рееем  и кучи  гаремов, парень, и  мы  назовем нас,  вернее"(дрожит)"себя
Дулуомерей,  понимаешь:  Дулуоз и Померей,  дулуомерей,  понимаешь, хии  хии
хии", несмотря на то, что тогда  он был моложе и глупее, это показывает, как
он  ко  мне  относился:  нечто  новое  в  мире,  когда  мужчины  могут  быть
ангелоподобными друзьями и  при этом не гомосексуалистами и не дерутся из-за
женщин - Но увы,  единственное, из-за чего мы дрались, были деньги,  или вот
глупейший  случай,  когда мы  подрались из-за марихуаны,  когда делили ее на
доли  ножом и  дошли до  середины страницы,  я тогда заявил,  что хочу часть
пыльцы себе, и он  заорал:  "Наш договор на  пыльцу не распространяется!", и
убирает все себе в карман и гордо встает весь покрасневший,  и я вскакиваю и
пакуюсь и заявляю, что уезжаю, и Эвелин собирается  подвезти меня в Сити, но
машина  не  заводится  (давно  это  было),  так  что Коди,  весь  красный  и
сумасшедший и уже  смущенный,  вынужден  толкать нас  в драндулете,  так  мы
движемся по бульвару Сан-Хосе, а Коди сзади  толкает  нас и везет он  нас не
для того,  чтобы  мы  завелись, а чтобы наказать меня за жадность, и уезжать
мне  не  следует -  Фактически, он  заходит  сзади  и  нападает,  ну  просто
толкается -  В финале ночи я мертвецки пьян  на полу  у Мэла Дамлетта в Норт
Бич - И в любом случае наша проблема, проблема двух самых продвинутых друзей
в  мире,  которые  все  еще  дерутся из-за  денег,  как  говорит  Джульен  в
Нью-Йорке,  означает то,  что: "Деньги  это единственное, из-за чего  канаки
всегда  дерутся, и  оклахомцы тоже, я  думаю", а сам Джульен, я предполагаю,
воображает себя  доблестным  шотландцем,  который дерется  исключительно  за
честь (несмотря  на это я говорю  ему:" Ах Вы,  шотландец, засуньте-ка  свое
чистоплюйство в свой карман для часов).
     Lacrimae rerum, слезы вещей, годы за  спиной у нас с Коди, всегда я так
говорю  "мы с  Коди", а не  "Коди и  я" или что-нибудь в этом  духе, и Ирвин
наблюдает сейчас  за нами сквозь мировую  ночь,  ощущая вкус чуда на угрюмых
губах,  и  говорит:  "Ах  ангелы Запада,  Друзья по  Раю",  и  пишет письма,
спрашивая: "Ну что, какие  новости,  видения, споры,  нежные соглашения?", и
так далее.
     В  ту  ночь дети  так  и засыпают  в  машине,  поскольку боятся  темных
дремучих лесов, а я сплю в спальнике у ручья, и наутро все мы отправляемся в
Лос  Гатос на  шоу о "мошенниках" - Неудовлетворенный Рон печально глядит на
Эвелин, очевидно, она его отвергла, судя по ее обращенным ко мне словам (и я
не виню ее): "Ужас как Коди  достает меня с мужиками, в конце концов, должна
же  я  иметь возможность  сама  выбирать" (но она  смеется,  потому  что это
смешно,  смешно  и  то,  как  озабоченно  и  беспокойно  допытывается  Коди,
действительно ли это то, чего она хочет, а хочет она  совсем не этого) - "По
крайней мере не с отъявленными бродягами", говорю я, чтобы усугубить веселье
- Она: "Кроме того, мне уже тошно, от всей этой сексуальной возни, это  все,
о чем они говорят, его друзья, вот они все  готовы  творить добро  на пару с
Господом Богом,  и все, о чем они думают,  это задницы - вот почему  я так с
тобой отдыхаю", добавляет она - "Но не так  хорошо, как со всеми этими? эй!"
- Таковы уж мои отношения с Эвелин,  мы настоящие приятели и можем надо всем
подшучивать, даже в первый  вечер, когда я  встретил ее  в  Денвере  в 1947,
когда  мы  танцевали,  а  Коди  с   тревогой  наблюдал,  мы  были  настоящей
романтической парой, и иногда я содрогаюсь при мысли о звездной тайне, о том
как она СОБИРАЕТСЯ заполучить меня  в будущей жизни, уау - И я искренне верю
в это мое спасение, тоже.
     Впереди долгий путь.

        25

     Дурацкая идиотская игра "Освищи  мошенника"  сама  по себе  ничего, как
только мы въезжаем на "сцену" с курятниками и палатками,  имитирующими стиль
старых  добрых вестернов, где на входе стоит огромный толстый шериф с  двумя
шестизарядными револьверами, Коди говорит: "Это чтобы придать яркости", но я
пьян и,  пока  все  выгружаются  из  машины,  подхожу  к  шерифу  и  начинаю
рассказывать  ему  южный  анекдот (фактически,  это  сюжет  рассказа Эрскина
Калуэлла),  который он выслушивает с  глупой улыбкой на лице, или  скорее  с
выражением  как у палача или  констебля-южанина, слушающего  разговор янки -
Так  что  естественно  позже  я  удивлен,  когда  мы  заходим в  симпатичный
старинный западный  салун,  и дети начинают барабанить по  клавишам  старого
пианино, и я присоединяюсь к ним с  громогласными аккордами из Стравинского,
и появляется толстяк-шериф с двумя пушками и заявляет  механическим голосом,
как в телевизионных вестернах: "На этом пианино нельзя играть" - Обернувшись
к Эвелин,  я с удивлением  узнаю, что он чертов владелец всего этого, и если
он  говорит,  что играть на  пианино нельзя,  по закону  я  ничего  не  могу
поделать - Кроме  того, револьверы заряжены  - Он  удаляется, чтобы  сыграть
роль  -  А  я, чтобы  оторваться от совместного с  детьми  веселого терзания
пианино и  взглянуть  в  жуткое  мертвое  лицо ужаса отрицания,  вскакиваю и
говорю:  "Нормально, к черту  все,  я уезжаю"  , и  Коди провожает  меня  до
машины,  где  я  отпиваю еще  белого  портвейна  -  "Давай  отсюда  к  черту
выбираться",  говорю  -  "Я  уже думал  об  этом",  отвечает  Коди,"  и  уже
договорился с директором  игры о том, что он доставит домой Эвелин с детьми,
так что мы  едем в Сити прямо сейчас" - "Круто!" - "И  я уже  сказал Эвелин,
что мы сваливаем, так что поехали".
     "Извини,  Коди,  что  я  сорвал  вашу семейную  вечеринку" - "Нет-нет",
возражает он,  "Парень,  я  должен  был  приехать, понимаешь,  и  изобразить
муженька и папашу, и ты знаешь, я дал обещание и я должен был делать вид, но
это  засада"   -  И  чтобы  продемонстрировать,  насколько  это  засада,  мы
скатываемся по дороге, в  один миг обогнав шесть машин -  "И я РАД,  что это
случилось, поскольку это дало нам предлог, хии хии, смешно, знаешь, убраться
отсюда,  я  как раз искал предлог, когда  это случилось, этот  старый пердун
сумасшедший,  знаешь!  знаешь,  он  миллионер!  Я  говорил  с  ним,  с  этим
недоумком,  и радуйся,  что  тебе не пришлось  болтаться там в ожидании шоу,
парень, а  эта ПУБЛИКА, о,  ух,  пожалуй, лучше оказаться в Сан-Квентине, но
вперед, сын мой!"
     И вновь,  как в старину, мы  мчимся вдвоем на машине ночью вдоль  линии
шоссе, навстречу чему-то необычайному, и даже не знаем чему именно, особенно
на этот раз -  Эта белая линия вливается в крыло автомобиля, как беспокойная
нетерпеливая электрическая дрожь, вибрирующая в ночи, и как иногда прекрасно
огибает  она  одно  крыло  машины или другое, когда он плавно уклоняется для
обгона или еще  для чего-нибудь, избегая столкновения  или что-нибудь в этом
роде - И как прекрасно он покидает и вновь занимает различные линии великого
бейшорского  шоссе,  почти без усилий и  абсолютно  незаметно  и безошибочно
обгоняя машины слева и  справа, из которых на  нас  поглядывают  с тревогой,
хотя он единственный  на  этой дороге,  кто знает,  как надо вести  машину -
Голубая пыль окутала мир Калифорнии - Фриско поблескивает впереди - По радио
передают ритм-энд-блюз, а мы передаем косяк туда и обратно в сосредоточенной
тишине, оба глядим вперед, настолько занятые своими важными мыслями, что уже
не можем ими обмениваться,  а если  бы и отважились,  это заняло бы миллионы
лет и миллиарды книг - Слишком поздно, слишком поздно, история всего, что мы
наблюдали,  вместе  и  порознь,  сама превратилась в библиотеку -  Все  выше
громоздятся полки - Они полны таинственных свидетельств и  свидетельств Мглы
- В каждой спрятанной, изошедшей, изнемогшей норе сознание свернулось, и нет
больше выражения нашим теперешним  мыслям  не говоря уже  о старых -  Мощный
гениальный ум Коди, ум  величайшего  писателя, заявляю вам, из всех, которых
когда-либо  знал  мир, если  бы он  снова стал писать,  как  когда-то -  Так
ужасно,  что мы оба сидим тут, вздыхая - "Нет, единственное, что я написал",
говорит он, "это несколько писем к Вильямине, на самом деле всего несколько,
она получила их перевязанными  лентой, я вычислил: если я попытаюсь написать
книгу или еще что, или прозу или еще что, они отнимут у меня  на выходе, так
что я писал  ей письма, по  три в  неделю в течение двух  лет  - и проблема,
конечно,  как я  уже говорил,  и  как ты уже миллион  раз слышал,  в том что
сознание летит и уносится ввысь, и ни у кого нет ш - о черт, не хочу об этом
говорить" - Кроме  того,  взглянув на  него,  я вижу,  что  ему  неинтересно
становиться  писателем, поскольку жизнь для него  так  священна,  что ничего
больше не требуется, только живи, а писать это рефлексия, или вроде царапины
на поверхности - Но если бы он мог!  Если бы он стал! и я качу по Калифорнии
за многие мили от дома, где похоронен мой бедный кот, и мама горюет, и вот о
чем я думаю.
     Любовь к  миру  всегда  наполняет меня гордостью  - Ненавидеть  слишком
легко -  Ну вот я и льщу себе, проклиная способность к глупейшей  ненависти,
какую я когда-либо испытывал.

        26

     Несмотря  на то, что сказал Коди, я  очень хорошо понимаю, что на самом
деле вечер  посвящен тому,  чтобы вместе поехать к  Билли, чтобы  она  могла
насладиться знакомством со мной (после того, как наслушалась обо мне от него
и прочла мои книги и т.д.), и на самом  деле Коди  уже  посовещался с Эвелин
насчет  того,  чтобы мне  пожить у  них в Лос-Гатосе  месяцок, ночуя, как  в
старину, в спальнике на  заднем дворе, не  потому что они не  хотят, чтобы я
спал в доме,  а по собственному  желанию, ведь  это так прекрасно спать  под
звездами,  и я смогу тогда  не  мешаться  под ногами, когда  они утром будут
собираться на работу  и в школу - В полдень они будут  видеть, как я ковыляю
по полю за домом, зевая в ожидании кофе - И я согласен на это, то  есть  это
то,  чего я хочу,  и  это мой план - но  когда  мы  взлетаем  по  ступенькам
Вильямины и  врываемся в этот аккуратный,  уютно  обустроенный  притончик  с
аквариумом и  золотыми рыбками, с книгами и странными безделушками, и уютной
кухней,  блистающей чистотой, а  вот и сама Билли, блондинка, и брови дугой,
совсем как  у  белокурого  Джульена,  у  которого  тоже  брови  дугой,  и  я
восклицаю:  "Это Джульен, ей-богу Джульен!"(на тот  момент я пьян, ведь  мы,
как в старину, подобрали старого хичхайкера и купили ему бутылку, и еще одну
я захватил для  себя, на  самом деле никогда  не забуду старика  Джо Игната,
потому что он сказал, что он русский, и имя его старинное русское, а когда я
записал  наши  имена, он сказал, что  <i>мое</i> имя тоже старинное  русское) (хотя
вообще-то оно бретонское) (и еще он рассказал, что его побили неизвестно  за
что молодые негры  в общественном туалете, и  Коди задыхается от изумления и
объясняет  мне:  "Я   знал   таких  негров,  которые  избивают  стариков,  в
Сан-Квентине их называли "Сильнорукие", они держатся в стороне от  остальных
заключенных, все до  одного негры и, кажется,  единственное их желание,  это
избить старого  беззащитного человека,  он  абсолютную правду  говорит" - "А
зачем они так делают?" - "Эх, парень, не знаю, просто  хотят наброситься  на
старика, который не может сдачи дать, и просто бить  его и бить, пока тот не
издохнет",  и  о  ужас  мира,  который  познал  Коди,  когда  ничего  уже не
исправишь)  - И теперь мы сидим с Билли в  ее норке, за окном вновь  мерцают
огни большого города, ах  Урби  и Рим, снова мир, и у нее сумасшедшие  синие
глаза,  брови  дугой,  интеллигентное  лицо,  прямо  как  у Джульена, я  все
повторяю:  "Джульен,  черт  возьми!", и  даже  сквозь пьяный  туман  замечаю
взволнованный трепет в глазах Коди -  Дело в том, что мы с Билли набросились
друг на друга, как сумасшедшие, прямо здесь, на глазах у Коди, так что когда
он  поднимается  и  сообщает, что  едет обратно в  Лос-Гатос, чтобы  немного
отоспаться перед работой, уже совершенно ясно, что я  остаюсь там, где стою,
не только на ночь, но на недели, месяцы, годы.
     Бедный  Коди  - Хотя вы видели,  я  уже объяснял,  почему на самом деле
подсознательно  именно  этого  он хочет, но никогда  на  это не согласится и
вечно изобретает всякие поводы, чтобы обозлиться на меня и обозвать сволочью
- Однако рядом с Коди я вижу Билли, готовую быть в этой одинокой ночи весьма
общительным необычным приятелем, и мне в  самом деле НУЖНО  немного побыть с
ней - И фактически, мы  на пару  с Билли объясняем  Коди, почему - Но ничего
дурного,  левого  и  враждебного  во  всем  этом  нет, это  просто  странная
невинность, спонтанный  взрыв  любви,  и  Коди  понимает это лучше кого-либо
другого,  так что он уезжает в полночь, обещая  вернуться  завтра вечером, и
вдруг я оказываюсь наедине с очаровательной женщиной, и мы проводим время за
грустными разговорами, сидя по-турецки, глядя  друг  на друга, на полу среди
беспорядка книг и бутылок.
     Сейчас воспоминания о том, как уютна  и  чиста  и очаровательна была ее
квартирка  в тот первый вечер, вызывают во мне угрызения совести и раскаяние
- Кресло  возле аквариума  с  золотыми  рыбками, которым я быстро завладел и
по-стариковски  сидел там, в  течение целой недели, постоянно цедя портвейн,
кухня  с разумно подобранными специями  и яйцами в холодильнике, плюс бедный
биллин сынишка,  спящий  в  отлично обставленной  комнатке  в  глубине  дома
(ребенок от ее больного мужа, который тоже  был  железнодорожником) - Эллиот
звали ребенка, и я увидел его только позже в ту ночь -  А она, держа в  руке
толстую  пачку  писем  Коди из  Сан-Квентина, пускается  в теории  о Коди  и
вечности, но все, что я могу, это повторять, отрываясь от бутылки: "Джульен,
ты слишком много говоришь! Джульен, Джульен,  Боже мой, кто бы мог подумать,
что я столкнусь с женщиной, похожей на Джульена... ты похожа на Джульена, но
ты не  Джульен и в довершение  всего ты женщина, как чертовски странно" - Ей
фактически  приходится уложить  меня в  постель, пьяного -  Но только  после
того, как мы впервые чудеснейшим  образом предались любви,  и все, что  Коди
говорил о ней, было абсолютной правдой - Но главное, несмотря на то, что она
была  похожа  на  Джульена и обладала перевязанной пачкой  длинных печальных
абстрактных  писем  Коди о карме и  уходила по утрам  зарабатывать деньги  в
качестве модели,  сотню в неделю,  у нее был самый мелодичный  прекрасный  и
грустный голос,  который я  когда-либо  слышал - Говорит-то она  все  больше
глупости, поскольку образование  ее базируется  на настоящей  калифорнийской
истерии,  вроде  как  у прежней подружки  Коди, Розмари, которая  тоже  была
стройна и белокура и  говорила  все какими-то  абстракциями  - (Например: "Я
думала,  что  могу сделать  что-нибудь,  чтобы смягчить  противоречие  между
имманентной и универсальной этикой, которое казалось мне моей проблемой, и я
пыталась  справиться  с  этим  с  помощью  терапии,  типа:  любая   эволюция
предполагает  некоторую запутанность, и  все в  таком  духе я мыслила",  и я
вздыхаю,  но иногда она  говорит нечто интересное: "Пока Коди  был в тюрьме,
главным моим занятием было молиться за него, так весь день проходил, немного
мы  занимались  этим вместе,  каждый вечер с 9 до 9:09, но  сейчас его здесь
нет,  и происходит что-то  еще, я  даже не  знаю  что...  но я  уверена,  мы
способствовали  буре,  когда в каком-то  отношении  трансцендировали  время,
поэтому  и  отстаем  во  всех остальных...") -  Но  всю для-меня-неважную  и
неинтересную  чепуху о каналах и людях,  которые либо  открытые каналы, либо
закрытые каналы, и о Коди как о  большом открытом канале, изливающем Небесам
весь свой священный  пыл, я  тоже не помню, или судьбы, вздохи, бескрышность
всего этого, звезды  освещают их бедные головы, в то время как они переводят
дыхание, чтобы  объяснять настоящую чепуху - Как и письма к ней  (я взглянул
на  них) все  о том,  как они встретились, и  их  души  столкнулись  в  этом
измерении, повинуясь неосуществленной на другой планете и в другом измерении
карме, которая...,  и теперь они  должны быть готовы к тому,  чтобы взять на
себя эту громадную ответственность, найти меру  тому да сему, я даже не хочу
входить  в  подробности - Потому  что кроме всего  прочего, дело  в том, что
когда Вильямина говорит со мной, мне крайне  скучно, и интересует  меня лишь
печальная  музыка ее  голоса  и то странное  обстоятельство  (очевидно  тоже
кармическое), что она похожа на беднягу Джульена.
     Голос ее это главное - Она говорит с разбитым сердцем - Ее голос звучит
тоскующей лютней, словно погибшее  сердце и еще мелодично, как в заброшенной
шахте, иногда это трудно выносить, как того фантастического футуристического
певца Джерри  Сазерна из  ночного клуба,  он  вступает в  пятно света вокруг
микрофона  в  Лас  Вегасе,  и  ему  даже  петь  не  надо, достаточно  просто
заговорить, чтобы мужчины  начали вздыхать, а женщины,  кажется,  изумляться
(если они вообще способны изумляться) - Так что когда она пытается объяснить
мне всю  эту чепуху (эту философию ее и Коди и нового приятеля Коди,  Перри,
нагрянувшего на следующий день), я просто сижу и дивлюсь и гляжу на ее губы,
размышляя,  откуда  и  почему  исходит  эта красота -  И  заканчивается это,
конечно  же, нежным соитием - Маленькая блондинка  посвящена во все тонкости
любовного дела и нежно сочувствует и даже слишком нежно, так что  к рассвету
мы уже собираемся  пожениться  и улететь  на неделю в Мехико - На самом деле
сейчас  я прямо  как наяву это  вижу: грандиозная  двойная  свадьба с Коди и
Эвелин.
     Она ведь великий враг Эвелин - Ее  не устраивает быть просто любовницей
и любовью Коди, она хочет взять верх и уложить Эвелин на лопатки и  отобрать
Коди  навсегда,  и  чтобы  добиться этого, она  готова  даже  на безысходную
небесно-глубокую любовную связь со стариной Джеком (таким же старым) - Когда
слышишь их разговоры о Коди,  разница между ней и Эвелин исчезает,  только в
случае  с  Эвелин они  всегда завораживающе  для меня интересны  - Билли  же
просто  утомляет,  хотя,  конечно,  ей  я  этого не скажу  - Эвелин все  еще
чемпион, и мне любопытно насчет Коди.
     О  эти  взлеты  и падения  и плутовство женщин,  блондинок, все  это  в
великом магическом "Городе Гандхарв" Сан-Франциско, и сам  я наедине с одной
из них на волшебном коврике, ух,  сначала это конечно великая радость, новый
великий ослепительный взрыв опыта - Все наяву, я есмь, что  впереди - Ведь с
печальной мелодичной Билли в объятиях я сам становлюсь Билли, Билли и Билли,
рука  в руке,  о прекрасно, и  Коди  в некотором  роде  благословил  нас, мы
устремляемся к  облакам нежной любви и надежды Гендхиз-хана, и безумец  тот,
кто  этого  не  испытал  -  Поскольку  новая любовь  всегда  дарит  надежду,
увенчивает иррациональное смертельное одиночество, я постиг его (ужас земной
пустоты),  когда сделал  глубокий полный йода смертельный вдох на  побережье
Биг Сюра, и теперь  вознагражден и осенен осанной и  вознесен, как священная
урна,  к Небесам посредством самогo освобождения от одежд  и от  дисгармонии
ума и  тел  в невыразимо нервно  печальном восторге любви -  И не позволяйте
старым отсталым идиотам уверить вас в  обратном, и  к тому  же  никто в мире
никогда просто не осмелится написать правдивую  историю  любви, это  ужасно,
нам  не  отделаться  от  на  пятьдесят   процентов   неполной  литературы  и
драматургии - Лежим губы к губам, поцелуй к поцелую в мягкой тьме,  чресла к
чреслам, окруженные невероятной нежностью, так далеко от всех наших странных
ментальных абстракций,  что  непонятно  становится, почему  люди приписывают
Богу антисексуальность - Тайная подпольная истина безумного желания прячется
под решетками и свалками по всему  миру,  никогда не  упоминаемая в газетах,
хромоного  и  как  мозоль  описанная  сочинителями и  фальшиво  нарисованная
художниками, ох,  просто слушай вагнеровских "Тристана и Изольду"  и думай о
нем  и  его  обнаженной  возлюбленной  красавице  под  опавшими  листьями  в
баварских полях.
     Как все-таки  странно, и  то, что происходило  все эти недели,  все эти
уходы и  возвращения и страдания в Сити  и Сюре, все  теперь так рационально
нагромоздилось, словно гигантская конструкция,  из которой  можно  выстроить
вышку, которая позволила бы мне неловко нырнуть в душу Билли,  и стало  быть
на что жаловаться?
     Посреди ночи она отправляется  за  своим  четырехлетним сынишкой, чтобы
продемонстрировать  его духовную красоту  -  Он один  из самых  таинственных
людей, которых я когда-либо встречал - У него  огромные влажные карие глаза,
очень красивые, и  он ненавидит всех, кто приближается  к его матери,  и все
время задает ей вопросы: "Почему ты с ним? Почему  он здесь,  кто он?", или:
"Почему  на  улице  темно?", или "Почему вчера  солнце  светило?",  или  еще
что-нибудь,  он просто  обо всем спрашивает, и она с совершенным восторгом и
терпением отвечает на каждый вопрос, пока  я не заявляю: "Он тебя не  достал
со всеми этими вопросами? Почему бы ему не мурлыкать и не валять дурака, как
делают  все дети, он вертится у тебя на коленях, спрашивая ОБО ВСЕМ, слушай,
почему ты не  дашь ему просто песню спеть?" -  "Она отвечает: "Я отвечаю ему
потому,  может  быть,  что  ожидаю  его следующего вопроса, все,  о  чем  он
спрашивает и  говорит, это  очень важно и касается Абсолюта, по которому  я,
может  быть, тоскую" - "Что  ты  имеешь в виду  под Абсолютом?"  -  "Ты  сам
сказал, Абсолют есть все", но, конечно, она права, и я понимаю, что в  своей
грязной старой душе я уже завидую Эллиоту.




        27

     Полагаю, циновка ночи  позволяет родиться вздохам славной  божественной
любви,  хотя  с другой  стороны, это несколько  скучно,  и  мы оба  смеемся,
обсуждая сей факт - В ту первую ночь мы не спим до самого рассвета, обсуждая
все книги,  и Коди во всех деталях,  и  меня  во всех  деталях, и ее во всех
деталях, и  Эвелин во всех деталях, и философии, и религии, и  Абсолют, и  в
конце концов я шепчу ей стихи - Бедняжке надо вставать  и идти на работу, на
том и  засыпаю  пьяный -  А она готовит свой аккуратненький завтрак, сбывает
Эллиота на руки дневной няне, а я просыпаюсь один в час дня  и  делаю глоток
вина  и залезаю с  книжкой  в горячую ванну - Все время звонит  телефон, все
включая Монсанто и Фагана и МакЛиара  и  Мунмэна каким-то образом  вычислили
мое  местонахождение  и телефонный номер,  хотя никто  из них прежде  не был
знаком с Билли и даже не видел ее ни разу - Я с ужасом представляю себе, как
будет  взбешен  Коди,  из-за  того, что его тайная  жизнь  стала  достоянием
общественности.
     Но тут появляется  Перри - Так же как у меня, у Перри странная братская
связь с Коди, благодаря которой он является <i>конфидентом</i> и  иногда любовником
кодиных девушек  - И  я понимаю, почему  - Он  очень  похож на  меня, только
моложе и выглядит как я, когда мы с  Коди  впервые встретились, но дело даже
не в том,  это буйная потерянная  мятежная душа,  только что из  соледадской
тюрьмы  за попытку ограбления, с  мальчишеским  лицом  и  спадающими на него
черными  волосами и в то же время с мощными мускулистыми  руками, которые, я
подозреваю, человека могут надвое переломить - И имя у  него странное, Перри
Иторбайд, я тут же говорю: " Я знаю, ты - баск" -  "Баск? Правда? Никогда бы
не  подумал! Давай позвоним по межгороду моей матери в Юту и скажем!" - И он
звонит своей матери, за счет  Билли, а я с бутылкой портвейна в одной руке и
окурком в зубах разговариваю с матерью баскского экс-зека в Юте, сообщая ей,
вернее уверяя ее: "Да, я думаю, это баскское имя" - Она спрашивает: "Эй, что
вы говорите? Кто вы?" - И Перри улыбается весь  при счастьи - Очень странный
парнишка  - Лишь в далеком прошлом моей литературной жизни я встретил такого
же бандита, повидавшего не одну  тюрьму, и с такими же  стальными ручищами и
лихорадочным  беспокойством, которое пугает правителей и заставляет бледнеть
чиновников, вот почему они все время держат таких в тюрьме - Да, но при этом
именно в них всегда нуждается страна в случае  очередной войнушки, затеянной
стареющим  правителем -  На самом деле  это  очень опасный  персонаж, Перри,
потому что хотя я и ценю высоко его поэтическую душу и все такое, я понимаю,
глядя на него, что  он способен покалечить и даже убить ради идеи или, может
быть, из-за любви.
     Какие-то  его  собственные друзья звонят в  дверь Билли,  кажется,  все
знают, что я здесь, они входят, это странные негры-анархисты и  бывшие зеки,
напоминает  банду,  я  начинаю  волноваться -  Словно  шайка мудрецов, негры
пылки,  и  сумасшедши, и умны,  но у всех  у  них те  же  мускулистые руки и
отметины тюрьмы, и при этом говорят они  так,  как  если  бы конечная судьба
мира зависела от их слов - Трудно объяснять (и все-таки продолжу).
     Интересно, может это подпольная команда энтузиастов, Билли и ее бандиты
со всей этой фантастической белибердой о духовных вопросах, хотя  я понимаю,
что  еще прежде в Сан-Франциско  заметил,  род  эфемерной  истерии,  которая
таится в воздухе под крышами, поражает определенные  слои населения и всегда
ведет  к   суициду  и  увечьям  -  Я   просто  невинный  печальный  любитель
помедитировать   и  "Невежда"  среди   странных  экспансивных   криминальных
агитаторов  сердца  -  Это  напоминает  мне кошмар,  приснившийся  до  моего
появления на Побережьи, во сне я вновь в Сан-Франциско, но  происходит нечто
забавное: по всему городу мертвая тишина: и печатники, и служащие, и маляры,
все молча стоят у окон второго  этажа, глядя на пустые  улицы Сан-Франциско:
изредка внизу  проходят  несколько  битников,  тоже  молча:  на них смотрят,
причем не только  власти,  все: словно  для битников существует своя  особая
система улиц: но все  молчат:  и в этой  глухой тишине я еду  на платформе с
пропеллером прямо в центр  города и дальше к фермам, где птичница зовет меня
и соблазняет жить с ней - Бесшумно катит маленькая платформа, а люди смотрят
из окон, группы их очертаний похожи на контуры старинной живописи Ван Дейка:
напряженны, подозрительны, мгновенны  - Билли  и  ее деятельность напоминают
мне  об  этом,  но  поскольку  значимы  для  меня   только  концепции  моего
собственного сознания, не дoлжно бы существовать тому, к чему, полагаю, идет
дело - Но это тоже знак грядущего безумия в Биг Сюре.

        28


     Странно - И Перри в тот новый  день, когда Билли  на работе,  и  мы уже
позвонили его матери, хочет теперь, чтоб я отправился с ним к генералу армии
Соединенных Штатов - "Зачем? И что все  эти  генералы  высматривают из своих
молчаливых  окон?", спрашиваю  я -  Но Перри ничем не  удивишь  - "Мы поедем
туда, потому что я  хочу, чтоб ты прикололся к красивейшим девушкам, которых
мы когда-либо видели", и мы берем такси - А  "красотки"  оказываются восьми,
девяти  и десяти  лет  от  роду, дочери генерала или может даже  кузины  или
дочери другого странного генерала, но тут и их  мама, и еще мальчишки играют
в глубине дома, Эллиот с нами, Перри нес его на плечах всю дорогу - Я смотрю
на Перри, и он говорит: "Я хотел, чтоб ты увидел самые прекрасные  задницы в
городе", и я понимаю, что его безумие опасно - А потом он спрашивает: "Видал
красотку?", это  о  десятилетней дочери  генерала (которого еще нет дома)  с
"хвостиком", как у пони; " Я собираюсь похитить ее прямо сейчас", и он берет
ее за руку, и они уходят на улицу на целый час, пока я сижу там и напиваюсь,
беседуя  с матерью - Какая-то невероятная  конспирация,  чтобы  меня  с  ума
свести - Мать вежлива как ни в чем ни бывало - Является домой генерал, и это
большой суровый  лысый генерал, а с ним его лучший  друг, фотограф по  имени
Ши, тоненький, хорошо причесанный и  одетый, обычный деловитый  коммерческий
изготовитель видов города - Я ничего  не понимаю  -  Но  внезапно в соседней
комнате раздается крик малыша Эллиота, я  бросаюсь  туда, и выясняется,  что
два мoлодца стукнули его или что-то в этом роде за какую-то провинность, так
что я наказываю  их и забираю Эллиота обратно в гостиную, посадив  на плечи,
как это делает  Перри, только Эллиот желает вдруг спуститься на землю, он не
хочет даже на колени присесть, ненавидит мой характер - В  отчаяньи я  звоню
Билли в  ее агентство, и она  отвечает, что сейчас заберет нас, и добавляет:
"Как сегодня Перри?" - "В данный  момент он  похищает маленьких  девочек, по
его   словам,  прекрасных,   хочет   жениться  на  десятилетних  девочках  с
"хвостиками", как у пони" - "Это в его стиле, постарайся приколоться к нему"
- Своим мелодичным грустным голосом по телефону.
     Я переключаю свое бедное истерзанное  внимание на генерала, который тем
временем рассказывает,  как вместе с Маки во время  Второй Мировой войны был
антифашистом и еще партизанил на южном тихоокеанском  побережье и знает один
из  прекраснейших  ресторанов  в  Сан-Франциско,  где  мы  можем  все вместе
устроить пирушку,  филлипинский  ресторан  в  районе  Чайнатауна, я  говорю:
о'кей, круто - Он наливает мне еще - Глядя на забавную ирландскую физиономию
фотографа  Ши,  я  восклицаю:  "Можете сфотографировать  меня,  когда только
захотите", а тот злобно отвечает: "Только не в  качестве пропаганды, все что
угодно только не пропаганда" (и тут в дверях появляется Перри вместе с Пупу,
которая держит  его за руку, они уходили изучать улицу и принесли петуха), и
я понимаю, что все просто живут потихоньку, один я с ума сошел.
     На  самом  деле  я  жажду,  чтобы  поблизости  оказался старина Коди  и
растолковал  мне все, хотя  вскоре мне становится ясно, что даже Коди это не
под  силу, я серьезно  начинаю  сходить  с  ума,  так  же  как  сошла  с ума
"подпольная" Айрин, хотя все еще  я не осознаю этого - Я начинаю подозревать
сложности в каждой простейшей вещи - Кроме того "генерал"  еще больше пугает
меня,  превратившись  вдруг в странного богатого  хорошо  одетого штатского,
который даже  не помогает мне оплатить счет за ужин в филипинском ресторане,
куда  и Билли  подъехала,  да и сам ресторан особенно зловещ  из-за огромной
пьяной неряшливой сумасшедшей молодой филлипинки с  толстыми губами, которая
сидит в конце зала, непотребно заглатывая свою пищу и нагло  глядя  на  нас,
словно  желая сказать: "Пошли вы  на..., ем, как хочу", расплескивая повсюду
подливку - Я не могу понять, что происходит - Ведь это генерал предложил мне
поужинать, а я должен платить за  всех,  за  него, Ши, Билли, Эллиота, себя,
остальных, странное апокалиптическое безумие дрожит в моих глазных  яблоках,
и запас денег истощается в этом  Апокалипсисе,  который они сами сотворили в
тишине этого Сан-Франциско.

        29

     Малыш отказывается спать в своей  кроватке, вместо этого ему приходится
нетвердым еще шагом выйти и смотреть, как мы  занимаемся любовью на  кровати
Билли,  а  Билли говорит: "И  хорошо, пусть  учится,  а как  он  еще  сможет
научиться?"  -  Я смущен, но  поскольку  Билли  здесь и она  мать,  вынужден
успокоиться и продолжать - Еще один зловещий факт - В какой-то момент бедный
ребенок,  глядя на  нас,  начинает пускать длинные слюни,  я  кричу: "Билли,
посмотри на  него", но она вновь  говорит: "В  его распоряжении  все, что он
хочет, <i>даже мы</i>".
     "Но  с ребенком что-то не в порядке, почему он не спит?" - "Спать он не
хочет, а хочет быть с нами" - "О-о-о", и я понимаю, что Билли рехнулась, а я
как раз гораздо более в своем уме, чем мне казалось, и что-то здесь не так -
Я чувствую,  меня заносит: в том числе  потому,  что всю  следующую неделю я
сижу все в том же кресле возле аквариума с золотыми рыбками, опустошая,  как
автомат, одну за другой бутылки с портвейном, о  чем-то  тревожусь, Монсанто
приходит навестить, МакЛиар, Фаган,  все собираются вокруг меня, пробежав по
лестнице,  и мы проводим  долгие пьяные дни за разговорами,  но,  кажется, я
никогда  не вылезу из этого кресла и никогда даже не залезу в восхитительную
теплую ванну  с книжками  - А вечером  приходит Билли, и мы  вновь предаемся
любви,  как  монстры, которые не  знают, чем  еще  можно заняться, и к этому
моменту мое сознание слишком темно, чтобы понимать, что происходит, хотя она
и уверяет, что  все в порядке, а  Коди тем временем совсем  исчез - На самом
деле я звоню ему и спрашиваю: "Ты не собираешься вернуться и  повидаться тут
со  мной?" - "Да  да да, через  пару дней,  оставайся там", как  если  бы он
хотел, чтоб  я  все  понял,  как если  бы  он подвергал  меня  этому тяжкому
испытанию,  чтобы посмотреть,  что я скажу об этом, потому  что сам он через
это уже прошел.
     Все просто с ума сошло.
     Визиты  Перри пугают меня, я начинаю  подозревать, что он  один из  тех
"Сильноруких", которые избивают стариков: я смотрю на него с осторожностью -
Он  все  время  мотается  туда-сюда с разговорами:  "Парень,  ты оценил этих
сладких  конфеток?  Какая   разница,   сколько   женщине   лет,  девять  или
девятнадцать, их "лошадиные хвостики" раскачиваются, когда они гуляют" - "Ты
хоть  одну уже похитил?" - "У тебя вино кончилось, я  сбегаю куплю  еще, или
может,  хочешь  курнуть  чего-нибудь?  Что  с  тобой?"  - "Я  не  знаю,  что
происходит!" -  "Может, просто  пьешь  слишком много. Коди  сказал,  что  ты
"горишь", не надо бы этого" - "Но что происходит?"  - "Кто знает, старик, мы
балдеем в любви  и пытаемся день изо  дня жить, уважая себя, в  то время как
"лохи"  стараются  унизить  нас" - "Кто?" -  "ЛОХИ унижают  НАС...  мы хотим
оттягиваться, и жить, и двигаться в ночи, вроде как когда мы будем в Л.А., я
собираюсь показать тебе совершенно сумасшедшую штуку, у меня  там друзья" (в
своем  запое  я уже запланировал  путешествие с Билли и Эллиотом  и  Перри в
Мехико, но  мы  собираемся  сделать остановку  в  Л.А., чтобы встретиться  с
богатой  знакомой Перри, которая должна дать ему  денег, а не даст, он и так
достанет, и как  уже было сказано, мы с Билли собираемся пожениться) - Самая
безумная неделя в моей жизни - Ночью Билли говорит: "Ты волновался, что я не
могу быть тебе женой, но я точно смогу, Коди тоже этого  хочет, я поговорю с
твоей мамой  так, что  она  меня  полюбит и  будет нуждаться во мне: Джек!",
вдруг  вскрикивает  она  полным  муки мелодичным голосом (из-за  того, что я
сказал: "Ах Билли, найди-ка себе настоящего мужика и выходи замуж"), "Ты мой
последний шанс выйти  замуж за МУЖИКА!" -  Да какой там "мужик", ты  что, не
понимаешь, что я сумасшедший?" - "Ты сумасшедший, но ты и мой последний шанс
достигнуть взаимопонимания  с  "мужчиной"" -  "А  Коди?" -  "Коди никогда не
бросит  Эвелин" -  Очень  странно -  И  даже  хуже  того,  просто я этого не
понимаю.
     Я мечтаю спрятаться  где-нибудь и плакать на руках у Эвелин, но в конце
концов  оказываюсь в объятиях  Билли, и вновь она, второй вечер,  продолжает
излагать свои теории о  духовном  -  "Ну а Перри?  Что он такое  И  кто этот
странный генерал? Кто вы все такие, шайка коммунистов?"

        30

     Я понимаю смысл того странного дня, когда в конце концов один Бен Фаган
пришел навестить меня, принес вино, курил трубку и говорил: "Джек, тебе надо
поспать,  это кресло, ты говорил, что сидишь в нем целыми днями, ты заметил,
что уже  сидение  продавлено?"  -  "  Ежедневно, ожидая возвращения  Билли и
разговаривая  целыми днями  с Перри  и  всеми  остальными...  Господи, давай
выйдем и посидим в парке", добавляю я - В тумане дней проявился и МакЛиар, в
тот забытый уже день, когда всего лишь из-за случайно  оброненной им фразы о
том,  что я,  может быть, мог бы помочь опубликовать его книгу  в  Париже, я
вскакиваю  и  набираю  по  междугороднему  номер  в  Париже  и  звоню  Клоду
Галлимарду, но  натыкаюсь, кажется,  всего лишь на его дворецкого в каком-то
парижском  пригороде и слышу безумное хихиканье на  другом конце  провода  -
"Это дом, c'est  le chez eux  de Monsieur Gallimard?" -  Хихиканье - "Ou est
monsieur  Gallimard?" - Хихиканье - Весьма  странный  телефонный  разговор -
МакЛиар  ждет в надежде  опубликовать  свою "Темно-коричневую" -  Так что  в
припадке бешенства  я  звоню в  Лондон,  чтобы переговорить со своим  старым
приятелем  Лайонеллом без  всякого,  правда, на то  повода  и в конце концов
застаю его дома, и он спрашивает на том  конце провода: "Ты из Сан-Франциско
звонишь? А что такое?" - На что я  могу  ответить  только  хихиканьем, вроде
того  дворецкого  (и  чтобы  безумие  стало   еще  более  очевидным:  почему
междугородний  звонок  в Париж  к  издателю заканчивается вдруг хихиканьем и
междугородним звонком к старинному приятелю в Лондон и  сворачиванием  другу
крыши?)  - Так что Фаган  теперь понимает,  что я  тону  в пучине  безумия и
нуждаюсь  в хорошем сне -  "Сейчас  бутылочку откупорим!",  кричу я -  Но  в
конечном итоге он сидит  в парке на траве, покуривая  трубку, с  полудня  до
шести  вечера, а я, изнуренный  пьянством,  сплю  на траве, бутылку так и не
открыл, только изредка просыпаюсь и пытаюсь понять, где я, и ей-богу я в Раю
вместе с Беном Фаганом, который присматривает тут за людьми и мной.
     И проснувшись  в шесть вечера в надвигающихся  сумерках, я говорю Бену:
""О Бен, прости, я весь наш день пустил коту  под хвост,  заснув вот так", а
он отвечает: "Тебе надо  было поспать, я же говорил" - "И ты хочешь сказать,
что весь день вот так просидел?" -  "Наблюдая неожиданные вещи", говорит он,
"например, там в кустах словно  бы вакхическая песня зазвучала",  и  я гляжу
туда и слышу,  как дети  кричат и  вопят в укромных  кустах парка - "Что они
делают?" - "Не знаю: и еще многие странные люди тут проходили" - "Как  долго
я спал?" - "Вечность" - "Прости" - "К чему извиняться, я ведь все равно тебя
люблю" -  "Я храпел?"  - "Ты храпел весь день,  а я сидел  тут весь день"  -
"Какой прекрасный день!" - "Да, день был прекрасный" - "Как странно!" - "Да,
странно,  хотя  не  так уж странно,  просто ты устал"  - "Что ты  думаешь  о
Билли?"  - Он посмеивается, не выпуская из зубов трубку: "Что  ты хочешь  от
меня  услышать? Что тебя  лягушка за  ногу укусила?" - "Почему у тебя во лбу
алмаз?"  - "Нет у  меня никакого во лбу  алмаза, черт  возьми,  и  перестань
порождать  произвольные  концепции!",  рычит  он  -  "Но  что  я  делаю?"  -
"Перестанешь  ты  рефлексировать относительно  себя  или нет,  просто  плыви
вместе  с миром"  -  "А  мир  плыл по  парку?"  - "Весь день,  на это стоило
поглядеть, я выкурил целую пачку  "Эджвуда", очень странный был  день" -  "И
тебе грустно, что я не поговорил с тобой?" - "Вовсе нет, я  даже рад: нам бы
лучше возвращаться", добавляет он, "Билли уже скоро вернется с работы" -  "О
Бен, о Подсолнух" - "О дерьмо", говорит он -  "Странно" - "Кто спорит" - "Не
понимаю" - "Да  не беспокойся ты"  -  "Гм, священное место, грустное  место,
жизнь  это грустное  место"  - "Все кто  могут чувствовать,  понимают  это",
говорит  он  сурово  - На  самом  деле Бенджамин мой  настоящий  "Учитель" в
области дзена,  в  гораздо большей степени чем  все  наши Джорджи и Артуры -
"Бен, мне кажется, я схожу с  ума" - "Ты уже  говорил мне это в 1955" - "Да,
но  мои мозги все  больше размягчаются  от пьянства и пьянства и пьянства" -
"Что тебе  нужно, так  это чашка чаю, сказал бы я, если  бы не  знал, что ты
слишком сумасшедший, чтобы понять, насколько  ты сумасшедший" -  "Но почему?
Что  происходит?" - "Ты проехал три тысячи миль, чтобы это выяснить?" - "Три
тысячи миль откуда в  конце  концов? От  прежнего пьяного меня же" - "Верно,
все возможно,  даже  Ницше  это знал"  -  "А  со стариной Ницше  все было  в
порядке?"  - "Кроме  того  только, что он тоже  рехнулся"  -  "По-твоему,  я
рехнулся?" - "Хо хо хо" (от души смеется)  - "Что это значит, ты  надо  мной
смеешься?!" -  "Никто  над тобой  не  смеется,  не  волнуйся" - "Чем  теперь
займемся?" - "Давай сходим в тот музей" - Напротив через парк стоит какой-то
музей, так что я, шатаясь, встаю и иду со стариной Беном по печальной траве,
в какой-то момент  опускаю  руку  ему на плечо  и опираюсь  на  него  -  "Ты
вампир?", спрашиваю - "Разумеется, почему нет?" - "Я люблю вампиров, которые
усыпляют меня?" - "Дулуоз,  тебе в каком-то смысле пьянство даже на  пользу,
поскольку  ты  жутко  язвителен  по  отношению  к  себе,  когда  трезвый"  -
"Говоришь, как Джульен" - "С Джульеном не знаком, но я понимаю, что Билли на
него похожа, ты все  повторял это, пока не уснул" - "Что было, пока я спал?"
- "О, люди ходили мимо, туда и обратно, и солнце заходило и зашло наконец, и
теперь  его почти не видно,  как ты  можешь  убедиться, чего  же ты  хочешь,
только скажи  и получишь это"  - "Я хочу  сладостного спасения" - "Почему ты
думаешь, что оно "сладостное", может оно кислое" - "Это во рту у меня кисло"
-  "Может, рот у тебя слишком  большой, или  слишком маленький, спасение это
для маленьких котят, но только ненадолго" - "Ты  видел сегодня хоть одного?"
-  "Конечно,  сотни приходили навестить  тебя,  пока ты спал" - "Правда?"  -
"Конечно, разве ты не знаешь, что ты спасен?" - "Продолжай!" - "Один из  них
был просто огромен и рычал, как лев, а  мордочка была мокрая, и он поцеловал
тебя,  и ты сказал: "Ах"" - "Что это  за  музей?" - "Пойдем  и узнаем" - Вот
таков  Бен,  он  тоже не  знает  в чем дело,  но по  крайней  мере, кажется,
стремится узнать - А музей закрыт - Мы стоим там на ступенях, уставившись на
запертую дверь - "Эй", говорю я, "Зaмок-то закрыт".
     Так  что  внезапно  мы с  Беном  Фаганом,  взявшись  за  руки, медленно
печально спускаемся по широким ступеням в пылающем закате, как два монаха по
эспланаде в Киото (по крайней мере я так себе представляю Киото) и вдруг оба
начинаем улыбаться  от  счастья -  Мне  хорошо, потому  что  я выспался,  но
главное, потому  что старина Бен (мой сверстник) благословил меня,  просидев
весь день надо мною спящим, и теперь этими немногими глупыми словами. - Рука
в руке  мы медленно  молча нисходим по  ступеням - Это был мой  единственный
спокойный день в Калифорнии, кроме только  уединения в лесу, о котором я ему
рассказываю,  а он:  "Так,  а  кто  сказал,  что  сейчас ты  был  не один?",
заставляя осознать призрачность существования, хотя  своими руками  я ощущаю
его  большое  выпуклое тело  и  говорю: "Ну  конечно,  ты некий патетический
призрак со всей  эфемерной  настойчивостью стремящийся высосать  жизнь" - "Я
ничего  не говорил",  смеется он  -  "Что  бы я ни  сказал,  Бен, не обращай
внимания, я просто дурак" -  " В 1957  в траве,  напившись виски, ты заявил,
что ты величайший  мыслитель  в  мире" - "Прежде чем заснуть  и  проснуться:
теперь я понимаю, что вовсе не так хорош и от этого чувствую себя свободным"
- "Ты не более свободен, будучи плохим, лучше прекрати думать, вот и  все" -
"Я рад, что  ты навестил меня сегодня. Я думал, что наверное умру" - "Это ты
загнул"  - "Что нам делать с нашими жизнями?" - "О", говорит  он, "не  знаю,
думаю, просто  смотреть" - "Ты  ненавидишь меня?.. ладно, я тебе нравлюсь?..
ладно,   как  вообще  все?"  -  "Провинциалы  в  порядке"   -  "Тебя  кто-то
заколдовал...?" - "Да, с помощью картонных игрушек?" - "Картонных игрушек?",
переспрашиваю  я -  "Ну  знаешь, делаешь  картонные домики  и поселяешь туда
людей, и люди тоже картонные, и колдун  заставляет дергаться мертвое тело, и
подносишь воду к луне, а  у луны странное ухо, и все такое, так  что со мной
все в порядке, Дурачок".
     "О'кей".

        31

     И  вот я  стою  в наступающих сумерках, положив  одну  руку на  оконную
занавеску и глядя вниз на улицу, где в  сторону автобусной остановки на углу
уходит Бен Фаган, на его  широкие мешковатые вельветовые штаны и простенькую
"секондхендовскую"  рабочую  куртку,  он  идет домой  к  пенящейся  ванне  и
знаменитой   поэме,  ничуть  не  встревоженный,  или  по  крайней   мере  не
встревоженный  тем,  чем встревожен  я,  хотя, полагаю, и он носит в себе то
мучительное чувство вины и беспомощных сожалений  о том, что халтурщик-время
не позволило  осуществиться  его  былым первозданным  рассветам над  соснами
Орегона - Я цепляюсь за  портьеры,  как прятался под  маской "фантом оперы",
жду  Билли  и вспоминаю,  как  бывало вот так  же стоял у  окон в детстве  и
смотрел на  сумеречные улицы, и  думаю о том, как "величествен" я был в этом
своем развитии,  а  все говорили,  я должен  был  быть "своей жизнью" и  "их
жизнями" - Не  то чтобы я  был  пьяницей и поэтому  испытывал  чувство вины,
просто остальные, те кто вместе со мной занял этот уровень "жизни на земле",
совершенно ее не ощущают - Бесчестные  судьи  улыбаются и бреются  по утрам,
предваряя   этим   свое    отвратительное    профессиональное   безразличие,
респектабельные  генералы по телефону приказывают солдатам идти умирать  или
быть убитыми, воры-карманники, дремлют в камерах  и утверждают: "Я никому не
делаю больно", "Вот  что я могу  сказать, да, сэр",  женщины  считающие себя
спасительницами мужчин,  а  на  деле  просто  воруют  их сущность,  они ведь
считают, что заслуживают этого со своими лебедино-роскошными  шеями (хотя на
каждую  утраченную  тобой  лебедино-роскошную  шею  приходятся  еще  десять,
ожидающих тебя,  и каждая  готова to lay for a lemon ), ужасные  большелицые
монстры-мужчины только потому,  что их  рубашки  чисты,  снисходят до  того,
чтобы контролировать жизнь работяг, прорываясь во Власть со словами: "В моих
руках ваши  налоги будут использованы как  подобает", "Вам следует  осознать
мою  ценность и необходимость для вас,  и что бы вы были без  меня, никем не
руководимые?"  -  И  далее  вперед  к  большому   рисованному  человеческому
мультфильму, где мужчина с сильными плечами  и плугом у ног стоит, глядя  на
восходящее  солнце;  увязанный галстуком начальник собирается  пахать,  пока
солнце еще  высоко - ? - Я ощущаю вину за саму принадлежность к человечеству
- Да, пьяница, да, и  помимо того один из самых больших идиотов в мире -  На
самом деле не столько даже пьяница, просто  дурень - Но я стою  там, положив
руку на занавеску, высматривая Билли, которая опаздывает, Ах  я, я вспоминаю
те  страшные  слова Миларепы, не  те,  увещевающие,  которые  я вспоминал  в
сладостном одиночестве хижины в Биг Сюре,  а: "Когда свет медитации позволит
родиться различным  вариантам опыта,  не гордись и не старайся рассказать об
этом другим, иначе доставишь неприятность Богиням и  Матерям",  и вот он  я,
совершенно идиотский американский  писатель,  занимаюсь  этим не  просто для
того,  чтобы как-то жить (меня  всегда  могли  прокормить  железная  дорога,
корабли и собственные  руки, смиренно перетаскивающие кули и доски), но если
бы я не писал, что бы я увидел на этой несчастной планете, которая вращается
вокруг моего мертвого черепа, полагаю, я был бы зря послан сюда бедным Богом
- Хотя будучи  "фантомом оперы", что ж я из-за этого тревожусь? -  В юности,
склоняя чело над пишущей машинкой, любопытствуя, почему это Бог был  всегда?
-  Или кусая  губы  в коричневом сумраке кресла  в гостиной, в  котором умер
отец, и все мы умирали миллионы раз - Только Фаган в состоянии это понять, и
сейчас  он сел на  свой автобус  - И  когда возвращаются Билли с Эллиотом, я
улыбаюсь и сажусь в кресло, а оно совершенно разваливается  подо мною, бамс,
и я в изумлении растягиваюсь на полу, конец креслу.
     "Как это случилось?", спрашивает Билли,  и  в тот  же  самый  момент мы
вместе смотрим  на аквариум,  а обе золотые  рыбки  вверх брюхом плавают  на
поверхности мертвые.
     Я всю неделю сидел  в этом кресле,  пил, курил и разговаривал, а теперь
мертва золотая рыбка.
     "Почему они погибли?" - "Не знаю" - "Может это я, я ведь дал им немного
хлопьев  "Келлогз"?" - "Может быть, странно, что ты давал  им  что-то, кроме
рыбьего  корма"  -  "Но  я  подумал,  что они  голодны,  и  дал  им  немного
раскрошившихся хлопьев"  - "Ну я не знаю,  отчего  они погибли" - "Но почему
это никто не знает? что случилось? почему они так? Каланы и мыши и все, черт
возьми, умирают вокруг,  Билли,  я не  вынесу  этого, и  каждый раз  это моя
проклятая вина!" -  "Кто сказал, что это твоя вина, дорогой?" - "Дорогой? Ты
называешь меня "дорогой"? зачем ты называешь меня "дорогой"?" - "Ах, позволь
мне любить тебя (целует меня) просто потому, что ты этого не заслуживаешь" -
(Пристыженно): "Почему это не заслуживаю" - "Потому что говоришь все это..."
- "Так что там с рыбками" - "Не знаю, правда" - "Это  потому что я сидел всю
неделю в этом ветхом  кресле,  обдувая воду  табачным дымом, и все остальные
курили и разговаривали?" - Но малютка  Эллиот карабкается к маме на колени и
начинает спрашивать: "Билли", зовет он ее, "Билли, Билли, Билли", касаясь ее
лица, я почти  с ума схожу от того, как все это печально - "Чем ты занимался
весь  день?" -  "Я  был с Беном Фаганом  и спал  в  парке...  Билли, что нам
делать?" "Вечно  ты одно и то же говоришь,  поженимся и полетим  в  Мехико с
Перри и  Эллиотом" - "Я боюсь Перри  и я  боюсь  Эллиота" -  "Он всего  лишь
маленький мальчик" - "Билли, я не хочу жениться. Я боюсь..." - "Боишься?"  -
"Я хочу вернуться домой  и  умереть  с моим котом". Я мог  бы  быть красивым
стройным   молодым   президентом   в  костюме   и   сидеть   в   старомодном
кресле-качалке,  но нет,  вместо этого  я "фантом оперы" и  стою  у портьеры
между мертвыми рыбами и разбитым  креслом  - Может наплевать тому,  кто меня
создавал,  или  зачем все это вообще? - "Джек,  в  чем дело, о чем ты?",  но
внезапно, видя то, как она готовит  ужин, а бедный малютка  Эллиот ждет его,
зажав в кулачке ложку, я понимаю, что это просто семейная домашняя сценка, а
я просто сумасшедший  и мне здесь не  место  - А Билли начинает:  "Джек, нам
следует пожениться, и будут такие вот мирные ужины с Эллиотом, что-то должно
очистить тебя навсегда, я убеждена".
     "Что  я не так сделал?"  - "А то,  что ты удерживаешь  себя  от любви с
такой  женщиной, как я,  и  с предыдущими женщинами, и с будущими женщинами,
такими, как  я -  Представь,  как  здорово было бы, если  бы  мы поженились,
укладывали бы  Эллиота спать, отправлялись бы джаз послушать, или даже вдруг
на самолете в Париж, и все, чему бы я учила тебя и ты бы меня учил -  вместо
этого  все, что ты  делаешь, это грустно просиживаешь жизнь, выдумывая, куда
бы пойти, а все здесь, все время у тебя под носом" - "Предположим, я не хочу
этого" - "Ты просто  рисуешься, когда говоришь, что не хочешь, разумеется ты
хочешь..." -  "Но я не хочу, я  странный парень с изломанной душой, которого
ты даже  не знаешь"  - ("Изоманный"? что такое "изоманный"? Билли? Что такое
"изоманный"?", спрашивает бедный маленький Эллиот) - Тем временем на минутку
заскакивает Перри, и я резко  заявляю ему:  "Я  тебя,  Перри, не понимаю,  я
люблю  тебя, ты  меня  прикалываешь, ты  сумасшедший, но  что это за  дела с
похищением маленьких девочек?", только  вдруг, спрашивая, вижу слезы  у него
на глазах и понимаю, что он влюблен в Билли  и всегда был влюблен,  уау  - Я
даже говорю: "Ты в Билли влюблен, так что ли? Прости, я выхожу из игры" - "О
чем  ты говоришь,  парень?" - А потом этот великий аргумент о том, что они с
Билли  просто друзья, так  что я  затягиваю  "Просто  друзья", как  Синатра,
"Друзья, но не  такие, как прежде...", а Перри, видя, как я пою, мчится вниз
по лестнице за бутылкой для меня - Но рыба все-таки мертва и кресло сломано.
     На самом  деле  Перри  трагический  юноша  с  огромным  потенциалом, он
позволяет себе оттягиваться и "плыть", я думаю, в ад, если с ним не случится
чего-нибудь еще в  ближайшее время, я  смотрю на  него и понимаю, что помимо
тайной и искренней влюбленности в Билли он должно быть не меньше моего любит
старика Коди и весь остальной мир, еще побольше, чем я, хотя он из тех, кого
вечно прячут  за решеткой - Сильный, с печатью скорби, он вечно сидит там, и
его черные волосы  всегда спадают на  брови, на черные глаза,  его  железные
руки   беспомощно  висят,  как  у  могучего  идиота  в  дурдоме,  и  красота
потерянности - Кто он? На самом-то деле? - И почему белокурая Билли, которая
моет там домашнюю посуду, не догадывается о его любви? - В финале мы с Перри
оба  сидим,  повесив  головы, и Билли  возвращается в гостиную  и видит  нас
такими,  как  два  раскаивающихся кататоника в аду - Приходит  некий негр  и
говорит, что если я дам  ему несколько  долларов, он достанет травки, но как
только я даю ему пять, он вдруг заявляет:  "Не собираюсь я ничего доставать"
-  "Получил  пять  долларов  -  вали  и принеси"  -  "Не уверен, что  я хоть
что-нибудь достану"  - Он мне совсем не нравится - Я вдруг осознаю, что могу
схватить его и повалить на пол и отобрать пять долларов, но мне наплевать на
деньги, просто  меня  бесит, как он  себя ведет - "Кто  этот  парень?"  -  Я
понимаю,  что  если наброшусь на него,  у  него  есть нож,  и  кроме того мы
разнесем  Билли  всю  гостиную  -  Но  тут  появляется  другой негр,  и  все
превращается вдруг  в  милейшие "гости" с разговорами о  джазе  и  братскими
чувствами,  и они  все  уходят, а мы с Билли остаемся одни, чтобы удивляться
дальше.
     Вся эта мускулистая  резина секса такая скукотища, но все-таки  у нас с
Билли  получается  фантастическая  секс-вечеринка,   поэтому  мы  можем  так
философствовать и  соглашаться  и вместе смеяться  в сладостной  наготе:  "О
крошка, мы оба сумасшедшие, мы могли  бы жить  в старой бревенчатой хижине в
холмах и годами не  разговаривать, в смысле мы бы встречались" - Она говорит
всякое в  то время, как идея  начинает озарять меня:  "Я понял, Билли, давай
бросим Сити и возьмем с собой Эллиота  и поедем в  хижину Монсанто в леса на
пару недель и  забудем  обо всем"  -  "Хорошо, я могу прямо сейчас позвонить
шефу и  выпросить пару недель, о Джек, давай так и сделаем" - "И для Эллиота
будет  неплохо побыть подальше от всех этих твоих зловещих друзей, Боже мой"
- "Перри не зловещий".
     "Мы  поженимся и  уедем  и поселимся  в хижине  в  горах  Адирондак, по
вечерам  будем простенько ужинать  с  Эллиотом  при свете лампы" - "Я всегда
буду заниматься с тобой любовью"  - "Тебе даже  не придется, поскольку мы же
оба понимаем, что мы сумасшедшие... наша хижина вся будет расписана истиной,
и  хоть бы весь мир пятнал ее черной ненавистью и ложью, мы будем веселиться
мертвецки пьяные в истине" - "Выпей кофе" "Мои руки будут  коченеть, и  я не
смогу  даже взяться  за топор, и все-таки я буду человеком  истины... Я буду
спать  ночью у оконной занавески,  слушая бормотанье  мира, и  пересказывать
тебе" - "Но Джек, я люблю тебя не только поэтому, не ужели ты не видишь, чтo
мы значили друг для друга с самого начала, не ужели ты не понял этого, когда
вошел с Коди и начал  называть меня  Джульен  из-за  этой ерунды,  о которой
рассказывал,  о  том,  что  я  похожа  на какого-то старого приятеля, твоего
знакомого по Нью-Йорку" - "Который ненавидит характер Коди, и которого  Коди
ненавидит" - "Но неужели ты  не  понимаешь,  какая это  ерунда?" "А Коди? Ты
хочешь за меня замуж, а любишь  Коди, а Перри любит  тебя?" "Конечно, но что
тут такого или во всем этом? Эта  прекрасная любовь  навечно нас  связывает,
никаких сомнений, но у  нас ведь только два тела" - (странное заявление) - Я
стою  у  окна,  глядя  на  блистающую ночь  Сан-Франциско  с  его волшебными
картонными домиками и говорю: "Но у тебя Эллиот, который меня не любит, да я
и сам себе не нравлюсь, как с этим быть?" (Билли ничего на это не  отвечает,
только прячет  гнев, который выплывет позже)  - "Но мы можем позвонить Дейву
Вейну, и он отвезет нас в хижину в Биг Сюр и в ней мы по крайней мере сможем
побыть  одни"  - "Говорю тебе,  это то, чего  я  хочу!"  - "Звони ему!"  - Я
называю ей номер, и она  набирает его, как секретарша:  "О печальная  музыка
всего этого, все это я делал,  все это  я видел, все и со всеми", говорю я с
трубкой в руке, "мир надвигается, как  вузовская жажда второкурсника учиться
тому,  что  он называет "новым для себя",  скажу тебе,  опять  эта протяжная
грустная песня об истине смерти, но ведь причина того, что я так много кричу
о смерти, в том, что в действительности я  выкрикиваю жизнь, ведь если ты не
живешь,  нельзя  и умереть,  алло  Дейв? Это ты? Знаешь,  по какому я  делу?
Слушай,  приятель...  хватай эту  большую  брюнетку  Роману,  эту  румынскую
безумицу, и запихивай ее в "Вилли" и едь сюда к Билли и забирай нас, пока ты
в  дороге, мы  упакуемся, милая моя  готова,  и все вместе  поедем навстречу
двухнедельному счастью в хижине Монсанто" - "Монсанто согласен?" - "Я сейчас
позвоню  ему и  спрошу, он точно согласится" - "Ну я-то планировал покрасить
завтра Романе стену, но может и напился бы за этим занятием, в любом случае:
ты уверен, что хочешь сейчас все это  затеять?" - "Да да да, ну, давай" - "И
я могу взять Роману?" - "Да, а почему нет?" - "А какова цель всего этого?" -
"Ах папаша, ну может, просто  снова с тобой повидаться захотелось, а о целях
можно будет поговорить  потом: или ты хочешь  продолжить свой лекционный тур
по  университетам  Юты  и  Брауна  и  распинаться  перед  отменно  заросшими
подростками?"  -  "Заросшими  чем?" -  "Заросшими безнадежным превосходством
пионерско-пуританской  надежды,  которая  оставляет  за  собой  лишь  дохлых
голубей?" - "Хорошо, сейчас выхожу...  сначала нужно заправить "Вилли", да и
масло сменить" - "Я оплачу,  когда ты сюда  доберешься"  -  "Я  слышал, вы с
Билли  сбежали" - "Кто тебе сказал?"  -  "В газетах  пишут" - "Так  вот,  мы
стартуем  вновь  на "Вилли", и не бери  с  собой  Рона  Блейка,  будем двумя
парами, врубаешься?" - "Да - и слушай, я захвачу с собой мой спиннинг и буду
там рыбу ловить" - "Будем оттягиваться - и слушай Дейв, я благодарен тебе за
то, что ты  свободен и хочешь отвезти нас туда,  у мня во рту лажа, я неделю
тут сидел  и пил, и  кресло сломалось,  и рыба умерла,  и  я  снова  весь на
пределе" - "Не следует тебе все время пить эту  сладкую дрянь, да еще ты  не
закусываешь никогда"- "Да беда не в этом" - "Ладно, потом решим, в чем беда"
- "Точно" - "Я-то думаю, проблема в  тех голубях" - "Почему?"  - "Не знаю, я
помню,  когда  мы с Джорджем были в восточном  Сен-Луисе и, Джек, ты сказал,
что  полюбил бы танцующих красавиц, если бы знал, что они ВЕЧНО будут такими
красивыми?"  - "Но это всего  лишь цитата  из Будды"  - "Да,  только девушки
такого не  ожидали" - "Как ты, Дейв?  Что Фаган поделывает этим вечером?"  -
"Сидит  в своей комнате  и что-то  пишет, называется это "КНИГА ИДИОТА", там
еще большие  сумасшедшие  картинки,  а  Лекс  Паскаль опять  пьян, и  музыка
играет, и мне  по-настоящему грустно, и я рад, что ты позвонил" - "Ты хорошо
ко мне относишься, Дейв?" - "А что мне еще остается, парень" - "Но тебе ведь
еще остается что-то, правда?" - "Слушай, не обращай внимания, я сейчас буду,
ты звони Монсанто прямо сейчас, хотя бы  потому, что нам надо  взять у  него
ключи от коралловых ворот" - "Я рад, что  знаком с  тобой, Дейв" - "Я  тоже,
Джек"  - "Почему?"  -  "Может, я хотел  бы встать  на голову в  снег,  чтобы
доказать  тебе, но это так, я рад, и буду  рад, потом нам ведь действительно
ничего другого  не  остается, кроме как решать эти чертовы проблемы, и прямо
сейчас одна у меня  в  штанах, для Романы" -  "Но  это так тошно и  тоскливо
называть жизнь проблемой,  которую можно  решить"  -  "Да, но я  всего  лишь
повторяю  то, что  прочел в учебниках мертвых  голубей" - "Но Дейв, я  люблю
тебя" - "О кей, скоро буду".

        32

     Мы упаковываем  теплые  вещи  для  Эллиота,  складываем  еду,  собираем
корзину со съестным и грустно ждем в ночи появления  Дейва - И ведем  долгий
разговор  - "Билли, почему все-таки  рыбы  умерли?", но она  уже  знает, что
умерли они, вероятно,  потому,  что  я дал им хлопьев "Келлогз",  или что-то
случилось еще, единственное, она точно не забыла их покормить или что-нибудь
в таком духе, это все я, это моя  вина, и лучше бы мне заржаветь от осеннего
слишком-много-думанья,  чем стать  причиной  погибели тех  кусочков  золотой
смерти,  которые  плавают  теперь  в  пенистой  воде  - Это  заставляет меня
вспомнить  о  калане  -  Но я не могу  объяснить это  Билли, которая вся  из
абстракций  и  разговоров об абстрактной  встрече наших  душ в  аду, а малыш
Эллиот  толкает  ее,  спрашивая:  "Куда мы?  Куда мы?  Зачем? Зачем?" -  Она
отвечает:  "А  все потому,  что  ты  думаешь,  что  не  заслуживаешь  любви,
поскольку виновен в смерти золотых рыбок, хотя умерли они  скорее  всего  по
собственному желанию"  - "Зачем им  это?  Зачем?  Какая  у рыб  должна  быть
логика?" -  "О, потому, что  ты думаешь, что  пьешь слишком  много  и отсюда
каждый раз,  когда  ты пьян, ты  все бросаешь и говоришь,  что  у тебя  руки
опускаются,  как  ты говорил вчера ночью,  когда держал меня  этими  руками,
благословляя своей любовью мою душу и мое тело, о Джек, тебе пора проснуться
и  пойти со мной  или по крайней  мере с кем-нибудь и открыть глаза  на  то,
зачем  Бог послал тебя сюда, перестань  ты  в пол смотреть, вы  с Перри  оба
сумасшедшие - Я нарисую магические  лунные круги, и они вернут тебе удачу" -
Я мертво смотрю на ее глаз, и он синий, и я говорю: "О Билли, прости меня" -
"Ну вот  смотри, ты снова о вине" - "Ну не знаю я всех этих великих теорий о
том,  как  все  должно  быть,  черт  возьми, все,  что  я  знаю,  это  что я
беспомощный  (helpless) кусок полезного (helpful)  конского навоза,  который
заглядывает тебе в глаза с просьбой: "Помоги мне" - "Но нет никакого проку в
таких вот  твоих  заключениях"  - "Конечно, я знаю, но чего ты хочешь?" - "Я
хочу,  чтобы мы поженились  и попытались  понять вечное через чувственное" -
"Может,  ты  даже  и  права" - Я  вижу, как бушуют  вокруг  меня бесконечные
болтливые кухонные рты жизни, длинная темная могила  мрачных разговоров  под
лампочками полночных  кухонь,  и  осознание того, что жизнь, такая жадная  и
непонятная,  все таки протягивает  свою  костлявую руку  скелета  и  к нам с
Билли, фактически, наполняет мня любовью - Вы понимаете, о чем я говорю.
     И вот так оно все и начинается.

        33

     Все это звучит очень грустно, но на самом деле,  это была очень веселая
ночь,  когда  приехали Дейв  с  Романой,  и  началась  вся  эта  суматоха  с
укладыванием  коробок  и  тряпок в машину,  с  прихлебыванием из  бутылок, с
готовностью  петь  всю дорогу до Биг Сюра  "Дом  на стрельбище" и написанную
Дейвом  Вейном "Я просто одинокое старое дерьмо" - Я  почему-то  сел впереди
рядом с Дейвом и Романой, может, хотел, чтобы это напоминало о  моем прежнем
сломанном  переднем  сиденье-качалке,  и  чтобы обосноваться там, качаясь  и
распевая, но сиденье пригвождено Романой, поместившейся между нами, и больше
не раскачивается - Билли со спящим малышом тем временем устроились на заднем
сиденьи, и мы с ревом мчимся по Бэй Шор к тому другому берегу, что бы он нам
не  сулил,так всегда чувствуют себя  люди,  когда пускаются  в  путешествие,
долгое  или короткое,  особенно  ночью  -  Глаза с  надеждой  глядят  поверх
сияющего капота  в бездну с  ее  белой  стрелой-линией, все  новые  сигареты
прикуриваются,  и  готовность  мчаться  навстречу  очередному  американскому
приключению,  зародившаяся  в  ту пору,  когда крытые фургоны  в три  месяца
наводнили пустыню  - Билли не возражает против того, что  я  сижу  не с  ней
сзади, потому что понимает, что мне хочется петь и веселиться - Мы с Романой
разражаемся  фантастическим попурри из всяческих эстрадных и народных песен,
а Дейв разнообразит ассортимент своим нью-йоркско-чикагским немного грустным
романтическим баритоном ночных клубов -  Мой дрожащий  Синатра едва слышен -
Падаю на колени  и воплю и пою  "Дикси"  и "Банджо на моем колене", добавляю
хрипотцы и выдаю "Ред-ривер", "Где моя гармоника, я уже лет восемь собираюсь
купить гармонику за восемь долларов".
     Оно всегда так хорошо начинается, все плохое - Кроме того, мы ничего не
выигрываем и не  теряем, остановившись en route по моему требованию  у Коди,
чтобы я мог забрать какую-то одежду, оставшуюся там, но втайне я хочу, чтобы
наконец встретились Билли  и Эвелин  - Однако я не ожидал увидеть такой ужас
на лице у Коди, когда мы ввалились в полночь в их гостиную, и я объявил, что
в джипе спит Билли - Эвелин ничуть не обеспокоена и на кухне сообщает мне по
секрету: "Думаю, когда-нибудь  она все равно оказалась бы здесь и увидела бы
все это, и, думаю, именно тебе суждено было привезти ее" - "Чем это Коди так
взволнован?" - "Ты отнял у него все шансы на секретность" - "Он не появлялся
у нас целую неделю, такие дела,  он просто бросил меня там: и мне было очень
плохо, кстати говоря" - "Ну можешь пригласить ее  войти, если хочешь" -  "Мы
все-таки поедем через минуту, ты-то хочешь ее увидеть?" - "Мне  все равно" -
Коди  сидит в  гостиной совершенно неподвижно, окостенело, официально, камни
Ирландии,  а не глаза: я понимаю, что сейчас он  на мня взбешен,  но не могу
понять, за что именно  - Я выхожу к Билли, она одна, склоняется в машине над
спящим  Эллиотом, прикусившим ее  ноготь  - "Хочешь войти  и познакомиться с
Эвелин?" - "Не стоит, ей это не понравится,  Коди там?" - "Да" - И Вильямина
вылезает (помню, Эвелин серьезно мне  рассказывала, что Коди всегда называет
своих  женщин только полными  именами, Розмари,  Джоанна, Эвелин, Вильямина,
никогда не придумывая и  не  используя  идиотских уменьшительно-ласкательных
прозвищ).
     Встреча, конечно, на праздник не похожа, обе они молчат  и стараются не
глядеть друг на дружку, так что только мы с Дейвом Вейном пытаемся разрядить
ситуацию обычной в таких случаях болтовней, и я вижу, что Коди действительно
очень  плох и устал  от меня,  беспардонно приводящего  компании в  его дом,
сбегающего  с  его  женщиной, напивающегося  и изгнанного  из мира  семейных
спектаклей, сотня долларов сотней долларов, а я в его  глазах  сейчас просто
идиот  и  при этом идиот  безнадежный,  но я-то  этого не понимаю, мне  ведь
хорошо  -  Я  хочу,  чтобы  мы  помчались  дальше  по  дороге  с  еще  более
непристойными и  мрачными песнями, пока на крыльях этих величайших  песен не
преодолеем узкие горные дороги.
     Я пытаюсь расспросить  Коди  о  Перри и остальных  странных персонажах,
посещающих  Билли в Сити, но он только искоса поглядывает на  меня, отвечая:
"А да, хм"  - Я не знаю и никогда уже не узнаю, что он замышляет на будущее:
я  понимаю,  что я просто  странствующий  идиот,  который  вместе  с другими
идиотами  болтается безо всяких  на то  причин вдали от всего, что имеет для
меня значение,  что бы это ни было - Вечно  эфемерный "гость"  Побережья, на
самом  деле я никогда не включен здесь в  чью-либо жизнь, потому  что всегда
готов упорхнуть обратно  через всю  страну, отнюдь правда не  к  собственной
жизни,  просто  странник   на  дороге,  как  старый  Бул  Балун,   экземпляр
одиночества   в  духе   Дорен  Койт  в  ожидании  единственного   настоящего
путешествия к  Венере, к горе  Мьен-Мо -  Хотя когда  я выглядываю из окна в
гостиной Коди, я сразу  вижу: моя звезда все  еще  сияет мне, как  сияла над
яслями  все  эти  тридцать  восемь  лет,   из  окон  кораблей,  тюрем,   над
спальниками, только  теперь  она  обманней  и туманней и расплывчатей,  черт
возьми,  как если бы иссякала ее забота обо мне, так же как моя забота о ней
- На самом деле все мы странники со странными глазами, беспричинно сидящие в
полночной гостиной  - И обрывки разговоров  типа Билли: "Мне всегда хотелось
иметь  красивый камин", и я восклицаю: "Не волнуйся, у нас есть в хижине, эй
Дейв? И дрова наколоты!", и  Эвелин: - "А как Монсанто относится к тому, что
ты  на все лето занял  его хижину,  ты разве не собирался  отправиться  туда
втайне и в одиночестве?" - "Теперь уже слишком  поздно!", пою я, прихлебывая
из бутылки, без которой я просто повалился бы от  стыда лицом на пол  или на
гравий шоссе  -  В  конечном  итоге даже  Дейв с  Романой выглядят несколько
смущенными, так что все мы поднимаемся на  выход,  опа,  и это моя последняя
встреча с Коди и Эвелин.
     И  как я уже сказал,  наши песни  набирают мощь, а дорога все темней  и
круче, и  вот наконец  мы в каньоне, фары  так и шарят по  бледным  песчаным
скалам - Вниз к ручью, где я отпираю коралловые ворота - Через луг и опять к
любимой хижине - Где на  взводе от этой ночной попойки и несусветной радости
мы  с  Билли отлично проводим время  за  разведением огня, и  приготовлением
кофе,  и  намерениями  запросто залезть вдвоем  в  один спальник сразу,  как
только  уложим  маленького  Эллиота,  а  Дейв с Романой  уединяются  в своем
двойном нейлоновом спальнике у ручья при свете луны.
     Нет, следующие день и ночь меня больше занимают.

        34

     День начинается достаточно просто, с того, что я просыпаюсь с ощущением
жара и спускаюсь к ручью  зачерпнуть ладонями воды и умыться,  и вижу слабое
колыхание   одного  большого  коричневого  бедра  над  нейлоновым   массивом
спальника  Дейва, свидетельствующее  о  ранней утренней  любовной сцене,  на
самом деле Романа сообщает нам позже за завтраком: "Когда я утром проснулась
и увидела все те деревья и воду и облака, я сказала Дейву: "Какую прекрасную
вселенную  мы   сотворили""   -   Пробуждение  настоящих  Адама   и  Евы,  в
действительности для Дейва это был один из самых  радостных дней, потому что
он на самом деле мечтал как-нибудь опять вырваться из города, и на  этот раз
с симпатичной девушкой, в  предвкушении праздника он  привез свои снасти - А
мы захватили  кучу вкуснятины - Единственная беда в том, что кончилось вино,
поэтому  Дейв с  Романой  отправляются  на "Вилли" за добавкой  в лавочку на
тридцать миль южнее по шоссе - Мы  с  Билли разговариваем наедине у камина -
Как только  последний  ночной  алкоголь выветривается, мне  начинает  крайне
плохеть.
     Все  снова начинает  дрожать,  рука  дрожит, я не могу например разжечь
камин,  и сделать это приходится  Билли - "Я уже не  могу  камин  разжечь!",
вскрикиваю я - "Я зато могу", отвечает она, и это тот редкий  случай,  когда
она  заставляет  меня проглотить  это  за  то, что  я  такой  сумасшедший  -
Маленький Эллиот все время толкает ее со всевозможными вопросами: "Зачем эта
палочка? В камин положить? Зачем? Она горит? Почему она горит? Мы где? Когда
мы поедем?", и возникает обычная ситуация, когда она начинает  разговаривать
с  ним,  а не со  мной, потому  что я просто  сижу там, уставившись в  пол и
вздыхая  - Позже, когда  он засыпает, мы спускаемся по тропинке на пляж, уже
почти полдень, оба  мы грустны и молчаливы - "Интересно, в чем дело", громко
высказываюсь  я - Она: "Вчера ночью, когда мы вместе залезли в спальник, все
было  в порядке,  а теперь ты не  хочешь даже  за  руку  меня взять...  черт
возьми, я  покончу  с  собой!"  - Все  потому,  что по  трезвости я  начинаю
понимать, что все зашло слишком далеко, что я не люблю Билли, что я завлекаю
ее, что  я допустил  ошибку,  притащив сюда всех, что  сейчас я  хочу только
домой, что  я  ужасно  болен  и устал, полагаю,  так  же  как Коди, от  этой
нервотрепки,  которая всегда примагничивается  к  этому несчастному любимому
каньону, который вновь вызывает во мне дрожь, когда мы проходим под мостом и
подходим  к тем безжалостным валам, которые обрушиваются  на песок выше, чем
располагается суша,  и безжалостность их похожа на безжалостность мудрости -
Кроме того, я вдруг обратил внимание, словно бы в  первый  раз, на то, каким
ужасным образом сдувает листву каньона в прибой; нерешительные порывы  ветра
относят ее все дальше и наконец она  падает в волны, чтобы быть рассеянной и
разорванной и растворенной и  затопленной в море - Я оборачиваюсь и замечаю,
как ветер  обдирает ее  с  деревьев  и бросает в волны,  буквально  сдирает,
словно стремясь  уничтожить -  В моем  состоянии  это  напоминает мне  дрожь
человека, стоящего на краю гибели  - Все быстрее  и  быстрее - В этом жутком
реве осеннего сюрского ветра.
     Буум, хлоп, волны продолжают свой монолог,  но сейчас  мне  плохо и уже
надоело все, что они говорят или еще скажут - Билли хочет, чтобы я спустился
с  ней вниз к гротам,  но мне не хочется подниматься с  песка,  на котором я
сижу, прислонившись спиной к камням - Она  уходит  одна -  Я вдруг вспоминаю
Джеймса  Джойса и гляжу на  волны, осознавая: "Все лето ты  просидел  здесь,
записывая так называемые звуки волн, как все-таки это ужасно серьезно,  наши
жизнь и смерть,  ты идиот, ты счастливое  дитя  с  карандашом, ты  понимаешь
вообще, что ты использовал  слова  в качестве игрушек  - все те великолепные
скептические штучки,  что  ты  написал  о могилах и морской смерти,  это ВСЕ
ПРАВДА,  ИДИОТ! Джойс мертв!  Море  забрало его! Оно возьмет  и ТЕБЯ!",  и я
смотрю  на  пляж,  а там Билли переходит вброд  предательский отлив, она уже
несколько раз  тяжело  вздохнула  (видя  мое безразличие,  и,  конечно,  еще
безнадежность в отношении  Коди и безнадежность ее разгромленной  квартиры и
несчастной жизни), "Когда-нибудь я убью себя", вдруг у меня возникает мысль,
уж  не собирается  ли  она  ужаснуть  Небеса  да  и  меня  тоже,  предприняв
неожиданную   суицидальную  прогулку  по  отливу  -  Я  вижу,  как  печально
развеваются ее  светлые волосы, грустная  маленькая  фигурка, одна у моря, у
торопящего листья  моря, она  вдруг напоминает мне одну  вещь -  Я вспоминаю
музыку ее смертных вздохов и вижу слова, ясно отпечатавшиеся в моем сознании
над ее фигуркой на песке:  - СВ. КАРОЛИНА У  МОРЯ  - "Ты  был моим последним
шансом",  сказала  она, но не  все  ли женщины  говорят это?  - Но может под
"последним шансом"  она  имела  в виду  не  обычную  женитьбу,  а  бездонное
печальное  понимание чего-то  во  мне,  без чего она  не  могла  бы жить, по
крайней мере это впечатление все сильнее пронизывает тот мрак,  в котором мы
с ней очутились -  Может быть, я действительно отказывал ей в чем-то святом,
как она  говорит, или я просто идиот, не  способный к славной, вечно искомой
глубокой  связи с женщиной и  прячущий это за песней и бутылкой?  -  В таком
случае  моя  жизнь кончена, и  джойсовские волны пустыми ртами подтверждают:
"Да, это так", и листья один за другим срываются и ложатся на  песок грудами
- На  самом деле ручей уносит в сотни раз больше листьев от черных холмов  -
Как  ужасны  эти  порывы  и   завывания  ветра,  повсюду   желто-солнечно  и
сизо-неистово -  Я вижу,  как  дрожат скалы, словно  Господь  на  самом деле
разгневался  на этот  мир  и готов уничтожить его: огромные утесы качаются у
меня  перед  глазами:  Бог  говорит:  "Слишком  далеко  все  зашло,  вы  все
разрушаете, тем способом или иным, дрожь буум ВОТ ОН конец".
     "Второе пришествие, тик так", думаю я с  содроганием - "Св.  Каролина у
моря" движется  все дальше - Я бы мог броситься и догнать ее, но она слишком
далеко -  Я понимаю,  что если эта сумасшедшая  решится, мне придется ужасно
бежать и плыть, чтобы вытащить ее - Я приподнимаюсь и уже готов броситься за
ней,  но  в  этот момент она разворачивается и  идет  обратно..., "и  если я
втайне называю ее  "эта сумасшедшая", интересно, как называет она меня?" - О
черт, достала меня эта жизнь - Если бы у меня была воля, я бросился бы в эту
надоедливую  воду, но  и это ничего  не  решает, я  просто вижу  долгую цепь
трансформаций  и планов, которые затвердевают там, чтобы  мучить  нас  иными
формами  этих вечных жалких страданий - Думаю, дети это чувствуют -  Она так
грустна там, бредущая, как Офелия, босиком среди грохота.
     В довершение  всего  теперь  появляются  и  туристы,  обитатели  других
домиков каньона, солнечный сезон, и  они выбираются два-три раза в неделю, и
что за скабрезный взгляд достается мне от  пожилой  леди, которая, очевидно,
прослышала  о "писателе",  тайно  приглашенном  в домик мистера  Монсанто, и
вместо этого притащившем с собой  компании с бутылками, а сегодня вот худшую
из  шлюх  -  (Потому  что  ранее тем  утром  Дейв  с  Романой  действительно
занимались любовью на песке среди бела  дня в поле зрения не только тех, кто
был в это  время  на пляже, но  и обитателей того  нового  домика на высоком
уступе утеса) (правда с моста их не было видно из-за скалы) - Так что это не
новость, что в хижине мистера Монсанто  гулянка,  причем  в его отсутствие -
Эту пожилую даму  сопровождают  куча детей  - И когда  Билли возвращается из
дальнего конца пляжа и вместе  со  мной отправляется по тропинке обратно  (я
выгляжу  как  идиот с длинной, не меньше фута, трубкой мага в зубах, которую
пытаюсь  раскурить,  спрятав от  ветра),  леди  внимательно разглядывает  ее
вблизи,  но Билли только  чуть улыбается, как маленькая  девочка,  и щебечет
приветствие.
     Я чувствую  себя самым  бесчестным и грязным  негодяем на земле, волосы
спутаны  ветром  в  клочья  звериной  шерсти  и разъехались  по  всему  лицу
слабоумного,  похмелье  вызвало  во мне  паранойю  со  всеми ее  мельчайшими
подробностями.
     Уже вернувшись в  хижину, не  могу наколоть  дров из-за боязни отрубить
себе руку,  не  могу спать, не  могу  сидеть,  все бегаю пить к ручью, пока,
наконец, не  отправляюсь туда в тысячный раз, заставляя взволноваться  Дейва
Вейна, который вернулся  с  новой  порцией вина -  Мы сидим там,  отхлебывая
каждый  из  своей  бутылки,  в  своем  параноидальном  состоянии  я  начинаю
волноваться, почему я должен пить из одной бутылки, а  он из другой - Но  он
весел: "Пойду сейчас порыбачу на  берег и наловлю кучу рыбы, выйдет отличный
ужин; Романа, ты приготовь салат и все, что там выдумаешь;  а вас мы оставим
одних", сообщает он мрачным нам с Билли,  думая, что  мешает  нам, "и скажи,
почему  бы  нам  не  съездить  в  Непент и  не  <i>раз</i>веять  нашу  грусть  и не
полюбоваться  лунным  светом  на  террасе  с  "Манхэттеном"  в руках или  не
повидать Генри Миллера?"  -  "Нет!",  почти кричу я, "то есть я так измучен,
что не хочу  ничего делать и никого видеть" - (и все-таки уже ощущаю вину по
отношению  к  Генри  Миллеру, ведь  неделю  назад  мы  с  ним договорились о
встрече,  но  вместо  того,  чтобы в  семь  появиться  в  доме  его друга  в
Санта-Крузе,  в десять  мы  пьяные  звоним  по  межгороду,  и  бедный  Генри
отвечает:  "Извини,  что  не  приеду  на  встречу с  тобой, Джек, но  я  уже
немолодой человек, и  в десять  мне уже надо бы  быть  в  постели, а тебе не
следовало бы делать это  раньше  полуночи") (по телефону его голос такой же,
как  на записях,  носовой,  бруклинский, голос хорошего  парня, и он  немого
разочарован, поскольку втянут в написание предисловия к одной  из моих книг)
(хотя внезапно в  своей полной  раскаянья паранойе я понимаю:  "О  черт,  он
просто втянут в представление, как все те парни,  которые пишут предисловия,
так  что  сам  текст  даже  не  нужно  сначала читать)  (пример того,  каким
психопатически-подозрительным и сумасшедшим я становился).
     Наедине с Билли еще хуже  -  "Не знаю, что делать теперь", говорит она,
сидя  у камина, как древняя салемская домохозяйка ("Или  салемская ведьма?",
злобно кошусь я ) - "Я могла бы отдать Эллиота на воспитание  в частный  дом
или в приют для сирот и просто уйти в монастырь, их полно вокруг - или убить
и себя  и его" - "Не говори так" - "А как еще говорить, когда нет  выхода" -
"Я  плохо с тобой обращаюсь и никогда не стану хорошим" - "Я теперь понимаю,
ты хочешь быть отшельником,  говоришь это, но не особенно-то стараешься, как
я заметила, и ты просто устал от жизни и хочешь спать, у меня примерно то же
состояние, только мне надо об Эллиоте заботиться... я могу  лишить нас обоих
жизни и решить эту проблему" - "Ты, это гадкие слова" - "В первую ночь нашей
любви  ты сказал мне, что я  самая интересная, что тебе никто прежде  так не
нравился, а потом все пил и пил, теперь я понимаю, все, что о тебе говорили,
правда,  и  о  таких  как ты:  о  я  понимаю, ты  писатель  и слишком  много
выстрадал, но иногда ты поистине жалок... но и с этим, я знаю, ты ничего  не
можешь  поделать,  и на  самом  деле,  я  понимаю,  ты не  жалок,  а  ужасно
искалечен,  как ты объяснял мне, причины... но ты все  время скулишь о  том,
как тебе плохо, на самом деле ты почти не думаешь о других, и Я ЗНАЮ, ничего
с этим поделать не можешь,  это интересная болезнь,  свойственная многим  из
нас,  только у  некоторых это хорошо запрятано...  а то, что ты говорил в ту
ночь и даже сейчас о том, что я "Св. Каролина в море", почему ты не следуешь
тому, о чем твоя душа знает, что это ДОБРО и самое лучшее и истинное, ты так
легко падаешь духом... и  потом, я думаю, на самом деле ты не хочешь меня, а
хочешь  домой и провести остаток своих дней,  может  быть,  с Луизой,  твоей
подружкой" - "Нет, я  и с ней не могу.  У меня что-то заклинило  внутри, как
запор, я лишен эмоций, как  ты сказала, эмоций, как будто это великая тайна,
о которой все только  и  говорят: "О, как прекрасна жизнь, как чудесна,  Бог
сотворил это и  Бог сотворил то", откуда ты знаешь, что Он не  ненавидит то,
что сотворил: Он может пьян был и не  видел,  что делает, хотя, конечно, это
неправда" - "Может,  Бог умер"  - "Нет, Бог  не мог умереть, ведь  Он не был
рожден"  -  "Вот  есть же  у  тебя  все эти философии  и сутры, о которых ты
рассказывал" - "Но неужели  ты не видишь, что все они  превратились в пустые
слова, я  понимаю,  что,  как ребенок, играл  в слова,  слова, слова посреди
большой серьезной трагедии, оглянись" - "Черт, да ты мог попытаться!".
     Но что еще невыразимо хуже, так это то, что чем больше она советует мне
и обсуждает проблему,  тем хуже и запутанней та  становится, как если бы она
не понимала, что творит, как подсознательная ведьма, чем больше она пытается
мне помочь, тем сильнее я дрожу,  почти уже осознавая, что у нее есть цель и
она  заколдовывает  меня,  но  формально  все   это  можно  расценивать  как
"помощь"....-Она должно быть какой-то мой химический двойник, и я не могу ни
минуты ее выносить, я измучен чувством  вины  из-за  того, что это очевидно:
она хороший  человек,  привлекательный благодаря  своему  тихому  печальному
мелодичному голосу  и явному плутовству; однако, никакие рациональные доводы
не  работают - Все, что я чувствую, это невидимые удары,  наносимые ею - Она
мучает меня! -  В какие-то моменты  нашего  разговора я становлюсь  поистине
"плохим  актером",  подпрыгивая  с дергающейся головой, вот  таким  она меня
делает - "В чем дело?", нежно  спрашивает она - Это  доводит  меня  почти до
крика, а  я в жизни ни  на кого не кричал - Первый раз  в жизни я не уверен,
что  смогу собраться в  кучу, независимо  от того, что  происходит,  и  быть
внутренне  спокойным и  даже снисходительно  улыбаться  на  безумие  женской
истерики  -  Я сам  вдруг  оказался  в таком  же безумии -  И что собственно
произошло?  Из-за чего  все  это?  -  "Ты  нарочно  меня  с  ума  сводишь?",
проговариваюсь я в конце концов - Но она, конечно же, отпирается, дескать, я
говорю,  не подумав,  и ведь очевидного намерения  нет,  мы весело  проводим
уикенд на природе с друзьями.
     "Тогда со МНОЙ что-то  не в порядке!", ору я - "Это видно, но почему бы
тебе не постараться упокоиться и,  например, не заняться со мной  любовью, я
тебя весь день умоляю, а ты все поешь и отворачиваешься, словно от уродливой
старой летучей мыши" - Она подходит и нежно и мягко предлагает мне  себя, но
я только неотрывно смотрю на свои дрожащие запястья - Это в самом деле жутко
- Невозможно объяснить -  Кроме того,  к Билли постоянно подходит мальчишка,
когда она встает рядом со  мной на колени или пытается пригладить мои волосы
и позаботиться обо мне,  он все повторяет  жалостным голосом: "Не делай  так
Билли не  делай  так Билли не делай так Билли", пока она в конце  концов  не
прекращает нежно и  заботливо отвечать на все его торжественные вопросы и не
взрывается: "Заткнись! Эллиот  заткнись! Мне ОПЯТЬ придется тебя бить!", и я
стону : "Нет!", но Эллиот  кричит  еще громче: "Не делай так Билли не  делай
так Билли не делай так Билли", и она вытаскивает его на  крыльцо и  начинает
истерично колотить, а я готов броситься к полотенцу и удавиться, это ужасно.
     Кроме того, избивая Эллиота, она сама кричит и начинаются все эти вопли
сумасшедшей  женщины типа:  "Если ты не прекратишь, я убью  нас обоих, ты не
оставляешь  мне другого выхода! О дитя мое!",  она  вдруг подхватывает его и
обнимает, заливаясь слезами  и вырывая на  себе волосы, и все  это под  теми
старыми мирными деревьями,  которые обжили сойки, они все еще ждут,  пока их
покормят и смотрят на все  это -  Даже Альф Священный Ослик ждет  во  дворе,
пока кто-нибудь  угостит  его  яблоками  - Я  смотрю,  как золотится солнце,
заходящее в безумном  дрожащем  каньоне,  эти ужасные  взрывы  ветра  в миле
отсюда пригибают  верхушки  деревьев к земле,  а  его рев обещает,  что  как
только он доберется  до  нас, то  сдует мучительные  крики матери  и ребенка
вместе  со  всеми  этими сумасшедшими  сорванными листьями - Ручей визжит  -
Дверь жутко хлопает, за нею ставни, дом трясет -  Я падаю на  колени в  этом
шуме и боюсь даже слушать.
     "Что мне теперь делать с твоими попытками суицида?",  кричу я - "Все  в
порядке, тебя это не касается" - "Ладно, мужа у тебя нет, но по крайней мере
есть маленький  Эллиот,  он вырастет и  все  будет в порядке, ты пока можешь
продолжать работать,  выходи  замуж, переедь, сделай  что-нибудь, может  это
Коди,  но  еще вероятнее,  я бы сказал, это те  сумасшедшие персонажи сводят
тебя с ума и доводят до суицида, как тот - Перри -"" - Не говори о Перри, он
чудесный  и  милый  и  я  люблю его,  и он  гораздо  добрее со мной,  чем ты
когда-либо  был: по крайней мере он может пожертвовать  собой" - "Но что вся
эта наша самоотдача, что мы  можем дать, чтоб помочь хоть кому-нибудь" - "Ты
никогда не  поймешь,  ты слишком занят собой" - Мы  уже  начинаем оскорблять
друг друга, что было  бы хорошим знаком, если бы  она не продолжала с плачем
бросаться  ко мне  на плечо,  вновь  повторяя, что я ее последний шанс  (что
неправда) -  "Давай вместе уйдем в монастырь", добавляет она в своем безумии
- "Эвелин, то есть Билли, это ты можешь уйти в монастырь, ради Бога, уходи в
монастырь,  ты  похожа на монахиню, может это то, что  тебе  нужно,  все эти
разговоры о Коди и религии, может весь этот словесный ужас просто удерживает
тебя  от  того,  что  ты  называешь истинным пониманием,  ты могла бы  стать
почтенной  монахиней когда-нибудь  со  спокойным  сознанием,  хотя однажды я
видел преподобную, которая  плакала... ох, все это так грустно" - "О чем она
плакала?"  -  "Не знаю,  после  нашего разговора, помню  я  сказал  какую-то
глупость типа: "Вселенная - женщина,  потому что она круглая", но думаю, она
плакала,  вспоминая былые дни, когда у  нее  был роман  с  солдатом, который
потом погиб,  по  крайней мере  так  говорили, она была величайшей  из  всех
женщин, которых я знал, большие  синие глаза, большая красивая женщина... ты
могла бы так, выбирайся из этого ужаса и брось все это" - "Но я люблю, люблю
слишком для такого" - "И  все-таки не потому, что ты чувственна, бедняжка" -
На самом деле мы немного успокаиваемся  и  начинаем  любить  друг  друга, не
обращая  внимания на  Эллиота, который толкает ее:  "Билли не  делай  так не
делай так Билли не делай так", пока я не кричу в разгаре: "Не  делай чего? О
чем он?  - Может, он прав, и  тебе, Билли, не  стоит этого делать? Может, мы
грешим против  того,  что  было сказано и  сделано? О, это безумие! -  но он
безумнее  всех  нас",  ребенок действительно уже на  кровати, дергает  ее за
плечо,  как взрослый ревнивый любовник, который  пытается оттолкнуть женщину
от соперника (она  на  мне сверху, и это  показывает, как я уже беспомощен и
убит, а  время  всего четыре часа дня)  - В доме  разворачивается  маленькая
драма, может быть, немного не такая, на которую такие домики рассчитаны, или
что могут вообразить себе окрестные соседи.

        35

     Только  иногда  в  оргазме  есть  ужасный  параноидальный  элемент,  он
проявляется в  том, что  не нежная симпатия, а некий яд разливается вдруг по
всему телу - Я  чувствую ужасную  ненависть к себе и ко  всему  окружающему,
чувство  пустоты, вовсе не похожее на  обычную свежесть,  словно  колдовская
сила выкачала мой  спинной мозг - Чувствую, как злые силы  собираются вокруг
меня, от нее, от ребенка, от  самых стен хижины,  от деревьев,  зловеща сама
мысль о  Дейве с  Романой, все это  наваливается на меня - Я оставляю бедную
Билли, уткнувшуюся лицом в ладони, и выбегаю попить воды из ручья, но каждый
раз,  когда это происходит, я бегу обратно, ощущая  вину и стремясь выразить
ее,  но  в  тот  момент, когда я вижу ее вновь: "Она еще что-то  замышляет",
злобно  догадываюсь  я и  вину уже не  ощущаю -  Она бормочет,  закрыв  лицо
руками, а ребенок кричит рядом  с ней  - "Господи, ее нужно  в  монастырь!",
думаю  я,  бегом возвращаясь к  ручью  - Внезапно вода  в  ручье приобретает
другой вкус,  как если бы в нее  налили керосина  или бензина  - "Может, это
соседи решили  избавиться от меня, вот оно что!" - Я внимательно пробую воду
и убеждаюсь, что так оно и есть.
     Как идиот, сижу у ручья и тупо гляжу на воду, когда подходит Дейв Вейн,
размашисто  шагая  с  единственной рыбой  на  связке, и его  бедный гнусавый
выговор,  как будто ничего не произошло: "Слушай, я там два часа проторчал и
глянь, что добыл! Одну несчастную, но трогательно красивую, в  чем ты можешь
убедиться,  священную  маленькую  радужную морскую  форель,  которую  теперь
намерен почистить - А чистить  ее  следует так", и он невинно  опускается на
колени у  ручья, чтобы продемонстрировать - Мне не остается ничего кроме как
смотреть и улыбаться - Он говорит: "Будь готов к поездке на  остров Фаролион
в ближайшие два года, парень, там дикие канарейки будут садиться на лодку за
сотни миль  в море  - Видишь  ли, я пытаюсь  скопить деньги  на  собственную
лодку,  думаю,  нет  ничего  лучше   рыбалки,   и   я   намерен   совершенно
реорганизовать  свою  жизнь  в соответствии  с этим  убеждением, хотя и вижу
перед глазами суровый  образ  Фагана  с  "Роши-стик"  ,  но  тебе бы  стоило
посмотреть, с какой  быстротой можно  подманить сотни сельдей и почистить за
полторы  минуты лосося, это факт,  и разгуливать при этом в грубых  рыбацких
рубашках  и  вязаных  шапочках  -  Парень,  я об этом все  знаю  и уже  пишу
заключительную определяющую статью о  том,  как чистый  тяжелый  труд спасет
всех нас - Когда ты здесь на берегу, это  тот самый первобытный свет, я имею
в виду рыбалку - Ты охотник - Птицы находят для тебя рыбу - Погода руководит
тобой - От  абсолютной усталости рассасывается чепуха в голове, и все встает
на  свои  места"  - Пока  я  сижу там на корточках, я  представляю себе, что
Билли, может быть, сейчас рассказывает Романе о том, что произошло в хижине,
и  Дейв  тоже  вскоре  узнает, хотя он,  кажется, знает многое из того,  что
происходит - Он несколько  раз уже  намекал, как  теперь вот: "Ты  выглядишь
так, словно это худшие времена  в  твоей  жизни, этот маленький Эллиот  кого
угодно  с  ума сведет, да и Билли,  конечно, нервная  девица - Вот так  надо
замерять, с помощью этого ножа" - И  я изумляюсь тому, что  сам не могу быть
таким  полезным  и по-человечески  простым  и  хорошим, чтобы  в  результате
небольшой в  общем-то беседы  заставить другого чувствовать  себя лучше, как
это делает  Дейв, длинный, со  впавшими щеками после его собственного запоя,
который длился несколько недель, но он не жалуется и не стонет по углам, как
я,  по крайней мере он действует,  проверяет  себя  - От него у  меня  снова
ощущение, что я один в мире лишен человеческого бытия, черт, так оно и есть,
именно это я чувствую - "Ах Дейв, однажды мы с тобой отправимся на рыбалку к
заброшенным  рудникам на  Раг-ривер,  хах, к тому  времени  будем себя  черт
возьми получше  чувствовать" - "Так, нам нужно  еще на соус оставить, Джек",
произнося "Джек" очень грустно, как Джерри  Вагнер в  свое  время, когда  мы
карабкались на гору  "Бродяг дхармы",  где  делились горем, "да  и как-то мы
многовато пьем  СЛАДКОГО,  знаешь,  весь этот  сахар да  без  закуски  может
нарушить  обмен веществ, и  уровень  сахара в  крови  поднимется до отметки,
когда станешь слабее курицы:  особенно у тебя, ты  ведь же не  первую неделю
пьешь только сладкий портвейн и сладкий "Манхеттен" - Обещаю, священное мясо
этой рыбки тебя исцелит", (весело смеется).
     Внезапно я смотрю на рыбу и  снова ощущаю ужас, вновь вернулась прежняя
схема  смрти, только теперь я еще собираюсь вонзить в нее свои здоровые зубы
англосакса и вырвать кусок печальной плоти маленького  существа, которое еще
час назад  весело плескалось в море, на  самом  деле Дейв думает  о том же и
говорит: "Ох  да, этот маленький  ротик  слепо искал корм  в радостных водах
жизни, но посмотрите-ка  на него теперь, голова отрублена, не надо смотреть,
мы,  великие пьяные  грешники  собираемся теперь употребить  это в  качестве
нашего священного  ужина, так что когда мы ее приготовим, я обращусь к ней с
индейской молитвой, надеюсь, местные индейцы тоже ее использовали - Джек, мы
ведь  можем  устроить здесь  праздник и  отлично  провести недельку" - "О  я
говорил,  что я  не, я... я так плохо себя чувствую от  всего этого... Я  не
думаю,  что смогу... Я с ума схожу из-за Билли и Эллиота и себя самого тоже,
может нам придется уехать, или там не знаю, по-моему, я здесь умру" - И Дейв
конечно разочарован, ведь я уже оторвал его от  дел, чтобы  приехать сюда, и
это еще один повод для меня почувствовать себя гадом.

        36

     Дейв мастерски орудует в хижине, приготовляя кашу и наливая в сковороду
кукурузное  масло, Романа  не отстает,  сооружая  изысканный огромный салат,
густо  заправленный  майонезом, а  бедная Билли молча помогает ей накрыть на
стол, а мальчишка напевает  у  плиты,  и все это  вдруг становится похоже на
счастливую домашнюю  сцену - Один я с ужасом в  глазах наблюдаю с  крыльца -
Еще и  потому, что их  тени  при свете лампы на стенах огромны и  похожи  на
чудовищ и ведьм и колдунов, я  в лесу,  один  среди веселых духов  -  Солнце
садится, и  ветер начинает завывать, так что мне приходится войти в дом,  но
вдруг я  снова  дико выскакиваю  к ручью, как  всегда полагая, что  вода все
смоет  и навсегда вернет мне уверенность (в беде своей  не забываю  о совете
Эдгара Кейса: "Пей побольше воды"), но: "Это керосин, а  не  вода!", кричу я
на  ветру,  никто не  слышит  - Мне  хочется  ударить  ручей и  заорать  - Я
поворачиваю  назад, и вот оно, теплое  нутро  хижины, молчаливые люди внутри
заметно хмурятся,  поскольку не  в состоянии  понять, что стряслось  с  этим
сумасшедшим,  который  бегает туда-сюда  от дома  к ручью, молча, с  бледным
лицом,  оцепенелый,  трясущийся и потеющий, словно на  дворе  июль, хотя  на
самом деле скорее прохладно - Я сажусь в кресло спиной к двери, а Дейв бодро
продолжает лекцию.
     "Итак, сейчас  мы устроим священный  банкет,  который включает  все эти
блага,  которые, вы  видите,  царственно расположились  вокруг одной вкусной
рыбки, так  что  всем нам следует обратиться к  рыбе с  молитвой  и  выбрать
кусочки, на каждого у нас только по четыре ломтика, и представлены все части
рыбы, которые имеют значение -  Но помимо этого, чтобы правильно приготовить
свежеразделанную рыбу, нужно проверить, раскалилось ли масло до неистовства,
чтобы уже  можно  было  класть,  не  раскаленное,  но горячее, так,  да, уже
раскаленное,  подайте икру,  потом нежно кладете рыбу в масло, и  начинается
жуткий треск"  (что он и проделывает  под аплодисменты  Романы) (и я  бросаю
взгляд на  Билли, а она задумалась о чем-то в  углу, как монахиня), но  Дейв
продолжает  шутить, пока  все  мы  не расплываемся  в улыбке  -  Полка  рыба
готовится, однако, Романа  все время сует мне еду, чем в общем-то весь  день
занималась,   какой-нибудь  hors  d'oeuvres  или   кусок  помидора  или  еще
что-нибудь,  очевидно, желая  помочь мне -  "Тебе нужно  КУШАТЬ",  постоянно
твердят  они с Дейвом, но я не хочу, и  все-таки они  подносят куски к моему
рту, пока в конце  концов я не  задумываюсь  хмуро:  "А что это  они мне все
время  суют,  яд?  - и что  у меня  с глазами, они расширенно-черные, словно
после наркотиков,  а ведь я только вино пил, может, Дейв мне в вино подсыпал
или как? Может, думал помочь? Или может, они члены тайного общества, которые
подсаживают  людей на  наркотики  во имя просветления или еще чего-нибудь?",
даже  когда Романа подает  мне кусок, и я беру его из ее больших  коричневых
ладоней и начинаю жевать - На ней только лиловые брючки и лиловый же лифчик,
больше  ничего,  чтобы веселее было, Дейв радостно шлепает ее по попе,  пока
готовит ужин, и  для Романы эта эротика вполне естественная  вещь,  ведь она
уверена  в благотворности демонстрации  своего  большого тела  -  В какой-то
момент, когда Билли  склоняется над  стулом,  Дейв  заходит  сзади  и игриво
касается <i>ее</i> и подмигивает мне, но я,  как слабоумный, ноль  внимания,  а  мы
могли бы оттянуться так, как солдаты мечтают сутки напролет, черт - Но яды в
крови  асексуальны и  асоциальны и а-все-остальное - "Билли такая красивая и
стройная,  как  мы  с   Романой   бывало,  может   мне  переключиться   ради
разнообразия",  говорит Дейв,  склонясь  над  раскаленной  сковородкой  -  Я
оглядываюсь через  плечо  и  вижу,  сначала  со вспышкой  радости, но уже  в
следующий момент со  зловещим  испугом огромный диск полной луны,  застывший
между  горой Мьен-Мо и  северной стеной  каньона, словно спрашивающий  меня,
оглянувшегося в трепете: "Ктоо тыы".
     Но я говорю:  "Дейв, глянь, только этого  не  хватало",  и показываю на
луну, деревья застыли в мертвой тишине, и мы тоже, вот  она, огромная полная
траурная луна, которая пугает сумасшедших и вздымает волны, на ее фоне видны
силуэты двух-трех деревьев, и вся эта сторона каньона залита серебром - Дейв
только смотрит на луну усталыми глазами безумца (перевозбужденными  глазами,
как сказала бы моя мама) и ничего не говорит - Я выхожу к ручью и пью воду и
возвращаюсь и  спрашиваю о луне,  и вдруг четыре тени в хижине глухо молчат,
словно сговорились с полнолунием.
     "Время  ужинать,  Джек",  говорит Дейв, выходя вдруг на крыльцо  -  Все
молчат - Я  вхожу  и робко  сажусь  за стол, как бесполезный  первопроходец,
который ничего не делает, чтобы помочь мужчинам или ублажить женщин, идиот в
обозе, которого, однако,  нужно кормить - Дейв стоит  и  говорит: "О  полная
луна, вот наша рыбка,  которую  мы  сейчас отведаем, чтобы  утолить голод  и
набраться сил; спасибо вам, люди-рыбы, спасибо,  рыбий бог; спасибо луне, за
то, что светит в эту ночь;  в ночь полнолунной  рыбы, первый  нежный кусочек
которой мы сейчас  освятим"  - Он берет  свою вилку  и  аккуратно раскрывает
рыбу, которая красиво запанирована  и обжарена и уложена среди ослепительных
салатов и овощей и крупяных лепешек, он раскрывает забавные жабры, проникает
внутрь, достает странный кусок  и  подносит к моим  губам со словами: "Прими
этот первый кусок, Джек, крохотный  кусочек,  только  пожалуйста  жуй  очень
медленно", я так и делаю, кусок жирный и вкусный, но язык мой уже не ощущает
вкуса,  у  малыша Эллиота  глаза горят от  восторга благодаря этой  чудесной
игре, которая, однако, начинает пугать меня - Причины теперь уже ясны.
     За едой Дейв объявляет, что  мы с ним  устали от чрезмерных возлияний и
ей-богу собираемся исправиться и  позаботиться о  том, чтобы завязать, потом
он,  как  обычно,  пускается  в  истории, превращая все  в  обычный  ужин  с
разговорами, который,  надеюсь  я  поначалу,  меня  поправит, но  после  мне
становится еще  хуже, "Эта рыба вобрала в себя всю смерть каланов и мышей  и
змей и  всех остальных",  думаю  я - Билли тихо и  кротко моет посуду,  Дейв
радостно курит на крыльце, завершая ужин сигаретой, а  я вновь, как лунатик,
брожу у ручья, через каждые пять минут прячась от всех, не понимая, впрочем,
что  заставляет  меня так себя вести -  МНЕ НУЖНО отсюда выбраться - Но я не
имею права ОТДАЛЯТЬСЯ - Поэтому  я все время возвращаюсь,  но это  замкнутый
механический  бесцельный  круг,  туда-сюда,  вокруг  да около,  пока  их  не
начинают  по-настоящему беспокоить мои все более частые молчаливые отлучки и
жуткие возвращения, все они молча сидят у  плиты,  но теперь склонили головы
друг к другу и шепчутся - Я вижу из  леса эти головы-тени, которые  шепчутся
обо мне у  плиты - Что говорит Дейв? - И почему это они выглядят так, словно
еще что-то замышляют? - Может, это Дейв Вейн через Коди устроил так, чтобы я
познакомился с  Билли  и  сошел с ума,  а теперь  я  один в  лесу, и сегодня
вечером они планируют дать  мне финальную отраву, которая напрочь лишит меня
контроля,  и  на следующее  утро  мне придется  отправиться в  больницу, и я
больше никогда не напишу ни строчки? - Дейв Вейн завидует, что я  написал 10
романов?  -  Коди  поручил  Билли  заставить  меня  на ней  жениться,  чтобы
завладеть моими деньгами? Романа член  общества  отравителей (я  слышал, как
она еще  троих упоминала ранее в машине,  и  вчера вечером какую-то странную
песню она пела)  - Их трое, Дейв Вейн на  самом  деле главный конспиратор, я
ведь знаю, что  у него в маленькой коробочке  припрятаны  амфетамин и  иглы,
всего одна инъекция  в помидор,  или  порцию рыбы, или накапать в  бутылку с
вином, и глаза мои  станут бешено широкими  и темными, как сейчас, мои нервы
ОУУухнут, вот как я думаю - А  они все сидят там у огня в мертвой  тишине, а
когда я вхожу, снова начинают разговаривать: верный  знак -  Я опять выхожу,
"Пойду  пройдусь по  дороге"  -  "О'кей" -  Но когда  я  оказываюсь  один на
тропинке, миллион извивающихся лунных рук  преграждают мне дорогу, и  каждая
дыра в скалах, и любое обгоревшее дерево, мимо которых я спокойно проходил в
густом тумане сотни раз в течение лета, теперь  там что-то быстро движется -
Я спешу обратно - Даже  на крыльце меня пугают знакомые кусты возле дома или
разбитое бревно - А журчание ручья проникает в голову и в ритме морских волн
продолжает:  "Кипяток  бульк  в тебе,  ты скручен  и  нахлобучен,<b>......</b>.", я
хватаюсь за голову, но лепет не прекращается.
     Маски  расцветают  у  меня  перед глазами,  когда  я закрываю их,  луна
извивается, когда я на нее смотрю, руки и ноги содрогаются, когда я перевожу
взгляд на них - Все в движении, крыльцо хлябает, словно ил или слякоть, стул
подо мной  трясется  -  "Ты точно  не  хочешь  поехать  в  Непент  и  выпить
"Манхеттена",  Джек?" - "Нет"  ("Да-а, чтоб ты туда  яду  подсыпал",  мрачно
думаю я, в то же время искренне страдая оттого, что могу так думать о бедном
Дейве)  -   И   понимаю  непереносимые  муки   безумия:   как  могут  думать
несформировавшиеся еще люди,  что сумасшедшие "счастливы", Боже мой,  не кто
иной  как Ирвин Гарден однажды предостерег меня  от мысли, будто  бы дурдома
полны "счастливых идиотов",  "Голову  стягивает от боли,  ужас, творящийся в
сознании все  усиливается, они так несчастны,  тем более что никому не могут
объяснить, или выкарабкаться и получить помощь в  отношении той истерической
паранойи,  от  которой  страдают так, как  никто в мире и,  думаю,  во  всей
вселенной",  и  Ирвин  знал,  что   говорит,  поскольку   имел   возможность
понаблюдать  за  своей  матерью  Наоми,  которой  в  конце  концов  пришлось
подвергнуться лоботомии - Это рождает во мне мысль о том, как прекрасно было
бы вырезать всю эту агонию из моего черепа и ПРЕКРАТИТЬ ЭТО! ПРЕКРАТИТЬ ЭТОТ
ЛЕПЕТ! -  Потому  что теперь он не только в ручье, как уже было  сказано, он
покинул