заглянула в карету, дверцы которой остались открыты, и  убе-
дилась, что она пуста.
   - А где же госпожа де Лонгвиль? - спросила она.
   - В самом деле, где же моя сестра? - спросил принц Конде.
   - Герцогиня нездорова, ваше величество, - ответил герцог де Лонгвиль,
- и поручила мне принести ее извинения вашему величеству.
   Анна бросила быстрый взгляд на Мазарини, который ответил ей едва  за-
метным кивком.
   - Что вы на это скажете? - спросила королева.
   - Скажу, что она осталась заложницей у парижан, - ответил кардинал.
   - Почему она не приехала? - тихо спросил принц у брата.
   - Молчи! - ответил тот. - У нее, наверное, есть на то основания.
   - Она губит пас, - сказал принц.
   - Она нас спасет, - ответил Конти.
   Кареты подъезжали одна  за  другой.  Маршал  де  Ла  Мельере,  маршал
Вильруа, Гито, Вилькье, Коменж съехались одновременно; явились  также  и
оба мушкетера, ведя на поводу лошадей д'Артаньяна и  Портоса.  Последние
тотчас же сели на коней. Кучер Портоса сменил д'Артаньяна на козлах  ко-
ролевской кареты, а Мушкетон занял его место и,  по  известной  читателю
причине, правил стоя, подобно древнему Автомедону.
   Королева, которую все время отвлекали разные мелочи,  искала  глазами
д'Артаньяна, но гасконец, со свойственной ему предусмотрительностью, уже
скрылся в толпе.
   - Отправимся вперед, - сказал он Портосу, - и запасемся хорошим поме-
щением в Сен-Жермене, потому что никто о нас не позаботится. Я очень ус-
тал.
   - А меня страшно клонит ко  сну,  -  ответил  Портос.  -  И  подумать
только, что дело обошлось без малейшей стычки. Право, эти парижане прос-
то дураки.
   - Лучше сказать, что мы ловко провели их, - сказал д'Артаньян.
   - Пожалуй.
   - А как ваша рука?
   - Лучше. Но как вы думаете, теперь они от нас не ускользнут?
   - Кто?
   - Ваш чин и мой титул?
   - Думаю, что нет, готов даже поручиться за это. Впрочем, если  о  нас
забудут, я напомню.
   - Я слышу голос королевы, - сказал  Портос.  -  Она,  кажется,  хочет
ехать верхом.
   - О, ей, может быть, и очень хочется, но только...
   - Что?
   - Кардинал не захочет. Господа, - продолжал д'Артаньян,  обращаясь  к
двум мушкетерам, - сопровождайте карету королевы и не отходите  от  две-
рец. А мы поедем вперед подготовить помещение.
   И д'Артаньян поскакал вместе с Портосом в СенЖермен.
   - Едемте, господа! - сказала королева.
   Карета королевы тронулась, а за нею потянулись  остальные  экипажи  и
более пятидесяти всадников.
   В Сен-Жермен прибыли без всяких происшествий. Выходя из кареты, коро-
лева увидала стоявшего у подножки принца  Конде,  который,  сняв  шляпу,
протянул ей Руку.
   -  Какой  сюрприз  ожидает  парижан  завтра  утром!  -  сказала  Анна
Австрийская, и лицо ее так и сияло.
   - Это война, - ответил принц.
   - Ну что ж, война так война. Разве победитель при Рокруа, Нордлингене
и Лансе не с нами?
   Принц поклонился в знак благодарности.
   Было три часа ночи. Королева первая вошла в замок; все последовали за
нею. В ее свите было около двухсот человек.
   - Господа, - сказала, смеясь, королева, - располагайтесь в замке,  он
просторен, места хватит на всех. Только нас сюда не ждали, и мне сообщи-
ли сейчас, что здесь всего три кровати; одна для короля, другая для  ме-
ня...
   - А третья для Мазарини, - тихонько заметил принц.
   - Значит, мне придется спать на полу? - спросил Гастон  Орлеанский  с
беспокойной улыбкой.
   - Нет, монсеньер, - отвечал Мазарини, - третья кровать  предназначена
вашему высочеству.
   - А вы? - спросил принц.
   - Я совсем не лягу, - сказал Мазарини, - я должен работать.
   Гастон велел указать ему, где комната с кроватью, нисколько не  забо-
тясь о том, где и как поместятся его жена и дочь.
   - Ну а я все-таки лягу, - сказал д'Артаньян. - Пойдемте со мной, Пор-
тос.
   Портос пошел за  д'Артаньяном,  как  всегда  полагаясь  на  изобрета-
тельность своего друга.
   Они шли рядом по замковой площадке. Портос с  недоумением  глядел  на
д'Артаньяна, который высчитывал что-то на пальцах.
   - Четыреста штук по пистолю за каждую, это составляет четыреста  пис-
толей.
   - Да, - сказал Портос, - четыреста; но откуда возьмутся эти четыреста
пистолей?
   - Пистоля мало, - продолжал д'Артаньян, - скажем - по луидору.
   - Что по луидору?
   - Четыреста по луидору - выходит четыреста луидоров.
   - Четыреста? - спросил Портос.
   - Да, их двести человек, и каждому надо, по крайней мере, две. По две
на человека, всего четыреста.
   - Но чего?
   - Слушайте, - сказал д'Артаньян.
   И так как кругом было множество всякого народа, с удивлением  глазев-
шего на приезд двора, он досказал свою мысль на ухо Портосу.
   - Понимаю, - сказал Портос, - отлично понимаю. По двести луидоров  на
брата, это недурно. Но что скажут об этом после?
   - Пусть говорят что угодно. Да про нас не узнают.
   - Кто же займется раздачей?
   - А на что у нас Мушкетон?
   - А моя ливрея? - сказал Портос. - Ее могут узнать.
   - Он вывернет ее наизнанку.
   - Вы, как всегда, правы, мой дорогой! - воскликнул Портос. -  Откуда,
черт возьми, вечно являются у вас мысли?
   Д'Артаньян улыбнулся. Оба друга свернули в первую улицу. Портос  пос-
тучался в дом направо, а д'Артаньян в дом налево.
   - Соломы! - потребовали они.
   - У нас нет, сударь, - ответили хозяева, отворившие ворота, - обрати-
тесь к торговцу сеном.
   - А где его искать?
   - Последние ворота по этой улице.
   - Направо или налево?
   - Налево.
   - А можно в Сен-Жермене достать еще у кого-нибудь соломы?
   - Да. У хозяина трактира "Коронованный ягненок" и у фермера Гро-Луи.
   - Где они живут?
   - На улице Урсулинок.
   - Оба?
   - Оба.
   - Хорошо.
   Друзья постарались разузнать адреса второго и третьего так же  точно,
как и адрес первого. Затем д'Артаньян отправился к торговцу сеном и при-
обрел у него полтораста связок соломы - все, что у того было, -  за  три
пистоля. Вслед за тем он отправился к трактирщику, где  застал  Портоса,
купившего двести связок примерно за столько же. Наконец, фермер Луи про-
дал им сто восемьдесят связок. Все вместе составило  четыреста  тридцать
связок.
   Больше соломы в Сен-Жермене не было.
   На эти закупки ушло не больше  получаса.  Мушкетону  дали  надлежащие
указания и поручили вести эту импровизированную торговлю. Ему было  при-
казано не уступать солому дешевле, чем по луидору за связку. Таким обра-
зом, ему вручили соломы на четыреста тридцать луидоров.
   Мушкетон только качал головой, ничего не понимая в затее  двоих  дру-
зей.
   Д'Артаньян, взвалив на себя три связки соломы, вернулся в замок,  где
все, дрожа от холода и клюя носом, с завистью  посматривали  на  короля,
королеву и герцога Орлеанского, отдыхавших на своих походных кроватях.
   Появление д'Артаньяна вызвало всеобщий смех в большом зале, но  д'Ар-
таньян и виду не подал, что заметил насмешки. Он принялся устраивать се-
бе ложе из соломы с такой ловкостью и с таким веселым видом,  что  глаза
разгорелись у всех этих людей, страшно хотевших спать и не знавших,  как
бы устроиться.
   - Солома! - восклицали они. - Солома! Где можно достать соломы?
   - Хотите, я покажу? - сказал Портос.
   И он проводил желающих к Мушкетону, который щедро раздавал солому  по
луидору за связку. Нашли, что это немного дорого; по когда очень хочется
спать, кто по заплатит двух-трех луидоров за  несколько  часов  крепкото
сна?
   Д'Артаньян десять раз подряд устраивал и уступал свою постель, а  так
как предполагалось, что оп, как и все другие,  заплатил  по  луидору  за
связку, то ему менее чем за полчаса перепало десятка три луидоров. К пя-
ти часам утра за связку соломы давали восемьдесят луидоров,  но  ее  уже
нельзя было достать.
   Д'Артаньян приберег для себя четыре связки. Он запер на ключ комнату,
где он их спрятал, положил ключ себе в карман и пошел с Портосом  прини-
мать деньги от Мушкетона, который честно, как подобает порядочному  при-
казчику, вручил им четыреста тридцать луидоров, припрятав себе еще  сот-
ню.
   Мушкетон, не знавший, что творилось в замке,  сам  дивился,  как  ему
раньше не пришло в голову торговать соломой.
   Д'Артаньян положил золото в шляпу и на обратном  пути  рассчитался  с
Портосом. На долю каждого пришлось по двести пятнадцать луидоров.
   Тут Портос, заметив, что сам остался без соломы, вернулся к  Мушкето-
ну; но Мушкетон продал все до последней соломинки и даже самому себе ни-
чего не оставил. Тогда Портос обратился к д'Артаньяну который  благодаря
своим четырем связкам заранее предвкушал предстоящее наслаждение и с ув-
лечением готовил себе такую мягкую, пышную и теплую постель, что ей  по-
завидовал бы сам король, если бы он не спал сладко на своей собственной.
   Д'Артаньян ни за какие деньги не пожелал разрушить свою  постель  для
Портоса, но за четыре луидора, которые Портос тут же отсчитал ему,  сог-
ласился разделить с ним свое ложе.
   Он положил шпагу у изголовья, пистолеты сбоку, разостлал плащ  в  но-
гах, бросил на плащ шляпу и с наслаждением растянулся на хрустевшей  со-
ломе. Он начал уже вкушать сладкие сновидения, которые навевали ему  на-
житые в четверть часа двести девятнадцать луидоров, как вдруг  у  дверей
залы раздался голос, заставивший его вскочить.
   - Господин д'Артаньян! - кричали за дверью. - Господин д'Артаньян!
   - Здесь, - отвечал Портос, - здесь!
   Портос смекнул, что если д'Артаньян уйдет, то постель вся  достанется
ему одному.
   Вошел офицер.
   Д'Артаньян приподнялся на локте.
   - Вы господин Д'Артаньян? - спросил офицер.
   - Да, сударь. Что вам угодно?
   - Я пришел за вами.
   - От кого?
   - От его преосвященства.
   - Скажите монсеньеру, что я лег спать и что дружески советую ему сде-
лать то же.
   - Его преосвященство не ложился спать и не ляжет, Он немедленно  тре-
бует вас к себе.
   - Черт бы побрал этого Мазарини! Даже заснуть  вовремя  не  умеет!  -
пробормотал д'Артаньян. - Что ему от меня нужно? Уж не хочет ли он  про-
извести меня в капитаны? Если в этом дело, я, так и быть, его прощу.
   Мушкетер, ворча, встал, взял шпагу, шляпу, пистолеты и плащ и  после-
довал за офицером. Между тем Портос, оставшись единственным  обладателем
постели, постарался расположиться в ней столь же удобно, как его ДРУГ.
   - Д'Артаньян, - сказал кардинал, увидя  мушкетера,  которого  он  так
некстати вызвал, - я не забыл, с каким усердием вы мне служили,  и  хочу
вам доказать это.
   "Неплохое начало", - подумал д'Артаньян.
   Мазарини смотрел на мушкетера и заметил, как прояснилось его лицо.
   - Ах, монсеньер...
   - Д'Артаньян, - сказал он, - вы очень хотите быть капитаном?
   - Да, монсеньер.
   - А ваш друг по-прежнему желает быть бароном?
   - В эту минуту, монсеньер, ему снится, что он уже барон.
   - В таком случае, - сказал Мазарини, вынимая из портфеля письмо,  ко-
торое он уже показывал д'Артаньяну, - возьмите эту депешу и отвезите  ее
в Англию.
   Д'Артаньян взглянул на конверт: адреса не было.
   - Можно узнать, кому я должен вручить ее?
   - Вы узнаете это, приехав в Лондон;  только  в  Лондоне  вы  вскроете
верхний конверт.
   - А какие будут мне инструкции?
   - Повиноваться во всем тому, кому адресовано это письмо.
   Д'Артаньян хотел продолжить расспросы, по Мазарини прибавил:
   - Вы поедете прямо в Булонь; там в гостинице "Герб Англии" вы найдете
молодого дворянина по имени Мордаунт.
   - Хорошо, монсеньер. Что же я должен сделать с этим дворянином?
   - Следовать за ним, куда он вас поведет.
   Д'Артаньян с недоумением посмотрел на кардинала.
   - Теперь вы знаете все, - сказал Мазарини, - поезжайте.
   - Поезжайте! Это легко сказать: "поезжайте", - возразил д'Артаньян. -
Но чтобы ехать, нужны деньги, а их у меня нет.
   - А! - сказал Мазарини, почесав за ухом. - Вы говорите, у вас нет де-
нег?
   - Да, монсеньер.
   - А тот алмаз, что я дал вам вчера? - сказал он.
   - Я хочу сохранить его на память о вашем преосвященстве.
   Мазарини вздохнул.
   - В Англии жизнь дорога, монсеньер, а в особенности для чрезвычайного
посла.
   - Гм! - произнес Мазарини. - Это очень воздержанный  народ,  и  после
революции там все живут скромно. Но не будем спорить.
   Он выдвинул ящик и вынул кошелек.
   - Что вы скажете о тысяче экю?
   Д'Артаньян презрительно оттопырил нижнюю губу.
   - Скажу, монсеньер, что этого мало, ведь я, конечно, поеду не один.
   - Я так и думал, - ответил Мазарини. - С вами поедет дю Валлон,  этот
достойный дворянин. После вас, любезный д'Артаньян,  я  больше  всех  во
Франции люблю и уважаю его.
   - В таком случае, монсеньер, - сказал д'Артаньян, указывая  на  коше-
лек, который Мазарини не выпустил еще из рук, - если вы его так любите и
уважаете, то... понимаете ли...
   - Извольте, на его долю я прибавлю еще двести экю.
   "Скряга!" - подумал д'Артаньян.
   - Но после нашего возвращения, по крайней мере,  можем  мы  рассчиты-
вать, Портос на титул, а я на чин? - прибавил он громко.
   - Слово Мазарини.
   "Я предпочел бы другую клятву", - подумал д'Артаньян, а вслух сказал:
   - Могу я засвидетельствовать мое почтение ее величеству королеве?
   - Ее величество спит, - поспешно ответил Мазарини, - да  и  вам  надо
ехать немедленно. Поезжайте же.
   - Еще одно слово, монсеньер. Если там, куда я еду, будут драться, мне
драться тоже?
   - Вы поступите так, как прикажет вам лицо, к которому я вас посылаю.
   - Хорошо, монсеньер, - сказал д'Артаньян, протягивая руку к кошельку,
- честь имею кланяться.
   Д'Артаньян не торопясь опустил кошелек в свой широкий карман и, обра-
тясь к офицеру, сказал:
   - Будьте добры, сударь, разбудить от имени его преосвященства  госпо-
дина дю Валлона и передать ему, что я жду его в конюшне.
   Офицер тотчас же побежал с поспешностью, которая выдавала д'Артаньяну
его заинтересованность в этом деле.
   Портос только что растянулся один на постели и уже, по своей  привыч-
ке, начал мелодично храпеть, как вдруг почувствовал удар по плечу.
   Решив, что это д'Артаньян, он даже не пошевельнулся.
   - От кардинала, - сказал офицер.
   - А? - сказал Портос, широко раскрыв глаза. - Что вы говорите?
   - Я говорю, что его преосвященство посылает вас в Англию и что госпо-
дин д'Артаньян уже ждет вас в конюшне.
   Портос глубоко вздохнул, встал, взял шляпу, пистолеты, шпагу и плащ и
вышел, с сожалением оглянувшись на постель, где рассчитывал  так  сладко
отдохнуть.
   Не успел он повернуть спину, как офицер уже расположился на  постели,
и едва Портос переступил порог, как его преемник захрапел  во  всю  силу
своих легких. Это было вполне естественно:  из  всех  постояльцев  замка
только оп, король, королева да Гастон Орлеанский спали даром.


        X
   ВЕСТИ ОТ АРАМИСА

   Д'Артаньян направился прямо в конюшню. Светало. В  стойлах  он  нашел
свою лошадь и лошадь Портоса; однако в кормушках было пусто. Он сжалился
над бедными животными и пошел в угол конюшни, где виднелось немного  со-
ломы, уцелевшей, по-видимому, от ночного опустошения; вдруг, собирая но-
гой солому, он наткнулся концом сапога на что-то большое и круглое.  Это
был человек, который, получив удар,  вероятно  в  чувствительное  место,
вскрикнул и, поднявшись на колени, стал  протирать  глаза.  Перед  д'Ар-
таньяном был Мушкетон, который, оставшись без соломы, отнял ее  у  лоша-
дей.
   - Живее, Мушкетон! - крикнул д'Артаньян. - В дорогу, в дорогу!
   Узнав голос друга своего господина, Мушкетон вскочил, но, поднимаясь,
выронил несколько золотых, незаконно нажитых ночью.
   - Ого! - сказал д'Артаньян, поднимая один из золотых и поднося его  к
носу. - Какой странный запах у этого золота! Оно пахнет соломой.
   Мушкетон густо покраснел и так смутился, что гасконец расхохотался  и
сказал ему:
   - Портос рассердился бы, милейший мой Мушкетон,  но  я  тебя  прощаю;
пусть это золото послужит лекарством для твоей раны. Ну, живей в путь!
   Мушкетон тотчас же повеселел, быстро оседлал лошадь своего  господина
и, но слишком морщась, уселся на свою.
   Тем временем явился и Портос с очень кислым видом.  Он  удивился  как
нельзя больше бодрости д'Артаньяна и веселости Мушкетона.
   - А, вот оно что? - сказал он. - Вы, значит, с чином, а я барон?
   - Мы едем за грамотами, - сказал д'Артаньян, - Мазарини  подпишет  их
после нашего возвращения.
   - А куда мы едем? - спросил Портос.
   - Прежде всего в Париж, - ответил д'Артаньян. -
   Мне нужно там устроить кое-какие дела.
   - Хорошо, едем в Париж, - сказал Портос.
   И они оба поскакали в Париж.
   Подъехав к заставе, они были поражены боевым видом столицы. Народ во-
пил около разбитой вдребезги кареты; рядом стояли  пленники,  пытавшиеся
бежать из Парижа, - какой-то старик и две женщины.
   Напротив, когда д'Артаньян и Портос попросили, чтобы их пропустили  в
город, толпа выразила им свой полный восторг. Их приняли  за  дезертиров
королевской партии и хотели привлечь на свою сторону.
   - Что делает король? - спрашивали они.
   - Спит.
   - А испанка?
   - Десятый сон видит.
   - А проклятый итальянец?
   - Бодрствует. Держитесь крепче; если они уехали, то, конечно, не  без
умысла. Но так как, в сущности, сила на вашей стороне, - продолжал д'Ар-
таньян, - то стоит ли вам обижать стариков и женщин? Принимайтесь  лучше
за настоящее дело.
   В толпе с удовольствием выслушали эти слова и отпустили дам,  которые
поблагодарили д'Артаньяна красноречивым взглядом.
   - Теперь вперед! - скомандовал д'Артаньян.
   И они продолжали свой путь, пробираясь сквозь баррикады, перескакивая
через цепи, тесня людей, расспрашивая и отвечая на вопросы.
   На площади Пале-Рояля д'Артаньян увидел сержанта, который обучал  во-
енному делу пять-шесть сотен горожан. Это был Планше, использовавший для
городской милиции опыт, полученный на службе в Пьемонтском полку.
   Проходя мимо д'Артаньяна, он узнал своего бывшего хозяина.
   - Здравствуйте, господин Д'Артаньян, - сказал он с гордым видом.
   - Здравствуйте, господин Дюлорье, - ответил д'Артаньян.
   Планше остановился и вытаращил на д'Артаньяна глаза.  Видя,  что  на-
чальник остановился, первый ряд остановился тоже, а за ним  и  остальные
ряды.
   - Эти горожане ужасно смешны, - сказал д'Артаньян Портосу и направил-
ся дальше.
   Минут через пять они спешились у гостиницы "Козочка".
   Прекрасная Мадлен бросилась навстречу д'Артаньяну.
   - Любезная госпожа Тюркен, - сказал д'Артаньян, -  если  у  вас  есть
деньги, закопайте их поскорее; если есть  драгоценности,  припрячьте  их
немедленно; если есть должники, выжмите из них деньги; если есть  креди-
торы, не платите им.
   - Почему так? - спросила Мадлен.
   - Потому что Париж будет превращен в груду пепла, подобно Вавилону, о
котором вы, должно быть, слышали.
   - И вы оставляете меня в такую минуту!
   - Сейчас же, - сказал д'Артаньян.
   - Куда же вы отправляетесь?
   - Ах, вы оказали бы мне огромную услугу, сообщив мне это.
   - О, боже мой, боже мой!
   - Нет ли у вас писем для меня? - спросил д'Артаньян, делая своей  хо-
зяйке знак рукой, чтобы она перестала причитать, так  как,  мол,  всякие
жалобы все равно бесполезны.
   - Есть письмо, которое только что пришло.
   Она подала его д'Артаньяну.
   - От Атоса! - воскликнул д'Артаньян, узнав твердый  и  острый  почерк
своего друга.
   - А! - сказал Портос. - Посмотрим-ка, что он пишет.
   Д'Артаньян распечатал письмо и прочел!
   "Дорогой д'Артаньян, дорогой дю Валлон, мои добрые друзья,  быть  мо-
жет, я в последний раз шлю вам весть о себе. Нам с Арамисом очень не по-
везло, во бог, мужество и воспоминание о нашей дружбе поддерживают  нас,
Позаботьтесь о Рауле. Поручаю вам бумаги, которые находятся  в  Блуа,  и
если через два с половиной месяца вы не получите от меня известий, озна-
комьтесь с их содержанием. Обнимите виконта от всего  сердца  за  вашего
преданного друга Атоса".
   - Я думаю, черт возьми, что я обниму его, - сказал д'Артаньян, -  тем
более что это нам по пути. Если, по несчастью, он лишится бедного Атоса,
он станет моим сыном.
   - И моим единственным наследником, - прибавил Портос.
   - Посмотрим, что еще пишет Атос.
   "Если на пути вашем встретится некий господин Мордаунт, остерегайтесь
его. Я не могу сказать вам больше в письме.
   - Мордаунт! - с удивлением произнес д'Артаньян.
   - Мордаунт! - сказал Портос. - Хорошо, будем помнить. Но  посмотрите,
здесь еще приписка от Арамиса.
   - В самом деле, - сказал д'Артаньян и прочел:
   "Мы скрываем от вас место нашего пребывания, дорогие друзья, зная ва-
шу братскую преданность и будучи вверены,  что  вы  явились  бы  умереть
вместе с нами".
   - Черт возьми! - прервал его Портос так яростно, что Мушкетон подско-
чил на другом конце комнаты. Значит, жизнь их в опасности.
   Д'Артаньян продолжал:
   "Атос завещает вам Рауля, а я завещаю вам месть. Если бы, по счастью,
вам попался в руки некий Мордаунт, велите Портосу отвести его в  сторону
и свернуть ему шею. В письме я не смею говорить подробнее.
   Арамис".
   - Ну, это не такое уж трудное дело, - сказал Портос.
   - Напротив, - мрачно сказал д'Артаньян, - оно невыполнимо.
   - Почему?
   - Потому что мы едем именно к этому Мордаунту в Булонь и вместе с ним
отправимся в Англию.
   - Ну а что, если вместо этого Мордаунта мы поедем к нашим друзьям?  -
сказал Портос с таким выразительным жестом, что это  испугало  бы  целую
армию.
   - Я уж сам об этом подумываю, - сказал д'Артаньян. - Но на письме нет
ни числа, ни штемпеля.
   - Это верно, - сказал Портос.
   И он забегал по комнате, жестикулируя, как сумасшедший,  и  поминутно
вытаскивая на треть шпагу из ножен.
   Что касается д'Артаньяна, то он стоял с унылым видом, и на  лице  его
была глубокая печаль.
   - Ах, как это нехорошо, - говорил он. - Атос  нас  оскорбляет,  желая
умереть один. Это нехорошо.
   Мушкетон, видя отчаяние обоих друзей, заливался слезами в своем углу.
   - Довольно, - сказал д'Артаньян, - все это горю  по  поможет.  Поедем
проститься с Раулем, как мы уже решили. Быть может, и он получил  извес-
тие от Атоса.
   - В самом деле, это мысль! - воскликнул Портос. - Право, мой  дорогой
д'Артаньян, не знаю, как вам это удается, по у вас всегда являются прек-
расные мысли. Поедем проститься с Раулем.
   Они сели на коней и поехали. Приехав на улицу СенДени, друзья застали
там большое стечение парода. Герцог Бофор только что прибыл из  Вандома,
и коадъютор представлял его восхищенным и радостным парижанам.
   С герцогом Бофором во главе они считали себя теперь непобедимыми.
   Друзья свернули  в  переулок,  чтобы  не  встречаться  с  принцем,  и
подъехали к заставе Сен-Дени.
   - Правда ли, - спросили часовые у наших всадников, - что Бофор  прие-
хал в Париж?
   - Конечно, правда, - ответил д'Артаньян, - и он послал нас  навстречу
своему отцу, господину до Вандому, который тоже сюда едет.
   - Да здравствует Бофор! - крикнули часовые.
   Они почтительно расступились,  чтобы  пропустить  посланцев  великого
принца.
   Выехав из города, наши герои, не знавшие усталости и никогда  не  па-
давшие духом, понеслись во весь опор; их лошади летели, а они не  перес-
тавая говорили об Атосе в Арамисе.
   Мушкетон испытывал невообразимые муки, по как добрый  слуга  утешался
сознанием, что оба его господина тоже немало страдают, хотя и  по-друго-
му. Ибо он уже привык смотреть на д'Артаньяна как на своего второго гос-
подина и повиновался ему даже лучше и быстрее, нежели Портосу.
   Лагерь французской армии был расположен между Сент-Омером  и  Ламбом.
Друзья сделали крюк до самого лагеря и подробно рассказали  про  бегство
короля и королевы, о чем до армии дошли пока только смутные  слухи.  Они
нашли Рауля близ его палатки лежащим на охапке сипа, из  которой  лошадь
его потихоньку щипала клочок за клочком. Глаза  молодого  человека  были
красны, и он казался очень печальным. Маршал Граммон и граф до Гиш  вер-
нулись в Париж, и бедный юноша остался совершенно один.
   Подняв глаза, Рауль увидел перед собой двух всадников, смотревших  на
него; он узнал их и устремился к ним с распростертыми объятиями.
   - А, это вы, дорогие друзья! -  воскликнул  он.  -  Вы  за  мной?  Вы
возьмете меня с собой? Не имеете ли вы известий от моего опекуна?
   - А разве вы не получали от него писем? - спросил у молодого человека
д'Артаньян.
   - Увы, пет, сударь, и я, право, не знаю, что с ним сталось. Я  беспо-
коюсь, так беспокоюсь, что готов плакать.
   И действительно, две крупные слезы скатились по загорелым щекам  юно-
ши.
   Портос отвернулся в сторону, чтобы его доброе круглое лицо не  выдало
того, что делалось у него на сердце.
   - Что за черт! - сказал д'Артаньян,  растроганный  больше,  чем  ког-
да-либо. - Не отчаивайтесь, мой друг; хотя вы не получали писем от  гра-
фа, зато мы получили... одно...
   - А, в самом деле? - воскликнул Рауль.
   - И даже очень успокоительное, - сказал д'Артаньян, видя,  какую  ра-
дость принесло молодому человеку это известие.
   - Оно с вами? - спросил Рауль.
   - Да, то есть оно было со мной, - сказал д'Артаньян, делая  вид,  что
ищет его. - Подождите, оно должно быть здесь, в моем кармане. Он пишет о
своем возвращении. Не так ли, Портос?
   Хотя д'Артаньян и был гасконец, он все же не хотел взять на себя  од-
ного бремя этой лжи.
   - Да, - сказал Портос, кашляя.
   - О, покажите мне ею письмо! - сказал молодой человек.
   - Да я только что читал его. Неужели я потерял его? Ах, черт  возьми,
у меня порвался карман.
   - О да, господин Рауль, - сказал Мушкетон, - и письмо было такое уте-
шительное. Господа читали мне его, и я плакал от радости.
   - Но, по крайней мере, господин д'Артаньян,  вы  знаете,  где  он?  -
спросил Рауль, и лицо его слегка прояснилось.
   - Ну еще бы! - сказал д'Артаньян. - Конечно, знаю. Но только это тай-
на.
   - Не для меня же, наверное?
   - Нет, не для вас, и я вам скажу, где он.
   Портос удивленно воззрился на д'Артаньяна.
   "Куда бы, черт возьми, подальше заслать его, чтобы Рауль не вздумал к
нему отправиться", - пробормотал про себя д'Артаньян.
   - Ну, так где же он, сударь? - спросил Рауль своим  нежным,  ласковым
голосом.
   - В Константинополе.
   - У турок? - воскликнул Рауль. - Боже мой, что вы говорите!
   - А что, это вас пугает? - сказал д'Артаньян - Ба, что  значат  турки
для таких людей, как граф де Ла Фер и аббат д'Эрбле?
   - А его друг с ним? - сказал Рауль. - Это меня всетаки успокаивает.
   "Как он умен, этот дьявол д'Артаньян!  -  думал  Портос,  восхищенный
хитростью своего друга.
   - А теперь, - продолжав д'Артаньян, спеша переменить разговор, -  вот
вам пятьдесят пистолей, присланных от графа с тем же курьером.  Полагаю,
что у вас больше нет денег и что они будут вам очень кстати.
   - У меня еще есть двадцать пистолей.
   - Все равно берите, будет семьдесят.
   - А если вам нужно еще... - сказал Портос, опуская руку в карман.
   - Благодарю вас, - отвечал Рауль, краснея, - тысячу раз благодарю.
   В эту минуту показался Оливен.
   - Кстати, - сказал д'Артаньян так, чтобы лакей мог его слышать, - до-
вольны ли вы Оливеном?
   - Да, ничего себе.
   Оливен, сделав вид, что ничего не слышит, вошел в палатку.
   - А чем он грешит, этот плут?
   - Большой лакомка, - сказал Рауль.
   - О сударь! - сказал Оливен, выступая вперед при этом обвинении.
   - Немного вороват.
   - О сударь, помилуйте!
   - А главное, ужасный трус.
   - О сударь, что вы, помилуйте! За что вы меня позорите?
   - Черт побери! - вскричал д'Артаньян. - Знай, Оливен, что такие люди,
как мы, не держат у себя в услужении трусов. Ты можешь обкрадывать свое-
го господина, таскать его сладости и пить его вино, но - черт возьми!  -
ты не смеешь быть трусом, или я отрублю тебе уши. Посмотри на Мушкетона,
скажи ему, чтобы он показал тебе свои честно заработанные рапы, и  смот-
ри, какую печать достоинства наложила на его чело свойственная ему храб-
рость.
   Мушкетон был на седьмом небе и охотно обнял бы д'Артаньяна,  если  бы
только посмел. Пока же он дал себе слово умереть за него при первом под-
ходящем случае.
   - Прогоните этого плута, Рауль, - сказал д'Артаньян, - ведь  если  он
трус, он когда-нибудь обесчестит себя.
   - Господин Рауль называет меня трусом, - воскликнул Оливен, - за  то,
что я отказался его сопровождать, когда на днях он хотел драться с  кор-
нетом из полка Граммона.
   - Оливен, лакей всегда должен слушаться своего  господина,  -  строго
сказал д'Артаньян.
   И, отведя его в сторону, прибавил:
   - Ты хорошо сделал, если господин твой был неправ, и вот тебе за  это
экю; но если его когда-нибудь оскорбят, а ты не дашь  себя  четвертовать
за него, то я отрежу тебе язык и вымажу им твою физиономию. Запомни это.
   Оливен поклонился и опустил экю в карман.
   - А теперь, мой друг Рауль, - сказал д'Артаньян,  -  мы  уезжаем,  дю
Валлон и я, в качестве посланников. Я  не  могу  сказать  вам,  с  какой
целью: я этого и сам еще не знаю. Но если  вам  что-нибудь  понадобится,
напишите Мадлен Тюркен, в гостиницу "Козочка" на Тиктонскоп улице, и бе-
рите у нее деньги, как у своего банкира, но только умеренно, потому что,
предупреждаю вас, ее кошелек набит все же но так туго, как у д'Эмери.
   Он обнял своего  временного  воспитанника  и  передав  его  в  мощные
объятия Портоса. Грозный великан поднял его на воздух и прижал к  своему
благородному сердцу.
   - Теперь в дорогу! - сказал д'Артаньян.
   И они снова направились в Булонь, куда  прибыли  к  вечеру  на  своих
взмыленных лошадях.
   В десяти шагах от  того  места,  где  они  остановились,  прежде  чем
въехать в город, стоял молодой человек, весь  в  черном;  он,  казалось,
поджидал кого-то и, завидя и, уже не спускал с них глаз.
   Д'Артаньян подошел к нему и, заметив, что он глядит на него  в  упор,
сказал:
   - Эй, любезный, я не люблю, чтобы меня так мерили с ног до головы.
   - Милостивый государь, - произнес молодой человек, не отвечая на рез-
кость д'Артаньяна, - скажите, пожалуйста, не из Парижа ли вы?
   Д'Артаньян подумал, что это какой-нибудь любопытный, которому хочется
разузнать столичные новости.
   - Да, сударь, - отвечал он помягче.
   - Не собираетесь ли вы остановиться в гостинице "Герб Англии"?
   - Да, сударь.
   - Не имеете ли вы поручений от его преосвященства кардинала Мазарини?
   - Да, сударь.
   - В таком случае, - сказал молодой человек, - у вас есть до меня  де-
ло. Я Мордаунт.
   - А, - прошептал д'Артаньян, - тот самый, которого Атос советует  мне
остерегаться.
   - А, - пробормотал Портос, - тот самый, которого Арамис  просит  меня
придушить.
   Оба внимательно посмотрели на молодого человека.
   Тот неправильно истолковал их взгляд.
   - Вы сомневаетесь в моей личности? - сказал он. - В  таком  случае  я
готов представить вам доказательства.
   - Нет, не надо, - сказал д'Артаньян, - мы отдаем себя в ваше распоря-
жение.
   - Тогда, господа, поедемте, не откладывая ни минуты -  сказал  Морда-
унт. - Сегодня последний день отсрочки, которой просил у меня  кардинал.
Судно готово, и если бы вы не явились, я бы уехал без  вас,  потому  что
генерал Оливер Кромвель с нетерпением ждет моего возвращения.
   - Ага! - сказал д'Артаньян. - Значит,  мы  едем  к  генералу  Оливеру
Кромвелю?
   - Разве у вас нет письма к нему? - спросил молодой человек.
   - У меня есть письмо, наружный конверт которого я должен был  вскрыть
только в Лондоне; по так как вы сообщили, кому оно  адресовано,  то  нет
надобности это откладывать.
   Д'Артаньян разорвал конверт.
   Письмо действительно было адресовано:  "Господину  Оливеру  Кромвелю,
командующему армией английского народа".
   "Вот странное поручение!" - подумал д'Артаньян.
   - Кто этот Оливер Кромвель? - спросил тихонько Портос.
   - Бывший пивовар, - ответил д'Артаньян.
   - Не задумал ли Мазарини нажиться на пиве, вроде как мы на соломе?  -
спросил Портос.
   - Скорее, скорее, господа, - нетерпеливо воскликнул Мордаунт. - Едем-
те!
   - Вот как, даже не поужинав, - сказал Портос. - Разве Кромвель не мо-
жет подождать немного?
   - Да, по я... - сказал Мордаунт.
   - Что вы? - спросил Портос.
   - Я очень спешу.
   - О, если речь идет о вас, - сказал Портос, - то это меня не  касает-
ся, и я поужинаю с вашего позволения или без оного.
   Мутный взгляд молодого  человека  вспыхнул  и,  казалось,  готов  был
сверкнуть молнией, но он удержался.
   - Сударь, - продолжал д'Артаньян, - надо извинить проголодавшихся пу-
тешественников. К тому же наш ужин задержит нас недолго. Мы  поскачем  в
гостиницу, а вы идите пешком на пристань. Мы только  перехватим  кусочек
чего-нибудь и поспеем на пристань в одно время с вами.
   - Как вам будет угодно, господа, только не опоздайте, - сказал Морда-
унт.
   - Так-то будет лучше, - пробормотал Портос.
   - Как зовется ваше судно? - спросил д'Артаньян.
   - "Стандарт".
   - Отлично. Через полчаса мы будем на борту.
   И приятели, пришпорив коней, поскакали к гостинице "Герб Англии".
   - Ну, что вы скажете об этом молодом человеке? -  спросил  д'Артаньян
на скаку.
   - Скажу, что он мне очень не нравится, - отвечал Портос, -  и  что  у
меня все время чесались руки последовать совету Арамиса.
   - Берегитесь, Портос. Он посланный генерала Кромвеля, и  нас  примут,
думаю, не очень любезно, если мы заявим, что свернули шею его доверенно-
му лицу.
   - Все равно, - сказал Портос, - я хорошо знаю, что Арамис дает только
хорошие советы.
   - Слушайте, - сказал д'Артаньян, - когда наша миссия  будет  законче-
на...
   - Ну?
   - Если он привезет нас обратно во Францию...
   - Тогда?
   - Тогда мы посмотрим.
   Тут приятели доехали до гостиницы  "Герб  Англии",  где  поужинали  с
большим аппетитом. Вслед за тем они немедленно отправились на пристань.
   Бриг уже готов был поднять паруса. На палубе его они увидели Мордаун-
та, который нетерпеливо шагал взад и вперед.
   - Прямо невероятно, - сказал  д'Артаньян,  когда  лодка  везла  их  к
"Стандарту", - до чего этот молодой человек похож на  кого-то,  не  могу
только вспомнить, на кого именно.
   Они подъехали к трапу и через минуту были на палубе.
   Но лошадей переправить на бриг было труднее, чем людей,  и  бриг  мог
сняться с якоря только в восемь часов вечера.
   Молодой человек сгорал от нетерпения и приказал поднять все паруса.
   Портос, разбитый после трех бессонных ночей и семидесяти миль, проде-
ланных верхом, ушел к себе в каюту и тотчас заснул.
   Д'Артаньян, преодолевая свое отвращение к  Мордаунту,  стал  прогули-
ваться с ним по палубе, рассказывая ему тысячу мелочей и пытаясь вызвать
его на откровенность.
   Мушкетона терзала морская болезнь.


        XI
   "ШОТЛАНДЕЦ КЛЯТВУ ПРЕСТУПИЛ, ЗА ГРОШ ОН КОРОЛЯ СГУБИЛ"

   А теперь предоставим "Стандарту" спокойно плыть не в Лондон, как  ду-
мали д'Артаньян и Портос, а в Даргем, куда Мордаунт  должен  был  напра-
виться, согласно распоряжениям, полученным из Англии во время его пребы-
вания в Булони, и перенесемся в королевский лагерь, расположенный на бе-
регу Тайна, близ юрода Ньюкасла.
   Здесь, между двумя реками, рядом с границей Шотландии, но еще на анг-
лийской земле, раскинулись палатки маленькой армии.  Полночь.  Воины,  в
которых по их голым ногам, коротким юбкам, пестрым пледам и перу на  ша-
почках легко признать шотландских горцев, скучаю г, стоя на часах. Луна,
пробиваясь сквозь густые тучи, всякий раз озаряет  мушкеты  часовых;  и,
залитые ее светом, отчетливей выступают стены, крыши и колокольни  горо-
да, который Карл I только что сдал парламентским  войскам,  так  же  как
Оксфорд и Ньюарк, еще державшие ею сторону в надежде на примирение.
   В одном конце лагеря, возле огромной  палатки,  битком  набитой  шот-
ландскими офицерами, собравшимися на военный совет под предводительством
старого графа Левена, их командира, положив правую руку на  шпагу,  спит
на траве человек, одетый в платье для верховой езды.
   В пятидесяти шагах от него другой человек, так же одетый,  разговари-
вает с часовым-шотландцем. Хотя он и иностранец, он,  видимо,  настолько
привык к английскому языку, что понимает ответы своего собеседника,  го-
ворящего на пертском наречии.
   Когда в Ньюкасле пробило час пополуночи, спавший пробудился; потянув-
шись, как делает человек, открывающий глаза после глубокого сна, он вни-
мательно осмотрелся кругом и, увидев, что он один, встал, подошел к  то-
му, кто беседовал с часовым, и затем пошел дальше. Другой, надо  думать,
окончил свои расспросы, потому что через минуту простился  с  часовым  и
непринужденно направился туда же, куда и первый.
   Тот ждал его в тени палатки, стоявшей на дороге.
   - Ну что, мой друг? - сказал он на чистейшем  французском  языке,  на
каком когда-либо говаривали между Руапом и Туром.
   - А то, мой друг, что нельзя терять ни минуты, надо предупредить  ко-
роля.
   - Что случилось?
   - Долго рассказывать. К тому же вы  сейчас  сами  услышите.  Малейшее
слово, произнесенное здесь, может все  погубить.  Пойдем  разыщем  лорда
Винтера.
   И оба направились в противоположный конец лагеря. Но так как весь ла-
герь занимал площадь не более чем в пятьсот  квадратных  футов,  то  они
быстро оказались у палатки того, кого искали.
   - Твой господин спит, Топи? - спросил по-английски один из них у слу-
ги, лежавшего в первом отделении палатки, заменявшем переднюю.
   - Нет, господин граф, не думаю, - ответил слуга -  Разве  что  заснул
совсем недавно, так как он больше двух часов ходил взад и  вперед,  вер-
нувшись от короля. Они затихли только минут десять тому назад;  впрочем,
вы можете сами посмотреть, - прибавил слуга, пропуская их в палатку.
   Действительно, Винтер сидел перед отверстием, служившим окном, вдыхая
ночной воздух и меланхолически следя глазами за луной,  мелькавшей,  как
мы только что говорили, среди больших черных туч.
   Друзья подошли к лорду Винтеру, который, подперев голову рукой, смот-
рел на небо. Он не слышал, как они вошли, и оставался в том  же  положе-
нии, пока не почувствовал прикосновения к своему плечу. Тогда  он  обер-
нулся, узнал Атоса и Арамиса и протянул им руку.
   - Заметили вы, какого кровавого цвета сегодня луна? - сказал оп.
   - Нет, - ответил Атос. - Она показалась мне такой же, как всегда.
   - Посмотрите вы, сударь, - продолжал Винтер.
   - Признаюсь, - произнес Арамис, - что я, как и граф де Ла Фер, не ви-
жу в ней ничего особенного.
   - Граф, - промолвил Атос, - в таком опасном положении нужно  смотреть
на землю, а не в небо. Хорошо ли вы знаете наших шотландцев и уверены вы
в них?
   - В шотландцах? - спросил Винтер. - В каких шотландцах?
   - О, боже мой, - сказал Атос, - в наших, в тех, которым доверился ко-
роль, в шотландцах графа Лечена.
   - Нет, - ответил Винтер и затем прибавил: - Вы, значит, совсем но ви-
дите этого красноватого отлива на всем небе?
   - Нисколько, - ответили вместе Атос и Арамис.
   - Скажи ка, - продолжал Винтер, занятый все той же мыслью, - говорят,
во Франции ость предание, что накануне своей  смерти  Генрих  Четвертый,
играя в шахматы с Бассомпьером, видел кровавые пятна на шахматной доске?
   - Да, - сказал Атос, - и маршал мне самому несколько раз  рассказывал
об этом.
   - Так, - прошептал Винтер, - а на следующий день Генрих Четвертый был
убит.
   - Но какая связь между этим видением Генриха  Четвертого  и  вами?  -
спросил Арамис.
   - Никакой, господа. Я сумасшедший, право, что занимаю вас такими глу-
постями; ваше появление в моей палатке в такой час  показывает,  что  вы
принесли мне какую-то важную весть.
   - Да, милорд, - произнес Атос, - я желал бы поговорить с королем.
   - С королем? Но он спит.
   - Мне нужно сообщить ему нечто весьма важное.
   - Разве нельзя отложить это до завтра?
   - Нет, он должен немедленно узнать, в чем  дело.  Боюсь,  что,  может
быть, и сейчас уже поздно.
   - Пойдемте, господа, - сказал Винтер.
   Палатка Винтера стояла рядом с королевской; нечто вроде коридора сое-
диняло их. Этот коридор охранялся не часовыми, а доверенным камердинером
Карла I, так что в случае надобности король мог в ту же минуту  снестись
со своим верным слугой.
   - Эти господа пройдут со мною, - сказал Винтер.
   Лакей поклонился и пропустил.
   Действительно, уступая непреодолимой потребности в сне,  король  Карл
заснул на походной кровати, в своем черном камзоле  и  высоких  сапогах,
расстегнув пояс и положив возле себя  шляпу.  Вошедшие  приблизились,  и
Атос, шедший впереди, с минуту  молча  всматривался  в  это  благородное
бледное лицо, обрамленное длинными черными волосами, прилипшими к вискам
от пота во время тяжелого сна, и покрытое синими жилками, которые, каза-
лось, набухли от слез под усталыми глазами.
   Атос глубоко вздохнул; этот вздох разбудил короля, -  так  легок  был
его сон.
   Он открыл глаза.
   - А! - сказал он, приподымаясь на локте. - Это вы, граф де Ла Фер?
   - Да, ваше величество, - ответил Атос.
   - Вы бодрствуете, когда я сплю? И вы хотите сообщить мне какую-нибудь
новость?
   - Увы! Вы, ваше величество, изволили верно угадать, - ответил Атос.
   - Значит, новость дурная? - спросил король с грустной улыбкой.
   - Да, ваше величество.
   - Все равно, я всегда рад вас  видеть,  добро  пожаловать,  вы,  кого
оторвала от отечества преданность, что не знает страха невзгод, вы,  ко-
торого прислала мне Генриетта, - какова бы ни была ваша весть,  говорите
смело.
   - Ваше величество, Кромвель прибыл сегодня ночью в Ньюкасл.
   - А! - сказал король. - Чтобы сразиться со мною?
   - Нет, ваше величество, чтобы купить вас.
   - Что вы говорите?
   - Я говорю, ваше величество, что вы должны шотландской армии четырес-
та тысяч фунтов стерлингов.
   - Невыплаченного жалованья? Да, я знаю. Ужо около года мои храбрые  и
верные шотландцы бьются только чести ради.
   Атос улыбнулся.
   - Честь - прекрасная вещь, ваше величество, но им  надоело  сражаться
за нее, и сегодня ночью они продали вас за двести тысяч фунтов, то  есть
за половину того, что вы были им должны.
   - Невозможно, - воскликнул король, - чтобы шотландцы  продали  своего
короля за двести тысяч фунтов!
   - Продали же иудеи своего бога за тридцать сребреников!
   - Какой же Иуда совершил этот гнусный торг?
   - Граф Левей.
   - Вы убеждены в этом, граф?
   - Я слышал это своими собственными ушами.
   Король глубоко вздохнул, словно сердце его разрывалось, и закрыл лицо
руками.
   - О, шотландцы, - сказал он, - шотландцы,  которых  я  считал  такими
верными! Шотландцы, которым я доверился, когда  мог  бежать  в  Оксфорд!
Шотландцы, мои земляки, мои братья! Но уверены ли вы в этом, граф?
   - Я прилег за палаткой графа Левена и, приподняв полотно, все слышал,
все видел.
   - Когда же должен совершиться этот подлый торг?
   - Сегодня утром. Вы видите, ваше величество, нельзя терять времени.
   - К чему же нам время, раз вы говорите, что я продан?
   - Надо переправиться через Тайн в Шотландию, к лорду Монтрозу,  кото-
рый вас не продаст.
   - А что мне делать в Шотландии? Вести партизанскую войну? Это  -  не-
достойно короля.
   - Возьмите пример с Роберта Брюса, ваше величество.
   - Нет, нет! Борьба слишком затянулась. Если они продали  меня,  пусть
они меня выдадут. Да падет на них вечный позор этой измены.
   - Ваше величество, - сказал Атос, - быть может, так следует поступить
королю, но не мужу и отцу. Я явился от имени вашей супруги и вашей доче-
ри, и от их лица, а также от лица двух других  ваших  детей,  которые  в
Лондоне, я говорю вам: "Живите, ваше величество, так угодно богу!"
   Король встал, стянул пояс, прицепил к  нему  шпагу  и,  вытирая  свой
влажный лоб, сказал:
   - Хорошо! Что же нужно делать?
   - Ваше величество, есть ли у вас во всей армии хоть один полк, на ко-
торый вы могли бы положиться?
   - Винтер, - сказал король, - можно ли положиться на  верность  вашего
полка?
   - Ваше величество, они люди, а люди стали очень слабы или злы. Я  на-
деюсь на их верность, но не ручаюсь за нее; я доверил бы им  собственную
жизнь, но не решаюсь доверить им жизнь вашего величества.
   - Что поделаешь? - сказал Атос. - Если нет полка, зато есть трое нас,
преданных вам людей, и этого будет достаточно. Садитесь  на  коня,  ваше
величество, и поезжайте с нами; мы переправимся  через  Тайн,  достигнем
Шотландии и будем в безопасности.
   - Вы того же мнения, Винтер? - спросил король.
   - Да, ваше величество.
   - А вы, д'Эрбле?
   - Тоже, ваше величество.
   - Будь по-вашему. Отдайте приказания, Винтер.
   Винтер вышел, а король стал оканчивать свой туалет. Первые лучи  зари
уже начинали проникать в щели палатки, когда Винтер вернулся.
   - Все готово, ваше величество, - сказал он.
   - А мы? - спросил Атос.
   - Гримо и Блезуа ожидают вас с уже оседланными лошадьми.
   - В таком случае, - сказал Атос, - не будем терять ни минуты. Едем!
   - Едем, - повторил король.
   - Ваше величество, - сказал Арамис, - не известите ли вы  ваших  дру-
зей?
   - Моих друзей? - сказал Карл I, грустно качая головой. - У  меня  нет
больше друзей, кроме вас троих: старого друга,  никогда  не  забывавшего
меня в течение двадцати лет, и двух других, дружба которых не старше не-
дели, по которых я никогда не забуду. Едем, господа, едем.
   Король вышел из палатки, и лошадь его была уже оседлана. Это был конь
буланой масти, на котором король ездил уже три года и которого очень лю-
бил.
   Увидав его, конь радостно заржал.
   - А, - сказал король, - я был неправ. Вот еще если не  друг,  то,  по
крайней мере, живое существо, которое меня любит. Ты останешься мне  ве-
рен, Артус, не правда ли?
   Конь, как будто понимая слова, приблизил свои дымящиеся ноздри к лицу
короля, поднял губу и радостно оскалил белые зубы.
   - Да, да, - сказал король, лаская его, - хорошо, Артус, я тобой дово-
лен.
   С легкостью, стяжавшей ему славу лучшего наездника Европы, Карл вско-
чил на коня и, обернувшись к Атосу, Арамису и Винтеру, крикнул:
   - Ну, господа, я жду вас!
   Но Атос стоял неподвижно, устремив глаза вдаль и  указывая  рукой  на
черную линию, тянувшуюся вдоль берега Тайна и вдвое превосходившую длину
лагеря.
   - Что это за линия? - сказал Атос, которому остатки  ночной  темноты,
боровшейся с первыми лучами дня, не давали ясно  различать  предметы.  -
Что это за линия? Я вчера ее не видал.
   - Это, вероятно, туман, поднявшийся с реки, - сказал король.
   - Нет, ваше величество, это что-то поплотнее тумана.
   - Действительно, там какая-то красноватая полоса, - сказал Винтер.
   - Это неприятель вышел из Ньюкасла и окружает нас! - воскликнул Атос.
   - Неприятель? - сказал король.
   - Да, неприятель. Мы опоздали. Смотрите,  смотрите!  Видите  вы  там,
около города, как блестят на солнце "железные ребра"?
   Так называли кирасиров, из которых Кромвель образовал свою гвардию.
   - А! - сказал король. - Сейчас мы увидим, действительно ли  мои  шот-
ландцы изменили мне!
   - Что вы хотите делать? - воскликнул Атос.
   - Дать приказ к наступлению и раздавить этих подлых мятежников.
   И король, пришпорив лошадь, понесся к палатке графа Левена.
   - За ним! - сказал Атос.
   - За ним! - повторил Арамис.
   - Не ранен ли король? - сказал Винтер. - Я  вижу  на  земле  кровавые
пятна.
   И он бросился вслед за двумя друзьями. Атос остановил его.
   - Ступайте соберите ваш полк, - сказал он. - Я чувствую, что он  сей-
час нам понадобится.
   Винтер повернул назад, меж тем как друзья продолжали свой путь.
   Через две секунды король был у палатки главнокомандующего шотландской
армией. Он соскочил с лошади и вошел.
   Генерал был окружен старшими командирами.
   - Король! - воскликнули они, вставая и недоуменно переглядываясь.
   Действительно, Карл стоял перед ними в шляпе, хмуря  брови  и  ударяя
хлыстом по сапогу.
   - Да, господа, - сказал он, - король! Король пришел потребовать у вас
отчета в том, что происходит.
   - Что случилось, ваше величество? - спросил граф Левей.
   - Случилось то, - сказал король гневно, - что генерал Кромвель прибыл
сегодня ночью в Ньюкасл. Вы знали об этом и не уведомили  меня.  Неприя-
тель выступает из города и заграждает нам переправу через Тайн; ваши ча-
совые должны были видеть эти движения, и вы скрыли это от меня. Вы подло
продали меня парламенту за двести тысяч фунтов, но об этой сделке  меня,
к счастью, предупредили. Вот что случилось, господа. Отвечайте  или  оп-
равдывайтесь, так как я обвиняю вас.
   - Ваше величество, - проговорил, запинаясь, граф Левен, - ваше  вели-
чество, это ложный донос.
   - Я своими глазами видел, как неприятельская армия развернулась между
моим лагерем и Шотландией, - сказал король. - Я почти могу сказать,  что
собственными ушами слышал, как вы обсуждали условия сделки.
   Шотландские командиры снова переглянулись и, в свою очередь, нахмури-
лись.
   - Ваше величество, - пробормотал Левен, сгорая от стыда, - ваше вели-
чество, мы готовы представить вам все доказательства.
   - Я требую только одного, - сказал король, - постройте армию в боевой
порядок и ведите ее на неприятеля.
   - Это невозможно, ваше величество, - отвечал граф.
   - Как невозможно? А что же этому мешает? - воскликнул Карл I.
   - Вашему величеству известно, что мы заключили перемирие с английской
армией, - ответил граф.
   - Если и было перемирие, то английская армия нарушила его,  выйдя  из
города, где, по условию, она должна  была  оставаться.  Поэтому,  говорю
вам, вы должны пробиться со мной сквозь эту армию и вернуться в  Шотлан-
дию, а если вы этого не сделаете, тогда выбирайте себе  любое  из  имен,
которыми человечество клеймит презренных и низких людей: вы  или  трусы,
или изменники.
   Глаза шотландцев засверкали, и, как часто бывает в подобных  случаях,
нестерпимое чувство стыда породило в них предельную наглость.
   Два предводителя кланов подошли с двух сторон К королю и сказали:
   - Да, мы обещали избавить Шотландию и Англию от того, кто  уже  двад-
цать пять лет выжимает кровь и золото из Англии и Шотландии. Мы обещали,
и мы сдержим наше слово. Король Карл Стюарт, вы наш пленник.
   И оба одновременно протянули руки, чтобы схватить короля. Но не успе-
ли они прикоснуться к нему, как уже оба  лежали  на  земле  -  один  без
чувств, а другой мертвый.
   Атос оглушил одного прикладом пистолета, а  Арамис  проткнул  другого
шпагой.
   И пока граф Левен с остальными предводителями отступали в ужасе перед
этой неожиданной подмогой, точно с неба свалившейся тому, кого  они  уже
считали своим пленником, Атос и Арамис увлекли короля из  палатки  клят-
вопреступников, куда он так неосторожно вошел, и,  вскочив  на  лошадей,
которых слуги держали наготове, все трое поскакали обратно к королевской
палатке.
   Проезжая, они заметили Винтера, спешившего со  своим  полком.  Король
сделал ему знак, чтобы он следовал за ними.


        XII
   МСТИТЕЛЬ

   Все четверо вошли в  палатку;  у  них  не  было  еще  никакого  плана
действий, и надо было сразу его выработать.
   Король упал в кресло.
   - Я погиб! - сказал он.
   - Нет, ваше величество, - ответил Атос, - вам только изменили.
   Король глубоко вздохнул.
   - Изменили, изменили шотландцы,  среди  которых  я  родился,  которых
всегда любил больше англичан! О, негодяи!
   - Ваше величество, - сказал Атос, - теперь не время для  укоров,  те-
перь надо показать себя королем и дворянином. Смелее, государь,  смелее!
Здесь перед вами, по крайней мере, три человека, которые вам не изменят,
можете быть покойны. Ах, если бы нас было пятеро! - пробормотал он,  ду-
мая о д'Артаньяне и Портосе.
   - Что вы говорите? - спросил Карл, поднимаясь с места.
   - Я говорю, ваше величество, что осталось только одно  средство.  Ми-
лорд Винтер ручается или почти ручается, - не будем придираться  к  сло-
вам, - за свой полк. Он станет во главе этого полка; мы окружим ваше ве-
личество, пробьемся сквозь армию Кромвеля и достигнем Шотландии.
   - Есть еще одно средство, - сказал Арамис. - Один из нас  наденет  на
себя платье короля и сядет на его коня: пока все будут гнаться  за  ним,
король может ускользнуть.
   - Мысль недурна, - сказал Атос, - и если его величеству  угодно  ока-
зать одному из нас эту честь, мы будем ему искренне благодарны.
   - Что вы скажете об этом совете, Винтер? - спросил король, с  востор-
гом глядя на этих двух людей, готовых принять на себя все удары, грозив-
шие ему.
   - Я скажу, ваше величество, что если есть  средство  спасти  вас,  то
только то, которое предлагает господин д'Эрбле. Потому я смиренно умоляю
ваше величество как можно скорее сделать между нами выбор, так как  вре-
мени терять нельзя.
   - Но если я соглашусь, то это принесет смерть  или  по  меньшей  море
темницу тому, кто займет мое место?
   - Нет, это принесет честь тому, кто вас спасет! - воскликнул Винтер.
   Король со слезами на глазах посмотрел на своего старого  друга,  снял
орден Святого Духа, который носил, желая оказать внимание двум сопровож-
давшим его французам, и надел его на шею  Винтеру,  который  на  коленях
принял этот пагубный для него знак королевской дружбы и доверия.
   - Это справедливо, - сказал Атос, - он служит дольше нас.
   Король, услышав эти слова, обернулся со слезами на глазах.
   - Господа, - сказал он, - подождите минуту, у меня и для вас есть  по
ленте.
   Он подошел к шкафу, где хранились его личные ордена, и взял две ленты
ордена Подвязки.
   - Эти ордена не для нас, - сказал Атос.
   - Почему? - сказал король.
   - Это почти королевские ордена, а мы простые дворяне.
   - Найдите мне сердце благородней вашего на любом престоле,  -  сказал
король. - Нет, нет, вы несправедливы к себе, и я  считаю  своей  обязан-
ностью воздать вам должное. На колени, граф!
   Атос преклонил колени. Король надел на него  ленту,  как  полагается,
слева направо; затем, подняв шпагу, вместо  обычной  формулы:  "Посвящаю
вас в рыцари, будьте храбры, верны и честны", произнес:
   - Вы храбры, верны и честны, я посвящаю вас в рыцари, граф.
   Потом, обратившись к Арамису, сказал:
   - Теперь ваша очередь, шевалье.
   Та же церемония, с теми же словами, повторилась. Между тем  Винтер  с
помощью оруженосцев снял с себя медные латы, чтобы  больше  походить  на
короля.
   Окончив обряд с Атосом и Арамисом, король обнял обоих друзей.
   - Ваше величество, - сказал Винтер, к которому в предвкушении велико-
го подвига вернулась вся его сила и мужество, - мы готовы.
   Король посмотрел на трех рыцарей.
   - Значит, надо бежать? - сказал он.
   - Бегство сквозь ряды неприятельской армии, ваше величество, - сказал
Атос, - во всех странах называется атакой.
   - Итак, я умру со шпагой в руке, - сказал Карл.  -  Господин  граф  и
господин шевалье, если я опять стану королем...
   - Ваше величество уже оказали нам больше чести, чем полагается  прос-
тым дворянам, и теперь мы ваши должники. Но не будем терять времени,  мы
его и так уже слишком много потратили.
   Король в последний раз протянул руку всем троим, обменялся шляпами  с
Винтером и вышел.
   Полк Винтера выстроился на площадке, несколько возвышавшейся над всем
лагерем. Король в сопровождении трех друзей направился к этой площадке.
   Шотландский лагерь, казалось, наконец проснулся; солдаты вышли из па-
латок и начали строиться, как для битвы.
   - Видите, - сказал король, - может быть, они раскаялись и готовы идти
в бой.
   - Если они раскаялись, ваше величество, - сказал Атос, - то они  пой-
дут за нами.
   - Хорошо, - сказал король. - Что теперь делать?
   - Разглядим неприятеля, - сказал Атос.
   И взоры маленькой группы тотчас устремились  на  полосу,  которую  на
рассвете они приняли было за туман. Теперь первые лучи солнца ясно обна-
руживали, что это армия, построенная в боевом порядке. Воздух был  проз-
рачен, каким он обычно бывает в этот час утра. Можно было отчетливо раз-
личить полки, знамена, даже цвет мундиров и масть лошадей.
   В это время на небольшом холме перед неприятельским фронтом показался
коренастый и плотный человек небольшого роста;  его  окружало  несколько
офицеров. Он направил подзорную трубку на группу, в которой был король.
   - Ваше величество, этот человек знает вас в лицо? - спросил Арамис.
   Карл улыбнулся.
   - Этот человек - Кромвель, - сказал он.
   - В таком случае надвиньте шляпу, государь, чтобы он не заметил  под-
мены.
   - Ах, сколько времени потеряно! - сказал Атос.
   - Так скомандуйте, - сказал король, - и двинемся на них.
   - Разве не вы будете командовать, ваше величество? - спросил Атос.
   - Нет, я назначаю вас моим главнокомандующим, - сказал король.
   - Тогда послушайте, милорд, - произнес Атос. - Прошу вас, ваше  вели-
чество, отойдите на минутку в сторону. То, о чем мы будем  говорить,  не
касается вашего величества.
   Король улыбнулся и отошел на три шага.
   - Вот что я предлагаю, - продолжал Атос. - Мы разделим  наш  полк  на
два эскадрона: вы станете во главе одного; его величество и  мы  поведем
второй. Если ничто не преградит нам путь, мы атакуем все  вместе,  чтобы
пробиться сквозь неприятельскую линию и переправиться через  Тайн  вброд
или вплавь; если же мы встретим непреодолимую преграду,  то  вы  и  ваши
солдаты ляжете все до последнего, а мы с королем  будем  продолжать  наш
путь. Мы доберемся до берега, хотя бы пришлось прорваться через  тройной
ряд врагов, если только ваш эскадрон выполнит свой долг.
   - На коней! - сказал Винтер.
   - На копей! - повторил Атос. - Все обдумано и решено.
   - Итак, господа, вперед! - сказал король. - И да будет нашим лозунгом
старинный боевой клич французов: "Монжуа и Сен-Дени!" Клич  Англии  оск-
вернен теперь устами изменников.
   Они вскочили на коней: Винтер на королевского коня,  король  на  коня
Винтера. Лорд Винтер стал во главе первого эскадрона, а король с  Атосом
по правую руку и Арамисом по левую, стал во главе второго.
   Вся шотландская армия смотрела на эти приготовления неподвижно,  мол-
ча, со стыдом. Несколько офицеров вышли из рядов и сломали свои шпаги.
   - Прекрасно, - сказал король, - это меня утешает, они не все изменни-
ки.
   В этот момент раздался голос Винтера.
   - Вперед! - крикнул он.
   Первый эскадрон двинулся. За ним последовал  второй,  спустившийся  с
площадки. Полк латников, приблизительно равный им по  численности,  раз-
вернулся за холмом и во весь опор понесся им навстречу.
   Король указал на него Атосу и Арамису.
   - Ваше величество, - сказал Атос, - мы предвидели это,  и  если  люди
Винтера исполнят свой долг, то этот маневр неприятеля, вместо того чтобы
погубить, спасет нас.
   В эту минуту раздалась команда Винтера, покрывая собой топот  и  фыр-
канье несущихся лошадей:
   - Сабли наголо!
   При этой команде все сабли блеснули, как молния.
   - Вперед! - крикнул тоже король, опьяненный  этим  видом.  -  Вперед,
сабли наголо!
   Но этой команде, пример которой подал сам король, повиновались только
Атос и Арамис.
   - Нас предали, - тихо сказал король.
   - Подождем еще, - произнес Атос, - может быть, они не  узнали  голоса
вашего величества и ждут приказания своего эскадронного командира.
   - Разве они не слышали команды своего полковника? Но смотрите,  смот-
рите! - воскликнул король, круто осаживая коня и хватая за повод  лошадь
Атоса.
   - Трусы! Негодяи! Изменники! - слышался голос Винтера.
   Его солдаты уже покидали свои ряды, разбегаясь во все стороны по  по-
ляне.
   Около него осталось не более пятнадцати человек, ожидавших  вместе  с
ним атаки латников Кромвеля.
   - Умрем вместе с ними! - вскричал король.
   - Умрем! - повторили Атос и Арамис.
   - Ко мне, все верные королю! - крикнул Винтер.
   Этот голос долетел до двух друзей, которые помчались галопом.
   - Не давать пощады! - крикнул по-французски в  ответ  Винтеру  другой
голос, заставивший их вздрогнуть.
   Услышав этот голос, Винтер побледнел и замер на месте.
   Это был голос всадника, летевшего на великолепном вороном коне в ата-
ку во главе английского полка, который он в пылу опередил шагов  на  де-
сять.
   - Это он! - прошептал Винтер, устремив на него глаза и опустив руку с
саблей.
   - Король! Король! - закричали несколько англичан,  обманутых  голубой
лентой и буланой лошадью Винтера. - Взять его живым!
   - Нет, это не король! - воскликнул всадник. - Не давайте  себя  обма-
нуть. Не правда ли, лорд Винтер, ведь вы не король? Вы мой дядя?
   С этими словами Мордаунт (ибо это был он) направил дуло пистолета  на
Винтера. Раздался выстрел. Пуля пронзила грудь старого лорда;  он  подп-
рыгнул на седле и упал на руки Атоса, прошептав:
   - Мститель!
   - Вспомни мою мать! - проревел Мордаунт и  полетел  дальше,  уносимый
бешено скачущей лошадью.
   - Негодяй! - крикнул Арамис и навел на него пистолет  почти  в  упор,
когда он проносился мимо. Но пистолет дал осечку, и выстрела не последо-
вало.
   Между тем весь полк уже обрушился  на  нескольких  оставшихся  людей.
Обоих французов окружили, смяли, стиснули. Убедившись, что Винтер  умер,
Атос выпустил из рук его труп и, обнажив шпагу, воскликнул:
   - Вперед, Арамис, за честь Франции!
   И двое англичан, стоявших поблизости, упали мертвыми, пораженные уда-
рами Атоса и Арамиса.
   В то же время раздалось громовое "ура!", и тридцать клинков  блеснуло
над их головами.
   Вдруг из толпы англичан вырвался человек, одним прыжком очутился око-
ло Атоса, сжал его своими мощными руками и вырвал у него шпагу,  прошеп-
тав ему на ухо:
   - Молчите! Сдайтесь! Сдаться мне - не значит сдаться.
   В ту же секунду какой-то великан схватил за обе руки Арамиса, который
тщетно старался вырваться из его страшных объятий.
   - Сдавайтесь! - произнес он, пристально глядя на пего.
   Арамис поднял голову, Атос обернулся.
   - Д'Арт... - хотел воскликнуть Атос, но гасконец зажал ему рот рукой.
   - Сдаюсь! - сказал Арамис, протягивая свою шпагу Портосу.
   - Стреляйте, стреляйте! - кричал Мордаунт, возвращаясь  к  группе,  в
которой были два друга.
   - Зачем стрелять? - сказал полковник. - Все сдались.
   - Это сын миледи, - сказал Атос д'Артаньяну.
   - Я узнал его.
   - Это монах, - сказал Портос Арамису.
   - Знаю.
   Между тем ряды победителей расступились. Д'Артаньян держал  за  повод
лошадь Атоса, Портос - лошадь Арамиса. Каждый  старался  отвести  своего
пленника подальше от поля битвы.
   Когда они отъехали, очистилось место, где лежал труп Винтера.  Движи-
мый чувством ненависти, Мордаунт отыскал его и, наклонившись  с  лошади,
посмотрел на него с отвратительной улыбкой.
   Атос, как он ни был спокоен, протянул руку к кобурам, где лежали  его
пистолеты.
   - Что вы делаете? - вскричал Д'Артаньян.
   - Дайте мне убить его.
   - Мы все погибли, если вы хоть одним движением покажете,  что  знаете
его.
   Он обернулся к молодому человеку и крикнул:
   - Славная добыча! Славная добыча, дорогой Мордаунт!  Каждому  из  нас
двоих досталось по пленнику. Каждому но  кавалеру  ордена  Подвязки,  ни
больше, ни меньше.
   - Эге, - воскликнул Мордаунт, глядя кровожадными глазами на  Атоса  и
Арамиса, - да ведь это, кажется, французы?
   - Ей-богу, не знаю. Вы француз? - спросил д'Артаньян Атоса.
   - Да, - с достоинством ответил тот.
   - Ну вот, вы попались в плен к своему соотечественнику.
   - А король? - с горечью спросил Атос. - Где король?
   Д'Артаньян сильно сжал руку Атоса и сказал:
   - Он в наших руках.
   - Да, - прибавил Арамис, - благодаря гнусной измене.
   Портос стиснул руку своего друга и сказал ему с улыбкой:
   - Э, сударь, на войне ловкость значит не меньше, чем сила. Смотрите.
   Действительно, в эту минуту  эскадрон,  который  должен  был  служить
прикрытием королю в его бегстве, двигался навстречу  английскому  полку,
окружая короля. Карл шел пешком в  центре  образовавшегося  вокруг  него
пустого пространства. Он был спокоен на вид, но ясно было, чего это  ему
стоило. Пот капал с лица его, и он отирал  себе  виски  и  губы  носовым
платком, на котором всякий раз, как он отнимал его ото  рта,  появлялось
пятно крови.
   - Вот он, Навуходоносор! - крикнул один из латников Кромвеля,  старый
пуританин, глаза которого загорелись при виде того, кого называли  тира-
ном.
   - Как вы сказали, Навуходоносор? - спросил Мордаунт с  ужасной  улыб-
кой. - Нет, это Карл Первый, добрый король Карл, который обкрадывал сво-
их подданных, чтобы наследовать их имущество.
   Карл поднял глаза на дерзкого юношу, но не узнал его. Однако  спокой-
ное, величавое выражение его лица заставило Мордаунта отвести взгляд.
   - Здравствуйте, господа! - сказал король двум французам,  которых  он
увидел в руках д'Артаньяна и Портоса. - Какой  печальный  день!  Но  это
все-таки но ваша вина. Где же мой старый Винтер?
   Друзья отвернулись и промолчали.
   - Там же, где и Страффорд! - сказал резким голосом Мордаунт.
   Карл вздрогнул: злодей попал в цель. Страффорд был вечным упреком со-
вести короля, тенью, омрачавшей его дни, и кошмаром его ночей.
   Король посмотрел вокруг себя и увидел у ног своих труп Винтера.
   Он не вскрикнул, не уронил ни одной слезы; только лицо его побледнело
еще больше. Он стал на одно колено, приподнял голову Винтера,  поцеловал
его в лоб и, сняв с него недавно надетую им ленту Святого Духа, благого-
вейно повязал ее опять себе на грудь.
   - Так Винтер убит? - спросил Д'Артаньян, устремив глаза на труп.
   - Да, - сказал Атос, - и к тому же своим племянником.
   - Значит, одного из нас уже не стало! - прошептал Д'Артаньян.  -  Мир
праху его: он был храбрый человек.
   - Карл Стюарт! - сказал командир английского полка, подойдя к королю,
надевшему свои королевские регалии. - Вы сдаетесь?
   - Полковник Томлисон, - ответил Карл, - король  не  сдается.  Человек
уступает силе, вот и все.
   - Вашу шпагу!
   Король вынул шпагу и сломал ее о колено.
   В эту минуту промчалась лошадь без всадника, вся в пене, со  сверкаю-
щими глазами и раздутыми ноздрями; узнав голос своего господина, она ос-
тановилась около него и радостно заржала. Это был Артус.
   Король улыбнулся, потрепал ее рукой по шее и легко вскочил в седло.
   - Едемте, господа, - сказал он, - ведите меня куда угодно.
   Затем, обернувшись, прибавил:
   - Подождите, мне показалось, что Винтер шевельнулся. Если он жив еще,
то, ради всего святого, не покидайте этого благородного рыцаря.
   - О, будьте спокойны, король Карл, - сказал Мордаунт, - пуля  пробила
ему сердце.
   - Не говорите ни слова, не двигайтесь, не бросайте ни одного  взгляда
на меня и на Портоса, - сказал д'Артаньян Атосу и Арамису. -  Миледи  не
умерла, душа ее живет в теле этого дьявола.
   Отряд направился к городу, уводя с собой царственного пленника; но на
половине дороги адъютант генерала Кромвеля привез приказание  полковнику
Томлисону препроводить короля в Гольденбайский замок.
   Немедленно полетели курьеры оповестить Англию и всю Европу,  что  ко-
роль Карл Стюарт взят в плен генералом Оливером Кромвелем.


        XIII
   ОЛИВЕР КРОМВЕЛЬ

   - Вы идете к генералу? - спросил Мордаунт у д'Артаньяна и Портоса.  -
Не забудьте, что он приглашал вас к себе после сражения.
   - Сначала мы отведем наших пленников в надежное место, - сказал д'Ар-
таньян. - Знаете, за каждого из этих дворян мы получим по полторы тысячи
пистолей.
   - О, будьте покойны, - сказал Мордаунт, тщетно стараясь смягчить сви-
репое выражение своего лица. - Мои кавалеристы будут хорошо стеречь  их,
ручаюсь вам за это.
   - Но я их сберегу еще лучше, - возразил д'Артаньян.  -  Впрочем,  для
этого нужна только хорошая комната с часовыми или просто их честное сло-
во, что они не будут делать попыток к бегству. Я сейчас  распоряжусь,  а
затем мы будем иметь честь представиться генералу и  выслушать,  что  он
прикажет передать его преосвященству.
   - Значит, вы скоро уезжаете? - спросил Мордаунт.
   - Наше посольство кончилось, и ничто не удерживает нас в Англии, если
великому человеку, к которому мы посланы, угодно будет отпустить нас.
   Молодой человек закусил губу и, наклонившись к сержанту,  сказал  ему
на ухо:
   - Ступайте за этими людьми и не теряйте их из виду, а когда  узнаете,
где они помещаются, возвращайтесь к городским воротам и там ждите меня.
   Сержант сделал знак, что приказание будет исполнено.
   Потом Мордаунт, вместо того чтобы провожать в город всю толпу пленни-
ков, отправился на холм, откуда Кромвель смотрел на битву из  раскинутой
для него палатки.
   Он запретил пускать к себе кого бы то ни было;  но  часовой,  знавший
Мордаунта как одного из ближайших сподвижников генерала, решил, что зап-
рещение не касается этого молодого человека.
   Мордаунт приподнял занавеску и увидел Кромвеля, который сидел за сто-
лом, спиной к нему, закрыв лицо обеими руками.
   Слышал Кромвель его шаги или нет, но только он не обернулся.
   Мордаунт продолжал стоять на пороге.
   Наконец Кромвель поднял отяжелевшую голову  и,  словно  почувствовав,
что кто-то стоит за его спиной, медленно оглянулся назад.
   - Я сказал, что хочу остаться один! - вскричал  он,  увидев  молодого
человека.
   - Я не думал, что это запрещение касается меня, - сказал Мордаунт.  -
Но если вы приказываете, я готов удалиться.
   - А, это вы, Мордаунт! - сказал Кромвель, и взор его,  послушный  его
воле, прояснился. - Раз уж вы зашли, оставайтесь.
   - Я пришел вас поздравить.
   - Поздравить? С чем?
   - Со взятием в плен Карла Стюарта. Теперь вы властелин Англии.
   - Я был им в большей мере два часа тому назад.
   - Как так, генерал?
   - Англия нуждалась во мне, чтобы избавиться от тирана.  Теперь  он  в
плену. Вы его видели?
   - Да, генерал.
   - Как он себя ведет?
   Мордаунт с минуту колебался, затем истина невольно  сорвалась  с  его
языка.
   - Он спокоен и полон достоинства, - сказал он.
   - Что он сказал?
   - Несколько прощальных слов своим друзьям.
   - Своим друзьям? -  пробормотал  Кромвель.  -  Неужели  у  него  есть
друзья?
   Затем прибавил вслух:
   - Он защищался?
   - Нет, генерал, его все покинули, кроме трех или четырех  человек;  у
него не было возможности защищаться.
   - Кому он отдал свою шпагу?
   - Никому; он сломал ее.
   - Он поступил хорошо; по еще лучше бы сделал,  если  бы  направил  ее
против себя.
   Наступило короткое молчание.
   - Командир полка, охранявшего короля Карла, кажется, убит?  -  сказал
Кромвель, пристально глядя на Мордаунта.
   - Да, генерал.
   - Кто его убил?
   - Я.
   - Как его звали?
   - Лорд Винтер.
   - Ваш дядя! - воскликнул Кромвель.
   - Мой дядя? - ответил Мордаунт. - Изменники Англии мне не родственни-
ки.
   Кромвель с минуту задумчиво смотрел на молодого человека; затем  ска-
зал с глубокой грустью, которую так хорошо изображает Шекспир:
   - Мордаунт, вы беспощадный слуга.
   - Когда господь повелевает, - сказал Мордаунт, -  лельзя  рассуждать.
Авраам поднял нож на Исаака, который был его сыном.
   - Да, - сказал Кромвель, - но господь не допустил этого  жертвоприно-
шения.
   - Я смотрел вокруг себя, - отвечал Мордаунт, - но нигде не  видел  ни
козла, ни ягненка, запутавшегося в кустах.
   Кромвель наклонил голову.
   - Вы железный человек, Мордаунт, - сказал он. - А как вели себя фран-
цузы?
   - Как герои, - сказал Мордаунт.
   - Да, да, - пробормотал Кромвель, - французы хорошо дерутся,  и  если
моя подзорная труба не обманула меня, мне кажется, я видел их  в  первых
рядах.
   - Совершенно верно, - сказал Мордаунт.
   - Но все же позади вас, - сказал Кромвель.
   - Это не их вина, моя лошадь была лучше.
   Снова наступило молчание.
   - А шотландцы? - спросил Кромвель.
   - Они сдержали слово, - сказал Мордаунт, - и по тронулись с места.
   - Презренные! - пробормотал Кромвель.
   - Их офицеры желают вас видеть, генерал.
   - Мне некогда. Им заплатили?
   - Сегодня ночью.
   - Так пусть они убираются, возвращаются в свои горы и там скроют свой
позор, если горы достаточно для этого высоки. Между мной и ими все  кон-
чено. Можете идти, Мордаунт!
   - Прежде чем удалиться, - сказал Мордаунт, - я хотел бы  задать  вам,
генерал, несколько вопросов и обратиться к вам, моему начальнику, с  од-
ной просьбой.
   - Ко мне?
   Мордаунт поклонился.
   - Я пришел к вам, моему герою, моему отцу, моему  покровителю,  чтобы
спросить вас: довольны ли вы мною?
   Кромвель с удивлением посмотрел на него.
   Молодой человек хранил бесстрастное выражение лица.
   - Да, - сказал Кромвель, - с тех пор, как я вне знаю,  вы  не  только
исполняли ваш долг, но, более того, были верным другом, искусным посред-
ником и отличным солдатом.
   - Вы не забыли, генерал, что мне первому пришла в голову мысль  всту-
пить в переговоры с шотландцами о выдаче короля?
   - Да, эта мысль была ваша. Я еще не настолько презираю людей.
   - Был ли я хорошим послом во Франции?
   - Да, вы добились от Мазарини всего, чего я хотел.
   - Не защищал ли я всегда горячо вашу славу и ваши интересы?
   - Пожалуй, даже слишком горячо: в этом я вас только что упрекнул.  Но
к чему такие вопросы?
   - Я хочу вам сказать, милорд, что настала минута, когда вы одним сло-
вом можете вознаградить меня за всю мою службу.
   - А, - протянул Кромвель с легким оттенком презрения, - это правда. Я
и забыл, что всякая услуга требует награды, а вы оказали  мне  услугу  и
еще не вознаграждены.
   - Вы можете наградить меня сейчас же, превыше всех моих надежд.
   - Каким образом?
   - Награды не придется искать далеко, она у меня почти в руках.
   - Что же это за награда? - спросил Кромвель. - Хотите денег? Или  же-
лаете получить чин? Должность губернатора?
   - Вы исполните мою просьбу, милорд?
   - Посмотрим сначала, в чем она состоит.
   - Когда вы говорили мне: "Вам предстоит  исполнить  одно  поручение",
разве я отвечал вам: "Посмотрим сначала, в чем оно состоит"?
   - Но если ваше желание окажется неисполнимым?
   - Когда вы приказывали мне что-нибудь исполнить,  отвечал  ли  я  вам
хоть раз: "Это невозможно"?
   - Но такое предисловие позволяет думать...
   - О, будьте покойны, милорд, - сказал Мордаунт просто, - моя  просьба
вас не разорит.
   - Ну, хорошо, - сказал Кромвель, - обещаю исполнить ее,  если  только
это в моей власти. Говорите.
   - Милорд, - сказал Мордаунт, - сегодня захвачены в плен два сторонни-
ка короля, отдайте их мне.
   - Что же, они предложили большой выкуп? - спросил Кромвель.
   - Напротив, милорд, я думаю, что они бедны.
   - Так это ваши друзья?
   - Да, - воскликнул Мордаунт, - это мои друзья, дорогие друзья,  я  за
них жизнь отдам.
   - Хорошо, Мордаунт, - сказал Кромвель, обрадованный, что может  изме-
нить к лучшему свое мнение о молодом человеке. - Хорошо, я отдаю их  те-
бе, не спрашивая даже их имени. Делай с ними что хочешь.
   - Благодарю вас, милорд, -  воскликнул  Мордаунт,  -  благодарю!  Моя
жизнь отныне принадлежит вам, и даже отдав ее, я все еще останусь в дол-
гу перед вами. Благодарю вас, вы щедро заплатили за мою службу.
   - Он бросился к ногам Кромвеля и поцеловал его руку, несмотря на соп-
ротивление пуританского генерала, не желавшего или делавшего вид, что не
желает таких царских почестей.
   - Как, - сказал Кромвель, на секунду задерживая его в  свою  очередь,
когда тот поднялся, - вы не желаете никакой другой награды, ни чинов, ни
денег?
   - Вы дали мне все, чего я мог желать, милорд, с сегодняшнего дня мы с
вами в расчете.
   И Мордаунт с радостью в сердце и во взоре выбежал из палатки  генера-
ла.
   Кромвель проводил его глазами.
   - Он убил своего дядю! - пробормотал он. - Увы, вот какие у меня слу-
ги! Быть может, этот юноша, который ничего не требует  или  делает  вид,
что ничего не требует, выпросил у меня в конце концов пред лицом всевыш-
него больше, чем те, что посягают на золото государства и хлеб бедняков.
Никто не служит мне даром. Мой пленник Карл, быть может, еще имеет  дру-
зей, а у меня их нет.
   И он со вздохом снова погрузился в свои  мысли,  прорванные  приходом
Мордаунта.


        XIV
   ДВОРЯНЕ

   В то время как Мордаунт направился к палатке Кромвеля,  д'Артаньян  и
Портос повели своих пленников в отведенный им для постоя дом в Ньюкасле.
   Предупреждение, сделанное Мордаунтом сержанту, не ускользнуло от гас-
конца, и он сделал глазами знак Атосу и Арамису, чтобы они соблюдали ве-
личайшую осторожность. Поэтому Атос а Арамис, шагая рядом со своими  по-
бедителями, хранили молчание, что было вовсе нетрудно им сделать, потому
что оба они были заняты своими мыслями.
   Мушкетон несказанно удивился, увидев с порога  дома  четырех  друзей,
сопровождаемых сержантом и десятком солдат. Он протер себе глаза, не ве-
ря, что идут Атос и Арамис, но наконец должен был  признать  непреложный
факт. Он уже  собрался  было  разразиться  восклицаниями,  ьогда  Портос
взглядом, не допускающим возражений, приказал ему молчать.
   Мушкетон словно прирос к земле, ожидая объяснений столь странного по-
ведения; особенно поразило его то, что друзья как будто не узнавали друг
друга.
   Д'Артаньян и Портос привели Атоса и Арамиса в предоставленный им  ге-
нералом Кромвелем дом, где они поселились накануне.  Он  стоял  на  углу
улицы, и при нем был маленький садик, а на повороте в соседний  переулок
- конюшни.
   Окна нижнего этажа, как это часто бывает в  маленьких  провинциальных
городах, были с решетками, совсем как в тюрьме.
   Друзья пропустили пленников вперед и задержались на пороге,  приказав
Мушкетону отвести четырех лошадей в конюшню.
   - Отчего мы не заходим с ними? - спросил Портос.
   - Оттого, - ответил Д'Артаньян, - что сначала надо узнать, чего нужно
от нас сержанту сего десятком солдат.
   Сержант со своими людьми расположился в саду.
   Д'Артаньян спросил, что им нужно и почему они не уходят.
   - Нам приказано, - сказал сержант, - помогать вам стеречь ваших плен-
ников.
   На это нечего было возразить; оставалось только поблагодарить за  та-
кое любезное внимание. Д'Артаньян поблагодарил сержанта и дал ему крону,
чтобы тот выпил за здоровье генерала Кромвеля.
   Сержант ответил, что пуритане не пьют, и опустил крону в карман.
   - Ах, - сказал Портос, - какой ужасный день, дорогой Д'Артаньян!
   - Что вы говорите, Портос! Вы называете  несчастным  день,  когда  мы
нашли наших друзей?
   - Да, по при каких обстоятельствах?
   - Положение сложное, - сказал Д'Артаньян, - но все  равно,  зайдем  в
дом и постараемся что-нибудь придумать.
   - Наши дела запутались, - сказал Портос, - и я понимаю теперь, почему
Арамис так усердно советовал мне задушить этого ужасного Мордаунта.
   - Тише, - сказал д'Артаньян, - не произносите этото имени.
   - Но ведь я говорю по-французски, - сказал Портос, - а они англичане.
   Д'Артаньян посмотрел на Портоса с восхищением,  которого  заслуживала
подобная наивность.
   Но так как Портос продолжал смотреть на него, ничего не  понимая,  то
Д'Артаньян толкнул его вперед, говоря:
   - Войдем.
   Портос вошел первым, Д'Артаньян последовал за ним; он тщательно запер
дверь и по очереди прижал к своей груди обоих друзей.
   Атос был погружен в глубокую печаль. Арамис молча посматривал  то  на
Портоса, то на д'Артаньяна, и взгляд его был так выразителен, что  д'Ар-
таньян понял его.
   - Вы хотите знать, как случилось, что мы очутились здесь?  Боже  мой,
это нетрудно угадать. Мазарини  поручил  нам  передать  письмо  генералу
Кромвелю.
   - Но как вы очутились вместе с Мордаунтом? - спросил Атос.  -  С  тем
самым Мордаунтом, которого я вам советовал остерегаться.
   - И которого я вам рекомендовал задушить, Портос? - сказал Арамис.
   - Опять таки по вине Мазарини. Кромвель послал Мордаунта к  Мазарини,
а Мазарини послал нас к Кромвелю. Роковое совпадение.
   - Да, Д'Артаньян, вы правы, но это совпадение нас разлучает и  губит.
Что ж, дорогой Арамис, не будем более говорить об этом и подчинимся  на-
шей участи.
   - Напротив, будем говорить, черт возьми! Ведь мы же условились никог-
да не покидать друг друга, даже находясь во враждебных лагерях.
   - Да, уж действительно враждебных, - сказал,  улыбаясь,  Атос.  -  Но
скажите мне, какому делу вы здесь служите?  Ах,  Д'Артаньян,  подумайте,
что из вас только делает этот гнусный Мазарини! Знаете ли  вы,  в  каком
преступлении вы сегодня оказались повинны? В пленении короля, его позоре
и смерти.
   - Ого! - сказал Портос. - Вы полагаете?
   - Вы преувеличиваете, Атос, - произнес д'Артаньян - До этого еще дело
не дошло.
   - Вы ошибаетесь: мы очень близки к этому. Для чего  арестуют  короля?
Того, кого уважают как властителя, по покупают как раба. Неужели вы  ду-
маете, что Кромвель заплатил, двести - тысяч фунтов за то, чтобы восста-
новить его на престоле? Друзья мои, они убьют его, и это еще  наименьшее
преступление, какое они могут совершить. Лучше отрубить  голову  королю,
чем ударить его по лицу.
   - Не спорю, это в конце концов возможно, - сказал  д'Артаньян.  -  Но
что нам до этого? Я здесь потому, что я солдат, потому, что я служу моим
начальникам, то есть тем, кто мне платит жалованье. Я  присягал  повино-
ваться и повинуюсь. Но вы, не приносившие присяги, как вы сюда попали  и
какому делу служите?
   - Благороднейшему на свете делу, - ответил Атос, -  защите  и  охране
угнетенного короля. Друг, супруга и дочь его оказали нам высокую  честь,
призвав нас на помощь. Мы служили ему, насколько позволили нам наши сла-
бые силы, и усердия у нас было больше, чем возможностей. Вы можете  дер-
жаться, д'Артаньян, иных взглядов, можете смотреть на  вещи  иначе,  мой
друг. Я не стану вас разубеждать, но я вас порицаю.
   - О! - сказал д'Артаньян. - Да какое мне дело в конце концов до того,
что англичанин Кромвель взбунтовался против своего короля - шотландца. Я
француз, и меня все это не касается.  Как  вы  можете  делать  меня  от-
ветственным за других?
   - В самом деле, - подтвердил Портос.
   - Но вы дворянин, все дворяне - братья, а короли всех стран -  первые
из дворян. А вы, д'Артаньян, потомок древнего рода, человек  со  славным
именем и храбрый солдат, вы помогаете предать короля пивоварам, портным,
извозчикам. Ах, д'Артаньян! Как солдат вы, может  быть,  исполнили  свой
долг, но как дворянин вы виноваты.
   Д'Артаньян молча жевал стебелек цветка, не зная,  что  ему  ответить.
Стоило ему отвернуться от Атоса, как он встречал взор Арамиса.
   - И вы, Портос, - продолжал Атос, как  бы  сжалившись  над  смущенным
д'Артаньяном, - вы, лучшая душа, лучший друг, лучший  солдат  на  свете;
вы, который по своему сердцу достойны были бы родиться на ступенях тропа
и которого мудрый король рано или поздно вознаградит,  вы,  мой  дорогой
Портос, дворянин по всем своим поступкам, привычкам, по своей храбрости,
- вы столь же виновны, как д'Артаньян.
   Портос покраснел, по скорее от удовольствия,  которое  доставили  ему
похвалы Атоса, чем от смущения. И все же, опустив голову и как бы созна-
вая свое унижение, он сказал:
   - Да, да, я думаю, вы правы, дорогой граф.
   Атос встал.
   - Полно, - сказал он, подходя к д'Артаньяну и протягивая ему руку,  -
полно, не дуйтесь, дорогой сын мой; все, что я сказал вам, было  сказано
если не отеческим тоном, то, по крайней мере, с отеческой  любовью.  По-
верьте, мне было бы легче просто поблагодарить вас за то, что вы  спасли
мне жизнь, и не проронить ни слова о моих чувствах.
   - Разумеется, разумеется, Атос, - отвечал д'Артаньян, горячо  пожимая
ему руку, - но не  все,  черт  побери,  способны  на  такие  возвышенные
чувства. Кто еще из разумных людей покинет  свой  дом,  Францию,  своего
воспитанника, прелестного юношу (мы его видели в лагере),  и  полетит  -
куда? - на помощь гнилой, подточенной червями монархии, которая  вот-вот
должна рухнуть, как старая лачуга? Чувство, о котором вы  говорите,  ко-
нечно, прекрасно, оно до того прекрасно, что почти  недоступно  простому
смертному.
   - Каково бы оно ни было, д'Артаньян, - ответил Атос, не поддаваясь на
хитрость своего друга, с чисто гасконской  изворотливостью  намекнувшего
на отеческую привязанность Атоса к Раулю, - каково бы оно  ни  было,  вы
хорошо сознаете в глубине вашего сердца, что оно справедливо. Но,  вино-
ват, я забыл, что спорю с человеком, у которого я в плену. Д'Артаньян, я
ваш пленник; обращайтесь со мной как с пленником.
   - Черт возьми! - сказал Д'Артаньян. - Вы отлично знаете, что  недолго
пробудете у меня в плену.
   - Конечно, - сказал Арамис, - с нами, без сомнения, поступят так  же,
как с теми, что были взяты под Филипго.
   - А как с ними поступили? - спросил д'Артаньян.
   - Половину повесили, а остальных расстреляли, - ответил Арамис.
   - Нет, ручаюсь вам, - сказал д'Артаньян, - что, пока во мне останется
хоть капля крови, вы не будете ни повешены, ни  расстреляны.  Пусть  они
только попробуют! Да что говорить! Видите вы эту дверь, Атос?
   - Да.
   - Вы выйдете из нее, когда вам будет угодно. С этой минуты вы и  Ара-
мис свободны, как воздух.
   - Узнаю вас, мой милый д'Артаньян, - ответил Атос. - Но вы  здесь  не
хозяин: за этой дверью стоит караул, д'Артаньян, это вам хорошо  извест-
но.
   - Ну, вы с ними справитесь, - сказал Портос. - Много ли их тут? С де-
сяток, не больше.
   - Это пустяк для нас четверых, по для двоих слишком  много.  Нет,  уж
раз мы разделились, мы должны погибнуть. Вспомните роковой  пример:  вы,
д'Артаньян, столь непобедимый, и вы, Портос, такой сильный и храбрый, вы
потерпели неудачу на Вандомской дороге. Теперь настал черед мой и Арами-
са. А ведь этого никогда с нами не бывало прежде, когда мы  все  четверо
были заодно. Умрем же, как умер Винтер. Что касается  меня,  я  заявляю,
что согласен бежать только вчетвером.
   - Это невозможно, - сказал д'Артаньян. - Мы на службе у Мазарини.
   - Я это знаю и не стану уговаривать вас. Мои доводы не подействовали,
и, должно быть, они были плохи, если не подействовали на такие благород-
ные сердца, как у вас и у Портоса.
   - Да, если бы они и могли подействовать, - сказал Арамис, - лучше  не
ставить в ложное положение таких дорогих нам друзей,  как  д'Артаньян  и
Портос. Будьте покойны, господа, мы не посрамим вас своею  смертью.  Что
касается меня, то я горжусь тем, что встану под пулю или даже  пойду  на
виселицу с вами, Атос. Ибо никогда еще вы не  проявляли  столько  благо-
родства, как сейчас.
   Д'Артаньян молчал; окончив грызть стебелек, он принялся за свои  ног-
ти.
   - Почему вы воображаете, что вас убьют? - заговорил он наконец.  -  С
какой стати? Какая польза в вашей смерти? К тому же вы паши пленники.
   - Безумец, трижды безумец! - воскликнул Арамис. - Да разве ты не зна-
ешь Мордаунта? Я обменялся с ним только одним взглядом и  сразу  увидел,
что мы обречены.
   - Право, мне очень жаль, что я не последовал вашему совету, Арамис, и
не задушил его! - сказал Портос.
   - Дался вам этот Мордаунт! - воскликнул д'Артаньян.  -  Черт  возьми!
Пусть он только попробует подойти ко мне поближе, я  раздавлю  его,  как
гадину. Зачем бежать, этого вовсе не требуется; ручаюсь вам, вы здесь  в
такой же безопасности, как были двадцать лет тому  назад  вы,  Атос,  на
улике Феру, а вы, Арамис, на улице Вожирар.
   - Смотрите, - сказал Атос, протягивая руку  к  одному  из  решетчатых
окон, освещавших комнату, - сейчас все разъяснится; вот и он.
   - Кто?
   - Мордаунт.
   Действительно, посмотрев в ту сторону, куда указывал Атос, д'Артаньян
увидел скачущего галопом всадника.
   Д'Артаньян бросился вон из комнаты.
   Портос хотел последовать за ним.
   - Оставайтесь здесь, - сказал ему д'Артаньян, - и не выходите наружу,
пока не услышите, что я выбиваю на двери пальцами барабанную дробь.


        XV
   ГОСПОДИ ИИСУСЕ

   Подъехав к дому, Мордаунт увидел д'Артаньяна, сидевшего на пороге,  и
солдат, которые, не снимая оружия, расположились отдохнуть  на  траве  в
садике.
   - Эй, - закричал он прерывающимся  голосом,  запыхавшись  от  быстрой
скачки, - пленники еще здесь?
   - Да, сударь, - отвечал сержант, живо вскакивая на ноги и поднося ру-
ку к шляпе; солдаты последовали его примеру.
   - Отлично, отправьте их немедленно с конвоем из  четырех  человек  ко
мне на квартиру.
   Четверо солдат приготовились исполнить приказание.
   - Что вам угодно? - спросил д'Артаньян, принимая насмешливый вид, хо-
рошо знакомый нашим читателям. - Объясните, пожалуйста, в чем дело?
   - В том, - ответил Мордаунт, - что я приказал четырем конвойным взять
пленников, захваченных сегодня утром, и отвести их ко мне на квартиру.
   - А почему это? - спросил д'Артаньян. - Извините за  любопытство,  но
вы сами понимаете, что мне любопытно знать причину такого распоряжения.
   - А потому, что эти пленники принадлежат мне,  -  высокомерно  заявил
Мордаунт, - и я могу распоряжаться ими по своему усмотрению.
   - Позвольте, позвольте, молодой человек, - прервал его д'Артаньян,  -
мне кажется, вы ошибаетесь: пленники обычно принадлежат тем, кто их зах-
ватил, а не тем, кто при этом присутствовал. Вы могли захватить  милорда
Винтера, вашего дядю, если не ошибаюсь; но вы  предпочли  убить  его,  и
прекрасно. Мы с дю Валлоном тоже могли бы убить этих двух дворян, но  мы
предпочли взять их в плен; что кому нравится.
   Губы Мордаунта побелели.
   Д'Артаньян, поняв, что дело принимает дурной оборот,  забарабанил  на
двери гвардейский марш.
   При первых же тактах этой музыки Портос вышел и стал рядом с  товари-
щем, причем ноги его упирались в порог, а голова доставала до притолоки.
   Маневр этот не ускользнул от Мордаунта.
   - Сударь, - заговорил он, начиная горячиться,  -  вате  сопротивление
бесполезно. Эти пленники только что отданы мне моим  славным  покровите-
лем, главнокомандующим Оливером Кромвелем.
   Эти слова как громом поразили д'Артаньяна. В висках у него застучало,
в глазах помутилось; он понял жестокий умысел молодого человека,  и  его
рука невольно потянулась к эфесу.
   Портос молча следил за д'Артаньяном, готовый последовать его примеру.
   Этот взгляд Портоса скорее встревожил, чем  ободрил  д'Артаньяна;  он
уже раскаивался, что прибегнул к помощи грубой силы Портоса, когда  надо
было действовать главным образом хитростью.
   "Открытое сопротивление, - быстро подумал он,  -  погубит  нас  всех;
друг мой, д'Артаньян, докажи этому змеенышу, что ты не только умнее,  но
и хитрее его".
   - Ах, - произнес он, почтительно кланяясь Мордаунту, - отчего  вы  не
сказали этого раньше, сударь? Так, вы явились к  нам  от  имени  Оливера
Кромвеля, знаменитейшего полководца нашего времени?
   - Да, я прямо от него, - сказал Мордаунт, слезая с лошади и передавая
ее одному из солдат.
   - Что же вы не сказали этого раньше,  молодой  человек?  -  продолжал
д'Артаньян. - Вся Англия принадлежит Оливеру Кромвелю, и раз вы требуете
пленников от его имени, мне остается только повиноваться. Берите их, су-
дарь, они ваши.
   Мордаунт успокоился, а потрясенный Портос с недоумением  взглянул  на
д'Артаньяна и уже раскрыл рот, чтобы заговорить.
   Но д'Артаньян наступил ему на ногу, и Портос сразу догадался, что его
товарищ ведет какую-то хитрую игру.
   Мордаунт, держа в руке шляпу, уже ступил на порог и готовился  пройти
мимо двух друзей в комнату, подав знак своим четырем солдатам  следовать
за ним.
   - Виноват, - остановил его д'Артаньян, с любезной улыбкой кладя  руку
на плечо молодого человека. - Если славный генерал Оливер Кромвель отдал
вам наших пленников, то, конечно, он письменно закрепил акт передачи?
   Мордаунт круто остановился.
   - Вероятно, он дал вам записку на мое имя, хоть  какой-нибудь  клочок
бумаги, подтверждающий, что вы действуете от его имени?  Будьте  любезны
вручить мне эту бумажку: она послужит мне оправданием выдачи моих сооте-
чественников. Иначе, вы понимаете, хоть я и убежден в чистоте  намерений
генерала Оливера Кромвеля, все это получилось бы весьма неблаговидно.
   Сознавая свой промах, Мордаунт отступил назад и свирепо посмотрел  на
д'Артаньяна, на что тот ответил ему самой любезной и дружеской улыбкой.
   - Вы мне не верите, сударь? - спросил Мордаунт. - Это оскорбление.
   - Я! - вскричал д'Артаньян. - Чтобы я сомневался в ваших словах,  лю-
безный господин Мордаунт! Сохрани боже! Я вас считаю достойным и  безуп-
речным дворянином. Но позвольте мне быть вполне откровенным, - продолжал
д'Артаньян с простодушным выражением лица.
   - Говорите, сударь, - сказал Мордаунт.
   - Господин дю Валлон богат: у него сорок тысяч ливров годового  дохо-
да, а потому он не гонится за деньгами. Я буду говорить только о себе.
   - Что же дальше, сударь?
   - Так вот, сударь, я не богат. У нас в Гаскони бедпость не  считается
пороком. Там нет богатых людей, и даже блаженной памяти  Генрих  Четвер-
тый, король гасконский, подобно его величеству Филиппу Четвертому, коро-
лю всей Испании, никогда не имел гроша в кармане.
   - Кончайте, сударь, - прервал его Мордаунт, - вижу, к  чему  клонится
ваша речь, и если моя догадка правильна,  я  готов  устранить  это  пре-
пятствие.
   - О, я всегда считал вас умным человеком, - сказал д'Артаньян. -  Так
вот в чем дело, уж признаюсь вам откровенно. Я простой офицер, выслужив-
шийся из рядовых Я зарабатываю на жизнь только своей шпагой, а это  зна-
чит, что на мою долю всегда выпадает больше ударов, чем  банковых  биле-
тов. Сегодня мне удалось захватить двух французов, кажется  людей  знат-
ных, двух кавалеров ордена Подвязки, и я мысленно говорил себе:  "Теперь
я богат". Я сказал: двух, потому что в таких случаях дю Валлон, как  че-
ловек состоятельный, всегда уступает мне своих пленников.
   Простодушная болтовня д'Артаньяна окончательно  успокоила  Мордаунта.
Он улыбнулся, сделав вид, что понимает, о чем хлопочет француз, и  мягко
ответил:
   - Я сейчас доставлю вам письменный приказ  вместе  с  двумя  тысячами
пистолей. Но позвольте мне теперь же увезти пленников.
   - Не могу, - возразил д'Артаньян. - Что вам стоит подождать какие-ни-
будь полчаса? Я люблю порядок,  сударь,  и  привык  выполнять  все  фор-
мальности.
   - Вы забываете, сударь, - резко заметил Мордаунт, - что я  здесь  ко-
мандую и могу применить силу.
   - Ах, сударь, - сказал д'Артаньян, любезно улыбаясь Мордаунту, - сра-
зу видно, что хотя мы с господином дю Валлоном имели  честь  путешество-
вать в вашем обществе, вы, к сожалению, все же нас еще мало  знаете.  Мы
дворяне, и к тому же вдвоем способны справиться с вами и вашими  десятью
солдатами. Прошу вас, господин Мордаунт, не упрямьтесь;  когда  со  мной
идут напролом, я тоже становлюсь на дыбы и делаюсь упрям, как бык, а мой
товарищ, господин дю Валлон, - продолжал д'Артаньян, -  бывает  в  таких
случаях еще упрямее и злее. Прошу вас также не забывать, что мы  посланы
сюда кардиналом Мазарини, который является представителем  короля  Фран-
ции. Таким образом, в данный момент мы представляем в своем лице  короля
и кардинала и в качестве послов - неприкосновенны. Я не сомневаюсь,  что
это обстоятельство хорошо известно Оливеру Кромвелю,  который  столь  же
великий политик, как и полководец. Добудьте же у него письменный приказ.
Ведь это вам ничего не стоит, любезный господин Мордаунт!
   - Да, письменный приказ, - подтвердил Портос, начинавший понимать за-
мысел д'Артаньяна. - Больше ничего мы не требуем.
   Несмотря на все свое желание пустить в ход силу, Мордаунт хорошо  по-
нял основательность доводов д'Артаньяна. К тому же ему внушала  уважение
репутация д'Артаньяна, и, вспомнив о его утренних подвигах, он  призаду-
мался. Не зная, какие дружеские отношения связывали  четырех  французов,
он поверил, что д'Артаньян хлопочет только о выкупе, и это рассеяло  все
его опасения.
   Поэтому он решил не только достать письменное  предписание  Кромвеля,
но и вручить д'Артаньяну две тысячи пистолей, -  сумма,  в  которую  сам
Мордаунт оценил обоих пленников.
   Он вскочил на лошадь и, приказав сержанту зорко следить за  пленника-
ми, поскакал обратно и вскоре исчез.
   - Превосходно! - сказал д'Артаньян. - Четверть часа, чтобы доехать до
палатки, и столько же на возвращение. Это больше, чем нам нужно.
   Не меняя выражения лица, д'Артаньян повернулся к Портосу. Со  стороны
можно было подумать, что он продолжает прерванный разговор.
   - Друг мой, Портос, - сказал он, глядя в упор на товарища,  -  выслу-
шайте меня внимательно... Во-первых, ни слова нашим друзьям о  том,  что
вы сейчас слышали. Пусть они не подозревают о нашей услуге.
   - Хорошо, понимаю, - сказал Портос.
   - Ступайте в конюшню и разыщите там Мушкетона; оседлайте вместе с ним
лошадей, вложите пистолеты в кобуры и выведите коней из конюшни в  боко-
вую улицу, так, чтобы только осталось вскочить в седло. Об остальном по-
забочусь я сам.
   Портос, всецело доверяя ловкости своего друга, не возразил ни слова.
   - Я иду, - ответил он. - Только не зайти ли мне к ним в комнату?
   - Нет, это лишнее.
   - В таком случае будьте добры захватить мой кошелек, я оставил его на
камине.
   - Будьте покойны.
   Портос направился своим ровным, спокойным шагом к конюшие.  Когда  он
проходил мимо солдат, те, хоть он и был французом, с невольным  восхище-
нием посмотрели на его огромный рост и атлетическое сложение.  За  углом
дома он встретил Мушкетона и велел ему следовать за собой.
   Тем временем д'Артаньян вернулся к своим друзьям, продолжая насвисты-
вать песенку, которую он затянул, как только ушел Портос.
   - Дорогой Атос, я обдумал ваши слова и пришел к  заключению,  что  вы
правы. Теперь я жалею, что ввязался в это дело.  Вы  правы:  Мазарини  -
плут. Потому я решил бежать вместе с вами. Излишне  об  этом  толковать;
будьте наготове. Не забудьте захватить свои шпаги: они - в углу и  могут
вам пригодиться дорогой. Да, а где же кошелек Портоса? Вот он, отлично.
   И д'Артаньян положил кошелек к себе в карман. Двое друзей с  недоуме-
нием смотрели на него.
   - Что тут удивительного, скажите на милость? - продолжал  д'Артаньян.
- Я заблуждался, и Атос открыл мне глаза. Вот и все. Подойдите сюда.
   Оба друга приблизились.
   - Видите эту улицу? - спросил д'Артаньян. -  Туда  приведут  лошадей.
Выйдя из дверей, вы повернете налево, вскочите на коней,  и  дело  будет
сделано. Не заботьтесь ни о чем и ждите сигнала. Им будет мой крик "Гос-
поди Иисусе!"
   - Но вы даете слово бежать вместе с нами, д'Артаньян? - спросил Атос.
   - Клянусь богом.
   - Хорошо, - сказал Арамис, - я вас понял: при словах: "Господи  Иису-
се!" - мы выходим из комнаты, прокладываем себе дорогу, бежим к лошадям,
садимся верхом и скачем во весь опор. Так?
   - Великолепно.
   - Видите, Арамис, я всегда вам говорил, что д'Артаньян  -  лучший  из
нас всех, - сказал Атос.
   - Ну вот, теперь вы мне льстите! - воскликнул д'Артаньян. - Позвольте
откланяться.
   - Но ведь вы бежите с нами, не так ли?
   - Разумеется. Не забудьте сигнал: "Господи Иисусе".
   И д'Артаньян вышел из комнаты тем  же  спокойным  шагом,  насвистывая
прежнюю песенку с того места, на котором прервал ее, входя к товарищам.
   Солдаты одни играли, другие спали, а двое сидели в стороне и  фальши-
выми голосами тянули псалом: "Super fliimina Babylonis" [22].
   Д'Артаньян подозвал сержанта.
   - Послушайте, любезный, генерал Кромвель прислал  за  мной  господина
Мордаунта. Я отправляюсь к нему и прошу вас зорко стеречь наших пленных.
   Сержант сделал знак, что не понимает по-французски.
   Тогда д'Артаньян с  помощью  жестов  постарался  объяснить  ему  свою
просьбу.
   Сержант утвердительно закивал головой.
   Д'Артаньян направился в конюшню и нашел там всех лошадей, в том числе
и свою, оседланными.
   - Возьмите каждый под уздцы по две лошади, - сказал он Портосу и Муш-
кетону, - и, выйдя из конюшни, поверните налево, чтоб Атос и Арамис мог-
ли увидеть вас из окна.
   - И тогда они выйдут? - спросил Портос.
   - Сразу же.
   - Вы не забыли мой кошелек?
   - Будьте покойны.
   - Отлично!
   Портос и Мушкетон, ведя каждый по две лошади,  отправились  к  своему
посту.
   Между тем д'Артаньян, оставшись один, взял огниво, высек огонь и  за-
жег им небольшой кусок трута. Затем он вскочил в  седло  и,  подъехав  к
открытым воротам, остановился посреди солдат. Тут, лаская лошадь  рукою,
он вложил маленький кусочек зажженного трута ей в ухо.
   Только такой хороший наездник, как д'Артаньян, мог решиться на подоб-
ное средство. Почувствовав ожог, лошадь заржала от  боли,  поднялась  на
дыбы и заметалась, как бешеная.
   Солдаты, чтобы она их не задавила, бросились врассыпную.
   - Ко мне! Ко мне! - кричал д'Артаньян. - Держите! Держите! Моя лошадь
взбесилась!
   Действительно, глаза лошади налились кровью, и она вся покрылась  пе-
ной.
   - Ко мне! - продолжал кричать д'Артаньян, видя, что солдаты не  реша-
ются подойти. - Ко мне! Помогите, она меня убьет. Господи Иисусе!
   Едва д'Артаньян произнес эти слова, как дверь домика отворилась и от-
туда выбежали Атос и Арамис со шпагами в руках. Благодаря выдумке  д'Ар-
таньяна путь оказался свободным.
   - Пленники убегают! Пленники убегают! - вопил сержант.
   - Держите! Держите! - закричал д'Артаньян, отпуская поводья.
   Разгоряченный конь бросился вперед, сбив с ног двухтрех солдат.
   - Стой! Стой! - кричали солдаты, хватаясь за оружие.
   Но пленники были уже на лошадях и, не теряя ни мгновенья, поскакали к
ближайшим городским воротам. Посреди улицы они заметили Гримо и  Блезуа,
которые разыскивали своих господ по всему городу.
   Атос одним знаком объяснил все своему Гримо, и слуги тотчас же присо-
единились к маленькому отряду, который вихрем  мчался  по  улице.  Д'Ар-
таньян скакал позади всех, подстрекая товарищей своими криками. Беглецы,
как призраки, пролетели в ворота мимо стражи, которая, растерявшись,  не
успела остановить их, и очутились в открытом поле.
   Между тем солдаты продолжали кричать: "Стой! Стой!", а сержант, дога-
давшись, что его одурачили, рвал на себе волосы.
   В эту минуту вдали показался всадник,  который  приближался  галопом,
размахивая листом бумаги.
   Это был Мордаунт, возвращавшийся с письменным приказом Кромвеля.
   - Где пленники? - вскричал он, соскакивая с лошади.
   Сержант не в силах был говорить; он молча указал Мордаунту на распах-
нутую дверь в пустую комнату.
   Мордаунт бросился на крыльцо, понял все, испустил крик, словно у него
вырвали сердце, и упал без чувств на каменные ступени.


        XVI
   ГДЕ ДОКАЗЫВАЕТСЯ, ЧТО В САМЫХ ЗАТРУДНИТЕЛЬНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ ХРАБРЫЕ
ЛЮДИ НЕ ТЕРЯЮТ МУЖЕСТВА, А ЗДОРОВЫЕ ЖЕЛУДКИ - АППЕТИТА

   Маленький отряд несся карьером вперед, переправился вброд через  нез-
накомую речку и оставил влево от себя город, который Атос считал  Дарге-
мом. За всю дорогу всадники не проронили ни одного слова и  ни  разу  не
оглянулись назад.
   Наконец они заметили небольшой лесок и, в последний раз пришпорив ло-
шадей, устремились в него.
   Здесь, за густой завесой зелени, скрывавшей их от взоров  преследова-
телей, они остановились, чтобы обсудить положение. Лошадей, не расседлы-
вая и не разнуздывая, дали прогулять двум лакеям, а Гримо  поставили  на
часах.
   - Позвольте обнять вас, мой друг! - сказал Атос д'Артаньяну. - Вы наш
спаситель, и мы гордимся вами, как истинным героем.
   - Атос прав: я тоже по могу на вас надивиться, - добавил Арамис, сжи-
мая его в своих объятиях. - Чего бы вы  только  не  совершили,  с  вашим
умом, верным глазом и железной рукой, служа порядочному человеку!
   - Теперь, - сказал гасконец, - когда дело кончилось  благополучно,  я
готов принять ваши похвалы и любезности за себя и за Портоса. Времени  у
нас достаточно, продолжайте в том же духе.
   Слова д'Артаньяна напомнили друзьям о том, что они были обязаны своим
спасением также Портосу, и они горячо пожали ему руку.
   - Теперь все дело в том, - сказал Атос, - чтобы не бежать как  угоре-
лым куда глаза глядят. Нужно выработать план действий. Что нам  предпри-
нять?
   - Что нам