я не хуже тебя настроила Сарру. Как тебе нравится? А? В то время, как ты учил Оскара, как нужно потерять Сарру, я учила ее, как можно приобрести Оскара. И она сделала усилие, чтобы подавить душивший ее смех; на глазах у нее выступили слезы. - Мендель, ты, может быть, хорошо умеешь изобретать машины, но что касается устройства браков, то тут я - изобретательница! - Что такое жена? - пробурчал Мендель. - Китаец. Она смеется даже на похоронах. Он встал и вышел из комнаты. Вечером того же дня миссис Гассенхейм провожала колеблющегося Оскара к месту его побега. Вскоре перед домом Маранцев остановилась огромная машина, и из нее нетвердой походкой вышел Оскар. - Будь осторожен, Оскар: знай, как бежать, - предупредила Дебора, целуя сына. - А машину я сейчас пришлю обратно. Один! Оскар вздрогнул. А у себя в комнате дрожала Сарра. Кончилось, наконец, ее долгое мучительное ожидание. Но Оскар не мог двинуться с места. Он вынул часы, потом спрятал их. Не заметив, который час, он вынул их опять. Затем, вместо того, чтоб пройти наверх по лестнице, он быстро зашагал по тротуару. Наконец, он повернул обратно, и, взмахнув руками, словно желая отогнать от себя охватившую его дрожь и сказав „б-р-р-р", он вскочил в дом. Свидание было быстрым, молчаливым и решительным. Сарра прошептала чуть слышно: „ах!". Оскар тоже говорил шопотом. - Скорей! Машина ждет. Нужно спешить, чтоб нас не накрыли. Сердце Сарры так билось, что стучало в висках. - Куда мы едем? Далеко? Никогда не вернемся? - Не бойся! Бери шляпу. Скорей! И они побежали вниз по лестнице, спотыкаясь, натыкаясь и оступаясь, выбежали на улицу, вскочили в автомобиль и укатили. Спустя двадцать минут, они находились уже в квартире раввина Боруха Дановича. Через полчаса они будут мужем и женой! А потом? Потом она пойдет за ним хоть на край света. Быть может, она никогда не увидит своих родителей. Умирала ее старая жизнь, начиналась новая. Ее поиски скоро окончатся. Седовласый старый раввин, любезно улыбаясь, провел их в гостиную. Но Сарра была слишком возбуждена, слишком растеряна, чтобы слышать или видеть окружающее. Она была словно в тумане. Ей казалось, что она слышит знакомые голоса, видит знакомые лица. Ее отец, мать, дядя Бернар и другие. „Странная иллюзия", - подумала она и вздрогнула. Но это не была иллюзия. Они на самом деле подходили к ней. Они, наверно, гнались за ней, чтобы предупредить их побег, помешать их браку, увезти ее домой. Но она не покорится. Она бросит им вызов и немедленно уйдет отсюда, куда угодно. С Оскаром! Они не могут теперь стать ей на дороге. Но что это они говорят? Что это тут происходит? Голова ее кружилась: она ничего не могла понять. Бесшумно распахнулись огромные двери, она видит пышно убранный пиршественный стол. Блестящий оркестр играет свадебный марш. Смех, веселье, тосты, вино. Мазел-тов! Мазел-тов! Казалось, собравшиеся наперед праздновали свадьбу. Вот к Сарре и Оскару подходит Гассенхеймы, Бернард, Зельда и даже Мендель, засыпают их поздравлениями, душат их в объятиях. - Ну-с! Сарра! - весело сказал Бернард. - Ты хотела бежать, вот и бежала! Поблагодари меня за это! А теперь отпразднуем свадьбу. Мазел-тов! Ха, ха, ха! Ты удивлена! Я всегда так! У меня всегда есть что-нибудь в запасе! Сарра, изумленная, сбитая с толку, с трудом, наконец, проговорила: - Что... что все это означает? Я думала... как вы узнали, что мы бежим? Я думала... мой отец был... против брака... - Все это шутка! - весело сказал Бернард. - Твой отец подал мне мысль. Он сказал: „Что такое девушка? Романтика. Ей нравится немножко побегать!". И когда Оскар спросил у меня совета, должен он бежать или нет, я сказал ему: „Беги! Насчет приданного не беспокойся! Раз это нравится девочке, доставь ей удовольствие. Пока не женился, можно уступить!". И он уступал. Сарра, я такой человек. - Я хочу, чтоб ты была счастлива! И я дорого за это не возьму! - Мы все советовали ему бежать, - добавила миссис Гассенхейм, задетая тем, что Бернард весь успех дела приписывал себе. - Я тоже, - сказала Зельда, не отставая от других. Сарра смотрела то на одного, то на другого, ничего не понимая. - И вы все одобрили побег? - спросила она. - Ко-оонечно! Почему же нет! Почему нет! - хором ответили ей. Сарра повернулась к Оскару. - И вы советовались с ними? - Кто? Я? - пробормотал он, теряясь, но на помощь подоспел Бернард. - Конечно! Почему же нет? Он не хотел бежать без разрешения! - И без приданого, - невинно вставила Зельда. Сарра снова повернулась к Оскару. Он задрожал под ее взглядом. - Как вы осторожны! - сказала она. - Кто? Я? Больше ничего у него не вышло. Бернард подоспел на помощь. - А как же! Оскар такой, как и я! А я такой человек - я люблю доверять людям. Но когда речь идет о приданом, тут надо быть осторожным, - Но теперь пришла моя очередь быть осторожной, - сказала Сарра холодным, металлическим голосом, в котором звучало что-то печальное. - Вы все одобрили наш брак, - продолжала она твердо, спокойно, - но я его не одобряю! Казалось, она не устоит на ногах. Волна слабости захватила ее, ей нечем было дышать. Тот Оскар, с которым она бежала, который одно мгновение держал ее в своих объятиях, которого она обнимала, - тот Оскар исчез, превратился в какую-то тень, порожденную ее мечтой. Настоящий Оскар предстал перед ней во всей своей неприкрытой наглости. Ее идеал исчез, и ее поиски начнутся вновь! - Что это она говорит? - простонала Зельда, ломая руки. - Она сошла с ума! Такой милый молодой человек!.. Бернард, поговори с ней. Бернард подошел к Сарре. - Сарра, я такой человек... - Но тут он не выдержал. - Что за черт! - заорал он. - Я не хочу каждый раз оставаться в дураках! Вот весь мой разговор! - Я говорила... я говорила, не надо связываться с этими... с улицы Питт! - оскалилась Дебора, гордо меряя взглядом Маранцев, - Идем, Оскар! Есть много невест получше ее! Подумаешь, какие мы важные! Фу! Она выпустила целый заряд гордого негодования, но в душе она плакала. - Ой, бедный Оскар! Было уже так близко, и не удалось. Такое уже его счастье! Останется теперь он холостяком на всю жизнь! - Раньше пусть он поищет себе работу, - пробормотал его отец, презрительно кашляя в лицо Зельде. - Сумасшедшая! - стонала Зельда, все еще не веря своим глазам. - Она сама не знает, что делает. - Она все прекрасно знает! - сказал Мендель, первый раз за все время. - Вся беда в том... Что такое правда? Мачеха. Никто ее не любит. - А, это ты заговорила! Ты! При виде общего врага, Гассенхеймы, Бернард и Зельда забыли о своих взаимных раздорах и угрожающе двинулись на него. - Грабитель! Лентяй! Смутьян! - кричали ему со всех сторон. - Если бы не твой сумасшедший побег, какая была бы прекрасная свадьба! И хороший обед, и вино, и музыка! И кантор! Ой! Перечисление потерянных удовольствий привело их еще в большее бешенство. - Изобретатель! - закричал Бернард, долбя себя пальцем в лоб. - Если ты такой умный, то зачем же ты сказал нам явиться сюда, когда они еще не повенчаны! Пусть бы бежали, повенчались, а потом уже... - Потом было бы поздно. Что такое неудачный брак? Чахотка. Лучше ее предотвратить - потом уже не вылечишь! Сарра была влюблена в романтику, а не в Оскара, и не замечала этого. Что такое романтика? Цветная капуста. Когда ее сваришь, она пахнет, как простая капуста. Что такое жизнь? Пароход. Что такое любовь? Туман. Что такое брак? Скала! Нужно знать, как править рулем. А мы все правили не туда! Бернард думал о вознаграждении, Зельда - об обществе, Гассенхеймы - о приданом, Сарра - была ослеплена романтикой, и все думали, что ищут любви! Что такое любовь? Судебный пристав. Его не надо искать. А что такое любовь? Малярия. Всякий знает ее симптомы! И что такое любовь? Чихание. Когда оно приходит, ты не сможешь удержаться. Плохо жениться по любви, - добавил он, указывая на себя и на Зельду, - но еще хуже вступать в брак без любви! - И он указал на Сарру и Оскара. В ту ночь, не будучи в состоянии заснуть, Сарра сидела подле своего отца, положив ему голову на колени. - Скажи мне, отец, познаю ли я когда-нибудь истинную любовь? Мендель подул на папиросу, разгоняя маленькие облачка дыма. - Что такое истинная любовь? Приготовь гнездо в твоем сердце, и она к тебе прилетит. IX. ЖИЗНЬ - ЛЮБОВЬ. В представлении Сарры „любовь" и „мужчина" всегда были синонимами. Ее представление о любви расширилось, стало более гибким и охватило не только мужчину, но всю жизнь. Жизнь, которая ей представлялась пустой и ничтожной, благодаря ее напрасному ожиданию какого-то чуда, и которую она могла бы заполнить бесчисленными видами любви, почерпнутой в искусстве, в труде, в науке! - И что это за идея такая - просидеть всю жизнь в ожидании жениха! - с упреком сказала она матери. - А если он совсем не придет, что тогда придется делать? - Пригласить сваху! - сказала Зельда. - Что мы делаем, когда кто-нибудь заболеет? Приглашаем доктора. А это одно и то же! Мендель рассмеялся и, обращаясь к дочери, сказал: - Видишь, Сарра, твоя мать ничему не научилась на твоем опыте с Оскаром Гассенхеймом. Что такое опыт? Будильник. Он должен прозвонить два раза, прежде, чем ты его услышишь! - Не беспокойся! - заявила Зельда, размахивая учебником биологии, которую изучала. Сарра. - Я научилась многому! Вместо мужа ты даешь ей вот это - обезьян! Ты думаешь, я не знаю! Ты хочешь, чтоб Сарра осталась старой девой, сидела с тобой по целым дням и слушала твои сумасшедшие бредни! Когда ей представлялся случай выйти замуж, ты сказал: „Что такое брак?.. Берегись его!" А теперь, вместо того, чтобы качать на руках ее ребенка, мне приходится качать вот эту книжку! Фу! - Она злобно швырнула книгу на пол. - Сарра отказала такому прекрасному, застенчивому молодому человеку, а что она получила? - Свободу, - сказал Мендель. - Зельда, брак - это только часть любви, все равно как еда - только часть жизни. Но ты, ведь, не живешь только ради того, чтобы есть? Что такое жизнь? Колесо. Что такое любовь? Ось. Что такое брак? Только одна из спиц. Прежде, чем Сарра найдет себе мужа, пусть она найдет самое себя! Что такое сердце девушки? Свободная квартира. Лучше иметь хорошего жильца, чем получить за нее хорошую плату! Сарра, переезжай туда одна! Посей в своем сердце труд, и вырастет любовь. - Сарра уже довольно потрудилась, когда мы были бедными! - с негодованием воскликнула Зельда. - Когда ты, попивая чай, занимался своими шутками, она потела на фабрике. А теперь, когда мы разбогатели, ты хочешь, чтобы она потела в университете! Посмотри на Сэди Крац, дочь мясника, что она умеет делать? Целый день жует тянучки, а вышла замуж за доктора! А восемь дочек Морица Фесселя? Все замужем за зубными врачами. А адвокаты? Те женятся на таких девушках, которые только немного умеют читать и писать, - большего они не требуют. Почему же Сарра должна работать? - Что такое работа? Морское путешествие. Иным оно только полезно. Пусть Сарра делает то, что ей хочется. Что такое жизнь? Универсальный магазин. В нем такой большой выбор, что она всегда может найти что-нибудь для себя. Если ей не нравятся книги, пусть она выбирает что-нибудь другое, - от нитки с иголкой до кисти с красками и от пера с бумагой до скрипки со смычком! Видишь ли, Зельда ты хочешь Сарру выдать замуж, а я хочу, чтобы она была счастлива. А это совершенно разные вещи! - Быть счастливой без мужа! - воскликнула Зельда. - Это невозможно! - Но тут же она спохватилась. - Ты всегда умеешь подойти, - сердито пробурчала она. -Но не беспокойтесь, мистер Мендель Маранц, я знаю много девиц, которые вышли замуж и счастливы, и им не нужно было ходить в университет, чтобы найти себе мужа! Мендель грустно посмотрел на нее. - Ты думаешь, Сарра должна поймать себе мужа крючком? Что такое жених. Покупатель. Ему не нравится, когда его тащат насильно. Сарра ходит в университет не за женихами. - А почему нет? - спросила Зельда. - Я знаю многих девиц, которые так делают. Какая разница? Если ты не хочешь, чтобы она нашла себе мужа в обществе, пусть она находит его в библиотеке. - Я не говорю, что Сарра не должна выходить замуж. Но пусть она лучше будет счастливой без мужа, чем несчастливой с мужем! - Какое может быть счастье без возлюбленного? - воскликнула Сарра и смутилась. Но Зельда презрительно пожала плечами. - Сарра уже сошла с ума через тебя, - сказала она с укором. - На нее жалко смотреть. Такая была красавица, а теперь высохла, как селедка! Но может быть это так и нужно по твоему рецепту!.. Счастье твое, что я не вмешиваюсь в эти дела! - набросилась она вдруг на Сарру. - Ну, и не вмешивайся! - ответила Сарра. - И не буду! - закричала мать, вызывающе глядя на дочь. - Подожди! Сама еще придешь ко мне и будешь просить: „Мама, найди мне мужа". А я и не взгляну на тебя! От Сарры Зельда перешла к Менделю. - А тебе, мистер Маранц, я только скажу два слова! Ты думаешь, что лучшее в браке - это не вступать в брак; и что нельзя любить без университетского диплома, и если девушке нужен муж, то она должна заниматься арифметикой. Так? Это твое новое изобретение, как должна жить женщина, а? Ты возьми патент на него, и тогда старые девы обогатят тебя. Только помни, - если Сарра останется старой девой, то ты останешься старым холостяком! Вот все, что я хотела сказать, и больше я не буду вмешиваться! С преувеличенным спокойствием она вышла. Но придя к себе в комнату, она потеряла это спокойствие. Итак, в ней больше не нуждались! Мендель взял целиком на себя заботу о судьбе дочери, и она ничего больше не может сказать - ничего! И так во всем. Она просто стала лишней в доме. - Кухарка не допускает меня на кухню. Горничная не дает убирать комнаты. Эконом сам закупает провизию. Лакей кормит детей. А к Сарре не допускает Мендель. Никто ничего не позволяет мне делать. Куда бы я ни пошла, чтобы я ни делала, везде мне говорят „не вмешивайся"! Зельда сидела с поникшей головой, с болью в сердце. Но она была сильная женщина. Она не плакала. - Легко сказать: „Не вмешивайся"! Я хотела бы видеть таких матерей, которые не вмешиваются. А я мать, как все матери! - заплакала она, наконец, не будучи в состоянии сдержать себя. И когда к ней пришел Бернард Шнапс, он застал ее в слезах. - Ты сумасшедшая! - сказал он ей в утешение. -И'о чем только она беспокоится! Ты предоставь все мне. Для меня безразлично, что бы это ни было! Он уселся рядом с ней и приготовился слушать. Но когда Зельда сквозь слезы кое-как рассказала ему о новом патенте Менделя, „патент на любовь", Бернард, откашлявшись, начал утешать ее. - Зельда, сестрица, я такой человек, - я не люблю иметь дело с сумасшедшими. Всякий раз, когда Мендель затевает какое-нибудь сумасшедшее дело, я умываю руки! Он встал с намерением так же внезапно уйти, как и пришел. Но умоляющий взгляд Зельды заставил его передумать, и он решил утешить ее. - Подбодрись, Зельда! Я знаю, ты опечалена тем, что я пришел к тебе без всякой пользы для тебя. Но я такой человек - я люблю иногда отдать визит! Не беспокойся! Когда-нибудь ты отдашь его мне! - Бернард, ты должен спасти ее! - умоляла Зельда, хватая его за руку, с внезапной надеждой в глазах. - Я не отпущу тебя, пока ты не спасешь ее! И она насильно усадила его в кресло. Бернард замахал руками, протестуя. - Зельда, ты знаешь меня - я не люблю вмешиваться! Вот и все! - Я тоже не люблю вмешиваться, но при чем тут это? Ты должен взять ее из университета, Бернард. Пойди к профессору и скажи, что она должна выходить замуж! Сделай что-нибудь, Бернард, пока она еще не совсем затерялась среди книг! Она никогда теперь со мной не говорит, никогда на меня не смотрит. Домой приходит, как профессор - всегда с книгами! Ты знаешь, Бернард, я сильная женщина, никогда не плачу. Но иногда душит меня вот здесь, Бернард, прямо-таки... - Глупости! Глупости! - быстро перебил ее Бернард, боясь, что она опять разразится слезами. - В конце концов, Сарра - просто дитя. Она точь в точь, как я - она любит книги! Ты знаешь меня Зельда - когда я вижу книгу, меня трудно удержать. Я сейчас же должен знать, сколько она стоит!.. Да при том, какое отношение имеют книги к замужеству? - Вот и я так думаю, - вздохнула Зельда. - Но попробуй поговорить с Менделем. Он придумал новое изобретение! Он хочет, чтоб Сарра полюбила жизнь и забыла думать о мужчине!.. Бернард, мой брат, я прошу тебя - помоги мне, помоги! Бернард встал и решительно одернул полы своей жилетки. Он прекрасно сознавал, какое великое, ответственное дело поручила ему Зельда. - Зельда, - начал он важно, - я такой человек - я люблю попробовать! Скажи мне, что ты от меня хочешь, и ты увидишь, как я все обделаю. - Для себя - ничего, - осторожно сказала Зельда. - Я прошу тебя помочь Сарре. Ты знаешь, Бернард, у меня есть свои деньги. На что они мне? Если ты поможешь ей, я отдам их тебе... Бернард энергично прервал ее. - Зельда, не говори мне о деньгах! Я не люблю такой разговор! А немедленно бросаю все свои дела, свою работу, свою семью и буду работать только для тебя! Зельда была так обрадована, что хотела обнять его. Но Бернард протянул руку вперед, слегка отталкивая ее, и сказал: - Но помни, Зельда, что все, что бы я ни делал, я буду делать только ради Сарры, а не ради какой-то любви! И еще одна вещь! Я побожился, что там, где будет Мендель, не будет меня. Ты знаешь меня - я люблю божиться! Поэтому ты не должна подпускать ко мне Менделя. Было бы хорошо послать его куда-нибудь на отдых. Бернард вдруг вскочил. Эта мысль пришла ему на ум внезапно и страшно обрадовала его. - Ой! Это было бы замечательно! - воскликнул он, довольный собой. - Тогда мы найдем Сарре жениха, сразу выдадим ее замуж, и когда Мендель вернется из больницы, то есть я хочу сказать - с курорта, у нас уже все сделано, обделано и - до свидания! - Ой, Бернард! Ты почти так же умеешь строить планы, как и Мендель! Лицо Бернарда расплылось в улыбку. - Не беспокойся, Зельда, у меня богатый опыт. Я тридцать четыре года занимаюсь маклерством. А Мендель говорит: „Что такое маклер? Сваха". Видишь, это одно и то же! А теперь я покажу тебе, как я могу работать, - таинственно добавил он. - Ты меня только что позвала, а у меня уже готово предложение No 1! Я такой человек - я не люблю много разговаривать! Я сразу берусь за дело! У меня уже есть один жених. Адвокат! А сам, как красивая девица. Голос такой мягкий, мягкий! Вот увидишь, они сразу влюбятся друг в друга, как две сестры! Зельда прослезилась. - Бернард, ты так обрадовал меня, что я не знаю, что и скажу ему, когда увижу его. Конечно, нет такого жениха, который был бы слишком хорош для Сарры. Но все-таки, какой он - красивый, смирный? И такой ли он застенчивый, как Оскар Гессенхейм? - Точь в точь такой! - сказал Бернард, все более и более оживляясь. - Он и красивый, и смирный, и умеет петь. Я и позабыл сказать тебе, что он поет. Он поет, как ... ну, как называется вот жестяная птичка, которую ты наполняешь водой, - и она потом свистит так красиво? Вот и он так поет! Гм! Он такой певец! Он даже не говорит, а только поет! - Но, ты, кажется, сказал, что он адвокат? - в недоумении спросила Зельда. - Он - все! - воскликнула Бернард. - Он и адвокат, он и певец, он и гений! Ну, точь в точь, как я! Зельда я ручаюсь, что как только Сарра увидит его, она сойдет с ума! И тогда мы их поженим! И еще я забыл сказать тебе самое главное. Он такой здоровяк - высокий, как потолок, крепкий, как дом, а руки у него, как колонны! Я могу побожиться, что он кулачный боец! - Но ты сказал мне, что он поет, как девушка! - сказала Зельда; все более настораживаясь. - Я сказал тебе, что он умеет все! - воскликнул Бернард строгим голосом, чтобы скрыть свое смущение. - Разве ты не понимаешь, Зельда, что значит „все"! Зельда кротко кивнула головой, а Бернард, откашлявшись, продолжал: - Гм! Если ты адвокат, но похож на кулачного бойца, то это же хорошо при сношениях с клиентами. А если ты кулачный боец и умеешь петь, то это хорошо для водевиля. Не беспокойся! Он знает, что делает! Предоставь это мне, то есть, я хочу сказать - ему! - Но я не хочу, чтобы в нашей семье были драки, - возразила Зельда. - Глупая женщина! Если в семье будет кулачный боец, то кто же захочет тогда драться? Однако, видя нерешительность на лице Зельды, он изменил свой курс. - Да при том он только выглядит таким силачом. А на самом деле, я могу сбить его с ног одним щелчком. Зельда, не беспокойся. Я такой человек - я люблю браться за дело. Я взялся за это дело, и буду держаться за него! Ты не беспокойся! Но Зельда печально покачала головой. - Ой, боюсь, чтоб не вышло так, как с Оскаром Гассенхеймом! Ты тогда говорил то же самое, а что получилось? - Глупости! Теперь я говорю совсем другое, одобряюще сказал Бернард. - Послушай, Зельда, не плачь зря. Бери пример с меня. Я никогда не плачу, когда что-нибудь теряю. Я только теряю, когда плачу! Может все, что я говорю, тебе представляется в мрачном свете, но не забывай, что все еще может перевернуться вверх ногами! Не беспокойся и предоставь все мне! Бернард ушел. Он был очень возбужден и доволен собой. Но Зельда сидела мрачная, с еще большим отчаянием в душе. Ей не нравился этот жених - великан, с голосом, как у девушки, который никогда не разговаривает, а только поет и вступает в кулачный бой со своими клиентами! - Если он придет, я просто укажу ему на дверь! - мрачно решила она. - У меня и так хватает сумасшедших в доме. Подумаешь, какое счастье! Она нисколько не будет удивлена, если окажется, что Бернард находится в тайном союзе с Менделем, чтобы сообща обойти ее и подсунуть этого жениха. - Но я не уступлю им Сарры без борьбы! - решила она, хотя в уме у нее мелькнула мучительная мысль: „А может быть, я уже потеряла ее?". Ибо, что общего было теперь у нее с Саррой? Какие общие интересы, мысли или секреты? Разве может она обсуждать с ней биологические вопросы или высказать свое мнение в искусстве? - Может быть, тебе понравится это платье - самое модное теперь? - как будто случайно обратилась она к Сарре, показывая ей журнал мод, и стала ждать ее ответа. - Не надоедай мне, мама, я очень занята! - отрезала Сарра, и Зельда сразу замолчала, словно в рот воды набрала. Ее сердце болезненно сжалось. Но потом Сарра пожалела, что так резко ответила матери. - Видишь ли, мама, я уже видела этот журнал, - добавила она в оправдание, не отрываясь от своей работы. - Я не вижу ничего особенного в этом платье. - Я думала, что может быть... - начала было Зельда, но не могла кончить. Она вся как-то съежилась, ее старая, седая голова дрожала, как дрожали ее нервы. Сарра продолжала работать. Она открывала и закрывала книги и что-то выписывала в свою тетрадь и так была увлечена работой, что совершенно забыла о присутствии матери. Спустя десять минут она встала, положила в стол тетрадь, закрыла книги и вышла из комнаты. Она окончила работу и теперь шла к отцу. Мендель сидел в кабинете, в своем мягком кожаном кресле. Сарра села рядом. Зельда все еще стояла на одном месте и смотрела в открытую дверь, туда, где сидели Мендель и Сарра. Было слышно, как они разговаривали и смеялись, но она не могла уловить смысла их разговора, казавшегося ей бессмысленной болтовней. Только в двенадцать часов ночи, когда в гостиной начали бить огромные стенные часы, Зельда почувствовала в себе прилив прежней смелости, грубо вмешалась в их разговор, погнав их спать. „Так вечно продолжаться не может, - решила она про себя. - Когда-нибудь наступит конец - или мне или всему этому! Девушки любят говорить о книгах, о музыке, о картинах, но все это только до поры, до времени. Когда они встречают мужчину, который им по душе, они бросают все это, как горячую картошку! Но только... где взять такого мужчину?" X. ЗЕЛЬДА СОВЕЩАЕТСЯ С ПРОФЕССОРОМ. - Что такое в самом деле Бернард в брачных делах? - рассуждала Зельда. - Он только - любитель. А мне нужен настоящий профессор. И она решила посоветоваться с Натаном Надельсоном, профессиональным сватом. Натан Надельсон вскоре явился. Это был высокий, худой, жилистый человек, степенный, медлительный и косой. Он удобно уселся в кресло, сложил руки на коленях и приготовился слушать. - Ой, мистер Надельсон! - начала Зельда, наливая ему чашку чая и вздыхая. - У меня столько хлопот с моей Саррой! Она ищет любви, а я ищу ей жениха. Может быть, вы можете помочь мне в этом деле. - Га? - сказал Надельсон, наклоняясь вперед. - Вы разве плохо слышите? - закричала Зельда ему на ухо. - Я не глухой! - в свою очередь закричал Надельсон. - У меня это просто привычка. - В таком случае, извините, что я закричала на вас, - сказала Зельда. - Га? - спросил Надельсон. „Еще один сумасшедший на мою голову, - устало подумала Зельда. - Если ему кричать, и он кричит в ответ, а если говорить тихо, он отвечает „Га?". Она боялась говорить и сидела молча, не зная что сказать. - Моя Сарра - милая девушка, - начала она опять, не громко и не тихо, - но она меня, как видно, скоро сведет в могилу! Надельсон сочувственно покачал головой. - Вы напоминаете мне курицу, которая снесла золотое яйцо, - сказал он. - Ее хозяин решил, что внутри у нее - золото, и зарезал ее. Из этого вы можете видеть, что золотое яйцо всегда сводит курицу в могилу. - Мне все равно! - сказала Зельда с материнской гордостью. - Сарра - моя дочь! Я должна принять меры, пока не поздно. Если ей нельзя достать лучшего мужа, чем у меня, то хоть такого. - Таких как у вас, сколько угодно! - заявил Надельсон. - Ваша дочь напоминает мне корову, которую я знал когда-то, и, которая давала золотое молоко. Ее хозяин решил, что внутри у нее золотые россыпи и зарезал ее!.. - Но, ведь, это то же самое, что с курицей! - воскликнула Зельда, совершенно напуганная. - А это указывает, - торжественно сказал Надельсон, - что то, что случилось с курицей, может случиться и с коровой. Если вам удалось выйти замуж, то, значит, и Сарре удастся! - „Фу! Какие сравнения! - пробормотала про себя Зельда. - Я не понимаю, что это за человек! Мне не нравилось, когда он молчал и только говорил: „Га?", но мне еще больше не нравится, когда он начинает говорить. - Ну, а как все-таки - есть у вас сейчас жених или нет? - озабоченно спросила она. - Га? - сказал Надельсон, вскакивая с кресла. „Нет, все-таки хуже, когда он не разговаривает", -решила, наконец, Зельда. - Послушайте, мистер Надельсон, вы или разговаривайте, или нет, или слушайте, или нет! А так, я совсем теряюсь! - Не обращайте внимания! - убедительно сказал Надельсон. - Это такая привычка. А для Сарры у меня уже есть жених - зубной врач! - Зубной врач! - воскликнула Зельда, воодушевляясь. Но она вспомнила об адвокате Бернарда, который знает все, и быстро спросила: - А скажите мне, - ваш зубной врач знает все? - Га? - Я говорю, знает ли ваш зубной врач все! - закричала Зельда во все горло. - Он ничего не знает! - закричал в ответ Надельсон. - Что с вами, вы глухая? - Может быть, я глухая, - сказала Зельда, - но вы сумасшедший! Вы спите, когда я разговариваю, и просыпаетесь, когда я кончаю. - Это у меня такая привычка! - Ой! У меня разболелась голова! - застонала Зельда. - Простите, мистер Надельсон, но я больше не могу. Однако ей не хотелось отпускать его. „Я должна найти жениха, или я потеряю дочь", звучало у нее в ушах, и чем больше она занималась этими напрасными поисками, тем безумнее становились ее усилия достичь своей цели. Если бы только зубной врач Надельсона не был похож на адвоката Бернарда, то она была бы вполне довольна. - Скажите мне, мистер Надельсон, - спросила она со страхом в сердце, - ваш зубной врач поет? - Зачем он должен петь? - удивленно закричал Надельсон. - Что он вам - кантор? Он немножко кричит, но это ничего! Он, как та собака, которую я знал когда-то, и у которой был золотой лай... - Скажите мне еще вот что, - прервала его Зельда. - Может быть, он высокий, как дом, и может быть, любит драться, как кулачный боец, надевши рукавицы? - Кто высокий? Кто дерется? Какие рукавицы? Какой дом? - кричал Надельсон, смущенный и обиженный. - Он совсем маленький человек - ничтожество! Я могу спрятать его в карман! „Ну, я очень рада, что он такой маленький человечек, с большим голосом, который ничего не знает и только кричит. - подумала Зельда. - По крайней мере, у него нет недостатков адвоката Бернарда". У нее кружилась голова от всей этой суеты и хлопот. Вид у нее был крайне усталый и изумленный, в душе разлад, в голове полный хаос. Если бы не Надельсон, она, наверное, легла бы в постель. А тут еще в комнату вошел Мендель. Она быстро подала знак рукой Надельсону и прошептала: - Ш-ш-ш! Мой муж не должен ничего знать! - Га? - спросил Надельсон, глядя на нее рассеянным взглядом и продолжая описывать своего зубного врача. Зельда поспешно прервала его. - Мендель, - воскликнула она с напускной веселостью, - познакомься с мистером Надельсоном. Он - страховой агент. - Сват! - поправил ее Надельсон с негодованием. Мендель нахмурил лоб. - Что такое сват?.. - начал он, строго глядя на Зельду. - А вы разве не знаете, что такое сват? - воскликнул Надельсон. - Удивительное дело! А посмотреть - как будто человек с понятием! „Что за сумасшедший?" - подумал Мендель, удивленно глядя на него. Но Надельсон посмотрел на него с сожалением. - Ай, Мендель! - вздохнул он, принимая покровительственный тон, - вы напоминаете мне осла, которого я знал когда-то, и у которого были золотые уши. Но его хозяин думал, что внутри у него золотые россыпи и зарезал его! Это указывает, что если вы осел, то будь вы в золоте по уши, это все равно не послужит вам на пользу. „Что такое этот Надельсон? - подумал Мендель. - Скала. Он может тебя больно ударить, но его ударить трудно". Но все-таки он решил попробовать. - Послушайте, мистер Надельсон, - сказал он спокойно, - мне хотелось бы, чтобы вы не прерывали меня, когда я начинаю говорить. - Га? - рассеянно бросил Надельсон. - Кого ты привела к нам в дом? - закричал Мендель, оборачиваясь к Зельде. Но Надельсон, презрительно посмотрев на него, сказал: - Мендель, вы напоминаете мне... - А вы, мистер Надельсон, напоминаете мне граммофон, который я знал когда-то, - быстро подхватил Мендель, - и который мог играть только на одной пластинке! И тогда хозяин, боясь сойти с ума, разбил его! Может быть, вы понимаете, что я этим хочу сказать? А? В этот момент в комнату неожиданно влетел Бернард, но, увидев Менделя, быстро повернул назад. Зельда задержала его. - Я думал, он уже давно уехал на курорт, - сказал Бернард, с упреком глядя на нее. - А ты, как видно, забыла! Но, увидев конкурента в брачном деле, он пришел в неистовый гнев. - Что! - заревел он. - Так вот как ты доверяешь мне! Я такой человек, Зельда, - если ты хорошо относишься ко мне, я помню тебя; но если плохо, - я век тебя не забуду! Надельсон попытался успокоить своего соперника. - Бернард, - начал он, - вы мне напоминаете собаку, которую я знал когда-то... - Послушайте, мистер Надельсон, - горячо прервал его Бернард, - вы не должны называть меня ни „профессор" или „доктор", а только „мистер". И я никому не позволю называть меня Бернардом, кроме очень богатых клиентов! - Га? - удивленно спросил Надельсон. Бернард сердито набросился на него. - Мистер Надельсон, вы напоминаете мне одного чудака, которого я знал когда-то... Тьфу! Я уже начинаю говорить, как вы! Бернард остановился. Затем продолжал осторожно: - Вам нужно быть партнером Соломона Гассенхейма, банкира. Как только я начинаю говорить, он начинает кашлять, пока я не оглохну, а вы все время повторяете "га", пока я не онемею. Вместе вы всякого делали бы глухим и немым, и у вас хорошо бы шли дела! Затем он злобно набросился на Зельду. - А тебя я должен предупредить, если Сарра хочет выйти замуж, то только за моего адвоката! Мне уже надоело бегать туда и сюда, как дурачку, не получая ни гроша за труд. - То же самое я должен сказать о своем зубном враче, - твердо заявил Надельсон. - Он уже много лет ищет себе невесту, и теперь, найдя ее, вы думаете, он так сразу отстанет? Не беспокойтесь, есть еще правда на свете - мы подадим в суд! Зельда жалобно посмотрела на Менделя. При такой суете и беспорядочном разговоре, она была словно в угаре, голова у нее кружилась. Она думала: „Один говорит: „Я такой человек!" Другой: „Вы напоминаете мне лошадь..." Третий: „Что такое корова?" Словом, настоящий зоологический сад! Из троих ни один не уступает другому. Бернард нашел адвоката, похожего на кулачного бойца, Надельсон - зубного врача, напоминающего собой грудного младенца, Мендель достал Сарре книги, от которых она сходит с ума. А все вместе называется - счастливая брачная жизнь! - Ага, вот и она! - воскликнул Бернард, когда в комнату вошла Сарра. - Я такой человек - я предоставлю ей все решать самой! Что я скажу, то она и сделает! Сарра, ты будешь судьей! Но только помни, что я твой дядя! - А о чем это вы? - спросила Сарра, ничего не понимая. - О тебе! - воскликнул Бернард. - Слушай. Я расскажу тебе все в двух словах. Мы все решили, что ты должна выйти замуж. И вот, я нашел тебе прекрасного адвоката, но твоя мамаша говорит, что тебе еще нужен и зубной врач. Поэтому ты должна сказать, кого ты выбираешь. Я даю тебе полную свободу и не стану говорить, что зубной врач не годится адвокату и в подметки, и не стану напоминать тебе, что ты должна принять во внимание меня и мою семью. Я просто говорю: выбирай сама того, кто тебе больше понравится. Я всегда так! - Но мне не нужно ни адвоката, ни зубного врача, - сказала Сарра. - Но тебе ведь нужен жених, - заявил Бернард. - У меня уже есть, - спокойно ответила она. - Она хочет сказать - ее книги, - поспешила пояснить Зельда. - Совсем не книги, - сказала Сарра смущенно и покраснела. Все удивленно посмотрели друг на друга. Мендель откусил кусок папиросы, которую держал в зубах. - Где ты могла его достать? Как это случилось? Правда ли это? Почему ты ничего не говоришь? Тысячи вопросов, как кометы проносились в уме Зельды и умирали, не достигнув ее губ. Мысль о примирении с дочерью в эту минуту, когда примирение, казалось, уже было невозможно, блеснула в ее уме, как луч солнечного света, и снова зажгла ее сердце материнской гордостью. Она была охвачена противоречивыми чувствами радости и надежды, сомнения и глубокого удивления. Но страх, наконец, возобладал над всеми чувствами, и к ней вернулся дар речи. - А что он... скажи мне Сарра, правду... что он, очень большой ростом и поет, или он маленький и кричит? - Он среднего роста и разговаривает. - Это первый жених, слава Богу, который похож на человека! - сказала Зельда со вздохом. - И он - зубной врач или адвокат? - Он - доктор! - Что-о? Зельда встала. Ее сердце билось так сильно, что она не могла сидеть на месте. - Сарра, дитя мое, - начала она, с трудом выжимая слова, - скажи мне - как говорит твой отец - ты любишь его? Нет, не нужно говорить. Я вижу это сама. И я не буду вмешиваться! Ты только скажи мне - хорошая у него практика? Хотя мне все равно. Мы сами можем помочь ему. Бернард, твоя жена должна полечиться у него. Вообразите! Настоящий доктор в семье! Вот что значит - любовь! Ты, Сарра, не беспокойся. Мендель страдает от ревматизма, а у меня болит спина; он разбогатеет от одной нашей семьи. Мы все будем у него лечиться. - Но, мама, он лечит только лошадей и коров! - сказала Сарра, когда мать на минутку замолчала, чтобы перевести дух. - Он ветеринар! Зельду словно ударили по лицу. - Ветеринар! - вскрикнула она с ужасом. - Фу! Стыд! Позор! - в один голос закричали Бернард и Надельсон. - Ве-те-ринар! - стонала Зельда, сразу увидев перед собой непроходимую пропасть, отделявшую ее от дочери. Как далеко отошла от нее дочь в своих вкусах и идеалах, если избрала себе жениха с такой дикой, грубой профессией! Но она сама должна была знать, что любовь Сарры ни к чему другому и не могла привести ее, как только к ветеринару. „Разве я не знала, что там, где замешан Мендель, пахнет бедой? И разве я не знала, что книжки с обезьянами могут привести только к доктору, который лечит животных? Как я буду теперь смотреть людям в глаза, - думала она с содроганием. - Они будут говорить мне: „Мы слышали, что ваша дочь вышла замуж за доктора. Мы хотели бы полечиться у него". А я буду отвечать: „Сначала вам надо быть лошадью, а потом уже лечиться у него, - он людей не лечит". Фу! Все будут смеяться надо мной и показывать на меня пальцем на улице!". Ни за что! Скорей она согласится, чтобы Сарра совсем не выходила замуж, чем примириться с ветеринаром! Но сперва она попробует бороться. А бороться она умела, когда в этом была нужда. И она обратилась к Менделю. - Сперва ты не пожелал, чтобы Сарра вышла замуж за человека из общества. Хорошо! Потом ты не пожелал, чтобы она ходила в университет. Хорошо! Потом я думала, что может быть она выйдет замуж за человека с профессией. Хорошо! Но такое сумасшествие - ни за что! Я говорю тебе прямо - если этот лошадиный доктор переезжает к нам в дом, то я уезжаю из дому! - Правильно! - подтвердил Бернард. - Но мы с Надельсоном так скоро не уйдем! Мы теперь заодно! Сарра, если ты желаешь моего адвоката, Надельсон не скажет ни слова. Если же ты пожелаешь его зубного врача, - я еще посмотрю! Но в одном мы с Надельсоном вполне согласны, - что бы ты ни делала, ты не должна забывать меня, а не то мы разнесем твоего скотского доктора в пух и прах! - Вот и все! - внушительно добавил Надельсон. И оба свата, посоветовавшись с Зельдой, решили представить своих женихов напоказ. Сарра горячо запротестовала, но Мендель успокоил ее. - Сарра, что такое семья? Коробочка спичек. Если вспыхнет одна, то сгорят все! Успокойся. Пусть они приведут своих, а ты - своего! Может быть, когда соберутся все трое, мать одобрит твой выбор! Что такое жизнь? Катанье по льду. Будь осторожна, когда он тонок! Зельда с подозрением смотрела на такое добродушие Менделя. - Сперва он разбивает мне сердце, а потом хочет лечить его, - горько жаловалась она, но Бернард попытался утешить ее. - Это моя идея - чтобы они все трое собрались вместе! - сказал он, чувствуя себя оскорбленным в своих творческих способностях. - Как только мне приходит в голову какая-нибудь идея, ты приписываешь ее Менделю, а когда он делает какую-нибудь ошибку, ты приписываешь ее мне! Чем старее ты становишься, тем меньше ты его любишь. Что с тобой, Зельда? Мне стыдно за тебя! Вся его маленькая, коренастая фигурка выражала негодование, когда он направился к двери. Высокий, худой Надельсон в мрачном раздумьи последовал за ним. Когда оба свата ушли, Зельда продолжала устало сидеть в кресле, убежденная в том, что все было подстроено с целью сперва умаслить ее, а затем обмануть и окончательно оттереть, чтобы она не могла сказать ни слова по поводу брака Сарры. Та тонкая нить, которая соединяла ее сердце с сердцем дочери, была теперь натянута так туго, что. казалось, вот-вот порвется. И тогда между ней и Саррой произойдет полный разрыв. Сарра тоже чувствовала, что приближается критический момент.. - Что мне делать? - спрашивала она отца в недоумении. И Мендель спокойным, твердым голосом отвечал: - Что такое любовь? Стрела. Она летит по прямой линии. Следуй за стрелой! XI ИСПЫТАНИЕ. Было восемь часов вечера. Час, назначенный для состязания. Сарре предстоял выбор между матерью и возлюбленным; Зельде - между ветеринаром и двумя другими женихами; Менделю - между Зельдой и Саррой. Зельда весь вечер шагала по комнате, бормоча что-то про себя, ломая руки, вынося необдуманные решения. Глубокие синяки под глазами придавали ее бледному, морщинистому лицу выражение смертельной усталости. „Если мое дитя не нуждается во мне, то я тем более!" - бесконечно повторяла она про себя. Сарра сидела в своей комнате. Сперва она плакала и обдумывала, как она будет просить мать, как будет спорить с ней, затем устало опустилась на софу, решив все предоставить судьбе. Мендель пил чай и курил. Быть может, немного больше, чем всегда. - Что такое беда? Грипп. Ты всегда чувствуешь, когда она приближается. Бернард явился раньше Надельсона, чтобы узнать, какую позицию занимает Мендель „во всем этом деле". - Послушай, Мендель, - осторожно начал Бернард, - я такой человек - я люблю говорить правду. Но не очень! Мне все равно, кто получит комиссионные, но когда дело касается денег... Мендель прервал его, хитро подмигнув: - Что такое деньги? Дитя. Приятно видеть, как они растут. - Это верно, то есть, я хочу сказать - неверно! - смутившись сказал Бернард. - Я думал не о своих деньгах, а о деньгах Сарры. Мне нужно знать, какое у нее приданное. - Что такое приданное? Золотая коронка. Она скрывает гнилой зуб. А мне скрывать нечего! Бернард понял, что от Менделя так же трудно чего-нибудь добиться, как и от камня, и молча просидел в гнетущей атмосфере дома Маранцев, пока не пришел Надельсон. - Ну-с, - вскричал он, приветствуя своего соперника. - Теперь мы увидим, кто из нас прав, - я или вы, или Сарра, или Мендель, или Зельда, или тот лошадиный доктор! Я такой человек - я люблю, чтоб торжествовал разум! Попробуйте доказать мне, что я не прав! Не успел Надельсон сказать „Га?", как в разговор вмешалась Зельда. - Итак, что тут у вас готовится сегодня? Парад? - мрачно сказала она, наступая на Бернарда, который хотел увильнуть от нее. - Что из того, что они все придут сюда, - что из этого? Может быть, она уже тайно вышла замуж за лошадиного доктора? Чего они хотят от меня в этом доме? - вопила она, ломая руки. - Зельда, - начал Бернард, стараясь утешить ее, - я уже говорил тебе раньше - держись меня. Но только не бегай за мной! Когда они явятся сюда трое - ты не беспокойся! Я расставлю их по росту! Своего адвоката я поставлю первым, потому, что он самый большой. За ним я поставлю зубного врача - жениха Надельсона, потому, что он самый маленький! И последним поставлю лошадиного доктора, потому, что не стану же я пускать его в середину! И пусть тогда Сарра выбирает! Видишь, я такой человек - я люблю, чтобы все было честно и благородно! Но Зельда была неутешна. „Все это подстроено для того, чтобы отправить меня раньше времени в могилу!" - думала она, и внезапное появление Сарры послужило как бы подтверждением ее мысли. - Ша! - прошипел Бернард. - Кажется, хлопнула парадная дверь внизу! На минуту замерли все сердца, но в следующую минуту все они дико забились. Начиналось состязание, предстояла битва чувств, прав и принципов! Бернард не мог больше сдерживать себя. - Это мой адвокат несомненно! - воскликнул он. - Сейчас я приведу его сюда! У меня правило - кто раньше пришел, тот и получай! И он побежал вниз по лестнице в переднюю. - Ну разве я не угадал! - в диком экстазе воскликнул он пожимая руки адвокату. - Здравствуйте, господин присяжный поверенный! Идемте сюда. Нагнитесь, чтобы не зашибить голову о косяк. Он ввел свой „товар" в гостиную, где его ожидала целая группа оценщиков. - Ну-с! - радостно воскликнул Бернард, обращаясь к сестре. - Смотри сюда, Зельда - присяжный поверенный Мильтон. Шпиц!.. - Что он делает? - вскричала Зельда смущенная и удивленная. - Он ничего не делает. Он только что пришел! -сердито сказал Бернард. - Господа, - присяжный поверенный Мильтон Шпиц! - Га? - сказал Надельсон, удивленно тараща глаза. Сарра прижалась к отцу, страшно побледнев. Первым опомнился Надельсон. - Где твой присяжный поверенный? - закричал он, смерив Бернарда сердитым взглядом. - Я не вижу тут никакого поверенного! Бернард попятился назад, словно он увидел перед собой привидение, затем быстро взглянул на своего жениха. - Фу! - воскликнул он, весь дрожа от волнения. -Я думал, что ты только глухой, но ты еще и слепой... - А ты, как видно, пьян! Вот и весь разговор! - отпарировал Надельсон. - Я не вижу тут никаких адвокатов, и никто их не видит! Ты, Бернард, напоминаешь мне осла со стеклянными глазами... но у меня нет сейчас времени для басен. - Что такое с вами? - воскликнула Зельда. - Вы, как видно, оба сумасшедшие! - Не беспокойтесь! - кричал Надельсон. - Это подвох! Этот маленький молодой человек, которого привел Бернард, мой зубной врач! У него нет ничего общего с адвокатом! - Это ложь! - орал Бернард. - Этот молодой человек - мой адвокат! - Га? - огрызнулся Надельсон. - Он состоит у меня в списке женихов с тех пор, как он открыл свой зубоврачебный кабинет. Высокий, тонкий Надельсон, подойдя к молодому человеку, который стоял на одном месте, ничего не соображая, обнял его за шею. Но тот выскользнул из объятий Надельсона, широкими шагами прошел через всю комнату и подошел к Сарре, которую он только теперь заметил. - Сарра! - воскликнул он, и девушка, не будучи в состоянии что-нибудь сказать и даже стоять на ногах, склонилась ему на руки. - Что за сумасшествие! - вырвалось у Зельды, оцепеневшей от удивления. Надельсон, Бернард и Мендель вскочили на ноги и стояли, как зачарованные под влиянием какой-то непостижимой силы. Раздался громкий, звенящий смех, заставивший всех вздрогнуть. Сердце Бернарда упало. „Привидение! - подумал он. - Ой, это сватовство! Только бы остаться в живых - земельные участки и шифскарты, больше ничем заниматься не буду!" Но это смеялся Мильтон и Сарра, даже не понимая в чем дело, тоже начала смеяться. Зельда и оба ее свата, тесно сбившись в кучку, стояли на одном месте, совершенно лишившись рассудка. Но Мендель, подойдя к Мильтону, стоявшему под руку с Саррой, спокойно спросил: - Скажите, мистер Мильтон, как это ваши маклеры умудрились сделать из вас трех лиц? - Видите ли, мистер Маранц, есть люди, которые любят путешествовать, переезжать из страны в страну; я люблю путешествовать от одной науки к другой. Будучи зубным врачом, я в то же время изучал право, и когда мне надоело и то и другое, я занялся ветеринарией. У меня страстное влечение к наукам. - Что? - вскричал Бернард, немного успокоившись. - Зубной врач, адвокат и доктор в одном лице! - Он похож на тебя, Мендель! - воскликнула Зельда с чувством безграничной радости, смешанной со страхом. - Ты никогда не мог заниматься одним делом. Мне хотелось, чтобы Сарра достала себе такого мужа, как у меня, и вот так оно и вышло. Как это мило! - Теперь ты сама видишь, - торжествующе сказал Бернард, думая о своих комиссионных, - что я был прав! Я говорил тебе, Зельда, что он знает все! Так оно и есть! А посмотри, какой он громадный! Я не достаю ему до шеи. - Но он не достает мне до шеи! - запротестовал Надельсон. - И вы все слышали, как он кричит мне в уши! Я говорил вам, что он зубной врач, маленького роста и все время кричит! - Неправда! - с негодованием сказала Сарра. - Он среднего роста и не кричит, а разговаривает. Да еще как хорошо! - Первый раз в своей жизни вы все правы, - закончил Мендель. - По сравнению с Бернардом, он - великан; по сравнению с Надельсоном - далеко нет. Что такое факты? Кривое зеркало. Все зависит от того, как на них смотреть!.. Мильтон, я люблю людей с вашими способностями. Что такое способности? Верблюд. Чем больше на него грузят, тем больше ему нравится! Но только смотри, чтобы не перегрузить! И подведя Сарру к Мильтону, Мендель благословил их: - Что такое жизнь? Дерево. Что такое любовь? Корни. Что такое брак? Цветы. Что такое дети? Плоды. Оба свата были обрадованы своим успехом. - В таком необыкновенном браке, который случается раз в сто лет, когда одна и та же девушка выходит замуж за зубного врача Надельсона и за моего адвоката, мы оба, несомненно, должны получить комиссионные! - заявил Бернард. - Я такой человек, - продолжал он, страшно волнуясь, - я всегда чувствую себя счастливым, когда мне везет! Если такие чудеса будут случаться у нас" с Надельсоном все время, то - знаете что?.. Натан Надельсон, вашу руку! Мы должны немедленно сделаться компаньонами! Я такой человек - я всегда делаю то, что хочу. Мы блестяще поведем дела! И когда Сарра выйдет замуж за Мильтона, мы тоже отпразднуем свадьбу Надельсона со Шнапсом! Зельда, сияя от радости, всхлипывая и смеясь, обняла Сарру и несколько раз поцеловала ее. - Видишь! - радостно воскликнула она с некоторым упреком в голосе. - Без книг, без университета и без философии, в которых я ничего не смыслю, а по-своему, по старомодному, я нашла тебе жениха, который нравится и тебе, и мне! Мендель ласково похлопал ее по плечу. - Ай, Зельда! Что такое жена? Верховный суд. Он всегда прав. Вы поехали на восток, а мы - на запад, и мы заехали настолько далеко, что встретились опять! Что такое спор? Свеча. Ты сжигаешь ее с обоих концов, пока они не встретятся посередине! Зельда и Мендель остались одни. Сарра ушла с Мильтоном, Надельсон со Шнапсом. Из глубины переполненного сердца Зельды родилась трогательная симпатия к Менделю. - А ты теперь будешь скучать, Мендель, - тихо сказала она, придвигаясь ближе. - Сарра выходит замуж, и тебе не с кем даже будет поговорить. ХП. АКЦИОНЕРНОЕ ОБЩЕСТВО „НАДЕЛЬСОН И ШНАПС" Вступление Мильтона Шпица, ветеринара-адвоката, в избранное общество, поселившееся в квартирах „Де-Люкс" Менделя Маранца на улице Питт, совсем не было встречено с тем энтузиазмом, которого ожидал Мендель. Несмотря на всю сердечность и простоту отношений в среде аристократии, отыскавшей новый „курорт" в тесном, грязном гетто, известное подразделение на „высших" и „низших" среди нее продолжало существовать. Короли швейной промышленности могли забавляться тем, что целыми бочками солили огурцы, жена шелкового магната вспоминала то время, когда она варила прекрасный гуляш в столовке на Ист-Сайде, и иногда, отвоевав у повара часть плиты, принималась за свое прежнее занятие. И все эти причуды с восторгом принимались обществом, искавшем новых, необычных развлечений. Но введение в это общество „лошадиного доктора", как полноправного члена, было сочтено причудой, не совсем уместной. Многие видные лица этого общества, опасаясь, что их прелестные дочери тоже могут избрать себе женихов среди многочисленных обитателей гетто, немедленно перебрались в богатые кварталы. Постепенно паника распространилась на всех обитателей квартир Менделя Маранца, и они бежали с улицы Питт, словно спасаясь от чумы. Но это внезапное бегство богатых клиентов нисколько не обескуражило Менделя. Три верхних этажа своего дома он решил сдать в наем предприимчивым портным и портнихам для ателье мод, а оба нижних этажа по-прежнему могли служить ему и его семье прекрасным жилищем, находящемся в таком месте земного шара, которое он любил больше всякого другого. Спокойное отношение Менделя к этой перемене порождало страшное недовольство в Зельде. Когда не стало того общества, к которому она так стремилась, она не находила больше ничего привлекательного в своем старом доме, сразу показавшемся ей неприятным и даже безобразным. В ее голове возникали совсем другие планы, которые шли вразрез с планами Менделя. Она намечала для своей семьи что-то совсем другое. Сарра со временем должна была стать матерью, и эта старая „конюшня" казалась Зельде совсем неподходящим „корнем" для родового дерева. И вот, как-то вечером, по вызову Зельды, к Маранцам явился Бернард Шнапс со своей женой, чтобы помочь Зельде склонить Менделя на ее сторону. Речь шла совсем не о том, чтобы переехать с улицы Питт в другой район, где жило „общество". Зельда мечтала о приобретении собственного пригородного небольшого особняка в две квартиры. Она решила сделать заказ на постройку дома своему брату Бернарду, если ей удастся склонить к этому Менделя. Бернард, вступив в компанию с Надельсоном, был очень рад получить заказ. Его интересы всегда совпадали с интересами Зельды. И только Мендель, с его привычкой в каждом вопросе иметь свое особое мнение, стоял у них на пути. Но теперь, когда Бернард с Надельсоном открыли новую фирму, Мендель несомненно даст ему заказ и поддержит их коммерцию. - Бернард, что такое коммерция? Корова. Что такое прибыль? Молоко. Но иногда корова выбивает ведро из рук. - Не беспокойся! У меня не выбивает! У меня только водит телят. Мендель снисходительно улыбнулся. - У тебя слишком много уверенности в себе, Бернард. Гораздо больше, чем капитала. - У меня хватит и капитала, - то есть, я хочу сказать - у Надельсона хватит. Но какая разница? Мы с ним компаньоны! Его деньги, мои деньги - одно! - Может быть, - сказал Мендель, свертывая папиросу. - Что такое компаньоны? Засоленные огурцы. Сперва они сладкие, потом становятся кислыми. - С нами этого не будет. Прежде, чем вести дела, мы заключили договор. - А что такое договор? Селедка. Из нее приходится выбирать много костей. Теперь вы договорились, но если получатся убытки... - У нас не может быть убытка. Мы маклеры! Если мы терпим убытки, то они ложатся на наших клиентов, то есть, я хочу сказать... Какая разница? У нас не может быть убытков! - Даже в эти трудные времена? - спросил Мендель. - Эти времена! Те времена! Какое отношение имеет время к продаже земли? Если люди не строят домов, им нужны могилы. А мы всегда продаем участки! - Ну, что ж, - мягко сказал Мендель. - Я хотел только посоветовать тебе. Что такое коммерция? Пиво. Оно теперь совсем слабое. - Спасибо за совет. Сказать тебе правду, Мендель, у меня хватает советов, но не хватает клиентов. - С тех пор, как мой муж занялся этим делом, - вмешалась Мириам, жена Бернарда, - у него нашлись сотни друзей. И все дают советы. Это счастье, что у него еще есть компаньон!.. - Ты лучше придержи свой язык! - предостерегающе сказал Бернард, обращаясь к жене. - А что я сказала? Я только похвалила тебя, - сказала, что ты счастливец. Бернард сверкнул на нее глазами. - Знаешь, Мириам, я такой человек - я не люблю, когда меня хвалят. Я могу сам себя похвалить! Повернувшись к Менделю, он сказал с улыбкой: - Моя жена вполне права... то есть, я хочу сказать - она не понимает, о чем говорит! Но какая разница? Послушай, Мендель, я такой человек - я не люблю просить об услугах. Я люблю получать их, не просивши. Но одно могу сказать: если ты купишь у меня дом или участок земли, я не считаю это за услугу. Вместо того, чтобы выбросить свои деньги вон, положив их в банк, ты вкладываешь их в мои участки, и они растут тебе, как трава! Мендель, казалось не слушал его. - Земельные участки - все равно, что места в театре: лучшие всегда разобраны. А плохие мне не нужны. Послушай, Бернард, что такое обещание? Лед. На нем ничего не построишь. - Я удивляюсь тебе, Мендель. У меня слово остается словом. Если я обещаю что-нибудь, то всегда сдержу свое слово. - Ну и держи! В разговор вмешалась Зельда. - Мендель, ты не должен забывать, что мой брат Бернард приехал к нам со своей женой, Мириам, из далекого пригорода, Сандерхерста. Они нам оказывают честь. И они не зря к нам приехали. - Конечно, - подтвердила Мириам. - Не разговаривай так много, - посоветовал ей Бернард. - И не забудь, Мендель, - продолжала Зельда многозначительно, - что Бернард помог нам выдать замуж нашу Сарру! - Это доказывает, что я мастер на все руки! - гордо сказал Бернард. - И потому мы должны быть благодарны и помочь ему для начала - заказать ему пару домиков с садиками или еще что-нибудь такое, - продолжала Зельда. Бернард, поддержанный Зельдой, выдвинул свою тяжелую артиллерию. - Что касается маклерства, Мендель, то тут я как рыба в воде! Когда я был еще мальчиком, я уже торговал тем, что мне не принадлежало! Так что, ты сам видишь, что для меня это - азбука! Но если ты считаешь, что продажа земельных участков ненадежное дело, то у меня есть и другие дела! Получше! Вот смотри! Он важно протянул Менделю свою карточку. НАДЕЛЬСОН и ШНАПС маклеры Земельные участки, Ссуды, постройки, займы, Страхование, пароходные билеты, Размен иностранной валюты и другие Коммерческие шансы. Мы такая фирма - УГОДИ КЛИЕНТУ! - Как тебе нравится наш лозунг? Прочти его вслух, пусть послушает Зельда! Ты сам, Мендель, можешь судить по этой карточке, что мы не обанкротимся. У нас так много всего, что хоть что-нибудь да вывезет! - Трудно сказать. Много разных дел - все равно, что много зубов. Но они все могут оказаться плохими. - Вот это правда, - согласилась Мириам. - Посмотрите - у моего мужа прекрасные зубы. Но они все фальшивые! - Ты опять разговариваешь! - огрызнулся на нее Бернард. - А что я сказала? Я только похвалила тебя. Сказала, что у тебя хорошие вставные челюсти. - Бернард, стиснув зубы, прошипел: - Мириам, я такой человек - я могу сойти с ума! Не хвали меня чересчур! Его жена втянула в себя много воздуха, готовясь к крупному разговору, но Зельда предупредила атаку. - Скушайте еще яблочко, Мириам, - предложила она. - Нет, спасибо, - вежливо ответила Мириам, беря яблоко. - Я никогда не ем яблок. Мой муж, Бернард - другое дело, - добавила она шепотом, - он может есть, как лошадь. И даже без зубов, представьте себе!.. Ну чего таращишь глаза, точно хочешь съесть? Разве я... разве я сказала что-нибудь? - Я знаю, ты опять хвалишь меня, - зарычал Бернард. - Сделай мне одолжение, Мириам. Когда ешь яблоки, не разговаривай, а когда тебе хочется разговаривать - ешь яблоки! - У меня голова идет кругом, - пожаловался он Менделю. - Я не соображаю, где я. Правду ты говоришь: „Что такое женщина?". - Комар. Она вечно жужжит у тебя над ухом! - добавил Мендель. - Правильно, то есть, я хочу сказать неправильно, - замялся Бернард, заметив взгляд Мириам, который говорил: „Подожди, дай нам вернуться домой!". - Послушай, Мендель, - начал Бернард, возобновляя деловой разговор. - Будем откровенны. Я такой человек - я верю в дружбу! Но не очень! У меня лозунг: „Дело есть дело!". А раз дело есть дело, то ты сам знаешь, что я этим хочу сказать. Вот и все, что я хотел сказать! Мендель с удивлением посмотрел на него. Но женщины, казалось, были очарованы искусным ходом Бернарда, который своей речью сразу возложил всю тяжесть своего визита на плечи Менделя и теперь сидел, торжествующе глядя на него. Что скажет Мендель? „Дело есть дело!". Вступит ли он в деловые отношения с Бернардом или же просто порвет с ним всякие отношения? Мендель спокойно сдул пепел с папиросы. - Ты говоришь, что ты гениальный маклер, не так ли? - Конечно! Разве ты не видишь по моей карточке? - сказал Бернард. - Что за вопрос? - пробормотала Зельда, нетерпеливо ерзая в кресле. - Ну хоть закажи ему домик на две семьи, - предложила она Менделю. - В одной квартире будем жить мы, а в другой - Сарра. Потому что скоро, Бог даст, будут внучата, - добавила она таинственно. Две квартиры в одном доме! И каждое утро Зельда будет ходить к дочери, делать ванночку для младенца, одевать его в платьица, которые она сама будет шить, сама будет укладывать его спать, сама будет петь ему колыбельную песню, как пела Сарре, когда ты была маленькой... Эта картина вызвала слезы на глазах. „Я никогда не буду вмешиваться в их личную жизнь, - решила она, думая о Сарре и Мильтоне, - но они не должны мешать мне ухаживать за ребенком". Самому младшему из детей Зельды, Джекки, было уже восемь лет, Лене - двенадцать. Все они были уже „взрослые", надеялись на свои силы и не нуждались в материнской опеке. Но эту малютку, только что вылупившегося цыпленочка, она сама будет согревать своей любовью. С рождением этого ребеночка она сама возродится к жизни, заменив ему мать. Из этих надежд и родилось желание Зельды заказать Бернарду небольшой домик на две квартиры. Она решила, что у них будет свой домик, а Бернард получит комиссионные. Но у Мириам были другие надежды. Ей хотелось, чтобы Мендель купил один из новейших небоскребов на Бродвее. А Бернард предлагал: „Если не хочешь покупать дом, покупай землю". „Что такое семья? - размышлял Мендель. - Скрипка. Каждая струна звучит по своему". Мертвая тишина в комнате нарушалась лишь сдержанным дыханием неподвижно сидевших на одном месте Зельды и Бернарда с женой и ожидавших, что скажет Мендель. Наконец он заговорил. - Хорошо, - сказал он, гася папиросу о пепельницу. - Что такое коммерция? Пожар. Она может начаться с пустяков и распространиться на весь мир. Иногда небольшая мысль стоит дороже большого заказа. Что такое удобный случай? Актер. Он появляется в замаскированном виде. - Что ты хочешь сказать? - прервала Зельда, теряя всякое терпение. - Суть! Суть! - кричал Бернард, дрожа от волнения. - Сейчас скажу! - воскликнул вдруг Мендель, и все насторожились. - Я хочу сделать тебе одно предложение, Бернард. На первый взгляд в нем как будто нет ничего такого... Оно все равно что женская голова - никогда не узнаешь, что под скорлупой. Но в нем скрыты большие возможности! Что такое идея? Яйцо. Все зависит от того, кто на нем сидит. - Да говори же, говори скорее, - умоляла Зельда, с трудом дыша. - Что ты тянешь из нас душу? Можно подумать, что он хочет предложить Бернарду купить здание Вулворт вместе с Бруклинским мостом. - У Менделя всегда большие планы, - горько вздохнул Бернард. - Но выкладывай, выкладывай перед нами скорее это свое чудесное яйцо, то есть, я хочу сказать - эту идею. Мендель начал крутить новую папиросу. - Что такое жизнь? - размышлял он, подходя к своему предложению с другой точки зрения. - На какого черта мне нужно знать, что такое жизнь! - заревел Бернард, вскакивая с. места словно ужаленный. - Я такой человек - я не люблю лекций! - Сядь! Сядь! - приказала ему жена, хватая его за фалды сюртука. - Вот так с ним всегда - он не может спокойно сидеть и слушать, когда с ним разговаривают. А я вот привыкла. Я могу сидеть и слушать его проповедь целый день, и для меня это хоть бы что... Продолжайте, Мендель... - Хорошо, я перейду ближе к делу. Что такое жизнь? Мыльный пузырь. Он ничего из себя не представляет, но его можно раздуть до больших размеров. То же и с какой-нибудь идеей. Женщины сложили руки на коленях и в отчаянии качали головой. Бернард кусал ногти. Мендель положил ногу на ногу. - Тебе, кажется, нужна служанка? - обратился он вдруг к Зельде. - Конечно. Но при чем тут служанка? - удивленно она. - А Бернард, кажется, генеральный маклер, не так ли? - Да! в один голос сказали Бернард, Мириам и Зельда, проникаясь смутным подозрением. - Так вот, - спокойно продолжал Мендель, - Бернард отыщет тебе служанку, а мы заплатим ему комиссионные. Плавучая ледяная гора налетела на комнату. Из под развалин вспыхнуло пламя. - Фу! - вскричал Бернард, вскакивая, как ужаленный. - Фу! - воскликнула Мириам, злобно блестя глазами. - Фу! Фу! Фу! - задыхаясь кричала Зельда, то белея, то краснея. - Так вот у тебя какая идея! - Не желаю своим врагам таких идей! - кричала Мириам. - И таких предложений! - ревел Бернард. - И таких зятьев! - И таких родственников вообще! - Подумать только какая наглость! Из-за этого мы ехали так далеко! Я должен достать ему поломойку! Да я не заработаю себе и на трамвай! Бернард от волнения долго танцевал по комнате. Затем вдруг остановился перед Менделем, смерив его презрительным взглядом. - Ты что взял себе в башку? - закричал он. - Ты думаешь у меня бюро по найму прислуги? Я - банкир! Может ты не прочитал мою карточку как следует? Я имею дело с иностранной валютой, а не с помощью иностранцам. Подумать только! Два доллара комиссионных, чтобы я ему достал какую-нибудь польку в прислуги. Мириам, сейчас же едем домой! Только подожди минуточку! Может, он не так понял мою карточку... - Мистер Маранц! - гремел голос Зельды, подобно трубе. - Ты, как видно, совсем не понимаешь, о чем идет речь. Какое отношение имеет прислуга к постройке домов и продаже земли? Одним жестоким ударом ее домик из двух квартир с садиком и все ее мечты были разбиты, уничтожены, вырваны из души. - Вот в этом вся моя идея, - сказал Мендель. - Если Надельсон и Шнапс - генеральные маклеры, то у них одно дело должно иметь связь с другим. Что такое коммерция? Телефонные провода. Они все соединены между собой. - Но где тут соединение? - закричал Бернард. - Об этом я скажу тебе в другой раз. - Странный огонек играл в глазах Менделях. - А пока я хочу спросить тебя, Бернард, ты достанешь нам служанку или нет? Это уже было чересчур! Бернард был маленького роста, но, когда ему диктовала его гордость, он мог подниматься вверх на цыпочках и становился высоким, важным и даже грозным. - Мистер Мендель Маранц, у меня с вами все кончено, - спокойно и важно заявил он, удерживая жену, чтобы та ничего не добавила. - Я такой человек -когда я говорю все кончено, значит все кончено! Мириам, идем! - обратился он к жене воинственным тоном. - Ты не забыла зонтик? Они ушли. А с ними ушла и последняя нить общественных связей Зельды. Одну за другой Мендель порвал все нити. И Зельда осталась одна. С Менделем она чувствовала себя еще более одинокой. - Довольно! - заявила она, чувствуя себя несчастной в своем унижении, видя, что ее мечты погибли. - Я всегда остаюсь перед тобой в дураках. Но сегодня я поняла, что ты за человек! Мендель Маранц, я знаю, чего вы хотите. Я работала на тебя, как рабыня, и страдала, пока ты не разбогател. А теперь, может быть я тебе не нужна? Мендель попытался успокоить ее. - Зельда, сегодня мы не станем ссориться. Что такое муж? Папироса. Что такое жена? Спичка. Что такое ссора? Дым. И какой результат? Пепел! Если Бернард не пожелал отыскать тебе служанку, то я отыщу ее сам! Но Зельду трудно было обмануть. Словно и в самом деле прислуга имела ко всему этому какое-то отношение? Как плохо Мендель понимает ее! Ради пустой шутки, ради своей фантазии обидеть Бернарда! Он разорвал ее последнюю связь с внешним миром, разрушил последнюю мечту, заполнявшую пустоту дней на склоне ее жизни. Еще и смеется! Он совершенно не понимает, что его смех, как нож, врезается ей в сердце. Она ему, как видно, больше не нужна... Хлопнула дверь. Мендель остался один. Он печально поник головой. Как плохо Зельда понимает его! Объяснять - бесполезно. Всякий раз, когда его ум наталкивался на новую идею, она отвергала ее, как нечто дикое и чудовищное. И только, когда эта идея воплощалась в конкретную форму, Зельда и другие поддерживали ее. Этой его новой идеи она тоже никак не могла понять. Чтобы Бернард достал им служанку! Это было настолько чудовищно, что Зельда никак не могла видеть оборотной стороны этой идеи. Куда она ушла? Они даже не ссорились, а между тем на душе у него была какая-то тяжесть, угнетавшая его. Ах, если бы только здесь была Сарра! Она поняла бы. Как быстро она сообразила бы, в чем дело, и смеялась бы от души, в то время, как другие только сердились. Сарра всегда была для него дочерью-другом. Она удовлетворяла его жажду к духовному общению. Она давала толчок бесконечному течению его мысли. И когда она ушла от них к своему мужу, его ум замкнулся в самом себе, как река, не имеющая выхода, русло которой становится ее могилой. И все таки он улыбался. Зельда, конечно, не понимала, что его смех, как нож, врезался ему в сердце. Богатство, которого он достиг своим изобретением, отдалило его от общего потока жизни, а его мысли отдалили его от общества друзей. Он был одинок в своем большом доме. Богатство и мудрость вступили в союз, что бы сделать Менделя одиноким человеком, но он все-таки улыбался. „Что такое человек? Книга. Что такое жизнь? Издатель. Что такое смерть? Библиотека". Но он не позволит так скоро поставить себя на полку. Зельда не понимала его. Никто не понимал. Его идеи на первый взгляд всегда казались дикими, все равно, как первые лучи солнца кажутся серыми. „Но что такое мудрость? Сейф. Что такое молчание? Замок. Что такое терпение? Ключ". Мендель зажег папиросу. „Подождем". ХШ. ДОМИК НА ДВЕ КВАРТИРЫ. На следующее утро, когда Бернард вошел в контору „Надельсон и Шнапс - генеральные маклеры", он застал там своего партнера, который давно уже с нетерпением поджидал его. - Ну-с, - обратился к нему Надельсон, - что такое сказал твой Мендель Маранц? - Я хотел бы, чтобы он был твой! От родственников можно ожидать помощи только после смерти! Тогда они покупают тебе хороший камень. А пока ты жив, они бросают камнем в тебя! - Почему же ты не сказал мне этого раньше? Когда мы еще не были партнерами? - Не беспокойся, - сказал Бернард. - Я уже сказал своей жене, Мириам, пусть она только потерпит, и я покажу ей, то есть, я хочу сказать - покажу им, что я могу сделать ей, то есть, я хочу сказать - им! Я всегда так; если мои родственники не помогают мне - к черту их! Мендель воображает, что он со своими деньгами - король. Но в наше время короли держатся недолго. Надельсон, ты только потерпи! Все они смеются надо мной. Но я такой человек - пусть себе смеются. Придет время и они лопнут от смеха! - Надельсон грустно покачал головой. - Бернард, глядя на тебя, я вспомнил рассказ об одном бродяге. Кто-то пошел с ним на пари, что он не выпьет бочку сидра, и он решил выпить. Все смеялись, а он лопнул!. - Пожалуйста не рассказывай мне басни с самого утра, - сердито сказал Бернард. - Что здесь - кофейная? Нас ждет много заказов... Конечно, раньше надо их получить, - добавил он, - но я такой человек - я на многое не надеюсь. И я всегда прав! Но во всяком случае, хоть одно дело в этом месяце мы все-таки обделаем! - Где это дело? - сердито спросил Надельсон. - Где это дело? - передразнил Бернард. - Почему ты еще не спросишь у меня: „Где луна?" Не беспокойся, мы получим хороший заказ, если не от Менделя Маранца, то от... - Мистер Гутнер! - доложила курьерша. - Что, не говорил я тебе? - торжественно воскликнул Бернард. - Абрам Гутнер - мой лучший приятель! Вот это дело! - важно сказал он, обращаясь к Надельсону, и бросился в переднюю навстречу клиенту. - Как ваша жена? Как вы сами поживаете? Хотите сигару? Как ваши дела? Садитесь, пожалуйста! Чем можем служить, а? - Жена не совсем здорова, - устало сказал Гутнер. - Это очень хорошо! - воскликнул Бернард не слушая своего собеседника и продолжая суетиться. - Как вам нравится вид из окна? Перед вами, как на карте, весь Нью-Йорк. Только укажите мне, какие дома или участки вы желаете приобрести! - добавил он, понизив голос. Гутнер мрачно посмотрел в окно. - Доктор говорит, ей нужен горный воздух. У нее чахотка. - Какой чудесный вид! - воскликнул Бернард, простирая руку вперед. - Взгляните сюда, Абрам! Как вам нравится эта вывеска - серебряная подкова с золотыми буквами, а? - Ужасно! - печально сказал Гутнер. - Совсем еще молодая! Два месяца нужно провести где-нибудь на курорте. Воображаю, сколько это будет стоить. - Будет стоить не больше ста пятидесяти долларов. - Что? Со столом? - Со столом, с цветами и со всем, что полагается! - Вот это прекрасно! На два месяца? - На весь сезон! - Давайте мне скорее адрес! Бернард, немного удивленный энтузиазмом своего клиента, протянул карточку Гутнеру, который рассеянно сунул ее в карман. - Спасибо вам, Бернард, за совет. Теперь я знаю, куда послать свою жену! - И вы только за этим и приходили? - спросил Бернард, грустно глядя вслед уходящему клиенту. - Так вот это и есть то дело? - мрачно пробурчал Надельсон. - Двое помешанных! Оба говорят и ни один не слушает! Но все-таки я рад! Он спрашивает тебя о курорте, а ты суешь ему адрес похоронного бюро! - Нужно же иногда помочь приятелю, - сказал Бернард, все еще ничего не соображая. - В другой раз мы получим от него за это заказ. - В другой раз за это могут дать по морде. Подожди, вот он увидит твой курорт, куда ты его направил - Семьдесят четвертая улица и Третья Авеню, под мостом воздушной железной дороги! - Что ты такое говоришь? Он сказал, что ему нужны цветы! - Его жена еще не умерла! - рассмеялся Надельсон. - Послушай, Бернард, когда ты видишь клиента, не нужно сходить с ума! Потому, что если ты всегда будешь так обделывать дела, как сегодня, то нам придется поставить в конторе полицейскую стражу! - Ах, а я думал, что мы уже почти обделали дело! - с отчаянием в голосе воскликнул Бернард. - Почти! У тебя всегда „почти"! С Менделем было „почти", теперь с Гутнером „почти"! Бернард стоял у огромного окна и печально глядел вдаль, заложив руки за спину. Почти! Это была трагическая сердцевина, заключенная в яркой, суетливой скорлупе этого маленького, суетливого человечка. Всегда близко к цели, но у цели - никогда! Он всегда верил в свои силы перед тем, как прыгнуть и всегда попадал носом в землю, когда прыгал. Но он спокойно отряхивал пыль с колен и опять улыбался. „Потому что я такой человек - я не унываю. Пусть другие унывают, глядя на меня". И он жадно глядел на богатую панораму: прекрасные дома, великолепные здания для контор, огромные гостиницы; все это расстилалось у него перед глазами, как суда на якоре в огромном порту. - Какой вид! - вздохнул он. - Когда-нибудь мы получим заказ на все эти здания сразу... а не то будем продавать их по частям. Прошло полтора месяца. Каждый день Бернард смотрел на эту огромную панораму богатства, расстилающуюся у него перед глазами, но за все это время ему не удалось заключить сделку даже на один грош. Но вот, в один прекрасный день, панорама исчезла. Огромная металлическая вывеска, усеянная многочисленными разноцветными электрическими лампочками, высунулась из-за стены соседнего здания и закрыла расстилавшуюся перед окном картину. Контора фирмы „Надельсон и Шнапс" сразу очутилась во мраке. - У нас украли наш вид! - закричал Бернард с нотой неподдельного отчаяния в голосе. - Нас ограбили! Убийцы! Кто бы это мог сделать? - „Бюро по найму прислуги - М.М.", - прочитал бухгалтер, глядя в ужасе на огромные металлические буквы, бросавшие тень на окна конторы, подобно дымовой завесе наступающей армии. Бернард опустился в кресло огромным символом грядущего несчастья. - М.М.! Что это значит? - М.М. - Мейк Мани! - сразу нашелся Надельсон. - Мендель Маранц! - вскричал Бернард, вскакивая на ноги. - Бюро по найму прислуги! Вот что он сделал! Он открыл целую контору, чтобы достать себе служанку! - Да, в наше время так! - спокойно сказал Надельсон. - Ты не понимаешь! - прошипел Бернард, морща лоб. - Это насмешка. Он ухлопал тысячу долларов на эту вывеску, чтобы загородить вид перед нашей конторой! Он согласен откусить себе нос, чтобы подразнить меня! Но я такой человек - меня не скоро доймешь! Если ты загородишь меня спереди, я попытаюсь сзади! Бернард решил отправиться к Зельде. - Скажи пожалуйста, - начал он, входя в комнату Зельды, - какой это отец и будущий дедушка, если он отказывается приобрести дом на две квартиры для своей семьи, а только возится с прислугами-польками. - Я ему больше не нужна, - говорила она. - Он достанет себе служанку. Да еще, наверное, молодую и красивую... Приход Бернарда только подкрепил ее подозрения. На глазах у нее показались слезы. - Ему не нужна больше семья. Он ищет служанок! Ах, почему Мендель не такой, как мой брат-банкир, а какой-то агент по найму прислуги! Бернард одобрительно кивнул головой. - Конечно! Прислуга - ну, какая тут коммерция? Земельные участки, ссуды - вот где золотые россыпи! Ты только посмотрела бы, какое дело мы обделали полтора месяца назад с миллионером Абрамом Гутнером! Деньги при этом не играли никакой роли! Он вытер потный лоб платком и вздохнул. - Ах, если бы Мендель послушался меня и вступил в нашу фирму! Кто знает, где бы мы были теперь! А в этом деле он потеряет все свои деньги, которые он получил за свое изобретение. и тогда тебе, Зельда, придется торговать спичками и зубочистками на Гестер-стрит. Я такой человек - я люблю подавать надежды! Зельда заломила руки. - Сарра, или сейчас же к отцу! Заставь его бросить это дело. Скажи, что мы уже достали служанку. Пусть он не беспокоится. Но не говори, что я тебя послала! - И пусть он снимет вывеску, - добавил Бернард. - А может он еще присоединится к вам, если вы его примете, - сказала Зельда, обращаясь к брату. Бернард задумался, пожевывая сигару, которую держал во рту. - Вполне возможно, наверное даже, конечно! Видишь ли, Зельда, у нас так много дел, что мы даже не знаем, за что раньше взяться! Мы должны уплатить за помещение, то есть, я хочу сказать - уплатить дивиденды, и закрыть дело, то есть я хочу сказать - заключить новые контракты. Но все-таки ты можешь предложить ему, Зельда. Пусть он еще подумает, то есть, я хочу сказать - мы еще подумаем! Бернард ушел, чувствуя, что Мендель сдастся перед ним, что он пойдет с ним на примирение. Вечером в тот же день жена попросила у него деньги на расходы по хозяйству. - Мириам, ты знаешь, что у меня все деньги вложены в дело, - сказал он. Мириам печально покачала головой: - Вот крупный финансист! Сам ворочает миллионами, а мне приходится занимать четвертаки. На следующее утро Бернард проснулся в прекрасном настроении. - Я такой человек - чем меньше я имею, тем лучше я себя чувствую. - Но в душе он просил судьбу, чтобы она послала ему хоть какую-нибудь клиентуру. И когда он подходил к своей конторе, ему представилось, что его просьба была услышана. У подъезда стоял автомобиль Сэма Тресслера. - Послушайте, Макс, - обратился он к шоферу, - где твой хозяин? - Наверху. Бернард не стал ждать лифта. Он помчался наверх, шагая через две ступеньки, и чуть не потерял сознание, когда подбежал к дверям конторы. - Ну, что? - с трудом проговорил он, врываясь в контору. - Ничего, - холодно ответила мисс Бломберг, бухгалтерша. - Где Тресслер? - закричал он, бросаясь к окну. Он решил, что тот упал за окно. - Посмотрите! Вот еще машина Морица Фейтеля, наверное, они встретились где-нибудь внизу и разговаривают. Шагая по комнате, он нервно потирал руки. С самого утра два клиента! Какое счастье! Бернард почувствовал, что он опять крепко стоит на ногах. Хлопнула дверь. Бернард вздрогнул. - Ну, что? - спросил он, обращаясь к бухгалтерше. - Ничего, - холодно ответила мисс Бломберг. Напряженность становилась невыносимой. Бернард выбежал из конторы, бросился вниз по лестнице и выскочил на улицу. Мендель и Гутман увильнули от него, но Тресслеру и Фейтелю не удастся! - Где ваши хозяева? - закричал он на шоферов, с удивлением смотревших на него. - Наверху. - Наверху! - как эхо повторил он и чуть было не бросился вверх по лестнице. - У Надельсона и Шнапса? - Нет, у М.М. - М! М! - Бернард чуть не вскрикнул. - что вы говорите? Ведь это контора по найму поломоек! Он бросился в соседнее здание: в голове у него мелькнула безумная мысль - Фейтель и Тресслер, оба миллионеры, ищут себе места поломоек! В передней „Бюро по найму прислуги - М.М.", в мягких кожаных креслах сидело несколько человек, все аристократы на вид, ожидая очереди. От этой передней протянулся длинный коридор, по обе стороны которого находились комнаты служащихся и кабинеты ответственных лиц фирмы. Служащие быстро бегали взад и вперед под ритмический стук пишущих машинок; клиенты, выходя из разных комнат, горячо о чем-то говорили, восклицая: - „Вообразите только, ведь это просто замечательно!". Или же „Какая блестящая идея!". Бернард следил за всем этим, стоя на одном месте, как вкопанный. Какой штат, какие клиенты, какое во всем величие! Можно подумать, что это бюро поставляет прислугу для всей страны, ввозя целые пароходы ее из-за границы. Он продолжал стоять неподвижно у порога, бледный, растерянный, смущенный. „Меня еще могут принять за швейцара, - подумал он. - Ну кто мог бы вообразить, что на найме прислуги можно построить такое дело?". Он украдкой подошел к дивану и сел рядом с какой-то пожилой дамой, которая улыбнувшись, мягко спросила: - Вам, наверное, нужна горничная? - А сколько вы хотите в месяц? - спросил Бернард, чтобы поддержать разговор. - Я пришла сюда, сударь, чтобы достать себе лакея! - сердито сказала дама. - В таком случае, извините - я ошибся. Бернард протолкался в другой конец коридора. В это время открылась дверь кабинета в дальнем углу, и из него вышли трое мужчин. - Итак, мистер Тресслер, дело кончено? - Несомненно! Благодарю вас, мистер Маранц! Бернард вздрогнул, словно его ударили. „Мендель Маранц! Сэм Тресслер! - хотелось закричать ему. - Грабитель! Ты украл у меня мой вид из окна, так отдай мне хоть моего клиента! Тресслер направился к выходу. Бернард бросился вслед за ним, но в это время увидел Морица Фейтеля, который шел под руку с Менделем Маранцем к его кабинету. Бернард в замешательстве остановился. Бежать ли ему за первым или подождать второго? Два клиента сразу! „Почти" - подумал он, вспомнив насмешку Надельсона, и устало опустился на кресло. - И все-таки вы не знаете Бернарда Шнапса! - воскликнул он, испугав старика, сидевшего рядом, и закурил сигару. - Ну-с, рассказывайте, чего вы хотите, - любезно сказал Мендель, когда Фейтель уселся в его кабинете. - Дело вот в чем, - сказал Фейтель, снимая перчатки. - Я купил дом на Пятой Авеню в двадцать четыре комнаты и шесть ванных и мне нужны по крайней мере четыре горничные, эконом, повар, два лакея и дворник. Но пока мы достали только одного лакея-японца, который целый день поит нас чаем. И я решил обратиться у вам, чтобы достать себе прислугу. Мендель слегка наклонился к своему клиенту. - Мистер Фейтель, что такое прислуга? Радий. Найти ее очень трудно. И я меньше всего могу помочь вам в этом деле. Фейтель встал в недоумении. - В таком случае, какое же это у вас бюро по найму прислуги? Если я не достану необходимого количества прислуги, мне придется продать свой дом! - А почему же не продать? - спросил Мендель. - Вот это хорошо! - фыркнул Фейтель, - а кто у меня его купит? - Я! Фейтель опять сел. - Эх-э-эх! - рассмеялся он. - Вы шутите со мной. - Нисколько, - сказал Мендель. - Но что вы будете делать, когда продадите дом? - Я куплю другой. - ответил Фейтель. - Тогда у вас явятся те же хлопоты. - Что такое дом? Калека. Ему всегда нужен слуга. А что такое слуги? Спасательная команда. Их никогда нет поблизости. - Что же мне остается делать? - воскликнул Фейтель. - Поселиться в прекрасных меблированных комнатах с услугами, - предложил Мендель. - Что такое недоразумения с прислугой? Хронические насморки. Если поселиться в местности с хорошим климатом, они исчезают. - А где такое место? Мендель открыл коробку сигар и предложил Фейтелю. - Вы должны знать, мистер Фейтель, что у нас такое бюро по найму прислуги, где никакой прислуги достать нельзя! Мы содержим первоклассные меблированные комнаты, где каждый может получить то, что ему нужно. Наш управляющий - это главный инженер, и каждая горничная имеет твой титул, как мастер или монтер на фабрике. Что такое человеческая природа? Меню. Чем фантастичнее названия, тем больше они нам нравятся? В наше время домашняя прислуга организована в свои профсоюзы и она хочет иметь дело с промышленником, а не с хозяином дома. Прислуга предпочитает жить и обедать у себя дома со своей семьей, а не на кухне в подвальном этаже. Прислуга сделалась частью рабочего класса. Что такое работа? Паровой каток. Она всех делает равными! - Это совершенно верно, - нехотя согласился Фейтель. - Значит, мне придется снять у вас несколько комнат с услугами и этим удовлетвориться, а? - Лучше небольшая квартира с услугами, чем большой дом с головной болью. Что такое комфорт? Подушка. Ей не нужно быть большой, чтобы быть мягкой. Была проделана необходимая процедура. Мендель приобрел дом Фейтеля на Пятой Авеню, а Фейтель подписал договор на аренду квартиры в одном из домов, принадлежащих „Бюро по найму прислуги - М.М.". - Я только одного не понимаю, - сказал, наконец, Фейтель. - Если мой дом не годится для меня, то зачем он вам? Мендель улыбнулся. - Вы должны были спросить об этом еще до нашей сделки! Это и составляет вторую половину нашего дела, - пояснил он. - У нас на Ист-Сайде есть отделение, которому мы передаем десятки таких домов, как ваш. Что такое идея? Нефтяной колодец. По его вышке вы можете судить, насколько он глубок! Вы должны знать, Фейтель, что если вы поставите дом на ноги, то он вас тоже поставит на ноги. Но если вы возьмете себе дом в двадцать четыре комнаты и шесть ванных, где будет жить только одна семья, то, конечно, вам потребуются и горничные, и лакеи, и повара. Поэтому мы разбиваем такие дома на небольшие квартирки в две-три комнаты с ванной и кухней, и сдаем их в наем всем жителям Ист-Сайда, которые только рады пожить на Пятой Авеню за небольшую плату! Вот какая у нас система - мы помещаем богачей в гетто, а бедняков во дворцы... Что такое жилище? Регистратура. Нужно знать, что куда поместить. - Вот это коммерция! - воскликнул Мориц Фейтель. Кто мог бы подумать, что прислуга имеет такое близкое отношение к продаже домов! - Гораздо большее, чем хозяева. Только потому, что вам нужна была прислуга, вы вынуждены были продать свой дом и подписать договор на аренду квартиры. - Мистер Маранц, когда дело касается коммерции, то тут у вас голова работает, как золотые часы. В ней много разных колесиков и пружин! Вы купили мой дом на десять тысяч долларов дешевле только потому, что я не знал, для каких целей он вам нужен, - добавил он с грустью в голосе, в то время, как Мендель провожал его до передней. - Ну что, Бернард? - обратился Мендель к своему шурину. - Ты, может быть, тоже пришел за прислугой! Но Бернард, видя, как Фейтель прятал свой договор в портфель, мог только сказать: - Какие дела! И все это без меня!.. - Что такое коммерция? Жаренная курица. Одним достается мясо, другим - кости. „А мне не досталось даже общипанных перьев!" - подумал Бернард. Затем он сердито набросился на Менделя: - Когда ты просил меня достать тебе служанку, почему ты не сказал, что за такой пустячной просьбой скрываются такие широкие планы? Я такой человек - я люблю широкие планы! И я выслушал бы тебя до конца! - Что такое удобный случай? Оперная певица. Она не любит выходить два раза. И что такое коммерция? Рыбная ловля. Ты - или удилище, или леса, или крючок. Мендель мог торжествовать над Бернардом и производить впечатление на таких людей, как Фейтель или Тресслер, но в глазах Зельды он нисколько не был героем. Хотя они продолжали жить под одной крышей, но она теперь совсем не разговаривала с ним. - Для меня он больше не существует! - утверждала она. Вернувшись из конторы домой, Мендель, удовлетворенный удачной сделкой, весело приветствовал Зельду, но она повернулась к нему спиной. - Сарра, я не хочу видеть его больше. Никогда в жизни. Скажи ему, что я не взгляну ему больше в глаза... - Но, мама, он приехал за тобой. - Скажи ему, мне все равно. Мне нужна была служанка, так он открыл целую контору, и теперь, потратив целое состояние, может быть долларов сто, он, наверное, достал себе служанку. - Даже теперь и то не достал, - откровенно признался Мендель. - Вот видишь, Сарра, - строго обратилась она к дочери. - Спроси у него, что же он достал в таком случае. - Квартиру на две семьи - для нас и для Сарры. - Ой Мендель! радостно воскликнула Зельда, забыв о своем гневе и поворачиваясь к Менделю. Но когда он хотел обнять ее, она осторожно отстранила его. - Ты такой лгун! - Что такое жена? Доктор. Она всегда ставит правильный диагноз. - признал Мендель. - Но только не для той болезни! XIV. СОЛОМОН ВЫБИРАЕТ СЕБЕ МАТЬ. - Зельда, что такое довод? Карандаш. Он не имеет никакой силы, если не заострен. Я больше не стану кататься верхом, если даже вся гостиница будет ходить на голове. Что я им - резиновый мяч? Я прыгал в седле до тех пор, пока мои кости не превратились в какое-то пюре! Я приехал сюда отдохнуть, а не мучиться. Ой! Мой бок, моя голова, моя спина - не знаю, за что и схватиться. - Ты должен привыкнуть к этому! Скоро уже будет закончена переделка нашего дома на две квартиры, и ты тогда будешь жить круглый год в деревне. Кроме того, тебе не мешает хорошенько отдохнуть. Ты ведь немало потрудился за эти годы. - Осторожней! Ты обожжешь меня! - закричал Мендель, уклоняясь от горячего компресса. Но постепенно он освоился. - А! А-ах! Поставь еще с этой стороны! Ой! Вот так дела! Что такое работа? Преступление. Что такое отдых? Наказание. Я всегда говорил себе: „Не надо работать, Мендель, и тебе не нужен будет отдых". И на чем это я сижу - на подушках, или на битом стекле? Принеси сюда перину! Что такое курорт? Поле сражения. Когда ты попадешь на него, ты чувствуешь себя слабым, а когда ты его покидаешь, ты уже ничего не чувствуешь! - Я хорошо понимаю, в чем тут дело! Ты уже собираешься уезжать. Ты хочешь жить в городе, пока твоя жена живет в деревне. Разве я не знаю тебя, Мендель? Но только тебе это не удастся, пока я еще жива! - Что? - вскричал Мендель. - Ты думаешь, что я буду жить здесь до тех пор, пока не останусь без головы? Что такое работа? Америка. Ты должен или бросить ее, или привыкнуть к ней. Я хочу сейчас же вернуться к своей работе. В городе, когда я работаю, я могу спать до десяти. А здесь, на отдыхе, я должен вставать в шесть! Чуть свет, уже начинают звонить, и тебе снится, что сейчас на твою кровать налетит паровоз, и ты вскакиваешь, как сумасшедший, летишь вниз и едва поспеваешь к сбору. Там тебя сразу бросают на лошадь, и ты скачешь галопом, но не вперед, и не туда, куда ты хочешь, а только кружишься на одном месте, потому, что лошадь не хочет идти и все норовит повернуть обратно в конюшню! Наконец, когда твое тело уже похоже на рубленное мясо, тебя снимают с седла и бросают в бассейн с холодной водой, а потом зовут в столовую завтракать. После завтрака беги скорей менять костюм. Нужно идти играть в гольф. Что такое гольф? Вступление в брак. Вначале трудно, а потом еще труднее! А что такое шар для гольфа? Запонка для воротничка. Сперва ты его забрасываешь, а потом ищешь. После ленча ты должен идти играть в теннис. И все время нужно менять костюм; для тенниса - белый; для гольфа - коричневый; для катанья верхом - желтый; для обеда - черный. Но когда ты, обливаясь потом, кончаешь игру, все они одного цвета! И это ты называешь отдыхом! Подвяжи мне, пожалуйста, повязку вокруг колена потуже... - Зельда печально покачала головой. - Твоя природа прет из тебя наружу, как веснушки на солнце. Ты родился лентяем и умрешь лентяем! Когда мы были бедные, ты не хотел работать, а теперь, когда мы стали богатыми, ты не хочешь заниматься упражнениями! - Что такое упражнение? Подкрепляющее средство. Оно не нужно, когда человек здоров. Что такое работа? Привычка. Старайся освободиться от нее. А что такое отдых? Пища. Им необходимо пользоваться три раза в день. - А что из тебя получилось, благодаря тому, что ты все время отдыхаешь? Ты даже с трудом двигаешься, и тебя приходится катать, как бочку. - Если меня завтра покатят на станцию, то я буду только рад. - Мендель сделал попытку встать, но сразу упал обратно в кресло. - Вот так покатался, нечего сказать! Доктора могут лечить от всех болезней, но только не от тех, которые ты получаешь при катаньи верхом. Ах, я и забыл! Наш зять Мильтон - лошадиный доктор! - Но ты ведь не лошадь! Послушай, Мендель, мы приехали на этот курорт не ради одного удовольствия. Наша Сарра стала матерью и я должна помогать ей ухаживать за ребенком. Если бы ты не сидел на одном месте, как мертвый, то ты тоже мог бы помогать нам. - А как я могу помогать? Когда ночью плачет ребенок, ты, может быть, хочешь, чтобы и я плакал вместе с ним? Я и так часто чуть не плачу. Потому что каждую ночь он перебивает мне сон. А что такое сон? Яйцо. Стоит его разбить - до свиданья! - Ты думаешь только о себе! А ты лучше подумал бы о бедном ребенке. Если он плачет, значит у него болит животик или еще что-нибудь. - Ну а зачем он живет у вас как поросенок? Когда ни спрошу - где Соломон? - Спит! Где Соломон? Кушает! Этот мальчуган ничего больше не делает целый день, как только спит и ест! Вот что я называю - отдых. - Ест и спит! - передразнила Зельда. - Жалко, что ты не родился на свет коровой, тогда бы ты, наверное, чувствовал себя счастливым! - Что такое женский язык? Вьюн. Его не удержишь. Лучше подай мне расписание поездов вон там на комоде. Ой, ой, ой! Я не могу даже пошевельнуться. - У-а! - раздался вдруг резкий, повелительный крик в соседней комнате. - Ага! Еще один ребенок! - сказала Зельда, вздрагивая. - У нас тут в доме целая детская! - Зельда поспешно вышла из комнаты, оставив Менделя лежащим на софе в своей жалкой позе. - Ой, мой бедный птенчик! - жалобно начала она, протягивая руки к младенцу. Но ее нежные слова замерли у нее на губах. - А! Ты здесь! - пробормотала она, удивленно глядя на свою дочь. - Почему же ты не покачаешь его? - Я и тебе не позволю качать, - холодно сказала Сарра. - Но ведь он так кричит! - возразила Зельда. - Пусть себе кричит. Это полезно для него. - добавила Сарра, невольно бросая взгляд в раскрытую книгу, лежавшую перед ней. - Сумасшедшая! Ты только послушай, как он орет! Он еще надорвется, сохрани Бог! Сарра спокойно и решительно положила на раскрытую книгу свое вязанье и повернулась к матери. Рано или поздно это должно было случиться. Она любила свою мать, но та часто вмешивалась не в свое дело. Соломон ведь был ее ребенком, а не ее матери. Мать и дочь пристально смотрели друг другу в глаза. „Ну что ты понимаешь в детях? - казалось, говорил недоверчивый взгляд Зельды. - Ты сама недавно еще была ребенком!". „А ты только бабушка ему и больше ничего" - отвечал дерзкий взгляд Сарры. А Соломон продолжал орать благим матом, как будто и в самом деле хотел надорваться. - Покачай его хоть немного! - умоляла Зельда. - А я говорю - пусть кричит! Зельда чувствовала себя оскорбленной и униженной. Она, действительно, была теперь только бабушкой! Она, которая тридцать два года была матерью, и могла любить, ласкать и качать детей, как ей хотелось, теперь была совсем лишена этого права. Теперь Сарра вводила свои правила. Ребенка нельзя трогать. Нельзя качать. Нельзя целовать! А ей остается только - смотреть и молчать. Она теперь только бабушка. Был поздний час. Зельда, раздевшись, потихоньку легла в постель. Мендель лежал, повернувшись к ней спиной и спал. Она слегка коснулась его руки. - Мендель! - Га? - Когда отходит поезд завтра утром? - Г-м-м-м-м! - Мендель! - Га? - Ты слышал, что я сказала? - В девять. Зельда сидела на кровати и печально глядела в темноту. Ее старые жилистые руки крепко сжимали одеяло. Ей трудно было говорить. Она скорее согласна была плакать. - Я поеду с тобой, Мендель. Может быть ты и прав. В городе лучше! - Г-м-м-м! - Мендель! - Га? - Ты слышишь, что я говорю? - Что такое женщина? Ломота в пояснице. Она может пристать к тебе среди ночи! Да, я слышал. Что тебе нужно? Я должен встать и извиниться перед тобой за то, что я был прав? Г-м-м-м... - У-а, у-а, у-а! - Что за черт! Неужели уже звонок в завтраку? - Нет, это Соломон. - А! Ну он с каждым днем прогрессирует. Прошлую ночь он орал, как лев, а сегодня, как целые - джунгли! Почему ты не пойдешь и не покачаешь его немножко? Зельда печально поникла головой и крепко стиснула руки. Слезы покатились у нее по щекам. - Сарра не позволяет мне больше подходить к ребенку. Она говорит, что будет воспитывать его сама... по книжке... - Что?! Мендель закрыл подушкой уши. Крики Соломона прорезывали ночную тишину, как свист шрапнели. Сарра сама испугалась своей храбрости. Как она может позволять ему так кричать? В некоторых окнах гостиницы зажглись огни, голые шеи высовывались из окон, сонные лица глядели в беззвездное небо. - Еще десять минут. Если он не остановится, можешь качать его, Мильтон, - сказала Сарра. „Она, наверное, хочет сделать из него ночного сторожа, - подумал Мендель. - Что такое молодая мать? Реформатор. Она полна новых идей. Что такое старая мать? Народ. Она лучше все знает!". Спустя десять минут Мендель увидел, как полусонный Мильтон нетвердой походкой зашагал по комнате, качая на руках ребенка. „Что такое брак? Университет. Что такое дети? Ученые степени". Но Соломон был строгий учитель. Как только отец переставал его трясти, он тогда сам сотрясал все здание. Что такое могло с ним случиться? Сарра осмотрела его - не попала ли ему куда-нибудь булавка. Мильтон смерил температуру. Мендель посмотрел зубки. Ему дали соску, погремушку и успокоительное. Но Соломон храбро выдерживал все это и продолжал орать не своим голосом. В каждой его ноте слышался протест. Он просто орал изо всех сил, и больше ничего. „Вы не пришли ко мне во время, когда я звал вас, ну, так теперь получайте, то, что я вам даю! У-а, у-а! Ва-ва-ва!". Теперь уже и Сарра помогала качать его. Потом - Мендель. Соломон переходил от Сарры к Мильтону, и от Мильтона к Менделю, как баскетбольный мяч в горячем состязании. Но он одолевал всех троих! И тогда им пришлось обратиться к резервам. Подавляя в себе слезы и желание броситься на помощь, Зельда с нетерпением ждала той минуты, когда ее позовут. И она сразу бросилась из темной спальни в ярко освещенную комнату своей дочери. У нее были такие же красные глаза, как и у Соломона. - О, мой маленький, бедный птенчик! - воскликнула она, прижимая к сердцу ребенка, который пискнул еще раза два, затем зевнул и сразу уснул у нее на руках. Сарра, Мильтон и Мендель были так изумлены что стояли разинув рты. Такое простое понимание между Соломоном и его бабушкой наполнило их благоговейным трепетом. Ему хотелось сосать свой большой палец, и кто, кроме бабушки, мог догадаться об этом? - Что такое отдых на курорте? - бормотал Мендель, вернувшись на сво