удара сердца, все превратилось в дикий хаос == извивающиеся, бьющиеся тела и взбешенные, тревожные людские крики. Но теперь, когда рвы открылись по всей своей длине, саксы могли видеть, что лежит у них на пути, и неудержимое движение вперед началось снова. Некоторые из них по чистой случайности наткнулись на участки твердой почвы между ямами и почти не замедлили бега, другие перепрыгнули через рвы или пробежали прямо по телам своих товарищей, а те из упавших, кому удалось избежать заостренных кольев, начали выбираться наружу. Трубы ревели, как раненые быки. Тем не менее, медвежьи ямы сделали свое дело, и основной натиск атаки был сорван. Внезапно я ощутил == так, словно это было частью меня самого, == присутствие лучников, скрытых среди зарослей орешника, каждый со стрелой на натянутой тетиве. Время было рассчитано идеально; хаос и сумятица среди рвов только-только начали успокаиваться, когда стрелы, которых я ждал, темным облаком вылетели из-за кустов и, гудя, словно осиный рой, впились в сердцевину неприятельского войска. Теперь саксы начали падать всерьез, и я почувствовал, как скрытые от глаз лучники нагибаются за следующей стрелой, лежащей перед ними на земле или торчащей из распущенного колчана на луке седла... Я услышал, как вдали на наших линиях кто-то выкрикнул приказ, и наши копейщики, испуская свой короткий и резкий боевой клич, понеслись вниз по склону. Немногочисленные лучники на саксонских флангах, не в состоянии увидеть наших, бьющих по ним из укрытия, обратили свои короткие смертоносные стрелы против копий == и тут пришло время спустить свору. == Протруби мне атаку. Стоящий рядом всадник поднес к губам огромный рог и выдул один долгий мощный звук, от которого по всей долине, как испуганная птица, заметалось эхо. Почти в тот же самый миг трубач Бедуира на дальнем левом фланге подхватил этот сигнал; у наших людей вырвался могучий крик, и оба крыла конницы рванулись вперед; копья, только что неподвижно торчавшие вверх, как одно, опустились горизонтально. Я низко пригнулся в седле, упершись ступнями в стремена, чтобы удержаться при неизбежном ударе; чувствуя каждой частицей своего существа, как отдается покачивание нацеленного копья в моей ладони и пальцах; слыша за спиной грохот летящих копыт моего эскадрона. Мы ударили по ним на полном скаку с обоих флангов. У них не было возможности образовать стену из щитов; в первый момент столкновения это было не битвой в том смысле, в каком я ее понимал, а просто кровавой бойней. Но что бы плохого ни говорилось о Морских Волках, еще никто не ставил под сомнение их отвагу. Каким-то образом они сомкнули и укрепили свои ряды; они сражались, как герои; лучники стояли непоколебимо, словно скалы, хотя их число неуклонно уменьшалось под темным градом длинных британских стрел, и без остановки стреляли в нас в ответ. Стоящие в центре дружинники Хенгеста удерживали нас копьями и секирами еще долго после того, как у них закончились легкие метательные топорики; обнаженные, измазанные кровью и грязью берсерки бросались прямо на наши копья, чтобы заколоть наших лошадей из-под брюха. Потом я был рад, что в конечном итоге это все же было битвой, а не избиением. Но в те мгновения я видел все сквозь багровую дымку и почти ничего не чувствовал. Солнце село, и сумрак, словно медленно возвращающийся прилив, начал заполнять долину; и только тогда они наконец дрогнули и побежали. Они тянулись прочь, изодранная в клочья тень того войска, что пронеслось через ручей в последних лучах заката == вроде бы так недавно; и когда мы летели вслед за ними вниз, к броду, рог протрубил еще одну высокую ноту, и Кей и его бешеные всадники устремились на них из дальнего леса. В быстро угасающем свете их основным силам все же удалось уйти; и мы, те, кому на плечи легла основная тяжесть битвы, оставили Кея гнать их дальше, к холмам, а сами прекратили преследование и повернули обратно к длинному лесистому гребню, под которым разыгралось сражение, и к той работе, что еще ждала нас там. Несколько лучников, вместе с погонщиками из обоза и женщинами, уже бродили среди лежащих фигур, разглядывая каждую, чтобы проверить, друг это или враг, ранен он или убит. Наших убитых сносили в сторону для погребения, а саксов оставляли воронам и волкам, если те, по случайности, не удалились еще в свои летние крепости; это должно было на какое-то время сделать дорогу на Эбуракум малоприятной, но у нас были другие дела, кроме как хоронить саксов. Саксонских раненых аккуратно добивали ножом; сомневаюсь, чтобы они в подобных случаях дарили нашим людям такую же быструю и легкую смерть, но я всегда решительно возражал против того, чтобы калечить людей == по меньшей мере, живых людей == и те несколько женщин, которые поначалу, в самые первые дни, попытались этим заняться, быстро поняли свою ошибку. Я покинул место сражения и, когда Эмлодд забрал у меня Ариана (старый боевой конь продолжал шарахаться и всхрапывать, и железные подковы на его передних копытах были измазаны кровью и мозгами), пошел посмотреть, как обстоят дела с нашими ранеными. Толпа добросердечных горожан Дэвы помогала погрузить тех, чье состояние было наиболее тяжелым, на повозки и привезенные с ферм тележки. В лагере мы не могли о них позаботиться, а на следующий день нам нужно было с первыми лучами солнца отправляться в погоню за саксами, чтобы упрочить сегодняшнюю победу, так что для раненых было лучше, чтобы их отвезли назад в Дэву, даже если бы некоторые из них умерли по дороге от тряски. В Дэве должно было найтись достаточно людей, которые могли бы за ними ухаживать; там был даже лекарь, хороший, хотя обычно пьяный. С обращенной к Дэве стороны леса, посреди нашего вчерашнего лагеря, был разведен огромный костер; повозки и тележки были подтянуты к самой дальней границе круга света, и Гуалькмай, левая рука которого тоже была перевязана ниже локтя грязной тряпкой, невозмутимо хромал среди раненых, осматривая каждого по мере того, как их приносили из-за деревьев; ему помогали священник и несколько женщин. В его лице, сером и замкнутом, была мягкость и полная отрешенность от всего остального, которые приходили к Гуалькмаю только тогда, когда он занимался своим ремеслом. Мне хотелось поговорить и с самими ранеными; но это должно было подождать. Я никогда не донимал Гуалькмая вопросами, когда у него было такое лицо. Думаю, мне казалось, что встать между ним и тем, что он делает, было бы в некотором роде бесцеремонностью. Поэтому я оставил его и его раненых и вернулся к огромному костру, где было установлено знамя и где уже выдавали ужин; и там меня ждал Бедуир. == Кто присматривает за погребением наших убитых? == спросил я. == Сейчас этим занимается Элун Драйфед. Я отдал приказ, чтобы люди сменяли друг друга, потому что здесь, в этой глуши, могилу придется делать глубокой. == Мы можем использовать землю из рвов == кроме той, что пойдет на приведение в порядок дороги, == чтобы насыпать над ними хороший, надежный курган. Он кивнул, глядя в огонь из-под одной ровной и одной насмешливой брови. == Хочешь, чтобы брат Саймон пробубнил над ними несколько молитв, прежде чем мы засыплем их землей? Я так никогда и не узнал, какому богу поклонялся Бедуир, если он вообще поклонялся какому-либо из них; вне всякого сомнения, это не был Христос. Может быть, это было нечто между рукой и струной арфы... == Раз уж с нами есть священник, мы можем с таким же успехом хоть как-то его использовать, == ответил я. == Но для молитв будет достаточно времени, когда он закончит помогать Гуалькмаю с ранеными. Сначала живые, потом мертвые. == Всему свое время. Что ж, гораздо больше саксов будет кормить волков, чем христиан == дожидаться молитв и намогильного кургана. == Да, == сказал я. == Насколько можно пока судить, наши потери были удивительно легкими по сравнению с их потерями. Он посмотрел на меня, вздергивая свою летящую бровь. == Удивительно? Если вспомнить об этих медвежьих ямах? Какое-то мгновение я молчал, потом сказал: == Это был не тот способ ведения битвы, который я бы предпочел. Сначала, после того, как в бой вступили Товарищи, я думал, что это будет резня. Я рад, что в конце концов это все-таки переросло в сражение. == Ты странный человек, милорд Артос Медведь. Иногда мне кажется, что ты начинаешь почти любить саксонское племя. == Только когда я держу сакса за горло, а он держит за горло меня. Не раньше == и не позже. Двое людей из моего эскадрона вынырнули из черного мрака между деревьями, волоча за собой какое-то тело. Тело, которое, судя по тому, как они с ним обращались, принадлежало саксу, а не кому-нибудь из наших. Они швырнули его наземь в ярком красноватом свете костра и перевернули на спину; их молчаливое ликование говорило гораздо громче любых слов. Потом Берик Старший просто сказал: == Мы нашли вот это. Он лежал, некрасиво распластавшись под Алым Драконом, где его бросили мои люди, и все же в нем до сих пор чувствовалось некое достоинство. Старик, старый исполин, с яркими, сверкающими, как золотая проволока, прядями в торчащей седой бороде и в спутанной копне разметавшихся вокруг головы волос. Я опознал его сначала по графскому браслету, обвивавшему его правую руку, потому что копье попало ему между глаз, но, вглядевшись повнимательнее в разбитое, залитое кровью лицо, узнал коварный, жестокий рот, растянутый теперь в застывшем оскале. Но, думаю, главным образом я узнал то величие, которое, казалось, все еще окутывало его, атмосферу чего-то, что делало его == этого старого врага Амброзия == гигантом больше нежели в физическом смысле. Хенгест, ютский авантюрист, ставший военным вождем саксонских орд, брошенный теперь наземь, как дань, перед британским знаменем, которое слабо шевелилось над ним в потоках ночного воздуха. Теперь нам оставалось разделаться с его сыном и внуком. == Та-ак, == тихо сказал Бедуир. == Граф Хенгест наконец возвращается к своим Властителям Бури. Ему бы следовало умереть в штормовую ночь, среди мечущихся от холма к холму молний, а не в спокойный летний вечер, когда воздух напоен запахом боярышника. == Он был царственным быком, == сказал я. == Хвала Богу, что он мертв. Позже, когда я, все еще держа в руке недоеденную лепешку, начал обходить сторожевые костры, ко мне подошел неизвестно откуда появившийся Флавиан. == Сир, в эскадроне все в порядке. Когда мы утром снимаемся с лагеря? == На рассвете. == Тогда если я вернусь за час до этого... Дэва всего в шести милях отсюда... Если я передам эскадрон Феркосу... я остановился и повернулся к нему. Наверно, я устал сильнее, чем думал, и мое терпение лопнуло, как туго натянутая тетива. == О, Бога ради, Флавиан! До рассвета осталось около пяти часов; какой, как ты думаешь, будет завтра прок от капитана моего третьего эскадрона, если он проведет одну половину ночи, носясь верхом по окрестностям, а другую == надрывая себе сердце в постели с девушкой? Даже в тусклом свете сторожевого костра я увидел, как к его лбу прихлынула кровь, и почувствовал такую же злость на себя, как мгновением раньше == на него. Я быстро сказал: == Мне очень жаль, Флавиан. Это было непростительно с моей стороны. Он покачал головой. == Нет, я... Глупо было, что я подумал об этом. Я положил руку ему на плечо. == Да, но не в том смысле, что ты имеешь в виду. Разве ты не попрощался с ней перед уходом? == Попрощался. == И неужели, как ты думаешь, вам обоим не было достаточно больно в тот раз? Пошли ей весточку, что ты цел и невредим; но если ты сейчас вернешься, вы только будете страдать заново. == Наверно, ты прав. Может быть, так будет лучше для нее... Когда я пошел дальше, он снова вернулся к костру, вытащил из-под пряжки на плече увядший пучок цветов боярышника и уронил его в огонь. Выглядело это так, словно он давал обет и приносил жертву. x x x Кей и его отряд вернулись ночью, потеряв Морских Волков в темноте; и с первыми лучами солнца, похоронив мертвых и благополучно доставив раненых в Дэву, мы направились по Эбуракумской дороге на восток, по следу удирающих саксов; охотник из Маленького Темного Народца который первым сообщил нам об их приближении, пошел с нами проводником. В сражении предыдущего дня мы потеряли не только людей, но и лошадей, однако благодаря молодым жеребцам-полукровкам у нас все еще было достаточно скакунов, чтобы вновь посадить в седло тех, кто остался без коня, и даже еще сохранить небольшой резерв. Думаю, тем, кто никогда не пытался этого сделать, может показаться, что коннице довольно легко догнать убегающую неприятельскую пехоту. Но в начале мая в горах, когда травы еще недостаточно, все не так просто, как кажется. К тому же лошадям нужно иногда отдыхать, если мы не хотим, чтобы разорвались их преданные сердца; в то время как люди, если их положение достаточно отчаянно, могут держаться на некой духовной силе еще долго после того, как измученное тело оказывается не в состоянии проползти хотя бы еще один шаг. Ну и к тому же мы не просто гнались за беглецами, но, в свою очередь, наступали на цитадель неприятеля. С нами был обоз и копейщики, что замедляло наше продвижение; а саксы свернули с дороги, чего они не делали во время своего похода на запад, и рассыпались по холмам, куда лошади зачастую не могли за ними последовать (мы так и не узнали, нашли ли они какого-нибудь предателя-бритта, который согласился служить у них проводником, или же, будучи в отчаянии, просто положились на своих богов в надежде, что те не дадут им попасть в болото). А на бескрайних просторах этих крутолобых, плавно катящихся вдаль гор с их покрытыми папоротником и куманикой скалистыми выступами, == просторах, где как будто ничто не движется, кроме ветра в скудной горной траве и парящей в небе пустельги, но где все ущелья густо заросли молодым березняком == не так-то легко найти одного человека или горстку людей; а нестись вперед очертя голову и оставлять неприятеля у себя в тылу == попросту неразумно. Нескольких саксов мы нашли; по большей части они лежали ничком, и у каждого в спине торчала стрела с темным оперением, едва ли более длинная, чем те стрелы, которыми бьют птиц. Древние, Маленький Народец Холмов, похоже, любили Морских Волков не больше, чем мы сами. Довольно скоро нам стала тошнотворно понятной причина этой ненависти, а заодно и то, каким образом преследуемые по пятам саксы добывали пищу, чтобы поддержать свои силы во время этого бегства. Дважды за первые два дня мы видели среди холмов дым == дым, который был слишком темным и покрывал слишком обширное пространство, чтобы исходить от охотничьего костра; и на третий день, когда мы уже свернули с большака и следовали за нашим проводником по коровьей тропе, рядом с которой трава была лучше, чем в заросшей кустарником долине, где проходила дорога, Овэйн втянул в себя воздух, как охотничий пес, и сказал: == Что-то горит. И вскоре, обогнув покрытый папоротником отрог горы, мы снова увидели дым; он поднимался из-за искривленных ветром зарослей терновника, горного можжевельника и рябины, бледный, словно от костра, который уже почти потух. Мы придержали лошадей == я помню внезапную тишину высокогорья, наступившую после того, как умолк мягкий перестук копыт по траве; канюка, кружащего в голубых небесных высях, и слабое журчание падающей воды; здесь, как и среди моих родных холмов в Арфоне, почти всегда где-нибудь рядом журчит вода. Я подозвал Бедуира и Гуалькмая, которые обычно держались неподалеку от меня, и мы вместе с нашим маленьким смуглым проводником и еще горсткой людей повернули лошадей к чаще терновника, оставив все войско под командованием Кея ждать нас на тропе. За полосой кустов мы обнаружили одно из поселений Маленького Темного Народца == не то крупную ферму, не то небольшую деревню; точнее, мы нашли то, что от него оставили проходящие мимо саксы. Жалкая кучка наполовину зарывшихся в землю лачуг, папоротниковые кровли которых, все еще тлеющие, почернели и провалились, так что то, что некогда было человеческим жилищем, превратилось теперь в черные дымящиеся ямы, зияющие на склоне холма; даже кладки торфяных кирпичиков были бессмысленно и бесцельно подожжены; правда, они были уложены так плотно, что огонь не смог разгореться. По утоптанной земле были рассыпаны зерна ячменя (на укрытом от ветра склоне горы ниже деревни виднелось драное лоскутное одеяло маленьких, убогих полей). Среди дымящихся развалин валялся дохлый скот; маленькие коровы горной породы, которые и при жизни-то были тощими, словно умирали от голода. С их боков и плеч были срезаны полоски мяса; думаю, саксы сделали это, чтобы высосать из мяса кровь и теплые соки, а может быть, даже съесть его сырым. И посреди тошнотворного хаоса обуглившихся крыш и зарезанного скота лежали люди, для которых это место было домом, свалившиеся наземь в нелепых позах внезапной смерти: старики; пять или шесть смуглых, узких в кости воинов, похожих на нашего проводника; женщины и дети. У ног одного старика, чьи мозги были разбрызганы по окровавленным волосам, лежала мертвая овчарка; молодая женщина закрывала своим выгнувшимся телом ребенка, которого она прижимала к себе в последнем усилии защитить его. У обоих было перерезано горло. Я вспомнил, что произошло несколько ночей назад между мной и едущим теперь рядом Бедуиром, и повернулся, чтобы взглянуть на него. == Нет, Бедуир, я не люблю саксов. Наш маленький смуглокожий проводник, который в первые мгновения казался более оцепеневшим, чем кто-либо из нас, пошевельнулся первым. Он начал переходить от одного тела к другому, потом остановился возле пожилого человека с янтарными шпильками в волосах и распоротым животом и, нагнувшись, вытащил у себя из-за пояса длинный тонкий нож. Я быстро сказал: == Айрак, что ты собираешься делать? И он, уже держа острие ножа у неподвижной груди, посмотрел на меня с видом человека, который пытается простыми словами объяснить что-то ребенку. == Я делаю то, что должно быть сделано. Я съем храбрость моего отца, чтобы она не пропала даром. == Твоего отца? Так значит, это место... == Это был мой дом и мой народ, == ответил он и глубоко и нежно взрезал грудь над сердцем. Я отвел взгляд. Во рту у меня было сухо, желудок сводила судорога. Я услышал, как Айрак негромко, ласково сказал: == Оно теплое... оно все еще немного теплое; это хорошо, мой отец. И увидел, как темная тень скользнула в вереск, держа что-то в ладонях. В течение одного долгого мгновения никто не шевелился. Потом один из Товарищей сказал: == Мой Бог! Этот маленький дикарь! А другой быстро сделал пальцами знак Рогов, чтобы отвести зло, потому что неразумно говорить так о Темном Народце в том месте, где он живет. Я обернулся к своему оруженосцу и приказал ему съездить за подмогой. Он был белым с прозеленью; торопливо выполняя мой приказ, он внезапно скорчился, и его вырвало; потом он поскакал дальше. К тому времени, как он вернулся вместе с остальными, мы уже начали сваливать бедные изувеченные тела в затянутые дымом ямы, которые были их домами. Я своими руками положил овчарку у ног ее старого хозяина, в память о Кабале, == я хотел бы, чтобы в подобном случае его положили у моих ног. Мы забросали их сверху всем, что валялось на земле или легко отрывалось: остатками обугленных балок, полусгоревшим папоротником с крыш, даже торфяными кирпичами из кладки == всем, что могло послужить для защиты от волков и поедающих падаль горных зайцев. Отца Айрака мы оставили напоследок, и он все еще не был похоронен, когда маленький охотник вернулся и спокойно, без лишней суеты принялся за работу вместе с нами. Некоторые из Товарищей отшатывались от него с каким-то суеверным ужасом, и то тут, то там люди повторяли знак Рогов. Но он только сделал то, что требовал обычай его народа, и это было сделано с любовью. Когда последнее тело было засыпано, он слюной и пеплом нарисовал себе на лбу и на щеках траурные полосы и до крови расцарапал кинжалом грудь и руки, а потом повернулся к нам с великой и мягкой гордостью, словно хозяин на пороге своего дома. == Сердце подсказывает мне, что саксонские Волки мало что оставили после себя, но все, что еще сохранилось здесь, == ваше, и вы здесь == дорогие гости. Но вообще-то те из Товарищей, у кого желудок был покрепче, уже начали рыскать среди развалин в поисках того, что не заметили саксы. В обычных условиях, думаю, не многие из нас отважились бы шарить по деревне Маленького Темного Народца; но саксы словно выставили все, что в ней было, напоказ небу и ветру, не оставив позади себя ничего, кроме жалких обломков человеческой жизни; и, может быть, те, кто рылся в тот день в руинах Айраковой деревни, на всю оставшуюся жизнь избавились от наиболее острых уколов того страха, что люди света всегда чувствуют перед людьми тьмы. Немногочисленные пивные кувшины были пусты, а в зерновых ямах не сохранилось и того малого количества ячменя, которое еще должно было оставаться в них в это время года, == во всех, кроме одной, которую они, верно, проглядели в своей отчаянной спешке. Зерно в ней было жалким == высохшим и сморщенным, но все же лучше, чем ничего. Мы насыпали его в кожаные мешки и погрузили их на вьючных пони; мужчины и женщины, вырастившие и собравшие это зерно, не стали бы голодать из-за его отсутствия, а нам оно должно было помочь отомстить за них. Мы срезали себе еще немного мяса с коровьих туш, на которые, по мере того, как редел дым, уже начинали слетаться мухи. После этого нам больше нечего было здесь делать. Сам я сорвал три == по обычаю == ветки боярышника, положил их на то место, где раньше были ворота, и стряхнул на них соль и несколько капель вина, которое мы возили с собой для промывания ран. Потом мы поехали прочь == кто в глубоком молчании, кто с руганью и проклятиями, кто с грубым смехом == оставив деревню в мареве все еще слабо поднимающегося дыма. Наш проводник, на руках и груди которого до сих пор кровоточили траурные надрезы, ехал рядом со мной на своем косматом пони; и на ходу пел тихую, темную, заунывную песню без слов, которая звучала так, словно она блуждала, подобно бездомному ветру, еще до того, как холмы впервые поднялись к звездам, и от которой у меня на затылке шевелились волосы. На следующий день мы впервые увидели в просвете между двумя рыжевато-коричневыми грудями холмов широкие голубые равнины, тянущиеся к Эбуракуму. И вот так мы наконец выбрались из горного района, этой крыши Британии, и снова оказались в низинах. К этому времени наше продвижение начало замедляться. Мы знали это и не щадили ни себя, ни своих лошадей. Если бы мы смогли вклиниться между Эбуракумом и остатком саксонского войска == да даже хотя бы напасть на них до того, как они успеют завершить подготовку к обороне, это означало бы одну жестокую, кровавую схватку и потом конец; но стоило им благополучно укрыться за стенами, и за этим обязательно последовала бы вся растянутая, выматывающая душу рутина осады; а сейчас, когда на севере уже тлел огонь, готовый полыхнуть в любой момент, мы не могли, видит Бог, не могли тратить время на осаду. Но когда мы покинули высокогорья и спустились в лесистые долины, зеленеющие под сенью серовато-рыжих горных кряжей, началось нечто, что подействовало на нас, как глоток ржаной браги на выбившегося из сил человека. Словно бы ниоткуда, из потаенных деревень и темных лесов долины к Алому Дракону начали собираться люди. Бриганты всегда были необузданным и гордым народом; они так и не переняли полностью римские обычаи, но, похоже, саксонское ярмо было еще более невыносимым; и они стекались к нам с такой же быстротой, с какой слух о нашем продвижении разносился сквозь вереск: один или два зажиточных землевладельца, чьи фермы до сих пор избежали нашествия Морских Волков, каждый с римским оружием в хорошем состоянии и с небольшим отрядом домочадцев и работников с фермы; беглые рабы со шрамами от цепей; все еще свободные воины с раскрашенными щитами, с которыми их племя шло в давние дни против легионов. Они присоединялись к нам на марше и двигались в нашем строю == трусцой среди наших пехотинцев или верхом на своих маленьких горячих пони; на коротких ночных стоянках они подходили к нашему костру, гордые, как туры, с глазами, уже горящими огнем битвы, и говорили просто и прямо, как говорят люди в глухих местах: == Милорд Артос, я Гуэрн, или Талор, или Гунофариний, сын Ратмайла. Я буду с тобой в этом деле. К вечеру предпоследнего дня марша мы наткнулись на маленькую сожженную ферму, где под обуглившейся крышей и серым пеплом все еще теплился тусклый огонь и повсюду были видны следы побывавшей здесь большой компании. Айрак обежал все кругом, по-собачьи внюхиваясь в каждую вещь, а потом вернулся ко мне, вытирая руки о свой кильт из волчьей шкуры. == Они прошли мимо этой фермы меньше чем полдня назад. Здесь они снова собрались в единое войско. Пусть милорд Медведь поторопится. Я подозвал к себе Бедуира и Кея и сказал им: == Мы будем идти со всей возможной скоростью, пока не сядет солнце; с наступлением темноты сделаем часовой привал, чтобы поесть, напоить лошадей и дать им покататься по траве. А потом будем идти всю ночь, а пехота пусть догоняет нас, как сможет. Последний этап гонки начинает оживляться, мои герои! И вот так, не считая этого одного привала, мы без остановки неслись сквозь тьму, бросая усталых лошадей вперед через волнистую равнину и снова выезжая на мощеную щебнем дорогу; и к полудню следующего дня, уже почти в виду Эбуракума, нагнали арьергард саксонского войска. Глава одиннадцатая. Сын ведьмы То была беспорядочная схватка при отступлении; схватка, в которой ряды сражающихся раскалывались, сливались снова, рассыпались десятками мелких отдельных стычек по зеленым равнинам, среди зарослей ив и орешника, и снова собирались вместе, все время оттягиваясь назад, к серым стенам Эбуракума, которые теперь приблизились настолько, что я уже мог их разглядеть. Медленно, очень медленно воротные башни вырастали и нависали над нами все более грузной массой, а тени сражающихся людей и белых курчавых кустов боярышника становились все длиннее. я почти до самого последнего мгновения надеялся втиснуться между саксами и их цитаделью и отбросить их назад; но я понятия не имел, сколько Морских Волков оставалось в гарнизоне старой крепости легионеров, а мои люди и лошади были настолько измучены, что я не осмелился теперь подвергать их такой опасности. Вместо этого я пошел на другой риск: мы рванулись вперед, прижимаясь к саксам так близко, чтобы они не успели закрыть перед нами ворота. Мы гнали их, как собаки гонят овечье стадо, == не то чтобы эти люди были очень похожи на овец; они были доблестными бойцами и отступали перед нашим натиском размеренно и без всяких признаков беспорядочного бегства. Правду сказать, сейчас они держались более твердо, чем когда бы то ни было с тех пор, как их строй дрогнул на дороге, ведущей в Дэву, == щит у плеча и разящий меч, и ни единого взгляда на своих убитых, остающихся лежать на всем пути отступления. Когда они достигли ворот, их оставалось всего две или три сотни, и мы наседали на них так плотно, что торжествующие передние ряды Товарищей уже смешивались с дружинниками Окты, а Алый Дракон Британии и белые бунчуки саксов почти сливались на ветру в единое целое. Я уже слышал сквозь вопли своих парней, как под копытами Ариана глухо гудят бревна моста; видел за воротами людей, женщин, стариков, мальчиков, и рядом с ними воинов гарнизона, готовых втащить своих соплеменников внутрь и не дать нам прорваться в ворота == и закрыть их перед нашим носом, когда последний сакс окажется в крепости. И если бы им удалось осуществить свой план, это означало бы гибель нашего авангарда, который тоже оказался бы внутри, отрезанный от всякой помощи с нашей стороны. Я сам принял решение вступить в эту ужасную игру, но теперь, увидев черные челюсти ворот и кишащих вокруг них саксонских воинов, я на мгновение почувствовал тоскливую беспомощность охотника, который видит, как его собаки срываются вниз с обрыва. Слишком поздно отступать теперь, слишком поздно сделать что бы то ни было, кроме как сжать зубы и нестись вперед, сметая саксов со своего пути и удерживая ворота открытыми силой своего натиска... Я испустил боевой клич: "Ир Виддфа! Ир Виддфа!" и пониже пригнулся в седле, снова и снова ударяя каблуком в потный конский бок, бросая Ариана вперед между неприятельских копий. == Держитесь ближе! Бога ради, держитесь ближе! Не дайте им закрыть ворота! Рядом со мной Проспер трубил атаку, и Товарищи за моей спиной устремлялись вперед. Но защитники крепости уже подскочили на помощь своим шатающимся соплеменникам; другие с воплем повисли на тяжелых, обшитых листами бронзы бревенчатых створках ворот... На нас упала тень подворотной арки. Брошенное кем-то копье вонзилось в грудь Айракова пони, и бедное животное, не переставая отчаянно визжать, кубарем покатилось на землю; сам Айрак успел с него соскочить. Мчащаяся сзади лошадь, испуганно всхрапывая, шарахнулась в сторону, и на какое-то мгновение весь наш передний край был остановлен и охвачен смятением. Остановка длилась всего один кратчайший вздох, один бешеный удар сердца, но этого было бы достаточно... А потом в этот последний черный миг нашей атаки, когда все казалось уже потерянным, произошло чудо == так быстро, что в момент своего начала оно уже разливалось могучим свирепым потоком. Среди защитников крепости воцарился внезапный ревущий хаос; сзади, с боков выскакивали странные, фантастические фигуры, спрыгивая словно бы ниоткуда в самую гущу тех, кто пытался закрыть ворота; мужчины и женщины, тоже изможденные и одичавшие, в развевающихся лохмотьях, с невольничьими ошейниками на шее, с жердями, ножами, мясницкими топорами в руках; они бросались на створки ворот, удерживая их открытыми. Сама преисподняя разверзлась и клубилась теперь вокруг меня в темной пещере подворотной арки. Крики и визг усилились, сливаясь в один непроницаемый водоворот звука; тут же затянутый и поглощенный могучим, хриплым, ликующим воплем, который мог бы быть радостным воем проклятых душ. И снова я услышал свой собственный голос, который выкрикивал боевой клич: "Ир Виддфа! Ир Виддфа!", подхваченный за моей спиной раскатистым ревом, и, словно на гребне мощной волны этого торжествующего крика, мы врезались в доблестный арьергард саксов, топча их копытами, сметая их с дороги, как внезапно разлившаяся река сметает все на своем пути; а за нашими спинами все еще напрягались и подрагивали крепкие створки ворот. Айрак, словно пес, бежал у моего стремени. Мы пробились сквозь темный тоннель подворотной арки, где нас оглушил гулкий грохот копыт наших лошадей под крестовыми сводами; сквозь качающуюся, воющую, обезумевшую толпу, люди в которой сражались теперь уже не с нами, а друг с другом; и за спинами сопротивляющегося саксонского арьергарда нашему взору открылась безжизненная, прямая главная улица Эбуракума. И в этот момент я даже сквозь одуряющий рев битвы услышал высокий, волчий, леденящий кровь в жилах вой == боевой клич Темного Народца; и айрак метнулся вперед, устремляясь со своим кинжалом в клокочущую массу воинов. Он не мог и думать о том, чтобы пробиться сквозь них, он снова следовал обычаям своего племени, которое верит, что победу можно купить сознательной и добровольной жертвой. И с этой верой он бросился на неприятельские копья. Поистине, этот маленький человечек съел храбрость своего отца == или, может быть, у него было достаточно своей собственной. == Давайте, ребята! == закричал я. == Ко мне! Следуйте за Айраком! Следуйте за мной к цели! И охотничий рог подхватил этот клич. Прямо перед собой я увидел среди немногих оставшихся в живых дружинников исполинскую фигуру Окты Хенгестона; его волосы слиплись от крови, вытекшей из раны на голове, и кровь же, словно ржавчина, покрывала бурыми пятнами кольчугу на его плечах и груди. Щит он потерял или отшвырнул прочь. Я бросил Ариана на него, а он с пронзительным, вызывающим криком прыгнул мне навстречу; и когда он взмахнул мечом, я на какой-то миг увидел его глаза, словно горящие серо-зеленым пламенем. Острие моего копья ударило его в изгиб сильного горла над золотой гривной. Кровь брызнула струей, и я увидел, как его глаза расширились, словно от изумления; а потом он, не издав ни звука, рухнул навзничь среди своих дружинников. После этого мужество оставило саксов, и они начали отступать быстрее. Кто-то поджег кровлю на одной из саксонских хибарок, и огонь быстро распространился, подгоняемый свежим вечерним ветром, который переносил клочки пылающей соломы с одной крыши на другую; над широкой улицей, теперь почти наполовину заваленной кучами мусора, начал собираться дым; высокая белая базилика, стоящая, как утес, над похожим на воронье гнездо скоплением варварских лачуг, потемнела, затянутая его ползучими клубами, и его едкий запах перехватывал нам горло. Рядом со мной, прямо под копытами лошадей Товарищей, бежали люди с самым невероятным оружием в руках и с невольничьими ошейниками на шее... А потом Морские Волки дрогнули и покатились назад, и битва закончилась, и началась охота. Позже, когда пожар был уже наполовину потушен, я сидел в центре форума на бортике ограды богато украшенного фонтана, на руке у меня висел повод Ариановой уздечки, и я ждал, пока старый жеребец утолит жажду, а тем временем конница, пехота и воины в боевой раскраске рыскали по всему Эбуракуму в поисках бежавших саксов, а Кей с небольшим отрядом легкой конницы летел следом за другими беглецами в сторону побережья; и вокруг меня кипел ревущий поток победы. Рядом со мной стоял рослый человек. Я видел его в первых рядах неистовой толпы, напавшей на ворота; он был светловолос, точно какой-нибудь сакс, но его шею охватывал серый железный невольничий ошейник, а в руках у него был обнаженный меч, который он заботливо чистил пучком травы, вырванным у основания фонтана. == Кем бы ты ни был, друг, я должен поблагодарить тебя. Мой собственный голос, тяжело и хрипло прозвучавший в моих ушах, заставил меня очнуться. == Что до того, кто я такой, так я == кузнец Джейсон; и вот потому-то у меня в руках это, а не выдернутая из плетня жердь или мясницкий нож. А тот парень, == он указал клинком на другого человека, который шел мимо, пошатываясь под тяжестью большого кувшина с вином, == был учетчиком зерна в городском хранилище; а это Сильвианий, у которого была своя собственная земля и целая комната книг для чтения... а вот это Хелен, наша золотая Хелен. Посмотрев в ту сторону, куда он указывал, я распознал женщину, которую тоже видел в самой гуще сражения. == Морские Волки обращались с ней, как с обыкновенной шлюхой, и ей это не очень-то нравилось, ведь она в течение десяти и более лет была хозяйкой собственного дома с девушками. Теперь-то, как видишь, почти все мы == невольники, == он коснулся рукой обруча у себя на шее. == Прекрасная свита для графа Британского, не так ли? == Прекрасная свита, == согласился я. == Что касается невольничьих ошейников, то, без сомнения, ты сможешь с ними разделаться, кузнец Джейсон, и мои оружейники тебе помогут. Если бы не ты и твое войско, то большая часть наших отрядов, по всей вероятности, выла бы сегодня под воротами Эбуракума, а я и мой авангард лежали бы, изрубленные в кровавые ошметки, в уличных канавах, == я взглянул на него. Он явно был вождем этого отряда оборванцев. == Как тебе это удалось? Он пожал могучими плечами. == У нас были планы == два или три == и мы должны были действовать по ним в зависимости от того, какой из них покажется нам лучшим в данный момент; составлять их было одно удовольствие. Нам стало легче сходиться вместе после того, как столько наших хозяев отправилось на военную тропу; и легче было убежать, когда этот данный момент пришел. Сначала мы собирались просто вырваться на свободу, но потом, когда до нас дошли слухи об их поражении и о смерти Хенгеста, мы догадались, что должно произойти, и подумали, что сначала маленько обождем, а уж потом вырвемся на свободу и тогда присоединимся к тебе или протянем тебе дружескую руку изнутри == как придется. == Думаю, это был твой план. Смелость такого решения хорошо сочеталась с его твердо сжатым ртом. == Мой и Хелен, == он указал подбородком на женщину в ярких лохмотьях и стеклянных браслетах, которая повернулась на ходу, чтобы стрельнуть подведенными глазами в сторону ближайшего из Товарищей. == Хелен == это сокровище, а не девушка. Она стоит десятерых таких, как мы, и ей не очень-то нравится, когда ее перебрасывают от одного похотливого кабана к другому без всяких там позволений или извинений, и это после того, как она столько времени была полноправной хозяйкой дома, == он хохотнул; это был теплый веселый рокот под золотистым пушком у него на груди. == Это ей пришло в голову караулить твое появление, посылая то одну, то другую девушку отнести наверх какую-нибудь еду и кувшин с пивом и полюбезничать с часовым на стенах. И когда поднялся крик, и девушка, что была в тот момент наверху, слетела вниз, вереща, что ты уже наступаешь Морским Волкам на пятки, мы поняли, что настал момент приводить наши планы в действие. К этому времени мы по большей части лежали затаившись в кустах в старом монастырском саду, а кое-кто из нас тайком поднялся на вал и расправился со стоящими там дозорными..., == он сделал легкое, жуткое колющее движение большими пальцами. == Это достаточно легко, если тебе удается подобраться к своей жертве так близко, чтобы ударить ее в затылок прежде, чем она тебя услышит. Их было не очень много, но их оружие добавило кое-что к нашим запасам. К этому времени первые из Морских Волков уже добежали до моста, а остальное ты знаешь. == Остальное я знаю. == Если вдуматься, достаточно просто. == Если вдуматься, == отозвался я, и мы обменялись удовлетворенным взглядом. Все это время по городу == то ближе, то дальше == шла охота, и ветер то и дело доносил до нас вонь потухшего пожара. По заросшей травой улице прозвучали торопливые шаги, и когда я обернулся, со мной рядом остановился Флавиан. == Оиску удалось уйти, сир, == сказал он. Он был черным от дыма и не очень твердо держался на ногах, но сумел отдать старый гордый салют легионеров с необычайной четкостью. == Мы вывернули наизнанку весь город, но о нем не было ни слуху, ни духу. Я устало пожал плечами. == А-а, ладно; мне хотелось бы довести охоту до конца и прикончить весь выводок, но думаю, что два поколения из трех == это не так уж плохо. Если ему удастся пробиться назад к кантиям, то разделываться с ним придется Амброзию == или нам как-нибудь в другой раз... Тут ничего не поделаешь, Малек. == Да, сир, == отозвался Флавиан, а потом быстро добавил: == Сир, тут еще кое-что. В одном из домов там, у восточных ворот, мы нашли мальчишку. Мы думаем, что он принадлежит к их знати. == Тогда почему бы они бросили его здесь? Он ранен? == Нет, сир, он... == Так что же? Приведи его сюда. Какое-то мгновение он упрямо молчал, а потом сказал: == Я думаю, может быть... Я думаю, тебе следовало бы пойти самому, сир. Я бросил на него удивленный и вопрошающий взгляд и поднялся на ноги. == Хорошо, я пойду, == я ненадолго положил руку на плечо рослого кузнеца. == Попозже я хотел бы поговорить со всем твоим отрядом. А пока доставь ваших раненых к моему лекарю Гуалькмаю; любой из моих людей скажет тебе, где его найти. Я подозвал к себе одного из Товарищей, который как раз проходил мимо, и передал ему Ариана, в последний раз похлопав жеребца по влажной, поникшей шее; потом повернулся к арке форума и вместе с пристроившимся сзади Флавианом вышел на главную улицу. == Говоришь, у восточных ворот? == На узкой улочке совсем рядом с ними. Мы пошли дальше в молчании. Улица, на которой среди облупившихся стен римского города теснились дымящиеся хибарки саксов, казалась странно пустой == потому что охота переместилась в дальний конец города и обнаружила зернохранилище == то есть, на ней не было живых. Тел, распластавшихся темными пятнами в сиянии гневного заката, там было достаточно. Один раз мимо нас прошла группа плачущих женщин и детей, которых мои люди гнали в сторону старой крепости, где их было легче держать под стражей, чем в городе; но их было немного == даже их. Довольно большому числу, думаю, удалось бежать, и они, должно быть, направлялись к побережью; что касается остальных, то этим пламенным золотистым вечером в Эбуракуме было что-то вроде побоища. Что ж, это могло научить прибрежные поселения бояться Бога, а заодно и Артоса Медведя... Мы подошли к узкой улочке у самых восточных ворот, свернули в нее, и в тот же миг свирепые лучи заката исчезли, словно отрезанные ножом, и на нас нахлынули холодные воды сумерек. Где-то в середине улицы в открытом дверном проеме виднелся проблеск шафранного света, уже расплывающегося поперек дороги неярким желтым пятном. У двери стояло несколько Товарищей; они расступились в молчании неимоверно усталых людей, чтобы дать мне дорогу. Кто-то принес факел, зажженный, я думаю, от тлеющей крыши или чьего-то брошенного очага; и в его свете я увидел, что пол у меня под ногами, хоть и белый от птичьего помета, падающего из прилепившихся под дырявой крышей ласточкиных гнезд, выложен тонкой мозаикой, а на оштукатуренных, вонючих стенах проступают не только пятна сырости, но и следы краски. Сбоку от меня была другая открытая дверь, и рядом с ней стоял один из Воинов Голубого Щита. Я взглянул на Флавиана, потом повернулся и прошел туда; человек с факелом последовал за мной. Комната была довольно маленькой, но все равно самодельный факел оставлял стены в тени, и когда тот, кто держал его, поднял руку, весь свет сосредоточился на двух фигурах в центре. На низкой кровати с соломенным тюфяком лежала женщина; женщина, скрытая длинными прямыми складками пунцового платья, с мерцающим на голове золотым королевским венцом. А рядом, согнувшись над ней, сидел мальчик лет четырнадцати, одна рука которого оборонительным жестом прикрывала ее тело. На один кратчайший миг == один удар крыла == эта сцена застыла в сердце тишины, как пчела внутри слезы янтаря. Потом, когда я вошел, мальчишка вскочил на ноги, словно дикий звереныш, и рывком повернулся ко мне. Но женщина не шевельнулась, не дрогнула под прямыми складками пунцового платья, которые сбегали, ровные, как желобки на колонне, от белой шеи до неподвижных ступней. == Не прикасайтесь к ней! == проговорил он сквозь зубы. Я редко видел, чтобы кто-нибудь делал это по-настоящему, но у мальчишки это получилось. У него были белые, крепкие зубы, и мне показалось, что я смотрю на какое-то красивое, полное сил дикое животное, которое в любой момент может вцепиться мне в горло. == Не смей к ней прикасаться! И в тот момент я даже не осознал, что он говорит на == в некотором роде == британском языке. Я медленно двинулся вперед, держа ладони открытыми и опущенными вдоль бедер. == Я не прикоснусь к ней. Я стоял, глядя на женщину, слыша далекий шум города и гудение голосов за дверью; слыша быстрое, прерывистое дыхание стоящего рядом со мной мальчишки; и в глубине, более могущественную, чем все остальное, == тишину этой комнаты. Знатная дама, мертвая и убранная для погребального костра, в своем самом роскошном платье и с золотым венцом своего достоинства на голове. Дама, судя по ее виду, из королевской семьи своего народа; и необыкновенно красивая женщина. она не была молода. Это нелегко == определять года умерших, потому что иной раз на лицо возвращается юность, иной раз приходит старость; но свет факела сиял на рассыпанных по подушке волосах спелыми переливами пшеничного поля в низких лучах закатного солнца == хотя там были и серые нити, в этом сиянии; и ни изможденность, оставленная долгой лихорадкой, ни первые, едва заметные пятна смерти под глазами и у крыльев выгнутых ноздрей не могли омрачить красоту ее лица или смягчить его полную безжалостность. Ее глаза были подобающим образом закрыты, но пока я смотрел на нее, во мне росло убеждение, что, открытые, они были бы такими же зеленовато-серыми, как другие глаза, что я видел недавно. Я никогда не встречал ее раньше, в этом я был так же уверен, как и тогда, с Игерной. Но я был рад, что эти глаза закрыты; мне было бы неприятно увидеть их: в них могло быть слишком много власти == и власти недоброй. Внезапно и без каких бы то ни было видимых причин я вспомнил, как старый Аквила описывал мне леди Роуэн, которую он однажды, в свою бытность пленником, видел при дворе ее отца. "Ведьма, золотая ведьма в пунцовом платье". Леди Роуэн, дочь графа Хенгеста, которая так приворожила Вортигерна Рыжего Лиса, что ради нее он бросил свою жену, == а затем использовала свою власть над ним против него и в интересах своего отца. Леди Роуэн, которая, когда для Вортигерна наступили дни изгнания и позора, предала его и вернулась к своему народу, == но, как говорили, не раньше, чем зачала от него сына. Я повернулся и взглянул на мальчика, который стоял, широко расставив ноги и по-прежнему, насколько возможно, заслоняя ее от меня своим телом, и обнаружил, что смотрю в глаза, серо-зеленые, как мелководье в пасмурный день, == глаза Хенгеста, хотя они были выбиты и залиты кровью в последний раз, когда я их видел; глаза Окты, сверкающие на меня из-под белого бунчука всего лишь этим вечером, за мгновение до того, как я нанес удар. Но волосы мальчика были темнее, чем у них, темнее, чем у его матери; они были огненно-рыжими, как лисья шкура. Так что я знал ответ на свой вопрос уже тогда, когда его задавал. == Кто ты? == Я == Сердик, сын Вортигерна, короля Британии. А леди Роуэн, которая была моей матерью, была дочерью графа Хенгеста из народа ютов. Он говорил ровным тоном, тоном мальчика, который отчаянно боится, что его голос может сорваться. == И что же ты здесь делаешь, Сердик, сын Вортигерна? == Я сижу со своей матерью. == Тебе придется придумать более правдоподобную историю. Оиску благополучно удалось уйти; и неужели ты хочешь, чтобы я поверил, что люди из твоего собственного племени, племени твоей матери, оставили бы тебя здесь во власти Артоса Медведя? Он был мужественным пареньком; я видел, что он отчаянно боится меня, но взгляд странных серо-зеленых глаз ни разу не поколебался, а голова над узкой золотой гривной, окружавшей его шею, была откинута назад. == Не оставили бы, если бы знали. В такой суматохе, какая тут была, очень легко ускользнуть в сторону. Они будут думать, что я убит, не более того. == Твоя мать мертва, == сказал я после некоторого молчания. == Ты ведь знаешь это, не так ли? == Она умерла вчера. Я видел, как ее готовили к костру. Его голос был тверже, чем когда бы то ни было. == тогда чего ты думал добиться, оставаясь здесь? На этот раз ответ был, как прыжок выпустившего когти дикого зверя, каким он казался мне вначале. == Я надеялся, что смогу охранять ее еще хоть какое-то время. Я надеялся, что смогу убить по меньшей мере одного из вас и, может быть, поджечь дом, прежде чем вам удастся добраться до нее с вашими мерзкими обычаями; но вы действовали слишком быстро для меня, == его рука дернулась к поясу, где должна была быть рукоять его кинжала, а потом упала снова. == Ты, что, думаешь, я не знаю, как отвратительно вы, христиане, поступаете с телами умерших? Думаешь, я не знаю о плоти и чаше крови и о том, как вы вкушаете вашего Бога? И едва успев договорить, он вдруг набросился на меня, словно хотел разорвать мне горло. Я перехватил его и удержал, придавливая его к себе и прижимая ему руки к бокам; слыша за спиной возбужденные голоса и быстрый топот шагов. == Уйдите, черт бы вас побрал! == бросил я голосам и шагам. Я прижимал мальчишку к себе так сильно, как только осмеливался. Я боялся бить его. Я всегда боялся бить людей; удар мог причинить слишком много вреда. Он сопротивлялся у меня в руках, как дикая кошка. Один раз ему удалось нагнуть голову, и он впился зубами мне в руку и не разжимал их; но его сопротивление становилось все слабее, потому что ему нечем было дышать. Я почувствовал, как его молодая грудь сражается за воздух, упираясь мне в ребра, и еще сильнее прижал его к себе. == Прекрати это, ты, юный идиот! Прекрати, или мне придется сделать тебе больно. Но мои слова не дошли до его сознания. А потом он внезапно обмяк у меня в руках, почти теряя сознание; я медленно ослабил хватку, позволяя ему втянуть воздух в легкие, и когда он смог снова держаться на ногах, отстранил его на длину вытянутой руки. Теперь он стоял достаточно спокойно, переводя дыхание глубокими, тяжелыми всхлипами, но я подозревал, что мне достаточно будет полностью разжать руки, и в следующее мгновение он снова вцепится мне в горло. И вдруг, глядя в это угрюмое, каменное лицо, я понял, что мог бы любить этого мальчика, если бы он был моим сыном. Этого мальчика, а не того сына, которого, как я знал в сокровенных тайниках своей души, воспитывала для меня другая ведьма среди моих родных гор. И мне действительно кажется, что в это одно мгновение мы оба испытали друг к другу чувство, близкое к любви, == настолько странны, и своенравны, и ужасны пути человеческого сердца. Это мгновение прошло. == Кто сказал тебе это? == спросил я. == Насчет плоти и крови? Он сделал один долгий судорожный вдох, и ему удалось совладать со своим срывающимся дыханием. == Моя мать. Но все знают, что это правда. == послушай... послушай меня, Сердик, и поверь мне: это неправда в том смысле, в каком ты это понимаешь. Твоя мать... ошибалась. == Я не верю тебе. == Ты должен поверить. В любой религии есть таинства; ты, наверно, уже достаточно взрослый, чтобы быть посвященным в таинства своей. Когда мы, называющие себя христианами, вкушаем своего Бога, мы едим хлеб и пьем вино; остальное == это таинство. Но перед таинством хлеб бывает просто хлебом, как всякий другой хлеб, а вино == просто вином, как всякое другое вино. == Это легко сказать. == Это правда. В наших руках с телом твоей матери ничего не случится. == Это тоже легко сказать, == но мне показалось, что в его глазах появился проблеск неуверенности. == Как я могу узнать, что это правда? == Я не могу дать тебе никаких доказательств, кроме моего слова. Если хочешь, я поклянусь. Какое-то мгновение он молчал, потом спросил: == На чем? == На клинке и эфесе моего меча. == Меча, который должен загнать меня и мой народ в море? == Это не делает его менее священным для меня. Одно долгое мгновение он молчал, глядя мне прямо в глаза. Потом я отпустил его, вытащил меч из ножен и дал клятву. В свете факелов в сердце огромного аметиста проснулась сияющая фиолетовая звезда. == Это печать моего прадеда, Магнуса Максимуса, императора Британии, == сказал я, покончив с клятвой, и вложил меч обратно в ножны; и Сердик проводил взглядом огромный камень, а потом снова поднял глаза на мое лицо; в них был какой-то странный вызов и что-то еще == странное дальнозоркое выражение, словно он смотрел на расстояние не в пространстве, а во времени. Но он не произнес ни слова. == А теперь мне пора идти, == сказал я. Он сглотнул == и внезапно перестал быть мужчиной и снова стал мальчиком. == Идти? Так ты... не собираешься убивать меня? Я уже некоторое время назад заметил, что Бедуир вошел в комнату и стоит за самой моей спиной. Теперь знакомый голос очень спокойно сказал у меня над ухом: == Да! == Нет, == сказал я. == Я не убиваю мальчиков. Возвращайся, когда станешь мужчиной, и я убью тебя, если смогу; а если сможешь ты, то ты убьешь меня. == Может быть, я и сделаю это == в один прекрасный день, == сказал он. Но в то время я почти не обратил внимания на эти слова. Я повернулся к стоящему поблизости Флавиану. == Возьми еще пару людей и присмотри за тем, чтобы он благополучно прошел ворота и три полета стрелы по дороге к побережью, == я снова посмотрел на звереныша, стоящего рядом со своей мертвой матерью. == После этого ты будешь действовать на свой страх и риск. Если наткнешься на кого-нибудь из Голубых Щитов или, достигнув побережья, обнаружишь, что ладьи уже уплыли, то это будет конец. Я больше ничего не могу для тебя сделать. А теперь убирайся. Он перевел взгляд с меня на неподвижное тело на кровати == один долгий взгляд на нее и снова на меня == потом молча повернулся и пошел к двери. Флавиан направился следом, и я услышал, как он говорит тем двоим снаружи: "Вран, Конан, я хочу, чтобы вы...", == и шаги нескольких пар ног, удаляющиеся по узкой улочке. Мы с Бедуиром стояли лицом к лицу рядом с кроватью в освещенной факелами комнате. == Клянусь Богом, мне бы хотелось, чтобы его нашел я, а не этот идиот Флавиан, == сказал Бедуир. == Я мог бы все устроить, не беспокоя графа Британского. Он никогда не употреблял этот титул, кроме как в насмешку. == Как? == Убив его на месте, == просто ответил он. == Во имя Христа, почему, Бедуир? == Неужели ты не понимаешь, что он == сын Вортигерна? Он-то это понял, в отличие от тебя. Ты, проклятый, слепой идиот, Артос, ты, что же, забыл, что в Британии еще достаточно людей, считающих род Вортигерна подлинным Королевским домом, а твой == не более чем линией узурпаторов, берущей свое начало от римского генерала, который родился в Испании и забрал с собой весь цвет их молодых людей, чтобы погибнуть вместе с ними под Аквилеей? Это может не иметь особого значения сейчас, пока Амброзий все еще Верховный король, но когда ему придет время умереть... Молчание упало между нами, как меч, и в течение одного долгого горького мгновения держало нас в своей власти. Потом я сказал: == Наверно, я забыл кое-что из этого. Я думаю, я рад, Бедуир. В возвратившемся молчании еще звучало эхо затихающих шагов, все слабее с каждым минувшим вдохом. == Еще не поздно, == сказал Бедуир. Я покачал головой. == Судьба не позволяет людям распустить часть рисунка. И когда я произносил эти слова, меня коснулось странное дурное предчувствие, ощущение не столько будущего зла, сколько судьбы, о которой я говорил; ощущение неумолимого порядка вещей. Что бы это ни было, оно промелькнуло так же быстро, как птица проносится через залитую солнцем прогалину, из тени и снова в тень. Я оглянулся вокруг. == Нет, что сделано, то сделано. Лучше присмотри за этим сожжением. Пусть сюда принесут хворост и солому и обложат ими кровать. И вырубят в саду самые ближние кусты. Нам ни к чему, чтобы сегодня вечером по Эбуракуму снова распространился огонь. == Огонь? Ты хочешь уничтожить весь дом? == Бедуир сказал то, что хотел сказать, и с этим делом было покончено. Так что теперь он переходил к следующему. == Да. Огонь == это обычный способ среди ее народа; и во всяком случае, здесь воняет, == но сердце подсказывало мне, что огонь к тому же очищает, а я все еще вспоминал слова Аквилы: "Золотая ведьма в пунцовом платье". Когда я снова вышел на улицу, мои люди рубили и выкорчевывали переросшие кусты в маленьком городском саду, а сумерки сгустились в мягкую синюю темноту, полную голосов, торопящихся силуэтов и брызгающего пламени факелов. К тому времени, как я вернулся на форум, там горели огромные костры. Большая часть пехоты к этому времени уже вошла в город, и все войско толпилось поблизости от огня. Они привели с собой несколько коров, и в воздухе начинал чувствоваться запах жарящегося мяса. Потом моего носа коснулось дуновение другого запаха, сладкого и тяжелого от мускуса, и женщина Хелен, отделившаяся от темноты, проскользнула передо мной и остановилась, глядя на меня через плечо. Она позволила своим ярким лохмотьям, которые придерживала на худой груди, чуточку соскользнуть; ее глаза, посмеивающиеся под веками, на которых потеками расплылась малахитово-зеленая краска, были одновременно блестящими и несказанно усталыми; тело касалось моего, легко, с немым приглашением. Я посмотрел на нее. == Я так благодарен тебе, Хелен; сегодня я даже не могу найти слов, чтобы сказать, насколько я тебе благодарен. == Есть и другие способы, кроме слов, милорд Артос; другие пути, которыми могут говорить друг с другом мужчина и женщина, == ее голос был мягким и грудным, как у голубки. == У меня в комнате есть немного вина. == Не сегодня, дорогая. Я слишком устал. В этот момент в круг света от ближайшего костра шагнул Кей, и я ткнул большим пальцем в его сторону. == Видишь вон того, с рыжей бородой и браслетами? Если ты хочешь проявить любезность, пойди предложи ему своего вина. Она посмотрела на меня без малейшей обиды, явно не чувствуя себя отвергнутой, == да я и действительно не имел в виду отвергать ее == только с легкой насмешкой под накрашенными зелеными веками. == Но, возможно, он тоже слишком устал? == Он никогда не бывает слишком усталым, == ответил я. Глава двенадцатая. Тримонтиум Мы задержались в Эбуракуме на несколько дней, чтобы дать людям и лошадям отдохнуть, а также чтобы починить и обновить оружие и боевое снаряжение и позаботиться о раненых. И почти сразу же жители города, которым после прихода Морских Волков удалось избежать огня и секир и бежать вглубь страны, начали потихоньку стекаться обратно из своих укрытий. С их помощью мы очистили улицы от распластанных трупов и сняли с мертвых всю амуницию, затребовав себе, как обычно, самое острое оружие и наиболее искусно сработанные кольчуги, чтобы заменить ими доспехи из вываренной кожи и рога и изъеденные временем римские чешуйчатые латы, которыми все еще приходилось довольствоваться некоторым из нас. В Эбуракуме, как и в Линдуме, хотели, чтобы мы остались, и, по правде говоря, здесь для этого было больше оснований, потому что коританские территории, когда мы уходили, были почти свободны от Морских Волков, но здесь мы смогли очистить только сам город, а земли, лежащие в стороне побережья, были все еще в руках неприятеля. Но на севере разгоралось пламя, и я не мог оставаться в Эбуракуме так же, как не смог остаться в Линдуме. Я созвал странно разнородный военный совет: в нем были один-два голодных магистрата, более поджарые, чем когда-либо за всю свою жизнь; горстка трясущихся седобородых старцев, которые выступили вперед в ответ на мой призыв к людям, которые в дни юности служили под Орлами; командиры людей Кинмарка и воинов-бригантов, присоединившихся к нам на марше; кузнец Джейсон == на горле которого краснел свежий след от невольничьего ошейника == выступающий от имени своего доблестного сброда; мои лейтенанты Бедуир и Кей. Я собрал их всех вместе на форуме и сказал, что не смогу сидеть здесь и доделывать начатую работу, в то время как пламя с севера будет распространяться на юг, чтобы в конце концов поглотить нас всех; но я дам им отряд обученных копейщиков, которые помогут им обучиться самим. Я оставил им их собственных людей, Воинов Голубых Щитов == под солнцем не было более свирепых бойцов, в чем на собственном опыте убедились Орлы. Я оставил им их старых солдат, которые владели мудростью и хитростью воинского искусства, хотя дни ношения меча для них давно миновали (я увидел, как при этих словах Воины Голубого Щита гордо, словно императоры, выпрямились и расправили плечи, а ветераны начали поглядывать на Голубых Щитов сверху вниз; и принялся увещевать их забыть все разногласия и стоять вместе). Я не помню сейчас, что говорил тогда, но я сделал все, что было в моих силах, чтобы укрепить их сердца и руки, пообещал вернуться и дал обет, что мы завершим эту работу вместе. Я знаю, что ворковал над ними, как нянька над ребенком, и ругал их, как выслуживший свой срок центурион, в распоряжении которого имеются бранные слова, собранные с половины империи, и взывал к ним, как дева, взывающая к своему возлюбленному. Думаю, к концу у многих из нас на глаза навертывались слезы. Я знаю, что чувствовал себя, как убийца. Но в глубине души я был уверен, что теперь, когда я вычистил волчье логово, они сумеют защитить себя сами == если только смогут стоять вместе! Боже милосердный, только бы они смогли стоять вместе! Только бы они выучили этот единственный урок, который, похоже, никак невозможно выучить британскому племени! За два дня до того, как мы выступили в поход, от герцога Гидария из Линдума прискакал гонец с сообщением, что земли коритан все еще свободны от Морских Волков, но тем не менее, если я решу вернуться, мои старые квартиры все еще ждут меня. Я отдал приказ накормить гонца и устроить его на ночлег, а на следующий день отправил его обратно, наказав передать, что я благодарю герцога Гидария, но не изменил своих планов. Мне было некогда расцвечивать этот ответ вежливыми словами, потому что дел у меня было невпроворот == нужно было договориться, чтобы еще до конца осени из Эбуракума послали вслед за нами провиант и разное снаряжение (я уже сообщил в Дэву о нашей победе и предупредил Кинмарка, что позже нам потребуются подобные же поставки от него и с полей Мона); нужно было составить планы для устройства складов в Корстопитуме, городе, который раньше служил арсеналом для крепостей Стены; убедить епископа Эбуракума, который был в числе оставшихся в живых и вернувшихся горожан, что доход от неких фруктовых садов, принадлежащих церкви и, к счастью, не поврежденных саксами, лучше потратить на добротные стрелы, и соль, и седельную кожу, а не откладывать в виде золотых слитков во славу Господню. Его было не так-то легко уговорить, поскольку он был не таким тихоней, как его собрат из Линдума. Но в конце концов он понял, что я прав. А на следующий день мы вышли из Эбуракума через северные ворота и по военной дороге направились к Стене. В свое время Стена, должно быть, представляла собой великолепное зрелище == когда по ее валу взад-вперед расхаживали часовые, на ее башнях стояли когорты в бронзовых кольчугах, гребень был густо усеян статуями и алтарями богов, которым поклонялся легион; а между ней и сопровождающими ее, как ее собственная тень, дорогой и крепостным рвом пролегала одна гигантская цепь городов, один неимоверно растянувшийся город под многими названиями, преодолевающий весь четырехдневный переход от Сегедунума к Лугуваллиуму. Города были теперь такими же мертвыми, как и Стена, потому что угроза с севера была слишком близкой, набеги слишком частыми, чтобы они смогли выжить без защиты Орлов; и мы въехали в город-призрак, где давно провалились крыши и осыпались стены, и только крапива стояла высокими рядами там, где некогда раскладывали свои товары торговцы и развлекались в свободные от службы часы вспомогательные отряды, где были семейные бараки, и дети и собаки возились на солнышке прямо под ногами марширующих когорт, и винные лавки выплескивали в ночь хмельную от пива песню, и кузнецы и сандальщики, лошадиные барышники и потаскушки занимались своим ремеслом; и все, что двигалось в нем теперь, был заяц, прыгающий среди упавших надгробий забытых людей, и серая ворона, сидящая над нашими головами на прогнивших остатках того, что было некогда одной из огромных катапульт, защищавших Стену, и улетевшая с карканьем и медленным, возмущенным хлопаньем крыльев, когда мы подъехали ближе. Той ночью мы встали лагерем вокруг осыпающейся надвратной башни в том месте, где дорога из Корстопитума и лежащего за ним Эбуракума проходила сквозь Стену в низинную Каледонию, в старую затерянную провинцию Валентии. После ужина я созвал к себе всех капитанов, взял ветку и начал чертить карты в пепле у границы костра. Как часто я видел Амброзия за этим занятием накануне кампании. Я вычерчивал, не только для них но и для себя, местность, которую никогда не видел; но я не напрасно провел те долгие зимние вечера, слушая купца Деглефа. "Видите... сейчас мы сидим здесь, у Гуннских ворот; отсюда дорога идет... вот так, к северу и немного к западу, в Тримонтиум, три дневных перехода отсюда". (Странно, как мы, никогда не знавшие легионов, до сих пор считали расстояние принятыми у них в былые времена переходами в двадцать миль.) "Здесь она пересекает Твид... вот так, и идет дальше сквозь холмистые низины к границам Каледонского леса, выходя на равнину ниже Линии Нагорий". Бедуир и остальные придвинулись ближе к свету костра, заглядывая мне через плечо. Я продолжал проводить в теплом пепле прямые и извилистые линии. "Теперь: от Лугуваллиума, где я кладу этот камешек, на север, к Кастра Кунетиум, идет вторая дорога, вот здесь, == пять переходов, из-за того, как она опускается, чтобы обогнуть болота и вересковые возвышенности. И тоже устремляется к Линии Нагорий, проходя при этом сквозь самое сердце земли пиктов". Я вернулся к Тримонтиуму, пытаясь в точности вспомнить, как Деглеф описывал мне течение Твида. "Здесь долина Твида сужается, превращаясь в ущелье, и идет вот так. Не правда ли, легко увидеть стратегическую важность этого места: долина реки и дорога представляют собой основные пути из Каледонии на юг; а Внутреннее Королевство Пиктов прорезает Лес на северо-западе... Потом, если Деглеф говорил правду, здесь есть боковая дорога из Тримонтиума, которая идет вот так, вверх к истокам Твида, через высокогорный участок Леса, к истокам Клуты и вниз, в долину, к Кастра Кунетиум... Ну что, вы как следует это усвоили? Тогда присмотрите за тем, чтобы это усвоили и все остальные, потому что мне думается, что эти три дороги и эти два форта в течение долгого времени будут узором нашей судьбы, == ведь от того, сумеем ли мы их удержать и их контролировать, зависит и то, сумеем ли мы удержать Каледонию". Позже, закончив, я бросил ветку в костер, провел рукой по серому пеплу, стирая грубую карту, словно ее никогда и не было, и поднялся на ноги, чтобы пойти взглянуть на коновязи, что я всегда делал перед тем, как лечь спать. На следующее утро Овэйн, взяв с собой пятьдесят собравшихся налегке бригантов, отправился на запад по приграничной дороге, ведущей в Лугуваллиум; их задачей было наблюдать за окружной дорогой == боковой на моей карте == и немедленно известить меня, если неприятель решит рискнуть (потому что тогда мы оказались бы в тылу у его фланга) и попытается прорваться в Британию с этой стороны. А когда они скрылись из виду, мы с Бедуиром и нашим авангардом проехали сквозь зияющие развалины Гуннских Ворот, над которыми еще красовался атакующий вепрь == символ построившего их легиона, == на другую сторону Стены, где местность сразу стала более темной и более дикой, а далекие холмы == более угрюмыми, и даже посвистывающий в вереске ветер пел более унылую песню. Но это было глупо; просто наши сердца знали, что мы находимся по ту сторону границы, за чертой знакомых вещей. Прошло, должно быть, почти два часа, прежде чем последние ряды арьергарда вышли из ворот, потому что мы двигались в строю, обычном для перехода по враждебной местности, == конный авангард вел разведку в нескольких милях перед пехотой и обозом, арьергард следовал в нескольких милях сзади, а легкая конница была рассыпана с обоих флангов на случай атаки с любой стороны. Я терпеть не мог двигаться в таком строю; это невыносимо удлиняло время дневного перехода или же сокращало покрываемое расстояние. Но поступить по-другому значило бы самим напрашиваться на неприятности, подобно заблудившимся ягнятам в стране волков. Мы столкнулись с неприятностями довольно скоро, даже не напрашиваясь на них. Расстояние от Стены до тримонтиума можно было преодолеть за три дневных перехода, но мы потратили на него больше трех недель. В этом краю не было случайных волнений, все уже давно перешагнуло за эту стадию. Но Гуиль, сын Кау, явно предупрежденный о нашем появлении, выслал нам навстречу легковооруженные отряды, чтобы задержать нас, пока он не закончит собирать свое войско и укреплять свою цитадель. А у воинов из его заградительных отрядов было то преимущество, что они знали местность, на которой они сражались, в то время как мы были здесь чужаками. Нам приходилось почти каждый день вступать в мелкие стычки, во время которых неприятель появлялся неизвестно откуда и, даже разбитый, попросту растворялся на склоне холма, и лишь несколько == совсем немного == убитых оставалось лежать вперемешку с нашими. Нас атаковали у каждого темного ручья, у каждого слепого поворота дороги, в нас пускали стрелы из-за каждого куста утесника; целые отрезки дороги оказывались вывернутыми на нашем пути именно там, где земля была наиболее мягкой, так что нам приходилось тратить целые дни на то, чтобы перевести лошадей через участок длиной, может быть, в милю, на котором только белые шелковистые метелки болотной травы предупреждали о самых опасных местах; и почти всегда на нас при этом нападали, так что все время, хоть понемногу, но мы теряли людей и лошадей. Вообще-то, если бы дорога пролегала в долине или шла через лесистую местность, думаю, нам пришлось бы туго; но она проходила по большей части по вересковым пустошам и во многих местах, там, где не было естественного возвышения, была слегка поднята над окружающей местностью проложившими ее строителями == за что я благословил этих строителей, молясь за покой их давно отлетевших душ всем богам, которых я знал. Но не только люди, а, казалось, и сама земля была в сговоре с предателями и Морскими Волками и дважды высылала нам навстречу густой белый туман, который == поскольку было бы несколько неразумно шагать вслепую по незнакомой и враждебной местности в тумане, способном укрыть целое войско на расстоянии длины копья от нас, == по несколько дней кряду держал нас пленниками в кругу укреплений вчерашнего лагеря, пока лошади под усиленной охраной паслись снаружи (мы еженощно окружали лагерь канавой, и каждый из нас втыкал свое копье острием вверх по другую ее сторону; это было самым близким воспроизведением старой "терновой изгороди" легионов, на которое были способны такие легковооруженные войска, как наши). В обоих случаях неприятель напал на линии коновязей, и несколько лошадей погибли, а у нескольких других были перерезаны сухожилия == людьми, которые поплатились за это своей собственной жизнью. Когда мы вышли из Гуннских ворот, было самое начало лета, и мы насчитывали почти семьсот человек, включая погонщиков; но на равнинах уже зацветал первый вереск и мы потеряли что-то около одной пятой своих сил, когда нашему взору наконец открылся громадный форт из красного песчаника, приткнувшийся у подножия трехглавого Эйлдона: Тримонтиум, Крепость Трех Холмов. Когда мы приблизились, я приказал войску подтянуться и выслал на разведку небольшой отряд легкой конницы. Они вернулись на взмыленных пони, как раз когда мы останавливались на полуденный привал, и их командир, задыхаясь и спотыкаясь на бегу, направился прямо ко мне. == Милорд Артос, они опередили нас и захватили Тримонтиум. Саксы тоже там, потому что из-за стены выглядывает один из их проклятых бунчуков. И скотты, если судить по мельканию белых щитов на крепостных валах. Я почти ожидал этого. Крепость Трех Холмов должна была быть для них хорошим местом сбора, как она была хорошей базой и ставкой для нас. Я подозвал к себе Бедуира, который присматривал за полуденной выдачей сухарей, и сказал ему: == Волчья стая опередила нас. Нам придется сражаться за Тримонтиум, если он нам нужен. Передай это остальным. Но в действительности это известие уже распространялось в войске, словно пожар, как всегда бывает с подобными новостями. Посланный мной гонец помчался галопом назад, чтобы привести пехоту и арьергард, и когда они подошли, мы двинулись дальше, перестроившись в боевой порядок. Но перед тем, как выступить, Товарищи, и я тоже, нарвали веточек вереска с большими пурпурно-розовыми колокольчиками цветков и заткнули их за ремни шлемов и под наплечные пряжки, что уже стало у нас обычаем. Какое-то == довольно долгое == время форт был скрыт от нас плавно вздымающимися впереди, на болотистой низине, холмами. Но, все это время перед нами стоял трехглавый Эйлдон, который по мере того, как проходили долгие мили, поднимался все выше и выше в меняющееся небо. Дело было уже к вечеру, когда мы с Бедуиром, оставив войско за последним гребнем, в одиночку выехали вперед, миновали заросли орешника и березовые рощицы, покрывавшие холмы на протяжении последнего дневного перехода, и увидели всего в пяти или шести полетах стрелы поджарую красную громаду грозного старого форта. Разведчики говорили правду. Из-за крепостных валов высовывались многочисленные головы, у ворот, куда торопливо заводили вьючных пони и вслед за этим строили баррикады, клубился темный рой; а начинающий подниматься ветер отдувал в сторону дым множества костров, на которых готовилась пища. == Хотел бы я, чтобы Бог дал мне какой-нибудь способ узнать их численность, == сказал я Бедуиру, выехавшему вместе со мной из-под прикрытия последних деревьев. == Форт был построен в расчете на то, что двойная когорта, тысяча человек, будет удерживать его несколько месяцев кряду; на короткое время он может вместить в два-три раза большее войско. == Пока у них не кончится вода, == сказал Бедуир. Я искоса взглянул на него. == Ты думаешь, они собираются выдерживать здесь осаду? == Я ничего не думаю == пока == но я был готов к тому, что увижу их выстроившимися вон на той открытой площадке, чтобы оказать нам теплый прием. Они были загодя предупреждены о нашем появлении, и уж кто-кто, а саксы не особенно любят сражаться за стенами. Я промолчал. Я тоже скорее подумал бы, что увижу их выстроившимися для битвы. Конечно, это могла быть и осада. Если у них было достаточно провианта, они могли рассчитывать на то, что мы, находясь в чужой и враждебной стране, истощим наши запасы раньше, чем они свои. Но оставалась еще вода; за те годы, что форт пробыл в заброшенном состоянии, колодцы, вероятно, осыпались, и, в любом случае, поскольку количество людей в крепости было гораздо большим, чем то, на которое она была рассчитана, и вьючных животных тоже надо было поить, воды должно было хватить ненадолго. Они могли, конечно, попросту ждать утра, считая, что мы не станем ничего предпринимать в такое позднее время суток. Или же планировали сами напасть на нас ночью, когда мы будем убаюканы кажущейся безопасностью. Как бы мне хотелось знать это! Но пока я на некоторое время замолчал, уясняя для себя характер местности. Перед нами сбегала вниз неглубокая долина, которая справа мягко поднималась к крепостным валам, образуя нечто вроде широкого откоса, == не расчищенного, как было бы в старые времена, но заросшего орешником и бузиной, переплетенными самым дичайшим образом. Сзади и по обеим сторонам форта склон холма == насколько я мог видеть == обрывался отвесной, как падение сокола, стеной в заросшую лесом долину реки под Эйлдоном. Фактически это был выступающий над рекой отрог горы, и если его три стороны были тем, чем они казались, то атаковать какими бы то ни было силами можно было только с этой, южной стороны. Призыв зубрового охотничьего рога Проспера остался без ответа, если не считать слабенького эха из долины реки. Когда мы вернулись к войску, ожидающему нас за гребнем, уже начинало смеркаться, и поднимающийся ветер ревел, как несущаяся в атаку конница. Я собрал к себе горстку наших лучших разведчиков и следопытов и отдал им распоряжения. == Спуститесь в долину и затаитесь там на некоторое время. Как только сгустятся сумерки, пробирайтесь поближе к форту. Они могли выставить посты == я в этом сомневаюсь, но это нужно иметь в виду. Обойдите форт кругом и сообщите мне, насколько отвесны обрывы с тех сторон, что не видны отсюда, и можно ли начать атаку со стороны реки. Отметьте также, каково состояние стен, как укреплены ворота, любую мельчайшую деталь, которая поможет нам в подготовке планов для следующего шага. Поняли? Когда они растворились в волнуемых ветром кустах, мы разбили лагерь, укрывшись, как могли, за гребнем холма и оставив сверху несколько человек наблюдать за Тримонтиумом; напоили лошадей из ручья, который вытекал откуда-то из вересковых нагорий на юге, обвивался заросшей папоротником петлей вокруг дальнего плеча гребня и, журча, стекал вниз, к Твиду; поужинали ячменными лепешками и непременным твердым желтым сыром и устроились терпеливо, насколько это было возможно, ждать возвращения отряда разведчиков. Где-то после наступления темноты == луны в ту ночь не было, и бегущие облака закрывали звезды == они вернулись, выскальзывая один за другим из ночи и исхлестанного ветром леса и падая у костра, чтобы в промежутках между жадно проглоченными кусками оставленного для них ужина сообщить то, что им удалось узнать. Постов выставлено не было, но не было и никакой возможности начать атаку даже самыми малыми силами с дальней стороны форта. "Там едва достаточно места, чтобы уцепиться кусту утесника", == сказал их старший, когда я спросил его об этом. Но с северной стороны там была оленья тропа и калитка в стене, а сама стена в одном месте обрушилась и не намного превышала рост человека, в то время как снаружи все еще валялись груды камня и щебня, облегчавшие подъем, так что можно было провести этим путем небольшой отряд и организовать что-то вроде ложной атаки, чтобы отвлечь внимание от главных ворот. Сами ворота прогнили насквозь, но были надежно укреплены терновыми плетнями и прочными баррикадами из бревен. Естественно, о численности разнородного войска, собравшегося в Тримонтиуме, разведчики не смогли составить никакого представления, за исключением того, что она была очень большой. Когда все было сказано, мы посмотрели друг на друга, Кей, Бедуир и я, в разметанном ветром свете костра. Бедуир, вытащивший, как обычно по вечерам после ужина, свою любимую арфу, дернул струны, выпустив на волю негромкую вопрошающую стайку нот, которая, казалось, порхнула в ветер и, кружась, унеслась прочь, словно первые желтые березовые листья. == Сегодня? == Сегодня, == сказал я. == Прежде всего, у нас может не быть больше такого ветра, который заглушил бы топот и треск, когда Кей будет продираться через подлесок. И действительно, в ту ночь ветер оказался нам другом более чем в одном отношении. Он покрывал все звуки, производимые нашим войском, пока оно переваливало через гребень и спускалось сквозь заросли берез и орешника в мелкую долину (потому что, хотя большая часть наших лошадей оставалась под охраной на дальней стороне гряды, даже несколько лошадей могут наделать в густом подлеске гораздо больше шума, чем многочисленный отряд людей). Он скрывал, мягко волнуя кусты на крутом склоне крепостного холма, продвижение Бедуира и его эскадрона, пока они, спешившись прокрадывались вдоль красных песчаниковых стен к незаделанной бреши, о которой говорили разведчики, == хотя я думаю, что в любом случае их почти не было бы слышно, потому что они сняли с себя кольчуги, которые в действии всегда немного позвякивали, как бы осторожно мы ни двигались, и отправились на свое опасное задание только со щитом и обнаженным мечом в руках... Он заглушал звуки наших шагов и шорох хвороста и соломы, которые мы складывали у подножия главной баррикады (правда, мы заплатили жизнями пяти человек за то, чтобы они там остались), а когда они загорелись от брошенных нами головешек, он подхватил и раздул взревевшее пламя и так быстро прижал его лижущие язычки к бревнам баррикады, что не успели защитники крепости разразиться первыми предупреждающими криками, как все ворота были охвачены огнем. У наших лучников, стоящих неподалеку, теперь был свет, и они, укрывшись за ближайшими кустами, принялись стрелять с таким расчетом, чтобы стрелы, описывая крутую дугу, перелетали через крепостную стену по обе стороны от надвратных башен и падали на головы обороняющимся. К некоторым из стрел были привязаны пропитанные смолой пылающие тряпки, и их огненный след был похож на след падающей звезды в зимнюю ночь. Несколько неприятельских стрел полетело в нас в ответ, но не очень много; защитники крепости были слишком заняты самими воротами, чтобы тратить время на стрельбу из лука (без сомнения, мы полностью завладели их вниманием, и Бедуир должен был использовать свой шанс теперь или никогда!). Гвалт за воротами был таким неистовым, что на какой-то миг я, сидя на старике Ариане среди своего эскадрона, сразу за пределами досягаемости света пламени, забеспокоился, что не услышу с дальней стороны форта сигнал Бедуира, сообщающий мне о его готовности; я боялся даже, что и он может не услышать мой рог, трубящий атаку. Координация наших действий значила так много, что ни один из нас не мог себе позволить пропустить сигнал другого. Баррикада с ревом и грохотом обрушилась, и к грозовому небу взметнулась стена пламени; ветер подхватил ее гребень и загнул его вниз, словно у готовой разбиться волны; по крепости разлетелись клочья огня; и в мгновенном потрясенном затишье, последовавшем за падением баррикады, я услышал боевой клич Арфона, едва различимый сквозь расстояние и вой бури: "Ир Виддфа! Ир Виддфа!", и понял, что момент настал. Ариан был покрыт потом; я чувствовал, как он вздрагивает и трясется подо мной, потому что, как и все лошади, он испытывал ужас перед огнем. Все лошади... Что, если они откажутся идти в пылающий проем ворот? Мне следовало бы приказать провести весь штурм в пешем строю, но нам необходим был грохот и натиск конной атаки. Теперь уже не было времени для сожалений или колебаний; не было времени дать огню успокоиться, хотя наши ребята, подобравшись поближе к стенам, где стрелы и копья защитников крепости не могли их достать, уже забрасывали пламя охапками свежего папоротника, чтобы укротить его хоть на мгновение. Над папоротником, шипя, поднялся белый пар, стена огня опала и стала неровной, и я крикнул своему трубачу: == Давай, парень, == атаку! Знакомые звуки охотничьего рога взметнулись в воздух, и я нагнулся к мокрой от пота шее Ариана. == Теперь! Теперь, братишка! Он фыркнул и тряхнул головой, начиная принимать в сторону, и я накрыл ему глаза полой своего плаща. Я знал, что вслепую он пойдет туда, куда я его пошлю, потому что он доверяет мне. == Давай! Вперед, мой мальчик! Он поколебался еще мгновение, а потом, вызывающе и отчаянно заржав, пошел рысью, и я услышал, как за ним по пятам застучали копыта остальных лошадей. Жар от полыхающих ворот ударил мне в лицо, словно кулак; я задохнулся и ослеп от чада наполовину потухшего пламени. Я прижимался лицом к шее Ариана, отчасти для того, чтобы защитить глаза, отчасти для того, чтобы он расслышал мой голос в этом гаме. Я направлял его только при помощи колен, бросив повод ему на шею, чтобы освободить руки для копья и для полы плаща, закрывающей ему глаза. Я пел ему, кричал в его прижатое ухо: == Вперед, мужественное сердце! Ну, ну, ну == пошел, пошел, мой храбрый красавец! Пошел, мой герой! И старый Ариан действительно отвечал мне, как герой. Он весь подобрался == благородная душа == и, чувствуя в ноздрях ужас огня, галопом помчался вперед, в темноту, сквозь закрытую клубами пара, потрескивающую преисподнюю ворот и сгрудившиеся за ней копья. А за нами ринулись остальные, топча огонь круглыми копытами и рассыпая во все стороны алые угольки, похожие на искры, летящие с наковальни. Я испустил боевой клич и услышал, как он эхом возвращается ко мне сквозь ревущий хаос лагеря. "Ир Виддфа! Ир Виддфа!" Охотничий рог гудел снова, и внезапно из сердца расстилающегося перед нами лагеря ему ответил гулкий рокот саксонских труб и низкое пульсирующее ворчание восьмифутовых боевых рогов скоттов. Мы понеслись в их сторону. Горящие стрелы и пламя, сорванное ветром с горящих баррикад, подожгли грубую кровлю на некоторых постройках; и в мечущемся, растрепанном ветром свете мы снова и снова устремлялись на плотную массу неприятельского войска, увлекая Алого Дракона Британии к сердцу лагеря, где, как подсказывали нам боевые трубы и поднятые знамена, мы должны были встретить Гуиля, сына Кау, его дружинников и союзных с ним вождей. Наша пехота хлынула следом за нами, топча все еще дымящиеся угли, которые мы раскидали, освободив ей проход, и вскоре в каждом уголке огромного форта кипела рукопашная. А с северной стороны, где Бедуир и его отряд перескочили через осыпающуюся стену, к нам быстро приближались звуки боевого клича, подхваченного несколькими десятками торжествующих голосов. Я почти ничего не помню о последней стадии боя. После того, как исчезает какой бы то ни было намек на упорядоченность, в каждой битве почти нечего вспоминать, кроме хаоса и запаха крови и пота, общих для всех сражение; и чувствуешь себя очень усталым, и в голове стоит туман... В конце концов они дрогнули и побежали прочь == те, кто мог, == перелезая через разрушенные части стен, прыгая вниз с крепостных валов и скатываясь по заросшему кустарником эскарпу, на котором оставались лежать их убитые. Потом наступил момент, когда последняя схватка была закончена, и огромный лагерь охватила внезапная тишина; и даже ветер, казалось, утих на какое-то время. Наши люди тушили загоревшиеся крыши, а я стоял у остатков кухонного костра, обнимая Ариана за шею, и нахваливал и утешал старого жеребца, на боку которого кровоточила рана от удара копьем. "Потом, == словно в тумане думал я, == нужно будет промыть ее; потом, если будет вода". Без сомнения, когда-то давно кто-то что-то говорил насчет нехватки воды? Моя голова начала медленно проясняться, и я увидел Бедуира, который прихрамывая шел в мою сторону; из раны над самым его коленом струйками сочилась кровь. == Хорошая охота, == сказал я, когда он подошел. == Хорошая охота. == Никаких следов Гуиля? == Пока никаких, но мы еще только начали осматривать мертвых и раненых. Их там порядочно. == А как насчет наших собственных потерь? Эбуракум словно повторялся заново, но после большинства сражений приходится задавать почти одни и те же вопросы. == Насколько можно пока судить, они не очень большие. Я потерял несколько человек, прорываясь в форт через северный вал, но большая часть волчьей стаи была сосредоточена у горящих ворот; хотя мне думается, что эта твоя атака сквозь пламя была больше похожа на удар молнии, чем на что-то, с чем можно бороться. А потом он сказал: == Мы потеряли девять лошадей; это я знаю. И последние остатки тумана вылетели из моей головы (оглядываясь в прошлое, я думаю, что, наверно, получил в том бою удар по голове и сам того не заметил, потому что обычно я не чувствовал после сражения такой усталости). Я взглянул на Бедуира, почти не обращая внимания на то, что Ариан начал теребить губами мое плечо. Эта потеря хуже, чем потеря такого же количества людей; но тут уже ничем нельзя было помочь, даже руганью и проклятиями. == Ну что ж, теперь у нас есть зимние квартиры == хотя они несколько нуждаются в уборке, == сказал я. Эмлодд подошел, чтобы забрать у меня Ариана, и я отдал ему старого жеребца, а потом обратился к тому множеству дел и решений, к той общей расчистке, которые всегда ожидают любого военачальника после того, как сражение закончено. Гуалькмай, как обычно, невозмутимо работал среди наших раненых, снесенных в не имеющий крыши барак; проходя мимо полуразвалившейся двери, я услышал, как кто-то вскрикнул от боли и в ответ раздался его спокойный, одновременно властный и ободряющий, голос. Некоторые из наших людей сбрасывали саксов, все равно, убитых или раненых, за крепостной вал, туда, где эскарп почти отвесно обрывался к реке; но не прежде, чем подносили факел к каждому мертвому лицу, чтобы удостовериться, что это не Гуиль, сын Кау. Наших собственных мертвых собирали и складывали в стороне, чтобы похоронить затем в длинной общей могиле, которую их товарищи копали для них среди кустов, где земля была помягче. Я уже много лет назад взял за правило, что, каким бы тяжким и жарким ни был день, как бы измучены ни были наши тела и затуманены наши головы, как бы близко ни был враг и как бы мало времени ни оставалось до рассвета, ни одного непогребенного тела не должно быть в лагере на следующее утро. Не знаю, в чем тут дело, может быть, к оставленным без погребения мертвецам собираются злые духи; но таким путем приходит чума. Я уже видел, как это происходит, особенно летом. Нападения на Тримонтиум не предвиделось еще в течение долгого времени, и все мы, не считая нескольких дозорных, могли вволю выспаться на следующий день. Наши могильщики нашли нескольких саксонских вождей, огромного пикта, покрытого от лба до щиколоток вытатуированными голубыми спиралями своего племени, и золотую гривну какого-то князька, валявшуюся среди мертвых под забрызганным кровью бунчуком в том месте, где разыгралась завершающая схватка. Но когда они разделались с последним убитым врагом, нигде по-прежнему не было и следа человека, который мог бы быть Гуилем, сыном Кау. == Это и к лучшему == оставить хоть что-нибудь на потом, == сказал Кей, который обнаружил в одном из старых амбаров запас саксонских кувшинов с пивом и был склонен смотреть на мир с радужной стороны. == Сир, ты отдашь приказ, чтобы всем выдали пива? Я думаю, ребятам оно не помешает. Потому что Кей всегда был готов поделиться своей удачей. == Ну хорошо, == сказал я. == Приведи пару капитанов и полдюжины Товарищей, и пусть они этим займутся. Но в том амбаре было не только пиво. Немного погодя один из Товарищей торопливо подбежал к тому месту, где я, стоя рядом с Бедуиром, наблюдал за въезжающим в крепость обозом. == Сир, милорд Артос, мы нашли там, среди кувшинов с пивом, тело девушки. Ты не придешь взглянуть? Он был ветераном многих сражений, закаленным в огне, я бы сказал, как любой другой из моих Товарищей, но по цвету его лица мне показалось на мгновение, что его вот-вот вырвет. Глава тринадцатая. Народец Холмов Поворачиваясь, чтобы идти вместе с ним, я мысленно выругался. Эбуракум повторялся заново. Казалось, мне на роду было написано избавляться после сражений от женских трупов. Но это была не золотая ведьма в пунцовом платье. Люди работали при свете горящих смолистых веток, поэтому, когда они, странно замолкнув, расступились и дали мне дорогу, мне хватило света, чтобы разглядеть то, что лежало у их ног. Хватило с избытком. Молодая женщина, почти совсем девочка, лежала там среди кувшинов в уродливой, скорченной позе, в которой ее бросили наземь и отшвырнули в сторону. Она была не выше четырнадцати- или пятнадцатилетней девочки нашего племени, но она принадлежала к Маленькому Темному Народцу, а среди них такого роста едва достигает взрослая женщина. Глядя на ее запрокинутое вверх лицо, окруженное спутанной массой черных волос, я подумал, что когда-то она была очень красива тонкой и хрупкой красотой, присущей ее народу; но она не была красивой теперь, хотя ее кожа == там, где на ней не было синяков и царапин, показывающих, как по-скотски обошлись с этой девушкой, == еще сохраняла мягкий медовый оттенок, а сведенные судорогой руки и ноги были тонкими и изящными. Она была совершенно голой, и, судя по пятнам на ее теле, ее насиловали не один раз, а снова и снова. Человек, который держал факел, шевельнул рукой, и в упавшем по-другому свете я снова взглянул в разбитое лицо девушки. Мне казалось, что на нем написаны страдания и невыразимый ужас, но теперь я увидел, что под всем этим было кое-что еще: избавление. Она, эта девушка Древней Расы, обладала властью, дарованной некоторым птицам и животным: когда жить становится совсем уж невыносимо, они уходят в прибежище, предоставляемое смертью, куда ни один мучитель не может за ними проникнуть. Кей непрерывно и монотонно сыпал ругательствами; его голубые глаза пылали такой яростью, какой я никогда не видел в них раньше. == Чтоб их души горели в аду! Клянусь Христом! Если бы этот человек был здесь, я оскопил бы его голыми руками, а потом живьем вырвал бы у него сердце! == Думаю, оскопить пришлось бы немалое количество == и, возможно, тебе понадобилась бы помощь, == сказал за самой моей спиной голос Бедуира, спокойный и холодный, как глубокая вода, по сравнению с жаркой яростью другого голоса. Один из Товарищей посмотрел на меня. == Что нам с ней делать, сир? Я был в нерешительности. Если бы она была одной из нас, ее можно было бы опустить в ту же самую общую могилу, что и наших погибших. Но она принадлежала к Древней Расе, к Темному Народцу. В жилах многих наших разведчиков и лагерной прислуги текла какая-то часть этой крови и иногда мне казалось, что небольшие ее следы присутствовали даже в Королевском доме Арфона, потому что Амброзий, хоть и более высокий ростом, был таким же узкокостым и смуглым, как Колдовской народец), и наши люди достаточно спокойно жили рядом с ними, особенно после гибели Айрака; хотя я много раз видел, как кто-либо из моих Товарищей делал знак Рогов, прежде чем взять пищу из одного с ними блюда. Но я знал, что если я прикажу положить тело девушки вместе с нашими павшими, среди моих людей начнется недовольство, потому что они будут опасаться, что близость покойницы из Колдовского племени сможет каким-то образом причинить вред нашим мертвецам. == Выройте ей отдельную могилу где-нибудь среди кустов, == приказал я. За моей спиной послышалось внезапное движение, многоголосый неодобрительный ропот, и я, рывком повернувшись, увидел позади себя целую толпу; люди заглядывали друг другу через плечо, чтобы увидеть маленькое поруганное тело, лежащее в свете факела. Один из погонщиков мулов протолкался ко мне, или же его вытолкнули вперед те, кто стоял за ним; это был невысокий, смуглый, волосатый человечек с острыми, как у олененка, ушами. == Милорд Артос, тут есть другое мнение. == Что ж, говори. Он стоял, широко расставив ноги и пристально глядя мне в лицо, упрямый, как один из его мулов. == Милорд Артос, я кое-что знаю об этих вещах, потому что моя бабка была родом из Полых Холмов. Они не привыкли лежать одни, мои сородичи == сородичи моей бабки. Если ты положишь ее так, как приказал, она почувствует себя одинокой, и в своем одиночестве она может вернуться. Женщины, которые умерли так, как она, и без того не склонны лежать спокойно; и она будет гневаться не только на тех, кто ее убил, но и на нас, кто отшвырнул ее прочь. Но если ты похоронишь ее здесь, в центре лагеря, она будет спокойна, чувствуя идущую вокруг жизнь и тепло кухонных костров над своей могилой. Ее гнев будет направлен только на тех, кто ее убил, и она принесет нам удачу и поможет удержать Крепость Трех Холмов. Юный Брис, сын Брэдмана, яростно запротестовал: == Милорд, не слушай его, он хочет дать ей возможность разгуливать прямо посреди лагеря! А кто-то добавил свое слово: == Я не желаю спать по ночам с этим под подушкой! И этот припев был подхвачен остальными, а маленький погонщик стоял на своем, продолжая глядеть мне в лицо, и вытолкнувшие его вперед люди о чем-то шептались за его спиной. Низкий, ворчливый голос Кея требовательно спросил: == Неужели ты собираешься послушать кучку погонщиков мулов, а не своих Товарищей? == Погонщики мулов нам еще понадобятся, == ответил я. А потом внезапно мне в голову пришел ответ == не идеальный, но лучший из тех, что я мог придумать. Всего в нескольких шагах от того места, где мы стояли, была широкая и глубокая яма, возможно, некогда дополнительное зернохранилище, потому что на ее боковых стенках и на когда-то закрывавших ее бревнах все еще висели обрывки шкур, которыми она была выстлана. Ее невозможно было использовать снова, и я приказал сбросить в нее мертвых лошадей и засыпать ее на эту ночь всем, что попадется под руку, == комьями глины, мусором, кусками старой кровли. Это было легче, чем оттаскивать туши за крепостные стены и на достаточное расстояние от лагеря. Пока что ни у кого не было времени выполнить этот приказ, хотя первую из туш уже подтащили, и она лежала наготове; и лошади были созданиями Солнца, некогда священными среди Солнечных людей, а девять всегда было числом Силы. == Положите ее в старую зерновую яму до того, как туда сбросят лошадей, == сказал я. == Трижды три лошади над ее телом должны будут уберечь нас и не закроют от нее тепло наших кухонных костров. И, прежде чем кто-либо успел возразить, приказал, чтобы мне принесли пару багажных веревок, потому что мне не хотелось швырять ее в могилу как попало, словно дохлую кошку на кучу мусора; и пока кто-то пошел выполнять мой приказ, а остальные стояли вокруг == думаю, не многие, даже из ее собственного племени, горели желанием прикоснуться к ней == я сбросил свой старый, выцветший плащ, расстелил его на земле и перенес на него бедное изувеченное тело. Она весила не больше, чем ребенок, и в ней еще немного сохранилась гибкость жизни, так что я смог положить ее пристойно, а не в той скрюченной позе, в которой мы ее нашли. Бедуир опустился рядом со мной на колени, помогая мне потуже стянуть темные складки. == Закрой ей лицо, == сказал он, а потом добавил: == Я отнесу ее. Но мне казалось, что каким-то образом я был в ответе за нее. Я покачал головой и поднялся на ноги, держа на руках маленькое, туго спеленутое тело, а потом вышел с ней наружу, туда, где зиял в свете факелов темный провал зерновой ямы. К этому времени вокруг столпилась половина лагеря, но я не слышал никаких звуков, кроме негромкого бормотания, раздававшегося то тут, то там, когда люди смотрели друг на друга или на мою ношу и делали знак Рогов. В конце концов, веревки нам так и не понадобились, потому что Голт и Левин, превратив все это в шутку == но в мягкую шутку == спрыгнули в яму, и один из них, стоя на плечах у другого (они очень любили дурачиться, изображая пару акробатов), взял у меня девушку и, соскочив со спины своего пригнувшегося товарища, ласково положил ее на грубую землю. Мы накидали в яму свежего папоротника, чтобы прикрыть тело, и двое друзей осторожно закрепили над ними спущенные сверху