из мглы не проступила
высокая,  черная как смоль,  городская  стена.  За нею  на фоне серого  неба
высилось несколько кривых башен.  Толстые деревянные створки городских ворот
сгнили и криво висели на ржавых петлях. Атрейо вошел внутрь.</b>

     На  чердаке становилось  вс?  холоднее. Бастиан  так замерз,  что  стал
дрожать. А если он заболеет -  что  тогда с ним  будет?  Например, он  может
схватить воспаление  легких, как Вилли,  мальчик  из его класса.  Тогда  ему
придется умирать здесь,  на чердаке,  совсем одному. Здесь  не будет никого,
чтобы ему помочь.</b>
     Как бы он был рад сейчас, если бы отец его нашел и спас.</b>
     Но идти домой - нет, он не мог этого. Лучше умереть!</b>
     Он принес остальные солдатские одеяла и укутался в них со всех сторон.</b>
     Постепенно ему стало теплее.



        IX. ГОРОД ПРИЗРАКОВ

     <b>Где-то  над бушующей  морской  пучиной гудел  голос  Фалькора,  мощный,
словно звук бронзового колокола.
     - Атрейо! Где ты? Атрейо!
     Уже давным-давно Ветры Великаны закончили свой поединок и разлетелись в
разные стороны.  Они  встретятся вновь на этом или другом месте, чтобы снова
затеять свой  спор, как это принято  у  них  с незапамятных времен.  То, что
случилось сейчас,  они  уже позабыли, потому что ничего не запоминали  и  не
знали  ничего,  кроме  собственной  неукротимой  силы. Белый  Дракон  и  его
маленький всадник тоже давно исчезли из их памяти.
     Когда Атрейо упал в бездну, Фалькор со всей силы бросился за ним, чтобы
поймать на лету. Но смерч взметнул Дракона ввысь и унес его далеко-далеко. А
когда  он вернулся,  Ветры Великаны резвились  уже совсем  в другой стороне.
Фалькор  отчаянно пытался найти то место,  где Атрейо упал  в  воду, но даже
белому  Дракону  Счастья  не   под  силу   было   отыскать  в  кипящей  пене
взволнованного  моря  крохотную  точку,  носимую  волнами,  а может,  уже  и
утонувшего на дне.
     И  вс?-таки  Фалькор  не  сдавался. Он то  взлетал ввысь, чтобы обрести
лучший  обзор, то снова спускался и парил  над  самыми волнами, то  описывал
круги  - вс? шире и шире. При  этом  он не переставал звать  Атрейо, надеясь
высмотреть его среди пенных гребней.
     Он  был Драконом Счастья, и ничто не могло поколебать его уверенности в
том, что вс? закончится хорошо.  Что бы  ни  случалось, Фалькор  никогда  не
сдавался.
     - Атрейо! - гремел его  могучий  голос,  прорываясь сквозь  рев волн, -
Атрейо, где ты?
     Атрейо  шел  в мертвой  тишине покинутого города.  Впечатление  от него
оставалось тягостное и тревожное. Казалось,  в н?м не было ни одного здания,
которое не  угрожало бы  и  не проклинало  своим  видом  - будто  весь город
состоял  из одних замков с духами и домов  с привидениями. Улицы и переулки,
кривые, как  и вс? в  этой стране, были затянуты чудовищными паутинами, а из
погребов и высохших колодцев поднималось зловоние.
     Сперва  Атрейо  перебегал  от  угла  к  углу,  стараясь,  чтобы  его не
заметили,  но  вскоре  перестал  скрываться. Пустынными предстали  его взору
площади и улицы, из зданий тоже не доносилось ни звука. Он зашел в один дом,
но обнаружил  только  опрокинутую мебель,  разодранные  занавески,  разбитую
посуду и стекло  - все признаки  разорения, и ни одного жителя. На столе  он
увидел полусъеденный обед: несколько тарелок с черной жижей и липких кусков,
возможно, хлеба.  Он поел того и другого. На вкус было отвратительно, но его
мучил голод. Ему  показалось, что в каком-то смысле даже справедливо то, что
он попал  именно сюда.  Вс?  это подходило тому, у кого  не осталось никакой
надежды.</b>

     Бастиан почувствовал, что совсем ослабел от голода.</b>
     Одному  Богу  известно,  почему  именно  сейчас, совсем  некстати,  ему
вспомнился  сло?ный  яблочный  пирог фрейлейн  Анны. Это  был  самый  лучший
яблочный пирог на свете.</b>
     Фрейлейн Анна приходила три раза  в неделю, выполняла письменную работу
отца и приводила в порядок домашнее хозяйство. Обычно она ещ? и готовила или
пекла  что-нибудь.  Это  была крупная  особа - она  громко  разговаривала  и
беззаботно  смеялась.  Отец  был  вежлив  с ней,  хотя,  казалось,  едва  е?
замечает. Очень редко ей  удавалось вызвать улыбку на его печальном лице. Но
когда она приходила, в доме становилось немножко светлее.</b>
     Фрейлейн Анна, хотя и не была замужем, жила с маленькой дочкой. Девочку
с прекрасными светлыми волосами звали Криста,  и она была на три года младше
Бастиана. Раньше фрейлейн Анна почти  всегда приводила свою дочурку с собой.
Криста была  очень  застенчивой.  Когда  Бастиан часами рассказывал ей  свои
истории,  она сидела, не шелохнувшись, и слушала его,  широко раскрыв глаза.
Она восхищалась Бастианом, и тот е? очень любил. Но  год назад фрейлейн Анна
отдала  свою  дочку  в сельскую школу-интернат.  И  с тех  пор  они почти не
виделись.</b>
     Бастиан  порядочно  обиделся  на фрейлейн  Анну, и все  е?  объяснения,
почему так будет лучше для Кристы, его не убедили.</b>
     Но перед е? яблочным пирогом он вс? же никогда не мог устоять.</b>
     Он с тревогой  думал о  том, сколько же вообще может  вытерпеть человек
без еды. Три дня?  Два? А  может, уже после двадцати четырех часов он начнет
сходить  с ума?  Бастиан стал считать  на  пальцах,  сколько  он уже  здесь.
Получалось, десять часов или даже немного больше. Если б он сберег бутерброд
или хотя бы яблоко!</b>
     В мигающем свете свечей стеклянные глаза лисы, совы и огромного беркута
казались  почти что  живыми. На стене  чердака  шевелились их  большие тени.
Башенные часы пробили семь раз.

     <b>Атрейо снова вышел на улицу  и бесцельно  бродил по  городу. Он казался
ему  очень большим. Атрейо проходил через кварталы, в которых  все дома были
маленькими  и  низкими, такими,  что он мог коснуться их крыш рукой, и через
другие, где стояли многоэтажные дворцы с фасадами, украшенными скульптурами.
Однако все они изображали  либо скелеты, либо фигуры демонов, которые своими
страшными рожами щерились на одинокого путника.
     И  вдруг  Атрейо застыл как вкопанный.  Где-то  совсем  близко раздался
резкий, хриплый вой -  такой отчаянный и  безнадежный, что у Атрейо защемило
сердце.  Вс? одиночество созданий тьмы, вс?  тяготевшее  над ними  проклятие
выражал этот жалобный звук, который вс? не кончался, отражаясь эхом от  стен
отдаленных домов,  и,  наконец,  стал похож на вой широко растянувшейся стаи
больших волков.
     Атрейо  двинулся в сторону  звука, который становился вс?  тише и тише,
пока  не замер на хриплом всхлипывании. Некоторое время он искал  дорогу. Он
прошел через ворота в узкий темный двор, миновал арку  и очутился на грязном
и сыром  заднем дворе. Там перед  проломом в стене, лежал скованный  цепями,
умирающий от голода оборотень.  Обтянутые шелудивой  шкурой ребра можно было
пересчитать  все до единого,  позвонки  на спине выпирали как зубья пилы,  а
язык свисал из полураскрытой пасти.
     Атрейо  тихо  подошел к нему. Когда  оборотень  его  заметил,  он резко
вскинул свою могучую голову. В его глазах вспыхнул зеленый огонь.
     Некоторое время оба  разглядывали друг друга, не  проронив ни слова, ни
звука. А потом оборотень негромко, но очень грозно прорычал:
     - Уходи! Дай мне спокойно умереть!
     Атрейо не сдвинулся с места. Так же тихо он ответил:
     - Я услышал твой зов, и поэтому пришел.
     Оборотень снова уронил голову.
     - Я никого не звал, - прохрипел он, - это был мой предсмертный вой.
     - Кто ты? - спросил Атрейо и приблизился к нему ещ? на шаг.
     - Я - Гморк, оборотень.
     - Почему ты здесь лежишь скованный?
     - Они меня забыли, когда уходили.
     - Кто - они?
     - Те, кто посадил меня на эту цепь.
     - А куда они ушли?
     Гморк не отвечал. Он пристально  смотрел на Атрейо из-под полуприкрытых
век. После долгого молчания он спросил:
     - Ты  не отсюда,  маленький незнакомец. Не из этого города, не из  этой
страны. Чего ты тут ищешь?
     Атрейо поник головой.
     - Я не знаю, как сюда попал. Как называется этот город?
     - Это столица самой известной области во всей Фантазии, - сказал Гморк.
     -  Ни  об  одной стране и ни  об одном  городе не  рассказывают столько
историй. Ты, конечно, тоже слышал про  Город  Призраков в Стране нечисти, не
так ли?
     Атрейо медленно кивнул.
     Гморк  не спускал с мальчика  глаз. Его  удивляло, что этот зеленокожий
отрок смотрит на него так спокойно своими большими  черными глазами и совсем
не боится.
     - А ты - кто ты? - спросил Гморк.
     Подумав, Атрейо ответил:
     - Я никто.
     - Что это значит?
     -  Это значит,  что  когда-то у меня  было имя. Его больше  не  следует
называть. Поэтому я никто.
     Оборотень слегка оскалился, обнажив устрашающие  клыки,  что, вероятно,
означало улыбку. Он знал про все темные стороны души и чувствовал, что рядом
с ним каким-то образом очутился достойный собеседник.
     -  Если это так, - проговорил он хриплым голосом, -  то  Никто меня  не
услышал, и Никто  ко мне не подошел, и Никто со мной  не разговаривает в мой
смертный час.
     Атрейо снова кивнул. А потом спросил:
     - Может ли Никто освободить тебя от цепи?
     В  глазах  оборотня  вспыхнул  зеленый  огонь.  Он   начал  чесаться  и
облизывать губы.
     -  Ты  действительно сделал бы это? - воскликнул  он. - Ты бы освободил
голодного оборотня? Ты не  понимаешь, что это значит? Никто бы тогда за меня
не поручился!
     - Да,  -  сказал Атрейо, -  а я  и есть  Никто. Почему  я  должен  тебя
бояться?
     Он хотел было подойти ближе к  Гморку, но  тот снова угрожающе зарычал.
Мальчик отпрянул.
     - Так ты <I>не хочешь</I>, чтобы я тебя освободил? - спросил он.
     Оборотень вдруг будто очень устал.
     - Ты не  сможешь.  Но если бы я  до тебя дотянулся,  то разорвал бы  на
кусочки, сынок. Это ненадолго отсрочило бы мою смерть,  на час-два. Так  что
отстань от меня и дай мне спокойно сдохнуть.
     Атрейо подумал.
     - Может быть, - предложил он, - я найду,  что тебе  дать пожрать. Я мог
бы пойти в город и поискать там.
     Гморк  снова медленно  открыл глаза  и  посмотрел  на мальчика. Зеленый
огонь в его взоре потух.
     - Ступай в ад,  жалкий  дурак!  Хочешь  продлить мне жизнь до того, как
сюда придет Ничто?
     - Я думал, - пробормотал Атрейо, - что если бы я принес тебе корму и ты
бы насытился, тогда я бы смог подойти к тебе, чтобы снять цепь.
     Гморк заскрежетал зубами.
     -  Если  бы  это была обычная цепь,  неужели  ты  думаешь,  что  я  сам
давным-давно не перегрыз бы е??
     Словно в подтверждение своих  слов он вцепился  в цепь, и  его страшные
челюсти с треском сомкнулись. Он подергал за не?, а потом выпустил.
     - Это магическая цепь. И разомкнуть е? может  только та, которая меня в
не? заковала. Но она никогда сюда не вернется.
     - А кто тебя заковал?
     Гморк стал скулить,  как  побитый  п?с. Лишь  через некоторое время  он
успокоился и смог ответить:
     - Гайа, Княгиня Тьмы.
     - И куда она ушла?
     - Она бросилась в Ничто - как и все остальные здесь.
     Атрейо  подумал  про безумных  танцоров,  которых видел  за  городом  в
тумане.
     - Почему? - пробормотал он. - Почему они не спаслись бегством?
     - У них  не осталось надежды.  Это делает слабыми вас всех до  единого.
Ничто  властно   притягивает  вас,  и  никто  из  вас  не  может  долго  ему
сопротивляться.
     Гморк злобно рассмеялся.
     - А ты? - спросил Атрейо. - Ты говоришь так, будто к нам не относишься.
     Гморк снова пристально взглянул на него.
     - Я к вам не отношусь.
     - Тогда откуда ты пришел?
     - Разве ты не знаешь, кто такой оборотень?
     Атрейо молча покачал головой.
     -  Ты знаешь только Фантазию, - сказал  Гморк.  -  Есть  и другие миры.
Например,  мир человеческих  детей.  Но  есть существа, у которых нет своего
мира. Зато они могут во  многие миры входить  и  выходить. Я  из их числа. В
человеческом мире я кажусь человеком, но я не человек. В Фантазии я принимаю
фантастический облик, но я не из ваших.
     Атрейо медленно  сел  на землю  и  устремил взгляд своих больших темных
глаз на умирающего оборотня.
     - Ты бывал в мире человеческих детей?
     - Я часто пересекал границу между их миром и вашим.
     - Гморк, - проговорил Атрейо, запинаясь. Его губы дрожали, и он не  мог
побороть эту дрожь, - ты мне не покажешь путь в мир человеческих детей?
     В   глазах  Гморка  блеснули  зеленые  огоньки.  Казалось,  он  смеется
втихомолку.
     - Для тебя  и тебе подобных путь туда очень прост. Тут есть только одна
загвоздка:  вы никогда не сможете сюда вернуться. Вам придется  остаться там
навсегда. Ты этого хочешь?
     - Что я должен сделать? - спросил Атрейо решительно.
     - То же самое, что все остальные  уже сделали до тебя, сынок. Ты должен
просто прыгнуть в Ничто. Но спешить тут незачем, потому что ты вс? равно это
сделаешь рано или поздно, когда исчезнут последние области Фантазии.
     Атрейо встал.
     Гморк заметил,  что  мальчик  дрожит  всем  телом. Так  как  он не знал
истинной причины этого, то сказал снисходительно:
     - Не бойся, это не больно.
     - Я не боюсь,  -  ответил Атрейо, -  никогда бы не  подумал, что именно
здесь и благодаря тебе я вновь обрету надежду.
     Глаза Гморка горели, как два узких зеленых месяца.
     - У тебя нет повода для надежды, сынок, что бы ты ни имел в виду. Когда
ты появишься в мире людей, то перестанешь быть тем,  кем был тут. Это тайна,
которую в Фантазии никто не может знать.
     Атрейо стоял, опустив руки.
     - Кем я там стану? - спросил он. - Открой мне тайну!
     Гморк долго молчал и  не  шевелился. Атрейо уже испугался, что так и не
получит никакого  ответа, но вот,  наконец, тяжелый  вздох всколыхнул  грудь
оборотня, и он хрипло заговорил:
     - За  кого  ты меня  принимаешь, сынок? За  своего  друга? Берегись!  Я
просто  время с тобой убиваю. И  ты  уже  не  в силах уйти. Я держу  тебя на
привязи надежды. Но пока я говорю, Ничто замыкает Город  Призраков в кольцо,
и  скоро  отсюда  вообще  не  будет  выхода. Тогда  ты  пропал.  Раз ты меня
слушаешь, значит решился. Но учти: ты ещ? можешь бежать.
     Зловещая пасть Гморка  дышала вс? чаще. Атрейо колебался  лишь  краткий
миг и тут же прошептал:
     - Открой мне тайну! Кем я там стану?
     Гморк снова надолго замолчал. Его дыхание стало хриплым  и прерывистым.
И  вдруг  он выпрямился  и сел,  опершись на передние  лапы, так что  Атрейо
должен был смотреть на него снизу вверх. Только теперь стало ясно,  какой он
огромный и страшный. Когда он продолжил говорить, голос его гремел.
     - Ты видел Ничто, сынок?
     - Да, много раз.
     - Как оно выглядит?
     - Когда на него смотришь, то будто слепнешь.
     - Пожалуй. Когда вы оказываетесь внутри него, то Ничто прилипает к вам.
Вы  становитесь чем-то  вроде  заразной  болезни,  от  которой люди делаются
слепыми, и уже не  могут отличить  иллюзию  от действительности. Знаешь, как
вас там называют?
     - Нет, - тихо сказал Атрейо.
     - Ложью! - пролаял Гморк.
     Атрейо вскинул голову. Губы его побелели.
     - Как это может быть?
     Гморк наслаждался испугом Атрейо. Он явно  оживился от этого разговора.
Немного погодя он продолжал:
     -  Ты спрашиваешь  меня, кем ты там  будешь? А здесь-то ты кто?  Кто вы
все, жители Фантазии? Сны, вымыслы из царства поэзии, персонажи  бесконечной
истории! Ты самого себя считаешь реальным, сынок?  Ну ладно, здесь,  в твоем
мире, ты  существуешь. Но  когда  ты пройдешь сквозь Ничто,  то  перестанешь
быть. Ты станешь неузнаваем.  Вот тогда ты окажешься  в другом  мире. Там вы
все  ничуть на себя не похожи. В человеческий  мир  вы  приносите иллюзии  и
ослепление.  Угадай-ка, сынок, чем  стали жители  Города  Призраков, которые
прыгнули в Ничто?
     - Я не знаю, - пробормотал Атрейо.
     -  Они стали бредовыми идеями в головах  людей,  чувством страха, когда
бояться нечего, жаждой вещей,  которые сделают их  больными, отчаянием,  для
которого нет никаких причин.
     - Мы все будем этим? - в ужасе воскликнул Атрейо.
     - Нет, - ответил Гморк, - есть множество видов ослепления и иллюзий, и,
смотря по тому,  какими вы были  здесь, прекрасными или  уродливыми, глупыми
или  умными, там вы становитесь  прекрасной  или уродливой, глупой или умной
ложью.
     - А я, - настаивал Атрейо, - чем буду я?
     Гморк усмехнулся.
     - Этого я  тебе  не скажу, сынок. Сам увидишь. Или, скорее, не увидишь,
потому что перестанешь быть собой.
     Атрейо молчал и смотрел на оборотня, широко открыв глаза.
     Гморк продолжал:
     -  Поэтому люди  боятся и ненавидят Фантазию и вс?, что отсюда исходит.
Они хотят е?  уничтожить. И  при  этом  не знают, что этим самым увеличивают
поток лжи, который  беспрерывно низвергается  в  человеческий мир, поток  из
неузнаваемо  преображенных созданий  Фантазии, которые вынуждены вести у них
призрачное существование живых трупов и отравлять души людей своим гниением.
А люди и не догадываются об этом. Ну разве не весело?
     - И там больше нет никого, кто бы нас не ненавидел и не боялся?
     - тихо спросил Атрейо.
     -  Я  во всяком  случае  таких  не  знаю,  -  сказал  Гморк.  -  И  это
неудивительно,  потому  что вы сами, оказавшись там, должны  убеждать людей,
что Фантазия не существует.
     - Что Фантазия не существует? - растерянно повторил Атрейо.
     - Конечно, сынок, - ответил Гморк,  - вот это и есть самое главное. Сам
подумай: если они верят, что Фантазии нет, им и в голову не придет мысль вас
посетить.  А от этого вс? и зависит,  ведь если  они не  видели вас  в вашем
истинном облике, с ними и сделать можно вс?.
     - Что сделать?
     - Да  вс?  что угодно. Иметь власть над ними.  И ничто  не дает  больше
власти над людьми, чем  ложь. Потому что люди, сынок, живут представлениями.
А представлениями  можно управлять.  Эта власть  - единственное,  что  имеет
ценность. Поэтому я всегда стоял на стороне власти  и служил ей, чтобы иметь
свою часть - пускай на другой лад, чем ты и тебе подобные.
     - Я не хочу в этом участвовать! - воскликнул Атрейо.
     - Спокойно, дурачок, - проворчал оборотень, - как только до тебя дойдет
очередь  прыгать  в  Ничто,  ты  тоже  станешь  безвольным   и  неузнаваемым
служителем власти. Кто  знает, для  чего  ты ей понадобишься. Может, с твоей
помощью людей заставят покупать то, что им не нужно, или ненавидеть то, чего
они не знают, верить в то, что сделает их покорными, или  сомневаться в том,
что  может их спасти. Благодаря  вам,  скромным  фантазийцам,  в мире  людей
вершатся большие дела, развязываются войны, создаются империи...
     Некоторое время Гморк наблюдал за мальчиком из-под полуприкрытых век, а
потом добавил:
     - Есть там  и немало жалких  болванов  -  которые,  конечно, сами  себя
считают очень  разумными  и служащими истине людьми, так вот они из кожи вон
лезут, чтобы даже  детей  отвадить  от  Фантазии. Возможно,  именно ты им  и
понадобишься.
     Атрейо стоял, опустив голову.
     Теперь он знал, почему люди больше не посещают Фантазию  и почему никто
и никогда  не  придет  сюда,  чтобы дать новое имя Девочке Императрице.  Чем
больше Фантазию поглощало Ничто, тем сильнее становился поток лжи, хлынувший
в земной мир, и именно из-за этого с каждой секундой вс? меньше вероятность,
что придет человеческий ребенок. Заколдованный круг, из которого нет выхода.
     Теперь Атрейо это знал.</b>

     Знал это и Бастиан Бальтазар Букс.</b>
     Он понял теперь, что больна  не только Фантазия, но и человеческий мир.
Одно связано  с другим. Собственно говоря, он  всегда это чувствовал, но  не
мог объяснить,  почему  это так. Он  никогда  не хотел смириться  с тем, что
жизнь  должна быть серой  и  однообразной,  безо  всяких тайн и  чудес,  как
утверждают все те, кто постоянно твердит: "Такова жизнь!"</b>
     Но теперь он знал ещ? и то, что нужно отправиться в Фантазию, чтобы оба
мира снова стали здоровыми.</b>
     Люди  забыли  туда дорогу из-за  лжи и неверных  представлений, которые
пришли в мир из-за уничтожения Фантазии и ослепили людей.</b>
     С  ужасом  и  стыдом  Бастиан  подумал  о  своей  собственной  лжи.  Те
выдуманные истории, которые он рассказывал,  в счет не идут. Это  было нечто
другое. Но  несколько раз он врал совершенно осознанно и  умышленно - иногда
из  страха,  иногда, чтобы получить то, чем  непременно  хотел  обладать,  а
иногда  просто так,  для  похвальбы.  Каких  существ в Фантазии он тем самым
уничтожил,  сделал неузнаваемыми, использовал  во  зло?  Он  попытался  себе
представить, какими  они были  прежде, в  своем истинном облике, но не смог.
Может, как раз потому что врал.</b>
     Одно во  всяком случае  было  ясно: он тоже виноват в том, что Фантазия
гибнет. И  он хотел  что-то  сделать, чтобы исправить  положение. Он  обязан
действовать хотя бы из-за Атрейо, который был готов на вс?, лишь бы привести
его в Фантазию. Он не  мог и не хотел разочаровывать Атрейо. Он должен найти
дорогу!</b>
     Башенные часы пробили восемь.

     <b>Оборотень пристально наблюдал за Атрейо.
     - Вот теперь  ты знаешь, как попасть в мир людей, - сказал он. - Ты вс?
ещ? хочешь этого, сынок?
     Атрейо покачал головой.
     - Я не хочу превращаться в ложь, - пробормотал он.
     -  Хочешь не  хочешь  - вс? равно  превратишься, -  сказал  Гморк почти
весело.
     - А ты? - спросил Атрейо. - Почему ты здесь оказался?
     - У меня было задание, - неохотно ответил Гморк.
     - У  тебя тоже? - Атрейо посмотрел на оборотня внимательно, чуть ли  не
сочувственно. - И ты его выполнил?
     - Нет,  - проворчал Гморк, - а то бы  не сидел здесь на цепи. Сперва-то
вс?  шло совсем недурно -  до тех пор, пока я не попал в этот город. Княгиня
Тьмы, что здесь правит, приняла меня со всеми почестями. Она пригласила меня
в  свой дворец, щедро угощала, беседовала со мной, и  вообще вела  себя так,
будто  она со  мной заодно. Ну,  жители  Страны  нечисти были мне,  конечно,
довольно симпатичны, и я  чувствовал себя  как дома. И Княгиня Тьмы  была  в
своем роде  очень привлекательной женщиной,  во всяком случае, в моем вкусе.
Она  гладила  меня  и  почесывала,  и мне это  нравилось,  потому  что  было
невероятно  приятно. Никто  ещ?  меня так не гладил и не  ласкал.  Короче, я
потерял голову и принялся болтать, а она делала вид, что восхищена мною, и в
конце концов я рассказал ей о моем задании. Видимо, она меня усыпила, потому
что обычно я  сплю чутко. А когда я проснулся, то был уже скован этой цепью.
Княгиня Тьмы стояла передо мной.
     "Ты забыл, Гморк, - сказала она, - что я тоже создание Фантазии. И если
ты борешься с Фантазией, значит, борешься и со мной. Значит, ты мой враг и я
тебя перехитрила.  Эту цепь разомкнуть  могу только я. Но я  ухожу сейчас со
своими слугами и служанками в Ничто и никогда не вернусь".
     Она повернулась и пошла прочь. Но не все последовали е? примеру. Только
когда Ничто стало подходить вс? ближе и ближе, жители стали испытывать такое
мощное влечение, что больше не могли  сопротивляться. И именно сегодня, если
не ошибаюсь, сдались последние.  Да,  сынок, я попал в переделку, я  слишком
долго  слушал  эту женщину. Но  и ты, сынок, только  что  попал  в такую  же
переделку  - ты  слишком долго слушал  меня. В  этот  момент  Ничто замкнуло
кольцо вокруг города, ты пойман, и улизнуть тебе не удастся.
     - Значит, мы погибнем вместе, - сказал Атрейо.
     - Возможно, - ответил Гморк,  - но  совсем  по-разному, дурачок  мой. Я
умру прежде,  чем сюда  придет  Ничто,  а  тебя оно  проглотит. Это  большая
разница. Потому что история того, кто умрет до прихода Ничто, закончится,  а
твоя - продолжится дальше, без конца, как история лжи.
     - Почему ты такой злой? - спросил Атрейо.
     - У вас был свой мир, - мрачно сказал Гморк, - а у меня его не было.
     - Что за задание у тебя было?
     Гморк, до сих пор сидевший прямо, растянулся на земле. Видимо, силы его
подошли к концу. Его хриплый голос превратился в постоянную одышку.
     - Те, кому я служу,  решили уничтожить Фантазию и увидели опасность для
своего плана... Они узнали, что Девочка Императрица послала гонца,  великого
героя...  и, судя  по  всему, он сумел бы вызвать  человеческого  ребенка  в
Фантазию... Разумеется, необходимо  было его своевременно убить... Для этого
послали меня, так как я много путешествовал по Фантазии... Я сразу напал  на
его  след...  шел  по следу  днем и ночью... понемногу догонял его...  через
Страну сазафранцев... в храме Муамат... в Воющем Лесу... в Болотах Печали...
в  Мертвых  Горах...  но  потом,  рядом  с глубокой  пропастью под  паутиной
Играмуль... я потерял его след... он словно растворился в воздухе... Я искал
дальше, где-то ведь он должен был быть... но больше не нашел его следов... В
конце концов я забрел сюда... Я не справился со своим заданием... Но и он не
справился со своим, потому что Фантазия гибнет! Его, кстати, звали Атрейо.
     Гморк поднял голову. Мальчик отступил на шаг и выпрямился.
     - Это я, - сказал он. - Я - Атрейо.
     Дрожь  пробежала  по  истощенному  телу  оборотня.   Она   повторялась,
становясь вс? сильнее и сильнее. Потом из его глотки  вырвался звук, похожий
на хриплый кашель,  он  усиливался, стал греметь и возвысился до рева,  эхом
отразившегося от стен всех домов. Оборотень смеялся!
     Ничего более ужасного Атрейо не доводилось слышать ни прежде, ни потом.
     А потом вдруг вс? оборвалось. Гморк умер.
     Атрейо долго  стоял,  не  двигаясь. Наконец  он  приблизился к мертвому
оборотню
     - он и сам не  знал, почему, склонился над его головой и коснулся рукой
его взъерошенной  черной шерсти.  И в тот же миг быстрее  всякой мысли  зубы
Гморка щелкнули и вцепились в ногу Атрейо.  И после смерти зло было сильно в
н?м.
     Атрейо отчаянно пытался  разжать его  челюсти. Вс?  напрасно.  Огромные
зубы, будто стальные винты, впились  в его  тело. Атрейо упал рядом с трупом
оборотня на грязную землю.
     И  шаг за шагом, неудержимо  и бесшумно подступало Ничто со всех сторон
от высокой черной стены, окружающей Город Призраков.</b>



        X. ПОЛЕТ К БАШНЕ СЛОНОВОЙ КОСТИ

     <b>В тот  самый  миг,  когда Атрейо вошел сквозь  мрачные ворота  в  Город
Призраков и начал  сво?  странствие по  кривым  улочкам, которое завершилось
роковым образом на  грязном заднем  дворе, белому  Дракону Счастья  Фалькору
было суждено сделать удивительное открытие.
     Он неутомимо  продолжал  искать своего  маленького  господина  и друга,
поднявшись  очень  высоко в  небо и сквозь облака и клочья  тумана оглядывая
окрестности. Вокруг простиралось только море, которое медленно успокаивалось
после страшного  шторма, взбаламутившего его до дна. И вдруг Фалькор  увидел
вдали  что-то непонятное. Это был как будто золотой луч света, который гас и
вспыхивал в равные  промежутки времени. И этот луч,  казалось, был направлен
прямо на него, Фалькора. Он рванулся в ту сторону и когда повис над  местом,
где вспыхивал  луч, обнаружил, что  этот мигающий световой сигнал исходит из
самой глубины, может быть, даже со дна моря.
     Драконы  Счастья  - как уже говорилось  - создания  из воздуха  и огня.
Водная стихия для них не  только чужда, но и опасна. В воде они могут просто
угаснуть,  как пламя, если  до этого не задохнутся,  потому что  беспрерывно
дышат  всем телом - всеми  ста тысячами  перламутровых  чешуек. Питаются они
тоже воздухом  и теплом одновременно,  а другая пища им не требуется. Но без
воздуха и тепла им долго не прожить.
     Фалькор не знал, что ему  делать. Он  ведь даже не представлял, что это
за странное мерцание там, в толще воды, и имеет  ли оно  вообще какое-нибудь
отношение  к  Атрейо. Но  долго раздумывать он не стал. Он взлетел как можно
выше,  потом  развернулся  головой вниз,  плотно  прижал  лапы  к  туловищу,
напрягся, и,  прямой словно  штык, бросился в  бездну. С  сильным всплеском,
взметнувшим в  воздух громадный  фонтан воды, он погрузился в море. Поначалу
от удара  он чуть не потерял  сознание, но потом заставил себя открыть  свои
красные, как рубины, глаза. Теперь он видел сияние почти  прямо перед собой,
на глубине примерно двойной длины собственного тела. Вода обтекала Фалькора,
и  на н?м  появились  пузырьки  воздуха, словно жемчужинки,  какие  бывают в
кастрюле  с  водой  перед  тем,  как  она закипит.  В  то  же  время  Дракон
почувствовал, как охлаждается и становится  вс? слабее.  Из последних сил он
постарался нырнуть поглубже - и увидел источник света прямо перед собой. Это
был  АУРИН, Блеск! К счастью,  Амулет повис на цепочке, зацепившись за ветку
коралла, торчащую  со стены скалистого  ущелья, иначе утонул бы в  бездонной
пучине.
     Фалькор  схватил АУРИН, отцепил его  и  повесил себе  на шею, чтобы  не
уронить, потому что чувствовал, что вот-вот потеряет сознание.
     Когда  он  пришел  в себя,  то  поначалу  не мог ничего  понять:  к его
изумлению,  он  снова  летел  по  воздуху над морем.  Летел  в  определенном
направлении и с очень большой скоростью - куда быстрее, чем позволили бы ему
оставшиеся у него силы. Он попробовал лететь немного тише, но обнаружил, что
тело больше ему не повинуется. Другая, куда более могучая воля завладела его
телом, и она его направляла. И эта воля исходила от АУРИНА, который висел  у
него на шее.
     Был уже  вечер, когда Фалькор наконец увидел вдалеке берег.  Разглядеть
прибрежный ландшафт он не смог - казалось, он тонул в тумане. Приблизившись,
Фалькор заметил, что  большая  часть земли уже поглощена  Ничто,  и от этого
болели глаза, потому что возникало чувство, что слепнешь.
     Будь  на то  воля Фалькора, он, скорее всего, тут же повернул бы назад.
Но таинственная сила Драгоценности заставляла его лететь  прямо. И вскоре он
узнал почему: посреди этого бескрайнего Ничто обнаружился островок,  который
ещ? держался,  островок из  домов  с островерхими крышами и косыми  башнями.
Фалькор догадывался, кого он там  найдет, и теперь его направляла  к цели не
только могучая воля, исходящая от Амулета, но и его собственная.
     В  узком заднем дворе, где Атрейо лежал рядом с мертвым оборотнем, было
уже почти  темно. Серый  сумрачный свет, сочившийся  в колодец  двора,  едва
позволял  отличить светлое  тело  мальчика от черной  шкуры чудовища.  И чем
темнее становилось, тем больше они сливались в единое целое.
     Атрейо  уже давно оставил все  попытки  освободиться из стальных тисков
волчьих челюстей.  Он был  в полусознательном состоянии  и вновь видел перед
собой  пурпурного буйвола в Травяном Море, которого так и не убил. Временами
он звал других детей, своих товарищей по охоте - все они, наверно, уже стали
настоящими охотниками.  Но никто не откликался. Только огромный  неподвижный
буйвол стоял и смотрел прямо на него. Атрейо звал Артакса, своего конька. Но
он не прибежал, и не  было нигде слышно его звонкого ржания. Он звал Девочку
Императрицу,  но  тщетно. Он  бы  не смог  ей  ничего сказать.  Он  не  стал
охотником, он не был больше е? посланцем, он был никто. Атрейо сдался.
     Но тут  он почувствовал ещ? и другое: Ничто! Видимо, оно было уже очень
близко.  Атрейо вновь ощутил  эту ужасающую тягу, похожую на головокружение.
Он приподнялся и со стоном д?рнул ногу. Зубы не отпустили е?.
     И на этот раз,  к счастью.  Если бы челюсти  Гморка  не удержали его на
месте, Фалькор прилетел бы слишком поздно.
     Вдруг в небе над собой Атрейо услышал бронзовый голос Дракона Счастья.
     - Атрейо! Ты здесь? Атрейо!
     - Фалькор! - Атрейо сложил руки рупором и закричал вверх:
     - Я здесь. Фалькор! Фалькор! Помоги мне! Я здесь!
     Он вс? кричал и кричал.
     Потом он увидел белое извивающееся тело Фалькора. Словно  живая молния,
расс?к  он кусочек  угасающего неба вверху -  сначала  очень  далеко,  потом
гораздо ближе.  Атрейо кричал и кричал,  а Дракон Счастья отвечал  ему своим
гулким,  как  бронзовый колокол,  голосом.  Наконец  тот,  кто  был  вверху,
высмотрел  того, кто  лежал внизу на земле  и казался  не больше  маленького
жучка, притулившегося в темной ямке.
     Фалькор попытался приземлиться, но двор был узким, а ночь уже почти что
наступила, и Дракон, снижаясь, задел островерхий фронтон здания. С ужасающим
грохотом рухнули балки, подпиравшие крышу.  Фалькор почувствовал резкую боль
-  острый  конек вонзился  в  его  тело и нанес  ему  глубокую рану. Обычной
элегантной посадки не получилось - Дракон  упал во двор, свалившись в  грязь
рядом с Атрейо и мертвым Гморком.
     Он отряхнулся, чихнул, как собака, вышедшая из воды, и сказал:
     -  Наконец-то!  Вот  где  ты пропадаешь!  Хорошо  ещ?,  что  я  вовремя
прилетел.
     Атрейо ничего не сказал. Только обхватил руками шею Фалькора и уткнулся
лицом в его серебристо-белую гриву.
     - Давай, садись ко мне на спину! Нам нельзя терять время!
     Атрейо лишь  покачал головой. И  только  тогда Фалькор увидел, что нога
Атрейо зажата челюстями оборотня.
     - С этим мы  сейчас  справимся,  - проговорил Дракон, вращая рубиновыми
глазами, - не волнуйся!
     Он  ухватился обеими лапами  и постарался  разжать  челюсти Гморка.  Но
клыки не сдвинулись ни на миллиметр.
     Фалькор сопел и пыхтел от напряжения, но ничего не получалось. И ему не
удалось бы освободить своего маленького друга, если бы не счастливый случай.
Но Драконам Счастья всегда улыбается  счастье,  а заодно и тем, к  кому  они
расположены.
     Когда Фалькор,  окончательно обессилев,  нагнулся  над головой  Гморка,
чтобы  разглядеть  в  темноте,  что  ещ?  можно  сделать,   Амулет   Девочки
Императрицы,  висевший  на  цепочке на  шее Фалькора, коснулся  лба мертвого
оборотня. И в тот же миг челюсть раскрылась, освободив ногу Атрейо.
     - Эй! - воскликнул Фалькор. - Ты это видел?
     Атрейо не отвечал.
     - Что случилось? - спросил Фалькор. - Где ты, Атрейо?
     Он ощупью искал в темноте своего друга, но тот исчез. И пока он пытался
разглядеть что-нибудь сквозь ночной  мрак своими рдеющими  красными глазами,
он и сам почувствовал то, что  унесло от него  Атрейо, едва тот освободился:
приближающееся Ничто. Но АУРИН защищал Фалькора от его притяжения.
     Напрасно  сопротивлялся  Атрейо.  Ничто  было  сильнее  его собственной
маленькой  воли. Он отбивался, упирался руками и  ногами, но его руки и ноги
повиновались  теперь  не  ему,  а  другому,  непреодолимому  влечению.  Лишь
несколько шагов отделяли его от окончательной гибели.
     И в этот миг над ним  промчался  Фалькор, словно вьющаяся белая молния,
схватил  его за длинные иссиня-черные  волосы, рванул  вверх и умчался с ним
далеко в ночное темное небо.</b>

     Часы на башне пробили девять.

     <b>Ни Фалькор, ни Атрейо не могли потом сказать, сколько длился этот полет
в непроглядной тьме,  вправду ли это была всего лишь одна  ночь. Быть может,
для  них прекратился бег времени, и они  неподвижно висели  в  беспредельном
мраке. Эта ночь была самой долгой  в жизни не  только Атрейо, но и Фалькора,
который был гораздо, гораздо старше.
     Но  даже  самая  долгая и темная ночь  когда-нибудь  проходит.  И когда
забрезжил бледный  рассвет, далеко на горизонте они увидели  Башню  Слоновой
Кости.
     Здесь,   пожалуй,  придется   ненадолго   прерваться,  чтобы  объяснить
особенность  фантазийской  географии. Моря  и  страны,  горы и  русла рек  в
Фантазии не  имеют четких  границ, как в  человеческом  мире. Поэтому  карту
Фантазии нарисовать было бы невозможно. Там никогда нельзя точно определить,
какая страна с какой граничит. Даже стороны света там меняются в зависимости
от того, в какой местности находишься. Лето и зима, день и ночь чередуются в
каждой области по своим  собственным законам.  Можно  выйти  из  раскаленной
солнцем  пустыни прямо  в  арктические снежные  просторы.  В  том  мире  нет
измеримого внешнего расстояния,  и слова  "близко" или "далеко" имеют другой
смысл. Вс? зависит от душевного состояния и желания того, кто отправляется в
путь. Поскольку  Фантазия безгранична, е?  центр  может  быть повсюду  - или
лучше сказать, он  отовсюду одинаково близок и дал?к  -  смотря по тому, кто
хочет до  него дойти. И  этот  внутренний центр  Фантазии -  Башня  Слоновой
Кости.
     Атрейо  с  удивлением обнаружил, что сидит  верхом  на Драконе Счастья,
хотя  совершенно не мог  вспомнить, как тут оказался. Он  помнил только, как
Фалькор схватил его  за волосы и ун?с ввысь. Дрожа от холода, Атрейо натянул
на себя  бьющийся на  ветру  плащ. И тут он заметил, что все  цвета на плаще
исчезли, он  стал серым. Такими же стали кожа и волосы Атрейо. В прибывающем
свете  утра  он  увидел,  что  и с  Фалькором  дело обстоит не лучше. Дракон
походил на серую полосу тумана и стал уже почти таким же нереальным. Оба они
побывали слишком близко к Ничто.
     -  Атрейо, мой маленький  господин, -  тихо сказал Дракон, -  твоя рана
очень болит?
     - Нет, - ответил Атрейо, - я не чувствую боли.
     - У тебя жар?
     - Нет, Фалькор, не думаю. А почему ты спрашиваешь?
     - Я чувствую, как ты дрожишь,  - ответил Дракон. - А что на свете может
заставить Атрейо дрожать?
     Атрейо помолчал, а потом ответил:
     - Мы скоро  долетим. И  тогда мне придется сказать Девочке Императрице,
что спасения больше  нет. Из  всего,  что  я должен был  сделать, это  самое
тяжелое.
     - Да, - сказал Фалькор ещ? тише, - это правда.
     Они молча полетели дальше - к Башне Слоновой Кости.
     Некоторое время спустя Дракон спросил снова:
     - Ты е? когда-нибудь видел, Атрейо?
     - Кого?
     -  Девочку  Императрицу  -   или,  вернее,  Златоглазую  Повелительницу
Желаний. Ибо, когда стоишь перед ней, ты должен обращаться к ней так.
     - Нет, я е? никогда не видел.
     - А  я  видел. Это  было  очень давно.  Твой прадедушка  был тогда  ещ?
ребенком. И я  был ещ?  юным Прыг-скок-по-облакам, у которого  в голове одни
глупости. Однажды ночью я пытался достать с неба луну, которая  светила там,
вверху, большая и  круглая. Я же говорю, у меня в голове ещ? не было никаких
понятий. Когда я, разочарованный, стал спускаться вниз на землю, то пронесся
совсем рядом  с Башней Слоновой Кости.  В  ту ночь  Павильон Магнолии широко
раскрыл  свои  лепестки,   и  в  его  середине  я  увидел  сидящую   Девочку
Императрицу. Она бросила на меня взгляд, один-единственный  короткий взгляд,
но... не знаю, как тебе сказать - с той ночи я стал другим.
     - А как она выглядит?
     - Как маленькая девочка.  Но она  намного  старше  самых старых существ
Фантазии. Точнее, у не? нет возраста.
     -  Но  ведь она смертельно больна,  -  сказал Атрейо. - Мне надо  будет
осторожно е? подготовить к концу всех надежд?
     Фалькор покачал головой.
     - Нет, она  тут  же разгадает любую попытку  е?  успокоить.  Ты  должен
сказать ей правду.
     - Даже если она из-за этого умрет? - спросил Атрейо.
     - Не думаю, что это случится, - сказал Фалькор.
     - Я знаю, ведь ты Дракон Счастья.
     И снова они долго летели  молча.  Наконец, они заговорили в третий раз.
На этот раз тишину нарушил Атрейо:
     - Я хочу ещ? что-то тебя спросить, Фалькор.
     - Спрашивай!
     - <I>Кто</I> она?
     - Что ты имеешь в виду?
     - АУРИН имеет власть над всеми существами в  Фантазии: и над созданиями
света, и  над созданиями тьмы. Он  имеет власть и над тобой и мной. И вс? же
Девочка  Императрица никогда не пользуется властью. Е? как будто нет, и  вс?
же она во вс?м. Она как мы?
     - Нет, - сказал Фалькор,  - она не как мы. Она не создание Фантазии. Мы
все существуем, потому что существует она. Но е? природа другая.
     - Тогда она..,- Атрейо не решался задать свой вопрос, -  тогда она  как
бы человеческое дитя?
     - Нет, - сказал Фалькор, - она не такая, как человеческие дети.
     - Так <I>кто</I> же она? - повторил Атрейо.
     После долгого молчания Фалькор ответил.
     - Никто  в Фантазии  не знает этого, никто и не может этого знать.  Это
глубочайшая тайна нашего мира. Я слышал, как  один мудрец  говорил, что тот,
кто поймет это до конца,  погасит свою собственную  жизнь.  Не знаю, что  он
имел в виду. А больше мне нечего тебе сказать.
     - А теперь, - сказал Атрейо, - погаснет и е? жизнь, и жизнь  всех  нас,
хотя мы так и не поняли е? тайну.
     На этот  раз Фалькор промолчал, но на его львиной морде  играла улыбка,
словно он хотел сказать: этого не случится.
     С этой минуты они больше не разговаривали.
     Немного  погодя  они уже  перелетали  внешнее  кольцо  "Лабиринта", той
равнины с клумбами, кустарником и  переплетенными дорожками, которая широким
кругом  опоясывала Башню Слоновой Кости.  К своему ужасу, они увидели, что и
здесь  уже хозяйничает Ничто. Правда, это были пока  что  небольшие участки,
пронизывающие "Лабиринт", но они  встречались повсеместно.  П?стрые клумбы и
цветущий кустарник рядом с этими участками стали серыми и высохли. Маленькие
изящные  деревца  тянули свои  голые согнутые ветки вверх  к  Дракону  и его
всаднику,  словно моля  о  помощи. Некогда зеленые  и  яркие, лужайки  стали
блеклыми, и от  них подымался слабый  запах  гнили и плесени. Яркую  окраску
сохранили  только разбухшие гигантские грибы да  уродливые  растения кричаще
ядовитого цвета, ранее считавшиеся порождением  безумия и испорченности. Так
последняя  жизнь,  которая  оставалась в  Фантазии,  судорожно  и  бессильно
сопротивлялась окончательному уничтожению, окружившему е? и  разъедавшему со
всех сторон. Но в центре ещ? сияла чудесной белизной нетронутая разрушением,
безупречная Башня Слоновой Кости.
     Фалькор  не  стал приземляться на  нижнюю террасу, предусмотренную  для
летающих посланцев.  Он  почувствовал, что ни ему,  ни Атрейо  не хватит сил
подняться оттуда  по длинной спиралевидной главной улице, ведущей на вершину
Башни. И ещ? ему показалось, что в этом случае можно вообще пренебречь всеми
предписаниями  и  правилами  этикета.  Он  решился на  вынужденную  посадку.
Промчавшись  над  крытыми  балконами   из  слоновой  кости,  над  мостами  и
балюстрадами, он в  последний  момент нашел самый  высокий  участок  главной
улицы, там, где  она  примыкала к  дворцу, рухнул  вниз,  скользнул  вперед,
несколько раз повернулся, и, наконец, остановился хвостом вперед.
     Атрейо, крепко державшийся обеими руками за шею  Фалькора, выпрямился и
осмотрелся по  сторонам. Он ожидал, что его  как-нибудь  встретят,  или,  по
крайней мере,  обступят дворцовые стражи,  которые будут его спрашивать, кто
он,  и что ему здесь нужно  - но нигде  никого не  было  видно. Сияюще-белый
дворец, казалось, вымер.
     "Они все сбежали! - пронеслось у него в голове. -  Они оставили Девочку
Императрицу одну. Или она уже..."
     - Атрейо, - шепнул Фалькор, - ты должен вернуть ей Драгоценность.
     Дракон снял золотую цепочку с шеи. Она выскользнула и упала на землю.
     Атрейо спрыгнул со спины Фалькора - и упал навзничь. Он забыл про  свою
рану.  Не  вставая,  он дотянулся  до Амулета  и  надел его. Потом  с трудом
поднялся, опираясь на Дракона.
     - Фалькор, - сказал он, - куда мне идти?
     Но Дракон Счастья не отвечал. Он лежал, словно мертвый.
     Главная  улица   кончалась   у  высокой  белой   окружной  стены  перед
изумительными резными воротами, которые стояли распахнутыми.
     Атрейо доковылял до  них, оперся  о портал и увидел за воротами широкую
сияюще-белую лестницу, которая, казалось, доходила до самого неба. Он  начал
подниматься по ступеням. Иногда он останавливался, чтобы собраться с силами.
На белой лестнице оставались капли крови.
     Наконец он забрался наверх и увидел перед собой длинную галерею. Атрейо
двинулся дальше, хватаясь за колонны.  Потом он прошел через двор,  где было
множество фонтанов и  каскадных прудов,  но Атрейо  уже ничего  не  видел по
сторонам.  Словно  во сне,  он  пробирался вперед.  И  вот оказался у вторых
ворот,  которые  были  меньше,  чем  первые.  За  ними  ему  снова  пришлось
взбираться по  очень высокой, но на этот раз  узкой  лестнице, после чего он
очутился  в  саду,  где  вс?: деревья,  цветы,  животные - было вырезано  из
слоновой кости. Он прополз на четвереньках  по  нескольким горбатым  мосткам
без  перил,  которые вели  к третьим воротам, самым маленьким  из  всех.  На
животе  он пролез  дальше, а потом, медленно подняв голову, увидел блестящий
как зеркало конус из слоновой  кости, на вершине которого  ослепительно сиял
белый Павильон Магнолии. К нему не было ни дороги, ни лестницы.
     Атрейо уронил голову на руки.
     Никто  из тех, кто  был  или  ещ? будет  в этом  Павильоне,  не  сможет
сказать, как он преодолел последний отрезок пути. Это должно быть даровано.
     Вдруг Атрейо увидел,  что стоит перед воротами, ведущими в Павильон. Он
вошел - и  оказался лицом к  лицу с Златоглазой Повелительницей Желаний. Она
сидела, обложенная  горой подушек,  на  мягком круглом сидении  в сердцевине
бутона и смотрела  на  него.  Она казалась бесконечно нежной и  драгоценной.
Насколько она больна,  Атрейо увидел по е? бледному лицу, которое было почти
что прозрачным. Е?  миндалевидные глаза  отливали  темным золотом. В них  не
было  ни тревоги,  ни беспокойства.  Она  улыбалась. Е? маленькая  тоненькая
фигурка  была облачена в широкое шелковое одеяние такой сияющей белизны, что
даже  лепестки магнолии рядом с  ней  казались  темными.  Она выглядела  как
неописуемо  красивая маленькая девочка не старше десяти  лет, но е?  гладкие
длинные волосы,  ниспадавшие по плечам и  спине  на сидение, были белы,  как
снег.</b>

     Бастиан испугался.</b>
     В этот миг с ним случилось такое, чего он ещ? не переживал никогда.</b>
     До   сих  пор  он  мог  совершенно  ясно   представить  себе  вс?,  что
рассказывалось в Бесконечной Истории. Конечно, при  чтении этой книги иногда
происходили странные  вещи,  этого нельзя отрицать, но  как-то  их, наверно,
можно  было  объяснить.  Он  представлял  себе, как Атрейо  летит  верхом на
Драконе  Счастья, и Лабиринт,  и Башню Слоновой Кости  так  ч?тко,  как  это
только  возможно.  Но  до  сих  пор  это  были  всего  лишь его  собственные
представления.</b>
     А когда он дошел до  места, где речь пошла о Девочке Императрице, то на
долю секунды, не дольше вспышки  молнии,  он увидел е? лицо. И не  только  в
мыслях, а своими глазами! Это не было его воображением - Бастиан был в  этом
совершенно уверен. Он  даже разглядел подробности, которых в описании вообще
не было, например,  е? брови,  изогнутые,  словно  две  искусно нарисованные
тушью дуги  над  золотистыми  глазами. Или  то, что у не?  были  диковинные,
удлиненные ушные мочки. Или  особый наклон е? головы на  тонкой шее. Бастиан
твердо знал, что в жизни своей не видел ничего прекраснее этого лица. А  ещ?
в  тот  миг он знал,  как  е? зовут:  Лунита.  У  него не было  ни малейшего
сомнения, что это е? имя.</b>
     И Лунита посмотрела на него - на него, Бастиана Бальтазара Букса!</b>
     Она  посмотрела на  него  с  таким выражением,  которое он  не  смог бы
передать словами. Может, и она была удивлена? Была ли в е? взгляде  просьба?
Или тоска? Или... да что же?</b>
     Он пытался вызвать  в памяти выражение глаз Луниты, но больше ему этого
не удавалось.</b>
     Лишь  одно  он   знал  наверняка:  этот  взгляд,  встретившись  с   его
собственным,  скользнул  прямо  ему  в  сердце.  Он   и  сейчас  ощущал  его
раскаленный путь. И  он  чувствовал, что  взгляд этот  теперь в  его  сердце
светится, будто таинственное сокровище. И причиняет странную, чудесную боль.</b>
     Даже если бы Бастиан захотел, он бы не смог укрыться от того, что с ним
случилось. Да он  и не хотел,  о, нет!  Наоборот, ни за что на  свете  он не
отдал  бы это сокровище. Он хотел только одного: читать дальше,  чтобы снова
оказаться у Луниты, чтобы снова е? увидеть.</b>
     Он и  не  подозревал, что  тем  самым  обрекает  себя  на  необычайные,
опаснейшие  приключения.  Но даже  если  бы  он это  знал,  он вс?  равно не
захлопнул  бы книгу и не отложил бы е? в сторону, чтобы никогда больше к ней
не прикоснуться. Перелистывая страницы дрожащими пальцами, он  нашел  место,
где остановился, и продолжил читать.</b>
     Башенные часы пробили десять.




        XI. ДЕВОЧКА ИМПЕРАТРИЦА

     <b>Не  в силах  произнести  ни слова,  Атрейо  стоял и глядел  на  Девочку
Императрицу.  Он не  знал, с чего начать, не знал,  как  ему себя вести.  Он
часто старался представить себе этот момент, подбирал для него слова, но все
они вдруг исчезли из его головы.
     Наконец она улыбнулась  ему  и  сказала голосом, который звучал тихо  и
нежно, как голос пташки, поющей во сне:
     - Ты вернулся с Великого Поиска, Атрейо.
     - Да, - произнес Атрейо и опустил голову.
     - Серым  стал твой красивый  плащ, - продолжила она мгновение спустя, -
серыми твои волосы, а твоя кожа  - как камень. Но сейчас вс?  будет так, как
раньше, и даже ещ? красивей. Вот увидишь.
     Атрейо  молчал, словно ему завязали рот. Он только едва заметно покачал
головой. Потом нежный голос сказал:
     - Ты выполнил мо? задание...
     Атрейо не знал, были ли эти слова  вопросом. Он  не смел поднять глаза,
боясь увидеть это по выражению  е? лица. Медленно поднес он руку к цепочке с
золотым Амулетом и снял его  с шеи. На  вытянутой руке он  подал его Девочке
Императрице, вс? ещ?  глядя  себе  под ноги. Он попытался было опуститься на
одно колено, как это делают посланцы в сказаниях и песнях, которые он слышал
в  шатрах у себя на родине,  но раненая  нога подвела,  и  он  упал к стопам
Девочки Императрицы да так и остался лежать  ничком, уткнувшись лицом в пол.
Она наклонилась, подняла  АУРИН и, перебирая цепочку своими белыми пальцами,
сказала:
     - Ты хорошо пров?л свой Поиск. Я очень довольна тобой.
     - Нет! - исступленно воскликнул Атрейо. - Вс? было зря. Спасения нет.
     Наступило долгое молчание. Атрейо заслонил лицо руками,  и по его  телу
пробежала дрожь.  Он боялся, что сейчас с  е? уст  сорвется крик отчаяния  и
скорби, быть может, горький упрек.  Или с ней случится вспышка гнева.  Он  и
сам не  знал,  чего ждет - но уж точно  не того,  что услышал: она смеялась.
Смеялась  тихо  и радостно. Мысли Атрейо спутались, и на миг он подумал, что
она сошла с ума. Но это не был смех сумасшедшей. Потом она сказала:
     - Но ты же привел его с собой.
     Атрейо поднял голову.
     - Кого?
     - Нашего спасителя.
     Он  вопросительно посмотрел ей в  глаза и  не прочел  там ничего, кроме
ясности и радости. Она опять засмеялась.
     - Ты  выполнил сво? задание. Я благодарю тебя за вс?, что ты совершил и
что вытерпел.
     Он покачал головой.
     - Златоглазая Повелительница Желаний,  - запинаясь,  начал он,  впервые
употребляя официальное обращение, которое ему подсказал Фалькор, - я... нет,
я в самом деле не понимаю, что ты имеешь в виду.
     - Это видно по тебе, - сказала она, - но понимаешь  ты  это сейчас  или
нет, свою работу ты дов?л до конца. А это ведь главное, не так ли?
     Атрейо молчал,  не зная,  о  ч?м и  спросить.  Он уставился на  Девочку
Императрицу с открытым ртом.
     - Я его видела, - продолжала она, - и он тоже на меня посмотрел.
     - Когда это было?
     - Только что, когда ты вош?л. Ты прив?л его с собой.
     Атрейо невольно оглянулся.
     - Где же он? Я никого тут больше не вижу - только я и ты.
     - О, есть ещ? многое,  чего  ты не видишь, - ответила она, - но  можешь
мне поверить.  Он  ещ?  не в нашем мире. Но наши миры уже так близки, что мы
могли видеть друг друга, потому что перегородка, которая пока разделяет нас,
стала на миг  прозрачной. Скоро  он будет у нас  и назовет меня  моим  новым
именем, которое  может  дать мне  только  он. Тогда я выздоровею  и Фантазия
тоже.
     Пока Девочка Императрица говорила, Атрейо с трудом поднялся на ноги. Он
посмотрел на не? - она сидела на своем высоком мягком ложе. Голос его звучал
хрипло, когда он спросил:
     -  Выходит,  ты  уже  давно  знала  ту весть, которую я должен был тебе
принести? То,  что мне  поведала  Древняя Морла в Болотах Печали,  и то, что
открыл  мне таинственный  голос  Уюлалы  у  Южного  Оракула,  вс? это ты уже
знаешь?
     - Да, - сказала она, - и я знала это ещ? до того, как  послала тебя  на
Великий Поиск.
     У Атрейо пересохло в горле.
     - Тогда  почему, - произнес  он наконец, - почему ты меня послала? Чего
ты ждала от меня?
     - Ничего, кроме того, что ты сделал, - ответила она.
     - Что  я  сделал...  -  медленно  повторил  Атрейо.  Его  брови  гневно
сдвинулись.  - Если  так, то вс? было напрасно. Не нужно  было тебе посылать
меня на Великий Поиск.  Я  слышал, что твои решения  подчас непонятны нашему
брату. И вс? же  после всего, что я пережил, мне трудно смириться с тем, что
ты просто сыграла со мной шутку.
     Глаза Девочки Императрицы стали очень серьезными.
     - Я не позволила бы себе шутить с тобой, Атрейо, - сказала она,
     -  и  я  прекрасно  знаю,  чем  тебе обязана. Вс?,  что  ты должен  был
испытать, было необходимо. Я отправила  тебя  на  Великий Поиск  не ради той
вести,  которую ты  хотел мне принести, а  потому, что  это был единственный
способ позвать нашего спасителя. Ведь он принимал участие  во вс?м, что тебе
довелось  пережить, и он прошел вместе с тобой  дальний путь.  Ты слышал его
испуганный крик, когда разговаривал с  Играмуль над Глубокой Пропастью. И ты
видел его образ,  когда стоял перед Воротами Волшебного  Зеркала. Ты вошел в
его отражение и взял  его  с собой,  и  он  последовал за  тобой, потому что
увидел  себя твоими глазами. Он и сейчас слышит  каждое наше слово. И знает,
что мы говорим о н?м,  ждем его и надеемся на него. И, быть может, он теперь
понимает, что все беды, которые ты, Атрейо, терпел, были из-за него, что вся
Фантазия его зовет!
     Атрейо вс? ещ? мрачно смотрел прямо  перед собой, но гневные морщины на
его лбу стали постепенно разглаживаться.
     - Откуда ты вс? это знаешь? - спросил он наконец. - Про крик у Глубокой
Пропасти  и  про  отражение  в  Волшебном  Зеркале... Или  и  это  вс?  было
предопределено тобою?
     Девочка  Императрица  подняла  АУРИН,  и,  надевая  его  себе  на  шею,
ответила:
     -  Разве  ты не носил  вс? время Блеск? Разве ты не знал, что благодаря
ему я всегда была с тобой?
     - Не вс? время, - возразил Атрейо, - я его терял.
     - Да, - сказала она, - тогда ты и в самом деле был один.  Расскажи мне,
что тогда случилось!
     Атрейо поведал то, что ему пришлось пережить.
     - Теперь я знаю, почему ты стал серым, - сказала Девочка Императрица. -
Ты слишком близко подошел к Ничто.
     -  Но  правда ли то,  что сказал мне Гморк, оборотень, про уничтоженных
созданий Фантазии - что они становятся ложью в мире человеческих детей?
     - Да,  это правда, - сказала Девочка  Императрица, и  е?  золотые глаза
потемнели,  - вся  ложь была  когда-то созданиями  Фантазии, они  из  одного
материала. Они стали неузнаваемы и потеряли свою истинную сущность. И вс? же
Гморк сказал тебе  только половину правды - другого и нельзя было ожидать от
двуличного существа. Есть два пути, чтобы преодолеть границу между Фантазией
и миром  людей -  истинный и ложный.  Когда созданий  Фантазии таким ужасным
способом вырывают на  ту  сторону - это ложный путь. А истинный -  это когда
человеческие дети сами приходят  в наш  мир. Все, кто побывал у нас,  узнали
что-то такое, что они могли узнать только здесь, и в свой мир  они вернулись
уже измен?нными. Они прозрели, увидев нас в нашем истинном облике. И  потому
смогли смотреть и на свой собственный мир и своих ближних другими глазами. В
том,  что прежде казалось им  унылой повседневностью,  они вдруг  обнаружили
чудеса  и  тайны. Вот почему они  охотно приходили к нам в Фантазию.  И  чем
более богатым  и цветущим становился наш мир, тем меньше лжи появлялось в их
мире, тем он был  совершеннее.  Так же, как наши миры разрушают  друг друга,
они могли бы друг друга исцелять.
     Подумав, Атрейо спросил:
     - А как это началось?
     - Бедствие, прошедшее по обоим мирам, - ответила Девочка Императрица, -
имело   двойное   происхождение.  Теперь   вс?   извратилось,   став   своею
противоположностью:  то,  что  делало  зрячим,  ослепляет, а то,  что  могло
создать  новое, ведет к уничтожению. Спасение - в человеческих детях. Должен
прийти один, один-единственный, и дать мне новое имя. И он прид?т.
     Атрейо молчал.
     - Теперь ты понимаешь, Атрейо, - спросила Девочка Императрица,
     - почему я должна была так много поручить  тебе? Только история, полная
приключений,  чудес  и опасностей  могла привести нашего спасителя ко мне. И
это была твоя история.
     Атрейо сидел, погруженный в глубокие раздумья. Наконец он кивнул.
     -  Теперь я понимаю, Златоглазая Повелительница Желаний. Благодарю тебя
за то, что ты выбрала меня. Прости мне мой гнев.
     - Ты  не мог всего этого знать, - кротко сказала она, - и это тоже было
необходимо.
     Атрейо кивнул снова, и, помолчав, сказал:
     - Но я очень устал.
     - Ты сделал вс?, что требовалось. Хочешь отдохнуть?
     - Ещ? нет.  Сперва я хотел бы  пережить счастливый конец  моей истории.
Если вс? так, как ты сказала, и если я выполнил мо? задание, то почему тогда
спаситель ещ? не тут? Чего ещ? он ждет?
     - Да, - тихо промолвила Девочка Императрица, - чего же он ждет?</b>

     Бастиан почувствовал, что от волнения у него вспотели ладони.</b>
     - Я же не могу, - сказал он, - я даже не знаю, что мне нужно сделать. А
может и имя, которое мне пришло на ум, совсем не то.

     <b>- Можно тебя ещ? спросить? - начал Атрейо.
     Она улыбнулась и кивнула.
     - Почему ты выздоровеешь, только когда получишь новое имя?
     - Только верное имя придает всем существам и вещам реальность,
     - сказала Девочка Императрица. - Неверное имя делает вс? нереальным. От
этого и происходит ложь.
     -  Может  быть,  спаситель ещ? не знает правильного  имени, которое  он
должен тебе дать.
     - Нет, - ответила она, - он знает его.
     И они вновь замолчали.</b>

     - Да,  -  сказал  Бастиан,  - я его знаю. Я узнал его,  как только тебя
увидел. Но я не знаю, что мне надо делать.

     <b>Атрейо посмотрел на Девочку Императрицу.
     - Может быть, он хочет прийти, просто не знает, как это сделать?
     - Ему ничего не надо делать, - ответила она, - только назвать меня моим
новым именем, которое знает только он. Этого будет достаточно.</b>

     Сердце  Бастиана бешено забилось. Может, просто попробовать?  А если не
получится? А вдруг он ошибается? А если они говорят вовсе не о н?м, а совсем
о другом спасителе?  Откуда  ему знать,  что они  действительно имеют в виду
его?

     <b>- Неужели, - снова заговорил Атрейо, - он вс? ещ? не понимает, что речь
идет о н?м, а не о ком-то другом?
     - Нет, - сказала Девочка Императрица, - он не может быть  таким глупым.
Ведь он получил уже столько знаков.</b>

     - Я попробую!  - сказал Бастиан. Но слова застыли у него на губах. Что,
если  и  в самом  деле  получится?  Тогда  он  каким-то  образом  окажется в
Фантазии.   Но  как?  Может   быть,  ему  придется   выдержать  какое-нибудь
превращение.  В  кого  он  превратится?  Может, будет  больно или он лишится
сознания? И вообще,  хочет  ли он в  Фантазию?  Он  хотел к Атрейо и Девочке
Императрице, но он  вовсе  не хотел ко  всем этим чудищам, которых</b> <I>там</I></b> кишмя
кишит.

     <b>- Может быть, - предположил Атрейо, - ему не хватает мужества?
     - Мужества? - переспросила Девочка Императрица. - Разве нужно мужество,
чтобы произнести мо? имя?
     - Тогда, - сказал Атрейо, - я знаю только одну  причину,  которая может
его удерживать.
     - Какую?
     Атрейо не сразу решился ответить.
     - Он просто не хочет. Он не заботится ни о тебе,  ни о Фантазии. Мы ему
безразличны.
     Девочка Императрица посмотрела на Атрейо с удивлением.</b>

     - Нет! Нет!  - вскричал Бастиан. - Вы не должны  так думать! Это совсем
не так! Ну пожалуйста, пожалуйста, не  думайте так обо  мнеВы меня  слышите?
Атрейо, это не так!

     <b>- Он обещал мне прийти, - сказала Девочка Императрица, - я прочла это в
его глазах.</b>

     - Да, верно, - крикнул Бастиан, - я  сейчас приду, мне нужно только ещ?
раз вс? хорошенько обдумать. Это не так просто.

     <b>Атрейо опустил голову, и они снова долго ждали молча. Но  спаситель  не
появлялся. И не было ни малейшего признака, что он появится.</b>

     Бастиан представил, как это будет, если он вдруг возникнет перед ними -
толстый, с  кривыми ногами  и бледным лицом. Он прямо видел разочарование на
лице Девочки Императрицы, когда она обратится к нему:
     "А <I>тебе</I> что тут надо?"
     Атрейо, может быть, даже засмеется.
     Представив вс?  это, Бастиан  покраснел  от  стыда.  Конечно, они  ждут
героя, принца или  кого-нибудь ещ? в этом роде. Ему нельзя показываться. Это
совершенно невозможно. Он бы стерпел что угодно, только не это!

     <b>Когда  Девочка  Императрица  подняла наконец  глаза, выражение  е? лица
изменилось.  Атрейо  чуть не испугался  величия и строгости е? взгляда. И он
знал, где видел такое выражение до этого: у сфинксов!
     - У меня  осталось ещ? одно средство,  - сказала она, - но я  использую
его с неохотой. Я бы не хотела, чтобы он принуждал меня к этому.
     - Какое средство? - шепотом спросил Атрейо.
     -  Знает  он  это или нет,  но  он уже принадлежит Бесконечной истории.
Теперь он не может, не должен возвращаться. Он дал мне обещание и должен его
выполнить. Но одной мне с этим не справиться.
     -  Кто  во всей Фантазии, -  воскликнул Атрейо,  -  осилит то, чего  не
можешь ты?
     - Только одно существо, - ответила она, - и то, если  захочет. Старик с
Блуждающей Горы.
     Атрейо посмотрел на Девочку Императрицу в крайнем изумлении.
     - Старик  с Блуждающей Горы? -  повторил  он,  останавливаясь на каждом
слове. - Ты хочешь сказать, что он существует?
     - А ты в этом сомневаешься?
     -  Старые люди у  меня на родине рассказывают  о  н?м  совсем маленьким
детям, когда  они  плохо себя ведут  или не  слушаются. Они  говорят, что он
записывает в свою книгу вс?, что  выполняешь и от чего  отказываешься,  даже
то,  о ч?м думаешь и что чувствуешь, и что  это остается там навсегда в виде
прекрасной  или  отвратительной истории, смотря по обстоятельствам.  Когда я
сам был маленьким, я  в это  тоже верил,  но потом решил, что  вс? это бабьи
сказки - пугать детей.
     -  Кто знает, - улыбаясь, молвила Девочка Императрица, - что скрывается
за бабьими сказками.
     - Ты что, с ним знакома? - допытывался Атрейо. - Ты его видела?
     Она покачала головой.
     - Если я его найду, мы встретимся в первый раз.
     - А ещ? наши старики рассказывают, - продолжил Атрейо, - что никогда не
знаешь, где именно  находится его Гора, что он появляется всегда  совершенно
неожиданно  то тут, то там,  и встретить его можно  только  случайно или  по
велению судьбы.
     -  Да, -  ответила  Девочка  Императрица,  - Старика с Блуждающей  Горы
искать нельзя. Его можно только найти.
     - Даже тебе? - спросил Атрейо.
     - Даже мне.
     - А если ты его не найдешь?
     - Если он есть, то я его найду, - сказала она, таинственно улыбаясь,  -
а если я его найду, то он будет.
     Атрейо не понял ответа. И нерешительно спросил:
     - Он - как ты?
     -  Он  как  я,  -  ответила   она,  -  потому   что  он  во  вс?м   моя
противоположность.
     Атрейо  понял,  что таким способом от не?  ничего не узнает. К тому же,
его беспокоила другая мысль:
     - Ты смертельно больна, Златоглазая Повелительница Желаний, - сказал он
почти строго, - и одной  тебе далеко не  уйти. Как я  вижу, все твои слуги и
подданные  бросили тебя.  Фалькор  и я  будем  рады сопровождать  тебя  куда
угодно, хотя, по правде сказать, я  не знаю, хватит ли у Фалькора сил. И ещ?
моя нога... ну, ты же сама видела, ноги меня уже не держат...
     - Спасибо, Атрейо,  - возразила она, - спасибо тебе за твою храбрость и
верность.  Но  у меня  и в мыслях  не  было взять вас  с  собой.  Старика  с
Блуждающей Горы можно найти только одному. И Фалькор уже не там, где  ты его
оставил. Сейчас он находится в таком месте, где все его раны вылечатся и все
его силы вернутся к нему. И ты тоже, Атрейо, скоро там будешь.
     Е? пальцы играли АУРИНОМ.
     - Что это за место?
     - Тебе этого  пока не надо знать.  Тебя  доставят туда во сне. Настанет
день, когда ты узнаешь, где был.
     - Но как  я могу спать, - вскричал  Атрейо,  от  волнения забыв  всякую
манеру обращения, - когда знаю, что каждую минуту ты можешь умереть!
     Девочка Императрица снова тихо рассмеялась.
     - Я не так уж всеми покинута, как ты  думаешь. Я уже говорила тебе, что
ты многого не видишь. Меня  окружают семь Сил, которые принадлежать  мне так
же, как тебе принадлежит твоя память, или тво? мужество, или  твои мысли. Ты
их не видишь и не слышишь, но вот сейчас они все  при мне. Три из них я хочу
оставить  с тобой и Фалькором, чтобы они о вас заботились. Четыре я возьму с
собой, они будут меня сопровождать. Ну а ты, Атрейо, можешь спокойно спать.
     При  этих  словах  вся усталость, накопленная Атрейо во  время Великого
Поиска,  вдруг упала на него, словно темная вуаль. Но это  была  не тяжелая,
как  камень, усталость изнеможения, а спокойная и безмятежная потребность во
сне.  Он  хотел  ещ?  так о  многом  расспросить Златоглазую  Повелительницу
Желаний, но своими словами  она будто остановила все желания в  его  сердце,
оставив одно-единственное,  неодолимое желание спать. Глаза его закрылись, и
он, не опускаясь, сидя, как был, провалился в темноту.</b>

     Башенные часы пробили одиннадцать.

     <b>Словно  издалека  Атрейо  услышал  ещ?, как  Девочка Императрица  своим
тихим, нежным голосом  отдала  распоряжение, а потом  почувствовал, как  его
бережно поднимают и уносят могучие руки.
     Долгое  время вокруг была только  темнота и тепло. Много, много позднее
он ощутил  в  полусне, как  восхитительная  влага коснулась  его пересохших,
потрескавшихся губ, а затем потекла ему в горло. Вокруг себя он неясно видел
что-то вроде пещерных стен, которые, казалось, были из  чистого золота. И он
заметил,  что  рядом  лежит  белый  Дракон  Счастья. А потом он  увидел или,
скорее,  догадался, что  в  середине  пещеры бьет источник, а  вокруг  этого
источника лежат две змеи, кусающие друг друга в хвост - одна светлая, другая
темная...
     Но  тут невидимая рука  провела  по его  глазам  -  это было несказанно
хорошо, и Атрейо снова погрузился в глубокий сон без сновидений.
     В тот час Девочка Императрица покинула Башню Слоновой Кости. Она лежала
на мягких шелковых подушках в стеклянном паланкине, который несли четверо е?
невидимых слуг - казалось, будто этот паланкин медленно парит в воздухе.
     Они пересекли Лабиринт,  вернее, то, что  от него осталось, и  часто им
приходилось идти  в обход, потому  что  многие  дорожки  теперь упирались  в
Ничто.
     Когда,  наконец,  они  добрались до  внешней границы равнины и покинули
Лабиринт, невидимые  носильщики  прервали сво? движение.  Видимо, они  ждали
приказа.
     Девочка Императрица приподнялась на подушках и бросила взгляд назад, на
Башню Слоновой Кости.
     - Идите дальше! Просто идите дальше - куда угодно! - сказала она, вновь
опустившись на подушки. Порыв ветра взметнул е? белоснежные волосы. Густые и
длинные, они развевались за стеклянным паланкином, словно знамя.



        XII. СТАРИК С БЛУЖДАЮЩЕЙ ГОРЫ

     По отвесным, испещренным расщелинами склонам  громыхали  лавины,  вьюги
бушевали среди закованных в л?д вершин скалистых гребней, завывая, кружили в
пещерах и ущельях и вновь неслись над просторами ледников. В  том  краю  это
была вполне  обычная  погода, ведь  Горы Судьбы считались  самыми большими в
Фантазии, а их главная вершина буквально достигала небес.
     В  этот край вечных льдов  не решались подниматься даже  самые отважные
горовосходители. Вернее, удачное восхождение произошло в  такие невообразимо
давние времена, что о н?м никто уже не знал. Таков  был один из непостижимых
законов, которых в  фантазийской Империи достаточно. Горы Судьбы  могут быть
преодолены  только  после  того,  как  будет  полностью   забыт   предыдущий
покоритель высот, которому это удалось, и о н?м не останется свидетельств ни
из камня, ни из железа. Поэтому каждый, кто совершал восхождение, всегда был
первым.
     Здесь, вверху, не могло выжить ни одно живое существо, кроме нескольких
исполинских   снеговиков,  если  их  вообще  можно  считать  живыми  -  ведь
передвигались они невероятно медленно: на один  шаг у них уходили годы, а на
небольшую  прогулку  -  века.  Ясно, что общаться они  могли  только  с себе
подобными,  и о наличии остального фантастического мира даже не подозревали.
Они считали себя единственными живыми существами во вселенной.
     Тем растеряннее уставились они теперь на крошечную точку внизу, которая
поднималась к  вершине  по  извилистым тропкам, по едва  доступным  откосам,
блистающим  льдом  отвесным скалам и по  острым,  как  нож,  гребням,  через
глубокие ущелья и трещины.
     Это был  стеклянный  паланкин,  в  котором лежала Девочка  Императрица,
несомая  своими  четырьмя  невидимыми  Силами.  Паланкин  почти  сливался  с
окружающим пейзажем -  стекло казалось прозрачным  льдом, а белое одеяние  и
волосы Девочки Императрицы были едва отличимы от снега.
     Она была в пути уже давно,  много  дней и ночей.  В дождь и  в  зной, в
полной темноте и при лунном свете несли четыре Силы е? паланкин вс? дальше и
дальше,  как она и приказала,  куда глаза глядят.  Для не?  не  было разницы
между тем, что терпимо, и тем, что непереносимо, точно  так же, как раньше в
своей  Империи она  одинаково ценила тьму и свет, прекрасное и  ужасное. Она
была готова ко всему,  ведь Старик  с Блуждающей  Горы  мог  быть повсюду  и
нигде.
     И, тем не менее, е? четыре невидимых Силы выбирали  дорогу не совсем уж
произвольно.  Вс? чаще Ничто, поглотившее уже целые страны, оставляло им для
прохода одну-единственную тропинку. Иногда это был мост, пещера или  ворота,
сквозь которые они едва успевали проскользнуть,  а порою Силы несли паланкин
со смертельно больной  прямо по поверхности озера или морского залива,  ведь
для этих носильщиков не было разницы между плотным и жидким.
     И  вот, наконец, они  поднялись в мир  обледенелых вершин Гор  Судьбы и
продолжали подниматься вс? выше,  безудержно  и  неустанно.  И  пока Девочка
Императрица не давала нового приказа, Силы несли е? вс? выше  и  выше. А она
лежала  на  подушках,  закрыв глаза,  и  не  двигалась.  Лежала  уже  давно.
Последнее,  что она произнесла,  был приказ  "идите  куда  угодно" во  время
расставания с Башней Слоновой Кости.
     Теперь паланкин двигался через глубокое  ущелье  в  узком разломе между
двумя горными кручами - разлом этот был ненамного шире самого паланкина. Дно
ущелья было  засыпано метровым слоем рыхлого снега,  но невидимые носильщики
не проваливались и даже  не оставляли следов. В глубине этой  расселины было
очень темно - лишь узкая полоска дневного света виднелась  в высоте.  Дорога
медленно  шла вверх, и чем выше  поднимался паланкин, тем ближе придвигалась
полоска света.  Потом  почти внезапно  скалы расступились  и открыли взгляду
широкое сверкающе-белое  пространство.  Это  было  самое высокое место,  ибо
вершина Гор  Судьбы  -  не пик,  как  у большинства  других  гор,  а  плато,
обширное, словно целая страна.
     Но сейчас  посреди этой равнины вдруг возникла небольшая гора странного
вида. Она  была довольно узкой и вытянутой, подобно Башне Слоновой Кости, но
сияла  голубым  светом  и  состояла из множества  зубцов  причудливой формы,
которые  тянулись к небу, словно огромные перевернутые сосульки. Примерно на
половине высоты этой горы на трех таких зубцах стояло Яйцо величиной с дом.
     Яйцо окружали  большие  голубые  сосульки,  которые возвышались,  будто
трубы  гигантского  органа,  образовывая собою вершину горы.  В Большом Яйце
было круглое  отверстие, похожее на дверь  или окно. Вдруг  в этом отверстии
показалось лицо - оно смотрело в сторону паланкина.
     Девочка Императрица подняла  веки, как только почувствовала этот взгляд
и встретилась с ним глазами.
     - Стоп! - сказала она тихо.
     Невидимые Силы остановились.
     Девочка Императрица поднялась.
     -  Это  он,  - продолжила она.  - Последнюю часть пути  к нему я должна
пройти сама. Ждите меня здесь, что бы ни случилось.
     Лицо в круглом отверстии Яйца исчезло.
     Девочка Императрица вышла из паланкина и отправилась  в путь по снежной
равнине.  Это  был нелегкий путь,  ведь  она  шла босиком,  а  снег покрылся
ледяной коркой. При  каждом шаге, пробивая е?, она ранила об твердый, словно
стекло,  наст свои  нежные  ножки.  Ледяной  ветер трепал е? белые  волосы и
одежду.
     Наконец она добралась до синей  горы и остановилась перед е? скользкими
сосульками.
     Из круглого темного  отверстия  Большого Яйца  стала спускаться длинная
лестница, куда более длинная, чем вообще могла бы там поместиться. Когда она
коснулась подножия синей горы, Девочка Императрица ухватилась за не? рукой и
увидела,  что  эта  стремянка  составлена  из переплетенных букв,  а  каждая
перекладина была строчкой.  Девочка Императрица стала  подниматься  вверх и,
преодолевая ступеньку за ступенькой, читала слова:

     ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ УЙДИ УЙДИ
     НИГДЕ И НИКОГДА СО МНОЮ ТЫ ДА БУДЕТ ТАК ВСТРЕЧАТЬСЯ НЕ ДОЛЖНА
     Я ЛИШЬ ТЕБЕ ТЕБЕ ОДНОЙ
     ПУТЬ ПРЕГРАЖДАЮ ЭТОТ
     ВЕРНИСЬ ОБРАТНО ЖЕ ВЕРНИСЬ ПОСЛУШАЙСЯ СОВЕТА
     КОГДА НА ВСТРЕЧУ К СТАРИКУ КО МНЕ ПРИДЕШЬ ТЫ НАКОНЕЦ
     СЛУЧИТСЯ ТО ЧЕГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ
     НАЧАЛО СВОЙ НАЙД?Т КОНЕЦ
     ВЕРНИСЬ ВЕРНИСЬ ТЫ ВВЕРХ НЕ ПОДНИМАЙСЯ
     И НЕСУСВЕТНОЙ ПУТАНИЦЫ ТЫ НЕ ДОБИВАЙСЯ

     Она  остановилась, чтобы собраться с силами,  и  посмотрела вверх. Надо
было подниматься очень высоко. Пока что она не прошла и половины.
     -  Старик с  Блуждающей Горы, - сказала  она  громко,  -  если бы ты не
хотел, чтобы мы встретились,  ты бы не писал мне эту лестницу. Следуя твоему
запрету, я приду к тебе.
     И она стала подниматься выше.

     ТВОРЕНИЯ ТВОИ ДА И САМУ ТЕБЯ
     Я ЛЕТОПИСЕЦ СОХРАНЯЮ У СЕБЯ
     И М?РТВОЙ БУКВОЙ НЕИЗМЕННО
     СТАНОВИТСЯ ВС? БЫВШЕЕ ОДУШЕВЛЕННО
     СЕЙЧАС СТРЕМИШЬСЯ ТЫ КО МНЕ
     И ЭТО ПРИВЕДЕТ К БЕДЕ
     ВС? ТО ЧТО НАЧАТО ТОБОЮ ТУТ ЖЕ ПРЕКРАТИТСЯ
     ТЫ НИКОГДА НЕ БУДЕШЬ СТАРОЮ ДИТЯ ИМПЕРАТРИЦА
     Я СТАР И НИКОГДА КАК ТЫ Я ЮНЫМ НЕ БЫВАЛ
     ЧТО ПРОБУЖДАЛА ТЫ В ПОКОЙ Я ОТПУСКАЛ
     ЖИЗНИ ЛИЦЕЗРЕТЬ НЕЛЬЗЯ
     В СМЕРТИ САМОЮ СЕБЯ

     Ей вновь пришлось  остановиться, чтобы  перевести дух. Она была  теперь
уже  очень высоко, и лесенка раскачивалась, словно  ветка, в порывах снежной
бури. Девочка Императрица крепко хваталась за ледяные буквы-ступеньки и вот,
наконец, приступила к последнему отрезку лестницы.

     НЕ СЛЫШИШЬ ТЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ
     ЧТО ЛЕСТНИЦА ТЕБЕ ТВЕРДИТ ПРИ ВОСХОЖДЕНИИ
     И ВС?-ТАКИ ГОТОВА СДЕЛАТЬ ТО
     ЧТО И В ПРОСТРАНСТВЕ И ВО ВРЕМЕНИ ЗАПРЕЩЕНО
     ТЕБЯ УДЕРЖИВАТЬ Я НЕ МОГУ
     НУ ЧТО Ж ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ КО СТАРИКУ

     Преодолев последние ступеньки,  Девочка  Императрица тихо  вздохнула  и
оглядела  себя.  Е?  широкое белое  одеяние  было изорвано  в  клочья  - они
остались висеть на многочисленных перекладинах, завитушках и шипах буквенной
лестницы. Для не? не было неожиданностью, что буквы так враждебны к ней. Это
было взаимно.
     Прямо  перед  собой  она видела Яйцо  с круглым отверстием,  в  которое
уходила  стремянка.  Она шагнула  внутрь. В  тот  же  миг  отверстие  за ней
захлопнулось. Не шевелясь, она стояла  в темноте и ждала, что же произойдет.
Однако долгое время не происходило ничего.
     -  Я здесь, - тихо  сказала  Девочка  Императрица в  темноту.  Е? голос
отозвался эхом, будто в большом пустом зале - или это был другой, куда более
низкий голос, который отвечал ей теми же словами?
     Мало-помалу она  различила  в темноте  слабое красноватое свечение. Оно
исходило  от   раскрытой  книги,  которая  висела  в  воздухе  посреди  этой
яйцевидной  комнаты.  Книга  была  наклонена,  так  что Девочка  Императрица
увидела  е? переплет. Он  был из шелка  медно-красного  цвета,  и,  как и на
Драгоценности, которую Девочка Императрица носила  на шее, на н?м были видны
две змеи: вцепившись  друг другу в хвост,  они образовывали  овал. А  в этом
овале стояло заглавие:
     Бесконечная История</b>

     Мысли Бастиана  спутались. Это же та самая книга, которую  он читал! Он
ещ? раз  поглядел на не?.  Да, без  сомнения, книгу, о которой идет речь, он
держит в руках. Но как же она могла оказаться в себе самой?

     <b>Девочка  Императрица подошла поближе и  тогда увидела с  другой стороны
парящей в воздухе книги лицо человека, подсвеченное снизу голубоватым светом
раскрытых страниц. Это сияние шло от сине-зеленых букв.
     Лицо  человека  казалось  корой  старого  дерева -  настолько оно  было
изборождено морщинами. У него была длинная  седая борода, а глаза  сидели  в
глазницах  так глубоко, что  их и вовсе  не было видно. Он был  одет в синюю
монашескую рясу с капюшоном, накинутым на голову, и держал  в руке карандаш,
которым писал в книге. Он так и не поднял глаз.
     Девочка Императрица долго  стояла молча и  смотрела на него. Собственно
то, чем он занимался, даже  не было письмом, его карандаш просто скользил по
пустой странице, а буквы и  слова составлялись сами  по себе, будто возникая
из пустоты.  Девочка  Императрица  прочла, что  там  было  написано,  и  это
оказалось то,  что происходило  в этот  момент: "Девочка Императрица прочла,
что там было написано..."
     - Ты записываешь вс?, что происходит, - сказала она.
     - Вс?, что я записываю, происходит, - был ответ.
     И снова это был тот  низкий глухой голос, который  она поначалу приняла
за эхо своего собственного.
     Странно, но Старик с  Блуждающей Горы при  этом даже рта не раскрыл. Он
записал е? и свои слова, и она услышала их  так, как будто вспомнила, что он
их только что произн?с.
     - Ты и я, - спросила она, - и вся Фантазия - вс? записано в этой книге?
     Он написал, и в то же время она услышала ответ:
     - Не так. Эта книга <I>и есть</I> вся Фантазия, и ты, и я.
     - А где эта книга?
     - В книге, - записал он ответ.
     - Значит, это всего лишь видимость и отражение? - спросила она.
     И он написал, а она услышала:
     -  Что показывает  зеркало, в котором отражается зеркало? Знаешь ли  ты
это, Златоглазая Повелительница Желаний?
     Некоторое время  Девочка Императрица  молчала, и Старик тут же записал,
что она молчит.
     Потом она тихо сказала:
     - Мне нужна твоя помощь.
     - Я знаю, - ответил и записал он.
     - Да,  -  промолвила  она, -  пожалуй, так и  должно быть.  Ты - память
Фантазии и знаешь вс?, что происходило вплоть до этого момента. Но не можешь
ли ты перелистать свою книгу впер?д и посмотреть, что случится?
     - Пустые страницы! - был ответ. - Я могу только оглядываться на то, что
произошло.  Я  мог  читать  это, пока я это писал. И  я это знаю, потому что
прочел. А писал это, потому что это произошло. Так Бесконечная история пишет
сама себя моей рукой.
     - Так ты не знаешь, почему я к тебе пришла?
     - Нет, - услышала  она его глухой голос в то время, как он писал, - и я
бы  хотел,  чтобы  ты не  приходила. У меня  вс? становится окончательным  и
неизменным - и  ты тоже, Златоглазая Повелительница Желаний. Это Яйцо - твоя
могила  и твой гроб.  Ты вошла в память  Фантазии. И  как  же  ты  собралась
уходить отсюда?
     - Всякое яйцо, - ответила она, - начало новой жизни.
     - Верно, -  написал и произнес  Старик,  - но только  если треснет  его
скорлупа.
     - Ты  можешь  раскрыть  е?, - воскликнула Девочка  Императрица, - ты же
меня впустил.
     Старик покачал головой и записал это.
     - Этого  ты добилась своей силой. Но больше у тебя е? нет, поскольку ты
здесь. Мы заперты навеки. Воистину, ты  не  должна была приходить! Это конец
Бесконечной истории.
     Девочка Императрица улыбнулась - казалось, она ничуть не встревожена.
     - Ты  и я,  - сказала она, - не  можем больше сделать  ничего. Но  есть
кое-кто, кто может.
     - Создать новое начало, - написал Старик,  - может  только человеческий
ребенок.
     - Да, - подтвердила она, - человеческий ребенок.
     Старик с  Блуждающей Горы медленно поднял  глаза и впервые посмотрел на
Девочку  Императрицу.  Этот  взгляд был  как будто  брошен  с  другого конца
вселенной - из такой дали он  шел, из такой  темноты.  Но она выдержала этот
взгляд  и не отвела  своих  золотых  глаз. Это  было  похоже  на  безмолвный
неподвижный поединок. В конце концов Старик снова склонился над своей книгой
и написал:
     - Соблюдай границу, которую и ты должна соблюдать!
     - Я хотела бы, - ответила она, - но тот, о ком я говорю и кого жду, уже
давно е? переш?л. Он читает эту книгу, в которой ты пишешь, и слышит  каждое
наше слово. Так что он с нами.
     -  Верно, - услышала она  голос Старика, пока  тот писал,  - и  он  уже
безвозвратно принадлежит Бесконечной истории, потому что это его собственная
история.
     - Расскажи  е? мне! - приказала Девочка Императрица. - Ты, поскольку ты
память Фантазии, расскажи мне е? с  самого начала и  слово в слово, так, как
ты е? записал!
     Пишущая рука Старика начала дрожать.
     -  Если я  сделаю это,  мне придется  начать вс?  заново. А что я пишу,
случается вновь.
     - Пусть будет так! - сказала Девочка Императрица.</b>

     Бастиану стало как-то  не  по себе. Что она собирается сделать?  Что-то
такое, что связано с ним. Но если даже у Старика с Блуждающей Горы задрожали
руки...

     <b>Старик писал и говорил:
     - Когда Бесконечная история в самой себе нес?т себя,
     То мир, что в этой книге, погибает зря.
     А Девочка Императрица отвечала:
     - Но если к нам герой примкнет,
     Жизнь новая взойдет.
     Сейчас ему нужно решиться!
     - Воистину, ты ужасна, - сказал и записал  Старик, - это означает конец
без конца. Мы вступим в круг вечного возвращения. Оттуда нет исхода.
     - Для нас нет, - ответила она, и е? голос больше не был нежным,  он был
твердым  и  чистым, как алмаз, - но и для него нет - разве только  он спас?т
нас всех.
     - Ты в самом деле хочешь отдать вс? в руки человеческого ребенка?
     - Я хочу этого.
     А потом она тихо добавила:
     - Или ты знаешь другой выход?
     Долгое время стояла тишина, пока глухой голос Старика не проговорил:
     - Нет.
     Он стоял, низко склонившись над книгой,  в которой записывал. Его лицо,
закрытое капюшоном, уже нельзя было разглядеть.
     - Тогда делай то, о ч?м я тебя просила!
     Старик  с  Блуждающей Горы подчинился воле Девочки Императрицы и  начал
рассказывать Бесконечную историю сначала.  В этот момент  сияние, исходившее
от страниц книги, поменяло  цвет. Оно  стало красноватым, как буквы, которые
теперь появлялись под карандашом Старика. Его монашеская ряса и капюшон тоже
были теперь медно-красного цвета. И пока он писал, звучал его низкий голос.</b>

     Бастиан тоже слышал его совершенно отчетливо.</b>
     И вс? же первые  слова, сказанные Стариком, были непонятны. Они звучали
примерно так: "Таиравкитна реднаерок дарнок лрак ниязох".</b>
     "Странно, - подумал Бастиан, - почему Старик  вдруг заговорил на другом
языке? Может быть, это магическая формула?"</b>
     Голос Старика продолжал звучать, и Бастиан невольно прислушался.

     <b>"Эту надпись можно было прочитать на стеклянной двери маленькой книжной
лавочки,  но,  разумеется,   только   если  смотреть  на  улицу  из  глубины
полутемного помещения.
     Снаружи было серое промозглое ноябрьское утро и дождь лил как из ведра.
Капли  сбегали  по изгибам букв, по стеклу, и  сквозь него  ничего  не  было
видно,  кроме  пятнистой от сырости  стены дома  на противоположной  стороне
улицы".</b>

     "Эта история  мне незнакома, - подумал Бастиан несколько разочарованно,
- е? вообще нет в той книге, которую я  читал. Ну да, теперь ясно, что я вс?
это  время  ошибался.  А  я уж было поверил, что Старик начн?т  рассказывать
Бесконечную историю с самого начала".

     <b>"Вдруг  дверь распахнулась,  да  так порывисто,  что  маленькая  гроздь
желтых медных колокольчиков, висевшая над  нею, яростно затрезвонила и долго
не могла успокоиться.
     Переполох  этот  вызвал  маленький  толстый   мальчик  лет  десяти  или
одиннадцати. Мокрая  прядь темно-каштановых  волос  падала ему  на глаза,  с
промокшего  насквозь  пальто  стекали капли. На плече у  него  была школьная
сумка. Мальчик был немного бледен, дышал прерывисто, и, хотя до этой минуты,
видно, очень спешил, теперь застыл как вкопанный в дверном проеме"...</b>

     Пока  Бастиан это читал  и одновременно слышал глухой  голос Старика  с
Блуждающей Горы, у него гудело в ушах и рябило в глазах.</b>
     То, что здесь рассказывалось, была его собственная история! И  она была
в Бесконечной истории. Он, Бастиан, оказался действующим лицом этой книги, а
до сих пор он считал себя только  е? читателем! И  кто знает,  может,  прямо
сейчас  про  него читает другой читатель,  который тоже считает  себя только
читателем - и так до бесконечности!</b>
     Бастиана  охватил  страх. Он  вдруг  почувствовал,  что задыхается. Ему
казалось, что он заперт в невидимой  тюрьме. Ему захотелось остановиться, не
читать дальше.

     <b>Но глубокий голос Старика с Блуждающей Горы продолжал рассказывать,</b>

     и Бастиан не  мог ничего  с  этим поделать. Он  затыкал уши,  но это не
помогало, потому что голос звучал внутри него. И хотя он давно уже знал, что
это не так, он  ещ? цеплялся за мысль, что это совпадение с  его собственной
историей, может быть, было всего лишь невероятной случайностью,

     <b>но глубокий голос продолжал неумолимо</b>

     и теперь он отчетливо слышал, как голос сказал:

     <b>"- А манеры каковы, - раздалось бормотание за его спиной. - Мог бы хотя
бы представиться.
     - Меня зовут Бастиан, - сказал мальчик. - Бастиан Бальтазар Букс".</b>

     В  этот  момент  Бастиан  сделал  весьма  важное открытие:  можно  быть
убежденным, что  ты  чего-то  желаешь  - причем годами -  пока  знаешь,  что
желание неосуществимо. Но когда вдруг появляется возможность осуществить эту
сокровенную мечту, начинаешь желать только одного: никогда этого не желать.</b>
     Так, во всяком случае, случилось с Бастианом.</b>
     Теперь,  когда  вс?  стало  неотвратимо  серьезным,  ему  больше  всего
хотелось  куда-нибудь убежать. Но "куда-нибудь" больше не  было. И потому он
сделал то, что, конечно же, было совершенно бесполезно: он просто прикинулся
мертвым, словно жук,  который лежит на спине. Он хотел сделать вид,  что его
нет, замереть и сделаться как можно меньше.

     <b>Старик с Блуждающей Горы  продолжал рассказывать и одновременно  заново
писать, как  Бастиан украл книгу, как  забрался на чердак школы и  начал там
читать.  И снова Атрейо  начал  свой Поиск, пришел  к  Древней  Морле, нашел
Фалькора в сети Играмуль, висевшей над Глубоким Ущельем, там, где он услышал
испуганный крик Бастиана. Снова его вылечила старая Ургл и наставил Энгивук.
Он прошел через Трое Волшебных Ворот и вошел в отражение Бастиана, и говорил
с Уюлалой. А потом  явились Ветры Великаны,  и Город Призраков,  и Гморк,  и
спасение Атрейо и возвращение в Башню  Слоновой Кости.  При этом происходило
вс?  то,  что  пережил Бастиан  -  как он зажег  свечи  и как увидел Девочку
Императрицу, и она напрасно ждала, что он прид?т. И снова она отправилась на
поиски Старика с Блуждающей Горы,  снова  поднималась по лестнице из букв  и
входила в Яйцо, и вновь слово в слово повторился весь разговор,  который они
вели, кончившийся тем,  что Старик с  Блуждающей  Горы стал  рассказывать  и
писать Бесконечную историю.
     И  тут вс? началось  сначала  -  без  всяких  изменений -  и снова  вс?
кончалось  встречей  Девочки Императрицы  со  Стариком  с  Блуждающей  Горы,
который вновь писал Бесконечную историю и начинал рассказывать...</b>

     ... и  это повторялось бы  до скончания  веков,  потому  что совершенно
невозможно измениться чему-то в  ходе  вещей. Только он  один,  Бастиан, мог
вмешаться.  И он  должен это  сделать,  если  не хочет  сам остаться в  этом
замкнутом круге. Ему казалось, что история повторилась уже тысячу  раз, нет,
как будто не было ни до, ни после, а вс? было одновременно. Теперь он понял,
почему дрожали руки Старика. Круг вечного возвращения был концом без конца!</b>
     Бастиан  не  замечал,  как  по  лицу   его  текут  сл?зы.  Вдруг  почти
бессознательно он вскричал:</b>
     - Лунита! Я иду!</b>
     В тот же миг произошло множество событий.

     <b>Скорлупа  Большого  Яйца  с  ужасающей  силой разлетелась  на  кусочки,
раздались  глухие   отдаленные   раскаты  грома.  Потом  издалека  примчался
штормовой ветер,</b>

     рванув страницы в книге, которую Бастиан держал на коленях, и те бешено
затрепетали.  Ветер  растрепал  его  волосы,  дул в  лицо,  ему  перехватило
дыхание,  пламя  свечей  в  семисвечнике плясало  и клонилось  набок, и  тут
второй, ещ? более сильный  порыв  ветра  налетел на книгу  и погасил  огонь.
Башенные часы пробили двенадцать раз.



        XIII. ПЕРЕЛИН, НОЧНОЙ ЛЕС

     -  Лунита, я  иду! -  ещ? раз  тихо  повторил  Бастиан  в  темноте.  Он
чувствовал, как от этого имени исходит  неописуемо  сладостная,  упоительная
сила, наполняющая его целиком. И он произнес ещ? несколько раз, просто так:
     - Лунита! Лунита! Я иду, Лунита! Я уже здесь.
     Но где он?
     Не  видно было ни зги, но теперь его окружал не зябкий мрак чердака, он
был   погружен  в  бархатную  теплую  темноту,  в  которой  чувствовал  себя
защищенным и счастливым.
     Страх и тревога отступили от него. Он вспомнил о них как о ч?м-то давно
прошедшем. Ему было  так  легко и  радостно  на  душе, что он даже  тихонько
рассмеялся.
     - Лунита, где я? - спросил он.
     Он больше не ощущал тяжести своего  тела. Он пощупал руками вокруг себя
и понял, что парит в воздухе. Тут не было ни матов, ни твердого пола.
     Это было чудесное,  никогда раньше  не испытанное  им чувство - чувство
отдал?нности  и  безграничной   свободы.  Ничто  из  того,  что  прежде  его
обременяло и стесняло, не могло его настичь.
     Может, он летит где-то в космосе? Но в космосе же есть звезды,  а он не
видел ничего похожего на них. Его окружала только бархатная тьма, и ему было
так хорошо, так хорошо, как не бывало ещ? в жизни. Может, он умер?
     - Лунита, где ты?
     И тут он услышал голос, нежный,  как птичье пение, и голос отвечал ему,
а может быть, уже много  раз отвечал и раньше, но оставался незамеченным. Он
слышал  его  совсем  близко,  но  с какой стороны он  доносился, нельзя было
сказать.
     - Я здесь, мой Бастиан.
     - Лунита, это ты?
     Она как-то по-особенному, певуче рассмеялась.
     - А кем же ещ? я могу  быть.  Ты ведь только что дал мне это прекрасное
имя. Спасибо тебе за это. Добро пожаловать, мой спаситель и мой герой.
     - Где мы, Лунита?
     - Я у тебя, а ты у меня.
     Разговор этот был как во сне, но Бастиан тв?рдо знал, что не спит.
     - Лунита, - прошептал он, - это что, конец?
     - Нет, - ответила она, - это начало.
     -  Где  Фантазия, Лунита?  Где  все остальные?  Где Атрейо  и  Фалькор?
Неужели вс? исчезло? А Старик с Блуждающей Горы и его книга? Их больше нет?
     - Фантазия возродится из  твоих желаний, мой  Бастиан.  Я превращу их в
действительность.
     - Из моих желаний? - удивленно повторил Бастиан.
     -  Ты  же  знаешь,  -  услышал  он нежный  голос, - что  меня  называют
Повелительницей Желаний. Чего ты желаешь?
     Бастиан подумал, а потом осторожно спросил:
     - А сколько желаний я могу загадать?
     -  Столько, сколько  хочешь  -  чем больше, тем лучше, мой Бастиан. Тем
богаче и многообразнее будет Фантазия.
     Бастиан  был  удивлен  и потрясен.  Но как  раз потому, что он внезапно
увидел бесконечность  возможностей,  на  ум вообще  не приходило  ни  одного
желания.
     - Я не знаю, - сказал он наконец.
     Некоторое время было тихо, а потом он услышал е? нежный голос:
     - Это плохо.
     - Почему?
     - Потому что тогда Фантазии больше не будет.
     Бастиан  в замешательстве  молчал.  Его  чувству  безграничной  свободы
мешало знание того, что вс? зависит от него.
     - Почему так темно, Лунита? - спросил он.
     - Вначале всегда темно, мой Бастиан.
     - Мне хотелось бы  ещ? раз тебя увидеть, Лунита, знаешь, как в тот миг,
когда ты на меня взглянула.
     Он снова услышал тихий, певучий смех.
     - Почему ты смеешься?
     - Потому что радуюсь.
     - Чему?
     - Ты только что сказал сво? первое желание.
     - И ты его исполнишь?
     - Да, протяни свою руку!
     Он сделал это и  почувствовал,  как она  положила что-то ему на ладонь.
Оно было крошечным,  но странно  тяжелым. От него  шел холод, и на ощупь оно
казалось твердым и неживым.
     - Что это, Лунита?
     -  Песчинка,  -  ответила  она.  -  Это  вс?,  что  осталось  от  моего
бескрайнего мира. Дарю е? тебе.
     -  Спасибо, - сказал  Бастиан удивленно. Он и вправду не знал,  что ему
делать с этим даром. Если бы это было хотя бы что-то живое!
     Пока  он размышлял, что же от него ждет Лунита, он вдруг почувствовал в
своей ладошке легкое щекотание. Он внимательно вгляделся.
     - Смотри-ка, Лунита! - прошептал он. - Она теплеет и светится! А теперь
- видишь - из не? вьется крошечное пламя. Нет, да это же росток! Лунита, это
же не песчинка! Это же светящееся зернышко, оно прорастает!
     - Прекрасно, мой Бастиан! - услышал  он в ответ. - Вот видишь, тебе это
совсем не трудно.
     От крохотной точки у  Бастиана на ладони теперь  исходило едва заметное
сияние, которое быстро усиливалось, озаряя в бархатной тьме два таких разных
детских лица, склоненных над этим чудом.
     Бастиан медленно отвел руку, и светящаяся точка  осталась висеть  между
ними в воздухе, словно маленькая звездочка.
     Росток увеличивался очень быстро, прямо на глазах.  Он расправил листья
и  стебли,  выпустил  бутоны,  которые  распустились  в  чудесные, мерцающие
разными  оттенками,  фосфоресцирующие  цветы.  И тут же созревали  маленькие
плоды, которые, став спелыми, взрывались, будто миниатюрные ракеты, рассыпая
вокруг себя новые семена искристым пестрым дождем.
     Из новых семян снова вырастали растения, но уже другой формы, напоминая
листья папоротников или  маленьких пальм, круглые кактусы, хвощи и узловатые
деревца. Все они мерцали и светились разными цветами. Вскоре бархатная тьма,
окружавшая  Бастиана и  Луниту, заполнилась  сверху, снизу и со всех  сторон
распускающимися, буйно  разраставшимися и  светящимися  растениями. Пылающий
многоцветьем красок шар, новый сверкающий мир парил  в Нигде, рос и рос, и в
его  сокровенной  глубине сидели  Бастиан  и  Лунита, держась  за руки, и, в
изумлении широко раскрыв глаза, глядели на это чудесное зрелище.
     Казалось, растения могут  без  конца  обретать  новые формы  и оттенки.
Распускались  вс?  более  крупные  бутоны,  раскрывались  вс?  более  пышные
зонтики. И весь этот рост совершался в полной тишине.
     Немного погодя  некоторые растения становились  высотой с  подсолнух, а
другие  -  даже  с  фруктовое  дерево. На них  красовались опахала  и  кисти
длинных,  смарагдово-зеленых  листьев или соцветий,  полных,  будто павлиньи
хвосты, глазков всех цветов радуги.
     Другие  растения  напоминали  пагоды   из  раскрытых  друг  над  другом
фиолетовых шелковых зонтиков. Были и толстые  стволы, переплетенные,  словно
косички. Из-за  их  прозрачности  казалось,  что  они  из  розового  стекла,
подсвеченного изнутри. Встречались соцветия, чьи большие гроздья были похожи
на  голубые  и  желтые  праздничные  фонарики. Тысячи  тысяч маленьких  астр
обрушились вниз  серебристыми  водопадами,  ниспадали  темно-золотые  завесы
колокольчиков с длинными пучками тычинок. Вс? пышнее и гуще разрастались эти
светящиеся  ночные  растения,  мало-помалу  переплетаясь  друг  с  другом  в
великолепный покров из мягкого света.
     - Ты должен дать ему имя! - прошептала Лунита.
     Бастиан кивнул.
     - Перелин, Ночной Лес, - сказал он.
     Он поглядел Девочке  Императрице в глаза - и тут с  ним снова случилось
то, что было, когда они  встретились взглядами  в  первый раз. Он сидел  как
зачарованный,  смотрел  на  не? и не мог отвести глаз. В тот  первый  раз он
видел е? смертельно больной, а сейчас  она была намного, намного прекраснее.
Е? разорванное одеяние стало опять как новое, и на безупречной белизны шелке
и  е? длинных волосах играли  разноцветные блики  мягкого света. Его желание
было исполнено.
     - Лунита, - пролепетал Бастиан в оцепенении, - ты теперь выздоровела?
     Она улыбнулась.
     - Разве ты не видишь, мой Бастиан?
     - Я хотел бы, чтобы вс? навеки осталось так, как сейчас, - сказал он.
     - Мгновение вечно, - ответила она.
     Бастиан  молчал. Он не понял  е?  ответа,  но  сейчас  ему было  не  до
размышлений. Он желал только одного: сидеть рядом и глядеть на не?.
     Вокруг них, в чаще буйно разраставшихся растений из  света,  постепенно
образовалась  ажурная решетка, пестрая  паутина,  которая укрыла  их, словно
большой круглый шатер  из волшебных ковров.  Бастиан не обращал внимания  на
то, что  происходит снаружи этого шатра. Он не знал, что Перелин разрастался
вс? дальше и дальше,  и каждое растение становилось вс? выше и выше.  Вокруг
до  сих  пор шел  дождь  из искрящихся  семян, из  которых появлялись  новые
ростки.
     Бастиан был погружен в созерцание Луниты.
     Он  бы не смог сказать, много прошло  времени  или мало,  когда  Лунита
рукой закрыла ему глаза.
     - Почему  ты заставил меня так долго ждать?  - услышал  он е? вопрос. -
Почему  ты вынудил меня  идти  к  Старику  с  Блуждающей Горы? Почему ты  не
пришел, когда я звала?
     Бастиан сглотнул.
     - Это потому что.., - с трудом произнес он, - я думал... это было... да
что угодно,  может, и страх.., но на самом деле мне было перед тобой стыдно,
Лунита.
     Она сняла руку с его лица и в удивлении посмотрела на него.
     - Стыдно? Но отчего же?
     - Ну, - замялся Бастиан, - я думал, что ты, наверно, ждешь кого-нибудь,
кто тебе подходит.
     - А ты? - спросила она. - Ты мне не подходишь?
     - То есть, - проговорил Бастиан, запинаясь и чувствуя,  что краснеет, -
я  хотел  сказать, кого-то смелого, и  сильного, и  красивого...  принца или
кого-то ещ?... по крайней мере, не такого, как я.
     Он  опустил глаза  и  услышал, что  она снова  рассмеялась таким тихим,
певучим смехом.
     - Вот видишь, - сказал он, - теперь ты тоже надо мной смеешься.
     Долгое время  продолжалось  молчание, а когда  Бастиан  наконец решился
вновь поднять глаза, он увидел, что она наклонилась к нему совсем близко. Е?
лицо было серьезным.
     - Я хочу тебе  что-то  показать, мой Бастиан, - сказала она, - посмотри
мне в глаза!
     Бастиан  посмотрел, хотя  сердце  его  при  этом  колотилось и  немного
кружилась голова.  В  золотом зеркале  е?  глаз он  увидел, будто  издалека,
маленькую  фигуру,  которая постепенно становилась  вс? больше и отчетливее.
Это был мальчик, примерно его возраста,  но стройный и удивительно красивый.
Его  осанка  была  прямой  и  гордой,  а   лицо  -  благородным,  тонким   и
мужественным. Он был похож на юного принца с  Востока.  Тюрбан на н?м был из
голубого шелка, как и шитый серебром жакет, который доходил ему до колен. На
ноги  были надеты высокие красные  сапожки из тонкой мягкой кожи,  носки  их
были загнуты  вверх. На плечи был накинут  длинный  посверкивающий  серебром
плащ  с  высоким воротником.  Красивее всего  у этого мальчика были  руки: с
тонкими изящными пальцами, они казались в то же время необычайно сильными.
     Бастиан в восхищении смотрел на этот пленительный образ. И никак не мог
наглядеться. Он уже собирался спросить, кто же этот прекрасный юный царевич,
как его, словно молния, пронзила догадка, что это он сам.
     Это было его собственное отражение в золотых глазах Луниты!
     Трудно описать словами, что произошло с ним в этот момент. Его  охватил
такой восторг, что он словно потерял  сознание, а когда вернулся на  землю и
окончательно  пришел  в  себя,  то  оказался тем  прекрасным мальчиком,  чье
изображение видел.
     Он  оглядел  себя: вс? было так,  как  в глазах Луниты - изящные мягкие
сапожки  из красной  кожи,  голубой  шитый  серебром  жакет, тюрбан, длинный
сверкающий плащ, та же фигура и - насколько он мог чувствовать - то же лицо.
Он с изумлением поглядел на свои руки.
     И обернулся к Луните.
     Е? не было!
     Он один стоял в круглом шатре из мерцающих зарослей.
     - Лунита! - закричал он по сторонам. - Лунита!
     Но не получил ответа.
     В растерянности  он  сел. Что же  ему  делать? Почему  она бросила  его
одного? Куда ему  теперь отправиться - если он  вообще  сможет идти, если не
пойман тут, как в клетку?
     Пока он так сидел, пытаясь понять, что побудило Луниту покинуть его без
объяснений, без прощальных слов, его пальцы играли золотым Амулетом, который
висел на цепочке у него на шее.
     Он посмотрел на него и не смог сдержать возгласа изумления.
     Это был АУРИН, Драгоценность, Блеск, Знак Девочки Императрицы,  который
делал  того,  кто его носит е? местоблюстителем! Лунита передала ему  власть
над всеми созданиями, над всеми вещами в Фантазии. И пока на н?м  этот Знак,
она вс? равно что с ним.
     Бастиан долго смотрел на двух змей, светлую и темную, которые вцепились
друг  другу  в хвост  и  образовывали овал. Потом  перевернул медальон  и, к
своему удивлению,  обнаружил  на  обратной  стороне  надпись.  Это  были три
коротких слова, начертанных необыкновенными, витиеватыми буквами:

     ДЕЛАЙ ЧТО ХОЧЕШЬ

     Об этом в Бесконечной  Истории ещ? никогда не было речи. Может,  Атрейо
не заметил надписи?
     Но теперь это было неважно. Важным было одно: слова эти разрешали, нет,
даже призывали его делать вс?, что он захочет.
     Бастиан  подступил  к стене из  зарослей  переливающихся  всеми цветами
растений, чтобы посмотреть,  можно ли через  них  проскользнуть, и к  своему
удовольствию  убедился,  что  их  можно легко, словно занавес, отодвинуть  в
сторону.  Он вышел наружу. Медленный, но  могучий рост ночных растений между
тем не прекращался ни на  миг, и Перелин превратился в такой  лес, какого до
Бастиана не видел ещ? ни один человек. Большие стволы были теперь в высоту и
в ширину  не меньше колокольни - и вс?  ещ?  продолжали расти.  Кое-где  эти
гигантские колонны,  мерцающие матовым  светом, стояли  так  близко  друг  к
другу, что между  ними  невозможно было пробраться. И по-прежнему искрящимся
дождем падали новые семена.
     Пока Бастиан  бродил под  светлым  куполом этого леса,  он старался  не
наступать  на  сверкающие ростки, но вскоре  оказалось, что  это невозможно.
Здесь просто не было  места шириной в ступню,  где  бы что-то не всходило. И
тогда  он  беззаботно  двинулся  дальше,  туда,  где  гигантские  стволы  не
преграждали ему путь.
     Бастиан наслаждался своей красотой.  То,  что не было никого, кто бы им
восхищался, ему  совсем не мешало.  Наоборот,  он  был рад,  что эта радость
принадлежит ему одному. Ему было совершенно  безразлично восхищение