есть прекрасные трущобы, счастливые обитатели которых хранят уголь в ваннах... Нет, не то. - Лафайет зажмурился еще сильней и собрался с силами. - Я - член Федеральной комиссии содействия молодоженам. Собираю материал для книги, в которой исследуется время, необходимое молодой семье для устройства привычного беспорядка в новой квартире... - Послушайте, вы не могли бы бредить потише? - вызывающе произнес неприятный голос из дальнего конца камеры. - Я хочу спать. - О, значит, вы все-таки живы? - так же вызывающе ответил Лафайет. - Не могу не восхищаться вашей способностью дрыхнуть без задних ног в этом стойле. - А что вы можете предложить? - последовал незамедлительный ответ. - Жаловаться, не умолкая? - Нам надлежит думать, как отсюда выбраться, - назидательно сказал Лафайет. - Думайте на здоровье, я не помешаю. "Наглый, высокомерный, самоуверенный тип", - неприязненно подумал О'Лири, с трудом сдерживаясь, чтобы не ответить в том же тоне. - Дверь, к сожалению, стальная, - с наигранной веселостью сообщил он. - Надо искать другой путь... - Неужели вас смущает какая-то стальная дверь? Судя по вашему голосу, я решил, что вы сорвете ее с петель и стукнете по голове первого, кто вас остановит. - ...и как можно скорее, - закончил свою мысль Лафайет, заскрежетав зубами. - Прекрасно. Советую не терять времени. А я посплю. За последние двое суток совсем выбился из сил. - Неужели? А я, наверное, пировал и развлекался! За последние двое суток, спустившись с ветряной мельницы, я воевал с великанами и пиратами, два раза сидел в тюрьме, чуть не лишился головы, упал в пропасть, был приговорен к каторжным работам за шпионаж, едва не свалился с ковра-самолета и снова оказался в тюрьме! - Аууаухм! - зевнул его товарищ по камере. - Счастливчик! Лично мне пришлось заключить договор с сумасшедшим принцем, обмануть доверие герцога, провести одну спасательную операцию, улизнуть от злой колдуньи; и все это время меня пинали, били, царапали, колотили и напоследок засадили в тюрьму. - Понятно. Что вы намерены предпринять? - Ничего. Видите ли, все это - сон. Когда я проснусь, вы исчезнете, как дым, и я спокойно займусь своими делами. - Вот оно что! Бедняга, вы, должно быть, свихнулись от одиночества. Это просто смешно, - О'Лири усмехнулся, - считать меня плодом своего воображения. К сожалению, мы живем в реальном мире. - Если вы прекратите болтать и позволите, наконец, мне заснуть, я буду вам крайне признателен, - вежливо заявил наглый голос. - Послушай, Спящая красавица! - не выдержал О'Лири. - Заруби себе на носу, ты сидишь в самой настоящей вонючей тюрьме, по которой бегают мыши, и сгниешь в ней заживо, если не потрудишься приподнять свой зад! - Убирайся! Я хочу спать. - Убрался бы, если б мог. Вставай, соня! Может, вдвоем нам удастся что-нибудь придумать. - Глупости. Тебя здесь нет. Мне необходимо заснуть, а проснусь я, как обычно, на Хетчэр Кроссроудз, в лавке зеленщика Боусера. Лафайет злорадно рассмеялся. - Рассказывай сказки! Где находится Хетчэр Кроссроудз? - В Оклахоме. Тебе не понять. К моему сну это не имеет отношения. - Оклахома... ты из Америки? - Надо же, он знает об Америке. Впрочем, неудивительно. Ведь я разговариваю сам с собой, а следовательно, знаю столько же, сколько я сам. Прощай. Не мешай мне спать. - Подожди, подожди, - взволнованно произнес О'Лири. - Ты хочешь сказать, что прибыл из Соединенных Штатов? Разве ты не туземец? - Соединенных Штатов? Первый раз слышу. И, естественно, я не туземец. Я же не бегаю в набедренной повязке, размахивая копьем. - Не знаю, здесь темно. Но если ты из Оклахомы, то не мог не слышать о США! - Ты имеешь в виду СКА? - Это еще что? - Соединенные Колонии Америки. Прошу тебя, будь добрым воображаемым другом и дай мне уснуть. Пошутили, и ладно. Я устал, а завтра - тяжелый день. Мистер Боусер получил соленые грецкие орехи, и к нам сбежится вся округа. - Попытайся вбить в свою тупую башку, - прорычал О'Лири, - что ты находишься на Меланже. Когда тебя повесят или отрубят голову, ты уже никогда не проснешься. Нам необходимо серьезно поговорить... Похоже, мы с тобой попали сюда из других измерений... - Никогда не думал, что мое второе я такой зануда! Если б я не был уверен, что тебя нет, то мог бы поклясться, что ты существуешь. - Послушай, хватит. Если тебе так больше нравится, давай сделаем вид, что я существую, и начнем действовать. Скажи, как ты сюда попал? - Меня арестовал принц Круппхим. Теперь доволен? - Нет... как ты очутился на Меланже? - А-а, тебя интересует, каким образом мне удалось сфокусировать психическую энергию? - заключенный хрипло рассмеялся. - Лучше бы я тихо-спокойно торговал селедками да сладкими орехами. Нет, сунул нос не в свое дело. Тем более, что мне попалась книга профессора Хоззлемшрумпффа "Современные заклинания, или Легкий Путь Самообмана". Вот я и не выдержал. Сконцентрировался, как полагается, и... из комнаты, которую сдавала мне миссис Гинсберг, попал в знойную пустыню. - А дальше? - Я пошел на восток и через некоторое время увидел холмы. Попил воды в ручейке, съел горсть орехов и ягод, отдохнул. Потом вновь отправился в путь и вскоре оказался на возделанном поле неподалеку от города. Нашел какую-то забегаловку, и только собрался перекусить свежим пшеничным хлебом и сыром, как появилась полиция. Они отвели меня к принцу Круппхиму, и я начал у него работать. В общем, новая жизнь пришлась мне по душе, и я ни о чем не думал, пока не встретил леди Андрагорру. - Леди Андрагорру! - воскликнул Лафайет. - Ты тоже с ней знаком? - Твое счастье, что я сплю, - ответил возбужденный голос. - Иначе мне пришлось бы свернуть тебе шею! К счастью, это - сон, бред, иллюзия. Милая Беверли не попала в руки мерзавца Круппхима; меня не обманули и не посадили в тюрьму; и я совершенно не голоден. А когда ты, наконец, заткнешься и уберешься вон, я смогу выспаться и завтра с утра пойти в лавку Боусера. - Вернемся к леди Андрагорре! - Хоть сейчас. Эти нежные мягкие губки, это прекрасное податливое тело... - Ах ты... - Лафайет с трудом взял себя в руки. - Послушай, как тебя там! Ты должен мне помочь! Леди Андрагорра попала в беду... - ...Всего лишь на прошлой неделе мистер Боусер сказал мне: Лоренцо, мой мальчик, ты далеко пойдешь. Я сделаю тебя старшим продавцом... - Лоренцо?! Значит, это ты украл леди Андрагорру?! - Вне себя от ярости Лафайет прыгнул вперед и ударился лбом о стену, добавляя к синякам и царапинам легкую контузию. - Ты где? - крикнул он, тяжело дыша и махая руками в воздухе. - Спрятался, жалкий трус! Грязный обманщик! Змея подколодная! - Чего ты разбушевался? - осведомился из другого конца камеры наглый голос. - Тебе-то что за дело до Бев... леди Андрагорры, рецидивист несчастный? - От рецидивиста слышу. Как вам это понравится? Сидит в собственной камере... - Лафайет прыгнул. Он чуть было не схватил соперника за рукав, но в следующую секунду получил увесистый удар кулаком в глаз. - Не смей подходить ко мне, психованный! - воскликнул голос. - О, господи, только маньяка мне и не хватало! - Ты выманил несчастную девушку из города сладкоречивыми обещаниями, а сам хотел отвезти к старой карге, ее тетке, которая работает у Круппхима! - Родольфо тоже так думал, но... Впрочем, не суй нос, куда не следует. - Небось заранее свил любовное гнездышко? - Вот именно. Правда, мне помешал отряд охраны, невесть откуда появившийся в лесу. Нам пришлось бежать, но мы наткнулись на лорда Занудни с охотниками и попали в плен. - Оно и к лучшему. По крайней мере здесь у нее имеется приличная постель. - Вот как? Могу я поинтересоваться, откуда тебе известно о постели Бев... леди Андрагорры? - Можешь. Я провел под ней незабываемые полчаса. - Под ней? - Под ней. Я подслушивал, как она отбивается от приставаний Занудни. Мой личный ковер-самолет, Марк IV, стоял в эркере, и только мы собрались бежать, в спальную ворвалась стража. - Говорил я Круппхиму, чтобы приглядывал за Занудни! И судя по всему, стража прибыла вовремя! - Лучше бы они задержались. Я как раз взял ее на руки и... - Ах ты... Невидимый узник проскочил мимо О'Лири, который немедленно выставил вперед ногу, с удовлетворением услышав грохот падающего тела. - Квиты, - сказал он. - Послушай, Лоренцо, зачем нам ссориться? Совершенно очевидно, мы оба стремимся выручить из беды леди Андрагорру. Так не проще ли объединить усилия? А когда она окажется на свободе, разберемся, как мужчина с мужчиной. - Объединить усилия! - иронически пробормотал голос. - Какие? В этой вонючей камере ни зги ни видно, и у нас нет оружия. Или ты что-нибудь припрятал? - У меня все отобрали, - огорченно признался Лафайет. - А ведь было чем похвастать: шпага-передатчик, плащ-невидимка, ключ-на-все-замки, плоскоход... - внезапно он умолк, схватился за пояс, отстегнул его, вывернул наизнанку и нащупал молнию. - Подожди, Лоренцо, - охрипшим от волнения голосом сказал он. - Еще не все потеряно. - Что ты мелешь? - осведомился наглый голос. - Плащи-передатчики? Ключи-невидимки? Я предпочел бы хороший заряд динамита и два железных лома. - Кажется, нашел, - заявил Лафайет, вынимая из потайного кармана небольшой прямоугольник из гибкого пластика, размерами два на один дюйм. - Они не заметили плоскохода. - Что это? - Если верить Микропчику, плоскоход генерирует поле, которое изменяет пространственную конфигурацию объекта в экзокосме. Аппарат преобразует любое одномерное пространство, перемещает его вдоль объемных осей по перпендикуляру и одновременно складывает гармошкой, создавая тем самым эффект обратной величины в эпицентре... - Ты не мог бы объяснить то же самое простому смертному? - перебил его Лоренцо. - Плоскоход уничтожает одну из физических характеристик материального тела, компенсируя данное временное изменение повышением плотности поля объекта в двухмерном квазипространстве. - Послушай, как ты объяснишь это полному идиоту? - Плоскоход делает тебя плоским. - Чем нам поможет корсет? - взвыл Лоренцо. - Ты не понял. Человек становится по-настоящему плоским и получает возможность проникать между молекулами материи. Другими словами, можно проходить сквозь стены. Именно поэтому аппарат назван плоскоходом. - Великий боже, а ведь я уже удрал от солдат, когда меня сцапал сукин сын Занудни! Кошмар какой-то! - Молодец, Лоренцо! Вот таким ты мне нравишься! А теперь посторонись; я попробую вспомнить, что мне говорил Микропчик. Значит так: продольные оси должны совпадать, гладкую поверхность прижать к груди... или наоборот? - Они придумали мне новую пытку, - простонал Лоренцо. - Заперли с сумасшедшим. Я мог бы раньше догадаться и не обращать на него внимания. Бедная Беверли. Она, конечно, будет сопротивляться из последних сил, но нахальство ее похитителя и перспектива стать принцессой и хозяйкой замка могут сломить ее волю. - Я тоже через это прошел, - признался Лафайет, тщательно ощупывая плоскоход и нажимая на крохотную кнопку в центре. Ничего не изменилось. О'Лири разочарованно уставился в окружавшую его кромешную тьму. - Черт побери! - рассеянно сказал он. - Не везет, так не везет. Будем думать. Послушай, Лоренцо, в камере высокий потолок? Если там есть потайная дверь и один из нас встанет на плечи другому, можно будет удрать. - Лафайет приподнялся на цыпочки, вытянул руку над головой, но ощутил под пальцами пустоту. Он подпрыгнул, но тоже безрезультатно. - Что скажешь? Я заберусь на твои плечи, или ты на мои? - Ответа не последовало. Стояла мертвая тишина, даже мыши перестали шуршать в соломе. - Эй, Лоренцо! Заснул ты, что ли? Вытянув руки, О'Лири пошел вперед, пытаясь нащупать стену. Через десять шагов он стал двигаться медленнее, а еще через пять - остановился. - Странно, - пробормотал он. - Мне почему-то казалось, что камера меньших размеров. Повернувшись, О'Лири пошел обратно, отсчитывая пятнадцать шагов, двадцать, двадцать пять, тридцать... Внезапно в глаза ему брызнул яркий свет. Уставившись на стену из сверкающего прозрачного стекла, внутри которой извивался непонятный темный предмет, он заморгал и наклонил голову. Стена поплыла, сжимаясь; в ней появились волнистые линии, точки и черные пятна, сливающиеся в реальную, хоть и искаженную картину тускло освещенного пространства с хрустальными стенами, хрустальным полом и массивными дверьми из черного хрусталя. - Я вышел из камеры! - воскликнул О'Лири. - Плоскоход сработал! Лоренцо... - Он повернулся, и в то же мгновение Стены расширились и вытянулись, словно отражаясь в кривом зеркале. - Эффект двухмерного пространства, - пробормотал Лафайет, вспомнив объяснения Микропчика. - Интересно, откуда я пришел? - Он нерешительно шагнул вперед и оказался в темноте. Сделав пятнадцать шагов, О'Лири остановился. - Лоренцо! - сдавленным шепотом произнес он. - Мы спасены! - Ответа не последовало. - Ну конечно, он не может меня слышать, пока плоскоход включен... Лафайет нажал на вторую кнопку, расположенную с обратной стороны прямоугольника. Видимых изменений не произошло, но стали отчетливо слышны звуки приглушенных рыданий. - Только этого не хватало! - прикрикнул Лафайет. - Не раскисай, Лоренцо! Слезами горю не поможешь. Он услышал удивленный возглас. - Лэйф? - прошептал знакомый голос. - Это правда ты? О'Лири принюхался. Пахло чесноком. - Свайнхильда! - вскричал он. - Как ты сюда попала? - Т-ты с-сказал, чтобы я з-за тобой не ходила, - объяснила Свайнхильда пятью минутами позже, всласть наплакавшись на плече О'Лири, который успокаивающе похлопывал ее между лопатками. - Но я видела, как ты выезжал из ворот, а рядом с пивнушкой была привязана лошадь. Я вскочила на нее, и перевозчик на барже показал, какой дорогой ты поехал. Когда я подскакала к карете, тебя как раз собирались вешать. - Так это ты завыла пантерой? - Прости, Лэйф, ничего другого в голову не пришло. - Ты спасла мне жизнь, Свайнхильда! - Ага. От солдат я, конечно, удрала, но совсем заблудилась. Моя лошадь шла и шла, а потом споткнулась и сбросила меня в кусты. Когда я из них выползла, смотрю, откуда ни возьмись, сидит на пне старуха и курит сигару. Я так обрадовалась, что даже с ней поздоровалась, все-таки - живой человек. Старушка подскочила, будто на кактус уселась, и уставилась на меня, как на привидение. "Великий боже, - говорит она. - Невероятно. Но в конце концов, почему бы нет?" Только я хотела спросить, окончательно она рехнулась или нет, старая перечница соскочила с пня, сунула мне под нос какую-то жестянку, из которой несло нафталином, а потом я ничего не помню. - Мне кажется, я знаком с этой старушкой, - угрюмо сказал Лафайет. - Придется когда-нибудь сполна заплатить ей по счетам. - Затем мне снился дурацкий сон, словно я лечу по воздуху. Проснулась я в красивой комнате, и рядом сидел старикашка, гладкий такой, ухоженный, должно быть, брат старушки. Начал задавать кучу дурацких вопросов, не скажу, чтобы скромных, а когда я хотела уйти, стал меня хватать, ну я и засветила ему как следует. А потом я оглянуться не успела, как в комнату ворвались солдаты и отвели меня в эту камеру. - Свайнхильда вздохнула. - Может, я поторопилась поставить ему фонарь под глазом, но уж больно руки у него были холодные. И я знала, Лэйф, что ты никогда меня не бросишь. - Мягкие губы осторожно сжали мочку его уха. - Кстати, - прошептала она, - хочешь пожевать? Я прихватила с собой бутерброды с салями и сыром. Раскрошились немножко, потому что пришлось прятать их под юбку, но... - Спасибо, не хочется, - торопливо ответил Лафайет, высвобождаясь из ее объятий. - У нас совсем мало времени. Придется выйти и поискать ключ... - Эй, а как ты сюда попал? Я не слышала, чтобы дверь открылась. - Прошел сквозь стену. Никакого волшебства. Электроника. Потом объясню. Но я не могу взять тебя с собой. Так что придется поискать ключ от камеры... - Ты хочешь оставить меня одну? - Ничего не поделаешь, Свайнхильда. Не волнуйся. Я постараюсь вернуться как можно скорее. - Х-хорошо, Лэйф. Только не задерживайся. Я никогда не любила сидеть одна в темноте. - Ну-ну, не бойся, будь умницей. - Он потрепал ее по плечу. - Попытайся вспомнить что-нибудь приятное. Оглянуться не успеешь, как я за тобой приду. - Д-до свидания, Лэйф. Береги себя. О'Лири ощупью добрался до стены и вновь вышел в переливающееся светом пространство. К разительным переменам трудно было привыкнуть. Убедившись, что коридор пуст, Лафайет нажал на крошечную кнопку, с облегчением убедился, что мир приобрел привычные очертания, и, крадучись, пошел вперед. Двое мужчин в алых мундирах стояли спиной к нему в освещенном дверном проеме, футах в двадцати от выхода из тюрьмы. У одного из них за поясом висела огромная связка ключей. Приблизиться незамеченным было невозможно, и О'Лири включил плоскоход, глядя, как сливаются пол с потолком, а светящаяся стена перед глазами становится прозрачной. - Главное, не растеряться, - сурово приказал он себе. - Подойти вплотную, материализоваться, выхватить ключи и снова стать плоским. Понятно? При первом же его шаге светящаяся стена заколебалась, рухнула, превратилась в полупрозрачную вуаль. Лафайет вытянул руку, но ничего не почувствовал. - Очередной пространственный эффект, - пробормотал он. - Не страшно. Надо идти. Пробираться в густом молочном тумане было крайне неприятно. Посмотрев в сторону, О'Лири увидел аккуратно сложенные хрустальные кирпичи, убегавшие вдаль по мере того, как он продвигался вперед. Постепенно у него сложилось впечатление, что он попал в кривое зеркало, из которого нельзя выбраться. Через пять шагов у Лафайета закружилась голова. Через десять - он вынужден был остановиться, чтобы справиться с приступом морской болезни. - Придется Микропчику попотеть, - сказал он, с трудом сглатывая слюну, - прежде чем пустить плоскоход в свободную продажу. Пересилив себя, О'Лири сделал еще пять шагов. Может, пора? Внезапно он очутился в калейдоскопе красок. Желтый, красный, бронзовый... буквально в дюйме от его носа возникла явственная картина позвоночника, в розовато-белом студне. Рванувшись изо всех сил, Лафайет отпрыгнул в сторону и, очутившись в полной темноте, облегченно вздохнул. - Микропчик не говорил, - пытаясь унять бешено колотящееся сердце, пробормотал он, - что можно проходить сквозь человека. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем О'Лири удалось успокоиться. Не зная, в каком направлении идти, он пошел наугад и, сделав несколько шагов, выключил плоскоход. Яркий солнечный свет ударил ему прямо в глаза. - Как тебе удалось удрать? - раздался чей-то удивленный голос. На мгновение Лафайет увидел небольшой открытый дворик, ухмыляющееся лицо под шляпой с плюмажем, занесенную для удара дубинку, а в следующую секунду ближайшая башня упала ему на голову, и мир взорвался, погружаясь в темноту. 10 - Да ну вас. Ваша светлость, этот парень появился в нашем дворике, моргая, как сова. - Монотонный мужской голос шумел и грохотал, напоминая морской прилив. - Я его вежливо попросил: мол, пойдем со мной, а он сразу за нож. Я чуть не на коленях умолял: отдай, говорю, ножик, не надо, совсем как вы велели, чтобы не применять насилия, а он попытался удрать, и поскользнулся на банановой кожуре, и упал, и ударился головой о ручку двери. Я же знаю, что Ваше высочество приказали, и я никогда не посмел бы, и вообще не понимаю, после двадцати лет преданной службы... - Заткнись, кретин! Я тебе приказал обращаться с ним как с любимой девушкой! А ты приносишь его с шишкой на голове размером с королевскую печать. Еще одно слово, и я скормлю тебя львам! Сделав невероятное усилие, Лафайет приоткрыл один глаз и убедился, что стоит на ногах, а сзади его поддерживают за плечи. Он находился в большой комнате, завешанной гобеленами, устланной коврами, заставленной зеркалами в золоченых рамах, канделябрами и полированной мебелью красного дерева. Прямо перед ним, в большом удобном кресле, сидел маленький седовласый человечек с угрожающим выражением на лице, которое Лафайет так хорошо знал. - Го-го-го-го-го, - пробормотал О'Лири и остановился, чтобы перевести дыхание. - Сержант, если вы сделали из него идиота, я отрублю вам голову! - взвыл человечек, вскакивая и кидаясь к Лафайету. - Лоренцо! Лоренцо, это я, твой друг, принц Круппхим! Ты меня понимаешь? - Он взволнованно посмотрел О'Лири в глаза. - Я... вас... понимаю, - выдавил из себя Лафайет. - Но... но... вы... вы... - Прекрасно, мой мальчик! Эй, вы, кретины, усадите гостя на подушки! Принесите вина! Как твоя голова, сынок? - Ужасно, - ответил Лафайет, морщась от каждого удара пульса. - Я почти протрезвел, когда свалился в шахту лифта, и едва пришел в себя, как получил дубинкой по голове. У меня три сотрясения мозга, как минимум. Мне нужен врач. Мне нужно выспаться. Мне нужна таблетка аспирина. - И ты ее получишь, мой мальчик. Вместе с моими глубочайшими извинениями за это ужасное недоразумение. Надеюсь, ты не в обиде за невыдержанность, которую я проявил при нашей последней встрече? Нервы разгулялись. Честное слово, я как раз хотел попросить у тебя прощения, когда сержант доложил, что ты прогуливаешься в моем дворе. Ах да, кстати, могу я спросить, как ты туда попал? - Я прошел сквозь стену. Точно не помню. У меня все в голове перемешалось. - О, конечно, конечно. Не имеет значения. Постарайся ни о чем не думать, расслабься, выпей бокал вина. Как следует выспишься и будешь как новенький, только сначала поговорим немного. - Я не хочу говорить. Я хочу спать. Мне необходимо снотворное. Мне необходимо переливание крови и трансплантация почки. А так как я умираю, мне ничто не поможет, усилия врачей окажутся напрасными... - Глупости! Возьми себя в руки, Лоренцо, и сам не заметишь, как поправишься. Но сначала ответь мне на один - ха, ха! - деликатесный вопрос. Где она? - Кто? - Не играй с огнем, мой мальчик! Ты прекрасно понимаешь, о ком идет речь. - О ком? - О леди Андрагорре, - резко сказал Круппхим. - Что ты с ней сделал? - Кто, я? Его высочество засверкал глазами и, сложив пальцы рук, хрустнул суставами с такой силой, что у Лафайета еще сильней разболелась голова. - У кого еще хватило бы наглости выкрасть ее из роскошных апартаментов, в которые я, по доброте сердечной, поместил это неблагодарное создание. - Интересный вопрос, - пробормотал О'Лири. - Скорее всего, у Лоренцо, если бы он не сидел в тюрьме. Но... - Вот именно! Итак, где она? - Понятия не имею. Но если ей удалось бежать, я от души рад. - Ничтожный червь! Ты скажешь мне правду, не добром, так под пытками. - А я-то думал, со мной будут обращаться как с любимой девушкой, - сказал Лафайет, закрывая глаза и с любопытством наблюдая за огненными кругами, которые то сжимались, то расширялись, в такт ударам его сердца. - Я тебе покажу любимую девушку! Всю шкуру спущу плеткой-девятихвосткой... - Круппхим умолк и с шумом выдохнул воздух сквозь стиснутые зубы. - Тяжела полнота государственной власти, - скорбно сказал он. - Но такова моя участь. Я пытаюсь помочь этому обманщику, хочу поступить с ним по справедливости, а вместо благодарности он плюет мне в лицо... Лафайет с трудом открыл глаза. - Просто удивительно, - произнес он, еле ворочая языком. - И разговариваете вы в точности, как он. Если б я не встретил на своем пути Свайнхильду, и Борова, и леди Андрагорру, и Пешкороля, и герцога Родольфо, то мог бы поклясться, что вы... - Ах, вот в чем дело! Этот слизняк Родольфо тебя соблазнил, заставил свернуть с пути истинного? Что он тебе обещал? Я дам вдвойне! Втройне! - Гм-мм... насколько я помню, он говорил о неувядающей благодарности... - Моя благодарность не увянет в десять раз больше, чем у этого жалкого мелкопоместного дворянчика! - Я бы предпочел, чтобы вы окончательно решили, - сказал Лафайет, - чего мне ждать, немилости или почестей? - Ну-ну, мой мальчик. Я пошутил. Мы с тобой горы свернем! Весь мир окажется у наших ног! Богатства земли, морей и лесов, сказочные сокровища Востока будут нашими! - Круппхим наклонился, и глаза его мечтательно заблестели. - Посуди сам, кому, кроме нас, известны месторождения алмазов, залежи золота, изумрудные копи? И мы не промахнемся, сынок, верно? - Он подмигнул. - Ты будешь моим компаньоном. Объединив мой гений организатора и твой особый талант, мы покорим вселенную! - Особый талант? Я играю немного на гармошке: обучился, слушая курсы по телевизору... - Можешь быть со мной откровенен, мой мальчик, я все знаю. - Круппхим добродушно погрозил пальцем. - Послушайте, принц, вы зря теряете время. Если леди Андрагорры нет в отведенных ей комнатах, я понятия не имею, где она может быть. Лафайет поставил локти на колени, закрыл лицо руками и бережно, как переспелую дыню, опустил голову на ладони, глядя на Круппхима сквозь раздвинутые пальцы. Рот принца открылся, потом захлопнулся, и он замер, изумленно глядя на О'Лири. - Ну конечно, - прошептал Круппхим. - Как я сразу не догадался? - Что-нибудь померещилось? - резко спросил Лафайет. - Нет... ничего не померещилось. Удивительно! Нет, нет, все в порядке, мой мальчик. Не обращай внимания. Мне внезапно пришло в голову, что ты устал, прямо на ногах не стоишь. Уж, наверное, не откажешься сейчас от горячей ванны? Или от девушек, которые потрут тебе спинку, а потом уложат в постель? А когда отдохнешь, мы с тобой поговорим, и ты скажешь, чего тебе еще не хватает. Да? Вот и прекрасно. Эй, вы! - Принц щелкнул пальцами, сзывая слуг. - Приготовить царские покои для почетного гостя! Душистую ванну, моих личных массажисток, придворного врача. И пусть не забудет принести мазь и микстуру для этого благородного дворянина! Лафайет зевнул во весь рот. - Ванна, - пробормотал он. - Спать... о, боже... Он почти не помнил, как его провели широким коридором, помогли подняться по лестнице и добраться до большой комнаты, устланной мягкими коврами. Нежные женские ручки сняли с него грязную одежду, бережно опустили в душистую ванну, помыли, насухо вытерли, уложили между двумя накрахмаленными простынями. Свет померк, и О'Лири впал в забытье. Внезапно он вздрогнул, глаза его сами собой открылись. В комнате было все так же темно. "Кому, кроме нас, известны месторождения алмазов, залежи золота, изумрудные копи, - зазвучал в его ушах голос Круппхима. - Твой особый талант..." - О залежах золота и изумрудов может знать человек из высокоразвитого параллельного мира, но никак не коренной житель Меланжа, - пробормотал О'Лири. - Месторождения полезных ископаемых в разных измерениях находятся на пересечении одних и тех же координат, и пришелец не ошибется, отправившись, прямо в Кимберли. А следовательно, принц Круппхим такой же пришелец, как я. - Лафайет уселся на кровати. - И он тоже знает, что я - пришелец. Но тогда мы должны были встречаться раньше, а значит, я не ошибся: принц Круппхим и бывший король Артезии Горубль - одно и то же лицо, способное путешествовать по другим измерениям. А в этом случае он может помочь мне вернуться на Артезию! Лафайет, сам того не заметив, очутился на ногах. Нащупав выключатель, он зажег лампу, подошел к шкафу и достал одежду, в том числе злополучный плащ-невидимку, выстиранный и отглаженный. - Но зачем ему леди Андрагорра? - продолжал размышлять он, торопливо одеваясь. - И Свайнхильда? Ну, конечно! Ведь Горубль понимает, что Свайнхильда - двойник принцессы Адоранны, а леди Андрагорра - Дафны... Впрочем, сейчас это не имеет значения, - строго сказал он, глядя в зеркало. - Прежде всего ты должен помочь Даф... леди Андрагорре. И Свайнхильде. А затем мы отведем их в безопасное место и попытаемся договориться с позиции силы, может, заключим сделку, пообещав не выдавать Горубля Централи, если он поможет нам вернуться домой. Верно? - спросил он, глядя, как отражение согласно кивает головой. - Умница. О'Лири подошел к окну и отодвинул штору. Наступили глубокие сумерки, и башенки Стеклянного Дерева сверкали и переливались в призрачном свете. Он попытался вспомнить многочисленные переходы, коридоры и воздушные мосты, среди которых ему надо было выбрать маршрут до той башенки, где томилась леди Андрагорра. Только бы не заблудиться. Неслышно ступая, он вышел из комнаты. Один-единственный солдат, стороживший в самом конце освещенного коридора, даже не оглянулся. Три раза за последние полчаса коридоры заводили Лафайета в тупик, вынуждая возвращаться. Но в конце концов он нашел лестницу, по которой стражники тащили его несколько часов назад в тюрьму. На верхней площадке скучал солдат, вооруженный до зубов. Затянув потуже тесемки плаща-невидимки, О'Лири бесшумно подошел к часовому и аккуратно ударил ребром ладони по шее. Бережно подхватив падающее тело, он положил его на пол и попытался открыть дверь. Она оказалась запертой. Лафайет постучал. - Леди Андрагорра! Откройте! Я - ваш друг! Я помогу вам бежать! - Он прислушался, но за дверью царила мертвая тишина. Быстро обыскав солдата, Лафайет нашел кольцо с ключами и через минуту вошел в темную пустую комнату. - Дафна? - негромко позвал он. Ни звука в ответ. О'Лири заглянул в ванную, открыл дверцы шкафа, осмотрел прихожую. - Все сходится, - пробормотал он. - Круппхим - Горубль сказал, что она исчезла. Но куда? - Он пересек комнату, вошел в эркер и уставился в угол. Ковер-самолет Марк IV бесследно исчез. - Почему я, старый дурак, его не спрятал? Понадеялся на устройства Микропчика, болван самоуверенный, и решил, что справлюсь за пять минут и убегу вместе с Дафной. А теперь я здесь застрял, и даже если найду ее, на чем мы улетим? Лафайет вышел из комнаты, закрыл за собой дверь. Часовой пришел в сознание и что-то бормотал себе под нос. О'Лири невольно прислушался. - ...не виноват я, начальник, как же это можно улететь из башни, коли ты не птичка? А во дворе ни одного кусочка нет, так что я считаю, этой дамы тут вовсе не было... - Гм-мм... - пробормотал Лафайет. - Верно подмечено. Действительно, как ей удалось бежать? Разве что на Марке IV. Но ведь это невозможно. Кроме меня, никто не может им воспользоваться. - А? - Стражник, держась за шею, принял сидячее положение. - Брошу пить. Обязательно. То в обморок падаю, то голоса какие-то слышатся... - Ерунда, - раздраженно заявил Лафайет. - Ничего тебе не слышится. - Фу, слава богу! А то ведь и рехнуться недолго. - Цепляясь за стенку, солдат поднялся на ноги. - Надо бы выпить по этому поводу. "Теперь я ничем не могу помочь леди Андрагорре, - подумал Лафайет. - Но... боже всемогущий, я совсем забыл о Свайнхильде! Бедная девочка, одна, в темноте..." Он кинулся вниз по лестнице. Коридор, высеченный в скале, был узок и извилист. Лафайет шел мимо запертых на тяжелые засовы дверей, за которыми томились потерявшие надежду пленники в грязных лохмотьях, с отросшими бородами, лежащие на гнилых соломенных матрасах. Вдоль стен горели тусклые лампочки по пятнадцать ватт. В самом конце коридора путь преграждала массивная дверь, запертая на несколько ржавых замков. Значит, так... правое крыло дворца... где-то близко... примерно здесь... Лафайет нашел место, на котором появился, первый раз выйдя из камеры, и принялся внимательно изучать стену. Ему вовсе не хотелось повиснуть в воздухе или вновь оказаться во дворе. Неожиданно он услышал сзади чьи-то крадущиеся шаги. В ту же секунду О'Лири включил плоскоход, сделал несколько шагов в темноту и вернулся в нормальное состояние. - Свайнхильда? - негромко позвал он. - Свайнхильда? За его спиной послышался негромкий звон и шуршание одежды, потом появилась полоска света, постепенно расширяющаяся. В дверном проеме возник силуэт мужчины в помятой шляпе и со связкой ключей в руках. - Лафайет! - прошипел раздраженный голос. - Ты здесь? - Лоренцо! - воскликнул О'Лири. - Откуда? Я думал... - Значит, ты все-таки вернулся, - сказал Лоренцо, облегченно вздыхая. - Как раз вовремя! Я уже третий раз спускаюсь в эту вонючую дыру! Пойдем скорее. Когда-нибудь мое везение кончится. - Как тебе удалось бежать? - Когда ты ушел и даже не попрощался, я понял, что в камере есть потайной ход, и в конце концов обнаружил на потолке небольшую дверцу. С тех пор меня могли сцапать тысячу раз. Наверное, ты был прав, когда говорил, что этот мир реален. И играть в кошки-мышки с солдатами понравилось мне куда больше, чем спать с мышами в камере. Пойдем! - Не могу. Леди Андрагорра исчезла... - Она со мной. Сидит за окном на Марке IV. Полезная вещь, должен тебе сказать. Нет, хорошо все-таки, что я сплю, иначе никогда не поверил бы, что ковры-самолеты существуют на самом деле. Послушай, долго тебя ждать? - Прекрасно! - проворчал О'Лири. - Подразумевалось, что он настроен на мою личную длину волны... - Не шуми. Солдаты играют в карты на верхней площадке лестницы. - Подожди минутку, - попросил Лафайет. - Мне необходимо задержаться, чтобы... - Ты в своем уме? Я всем рискнул, даже не зная, вернешься ты за мной или нет, повинуясь никчемному чувству ответственности, которое помешало мне удрать на Марке IV и бросить тебя в беде, а ты собираешься задерживаться! Делай что хочешь, я пошел! - Он швырнул ключи на пол. - Жди меня на ковре, - прошипел Лафайет вдогонку, подхватывая ключи на лету и выходя в коридор. Отперев первую дверь, он распахнул ее и тут же захлопнул, услышав из темноты разъяренное рычание, напоминающее рев гризли. Мгновением позже дверь сотряслась от тяжелого удара. Во второй раз О'Лири повел себя осмотрительней и сначала заглянул в щелку. - Свайнхильда!.. - шепотом позвал он и был вознагражден удивленным и радостным восклицанием. Зашуршала солома, запахло чесноком, и теплое-тело прижалось к его груди. - Лэйф, а я думала, ты меня бросил. Мускулистые руки с удивительно мягкой кожей обвили его шею. Нежные губки прижались к его губам. - Ммммххххннннмммм, - сказал О'Лири, но внезапно понял, что испытываемое им ощущение никак нельзя назвать неприятным. Кроме того, он просто не имел права оскорбить бедную девушку, отказавшись принять ее дружескую благодарность... В течение тридцати секунд Лафайет добросовестно исполнял свой долг. - Ну же, Лэйф, хватит, не время сейчас, - сказала Свайнхильда, с трудом, переводя дыхание. - Давай сначала удерем из тюрьмы, слишком она похожа на мой дом. Держи завтрак. Он мне всю грудь натер. О'Лири машинально сунул промасленный пакет в карман, взял девушку за руку и повел за собой по темному коридору, стараясь двигаться бесшумно. Внезапно они услышали грубые голоса, крики, взволнованное восклицание, похоже, произнесенное Лоренцо, и женский визг. - Скорей! - Лафайет побежал вперед. Звуки борьбы, тяжелого дыхания и увесистых Ударов слышались все отчетливее. О'Лири завернул за угол и увидел своего бывшего товарища по камере, которого пытались скрутить двое высоких стражников. Третий крепко держал леди Андрагорру за талию. Один из стражников швырнул Лоренцо на пол и поставил ему ногу на спину, не давая подняться. Солдат, державший девушку, увидел О'Лири, поперхнулся, открыл рот... Лафайет запахнулся в плащ, сделал шаг вперед, утопил кулак в солнечном сплетении ближайшего стражника и ударил носком сапога по бедру второго. Увернувшись от обоих солдат, нелепо размахивающих руками в воздухе, он подскочил к третьему и резко стукнул костяшками согнутых пальцев по почке. С удовлетворением услышав дикий вопль, Лафайет взял леди Андрагорру за руку. - Не бойтесь, я - ваш друг, - прошептал он и потащил девушку за собой, лавируя между ругающимися солдатами. Один из них попытался схватить ее за плечо, - получил сильнейший удар в челюсть и отлетел к стенке, медленно оседая на пол. В это время из-за угла появилась Свайнхильда и широко открытыми от изумления глазами посмотрела прямо сквозь О'Лири. - Лэйф, - выдохнула она. - Откуда ты взял эту шляпу? - Скорее! Спускайся на следующую лестничную площадку и посади леди Андрагорру на ковер за окном, - крикнул Лафайет и подтолкнул девушек друг к другу. - Ой, Лэйф, я и не знала, что ты чревовещатель! - восхищенно воскликнула Свайнхильда, но О'Лири, не дослушав, подбежал к своему товарищу по несчастью, стоявшему на четвереньках в неизменной шляпе, окончательно помятой и со сломанным плюмажем. Рывком подняв на ноги ничего не соображающего Лоренцо, у которого был подбит глаз и шла кровь из носа, Лафайет подтолкнул его вслед за женщинами. - Я задержу этих клоунов, пока вы сядете на ковер! - крикнул он. - Поторопитесь! Сделав шаг вперед, О'Лири подставил ножку первому солдату, бросившемуся вдогонку за беглецами; ударил ребром ладони по шее второго; потом повернулся и побежал вниз по лестнице. Он увидел за окном лицо Свайнхильды, которая тянула за руку полуоглушенного Лоренцо, никак не желавшего перекидывать ногу через подоконник. - Ты кто такая? - бормотал он. - Аспера Адастра, королева Мюзик-холла? Все равно не люблю тебя, люблю Бев... леди Андрагорру. Или все-таки Беверли? - Не бойся, она на борту, - сказала Свайнхильда, резко откидываясь назад. Лоренцо описал короткую дугу и скрылся из виду. Из темноты послышались приглушенные возгласы. Когда Лафайет подбежал к окну, в шести футах от него Марк IV медленно провисал под тяжестью трех копошащихся тел. - Перегрузка вышла. - Голос Свайнхильды звучал совсем тихо и казался каким-то далеким. - Видно, здесь один лишний, и, ох, Лэйф, наверное, мы не увидимся больше. Прощай... и спасибо тебе за все. И на глазах замершего от ужаса Лафайета она соскользнула с ковра, а Марк IV, мгновенно выпрямившись, скрылся в ночи. - Ох, нет, - взмолился Лафайет. - Она не умрет, она опустится на балкон, зацепится за прутья... - Он быстро высунулся из окна и посмотрел вниз. Изящная фигурка, зацепившаяся за развесистый куст, непонятным образом выросший из голой скалы, раскачивалась в пятнадцати футах от него. - Свайнхильда! Держись! О'Лири перекинул ногу через подоконник и начал быстро спускаться, используя неровности камня. Добравшись до девушки, он схватил ее за кисть руки и, подняв на узкий уступ, поставил рядом с собой. - Дурочка, - сказал он, едва отдышавшись. - Зачем ты это сделала? - Лэйф... ты... ты за мной вернулся, - ответила она дрожащим голосом и улыбнулась, глядя на него заплаканными глазами. - Но... тогда Ее светлость осталась совсем одна. - С ней Лоренцо, черт бы его побрал, - успокоил ее Лафайет, поеживаясь от холодного ветра и внезапно понимая, в каком опасном положении они очутились. - Лоренцо? Кто это? - Придурок в мятой шляпе. Вбил себе в голову, что леди Андрагорра - его девушка, которую зовут Беверли. Он давно хотел увезти ее в какой-то домик, но ему помешали люди Круппхима. - Знаешь, Лэйф, я совсем запуталась. Слишком все стремительно происходит, ни минуты покоя. Не гожусь я, наверное, для светской жизни. - И я тоже, - рассеянно сказал Лафайет, глядя на уходящую ввысь каменную стену и переводя взгляд на черную пропасть внизу. Он крепко ухватился за шероховатый выступ пальцами и закрыл глаза. - Куда пойдем, Лэйф? - спросила Свайнхильда. Лафайет попытался подтянуться, сделал неосторожное движение, поскользнулся и повис на руках, изо всех сил прижавшись к скале и стараясь дышать как можно ровнее, чтобы не потревожить камней и не вызвать обвала. Он вновь нащупал уступ ногами. Порывы ледяного ветра пронизывали насквозь, раздували юбку Свайнхильды, как парус. - Единственное, что нам может помочь, - сказал он приглушенным голосом, - это хоть какая-нибудь дверь неподалеку. - Вот эта не подойдет? - громко спросила Свайнхильда. - Какая? О'Лири осторожно повернул голову и увидел в десяти футах слева дубовую дверь на тяжелых железных петлях. - Попробуем! - изумленно пробормотал он. - Это - наш единственный шанс. Разжав плохо слушающиеся пальцы, Лафайет осторожно нащупал сбоку от себя небольшой камень и продвинулся на шесть дюймов. Через пять минут, показавшихся ему вечностью, он ухватился за пучок травы, растущей рядом с дверью, и с бесконечной осторожностью взялся за ее ручку. Он дергал, тянул, толкал, пытался поднять, опустить и сдвинуть ее в сторону. Бесполезно. Лафайет застонал. - Ну почему я не пожелал об открытой двери, пока у меня была такая возможность? - Попытайся постучать, - предложила Свайнхильда сдавленным голосом. О'Лири заколотил в дверь кулаком, не обращая внимания на мелкие камешки, посыпавшиеся из-под его ног. - Поторопись, Лэйф, - спокойно сказала Свайнхильда, подобравшаяся к нему почти вплотную. - По-моему, я падаю. О'Лири заколотил еще сильнее. - Наверное, нет смысла прощаться во второй раз, - вздохнула Свайнхильда. - Но все равно знай, что я рада была с тобой познакомиться. Ты один обращался со мной, как с порядочной девушкой... - Свайнхильда! - Глядя, как она начинает скользить вниз, Лафайет откинулся назад, поймал ее за руку, удержал на месте. Он почувствовал, что сейчас упадет... Раздался щелчок, протяжный скрип, и дверь открылась, обдавая его потоками теплого воздуха. Коренастый гном, уперев руки в боки, стоял и смотрел на них, нахмурившись. - Ну, долго вас ждать? - рявкнул Микропчик. - Входите! Заскорузлая рука схватила Лафайета за шиворот и втащила внутрь вместе со Свайнхильдой. - К-к-как ты здесь оказался? - выдавил из себя О'Лири, прислонившись к стене каменного тоннеля, освещенного факелами. - Я прибыл сюда с бригадой сотрудников, чтобы осуществить конфискацию имущества за неуплату долгов. - Микропчик ронял слова, будто гвозди заколачивал. - Мы сочли необходимым действовать быстро и решительно, пока он не успел опомниться. - Здорово придумано, пупсик, - игриво сказала Свайнхильда. - Опоздай ты на минуту, и нам крышка. - Не смей называть меня "пупсиком", девчонка! - взъярился Микропчик. Вынув из кармана большой носовой платок, он вытер лоб и звучно высморкался. - Я запретил этому дураку, Жмохрюте, доставлять товар по неоплаченным счетам, а ему в одно ухо влетело, в другое вылетело. Жаден, как черт, а в результате остался с носом. - Ты хочешь конфисковать Стеклянное Дерево? - Ни за что. Пока существует шанс получить с Круппхима валютой, нам не нужен этот белый бронтозавр. Я собираюсь изъять последнюю партию товара, которую мы, по своей наивности, ему доставили. - Как вовремя ты появился, Микропчик! Послушай, Круппхима необходимо немедленно арестовать! Он не тот, кем кажется с первого взгляда. Вернее, он именно тот, кем с первого взгляда кажется! Он меня узнал, понимаешь, а это значит, что Круппхим на самом деле не Круппхим, а его двойник, король Горубль, но он, конечно, не знает, что я знаю, что он не знает, что... - Угомонись, сэр! - перебил его Микропчик. - Я опоздал. Этот шулер нам все карты спутал: удрал за несколько минут до нашего появления, прихватив с собой самое ценное. 11 - Опять не повезло, - простонал Лафайет, взявшись за голову. Он сидел за столиком сверкающей гостиной Стеклянного Дерева. Несколько слуг и солдат нерешительно переминались с йоги на ногу, не решаясь, в отсутствие хозяина, выпроводить наводнивших замок коротышек. Повара покинули сверхсовременные кухни, но Свайнхильде удалось состряпать яичницу с ветчиной и сварить кофе. Гномы из бригады Микропчика уныло сидели за соседними столиками, мысленно подсчитывая потери. Представитель Аякса обиженно произнес: - А мне тогда что сказать? Этот обманщик, втершийся в наше доверие, по уши залез в долги. За последние три года, ссылаясь на какие-то грандиозные планы, он заставил Аякс выполнить огромное количество заказов. Разумеется, в кредит. И вдруг он исчезает за несколько минут до моего появления, оставляя здесь весь этот хлам. - Для пущей убедительности Микропчик помахал рукой. - Кто оплатит счета? - Почему он так внезапно отказался от своих планов? - задумчиво произнес Лафайет. - Может, он меня испугался? Доложи я в Централь, что Горубль принялся за старое, ему несдобровать. Микропчик нахмурился и недоуменно посмотрел на О'Лири. - Послушай, друг, ты хочешь сказать, что знаешь о Централи? Но... это второй по важности секрет спецмастерских Аякса! - Еще бы мне не знать! Я-ее внештатный сотрудник, - ответил Лафайет. - Но Горубль наверняка струсил и, отправив меня спать, удрал вместе со своей свитой. А я до такой степени одурел от усталости, что почти ничего не соображал. И когда разобрался, что к чему, было поздно. - Он с трудом выпрямился, откидываясь на спинку стула, и опять застонал. - Если б я, старый дурак, вместо того, чтобы спасать леди Андрагорру, сразу отправился к Горублю, то давно был бы дома! - Не убивайся ты так, Лэйф, - сочувственно сказала Свайнхильда. - Ты сделал все, что мог. - Нет, не все! - Лафайет ударил кулаком по столу. - Может, мне еще удастся его опередить. Он не знает, что я знаю, что я знаю, а я знаю... К черту! Короче, он не знает, что я знаю, кто он такой! И он не знает, что у меня неограниченный кредит в Аяксе! Микропчик, с тревогой смотревший на О'Лири, при последних его словах встрепенулся. - Кто сказал, что у тебя Кредит в Аяксе? - возмущенно спросил он. - Э-э-э... в создавшейся ситуации... ведь у нас одна цель, вывести Круппхима-Горубля на чистую воду... - Гм-мм... - пробормотал Микропчик. - Разумеется, кредит будет строго ограничен. У тебя есть определенный план? - Мне необходимо вернуться в Миазмы и предупредить Родольфо. Может, вдвоем нам удастся остановить Горубля. Дело за тобой, Микропчик. Поможешь? - Почему не помочь? Только не забудь, что ты нам должен за доставку в Стеклянное Дерево и прочие мелкие услуги... - Мы обсудим этот вопрос позже. Мне предстоит долгий путь, а время не ждет. - Постараюсь устроить тебя на поезд метро, в котором мы приехали, - неохотно сказал Микропчик. - Хотя, конечно, посторонним вход в него строго запрещен. - Метро? Ты хочешь сказать, что от комплекса Аякс до Стеклянного Дерева проложена подземка? - Естественно. Я же говорил, что никогда не доверял принцу, потому что у него глаза... - В таком случае, - зловещим тоном произнес О'Лири, - почему ты заставил меня лететь на ковре, Марк его IV, самолете? Я мог сломать себе шею! - Все хорошо, что хорошо кончается, - примирительно сказал Микропчик. - Мне нужно было провести отвлекающий маневр, чтобы Круппхим не догадался о задуманной мною операции по изъятию его собственности. И когда еще мог мне предоставиться случай испытать оборудование в полевых условиях? Пойдем. Сам говорил, время не ждет. Крохотный, словно игрушечный, вагончик метро проносился по извилистым пещерам, громко стуча колесами. Свайнхильда, скрючившись на узком сидении, спала как убитая, и в конце долгого путешествия ее пришлось разбудить. Девушка охала и ахала, пока они шли мимо гигантских цехов, мастерских, лабораторий, вдыхая непонятные ей запахи, глядя на кипучую работу, не прекращавшуюся даже ночью. - Я слышал сказки о гномах, которые работают под горой, - признался Лафайет, - но мне всегда казалось, что это - маленькие бородатые человечки, кующие золото на наковальнях. - Мы давно модернизировали производство, Везунчик, - объяснил Пешкороль. - В результате только последние сто лет производительность труда увеличилась на восемьсот процентов! Они миновали помещения, отведенные для администрации, и спустились на склад, где группа техников, повинуясь указаниям Микропчика, развернула на полу небольшой темно-зеленый ковер. - Марк XII, последняя модель, - гордо заявил начальник лаборатории. - Ветровое стекло, магнитофон с наушниками, ремни безопасности, мягкое сиденье. - Дурацкий ковер, - убежденно сказала Свайнхильда. - А я где сяду? - Ты не полетишь, - резко ответил О'Лири. - Слишком опасно. - Нет, полечу! Попробуй меня не пустить! - Я не позволю тебе рисковать жизнью на этой половой тряпке! - А я не собираюсь торчать на этом идиотском заводе и ходить пополам согнувшись, чтоб не расшибиться о потолок! - Конечно, нет, мадам, - сказал Пешкороль. - Фицпромах, разверни Марк XIII, двухместный. - Он вызывающе посмотрел на О'Лири. - Если кто-нибудь считает, что меня можно оседлать и поехать, взвалив на мои плечи заботу о кобыле на два фута выше меня ростом, он ошибается. К тому же, - мстительно добавил он, - мне ее не прокормить. - Ну... раз так... - сдался Лафайет. Прошло десять минут, в течение которых техники тщательно проверяли рабочие контуры ковра-самолета и регулировали взлетно-посадочное устройство. Потом Марк XIII вынесли на балкон и развернули. - Половая тряпка? - вполголоса фыркнул Микропчик. - Он безопаснее океанского лайнера. Только не гони больше шестидесяти первые несколько миль, и не забудь, что управление осуществляется голосом. - Конечно, конечно, - рассеянно пробормотал Лафайет, ежась от холода и плотнее запахиваясь в подбитый мехом плащ-невидимку. Свайнхильда уселась сзади, обхватив его руками за талию. - Поехали! - сказал О'Лири. У него появилось знакомое ощущение тошноты. Ковер выровнялся, ложась на заданный курс. Ледяной ветер засвистел в ушах, огни Аякса начали удаляться и исчезать вдали. - Ты ведь не сердишься, что я тебе навязалась? - прошептала Свайнхильда, прижавшись к начинавшему замерзать Лафайету. - Нет, - буркнул он, не оборачиваясь. - Только, ради бога, не вмешивайся в мои дела. Круппхим удрал, испугавшись, что я его узнаю и в бараний рог скручу с помощью пси-энергий. - О'Лири иронически хмыкнул. - Узнать-то я его узнал, но он понятия не имеет, что у меня не осталось и крупицы былой силы. - Зато тебе везет, - успокоила его Свайнхильда, - а это - самое главное. Если б не дверь в скале... - Странное везение, - задумчиво сказал О'Лири. - В парке я нашел маскарадный костюм, а до этого, на баркасе - кухонный нож, который появился в критический момент. У меня возникает ощущение, что опять удалось сфокусировать пси-энергию, но когда я пытаюсь еще раз что-нибудь изменить, ничего не получается. Ужасно раздражает. - Да, трудное это дело, Лэйф, быть героем. Но раз взялся - терпи. - Герой? Я? - О'Лири скромно рассмеялся. - Нет, Свайнхильда, ты ошибаешься. Герои любят опасности, вечно суют нос не в свое дело, шляются по свету в поисках разных приключений, а я хочу одного: мира и покоя. - Но ведь это так просто, Лэйф. Разверни ковер и полетим на юг. Я слышала, там очень красивые острова. Построим шалаш, будем ловить рыбу, собирать кокосовые орехи... - Может, ты и права, Свайнхильда. Но сначала я должен посчитаться с мерзавцем Круппхимом! Горубль проклятый! Ничего на свете не пожалею, лишь бы он оказался у меня в руках! Представляю его физиономию, когда я скажу, что мне известно, кто он такой! О, если б мне до него добраться... - Осторожно! - воскликнула Свайнхильда, глядя на белую стену, приближающуюся к ним с угрожающей скоростью. Лафайет закричал, приказывая Марку XIII подняться, но поздно. Ковер резко наклонился влево, скользнул по сугробу, подпрыгнул и скачками понесся вниз по склону горы, вздымая за собой туманный шлейф снега. Свайнхильда крепко обхватила Лафайета руками, ремень безопасности врезался ему в ребра, встречный ветер ударил в лицо со страшной силой. Подпрыгнув на глыбе льда, ковер пролетел по воздуху и упал в глубокий снег. О'Лири с трудом выпрямился и увидел прямо перед собой движущиеся огни, неясные фигуры, услышал хриплые голоса, стук копыт... - Это... ты! - заикаясь, произнес знакомый голос. - Как... почему... откуда. - Когда я уезжал, ты сладко храпел в моих самых роскошных апартаментах! Что ты здесь делаешь? - Думал меня надуть? - задыхающимся голосом произнес Лафайет. - Фигу с два. Ваше высочество! Я знаю, кто ты такой и что задумал... - Он заерзал, пытаясь освободиться, но внезапно понял, что ковер, непонятным образом завернувшийся вокруг тела, туго спеленал его по рукам и ногам. - П-послушай, мой мальчик, - неуверенно сказал Горубль, жестом приказывая солдатам отойти в сторону. - Давай договоримся. Ты ведь отхватил тепленькое местечко, зачем же мне мешать? Сам понимаешь, как тяжело королю превращаться в простолюдина. Почему бы тебе не проявить милосердие? С твоей помощью я снова смогу занять трон Артезии и в долгу не останусь. Хочешь, я подарю тебе Меланж? - Дудки! - ответил О'Лири, лихорадочно пытаясь высвободить одну руку. - На Артезии я могу получить все, что захочу. С какой стати я буду тебе помогать? - Но здесь ты станешь властелином мира. Земли, моря, полезные ископаемые, женщины, наконец, - все будет твоим. - Остаться на Меланже? Ты сошел с ума! С тех пор, как я попал в эту дыру, меня преследуют одни несчастья! Горубль открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал. Склонив голову набок, он внимательно посмотрел на О'Лири. - В таком случае, мой мальчик, почему ты ничего не предпринял? - Э-э-э... - Насколько я помню, ты оказался в затруднительном положении, когда моя стража тебя захватила. А сейчас, судя по манере твоего появления, похоже, ты перестал быть хозяином своей судьбы. - Экс-король задумчиво потер подбородок. - Ты - Лафайет О'Лири, я видел кольцо. Только у тебя есть печатка с изображением топора и дракона. Но... - тут голос, его стал вкрадчивым, как у тигра, собирающегося плотно пообедать, - ...мой дорогой мальчик, ты случайно не потерял способности манипулировать вероятностями по желанию? - Конечно нет! Я... я только что изъявил желание побеседовать с тобой, и вот... я здесь. - Вот именно. Весь в снегу и с очередной шишкой на голове. Итак, сэр Лафайет, прежде чем мы возобновим переговоры, не угодно ли тебе будет продемонстрировать свое мастерство? Например, я бы не отказался продолжить беседу за бутылкой вина в небольшой палатке с теплой печкой. - Ерунда. Не собираюсь тратить времени на всякие глупости. - Хорошо. Тогда что-нибудь попроще, скажем, веселый костер в пещере неподалеку. - Горубль неопределенно махнул рукой в пелену падающего снега. - К чему столько сложностей? - пробормотал Лафайет. - Лучше сдайся мне в плен, а я обещаю замолвить за тебя словечко Фитильзаду... - Признавайся! - прошипел Горубль вполголоса, наклоняясь к самому лицу О'Лири. - Ты ничего не можешь! Даже сейчас ты абсолютно беспомощен! Признавайся! - Вовсе нет, - отчаянно закричал О'Лири. - Мои силы в полном моем распоряжении! - Что ж, тогда попробуй выбраться из ковра. Лафайет дергался, извивался, выкручивался, но добился того же результата, что муха в паутине. Горубль расхохотался. - Замечательно! Просто замечательно! Значит, мои ночные треволнения яйца выеденного не стоят! Я не знаю, как тебе удалось проникнуть в мои планы, сэр О'Лири, но вреда тут большого нет. Скорее наоборот... - Он перестал смеяться, задумался и кивнул головой. - Вот именно. Ты подал мне прекрасную мысль. С какой стати я буду себя ограничивать каким-то Меланжем? Почему бы не расширить мою империю, включив в нее все измерения Континуума? Что скажешь? И кстати, куда подевалась капризная милашка, которую ты у меня украл? - Ты никогда ее не найдешь, - угрюмо ответил О'Лири. - Упрямишься? Ничего, мой мальчик, скоро ты по-другому запоешь. О, нас с тобой ждет не одна дружеская беседа! На службе моего подданного, герцога Родольфо, состоит очень искусный человек, некто Стонруб, который быстро развяжет тебе язык! Горубль резко повернулся, громким голосом отдал приказ. Солдаты в красных мундирах подбежали, подняли Лафайета на ноги, развернули ковер... - Баба! - воскликнул один из них, с изумлением глядя на появившуюся из-за спины Лафайета Свайнхильду, у которой зуб на зуб не попадал от холода. Горубль весело рассмеялся. - Наконец-то мне пошла карта! - вскричал он. - Это судьба подает знак не сворачивать с избранного пути! Я выиграю, ты слышишь? - Он поглядел по сторонам, сияя счастливой улыбкой, в то время как ухмыляющиеся солдаты, схватив девушку за руки, оттащили ее от О'Лири. Марк XIII остался лежать на снегу, оставленный без присмотра. Лафайет рванулся, что было сил, и хотя был немедленно схвачен, успел поставить ногу на заснеженный край ковра и громко крикнул: - Лети домой! Полный вперед, никуда не сворачивая! Марк XIII захлопал краями, разбрасывая снег и сосульки, подпрыгнул на шесть футов в воздух, завис, отряхиваясь как собака после купания, а затем, ловко увернувшись от подпрыгнувшего солдата, взмыл вверх и исчез в снежной пелене. - Колдовство! - взвыл солдат, падая на спину. - Глупости! - рявкнул Горубль. - Знаем мы эти штучки. Значит, ты связался с вымогателями из Аякса, сэр Лафайет? Ничего, разберусь и с ними, и с Меланжем, дай только срок. - Слишком ты высокого о себе мнения, - презрительно сказал Лафайет. - В прошлый раз тебе не удалось захватить власть, и сейчас ничего не выйдет. - Привяжите этого выскочку к седлу, - приказал Горубль капитану стражи. - Может, холод и сознание собственного бессилия научат его хорошим манерам. - Эй, друг, никак опять ты? Давно не виделись, - весело приветствовал О'Лири добист герцога Родольфо, глядя, как четверо стражников швырнули Лафайета, скорее живого, чем мертвого, на деревянную скамью рядом с большой жаровней, на которой лежали раскаленные добела с полдюжины щипцов и кусачек. - Ммнннррргггххх, - выдавил из себя Лафайет, не в силах шевелить губами и пытаясь придвинуться поближе к огню. - Жги меня, только дай погреться! - Как скажешь, друг, так и будет. Погоди-ка, я соображу, на чем мы остановились. - Послышался звук рвущегося полотна: это Стонруб скреб щеку. - Ладно, уговорил, начнем с прижигания, потом разгоним кровь по телу стальной плеткой, а напоследок распнем тебя на раме, чтоб все тело загуляло. Неплохо придумано? - Замечательно, - еле ворочая языком сказал Лафайет. - Двух мнений быть не может. Скажи, а ты не мог бы для начала немного помешать угли? - Вот это правильно, друг. Так держать! Послушай, только для тебя: хочешь, испытаем новое оборудование? Прислали мне давеча гидравлический пресс для суставов, сплошная автоматика. Закручивает все подряд, от бедренных костей до костяшек пальцев. А может, оставим пресс и аппарат для снимания кожи на потом? После них обратного хода нет, сам понимаешь. Нельзя же допустить, чтобы ты покинул нас навсегда, пока не расколешься. Герцог, бедняга, так прямо рвал и метал, как ему хотелось выведать все твои секреты. - Это не герцог, а мерзавец Круппхим вбил себе в голову, что я все ему расскажу, - объяснил Лафайет. - Послушай, Стонруб, как сознательный гражданин ты должен бороться против принца Круппхима, а не помогать ему. Он собирается захватить власть и использовать Меланж как плацдарм для нападения на Артезию! - Политика, - извиняющимся тоном ответил Стонруб, - никогда не была моим хобби. Правительства уходят и приходят, а спрос на добистов только растет. - Неужели ты не патриот? - вызывающе спросил О'Лири. - Этот человек - маньяк. Он разорит Меланж, уничтожит запасы сырья, не оставит ресурсов... - Все понимаю, друг, как не понять? Послушай, если не возражаешь, давай начнем, а о патриотизме поговорим, пока я работаю. Скажи, тебя не затруднит снять рубашку и встать к этой дыбе? - М-можно я с-с-начала погрею ноги? - Прекрасная мысль. Я помогу тебе снять ботинки, и мы осторо-ож-ненько раздвинем лодыжки, придавая им оптимальное положение. Слишком близко, и будет куча дыма; слишком далеко - не тот эффект. Так что... - Послушай, почему бы мне сразу во всем не признаться? - торопливо спросил О'Лири. - И тебе хлопот меньше. Итак, с чего начать? Как я очутился на мельнице две недели назад? Или три? Точно не помню. А может, рассказать, как я жил себе припеваючи, о чем любой нормальный человек может только мечтать, но был этим недоволен? Или... - Эй, друг, постой! Подожди! - вполголоса произнес Стонруб, нервно оглядываясь по сторонам. - Что ты делаешь? Хочешь, чтобы я лишился работы? - Ничего подобного. Просто сегодня вечером настроение у меня такое разговорчивое. - Сейчас утро. Эх, друг, у тебя все в голове перепуталось. - Утро, вечер - какая разница? Мне хочется говорить день и ночь, не умолкая. Итак... - Шшшш! - Стонруб приложил толстый палец к выпяченным губам. - У тебя нет сердца! Знаешь, сколько завистников метят на мое место? Если ты начнешь болтать до того, как я тебя одним крючочком тронул, кое-кто начнет поговаривать о сокращении штатов. А я, друг, слишком стар, чтобы переквалифицироваться. Будь человеком, помолчи хоть немного, ладно? - Я... я вот что тебе скажу, - предложил Лафайет, косясь на дымящиеся щипцы в волосатой руке добиста. - Ты на несколько минут отложишь в сторону свои железяки, - мне бы хотелось поупражняться по системе йогов, чтобы по достоинству оценить твою виртуозную работу, - а я попытаюсь на время придержать язык. - Ничего не скажу, что благородно, то благородно. Спасибо, друг. - Не стоит благодарности. Чем могу. Кстати, ты ничего не слышал о молодой девушке, которую привезли в замок одновременно со мной? - И слышал, и видел. Если ее малость помыть, девочка будет что надо. По-моему, твой приятель, принц Круппхим, хочет подзаняться с ней отдельно. - Добист подмигнул. - Гадина! - яростно сказал Лафайет и стиснул зубы. - Стонруб, ты ведь честный человек. Неужели ты потерпишь, чтобы этот грязный жулик использовал тебя в своих интересах? Добист вздохнул. - Эх, повидал я идеалистов на своем веку. Вы, юноши, весь мир хотите вылечить от болезней. Но с возрастом начинаешь разбираться, что к чему. Вот я, например, искусный техник, и этом горжусь. Я всю душу в работу вкладываю, чтобы потом не стыдно было людям в глаза смотреть, и чтобы люди смотрели на мою работу, а я стоял с гордо поднятой головой. Теперь ясно? И раз уж мы о работе заговорили, не пора ли начинать, а то старый плут Родольфо может появиться в любую минуту и начнет скандалить... - Он уже появился, - холодно произнес герцог Родольфо, заходя в камеру. Стонруб подпрыгнул на месте и резко повернулся. - Ну и ну! - воскликнул он. - Чего это вы крадетесь как кошка, Ваша светлость? Вы меня так напугали, что я и работать больше не смогу. Добист вытянул руки и стал внимательно смотреть, не дрожат ли пальцы. - Не имеет значения. Его высочество окажет тебе честь своим посещением. Подтянись и попытайся произвести на него хорошее впечатление, как и подобает человеку твоей профессии... - Услышав шаги в коридоре, герцог умолк. - Ах, сюда, сюда, мой принц, - елейным голосом произнес он, выдавливая улыбку. - К сожалению, наша скромная камера пыток не оборудована по последнему слову техники, но... - Да, вижу, - перебил его Круппхим, появляясь собственной персоной в сопровождении двух лакеев, которые согнулись до такой степени, что, казалось, чистили ему сапоги. Маленькие глазки забегали по камере, остановились на Лафайете. Принц фыркнул. - Оставь нас, Руди, - приказал он. - И забери с собой этих шутов гороховых. - Пинком ноги Круппхим отшвырнул одного из лакеев, пытавшегося что-то поправить в складках одежды. - А ты останься, - обратился он к Стонрубу. - Но я не успел показать вам новые... - Мы разрешаем тебе удалиться! - рявкнул Горубль-Круппхим. И пока свита, пятясь, торопливо выходила из комнаты, принц подошел к поднявшемуся со скамейки О'Лири, оглядел его с головы до ног и засунул большие пальцы за усыпанный драгоценными камнями пояс, выпятив нижнюю губу. - Ну хорошо, сэр Лафайет, - тихо сказал он, явно не желая, чтобы их разговор слышал добист, который переминался с ноги на ногу в углу камеры, полируя железный сапог. - Последний шанс. Твоя ценность - минус твои бывшие способности - практически равна нулю, но все же я могу тебя использовать. События последних нескольких часов в корне изменили мои планы. Подумаешь, Меланж! Как ты справедливо заметил, это - дыра. Надо мыслить масштабно! Когда-то, благодаря твоему вмешательству, я потерял трон Артезии. Сейчас ты поможешь мне вернуть его. - Никогда, - устало ответил Лафайет. - Вспомни, как ты обошелся с принцессой Адоранной. Тебя закидают камнями, как только ты покажешься на Артезии, если, конечно, тебе удастся туда попасть, в чем я искренне сомневаюсь. Горубль ткнул Лафайета пальцем в грудь. - Откинь прочь свои сомнения, сэр Лафайет! Нет ничего проще, чем попасть на Артезию! Час назад я отослал нашим общим знакомым из Аякса чертежи Путепроходца, который будет готов через несколько дней. - Боюсь, тебя ждет разочарование. Ты - некредитоспособен. Насколько я понял, гномы собираются получать по счетам, а не брать тебя на иждивение. - Правда? - спросил Горубль-Круппхим, расплываясь в улыбке и лаская пальцами большой бриллиант, вставленный в воротничок его манишки. - Благодаря любезности моего верноподданного, герцога Родольфо, я получу новый кредит. Что же касается недружелюбного отношения ко мне со стороны артезианцев, я уверен, оно рассеется как дым, когда принцесса Адоранна публично объявит, что все предыдущие слухи обо мне - наглая ложь и клевета, распространяемая врагами народа; что я, на самом деле, единственный ее благодетель; и что - желает передать мне корону, как умудренному опытом монарху, который заботится лишь о благе государства. - Она никогда этого не сделает, - не задумываясь, ответил Лафайет. - Может быть, - спокойно сказал Горубль, кивая головой. Он опять ткнул пальцем в грудь, словно приглашая насладиться хорошей шуткой. - За нее это сделает Свайнхильда. - При чем здесь Свайнхильда... - Лафайет умолк. - Ты собираешься подменить ею Адоранну? - Он с сожалением посмотрел на своего собеседника. - Опомнись, Горубль! Свайнхильда - девушка хорошая, но ей никогда не удастся обмануть королевский двор. Горубль повернулся, кивнул Стонрубу. Добист подошел к двери и что-то сказал. Послышались легкие шаги. Стонруб отступил в сторону, вскрикнул от изумления и низко поклонился воздушному созданью, вошедшему в комнату. У О'Лири невольно открылся рот при виде изящной красавицы в роскошном платье, усыпанном драгоценными камнями, надушенной, элегантной, с золотистыми волосами, уложенными вороной на голове, и совершенными чертами лица. - Принцесса Адоранна! - воскликнул он. - Откуда... - Лэйф! С тобой все о'кэй, милый? - спросил взволнованный и озабоченный голос Свайнхильды. - Придется немного поработать над ее лексиконом и дикцией, прежде чем вывести в свет, - спокойно заметил Горубль, - но это не в счет. Маленькая деталь. - Свайнхильда... ты ведь не станешь помогать этому негодяю, правда? - настойчиво сказал Лафайет. - Он... он говорил... если не помогу, он изрубит тебя на куски, Лэйф... и... - Достаточно! Уберите ее! - взревел Горубль, покраснев от злости, и резко повернулся к О'Лири, в то время как Стонруб с поклоном выпроваживал девушку из комнаты. - Девчонка притворяется, чтобы ты не подумал о ней плохо, - сердито сказал он. - Она ухватилась за мое предложение обеими руками, чего еще ждать от кухарки? Естественно, она мечтает спать на шелковых простынях, кушать с золотой посуды... - А что ты собираешься сделать с настоящей Адоранной? - При межпространственном переносе, - ответил Горубль, хитро улыбаясь, - нельзя нарушать симметрии. Бывшая принцесса окажется на Меланже в роли обычной девки: достойное наказание за то, что она отняла у меня трон. - Горубль потер руки. - Как только я понял, кто ты такой, мой мальчик, передо мной распахнулись новые горизонты. Сначала я планировал захватить леди Андрагорру, чтобы держать в повиновении распоясавшегося болвана Родольфо. Но сейчас - другое дело. Она станет проходной пешкой в новой партии и не посмеет меня ослушаться, впрочем, как и все остальные. И для тебя я тоже приготовил маленькую роль. - Лицо его стало суровым. Помоги мне, и сохранишь свое место в королевском дворце Артезии. Откажись, и тебя ждет участь, которой никто не позавидует! - Ты совсем спятил, если считаешь, что я буду помогать тебе в осуществлении каких-то жалких планов! - Вот как? Обидно. А я было совсем решил - конечно, когда они мне больше не понадобятся, - передать тебе обеих женщин в полное твое распоряжение. Увы! Раз ты не хочешь помочь, придется подарить их более преданному слуге! - Не посмеешь! - Еще как посмею! - Горубль яростно погрозил пальцем. - Истинный секрет успеха, мой дорогой мальчик, - полная безжалостность. Я уже получил один хороший урок. Избавься я с самого начала от маленькой девочки - принцессы Адоранны - и маленького мальчика - принца Лафайета, - мне бы не пришлось сейчас ломать голову, как вернуть былое величие. - Я не стану тебе помогать. - Лафайет закашлялся. - Делай, что хочешь. Централь все равно тебя поймает... Горубль рассмеялся. - Ты недооцениваешь изящество моего плана! Должен признать, что Централь, повсюду сующая нос, до сих пор сдерживала порывы моего богатого воображения. Но новое уравнение энергий полностью исключает возможность ее вмешательства. Ведь при переносе ничего не изменится: Адоранна и Дафна останутся на своих местах, только получат новые роли. В матрице вероятностей не возникнет дисбаланса, который мог бы привлечь внимание Централи в мирной Артезии, теряющейся в океане других измерений. Поверь, как бывший инспектор Континуума, я знаю, о чем говорю. А теперь будь благоразумен, соглашайся, и я честно разделю с тобой власть. - А пошел ты к... - предложил Лафайет. - Без меня Свайнхильда никогда не согласится тебе помогать, а без нее - все твои планы рухнут. - Как хочешь. - Горубль лукаво улыбнулся. - Я - человек сентиментальный, и предпочел бы видеть тебя в числе друзей, но у меня в запасе есть и другие варианты. - Блеф! - презрительно сказал Лафайет. - Ты говорил, что заменишь Дафну леди Андрагоррой, но мне доподлинно известно, что ей удалось бежать. Горубль сладко зевнул, повернулся к Стонрубу. - Кстати, - сказал он. - Можешь не пытать изменника по поводу того, где находится леди Андрагорра. Ее схватили вместе с любовником полчаса назад, и я жду их с минуты на минуту. А этого бродягу - бросить в клетку Горога Прожорливого. Говорят, он несколько дней не получал пищи, а кушать всем хочется. - Эх, не везет мне, друг, - пожаловался Стонруб, проводя Лафайета тускло освещенным коридором. - Нет, теперь совершенно ясно, что у меня куча завистников. Это у меня-то, который и мухи не обидит! Вот и говори после этого о долгих годах преданной службы! - Добист вздохнул и остановился у решетки с прутьями дюймовой толщины. - Порядок, он в своем логове и спит, так что не придется отгонять его электрическим прутом, когда открою дверь. Терпеть не могу мучить животных. - Послушай, Стонруб, - сказал Лафайет, чувствуя зловонный запах и невольно отшатываясь от соломенного тюфяка, на котором валялись обглоданные кости, - ввиду нашей старинной дружбы, не мог бы ты выпустить меня с черного хода? Ведь герцогу необязательно знать... - Оставить Горога без обеда? Мне стыдно за тебя, друг. Такое предложение не делает тебе чести. - Добист приоткрыл дверь и, как О'Лири ни упирался, втолкнул его в клетку. - Прощай, друг, - сказал он, звеня засовами. - Эх, и тебе не повезло! Сколько секретов ты бы мог от меня узнать! Когда шаги Стонруба замерли в отдаленьи, из темной ниши в стене раздался низкий гортанный рев. Лафайет резко повернулся и увидел углубление, напоминающее пещеру саблезубого тигра. В темноте засверкали маленькие красные глазки. Потом появилась голова - не с острыми клыками, как у тигра, и не тупая, как у медведя, а заросшая длинными волосами, падающими на человекообразное лицо, испачканное грязью и с жесткой щетиной на щеках и подбородке. Животное вновь зарычало. О'Лири попятился. Голова приблизилась; стали видны массивные плечи, бочкообразный торс. Огромное существо поднялось на задние лапы, отряхнуло колени, уставилось на Лафайета голодным взглядом. - Ха! - проревел глубокий низкий голос. - Я тебя знаю! Здорово ты меня надул, приятель, врезав веслом по голове! - Хват! - Лафайет поперхнулся. - Как... как ты сюда попал? Я думал, это клетка Горога Прожорливого... - Так оно и есть, голуба. Псевдоним. Пришел я в город, чтобы тебя разыскать, а ребятишки герцога засадили меня за бродяжничество. Я, конечно, очистил от них пару улиц, но потом притомился, а они возьми да кинься на меня со всех сторон сразу, да еще пушечное ядро на голову уронили. - Гигант нежно почесал затылок двумя пальцами. - Ч-чтобы м-меня разыскать? - О'Лири вновь попятился и уперся в стену, не в состоянии проглотить бильярдный шар, почему-то застрявший в горле и мешавший воздуху проникать в легкие. - З-зачем? - Должен же я с тобой рассчитаться, кэп. Не из тех я, кто бросает дело на полпути. - Послушай, Хват, у меня на иждивении две беспомощные старушки, и я их единственная опора, - сказал Лафайет ломающимся голосом. - И вообще, нечестно, если все так глупо кончится. - Кончится? Приятель, это только начало! - взревел Хват. - Чтобы мне с тобой как следует рассчитаться, понадобится куча времени! - Чем я заслужил такую участь? - простонал Лафайет. - Ну что я такого сделал? - Лучше подумай, босс, чего ты не сделал. - Не сделал? - Ага. Ты ведь не вышвырнул меня за борт лодки, а мог. Хоть я и туго соображал, но все слышал: когда маленькая леди предложила от меня избавиться, ты сказал, что коли он без сознания, нельзя его швырять акулам. - И т-такова моя н-награда? - Точно, кэп. - Гигант положил руку на живот, из которого донеслось еще одно низкое рычание. - Это ж надо, я и не помню, когда последний раз жрал. Наверное, мои кишки скоро друг с дружкой начнут грызться. Лафайет изо всех сил зажмурился. - Слушай, давай скорее, а то я не выдержу и соглашусь на все условия Горубля. Начинай. - Что начинать, голуба? - Ешь м-м-меня, - сказал О'Лири, едва шевеля губами. - Чтобы я тебя съел? - недоуменно спросил Хват. - Слушай, кэп, да ты не так понял. Как я могу слопать своего спасителя? О'Лири приоткрыл один глаз. - Ты... ты не собираешься разрывать меня на куски? - Зачем бы я стал это делать? - Не имеет значения, - сказал Лафайет, чувствуя, как у него подкашиваются ноги и он оседает по стенке - пол. - Существуют темы, которые я предпочел бы не обсуждать. - Он глубоко вздохнул, сел поудобнее и посмотрел на гиганта, участливо наблюдающего за ним с восьмифутовой высоты. - Послушай, если ты действительно хочешь мне помочь, давай подумаем, как отсюда выбраться. Хват почесал в затылке пальцем, толщиной с топорище. - Ну... - Можно пробить тоннель в стене, - предложил О'Лири, засовывая руку в щель между двумя огромными валунами. - Но это займет несколько лет, и у нас нет инструментов. - Он задумался. - Может, в потолке есть потайная дверь? Хват покачал головой. - Всю неделю ходил согнувшись, чтобы не стукнуться. Цельнодубовая плита, четырехдюймовка. - Э-э-э... тогда пол. - Скала, шесть дюймов. Следующие десять минут Лафайет ходил по камере, тщательно осматривая стены, дверь и нишу, и в конце концов устало облокотился о решетку. - Надо смотреть правде в глаза, - с отчаянием в голосе произнес он. - Я проиграл. Свайнхильду заставят подчиниться, Адоранна станет посудомойкой в Миазмах, Горубль захватит Артезию, леди Андрагорру поменяют на Дафну... а Дафну, может быть, подарят Родольфо или отдадут Лоренцо Счастливчику, которого зовут Ланцелот Долговязый. - Эй, кэп, я тут кой-чего придумал, - сообщил гигант. - Приляг, Хват, отдохни, - безжизненно сказал О'Лири. - Ничего тут не придумаешь. - Ага. Но... - Это самая настоящая пытка. Лучше бы ты разорвал меня на куски. - Ага. Но если... - Я должен был знать, что этим кончится. Нельзя все время удирать из тюрьмы; рано или поздно поймают и упрячут раз и навсегда. - Конечно, мой план не такой, чтобы очень шикарный, но какого черта? - сказал Хват. - Какой план? - тоскливо спросил О'Лири. - Я тебе о том и толкую, кэп. Мой план. - Валяй, говори. - Ну, я вот что придумал... хотя нет, тебе, наверное, надо, чтобы был шик, вроде секретных тоннелей или дыр в потолке. - Ничего, говори, не стесняйся. - Ага... только не думай, я понимаю, что такому джентльмену, как ты, это не подойдет, но... что скажешь, если я сорву дверь с петель? - Сорвешь две... - Лафайет повернулся, посмотрел на стальную решетку и громко рассмеялся. - Ну, конечно! Давай! Гигант выпрямился, стукнувшись головой о потолок, схватился за толстые прутья, широко расставил ноги в сапогах шестидесятого размера, сделал глубокий вдох и рванул решетку на себя. Раздался неприятный визг металла, сопровождаемый диким скрежетом. Огромный камень вывалился из кладки стены и с грохотом рухнул на пол. С душераздирающим звуком, напоминающим столкновение двух "роллс-ройсов", притершихся боками на бешеной скорости, решетка покорежилась, изогнулась и выскочила из гнезд. Хват отшвырнул изувеченную решетку в сторону и спокойно вытер ладони о кожаные штаны. - Это все ерунда, голуба, - сказал он. - Дальше что? Лафайет, освобожденный от кандалов одним движением руки Хвата, шел по коридору вместе с гигантом мимо клеток, в которых сидели, болтали или дрались заключенные с растрепанными волосами и дикими лицами. В камере пыток никого не было. - Плохо, - сказал Лафайет. - Я рассчитывал, что Стонруб нам поможет. - Ой, смотри, какие забавные! - воскликнул Хват, поднимая с жаровни набор острых как бритвы кусачек, предназначенных для постепенного откусывания носов и прочих мягких частей тела. - Мне всегда хотелось заполучить хорошие щипчики для ногтей. - Послушай, Хват, нам необходимо составить план действий, - сказал О'Лири. - Если мы начнем шататься по дворцу, нас опять схватят и закуют в кандалы. Все помещения наводнены солдатами Родольфо и личной охраной Горубля. Нам необходимо организовать диверсию, чтобы отвлечь их внимание, а тем временем выкрасть Свайнхильду и леди Андрагорру. - Эй, вы! - проорал громкий голос в глубине коридора. - Я требую адвоката! Я требую американского консула! Я требую, чтобы мне разрешили позвонить по телефону! - Похоже на Лоренцо... - Лафайет кинулся к камере, из которой доносились вопли. Человек с вандейковской бородкой и усиками, прической Эдгара Аллана По и высоким воротничком времен Гувера и Наполеона, тряс решетку, схватившись за прутья холеными руками. - Эй, вы... - он недоуменно посмотрел на О'Лири. - Э-э-э... я случайно вас не знаю? - Лоренцо? - Лафайет улыбнулся. - Все-таки тебя сцапали? Когда мы последний раз виделись, ты меня бросил на произвол судьбы, а сам, конечно, удрал. Зачем ты нацепил этот дурацкий костюм и бороду? - Не болтайте глупостей, - заявил узник наглым голосом, который раздражал Лафайета еще в темной камере Стеклянного Дерева. - Не ваше дело, но меня зовут Лафкадио. И вообще, кто вы такой? Могу поклясться, мы где-то встречались... - Не валяй дурака, - сердито сказал Лафайет. - Нам с Хватом удалось бежать, но леди Андрагорра... - Насколько я понимаю, речь идет о Цинтии. Значит, вы тоже участник заговора? Номер не пройдет! Не смейте даже на пушечный выстрел подходить к моей невесте... - Мне казалось, ее зовут Беверли. Впрочем, неважно. Если я тебя выпущу, поможешь нам устроить небольшую диверсию? Мне необходимо незаметно пробраться в глубь дворца. - Выпускайте скорее! - взвыл бородач. - Об условиях позже договоримся! - Хват! - позвал Лафайет. - Займись. - Он пошел по коридору. Заключенные с любопытством следили за каждым его движением. - Послушайте, ребята! - сказал О'Лири. - Нам с приятелем удалось освободиться. Если я вас выпущу, обещаете ли вы бегать сломя голову по коридорам, нападать на стражников, бить мебель и посуду, вопить во все горло и шуметь как можно больше? - О чем речь, мистер! - Конечно обещаем! - Считай, что договорились! - Вот и прекрасно. - Лафайет быстро вернулся к Хвату, дал соответствующие указания, и через несколько мгновений гигант принялся деловито крушить тюрьму. Заключенные постепенно заполняли камеру пыток. Внезапно Лафайет увидел Лоренцо, успевшего избавиться от нелепого маскарадного костюма. - Послушай, Лоренцо, - сказал О'Лири, проталкиваясь сквозь толпу, - почему бы нам с тобой... - Он умолк, поймав на себе изумленный взгляд бывшего товарища по камере, лицо которого впервые видел при хорошем освещении. - Эй, приятель! - послышался голос Хвата. - А я-то думал, ты пошел в другую сторону... У-угх. - Гигант растерянно завертел головой, глядя то на Лафайета, то на его собеседника. - Ребята, может, я немного не того, но кто из вас мой босс, с которым я сидел в камере? - Я, Лафайет, - ответил О'Лири. - А это - Лоренцо... - Какая чушь! Меня зовут Лотарио, и я не имею чести быть знакомым с питекантропами. - Он презрительно посмотрел на Хвата. - И чего ты мне сразу не признался, что у тебя есть брат-близнец? - укоризненно спросил Хват. - Брат-близнец? - воскликнули они в один голос. - Ага. Скажи-ка, парень, чего ты так вырядился? Может, ты артист? Лафайет буквально пожирал глазами Лоренцо, или Лотарио, одетого в кожаный пиджак, облегающий кожаный жилет, грязную рубашку и помятые брюки. - Он совсем на меня не похож, - высокомерно заявил О'Лири. - Может, есть отдаленное сходство, но я не шныряю глазами и выражение... - Я на тебя похож?! - восклицал в это время другой. - Мы недостаточно хорошо знакомы, чтобы я выслушивал подобные оскорбления. Где ближайший телефон-автомат? Я немедленно подам рапорт министру, и ваше осиное гнездо хебефреников засадят в сумасшедший дом, прежде чем вы успеете сказать "ноблесс оближ". - Эй, Лафайет! - перекрывая шум толпы, прозвучал громкий голос. О'Лири повернулся. Двойник человека, с которым он только что беседовал, разве что по-другому одетый, махал рукой. Лафайет невольно посмотрел назад. Тот, кто называл себя Лотарио, затерялся среди толкающихся людей. - Как ты здесь оказался? - спросил подошедший Лоренцо. - Впрочем, я рад, что тебе удалось выпутаться. И спасибо, что помог нам удрать от Круппхима. Беверли, бедная девочка, все мне рассказала. Она была так смущена недоразумением в спальной, что совсем забыла спросить, как тебя зовут... - А тебя как зовут? - спросил Лафайет, чувствуя, что постепенно начинает сходить с ума. - Что? Конечно Лоренцо! Лафайет уставился в голубые глаза, посмотрел на прядь каштановых волос, прилипших ко лбу, красиво очерченный рот с такой знакомой маленькой родинкой на губе... - Как... - Он поперхнулся и сглотнул слюну. - Как твоя фамилия? - О'Лири. А в чем дело? - Лоренцо О'Лири, - пробормотал Лафайет. - Я должен был сразу догадаться. Если у Адоранны, Болтошки, Дафны и Никодима имеются двойники, то чем я хуже? 12 - Эй, парни! - громовой голос Хвата вывел обоих О'Лири из оцепенения. - Пора сматывать удочки, а то самое смешное пропустим! Лафайет обернулся. Камера пыток почти опустела, и толпа заключенных с воплями неслась по коридору, честно выполняя взятое на себя обязательство. - Послушай, Лоренцо, позже разберемся, кто есть кто, - предложил Лафайет, вслушиваясь в отдаленные крики и звон бьющейся посуды. - Прежде всего необходимо спасти леди Андрагорру и Свайнхильду от Круппхима-Горубля. Он составил безумный план по захвату власти на Артезии и, к сожалению, может его осуществить. Теперь я понял, почему мой отказ его не опечалил. Он мог обмануть Свайнхильду в любую минуту, показав ей тебя, моего двойника. Ладно, бог с ним, сейчас не до этого. Я попытаюсь проникнуть в кабинет Родольфо и рассказать ему о заговоре. Может, еще не поздно. Хочешь, пойдем вместе? Один из нас обязательно дойдет, а я объясню по дороге, в чем дело. Согласен? - Если ты действительно понимаешь, что здесь происходит, я с тобой пойду. Только не забудь, руки прочь от Беверли! - Мне казалось, ее зовут Цинтия, - пробормотал О'Лири, выходя из камеры вслед за Лоренцо. Хват шел сзади. Судя по взволнованным крикам в отдаленьи, толпа схватилась со стражниками. - Сюда, - сказал Лафайет, указывая на боковой коридор. - Попробуем обойти их с тыла. - Послушай, никак не пойму, какое отношение ты имеешь ко всей этой истории? - чуть задыхаясь от быстрого бега, спросил Лоренцо. - Поверь, никакого! - с чувством ответил Лафайет. - Я жил себе тихо-спокойно во дворце Артезии, не совал нос в чужие дела и вдруг очутился на Меланже, где мне сразу предъявили обвинения по всем статьям уголовного кодекса... - Свернув направо, он начал подниматься по винтовой лестнице. - Я думаю, это ты во всем виноват: нас перепутали. Похоже, ты не терял времени даром, слишком уж рьяно полицейские за меня взялись... - Мне было сделано очень выгодное предложение, - пыхтел Лоренцо, не отставая ни на шаг и чувствуя сзади дыхание Хвата. - Круппхим... предложил мне бесплатный проезд на родину... и обещал еще одну льготу, а именно, оставить в живых... если я выполню его задание. Он приказал... прокрасться в спальную... леди Андрагорры... и выманить ее из города... Ну вот... я проник в замок... подкупил стражников... но затем увидел... что это - Беверли... У нас не было времени поговорить, но я передал ей записку... назначил свидание в избушке... как велел Круппхим. Но дальше я решил... внести изменения в программу. - Он тебя... надул, - ответил Лафайет, запыхавшийся не меньше Лоренцо. - Не знаю... как ему удалось... заманить тебя к Родольфо... но сомневаюсь... чтобы в его намерения входило... отправить тебя... в Соединенные Колонии. Лестница кончилась, и они очутились в широком коридоре. Шум драки слышался со всех сторон. - Гм-гм... по-моему, нам сюда, - сказал Лафайет, поворачивая налево. Они сделали несколько шагов, когда за их спиной раздался выстрел, сопровождаемый оглушительным ревом. Лафайет обернулся. Хват потирал голову и смотрел на лестничную площадку внизу. - Ах вы, гады! - заорал он и прыгнул вниз. - Хват! - вскричал Лафайет, но в следующую секунду услышал громовой удар и звуки начавшегося сражения. - Пойдем отсюда, - предложил Лоренцо и побежал по коридору налево. Лафайет не отставал. Стражник в красном мундире неожиданно вышел из-за угла, вскинул ружье к плечу... - Не смей стрелять, идиот! - взвыл Лоренцо. - Ты испортишь обои! - И пока растерявшийся солдат стоял с отвисшей челюстью, они накинулись на него с двух сторон и повалили на пол. Ружье выстрелило, и украшенный фресками потолок пошел трещинами. - Говорил я тебе, испортишь обои, - сказал Лоренцо, стукая стражника головой об пол. Быстро добежав до главной лестницы, они поднялись на два этажа, свернули в устланный коврами коридор, который, по счастью, не охранялся, и подошли к двери кабинета, в котором Лафайет провел когда-то вечер с герцогом Родольфо. - Только говорить буду я, - не успев как следует отдышаться, сказал Лафайет. - Мы с Родольфо - старые друзья-собутыльники. Внезапно дверь в небольшом холле, расположенном футах в двадцати от кабинета, распахнулась, и в ней появился Круппхим в окружении четырех стражников. Принц остановился и презрительно бросил через плечо: - Это приказ, а не просьба, Руди! Изволь явиться вместе со своими министрами в Зал приемов для подписания законов о всеобщей мобилизации, сборе денежных средств и конфискации продовольственных и прочих товаров, или я повешу тебя на стене собственного замка! Бывший узурпатор Артезии величественно запахнулся в подбитый соболем плащ и прошествовал по коридору в сопровождении телохранителей. - Поговорили! - пробормотал Лоренцо. - Что будем делать? Лафайет нахмурился и закусил губу. - Ты знаешь, где находится Зал приемов? - Двумя этажами выше, в южном крыле дворца. - Судя по шуму и грохоту, там кипит сражение. - Ну и что? - спросил Лоренцо. - В любом случае, лучше не соваться в политику. Пока интриганы развлекаются, мы незаметно проберемся к Беверли и поможем ей бежать. - Для осуществления своих планов Горубль обязательно прикажет привести Даф... леди Андрагорру и Свайнхильду в зал. Мы должны действовать, пока не поздно. - Каким образом? Нас только двое, а в замке - целая армия. - Не знаю... Теперь на Родольфо нельзя рассчитывать, но все равно мы должны что-нибудь придумать. Пойдем. Время не ждет! Ровно через двадцать пять минут Лафайет и Лоренцо сидели на крыше дворца, в тридцати футах над высокими окнами Зала приемов, в котором должны были совершиться великие события. - Кто первый? - спросил Лафайет. - Я или ты? - И оба мы погибнем, - пробормотал Лоренцо, осторожно перегибаясь через парапет. - Это невозможно. Карниз в трех футах от окна. - Хорошо. Я пойду первым. Если со мной... - Лафайет с трудом проглотил слюну. - Если я упаду, Лоренцо, не сдавайся! Помни, леди Андрагорра, я имею в виду Беверли, надеется на твою помощь! - Он осторожно перекинул ногу через ограждение, избегая смотреть вниз, и приготовился к спуску. - Подожди! - сказал Лоренцо. - Металлическая перекладина может перетереть веревку. Надо бы подложить что-нибудь мягкое. - Держи! - Лафайет быстро скинул куртку, которую ему дали в Аяксе, помог Лоренцо свернуть ее и подпихнуть под веревку, украденную десятью минутами раньше из какого-то служебного помещения. - Жаль, что нет кожаных перчаток, - заметил Лоренцо. - И хорошей страховочной петли. И ботинок с шипами. - И я забыл застраховать жизнь на миллион, - перебил Лафайет. - Хуже некуда, но мне пора. Хватит болтать! - Он схватился за веревку, стиснул зубы и скользнул вниз. Холодный ветер обрушился на его незащищенную спину. Волокна тяжелой веревки впились в ладони как колючая проволока. Освещенное окно приблизилось. Неожиданно Лафайет ударился о стену с грохотом, от которого могла проснуться вся округа. Не обращая внимания на боль и подкатившую к горлу тошноту, он скользнул по веревке последние несколько футов, нащупал ногами карниз и, болтаясь в воздухе между двумя окнами, приготовился слушать. Изнутри доносились шарканье ног, возгласы, шум голосов. - ...не представляю, зачем понадобилось внеочередное заседание кабинета министров, - произнес мужской тенор. - Разве что для рассмотрения вопроса о моем назначении министром Маникюрных Дел Его высочества... - Глупости! - возразил разгневанный баритон. - Наверняка будет рассмотрено заявление о моем назначении министром Бороды и Усов господина герцога. Однако странно, что торжественная церемония назначена на столь поздний час. - Долго тебе придется ждать, пока Его высочество отрастит усы или бороду, - насмешливо ответил тенор. - Но тише... они идут. В наступившей тишине прозвучали фанфары. Послышались вежливые аплодисменты, за которыми последовало неразборчиво сделанное заявление. Затем раздался скрипучий голос герцога Родольфо. - ...собрались здесь... эту историческую минуту... переполняющая наши сердца радость... неслыханная честь... представить... несколько слов... внимание... Вновь зазвучали фанфары, вежливые аплодисменты... - Я не намерен выдавать желаемое за действительное, - с пафосом произнес Горубль. - Интересы нации... безопасность государства... необходимо принять срочные меры... Лафайет перестал слушать, недоумевая, почему веревка начала неожиданно дергаться у него в руках. Через несколько секунд наверху появился Лоренцо. - Остановись! - прошипел Лафайет, как раз в тот момент, когда пара тяжелых сапог опустилась ему на плечи и потянула вниз. - Чшшш! Лафайет, ты где? - Ты на мне стоишь, кретин! Немедленно слезай! - Слезать? Куда? - Мне плевать, куда! Слезай, куда хочешь, пока я еще держусь за веревку и мы оба не грохнулись! Сверху до него донеслось тяжелое дыхание, пыхтение, и ноги, одна за другой, поднялись с его плеч. - Ну вот, теперь я повис как муха, - дрожащим голосом произнес Лоренцо. - Что мне делать? - Заткнись и слушай! - Прекрасная леди будет удостоена чести стать моей женой, - объявил Горубль. - Я пригласил вас, моих верноподданных, засвидетельствовать это знаменательное событие. - Он сделал многозначительную паузу. - Итак, готов ли кто-нибудь из присутствующих назвать причину, по которой я не мог бы немедленно вступить в священный союз с леди Андрагоррой? - Ах ты, грязный обманщик! - взорвался Лафайет. - Ах ты, грязный обманщик! - раздался злобный крик герцога Родольфо. - Мы так не договаривались! Выскочка ты несчастный! - Арестовать предателя! - взревел Горубль. - Что случилось? - прошептал Лоренцо, когда накал страстей в зале достиг апогея. - Круппхим сжульничал и объявил о своей женитьбе на леди Андрагорре. Родольфо возражает, а Круппхим возражает против его возражений! Крики усилились; голос Горубля, отдающего приказы, заглушали визги женщин, проклятья придворных и яростный вой Родольфо. Веревка дернулась, и Лоренцо очутился рядом с Лафайетом на шатком карнизе: - Отойди! - закричал он. - Мое терпение лопнуло! Я покажу этой сволочи, где раки зимуют! - Эй! - взвыл Лафайет. - Потише! - Я ему покажу потише, будь он проклят! - И разъяренный Лоренцо заехал сапогом в стекло, разлетевшееся вдребезги, а секундой позже исчез за тяжелыми портьерами. - Бедный дурачок! - простонал Лафайет. - Его в порошок сотрут, а это никак не поможет Дафне, я имею в виду Беверли, то есть Цинтии... или леди Андрагорре? Он наклонился, мельком увидел волнующуюся толпу; солдат в красных мундирах, теснящих придворных во фраках и смокингах; стремительно пробирающегося вперед Лоренцо... В самый последний момент Горубль повернулся и получил сильнейший удар кулаком в глаз. Принц смешно замахал руками, стараясь сохранить равновесие, а телохранители в ту же секунду навалились на драчуна. - Вот и все, - пробормотал Лафайет. - Хорошо хоть, он успел съездить ему по физиономии. - Ах вот ты как! - взревел Горубль, прикладывая к поврежденному глазу большой кружевной платок. - Ну, погоди, Лоренцо, мой мальчик! Горога уже покормили, но он не откажется от добавки! И прежде, чем умереть, ты станешь свидетелем моего брачного союза с леди Андрагоррой, которой до чертиков надоели твои дурацкие ухаживания! Я доставлю тебе это удовольствие! - М-м-м-миледи Андрагорра, - объявил дрожащий голос глашатая, и шум голосов внезапно затих. Толпа расступилась. Небесное созданье в подвенечном платье появилось в сопровождении двух престарелых подружек невесты, крепко державших ее за локти. - Продолжайте церемонию! - вскричал Горубль, с которого слетел весь его внешний лоск. - Сегодня - моя свадьба, завтра - я повелитель вселенной! Лафайет прильнул к стене, стуча зубами при каждом порыве ледяного ветра. "Руки, как крюки, - подумал он. - А пальцы - замороженные креветки. Только бы удержаться за веревку, - а то костей не соберешь". Прижавшись подбородком к холодному камню, он рассеянно слушал монотонный голос, произносивший слова свадебного обряда. - Почему все так плохо кончилось? - пробормотал он. - Почему я влип в эту дурацкую историю? Почему Фитильзад отказался мне помочь и загадал какую-то загадку? Бессмысленные стишки, которые даже не рифмуются... От Бронкса миллионы едят до Майами - Ключ к этой загадке, конечно... что? Что рифмуется с Майами? Маме? В яме? Сами? От Бронкса миллионы едят до Майами - Ключ к этой загадке, конечно... конечно... В зале опять завопили: - Беверли, скажи ему нет! Даже если он пообещает перерезать мне глотку, когда ты ему откажешь! Послышался тупой удар и звук падающего тела. Крик Лоренцо оборвался. - Не волнуйся, дорогая, - нежным голосом проворковал Горубль. - Эй, как тебя там, продолжай! - С-согласна ли ты, леди Андрагорра? - Нет, - прохрипел О'Лири, - это невыносимо! Я ничего не могу сделать, а ведь до сих пор мне везло! Я обнаружил дверь в скале, и маскарадный костюм, и... - Он умолк, лихорадочно пытаясь вспомнить что-то очень важное. - Думай! - приказал он себе. - Почему я решил, что мне везло? Совпадения такого рода называются управлением вероятностями, и никак иначе. А следовательно, везение здесь ни при чем, и мне несколько раз удавалось сфокусировать пси-энергию и повлиять на события. Подведем итоги. Иногда у меня получалось, но чаще всего - нет. В чем же дело? Что общего было в тех случаях, когда получалось? - Нюхательную соль! - ревел Горубль за окном. - Бедная девочка от счастья упала в обморок! - Бесполезно! - простонал Лафайет. - Ничего не приходит в голову. Я могу думать только о несчастной Дафне и Свайнхильде, прелестном дитя, хотя от нее иногда и попахивало чесноком... ЧЕСНОК... Чеснок всегда ассоциировался с волшебством и заклинаниями, - лихорадочно забормотал О'Лири. - А заклинания - это непрофессиональная попытка управлять космическими энергиями! Значит, чеснок? А может, дело в Свайнхильде? Но Свайнхильда не рифмуется с Майами. Впрочем, чеснок тоже с ним не рифмуется. К тому же от нее пахло чесноком, потому что она все время делала бутерброды с колбасками... САЛЯМИ! - взревел Лафайет. - Ну, конечно! От Бронкса миллионы едят до Майами - Ключ к этой загадке, конечно, салями! - Он поперхнулся, чуть не слетел с карниза, но вовремя ухватился за веревку и прижался к стене. Салями было подо мной, когда я придумал нож, и мы кушали его, разговаривая о маскарадном костюме, и я сунул его в карман, перед тем как Свайнхильда упала с ковра-самолета! Значит, мне необходимо... О'Лири почувствовал, как ледяная рука сжала его сердце. - Карман. Бутерброды лежат в кармане куртки, а я оставил ее наверху, чтобы не перерезало веревку! - Ничего страшного, - ответил он сам себе. - Придется залезть на крышу. - Залезть на крышу? Мои руки превратились в лед, я слаб как котенок, и... - Поднимайся. - Я... я попытаюсь. Огромным усилием воли Лафайет заставил себя подтянуться и повис в воздухе. Он совсем не чувствовал рук, а тело налилось свинцовой тяжестью. - Бессмысленно. - Поднимайся. Каким-то чудом он вскарабкался на один фут. Потом преодолел шесть дюймов. Отдохнул и продвинулся еще на один дюйм. Веревка натянулась и ударила его о стену. Лафайет поднял голову: странное темное пятно, лежавшее на парапете, полоскалось по ветру. Словно зачарованный он смотрел, как куртка заскользила, высвобождаясь из-под веревки, свесилась с перекладины, распахнув полы, подползла к самому краю; ветер яростно накинулся на нее, подтолкнул, и она стала медленно падать, прощально махая пустыми рукавами. В диком прыжке Лафайет бросился в пустоту. Его вытянутые руки схватили куртку, прижали ее к груди, пальцы с трудом нащупали карман, сомкнулись на жирном пакете. - Ветер свистел в ушах с бешеной скоростью... - Чудо! Любое чудо! Но только скорее! Страшный удар обрушился на О'Лири. Вселенная закружилась с грохотом и визгом, вспыхнула яркими огнями я погасла. Все погрузилось во тьму. - Это просто чудо, - сказал знакомый голос, и Лафайет с удивлением подумал, что еще жив. - Насколько я понимаю, он упал с крыши, ударился о карниз и катапультировал через окно, свалившись прямо на голову Его высочества, который услышал непонятные звуки и подбежал узнать, в чем дело. - Разойдитесь, ему нечем дышать! - рявкнул другой знакомый голос, и Лафайет понял, что глаза у него открыты, и он видит лицо Лоренцо, немного разодранное, но такое же раздраженное, как всегда. - По крайней мере, ты мог бы посвятить меня в свои планы,