ному из нас живым не быть. - Добро, - сказал сэр Тристрам. - Так знайте же, что мое имя сэр Тристрам Лионский, и теперь разите! Услышав такие его слова, сэр Паломид изумился и сказал так: - Я прошу вас, сэр Тристрам, простить мне все зло, что я к вам питал. Буду я жив, стану служить вам изо всех рыцарей - и первому. В злобе, что питал я против вас, я жестоко раскаиваюсь! Сам не знаю, что на меня тогда нашло, ведь я вижу, вы благородный рыцарь; и теперь я от души дивлюсь, как может вас ненавидеть кто либо, себя благородным рыцарем почитающий. Я прошу вас, сэр Тристрам, не прогневаться на мои недобрые речи. - Сэр Паломид, - отвечал сэр Тристрам, - добро вы говорите. Уж я-то знаю, что вы - рыцарь благородный, ибо я видел вас в деле, и немало подвигов вы предприняли и свершили. Потому, - сказал сэр Тристрам, - если есть у вас на меня зло, ныне можете вы со мною сквитаться, ибо я к вашим услугам. - О нет, господин мой сэр Тристрам, я сам готов быть вашим рыцарем и сослужить вам любую службу по первому вашему слову. - Сэр, я согласен, - отвечал сэр Тристрам. И они поехали дальше своей дорогой, беседуя об разных вещах. И сказал сэр Динадан: - Ах, господин мой сэр Тристрам! Как же вы низко надо мной насмеялись, ведь, видит Бог, я приехал в эту страну из-за вас, по наущению господина моего сэра Ланселота, хотя он так и не пожелал назвать мне точное место, где вас найти. - Вот как? - сказал сэр Тристрам. - А ведь сэр Ланселот всех лучше знает, где меня найти, ибо я гощу сейчас в его замке. 9 Так они скакали, покуда не завидели впереди замок Лонезеп, а у стен были разбиты четыре сотни шатров и палаток, и на прекрасном турнирном поле завершены уже были все приготовления к празднику. - Да поможет мне Бог, - молвил сэр Тристрам, - никогда еще я не видывал, чтобы все было так богато подготовлено к турниру. - Сэр, - сказал сэр Паломид, - а мне думается, что вот так же все устроено было у стен Девичьего Замка на скале, в тот раз, когда вы завоевали там первенство, ведь я сам видел, как вы тогда один одолели тридцать рыцарей. - Сэр, - сказал сэр Динадан, - и в Сурлузе тоже, когда сэр Галахальт, властелин Долгих Островов, устраивал турнир, который продолжался семь дней. Там было столь же великое скопление людей, как и здесь, ибо туда съехались рыцари из многих стран. - Сэр, а кто там отличился больше всех? - спросил сэр Тристрам. - Сэр, больше всех отличился сэр Ланселот Озерный, и еще благородный рыцарь сэр Ламорак Уэльский. - Клянусь моей верою, - сказал сэр Тристрам, - если сэр Ланселот находится здесь, то нет сомнения, - сказал сэр Тристрам, - что он и здесь завоюет первенство, если только его не одолеют рыцари числом, собравшись многие против него одного. А что убит сэр Ламорак, - сказал сэр Тристрам, - это величайшей жалости достойно, ибо, думается мне, среди его сверстников не найдется второго рыцаря столь же могучего и неутомимого. Я знал его как одного из лучших рыцарей, с какими когда-либо встречался, кроме разве что сэра Ланселота. - Увы, - сказали сэр Динадан и сэр Тристрам, - его смерть для нас - большое горе! И не будь его убийцы родичами господина нашего короля Артура, они заплатили бы за это жизнью, все, кто причастны были к его убийству. - Из-за этого-то, - сказал сэр Тристрам, - я и опасаюсь возвращаться ко двору короля Артура. Сэр, я хочу, чтобы вы это знали, - сказал сэр Тристрам сэру Гарету. - Что до этого, то я вас не виню, - сказал сэр Гарет, - ведь мне отлично известна мстительность моих братьев, сэра Гавейна, сэра Агравейна, сэра Гахериса и сэра Мордреда. Но что до меня, - сказал сэр Гарет, - то я не вмешиваюсь в их дела, и потому из них ни один меня не любит. Оттого-то я и оставил их общество, что увидел в них погубителей рыцарства, и же чал бы я, милостью Божией, быть там поблизости в час, когда пал убитым этот благороднейший из рыцарей, сэр Ламорак! - Ну, да поможет мне Иисус, - сказал сэр Тристрам, - это прекрасно сказано, ведь и я бы отдал все золото между Римом и здешними местами, только бы мне очутиться тогда подле него. - Воистину, - сказал сэр Паломид, - и я тоже, а ведь я ни на одном турнире, ни в одном поединке ни разу не одержал верх, если там выступал этот благородный рыцарь сэр Ламорак. В конном ли, в пешем ли бою, но он всегда меня одолевал. А в тот день, когда он был убит, он свершил доблестнейшие подвиги, какие когда-либо свершал рыцарь у меня на глазах. И когда господин мой король Артур присудил ему первенство, сэр Гавейн и три его брата: сэр Агравейн, сэр Гахерис и сэр Мордред - напали на сэра Ламорака в тайном месте, убили под ним коня, а потом дрались с ним пешим три часа кряду и долее, наседая и спереди и сзади, покуда сэр Мордред не нанес ему со спины смертельную рану, разрубивши его чуть не пополам. Так рассказывал мне один из пажей сэра Ламорака, который видел все это сам. - Позор такому предательству! - сказал сэр Тристрам. - Мое сердце сокрушено этим рассказом. - И мое тоже, сказал сэр Гарет, - хоть они мне и братья родные. - Поведем же теперь речь о других вещах, - сказал сэр Паломид, - а его оставим, ибо жизни ему не возвратить. - Тем хуже! - отвечал сэр Динадан. - Ибо сэр Гавейн и все его братья, кроме вас, сэр Гарет, - злые ненавистники почти что всех добрых рыцарей Круглого Стола. Ибо мне хорошо известно, что они, как следует от них ожидать, ненавидят втайне господина моего сэра Ланселота и весь род его и затаили против него великое зло. Об том господин мой сэр Ланселот, уж конечно, извещен, для того-то он и желает иметь вокруг себя побольше добрых рыцарей - своих родичей. 10 - А теперь, сэр, - сказал Паломид, - давайте все же оставим этот предмет и подумаем, как нам выступать на здешнем турнире. Мой совет вот каков: нам всем четверым держаться вместе против всех приезжих. - Нет, этого делать не следует, - сказал сэр Тристрам. - Ибо я по шатрам вижу, что здесь собралось сотни четыре рыцарей. Нет сомнения, - сказал сэр Тристрам, - что на свете много добрых рыцарей, и как бы могуч и храбр ни был рыцарь, его можно одолеть числом. Я видел, как это случилось со многими рыцарями, они уже полагали себя победителями, но оказывались побежденными. Ибо мужество не многого стоит, пока оно не сдобрено рассудком. И потому, что до меня, - сказал сэр Тристрам, - то, быть может, не потеряв головы сам, я еще спасу и чужие головы. И они поскакали дальше и выехали на берег реки Умбер, и слышат там горестные стоны и плач. Видят они, идет по ветру богатый корабль, весь обтянутый красными шелками, и вот пристал этот корабль к берегу у самого того места, где они стояли. Тут спешился сэр Тристрам, и спутники его тоже, и взошли они на этот корабль. А там увидел сэр Тристрам прекрасное ложе под богатым покрывалом, и на ложе том лежал прекрасный мертвый рыцарь в полных доспехах, но только с непокрытой головой и весь в крови от смертельных ран. - Иисусе! - воскликнул сэр Тристрам. - Как могло статься, что этот рыцарь лежит здесь убитый? И вдруг видит сэр Тристрам в руке мертвого рыцаря письмо. - Эй, кормчие-корабельщики, - сказал сэр Тристрам, - что это за письмо? - Сэр, - они отвечали, из этого письма можно узнать и понять, как был он убит и за что и как его звали. Но, сэр, - сказали корабельщики, - знайте, что письмо возьмет и прочтет лишь настоящий, доблестный рыцарь и лишь в том случае, если поклянется отомстить за его смерть, а иначе ни один человек не вскроет этого письма. - Знайте ж и вы, - сказал сэр Тристрам, - что из нас любой сумеет отомстить за его смерть и не ударит в грязь лицом. И если верно вы, корабельщики, говорите, смерть его будет отомщена. И с тем сэр Тристрам вынул из руки рыцаря письмо, открыл его и прочел, а в нем значилось вот что: "Я, Херманс, король и владыка Красного Города, обращаюсь с приветом ко всем странствующим рыцарям, и всех прежде к вам, благородные, рыцари Артурова двора, и прощу вас всех сыскать меж собою одною рыцаря, чтобы он вызвался сразиться за меня с двумя братьями, которых, я взрастил и возвысил из ничтожества, они же коварно, и подло меня убили. И потому я прошу, пусть добрый рыцарь отомстит им за мою смерть, и тому, кто за меня отомстит, завещаю я мой Красный Город и все мои замки". - Сэр, - сказали корабельщики, - знайте, что этот рыцарь и король, здесь перед вами лежащий, был мужем великой чести и доблести и он всегда любил странствующих рыцарей. - Да поможет мне Бог, - сказал сэр Тристрам, - это случай препечальный, и я бы всей душой желал за него отомстить, но я дал клятву непременно быть на этом большом турнире, а иначе я окажусь опозорен. Ибо мне отлично известно, что ради меня-то главным образом и устроил господин мой король Артур турнир в здешних местах и что многие знатные люди соберутся на этот турнир, чтобы посмотреть на меня. Вот почему я не решаюсь взять на себя отмщение, боясь, что я не сумею возвратиться вовремя к началу турнира. - Сэр, - сказал Паломид, - прошу вас, поручите это мне, и вы увидите, как я исполню все с честью или же погибну в бою. - Что ж, - сказал сэр Тристрам, - я поручу вам это дело с тем лишь условием, что вы присоединитесь ко мне на этом турнире, который назначен здесь ровно через неделю. - Сэр, - отвечал сэр Паломид, - даю вам слово возвратиться к вам в назначенный срок, если не буду убит или изувечен. 11 С тем сэр Тристрам с сэром Гаретом и с сэром Динаданом оставили сэра Паломида на корабле. И сэр Тристрам стоял там и смотрел, как корабельщики повели судно вниз по течению Умбера. Когда же сэр Паломид скрылся у них из глаз, они сели на коней, огляделись вокруг и вдруг видят, скачет прямо на них рыцарь без доспехов и без оружия, лишь с одним мечом у пояса. Приблизившись, он с ними поздоровался, и они ответили на его приветствие. - Любезные рыцари, - сказал тогда он, - прошу вас, как есть вы странствующие рыцари, поедемте ко мне в замок, и что найдете там, все к вашим услугам. Я приглашаю вас от всей души! - С доброй охотою, - отвечал сэр Тристрам. И они поскакали с ним к его замку, а там их провели в богато украшенную залу, и они, снявши доспехи, уселись за стол. Но лишь только взглянул тот рыцарь на сэра Тристрама, тут же он его узнал и страшно побледнел от гнева. А сэр Тристрам, видя такой прием, удивился и спросил: - Сэр хозяин, что вы так невеселы? - Знай, - тот отвечал, - не радость мне видеть тебя, ибо я тебя признал, ты - сэр Тристрам Лионский. Ты убил моего брата, и потому я говорю тебе наперед: я убью тебя, как только встречу за стенами моего дома! - Сэр рыцарь, - сказал сэр Тристрам, - мне неизвестно, чтобы я убивал кого-нибудь из ваших братьев, но, если я убил, я готов это возместить, сколько в моих силах. - Я не приму возмещения, - сказал тот рыцарь. - И лучше мне не попадайся! И вот, когда они отобедали, сэр Тристрам велел подать свои доспехи и собрался в путь. Поскакали они своей дорогой, но не проехали и мили, как вдруг заметил сэр Динадан: нагоняет их рыцарь во всеоружии и на добром коне и с белым щитом. - Сэр Тристрам, - сказал сэр Динадан, - остерегайтесь, ибо сдается мне, вон там скачет наш хозяин, который ищет боя с вами. - Пусть скачет, - отвечал сэр Тристрам, - уж я постою против него, как смогу. Вот приблизился рыцарь к сэру Тристраму и крикнул ему: - Остановись и защищайся! И ринулись они друг на друга, сшиблись, и сэр Тристрам нанес тому рыцарю столь жестокий удар, что перебросил его через круп его коня. Но тот поднялся тут же, снова вскочил на коня и помчался во весь опор на сэра Тристрама и дважды или трижды ударил его по шлему. - Сэр рыцарь, - сказал сэр Тристрам, - прошу вас, остановитесь и не наносите больше мне ударов, ибо я не желал бы, будь моя воля, с вами сражаться, ведь у меня в желудке ваша пища и ваше питье. Но тот ни за что не соглашался прекратить бой. И тогда сэр Тристрам ударил его по шлему с такой силой, что он вниз головой повалился с коня и кровь хлынула сквозь отверстия в забрале. И, упавши на землю, он остался лежать замертво. Тогда сказал сэр Тристрам: - Я раскаиваюсь в своем столь сильном ударе, ибо я полагаю, что он умер. И, оставивши его так, они поскакали дальше. Вот, проехав совсем немного, вдруг увидели они двух рыцарей в прекрасных доспехах; они неслись прямо на них, пришпорив добрых своих коней, во всеоружии и в сопровождении верных оруженосцев. Один из них звался сэр Берант-Последыш, по прозвищу Король-с-Сотней-Рыцарей, а второй был сэр Сегварид, - оба благородные и прославленные рыцари. Когда же они поравнялись, король поглядел на сэра Динадана, а у сэра Динадана на плечах был шлем сэра Тристрама, который король раньше видел у королевы Северного Уэльса, королева же Северного Уэльса была его возлюбленной. Она подарила этот шлем Прекрасной Изольде, а королева Изольда подарила его сэру Тристраму. - Сэр рыцарь, - сказал сэр Берант, - откуда у вас этот шлем? - А вам что за дело? - сказал сэр Динадан. - А я желаю с вами сразиться, - отвечал король, - за ту, которой этот шлем принадлежит. И потому защищайтесь! И они сшиблись друг с другом со всею мощью своих коней. И Король-с-Сотней-Рыцарей поверг наземь сэра Динадана вместе с конем, а потом повелел слуге своему снять с него шлем, чтобы взять его себе. Вот приблизился к нему паж и хотел было отстегнуть на нем шлем. - Что надобно тебе? - сказал сэр Тристрам. - Не прикасайся к его шлему! - А вам что за причина, - спросил король, - беспокоиться об этом шлеме? - Так знайте, - отвечал сэр Тристрам, - что с этим шлемом я так не расстанусь. За него вам придется заплатить дорогой ценой. - Когда так, то готовьтесь к бою! - сказал сэр Берант сэру Тристраму. И они ринулись друг на друга, и сэр Тристрам сбросил его наземь через круп его коня; но король, не помедлив, тут же поднялся на ноги, вскочил вновь на коня и обрушил на сэра Тристрама множество свирепых ударов. Но под конец сэр Тристрам ударил его по шлему с такой силой, что он так и повалился с коня, жестоко оглушенный. - Вот видите! - сказал сэр Динадан, - этот шлем принес несчастье нам обоим. Сначала я из-за него вылетел из седла, а теперь и вы, сэр король, повергнуты наземь. Тут спросил сэр Сегварид: - Который из вас будет биться со мною? - Прошу вас, - сказал сэр Гарет сэру Динадану, - дозвольте мне взять на себя этот поединок. - Сэр, - отвечал Динадан, - что до меня, то прошу вас от души, бейтесь! - Это не дело, - сказал сэр Тристрам, - поединок с ним по праву - ваш. - Раз он просит, - сказал сэр Динадан, - я отказываюсь. Тогда сэр Гарет изготовился и выехал против сэра Сегварида, и сэр Сегварид поверг сэра Гарета вместе с конем на землю. - Ну, - сказал тут сэр Тристрам сэру Динадану, - теперь вам биться с этим рыцарем. - У меня нет охоты, - отвечал сэр Динадан. - Тогда я с ним сражусь, - молвил сэр Тристрам. И сэр Тристрам разогнался, налетел на него и сбил его наземь, а затем они поскакали прочь, оставив их двоих пешими. Сэр Тристрам повернул к замку Веселой Стражи, а сэр Гарет из учтивости отказывался туда ехать, но сэр Тристрам ни за что не согласился с ним расстаться. И они приехали, спешились, сняли с себя доспехи, и был им оказан наилучший прием. Но когда сэр Динадан явился перед Изольдой Прекрасной, он стал приклиначь тот час, когда надел шлем сэра Тристрама, и поведал ей, как сэр Тристрам над ним посмеялся. И они все шутили и потешались над сэром Динаданом. так что не знали, куда деваться от смеха.  * XI *  1 Так они жили-поживали в замке Веселой Стражи, а мы теперь их оставим и поведем речь о сэре Паломиде, который плыл вниз по Умберу, покуда не достиг моря, и там на берегу стоял прекрасный замок. Дело было ранним утром, еще до света. И вот корабельщики пришли к сэру Паломиду, который спал крепким сном. - Сэр рыцарь, - сказали корабельщики, - вставайте, ибо перед нами замок, в который вам надлежит войти. - Хорошо, - сказал сэр Паломид, - я согласен. И вот, подскакав к воротам замка, он дунул в рог, который дали ему корабельщики. Когда же в замке услыхали звук его рога, то вышло на стены множество рыцарей, и сверху они ему сказали в один голос: - Добро пожаловать в наш замок! Тут совсем рассвело, и сэр Паломид въехал в ворота замка. Там его угощали и потчевали всевозможными яствами. Но вскоре сэр Паломид услышал вокруг себя горькие стоны и громкий плач. - Что это значит? - спросил сэр Паломид. - Мне не по сердцу слышать такие печальные звуки, и потому я непременно желаю узнать, что они означают. Тут выступил перед ним один рыцарь по имени сэр Эбель и сказал ему так: - Знайте же, сэр рыцарь, здесь плачут и стонут всякий день, и вот почему. Был у нас король, который звался Херманс, он правил Красным Городом, и был этот король, государь наш, благородный рыцарь, великодушный и щедрый. И во всем мире никого он так не любил, как странствующих рыцарей короля Артура, их турниры, охоты и всевозможные рыцарские потехи. Столь превосходный рыцарь и король никогда еще не правил бедным людом. Из-за этой его доброты и вежества мы его и оплакиваем и будем оплакивать всегда. Но пусть судьба нашего государя всем королям и сословьям послужит уроком, ибо он погиб по своей вине. Ведь если бы расточал он милости лишь на кровных своих родичей, был бы наш король и ныне в живых и жил бы в богатстве и мире. И потому пусть все сословья примут гибель нашего короля как предостереженье. Но увы! - сказал сэр Эбель. - Что нам в этом уроке для других, когда мы потеряли его! - Скажите мне, - спросил сэр Паломид, - как и каким образом был убит ваш государь и чьей рукою. - Сэр, - отвечал сэр Эбель, - наш король воспитал с младенчества двух братьев, которые сделались теперь коварными убийцами, и эти два рыцаря королю нашему были так милы, что он никого так не любил и ни к кому такого не питал доверия из своих кровных родичей и из прочих, кто его окружал. Этих двух рыцарей король наш во всем слушался, и так они управляли потихоньку им самим и его землями и не дозволяли никому из его родичей хоть слово совета сказать нашему королю. Он же был так доверчив и благороден, а те двое так лживы и коварны, что им долго удавалось мирно править нашим королем. Но, видя это, наши лорды из королевского рода отъехали все от него прочь по своим владениям. Когда эти два изменника выжили всех его знатных родичей, то и тогда показалось им мало власти, все им было недостаточно. Вот так и в старой пословице говорится: "Дай мужлану волю - ему все будет мало". Ведь когда бы ни досталась власть человеку низкого рождения, если законный властелин - из высокого рода, то этот низкорожденный временщик погубит всех знатных людей, которые его окружают. Вот потому-то, лорды и все сословья, смотрите лучше, кем вы себя окружаете. Вы же, сэр, если вы - рыцарь от Артурова двора, запомните эту повесть, ибо вот каков ее конец и заключенье: Государь наш король ехал как-то по ближнему лесу, куда его заманили те два предателя, он охотился на красного зверя, облаченный в полные доспехи, как надлежит доброму рыцарю. Но, сильно утомясь, он почувствовал жажду, и тогда он спешился, чтобы напиться из ручья. И когда он стоял на земле, один из них, которому имя - Хелиус, по их взаимному уговору, вдруг размахнулся и пробил королю нашему грудь копьем. И так они его там и оставили; но когда они ускакали, случилось мне подъехать к тому ручью, и там я нашел моего господина и короля со смертельной раной в теле. Выслушав его жалобу, я приказал отнести его на берег реки и живым еще положил на корабле. И когда государь мой король Херманс уже лежал на том судне, он взял с меня слово, во имя верности моей ему, написать такое письмо: 2 "Напишите от меня поклон королю Артуру и всем его благородным странствующим рыцарям и передайте им мою просьбу, чтобы за меня, Херманса, короля Красного Города, убитого через измену и предательство двумя рыцарями, которых я сам взрастил и сам посвятил в рыцари, за погибель мою отомстил бы кто-нибудь из славных рыцарей, ведь я всегда, сколько было в моих силах, делал добро двору короля Артура. И тому, кто подвергнет опасностям свою жизнь ради того, чтобы отомстить за мою гибель и убить тех двух предателей, я, король Херманс, король Красного Города, завещаю без остатка все мои земли и доходы, которыми владел при жизни". - И это письмо, - сказал сэр Эбель, - я написал по велению моего государя, а потом он причастился Святых Тайн. А умирая, он наказал мне, прежде чем тело его охладеет, вложить письмо ему в руку, а потом велел послать тот корабль вверх по течению Умбера, и чтобы корабельщики не останавливались, покуда не прибудут в Лонезеп, куда к тому времени должны будут съехаться все благородные рыцари. "И там кто-нибудь из славных рыцарей сжалится надо мною и отомстит за мою смерть, ибо никогда еще ни один рыцарь, ни барон не был убит так коварно, так предательски, как я, умирающий от этой жестокой раны". Такова была предсмертная жалоба короля нашего Херманса. - Ну вот, - сказал сэр Эбель, - теперь вам все известно о том, как был предан наш государь. И потому мы Господом Богом просим вас, сжальтесь над ним, коварно убитым, и тогда вы будете со славою владеть всеми его землями. Ибо, уж конечно, если только вы убьете тех двух злодеев, Красный Город и все, кто к нему принадлежит, признают вас своим милостивым владыкой. - Воистину, - сказал сэр Паломид, - сердцу моему горестно слушать ваше печальное повествование, и, сказать правду, я видел это письмо, о котором вы рассказывали, его прочел мне один из лучших рыцарей мира, и это по его повелению я прибыл сюда, дабы отомстить за смерть вашего короля. А потому довольно стенаний - научите меня, где мне найти тех двух злодеев, ибо я не буду знать покоя в сердце моем, покуда не схвачусь с ними в смертельном бою. - Сэр, - отвечал сэр Эбель, - в таком случае воротитесь на корабль, и корабль вас доставит на Остров Сладостный неподалеку от Красного Города. Мы же здесь в замке будем за вас молиться и ожидать вашего возвращения. Ибо и этот замок, в случае вашего успеха, будет принадлежать вам. Наш король повелел некогда возвести его для тех двух предателей, и теперь, хоть мы отстояли его твердой рукой, над нами нависла угроза. - Так знайте же, как вам поступить, - сказал сэр Паломид. - Что бы ни сталось со мною, все равно держитесь и не сдавайте замок, ибо, случись мне погибнуть в этом рыцарском деле, я знаю, отомстить за меня сюда приедет один из лучших рыцарей мира, и это будет сэр Тристрам Лионский или же сэр Ланселот Озерный. И сэр Паломид оставил замок. Но когда он приблизился к реке, вышел на берег статный рыцарь в полном вооружении и со щитом на плече, а рука - на рукояти меча. И, двинувшись на сэра Паломида, сказал он так: - Сэр рыцарь, что ищете вы здесь? Отступитесь от этого подвига, ибо он по праву принадлежит мне и принадлежал мне еще раньше, чем вы взяли его на себя. И потому я свершу его сам! - Сэр рыцарь, - отвечал сэр Паломид, - весьма возможно, что раньше этот подвиг надлежало свершить вам. Но когда из королевской мертвой руки вынимали письмо, в то время что-то не видно было рыцаря, который бы взялся отомстить за смерть короля. И потому я в тот день поклялся за него отомстить и клятву исполню, а иначе позор мне навеки. - Хорошо сказано, - молвил тот рыцарь. - Но знайте, я тогда буду с вами биться, и который из нас выкажет себя лучшим рыцарем, тот пусть и берется за этот подвиг. - Я согласен, - отвечал сэр Паломид. И они перетянули наперед щиты, обнажили мечи и стали осыпать друг друга жестокими ударами, как бьются могучие рыцари. Так рубились они более часа. Но потом силы сэра Паломида стали возрастать, и дыхание его становилось ровнее, и наконец нанес он тому рыцарю такой удар, что у того ноги так и подогнулись, и он упал на колени. И тогда крикнул тот рыцарь громким голосом: - Добрый рыцарь, придержи свою руку! Сэр Паломид тут опустил меч, а рыцарь сказал так: - Сэр, знайте, что вы достойнее, нежели я, предпринять этот подвиг, и я прошу вас вашей рыцарской честью, назовите мне ваше имя. - Сэр, мое имя - сэр Паломид, я рыцарь короля Артура и рыцарь Круглого Стола, прибыл сюда, дабы отомстить в этом деле. 3 - Сэр, в добрый час наша встреча, - сказал тот рыцарь сэру Паломиду, - ибо из всех ныне живущих рыцарей, кроме троих, я всего более рад встрече с вами. Из тех же троих первый - сэр Ланселот Озерный, второй - это сэр Тристрам Лионский, а третий - мой близкий сородич, добрый рыцарь сэр Ламорак Уэльский. А сам я - брат убитого короля Херманса, и мое имя - сэр Хермин. - Добро, - отвечал сэр Паломид. - Теперь вы увидите, как я все исполню. Если же паду я в этом деле убитым, то поезжайте к господину моему сэру Ланселоту или же к господину моему сэру Тристраму и просите их отомстить за мою смерть. Что же до сэра Ламорака, то его вам уже на этом свете не увидеть. - Увы! - сказал сэр Хермин, - как могло такое статься? - Его зарезали сэр Гавейн с братьями, - отвечал сэр Паломид. - Да поможет мне Бог, - сказал сэр Хермин, - один на один никто из них не мог бы его одолеть! - Это правда, - сказал сэр Паломид, - они убили его, когда их было четверо против одного - сэр Гавейн, сэр Агравейн, сэр Гахерис, сэр Мордред. Но пятого брата, сэра Гарета, рыцаря из них наилучшего, с ними не было. - И сэр Паломид поведал сэру Хермину, как было дело и как они сумели убить сэра Ламорака лишь коварством. А затем сел сэр Паломид на корабль и поплыл к Острову Сладостному. А сэр Хермин, королевский брат, тем временем поспешил в Красный Город и там объявил, что некий рыцарь короля Артура вызвался отомстить за смерть короля Херманса. - И зовется он сэр Паломид, добрый рыцарь, его главный подвиг - преследовать Зверя Рыкающего. Тут сделалась в городе великая радость, ибо там немало слышали о сэре Паломиде и об его рыцарской доблести. И решено было послать к двум братьям и предупредить их, чтобы они готовились к битве, ибо объявился рыцарь, который будет биться с ними обоими. Вот посланный явился к ним в их замок, что стоял там неподалеку, и передал, что к ним едет рыцарь короля Артура и он будет биться с ними обоими одновременно. - Милости просим, - отвечали они. - Но уж не сэр ли Ланселот это или кто-либо из его рода? - Нет, этот рыцарь не из его рода. - Тогда и вовсе нам мало заботы, - сказали двое братьев. - А вот против рыцарей Ланселотова рода мы предпочитаем не сражаться. - Сэр, да будет вам ведомо, этот рыцарь - сэр Паломид, что еще не принял крещения, рыцарь благороднейший. - Ну что ж, - сказали они, - если он сейчас еще не крещенный, то уже крещеным ему не быть. И они назначили ему быть под Красным Городом через два дня. Вот, когда подъехал сэр Паломид к городу, там встретили его очень радостно. Видят все - он собою ладен, строен и могуч, лицом чист, руки-ноги целы, сам не слишком стар, не слишком молод; и оттого весь народ возносил ему хвалу. И хотя он был не крещен, все равно он веровал, как то всем надлежит, был честен и верен своему слову и имел добрый нрав. А все дело в том, что он дал клятву не принимать крещения до того срока, пока не настигнет Зверя Рыкающего, который был зверем чудеснейшим и исполненным великого значения, об нем и Мерлин немало оставил пророчеств. И еще сэр Паломид поклялся не принимать полностью христианства до тех пор, покуда не проведет в один прием семи победных поединков. Вот на третий день подъехали к городу те двое братьев: одного из них звали сэр Хелиус, а другого Хелак, оба мужи предоблестные. Хотя и были они исполнены коварства и измены и рождения были незнатного, все же они славились как рыцари искусные и могучие. И привели они с собою сорок рыцарей, чтобы было у них довольно силы завладеть Красным Городом. Так явились туда двое братьев, гордясь и похваляясь, что обрекут Красный Город бедам и разорению. Вот расположились они на поле, и сэр Паломид, явившись туда, сказал им так: - Вы ли это два брата Хелиус и Хелак, что убили хитростью и коварством короля и государя вашего сэра Херманса, за чью смерть я прибыл сюда отомстить? - Знай, сэр, - отвечали Хелиус и Хелак, - мы и есть те самые рыцари, что убили короля Херманса. И знай также, сэр Паломид-Сарацин, мы так с тобою разделаемся, прежде чем ты унесешь отсюда ноги, что ты еще пожалеешь, что до сих пор не крестился. - Возможно, что и так, - сказал сэр Паломид, - но я все же предпочел бы не умирать, пока не получу полного крещения. Однако вас обоих не боюсь я нисколько и знаю, что умру лучшим христианином, нежели любой из вас. А уж вы не сомневайтесь, - сказал сэр Паломид, - либо вы, либо я останемся мертвыми на этом самом месте. 4 И они разъехались в великой ярости, и два брата поскакали на сэра Паломида, а сэр Паломид на них, сколько достало мощи в конях. И, по счастью, удалось сэру Паломиду пробить сэру Хелаку щит и грудь более чем на локоть в глубину. А между тем сэр Хелиус держал поднятым свое копье и по гордыне своей и бахвальству не разил сэра Паломида. Но когда он увидел брата распростертым и недвижным на земле, тут крикнул он сэру Паломиду: - Теперь держись! И с тем ринулся на сэра Паломида, выставив копье, и сбросил его с коня долой. А потом направил коня своего и трижды или четырежды проскакал над сэром Паломидом. Устыдился сэр Паломид такого позора, он схватил под уздцы коня сэра Хелиуса, конь встал на дыбы, а сэр Паломид его подтолкнул, и они вместе рухнули на землю. Но сэр Хелиус поднялся поспешно и нанес сэру Паломиду столь сильный удар по шлему, что сэр Паломид опустился на колено. После этого начали они рубиться, осыпая друг друга жестокими ударами, то нападая, то уклоняясь, то назад, то в сторону, и бросаясь друг на друга, точно два диких вепря, или же падая оба ничком на землю. Так они рубились без остановки два часа, не давая себе передышки. Но вот сэр Паломид стал терять силы и слабеть, а у сэра Хелиуса силы прибавилось, он удвоил свои удары и стал гонять сэра Паломида по всему полю вдоль и поперек. Когда увидели горожане сэра Паломида в беде, то стали они плакать и стенать и жестоко убиваться, противная же сторона ликовала и веселилась. - Увы, - говорили горожане, - неужели этот благородный рыцарь погибнет, защищая нас? И пока они так плакали и стенали, сэр Паломид, принявший сто ударов, так что дивиться приходилось, как он еще держится на ногах, сэр Паломид наконец оглянулся вокруг себя из последних сил, но, видя, что простой народ оплакивает его, так сказал себе: "О, стыд и позор тебе, сэр Паломид! Что так низко голову повесил?" И с тем поднял он щит свой, поглядел сквозь забрало на сэра Хелиуса, размахнулся и нанес ему мечом по шлему могучий удар, а затем еще один и еще, и он разил сэра Хелиуса с такой силой, что тот наконец рухнул ничком на поле боя. И тогда он сорвал с него шлем и отсек ему голову с плеч. Тут так возрадовались горожане, что и сказать нельзя. С великой торжественностью доставили они его в замок, и там все провозгласили себя его подданными. Сэр же Паломид просил их получше заботиться обо всех владениях покойного короля Херманса. - Ибо, любезные сэры, знайте, что я пока еще не могу оставаться с вами, ибо я со всей поспешностью должен отправиться в замок Лонезеп к государю моему королю Артуру. Не хотели горожане расставаться с сэром Паломидом, и город предложил ему третью часть всех своих доходов, чтобы только он у них остался. Но он ни за что не соглашался. И так сэр Паломид от них уехал и прибыл снова в тот замок, где управителем сидел сэр Эбель. И когда в этом замке узнали о победе сэра Паломида, не было второго такого веселого замка. А сэр Паломид поехал дальше и прибыл в замок Лонезеп. Однако узнав, что сэра Тристрама там еще нет, сэр Паломид поспешил переправиться через Умбер и явился под стенами замка Веселой Стражи, где находился сэр Тристрам с Изольдой Прекрасной. А сэр Тристрам издал повеление, чтобы обо всяком странствующем рыцаре, который ни появится в замке или в городе, его, сэра Тристрама, тут же оповещали. И вот пришел к сэру Тристраму человек из города и говорит, что в городе появился рыцарь прекрасный видом. - А что он за человек? - спрашивает сэр Тристрам. - И какие носит знаки? Тот ему все описал. - Клянусь верою, это сэр Паломид! - воскликнул сэр Динадан. - Воистину возможно, что это он, - сказал сэр Тристрам. - Что ж, поезжайте, сэр Динадан, и приведите его сюда. Вот сэр Динадан отправился к сэру Паломиду, и они оба от души обрадовались этой встрече и вместе остановились на ночлег. А рано поутру прибыли к ним сэр Тристрам и сэр Гарет и подняли их с постелей; они встали и утолили голод. 5 А после того сэр Тристрам взял с собой сэра Паломида и они поскакали по лесам и полям и условились остановиться на отдых в лесу. Они долго тешились ловитвой, но наконец выехали к чистому источнику. И вдруг видят, скачет прямо на них рыцарь, закованный в латы. Когда он приблизился, они приветствовали друг друга. И этот вооруженный рыцарь обратился к сэру Тристраму и спросил его, кто такие те рыцари, что расположились в замке Веселой Стражи. - Мне неведомо, кто они, - отвечал сэр Тристрам. - А кто же такие вы сами? По-моему, вы - не странствующий рыцарь, ведь на вас нет доспехов. - Сэр, рыцари или не рыцари, но мы не намерены называть вам наши имена. - Почему же не желаешь ты назвать мне твое имя? - говорит тот рыцарь. - Раз так, держись же, ибо ты умрешь от моей руки! И с тем он схватил копье и хотел было пробить грудь сэру Тристраму. Увидел это сэр Паломид и ударил его коня сбоку, так что поверг в гневе наземь и коня и всадника. А сам спешился, выхватил меч из ножен и хотел уж было того убить. - Не надо, - сказал сэр Тристрам, - не убивайте его, ибо рыцарь этот просто глуп, и такого стыдно убивать. Отымите у него копье, - сказал сэр Тристрам, - и пусть он садится на своего коня и скачет на все четыре стороны. Поднялся рыцарь на ноги, застонав от ушибов, взял за узду своего коня, сел в седло и, поворотив коня, попросил сэра Тристрама и сэра Паломида рыцарской честью сказать, кто они такие. - Так знай же, - отвечал ему сэр Тристрам, - мое имя - сэр Тристрам Лионский, а этот рыцарь зовется сэр Паломид. Услышав их имена, он взял в шпоры своего коня, чтобы они не успели спросить, как зовут его, и поскакал во весь дух сквозь чащобы и леса. А на них между тем выехал другой рыцарь, у него был щит с перевязью на лазоревом поле, и звался он сэр Эпиногрис. Он мчался к ним быстрым галопом. - Куда вы торопитесь? - спросил сэр Тристрам. - Любезные лорды, - отвечал сэр Эпиногрис, - я преследую коварнейшего из рыцарей, живущих на свете, а потому прошу вас, скажите, видели ли вы его, ибо он носит щит, затянутый красным. - Да поможет мне Бог, - сказал сэр Тристрам, - этот рыцарь покинул нас не более четверти часа назад, и мы честью просим вас, назовите нам его имя. - Увы! - сказал сэр Эпиногрис, - для чего вы позволили ему уйти от вас? А ведь он - величайший враг всем странствующим рыцарям, и имя его - сэр Брюс Безжалостный. - А, позор и стыд! - вскричал сэр Паломид. - Как жаль, что он ускользнул у меня из рук, ведь он ненавистен мне всех более на свете. И все остальные рыцари тоже стали сокрушаться, а сэр Эпиногрис их покинул и снова пустился в погоню за сэром Брюсом. Сэр же Тристрам со своими тремя товарищами повернул обратно к замку Веселой Стражи, и по пути сэр Тристрам стал расспрашивать сэра Паломида о том, как он бился у стен Красного Города. И как вы слышали выше, так он ему все до конца рассказал. - Воистину, - сказал сэр Тристрам, - я весьма рад, что вы так преуспели, ведь вы с честью исполнили свой подвиг. Ну, - сказал сэр Тристрам, - а завтра мы отправляемся в путь. И он поведал им, как и что он решил устроить. Он задумал послать вперед два своих шатра, дабы их установили под самыми стенами Лонезепа, и в тех шатрах будет находиться королева Изольда Прекрасная. - Это правильно, - сказал сэр Динадан. Но когда сэр Паломид услышал все это, сердце у него едва не разорвалось от муки, однако он не промолвил и слова. Но когда они подъехали к замку Веселой Стражи, сэр Паломид не захотел въезжать в ворота, и он согласился, только когда сэр Тристрам ввел его туда за руку. Когда же сэр Паломид увидел Прекрасную Изольду, - страданье его было столь велико, что он едва в силах был говорить. Все пошли к столу, но сэр Паломид не мог есть, а принимали их там и угощали так, как только можно было пожелать. А наутро снарядились они все в путь и выехали в Лонезеп.  * XII *  1 Выехал сэр Тристрам с тремя рыцарями, а Прекрасная Изольда - с тремя дамами, и была сама королева и эти три дамы в богатых нарядах. Больше же их не сопровождал никто, кроме Оруженосцев, которые везли за ними их щиты и копья. Вот едут они и вдруг видят впереди рыцарскую дружину, а это был сэр Галиходин со своими двадцатью рыцарями. - Ну, любезные други, - сказал сэр Галиходин, - вон там едут четыре рыцаря и с ними богатая и прекрасная дама. Я же намерен эту прекрасную даму у них отбить. - Сэр, это не очень хорошо, - сказал один из них, - лучше пошлите к ним, и подождем, что они ответят. Так они и сделали, и вот подъехал к сэру Тристраму паж и спрашивает, будут ли они биться или же так уступят даму. - Ну, нет, - отвечал сэр Тристрам, - возвращайтесь к вашему господину и передайте ему, пусть выезжают их столько же, сколько нас, и в бою завоюют ее. - Сэр, - сказал сэр Паломид, - если будет на то ваша воля, я хотел бы взять этот бой на себя и сразиться один против четырех. - Сэр, я согласен, - отвечал сэр Тристрам, - поступайте по вашему желанию. А вы возвращайтесь к вашему господину сэру Галиходину и передайте ему, что вот этот рыцарь в бою будет биться против него и его товарищей. И вот возвратился паж к сэру Галиходину и все ему пересказал. Тут он навесил щит свой. выставил копье, и они сшиблись с сэром Паломидом, но сэр Паломид ударил сэра Галиходина так сильно, что и конь и всадник очутились на земле и рыцарь жестоко разбился. Поскакал на него второй рыцарь, и с ним он разделался Подобным же образом; и так же разделался он и с третьим, и с четвертым, каждого перекинув через круп его коня. А у сэра Паломида копье оставалось целым. Тогда подъехали к ним еще шестеро рыцарей сэра Галиходина, желая отомстить сэру Паломиду. - Не надо, - сказал сэр Галиходин, - умерьте свой пыл! Не трогайте никто этого рыцаря, ибо он - муж достойнейший и славнейший, и если он станет биться всерьез, ни один из вас против него не устоит. И тут они остановились, а сэр Паломид уже ждал их наготове. Когда же увидел он, что они не приближаются, то повернул и поскакал к сэру Тристраму. - А, сэр Паломид! Вы славно и с честью исполнили, это дело, как надлежит доброму рыцарю. А этот сэр Галиходин приходился близким сородичем сэру Галахальту Высокородному Принцу, и у него было королевство в земле Сурлузе. Вот поехали сэр Тристрам с тремя товарищами и Прекрасная Изольда дальше и вдруг видят впереди четырех рыцарей, и у каждого в руке - копье. И первый из них был сэр Гавейн, вторым был сэр Ивейн, третий - сэр Саграмур Желанный, а четвертый - сэр Додинас Свирепый. И когда сэр Паломид увидел, что они все четверо изготовились к бою, он испросил у сэра Тристрама дозволения биться с ними самому до тех пор, пока он будет держаться в седле. - Если же я буду повергнут наземь, то прошу вас за меня отомстить. - Хорошо, - сказал сэр Тристрам. - Даже не заботься вы так о приумножении собственной славы, я бы все равно и сам желал, чтобы вы стяжали славу. Тут сэр Гавейн выставил копье, и сэр Паломид тоже, и они ринулись друг на друга яростно, и сэр Паломид поразил его с такой силой, что сэр Гавейн рухнул на землю вместе с конем. Так же расправился сэр Паломид и с сэром Ивейном, и с сэром Додинасом, и с сэром Саграмуром, и каждого из этих четырех рыцарей он поверг наземь другим копьем. И пустился сэр Тристрам дальше в путь к Лонезепу, а когда они скрылись из виду, подъехал туда сэр Галиходин со своими двадцатью рыцарями, и он поведал сэру Гавейну о своем приключении. - Истинно, - сказал сэр Гавейн, - хотелось бы мне знать, кто такие эти рыцари, облаченные во все зеленое. - А тот рыцарь на белом коне выбил меня из седла, - сказал сэр Галиходин, - и еще троих моих товарищей. - И меня тоже, - сказал сэр Гавейн, - а также и моих трех товарищей. - И я твердо знаю, - сказал сэр Гавейн, - что рыцарь на белом коне - либо сам сэр Тристрам, либо сэр Паломид, а та дама в богатом наряде - королева Изольда. Так они толковали об том и об этом, а сэр Тристрам между тем скакал все дальше и подъехал наконец к берегу ручья, где были разбиты его шатры. Там они спешились и увидели множество шатров и украшенное широкое поле. Сэр Тристрам оставил там сэра Паломида и сэра Гарета с Прекрасной Изольдой, а сам вместе с сэром Динаданом поскакал в Лонезеп узнать новости, и ехал сэр Тристрам на белом коне сэра Паломида. Вот прибыли они в замок, и слышит сэр Тристрам громкий звук рога, и в тот же час на рог собралось множество рыцарей. Спрашивает сэр Тристрам у одного рыцаря: - Что означает этот звук рога? - Сэр, - отвечал ему рыцарь, - это сзывают всех, кто на турнире будет выступать против короля Артура, а из них первый - король Ирландский, и еще король Сурлузы, и король Листенойза, и король Нортумберландии, и король почти всего Уэльса, и еще много других королей. Здесь их сзывают на совет, чтобы сговориться, какой им принять план. Но король Ирландии сэр Мархальт, отец доброго рыцаря сэра Мархальта, которого некогда убил сэр Тристрам, произнес там громкую речь, так что сэр Тристрам все слышал: - Ну, лорды и други, поглядим на себя, ибо у короля Артура, уж конечно, есть много надежных отличных рыцарей, а иначе он бы не стал с несколькими рыцарями выступать против нас всех. А потому мой совет: пусть у всякого короля будет свой штандарт и значок, чтобы всякий рыцарь мог держаться вместе со своим сюзереном. И пусть тогда всякий король и военачальник помогает своим рыцарям, если будет у них нужда. 2 Выслушал сэр Тристрам все, что говорилось на их совете,. а потом поехал к королю Артуру держать с ним совет. Но лишь только он туда приехал, как сэр Гавейн и сэр Галиходин явились перед королем Артуром и пожаловались ему, что этот самый рыцарь в зеленых доспехах, верхом на белом коне, поверг наземь их двоих и шестерых их товарищей. - Ладно, - сказал король Артур. И он велел позвать к себе сэра Тристрама и спросил, как его имя. - Что до этого, - отвечал сэр Тристрам, - то вам придется меня извинить, ибо сейчас еще вы не узнаете моего имени. И с тем сэр Тристрам повернулся и поехал своей дорогой. - Дивлюсь я, - сказал король Артур, - отчего этот рыцарь не захотел назвать мне своего имени? Поезжайте за ним, сэр Грифлет, и просите его поговорить со мною с глазу на глаз. Сэр Грифлет поскакал вслед за ним, нагнал его и передал, что король Артур зовет его и хочет с ним побеседовать. - Сэр, лишь на том условии я возвращусь, - отвечал ему сэр Тристрам, - если вы мне поручитесь, что король не станет допытываться о моем имени. - Я ручаюсь, - сказал сэр Грифлет, - что он очень сильно вас допытывать не станет. И они поскакали вместе обратно и явились снова к королю Артуру. - Вот что, любезный сэр, - сказал король Артур, - отчего вы не желаете назвать мне ваше имя? - Сэр, - отвечал сэр Тристрам, - без причины я не стал бы скрывать своего имени. - Ну что ж. А на которой стороне намерены вы выступить? - спросил король Артур. - Истинно, государь мой, - отвечал сэр Тристрам, - я и сам не знаю, которую сторону изберу, покуда не выеду на турнирное поле. А там как сердце мне подскажет, за тех я и буду сражаться. Завтра вы сами увидите и узнаете, на какой стороне я буду. И с тем он уехал и возвратился к своим шатрам. А утром они облачились в зеленые одежды и выехали на поле. Первыми выступали молодые рыцари, и они немало там отличились. И тогда обратился к сэру Тристраму сэр Гарет и просил себе позволения тоже обломать на турнире копье, ибо ему казалось позором, что копье у него целое. Выслушал его сэр Тристрам, засмеялся и сказал: - Прошу вас, поезжайте и отличитесь! И сэр Гарет выставил копье и изготовился к бою. Увидел его рыцарь, который приходился племянником Королю-с-Сотней-Рыцарей, звали же его сэр Селис, рыцарь добрый и славный боец. И этот Селис изготовился к бою с сэром Гаретом, и сшиблись они двое с такой силой, что повергли один другого наземь, и коней и всадников. При падении они оба сильно расшиблись и покалечились и так лежали без движения, покуда Король-с-Сотней-Рыцарей не помог подняться сэру Селису, а сэр Тристрам с сэром Паломидом не подсадили в седло сэра Гарета, и поскакали они с ним обратно к их шатрам. А там они сняли с него шлем, и когда Прекрасная Изольда увидела, как разбито у него лицо, она стала спрашивать его, что с ним приключилось. - Госпожа, - он ей отвечал, - мне достался жестокий удар по голове, надеюсь, что и я ответил таким же, из товарищей же моих ни один, да возблагодарит их Господь, за меня не вступился. - Клянусь Богом, - сказал сэр Паломид, - нынче ни одному из нас и не пристало сражаться, ведь сегодня на поле одни только молодые, неиспытанные рыцари. И когда та сторона увидела, что вы намерены сражаться, против вас выслали отличного рыцаря среди его сверстников, ибо я его знаю хорошо, его имя сэр Селис. И он сражался с вами достойно, и ни один из вас не обесчещен поражением. Так что теперь вы должны освежиться и подкрепиться, дабы завтра к началу турнира быть готовым и исполненным сил. - Что до этого, - сказал сэр Гарет, - то я не премину явиться на поле, если только в силах буду держаться в седле. 3 - Hy, сэры, на какой же стороне нам лучше будет завтра выступить? - спросил сэр Тристрам. - Сэр, - сказал сэр Паломид, - мой совет такой: давайте завтра выступим против короля Артура, ведь на его стороне будет сэр Ланселот и еще многие славные рыцари, его родичи, и чем больше славных бойцов будет на их стороне, тем больше чести будет нам. - Это сказано по-рыцарски, - сказал сэр Тристрам, - и как вы советуете, так тому и быть. - Во имя Господа, - сказали все. И вот в ту ночь предавались они отдыху. А наутро, лишь только рассвело, они украсили коней своих зелеными чепраками, сами во всем зеленом и с зелеными щитами и копьями сели верхом, и Прекрасная Изольда и три ее дамы тоже были в нарядах зеленого цвета. И проехали эти четверо рыцарей наперерез через все турнирное поле, они сопровождали Изольду Прекрасную туда, где она должна была остаться и следить за турниром из окна ложи, но лицо ее все время было закрыто покрывалом, так что ни один человек не мог разглядеть ее черты. А затем эти рыцари возвратились на поле и присоединились, не мешкая, к стороне короля Шотландского. Король же Артур, видя все это, спросил у сэра Ланселота, кто такие эти рыцари и эта королева. - Сэр, - отвечал сэр Ланселот, - точно я не могу вам сказать. Но если бы сэр Тристрам и сэр Паломид находились в наших краях, тогда, уж конечно, это были бы они, и королева Изольда Прекрасная с ними. Тогда король Артур подозвал к себе сэра Кэя и сказал: - Ступайте, прошу вас, и проведайте потихоньку, скольких рыцарей Круглого Стола мы недосчитываемся, вы это можете узнать по пустым местам за столом. Сэр Кэй пошел и по надписям на сидениях узнал, что не хватает десяти рыцарей, и вот их имена: сэр Тристрам, сэр Паломид, сэр Персиваль, сэр Гарет, сэр Гахерис, сэр Эпиногрис, сэр Мордред, сэр Динадан, сэр Лакот Мальтелье и сэр Пелеас, благородный рыцарь. - Что ж, - сказал король Артур, - кое-кто из этих рыцарей, как я понимаю, сейчас выступает на противной стороне. Тут явились к королю два брата, сородичи сэра Гавейна, - одного звали сэр Эдвард, а другого сэр Садук, два славных рыцаря. И просили они дозволения у короля Артура выступить первыми, ибо они родом с Оркнея. - Я согласен и рад, - отвечал король. И вот сэр Эдвард выехал против короля скоттов, на чьей стороне были сэр Тристрам и сэр Паломид. И этот сэр Эдвард Оркнейский выбил короля скоттов вон из седла, тот упал и жестоко расшибся. А сэр Садук поверг наземь короля Северного Уэльса, и тот упал так, что на стороне короля Артура поднялся громкий крик торжества. Но это жестоко разгневало сэра Паломида, он навесил щит свой, выставил копье и сшибся с сэром Эдвардом Оркнейским на полном скаку и с такою силой на него ударил, что конь под ним не мог устоять на ногах и рухнул на землю. А затем этим же копьем сэр Паломид перебросил сэра Садука через круп его коня. - А, Иисусе! - молвил король Артур. - Кто же этот рыцарь, весь в зеленом? Он могучий боец! - Так оно и есть, - сказал сэр Гавейн, - он рыцарь добрый, но знайте, он еще и не так отличится, прежде чем покинет турнирное поле. Но вы еще увидите рыцаря и посильнее, нежели он, и тоже в зеленом. А этот самый рыцарь, - сказал сэр Гавейн, - что поверг сейчас наземь двоих моих кузенов, не далее как два дня назад поверг и меня и еще семерых моих товарищей. А покуда они так стояли и беседовали, прискакал на поле сэр Тристрам на черном коне. И он с ходу, не дав себе передышки, поверг наземь одним копьем четырех добрых рыцарей с Оркнея, все - из рода сэра Гавейна. А сэр Гарет и сэр Динадан тоже сразили каждый по рыцарю. - А, Иисусе! - молвил Артур, - вон тот рыцарь на черном коне бьется на диво хорошо! - Погодите, - сказал сэр Гавейн, - рыцарь на черном коне еще и не начал. Между тем сэр Тристрам распорядился снова посадить на коней тех рыцарей, коих повергли наземь в самом начале сэр Эдвард и сэр Садук. А затем сэр Тристрам обнажил меч свой и ринулся в самую гущу рыцарей оркнейских, и он сокрушал рыцарей, срывал шлемы, отбрасывал щиты и многих поверг на землю. И так преуспел он, что и король Артур, и все рыцари дивились, как может один рыцарь свершить столь много бранных подвигов. И сэр Паломид на другом конце поля тоже от него не отставал, он так там отличился, что все кругом только диву давались. И король Артур уподобил сэра Тристрама, сидевшего на черном коне, бешеному льву, а сэра Паломида, что был на белом коне, он уподобил бешеному леопарду, сэра же Гарета с сэром Динаданом - двум свирепым волкам. А было у них там заведено, что ни один король не помогал другому, но все рыцари, сражавшиеся под одним знаменем, стояли друг за друга, сколько доставало сил. Но сэр Тристрам бился так, что под конец оркнейские рыцари изнемогли и отступили за стены Лонезепа. 4 И поднялся тут крик герольдов и всего простого люда: - Зеленый рыцарь сражался всех лучше, он одолел всех рыцарей Оркнея! И подсчитали герольды, что сэр Тристрам, под которым был черный конь, поразил копьями и мечами тридцать рыцарей, а сэр Паломид сокрушил двадцать рыцарей; и почти все из этих пятидесяти рыцарей были из Артурова дома и испытанные бойцы. - Ну, да поможет мне Бог, - сказал король Артур сэру Ланселоту, - великий позор нам смотреть, как эти рыцари вчетвером одолели стольких моих рыцарей. И потому готовьтесь к бою, ибо мы сейчас поедем и сами померимся с ними силой! - Сэр, - отвечал сэр Ланселот, - двое из них, уж конечно, превосходнейшие из рыцарей, и нам не много чести будет сейчас с ними сражаться, ибо они уже утомились после столь многих ратных трудов. - Пусть так, - сказал король Артур, - но все равно я желаю с ними сквитаться. А потому возьмите с собой сэра Блеобериса и сэра Эктора Окраинного, а четвертым буду я сам, - сказал король. - Хорошо, - сказал сэр Ланселот, - вы найдете нас готовыми: меня, и брата моего сэра Эктора, и кузена моего сэра Блеобериса. И вот, когда все четверо они были готовы и верхами, сказал король Артур сэру Ланселоту: - Теперь изберите, с которым из них вы желаете схватиться. - Сэр, - отвечал сэр Ланселот, - я выеду против зеленого рыцаря на черном коне. (А это был сэр Тристрам.) Мой кузен сэр Блеоберис померится силами с зеленым рыцарем на белом коне. (Это был сэр Паломид.) А мой брат сэр Эктор будет биться с зеленым рыцарем на гнедом коне. (Это был сэр Гарет.) - Тогда мне, - сказал король Артур, - достанется зеленый рыцарь на сером коне. (А это был сэр Динадан.) - Ну, а теперь пусть каждый следит за своим! - воскликнул сэр Ланселот. И они поскакали бок о бок рысью; и встретился сэр Ланселот с сэром Тристрамом и с такой силой ударил его по щиту, что и конь и всадник очутились на земле. Но сэр Ланселот, полагая, что бьется с сэром Паломидом, проскакал дальше. А сэр Блеоберис встретился с сэром Паломидом и так сильно ударил его по щиту, что и сэр Паломид вместе со своим белым конем покатился на землю. После него сэр Эктор поразил сэра Гарета с такой силой, что тот вылетел из седла. А потом и благородный король Артур съехался с сэром Динаданом, и сбил его король Артур прочь с коня на землю. И тогда стали кричать другое: - Зеленые рыцари повержены! Когда король Северного Уэльса увидел сэра Тристрама на Земле, он вспомнил, сколько славных подвигов они свершили, и изготовился к бою вместе со многими рыцарями. Ибо герольдами было возглашено там такое правило, что если рыцаря выбьют из седла и он не сможет снова сесть на коня ни сам, ни с помощью своих товарищей, тогда он на весь день становится пленником повергнувшей его стороны. Вот выехал король Северного Уэльса и поскакал прямо к сэру Тристраму. И когда он приблизился, то спешился поспешно, подвел к сэру Тристраму своего коня и сказал так: - Благородный рыцарь, я не знаю, кто ты и откуда родом, но за все те доблестные подвиги, что свершил ты сегодня, возьми моего коня и тем позволь мне отплатить тебе, насколько это в моих силах. Ибо, да поможет мне Иисус, ты более моего достоин сидеть на моем коне! - Грамерси! - отвечал сэр Тристрам. - И если я смогу, то в долгу не останусь. А сейчас смотрите не отходите далеко, и надеюсь, я скоро раздобуду вам другого коня. И с тем сэр Тристрам сел на коня и поскакал прямо на короля Артура и нанес ему по шлему удар такой силы, что король Артур не смог удержаться в седле. И тогда сэр Тристрам отдал королю Северного Уэльса Артурова коня. Тут бросились со всех сторон рыцари к королю Артуру, чтобы не оставить его пешим, но сэр Паломид не пожелал допустить, чтобы короля Артура снова посадили на коня, он разил рыцарей направо и налево и срывал с них шлемы, как подобает настоящему доблестному рыцарю. А тут и сэр Тристрам устремился в самую гущу боя и сокрушал рыцарей направо и налево и срывал шлемы, а потом ускакал к своим шатрам, оставив сэра Паломида пешим. И, скрывшись, сэр Тристрам сменил коня и облачился во все красное, и коня покрыл красным чепраком. 5 Королева же Изольда, видя сэра Тристрама повергнутым на землю и не зная, куда он скрылся, юрько плакала. Но сэр Тристрам, снова изготовившись к бою, примчался на полном скаку на турнирное поле, и тут Прекрасная Изольда его увидела. А он стал свершать еще новые подвиги, и одним тяжелым копьем он поверг наземь без передышки пять рыцарей. И тогда узнал в нем сэр Ланселот без труда сэра Тристрама и раскаялся, что сокрушил его раньше. Он отъехал в сторону передохнуть немного, прежде чем снова вернуться в гущу сражения. Сэр же Тристрам, ворвавшись в гущу схватки, великой своей мощью отбил коня для сэра Паломида, а также и для сэра Гарета и сэра Динадана, и они снова начали сражаться, так что диво было смотреть. Но ни сэр Паломид и никто из его товарищей не знал, кто таков этот рыцарь, оказавший им помощь. А сэр Тристрам сражался с ними бок о бок, ибо он-то их узнал, это они его не узнали, ведь он переменил на себе доспехи и был теперь весь в красном. Сэр же Ланселот пока был в стороне. А Прекрасная Изольда, увидев, что сэр Тристрам снова на коне, очень обрадовалась. Она сразу повеселела и засмеялась. И случилось так, что как раз в это мгновение сэр Паломид поднял на нее взгляд - она стояла в окне ложи, и сэр Паломид видел ее улыбку. И такой восторг охватил его, что он порубил и порасшвырял на землю ударами своего меча и копья всех, кто ни попадался у него на пути, ибо при виде королевы он воспылал такой любовью, что, будь в это время и сэр Тристрам и сэр Ланселот его противниками, все равно бы, кажется, им его не одолеть. И в сердце своем, как повествует Книга, сэр Паломид желал бы в этот час своей славы помериться силами с сэром Тристрамом ради Прекрасной Изольды. И удвоил сэр Паломид силу своих ударов, и он являл такую доблесть, что все вокруг только диву давались, он же все время бросал взоры на Прекрасную Изольду. И когда он видел, как она радуется, то разил, как лев, и никто не мог против него устоять. И сэр Тристрам, видя, как он скачет по полю, сказал сэру Динадану: - Да поможет мне Бог, сэр Паломид всегда был рыцарем отличным и стойким, но таких подвигов я не видел, чтобы он свершал, и не слышал, чтобы он когда-либо одержал столько побед за один день. - Сэр, ныне его день, - отвечал сэр Динадан, и больше он ничего не прибавил сэру Тристраму, про себя же проговорил так: - А если бы сэр Тристрам узнал, ради чьей любви свершает сэр Паломид все свои подвиги, он бы скоро положил конец его храбрости. - Увы! - сказал сэр Тристрам. - Как жаль, что сэр Паломид не крещен! И так же сказал король Артур, так же сказали и все остальные, кто его видел. И все в один голос присудили сэру Паломиду первенство, как лучшему в тот день рыцарю, превзошедшему даже сэра Ланселота и сэра Тристрама. - Ну, - сказал про себя сэр Динадан, - всей этой славой, которую сэр Паломид сегодня стяжал, он обязан королеве Изольде, ибо, не будь ее здесь, сэру Паломиду не завоевать бы первенства. В это время возвратился на поле сэр Ланселот Озерный, и он увидел и услышал, как все славили и восхваляли сэра Паломида. И он изготовился к схватке с сэром Паломидом, выставил копье свое, тяжелое и длинное, и хотел уж повергнуть его наземь. Но сэр Паломид, увидевши, что на него мчится сэр Ланселот, взял в шпоры своего коня и пустился во весь опор ему навстречу с мечом в руке. И сэр Ланселот не успел еще поразить его копьем, а уж он ударил сбоку по копью мечом и расколол его надвое. А затем сэр Паломид ринулся с мечом на сэра Ланселота, предвкушая победу. Он перерубил шею Ланселотову коню, и сэр Ланселот повалился на землю. Тут поднялся великий шум и крик, что сэр Паломид-Сарацин убил коня под сэром Ланселотом. И многие рыцари разгневались за это на сэра Паломида и были против него, они говорили, что это не по-рыцарски - убивать на турнире под рыцарем коня, это допустимо лишь в настоящем бою, лишь в поединке не на жизнь, а на смерть. 6 Когда увидел сэр Эктор Окраинный, что сэр Ланселот, брат его, претерпел такое оскорбление и повергнут на землю, он схватил тогда копье и поскакал на сэра Паломида и так ударил его, что выбил его вон из седла. А сэр Тристрам, увидав это, ударил на сэра Эктора и выбил его из седла. Тут сэр Ланселот перетянул щит свой на плечо и с обнаженным мечом в руке выступил против сэра Паломида. - Знай, что ныне ты причинил мне оскорбление, какого еще ни один честный рыцарь не причинял мне ни на турнире, ни в поединке. И потому я желаю тебе отомстить. Так что теперь держись! - Помилосердствуй, благородный рыцарь! - отвечал сэр Паломид. - И прости мне, великодушный рыцарь, недоброе это дело, ибо у меня нет сил противостоять тебе. Ведь ныне я свершил столько, сколько никуда прежде и в будущем до конца дней моих тоже уж не свершу. И потому, о благороднейший рыцарь мира, я прошу пощадить меня сегодня, и клянусь, я, покуда жив, буду твоим верным рыцарем, ибо если ты отнимешь у меня ныне завоеванную славу, то лишишь меня величайшей чести, какую мне только случалось в жизни стяжать. - Ну что ж, - сказал сэр Ланселот, - правду сказать, вижу, что сегодня вы отличились чудесно, и я догадываюсь отчасти, из любви к кому вы это свершили, а уж я-то знаю, что любовь могущественна. И если бы моя дама присутствовала здесь, то, уж конечно, сэр Паломид, пришлось бы вам расстаться с вашей славой! Но остерегайтесь обнаружить вашу любовь, ибо, если сэр Тристрам об ней узнает, вы об том пожалеете. Но, поскольку дело это не мое, ваше первенство ныне останется при вас. Вы столько уж сегодня потрудились и постарались, что мне не много чести было бы отвоевать его у вас. И с тем сэр Ланселот отпустил сэра Паломида. А потом через великую свою мощь и силу сэр Ланселот добыл себе коня, победив при этом двадцать рыцарей. Когда же сэр Ланселот снова оказался на коне, он свершил множество дивных подвигов, и сэр Тристрам тоже, а также и сэр Паломид. Сэр Ланселот одним копьем поверг наземь сэра Динадана, и короля Шотландии, и короля Северного Уэльса, и короля Нортумберландии, и короля Листенойза. Так сэр Ланселот и его товарищи повергли вместе наземь чуть не сорок рыцарей. Потом выехали король Ирландии и король Низинных Земель на подмогу сэру Тристраму и сэру Паломиду, и завязалось тут большое сражение, и с обеих сторон было повержено много рыцарей. Но во все время боя сэр Ланселот не нападал на сэра Тристрама, а тот на него, и сэр Паломид избегал встреч с сэром Ланселотом. Налетали рыцари один на другого там и тут, кололи копьями, рубились мечами, король Артур выслал на поле много рыцарей Круглого Стола, но сэр Паломид все время сражался в передних рядах; сэр же Тристрам свершал такие богатырские подвиги, что король и все остальные только диву давались. Но вот король повелел трубить отбой, и первенство и честь победителя были присуждены в тот день королем Артуром и другими, королями сэру Паломиду, ибо он начал всех раньше, не покидал ни пешим, ни конным турнирного поля, но неустанно сражался либо верхом, либо на земле и всех более пробыл на поле. И повелел сэр Тристрам сэру Динадану привезти королеву Изольду Прекрасную назад к его шатрам у ручья. И сэр Динадан так и сделал, а когда сэр Паломид узнал, что рыцарь в красном - это и есть сэр Тристрам, он весьма тому обрадовался, и сэр Гарет с сэром Динаданом тоже, ибо они все полагали, что сэр Тристрам был взят в плен. И вот все рыцари разъехались по своим пристанищам. А у короля Артура и у других королей только и было речи, что о рыцарях, выступавших в тот день, но изо всех первенство они отдавали сэру Паломиду, и все рыцари, знавшие сэра Паломида, дивились его подвигам. - Сэр, - сказал сэр Ланселот королю Артуру, - что до сэра Паломида, если он и есть тот зеленый рыцарь, то ныне он, уж конечно, превзошел всех остальных, ибо он не передохнул ни разу и ни разу не переменил на себе одежды, а начал первым и держался всех долее. Но уж я-то знаю, - сказал сэр Ланселот, - на этом турнире выступал рыцарь еще лучший, нежели он, и жизнью поручусь, он еще выкажет себя прежде, чем мы расстанемся. Такие разговоры велись с обеих сторон, а сэр Динадан упрекал сэра Тристрама и говорил так: - Что за дьявольские чары наведены на тебя сегодня? У сэра Паломида силы за весь день не истощились, но лишь удвоились. А ты, сэр Тристрам, целый день был словно во сне, и потому я называю тебя трусом. 7 - Ну, сэр Динадан, - отвечал сэр Тристрам, - меня еще ни один смертный рыцарь не называл трусом до сего дня. И да будет тебе ведомо, сэр Динадан, я не считаю себя трусом, из-за того что сэр Ланселот выбил меня из седла, ибо сэра Ланселота я отличаю изо всех рыцарей. И можешь не сомневаться, сэр Динадан, если бы сэр Ланселог сражался всерьез, то с ним не сравнился бы ни один из ныне живущих рыцарей, а кроме того, и в кротости, щедрости, великодушии и учтивости я не знаю ему равных. И сэр Тристрам разгневался на сэра Динадана. А сэр Динадан говорил все эти речи для того, чтобы рассердить сэра Тристрама и тем пробудить в нем воинственный дух, ибо сэр Динадан отлично знал, что если сэра Тристрама всерьез распалить, то завтра уже первенство не достанется сэру Паломиду. И вот для того-то сэр Динадан и говорил сэру Тристраму все эти обидные речи. - Истинно, - сказал сэр Паломид, - что до сэра Ланселота, то по рыцарственному благородству и вежеству, по доблести и великодушию мне некого назвать ему равного. Ибо ныне, - сказал сэр Паломид, - я обошелся куда как неучтиво с сэром Ланселотом и совсем не по-рыцарски. Он же в ответ поступил со мною со всей рыцарской учтивостью, ибо, окажись он не более великодушен со мной, чем я с ним, мне бы сегодня не досталась честь победы. И потому, - сказал сэр Паломид, - я, покуда живу, буду верным рыцарем сэра Ланселота. И у всех королей тоже велись такие разговоры, и все короли, лорды и рыцари говорили, что по безупречному рыцарскому благородству, по чистой силе, по щедрости и учтивости всех рыцарей во дни короля Артура превосходят сэр Ланселот и сэр Тристрам, и не было во все Артуровы времена рыцарей вполовину столь же доблестных, как эти двое. Как повествуется в Книге, не было и десяти рыцарей, которые совершили бы вместе хоть вполовину столько подвигов, сколько они двое, и не было в те дни ни одного рыцаря, который бы вызвался оспорить у сэра Ланселота или сэра Тристрама право на подвиг, но их слава оттого не уменьшалась, что не было желающих с ними сразиться. 8 А на следующее утро сэр Ланселот поднялся рано, и сэр Тристрам тоже поутру собрался в путь, а также и Прекрасная Изольда с сэром Паломидом и сэром Гаретом. И вот, снова нарядившись во все зеленое, они углубились в лес. А сэра Динадана сэр Тристрам оставил спящим в шатре. И случилось, когда они ехали мимо, что король с сэром Ланселотом стояли у окна и заметили сэра Тристрама и Прекрасную Изольду. - Сэр, - сказал сэр Ланселот, - вон там едет прекраснейшая в мире дама, исключая вашу королеву леди Гвиневеру. - Кто же это? - спросил король Артур. - Сэр, - он отвечал, - это королева Изольда, не имеющая себе равных, за исключением госпожи моей вашей королевы. - Тогда садитесь на коня, - сказал король Артур, - в полном вооружении, как и я, и клянусь, - сказал король, - я ее увижу. Вот они облачились в доспехи, сели на коней и, взявши каждый по копью, тоже углубились в лес. - Сэр, - сказал сэр Ланселот, - не дело это, подъезжать к ним так близко, ибо знайте, двое из них - превосходные рыцари, каких только можно сыскать на свете. И потому, сэр, прошу вас, не будьте столь опрометчивы, ведь может статься, что кто-нибудь из них будет недоволен, если мы внезапно к ним приблизимся. - Что до этого, - сказал король Артур, - то все равно я желаю ее увидеть, и мне нет дела, понравится это кому-то или нет. - Сэр, - отвечал сэр Ланселот, - вы подвергаете себя большой опасности. - Ну, а что до этого, - сказал король, - то мы не уклонимся от опасности. - И с тем король подъехал к ней вплотную и сказал: - Спаси вас Господь! - Сэр, - она отвечала, - я вас благодарю. Король ее разглядел, и она ему очень понравилась. Но тут к нему как раз подъехал сэр Паломид и сказал так: - Чего ты ищешь здесь, неучтивейший из рыцарей? Ведь это неучтиво, так внезапно приближаться к даме. И потому удались! Но король и внимания не обратил на слова сэра Паломида, он продолжал смотреть, не отрываясь, на королеву Изольду. Тогда разгневался сэр Паломид, схватил копье и ринулся на короля Артура и выбил его одним могучим ударом из седла. Увидел сэр Ланселот столь непочтительный поступок сэра Паломида и сказал себе так: - Не по душе мне биться с этим рыцарем, и не из-за него самого, а из-за сэра Тристрама. Ведь в одном я могу быть уверен: если я сокрушу сэра Паломида, мне придется иметь дело с сэром Тристрамом, а биться подряд с ними обоими - это мне одному не под силу, ибо оба они отличные рыцари. Но как бы там ни было, погибну я или останусь жив, я непременно должен отомстить за моего короля Артура, и так я и сделаю, что бы мне ни угрожало. И крикнул сэр Ланселот сэру Паломиду: "Держись, рыцарь!" - и они ринулись что было силы друг против друга, выставив копья. И сэр Ланселот нанес сэру Паломиду столь могучий удар, что вышиб его вон из седла и поверг на землю. Увидел тут сэр Тристрам, что сэр Паломид повергнут, и крикнул он сэру Ланселоту: - Сэр рыцарь, защищайся, ибо теперь буду с тобой биться я! - Что до этого, - отвечал сэр Ланселот, - то я к вашим услугам, ибо я вас не боюсь. Но будь моя воля, я не стал бы с вами драться, ибо вам должно знать, что я обязан был отомстить за моего возлюбленного господина и грозного в бою товарища, который был столь не по-рыцарски, врасплох, выбит из седла. И потому, сэр, хоть я и отплатил за этот удар, не почтите мои действия за оскорбление, ибо товарищ мой мне так дорог, что я не в силах видеть, как он терпит поражение. А сэр Тристрам сразу же по его виду и по рыцарственным речам признал в нем сэра Ланселота Озерного и догадался, что это, верно, был король Артур, тот, кого сокрушил сэр Паломид. И отложил сэр Тристрам свое копье, а сэра Паломида вновь посадил на коня. А сэр Ланселот усадил верхом короля Артура, и они ускакали. - Да поможет мне Бог, - сказал сэр Тристрам сэру Паломиду, - вы поступили не по чести, когда вдруг, врасплох, нанесли удар тому рыцарю. И знайте, вы жестоко опозорили себя, ибо эти рыцари подъехали сюда по своему вежеству, дабы увидеть прекрасную даму, а каждый рыцарь вправе любоваться прекрасной дамой, вам же вовсе не подобало затевать здесь кулачную расправу, да еще из-за моей дамы. Да будет вам ведомо, это еще обернется вам во зло, ибо тот, кого вы повергли, - король Артур, а второй - это славный рыцарь сэр Ланселот. Я никогда не забуду, - сказал сэр Тристрам, - слов сэра Ланселота, когда он назвал его знатнейшим господином, и я оттого и догадался, что это король Артур. Что же до самого сэра Ланселота, то, будь перед ним на лугу хоть сто рыцарей, он не отказался бы против них биться, и все же он сказал, что не хотел бы биться со мною. И по этому я узнал, что это - сэр Ланселот, ибо он всюду выказывает мне снисхождение и великую доброту. А ведь изо всех рыцарей - не исключая никого, что бы ни говорили люди, - сэр Ланселот - цвет рыцарства, ибо, кто ни выступит против него, если только он распалится всерьез и станет биться без пощады, не на жизнь, а на смерть, я не знаю такого рыцаря на свете, которого сэр Ланселот не одолел бы, что в конном, что в пешем бою. - Сэр, я не могу поверить, - сказал сэр Паломид, - чтобы король Артур разъезжал так попросту, словно бедный странствующий рыцарь. - А! - отвечал сэр Тристрам, - вы не знаете господина моего короля Артура, ибо у него все рыцари могут поучиться рыцарским правилам. И потому надлежит вам раскаяться, - сказал сэр Тристрам, - что вы столь неучтиво обошлись с благороднейшим из рыцарей. - Что уж сделано, сэр, того не переделаешь, - отвечал сэр Паломид. После того сэр Тристрам препроводил королеву Изольду в ее ложу возле монашеской обители, откуда она наблюдала турнир. 9 Между тем было возглашено повсюду, чтобы рыцари, лишь только услышат звук рога, принимались сражаться, как накануне. И как в первый день открыли турнир сэр Эдвард и сэр Садук, так на второй день турнир начали сэр Ивейн, сын короля Уриенса, и сэр Лукан Дворецкий. И в первом столкновении сэр Ивейн сокрушил короля скоттов, а сэр Лукан сшибся с королем Уэльса, и они оба обломали копья, но оба они были охвачены столь сильной яростью, что продолжали теснить один другого конями и рухнули под конец и тот и другой на землю. Но рыцари оркнейские снова подсадили Лукана на коня. Затем выехал на поле сэр Тристрам Лионский и поверг наземь и сэра Ивейна, и сэра Лукана, а сэр Паломид сокрушил еще двух рыцарей. Вслед за ними выехал сэр Гарет и тоже сокрушил двух рыцарей. И сказал тогда король Артур сэру Ланселоту; - А! взгляните, как славно бьются вон те три рыцаря, особенно же первый из них! - Сэр, - отвечал сэр Ланселот, - этот рыцарь еще и не начал, ибо вы увидите, какие он еще свершит чудеса. Между тем выехали на турнирное поле рыцари Оркнея и стали одерживать победу за победой. Увидел сэр Тристрам, кздр они взялись за дело, и сказал сэру Паломиду: - Как вы себя чувствуете? Сможете ли вы и ныне показать себя не хуже вчерашнего? - Ну, нет, - отвечал сэр Паломид, - я чувствую, что вовсе измучен и разбит после вчерашнего и не смогу явить такой же стойкости. - Это мне прискорбно, - сказал сэр Тристрам, - ибо сегодня мне вас будет недоставать. - Однако выступайте сами, а на меня не полагайтесь, - сказал сэр Паломид, - ибо я уже не способен так биться, как вчера. Но все эти речи сэр Паломид говорил, дабы обмануть сэра Тристрама. А сэр Тристрам обратился к сэру Гарету: - В таком случае мне придется положиться на вас, и прошу вас, держитесь от меня поблизости, дабы оказать мне помощь, если будет в том нужда. - Я не премину сослужить вам службу, - отвечал сэр Гарет, - насколько это будет в моих силах. А сэр Паломид тем временем от них отъехал и в насмешку над сэром Тристрамом затесался в самую гущу рыцарей Оркнея. И там он свершил столь чудесные подвиги брани, что все вокруг ему дивились, ибо ни один не в силах был выстоять под его ударом. Увидел сэр Тристрам, как бьется сэр Паломид, удивился и сказал себе: - Ему, наверно, прискучило быть моим товарищем. Так наблюдал его сэр Тристрам долгое время, ни о чем ином не помышляя, ибо кругом так шумно восхваляли сэра Паломида, что сэр Тристрам понять не мог, откуда взялось у сэра Паломида столько сил. - Сэр, - сказал сэр Гарет сэру Тристраму, - помните ли вы те слова, что сказал вам вчера сэр Динадан, когда назвал вас трусом? Клянусь Богом, он сказал их не во зло вам, ибо вас он любит больше всех на свете, и все, что он говорил, было для вашей же чести. И потому, - сказал сэр Гарет, - покажите ныне, кто вы такой. А сэру Паломиду не удивляйтесь, ибо он выбивается из последних сил, чтобы перебить у вас честь победы. - Этому я легко могу поверить, - сказал сэр Тристрам, - и, уж коль скоро я понял, какое зло и зависть питает против меня сэр Паломид, вы теперь увидите, пусть мне придется приложить много усилий, но все эти возгласы одобрения, что сейчас ему достаются, скоро утихнут. И сэр Тристрам устремился в самую гущу сражения, и стал он свершать столь дивные подвиги брани и так преуспел, что все кругом говорили, что сэр Тристрам вдвойне превзошел сэра Паломида. И люди вовсе перестали восторгаться сэром Паломидом, и теперь все кричали в честь сэра Тристрама, говоря: - Ах, Иисусе, ах, Господи! Взгляните-ка, скольких рыцарей поверг сэр Тристрам своим копьем! А скольких рыцарей, - говорили все, - он сокрушил мечом! И еще у скольких посрывал шлемы и щиты! Так он побил всех рыцарей Оркнея. - Ну как? - сказал сэр Ланселот королю Артуру. - Говорил я вам, что нынешний день кое-кто из рыцарей выкажет чудеса? И вон, поглядите, скачет всем рыцарям рыцарь; всем он взял: и силой богатырской, и мужеством. - Да поможет мне Бог, - сказал король Артур сэру Ланселоту, - истинно вы говорите, ибо лучшего рыцаря я не видал, ведь он далеко превосходит сэра Паломида. - Сэр, да будет вам ведомо, - отвечал сэр Ланселот, - что так и должно быть, ибо это - сам благородный рыцарь сэр Тристрам. - Этому я легко могу поверить, - сказал король. Но сэр Паломид, услышав, что в его честь больше уже не кричат и его не славят, отъехал в сторону и стал наблюдать за сэром Тристрамом. И, видя столь дивные подвиги сэра Тристрама, он прегорько заплакал от зависти, ибо понял, что в этот день ему уже не завоевать первенства. Ведь сэр Паломид отлично знал, что когда сэр Тристрам соберется с силами и мужеством, то уж на его, Паломидову, долю не много достанется славы. 10 Между тем выехали на поле король Артур, и король Северного Уэльса, и сэр Ланселот Озерный; и сэр Блеоберис, и сэр Борс Ганский, и сэр Эктор Окраинный - эти три рыцаря тоже выехали на поле вместе с сэром Ланселотом. И вчетвером они являли такие подвиги доблести, что теперь все только кричали и славили сэра Ланселота. И они оттеснили и отбросили далеко назад короля Уэльского и короля скоттов и принудили их покинуть турнирное поле. Но сэр Тристрам с сэром Гаретом оставались на поле и стойко выдерживали все, что ни приходилось, так что все кругом дивились, как может рыцарь выдержать столько страшт ных ударов. Но сэр Ланселот и его сородичи щадили сэра Тристрама и сэра Гарета. Вот спрашивает король Артур: - Это не сэр ли Паломид там выказывает столь чудесную стойкость? - Нет, - отвечает сэр Ланселот, - знайте, это славный рыцарь сэр Тристрам, а сэра Паломида вы можете видеть вон там, где он стоит и лишь следит за боем, сам же бездействует. И, сэр, вы можете догадаться, что сегодня сэр Тристрам задумал всех нас одолеть и изгнать с турнирного поля. Что же до меня, - сказал сэр Ланселот, - то я против него не выеду, пусть с ним бьется кто хочет. И еще, сэр, вы можете видеть, - сказал сэр Ланселот, - что сэр Паломид стоит точно сонный, ибо знайте, он тяжко опечален дивными подвигами сэра Тристрама. - В таком случае он не более как глупец, - сказал король Артур, - ведь сэр Паломид никогда не был ровней сэру Тристраму, и никогда ему с ним не сравниться доблестью. И если он завидует сэру Тристраму, - сказал король Артур, - а сам выступает с ним на одной стороне, тогда он нарушает рыцарскую верность. А покуда король и сэр Ланселот так между собой толковали, сэр Тристрам отъехал незаметно в сторону, так что ни один человек этого не видел, кроме Изольды Прекрасной и сэра Паломида, которые оба не сводили с него глаз. И сэр Тристрам возвратился туда, где стояли его шатры, и застал там сэра Дина- дана все еще спящим. - Проснитесь! - воскликнул сэр Тристрам, - ибо стыдно вам должно быть спать, когда другие рыцари сражаются! Сэр Динадан тут же поднялся и спрашивает: - Сэр, что вам угодно? - Собирайтесь, - отвечал сэр Тристрам, - вы поедете со мною на турнирное поле. Вот снарядился сэр Динадан и поглядел на шлем и щит сэра Тристрама и, увидев, как они иссечены и изрублены многими ударами, сказал так: - В добрый час я спал, а не то бы мне пришлось поехать вместе с тобою, больше из боязни позора, чем из доблести, и я только опозорился бы, ибо по твоему иссеченному шлему я вижу, что меня бы нещадно поколотили, как и вчера. - Оставь свои шутки, - сказал ему сэр Тристрам, - и поторопись, ибо мне пора быть снова на поле. - Как? - сказал сэр Динадан. - Значит, сегодня вы воспряли духом? Вчера-то вы ездили будто во сне. Между тем сэр Тристрам сменил доспехи и облачился во все черное. - А, Иисусе! - воскликнул сэр Динадан. - Что это с тобою? Сдается мне, что нынче ты настроен свирепее, нежели вчера. Тут сэр Тристрам засмеялся и сказал: - Следи все время за мною и будь готов вступиться, если меня станут одолевать, да смотри держись вплотную позади меня, и я тогда, с помощью Божией, проложу тебе дорожку. И с тем они уселись на коней. Но сэр Паломид видел и отъезд, и возвращение сэра Тристрама, и Прекрасная Изольда тоже, ибо облик сэра Тристрама был ей слишком хорошо знаком. 11 Увидел сэр Паломид, что сэр Тристрам скрылся под новым обличием, и задумал его опозорить. Он подъехал к одному рыцарю, который был тяжко ранен и сидел под кустом боярышника в стороне от поля. - Сэр рыцарь, - сказал ему сэр Паломид, - прошу вас, ссудите мне ваши латы и щит, ибо мои доспехи чересчур хорошо всем на этом турнире знакомы, и это мне приносит много вреда. Вы же получите от меня мои латы и щит, столь же надежные, как и ваши. - Я согласен, - отвечал рыцарь, - отдать вам мои латы и мой щит. Если вам от них будет польза, то я рад. И вот сэр Паломид облачился с поспешностью в доспехи того рыцаря и взял его щит, сверкающий, будто хрусталь или серебро. И поскакал он обратно на турнирное поле. И ни сам сэр Тристрам и никто из его рыцарей и из рыцарей короля Артура ни один не признал сэра Паломида. Но лишь только показался сэр Паломид на поле, как сэр Тристрам тут же у него на глазах выбил из седла трех рыцарей. Тогда сэр Паломид направил коня прямо на сэра Тристрама, и они ударили друг на друга тяжелыми копьями, да так, что копья обломились по самую рукоять. И тогда они ринулись друг на друга еще яростнее, поднявши мечи, и стали свирепо рубиться. И дивился сэр Тристрам: кто таков этот рыцарь, что так богатырски с ним бьется? И охватила сэра Тристрама могучая ярость, ибо он видел, что противник его силен и, может быть, из-за него одного не удастся ему одолеть остальных рыцарей. Так рубились они, осыпая один другого жестокими ударами, и многие рыцари кругом дивились, кто таков этот рыцарь, что так бьется с черным рыцарем - сэром Тристрамом? Но Прекрасная Изольда знала отлично, что это сэр Паломид рубится с сэром Тристрамом, ибо из своей ложи, где она стояла у окна, она видела, как сэр Паломид обменялся доспехами с тем раненым рыцарем. И от обиды на сэра Паломида она плакала так горько, что едва не лишилась чувств. Но тут выехал на поле сэр Ланселот с рыцарями Оркнея, и когда на противной стороне их увидали, то раздался крик: - Назад! Бегите! Это - сэр Ланселот! И подъехал один рыцарь к сэру Ланселоту и сказал: - Сэр, вам непременно должно сразиться вон с тем рыцарем в черных доспехах (а это был сэр Тристрам), ибо он того и гляди одолеет славного рыцаря, что бьется против него с серебряным щитом (а это был сэр Паломид). Тогда сэр Ланселот направил на них коня, остановился между ними и так сказал сэру Паломиду: - Сэр рыцарь, предоставьте теперь мне вести этот поединок, ибо вы нуждаетесь в передышке. Сэр Паломид сразу же признал сэра Ланселота, и сэр Тристрам тоже, но, зная, что сэр Ланселот много превосходит его силой и доблестью, сэр Паломид рад был уступить ему бой с сэром Тристрамом. Ибо он сразу понял, что сэр Ланселот не узнал сэра Тристрама, и потому надеялся, что сэр Ланселот побьет или опозорит сэра Тристрама, о чем сэр Паломид только и мечтал. И вот обрушил сэр Ланселот на сэра Тристрама множество жестоких ударов. Ибо сэр Ланселот не узнал сэра Тристрама, хотя сэр Тристрам и узнал сэра Ланселота. И так они рубились долго, и, глядя на них, Прекрасная Изольда от горя едва не лишилась рассудка. Но сэр Динадан открыл сэру Гарету, что рыцарь в черных доспехах - это их господин сэр Тристрам. - А тот другой, что с ним сейчас бьется, - это сэр Ланселот, и он непременно его одолеет, - ибо сэр Тристрам уже сегодня много потрудился. - Тогда давайте поскачем и сбросим его с коня, - сказал сэр Гарет. - Это будет лучше всего, - отвечал сэр Динадан. - Нам нельзя допустить, чтобы сэр Тристрам подвергся позору, ибо вон там выжидает случая неизвестный рыцарь с серебряным щитом, чтобы при первой возможности напасть на сэра Тристрама. И с тем, без дальних слов, сэр Гарет налетел на сэра Ланселота и с такою силой ударил его по шлему, что вовсе его оглушил. А за ним ударил и сэр Динадан своим копьем, и удар его был столь силен, что и конь и всадник рухнули наземь и жестоко расшиблись. - Стыд вам и позор! - сказал сэр Тристрам сэру Гарету и сэру Динадану, - отчего вы так обошлись с этим славным рыцарем, да еще в то время, когда я вел с ним поединок? А, Иисусе! Вы жестоко опозорили самих себя, а ему не причинили бесчестья, а ведь мы жарко бились и без вашей помощи, А тем временем подскакал туда сэр Паломид в чужом обличье и выбил из седла сэра Динадана. И тогда сэр Ланселот, которого сэр Динадан только что поверг наземь, набросился яростно на него пешего. Сэр Динадан защищался мужественно, но сэр Тристрам отлично понимал, что против сэра Ланселота ему не устоять, и сэра Тристрама это очень печалило. А сэр Паломид со свежими силами устремился на сэра Тристрама. Видит сэр Тристрам, как яростно нападает на него сэр Паломид, и решился он разделаться с сэром Паломидом с одного раза, ибо он торопился помочь сэру Динадану, которому приходилось совсем туго под натиском сэра Ланселота. И потому устремился сэр Тристрам навстречу сэру Паломиду, ударил его по шлему изо всей силы, а потом ухватил его в охапку и, вырвав из седла, сбросил под ноги коню. Сам же он, оставив так сэра Паломида, подбежал и встал между сэром Динаданом и сэром Ланселотом, и начался у них новый бой. А сэр Динадан привел ему коня и крикнул ему громко, так что сэр Ланселот услышал: - Господин мой сэр Тристрам, вот ваш конь! Услыхал сэр Ланселот, как он назвал его сэром Тристрамом, и воскликнул: - Иисусе! Что я наделал! Теперь я опозорен. - И сказал он: - Ах, господин мой сэр Тристрам, отчего вы приняли незнакомое обличье? Ведь вы подвергли себя великой опасности. Но я прошу вас простить меня, ибо, если бы я знал, что это вы, не было бы между нами этого боя. - Сэр, - отвечал сэр Тристрам, - вы уже не в первый раз выказываете мне доброту и великодушие. Тут они оба вновь уселись на коней. И на одной стороне все люди возгласили победителем сэра Ланселота, на противной же стороне честь победы признали за сэром Тристрамом. Но сэр Ланселот на это сказал так: - Нет, сегодня я не завоевал первенства, и все рыцари подтвердят, что сэр Тристрам долее моего пробыл на поле и сокрушил гораздо более рыцарей, нежели я. И потому я свой голос и свое имя подаю за сэра Тристрама и всех вас, лорды и други, прошу поступить так же. И тогда подняли дружный голос все короли, герцоги и графы, бароны и рыцари, что лучшим рыцарем в тот день выказал себя сэр Тристрам Лионский. 12 После того протрубили отбой. Королева Изольда со свитой отправилась назад к своим шатрам, но, уж конечно, она была жестоко разгневана на сэра Паломида, ибо она видела все его предательство от начала до конца. А ни сэр Тристрам, ни сэр Гарет и ни сэр Динадан так до тех пор ничего и не подозревали о предательстве сэра Паломида. Но потом вы узнаете о величайшей распре, что была у сэра Тристрама с сэром Паломидом. И вот, когда турнир был окончен, сэр Тристрам, сэр Гарет и сэр Динадан ехали, сопровождая Прекрасную Изольду к шатрам, и сэр Паломид тоже ехал среди их рыцарей, как был, в чужом обличье. Но когда сэр Тристрам заметил, что с ними скачет тот самый рыцарь с серебряным щитом, с которым ему сегодня так нелегко пришлось в схватке, сэр Тристрам сказал: - Сэр рыцарь, да будет вам ведомо, что здесь ни один не нуждается в вашем обществе. И потому я прошу вас, покиньте нас. А сэр Паломид говорит ему в ответ, словно бы и не зная, что это - сэр Тристрам: - Знайте, сэр рыцарь, что этой дружины я не оставлю, ибо мне приказано здесь находиться одним из лучших рыцарей в мире, и, покуда он не отошлет меня сам, никто меня не прогонит. Сэр Тристрам по его печи тут признал в нем сэра Паломида и говорит: - А, сэр, вот вы, оказывается, какой рыцарь? Неверно вас называют благородным рыцарем, ведь ныне вы поступили со мною куда как неблагородно, ибо из-за вас я едва не принял смерть. Что до вас, то я полагаю, что против вас я бы не сплоховал, но когда сэр Ланселот за вас заступился, это было уж чересчур, ибо я не знаю на свете такого рыцаря, которому было бы под силу сражаться с сэром Ланселотом, если сэр Ланселот начнет биться всерьез. - Увы, - сказал сэр Паломид, - так, значит, вы - мой господин сэр Тристрам? - Да, сэр, и вы это знаете отлично, - Клянусь рыцарской честью, - сказал сэр Паломид, - до сего мгновения я вас не узнал, я полагал, что вы - король Ирландии, ведь - вы носите ирландский герб. - Да, я ношу этот герб, - отвечал сэр Тристрам, - и буду носить его и впредь, ибо некогда я завоевал его в бою против достойнейшего из рыцарей по имени сэр Мархальт. Мне великим трудом досталась та победа, но иного пути не было. А сэр Мархальт умер из-за дурных лекарей, а мне так и не покорился. - Сэр, - сказал сэр Паломид, - я полагал, что вы перешли на сторону сэра Ланселота, и по этой причине тоже стал выступать на его стороне. - Добрые речи, - отвечал сэр Тристрам. - Я их принимаю и прощаю вас. И они подъехали к своим шатрам. А там, спешившись, они сняли доспехи, умыли лица свои и руки и уселись за стол обедать. Но Прекрасная Изольда, увидев сэра Паломида, переменилась в лице и от гнева не могла и слова вымолвить. Заметил это сэр Тристрам и говорит: - Госпожа, что за причина вам столь нерадушно нас принимать? Ведь мы сегодня немало потрудились. - О, мой господин, - отвечала Прекрасная Изольда, - ради Господа Бога, не гневайтесь на меня, ведь не моя в этом вина. Я видела сегодня, как вас предали и едва что не обрекли смерти. Истинно, сэр, я видела все - как это было, и когда, и что. И потому, сэр, как могу я терпеть при вас присутствие такого злодея и предателя, как сэр Паломид? Ведь я своими глазами видела, как он следил за вами, когда вы покинули турнирное поле. Он остановил коня и сидел в седле недвижно, покуда вы не возвратились. А тогда поскакал прямо к раненому рыцарю и обменялся с ним доспехами. И я видела после этого, как он разыскивал вас по всему полю, отыскавши же, тут же на вас напал и бился с вами нарочно, зная отлично, на кого поднял копье. Что до него, сэр, то сэра Паломида я не слишком испугалась, но я боялась сэра Ланселота, который вас не узнал. - Госпожа, - сказал сэр Паломид, - ваша воля говорить что хотите, я перечить вам не стану, но, вот клянусь моей рыцарской честью, я не знал, что это господин мой сэр Тристрам. - Как бы то ни было, - сказал сэру Паломиду сэр Тристрам, - я принял ваше извинение, но я отлично знаю, что от вас бы мне пощады не было. Однако это не важно. Что до меня, то вы во всем прощены. Но Прекрасная Изольда низко опустила голову и не сказала в тот раз более ни слова. 13 Тут подъехали к шатру два вооруженных рыцаря, спешились и вошли внутрь во всем вооружении. - Любезные рыцари, - сказал им сэр Тристрам, - неправильно вы поступаете, что во всеоружии являетесь ко мне, когда мы сидим за столом. Если вам надобно что-нибудь от кого-либо из нас, то там, на турнирном поле, следовала вам облегчить свое сердце. - Нет, сэр, - отвечал один из рыцарей, - не для того мы сюда прибыли, ибо знайте, сэр Тристрам, мы явились сюда как ваши друзья. Я приехал, дабы видеть вас, а вот он желает увидеть вашу королеву Изольду. И тогда сказал им сэр Тристрам: - Прошу вас честью, снимите шлемы, чтобы мне видеть ваши лица. - Сэр, так мы и сделаем по вашему желанию, - отвечали рыцари. И когда шлемы их были сняты, сэру Тристраму подумалось, будто их лица ему знакомы. И тут шепнул украдкой сэру Тристраму сэр Динадан: - Это - государь мой король Артур, а тот второй, что говорил с вами, - сэр Ланселот. - А, госпожа, прошу вас, поднимитесь навстречу гостям, - сказал сэр Тристрам, - ибо у нас государь мой король Артур. Тут король с королевой поцеловались, а сэр Ланселот с сэром Тристрамом заключили друг друга в объятья. И было там радости и веселья без конца. По просьбе Изольды Прекрасной король и сэр Ланселот сняли доспехи, и начались между ними веселые беседы. - Госпожа, - сказал король Артур, - уже давно я желал вас увидеть, ибо вашу красоту восхваляют повсюду. Теперь же я могу сказать, - что вы - красивейшая дама, какую мне случалось видеть, а сэр Тристрам - лучший и прекраснейший из известных мне рыцарей. И потому, мне думается, вы отлично подходите друг к другу. - Государь, да возблагодарит вас Бог! - сказали сэр Тристрам и Прекрасная Изольда, - нет равных по доброте и великодушию вам И так они беседовали о разных вещах и помянули обо всем, что происходило на турнире. - Но что за причина, - спросил король Артур, - вам, сэр Тристрам, выступать против нас? Вы ведь рыцарь Круглого Стола и по праву должны быть на нашей стороне. - Сэр, - отвечал сэр Тристрам, - это вот сэр Динадан и сэр Гарет, ваш родной племянник, побудили меня выступать против вас. - Государь мой Артур, - сказал сэр Гарет, - я охотно приму вину на мои плечи, ибо они достаточно широки. Но, правду сказать, это дело сэра Тристрама. - Клянусь Богом, я от души обо всем сожалею, - сказал сэр Динадан. - Этот неудачник сэр Тристрам заманил нас сюда на турнир, и из-за него мы получили немало жестоких ударов по голове. И король с сэром Ланселотом так смеялись, что едва усидели на своих местах. - Но кто был тот рыцарь, - спросил король, - от которого вам пришлось так много претерпеть? - Сэр, - отвечал сэр Тристрам, - вот он сидит за этим столом. - Что? - сказал король Артур. - Неужели это был сэр Паломид? - Сэр, знайте, это был он, - сказала Прекрасная Изольда. - Да поможет мне Бог, - сказал король Артур, - вы поступили недостойно рыцаря, да еще столь славного, ведь люди, я слышал, зовут вас учтивейшим рыцарем. - Сэр, - отвечал сэр Паломид, - я не узнал сэра Тристрама, ибо он переоделся. - Да поможет мне Бог, - сказал сэр Ланселот, - это вполне возможно, ведь я и сам его не узнал. - Но я не понимаю, отчего вы перешли на нашу сторону? - Государь, должно быть, по той же причине, - сказал сэр Ланселот. - Сэр, что до этого, - сказал сэр Тристрам, - то я его простил, и мне было бы вовсе не по душе с ним расставаться, ибо я дорожу весьма его обществом. И они стали говорить о других вещах. А вечером король с сэром Ланселотом уехали к себе. Но знайте, что сэр Паломид всем сердцем страдал от ревности, и в ту ночь у себя на ложе он не ведал минуты покоя, плача и рыдая без удержу. Вот наутро сэр Тристрам, сэр Гарет и сэр Динадан поднялись пораньше и вошли к сэру Паломиду. И застали они его крепко спящим, ибо он не смыкал глаз всю ночь. А на щеках у него видны были следы горьких слез. - Не говорите ничего, - сказал сэр Тристрам, - ибо я уверен, что он рассердился и огорчился из-за упреков, которые высказали ему я и Прекрасная Изольда. 14 А вскоре сэр Тристрам послал будить сэра Паломида и наказал ему собираться в путь, ибо пора уже было выезжать на поле. Они все быстро вооружились и снарядились и облачились во все красное - и королева Изольда, и все ее рыцари, - и они проскакали с нею через все турнирное поле к той монашеской обители, где была возведена для нее ложа. И тут услышали все, как трижды протрубил рог, и все короли и рыцари выехали на турнирное поле. Первыми изготовились к бою сэр Паломид и сэр Кэй-Чужестранец, рыцарь Круглого Стола. И они затеяли бой. Но сэр Паломид ударил сэра Кэя с такой силой, что перебросил его наземь через круп его коня. А затем сэр Паломид поверг еще одного рыцаря и поломал при этом свое копье, и тогда он извлек меч и стал рубиться всем на диво. И стали повсюду раздаваться крики одобрения сэру Паломиду. - Взгляните-ка, - молвил король Артур, - вон как там сэр Паломид принялся за дело. Да поможет мне Бог, - сказал король Артур, - он - отличный рыцарь. Но пока они так стояли и говорили, вырвался на поле сэр Тристрам, подобно грому, и он схватился с сэром Кэем-Сенешалем и сокрушил его прямо на землю. После того он одним копьем поверг еще трех рыцарей. А потом обнажил он меч и стал рубиться так, что всем на изумление. И тогда народ перестал восхвалять и славить сэра Паломида, а все возгласы обратились на сэра Тристрама. Люди кричали: - А! Тристрам! Тристрам! Про сэра же Паломида было забыто. - Ну как? - спросил сэр Ланселот короля Артура. - Вон тот рыцарь и в самом деле являет собой дивное зрелище. - Да поможет мне Бог, - отозвался король Артур, - вы еще увидите сегодня, как оба эти рыцаря выкажут чудеса. - Сэр, - сказал ему сэр Ланселот, - из них один все время через силу тянется за другим и по ревности принуждает себя превзойти сэра Тристрама, а тот и не подозревает о тайной ненависти сэра Паломида. Ибо, государь, все, что делает сэр Тристрам, он делает из чистого рыцарства. В тот день и сэр Гарет с сэром Динаданом немало отличились, так что король Артур отозвался и о них с великой похвалой, и все короли и рыцари на стороне сэра Тристрама свершали славные боевые дела и преданно держались все вместе. А потом и король Артур с сэром Ланселотом сели на коней и, изготовившись к бою, выехали на турнирное поле в самую гущу жаркой схватки. И сэр Тристрам, сам того не ведая, выбил из седла короля Артура, а сэр Ланселот ринулся было ему на подмогу, но на него самого набросились противники в столь большом числе, что им удалось стащить его с коня. И тогда король Ирландии и король скоттов с их рыцарями затеяли, если удастся, захватить короля Артура и сэра Ланселота в плен. Но сэр Ланселот, услышавши такие их речи, стал разить всех, точно голодный лев, и сражался так, что ни один рыцарь не отваживался к нему приблизиться. Между тем выехал на поле сэр Эктор Окраинный, он ринулся, навесив копье, навстречу сэру Паломиду и сломал об него копье на мелкие куски. Тогда сэр Эктор разогнал коня снова и с такой силой поразил сэра Паломида мечом, что тот, оглушенный, поник головой к луке седла. А сэр Эктор тотчас же вытянул его из седла и швырнул под ноги коню, а затем подвел коня сэру Ланселоту и пригласил его подняться в седло. Но сэр Паломид подбежал прежде, ухватил коня за узду и сам прыгнул в седло. - Да поможет мне Бог, - сказал сэр Ланселот, - вы более моего достойны сидеть на этом коне. Тогда сэр Эктор подвел сэру Ланселоту другого коня. - Грамерси, - сказал сэр Ланселот своему брату. Когда же он снова оказался верхом, он одним копьем сокрушил четырех добрых рыцарей, и добыл сэр Ланселот королю Артуру доброго коня. И стали король Артур и сэр Ланселот вместе с немногими рыцарями Ланселотова рода свершать чудесные подвиги; сэр Ланселот в тот раз, как повествует Книга, один поверг наземь и сбросил под ноги коням тридцать рыцарей. Но несмотря ни на что, противная сторона держалась так твердо, что король Артур со своими немногими рыцарями не мог их одолеть. 15 И когда увидел сэр Тристрам, как потрудились король Артур и его рыцари, в особенности же - сколько бранных подвигов свершил своими руками славный рыцарь сэр Ланселот, тут призвал сэр Тристрам к себе сэра Паломида, сэра Гарета и сэра Динадана и сказал им так: - Любезные други, знайте, что я намерен перейти на сторону короля Артура, ибо я никогда не видел, чтобы в столь малом числе рыцари так сражались. И нам всем, рыцарям Круглого Стола, позор был бы смотреть, как терпят поражение государь наш король Артур и этот благородный рыцарь, сэр Ланселот. - Сэр, это будет правильно, - отвечали сэр Гарет и сэр Динадан. - Сэр, поступайте, как сочтете лучшим, - сказал сэр Паломид, - но я не сменю стороны, на которой начал выступать. - Это вы из зависти ко мне, - сказал сэр Тристрам, - но Бог да пошлет вам удачи! И на том сэр Паломид с ними расстался. А сэр Тристрам и сэр Гарет с сэром Динаданом присоединились к сэру Ланселоту. Сэр же Лансело