому-то в данном случае я и говорил не как исповедник (франц.). "Суворов наблюдал посты..." (стр. 206). Потемкин Г. А. (1739-1791) - знаменитый деятель екатерининской эпохи, фаворит Екатерины II. Один из самых низких угодников Потемкина - С. Ф. Уваров (ум. в 1788 г.), флигель-адъютант Екатерины II, отец реакционного деятеля, министра народного просвещения, врага Пушкина, С. С. Уварова. Сенькою-бандуристом прозвал Уварова Потемкин - "он мастер был играть на бандуре и с нею в руках плясал вприсядку" (Ф. Ф. Вигель, Записки, ч. IV, М. 1892, стр. 169). Divide et impera Divide et impera (разделяй и властвуй) - формула, которой руководствовался римский сенат. Махиавеллическое - то есть беспринципное, циническое, от имени Макиавелли (1469-1527), знаменитого итальянского политического писателя, которому принадлежит афоризм "цель оправдывает средства" (в книге "Государь"). 1) Разделяй и властвуй (лат.). "Езуит Посвин..." Посвин - римский дипломат Антонио Поссевино; приезжал в Россию при Иване Грозном в 1581 г. с целью присоединения русской церкви к католической и способствовал заключению перемирия между Россией и Польшей в 1582 г. Он соединил в одной книге... - "Суждение о четырех писателях" (1592). Conringius - Герман Конринг (1606-1681), немецкий историк и врач. "Il principe" - "Государь", самое известное сочинение Макиавелли, трактат о государстве. "Человек по природе своей..." (стр. 207). "Человек по природе своей..." - начальные слова "Рассуждения по поводу первой декады Тита Ливия" Макиавелли. Дюкре-Дюминиль Ф.-Г. (1761-1819) - французский писатель, автор многочисленных "моралистических" романов, пользовавшихся успехом у широкой публики. "Отелло от природы не ревнив..." (стр.208). Сходная мысль была высказана Кольриджем в книге "Specimens of the Table-Talk...". В своем подражании - в трагедии "Заира". Приведенный Пушкиным стих взят из первого действия, пятой сцены. 1) Я не ревнив... Если бы я ревновал когда-нибудь!.. (франц.) "Однажды маленький арап..." (стр. 208). Маленький арап - прадед Пушкина по матери, Абрам Петрович Ганнибал. "Денис Давыдов явился однажды..." (стр. 208). Главнокомандующий - граф М. Ф. Каменский, фельдмаршал. Этот анекдот записан Пушкиным в другом варианте еще в лицейском дневнике. "Дельвиг однажды вызвал на дуэль Булгарина..." (стр. 209). Конфликт между Дельвигом и Булгариным был вызван недостойным поведением Булгарина, встретившего в штыки новый литературный альманах "Северные цветы", организованный Дельвигом. Обострился конфликт в конце января 1825 г., когда, по-видимому, Дельвиг и вызвал Булгарина на дуэль. Ликвидирована история была в конце апреля 1825 г., когда Рылеев, в качестве секунданта Булгарина, написал ему следующую записку: "Любезный Фадей Венедиктович! Дельвиг соглашается все забыть с условием, чтобы ты забыл его имя, а то это дело не кончено. Всякое твое громкое воспоминание о нем произведет или дуэль или убийство. Dixit" (Он сказал (лат.), то есть: это его последнее слово). Твой Рылеев" (см. "Литературное наследство", т. 59, 1954, стр. 147-152). Я на своем веку видел более крови... - Булгарин участвовал в ряде войн - сперва в русской армии, в походах против Франции (1807), в Финляндии (1808), а затем во французской армии в походах Наполеона (1811-1812) против Италии, Испании и России. "Я встретился с Надеждиным..." (стр. 209). Пушкин познакомился с Надеждиным 22 марта 1830 г., через год после появления его статей о "Графе Нулине" и о "Полтаве" (в "Вестнике Европы", 1829, ЭЭ 3, 8 и 9). Погодин писал об этой встрече: "Были у меня еще Аксаков, Надоумко (псевдоним Надеждина), которому хотел я внушить больше уважения к Пушкину, а последнему - хоть лучшего мнения, и удалось отчасти..." ("Русский архив", 1882, Э 6, стр. 162). "Лица, созданные Шекспиром..." (стр. 210). Скупой Мольера - герой одноименной комедии. Шайлок Шекспира - герой комедии "Венецианский купец". Лицемер Мольера - герой его пьесы "Тартюф". Анджело - герой комедии Шекспира "Мера за меру". Фальстаф - действующее лицо пьес Шекспира "Виндзорские кумушки", "Король Генрих IV", "Генрих V". *** был второй Фальстаф - А. Л. Давыдов. "Когда Пугачев сидел на Монетном дворе..." (стр. 211). Об этом последнем периоде жизни Пугачева Пушкин рассказывает в главе восьмой "Истории Пугачева". "Дмитриев предлагал императору Александру..." (стр. 212). Дмитриев И. И. был в 1810-1814 гг. министром юстиции. Муравьев - вероятно, И. М. Муравьев-Апостол. С 1802 по 1805 г. был посланником в Мадриде. По возвращении не получил никакого назначения. Пален П. А. (1745-1826) - петербургский военный губернатор в последние месяцы жизни Павла I, глава заговора против него. Дело 11 марта - убийство Павла I 11-го марта 1801 г. Рибас И. (1749-1800), адмирал, подал мысль о свержении Павла I. Падение Панина... все произошло по его плану. - Панин Н. П. (1770-1837), вице-канцлер; ему принадлежит план объявления Павла сумасшедшим и регентства Александра. Назначенный членом Коллегии иностранных дел (фактически он был министром) тотчас же по воцарении Александра, Панин в сентябре 1801 г. был принужден просить об увольнении, а в 1804 г. ему было запрещено пребывание в столицах. Государыня Мария Федоровна - вдова Павла I. "Граф К. Разумовский был в заговоре 1762 г." (стр. 213). В результате заговора 1762 г. Екатерина II была возведена на престол, а Петр III отрекся. Алексей Орлов - А. Г. Орлов-Чесменский (1737-1807), один из руководителей заговора. Дед мой посажен был в крепость - см. об этом в седьмой строфе "Моей родословной". "Славный анекдот об указе..." (стр. 214). О Я. Ф. Долгоруком см. в статье "О русской истории XVIII века" и прим. к ней. "Гете имел большое влияние..." (стр. 215). Два раза Байрон пытался бороться... - Пушкин имеет в виду "Манфреда" и "Преображенного урода", произведения Байрона, написанные под влиянием "Фауста" Гете. ...и остался хром, как Иаков. - Имеется в виду библейский образ Иакова, боровшегося с богом и оставшегося после борьбы хромым (Книга Бытия, глава 32, стихи 25-31). "Зорич был очень прост..." (стр. 215). Зорич С. Г. (1745-1799) - флигель-адъютант и генерал-майор, один из фаворитов Екатерины II. Домашний театр Зорича находился в его имении Шклов, пожалованном ему Екатериной (под Могилевом). "Annette et Lubin" - комическая опера, либретто Фавара и Вуазенона, музыка Блеза (в русском тексте она исполнялась в Москве в 1791 г. под названием "Анюта и Любим"). "Когда граф д'Артуа приезжал в Петербург..." (стр. 216). Граф д'Артуа (1757-1836) - будущий король французский Карл X. Был в Петербурге, находясь в эмиграции после казни в 1793 г. Людовика XVI, в звании наместника королевства. Государыня - Екатерина II. 1) На этот раз я сама принимаю на себя обязанность быть капитаном гвардии графа д'Артуа (франц.). "Государь долго не производил Болдырева..." (стр. 216). Болдырев А.А. (ум. 1857) - петербургский плац-майор. Николай I "сам поздравлял лиц первых четырех классов с награждениями, прежде чем таковые печатались в высочайших приказах" ("Русский архив", 1898, Э 2). "Графа Кочубея похоронили..." (стр. 216). О смерти кн. В. П. Кочубея (3 июня 1834 г.) см. в дневнике Пушкина и в письмах его к жене. "Кречетников, при возвращении своем из Польши..." (стр. 216). Кречетников М. Н. (1729-1793), генерал-аншеф, после второго раздела Польши - генерал-губернатор Литвы. Анекдот относится к 1792 г., когда Кречетников командовал русскими войсками, вторгшимися в Польшу. "Французские принцы имели большой успех..." (стр. 217). Французские принцы - сыновья Людовика-Филиппа, короля французского в 1830-1848 гг.: Фердинанд-Филипп и Людовик-Карл. В Берлине они были в мае 1836 г. с целью примирить европейские дворы с династией Орлеанов, занявших престол в результате революции 1830 г. Витгенштейн - Ф.-К. Сайн-Витгенштейн-Гогенштедт (1766-1837), министр двора Пруссии. Брессон К. - французский посол в Берлине. 1) Но, мой дорогой г. Брессон, ведь это же вовсе непристойно; ваши принцы принадлежат к дому Бурбонов, а не Ротшильдов (франц.). "Голландская королева..." (стр. 217). 1) "У меня были по отношению к вам враждебные намерения". - "Какие же, ваше величество?" - "Я хотела появиться, вся покрытая бурбонскими лилиями". - "Ваше величество, поверьте, что я отдал бы всю мою кровь за право носить эту эмблему" (франц.). "Генерал Раевский был насмешлив..." (стр. 218). Генерал Раевский - Николай Николаевич Раевский (старший), о котором см. заметку "О некрологии генерала Н. Н. Раевского" и письмо Пушкина к брату от 24 сентября 1820 г. Первый рассказ относится к русско-турецкой войне 1810-1811 гг. Главнокомандующий гр. Н. М. Каменский (1776-1811) не любил Раевского, отличившегося при взятии Силистрии и под Шумлою, и удалил его, хотя и с повышением, в Яссы. "Будри, профессор французской словесности..." (стр. 218). Де Будри Давид Иванович (1756-1821), приехал в Россию в 1784 г. (до революционной деятельности Марата) воспитателем детей В. П. Салтыкова. Впоследствии преподавал в Петербурге французский язык в пансионах, гимназии и частных домах, а при основании лицея был назначен его профессором. Однокурсник Пушкина М. А. Корф в своей записке о Пушкине писал, что Будри "один из всех данных нам наставников вполне понимал свое призвание, как человек в высшей степени практический, и наиболее способствовал нашему развитию, отнюдь не в одном познании французского языка" ("Современник", 1863, т. 97, Э 7, стр. 136). Равальяк (1578-1610) - убийца французского короля Генриха IV. 1) Это он тайно обрабатывал мысль Шарлотты Кордэ и сделал из этой девушки второго Равальяка (франц.). О Дурове (стр. 219). О знакомстве Пушкина с Владимиром Андреевичем Дуровым в Кисловодске в 1829 г. рассказывает М. И. Пущин в своих воспоминаниях "Встреча с А. С. Пушкиным за Кавказом": "Тут явилась замечательная личность, которая очень была привлекательна для Пушкина, сарапульский городничий Дуров, брат той Дуровой, которая служила в каком-то гусарском полку во время 1812 года, получила георгиевский крест и после не оставляла мужского платья, в котором по наружности ее, рябой и мужественной, никто не мог ее принять за девицу. Цинизм Дурова восхищал и удивлял Пушкина; забота его была постоянная заставлять Дурова что-нибудь рассказывать из своих приключений, которые заставляли Пушкина хохотать от души; с утра он отыскивал Дурова и поздно вечером расставался с ним. Приближалось время отъезда; он условился с ним ехать до Москвы; но ни у того, ни у другого не было денег на дорогу. Я снабдил ими Пушкина на путевые издержки; Дуров приютился к нему. Из Новочеркасска Пушкин мне писал, что Дуров оказался chevalier d'industrie (мошенником (франц.)), выиграл у него пять тысяч рублей, которые Пушкин достал у наказного атамана, и, заплативши Дурову, в Новочеркасске с ним разъехался, поскакал один в Москву и вероятно с Дуровым никогда более не встретился" (Л. Майков, Пушкин, СПб. 1899, стр. 393-394). См. также письма Пушкина к В. А. Дурову от 16 июня 1835 г. и 17 и 26 марта 1836 г. в т. 10. "Записки" Н. А. Дуровой (1783-1866) - "Кавалерист-девица, происшествие в России", СПб. 1836. См. две заметки Пушкина о "Записках" Дуровой в т. 6. Ротшильд - банкир Джемс Ротшильд (1792-1858), второй богач Франции (после короля Людовика-Филиппа). Английский посланник в Петербурге в 1829-1830гг. был лорд Хейтесбери, с которым Пушкин был знаком. "Некто князь X***..." (стр. 221). Анекдот связывают с князем Н. А. Хованским, который был известен беспутной жизнью, тяжбами и судебными делами. Был обвинен в ябедничестве, в связи с чем императрица Елизавета Петровна издала указ об искоренении ябедничества (1752 г.). "Публикованный бездельник князь Хованский, который многократно судей и права умел употребить к своему закрытию и избавлению от петли", - сказано о нем в письме Ломоносова к Шувалову от 1 ноября 1753 г. В связи с этим анекдот, по-видимому, следует отнести ко времени царствования Елизаветы Петровны, а не Екатерины II. В таком случае ошибочно упоминание фельдмаршала генерала Салтыкова - доверенного лица при Екатерине II. "У Крылова над диваном..." (стр. 221). Крылов И. А. - баснописец. "Потемкину доложили однажды..." (стр. 222). Бедняк не без таланта - итальянец Розатти, бывший скрипачом в одном из французских полков, а затем служивший у Потемкина под именем графа Морелли и во время русско-турецкой войны 1787-1791 гг. получивший чин полковника. "Потемкин, встречаясь с Шишковским..." (стр. 223). Шешковский С. И. (1727-1794) - обер-секретарь Тайной экспедиции Сената, фактически глава тайной полиции при Екатерине II, "домашний палач кроткой Екатерины", по словам Пушкина. Вел следствие по делам Пугачева, казнью которого он руководил; Радищева, Новикова; при допросах применял пытки. "N. N., вышедший из певчих...". (стр. 223). N. N. - Полторацкий М. Ф. (1729-1795), придворный певчий, затем регент придворного хора и директор певческой капеллы. В 1783 г. М. Ф. Полторацкий получил чин действительного статского советника, приравненный в гражданской службе к генеральскому чину. "Однажды Потемкин, недовольный запорожцами..." (стр. 223). Первоначально ответ запорожца был написан Пушкиным по-русски: "Тут дива нет, - отвечал запорожец. - У нас есть такие бандуристы, что как заиграют в Сече, так в Питере затанцуют". "Князь Потемкин во время очаковского похода..." (стр. 224). Графиня*** - кн. Е. Ф. Долгорукова, дочь одного из убийц Павла I. Пушкин был с ней знаком и дал ей резкую характеристику в дневнике от 14 апреля 1834 г. Муж - князь В. В. Долгоруков, генерал-поручик, находившийся в 1788 г. при осаде и штурме Очакова. Разговоры Н. К. Загряжской (стр. 225). Наталья Кирилловна Загряжская (1747-1837) - дочь малороссийского гетмана графа Разумовского, по мужу приходилась теткой теще Пушкина, Н. И. Гончаровой. Пушкин представился Загряжской в конце июля 1830 г., о чем писал невесте тогда же, и посещал ее салон, бывший одним из самых видных в Петербурге в течение более шестидесяти лет. Один из рассказов Загряжской Пушкин записал в дневнике 4 декабря 1833 г. Позднее, в 1835 г., по совету Жуковского, поэт решил более серьезно заняться этим и записал девять рассказов Загряжской, введя их в свое собрание анекдотов "Table-Talk". Ветошкин - Загряжская ошибочно назвала так И. Е. Свешникова, крестьянина Тверской губ. ...выучиться всему этому. - Свешников самостоятельно овладел древними языками. Ромм Жильбер (1750-1795) - воспитатель сына Строганова, деятель французской революции; заколол себя кинжалом, чтобы избежать гильотины; жил в семье Строгановых до 1787 г. Подписал... определение - смертный приговор Людовику XVI. Граф Никита Иванович - Панин. Князь Григорий Александрович - Потемкин. Знаменское - имение гр. К. Г. Разумовского близ Петергофа. Василий Иванович - Разумовский (1727-1800), генерал-майор и егермейстер, двоюродный племянник К. Г. Разумовского. Рассказанное Загряжской происходило 28 и 29 июня 1762 г. Отец Загряжской не был в числе лиц, находившихся 28 июня с Петром III. Миних - В 1762 г. возвращенный из двадцатилетней ссылки и восстановленный в правах фельдмаршал Миних находился при Петре III. Из Кронштадта Петр III отправился на галере в Ораниенбаум, куда прибыл утром 29 июня. Отсюда он послал два письма Екатерине: первое с обещанием полного примирения, второе с отречением от престола. В тот же день арестованный Петр III был перевезен А. Г. Орловым в Петергоф, а затем в Ропшу, где был задушен 7 июля. См. еще запись Пушкина в дневнике от 4 декабря 1833 г. Машенька - племянница Н. К. Загряжской, впоследствии гр. Кочубей. Орлов А. Г. (1737-1808) - один из главных деятелей переворота 1762 г., брат Г. Г. Орлова, фаворита Екатерины II. ...sa balafre. - О том, как Алексей Орлов получил шрам на щеке, Пушкин рассказывает в черновом замечании, не введенном в текст "Замечаний об Истории Пугачева": "Анекдот о разрубленной щеке слишком любопытен. Четыре брата Орловы (потомки стрельца Адлера, бунтовщика, пощаженного Петром Великим за его хладнокровие перед плахою), были до 1762 года бедные гвардейские офицеры, известные буйною и беспутною жизнью. Народ их знал за силачей - и никто в Петербурге с ними не осмеливался спорить, кроме Шванвича, такого же повесы и силача, как и они. Порознь он бы мог сладить с каждым из них, но вдвоем Орловы брали над ним верх. После многих драк они между собою положили, во избежание побоев, следующее правило: один Орлов уступает Шванвичу, и, где бы его не встретил, повинуется ему беспрекословно. Двое же Орловых, встретя Шванвича, берут перед ним перед, и Шванвич им повинуется. Такое перемирие не могло долго существовать. - Шванвич встретился однажды с Федором Орловым в трактире и, пользуясь своим правом, овладел бильярдом, вином и девками. Он торжествовал, как вдруг, откуда ни возьмись является тут же Алексей Орлов, и оба брата по силе договора отымают у Шванвича вино, бильярд и девок. Шванвич уже хмельной хотел воспротивиться. Тогда Орловы вытолкали его из дверей. Шванвич в бешенстве стал дожидаться их выхода, притаясь за воротами. Через несколько минут вышел Алексей Орлов, Шванвич обнажил палаш, разрубил ему щеку и ушел; удар пьяной руки не был смертелен. Однако ж Орлов упал. Шванвич долго скрывался, боясь встретиться с Орловыми. Через несколько времени произошел переворот, возведший Екатерину на престол, а Орловых на первую степень государства. Шванвич почитал себя погибшим. Орлов пришел к нему, обнял его и остался с ним приятелем. Сын Шванвича, находившийся в команде Чернышева, имел малодушие пристать к Пугачеву и глупость служить ему со всеусердием. Граф Алексей Орлов выпросил у государыни смягчение приговора" (Акад. изд., т. 9, кн. 1, стр. 479-480). "Потемкин, сидя у меня, сказал...". "У меня там есть в Крыму..." - После присоединения Крыма к России в 1783 г. Потемкин стал его наместником и фактическим владельцем огромного количества земель, часть которых он распределял между придворными. Тамара Василий Степанович (1746-1819) - чиновник канцелярии Потемкина. В то время Кочубей сватался за Машу. - Племянница Н. К. Загряжской М. В. Васильчикова вышла замуж за Кочубея 13 июня 1799 г. Этим и определяется время действия рассказов Загряжской. И предчувствие его сбылось. - Потемкин умер за пять лет до смерти Екатерины II. "Orloff etait regicide dans l'ame...". А. Г. Орлов возглавлял убийство Петра III. В убийстве Павла I он участия не принимал, живя в годы его царствования за границей (в Лейпциге). Анна Алексеевна - Орлова-Чесменская (1785-1848), в то время юная девушка, жившая с отцом за границей, впоследствии известная покровительница архимандрита Фотия (см. эпиграммы, приписываемые Пушкину: "Разговор Фотия с гр. Орловой" и "Гр. Орловой-Чесменской", т. 2, стр. 509 и 510). "Я была очень смешлива...". Государь - Петр III. О характере шуток Петра III рассказывает Е. Р. Дашкова: "Император приходил в придворную церковь лишь к концу обедни; он гримасничал и кривлялся, передразнивая старых дам, которым он приказал делать реверансы на французский лад вместо русского наклонения головы. Бедные старушки еле удерживались на ногах, когда им приходилось сгибать колени..." ("Записки княгини Дашковой". Перевод с французского. СПб. 1907, стр. 30). 1) Это был большой умница, мастер рассуждать, он бы вам Апокалипсис сделал ясным (франц.). 2) Это невозможно. - Мой дорогой г-н Ромм, я вам повторяю то, что все говорят. Впрочем, если хотите проверить, можете повидать Ветошкина у князя Потемкина, - он бывает у него каждый день. - Я непременно так и сделаю (франц.). 3) Ну что? - Я не могу прийти в себя от изумления: это настоящий ученый (франц.). 4) в придворных платьях (франц.). 5) в трюм (франц.). 6) ухаживая за ними (франц.). 7) учительница по клавесину (франц.). 8) Я не могу оставаться в Петербурге. - Почему это? - Зимой я могу давать уроки, а летом все разъезжаются по дачам, и я не в состоянии оставаться без работы. - Мадемуазель, вы не уедете; надо это уладить так или иначе (франц.). 9) Орлов был плохо воспитан и отличался дурным тоном (франц.). 10) Я нашла это выражение весьма пошлым и очень неприличным. Он был человеком неглупым и впоследствии, я думаю, приобрел манеры. Его шрам делал его похожим на разбойника (франц.). 11) Орлов был в душе цареубийцей, это было у него как бы дурной привычкой (франц.). Богородицыны дочки (стр. 231). Царевича Алексея Петровича положено было отравить ядом. - Речь идет о казни царевича, решенной Петром I (в 1718 г.), см. "Историю Петра" (т. 8). Все это мало правдоподобно. - В "Истории Петра", писавшейся позднее, сказано: "Царевич умер отравленный". Шестерых заговорщиков - их было семеро: три брата Орловы: Г. Г. (1734-1783), фаворит Екатерины II, впоследствии генерал-аншеф; А. Г. (см. выше); Ф. Г. (1741-1796), впоследствии генерал-аншеф, обер-прокурор правительствующего сената; граф Панин П. И. (см. выше); князь Волконский М. Н. (1713-1788), впоследствии генерал-аншеф; граф Разумовский К. Г. (см. выше); Никита Панин (1718-1783), старший член Иностранной коллегии, известный дипломат. Заметка при чтении "Истории Государства Российского" (стр. 233). Черновой набросок, имеющий в виду "Историю" Карамзина, т. VII, глава 4, датируется 1818-1819 гг. Замечания на "Анналы" Тацита (стр. 233). Заметки, не имеющие заголовка, датируются 1825-1826 гг., так как Пушкин именно в эту пору читал Тацита во французском издании: Тасite, Traduction nouvelle avec le texte latin en regard. Par Dureau de Lamalle, 3-me ed., Paris, 1818. 14 апреля 1826 г., отвечая на недошедшее до нас письмо Пушкина о Таците, в котором, видимо, Тиберий еще более определенно сравнивался с Александром I, П. А. Плетнев выражал пожелание о широком распространении его критических заметок: "Я бы очень желал, чтобы ты несколько замечаний своих на Тацита пустил в ход с цитатами. Это у многих повернуло бы умы". С замечаниями на "Анналы" Тацита связано письмо Пушкина к Дельвигу от 23 июля 1825 г. (см. т. 9). Старинные пословицы и поговорки (стр. 236). Некоторые из этих пословиц выписаны Пушкиным из двух сборников, сохранившихся в его библиотеке: 1. "Собрание 4291 древних российских пословиц", М. 1770; 2. "Полное собрание русских пословиц и поговорок, расположенных по азбучному порядку", СПб. 1822. На одной из страниц первого сборника рукою Пушкина сделана приписка: "В кабак далеко, да ходить легко. В церковь близко, да ходить склизко". Одна из пословиц, выписанных Пушкиным, использована была им в "Арапе Петра Великого" в 1827 г. ("Не твоя печаль чужих детей качать"), а другая ("Кто в деле, тот и в ответе") учтена в рецензии на роман Загоскина "Юрий Милославский" в 1830 г. В пору своей поездки в места, связанные с восстанием Пугачева, Пушкин в записной своей книжке отметил несколько поговорок: "Нынче калмыки так обрусели, что готовы с живого шкуру содрать" (слова мордвина 16 сентября 1833 г.). И далее: "Долгая молитва - широкий крест. Хорошего не лизать - дурного не тесать". Je suppose sous un gouvernement despotique... (стр. 237). Заметка, условно датируемая 1825-1826 гг., в несколько иронической форме подчеркивает органическую связь самодержавия с крепостным правом. 1) Перевод: Я предполагаю в условиях деспотического государства существование рабов и людей свободных, то есть таких, коих собственность и воля зависят от законов монарха, и таких, которые являются собственностью каких-нибудь лиц. Этот порядок приближается к патриархальному строю, избавляет правительство от бесконечного количества затруднений, потрясений, упрощает управление и придает ему большую мощь. Итак, остерегайтесь уничтожить рабство, особенно в монархическом государстве. Свобода крестьян (франц.). Удельные князья... (стр. 238). Заметка, условно датируемая 1830-1831 гг., тематически связана со следующей. Les seigneurs feоdaux... (стр. 238). Заметка, условно датируемая 1830-1831 гг., тематически связана с предшествующей. ...и то весьма неопределенно. - Незаконченность этого суждения Пушкина проф. С. В. Юшков объясняет тем, что поэт "не нашел и не мог найти в известных ему исторических работах материала о различии прав и обязанностей между удельными князьями" ("Историк-марксист", 1937, Э 1, стр. 60). 1) Владетельные феодалы имели одни по отношению к другим обязанности и права (франц.). Мнение митрополита Платона о Дмитрии Самозванце... (стр. 239). Заметка, не имеющая заголовка, связана, вероятно, с работой Пушкина над предисловием к отдельному изданию трагедии "Борис Годунов". Митрополит Платон - Платон Левшин (1737-1812), митрополит московский. Источник, из которого Пушкиным взято его высказывание о Дмитрии Самозванце, не установлен. Разумовский, Никита Панин (стр. 239). Запись, датируемая началом 1831 г. и сделанная Пушкиным со слов А. М. Щербининой (1760-1831), дочери кн. Е. Р. Дашковой, передает некоторые детали подготовки свержения Петра III и возведения на престол Екатерины II. В основной своей части рассказ А. М. Щербининой восходит к неизданным еще в эту пору запискам кн. Е. Р. Дашковой. 1 ...заговорщики. Г-н Дашков - посол в Константинополе. Влюблен в Екатерину. Петр III ревнует к Елизавете Воронцовой (франц.). Выписки из Четь-Миней (стр. 239). Выписки, сделанные Пушкиным из январских Четь-Миней, условно датируются 1831 г. на основании письма Пушкина к П. А. Плетневу от первой половины апреля этого года: "Присоветуй Жуковскому читать Четь-Минею, особенно легенды о киевских чудотворцах, прелесть простоты и вымысла". Преподобный Савва Игумен (стр. 240). Выписка из "жития" Саввы Сторожевского датируется началом 30-х гг. на основании водяного знака рукописи ("1830"). О Генеральных Штатах (стр. 242). Заметка, не имеющая заголовка, условно датируется 1831 г., когда Пушкин занят был изучением материалов, связанных с историей французской революции. Пушкин комментирует в своей заметке выписки из речей, произнесенных 17 июня 1789 г. на заседании Генеральных Штатов, во время прений о праве "третьего сословия" на представительство интересов всей нации. ...24 millions d'hommes contre 200 000 ... Bailly. - Пушкин ошибочно приписывает эти слова Жану-Сильвену Байи (1736-1795), члену Генеральных Штатов, впоследствии первому председателю Национального собрания. В действительности эти слова принадлежали аббату Сийесу, повторившему в своей речи в заседании Генеральных Штатов основные положения своей известной брошюры "Что такое третье сословие?". Rabaut St. Etienne - Рабо Сент-Этьен-Жан-Поль (1743-1793), французский публицист и политический деятель, примыкавший к жирондистам. Le mode etabli par les etats generaux - однопалатная система народного представительства. 1)Перевод: Менее всего допустимо, чтобы 24 миллиона человек против 200 000 имели половину голосов. Байи. Но эти 200 000 были уже в некотором роде отборная часть нации, хотя и облеченная чрезмерными преимуществами, но представляющая собою класс просвещенный и имущий. Поэтому было неразумно обессиливать этот класс, а следовало внести только некоторые изменения. Было неразумно не рассматривать эти 200 000 как часть 24 миллионов. Третье сословие равняется нации минус знать и духовенство. Рабо де-Сент-Этъен. Это значит: нация равняется народу минус его представители. Порядок, установленный Генеральными Штатами, являлся по существу республиканским - духовенство и знать, представлявшие собою верхнюю палату, являлись не промежуточной ступенью между королевской властью и народом, а лишь одним крылом той же палаты (франц.). О 18 брюмера (стр. 242). Заметка сделана со слов Дон Хуана Мигэля Паэса де ла Кадена, испанского посланника в России с 1825 по 1835 г. Материалы Бурьена, на которые ссылается Пушкин, имеют в виду "Memoires de la Bourienne" (т. III, гл. 8), изданные в Париже в 1829-1830 гг. Мемуары Бурьена (1769-1834), личного секретаря Наполеона I, являются, как это недавно было установлено, фальшивкой. Comte J. Pouchkine. - Граф И. А. Мусин-Пушкин (1783-1836), гофмейстер, брат приятеля Пушкина. 1) Перевод: Господин Паэс, в то время секретарь посольства в Париже, подтвердил мне рассказ Бурьена. Узнав за несколько дней, что готовилось что-то серьезное, он прибыл в Сен-Клу и отправился в залу Пятисот. Он видел, как Наполеон поднял руку, требуя слова, он слышал его бессвязные слова, он видел, как Дестрем и Брио схватили его за шиворот и трясли его. Бонапарт был бледен (от гнева, отмечает Паэс). Когда он вышел и обратился с речью к гренадерам, он нашел их холодными и мало расположенными оказать ему поддержку. По совету Талейрана и Сийеса, которые находились здесь же, один офицер пошел и сказал что-то на ухо председателю Люсьену. Последний воскликнул: "Вы хотите, чтобы я привлек к ответственности моего брата" и т. д. Не в том было дело, среди общего шума члены Совета Пятисот требовали, чтобы генерал принес извинения собранию. Еще не знали о его намерениях, но бессознательно чувствовали противозаконность его поведения. 10 августа 1832. Вчера испанский посланник сообщил мне эти подробности на обеде у графа И. Пушкина (франц.). В древние времена... (стр. 244). Заметка, условно датируемая 1833-1834 гг., по своей тематике относится, видимо, ко времени занятий Пушкина "Историей Петра". О приказах (стр. 245). Выписка условно датируется (по месту в тетради Пушкина) 1833 г. См. связанную, возможно, с нею заметку "В древние времена...". О соколиной охоте (стр. 245). Выписки, условно датируемые началом 30-х гг., заимствованы из "Урядника, или Нового уложения и устроения чина сокольничья пути" (1668). Возможно, что книга эта понадобилась Пушкину для задуманной им в 1834 г. повести о стрелецком сыне. La liberation de l'Europe... (стр. 246). Заметка, сделанная на обрывке письма неизвестного к Пушкину от 22 апреля 1835 г., тематически очень близка высказываниям Гейне о России в "Путевых картинах". Книгу эту Пушкин читал во французском переводе. 1) Перевод: Освобождение Европы придет из России, потому что только там совершенно не существует предрассудков аристократии. В других странах верят в аристократию, одни презирая ее, другие ненавидя, третьи из выгоды, тщеславия и т. д. В России ничего подобного. В нее не верят (франц.). Заметки при чтении "Нестора" Шлецера (стр. 247). Пушкин читал исследование Августа-Людвига Шлецера "Нестор", судя по ссылкам на его страницы, не в оригинале, а в переводе на русский язык Д. И. Языкова (СПб. 1809). Дата заметок определяется упоминанием в них о "статье" Чаадаева - т. е. его "Философическом письме", появившемся в "Телескопе" 3 октября 1836 г. О литературной собственности... (стр. 247). Набросок датируется серединой декабря 1836 г., так как 11 декабря 1836 г. французский посол в России А. П. Барант обратился к Пушкину с официальным письмом, в котором просил информировать его о русском законодательстве об охране авторских прав. Отвечая на этот запрос, Пушкин изложил 16 декабря 1836 г. основные положения действовавшего в эту пору цензурного устава 1828 г. о литературной собственности. Материалы для заметок о книге С. П. Крашенинникова "Описание земли Камчатки" (стр. 248). 1. О Камчатке. Выписки из книги академика С. П. Крашенинникова "Описание земли Камчатки" (1755), сохранившейся в библиотеке Пушкина во втором издании (1786), вместе с конспектом исторических глав этого труда ("Камчатские дела"), предназначались для задуманной Пушкиным статьи о завоевании Камчатки. Статья намечалась для первой или второй книжки "Современника" 1837 г. 2. Камчатские дела (от 1694 до 1740 года). На обложке рукописи сохранилась дата: "20 января 1837 г.". В нумерации выписок (после У 61) Пушкин допустил описку, перейдя к УУ 71-96 вместо УУ 62-86. 3. Наброски начала статьи о Камчатке. Дата набросков, судя по отметке на обложке рукописи "Камчатские дела", - двадцатые числа января 1837 г. Это - последний из известных нам литературных замыслов Пушкина. Державин (стр. 275). Рассказ о Державине является отрывком из сожженных Пушкиным "Записок". В 1835-1836 гг. Пушкин перебелил воспоминание о Державине и вложил листок в "Table-Talk". Портрет его (где представлен он в колпаке и халате). - Портрет маслом работы Василевского, 1815 г. (ныне - во Всесоюзном музее А.С. Пушкина в Ленинграде). "Вышед из лицея..." (стр. 276). Выпускной акт в лицее был 9 июня 1817 г. Уехал Пушкин в Михайловское 8-10 июля, где пробыл до конца августа. Деревня est le premier... - Источник недописанной цитаты из Вольтера не обнаружен; она должна была, очевидно, развертываться в обычном для Вольтера смысле осуждения деревни. Встреча с П. А. Ганнибалом (стр. 276). Старый арап - Петр Абрамович Ганнибал (1742-1826), дядя матери Пушкина, сын "царского арапа" Абрама Петровича (Ибрагима) Ганнибала. Пушкин навестил его летом 1817 г. в его имении Петровском, расположенном около Михайловского. Карамзин (стр. 276). ...лены печатью вольномыслия. - В уничтоженном начале этого отрывка "Записок" Пушкин писал, очевидно, о своих юношеских политических стихах. Болезнь. - Пушкин проболел шесть недель в январе - феврале 1818 г. Лейтон Яков (1792-1822) - доктор медицины. Одна дама, впрочем, весьма почтенная - кн. Е. И. Голицына, о которой см. прим. к стих. "Простой воспитанник природы..." (т.1). Каченовский бросился на одно предисловие... - в статье "От киевского жителя к его другу" (подписанной буквой Ф.), рецензирующей два французских перевода предисловия к "Истории Государства Российского" ("Вестник Европы", 1819, ЭЭ 2-6). В 1829 г. в заметке "Несколько московских литераторов..." Пушки