Томас Мор. Эпиграммы ---------------------------------------------------------------------------- Thomas More Epigrammata. The history of king Richard III Томас Мор Эпиграммы. История Ричарда III "Литературные памятники". М., "Наука", 1973 Издание подготовили: М. Л. Гаспаров, Е. В. Кузнецов, И. Н. Осиновский, Ю. Ф. Шульц Перевод с латинского Ю.Ф. Шульца OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru ---------------------------------------------------------------------------- БЕАТ РЕНАН ШЛЕТ ПРИВЕТ ВИЛИБАЛЬДУ ПИРКГЕЙМЕРУ, СОВЕТНИКУ КЕСАРЯ МАКСИМИЛИАНА И НЮРЕНБЕРГСКОМУ СЕНАТОРУ Мне кажется, что будет поистине прекрасно, славнейший Вилибальд, если я именно тебе представлю эпиграммы Томаса Мора, этого украшения Британии, которые недавно прислал мне наш Эразм Роттердамский, ибо во многих отношениях у вас много общего. Вы оба сведущи в вопросах права, оба искусны как в латыни, так и в греческом, вы оба, не только занимаясь общественной деятельностью в своем государстве, но и вследствие редкостного умения исполнять сложные дела, а также благоразумия в подаче советов, в наивысшей степени любезны своим повелителям, - он могущественнейшему Генриху, королю британцев, ты - священнейшему кесарю Максимилиану. Зачем же упоминать о богатствах, которыми вы оба в изобилии обладаете, - ведь ни один из вас не нуждается в том, чтобы говорилось об отличиях, даваемых, как считают, богатствами, более того, вы оба при таких богатствах обладаете дарованием подавать примеры благородства и доброты. Впрочем, вам обоим и отцы достались не менее расположенные к наукам, чем прославленные сенаторской фамилией. И так как сходство и равенство это - источник дружбы, я счел наиболее подходящим представить тебе это творение Мора, чтобы ты с любовью последовал за ним с его многими размерами, из которых ты еще сильнее постигнешь и полюбишь богатство эпиграммы. Прибавь сюда, что никому не могли быть с большим правом посланы эти прелестнейшие забавы, как тому, кто некогда, как говорят, имел обыкновение выступать на этом поприще. Ибо если бы только кто-то узнал, что за превосходная вещь ученая эпиграмма, кто бы он ни был сам, он испытал бы свой талант в этом роде занятий. Но ведь эпиграмма - и это тебе известно - должна отличаться остроумием, соединенным с краткостью, должна быть изящной и без промедления завершаться восклицаниями, которые греки именуют epijwnhmata {1}. Действительно, все подобные дарования в превосходном изобилии можно найти в этих моровских эпиграммах, в особенности в тех, которые он написал сам: ведь в прочих, переведенных с греческого, заслуга их изобретения достается древним. Однако он также достоин не менее высокой хвалы, чем пишущий, должным образом переводя с чужого языка: труд переводящего часто поистине велик, ибо тот, кто пишет, свободен и вольно предается сочинению; тот же, кто переводит, принужден то и дело иметь в виду другое, - а именно то, что он избрал для перевода. Ведь как часто бывает, что в этом случае гораздо более тяжко трудится ум, чем тогда, когда он создает что-либо собственное. И в том и в этом Мор поистине удивителен: ведь он в высшей степени изысканно сочиняет и счастливейшим образом переводит. Как прекрасно струятся его стихи! Как все в нем непринужденно! Как все это легко! Он ничуть не тяжел, нисколько не шероховат, совсем не темен. Он ясен, певуч, он истый латинянин. Далее, он так умеряет все какой-то необычайно приятной жизнерадостностью, что я никогда не видел ничего привлекательней. Можно подумать, что Музы вдохнули в него все, что касается шуток, изящества, тонкого вкуса. Как изысканно подшучивает он над Сабином, считающим чужими своих собственных детей! Как остроумно высмеивает он Лала, который так тщеславно жаждал казаться галлом! Однако его остроты отнюдь не язвительны, но доброжелательны, милы, дружелюбны и скорее какие угодно, но только не исполнены горечи. Конечно, он шутит, но везде без злословия; он осмеивает, но без оскорбления. (Точно так же, как Сир у Теренция {2}, остроумно восхваляя Демею, говорит: "Ты столь велик и не что иное, как сама мудрость", так и о Море можно сказать, что он столь велик и не что иное, как сама шутка {3}.) Теперь-то среди эпиграмматистов Италия прежде всего восхищается Понтаном {4} и Маруллом {5}, но пусть я погибну, если в нем не столько же естественности, а пользы больше. Пожалуй, исключением будет лишь тот, кто решит, что для него нет большей радости, когда Марулл славословит свою Неэру {6} и многократно, являя некоего Гераклита {7}, говорит туманно {8} или когда Ио. Понтан передает нам непристойности древних эпиграмматистов, рассудочнее которых нет ничего, как нет ничего более недостойного для чтения порядочного человека, - я уже не говорю - христианина. Конечно, их большим желанием было подражать античности. Чтобы не осквернить ее, они так воздерживались от всего христианского, как некогда Помпоний Лет {9}, человек благоговейно римский, избегал греческого, чтобы не осквернить непорочность языка римлян. Впрочем, как эти шутки Мора являют талант и блистательную эрудицию, так несомненно строгое суждение, которое он высказывает о государственном устройстве, с необычайной полнотой засверкает в "Утопии". Об этом я упомяну мимоходом, так как достовернейший в своей учености Будей {10}, сей несравненный глава наилучшей просвещенности и замечательное, более того, единственное украшение Галлии, как и подобало, превознес ее хвалой в превосходном предисловии. Этот род сочинений имеет такие принципы, которых не найти ни у Платона, ни у Аристотеля или даже в "Пандектах" вашего Юстиниана. И поучает он, пожалуй, менее философски, чем они, но зато более христиански. Однако (послушай ради Муз милую историю), когда недавно в некоем собрании нескольких суровых мужей была упомянута "Утопия" и я почтил ее хвалами, некий тучный муж возразил, что не следует быть более признательным Мору, чем какому-нибудь писцу-актуарию, который в заседании лишь записывает мысли других, присутствуя при сем (как говорят) на манер безгласной стражи; не высказывая сам своего мнения, он заимствует из уст Гитлодея, все, что говорит, а Мором это только записано. Точно так же вообще не следует восхвалять Мора по имени, если не считать того, что он все это надлежащим образом пересказал. И не было недостатка в тех, кто высказал свое одобрение суждению этого человека, как чувствующего наиболее верно. Разве ты не принял бы с радостью эту изысканность Мора, пленившую таких людей, и не обычных, но уважаемых многими, и теологов? Наконец, если ты это также хочешь знать, Уильям Лили, товарищ Мора, вместе с которым он уже когда-то забавлялся, переводя греческие эпиграммы, озаглавленные именем "Прогимнасмат", это - британец, человек широко образованный и не только знакомый с греческими авторами, но изучивший и обычаи этого народа, когда он несколько лет провел на острове Родосе; теперь он с большим успехом трудится в грамматической школе, которую Колет и основал в Лондоне. Остается только сказать, что когда у тебя будет возможность среди государственных дел, которые ты деятельнейшим образом делишь между участием в посольствах и в управлении государством, возьми в руки эту книжку, прочитай ее и возлюби облик Мора, которого, как я полагаю, ты еще не видел, но уже ранее познал из его творений. Будь здоров, славнейший муж. [Дано] в Базеле в седьмые календы Марта 1518 года. ПРОГИМНАСМАТА 1. ЛУКИЛЛИЯ. НА СКРЯГУ Скряга Асклепиад, у себя увидавший мышонка, Молвил: "Что делаешь ты в доме, приятель, моем?" Тот же, с улыбкой приятной, сказал: "Не пугайся, приятель. Здесь я ищу не еды, но лишь приюта ищу". 2. ПАЛЛАДА. НА СКРЯГУ Ты по богатствам - богач, а по складу души - неимущий. Жалкий - богат для других и неимущ для себя. 3. ЛУКИАНА. О НЕВЕРНЫХ ВЛАДЕНИЯХ Ахеменида была я недавно, теперь я - Мениппа. От одного отойду вновь я к другому еще. Этот владеньем считает меня, тот считал меня тем же. Я же пашня ничья, если судьбы не считать. 4. НЕИЗВЕСТНОГО. О НЕУМЕРЕННОЙ РОСКОШИ Множество строить домов и кормить еще множество люда - Именно эта тропа прямо ведет к нищете. 5. ЛУКИАНА. ОБ УМЕРЕННОСТИ Смерть ожидает тебя, - так используй же часть достояний; Если ж еще поживешь, - значит, добро береги. Тот лишь мудрец, кто, как надо и то, и другое обдумав, В должных пределах всегда будет расчетлив и щедр. 6. НЕИЗВЕСТНОГО. О ПРЕЗРЕНИИ К СУДЬБЕ Гавань обрел я уже. Вы, Судьба и Надежда, прощайте. С вами я кончил расчет, ныне ловите других. 7. ПАЛЛАДА. О СМЕРТИ Наг я на землю пришел, и нагим же сойду я в могилу. Что ж мне напрасно потеть перед кончиной нагой? 8. НЕИЗВЕСТНОГО. ОБ ИЗЛИШЕСТВЕ И СТРАСТИ Если бы кто-то спешил снизойти в подземное царство, - Путь ускоряют туда бани, любовь и вино. 9. ПАЛЛАДА. О ЛОЖНОМ ДРУГЕ Неодинаковый вред от того, кто твой недруг открытый, И от того, кто тебе ложно о дружбе твердит. Будучи настороже, я врага избегаю, но можно ль Мне и того избежать, кто говорит о любви? Самый отъявленный враг - это тот, кто считается другом И, вероломный, тебе тайным коварством вредит. 10. НЕИЗВЕСТНОГО. О СПАРТАНСКОМ ВОИНЕ Бросив оружье, бежит он, в свою возвращаясь отчизну. Сына в бегущем узнав, гневно спартанка глядит; Вот поднимает копье и, подняв, беглеца поражает И над убитым затем молвит мужские слова: "Выродок, Спартой рожденный, отправься же в Тартар немедля, Ибо собой запятнал род свой и родину ты". 11. АГАФИЯ. НА ХРОМОГО И ГЛУПОГО Разумом хром ты и на ногу хром; и во внешней природе Верные признаки есть внутренних качеств твоих. 12. НЕИЗВЕСТНОГО. ДИЛЕММА ФЕОФРАСТА, ПРИВЕДЕННАЯ У АВЛА ГЕЛЛИЯ вар. 1 Если б ты знанием мог избежать неизбежных страданий, - Знать наперед хорошо и о страданьях своих. Если ж возможности нет избежать того, что предвидишь, - Польза какая вперед знать о страданьях своих? вар. 2 (ямбический триметр) Когда б ты знал вперед, что предстоит страдать, И мог бы не страдать, то благо - знать вперед. Но если знаешь ты, и все ж удел - страдать, Что пользы в знанье том? Ведь все равно - страдать. 13. ПАЛЛАДА. НА ДВУХ БРАТЬЕВ, РОЖДЕННЫХ И УМЕРШИХ В ОДИН ДЕНЬ Братьев могила скрывает в себе четырех, из которых Двух и родил, и сгубил день для обоих один. 14. НЕИЗВЕСТНОГО. О ПРЕВРАЩЕНИЯХ ЮПИТЕРА Леду, Данаю любя, Антиопу, Европу, Юпитер Лебедем, золотом был, был он Сатиром, быком. 15. НЕИЗВЕСТНОГО. НА САПФО Девять есть Муз, говорят, но бесспорное здесь заблужденье, Ибо с Лесбоса Сапфо Музой десятою чтут. 16. АГАФИЯ СХОЛАСТИКА. НА МЕДНУЮ СТАТУЮ САТИРА вар. 1 Статуя создана дивным искусством, стоит облеченный Или той медью Сатир, или Сатиром - она. вар. 2 Или Сатир облекает собой изваянье из меди, Или Сатир облекается сам изваянием медным. 17. НЕИЗВЕСТНОГО. НА СТАТУЮ НИОБЫ Каменной сделали боги меня, но пусть я и камень, Снова из камня живой сделал Пракситель меня. 18. СИМОНИДА. НА СТАТУЮ НЕОПТОЛЕМА Неоптолем, чтит тебя этой статуей город Кекропа. Пусть он и чтит, но творцы статуи - честь и любовь. ЭПИГРАММЫ 1. ТОМАСА МОРА, ЛОНДОНЦА, ПОЗДРАВИТЕЛЬНАЯ ПЕСНЬ НА ДЕНЬ КОРОНАЦИИ ГЕНРИХА VIII, СЛАВНЕЙШЕГО И СЧАСТЛИВЕЙШЕГО КОРОЛЯ БРИТАНИИ, И ЕКАТЕРИНЫ, ЕГО СЧАСТЛИВЕЙШЕЙ КОРОЛЕВЫ Если какой-либо день, если время, о Англия, было То, когда боги тебе милость явили свою, - Это - тот день, что означить нам следует камешком белым, Радостный день, что внести должно в анналы твои. День этот - рабства конец, этот день - начало свободы, Он - и печали предел: радость с него началась; Юношу он, украшенье, достойное памяти века, Днесь помазает, твоим ставит его королем, Властвовать не над одним кто народом достоин, - над целым 10 Кто неизменно царить миром достоин один. Да, королем, кто у всех на глазах пусть слезы осушит, Радости пусть учредит вместо стенаний былых. Каждое сердце ликует, рассеяв заботы, обычно Так, облака разогнав, блещет сверкающий день. Вот и свободный народ выбегает с улыбкой на лицах, Сам понимая едва все ликованье свое. Рад, торжествует, ликует, гордясь, что таков их властитель, - И повсеместно король только один на устах. Знать, что недавно была в подчиненье подонков народа, 20 Знать, что так долго была только названьем пустым, Голову ныне подъемлет, гордится таким властелином, - И справедливо она может гордиться теперь. Тьмою поборов недавно торговец задавленный, ныне Море отвыкшее вновь стал кораблем бороздить. Раньше лишенные силы и вред принужденные сеять, Рады законы теперь силу свою обрести. Все они рады равно, благодарны равно, воздавая Ныне грядущим добром за причиненный ущерб. Прежде сокрытые страхом в убежищах тайных богатства 30 Ныне владелец любой рад и дерзает явить. О, сколько радости видеть, что столько воров и немало Рук загребущих теперь тщетно добычи хотят! Нет в том вины никакой (а была она прежде немалой), Чтобы добром обладать, нажитым честным путем. Страх не шипит уже больше таинственным шепотом в уши, - То миновало, о чем нужно молчать и шептать. Сладко презреть клевету, и никто не боится, что ныне Будет донос, - разве тот, кто доносил на других. Значит, все сходятся здесь - пол и возраст любой, и сословье: 40 Нет опасений у них, чтобы скрываться в домах, Чтобы не быть здесь, когда, по свершеньи священных обрядов, В знаменьях добрых король всходит на царства свои. Всюду теснится толпа, обуянная жаждою видеть, И позволяет едва узкой тропою пройти. Множество люда в домах, и кровли под тяжестью стонут. Крик отовсюду один с новой любовью звучит. Мало им видеть однажды. Места многократно меняют, Если откуда-то вновь смогут увидеть его. Трижды отрадно смотреть: да и как на него наглядеться, 50 Если любимей его нет у природы даров? Он в благородном величье средь тысячи спутников виден, И августейшая стать силой такой же полна. На руку быстр он не меньше, чем сердцем исполнен отваги, - Нужно ли дело вершить, меч обнажив для того, Или же ярые копья скрестить в необузданной битве, Или направить стрелу, что устремится к врагу. Пылкая сила в глазах, обаятелен облик, а щеки Цвета такого, какой видим мы разве у роз. Лик восхищенья достоин за живость крылатую, - равно 60 Нежная дева и муж лик этот могут иметь. Был вот таким же Ахилл, притворившийся девой, таким же На Эмонийских конях Гектора тело он влек. О, если б доблесть такую души в сочетании с телом Можно бы было постичь, в помощь природу призвав! Больше того, и лицо как бы доблесть собой излучает, Истинно, это лицо - вестник достойной души. Как рассудительный ум преисполнен зрелости мудрой, Сколько покоя в его сердце, лишенном сует! Как он умеет свой жребий нести, любым управляя, 70 Сколько о скромности он кроткой являет забот! Как безмятежная кротость питает спокойствие духа! Сколь далеко отстоит спесь от подобной души! Нашего принцепса лик необычный такие приметы (Что измышлять их) несет истинно сам на себе. Но в справедливости той, что владеет искусством правленья, В том благочестье идет он за народом своим. Весь этот блеск непреложно на лицах у нас отразился, Все это должно узреть в нынешнем благе у нас. Мы восторгаемся так потому, что владеем свободой 80 И что опасности, страх, боль и утраты ушли, Что возвратились сюда мир и польза, и смех, и веселье, Что с этих пор на виду принцепса доблесть у всех. Власть без границ погубила поистине добрые взгляды, И у великих людей это в обычай вошло. Но хоть и прежде он был благочестен, все ж должные нравы, Чтобы властителем быть, высшая власть принесла. Ибо добро, что иные лишь в старости поздней свершили, Тотчас же он совершил в первый вступления день. Схваченных тотчас он ввергнул в оковы. Любой, кто недавно 90 Умыслом злобным своим вред государству чинил, Тот, кто доносчиком был, укрощается ныне в оковах, Чтобы он сам претерпел зло, что другим причинял. Он для торговли моря отверзает. И если торговец Был притесняем, теперь малый он платит налог. Бывшее долго в презренье сословье людей благородных В первый правления день древнюю честь обрело. Должности все в государстве, которые прежде негодным В откуп давались, раздал людям достойнейшим он. И со счастливой в делах переменой отличья, какие 100 Ранее неуч имел, ныне ученый обрел. Тотчас законам (они ниспровержены были и сами Ниспровергали) вернул мощь и достоинство он. И если прежде совсем отстраняли любое сословье, Сразу же снова к себе все он сословья привлек. Если же что-то в законах он сам пожелал уничтожить, Чтобы народу суметь тем услужить своему, То это было, он знал, что родителю нравилось прежде: Но, как и должно, отцу родину он предпочел. Я не дивлюсь: ведь не все ли, что принцепсом этим вершится, 110 Кто благородным рожден и с просвещенным умом, Коего девять сестер омыли кастальскою влагой, Философией самой было ему внушено? Множество было причин, что народ раболепствовал целый Пред королем: это зло лишь и пугает его. Мог бы, однако, король, если б он захотел, отовсюду Страху в угоду богатств нагромоздить без числа. Всем этим он пренебрег: снова всех безопасными сделал, Всякое зло удалил, что породила боязнь. Так вот, других королей страшились народы, его же 120 Любят: страшиться при нем нечего больше теперь. Принцепс, надменным врагам страх внушать ты должен немалый, - Твой же не должен народ, принцепс, страшиться тебя; Те боятся тебя, - мы тебя почитаем, мы любим. Будет наша любовь, - что ты боишься, - у них. Так, безмятежным тебя, защищенным без всякой охраны, Здесь охраняет любовь; там же - единственно страх. Даже и внешние войны, коль схватятся галл и шотландец, Всем не страшны, лишь бы ты, Англия, дружной была. Но далеко будут распри от нас; и какие причины Есть для того, чтоб они здесь зародиться могли? Ибо, во-первых, о праве короны и титула больше Нет и вопроса теперь, да и не может он быть. В споре, что часто бывает, ты стороны обе сливаешь, - Так, благородные, спор кончили - мать и отец. Сколь далека от тебя возмущенья народного ярость Та, что обычно глава всех государственных смут. Гражданам всем ты своим, ты, единый, настолько приятен, Что ни один и себе быть бы приятней не мог. Если ж нежданно вражда вдруг могучих князей обуяет, 140 Кончится тотчас она, сломлена волей твоей. Столь велика у тебя величавость величья святого, Что по заслугам твои доблести дали тебе. Все, что ни есть у тебя, у отцов твоих все это было И не бывало того в бывшие раньше века. Ибо ведь есть у тебя бережливость отцовская, принцепс, Щедрая также рука матери есть у тебя. Благочестивый твой ум у тебя от бабки отцовской, Честное сердце твое - деда по матери дар. Что же дивиться, коль новым обычаям Англия рада, 150 Если правитель таков, коего не было здесь? Что же до радости той, что расти не могла очевидно, То и она возросла с брачным союзом твоим, Брачным союзом, который одобрили благостно боги, Этим тебе и твоим помощь явили свою. Эта супруга твоя, что народ в ликовании видит, Рядом с тобою теперь, делящей скипетр с тобой, Боги о ком попеченье такое имеют бесспорно, Что украшают они и прославляют твой брак, Столь благочестьем своим превзошла и сабинянок древних, 160 А величавость ее выше святых героинь. Чистой с Алцестой она могла бы сравняться любовью, Иль Танаквилу умом, верно, могла превзойти. Облик ее и уста красотою отмечены дивной, - Столько такой красоты ей лишь единой к лицу, Кто красноречьем своим плодовитой Корнелии выше; В жизни супругу она, как Пенелопа, верна. Преданной, принцепс, тебе была она многие годы, Долго держалась она только любовью твоей. И ни родная сестра, ни отчизна ее не склонили, 170 Мать не сумела прельстить, как не сумел и отец. Только тебя предпочла она матери вместе с сестрою: Родине ты предпочтен, милому сердцу отцу. Счастливо этим тебе она вместе связала народы Мощные, дружбою их нерасторжимой спаяв. Дочь королей благородных, сама ты нисколько не меньше Тех, кто родили тебя; будешь и ты порождать. Якорь один до сегодня корабль твоего королевства Крепко держал. Крепок он, все же он только один. Но королева тебе, плодовита сынами своими, 180 Даст укрепленный везде якорь, надежный вовек. Произойдут от тебя ей немалые блага, однако И от нее притекут блага большие к тебе. Не было, право, другой стать достойной твоею супругой, Но и супругом ее стать недостоин другой. Англия, ладан неси и святыни, что ладана больше, - Честные руки свои и благородство умов. И так как боги свершили сей брак, пусть способствуют, чтобы Скипетры данные здесь правило небо само И чтобы ими самими короны носимые долго 190 Сына их сын удержал, а по наследству и внук. 2. НА ВНЕЗАПНЫЙ ДОЖДЬ, ЩЕДРО ИЗЛИВШИЙСЯ ВО ВРЕМЯ ТОРЖЕСТВЕННОГО ШЕСТВИЯ КОРОЛЯ И КОРОЛЕВЫ, НО НЕ ЗАКРЫВШИЙ СОЛНЦА И НЕ СТАВШИЙ ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫМ В шествии пышном, какого вовек не бывало на свете, Шел с королевой король вместе к священным венцам. Феб лучезарный тогда появился, сияя широко, Радостный день наступил, отзвук в сердцах находя. Но когда шествие это вошло в средоточие града, Воды небесные вдруг полили щедро его. Облачком все ж ни одним не затмилось сверкание Феба, На небе облачко то не. пребывало почти. Все обошлось вопреки беспокойству; и дождь ли увидел, Знаменье ль в этом иной, - лучшего видеть не мог. Наших владык времена обручают с веком счастливым, Феб лучезарный - лучом, Зевса супруга - водой. 3. КОРОЛЮ Все, что со временем слито, Платон описаньем прославил, - Часто - что было давно, часто - что будет еще. Как убегает весна, возвращаясь с годиною новой, Как в подобающий срок снова приходит зима, - Так говорит он, вослед за вращеньем стремительным неба Все повториться должно в ряде бесчисленных смен. Первым рожден был век золотой, серебряный - следом, Медный - за ним, и давно ль был и железный еще. Вновь золотые года возвратились с тобою, о принцепс. Если бы славный Платон дожил до этого дня! 4. КОРОЛЮ ОБ УСТРОЕННЫХ ИМ КОНСКИХ РИСТАНИЯХ, ЯМБИЧЕСКИЙ ЭПОД Какие б ни давали до сих пор цари Ристаний конских зрелища, Всегда они каким-нибудь злосчастием Или бедой кончалися. Иль волею Юпитера враждебного С игрой мешалась пагуба, Иль кровью вдруг бойца, насквозь пронзенного, Арена обагрялася, Иль копьями, иль коней диких звонкими Разили чернь копытами, Или давил толпу всегда ничтожную Обвал подмостков рухнувших. Но эти вот, твои, король, ристания Прекраснее всех виденных: Нет никому урона, - безупречностью Они твоей отмечены. 5. О ДВУХ РОЗАХ, СРОСШИХСЯ ВОЕДИНО С алою белая роза в соседстве росла, и друг друга, В споре за первенство здесь, каждая стала теснить. Две это розы еще, но цветок уж сливается, спору Этим слиянием их ныне положен конец. Ныне одна, возвышаясь, растет и пускает побеги, Все дарования двух роз сочетая в себе. Облик один у нее и краса, и единая прелесть, Свойства и цвет у нее двух сочетаются роз. Значит, и ту, и другую, - хотя бы одну полюбивший, - В ней обретает, и пусть любит он, что полюбил. Если ж найдется дикарь, что не любит ее, - пусть трепещет, Ибо еще и шипы есть у такого цветка. 6. НА НЕУЧА-РИТОРА, С ГРЕЧЕСКОГО Ритору Флакку в подарок поднес я лишь пять солецизмов, Тотчас же десятью пять ритор их мне возвратил. "Ныне довольствуйся малым, сказал он, числом обладая. Полною мерой тебе, с Кипра вернувшись, воздам." 7. НА ПОДОЗРЕНИЕ, С ГРЕЧЕСКОГО Силу большую и вес подозренье имеет. Не хочешь Ты и вредить, но погиб, коль подозренье навлек. Филолеона когда-то убили кротонцы, считая Ложно, что сделаться он хочет тираном у них. 8. НА ИСКУСНО ИЗОБРАЖЕННОГО РИТОРА-РЕБЕНКА, С ГРЕЧЕСКОГО Секст безмолвствует сам, а картина вот, кажется, скажет. Эта картина есть ритор, а сам он - картина картины. 9. НА НИЩИХ - СЛЕПОГО И ХРОМОГО Носит хромого сосед со слепыми глазами, и этим Он занимает глаза, ноги давая взамен. 10. ИНАЧЕ Носит хромого слепой, и старательно трудится каждый: Этот ноги дает, тот доставляет глаза. 11. ИНАЧЕ Носит хромого слепец, и вершат они схожее дело, - Тот возмещает глаза, этот же - ноги того. 12. ИНАЧЕ Тащит хромого слепой - тяжкий груз и, однако, полезный. Зрит для другого один, движет ногами другой. 13. ТО ЖЕ, ПОДРОБНЕЕ Слишком прискорбной была у обоих несчастных судьбина, Этого зренья лишив, ноги отняв у того. Жребий похожий связал их: хромого тащит ослепший. Так облегчают труды общей утратой они. Этот, незрячий, чужими идет, куда хочет, ногами, Длится тропа для того с помощью видящих глаз. 14. ТО ЖЕ, ИНАЧЕ Может ли что-либо быть драгоценнее верного друга, Что одолженьем своим твой возмещает ущерб? Договор дружбы надежной два нищих скрепили взаимно: С нищим хромым заключил договор нищий слепой. Молвил хромому слепец: "Будешь мною носим ты на шее". Тот отвечал; "Отдаю очи тебе, - управляй". Так, избегает любовь жить в чертогах царей горделивых, В домике бедном царит единодушно любовь. 15. ИНАЧЕ Так на условиях равных хромой и слепой сговорились: Этот обязан нести, тот же - глазами вести. 16. ГОВОРИТ КОРАБЕЛЬНАЯ СОСНА, ОПРОКИНУТАЯ ВЕТРОМ, С ГРЕЧЕСКОГО Я - сосна, без труда побежденное ветрами древо. Глупый, зачем из меня строишь скиталец-корабль? Иль не страшишься приметы? Уж если меня поражает Даже на суше Борей, в море уйду ль от него? 17. ТО ЖЕ, ИНАЧЕ Свалена наземь ветрами сосна, я. Что ж в море меня вы Шлете, когда на земле было крушенье со мной? 18. НА СОЖЖЕННЫЙ КОРАБЛЬ Моря валов избежал корабль, тяжело нагруженный, Но на груди у земли-матери гибель нашел. Пламя его пожирает, пылая, зовет он на помощь Волны морские, кого он как врагов избежал. 19. ГОВОРИТ КРОЛЬЧИХА, КОТОРАЯ, УСКОЛЬЗНУВ ОТ ЛАСКИ, ПОПАЛА В РАССТАВЛЕННЫЕ ОХОТНИКОМ СЕТИ Я ускользнула от ласки, укрывшись в отверстии тайном, Но угодила, увы, бедная, в сети людей. Здесь я ни жизни теперь не найду, ни погибели скорой. Так я спасаюсь, чтоб в пасть броситься яростным псам. Вот раздирают преступно они мое чрево клыками, Смотрит, смеясь, человек, видя текущую кровь. О беспощадная тварь, ты свирепее зверя любого: Лютая гибель моя - злая забава тебе. 20. НЕВИННОСТЬ ПОДВЛАСТНА НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ, С ГРЕЧЕСКОГО "Злого и мышка дерзает куснуть", - издревле такая Есть поговорка. И все ж это на деле не так: Даже и мышка дерзает невинных кусать, а злодея Тронуть и то не дерзнет пугало с виду - дракон. 21. НА ВЗДУТИЕ ЧРЕВА, С ГРЕЧЕСКОГО Губит урчанье тебя, если лишнее в чреве задержишь. Выпустишь спешно, - оно также спасает тебя. Если урчание может спасать и губить, неужели То же у грозных владык может урчание быть? 22. О РАВЕНСТВЕ ПЕРЕД СМЕРТЬЮ, С ГРЕЧЕСКОГО Пусть победителем ты до столпов дошел Геркулеса, С прочими ждет и тебя равная доля земли. Иру подобен, умрешь ты, ценимый не больше обола, Будешь своею землей (уж не своей) поглощен. 23. НА НИЗКОГО ЧЕЛОВЕКА. С ГРЕЧЕСКОГО Все называют тебя богачом, я же - нищим; богатства - В употреблении их, - Аполлофан говорит. Если, богатства используешь ты - то твои они, если ж Копишь наследнику их, то все твое - не твое. 24. ОХОТА ПАУКА Севши в засаде, паук захватил скиталицу муху; После, дрожащую, он вязкою сетью оплел. Рот разевает уже, но старинная есть поговорка, Что между ртом и куском многое может пройти. К мухе судьба благосклонна, полна к пауку неприязни, И из бедняжки она муху-беглянку творит. Вот ненасытный спешишь ты наброситься, Дрозд, на обоих: Рвутся тенета, - паук гибнет, а муха бежит. Есть у несчастного часто надежда под самой секирой, Но и средь стражей толпы страх негодяя берет. 25. НА КИНИКА, ГЛУПО ВОЗДЕРЖИВАЮЩЕГОСЯ, С ГРЕЧЕСКОГО Киника, что с бородою и палкой скитается вечно, Мудрость великую нам пир показал наяву. Так, этот киник, во-первых, от редьки, бобов воздержался, Чтоб в услуженье не дать доблесть свою животу. Но лишь глазами узрел пред собой белоснежную матку, - И забывает мудрец свой несгибаемый дух. Требует алчно и всю, вопреки ожиданью, съедает. "Доблести, - он говорит, - матка отнюдь не вредна." 26. ЭПИТАФИЯ ВРАЧА, С ГРЕЧЕСКОГО Здесь погребен Гиппократ, фессалиец, рожденный на Косе, Феба бессмертного он отпрыском доблестным был. Много трофеев стяжал, врачеваньем сражая недуги, Славен искусством своим, а не случайной судьбой. 27. НА МЕРТВОГО РАБА, С ГРЕЧЕСКОГО Был он при жизни рабом, а теперь он, тот же, умерший Значит не меньше тебя, Дарий, прославленный царь. 28. НА МЕРТВУЮ РАБЫНЮ Прежде Сосима была только телом единым рабыней, Ныне и телу ее вольная также дана. 29. НА РЫБАКА, В КОТОРОГО ВЛЮБИЛИСЬ, С ГРЕЧЕСКОГО Рыбу удил рыбак, и на ловле его увидала Дочь богача, воспылав страстной любовью к нему. Замуж пошла за него; и ему вместо нищенской жизни Выпало разом в удел много надменных богатств. "Мой это дар", - утверждает Венера. Но, речь отвергая, Молвит Судьба-госпожа: "Это подарочек мой". 30. НА ВНЕЗАПНО СЧАСТЛИВОГО ИЗ НИЧТОЖЕСТВА, С ГРЕЧЕСКОГО Нет, не ради тебя вознесен ты судьбою, но чтобы Всем показать, что она может свершить и с тобой. 31. НА УМЕРЕННОСТЬ, С ГРЕЧЕСКОГО "Жалость хуже, чем зависть", - так Пиндар промолвил однажды. Блеск богача возбудит тотчас же зависть к нему. Слишком несчастных жалеем. Так пусть же мне боги даруют Счастья не слишком, но пусть и не жалеют меня. Так, середина всегда предпочтительней крайностей явно. Низших - бесчестье удел, выси же рушатся вдруг. 32. БЕСПОЛЕЗНО ТЕРЗАТЬСЯ СТРАХОМ ГРЯДУЩЕЙ БЕДЫ, С ГРЕЧЕСКОГО Что мы страдаем, глупцы, и зачем это наше безумье Души сжигает у нас, словно безудержный страх? Если беда не пришла, значит, зря мы терзаемся страхом. Если явилась, то страх - это вторая беда. 33. МОНОСТИХ В ПОХВАЛУ ГОМЕРОВСКОЙ ПОЭМЫ, С ГРЕЧЕСКОГО Сам я все это воспел, написал же Гомер богоравный. 34. НА СМЕХОТВОРНОЕ СУДИЛИЩЕ, С ГРЕЧЕСКОГО Тяжба велась, и глухими там были истец и ответчик; Больше, чем оба они, глух был при этом судья. Требует деньги истец: ведь пять месяцев дом не оплачен. Молвит ответчик: "Всю ночь занят я был молотьбой". Смотрит на них судия, изрекая: "Что спорите оба, Разве не мать она вам? Оба кормите ее". 35. НОЧНОМУ СВЕТИЛЬНИКУ Лампа, трижды тобою подруга клялась, что вернется, - И не идет. Накажи, коль божество ты, ее. Милая играм ночным, ты погасни, лишив в наказанье Светочи - очи ее - светочей дивных твоих. 36. СТАРУХА ЛАИСА ПЕРЕД ЗЕРКАЛОМ, С ГРЕЧЕСКОГО Я, кто бездумно всегда над тобою, Эллада, смеялась, Видя пред дверью моей юношей пылких толпу, - Зеркало это вручаю Венере: себя не желаю Видеть, какая я есть, той, что была, - не могу. 37. НА СМЕРТНЫЙ ДЕНЬ, ДЛЯ ВСЕХ НЕВЕДОМЫЙ Нет, я не плачу о мертвых. Я плачу о доле живущих: Страхом замедленным жжет их предстоящая смерть. 38. ДРУГАЯ Ты зарыдал бы, узнав, что жить тебе месяц осталось. Ты вот смеешься, а жить - день лишь, возможно, тебе. 39. НА ТРУДОЛЮБИЕ ПЧЕЛ, С ГРЕЧЕСКОГО Пчелы медовые реки в эфире себе добывают. Сами покои творят, где обитают они. Пчелка мила человеку, легко урожай собирает, И не нужна ей совсем помощь быка иль серпа. Нужно ей только местечко, где сладкие чашечки меда Щедро сливает она нам из ячейки своей. Радуйтесь пчелы святые, питайтесь цветов изобильем, Дива крылатые, нам нектар эфирной неся! 40. НА СТАРУХУ, ТЩЕТНО ПРИМЕНЯЮЩУЮ БЕЛИЛА Часто ты голову красишь, но старости краской не скроешь, И натяженьем со щек ты не изгонишь морщин. Так перестань все лицо орошать ты мазью обильно, - Чтобы, им быть перестав, маской не стало оно. Если белила и мази бессильны, - что, глупая, хочешь? Ведь из Гекубы тебе снова Еленой не стать. 41. НА ПРИРОДУ ЧЕЛОВЕКА, С ГРЕЧЕСКОГО Эй, человек, если вспомнишь, что делал тогда твой родитель, Как создавал он тебя, - спесь твоя мигом слетит. Но в сновидениях бредя, Платой тебя спесью наполнил Тщетной, назвавши тебя отпрыском вечным небес. Ты же - из глины, - что ввысь устремился? Но именно этот Он выставляет состав, как украшенье твое. Что ж, если хочешь ты правду услышать, - постыдною страстью, Ты лишь соитьем рожден, капелькой жалкой одной. 42. О СМЕХОТВОРНОМ АСТРОЛОГЕ Нет, не правдивей в экстазе пророчица Кум, прорицая, Зрела грядущего ход, силой наитья души, Чем мой астролог, в искусстве божественном славный, на звезды Глядя, провидит лишь то, что без возврата прошло. 43. ИНАЯ НА АСТРОЛОГА, СУПРУГА РАСПУТНОЙ ЖЕНЫ Все, прорицатель небесный, тебе открываются звезды, И предвещают они судьбы грядущие всем. Всем и супруга твоя предлагает себя, и об этом Звезды все знают и все ж не предвещают тебе. 44. НА НЕГО ЖЕ, ЯМБИЧЕСКАЯ О милый нам, небесных наблюдатель звезд, С их помощью отныне сам я, Феб, тебе Охотно по секрету приоткрыть хочу Все, что тебя лишь больше всех касается; Пока я круг свершаю, чтобы понял ты Скорей, чем из дворца домой ты явишься. Но пусть грозит Венера, пусть страшит меня Другой любовью, несчастливей в будущем, Чем к Дафне страсть, мной прежде пережитая, Коль что-нибудь кому-то разболтаю я, Что о себе, как муже, раньше я сказал. Итак, о том не ведай; судьбы прочих дел Тебе открою. Впрочем, коль в делах жены Вразрез с твоим случится что-то мнением, Всем это станет явным прежде, чем тебе. 45. ИНАЯ, НА НЕГО ЖЕ Что ты, глупец, средь звезд узнать стараешься Твоей супруги нравы? - на земле она. Что смотришь ввысь? Внизу то, что страшит тебя. Пока ты в небе ищешь, что творит жена, Та на земле все, что хотела, сделала. 46. ИНАЯ, НА ТОГО ЖЕ АСТРОЛОГА Ты средь созвездий небесных, безумец, следы пролагаешь. Что ж о деяньях жены в вечном неведенье ты? Если не знаешь, жена какова, то считай, что стыдлива. Если ты в том убежден, - значит, тебе хорошо. Что ж ты стремишься познать, что, постигнутым будучи, ранит? Что ты, несчастный, творишь собственным рвеньем своим? Это сплошное безумье. О если бы мог перестать ты Столь беспокойно искать то, что боишься найти! 47. ИНАЯ, НА АСТРОЛОГА Очень далеко Сатурн, и давно он слепой, - уверяют, Не различает вблизи: камень или мальчик пред ним. Всходит прекрасная ликом Луна с целомудренным взором, Дева сама - созерцать может лишь девье она. Занят Юпитер Европой, а Марс и Венера - друг другом, Гиркой - Меркурий опять, Дафной своей - Аполлон. Ясно отсюда, астролог: когда у супруги любовник, То ничего сообщать звезды не станут тебе. 48. ДИЛЕММА О ВНЕШНОСТИ, НАПИСАННАЯ ХРОМЫМИ ЯМБИЧЕСКИМИ ТРИМЕТРАМИ Что значит внешность, Геркулес! Могу ль ведать? Красива некрасивая, коль ты - пламень. Красотка некрасива вдруг, коль ты хладен. Что значит внешность, Геркулес! Могу ль ведать? 49. ОБ АСТРОЛОГЕ, О КОТОРОМ БЫЛО ВЫШЕ Кандид, воззрившись на звезды, нередко жену проверяет. Всем прорицатель кричит, что безупречна она. Снова воззрившись, когда от соблазнов жена убегает, Всем прорицатель кричит, будто порочна она. 50. УВЕЩАНИЕ К ИСТИННОЙ ДОБЛЕСТИ Все, что прельщает несчастных в несчастий исполненном мире, Вянет, исчезнув навек, гибнет как роза весны. Нет ни единого здесь, кто бы так был обласкан судьбою, Чтобы хоть в чем-то его не придавила беда. Доблесть впивай и презри ты пустую, суетную радость. Спутник достойной души - верная радость одна. 51. ОТНОСИТЕЛЬНО ПРЕЗРЕНИЯ К ЭТОЙ ЖИЗНИ Мы, как колосья, любым сотрясаемы ветром, и всех нас Гонят, куда захотят, скорбь, гнев, надежда и страх. И никакого-то веса людские дела не имеют. Стыдно, коль нас волновать может ничтожнейший миг. 52. НЕ СЛЕДУЕТ БОЯТЬСЯ СМЕРТИ, ТАК КАК ОНА КОНЕЦ БЕД, С ГРЕЧЕСКОГО Разве не глупо страшиться нам смерти - начала покоя, Если недуги бегут и нищета от нее? Только единая смерть лишь единожды к смертным приходит, - Ни к одному из людей дважды она не пришла. Все же другие недуги, один за другим нападая, Этого или того трижды, четырежды гнут. 53. НА НЕКОЕГО НИЗКОГО И АЛЧНОГО ЕПИСКОПА Если бы жизнь у меня до Сивиллиных лет продолжалась, Помнил бы я и тогда пастыря благость вовек. Земли в аренду сдает он, больших городов обладатель, Сотнею слуг окружен, он выступает всегда. С просьбой пришел я к нему, но и малое он достоянье Отнял мое, а со мной ласков поистине был. Я не ушел без того, чтоб не выпить вина из бокалов Черного, - сам он достал ключ от шкатулки своей. 54. О ПРЕВРАТНОСТИ СУДЬБЫ, С ГРЕЧЕСКОГО Шаткая, не соблюдает судьба постоянной дороги, Крутит, слепая, она вечно свое колесо, Мило крушить ей вершины, а низкое вдруг возвеличить, Смену за сменой она по произволу творит. Кажется, - высшее благо, но близко беда, и, напротив, Беды достигли высот, - благо, глядишь, впереди. Беды отважно сноси и не делайся дважды несчастным, Не торопись умирать: благо вернуться должно. 55. ЖИЗНЬ КОРОТКА Не безрассудство ль в тебе - полагаться на долгую старость, Если и часа в твоей жизни надежного нет? Ну, хорошо, суждены тебе долгие Нестора годы, - Долгие годы всегда полнятся множеством бед. Пусть избежал ты всего, чем терзается возраст зеленый, - Старость, согнувшись в дугу, долгую горечь несет. Но чтобы поздних годин (никому не давалось такое), Мог ты достичь, от себя всякое зло удали. Этого мало однако. Где Нестора годы сегодня? Даже из стольких годов нет ни единого дня. 56. ТЕРПЕНИЕ Горе терпящий, держись: и судьба это горе развеет. А не развеет, так смерть сделает это тебе. 57. САМА ЖИЗНЬ - ПУТЬ К СМЕРТИ Мы пустословим, и смерть далеко, далеко - полагаем, Но в средоточье нутра тайно сокрыта она. Может быть, в тот самый час, как на свет мы рождаемся только, Вместе, стопою одной, жизнь к нам крадется и смерть. Тайно какую-то часть, что его самого отмеряет, Час твоей жизни любой сам же у жизни крадет. Мало-помалу уходим, в одно мы мгновение гаснем, - Масла лишенный, вот так гибнет светильник во тьме. Хоть ничего и не губит, но время само смертоносно. Вот мы теперь говорим, и умираем меж тем. 58. БОГАТЫЙ СКРЯГА - БЕДЕН ДЛЯ СЕБЯ. С ГРЕЧЕСКОГО Только богатства души настоящим считаю богатством И у того, кто себе пользу извлек из богатств. Этого мы богачом, а того по заслугам обильным Мы именуем, кто зрит средств примененье своих. Но если кто-то один сожигаем лишь камешком счетным, Жалкий, кто алчет всегда, множа богатства свои, Тот, как пчела, просверливши отверстия сот изобильных, В улье потеет своем, - мед же другие едят. 59. ДИЛЕММА ЭПИКУРА Пусть никакая тягота не сгубит беднягу-рассудок. Если долга, - то легка, а тяжела - коротка. 60. ПРОТИВНОЕ МНЕНИЕ Обе тяготы, увы, низвергают беднягу-рассудок. Долгие все - нелегки, краткие все - тяжелы. 61. О СМЕРТИ Бредит во сне, кто считает, что будто богат он; и видит, Смертью своей пробужден, сколь он и сразу же нищ. 62. ОДНА ЛИШЬ СМЕРТЬ ТИРАНОУБИЙЦА Кто бы ты ни был, жестоко теснимый людскою враждою, Все же надежду лелей: горе она облегчит. Или Фортуна, вертясь, тебе лучшую выделит долю, - Так, разогнав облака, в блеске является день. Или же, мстя за свободу, при скрежете злобном тирана, Смерть милосердной рукой грозный удар нанесет. Это свершив (да и больше, чем ты пожелал бы), немедля Прямо повергнет его наземь под ноги твои. Он обладатель богатств и надутый безумною спесью, Он необуздан всегда перед толпой холуев, - Здесь уж не будет свиреп и, как некогда, ликом надменен, Будет несчастен, уныл, нищ, безоружен, один. Разве когда-либо жизнь тебе это дала? Вот превратность: Смеха достоин теперь тот, кто страшилищем был. 63. СТИХОТВОРЕНИЕ, ПЕРЕВЕДЕННОЕ С АНГЛИЙСКОЙ ПЕСНИ Скорбное сердце мое, погруженное в бедствий пучину, Ты разорвись: и конец пусть твоим мукам придет. Раны своей госпоже ты яви, исходящие кровью. Нас одна лишь она скоро разлучит двоих. Так, о несчастный, сколь долго рыдать я и сетовать буду! Смерть, ты приди и избавь от громоздящихся бед. 64. НА ПОДРУГУ-НАРУШИТЕЛЬНИЦУ ОБЕТА, ШУТЛИВО ПЕРЕВЕДЕННАЯ С АНГЛИЙСКОЙ ПЕСНИ Боги благие, какие мне сны этой ночью приснились! Мира махина в тот миг рухнула, разом упав. Феба не стало сиянья, не стало сияния Фебы. Вот уж и землю накрыл моря поднявшийся вал. Дивное диво, - но вот мне послышался голос и молвил: "Слушай, подруга твоя свой не сдержала обет". 65. О ДВАЖДЫ ПОЙМАННОМ КРОЛИКЕ Тащат из сети меня, а из пальцев я в сеть ускользаю. Раз убежал я, увы, дважды чтоб пойманным стать. 66. НА ДЕВУ НЕ ДЕВИЧЬИХ НРАВОВ Ветрена, льстива, блудлива, болтлива, дерзка и нахальна - Дева. Но дева тогда та, что рожала не раз. 67. НА ЖЕН Любой тебе заявит, что в делах земных Печальней и мужам на свете тягостней Вот этих жен не создано природою. Любой тебе заявит, но жену берет. Шесть жен похоронивши, он еще берет. 68. НА НИХ ЖЕ Тяжкое дело - жена, но и пользу доставить сумеет, Коль, умирая тотчас, все оставляет тебе. 69. НА НЕПОХОЖЕЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ, С ГРЕЧЕСКОГО Изображенье твое Диодором написано. Схоже Больше с кем хочешь оно, но не с тобой, Менодот. 70. НА ТО ЖЕ САМОЕ В этой картине всего себя выразил мастер настолько. Что и похожа она лишь на него самого. 71. ХОРИЯМБИЧЕСКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ О ПРИЯТНОЙ ЖИЗНИ, С ГРЕЧЕСКОГО Нет и дела до Рига мне, Кто над Сардами властвует. Не гонюсь я за золотом И царям не завидую. Я забочусь, чтоб мазями Борода напиталася, И виски увенчать хочу Я цветами душистыми. Лишь об этом тревожусь дне, - Кто грядущий постигнет день? Дай искусник мне Мульцибер, Сделав, кубок серебряный; Глубже, больше да будет он. Сделай, чтобы не мчались там Колесницы с созвездьями, Чтоб Орион не лил там слез. Сделай лозы мне свежие Рядом с милым Дионисом. 72. НА ОБМАНЩИКА ВРАЧА, КОТОРЫЙ ПРОДАЛ ЗА БОЛЬШУЮ ЦЕНУ КАПЛЮ ПОДДЕЛЬНОГО БАЛЬЗАМА Врач говорил в лихорадке больному: "Тебе исцеленье Только бальзам принесет иль не поможет ничто. Но у людей его нет, у меня же - ничтожная малость; За десять фунтов одну каплю ты можешь купить. Пять ты отдашь мне сейчас, остальные - когда исцелишься. Пусть не достанутся мне, если скончаешься ты. Но не придешь к исцеленью в опасности столь злополучной, Коль половину возьмешь капли бесценной такой". Мил уговор, и из склянки-малютки, покрытой муслином, Капля, взята острием, так и стремится в вино. Просит бедняга вином оросить острие. Не желает Врач, говоря, что на нем фунтов на двадцать еще. "Капли довольно одной", - умоляет страдалец. И верно, Капли хватило. Едва выпил - и умер больной. О уговор, заключенный при звездах враждебных: утратил Ровно полкапли один, ровно полжизни другой. 73. НА КРАШЕНУЮ ЖЕНЩИНУ, С ГРЕЧЕСКОГО Власы ты красишь. - Но как ты узнал о том? Когда ты шла с базара, были те черны. 74. НА ПЛОХО ВЫПОЛНЕННОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ В этом портрете твоем показать постарался художник, Сколь непохожего он может создать на тебя. 75. НА ХОРОШО ВЫПОЛНЕННОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ Эта картина настолько правдиво тебя отражает, Что не картина она - зеркало это твое. 76. НА ТО ЖЕ САМОЕ Как показал мне, о Постум, картину художник, - я диву Дался: с каким мастерством изобразил он тебя. Кто б ни взглянул на нее, - если прежде тебя он не видел, Если к художнику в нем зависти нет никакой, - Он согласится, что яйца не более схожи друг с другом, Чем на картине своей ты непохож на себя. 77. НА АНГЛИЧАНИНА, СТРАСТНОГО ПОКЛОННИКА ГАЛЛЬСКОГО ЯЗЫКА Есть у меня товарищ и приятель Лал; Рожден, вскормлен он на Британском острове. И хоть британцев океан обширнейший, Язык и нравы разобщают с галлами, Но Лал мой презирает все британское. В восторге рвется Лал мой только к галльскому: Гуляя, галльской тогой он бахвалится, И очень любит их плащишки верхние. Мил поясок, шкатулка, меч - все галльское, 10 Колпак, берет и шляпа кругом - галльские, Полусапожки и подвязки - галльские, И наконец убранство в целом - галльское. Его слуга единый рода галльского: С ним (пусть хотела б) обращаться Галлия Не может более по-галльски (думаю). Слуге совсем не платит - дело галльское, В одежде скверной держит - тоже галльское, И кормит пищей скудной - тоже галльское, Работой изнуряет - также галльское, 20 И кулаками лупит - тоже галльское. В собранье и в дороге, средь толпы людской, И спор, и брань - словами только галльскими. По-галльски это? Нет. Все - полугалльское. Ведь речь (коль я не ошибаюсь) галльскую Он знает так, как попугай латинскую. Но сам он рад, себе, бесспорно, нравится, Коль скажет, слова три связавши галльские. А если не хватает галльских слов ему, Сказать он тщится речью пусть не галльскою, - 30 Но уж сказать, так с галльским благозвучием, Разиня зев, с каким-то звуком тоненьким И, словно дама, говоря изнеженно, Но так, как будто рот бобами полнится; Картавя, без сомненья, привлекательно, Нажав на то, что галлы в болтовне своей Обычно избегают; точно так лисы Бежит петух, а рифов - мореплаватель. Так вот, его латынь, конечно, галльская, По-галльски же и речь звучит британская, 40 По-галльски он доносит речь ломбардскую, По-галльски же доносит речь испанскую, По-галльски речь его звучит германская, По-галльски все, - но только кроме галльского, Ведь галльский у него сродни британскому. Но всякий, кто рожден Британским островом, Столь нагло так своей отчизной брезгует, Что обезьяной нравом стать старается И к галльским лишь одним стремится глупостям, От вод речушки Галла пьян, я думаю, 50 Коль из британца галлом стать он силится, Пусть каплуном, о боги, станет сей петух. 78. НА НИКОЛАЯ, ПЛОХОГО ВРАЧА Вижу, не только вещам, но и людям на свете даются Не наобум имена, смыслом глубоким полны. Имя врача - Николай. Подобает ли имя такое? Ты говоришь, что оно лишь полководцу идет, Ибо оружием тот повергает народы; но этот Ядами валит народ и полководцев любых. В битвах опять полководцы сойдутся, но вновь не сойдется С этим врачом ни один: истинно он - Николай. 79. НА ИЗЯЩНОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНО УРОДЛИВОГО ЧЕЛОВЕКА Думаю, и Апеллеса Венеру собою затмила Эта картина твоя, что я недавно узрел. Мастер в нее лишь одну все искусство собрал воедино, Ею явить пожелал, что он способен создать. В лике какая краса, что за нос, а губы какие! О какие глаза, цвет-то повсюду какой! Столь безупречно прекрасна была она в каждой детали, Сколь ни в единой из них схожей с тобой не была. 80. НА НЕПОХОЖЕЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ Как-то недавно, когда я зашел к живописцу в жилище, Изображенье твое взорам предстало моим. И пока все из тебя выжимал живописец, недвижно, Я полагаю, пришлось долго тебе восседать. Вот ты и вышел таким; и я понял, кто здесь на картине, Сразу... как мастер сказал, что написал он тебя. 81. НА УМИРАЮЩЕГО СКРЯГУ Горе, Хрисал умирает богатый, страдает, стенает, Что ни один не пожал более скорбный удел. Но так как все ж он не умер, себя кто и в грош-то не ставит, Гибнут четыре гроша, что на могилу пошли. 82. НА ДОКУЧНОГО ГРАММАТИКА Лишь доведется мне вспомнить грамматика Гелиодора, - Как солецизмы страшить мой начинают язык. 83. НА СМЕХОТВОРНОЕ ПРЕДСКАЗАНИЕ "В этом году в государстве у галлов прославленный всюду Будет в покое король", - славный астролог изрек. Тот же, лишь год начался, как покончил с жизнью расчеты, И оправданья уже у прорицателя нет. Кто-то со смехом решил защищать предсказанье. "Правдиво Слово его, - говорит. - Что, не в покое король?" Шире молва расползлась, и народ потешается всюду Над предсказаньем, твердя: "Что, не в покое король?" Это услышав в народе, промолвил астролог серьезно: "Истинно я предсказал. Что, не в покое король?" 84. НА НЕПОМЕРНО НОСАТОГО, С ГРЕЧЕСКОГО Прокл, никогда не сумеешь ты носа прочистить рукою, Ибо, хотя и длинна, носа короче рука. А собираясь чихнуть и - Юпитер - крича, ты не слышишь, Как ты чихаешь, - ведь нос так далеко от ушей. 85. НА НЕИСТОВОГО ПОЭТА, С ГРЕЧЕСКОГО Фурии есть и средь Муз, и становишься Фурией этой Сам ты, пиит, и стихи ими творишь одержим. Значит, побольше пиши, умоляю. Неистовства больше, Чем у тебя, не найду, если бы я и хотел. 86. НА ОЧЕНЬ МАЛЕНЬКОГО, С ГРЕЧЕСКОГО Чтобы журавль, истребитель пигмеев, тебя не похитил, - Если умен ты, в самом городе только живи. 87. ТОЛКИ ЧЕРНИ ДОСТОЙНЫ ПРЕЗРЕНЬЯ, С ГРЕЧЕСКОГО Ты услади-ка себя, презирая толпы многословье: Скажет один о тебе плохо, другой - хорошо. 88. НА ГЛУПЦА, С ГРЕЧЕСКОГО Лампу глупец погасил, которого блохи кусали. "Больше, - сказал он, - меня этим блохам не видать." 89. О СНЕ, МЫСЛЬ АРИСТОТЕЛЯ, С ГРЕЧЕСКОГО Ровно полжизни мы спим. И в течение той половины И богатей, и бедняк равны друг другу лежат. Значит, о Крез, из царей богатейший, был истинно равен Ровно полжизни тебе Ир, воплощенный бедняк. 90. ИНАЯ Если ты спишь и не знаешь, что жив, - ты, конечно, не счастлив. Если же сон не идет, - ты же несчастен тогда. Значит, счастливец любой, кто гордится судьбой благосклонной, Кто непомерно раздут этой удачей своей, Сколько б ночей ни пришло, - иль счастливчиком быть прекращает, - Иль начинает опять столько ж несчастливым быть. 91. КАКАЯ РАЗНИЦА МЕЖДУ ТИРАНОМ И ВЛАСТИТЕЛЕМ Король, законы любящий, С тираном лютым разнится: Рабами всех зовет тиран, Король - своими чадами. 92. ЖИЗНЬ ТИРАНА ТРЕВОЖНА День у великих тиранов громада забот истощает. Ночью приходит покой, если приходит он к ним. Но и на ложах мягчайших не больше находят покоя, Чем бедняки, что лежат прямо на твердой земле. Значит, тиран, в твоей жизни счастливейшим временем может То быть, когда б ты желал быть с бедняком наравне. 93. ДОБРЫЙ ПРИНЦЕПС-ОТЕЦ, А НЕ ГОСПОДИН, ЯМБИЧЕСКАЯ ЭПИГРАММА Благочестивый принцепс не лишен детей, Ведь царству он всему отец. Итак, счастливый принцепс изобилует Детьми: они - все граждане. 94. О ДОБРОМ ЦАРЕ И НАРОДЕ Царство, оно - человек и любовью спаяно крепко. Царь - голова, а народ - члены другие его. Сколько имеет сограждан (ведь больно кого-то лишиться), Столько же числит и царь тела частей своего. Под повеленье царя отдается народ и считает, Что их владыка - глава каждого тела его. 95. ДОБРО НЕ ЦЕНЯТ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ЕГО НЕ ТЕРЯЮТ Все мы ценим добро, лишь теряя его невозвратно. Владеем - с небрежением. Так же нередко, но поздно, наследник негодный в народе Как добрый принцепс помнится. 96. ВО СНЕ ТИРАН НИЧЕМ НЕ ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ПЛЕБЕЯ Значит, безумец, гордыня султан твой на шлеме колеблет, Ибо колени свои гнет пред тобою толпа, Ибо народ пред тобой с головою стоит непокрытой: Многих и жизнь ты, и смерть держишь в руках у себя. Но сколько раз цепенеют во сне неподвижные члены, Столько же раз, - ты скажи, - где же тщеславье твое? Тела обрубку подобен, безжизнен тогда возлежишь ты, Или же трупам, что смерть только недавно взяла. Ибо коль ты, запершись, не укроешься в страхе в жилище, То у любого в руках жизнь твоя будет тогда. 97. О ХОРОШЕМ И ПЛОХОМ ВЛАСТИТЕЛЕ Добрый властитель каков? Это - пес, охраняющий стадо: Он отгоняет волков. Ну, а недобрый? - Сам волк. 98. НА ПОХИТИТЕЛЯ И ЗАЩИТНИКА Плачется дева, что силой похищена, и похититель Не отопрется. И вот он уж на смерть обречен. Но искушенный защитник, нежданно откинув одежду, У подсудимого член вынул рукою своей. "Именно он, - говорит, - побывал в твоем чреве, девица?" Молвить смущенье и стыд деву заставили: "Нет". "Мы победили, судья, - восклицает хитрец, - отрицает, Тем отрицая сама и похищенье свое!" 99. НА ВОРА И ЗАЩИТНИКА Клептик, боясь, что за кражу осудят его, к адвокату Не без награды большой прибыл - совет получить. Долго листал, и не раз, тот безмерно огромные томы; "Верю, - изрек, - избежишь кары ты, если сбежишь". 100. НА АСТРОЛОГА, КОТОРЫЙ ПРЕДСКАЗАЛ СОБЫТИЕ, С ГРЕЧЕСКОГО Часто, что брат мой отца пережить обязательно должен, Это астрологи все единогласно трубят. Лишь Гермоклит объявил, что умрет тот, отца упредивши, Но объявил он, когда... мертвым увидел его. 101. НА СУЕТУ ЭТОЙ ЖИЗНИ Приговоренные все мы и на смерть идущие, в этой Заперты клетке земной. В ней не избегнем конца. Площадь, что занята ею, на многие части разбита, И в помещенье частей части возводят еще. Словно за царство борьба, и за клетку борьба не стихает, Скряга в ее темноте прячет богатства свои. Этот скиталец по клетке гуляет, тот в нору укрылся, - Здесь и подвластье, и власть, здесь песнопенье и стон. И пока клетка любима, как будто она и не клетка, - Смертью влекомы мы все, гибелью каждый своей. 102. НЕ ОХРАНА, НО ДОБРОДЕТЕЛЬ ДЕЛАЕТ ЦАРЯ БЕЗОПАСНЫМ Нет, ни страх ненавистный, ни выси палат, ни богатства, Что он у подданных взял, не охраняют царя. Ни твердолобый охранник, кого за гроши покупают, Тот, что другому слугой будет, как был одному. Править народом без страха тот будет, кого посчитает, Как никого, для себя самым полезным народ. 103. НАРОД СВОЕЙ ВОЛЕЙ ДАЕТ И ОТНИМАЕТ ВЛАСТЬ Кто б ни был муж, один царя над многими, Обязан властью многим он. И он отнюдь царить не должен долее, Чем захотят те, многие. Что ж так спесивы властелины жалкие, Коль их правленье временно? 104. НА ОЧЕНЬ МАЛЕНЬКОГО, С ГРЕЧЕСКОГО Мир целиком Эпикур сотворяет из атомов малых, Ибо считал он, Алхим, - атомы - меньше всего. Если б в ту пору ты жил, Диофант, из тебя сотворил бы Мир он, - ведь ты, Диофант, меньше куда, чем они. Иль написал бы он даже: "Из атомов - все остальное". "Сами же атомы все, - он бы сказал, - из тебя". 105. НА ЛЮБОВЬ ЧИСТУЮ И БЕСЧЕСТНУЮ, С ГРЕЧЕСКОГО Эти двое двоих погубили - порочный и скромный, Как друг на друга пошли - яростный пламень и стыд. Федру объял без остатка любовный огонь к Ипполиту, А Ипполита святой стыд погубил самого. 106. НА ГОРОД РИМ, С ГРЕЧЕСКОГО Здравствуй, Гектор, потомок воителя Марса, коль слышишь Что-либо ты под землей, горд за отчизну, воспрянь. Град Илион обитаем, народ там живет знаменитый, - С Марсом, с тобой не сравнить, Марсу, однако, он друг. А мирмидоны погибли. Поведай же, Гектор, Ахиллу, Что энеады теперь правят Фессалией всей. 107. ОБ УМЕРЕННОСТИ, С ГРЕЧЕСКОГО Лишнее все бесполезно. Так горек нередко бывает, - Старая мудрость гласит, - мед, если слишком его. 108. НА ОЧЕНЬ НЕСЧАСТНОГО, С ГРЕЧЕСКОГО Ты ведь не жил никогда, никогда не умрешь, неимущий. Да, горемыка, живя, был ты поистине мертв. Тем лишь, кто в счастье безмерен, кто денег имеет без счета, Тем лишь когда-нибудь смерть жизни положит предел. 109. НА МОЛЧАЛИВОСТЬ ПИФАГОРА, С ГРЕЧЕСКОГО Да, в человечьих делах величайшая мудрость - молчанье. В этом мудрец Пифагор будет свидетелем мне. Истинно красноречивый, всех прочих он учит молчанью, В нем для покоя людей лучшее средство найдя. 110. ШУТЛИВОЕ, НА ГЕЛЛИЮ Что удивляемся мы чудесам предыдущих столетий, Дивам, где бык говорит, каменный падает дождь? Древние новое чудо затмило: проснувшись, с кровати Геллия встала вчера раньше вечерних теней. Я бы и больше сказал, если б ты не решил, что шучу я, - Да, пробудилась она раньше полудня еще. Те чудеса, и нередко, пожалуй, и видели предки, Часто, быть может, еще их и потомки узрят. Этого ж чуда никто до вчерашнего дня не увидел И не сумеет никто после него увидать. 111. НА ПАЛЛАДУ И ВЕНЕРУ, С ГРЕЧЕСКОГО Что ты Венеру, меня, уязвляешь, Тритония дева? Жертвы мои почему ты прибираешь к рукам? Вспомни-ка лучше о том, как когда-то на Иде скалистой Назвал меня, не тебя, самой прекрасной Парис. Меч твой, твое и копье, а со мною лишь яблоко только. Только о яблоке том давней довольно борьбы. 112. ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА - НИЧТО Фибры сжимая в груди и вдыхая лишь воздуха малость, Все мы живем и вокруг Феба сияние зрим. Все мы живущие здесь - лишь орудья, но только такие, Что получаем мы жизнь от дуновений живых. Если ж дыханья парок ты закроешь своею рукою, - Душу низринув, ее прямо ты к Стиксу пошлешь. Значит, мы, люди, - ничто, все содержимся мы для Плутона; Легкий дыхания миг - жизни опора одна. 113. НА КИНЖАЛ ТУПОЙ ИЗ ТУПЫХ, С ГРЕЧЕСКОГО Туп твой свинцовый кинжал и лишен остроты совершенно. Он остроту твоего нам представляет ума. 114. СУЖДЕНИЕ О СЛАВЕ И НАРОДЕ Люди в своем большинстве восторгаются славой ничтожной, Глупые, ветром пустым к звездам стремимы они. Мил ты по гласу народа себе? Но часто ругает Лучшее тот, кто ослеп, глупо худое хваля. В вечной тревоге всегда, от чужого зависишь сужденья, Чтобы поденщик не взял данную им похвалу. Случай, однако, смеется над ним, тебя восхвалившим, Хвалит он пусть от души, - беглая это хвала. Что тебе слава дает? Пусть всем светом тебя восхваляют. Если страдает сустав, что тебе слава дает? 115. СМЕШНОЕ, НА ПОМОЩНИКА Вытащил мух из крат_е_ра пирующий прежде, чем сам он Выпил, а выпил когда, вновь их туда поместил. "Сам-то я мух не люблю, - он сказал, объясняя причину, - Но и не знаю, кому мухи приятны из вас". 116. ОБ ОХОТЯЩЕЙСЯ СОБАКЕ Утка уж в пасти у пса, но иное схватить он намерен. Но не берет; а что взял - вот уж из пасти бежит. Так, о несчастный, пока ты хватаешь чужое, то чаще, И по заслугам тогда, алчный, теряешь свое. 117. СОБАКА В СТОЙЛЕ - АЛЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК В стойле собака сама никогда не питается сеном И не дает, чтоб его жаждущий конь поедал. Алчный богатства хранит, совершенно не пользуясь ими, И запрещает другим пользу извлечь из богатств. 118. НА ОРЕСТА, ГОТОВЯЩЕГОСЯ УБИТЬ МАТЬ, С ГРЕЧЕСКОГО Как, ты готовишься меч мне вонзить или в грудь, иль во чреве? Чрево тебя породило, а грудь молоком напитала. 119. О ТОМ, ЧТО БОГА СЛЕДУЕТ МОЛИТЬ О НЕМНОГОМ Дай божество лишь о добром просить - иль не надо молений, Или отвергни ты просьбу о злом - иль не надо молений. 120. НА ДВАЖДЫ ВСТУПАЮЩИХ В БРАК, С ГРЕЧЕСКОГО Тот, кто жену схоронив, обзаводится новой женою, В море крушенье познав, снова плывет по волнам. 121. О СНЕ, РАВНЯЮЩЕМ БЕДНЯКА С БОГАЧОМ Сон, этой жизни покой, утешенье, надежда для бедных, Делаешь равными ты ночью с богатыми их. Полные скорби сердца ты ласкаешь летейскою влагой, Ты удаляешь из них мысли о всяческом зле. Кроткий, ты шлешь в сновиденьях желанные бедным богатства Что ты смеешься, богач, мнимым богатствам бедняг? Боли, заботы и муки в реальных богатствах богатых, В мнимых богатствах бедняг - истинно радость одна. 122. НА УРОДА И НЕГОДЯЯ, С ГРЕЧЕСКОГО Душу писать нелегко, написать же тело нетрудно. Впрочем, они у тебя скверны - и тело, и дух, Ибо природа, явив нам души твоей нравы дурные, Сделала так, что они явственно видны во всем. Но несуразную внешность, твои безобразные члены Кто же напишет, коль их видеть не хочет никто? 123. НА ЯДОВИТОГО КАППАДОКИЙЦА, С ГРЕЧЕСКОГО Злая гадюка, однажды ужаливши каппадокийца, Тотчас погибла, испив пагубной крови его. 124. НА ЖЕЛЕЗНУЮ СТАТУЮ, С ГРЕЧЕСКОГО Статую эту тебе, царь, сгубивший весь мир, водрузили Здесь из железа: оно стоит дешевле, чем медь. Это свершили убийства, нужда, жажда денег и голод, - Ими ты все погубил, алчности верен своей. 125. КАНДИДУ, ЯМБИЧЕСКИЕ УСЕЧЕННЫЕ ДИМЕТРЫ О ТОМ, КАКУЮ СЛЕДУЕТ ВЫБИРАТЬ ЖЕНУ Уж время требует И молвит, Кандид мой: Оставь прибежище Любовей ветреных И брось неверное Ты к ложам рвение, Прельстясь Кипридою. Ищи же девушку, С которой, связанный 10 Любви взаимностью, Живи в супружестве. Твой род потомками - Что есть прекраснее, - Детьми богатая, Умножит счастливо. Твой для тебя отец То сделал некогда. Что от родителей Воспринял ранее, 20 Ты с возмещением Потомству выплати. Но пусть заботою Не станет, Кандид мой, Стремленье большее К ее приданому, Чем к непорочности. Непрочна та любовь, Где страсть безумная Воспламеняется 30 Красою внешнею Иль жаждой денежной. Ведь всякий любящий Из жажды денежной Любви не ведает, - Лишь деньги любит он. Но деньги взятые Тотчас рассеются, А страсть недолгая Погибнет прежде, чем 40 На свет появится. Но эти денежки, Что прежде с жадностью Несчастный жаловал, Помочь затем ему Не в состоянии, Где нелюбимую, Не доброй волею, Но с принуждением Он взял супругою. 50 Что прелесть? Сгинуть ли, Как лихорадке, ей, С годами сникнуть ли, Под солнцем - цветику? Тут щеки алые В румянцах кончатся; Любовь, лишь этими Державшись узами, Без них уносится. Но есть любовь, и с ней 60 Душой провидящий В совете с разумом Достойный встретится. Ее в счастливый час, Достоинств полную (Не преходящую, Как лихорадка иль Как годы беглые), Даст уважение. Во-первых, та, кого 70 Ты в жены хочешь взять, Смотри, - питомица Каких родителей; Пусть мать отменными Блистает нравами, Чьи нравы девочка В нежнейшем возрасте Впитавши выразит. Тут на врожденные - Мила ли - качества 80 Смотри, чтоб в облике Цвела безоблачность; Пусть от лица вдали Пребудет сумрачность, Но на щеках ее Цветет застенчивость, И в лике девушки Не будет дерзости. Пусть будет скромная И пусть не тянется 90 К мужам с объятьями. Во взорах кроткая, Пусть всюду глазками Не рыщет, бегая. От губ подалее Пусть будет глупая Болтливость вечная И с ней мужицкое Всегда молчание. Пусть будет девушка 100 В науках сведущей, Иль пусть хотя бы к ним Предрасположенной; И в них, счастливая, Могла б из древности Творений лучшие, Дни жизни радуя, Черпать учения, В их всеоружии Не раздувалась бы 110 В удачах гордостью, И не рыдала бы, Когда в несчастия, Бедняжка, ввергнута. Всегда веселая, Не будет пусть она Докучной, тягостной Твоею спутницей. Сама ученая, Научит грамоте 120 Твоих с младенчества Внучаток в будущем. Заставит пусть тебя Покинуть сверстников И успокоиться С женой ученою; Она, желанная, Рукой проворною Струн льет звучание И пеньем (сладостней 130 Нет, Прокна, голоса И у сестры твоей) Приятно радует. Хотел бы Аполлон То слушать пение. Тебя б заставила Беседой ласковой, Но и ученою Быть дни и ночи с ней, Найти у ней слова 140 Медовой сладости И не без прелести С медовых уст ее Всегда текущие; Да сдержат те слова Тебя, коль к радости Пустой потянешься, Да облегчат они, Коль вдруг сожмет тебя Тоска щемящая; 150 Поспорит в них она, Вся - красноречие, С нелегким опытом Всех дел случившихся. Такая, думаю, Орфею некогда Была супругою. Из царства мертвого Не стал бы дерзостно Спасать он женщину 160 По нраву грубую. Такой же, думаю, Непревзойденною, Что и с отцом могла Равняться песнею, Назона дочь была. Такой же, думаю, (Какой приятнее Отцу и не было, Кто всех ученее) 170 Была дочь Туллия. Такой же Гракхов двух Была родившая. Она, родив, детей Добру наставила, Став им наставницей, Как и родильницей. Но что столетия Тревожим прошлые? И в веке нынешнем, 180 Хоть он и грубый век. Найдется девушка, - Но лишь единая, - Так пусть единую Возьмет из множества И с нею тех сравнит, О ком рассказано, Как бывших некогда В веках, что минули; Она же дальнюю 190 Теперь Британию Возносит, крыльями Молвы взнесенная, - Хвала и слава ты На всей земле одна Такая девушка! Но не Кассандра ты В своем отечестве. О Кандид, ты скажи, Коль и тебя возьмет 200 Супругом девушка, Одна из тех, о ком Сказал я ранее, - То да оставишь ты Исканье внешности Или к приданому Стремленье жадное. Вот слово верное: Красива каждая, Коль дева по сердцу. 210 Нет тех достаточней, Кто счел достаточным Все, чем владеет он. Так, любит пусть меня Жена: тебе ни в чем, Друг, не солгал я здесь. Пусть даже девушке Самой природою В красе отказано, И пусть на вид она 220 Чернее угольев, Но будет мне она Врожденной скромностью Прекрасней лебедя. Пусть деву вздумала б Лишить приданого Судьба обманная, - Да пусть бедней она И Ира бедного, - Но будет мне зато 230 Врожденной скромностью Богаче, Крез, тебя. 126. ШУТОЧНАЯ, НА ГРОЗЯЩЕГО Жене Трасона волопас-мужик нанес Позор в его отсутствие. Домой вернувшись, воин понял все, и вон Вооруженный бросился. Настигнув волопаса одного в полях, Вскричал: "Эй, слушай, мерзостный!" Тот встал, камней набрав себе за пазуху. Меч обнажив, вскричал Трасон: "Ты причинил позор моей жене, мясник?" Тот отвечал бестрепетно: "Да, я" - "Так, признаешься? Всех богов, богинь Зову. О злодеяние! Тебе бы в грудь по рукоять я меч вонзил, Когда бы не признался ты". 127. ОБ УМЕРЕННОСТИ, С ГРЕЧЕСКОГО Я не стремлюсь занять поля пространные, К златому счастью Гига нет стремления. Пусть он своим, своим и я довольствуюсь. И все, что слишком, слишком мне не нравится. 128. УМИРАЮЩИЙ ГЕКТОР, С ГРЕЧЕСКОГО Выбросьте труп мой, данайцы, поверженный после кончины: Ведь и убитый уже, лев для зайцев по-прежнему страшен. 129. НА ГЛУПОГО ПОЭТА Как-то поэт, кому первого нет, написал: "В благочестье Эней - кому второго нет". Некто, когда короля захотел восхвалить он, считая, Что сам Марона стоит он, "Вот он, вот он, король, кому первого нет", - заявляет. Такой хвалы не стоит тот. Стоит, однако, поэт, и бесспорно. Итак, воздадим же Хвалу обоим должную. Вот он, вот он поэт, кому первого нет, но и вот он Король, кому второго нет. 130. НА НЕКОЕГО, КТО НАПИСАЛ ГИМНЫ О БОГАХ, НЕДОСТАТОЧНО УМЕЛО ЗАСВИДЕТЕЛЬСТВОВАВ В ПРЕДИСЛОВИИ, ЧТО ОН НАПИСАЛ ИХ ЭКСПРОМТОМ И НЕ СОБЛЮДАЛ ЗАКОНОВ СТИХА, И ЧТО ИЗЛОЖЕНИЕ НЕ ОБЕЩАЕТ КРАСНОРЕЧИЯ Книга святая Андрея касается всех по порядку Фаст, но касается их с краткостью дивной она. Сами же вышние боги, кого он воспел, вероятно, Все о поэте пеклись, пишущем книгу свою. Ведь написал он не вдруг, но так, что не сделаешь лучше В долгое время ее, сколько б его ни давать. Благочестив и предмет, незатронутый с древности самой, Роком и облик труда тот же доднесь сохранен. Если ж себя не связал он заботой о всяких размерах, - Это отнюдь не в ущерб, с разумом он совершил. Ведь и величье труда подчиняться не хочет размеру, Да и свобода лишь там, где вдохновение есть. Благость труда самого для невежды достаточна, ты же Каждый, кто пил, и не раз, воду в Кастальском ключе, Если ты взвесишь детали, - в них вкусишь такое блаженство, Коего ты ни в одной книге досель не вкушал. 131. НА СТРАТОФОНТА, СЛАБОГО КУЛАЧНОГО БОЙЦА, С ГРЕЧЕСКОГО Двадцать лет вдалеке от отчизны был вождь Итакийский, Но возвратился, - и пес тотчас его опознал. Ну, а тебя, Стратофонт, кто четыре часа состязался, Вместе и пес, и народ были не в силах узнать. Мало того, если сам о себе ты зеркало спросишь, Сам же под клятвой тогда скажешь: "Я - не Стратофонт". 132. НА СЛАБОГО КУЛАЧНОГО БОЙЦА, С ГРЕЧЕСКОГО Незим, кулачный боец, к прорицателю прибыл Олимпу, Чтобы спросить, суждена ль поздняя старость ему. "Будешь ты жить не у дел, - тот изрек, - но тебе, состязатель, Бог беспощадной косой оцепенелый грозит." 133. НА ПАРАЗИТА, С ГРЕЧЕСКОГО Если на стадий бежит Евтихид, ты сочтешь, что стоит он. Если ж бежит на обед, - скажешь - на крыльях летит. 134. НА ПЬЯНИЦУ, С ГРЕЧЕСКОГО Мази, гирлянды цветов не нужны моему погребенью. Вина и с жертвой костер тратою будут пустой. Дайте мне это живому! А пепел в смешенье с фалерном Грязь образует, а мне вовсе вина не дает. 135. НА ПЬЯНИЦУ, С ГРЕЧЕСКОГО Я из земли порожден и под землю по смерти сокроюсь. Так приходи же ко мне, чаша из глины земной! 136. НА БЕЗОБРАЗНУЮ ЖЕНЩИНУ, С ГРЕЧЕСКОГО Зеркало, Геллия, лжет. Если б зеркало было правдивым, Раз лишь взглянув, никогда б ты не взглянула опять. 137. НА БЕЗОБРАЗНУЮ, С ГРЕЧЕСКОГО К парфам бы он убежал или даже к столпам Геркулеса, Раз обнаженной узрев, о Антипатра, тебя. 138. НА БЕЗОБРАЗНУЮ, С ГРЕЧЕСКОГО Взявший урода-жену, лишь зажжет ввечеру он светильник, - И у бедняги темно будет поныне в глазах. 139. ТОЛЬКО В БОРОДЕ - ФИЛОСОФ, С ГРЕЧЕСКОГО Если одна борода создает мудреца, - что мешает, Чтобы козел с бородой мог за Платона сойти? 140. О ВОЛЬНОСТИ Вольность, которой пределы ее перейти разрешили, Быстро стремится вперед, и не удержишь ее. Если супруга вечор тебе на ногу стала, то утром Под башмаком у нее будет твоя голова. 141. ЭПИТАФИЯ ПЕВЦА АБИНГДОНА Пусть сюда взоры влечет, кто привлек к себе некогда уши, Генрих, певец Абингдон, славный искусством своим. Был он недавно один, отличавшийся голосом дивным, И на органе играть был он искусен один. Слава Уэллсского храма, в святилище был королем он Призван к нему, чтоб его также прославить собой. У короля его отнял сам бог, и вознес его к звездам, Чтоб и на небе самом новая слава жила. 142. ДРУГАЯ, О НЕМ ЖЕ Генрих лежит здесь смиренный, кто благости друг неизменный. И Абингдоном он звался, коль кто-то узнать собирался. В церкви вот этой Уэллса сукцентором был он на мессах, И в королевской прекрасной капелле он пел сладкогласно. Множество тысяч - немало искусство певца отличало. Но не одним вокалистом, - он лучшим прослыл органистом. Ныне, Христос, за служенье, что нес он тебе со смиреньем Долго в пределах земли, царством небес надели. 143. НА ЯНУСА, НАСЛЕДНИКА АБИНГДОНА Создал элегию я, как просил меня Янус, наследник, - Чтоб на могиле ее высечь, где спит Абингдон. Мне не по сердцу она, не по сердцу ученым, но Янус Неподходящим нашел самое лучшее в ней. "Эти стихи не звучат, - говорит он, - я тотчас же понял". Губы такие берут пусть и салат по себе. Тут я шутя говорю, что стихи смехотворны, но Янус Эти в восторге стихи алчной хватает рукой. Высек он их на плите, и под ней же достоин немедля Быть погребенным и сам лечь под такой же строкой. Видит вперед и назад превосходно бог Янус двуликий. Этот же Янус, как крот: глуп и не видит совсем. 144. ПРИДВОРНОМУ Часто бахвалишься мне, что к ушам ты властителя близок И что свободно, шутя ты свой совет подаешь. Так среди львов укрощенных порой безопасно играют, Но не без страха беды эта нередко игра. Часто рычит недовольство, рожденное темной причиной, - И неожиданно мертв тот, кто недавно играл. Не безопасна твоя, хоть беспечна, немалая радость. Меньшей пусть будет моя, лишь бы надежной была. 145. НА ДОЛЖНИКА ТИНДАЛА Прежде, пока не ссудил я тебя еще, Тиндал, деньгами, Часто, когда захочу, мог я общаться с тобой. Ныне же, если к тебе из проулка я вдруг направляюсь, Ты, словно видя змею, в страхе бросаешься прочь. Не было прежде желанья, поверь мне, те требовать деньги, Не было, но чтоб тебя мне не лишиться, - придет. Деньги, тебя сохранив, я хочу потерять, и обоих Вовсе терять не хочу: пусть потеряю одно. Значит, верни мне себя, удержав за собою те деньги, Или с деньгами себя мне ты опять возврати. Если ж ни то, ни другое тебе не подходит, то пусть хоть Деньги вернутся, а ты, невозвращенец, прощай. 146. НА НИЩЕГО, ВЫДАЮЩЕГО СЕБЯ ЗА ВРАЧА Ты уверяешь, что врач ты, но мы полагаем, ты - больше. Буквой одной у тебя больше, чем есть у врача. 147. НА БЕССТЫДНУЮ ЖЕНУ Да, плодовитой женой, плодовитой владеет Арат мой. Так, без супруга зачав, трижды она родила. 148. НА ОЧЕНЬ МАЛЕНЬКОГО, С ГРЕЧЕСКОГО Чтоб избежать отвращенья к несчастнейшей жизни, пристроил Нить паука Диофант в качестве петли себе. 149. О ДЕВУШКЕ, КОТОРАЯ ПРИТВОРИЛАСЬ, БУДТО ЕЕ СОБЛАЗНИЛИ Юноша в уединенье заметил однажды девицу, Место такое сочтя благоприятным себе. И против воли ее он, наглец, заключает в объятья, На поцелуи готов, да и на большее с ней. Сопротивляется та и во гневе закон призывает, Тот, что насильнику смерть, крови лишая, несет. Тот наступает, однако, бесстыдный от юного пыла, То принимаясь молить, то уповая на страх. Но ни мольбами, ни страхом не сломлена, та протестует, Пяткой лягает, рукой бьет и кусает его. Вот уже юношу гнев неуемный от страсти объемлет, "Глупая, - яро кричит, - все ты стоишь на своем?" "Этим мечом я клянусь, - и немедля он меч обнажает, - Если не ляжешь сейчас, не замолчишь, - ухожу". Тотчас она улеглась, устрашенная горестным словом: "Ладно уж, действуй, но знай - действуешь силою ты". 150. НА ХРИСАЛА Прятал шкатулки когда в чаще леса Хрисал, в затрудненье Был он, как место найти, верные знаки избрав. Вдруг на высокой вершине он хриплого ворона видит; "Вот он мой знак", - говорит и удаляется прочь. Воронов стая над ним посмеялась, когда он вернулся, Ибо на древе любом видит он знаки свои. 151. НА АСТРОЛОГА Судьбы покуда твои по созвездьям астролог пытает, И заблуждение чтит словно пророка его, - Эта когда благосклонна звезда, а эта - враждебна, - Между надеждой твой дух и между страхом дрожит. Если же счастье придет, пусть придет без его предсказаний: В благе негаданном нам радости больше всегда. Если ж несчастья придут, то не знать о них дольше - приятней И наслаждаться, пока время меж ними течет. Мало того, я велю и в самих нам враждебных несчастьях Сделай, чтоб светел умом дни ты свои проводил. 152. ДОСТОЙНОЕ НА КРЕСТЕ, С ГРЕЧЕСКОГО "Мастаурон", от себя убери две первые буквы: Выше оставшихся букв ты не найдешь никого. 153. ЭПИТАФИЯ, С ГРЕЧЕСКОГО Холм этот братьев в себе четырех заключает. Из них же, Горе, единый лишь день двух и родил, и сгубил. 154. С ГРЕЧЕСКОГО Храбр был в бою Тимокрит. И лежит он теперь погребенный. Трусов, не доблестных ты, Марс бессердечный, щадишь! 155. С ГРЕЧЕСКОГО В урне покоятся этой два сына Неокла. Отчизну Первый от рабства, другой от неразумия спас. 156. НА НЕКОЕГО, У КОГО ДОМА ПЛОХАЯ ЖЕНА Друг мой, жена у тебя постоянно плохая. Когда ты Плох с ней - то хуже она, хуже всего - коль хорош. Будет хорошей, скончавшись, но лучше при жизни супруга; Лучшей, однако, из всех, коль поспешит умереть. 157. О МОРЯКАХ, ВЫБРОСИВШИХ В БУРЮ ЗА БОРТ МОНАХА, КОТОРОМУ ОНИ ПОКАЯЛИСЬ В СВОИХ ГРЕХАХ В час, когда вздыбились волны, жестокая буря настала И на усталый корабль моря обрушился гнев, Страх суеверный тогда охватил сердца мореходов; "Горе, - кричат, - началась буря от наших грехов!" На корабле оказался монах. Все немедля стремятся, Выгрузив в уши его, бремя грехов облегчить. Но замечают они, что ничуть не стихает стихия, И на свирепых волнах держится еле корабль. "Не удивляйтесь, - один говорит, - что держимся еле: Тяжкие наши грехи все еще давят судно. Бросьте-ка за борт монаха, которому мы в прегрешеньях Наших покаялись: пусть он их с собой унесет". Речь одобряют, хватают монаха, и за борт летит он. Тотчас же легкий корабль легче скользит по волнам. Ты же отсюда постигни, сколь тяжко греховное бремя, - Невмоготу кораблю груз оказался его. 158. КАНДИДУ, ТРАКТИРЩИКУ БЕСЧЕСТНОЙ ЖИЗНИ Пастырем ты, о мой Кандид, поставлен над множеством люда, Трижды я рад за тебя, рад и за стадо твое. Или сужденье мое благосклонность смягчила, иль стадо Прежде такого отца и обрести не могло. Чванного знанья деяний суетных лишен ты всецело, - Но ведь и пастве твоей пользы оно не дает. Но добродетели редки в тебе, так, мне кажется, также Были из древних тебе редкие предки равны. Пастве что делать твоей и чего избегать, чтобы знала, - Ясное зеркало - жизнь явно покажет твоя. Надо напомнить им лишь, чтоб глядели со тщаньем и чтобы Дел избегали твоих, что избегаешь, - творя. 159. С ГРЕЧЕСКОГО В этой могиле моряк, а в другой погребен земледелец. Сушей иль морем - ведет к Стиксу дорога одна. 160. НА ЕПИСКОПА ПОСТУМА Постум, епископом ты по заслугам поставлен, обрядов Сделан главою, каких в мире священнее нет. Сердце ликует: великий, священный нам сделан подарок, Не бестолково, как встарь, выбор свершен наконец. В рвенье бездумном бывали ошибки, но это избранье Тщанье великое всем здесь проявляет свое. Ибо, где только из многих один избирается, часто Выбор негоден, - и вот выбран из худших плохой. Но коль из множества тысяч один избирался, конечно, Хуже тебя иль глупей можно ли было избрать? 161. О БОЛЛАНЕ Сверстники всюду Боллану крапивою жгучей застлали Ложе, когда на него он собирался возлечь. Он отрицает ожоги, но не отрицает при этом, Что обнаженный во тьме точно крапиву нашел. Значит, не трогая тела, должна была эта крапива Только на ногти его или на зубы попасть. Впрочем, коль он невредимо во тьме обнаружил крапиву, Как он сумел заключить, что на крапиву напал? 162. ПРИТЧА О БОЛЬНОЙ ЛИСИЦЕ И ЛЬВЕ Перед больною лисой, что лежала в норе утесненной, С льстивою речью в устах вдруг появляется лев. "Чувствуешь как ты, подруга, себя? Оближу - и воспрянешь. Знаешь ли ты, какова сила в моем языке!" - "Да, твой целебен язык, - отвечает лиса, - но одно лишь Страшно: хорош он, а вкруг столько соседей плохих". 163. О ЛЬВЕ И ЛИЗИМАХЕ Лев укрощенный пока кроткой пастью наставника лижет, Тот на примере своем всех побуждает к тому ж. И когда долго никто из толпы не отважился выйти, Духом бестрепетный тут вышел вперед Лизимах. "Сам я, - сказал он, - отважусь у льва к языку прикоснуться, Но я б не сделал того, если сказать о зубах". 164. НА АСТРОЛОГА ФАБИАНА Если в один только день прорицаний о будущем уйму Всех легковерных толпа может купить у тебя, И среди множества вздора случайно одно достоверно, - Хочешь, пророком сочту тотчас тебя, Фабиан. Но о грядущем всегда ты обманы одни изрекаешь. Коль это можешь, - пророк, думаю, ты, Фабиан. 165. НА КОРОЛЯ ШОТЛАНДИИ, КОТОРЫЙ ВСЕ ЖЕ ВЗЯЛ ПРИСТУПОМ ЗАМОК НОРХЕМ, НЕ ЖЕЛАЯ ВИДЕТЬ, ЧТО ЗАМОК СДАН Что это замок Норхем ты штурмуешь, шотландец, с войсками, Разве недавно совсем ложно он сдался тебе? Значит, по взятии замка негодными средствами радость, Верно, большой у тебя, но и короткой была. Злой и тебя, и твоих (но заслуженной) смертью сгубивший, Замок в немногие дни взят и опять перевзят. И когда в царстве твоем домогался предатель награды, Должной наградой ему смерть за злодейство была. Но да погибнет предатель и тот, кому враг предается, - Это, не сломлен, Норхем в судьбах имеет своих. 166. ЭПИТАФИЯ ЯКОВА, КОРОЛЯ ШОТЛАНДЦЕВ Яков, шотландцев король, я - державы друзей неприятель - Смел и несчастен лежу, этой землею сокрыт. Сила духа во мне одинакова с силою веры, И в остальном не позор выпал на долю мою. Хвастаться стыдно, однако, и сетовать стыдно: умолкну. Если б, болтливая, ты тоже молчала, молва! Вы ж, короли, - я и сам королем был, - напомнить хочу вам: Пусть (как бывает) словцом вера не будет пустым. 167. НА ПЛОХОГО ЖИВОПИСЦА Выразил дивный художник, отличным искусством владея, Как убегает, дрожа, заяц от ярого пса. В тайные глуби природы проникнувший, он измышляет, Что на бегу, оробев, смотрит зайчишка назад.