опасного предела, и пришлось двинуться в обход. Петляя меж деревьями, иногда даже опираясь на их наклонные стволы, бэтрик обогнул бывший холм, перебравшись на его пологую, почти горизонтальную сторону. Затем сдал немного назад, пока уклон вновь не сделался угрожающим, и здесь остановился, наехав кормой на кряжистую сосну и почти целиком укрывшись под могучей кроной. - Вот и все пока! сказал Вадим. - "Можно оправиться и закурить". - Если верить бортокомпу, именно здесь вы дожидаетесь рассвета. - Ага, ежели успеваем добраться, - подтвердил Гризли, спускаясь в кабину. - А сейчас... - Он посмотрел на хронометр. - Класс, почти вдвое быстрей! Еще и выдрыхнуться сможем. - Качая головой, Гризли опустился в соседнее кресло, стал регулировать наклон спинки. - Вадя, ты наша "белая надежда" - кстати, последняя. Я уж думал: придется сворачивать бизнес. - Может, и придется, - ответил Вадим. - Мне-то он на фиг? Я здесь по своим надобностям. - Сбрендил? - изумился Гризли. - Это ж золоте дно!.. - И золото мне ни к чему была охота над ним "чахнуть"! Вообще, Михей, я тут человек случайный, с вами завязан по старой дружбе и временному совпадению интересов, - так что, будь добр, не раскатывай губу. - Ладно, это ты с Броном торгуйся - мне чего? Я и сам наемник. - А что, преданные слуги уже не котируются? - Слово-то какое... - "Вассал" - лучше? предложил Вадим, вспомнив Валета. - Ну, пусть. Да нет, преданность - штука полезная. Я и свою команду так подбираю, когда доводится руководить. Ежели не хочешь вылететь из стаи, должен затвердить намертво, что интересы вожака выше твоих, - это как бойцовский рефлекс, как программа в твоем компе. Чтобы при случае жизнь за вожака положить, не задумываясь! - За сюзерена, - с улыбкой поправил Вадим. - Именно. Но и сам вожак... то бишь сюзерен... должен неустанно подкреплять рефлекс выгодой, иначе... Кто же будет из раза в раз стараться себе в ущерб! Рано или поздно рефлекс накроется, и что тогда - нож в спину любимого господина? Или шпендель промеж бедрышек его обожаемой супруги? Или оба варианта вместе? - А ты не прост, толстый, - заметил Вадим. - Сам додумался? - Да уж, в чем надо - ориентируюсь, - польщенно прогудел Гризли. - Не вчера родился... Ладно, - переключился он, - кто первым на стреме? - Наверху торчать не обязательно? - Теперь-то какой смысл? - Тогда я. Спи спокойно, родной. - Шел бы ты, - привычно пожелал здоровяк, вытягиваясь в просторном кресле. - Разбудишь минуток через сто - моих законных. - И немедленно отключился, задышав мощно, мерно, но, к счастью, почти бесшумно: носоглотка функционировала у него безупречно даже в разреженной атмосфере. А Вадим снова погрузился в недра компьютерной памяти, выгребая их досуха и при этом не забывая поглядывать на приборы - с ритмичностью автомата. Собственно, он смог бы и поспать так, пробуждаясь через равные промежутки, - если бы хотел. Но перед поездкой Вадим выспался впрок, суток на трое вперед, и теперь был рад возможности спокойно, без суеты и перестрелок, разобраться в накопленных впечатлениях. Он уже знал, что увидит с холма утром, когда прекратится снег и взойдет солнце: все тот же захламленный промокший лес до самого горизонта. И никаких вздымающихся вершин с одной стороны и пологих, нисходящих к низинам склонов - с другой. Они обнаружат себя на исполинской покатой поверхности, обрывающейся в небесную пустоту, и хорошо, если внизу не будет видно звезд. Шутки гравитации - всего лишь. Вот только кому они по зубам, да еще в таких масштабах? Или это природный катаклизм, вроде метеорита или цунами? Ну да, с центром, пришедшимся аккурат на городскую площадь, и границей, в точности совпадающей с губернской, - пф-ф!.. Впрочем, не вполне, поправил себя Вадим, сверяясь с бортокомпом. Скорее всего, катаклизм сей, природный или нет, ограничен идеальной окружностью чего не скажешь про губернию. Однако одна граница в другую вписывается как по заказу, отсекая несущественные окраины. Векторы гравитации, насколько Вадим ощущал, вблизи поверхности вели себя странно. Под ней линии или направлены к центру Земли, как и должно; над ней - отклонялись от вертикали, причем тем сильнее, чем ближе Бугор. А на границе, судя по всему, векторы вообще повернутся на четверть, и что произойдет тогда? Господи, но если края этого гигантского круга действительно вздымаются до вертикали, даже и субъективно, логично предположить, что они формируют цилиндр. И куда нацелена эта труба - в какую даль, космическую или временную? Выходит, когда пространство поворачивают на четверть, каждая точка на здешнем колечке расплывается в линию, уводя черт-те куда... либо в заданное кем-то место. Стало быть, стоит взобраться по стенке повыше (где вы, альпинисты?), как тебя вознесет, точно Христа!.. Спокойно, давай по порядку. Что имеем на текущий момент: помехи, ненастья, чудища, - и чем выше но склону, тем этого добра больше. (Или все-таки зла?) Иная, чуждая среда... И даже мысле-облако, кажется, ведет себя в ней по-другому, наливаясь новой силой. Как и сознания пришлых тварей: такое впечатление, что телепатов тут пруд пруди! Значит, по мере подъема мы приближаемся к другому миру. А на время затмения и вовсе с ним сливаемся - тогда-то и стекают к нам заряды, тучи, воды, звери... Выходит, тамошний круг должен казаться не чашей, но куполом? И его отделяет от соседей не Бугор, а, скажем, Пропасть - бездонная, с отвесными стенами. И скатываясь по этим стенам, попадаешь к нам. Странно, да? Начинаешь спуск снаружи цилиндра, а заканчиваешь внутри. Сродни листу Мебиуса... Вадим насторожился, различив невдалеке новое сознание - не такое мощное и пугающее, как у последнего посетителя, однако развитием не уступавшее броненосцу. Столь же свирепое, алчущее, разбросавшее по сторонам мысленные щупы в поисках поживы, но еще более властное, гипнотизирующее животной мощью. Само сознание зверя было наглухо прикрыто броней из жизне-силы и сквозь нее излучало одну угрозу. А наружу торчали те самые щупы, похожие на щупальца, и методично обшаривали один клочок леса за другим, перемещаясь вместе с чудищем. Господи, еще один телепат, к тому же внушатель! Торопясь, Вадим из мысле-облака соорудил такое же подобие спрута, уплотнив периферию до непрозрачной оболочки, по первому впечатлению вполне сошедшей бы за броню, а сквозь оставленные оконца выдавил в стороны похожие щупальца, словно и сам был не прочь поохотиться, - мимикрия, спасительная мимикрия!.. Предыдущего гостя подобная маскировка, наверно, позабавила бы, но "спрут" не выглядел столь проницательным. И если он не будет слишком настойчив... Затем Вадим выглянул в иллюминатор, уже представляя, где искать, и содрогнулся: это на самом деле оказался спрут! Чудовищный, громадный, похожий на дюжину анаконд, обросших густой шерстью и сращенных головами внутри бесформенного кожистого мешка. Переставляя одно щупальце за другим, спрут перемещался по обрыву с пугающей легкостью, как будто силы в нем хватило бы и на слона (конечно, если тому вздумается здесь попастись). Безусловно, это был лишь зверь - одно из многих странных чудищ, в последние годы заполонивших губернию. Однако Вадим ощущал в нем кое-что и сверх животной сути: не разум и не душу, нет, а некую подсказку к уяснению нынешней ситуации. Как будто именно этот урод послужил образцом для некоторых крепостных структур. Кстати, щупалец у спрута двенадцать - странное совпадение. Не от него ли произошли эти дюжины, и не по милости ли спрута такое число стало заветным при построении пирамид, и не случайно ли добавление: "чертова"? Разумеется, спрут не обошел бэтрик вниманием: сначала ткнулся в сознание Вадима мысле-щупом, точно пробуя противника на прочность, затем подкрепил впечатление настоящим щупальцем, слегка покачав тяжелую машину на амортизаторах. И... поплюхал себе дальше, решив, видно, не связываться со странным зверем, изнутри выглядящим совсем не так, как снаружи. Кажется, под защитной оболочкой Вадима спрут не углядел дремлющее сознание Гризли, а тот даже не проснулся - к счастью. Иначе пришлось бы тратиться и на него. Когда чудище наконец убралось на безопасную дистанцию, окончательно растворившись в пурге, Вадим с громадным облегчением перевел дух, только сейчас оценив, чего стоили ему эти минуты. Еще чуть, и он бы сломался. Все мускулы ныли, непонятно с чего сведенные судорогой, - Вадим с трудом их отпускал, один за другим. По скулам и спине струился холодный пот, мерзко щекоча кожу. В сознании растекалась вялость - симптом перенапряжения. По крайней мере, Вадим узнал свой нынешний предел. Но, собственно, с чего он так перетрусил? Разве эта гигантская скотина сумела бы его подчинить? Настолько, чтобы Вадим сам выбрался из бэтра - зверю на расправу. Разве в нем сыскалось бы столько покорности? Или он испугался за Гризли? Да уж, если громила полез бы разбираться со спрутом на кулачках... "Ну и зверище, а? - подумал Вадим с восхищением. - Во всяком случае, морским головоногим этот спрут даже не родственник. Наверно, в нем запасен полноценный скелет с дюжиной позвоночников, иначе на воздухе ему пришлось бы туго. И к непогоде спрут приспособлен, и кровь у него наверняка горячая. А если он рождает спрутят живыми да еще вскармливает молоком!.. Не желаете домой такого любимца: спрутика-малыша?" И вот что еще странно: если сюда проникают громадины, то уж новыми микробами должна кишеть вся губерния! А никто особенно не болеет - конечно, если не считать болезнью всеобщую дебилизацию. Между прочим, вдруг вспомнил Вадим, давно пора разобраться со здешней связью. Во-первых, откуда сей бэтр взялся: не из-за Бугра же? Скорее боевой трофей, как и доспехи, - а у кого отбит, не у Шершней? (Помнится, у них мелькали похожие.) Или подброшен теми с умыслом... Тогда с каким? И что тут насчет вставки: не позабыта ли, славная моя? Как и прочее, приемник в бэтре установили классный, не чета крепостным тивишникам, - с полным диапазоном волн, от длинных до ультракоротких, с отменной чувствительностью. Впрочем, и ее вряд ли хватало, чтобы из сплошного треска выловить сигнал, - даже если б сюда доставали трансляции Студии. Тогда зачем он нужен? С прицелом на дальние экспедиции - скажем, за Бугор? Но это уже амбиции масштаба Крепости, не ниже. Стоило приемник запустить, как Вадим ощутил знакомое присутствие вставки, странно бередившей мысле-облако. Он еще не слишком разбирался в тонкостях, однако и по этим ощущениям вставка не походила на обычный прибор: как будто в ней курсировали не только электротоки. И столь же странно осязался экран, почему-то ассоциируясь с чужим сознанием - точнее, с его оболочкой. Вадим попробовал просочиться облаком в здешний эфир, как уже проделывал в городе, и, кажется, это снова удалось, - однако на сей раз он не услышал и не увидел там никого. Даже не почувствовал. Ни тех светлых, веселых ребят, ни того мрачного наблюдателя. Ну, с ребятами более-менее ясно: не висят же они на проводе круглосуточно, - но соглядатай!.. В обычных тивишниках он возникал неизменно и сразу, в момент включения. Так, может, здесь, на Бугре, совсем иное Зазеркалье, в которое нет допуска прежним знакомцам? Но тогда в нем должен присутствовать еще кто-то, иначе на кой оно сдалось? "Если звезды зажигают..." Вадим сосредоточился, пытаясь определить, что он сейчас чувствует. Действительно, странный этот эфир смахивал на зеркальный лабиринт, составленной из неисчислимого множества кольцевых труб, - эдакая трехмерная кольчужка, уходящая в бесконечность. И наверняка он был насыщен чужими сигналами, только как же их выловить? Постойте-ка... Тех парней я потому, наверно, и слышал, что они мало от меня отличались. Так сказать, единая резонансная частота, случайное совпадение контуров. Я будто соприкасался мысле-облаком с их сознаниями, вдобавок усиленными Зазеркальем, а их речи, уже закодированные для передачи ("мысль сформулированная"), поступали в меня напрямую, минуя их рты и мои уши. Но тогда, выходит, я смогу принять и других - надо лишь перестроиться. Не настолько ж я примитивен, чтобы не суметь вместить в себя многих? Я же творец, какой-никакой, а значит, внутри должна иметься подстройка. И круг подобия у меня широк - недаром же я могу найти общий язык почти с каждым!.. Надо преобразиться. В кого? Скажем, в крутаря. Во-первых, имеется уже опыт, а во-вторых, есть с кого срисовать. Вон, дрыхнет один такой, прямо под боком... Ну, кто я? И Вадим стал представлять себя крутарем - бесстрашным, жестоким, алчным. Не слишком разборчивым в средствах, зато отлично сознающим цель. Похожим на многих его знакомцев, но еще - на древних норманнов, этих расчетливых и удачливых воинов-купцов. И постепенно в сознании начали проступать голоса - сперва чуть слышные, шепчущие, затем все более и более громкие. Они не походили на прежние, просветленные и чистые, излагавшие созвучные Вадиму мысли на понятных языках, однако и в этих звуках ощущался смысл, а стало быть, издавались они существами разумными - по крайней мере, рассудочными. Перед глазами даже забрезжили силуэты, вполне человекоподобные, только искаженные шипастыми доспехами. Их говор вряд ли сумела бы воспроизвести Вадимова гортань, а языковый код не поддавался расшифровке, однако угадываемые интонации и настроения потусторонних "крутарей" Вадиму совсем не нравились. Похоже, этим даже нурманы показались бы на один зуб, не говоря о самураях. Что это за публика? И чего они делает в тех угрюмых надбугорных краях - проживают, что ли? Небожители хреновы... А теперь, значит, решили спуститься на землю, снизойти к нам, грешным. Век бы вам воли не видать! Вадиму вдруг вспомнился недавний посетитель, чудовищный спрут, - с прикрытым непрошибаемой броней сознанием. А интересно, подумал он, как создается такая защита - может, таким же поворотом пространства, что и Бугор? И чем больше в оболочку вливается жизне-силы, тем круче угол, тем сильней отклоняются внешние воздействия. А при четверти оборота оболочка обретет такую гладкость, что отведет в сторону любую ментальную атаку, - уже неплохо, верно? Либо сделает невидимым сознание, которое она окружает. А если перевести все на вещественный уровень? - внезапно представил он. Или хотя бы на полувещественный: электромагнитные лучи - от радио до радиоактивных; поля - гравитационные и прочие. Но вот тут, как говаривал "субъект"-Игорек, начинаются чудеса! Здесь на простой жизне-силе не выедешь, нужна подзарядка высшего уровня: магическая. Или же ее реалистический эквивалент - что, видимо, и происходит на этом замечательном Бугре. Подлив себе из термоса чайку, горячего и густого, Вадим вновь плотно засел за компьютер, заодно погрузившись в собственные мысли. И больше никто не беспокоил его до самого утра. Глава 6. ... И ОБРАТНО 1. Эх, река... Над лесом расцветал новый день. Вьюга наконец стихла, заметя бэтрик по самую крышу, а ветер снова убрался в вышину, вместе со "вздохами" таинственного исполина. И его подавляющее присутствие Вадим перестал ощущать, будто оно растопилось первыми лучами солнца, уже показавшегося над лесом. Разметавшийся в широком кресле Гризли сладко дрыхнул, видимо, проникшись к новому партнеру доверием, и к своим обязанностям гида возвращаться не спешил. Зато неутомимый бортокомп все так же приветливо мигал индикаторами да светился экранами, но уж его Вадим выпотрошил досконально. Бесшумно поднявшись, он подобрался к верхнему люку, осторожно его распахнул. Ежась от снежной струйки, угодившей за ворот, высунулся наружу, с наслаждением вдыхая воздух, опьяняющий после берложной духоты. Даже внутри гнезда метель набросала небольшой сугроб, и Вадиму пришлось ладонями выпихивать снег через щели. Только затем он смог оглядеться, щурясь от слепящей белизны. Как и ожидалось, с вершины холма открывался обычный лесной пейзаж - если отвлечься от странного поведения гравитации. Нарастающий поверхностный крен, доставивший им столько хлопот, к утру заметно уменьшился - вместе со здешней высотой и сопутствующими дыхательными сложностями. И погода резко повернула на потепление, что, впрочем, стало уже привычным. Искрящиеся сугробы скоро потускнеют и осядут, набухнув от влаги, а под ними и поверху потекут бесчисленные ручьи, упрочняя вокруг города кольцо смрадных болот, лучше любых указов разделявших горожан и селян. А самих селян изолировало друг от друга расплодившееся зверье. Только кому это надо? И куда заведет? - Гризли, подъем! - рявкнул Вадим. - Пришла весна, пора выбираться из берлоги! В кабине грозно заворчали и грузно заворочались, будто в самом деле пробуждался медведь. Затем прозвучало: - Ух, это я даванул! Чего ж не разбудил? - А на кой ты мне невыспатым? - А ты мне? - резонно возразил Гризли, позевывая. - Ну, чего там? Все тихо? - Как в санатории. Уже загорать можно. - Даже сгореть, - пробурчал напарник, возвращаясь к обычной своей настороженности, - причем заживо. Пару ходок назад по моему подручному садануло такой молнией!.. - С ясного-то неба? - А то! Ни облачка не было. - И что? - А ничего, - хмыкнул Гризли. - Один пепел остался. Смел в пакет да отвез родичам - все ж утешение. И на крематорий тратиться не надо. - А не врешь? Имей в виду, толстый, я доверчив как младенец - меня грех обманывать! - Побожиться, что ль? Так я нехристь. - Чего ж ты раньше это не рассказал? - поинтересовался Вадим. - До отправки? - Ага, ищи тогда тебя! Клиента надо ставить перед фактом, как учит нас великий Брон. - Так ты - медведь ученый, да? Небось и читать умеешь? - Небось, небось... Ладно, умник, двигай-ка вниз. Заправимся напоследок, и вперед, к сияющим вершинам! - К зияющим, - поправил Вадим, спускаясь к столику, на котором, точно на скатерти-самобранке, уже благоухали разнообразные яства, расставленные со вкусом и даже любовью. - Здоров же ты жрать, толстый! - вздохнул он. - Даже сервировать насобачился, что твой метрдотель. С тобой и меня скоро разнесет шире дверей. - Не смеши, - флегматично откликнулся Гризли. - Это тебя разнесет? Да ты клюешь, как воробей! Тоже, мужик... Конечно, куда нам до ведмедей, - согласился Вадим. - Ну, ты наелся? Здоровяк с возмущением фыркнул, однако жевать принялся пошустрей. Что до Вадима, то ему по утрам вообще не хотелось ничего, кроме фруктов. Их он и "поклевал", по выражению Гризли, - естественно, управясь намного быстрей. И тут же принялся убирать со стола, не обращая внимания на протестующие рыки напарника. В конце концов тому пришлось переставить пару тарелок на колени и заканчивать трапезу, отгораживаясь от Вадима локтями, будто на его долю и вправду покушались - Чего тебе неймется? проворчал Гризли, наконец покончив с едой. - Времени - вагон! - А ежели сей вагон сковырнется с рельсов? - возразил Вадим. - Давай, медведище, шевелись! "Раньше сядем, раньше выйдем". К тому ж мне еще надо ощупать Бугор. Утробно огрызаясь, больше по инерции, верзила нагромоздился на свой насест, втиснулся в бронегнездо, будто в суфлерскую будку, и захлопотал там по-хозяйски, выметая остатки снега, наводя привычный марафет, проверяя пулемет и турель. А Вадим снова взялся за управление, благо на главном экране теперь сияла красочная картина раннего утра, вдобавок похожего на раннюю весну, - а значит, отпала нужда в прочих средствах ориентации. Стряхивая с себя снежные пласты, бэтрик выбрался из сугроба и весело покатился вверх, широченными шинами хрустя по свежему настилу. Солнце уже пригревало вовсю, понемногу раскаляя броню, но воздух сохранял морозную свежесть и сухость, свойственные высокогорью. Так что тепло не усугублялось духотой, и после ночных заморочек такая идиллия даже настораживала. Однако подозрительного вокруг не происходило, а склон и вправду сделался пологим, уже не доставляя бэтру серьезных проблем. Довольно быстро они миновали последнюю рощу и выкатились на просторную поляну, скорее даже луг, пологий и плоский, протянувшийся почти до горизонта. А с той стороны уже выезжал из леса похожий вездеход и так же резво стремился навстречу. Похоже, граница пролегала по самому центру лесной плеши, где ту пересекала широкая полоса голой, расчищенной от снега земли (интересно, кем - пограничников что-то не видать), и где должна была состояться долгожданная "стрелка" контрабандистов соседних губерний. - Ваши бэтры не из одного инкубатора? - поинтересовался Вадим. - Или тамошние партнеры и подбросили вам это чудо техники? В ответ Гризли только неопределенно хмыкнул, зародив в Вадиме сомнения. Однако с выводами он решил погодить, пристальней вглядываясь в приближающийся бэтрик. - Не гони шибко, - вполголоса предупредил напарник. - Медленней, медленней... еще... И тут горизонт перед ними стал взмывать в небо, будто приграничный луг вдруг принялись сгибать посередине. Вадим ощутил внезапное и угрожающее нарастание крутизны, а встречный бэтрик уже опасно нависал над ними, готовый сорваться в любой миг. Ударив по тормозам, Вадим перевел дыхание и оглянулся, снова обнаружив себя на бесконечно длинном склоне, плавно спускающемся в пустоту. Затем слегка сдал машиной назад и выключил моторы. - Приехали, - подтвердил Гризли. - Двигай, приятель, на выход, только огнестрелы не забудь - мало ли? Вслед за напарником Вадим выбрался из вездехода, уже не удивляясь, что наверху, по ту сторону границы, из такого же бэтрика появляются двое верзил в неотличимых скафандрах, так же забрасывают за спины убойники и принимаются раскупоривать кузов, в точности повторяя все их движения. "Вот и состыкнулся с забугорьем, - подумал он, - после стольких-то лет! Мало, что они зеркально нас копируют, так еще ходят вниз головами - верно, для пущего издевательства. Ну хорошо, а как с ними меняться-то?" На пару с Гризли, в четыре руки, Вадим выволок из кузова странного вида конструкцию и прочно укрепил на расчищенной от снега площадке, даже ввинтил опоры в припасенные невесть с каких времен бетонные гнезда, массивные и глубокие. Затем они перетащили от бэтрика весь запас тюков, не без удовольствия ворочая тяжести и аккуратно складируя тюки рядом с загадочной установкой. А последний уложили прямо в нее, на небольшую платформу, похоже, разгоняемую вдоль коротких рельс. - Что ли, катапульта? - предположил Вадим. - Сами-то в нее не забирались? - Ага, попробуй, - ухмыльнулся Гризли. - Знаешь, какая тут моща? Говорят, при разгоне человек расплывается в кровяное желе. - В биомассу? - Ну, - согласился здоровяк, - так говорят. Лично не проверял - может, и врут. - А как же трофеи? - Вадим кивнул на тушу хищника. - Только броня и долетает? - Насколько знаю, не только. Наверно, они сшиты покрепче нас. - Понятно. - Вадим взглянул на часы. - У нас еще минут сорок, верно? Я прогуляюсь. Неторопливо он двинулся вверх по склону, с каждым шагом все сильней клонясь к поверхности, пока не пришлось карабкаться по обрыву, цепляясь за пучки пожухлой травы. Сорваться Вадим не боялся - в крайнем случае, прокатится по рыхлому снежку, да и земля здесь почти без камней. Но вот что ждало его впереди... или наверху? Или кто? Кажется, он только-только почуял странные и чуждые ароматы, веявшие невесть откуда, и даже ощутил снова присутствие ночного исполина, когда перевалившая через вертикаль поверхность стала клониться на Вадима, все круче и круче, а травяные пучки с хлюпаньем выдираться из дерна, не выдерживая его тяжести. Наверно, он выбрал не самый удачный маршрут для подъема, а переигрывать уже не было времени. Пришлось отступить, как ни обидно. Однако к кое-каким выводам Вадим успел прийти, подправив ночные рассуждения. Оказалось, после поворота пространства на четверть начинается только уменьшение веса (естественно - ведь центр притяжения остается под землей!), а настоящие чудеса, судя по всему, разражаются после полуоборота, уже при невесомости. Видимо, там и образуется исполинское зеркало - но вот что случается, когда наконец встречаешься с собой? Бр-р-р.. Н-да, может, и ничего. Или же меня вознесет в самую стратосферу, поближе к вожделенным телеспутникам. А что станет со мной ночью, когда те исчезают? Завершу оборот до полного? И где в итоге окажусь? Ой-ей... А если пространство делает полуоборот, скажем, на оболочке сознания или, еще лучше, на поверхности экрана? - внезапно представил он. - Очень занятно... Над этим, господа, стоит поразмыслить, да. - Вы позаботились о прикрытии? - спросил Вадим, когда вернулся к напарнику, лениво за ним наблюдавшему. - Не понимаешь? Рано или поздно у вашей катапульты перестанет хватать мощей, и тогда вас накроет собственными тюками, возвращающимися по той же траектории... Может, хотя бы бэтрик подгоним? - Валяй, - не стал возражать Гризли. - Предусмотрительный ты наш. Пяток минут еще есть. Поставив вездеход вплотную к установке, Вадим занял позицию возле тюков, готовясь работать у Гризли на подхвате. - Пошел! - почти сразу сказал тот, и катапульта болезненно содрогнулась, выпуская первый снаряд. Всем телом Вадим ощутил сдвоенную отдачу, больно ударившую по ступням, а тюк будто растворился в воздухе, вместе с платформой. Но если она за миг переместилась только в дальний конец направляющих рельсов и теперь плавно съезжала обратно, то от тюка по эту сторону границы остался лишь короткий, оборвавшийся на пике вой, будто вскрик. - "Из такой пушки можно и на Луну, - оторопело прикинул Вадим. - Только что же туда долетит?" - Живо! - скомандовал Гризли. Слаженным махом они забросили на платформу второй тюк, затем крутарь повернулся и вперился вдаль, приставив к бровям мясистую ладонь. Подождал, пока на другом конце поляны взметнется снежный взрыв, предваренный ответным взвизгом, и снова запустил катапульту. В том же ритме, не теряя ни секунды, они переправили в неизвестность остальные тюки, каждый раз дожидаясь ответной посылки, а последней не без труда взгромоздили на платформу бронированную и уже закоченевшую тушу. Против Вадимовых опасений, она не вернулась к ним чудовищным снарядом, сокрушая дьявольское орудие контрабандистов или же их спасительный бэтрик, - а значит, мощности катапульты пока хватало даже на такую тяжесть. Потом Вадим забрался в кабину, а Гризли примостился поверх брони, и через заснеженный луг они направились собирать забугорные товары, довольно небрежно (а чего им теперь сделается?) забрасывая в кузов почти такие же тюки, какие сами только что переправили на ту сторону. Погрузив все, тотчас развернули бэтрик к городу и покатились под уклон, почти не задействуя моторы. Над лесом по-прежнему полыхало солнце, будто пытаясь одолеть недавнюю зиму, однако зеленела вокруг исключительно хвоя, а уцелевшие листья, похоже, доживали последние дни - такими они стали желтыми и высохшими. Еще бы: каждую ночь выдерживать подобные встряски! Вадиму и одного раза показалось много. Зато сейчас с бэтром управился бы даже ребенок - только и забот что не угодить в подснежную яму. Расслабленно откинувшись в кресле, Вадим "на автомате" следил за дорогой, выбирая лучший маршрут больше из привычки, чем по необходимости, а думал о своем. Ну вот, прокатился он на границу - и чего узнал? Что туда фиг попадешь без спецснаряжения, а если попадешь, все одно толку чуть? Серьезное достижение! Можно сказать, большая победа губернской научной мысли. И что мне с этой победой делать? Как говорит Гризли, засунь ее... Н-да. Грубо, зато по существу. Мало было заморочек с климатом, добавились еще гравитационные фокусы. Причем и то и другое имеет суточный цикл. Только в разгаре дня, когда все на минимуме, контрабандисты способны прошибить "железный занавес" - хотя какой он железный? А это кошмарное зверье вообще ни в какие ворота!.. То есть почему ни в какие? - спохватился Вадим. - Как раз на ворота это больше и смахивает. Словно бы нашу злосчастную губернию аккуратно обрезали вдоль границы, а краешки, для надежности, присандалили черт-те куда - вот из этого "тридесятого" теперь и прет всякая нечисть. Хорошенькая цена за изоляцию! Впрочем, не там ли черпаются последние новшества? Что мы сдуру надыбали? Если в "тридесятом" все другое, то и придумывать ничего не надо: просто передирай с тамошней природы, как это насобачились делать с чужими изобретениями. Тогда и прорыв в лазерной технологии не сложен, а эти новые странные материалы... - Эй, - позвал сверху Гризли, - чего замолчал? - Не натрепался еще? откликнулся Вадим. - Или испугался, что я заснул? - А черт разберет вас с бортокомпом! Может, сговорились за моей спиной и теперь дежурите посменно? - Нет, я понял! Ты вообразил, будто я втихаря подметаю твои припасы. Вот это уже серьезно, да? - Ха, - презрительно сказал Гризли, - там же на месяц хватит! - Господи, зачем столько? - Мало ли... - Э-э, Михей, погоди. Мы с Броном договаривались: пара дней - не больше! - А он что - бог? Ежели ничего не стрясется... - Ну да, это я уже слышал, - подтвердил Вадим. - А что может случиться - по такой-то погоде? - Он снова и с удовольствием оглядел на широком экране залитые солнцем окрестности: курорт, и только. - Даже хищники, скорее всего, попрятались. - Откуда знаешь? - с подозрением спросил Гризли. - Предполагаю. Откуда б они ни нагрянули, проникать могут только ночами - стало быть, тогда же и охотятся. - Умник! Чтоб ты знал, звери - еще цветочки. - Хороши цветочки! Хотел бы я взглянуть на тот кустик, когда он станет плодоносить. - Да бог с ним, со зверьем-то! - Бог с нами, толстый, - серьезно возразил Вадим. - По крайней мере, я на это надеюсь. - К черту его! - рявкнул Гризли. - Бога, что ли? Эка завернул! В такое стоит вдуматься. - Что-то раздухарился ты не ко времени, - проворчал верзила. - А ведь еще не выбрались. По-твоему, почему мы возвращаемся другой дорогой - от нечего делать, что ли? - Чтобы жизнь медом не казалась. - Это бизнес, приятель, тут не до развлечений. А дело все в том, что к Бугру мы взбирались с местным товаром, к тому же ночью и по крутизне, так что перехватывать нас было без толку, да и накладно. Зато теперь мы - лакомый кусочек! - Особенно ты, - вставил Вадим. - И кого ж следует стеречься - блюстов, других крутарей? - Всех. Даже селян, ежели дошли до ручки. Ночью они трясутся по своим норам, будто суслики, зато с рассветом выползают. Им такой бэтрик, да еще с шестистволкой, - во как пригодился бы!.. И товары б не помешали: вдруг там убойники? - Ну да, до вас-то далеко, и попробуй еще дознайся. А зверь - вот он, под боком. - Вадим вздохнул. - Только, по-моему, ни один приличный ствол такой пересылки не переживет. - То-то и оно. Все наши огнестрелы - из прежних посылок, а из-за Бугра получаем сейчас только припасы. Но поди докажи это селянам! - Лишь бы они не подбили бэтрик снежками, - сказал Вадим. - Представляешь, какой стыд?.. О, - добавил он затем, - кажись, становится веселей! В самом деле, местность пошла вниз заметно круче видно, к искусственному наклону добавился естественный, с прежних времен. А привычное уже хвойное редколесье, в котором было где разгуляться ветрам и транспорту, стало смыкаться в непролазные чащи, перемежаемые травяными лугами и разрезанные узкими просеками. - А ведь знакомые места, - заметил Вадим. - Тут неподалеку речушка, верно? Когда-то, в доисторические времена, мы закатывали на ней такие рыбалки! - Сверившись с бортокомпом, он удовлетворенно кивнул: память не обманывала река рядом. - И какая ж она была тихая да уютная, - грустно продолжил Вадим. - Заросли камыша вдоль берегов, крохотные зеркальные заводи, островки, протоки, кувшинки. Дело даже не в рыбе - я и тогда мало ловил. Но эти ароматы, эти краски, этот покой!.. И представь, какой река сделалась теперь, когда черными ночами несется вниз, будто с горы, снося на пути камыш и островки. А что стало с рыбой? - Зато сейчас тут не поскучаешь, - со смешком возразил Гризли. - А к прежней живности добавилось такое! Во были времена, да? Охотники, рыболовы-спортсмены... А теперь не поймешь, кто кого ловит. - Спасибо за поддержку, - кротко поблагодарил Вадим. - Как я понимаю, по этой реке и поплывем? - Точно. Втиснувшись в очередной лесной коридор, бэтрик шустро покатился под уклон, задевая бортами ветки, иной раз и ломая. Солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы освещать просеку до самого грунта, и даже густые тени по сторонам, под сплетенными в единую крону ветвями, больше не грозили неведомыми опасностями. Преодолев еще пару-тройку рухнувших стволов, благо мощности хватало с запасом, вездеход наконец вывалился из зарослей на пологий берег, насквозь пропитанный влагой. И здесь Вадим притормозил. Река и вправду больше не выглядела уютной, разбухнув и помутнев от талой воды. И уже едва умещалась в старом русле, хотя за прошедшие годы наверняка углубила его вдвое, стремнинами размывая мягкое дно. Ни камыша, ни рогоза почти не осталось, лишь кое-где над поверхностью проступали концы острых листьев, - островков тоже не было видно. Даже и сейчас, в разгаре дня, поток скользил по склону с угрожающей, враждебной мощью, будто набрался свирепости от чужаков, затаившихся в его глубинах, и теперь алкал жертв, как они. - Н-да, вдохновляет, - пробормотал Вадим. - А какой был уголок - чудный, чудный!.. Это вон туда и надо лезть, да? - Ага, - подтвердил Гризли не без злорадства. - Ты ж хотел порыбалить? - А не утопнем? - Впрочем, от бортокомпа Вадим успел вызнать, что по совместительству бэтрик служил амфибией, так что плавучести у него было в избытке, несмотря на броню. - Вперед! - скомандовал верзила, и нехотя Вадим повиновался, как положено вышколенному водиле. Вездеход плюхнулся с бережка, слегка черпанув воды широким носом, тут же выправился и бодро зашлепал колесами-лопастями, набирая скорость. Без затруднений выбрался на середину потока, повернул по течению, и сразу же Вадим включил эхолот, нацелив в глубину. Все-таки эти черные воды, вкупе с намеками Гризли, очень бередили воображение, и без того воспаленное. - Не хочешь перебраться вниз? позвал Вадим. - А, рыбачок? Или у тебя вместо удочки шестиствол? - Вот если мы могли бы погрузиться целиком! - возмечтал Гризли. - А так только и жди пакостей - с берегов или сверху. Конечно, срезаем-то мы прилично, а на суше свои закидоны... - Или снизу, - озабоченно добавил Вадим, глядя на экраны. - Кажется, одна такая пакость к нам сейчас всплывает. Уже? - не слишком удивился Гризли. - И здоровая? - И голодная, по-моему, - подтвердил Вадим, прощупывая пришельца собственными сенсорами и ежась от цепенящей чужой злобы, чрезмерной даже по меркам Земли. - Сейчас она припомнит нам наши рыбалки! Давненько за мной не охотились - с прошлой ночи. Не хочешь все же спуститься - а, Михей? - Небось, небось, - забормотал крутарь свое заклинание. - Где она? - За кормой, чуть вправо. - Развернись. Вадим до упора крутанул рулем, за секунду поменяв местами нос и корму, и тут же дал "полный назад". Почти не замедлясь, бэтрик продолжил спуск по течению. - А теперь? - спросил Гризли. - Теперь, естественно, перед носом и чуть влево. Только еще ближе - оно нагоняет и быстро! - Небось, небось... - Уже под самой поверхностью - не видишь? - Ни фига... Мать твою! - вдруг выдохнул Гризли. И на своем экране Вадим увидел, как над водой выступил громадный бугор, поросший смоляными тонкими щупальцами - неисчислимым множеством их! - возбужденно извивающимися, словно змееволосы Горгоны. Затем щупальца раздвинулись, и по центру открылось багровое пятно, стремительно раскалявшееся, будто дуло лазерной пушки. - Огонь! - подхлестнутый предчувствием, выкрикнул Вадим. - Бей по красному, Гризли! Пулемет и лазер ударили разом - впрочем, пулемет чуть раньше, на долю секунды. Вадим ощутил, как все тело, от пальцев и до нутра, скрутило разрядом, продравшимся сквозь изоляции и доспехи, в глазах потемнело. Затем атака схлынула - так же внезапно, как началась, - и он услышал, как сверху рушится обмякший Гризли. В последний миг тот вдруг затвердел и повис на кончиках железных пальцев. Потом подтянулся, громоздясь на толстые ноги, еще подгибавшиеся от потрясения. - Не слабо! - пробурчал он, по-медвежьи качая тяжелой головой, будто пытаясь избавиться от тумана. - Давненько не бывал я... в нокдауне. Но и я саданул - видел? Прямо по пятну, как ты заказывал, - вдрызг! На экране уже никого не наблюдалось, однако Вадим чувствовал, что исполинская тварь жива, только опять уходит на глубину - залечивать рану или поджидать следующую добычу, посговорчивей. - Счастлив наш бог, что ты не промазал, - откликнулся он, еще дрожа. - Иначе волосатик достал бы нас из-под брони уже хорошо прожаренными - как твой подручный из позапрошлой ходки. Потряся занемелыми ладонями, он снова взялся за эхолот, чтоб подтвердить известное: хищник убрался. Кто на очереди теперь? - Ты был прав, толстый, - со вздохом признал Вадим, разворачивая машину носом вперед. - Твое место у пулемета. Ну, чего ты ждешь здесь - ордена? - Хватит и обеда, - ухмыльнулся в ответ Гризли. - По-моему, его-то мы заслужили. От таких передряг у меня всегда разыгрывается аппетит. - Так забирай, сколько унесешь, и уматывай в гнездо! Без возражений здоровяк порылся в припасах, складывая на поднос чего приглянулось, и убрался наверх - пировать на свежем воздухе, без отрыва от пулемета. "А ведь и я был прав, - подумал Вадим. - Вот вам природный лазер, прямо сейчас готовый для исследования! Только и осталось, что загарпунить его либо заарканить. А сколько еще в этих глубинах, водных или лесных, таких перспективных феноменов? И, кстати, во сколько жизней обойдется каждый из них?" Чтобы не скучать и не завидовать смачно хрумкающему напарнику, он укрепил рядом блюдо с набором экзотических фруктов и стал пробовать наудачу, пытаясь соотнести их вкус и вид со слышанными когда-то названиями. Игра оказалась занятной и необременительной, хотя слегка разочаровывающей: от запретных плодов всегда ожидаешь многого. По сторонам все так же тянулись лесистые берега, часто затопленные вместе с деревьями, - лишь время от времени сплошные заросли разрывались пустошами. Минуты уходили за минутами, складываясь в часы, но вокруг ничего экстремального не происходило. Лишь иногда в глубинах одичалой реки эхолот нащупывал непонятные и внушительные объекты, медленно проплывающие мимо либо обосновавшиеся на дне. А Вадим ясно ощущал дремлющую в них свирепость, в любой миг готовую разразиться взрывом пугающей ярости, но, к счастью, так ни разу и не пробудившуюся. Впору и впрямь было заняться рыбалкой - конечно, если бы в кабине сыскались удочки, а в реке рыба. Хотя занятие это больше подобает медведям: Гризли, например, - а сам Вадим его забросил давно, еще до радикального озверения здешних мест. - Ну-ка выключи моторы, - внезапно сказал крутарь, и Вадим послушно заглушил двигатель, настораживаясь. - Ничего не слышишь? - Многое, - ответил он. - Вода плещет, деревья шелестят, птички еще поют, хотя с надрывом... Природа! - И все? - Ага, вот! В лесу треснула ветка... и еще... Кто-то пробирается сквозь чащобу - кто-то здоровый. И направляется в сторону реки, как раз нам наперерез! Запустив снова моторы, Вадим слегка изменил курс, прижимая бэтрик к другому берегу, подальше от возможной угрозы. - И мне так кажется, - согласился Гризли, разворачивая пулемет. - А друзья здесь не ходят. - Кто не с нами, тот против? - спросил Вадим. - Не торопись пулять, толстый. Пусть сперва покажется. - А мне жалко, что ли? Пусть! И они дождались. На краю зарослей зашевелились высокие кусты, качнулись стволы, и на берег выбрался странного вида вездеход, грузно чавкая по промокшей траве шестью массивными лапами, будто чудовищный стальной жук. Перебирал ими "жук" весьма ловко, не хуже настоящего и много быстрей. А особенно это стало заметно, когда стопоход повернулся и побежал вдоль реки, с легкостью прыгая через ямы или поваленные деревья. - Вот теперь я понял, - пробормотал Вадим. - Чего? - Почему прочий транспорт прозвали колесниками. Чтобы с этим не спутать. - Мама моя! - ахнул Гризли, словно для разнообразия. - А ты взгляни на его башню! Лучше б этого не видеть: с изящно выгнутого нароста, венчающего обтекаемое тело "жука", на них уже нацеливалось короткое орудие, очень похожее на лазерную пушку, насколько Вадим в этом смыслил. Не дожидаясь выстрела, он поспешно направил бэтрик к другому берегу, уже совсем близкому, и с разгона выскочил на сушу. "А вот теперь поиграем", - злорадно подумал он, резко тормозя. И подгадал: над самой рекой на миг зависла жаркая молния, исторгнув из нее клубы пара, а перед самым носом бэтрика лес будто взорвался, полыхнув огнем во все стороны. - А-а, гаденыш! - азартно рявкнул Гризли и запустил в ответ длинную очередь, усеяв чужой вездеход искрами. Все-таки стрелком он был классным, с твердой рукой и немалым опытом, и метил сейчас по бойницам, пусть бронированным, но все равно уязвимых для разрывных пуль и такой плотной пальбы. Если не пробить, то попортить стекла стоило попытаться. - "Не догоню, так хоть согреюсь", - сквозь зубы пробормотал Вадим и в предчувствии следующей молнии рванул бэтрик вперед. И снова не ошибся, аккуратно пропустив ее за кормой. Тут же злобно взревел пулемет, отправляя через реку новую свинцовую струю. А Вадим уже вполне настроился на засевшего в "жуке" убийцу, кем бы тот ни был, и с возбужденного, его сознания считывал момент атаки так же ясно, будто собирался стрелять сам. С удивительным хладнокровием, раз за разом, он уворачивался от очередной молнии, сразу же останавливаясь, чтобы не сбивать прицел напарнику. Бог знает, сколько продолжалась бы эта необычная захватывающая игра, если бы "жук" вдруг не споткнулся, пробежав еще несколько шагов по инерции, и не застыл, как подстреленный. Однако подстрелили, похоже, не "жука", а его водителя - настырный Гризли все же прогрызся сквозь одну из бойниц. Переключиться (для подтверждения) на другое сознание Вадим не решился, продолжая следить за чужим стрелком, да и убоялся: кому ж охота ощутить смерть? Но метание молний сразу прекратилось, а сам громовержец, видимо, перебрался за управление, потому что секунды спустя бронированный "жук" зашевелился и живенько отступил в заросли, как будто там и обитал последние годы. А Вадим тотчас остановил бэтрик. - Эх, догнать бы его! - с вожделением простонал Гризли. - Какая машина, а? А пушка-то, пушка!.. - Только стрелять не умеют, - сварливо откликнулся Вадим. - Мечут эти молнии, мечут, будто икру, и хоть бы одна угодила. - Ладно, фокусник, не напрашивайся. Что за пляски ты тут устроил? Я после первой же плюхи решил: все, отгуляли свое! Тот не подпалил, так эти зажарят. Представляешь, если бы попали - хоть раз? Только и хотел, что продаться дороже. Вот когда пригодилась бы ракетная установка - а ты еще насмехался! Как пальнули б... - Опять тебя понесло, толстый, - заметил Вадим, оглядываясь: сзади лес полыхал в десятках мест, на протяжении километров, - все-таки пришлось побегать. Сколько же продолжалась эта разрушительная игра? И чем завершилась? Смертью? А ведь это был вовсе не лазер, вдруг сообразил он. Скорее плазменная пушка. И походили эти... плюхи... на шаровые молнии, разогнанные и нацеленные. Плазмомет - не слабо, а? Или бластер? - Кто это был, не знаешь? - спросил Вадим. - Случаем, не блюстители? - Да хоть репрессоры! Свое они получили, больше не попросят. - А если попросят? Ты не весь ли боезапас расстрелял - а, Михей? Дорвался наконец! - Да уж, погуляли, - неопределенно пробурчал тот. - "Подсчитали - прослезились"? - Вроде того. А куда было деваться? Если б я его не подбил... - Может, он и сам бы иссяк? - А если нет? Или ты все же лопухнулся бы? Нет, деваться было некуда не продолбай мы его насквозь... - Много осталось патронов? - На пару очередей хватит. Или на три. - Гризли с сожалением сплюнул. - Подбрось мне гранамет на всякий случай, и поплыли отседа, пока ходульник не вернулся с подмогой. - Все-таки поплывем? - А куда денешься? На суше свои радости, а так хоть быстрей. Вадим передал гранамет наверх и снова направил бэтрик в поток, сразу выгребая на быстрину. И опять потянулась минута за минутой, томительные и однообразные, как проплывавшие по сторонам берега. Впрочем, течение реки замедлялось, а дно постепенно поднималось, так что вода разливалась все шире, затопляя окрестные леса. И желанные островки наконец появились, несколько оживляя пейзаж. Чужеродные водные страшилы больше не попадались: видно, здешние глубины для них недостаточны. А может, им уютнее было на окраинах, ближе к своему непонятному миру. Взамен по экрану эхолота все чаще мелькали подвижные искры, как будто речная рыба перебралась теперь в низовья, в спокойные и не столь опасные воды. А вот интересно, - произнес Вадим, - если все воды губернии, грунтовые и осадочные, стекают на дно здешней чаши, то куда они затем деваются? По идее наш город давно уже должен стать подводным, а все мы - обзавестись жабрами. Подумаешь, подземку затопило да позаливало подвалы, - это же мизер! - По идее всего этого вообще не бывает, - резонно возразил Гризли. - Не ломать же голову над каждой ерундой? - А над чем ты ломаешь ее, родной? Ты бы свои мускулы так же берег от перегрузок. Крутарь! - Можно подумать, ты - овечка, - огрызнулся тот. - Честно сказать, не ожидал. - Чего? - Ты ведь за всю ездку даже не сдрейфил ни разу. - Это я-то? - усмехнулся Вадим. - По крайней мере, не запаниковал. Ни одного неверного шага - как у того компа. А ведь поначалу любой может сорваться. - И что? Да, я не овца, но ведь и не хищник, как вы. Или к вам больше подходит - "паразиты"? - Но-но!.. - Это зоологический термин, расслабься... У вас, крутарей, и впрямь больше сил, чем у прочих, но ведь агрессивности тоже? Так вы утверждаетесь: через насилие, через подавление других. В каждом из вас живет зверь, которому он служит, которого ублажает, - как в остальных доминируют овцы, более всего нуждающиеся в гарантированной кормежке и теплом хлеве. А вот я не служу никому. - И радуйся, - буркнул Гризли. - Подумаешь, никому он не служит! Между прочим, я тоже подчиняюсь одному Брону. - Н-да, - разочарованно заметил Вадим, - это я увлекся. Действительно, что тебе до абстракций? Скукотища! Ты ж у нас практик, верно? Оба замолчали, каждый вернулся к своим делам и мыслям, благо обстановка располагала. Так что там насчет пространственных поворотов на тивишном экране? - спросил себя Вадим. Недаром же он показался похожим на мысле-оболочку! Правда, ею отражаются лишь тонкие, ментальные поля, а вот экран явно способен на большее, охватывая весь материальный спектр: от сих полей до вещества. Как и Бугор, кстати, - это их роднит. Разница в масштабе. Но там разворот уносит в поясную даль, а что делается здесь? В конце концов, бог с тем, как устроена сама вставка, - но вот откуда берутся видения и как пересылаются? Не по тивишным же кабелям? И не по воздуху - эдак никаких мощностей не хватит, да и я бы почувствовал. Сигнал будто рождается в самой вставке, а затем проецируется на экран, изливаясь невидимым светом. Рождаться в такой крохе он не может, это было бы полным абсурдом, - значит... Подпространственный пробой? Господа, поздравляю! Крайности вправду смыкаются: примитивнейшая передача по проводам, при почти полном забвении эфира, - и тут же, рядом, мгновенная, беспомеховая, всепроникающая связь, годная даже для телепатем. И кто этим потчует - нас, прочих? - Пора выбираться, - неожиданно сказал Гризли. - Видишь тот дубище? Правь на него. - А подкрепляться еще не пора? проворчал Вадим, однако машину повернул. Дуб и впрямь оказался приметным: неохватный, кряжистый, с могучими разлапистыми ветвями, смахивающими на стволы. Миновав бывший берег, заметный лишь благодаря подступившим к нему деревьям, в большинстве мертвым и даже успевшим прогнить, они поплыли дальше, петляя меж стволов и старательно избегая предательских топей, смыкавшихся вокруг реки, - где бэтрик мог завязнуть надолго. Потом, когда днище стало цепляться за коряги, наконец выбрались на сушу - хотя сушей этот пропитанный влагой грунт можно было назвать с большой натяжкой. По счастью, выжившая в такой сырости трава еще как-то скрепляла поверхность, и бэтрик катил по ней довольно уверенно, лишь иногда шины проскальзывали на глинистых плешах. Даже следов за ним не оставалось, по всяком случае, их вряд ли удалось бы разглядеть с воздуха. Добравшись до дуба, бэтрик остановился. Вблизи дерево выглядело еще громадней, обхватом ствола соперничая с небольшой башней, а размахом кроны не уступая многим храмовым куполам. Как видно, жилось ему здесь вольготней, чем прочим породам, и к погодным перепадам он оказался терпимей. Неудивительно - с такой-то корой и такими корнями. - Ну, партнер, на выход! - распорядился Гризли, сам же показывая пример (следуя коему, Вадим не забыл прихватить убойник). Спрыгнув на хлюпающую землю, они обогнули бэтр, распахнули дверцы кузова. Затем, подмигнув Вадиму, крутарь коснулся корявой коры, и в дубе открылось просторное дупло, замаскированное искусно пригнанной крышкой. Впрочем, за ней еще обнаружилась стальная дверь с номерным замком, как у сейфа. - Что ли, тайник? - поинтересовался Вадим. - Вроде перевалочной базы, да? - Подальше положишь, поближе возьмешь, - назидательно молвил Гризли. - Мы уже наследили на всем пути - почем знать, кто рванет нам наперехват в следующий раз? Тут товар будет целей, да и нам проще улепетывать налегке. А за ним кто-нибудь как-нибудь смотается темной ночью... Отвернись-ка, - предложил он вдруг. - К чему лишние знания, верно? Пожав плечами, Вадим отошел в сторону, с любопытством озирая окрестности. Спустя минуту напарник окликнул его, и вдвоем они споро перекидали в распахнутый зев большую часть тюков, оставив в кузове лишь несколько - видимо, образцы. - Ну вот, - удовлетворенно произнес Гризли, готовясь захлопнуть дверцу, - теперь можно и домой. - Стоять! - внезапно шикнул Вадим, твердой рукой направив на него огнестрел. - Замри, понял!.. Верзила оцепенел, уставясь на Вадима в полной растерянности, даже слегка отвесив челюсть. Выбросив свободную руку, тот зацепил напарника за толстую шею и с силой рванул в сторону, сразу выстрелив. Гризли шатнулся к бэтру, а прогрохотавший вплотную заряд угодил в длинное смоляное тело, уже налетавшее на них, будто гигантское копье, пущенное великанской рукой. Выстрел не остановил тварь, однако сбил ей прицел, и она врезалась в вездеход, исторгнув из него протяжный звон, словно из колокола. Но тут же вскинулась над землей снова - упругими блестящими кольцами, на миг окаменев. Вадим опять выстрелил, и почти разом грянул убойник Гризли. Сдвоенный удар опрокинул гада в лужу, фонтаном взметнулись яростные брызги - и все кончилось. Только еще какое-то время колыхалась вода, укрывшая молниеносного хищника - кажется, таки крепко подраненного. - Что это было? - спросил Гризли, угрожающе раздувая ноздри. - Похоже на удава, да? - Скорее на питона, - возразил Вадим. - Судя по всему, он не душит добычу, а пробивает насквозь - вроде тех "торпед". Видишь? - Он кивнул на бэтрик, ни за что схлопотавший приличную вмятину. - Помог бы тебе скафандр, как же! Этот прыгун нанизал бы на себя, будто на шампур. - Догнать бы его, а? Добить... Это ж какой трофей! - Как бы он сам кого не добил: он не такой мертвый, как ты думаешь. Мало тебе приключений? - Ну и перешугал ты меня! - качая головой, признался верзила. - Ни фига себе, думаю, - кому ж тогда верить? - Сдались мне ваши сокровища! - фыркнул Вадим. Нашел, называется, Али-бабу, экспроприатора экспроприаторов! Ладно, давай убираться, пока опять чего-нибудь не стряслось. Все-таки поспешил я расслабиться и едва не проворонил этого гада. - Да уж, теперь я твой должник! - Засохни, Михей, ничем ты мне не обязан, - отмахнулся Вадим. - Опоздай я с выстрелом, обоим была бы крышка. - Это-то еще как сказать... - Тебя опять понесло? - оборвал Вадим, морщась от неловкости: не хватало угодить в спасители. - Шевелись! Двинув убойник за спину, Гризли наконец захлопнул дверцу тайника, затем тщательно приладил крышку и следом за Вадимом забрался в кабину. - А что, толстый, - с улыбкой поинтересовался тот, - все-таки "пора подкрепиться"? - Ну дык, - подтвердил здоровяк. - После такого потрясения! - И очередной раз запустил руки в холодильник. Аккуратно, чтобы не оставлять возле дуба лишних следов, Вадим стронул машину с места и направил к ближайшей просеке, заранее представляя, какая дорожка его ожидает. И уж та не разочаровала - только и радости, что теперь эти разжиженные колдобины они одолевали при свете. Моторы взревывали, бэтрик мотало, руль своевольничал, а Вадим еще пытался слушать окрестности - хоть с опозданием, но спохватившись. Как выяснилось, не зря. По нервам резануло враждебностью - стремительно нарастающей, взведенной точно курок, но, к счастью, еще не увидевшей цели. Поймав направление, Вадим рванул вездеход к зарослям, всем корпусом вламываясь в переплетение веток, под защиту нависших крон, - и тут же вырубил двигатель. - Сверху, - предупредил он напарника. - Сейчас! А сам уже нацеливал в небо одну из камер, предусмотрительно включив запись. В следующую секунду поперек бледно-голубой, будто выцветшей полосы, виднеющейся меж деревьями, мелькнула узкая черная тень, скользившая над самыми вершинами. - Вот и "ворон" пожаловал, - прошептал Вадим. - Как же без него! Шум вертолета, и без того едва слышный, растворялся в шорохе листьев, однако безотказным своим чутьем Вадим различал, как отдаляется эта пугающая враждебность - холодная и отточенная, словно клинок, не похожая ни на что, подслушанное прежде. Какая жалость, что я принимаю лишь ощущения! - посетовал Вадим. Насколько прояснилась бы картинка, если бы к ним добавились мысли. А теперь гадай, кто управлял "вороном" ночью, а кто - сейчас, и откуда, собственно, такая разница. Вообще, тот ли это "ворон"? - Не было печали, - проворчал сверху Гризли. - Еще эти летающие мельницы... Не знаешь, кто там? - Откуда? - откликнулся Вадим. - Последняя надежда была - на вас. - Раньше они в лесу не возникали. Во всяком разе, днем. - А ночью и по городу шастают. Я называю их "воронами". - А-а, так это ты про них вякал? - неожиданно вспомнил Гризли. - Мне Брон чего-то рассказывал. Хотя и он мало знает. - "К чему лишние знания", верно? Ибо умножают они печаль. Без них спокойней. - Ладно тебе! Гризли с хрустом, от души потянулся. Поехали, что ли? - Что ли да. - Дорогу-то знаешь? - Это - забота бортокомпа. Вадим высвободил бэтрик из мешанины веток и снова принялся месить вязкую грязь, стараясь все же выбирать участки посуше. Впрочем, просека скоро кончилась, упершись в большую поляну, плавно вздымающуюся к каменистому центру, где под прикрытием разлапистых елей угнездилось добротное сооружение, издали похожее на гроздь валунов. Или на неприступный бетонный блокгауз с круговым обстрелом, немалым гарнизоном и разветвленными подземными коммуникациями. Второе, кстати, оказалось верным - за исключением гарнизона. 2. Хозяин пришел Когда бэтрик подкатил к массивным воротам, навстречу вышел единственный мужик, в кожаных одежах и при бороде, держа наготове убойник - такой же, как у них. По его бокам утробно ворчали два кавказских волкодава, будто заимствованные с племенной выставки, а из каменной бойницы на бэтрик нацеливался второй ствол, помощней первого, - видимо, гранамет. - Здорово, Михалыч! весело рявкнул Гризли. - Принимай, что ли, постояльцев? Нам перекантоваться до темноты. Вглядевшись внутрь гнезда, бородач кивнул, прикрикнул на псов и пошел открывать ворота. Вездеход осторожно протиснулся под низкий бетонный свод, почти уткнувшись в дальнюю стену, и с облегчением умолк, наконец дождавшись передышки. Ворота сразу захлопнулись. С не меньшей готовностью экипаж выбрался наружу и, миновав стальную дверь, по узенькой лесенке поднялся в комнату, на удивление уютную и опрятную, с забавными картинками по стенам и аккуратными половичками на гладком паркетном полу, с нарядной скатертью поверх просторного стола и трогательными фарфоровыми статуэтками на многих полках (слоников, правда, не было). А с чердака навстречу гостям уже спускался гранаметчик в обтягивающих кожаных брюках и кожаной куртке - вернее, гранаметчица, что, в общем, бросалось в глаза сразу. Лицо у нее было простеньким, но милым и ясным, фигура - ладная, гибкая и крепкая, однако тонкой кости, будто у городской. И, как положено, роскошная русая коса до копчика. Стеснительно улыбаясь, девушка поставила гранамет в угол и потупилась, прислонившись спиною к стене. - Привет, Оксанка! - добродушно пророкотал Гризли. - Чем кормить-то будешь? - А борщом, - застенчиво ответила та. - Хохляцким, что ли, с фасолью? Yes. - И вегетарианским? - Почему? - удивилась она. - А у меня напарник чокнутый: мясо ни под каким видом! - Здоровяк хохотнул. - Кстати, знакомься - зовут Вадим. Парень, в общем, ничего, только староват для тебя. Вот погоди, в следующий раз привезу такого женишка - пальчики оближешь! - Он снова загоготал, очень довольный, что вогнал девушку в краску, и добавил: - Себе, не ему. - Да ну тебя! Оксана неуверенно протянула Вадиму узкую жесткую ладонь, сочувственно спросила: Вы вправду вегетарианец? - К несчастью, - подтвердил он. - Вы не волнуйтесь, я не голоден. - Ну как же, так нельзя! - заволновалась хозяйка. В этот момент в комнату вступил бородач. Оказался он высок и плотен, а ликом суров, но не стар - пожалуй, не старше Вадима. Цепким взглядом он обежал всех троих, чуть задержавшись на Вадиме, затем сдержанно кивнул и бесшумно прошел к столу, не выпуская из руки огнестрел. Вряд ли он опасался гостей - просто вошло в привычку. - Михалыч, жрать давай, - по-свойски потребовал Гризли. - Не боись: свое оставим тебе - вам на месяц хватит! - Это как водится, - с прохладцей согласился хозяин. - Оксанка, накрывай. Голос у него оказался глуховатым и не слишком внятным, будто бородач не часто его упражнял. А вот у девушки дикция была на удивление - разве только слегка растягивала гласные, словно для пущей напевности. Как же, интересно, они общаются? - Что в городе? - спросил Михалыч без особого интереса, будто для приличия. - Саввку еще не сбросили? - Ага, дождешься, - хмыкнул Гризли. - Кому сбрасывать-то? - Уж найдется кому. А за вас принялись или как? - Это кто же? - сразу насторожился крутарь. - Михалыч, ты воду-то не мути, говори толком! Знаешь чего-нибудь? - Может, знаю, а может - догадываюсь. Тебе как лучше? - Ну, пошел сыпать загадками! - безнадежно махнул рукой Гризли. И охота тебе подпускать туману? Ведь слова не скажешь в простоте! - А слушать надо уметь, - усмехнулся хозяин. - Вон твой приятель - больше молчит да приглядывается, хотя и сам мог бы многое рассказать. Неожиданно Гризли рассмеялся. - Ну, ребята, вдвоем вам не будет скучно! - заметил он. - Колдун колдуна... В комнату впорхнула Оксанка, водрузила на стол дымящуюся кастрюлю и стала сноровисто распределять по тарелкам благоухающую жижу - отменно красных тонов. Добравшись до Вадима, запнулась и посмотрела на него с сомнением. - Только не кладите мяса, - улыбнулся он. - Бульон я как-нибудь сдюжу. Уж очень аппетитно пахнет! Обрадовавшись, девушка и ему налила до краев, затем быстренько сгоняла за обязательными сметаной и хлебом и тоже подсела к столу. Мяса, Вадим заметил, она не положила и в свою тарелку, будто устыдившись. Обратил на это внимание и Михалыч. - Похоже, вы с Оксанкой быстро споетесь, - сказал он, глядя на Вадима в упор. - Она тоже к зверятам неровно дышит. - А как насчет людей? - Вадим кивнул на гранамет. - До сих пор не знаю, сумеет ли выстрелить, - ответил хозяин. - Даже чтобы спасти меня - родителя любимого, хоча вредного. Вадим пожал плечами, неожиданно увлекшись борщом: давненько он такого не пробовал. А рядом вовсю наворачивал Гризли, орудуя ложкой будто черпальщик. - Проку от него, конечно, чуть, - заявил он, первым опорожнив тарелку, - но до че вкусно! Какая невеста пропадает - а, Михалыч? - Не про твою честь, - отрезал тот. - Подлить еще? - А то! Справившись со второй порцией, Гризли тут же сладостно раззевался и вскоре, не дожидаясь чая, убрался в соседнюю комнату, провалившись в сон, кажется, раньше, чем обрушился на кушетку. - И пусть себе дрыхнет, - сказал Михалыч, пока Оксанка убирала со стола, - Невредный парень, однако крутарь. А ты-то как к ним угодил, мил человек? - Вы не перебарщиваете с просторечиями? - сухо поинтересовался Вадим. - Эдакий дедушка из глубинки! - (Хозяин усмехнулся.) - Вы же городской, верно? А образование, надо полагать, высшее. И годков вам не более полусотни. Стало быть, на "Михалыча" не тянете - при всем моем к вам почтении. - Вот, Оксанка, - с той же неопределенной усмешкой заговорил тот, - каков наш гость: молчал да приглядывался, прислушивался да на ус мотал - а потом ка-ак выдал, будто под дых врезал! Учись у умных людей. - Неожиданно бородач свистнул, и в комнату вступили оба здоровенных пса, похожие на молодых медведей. Настороженно ворча, они приблизились к Вадиму, долго принюхивались, словно старались запомнить, - тот наблюдал за зверюгами с любопытством - затем разом утихли и с полным доверием улеглись к его ногам. - Это что, тест? - предположил Вадим, в две руки почесывая лохмачей за ушами. - И что же он доказал - что моя симпатия к "зверятам" взаимна? - Не только это и не столько, - сказал хозяин. - Моих полуприрученных песиков трудно обмануть: они чуют зверей за версту - любых зверей, как бы глубоко те ни прятались. - Даже внутри людей, верно? - Даже в нелюдях, - хмыкнул Михалыч, и не понять было, шутит он или намекает на что. - А ведь почти во всех живут звери, только у каждого - свой. И мои волкодавы отлично различают, кого из них можно погонять, будто зайца, а с кем придется грызться в клочья, точно с волком или с медведем... - Потому и держите их подальше от Гризли? - со смешком вставил Вадим. ... а от кого следует улепетывать со всех ног, как от заведшихся здесь страшил, коим любой нормальный зверюга на один зуб, - невозмутимо заключил бородач. - А как они относятся к вам? - Скажем, признают во мне вожака - и только. - А кого обнаружили во мне? - не отставал Вадим. - В том и суть, что никого, если не считать тебя самого. Либо твой зверь хорошо прячется, либо слишком мал и немощен, чтобы принимать в расчет. А может, вовсе помер. - Ох, вряд ли, - покаянно вздохнул Вадим, качая головой. - Столько хлопот с ним! - И все-таки здесь решаешь ты - в отличие от почти всех. - Даже от вас? - Проверяешь на гонор? - усмехнулся хозяин. - Мой-то зверь силен и горделив, хотя не злобен. И я могу подчинять многих - кто слабее. - И подчиняться другим? - В том и беда: зверь - он и есть зверь. Подняв руку, словно школьница, Оксанка спросила: - Можно за чаем сходить? - А кто тебя не пускает? - удивился отец. - Так интересно же! Вдруг чего пропущу? - Ты пропустишь, как же! - Он насмешливо фыркнул. - Вот же ведьмяно семя, эти женщины, даже лучшие из них. - Может, без этого им не стать лучшими? - предположил Вадим. - Какая ж это женщина, если не ведьма? - Может, и так, - согласился Михалыч. - Ты вон во всякой твари видишь родича, и твари это чуют. Но у женщин родство с ними куда ближе; потому общий язык находят быстрей. Зато и каждой ведьме нужен в жизни якорек, чтобы самой не заделаться тварью. И якорек нужен среди людей - я-то, со своим зверюгой, не слишком подхожу. - "Не шибко", - машинально поправил Вадим. - Так ближе по стилю. - Ну уж, ты в самые-то мохначи меня не записывай, - ухмыльнулся бородач. - Все же в тивишник иногда поглядываем - было где нахвататься. - И нормально берет? - заинтересовался Вадим. - Ну да, вы ж его днем смотрите!.. Что-то неладно там, вам не кажется? - Тоже чуешь чужие заклятия? - посерьезнев, спросил Михалыч. - Прав ты: на весь город наброшена паутина. А знаешь, кто сии колдуны? - Ну, теперь вас занесло в мистическую терминологию! - Вадим терпеливо вздохнул. - И кто, если не секрет? - Знал бы - сказал, - ответил Михалыч. - С таким секретом долго не живут... А что, очень хочешь дознаться? За этим и на Бугор ездил? - За этим тоже. - И каково там? - "Занавес" что надо, только из катапульты и прошибешь. А зверюги - один другого краше! - Ну, этого добра и здесь навалом - только за железобетоном и спасаемся. - Чего ж они в город не заглядывают? А ты подумай, - загадочно улыбнулся хозяин. - Может, время не подошло? А скорее они нужны здесь. - Это зачем? - Так ведь селяне тивишников не смотрят - как их еще обломать? Зато теперь сидят по своим кочкам и не квакают. А про некоторых и вовсе не слыхать, будто сгинули, даже не подобраться к ним - столько нечисти сгустилось вокруг. И чего там деется, кто знает? - Пся крэв, - содрогнулся Вадим, - ну и картинку вы нарисовали! - Я не рисую, - возразил хозяин, - только обрисовываю. Вот Оксанка - та балуется, - он кивнул на стены. - Зуд у нее в руках, что ли? - Скорее в голове, - поправил Вадим, снова и внимательнее оглядывая картины. - Не только зуд - талант. Уж я в этом понимаю. - Ты на нее глянь, - хмыкнул Михалыч. - Глазища потупила, зато ушки навострила, что мои овчарюги на дичь. Еще чуть и подгадаешь в ее лучшие друзья. - Да ну вас, балабол! - вспыхнула девушка. - Ну что вы всегда? - А чего, не так разве? - Конечно, мне интересно послушать. - Она пожала тонкими плечами, демонстрируя небрежность. - Сами же говорили: учись у умных людей. А здесь этого никто не видит, кроме вас да Шатуна. Тоже, знатоки!.. Неожиданно Михалыч рассмеялся - впервые за вечер, откровенно любуясь дочкой. Может, его персональный зверь и не злобен, однако за Оксанку готов загрызть любого. - Ладно, хозяюшка, беги за чаем, - разрешил он. - Мы подождем. То ли от смущения, то ли из долго сдерживаемого гостеприимства, девушка пулей сорвалась со стула, чем вызвала у отца новый благодушный смешок. Однако, выдерживая обещание, он не произнес ни слова, пока Оксана не вернулась, осторожно неся поднос, уставленный цветистыми пузатыми чашками на столь же красочных блюдцах и хрустальными розетками, полными янтарного варенья, да хрустальными же вазами с несколькими сортами домашнего печенья. - По счастью, деваха умеет не только малевать, - не без гордости заметил Михалыч. - Все хозяйство на ней - оцени! - Папенька, вы точно коровой на рынке торгуете, - укорила Оксана. - Не стыдно? - А чего ж не похвалить перед хорошим человеком? - возразил хозяин. - Много ль ты встречала их, тем более в нашей глухомани? А тебе, как прочим ведьмам, требуется якорек - если не муж, так хотя бы друг. - А что же сами вы, не справитесь? - Я при тебе навроде сторожевого пса, - ответил он. - И как положено приличному псу, отдам за тебя жизнь не задумываясь. Но нужен тебе другой - не я. Довольно и того, что не стал я ломать тебя под себя, сумел придержать своего зверя хоть в этом. А большего от меня не жди - не дано. Может, я и колдун, но тебе-то надобен волшебник! - Ну вот, папенька, опять вас на мистику потянуло, - заметила девушка, быстро глянув на Вадима. - Во-во давайте теперь, клюйте меня вдвоем! - Михалыч вздохнул с притворным смирением. - Говорил же: вы быстро споетесь... А разница, доча, таки есть. Это для Гризли все чародеи на одно лицо, будто не люди вовсе, но ты-то держишь глаза открытыми - так что приглядывайся. - А занятный чай, - вмешался Вадим. - Вкус необычный - никогда такого не пробовал. - И не мог пробовать, - согласился хозяин. - Этих добавок прежде не произрастало на Земле. Ты что ж думаешь, оттуда только звери проникают? - Знать бы: откуда. - Узнаешь - поспеши с другими поделиться, пока не прибрали. Только сперва прощупай человечка досконально - не переметнулся ли? Каждого! Даже из доверенных. - Господи, к чему такие строгости? - А знаешь, что такое "заклятый враг"? - Колдун усмехнулся. - Это друг, на которого наложили заклятие. - Вроде зомби, что ли? - Вроде робота или киборга, если так тебе понятней, нацеленного на предательство, на убийство, на что угодно! - Тогда где-то должен быть настройщик? - Так он и покажется - жди! Сперва разберись, где кончаются роботы. И помни: чем больше в человеке зверя, тем проще им управлять. Потому мне и опасно туда соваться - а вдруг их звери окажутся сильней моего? Не за себя страшно - за Ксюху. Кто ж ее тогда защитит? - Не хотел бы показаться нескромным, - сказал Вадим, - однако на всякий случай запишите мой адрес. И рабочий телефон. - А я того и добивался, - со смешком признался Михалыч. Видишь, при должной сноровке и тобою можно управлять. В будущем остерегись своей жалости на это многие купились. - Если б вы меня попросили, просто и без затей, результат был бы тот же, - спокойно возразил Вадим. - Какое ж это управление? - Может, и так, - не стал спорить хозяин. - Перемудрил, извини, с колдунами это случается. - Значит, ради дочери вы на многое способны? - Страшно представить - на что. Как говорится, "святая отцовская любовь"! - Михалыч усмехнулся не без сарказма. - Ну да, "что сделаю я для людей"! - поддакнул Вадим, поневоле вспомнив династию людоедов. - Только, в отличие от простодушного Данко, почти все его последователи предпочитали вырывать сердца у других - конечно, ради святой цели. - Любить в детенке себя - это от зверя, - сказал хозяин. - Обычный семейный эгоизм. Мало кто способен возлюбить отпрыска целиком, со всеми отличиями. Даже признать это себялюбием не отваживаются - все ищут оправдания!.. - А хотите, покажу фокус? - внезапно решился Вадим. - Конечно, если вам не жаль тивишника. "Собственно, почему нет? - подумал он. - Где еще найдешь такую благодарную, понимающую публику! Только колдуны смогут вполне это оценить, и уж им такое знание пойдет впрок. А может, сами чего подскажут?" - Что ли, исполняется впервые? - полюбопытствовал Михалыч. - И у тебя зуд? - Так не жалко вам ящичек? снова спросил Вадим. - Риск действительно имеется. - Чего там, Гризли еще привезет - дерзай! - Люблю, понимаете ли, эффекты, - сказал Вадим, поднимаясь. - Где он у вас? - Тивишник? Вон там, за дверью. Втроем они перешли в небольшую сумеречную комнату, похожую то ли на кабинет, то ли на кладовку; и возле стены Вадим увидел вполне модерновый тивишник, правда, изрядно запыленный. Наверное, Михалыч допускал сюда Оксанку не часто - иначе б и тут все сияло. - Включить? - спросил хозяин. - Да, пожалуйста. А затем отойдите ко входу - на всякий случай. Вадим подождал, пока засветится экран, для пробы погрузился в прибор мысле-облаком, проверяя наличие и заряженность вставки, затем подхватил с пола двухпудовку. - Эх, ничего себе! - буркнул Михалыч, поспешно заслоняя дочку массивным телом. - Теперь смотрите, - призвал Вадим. - Внимательно, да? Мощным усилием, не выпуская рукояти, он послал гирю в тивишник - со всего маха она врезалась в центр экрана и... остановилась. Приемник не шелохнулся, на стекле не проступило ни трещины, и даже звука Вадим не услышал, как не ощутил отдачи. Будто он не вложил в удар всю силу, а просто поднял чугунку до уровня экрана, осторожно его коснувшись. Либо в последний миг дернул гирю на себя, с филигранной точностью погасив инерцию. "Замечательно, - подумал Вадим. - И что я выяснил? Что поворот пространства в тивишнике составляет половину круга, а не четверть, как в перегородках?" - Ну как номерок? спросил он, осторожно опуская двухпудовку. - Годится для цирка? - Прямо Копперфилд! - проворчал хозяин. - А я смогу повторить? - По-вашему, дело во мне? Или в гире? - Для надежности исключим обоих, - решил Михалыч, извлекая из угла увесистый лом - тоже эдак на пудик. Шагнув к тивишнику, он рывком вскинул железяку и со всей силой саданул острием по экрану. Эффект оказался такой же - то есть никакого. Конечно, можно еще попробовать пальнуть... скажем, из гранамета. Но как бы тогда не дошутиться до взрыва. Леший ведь знает, как тут все происходит? - Хорошо, а в чем фокус? - спросил колдун. - Что это, вообще? - Абсолютная непроницаемость, - ответил Вадим. - Слыхали про защитные поля? Фантасты очень их почитали, хотя изображали обычно не поля, а сферические купола из таких вот непрошибаемых пленок, вдобавок невидимых. Достаточно развернуть пространство на пол-оборота, и любой агрессор упрется в себя, компенсировав свой же напор. Только здесь это происходит на поверхности экрана, а создается той самой вставкой. - Зачем - чтобы экраны не бились? Стоило огород городить!.. - Насколько я понимаю, это уже ворота, но еще закрытые, - сказал Вадим. - Вопрос в том, как их открыть. Кстати, изнутри эти пленки, видимо, проницаемы - иначе бы не пробилась картинка. - "Ну, пошел сыпать загадками!" - ухмыльнулся Михалыч, цитируя Гризли. - Конкретно - зачем это? - Чтобы переключить тивишники на иной вид эфира - ментальный, где любая тонкая материя передается без искажений и затухания. Похоже, модернизированный экран проецирует сигналы прямо в сознание, создавая у зрителей яркие видения, при хорошей настройке неотличимые от реальности. Однако есть существенное добавление... - Ну? - Зритель и сам должен быть слегка экстра и обладать мысле-облаком, способным приникнуть оболочкой к экрану. Иначе все работает не на него. А представьте, если к этому полукругу добавить еще один, - то есть довести его до полного!.. - И что будет? - Похоже, тогда мы попадем в другое место или даже в другой мир, распахнув в нашем окно. Недаром же в сказках для превращения полагалось вращаться вокруг оси. - То в сказках, - придержал хозяин. - И то - для превращения. - "Что нам стоит дом построить?" - парировал Вадим. - А "сказку сделать былью"? Может, мы не первые на этом пути? Во всяком случае, сейчас тут наверняка кто-то орудует. - И кто ж? Знать бы!.. Потом они со всей основательностью, даже истовостью, еще свойственной глубинке, предались чаепитию и о тивишниках больше не поминали. Вадим не уставал нахваливать варенье с печеньем. Не только затем, чтобы сделать хозяйке приятно, - от такой вкусноты и вправду веяло колдовством (а чего ждать от лесной ведьмы?). Поговорили о ее художествах, благо почти все были на виду, и Вадим посетовал, что времена нынче неблагоприятные для самородков и даже самую завалящую выставку вряд ли удастся организовать. Крутарям такое без интереса, за малым исключением, а в Крепости и вовсе не продохнуть, под бдящим-то оком Студии. Но в общем это не главное, лишь бы самой доставляло радость. А признание - что ж... Не вечно же длиться сумеркам, куда-нибудь да повернет. И тогда либо всем наступят "кранты", по выражению крутарей, либо воздух наконец посвежеет и между творцами и ценителями не останется пыльной чиновничьей прослойки. И станет ясно наконец, кто и чего в действительности стоит. К слову Вадим упомянул о своей способности наделять ловкостью и навыками посредством простого "наложения дланей", и Михалыч немедленно заинтересовался - для дочки, разумеется, не для себя. По его настоянию Вадим провел с Оксаной сеанс, и с нею это получилось намного проще, чем с Юлей. Может, потому, что девушка уже была готовой ведьмой, вдобавок потомственной. Михалыч внимательно следил за переливанием "мертвой воды" - не столько из недоверия, сколько для запоминания процесса. Наверно, ему тоже было чем делиться, хотя вряд ли его кладезь мог сравниться с Вадимовым: того в свое время загрузили стольким! Затем пробудился Гризли, сквозь сон расслышав хруст печенья, и с энтузиазмом ломанулся к столу, не обращая внимания на неприязненное ворчание овчарок, тотчас ухваченных Вадимом за лохматые загривки. Рассевшись, здоровяк с разгона принялся за угощение, без церемоний подливая себе в свободную чашку, загодя прихваченную Оксаной, и благодушно над ней подтрунивая - впрочем с оглядкой на посуровевшего Михалыча. Неторопливо и благостно день накатывался к вечеру, за окнами уже смеркалось. Внезапно заворчали, тревожно озираясь, собаки, и внутри себя Вадим ощутил беспокойство. Очень захотелось куда-нибудь спрятаться, хотя бы зарыться головой в подушки. Снаружи резко потемнело, будто вокруг сгустился туман, а весь блокгауз словно накрыло грозовой тучей, под завязку насыщенной электричеством. Однако атмосферные явления были тут ни при чем. - Такое впечатление, - медленно произнес хозяин, - будто кто бродит окрест. Не чуешь? Повернувшись, Вадим глянул в его темнеющие глаза, затем молча ударил в волосатый подбородок, опрокинув на пол, - неожиданно для себя, не говоря о других. Так же внимательно посмотрел на Гризли. - Эй-ей, ты чего? - отстранился тот, опасливо ухмыляясь. И Оксанка глядела на Вадима с испугом. Он сам не очень понял, зачем оглушил колдуна: наверно, счел того уязвимым звеном, а по таким обычно приходится первый удар. Но если ошибся... Что ж, "потом мне будет плохо, но это уж потом". Хотя мне уже тошно! Господи, кто это? - "Кто-то бродит окрест", - повторил Вадим. - Держись, богатырь, сейчас навалится! И по напрягшемуся лицу напарника, по вздувшимся его мышцам понял: началось. Звери сцепились, теперь уж - кто кого. Впрочем, сил у Гризли невпроворот, как и гордости. Спровоцировать на стычку его еще можно, но подавить? - Зовет кто? - быстро спросил Вадим. - А ты "не слухай". Легко советовать другим. А ну как самого позовут!.. Он прикинул по карте: пожалуй, не так и далеко от поселка. Вполне может оказаться тем самым шептуном - даже если предположить, что он не мигрирует по всей губернии, а прикреплен к собственным угодьям. - Дом хорошо защищен? - спросил Вадим у Оксаны. - Что вы, конечно! - убежденно ответила она. - "Торпедами" не пробить. - А как насчет людей? Сможет кто-то пробраться? - Без взрывчатки и гранаметов? Разве что дети - никто иной в бойницы не протиснется. "Если не считать "спрута", - подумал Вадим. - Но это явно не он. Или же высадились с вертушки? Но тогда мы бы услышали гул. Как надоели эти звери!" - Кто знает, может, в детях главная угроза? - пробормотал Вадим и огляделся, мурлыча под нос: "Частица черта в нас заключена..." На полу уже ворочался, приходя в себя, Михалыч. Поднявшись, вопросительно посмотрел на обидчика. - У вас есть латы? - спросил тот. - Зачем еще? - Оденьте, - настойчиво сказал Вадим. - В первую голову шлем помассивней. И прихватите мечи, если имеются. У меня предчувствие. - Что это было, черт! - проворчал колдун, щупая виски. - У меня будто все члены отнялись - еще до твоего ляга. - Именно, что "отнялись", - подтвердил Вадим. - Кто-то пытался перехватить управление скелетными мышцами. Представляете мощь? - Большой Зверь, - уверенно определил Михалыч. - Почти что бог по нашим меркам - с ангелами и видениями, как положено. Или же дьявол. Мне говорили про него пацаны. - Мне тоже. И, похоже, сейчас нас проверят на прочность. Следите за собой, ладно? - попросил Вадим. - Больше не позволяйте застать врасплох. Мысле-туча Зверя заполняла все вокруг, объемом и плотностью намного превосходя его облако. Вадим даже не мог обнаружить ее края, сколько ни вытягивал мысленные щупальца. Пришелец будто принес с собой другой мир, чужой и враждебный, живущий по собственным законам, и обитали там странные существа, подвластные Зверю во всем. А те окружали людей все плотней, подбираясь с разных сторон. Позволительно наречь существ Слугами? Или это... Мстители? - Они уже внутри стен, кто бы это ни был, - сообщил Вадим. - Ау, Гризли, ты живой? Тряхнув головой, гигант свирепо хмыкнул и распрямился, хватаясь за рукояти огнестрелов. - Это было круто, - признал он, раздувая ноздри, - однако враг не прошел. Чего ему надо? - По-моему, одного из нас, - ответил Вадим. - А через месячишко наведается за следующим. Ему здесь кормушка? Не напасешься! - Иссякнет эта - пойдет к другой. Видимо, так и опустело большинство хуторов. - Он что, за коллективизацию? Неожиданно потух свет - похоже, во всем доме сразу. Где-то внизу хлопнуло несколько дверей, будто капканы сработали. Вадим сейчас же проверил рацию и не услышал в ней даже треска. Осада начиналась по всем правилам и очень, очень основательно. - Наверняка и страж-система накрылась, - заметил Гризли, как будто даже с удовольствием. - Держись, братва, Хозяин пришел! - И, хохотнув, добавил по теме: - "Тише, мыши, - кот на крыше!" Наверху и вправду что-то шуршало. - Много тут автоматических дверей? - спросил Вадим. - Здесь-то почти нет, - ответил Михалыч. - А вот на складе... - Учтите: двери могут сработать в любой момент, - не подставляйтесь! Ничего не пропустил? - спросил он себя. Что еще тут завязано на электронику? Или Зверь сможет любой кусок железа намагнитить... И что начнется тогда? - Прямо как в фильмах про полтергейст, - вставил эрудированный Гризли, чего только не пересмотревший. - Хотя бы предметами не кидается? - Вряд ли - иначе обошелся бы без "ангелов". Но дистанционник у него что надо, к тому же универсальный. Поднявшись с пола, Михалыч распахнул в стене потайной шкаф, достал пару короткоствольных пузатеньких автоматов и один сразу передал Оксане, вместе с немалым запасом обойм, плотно уложенных в сумку. (Действительно: от громоздких убойников в помещениях мало толку.) Затем извлек два комплекта доспехов - попроще, чем у гостей, но вполне добротных, к тому же исполненных по фигурам. Без стеснения сбросив одежду, хозяева принялись облачаться наново. - Вообще, можно же слинять! - напомнил Вадим. - Внизу дожидается бэтр. Загрузимся сами, прихватим собак... "Вопрос: заведутся ли моторы? - добавил он про себя. - Скорее нет. И если заведутся, куда повезут?" - А прочее оставим Зверю? - осклабясь, спросил Михалыч. - Я ведь по натуре куркуль и раскулачивания не потерплю. Мало нам собственных дармоедов, колхозничков с коммунарами!.. - Зачем Зверю ваше барахло? Он приходит за плотью. - Хорошо, не за душами! - Кто хочет, пусть сваливает, - рявкнул Гризли. - А вот я желаю с ним разобраться. Имел я этих "богов"!.. Верзила наконец дождался потасовки, и уж теперь его не сдерживал долг. Праздник души - воистину! - И я, - поддержал Михалыч. - У меня к Зверю большой счет, а колдуны - люди мстительные. Оксана? - Но если мы отпустим его, - смущаясь, спросила девушка, - он направится за другими, правильно? И кто приструнит его там? - А мы пока его и не держим, - заметил Вадим и вздохнул: Однако из трех доводов этот самый убойный. Присоединяюсь. С пристрастием он оглядел пеструю компанию, осажденную Большим Зверем, и удивился, насколько быстро та менялась. Не сумев никого подчинить, Зверь словно выворачивал людей наизнанку, и наружу рвалось сокровенное, темное, хищное. Особенно это коснулось Михалыча. Колдун и впрямь напоминал теперь громадного волка, признанного своими псинами за вожака, и сию троицу запугать будет непросто. Что до Гризли, то с его мышц будто сняли последние путы, а при случае он вполне мог обратиться в берсеркера, опасного не только врагам. Оборотень да берсеркер - хороши союзнички!.. - У меня ощущение, будто Зверь уже поглотил нас, - сказал Вадим. - Будто все мы - внутри него. Не замечаете, как растет раздражение? - Чего ты хотел? - хрипло откликнулся Михалыч. - Он позвал - наши звери откликнулись. Уж им найдется за что драться. Думаешь, отчего кулаки хватались за топоры да обрезы?.. Ладно, лишь бы не друг с другом! - Он прикрыл глаза, будто прислушиваясь, и добавил: - Тебе доверяю, Вад. Что бы ни случилось: с барахлом ли, с домом, со мной, - Оксанку выведи. Спаси дочь, божий человек!.. А теперь пора разделиться, - заключил деловито. - Удачной охоты! Отрывисто свистнув собакам, колдун вместе с ними исчез за дверью, бесшумный и нацеленный. Кажется, он ощущал чужаков так же, как Вадим, а в темноте видел не хуже волков. Еще один подарок от Зверя? - Гризли, не мельтеши! притормозил Вадим вскочившего было напарника. - Врага хватит на всех - самим бы не передраться. В чем дело, Лось? в нетерпении рявкнул тот. - По-моему, теряем время! - Лишь бы не жизни. Если я встану между тобой и Зверем, кому ты заедешь первому? Вот то-то! Не гони волну, Гризли, сейчас главное: выжить. Понял ты? Выжить, а не победить. Подумай о девочке, если на меня плевать... Кстати, ты обязан мне жизнью, - вдруг вспомнил Вадим. - И что? - озадаченно спросил богатырь. - Потребуешь расчета прямо сейчас? Застрелиться мне, что ли? - Спасешь мою, считай: свободен. А для этого придется сыграть по моим правилам. - Что еще за правила, Лось? Не могу ж я на каждый шаг испрашивать дозволения!.. - Существует такая вещь: триумвират, - сообщил Вадим. - Триединство, триада... Конечно, из области чудес, однако здесь, рядом со Зверем, это должно сработать. Я уже влезал в ваши души, если помните, и поневоле зацепился. Теперь нам придется срастись сознаниями, объединив нашу силу, - пока не одолеем Зверя... либо не проиграем. Организм, составленный из троих, намного сильнее трех одиночек - поверьте моему опыту. - Чего ты несешь, Лось? Вот уж полный бред! - Trust me, толстый. Я уже играл в эти игры, и там тоже участвовали красотка-ведьма и громила покруче тебя. И наломали мы таких дров!.. - Решил скопировать божью троицу? - съязвил Гризли. - Отца, сына и святого духа? Ну, дух - это, конечно, Оксанка, больше некому. А остальное как делить будем? - Я готова, - вмешалась Оксана, шагнув к Вадиму вплотную. - Что надо делать? - Стыдись, крутарь! - улыбнулся он. - Уже и девушки решительнее тебя. Ну что, Гризли, слабо довериться? - Еще бы ей не доверять! - хмыкнул тот, настороженно оглядываясь на дверь. - Она на тебя сразу глаз положила - я же не слепой... Так чего от нас требуется? - Просто сомкнемся в кольцо и возложим длани друг на друга, и возлюбим брат брата, аки господа милостивого, и вознесем молитву всевышнему... - Ладно трепаться-то! - буркнул здоровяк, становясь в круг. - Растолкуй внятно. Огромные его ладони легли на затылки товарищей, а их руки переплелись с его. Кольцо замкнулось. - Закрой глаза и думай о нас, - велел Вадим. - По возможности, без раздражения. Сможешь представить нас ближними родичами? "Гуляй, Вася!" - Ну, поехали, - вздохнул Гризли. - Не было забот - родственнички объявились! В самом деле, привнесенная Зверем среда словно умножила способность Вадима погружаться в чужие сознания, вдобавок расположенные к нему, приближенные общими событиями или интересами, - и весь процесс занял секунды. На время трое сделались частями целого, и поднять руку на партнера по триумвирату - значило покуситься на себя. Чувствовали они друг друга явственно, даже могли предупреждать об опасности беззвучным криком, но для обмена мыслями эти каналы не годились. Разве только произносить слова вслух - в надежде, что остальные смогут услышать через твои же уши. - Все, толстый, - сказал Вадим, - теперь ты на привязи. Авось не сорвешься. - "По улицам слона водили", - мрачно откликнулся крутарь. - Мы еще не профукали оборону - с твоими фокусами? - А тебе лишь бы среагировать побыстрей? Минута-другая погоды не делает, к тому же можно дождаться гостей тут. - Двинулись, двинулись! - в нетерпении позвал Гризли. - Хуже нет - ждать, весь запал пройдет. Куда только, а? Мысленно Вадим огляделся, выискивая Слуг. Оказалось это не просто, ибо мысле-облако на них едва реагировало. Предположительно, Слуг было не менее полудюжины, и перемещались они по блокгаузу парами. Одну пару как раз взяла в оборот свора Михалыча - или наоборот, Слуги принялись за колдуна и его псов. Во всяком случае, в эти разборки лучше бы не влезать, как ни хотелось. Тем более, другая пара уже заходила Михалычу в тыл, и вот ее стоило тормознуть. Третья пока шуровала в отдалении, непонятно что выискивая. - Все, теперь молча! - предупредил Вадим и на рысях сунулся в дверь, уже предвкушая за ней коридор, а следом - лестницу, ведущую в просторный подвал со многими камерами и коридорами. Даже не подвал - склад, подземное хранилище! Что здесь готовили, интересно, - убежище? Крутари ведь ничего не делают просто так. Вообще, в такой густой мысле-среде ориентироваться было намного легче. Ощущались даже перепады в плотности вещества, выстраивая в сознании Вадима трехмерную планировку. А это хорошо уже тем, что позволяло обойтись без проводника, придержав Оксанку за спиной. Впрочем, девушка вела себя на удивление спокойно и даже об отце особенно не беспокоилась, как будто верила в его силу, - чего нельзя сказать про Вадима. Эти Слуги наверняка опасны - судя по тому, как легко проникли они в блокгауз. Ну, через подвалы еще можно понять: может, они просачиваются по трубам не хуже крыс. Но как третья парочка оказалась на крыше - летают они, что ли? Хотя ангелам положено летать. Тогда при чем тут канализация? Или это смешанная компания, с чертями вместе? Если уж падший ангел так легко обернулся сатаной, стало быть, не так они и различны - сработаются при нужде. Ладно, сейчас увидим. В подвале, конечно же, оказалось еще темнее, только мягко флюоресцировали аварийные лампы, которых вряд ли хватит надолго. Первым выскочив в коридор, Вадим повернул Слугам навстречу и уже без спешки зашагал по центру, напряженно вглядываясь в дальний конец, где им пора было возникнуть. А ну как это вправду Мстители? Во радости-то!.. - Черт, ну и темень! - проворчал сзади Гризли, гулко ступая. - Интересно, ночные "гляделки" тоже сейчас не впрок? Различив впереди движение, Вадим остановился, вскидывая руку. Вдоль самой стены шустро семенили, по-пингвиньи переваливаясь с ноги на ногу, два странных существа высотой около метра. На чудовищных Мстителей, судя по виденным следам, они явно не тянули. - Что еще за карапузы? - в недоумении спросил Гризли. Разочарованно он выпустил рукоять огнестрела, за которую было схватился. - Ну, блин!.. - Кто это? - шепнула Оксана. - Гномики, да? Вадим покачал головой. Действительно, создания походили на человечков с коротенькими конечностями либо на детишек лет шести-семи, хотя двигались странно. На обоих были напялены обычные лохмотья глухоманцев, какие Вадим видел вчера на Алехе с приятелями, а значит, сходство не было случайным. И все-таки коротышки были совершенно безмозглы, если не считать простейших рефлексов, - еще хуже пиявок. Где же их кукловод? - Это даже не "кто", - сказал Вадим. - "Кто" остался снаружи. Это части его тела, как руки или ноги, только автономней. Вроде биоустройств с дистанционным управлением. - Как понимаю, - вкрадчиво заметил Гризли, - ты не прочь испытать на них пули? Подумаешь, нога! Не голова ведь. Часом раньше он не стал бы тратить время на такие вопросы, однако сейчас Вадим сделался для триумвирата "ходячей совестью". (Не столько почет, сколько тягостная обязанность: кому-то ж надо?) В данном случае запрет не поступил, к тому же опыт мог оказаться полезным. - Валяй, - предложил Вадим без охоты, - испытывай! Навскидку крутарь послал в Слугу пулю. И тут случилось странное. Для большинства чужаки просто исчезли бы, словно атакованная скорпена, однако Вадим углядел, как в несколько немыслимых скачков, взлетая точно на пружинах, они мгновенно отступили за угол. И через него это увидели остальные. Настороженно мужчины приблизились, оставив девушку позади, на безопасном удалении. - Я попал! - клялся Гризли. - Не мог не попасть! - А где кровь? - спросил Вадим. - Или что у них вместо? - Откуда мне знать? В следующий раз запульну гранатой. - Хочешь подорвать все к чертям? С беспокойством Вадим ощущал Слуг совсем близко, за углом, - они даже не стали убегать дальше. Стало быть, выстрел их не напугал. Да и чего им бояться - с такой реакцией? - Сюда б иудеев! - вздохнул Гризли. - Вот кто вколачивает - как гвозди. - Не поможет, - сказал Вадим. - Сейчас мы вряд ли хуже и все равно не поспеваем. Пуля этих гаденышей не догоняет - вот проблема! - Где ж я возьму тебе бластер? - Придется по старинке. - Вадим положил ладони на рукояти мечей. - А ты спрашивал: зачем!.. - Если поганцы такие шустрые, значит, и силы невпроворот? Не обязательно. Во-первых, команды они получают мгновенно, даже с опережением. Во-вторых, сделаны из иного материала, как все пришлое зверье, так что перегрузочные травмы им не грозят. А вес у них не большой, судя по скачкам. Несколько раз встряхнувшись, словно добирая решимости, Вадим направился к перекрестку, бросив через плечо: - Не торопись влезать, ладно? Будь на подхвате. Он повернул за угол и оказался вплотную к чужаку, возвышаясь над ним, словно башня. Малыш даже лицом походил на ребенка, смазливенького и ангелоподобного, только умершего - с синюшной кожей и сглаженными, словно оплывшими чертами. Но тут же сходство стало пропадать: конечности раздвигались точно антенны, выпирая из штанин и рукавов, - пока существо не вымахало под потолок, превратившись, в подобие богомола, костистое и стремительное. Теперь уже оно высилось над Вадимом. А в следующий миг чужак маханул тощей лапой обернутой кожистыми складками, покрытой редкими перьями, - и от нее отделилось узкое лезвие, смахивающее на японский "вакидзаси", еще добавив лапе длины. И в той же восточной манере, из-под локтя, Слуга рубанул Вадима по предплечью, которое тот едва успел выставить. Удар оказался силен, но не слишком, зато клинок отточен настолько, что едва не рассек массивный доспех вместе с рукой. Рефлекторно Вадим выдернул свой меч, на том же взмахе атаковал. Однако угодил в воздух, будто целился вскользь, - и туда же провалились несколько следующих ударов. Затем его серия набрала уверенность, на ходу подстраиваясь под необычную технику противника, и на какое-то время установилось равновесие - если сделать поправку на редкостную прочность Вадимовых доспехов. Но как еще выровнять шансы, если поспевать за Слугой не смог бы ни один зауряд? Странные его механизмы были, в общем, просты, зато эффективны, к тому же отлажены на диво, до последнего возможного предела, - в то время как человечьи тела вряд ли использовались наполовину. Сколько Вадим ни понукал себя, только и сумел, что не выпустить противника из темпа своего восприятия. Он больше не пытался перейти в наступление, довольствуясь обороной, более или менее успешной. И знал, что соревнования на выносливость ему не выиграть: это же машина! Все, что Вадим мог, - это тянуть время. Хотя какой в этом сейчас прок? Чужак и впрямь напоминал боевой автомат, не слишком загруженный программами. Набор приемов у него не отличался разнообразием по крайней мере, в автономном режиме Зато вооружен Слуга был очень неплохо. Атаковавшее Вадима лезвие вполне могло бы рассечь его пополам, если б не пластиковые латы; и такой же выдвижной клинок оснащал каждую из конечностей "ангела", точно гипертрофированный коготь. Вообще существо оказалось ближе к птицам, и даже его золотые кудряшки, как выяснилось при рассмотрении, состояли из распушенных перьев. Телескопические конечности добавляли упругости его шагам, хотя в "расправленном" виде Слуга не обладал той изумительной прыгучестью, которая позволяла, наверно, сигать через стены и взлетать на крыши домов. К тому же трудно парировать атаку, если летящий клинок может в любой миг сдвинуться на полметра, точно выпущенная из руки секира. И эта скорость, скорость!.. Но постепенно Вадим усваивал нехитрую технику чужака, противопоставляя ей свою, куда более изощренную. Правда, пока не проявил себя Зверь, скрываясь в тени раба. Маневрируя, Вадим старался не подставлять спину второму Слуге, пока еще низенькому. Хотя тот и не спешил вступать, явно уверенный в победе напарника. Либо попросту ждал хозяйского окрика, чтобы включиться, как механизм, и заняться положенным делом. И люди пока не мешались: девушка послушно укрывалась за поворотом, сжимая коротенький автомат, а Гризли с мрачной решимостью сторожил недомерка, слегка присев на толстых ногах и расставя громадные руки, будто надеялся подловить его на прыжке. Собственно, почему нет? Продолжая отражать хлесткие удары костлявых лап, сыпавшиеся на него градом, Вадим послал по Кольцу мысленную картинку, и, кажется, она дошла до людей быстрее, чем до Зверя. Шагнув за угол, Оксана от пояса пустила веером трескучую очередь, вынудив малыша скакнуть, точно выстрелить, по единственному оставленному направлению, в просвет между стеной и крутарем. А Гризли уже приготовил ему встречу, с разворота рубанув навстречу мечом, для верности ухватив тот обеими руками - с такой страшной силой, что мог бы рассечь колонну. И попрыгунчику тоже хватило, несмотря на всю его прочность, так что завершили полет две половинки - до жути похожие на останки ребенка, если бы за одной не волочились чудовищные ноги. А в себе Вадим ощутил лишь сожаление, как по сломанной машине. Все-таки это была не настоящая жизнь - так, орудие. Первый Слуга тотчас прибавил в мастерстве, переключившись на программы посложней, и Вадим увидел, как к противнику будто протянулось невидимое щупальце, насадив на себя. Большой Зверь наконец снизошел к человечкам, решив разделаться с ними самолично. Но тут он слегка запоздал: теперь и Вадим получил в распоряжение четыре отменных клинка, включая мечи Гризли, - это не считая шипастых сапог, время от времени тоже пускаемых в ход. Спаянность у напарников оказалась на диво, а Гризли вдруг показал себя заправским мечником, хотя еще вчера владел самым минимумом, - как будто в здешней атмосфере по Кольцу передавались даже рефлексы. Вдвоем они живенько прижали Слугу к стене, хотя тот и добавил их латам новых шрамов, а мечам - зазубрин. Затем, придавив сапогами когтистые ступни, поймали хлещущие руки в жесткие захваты и так удерживали чужака, мотаясь под напором живых поршней, пока Оксана сноровисто не увязала его конечности в один роскошный узел. - Время же теряем, время! - утробно ворчал богатырь, и в девушке Вадим слышал нетерпение. Но сам отмалчивался, надеясь, что потраченные на пленение секунды не стану