. Казалось, что на борту было еще, как минимум, два
пассажира, а может быть, и три или четыре; они были еще более ненавязчивыми,
чем команда, и показывались лишь возле кладовой и камбуза. По всей
видимости, продукты мог свободно брать каждый. Зэп 210 не разрешала Рейту
ходить за продуктами. Когда кладовая и камбуз бывали свободны, она
организовывала что-нибудь поесть для обоих: оладьи из растения паломников;
запеченные полоски из теста с мясом; засахаренные в форме сливы предметы,
которые могли быть либо фруктами, либо соответственно приготовленными
насекомыми: кисло-сладкие вафли из хрустящей белой массы, которые для Зэп
210 были лакомством, а у Рейта во рту оставляли неприятный привкус.
Время шло. Сколько дней пролетело таким образом, Рейт не знал. Море
превратилось в реку, которая, в свою очередь, впадала в подземный канал,
шириной пятнадцать-двадцать метров. Баркас плыл совсем бесшумно. Рейт
предположил, что он двигался при помощи электрических полей,
образовывающихся вокруг его киля. Перед ними мерцал слабый голубой свет,
служивший ориентиром для управляющего сенсора баркаса. Когда голубой свет
проплывал у них над головой, вдалеке всегда загорался новый. Изредка баркас
проходил мимо пирсов и пристаней, а также мимо туннелей, ведущих в
неизвестные удаленные уголки.
Рейт ел и спал. Как это иногда случалось, он потерял над собой
контроль. Его миром были баркас, темнота, невидимая вода, присутствие Зэп
210. Так как у него оставалось много времени и сил, он поставил перед собой
задачу изучить характер девушки. Зэп 210, в свою очередь, относилась к нему
с недоверием, как будто не хотела раскрываться перед ним даже в разговоре --
замкнутость и чопорная сдержанность, особенно по отношению к существу,
имеющему не самые расплывчатые представления о сексуальных отношениях. Здесь
дело еще и в природном инстинкте, как предполагал Рейт. Но имел ли он право
рассказать этому невинному ягненку, как обстояло с этим дело на поверхности?
С другой же стороны, он не был в восторге от перспективы объяснять Зэп 210
вопросы человеческой биологии.
Сама же Зэп 210, казалось, ни капельки не скучала. Она спала или
смотрела в темноту, словно любовалась проплывающими мимо красивыми
ландшафтами. Иногда Рейт составлял ей в этом компанию и не обращал никакого
внимания на то, что она каждый раз педантично соблюдала расстояние между
ними. Разговоры с ней никогда не носили нравоучительного характера.
Относительно поверхности Зэп 210 придерживалась неизменных представлений;
она боялась неба, ветра, отдаленности горизонта, бледно-коричневого
солнечного света. Ее ожидания были мрачными: она готовилась к смерти под
булавой какого-нибудь крикливого варвара. Рейт попытался развеять ее
опасения, но вызвал этим только еще большее недоверие.
-- Ты думаешь, мы ничего не знаем о поверхности? -- с ехидством
спрашивала она. -- Зужма кэсчаи знают больше, чем кто бы то ни было; они
знают все. Знания -- это их жизнь. Они -- это мозг Чая. Чай служит зужма
кэсчаи телом и костями.
-- А пнумеки? Как они вписываются в эту картину?
-- Особи? Очень давно зужма касчаи поместили некоторых людей с
поверхности в убежища. Несколько женских типов и несколько женщин-маток уже
были там. Особи направляют свою старательность на полирование и шлифовку
камней и выращивание кристаллов. Зужма касчаи заботятся о сохранении мира, и
так будет всегда.
-- А откуда произошли люди вообще, это тебе известно? Зэп 210 не
проявила к этому никакого интереса.
-- С Гхиана, откуда же еще?
-- А они вам хоть рассказывают о солнце, звездах, других планетах в
космосе?
-- Они учат нас тому, чему мы обучаемся. С наибольшим удовольствием:
соблюдать этикет и хорошие манеры. У Зэп 210 вырвался легкий вздох.
-- У меня все это уже позади. Как бы все остальные сейчас мне
удивились?
Насколько Рейт понимал, сейчас Зэп 210 больше всего заботилась о своем
неестественном поведении.
Баркас продолжал плыть дальше. Голубое мерцание вспыхивало перед ними,
становилось ярче, проплывало над их головами, оставалось позади, вдалеке
загоралось новое голубое мерцание. Рейт заскучал и сделался неутомимым.
Вокруг господствовала почти непроглядная темнота, которую оживлял лишь
слабый луч света на носу. Женский голос Зэп 210, ничего не значащий для нее
самой, стал действовать на его фантазию, его состояние стало напоминать ему
эротическое влечение. Только здравый смысл удерживал его в определенных
рамках.
"Как она может желать или возбуждаться, -- спрашивал себя Рейт, -- если
отношения мужчина-женщина ей совершенно неизвестны? Неясные позывы,
исходившие из ее подсознания, должны были казаться ей в какой-то мере
отклонениями, словно самые плохие формы буйного поведения". Он вспомнил
жизненную сипу ее тела, когда она в воде держалась за него. Он вспомнил вид
ее насквозь промокшей фигуры. Он стал задавать себе вопрос, не было ли
правильнее дать свободный ход своим инстинктам?
По Зэп 210 нельзя было понять, чувствовала ли она что-то, кроме дурного
настроения или плохих предчувствий. Часами она говорила тихим монотонным
голосом о том, что она знала. Рейту казалось, что она вела удивительно
монотонную жизнь, в которой полностью отсутствовали радостные, захватывающие
и легкомысленные события. Он спрашивал себя, каковы же должны быть ее мечты,
но об этом она помалкивала. Она могла отличать друг от друга своих
приятельниц;
по легким отклонениям в этикете и тактичности, которые для нее имели
такое же значение, как "буйные" черты характера на поверхности. Ей были
известны биологические различия между мужчинами и женщинами, но она,
по-видимому, никогда не задумывалась над их причинами. "Все это было в
высшей мере странно", -- ломал себе голову Рейт.
"Укрытия" казались инкубатором для целого ряда неврозов. Рейт не
решился об этом спрашивать. Когда разговор начинал затрагивать такие темы,
она всегда замыкалась в себе. Смогли ли пнумы каким-то образом отнять у
пнумеков стремление к продолжению рода? А, может, они пичкали их
успокаивающими средствами, наркотиками или гормонами, чтобы подавить в них
эротические чувства и избежать перенаселения? Рейт осторожно задал несколько
вопросов. Зэп 210 ответила-на них невпопад и не придавая этому никакого
значения, из чего Рейт сделал вывод, что она не имела ни малейшего понятия о
том, о чем он говорил. Зэп 210 рассказывала, что время от времени некоторым
особям убежища начинали казаться слишком спокойными. За это их отсылали на
поверхность под свет солнца, пронизывающие ветры и пустые ночи. Они
изгонялись в огромную вселенную и не имели права никогда больше возвращаться
обратно.
-- Меня удивляет, что я совсем больше не боюсь, -- вслух думала она. --
Может, во мне уже давно дремали предпосылки стать гжиндрой? Я слышала, что
такие большие пространства сводят с ума. Я не хочу уж слишком подвергаться
таким влияниям.
-- Мы пока еще не так близко от поверхности, -- напомнил ей Рейт. Зэп
210 только пожала плечами, как будто это было не так уж и важно.
Относительно способа размножения пнумов она точными знаниями не
обладала. Она не была уверена, рассматривают ли они этот процесс как Тайну
или нет, хотя такие предположения и высказала. Что же касается
количественного соотношения пнумов и пнумеков, то такой информацией она тоже
не владела.
-- Вероятно, имеется больше зужма касчаи. Но многие из них никогда не
показываются. Они остаются в потайных местах, где сохраняются ценные вещи.
-- Что за ценные вещи?
И тут ничего конкретного Зэп 210 сказать не могла.
-- История Чая намного длиннее, чем это себе представляют. Даже
летописи не знают этого. Зужма касчаи же в этом отношении чрезвычайно
педантичны. Они знают все, что происходило когда-либо. Они рассматривают
Чай, как большую теплицу, в которой каждый предмет, каждое дерево, каждая
скала представляют собой определенную редкость. Сейчас на Гхиане есть народы
и с других планет три различных вида, прилетевших сюда и понастроивших
искусственные сооружения.
--Три?
-- Дирдиры, кеши и вонки.
-- А люди?
-- Люди? -- в ее голосе послышалась нерешительность. -- Я этого не
знаю. Может быть, люди тоже произошли на какой-то другой планете. Значит,
тогда на Чае существует четыре различные расы. Но это произошло уже очень
давно; странные существа часто приземлялись на Чае. Зужма касчаи не
встречали их с распростертыми объятиями, но и не выгоняли. Они наблюдали,
увеличивали свои коллекции, наполняли музеи Вечности, составляли свои
архивы.
Неожиданно Рейт увидел пнумов совсем в другом свете. Создавалось
впечатление, что в поверхности Чая они видели большую театральную сцену, на
которой ставились великолепные, длившиеся в течение тысячелетий, драмы.
Войны между старыми и синими кешами; нападение дирдиров, сопровождавшееся
впоследствии контрударом вонков; всевозможные походы, битвы, поражения и
полные уничтожения; возникновение городов, разрушение руин, возвышение и
закат народов -- все это объясняло, почему пнумы терпели чужие расы. С точки
зрения пнумов, они украшали историю Чая. Рейт спросил у Зэп 210,
воспринимает ли она Чай с такой же позиции. Девушка ответила ему одним из
своих слабых равнодушных жестов. Нет, для нее это ничего не значило; для нее
не имело большого значения ничего из происходящего на поверхности. Рейту
неожиданно удалось заглянуть в глубь ее психики. Жизнь Зэп 210 была довольно
безвкусным явлением, которым нужно было довольствоваться. Оставался страх
перед неизвестным; радость превзошла силу ее представления. Он посмотрел на
себя ее глазами; неожиданно привязавшийся, жестокий, хитрый, грубый и
непредсказуемый; человек, с которым постоянно приходилось рассчитывать на
худшее. "Несчастное создание, -- думал Рейт, -- доброе и бесцветное". Он с
удивлением вспомнил, как она цеплялась за его шею. В тихом болоте черти
водятся. В темноте, где его мысли не находили другого занятия, возникали
фантастические картины, которые стимулировали его воображение и возбуждали в
нем страсть. По этой причине Зэп 210, которая каким-то образом чувствовала
это, с неприятным подозрением отходила подальше в тень и оставляла Рейта
одного, и ему не оставалось ничего другого, как делать хорошую мину при
плохой игре. Какие мысли могли кружиться в ее голове?
Рейт выдумал новую игру. Он старался ее развлекать. Он придумывал
необычайные происшествия, странные ситуации; но Зэп 210 была словно
сказочная принцесса, которая никак не хотела улыбаться. Насколько Рейту
удалось определить, ее единственным удовольствием было похрустеть
кисло-сладкими вафлями, которые своим странным вкусом способствовали
аппетиту. К сожалению, запасы этого лакомства быстро закончились -- уже
через пару дней после отплытия. Зэп 210 была поражена этим фактом.
-- В нашем рационе всегда есть Дико -- всегда! Кто-то допустил дурацкую
ошибку.
Рейт еще никогда не видел ее такой энергичной. Но вскоре она стала
проявлять недовольство, затем стала безучастной; в этом состоянии она вообще
не хотела принимать пищу. Затем она стала нервной и раздражительной, и Рейт
задал себе вопрос, не содержит ли Дико формирующие характер наркотики,
вызывавшие такую сильную зависимость,
Дня три или четыре Зэп 210 не произнесла ни единого слова и старалась
держаться от Рейта как можно дальше, словно она считала его виноватым в
отсутствии этого продукта. Рейт вынужден был признать, что каким-то образом
был действительно в этом виноват. Если бы он не ворвался безоглядно в ее
бедную на чувства и однообразную жизнь, она по-прежнему вела бы свое
нормальное, расписанное по пунктам существование, глотая Дико так часто, как
ей подсказывали сознание и потребность организма. Но постепенно ее плохое
настроение исчезло. Зэп 210 стала почти разговорчивой. Казалось, что она
искала признания, внимания или даже -- возможно ли такое -- симпатии. Так
это казалось Рейту, который находил эту ситуацию такой же абсурдной, как и
все происходившее до этого.
Баркас продолжал плыть сквозь темноту, от одного синего ориентира к
другому. Они проплывали по целому ряду подземных морей; по тихим пещерам, с
потолка которых свисали сталактиты; затем довольно долго -- наверное, дня
три -- вдоль прямого, как карандаш, искусственного канала, в котором синие
светильники были расположены на расстоянии пятнадцати километров один от
другого. Канал заканчивался еще одной чередой пещер, где им снова изредка
стали попадаться на глаза одинокие причалы -- бледно-желтые островки света.
Затем баркас снова вошел в прямой канал. Путешествие приближалось к концу --
это чувство витало в воздухе. Команда корабля стала чаще появляться на
палубе, а пассажиры отошли от бортов и стали чаще смотреть вперед. Как-то
раз, вернувшись из продуктовой кладовой, Зэп 210 грустно пробормотала:
-- Мы почти доплыли до Бажан-Гахаи.
-- А где это находится?
-- С другой стороны торгового региона. Мы проделали длинный путь, --
Немного помолчав, она тихо добавила: -- Это было хорошее время.
Рейту показалось, что в ее голосе он услышал сожаление.
-- Здесь уже близко до поверхности?
-- Здесь перегрузочная станция для товаров со Штанговых Островов, а
также с Хедайи. Рейт был поражен:
-- Но мы же так далеко на севере!
-- Да. Но зужма касчаи, наверное, нас все-таки ждут.
Рейт испуганно посмотрел вперед на далекий синий ориентир.
-- Зачем им нас ждать?
-- Я не знаю. Может, они и не будут этого делать. Синие ориентиры
сменяли друг друга. Рейт с нарастающим напряжением следил, как они
проплывали назад. Наконец, он утомился и заснул. Когда он проснулся, Зэп 210
показала вперед:
-- Бажан-Гахаи.
Рейт встал. Бледный свет впереди стал ярче. В воде отражалась длинная
цепь фонарей. Туннель расширялся с волнующим величием. Баркас скользил
дальше по воде. Закутанные в плащи фигуры на носу при виде великолепного
золотисто-желтого помещения встали. Рейт чувствовал себя, словно
проснувшимся к новой жизни, и ощущал какой-то таинственный экстаз.
Путешествие, начавшееся холодно и мрачно, подошло к концу. Стали уже видны
стены туннеля -- потрескавшиеся опоры из необработанного камня. Они были
освещены с одной стороны и погружены в тень с другой. Золотисто-желтый свет
превратился в размытое пятно. С другой стороны спокойных вод показались
высокие верхушки белых скал. Зэп 210 медленно подошла и отрешенно уставилась
на свет. Рейт уже почти забыл, как она выглядела. Худое лицо, бледность,
тонкие скулы, прямой нос и бесцветный рот -- все оказалось точно таким же,
как и запечатлелось в его памяти. К тому же, он обнаружил на ее лице
выражение, которому он так и не смог подобрать определения: печаль,
меланхолия, мучительное предчувствие. Девушка почувствовала его взгляд и
посмотрела на него. Рейту было интересно, что же увидела она?
Канал становился все шире. Перед ними лежало длинное извилистое озеро.
Баркас проплывал мимо великолепной панорамы. На черной поверхности то тут,
то там, появлялись небольшие островки; огромные, потрескавшиеся колонны,
отделанные белым и серым, устремлялись к высоким сводам. В восьмистах метрах
перед ними под нависающей скалой появился причал. Из невидимого отверстия в
пещеру попадал золотистый луч.
От волнения у Рейта отнялась речь.
-- Солнечный свет, -- наконец выдавил он из себя. Баркас медленно
скользил к пристани. Рейт осматривал стены пещеры, пытаясь найти выход к
отверстию. Зэп 210 тихо предупредила:
-- Ты привлечешь внимание надсмотрщика. Рейт отошел за гору тюков и
снова принялся разглядывать стены. Он показал пальцем:
-- Вверх к щели ведет тропа.
-- Естественно.
Рейт глазами проследил за ходом тропы вдоль стены. Казалось, что она
заканчивалась прямо у причала, до которого оставалось всего четыреста
метров. Рейт заметил несколько фигур в черных плащах. Он не мог определить
точно, были это пнумы или пнумеки. Но ему показалось, что они ожидали
прибытия корабля в угрожающих позах. Ему стало не по себе.
Рейт прошел на корму баркаса, посмотрел направо и налево. Потом
вернулся кЗэл 210.
-- Примерно через минуту мы будем проплывать рядом с маленьким
островом. Лучше, если мы прямо сейчас покинем корабль. У меня не возникает
большого желания выходить на пристань.
Зэп 210, покоряясь судьбе, пожала плечами; они вместе пошли на корму
баркаса. Остров -- неровное образование из известняка -- проплывал мимо.
Рейт приказал:
-- Давай вниз! Не крутись и не барахтайся. Я буду держать тебя над
водой.
Наконец, ноги их нащупали твердый грунт, и они выбрались на остров.
Баркас уже почти доплыл до пристани. Четыре фигуры подошли поближе. По их
походке Рейт определил, что это пнумы.
С острова они перебрались на берег; при этом стараясь держаться в тени,
чтобы с пристани их не смогли заметить. В тридцати метрах выше них проходила
тропа, ведущая к отверстию на поверхность. Рейт внимательно осмотрелся,
после чего они начали подъем; они карабкались по камням, цеплялись за
агатовые выступы, продирались по небольшим холмам и возвышенностям. Вопль
отчаяния разнесся над водой. Зэп 210 замерла.
-- Что это значит? -- приглушенно спросил Рейт.
-- Это может быть либо требованием, либо призывом... В Пагазе мне
ничего подобного слышать не приходилось.
Они продолжали подниматься по склону. Промокшие насквозь плащи
прилипали к телу. Наконец они выбрались на тропу. Рейт осмотрелся. Вокруг не
было видно ни души. Отверстие во внешний мир находилось чуть дальше
пятидесяти метров. Снова с мрачной настойчивостью прозвучал тот же вопль.
Тяжело дыша и грузно ступая, они помчались вверх по тропе. Перед ними
показалась трещина. Они увидели золотисто-серое небо Чая, по которому плыла
череда черных туч. Рейт в последний раз посмотрел вниз на тропу. Из-за
ослепительного внешнего света, а также из-за того, что на глаза его
навернулись слезы радости, он смог различить только тени и мутные группы
скал. Подземная империя снова становилась далеким и неизведанным миром. Он
взял Зэп 210 за руку и вытащил наружу. Она медленно вышла и окинула взглядом
поверхность. Они стали посередине склона горы, с которой открывался вид на
широкую долину. Вдали простиралась спокойная серая равнина -- море.
Рейт в последний раз посмотрел назад на расселину и стал спускаться с
горы, Зэп 210 следовала за ним. Рейт остановился, сорвал с головы
ненавистную черную шляпу и запустил ее над скалами. Затем он схватил шляпу
девушки и сделал с ней то же самое.
Глава 5
Переход по широкой долине под золотисто-коричневым послеобеденным
солнечным светом вызвал у Рейта чувство настоящей эйфории. На сердце у него
было легко, его сонливость как будто сдуло ветром: он чувствовал себя
сильным, готовым к действиям и был полон надежд. Он испытывал к Зэп 210
легкую прозрачную симпатию. "Странное, необычное существо, -- думал он,
незаметно за ней наблюдая, -- и какая же бледная, словно привидение".
Чувствовалось, что ей было неуютно в столь неожиданно широком пространстве.
Ее взгляд скользил по небу, над величественными горами, возвышавшимися
справа и слева до самого горизонта, который, как Рейт определил,
простирался, должно быть, над Первым Морем.
Они спустились в долину, к подножию гор. Мутная река протекала между
берегами, густо заросшими темно-красным камышом. Рядом росла трава
паломников, стручки которой были неотъемлемой частью питания на Чае. Зэп 210
скептически посмотрела на серо-зеленые стручки и не узнала в них скрученных,
ссохшихся желтых ломтиков, поставляемых в подземелья. Она их там ела,
совершенно не задумываясь о том, что это было.
Рейт видел, как она постоянно оглядывалась на пройденный ими путь; как
ему показалось, несколько тоскливо.
-- Ты жалеешь, что ушла из подземелий? Прежде, чем ответить, Зэп 210
немного подумала.
-- Я очень боюсь. Мы видны со всех сторон. Может быть, и зужма касчэи
наблюдают за нами из щелей. Может быть, они потом натравят на нас ночных
собак
Рейт посмотрел вверх на отверстие: тень, которую с того места, где они
теперь стояли, различить было почти невозможно. Он не обнаружил никаких
следов слежки: казалось, что они были абсолютно одни во всей открытой
долине. Но твердой уверенности в этом у него не было. За ними могли
наблюдать через отверстия в скалах. Черные плащи становились слишком
заметными. Он посмотрел на Зэп 210, Наверняка она еще будет колебаться
прежде, чем снимет эту одежду. Рейт остановился.
-- День клонится к закату. Может быть, нам удастся найти на побережье
деревню.
Они прошли километра три по течению. Река стала намного шире и, в конце
концов, закончилась болотом. На другой ее стороне стоял густой лес из
огромных даяновых деревьев. У деревьев, расположенных на краю леса, стволы
были слегка выгнуты наружу. Рейту уже Приходилось раньше видеть такие
деревья. Он предположил, что это одна из священных рощ хоров -- ужасного
народа, жившего на южном побережье Первого Моря.
Священная роща -- если это действительно была она -- добавила Рейту
нерешительности. Встреча с хорами могла оправдать опасения Зэп 210
относительно Гхауна и нелюбезных обычаев ее обитателей.
Сейчас хоров видно не было. Они пошли дальше, вдоль края болота, и
дошли до маленького холма, с которого можно было окинуть взглядом
поверхность болота метров на сто: вдалеке лежало медлительное Первое Море.
Справа и слева в море выдавались извилистые отмели, которые в надвигающихся
сумерках почти не были видны. Где-то на юго-востоке -- видимо, совсем близко
-- должен был находиться Карабас. в котором люди искали секвины, а дирдиры
устраивали на них охоту.
Рейт внимательно осмотрел линию берега и постарался сориентироваться,
исходя только из своих чувств. Зэп 210 сердито смотрела на море и спрашивала
себя, что может принести ей будущее. Примерно в полукилометре дальше на
юго-востоке Рейт заметил очертания шатких подмостков, которые вели через
болото к морю. Там, где они заканчивались, находился причал, возле которого
покачивались шесть привязанных лодок. На возвышении вдали обозначались
очертания деревни, которая и должна была находиться неподалеку от причала.
Несмотря на то, что хоры не вели себя враждебно постоянно, они жили по
очень сложным законам, которые не терпели нарушений. Незнание их не давало
чужестранцу никаких поблажек; правила были однозначны. Поэтому встреча с
хорами становилась весьма щекотливым мероприятием.
-- Я не хочу рисковать и близко подходить к хорам, -- сказал Рейт,
повернулся и посмотрел назад через мрачные горы. -- Сивиш находится далеко
на юге. Нам нужно попасть к мысу Бриаз. Там мы сможем сесть на корабль и
поехать вдоль западного побережья, хотя я пока еще не знаю, чем мы сможем
заплатить.
Зэп 210 посмотрела на него, раскрыв от удивления рот.
-- Ты собираешься взять меня с собой? "Вот, значит, в чем причина ее
меланхолического созерцания панорамы", -- подумал Рейт. Он спросил:
-- А у тебя есть другие планы? Она недовольно поджала губы:
-- Я думала, ты собираешься идти один.
-- И оставить тебя наедине с горами? Ты слишком плохо обо мне думаешь.
Она презрительно посмотрела на него и осведомилась о причинах его заботы.
-- Здесь на поверхности часто встречаются случаи "буйного поведения" --
пошутил Рейт. -- И я не думаю, что тебе это особенно понравится.
-- Нам нужно быть очень осторожными. Эти плащи... Нам лучше их снять.
Зэп 210 растерянно взглянула на него:
-- Идти дальше без одежды?
-- Нет. Только без плащей. Они будут возбуждать подозрение и
враждебность. Нам не нужно, чтобы нас принимали за гжиндр.
-- Но ведь я должна стать одной из них!
-- Я думаю, что в Сивише ты примешь другое решение. Конечно, если
надеяться на то, что мы туда попадем. Мы ничем себе не поможем, если нас
будут принимать за гжиндр.
Он снял свой плащ. Со сморщенным от неудовольствия лицом она
последовала его примеру и осталась пред ним в серой нижней рубашке. Рейт
свернул плащи в один узел.
-- Возможно, ночь будет холодной. Я возьму их с собой.
Он поднял синюю папку, которая теперь стала лишней. Рейт подумал и
сунул ее за подкладку своей куртки.
Они пошли на северо-восток к побережью. Постепенно роща хоров
превратилась в расплывчатое черное пятно позади них, а отмели, наоборот,
стали огромными и темными. Карина 4269 скользила все дальше по небу, и ее
свет приобрел торжественное предвечернее свечение. Однако, черно-пурпурная
гладь облаков предвещала одну из неожиданно налетавших на Чае бурь. Она
неотвратимо надвигалась все ближе, тучи заволакивали небо, время от времени
сверкали молнии. Под ними бледным графитным глянцем сверкало море. Перед
ними, прямо возле одной из выдающихся в море кос, появилась вторая роща
даяновых деревьев. Священная роща? Рейт обвел глазами местность, но не
увидел никакого поселения хоров.
Роща стояла перед ними; мощные стволы деревьев выгибались с внешней
стороны наружу, а ветви, словно огромные солнечные зонты, свисали к земле.
Возможно, что где-то здесь и скрывалась деревня, но в этот момент они были
единственными живыми существами под почти черным, а местами еще
золотисто-коричневым небесным шатром.
Рейт скрыл от Зэп 210 свои сомнения; у нее хватало собственных
переживаний. От солнца ее лицо немножко покраснело. В своей плотно
облегающей рубашке и с черными волосами, обрамлявшими лоб и уши, она
казалась совершенно другим человеком, а не бледным и несчастным чертенком,
на которого Рейт наткнулся в столовой Пагаза. Может, это его фантазия
приукрасила ее? Или ее тело действитепьно стало более крутым и полным? Зэп
210 заметила его взгляд. В свою очередь, она смотрела на него смущенно и
упрямо.
-- Почему ты меня так рассматриваешь?
-- Просто так. Только теперь ты выглядишь совершенно иначе, чем тогда,
когда я с тобой познакомился. Иначе и привлекательнее.
-- Я не знаю. о чем та говоришь, -- надулась она. -- Ты говоришь
глупости.
-- Может быть... В один из следующих дней -- не сегодня -- я тебе
расскажу, как люди живут на поверхности. Нравы и обычаи здесь очень сложны
-- интимнее, даже более "буйные", чем в подземельях.
-- О! -- Зэп 210 сморщила нос. -- Почему ты идешь к лесу? Разве это не
еще одно тайное место?
-- Я этого не знаю, -- Рейт показал на тучи. -- Ты видишь эти черные
пятна, которые висят на небе? Это дождь, Я надеюсь, что среди деревьев мы не
промокнем. Кроме того, скоро стемнеет и тогда появятся ночные собаки. У нас
нет оружия. Если мы влезем на дерево, то будем в безопасности. Больше
вопросов Зэп 210 не задавала. Они приблизились к роще. Даяны устремлялись
высоко вверх. У крайних деревьев они остановились и прислушались, но ничего,
кроме шелеста деревьев, предвещавшего надвигавшуюся бурю, не услышали,
Шаг за шагом они пошли в рощу. Солнце пробивалось сквозь тучи и
разбрасывало вокруг сотни темно-золотистых стрел. Рейт и Зэп 210 углубились
в тень. Нижние ветки деревьев висели в тридцати метрах над их головами.
Забраться на эти деревья было невозможно; роща не могла стать лучшим
укрытием от ночных собак, чем поросшее травой открытое холмистое
пространство. Вдруг Зэп 210 остановилась и вроде бы стала прислушиваться.
Рейт ничего не слышал.
-- Что ты слушаешь?
-- Ничего.
Но она продолжала слушать и осматриваться по сторонам. Рейт
почувствовал себя неуютно: он никак не мог понять, что же могла
почувствовать Зэп 210, а он нет.
Тихо и осторожно, словно кошки, они продолжали пробираться дальше,
стараясь держаться при этом в тени. Перед ними появилось свободное от
деревьев пространство, над которым громоздились огромные кроны. Они увидели
круглую поляну, на которой стояли четыре хижины, а посередине возвышалась
невысокая площадка. Из стоявших вокруг стволов были вырезаны фигуры,
напоминавшие мужчин и женщин -- из каждого ствола одна пара. Мужчины были
изображены с длинными подбородками, как у щелкунчиков, невысокими лбами,
надутыми щеками и лягушачьими глазами. У женщин же были длинные носы и
улыбающиеся рты. Ни одна из этих скульптур не была похожа на типичного
мужчину или женщину хоров, которые, как вспоминал Рейт, были очень похожи
друг на друга во всем: а фигурах, чертах лиц и одежде. Позы скульптур
изображали -- стилизованно -- акт совокупления. Рейт искоса посмотрел на Зэп
210, которая казалась ошарашенной. Рейт решил, что она приняла эти не совсем
ясные позы за изображение спортивных упражнений или посчитала их выражением
"буйного поведения".
Тучи затянули солнце. Над поляной повисла темнота. Первые капли дождя
упали на их лица, Рейт внимательно посмотрел на хижины. Они были построены
по типичному архитектурному образцу хоров -- из грязно-коричневых кирпичей,
с черными железными крышами, напоминавшими по форме кегли. Хижин было
четыре, и они образовывали на поляне квадрат, причем вход в каждую из них
был посредине. Казалось, что все они пусты. Рейт не мог себе даже
представить, что могло бы находиться внутри этих хижин.
-- Подожди здесь,-- прошептал он Зэп 210.
Пригнувшись, он подбежал к ближайшей хижине и прислушался:
ни звука. Он попытался открыть дверь, и она сразу же распахнулась.
Изнутри ему в нос ударил тяжелый, неприятный запах плохо высушенной кожи,
смолы и мускуса. На вешалке висели несколько десятков разных масок из
дерева, которые соответствовали мужским ликам вырезанных из стволов фигур. В
середине комнаты стояли две скамейки. Ни оружия, ни одежды, никаких
ценностей видно не было. Рейт вернулся к Зэп 210 и нашел ее разглядывающей с
поднятыми от отвращения бровями вырезанные из стволов фигуры.
Пурпурная молния прорезала небо, и почти сразу же за ней последовали
раскаты грома. Дождь полился с неба, как из ведра. Рейт быстро отвел девушку
в хижину. Они вошли и остановились, в то время, как дождь с силой продолжал
барабанить по крыше.
-- Хоры -- абсолютно непредсказуемый народ, -- задумчиво сказал Рейт.
-- Но я не могу себе представить, чтобы они заявились в свою рощу в такую
ночь.
-- А зачем им вообще сюда приходить? -- с недовольным видом спросила
Зэп 210. -- Ведь тут только и есть всего, что эти странные танцоры. Хоры
тоже так выглядят?
Рейт сообразил, что она имел в виду фигуры, вырезанные из стволов
деревьев.
-- Ни в коей мере,-- ответил он.-- Это желтокожие, очень опрятные и
корректные люди. Мужчины и женщины похожи друг на друга как внешне, так и в
поступках.
Он вспомнил рассказ Анахо о хорах: "Странный народ с таинственными
обычаями. Днем они совершенно не такие, как ночью -- во всяком случае, так
говорят. Каждый из них имеет две души, которые заменяют друг друга с
рассветом и с заходом солнца, так что каждый хор воплощает в себе два
характера".
Позднее Анахо его предостерег. "Хоры обидчивы, будто ядовитые змеи.
Обращайтесь к ним только в случае крайней необходимости. Но и в этом случае
нужно обойтись минимумом слов. Болтливость они считают преступлением против
природы... Никогда не обращайте внимания на присутствующих женщин. Не
смотрите на их детей. Вас могут заподозрить в том, что вы хотите навести на
них порчу. А самое главное -- обходите подальше их священные рощи! Их оружие
-- железные дротики, которые они метают с удивительной точностью. Очень
опасный народ! Рейт повторил все эти мысли настолько точно, насколько мог их
воспроизвести. Зэп 210 села на скамейку.
-- Ложись, -- предложил ей Рейт -- Попробуй заснуть.
-- При таком шуме ветра и столь мерзком запахе? Неужели на Гхауне все
дома такие же, как этот?
-- Не все,-- пробормотал Рейт.
Он выглянул за дверь. Чередование вспышек молний и полумрака вызывало
иллюзию эротических движений у деревянных фигур. Зэп 210 тут же назадавала
вопросов, на которые Рейт не решился дать ответы. Неожиданно по крыше
забарабанил сильный град. Буря внезапно прекратилась, и слышался только шум
ветра в даяновых деревьях. Рейт вернулся в хижину и сказал так, что даже сам
почувствовал фальшивость своего тона:
-- Теперь ты сможешь наконец отдохнуть. Во всяком случае ветер шумит
уже не так сильно.
Она издала тихий звук, значения которого Рейт так и не понял, и сама
вышла в дверной проем. Вдруг она повернулась к Рейту.
-- Кто-то идет.
Рейт бросился к двери и выглянул наружу. На краю поляны стояла фигура в
одежде хора. Мужчина это был или женщина. Рейт определить не мог. Фигура
зашла в хижину как раз напротив той, в которой они находились. Рейт сказал
Зэп 210:
-- Нам лучше отсюда уйти, пока у нас еще есть такая возможность.
Девушка остановила его:
-- Нет, нет! Тут еще один.
Следующий хор появился на поляне и посмотрел на небо. Первый вышел из
хижины с бросающим отблески факелом в руке, а второй быстро бросился к
хижине, в которой затаились Рейт и Зэп 210. Первый не обратил на это
никакого внимания. Когда хор вошел, Рейт нанес ему мощный удар, оставив без
внимания все правила обходительности и этикета. В этом случае и мужчина, и
женщина имели равные права. Хор без сознания повалился на пол. Рейт прыгнул
к нему. Это был мужчина. Рейт сорвал с него накидку, связал руки и ноги
шнурками и заткнул рот кляпом из рукава своего плаща. С помощью Зэп 210 он
оттащил его под полку, на которой висели маски. Рейт сразу же обыскал
обмякшее тело и нашел два металлических дротика, кинжал, а также мягкий
кожаный мешочек, полный секвинов, который он взял, испытывая некоторое
чувство неловкости.
Зэп 210 стояла у двери и завороженно смотрела наружу. Первая из хоров
оказалась женщиной. На ней была женская маска, а также белая юбка. Она
стояла посередине поляны, напротив углубления возле платформы, в которое она
бросила факел. Если ее и поразило исчезновение мужчины, вошедшего в хижину,
она не показывала вида.
Рейт выглянул наружу.
-- Теперь... Пока здесь только одна женщина...
-- Нет! Сюда идут еще люди.
Три фигуры раздельно появились на поляне и разошлись по трем хижинам.
Одна тоже вышла в женской маске, белой юбке и с факелом в руке, который
положила в углубление. После этого она, как и первая, неподвижно замерла в
ожидании. Теперь появились и две другие фигуры. На них были мужские маски и,
как и на женщинах, белые одежды. Они подошли к возвышению в середине поляны
и остановились напротив напряженно замерших женщин.
Рейт медленно стал понимать назначение священной рощи. Зэп 210
пристально наблюдала за происходящим.
Рейту стало ужасно не по себе. Если все будет продолжаться так, как он
предполагал, этот процесс испугает девушку и вызовет у нее шок.
Появились еще три человека. Один из них направился в хижину, в которой
сидели Рейт и Зэп 210. Рейт попытался использовать ту же тактику расправы,
что и с первым хором. Но в этот раз удар был не таким точным и мужчина упал
на пол с недоуменным возгласом. Рейт моментально оказался на нем и схватил
его за горло, которое сжимал, пока хор не потерял сознание. Как и в
предыдущем случае, он связал его шнурками и сделал кляп из рукава. Кроме
того, он не забыл забрать у него и кошелек.
-- Мне очень жаль, что пришлось стать вором, -- извинился Рейт. -- Но
мне деньги сейчас нужнее, чем тебе.
Зэп 210, стоявшая у двери, растерянно ойкнула. Рейт подошел к ней.
Женщины -- теперь их было трое -- разделись и стояли на поляне совершенно
голые. Они напевали мелодию без слов -- сладкую, тихую, настойчивую. Три
хора в мужских масках стали медленно танцевать по кругу около возвышения.
Зэп 210 почти беззвучно пробормотала:
-- Что они делают? Зачем они оголяются? Такого мне видеть еще не
приходилось.
-- Это всего лишь религиозный ритуал, -- нервно объяснил Рейт. -- Не
надо на это смотреть. Ложись спать. Спи! Ты, наверное, очень устала. Она
посмотрела на него удивленным, недоверчивым и светящимся взглядом.
-- Ты не ответил на мой вопрос. Я поражена. Мне еще никогда не
приходилось никого видеть голым. На Гхауне все ведут себя так... неприлично?
Это шокирует. А пение: крайне неприятное. Что они собираются делать? Рейт
постарался закрыть ей обзор.
-- Может, тебе все-таки лучше поспать? Ритуал будет весьма скучным.
-- Они меня не утомляют. Я удивлена, что люди могут быть такими
дерзкими. И ты только посмотри! А мужчины!
Рейт глубоко вздохнул, и ему в голову пришло сомнительное решение.
-- Иди сюда! -- Он протянул ей маску и шляпу хоров.-- Одень это.
Она в нерешительности отпрянула.
--Зачем?
Рейт взял мужскую маску и одел ее на лицо.
-- Мы идем.
--Но...
Она бросила зачарованный взгляд на возвышенность. Рейт резко повернулся
к ней и одел на нее вторую маску хоров.
-- Они наверняка нас увидят,-- пыталась возразить Ззп 210. -- Они за
нами погонятся и убьют.
-- Вполне возможно,-- сказал Рейт. --Тем не менее, лучше будет, если мы
уйдем. Он выглянул и внимательно посмотрел на поляну.
-- Сначала ты. Беги за хижину. Я пойду за тобой. Зэп 210 выскользнула
из комнаты. Женщины на платформе пели все более призывно; голые мужчины
стояли в кругу. За хижиной Рейт нашел Зэп 210. Были ли они замечены? Пение
продолжалось, становясь то тише, то громче.
-- Иди через рощу к окраине. И не оглядывайся.
-- Это смешно, -- пробормотала Зэп 210. -- Почему это мне нельзя
смотреть назад?
Она пошла в сторону леса. Рейт следовал метрах в шести за ней. Из
хижины донесся бешеный вопль. Пение сразу же прекратилось, воцарилась
мертвая тишина.
-- Беги! -- крикнул Рейт.
Они помчались по священной роще, срывая с себя маски и шляпы.
Позади них раздался страстный и злой рев, но хоры их не преследовали;
возможно, их сдерживало то, что они были совершенно голыми?
Рейт и Зэп 210 добежали до края рощи. Здесь они остановились, чтобы
отдышаться. Небо было уже чистым, и лишь возле голубой луны еще виднелись
несколько клочьев облаков.
Зэп 210 посмотрела вверх.
-- А что это за маленькие огоньки?
-- Это звезды, -- объяснил Рейт. -- Далекие солнца. Около большинства
из них вращаются группы планет. С одной из них, под названием Земля,
происходят люди: твои предки, мои и даже хоров. Земля -- это родина людей.
-- Откуда ты все это знаешь? -- спросила Зэп 210.
-- Я расскажу тебе об этом как-нибудь в следующий раз. Не сегодня.
Они пошли по заросшим травой холмам сквозь ясную звездную ночь, и у
Рейта временами появлялось странное чувство. Ему представилось, что он будто
бы еще очень молод и гуляет под чистым звездным небом по лугу со стройной
девушкой, которая его очаровала. Сон, галлюцинация или что-то еще, что
пробуждало в нем такое настроение, стало настолько сильным, что он взял
шедшую рядом Зэп 210 за руку. Она искоса взглянула на него, но возражать не
стала: еще один непонятный аспект удивительного Гхауна.
Некоторое время они так и шли дальше. Постепенно Рейт вернулся к
действительности. Он брел по поверхности Чая. Его сопровождала... Почему-то
он не довел мысли до конца. Словно почувствовав ход его мыслей. Зэп 210
сердито вырвала у него свою руку. Может быть, она тоже на какое-то время
погрузилась в мечтания.
Они молча шли дальше. Когда голубая луна стояла уже прямо над ними, они
наконец добрались до гор из песчаника и нашли у их подножия защищенную нишу.
Закутавшись в свои плащи, легли на песок. Рейт не мог заснуть. Он смотрел на
небо и слушал, как девушка дышит. Она тоже не спала. Почему же он так
стремительно, несмотря на опасность погони и смерти, решил убраться из рощи
хоров? Чтобы защитить невинность девушки? Смешно. Он в темноте посмотрел на
ее лицо -- бледное, повернутое к нему в свете луны пятно.
Позднее Рейт подробнее узнал о священных рощах и межчеловеческих
отношениях хоров. В городах и деревнях мужчины и женщины носили одинаковые
одежды: сексуальные отношениях рассматривались, как выродившиеся. Только в
священных рощах происходило спаривание -- голыми и в ритуальных масках,
чтобы еще больше подчеркнуть половые различия. С помощью масок мужчины и
женщины принимали новую идентичность. Дети рассматривались не как кровные
потомки определенных родителей, а как продукт первобытной формы отношений
между мужчиной и женщиной.
-- Я не могу заснуть, -- тихо пожаловалась она. -- Я очень устала.
Поверхность нагоняет на меня страх.
-- На меня иногда тоже, -- согласился с ней Рейт. -- Так ты предпочла
бы оставаться в подземельях? Как всегда она не ответила прямо.
-- Я никак не могу понять, что я видела. Я не всегда понимаю саму себя.
Такого пения, как сегодня, я никогда раньше не слышала.
-- Они поют мелодии, которые существуют тысячелетия и никогда не
меняются, -- объяснил Рейт. -- Может быть, эти мелодии принесены сюда еще с
Земли.
-- Но они показывались другим без одежды! Так поступают на поверхности
все люди?
-- Не все, -- успокоил ее Рейт.
-- Но почему же они так поступают?
Рано или поздно ей все равно придется это объяснить, размышлял Рейт. Но
только не сегодня ночью!
-- Обнаженность не играет большой роли, -- пробормотал он. -- Все тела
почти не отличаются друг от друга.
-- Почему же тогда они выставляют их напоказ? В подземельях мы всегда
остаемся одетыми и стараемся не допускать случаев "буйного поведения".
-- А в чем же заключается, в конце концов, это "буйное поведение"?
-- В грубой близости. Люди в игре дотрагивались друг до друга.
Это же в высшей мере глупо! Рейт очень осторожно подбирал слова.
-- Может быть, это нормально -- ну, как будто ты проголодаешься или еще
как-то. Ты сама никогда не была "буйной"?
-- Конечно же, нет.
-- И ты даже никогда об этом не думала?
-- От мыслей защититься нельзя никак.
-- Разве не было такого молодого человека, с которым ты особенно хотела
бы подружиться?
-- Никогда!
Зэп 210 была возмущена.
-- Ну, теперь ты на поверхности и здесь совсем другие обстоятельства...
А теперь тебе лучше поспать. Вполне возможно, что завтра все селение хоров
устроит на нас охоту.
Наконец Рейт заснул. Один раз он проснулся и увидел, что голубая луна
уже исчезла с неба и вверху до самых звезд все было черным. Со стороны
холмов до него донесся печальный вой ночного пса. Когда он снова закутывался
в плащ, Зэп 210 полусонно прошептала:
-- Я робею от вида неба.
Рейт плотно придвинулся к ней. Совершенно неосознанно он вытянул руку и
погладил ее по голове, но волосы теперь были мягкими и густыми. Девушка
вздохнула и расслабилась, что снова возбудило в Рейте неукротимый инстинкт
защитника...
Ночь подошла к концу. На востоке появилось ржавое свечение, которое
становилось все светлее и перешло в сиреневый, а затем в светло-желтый
восход солнца. Пока Зэп 210 оставалась лежать. закутавшись в своем плаще,
Рейт проверил содержимое изъятых у хоров кошельков. С радостью он обнаружил
в них девяносто пять секвинов, это было больше, чем он рассчитывал найти. Он
попробовал метать дротики -- острые, как иглы, железные стрелы длиной
двадцать сантиметров с кожаными рукоятками. Кинжал он засунул за пояс.
Они вскарабкались на склон гряды холмов и вскоре достигли гребня. За их
спиной продолжала свой восход Карина 4269, освещая линию берега и давая
возможность определить очертания второго болота с мелкими заводями и
трясиной. Вдали виднелись силуэты такой же гряды холмов, как и та, на
которой они стояли. Деревня хоров лежала в полутора километрах левее от
склона холма. Почти под их ногами через заболоченную территорию к самому
морю вели мостки -- ненадежная конструкция из стоек, бревен и досок,
дрожавшая под напряжением водного потока, омывавшего подножия холмов. К
сухим деревянным столбам были привязаны шесть лодок -- изогнутые к носу и
корме, которые напоминали украшенную мачтой треску. Рейт посмотрел на
поселение. Над несколькими железными крышами в воздухе клубился дым; это был
единственный признак жизни. Он снова перевел взгляд на лодки.
-- Под парусом идти намного легче, чем идти пешком, -- объяснил Рейт
своей спутнице. -- И мне кажется, что вдоль берега дует попутный ветер.
Зэп 210 ошеломленно спросила:
-- Плыть по такой огромной пустоте?
-- Чем она пустее, тем лучше, -- попытался успокоить ее Рейт. -- Море
не внушает мне опасений. Но вот люди, которые по нему плавают... Это же
касается, естественно, и суши.
Он стал спускаться с холма. Зэп 210 карабкалась за ним. Они дошли до
мостков и осторожно ступили на шаткую конструкцию. Где-то по близости
раздался гневный пронзительный крик. Они увидели, как подросток со всех ног
кинулся в деревню.
Рейт побежал.
-- Иди быстрее! У нас не так много времени.
Зэп 210 бежала за ним, тяжело дыша. Они быстро домчались до конца
пирса.
-- Мы не сможем убежать! Они будут преследовать нас на лодках.
-- Нет, -- возразил Рейт. -- Я не думаю.
Он переводил взгляд с лодки на лодку и выбрал ту, которая, по его
мнению, была самой крепкой и надежной. Перед деревней собралась возбужденная
толпа. Двенадцать фигур бросились в сторону пирса, еще двенадцать следовали
за ними.
-- Прыгай в лодку, -- скомандовал Рейт. -- Подними парус. Еще не
поздно. Поднимай парус!
-- Я не знаю, как.
-- Потяни за веревку, которая тянется вверх на мачту.
Зэп 210 осторожно спустилась в лодку и попыталась последовать указаниям
Рейта. В это время Рейт пробежал вдоль пирса и обрезал привязи всех
остальных лодок. Под влиянием течения, а также слабого ветра они стали
удаляться от берега.
Рейт вернулся к лодке, где Зэп 210 с отчаянием пыталась справиться с
парусом. Она собрала все силы и ей удалось сдвинуть парус с реи. Рейт в
последний раз обернулся на орущих обитателей деревни, затем прыгнул в лодку
и оттолкнулся от причала.
Для того, чтобы раскрыть паруса или освободить рею времени не
оставалось. Рейт схватил весла, вставил их в уключины и ускорил движение.
Кричащие хоры взбежали на шаткий пирс. Там они остановились и метнули свои
дротики. Железо взмыло высоко вверх и упало в воду в нескольких метрах от
лодки. Это прибавило Рейту сил, и он приналег на весла, а затем поднял и
парус. Рея свободно скользнула, и послышался скрип такелажа; серое полотнище
наполнилось ветром, лодка легла на курс и легко поплыла по воде. Хоры молча
стояли на пристани и смотрели вслед уплывающим от них лодкам. Рейт держал
курс прямо в открытое море. Зэп 210, съежившись, сидела в середине лодки.
Наконец, она нерешительно произнесла:
-- Умно ли так далеко удаляться от берега?
-- Очень умно. Иначе хоры могли бы двигаться за нами вдоль берега и
убить нас, как только мы бросили бы якорь.
-- Я никогда раньше не видела такого огромного открытого пространства.
Оно кажется мне ужасным из-за своей открытости.
-- Несмотря ни на что, наши шансы сейчас лучше, чем вчера и в это же
время. Ты хочешь есть?
--Да.
-- Посмотри-ка, что у них есть в резервном запасе. Может быть, нам
повезет.
Зэп 210 поднялась и подошла к маленькому шкафчику в носовой части. В
нем между кусками канатов, предметов такелажа, запасных парусов и фонаря она
нашла кувшин с водой, а также мешок, полный засушенных стручков растения
паломников.
Когда берег превратился в размытую линию. Рейт направил лодку на
северо-запад и поставил грубый парус по ветру.
Целый день ветер дул в попутном направлении. Рейт оставался на курсе,
удаленном от берега на десять миль и находившемся вне поля зрения хоров.
Вдали виднелись холмы, обозначавшие береговую линию: постепенно они
становились все меньше, а затем и совсем исчезли.
К вечеру поднялся ветер и погнал по темному морю пенящиеся волны.
Такелаж тяжело скрипел, паруса трепетали, лодка рассекала воду, за кормой
оставался белый след, а Рейт радовался каждой миле, пройденной таким
способом.
Карина 4269 села за стоявшие на берегу горы. Ветер стих и лодка
замедлила ход. На море опустилась темнота. Зэп 210 испуганно сжалась на
средней скамейке. Просторы неба ее угнетали. Рейт очень устал и, в конце
концов, решил: он установил парус, закрепил руль, устроился с максимально
возможными удобствами и заснул.
Его разбудил прохладный утренний бриз. В полумраке он прошел к мачте и
поднял все паруса. Затем возвратился к рулю и в полудреме правил лодкой до
восхода солнца.
К полудню показался выдающийся в море длинный мыс. Рейт бросил якорь у
безлюдного песчаного серого берега и принялся искать пищу. Он нашел
солоноватую речку, куст с темно-красными драконовыми ягодами и растущую
повсюду траву паломников. В реке он обнаружил большое количество
ракообразных созданий, но не смог заставить себя наловить их и употребить в
пищу.
Через несколько часов они снова вышли в море. Для того, чтобы отойти от
берега, Рейт воспользовался веслами. Холмы закончились, и берег теперь
представлял собой другую картину. Серые песчаные просторы и большие болота
сменились узкой полоской гальки. За ней стояли голые красные скалы, и Рейт,
державшийся до этого подветренного берега, направил лодку далеко в море.
За час до захода солнца на горизонте на северо-востоке появился
длинный, низкий корабль, плывший параллельно их курсу. Солнце уже низко
склонилось к горизонту, и Рейт рассчитывал не попасться на глаза команде
этого судна; корабль по своим очертаниям был очень похож на пиратские галеры
Драшады. В надежде избежать встречи, он изменил курс, свернув на юг. Корабль
тоже сменил курс. Случайно это было или нет, Рейт с уверенностью сказать не
мог. Он направил лодку прямо к берегу, который к этому времени находился
примерно в шестнадцати километрах. Казалось, что корабль снова изменил курс.
При этом Рейт определил, что он их наверняка догонит. Зэп 210, опустив
плечи, наблюдала за всеми этими маневрами. Рейт задавал себе вопрос, что ему
делать, если галера все-таки догонит их. Девушка не имела ни малейшего
понятия, чего он опасался. К тому же, сейчас вряд ли был самый подходящий
момент ей что-либо объяснять, Рейт решил, что убьет ее, если станет ясно,
что захвата в плен избежать не удастся. Но затем он изменил свое решение:
лучше они вместе прыгнут за борт и утонут. Хотя и это бессмысленно -- пока
есть жизнь, есть и надежда.
Солнце село за горизонт. Как и в предыдущий вечер ветер утих. Заход
солнца принес с собой штиль, и корабль с лодкой беспомощно замерли на месте.
Рейт взялся за весла. Когда на море опустилась темнота, он стал усиленно
грести от пиратского судна в направлении берега. Наконец он устал. Далеко на
западе показался мерцающий свет. На море все оставалось темным. Он бросил
якорь и опустил парус. Они приготовили себе ужин из ягод и стручков, после
чего легли спать на скатанных парусах.
Перед рассветом подул ветер с востока. Их лодка находилась примерно в
сотне метров от берега и стояла на якоре на глубине всего около метра.
Пиратской галеры, если таковая и существовала, нигде видно не было. Рейт
поднял якорь и поставил парус. Лодка весело побежала по волнам.
События предыдущего дня заставили Рейта быть более осторожным, и дальше
Рейт плыл всего лишь в четырехстах метрах от берега, пока во второй половине
дня не стих ветер. На севере появилась гряда туч, предвещавших бурю. Рейт
опять взялся за весла и завел лодку в лагуну в дельте тихой и ленивой реки.
Возле лагуны на воде стоял плот из сухого камыша, на котором сидели двое
мальчишек и ловили рыбу. После того, как у них улеглось первое волнение, они
принялись равнодушно наблюдать за тем, как лодка приближалась к берегу. Рейт
прекратил грести и задумался над ситуацией. Беззаботность мальчишек
выглядела неестественно. Необычные события всегда предвещали на Чае
опасность. Рейт подгреб на веслах к плоту так близко, чтобы только была
возможность говорить. Примерно в тридцати метрах дальше на берегу сидели
трое мужчин, которые тоже ловили рыбу. Казалось, что это были серые:
невысокие коренастые люди с жесткими чертами лица, редкими коричневыми
волосами и сероватой кожей. "Скорее всего, это не хоры",-- подумал про себя
Рейт и поэтому не был настроен к ним враждебно. Рейт перестал грести и
крикнул:
-- Есть ли поблизости какой-нибудь город?
Один из мальчишек показал мимо лодки на пурпурно-красный лесок.
-- Там дальше.
-- Какой город?
-- Зсафатра.
-- А там есть какая-нибудь гостиница или таверна, где бы мы смогли
переночевать? Спросите у взрослых на берегу.
Рейт направил лодку ближе к берегу. Один из мужчин раздраженно
закричал:
-- Перестаньте взбалтывать воду! Вы перепугаете всех синебрю-хов в
лагуне,
-- Мне очень жаль, -- извинился Рейт. -- Сможем ли мы в вашем Городе
найти возможность для ночлега? Мужчины посмотрели на него с интересом.
-- А что вы вообще здесь делаете?
-- Мы путешественники с Южного Кослована и сейчас возвращаемся домой...
-- Довольно странное путешествие на таком маленьком суденышке, --
сказал один из мужчин с легкой недоверчивостью.
-- К тому же это средство очень похоже на лодки хоров, -- заметал
второй.
-- Она действительно выглядит так же, как и лодки хоров, -- согласился
Рейт. -- Но, ближе к делу: как обстоит дело с ночлегом?
-- Для людей с секвинами нет никаких проблем.
-- Умеренную цену мы заплатить можем. Старший из сидевших на берегу
встал.
-- Если мы люди и не богатые, то рассудительные, -- произнес он и
жестом показал Рейту, чтобы тот приблизился. Когда лодка приблизилась к
берегу, он взобрался на нее.
-- Значит, вы утверждаете, что вы хоры?
-- Совсем наоборот. Мы утверждаем, что мы не хоры.
-- А как же тогда понимать эту лодку? Рейт сделал довольно
двусмысленный жест.
-- Она не столь хороша, как бывают, но лучше, чем встречаются. Она
везла нас издалека.
Холодная улыбка пробежала по губам человека.
-- Езжайте через этот канал. Держитесь правой стороны. В течение
получаса Рейт греб в лабиринте каналов; небольшой лес постоянно оставался за
черными каменистыми островами. Вскоре Рейт заметил, что зсафатранец либо
позволил себе с ними пошутить, либо искал ориентиры. Он сказал:
-- Я устал. Погреби остаток пути.
-- Нет, нет! -- протестующе сказал старик. -- Мы сейчас уже будем на
месте. Осталось всего лишь свернуть в канал налево и доплыть до леса.
-- Странно,-- удивился Рейт.-- Мимо этого канала мы уже проплывали раз
десять,
-- Каждый из них очень похож на другой. Вот мы и приехали. Лодка
заскользила по тихому небольшому пруду, вокруг которого под деревьями стояли
на сваях дома с покрытыми камышом крышами. Сваи были сделаны из того же
красно-пурпурного уингового дерева, а крыши представляли собой сложное
переплетение черных, коричневых и серых камышей.
-- Это дом нашей общины,-- объяснил зсафатранец. -- Мы живем не так
уединенно, как вы, наверное, представляете. Мимо часто проезжают танги со
своими артистическими труппами и повозками. Всех, кто к нам приезжает, мы
поселяем и обслуживаем в нашем общинном доме.
-- Танги? Но мы же должны быть где-то поблизости мыса Браиз.
-- Ты называешь расстояние в пятьсот километров поблизости? Танги --
это явление. Они неожиданно появляются повсюду, причем, часто там, где их не
желали бы видеть. Поблизости находится город тангов Урманк... А твоя женщина
принадлежит к расе, которая мне неизвестна. Если бы это не было так
странно... Но нет, если бы я позволил себе глупость взять наличные деньги,
это значило бы, что я потеряю свою честь. Я не хочу подвергаться такому
риску.
-- Мы приехали очень издалека, -- сказал Рейт. -- Вы наверняка еще
никогда не слышали о том городе. Старый человек равнодушно покачал головой.
-- Как вам угодно. Главное, чтобы вы выполняли формальности и заплатили
по тарифу.
-- Еще два вопроса, -- сказал Рейт. -- В чем заключаются эти
"формальности" и на какие расходы в сутки мы можем рассчитывать?
-- Формальности очень простые, -- ответил зсафатранец. -- Так сказать,
обмен дружественными речами. Стоимость составляет примерно четыре или пять
секвинов в день. Если вас это устраивает, причаливайте к пристани; вам
придется отогнать лодку, чтобы не вызывать подозрений, если мимо будут
проезжать танги или бихасу.
Рейт решил не возражать. Он подвел лодку к причалу -- сооружению из
ивовых прутьев и камыша, прикрепленных к поперечным прутьям, а также балкам
из уингового дерева. Зсафатранец спрыгнул с лодки и галантно помог Зэп 210
сойти на землю. При этом он очень пристально на нее смотрел. Рейт вышел на
причал, держа в руке веревку, чтобы привязать лодку. Ее взял у него старик и
передал парню, стоявшему на причале, сопроводив это целым рядом указаний и
распоряжений. Затем он провел Рейта и Зэп 210 через павильон из ивовых
прутьев в большой общинный дом.
-- Мы на месте, устраивайтесь поудобнее Вы можете пользоваться вон тем
небольшим отгороженным помещением. В определенное время вам принесут еду и
вино.
-- Нам бы хотелось принять душ, -- заявил Рейт. Кроме того, имеется ли
здесь возможность сменить одежду?
-- Баня находится недалеко отсюда. Свежую одежду в зсафатранском стиле
можно свободно купить.
-- Сколько она стоит?
-- Обычные рабочие костюмы из серой ткани стоят десять секвинов за
штуку. Так как ваша одежда состоит сейчас практически из лохмотьев, то я
предлагаю вам именно такой вариант.
-- А в эту стоимость включено нижнее белье?
-- За дополнительную плату в два секвина вы получите и нижнее белье.
Если вы желаете еще и новые сандалии, это обойдется вам дополнительно еще по
пять секвинов.
-- Хорошо, -- сказал Рейт, -- Принесите нам все. Пока у нас есть
секвины, мы ни в чем себе отказывать не будем.
Глава 6
В простой серой рабочей куртке и зсафатранскмх штанах Зэп 210 выглядела
уже не так своеобразно и подозрительно. Ее черные волосы начали виться.
Ветер и солнце сделали ее кожу несколько темнее. Теперь ее выделяли только
абсолютно правильные черты лица, а также мечтательность. Поэтому Рейт
сомневался, сможет ли кто-нибудь чужой усмотреть в ее поведении что-то,
кроме застенчивости. Но Кауш, старый зсафатранец, отвел Рейта в сторону и
доверительно пробормотал:
-- Твоя женщина, наверное, заболела? Если вам нужны травы, парные бани
или гомеопатические средства, то их можно получить по весьма умеренной цене.
-- Зсафатранцы во всем ищут выгоду, -- пожаловался Рейт. -- Когда мы
будем уезжать, то наверняка будем должны вам больше секвинов, чем у нас
имеется. Что вы будете делать тогда?
-- Печально воспримем этот факт, только и всего. Мы знаем, что мы
проклятый судьбой народ и к тому же обреченный перенести целый ряд
разочарований. Но я надеюсь, что это не тот случай.
-- Ты окажешься прав лишь тогда, когда мы воспользуемся вашим
гостеприимством не дольше, чем я рассчитываю.
-- Я не сомневаюсь, что вы тщательно распределите свои деньги. Но я
хочу еще раз вернуться к вопросу; как дела со здоровьем у твоей жены?
Он критически посмотрел в сторону Зэп 210.
-- В таких вещах у меня есть небольшой опыт. По-моему, она выглядит
болезненно, безучастно и несколько угрюмо. У меня это не укладывается в
голове.
-- Она непостижимое существо, -- согласился Рейт.
-- Это определенно подходит к вам обоим, если я осмелюсь так
выразиться, -- сказал Кауш. Он посмотрел своими совиными глазами на Рейта.
-- Конечно, болезненность твоей жены -- это твое дело. В павильоне уже
накрыли стол, и я вас сердечно туда приглашаю.
-- Я надеюсь, что это не очень дорого стоит?
-- Ну что ты! Хотя в этом мире бесплатным является только воздух,
которым мы дышим. Вы, наверное, относитесь к тем, которые предпочитают
голодными отправиться в путь, чем расстаться с несколькими светло-голубыми
секвинами. Но, признаюсь, я не очень в это верю.
Кауш повел их в павильон и усадил на плетеные ивовые стулья за ивовым
столом, после чего отдал распоряжение девушке, чтобы та принесла еду.
На первое им принесли холодный чай, пирог со специям и стебли каких-то
хрустящих красных водорослей. Блюдо было вкусным, стулья удобными. После
ударов судьбы предыдущих недель все это казалось сном, но Рейт не мог
удержаться от того, чтобы время от времени внимательно не оглядываться то в
одну, то в другую сторону. Постепенно он расслабился. Павильон казался
идиллией мирной жизни. Тончайшие ветви пурпурно-красных уинговых деревьев
свисали до самой земли и распространяли приятный аромат. Карина 4269
отбрасывала на воде танцующие темно-золотистые блики. Где-то позади
общинного дома раздался удар водяного гонга. Зэп 210 задумчиво смотрела на
пруд и ковырялась в тарелке, как будто еда ей не нравилась. Когда она
чувствовала на себе взгляд Рейта, то вся застывала.
-- Налить еще чаю? -- спросил Рейт.
-- Если тебе хочется.
Рейт налил чаю из пузатого стеклянного кувшина.
-- Кажется, тебе не очень хочется есть, -- заметил он.
-- Мне так не кажется. Меня интересует вопрос, имеется ли у них Дико.
-- Нет, в этом я абсолютно уверен,-- с сожалением сказал Рейт.
Зэп 210 нетерпеливо взмахнула рукой. Рейт осторожно спросил:
-- Тебе здесь нравится?
-- Лучше, чем в открытом море.
Некоторое время Рейт молча пил свой чай. Со стола убрали грязную посуду
и перед ними поставили новые блюда: крокеты в сладком желе, веточки с белой
сердцевиной, вареные недозрелые початки с серым мясом какого-то морского
животного. Как и прежде, Зэп 210 не проявила особого аппетита. Рейт вежливо
сказал:
-- Теперь ты уже кое-что увидела на поверхности. Скажи, она намного
отличается от того, как ты ее себе представпяла? Зэп 210 немного подумала.
-- Я никогда не думала, что увижу так много женщин-маток, --
пробормотала она, глядя прямо перед собой.
-- Женщин-маток? Ты имеешь в виду женщин с детьми? Она покраснела.
-- Я имею в виду женщин с большими грудями и широкими бедрами. Их здесь
так много! Некоторые из них кажутся очень молодыми,
-- Это абсолютно нормально, -- заявил Рейт.-- Когда девушки становятся
взрослыми, у них развиваются груди и бедра.
-- Я тоже уже не ребенок, -- необычайно самолюбиво напомнила Зэп 210.
--А у меня...
Она осеклась и замолчала. Рейт налил себе еще чашку чая и откинулся на
спинку стула.
-- Придет время, -- начал он, -- когда я объясню тебе определенные
вещи. Наверное, я должен был сделать это раньше. Все женщины являются
"женщинами-матками",
Зэп 210 недоверчиво уставилась на него.
-- Этого не может быть!
-- Может, -- кивнул Рейт. -- Пнумы накачивали тебя наркотиками, чтобы
ты оставалась недоразвитой. Я предполагаю, что это они проделывали с помощью
Дико. Теперь же ты не находишься под их действием и постепенно станешь
нормальной. Ты уже заметила в себе небольшие изменения?
Зэп 210 отшатнулась от него. У нее отнялась речь, как будто он узнал ее
самую сокровенную тайну.
-- О таких вещах говорить не принято.
-- Пока не знают, в чем дело.
Зэп 210 посмотрела на водную гладь. Уже другим тоном она спросила:
-- А ты заметил во мне изменения?
-- Конечно. Прежде всего, ты уже не выглядишь, как призрак больного
мальчика. Зэп 210 прошептала:
-- Я не хочу стать толстым животным, которое живет в темноте и валяется
в грязи. Я тоже должна буду стать матерью?
-- Все матери -- это именно женщины, -- объяснил Рейт, -- но не все
женщины -- матери. И не все матери становятся толстыми животными,
-- Странно, странно! Почему же одни женщины становятся матерями, а
другие нет? Почему им выпадает такая неудачная судьба?
-- В этом определенную роль играют мужчины, -- сказал Рейт. -- Посмотри
туда, на веранду той хижины: двое детей, одна женщина и один мужчина.
Женщина -- это мать. Она молода и выглядит здоровой. Мужчина -- это отец.
Без отцов детей не бывает.
Прежде, чем Рейт смог продолжотэ объяснения, к столу вернулся старый
Кауш и сел.
-- Всем ли вы довольны.
-- Очень,-- похвалил Рейт.-- Мы с большой неохотой покинем вашу
деревню. Кауш самодовольно кивнул:
-- В определенной степени мы счастливый народ: не такой суровый, как
хоры, и не такой помешанный, как танги. А как вы? Я отдаю себе отчет, что
слишком любопытен. Но это можно объяснить тем, что вы кажетесь мне
необычными людьми.
Рейт немного поразмыслил, после чего сказал:
-- Я с удовольствием удовлетворю твое любопытство, если ты мне
заплатишь за это приличные деньги. Я могу предложить тебе разные уровни
объяснения. За сто секвинов я гарантирую благоговение и удивление.
Кауш отшатнулся и быстро замахал руками.
-- Не говори мне ничего, что ты считаешь ценным! Но все незначительные
слова, которые ты можешь сказать бесплатно, найдут во мне благодарного
слушателя.
Рейт засмеялся:
-- Тривиальность -- это та же роскошь, которую я себе позволить не
могу. Завтра мы покинем Зсафатру. Наших нескольких секвинов должно хватить
до Сивиша. Только каким образом, я не знаю.
-- Что касается этой проблемы, то могу дать вам совет, -- заявил Кауш.
-- Даже бесплатно. Мои знания простираются лишь до города Урманка. Там вам
необходимо быть как можно более осторожными. Танги без зазрения совести
заберут у вас последние секвины. И совершенно бесполезным будет реагировать
на это гневом или обидой! Это у тангов в крови. Они предпочитают лучше
закрыть на все это глаза, чем работать. Когда зсафатранцы приезжают в
Урманк, им всегда приходится быть начеку. Вы сможете в этом убедиться, если
захотите отправиться с нами на базар.
-- Хм! -- Рейт провел рукой по подбородку. -- А что же будет в таком
случае с нашей лодкой?
Кауш пожал плечами, причем, как это показалось Рейту, уж с очень
равнодушным видом.
-- А что такое лодка? Просто плавающее деревянное корыто.
-- Мы как раз собираемся продать этот ценный парусник на базаре в
Урманке. -- заявил Рейт. -- Но чтобы не заниматься такой сложной
транспортировкой, я могу недорого продать ее тебе.
С легкой ухмылкой Кауш покачал головой:
-- Мне не нужно такое неуклюжее и непрактичное транспортное средство.
Такелаж ее весь изношен, паруса тоже не из лучших. А в запасном отсеке
имеется лишь небогатый выбор такелажа и канатов.
После двух с половиной часов активной торговли Рейту удалось продать
лодку за сорок два секвина, включая расходы на пребывание в Зсафатре, а
также стоимость поездки до Урманка на следующий день. Говоря о делах, они
выпили огромное количество перечного чая -- несколько пьянящего напитка. На
сердце у Рейта стало легко и приятно. Действительность оказывалась не такой
уж плохой. А будущее? Нужно было в него верить. Бледный послеобеденный свет
падал на них сквозь ветви огромных деревьев. Он подкрашивал воздух в
сиреневый цвет, и в воде отражалось небо.
Кауш ушел по своим делам. Рейт откинулся на спинку стула и стал
смотреть на Зэп 210, которая тоже выпила довольно много перечного чая.
Перемена настроения позволила ему увидеть в ней не пнумека, не каприз
природы, а симпатичную молодую женщину, молча сидевшую в свете заходящего
солнца. Что-то позади павильона привлекло ее внимание. То, что она видела,
поразило ее, и она удивленно повернулась к Рейту. Рейт увидел ее большие
темные глаза. Зэп 210 испуганно прошептала:
-- Ты это... это видел?
--Что?
-- Молодой мужчина и молодая женщина -- они стояли близко друг к другу
и прижимали лицо одно к другому.
-- Действительно?
--Да!
-- Мне в это не верится. Что же они могли делать?
-- Ну, я не могу это точно описать.
-- Это было так?
Рейт положил руки ей на плечи и глубоко посмотрел в растерянные глаза.
-- Нет... не совсем. Они стояли плотнее друг к другу.
--Так?
Рейт обвил девушку руками. Он вспомнил холодную воду в море Пагаза,
отчаянное животное стремление ее тела к жизни, когда она в воде прижималась
к нему.
--Так?
Она уперлась руками в его плечи:
-- Да. Отпусти меня. Могут подумать, что мы себя буйно ведем.
-- Они делали так?
Рейт поцеловал ее. Зэп 210 удивленно на него посмотрела и испуганно
прижала ладонь к своему рту.
-- Нет. Почему ты это сделал?
-- Тебе это было неприятно?
-- Н... нет. Я так не думаю. Но, пожалуйста, не делай так больше. Это
вызывает во мне какое-то странное чувство.
-- Это последствие прекращения употребления Дико, -- ответил Рейт.
Он отклонился назад, все внутри у него перевернулось. Девушка
неуверенно смотрела на него.
-- Я не могу понять, зачем ты это сделал? Рейт вздохнул глубже:
-- Это у мужчин и женщин от рождения: они чувствуют стремление друг к
другу. Это называется стремлением к продолжению рода, и при этом иногда
появляются дети.
Зэп 210 была поражена.
-- Я теперь стану женщиной -- маткой?
-- Нет, -- успокоил ее Рейт. -- Нам для этого нужны более интимные
отношения.
-- Ты уверен?
Рейту показалось, что она наклонилась в его сторону.
--Да.
Он снова ее поцеловал, и на этот раз -- после первого нервного
инстинктивного движения -- она не оказала ему никакого сопротивления...
Затем она глотнула воздух.
-- Не шевелись. Если мы будем продолжать так сидеть, они нас не
заметят. Они стесняются сюда смотреть. Рейт уставился на ее лицо. которое
было прямо рядом с ним.
-- Кто не сможет нас заметить? -- пробормотал он.
-- Посмотри сам.
Рейт через плечо посмотрел назад. На другой стороне павильона стояли
две темные фигуры в черных плащах и черных широкополых шляпах.
-- Гжиндры, -- испуганно прошептала девушка.
В павильон вошел Кауш и поговорил с гжиндрами. Вскоре после этого он
проводил их на улицу.
Опустилась ночь. Возле павильона девушки развесили желтые и зеленые
светильники и принесли новые подносы и миски. Рейт и Зэп 210 меланхолически
продолжали сидеть.
Кауш возвратился в павильон и составил им компанию.
-- Когда начнет светать, мы тронемся в путь в Урманк и в полдень будем
в городе. Вы знаете, какой славой пользуются танги?
-- В какой-то степени.
-- Она состоит в следующем, -- поучительно сказал Кауш. -- Они
предпочитают обмануть, чем сдержать данное ими слово. Наиболее, желанные для
них деньги -- это украденные деньги. Так что, будь начеку.
С равнодушным видом Рейт спросил:
-- Кто были эти двое людей в черном, с которыми ты разговаривал полчаса
назад?
Кауш кивнул, как будто ожидал такого вопроса.
-- Это были гжиндры, или, как мы их еще часто называем, подземные люди.
Время от времени они здесь появляются, как посредники в торговле с пнумами.
Сегодня же у них другая причина. Они получили задание от хоров разыскать
мужчину и женщину, которые обесчестили их священную рощу и неподалеку от
город Фауж похитили лодку. По капризу судьбы вы похожи на разыскиваемых,
хотя некоторое несоответствие позволило мне утверждать, что тех людей в
Зсафатре никто не видел. Но они могли поговорить и с другими, кто знает вас
не так хорошо, как я. Чтобы избежать возможных ошибок, я вам предлагаю как
можно основательнее изменить вашу внешность,
-- Это проще сказать, чем сделать, -- неуверенно сказал Рейт.
-- Совершенно не сложно.
Кауш засунул в рот пальцы и пронзительно свистнул. Без удивления и
поспешности приблизилась одна из обслуживавших девушек -- радующее глаз
явление с широкими бедрами, плечами, скулами и губами. Коричневые, трудно
поддающиеся описанию волосы, она собрала в кокетливые локоны.
-- Чем могу служить?
-- Принеси два тюрбана, -- приказал Кауш. -- Оранжево-белые. И черные
кольца к ним.
Девушка принесла указанные предметы. Она подошла к Зэп 210, обернула
оранжево-белую ткань вокруг черных волос и завязала ее так, что украшенные
бахромой концы оказались за левым ухом. Затем она закрепила черное кольцо,
которое повисло у правого уха. Рейт удивился превращению, Зэп 210 выглядела
теперь дерзко и по-плутовски: веселая молодая девушка, нарядившаяся
по-пиратски.
Затем тюрбан был надет и на Рейта. Казалось, что такой наряд развеселил
Зэп 210. Она открыла рот и засмеялась. Рейт впервые слышал, чтобы она
смеялась.
Кауш похвалил их обоих.
-- Совсем другое дело. Вы стали двумя хедайянцами. Завтра я вам дам еще
и сумки, которые они носят на плече. Даже ваша мать вас бы теперь не узнала.
-- Что ты хочешь за эту услугу? -- спросил Рейт.-- Я надеюсь, не очень
большую сумму?
-- Всего восемь секвинов -- в цену включена стоимость самой одежды,
подгонка, а также объяснение походки хедайянцев. Надо заметить, что они
ходят вразвалку, а руками они машут так.
Кауш продемонстрировал жеманную, пританцовывающую походку.
-- Руками -- вот так. Сначала, госпожа, вы попробуйте пройтись. Думайте
о том, что ваши колени постоянно должны быть немного согнутыми. Машите
руками, покачивающийся шаг...
Зэп 210 очень серьезно следовала указаниям, посматривая при этом на
Рейта: не смеется ли он над ней.
Упражнения продолжались до самой ночи, пока розовая луна проплыла над
их головами, а голубая луна взошла на востоке. Наконец Кауш удовлетворенно
заявил:
-- Теперь вы практически каждого сможете обвести вокруг пальца. А
сейчас быстро в постель. Завтра мы едем в Урманк.
Маленькая отгороженная спальня была темна; щели в ротанговой стене
пропускали снаружи зеленые и желтые лучи света, которые распространяли
светильники вокруг павильона. К тому же обе луны с разных сторон отбрасывали
розовый и голубой свет и рисовали на земле разноцветную сетку.
Зэп 210 подошла к стене и довольно долго смотрела сквозь щели на улицу,
проходившую под уинговыми деревьями. Рейт подошел к ней.
-- Что там видно?
-- Ничего. Их не так-то просто и увидеть.
Зэп 210 отошла от стены и села на один из ивовых лежаков,бросив
непонятный и быстрый взгляд в сторону Рейта. Через некоторое время она
сказала:
-- Ты очень странный человек. Рейт не знал, что ей на это ответить.
-- Существует столько всего, что ты от меня скрываешь. Иногда мне
кажется, что я совсем ничего не знаю.
-- Что же ты хочешь знать?
-- Как действуют люди на поверхности, как они живут... почему они
делают то, что они делают... Рейт подошел к ней и посмотрел на девушку
сверху вниз.
-- Ты хочешь узнать все это сегодня ночью?
Она наклонила голову
-- Нет. Мне страшно... Не сейчас.
Рейт вытянул руку и погладил ее по волосам. Неожиданно ему в голову
пришло спонтанное желание сесть рядом с ней и рассказать ей историю своего
необычного прошлого -- ему хотелось чувствовать ее, хотелось видеть, как
глаза на ее бледном лице внимательно и с удивлением на него смотрят. И ему
действительно стало казаться, что в своих тайных мыслях он находил эту
странную девушку привлекательной.
Рейт отвернулся. Идя к своему месту, он чувствовал на себе ее взгляд.
Глава7
Утренний свет пробивался в маленькую спальню сквозь стену из плетеных
ивовых прутьев. Рейт и Зэп 210 вышли в павильон и натолкнулись там на Кауша,
который готовил на завтрак оладьи из стручков растения паломников и горячий
бульон. Из-под прищуренных глаз он посмотрел на Рейта и Зэп 210. обратив при
этом особое внимание на их тюрбаны и походку.
-- Неплохо. Но вы страдаете забывчивостью. Следует сильнее размахивать
руками, госпожа, плечи должны быть подвижнее. Не забывайте: когда вы выйдете
из павильона, то станете хедайянцами! Ведь вполне вероятно и то, что
кто-нибудь вас ждет и за вами наблюдает.
После завтрака они втроем вышли на улицу, ведущую под уинговыми
деревьями на север. Рейт и Зэп 210 выглядели, насколько это позволяли
тюрбаны, накидки и чопорные походки, как настоящие хедайянцы. Они подошли к
двум повозкам с запряженными в них животными, которых Рейт никогда до этого
не видел: кожа их была серой, и они элегантно пританцовывали на своих восьми
ногах.
Кауш вскарабкался на первую повозку; Рейт и Зэп 210 сели к нему.
Повозки выехали из Зсафатры.
Дорога вела по сырой местности, заросшей камышом и влаголюбивыми
растениями, а также отдельно стоящими стеблями, опутанными зелеными
вьющимися усиками. Во время езды Кауш очень внимательно наблюдал за небом,
как и зсафатранцы на второй повозке. Наконец Рейт не выдержал и спросил:
-- Что вы хотите там обнаружить?
-- Иногда на нас нападает стая хищных птиц с близлежащих гор. Кстати,
можете увидеть их наблюдателя.
Кауш показал на черное пятно, парившее в небе на юге. Казалось, что оно
было размером с огромного сарыча. Кауш торопливо продолжал езду.
-- Скоро они взлетят и нападут на нас.
-- Но вы, кажется, не очень обеспокоены этим фактом, --удивился Рейт.
-- Мы научились с ними справляться.
Кауш повернулся и рукой дал знак следующим за ним зсафатранцам. После
этого он увеличил скорость своей повозки, достигнув между обеими повозками
расстояния в сотню метров. С юга приближалась стая из пятидесяти или
шестидесяти машущих крыльями существ. Когда они подлетели ближе, Рейт
увидел, что каждая птица несла по два каменных обломка величиной в половину
его головы. Он с недоумением посмотрел на Кауша.
-- Но что мы сможем сделать против этих камней?
-- Они бросают эти камни с поразительной точностью. Предположим. что
кто-то остановится на дороге и тридцать птиц пролетят над. ним на обычной
для них высоте в сто пятьдесят метров. Все тридцать камней с большой
точностью будут сброшены на землю.
-- По всей видимости, вы знаете, как их можно отгонять?
-- Нет, ничего подобного,
-- Вам мешает их меткость?
-- Наоборот. В общем-то, мы очень пассивный народ и пытаемся поступать
с нашими врагами так. чтобы вывести их из равновесия или чтобы они сами себя
уничтожили. Вы не задавали себе вопрос, почему хоры нас не трогают?
-- Такая мысль мне приходила в голову.
-- Когда хоры на нас нападали -- а они не делали этого вот уже
последние шестьсот лет,-- мы уклонялись от стычки и тем или иным образом
вторгались в их священные рощи. Мы их оскверняли простейшим, естественнейшим
и обычнейшим способом. Они больше не могли использовать эти рощи для
продолжения рода и вынуждены были либо убираться отсюда, либо вымирать. Я
допускаю, что наше оружие не очень гуманно, но это типичный пример ведения
нами военных действий.
-- А эти птицы? -- Рейт с сомнением наблюдал за приближением стаи. --
Ведь в этом случае такое оружие наверняка не помогает.
-- И я такого же мнения, -- согласился Кауш,-- мы никогда не применяли
против них подобный способ. В этом случае мы не делаем абсолютно ничего.
Птицы проплыли над их головами. Кауш пустил животных переменным
галопом. Птицы бросали вниз камни один за другим, и они шлепались на дорогу
за повозкой.
-- Нужно учитывать, что птицы могут рассчитать позицию только
неподвижной цепи, В этом же случае их меткость становится для них роковой.
Все камни были уже сброшены. С разочарованным карканьем птицы полетели
обратно в горы.
-- Можно с большой долей вероятности предположить, что они вернутся со
следующей порцией камней, -- пообещал Кауш. -- Вы заметили, что дорога на
метр возвышается над окружающим ее болотом? Это на протяжении столетий
сделали сами птицы. Они опасны только в том случае, если человек остановится
и начнет за ними наблюдать.
Повозки поехали через лес с коричневыми, словно воск, деревьями. Лес
кишел маленькими белыми шариками -- существами, напоминающими одновременно
пауков и обезьян и прыгающими с ветки на ветку; они издавали хриплые вопли,
забрасывая путешественников маленькими ветками. Дальше километров тридцать
они ехали по равнине, на которой повсюду валялись огромные ярко-желтые
обломки туфовых скал. Они подъехали к двум старым вулканам с отвесными
склонами; там же стоял старый обветрившийся замок. Кауш объяснил, что раньше
здесь находилась резиденция тайной секты. Сейчас же там было жилище гоулов.
-- Днем их никогда не видно, но по ночам они спускаются вниз и шныряют
по окраинам Урманка. Иногда танги отлавливают этих пожирателей трупов и
показывают их на ярмарках.
Дорога шла между горами. Показался Урманк неряшливые пригороды с
высокими узкими домами из черного старого дерева, коричневых кирпичей и
камней. Каменная набережная окружала городской портовый район, где на якоре
стояли, покачиваясь полдесятка кораблей. За набережной находилась рыночная
площадь с базаром, которому развевающиеся оранжевые и зеленые флаги
придавали праздничный вид. Длинная стена из рассыпающихся кирпичей окружала
базар. Скопление за ней грязных хижин указывало на то, что там живут
отверженные жители города.
-- Посмотри туда -- Урманк! -- крикнул Кауш. -- Город тангов. Они не
обращают внимания на то, кто к ним приезжает; главное, что посетители
покидают город с меньшим количество секвинов, чем у них было до прибытия.
-- Придется мне их разочаровать, -- заявил Рейт. -- Я надеюсь тем или
иным способом заработать здесь секвины. Кауш одарил его удивленным взглядом
прищуренных глаз.
-- Вы рассчитываете получить секвины у тангов? Если вы обладаете такими
удивительными способностями, дайте мне, пожалуйста, возможность тоже принять
в этом участие. Танги регулярно нас обманывают, так что это могло бы
послужить хорошей местью. О, я говорю тебе, в Урманке надо держать ухо
востро!
-- Почему же вы с ними торгуете, если они обводят вас вокруг пальца?
-- Это звучит абсурдно, -- согласился Кауш. -- В конце концов, мы можем
построить корабль и отправиться на нем в Хедайю, к Зеленым Горам или в Коад.
Но мы странный народ. Нам нравится приезжать в Урманк, где живут нечестные
танги. Посмотрите туда. Вы видите там огороженную матерчатой коричневой и
оранжевой стеной территорию? Там проводятся всевозможные азартные игры, в
которых посетители теряют значительно больше, чем выигрывают. Урманк служит
для Зсафатры пробным камнем; мы каждый раз надеемся перехитрить тангов.
-- Надеюсь, что наши объединенные усилия возымеют успех, -- предположил
Рейт. -- Во всяком случае, я могу бросить на весы новое мировоззрение.
Кауш равнодушно пожал плечами:
-- Зсафатранцы с давних времен пытаются превзойти тангов. Они
обрабатывают нас по одной и той же известной схеме. Сначала они заманивают
нас возможностью быстрого выигрыша; если же мы потом ставим наши секвины на
игру, полоса удачи проходит. Ну, а теперь нам надо немного освежиться.
Гостиница "Счастливый моряк" до сих пор показывала себя с самой лучшей
стороны. Так как вы мои сопровождающие, то гарантированы от того, что будете
убиты с целью ограбления, захвачены или проданы в рабство. Но за своими
деньгами вы должны следить сами. На это готовность тангов к компромиссам уже
не распространяется.
Холл в гостинице "Счастливый моряк" был обставлен в таком стиле, какой
Рейту видеть на Чае еще не приходилось. Угловатые деревянные стулья стояли у
выкрашенных в белое кирпичных стен в ряд и чинно. В установленных в нишах
стеклянных сосудах виднелись переливающиеся морские черви. Мажордом был одет
в коричневый, застегивающийся спереди кафтан, черную шапку, черные туфли и
черные перчатки без пальцев. Лицо его было вежливым, поведение
предупредительным. Он предложил Рейту две находившихся друг против друга
комнаты, в каждой из которых была кровать, ночная тумбочка и ночной
светильник, включая свежее белье и мазь для ног. За это с него потребовали
всего три секвина. Рейт, посчитав эту сумму весьма умеренной, сказал об этом
Каушу,
-- Да, -- кивнул старик -- Три секвина это немного, но я вам предлагаю
не пользоваться мазью для ног. Это новая услуга, которая не внушает мне
доверия. Может, это просто мазь, которая ничему не помогает и за которую
просто берут дополнительную плату. А может быть и так, что от этой штуки
появятся мозоли, а бальзам для их лечения стоит пять секвинов.
Кауш говорил все это в присутствии мажордома, который лишь потихоньку
ухмылялся и ни в коей мере не был этим разговором задет.
-- Старый зсафатранец, ты снова настроен чрезвычайно скептически.
Недавно вместо наличных денег нам пришлось взять большую партию укрепляющих
средств и мазей, и теперь мы просто предоставляем их нашим гостям. Может
быть, тебе нужно мочегонное средство или средство против глистов? Мы можем
предоставить тебе и то, и другое по довольно низкой цене.
-- Сейчас не нужно,-- отрезал Кауш.
-- А что скажут твои хедайянские друзья? Каждый чувствует себя лучше
после выведения шлаков, которое мы предлагаем всего за десять
светло-голубых. Нет? Хорошо, тогда к ужину я смогу предложить вам несколько
фирменных блюд как морских, так и сухопутных. Это всего лишь в двух шагах
направо по набережной.
-- Там я уже один раз имел неосторожность поесть, -- сказал Кауш. --
То, что мне там подали, могло бы испортить аппетит даже гоулу. Мы лучше
купим на базаре хлеб и фрукты.
-- В таком случае, осчастливь, пожалуйста, лавку моего племянника. Она
находится напротив заведения по выведению волос.
-- Мы посмотрим на его товар.
Кауш пошел впереди на набережную.
-- "Счастливый моряк" по сравнению с другими -- добросовестная
гостиница. Но все-таки и здесь постоянно надо быть начеку, как вы сами
видите. Когда я приезжал сюда в последний раз, в холле играла группа
музыкантов. Я на какое-то мгновение остановился и стал слушать. За это время
в моем счете я обнаружил пункт в четыре секвина. Что же касается выведения
шлаков за небольшую плату или вообще бесплатно, -- здесь Кауш закашлялся, --
все это хорошо. Когда-то во время приезда в Урманк моему деду тоже сделали
такое предложение. Он согласился, но после процедуры обнаружил на двери
туалета замок и был вынужден заплатить значительную сумму за пользование им.
Процедура обошлась ему довольно дорого. При сделках с тангами самым лучшим
выходом было бы тщательно обдумать каждый пункт соглашения.
Они шли вдоль по набережной, и Рейт с интересом рассматривал корабли.
Они были толстыми, с высокими палубами и смотровыми площадками спереди. При
хорошем ветре они шли под парусами, а если ветра не было, то приводились в
движение электрореактивными двигателями. Перед каждым кораблем была
укреплена табличка с названием, портом назначения и датой отправления,
Кауш дотронулся до руки Рейта:
-- Наверное, это не совсем предусмотрительно проявлять к кораблям столь
повышенное внимание.
-- Почему?
-- В Урманке лучше вообще не привлекать к себе внимания. Рейт оглянулся
и внимательно посмотрел вдоль набережной.
-- Мне кажется, что за нами никто не наблюдает. А если же это и не так,
то они подумают, что я пытаюсь их запутать и в действительности собираюсь
предпринять путешествие по суше.
Кауш вздохнул:
-- В Урманке невнимательность готовит неприятные неожиданности.
Рейт остановился у одной из табличек:
"Ниахэр". Цель путешествия: Чинг. Туманные острова, южное побережье
Шанизады, Казаин. Отправление: по готовности.
Рейт поднялся по трапу и подошел к худому человеку в кожаном переднике.
Взгляд у него был мрачный.
-- Извините, где капитан? Это я.
-- Что бы вы хотели получить за поездку двух человек до Казаина?
-- За путешествие в первом классе я беру по четыре секвина в день за
одного человека; питание уже включено в стоимость. Путь до Казаина длится,
как правило, тридцать два дня. Значит, общая сумма за двух человек составит,
скажем, двести шестьдесят секвинов.
Рейт высказал свое смущение по поводу высокой стоимости, но это
нисколько не тронуло капитана.
Рейт вернулся обратно на причал.
-- Мне необходимо чуть больше, чем двести пятьдесят секвинов.
-- Это не слишком большая сумма, -- сказал Кауш. -- Старательный
рабочий может заработать за день от четырех до шести секвинов. В порту
постоянно требуются грузчики.
-- А что происходит в игральных салонах?
-- Они находятся там, возле базара. Мне, наверное, не нужно тебе
говорить, что тебе навряд ли удастся превзойти профессионалов в их ремесле.
Они вышли на площадь, вымощенную красноватой плиткой
-- Примерно тысячу лет назад тиран Прзелиус приказал соорудить здесь
огромное круглое сооружение. Сейчас от него осталась только небольшая часть.
Здесь -- продуктовые лавки и лотки. Там -- одежда и обувь. Дальше -- мази и
экстракты...
Говоря, Кауш показывал в разные секторы площадки, где на прилавках была
выставлена масса всевозможных товаров: продукты, ткани, одежда,
припорошенные пылью всевозможные приправы, оловянные и медные изделия,
металлические плитки, мебель, мыслимые и немыслимые конструкции, стеклянные
изделия и лампы, колдовские формулы и заклинания и множество других вещей.
За круглым сооружением и более или менее методически расположенными лавками
и лотками находились развлекательные заведения: оранжевые палатки с
расстеленными перед ними коврами, на которых под музыку носовых флейт и
инструментов, похожих на стиральные доски, танцевали девушки. На некоторых
из них была одежда из узких полосок материи, другие же танцевали по пояс
обнаженными; несколько девушек, которые лишь год или два назад выросли из
детского возраста, были одеты только в сандалии. Зэп 210 наблюдала за
последними, а также за их позами. Затем она пожала плечами и отвернулась с
недовольной физиономией.
Приглушенное бормотание привлекло к себе внимание Рейта. Матерчатая
стена окружала небольшой стадион, с которого неожиданно вырвался воющий и
стонущий хор голосов.
-- Соревнования на ходулях, -- объяснил Кауш. -- Кажется, один из
мастеров оказался побежденным, и многие, делавшие на него ставки, проиграли.
Когда они проходили мимо стадиона, Рейт успел заметить четырех человек на
ходулях трехметровой высоты, которые внимательно и осторожно ходили кругами.
Один из них пытался ударить других своей ходулей, другой наносил удары
мягкой на конце булавой. Третий неожиданно получил удар и резко наклонился в
сторону; каким-то чудом ему удалось удержать равновесие, пока другие, словно
стервятники, прыгали позади него.
-- Бойцы на ходулях -- это в основном резчики слюды из Черных гор, --
объяснил Кауш. -- Зритель, заключающий пари и делающий ставки, может с таким
же успехом выбросить эти деньги на помойку.
Кауш печально покачал головой и добавил:
-- Но, тем не менее, мы все еще продолжаем надеяться. Названный отец
моего брата несколько лет назад выиграл на гонках угрей сорок два секвина. К
этому я должен только добавить, что за два дня до этого он окурил себя
ладаном и попросил божественного вдохновения.
-- Давай тоже посмотрим на гонки угрей, -- предложил Рейт. --Если
божественное вдохновение дает возможность выиграть сорок два секвина, то наш
интеллект должен позволить нам выиграть как минимум столько же, а может, еще
и больше.
-- В таком случае, нам в эту сторону, мимо детского дома. Рейт как раз
собирался спросить, что такое детский дом, когда к нему подскочил
ухмыляющийся шалопай. Он стукнул Рейта ногой по голени, отскочил назад,
скорчил ужасную гримасу и помчался в детский дом. Рейт сердито и ошеломленно
посмотрел вслед убегавшему мальчишке.
-- Зачем он это сделал?
-- Пошли,-- сказал Кауш. -- Я вам сейчас покажу. Зсафатранец завел их в
детский дом. На находившейся на расстоянии девяти метров от входа сцене
стоял мальчишка, который при их появлении издал непостижимо пронзительный
издевательский крик. За спиной зсафатранца появился усердный танг среднего
возраста с шелковистыми коричневыми усами:
-- Ужасный невежа, не правда ли? Дайте ему изрядную взбучку. Эти комья
грязи стоят по десять светло-голубых за штуку, пакетик с навозом стоит шесть
секвинов, а кусок цепи с шипами можно получить и за пять.
-- Хе, хе, хе, -- издевался шалопай, -- Зачем стараться? Он все равно
не сможет так далеко добросить.
-- Попробуйте, мой господин, отомстите ему, -- ободрял предприниматель.
-- Чего вы желаете? Комья грязи? Пакетики с навозом распространяют
предерьмовейший запах -- мальчишка их ненавидит. А цепь с шипами! Он
проклянет тот день, когда набросился на вас.
-- Иди сам на сцену, -- приказал Рейт. -- Я использую тебя, как мишень.
-- За двойную цену, мой господин.
Рейт вышел из детского дома, а в ушах у него еще долго звучали издевки
обоих -- мальчишки и предпринимателя.
-- Умное решение, -- похвалил Кауш. -- В таких заведениях денег
заработать нельзя.
-- Жить надо не хлебом единым... хотя, ладно. Отведите меня на гонки
угрей.
-- Еще буквально два шага.
Они подошли к старой покосившейся стене, отделявшей базар от старого
города. На краю пустынной площади, почти в тени стены, они наткнулись на
V-образный стол. Здесь сидели мужчины и женщины, одетые в большинстве своем,
как чужестранцы. В неполном метре от открытой стороны "v" на бетонной
платформе стоял деревянный чан. Этот сосуд был в два метра высотой и два
метра диаметром и был снабжен откидывающейся вниз крышкой. Из него выводился
закрытый канал, который вел между оконечностями "V" и заканчивался в
стеклянном бассейне. Пристальное внимание зрителей было приковано как раз к
этому стеклянному бассейну. Пока Рейт наблюдал, в бассейн из соединяющего с
чаном канала выскочил зеленый угорь. Почти сразу же за ним в бассейн
вылетели угри других цветов,
-- Зеленый снова выигрывает, -- жалобно, но громко произнес хозяин
аттракциона. -- Счастливый, счастливый зеленый! Пожалуйста, все уберите руки
за ограждение, пока я отсчитаю выигрыш победителям. Я просто поражен!
Двадцать секвинов для господина из Йадарака, который рисковал только двумя
секвинами. Десять секвинов для дамы в зеленой шляпке с Азотового побережья,
которая поставила один секвин на цвет своей шляпки! Что? Больше нет? И это
все? Оказывается, я понес не такие уж и большие убытки, как мне показалось
сначала.-- Он высыпал из ячеек секвины. поставленные на другие цвета. --
Переходим к следующему заезду. Делайте ваши ставки. Пожалуйста, четко
кладите секвины на выбранный цвет, чтобы избежать недоразумений. Лимита не
существует. Ставьте такую сумму, которую вы хотите -- до тысячи секвинов,
так как моя наличность в данный момент составляет десять тысяч секвинов. Уже
пять раз я становился банкротом и снова выкарабкивался из своего положения,
чтобы снова предоставить свои услуги азартным игрокам Урманка.
Это ли не настоящая преданность?
Болтая таким образом, он уже успел собрать всех угрей в ящик. перенес
их на верхний конец канала и поднял их на веревке, которая вела к лебедке и
поднимала крышку чана. Рейт подался вперед и заглянул внутрь этого
резервуара. Хозяин угрей не возражал.
-- Смотрите себе, сколько хотите, мой господин. Единственный секрет
этих соревнований в самих угрях. Если бы я смог подтасовывать результат, я
сегодня был бы уже очень богатым человеком!
В резервуаре Рейт обнаружил отклоняющуюся пластинку. Она являлась
окончанием спиралевидного канала, который начинался в колодце посередине и
сворачивал к соединительному каналу, ведущему в бассейн. Посреди колодца
находился небольшой шлюз, который хозяин закрыл, после чего выпустил угрей в
колодец и закрыл крышку.
-- Вы были свидетелями, -- крикнул он, -- Угри плывут по собственному
желанию и так непринужденно, словно скользят в приливе своих родных вод. Они
плывут по кругу, вертятся, ищут луч света. Когда я открываю шлюз, они все
стремятся вырваться наружу. Кто же из них первым будет в стеклянном
бассейне? Ах, кто знает! Последним победителем был зеленый. Победит ли
зеленый еще раз? Все ставки на стол! Ага! Вот щедрый гранд ставит по десять
секвинов на серого и сиреневого! Что это? Пурпурный секвин на пурпурного?
Посмотрите все сюда! Дама из долины Башаи рискует поставить на пурпурного
сто секвинов! Выиграет ли она тысячу? Только угри могут дать ответ!
-- Я тоже, -- сказал Кауш Рейту на ухо. -- Она проиграет, а пурпурный
угорь не будет первым. Я предсказываю победу белого или голубого.
-- Почему ты так думаешь?
-- Никто не поставил на голубого. А на белого поставлены только три
секвин а.
-- Правильно. Но откуда это может быть известно угрям?
-- В этом и заключается секрет, как изволил выразиться хозяин угрей.
Рейт спросил Зэп 210:
-- Ты случайно не знаешь, как хозяин управляет угрями?
-- Я вообще ничего не знаю.
-- Над этой загадкой нам нужно будет подумать, -- задумчиво сказал
Рейт. -- Давайте посмотрим еще второй заезд. В интересах следствия я
поставлю один секвин на голубого.
-- Все ли ставки сделаны? -- крикнул хозяин -- Я прошу о предельной
аккуратности. Секвины. которые лежат на доске на двух цветах, будут
считаться поставленными на проигравший цвет. Больше ставок нет? Хорошо,
тогда уберите руки за ограждение. Никто больше не ставит? Соревнование
начинается.
Он подошел к чану и нажал на рычаг, который, по всей видимости.
открывал шлюз перед спиралевидным каналом:
-- Гонки начались! Угри стремятся к свету! Они прыгают от радости в
воздух и кружатся от счастья! Они мчатся по соединительному каналу! Кто же
победит?
Игроки вытянули шеи. Белый угорь ворвался в стеклянный бассейн.
-- О, Боже! -- застонал хозяин. -- Как я могу получить доход с угрями,
которые меня так слабо поддерживают? Двадцать секвинов этому и без того уже
богатому серому! Вы матрос, мой господин? И десять этому благородному
молодому погонщику рабов с мыса Браиз. Я считаю, я считаю. А где же мой
выигрыш?
Он прошел мимо и сгреб секвин Рейта на свой поднос.
-- Ну, а теперь все с напряжением ожидают следующего заезда! Рейт,
покачивая головой, обратился к Каушу:
-- Удивительно, действительно очень удивительно. Пойдем-ка лучше
дальше.
Они бродили по базару, пока Карина 4269 зашла за горизонт, затем
понаблюдали за аттракционом, называвшимся "Колесо счастья". Их внимание
привлекла игра, в которой участник получал мешочек разноцветных камешков и
должен был разместить их в определенном порядке на доске, напоминавшей
шахматную. Затем они зашли в небольшой ресторан неподалеку от гостиницы
"Счастливый моряк". Им подали рыбу под красным соусом, хлеб из муки растения
паломников и салат из водорослей. Все это они запивали вином из большой
черной бутылки.
-- Тангам можно доверять лишь в одном, -- заявил Кауш. -- Это их кухня,
которой они самоотверженно преданы. Основанием для подобных выводов служит
мой собственный опыт.
-- Это доказывает лишь то. что никогда нельзя доверять человеу только
на основании того. что он подает тебе на стол, --ответил Рейт. Кауш резко
спросил:
-- А как же тогда еще можно судить о людях? Что, например, ты берешь за
основу своей оценки кого-либо?
-- Я с уверенностью могу сказать только одно,-- ответил Рейт.-- Первое
впечатление всегда обманчиво. Кауш откинулся на спинку ступа и язвительно
посмотрел на Рейта.
-- Очень даже возможно. Ты, например, совсем не хладнокровный
сорвиголова, каким кажешься сначала.
-- Меня, бывает, оценивают намного резче, -- заявил Рейт. -- Один из
моих друзей вообще утверждает, что я прилетел с другой планеты.
-- Странно, что ты это говоришь, -- сказал Кауш. -- Недавно до Зсафатры
дошел удивительный слух о том. что все люди происходят с далекой планеты --
во что-то подобное верят сторонники йао -- и их происхождение не связано с
отношениями между священной птицей Зизиль и морским демоном Радамтом. Кроме
того, утверждается, что некоторые люди с той далекой планеты в настоящее
время