моем случае. Разве это не угнетает?
     Она говорит, что солнечный свет помогает преодолеть депрессию. Я говорю
- а жизнь понятие противоположное смерти.
     Я понимаю,  что  я вынуждаю  ее  говорить  как  какой-нибудь  узколобый
бюрократ. Это не входит в мои намерения. Она  хороший и располагающий к себе
представитель  тех, кто гадает на  кофейной гуще. На самом  деле, если бы не
утрата либидо...
     Она спрашивает меня о смерти матери. Ну что я могу ответить? В то время
мне было шесть. Она  умерла, а потом мой отец  начал вымещать на мне то, что
она умерла. Избивал меня и все такое. Потому что я напоминал ему мою мать.
     Да, я могу сплести  обычные  виньетки далекой страны детства -  То, как
она целовала  меня  перед сном,  То,  как  она ерошила  мои волосы, Вечернее
купание у нас дома, - но какие из них действительно мои, а какие я стянул из
циклопедии  фальшивых   воспоминаний  в  настоящий   момент  я  не  в  силах
распознать.
     Доктор Робб спрашивает меня как  она умерла. Я отвечаю, что в больнице.
Нет, я ее не видел. Неделю она отводила  меня в школу каждое утро и забирала
меня из школы, а на следующей неделе ее опустили в землю. Нет, я не видел ее
в  больнице.  Нет,  я  не  видел ее  убранной  в  последний  путь, Еще более
прекрасной в смерти, чем при жизни.
     Я  всегда  думал, что  она  умерла от  сердечного  приступа, от чего-то
взрослого  и загадочного. Я задавался  вопросом "почему" и  "зачем" чаще чем
"как". А когда, уже позже, я спрашивал о подробностях, мой рыбообразный отец
начинал просто  подвывать  старой  песне  горя  и одиночества. "Она  умерла,
Оливер", - вот  все, что говорил этот старый ублюдок, - "и лучшая часть меня
умерла вместе с ней". В этом он был совершенно прав.
     Доктор  Робб  спросила меня,  самым деликатным и участливым образом, не
будет   ли  это  совершенно   невероятной  гипотезой,   полагать,   что  моя
давнопочившая мать наложила на себя руки.
     Тучи и правда сгущаются, вам так не кажется?

     <b>Софи</b>:  Как  только я  оказалась со Стюартом один на один, я осуществила
свой план. Я спросила могу ли  я поговорить с ним. Обычно  я так не говорю и
это заставило его прислушаться.
     Я сказала: "Если с папой что-нибудь случится..."
     Он перебил: "С ним ничего не случится".
     Я  сказала:  "Я  знаю,  я еще маленькая.  Но  если  с папой  что-нибудь
случится..."
     "То что?"
     "Ты будешь моим папой?"
     Я  внимательно  следила за ним пока  он думал  над моими словами. Он не
смотрел на меня, поэтому  он не видел,  что я внимательно за ним наблюдаю. В
конце концов он повернулся ко мне, обнял меня  и сказал:  "Конечно, Софи.  Я
буду твоим папой".
     Теперь  мне все  совершенно ясно.  Стюарт не знает, что  он  мой  отец,
потому  что мама никогда  не говорила ему об этом. Мама не признается в этом
ни  ему, ни мне. Папа всегда относился  ко мне как к своей дочери, но должно
быть  он что-то  подозревает,  ведь так? Поэтому он и ходит как  не  от мира
сего.
     Получается во всем виновата я.

     <b>Стюарт</b>: "А это что за чертовщина?"
     Оливер был взвинчен больше чем когда-либо за последнее  время. Он махал
у меня перед носом письмом так, что было совершенно  невозможно рассмотреть,
что это такое. Немного погодя он успокоился, или, что более вероятно, устал.
Я взглянул на бумагу.
     "Это из налоговой инспекции", - сказал я.  "Они интересуются,  нет ли у
тебя каких-то дополнительных источников дохода кроме того, что  ты получаешь
в Лавке  Зеленщика,  и  еще  -  не  подрабатывал  ли  ты  где-то до того как
устроился  на работу,  в  то  время,  когда  тебе выплачивалось  пособие  по
безработице".
     "Да  черт  побери я умею читать",  сказал он. "Может ты помнишь, что  я
переводил Петрарку  в то время, пока ты все еще водил обгрызанным пальцем по
странице, разбирая сенсационные банальности своего ежедневного гороскопа".
     Ну хватит, - подумал я.  "Оливер, ты же не уклонялся  от уплаты налога?
Ты должен понимать, что игра не стоит свеч".
     "Ах  ты  проклятый Иуда".  Он уставился на  меня, небритый, с  красными
глазами, так что выглядел он, честно говоря,  не очень хорошо. "Это ты донес
на меня".
     Это было уже слишком. "Иуда донес на Христа", - заметил я.
     "Ну и?"
     "Ну  и?" -  я немного подумал, или сделал  вид, что думаю.  "Может ты и
прав. Кто-то на тебя донес. Теперь давай рассуждать трезво. Как ты  думаешь,
что у них есть на тебя?"
     Он  заверил  меня, что не подрабатывал где-нибудь еще в  то время, пока
работал  на  Лавку Зеленщика,  потому что,  как он сказал, работая у нас,  к
вечеру  чувствуешь себя  выжатым как  лимон.  Но  это правда,  что раньше он
брался за мелкую незадекларированную работу, одновременно получая пособие по
безработице:  а именно распространял рекламные проспекты и работал на некого
таинственного мистера Бига, доставляя на дом видеокассеты.
     "Так или иначе, но я тебе об этом уже рассказывал".
     "Правда? Не припомню".
     "Готов поклясться, что  так". Потом он сел и  как-то сразу обмяк. "Боже
мой, я уже не могу припомнить, что и кому я рассказывал".
     Ну,  в  былые  времена  это  его  не  волновало.  Он   всегда  был  рад
рассказывать одну и ту же историю снова и снова. "Давай  попробуем  спокойно
во всем разобраться". "В  налоговой инспекции что-то есть на тебя. Но отдать
им должное, -  на этих словах Оливер  застонал,  - они заинтересованы лишь в
том,  чтобы собрать  неуплаченные  налоги.  Их  не  интересует  криминальная
сторона дела".
     "Просто прекрасно".
     "Думаю тебе следует больше беспокоиться о пособии. Если они захотят, то
они  могут прижать тебя как следует. Хотел бы я знать,  слышал ли  тот,  кто
донес на тебя, о горячей линии комитета  по  выплате пособий.  Это  было  бы
скверно".
     Оливер снова застонал.
     "И думаю  нельзя  забывать об НДС. Все это нелицензионное  видео  - это
входит в полномочия таможни и управления по акцизам. Они могут начать в этом
копаться. У них есть полномочия. Они обожают вламываться в дом в пять утра и
отрывать половицы. Будем надеяться, что этот шутник не знает  о  том, что  у
них есть горячая линия".
     "Проклятый Иуда", - повторил он.
     "Что еще? Возможно это  кто-то из офиса. Или может кто-то из водителей.
Просто подумай, кто это может быть, Оливер. Ты знаешь кого-нибудь,  кто тебя
ненавидит?" - бодро заключил я.

     <b>Мадам  Уатт</b>: Приехали  Софи и Мэри. Стюарт привез  их  на своей машине.
Конечно, я ничего не сказала.
     У  меня как всегда был лимонный пирог, они его любят. Но Софи  не съела
ни кусочка. Она сказала, что не хочет есть.  Я попросила ее попробовать хоть
немного, чтобы порадовать меня. Она ответила, что она слишком толстая.
     Я спрашиваю ее: "Где, Софи? Где ты толстая?"
     Она отвечает: "Вот здесь". И показывает  на свою талию. Я смотрю  на ее
талию.  Мне  она не кажется  толстой.  Мне лишь кажется, что ей  не  хватает
логики.
     "Это  просто потому, что ты сегодня туже  затянула пояс, чем обычно", -
говорю я.
     Нет, правда.

     <b>Оливер</b>: Я  прошаркал по дому и предпринял вылазку в нашу спальню, что я
делаю не часто. Спальня  на последнем  этаже  и из  окон  открывается вид на
улицу с  высоты  подъемного  крана. Я  уже  это говорил? Кажется  кто-то уже
говорил.  Кто-то  вам  обо  всем рассказывает, так? Здесь невозможно  ничего
сохранить в тайне, ни на единую наносекунду. Иуда под каждой подушкой.
     Извините,   я  ...  как  бы  там  ни  было.  Я  услышал  пронзительный,
безжалостный визг, раздававшийся где-то по соседству. С  толикой везения это
мог бы оказаться гигантский, генетически  измененный,  кровососущий шершень,
прилетевший с тем, чтобы нанести мне coup de grace". Но  все оказалось хуже.
Coiffeur" разделывался с араукарией  Миссис Дайр, нет, я  присмотрелся  - не
coiffeur,  а boucher". Циркулярная пила жестоко расправлялась с ее  смешными
пальцами, благородными руками, а потом и оголенным  стволом. Я почувствовал,
как мое настроение - то, что от него  оставалось - уходит как вода в ванной.
"Пусть ее  араукария  зеленеет будто лавровое  деревце", - казалось лишь миг
тому назад вознес я эту мольбу.
     Может это предзнаменование? Кто знает? В le  bon vieux temps", когда мы
весело катались  по  прошлогоднему снегу, предзнаменование не расставалось с
прилагательным  и было зловещим. Падающая звезда, прочертившая траекторию на
бархате небес, полярная  сова, всю ночь сидевшая на  ветке треклятого  дуба,
банальный вой волков на кладбище -  не всегда можно было догадаться, что они
предвещают, но было чертовски ясно, что это знамения. Теперь падающая звезда
- это  лишь сигнальная ракета, выпущенная  по соседству, полярную сову можно
увидеть  лишь в клетке, а волку приходится заново учиться  выть,  прежде чем
его выпустят в дикую природу. Предзнаменование беды? В этом царстве, где все
измельчало, разбитое зеркало предвещает лишь досадный  визит в магазин Джона
Льюиса за новым.
     Что  поделать. Наши знаки  и  знамения  становятся  более локальными, а
разница  между  предвестником и  тем, что он предвещает, сходит на  нет.  Вы
вступили в  собачье дерьмо - это и предостережение, и бедствие одновременно.
Автобус  сломался,  мобильник  не  работает.  Дерево срубили.  Возможно  это
означает только то, что означает. Что поделать.

     <b>Софи</b>: Свинья. Жирная свинья.

     <b>Джиллиан</b>: Этим утром мы не включали радио. И мы перестали разговаривать
с тех пор,  как у Элли случился срыв.  (Кстати - а что  вы об этом  думаете?
Разве не странно? Откуда  такая обида? Мне кажется, мы все были с ней честны
и обращались с ней как со взрослой). Так что висит несколько неловкая тишина
и  когда  Элли берет свою кружку, то  слышно тихое постукивание, потому  что
кружка без ручки и кольцо Элли скребется по фарфору. Просто тихое, случайное
постукивание, но мои мысли  возвращаются  к тому, что  было много лет назад.
Элли не замужем и не помолвлена,  и похоже у нее никого нет кроме Стюарта, а
их отношения, вроде бы, довольно поверхностные (может быть это ее обижает?),
но она  носит  кольцо  на среднем пальце  левой руки.  Когда-то  я  тоже так
делала, это было как способ держать на расстоянии, не вступать в объяснения,
создать  себе воображаемого  приятеля,  охранять  свою территорию, когда  не
можешь  выносить  даже вида  мужчин. И так  несколько дней. Или недель.  Или
месяцев.
     Обычно  это срабатывало. И  жалкая безделушка,  которую  я подобрала на
рынке,  обладала  почти  магическими  свойствами,  когда  хотелось  избежать
ненужных  знакомств. Конечно, я  уже забыла  обо  всем  этом. Сейчас я помню
только о том, когда  это не срабатывало. Когда он не желал уступать и просто
шел следом. Не обращал никакого внимания на  кольцо, даже если я махала им у
него под носом. Не то чтобы он считал, что  это фальшивка, или что-то в этом
роде, просто не  желал  признать,  что  это  достаточная  причина. Игнорируя
полуулыбку,  которую  ты напускаешь, чтобы сделать вид, что не воспринимаешь
его всерьез. Игнорируя  любые сигналы, которые ты подаешь. Просто  он есть и
ждет. Ты и я. Что если мы начнем? Здесь и сейчас. Так или иначе, это то, что
подразумевалось. И  всякий  раз это казалось  мне  невероятно  возбуждающим.
Очень сексуальным,  даже  опасным. Я вела себя спокойно, но внутри  меня все
горело. Что, как мне кажется, они чувствовали.
     Не поймите меня неправильно. Я не  из тех  женщин, которые любят, чтобы
над  ними доминировали. Мысль о  том,  чтобы мужчина ворвался  в мою жизнь и
начал наводить в ней порядок и распоряжаться мною, не входит в мои фантазии.
Лучше я сама буду  собой  распоряжаться. И мне не нравится грубая сила, я не
стала бы ей  уступать.  Я говорю совсем о  другом, о мгновении, когда кто-то
появляется и  дает  понять  без  всяких слов  - есть я,  есть ты, о  чем еще
говорить? Так, словно перед тобой какая-то великая  истина  и все, что  тебе
остается сделать, это ответить - да, это так.
     Если бы  это случилось снова, мне не пришлось  бы размахивать  грошовой
безделушкой с блошиного  рынка, но золотым кольцом, которое  я  ношу  каждый
день   вот  уже  более  десяти  лет.  И  конечно,  как  это  всегда  бывает,
колокольчики зазвенели бы - осторожно, только на этот раз не колокольчики, а
скорее сирена скорой помощи. Но разве нам всем не хочется услышать  еще один
раз эти простые слова - есть я, есть ты. И чтобы был кто-то, кто ждет, чтобы
ты  ответила  - да,  это  так. И  чтобы все  закружилось,  полузабытые вещи,
которым вдруг не подобрать названия, имеющие отношение к времени и судьбе, к
отношениям между мужчиной  и женщиной, а глубоко внутри, понемногу нарастая,
какая-то внушающая  уверенность мелодия, под  которую ты  надеешься унестись
прочь.
     Сейчас в  студии совсем тихо. Лишь  легкие касания кисти и поскрипывает
стул. И кольцо Элли мягко постукивает о кружку.

     <b>Стюарт</b>: Мне  все кажется,  что я  сейчас приду, а Оливер  будет лежать,
отвернувшись лицом к стене. Но, как я полагаю, правда об Оливере заключается
в том, что даже если он  болен, ему известно клише и он делает обратное. Так
что он просто  лежал лицом ко мне. Он в комнате вроде маленькой мансарды, на
последнем этаже, к окну приколота простыня - очевидно они не успели повесить
занавески. У кровати лампа с абажуром в виде головы Дональда Дака.
     "Привет, Оливер", -  сказал я, не вполне уверенный в том, что правильно
произношу  даже  эти два слова. То есть, если  кто-то и правда болен, я знаю
как себя вести. Да, я  знаю, что депрессия - это болезнь и все такое. Как бы
то ни было.  Теоретически. Так что я полагаю, что он болен, но я не знаю как
себя с ним вести. Что раздражает меня и что мне немного неприятно.
     "Привет, старина", - сказал он с некоторым сарказмом, на  что я не стал
обращать внимания. "Нашел для меня необъезженную двухлетку?"
     Я что  - должен  был  засмеяться? На этот вопрос нет ответа. Да? Нет? Я
работаю  над  этим? Так что я ничего не сказал. Кстати,  я не принес с собой
виноград, шоколадку или  хороший журнал, с которым уже разделался. Я немного
рассказал ему  о  работе. Что мы  выправили помятое крыло. Похоже  ему  было
безразлично.
     "Мне надо было жениться на Миссис Дайр", - сказал он.
     "Кто такая миссис Дайр?"
     "Непостоянная  сердцем  и  шаткая  рассудком",  или  что-то   подобное,
невнятно пробормотал он. Я не всегда обращаю внимание на то, что он говорит,
если он на этом не настаивает. Думаю вы тоже нет.
     "Так кто такая миссис Дайр?" - повторил я.
     "Непостоянная сердцем и шаткая рассудком".  И  так далее в том же роде.
"Она живет в доме номер 55. Ты как-то сказал ей, что у меня СПИД".
     Воспоминание, к которому я не возвращался долгие годы, вновь воскресло.
"Эта старая склочница? Я думал..." Я чуть  не  сказал - я думал, что она уже
умерла. Только не стоит говорить  о смерти тем, кто  болен, ведь так? Хотя я
не считаю, что Оливер болен. Да, я знаю, я должен, но я не  считаю. Как  я и
сказал.
     Разговор еще некоторое  время продолжался в том же  духе,  вряд  ли его
можно было назвать очень интеллектуальным.  Я уже подумал, что  с нас  обоих
достаточно, как вдруг Оливер перевернулся на спину - так укладывают в гроб -
и сказал: "Ну так ты выяснил, в чем секрет, старина?"
     "Секрет чего?"
     Оливер глупо хихикнул.  "Секрет  настоящего бутерброда с  картофельными
чипсами, разумеется.  Дело в  том,  мой милый простофиля, что  горячие чипсы
растапливают масло и оно стекает по рукам".
     На  это тоже нечего было  ответить, разве  что заметить,  что по  моему
мнению масляный  бутерброд с  чипсами -  довольно нездоровая пища.  Потом он
хрюкнул, словно хотел сказать, что на сегодня хватит. "Джиллиан".
     "Что Джиллиан?"
     "Когда ты был  в гостиничном  номере, - сказал он, и хотя  с тех пор  я
побывал в сотнях гостиничных номеров, я тут же понял, о каком он говорил.
     "Да, - сказал я. Мои мысли  вернулись к дверце шкафа, которая  никак не
желала закрываться.
     "Ну и?"
     "Я не понимаю о чем ты".
     Оливер фыркнул. "Ты решил, что то, что ты увидел из окна своего номера,
ты решил, что то, что ты увидел, происходит постоянно, изо дня в день?"
     "Я все  еще не понимаю о чем ты".  Или, точнее,  я понимал, но не хотел
понимать.
     "То, что ты  видел,  - сказал он,  - было  разыграно лишь  ради  твоего
блага. Гала-концерт. Всего одно представление. Подумай над этим, старина". И
с  этими  словами он сделал то, чего я никогда раньше не видел  - отвернулся
лицом к стенке.
     Я подумал над этим. И позволю заметить, это было горько. Очень горько.
     Что я вам говорил?  Доверие приводит  к измене. Доверие влечет за собой
измену.

     <b>Оливер</b>: Вы  не находите,  что невозможно избежать, de temps  en temps",
этих откровений Терсита"? Дней, когда вы  знаете, что прыщавый дурак говорит
правду.  Война и  распутство. Война и распутство.  Не  говоря о тщеславии  и
самообмане. Кстати у меня есть новая загадка - "что  бы вы предпочли?" Вы бы
предпочли, чтобы вас сгубило то, чего  вы о себе не знаете, или то, что вы о
себе узнали? У вас, да что там, вся жизнь для того, чтобы обдумать это.
     Зрелость -  это все", согласно другому каноническому  эксперту. Нам это
знакомо: глинистая почва, разгоняющее тучи солнце,  выигрышное положение  на
ветке, медленная  концентрация аромата, пробивающийся сквозь кожицу румянец,
и вдруг плод созрел  настолько,  что достаточно пухлой ручки младенца, чтобы
пуповина, с  которой мы  свешиваемся, охотно  отделилась  от ветки,  и мы бы
легко,  как пушинка, опустились в оказавшийся тут по  счастливой случайности
стог сена,  и лежали бы  в  нем,  созревали, перезревали, совершая священный
цикл жизни и смерти.
     Но у  большинства  из нас  все  иначе. Мы  похожи  на мушмулу,  которая
переходит   от  неудобоваримой  жесткости   до   темно-коричневой,   готовой
взорваться спелости всего  за  час,  так что  охотники и собиратели, которые
впервые оценили этот плод, эти  первые сторонники органического питания, эти
прото-Стюарты,  обычно  сидели всю  ночь напролет, с гипотетической свечой и
сачком для фруктов и ждали подходящего момента. Но кто проследит за тем, кто
следит за  мушмулой? У нас нет слуги с  ночником  наготове, и  мы безмятежно
храпим всю ночь напролет,  не взирая на индикатор спелости.  Крепкий мужчина
средних лет, а мгновение спустя - расплывающаяся развалина.
     Соберись, Олли, дорогой, соберись. Твои мысли и правда стали  блуждать.
Посмотри  на оставленный  за тобой шлейф  озер Окс-Боу. Что говорит прыщавый
дурак?
     Только  это.  Печальную правду,  которой  быстро  учится даже смиренный
грызун,  но  у глупого человеческого рода  на то, чтобы  ее  усвоить, уходит
почти вся жизнь. Что все  человеческие отношения, даже между двумя невинными
молоденькими  монашками  -  хотя  нет, в особенности между  двумя  невинными
молоденькими монашками  -  строятся на власти. У кого  сейчас больше власти.
Или если не сейчас, то у кого  потом будет больше власти. А источники власти
так стары, так общеизвестны, так жестко детерминистичны, так примитивны, что
и называются они очень просто. Деньги, красота,  талант, молодость, возраст,
любовь,  секс, сила,  деньги, снова  деньги,  и снова  деньги. Богатый грек,
владелец целой флотилии, демонстрирует в уборной своему хихикающему приятелю
то, вокруг чего крутится мир: берет у  служки блюдце  для мелочи и кладет на
него свой membrum virile. Чего еще, о вы, искатели мудрости? В конце концов,
этого грека звали Аристотель. И готов поспорить, никто не доносил на него по
горячей линии в комитет по выплате пособий.
     Так  какое  это  имеет  отношение  к,  по правде говоря,  не  достойной
Шекспира, histoire или imbroglio", в которую,  как оказалось, вы  впутались?
Мои извинения, кстати, если  вы считаете, что  я  должен извиниться. (Должен
ли? Разве в каком-то смысле не вы сами впутали себя? Разве в каком-то смысле
не вы сами хотели  этого?) Просто  было время,  когда  великолепие  Джиллиан
делало ее  объектом всеобщего преклонения, когда безошибочный вкус Оливера -
я  ограничусь этим  - завоевывал ему  всеобщее расположение, и когда Стюарт,
простите  за  прямоту, даже  за  деньги не мог  бы  заполучить  ни того,  ни
другого.  А  что  теперь?  Теперь  Стюарт может купить все. Теперь  он может
водрузить  свой  колышек  на  блюдце. Вы находите,  что  мое  Weltanschauung
упростилось? Но вы поймете, что жизнь не любит сложностей. По мере того, как
идут годы и копятся разочарования, она  обнаруживает свои мрачные лаконичные
очертания.
     Прошу заметить, я  не утверждаю, что Стюарт мог бы купить Марию Каллас.
Случись ему провыть ей "Я вас  помню", я сомневаюсь, что она ответила бы ему
- Di quell`amor ch`e palpito.

     <b>Стюарт</b>: Вы  слышали выражение -  "информация стремится быть свободной"?
Так говорят компьютерщики. Я приведу  вам пример. Очень сложно избавиться от
информации, которая  хранится в вашем компьютере. То есть, вы  можете нажать
на делет и думать, что она стерта навсегда, но  это не так. Она все еще там,
на  жестком диске.  Она не хочет исчезать и хочет  освободиться. В Пентагоне
говорят, что надо переписать информацию на жестком диске семь раз,  чтобы ее
удалить.  Но  ведь  существуют компании, занимающеся поиском данных, которые
утверждают, что  они могут вернуть данные,  которые переписывались не  менее
двадцати раз.
     Тогда как вы можете быть уверенным в том, что уничтожили  информацию? Я
где-то  читал,  что  правительство  Австралии  организует отряды здоровенных
ребят ,  вооруженных  кувалдами, для того, чтобы они  уничтожали  их жесткие
диски.  И  обломки должны быть  столь  малы, что их  можно пропустить сквозь
что-то вроде сита с очень маленькими отверстиями. Только тогда правительство
может успокоиться, что  ничего не удастся обнаружить, что информация наконец
уничтожена.
     Это вам ничего не  напоминает?  Мне напоминает. Им  бы пришлось позвать
здоровенных ребят с  кувалдами и разбить  мое сердце чтобы  успокоиться. Вот
что им пришлось бы сделать.
     Да, я знаю, это сравнение.  Но у меня есть основания полагать, что  так
оно и есть.

     <i>Утешение</i>

     <b>Джиллиан</b>:  Это  случилось  так.  Оливер ухитрился  подняться с  постели
незадолго  до ужина.  У него не  было  аппетита -  у  него сейчас вообще нет
аппетита,  и  за едой  он  говорил  очень  мало. Стюарт приготовил piperade.
Оливер отпустил какую-то далеко не безобидную шутку  на этот счет, но Стюарт
предусмотрительно  не стал  обращать внимания.  Мы  просто потягивали  вино,
Оливер  даже  не прикоснулся к  своему бокалу. Потом он  встал,  осенил стол
чем-то вроде  крестного  знамения,  сказал что-то в своей манере  и добавил:
"Теперь я уползаю в свою нору,  так что вы двое можете вдоволь посплетничать
обо мне".
     Стюарт  складывал  посуду  в  посудомойку. Пока я смотрела,  как он это
делает, я  выпила  половину вина Оливера.  Он  аккуратно поправлял  тарелки,
которые уже  загрузил в  машину. Он  всегда  так  делает. Однажды  он сказал
что-то насчет максимизации напора воды,  и я попросила его больше никогда не
повторять это слово в моем присутствии. Но я смеялась, когда я это говорила.
Теперь он  загружает  машину с  преувеличенно  серьезным  видом,  хмурится и
смотрит   как  получается.   Это  довольно  забавно,  если  вы  можете  себе
представить.
     "Он мастурбирует?" - неожиданно спросил Стюарт.
     "Даже не  мастурбирует", - не думая ответила я. Да так или  иначе,  это
было не такое уж и предательство, ведь так?
     Стюарт  насыпал  порошок,   закрыл  дверцу  и  с   сожалением   оглядел
посудомойку. Я знаю, что  он хотел бы купить  мне новую.  Еще я знаю, что он
сдерживает себя, чтобы не заговорить на эту тему.
     "Ну, схожу  посмотрю  как там  девочки", - сказал он.  Он снял  туфли и
поднялся  наверх.  А   я  сидела,  потягивая  вино  из  стакана  Оливера,  и
разглядывала туфли Стюарта,  которые остались на кухне. Пара черных мокасин,
немного  под  углом друг другу, так,  словно  он только  что  их снял. Хотя,
конечно,  так оно и  было,  он их только  что снял  -  я хочу  сказать,  они
выглядели так, как будто в них все еще  была жизнь. Они  не были новыми, они
были уже  поношены, с поперечными  трещинками и в продольных морщинках.  Все
носят обувь по-разному,  согласны?  Поношеная обувь -  это  вроде отпечатков
пальцев, или ДНК для полиции. И еще обувь - это как лицо, разве не так? Там,
где кожа погнулась, образуются трещинки, углубляется сеточка морщинок.
     Я не слышала, как он снова спустился.
     Мы допили оставшееся вино.
     Однако мы не были пьяными. Ни он, ни я. Я говорю это не для оправдания.
Вам нужны оправдания?
     Он первый  поцеловал меня. Но это тоже  не  оправдание. Женщина  всегда
знает,  как  держаться подальше от  мужчины,  если  она не  хочет, чтобы  ее
поцеловали.
     Все же я спросила: "А Элли?"
     Он сказал: "Я всегда любил только тебя. Всегда".
     Он попросил, чтобы я его погладила. В этом не было ничего особенного. В
доме было совсем тихо.
     Он начал ласкать меня.  Его руки оказались у меня на бедрах, потом  под
колготками.
     "Сними их, - попросил он, - дай я тебя поласкаю как следует".
     Он лежал на диване, брюки спущены, его член стоял. Я стояла  перед ним,
все еще держась за трусы. Почему-то я не  хотела их снимать. Его рука была у
меня между ног, он  мог почувствовать,  что я вся взмокла, его пальцы были у
меня  на позвоночнике. Он  не  притягивал меня  к  себе,  это  сделала я.  Я
чувствовала себя так, словно мне лет двадцать. Я опустилась на его член.
     Я подумала  -  нет, в такие  моменты это  даже  не мысль,  это  то, что
вспыхивает  в голове,  то, за что  ты вряд ли отвечаешь,  -  я  подумала:  я
трахаюсь со  Стюартом, но это неважно, потому что это Стюарт. В тоже время я
еще подумала, что  я трахаюсь  не со Стюартом, потому  что -  если вы хотите
знать, если вам обязательно надо знать, -  мы никогда не делали это так, как
сейчас  - на  кухне, как  подростки, распаленные, полуодетые, наспех, что-то
шепча.
     "Я всегда  любил  тебя",  -  сказал он. Он посмотрел мне в  глаза  и  я
почувствовала, что он кончил.
     Прежде чем уйти, он выключил посудомойку.

     <b>Стюарт</b>:  Мне жаль тех, кто болен. Мне жаль тех,  у кого нет денег и это
не  по их  вине.  Мне  жаль тех, кто так сильно  ненавидит  свою жизнь,  что
совершает самоубийство. Мне жаль тех людей, которые  жалеют себя, тех людей,
которые слишком  берегут себя, тех людей, которые преувеличивают собственные
проблемы, тех людей,  которые тратят впустую свое и  чужое время, тех людей,
которые  считают, что ничего не делать, а лишь  изо  дня в день лить  слезы,
куда интереснее, чем то, что можно было бы сделать за это время.
     Я приготовил frittata. Джилли считает, что это piperade. Ингридиенты те
же, но  когда готовишь  piperade,  то  помешиваешь все, пока  оно готовится.
Когда готовишь frittata, то  оставляешь все  равномерно прожариться, а потом
запекаешь в духовке. Не надо ждать пока потемнеет верхушка, просто поджарить
так, чтобы загустело, а потом,  если повезет, если все сделано правильно, то
омлет должен пропечься только  до серединки. Точнее  не  до серединки, а  до
одной  четверти или одной трети. В этот раз  у меня  все вышло как  надо.  Я
приготовил frittata с побегами спаржи, зеленым горошком, молодыми кабачками,
пармской ветчиной и маленькими кубиками жареной картошки. Я заметил, что уже
первая ложка заставила Джиллиан улыбнуться. Но она не успела ничего сказать,
потому что Оливер устало заявил: "мой омлет пережарен".
     "Он таким и должен быть", - ответил я.
     Он ткнул  в него  вилкой.  "По-моему  это  выглядит  так,  словно здесь
применили  закон случайности".  Потом  он  стал  демонстративно выковыривать
кусочки овощей из омлета и начал жевать их, изображая на лице отвращение.
     "Интересно откуда привозят горошек в  это  время  года?" -  спросил  он
тоном,  который  означал, что это  ему совершенно  безразлично.  Он подцепил
горошину и  уставился  на нее так,  словно  никогда раньше не  видел  ничего
подобного. Лично я считаю, что он не столько болен, сколько ломает  комедию.
Больше ломает комедию. Просто от того, что у человека депрессия, он вдруг не
станет правдивее, ведь так?
     "Из Кении". - ответил я.
     "А кабачки?"
     "Из Замбии".
     "А побеги спаржи?"
     "Как ни странно из Перу".
     Оливера  передергивало  от   каждого  ответа   так,  словно   компании,
занимающиеся  авиаперевозками,  организовали какой-то международный заговор,
направленный лично против него.
     "А яйца? Откуда берутся яйца?"
     "Оливер, яйца падают из куриной задницы".
     По  крайней мере  это  заставило  его на время заткнуться.  Джилл  и  я
поговорили о детях. Я хотел было рассказать ей о том, что может скоро возьму
нового поставщика свинины,  но ради блага  Оливера  я  решил,  что лучше  не
говорить  о  делах. Софи  и  Мэри  очень нравится в  новых школах.  Я должен
сказать, что все эти  перемены к  лучшему.  Может вы читали  об инспекции по
образованию, которую  правительство послало в ту глушь, где они жили. Это не
та  же  самая школа, в  которой  они учились, но даже так. Я бы не удивился,
если бы их закрыли следующими.
     Это  был  просто тихий домашний  вечер. Я убрал тарелки,  на десерт был
ревень. Я  потушил его  в апельсиновом  соке с цедрой и приготовил  столько,
чтобы  девочкам, если они завтра  захотят, тоже  хватило.  Я как  раз сказал
что-то на этот счет,  когда Оливер  встал, оставив свой десерт нетронутым, и
объявил, что он отправляется спать. Я так понимаю, что теперь  это считается
нормой.   Он  весь  день   ничего  не  делает,  рано  ложится   спать,  спит
десять-двенадцать часов и просыпается усталым. Это похоже на замкнутый круг.
     Я закончил убираться и  пошел  взглянуть на  девочек. Когда я спустился
вниз, Джиллиан сидела все там же. Все в той же позе. По правде говоря, вид у
нее был жалкий и внезапно я испугался, что она тоже впадет в депрессию. Я не
знаю,  проверенный ли  это  факт.  Я  знаю, что  так  бывает с алкоголиками:
сначала один становится алкоголиком,  а потом  и другой, даже если  он этому
противится,  даже если сама мысль об этом ему ненавистна. Может не сразу, но
такой риск существует. Считается, что  алкоголизм это  болезнь, так что, так
или иначе, я  полагаю, вы понимаете о чем я. Почему бы  не быть такому же  с
депрессией? В конце концов, должно быть ужасно тяжело общаться с кем-то, кто
находится в депрессии, разве нет?
     Так  что  я обнял  ее  и сказал, ну  точно не помню.  "Не падай  духом,
милая",  -  или  что-то в этом  роде. Ведь в  подобных обстоятельствах  надо
сказать что-то простое, так? Конечно, Оливер  бы  начал излагать  сложно, но
сейчас я и правда перестал считать, что Оливер смыслит хоть в чем-либо.
     Потом мы утешили друг друга.
     Ну, понятно как.
     А как еще?

     <b>Оливер</b>: Стюарт мне надоел. Джиллиан мне надоела. Я им надоел.
     Девочки  мне не надоедают.  Для этого они слишком невинны.  Они еще  не
достигли того возраста, когда принимают решения.
     Вы? Не то чтобы надоели. Но от вас не много толку.
     Я  вам  надоел.  Я  прав?  Все  в  порядке.  Не  надо  притворяться  из
вежливости. Разве может еще один укол повредить лопнувшему шарику?  Может  я
представляю  интерес как прецедент, как поучительный пример. Посмотрите, что
сделал Олли с собственной жизнью и не повторяйте того же.
     Мне раньше  казалось, что в моем  существовании  есть смысл. Теперь я в
этом не так уверен.  Я чувствую себя обрюзгшим и глупым. Иногда мне кажется,
что я сижу глубоко внутри, в кабине управления и все, что еще связывает меня
с внешним миром, это  перископ  и микрофон.  Нет, это  звучит  так, словно я
функционирую  так, как задумано. Так, словно я  машина. Кабина  управления -
даже  близко не похоже на правду. Знаете этот  сон  - когда снится,  что  ты
едешь в машине,  но руль не работает,  точнее работает лишь настолько, чтобы
создать впечатление, что он есть, тогда как на самом деле это совсем не так,
и  тоже самое с  тормозами и с коробкой  передач, так что каждый  раз, когда
дорога идет  под уклон и скорость возрастает, крыша начинает давить на тебя,
дверца машины  вдавливает тебя  внутрь, так что  тебе едва удается повернуть
руль или достать  до педалей. Нам всем  такое  снилось, или что-то подобное,
верно?
     Я мало говорю. Я мало ем. Ergo" я мало  испражняюсь. Я не работаю. Я не
играю.  Я сплю. И я все время  чувствую усталость. Секс? Напомните  мне, что
это такое, я кажется запамятствовал. Еще я кажется утратил обоняние. Поэтому
я даже не могу себя  обнюхать.  Больные  люди плохо пахнут, верно? Может  вы
могли бы меня обнюхать и сообщить мне как обстоят дела. Или  я прошу слишком
много?  Да, понимаю, это  слишком.  Извините,  что  заговорил. Извините, что
навязываюсь.
     Все это может ввести  в заблуждение. Может вы думаете - если вам вообще
есть дело - в конце концов, будь я на вашем  месте, мне не было  бы никакого
дела до такого  как я - но если вам есть дело, то вы могли бы заключить, что
пока я способен описать свое состояние с  относительной ясностью, то "все не
так  и плохо".  Ошибаетесь, ошибаетесь!  Кто  это  сказал  - "его  состояние
безнадежно,  но  ничего серьезного"?  Добавьте  потерю памяти в  список моих
симптомов. Не стоит полагаться на то, что я не забуду сделать это сам.
     Нет, и в этом вся соль. Я могу описать лишь то, что поддается описанию.
То, что  я  не  могу описать - не поддается описанию.  То,  что не поддается
описанию  -  невыносимо.  И еще  более  невыносимо  от того, что описать это
невозможно.
     Согласитесь, я ловко обращаюсь со словами.
     Смерть души, вот о чем идет речь.
     Смерть души или смерть тела.  Что бы вы предпочли?  По крайней мере это
простая загадка.
     Не то чтобы я верил в существование души. Но я верю в то, что что-то, в
существование чего я не верю, может  умереть. Я понятно выражаюсь? Если нет,
то по  крайней  мере вы получите представление о  той бессвязности,  которая
меня окутывает.  Окутывает  -  слишком точный  глагол  для того состояния, в
котором я нахожусь. Мне сейчас  все глаголы кажутся слишком точными. Глаголы
похожи на инструменты социальной инженерии. Даже "быть" звучит по-фашистски.

     <b>Элли</b>: Взрослые - настоящее дерьмо, верно? И еще - я ненавижу, когда они
делают вид, что ты - одна из них, пока их это устраивает,  а потом, когда их
это не устраивает,  ты для них  больше не  существуешь.  Как тогда, когда  я
сказала  Джиллиан, что Стюарт сходит  по ней с ума,  а она  просто  тихонько
улыбнулась как бы про себя, словно меня и не было рядом. Урок закончен - все
свободны.
     Я не могу оставаться в этом доме  и работать, делая вид,  что ничего не
случилось.  Как  я  сказала, это не  проблема.  Со  Стюартом никогда не было
серьезно. Но это еще не значит, что следующие несколько  лет я  хочу видеть,
как он гарцует по дому в спецодежде декоратора. И я не хочу видеть, как  она
ходит,  словно кошечка,  которая  вот-вот  слижет  сливки.  Ведь  вы  бы  не
остались?
     Что ж, по  крайней мере  я научилась  чему-то у Джиллиан. И, по крайней
мере, я не влюбилась в Стюарта. Это утешает.

     <b>Миссис  Дайр</b>:  Вы видели, что он  натворил? Должно быть это один из тех
безответственных  малых,  о которых  твердят  повсюду.  Он  обещал  починить
калитку, починить  звонок,  срубить дерево и вывезти  его. Он  срубил  его и
оставил  во  дворе  так, что я не могла  открыть входную дверь и сказал, что
сходит  за фургоном. Он сказал, что ему придется найти  фургон,  потому  что
дерево  оказалось больше, чем он ожидал, так что я дала ему денег, он ушел и
больше  не  вернулся. Он  не починил  ни калитку,  ни  звонок. Он был  очень
приятный молодой человек, но оказался совершенно безответственным.
     Когда я позвонила в  местный  окружной совет,  там  спросили,  о  чем я
думала, когда  решила срубить дерево без их разрешения и их не  удивит, если
кто-нибудь захочет подать на меня в суд. Я ответила, что они могут подать на
меня в суд в ином мире. Это единственное место, где я за все отвечу.

     <b>Мадам Уатт</b>: Я и сейчас хочу получить все то, что, как я сказала, я хочу
получить. И я знаю, что не получу ничего из того, что мне хочется. Поэтому я
довольствуюсь  хорошо пошитым костюмом,  туфлями,  которые не жмут,  книгой,
которая написана хорошим  языком и которая заканчивается хорошо. Мне все еще
нравятся вежливые недлинные беседы, и я все так же хочу больше не для  себя,
а для других. И я всегда буду чувствовать горечь и боль от того, что то, что
у  меня  когда-то было  и  то,  чего  я хотела  бы  снова,  уже  никогда  не
повторится.

     <b>Терри</b>:  Кен  отвез  меня  в  Обрикис поесть  крабов.  Там  тебе  выдают
маленький  молоточек, острый  нож, кувшин пива  и мешок для  мусора, который
кладешь у ног. Я знала, что надо делать, но я все же позволила Кену  мне все
показать.  Крабы  -  это удивительные создания,  словно какая-то современная
аллюминиевая банка,  только  изобретенная бог весть  когда.  Берешь  из кучи
верхнего краба, слегка ударяешь по нему молоточком, ищешь снизу что-то вроде
выступающего сегмента, вставляешь туда ноготь, дергаешь  за  него и  панцирь
просто разваливается на части. Потом надо отломать клешни, постучать,  чтобы
вывалились  потроха,  разломить  то, что  осталось  пополам,  вставить  нож,
немного подвигать им, сделать надрез, а потом засунуть туда  пальцы  и есть.
Мы  с  легкостью расправились с  дюжиной крабов. Каждый съел по шесть штук -
очень много выбрасываешь. Еще я взяла салат из лука, а Кен - мелкую рыбешку.
Потом на десерт он заказал пирог с крабами.
     Нет, вы не знаете Кена.
     И вы можете больше за мне не беспокоиться. Если вообще беспокоились.

     <b>Софи</b>: Зашел Стюарт чтобы  поцеловать нас на ночь. Мэри быстро уснула, а
я  притворилась,  что  сплю.  Я  прижалась  лицом  к  подушке, чтобы  он  не
почувствовал, что меня тошнило. Когда он вышел,  я лежала и  сожалела о том,
что  так наелась. Я думала о том, что я  очень толстая и что превратилась  в
отвратительную свинью.
     Я ждала когда хлопнет входная дверь.  Это всегда  слышно, потому что ее
надо как следует потянуть.  Не помню  как долго я лежала. Час?  Или  больше?
Потом я наконец услышала, как она хлопнула. Должно быть они говорили о папе.
Он стал совершенно не  от мира сего. Только мне  кажется надо  называть  это
по-взрослому.

     <b>Стюарт</b>:  Когда  я  сказал  "мы  утешили друг  друга",  возможно  у  вас
сложилось  неправильное  представление.  Что  мы  поплакались друг  другу  в
жилетку как двое старичков.
     Нет, на самом деле мы вели себя как два подростка. Это было так, словно
что-то,  сдерживаемое долгие  годы,  вдруг освободилось. Это было  так,  как
когда  все только начиналось,  когда мы в первый раз встретились, так словно
мы начинаем все по новой, но  теперь все иначе. Когда тебе тридцать, то тебе
может  казаться, что ты  по-настоящему  взрослый.  Мы  не  были  вполне  еще
взрослыми, сказать по правде. Мы были серьезны, у нас была любовь, мы вместе
планировали  свою жизнь - только не смейтесь - и все это перешло и  на секс,
если вы  понимаете о чем я. Нет, не было ничего плохого в  том, как мы тогда
занимались сексом, но это было, как бы получше сказать, - ответственно.
     И вот что я хотел бы  еще прояснить. Джиллин отдавала себе отчет в том,
что  происходит, с самого  начала.  Когда я снял  туфли и сказал,  что пойду
поцелую  девочек,  то знаете  что  она  мне  сказала?  "Если хочешь,  можешь
поцеловать всех трех девочек". И когда она это говорила, в выражении ее глаз
было что-то особенное.
     Когда я вернулся, она выглядела скучной и притихшей, но я почувствовал,
что внутри она вся взвинчена и взволнована, так словно как раз сейчас она не
знает, что произойдет дальше. Мы выпили еще немного вина и я сказал ей,  что
мне  нравится  как она  теперь убирает волосы. Она вплетает в них платок, но
совсем не  так, как это  делают  американки. И  не носит  как  повязку.  Это
выглядит очень богемно, но в то же время не претенциозно, и - ну так как это
Джиллиан - цвет платка подобран таким образом, что он прекрасно подчеркивает
цвет ее волос.
     Когда я это сказал, она повернулась и,  естественно, я потянулся, чтобы
поцеловать  ее. Она как-то приглушенно  рассмеялась, потому  что  я уткнулся
носом в ее  щеку и сказала что-то о девочках, но я уже целовал ее в шею. Она
повернулась, словно хотела  сказать что-то еще, но когда она повернулась, ее
губы оказались как раз рядом с моими.
     Некоторое время мы целовались, потом встали и посмотрели вокруг, словно
не могли решить,  что делать дальше. Хотя  было совершенно ясно, чего мы оба
хотим. Еще было ясно, что она хочет, чтобы я взял  инициативу, вел  себя как
будто я тут босс  И мне это понравилось, и  еще  это меня возбуждало, потому
что  раньше  мы  всегда  занимались,  не  знаю как  это  назвать, сексом  по
обоюдному  согласию.  Чего ты  хочешь?  Нет,  ты  чего хочешь? Нет, чего  ты
хочешь?  Все в рамках приличий, все честно и все такое, но настоящая чепуха,
как я теперь считаю. То, что Джиллиан хотела сказать, это  - давай же, давай
займемся сексом по -другому.  Я предполагаю, тогда я  об этом не подумал,  я
был  слишком занят происходившим,  я предполагаю, что она думала, что если я
возьму инициативу на себя, то она меньше будет чувствовать себя виноватой по
отношению к Оливеру. Но в тот момент мне это не пришло в голову.
     А дальше  я трогал ее, притягивал к себе и все время уговаривал.  А она
не то  чтобы изображала  недотрогу, но что-то  вроде "убеди меня". Так что я
убедил  ее, повалив на диван, и,  как я сказал, мы  были  как два подростка,
копающихся с застежками, пытаясь  одной  рукой расстегнуть ремень, тогда как
вторая занята, и все в таком духе. Немного возни и все то, чем мы никогда не
занимались раньше.  Например,  мне  нравится когда она  кусается. Не сильно,
вполне достоточно  пару раз прикусить там, где  мягко. В какой-то момент моя
рука  оказалась у  нее во  рту и я  сказал -  ну  давай, укуси  меня. И  она
укусила. Сильно. Потом я вошел в нее и мы стали трахаться.
     Но проблема с диванами в том, что они похоже рассчитаны  на подростков.
Особенно старые разбитые диваны, такие как этот.  Так что какое-то  время мы
возились  на нем  как два подростка. Но  любой, у кого хоть раз болела спина
или  кто просто  привык  к хорошей  кровати, больше  не сможет  считать  это
удобной  поверхностью. Так  что немного  спустя  я  обхватил Джиллиан  и  мы
перекатились  на  пол.  Она  упала на  пол с  легким стуком, но я бы  ее  не
отпустил, ни за что на свете. Так что мы оставались на полу пока не кончили.
Кстати кончили вместе.

     <b>Джиллиан</b>: Все было не  так,  как  я  вам  рассказала. Я хотела чтобы вы
сохранили  хорошее впечатление о Стюарте - если оно у вас было.  Может  быть
это из-за того, что  я все еще чувствовала себя немного виноватой перед ним.
Я вам все  описала так, как мне хотелось бы  чтобы это произошло, если  бы я
знала что такое случится.
     Когда он спустился вниз, он сказал: "С  девочками все в порядке". Потом
он  добавил: "Я заглянул в  спальню к Оливеру. Он домастурбировался до того,
что  заснул".  Стюарт  сказал  это  несколько   жестко,  я  должна  была  бы
почувствовать жалость к Оливеру, но не почувствовала.
     Конечно мы были  пьяными. Ну да,  я  немного  перебрала.  Сейчас  я как
правило выпиваю  не больше  одного  бокала, но должно быть  я  выпила  почти
пол-бутылки к тому времени  когда Стюарт потянулся ко мне  и схватил меня. Я
говорю это не  для того,  чтобы оправдаться.  И не для того, чтобы оправдать
его.
     Он  схватил меня за талию и уперся  носом  мне в щеку так сильно, что у
меня потекли слезы и я отвернулась.
     "Стюарт", - сказала я - "только без глупостей".
     "Это не глупости". Он прижал меня другой рукой и схватил меня за грудь.
     "А девочки?". Признаю, это должно быть было тактической ошибкой, словно
девочки и есть главное препятствие.
     "Они спят".
     "Но Оливер".
     "Меня  затрахал  Оливер,  просто  затрахал. Кстати говоря -  ты  же  не
трахаешься с Оливером?"
     То,  как  он это сказал,  было  совсем  непохоже  на  Стюарта  - точнее
непохоже на того Стюарта, которого я знала.
     "Это не твое дело".
     "Теперь мое".
     Он отпустил мою грудь и вцепился в мои колени.
     "Ну давай, давай же, в память о добром старом времени".
     Я хотела было встать, но немного пошатнулась,  он воспользовался этим и
неожиданно я  оказалась на полу,  голова  прижата к ножке дивана,  а  Стюарт
навалился сверху.  Я подумала  - это уже не похоже на розыгрыш. Он попытался
раздвинуть мои ноги коленом. "Я  закричу и кто-нибудь прибежит на помощь", -
сказала я.
     "Они решат,  что ты захотела потрахаться со мной, - ответил  он, -  Они
решат,  что  ты  захотела  потрахаться  со  мной  потому  что ты  больше  не
трахаешься с Оливером".
     Он был такой тяжелый, что я задыхалась и открыла рот. Не знаю, для того
чтобы закричать или нет, но Стюарт заткнул мне рот ладонью. "Давай, кусай".
     Часть  меня  не  воспринимала  происходящее  всерьез. То есть,  так или
иначе,  это же был Стюарт. Стюарт и изнасилование - или что-то в этом духе -
такое невозможно себе представить. Было невозможно себе представить. И  в то
же время  я  думала,  что  все это  вроде  избитого клише. Не  то  чтобы мне
приходилось попадать в такое положение раньше. Но часть меня хотела сказать,
хотела возразить ему, - слушай, Стюарт, просто потому, что я и Оливер сейчас
не занимаемся сексом, не  значит,  что я хочу трахаться с тобой или с кем-то
еще, если на то пошло. Если тебе двадцать и ты не занимаешься  сексом, то ты
думаешь о нем почти все время. Если  тебе сорок и ты не  занимаешься сексом,
то ты перестаешь думать о нем и начинаешь думать о чем-то еще. И уж  конечно
ты не хочешь чтобы все было так.
     Он задрал юбку, стянул трусы и стал трахать меня, прижав голову к ножке
дивана. Я чувствовала запах пыли. Он все время держал руку у меня во рту. Не
было никакого смысла кусаться.
     Я не испытывала  паники.  И  меня это  ничуть не  возбуждало.  Мне было
немного  больно. Он ничего не повредил, просто изнасиловал  меня против моей
воли, я  этого не хотела.  Нет, я не  кусалась,  не царапалась,  у меня  нет
синяков, могу  показать лишь один  -  как раз  над коленом,  что  ничего  не
доказывает. Не  то чтобы  мне надо было что-то доказывать.  Я  не  собираюсь
подавать в суд. Я так решила.
     Нет, я не считаю,  что "была должна" Стюарту  за то, как обошлась с ним
десять лет назад.
     Нет, я  не  то  чтобы испугалась.  Я повторяла сама  себе, что в  конце
концов это Стюарт, а не незнакомец в маске, который набрасывается  на тебя в
темном переулке. Я чувствовала отвращение и в  то же время скуку. Я подумала
- неужели это  все,  чего они все  хотят?  Даже  те, кто производит приятное
впечатление.  Неужели это  то, на что любой  из них способен,  независимо от
того, кто ты.
     Да, я считаю это было изнасилование. Я думала, что так как это  Стюарт,
он извинится. Но он  просто оставил меня лежать на полу, поднялся, застегнул
брюки, отключил посудомойку и потом ушел.
     Почему я не рассказала вам этого раньше? Потому что теперь все иначе. Я
определенно беременна. И это точно не от Оливера.

     <i>Время задавать вопросы</i>

     <b>Стюарт</b>: Я думаю, что  может вы и правы. Конечно я готов рассмотреть это
внимательно. Видите ли, когда органические  вина только  начали производить,
они не отличались хорошим качеством. Они были немного капризными. Потом этот
биодинамизм - что оказалось еще капризнее, отслеживание лунных циклов и тому
подобное. Я  думаю одна из проблем в  том, что когда люди открывают  бутылку
вина, они меньше думают о здоровье, чем когда  они  покупают пучок морковки.
Но  виноделие  во  всех  аспектах  шагнуло вперед  и сейчас  уже  появляется
приличное   органическое  вино.  Определенно   я  обдумаю  это  еще  раз.  Я
приветствую все, что на пользу супермаркету широкого профиля. На пользу сети
магазинов Лавка Зеленщика.

     <b>Джиллиан</b>: Вы просите меня вернуться  назад на десять-двенадцать лет. Вы
понимаете  как случилось, что я полюбила  Оливера, но вы не  понимаете,  как
случилось,  что я разлюбила Стюарта  и разлюбила ли  я его? Ну в  самом этом
вопросе уже есть половина ответа. Если вы понимаете, как я полюбила Оливера,
то вы  понимаете и как я разлюбила Стюарта.  Одно исключает  другое. Громкий
звук  заглушает  тихий. Нет, давайте  обойдемся без сравнений.  Когда кто-то
утверждает,  что любит  двух  людей  одновременно,  то  по моему мнению  это
означает, что он любит каждого лишь в пол-силы. Если вы полностью влюблены в
одного, то второго вы  не  замечаете.  Этот  вопрос не возникает.  Если  вам
случалось быть в моем  положении,  то вы поймете. Если  нет - воспользуйтесь
математикой.
     Разлюбила  ли  я  его?  - более  любопытный  вопрос. Стюарт никогда  не
обращался  со мной плохо.  Он пробовал помешать  нашей  свадьбе, но  так или
иначе  это был сложный день. И  даже хотя я сделала  ему больно, он вел себя
рассудительно и старался помочь, нет, даже был  великодушен, в течение всего
бракоразводного  процесса.  Настоял на том, чтобы я оставила себе студию. Не
стал оспаривать развод, хотя мог бы. И так далее. Я  никогда не видела в нем
врага, он никогда  не чинил препятствий. Всегда, когда я  думала о нем,  это
вызывало во мне  положительные чувства. Он был человеком, который любил меня
и не причинил мне никакого зла.
     До  того  вечера. Я  до  сих пор не знаю, как  относиться  к  тому, что
произошло тем  вечером. Это  так  сильно отличалось от всего,  что я  раньше
думала о Стюарте.

     <b>Оливер</b>: Байрон. Джордж Гордон.  Лорд. Неужели вы даже этого не  узнали?
"Ищу  героя". Возможно - нет,  точно - одно из самых  известных вступлений в
истории ... истории.

     <b>Мадам Уатт</b>: Почему вы так хотите знать о моем браке? Все это было очень
давно. Как это сказать  по-английски? Все забыто и травой поросло. Все это -
выражение, которому меня научил  Стюарт - кровь под  мостом. Мне  кажется, я
уже  забыла,  как  его  звали.  Как  выразилась  одна  из  ваших  утонченных
аристократок - "интромиссия не есть интродукция".  У меня есть моя дочь. Да,
она родилась  не то чтобы в результате непорочного зачатия,  но -  нет,  мне
кажется, я уже забыла, как его звали.

     <b>Элли</b>: Конечно  я не собираюсь  рассказывать вам какой Стюарт в постели.
Вы и его начнете расспрашивать обо мне. И пошло поехало. Так или иначе, секс
не имеет к  этому  отношения. То  есть отношения к тому, что остается помимо
секса.

     <b>Джиллиан</b>: Почему я должны ревновать к Элли? Это полная бессмыслица.

     <b>Стюарт</b>: Нет,  вряд ли можно сказать, что мы  расстались друзьями. Но...
нет. Это вас не касается.

     <b>Мадам Уатт</b>: Quelle insolence!

     <b>Джиллиан</b>: Да, я читала сценарии Оливера. Вообще-то они очень хороши. По
моему  мнению.  Но  мое  мнение  вряд  ли  может  быть  решающим  критерием.
Единственное, что  мне не нравится - они слишком сложны. Знаете, так бывает,
когда сочиняют мудреные песни - а ведь главное музыка, а не слова. Согласны?
     Один  был о том, как Пикассо, Франко и Пабло Касалс принимают участие в
pelota" как раз накануне  Гражданской войны в  Испании. Есть  люди,  которым
этот сценарий очень  понравился, но никто не сумел найти деньги. "А  где  же
женщины?"  - вот комментарий,  который  задел  особенно сильно.  Так что  он
написал  "Чарли  в  горах"  -  сценарий,  основанный на  реальной истории  о
женщине, которая переоделась ковбоем. Но ему сказали, что истории не хватает
блеска и тогда он сделал из него мьюзикл для нового тысячелетия - Красотка с
Золотого Запада. А потом  он написал  приквел для  Седьмой Печати". Впрочем,
это ведь старая история.

     <b>Софи</b>: Ну около часа,  может  быть меньше. Я вам  уже рассказала.  Потом
посудомойка остановилась, потом  хлопнула входная дверь,  потом  я услышала,
как  мама поднялась на наверх и на цыпочках,  чтобы не разбудить, прокралась
мимо нашей двери. Нет, я не слышала ничего "необычного". Зачем маме плакать?

     <b>Стюарт</b>:  Да,  конечно, это правда насчет Скаллсплиттера.  Я бы не  стал
такое  придумывать.  Его  действительно  делают на  Оркнейских островах.  Вы
должны как-нибудь попробовать.

     <b>Мадам  Уатт</b>: Вы очень внимательны.  Да, меня зовут  Мария-Кристина. Да,
мой муж - это ничтожество, чье  имя я забыла,  - бросил меня ради  девчонки,
еще та шлюха, которую звали Кристина. И мою вторую внучку тоже зовут  Мария.
Но вряд ли кто-то кроме меня знает обо  всем этом. И  еще вас. Я  думаю, это
просто совпадение.

     <b>Стюарт</b>:  Да,  я  думаю  мои родители гордились бы мною.  Но что об этом
говорить? Они всегда ждали от  меня  чего-то большего,  когда были живы,  и,
оглядываясь  назад,  я  понимаю,  что это  не  способствовало поднятию  моей
самооценки, когда  я был  ребенком. Они умерли, когда мне было двадцать. Так
что для них немного поздно гордиться мной.
     Если у меня  когда-нибудь будут дети, я сделаю  все, чтобы не разрушить
их веру в  себя, как это было со мной. Я не  думаю, что  это  их испортит, я
думаю  у них должно  быть  чувство собственной значимости. Уверен, это проще
сказать, чем сделать, но тем не менее.
     Моя  сестра?  Довольно  забавно, но  я разыскал ее. Она вышла замуж  за
ушного  врача и живет в Чешире. Как-то раз я заехал к ним, когда  оказался в
тех  краях. Хороший  дом,  трое  детей.  Конечно  она больше не работает. Мы
нормально провели время. Почти  как в детстве. Не  плохо, не хорошо,  просто
нормально. И конечно я не стал  рассказывать ей о том, что произошло в  моей
жизни за последнее время. Так что не имеет смысла ее расспрашивать.

     <b>Джиллиан</b>: Софи? Нет, с Софи все в порядке.

     <b>Мадам  Уатт</b>: Софи? Ну  что  ж,  она  уже молодая леди, так? Теперь  это
начинает  с  десяти  лет.  Она  очень  честная  девочка,  она  очень   хочет
понравиться. Это всегда было ей свойственно. Но разве можно  устроять против
молодости?

     <b>Стюарт</b>: Нет,  я так и не повесил картину. Вообще-то я отнес ее назад  в
тот магазин, где купил. Они  сказали, что  не  купят ее у меня. Ни за  какие
деньги. То есть - нам подвернулся один болван, который захотел ее купить, но
вряд ли нам попадется еще один.

     <b>Элли</b>: Она  была такой  грязной, что сначала  мне показалось  это  сцена
рождения Младенца.  Когда  я  ее  почистила, то оказалось, что это пейзаж  с
фермой. Хлев,  корова, осел, свинья. Как говорят -  работа подающего надежды
любителя, то есть - не стоит холста, на котором написана.

     <b>Оливер</b>:  Но  это же так  избито! Это  так тривиально, как vieux  marron
glace"! Нет, правда нет, однозначно нет. И мысли такой не  было. Разумеется,
никаких  предрассудков,  кое-кто  из  моих  лучших  друзей  и  все  такое  -
вообще-то, если  задуматься, то ни один из моих лучших друзей, если только -
эй, вы ни  на кого не намекаете? - Стюарт? - это  только  теоретически -  то
есть вы хотите сказать, что он оказался на "солнечной стороне улицы"", когда
уехал в Штаты - или до того, как  уехал  -  может  в этом и есть смысл - два
брака-однодневки  - и  еще  он как-то  особенно неловко  себя  вел, когда  я
пытался познакомить  его с Элли. Так-так-так. Теперь,  когда я смотрю в свое
retroviseur, все складывается один к одному.

     <b>Терри</b>: Я умываю руки. Но в этот раз так решила  я сама, а  не Стюарт. Я
вам ничего не должна, ребята. Разбирайтесь в этом сами.

     <b>Доктор  Робб</b>:  Я  не  знаю.  Ничего  не  могу  обещать.  Это  умеренная
депрессия. Я понимаю, что  это может быть серьезно.  Но  я не думаю, что  он
попытается совершить самоубийство.  И ему не  требуется госпитализация. Пока
не требуется. Пока  что мы  продолжим дозировку  в  75  миллиграмм,  а потом
посмотрим на результаты. Эта не та болезнь, когда можно что-то  предсказать,
особенно с таким пациентом как Оливер.
     Например  на  днях я  пыталась  его  разговорить. Он  лежал на спине  и
находился в довольно  летаргическом состоянии,  практически не  отвечал, так
что я  снова заговорила  о  его  семье  - точнее о  его  матери  - и тут  он
повернулся  ко мне, неожиданно собрался и  сказал  с кокетством в  голосе  -
"Доктор Робб, а ведь вы относитесь к  намного более высокой категории риска,
чем я".
     И это так -  в  развитых  западных  странах к  повышенной  группе риска
относятся  врачи,  медсестры,  юристы  и   люди,  занятые  в  гостиничном  и
ресторанном деле. А женщины-врачи попадают в более высокую группу риска, чем
мужчины.
     Но я действительно считаю, что  у  него нестабильное  состояние. Мне не
хочется думать, что может произойти, если на него свалится еще что-то.

     <b>Джиллиан</b>: Я понятия не имею, как умерла мать Оливера. Фактически я лишь
однажды встречалась с его отцом и так  как тогда  этой  проблемы не было, то
разумеется  я и не расспрашивала его отца об этом. Мне он показался довольно
славным  старичком,  хотя, как и  следовало ожидать, встреча прошла довольно
натянуто. По словам Оливера я должна  была  увидеть чудовище и так как этого
не  произошло,  то я естественно решила,  что он намного лучше, чем наверное
был  на самом  деле.  Еще у  меня  сложилось впечатление, что Оливер если не
хвастался  мною, то по крайней мере пытался представить  меня своему отцу  с
наилучшей  стороны. Я  думаю это  нормально. Посмотри, какая у  меня жена! -
что-то  в этом  духе. Но  его отец просто потягивал  трубку и  не клюнул  на
наживку, что, как я полагаю, было и к лучшему.
     Когда доктор Робб спросила меня, знаю ли я что-нибудь о матери Оливера,
я пообещала  поискать ее  свидетельство о смерти  в его  архивах.  Вообще-то
"архив" -  это слишком сильно сказано. У  Оливера  есть маленькая  картонная
коробка с надписью "Голос  предков", которую я взяла после  того как  он лег
спать.  Это все, что  у него  осталось  от его семьи. Несколько  фотографий,
томик "Избранного" издательства Палгрейв  с  именем его матери  и  числом  -
думаю школьный приз за художественное  чтение, маленький медный колокольчик,
о   котором  он  мне  как-то  рассказывал,  кожаная   закладка  с  восточным
орнаментом, сильно помятая  игрушечная машинка Динки  -  двухэтажный автобус
бордово-кремового цвета,  если  вам это так интересно, серебряная ложечка  -
возможно подарок на  крестины, хотя Оливер никогда  не  говорил мне, что  он
крещен. Ну так или иначе, дело в том, что там нет ее свидетельства о смерти.
Свидетельство  о  смерти  его  отца  там  есть,  в  конверте  с  пометкой  -
"Доказательство".
     Я думаю, что  можно запросить в Сомерсет  Хаус  копию свидетельства, но
чем  это  поможет?   Часто  самоубийства  стараются  скрыть,  так   что  это
необязательно будет ответ на вопрос. На самом деле это может нас запутать. А
если там действительно написано, что причина смерти - самоубийство, это было
бы слишком зловеще, разве нет?
     Да,  вы  правы. Если  бы  была  вероятность  самоубийства, то  было  бы
проведено расследование, а по словам Оливера  она была жива, а неделю спустя
ее уже похоронили, так что  когда  бы они успели? Только вот ему было шесть,
когда это случилось, а мы знаем, как произвольно Оливер обращается с датами.
Так что это нам ничего не дает.

     <b>Стюарт</b>:  Кто  - я? Зачем мне рисковать и вмешивать налоговую  полицию в
дела компании?

     <b>Джиллиан</b>:  Я  не знаю.  Я полагаю  это зависит  от  состояния  здоровья
Оливера.   Нельзя   же  чтобы   Стюарт  продолжал  выплачивать  деньги   еще
неопределенное время. И я не стану принимать благотворительность от Стюарта.
Особенно теперь.

     <b>Оливер</b>: У меня есть вопрос для вас. Вы знаете сколько времени требуется
для того, чтобы араукария выросла в большое дерево? Мне нужно дышло для моей
необъезженной двухлетки.

     <b>Мэри</b>: Я собираюсь назвать его Плут.

     <b>Оливер</b>: Еще один вопрос. Что бы вы предпочли? Любить или быть любимыми?
Вы  можете выбрать только одно  из двух. Тик-так-тик-так-бом! Пора принимать
решение.

     <b>Стюарт</b>: Нет, разумеется я не покажу вам фотографию.

     <b>Элли</b>:  Впрочем я  расскажу вам кое-что о Стюарте. Помните где он живет?
Все эти квартиры с гостиничным обслуживанием, узкие улочки и парковка только
для  тех, кто там проживает.  Знаете  что он  сделал, когда я  в первый  раз
осталась у него  на ночь?  После завтрака.  Он  дал  мне пачку  талонов  для
парковки,  чтобы меня не оштрафовали. Должно быть у меня был удивленный вид,
потому что  он начал объяснять  мне, как ими  пользоваться. Берешь  монетку,
стираешь число и время прибытия, ла-ла-ла.
     Я это уже знала. Я не поэтому выглядела удивленной.

     <b>Джиллиан</b>: Нет, я не хочу "найти своего отца". Я не  сирота. Он знал обо
мне, он бросил меня.

     <b>Оливер</b>:  Еще  один  вопрос. Я  знаю,  что это  против  правил.  К черту
правила.  Джиллиан.  Святая  Джиллиан,   свет  моей  жизни.  Ясно,  что  она
манипулировала мною все эти годы. Не говоря о мистере Черрибаме. Взять те же
полки. Плутократ, наделенный душой. Дело вот в чем - вопрос в том, насколько
она манипулирует и вами? Подумайте над этим.

     <b>Терри</b>: Да, Кен  все еще звонит, если  пообещал, что позвонит.  Спасибо,
что спросили. Спасибо, что не забыли. И спасибо, что не забыли его имя.

     <b>Мадам Уатт</b>: Неужели я так сказала? Неужели я  сказала, что единственное
непререкаемое  правило брака состоит в том, что  мужчина никогда  не оставит
свою  жену ради женщины,  которая  старше  ее? Что  я думаю об  этом сейчас?
Понятия  не  имею. Не  припомню,  чтобы я так думала.  В конечном счете я не
уверена, что хорошо разбираюсь в жизни.

     <b>Элли</b>:  Не кажется  ли  мне, что мною  воспользовались?  Что Стюарт мною
воспользовался? И  да,  и нет. Любопытно,  но мне больше кажется,  что  мною
воспользовалась  Джиллиан. Что-то в том,  как она поступила.  Вроде - можешь
немного побыть со  Стюартом,  чувствуй себя как  дома,  потому  что  я  могу
получить его обратно когда заблагорассудится. Может она  даже не удосужилась
подумать об этом. Но ей следовало бы, разве не так?

     <b>Джиллиан</b>:  Это  самый  нелепый вопрос,  какой  мне  только  приходилось
слышать. Я? Да,  Оливер ударил  меня десять  лет  назад. Да, Стюарт  недавно
напал на меня. Но я спровоцировала Оливера намеренно. Тогда как Стюарта я не
провоцировала. Эти два случая никак не связаны. Ничего общего.
     Я считаю, что это очень глупый термин. Профессиональная жертва.

     <b>Оливер</b>: (отказывается отвечать на дальнейшие вопросы)

     <b>Стюарт</b>:  Я  рад,  что  вы  спросили.  Лично  я  беру  карнароли  -  это
по-милански. Или виалоне  нано". Это уже  по-венециански. Позвольте дать вам
совет. Если это весеннее ризотто, спаржа, или, скажем, primavera, то тогда в
самом конце я добавляю не чайную ложку сливочного масло,  как обычно делают,
а crme fraiche". Получается воздушнее. Просто совет.

     <i>А вы что думаете?</i>

     <b>Джиллиан</b>: Я вам кое-что не сказала. Кое-что о том, что сказал Стюарт.
     Когда мы занимались любовью, нет, когда  он меня насиловал, нет, скажем
так -  когда мы  занимались  сексом  и я пыталась его  остановить,  я хотела
сказать об Оливере,  но почему-то не могла  произнести  его имени. Так что я
поймала  себя на том, что говорю, я знаю,  это должно  быть звучало странно,
что-то вроде "мой муж спит наверху".
     "Нет",  - ответил Стюарт.  Он  остановился на мгновение  и посмотрел на
меня совершенно серьезно, но еще и зло - "Это я твой муж. Я и есть твой муж.
А ты моя жена".
     "Стюарт,  послушай", -  сказала я.  То  есть, он же не какой-то  старый
бородатый фундаменталист.  Это  же мы,  здесь  и сейчас.  "Я  твой  муж",  -
повторил он. "Оливер твой  любовник, но я  твой муж". Потом он продолжил. Вы
не находите, что в этом есть что-то пугающее?

     <b>Оливер</b>: План А (прошу прощения за то,  что скатился до уровня Стюарта).
Жениться на Миссис Дайр. Из почтения к ней взять  фамилию  Дайр. Окружить ее
всяческой  заботой,  пока,  как тот  плод,  черенок не отделится  от  ветки.
Унаследовать  ее  дом. Жить через  дорогу от  воссоединившейся четы  Хьюзов.
Стараться  вести  себя  прилично.  Благородное   самоустранение,   достойное
Ронсенвала-ла-ла. Да здравствует реверсия! - помните, это был мой девиз.
     Посадить новую  араукарию. Ухаживать  за ней и  пусть  она заслоняет от
меня внешний мир, пока мне, как мушмуле, не выйдет срок.

     <b>Стюарт</b>:  Ты встречаешь кого-то, вы  узнаете друг друга получше,  он или
она  вам  понравились,  ты им  нравишься и вы  решаете переспать. Потом  - в
какой-то момент,  или на следующее утро, или  как  следует все взвесив - все
встает на свои места, согласны? Встретитесь ли вы еще раз  из вежливости или
любопытства с той и другой стороны,  или больше  никогда не встретитесь - из
вежливости  с той и  другой  стороны, или эти отношения продлятся  некоторое
время, или  -  а вдруг? - они будут продолжаться  и продолжаться. Обычно все
встает на свои места.
     Я полагаю, можно сказать, что данная ситуация  не вполне нормальна. Да,
можно так сказать.

     <b>Джиллиан</b>:  Мне  кажется,  аборт это  неправильно.  То  есть, оставив за
скобками то, что происходит в  зонах военных конфликтов  и тому  подобное, я
думаю что в большинстве случаев аборт это неправильно. Я не оспариваю  права
женщин, но я  оспариваю идею. Дать жизнь ребенку - много  значит, но  отнять
эту жизнь - значит еще больше. Я знаю все за и  против, но, как мне кажется,
не это влияет на решение. Тоже самое в том что касается любви или веры.
     Так что если все будет складываться нормально, - ведь у меня уже не тот
возраст - то я оставлю ребенка Стюарта.  Начало этого предложения и конец не
вполне увязываются вместе.
     Нет,  как можно  скорее лечь в постель  с Оливером  и сказать  ему, что
ребенок от него - это не решение.
     Может сказать, что у меня была связь с кем-то или с кеми-то, кого он не
знает?  Свалить  все на  то, что  мы перестали спать  вместе? Только  вот  я
работаю дома, а Оливер последнее время  не выходит  из дома. Он в курсе моих
дел. Я ему все рассказываю.
     Конечно он легко догадается. И я не стану ничего отрицать.

     <b>Оливер</b>:  План Б.  Оливер  Ронсенвала-ла-ла  не  был,  насколько я  могу
припомнить, не  был знаменит  своим смирением. Это долг чести! Протрубите  в
раковину и  вперед - на врага. Смерть неверным! (Кстати  до сих пор мы этого
не касались. Странно, что вы  не поинтересовались этим в прошлый раз. Стюарт
- сохранил ли  он свой священный нимб, свою крайнюю плоть, или нет?  Роялист
или Круглоголовый? Как  по-вашему?  ( Me?  Moi? Но,  как  я  уже говорил, вы
упустили  свой шанс. Хотя, если желаете, а в  последнее  время  Оливер столь
плачевно ограничен  в  средствах,  то  мы могли бы встретиться  после  и  за
соответствующую  мзду я бы  вам показал.  Да,  выложил  бы свой  колышек  на
блюдце. Снимите это на поларойд. Назовем это  - Что Почем). Ну так как  - на
врага?  Сражаться за то,  что принадлежит  мне  по  праву, понятиям  чести и
скреплено  соединением рук? Вновь добиться  ее  и победить? Встать на защиту
своего дома? Что скажете?

     <b>Стюарт</b>: Что я говорил о том, что я хочу?
     Я сказал- "Сейчас я знаю, чего я хочу и не теряю времени на то, чего  я
не хочу". Это прозвучало очень четко, не так ли? И по большому счету так оно
и есть, или так оно и было. Но, как я теперь понимаю, только применительно к
простым вещам,  неважным вещам.  Ты хочешь это,  ты  это получаешь.  Или  не
получаешь.
     Тогда как с важными вещами... "Хочу" может привести к тому, что  вы это
получите, но получить  -  еще не конец.  Это лишь ставит  перед тобой  новые
вопросы. Помните, Оливер сказал, что  его бизнес план состоит  в том,  чтобы
получить Нобелевскую  премию? Думаю вы согласитесь, что у него больше шансов
на  то,  чтобы  три раза  подряд  выиграть  в лотерею. Но лишь  на  секунду,
вообразите, что он  получит то,  чего  желает.  Вы  думаете  это  решит  его
проблемы и он заживет  счастливо? Я так не  думаю.  Можно сказать, что легче
никогда не получить, а  лишь желать. Правда жизнь, в которой только хочешь и
не получаешь, может быть невероятно горькой. Уж поверьте мне.
     Или  я просто ухожу от темы? Рассуждать  о том,  чего я хочу  и даже не
упомянуть имени Джиллиан.

     <b>Софи</b>: Стюарт - мой папа, а папа - папа Мэри, вот  почему  папа стал как
не от мира сего. (Нет, мы еще не знаем как это называется у взрослых).
     Так  что  может  быть решение  для  папы  и  мамы -  завести еще одного
ребенка? Тогда получается два к одному.
     По-моему это блестящая идея! Просто блестящая. А вы как думаете?

     <b>Джиллиан</b>: Ничего  не  вышло.  Вот  в  чем правда. Десять  лет  назад  я
разыграла  сцену, в результате которой я надеялась  Стюарт почувствует  себя
свободным. Но похоже это привело к обратному результату. Я надеялась, что он
увидит, что  моему браку с Оливером не стоит завидовать и  это снимет его  в
крючка.  Знаете, когда  он в  первый  раз уехал  в  Америку, он  посылал мне
огромные охапки цветов.  Анонимно. Я поговорила кое с кем в службе доставки,
придумала историю о предполагаемом сексуальном маньяке и они  заверили меня,
что все  заказы  были сделаны через Вашингтон.  И  нет нужны  говорить,  что
Стюарт - единственный, кого я там  знаю. И конечно  Оливер тоже знал. Просто
мы никогда не касались этой темы. Потом мы переехали во Францию, но и там он
нас выследил. Поэтому я устроила это представление посреди улицы,  зная, что
Стюарт  будет  наблюдать за нами.  Но  я сильно просчиталась - потому  что в
результате Стюарт должно быть вбил себе в голову, что он должен меня спасти.
Все эти  годы я думала, что с ним все  в порядке, что у него своя жизнь, что
все наладилось и он залечил раны. Если бы вместо этого он увидел бы правду -
что Оливер и я были  счастливы вместе, а так оно тогда и было, может это его
бы освободило? Может тогда его жизнь сложилась бы совершенно иначе? Может он
бы никогда не вернулся? Это  вопрос без  ответа, вопрос, на который не может
быть ответа.  Жизни,  которые  можно  было  прожить, но  которые остались не
прожиты. Неиспользованные возможности, позабытые выборы. Что вы думаете?

     <b>Оливер</b>: План В. Помните, что сказала мне доктор Робб?  Да, что чувство,
что лучше уже не станет есть составляющая часть депрессии. Что  ж, я склонен
согласиться,  хотя у меня иное толкование. Когда-то в студенческие годы  мне
случалось пропустить стаканчик-другой с молодым доктором, недавно получившим
степень. Одним запойным вечерком он выглядел меланхолично.  Старшие коновалы
в тот вечер предложили ему  - так как он уже  вступил в братство -  сообщить
собравшимся родственникам  непоправимо дурные  вести  о  пациенте,  которого
подтачивал, глодал,  а потом  и вовсе  пожрал разъедающий  плоть  рак. Моему
приятелю никогда раньше не случалось был вестником смерти и он был неискушен
в искусстве дипломатии, но тем не менее, как мне кажется, то, как он сообщил
убитой горем родне, что их  возлюбленный муж,  сын  и  отец семейства вскоре
сыграет в ящик, было достойно самого Генри Уоттона. Что именно ты им сказал,
осведомился  я  и его слова все еще,  спустя долгие годы,  отдают эхом  - "Я
сказал им, что ему уже не станет лучше".
     Так юн и уже так мудр! Разве  кому-нибудь из нас станет  лучше? Конечно
нет, в том  смысле, который вкладывают  в  это  философы. Не  в том  смысле,
который вкладывают в это те, кто гадает  на кофейной гуще. Чувство, что тебе
уже не станет лучше, действительно  составляющая часть депрессии, но в каком
смысле? Доктор  Робб  видит в  этом  симптом, Оливер  видит  в этом причину.
Никому из  нас не  станет  лучше, так зачем  же посылать  честных послов  от
медицины за границу, чтобы они врали во благо своей страны? План В состоит в
том, чтобы  просто  принять то,  что  есть.  Мы  все в  одной  лодке, просто
некоторые понимают, что в лодке пробоина ниже  ватерлинии, а остальные слепо
гнут спины и налегают на весла, пока не накалятся уключины.
     Обратите  внимание на  это клише. Хуже того,  на заранее  обреченную на
провал попытку вдохнуть в него жизнь. Какой  позор. Олли,  радость моя, тебе
должно быть стыдно. Но,  скажу я в  свою защиту, до чего это верно. Что есть
наша жизнь как не обреченная на провал попытка оживить клише?

     <b>Стюарт</b>: Я вот что имею ввиду, говоря "все сложнее". Пока я отсутствовал
все эти годы,  та Джилл, которую я таскал с собой, в буквальном смысле слова
- таскал  фотографию, о которой меня тут постоянно расспрашивают -  та Джилл
была Джилл, которую я знал тогда, Джилл, которую я полюбил. И это нормально,
так? А когда  я  вернулся я сказал  себе, что  она ничуть  не изменилась. То
есть,  у нее  теперь девочки  и  она  иначе  убирает  волосы, и  она немного
прибавила в весе, и она  больше не носит ничего из того, что я  помню, и она
живет в стесенных обстоятельствах, но для меня она осталась совершенно такой
же\все такая  же. Так ли  это?  Может я просто не хочу  признать, что живя с
Оливером  все  эти  годы,  она  тоже могла измениться? Живя  с  ним  вместе,
прислушиваясь к его второсортным мнениям. Как  я уже говорил,  речь  идет  о
показателях МСН и ДДН. Не утопично ли  полагать, что она  все та же женщина,
которую  я когда-то  полюбил? В конце концов, я изменился за прошедшие годы.
И, как я вам заметил при встрече, вы тоже изменились.
     Секс ничего не прояснил. Напротив, я понял, что обманываю себя, считая,
что  дело закрыто,  что я  всегда любил Джилл, всегда любил  и  всегда  буду
любить. Потому что та Джилл, о которой я сейчас говорю, это Джилл, какой она
была  двенадцать лет  назад. Я  знаю,  что  ту Джилл я буду  любить  всегда.
Всегда. Жесткий диск, как я уже говорил. Пришлось бы вызвать крепких ребят с
молотками,  чтобы разбить мое сердце.  Но  что насчет той  Джилл, какой  она
стала сегодня? Мне придется полюбить ее по-новой? Или может я уже наполовину
люблю  ее?  На четверть? На три четверти? Вам  случалось попадать в подобное
положение? Я  блуждаю в  потемках.  Думаю, самое правильное было бы считать,
что хотя  мы оба  изменились, мы менялись одном направлении,  так  что мы не
"разошлись", как принято говорить, хотя фактически и разошлись. И еще - даже
лучше - и самый большой вопрос - Сможет ли  она полюбить меня снова?  Или  -
еще лучше - еще больше полюбить меня в этот раз? Скажите, это возможно?
     Теперь,  когда  у меня  кажется  появился  шанс  вернуть  то,  что  мне
принадлежало, часть меня начинает  задаваться вопросом - насколько сильно  я
этого хочу?  Когда это было невозможно, то все было понятнее. Может я просто
испугался? В  конце  концов ставки  сейчас  стали  так высоки. Мне  кажется,
главный вопрос - это сможет ли Джилл полюбить меня снова?
     Что вы думаете?

     <b>Джиллиан</b>:  Вы  думаете  Стюарт  меня  любит? Все  еще? Правда? Как он и
сказал?
     Вот главный вопрос.
     Что вы думаете?

     <b>Мадам  Уатт</b>: Не спрашивайте меня ни о чем. Что-то  случится. Или ничего
не случится.  А  потом,  друг  за  другом,  через много лет,  мы все  умрем.
Конечно, может статься, вы умрете раньше.
     Что касается  меня,  я подожду. Пока  что-то случится.  Или  ничего  не
случится.

     * Бонди бич - пляж в Австралии

     * курортный район Швейцарии

     * фр. - король-солнце

     * фр. - бельгийцы

     * Рене Магритт - бельгийский художник-сюрреалист, 1898-1967

     * Чезар Франк - бельгийский композитор, 1822-1890

     * Морис Метерлинк - бельгийский драматург, поэт, 1862-1949

     * Жак Брель - бельгийский актер и режиссер, 1929-1978

     * Поль Дельво - бельгийский художник. Наряду с  Р. Магриттом - один  из
основоположников сюрреализма в бельгийской живописи, 1897-1990

     * Эрже - автор популярного детского комикса

     * фр. - чаевые

     * лат. - День гнева, т.е. страшный суд

     *  обитатели  Пандемониума  -   название   ада  в  поэме  Дж.  Мильтона
"Потерянный Рай"

     * фр. - а ты?

     * зд. - погружающий в сон

     * нем. - мировоззрение

     *  китайский  дипломат,  коммунист,  премьер-министр  Китая  1949-1976,
1898-1976

     * лат. - моя вина

     * анг. - Where were we?

     * фр. - пустошь

     * фр. - аптека

     * Little Mary Sunshine - персонаж фольклора

     * секта американских менонитов, последователи епископа Аммана, 17в.

     * Singapore Sling - коктейль из лимонного сока, шерри, джина и содовой,
придумал  в  1915  г. Нганг  Тонг Буун, бармен "Бара писателей"  в известной
сингапурской гостинице "Раффлз". Стал широко известен благодаря американским
фильмам - например Singapore Sling, боевик 1993г.

     * старинная золотая монета, имевшая хождение в Португалии и Бразилии

     * фр. - подземелье, потайная темница

     * time of the month - песня 1999г. Энжи Стоун

     * фр. - печальное

     * лат. - старый Лондон

     * финал первенства национальной лиги американского футбола

     * цикл телевизионных передач  на  американском телевидении, посвященных
британскому драматическому театру

     *   Себастьян   Рош   Никола   де    Шамфор,    французский   писатель,
мыслитель-афорист, 1741-94

     * фр. - косметика

     * лары и пенаты - боги-хранители домашнего очага

     * лори, потто - разновидности лемуров

     *  новое название  -  озеро Иди-Амин-Дада. Озеро в  системе р. Нил,  на
границе Заира и Уганды

     * ит. - супруга

     * Макс Бирбом  - 1872-1956  -  английский прозаик,  карикатурист, автор
литературных пародий

     *  Жорис  Карл  Гюисманс  или  Шарль-Мари-Жорж  Гюисманс  -  1848-1907,
французский писатель

     * марка крепкого английского пива

     *  лат.   -  "не  дать  ублюдкам  стереть  нас  в  порошок"  -  римское
законодательство лишало незаконорожденных права на бесплатное лечение зубов.
Болезны зубов и десен являлись следствием дурного помола муки, куда попадали
частички мягкого песчанника, из которого изготовлялись мельничные жернова.

     *  Августус Уэлби  Нортмор  Пугин,  1812-1852  -  известный  английский
архитектор, работал в неоготическом стиле

     * отсутствие аппетита

     * Эрик  Сати -  французский композитор, 1866-1925. В 1915г. его заметил
Кокто,  который  считал  его  композитором  анти-романтического направления.
Тогда же написаны его наиболее известные работы - балет Парад, 1917г.

     *  св.  Марк  -  один  из  четырех  евангелистов, покровитель  Венеции.
Согласно  легенде, на одном из островов Венецианской лагуны он попал в бурю.
Во сне ему явился ангел и сообщил, что именно здесь он обретет покой. Слова,
которые  произнес  ангел  были  позднее  начертаны  на  знамени Венецианской
республики  -  Pax  tibi  Marce evangelista  meus -  лат.  "мир тебе,  Марк,
евангелист   мой".   Считалось,   что  Марк   посетил   Александрию,   чтобы
проповедовать там и стал  первым епископом  этого города, поэтому его  часто
изображают  в  епископских  одеждах.  Считается,  что  в  Александрии он был
замучен. Его предполагаемые останки были перевезены из Александрии в Венецию
в 828г.

     * нем. - повелитель дождя

     * фр. - в доброе старое время короля Людовика

     *  Джованни  Баттиста  Перголези,  1710-1736,  итальянский  композитор,
представитель неаполитанской оперной школы. Самая известная его композиция -
Stabat  mater  -  лат.  "стояла  мать  скорбящая",  гимн описывающий  скорбь
Богоматери  у   Креста.   Дата   написания   гимна   неизвестна,   авторство
приписывалось  св.  Бернару  Клервоскому,  папе  Иннокентию 3 и Джакопоне из
Тоди. С 14в. используется в литургии.

     *  сокращение  для  General  Motors  (Дженерал  Моторс)  и  Genetically
Modified (генетически измененный)

     * фр. - что будет, то будет

     * лат. - если ты ищешь храм, оглянись вокруг

     * обычная надпись для эпитафии. Так на могиле ирландского поэта Уильяма
Батлера Йейтса написано - Всадник, хладнокровно взгляни на жизнь и смерть, и
проезжай мимо (Cast a cold eye on life, on death. Horseman, pass by).

     * фр. - инвалид войны

     * нем. - двойник

     * фр. - вспышка молнии

     * Роланд - племянник Карла, франкского короля Карла Великого (768-814),
один  из  пэров.   Историческим  прототипом  этого   образа   послужил  граф
Бретонский, павший в битве с басками в 778г.

     * лат. - то есть

     * эпическая поэма французского средневековья

     * фр. - умение жить

     * фр. - идеал прекрасного

     * Оливер Планкет, католический святой

     * фр. - вдруг

     * фр. - что за черт!

     *  Папская  область - государство  в средней Италии со столицей в Риме,
существовало с  756  - 1870г.  В  756г. франкский  король  Пипин  Кроткий  в
благодарность за  полученное от папы королевское миропомазание передал  папе
Стефану  2  завоеванные у  лангобардов  земли в  области Рима и  Равенны  на
основании  подложной  грамоты ("Константинов  дар"), сообщавшей  о  передаче
императором  Константином  папе Сильвестру  1  светской власти над  западной
частью  Римской  империи.  После присоединения  в 1870  Рима  к Итальянскому
королевству, папская область прекратила свое существование.

     *  Клеменс Меттерних  -  министр  иностранных дел  и фактический  глава
австрийского  правительства  в  1809-1821, канцлер  с  1821-1848.  Боролся с
либеральными и национальными движениями,  которые охватили Италию, а  поднее
Венгрию и Богемию после восшествия на папский престол Пия 9.

     * Королевские Воздушные силы

     * персонаж драмы Шекспира Генрих 4, приятель Фальстафа

     * лат. - временно

     * фр. - в ожидании

     * фр. - легкая закуска

     * фр. - какое безумие

     * фр. - нахальство

     * исп. - яички, перен. - мужество

     * лат. - твердая земля

     * фр. - не так ли?

     * фр. - в глубине

     *  ущелье  в  Зап. Пиренеях,  Испания,  где  15  августа  778г.  баски,
являвшиеся союзниками арабов,  уничтожили  арьергард франкской  армии  Карла
Великого.

     * фр. - удиви меня

     * Дж. Г. Байрон, "Дон Жуан". пер. Т. Гнедич

     * маленький шар, служащий мишенью для игроков в шары

     * крупный нудистский курорт во Франции

     * Клод Лоррен  (Клод Желле, 1600-1682) - Родился в  Шамони, Лотарингия,
отсюда и  прозвище - лотарингец. Большую часть  жизни провел в Риме, большое
влияние  на  него  оказало  творчество  его  современника  Никола   Пуссена.
Использовал  для своих  пейзажей  библейские, мифологические и  пасторальные
сюжетные мотивы.

     *  греч.  -  краткое  изречение, афоризм.  Этим  термином у  библейских
исследователей  принято обозначать  слова  Христа, приведенные  в  контексте
евангельского рассказа

     * Томас Стерн Элиот

     *  birth, and  copulation, and  death  -  цит.  из  поэмы  Т.С.  Элиота
"Суини-агонист"

     *  у Элиота есть  цикл стихов "Старый опоссум, практическое руководство
по котам и кошкам"

     * Кавалер Роз

     * фр. - беспокойство

     * фр. - лучшая половина

     *  симфония Новый  Свет,  А. Дворжак (1841-1904) - чешский композитор и
дирижер

     * фр. - черный зверь

     * фр. - не я

     * фр. - немного

     * печенье Мадлен - в романе Пруста "В поисках утраченного  времени" это
печенье заставляет героя вернуться мыслями в прошлое

     * лыжня, зд. - мысль

     * фр. - пьяный корабль, также название стихотворения Артюра Рэмбо

     * фр. - я

     * лат. - что и требовалось доказать

     * фр. - милосердный удар

     * фр. - парикмахер

     * фр. - мясник

     * фр. - доброе старое время

     * фр. - время от времени

     * Терсит - ахейский воин, отличавшийся неказистой внешностью, насмешник
и  спорщик.  На  народном  собрании  под  стенами  Трои  вступил  в  спор  с
Агамемноном и другими ахейскими  вождями, за что был жестоко избит Одиссеем.
Послегомеровские  сказания повествуют о  смерти Терсита, убитого Ахиллом  за
то, что он осквернил тело павшей царицы амазонок Пентесилеи.

     * Шекспир, Король Лир, акт 5, сцена 2

     * ит. - путаница, недоразумение

     * лат. - следовательно, как следствие

     * баскская игра в мяч

     * Седьмая печать, реж. И. Бергман, 1957г.

     * фр. - старый глазированный орех

     * sunny side of the street - джазовый шлягер оркестра Луи Армстронга

     * Carnaroli, Vialone  Nano - сорта короткозерного риса.  Используются в
основном для ризотто.

     * фр. - взбитые сливки