, - булькала Морла, - мы стары, слишком стары. Мы свое отжили. Слишком много видали. Кто столько знает, сколько мы, для того ничто уже неважно. Все вечно повторяется. День сменяет ночь, лето - зиму, мир пуст и бессмыслен. Все возвращается на круги своя. Все сущее должно погибнуть, что рождается, должно умереть. Все проходит: добро и зло, глупость и мудрость, красота и уродство. Все пусто... все тленно... все неважно... Атрейо не знал, что можно на это возразить. Взгляд огромных темных пустых глаз Древней Морлы парализовал его мысли. Помолчав, она снова заговорила: - Ты еще очень молод, а мы стары. Если бы ты прожил столько, сколько мы, ты бы знал, что на свете нет ничего, кроме печали. Послушай, а почему бы нам и не умереть? Тебе, мне, Девочке Королеве, всем, всем?.. все ведь лишь видимость, игра в пустоте. Все безразлично. Оставь нас в покое, малыш, уходи!.. Атрейо собрал всю свою волю, чтобы не поддаться оцепенению - его сковывал ее взгляд. - Если ты все знаешь, - сказал он, - то, может быть, тебе известно, чем больна Девочка Королева и как ее можно вылечить? - Мы-то знаем, верно, старуха? - прошамкала она. - Но ведь неважно, спасут ее или нет. Так зачем же нам говорить? - Если тебе и вправду все безразлично, - настаивал Атрейо, - то ты можешь и сказать мне это. - Конечно, мы могли б и сказать, верно, старуха? - проскрипела Морла. - Но что-то нам неохота... - Значит, тебе это вовсе не безразлично! - вскричал Атрейо. - Ты сама не веришь в то, что говоришь! Черепаха долго не отвечала, а потом мальчик услышал какие-то хриплые булькающие звуки, какой-то клекот. Должно быть, это было нечто подобное смеху, если предположить, что Древняя Морла еще не разучилась смеяться. Когда эти звуки смолкли, она сказала: - Ох, и хитер же ты, малыш! Гляди-ка! Ох, и хитер! Давно уж мы так не веселились, верно, старуха? Гляди-ка! И в самом деле, почему бы нам не сказать? Нам ведь без разницы. Ну что ж, скажем ему, старуха? Молчание длилось очень долго. Атрейо с нетерпением ждал ответа Морлы, но не прерывал вопросами ее медленный и горестный ход мыслей. Наконец она снова заговорила: - Ты еще не долго живешь, малыш. А мы - долго. Слишком долго. Но все мы живем во времени. Ты - не долго, мы - долго. Девочка Королева уже существовала до меня. Но она не старая. Она вечно молодая. Так-то! Ее жизнь зависит не от числа прожитых лет, а от ее имени. Ей нужно дать новое имя. Находить все новые имена. Ты знаешь, как ее зовут? - Нет, - ответил Атрейо, - я никогда не слышал ее имени. Девочка Королева, и все. - Ты и не мог слышать, - ответила Древняя Морла. - Даже мы не можем его вспомнить. А она носила не одно имя, но все они забыты. Все прошло, все миновало. Так-то! Но без имени она не может жить. Девочке Королеве необходимо найти новое имя - тогда она выздоровеет. Но выздоровеет она или нет - это все равно. Морла прикрыла веками свои огромные, как пруды, глаза и начала медленно втягивать голову в панцирь. - Подожди-подожди! - закричал Атрейо. - Как она получает имена? Кто может дать ей имя? Где мне найти это имя? - Никто из нас, - просипела Морла, - ни одно создание Фантазии не может дать ей новое имя. Поэтому все зря! Не огорчайся, малыш, все это, право, неважно. - А кто может дать ей новое имя? - не унимался Атрейо. - Кто может спасти ее и всех нас? - Ишь, расшумелся, - булькнула Морла. - Оставь нас в покое, уходи восвояси. Мы сами не знаем, кто может. - Если ты этого не знаешь... - Атрейо кричал все громче, - то кто это может знать? Морла еще раз открыла глаза. - Не будь на тебе Знака Власти, мы бы тебя сожрали, чтоб обрести покой. Так-то! - Кто? - не отступал Атрейо. - Скажи мне, кто это знает? И я навеки оставлю тебя в покое! - Неважно кто, - ответила она. - Быть может, Эйулала у Южного Оракула. Она, может, знает. А, в общем-то, нам наплевать. - Как мне туда добраться? - Туда ты вообще не сможешь добраться. Так-то. Даже за десять тысяч дней. Твоя жизнь чересчур коротка. Ты умрешь раньше, чем доберешься. Слишком далеко. На юге. Слишком уж далеко - все напрасно. Мы же сразу тебе сказали - верно, старуха? - брось, отступись, малыш. А главное, оставь нас в покое! Черепаха закрыла глаза и втянула голову в пещеру. Атрейо понял: больше из нее не вытянешь ни слова. В тот самый час темная Теневая Тварь, что сгустилась из ночной мглы над пустошью, учуяла след Атрейо и помчалась к Болотам Печали. Теперь уж никто и ничто в Фантазии не заставит ее бросить этот след. Бастиан подпер голову рукой и, задумавшись, уставился в одну точку. - Как странно, - сказал он вслух, - что ни одно создание Фантазии не в силах дать Девочке Королеве новое имя. Если дело только за тем, чтобы придумать новое имя, Бастиан мог бы легко прийти ей на помощь. Уж в чем, в чем, а в этом он был силен. Но, к сожалению, он был не в Фантазии, где его способности нашли бы себе применение, а может, даже завоевали бы ему всеобщую симпатию и уважение. И в то же время он радовался, что он не там, потому что в такую местность, как Болота Печали, он ни за что на свете не решился бы и ногой ступить. А тут еще эта жуткая Теневая Тварь, которая преследует Атрейо, и он об этом даже не подозревает! Бастиану так хотелось предупредить Атрейо, но ведь это невозможно! И ему ничего другого не оставалось, как не терять надежды и читать дальше. IV. Играмуль, Множество Атрейо мучил голод и томила жажда. Вот уже два дня, как он, выбравшись из Болот Печали, шел по Каменной Пустыне, в которой не было ничего живого. Тщетно шарил он между камнями, надеясь отыскать там хоть какой-нибудь корешок, но здесь ничего не росло - даже мох и лишайник. Сперва он обрадовался, когда почувствовал под ногами твердую почву, но вскоре ему пришлось признаться себе, что положение его теперь еще более безнадежно. Он заблудился. Он не мог даже определить, где восток, где запад, так как сумрачное небо не давало ему на этот счет никаких указаний. Холодный ветер неутомимо обдувал уступы скал, громоздившихся вокруг. Каменные завалы то и дело преграждали путь, и он с трудом взбирался на них, потом, чуть не срываясь, спускался вниз, но его взору не открывалось, увы, ничего, кроме все новых и новых уходящих к горизонту горных кряжей. И ничего живого: ни жучка, ни муравьишки, ни даже коршуна, который обычно кружит над заблудившимся путником, ожидая, что тот в конце концов рухнет на землю от изнеможения. Атрейо уже не сомневался: он попал в край Мертвых Гор. Мало кто решался сюда забрести, и едва ли кто-нибудь выбрался отсюда живым. Но в преданиях, которые Атрейо слышал у себя на родине, горы эти упоминались не раз. Он вспомнил строфу из одной старинной песни: Нет, охотник, те Болота Лучше было б не пройти: В том краю, где Горы Смерти, Встретишь пропасть на пути, Играмуль, гроза округи, В ней живет, меняя лики, - МНОЖЕСТВО, ужасным роем, Страх из Страхов, Страх Великий... Но даже если бы Атрейо знал, куда надо идти, чтобы вернуться назад, это было бы уже невозможно. Он зашел слишком далеко, и теперь ему ничего не оставалось, кроме как упорно продвигаться вперед. Будь его воля, он скорее всего залег бы в какой-нибудь пещере и ждал там своего смертного часа. Так обычно поступали все настоящие охотники его племени. Но он вышел на Великий Поиск, и речь теперь шла не о его жизни, а о жизни Девочки Королевы и о судьбе всей Фантазии. Атрейо не имел права сдаваться. И вот он шагал все дальше и дальше, то поднимаясь вверх по склонам, то спускаясь вниз, пока не осознал, что давно уже бредет как лунатик, а душа его витает где-то совсем в другом месте и лишь нехотя возвращается назад, в его тело. Бастиан вздрогнул. Часы на башне пробили час. Занятия в школе окончились. Бастиан прислушался к топоту и крику ребят: они выбегали из классов и со всех ног неслись по коридорам к выходу. Потом до него долетел стук обуви по ступеням лестницы, снова выкрики, но уже с улицы, и наконец в здании школы воцарилась тишина. Эта тишина накрыла Бастиана, словно пушистое, нетяжелое одеяло, под которым, как ему показалось, так легко задохнуться. С этой минуты он будет совсем один в огромном школьном здании - весь остаток дня, до вечера, а потом и всю ночь, которая протянется бесконечно долго. Да, с этой минуты жизнь его принимала совсем другой, серьезный оборот. Ребята разошлись по домам обедать. Бастиан же не только проголодался, но и продрог до мозга костей, несмотря на солдатские одеяла, в которые укутался. Он вдруг потерял все свое мужество и считал теперь свой план просто безумным или, уж во всяком случае, полной бессмыслицей. Ах, как ему захотелось домой! Прямо сейчас! Немедленно! - Он вернулся бы как раз вовремя. До сих пор ведь отец не мог еще ничего заподозрить, и Бастиану не пришлось бы даже признаваться в том, что он прогулял школу. Конечно, со временем отец все равно что- нибудь да узнает, но пока опасаться нечего. А как быть с украденной книгой? Да, тут никуда не денешься, рано или поздно ему придется повиниться. Но в конце концов отец простит ему и этот грех, как мирится со всеми разочарованиями, которые доставляет ему сын. Бояться сейчас отца оснований не было. Скорее всего, он, ни слова ни говоря, отправится к господину Кореандеру и как-нибудь все уладит. Бастиан схватил книгу в медно-красном переплете, чтобы сунуть ее в портфель, но вдруг замер. - Нет, - сказал он вслух, нарушив глухую тишину чердака. - Атрейо не сдался бы так быстро только из-за того, что стало трудно. Я зашел уже слишком далеко, чтобы повернуть назад. Нет!.. Я могу идти только вперед. Вперед, что бы ни случилось. Он чувствовал себя очень одиноким, но к этому чувству примешивалось и что-то иное - вроде бы гордость за то, что ему удалось проявить силу духа и не поддаться искушению спасовать. Пусть пока совсем немного, но чем-то он все же стал похож на Атрейо! Атрейо шел не останавливаясь, пока и вправду уже не смог сделать следующего шага: перед ним зияла пропасть. Ужас от того, что он увидел, нельзя описать словами. Край Мертвых Гор пересекала расщелина шириной не менее чем в полмили и такой глубины, что и представить себе невозможно. Атрейо подполз к выступу скалы над пропастью и поглядел туда, в бездонную темноту, - казалось, расщелина доходила до самого центра земли. Он поднял валявшийся рядом камень величиной с человеческую голову и кинул вниз. Камень все падал, и падал, и падал, пока его не поглотила тьма. Атрейо прислушался и ждал, но так и не смог уловить звука удара камня о дно пропасти. И тогда он принял единственно возможное решение: он пошел вдоль края расщелины, каждое мгновение ожидая встречи со Страхом из Страхов, о котором пелось в той песне. Он не знал, что это за существо, знал только, что зовут его Играмуль. Бездонная пропасть зигзагообразно раздирала Каменную Пустыню, и, конечно, никакой тропинки по ее краю не было: то тут, то там высились нагромождения валунов, на которые Атрейо приходилось взбираться, и часто они под ним зловеще раскачивались; ему приходилось обходить огромные глыбы, лежащие на пути, шагать по осыпям щебня, и, как только на них опиралась его нога, они начинали сползать в пропасть - несколько раз он оказывался всего на расстоянии ступни от края расщелины. Знай Атрейо, что за ним по пятам давно уже идет преследователь, приближаясь с каждым часом, он, может, и совершил бы какой-нибудь безрассудный поступок, за который ему пришлось бы еще здорово поплатиться на своем и без того трудном пути. Ведь это была та самая Теневая Тварь из Тьмы, что давно уже за ним охотилась. За это время тень так уплотнилась, что стали четко видны ее очертания. Она походила теперь на черного, как вороново крыло, волка величиной с быка. Опустив морду, чтобы не терять след, принюхиваясь, Волк трусил по Каменной Пустыне у подножия Мертвых Гор вслед за Атрейо. Язык свисал из его полураскрытой пасти, а когда он ощеривался, видны были его ужасающие клыки. Он уже учуял, что всего лишь несколько миль отделяет его от жертвы. И расстояние это все сокращалось. Но Атрейо, не подозревая об опасности, осторожно и не спеша выбирал путь. Когда он полз по пещере, которая, словно узкий туннель, вела сквозь скалистый массив, до него вдруг донесся оглушительный рев. Происхождение его он не мог себе объяснить, потому что рев этот не походил ни на один звук, какой Атрейо когда-либо доводилось слышать. Это было нечто среднее между воем, рыком, шипением и хрустом. И тут Атрейо почувствовал, что массив скалы, внутри которой он сейчас находился, задрожал, и услышал, как снаружи со склона градом посыпались камни. Атрейо немного переждал, чтобы это землетрясение или что-то еще, ему до сих пор неведомое, утихло, и пополз дальше. Так он полз, пока не добрался до конца туннеля. Теперь он опасливо высунул голову и огляделся. И вот что он увидел: над тьмой бездонной пропасти висело нечто вроде гигантской паутины. А в ее клейких нитях толщиной с морской канат бился огромный Белый Дракон Счастья. Изо всех сил рубил он воздух огромным хвостом и лапами, но только все безнадежней запутывался в чудовищной сетке. Драконы Счастья принадлежат к числу редчайших созданий Фантазии. Они нисколько не похожи на обычных драконов, которые, подобно омерзительным гигантским змеям, живут в глубоких пещерах, распространяют вокруг себя нестерпимую вонь и частенько охраняют либо подлинные, либо воображаемые сокровища. Такие твари - порождение Хаоса, и у них мрачный и злобный нрав. Трепеща перепончатыми, обтянутыми кожей, как у нетопырей, крыльями, они неуклюже, с шумом взмывают вверх, извергая из пасти пламя и дым. Драконы Счастья, напротив, дети тепла и света, безотчетной радости, и, хотя тела их огромны, они легки, как летние облака. Поэтому им не нужны крылья, чтобы летать. Они плавают в воздухе, как рыбы в воде. Если смотреть на них с земли, издалека, они кажутся зарницами. Но самое удивительное - это их пение. Голоса их звучат, как благовест, а их тихие песни - как доносящийся откуда-то издали малиновый звон. Кому довелось хоть раз услышать их пение, тот не забудет этого до конца своих дней и непременно расскажет внукам. Но тому Дракону Счастья, которого увидел Атрейо, сейчас было не до пения. Его длинное гибкое тело, покрытое поблескивающей перламутровой чешуей с бело-розовым отливом, висело в воздухе, опутанное чудовищной липкой паутиной. Длинные усы, украшающие морду дракона, его роскошная грива и бахрома на хвосте так плотно пристали к клейким канатам, что он уже едва мог шелохнуться. Только вспыхивающие рубиновым светом глаза на его львиной морде говорили о том, что он еще жив. Из его многочисленных ран струилась кровь, а на него все снова и снова с быстротой молнии налетало что-то огромное, подобное темной туче, очертания которой все время менялись. То она принимала вид громадного паука с предлинными ногами, сотней горящих глаз и телом, покрытым черной свалявшейся шерстью, то - громадной лапы с когтями, пытавшейся разодрать Дракона, а в следующую секунду уже превращалась в гигантского черного скорпиона, разящего свою несчастную жертву ядовитым жалом. Бой между этими двумя могучими созданиями внушал ужас. Дракон все еще пытался защищаться, изрыгая голубое пламя, опаляющее щетину чудовища. Дым и копоть сочились сквозь расщелины скал. Атрейо задыхался от вони. Дракону удалось откусить одну из паучьих ног противника. Но нога эта, отделенная от тела, не упала, как следовало ожидать, в глубину бездны, а, полетав немного в воздухе, вернулась на прежнее место и вновь соединилась с темным облаком в форме паука. И это повторялось всякий раз, когда Дракону удавалось вцепиться зубами в одну из конечностей своего мучителя. Казалось, Дракон кусал пустоту. Только теперь Атрейо впервые заметил, что эта огромная устрашающая тварь вовсе не была единым существом, а состояла из роя крошечных мошек стального цвета, жужжащих, как разъяренные шершни. Они сбивались в плотные тучи, которые принимали все новые и новые очертания. Это и была Играмуль, и теперь Атрейо понял, почему ее называют Множеством. Атрейо выскочил из своего укрытия, схватил рукой Знак Власти, висящий на груди, и крикнул что было сил: - Остановись!.. Именем Девочки Королевы приказываю: остановись! Но его крик потерялся в реве и пыхтении борющихся гигантов. Он и сам-то едва услышал свой голос. Не раздумывая, Атрейо стал карабкаться по липким канатам паутины. Паутина раскачивалась от его движений. Он вдруг потерял равновесие и чуть было не сорвался в темную бездну. Он повис над ней, ухватившись руками за клейкий канат, с огромным трудом взобрался на него снова, и прилип к этому месту. Затем ему удалось, собрав все силы, оторваться и двинуться дальше. Но тут Играмуль, видно, вдруг почувствовала, что кто-то к ней приближается, и мигом обернулась. От вида ее морды кровь застывала в жилах: теперь она являла собой гигантское рыло стального цвета с одним-единственным глазом над кабаньим пятачком. И это полуприкрытое веком око с невообразимой злобой уставилось на Атрейо. Бастиану стало так страшно, что он не смог сдержать крика. Испуганный крик огласил бездну и прокатился многоголосым эхом по склонам горы. Играмуль зыркнула налево и направо, проверяя, нет ли там еще пришельцев, - ведь застывший перед ней от ужаса мальчик не мог издать такого вопля. Однако никого другого не было видно. "Неужели они услыхали мой крик? - в тревоге подумал Бастиан, совсем растерявшись. - Но это ведь совершенно невозможно". И Атрейо услышал голос Играмуль... Хрипловатый визг решительно не подходил к ее гигантскому рылу. Она говорила, не открывая пасти. Эти звуки были подобны жужжанию несметного роя москитов, которое складывалось в подобие слов. - Двуногая тварь! - услышал Атрейо. - После столь долгой голодухи получить разом два таких лакомых кусочка! Какой счастливый день для Играмуль! Атрейо пришлось собрать все свои силы, чтобы не потерять присутствия духа. Он помахал Блеском перед глазами чудовища и спросил: - Вам известен этот Знак? - Поближе, двуногая тварь! - прогудел многоголосый хор москитов. - Играмуль плохо видит. Атрейо приблизился еще на шаг к рылу чудовища. И тут оно разверзло пасть. Вместо языка у него было великое множество извивающихся щупальцев, присосок и раздвоенных жал. - Еще ближе! - жужжал несметный хор. Атрейо придвинулся еще на шаг, он стоял теперь на канате так близко от Играмуль, что мог четко различать каждого стального москита в отдельности, хотя они находились в непрерывном вихревом перемещении. Но при этом рыло чудовища оставалось неподвижным. - Меня зовут Атрейо, - сказал мальчик, - и я выполняю поручение Девочки Королевы. - Твой приход не ко времени, - прожужжало чудовище после продолжительного молчания. - Что тебе надобно от Играмуль? Ты что, не видишь, что она очень занята? - Мне нужен Дракон Счастья, - ответил Атрейо. - Отдай мне его! - Зачем он тебе, двуногая тварь Атрейо? - Я погубил своего коня в Болотах Печали. Мне необходимо добраться до Южного Оракула, потому что только Эйулала может мне поведать, кто способен дать Девочке Королеве новое имя. А если ее не назовут по-новому, она умрет, а вместе с ней погибнет и вся Фантазия. И вы, Играмуль, по прозвищу Множество, тоже. - А... - негромко прохрюкало рыло. - Вот, значит, почему эта расщелина ведет прямо в НИЧТО. - Да, - подтвердил Атрейо. - Значит, и вы это знаете, Играмуль?! Но Южный Оракул находится так далеко отсюда, что мне не хватит всей жизни, чтобы до него добраться. Поэтому я требую, чтобы вы отдали мне Дракона Счастья. Если он помчит меня по воздуху, то я, быть может, успею выполнить поручение. Вихрящийся рой, образующий рыло, издал какие-то визгливые звуки, которые можно было принять за хихиканье. - Ошибаешься, двуногая тварь Атрейо. Нам ничего не известно ни о Южном Оракуле, ни об Эйулале, зато мы знаем, что Дракон никуда уже не сможет тебя доставить. Но даже если бы он и не был весь в ранах, ваше путешествие длилось бы так долго, что страшная болезнь успела бы одолеть Девочку Королеву. Время, отпущенное тебе на Поиск, ты должен мерить продолжительностью ее жизни, а не твоей, двуногая тварь! Взгляд страшного ока со сверлящим зрачком выдержать было невозможно, и Атрейо опустил голову. - Это правда, - тихо произнес он. - А кроме того, - продолжало неподвижное рыло, - в теле Дракона яд Играмуль, и проживет он не дольше часа. - Значит, - прошептал Атрейо, - больше нет никакой надежды ни для него, ни для меня, да и для вас тоже, Играмуль? - Зато Играмуль еще хоть разок наестся до отвала, - прожужжала она в ответ. - Впрочем, еще не известно, будет ли это последней трапезой Играмуль. Она знает, что нужно сделать, чтобы ты вмиг оказался у Южного Оракула. Только вряд ли тебе такое понравится, двуногая тварь Атрейо. - Скажите скорей! - Это секрет Играмуль. Творения мрака тоже имеют свои секреты, Двуногий. До сих пор Играмуль никому их не выдавала. И ты должен поклясться мне страшной клятвой, что никому не откроешь мой секрет. Если его узнают, это нанесет вред Играмуль, да-да, очень-очень ей повредит! - Клянусь страшной клятвой! Говори! Гигантское стальное рыло чуть наклонилось и едва слышно ласково прожужжало: - Ты должен дать Играмуль тебя укусить. Атрейо в ужасе отшатнулся. - Яд Играмуль, - продолжало рыло, - убивает за час, но тот, кому он попал в кровь, может вмиг оказаться в любой точке Фантазии по своему желанию. Представляешь, что было бы, если бы это стало известно! От Играмуль улизнула бы вся добыча! - Убивает за час?! - воскликнул Атрейо. - Но что же я успею сделать за один час? - И все же больше, чем в те часы, которые тебе осталось здесь прожить, - прожужжал рой москитов. - Решай! Атрейо сосредоточенно думал. - Вы отпустите Дракона, если я попрошу вас об этом именем Девочки Королевы? - спросил он наконец. - Нет, - ответило рыло. - Ты не имеешь права просить об этом Играмуль, даже если ты носишь Знак. Девочка Королева разрешает нам всем быть такими, какие мы есть. Только поэтому Играмуль и признает ее Знак. И ты это прекрасно знаешь. Атрейо стоял по-прежнему с опущенной головой. Все, что говорила Играмуль, было правдой. Значит, он не может спасти Дракона Счастья. Его личные желания вообще ничего не значат. Атрейо поднял голову и сказал: - Укуси меня! И в тот же миг на него обрушилось стальное облако москитов и плотно обволокло его со всех сторон. Атрейо почувствовал нестерпимую боль в левом плече и едва успел подумать: "К Южному Оракулу!", как у него потемнело в глазах. Когда Волк час спустя домчался до этого места, то увидел лишь огромную паутину, висящую над пропастью, и никого вокруг. След, который вел его сюда, вдруг пропал, и, несмотря на все старания, он не мог его снова найти. Бастиан оторвался от книги. Он чувствовал себя так плохо, словно и к нему в кровь попал яд Играмуль. - Хорошо, - сказал он тихо, - что я не в Фантазии. К счастью, таких чудовищ в действительности не существует. Ведь все это только выдуманная история. А может, не выдуманная? Иначе как же могло случиться, что Играмуль и, видно, Атрейо тоже услышали испуганный крик, вырвавшийся у Бастиана? Да, от этой книги ему постепенно становилось как-то не по себе... V. Отшельники На одно мгновение - страшное мгновение! - Атрейо показалось, что Играмуль его обманула, потому что, очнувшись, он увидел, что по-прежнему находится в Каменной Пустыне. Он с трудом поднялся на ноги. И тогда он сразу увидел, что, хотя вокруг, куда ни глянь, стеной стояли горы, это был все же совсем другой пейзаж. Казалось, кто-то нагромоздил красно-бурые каменные глыбы, накидал их друг на друга так, что образовалось что-то вроде причудливых башен и пирамид. Земля между ними заросла низким кустарником и травой. Было нестерпимо жарко, солнце палило вовсю и слепило глаза, все вокруг утопало в его сиянии. Атрейо посмотрел вдаль из-под руки и тогда увидел примерно на расстоянии мили ворота неправильной формы высотой примерно в сто футов, сложенные из неотесанных каменных плит. Не ведут ли они к Южному Оракулу? Насколько он мог разглядеть, за воротами лежала бескрайняя равнина. Там не было ни здания, ни храма, ни рощицы - ничего такого, где бы мог находиться Оракул. Мальчик все еще стоял, раздумывая, что же ему теперь делать, как вдруг услышал глубокий голос, отдающий бронзовым гулом: - Атрейо... - И еще раз: - Атрейо! Он обернулся и увидел, что из-за красно-бурой каменной башни выползает Дракон Счастья. Раны его кровоточили, и он так ослабел, что с трудом дополз до Атрейо. И все же он весело подмигнул ему своим рубиновым глазом и сказал: - Ты удивляешься, что и я тут оказался? Правда, когда я болтался в этой ужасной паутине, я был как в параличе, но я слышал все, что тебе сказала Играмуль. И тогда я подумал, что ведь и меня она укусила, так почему бы мне не воспользоваться тем секретом, который она тебе доверила? И удрал от нее. Атрейо очень обрадовался Дракону. - Мне было тяжело оставлять тебя на растерзание Играмуль, - сказал он, - но что я мог поделать? - Ничего, - ответил Дракон Счастья. - Но ты все равно спас мне жизнь, пусть даже с моей помощью. И он снова подмигнул, но теперь уже другим глазом. - Спас жизнь, - повторил за ним Атрейо, - но всего на час. Этот срок отмерен нам обоим. С каждой секундой я все больше чувствую действие яда Играмуль. - На каждый яд есть противоядие, - сказал Белый Дракон. - Вот увидишь, все будет хорошо. - Даже представить себе этого не могу. - Откровенно говоря, и я тоже, - признался Дракон. - Но это и есть самое прекрасное. С этой минуты тебе будет сопутствовать удача. Ведь недаром же я Дракон Счастья. Даже когда я висел в этой ужасной липкой сетке, меня не покидала надежда. И, как видишь, я был прав. Атрейо улыбнулся. - Скажи мне, почему ты захотел оказаться здесь, а не в каком-нибудь более приятном месте, где тебя, может, вылечили бы? - Потому что отныне моя жизнь принадлежит тебе, - сказал Дракон. - если, конечно, ты примешь этот дар. Я подумал, что для успеха Великого Поиска тебе надо быстро передвигаться. Ты увидишь, что лететь по небу на моей спине куда веселее, чем плестись на своих двоих или даже скакать на добром коне. Ясно? - Ясно! - ответил Атрейо. - Кстати, - добавил Дракон, - меня зовут Фалькор *. * ( вообще-то, в немецкой книге его имя - Fuchur, но поскольку большинство людей в мире познакомилось с ним из знаменитого фильма по этой книге - The Neverending Story ,где его звали именно так, как данном тексте , то придержемся и мы его. Тем более что правильно произнести это имя по-немецки все равно трудно, а вот английский вариант - заметно легче! (примеч.ск.)) - Привет, Фалькор! - сказал Атрейо. - Но пока мы с тобой разговариваем, проходят те драгоценные минутки, которые у нас еще остались. Что нас может спасти? - Только везение, - ответил Фалькор, - и ничто другое. Но Атрейо уже не слышал его ответа. Он упал без чувств и лежал неподвижно на мягкой гриве Дракона. Яд Играмуль сделал свое дело. Когда Атрейо - кто знает, через сколько часов - снова открыл глаза, он сперва увидел лишь склонившееся над ним очень странное морщинистое личико величиной с кулак. Коричневая кожа еще увеличивала его сходство с печеным яблоком, а глазки на нем сверкали, будто звездочки. Волосы были прикрыты чем-то вроде чепчика из увядших листьев. И тут Атрейо почувствовал, что ему поднесли ко рту маленький сосуд с каким-то питьем. - Вкусненькое лекарство, хорошее лекарство! - задвигались губки на морщинистом личике. - Пей, дитя, пей! Тебе будет легче! Атрейо сделал глоток. Вкус лекарства был ни на что не похожий, сладковатый, но при этом терпкий - А что с Драконом? - проговорил он с трудом - Все в порядке, - ответил хриплый голосок, - не беспокойся, мой мальчик. Он выздоравливает. Вы оба скоро выздоровеете. Худшее уже позади. Только ты пей, милый, пей! Атрейо отпил еще глоток и снова впал в сон, но теперь уже это был глубокий, укрепляющий сон выздоровления. Башенные часы пробили два. Бастиан был не в силах больше терпеть: ему хотелось в туалет. Собственно говоря, ему уже давно хотелось, но он не мог прервать чтение. Да и страшновато было спуститься с чердака в школьный коридор. Он все внушал себе, что бояться нечего, там сейчас пусто, значит, никто его и не увидит. И все-таки ему было страшно, казалось, сама школа превратилась в живое существо, которое за ним следит. Но выхода не было. Бастиан положил раскрытую книгу на мат, встал и подошел к чердачной двери. Прислушался. Сердце его отчаянно колотилось. Он отодвинул засов и повернул большой ключ, торчащий в замочной скважине. Потом нажал на ручку, и дверь с громким скрипом отворилась. Он выбежал, не надев ботинок, прямо в носках, и не притворив за собой двери, чтобы не делать лишнего шума. Крадучись спустился он по лестнице на первый этаж. Перед ним был длинный-предлинный коридор с множеством выкрашенных в шпинатный цвет дверей, ведущих в классы. Туалет для учеников находился в противоположном конце. Бастиан кинулся туда со всех ног и едва успел вовремя добежать. В уборной он думал о том, почему герои книги никогда не сталкиваются с такими проблемами. Видимо, все это настолько второстепенные, не имеющие значения вопросы, что нет смысла писать об этом в книгах. Хотя из-за этих самых вопросов он не раз попадал в самое неловкое и отчаянное положение. Он спустил воду и хотел было уже выйти из уборной, как вдруг услышал, что кто-то ходит по коридору. Одна за другой открывались и закрывались двери классов, и шаги все приближались. Сердце Бастиана бешено колотилось. Куда спрятаться? Он застыл на месте, словно оцепенев. Открылась и дверь уборной, но, к счастью, она открывалась внутрь и загородила Бастиана. Вошел комендант. Он внимательно оглядел одну за другой все кабинки, а когда дошел до той, где еще текла вода и раскачивалась ручка спуска, замер в недоумении. Но, увидев, что вода течь перестала, пожал плечами и вышел. Вскоре его шаги заглохли на лестнице. Бастиан, все это время не смевший дышать, жадно втянул в себя воздух. Выходя из своего укрытия, он заметил, что у него дрожат колени. Торопливо проскользнув по коридору мимо дверей шпинатного цвета, он взбежал по лестнице, юркнул на чердак и расслабился только после того, как закрыл задвижку и повернул ключ в замке. Глубоко вздохнув, Бастиан опустился на мат, натянул на себя солдатские одеяла и погрузился в чтение. Когда Атрейо снова проснулся, он почувствовал себя совершенно здоровым и полным сил. Он тут же сел. Была ночь, но луна светила ярко, и Атрейо увидел, что он все еще находится в том месте, где упал без чувств рядом с Белым Драконом. И Фалькор лежал возле него и дышал теперь глубоко и ровно. Видно, он крепко спал. Все его раны были перевязаны. Атрейо увидел и на своем плече такую же повязку - не из бинта, а из травы и волокон каких-то растений. В нескольких шагах от того места, где лежали они с Фалькором, он обнаружил вход в маленькую пещерку, откуда падал слабый свет. Стараясь не задеть свою левую руку, Атрейо осторожно приподнялся, встал на ноги и подошел к пещерке. Нагнувшись, он увидел помещение, похожее на кухню алхимика, но только в миниатюре. Повсюду стояли тигли, горшки, валялись колбы. На полке красовался плотный ряд мешочков с разными травами. В камине весело пылал огонь. Столик и вся остальная мебель были, видно, сделаны из корневищ и пней. Жилье это производило самое приятное впечатление. Только услышав покашливание, Атрейо заметил, что в кресле у камина кто-то сидит. На голове у этого человечка была шапка, выструганная из корня и напоминающая перевернутую головку трубки. Лицо его было тоже цвета печеного яблока и такое же морщинистое, как и то, что склонилось над Атрейо, когда он очнулся. Огромные очки, сползшие на кончик остренького носа, да выражение озабоченности на лице - вот и все, что Атрейо успел разглядеть. Человечек сосредоточенно читал толстую книгу, лежавшую у него на коленях. Потом из глубины пещеры, видимо, из другого помещения, появился еще кто-то, и Атрейо сразу же узнал то маленькое существо, что хлопотало над ним, когда он в первый раз приоткрыл глаза. Помимо чепца из листьев на ней - а это, видно, была "она", - как и на старичке у камина, было нечто вроде монашеской рясы, сотканной из сухих травинок. Она что- то напевала себе под нос, с довольным видом потирая ручки, а потом склонилась над стоящим на очаге котелком. Оба человечка едва доходили Атрейо до колена. Без всякого сомнения, они принадлежали к широко разветвленному роду гномов, хотя и выглядели весьма своеобразно. - Жена, - мрачно проговорил человечек, - не загораживай свет. Ты мешаешь мне читать научный трактат. - Ох! До чего же ты мне надоел со своим чтением! Какой в этом прок! - воскликнула жена. - Сейчас важнее всего поскорее сварить целебный эликсир. Им обоим он просто необходим. - Им обоим, - раздраженно возразил человечек, - нужнее всех твоих эликсиров мой совет и моя помощь. - Не спорю, но сперва-то их надо вылечить! Дай-ка мне подойти к огню, старик! Человечек, недовольно бурча, немного отодвинул кресло от камина. Атрейо кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Оба гнома тут же обернулись. - Видишь, он уже на ногах! - сказал человечек. - Настал мой черед! - Ничего подобного! - огрызнулась жена. - Не тебе решать, здоров он или нет. Это определяю только я. А твой черед настанет тогда, когда я скажу, что он настал. Потом она обратилась к Атрейо: - Мы охотно пригласили бы тебя войти сюда, к нам. Но тебе, боюсь, будет здесь тесновато. Подожди минутку, я сейчас выйду. Она что-то растерла в маленькой ступке и добавила порошок в кипящее варево. Потом ополоснула руки, вытерла их фартуком и строго сказала мужу: - А ты будешь сидеть здесь, Энгивук, пока я тебя не кликну, ясно? - Ясно, ясно, Ургула, - буркнул он в ответ. Выйдя из пещеры, Ургула вскинула голову и, прищурив глаза, испытующе оглядела Атрейо. - Ну, как? Похоже, нам уже лучше? Атрейо молча кивнул. Ургула забралась на выступ скалы и, оказавшись на уровне лица Атрейо, села. - Больше ничего не болит? - спросила она. - Пустяки, об этом и говорить не стоит, - ответил Атрейо. - Ну, так как же все-таки? - не унималась Ургула, сверкая глазками. - Болит или не болит? - Немного болит, - признался Атрейо, - но это неважно, можно потерпеть... - Мне это важно, - перебила Ургула. - До чего ж я люблю, когда больные объясняют лекарю, что важно, а что неважно! Да разве ты в этом разбираешься, желторотый птенец! В том-то и дело, что еще должно болеть, чтобы совсем выздороветь. Между прочим, если бы не было больно, рука твоя давно бы отсохла. - Извините, - пробормотал Атрейо, смутившись. Ему показалось, что он ведет себя как невоспитанный ребенок. - Я хотел сказать... в общем, я хотел вас поблагодарить... - Не за что! - резко оборвала его Ургула. - Я ведь целительница, это мой долг, только и всего. К тому же мой старик Энгивук заметил у тебя на шее Амулет. Так что тут и раздумывать было не о чем. - А Фалькор? Как он себя чувствует? - Это кто? - Белый Дракон. - Еще не знаю. Ему досталось больше, чем тебе. Правда, он покрепче. Думаю, обойдется. Почти уверена, что и он скоро поправится. Но ему еще нужен отдых. Где же это вы набрались столько яду, а? И откуда вы вдруг взялись - словно с луны свалились? И куда путь держите? И вообще, кто вы такие? Энгивук тем временем стоял уже у выхода из пещеры и слушал, как Атрейо отвечает на вопросы Ургулы. Наконец терпение его лопнуло, он сделал шаг вперед и воскликнул: - Помолчи, старуха! Настал мой черед! Повернувшись к Атрейо, он снял шляпу, похожую на трубку, почесал свою лысину и сказал: - Не сердись на нее за резкий тон. Старая Ургула частенько бывает грубовата, но намерения у нее самые лучшие. Мое имя Энгивук. А еще нас зовут "Отшельники". Слышал про нас ? - Нет, - признался Атрейо. Энгивук как будто немного оскорбился. - Что ж, ты, видно, не вращаешься в ученых кругах, - сказал он, - не то наверняка слышал бы. Ты не ошибся адресом. Если ты намерен попасть к Южному Оракулу и разыскать Эйулалу, лучше меня тебе дорогу никто не укажет. - Не воображай так, старик! - крикнула Ургула, слезая с выступа скалы. И, бормоча себе что-то под нос, скрылась в пещере. Энгивук, не обратив на нее никакого внимания, невозмутимо продолжал: - Да-да, я могу тебе все объяснить. Жизнь свою я положил на то, чтобы изучить этот вопрос досконально. Собственно, для этого я и устроил обсерваторию. Собираюсь в ближайшее время издать научный труд про Южного Оракула. Уже придумал название "Загадка Эйулалы, разгаданная профессором Энгивуком". Неплохо звучит, а? К сожалению, для публикации кое-чего не хватает. И ты можешь мне помочь, мой мальчик. - Обсерваторию? - переспросил Атрейо. - А что это такое? Энгивук кивнул, глаза его так и сверкали от гордости. Жестом он пригласил Атрейо следовать за ним. Узенькая извилистая тропинка между валунами, то и дело теряясь, но тут же вновь возникая, неуклонно вела вверх. Кое-где, если подъем был уж очень крутым, были выбиты крошечные ступени. Но Атрейо не мог поставить на них даже носок сапога - чересчур они были узки. Он просто через них перешагивал. И все же ему с трудом удавалось не отставать от гнома, который удивительно резво взбирался все выше и выше. - Луна сегодня такая яркая, - донесся до Атрейо его голос. - Увидишь все. - Кого? - переспросил Атрейо. - Эйулалу? Но гном, продолжая подниматься, только недовольно покачал головой. Наконец они добрались до вершины горы, похожей на сложенную из плит башню. Верхняя плита была совершенно плоской, лишь с одной стороны возвышалось нечто вроде естественного барьера или каменного парапета. В центре его с помощью каких-то инструментов было выбито отверстие. Перед ним на штативе из сухих корней стояла небольшая подзорная труба. Энгивук поглядел в объектив, подкрутил какие-то винтики, потом удовлетворенно кивнул и предложил Атрейо подойти и посмотреть. Чтобы сделать это, Атрейо пришлось лечь на живот и опереться на локти. В этой позе он смог, в свою очередь, поглядеть в трубу. Старик так направил ее, что виден был проход между двумя скалами и в нем каменные ворота. Но в поле зрения оказалась лишь нижняя часть правой колонны. И Атрейо увидел рядом с ней огромного неподвижного сфинкса, освещенного луной. Передние лапы у него были львиные, задняя часть туловища - как у быка, а на спине красовались могучие орлиные крылья. Лицо сфинкса - лицо женщины - все же трудно было назвать человеческим лицом из-за его выражения: на нем застыла то ли улыбка, то ли печать глубокой печали или полного равнодушия. Атрейо долго разглядывал это лицо и в конце концов решил, что оно исполнено отчаянной злобы и мрачности, но мгновение спустя ему уже казалось, что он ошибся и что, напротив, оно свидетельствует о самом веселом нраве. - Брось, все равно тебе этого не разгадать, - зашептал ему на ухо гном. - Никому еще не удавалось понять, что выражает лицо сфинкса. И мне тоже, хотя я чуть ли не всю свою жизнь его разглядываю. Теперь посмотрим на другого. Гном повернул один из винтиков, и в поле зрения Атрейо сперва попала бескрайняя равнина, простиравшаяся за воротами, а потом - левая колонна, возле которой тоже сидел сфинкс в той же самой позе. Его могучее тело, освещенное луной, сияло каким-то странным тусклым блеском, словно оно было из жидкого серебра. Второй сфинкс, казалось, отчужденно глядит в сторону первого, точно так же, как тот, застыв, глядел в его сторону. - Это что, статуи? - спросил Атрейо, не в силах оторвать глаз от трубы. - О нет! - воскликнул Энгивук и даже захихикал. - Это настоящие, живые сфинксы, даже очень живые! Ну, на первый раз с тебя, пожалуй, хватит. Пойдем спустимся вниз. Там я тебе все объясню. И он прикрыл ладонью конец трубы, так что Атрейо больше ничего не мог видеть. Обратный путь они прошли молча. VI. Трое волшебных ворот Когда Энгивук и Атрейо вернулись, Фалькор все еще лежал возле пещеры и крепко спал. А старая Ургула тем временем вынесла маленький столик и расставила на нем всевозможные сласти и соки из ягод и трав, а также крохотные кружечки и чайничек с каким-то ароматным горячим отваром. И, чтобы полностью представить себе эту картину, надо добавить, что на столе горели две малюсенькие коптилки, заправленные растительным маслом. - К столу! - приказала Ургула тоном, не терпящим возражений. - Атрейо должен наконец хорошенько поесть- попить, чтобы к нему вернулись силы. Одними лекарствами тут не обойтись. - Спасибо, - сказал Атрейо. - Я чувствую себя прекрасно. - Не возражай! - прикрикнула на него Ургула. - Здесь у нас ты будешь делать то, что тебе велят. Яд в тебе обезврежен. Значит, спешить теперь незачем. Времени у тебя хоть отбавляй! Отдыхай в свое удовольствие! - Тут дело не во мне, - объяснил Атрейо. - Умирает Девочка Королева. Быть может, теперь уже дорог каждый час. - Глупости! - проворчала старушка. - Всем известно: поспешишь - людей насмешишь! Сиди! Ешь! Пей! Да поживей! Ну же!.. - Не упрямься, - прошептал Энгивук. - Лучше ей уступить, по себе знаю. Если уж она чего захочет, все равно своего добьется. Да и нам с тобой еще надо много чего обсудить. Атрейо сел за крошечный столик, скрестив ноги, и стал есть и пить. И с каждым выпитым глотком, с каждым съеденным кусочком он чувствовал, как золотой поток теплых жизненных сил все быстрее струится по его жилам. Только теперь Атрейо понял, насколько он ослабел. У Бастиана потекли слюнки. Ему даже показалось, что до него донеслись ароматы тех сладких блюд, что стояли на столике у гномов. Он глубоко втянул воздух - ну, конечно, ему это только почудилось. От голода у него сосало под ложечкой, и он, не вытерпев, достал из портфеля остатки бутерброда и яблоко. И все съел. Он почувствовал себя лучше, хотя голода так и не утолил. И тут он сообразил, что больше у него ничего не осталось, что он ел в последний раз. Слова в "последний раз" его испугали, и он постарался об этом забыть. - Откуда у тебя все эти лакомства ? - спросил Атрейо у Ургулы. - Ох, сыночек, ты и не представляешь, как далеко я хожу, чтобы найти нужные травы и растения. А вот Энгивук, упрямая башка, из-за своих научных занятий, видите ли, ни за что не хочет жить в другом месте. А как добывать еду - до этого ему и дела нет! - Жена, - с достоинством произнес старый гном, - откуда тебе знать, что важно, а что нет? Займись-ка своими делами и не мешай нам беседовать. Ургула, бубня что-то себе под нос, скрылась в пещерке и в сердцах загремела кастрюлями. - Не обращай внимания! - сказал Энгивук. - Она хорошая старуха, только любит иногда поворчать. Послушай, Атрейо, я расскажу тебе про Южный Оракул все, что тебе надо знать! Добраться до Эйулалы совсем не просто. И даже более того - весьма трудно. Но я не хочу утомлять тебя научным докладом. Может, лучше ты сам будешь задавать вопросы? А то я легко сбиваюсь с главной мысли на частности. Спрашивай! - Хорошо, - согласился Атрейо. - Прежде всего, скажи, кто это или что это такое - Эйулала? - Ну и ну! - воскликнул Энгивук и сердито блеснул глазами. - Ты, как и моя старуха, задаешь мне сразу главный вопрос. Неужели нельзя для начала спросить что-нибудь полегче? Атрейо подумал и спросил: - Каменные ворота с двумя сфинксами - это вход туда? - Уже легче, - обрадовался Энгивук, - так мы, пожалуй, сдвинемся с мертвой точки. Да, дружок, каменные ворота - это вход, но не туда. За ними есть еще двое других ворот. Вот за этими тремя воротами и живет Эйулала - если про нее вообще можно сказать "живет". - Ты у нее был хоть раз? - Ну как ты себе это представляешь! - снова вспыхнул Энгивук. - Я ведь ученый. Я работаю только научными методами! Я собираю все данные, все свидетельства тех, кто там побывал. Опрашиваю, конечно, только тех, кто вернулся. Я занят очень важной работой! И рисковать собой не имею права. Это было бы губительно для моей научной деятельности. - Понимаю. - сказал Атрейо. - А что ты мне можешь сказать об этих трех воротах? Энгивук встал, заложил руки за спину и стал ходить взад и вперед. - Первые ворота называются Ворота Великой Загадки. Вторые - Ворота Волшебного Зеркала. Третьи - Ворота Без Ключа... - Странно, - прервал его Атрейо. - Насколько мне удалось заметить, за колоннами первых ворот раскинулась голая равнина. Где же остальные ворота? - Помолчи, юноша! - одернул его гном. - Если будешь меня все время перебивать, я ничего тебе не объясню. Все здесь очень сложно. Дело вот в чем: вторые ворота появляются только тогда, когда пройдешь первые. А третьи - после того, как минуешь вторые. А Эйулалу можно увидеть, только если пройдешь через третьи ворота. Само по себе это просто не существует. Вообще ничего нет, понимаешь? Атрейо кивнул и заставил себя промолчать, боясь снова рассердить гнома. - Первые ворота. Ворота Великой Загадки, ты видел в мою подзорную трубу. И обоих сфинксов тоже видел. Эти ворота, само собой разумеется, всегда открыты: у них ведь нет створок. Но, тем не менее, пройти через них никто не может, если только, - Энгивук поднял свой крошечный указательный палец, - если только сторожевые сфинксы почему-либо не зажмурятся в этот миг. И знаешь, в чем тут дело?.. Взгляд у них совсем иной, нежели взгляд любого живого существа. Мы с тобой, да и все другие, воспринимаем глазами какую-то картину мира, видим окружающее таким, как оно есть. А сфинксы ничего не видят во- круг, в каком-то смысле они слепы. Зато их глаза что-то излучают. И знаешь, что именно? Все загадки мира! Поэтому они и глядят только друг на друга: взгляд сфинкса может выдержать только сфинкс. И представь себе, мальчик, что произойдет с тем, кто осмелится попасть в точку скрещения их взглядов! Не- счастный застынет и не сдвинется с места, пока не отгадает все загадки мира. Если подойдешь к каменным воротам, увидишь печальные останки этих бедолаг... - Но ты ведь сказал, - снова перебил его Атрейо, - что сфинксы иногда закрывают глаза! Должны же и они когда-нибудь спать! - Спать? - Энгивук затрясся от смеха. - Скажешь тоже!.. Сфинксы спят! Нет уж, дружок, поверь, сфинксы никогда не спят! Ты и в самом деле еще несмышленыш. И все же твой вопрос не лишен известного смысла. Именно ему я и посвящаю, собственно говоря, мое исследование. Некоторых посетителей сфинксы пропускают: закрывают глаза. Но вот на вопрос, почему одному можно пройти, а другому нельзя, так и нет до сих пор ответа. Нетрудно, допустим, предположить, что сфинксы пропускают только мудрых, храбрых, добрых, а глупым, трусам и злым прохода не дают... Однако дело обстоит вовсе не так. Сколько раз я собственными глазами видел, как какому-нибудь жалкому дурачку или отпетому мерзавцу они вдруг разрешают пройти, а приличные, разумные люди месяцами ждут этой возможности и в конце концов уходят, как говорится, не солоно хлебавши. Идут ли к Оракулу те, кого гонит беда или кто пытается проскочить просто так, шутки ради, - тоже не играет никакой роли... - И что же, все твои исследования так и не привели ни к какому выводу? Глаза Энгивука снова гневно сверкнули. - Ты что, не слушаешь, что я говорю? Я же сказал, что до сих пор еще никому не удалось разгадать тайну сфинксов. За эти годы я, конечно, разработал несколько теорий. Сперва я полагал, что поведение сфинксов определяется внешними данными смельчаков - их ростом, красотой, силой, но вскоре мне пришлось от этой идеи отказаться. Потом я попытался найти какую-то цифровую закономерность, скажем, из каждых пяти соискателей они всегда исключают троих или разрешают пройти только нечетным, или, наоборот, четным, или кратным какому-то числу. Подогнать под такую схему собранные данные мне удалось, но предсказать по ней, что будет с каждым следующим смельчаком, оказалось невозможно. В конце концов, у меня сложилось впечатление, что решение сфинксов всякий раз абсолютно произвольно и ни смысла, ни системы в этом нет. А вот жена моя уверяет, будто такой вывод свидетельствует об отсутствии фантазии, о полной моей бездарности. И что он глубоко антинаучный. - Опять ты мелешь свой вздор? - раздался из пещеры голос Ургулы. - Как не стыдно! Если у тебя башка не варит, это еще не дает тебе права отрицать великие вселенские тайны, глупец несчастный! - Слышишь, мальчик? - И Энгивук горько вздохнул. - И ведь весь ужас в том, что она права. - А Знак Власти Девочки Королевы? - спросил Атрейо. - Как ты думаешь, они посчитаются с ним? Ведь, в конце концов, сфинксы тоже существуют в Фантазии. - Думаю, что да, - сказал гном и покачал своей маленькой головкой, похожей на печеное яблоко. - Но для этого они должны его увидеть. А ведь они ничего не видят, хотя их взгляд и пригвоздит тебя. К тому же я не вполне уверен, что они послушны Девочке Королеве. Не исключаю, что у них больше власти, чем у нее. Не знаю, не знаю. Во всяком случае, все это весьма таинственно и неясно... - Так что же ты мне посоветуешь? - настаивал Атрейо. - Тебе придется поступить так, как поступают все, - ответил гном. - Ждать... Ждать, что они решат - так и не понимая, почему... Атрейо задумчиво кивнул. Тут из пещеры вышла Ургула с ведерком, из которого шел пар, под мышкой у нее были зажаты пучки сушеных трав. Она направилась к Белому Дракону, который все еще лежал неподвижно, погруженный в глубокий сон. Вскарабкавшись на него, она стала менять примочки на его ранах. Огромный пациент, казалось, и не чувствует лечебных припарок. Лишь один раз он довольно крякнул и вытянулся во весь рост. - Займись-ка лучше чем-нибудь полезным, - бросила старушка, опять пробегая на кухню. - Ну что сидеть здесь и нести околесицу? - Я делаю весьма полезное дело, - огрызнулся муж ей вдогонку, - может, куда более полезное, чем ты! Но тебе этого не понять, дуреха!.. - И добавил, обращаясь к Атрейо: - Только о практических вещах и думает. Для глобальных проблем у нее, увы, не хватает широты ума. Башенные часы пробили три. Если отец поначалу и не обратил внимания на то, что Бастиан не вернулся домой, то теперь-то уж он наверняка это заметил. Или нет? А что, если он волнуется и отправился его искать?.. А вдруг он уже сообщил в полицейский участок?.. И дело кончится тем, что по радио будут передавать его приметы. У Бастиана снова засосало под ложечкой. И если все это так, где они будут его искать? В школе? Может, даже здесь, на чердаке? Хорошо ли он запер за собой дверь, когда вернулся из туалета? Он точно этого не помнил и потому встал, чтобы проверить. Дверь была заперта и закрыта на задвижку. Тем временем уже начало смеркаться. Свет, проникавший сквозь чердачное окно, заметно потускнел. Чтобы успокоиться. Бастиан немного побегал по чердаку. При этом он обнаружил кучу вещей, которые не имели решительно никакого отношения к школе, но почему-то здесь находились. Например, старинный разбитый граммофон с трубой - кто знает, когда и кто его сюда принес? В одном углу стояли какие-то картины в золоченых рамах с отбитой лепниной, на них уже почти ничего нельзя было разглядеть, но кое-где из темного фона проступали, мерцая, бледные лица со строгими глазами. Был тут и покрытый ржавчиной посеребренный подсвечник, в котором еще торчали огарки свечей с бородками оплывшего воска. Вдруг - Бастиан чуть не умер от страха - в дальнем углу он увидел какую-то движущуюся фигуру. Он не сразу сообразил, что там стоит большое, мутное, запыленное зеркало, в котором нечетко отражается он сам. Потом он подошел поближе к зеркалу и долго себя разглядывал. Да что и говорить, красавцем его уж никак не назовешь - полное, бледное, как мел, лицо, ноги кривые... Бастиан медленно покачал головой и произнес вслух: - Нет! Потом он снова уселся на мат. Теперь, чтобы читать, приходилось держать книгу прямо перед глазами. - На чем же мы остановились? - спросил Энгивук. - На Воротах Великой Загадки. - Верно! Допустим, тебе удалось через них пройти. И тогда - заметь, только тогда - ты увидишь вторые ворота: Ворота Волшебного Зеркала. О них, как ты уже понял, я тебе ничего не могу поведать из личных наблюдений, лишь то, что мне удалось почерпнуть из рассказов других. Про эти ворота можно с равным успехом сказать, что они заперты и что они открыты. Дико звучит, не правда ли? Можно сформулировать точнее: они не заперты, но и не открыты. Впрочем, и это звучит достаточно дико. Короче, речь идет о большом зеркале или о чем-то вроде зеркала, хотя оно и не из стекла, и не из металла. А из чего оно, мне никто не смог толком объяснить. Одним словом, надо стать перед ним, и тогда видишь себя - но, конечно, совсем не так, как в обычном зеркале. Видишь не свой внешний облик, а свою истинную внутреннюю сущность, какая она есть на самом деле. Кто хочет проникнуть сквозь него, должен - попробую выразить это так, - должен постичь свою суть. - Во всяком случае, - сказал Атрейо, - в Ворота Волшебного Зеркала, видно, куда легче пройти, чем в первые. - А вот ты и ошибся! - воскликнул Энгивук и снова стал в волнении шагать взад и вперед. - Очень сильно ошибся, мой друг! Я слышал, что именно те посетители, которые считали себя вполне безупречными, в ужасе, с криком убегали от чудищ, которые, ухмыляясь, пялили на них зенки из этого зеркала. Некоторых бедняг нам даже приходилось очень долго лечить, прежде чем они смогли пуститься в обратный путь. - Нам! - проворчала Ургула, которая как раз проходила мимо с еще одним ведерком целебного отвара. - Все "нам" да "нам". Интересно, кого это ты лечил? В ответ Энгивук только махнул рукой. - Были и такие, - продолжал он свой рассказ, - что хоть и видели в зеркале нечто совершенно ужасное, все же набрались мужества через него пройти. Но даже тем, у кого изображение было не таким уж удручающим, приходилось преодолевать себя. Однако здесь трудно обобщать. В каждом случае все было по-другому. - Я понял, - сказал Атрейо, - но пройти через это Волшебное Зеркало все же возможно? - Да, - подтвердил гном, - конечно, возможно, иначе оно не было бы воротами. Ведь так? Логично? - А если его обойти стороной? - спросил Атрейо. - Или этого нельзя сделать? - Почему нельзя? Конечно, можно! - сказал гном. - Но тогда не увидишь третьих ворот. Они появляются только после того, как пройдешь через вторые. Сколько раз тебе это повторять?.. - А что собой представляют третьи ворота? - Вот тут-то и есть самая закавыка. Ворота Без Ключа заперты, вот ведь в чем дело. Заперты, и все тут! Там нет ни ручки, ни щеколды, ни замочной скважины, решительно ничего! По моей теории эти ворота, непонятно как закрывающиеся, имеют лишь одну створку, сделанную из фантастического селена. Знаешь ли ты, что нет такого инструмента, с помощью которого можно было бы разрушить, отогнуть или взорвать фантастический селен? Он не поддается решительно никакому воздействию. - Выходит, через эти ворота вообще невозможно пройти. - Не спеши, мой мальчик, не спеши! Ведь кое-кому удалось войти к Оракулу и разговаривать с Эйулалой, верно? Значит, эти ворота все же можно отворить! - А как? - Теперь слушай внимательно. Фантастический селен подвластен только одной силе - нашему желанию. Именно наше желание и делает его непроницаемым. Чем больше желаешь открыть эти ворота, тем прочнее они становятся. Но если кому-нибудь вдруг удается забыть все свои намерения и совсем ничего не хотеть, тогда они сами перед ним - раз! - и откроются!.. Атрейо потупил глаза и тихо сказал: - Если это правда, то как же мне пройти через эти ворота? Разве я могу этого не хотеть? Энгивук, вздохнув, кивнул: - Ведь говорил я тебе: Ворота Без Ключа самые трудные. - А если бы мне это все же удалось, я оказался бы у Южного Оракула? - Да, - ответил гном. - И мог бы поговорить с Эйулалой? - Да, - ответил гном. - А кто это Эйулала? Что это такое? - А кто его знает... - сказал гном, и глаза его снова гневно вспыхнули. - Ни один из тех, кто там побывал, не пожелал мне этого сказать. Сам посуди, как может ученый довести до конца свой труд, если все хранят таинственное молчание? Тут с горя последнюю прядь волос у себя вырвешь, совсем облысеешь. Но если тебе, Атрейо, удастся дойти до конца, ведь ты мне все расскажешь, правда, мой мальчик? Я просто помираю от жажды знания, и никто, никто не хочет мне помочь! Прошу тебя, обещай мне! Атрейо встал и посмотрел на Ворота Великой Загадки, освещенные ярким лунным светом. - Я не могу тебе этого обещать, Энгивук, - сказал он тихо, - хотя мне бы очень хотелось хоть чем-то тебя отблагодарить. Но раз никто не говорил тебе, что такое Эйулала, значит, этому есть какая-то причина. И пока я ее не узнаю, я не могу решить, можно ли доверить эту тайну тому, кто сам там не был. - Тогда поскорее убирайся отсюда! - вскричал гном; глаза его метали искры. - Чтоб духу твоего здесь не было! Вечно натыкаешься на черную неблагодарность! Жизнь свою кладешь, чтобы раскрыть тайну, столь важную для всех, но помощи ни от кого не жди! Не стоило вообще на тебя время тратить! Гном побежал в пещеру, и Атрейо услышал, как в глубине ее громко хлопнула дверь. Ургула, проходя мимо Атрейо, остановилась и сказала, посмеиваясь: - Не принимай близко к сердцу, он вовсе не злой, мой старик, просто очень горячий. Для него это еще одно страшное разочарование. Он ведь так носится со своим смехотворным научным исследованием. Ему хотелось бы стать тем ученым, который разгадал эту великую тайну. Шутка ли? Знаменитый гном Энгивук! Не сердись на него! - Я не сержусь, - сказал Атрейо. - Скажи ему, что я от всего сердца благодарю его за все, что он для меня сделал. И тебя я тоже благодарю. Если будет можно, я, конечно, все ему расскажу. Но для этого надо, чтобы я вернулся. - Ты уже нас покидаешь? - спросила Ургула. - Я должен идти, - ответил Атрейо, - нельзя терять ни минуты. Попытаюсь добраться до Оракула. Всего тебе доброго! И присмотри, пожалуйста, за Драконом Счастья. Он пошел, не оглядываясь, в сторону Ворот Великой Загадки. Ургула глядела ему вслед, а когда стройный мальчик с развевающимся плащом на плечах скрылся за скалами, она побежала за ним, крича: - Счастья тебе, Атрейо! Счастливо!.. Но она не знала, услышал он ее или нет. И заковыляла назад, в свою маленькую пещеру, бормоча: - Да, ему и в самом деле необходимо счастье. Большое счастье... До каменных ворот оставалось не больше пятидесяти шагов. Вблизи они оказались огромными, куда больше, чем представлялись ему издалека. За воротами раскинулась равнина - куда ни глянь, глазу не за что зацепиться, словно глядишь в пустоту. Перед воротами и между колоннами Атрейо увидел множество черепов и скелетов - останки самых разных обитателей Фантазии, которые пытались пройти в ворота, но были навеки пригвождены взглядом сфинксов. Однако не это печальное зрелище остановило Атрейо, а вид самих сфинксов. За время Великого Поиска Атрейо открылось многое, он познал и красоту, и ужас, но до этой минуты не подозревал, что они могут быть слиты воедино, что красота может вселять ужас. Лунный свет, струясь, освещал двух гигантов, и, по мере того как Атрейо медленно к ним приближался, ему казалось, что они все увеличиваются и уходят в бесконечность. У него возникло впечатление, что сфинксы уже упираются головой в луну, а выражение их лиц, обращенных друг к другу, меняется чуть ли не с каждым его шагом. В их горделиво устремленных вверх телах, а особенно в их человеческих лицах, пульсировал ток невероятной, неведомой силы - будто они не просто восседали тут, как мраморные изваяния, а в каждое мгновение могли вдруг исчезнуть и тут же возникнуть вновь. Но именно поэтому они представлялись куда более реальными, чем любая неподвижная скала. Атрейо стало страшно. Но это был не страх перед угрожавшей ему опасностью - какой-то другой, безотчетный страх овладел им вдруг. Он вовсе не думал о том, что, быть может, под взглядом сфинксов он навсегда застынет там, где стоит... Нет, то был жуткий страх перед непостижимым, перед чем-то, что выходит за пределы возможного, перед реальностью нереального, превосходящего и великолепие, и могущество, и величие. Страх этот сковывал его, каждый шаг давался ему все с большим трудом, и Атрейо вдруг почудилось, что весь он заполнен холодным тяжелым свинцом. И все же он не остановился. Он шел, не глядя вперед, опустив голову, медленно-медленно. Шаг за шагом приближался он к каменным воротам. И все сильнее страх, будто неподъемная ноша, клонил его к земле. Но он упрямо шел дальше. Он не знал, зажмурились ли сфинксы. Ему нельзя было терять время. Он не знал, пропустят ли они его в ворота, или сейчас, в этот самый миг, наступит конец его Великого Поиска. И вот как раз когда Атрейо почувствовал, что уже никаким усилием воли он больше не заставит себя переставить ногу, он услышал эхо своего шага, отраженное каменной аркой. И тотчас пропал давивший его страх, исчез, не оставив никакого следа. И он явственно ощутил, что уже никогда больше не будет его испытывать, что бы с ним ни случилось. Атрейо поднял голову и увидел, что Ворота Великой Загадки уже позади. Сфинксы пропустили его. А в двадцати шагах от него, там, где раньше простиралась голая равнина, возвышались Ворота Волшебного Зеркала. Они было большим и круглым, словно вторая луна (настоящая все еще плыла в вышине, озаряя небосвод), и отсвечивали тусклым серебром. Трудно было поверить, что ему удастся проникнуть сквозь этот гладкий металлический диск, но Атрейо двинулся к нему без колебаний. Он ожидал, что увидит в этом зеркале, как его предупредил Энгивук, леденящий душу образ того, кто он есть на самом деле, но теперь, когда он навсегда распростился со страхом, все это его ничуть не смущало. Однако, вопреки ожиданиям, он увидел вовсе не чудище, а... Непонятно почему, он увидел вдруг толстого бледного мальчика одних с ним лет, который, поджав ноги, сидел на спортивном мате и читал книгу. Мальчик этот кутался в рваное серое одеяло. У него были большие печальные глаза. А за ним в полутьме можно было разглядеть чучела орла, совы и лисицы. еще дальше белело что-то вроде скелета, но как следует разглядеть, что это такое, Атрейо не удалось. Бастиан так и ахнул, когда до него дошло то, что он сейчас прочел. Ведь это был он! Описание совпадало во всех подробностях. Книга задрожала у него в руках. Нет, это уж слишком! Разве возможно, чтобы в напечатанной книге рассказывалось о том, что происходит прямо в эту минуту, и не с кем-нибудь, а с ним самим. Ведь любой человек прочел бы на этой странице то же самое. Тут есть только одно объяснение - это какое-то невероятное совпадение. По правде сказать, уж очень невероятное. - Бастиан, - сказал он вслух. - Ты просто спятил! Ну-ка приди в себя! Он попытался произнести эти слова весьма строгим тоном, но голос его дрогнул, потому что он не был так уж уверен, что это всего лишь случайность. "А вдруг, - подумал он, - они там, в Фантазии, что-то обо мне знают! Вот было бы здорово!" Но сказать это вслух он не решился. Атрейо проходил сквозь зеркало с удивленной улыбкой - он с трудом мог поверить, что так легко справился с испытанием, которое другим казалось непреодолимым. Правда, в этот миг он пережил какое-то странное волнение, и все же он не подозревал, что с ним сейчас случилось. x x x Оказавшись по ту сторону Ворот Волшебного Зеркала, Атрейо потерял всякое представление о том, кто он такой, как он жил до сих пор и зачем он здесь. Он начисто забыл про Великий Поиск, который его сюда привел, и даже не мог бы назвать теперь своего имени. Он был как новорожденный. Прямо перед собой, на расстоянии всего лишь нескольких шагов, он увидел Ворота Без Ключа. Но он не помнил ни их названия, ни того, что должен пройти через них, чтобы попасть к Южному Оракулу. Он начисто забыл о том, что ему надлежит совершить. На душе у него было легко и весело, и он смеялся безо всякой причины, просто так, от какого-то прилива радости. Небольшие низкие ворота, на которые он глядел, стояли прямо посреди плоской равнины и были похожи скорей на самую обыкновенную запертую дверь. От нечего делать Атрейо стал разглядывать эти ворота. Они были из незнакомого ему материала с медным блеском. Выглядело это красиво, однако вскоре Атрейо наскучило смотреть на них, и он обошел вокруг, чтобы увидеть, какие же они с обратной стороны. Оказалось, такие же. Ни спереди, ни сзади не было ни ручки, ни замочной скважины. Отворить эти ворота не представлялось никакой возможности, да и к чему было их отворять, раз они никуда не вели и за ними, куда ни глянь, простиралась бескрайняя равнина. Атрейо захотелось поскорей уйти отсюда. Он повернул назад и пошел к Воротам Волшебного Зеркала. Он увидел их с задней стороны и долго глядел, не понимая, что же это такое. Он решил, что здесь ему больше делать нечего. Пора уходить. - Нет, нет, не уходи! - громко сказал Бастиан. - Вернись, Атрейо! Ты должен пройти сквозь Ворота Без Ключа! И тут Атрейо почему-то вдруг повернул назад и решительно направился прямо к Воротам Без Ключа. Видно, ему захотелось еще раз полюбоваться их медным сиянием. Оказавшись перед Воротами Без Ключа, он, чему-то безотчетно радуясь, отвесил поклон направо и налево. Потом нежно провел рукой по поверхности створки. Из какого материала она сделана? На ощупь он был теплый и казался мягкой кожей живого существа. И в тот же миг створка чуть-чуть приоткрылась. Атрейо заглянул в эту щель и увидел теперь то, чего не заметил в тот раз, когда обходил ворота кругом. Он сделал шаг назад и огляделся - перед ним лежала голая равнина. Тогда он снова посмотрел в щель приоткрытых ворот и увидел длинный коридор, образованный бесконечной колоннадой. В конце его находились ступени, а за ними - новые ряды колонн и террасы, потом снова лестница, и снова лес могучих колонн. Над ними простиралось ночное небо - крыши не было. Атрейо прошел сквозь ворота и остановился в изумлении. Ворота за ним захлопнулись. Башенные часы пробили четыре. Тусклый свет, сочившийся сквозь чердачное окно, угасал с каждой минутой. Читать стало невозможно. Последнюю страницу Бастиан разобрал уже с трудом. Он отложил книгу. Что делать? Должно же быть электричество на этом чердаке! В полутьме Бастиан прошлепал к двери и стал ощупывать стену у косяков. Но выключателя он так и не обнаружил ни с той стороны двери, ни с этой. Бастиан вытащил из кармана брюк спички (он всегда таскал с собой коробок, потому что любил от нечего делать чиркать), но спички, как назло, отсырели, и зажглась только четвертая. При слабом свете ее огонька Бастиан снова принялся искать выключатель, но тщетно. Такого он не предвидел. При мысли, что ему придется проторчать здесь весь вечер и всю ночь в полной тьме, он похолодел от страха. Правда, он уже не маленький и дома, да и в любом другом знакомом месте, темноты бы не испугался, но здесь, под самой крышей, на этом огромном чердаке, заставленном какими-то странными вещами, было, сказать по правде, довольно жутко. Спичка догорела, обожгла ему пальцы и погасла. Некоторое время Бастиан стоял неподвижно и прислушивался. Дождь почти прекратился, капли тихо стучали по оцинкованному железу. И тут он вспомнил о гнутом подсвечнике, который приметил днем среди разного хлама. Ощупью добрался он до этого места, нашарил подсвечник, вернулся на свой мат и зажег фитили толстых восковых свечей - всех семи, один за другим. От них исходил теплый золотистый свет. Язычки пламени тихо потрескивали и вздрагивали от легкого сквозняка. Бастиан вздохнул с облегчением и взялся за раскрытую книгу. VII. Голос тишины Счастливо улыбаясь, брел Атрейо все дальше и дальше по лесу колонн, освещенному лунным светом. Колонны отбрасывали черные тени. Глубокая тишина окружала Атрейо, он едва мог расслышать эхо своих шагов. Он не знал, кто он и как его зовут, как сюда попал и что здесь ищет, - он глядел вокруг с удивлением, беззаботный, как птица. Пол был повсюду выложен мозаикой с таинственно переплетающимся узором, а иногда на нем возникали какие-то загадочные картины. Атрейо поднимался по широким лестницам, всходил на большие террасы, снова спускался вниз и шел по длинным аллеям из каменных колонн. Он рассматривал колонны, одну за другой, и радовался, что каждая из них отличается ото всех остальных - по-другому украшена и покрыта другими таинственными знаками. Он уходил все дальше и дальше от Ворот Без Ключа. Так он шел долго-долго, а потом вдруг услышал вдали какой-то плывущий звук. Он остановился, прислушиваясь. Звук все приближался и приближался. Голос, прекрасный и чистый, как звон колокольчика, высокий, словно голос ребенка, звучал бесконечно печально. Иногда даже казалось, что в песне слышится рыдание. Эта печальная песня веяла между колоннами, как легкое дуновение ветра, потом застывала на месте, парила, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз, приближаясь и удаляясь, описывая вокруг Атрейо большие круги. Атрейо остановился и стал ждать. Круги становились все уже и уже, и теперь он смог расслышать слова: За горы и долы, поля и леса Уходим в просторы и небеса, Исчезнем, и ветер развеет нас... Все на свете бывает один только раз!.. Атрейо то и дело поворачивался в сторону Голоса, который словно летал между колоннами, но никого не видел. - Кто ты? - крикнул он. И Голос, как эхо, ответил: - Кто ты? Атрейо задумался. - Кто я... - пробормотал он. - Я не могу этого сказать. Кажется, когда-то я это знал... Но разве это так важно? А Голос пропел: Если ты хочешь вопрос мне задать, В рифму со мной говори, стихом, Мне ведь без рифмы тебя не понять, Мне твой язык незнаком, незнаком... Атрейо не очень-то умел сочинять стихи, и ему показалось, что разговаривать будет трудно, если Голос понимает только то, что рифмуется. Но делать нечего. Пришлось ему немного подумать, а потом он сказал: Знать я хотел бы, кто ты и где ты? Жду я ответа, жду я ответа! И Голос тут же отозвался: О, вот теперь я слышу так ясно И понимаю прекрасно!.. А потом вдруг пропел совсем с другой стороны: Милый гость из Фантазии, светлой страны, Добрый гость, ты пришел не случайно. Эйулала я. Голос и Зов тишины Во Дворце Глубочайшей Тайны!.. Атрейо заметил, что Голос звучит то громче, то тише, но ни на мгновение не умолкает. Даже когда в песне не было слов или когда он сам обращался к Голосу, в воздухе все парил и кружил напев. Теперь Голос стал удаляться, и Атрейо побежал вслед за напевом: Постой, Эйулала, невидим твой путь, А мне бы хоть раз на тебя взглянуть! Голос чуть слышно пропел у самого его уха: Меня не увидят, меня не найдут, И все же я тут, и все же я тут!.. - Так, значит, ты невидимка, Эйулала? - спросил Атрейо, - Или у тебя вовсе нет образа? И, не получив ответа, вспомнил, что задавать вопросы можно только стихами. И он сказал: Не выходишь ты на свет, Иль тебя на свете нет? Послышался тихий звон, не то смех, не то всхлипывание, и Голос пропел: Я лишь только звук и тон, Эхо, песня, трель, Перелив и перезвон, Флейта и свирель. Песня моя - Это я, это я!.. Атрейо удивился и пошел вслед за звенящим звуком, который все кружил и кружил между колоннами. Он шел за ним, тоже кружа по лесу колонн, и вскоре вновь сумел задать вопрос в рифму: Я так тебя понял? Твой образ лишь звук? А если звучать перестанешь ты вдруг? И где-то опять очень близко от него прозвучало в ответ: Раз песенка спета, случится со мной, Что с каждым бывает у нас под луной, Когда его песенка спета... О, с каждым случается это!.. Живу, пока песенка льется, звеня, Но скоро умолкну - не станет меня... Послышалось жалобное всхлипывание. Атрейо не понимал, почему Эйулала плачет, и поскорее задал вопрос: Но почему твоя песня грустна? И почему ты исчезнуть должна? И снова, как эхо, отозвалась Эйулала: Развеет нас ветер, Я песня-Печаль... Но время бежит, И пора отвечать!.. Спроси же, а то не успею ответить, Скорее, пока не унес меня ветер!.. Голос стихал где-то между колоннами, и Атрейо. прислушиваясь, поворачивал голову то в ту, то в другую сторону. Некоторое время было совсем тихо, потом снова вдали зазвучала песня. Она быстро приближалась, и в ней даже слышалось нетерпение: Пока ты не спросишь, должна я молчать, А время бежит, и пора отвечать! И Атрейо спросил: Скажи, Эйулала, никак не пойму: Развеет нас ветер? Нас всех? Почему? И Голос пропел: Королева Фантазии тяжко больна, И если она умрет, На гибель Фантазия обречена - Мы все, каждый в свой черед. Как туча, над нами нависла беда: Уйдем в Пустоту, в Ничто, в Никуда! Так знай же, как жизнь Королеве спасти: Ей новое имя пора обрести. И Атрейо поспешно спросил: Скажи, Эйулала, скорее скажи, Кто имя ей даст и спасет ее жизнь? И Голос запел: Слушай, слушай, не забудь, После все поймешь, Долгий путь, нелегкий путь Ты еще пройдешь Сквозь туман и мрак, один, И тогда лишь мой ответ Выйдет ясным из глубин Памяти твоей на свет. Все зависит от того, Сможешь или нет... Некоторое время Атрейо слышал только жалобное пение без слов, а потом вдруг Голос зазвучал прямо над его ухом: Кто Королеве имя даст? Не ты и не я, не эльф и не джинн! Увы, ни один из нас! Мы все здесь, в Фантазии, - те, про кого Придуманы сказки давно, - Не можем назвать никогда никого, Этого нам не дано. Мы - сны и картинки, и дети мечты, Окончилась сказка - нам тоже конец. Спасти Королеву не можешь ни ты, Ни гном, ни дракон, ни мудрец! Но там, за границами нашей земли, Иной есть прекрасный край. Там л ю д и живут - они бы могли Дать имя ей. Ты это знай! Счастливые! Были во все времена Наделены от рожденья Особенным даром - давать имена И тем приносить исцеленье! Они бы сумели ей имя найти, Да вот только к нам потеряли пути. Не верят, не помнят, забыли про нас... Ну хоть бы ребенок Фантазию спас! Ну хоть бы один был поверить готов - Пришел бы, добрался, услышал наш зов! Самим нам явиться туда нелегко: Им близко до нас, Нам до них далеко! Они к нам пути находили порой И нас навещали, бывало. Запомнишь ли это, мой юный герой? Запомнишь ли все, что сказала Тебе одному Эйулала? - Да, да, - в смятении отвечал Атрейо. Он изо всех сил старался запомнить то, что слышал, хотя не знал, зачем это нужно, и потому не понимал, о чем говорит Голос. Он только чувствовал, что это очень, очень важно. Но пение и те усилия, которые ему приходилось делать, чтобы говорить в рифму, так утомили его, что его клонило ко сну. Погружаясь в дремоту, он пробормотал: Нет, я не забуду! Но дай мне понять, С чего мне начать и что предпринять? И Голос ответил: - Ты сам все решай - ты так много узнал! Но вот уж и час расставанья настал!.. Преодолевая сон, Атрейо еще спросил: Ты уходишь? Но куда? Неужели навсегда? Снова послышалось всхлипывание. Голос звучал все дальше и дальше: НИЧТО нас обступает, тускнеют все цвета, Оракул умолкает, все ближе Пустота... Последним ко мне ты В мой каменный лес Пришел - на тебя уповаю! Но песенка спета, Мой голос исчез, А значит, и я исчезаю... Запомни же все! И осилишь ты то, Чего до тебя не осилил никто! Издалека до Атрейо донеслось: За горы и долы, поля и леса Уходим в просторы и небеса, Исчезнем, и ветер развеет нас... Все на свете бывает один только раз!.. Это было последнее, что расслышал Атрейо. Он сел возле колонны, прислонился к ней спиной и, глядя в ночное небо, попробовал осмыслить то, что он здесь услыхал. Тишина окутала его, словно мягким плотным плащом, и он уснул. Когда он проснулся, было уже холодное утро. Светало. Он долго лежал на спине и смотрел в небо. Последние звезды побледнели. Голос Эйулалы все еще звучал у него в ушах. И тут ему вспомнилось все, что он пережил до сих пор. Он вспомнил о цели своего Великого Поиска. Теперь наконец-то он знал, что надо делать. Только Человек, человеческий ребенок, Мальчик из Мира, что лежит за границей Фантазии, может придумать Девочке Королеве новое имя. Он, Атрейо, должен найти этого Мальчика и привести его к ней! Атрейо вскочил на ноги. "Ах, как бы мне хотелось ей помочь, - вздохнул Бастиан, - ей и Атрейо! Я придумал бы ей очень красивое имя. Если б я только знал, как мне попасть к Атрейо! Я прямо сейчас пошел бы к нему. Вот бы он удивился, если б я вдруг оказался с ним рядом! Но как это сделаешь? Нет, к сожалению, ничего не получится. А может, получится?" И он тихо сказал вслух: - Если есть к вам какой-нибудь путь, то подскажите его мне. Я приду, я обязательно приду, Атрейо! Вот увидишь! Атрейо огляделся. Лес колонн исчез вместе со всеми лестницами и террасами. Вокруг лежала голая равнина, какую он видал за каждыми из трех магических ворот, прежде чем через них пройти. Но ворот там уже не было - ни Ворот Без Ключа, ни Ворот Волшебного Зеркала. Он стал озираться по сторонам. И тут заметил, что посреди равнины, не так далеко от него, образовалось такое же место, какое он уже видел однажды в том страшном лесу. На этот раз оно было к нему гораздо ближе. Атрейо отвернулся и бросился бежать со всех ног. Прошло много времени, а он все бежал и бежал, пока наконец не различил вдали, на горизонте, небольшое возвышение. Возможно, это был тот самый горный хребет, образованный из красно-бурых каменных плит, в котором находились Ворота Великой Загадки. Он побежал в ту сторону, но ему пришлось бежать еще очень долго, прежде чем он сумел разглядеть все как следует. И тут его охватили сомнения. Конечно, то, что там было, походило на горный ландшафт из каменных плит, но ворот он так и не обнаружил. И каменные плиты были теперь уже не красные, а серые, бесцветные. Только когда он много часов спустя подбежал совсем близко, он увидел, что там, между скалами, и в самом деле есть просвет, похожий на нижнюю часть ворот. Но арка над воротами исчезла. Что же тут случилось? Ответ он нашел, только добежав наконец до того места, где раньше стояли Ворота Великой Загадки. Громадная каменная арка рухнула на землю, а сфинксов здесь вообще не было! Атрейо пробирался по развалинам, потом взобрался на пирамиду из обломков скал и с высоты ее стал всматриваться в даль, туда, где, как ему казалось, его ждали гномы-отшельники и Дракон Счастья. А вдруг они тоже пустились в бегство от надвигающейся Пустоты? Но тут он увидел, что на дальнем выступе скалы за каменной оградой обсерватории Энгивука развевается крошечный флаг. Атрейо замахал обеими руками и, приложив руку ко рту, закричал как в рупор: - Эй! Вы еще здесь? И только смолк звук его голоса, как из расщелины, где находилась пещера супругов-отшельников, поднялся в воздух отливающий перламутром Дракон Счастья Фалькор. Прекрасными медленными движениями, извиваясь по- змеиному, летел он по воздуху, время от времени ложась от радости на спину, описывая круги или делая мертвую петлю - он казался тогда трепещущим белым пламенем, - а потом приземлился на пирамиде из обломков скал, где стоял Атрейо. Он сел, опершись на передние лапы, и стал теперь таким огромным, что голова его на высокой выгнутой шее оказалась намного выше Атрейо, и он глядел на него сверху вниз. Повращав рубиновыми глазами, похожими на большие шары, он широко раскрыл пасть и высунул от удовольствия язык. - Атрейо, мой друг и Господин! - проговорил он, и голос его звучал, словно звон бронзового колокола. - Как хорошо, что ты наконец вернулся. Мы уже почти потеряли надежду, вернее, они, отшельники, потеряли надежду, я-то - нет! - Я тоже рад, что снова тебя вижу, - ответил Атрейо, - но что же случилось за одну эту ночь? - За одну ночь?! - удивленно воскликнул Фалькор. - Ты, значит, думаешь, что прошла одна только ночь? Ну, ты еще удивишься! Садись на меня, полетим! Атрейо вскочил на спину огромного зверя. Впервые сидел он верхом на Драконе Счастья. И хотя он не раз объезжал диких коней и наверняка был не из боязливых, в первое мгновение у него захватило дух от этой скачки по воздуху. Он вцепился в развевающуюся гриву Фалькора, а тот рассмеялся своим гудящим смехом и крикнул: - К этому тебе еще придется привыкнуть, Атрейо! - Я вижу, ты уже совсем выздоровел! - крикнул Атрейо в ответ, хватая ртом воздух. - Почти, - ответил Дракон. - Но еще не совсем! И вот они уже приземлились у пещеры гномов. Энгивук и Ургула ждали их, стоя перед входом в свое жилище. - Что с тобой было? - тут же выпалил Энгивук. - Ты должен мне все рассказать! Как обстоит с воротами? Мои теории подтвердились? Кто такая или что такое - Эйулала? - Погоди, - вмешалась старая Ургула, - прежде всего нам надо поесть. Не зря же я готовила и пекла пироги. Потерпи малость со своим бесполезным любопытством, еще успеется, времени хватит! Атрейо слез со спины Дракона Счастья и поздоровался с гномами. Потом все втроем сели за столик, уставленный всевозможными лакомствами. Тут же стоял малюсенький чайник, из которого шел пар от заваренных трав. Часы на башне пробили пять. Бастиан с грустью подумал о двух плитках орехового шоколада, которые хранил дома в тумбочке - на случай, если вдруг ночью захочется есть. Знай он, что никогда уже больше не вернется домой, он захватил бы их с собой - это был бы его неприкосновенный запас. Но ничего не поделаешь. Лучше об этом не думать. Фалькор растянулся в небольшой горной долине во всю свою длину. Огромная голова его лежала у ног Атрейо - он все слышал и мог участвовать в разговоре. - Представь себе, - сказал он, - мой друг и Господин думает, что отсутствовал всего одну ночь! - Разве это не так? - спросил Атрейо. - Прошло семь дней и семь ночей, - ответил Фалькор. - Смотри - мои раны почти зажили! Только теперь Атрейо заметил, что и его раны зажили, а примочка из трав, видно, отвалилась. - Как это могло получиться? - удивился он. - Я прошел через трое магических ворот, я разговаривал с Эйулалой, потом я заснул, но так долго проспать я не мог. - Пространство и время там, видно, другие, чем у нас, - сказал Энгивук. - Но никто еще не пробыл у Оракула так долго, как ты. Что там случилось? Да говори же скорей! - Сперва мне б хотелось узнать, что тут у вас случилось, - сказал Атрейо. - Да ты и сам видишь, - отвечал Энгивук, - краски поблекли и исчезают, все вокруг становится нереальным. Ворота Великой Загадки рухнули. Похоже, и здесь началось всеобщее уничтожение. - А сфинксы? - спросил Атрейо. - Где же сфинксы? Они улетели? Вы это видели? - Ничего мы не видели, - пробурчал Энгивук. - Я надеялся, что ты нам об этом что-нибудь расскажешь. Каменная арка обрушилась, но никто из нас ничего не слышал. Я даже специально пошел туда и исследовал развалины. И знаешь, что я установил? Места излома очень древние и даже поросли серым мхом, словно они здесь уже сотни лет и вообще никогда не было никаких Ворот Великой Загадки. - И все-таки они были, - сказал Атрейо. - потому что я ведь прошел через них, так же как и через Ворота Волшебного Зеркала, а под конец через Ворота Без Ключа. И тут Атрейо поведал обо всем, что с ним произошло. Он без труда вспоминал все мельчайшие подробности и чуть ли ни слово в слово повторил то, что открыла ему Эйулала. Сморщенное личико Энгивука мрачнело все больше и больше. Поначалу он то и дело задавал наводящие вопросы и требовал более подробных описаний. Но постепенно стал гораздо менее многословным. Реплики его и вопросы становились все более краткими. - Ну, теперь ты знаешь тайну, - заключил Атрейо свое повествование. - Ты ведь хотел непременно узнать, кто такая Эйулала, правда? Так вот, она - создание, имеющее только голос. Ее образ невидим, он только слышим. Она там, где она звучит. Энгивук помолчал некоторое время, а потом произнес осипшим голосом: - Она была там, где она звучала, хотел ты сказать? - Да, - ответил Атрейо, - по ее словам, я был последним, кто ее слышит. По морщинистым щечкам Энгивука скатились две слезинки. - Все напрасно! - простонал он. - Труд всей моей жизни, многолетние наблюдения - все зря! Наконец-то добыт самый последний камень для постройки моего научного здания, и я мог бы его закончить, мог бы наконец написать последнюю главу, но тут как раз выясняется, что ничего больше не нужно, все из- лишне, никому это не поможет и всему грош цена. Кого может заинтересовать исследование о том, чего больше нет! Все кошке под хвост! Рыдания сотрясали его, казалось, что у него приступ кашля. - Бедный старый Энгивук! - пробормотала старенькая Ургула и сочувственно погладила его по лысой головке. - Бедный старый Энгивук! Не отчаивайся так! Найдешь себе что-нибудь другое! - Женщина! - напустился на нее Энгивук, сверкая глазенками. - Я не бедный старый Энгивук! Перед тобой трагический герой! Он бросился в пещеру и хлопнул за собой дверцей. Ургула со вздохом покачала головой и пробормотала: - Он ведь хороший! Только, бедняга, малость не в себе! Ну, надо идти паковать вещички, - снова вздохнула она, вставая из-за стола. - Много, конечно, не унесешь, только то, без чего уж никак нельзя. Да, пора! - Вы решили уйти отсюда? - спросил Атрейо. Ургула удрученно кивнула: - Да, делать нечего. Раз надвигается НИЧТО, тут и расти ничего не будет. Да и для моего старика нет теперь причин здесь оставаться. Посмотрим, что там будет дальше. Как-нибудь уж все утрясется. Ну, а вы? Что вы теперь думаете предпринять? - Надо делать то, что сказала Эйулала, - отвечал Атрейо. - Попробую найти человеческого ребенка, Мальчика, и привести его к Девочке Королеве, чтобы он дал ей новое имя. - Да где же ты будешь его искать, этого Мальчика? - Сам не знаю, - ответил Атрейо, - где-нибудь там, за границей Фантазии. - Да уж как-нибудь вместе справимся, - раздался голос Фалькора, похожий на малиновый звон. - Ты полетишь на мне! Не забывай, что я Дракон Счастья! - Ну, тогда улетайте, и поскорее! - скомандовала Ургула. - Может, вас подвезти? - предложил Атрейо. - Этого еще не хватало! Никогда в жизни не соглашусь болтать ногами в воздухе! Порядочные гномы твердо стоят на земле. Да и задерживаться вам не стоит. Надо торопиться - ради нас всех. Так что хватит молоть языком - стартуйте! - Но я хотел как-то выразить мою благодарность за вашу доброту, - сказал Атрейо. - Вот это и будет лучшая благодарность - не болтай, а стартуй! - Она права, - заметил Фалькор. - Полетели, Атрейо! Атрейо вскочил на спину Дракона Счастья и, обернувшись еще раз к маленькой старенькой Ургуле, крикнул: - До свидания! Но она уже скрылась в пещере. Когда несколько часов спустя Энгивук и Ургула вышли из пещеры, каждый с тяжело нагруженным коробом на спине, они снова горячо спорили и ссорились друг с другом. Так они и шли, переваливаясь на своих кривых маленьких ножках, и ни разу не обернулись назад. Впрочем, потом Энгивук стал очень знаменит и был даже самым знаменитым из всех гномов в своем роду, правда, не из-за научных исследований, а по другой причине. Но это уже совсем другая история, и мы расскажем ее как-нибудь в другой раз. В то время когда супруги-отшельники пустились в путь, Атрейо верхом на Фалькоре летел уже далеко-далеко по небу Фантазии. Бастиан невольно взглянул в чердачное окно. Он представил себе, как было бы хорошо, если бы там высоко, в потемневшем небе, он увидел Белого Дракона Счастья, похожего на трепещущее пламя. Вдруг бы они сейчас спустились сюда, к нему на чердак, чтобы забрать его с собой! - Вот было бы здорово! - вздохнул он. Он мог бы им помочь, а они ему. Для всех это было бы спасением. VIII. Область Тьмы Атрейо верхом на Фалькоре летел с огромной скоростью высоко в небе. Плащ трепетал у него за спиной, иссиня-черные волосы, перехваченные кожаным ремешком, развевались на ветру. Белый Дракон Счастья волнообразно и плавно скользил по воздуху сквозь туман и рваные облака. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз... Как долго они уже находились в пути? День сменялся ночью, и снова наступал день... Атрейо потерял им счет. Оказывается, Дракон мог лететь и во сне, вперед, все вперед, и Атрейо тоже дремал, крепко вцепившись в его белую гриву. Но это был неглубокий, беспокойный сон. И потому наяву все было тоже подобно сну, в котором расплывчаты все очертания. Где-то далеко-далеко внизу, будто тени, проплывали горы, земля, моря, острова, реки... Атрейо уже не любовался этими странными пейзажами, как в первые дни пути, и Дракона он тоже больше не подгонял. Сперва он сгорал от нетерпения, потому что верхом на Драконе Счастья, думал он, можно быстро добраться до границы Фантазии, за которой находится тот внешний мир, где живут человеческие дети. Но он и не представлял себе, до чего же необъятна Фантазия. Он яростно боролся с усталостью, которая все больше его одолевала. Его темные глаза, зоркие как у орла, теперь уже ничего не различали на расстоянии. Собрав всю свою волю, Атрейо время от времени заставлял себя выпрямиться и всматривался в даль, но вскоре снова сникал и не видел ничего, кроме продолговатого гибкого тела Дракона, отливающего перламутром. Фалькор тоже понемногу сдавал. Сперва казалось, что силы его неисчерпаемы, но теперь они были на исходе. Во время этого длительного полета внизу не раз чернели провалы в ландшафте - места, которые поглотило НИЧТО. При взгляде на них возникало чувство, будто ты слепнешь. Некоторые из этих дыр с той немыслимой высоты, на которой они летели, выглядели небольшими, но попадались и огромные, величиной с целые страны, и они уходили за линию далекого горизонта. Когда Дракон Счастья и его всадник увидели это впервые, им стало так страшно, что они резко свернули и помчались в противоположную сторону, чтобы избежать столь пугающего зрелища. Но как известно, даже к самому ужасному можно постепенно привыкнуть. А поскольку пустот в Фантазии становилось все больше и больше, Фалькор и Атрейо понемногу притерпелись к ним, вернее, их охватило какое-то тупое безразличие, и они почти не обращали внимания на эти дыры. Уже давно они перестали переговариваться друг с другом... И вдруг раздался медный голос Дракона: - Атрейо, мой маленький Господин, ты спишь? - Нет, - отозвался Атрейо, хотя на самом деле он в этот миг забылся тревожным сном. - Что, Фалькор? - Я думаю, не лучше ли нам вернуться? - Вернуться? Куда? - В Башню Слоновой Кости. К Девочке Королеве. - Но разве мы можем явиться к ней, не выполнив задания? - Ну что ты, Атрейо. Вспомни-ка слово в слово, что тебе надлежит сделать. - Я должен узнать причину ее болезни и лекарство от нее. - Значит, ты не должен сам раздобыть это лекарство? - Что-то я не пойму, к чему ты клонишь? - Быть может, мы совершаем большую ошибку, пытаясь перелететь через границу Фантазии во Внешний Мир. - Что ты хочешь этим сказать, Фалькор? - Только то, что Девочка Королева смертельно больна, - ответил Дракон Счастья, - и чтобы ее вылечить, ей нужно дать новое имя. Ведь так тебе говорила Древняя Морла? Но дать ей новое имя может только человеческое дитя из Внешнего Мира. Ты знаешь это от Эйулалы. Вот и все. Свое задание ты уже выполнил, и, мне кажется, чем скорее ты сообщишь все это Девочке Королеве, тем будет лучше. - Разве мой рассказ ее вылечит?! - воскликнул Атрейо. - Ведь я должен привести с собой человеческого ребенка, который даст ей новое имя и спасет ее!.. - А вот этого тебе знать не дано, - ответил Фалькор. - У нее куда больше власти, чем у нас с тобой. Быть может, заполучить человеческое дитя ей легче легкого. Быть может, ей подвластно то, о чем никто в Фантазии и понятия не имеет. Но для этого ей нужно знать все, что тебе уже известно. Если я прав, было бы сущим безумием, тратить время на поиски челове- ческого ребенка и самим доставлять его к ней. Ведь пока мы будем его искать. Девочка Королева может умереть, а мы могли бы ее спасти, если бы вовремя к ней прилетели. Атрейо молчал. Дракон рассуждал разумно, в этом не было никаких сомнений. Вполне возможно, что все обстоит именно так, как он предполагает. Но возможно также, и этого нельзя исключить, что, явись он сейчас со своими сообщениями в Башню Слоновой Кости, Девочка Королева ему скажет: "Зачем мне все это знать, Атрейо? Вот если бы ты привел ко мне моего спасителя, я бы выздоровела. Но теперь тебе, увы, уже поздно снова отправляться в путь. Ты не успеешь вернуться". Атрейо не знал, на что решиться. И он так устал, что не мог заставить себя принять решение. - Знаешь, Фалькор, - сказал он тихо-тихо, но Дракон его хорошо расслышал, - может, ты прав, а может, и нет. Давай полетим еще немного вперед. Совсем немного, и, если не долетим до границы Фантазии, повернем назад. - А что значит "немного"? - спросил Белый Дракон. - Несколько часов... - пробормотал Атрейо. - Ну, хотя бы еще час... - Хорошо, - сказал Фалькор, - один час куда ни шло. Но не больше. Однако именно этот час и оказался лишним. Ни Атрейо, ни Фалькор не обратили внимания на то, что небо на севере почернело от туч. На западе, где садилось солнце, оно пылало огнем, и зловещие полосы, будто кроваво-красные водоросли, свисали над горизонтом. На востоке свинцово-серая завеса надвигающейся грозы теснила синие клочья облаков. А с юга тянулась серо-желтая мгла, озаряемая частыми вспышками молний. - Похоже, погода портится, - пробурчал Фалькор. Атрейо огляделся. - Да, - сказал он, - небо не предвещает ничего хорошего. Но все равно мы должны лететь дальше. - Лучше бы всего найти укрытие, - возразил Фалькор. - Если разразится то, чего, судя по всему, следует ожидать, нам с тобой плохо придется. - А чего следует ожидать? - Боя четырех Ветров Великанов. Они, видно, снова хотят помериться силой, - объяснил Фалькор. - Эти Ветры Великаны вечно спорят, кто из них самый сильный и должен командовать тремя остальными. Для них это что-то вроде игры - ведь ни с одним из них при этом ничего не случается. Но горе тем, кто попадет в область их схватки. От этих несчастных просто ничего не останется. - А ты не можешь лететь повыше? - Над ними? Нет, так высоко мне не подняться. А под нами, куда ни глянь, вода. Широкое море... Не вижу места, где мы с тобой могли бы укрыться. - Выходит, нам остается только одно: ждать встречи с Ветрами Великанами? И я хочу задать им один вопрос. - Какой?! - воскликнул Фалькор и от страха даже подскочил в воздухе. - Раз они - четыре Ветра Великана, значит, они облетели всю Фантазию. Никто лучше их не знает, где ее границы. - Боже мой, неужели ты думаешь, что с ними можно вот так, запросто, разговаривать? - Скажи-ка мне лучше их имена! - попросил Атрейо. - Того, что приходит с севера, зовут Лирр, того, что с востока, - Баурео, того, что с юга, - Ширк, а того, что с запада, зовут Майестрил, - ответил Фалькор. - Но кто ты, Атрейо? Мальчик или ты из железа? Почему ты не знаешь страха? - Когда я проходил через Ворота Сфинксов, я потерял страх, - объяснил Атрейо. - А кроме того, я ношу Знак Девочки Королевы. Все обитатели Фантазии уважают его. Неужто Ветры Великаны исключение? - Да нет же! - воскликнул Фалькор. - Они, конечно, уважают Амулет, как и все здешние обитатели, но они так безнадежно глупы, что никому не удается их уговорить не мериться силой. А что это значит, сам увидишь! Тем временем грозовые тучи, налетевшие со всех четырех сторон, соединились, образовав вокруг Дракона что-то вроде кратера вулкана или огромной воронки, вращающейся все быстрее и быстрее, и все цвета - и серо-желтый, и свинцово- серый, и кроваво-красный, и черный - перемешались. А Дракона Счастья вместе с Атрейо завертело по кругу, словно они попали в мощный водоворот... И тут они увидели Великанов. Собственно говоря, увидеть можно было только их лица, потому что тела Ветров были на редкость переменчивы - то четко очерчены, то бесформенно расплывчаты, будто из тумана, то у них было множество ног, то ни одной, то они были длинными-предлинными, то коротышками. К тому же все четверо сплелись друг с другом не то в каком-то чудовищном танце, не то в поединке, так что представить себе каждого в отдельности было попросту невозможно. Впрочем, их лица тоже непрестанно менялись: только что они были пухлыми, словно надутыми, а мгновение спустя уже растягивались в ширину или в длину, но при этом все же оставались лицами, и их можно было отличить друг от друга. Дракона и его всадника Ветры, казалось, даже не замечали, да и не удивительно: ведь по сравнению с ними мальчик был не больше комарика. Атрейо встал на спине Дракона во весь рост. Правой рукой он стиснул Золотой Амулет, висящий у него на груди, и крикнул что было сил: - Именем Девочки Королевы приказываю вам замолчать и выслушать меня! И совершилось чудо! Великанов вдруг словно сковала немота - они разом умолкли. Рты их закрылись, и восемь гигантских глаз уставились на ОРИН. Воцарилась мертвая тишина. - Ответьте мне! - крикнул Атрейо. - Где проходит граница Фантазии? Ты это знаешь, Лирр? - На севере у нее нет границы, - ответило черное Лицо-Туча. - А ты, Баурео, знаешь? - На востоке нет границы, - ответило свинцовое Лицо-Туча. - Теперь ты скажи, Ширк! - Нету на юге границы, - ответило желтое Лицо-Туча. - Майестрил, может, ты знаешь? - На западе нет границы, - ответило красное Лицо-Туча. И тут все четверо спросили в один голос: - Кто ты такой? Ты носишь Знак Девочки Королевы и не знаешь, что Фантазия не имеет границ? Атрейо молчал. Его словно ударили по голове. Он и в самом деле не подумал о том, что у Фантазии вообще нет границ. Выходит, все, что они проделали, было зря! Он и не заметил, как Ветры Великаны снова закружились в схватке. Атрейо вдруг стало безразлично, чем все это кончится. Когда их с Фалькором подхватил вихрь и потащил все выше и выше, он изо всех сил вцепился в гриву Дракона. Вокруг сверкали мо